— Отпусти ее. Последний шанс, Гриндевальд.

На сей раз беглый преступник был вынужден подчиниться. Попадаться Дамблдору вот так совершенно не входило в его планы — слишком рано. Поэтому он нехотя ослабил удушающую хватку, и волшебница тотчас вырвалась и отскочила в сторону, дрожащей рукой нащупывая в своем кармане палочку.

— Мой старый друг… — протянул он и повернул голову в профиль. — Все такой же заносчивый и самоуверенный, как и много лет назад.
— Нет, Геллерт. — с прежним спокойствием прозвучало ему в ответ. — Мы не друзья. И никогда не были.
— Разве?

Дамблдор промолчал. Что еще тут можно было сказать? Что они использовали друг друга? Что шли по головам ради собственных амбиций, оправдывая жестокость благими намерениями? Гнусное сотрудничество. Лишь так он мог назвать это. Особенно сейчас, когда пути назад больше не было. Ни для кого из них.

— Поверить не могу, как же низко ты пал... — проговорил вдруг он, не скрывая искренних грусти и разочарования. — Насилие. Шантаж. Похищения. Убийства... А теперь это? Слишком даже для тебя, Гриндевальд. Ты так и не сумел остановиться... Мне жаль. Правда, жаль.
— Оставь свою жалость для себя, Альбус! — бросил Геллерт раздраженно, по-прежнему стоя спиной. — Уж точно не тебе рассказывать мне эти сказки о морали.

На лице профессора не дрогнул ни один мускул. Но его взгляд горел синим огнем — так, как никогда раньше: грозно и неистово. МакГонагалл, внимательно глянув на него, крепче сжала в руке свою палочку, направленную на Гриндевальда.

— Может, спросим, что по этому поводу думает она?

Минерва, невзирая на недоумение, промолчала.

— Боюсь, это он не о Вас... — медленно пояснил ей Дамблдор, не сводя застывших, как лед, глаз с бывшего приятеля. — Речь о моей... Сестре... — эти слова дались ему тяжело; похоже, Гриндевальд знал, куда нанести самый точный и болезненный удар. И Дамблдор ждал его. Но был ли готовым принять?

Картина наконец сложилась сама собой: вот, что произошло много лет назад в семье Дамблдоров, вот, за что Альбус бесконечно винил себя, будучи не в силах простить себе роковую ошибку... Гибель четырнадцатилетней девочки. Событие, навсегда перевернувшее его жизнь и представление о смерти.

— Желаешь знать, кто из нас на самом деле убил ее, а, Дамблдор? Эту несчастную, искалеченную магглами кроху... — в хриплом голосе Гриндевальда зазвенела неприкрытая издевка, отчего Минерва, в отличие от декана, невольно вздрогнула. — Не это ли терзает тебя особо темными ночами? О, я могу избавить от этой ноши! Ведь ты такой же, как я. Или... Хуже?

Все может кончиться здесь и сейчас. Эти треволнения, эти бессмысленные смерти, эта война... Здесь и сейчас Альбус может положить конец всему. Преимущество на его стороне. Он сильнее, искуснее. Гриндевальд не успеет отразить удар, они оба это понимают. Хватит лишь доли секунды... Но Дамблдор медлит. А тот смеется над ним — глухо, гортанно, почти угрожающе. Смеется над его слабостью, сковавшей изощренный блистательный разум. Смеется над этой беспомощностью перед страхом оказаться подлинным убийцей.

*Ссылка на работу: The Winds of Scotland

P.S. У меня собственный взгляд на образ Минервы: я выбрала внешность Кейт Миддлтон, поэтому все мои работы зиждятся именно на ней. Пейринг этот также люблю и стараюсь почаще писать о нем, поскольку в корне не согласна с Роулинг относительно Дамблдора и придерживаюсь мнения большинства критиков в этом вопросе. На всех артах подпись моего Tumblr.