Небо над маленьким городком Коукворт было затянуто серыми облаками, грузно нависающими над ухоженными газонами и красивыми домиками. Пыльные улицы пустовали: жители спрятались под кондиционеры и ожидали дождя, который освежил бы высохшие сады и лужайки. Нестерпимая летняя духота непременно предвещала сильный ливень с громом и молниями.
Лили Эванс казалось, что это лето выдалось самым жарким, длинным и нудным в её жизни. Никогда еще она не умирала со скуки во время каникул и не желала, чтобы поскорее наступила осень.
Дыша спертым, душным воздухом, Лили сидела на качелях, крепко вцепившись в горячие цепи. Тихий скрип, который издавали качели, звучал очень громко и отчетливо на пустой детской площадке. Вообще-то Лили была уже очень взрослой для детской площадки, но это не имело значения — это особенное место, для которого возраст неважен. Каждый день она приходила сюда, садилась на любимые качали, тихо раскачивалась и просто думала о чем-то.
Вдалеке громыхнул гром, и молния подсветила мрачные облака. Лили подняла глаза к небу, печально вздохнула, опустила взгляд обратно на землю и заметила Северуса Снейпа. В просторном черном пиджаке и потертых брюках, он стоял в тени кустов. Его черные глаза внимательно следили за ней, бледное лицо, обрамленное черными сальными волосами, ничего не выражало, и если бы Лили не ждала его, то решила бы, что это призрак.
Они столкнулись впервые именно на этой площадке, когда им обоим было по одиннадцать лет. В тот летний день тоже было так жарко, Северус так же прятался в кустах, а Лили с сестрой качалась на качелях. С того самого дня Лили подружилась с Северусом Снейпом, он стал её лучшим другом, и они неизменно встречались на этой площадке уже много лет.
Радуясь другу, Лили быстро поднялась с качелей и направилась к Северусу. Он тоже двинулся к ней навстречу. Приблизившись, они обменялись сухими улыбками и неловкими объятиями.
— Я думала, что ты не придешь, — сказала она.
— Прости, дела… — сухо отозвался он.
— Какие могут быть дела в летние каникулы? — Она изобразила на губах улыбку, зная и понимая, как именно у него там дела.
— Есть такие дела, — лаконично ответил он и потупил взгляд.
Северус уже давно не был тем одиннадцатилетним мальчишкой, которого Лили увидела впервые в жизни на этой детской площадке. Он изменился не только внешне, но и внутренне. Волосы, черные как уголь, стали длиннее, ростом он вытянулся чуть ли не на две головы выше Лили, но оставался таким же худым и болезненным на вид. Вот только в его глазах уже не было детского блеска, восторженной, наивной радости. Теперь эти черные глаза стали холодными, отстраненными, такими, словно он уже совсем не тот, кем был раньше. Это на самом деле так — он стал совсем другим. Потому что вырос и связался с теми мерзкими людьми...
— Северус, я так волнуюсь за тебя, — призналась Лили, взяв его за руки. Он неуверенно поднял на неё глаза и слабо улыбнулся. — Пожалуйста, будь осторожен в этих своих делах, ладно?
Северус кивнул, сильно сжав её пальцы.
— Ладно… Как прошло лето?
— Очень скучно без тебя. Может, если бы ты чаще навещал меня, мне бы не было настолько скучно.
— А что, твои подруги не пишут тебе? — Лили показалось, что в голосе Северуса прозвучали какие-то ревностные, слишком вызывающие нотки. — Забыли о тебе?
— Нет, не забыли, пишут, — ответила она, не подав вида. — Они отличные подруги, но самым лучшим для меня останешься только ты.
Северус посмотрел Лили в глаза и улыбнулся. Его удовлетворил такой ответ, и она была счастлива увидеть радость на его лице, ведь она не врала и говорила сущую правду — никто и никогда не заменит ей Северуса. И пусть в последнее время они начали меньше общаться, и пусть между ними появились секреты, у них разные друзья, он всегда будет занимать в её жизни главное место наравне с родителями. Они прошли вместе слишком многое, чтобы что-то могло их так просто разлучить.
Около минуты они простояли в молчании, будто им было неловко находиться друг с другом, а потом сели на качели. На самом деле Лили о многом хотела спросить Северуса, но ей почему-то казалось, что сейчас не время и не место. Подобной неловкости в компании Северуса она еще никогда не испытывала, и от этого ей было крайне обидно и неприятно.
— Скоро начнется дождь, — сказал Северус, взглянув на почерневшее небо. Словно в подтверждении его слов, вдалеке громыхнул гром и фиолетовая молния пробежалась между тучами. — Пошли, я провожу тебя.
Он встал, и она последовала его примеру.
— Ты опять уходишь?
— Мне нужно, — кивнул он, потупив взгляд. Наверное, не хотел смотреть в глаза, не хотел, чтобы она увидела в них правду. — Кое-какие дела.
Лили свела брови и, стараясь сохранять спокойствие в голосе, произнесла:
— Из-за твоих дел мы не виделись всё лето.
На губах Северуса промелькнула улыбка.
— Прости, — сказал он едва слышно. — Прости, правда. Мне так жаль.
— Да ничего, — выдохнула Лили. Она не узнавала своего старого доброго друга.
Над их головами ударил гром. Сильный ветер согнал духоту и затряс деревья. Первые капли дождя упали на землю и на плечи Лили, которая была одета в тонкое платье. Холодок змейкой скользнул по спине.
— Пошли, сейчас пойдет дождь. Ты промокнешь и заболеешь. — Северус потянул Лили к выходу.
Они торопливо шли по Цветочной улице, когда грянул ливень. Лили остановилась и, радостно раскинув руки, засмеялась, чувствуя теплые капли на коже. Северус же быстро снял пиджак и раскинул его над головой как зонтик.
— Лили, иди сюда! Быстрее!
— Нет! Дождь — это весело! — Лили прыгнула на лужу, и капли оросили и её, и оторопелого Северуса. — Не будьте таким серьезным, Сев!
Лили уже и не помнила, когда в последний раз гуляла под теплым летним дождем. Кажется, это было уже давно. Она была необычайно рада, а вот Северус явно не настроен немного повеселиться. Мрачный и недовольный, он набросил на плечи Лили пиджак и схватил её за руку, заставляя идти дальше.
— Ну, Сев! — запротестовала она.
— Перестань, Лили! Вдруг ты заболеешь? Идем!
Они добежали до дома Эвансов и спрятались под козырьком. Лили увидела в окне любопытное лицо Туньи, которая, встретившись с ней взглядом, тут же скрылась за занавеской.
— Ты промокла до последней нитки! — сетовал Северус, тревожно разглядывая промокшую Лили.
— Здорово, правда? — улыбнулась широко она, слизав с губ влагу, и откинула с лица мокрые волосы. — Вот бы еще так!
Северус улыбнулся, и это была самая искренняя, самая настоящая улыбка за всю их встречу. Заворожено наблюдая, как Лили выжимает свои потемневшие рыжие локоны, он произнес:
— Прости, что редко виделись.
— Да ладно. У нас еще будет много времени.
Северус кивнул и низко опустил голову. Черные волосы прилипли к его покрасневшим щекам.
— Надеюсь.
Дождь усилился, громко барабаня по крышам домов и асфальту. Бил гром, то и дело молнии прорезали тучи.
— Зайдешь? — спросила Лили, чувствуя себя немного неловко.
— Нет, пойду. Мне нужно.
— Очень жаль, — сказала Лили, сняла пиджак и протянула Северусу. — Ты придешь завтра?
— Нет.
— А когда мы увидимся снова?
Северус осторожно взглянул на Лили. Что-то странное отразилось в его черных глазах: то ли грусть, то ли смятение, то ли боль. Сколько всего выражали эти глаза, сколько всего по ним можно было понять! Но Лили не решилась сказать то, что увидела.
Лили казалось, что она теряет Северуса. Ей совсем этого не хотелось, ведь он дорог ей, ведь она зависит от него. Они дружили уже много лет, они не расставались в школе, они знали все секреты друг друга, все предпочтения, все желания. Они больше, чем просто друзья. Но в последнее время почему-то отдаляются, становятся чужими, другими.
— Только в «Хогвартс-Экспрессе».
— Жаль.
— Лили, я… — Северус сжал кулаки и выпалил на одном дыхании: — Прости меня. Я не хочу тебя потерять. В школе всё изменится. Мы снова будем вместе.
Лили улыбнулась, отчего-то не веря ни единому его слову.
— Я знаю.
Они постояли, глядя друг на друга, очень недолго. Потом Северус наскоро попрощался, выскользнул в дождь и исчез. Лили, так и не сумев разглядеть его через ливень, вошла в дом и услышала голос мамы.
— Родная, ты вся промокла! Сейчас, я принесу полотенце.
Сняв через голову фартук, миссис Эванс быстро забежала в ванну и вынесла белое пушистое полотенце.
— Я сама, — сказал Лили с улыбкой, когда мама попыталась вытереть ей лицо, как в детстве. — Я уже не маленькая, мама!
Миссис Эванс грустно улыбнулась дочери.
— Да, я забываю об этом всё чаще.
Лили считала, что у неё самая прекрасная мама на свете. Добрая, ласковая, заботливая, она была прекрасной и совсем еще молодой. В уголках её блестящих карих глаз собрались морщинки, которые появились от частых улыбок, светлые волосы струились по плечам и длинной шее.
— Как дела у Северуса? — спросила миссис Эванс, когда Лили, переодевшись в растянутую футболку и свободные пижамные штаны, спустилась на кухню. — Почему он не зашел?
— Торопился куда-то.
Мама поставила перед Лили чашку дымящегося чая и взлохматила её мокрые волосы.
— Вы с ним поссорились?
— Нет. Но что-то между нами изменилось.
Миссис Эванс опустилась на стул напротив дочери и с пониманием посмотрела на неё.
— Такое бывает, правда. Между твоим отцом и мной было примерно то же.
— То есть? — заинтересованно спросила Лили и придвинулась поближе к матери.
— Мы тоже с ним долгое время дружили. Много общались, часто гуляли, но как друзья. А потом он вдруг стал таким… холодным, что ли. Я поначалу не обращала внимания, но потом не выдержала и спросила напрямую, мол, в чем дело? И твой отец ответил: «Кажется, я тебя люблю».
Раньше родители никогда не рассказывали историю своей любви. Должно быть, они считали, что их дочери слишком малы, а теперь, столько времени спустя, они выросли и стали достаточно взрослыми, чтобы вынести из их истории какой-то смысл. Однако Лили не хотела искать смысла в рассказе матери. Это просто невозможно, чтобы Северус её любил. Уж она-то была уверена, что он ей просто друг.
Взгляд мамы блуждал по стенам и потолку кухни, сейчас она находилась совсем в другом месте.
— Знала бы ты, что я чувствовала. Мне показалось, что он предал меня… Странно, конечно, но это так. Я испугалась и в пылу гнева сказала, что нам лучше больше никогда не общаться. Но твой отец…
— Добился тебя, а потом у вас родилась прекрасная дочь, а позже еще одна, — закончила Лили, растроганно улыбаясь. Потянувшись, она взяла маму за руку. Они сплели пальцы. — Это так мило.
Миссис Эванс хотела было что-то сказать, но тут в кухню неторопливо вошла Петунья. Она была очень похожа на маму: те же светлые волосы, глаза, длинная шея. Вот только на лице миссис Эванс не было той ядовитой желчи, которую изображала Петунья, всякий раз глядя на младшую сестренку.
— О, вы тоже будете прекрасной парой — урод и уродка! — выдала Петунья надменно, обратив презрительный взгляд на Лили.
— Петунья! — вскричала миссис Эванс.
— Туни, давай не будем ссориться, хорошо? Я не хочу… — спокойно начала Лили, но Петунья бесцеремонно перебила её.
— Он вырос таким уродом, фу! Сальные волосы, нос крючком и весь в прыщах! Бэ!
Лили, пытаясь сдерживать гнев, глубоко вздохнула. Невольно её руки сжались в кулаки. Она любила Петунью, искренне, по-настоящему. И пусть Туни выводила её из себя, она всё равно оставалась любимой старшой сестрой. Вот только Лили перестала быть для Петуньи сестренкой. И всё из-за того случая, который произошел много лет тому назад. Тогда Лили прочла письмо, адресованное Петуньи. Этот случай всё и разрушил, то есть Лили всё разрушила.
— Он мой друг, Петунья, — произнесла Лили, примирительно улыбнувшись сестре. — Пожалуйста, не трогай его.
Но Тунья не собиралась останавливаться. Потому что не только Лили прочитала то дурацкое письмо, но и Северус вместе с ней. Она и до этого случая его недолюбливала, потому что однажды на неё упала ветка с дерева, и она посчитала, что это учинил именно он. Теперь, столько лет спустя, она его просто люто ненавидела.
— Вы два урода, кроме как друг другу, никому не нужны, — прошипела Петунья, нахально вытянув шею и скрестив руки на груди. — В отличие от него и тебя, у меня есть друзья.
— У меня они тоже есть.
— Ну конечно.
Девочки с ненавистью уставились друг на друга. Мама хлопнула рукой по столу, и они вздрогнули, обращая взгляды на неё.
— Всё, мне это надоело! Всё лето вы перебранивались, ссорились, ругались. Я больше не могу этого видеть. Моё терпение лопнуло!
Лили никогда прежде не видела маму такой. Она была рассержена, недовольна, её лицо приобрело очень пугающий оттенок, словно ей хотелось отчитать дочерей посильнее, но она еще сдерживалась.
— Прямо здесь и сейчас вы помиритесь и поклянетесь мне, что до конца своих дней не будете ссориться, будете помогать друг другу и держаться вместе. Сейчас же, обещайте мне!
Петунья испустила смешок, который показался Лили нервной икотой. Она явно хотела возразить, однако не осмеливалась, показывая своё недовольство отвратительной миной на лице и плотно сжатыми губами. А Лили хотелось дать слово маме, хотелось извиниться перед Петуньей и помириться, однако она понимала, что этого никогда не будет. Как бы это печально ни звучало, но они уже давно перестали быть сестрами.
В одиннадцать лет Лили не только встретила на детской площадке будущего лучшего друга, но и потеряла сестру. Петунья невзлюбила Северуса с первого взгляда. Она злилась, что он вешает Лили на уши лапшу, рассказывая о несуществующее школе для волшебников. Но всё это оказалось правдой, и от этого Петунья разозлилась еще больше. Потому что она тоже хотела быть волшебницей, как и Лили. Однажды она написала Дамблдор письмо, прося принять её в школу, и Лили и Северус имели неосторожность прочитать его учтивый отказ.
Казалось бы, столько лет пролетело после того происшествия, за который Лили до сих пор корила себя, но Петунья продолжала злиться. «Она просто завидует, — отмахивался всегда Северус. — Она обычный магл, а ты — особенная волшебница».
Но Лили не думала, что это уж такой большой повод для зависти, и всеми силами пыталась помириться с сестрой. Но тщетно. Петунья сама не хотела делать ей навстречу шаг.
— Ну? — потребовала миссис Эванс, глядя на дочерей исподлобья. — Не слышу обещаний!
Девочкам не пришлось ничего обещать. Раздалось громкое уханье, и в следующую секунду со второго этажа стремительно слетела Вилди, маленькая серая сова Лили. Описав круг, она опустилась на стол перед хозяйкой и довольно ухнула. Петунья испугано шарахнулась в сторону — она ненавидела сов.
— Вилди! — обрадовалась Лили, вынимая из клюва совы увесистое письмо из Хогвартса. — Только не говори, что ты снова отобрала письмо у хогвартской птицы.
Вилди как будто хитро улыбнулась, подмигнула и ткнулась клювом в чашку. Воровать письма она просто обожала. Именно она принесла Лили и Северусу то письмо от Дамблдора.
— Из Хогвартса? — спросила мама, радостно глядя на конверт, и Лили счастливо кивнула.
Она получает письмо из Хогвартса уже в пятый раз подряд и уже в пятый раз подряд испытывает неописуемый восторг. Подумать только, уже пятый год в Школе чародейства и волшебства «Хогвартс», а она по-прежнему радуется как впервые. Скоро она снова встретится с любимой школой, учителями, друзьями. Лили и не заметила, как широкая улыбка появилась на губах.
Петунья нарочито громко хмыкнула и удалилась в свою комнату. Лили не обратила на неё ни малейшего внимания и распечатала конверт — на стол, возле шуршащей перьями Вилди, упал какой-то небольшой круглый предмет.
— Что это? — спросила миссис Эванс и подобрала то, что выпало. Лили тем временем принялась внимательно изучать список необходимых книг. — Лили, кажется, это значок старосты.
— Что?!
Лили, подпрыгнув на стуле чуть ли не до потолка, буквально силой выдернула из рук сияющей матери значок и вытаращилась на него неверующими глазами. Да! Это был он! Лили онемела от смешанных чувств: она была и удивлена, и рада, и сбита с толку.
— Но почему я? — пробубнила она, чувствуя, как затряслись руки, сжимающие значок.
— Потому что ты у меня самая умная! Самая талантливая! Уникальная! — заверещала мама и прижала Лили к себе. — Самая умная! Самая!
— Ну, мам, перестань, — выговорила рассеяно Лили, осматривая со всех сторон значок. Он переливался ало-золотыми цветами, поверх гордого гриффиндорского льва возвышалась буква «С» — староста. — Невозможно.
Пока Лили крутила в руках значок, мама, радостно подпрыгивая, побежала звонить отцу. Чтобы не слышать её радостных возгласов и написать письма подругам, Лили поплелась в комнату, всё еще не веря, что в её руках значок старосты.
Первым делом она написала Доркас, ведь думала, что значок достанется именно ей. Доркас Мэдоуз — самая умная и талантливая ученица курса. Все профессора восхищаются ею, ставят в пример, и она просто не могла не получить значок старосты. Однако теперь он принадлежал Лили.
Лили написала и Мэри Макдональд, своей неусидчивой болтливой подруге, уже зная, какая реакция будет у неё: она, как обычно, будет очень рада. Вот ей значок точно не достался бы: ученица из неё была посредственной, потому что она больше интересовалась одеждой и свиданиями.
Когда Вилди улетела с письмами, Лили ничком упала на кровать и заставила себя улыбнуться. Быть старостой неплохо, но её немного тревожил факт, что Доркас, её лучшая подруга, гордая, самоуверенная, своенравная, возможно, обидится, когда узнает правду. Лили не хотела, чтобы из-за этой мелочи их дружба прерывалась.
Вечером с работы вернулся мистер Эванс. Это был высокий мужчина с рыжими волосами и яркими зелеными глазами. Лили называли папиной дочкой, потому что у неё были такой же цвет глаз и волос и такой же легкий веселый характер. Даже не успев скинуть промокший плащ, отец заключил любимую дочку в объятия и расцеловал в обе щеки.
— Староста! Моя дочь староста! — радовался он.
Затем за ужином он очень долго втирал Лили, что быть старостой великая честь и не всем достается такая привилегия. Лили, слушая отца вполуха, всё еще не знала, как реагировать и можно ли радоваться, ведь она буквально из-под носа увела значок у своей лучшей подруги. Однако ей нравилось видеть раздувшихся от гордости родителей. А вот Петунья не показывалась из своей комнаты, что только сильнее заставило Лили чувствовать себя виноватой.
На следующий день рано утром Лили получила длиннющее письмо от Мэри. Неровным, косым почерком, словно за лето ни раз не бралась за перо, она писала:
«Я так рада за тебя, Лили! Ты молодец! Было очевидно, что ты станешь старостой, но, признаться, я ставила ставки и на Доркас. Уверена, она не обидится, не переживай по этому поводу».
Остальную часть письма занимал рассказ о лете, далее порция каких-то глупых слухов, и в конце Мэри приписала, что на этой недели в воскресенье собирается в Косой переулок и надеется встретиться там.
Сегодня Лили не пошла на площадку. Вместо этого она отнесла школьную форму и мантию в стирку, вытащила из-под кровати пыльный чемодан, чтобы уложить книги и одежду. До самого обеда она собиралась к школе, чувствуя необычайное радостное возбуждение. К часу прилетела запыхавшаяся Вилди и принесла ответ от Доркас. Её письмо было коротко и лаконично.
«Нет, дорогая, я не обижаюсь. Однако если сказать правду, то несколько оскорблена, ведь ожидала, что именно я стану старостой. В этом нет твоей вины. Я знаю, как ты любишь самобичевание, так что ни в коем случае не смей обвинять себя!
Мэри прибудет в Косой переулок в это воскресенье, надеюсь, ты тоже появишься примерно в два часа. Увидимся там».
У Лили отлегло от сердца. Она даже решила, что может теперь немного порадоваться новой должности. Ей захотелось сообщить эту радостную новость и Северусу, но она не была уверена, сочтет ли он нужным прочесть такую глупость, ведь он был так занят, так занят, что вряд ли обратит внимание на такую мелочь, как пара строк от лучшей подруги.
* * *
В воскресенье отец отвез Лили в Лондон, оставил у «Дырявого котла» и, перед тем как укатить на работу, сказал, что приедет обратно к семи часам. Лили, взглядом проводив автомобиль папы, забежала в «Дырявый котел». Небольшой темный бар был переполнен разношерстными посетителями. Не увидев знакомых лиц, Лили проскользнула за дверь, которая вела в замкнутый двор, обложенный кирпичными стенами, достала палочку и коснулась нужного кирпичика. Стена спешно превратилась в арку и открыла вход в Косой переулок.
Залитый ярким солнцем Косой переулок, как всегда, кипел жизнью. Кругом шумели голоса, раздавались радостные возгласы и смех, дети и взрослые посещали лавки, выходили оттуда с покупками. Вокруг царила волшебная атмосфера, которая завораживала. Лили казалось, что тут необычный воздух, земля под ногами, небо. Ей так не хватало этого особенного чувства, она так соскучилась по этому за летние каникулы!
Первым делом Лили сходила в «Гринготтс», волшебный банк, где поменяла обычные деньги на кнаты и галеоны. Там она встретила Берту Джоркинс, семикурсницу из Гриффиндора, которая тут же принялась поздравлять её с должностью старосты (и откуда она только узнала?!). Кое-как отделавшись от болтливой Берты, Лили отправилась во «Флориш и Блоттс», чтобы купить новые книги по списку. У высоких полок она заприметила высокую стройную фигурку Доркас Мэдоуз. Она с придирчивостью осматривала корешки и обложки книг.
Лили быстро спряталась за другой книжный стеллаж, обогнула его и, подойдя к подруге со спины, закрыла её глаза руками.
— Угадай, кто?
— Я узнаю твои духи где угодно, Эванс! — сказала со сдержанной радостью Доркас, повернулась и заключила Лили в крепкие объятия.
Отстранив от себя Лили, Доркас принялась критично рассматривать её, совсем как книги пару секунд назад.
— Ты подросла за каникулы.
Лили так не казалось, потому что она, как обычно, едва доставала до подбородка Доркас, высокой, стройной и невероятно красивой. У неё были правильные черты лица, холодные серые глаза, которые смотрели очень твердо и пронзительно, черные волосы волнами падали на плечи. Все не только говорили о её интеллектуальных способностях, но и красоте, такой, от которой мальчишки штабелями так и падали. Вот только Доркас не обращала внимания на них. Она любила учиться и ненавидела тратить время на всякую ерунду вроде свиданий.
— Я так рада тебя видеть! — воскликнула Лили, подпрыгивая от радости.
— Я тоже. Так соскучилась по тебе, по Мэри, по замку, по преподавателям, по урокам.
Купив нужные учебники, девочки вышли из магазина.
— Как прошло лето? — спросила Лили.
— Не очень, — покачала головой Доркас, нахмурившись. — Я едва выкроила время для домашней работы. Папа всё лето обучал меня всяким мракоборческим хитростям. Говорит, я должна быть готова на случай, если Ты-Сама-Знаешь-Кто начнет действовать жестче.
Лили вздрогнула. Она ничего не слышала о Том-Кого-Нельзя-Называть всё лето, и напоминание о нем снова возродило страх. Хотя профессора и «Пророк» твердят, что он не так страшен и опасен, Лили не могла не побаиваться его. Он уже многое натворил за это время. Но сегодня она сказала себе, что не будет о нем думать.
Девочки зашли в магазин, где продавали писчие перья и пергаменты, и встретили Фрэнка Долгопупса, который в компании Бенджи Фенвика затоваривался чернилами. Вежливо спросив о проведенных каникулах, они сообщили, что пять минут назад видели Мэри в «Дырявом котле». Девочки пожелали однокурсникам хорошо провести последнюю летнюю неделю, попрощались, вышли из магазина и направились в бар.
— Доркас, ты же правда не обижаешься, что я стала старостой? — спросила Лили, когда они огибали стайку мальчишек, прилипших в витрине с новенькими спортивными метлами. Лили передернуло — один взгляд на метлы вызывал у неё истерику.
— Нет, что ты. Ни в коем случае. — Доркас кротко улыбнулась и легонько толкнула Лили в плечо. — Тем более ты этого заслуживаешь. Ты девочка умная и ответственная…
— То есть без обид?
Доркас задумчиво кивнула.
— А кто стал старостой среди мальчиков?
— Вот встретим Мэри и узнаем.
Мэри сидела в «Дырявом котле» в самом углу помещения вместе с рыжеволосыми братьями Пруэтт. Они о чем-то оживленно беседовали и заметили Доркас и Лили, только когда девочки подошли вплотную к их столику. Мэри тут же подскочила с места и раскинула руки.
— Девочки, миленькие! — взвизгнула она и кинулась обнимать подруг. Несмотря на небольшой росточек и хрупкое телосложение, у неё была просто медвежья хватка — Лили едва не задохнулась в её тисках. — Я так скучала! Так скучала!
На озорном, совсем еще детском личике Мэри играла широкая улыбка, от которой на щечках появились так полюбившиеся Лили ямочки. Мэри была миниатюрной блондинкой с яркими, живыми зелеными глазами. Было что-то необычное в этой девочке, то, что привлекало мальчишек и заставляло учителей относиться к ней снисходительнее. Мэри пользовалась этим сполна, поэтому она довольно избалованная особа.
— Доркас, дорогая, тебе так идет с распущенными волосами! — восхитилась Мэри, подцепив прядь её черных волос. — Этот твой конский хвост достал уже! Надеюсь, ты и в замке так будешь ходить.
Доркас хмыкнула и, вырвав локон из маленьких пальчиков подруги, хладнокровно проговорила:
— Еще чего. Мне же учиться в замке, а не устраивать показ причесок.
Мэри весело хихикнула и перевела взгляд на Лили. Она невольно сжалась.
— Вы, как всегда, сама обворожительность, мисс Эванс.
— Уф! А я ожидала жесткой критики насчет этого платья или моих волос.
— Да! Кстати о платье! Оно ужа….
Доркас раздраженно дернула Мэри за руку.
— Уймись. Давайте наконец сядем. Я так хочу пить.
Братья Пруэтты тоже очень порадовались Лили и Доркас. Гидеон поприветствовал их доброй улыбкой и кивком, а Фабиан вдруг подскочил на ноги, раскрасневшись словно рак, поздоровался с Лили и чуть ли не силой усадил её на своё место. Мэри, со странной улыбкой поглядывая на Лили, заказала для всех сливочного пива.
— Так значит, староста? — спросил Гидеон, добродушно глядя на Лили. Она, неловко заправив локон за ухо, кивнула. — Ну что ж, это здорово. Ты этого заслуживаешь.
— Да, наверное, — пробормотала смущенно Лили.
— Только это большая ответственность, — сказал Фабиан, мило улыбнулся и подмигнул ей. — Не забывайте об этом, госпожа новоиспеченная староста.
Гидеон и Фабиан одногодки, но похожи друг на друга как две капли воды. Оба высокие, крепкие, с ярко-рыжими волосами, светло-карими глазами и россыпью веснушек на вытянутых лицах. Гидеон очень добрый и мягкий, Фабиан же веселый и активный. Они никогда не расставались, несмотря на то что учились на разных курсах.
— У тебя, Гидеон, последний год. Готовишься к ЖАБА? — поинтересовалась Доркас серьезным тоном, будто возомнив себя строгой мамочкой Пруэттов.
— Разумеется, — кивнул Гидеон, добро улыбнувшись. — А у вас в этом году СОВ. Очень ответственный экзамен.
Глаза Мэри округлились, стакан со сливочным пивом грохнулся на стол, и она всплеснула руками:
— Я и забыла про СОВ!
— Как ты могла забыть про СОВ! Это так важно! — запричитала Доркас под смех братьев и Лили. — И только не говори, что ты не выполнила работу, заданную на лето!
Мэри, захлопав ресницами, вполне натурально протянула:
— Ну ко-о-онечно! — Хотя было очевидно: она ничего не сделала и знать не знала о домашней работе. И никто её не будет винить за это.
— У вас всё получится, — улыбнулся Гидеон. — Сдавать СОВ не так уж и трудно.
Мэри, фыркнув, заявила:
— Ты же у нас умник, вот и не трудно!
Доркас гордо вскинула голову.
— А я уверена в своих силах. Папа хочет, чтобы я стала мракоборцем — типа продолжила семейное дело, — а чтобы им стать, надо сдать много предметов на «превосходно».
— Я бы хотела стать целительницей, — сказала Лили.
— Там тоже многое требуется, — произнес Гидеон. — Кажется, добрую половину СОВ нужно сдать на «выше ожидаемого».
— Но у тебя получится, — сказал Фабиан. — Ты ведь такая умная.
Мэри с глубоко скучающим видом зевнула.
— Ладно, не будем об этом. До экзаменов еще далеко. Поболтаем о другом!
— Но мы не должны забывать о СОВ, — настаивала Доркас, глядя на Мэри строгим, учительским взглядом.
— Бла-бла-бла! Поговорим о другом!
Ребята обсудили это лето, потом перемыли косточки преподавателям Хогвартса, пораскинули мозгами над тем, кто в этом году будет преподавать защиту от Темных искусств — так уж сложилось, что ни один учитель защиты не задерживался дольше, чем на год. Лили всякий раз ловила на себе взгляд Фабиана. Ей становилось неловко, и она старалась смотреть куда-нибудь в другую сторону.
Ближе к пяти часам Доркас, попрощавшись, убежала на автобус до дома, через час братья ушли в Косой переулок. Фабиан, перед тем как отправиться вслед за братом, отошел с Лили в сторонку и предложил встретиться как-нибудь в Хогсмиде. Лили уклончиво ответила, что подумает. На самом деле всё своё время она хотела посветить учёбе. В этом году СОВ, и тратить время на всякие свиданки глупо и неосмотрительно.
Мэри осталась с Лили до семи часов. Пока они сидели, болтая о всякой ерунде (в целом трещала только Мэри), в «Дырявый котел» заглянула Берта с подругами, несколько знакомых пуффендуйцев, один из которых предложил Мэри встретиться завтра, Фрэнк и Бенджи, еще раз попрощавшись, вышли из бара.
— Надеюсь, ты заметила, как Пруэтт на тебя смотрел, — сказала Мэри и стрельнула в Лили лукавым взглядом.
— Нет, — соврала Лили, подавившись воздухом. — А что?
— Да ничего. Может, стоит попробовать? — Мэри игриво вскинула бровь.
— О чем ты?
Мэри закатила глаза и откинулась на спинку стула.
— Только не строй из себя Доркас! Она тоже уткнулась в свои книги и не замечает, как за ней толпами мальчишки бегают!
Лили вздохнула и устало взглянула на неугомонную подругу.
— Лично за мной никто не бегает, и мне не интересна эта тема, Макдональд.
— Ну разумеется, — фыркнула Мэри. — Что ты, что Доркас, вы обе ведете себя не как девочки, а как бесчувственные камни! Мы должны с вами ходить, вздыхать, плакать из-за неразделенной любви… Это так романтично!
Лили холодно сказала:
— У тебя всегда были какие-то больные фантазии на этот счет.
— Смысл в том, — Мэри подалась ближе к Лили, — что на тебя многие смотрят так же, как Фабиан. Бертрам Обри — ну тот, из Когтеврана, — Бенджи, Поттер…
Лили чуть не подавилась сливочным пивом. Недовольно уставившись на Мэри, она проворчала:
— Только давай не будем говорить об этом самовлюбленном индюке.
Мэри хихикнула и восторженно захлопала в ладоши.
— О да, поговорим о нем!
Лили еле подавила злость. Меньше всего на свете ей хотелось говорить о Джеймсе Поттере. Только не он, только не сейчас. Всё, что угодно, только не разговаривать об этом идиоте, которого она просто терпеть не могла. А как можно терпеть спесивость, жуткую самоуверенность и надменность? Никак. Лили ненавидела эти черты, особенно в таком количестве, особенно сосредоточенные в таком человеке, как Поттер.
— Джеймс Поттер просто милашка! Он…
— Перестань же! — не выдержала Лили. — Мне не интересно обсуждать всю эту ерунду! Я знать не хочу ни кто кому нравится, ни кто за кем бегает. Мне больше по душе учиться и…
— Как ты не понимаешь, Лили! Мы молоды, мы красивы, мы прекрасны! — Глаза Мэри возбужденно блеснули. Она наклонилась еще ближе к Лили, будто собираясь поведать великую тайну. — Мы должны влюбляться, мы должны быть любимыми, мы должны жить! Прячась за книгами, ты всё пропускаешь. Моргнуть не успеешь, как станешь взрослой и пропустишь тот период времени, когда нам разрешено делать всё.
— Тебе легко говорить, ты свободная и раскрепощенная.
Мэри, зардевшись, изящно откинула с плеч свои блестящие светлые локоны.
— А ты другая. Многих завораживает твоя доброта, твой ум. Ты очаровательна со своей стеснительностью, робостью. Пользуйся этим. Вот ты хоть раз любила?
— Эм, нет, но… — промямлила Лили, желая сказать, что для всего этого слишком рано.
— Вот! — Мэри ткнула в неё пальцем. — Если ты не любила, значит на самом деле никогда не жила!
— О, Мэри! Мы же ещё дети! Нам всего по пятнадцать! О какой любви может идти речь!
Мэри закатила глаза и вздохнула.
— Мы давно уже не дети. Мы молоды, и наши чувства кипят как никогда в жизни.
Когда Лили вместе с отцом ехала домой, она еще думала о словах Мэри. Нет, всё это глупости. У неё будет еще много времени, чтобы любить и тому подобное, ведь жизнь после молодости не кончается. Сейчас нужно думать об учебе, о выборе профессии. А любовь-морковь… Успеется!

Последняя неделя лета пролетела как-то слишком быстро, однако Лили не чувствовала печали, напротив, она дождаться не могла конца каникул. Первого сентября она проснулась ни свет ни заря и с немыслимой резвостью принялась умываться и одеваться, ощущая, как внутри сжимается радостный узел. Совсем скоро она окажется в любимом месте. Снова встретится с друзьями, снова посетит любимые уроки, увидит учителей.
Миссис Эванс находилась в несколько потерянном духе и с трудом вспомнила, куда положила куртку Лили и письмо из Хогвартса. Она так сильно не хотела расставаться с дочерью, что в конце концов расплакалась. Мистер Эванс, как всегда, был бодр, часто поглядывал на часы и подгонял Лили каждую секунду, хотя особенно торопиться было некуда. Но когда Лили выскочила из дома, таща чемоданы и клетку с Вилди, отец приуныл и уже в машине сказал, что без неё в доме будет очень скучно и пусто. Лили чуть не разрыдалась в три ручья. Каждый год расставания давались с трудом, хотя она знала, что не навсегда расстается с родителями.
Петунья попрощаться не вышла. Когда они сели в машину и папа тронулся с места, Лили увидела, как с порога машет мама, утирая слезы платком, а из окна своей комнаты поглядывает Петунья. Её губы были плотно сжаты, глаза выражали гнев, нос истерично поддёргивался.
До Лондона они доехали в скорбном молчании. Лили всю дорогу пребывала в подавленном состоянии, но когда они пришли на вокзал, повеселела, позабыв обо всех печалях. На вокзале было очень шумно. Маглы торопливо бегали туда-сюда, спешно запрыгивали на поезда, вечно куда-то спешащие, торопящиеся. Теперь к ним присоединились ещё и суетливые волшебники, которые на всех парах мчались навстречу неподвижному барьеру между девятой и десятой платформой и исчезали в ней.
Отец торопился на работу, поэтому попрощался с Лили прежде, чем она перешла через разделяющий барьер. Он поцеловал её, пожелал хорошего учебного года, взял обещание сдать все СОВ на ура и быстро влился в толпу маглов.
— Ну, вот и всё, — сказала Лили, обращаясь к Вилди, которая возбуждённо скакала по клетке. — Мы едем в Хогвартс!
Лили захотелось запрыгать и завопить от восторга, но парочка маглов так странно посматривали на неё и пищащую Вилди, что пришлось шустро перейти через барьер. Она не смогла сдержать улыбки, когда оказалась на переполненной платформе девять и три четверти. Студентов, как всегда, поджидал алый паровоз «Хогвартс-Экспресс». Белый густой пар окутывал учеников, которые грузили чемоданы, переговаривались и радостно смеялись. Где-то ухала сова, несколько кошек ютились под ногами. Лили тут и там встречала знакомые лица, слышала слова приветствия. От этого на душе стало гораздо теплее.
Когда Лили помогала первокурсницам погрузить чемоданы, кто-то за её спиной тактично кашлянул и сказал:
— Рад видеть нового старосту Гриффиндора.
Она оглянулась и увидела Римуса Люпина, невысокого худого гриффиндорца, с которым училась на одном курсе. Они неплохо общались, часто вместе делали уроки, работали на некоторых уроках в паре, хотя друзьями их нельзя было назвать, потому что Римус, очень тихий и скрытный, предпочитал исключительно общество Мародёров, трёх необыкновенно надменных и заносчивых парней, коих принимал за лучших друзей.
— Рада видеть тебя, Римус! — искренне улыбнулась Лили однокурснику.
Они обменялись вежливыми улыбками и рукопожатием. На мантии Люпина поблескивал значок старосты. Лили и не сомневалась, что выберут именного его, — он был достоин этого.
— Ты староста! Это так здорово!
— Спасибо, Лили, — Люпин стеснительно улыбнулся.
Сегодня он выглядел как подобает старосте: русые волосы причесаны, форма сидит идеально, значок видно всем. Лицо его было немного бледным и испещрёно заметными шрамами и царапинами странного происхождения, но это не делала его хуже, и он оставался милым в той мере, в какой был.
— Я так и знал, что ты будешь старостой. Когда Мэри поймала меня и рассказала, я и не удивился.
Лили, закатив глаза, пробормотала:
— Ох уж эта Мэри.
— Она сказала, что будет ждать тебя в поезде.
— Хорошо, а теперь пошли. Кажется, старостам надо помогать новичкам и контролировать дисциплину.
Лили запрыгнула в купе, но Римус, неловко улыбаясь уголками губ, остался на месте.
— Я подожду…
— Я поняла. Мародёров. Ну ладно, увидимся позже!
Лили двинулась по коридору, помогая первокурсникам устроиться и разгоняя мальчишек и девчонок, которые бесцеремонно мешали другим пройти. К её большому удивлению, её все слушались и, хотя и неохотно, подчинялись каждому приказу. Правда, семикурсники из Слизерина сначала не хотели отпускать паренька из Когтеврана, которому пытались намять бока, и ей пришлось хорошенько наорать на них. Перепугавшись, мальчишки тут же удалились, а когтевранец чуть ли не в ноги кланялся.
В одном из купе Лили увидела Мэри, сидящую в компании Доркас и ещё двух каких-то девчонок.
— Привет, девочки! — улыбнулась Лили, открыв дверь.
Мэри тут же подорвалась с места.
— Ах, моя милая, ты вся в заботах! — сильно обняв Лили, проворковала она. — Ну и как, нравится?
— Не очень. Так хлопотно.
Доркас была следующая, кто стиснул Лили в объятиях.
— Тогда хорошо, что старостой не стала я, — заявила она прямо. Сев на место, она взяла в руки книгу и продолжила чтение. Читать она любила больше, чем болтать с подругами.
Мэри посадила Лили возле себя и ткнула пальцем в коротко стриженную темноволосую девочку.
— Это Алиса Риччи. Гриффиндор, четвертый курс.
— Привет, — дружелюбно улыбнулась Алиса, и Лили улыбнулась в ответ. — Здорово, что ты староста. Говорят, ты хорошая девочка.
Лили, чувствуя, что щёки начали заливаться румянцем, быстро произнесла:
— Они меня переоценивают.
Доркас оторвала взгляд от книги и посмотрела на неё, приподняв бровь.
— Не прибедняйся, Эванс.
— Лучше молчи, Мэдоуз.
— Ладно, без проблем.
— А это Амелия Боунс, — Мэр указала на светловолосую девушку в роговых очках. — Седьмой курс, Когтевран, если не ошибаюсь?
— Да. Рада знакомству, — холодно отозвалась девушка.
И после этого Амелия не произнесла больше ни слова. Она оказалась очень скупой на слова, впрочем, как и Алиса, которая разговаривала только с Мэри. Позже Амелия и Алиса и вовсе ушли, оставив девочек наедине.
Поезд тронулся с места. Доркас напомнила Лили, что надо бы пройтись и осмотреть коридоры на предмет нарушений, и Мэри подскочила на ноги, вызываясь помочь. Они вышли из купе, и Мэри завела разговор о Люпине и о том, что он стал старостой. Лили внимательно заглядывала в каждое купе, просила мальчишек не высовываться из окон, если они не хотят остаться без голов, разогнала девочек из Пуффендуя, приторговывавших волшебной требухой, которая якобы повышала деятельность мозга. Мэри всё болтала и болтала, но навязчивой не казалась.
Когда они возвращались обратно в купе к Доркас, Мэри толкнула Лили в плечо, отвлекая её от первокурсниц, которые искали туалет.
— Там твой дружок из Слизерина, — фыркнула она.
Северус, прижимая к груди толстую книгу в чёрном переплёте, шёл по проходу, низко склонив голову. Лили невольно заулыбалась, а Мэри вся скривилась в отвращении. Она была настоящей гриффиндоркой и люто не любила слизеринцев.
— Сев! — окликнула Лили, и он поднял лицо. Его бескровные губы растянулись в улыбке.
Мэри хмыкнула и наморщила лоб, будто не пришла в восторг от увиденного. Она пошла показывать первокурсницам туалет, потому что терпеть не могла Северуса.
— Ого! — сказал Северус, сухо приобняв Лили за плечи. — Ты староста! Я рад.
— А я уже нет. Честно говоря, это так хлопотно!
— А где же твой напарник, другой староста?
— Не знаю. Шляется где-то со своими Мародёрами и прикарманивает чьи-то вещички.
Северус побледнел. Его чёрные глаза сначала расширились, а потом сузились до злобных щелочек.
— Неужто этот Поттер…
— Нет, что ты, Сев, — тут же выпалила Лили, выйдя из себя, услышав эту дурацкую фамилию. Да если бы Поттера назначили старостой, она бы сбросилась с астрономической башни! Хотя нет — лучше бы его столкнула. — Не дай Мерлин случится такому! Это Римус Люпин.
Сев недовольно изогнул губы.
— От этого не легче. Этот парень странный… Очень странный. Держись от него подальше.
— О чём ты говоришь?
Северус выразительно посмотрел Лили в глаза.
— Ты не замечала? Всё это время?
— Нет, — ответила ледяным тоном она. Нужен ей больно этот Люпин и его больные на голову друзья. — Меня вообще не интересует, чем там промышляют эти идиоты.
— Поттер и …
— Кто это тут осмелился назвать мою фамилию? — раздался их спинами голос, от которого Лили состроила гримасу и сжала кулаки.
Троё мальчишек, абсолютно разные и не похожие друг на друга ни внешностью, ни характерами, подошли к Лили и Северусу. Они с гордостью называли себя Мародёрами и вели себя соответственно. Только отсутствующий в эту секунду Римус, тоже часть компании, был более или менее нормальным. Да и Питера Петтигрю, с первого курса игравшего роль пажа и подпевалы, можно посчитать неплохим малым. Он много хлопот не доставлял, смиренно следуя за друзьями и одобряя любую их шалость. А вот Джеймс и Сириус Блэк…
Петтигрю, чувствуя себя неловко и неуместно, прижимался к окну, а Поттер и Блэк стояли, засунув руки в карманы, с таким видом, словно особы королевских кровей, требующие расстелить перед ними ковровую дорожку. В Лили мгновенно вспыхнули отвращение и ненависть, которые несколько притупились за летние каникулы. Она ненавидела эту троицу — особенно самовлюбленного очкарика Поттера — настолько сильно, что готова была придушить каждого прямо здесь и сейчас.
— Да это ж Нюниус! — хохотнул Сириус и ткнул Поттера в плечо. — Видал, Сохатый, это ничтожество смеет произносить твою фамилию!
Но Поттер не слышал друга. Ероша пятерней косматые, дико торчащие во все стороны черные волосы, он с лёгкой ухмылкой смотрел на Лили. Она старалась не сдавать позиции и глядела на него с отвращением. В свой взгляд она попыталась вложить и всю ту ненависть, что накопилась за эти годы. Она училась с ним на одном курсе, жила в одной башне, ходила на одни и те же уроки и просто невообразимо ненавидела. Всё началось с той первой встречи первого сентября ровно пять назад. Они столкнулись в этом самом поезде, и им было суждено стать недругами.
К облегчению Лили, Джеймс с улыбкой опустил голову, а потом, снова оглянувшись и поправив на носу очки, уставился на Северуса.
— Что же ты, Нюниус, тут про меня рассказывал? Я, конечно, польщен, что ты настолько осведомлён обо мне…
— Не твоё дело, Поттер, — грубо перебил Северус, не отрывая от него зло полыхающих глаз. Он ненавидел заносчивого Поттера равно столько же, сколько и Лили. Но они никогда об этом не говорили, потому что это последнее дело — обсуждать жалкого Поттера. — Иди своей дорогой. Ты и твоя шавка.
Сириус разозлился не на шутку. Настигнув Северуса в два прыжка, он схватил его за грудки и проорал прямо в лицо:
— Ты кого назвал шавкой, Нюниус?
— Блэк, отпусти его! — заступилась Лили.
Сириус, трясясь от гнева, взглянул на неё и насмешливо приподнял бровь. Он обладал невероятной небрежной красотой, искристыми серыми глазами и прямыми черными волосами, которые с особым изяществом падали на лоб. Вот только его импульсивный, горячий характер совершенно отталкивал, и Лили ничего особенного в нём не видела. Так, обычный парень, понимающий свою привлекательность и считающий, что, стоит ему пошевелить пальцем, все девчонки падут к его ногам.
Отчасти так и было — добрая половина девочек из Гриффиндора (да и из других факультетов тоже) просто сходила с ума по Блэку, как и по Поттеру, не менее обаятельному, хотя тот по большей части брал своим талантом располагать к себе людей, а не привлекательностью. Люпином девочки тоже интересовались, но он почему-то отвергал всех и держался особняком. И только Петтигрю, щуплый, с бледно-водянистыми глазками, острым носиком и мышиного цветом волос, оставался в стороне. Впрочем, как и всегда.
— Ещё чего, Эванс! — рявкнул Сириус. — Не думай, что если эта блестящая штучка висит у тебя на мантии, я начну тебя кланяться и выполнять каждую прихоть!
Лили, кинув сердитый взгляд на ухмыляющегося Поттера, упрямо уставилась на Блэка.
— Я сказала, отпусти его. Немедленно.
— Бродяга, дружище, отпусти Северуса, — прозвучал голос Люпина.
Он торопливо выскочил вперёд, тяжело отдуваясь, и обвел приятелей строгим взглядом. Сириус гневно закатил глаза. Конечно, он был не рад появлению Римуса, ведь желал продолжить веселье, а вот Лили безумно ему обрадовалась. Люпин был вроде как штатным стоп-краном у импульсивного Блэка и заносчивого Поттера, и если бы не он, то они бы совсем из рук выбились.
— Меня не было две минуты, а вы уже затеяли драку? Отпусти его. Брось, не марай об него руки.
Блэк отмахнулся от Римуса, схватившего его за руку, и, потрясая беднягой Северусом, кинул через плечо:
— Иди к чёрту, Лунатик! Он назвал меня шавкой!
— Ну, отчасти он прав! — засмеялся Поттер и, встретившись с грозным взглядом Лили, сказал: — Давай, отпусти его, Бродяга. Чёрт с ним.
Да-а-а, не часто он идет на подобные уступки, но ради Лили буквально-таки был способен на всё, что угодно. Весь юмор в том, что Лили считала его своим врагом, а вот он к ней относился как-то по-другому. И от этого она злилась и ненавидела его еще больше.
Блэк отшвырнул Северуса, словно мусор, и отошёл обратно к Поттеру, брезгливо вытирая руки о штаны. Сев упал на пол, и книга в его руках отлетела прямо под ноги Мародёрам.
— Ух ты! — воскликнул Поттер и, пока Лили помогала Северусу встать, подобрал книгу. — Лунатик, глянь-ка. «Тёмная магия. Постижение глубин Тёмного искусства». — Он недовольно посмотрел на Северуса, передав книгу нахмурившемуся Люпину. — Тёмную магию любишь, Снейп?
— Не твоё дело, Поттер, — прорычал Северус, остервенело поправляя мантию.
Лили явственно почувствовала, как рассердились Мародёры. Даже Петтигрю зло поглядывал на Северуса, который, раскрасневшись от гнева, пыхтел, как разъярённый бык. Никогда прежде Лили не видела, чтобы Сев читал подобную литературу. Она, конечно, знала, что он в какой-то степени увлекается Тёмными искусствами, но до конца не хотела верить и принимать это. Знала она еще, что всё лето он пропадал со своими друзьями, которые раскланивались перед Тем-Кого-Нельзя-Называть. Очевидно, именно они надоумили его серьезно заняться Тёмной магией.
— Тебе конец, Нюниус. — Угрожающе сузив глаза, Поттер сделал шаг навстречу Северусу, и Лили, не колеблясь ни секунды, закрыла собой Северуса. Поттер удивлённо поднял брови. Его рука взлетела к волосам и с силой вцепилась в них. — Уйди, Эванс. Я не хочу, чтобы и тебе досталось.
— Попроси вежливо, — потребовала Лили, и Сириус, наблюдавший за ними, захохотал запальчиво. Римус внимательно изучал книгу, а Питер с ненормальным обожанием поглядывал на Поттера.
Поттер сморщился от злости и сжал кулаки. Лили чуть не рассмеялась над его покрасневшей физиономией.
— Пожалуйста, — прорычал он сквозь сжатые зубы, — отойди, Эванс. Я просто поговорю с ним с глазу на глаз.
— Без драк. Понятно?
— Да. Понятно.
— Она вертит тобой как хочет, Сохатый! — покатывался со смеху Сириус. Питер тихо хихикал в ладошки.
Поттер повернулся к Блэку и с притворной злобой закричал:
— Заткнись, Бродяга! Я тут пытаюсь быть дипломатичным, все дела, а ты меня сбиваешь!
— Да ладно, ребята, бросьте, — неуверенно произнёс Римус, подошёл к Поттеру и отвёл его в сторону, схватив за плечо. — Пусть этот чудик читает всё, что ему вздумается. — Он неловко улыбнулся Лили и протянул ей книгу. — Идёмте.
— Какой ты правильный, Лунатик, — сказал недовольно Блэк и глянул на Лили. — Прощайте, староста! И помните: ваша власть бессильна над нами!
Отвесив ей поклон, он двинулся за Питером и Римусом, который всё ещё стискивал плечо Поттера. Тот с какой-то злостью смотрел на Лили. Её всю передернуло от отвращения.
Северус резко выдернул из рук Лили книгу.
— Что такое? — спросила она тихо.
— Ничего! Этот Поттер… Этот Поттер… Ну я его! Его эти друзья… Это всё…
Лили пристально взглянула Северусу в глаза и крепко сжала его плечи.
— Успокойся, Сев. Поттер просто глупый, заносчивый, самовлюбленный идиот. Ты выше его, лучше и сильнее. Не обращай внимания.
Лили улыбнулась, и Северус нехотя ответил ей тем же. Она понимала, что её слова не очень-то его убедили. Чтобы по-настоящему его успокоить, ей следовало пальнуть в Поттера каким-нибудь сильным заклятием.
Всё дело в том, что Поттер и Северус — враги как ещё поискать надо. Их ненависть сложилась пять лет назад в одном из купе Хогвартс-Экспресса. Лили и Северус, впервые ехавшие в Хогвартс, случайно сели в одно купе с Джеймсом и Сириусом, тоже новоиспеченными первокурсниками. И мальчишки услышали, как Северус выражает невероятное почтение факультету Слизерин — он очень хотел туда поступить и Лили советовал. Они не пришли от его речей в восторг, и Северус, по легкому слову Поттера, превратился для них в Нюниуса и во врага, которого они до сих пор поколачивают на переменах и всячески унижают. Вот за этот-то Лили тоже ненавидела Мародеров: они обижали Северуса да и вообще имели тенденцию без повода задирать людей.
Через минуту подошла Мэри, позвала Лили и показательно, даже не взглянув на Северуса, зашагала прочь.
— Это твоя книга… — молвила Лили тихим голосом, кивком указав на черный фолиант, который Северус чуть ли не любовно прижимал к груди. — Ты её читаешь?
— Да.
— И как?
— Неплохо.
Больше Северус ничего не сказал. Развернулся и пошёл по коридору, что-то ворча себе под нос. Лили проводила его взглядом и уже хотела пойти к девочкам, но тут увидела знакомую рыжеволосую голову, высунувшуюся из купе.
— Как дела, Лили? — спросил Фабиан Пруэтт, с улыбкой подойдя к ней.
Стараясь унять бешеный стук сердца, она ответила:
— Отлично. Пытаюсь быть старостой.
— Получается?
— Ну, вроде.
— Всё отлично, мне кажется.
Они замолчали, глядя друг на друга. Лили заламывала руки, стараясь не краснеть.
— Давай провожу тебя до купе.
— Пошли.
Они тихо двинулись по проходу. Лили заметила, как дверь одного из купе раскрылась и появилась голова Берты Джоркинс, огромная любительница сплетен. Она внимательно смотрела на Лили и Фабиана. Только этого не хватало! Теперь эта болтушка разнесёт слух, что они женаты и у них трое детей!
Мэри задумчиво стояла напротив окна, глядя, как простираются вдалеке горы и холмы. На голубом бескрайнем небе плавало солнце, нежась в перистых облаках и по пятам следуя за поездом. Через пару часов они прибудут в Хогвартс.
— Где ты была? — спросила Мэри и повернула голову к Лили. Заметив Фабиана, она хитро улыбнулась. — А, всё понятно. Как поживаешь, Пруэтт?
— Замечательно, Макдональд. Отдаю твою подругу в целости и сохранности.
— Спасибо, Фабиан. До встречи.
Улыбнувшись напоследок, он ушёл.
— Пошли сядем. Я устала, — торопливо сказала Лили и открывала дверь. Ей не хотелось сейчас выслушивать очередные философские мысли от Мэри.
Доркас уже до середины дочитала книгу. В отличие от Северуса, её книга была не о Темной магии. Почему-то эта мысль крепко повисла у Лили в голове. Тёмная магия и Северус Снейп. Случалось то, чего она так боялась.
Усевшись на место, Мэри принялась рассказывать о Мародёрах, которых встретила по дороге в купе. Поттер был очень злой и постоянно твердил: «Зачем она с ним путается?!», Римус его успокаивал, а Сириус пытался подставить подножку Питеру. Лили не стала рассказывать о сцене, которая между ними произошла, а Доркас оторвалась от книги и с безразличием спросила:
— Почему все подхватили это дурацкое «Мародёры»?
— Потому что их все любят! — воскликнула Мэри.
— Точно не я и Доркас, — вставила Лили, скрестив руки на груди. — Я их ненавижу. Столько о себе думают, столько самовлюбленности!
— Ну, Люпин вроде ничего, — сказала Доркас, хотя по тону было понятно, что ей в целом всё равно.
— Когда нет остальных, вполне адекватный человек.
— А ещё эти их дурацкие прозвища: Сохатый, Лунатик, Хвост… Что они означают?
Лили пожала плечами:
— Кто знает этих чудил.
— А мне кажется, им очень идут эти прозвища. Есть в этих парнях что-то особенное! — чуть ли не с обожанием воскликнула Мэри, соединив в восхищении ладошки под подбородком.
Лили, обменявшись с Доркас раздраженным взглядом, закатила глаза.
— В них нет ничего особенного, — проворчала она. — Это просто кучка кретинов, которые…
Открылась дверь.
— Лили, можно тебя? — спросил Римус, наполовину просунувшись в купе, и Лили мимолётом подумала, что он всё слышал. Стало неудобно и совестно.
— Да, разумеется.
Мэри проводила её смешком, Доркас, ободряюще улыбнувшись, снова уткнулась в книгу.
Когда дверь за Лили закрылась, Римус неловко почесал затылок и сказал:
— Прости за Джеймса. Он не хотел… Короче, он иногда бывает слишком…
— Ты пришёл сюда, чтобы оправдывать его? Да нет, не нужно. Он ничего такого не сделал. Но если он даст мне хоть один повод…
— Да-да, я ему передам. Но, вообще-то, я не за этим. Ещё один обход: проверим первокурсников, скажем, что пора переодеваться в формы.
Лили так больше и не вернулась к девочкам. До самого приезда на станцию Хогсмид она вместе с остальными старостами петляла по купе, прося первокурсников переодеться, слизеринцев из второго курса перестать драться, а болтливых пуффендуек хохотать потише. Когда поезд остановился на станции, Римус первый выскочил из поезда, открывая дверь для остальных. Задачей Лили было направлять новеньких к выходу.
Когда первокурсников забрал Хагрид, Лили подождала девочек, и вместе они сели в карету, которая двигалась сама по себе. Когда кареты со студентами цепочкой двинулись с места, направляясь по ухабистой проселочной дорожке в Хогвартс, Лили увидела в сумеречной темноте фигуру Северуса. Он стоял у пустой кареты, прижимая к лицу ладонь. Его друзья что-то спрашивали, а он настырно качал головой.
— Ты куда? — спросила Мэри, когда Лили выпрыгнула прямо на ходу.
— У тебя пять секунд, Эванс! — бросила Доркас вдогонку. Их карета остановилась, пропуская других студентов вперед.
Лили, внимательно глядя под ноги, чтобы не споткнуться в темноте, подошла к Северусу. Его товарищи загоготали. Мальсибер, очень неприятный на вид парень с черными волосами и совершенно гнусными глазами, прошипел что-то вроде: «Опять эта дура маглорожденная!». Лили не обратила на него ни малейшего внимания.
— Что такое, Сев?
— Ничего. Иди.
— Дай посмотреть!
Лили потянулась к руке Северуса, но он шарахнулся в сторону, крепче прижав ладонь к носу. Через пальцы проступила кровь, блеснув под лунным светом. Лили ахнула.
— Кто это сделал?
— Иди-ка ты, Эванс, — сказал Эйвери, еще один лучший друг Северуса, выглядящий более-менее сносно, и ткнул Лили в спину.
— Северус!
— Всё в порядке! Я просто… упал. Не волнуйся.
— Это сделал он, да? — грозно спросила Лили. Они оба поняли, о ком она имеет в виду.
— Нет. Иди, Лили, — нетерпеливо закачал головой Северус, и она разозлись и на него, и на ещё одного дурака.
Сжав кулаки, Лили отвернулась от слизеринцев. Мальсибер прошептал:
— В чём дело, парень? Что я говорил насчёт таких, как она?
— Всё в порядке? — спросила Доркас, когда Лили залезла обратно в карету.
Она молча кивнула, и подруги не стали тревожит её расспросами. Всю дорогу до замка она думала о том, что произошло сегодня в поезде. Северус, читающий книгу о Тёмной магии, Мародёры, взбеленившиеся по этому поводу. Кровь на лице Северуса, разозлённый Джеймс Поттер…
Кареты остановились у замка, окна которого ярким светом полыхали в ночи. Студенты радостно зашептались, оглядывая самое прекрасное место на свете. Хогвартс, как всегда, с радостью ожидал своих студентов.
Лили и Доркас с Мэри вылезли из кареты, осторожно ступая на землю. Доркас едва не упала, но какой-то мальчик из Пуффендуя очень галантно поймал её и помог удержаться на месте. Она даже не поблагодарила его, потому что было поглощена рассматриванием замка, будто видела его впервые в жизни.
— Дом, милый дом! — пропела Мэри, широко улыбаясь. — Интересно, кто-нибудь ещё рад так же сильно, как и я?
— Я! — ответила Доркас и позволила себе чуть подпрыгнуть на радостях. — Наконец-то началась учёба!
— Эй, Лили, а ты рада?
— Что?
— Кого ты там ищешь? — спросила Мэри подозрительно.
Лили пришлось оторвать взгляд от Мародёров, вылезающих из кареты. Джеймс и Сириус хохотали над Питером, который вывалился из кареты кулём, запутавшись в полах собственной мантии.
— Никого, — ответила она и снова перевела взгляд на мальчишек.
Поттер, весело смеясь, поднял руку, чтобы взлохматить волосы. На костяшках пальцев блеснула кровь.
Парадные двери были открыты. Студенты зашли внутрь и шумной толпой хлынули в Большой зал. Учителя уже сидели за своим столом, приветливо улыбаясь ученикам. Альбус Дамблдор, директор школы, сиял ярче всех, и Лили тоже не смогла сдержать улыбки, однако на уме у неё было совсем другое.
Мэри и Доркас опустились на скамейку, а Лили разыскала в толпе Поттера и схватила его за руку.
— На пару слов, Поттер.
Он несколько секунд растерянно глядел на её ладошку, сжимающую его запястье, и сказал:
— Ну пошли.
Не без отвращения Лили откинула его руку и, развернувшись, поманила за собой. Краем глаза она заметила, как он обменялся с Сириусом недоуменным взглядом, а затем двинулся вслед за ней. Вместе они вышли в опустевший вестибюль. С минуты на минуту должны появиться первокурсники, а пока они бороздят просторы озера вместе с Хагридом.
— Это ты ударил Северуса? — без вступлений спросила Лили, обернувшись к Поттеру.
Недоумение до сих пор стояло на его лице. Он подправил очки и сказал:
— Нет.
— Ты врёшь.
— Нет.
— У него кровь из носа. У тебя ссадина на руке.
— Нет.
— Что «нет»?! — Лили потянулась, чтобы схватить ладонь Поттера, но он спрятал руки за спину, как провинившийся школьник.
— Успокойся, Эванс!
Но Лили было уже не успокоить. Она замахнулась и отвесила ему хлесткую пощечину, которая прозвучала очень громко во внезапно образовавшейся тишине.
После секундного замешательства Поттер недовольно уставился на Лили.
— Он настолько слабак, что просит тебя защитить его?
— Нет! — рявкнула Лили, приготавливаясь к новому удару, только теперь кулаком. Неплохо бы использовать палочку, но применять магию против студентов в насильственных целях запрещено. А жаль. — Он меня не просил. Я сама поняла. Ты жалкий, противный, заносчивый трус!
Поттер разозлился не на шутку.
— Слушай сюда, Эванс! — рыкнул он, сделал шаг к Лили, и они почти уткнулись друг в друга лбами. Только сейчас, столько лет спустя, Лили обнаружила, что у Джеймса удивительно красивые карие глаза.
Раньше они никогда не подходили настолько близко друг к другу. Лили всегда игнорировала его, а теперь вдруг заметила. Каким же Джеймс Поттер стал высоким, крепким, стройным! Как изменилось его лицо, голос. Лили почему-то до сих пор казалось, что он всё тот же одиннадцатилетний мальчишка, которого она встретила первого сентября в поезде. Однако он изменился, она изменилась, но её ненависть к нему осталась стабильной.
— Слушай внимательно! Он интересуется Тёмной магией, его друзья, поговаривают, связались с Сама-Знаешь-С-Кем, он не тот, за кого себя выдаёт! Этот жалкий недотёпа недостоин дружить с тобой!
Лили усмехнулась Поттеру в лицо.
— А кто достоин? Неужто ты?
— Ну, я не самый лучший кандидат, — небрежно ответил он, — но если твой выбор падёт на меня, я буду благодарен.
— Слишком много пустой болтовни, Поттер, — проворчала Лили, делая несколько шагов назад. Близкое расстояние между ними вызывало у неё истерику. — Если не хочешь ещё и в глаз получить, лучше беги!
Поттер опустил голову и, усмехнувшись, взъерошил волосы.
— Только не говори потом, что я тебя не предупреждал, — снова взглянув на Лили, серьезно сказал он.
— Твоё мнение я буду слушать последним. Хотя нет, вообще не буду.
— Ну и ладно. Бывай.
Поттер развернулся и скрылся в Большом зале. Минуты через две Лили зашла следом и опустилась на скамейку напротив Алисы, устроившись между Доркас и Мэри.
— Когда уже новенькие придут? Я нещадно хочу есть, — Мэри нервно пробарабанила пальцами по столу.
— Успокойся, совсем скоро, — сказала ей Доркас и обратила взгляд на Лили. — Какие-то проблемы?
Лили кивнула. Мэри придвинулась поближе, чтобы выслушать её, но тут в зал вошли первокурсники, сопровождаемые профессором МакГонагалл, завучем школы и декана факультета Гриффиндор.
Распределение проходило ну очень долго. Лили вспомнила своё распределение, и тогда ей казалось, что оно прошло гораздо быстрее. Гриффиндорцы уже порядком заскучали и проголодались. Сириус вытащил из кармана тыквенное печенье и принялся украдкой жевать его, и Мэри потянула к нему за кусочком.
Наконец последняя девочка попала в Гриффиндор, и после аплодисментов со своего места поднялся Альбус Дамблдор. На нём была красная мантия, расшитая звёздами, борода серебрилась под мягким светом свеч, плавающих на потолке, глаза добродушно блестели через очки-половинки.
— Итак, новый учебный год. Вы наверняка устали, и я не буду многословным, — начала профессор Дамблдор бодрым голосом. — Как всегда, напомню, что ходить в Запретный лес категорически запрещено — там очень опасно. Мистер Филч проследит, чтобы ничья нога туда не ступала.— Лили услышала, как Мародёры усмехнулись. Она кинула на них суровый взгляд, и Сириус по-ребячески показал ей язык. — Желаю вам хорошо провести этот год в замке. Мне искренне хочется, чтобы он стал самым лучшим в вашей жизни. Учитесь хорошо, веселитесь и больше улыбайтесь. Пожалуй, на этом всё. А теперь — да начнётся пир!
Дамблдор взмахнул рукой, и столы факультетов наполнились разными вкусными яствами. Мэри накинулась на еду как ненормальная, Лили от неё не отставала, Доркас, соблюдая какие-то дурацкие правила этикета, неторопливо начала поедать горячий суп.
— Так зачем ты вытащила из зала Поттера? — спросила с набитым ртом Мэри и, всё проглотив, вопросительно глянула на Лили.
Лили, убедившись, что Мародёры больше заинтересованы в ужине, тихо произнесла:
— Он ударил Северуса.
Доркас совершенно равнодушно сказала:
— Кошмар.
— Гляньте-ка, ревнует! — усмехнулась Мэри, потянувшись за пирогом.
— Заткнись, Макдональд! Пожалуйста, просто замолчи! — взорвалась Лили. — Я ненавижу этого задаваку! Я его терпеть не могу! Я его видеть не хочу!
Доркас ткнула локтем Лили под рёбра и, многозначительно посмотрев в глаза, невзначай кивнула в сторону Мародёров.
— Он на тебя смотрит.
Лили почувствовала, как вспыхнули щёки. От мысли, что в этот год, как и в тот, опять надо будет терпеть эти дурацкие взгляды Поттера, усмешки, видеть то, как он ерошить свои поганые волосы, стало необычайно дурно. Но Лили не могла отделаться от Поттера, он всё лип и лип к ней, выводя из себя и вызывая бурное желание преступить закон и заняться смертоубийством. Мэри без остановки твердит, что он просто запал на Лили и всего-навсего нужно отшить его, а не молчать и делать вид, что не замечаешь, ведь тогда он думает, что сможет добиться расположения. Лили казалось, что это просто абсурд — она нравится Поттеру! — а Мэри была так в этом уверена, что её убежденность начала конкретно выводить Лили из себя.
Лили уткнулась себе в тарелку, старательно делая вид, что её очень увлекла пища.
— Я его ненавижу, — прошептала она одними губами.
— Успокойся, дорогая, — твердо порекомендовала Доркас. — Просто успокойся. Не обращай на него внимания, как и в том году, как и в том, и в…
— Ах, такая милая история любви! — похлопала глазками Мэри.
У Лили не было сил перечить Мэри. Пусть думает всё, что захочет. Она же останется при своем мнении: Поттер несчастный идиот, который посмел обидеть Северуса, и она никогда ему этого не простит. Но всё-таки ей было немного совестно: она ударила его, хотя не должна была этого делать. Она ведь староста! И если во время порывов злости будет лупить провинившихся и нарушителей правил, то её, скорее всего, вышвырнуть из школы.
После того как ужин был закончен, Люпин собрал возле себя первокурсников, и Лили к нему присоединилась, покинув болтающих Мэри и Доркас. Маленьких гриффиндорцев оказалась большая куча. Они пугливо озирались по сторонам, словно загнанные звери, и Лили думала, что, должно быть, выглядела точно так же в свой первый день.
Римус и Лили вывели детей из Большого зала и направились вверх по мраморной лестнице. Первокурсники восторженно охали, когда люди на картинах приветственно снимали шляпы и махали руками. Лили вспомнила, что у неё была примерна такая же реакция. Они привели детей к портрету Полной Дамы, назвали пароль и запустили их в просторную гриффиндорскую гостиную. Тут, как всегда, было тепло и уютно. Лили необычайно скучала по этому месту, по посиделкам вместе с подругами, по выполнению домашних заданий, сидя в одном из мягких уютных кресел.
Повосторгаясь красотой и уютом гостиной, первокурсники отправились по комнатам. Время было позднее, и они еле волочили ноги. Лили тоже очень устала. Она без сил упала в кресло. Римус зевнул и зажмурил глаза.
— Я так вымотался сегодня!
— О да, я тоже. Но, вообще-то, это здорово. Мне понравилось помогать новеньким, — произнесла Лили и, помолчав, добавила: — Слушай, Римус. Я… короче, можешь сказать Поттеру, что мне жаль и я не хотела этого делать.
— О чём ты?
— Он поймёт.
Вскоре старшекурсники поднялись в гостиную и начали расходиться по комнатам. Римус и Мародёры тоже отправились к себе. Джеймс напоследок бросил на Лили странный задумчиво-разозлённый взгляд. Её передёрнуло и от гнева, и от отвращения.
Мэри пожелала подругам спокойной ночи и, засыпая буквально на ходу, ушла в комнату. Доркас устроилась в кресле возле Лили. Они остались вдвоём в пустой гостиной.
— Я так рада, что мы вернулись, — сдержанно улыбнулась Доркас, и её серые глаза радостно блеснули в свете языков пламени, бушующих в камине. — Мне так этого не хватало.
— Я чуть с ума не сошла в Коукворте! Ни вас, ни магии, ни Северуса.
— Он же тоже из Коукворта. Вы что, не виделись?
— Ну, он был чем-то занят, — уклончиво ответила Лили.
— Мне он не нравится. Почему ты с ним дружишь?
— Он мне дорог. Если бы не он, я бы не знала, что существует магия. Именно он сказал мне, что я особенная, что я волшебница.
От этих воспоминаний на губах Лили появилась улыбка, а внутри стало горячо, как в камине. Пять лет назад она встретила Северуса, и жизнь её изменилась. Да, она бы и без него узнала, что волшебница, но с ним этот чудный магический мир стал гораздо лучше, у неё была твердая уверенность, что она не запутается в нем и не испугается, ведь Северус подготовил её.
Доркас задумчиво хмыкнула.
— Ладно, тебе решать с кем водить дружбу. Но будь начеку, хорошо?
— Это ни к чему. Я ему доверяю.
Уже второй человек просит быть настороже, но разве это имело смысл? Лили считала, что нет. Да, может, Северус выглядел немного странно, увлекался Тёмными искусствами, а среди его друзей те ещё прихвостни, она не собиралась избегать его и уж тем более прекращать с ним дружить.
После нескольких минут молчания Доркас спросила:
— Так что за разборки у тебя там с Поттером произошли?
— Ах это… Он ударил Северуса, а я ударила его.
Доркас прыснула и весело посмотрела на Лили.
— Рано или поздно ему должно было достаться!
— Ну да, скорее всего, — скованно пожала плечами Лили. — Но я чувствую себя виноватой. Я даже толком не разобралась, а уже с кулаками на него... Вдруг это не он?
— Что я слышу, Эванс! Неужто ты его оправдываешь? — с деланным изумлением воскликнула Доркас.
Лили торопливо произнесла:
— Нет, ещё чего! Просто я такая плохая! Мне так стыдно, ведь я и злюсь на него, и хочу убить, и хочу извиниться. — Она спрятала лицо в ладонях.
— Ты не плохая, Лили. На самом деле ты самый добрый человек на свете. Даже когда все люди кругом плохие, ты будешь о них думать только хорошее. Это даже к Поттеру относится.
Лили улыбнулась, злясь внутри, что разговор снова уперся в Поттера.
— Уж не знаю, комплимент ли это или нет.
— Комплимент-комплимент, — улыбнулась Доркас. — Пошли спать. Завтра будет тяжёлый день.

Этот год предстоял быть трудным. Студенты пятого курса поняли это с первых же дней учёбы. Каждый урок преподаватели напоминали о СОВ, об ответственности, о будущем, загоняя студентов в тяжёлые думы. Профессор МакГонагалл на первом же уроке трансфигурации очень долго рассказывала о важности экзаменов.
— Надеюсь, что в этом году у каждого успеваемость повысится, потому что успех в учёбе — успех на СОВ, — говорила она, окидывая учеников строгим взглядом. — От этого будет зависеть ваша дальнейшая жизнь.
Лили с каждым новым днем чувствовала, как на плечи всё сильнее и сильнее налегает невидимый груз ответственности. С первых же дней она вместе с Доркас целиком и полностью посвятила себя учёбе, до вечера зависая в библиотеке за старыми фолиантами. Ей очень хотелось хорошо сдать СОВ, а Доркас, загоревшись идеей стать мракоборцем и продолжить семейное дело, особенно к этому стремилась.
Мэри же учёбой себя не утруждала.
— Занятия только начались, бросьте! — говорила она, отмахиваясь, и бежала с Алисой Риччи в Большой зал, чтобы поболтать с мальчишками.
— Когда-нибудь она пожалеет, что не училась, — ворчала недовольно Доркас, выглядывая из-за высокой стопки книг. — Когда ей будет нужна помощь, я помогать не стану. Пусть обращается к своей Алисе Ричи!
Доркас, как и Лили, было немного обидно, что Мэри бросала их и уходила с другими девочками, которые не торчали днями за учебниками. Но что можно было взять с ветреной Мэри, которая ненавидела учиться и скучать и просто обожала болтать, причём не на учебные темы? Девочки любили Мэри именно такой.
Доркас и Лили внимательно сидели на уроках, Мэри спала или перешёптывалась с мальчишками. Девочки активно практиковались в использовании заклинаний на уроках профессора Флитвика, который в этом году преподавал ещё и защиту от Темных искусств, Мэри размахивала палочкой, как заправская фея, обсыпая всех вокруг блёстками. Иногда смотреть на её кривлянья было весело, а иногда Лили очень серьёзно задумывалась о её образовании.
— Ты и в том году толком не училась, Мэрс! — подловив однажды Мэри в гостиной, строго отчитала её Лили.
— Я просто такая же гениальная, как Джеймс и Сириус. Они ведут себя на уроках так же, а у них самые высокие оценки!
Для Мэри Мародёры были эталоном поведения. Она говорила о них слишком часто, чрезвычайно раздражая Лили и Доркас, которые терпеть не могли эту зазвездившуюся четвёрку.
— Видела бы ты, как их Люпин по вечерам гоняет, — сказала Лили. — Вот если бы ты хотя бы один раз в три дня занималась вместе с нами…
Но Мэри ничего не хотела слушать. И Лили больше не поднимала эту тему.
Так и пролетели два учебных месяц. Лили засыпала с книгами, просыпалась, за обедом что-то зубрила, освежая знания прошлых лет. Мэри постоянно тормошила её и всё твердила:
— Хватит, Эванс! Ты и так самая блестящая ученица курса! Отдохни, целый день смотришь в свои книги!
Но Лили продолжала сидеть за страницами, перечитывая книги прошлых курсов. И в конце концов Мэри не выдержала.
В воскресенье с самого утра она, разбудив подруг, начала бегать по комнате, вереща:
— Сегодня никаких книг, дамы! Сегодня мы идём в Хогсмид и весело проведём время без ваших бумажных друзей!
Доркас оторвала взъерошенную голову от подушки и пробурчала сонным голосом:
— Скройся сию секунду, Макдональд.
Мэри с недовольным видом скрестила руки на груди. В отличие от Доркас, помятой, с тёмными кругами под глазами из-за недосыпа и долгих посиделок за книгами, она выглядела очень бодро и свежо, в общем-то, как и всегда.
— Вставайте же! У нас столько дел в Хогсмиде! Сначала «Зонко», потом «Сладкое королевство»…
Лили нехотя откинула одеяло и вылезла из-за полога. Ног коснулся холодок. С приближением зимы в замке становилось всё холоднее.
— Ну хорошо, Макдональд, — зевнула Лили. — Если это успокоит тебя и твою живую натуру.
— Чур никаких книг! — Мэри строго глянула на неё, когда она потянулась за учебником по трансфигурации. — Помнишь, мы молоды и, сидя за книгами…
— Пропускаем то золотое время, когда нам разрешено делать всё, — выдохнула Лили, отодвигая книгу.
— У вас двадцать минут! Вставай же, Доркас!
— Встаю! — пробурчала Доркас и показательно откинула одеяло. — Вот, я уже одной ногой на полу.
Мэри довольно кивнула, развернулась и, напевая какую-то песенку, вышла из комнаты, оставив после себя лёгкий запах цветочных духов.
Доркас не без труда встала с кровати, вытащила из-под подушки пару книг, отложила их и принялась расчёсывать свои длинные чёрные волосы, которые сияли и переливались ониксом под ярким солнечным светом, заливавшим комнату. День обещал быть славным и, может быть, тёплым, поэтому Лили думала надеть лёгкое серое платье.
— Меня иногда убивает Мэри. Но без неё было бы скучно, — сказала Доркас, улыбнувшись отражению в зеркале. Она выглядела совершенно даже в своей тёплой фланелевой пижаме.
— Ага, представляешь, никто бы не рассказывал нам слухов, не таскал туда-сюда, не веселил.
— Как представлю, как что-то изменит её, как что-то или кто-то сделает её другой, как сломает её... — Доркас вздрогнула. — Кошмарное чувство! Мне так охото защитить её, отгородить от всего.
— Если бы было возможно, я бы сделала всё ради этого, — сказала Лили.
Она не боялась и не переживала за Доркас так, как переживала за Мэри. Если первая сможет себя защитить, будучи крайне талантливой и сильной волшебницей, то Мэри — вряд ли. Она как маленький ребёнок, у которого отобрать конфетку легче лёгкого. Но Лили не хотелось думать, что кто-то может сделать больно маленькой Мэри. Она надеялась, что с ней ничего и никогда плохо не произойдёт.
Доркас очень долго одевалась, ворча под нос что-то о белобрысых надоедливых девчонках, которые не дают поспать. Отведённые Мэри двадцать минут прошли, и в конце концов девочки были готовы. Они спустились в гостиную и застали Мэри в компании братьев Пруэтт. Фабиан вальяжно развалился в кресле, Гидеон разговаривал с Томасом Вудом, капитаном гриффиндорской сборной по квиддичу. Оба выглядели взволнованно.
— Эй, Лили! — позвала Мэри, встав с кресла. Её рука опустилась на плечо Фабиана. — Этот парень хочет пригласить тебя в «Три метлы».
Фабиан, театрально приложив ладонь ко лбу, отвёл глаза в сторону и сказал:
— Не заставляй меня чувствовать себя неловко, Макдональд.
— А что тут такого?
— А давайте все вместе пойдём в «Три метлы»? — предложил Гидеон Пруэтт, улыбнувшись девочкам, и Томас Вуд, широкоплечий коренастый юноша, быстро закачал головой.
— Давайте лучше соберёмся всей командой! Ну, оставшейся от неё частью…
Доркас присела на подлокотник кресла Фабиана и, взглянув на Вуда, спросила:
— О чём вы, ребята?
Мэри ответила за Вуда:
— Трэверс ушёл из сборной.
— Тот, что был ловцом? — спросила Лили.
Мэри снисходительно взглянула на неё.
— Пора бы уже знать своих героев в лицо.
— Тот, что был загонщиком вместе со мной, — сказал Фабиан. — Ловец у нас Поттер.
— Ну конечно, как я могла забыть, — проворчала Лили. Доркас тихо усмехнулась.
Вуд нахмурился и устало протёр ладонями лицо.
— Трэверс поменял приоритеты в этом году, — выдохнул он. — Теперь у него появилось занятие поинтереснее, чем играть в квиддич. Он был отличным игроком. Жаль, что он ушёл. Игра уже совсем скоро.
— Но теперь мы возьмём моего гениальнейшего брата Гидеона! — весело улыбнулся Фабиан.
Лили удивлённо посмотрела на старшего Пруэтта.
— Правда? Я думала, ты не любишь квиддич.
Стеснительно улыбнувшись, Гидеон сказал:
— Это мой последний год, и я решил полетать напоследок.
— Значит, сегодня после завтрака собираемся в «Трёх мётлах»! — бодро воскликнула Мэри. Её энтузиазм и заражал, и раздражал одновременно.
Пока мальчики пошли собирать остальных игроков сборной, Лили и Доркас с Мэри спустились в Большой зал на завтрак. Мэри тут же подсела к Алисе и предложила пойти в «Три метлы». Алиса согласилась с условием, что пригласит Берту Джоркинс.
— Отлично, — пробубнила Доркас тихо, чтобы услышала только Лили. — Давайте соберём ещё полшколы.
— Да ладно. В большой компании всегда весело, — с улыбкой отозвалась Лили.
Доркас, намазывая тост маслом, посмотрела на неё и приподняла бровь.
— А ещё в большой компании тебя не заметит один очень интересный игрок команды…
— Не будем говорить об этом, — категорично заявила Лили. — Кажется, ты превращаешься в Мэри.
— Вы о чём? — Мэри повернулась к подругам с ложкой в зубах.
— Ни о чём. Кушай, Мэри, кушай.
Мэри, сметая всё со своей тарелки, завела беседу об отвратительной причёске Мэлани Флоренс. Сполна оскорбив бедную пуффендуйку, она начала рассказывать о Бертраме Обри, мальчике из Когтеврана.
— Возьмём и его тоже. Он без ума от тебя, Лили, — сообщила она, невинно похлопав глазами.
Лили подавилась чаем.
— Я думала, что мы и вовсе будем только втроём, а теперь собралась целая толпа, — возмутилась она.
— В большой компании всегда весело, — ухмыльнулась Доркас, и Лили пихнула её в плечо.
— Да брось, Лили! Он милый парень и… — начала Мэри, но тут Лили увидела Северуса, который, прижимая книгу к груди, брёл к дверям. Она тут же сорвалась с места.
— Куда ты? — успела спросить Доркас, прежде чем Лили вышла из Большого зала вслед за Северусом.
— Эй, Сев! — позвала она, догнав Северуса.
Он обернулся, и его желтоватое лицо озарила улыбка, от которой у Лили на душе стало теплее.
— Как дела?
— Всё хорошо, — ответил он, и его чёрные глаза быстро взглянули Лили за спину. Он будто боялся, что его увидят вместе с ней. А может, не хотел, чтобы появились её подруги. — А у тебя как?
— Чудно! Не хочешь присоединиться к нам и пойти в «Три метлы»? Я, Доркас, несколько мальчиков из Гриффиндора…
Северус, потупив взгляд, покачал головой, его чёрные сальные волосы плавно колыхнулись.
— Нет. Кажется, я буду лишним в этой компании.
Что еще сказать, Лили не знала. Она была необычайно рада видеть Северуса, ведь за последний месяц они и не общались толком, но о чём ещё с ним поговорить, она просто понятия не имела. Как всякий раз бывало в учебное время, Лили теряла связь со своим другом. Прошлое и позапрошлое лето они провели вместе, а в школе вынуждены были отдалиться. Этим летом она и не видела его, а в Хогвартсе они и вовсе стали друг другу чужими. Всё стало гораздо хуже.
— Ну хорошо. Знаешь, мы могли бы сходить как-нибудь вдвоём. Как тебе такое предложение? — стараясь сохранять в голосе оптимистичность, спросила Лили.
На бледных щеках Северуса появился легкий румянец. Он посмотрел Лили в глаза и, неловко улыбнувшись, кивнул.
— Отличное предложение.
— Ты идёшь, Лили? — раздался голос Мэри.
Лили не шелохнулась с места, глядя на Северуса.
— Ладно.
— Ладно, — повторил Северус, а потом кивнул, улыбнувшись поджатыми губами. — Тебя ждут. Иди.
— Ладно, — сказала Лили, чувствуя отчего-то неприятную горечь. — До встречи.
Она повернулась и зашагал к подругам, которые ждали её на мраморной лестнице. Мэри, поджав губы, буравила взглядом удаляющуюся спину Северуса, Доркас стояла, задумчиво прислонившись к перилу.
— Ну что, идём?
Мэри недовольно уставилась на Лили.
— Ходишь за ним хвостиком, будто влюбилась…
— Он мой друг.
Мэри хотела было что-то сказать, но Доркас решительно подняла руку.
— Не будем поднимать эту тему! Лили будет дружить с тем, с кем хочет. Точка. А теперь пойдёмте позовём остальных и отправимся в Хогсмид.
Лили была благодарна Доркас. Мэри всё никак не могла понят и принять её дружбу со слизеринцем. Этого не понимала и Доркас, но она относилась к этому терпимее.
Девочки, обходя студентов, что столпились на дороге, поднимались по лестницам, направляясь в гостиную. Мэри рассказывала какие-то истории, Доркас рассеяно её слушала, наверняка повторяя в мыслях пройденную тему по истории магии. Лили же думала о Северусе и о книге, которую он сжимал в руках. Она успела прочитать название. «Постижение глубин Тёмной магии»…
Задумавшись, Лили не заметила, как под ногой исчезла ступенька, — такое частенько происходило с лестницами в Хогвартсе. Она бы упала и, скорее всего, сломала бы себе шею, если не руки, которые аккуратно подхватили её.
Мэри восторженно ахнула:
— Ты так вовремя! Лили, как ты?
Увидев, кто её бережно держит одной рукой за талию, а другой за плечо, Лили отпрянула как ошпаренная.
Джеймс Поттер, сдерживая ухмылку, спросил с напускной учтивостью:
— Не ушиблась?
— Нет, — выпалила Лили, чуть не споткнувшись снова от неожиданности и ненависти к этому несчастному кретину.
Римус посторонился, галантно пропустив Доркас и Мэри, Питер уже спустился, на другом пролёте поджидая друзей, а Сириус, закатывая глаза, стоял возле Поттера. Тот настырно пялился на Лили.
— Это всё мило, но «Сладкое королевство» ждёт! — нетерпеливо напомнил Сириус, оттолкнул Поттера и недовольно зашлёпал вниз по ступенькам.
Римус, вежливо улыбнувшись Лили, пошёл следом. А Поттер продолжал таращиться на Лили, смущая и раздражая её одновременно. Всё же у него поразительно красивые глаза. Жаль, что характер не такой. Хотя нет, отдернула себя Лили, ей всё равно и на его глаза, и на характер.
— Неужто ждёшь, что я тебе заплачу или прыгну в объятия? — спросила она озлобленно, больше не в силах выдерживать его взгляд.
Поттер улыбнулся и взлохматил свои непослушные чёрные волосы. Его карие глаза лукаво блестели через стекла очков. Что уж греха таить, Джеймс Поттер был довольно симпатичным, но его скверный характер очень сильно отталкивал, по крайней мере Лили. Остальные же девчонки — и из Гриффиндора, и из Пуффендуя, Когтеврана — были без ума от него, и она считала, что это совершенно глупо. Как можно вестись исключительно на красивый фантик?
— Ну, можем ограничиться только словом благодарности, — ухмыльнулся Поттер, и Лили, немного пристыженная, растерянно кивнула, совсем позабыв из-за вспыхнувшей ненависти об элементарных хороших манерах.
— Ах да, спасибо, — сказала она, жадно улыбнувшись. — Правда, спасибо. Иногда ты бываешь очень милым.
Он лукаво улыбнулся, сузил глаза и прошептал:
— Только никому не говори. Все начнут этим пользоваться.
— Эй, Сохатый, чёрт тебя задери! Мы идём или ты и дальше будешь разводить ромашку? — недовольно воззвал Сириус.
— Иду-иду! — И Поттер спустился к друзьям, напоследок наградив Лили ослепительной улыбкой.
Она, обуреваемая ненавистью и отвращением, подошла к подругам. Мэри хитро улыбнулась и щёлкнула её по носу.
— Всё понятно. «Ах, спасибо! Ах, ты такой милый!»
— Я не говорила таким тоном.
Доркас сложила руки на груди.
— Может, пойдём? Всем ясно, что Лили ненавидит Поттера — да, Мэри! — и тут больше не о чём говорить.
В Хогсмид собралось ни больше ни меньше двенадцать человек вместе с Лили, Доркас и Мэри. Весёлой шумной толпой все отправились деревню, преодолевая жутко холодный ветер и изморось. В «Трёх мётлах», как всегда, было тепло и уютно. Компании, с разрешения мадам Розмерты, молодой и очень красивой владелицы паба, пришлось пододвинуть два столика друг к другу и тесно рассесться. Мадам Розмерта тут же обслужила их, поднеся вкусное сливочное пиво.
Лили сидела вместе с Доркас, Мэри, Бертой, которая болтала без остановки, Алисой и Бертрамом Обри, поглядывавшим на Лили с какой-то дурацкой улыбкой на губах. Она пыталась всеми силами игнорировать его, потому что он был ей крайне неприятен. Сказать подобное в лицо она не могла, потому что боялась повредить его чувства и психику.
Гриффиндорская команда бурно обсуждала предстоящую игру со Слизерином. Вуд, будучи ненормальным фанатиком квиддича, яростно молотил кулаком по столу и, покраснев до кончиков ушей, втирал товарищам, что это важный матч, противники сильны и им нужно хорошо подготовиться.
— У нас отличный ловец… — сказал он с придыханием.
— Кстати, где он? — спросил, оглядевшись по сторонам, Фабиан
— Подойдёт позже… Так вот. У нас отличный ловец, отличные загонщики — несравненные братья Пруэтты! — отличный вратарь. Нам только надо постараться и заполучить кубок. В том году мы проиграли, конечно, но в этом просто обязаны победить! — закончил Вуд на громкой ноте, и Лили подумала, что из него получился бы отличный публичный оратор.
— А что там насчёт Трэверса? Почему он ушёл? — поинтересовалась Доркас.
Команда помрачнела. Вуд сложил руки на груди, явно не желая разговаривать на эту тему.
— Он нашёл себе другое занятие, — выговорил тихо Дирк Крессвелл, третьекурсник, который был вратарём в команде.
Гидеон пожал плечами и мрачно произнес:
— Это его дело, конечно, но я бы ни за что не стал связываться с такими, как они.
— О чём это вы? — не понимала Лили.
— Он связался с теми придурками из Слизерина, — напряжённо ответил Фабиан. — Джагсон, Розье, Макнейр. Кажется, есть кто-то ещё, но мне всё равно, как зовут этих отморозков, которые служат Тому-Кого-Нельзя-Называть.
Над их столиками повисла гулкая тишина. Сердце Лили дрогнуло. Врагов становилось с каждым днём больше, и даже те, от кого не ожидаешь, уходят на сторону Темного Лорда.
Мэри и Берта поспешили разрядить обстановку. Они живо завели разговор о команде Когтеврана, яро критикуя их манеру игры. Ребята поддержали эту тему с удовольствием, затем перекинувшись на команду Пуффендуя.
Лили было очень весело. Она находилась в интересной компании, царила непринуждённая атмосфера, вокруг друзья. Она болтала с Алисой, Бертой и Фабианом, который просто завораживал своей милой улыбкой. Она настырно игнорировала Бертрама, хотя он пытался завести беседу, по её мнению, совершенно ненужную и глупую. Мэри периодически поддёргивала её за край мантии и, выразительно глядя в глаза, невзначай кивала в сторону Обри. Лили в ответ лишь раздражённо закатывала глаза.
День клонился к вечеру, за окнами уже стемнело, и ребята решили отправиться обратно в замок. Однако не успели они встать, как в бар вошли три студента. В одном Лили сразу признала Трэверса, высокого худощавого гриффиндорца, а других слизеринцев она не знала, хотя частенько встречала в коридорах. Среди них же она однажды видела и Северуса.
Трое, осмотрев зал, заметили гриффиндорскую сборную и направились прямо к ним, протискиваясь через переполненные столики. Лили нутром почувствовала, что беды не миновать.
— Ой-ой-ой, — пролепетала испуганно Берта и прижалась к Алисе, которая стояла, мужественно выпрямившись.
Доркас прошептала Лили на ухо:
— Надеюсь, наши джентльмены достаточно благоразумны и не вздумают провоцировать их…
— Я тоже на это надеюсь.
Юноши сбились в кучу, спрятав за спинами девушек. Лили беспокойно вцепилась в плечи Фабиана.
— Без драк, парень, — предупредила она, и Фабиан усмехнулся, взглянув на неё.
— Без драк, — согласился он.
— Какое тут сборище неудачников! — сказал первым делом темноволосый слизеринец, когда все трое остановились перед ребятами.
Мадам Розмерта остановилась, держа в руках поднос и криво поглядывая на вошедших. Она, видимо, тоже почувствовала неладное.
— Ты это про себя, Розье, и своих друзей? — невинно поинтересовался Фабиан, и Дирк Крессвелл не сдержал смешок.
Темноволосый слизеринец перевёл на Дирка полный отвращения взгляд. Тот напрягся и сжал кулаки.
— Что смешного? Я это про вас!
— Ах, да? Ну ты уточняй, а то под определение «неудачники» вы вполне подходите, — продолжал Фабиан насмехаться.
Второй слизеринец, неприятный, с крайне отвратительным лицом, сжал огромные руки, походящие на лопаты, в кулаки.
— Следи за словами, Пруэтт.
— Непременно, Макнейр.
— Если это всё, что вы хотели нам сказать, то мы пошли, — сказал небрежно Вуд и издевательски поклонился.
Трэверс остался в стороне, когда неприятный слизеринец накинулся на Вуда. Темноволосый Розье уже хотел было схватить самого маленького и худенького Крессвелла, но тут яростно вскричала мадам Розмерта:
— В моём заведении попрошу не выяснять отношений! Идите на улицу и уже там меряйтесь, кто круче! — Голос её дрожал, но в глазах искрилась уверенность.
Гриффиндорцы не шелохнулись. Они продолжали прожигать слизеринцев ненавистными взглядами. Трэверс, не произнёсший за всю встречу ни слова, стоял, мрачно взирая на бывших товарищей. Лили беспокойно вцепилась в руку Фабиана, Доркас что-то быстро нашёптывала Гидеону и Вуду, пытаясь вразумить их. Берта побледнела и хотела поскорее смыться.
Через пару секунд Мэри вышла вперёд и взяла за руку Вуда, смотревшего на Трэверс с таким омерзением, будто перед ним стоял флоббер-червь в человеческом обличии. Он явно хотел сказать пару ласковых бывшему другу, но сдерживался, оттого и покраснел, как помидор.
— Идёмте, мальчики, — произнесла Мэри, потянув капитана команды. — Бросьте, не обращайте внимания на этих идиотов.
Макнейр сделал шаг к Мэри и прошипел сквозь сжатые зубы:
— Лучше молчи, грязнокровка.
Парочка пожилых волшебников, наблюдавших за молодёжью, поражённо ахнули, а какая-то старая дамочка в лиловой мантии цокнула и неодобрительно покачала головой. Шепотки пробежались по всему залу.
— Ну-ка все прочь! — крикнула мадам Розмерта. Она была недовольна и напугана одновременно. — Кому говорю!
Макнейр, зло и желчно глядя на Мэри, продолжал:
— Ты, жалкая грязнокровка, как ты смеешь называть нас идиотами? Кто ты такая? Да никто! Просто поганая грязнокровка!
Мэри держалась стойко, однако Лили увидела, как на глазах у неё навернулись слёзы. Лили, как и Вуд, который отодвинул Мэри за спину, выскочила вперёд и направила волшебную палочку на Макнейра. Сзади зашуршали остальные ребята, выуживая палочки.
— Лучше извинись, — сказала Лили, чувствуя, как внутри вскипает злость. Её палочка была наставлено точно в грудь Макнейра. Ещё одно плохое слово в сторону Мэри — и она готова убить его.
— Ты тоже грязнокровка, — произнёс Розье, брезгливо поморщившись. — Тёмный Лорд убьёт вас и ваши семьи первыми, жалкие грязнокровки!
Мэри вдруг разрыдалась, находясь в объятиях перепуганной Берты. Лили уже приготовилась произнести заклинание, но тут раздался громкий грудной бас:
— Если не хотите проблем, то вам… э… лучше того, идти нужно.
Все разом вскинули головы и увидели Хагрида, лесничего школы, который чуть ли не до потолка доставал косматой макушкой. Его черные глаза, обычно добродушно блестевшие, наполнились свирепостью, своей гигантской фигурой он заслонил свет и путь отступления слизеринцам.
— Ты, — Хагрид ткнул пальцем в Розье. Тот невольно вздрогнул, вся краска спала с его узкого кривоватого лица. — Ещё какое-то плохое слово вырвется из твоего рта, и я скручу твой язык в узел.
— Напугал, тоже мне! — дал петуха Макнейр, и Лили, опустив палочку, усмехнулась.
— Вы, подстилки Волен-де-Морта, испугались? Вы трусы, раз боитесь простых слов, — сказала она громко и отчетливо.
Слизеринцы взглянули на неё с ненавистью. Макнейр поморщился, сложив руки на груди, и прошипел:
— Не смей называть его имя, грязнокровка!
— А то что? — не без издевки поинтересовалась Лили, и Доркас позади неё что-то предостерегающе зашептала.
Макнейр, скривившись от гнева, явно хотел ответить что-то гадкое, но Хагрид посмотрел на него так, что он испуганно отвёл взгляд и сглотнул. Вот и всё величие Темного Лорда, а его прихвостни просто напуганные недоволшебники, которые только и умеют, что разбрасываться громкими словами.
— Я же сказал — скручу язык! — напомнил громогласно Хагрид. — А теперь брысь отсюда!
Макнейр и Розье оглядели гриффиндорцев ненавистными взглядами, бочком обошли большого Хагрида и поспешили к выходу. Трэверс, склонив голову, как провинившийся ребенок, двинулся следом.
— Вот негодяи! — сокрушенно выдохнула мадам Розмерта.
— Эй! Тот парень, это же наш загонщик! — вскрикнул Хагрид, глядя, как все трое выскочили на улицу. — Непорядок у вас, я посмотрю? — Он перевел взгляд на мрачного Вуда, а потом на Лили и добродушно улыбнулся, сияя черными дружелюбными глазами. — Смелая ты, раз имя его называешь.
— Я не боюсь ни его, ни его имени. Спасибо, Хагрид, — улыбнулась Лили, до глубины души благодарная Хагриду за его появление. Этот конфликт мог сложиться не самым удачным образом, так что лесничий Хогвартса появился весьма вовремя.
— Да что уж там! — отмахнулся Хагрид, и застенчивая улыбка промелькнула в его густой спутанной бороде. — Вы давайте, ребята, без глупостей. А коли силу хотите свою показать, так уж на поле покажите. — Он серьёзно поглядел на Пруэттов и Вуда. Ребята нехотя кивнули, будто уже вынашивали план мести. — Ну вот и хорошо. Я пойду пропущу пару кружек с Дайлис. Бывайте!
Хагрид, напоследок улыбнувшись Лили, сел за стол к женщине в лиловой мантии. Они живо о чем-то заговорили.
Лили обернулась к мальчишкам.
— И что это было? Зачем они так на нас накинулись?
— Им особые причины не нужны, — ответил Гидеон. — Пойдёмте лучше в замок.
Мэри до сих пор рыдала. Берта, сжимая её в объятиях, что-то быстро тараторила, а Алиса, заметно побледневшая, стояла возле них, заламывая руки. Доркас, строго отчитав Фабиана за издевательское общение со слизеринцами («А если бы началась драка?! Ты подумал, когда язвил им? Нам бы всем досталось!»), вместе с Лили взяла Мэри под руки. Они вывели её, маленькую, рыдающую как никогда в жизни, из паба, и уже на улице она зарыдала сильнее.
Лили никогда прежде не видела Мэри такой. Мэри Макдональд — самый позитивный и веселый человек на белом свете. Она не знает печалей, никогда не плачет из-за пустяков и редко когда ходит грустной. Но сейчас она плакала навзрыд, громко хлюпая и оттирая с покрасневших щечёк слезы. Мэри, слабая физически, была очень сильной морально, поэтому её рыдания не на шутку встревожили Лили.
— Эй, Мэри, что такое? Ну что ты плачешь? — тихо сказала Лили, но Мэри ничего не ответила.
Берта и Алиса с жалостью глядели на трясущуюся Мэри. Доркас осторожно гладила её по спине, другой рукой убирая с лица светлые локоны.
— Перестань плакать из-за этих кретинов! Это просто слово, оно ничего не значит! — заговорила она дрожащим голосом. Обыденную самоуверенность на её лице как рукой сняло, она была обеспокоена. — Грязнокровка! Глупое, пустое слово! Подумаешь! — Лили мимолетом подумала, что Доркас легко говорить, — она-то чистокровная волшебница.
— Я не-не-не из-за этого-го плачу! — заикаясь, прогнусавила Мэри. — Они сказали, что убьют их, маму и папу! И я буду виновата! Я не хочу, чтобы они умирали из-за меня! Вдруг я не успею извиниться перед ними! Не успею сказать, как люблю их! Они были правы: я чудовище!
— Не говори так! — вспыхнула Доркас. Беспомощно глянув на Лили, она произнесла тихо и не весьма уверенно: — Эти идиоты просто запугивали нас, только и всего. Да что они знают! Они просто подстилки Волан-де-Морта! Ты сильная волшебница и сможешь защитить и себя, и свою семью. Скажи же, Лили!
Лили тогда не приняла всерьез слова Розье, что Тот-Кого-Нельзя-Называть убьёт её семью. Однако сейчас она испугалась так же, как и Мэри. Она решила, что подучить защитные заклинания и по приезде в Коукворт набьёт ими дом, чтобы никто не смел подобраться к её семье.
— Они брали нас на слабо, Мэри, — сказала она, тяжело сглотнув. — Это всё бред, просто вода. Они трусы, жалкие трусы и, кроме того как грозиться своим повелителем, ничего не умеют. Ничего не грозит ни нам, ни нашим семья.
Эти слова не очень успокоили Мэри. Она вроде перестала рыдать, но всю дорогу до Хогвартса пребывала в каких-то тяжёлых мыслях, украдкой оттирая со щек слезы. И тут Лили поняла, что защищать и отгораживать от чего-то Мэри нет смысла: кто-то или что-то уже давно сломало её. Она уже давно изменилась, просто она слишком сильная, чтобы показывать это и пугать подруг. Мэри не плачет по родителям, которые, к слову, уже давно выгнали её из дома, но с ума сходит, переживая о них. Она делает вид, что не боится Волан-де-Морта, однако когда его прихвостни угрожали, что Темный Лорд убьёт её семью, она очень сильно испугалась.
Когда они добрались до Хогвартса, Мэри не захотела ужинать и сразу ушла в комнату, сопровождаемая печальной Алисой. Лили и Доркас, хмуро пересидев ужин в Большом зале, вместе с Пруэттами и Вудом отправились в гостиную. У портрета Полной Дамы их поджидал Бертрам Обри. Лили раздраженно выдохнула, чуть не дав дёру от назойливого когтевранца.
— Лили, можно с тобой поговорить? — позвал Обри, когда Полная Дама открыла ход в гостиную.
Фабиан посмотрел на Лили через плечо, прищурил глаза и быстро залетел в гостиную, за ним пошли Гидеон и Вуд, мрачные, хмурые и недовольные. Доркас хотела было двинуться следом, но Лили крепко схватила её за руку.
— Останься, — взмолилась она шепотом. Ей совсем не хотелось оставаться наедине с этим Бертрамом. Не нравился он ей, и отказать ему будет проще, если рядом будет подруга.
Доркас вздохнула и скрестила руки на груди.
— Ладно.
— Лучше уйди, Мэдоуз, — сказал с неприязнью Обри, и Доркас, фыркнув, одарила его тяжелым ледяным взглядом.
— Ещё чего, парень. Я останусь.
Бертрам нервно выдохнул и взглянул на Лили как-то умоляюще, с прошением, будто клянчил решение домашнего задания.
— Ладно. Уф. Слушай, Лили, может, в следующий раз сходим куда-нибудь вместе? Ты очень красивая и умная. И вообще, ты мне очень нравишься…
— Эм, Бертрам, я… — пролепетала Лили, чувствуя, как щёки начали заливаться краской.
Полная Дама снова открыла проём, и из гостиной на всех парах вылетел Поттер, а за ним, расслаблено закинув руки за голову, вышел Сириус. В руках Поттер сжимал какой-то пергамент.
— О, привет! — сказал нарочито небрежно он и уставился на Лили таким взглядом, словно она его как-то обозвала или пребольно ударила.
Доркас и Сириус одновременно закатили глаза.
— Вы очень вовремя, — сказала Доркас с раздражением.
— Ну ты и идиот, Сохатый! — сказал Блэк с ухмылочкой на губах.
— Что тебе здесь надо, Поттер? — спросила Лили не без злости.
Она моментально позабыла об Обри, который отступил чуть назад, а Поттер же, наоборот, подошёл поближе, запихивая в карман сложенный пергамент.
— Я собирался спуститься вниз, — безразлично ответил он и вскинул бровь. — Не думаешь же ты, что я слежу за тобой?
— Думаю, — тут же парировала Лили, и Поттер, с едва заалевшими щеками, усмехнулся, опустил голову и взъерошил волосы.
— Уж прости, не хотел мешать тебе и этому придурку вести с тобой задушевную беседу, — произнёс он, снова подняв на Лили лицо. В его голосе сквозила злоба.
Лили разозлилась. Жестко уставившись на Поттера, она прорычала:
— Значит, ты всё-таки следишь за мной, потому что знаешь, что мы ведём тут задушевную беседу!
— Столько желчи, — вставила Доркас, поморщившись.
— Вы оба друг друга стоите! Вы оба круты! А теперь пошли, Сохатый, мы же вроде «собирались спуститься вниз», — нараспев произнес Сириус и подмигнул Доркас, отчего она с отвращением подняла глаза к потолку. — Что ты глаза закатываешь, Мэдоуз?
— Ничего, Блэк, — ответила она, поглядев на него исподлобья. — Идите уже. Вы мешаете Лили устраивать личную жизнь.
Поттер, к облегчению Лили, отвел от неё взгляд и посмотрел на Доркас.
— С этим вот? — спросил он со смешком, ткнув пальцем в Обри, переминавшегося с ноги на ногу.
— Полегче, Поттер! — сказал Бертрам, не отрывая взгляда от Сириуса, который строил ему рожицы.
— Ой-ой, а то что? — с издевкой усмехнулся Джеймс и подступил поближе к Бертраму.
Обри на секунду растерялся. Его взгляд заскользил от Поттера к Блэку, который принялся обзывать Доркас самовлюбленной задавакой, заумной выскочкой и ушлой девицей. Лили почувствовала, как ненависть к Поттеру и Блэку поднялась на уровень выше.
Рявкнув Сириусу, чтобы он захлопнулся, Лили вперила рассерженный взгляд в Поттера.
— Отстань от него. Иди своей дорогой.
— Попроси вежливо, — поддразнил Поттер.
Сириус засмеялся как ненормальный.
— Видала, Мэдоуз, — мой друг круче!
— А моя подруга староста, так что заткнись, иначе она заставит тебя драить пол в гостиной, —с холодом отозвалась Доркас, гордо задрав подбородок.
Сжав кулаки и до скрипа смежив зубы, Лили прошипела:
— Пожалуйста, Поттер, отстань от меня и от него. Забирай свою ручную собачку и иди, не то я не ручаюсь за себя.
Поттер опять запустил руку в косматую шевелюру и, ухмыляясь, опустил голову. Через пару секунд он посмотрел на Сириуса и сказал:
— Ко мне, моя ручная собачка! Пошли!
Сириус подыграл ему. Он гавкнул, фыркнул, поглядев на Доркас, и вразвалочку подошел к Поттеру. И тут Поттер резко вынул палочку из внутреннего кармана мантии и направил её прямо на Бертрама. Лили вздрогнула, а Бертрам ахнул и шумно сглотнул, ноги у него едва заметно затряслись.
— Что ты делаешь?! — проквакал он.
— Опусти палочку, Поттер, — угрожающе произнесла Доркас. — Ты, Блэк, скажи ему!
— Эй, Бродяга, — с ухмылкой посмотрел на друга Поттер. Его палочка была уставлена точно в грудь Обри. — Помнишь то заклинание…
— Которое заставляет блевать слизняками? Кажется, мы использовали его на Нюниусе неделю назад, давай что-нибудь другое.
Поттер посмотрел на Лили и пожал плечами.
— Ничего личного. Мне просто скучно.
Он произнес какое-то заклинание, и Лили не успела его остановить. Вдруг голова Бертрама начала раздуваться, словно воздушный шар. Глаза покраснели, губы стали толстыми, щеки вспухли. Изо рта вырвались какие-то нечленораздельные звуки. Джеймс и Сириус, согнувшись в три погибели, дико засмеялись, и их хохот эхом пробежался по этажу. Лили покраснела от гнева до кончиков ушей. В этот момент она поняла, что ненавидит Поттера больше, чем кого-либо в этом мире.
— Ну ты и кретин!
Доркас оттолкнула Поттера, на глазах которого уже навернулись слезы, и подскочила к Обри. Лили тоже подлетела к парню, лихорадочно думая о контрзаклинание. В голову ничего не приходило.
Подправив съехавшие на кончик носа очки, Поттер еле выдавил из себя через смех:
— Смотри, Эванс, какой у тебя симпатичный ухажер! Пошли, Бродяга!
Всё еще надрывая животы от смеха, они спустились вниз, а Лили и Доркас, схватив Обри под руки, поволокли его в больничное крыло. Лили проклинала Поттера на чем свет стоит. Её ненависть стала в сто раз больше, ей хотелось убить его, придушить, уничтожить. Всё, что угодно, лишь бы больше никогда его не видеть. И как она могла думать, что он может быть милым! Нет, он полный дурак, который ни на что не способен! Джеймс Поттер никогда не изменится, он всегда будет таким идиотом!
После того как Бертрамом занялась мадам Помфри, Доркас и Лили без сил потопали в гостиную. В креслах у камина сидели Римус и Питер. Как только они увидели девочек, тут же подорвались с мест.
— Что там случилось? — спросил Римус взволнованно. — МакГонагалл искала Соха… Джеймса и Сириуса. Сказала, что они…
— Поттер заколдовал Обри из Когтеврана. Его голова вдвое увеличилась, — жестко ответила Лили.
Питер очень громко хихикнул. Бросив на него ненавистный взгляд, который, вообще-то, предназначался Поттеру, Лили отвернулась и зашагала к лестнице. Доркас шла следом, устало вздыхая и оттирая со лба испарину.
— Зачем он это сделал? — спросил Люпин так, будто не мог поверить в случившееся.
Лили, не оборачиваясь, ответила:
— Сам спроси у этого заносчивого индюка! — И, повернувшись к ошарашенному Римусу, добавила: — И, если тебя не затруднит, скажи, что, если он подойдет ко мне хоть на шаг, я испробую на нем Круциатус!

Над Запретным лесом, окутанным мраком и мглой, плавала луна, утопая в серебристых облаках. По тропинке, петлявшей меж высоких сосен и елей, шли три парня. Они не боялись ни страшной ночи, ни осеннего холода, ни даже Запретного леса, где кишмя кишили разные чудовища и твари. Они уверенно шагали в темноте, ничуть не боясь перспективы умереть самой ужасной смертью.
— Ай, Хвост! Не торчи под ногами! — зашипел Сириус, едва не споткнувшись. Что-то маленькое и тёмное скользнуло около его ноги и растворилось в ночи. — Хватит выпендриваться, жалкая крыса!
— Давай немного потише, Сириус! — взмолился Римус, через плечо поглядев на друга. На его взволнованное лицо со шрамами и царапинами падал серебристый свет луны, которая, к его счастью, была неполной. — Не хватало ещё парочку кентавров за собой захватить.
— Да нет, Бродяга, кричи во всё горло — я ещё никогда не катался на кентаврах! — усмехнулся Джеймс, идя впереди всех. Римус строго посмотрел на него, и Джеймсу пришлось спрятать ухмылку и заткнуться.
До полянки, обросшей высокой омертвелой травой, они дошли в молчании, слыша, как где-то ухает сова и завывает зверь. По земле, шурша кустами, бегал Питер, обратившийся в крысу. Как только парни остановились и сели на мокрую траву, он превратился обратно в себя и широко улыбнулся. Его маленькие водянистые глазки азартно блеснули.
— Вот это круто! Вот это класс! Видели, как ловко на этот раз я превратился?
— Ну конечно, — фыркнул Сириус недовольно. — Ты превращаешься в жалкую крысу. Это же легко!
Глубоко оскорблённый, Питер присел возле Римуса, который выудил из кармана палочку и принялся тыкать ею в карту Мародёров, аккуратно разложенную на коленях.
— Идите потренируйтесь, парни, — сказал он. — А я пока доработаю карту.
Сириус, ворча что-то под нос, поднялся с места, Питер тут же обратился в крысу и зашуршал по мокрой траве, а Джеймс, подправив очки, взглянул на Римуса и спросил:
— Разве в ней есть какие-то неполадки? Да она идеальна, чёрт возьми!
— Не совсем. Вот, например, она показывает, что профессор Кеттлберн расхаживается в кабинете МакГонагалл. Но Кеттлберна нет в замке уже целую неделю, и ему, вообще-то, нечего делать в кабинете МакГонагалл. А вот якобы у леса слоняется наш любимый Нюниус…
— Я понял, понял.
Джеймс устремил взгляд на Сириуса, точнее на огромного чёрного пса, в которого он успешно превратился.
— Браво, Бродяга! — с улыбкой сказал он. — Теперь моя очередь!
Он закрыл глаза, сосредоточился и в следующую секунду превратился в красивого рогатого оленя, шерсть которого лоснилась и переливалась под светом луны. Прогарцевав, Джеймс пустился рысцой, и собака последовала за ним.
— Только не уходите далеко! — успел крикнуть Римус, прежде чем Джеймс и Сириус рванули в густую чащу леса. Питер остался с Лунатиком, наворачивая возле него круги.
Джеймс и Сириус бежали наперегонки, огибая деревья и валуны. Под их копытами и лапами шуршала обледенелая трава, ветер обтекал их звериные тела. Оба они чувствовали себя невероятно свободно и счастливо. Всё-таки здорово, что у них получилось стать анимагами. В таком обличии гораздо легче следить за Римусом, который каждое полнолуние превращается в неконтролируемого оборотня.
Джеймс припустил сильнее и оторвался от Сириуса, который с интересом остановился у куста шиповника. И тут ему почудилось какое-то движение вдалеке: что-то невысокое и чёрное метнулось от одного ствола дерева к другому. Он, перепрыгнув высокие колючки, рванул за сосны и принял своё обличие. Переполненный подозрением, он подправил очки, вытащил палочку из кармана и выглянул из-за дерева. Мимо пробежала большая чёрная собака.
— Нет, Сириус! — успел лишь прикрикнуть вслед он, а потом раздался душераздирающий вопль.
Не думая, Джеймс стремглав побежал на утихающее эхо крика, миновал сосны и ели, вылетел из Запретного леса и оказался на опушке неподалёку от Гремучей ивы. Вдалеке сиял Хогвартс. Вокруг стояла мёртвая тишина, Сириуса не было, зато на земле валялась чья-то скрюченная фигура. Луна, вырвавшись из облака, осветила малосимпатичное, насмерть перепуганное лицо Северуса Снейпа.
Джеймс нервно выдохнул. Его только тут не хватало! Он понадеялся, что Снейп его не заметил, быстро развернулся и уже хотел было рвануть обратно в лес, но тут раздался нервный вскрик слизеринца.
— Поттер! Я видел, как ты выбежал из леса!
Джеймс обернулся к Снейпу, изображая на лице самую правдоподобную невинность.
— Нет, приятель, я только что пришёл…
— Я видел! — завизжал Снейп отчаянно и вскочил с земли, попутно отряхивая перепачканную мантию.
В его сальных волосах запутались травинки, чёрные, как лужицы, глаза злобно сузились, неприятная физиономия исказилась в гримасе гнева. Джеймс понадеялся, что на его лице не выразилось всё отвращение, которое он испытывал к этому уроду. В этот момент надо быть самой обходительностью и добротой — Снейп может рассказать всё Дамблдору.
— Сначала из леса выбежала огромная чёрная псина, а потом ты! — продолжал брюзжать Снейп, скривив губы.
Джеймс, глубоко вздохнув, как ни в чём не бывало ухмыльнулся и крайне спокойно произнёс:
— Там не было никакой псины.
— Что ты делал в лесу? — требовательно спросил Снейп, и Джеймс решил, что это перебор. Кто-кто, а это патлатое чудовище не имело права так с ним разговаривать.
— Какая тебе разница! — рявкнул он, сильнее сжав в руке палочку. Безумно хотелось пустить в этого гада какое-нибудь заклятие, однако он себя с трудом, но сдерживал.
— Выходить из замка ночью запрещено! Что ты тут делаешь?
— Если запрещено, то почему ты здесь? Ты что, Нюниус, следил за мной?
Неприятное лицо Снейпа сморщилось. Следил, понял Джеймс. И это сильно его возмутило. Подумать только, ещё бы чуть-чуть — и это чудовище узнало бы все их секреты! Внутри вспыхнул небывалый гнев, но Джеймс попытался держать себя в руках.
— Шёл бы ты, Нюниус, в замок, — как можно спокойнее выговорил он.
— Я знаю, чем ты со своими дружками занимаешься! — заявил Снейп злостным шёпотом. Лунный свет падал на его землистое лицо, делая его зловещим и уродливым. — Я знаю, что вы замышляете какую-то гадость. Я знаю, что у вас на уме. Я всё расскажу…
— Ничего ты не знаешь, Нюниус! — прорычал Джеймс и подскочил к Снейпу, с трудом заставляя себя не направлять на него палочку, из которой уже вовсю сыпались искры. — Если ты снова будешь следить за нами, клянусь, я превращу тебя в таракана и раздавлю!
Эта угроза ничуть испугала Нюниуса. Он ядовито осклабился и вымолвил как бы между прочим:
— Через пару дней будет полнолуние…
— И что?
— Да ничего, так, как факт. Думаю, одному твоему дружку очень понравится полная луна…
Терпение у Джеймса лопнуло. Он вскинул палочку и ткнул её в грудь Нюниуса. Тот подпрыгнул на месте, но страха не показал.
— Ещё слово, ещё одно слово, Нюниус…
— Ага! Значит, ты этого не отрицаешь!
— Левикорпус! — не выдержал в конце концов Джеймс.
Вскрикнув, Снейп перевернулся вверх тормашками и повис в воздухе. Его тощие ноги задергались, чёрные сальные волосы завозились по мокрой траве. Он что-то отчаянно завопил, пытаясь выудить из-за пазухи палочку. А заклинание Левикорпус просто превосходное! Как-то раз Джеймс услышал его от слизеринцев и решил использовать против них же. Отличная штука!
Джеймс громко рассмеялся.
— Ну что, Нюнчик, приятно висеть вверх ногами? Классные подштанники…
— Заткнись, Поттер! Отпусти меня!
— Поклянись, что не будешь следить за моими друзьями!
— Ну я тебе… Да я тебя…
— Либерокорпус!
Снейп плашмя грохнулся на землю, пропищав, как маленькая девчонка. Джеймс еле-еле подавил хохот, который рвался наружу, и, направив палочку на Нюниуса, жёстко сказал:
— Если я ещё раз увижу тебя…
— Петрификус тоталус!
— Протего! — успел крикнуть Джеймс. — Экспеллиармус! — Палочка вылетела из хлипких ручек ошарашенного Нюниуса и приземлилась у него за спиной. — Ну всё, Нюнчик!
Джеймс подскочил к Снейпу, который попятился назад, чтобы поднять палочку, и ударил его по крючковатому носу. Раздался хруст и тихий вскрик.
— Эпискеи! — тут же произнёс Джеймс, направив палочку на скорчившегося Снейпа. — Лучше беги, Нюниус!
— Я ещё задам тебе и твоим друзьям! — бросил сквозь зубы Снейп, и Джеймс снова не выдержал и ударил его под дых.
Снейп скрючился в три погибели и застонал.
— Беги пока можешь, Нюнчик.
— Это ещё не всё, Поттер. — Одарив Джеймса ядовитым взглядом, Снейп неуклюже встал, поднял палочку и, прижимая руку к носу, рванул прочь.
Джеймс расслабленно выдохнул, когда никчёмная фигура Нюниус растворилась в темноте. Он перекинулся в оленя и стремительно побежал обратно к друзьям. В голове бились гнев и желание снова побить этого гадкого Снейпа. Он постоянно следил за ними, но никогда так близко не оказывался. Подумать только, ему стоило только пройти по тропинке, и он бы встретился с тремя анимагами и одним Римусом.
Лунатик в компании Питера до сих пор сидел за картой. Когда Джеймс в образе оленя подошёл к ним, он посмотрел на него, нахмурил брови и пробормотал:
— Уж не знаю, верить ли карте…
Джеймс превратился обратно в себя и кивнул, присаживаясь возле Питера, который смотрел на него, выпучив водянистые глазки.
— Верить. Я же сказал: карта идеальна! Нюниус тёрся у леса, — отрапортовал Джеймс. — Значит, Кеттлберн и МакГонагалл этой ночью вместе? Вот же проказница!
— Ты ушел с темы, — строго сказал Римус. — Снейп.
— Ах да. Но Кеттлберн и МакГонагалл…
—Так ты прогнал Нюниуса? — взволнованно спросил Хвост.
— Ага, — небрежно кивнул Джеймс. — Наподдавал ему немного…
Римус вскинул бровь и отложил карту и палочку.
— Насколько немного? — В голосе его звучало предостережение, которое не очень понравилось Джеймсу. Лунатик, как всегда, был ко всем добр, слишком добр.
— Ну, я его ударил и сломал нос, — нехотя признался он. Ему хотелось смеяться. Перед глазами до сих пор стояла побледневшая физиономия Нюнчика.
Питер захихикал в ладошки, Лунатик раскрыл рот, чтобы отчитать Джеймса, а Джеймс уже приготовился выслушать гневную тираду, но тут из-за дерева вылетела чёрная собака.
— Вы не поверите, кого я видел! — вскричал Сириус, обратившись обратно в себя и подбежав к друзьям. На его губах играла дурацкая наглая улыбочка, глаза сияли безумным блеском. — Нюниуса! Он, кажется, пытался вынюхать, что мы тут делаем. Я бежал со всех ног, и тут он как вылетел из-за сосны, как увидел меня, как завизжал! Я чуть не умер от смеха! Вот только собаки не умеют смеяться…
— Он видел меня, — хмуро сообщил Джеймс, подправив очки и пристально взглянув на Бродягу. — Мы с ним немного попрактиковались в применении заклинаний.
Сириус издал лающий смешок и хлопнул Джеймса по плечу.
— Так ему и надо! Молодчина, Сохатый! Задал жару?
— В этом нет ничего хорошего! — сказал Лунатик, вперив хмурый взгляд в Джеймса. — Он мне тоже крайне неприятен, но, может, не нужно его задевать?
— А почему нет? — спросил Питер и пожал плечами. — Он такой неприятный. И он следил за нами. Он этого заслуживает.
Джеймс, соглашаясь с Хвостом, кивнул. Вообще-то кроме неприятности Нюниуса, его кое-что еще раздражало в этом уроде — он получал внимания от Лили Эванс больше, чем заслуживал.
— Нет, так нельзя! — запротестовал Римус.
Бродяга лег на траву и, закинув руки за голову, фыркнул:
— Ты меня раздражаешь своей праведной жизнью, Лунатик.
— Кто-то же должен…
— Кажется, он догадывается о твоей мохнатой проблеме, Лунатик, — сказал Джеймс, прерывая Римуса. — Он сказал, что кое-кому из моих друзей очень понравится полная луна. Недвусмысленно, правда?
Римус заметно напрягся. Он потупил взгляд, а Сириус, вскочив на ноги, закричал:
— Вот же жук! Вот же гад! Копает под нас! Вот же кретин! Да я ему шею сломаю!
— Но зачем ему это нужно? Следить за ними? — встревожено спросил Питер и потянул пальцами воротник рубашки, будто начал задыхаться. — Неужели лишь из-за того, что мы его периодически… ну, короче, не уважаем?
Джеймс пожал плечами. Он посмотрел на сникшего Лунатика и, пытаясь вложить в голос побольше уверенности, сказал:
— Мне кажется, он просто завидует. Мы ведь крутые, прямо душки! А он? Сопливый, патлатый идиот. Хочет, чтобы нас тоже все ненавидели, презирали…
— Очень может быть, — покачал головой Лунатик. — Вас все возненавидят, когда узнают, что вы дружите с оборотнем…
— О, да брось, Рем! — Бродяга закатил глаза и пихнул Лунатика в плечо. Тот неуверенно улыбнулся уголками губ, всё ещё изучая травинки. — Мне всё равно, что они будут думать обо мне, если узнают правду. Пусть катятся со своими предрассудками куда подальше!
— Вот и закроем эту тему. Просто будем держать ухо востро, — сказал Джеймс, поднимаясь с земли. — Надо доделать карту и внимательно отслеживать Нюниуса. Кто знает, что крутится в его больной башке.
— Отличная идея, — кивнул Сириус. — А теперь пойдёмте в замок. На сегодня достаточно, мы отлично потренировались. Я был шикарен, как вам кажется?
— Я был в сто раз лучше! — пискнул Питер, вставая и поправляя сбившуюся мантию.
— Не ссорьтесь, девочки. Я был круче вас всех! Особенно когда сломал Нюниусу нос, — произнёс Джеймс, гордо вскинув голову и ухмыльнувшись.
Лунатик, слушая друзей, широко улыбался.
— Ну вы и самовлюблённые типы!
Парни торопливо вышли по тропинке из леса и двинулись к замку. Ночь была тихой и поздней, Джеймс очень устал, и надо было вздремнуть, чтобы набраться сил, — завтра намечался первый матч против слизеринцев. Ему как никогда хотелось задать Слизерину.
Добравшись до замка, мальчики остановились у высоко расположенных окон башни Гриффиндора. Одно окно было распахнуто, и Джеймс, направив на него палочку, тихо произнёс:
— Акцио, метла!
Задев створки, из окна вылетела метла Джеймса, «Комета» последней модели. Описав в воздухе круг, она подлетала к хозяину, и Джеймс крепко схватил рукоятку.
— По очереди, как всегда, — сказал он и вскочил на метлу.
— Когда уже отец вернет тебе мантию-невидимку? — недовольно выговорил Сириус. — Достало уже на метле тут рассекать.
— А не нужно было в женские туалеты заглядывать, — произнес Джеймс с деланным укором. — А потом еще рассказывать об этом в моём доме в присутствии моих родителей.
Бродяга хитро улыбнулся:
— Уж такой я любопытный.
— Нам надо в замок, — напомнил Лунатик, хлопнув Джеймса по плечу, а Питер зябко поежился от холода.
Джеймс поднялся в воздух, сделал несколько грациозных петлей, и Сириус, задрав голову, крикнул:
— Хватит выпендриваться, Сохатый! Я хочу спать! Шевелись!
— Тише, тише! — взмолился Римус, пихнув его под рёбра. — Филч услышит!
— Пусть он прекратит! Завтра налетается!
— Не завидуй, Блэк! — хохотнул Джеймс и аккуратно залетел в окно.
В гостиной было тепло и уютно. В камине тлели угольки, кресла пустовали, никого не было.
— Держите! — Джеймс скинул друзьям метлу, и пока они решали, кто будет следующим, развалился на кресле, чтобы погреть руки у огня.
Вторым в гостиную залетел Сириус, потом Римус, и в конце, едва не вывалившись обратно, появился Питер. Они устроились возле Джеймса, молча греясь.
— Завтра матч, — сказал Питер некоторое время спустя. — Мы разорвём этих слизеринцев! Да ведь, Джеймс?
Джеймс взглянул на Питера с ухмылкой.
— Неужели ты сомневаешься во мне, Хвост?
— Нет-нет, что ты! Ты обязательно первым поймаешь снитч!
Они замолчали. Сириус смотрел в камин, и языки пламени отражались в его глазах, Питер почти заснул, подперев голову рукой, Римус отсчитывал дни до полнолуния, а Джеймс думал о сегодняшней разборке с Нюниусом. Он понадеялся, что со Снейпом всё в порядке. Нет, он не переживал за этого патлатого гада ни капли, его больше тревожило другое. Эванс. Она, увидев раскрашенное лицо своего самого лучшего друга Нюнчика, непременно поймёт, что это сотворил он, Джеймс. И тогда возненавидит его ещё больше, хотя предел её ненависти и так зашкаливал. Но Джеймсу так не хотелось, чтобы она его ненавидела. Ему хотелось подружиться с ней для начала, а уж потом…
— У тебя такое глупое лицо, Сохатый, — подал голос Сириус. — Прямо как у полного кретина. О чём задумался?
— Да так, есть о ком, — отмахнулся Джеймс, не глядя на Сириуса.
— О ком? — подняв бровь, улыбнулся Римус. — Дай угадаю! Её имя начинается на букву Л, у неё рыжие волосы и зелёные глаза?
— Эй! — Питер шутливо ткнул Лунатика в плечо. — Ты описываешь мою маму?
Ребята весело прыснули.
— Да-а-а, Хвост, — подыграл Джеймс, — я втюрился в твою мамку!
Сириус, зевнув, откинулся на спинку кресла и непринуждённо произнёс:
— Лучше забудь о ней. Я не о превеликой и уважаемой матушки Питера — честь ей и хвала! — про Эванс.
Джеймс прикусил губу. Если бы он мог забыть! Он пытался, точнее, пытается забыть милую рыжеволосую девочку, но едва ли это возможно. И как так можно было втрескаться?! Она вроде не шибко красивая, её черноволосая подруга Доркас была в сто раз, даже в миллион раз красивее, но всё равно он, кажется, залип именно на ней. Какой же она была умной, доброй, смелой, застенчивой. Как мило она краснела, как забавно она ненавидела его, обзывала его самовлюблённой выскочкой и задавакой.
Джеймс понимал, что это всё глупости и скоро Лили Эванс выветрится из его головы, появится какая-нибудь другая, тем более выбор был большой. Однако ему хотелось добиться только одну. Друзья обо всём знали и прекрасно понимали, однако он запретил им лезть в свою личную жизнь. Никто не возражал по этому поводу.
— Думаю, скоро забуду, — неуверенно ответил Джеймс, взъерошив волосы. Римус так сосредоточенно на него смотрел, что ему даже стало неловко. Лунатик будто лучше всех понял, что он никогда не забудет Лили. — Забуду, клянусь. Ну, знаете, это же подростковая любовь! Она непостоянная, ненастоящая, странная и что-то ещё в этом же духе…
— Это разумеется, — кивнул Римус и поймал взгляд Джеймса. Он, как всегда, был участливым и хотел помочь, что было, несомненно, мило, однако Джеймс не хотел обсуждать сейчас Лили Эванс. — Но относится ли это к Лили? С кого курса ты к ней привязался?
Питер уже заснул, но моментально ошарашенно открыл глаза, потому что Сириус недовольно повысил голос:
— Что мы с вами сопли розовые разводим, как девчонки! Мы парни, чёрт возьми, крутые брутальные парни! Если нам что-то или кто-то нравится, мы должны это просто забрать себе, и точка! А если мы, брутальные и очень крутые парни, не нравимся тем, кто нравится нам, мы должны просто забыть и искать что-то другое!
Джеймс и Римус подавили смешки. Питер что-то пробурчал себе под нос и, снова подперев голову рукой, закрыл глаза.
— Слушай, ты, брутальный парень, не забудь переодеться в пижамку с мишками перед сном, — улыбнулся Джеймс и ударил Сириуса в плечо.
Тот, гордо задрав голову, усмехнулся.
— Ладно, пойдёмте тогда спать. Я как раз переоденусь в свою пижаму.
Ребята поднялись с кресел, Римусу перед этим пришлось хорошенько ткнуть Питера в плечо — он закемарил.
— Завтра матч! — взволнованно взъерошив волосы, напомнил себе Джеймс, когда они поднимались по лестнице в комнату.
— А мне ещё завтра с Эмми Данзель на свидание, — ухмыльнулся Сириус и хлопнул Джеймса по спине. — Улавливаешь суть, приятель? Сириус Блэк новый дамский угодник!
Римус засмеялся:
— Ты хоть в зеркале себя видел, дамский угодник?
— Да, представь, сегодня утром, — невозмутимо отозвался Сириус. — Там отразился симпатяга с грустными серыми глазами…
— А тебя зеркало не отразило? — сонно пробормотал Питер.
Джеймс и Римус не удержались и громко захохотали. Из-за какой-то двери послышался недовольный голос, посоветовавший немедленно заткнуться. Сириус уничтожающе оглянулся на Питера, но тот ничего не заметил, уронив голову на грудь и закрыв глаза.
— Вы трое такие чокнутые идиоты, но без вас было бы скучно! — сменив гнев на милость, произнёс Бродяга и широко улыбнулся. — Куда я без вас, чертовы дураки!

— Вставай, Сохатый! — нараспев прокричал Сириус, и на голову Джеймса обрушилась подушка. — Нас ждут великие дела!
— Бродяга, а ну-ка, фу! Дай нашему ловцу отдохнуть перед игрой! — строго произнес Римус.
Джеймс еле разлепил глаза и заставил себя сесть.
— Сколько сейчас времени? — сипло спросил он, зевнул и водрузил на нос очки.
Комнату заливал яркий солнечный свет, в воздухе плавали пылинки. День выдался что надо.
— Почти одиннадцать, — сказал Питер, аккуратно заправляя постель. — Тебе лучше уже встать, Сохатый, если хочешь позавтракать перед матчем.
— Ну ты, Хвостик, прямо как заботливая мамочка Сохатого! — усмехнулся Сириус.
После того как Джеймс облачился в спортивную форму, Мародёры спустились в гостиную. Часть гриффиндорской команды сидела в креслах, что-то живо обсуждая.
— Поттер! — сказал Том Вуд, подлетел к Джеймсу и схватил его за плечи. — Всё в порядке? Ничего не болит? Играть сможешь?
Сириус и Римус тихо засмеялись и отошли, Питер же и не подумал отделиться от Джеймса. Он важно и внимательно уставился на капитана команды.
— Ну да, всё нормально. Чувствую, что надеру слизеринцам одно место как следует!
Вуд треснула Джеймса по спине.
— Отличный настрой, приятель! Вот! — обернувшись к хмурым Крессвеллу и Фенвику, крикнул он. — Так надо!
— Слизерин неплох, Вуд, пора признать, — подал голос Бенджи Фенвик, который был одним из охотников в команде. Он был белым как снег и сильно волновался, потому что в этом году его первая игра. — Ты сам говорил…
— Мало ли что я говорил! Только вперёд! К победе!
— Окей, я понял, — безынициативно пробормотал Дирк.
Вуд взволнованно взглянул на Джеймса и сильнее сжал его плечи.
— Всё зависит от тебя, Поттер. Я знаю, ты превосходен…
— Ещё бы! — усмехнулся Джеймс, и Питер с жаром закивал.
— …но постарайся играть ещё лучше! Это мой последний год, и мне с гордостью хочется сказать в будущем своим детям, что их отец был чемпионом по квиддичу. Понимаешь? Не подведи меня, Поттер.
— Без проблем, Вуд.
С чувством выполненного долга, Томас Вуд вернулся к Крессвелу и Фенвику и принялся промывать мозги им. Мародёры прошли через портретную дверь и направились в Большой зал. По дороге Джеймсу постоянно говорили приободряющие слова и желали удачи.
— Давайте, побейте этих слабаков!
— Удачи, Джеймс! Я буду болеть за тебя!
Такое внимание очень даже льстило ему. Римус, увидев его довольное лицо, посоветовал не раздуваться от гордости. Сириус же сказал, что Джеймс Поттер и так самый раздутый от гордости, самовлюблённости и лести человек на белом свете.
В Большом зале было людно. Все собирались подкрепиться, прежде чем пойти на игру. Тут и там шептались о предстоящем матче, и Джеймс даже бы начал волноваться, если бы не был уверен в своей победе. Пока он с друзьями дошёл до стола Гриффиндора, ему несколько раз пожелали удачи.
— Ты только не объедайся, — порекомендовал Питер, когда все четверо опустились на скамейку. — Вот, соку попей.
— Питер, мне дорога твоя забота, но заткнись!
— Он прав, Сохатый, — кивнул Римус, схватившись за тост. — Будет круто, конечно, если тебя вывернет наизнанку прямо на поле, но мне этого не хочется.
Сириус, более заинтересованный в переглядывании с красивой гриффиндоркой Эмми Дензель, рассеяно вставил:
— Да, я тоже так думаю. — Подмигнув Эмми и обворожительно улыбнувшись, он обратил взгляд на друзей. — Вы вообще о чём?
Тут в Большой зал вошли братья Пруэтты, загонщики Гриффиндора, вместе с Лили Эванс, Доркас Мэдоуз и задорной Мэри Макдональд, которая, завидев Мародёров, тут же им ретиво замахала руками.
— О, какие люди! — сказал Сириус и ухмыльнулся, поглядев на Джеймса. Тот в ответ лишь одарил его уничтожающим взглядом.
Пруэтты сели напротив Мародёров, девочки опустились рядом. Джеймс заметил, как Эванс кинула на него ненавистный взгляд и уткнулась в книгу, потянувшись за кубком с соком. Естественно, её тяготило его общество. Плюс ко всему, она всё ещё злилась из-за Обри. Зато теперь этот урод не лез к ней и обходил за добрый километр, будто боялся, что в любую минуту появится Джеймс и снова раздует его голову.
— Ты как, Поттер? — спросил Фабиан, взглянув на Джеймса и улыбнувшись. — Волнуешься?
— Да нет. Здорово, что ты играешь, Гидеон.
Старший рыжеволосый Пруэтт кивнул с лёгкой улыбкой на губах.
— Что не сделаешь ради факультета.
Мэри Макдональд, возбуждённо подпрыгивая на месте, выпалила:
— Вы должны победить этих нахалов! Вы бы, парни, видели, что они устроили позавчера в «Трёх мётлах»!
— Что устроили? — нахмурил брови Римус.
Питер и Джеймс выжидающе уставились на Мэри, Сириус же был занят, шёпотом осыпая оскорблениями Доркас Мэдоуз. Ему доставляло особое удовольствие подсмеиваться над Доркас, но у той всегда был такой непроницаемый вид, что Джеймс был уверен — ей всё равно, что Сириус называет её самовлюблённой выскочкой, ушлым пугалом и занудной пигалицей, хотя все эти выражения ей совершенно не подходили. Умная, самоуверенная, красивее Эмми Дензель, она вызывала дружный восхищенный вздох у окружающих парней, вот только она плевать на них хотела.
— Неделю назад Макнейр и Розье пришли с нами разобраться в Хогсмиде. Очень много кричали, права качали. Пару раз обозвали меня и Лили грязнокровками…
Лили резко вскинула голову и рассержено уставилась на Мэри, недовольная, что та упомянула о ней в своём монологе.
— Ну что я опять такого сказала? — сжавшись, пролепетала Мэри.
— Да я бы ему за такие слова… — начал Джеймс.
— Ерунда, — перебила Лили. — Они просто кучка глупых прихвостней, которые только и умеют словами бросаться.
— Расслабься, Поттер! — сказал Фабиан. — Мы отомстим сегодня за наших милых дам!
Лили и Пруэтт обменялись взглядами и приторными улыбками, которые недвусмысленно могли означать только одно: что-то между этими двумя происходило.
«А мне всё равно!» — подумал Джеймс, залпом осушая кубок с соком.
Попросив Джеймса не задерживаться надолго, Пруэтты ушли, обсуждая тактику игры. Девочки остались с Мародёрами. Мэри болтала без умолку, забавляя Джеймса. Питеру и Римусу явно поднадоело её слушать, поэтому они полностью посвятили себя завтраку. Лили вроде слушала подругу, а вроде рассматривала стол Слизерина, и Джеймс уже знал, что она выискивает там своего любимого Снейпа.
— Ищешь Нюниуса? — как можно безразличнее спросил он.
Римус пихнул его локтем, точно это была запретная тема — обсуждать Снейпа.
— Тебе-то какая разница? — прорычала сквозь зубы Эванс, захлопнув книгу. — Давай, беги к своей любимой метле. Надеюсь, она не сломается, когда будет поднимать твою самовлюблённую тушу.
Они уставились друг на друга в упор. Лили смотрела с нескрываемым отвращением, Джеймс пытался показать усмешку, однако первым потупил взгляд, по привычке взлохматив волосы. Смотреть в её удивительные ярко-зеленые глаза прямо сладкая пытка.
— Не сломается, не бойся, — ухмыльнулся он, снова подняв лицо на Эванс. — Я знаю, где Нюнчик.
— Не называй его так!
— Наверное, рыдает под одеялом…
Сириус захохотал, а Рем тяжело выдохнул:
— Какой же ты кретин, Сохатый. Зачем?..
Питер тихо усмехнулся, а Мэри молчала, вперив тревожный взгляд в Лили, которая зло сощурила свои зелёные глаза и смотрела на Джеймса так, будто готова была убить его голыми руками.
— Что ты с ним сделал?
— Я? Свершил правосудие! Нельзя, чтобы такие плохие мальчики дружили с такими хорошими девочками.
Мэри, мечтательно взглянув на Джеймса, улыбнулась, точно соглашаясь с его словами. Римус качал головой, явно недовольный Джеймсом, Доркас с непроницаемым, холодным лицом продолжала игнорировать Сириуса, который как ребёнок обзывался, а Лили покраснела от злости до кончиков ушей.
— Если ты сделал с ним что-то серьёзное, я тебя убью!
— Ну иди, беги к своему Нюнчику.
— Джеймс, — почти умоляющим тоном протянул Римус. — Сбавь обороты, приятель! И ты, Бродяга, отстань от Доркас!
— Эй, Мэдоуз, у тебя лицо как груда камней! — не унимался Сириус.
— Отстань от неё, Блэк! — крикнула Лили, но Доркас махнула рукой подруге и улыбнулась так вкрадчиво, что Джеймс понял — Сириусу сейчас воздастся за всё хорошее.
— Да нет, я сама, Лили.
Должно быть, у Доркас, всегда такой терпеливой и безразличной ко всему, кроме своих оценок, лопнуло терпение. В следующую секунду она резко встала, схватила кубок и вылила сок на Сириуса.
— Ты что делаешь? — заорал Сириус, подрываясь с места. Джеймс не удержался от смешка, как и Питер, а Лунатик лишь закатил глаза.
— Вершу правосудие!
Доркас вскинула голову повыше и гордо пошла к выходу. Лили, окинув злым взглядом Сириуса и Джеймса, отправилась за подругой. Мэри задержалась на секунду.
— Вы четверо идиоты, конечно, но такие весёлые! — восторженно выпалила она и убежала.
— Но хоть кто-то оценивает нас по достоинству, — проворчал Сириус, с помощью заклинания высушивая мокрую мантию.
— Зачем ты пристал к Доркас? — строгим тоном спросил Рем, сложив руки на груди.
Сириус глубоко задумался, будто раньше даже не пытался поразмышлять над этим вопросом. Джеймс даже усмехнулся над ним. Бродяга действительно слишком много приставал к бедной Доркас. То на занятиях начнёт её оскорблять, как бы недовольный её непревзойдёнными знаниями, то подловит её в гостиной за домашней работой, чтобы раскритиковать её почерк. Сириусу будто хотелось придраться к девочке просто так. Такая фигня между ними сложилась с первого курса. Должно быть, дело было в обычной зависти, ведь Доркас и сильнее, и умнее, и, как глупо бы не звучало, красивее и самоувереннее Сириуса. Или тут замешана старая добрая необоснованная ненависть, которую и Лили чувствовала к Джеймсу.
— Ну, она мне крайне неприятна, — наконец высказал свои нескладные мысли Сириус. — Такая… наглая! Вечно лезет, высовывается. Тоже мне, умница-разумница! Ненавижу таких самовлюблённых книжных червей!
— Мне кажется, что она довольно милая, — сказал Питер, взглянув на Бродягу. Тот в ответ раздражённо закатил глаза и фыркнул.
— Пошлите уже на поле, — предложил Джеймс. — Скоро начнётся игра.
* * *
В Джеймса едва не угодил бладжер. Он спикировал вниз, и бешеный мяч яростно пролетел чуть выше его головы. Он оглянулся и увидел Макнейра, который злобно ухмылялся, перекидывая биту из одной руки в другую.
— Как тебе такой подарочек, Поттер?
Джеймс ничего не ответил. Он полетел вперёд, потому что заметил, как у уха Макнейра блеснул снитч.
Погода для игры была отличной: солнечный морозный денёк без ветра и облаков. Однако игра складывалась не в пользу гриффиндорцев. Слизерин неплохо натренировался и сейчас вел в счёте с большим отрывом. Томас Вуд уже несколько раз брал тайм-аут. Он бешено кричал на команду, пытаясь донести, что победить слизеринцев — дело чести. Все старались, но всё получалось не самым удачным образом, хотя болельщики Гриффиндора ещё таили надежду на победу.
Не успел Джеймс обогнуть Макнейра, как снитч стремительно помчался вверх. Откуда ни возьмись появился ловец Слизерина и едва не схватил снитч, но маленький золотой шарик ловко выскользнул из его рук. Джеймсу пришлось поднажать и прижаться к слизеринцу, чтобы не упустить его из виду.
— Ловцы увидели снитч! — взревела Берта Джоркинс, болтливая комментаторша. — Они начинают свою погоню! Давай, Джеймс!
Со свистом пролетел бладжер — Фабиан Пруэтт безуспешно попытался отвлечь ловца противника. Джеймс прибавил скорости, оторвался от слизеринца и вытянул руку навстречу снитчу. Тут же снитч резко вильнул вниз, соперник среагировал моментально, а Джеймс врезался в Розье.
— Смотри куда прешь! — услышал он вслед, стремглав полетев вниз.
У самой земли он снова поравнялся со слизеринцем.
— Слизерин играет очень жёстко! — отозвалась Берта, и болельщики взревели: гриффиндорцы с осуждением, слизеринцы с восторгом. — Тома Вуда сбил с метлы Джагсон. Мистер Фокус назначает штрафной удар.
Снитч взлетел к небу, и оба ловца двинулись следом. Джеймсу безумно хотелось поймать снитч первым, но, признаться, это было тяжелее обычного: соперник играл отлично. Но Джеймс не позволит отнять у себя победу. Он поднажал, со всей дури мчась за снитчем. В ушах бешено стучала кровь, сердце сильно колотилось в груди.
Прямо перед носом Джеймса пролетел бладжер, а потом раздался возмущённый крик Берты:
— В Фабиана попал бладжер! Он упал с метлы! Потерял сознание! Ох! Макнейр! Ну ты и… — Закончить фразу Берте не дала МакГонагалл, которая уставилась на неё жестким взглядом.
Джеймс, не останавливаясь, оглянулся: на зеленой траве лежал Фабиан, над ним сетовал мистер Фокус. Игра, однако же, продолжалась. Сейчас следовало поймать снитч. Джеймс как никогда чувствовал себя ответственным.
— Гидеон Пруэтт и Уолден Макнейр затеяли драку! Так его, Гидеон, так! Получай, гад! Сегодня горячая игра! — азартно заверещала Берта.
Маленький золотой шарик полетел ещё выше, Джеймс напропалую помчался следом. Слизеринский ловец тёрся справа от него совсем близко, и их пальцы были на одном расстояние от снитча. Джеймс подумал толкнуть слизеринца, но вместо этого поднажал сильнее, выжимая последнее из своей «Кометы», и вскоре в его руках уже трепетали крылышки снитча.
— Джеймс Поттер поймал снитч! Джеймс, милый мой, ты поймал снитч! — завопила Берта, и гриффиндорцы восторженно закричали. — Гриффиндор победил!
Восторгу не было предела. Болельщики радовались, игроки сборной подлетали к Джеймсу, хлопали его по плечу. Вуд чуть было не расцеловал его, заливаясь радостными слезами. Мистер Фокус длинно свистнул в свисток, сообщая о конце игры. Команды начали опускаться на землю. Джеймс, вскинув руку со снитчем, летел вниз. Ему нравилось ощущать триумф, победу, видеть кислые лица противников и радость своей команды.
Фабиана отнесли в больничное крыло. Джеймс, пока его окружали восторженные болельщики, видел, как за носилками, на которых без сознания лежал младший Пруэтт, по пятам следовала добрая половина гриффиндорок, и в их числе тихо плачущая Лили Эванс со своими подругами. Ну вот, герой Джеймс, а девчонка и внимание достались другому.
* * *
После игры студенты собрались посетить Хогсмид. Радостные гриффиндорцы всё ещё обсуждали блестящую победу своей сборной, попутно жалея Фабиана Пруэтта, которому серьёзно досталось, и нахваливая Джеймса. Сразу после матча его пригласили в «Три метлы» сразу несколько девочек из Пуффендуя и Гриффиндора, но он отчего-то очень мягко отказал всем.
Римус и Питер в этот раз решили не идти в Хогсмид. Хвост собирался выспаться, а Лунатик сослался на плохое самочувствие. Его лицо действительно приобрело болезненный сероватый оттенок. Джеймс подсчитал в уме деньки и понял, что уже послезавтра полнолуние. Сириус вместе с Эммелиной Дензель уже были в полном параде и поджидали Джеймса в гостиной, пока он переодевался.
— Сохатый, — сказал Бродяга, увидев спускающегося Джеймса. — Не хочешь пойти в Хогсмид вместе с подругой Эмми?
Эмми, высокая и очень симпатичная девушка, улыбнулась, откинув с плеч длинные каштановые волосы.
— О да, Мэлани Флоренс — которая из Пуффендуя — будет рада с тобой погулять!
— Почему бы и нет, — пожал плечами Джеймс. — Чёрт, я ей завидую — она будет в компании с таким крутым парнем!
Эмми, очарованная его остроумием, захихикала, и Сириус, приобняв её за плечо, сказал с деланным возмущением:
— Мне кажется, Сохатый, ты пытаешься увести у меня Эмми.
— Брось, ты же знаешь, моё сердце принадлежит только одной, — проникновенно признался Джеймс, приложив ладонь к сердцу. — Я про Мэлани Флоренс.
Сириус хитро улыбнулся.
— Ну конечно.
Они вышли из гостиной и встретили Мэлани Флоренс. Мэлани оказалась довольно симпатичной девушкой с рыжеватыми волосами, которые были собраны в какую-то замысловатую причёску на затылке. Глаза у неё были удивительно зелёные, совсем как у Лили, однако сравнивать её с прекрасной Эванс не было смысла.
Когда Джеймс поприветствовал её и, подойдя к ней, согнул руку в локте, чтобы они пошли вместе, Мэлани чуть не лопнула от радости. Всю дорогу до деревни она не проронила ни слова, только улыбалась и робко поглядывала на Джеймса, когда как он беспрестанно сыпал шутками, подкалывая Сириуса и Эмми, которые, как самая настоящая влюблённая парочка, сюсюкались друг с другом, крепко-крепко держались за руки и постоянно останавливались, чтобы поцеловаться.
— Только не съешь её, Бродяга, — закатил глаза Джеймс, когда они с Мэлани обогнули соединенных в крепких объятиях Сириуса и Эмми.
Они снова остановились прямо на середине оживлённой улицы, старательно целуясь, и Джеймсу правда казалось, что Сириус пытается съесть лицо Эмми.
Мэлани тихо засмеялась:
— Ты такой весёлый!
— Не хочу хвастаться, но да!
— Может, в «Сладкое королевство» пойдем?
— С удовольствием, — улыбнулся Джеймс. — Эй, Бродяга! Мы будем в «Сладком королевстве». Когда съешь Эмми, можешь заняться шоколадными лягушками!
В «Сладком королевстве» было чрезвычайно людно. Студенты Хогвартса слонялись возле полок, маслеными глазами рассматривая всевозможные сласти. От такого большого количества сладостей рот невольно наполнялся слюной, хотелось скупить абсолютно всё.
— Куплю лакричные палочки! — сказала радостно Мэлани и потянула Джеймса за собой. — И огненный леденец. И «Берти Боттс»!
— Так и быть, бери всё, что захочешь. Я даже расщедрюсь и за всё заплачу.
Они молча ходили возле витрин, забитыми сладостями, когда Джеймс услышал знакомый звонкий голос.
— О, Лил, мне не хватает! Два галлеона, чтоб их!
— Зачем же ты так всего много взяла, Мэри? Ты вроде следишь за своей фигурой.
— Брось, Доркас! От пары килограммов сладостей ничего не будет.
— Утешай себя этим.
Джеймс обернулся и увидел у кассы рыжую макушку Лили Эванс. Её удивительные волосы не шли ни с каким сравнением с тусклыми локонами Мэлани. Ярко-зелёные глаза радостно блестели, на губах играла широкая улыбка, от которой Джеймс и сам невольно заулыбался.
— У меня нет двух галлеонов, Мэри. Прости!
Маленькая белокурая Мэри жалобно посмотрела на безразличную черноволосую Доркас, что стояла, как всегда, гордо вскинув голову и скрестив руки на груди.
— Я тоже на мели. Тебе придётся оставить что-то. Точнее, всё.
Добродушная женщина за кассой нетерпеливо произнесла:
— Мои дорогие, решайте уже что-нибудь!
— Два галлеона! — шептала расстроено Мэри. — Не хватает!
— Я добавлю!
Когда Джеймс подошёл к девочкам, Лили скривилась, будто увидела огромную кучу мусора. Она поджала губы и отвела взгляд, резко заинтересовавшись шоколадными лягушками, и, судя по наморщившемуся лбу, ей чем-то не угодили эти сладости.
— О, Джеймс, ты такой милый! Спасибо! — Мэри на радостях даже обняла его за плечи, а потом чуть ли не силой вырвала из рук две монетки и швырнула колдунье за прилавком. — Вот! Вы довольны? — С крайне блаженным видом она загребла в свои маленькие ручки огромную кучу конфет, шоколадок и леденцов и огромными от счастья глазами уставилась на Джеймса.
— Ну, Поттер, если Мэри умрёт от большого количества сахара в крови, виноват будешь ты, — сказал Доркас, помогая Мэри собрать сладости.
— Да без проблем, — улыбнулся Джеймс. — Но, Мэри, согласись, это будет лучшая смерть!
Мэри с жаром закивала. Её большие зелёные глаза возбуждённо блеснули.
— Лили, у меня там на пол коробка конфет упала, подними, а?
Доркас хотела было подобрать конфеты, но Мэри строго посмотрела на неё и едва заметно мотнула головой. Доркас выпрямилась и усмехнулась, скрестив руки на груди.
Лили, одарив Мэри уничтожающим взглядом, склонилась, и Джеймс автоматически сделал то же самое. Их пальцы соприкоснулись, когда они оба потянулись за конфетами. Лили, будто ошпарилась, сразу отняла ладонь и резко выпрямилась, а Джеймс, не скрывая ухмылки, поднял коробку и протянул Мэри, которая с осуждением смотрела на Лили. Лили же отвела раздражённый взгляд. Доркас попыталась скрыть смешок, приложив к губам ладошку.
— Держи.
— Вот спасибо, Джеймс! Я верну тебе деньги, когда вернёмся в замок, ладно?
— Да не нужно, мне не жалко.
— Так благородно, — безразлично протянула Доркас.
— Джеймс! — прозвучал голосок Мэлани Флоренс.
Джеймс и забыл о девушке, полностью сосредоточив внимание на Лили, которая стояла, недовольно топая ножкой и нервно поглядывая на Мэри. Однако когда к ним подбежала Мэлани и взяла Джеймса под руку, она перевела удивленный взгляд на них и чуть приподняла бровь.
— О, Мэл! — с напускной радостью пропела Мэри. Лили и Доркас лишь сухо кивнули в знак приветствия. — Ты тут вместе с Джеймсом?
— Да, — робко произнесла Мэлани. — Вроде как да.
— Ну да, мы вместе, — сказал Джеймс, прижав к себе Мэлани чуть ближе. Флоренс даже удивленно подняла на него глаза. Лили тихо усмехнулась.
— Здорово, — произнесла без особого энтузиазма Мэри и подозрительно сощурила глаза. — Правда, здорово.
— Может, уже пойдём? — подала голос Лили. Её прелестные зеленые глазки недовольно глядели на Мэри, которая бесцеремонно рассматривала Мэлани.
— Да, идёмте, — сказала Доркас и взяла Мэри под руку. — Хватит так смотреть, Мэри. Это неприлично.
Девушки быстро удалились, оставив Джеймса и Мэлани наедине.
— Джеймс, — позвала Мэлани, и ему пришлось оторвать взгляд от двери. — Ты ничего не собираешься покупать?
— А? Нет. Слушай, Мэл. Я на секунду, ладно?
И не дождавшись ответа, он кинулся вслед за девочками, однако их уже не было поблизости — они растворились в толпе прохожих. Он быстро двинулся вперёд, точно не зная, куда держит путь. Он просто хотел ещё раз найти Эванс и поговорит, но вместо неё ему посчастливилось встретить кое-кого другого.
Северус Снейп стоял у тёмного переулка в компании Макнейра и Мальсибера. Они будто поджидали кого-то. Джеймс решил, что им нужен именно он. Забавно, он всегда всем нужен!
— Эй, Поттер! — позвал Макнейр, когда заметил высокую фигуру Джеймса.
— Иди сюда, Поттер! — крикнул Мальсибер.
Снейп хмуро отмалчивался, но было что-то нехорошее в его черных глазах.
— Девочки, вы меня ждёте? — улыбнулся небрежно Джеймс, подойдя к слизеринцам. — Как мило!
Парни переглянулись с гадкими ухмылками на губах. Мальсибер, разминая костяшки пальцев, произнес:
— Здорово, что ты один, без своей верной свиты.
— Да, без них скучновато. Тебе тоже так кажется?
— Заткнись! Сейчас ты будешь отвечать за всю свою команду и вашу победу! Вот это будет классно!

— Я так устала! — вздохнула Мэри, когда пятикурсники из Гриффиндора шумной толпой вытекли из кабинета профессора Флитвика.
Маленький профессор ещё кричал вслед о том, что нужно хорошенько повторить пройденную тему, но его уже никто не слушал: студенты поспешно потянулись вниз по лестницам в Большой зал.
— А я совсем не устала. Это был отличный урок! — со сдержанным воодушевлением сказала Доркас, гордо вскинув голову. — Мы получили очень ценные знания, и они пригодятся нам как и на экзаменах, так и в жизни.
Мэри фыркнула, закатила глаза и толкнула в плечо Лили, внимательно рассматривавшую толпу однокурсников, которые торопливо расходились. Её взгляд быстро скользил от одного лица к другому, и с каждым разом она хмурилась всё сильнее и сильнее.
— Скажи ей, Лил! У меня и так мозги кипят, а тут ещё она загоняет мне эту чушь!
— Это не чушь! — вспыхнула Доркас. — Я права!
Лили перевела хмурый взгляд на подруг.
— Вы не заметили, что на уроке не было Поттера?
Мэри игриво вскинула бровь.
— Ты по нему скучаешь?
Доркас раздражённо закатила глаза.
— Уймись уже!
— Нет, просто я же староста. Я должна контролировать посещаемость… — начала быстро лепетать Лили, но Мэри такие слова категорически не понравились.
— Ну да, — усмехнулась она, криво улыбаясь. — Оправдывайся давай!
Обгоняя других студентов, девочки торопливым шагом направились в Большой зал.
— Нет, правда, где он? Без него Мародёры были такими спокойными, — сказала Лили, снова оглядываясь по сторонам.
— Может, решил поспать, — предположила Доркас со скучающим видом. Её Поттер ни капли не волновал. — Или его дружки решили над ним подшутить и приклеили его к кровати. Или к потолку.
— Появится после обеда, я уверена, — произнесла Мэри, выуживая из дна сумки пудреницу. — Он блестящий студент, ничего не случится, если он пропустит парочку уроков.
Справедливости ради Доркас заметила:
— Ты уделяешь этим Мародёрам слишком много внимания. Тебе не кажется?
Мэри невинно похлопала глазками, пудря лицо. Конечно, она была без ума от Мародёров, а вот Лили, как и Доркас, терпеть их не могла. Кроме Люпина, тот был совершенно адекватным парнем. Даже странно, что за столько лет дружбы с заносчивым Поттером, импульсивным Блэком и недалеким Петтигрю, он не превратился в такого же идиота.
— Я просто без ума от них! Джеймс, Римус, а Сириус! Они такие классные! — увлеченно заявила Мэри и широко улыбнулась, отчего на её щечках появились ямочки.
— Питер. Ты не назвала Питера, — рассеяно сказала Лили, всё еще всматриваясь в каждое лицо.
— Ах да, Питер, — кивнула Мэри и наморщила лоб. Она будто пыталась вспомнить, как выглядит этот самый Питер. — Петтигрю…
— Пошлите уже, я хочу есть, — произнесла Доркас угрюмо, однозначно не желая вести дискуссии о Мародёрах.
Когда они оказались в вестибюле у Большого зала, Лили остановилась, отставая от подруг, и увидела в толпе студентов худое, побледневшее лицо Римуса, который вместе с Сириусом и Питером спускался по мраморной лестнице. Мальчишки весело болтали, смеялись, толкались, но вот в следующую секунду Римус, словно что-то вспомнив, резко остановился, развернулся и рванул обратно вверх по лестнице, а его друзья пошли дальше.
— Эй, Блэк! — окликнула Лили, когда Питер и Сириус приблизились.
— Моё почтение, староста! — насмешливо поклонился Сириус. Питер улыбнулся и сразу отвёл взгляд в сторону.
— Поттер пропустил два урока. Где он? Почему Римус не проследил за ним? — требовательно спросила Лили.
Блэк, недовольный таким тоном, сморщил нос и, подражая ей, проворчал:
— Я тебе ничего говорить не обязан!
— Я староста!
— Иди хвастайся этим в другом месте!
Лили сощурила глаза и постаралась посмотреть на Блэка с такой ненавистью, на какую только была способна. Сириус как ни в чем не бывало ухмылялся, его серые глаза лукаво блестели. Он ни за что не станет закладывать своего лучшего друга, поняла Лили, поэтому не было смысла его спрашивать.
— Питер, — перевела тогда она взгляд на Петтигрю, который от неожиданности даже подпрыгнул.
— Эм… да?
— Где Поттер?
— Он в к… Я не знаю. — Под жёстким взглядом Сириуса Питер сглотнул и, опустив голову, принялся молотить пол носком ботинка.
— Вы что-то скрываете, — пробормотала Лили, пытливо глядя на парней. — Если это то, из-за чего у Гриффиндора отнимут несколько сотен очков, вы у меня получите!
Она развернулась, краснея от злости, и торопливо вошла в двери Большого зала. За гриффиндорским столом её поджидали подруги, в том числе Берта Джоркинс и Алиса Риччи.
— Ну что, узнала, где он? — спросила Мэри, оторвавшись от скоростного поедания мясной запеканки.
— Нет, но что-то тут нечисто, — пробубнила Лили, усаживаясь возле Алисы, которая кивнула и дружелюбно улыбнулась в знак приветствия.
— Вы это о ком? — поинтересовалась Берта, не отводя взгляда от свежего выпуска «Пророка».
— Джеймс Поттер, — равнодушно ответила Доркас. — Лили немного переживает о нем.
— Я не переживаю! — запротестовала Лили, подавляя желание придушить Доркас. Ей вообще этот Поттер не нужен! Катись он лесом! — Просто его не было и…
— А ты не заметила, что и Фрэнка не было? — спросила Алиса с милой улыбкой. — Мы с ним вместе решили прогулять этот день.
Мэри захихикала, а Доркас, сдерживая улыбку, уткнулась в газету Берты.
— Я не…
Лили осеклась, чувствуя, как к щекам прилила кровь. Ей вдруг стало необычайно стыдно. Значит, отсутствие Поттера она заметила в первые пять секунд травологии, а то, что нет Фрэнка Долгопупса, даже после второго урока не увидела.
— Нет, не заметила, — честно призналась она и опустила взгляд в тарелку.
Берта серьёзно сказала:
— Я кое-что слышала, но не знаю, правда ли это.
— Ты о чём? — заинтересовалась Мэри.
Берта уже открыла рот, чтобы поведать очередной слух, которые она обожала собирать, как вдруг Доркас пихнула Лили в плечо и кивнула в сторону дверей.
Мародёры шли весело смеясь, позади всех плёлся Джеймс, и слово «плёлся» подходило лучшего всего. Он похрамывал, одна рука, обмотанная в бинт, прижималась к рёбрам, его симпатичное лицо посерело, на губе, как и на щеке, красовалась багровая ссадина, царапина на брови слабо кровоточила. Лили ахнула, а Мэри даже всхлипнула.
— Ничего себе, — пролепетала Доркас. Даже она сменила маску хладнокровия и казалась встревоженной. — Кто его так?
Парни будто специально сели подальше и продолжили какую-то жаркую беседу, не обращая внимания на любопытные взгляды. Студенты заинтересованно вытягивали шеи и перешептывались. МакГонагалл за учительским столом, заметив Поттера, насупилась, однако промолчала и продолжила обед.
— Говорят, его избили кто-то из Слизерина. Позавчера, после матча. Вуд, когда это услышал, очень разозлился. Ходит теперь и ищет тех, кто это с ним сделал, — прошептала Берта, склонившись ближе к столу.
Алиса и Мэри заохали, обменявшись жалостливыми взглядами.
— Я не видела его целый день вчера. Думала, он решил отдохнуть после матча, — пролепетала Лили растерянно.
Она не могла оторвать взгляда от Джеймса. Он непринуждённо смеялся, даже умудрялся щёлкать Питера по носу, но от каждого движения его лицо едва заметно морщилось. Римус бросал на него обеспокоенные взгляды, но тоже вёл себя как обычно, сдержанно улыбаясь и журя Сириуса за неприличные шутки.
— Бедняга! — ахнула Мэри и мстительно уставилась на стол Слизерина.
Лили тоже обернулась и увидела злые улыбки Макнейра и Розье. Кто-то открыто тыкал в сторону Мародёров пальцем и хихикал. Но больше всего Лили не понравилось выражение лица Северуса. Было что-то нехорошее в его потемневших глазах. Когда она поймала его взгляд, он тут же уткнулся в книгу. Лили нахмурилась.
— Это Фрэнк принёс Джеймса в замок, — сказала негромко Алиса. — Говорит, нашёл его, едва дышащего, в переулке возле «Кабаньей головы». Джеймс так и не сказал, кто это сделал. А Вуд всё ищет.
— Почему он не отсиделся в больничном крыле? — спросила Доркас, снова приняв маску безразличия.
— Не знаю, — пожала плечами Алиса. — Видимо, не хотел. Или всё не так серьёзно. Пара царапин на его необыкновенно милом лице.
— Очень, очень милом! — поддакнула Мэри.
Лили вдруг захотелось в голос зарыдать. Она никогда не испытывала особенных чувств к этому индюку Поттеру, но теперь ей стала искренне жаль его. Что уж греха таить, в один момент она даже мечтала, чтобы его кто-нибудь побил и поставил на место, но когда она увидела его таким измождённым, жалостливым и слабым, ей стало стыдно.
— Эй, Поттер, — позвала тихо Доркас, чтобы услышали только Мародёры. Лили хотела было одёрнуть её, но не успела.
Парни перестали смеяться и повернули головы на голос. Питер раскраснелся и отвёл взгляд, Римус дружелюбно улыбнулся, а Поттер и Сириус одновременно скривились, точно им не понравилось, что кто-то посмел их отвлечь.
— Кто это тебя так разукрасил?
— Тебе какая разница, Мэдоуз? — спросил Сириус недовольно, и Лили заволновалась, как бы он снова не перешёл на личности, как обожал поступать с Доркас.
— Хочу пожать ему руку.
Лили толкнула Доркас в плечо, поймала взгляд Поттера и, стараясь не выдавать всего волнения, спросила:
— Кто это сделал, Джеймс?
Поттер сдвинул брови и сузил глаза. Скорее всего, его возмутило то, что Лили впервые за пять лет учебы назвала его по имени. Она и сама не ожидала от себя подобного порыва, привыкшая с отвращением шипеть через зубы лишь «Поттер».
— Тоже хочешь пожать ему руку? — саркастично поинтересовался Поттер, с большим трудом всем корпусом поворачиваясь к девочкам. — Наверное, тебе очень приятно видеть мою боль.
— Вот мне очень-очень приятно, — захохотал Сириус. Римус строго глянул на него и скрестил руки на груди. Пристыженный Блэк заткнулся моментально.
— Что ты такое говоришь? — возмущённо воскликнула Лили. — Нет конечно. Это ужасно! Кто и зачем избил тебя?
— Ну, один, я думаю, пришёл мстить по твою душу, — желчно произнес Поттер, и Лили сразу поняла, кого он имеет в виду, но ей совсем не хотелось в это верить.
Они пристально уставились друг на друга. Поттер определённо силился не кривиться от боли, но Лили-то видела и понимала, как ему плохо, однако ей уже не было его жаль.
— Ты лжёшь. Он не сделал бы такое.
Поттер с трудом ухмыльнулся.
— Ну конечно.
— О ком идёт речь, ребята? — влезла Берта. Мэри шикнула на неё, с интересом наблюдая за происходящей ситуацией.
— Ни о ком, — отрезала Лили. — Мне всё равно, кто это сделал. Очень жаль, что это совсем не понизило уровень твоей наглости.
— Мечтай, Эванс.
Они отвернулись друг от друга. Мародёры снова весело заговорили, а Лили даже не смогла продолжить трапезу. На душе у неё образовался такой тяжёлый камень, что казалось, она не сможет подняться на ноги.
Парни ушли первыми. Перед уходом Поттер одарил Лили убийственным взглядом, Сириус хорошенько обсыпал Доркас оскорблениями и игриво подмигнул Мэри. Потом девочки отправились на прорицание. И на этом уроке Джеймса Поттера не было, а когда профессор спросил, где он, Сириус ответил:
— Он решил не идти сегодня. Вы же знаете нашего бунтаря! — Так же он отвечал и на травологии, и на защите от Тёмных искусств.
* * *
Вечером того же дня Лили и Доркас сидели в своей комнате. Мэри давно куда-то смылась и не мешала своей озорной болтовней делать им уроки. Лили, склонившись над пергаментом, писала сочинение по уходу за магическими существами, но всё никак не могла сосредоточиться, припоминая лицо изможденного Поттера. Странно, что она вообще о нем так переживает. Очень надо!
Тут в комнату ворвалась бодрая Мэри.
— Как оно, подруги?
— Нормально, — улыбнулась Лили. — Где была?
— Гуляла. — Мэри плюхнулась на кровать к Доркас и с интересом заглянула в её пергамент. — Ну конечно. Чем вы, книжные черви, можете ещё заниматься? Уроки-уроки-уроки… Всё веселье пропускаете! Там Джеймс и Сириус играют в шахматы, фигурками служат первокурсники. Весело, не правда ли?
— Займись уроками, Мэри, — полностью занятая работой, сказала Доркас. В её тоне проглядывался упрек. — Экзамены на носу.
Мэри смешно сгримасничала, и Лили хихикнула.
— Брось, успеется. Тем более я не создана для такой ерунды, как учёба.
— Учёба не ерунда! — с жаром воскликнула Доркас.
— Девочки, только не начинайте снова! — взмолилась утомленно Лили и повалилась на подушки. — Лучше расскажи что-нибудь, Мэри. А то скучно стало.
Мэри кивнула и обворожительно улыбнулась, накручивая на палец светлый локон.
— Могу похвастаться моим очередным успехом. Один пунктик в моём списке можно уже пометить галочкой. Осталось три!
— Ты это про что? — без особого интереса спросила Доркас.
Мэри сохраняла драматичную паузу и улыбалась, прикусывая губу.
— Что? — подняла брови Лили. — Говори.
— У меня будет свидание с Сириусом!
Лили онемела, не зная, радоваться ли, протестовать или расхохотаться. Честно говоря, ей было совершенно всё равно, но Мэри в этот момент выглядела такой счастливой, она вся будто светилась, поэтому Лили постаралась улыбнуться как можно искреннее.
— Здорово! Но он же вроде с Эмми…
Мэри отмахнулась, будто Эмми Дензель назойливая муха.
— Ерунда. Они просто погуляли.
Доркас, не отрываясь от быстрой и нервной писанины, прохладно спросила:
— А что значит, один пунктик в твоём списке есть, остались ещё три?
— То и значит. Я хочу получить всех четырёх Мародёров.
Лили прыснула. Подруги сохраняли молчание, так что она почувствовала себя немного неловко.
— Зачем тебе это?
Мэри мечтательно улыбнулась.
— Цель жизни, — промурлыкала она. — Сначала Блэк. Она такой душка! А какие слухи о нём ходят! Говорят, он просто превосходен. Здорово, правда?
— Чудесно, — безэмоционально молвила Доркас, выводя косые буквы на пергаменте. — Просто блеск.
— А ты что думаешь о моем плане захвата сердце Мародёров, Лил, дорогая?
Лили пожала плечами, глядя в радостные глаза подруги. Не хотелось её расстраивать и осаживать, заявляя, что это как-то грязно, подло и нецеломудренно, но это же Мэри! В её голове один ветер.
— Ну, делай что хочешь.
— А ты не против, что я потом и Джеймса охмурю? Ведь я же вижу, что ты ему нравишься, а он тебе нет. Так зачем мучить парня?
Лили недовольно скривилась. Мэри постоянно твердит, что она нравится Поттеру, и всегда эти слова как-то выбивают её из колеи. Ей почему-то казалось, что это невозможно, это глупо, это странно. Это просто издёвка, Мэри просто пытается подшутить и показать своё превосходство, типа: «Смотри, Эванс, ты «нравишься» Поттеру, этому симпатичному мальчику, гениальному ловцу всех времён. Именно ты — книжный робкий червь». Но как бы там ни было, Лили уже решила, что такие ухажёры, как Поттер, ей не нужны.
— Я и не должна быть против. Он мне никто, совершенно безразличен. Делай что хочешь, — проигнорировав все чувства, которые вспыхнули, произнесла Лили и улыбнулась.
Мэри просияла в ответ:
— Уф, ладно! Так даже легче. Римуса заполучить за раз-два…
— Ну я бы поспорила, — вставила Лили. — Правда. Мне кажется, что он будет не в восторге от тебя. Он слишком правильный.
— Брось! — хитро улыбнулась Мэри. — Питера вообще расплюснуть! Ведь он такой неизбалованный в женском внимании...
— Может, уже хватит болтать о всякой ерунде? — нахмурившись, Доркас строго взглянула на подруг. — Займись уроками, Макдональд.
— Тебе всё это не интересно? — невинно спросила Мэри. — Отношения, чувства, любовь? А ты вообще умеешь чувствовать или любить? Вот Лили может. Как она заглядывается на Пруэтта!
— Эй! — возмутилась Лили. — К чему вообще эта беседа?
Доркас разозлено уставилась на Мэри. Та попыталась сохранить гордый вид, но быстро сдалась под таким убийственным взглядом.
— Нет, не могу. Не чувствовать, не любить, не понимать, не разбираться во всем этом, потому что ничего хорошего эта чушь не приносит.
— Ага, — спохватилась Мэри. — Ты это по собственному опыту знаешь, да?
— Представь, да. Я больше не хочу об этом говорить, — отрезала Доркас и снова приняла свой излюбленный холодный вид. Лили даже почувствовала, как в комнате понизилась температура.
Мэри, беспомощно взглянув на Лили, грустно улыбнулась и сжала плечо Доркас.
— Прости меня, если обидела. Я просто… Просто я не такая умная, как ты и Лили. Я не способна учиться, и единственное, в чём я хороша, так это… в чувствах.
— Ладно, — отмахнулась Доркас. — Закроем эту дурацкую тему.
* * *
В тот вечер Лили поднималась по лестнице в башню Гриффиндора, когда к ней как ветер подлетела запыхавшаяся Мэри. Её грудь бешено вздымалась, светлые волосы растрепались, в глазах застыл ужас, который не на шутку перепугал Лили.
— Ты где была? — спросила Мэри, словно от этого вопроса зависела её жизнь.
Лили насторожено ткнула себе за спину:
— Гуляла с Фабианом по замку. Что случилось-то? Ты чего такая?
— Ты не представляешь, что я слышала! — Видимо, это было что-то крайне интересное, ведь Мэри забыла, как всегда, похихикать над Лили и Пруэттом.
Она медвежьей хваткой вцепилась в руку Лили и потащила её вверх по лестницам. Они мигом миновали несколько пролётов, перемахнули через портрет Полной Дамы и оказались в гостиной. Тут было пусто, однако Мэри озиралась вокруг, будто искала кого-то.
— Только что слышала! — возбуждённо выпалила она и силой усадила Лили в кресло. — Такое услышала! Такое!
— О чём ты, Мэри? — уже начала злиться Лили. — Говори уже!
Мэри села напротив Лили на ковёр, глубоко вздохнула и начала свой рассказ:
— Когда ты ушла, мы с Доркас решили сделать домашнее. Так вот, спустились сюда, заняли стол, сидим, делаем. И тут влетают Сириус и Джеймс, а за ними по пятам Вуд, весь красный такой, злой, и кричит в спину Мародёрам: «Это так не должно сойти им с рук! Сообщим Слизнорту!». А Поттер такой: «Ещё чего! Это уже касается только меня! Я сам разберусь!». А Сириус такой: «Мы разберемся! Устроим им встречу в Хогсмиде через неделю и всё решим!».
Лили заморгала и уставилась на подругу с непониманием.
— То есть «решим»? О чём они вообще?
Мэри с крайне задумчивым видом принялась щёлкать пальцами, пытаясь подобрать нужное слово.
— Как это называется… Собрание?... Нет... Как же это… Короче, разборки. Соберутся где-то в Хогсмиде и будут там размахиваться палочками не на жизнь, а на смерть. Мародёры против слизеринцев, которые побили беднягу Джеймса.
Теперь Лили поняла. Значит, Поттер захотел решить свою проблему тем же способом, что и те, кто избил его. Решил разобраться с обидчиками теперь уже с поддержкой друзей. Он, как всегда, думал какой-то другой частью организма, а не мозгом.
— Безобразие! Он и так еле живой, а вдруг его опять… — начала возмущённо Лили, но тут увидела воодушевленный взгляд Мэри и её хитрую улыбку.
— Я знала, что эта новость заденет тебя.
— Она меня не задела, просто…
И правда, чего это она? Ну и пусть бьют Поттера сколько угодно. В каком-то смысле он заслужил, может, это поубавит спеси. Но в том-то и дело, что Лили было жалко Поттера. Жалко и остальных Мародёров, которых он тащит за собой на разборки. И те ребята хорошенько получать от них. Вот уж действительно: насилие порождает насилие.
— Просто это неправильно, — скомкано промямлила Лили. — Если это правда слизеринцы его побили, то Вуд прав — нужно сообщить Слизнорту, а лучше Дамблдору. Зачем же снова ввязываться в драку?
Мэри закатила глаза, словно слова Лили — самая глупая отмазка в мире.
— Это же Мародёры! Они не ищут лёгких путей! Даже если они придут все в синяках, им ничего не скажут. МакГонагалл же знает, как эти четверо любят ввязываться во всякие передряги.
— Мы должны их остановить, — твёрдо заявила Лили. — Найти другой выход…
— Другого выхода нет, — покачала головой Мэри. — Те, кто сделал это с Джеймсом — моральные уроды. И они заслуживают хорошей трёпки. Со мной даже Доркас согласилась, а ты знаешь, какой она почитатель правил и справедливости.
— Ладно. Хорошо. Да и мне всё равно.
Мэри прыснула:
— Разумеется.

Неделя пролетела быстро. Поттер уже выглядел здоровым, не морщился от боли, не хромал, но до сих пор вынашивал план мести. Несколько раз Лили слышала его разговор с Мародёрами о том, где и как будет происходить их битва, и больше всего ей не понравилось, что в их беседе фигурировали слова «Снейп» и «Нюнчик».
Чтобы хоть что-то узнать, Лили попыталась поговорить с Северусом, но он как-то особенно старательно избегал её всю неделю, даже сторонился взглядов в Большом зале, и это только больше вселило в неё подозрительность и недоверие.
Вот пришли выходные и новый поход в Хогсмид. Совсем скоро Рождество, поэтому в этот раз в деревню отправилось больше студентов, чем обычно, чтобы купить подарки для родных, близких и друзей. Мэри была слишком перевозбужденной в тот день. С самого утра она принялась бегать по комнате с охапкой вещей, ёрзая и подпрыгивая от волнения.
— Я должна быть идеальна! Свидание с Сириусом! — верещала она, переодеваясь в свои лучшие платья. — Ну, как вам? — постоянно спрашивала она, крутясь возле зеркала.
В каждом наряде Мэри выглядела просто безукоризненно. Однако Доркас так не считала. Она закатывала глаза и о любом прикиде Мэри отзывалась:
— Кошмар. Ужас. В таком только в гроб.
Короче говоря, советником на этот раз стала Лили. Она посоветовала Мэри надеть миленькое красное платье. Когда радостная Мэри вылетела из комнаты, Доркас нервно фыркнула.
— Они будут отличной парой.
— Ага, очень, — со смехом согласилась Лили, хотя ей казалось, что этот союз не будет долговечным.
Лили тоже собиралась в Хогсмид, но не затем, чтобы веселиться. У неё на уме было другое: она во что бы то ни стало хотела предотвратить разборки Поттера. Однако Доркас выступала против этой идеи.
— Да ладно тебе, Лил. Пусть сами решают…
— Ну уж нет! Такие проблемы надо решать цивилизованно. Пошли скорее вниз!
В гостиной, будто поджидая именно Лили и Доркас, сидели Мародёры и Мэри. Сириус и Мэри болтали, обмениваясь жеманными улыбками и взглядами, Джеймс был явно чем-то взволнован, Римус, необычайно бледный, о чем-то глубоко задумался, а Питер пересчитывал монетки в руках.
— Всем привет! — сказала Лили первым делом.
— Тоже в Хогсмид? — спросил Римус, слабо улыбнувшись.
— Да, — ответила Лили и заметила, как Доркас криво поглядывает на милующихся Мэри и Блэка. Наверняка её возмущало, что они устроили этот балаган прямо у всех на глазах. Лили же казалось, что все эти их речи и переглядывания были какими-то наигранными. Особенно со стороны Сириуса.
Поттер, смерив Лили нервным взглядом, поднялся с кресла со словами:
— Может, уже пошли? Мэлани меня, наверное, заждалась.
— Да-да, пошлите, — провозгласил Сириус и протянул Мэри руку. — Моя прекрасная леди!
Мэри, сиявшая от счастья, как полярная звезда, сжала ладонь Блэка, и её щёки ударились в краску.
— О Мерлин, пощади, — закатил глаза Римус. — Вы так глупо выглядите.
— Не завидуй, Лунатик, — с ухмылкой ответил Сириус.
— Время поджимает, — напомнил Поттер и постучал по запястью, где не было часов. — У нас на всё час.
И всей кучей Мародёры вышли через портрет Полной Дамы. Через минут двадцать Лили и Доркас пошли следом.
Лили никак не могла сосредоточиться хоть на чем-то, витая в тревожных мыслях. Её не мог отвлечь ни первый снег, который лёгким одеялом покрыл землю, ни предпраздничный настрой всех и вся. Она бродила за Доркас хвостом, пока та забегала то в «Сладкое королевство», то в «Зонко», покупая подарки для родителей и сестры.
— Лил, перестань! Забудь! Какая тебе разница? — раздраженно проворчала Доркас, когда они вышли из «Трёх мётел». Лили сидела такая молчаливая и задумчивая, что Доркас не выдержала этой напряжённой обстановки и выволокла её из паба. — Ну что ты так морочишь себе голову?
— Мне кажется, что Северус принимал участие в избиении Поттера, — наконец заговорила Лили. — Теперь и ему достанется! Мне плевать на Поттера, меня беспокоит только он!
— О, всё понятно, — равнодушно отозвалась Доркас. — Ну что ж, если ты хочешь спасти его, то пошли найдём Мэри. Или хотя бы Берту.
Но вместо них Лили и Доркас встретили Алису Риччи, которая вместе с Фрэнком Долгопупсом прогуливалась по улицам деревни. Увидев девочек, оба как-то раскраснелись, будто их застукали за чем-то неприличным, и с робкими улыбками поздоровались.
— Вы не видели Мэри? — спросила Лили, и Алиса кивнула.
— Мы видели, как она вместе с Мародёрами шла в сторону Пустого переулка.
— Это пустырь за «Кабаньей головой»? — взволнованно выпалила Лили и схватила Доркас за руку, чтобы сейчас же рвануть туда.
Фрэнк, нахмурившись, сказал:
— Да. А в чём дело?
Но Лили уже потащила Доркас за собой, со всей силы припустив в сторону Пустого переулка. Они обогнули «Кабанью голову» и оказались на пригорке. Снизу, на покрытом снегом пустыре, виднелись фигуры десяти человек. У Лили дрогнуло сердце, когда она узнала Северуса и его дружков, Эйвери и Мальсибера. Другими слизеринцами оказались темноволосый Розье, здоровенный Макнейр и долговязый Джагсон. Напротив них стояли Мародёры. Преимущество было явно не на стороне Гриффиндора. Этого-то Лили и боялась больше всего.
— Лили? — удивилась Мэри, увидев запыхавшихся подруг. Она стояла тут, на холме, наблюдая за переговаривающимися мальчишками. — Как ты нас нашла?
— Алиса, — лишь выдохнула Лили и вытащила палочку из внутреннего кармана мантии.
Мэри нахмурилась.
— Они сами всё решат, брось.
— Их больше! О чём он вообще думал?!
И она рванула вниз по горке. Девочки, выудив палочки, двинулись следом.
— Протего! — тут же крикнула Лили, потому что Розье, явно желавший нанести неожиданный удар по Мародёрам, исподтишка замахнулся палочкой.
Мэри вскрикнула, а Розье, оглушённый собственным заклинанием, ничком повалился на землю. Тут же засвистели заклятия, посыпались ругань и оскорбления.
Мальсибер удивлённо воззрился на Лили. Его лицо перекосилось от гнева.
— Ты, грязнокровка! — проорал он, направив на неё палочку.
— Только попробуй её тронуть! — Поттер хорошенько ударил Мальсибера по лицу. Они накинулись друг на друга, и между ними завязалась неистовая драка.
Римус отчаянно боролся с Джагсоном, который был сильнее, ведь он всё же семикурсник, а они знают порядком больше, чем пятикурсники. Питер пытался оглушить Макнейра, который явно веселился, видя, он как пыжится. Мэри рванула Питеру на помощь.
— Остолбеней! — взмахнула палочкой Доркас, и Эйвери, пытавшийся пробить защиту Сириуса, рухнул на колени.
— Мне не нужна твоя помощь! — заорал Сириус, посылая в сторону Северуса бледную вспышку.
— Протего! — опять произнесла Лили, чтобы защитить Снейпа. Он пытался оглушить Поттера. — Конфундус!
Поттер и Мальсибер отлетели друг от друга и упали на землю. Поттер тут же поднялся и вскинул палочку.
— Инкарцеро! — спохватилась Лили, прежде чем он успел что-то сделать. Мальсибера с ног до головы туго обвязали верёвки. Он повалился на землю и что-то яростно завопил.
— Петрификус тоталус! — пискнула Мэри, и Розье, поднявшийся было с колен, ухнул обратно в снег.
А потом раздался хлопок, и Лили заметила, что Джагсон и Макнейр исчезли. Трансгрессировали, поняла она. Оглушённый Эйвери тихо постанывал, Розье отключился, Мальсибер ёрзал по земле, как червяк. Невредимым во всей этой потасовке остался только Снейп.
— Грязный мерзкий жук! — взревел Сириус и подскочил к Северусу, чуть ли не в глаз тыча ему палочкой. — Сейчас ты у меня получишь!
— Оставь его! — прорычала Лили, направив палочку на Блэка.
Тот раздражённо отмахнулся, мельком взглянув на неё. Его уже трясло в гнева, а серые глаза взбешенно полыхали.
— Иди своей дорогой, затычка Эванс! Тоже мне, пришла она тут! Тебя только не хватало!
— Да если бы не она, ты бы уже валялся в кустах без сознания! — произнесла с жаром Доркас.
Сириус смерил её ненавистным взглядом.
— Твоё мнение я вообще не хочу слушать! Убирайся!
— С радостью!
— И не смей меня защищать!
— Очень надо!
— Давайте успокоимся! — крикнул со стальными нотками в голосе Римус. — Отпусти Снейпа, Бродяга. Пусть этот трус уходит.
Снейп фыркнул и оттолкнул Сириуса от себя. Его чёрные глаза уставились на Лили с какой-то раздражённостью, будто она не должна была появляться здесь. Лили не понравился этот взгляд. Она отвернулась от Северуса и в упор посмотрела на Поттера, который помогал Питеру излечить мелкие кровоточащие порезы на лице и руках.
— Зачем ты устроил эту разборку? — требовательно спросила она.
— Затем, Эванс, — ответил спокойно он, не глядя на неё. — Спасибо, что помогла, и всё такое. А теперь иди.
— Поклянись, что вы тоже сейчас же уйдёте и оставите их. Своё они уже получили.
Джеймс испытующе посмотрел на Лили и спросил:
— Зачем ты пришла?
— Чтобы сказать, что ты идиот и что нельзя решать проблемы теми же методами, что и Слизерин. — Вышло как-то глупо, но в целом именно это вынудило её прибежать сюда.
Поттер усмехнулся, опустив голову. Он опять по привычке взлохматил волосы. Как же Лили ненавидела эту его привычку!
— Но всё же их метод очень даже действенен, — подытожил он тихо.
Лили ничего не ответила. Под диким взглядом Блэка она подошла к Северусу и протянула ему руку.
— Пошли, Сев. Идём со мной. Пожалуйста.
Поттер, прищурив глаза, внимательно смотрел на протянутую руку Лили, и ей показалось, что ему бы очень хотелось взять её ладонь. И он бы сделал это не задумываясь, в отличие от Северуса. Он долго думал, оглядывая друзей, и в один момент Лили даже решила, что он проигнорирует её. Но всё же он вложил свою руку в её ладонь, и она улыбнулась. Он в ответ спрятал глаза, сильнее стиснув её пальцы.
Мэри осталась с мальчишками, а Доркас и Лили с Северусом молча пошли вверх по пригорку.
— Эй, Мэдоуз! — позвал Сириус, но Доркас не обернулась. — Больше никогда, никогда не ставай на мою защиту. Поняла?
— Как пожелаешь, Блэк, — прошипела Доркас еле слышно, скорее взбираясь наверх.
Лили сильнее сжала ладонь Северуса и прибавила ходу, чувствуя на себе прожигающий взгляд Поттера.
— Ты пришла, чтобы защитить своего урода! — услышала она вслед его яростный крик. — Понятно, на чьей ты стороне!
И на чьей же она стороне? На стороне Северуса? Поттера? Нет, ответила себе Лили, она ни на чьей-то стороне, она на своей стороне. Однако она пришла на пустырь не Снейпа защищать, но Поттера, который отчасти заслуживал защиты больше, чем Северус. Впрочем, это было уже неважно.
* * *
— И что он сказал? — спросила Мэри, повернув голову к Лили.
Лили поёрзала в кровати и, глядя в потолок, произнесла:
— Сказал, что да, это сделал он, Мальсибер и Макнейр.
— И ты до сих пор дружишь с этим кретином? Он зверь! — Мэри даже подпрыгнула на кровати от возмущения. Её зелёные глаза так и светились ненавистью, и Лили не хотелось видеть этого во взгляде подруги, ведь в чём-то она была права.
— Я знаю, знаю, — выдохнула Лили устало. — Он обещал, что это больше не повторится.
Мэри фыркнула, скрестив руки на груди.
— И ты поверила?
— Да.
— У тебя слишком доброе сердце, — грустно произнесла Мэри и обняла Лили за плечи. — Ему повезло, что у него есть ты.
— Я его не брошу. Он мой друг.
Хотя это уже давно было не так. Лили и Северус давно уже не друзья, однако между ними всё ещё сохранилась та особенная связь, которая образовалась еще в детстве, но с каждым днём она становилась всё прозрачнее и призрачнее.
Девочки снова откинулись на одеяло и замолчали. Перед глазами Лили до сих пор стояло бледное лицо Северуса, а в ушах звенел его гневный голос: «Просто он… Поттер! Мне он не нравится!» Лили не стала его в чём-то переубеждать, но попросила больше не трогать ни его, ни кого-то в целом без особой на то причины. И Северус пообещал, и Лили поверила, надеясь, что не зря.
Вдруг резко открылась дверь, и в комнату, до ужаса перепугав Мэри, влетела Доркас, мокрая с ног до головы. Вода стекала с её чёрных волос, тушь под глазами расплылась, губы мелко дрожали, и, вскакивая с места, Лили подумала, что подруга сейчас разрыдается в три ручья.
— О Мерлин, что случилось? — ахнула Лили, подлетая к Доркас.
Лили вытерла рукавом кофты её мокрое лицо и убрала влажные локоны. Доркас быстро моргала, пытаясь прогнать просившиеся наружу слёзы.
— Это Пивз сделал? Опять бросался водяными бомбами? — Мэри стянула с дрожащих плеч подруги мантию и высушила её с помощью заклинания.
— Да, только не Пивз, — сдавленно пролепетала Доркас, и Лили действительно казалось, что она сейчас расплачется. Однако через секунду её красивое лицо перекосила гневная гримаса, и она крикнула: — Это твой идиот Блэк! Ну что я ему сделала?! Почему именно я? Зачем он так со мной? Я его ненавижу!
Лили и Мэри едва смогли успокоить Доркас. Она, совсем позабыв о самообладании, уже хотела было побежать использовать запрещенные заклятия на Блэке. Лили еле вразумила её и отправила в душ, молясь, чтобы на её пути никаким образом не оказался Сириус.

— Оборотни, — провозгласил профессор Флитвик, взмахнул палочкой, и на доске появилось название темы, которую сегодня должны были проходить студенты пятого курса: «Оборотни. Кто они? Как их распознать? Защита от оборотней».
Слизеринцы и гриффиндорцы зашуршали книгами по защите от Темных искусств, выискивая нужную главу. Лили тут же подняла руку.
— Да, мисс Эванс? — обратил внимание профессор Флитвик, приподнявшись на цыпочках на стопке книг, водруженной на преподавательский стол.
— Мы же проходили оборотней на третьем курсе, сэр, — сказала она, и Мэри, удивленно приподняв брови, выкатила глаза на подругу.
— Правда? — шепотом спросила она, и Лили одарила её строгим взглядом.
— Когда ты начнёшь учиться, Мэрс?
Мэри невинно похлопала глазками, откидывая с плеч светлые локоны.
— Когда Мерлин на горе свистнет.
Стараясь не глядеть на подругу с осуждением, Лили произнесла:
— Если Доркас узнает, о твоём пробеле по части оборотней…
— Да, разумеется, проходили, — вещал тем временем профессор Флитвик тонким голоском. — Сегодня мы будем повторять эту тему, изучая её более подробно и раскрыто. Оборотни будут на СОВ, так что я попрошу быть внимательнее сегодня.
— Оборотни на СОВ? — прозвучал голос Джеймса Поттера с задних рядов. — Какой кошмар! Они же нас покусают!
По классу пробежались смешки гриффиндорцев, слизеринцы сохраняли хмурую серьезность. Поморщившись, Лили переглянулась с Доркас, что сидела слева вместе с Бенджи Фенвиком, и раздраженно фыркнула. Как же она ненавидела этого выскочку Поттера!
— Вы поняли, о чём я имел в виду, мистер Поттер, — поспешил угомонить класс профессор Флитвик. — Вопрос об оборотнях, возможно, будет присутствовать на экзамене.
— Я это и имел в виду, сэр.
Профессор откашлялся и едва не свалился на пол. Кто-то тихо прыснул.
— Итак, начнём. Возьмите свои перья и спишите со страницы шестьдесят признаки, по которым можно узнать оборотня. Стеббинс, прошу, отстаньте от мисс Дензель и принимайтесь за работу. Мистер Поттер, я знаю о вашей пламенной любви к мистеру Блэку, но и вы отстаньте от него и пишите.
Заскрипели перья и зашуршали пергаменты. Мэри, оторвавшись от разглядывания Мародёров, хихикнула и взялась за перо. Лили уже принялась за дело. Форма морды, зрачки…
— Скукота, — зевнув, сказала через минуту Мэри и откинулась на спинку стула. Она записала только два признака. Видимо, для неё этого было достаточно.
— Пиши, это важно, — пробурчала Лили.
— Зачем мне это? — возмутилась Мэри. Она кинула быстрый взгляд на профессора, седовласая голова которого петляла возле парт студентов, и склонилась ближе к Лили. — Каков шанс, что я встречу оборотня?
— Очень даже большой, Мэрс, — строго воззрилась на неё Лили. — Это важно.
— Ну, наверное.
Раздался голос профессора:
— Вот основные признаки, которые помогут вам распознать оборотня и отличить его от прочих схожих с ним существ. Попрошу вас запомнить эти пункты, они важны и понадобятся в жизни.
— Ну конечно, — проворчала Мэри. Лили лишь укоризненно покачала головой.
Профессор подошел к своему столу, неуклюже забрался на стопку книг и обвел студентов внимательным взглядом.
— Итак, оборотень — это человек, который не по своей воле превращается в зверя каждый месяц во время полнолуния. Он не может контролировать процесс превращения, его сознание полностью меняется, это зверь, уже не человек. Он неуправляем, никем, даже собой. Как нам уже известно, оборотень приобретает вид волка, но с длинной мордой, вертикальными зрачками, с непропорционально длинными конечностями и кисточкой на хвосте. Кто мне ответит, как становятся оборотнем?
У половины слизеринцев руки взметнулись вверх, как и у студентов Гриффиндора. Даже Мэри неуверенно протянула ладошку, но профессор попросил ответить Северуса, который тут же с готовностью выпалил:
— Оборотнем нельзя родиться, им становятся через укус или повреждение, нанесенное оборотнем. Оборотень кусает обычного человека, и он тоже становится оборотнем.
— Отлично, мистер Снейп! Пять очков Слизерину!
Лили поймала взгляд Северуса и улыбнулась. Тот в ответ слабо приподнял уголки губ и тут же уткнулся в учебник. Всегда он так: как только друзья рядом, они друг друга знать не знают. После того случая на пустыре возле «Кабаньей головы», Северус и вовсе перестал общаться с Лили. Она решила, что это его друзья-товарищи запретили ему дружить с ней. Ей было очень обидно, но она старалась не подавать вида.
— О, профессор, почему вы не спросили меня? — подал голос Сириус Блэк. Рядом сидевшие девочки умилённо захихикали. — Это единственный вопрос по всему курсу защиты, на которой я знал ответ.
— Какой же ты тупой, приятель, — сказал Джеймс, усмехнувшись.
— Не прибедняйтесь, Сириус, — улыбнулся профессор. — Лучше ответьте: как распознать оборотня, когда он находится в человеческом обличии?
Полкласса повернулись к последней парте, чтобы посмотреть на Сириуса. Лили тоже оглянулась и с удивлением заметила, что лицо Сириуса стало необычайно серьезным, даже хмурым, будто он не знал ответа, но показаться глупым не желал. Можно даже подумать, что Флитвик затронул какую-то неудобную для него тему. Поттер тоже изменился в лице. Впервые он не был рад вниманию других. Шмыгнув носом, он обратил взволнованный взгляд на Сириуса.
— Я не знаю, сэр, — сказал тот, поколебавшись минуту. — Я же сказал, я знаю только, что оборотнем становятся через укус.
— Кто знает? — спросил профессор, оглядев студентов.
Лили хотела было поднять руку, но её опередил Северус.
— Да-да, мистер Снейп? — обрадовался Флитвик, вновь давая слово Севу.
Северус даже поднялся с места, лениво и неторопливо. Его дружки, Эйвери и Мальсибер, отвратительные на лица мальчишки, гадко ухмылялись, глядя на него с каким-то вожделением и ожидая ответа. Лили краем глаза увидела, что Сириус и Джеймс переглянулись, проведя между собой какую-то безмолвную беседу, а сидящий впереди них Римус Люпин низко опустил голову и вжался в стул, как будто хотел исчезнуть. Питер старательно переписывал что-то со страницы учебника, не замечая напряженной обстановки вокруг друзей.
— Со стопроцентной уверенностью нельзя определить в человеке оборотня, — начал неспешно Северус. Он будто получал удовольствие, растягивая каждое слово. — Но некоторые признаки могут указывать на это. Например, в преддверии полнолуния оборотень становится более агрессивным, нервным, растерянным, несобранным. Кожные покровы бледнеют, появляется звериная дикость в глазах, сумасшедший блеск. Оборотень на вид усталый, потрепанный, он может накинуться на других людей, даже на друзей. Они опасны в любом виде. Это звери, опасные звери, и их нужно изолировать.
— Еще пять очков Слизерину! — восторженно пискнул профессор и принялся дополнять ответ Снейпа.
Мэри, окидывая однокурсников подозрительным взглядом, сказала Лили на ухо:
— Знаешь, мне кажется, что Стеббинс оборотень. Он такой нервный и бледный.
Лили тихо усмехнулась, оторвавшись от записи слов профессора.
— Да нет, он отравился недавно, вот и бледный. А нервный он всегда, а не в преддверии полнолуния. Лучше пиши, а не ищи в наших рядах чудище.
Мэри задумчиво поскребла подбородок, а потом сощурила свои зеленые глаза и склонила голову набок, взгляд её был устремлен в сторону Мародёров.
— Люпин.
— Что?
— Римус бледный, нервный, болезненный. И только неделю, один раз в месяц, и только когда скоро полнолуние. Я часто слежу за Мародёрами — ты знаешь почему, — и я давно отметила это.
Лили, резко оторвавшись от пергамента, испытующе взглянула на Мэри, необычайно сосредоточенную и подозрительную, ожидая, что она сейчас как-то отшутится по поводу Люпина и скажет, что просто так это выпалила. Но от неё слов больше не последовало. Тогда Лили, не зная, как именно реагировать на слова подруги, перевела взгляд на Римуса. Он тихо переговаривался с Поттером и Блэком, обернувшись к ним лицом. Его русые волосы были взъерошены на затылке, на шее виднелись шрамы, мелкие зажившие царапины. Руки у него тряслись, он был бледнее, чем Питер, Джеймс и Сириус, вместе взятые, однако это ничего означать не могло.
— Это всё глупости, — убежденно заявила Лили, но и на сей раз Мэри ничего не ответила, углубившись в чтение параграфа.
Лили нравился Римус. Он был неплохим парнем, всегда таким добрым и обходительным, милым и умным. Она и представить не могла, что он — такой хороший и доброжелательный — мог быть страшным зверем, который каждый месяц теряет рассудок. Однако если это действительно так, она не испугалась, ей даже стало жаль его. Больше всего на свете ей захотелось, чтобы Римус не оказался оборотнем: такие хорошие люди не должны страдать.
Остальную часть урока, которую Лили отчего-то слушала лишь вполуха, Флитвик рассказывал о том, как защититься от оборотня. Его можно спугнуть любыми защитными или боевыми чарами, а некоторые боятся яркого света, так что можно использовать заклинания Люмос Максима. Мэри всё продолжала каждую минуту оглядываться назад, а Люпин, как заметила Лили, будто старался слиться с партой, постоянно низко к ней наклоняясь.
После звонка Лили вышла из класса крайне задумчивая. Мэри и Доркас попытались расшевелить её, но она слишком глубоко погрязла своих тяжелых мыслях и, казалось, не могла из них выбраться. В голову лезли очевидные факты, которым она ой как не хотела верить.
Когда Мэри поделилась своей теорией с Доркас, Лили была счастлива услышать её ответ.
— Это всё ерунда, — сказала она сухо и холодно. — Дамблдор не допустил бы, чтобы с нами учился оборотень.
— А почему нет? — спросила Мэри. — По-моему, это круто!
— Какая же ты глупая, Мэрс!
Девочки спорили еще очень долго, Лили в их словесной перепалке не участвовала. Когда они спускались по лестнице, мимо них проскользнули Мародёры, и она услышала их жаркую беседу.
— Клянусь, я убью его! — шептал зло Сириус.
— Спокойно, Бродяга, — пролепетал устало Римус. — Это еще ничего не значит, брось. И я сам его убью, если это потребуется.
— Давайте будем тише! Не хватало, чтобы кто-нибудь прослышал о твоей мохнатой проблеме, Лунатик, — сказал Джеймс, воровато оглянулся через плечо и встретился взглядом с Лили.
Лили, растерявшись на долю секунды, быстро опустила глаза, крепче прижав к груди учебники. Поттер же свёл брови на переносице и отвернулся.
— Ладно, потом поболтаем, тут много лишних ушей.
* * *
Девочки сидели в Большом зале, выполняя домашнюю работу, когда, пробившись сквозь снежную метель, что бушевала за стенами замка уже не первый день, прилетели совы с почтой. Цветными пятнами они кружили над высоким потолком и скидывали хозяевам письма и посылки. Лили, так и не встретив среди прочих птиц свою маленькую серую Вилди, печально вздохнула и уставилась в девственно чистый пергамент. В голове роились мысли, одно смешивалось с другим, одна проблема падала на другую, и от этого у неё уже битый час не получалось написать ни строчки по оборотням. Она думала и об этой дурацкой теме, и о родном городе, и о приближающимся Рождестве.
Ещё четыре дня назад Лили отправила Вилди к родителям, а сова так и не вернулась с ответом о планах родителей на праздничные каникулы. Рождество совсем скоро, а она всё еще не решила: возвращаться ли домой или остаться. Доркас и Мэри всегда оставались в замке, и Лили еще ни разу не праздновала с ними, однако она соскучилась и по родителям. Ну, и по Петунье тоже.
Мэри, поймав свою белоснежную сипуху, силком вытащила у неё из клюва конверт, критично осмотрела его, а потом подожгла с помощью заклинания — пепел серыми хлопьями закружился над головами девочек. Возмущенная сипуха тут же упорхнула, а Лили вопросительно взглянула на Мэри.
— Ты чего?
— Что там было? От кого? — спросила Доркас в свою очередь, бережно снимая с лапки своей красивой ушастой совы увесистый свёрток и тонкий конверт.
Мэри раздраженно фыркнула, с остервенением листая книгу.
— От родителей. Наверняка снова приглашают к себе.
— И ты не хочешь праздновать Рождество с ними? Почему? — поинтересовалась Лили. Выпросив у рядом сидящего Фрэнка свежую газету «Пророка», она пробежалась глазами по заголовкам. Ничего плохого: никаких убийств, никаких странных смертей. Затишье перед бурей.
— Потому, — буркнула Мэри, чуть не вырвав листок из книги. — Снова будут называть меня чудовищем, монстром… Я так не хочу!
Лили с участием обняла рассерженную Мэри, а Доркас оторвалась от чтения письма.
— Может, на этот раз они решат не травмировать твою нежную подростковую психику?
— Нет! Я к ним не поеду! И точка! — жёстко заявила Мэри и надула губы.
Мистер и миссис Макдональд жили в небольшом городке, работали адвокатами и были вполне счастливы, пока их единственная дочь Мэри не получила письмо из Хогвартса. Оказалось, что она волшебница. Макдональды, к сожалению, были одними из тех людей, которые боялись всего ненормального и странного. Они испугались и не захотели отпускать Мэри в школу, говорили, что это всё чушь собачья, что это всё ерунда. Даже когда к ним пришла профессор МакГонагалл, чтобы поговорить, они обозвали её дешевой циркачкой и выгнали. Мэри же поставили перед выбором: или они, или какая-то несуществующая школа. Маленькая Мэри по глупости и наивности своей выбрала школу, и родители выпроводили её из дома. К счастью, бабушка-волшебница Мэри, которая приходилась её отцу мачехой, приютила внучку.
Мэри лишь однажды рассказала свою грустную историю и больше никогда о ней не распространялась. Лили считала, что её родители поступили неправильно. Она не понимала: как можно не любить своего ребенка только из-за того, что он особенный? По её скромному мнению, это просто дикость. Глядя на Мэри, маленькую, глупенькую и так нуждающуюся в родительской ласке, Лили твёрдо решила, что никогда в жизни не допустит ненависти к своим детям, — она будет любить их всей душой.
— А что у тебя там, Доркас? — спросила Лили, чтобы переключиться на более нейтральную тему.
Доркас аккуратно сложила письмо обратно в конверт и чопорно ответила:
— Мама пишет. Папа после очередного министерского задания плохо себя чувствует. Поедут лечиться на это Рождество в Шотландию.
Мэри раздраженно захлопнула учебник и, закинув руки на стол, уткнулась подбородком в ладонь. Сидеть за уроками она ненавидела, а вот поболтать просто обожала.
— А тебя с собой не возьмут, значит? — спросила она с интересом.
— Нет, — пожала плечами Доркас. — Тем лучше. В Шотландии много рыжих.
Лили пихнула Доркас в плечо и с притворной злостью спросила:
— Имеешь что-то против рыжих?
Доркас усмехнулась, взъерошив волосы Лили.
— Нет, уже нет.
Тут в Большой зал вихрем влетел ошарашенный Поттер, за ним попятам неспешно следовал Сириус. Лили, чувствуя, как в груди поднимается что-то горячее, словно разгорается огонь, напряглась и уткнулась в свой пергамент. Доркас сделала то же самое и проворчала что-то вроде: «Почему где мы, так сразу они появляются?!». Мэри же, необычайно радостная, вспорхнула с места и, пугая остальных студентов, завопила на весь зал:
— Привет, мальчики!
— Ты что, этих идиотов сегодня не видела? Зачем так орать? — ворчливо проговорила Доркас, и Лили, солидарная с ней, хмуро посмотрела на сияющую Мэри.
— Бросьте, книжные черви. Как хочу, так и поступаю.
Поттер вдруг опустился на скамейку возле Лили, и она, превозмогая отвращение, стиснула зубы. Джеймс быстро дышал, волосы у него были взъерошены сильнее обычного, очки съехали на кончик носа. Лили ужасно хотелось, чтобы он немедленно ушел. Он сидел близко, слишком близко к ней, нарушая границы личного пространства. Меньше всего ей хотелось, чтобы именно Джеймс Поттер нарушал эти границы. Пусть убирается прочь или она сама сейчас же убежит.
— Слушай, Эванс, — начал торопливо Поттер, и чтобы обратить внимание Лили, выдернул из её рук перо.
— Эй! — возмутилась Лили.
Она встретилась с его карими глазами, которые лукаво блестели за стёклами очков, и попыталась изобразить на лице ненависть. Отчего-то в последнее время ей удавалось делать это всё сложнее и сложнее. Возможно, потому, что у Поттера необычайно красивые глаза и, глядя на них, она несколько терялась.
— Отдай!
— Да перестань, Эванс! Дай сказать!
Пока между ними разразилась неистовая борьба с размахиванием руками и обоюдными оскорблениями, Сириус плюхнулся на скамейку напротив Доркас ближе к Мэри. Доркас съежилась, будто на неё вылили ведро ледяной воды.
— Какая встреча, Мэри! — с деланным восторгом пропел Сириус и непринужденно положил руку Мэри на плечо. Мэри улыбалась так широко, будто на неё наслали заклятие вечной улыбки. — Чем занята? Пошли лучше погуляем по замку.
Мэри с готовностью вспорхнула с места, и Доркас одарила её осуждающим взглядом.
— А как же домашнее задание?
— Никак, Мэдоуз, — протянул вальяжно Блэк. — Сиди и делай, а мы пошли. Сохатый, — ткнул он Поттера в плечо, — не ищи нас, мы убежим заграницу, где нас никто не найдёт.
Под глупое хихиканье Мэри Сириус отвесил Лили поклон, произнёс: «Моё почтение, староста» и, взяв Мэри под руку, скрылся за дверями. Доркас что-то проворчала и уткнулась в пергамент.
— Отдай моё перо, Поттер. Мне надо дописать эссе!
Лили снова потянулась, пытаясь вырвать свой писчий инструмент из рук Джеймса, но он спрятал руки за спину и нагло ухмыльнулся, в его глазах плясали бесенята.
— Не спеши, кузнечик! Я хотел кое-что спросить, а ты тут писанину затеяла.
— Слишком много пустых слов, Поттер!
Лили вдруг заволновалась, ощущая, как щеки стали горячими от прилившей крови. А вдруг этот индюк вздумает пригласить её куда-то? Не дай Мерлин такому случится. Раньше он так не поступал, но, возможно, будет. Лили этого совсем не хотелось, и она уже давно продумала каверзный ответ до мелочей, но в этот самый момент растерялась. Придумывать и говорить всякие крутые фразы в голове куда легче, чем произносить их вслух.
Джеймс подправил очки и взъерошил волосы, готовясь задать вопрос.
— Ты всех сов в совятнике знаешь?
— Ну, предположим, что да, — ответила прохладно Лили, чувствуя себя неуютно и скованно, будто на иголки присела. И всё из-за этого гадкого Поттера.
— Чья такая маленькая серая сова? Чертовски чокнутая на вид. Сегодня утром она стащила мою записку, которую я даже не собирался никому отправлять, прямо из моих рук и улетела!
Лили и задуматься не успела, как Доркас, оторвавшись от конспектирования параграфа по нумерологии, ответила:
— Это вроде твоя сова, Лил. Чокнутая, да еще ворует чужие письма. Определенно.
Лили увидела, как лицо Джеймса шокировано вытянулось, а глаза чуть не вылетели из орбит. Он вцепился в волосы и прохрипел так испуганно, что она невольно усмехнулась.
— Твоя?!
Лили кивнула.
— Ну да. Вилди. Ты прости, она часто так делает. Никак не могу отучить.
— А… а она уже прилетала к тебе? — Кажется, Поттер был очень взволнован, буквально шокирован до смерти. Он весь взмок, слегка побледнел и, казалось, рухнет сейчас в обморок.
— Нет, но как только прилетит, я обязательно верну тебе твою записку.
— Только не читай её, — пролепетал Джеймс, нервно подправляя очки.
— Я честный человек, Поттер!
Джеймс вроде расслабился. Он слабо кивнул, едва заметно улыбнулся и протянул Лили перо.
— Спасибо, Лили. Странная у тебя сова.
— Она нормальная. А теперь иди — ты мне мешаешь, — проворчала Лили, проигнорировав странное чувство, которое в ней расцвело после того, как Поттер произнёс её имя. На его устах оно прозвучало как-то по-особенному, а может, ей просто показалось.