Гермиона неслась по коридору Министерства, не замечая людей, который в ужасе разбегались по сторонам. Она была неимоверна зла, и ее вечно растрепанные волосы странно шевелились, напоминая об одной небезызвестной мифической личности. Только что действующий Министр Магии Кингсли Шеклболт в очередной раз отклонил ее прошение о переводе в Отдел регулирования магических популяций и контроля над ними, более того, в этот раз ее поставили перед фактом: отныне она будет работать в Отделе тайн. Гермиона понимала, что к этому решению приложил руку Поттер, так и не разделивший ее убеждения в вопросе свободы домовых эльфов, и от этого злилась еще больше.

Спустившись в Отдел тайн, она предоставила свою палочку для определения личности и уровня доступа, после чего ее проводили до кабинета главы отдела. Аарон Брэдстокер сидел за столом в небольшом темном кабинете и что-то сосредоточенно писал. Услышав, как скрипнула дверь, он поднял голову и несколько секунд с удивлением смотрел на вошедшую девушку, явно не понимая, что она тут забыла. Наконец, на его лице промелькнуло понимание:

— Вы, наверное, мисс Грейнджер, Кингсли меня предупреждал, но я немного отвлекся и забыл, — он говорил быстро, глотая окончание слов.

Гермиона кивнула и продолжила застенчиво переминаться с ноги на ногу у двери, не рискуя проявлять наглость.

— Да что вы стоите? Присаживайтесь, — мужчина указал на стоящий напротив него стул для посетителей.

Пока девушка шла к столу, Аарон внимательно ее рассматривал: он много слышал о героине войны, и теперь ему представилась возможность познакомиться с ней лично. Она производила странное впечатление: взъерошенные волосы, полное отсутствие макияжа, мешковатая одежда — весь внешний вид говорил о полной незаинтересованности собой. В то же время горящий в глазах интерес, уверенная походка и отсутствие эмоций характеризовали ее как человека сдержанного, но привыкшего добиваться своего.

— Я не буду расспрашивать, чем занимается ваш отдел, мистер Брэдстокер. Мне интересны лишь мои обязанности, — присев на краешек стула, Гермиона заинтересованно посмотрела на будущего начальника. Привыкшая не делать поспешных выводов, она рассматривала его без всякой оценки — просто для галочки.

— Что ж, я получил достаточно полную характеристику от вашего бывшего начальника, господина Министра, а также Гарри Поттера. Судя по всему, вы именно тот человек, которого мы искали. Вашими обязанностям будет выезд на места осмотра по заявке Аврората и выявление там проклятых предметов, их транспортировка и обезвреживание, — Аарон внимательно наблюдал за реакцией мисс Грейнджер, поэтому от него не ускользнула секундная заинтересованность на ее лице.

— Почему вы считаете, что я справлюсь с этой задачей? У меня нет обширной практики работы с проклятыми вещами. С людьми — да, но предметы — это совсем другое. Для этого придется изучать их историю, бывших владельцев или людей, как-то с этими предметами контактировавших. Ко всему прочему, необходимо будет с ними встречаться лично, для чего придется раскрывать место работы, что у вас, насколько мне известно, запрещено, — показывать эрудицию и осведомленность уже прочно вошло в привычку.

Мистер Брэдстокер удовлетворенно кивнул — именно это он ожидал услышать. Только после этой пламенной речи он убедился в том, что Гермиона действительно подходит на эту должность — ни одни заверения не могли быть приняты на веру старым невыразимцем.

— В точку, мисс Грейнджер. Именно по названной вами причине мы создадим особый сектор, главой которого станете вы. В подчинении у вас будет пока один человек. Что вы доверите ему — ваше дело. Но сначала, конечно, будет испытательное задание.

Аарон поднялся из-за стола и знаком велел Гермионе следовать за ним. После недолгого блуждания по темным коридорам они оказались перед невзрачной дверью. Мужчина, покопавшись в карманах, достал ключ, и через несколько секунд они оказались в небольшом светлом кабинете. Из мебели там было только два стола, диван и большой стеллаж с одиноким чахлым цветком в горшке.

— Это ваш кабинет. С ним вы можете делать все, что захотите. Ваш помощник прибудет через несколько часов — он сейчас на другом задании, — мистер Брэдстокер взмахнул палочкой, и из верхнего ящика дальнего стола появилось две папки, рядом лег ключ.

Гермиона, взглянув на начальника, подошла к своему рабочему месту и взяла в руки верхнюю — в ней были все необходимые документы на ее имя. Она с удивлением взяла в руки корочку удостоверения.

— Это ведь совершенно неудобно. В таком виде потерять удостоверение легче, чем зажечь свет, — пробормотала она, с недовольством глядя на Аарона. Тот усмехнулся и вновь взмахнул палочкой — корочка трансфигурировалась в небольшой значок, который можно было прицепить к одежде. Гермиона удовлетворенно вздохнула — с такими вещами работать было куда привычнее.

— Во второй папке находятся все необходимые сведения о вашем задании. К вечеру я хочу знать хоть о каких-то результатах, — строго пояснил мистер Брэдстокер.

Уже развернувшись и толкнув дверь, он вспомнил о чем-то и кашлянул, привлекая внимание Гермионы, уже с головой ушедшей в изучение материалов.

— Во-первых, ключ от кабинета всегда должен быть у вас. Ни в коем случае не у помощника или у третьих лиц — дверь зачарована на единственный экземпляр этого ключа, что не позволяет открыть ее ни одним заклинанием. Прибывать на работу вы можете через главные камины Министерства или через наш внутренний — как пожелаете. Во-вторых, — помявшись, добавил он, — вы можете не торопиться с делом. Таких предметов не так много, и они требуют кропотливой работы, но так как это ваше первое задание, отчеты я жду каждый день. О дальнейшем мы поговорим по окончании испытательного срока, длина которого зависит только от вас.

После этих слов мистер Брэдстокер, кивнув на прощание, вышел и аккуратно закрыл за собой дверь. Гермиона села за стол и придвинула к себе папку. Сейчас она окончательно убедилась в правоте Гарри — такая работа была ей по душе.

В папке обнаружился отчет Аврората с места осмотра. Особые амулеты засекли наличие сильной темной магии, но не смогли точно указать предмет. Выбор был между старинным часами, портретом и непонятной статуэткой. Взглянув на адрес, Гермиона мысленно застонала — обыск проходил в поместье Забини. Сталкиваться с бывшим однокурсником совершенно не хотелось — по предыдущей работе она знала, что мать Блейза умерла вскоре после войны и все имущество перешло по наследству к единственному сыну. Но выбора не было — придется наступить на горло старым обидам и предвзятому отношению. Поразмыслив над планом, девушка решила начать с точного определения предметы, с которым предстоит работать. Она знала особые заклинания, необходимые для этого процесса, — все-таки параноидальные мысли, возникшие еще во время войны, имели свои плюсы. Усмехнувшись, она уменьшила папку и, убрав ее в карман, вышла из кабинета. Через секунду, правда, вернулась, забыв ключ на столе. Немного поколебавшись, она особым заклинанием оставила прямо на двери послание для помощника с указанием своего местонахождения.

В поместье ее встретил домовой эльф и, испуганно прижав уши, сообщил, что господин Забини не ожидал визита, но все же, по доброте душевной, готов принять мисс Грейнджер. Ее проводили в гостиную, где она смогла подготовить заколдованный пергамент и перо — для ведения протокола.

— Вот уж кого не ожидал увидеть, так это тебя, — нахально сообщил явившийся через десять минут Блейз.

Гермиона поморщилась.

— Приятно иметь дело с вежливыми людьми, мистер Забини. Я тут исключительно по работе, так что не остри. Чем быстрее я закончу, тем раньше уйду — это, насколько я понимаю, в твоих же интересах.

Он хмыкнул и пригласил посетительницу в свой кабинет.

— Выпить предлагать не буду. В чем дело? И что это у тебя за работа такая?

— Я занимаюсь проклятыми вещами, а в результате последнего обыска у тебя в поместье таковая была обнаружена. Правда, авроры не смогли разобраться, какая именно, поэтому не изъяли. Но я исправлю эту оплошность, — с удовольствием припечатала Гермиона.

— О чем конкретно идет речь? — Блейз вскинул бровь — он явно был недоволен таким поворотом событий.

— Судя по описанию, это либо портрет, либо часы, либо статуэтка, — она осмотрелась вокруг и увидела камин, рядом с которым располагались перечисленные вещи. — Что ж, а вот и они. Мне надо несколько минут.

Забини пожал плечами и кивнул, показывая, что она может делать все, что потребуется. Едва подойдя к камину, Гермиона ощутила поток сильнейшей темной магии, исходящий именно от портрета. Почему этого не смогли определить авроры — оставалось загадкой. Сделав для протокола несколько взмахов палочкой, она уверенно кивнула на картину.

— Кто тут изображен? — разглядывая изображение красивой леди, поинтересовалась Гермиона.

— Это моя мать, — немного помедлив, ответил владелец поместья. Внезапно картина ожила, а лицо женщины на ней сморщилось в презрительной гримасе.

— Блейз, что в нашем поместье делает эта грязнокровка? — ее голос был скорее похож на визг.

Забини вздрогнул и наложил на портрет заглушающее заклинание.

— Можешь забрать картину, если надо. Я не знаю, кто ее проклял, но советую обратиться к мастеру, который это создал, — в его голосе проскальзывало отвращение.

Гермиона заинтересованно взглянула на собеседника, но не стала спрашивать о таких личных вещах.

— И кто же это? — на данный момент этот вопрос показался девушке важнее.

Блейз усмехнулся.

— Насколько мне известно, в нашей стране этим искусством занимался только один человек, — он выдержал театральную паузу, — Эрнест Нотт.

Гермиона едва подавила разочарованный возглас.

— Это отец Теодора?

— Нет, — ехидно протянул Забини, — куда хуже. Это его дед.

Грейнджер только пожала плечами — по ее мнению, особой разницы между отцом и дедом Нотта не было.

— Ладно, с этим разберемся. Портрет я изымаю, тебе необходимо прочитать протокол и поставить свою роспись в подтверждение того, что твоих прав нарушено не было, — она протянула ему зачарованный пергамент, который исчез, едва Блейз расписался.

Гермиона тем временем подготовила еще один пергамент для подписи — добровольное согласие на изъятие проклятого предмета, радуясь про себя, что все необходимые формы и указания были в папке.

— Ознакомься и распишись. Уведомляю, что портрет будет возвращен, как только с него снимут проклятие, а также найдут и накажут виновных, — Забини кивнул и поставил еще одну роспись.

— Теперь я могу надеяться на то, что ваш визит завершен, мисс Грейнджер? — Блейз натянуто улыбнулся.

— Конечно. Спасибо за сотрудничество. Надеюсь, следующая наша встреча состоится не скоро, — не сдержалась Гермиона. Она была занята крайне важным делом: портрет нельзя было просто отлевитировать или уменьшить. Необходимо было наложить мощные чары, способные сдержать источаемую темную магию и действие самого проклятия. Потратив на это без малого двадцать минут, девушка повернулась к Блейзу и махнула рукой, показывая, что закончила.

Хозяин поместья едко усмехнулся и щелкнул пальцами.

— Проводи мисс Грейнджер до ворот, — распорядился он появившемуся домовику.

Гермиона только закатила глаза и молча вышла, не утруждаясь прощанием и взмахом палочки заставляя портрет следовать за собой.

Вернувшись в отдел, она обнаружила у двери в свой кабинет весьма неожиданного человека — своего же бывшего однокурсника Невилла Лонгботтома. Увидев Гермиону, он облегченно вздохнул.

— Везет же мне сегодня на школьных знакомых, — радостно улыбнулась девушка и, открыв кабинет, пригласила друга зайти. — Не знала, что ты работаешь в Отделе тайн, — ее слова прозвучали немного укоризненно.

Парень смущенно пожал плечами.

— Такие правила, ты же знаешь. Я теперь под твоим командованием, верно? — в его голосе звучала такая надежда, что Гермионе стало немного стыдно.

— Точно. Вот твое рабочее место, — она кивнула на ближайший к двери стол, — располагайся. Раз уж ты тут работаешь дольше меня, то первое задание — узнай адрес мастерской Эрнеста Нотта, сегодня мне предстоит нанести ему визит.

Невилл с готовностью выскочил за дверь, а Гермиона задумчиво окинула взглядом кабинет, размышляя, куда поместить портрет. В конце концов, она переместила горшок с цветком на середину кабинета и трансфигурировала его в небольшой помост. Водрузив на него портрет, она придирчиво осмотрела плоды своего труда и осталась довольна. Поразмыслив пару минут, девушка решила, что не будет лишним поговорить с миссис Забини, которая всю дорогу отчаянно жестикулировала, не имея возможности высказаться вслух. Предусмотрительно наложив на дверь заглушающее заклинание, Грейнджер вернула изображенной на картине женщине возможность говорить и тут же зажала уши.

Минут через пятнадцать поток ругательств сошел на нет, и Гермиона вздохнула с облегчением.

— Миссис Забини, добрый день. Я надеюсь, вы, наконец, выговорились и сможете ответить на пару моих вопросов.

— По-твоему, мне больше нечего делать, кроме как отвечать на твои вопросы? Кто позволил тебе вынести этот портрет из моего поместья? — вновь взвизгнула женщина.

— Ваш сын. И пока я не сниму проклятие, обратно вы не вернетесь. Так что отвечать на мои вопросы — исключительно в ваших интересах, — насмешливо ответила Гермиона, приподняв бровь. В ее исполнении этот жест выглядел слегка надменно. — Так что, вы готовы сотрудничать?

Миссис Забини, кажется, даже покраснела от злости, но кивнула. Грейнджер вновь заколдовала перо и пергамент и села за стол, повернув портрет к себе.

— Итак, вам известно, кто проклял картину? — вопрос для галочки, но крайне важен.

Женщина передернула плечами.

— Я не совсем понимаю, о чем ты говоришь.

— О том, что любой мужчина, не состоящий с вами в родстве, не сможет оторвать взгляд от вашего изображения, увидев один раз. Он будет смотреть на вас, пока не умрет от обезвоживания, например.

Миссия Забини уважительно хмыкнула.

— Твой ум отчасти компенсирует твое происхождение. Но позволь поинтересоваться, откуда ты это узнала.

— На обороте портрета особые руны — с большей частью из них я уже сталкивалась на прежней работе.

«Только в прошлый раз проклят был человек», — с грустью добавила Гермиона про себя.

— Похвально, — процедила миссис Забини, — но вряд ли я смогу тебе помочь. Очевидно, руны были нанесены еще до моей смерти, поскольку проклятие вступило в силу, как только ожил портрет. Эта магия очень хитра и своеобразна. Насколько мне известно, такого рода проклятие может снять только наложивший его человек, — она задумалась на секунду, — или его потомок. В любом случае, тебе придется очень постараться, чтобы разгадать эту тайну.

В этот момент вернулся Невилл и уже хотел взглянуть на портрет, как Гермиона грозно его окликнула.

— Не смей, иначе попадешь под воздействие проклятия.

Лонгботтом испуганно замер на секунду, затем поспешно отвернулся.

— Миссис Забини, я вынуждена вновь наложить на портрет заглушающее заклинание и накрыть его непроницаемой тканью. Спасибо за информацию.

Гермиона взмахнула палочкой, затем достала из ящика чистый пергамента и трансфигурировала его в большой обрез черной ткани. Закрыв портрет и закрепив ткань особым заклинанием, девушка опустилась на стул и повернулась к своему помощнику, все еще стоявшему к ней спиной.

— Невилл, все в порядке. Что там у тебя?

Парень осторожно повернулся и с опаской глянул на портрет.

— Мастерская находится в Хогсмиде, адрес тут, — он протянул начальнице небольшой пергамент, — у нас еще есть время до закрытия, — заметил он.

— Отлично, — улыбнулась Гермиона, вскакивая со стула, — тогда вперед.

Гермиона потянула за большое бронзовое кольцо, но дверь не поддалась. Зато, когда она отпустила ручку, та громко стукнула о металлическую пластинку — даже находившимся на улице было отчетливо слышно, как звон раскатом прокатился по всему дому. Через несколько секунд дверь распахнулась, и на пороге появился домовик. Он посмотрел на Гермиону с явной неприязнью, но, увидев Невилла, все же поклонился.

— Господин Нотт никого не ждал. По какому вы вопросу? — произнося дежурную фразу, он смотрел исключительно на Лонгботтома, подчеркивая значимость чистоты крови. Гермиона фыркнула и отвернулась: такие домовики попадались ей в последнее время все чаще, и она уже начинала сомневаться в правильности своих юношеских убеждений.

— Мы расследуем дело о проклятом портрете. Нам необходимо поговорить с мастером Ноттом, — Невилл старался говорить мягко, хотя на его лице явственно читалось недовольство поведением домовика.

— Гринни поставит господина в известность, — кивнул эльф и с хлопком исчез.

— Он разговаривал с тобой не слишком-то уважительно, — озадаченно протянул Невилл.

— Он со мной вообще не разговаривал, только с тобой, — пожала плечами в ответ его спутница, — все-таки порой они бывают не очень-то гостеприимными.

«И вообще несносными», — добавила она про себя.

В этот момент раздался еще один хлопок, и из пустоты возник домовик.

— Господин Нотт согласен вас принять, пройдите за мной, — с этими словами он резко развернулся и засеменил по длинному коридору вглубь дома.

Гермиона с Невиллом поспешили за ним, бегло осматривая дом. Снаружи было незаметно, насколько он огромен, но изнутри он производил впечатление дворца. Роскошная отделка, витиеватые подсвечники, резная мебель — все это создавало иллюзию визита к королевской особе. Поднявшись по широкой мраморной лестнице на второй этаж, друзья вслед за домовиком свернули в неприглядный коридор, в тупике которого была всего одна дверь. Перед ней Гринни и остановился.

— Мастерская хозяина. Он ждет вас внутри, — отчитался эльф и исчез.

Гермиона толкнула дверь и оказалась в огромном хорошо освещенном помещении. Вдоль одной из стен тянулся массивный стеллаж из темного дерева, полки которого были завалены свитками и заставлены книгами. Посреди комнаты стоял большой стол того же цвета, что и стеллаж. С одной стороны от него были кресла для посетителей, с другой — для хозяина мастерской. Возле окна находился внушительных размеров мольберт, на котором в данный момент был установлен чистый холст. С обеих от окна сторон было два небольших стеллажа, заставленных всевозможными красками. Множество выдвижных ящиков скрывали остальные инструменты. Приглядевшись, Гермиона рассмотрела, что окно выходило на балкон, дверь на который была, очевидно, скрыта тяжелыми темно-зелеными портьерами. Там, опершись на перила, стоял человек.

Стоило Невиллу с негромким стуком закрыть дверь, как стоящий на балконе человек повернулся и, помедлив, зашел в комнату. Гермиона с удивлением узнала в нем Теодора, хотя ожидала увидеть его дедушку.

— Мисс Грейнджер, — он кивнул девушке, слегка улыбнувшись, — мистер Лонгботтом, — пожал руку Невиллу, — проходите, присаживайтесь, — указал на гостевые кресла.

Сам же обошел стол и устроился с другой стороны, разглядывая лица сидящих напротив бывших однокурсников.

— Итак, чем я могу вам помочь? Должен предупредить, ваш визит не оказался неожиданным — буквально час назад со мной связывался Блейз, — при упоминании друга он поморщился, что показалось Гермионе весьма странным.

— Тогда стоит уточнить, что я рассчитывала на встречу с мистером Эрнестом Ноттом, твоим дедушкой. Насколько мне известно, он последний мастер волшебных портретов, — даже по голосу было слышно, что Гермиона весьма недовольна сложившейся ситуацией.

Тео усмехнулся, достал из ящика стола какие-то документы и протянул их девушке.

— Что это, мистер Нотт? — с подозрением поинтересовалась та, принимая из его рук достаточно увесистую стопку.

— Вы можете обращаться ко мне Тео, мисс Грейнджер, — как бы между прочим заметил Нотт. — В папке — документы, подтверждающие мою квалификацию и права наследования мастерской. Мой дед умер четыре месяца назад.

Гермиона, которая уже хотела возмутиться по поводу недопустимости перехода на неофициальный тон, запнулась.

— Прости, Тео, с моей стороны это было грубо, — от смущения ее щеки слегка порозовели.

— Ничего, все в порядке, — пожал плечами Нотт, — мы не были особо близки, просто я единственный из семьи унаследовал его талант. Но я могу вам помочь — вся его картотека перешла ко мне. Дед вел достаточно подробные записи, — он махнул рукой в сторону стеллажа, стоящего за его спиной.

— Мы восстанавливаем историю портрета миссис Забини, — внезапно подал голос Невилл.

Гермиона глянула на него с раздражением — подобное разговоры следовало вести деликатно.

— Это был один из последних портретов, написанных дедом. Сейчас я найду эту карточку.

Тео встал из-за стола и, подмигнув Гермионе, направился к стеллажу. Ему понадобилось десять минут, чтобы найти нужный свиток.

— Вот, — протянул он находку Грейнджер, возвращаясь на свое место, — тут вся информация о заказчиках, сроках, оплате и всех, кто имел доступ к портрету. Можешь взять свиток с собой, только верни по окончанию дела.

Гермиона, все еще смущенная его неожиданным поступком, благодарно кивнула.

— Спасибо за помощь, Тео. Мы, пожалуй, пойдем. Предстоит много работы, — пояснила она, избегая встречаться с ним взглядом.

— Всегда пожалуйста. Я, знаете ли, никогда не разделял взглядов своих милейших друзей, поэтому с радостью готов прийти на помощь хорошим людям, — его улыбка искрила добротой и искренностью.

Он попрощался с Невиллом и, когда тот уже вышел, окликнул Гермиону.

— Мисс Грейнджер, я бы с удовольствием нарисовал ваш портрет. Ваша красота должна остаться запечатленной на века.

Гермиона вновь смущенно покраснела и, чтобы поскорее покончить с неловкой ситуацией, кивнула.

— Я была бы очень рада, Тео, — девушка еще раз улыбнулась и вышла за дверь, погруженная в свои мысли. В коридоре ее ждали Невилл и Гринни. Домовик посмотрел на нее с плохо скрываемым отвращением и повел их выходу.



Оставшись в одиночестве, Тео грустно вздохнул и опустился в свое кресло. Работы и так было невпроворот, а тут взыграли давние чувства к Грейнджер, тщательно подавляемые на протяжении долгих лет. Теперь же, прокручивая в голове весь недолгий разговор, он понимал, что как бы ни пытался забыть Гермиону, вряд ли эта затея когда-нибудь возымела бы успех. Особенно учитывая то, как она произносила его имя — на выдохе, растягивая, настолько соблазнительно, что по коже бежали мурашки.

Но, несмотря на загруженность, он ни разу не пожалел о своем предложении. Просто надо было поскорее закончить заказы, чтобы освободить время для нее. Окрыленный новыми возможностями, Тео не стал откладывать их реализацию в долгий ящик. Он тут же принялся за работу — надо было создать два волшебных портрета, один из которых уже был написан, оставалось только его оживить, и это было самым сложным. Таинство этого процесса дед открыл ему перед самой смертью, и Теодору пришлось долго экспериментировать, чтобы полностью овладеть этим искусством. Живописи же пришлось учиться в университете — одного таланта было недостаточно. Но все эти сложности уже остались в прошлом, теперь Тео получал от работы только удовольствие.



Гермиона с Невиллом уже несколько часов изучали информацию из необъятного списка, полученного от Тео. Эрнест действительно очень дотошно описывал мельчайшие детали, однако не раскрывал секрета того, как именно портреты оживают. Из записей следовало, что заказчиком была семья Малфоев, однако доступ к портрету имели почти все их друзья — Макнейр, Розье, братья Лестрейнджи. Все они бывали в мастерской в период создания портрета и могли наложить на него проклятие. Невилл придерживался версии о вмешательстве Родольфуса Лестрейнджа, но Гермиона была уверена, что это дело рук Малфоя-старшего.

Основная проблема заключалась в том, что все вышеперечисленные отбывали пожизненное заключение в Азкабане, а по правилам Министерства посещения Пожирателей смерти допускались не чаще раза в месяц. Поэтому необходимо было установить наиболее вероятный вариант — именно по этой причине друзья опять углубились в изучение информации.

Наконец, Гермиона отодвинула свиток и тяжело вздохнула.

— Похоже, выбора у нас нет. Невилл, тебе стоит сходить пообедать, а я пока пообщаюсь с миссис Забини. Надо выяснить, какие отношения связывали ее с каждым из нашего списка. Думаю, это проклятие основано на личных мотивах.

Невилл понимающе кивнул и поднялся из-за стола.

— Тебе что-нибудь купить? Ты ведь тоже весь день ничего не ела, а время близится к пяти.

Гермиона благодарно кивнула.

— Да, спасибо. Возьми что-нибудь на свой вкус, только не острое, — она смешно скривилась.

— Я понял. Полчаса тебе хватит? — Невилл улыбнулся.

— Да, вполне. Все, иди давай! — воскликнула Гермиона и замахала руками так, будто пыталась выгнать вместе с ним невидимых мух.

Невилл засмеялся и ушел, оставив девушку зачаровывать перо и пергамент. Через пару минут она закончила с приготовлениями и взмахом волшебной палочки сняла с портрета ткань.

Миссис Забини выглядела недовольной — свет был для нее слишком ярким. Переждав немой поток ругательств, Гермиона сняла заглушающее заклинание.

— Ну что, тебе удалось выяснить что-нибудь дельное? — поинтересовалась женщина, пребывая, очевидно, в благодушном настроении.

Гермиона кивнула.

— Мы с мистером Лонгботтомом составили список подозреваемых. Все они на данный момент отбывают пожизненное заключение в Азкабане, и встретиться сейчас я могу лишь с одним из них. Если мы ошибемся в выборе, то раскрытие дела зависнет еще на месяц — не думаю, что вы в восторге от такой перспективы.

Миссис Забини кивнула.

— Верно. Я так понимаю, ты хочешь узнать о моих отношениях с этими людьми. Был ли у кого-то из них повод для мести, правильно?

— Да, именно так.

Гермиона перечислила всех подозреваемых, выделив Люциуса. Миссис Забини усмехнулась.

— Я не знаю, на чем вы основывались в своих предположениях, но действительно стоящая кандидатура одна — Розье. С Уолденом Макнейром, — она мечтательно прикрыла глаза, — мы были любовниками вплоть до моей смерти. Люциус, вопреки всеобщему мнению, был моим самым надежным и верным другом. Сколько дел мы с ним провернули под носом у Министров Магии — не сосчитать. Братья Лестрейнджи не имели ко мне практически никакого отношения. Они оба были преданными поклонниками Беллы, а она вертела ими, как хотела. Поговаривали, что ни одного из них она не обделяла вниманием, — леди усмехнулась, — если ты понимаешь, о чем я. А вот Розье мечтал занять место Уолдена на протяжении всего времени, что мы были знакомы. Раз за разом он уговаривал меня, делал соблазнительные предложения, ухаживал, порой даже угрожал, чем, собственно, и закончилась наша последняя встреча.

Миссис Забини замолчала на несколько минут, погрузившись в воспоминания. Гермиона терпеливо ждала, опасаясь прервать поток откровений.

— Ты ведь слышала о моей репутации? — улыбнулась женщина и, дождавшись ответного кивка, продолжила. — Именно из-за этого Лорд запретил мне выходить замуж — боялся лишиться лучших бойцов. Об этом знали все, в том числе и Розье. Но его приказ Повелителя не остановил. В последний раз он пришел ко мне за несколько недель до битвы — где-то в начале апреля. Он предложил сбежать, чтобы потом я вышла за него, а я отказала. Я всегда ему отказывала — терпеть не могла этого заносчивого самовлюбленного наглеца. Тогда он разразился тирадой проклятий, предвещая мне скорую кончину. Правда, он уточнил, что так легко я не отделаюсь и даже после смерти его «пожелания» будут меня преследовать. Так оно и вышло. Знаешь, чем это проклятие обернется для моего рода? — Гермиона поспешно отрицательно покачала головой. — Число погибших от влияния моего портрета мужчин будет равно числу не доживших до совершеннолетия потомков. Хорошо, что Блейзу на момент моей смерти уже исполнилось семнадцать, — она, наконец, замолчала, переводя дыхание.

Гермиона же обдумывала услышанное. Теперь все детали сложились в законченную картинку, оставляя только один неразрешенный вопрос.

— Почему вы не сказали об этом сразу? Это могло бы существенно облегчить нам задачу.

Миссис Забини снисходительно посмотрела на свою собеседницу.

— Это особенность волшебных портретов. Я не могу вспомнить что-либо, пока об этом не спросят. В первый раз ты спросила, знаю ли я, кто проклял портрет — но я до сих пор наверняка этого не знаю. Розье обещал проклясть меня, а не портрет. Потом ты заговорила о рунах и самом проклятии — про это я рассказала все, что всплыло в голове. Но ты не спросила о тех, кто желал мне зла. Но не думаю, что стоит тебя в этом винить — твое происхождение не позволило тебе с детства контактировать с волшебными портретами.

Гермиона едва удержалась, чтобы не скривиться, но вынуждена была задать еще один вопрос прежде, чем вновь занавесить картину.

— Миссис Забини, скажите честно, была ли хоть одна жертва от влияния вашего портрета?

— Нет. Исключительно благодаря моему сыну — он отлично разбирается в рунах. Блейз повесил портрет у себя в кабинете и запретил кому-либо туда входить. Узнав от домовика об обыске, он закрыл портрет такой же тканью, как ты, поэтому никто не пострадал. Что, на мой взгляд, весьма удивительно, потому что ваши доблестные авроры даже не поинтересовались, что за портрет скрыт от их глаз. К тому же, если бы они спросили Блейза, какая именно из вещей проклята — он бы непременно ответил правдиво. Но идти первым на сотрудничество с людьми, не вызывающими доверия, — не в наших правилах.

Гермиона, внимательно выслушав миссис Забини, коротко кивнула — она как никто другой знала, что в большинстве своем представители древних чистокровных родов нередко утаивали информацию, если считали нужным. Она прекрасно понимала, почему Блейз сделал вид, что не понимает, о каком проклятии идет речь — о таких вещах не принято говорить вслух в его мире.

— Что ж, прошение о встрече с Розье я подам уже сегодня. Когда его одобрят — неизвестно, но ваши показания в совокупности с данными мастера Эрнеста Нотта составят отличное доказательство. Если Розье не согласится сам снять проклятие, то его заставят это сделать через суд. На этом, надеюсь, наше с вами, миссис Забини, сотрудничество закончено.

Взмахнув палочкой, Гермиона наложила заглушающее заклинание и закрыла портрет черной тканью. После этого она взялась за отчет, который обещала предоставить к вечеру мистеру Брэдстокеру. Вытащив из кармана папку и увеличив ее до прежних размеров, она нашла форму для отчета и, разложив свитки с протоколами и необходимой информаций, принялась за дело.

Вскоре вернулся Невилл и, загадочно улыбаясь, поставил на ее стол коробку, предварительно вернув ей реальные размеры. Гермиона с удивлением прочитала на ней название своего любимого маггловского итальянского ресторанчика, куда раньше на каникулах часто ходила с родителями.

— Как ты узнал?

Невилл пожал плечами.

— Ты часто рассказывала о нем в школе, когда возвращалась с каникул. Я не мог решить, что же тебе взять, поэтому отправился в маггловский Лондон. Увлекательное вышло приключение! — воскликнул он с энтузиазмом.

Гермиона рассмеялась и, отложив на полчаса отчет, пересела за стол Невилла. Они вместе принялись за еду, то и дело смеясь над рассказом Лонгботтома — это было его первое знакомство с миром магглов.

К семи часам отчет лежал у Аарона на столе. Гермиона только что закончила устный доклад и убедила начальника подать прошение о допросе Розье.

— Хорошо, мисс Грейнджер. Вы проделали огромную работу — я не ожидал таких впечатляющих результатов за столь короткий срок. Теперь я вижу, что не зря согласился на уговоры Министра. Ответ по прошению придет через несколько дней — вам сразу сообщат. А до тех пор, я полагаю, вам стоит познакомиться с нашим архивом, чтобы знать, где в экстренном случае можно найти ту или иную информацию. Напоминаю, что ваш рабочий день нормирован — с десяти утра до пяти вечера, — он строго посмотрел на сидящую напротив девушку, — это я к тому, что не стоит задерживаться дольше без крайней необходимости.

Гермиона с удивлением увидела, что начальник мягко ей улыбнулся и подмигнул.

— Спасибо, мистер Брэдстокер. С вами очень приятно работать.

— Не за что. Вы очень порадовали меня, мисс Грейнджер. Кстати, все бумаги оформлены — теперь вы официально глава Сектора по обнаружению и обезвреживанию темномагических проклятий. Об этом можно заявлять при обысках и допросах. Как вы, наверное, уже поняли, ваша работа достаточно сильно отличается от работы остального Отдела.

— Да, сэр. Но такая работа мне по душе, — улыбнулась Гермиона и, попрощавшись, отправилась домой.

Следующие три дня Гермиона посвятила ознакомлению с Отделом тайн: побывала в архиве, попила чай с невыразимцами, посмотрела на работу спецлаборатории. С каждым часом она все больше убеждалась в том, что эта работа действительно для нее идеальна. А потом ее вызвали в кабинет Главы Отдела — в срочном порядке без отлагательств. Гермиона уже было испугалась, что сделала что-то неправильно, но потом сообразила, что речь, скорее всего, пойдет о прошении.

Она негромко постучала в дверь кабинета начальника и, дождавшись ответа, вошла.

— Мисс Грейнджер, рад вас видеть. С удовольствием расспросил бы про ознакомление с Отделом, но сейчас на это совершенно нет времени, — мистер Брэдстокер говорил быстро и был настолько серьезным и предельно собранным, каким Гермионе его видеть еще не доводилось.

— Но объясните, что случилось? Если пришел ответ по прошению, то почему такая спешка? Розье ведь никуда не денется.

— Все дело в том, что разрешение дается только на один день. И эти чиноши совершенно не подумали о том, что время уже близится к двум часам дня, поэтому, если мы не поторопимся, то не успеем ничего выяснить, — Аарон разочарованно вздохнул и поднялся, жестом приглашая Гермиону подойти поближе.

На его столе лежал странный предмет круглой формы, напоминающий музыкальную пластинку. Он слегка светился голубоватым и, казалось, мелко подрагивал, привлекая внимание девушки.

— Это универсальный портал для двоих на остров, — указал мистер Брэдстокер на пластинку. — Документы у меня, все готово к отправке.

Гермиона все еще не могла отвести взгляд от портала, когда начальник дотронулся до ее плеча, призывая не мешкать. Девушка взялась за пластинку с одной стороны, Аарон — с другой. Прозвучало «Портус», и оба мага почувствовали знакомое ощущение переноса. Через несколько секунд они стояли перед главными и единственными воротами Азкабана, ветер приносил им в лицо морские брызги, что заставляло ежиться и запахивать поплотнее министерские мантии.

Мистер Брэдстокер наколдовал патронус и передал с ним сообщение охране. Через несколько минут ворота с тяжелым скрипом открылись, явив посетителям крайне удручающее зрелище — темный коридор с редкими факелами, промозглый и сырой, тонул в непроглядной черноте.

Гермиона ощутила острое желание развернуться и отправиться подальше от этого места, не обращая внимания на огромное расстояние открытого моря, которое явно препятствовало этой идее. Тем не менее она вынуждена была взять себя в руки и последовать за начальником. Стук ее каблуков гулким эхом убегал вперед, словно предупреждая кого-то находящегося на их пути о приближении незваных гостей.

Когда Гермионе уже показалось, что сейчас она потонет в черноте и никогда больше не увидит свет, коридор неожиданно свернул вправо и привел к хорошо освещенному тупику с двумя дверями. Аарон толкнул одну из них, и маги оказались в достаточно уютном — в сравнении с предыдущим коридором — кабинете.

Начальник тюрьмы — пожилой волшебник в строгом мундире — поднялся из-за стола и приветственно пожал руку мистеру Брэдстокеру. Затем, с удивлением обнаружив стоящую за ним девушку, кивнул ей и вернулся на свое место.

— С чем пожаловал, Аарон?

Начальник Гермионы протянул ему увеличенную папку с документами и разрешение на допрос Розье.

— Я, конечно, редко лично присутствую на подобных мероприятиях, но мисс Грейнджер совсем недавно работает в моем Отделе, я не мог отправить ее в ваше милое ведомство одну, — Аарон усмехнулся, пряча руки в карманы мантии.

— О, мисс Грейнджер, рад с вами познакомиться лично, — мужчина снова встал и поцеловал руку девушки, отчего та смущенно улыбнулась, — меня зовут Роберт Уилсон. Я начальник тюрьмы Азкабан, думаю, вам стоит знать это, потому что со спецификой вашей работы вы станете частым гостем в этих стенах.

— Очень приятно, мистер Уилсон, — Гермиону передернуло от его слов, но она все же выдавила из себя улыбку.

— Что ж, не будем терять время, следуйте за мной, — Роберт кивнул на дверь, находившуюся на другом конце комнаты, и все трое отправились в малоприятное путешествие по запутанным мрачным коридорам тюрьмы.

Правда, войдя в первый же, все трое создали патронусов — дементоры непрерывно несли свою тяжкую службу, а лишний раз попасть под их воздействие никому не хотелось. Когда они, наконец, добрались до камеры Розье, было почти три часа.

Гермиона в глубине души опасалась, что допрос придется вести ей, но Аарон, видимо, решил на первый раз сделать для нее показательный пример. Собственно, беседа много времени не заняла: невыразимец определенно знал, как и о чем спрашивать, поэтому Розье довольно быстро согласился с предъявляемыми обвинениями и указал, каким именно способом снять проклятие.

К пяти часам Гермиона уже сидела в своем кабинете и заполняла последние бумаги для закрытия дела. Снятие проклятия заняло двадцать минут, а Невилл, наконец, смог взглянуть на картину, но не был сильно впечатлен.

Неожиданно в дверь постучали, и Гермиона, удивленно подняв голову, разрешила войти. Показавшийся юноша судорожно вздохнул и смущенно на нее посмотрел.

— Мисс Грейнджер, вам письмо. Прислали совой, но им не разрешено летать по Отделу, поэтому вся почта остается на проходной, — он положил послание ей на стол и, попрощавшись, вышел.

Гермиона со странным предвкушением отложила перо и заполняемые минутой ранее бланки и развернула пергамент. На нем было всего несколько строчек, написанных красивым изящным почерком.

«Мисс Грейнджер, насколько я помню, Вы были бы рады собственному портрету в моем исполнении. К сожалению или к счастью, мне необходимо Ваше присутствие для осуществления этой задумки. Поэтому я надеюсь, что Вы почтите меня своим визитом в ближайшее свободное время. Скажем, сегодня?

Искренне ожидающий Вашего ответа, Тео»

Гермиона с удивлением обнаружила, что покраснела от смущения, и тут же тряхнула головой, отгоняя шальные мысли. Но обдумав поступившее предложения, поняла, что провести вечер в компании Нотта — не такая уж плохая идея. Поэтому девушка вернулась к заполнению бумаг, после чего ей предстояло вновь посетить Забини, чтобы вернуть портрет.

Закончив с бумагами, она подхватила портрет заклинанием, закрыла кабинет и отправила Тео ответную записку с проходной.

Визит в поместье Забини прошел без происшествий, правда немного затянулся, потому что Гермионе пришлось подождать, пока Блейз освободится от своих очень важных дел и сможет уделить ей минуту своего драгоценного времени. В глубине души она подозревала, что Забини специально тянет время, дабы позлить ее, но просто уйти не могла — для сдачи дела в архив ей необходима была его подпись о получении портрета.

Блейз, уже поднеся перо к пергаменту, неожиданно ухмыльнулся и поинтересовался:

— Куда-то торопишься, Грейнджер? Подпрыгивай меньше, а то пол проломишь.

Гермиона вспыхнула и со злостью глянула на Забини.

— Тебя это точно не касается. И ничего я не подпрыгиваю, — возмутилась она.

— Спорим, я угадаю с первого раза, куда ты торопишься? — Блейз выжидающе уставился на девушку и, не увидев реакции, продолжил: — К Нотту. Как пить дать!

Увидев покрасневшие щеки Гермионы, он усмехнулся.

— Что и требовалось доказать. Ладно уж, забирай бумажку и лети к своему художнику, — последовала секунда тишины, пока Блейз ставил роспись. — И вот еще что, Грейнджер, — он замер, не выпуская пергамент из руки, — если собираешься позировать ему для портрета, сделай что-нибудь с волосами.

Гермиона выхватила, наконец, пергамент из пальцев Забини и, кинув на него еще один убийственный взгляд, проследовала к выходу.

— С моими волосами все нормально, не беспокойся. Надеюсь, больше не увидимся! — бросила она напоследок и ушла.

Выйдя на улицу, Гермиона немного постояла, чтобы успокоить нервы и прийти в себя. Выходило, что встречи с Забини выбивали ее из колеи больше, чем в свое время с Малфоем. Или она просто отвыкла от нападок и хамства.

Аппарировав в уже знакомый тупик, она окинула себя взглядом и, улыбнувшись, постучала. Через мгновение дверь распахнулась, и она увидела Гринни, который что-то недовольно бормотал себе под нос.

— Господин Нотт ожидает вас, пройдите за мной, — домовик пренебрег правилами хорошего тона, чему Гермиона не удивилась.

Оказавшись, наконец, в мастерской Тео, она облегченно вздохнула и улыбнулась идущему ей навстречу хозяину дома.

— Мисс Грейнджер, очень рад снова вас видеть, — поклонился тот и поцеловал девушке руку. Она вновь едва заметно покраснела.

— Взаимно, Тео. Давай окончательно перейдем на «ты»?

Он улыбнулся и пожал плечами.

— Как скажешь, Гермиона, — ее имя прозвучало так, что по телу пробежала волна тепла, а кончики пальцев приятно закололо.

— Присаживайся, — он указал на гостевое кресло и сам опустился в стоящее рядом так, что они оказались лицом к лицу.

— Я принесла тебе назад материалы, которые ты одолжил нам для расследования. Это очень помогло, спасибо! Сегодня мы, наконец, смогли снять проклятие, — она положила на стол увеличенный свиток.

Тео улыбнулся.

— Я очень рад, что смог тебе помочь. Хочешь чего-нибудь? Чай или чего покрепче?

Гермиона задумалась — именно сейчас желудок напомнил о том, что она с утра ничего не ела. С другой стороны, правила приличия не позволяли ей навязываться.

Заметив паузу, Тео понял, что она, скорее всего, только с работы. А помня еще по школе ее рвение к выполнению обязанностей, можно было легко предположить, что просто чая недостаточно.

— Гринни!

Домовик с хлопком появился у кресла хозяина и поклонился.

— Накрой ужин на двоих в малой столовой. Мы подойдем через десять минут.

Гринни враждебно посмотрел на Гермиону, пробормотал что-то насчет чистоты крови, но поклонился и исчез.

— Зачем? Не думаю, что это хорошая идея, — Гермиона пыталась возмущаться, но улыбка, не сходившая с лица, портила всю картину.

— Я позволил себе предположить, что с такой интересной работой ты вряд ли вовремя вспоминаешь о перерыве. Если вообще вспоминаешь, — он недовольно покачал головой, поднялся и галантно подал девушке руку.

Гермиона воспользовалась предложением и взяла Тео под локоть.

— Пойдем, я хоть немного покажу тебе дом, хотя до малой столовой идти не далеко, — он усмехнулся и увлек ее за собой.

Еще раз убедившись в красоте дома Нотта, Гермиона оказалась в столовой. Ужин прошел быстро, скрашенный непринужденной беседой. У Тео было отличное чувство юмора и хорошо поставленная речь — легко получалось представить его даже в роли Министра Магии.

Когда они вернулись в мастерскую, Нотт сразу перешел к делу.

— Итак, насчет портрета. Это работа не на один вечер — тебе придется провести тут очень много времени. Но для начала необходимо продумать образ, в котором ты будешь изображена, — Тео окинул девушку оценивающим взглядом.

— А так нельзя? — смутилась та, глядя на себя.

Тео пожал плечами и наколдовал большое зеркало прямо перед Гермионой.

— Можно, конечно. Но если ты позволишь, я бы показал тебе несколько возможных вариантов. Если тебе ничего не понравится, то оставим, как есть. Идет?

— Вполне, — улыбнулась та и повернулась к зеркалу.

Тео взмахнул палочкой, и ее министерская черная мантия трансфигурировалась в длинное серебристое платье с черным едва заметным рисунком. У Гермионы даже дыхание перехватило на долю секунды — этот наряд настолько ей шел, что казалось, будто шили его специально для нее. Видя реакцию девушки, Нотт усмехнулся и вновь взмахнул палочкой. Волосы сами уложились в высокую прическу, из-за чего она стала похожа на средневековую даму. Гермиона покачала головой — такой образ ей не нравился.

— Не стоит поднимать волосы, — выдала она, на что Тео только кивнул.

Он на секунду задумался и, радостно улыбнувшись, вновь взмахнул палочкой. Волосы уложились в длинную широкую косу с вплетенными серебристыми камнями, идеально сочетавшимися с платьем. Нотт удовлетворенно кивнул, глядя на Гермиону, которая застыла в немом изумлении и боялась пошевелиться.

— Оставим так? — поинтересовался Тео, становясь позади Гермионы. На секунду его сердце замерло от того, насколько гармонично они смотрелись вместе.

— Да, — выдохнула, наконец, Грейнджер, поворачиваясь к Нотту и беря его за руки, — это просто чудесно.

— Тогда осталось определиться с позой, и я тебя отпущу, — улыбнулся тот, чувствуя, как в его руках скользят ее тонкие пальцы. — Важно, чтобы ты приходила днем и всегда в одно и то же время — мне нужны постоянные тени, — он провел ее к креслу, стоящему возле окна. — Сядь вполоборота и смотри в окно, — подождав, пока Гермиона выполнит инструкции, Тео продолжил, — сейчас нет смысла начинать, потому что уже стемнело. Но днем это будет выглядеть совсем по-другому: ты будешь будто появляться из тени. Никакого искусственного освещения, — воскликнул он, увлекшись своими мыслями.

Гермиона наблюдала за множеством эмоций, отражавшихся на лице Тео, и понимала, что он каким-то волшебным образом успел стать для нее привычным. Не родным пока еще, но вызывающим самые светлые и нежные чувства. Она улыбнулась своим мыслям и поднялась.

— Сейчас мне уже пора. Я заканчиваю обычно в пять вечера — после этого я полностью в твоем распоряжении. К сожалению, днем у меня работа, поэтому, если тебя не устраивает такое время, остаются только выходные, — Гермиона смущенно пожала плечами.

Тео задумался.

— Обычно я приглашаю людей два или три раза в неделю, но работаю не меньше двух часов. В пять вечера — неплохо, но дольше часа работать просто не получится, поэтому тебе придется приходить каждый день. В остальном — проблем нет.

— Если это не помешает твоим основным заказам, то проблем не будет, — осторожно произнесла Гермиона.

— У меня сейчас только один заказчик, но с ним ты даже не пересечешься.

— Тогда я пойду, — улыбнулась девушка, взмахом палочки возвращая себе прежний вид.

— Постой. Ты ведь в Лондоне живешь? — поинтересовался Тео и, дождавшись утвердительного кивка, предложил: — Аппарируем вместе?

Гермиона посмотрела на него удивленно, но согласилась. Тео вызвал домовика, отдал ему несколько распоряжений и, взяв гостью под руку, вышел на улицу. Они прошлись пешком до края Хогсмида, после чего аппарировали в парк недалеко от дома Гермионы, которая жила в немагической части Лондона.

Тихо беседуя, они дошли до нужного подъезда и остановились. Тео осторожно взял Гермиону за руку и поцеловал запястье, почувствовав, как вздрогнула девушка.

— Холодно, иди домой, не хочу, чтобы ты заболела.

Гермиона смутилась и поцеловала его в щеку.

— До завтра, Тео. В пять я буду у тебя, — прошептала она и скрылась в подъезде.

Тео мечтательно вздохнул и закурил — на щеке все еще теплился след от поцелуя, на губах, перебивая вкус сигарет, чувствовался аромат ее духов. Постояв минут десять, он еще раз глянул на дверь подъезда, будто пытаясь запомнить на всю оставшуюся жизнь, и аппарировал.

На следующий день в пять часов Гермиону встретил сам Тео, она снова поцеловала его в щеку, и они прошли в мастерскую. Вновь преобразив девушку и усадив ее в кресло, Нотт взялся за кисть.

— Ты рисуешь без помощи магии? — удивленно спросила Гермиона.

— Так получается чувственней. Я же учился в маггловском университете, — пожал плечами Тео.

Рядом с мольбертом уже стоял небольшой столик, на котором были разложены различные краски и палитры. Нотт, попросив девушку не шевелиться, упоенно взялся за работу. Гермиона же рассматривала пейзаж за окном и с грустью думала о том, что скоро наступит зима.

Сидеть так в тишине почему-то было очень комфортно. Не было неловкости или желания сказать хоть какую-нибудь бессмысленную фразу. С Тео вообще было легко.

Когда в начале седьмого он отложил кисть и вытер руки специальным полотенцем, Гермиона потянулась и уже хотела было посмотреть на картину, но Тео жестом ее остановил.

— У художников не принято показывать незавершенные работы, — пояснил он.

— А теперь я приглашаю тебя на ужин, пусть и в моем доме, но думаю, тебе понравится, — он подмигнул девушке, — только не возвращай пока свою министерскую мантию.

Гермиона улыбнулась и, подождав, пока он вернет мастерской первоначальный вид, взяла его под руку.

— Пойдем, мой сказочный принц, — слова вырвались непроизвольно, но, видя довольное лицо Тео, она не пожалела о сказанном.

Ужин вновь прошел в приятной атмосфере веселья и непринужденности. Казалось, в мире больше не существует ничего, кроме этой столовой, зажженных свечей и двух людей, наслаждающихся обществом друг друга.

После ужина Тео вновь проводил гостью до ее подъезда, получив нежный поцелуй в щеку. Простояв у ее дома несколько минут, он аппарировал в свою квартиру и позволил себе выпить пару бокалов вина. Да, ему удалось сблизиться с Гермионой, но он хотел большего. Хотел стать для нее целым миром, готовым укрыть от любых проблем.

Такие вечера вошли в привычку, и на протяжении двух недель ничего не менялось. Тео как мог отвлекал себя работой, но с каждым днем держать себя в руках в присутствии Гермионы становилось все сложнее. В пятницу, подходя к ее подъезду, он неожиданно остановился.

— Гермиона, мне нужно тебе кое-что сказать. Я не знаю, как ты к этому отнесешься, но держать в себе больше не могу, — он нервно прикусил губу.

— В чем дело, Тео? — она нежно погладила его по щеке, а в глазах сквозило неподдельное беспокойство.

— Я люблю тебя, — он зажмурился, — еще с четвертого курса. Я пытался бороться с этим чувством, говорил себе, что ты никогда на меня не посмотришь, что у тебя есть Уизли, но когда увидел тебя вновь две недели назад — понял, что не могу без тебя.

Помолчав, Тео, наконец, решил открыть глаза: Гермиона мягко улыбалась, продолжая поглаживать его по щеке. В ее взгляде так и читалось «Какой же ты дурак».

— Тео... — начала она шепотом, заставив того нервно сглотнуть, — почему ты не сказал мне раньше? Мерлин, все ведь могло быть намного легче и быстрее. Достаточно лишь было со мной поговорить.

Она прижалась к нему, а он все никак не мог понять ее слов.

— Тео, ты чудесный и замечательный, для меня ты стал принцем, сошедшим со страниц старой сказки. Неужели это не очередной сон?

Нотт пришел в себя, улыбнулся, взял ее за руки, поднося к губам и целуя каждый пальчик, боясь поверить, что все происходящее — реально.

— Ты будешь со мной, Гермиона? — вопрос, произнесенный шепотом, оглушил обоих.

— Да, — так же тихо ответила она.

Тео прижал ее к себе, уткнувшись в копну волос, вдыхая ставший таким родным аромат и повторяя:

— Моя, только моя, никогда тебя не отпущу.

А Гермиона только радостно улыбалась и впервые в жизни чувствовала себя очень глупой, но очень счастливой.


* * *
Наступило Рождество. Гермиона уже давно все приготовила и накрыла на стол. С минуты на минуту должны были прийти гости — Гарри с Джинни и Блейз с Панси — разношерстная компания, а Тео все еще не было.

Гермиона перекладывала с места на место приборы, проверяла чистоту тарелок, но волнение не проходило. Наконец, в коридоре раздался шум, она поспешно выглянула и обнаружила там улыбающегося Тео, прижимающего к себе портрет.

— Ты закончил? — воскликнула девушка с удивлением.

— Да, это мой подарок тебе на Рождество.

Он прошел в гостиную и с помощью магии повесил портрет над камином. С него смотрела задумчивая Гермиона, непривычно строгая в своей красоте. Тень скрывала половину ее лица, делая черты какими-то неземными. Девушка с затаенным дыханием смотрела на собственное изображение и не могла поверить, что это действительно она. Тео аккуратно обнял ее сзади и поцеловал в шею.

— Тебе нравится?

— Это волшебно. Неужели я могу быть такой? — Гермиона обернулась к Тео и поцеловала его.

— Можешь, — Нотт повернул девушку к сотворенному из воздуха зеркалу и взмахнул палочкой.

Ее простенькое платье стало темно-синим и заструилось вдоль тела, волосы мягкой волной спадали на спину, на шее красовалось сапфировое колье. Сам же Тео был в черной рубашке с подвернутыми до локтя рукавами и расстегнутыми верхними пуговицами. Идеально отглаженные брюки со стрелками выгодно дополняли образ. Темные волосы в профессиональном беспорядке обрамляли лицо. На протяжении всего прошедшего времени Гермиона не могла смотреть на него без содрогания. Сейчас, видя их отражение в зеркале, она невольно поймала себя на мысли, что они действительно идеально дополняют друг друга.

Раздался звонок. Тео поспешно убрал зеркало и шепнул Гермионе на ухо:

— Ну что, объявим, наконец, о нашей помолвке?

Гермиона смущенно пожала плечами.

— Как хочешь.

Тео обнял свою невесту за талию, и они вдвоем двинулись в коридор — встречать гостей.