— Томас Лиддл! – Глава Службы Надзора, фамилию которого Томас никак не мог запомнить, удивленно хмыкнул. – С таким именем… у нас вам будет непросто.

— Не имя делает человека, — не очень вежливо отозвался Томас. – Потом, вы должны меня помнить.

Глава Службы Надзора уставился на него.

— Не припоминаю, — наконец признался он.

— Лора Лиддл, — четко объявил Томас. – Публично казнена за колдовство.

* * *
Томасу было всего четыре, но он помнил, как прибежала к ним домой старшая сестра его матери. Красная, зареванная, почти в истерике, она упала перед матерью на колени, обхватила ее ноги и завыла, как по покойнику.

— Нэн! – испуганно закричала мать. – Нэн, что? Что-то с Риком? С Линдой? С родителями?..

Тетя Нэнси продолжала выть, и это было так страшно, что Томас тоже тихо заплакал.

— Джонни, — сквозь вой проскулила она. – Лиджия, мой Джонни!

— О нет, — мать схватилась за голову, застонала, упала на колени рядом с сестрой, обняла ее. – Что?..

— Он… он… он, о нет… — бормотала тетя Нэнси, уткнувшись в плечо сестры. – Он ушел жить к парню…

Мать отпрянула.

— Дура! – крикнула она. – Дура, дура! – и несколько раз несильно ударила сестру по лицу. – Тоже мне – нашла трагедию.

Она поднялась, прошла к столу, четко стуча каблуками, налила воды, отпила сама и протянула стакан сестре. У той от пощечин прекратилась истерика.

— Дура, — уже спокойней сказала мать. – С нашей наследственностью можно было ожидать худшего.

— Пропади она пропадом, эта магия, — прошептала тетя Нэнси, и мать тут же зашипела на нее.

…Томас слышал о том, что когда-то магия существовала. Разговоры взрослых об очередном задержании какой-то Службой Надзора людей, которые умели делать невероятное, периодически доносились до его ушей. И в тот вечер, дождавшись, пока усталый отец поужинает и усядется с газетой, он задал ему вопрос.

— Миру едва не пришел конец, — серьезно сказал отец. – Помни, сынок, твои руки, твоя голова – вот что главное. Люди, которые делают… то, что нельзя повторить руками и осознать головой, в любой момент могут снова захотеть… — он вздохнул, не зная, как объяснить подобное четырехлетнему ребенку. – Помнишь, мы с тобой читали сказки? Какие там волшебники?

— Злые, — догадался Томас.

— Правильно. А побеждает их всегда простой человек. Но простой человек тоже может делать удивительные вещи, только в них нет никакого волшебства.

И в первые же выходные отец повез Томаса и Лору в цирк. Томас на всю жизнь запомнил хлопанье шатра на ветру, терпкий звериный запах, громкую музыку, яркие краски, ловких жонглеров и таинственного фокусника. На обратном пути отец рассказывал, как фокусник творит свои чудеса. Томас его почти не слушал – так он устал. А Лора не сводила с отца восторженного взгляда.

Через несколько дней она позвала Томаса во двор.

— Смотри, как я умею! – нетерпеливо прошептала она.

Лора и правда повторила тот самый фокус, который они видели в цирке: положила яблоко в коробку, закрыла ее, что-то преувеличенно старательно пробормотала, а потом открыла коробку, и яблоко исчезло.

— Подумаешь, — фыркнул Томас. – Я скоро научусь читать и тоже так смогу. Я видел, что отец привез тебе книжку с фокусником на обложке.

— Я ее не читала, — дернула плечом сестра. – Она скучная. И неправильная. Потому что она обманывает, там все не взаправду.

Томас развернулся и ушел к себе – играть в солдатиков.

Через месяц он пошел в школу. Больше всего он мечтал научиться читать, чтобы узнать, правду ли говорила сестра про подаренную книжку. И надо отдать ему должное, он действительно делал успехи. Учительница отмечала его как крайне способного мальчика.

Спустя неделю после начала занятий в школу пришла проверка. Какие-то серьезные люди задавали детям странные вопросы, протягивали палочки, смешили и доводили их до слез. Когда они ушли, школьный психолог успокоила детей, объявив, что это были доктора, которые проверяли, нет ли в классе детей с «отклонениями», из которых потом вырастают «опасные взрослые, крадущий детей». Она раздала всем сладости, потрепала по головам особо напуганных и ушла, кивнув на прощание учительнице.

К Рождеству Томас научился читать настолько свободно, что детально изучил книжку сестры. Фокусы ему понравились. Его забавляло, что одноклассники никак не могут понять, куда у него исчезают карты, монетки, яблоки, а из шляпы появляется игрушечный кролик. Учительница, завидев развлечение детей, тотчас потащила Томаса к директору. Тот был пожилой, добрый, любивший детей мужчина, и он быстро уговорил Томаса рассказать, как он этому научился. С мистером Робертсоном Томасу было спокойно, и он охотно показал все свои выученные секреты.

— Молодец, — похвалил мистер Робертсон. И больше ничего не сказал.

А Лора продолжала удивлять. Она таскала в комнату какие-то травы, принесла из чулана старую кастрюлю и зажигала огонь, хотя мать и отец строго-настрого запрещали детям брать спички.

Потом Томасу попалась на глаза газета с уже знакомым словом – «магия». Он мало что понял из статьи, но догадался, что там писали о человеке, который нарушил закон, применяя эту самую «магию». Дочитав статью, Томас задумался. Тот преступник, недавно «казненный» (Томас не знал значения этого слова), тоже варил что-то в кастрюле и что-то шептал. На него донесла соседка.

Томас, пока Лора была в школе, взял кастрюлю и стал ее рассматривать. Она была древняя, местами с отбитой эмалью, и мать удивленно чуть ли не вырвала у него эту кастрюлю из рук.

— Где ты взял это барахло? – раздраженно спросила она. – Если хочешь поиграть в повара, скажи, я дам тебе что-нибудь поновее. А такая же точно у нас в чулане валяется, только прохудившаяся…

Следующей ночью Томас накарябал неуверенным детским почерком письмо в Службу Наздора. Он долго изучал телефонный справочник, пока наконец не нашел указание: «В случаях подозрения на противоправную активность населения». О том, что значат эти слова, он спросил у соседа, вечно замороченного молодого парня, о котором говорили, что он «инквизитор». Сосед засмеялся и объяснил, что эта Служба существует для того, чтобы устранять людей, которые показывают фокусы и не могут объяснить, как они это делают.

Томас, прошлепав по двору, бросил письмо в почтовый ящик, вернулся в комнату, лег в кровать и задумался. Ему казалось, что он все сделал правильно. Но объяснить сам себе свой поступок он совершенно не мог.

Служба Надзора явилась спустя три дня, вечером, когда вся семья ужинала. Мать вскочила и опрокинула тарелку, отец побледнел, а Лора, как ни в чем не бывало, поздоровалась с непрошеными гостями и продолжала есть.

Худощавая женщина в очках подошла к родителям и показала какую-то бумагу.

— Нет, — прошептала мать. – Что вы. Это ошибка.

— Ваша девичья фамилия – Гринграсс? – осведомился мужчина, стоявший у дверей.

Мать заплакала. Отец поднялся, помрачнел и покачал головой.

— Не замечал ничего такого, — буркнул он. – Скорее всего, кто-то просто ошибся.

Женщина улыбнулась.

— Мы проверим, мистер Лиддл, не переживайте. Речь ведь идет о ребенке. – Она подошла к Лоре и взяла ее за плечо. – Тебе нужно проехать с нами, юная мисс. Не волнуйся, это совсем ненадолго.

Лора дернула плечом и нахмурилась. В комнате мигнул свет.

— У меня завтра контрольная, — неприязненно сказала она. – Мне еще нужно подготовиться.

— Мы скоро привезем тебя домой, — женщина переглянулась со своим спутником. – Твои родители не против.

— Нет, конечно, нет, — стараясь, чтобы ее голос не дрожал, кивнула мать. – Лора, детка, слушайся эту леди.

— Никуда я не поеду! – закричала Лора. Она испугалась не на шутку. Даже Томас почувствовал ее страх. А в комнате от пронесшегося ветра всколыхнулись занавески на окнах.

— О нет, — мать закрыла лицо руками.

— Лиджия, — кинулся к ней отец. – Ты не виновата. Не виновата.

— Конечно нет, миссис Лиддл, — подтвердил мужчина у двери. – Вы не можете нести ответственность за это.

— Мама! – крикнула Лора, когда женщина железной рукой вытащила ее из-за стола. – Мама! Мамочка! Что происходит?

Мать молчала. Томас сидел, боясь пошевелиться.

Мужчина открыл дверь, пропуская женщину, цепко державшую кричащую Лору. Ужас метался по комнате, и ужас был ощутим. Мигал свет, от порыва ветра распахнулось окно, сама по себе слетела на пол скатерть со всей посудой, по комнате разлетелись осколки и звон.

— Соседи, — простонала мать.

— Все поймут, миссис Лиддл, вам не в чем себя упрекнуть.

И только Лора ничего не понимала.

— Мамочка! – кричала она. – Мама, мамочка! Не отдавай меня им! Не надо! Мама!

Но ни мать, ни отец не двигались с места. А ужас перенесся во двор, сгустился тучами над аккуратно подстриженными кустами, сверкнул молнией. Из соседних домов высыпали люди – дети испуганно жались к родителям, главы семейств обнимали плачущих жен.

— Бедная миссис Лиддл, — услышал Том всхлипывания какой-то соседки. – Не приведи никому такое пережить.

Машина с кричащей Лорой уехала, все разошлись. Томас, размазывая слезы, забился в угол и боялся посмотреть на родителей.

Отец, покачав головой, подошел к нему.

— Сынок, — позвал он. – Малыш, ты все сделал правильно. Ты подрастешь и поймешь это. Магии больше нет.

Через несколько дней Томаса отвезли в какое-то солидное учреждение, где по коридорам сновали серьезные, сосредоточенные люди, и ему показалось, что где-то среди них он увидел соседа.

Потом его провели в кабинет, где сидел представительный, с иголочки одетый мужчина.

— Это мистер Уизли, заместитель министра, — прошептал отец. – Не бойся, он тебя не обидит.

Мистер Уизли и правда оказался не страшным. Он потрепал Томаса по голове, угостил вкусными конфетами и подробно расспросил о том, что происходило с Лорой. Вопросы мистера Уизли и ответы Томаса внимательно и быстро записывала востроносая пожилая женщина в очках, кричаще и безвкусно одетая.

— Что теперь будет, сэр? – тихо спросил отец, подзывая Томаса к себе. – Мы под подозрением?

— Ни в коем случае, — деланно возмутился заместитель министра и устало сказал: — Мисс Скитер, вы можете идти. Отдайте быстро перепечатать стенограмму и принесите нам на подписи. Пока на страже спокойствия общества стоят даже пятилетние мальчики, мы все можем спать спокойно, — продолжал он, уже обращаясь к отцу. – То, что случилось с вашей дочерью, не ваша вина. Пока мисс Лиддл – угроза обществу, но ее помещение в изолятор – не приговор. Ни для кого не секрет, — с легкой улыбкой добавил он, — что у нас есть методы лечения, и весьма успешные. И тем более не секрет, что я – живое тому доказательство.

Но Лора домой не вернулась.

Томас потом прочитал письмо, получив которое, мать убежала с рыданиями в спальню. Он понял далеко не все, но то, что «мисс Лора Лиддл не выдержала принудительной терапии и скончалась», он запомнил.

— Что значит – «скончалась»? – спросил он, подкараулив соседа, когда тот парковал свой автомобиль. – А «принудительная терапия»?

— Умерла, — спокойно пояснил сосед, игнорируя второй вопрос. – Так лучше. А ты молодец.

Впрочем, в последнем никто не сомневался. Ни родители, довольно быстро утешившиеся, ни одноклассники, ни учителя. При всем классе Томасу вручили памятный диплом за подписью самого заместителя министра П.И. Уизли.

Тогда же Томас решил, что сделал выбор в своей жизни.

* * *
— Мистер Лиддл, — недовольно заметил Глава Службы Надзора, — если вы планируете вступить в наши ряды, вам следует забыть ту вульгарщину, которую печатает «Пророк» с неграмотной руки юной мисс Линды Скитер. Ей явно стоит поучиться у бабушки. Я вспомнил этот случай. Малолетняя Лора Лиддл, после проверки были выявлены вспышки аномальной рудиментарной активности, стандартная терапия и интенсивные меры лечения результатов не дали. Так бывает. И учтите, что «публичность» в нашем деле – всего лишь присутствие двадцати экспертов из разных ведомств. Консилиум, — пояснил он. – Советую вам запоминать терминологию. Считайте, что вы приняты на обучение.

Томас по-военному – он специально долго тренировался – щелкнул каблуками, развернулся и четкой, как ему казалось, походкой вышел из кабинета почти-своего-шефа.

Он шел по коридору и, чеканя шаг, про себя бормотал:

— Магии. Больше. Нет.