Под монотонное бормотание профессора Бинса хорошо было спать. Голос призрака отправлял студентов в царство Морфея не первый год, но не все поддавались его воздействию. Гермионе, например, уснуть не давала совесть и тяга к знаниям, поэтому она усердно записывала лекцию профессора в свой свиток пергамента, пачкая пальцы сине-фиолетовыми чернилами и разбрасывая кляксы по желтоватой бумаге. Бинс диктовал очень быстро, писать приходилось торопливо, поэтому Гермиона не особо заботилась об аккуратности конспекта — вечером она всё-всё почистит с помощью магии. Так было всегда, казалось, что так и будет, но жизнь имеет привычку резко менять судьбы людей. Рвать сплетённые годами нити, связывать совершенно непохожих людей, обильно посыпая это проблемами — да, жизнь была такой. Гермиону перемены настигли в привычном кабинете Истории Магии. В лучах утреннего солнца, проникающих в класс сквозь готические окна, водили хороводы пылинки; Гермиона безучастно следила за ними. Все утро её грызло чувство неминуемых перемен. Такое бывает у каждого человека: тебе кажется, что все если не слишком хорошо, то точно стабильно, но под ложечкой предательски сосёт. Девушка глубоко вздохнула, уронив голову на руки. Она пропустила завтрак, пошла сразу в класс — после вчерашней шумной ссоры с Гарри и Роном ей никого не хотелось видеть.

Петли входной двери скрипнули. Гермиона подняла голову и наткнулась на равнодушный взгляд карих глаз Блейза Забини. Итальянец положил свою сумку с учебниками на первую парту, постучал костяшками пальцев по деревянной поверхности и достал из сумки потрёпанную «Историю Магии». Гермиона неотрывно следила за тем, как тонкие пальцы перелистывают ветхие странички учебника.

— Грейнджер, у нас сегодня лекция или практика?

Гермиона встрепенулась. Не сказать, что Блейз никогда с ней не заговаривал и теперь его поведение её удивило, нет, изредка слизеринец перекидывался с ней парочкой-другой ничего не значащих фраз. В основном — по учёбе, иногда он уточнял у старосты Гриффиндора квиддичное расписание, вот и все. Просто почему-то сегодня голос Блейза показался ей слишком уж приятным. Слизеринец отложил учебник.

— Лекция, — подавляя зевок, ответила Гермиона и потянулась. Не стоило долго засиживаться над книгами вчера, она совсем не выспалась. На лице Забини мелькнула лёгкая улыбка.

— У тебя пуговица расстегнулась.

— Где?

Гермиона опустила взгляд вниз и обнаружила, что верхняя пуговица форменной рубашки, действительно, расстегнулась, и краешек белого лифчика выглядывал из-за тонкой ткани. Она тихо пискнула и прижала ладони к груди.

— Ох… Спасибо, — Гермиона проворно застегнула рубашку, чувствуя, как щёки заливает краска.

Блейз коротко кивнул и сел за свою парту, а Гермиона посмотрела в окно. Сентябрьский ветерок шевелил яркие, праздничные наряды деревьев.

***

Майский ветер разносил по территории школы ароматы весны: сирень, каштан, яблони… Все цвело. Природа торжествовала, звала выйти вон из старинного замка, окунуться в эту дурманящую атмосферу с головой. Только класс Истории Магии, в котором проходил урок у шестикурсников Гриффиндора и Слизерина, не цепляла весенняя лихорадка. В нём в любое время года студенты засыпали под голос профессора-призрака, кроме, разумеется, Гермионы. Она сидела, подперев подбородок рукой, и даже не думала о конспектировании лекции. Её взгляд был обращён на смуглого юношу с серо-зеленым галстуком на шее. В нём не было ничего особенного: обычный симпатичный парень, таких множество, но что-то в его облике привлекало Гермиону. К нему тянуло. Его хотелось… коснуться. Когда это началось? Не в тот ли день, когда у неё расстегнулась пуговица на блузке, и заносчивый слизеринец указал ей на этот конфуз, едва заметно улыбнувшись, а не насмехаясь? Он мог вообще ничего не сказать, и тогда Грейнджер заливалась бы краской при всех однокурсниках, но он не промолчал.

Девушка тряхнула головой и вновь посмотрела на Блейза. Он сидел, положив голову на руки, прикрыв глаза, и ровно дышал. Гермиона подумала, что здорово, наверное, просыпаться в его объятиях, и тут же перевела взгляд в окно. За плохо вымытым стеклом бесновался май, топя в солнечном свете окрестности замка, разливая в воздухе сладкий запах и пение птиц, каждой травинкой, лепестком, пёрышком и каплей росы крича о том, что природа в самом расцвете сил.

А Гермиона с недавних пор любила пылающий алым и оранжевым сентябрь. Потому что Блейз Забини ассоциировался у неё с красно-оранжевой осенней листвой и янтарём; тёплым чаем с корицей и золотом предзакатного неба. Блейз Забини олицетворял собой осень, но никак не весну, и Гермиона чувствовала себя лишней в этом мае. Она вновь повернула голову в его сторону и поймала взгляд карих глаз итальянца.

Сердце Гермионы пропустило удар.

Другой.

Третий.

А потом заколотилось с новой силой.

Кровь ускорила бег. Она так реагирует на его взгляд. Что же будет, если ей удастся коснуться его кожи?

Блейз смотрел прямо на неё, чуть сощурившись.

Гермиона шумно втянула воздух, взгляд не отвела.

Забини тоже не отрывал от неё глаз, пока его не начал тормошить проснувшийся Малфой. Драко проследил за взглядом Забини и удивлённо приподнял бровь. Гермиона тут же перевела взгляд на доску. Краем глаза она видела, как блондин что-то зашептал на ухо однокурснику. У Блейза лицо стало таким, будто его только что поймали на месте преступления. Он замотал головой, и до Гермионы донеслись обрывки фраз Забини: «не выдумывай, Малфой!», «да я в окно смотрел!», «да с чего ты взял это?», «катись к дементорам, Драко». Малфой пихнул Блейза в бок и захихикал. Блондин ещё что-то произнёс, и Забини пихнул его в ответ, подавляя улыбку.

По Хогвартсу прокатился рокот колокола, возвестившего об окончании урока. Дрему со студентов словно рукой сняло, кабинет наполнился звуками: смех, разговоры, звяканье закрывающихся застёжек сумок… Класс быстро опустел. Гарри и Рон не стали дожидаться Гермиону: они переругались между собой ещё вчера вечером. Девушка запихнула в сумку толстый учебник по Истории магии, неловко двинула рукой и задела локтем лежащую на краю парты волшебную палочку. С тихим стуком она свалилась на пол и покатилась к ногам… Блейза Забини. Гермиона окинула класс нервным взглядом. Все студенты разошлись, в кабинете остались только они с Блейзом. Он нагнулся и поднял палочку Гермионы.

Девушка замялась. Блейз с любопытством рассматривал её волшебную палочку.

— Красивая она у тебя, — слизеринец вертел в пальцах магический атрибут Гермионы, — но с волшебными палочками надо аккуратнее обращаться. А то так и потерять её недолго, ну или сломать.

Гриффиндорка поднялась со своего стула, провела руками по серой шерстяной юбке, оправляя её. Она сглотнула.

— Дай мою палочку, — она протянула раскрытую ладонь, и тут Блейз посмотрел прямо в её глаза. Оказывается, у него не просто карие глаза. Они потрясающего, необычного каре-зеленого оттенка. Красивые. Завораживающие. — Пожалуйста, верни мою палочку.

— Верну, разумеется. Если ты честно ответишь на один вопрос.

Блейз смотрел на неё лукаво, уголки чётко очерченных губ приподнялись. Он зачесал падающие на глаза волосы назад; жест вышел несколько небрежным. Забини вообще сегодня олицетворял собой небрежность: серо-зеленый галстук был расслаблен, рукава белой рубашки закатаны, волосы растрёпаны, а в глазах искрилась игривость, немного несвойственная ему. Небрежность слизеринца была какой-то… аккуратной, что ли. Он выглядел свежо и сексуально. По крайней мере, вызывал у Гермиона жгучее желание содрать с него эту самую рубашку.

— Спрашивай, — Гермиона облокотилась о свою парту, сложив руки на груди. Между её бровей залегла складочка, девушка перебирала в голове возможные вопросы, которые ей мог задать Забини.

— Ну, не хмурься, Грейнджер. Условия вполне безобидные. Так вот мой вопрос, — Блейз приблизился к ней, сокращая расстояние между ними, — почему ты постоянно на меня смотришь?

— Я? Я н-не смотрю. С чего ты взял? — твёрдости в голосе девушки не наблюдалось вовсе. От парня исходил едва уловимый аромат итальянского грейпфрута, дурманя гриффиндорку. Гермиона попятилась бы назад, вот только она уже вжималась в столешницу парты. Блейз приблизился к ней почти вплотную.

— Даже мои однокурсники замечают твои взгляды, Гермиона. Попытка номер два. Почему ты на меня все время смотришь?

— У тебя мания величия, Забини, ты не центр вселенной. Я не смотрю на тебя, — девушка старалась смотреть куда угодно, только не на стоящего вплотную к ней парня. Наклонись он чуть ниже, и Гермиона сможет почувствовать его дыхание на своей щеке. Блейз с тихим стуком положил палочку на гладкую поверхность столешницы. Он оперся руками о парту по обе стороны от Гермионы. Наклонился к ней так, что теперь их носы почти соприкасались.

— Тогда я даю тебе полное право влепить мне пощёчину.

— За что?

— За это.

Он прикрыл глаза, глубоко вздохнул и прижался к её приоткрытым губам своими. Медленно провёл языком по нижней губе Грейнджер, внутренне готовясь к оглушительному удару и потоку оскорблений. Всё равно. Девчонка занимала его мысли последние полгода, и бороться со своими чувствами ему надоело, как надоело ловить её брошенные украдкой взгляды и делать вид, что ему всё равно на неё. Лучше один раз схлопотать от Грейнджер оплеуху за ошибочные выводы, чем ещё полгода думать и гадать, ведь завтра может и не быть.

Губы Грейнджер будто бы обожгло. Блейз не трогал её руками, только нежно целовал, готовый отпрянуть в любой момент. Гермиона неуверенно положила ладошки на его плечи, сминая тонкую ткань рубашки и позволяя ему углубить поцелуй, стремительно теряющий нежность и обретающий настойчивость. Блейз прижал её к себе за талию, отрываясь от её губ. Оба тяжело дышали, будто секунду назад они убегали от пожирателей во главе с Волдемортом; оба были несколько ошарашены, но Забини продолжал крепко держать её в кольце своих рук, а Гермиона все ещё обнимала его за шею. Блейз приподнял её подбородок и вновь приник к губам Гермионы, забираясь руками под форменную рубашку девушки. Он медленно, самыми кончиками пальцев, поглаживал спину Грейнджер, рассыпая по её телу мириады мурашек. Гермиона тихонько застонала ему в губы — он будто бы знал, что у неё очень чувствительная спина.

Время для них двоих остановилось, замерло. Блейз подсадил её на парту, разведя ноги Гермионы в стороны и устроившись между ними. Руки Забини переместились с талии гриффиндорки на её бедра, сминая в кулаках ткань форменной юбки. Гермиона запустила пальцы в его волосы и выгнула спину, когда Блейз провёл ладонями по чувствительной коже от коленей вверх, почти до самой кромки её трусиков. Гермиона запаниковала, поняв, что последует за этим жестом, и, нехотя, оторвалась от губ юноши.

— Забини… Блейз… Остановись, — прошептала Гермиона. Она прикусила губу: слизеринец гладил её ноги кончиками пальцев и вопросительно смотрел на неё.

— Почему? — взгляд Блейза был словно матовым, он явно не понимал, почему Гермиона его останавливает.

— Я… я просто… Мне надо идти… Уроки, — она неопределённо взмахнула рукой и отпихнула от себя слизеринца, соскользнула с парты и, схватив свои вещи, выбежала из кабинета вон.

Не помня себя, она добежала до ближайшего туалета. Бросилась к умывальнику и сбрызнула пылающую кожу лица холодной водой. Девушка посмотрела на себя в зеркало: губы у неё распухли от поцелуев, щёки горели огнём, волосы растрепались от бега… или от того, что Забини зарывался в них руками, пропуская сквозь пальцы каштановые пряди? Гермиона судорожно хватала ртом воздух, ухватившись за холодную керамическую раковину. Её только что… Она только что чуть было не… На парте, Мерлин, в кабинете Истории магии! Она провела мокрой ладонью по лицу; дыхание постепенно выравнивалось, и Грейнджер вдруг рассмеялась лёгким, счастливым смехом. Её только что целовал парень, о котором она грезит с самого сентября. Гермиона улыбалась, глядя на своё отражение в зеркале. Ей казалось, что она пропиталась запахом итальянского грейпфрута.

Блейз и слова не успел сказать: так быстро Грейнджер убежала из кабинета. Он провёл ладонью по волосам, взлохматив их; да уж, Забини быстро привык к тому, что за столь горячими поцелуями следует не менее страстное продолжение. Теперь же ему требовалось некоторое время чтобы успокоиться, а лучше всего шальную кровь успокаивал растворенный в ней никотин. Слизеринец оправил одежду, приведя себя в более-менее приличный вид. Он достал из кармана брюк немного мятую пачку сигарет, достал одну и заложил её за ухо, совсем как маггловский подросток-хулиган. На душе было удивительно легко и хорошо; Блейз облизнул губы, улыбнулся, почувствовав лёгкий привкус вишни. Видимо, у Грейнджер был вишнёвый бальзам для губ, и Забини с радостью попробовал бы её поцелуй на вкус ещё раз. Почему он не сделал этого раньше? Видел же, как Гермиона смотрит на него украдкой, чего ждал? Пинка от Малфоя? Блейз усмехнуся, представив реакцию лучшего друга на эту новость. Наверняка Драко будет в бешенстве, начнёт читать лекции о чистоте крови, пересказывая слова Люциуса… Плевать! Поделиться с кем-нибудь смерть как хотелось, а кроме Малфоя доверять Забини никому не научился.

***

Температура воздуха перевалила за двадцать пять градусов — жара стояла аномальная. В школьной форме было жарко, поэтому на берегу Чёрного озера Блейз сидел, не аристократично закатав штанины шерстяных брюк и рукава рубашки. Его примеру последовал и Драко, но изредка озирался по сторонам, готовый в любой момент скрыть светлой тканью уродливую татуировку на левом предплечье. Из кабинета Истории Магии Забини пришёл сюда, выкурил сигаретку, а потом к нему присоединился Малфой, который теперь выжидающе смотрел на точёный профиль Блейза.

— Знаешь, твоя улыбочка начинает раздражать, — Драко сорвал тонкую травинку и взял её в рот. Он лёг на траву, заложив руки за голову, и прикрыл глаза, — ты после Истории Магии сияешь, как новенький галлеон.

Блейз покосился в сторону друга, в последний раз взвешивая все «за» и «против» рассказа.

— Ты не отстанешь?

Драко покачал головой.

— Ты иногда такой дотошный, Малфой! Ладно, — Блейз провёл руками по волосам, сильнее взлохматив их. Начать издалека или сказать сразу, в лоб. Лицезреть ошарашенного Малфоя представлялось возможным крайне редко, поэтому Блейз решил, что нет смысла разглагольствовать.

— Я последовал твоему совету, — остальные слова всё-таки застряли в глотке. Блейз прикусил губу. Что, если после этой новости многолетней дружбе придёт конец? Забини поймал выжидающий взгляд Малфоя. Ну, как говориться, сказал «а», говори «б» … — Я целовался с Грейнджер после урока. И чуть было не трахнул её прямо там, в кабинете, — выпалил Блейз, уставившись на кромку воды Чёрного озера.

Слева от него громко закашлялся Драко, подавившийся травинкой, и Забини глубоко вздохнул. Он достал из кармана пачку сигарет, вытащил оттуда одну и распотрошил её: успокаивало не хуже, чем пара-тройка крепких затяжек. Малфой, наконец, откашлялся, поднялся с травы и вырвал из пальцев Блейза многострадальную пачку.

— Их и так в дефиците, так ты ещё херней страдаешь. У меня целее будет, — ухмыляясь, Драко спрятал сигареты в свой карман. Он скривился и обхватил левое предплечье рукой.

— Болит? — кивком указав на метку, поинтересовался Блейз. Драко кивнул морщась.

— Будто раскалённое железо к руке приложили.

Забини ничего не сказал, и повисла зыбкая тишина: слишком хорошо за этот год Блейз выучил, что в такие моменты лучше молчать, не трогать друга. Ему даже стало как-то неуютно: над семьёй Малфоя и самим Драко нависла чёрная тень, готовая обрушиться на них градом заклинаний, страданий и боли, если Драко не выполнит своё задание, а у него, Забини, весь шестой курс на уме только кареглазая гриффиндорка и страх быть отвергнутым ровно до сегодняшнего дня. Конечно, за Малфоя он переживал, но помочь возможности не было хотя бы потому, что суть задания Драко скрывал и только отшучивался.

— Фух, отпустило, — Малфой вытер со лба крошечные бусинки пота, — Блейз. Всеми правдами и неправдами избегай это клеймо.

— А, наша семья всегда держала нейтралитет.

— Дай Мерлин, чтобы так оно и продолжалось. Ну, — Драко расправил плечи: боль из руки ушла совсем, — рассказывай.

— Что рассказывать?

— Ну, как ты там чуть было не трахнул золотую девочку Гриффиндора, — в серых глазах плескался неподдельный интерес, и Забини это довольно сильно удивило.

— Я думал, ты обзовёшь меня предателем крови и свалишь в замок, — честно признался Забини, — правда.

— Поцелуй с грязнокровкой ещё не повод для того, чтобы терять единственного друга, — Драко пожал плечами, вновь сорвал травинку, — да и это твоё дело, Блейз, с кем развлекаться. Рассказывай. Мне надо отвлечься, пусть даже на вас с Грейнджер.

— Да ничего особенного. Просто когда ты мне на уроке сказал, что Грейнджер на меня откровенно пялится, у меня будто глаза открылись. Всё вспомнил, каждый взгляд, и решил, что стоит узнать, с чего это у неё такой интерес к моей персоне. Дождался, пока все выйдут, подошёл, спросил. Естественно, она отнекиваться начала, мол, не было такого. А потом будто в голове что-то щёлкнуло, и я её поцеловал. Думал, пощёчина прилетит, как тебе на третьем курсе… Ай! — Драко пихнул Блейза в бок, чтобы тот не забывался, — ладно, извини. Короче, ответила она.

— И насколько далеко все зашло?

— Вырвалась, когда я задрал её юбку. Пролепетала что-то про уроки и испарилась. Вот как-то так, — заключил Блейз.

Блейз прикрыл глаза, подставив лицо солнечным лучам, и тут же в сознании возник образ раскрасневшейся от его поцелуев Гермионы. Уголки губ сами собой поползли вверх, а от того, что Драко довольно спокойно воспринял эту новость, стало совсем легко.

— Этого и следовало ожидать, — тихо произнёс алфой, и Забини повернул голову в сторону друга, чуть приподняв тёмную бровь, — что ты на меня так смотришь? Из-за этого, — Драко поднял левую руку, демонстрируя метку, — я ночами не сплю, так что слышал не раз, как ты бормотал её имя во сне, она на тебя пялилась, поэтому этот ваш поцелуй был лишь вопросом времени.

— Давно в психологи-философы записался, Малфой?

— С прошлого лета пришлось быстро взрослеть, Забини. Что дальше будешь делать?

— Для начала, нужно извиниться, — Драко закатил глаза, а Забини сжал кулаки. — Если тебе противно это слышать, скажи прямо, и я ни словом больше про Грейнджер не обмолвлюсь. Я не хотел этого, Малфой, но я, кажется, в неё влюбился. И, поскольку надвигается война, а мы все в неё будем замешаны, хочется хоть немного побыть счастливым. Пока не поздно.

— Блейз, мне абсолютно похеру, кого ты хочешь трахнуть. Пока не начнёшь сливать через неё информацию обо мне Поттеру, я твой друг, всё, — Драко поднялся с травы, привёл свою форму в надлежащий вид, — на твоем месте я поторопился бы. Времени меньше с каждым днём.

— Что ты имеешь в виду?

— Скоро узнаешь, — горько усмехнулся Малфой и зашагал в сторону школы, потирая сквозь ткань рубашки Чёрную метку.

***

За ужином Грейнджер краснела, когда пересекалась с Блейзом взглядами; он же специально не сводил с неё глаз. Она заметно нервничала, ёрзала на стуле и не знала, куда деть свои руки. К еде гриффиндорка так и не притронулась, а Поттер и Уизли с периодичностью в минуту попеременно что-то у неё спрашивали, бросая гневные взгляды в сторону стола Слизерина. Гермиона отмахивалась, качала лохматой головой. Когда взгляд Гермионы ненадолго задержался на лице Забини, он коротко кивнул в сторону дверей Большого зала. Гермиона едва заметно покачала головой, и тогда Блейз сложил молитвенно ладони, выпятив нижнюю губу. Гермиона подавила смешок, прижав ладошку к губам, но вновь покачала головой. Слизеринец сощурил глаза, заозирался по сторонам; через пару студентов от него сидела Дафна Гринграсс и увлечённо рисовала на клочке пергамента герб факультета волшебными чернилами, меняющими цвет.

— Дафна, одолжишь кусочек пергамента и перо на секунду? А я тебе за это куплю шоколадную лягушку.

— Я на диете, Забини, — девушка протянула ему нехитрые письменные принадлежности.

Блейз улыбнулся ей, бросил короткий взгляд на Гермиону, которая как раз отпивала из бокала тыквенный сок. Он зажал перо между пальцами, занёс его над пергаментом…

— Любовные письма пишешь? Могу процитировать пару сонетов, покоришь грязнокровку, — прошептал Блейзу на ухо Малфой.

— В другой раз обращусь. Отвернись!

Забини шустро застрочил пером в пергаменте. Потом коснулся записки палочкой, и она сложилась в бумажную птичку-колибри, встрепенулась и, шелестя бумажными крылышками, полетела к столу Гриффиндора, приземлившись прямо в руки Гермионе. Девушка непонимающе посмотрела на желтоватую бумажку, а Уизли попытался её отнять, глупо посмеиваясь, но Гермиона сжала записку в кулаке.

— Это не тебе адресовано! — воскликнула Гермиона, подскакивая с места, — ты невыносим, Рон! — Грейнджер схватила сумку, быстрым шагом покинула Большой зал. Поттер кинулся было за ней, но его ладонь перехватила мелкая Уизли, и он передумал идти за Гермионой.

Блейз не спеша допил свой тыквенный сок, сладко потянулся и встал из-за стола.

— Что-то ты сегодня быстро, Забини, — пробасил Гойл.

— А, мне нужно заглянуть в совятню. Увидимся в гостиной, — вразвалочку Блейз вышел из Большого зала, но едва двери за его спиной захлопнулась, как он сбросил напускную медлительность и направился к совятне, надеясь, что Грейнджер туда всё-таки придёт.

Итальянец быстро поднялся по побитым временем ступеням, вошёл внутрь и на несколько секунд замер на пороге: Грейнджер стояла ко входу спиной, поглаживая пальцами большую полярную сову. Блейз сделал шаг вперёд; тут же под тяжестью его ботинка что-то захрустело, и Гермиона, вздрогнув, обернулась.

— Зачем ты позвал меня?

— А ты как думаешь? — Гермиона заметно напряглась и отступила на шаг назад, — чего ты пятишься? Ты меня боишься, что ли?

— Н-нет, просто… Говори, что хотел, и я пойду. У меня ещё много дел, домашнее задание, дела старосты…

— Хорошо, — Блейз стоял, перекатываясь с пятки на носок, — в общем, я извиниться хотел за то, что руки распустил. Я не должен был, прости, ладно?

Гермиона кивнула.

— Я тоже обычно так себя не веду…

— Да, я знаю, — Забини мягко улыбнулся, сделал несколько шагов по направлению к ней.

— Если это всё, то я пойду. Правда, много дел, — извиняющимся тоном произнесла Гермиона, перебирая пальцами подол юбки.

— Иди, конечно, — немного разочарованно произнёс Блейз, освобождая проход.

Гермиона на долю секунды задержалась возле него, дёрнулась в его сторону, но, сконфуженно улыбнувшись, проскользнула к выходу.

Блейз хотел было предложить ей прогуляться, но язык словно прилип к нёбу. Он проводил гриффиндорскую старосту взглядом, даже хотел окликнуть её, догнать, но ноги будто приросли к полу. Забини вздохнул, подошёл к подоконнику и опёрся о него руками. Там, внизу, маленькой точкой спешила к замку Гермиона.