Этой ночью Перси Уизли приснилось, что он стал министром магии.

Сидя в роскошном, обшитом красным шёлком кабинете, в мягком кожаном кресле, он курил сигару и слушал, как капли дождя отбивали дробь по оконным стёклам. Настоящим, а не фальшивым — за которыми дождь шёл только по велению природы, а не депрессивной старой девы из отдела метеослужбы.

Стряхнув пепел с сигары в бронзовую, явно гоблинской работы, пепельницу, Перси взглянул на часы. До начала рабочего дня оставалось меньше минуты. Затянувшись в последний раз, он выпустил струйку ароматного дыма, понаблюдал, как она завивается спиралями и тает под потолком, затушил окурок и только после этого вызвал секретаршу.

— Кофе и свежую прессу, пожалуйста.

Секретарша — белокурая красотка с офигенным бюстом — продефилировала через весь кабинет, неся поднос, на котором стояла большая, как Перси любил, чашка растворимого кофе с тремя кусками сахара; качнула упругими бёдрами и посмотрела на него так томно… Одета она была явно не по уставу — в короткую мантию с глубоким декольте, — но Перси не мог за это на неё сердиться. Он даже подумал, что надо бы порадовать маму, — пригласить эту красотку на свидание и, чем чёрт не шутит, расстаться с положением самого завидного холостяка магической Британии. Но… как всегда не вовремя, сработали сигнальные чары, оповестившие, что пора вставать и собираться на работу.

Проснулся Перси довольным. Такие сны, которые он называл вещими, добавляли ему значимости и поднимали самооценку до небывалых высот. После них даже скудные, однообразные домашние завтраки казались изысканными, а завёрнутые с собой сандвичи говорили не о тотальной экономии, а о материнской заботе.

Работу свою Перси любил, а начальника — мистера Крауча — боготворил. Однако считал, что способен на большее, чем быть младшим помощником начальника Департамента международного сотрудничества. Конечно, восхождение по карьерной лестнице всегда начиналось с низов, и Перси надеялся, что мистер Крауч в скором времени заметит его, оценит работоспособность и старания и сделает личным секретарём. Для начала. А уже потом…

Потом Перси метил на место мисс Амбридж — секретаря самого министра, Корнелиуса Фаджа. Правда, ходили слухи, что она оказывала министру некие услуги личного характера, но Перси в это не верил. Мистер Фадж был примерным семьянином, его колдофото в окружении жены и детей постоянно мелькали на страницах газет и журналов. Такой человек просто не мог быть причастен к адюльтеру, в этом Перси не сомневался.

Бросив взгляд в зеркало и убедившись, что выглядит идеально, Перси поправил очки, взял со стола документы, над которыми просидел полночи, и отправился на работу. Пользоваться для перемещения каминами, расположенными на первом этаже Министерства, в Атриуме, ему пока не полагалось по статусу. Поэтому каждое утро Перси аппарировал в тихий переулок неподалёку и отстаивал очередь к служебному входу, чтобы попасть в Министерство самым оригинальным способом, который только можно было представить.

Перси поморщился и дал себе зарок – как только он станет министром, непременно упразднит эту глупую выдумку одного из своих предшественников и на месте якобы туалета прикажет построить ещё один каминный зал. Тогда и не достигшие высот министерские чиновники, такие как его отец, и перспективные молодые сотрудники смогут попадать на рабочее место, не подвергаясь предварительно такой унизительной процедуре — смыванию себя в унитаз.

***

В Министерстве было шумно. Только закончился Чемпионат Мира по квиддичу, и счастливчики, которым повезло достать на него билеты, обсуждали результаты финального матча, появившуюся ночью в небе Чёрную метку и делились впечатлениями со своими менее удачливыми друзьями. Отовсюду слышалось: «Крам, вейлы, Пожиратели»… Перси эти разговоры угнетали. Ведь мистер Крауч, всегда такой сдержанный и учтивый, после той ночи был чрезвычайно замкнут и раздражён. Безусловно, он переживал, что рядом с потерянной палочкой Гарри Поттера, из которой и выпустили Метку, авроры обнаружили его, Бартемиуса Крауча, домовика. И хотя все знали, что подобная магия домовикам недоступна, нашлись те, кто косился на мистера Крауча и намекал, что он распустил слуг. Перси ему искренне сочувствовал и старался угодить с удвоенной силой.

— Уэзерби! — кричал мистер Крауч, и Перси сразу был около него, готовый выполнить любое пожелание.

— Ещё вчера! — приказывал мистер Крауч, и Перси забывал про еду, сон и другие естественные нужды и просиживал в обнимку с бумагами ночи напролёт.

Вот и сейчас, едва мистер Крауч произнёс: «Срочно. Лично в руки!» — как Перси сорвался с места и понёсся к кабинету министра, уверенный, что выполнит поручение в соответствии с указаниями: срочно и лично в руки! Но на двери кабинета мистера Фаджа сияли огненно-красные буквы: «Не беспокоить, идёт совещание!». Перси опешил: как совещание? А мистер Крауч? А глава аврората, мистер Шеклболт, с которым Перси столкнулся в дверях лифта? Почему их не пригласили?! Что-то не складывалось. Можно было бы порасспрашивать мисс Амбридж — но ее в приёмной не оказалось. Странно, решил Перси, и очень, очень, очень подозрительно. А после рейда Пожирателей на Чемпионате Мира любое подозрение требовало немедленного опровержения. Поэтому он выудил из кармана новое изобретение братьев — удлинители ушей, так они его называли, — экспроприированное у них в целях безопасности и сохранения своего личного пространства, и просунул под дверь.

Министр Фадж стонал. Перси похолодел от нехорошего предчувствия — покушение! — и готов был выломать Бомбардой дверь и прийти министру на помощь, как услышал ещё один голос:

— Мяу.

— Кошечка, — прохрипел министр, — не томи.

— Мяу, мяу, мяу…

Перси сглотнул и почувствовал, что заливается краской. Вот, значит, как… Министр и «Кошечка». Это откровение поразило Перси в самое сердце, а реакция собственного тела на доносившиеся из кабинета звуки — озадачила. Ну и как быть? Засунуть руку в штаны и представить, что он не третий лишний? Что это мисс Амбридж гладит его яички и облизывает член?

— Тьфу ты… — Перси вытащил руку из трусов, поморщился и выдернул из-под двери удлинители ушей. С глаз будто пелена спала: ведь мало того, что его могли застукать за рукоблудством, так ещё и обвинить в шпионаже! Вот был бы позор! Слава Мерлину — отвёл беду.

Перси переступил с ноги на ногу. Двигаться было больно, стоять тоже. В паху всё горело огнём, а взгляд постоянно натыкался на изящную чашку с розовым ободком, стоявшую на столе мисс Амбридж, на которой рыжий котёнок нализывал свои яйца.

Прошло ещё минут десять, показавшихся Перси вечностью, когда дверь в кабинет министра открылась, и в приёмную вошла мисс Амбридж.

— А-а, Уизли, — сказала она скучающим голосом, — давно стоите?

— Только пришёл, — соврал Перси и сам удивился, как легко далась ему эта ложь. — Бумаги от мистера Крауча, — добавил он и, дождавшись одобрительного кивка, вошёл в кабинет Фаджа.

Там пахло развратом. Конечно, не подслушивай Перси под дверью, он ничего бы не почуял, — и этот стол был бы для него именно столом, а не местом соития, а этот диван — предназначенным для отдыха в минуты размышлений о судьбе Британии, а подоконник и ковёр… Картинки, одна другой ярче, мелькали перед глазами. Чтобы отогнать наваждение, Перси откашлялся и только после этого поздоровался с министром. Передав ему бумаги мистера Крауча, он сразу выбежал из кабинета. Находиться там было решительно невозможно. Логово порока! Перси никак не мог избавиться от ощущения, что каждый дюйм пространства становился ареной любовных игрищ и помечен спермой мистера Фаджа. А ещё мисс Амбридж, улыбнувшаяся и елейным голоском спросившая: «Всё нормально?» — добавила жару. Перси бросился в туалет и там, скрывшись от посторонних глаз, дал волю фантазии. Фантазия, правда, сегодня была скудна и отказывалась приводить к нему на выручку кого-то кроме мисс Амбридж. Трахать её не хотелось, поэтому Перси терзал и терзал свой член, пока кто-то не подсунул под дверь его кабинки журнал с голыми ведьмами. Перси замер от неожиданности и кончил от одного вида обложки. А потом в ужасе вспомнил, что забыл наложить на кабинку заглушающие чары.

***

Возвращаясь на своё рабочее место, в Департамент международного сотрудничества, Перси был крайне раздражён. Отказываться от амбиций на пост министра магии он не собирался, но его мучил вопрос — как работать в таком месте, где твой предшественник устраивал постоянные оргии? Об этом стоило серьёзно подумать. Потом, позже. Сейчас же нужно было решить, что сказать о своём столь долгом отсутствии мистеру Краучу? Совещание? — не годится, это ущемит его и без того обострённое самолюбие. А правду тем более говорить нельзя, слишком уж она смахивает на сплетню. Так ничего и не придумав, Перси вошёл в свой кабинет и тут же услышал:

— Уэзерби, мантикора тебя задери, где ты шляешься?

— Я здесь, мистер Крауч.

— Уэзерби?.. — Мистер Крауч недовольно оглядывался по сторонам. — Что за шутки?

Только тут Перси вспомнил, что находится под Дезиллюминационными чарами, которые наложил на себя при выходе из туалета. Слишком уж велика была опасность, что тот, кто подкинул ему в кабинку порно журнал, никуда не ушёл и хочет узнать его имя.

— Фините, — сказал Перси, снял заклинание и виновато уставился на начальника.

— Уэзерби, что с бумагами? Министр их подписал?

Перси мысленно застонал.

— Что вы хлопаете глазами? Бумаги, Уэзерби, бу-ма-ги!

Кивнув, Перси вновь бросился к министру. Конечно, идти туда сейчас совсем не хотелось, но не выполнить своих профессиональных обязанностей Перси не мог. Мистер Крауч и без того сердит, и нельзя допустить, чтобы он в нём разочаровался. В висках стучало «бумаги, бумаги», а перед глазами мелькали картинки, как министр срывает с мисс Амбридж розовые одежды, гладит её пухлое тело, зарывается лицом между ног — целует и причмокивает от удовольствия.

Салазар побери эти удлинители ушей! Зачем только близнецы их придумали?!

Но самое неприятное, что приёмная вновь пустовала, а на двери кабинета министра светилось: «Не беспокоить, идёт совещание!». Перси прижался лбом к стене и застонал. Одна только мысль о том, что сейчас происходит за этой дверью, отозвалась сладкой тяжестью в паху, а по телу разлилась истома.

Удлинители ушей прожигали дыры в кармане, и Перси призвал на помощь всю свою выдержку, чтобы ими не воспользоваться.

— Один, два, три… — прошептал он. День, так удачно начавшийся, грозил закончиться его полным моральным истощением.

— …девять, десять. — Перси вздохнул и решительно запустил руку в карман.