* * *


Её высочество, принцесса Мелисента, единственная дочь короля Мелиота, наследница Перадора, в придачу к нему – Бергамора, Марралора, Парлота и Лансингтона, Нижних Мхов и Трех Мостов, только что покинула Ковровый покой и спешила по темным мрачным переходам к винтовой лестнице, чтобы попасть наверх, в свою спальню. Прекрасная дева ревниво прижимала к груди сокровища, что раздобыл для неё Грумет. Ах, неужели этот глупый немой карлик и в самом деле сумел попутешествовать между мирами и видел Сэма своими глазами?! Неужели Сэм в самом деле существует? Нет, конечно же, существует, как же иначе, вот же доказательства! И Мелисента, желая подтвердить очевидное самой себе еще раз, остановилась на ступенях, кое-как перевела дух и потихоньку отвела руку с рисунком в сторону. Напряженно прищурившись, она принялась разглядывать свой портрет в неверном свете слабо чадящих факелов.

«И очень даже похожа! – сердито подумала Мелисента. – Нос – точь-в-точь, как у меня. Нинет ничего не понимает и просто завидует. Жаль, что зеркало пришлось вернуть этому зануде Мальгриму. А мне так хочется взглянуть на Сэма еще раз!.. – она мечтательно улыбнулась. – Что ж, будем надеяться на магистра Марлаграма. Если он говорит, что совсем скоро доставит меня к Сэму, значит, так и будет. Я почему-то верю этому волшебнику. И правильно он назвал Нинет зловредной девкой. Такая она и есть. Надо было держать тайны своего сердца взаперти от этой язвы!..»

Поток размышлений принцессы внезапно прерывался: тончайшие нейлоновые чулки, что умыкнул Грумет в иной «невсамделишной» реальности, чуть было не выскользнули из пальцев другой руки. Мелисента с трудом сумела удержать их. До чего же они тонюсенькие, будто струятся! Не хватало еще упустить их здесь, и тогда это чудо уж точно будет не найти, ведь под лестницей кромешная тьма. Принцесса вздрогнула, представив, как дар её Сэма просачивается сквозь пальцы и падает вниз.

«Всё, хватит тут торчать! Пора к себе в спальню. Буду дожидаться Марлаграма там. Он сказал, что ему нужен час, чтобы разыскать Сэма. Я за это время еще успею примерить эту красоту и переодеться в свой лучший наряд. Сэм будет сражен, увидев меня воочию».

Тяжелая дубовая дверь со скрипом отворилась. В спальне Мелисенты было светло. В просторных покоях вовсю хозяйничало солнце, несмотря на то, что сегодняшний день считался лунным. Через три распахнутых настежь огромных окна милую девическую обитель наполняли пряные ароматы аира, осоки, ярко-желтых ирисов, цветущих невдалеке на тех самых Нижних мхах. Мелисента подошла к кровати и, благоговейно покачав головой, положила свой портрет вместе с чулками на атласное покрывало, украшенное перадорскими гербами.

– Как же нужно исхитриться, чтобы соткать такое диво? Они же тоньше паутинки! – воскликнула принцесса, всплеснув руками. Большие серые глаза её вдруг сами собой опустились долу и тотчас наполнились ужасом – прямо перед ней на полу сидела большая бурая крыса.

Короткий девичий взвизг прервало попискивание грызуна, подозрительно смахивавшее на ехидные смешки. Крыса вдруг оскалилась, и Мелисента, подобрав платье, отпрыгнула в сторону. Серебряный обруч, удерживавший прическу из длинных светлых волос, съехал на лоб.

«Марлаграм! – догадалась принцесса, машинально поправляя выбившиеся золотистые локоны. – Неужели ему удалось так быстро найти способ разыскать Сэма и соединить нас?»

Через секунду Мелисента убедилась в правильности собственного предположения: на дорогом восточном ковре рядом с кроватью возникла низенькая приземистая фигура Марлаграма, в точности так же, как полчаса назад в Ковровом покое. Только сейчас старик не хихикал, не ехидничал, не подпрыгивал на месте. Он внимательно смотрел на принцессу своими пыльными маленькими глазками, а его колючие старческие брови сосредоточенно хмурились, словно колдун обдумывал какие-то очень важные слова перед тем, как сказать их. В руках его было... то самое зеркало, которое Мелисента недавно лично передала Мальгриму в присутствии леди Нинет.

– Магистр! – принцесса в волнении подалась вперед. – Что случилось? Вам удалось понять, как мы с Сэмом можем встретиться? И это зеркало... Вы сумели выпросить его у господина Мальгрима?

Старикашка недобро усмехнулся.

– Успокойтесь, ваше высочество. Мы с вами здесь одни, изображать благородное негодование мне ни к чему, и потому буду говорить с вами начистоту и без предисловий.

– Что вы имеете в виду? – похолодела Мелисента. – Вы отказываетесь от своего слова.

– Упаси Мерлин, мир ему – величайшему и мудрейшему! – колдун обошел вокруг принцессы и прищелкнул языком. – В присутствии дрянного мальчишки Мальгрима и той девчонки-поганки... э-э-э... Нинет, кажется, должен же был я выглядеть благородным и великодушным волшебником, почти рыцарем, потому и сказал, что не ставлю вам никаких условий и буду помогать бескорыстно, да вот только не получится так, и потому будем считать, что я солгал вам. С благими намерениями, разумеется.

– Что?! – огорченно воскликнула Мелисента, топнув ногой.

– Видите ли, прелестная дева, – бесцеремонно усмехнулся в бороду Марлаграм, – природа магии ничем не отличается от природы любой другой силы. И волшебство, как и всё во Вселенной, подчиняется общим законам. Мы, волшебники, не понаслышке знаем об этом. Если в одном месте что-то убавляется, в другом прибавляется, если я вершу какое-нибудь черное дело, кто-то другой обязательно колдует по-белому...

Он замолчал, продолжая сверлить принцессу пристальным взглядом.

– Зачем вы мне говорите об этом? – голос её вздрогнул.

– Уважьте старца, будьте так любезны – не перебивайте его пока, – Марлаграм вскинул голову, и Мелисенте показалось, что старик даже ростом стал выше. – Так вот, благородная принцесса, если вы хотите заполучить своего любимого при помощи магии, причем довольно сложной, высшего, так сказать, порядка, вы должны помочь кое-кому... неважно, в этом мире или ином, также обрести свое счастье. И любовь.

– Помочь? – в глазах Мелисенты застыло недоверие пополам с разочарованием. – Причем тут я? Я даже не волшебница. И чем я могу помочь кому-то, тем более, вы тут вроде как даже не о нашем мире заикались? Мне бы со своей любовью разобраться.

– Хе-хе... – глаза колдуна таинственно блеснули, – а разве ваш возлюбленный принадлежит нашему миру? И неужели я не рискую, пытаясь соединить несоединимое, разделенное временем и пространством?

– Но что я должна сделать?! Как и кому я обязана помочь? Разве я сумею, если и сама нуждаюсь в помощи?

– Ваша ситуация совсем иная. Вы, принцесса, отважны и решительны, – вкрадчиво произнес Марлаграм, расхаживая вокруг Мелисенты. – Окажись Сэм рядом с вами, и вы тут же, не тушуясь и не колеблясь, нашли бы нужные слова и уловки, чтобы влюбить его в себя еще сильнее. У вас дар очаровывать мужчин. Девушка, о которой сейчас пойдет речь – другая. Она считает себя некрасивой, толстой, уродливой, никому не нужной, скучной, неинтересной. И та особа, как и вы, безумно влюблена в одного молодого человека... Успокойтесь, – забавно оскалился Марлаграм, заметив, что на лицо принцессы набежала тень, – не в вашего кумира. Предмет её мечтаний – совсем другой юноша, тем более что мир, в котором обитают те двое – наш мир, только через много-много столетий. Моя... хм... протеже из будущего – волшебница, как и её избранник, а я...

– Да вы с ума сошли, магистр Марлаграм! Как я попаду туда? И что я ей скажу? Что насоветую?

– Вы поможете сделать ей первый шаг навстречу своему счастью, принцесса.

– Это обязательно? – вздохнула Мелисента, поглядывая на вожделенное зеркало. – А вдруг она не захочет меня слушать?

– Куда она денется! – хохотнул старик, потирая руки. – Ведь вы будете ею, вернее, попадёте в её тело.

Принцесса даже подскочила.

– Вы точно сумасшедший! Это же невозможно.

– Все возможно, дорогуша! – осклабился Марлаграм. – Не забывайте, что я учился у самого Мерлина.

– Да зачем я должна это делать? – Мелисента выглядела окончательно сбитой с толку. – Помогите ей сами.

– Не выйдет, – убежденно присвистнул колдун, – я же не влюбленная девица. Только та, что испытывает искренние чувства, способна помочь бедной дурёхе.

– А зачем вам-то это нужно? – по-королевски приподняв подбородок, поинтересовалась принцесса.

– Видите ли, сила моей магии, способной помочь вам, будет зависеть от того, насколько горячо пожелаете помочь мне вы, о, прекраснейшая из королевских дочерей, – лукаво улыбнулся старикашка, скрестив руки на груди. – Дело в том, что магия не терпит долга, а я, так получилось, задолжал далекому предку этой девицы. Он в своё время выручил мою матушку из одной очень неприятной ситуации. До самой своей смерти он не заикался об этом неоплаченном обязательстве, а когда пришло ему время покинуть наш бренный мир, призвал меня и потребовал, чтобы я стал... ну, вроде как хранителем его семьи и в любую минуту готов был оказать любому из его потомков по женской линии услугу. Я прошвырнулся по всей его родословной во времени, и до того далекого от нас дня Венеры в самом конце двадцатого столетия всё у дам и девиц из его семейства было в ажуре, а вот та его пра-пра-пра… черт знает, сколько там раз... ну, в общем, правнучка готова руки на себя наложить. Она, видите ли, уже давно безнадежно страдает, а объект её пылких чувств не обращает на неё внимания, в упор не замечает. Хотя... – он расправил грязными пальцами свою всклокоченную бороду, – …я его понимаю. Смотреть там, откровенно говоря, не на что.

– Какой вы гадкий, магистр Марлаграм! – возмутилась Мелисента, брезгливо скривившись при виде его заросших волосами ноздрей. – Разве настоящий мужчина должен так отзываться о девице?

– Я честен перед собой и своей магией, принцесса, – он пожал плечами. – Девица Булстроуд, в самом деле, неказиста.

– Булстроуд? – воскликнула принцесса. – Это те самые волшебники, что помогли осушить моему отцу Нижние мхи? И главу которых позже сманил к своему захудалому двору король Марк?

– Вы весьма проницательны, принцесса, – старый маг учтиво поклонился. – Все так и есть. Магистр Булстроуд – сын того самого Тауруса, что спас когда-то мою дражайшую родительницу, и нынче в самом деле на службе у этого гнусавого задаваки Марка. Кстати, род Булстроудов очень древний. Сами они плели, что происходят от критского чудища Минотавра, того самого, что закончил свои дни в подземельях лабиринта. Ну, это, как мне кажется, чушь собачья, разве что звучит значительно. А если серьезно... Эта парочка из будущего нуждается не только в том, чтобы их подтолкнули друг к другу, а еще и в защите. Скоро им предстоит испытание, и оба они могут попасть в серьезную переделку. Мой долг – передать им через вас вот эти амулеты.

Старик порылся в складках потрепанного плаща и шустро извлек на белый свет кожаный браслет и серебряный перстень. Обе вещицы были украшены какой-то финтифлюшкой, подозрительно напоминающей глаз неизвестного животного.

Милесента двумя пальчиками подхватила браслет и поднесла к лицу.

– Это что? Глаза?

– Конечно! Глаза белого полярного песца: в браслете – правый, в перстне – левый.

– Какой ужас! – воскликнула принцесса, разглядывая амулет. – А что это за животное такое?

– Ну... – Марлаграм сделал неопределенный жест рукой, – что-то вроде собаки, живет на далеком севере среди снегов. Мне их презентовал сам Локи. Он же и наделил оба амулета своей силой.

– Надо же, – Мелисента положила браслет в сухонькую ладонь старика. – И вы уверены, что эти безделушки помогут защитить ту девицу и её избранника?

– Абсолютно, о, прекраснейшая из дев. Локи знает в этом толк. Уверен в его чарах так же, как в том, что когда-то был жгучим черноволосым красавцем.

– И как же мы попадем туда, как перемахнем разом почти через девять столетий?

– А зеркало, думаете, я для чего притащил? Пришлось проделать с любимым племянничком одну очень неприятную штуку, ну, да ладно, надеюсь, не умрет от злости. Это зеркало, сами знаете, непростое, оно послужит нам порталом. В том месте, где сейчас находятся эти двое, есть точно такое же, и оно так же, как и это, показывает не лица людей, а тех, кто думает о них, или желания их сердец. Правда, там зеркало огромное, больше нашего в несколько раз. Да, имейте в виду, в будущее со мной отправится только ваша энергетическая сущность, а физическое тело останется здесь. Для этого придется погрузить вас в нечто, напоминающее сон. Вашему сгустку энергии и придется вселяться в девчонку Булстроуд. Как быть с её сознанием, не представляю, ну, уж сами разберетесь с ним как-нибудь. Моё дело – сделать её тело вашим ровно на сутки.

– На сколько?! – воскликнула принцесса, помрачнев. – И для чего тогда все это, если лунный день у нас тут к этому времени закончится, а звездный мост, соединяющий меня с Сэмом, исчезнет. Нет, я на такое не согласна.

– Вы опять не дослушали меня до конца, о, прелестнейшая из дев Перадора, – Марлаграм уверенно наступал на принцессу, не давая ей опомниться. – Это в будущем, должны пройти сутки. Как только день Венеры, благословляющей всех влюбленных, там закончится, вы сами собой окажетесь здесь, в своем теле, и у нас тут пройдет от силы полчаса. Я ведь не случайно заикнулся о часе, когда говорил о том, что мне нужно кое над чем поработать, хи-хи. Я всё просчитал. После этого мы сразу же отправимся к вашему Сэму и, рассчитываю, застанем его в добром здравии.

– Но как я сумею протащить через портал эти ваши... амулеты, если буду бесплотной тенью?

– Не ваша печаль, дорогая, – самодовольно протянул волшебник. – Их доставлю туда я, а вы займетесь этой бедняжкой и поможете ей приобрести чуток уверенности в себе. В этот день – четырнадцатый по счету в самом коротком месяце – она должна будет сделать первый шаг навстречу своему суженому. Иначе никак. Да, забыл сказать, что в том времени этот день под покровительством Венеры люди превратили в праздник всех влюбленных. Что поделать, если такие, как наша рохля, не радуются ему, а лишь слезы льют.

Мелисента задумчиво переплела перед собой пальцы.

– А вы уверены, что ваша магия никуда не денется? Вдруг она не сработает в том времени, и я навсегда останусь в теле той девицы в будущем?

Марлаграм звучно и сочно расхохотался, впрочем, через минуту его сморщенное лицо вновь стало серьезным.

– Никогда не думал, что дочь короля Мелиота настолько скептична! Не беспокойтесь, у нас все должно получиться. Сущность магии, моя дорогая, незыблема в любых измерениях, в любых мирах и пространствах. Так же, как сущность любви и дружбы.

– Сдаюсь! – выдохнула Мелисента. – Давайте же займемся этим, да поскорее. Погружайте меня в ваш волшебный сон.

– Я в вас не сомневался, о, самая решительная из самых прекрасных принцесс! Ложитесь на кровать.

Мелисента подошла к постели, сняла башмачки, и, взобравшись по трем ступенькам на перину, улеглась на бок. Голова её утонула в пуховой подушке, маленькие руки, сложившись лодочкой, привычно заняли излюбленное место под щекой.

– Я начинаю, ваше высочество, – старый волшебник достал из дырявого кармана плаща продолговатую палочку из какого-то темного дерева.

Принцесса прикрыла глаза.

– Магистр Марлаграм?..

– Я слушаю вас, дитя моё. Вы что-то хотели? Или, может, передумали?

– Не передумала. Скажите хоть, как имя у этой девицы Булстроуд?

Колдун загадочно улыбнулся в бороду.

– Тут все просто, принцесса. Вас обеих зовут одинаково. Она тоже Мелисента.


* * *


«Боже, магистр, это удивительно... Это так удивительно!.. Я лечу!.. Лечу, представляете?! Это так прекрасно, так волнующе!»

«А вас не удивляет, что у вас нет тела, нет головы, рук-ног и, тем более, крыльев, а вы все равно способны двигаться, думать, удивляться, впечатляться, да еще и меня понимать?»

«И это тоже удивительно! Никогда не думала, что испытаю такую лёгкость! Угадайте, что в моем состоянии самое странное?»

«Мне, ваше высочество, угадать немудрено, ведь я вместе с Мерлином работал над этим заклинанием. Вам кажется, что ваше тело никуда не делось, просто грешная земля почему-то перестала притягивать его к себе. И еще вы уверены, что вы на самом деле видите глазами, разговариваете ртом, шевелите губами, слышите меня ушами, а не на уровне энергетических вибраций... И не сомневаетесь, что беседуете с человеком, а не с крысой».

«Ой, всё-то вам известно, магистр Марлаграм! Не будьте букой! С той секунды, как вы превратились обратно в мерзкого грызуна, характер ваш совершенно испортился».

«Ну, конечно, испортился. Я же, в отличие от вас, переходил через портал в этом теле – каком-никаком, а живом, и, знаете, это жутко неприятно».

«Ладно, магистр, не возмущайтесь. Скажите лучше, мы с вами точно попали туда, куда нужно? Или за восемьсот с лишним лет в мире вообще ничего не изменилось? Этот замок ничем не отличается от отцовского. Та же каменная кладка, те же переходы, темнота кругом...»

«Вот именно, высокородная принцесса, темнота, поэтому не отставайте. Чувства мои в этом теле, разумеется, не те, что в человеческом, но, на всякий случай, будьте прямо надо мной – вы очень неплохо освещаете дорогу. И, знаете, в Хогвартсе мало что изменилось за тысячу лет. Древнее волшебство, то самое, которое и нас с вами старше, здесь замуровано в стенах, растворено в воздухе, разлито в каждом уголке, будто патока. Увязаешь в нем, как муха, и не представляешь, куда можно без него ступить. Да вы сами, как только окажетесь в теле волшебницы, почувствуете это».

«Долго нам еще добираться до этой самой Булстроуд? И в какую часть этого самого Хогвартса вы нас завели?»

«Мы в подземельях, ваше высочество. Почти добрались. Сейчас перед нами непростая задачка – попасть в гостиную факультета Слизерин. Именно там учится наша недотёпа...»

«Хм... Ваша, если сказать по правде...»

«Не будем пререкаться, дитя моё. Притаитесь-ка под сводом, а еще лучше, забейтесь в щель между камнями. Так, на всякий случай».

«Зачем? Я не хочу. Я не сумею».

«Не пререкайтесь, делайте, что говорю. Впрочем, можете не забиваться, вряд ли он будет задирать голову и обращать внимание на блуждающее пятно. Привидений тут хватает. Простите, что сразу не предупредил вас о них. Тут, в подземельях, бродит одна неприкаянная душа. Этот призрак жутко неприятный на вид. У него пустые глазницы и окровавленная мантия. Он тут главный. Если что, не пугайтесь, просто не обращайте внимания».

«Ну, спасибо, магистр, только его мне и не хватало. Впрочем, мне все равно. Я не боюсь привидений. У нас они тоже есть, забыли, что ли? Кстати, а кто – ОН?»

«Он – Кровавый Барон, убивший свою возлюбленную. Мы с ним общались накоротке. Я ж тоже тут учился. А потом уже – у Мерлина...»

«Вы меня не поняли, магистр Марлаграм. Я имела в виду того, кто не будет, как вы сообщили, задирать голову...»

«Так бы сразу и сказали... тьфу... подумали. Это Северус Снейп – декан факультета. Он сейчас должен появиться. Моё крысиный нюх меня еще ни разу не подводил – чую, как зельями потянуло. Вот у Снейпа мы пароль и узнаем. А ещё лучше, попадем вместе с ним. Я юркну к нему под мантию, а вы со скоростью света летите за ним, как только стена отъедет в сторону».

«А сколько сейчас здесь времени?»

«Чуть-чуть за полночь. Венерин день только начался. Я же предупредил вас, что все дела с девицей Булстроуд нужно обтяпать за сутки».

«И как вы прикажете мне за такой короткий срок все узнать о ней, убедить её быть смелее, решительнее и не бояться сделать первый шаг навстречу своему счастью? Это же невозможно!»

«Думайте! Я же должен буду ради вас соединить два мира, ранее вообще не пересекавшиеся друг с другом. Так что уж постарайтесь, моя дорогая!»

В темном коридоре раздался звук шагов, и около двери в гостиную факультета Слизерин из тьмы, рассеиваемой огоньком на кончике волшебной палочки, возникла мужская фигура в мантии.

«Это он? Тот самый декан?»

«Да. Приготовьтесь. Как только стена начнет двигаться, быстренько за ним».

– Мудрость и изворотливость, – прозвучал во тьме приятный низкий голос.

Принцесса, превратившаяся по воле ученика самого Мерлина в облачко плотного света, затаила дыхание, если только подобное можно было осуществить в её состоянии. Тем временем, стена, громыхая, начала сдвигаться в сторону.

«Принцесса, не зевайте!»

Шагнувший внутрь мужчина не заметил, как следом за ним в образовавшийся проём метнулась серебристая тень.




* * *


«Ваше высочество, вы здесь? Успели?»

«Успела. И что теперь?»

«Пока ничего. Затаитесь. И не зевайте, а постарайтесь всё запоминать. В первую очередь, имена тех, с кем учится мисс Булстроуд. Вам же придется на празднике общаться с ними. Кто знает, сумеют ли две Мелисенты ужиться в одном черепе с тяжелой челюстью? Вдруг вам придется убирать мисс Булстроуд на время».

«Что значит – «убирать»? Куда? И как?»

«Пока это не важно, а там разберётесь понемногу. Следите за деканом и старшекурсниками. Надо же, а нашей прелестницы тут и нет. Наверное, уже спит. Или пытается в спальне при помощи зелий согнать лишний вес. А, может, просто ревет. Она всегда так делает».

«И когда вы столько узнать о ней успели?»

«Да так... Выкраивал минутку-другую на путешествия во времени, а путешествуя, не терял это самое время даром».

«А сердечный друг девицы Булстроуд здесь?»

«А как же... Вон он, рядом с белобрысым полудохликом и таким же гороподобным молодцем, как он сам. Его имя Гойл. Грегори Гойл. Кстати, облезлая белая моль – староста факультета Драко Малфой. Грегори и второй кабан по имени Винсент – телохранители этого опарыша. А пренеприятная особа рядом с Драко – мисс Панси Паркинсон. Фу, до чего лицо у нее дурацкое, словно о него кто-то со всей силы тараном приложился. А вон те две прелестные светловолосые феи – сестрички Гринграсс».

«Боже мой, этот Мул... Мал... как его, магистр?»

«Малфой?»

«Да, он... Его, что, не кормят? Разве можно с таким тельцем истинному рыцарю выходить на бой с драконом? Или он готовится стать епископом?»

«Какой епископ, принцесса? Он же волшебник! Так, не отвлекайте меня. Нужно послушать, о чем они там говорят с деканом».

Принцесса-облачко тоже постаралась сосредоточиться на разговоре Снейпа со студентами.

– Мисс Паркинсон, мистер Малфой, я рассчитываю на вас. Надеюсь, что в гостиной после ваших посиделок и танцулек к завтрашней полуночи будет идеальный порядок. Наступающие выходные – не повод устраивать погром и делать все, что вздумается.

– Конечно, профессор, не сомневайтесь. Я лично за всем прослежу, – затараторила черноволосая девица с приплюснутым лицом, оживленно закивав головой. Беловолосый болезненного вида юноша плотно сжал губы и ничего не ответил. Видимо, его крепко занимали какие-то свои мысли, никак не связанные с подготовкой к празднику всех влюблённых. А, может, он просто не был ни в кого влюблен. Принцесса Мелисента постаралась всем своим астральным существом сосредоточиться на том, за кого придется побороться вместе со своей тезкой из рода Булстроуд.

«Ах, как можно всерьез увлечься этим... Грегори? У него же такое глупое выражение лица. Он, вообще, способен соображать головой? Нет, такой никогда не споет серенады, не сыграет на лютне. Галантности в нем отродясь не водилось. А вот дракона победить, наверное, смог бы. Сразу видно, что силен, несмотря на то, что почти еще мальчик. И совсем недурен собой».

Тут энергетика принцессы уловила беспокойные колебания.

«Ваше высочество, скорее... Мелисента Булстроуд одна в спальне. Вернее, не совсем одна, но её соседка спит, а она сидит на кровати. Отгородилась от всех пологом и размазывает сопли по лицу. Ну, что за дурища! Не могу понять, что у неё на уме. Давайте, пора становиться ею. Нужно постараться выяснить, как можно захомутать этого Гойла».

«Какой вы, магистр Марлаграм, все-таки, невежа».

«Не отрицаю, принцесса. Я не должен показываться, а не то меня мигом одним нехорошим заклинанием укокошат. Крыс ведь во все времена не слишком жалуют. Вот тогда вы и в самом деле останетесь здесь навсегда, да ещё в виде бесплотного духа. Поэтому настройтесь на меня как можно чутче».

«Я вся внимание».

«Сейчас вы проскользнете через центр к лестнице, повернете налево. Там увидите еще одну лестницу. Она ведет в женскую половину. Проплывете наверх вдоль этой лестницы, увидите полукруглую площадку. На ней семь дверей. Я постараюсь сделать так, чтобы нужная нам дверь была открыта. Поскребусь в неё, короче. Булстроуд подойдет посмотреть, кто за дверью, а вы уж не зевайте. Я постараюсь прошмыгнуть к ней под кровать и оставить там браслет и перстень».

Через минуту астральное тело перадорской принцессы было в спальне. Она взмыла под потолок и с удивлением разглядывала сверху крупную, но довольно-таки милую пышногрудую брюнетку с распущенными волосами, одетую лишь в длинную ночную сорочку; на её полные плечи была накинута теплая искусно вывязанная шаль.

«Так, ваше высочество, сейчас придется действовать незамедлительно. Чем быстрее я уберусь из их спальни, тем лучше. Во-первых, тут проживает кошка этой Булстроуд. Как-то не хочется встречаться с ней...»

«А во-вторых?»

«Хочу студентам любимого факультета устроить настоящий праздник. Как только все улягутся спать, украшу гостиную к празднику сердечками, цветами и прочей чепухой».

«Она и без украшений хороша. Никогда ещё не видела такого роскошного помещения! А почему тут такое освещение?».

«Слизеринская гостиная самая изысканная. А свет зеленоватый потому, что мы под водой. Под Черным озером. Всё, хватит болтать, приготовьтесь!»

Принцесса с трудом сообразила, что её несет прямо к Мелисенте Булстроуд, затягивает внутрь её головы и протаскивает через странную киселеобразную субстанцию, вроде густого-прегустого тумана. А потом наступила тьма.




* * *


Она вздохнула полной грудью и открыла глаза...

Стоп! Она же – бесплотный дух! Она же только что летала, парила, а теперь... Теперь её вновь придавливает к земле... вернее, к полу, тяжесть, а еще чувствуется холод, боль в груди и пелена в глазах пополам с противным песком, что появляется после долгих рыданий.

«Ах! У нас с магистром всё получилось. Я в ней!»

«Кто здесь?! – мощные чужие вибрации едва не расплющили энергетический сгусток, в который превратилась перадорская наследница. – Что вы делаете в моей голове?! Я, что, сошла с ума? У меня раздвоение личности? Этого еще не хватало!»

Принцесса чувствовала, как вокруг неё бушует магия, напоминавшая по ощущениям то холодные, то горячие струи, какие у неё самой появлялись в минуты безотчетного страха, куража в моменты опасности, а ещё... при виде Сэма в зеркале. Они неудержимо рвались наружу и причиняли ей, как чужеродной для этого тела энергетике, почти осязаемую боль.

«Успокойтесь, леди Мелисента! Нам нужно кое с чем разобраться...»

– Да кто тут есть? Вы что, в моей голове?! – в ужасе закричала Булстроуд вслух. Голос у неё оказался довольно приятным.

«Да, я в вашей голове. И не кричите так. Вы разбудите во-о-он ту спящую девицу, и она решит, что вы – сумасшедшая».

– Я и в самом деле, сошла с ума, – пробормотала Мелисента Булстроуд. Принцесса почувствовала, что тело, в котором она оказалась, снова не подчиняется ей: вот оно поднимается с пола, потом подходит к кровати. Ощущения эти показались Мелисенте из Перадора очень странными, почти пугающими, словно она подверглась какому-то неизвестному, очень злому колдовству.

«Прошу вас, леди Мелисента, успокойтесь. Сядьте на вашу постель и попробуйте выслушать меня, если это можно так назвать. Я постараюсь объяснить, откуда я взялась и зачем здесь оказалась».

Булстроуд тяжело задышала, и принцесса вновь оказалась опутанной мощными потоками магии. Нельзя было терять ни минуты: нужно было перехватить инициативу и ошеломить Будстроуд как можно скорее, иначе её магия грозила разметать слабый, едва державшийся в этом мощном теле, посторонний энергетический сгусточек.

«Прекратите, вы меня убьёте! Я здесь для того, чтобы помочь вам стать счастливой!»

Булстроуд, похоже, растерялась, и перадорская принцесса воспользовалась этой заминкой. Она постаралась увеличить силу собственного поля и потихоньку начала перебирать мысли и воспоминания, представлявшие собой вязкие мутные картинки. Они хаотично всплывали то тут, то там, накладывались одна на другую, то вспыхивали, то гасли полностью.

Каждую из картинок следовало запомнить как можно подробнее.

На первой картинке, за которую принцесса сумела ухватиться, мисс Булстроуд выглядела совсем девочкой. Надо же, похоже, эта Мелисента всегда была пухлой и нескладной. Вот она отдает какой-то черноволосой девчонке свою кошку, идет к высокой сухопарой даме в остроконечном головном уборе и в зеленой мантии, садится на какой-то высокий табурет, и та пожилая строгая леди водружает облезлую кургузую шляпу на гладкие тёмные волосы Мелисенты, заплетенные в две толстенькие короткие косицы.

«Зачем это?» – вопрос у принцессы Мелисенты вырвался сам собой.

– Распределение, – на удивление миролюбиво ответила вслух Булстроуд. – Так я попала на факультет Слизерин.

«Давайте общаться мысленно, леди Мелисента, так будет безопаснее», – попросила принцесса, а сама в это время попыталась рассмотреть другую картинку.

«Откуда вы меня знаете? Кто вы такая? Вы ведь девушка, да?» – Мелисента Будстроуд быстро разобралась, как общаться с незваной гостьей, обосновавшейся у неё в голове.

«Да, я девушка. И попала сюда потому, что должна помочь вам обрести в этот день счастье и любовь».

«Что за ерунда? Вы в своём уме?»

«Нет, в вашем. Я должна это сделать, иначе тот, кто протащил меня сюда из моего времени, не станет помогать мне. Я тоже люблю одного мужественного и прекрасного рыцаря, но он принадлежит к другому миру. Без волшебника, затеявшего устроить вашу судьбу, я не смогу встретиться с моим любимым».

«Кто вы? Откуда?» – Мелисента Булстроуд повторила свой вопрос более настойчиво.

«Я попала сюда из просвещенного двенадцатого от Рождества Христова столетия при помощи магистра магии Марлаграма через волшебное зеркало-портал в виде вот такого бесплотного духа. Марлаграм – очень могущественный чародей и учился колдовству у самого Мерлина. Меня тоже зовут Мелисента. Я – принцесса и единственная наследница королевства Перадор».

«Что? Просвещенного двенадцатого столетия? Да вы смеетесь надо мной!»

«Что значит, смеюсь? Я никогда еще не была так серьезна. И потом, в нашем королевстве просвещению уделяется огромное внимание. У вас здесь изучают, например, драконографию?»

Пока Булстроуд осмысливала своим сознанием всё, что поведала ей чужая неведомая сущность, принцесса сумела рассмотреть вторую картинку. И пришла в ужас.

«Боже мой, леди Мелисента! Неужели юные девицы в вашем времени дерутся, как жалкие простолюдинки, выдирая друг другу волосы?»

– Так получилось... – вслух пробурчала Булстроуд. Она очень не любила вспоминать ту драку с грязнокровкой Грейнджер, которой закончился её один-единственный поединок в дуэльном клубе.

А принцесса, перебирая мысли и воспоминания уже подбиралась к самому сокровенному.

Вот на одном из уроков посреди какого-то искусственно созданного сада вдоль столов с цветочными горшками выстроились школяры. У одних на мантиях гербы с изображением льва, у других – змеи. Сама Мелисента Булстроуд пристроилась рядышком с плотным, если не сказать, откормленным мальчишкой, в котором принцесса с трудом узнала предмет мечтаний своей тёзки. Булстроуд не сводила с Грегори Гойла влюбленных глаз, а он, конечно, ничего не замечал и внимательно следил, чтобы никто ненароком не задел его белобрысого «сюзерена». На следующей картинке Мелисента пыталась написать своему Грегори любовную записку но, не закончив, одним движением палочки испепелила пергамент в прах.

Следующий мыслеобраз разглядеть получилось с трудом: он получился мутным и серым. Вот Гойл в каком-то странном, по всей видимости, парадном костюме выходит из гостиной под ручку с прелестной, чуть пухловатой девицей, а сама Булстроуд сидит на диване и смотрит им вслед сквозь слезы.

«Это случилось, когда мы учились на четвертом курсе. Здесь проходил Турнир Трех волшебников... В Хогвартс понаехали маги с континента. Из других школ. Был бал... ну, то есть веселье с танцами».

Принцесса Мелисента почувствовала, как напряглась Булстроуд. Похоже, это увеселение не доставило ей никакого удовольствия.

«Как бы расспросить её про то, что там случилось?»

– А я не знаю, – вырвалось вслух у Булстроуд. – Я там не была. Меня никто не пригласил. Я ж толстая и некрасивая. Да и неинтересная. Я уже привыкла к такому отношению.

«Так, прекратите стенания, леди Мелисента. Скажите лучше, вы хотели бы всё изменить?»

«Что – всё?»

«Всё. И собственное отношение к себе. И отношение других. И потом, если девушка влюбляется, она на многое готова ради предмета своей страсти. У нас в замке есть одна кухарка по имени Малетта. Так вот, когда она по уши влюбилась в папиного конюшего Каленима, сразу же принялась за дело. Всех девушек и дам в замке утомила. И меня тоже. Стояла передо мной чуть ли не на коленях – выпрашивала мой секретный рецепт старинных духов, доставшийся мне от покойной матушки, чтобы самой их приготовить. А еще она принялась копить деньги. Полгода себе во всём отказывала, но купила-таки новое белье и ткань на платье. Торговец, что обряжает королевскую семью и двор, прислугу тоже не забывает. Вот это, я понимаю, истинное желание заполучить себе своего милого, а от слез и причитаний толку мало».

«И чем у них дело закончилось?» – в едва проворачивающихся мыслительных потугах мисс Булстроуд явно проскользнули нотки заинтересованности.

«Их сыночку уже полгода».

Принцесса почувствовала, как в Мелисенте Булстроуд что-то, со скрипом пробуксовывая, сдвинулось с места.

«Я не смогу. У меня язык не повернется даже слово ему сказать. Я никогда ему не понравлюсь...»

Принцесса рассердилась. Оба сознания, делившие мозг на двоих, одновременно почувствовали, как череп около висков сдавило, будто обручем. Видно, в одной голове им было тесно. Перадорская наследница к таким проблемам оказалась менее чувствительной: ей-то, в отличие от хогвартской студентки, каждый день приходилось носить в прическе обручи и диадемы.

«Леди Мелисента, вы говорите глупости. Между прочим, та девушка, с которой ваш... избранник пошел... Куда он там пошел?»

«На бал», – принцессе показалось, что вокруг нее сгустилась тьма, настолько мрачные мысли порождались сознанием Булстроуд.

«Да, вы правы, на бал. Так вот, мне показалось, что его дама не выглядела тоненькой. Телосложение у нее почти такое же, как у вас».

«Её уже нет здесь. Она год назад закончила обучение и вышла замуж».

«Вот видите! Винить в собственных неудачах данное родителями и Богом тело грешно».

«Она... – принцесса почувствовала, что её «соседка» прямо-таки захлебывается отчаянием, – ...она была душой факультета. Всем нравилась. Танцевала красиво. И пела. Интересно рассказывала о самых разных вещах. И поклонников у нее было полно. Даже с других факультетов».

«А что вам мешает стать такой же?»

Этот вопрос, казалось, поверг бедняжку Булстроуд в ступор. А принцессе стало ясно, что ничего не мешает, просто Мелисента Булстроуд вот такая – никакая.

«Так, сперва добавим волшебства самого Локи в вашу ауру. Это придаст вам уверенности в себе. К тому же, удача, как я поняла магистра Марлаграма, вам понадобится. И вашему возлюбленному тоже».

«Какого еще Локи?.. Что? ЛОКИ? Вы шутите? Матушка рассказывала мне про амулеты, что этот проказник когда-то, от нечего делать, мастерил для избранных. О них до сих пор легенды ходят. Всё, чего касались его руки и магия, обладает невиданной силой, приносит достаток, благополучие и способно защитить от любой беды. Жаль, что все это бабушкины сказки».

«Сказки? Что ж, раз уж сейчас вы своим телом управляете, попробуйте нагнуться и заглянуть под вашу кровать».

«Зачем? Я не хочу. Там пыль и кошачья шерсть, я от них чихаю».

«Загляните, леди Мелисента, прошу вас. И если вы волшебница из древнего магического рода, как утверждал магистр Марлаграм, то не пожалеете о том, что там найдете».

Принцесса чувствовала все эмоции Булстроуд как свои собственные. Чего только не намешалось в голове у бедной толстушки! Явственно ощущались и недоверие, и робкая надежда, а ещё злость на то, что именно с ней приключилась такая вот оказия с подселением в её голову странной, непонятно откуда взявшейся сущности, да ещё и королевского происхождения. Верх над всем брало страстное желание быть на завтрашней, верней, уже на сегодняшней вечеринке, а вместе с ним одолевал страх перед неизбежным просиживанием в одиночестве на диванчике в течение целого вечера; так уж повелось с первого курса, что все веселятся, и лишь она одна, как пустое место.

«А он даже головы в мою сторону не повернет...» – только и успел мелькнуть перед перадорской наследницей куцый обрывочек одного из переживаний, что за один миг кучей-малой прокатились по энергетике принцессы, будто камень с горы, и тут же улеглись, плотно утрамбовавшись в мозгу.

«Так, леди Мелисента, мне надоели ваши дурацкие взбрыкивания. Будьте так любезны, дойдите до кровати и пошарьте под ней рукой. Можете считать, что Венера и сам Локи с нею заодно приготовили вам сюрприз».

Последовал глубокий вздох, затем принцессу чуть было не утопила в себе тяжелая волна недоверия, которая тотчас схлынула. Через минуту мисс Булстроуд всё-таки вытащила из-под кровати успевший вываляться в пыли крохотный черный с серебристыми искорками мешочек.

«Что это? Взгляните сами, мадам. Какая-то ерунда».

«Хм... Как же я не подумала, что магистр в облике крысы не дотащит до места украшения настоящего размера...»

Булстроуд положила мешочек на тумбу и задумалась.

Принцессу то и дело насквозь пронзали молнии не на шутку разбушевавшейся магии. И, как назло, было непонятно, что делать с этим мешочком. Ясно же, как тень в лунный день, что и браслет, и перстень изначально были гораздо больше: её высочество видела их собственными глазами еще в Перадоре.

Тут Мелисента Булстроуд достала палочку, очень похожую на ту, что перед тем, как заснуть, принцесса увидела в руке Марлаграма, и взмахнула ею.

– Энгоргио!

Мелисенту из Перадора буквально снесло мощным потоком обжигающей магии. Ей показалось, что она захлебывается в этих волнах – странных, вязких, опасно мертвящих, как воды Стикса. Вскоре этот всплеск утих, и принцесса различила обрывочки радостных мыслей.

«Боже мой! Какая красота! Вы... та, что в моей голове... вы правы! Правы! Это действительно магия Локи. По крайней мере, очень-очень похоже на то! Даже наши гоблины такого не сотворят! Откуда вы и ваша крыса взяли это?»

«Леди Мелисента, я уже объясняла, что это дары вам и вашему избраннику от магистра Марлаграма. Они должны будут обеспечить достаток и благополучие вашей будущей семье, а перед этим должны защитить от какой-то страшной опасности. Про неё магистр мне ничего не говорил, и я не представляю, что может вам угрожать».

«А зачем этому самому... как его... Марлаграму помогать мне? Я здесь самое незаметное существо – ничем не выдающееся и непримечательное».

«Скажу лишь, что только при помощи вас он может отдать какой-то там долг вашему далекому предку. Одного из них, кстати, я знаю. Он в нашем замке бывал».

«Правда? До чего же, оказывается, тесен мир! И не только в пространстве, но и во времени», – Булстроуд оживилась, а принцесса вдруг пожалела о том, что не видит выражения её лица. Оно, наверное, выглядело очень глупым и восторженным.

Тут перадорская Мелисента поняла, что пришла пора действовать напрямую. Её тезка из будущего, скорее всего, почувствовала к ней доверие, и упускать момент возможного полного взаимного согласия, не следовало.

«Видите, леди Мелисента, я не обманываю вас. Давайте же действовать вместе. От того, насколько у нас это получится, зависит счастье нас обеих».

«И что я должна буду делать?» – принцесса уловила в мыслях мисс Булстроуд нотки грусти.

«В первую очередь, нам нужно постараться вместе управлять вашим телом. В нужные моменты вы должны безропотно уступать мне возможность видеть все самой, говорить при помощи ваших губ и вашего горла, двигаться... Одним словом, мы должны приноровиться очень быстро меняться местами. Как вы думаете, сумеем?»

Булстроуд раздумывала недолго, и каждую её мысль принцесса ощущала, как свою собственную.

«Хорошо. Но когда нужно будет меняться?»

«Я дам вам знать. Скажите, сегодня днем в этой вашей школе занятия есть?»

«Конечно. И на них я должна быть самой собой».

«Хорошо. Будьте самой собой. Когда занятия закончатся, и все начнут готовиться к празднику, мы с вами будем действовать вместе».

«А вы уверены, что... ну, он... обратит на меня внимание?»

«Мы должны все сделать для этого. Кстати, было бы неплохо, чтобы все заметили изменения с Мелисентой Булстроуд уже с утра. Иначе во время праздника начнутся шепотки и разговоры, и, может даже, кто-то догадается, что вы – это не совсем вы».

«Сегодня в Большом зале во время завтрака совы будут разносить валентинки, – прежняя неуверенность в себе вновь вернулась к Булстроуд, – но мне никто не напишет. И это все увидят. Впрочем, до меня никому дела нет».

«Совы? Какие совы? И что такое ва-лей-ти-ки?.. С ума сойти, какие у вас сложные слова!»

«Это любовные записочки. А совы нужны, чтобы их доставить. У нас почту приносят совы. В школе есть своя совятня. Письмо привязывают к лапе птицы и называют имя адресата. Сова сама знает, куда ей нужно лететь и кому передавать послание».

«Как всё сложно! Думаю, пора привлечь кое-кого к делу. Скажите, леди Мелисента, а не могли бы вы спрятать вашу кошку или выгнать её прочь?»

«Могу, конечно. У меня есть специальная корзинка, где Гленту можно запереть. А зачем это нужно?»

«Тогда запирайте! Не будем терять времени».

Принцессу вновь обдало двумя или тремя потоками магии, ставшей уже почти привычной. Видно, Мелисента Булстроуд возилась с кошкой при помощи волшебства и старалась произвести при этом как можно меньше шума.

«Все Глента заперта в своей корзинке и спит. И что теперь?»

Принцесса постаралась сосредоточиться и настроиться на Марлаграма.

«Магистр, покажитесь. Вы очень нам нужны. Кошка заперта, и вам ничего не угрожает».

Через некоторое время из-под соседней кровати с противным фырканьем вылезла большая бурая крыса.

– Ой, мамочки! – воскликнула вслух Булстроуд, а принцесса почувствовала, как большое, но оказавшееся на редкость быстрым тело подлетело. Наверное, Булстроуд запрыгнула на кровать.

«Не шумите, леди Мелисента, умоляю вас! Иначе ваша соседка проснется. А магистр нам сейчас очень нужен. Просто не обращайте на него внимания, вот и всё».

У пришелицы из Перадора созрел план. Для начала она принялась отгораживать собственные мыслевибрации от соседки по черепу, хотя это и не требовалось – Булстроуд пришла в ступор при виде жуткого грызуна. После необходимых предосторожностей принцесса обратилась к анимагу:

«Магистр Марлаграмм, скажите, вы знаете, что такое «ва-лен-тин-ки»?» – она с трудом даже на ментальном уровне произнесла странное слово, обозначавшее любовное признание.

«Мне ведомо многое, ваше высочество. И это в том числе».

«И про сов вы наслышаны?»

«Естественно, о, прекрасный цветок Перадора!»

«Хорошо. Тогда... тогда... Словом, сделайте, пожалуйста, пять или шесть этих самых... в общем, писем, и пусть сегодня за завтраком их принесут леди Мелисенте разные совы. Надеюсь, не нужно объяснять, зачем это?»

«Я же говорил, принцесса, что по части любовных уловок вы гораздо находчивей меня! Разумеется, я сделаю все так, как вы сказали».

Крыса фыркнула и, мелко стуча коготками по деревянному полу спальни, пустилась бежать. Через секунду она скрылась под кроватью, стоявшей в нише.

Сама мисс Булстроуд, тем временем, понемногу приходила в себя. Принцесса почувствовала это и вновь перенастроилась на бедняжку Мелисенту.

«Куда убежало это чудовище?»

«По неотложным делам. Не волнуйтесь, без моего вызова он здесь не покажется. К тому же за завтраком вас ожидает сюрприз. А сейчас пора спать. Если тело, которое на сутки стало и моим тоже, не отдохнет, то завтра на празднике Мелисента Булстроуд будет выглядеть опухшей и заспанной. Да, наденьте-ка на руку тот самый магический браслет. Пусть он начнет приносить удачу как можно скорее».

«А чем он украшен? Какой-то очень странный в нем камень, никогда такого не видела. И в перстне точно такой же».

«Это глаза белого полярного песца. Мне так магистр Марлаграм сказал».

«Ох, боже мой, как же так? Неужели бедное животное погибло?!»

«Наверное, – грустно отозвалась принцесса. – Ну, это же подарок Локи, а он – бог и знает, что делает. Что ему какой-то зверек. Вы уже надели его?»

«Вы правы, пора спать. Я должна... искупаться и переодеться. Потом я надену браслет. А что за сюрприз вы имели в виду?»

«Завтра всё узнаете сами».

Через некоторое время принцесса почувствовала, как тело, уставшее за последний час от двух девушек разом внутри себя, начало понемногу цепенеть. Сознание хогвартской Мелисенты отдалось во власть сна почти сразу же. Её королевское высочество была почти что счастлива: наконец-то, магия Булстроуд утихомирилась окончательно, и можно было спокойно обдумать планы на завтра.


* * *


«Леди Мелисента, пора вставать! День Венеры в разгаре, и нас с вами ждут великие дела. Желательно кое-что успеть сделать до того, как начнут просыпаться остальные молодые леди».

Принцесса сразу же поняла, что сознание её соседки тоже пробудилось. Некоторое время Булстроуд пребывала в недоумении, затем попыталась анализировать всё, что происходило у неё в голове и, в конце концов, подскочила на кровати.

«Значит, мне не приснилось всё это! Вы и в самом деле вселились в мою голову!»

«Ну, конечно. Взгляните на руку. Магия Локи уже начала действовать».

«А, знаете, думаю, мне стоит вас послушаться. Такие вещи просто так не случаются», — отозвалась Булстроуд после некоторого раздумья.

«Конечно. И поэтому, пока все спят, возьмите-ка зеркало и дайте мне взглянуть на вас поближе. Поверьте, я могу дать хороший совет относительно внешности».

Принцесса вдруг ощутила, что вновь может видеть. Она окинула взглядом большую кровать под зеленым пологом, украшенным серебристыми кистями, затем перевела глаза на белую пухлую, но вполне аккуратную руку с короткими толстенькими пальцами. Ногти у Булстроуд были длинные; они переливались и поблескивали в полутьме полога перламутром цвета лаванды.

На запястье красовался браслет с глазом полярного песца.

Затем принцесса перевела взгляд в зеркало.

Ничего отталкивающего в нем не отразилось, наоборот, брюнетку лет шестнадцати-семнадцати можно было назвать очень даже хорошенькой, если б не тяжеловесная нижняя челюсть, придававшая облику Мелисенты Булстроуд выражение угрюмости и холодности.

«А если попробовать вот так...» – подумала принцесса и улыбнулась.

Фирменная королевская улыбка, которую не раз в качестве оружия использовала наследница перадорского трона, вышла на этом лице довольно милой. Лицо в зеркале изменилось: круглые щеки порозовели, и на каждой из них неожиданно обнаружилось по маленькой очаровательной ямочке. Аккуратный, немного вздернутый нос забавно сморщился, а небольшие темные глаза заискрились.

«Ну, что скажете, многоуважаемая? – долетело до принцессы. – Преотвратное зрелище, не так ли?»

«Вы не правы, леди Мелисента, – отозвалась принцесса, глядя в зеркало. – Скажите лучше, можно ли нам с вами как-то управлять этим телом вместе?»

«Я не знаю. Наверное, это очень сложно, но можно попробовать».

Через некоторое время оба сознания сумели приспособиться к тому, чтобы пользоваться зрением, слухом, голосом одновременно. И не только ими: у них получилось управлять телом одновременно, вернее, когда одна двигалась, вторая могла ощущать все движения тела. Это был большой прорыв в их совместных действиях. После этого пора было приниматься за внешний вид. Принцесса заставила Булстроуд «совершить омовение» и надеть своё самое красивое и тонкое бельё.

«Запомните, леди Мелисента, сегодня, когда вы выйдете к завтраку, я буду управлять вашим телом и научу его своей походке, а вы постарайтесь запомнить, как я это делаю, и ничего не упустите».

«Хорошо. Тогда, может быть, на занятиях вы тоже будете рядом? Мало ли что».

Соглашение было достигнуто окончательно. Принцесса Мелисента потребовала у Булстроуд, чтобы та оставила волосы распущенными. Длинные густые кудри были хороши, зачем же прятать их, заплетая в косы или закалывая в дурацкий тугой узел? После этого Мелисента Булстроуд принялась объяснять перадорской принцессе, какие наряды носят девушки в их времени.

Судя по тому, что никто из проснувшихся к этому времени соседок Мелисенты не обратил на неё никакого внимания, оба сознания работали с телом слаженно и ментально общались между собой очень даже гармонично, без ненужных недоразумений. Одна только Паркинсон задумчиво наблюдала, как Мелисента причесывалась, сидя на кровати. Перед тем как пойти на завтрак в Большой зал, Панси подошла к однокурснице.

– Булстроуд, ты с чего это вдруг прихорошиться решила? На валентиновскую вечеринку собралась, что ли?

Мелисента Булстроуд повернулась в сторону Панси и, наткнувшись на её насмешливый взгляд, сжалась в комочек. Принцесса почувствовала замешательство тезки и не на шутку разозлилась.

«Леди Мелисента, разрешите, я отвечу этой особе».

«Будьте с ней осторожны. Она на редкость проницательна».

«Это мы еще посмотрим!»

– Ты, что, язык проглотила, Мелли? С чего вдруг решила навести марафет?

«Её ведь Панси звать?»

«Да, но только я...»

Объяснить до конца свою робость перед Панси Паркинсон Булстроуд не успела: принцесса уже приняла на себя возможность управлять телом.

– Скажи-ка мне, Панси, а ты по утрам разве не причесываешься, не совершаешь омовение и не стараешься стать как можно привлекательнее? Если ты это делаешь, почему я не могу? И кто может запретить мне посетить праздник всех влюбленных?

Трепетавшее рядом с принцессой сознание мисс Булстроуд панически заметалось, будто рыбка, угодившая в сети рыбака.

«Не тушуйтесь, леди Мелисента. Видите, как она застыла. Да еще и рот разинула».

Паркинсон кое-как пришла в себя.

– Ну, Булстроуд, если б мне сказали, что ты изменилась за лето, я б и то не поверила, а уж стать совсем другой всего за одну ночь – вообще за гранью возможного. Слушай, подруга, а ты – это, вообще, ты? Я ведь сейчас проверю тебя заклинанием, и не дай Мерлин, ты окажешься шпионкой, хлебнувшей Оборотного зелья!

«Так... ваше высочество, отойдите-ка в сторонку ненадолго. Заклинание не должно наткнуться на вас».

Принцесса сообразила, что мисс Булстроуд неосознанно, но искренне и горячо пожелала защитить её саму и их общую тайну.

– Валяй, Паркинсон, проверяй, только имей в виду: если окажется, что я – это я, ты сегодня во время праздника пробежишь вокруг гостиной два круга на четвереньках.

– Ну, Булстроуд, ты совсем спятила! – Панси не ожидала от вечно тихой, безответной толстушки такого отпора. – Парня тебе нужно завести, тогда и в голове порядок настанет.

– Заведу, не беспокойся. Мой парень – не твоя печаль.

Тут Панси заметила на руке Мелисенты браслет с глазом песца и в изумлении уставилась на него, будто на самую невиданную невидаль.

– Откуда у тебя эта вещь, Булстроуд? Её ведь раньше у тебя не было.

Принцесса, до этого мысленно аплодировавшая мисс Булстроуд, решила, что неплохо бы отвадить назойливую старосту, и вновь попросила Мелисенту уступить ей место.

– А теперь есть. Знаешь, Панси, вообще-то это не твоё дело. Любопытство кошку сгубило, так ведь? Лучше старайся держаться от меня подальше, поскольку это фамильная вещь, редкой работы и магии. Если кто, не слишком дружелюбный, до неё дотронется, неприятностей не оберется.

Панси удивленно моргнула, увидев, как изящно и непринужденно спрыгнула с кровати та, что в течение почти шести лет славилась на Слизерине, как самая неповоротливая и неуклюжая. Все девчонки, даже с младших курсов, за глаза частенько обзывали Мелисенту Булстроуд коровой.

Мелисента тем временем обулась и с вызовом взглянула на Паркинсон еще раз.

– Прости, Панси, ты, наверное, торопишься, а мне еще нужно Гленту накормить и напоить.

– Странная ты какая-то. Неужели нашелся дурачок, кому пришло в голову обнадежить тебя обещанием прогулки по Хогсмиду?

– Прости, Панси, мне некогда.

Мелисента прошла мимо Паркинсон, аккуратно отстранив её локтем в сторону. Слизеринская староста, до этой самой минуты считавшая себя главной острячкой на факультете, утратила дар речи и молча смотрела, как грациозно, плавно покачивая бедрами, прошла мимо неё та, что все годы учебы играла роль негласной девочки для битья.

«Леди Мелисента, запомнили, как надо двигаться? Это очень красиво. Даже эта... хм... девица сражена, что уж говорить про вашего рыцаря! Он будет очарован вами».

«Здорово, это так здорово! И совсем нетрудно».

«Теперь всегда так ходите. Спину держите ровно, а голову повыше. Запомните, только от вас зависит, красавицей быть или дурнушкой. Кстати, улыбайтесь чаще. Ваша улыбка может любого покорить. Главное, знать, как и когда это сделать».

«А давайте сделаем это на входе в Большой зал!»

«Отлично, пусть ослепнут все!»

Если бы мисс Булстроуд не понимала, что её, засмеявшуюся ни с того, ни с сего, все вокруг примут за умалишенную, она непременно расхохоталась бы в голос. Увы, приходилось довольствоваться веселым общением лишь на ментальном уровне со второй Мелисентой, поселившейся в её голове.

«Сейчас я продемонстрирую вам основы дворцового этикета из нашего времени».

Все за слизеринским столом оторвались от трапезы и в немом изумлении наблюдали, как «прожорливая Мелли» спокойно положила себе на тарелку всего лишь крохотную порцию овсянки, малюсенький кусочек бекона и яблоко.

«Я не позволю вам набивать живот перед праздником, леди Мелисента! – строго шикнула принцесса. – Так истинные леди не поступают. Они после каждого приема пищи должны оставаться чуточку голодными».

Внезапно в центре зала, под удивительным потолком с плавающими свечами взорвался фейерверк, а на стенах вспыхнули розовые сердечки, пробитые стрелами Амура. Все студенты, кроме слизеринцев, весело засмеялись.

– Какая чушь! – процедил сквозь зубы белобрысый Драко Малфой, которого сегодня ночью принцесса едва удостоила вниманием. – Идиоты... Они еще не знают, что их ожидает. А Дамблдор – первый кретин. Спрятал бы лучше в рукав свою полусгнившую култышку и не пугал малышню одним её видом. Расхлопался тут...

Неожиданно Мелисента Булстроуд почувствовала на себе пристальный взгляд.

«Леди Мелисента, а ведь предмет вашей страсти, кажется, на вас смотрит».

Бедняжка и сама это заметила. Она покраснела до корней волос, затем, повинуясь приказу принцессы, достала белую кружевную салфетку и аккуратно приложила её к губам.

Грегори отвел глаза, и тут на счастье обеих Мелисент в зал начали влетать совы с «валентинками».

Поднялся гвалт, шум, все возбужденно зашептались, поглядывая друг на друга. Каждая из девочек принялась ревниво следить, по сколько любовных признаний получили остальные. Панси Паркинсон сова доставила всего лишь одну открытку, прелестной белокурой особе, на которую Марлаграм вскользь обратил внимание принцессы еще ночью в гостиной, досталось целых три. Она самодовольно улыбалась. До тех пор, пока ...

Пока около Булстроуд не начали приземляться совы, протягивая лапы с поздравлениями и признаниями. Одна, две, три... Целых шесть! Немыслимо! Еще никто и никогда не получал столько валентинок зараз. Слизеринский стол замер. Девочки глядели на Мелисенту во все глаза, мальчики только качали головами и снисходительно улыбались.

Все, кроме одного.

– Это она сама себе послала! – выпалила раздосадованная Гринграсс.

– Я бы тоже так подумала, – прошептала ей на ухо Панси, – но Булстроуд не выходила из гостиной вчера после занятий. Ничего не понимаю.

Мелисента радостно улыбнулась, собрала «валентинки» со стола и, не глядя ни на кого, отправилась на занятия.

Однокурсники лишь удивленно посмотрели ей вслед.




* * *


«Ах, леди Мелисента, я и не знала, что быть волшебницей так интересно. И учиться здесь у вас мне очень понравилось. А этот старичок на уроке зелий... Он такой милый! И такое интересное задание в честь праздника придумал. Вы видели, какую дрянь вместо духов намешали остальные? Я чуть ли не умерла со смеху. Да, мой рецепт – предмет гордости всего королевства Перадор! Недаром Малетта из-за них мне всю душу едва не вытрясла».

«Ваше высочество, спасибо! Я так давно не получала «Превосходно» по зельям. А сегодня профессор Слагхорн мне еще и десять баллов за ваши духи начислил. Только мне. Ну, еще Поттеру, но того можно не считать. Профессор всегда ему баллы за красивые глаза дарит. Этот гриффиндорский пижон – любимчик всех профессоров в Хогвартсе, если не считать нашего декана».

«Да, глаза у мальчика с львиным гербом, в самом деле, красивые. Такие зелененькие, как лягушки на наших Нижних Мхах. А для чего он спрятал их за какими-то странными кругляшами со стеклами?».

«Это очки. Их надевают те, у кого плохое зрение».

Мелисента была одна в спальне шестого курса. Всех остальных девчонок мальчики пригласили на прогулку в Хогсмид.

«Я так волнуюсь, ваше высочество. Вы уверены, что у нас все получится?»

«Даже не сомневаюсь! Давайте посмотрим, что можно надеть сегодня по такому случаю. И еще... Скажите, леди Мелисента, а вы можете превратить одну вещь в другую?»

«С трансфигурацией у меня все более-менее хорошо. А что и во что я должна превратить?»

«Нам понадобится лютня. Знаете, что это такое?»

«Это музыкальный инструмент. Я видела как-то раз такой у тетушки. Что ж, попробую, но не уверена, что выйдет хорошо».

Мелисента Булстроуд взяла палочку и принялась превращать в лютню свою старую заколку. После трех неудачных попыток, наконец, получилось то, что нужно.

«Ой, леди Мелисента, вам, кажется, удалось. Я должна попробовать сыграть на ней что-нибудь».

Булстроуд уступила принцессе пальму первенства, и Мелисента из Перадора, затаив дыхание, взяла в руки инструмент.

Пухлые пальчики оказались непривычными к перебиранию струн, но принцесса была крепким орешком и не собиралась сдаваться. Она настойчиво заставляла руки и пальцы работать так, как делала, когда была сама собой. Через полчаса после парочки чертыханий и десятка неудачных попыток в спальне полилась тихая красивая мелодия, чем-то напоминавшая то ли балладу, то ли павану.

«Ах, принцесса, как вы замечательно играете! Хотела бы я уметь так же!»

«Это сложно, леди Мелисента, но научиться можно чему угодно. Вы тоже умница. Создать такой прекрасный инструмент из безделушки способен не каждый».

За окнами спальни уже вовсю хозяйничала темнота. На февральском небе зажглись первые звездочки. Примерно через час из Хогсмида должны были вернуться соседки Мелисенты Булстроуд.

«Вы уже приготовили наряд, леди Мелисента?»

«У меня есть одно праздничное платье. Мама говорила, что оно идет мне, потому что полноту хорошо скрадывает. Только цвет у него немного мрачный – темно-чернильный. Ночного неба».

«Что ж, вы будете выглядеть... таинственно, как истинная волшебница. Давайте сделаем вам красивые локоны. Только забирать их не будем, пусть лежат свободно. Это же так красиво, когда длинные волосы распущены по плечам и груди. Жаль, в Перадоре мой статус не позволяет мне вольно обращаться с придворным этикетом, а этикет наш очень уж строгий, почти невыносимый».

Две девушки, занимая одно тело, вполне освоились со своим двусмысленным положением. Мелисента Булстроуд надела платье, и принцесса пришла в восторг от его покроя, в первую очередь, оттого, что руки оставались открытыми, и на плечи можно было накинуть тонкую прозрачную кисею. А вот босоножки гостью из прошлого не впечатлили. Принцесса скептически хмыкнула, прибавив, что босиком или в убогих сандалиях из старой жеваной кожи в Перадоре ходят лишь самые никчемные дворовые девки.

«Ах, если бы можно было ваши ресницы сделать более густыми».

«Это очень просто, ваше высочество. Есть же тушь».

«Что это такое?»

«Косметика. Здесь у нас все девушки ею пользуются».

Через несколько минут легкий макияж до неузнаваемости изменил лицо Мелисенты Булстроуд. Принцесса вслед за ней тоже взглянула в зеркало и счастливо засмеялась низким грудным смехом. Этот смех ей очень понравился; было в нем что-то такое... простое и теплое. И еще ласковое, как почти забытые нянюшкины колыбельные.

«Вы неотразимы. Вот увидите, все просто от зависти скиснут».

«Ой, ваше высочество, девчонки с минуты на минуту будут здесь. Наверное, лучше спрятаться на кровати за пологом. Не хочу, чтобы они увидели меня раньше времени. Давайте, посидим там и поболтаем о чем-нибудь интересном. Я поставлю Заглушающие чары и Чары отведения. Терпеть не могу, когда ко мне лезут всякие бесцеремонные дурочки, вроде этой Паркинсон. Заодно, пока праздник не начнется, я сделаю домашние задания».

«Хорошо, только кошку свою опять заприте. Мало ли, вдруг придется призывать на помощь магистра Марлаграма».

Через минуту две молодые особы, пребывающие совместно в одном теле, оказались отделенными от остального пространства спальни плотным темно-зеленым бархатным пологом. На кровати, прикрыв, глаза, лежала полноватая высокая девушка в чернильном шелковом платье, а внутри неё два совершенно самодостаточных человека делились впечатлениями и рассказывали друг дружке о том, что есть необычного и интересного в каждом времени. Рядом валялись учебники; кончик палочки, сжимаемой пухлыми пальцами, светился мягким Люмосом.

Принцесса долго и увлекательно растолковывала мисс Булстроуд основы драконографии, а та в ответ поведала пораженной принцессе, что в двадцатом столетии, оказывается, в Англии почти не осталось драконов. Их долго и безжалостно уничтожали ради редких ингредиентов для зелий, и те красавцы, что уцелели, живут теперь в заповедниках, ближайший из которых находится в Румынии.

Потом мисс Булстроуд выпросила у принцессы подробный рецепт её духов, за которые её сегодня столь щедро наградил профессор Слагхорн. Мелисента Булстроуд, перевернувшись со спины на живот, принялась записывать его на пергамент, а принцесса вспоминала все новые и новые подробности, которые могли бы улучшить качество парфюма и увеличить срок его хранения.

Любознательность и дотошность перадорской гостьи не знали границ, и мисс Булстроуд, рассказывая принцессе то об одном, то о другом, с удивлением обнаружила, что сама она не такая уж и скучная. Да и неинтересной её тоже назвать нельзя. Мелисенте казалось, что она сумела пересказать весь учебник по Истории магии, когда красочно расписывала перед своей тезкой хогвартский замок. Мисс Булстроуд старательно вспоминала все, что знала о нем, об основателях, о Турнире трех волшебников, о магических существах, в том числе и о Василиске. Не забылись и любимцы Рубеуса Хагрида – гипогрифы и соплохвосты. Очнулись девушки только тогда, когда все истории о Перадоре и Хогвартсе, наконец-то закончились.

«Ой, по-моему, уже времени много. Вам не кажется, что вечеринка давно уже началась?»

Мелисента аккуратно отвела полог. В спальне было тихо. Неужели они с принцессой так увлеклись общением друг с другом, что не заметили ничего: ни того, как девчонки вернулись из Хогсмида, ни того, как они переодевались и наводили красоту, а после незаметно упорхнули на вечеринку. О ней никто даже не вспомнил! Булстроуд чувствовала, как внутри неё горючими слезами закипает обида.

Принцесса, натерпевшаяся ночью и утром от магии Мелисенты всяческих неприятностей, изо всех сил старалась её успокоить.

«Леди Мелисента, прекратите переживать, иначе вы испортите всю красоту. У меня всегда лицо от слез опухает. Захватите лучше свою волшебную палочку, перстень в подарок своему ненаглядному, и вперед! Давайте, удивим всех! Я чувствую, этот вечер подарит вам не только Грегори Гойла, но и триумф».

Мелисента метнулась к тумбочке, надела перстень, предназначавшийся в подарок Грегори, на средний палец, взяла волшебную палочку и...

«Принцесса?»

«Да?»

«Я... вы... Вы можете мне честно ответить на один вопрос?»

«Я постараюсь».

«Скажите, как только этот день закончится, и вы исчезнете, я буду помнить о вас?»

Принцесса была сражена этим вопросом. Ответ на него она и сама не знала, как не знала, будет ли она сама помнить об этом своём приключении в будущем.

«Я не знаю, леди Мелисента. Правда... Но я очень хотела бы сохранить в памяти всё, что случилось сегодня. И вас – в первую очередь. Вы – прекрасная подруга».

Принцесса почувствовала, что Булстроуд едва сдерживает рыдания.

«Я не знаю, успею ли я сказать вам об этом позже, ваше высочество... Знайте, что кроме вас у меня никогда не было настоящей подруги. Той, которая столько сделала бы для меня, искренне переживала и поддерживала. Я понимаю, что вы оказались здесь вынужденно, и у вас был свой интерес, но сейчас мне кажется, что я не безразлична вам, как человек. Что-то произошло за эти сутки. Я, наверное, поняла, что такое истинное благородство и чем настоящая дружба отличается от того заискивания и подхалимства, с которым приходилось сталкиваться до вашего появления. Мне очень больно сознавать, что вряд ли еще раз судьба мне пошлет такую подругу, как вы».

«Ах, леди Мелисента, не надо, а то я и сама расстроюсь окончательно. Главное, чтобы этот день подарил вам любовь. Ведь для этого его и взяла под своё покровительство сама Венера».

Тут глаза мисс Булстроуд обратились на старинную клепсидру, стоявшую в углу на массивной дубовой тумбе.

«Ах, боже мой, уже десять часов! Как же в вашей компании время незаметно пролетело! Надо идти, а я боюсь. Вот, даже чувствую, как у меня ноги трясутся».

«Тогда уступите мне своё место, леди Мелисента. Знайте одно: я вас не подведу. Все будет хорошо. До самого последнего момента я буду делать всё, чтобы ваш юноша признался вам в любви по-настоящему».

И тут же её высочество Мелисента ощутила, как сознание мисс Булстроуд отходит назад и уступает ей возможность показать всем этим слизеринским снобам и легкомысленным кокеткам, что такое воистину королевское величие и великодушие.




* * *


Принцесса Мелисента оставила дверь в спальню открытой и легкой походкой спустилась по лестнице в гостиную Слизерина. Вчерашнее помещение было не узнать! Видно, Марлаграм здорово постарался и начудил по полной. В воздухе парили сердечки с крылышками, голенькие ангелочки с луками и колчанами, полными стрел, носились под потолком и разбрасывали повсюду лепестки роз. Играла тихая музыка. Малышей в гостиной не было, а старшекурсники собрались вокруг большого дубового стола, уставленного чашками, тарелками с пирожными, вазочками с фруктами и розетками с орешками.

Все сбились в стайку и что-то оживленно обсуждали.

Панси Паркинсон будто почувствовала взгляд, что бросила на неё принцесса, и подняла голову.

– Ой, Булстроуд, это ты?

– Да, Паркинсон, это я! – твердым голосом ответила принцесса и, сойдя с лестницы, приблизилась к столу.

– Где ты была, Мелли? – спросила какая-то девушка, которую принцесса не знала. На ней было синее платье и куча крохотных заколочек в волосах. – Мы думали, что ты спишь.

– Да, я немного устала и прилегла, а вы, как настоящие подруги, были так любезны, что позволили мне отдохнуть подольше.

– Мы собираемся в фанты играть, Булстроуд. Будешь?

Принцесса почувствовала, что высокий здоровый Винсент, который сегодня ночью околачивался рядом с Гойлом и Малфоем, задал вопрос лишь из вежливости. Скорей всего, настоящая Мелисента Булстроуд никогда раньше не принимала участия в таких играх.

– Конечно, буду. Я люблю фанты, – она легко проскользнула к дивану и уселась рядом с Гойлом, расправив платье.

– Что ж, хорошо, тогда следующий фант – мой! – ядовито бросила Паркинсон. Она заправляла игрой и всей вечеринкой в целом. Малфой по-прежнему ни на кого не смотрел, тем более, влюбленными глазами. Он был бледен, сосредоточен и о чем-то напряженно думал, словом, вел себя почти как вчера.

– Давай, Панси, говори своё желание! – раздалось с противоположного конца гостиной.

Паркинсон закатила глаза, видно, прикидывала, какое бы задание потруднее подобрать для обнаглевшей Булстроуд. В том, что фант Панси будет по её душу, принцесса не сомневалась.

– А ты играешь, Грегори? – принцесса повернула голову и посмотрела на Гойла в упор.

Тот что-то забормотал, и на его плохо выбритых щеках выступил румянец. Принцессе не удалось ничего разобрать, но что-то ей подсказывало, что этот немного простоватый стеснительный малый сам неровно дышит к той, чье тело сейчас она занимала.

– Я придумала! – провозгласила, наконец, Паркинсон.

Девушки и молодые люди замерли; почти никто из них не сомневался, что Панси сейчас непременно отмочит какую-нибудь гадость в отношении Булстроуд.

– Я хочу... я хочу... О, знаю, чего хочу – пусть наша Мелисента споёт нам какую-нибудь красивую песню.

Она была уверена, что Булстроуд откажется. Ведь эта нелюдимка даже разговаривала редко, а тут песня... Она ни за что не согласится, и тогда её можно будет запросто выкинуть из игры.

– Хорошо, – просто сказала принцесса и достала палочку.

В гостиной Слизерина повисла мертвая тишина.

«Леди Мелисента, помогите мне. Я не волшебница и не могу сделать так, чтобы лютня оказалась здесь. Пожалуйста, призовите её из спальни».

«Конечно же...»

– Акцио, лютня!

Через несколько секунд инструмент опустился прямо в руки принцессы.

– Булстроуд, ты что, умеешь играть на этом?

– У меня много талантов, Винсент. Только тебе мудрено о них догадаться.

Пальцы пробежались по струнам, и через минуту в гостиной Слизерина раздались аккорды нежной протяжной мелодии, а вслед за ними зазвучал глубокий грудной голос.

Все сидели и боялись пошевелиться. Мелисента пела о любви и верности, об отваге и чести, о благородном Черном рыцаре, и о тоскующей по нему прекрасной даме, чье сердце безвозвратно попало в плен к прекрасному воину, сражающемуся со злом. Песня была длинная. Звуки лютни словно загипнотизировали подростков. Никогда еще старинная лирика не была так близка им. Каждое слово – будто открытие, каждый перелив – мурашки по коже. Да разве хоть кто-то из них еще вчера мог представить, что угрюмая и толстая «обжора Мелли» способна на такое!

Когда баллада оборвалась на самой высокой ноте, принцесса Мелисента подняла голову и едва поверила глазам: девушки сидели, тесно прижавшись к своим кавалерам, а молодые люди нежно и сильно сжимали в своих руках маленькие ладошки подруг. Влюбленные парочки обменивались страстными взглядами, а остальные только качали головами.

Грегори Гойл сидел один чуть в стороне и не сводил с неё глаз.

Панси выглядела уязвленной, если не сказать, оплеванной.

– Что ж, – процедила она ядовито, – чья очередь теперь?

Мелисента положила лютню на камин, а сама вновь подсела к Гойлу. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять: бедняга Грегори сбит с толку, деморализован и, как следствие, покорен, очарован этой новой, пока еще незнакомой ему Мелисентой.

Понемногу слизеринская гостиная оправилась от шока, и посреди обилия сердечек и ангелочков вновь зазвучали смех и шутки. Кому-то достался фант с требованием изобразить нюхлера, о котором принцесса успела узнать от мисс Булстроуд, кто-то должен был передразнить некоего Филча, а здоровяк Винсент старательно пытался превратить часы в трусы. Все смеялись, а Мелисента сидела рядом с Гойлом и, не отрываясь, смотрела на него.

Наконец, он не выдержал, поднял голову и посмотрел на Мелисенту.

– Что ж, Булстроуд, теперь твой фант! – противно прогнусавила Паркинсон, заметив этот обмен взгялдами.

Принцесса встала и насмешливо взглянула на поджавшую губы Панси.

– Я хочу, чтобы один... юноша исполнил мое желание, а в благодарность я собираюсь сделать ему один очень ценный подарок, – звонким голосом произнесла она. – Это – амулет, который дарит владельцу спокойствие и уверенность в себе, достаток и удачу, а также он призван охранять хозяина от всех напастей и бед. Это очень редкая вещь. Я стопроцентно уверена, что сам Локи сотворил её и вложил в неё свою магию.

Молодые люди заерзали на стульях, креслах, диванах, а большинство девушек принялись кидать на Мелисенту ревнивые и злобные взгляды.

– И кто этот счастливчик, Булстроуд? – спросил Винсент.

– Не волнуйся, не ты. У меня лишь одно условие: я хочу, чтобы мое желание этот молодой человек исполнил без свидетелей. С глазу на глаз.

– Да скажешь ты, наконец, кто получит твое сокровище? – лениво протянул какой-то темнокожий красавчик, вылитый сарацин. – По-моему, ты врешь, Булстроуд. Если этот амулет подлинный, он бесценен, а ты – последняя дура, раз собралась отдавать его кому-то за просто так. Если ты врешь, то Слизерин такого не прощает, сама знаешь.

Принцесса протянула руку Гойлу.

– Грегори, пойдем. Я хочу, чтобы именно ты исполнил моё желание.

Все дружно вздохнули: девушки – с облегчением, молодые люди – с досадой. Принцесса, тем временем, повторила:

– Пошли, Грег.

Все в гостиной провожали их взглядами, пока эта странная парочка поднималась по лестнице.

Когда они скрылись из глаз слизеринцев, Грегори остановился. Он покусывал губы, вздыхал, хотел что-то сказать, но, как назло, все слова у него будто куда-то подевались.

– Слушай, Мелли, это правда? – наконец, выдохнул он.

– Что?

– Что ты готова подарить мне эту вещь? Если она подлинная, то Блейз прав, ты поступаешь глупо, а если фальшивая...

– Она настоящая, Грегори.

– Ну, тогда я не понимаю тебя, – Гойл очень волновался, у него даже голос сел. – Почему ты готова отдать мне амулет такой силы? И что за желание у тебя?

– Есть одно... – принцесса глубоко вздохнула, собираясь с духом.

И тут её сознание, словно острым клинком, пронзила ворвавшаяся, откуда ни возьмись энергетика Марлаграма.

«Принцесса, у нас очень мало времени! Нам пора! Осталось всего десять минут, а мы еще должны успеть добраться до портала».

«Леди Мелисента, все, я не успеваю... Осталось совсем чуть-чуть... Вы сами должны надеть Грегори перстень на руку и сказать, что вам нужен его поцелуй...»

«Ах, принцесса, я не смогу... Не сумею...»

«Вы должны. Это ваша жизнь, ваша любовь. Грегори ждет этого, я чувствую! Наберитесь храбрости и сделайте свою жизнь такой, какую желаете для себя. Никто, кроме вас, не способен на это! Умоляю, будьте смелее!»

«Ваше высочество, я буду скучать. Нет, не так... я очень хочу, чтобы вы сохранились в моей памяти, чтобы я могла через много лет своим внукам рассказать об отважной пришелице из красивой легенды под названием Перадор. Ах, это так ужасно! Я не хочу, чтобы вы меня покидали!»

«Леди Мелисента, я вот-вот исчезну. Вы слышали весь наш разговор и все знаете... Говорите быстрей, иначе я зря попала сюда, и моё желание сердца никогда не сбудется. Давайте же, я буду с вами в этот момент и поддержу вас!»

– Мелли, ты меня слышишь? Что с тобой? – до слуха обеих Мелисент донесся откуда-то издалека голос Гойла.

– Что? – настоящая Мелисента Булстроуд мелко дрожала. Она понимала, что сейчас в её руках как собственные жизнь и счастье, так и перадорской принцессы.

– Ты говорила, что я должен исполнить твоё желание.

– Да... – еще один глубокий вздох, – поцелуй меня, Грегори. Как только ты это сделаешь, вот этот перстень, – она показала Гойлу удивительной красоты кольцо с глазом белого полярного песца, – станет твоим. Я сама надену его тебе на палец.

Гойл покраснел и закашлялся.

Мелисента умоляюще смотрела на него и чувствовала, что не переживет, если в эту самую минуту он пошлет её куда подальше.

Грегори облегченно вздохнул.

– Знаешь, Мелли, я хочу сделать это сейчас и без всякого амулета.

И обхватил ладонями её лицо.

«Прощайте, леди Мелисента, и будьте счастливы», – отголоском донеслась до мисс Булстроуд последняя вибрация сознания принцессы.

После этого в её голове осталась только она сама. И еще губы Грегори Гойла на её губах.




* * *


– Бог мой, принцесса, голубушка, что с вами? Вы так бледны и вся дрожите.

Принцесса Мелисента подскочила на постели. Сердце неистово колотилось, на лбу выступили крупные капли пота; даже волоски на висках слиплись, точно она перенесла какую-то неведомую тяжелую болезнь.

Понемногу её сердцебиение начало приходить в норму, а Марлаграм, сидевший напротив кровати принцессы, ждал, пока её высочество окончательно освободится от оков волшебных грез.

– Вам приснился страшный сон?

Она схватилась за виски. Голова гудела, во рту ощущалась сухость, руки тряслись.

– Да, магистр, вы правы... Сон... Он очень странный... Мне снилось, что я...

– Принцесса, вы забыли? Час уже прошел, и мы должны спешить к Сэму. Кто знает, что еще готовит нам этот лунный день, какой сюрприз преподнесет? А про этот ваш сон вы расскажете мне после.

Принцесса Мелисента спрыгнула с кровати и схватилась за башмачки.

– Да... Сэм... Как я могла заснуть? И почему вы меня не разбудили?

– Не беспокойтесь, ваше высочество. Мы никуда не опаздываем.





* * *


Где-то далеко в Хогвартсе, отделенном от перадорских событий восьмью с лишним столетиями, молодой волшебник по имени Грегори пригласил на свидание в «Сладкое королевство», что в Хогсмиде, девушку по имени Мелисента. Глаза белого полярного песца пристально следили за парочкой, получившей их в дар, и охраняли незадачливых влюбленных от всех напастей. И ни Темный лорд, ни Адское пламя оказались неспособны справиться с защитой самого Локи.