Холст изрезанный не в силах художник кистью воскресить; разбитой арфы струн унылых перстам певца не оживить... И взор уж пуст, и чувства немы, и склепом мнится сад в цвету.
Этот фест придуман в самых лучших упоротых традициях наших сайтов (да, если кто еще не знает, встречайте новичка: МарвелSфан) с одной единственной целью — получить фан в процессе и вдохновить других на творчество. UPD. Фест подарил нам множество увлекательных и неожиданных работ, которые никогда бы не родились при иных обстоятельствах. И у нас уже есть итоги. Первое место разделяют Хогс и
Гермиона добивается согласия от упирающегося Снейпа давать уроки ради победы. Она получила больше, чем ожидал каждый из них. Повествование начинается с 6-го курса, переходя в легкое АУ пост-Хогвартса.
Он не мог дышать, не мог думать. Змея уползла, но он продолжал испытывать боль, и его знобило от ядовитого укуса. Он лежал на твёрдом полу старой хижины, всей спиной ощущая его неровности. Смертельное онемение, исходящее от шеи, расползалось по плечу, руке, груди. Он зажал ладонью рану, пытаясь остановить кровотечение, но уже отчётливо понимал, что начинает ослабевать. Свободной рукой он пытался уцепиться за грязный пол, но волна боли остановила его жалкие попытки встать.
Смутно Северус понимал, что потерпел поражение, но эта неудача была немыслима, когда он был так близко от…
«Поттер», — подумал он, а потом его вновь накрыло волной нестерпимой боли.
Послышался раздражающе тихий шаркающий звук, Северус открыл глаза, пальцы правой руки непроизвольно сжались в кулак. Если бы у него были силы, он бы удивлённо воскликнул; расплывчатый силуэт над ним, будто воплощая в реальности неосознанное желание, принял знакомые очертания. Перед ним стоял Поттер — неряшливый, чумазый и ошеломлённый. Он открыл рот, желая что-то сказать, но Снейп опередил его. Угасающее сознание резко активизировалось. Он пришёл в себя — у него всё ещё был шанс. С огромным усилием — таким, что даже самому не верилось, что сможет, — он приподнялся и ухватил Поттера за мантию.
Игнорируя испуганное выражение лица мальчика, Северус сделал глубокий вдох и, чувствуя, будто маленькие осколки стекла рассекают сухожилия на шее, стал извлекать воспоминания, которые необходимо было показать Поттеру. Он никогда ранее не пробовал делать это без палочки, и это вызывало смутную тревогу. Однако он понял, что вязкая субстанция, которая изливалась из его ушей, носа и рта, и есть его воспоминания. Он позволил глазам закрыться под тяжестью век.
Теплая струйка протекла по его языку вниз к горлу — он сглотнул кровь? С огромным усилием Северус медленно открыл глаза.
Опять, словно наколдованный, появился фиал, и палочка аккуратно собрала воспоминания у его лица. Он поднял взор и увидел маску ужаса на лице Гермионы Грейнджер. По её щекам текли слёзы. На мгновение их взгляды встретились: его — напряжённый, её — полный горя. Затем он снова посмотрел на Поттера, чувствуя, что слабеет. Сознание затуманивалось, а боль становилась нестерпимой.
— Посмотри... на меня... — выдохнул он. Поттер повиновался.
Снейп упал на пол с глухим стуком, его глаза закатились. Трое друзей остались неподвижны и некоторое время молчали, глядя на тело своего самого нелюбимого учителя.
Гермиона одной рукой прижала к груди наколдованный фиал, а другой до боли в костяшках пальцев стиснула палочку. Она слышала дыхание Снейпа, становившееся всё более поверхностным, и резкие вдохи Гарри рядом с ней. Рон прислонился к стене хижины; его лицо приобрело скверный зеленый оттенок, его взгляд остановился на Снейпе в благоговейном ужасе.
Когда дыхание Снейпа, казалось, остановилось окончательно, Гарри первым пришёл в себя.
— Э-э, — произнес он, всё ещё смотря на тело профессора. Нервно облизнул губы. — Гермиона, дай тот пузырёк.
Та, сглотнув, отдала Гарри флакон. Он поднёс его к тусклому свету и нахмурился.
— Я не знаю… Это не… Эти воспоминания он хочет показать мне?
— Я думаю, да, Гарри, — ответила Гермиона. Её трясло. — Я не могу объяснить по-другому то, что он в тебя вцепился.
— Хорошо, — Гарри кивнул и сильнее сжал палочку. — Мы должны вернуться обратно в замок. Мне необходимо время, чтобы воспользоваться омутом памяти Дамблдора, я успею, прежде чем…
Не договорив, он замолк.
Рон впервые нарушил тишину с тех пор, как они вошли в хижину.
— Ты псих? — спросил он. — Нашёл время!
Гарри покачал головой, направляясь в сторону двери.
— Я должен, — произнёс он. — Эти воспоминания могут быть важными, — после этого он развернулся и побежал, топот ботинок эхом отдавался по коридору.
Рон поджал губы и перевел взгляд с прохода на Гермиону и обратно, тщательно избегая смотреть на Снейпа.
— Пойдём, — произнёс он. — Мы не должны отставать.
— Я… Я задержусь, — Гермиона потянулась к завязкам своей сумочки с магическим расширением пространства.
— Что?
— Мне нужно… Это займёт минуту, — отмахнулась она. Её сердце билось так быстро, что это было даже почти болезненно. — Пожалуйста, иди. Я догоню вас.
Рон мельком взглянул на неё — как ни странно, по его лицу было не определить, какие чувства его одолевают. Затем он кивнул.
— Будь осторожна, когда будешь идти за нами, — сказал он и исчез в коридоре.
Гермиона некоторое время смотрела вслед уходящим друзьям, прежде чем решительно отвернуться и встать на колени возле Снейпа. Сглотнув, она склонилась над ним, с трудом сдерживая рвотный позыв, вызванный металлическим запахом крови. Наклонив голову, она внимательно всматривалась в его лицо. На нём застыла маска напряжения. Даже смерть не смогла стереть морщины с уголков его рта, с его нелепого носа, тяжелых бровей.
Вдруг Гермиона ощутила чьё-то дыхание, едва уловимое, и оно было не её.
— О боже, — прошептала она. Её взгляд сразу уткнулся в рану на шее Снейпа — невероятно безобразную, из которой до сих пор сочилась кровь.
— Чёрт! — пробормотала она и начала рыться в своей сумке. Как могла она упустить такие очевидные признаки жизни? Её пальцы нащупали учебники и сменную одежду, в которую был спрятан плотно закупоренный стеклянный пузырёк, на треть заполненный густой красной жидкостью.
Подвинувшись ближе к бывшему профессору, Гермиона осторожно приподняла его голову и положила к себе на колени. Она разомкнула дрожащими пальцами его губы, после чего вытащила зубами пробку из пузырька и полностью вылила его содержимое в рот профессору.
Бросив пузырёк на пол, она попыталась сделать так, чтобы челюсти Снейпа сомкнулись, и стала массировать ему горло, стараясь заставить его проглотить зелье. Короткая чёрная щетина на его щеках жёстко тёрлась об её пальцы. Капли крововосстанавливающего зелья, вытекшие из уголков его рта, клейкой коркой покрывали её ладони. Но Гермиона не переставала массировать его горло до тех пор, пока он не проглотил остатки зелья.
Устало опустив руки, она вновь взволнованно схватила свою сумку и начала копаться в ней, упрекая себя за то, что потратила драгоценные секунды на нахождение нужной вещи магловским способом. Вдруг, неожиданно тряхнув головой, она направила палочку на сумку и произнесла:
— Акцио, безоар!
Вскинув руку вверх в последнюю секунду, она поймала маленький камень, который стремительно вылетел к ней из сумки.
Не тратя больше времени, она сунула палочку обратно в рукав, затем, вновь открыв рот Снейпу, затолкнула безоар в его горло настолько глубоко, насколько смогла.
Ничего не произошло. Гермиона не знала, что именно ей ожидать, ведь она действовала инстинктивно, времени для предположений у неё не было. Она не присутствовала, когда Гарри при помощи безоара спас Рона в прошлом году, и не догадалась спросить у взволнованных друзей, как понять, что безоар начал противодействовать отравленной медовухе.
Как бы то ни было, Снейп всё ещё оставался без сознания, лицо его было напряжено от боли или от чего-то ещё — она не знала. Рана, нанесённая Нагайной, ещё кровоточила. Гермиона смотрела на него, чувствуя несовместимую смесь любопытства и отвращения, которые обычно и заставляли толпу зевак глазеть на автомобильные аварии. Она сжала губы и вновь достала палочку, упираясь кончиком в шею Снейпа, наскоро пробормотала исцеляющее заклинание, и рана была залечена, хоть и неумело. Она взглянула на красный рубец, сожалея, что никогда как следует не занималась исцелением; то немногое, что ей удалось освоить на уровне дилетанта, было почерпнуто из книг. Наверняка это заклинание не должно оставлять шрамов, ведь оно предназначено для исцеления порезов и царапин, но, по крайней мере, кровотечение остановилось. Она убедила себя, что шрам — не такая уж большая цена за жизнь Снейпа. Если, конечно, он был жив.
Она отодвинулась, перекладывая его голову со своих коленей на жесткий пол. Подумав, она трансфигурировала пузырёк, который ранее бросила на пол, в подушку и подложила её ему под голову. Ненадолго запутавшись пальцами в его волосах, таких тонких и грязных, как и всегда, она высвободилась, и, наконец встав, окинула его критическим взглядом.
Он всё ещё продолжал дышать. Этого было достаточно.
Поддавшись импульсу, она наклонилась и кончиками пальцев коснулась его плеча.
— Пожалуйста, живи, — прошептала она, скользя пальцами по пропитанному кровью воротнику, минуя недавно заживлённый рубец, провела ладонью по его щеке. Помедлив, она повторила это движение, после чего отвела руку.
Не обращая внимания на тяжелый ком, застрявший у неё в горле, Гермиона развернулась и без оглядки побежала вниз по туннелю вслед за друзьями навстречу грядущей битве.
Двумя годами ранее Гермиона обычно встречала новый учебный год со смесью предвкушения и беспокойства. С предвкушением, очевидно, тогда, когда она садилась вместе со своими друзьями в Хогвартс-экспресс и мысленно думала о предметах, на которые она подписалась. Беспокойство, естественный спутник предвкушения, следовало по пятам, как только она ухитрялась убедить себя, что это тот учебный год, к первому дню занятий которого она не смогла достаточно подготовиться. Верно ли она усвоила эту главу о шести принципах трансфигурации создания предметов из живого материала? И действительно ли она была подготовлена для Продвинутых Зелий; три последние главы оказались для неё сложноваты. А если она не была подготовлена, то решению, которое она приняла в последние дни летних каникул, было бы очень сложно следовать. Безучастно глядя в окно поезда, вместо проносящегося мимо сельского пейзажа Гермиона видела вечно хмурое лицо профессора зельеварения, и по спине у неё пробегал холодок.
Не то чтобы она никогда раньше не нарушала правила; она делала это уже бессчётное количество раз с тех пор, как поступила в Хогвартс и подружилась с Гарри и Роном. Несмотря на это, она умудрялась, однако, не идти наперекор своему внутреннему правилу уважать старших, особенно профессоров, которые ежедневно делились с нею своими знаниями. И ее решение предполагало бы не только то, что самый нелюбимый и неприятный профессор Хогвартса высказался бы со своим обычным сарказмом, но и то, что она, простая ученица, могла бы взять над ним верх в том, чему он может её научить.
Он назначил бы ей отработки до конца года, если бы привычно её не игнорировал. Шансы, что он согласился бы с ее мнением, были ничтожны.
* * *
Северус Снейп встречал начало учебного года с меньшим энтузиазмом, чем ученики ждали встречи с ним. Тем не менее, в конце концов, этот год должен был быть чуть-чуть лучше, чем предыдущий — Дамблдор наконец-то позволил ему преподавать защиту от тёмных искусств, чего он жаждал будучи ещё учеником. Если бы не тот факт, что эта должность была явной попыткой со стороны директора загладить собственную вину, Снейп мог бы искренне наслаждаться составлением плана для завтрашних лекций. Но он постоянно чувствовал такую тяжесть в груди, что было больно дышать.
Сложив на рабочем столе конспекты завтрашних лекций в шаткую стопку, Северус взглянул на часы и нахмурился, когда увидел, что близится время распределения. Он встал, взметнув мантией, и направился к двери своего нового кабинета, расположенного рядом с классом защиты. И только кончики его пальцев коснулись ручки, как он услышал царапанье по стеклу. Обернувшись, он увидел незнакомую сову, парящую снаружи с привязанным к ноге свитком.
Взмах палочкой, и окно открыто; влетев, сова уселась на спинку одного из студенческих стульев и ущипнула его за рукав, явно намекая на угощение.
— У меня ничего нет для тебя, — пробормотал Северус, потянувшись к свитку. Сова обиженно вскрикнула, прежде чем улететь; повторное мановение палочкой — и окно захлопнулось следом за ней.
На наружной стороне свитка значилось просто: «Северусу Снейпу, Мастеру зелий, Школа чародейства и волшебства Хогвартс». Северус сперва ухмыльнулся, затем нахмурился, взглянув на почерк — вроде бы знакомый, но понятно, что отправителю не было известно о его новом назначении. Значит, это был не Люциус или кто-либо из Совета управляющих.
Он нетерпеливо взломал печать.
«Уважаемый профессор Снейп,
Простите меня за беспокойство перед началом учебного года, сэр, но я бы хотела сообщить Вам кое-что важное и надеюсь, что мы сможем договориться о встрече. Я бы подождала до тех пор, пока мы не увидимся в школе, но у меня нет зелий до четверга, а это не может ждать.
Пожалуйста, дайте мне знать, когда Вы будете свободны в ближайшее время. Я надеюсь, у Вас был прекрасный отпуск.
Искренне ваша, Гермиона Грейнджер.»
Северус, недоумевая, дважды прочел письмо, прежде чем рассерженно скомкать его в руке. Что-то, связанное с Поттером, без сомнений. Хорошо, чего бы ни хотела неугомонная мисс Грейнджер, это может подождать до окончания торжества. Перед тем, как дёрнуть дверь, он запихнул пергамент в один из глубоких карманов мантии, после чего зашагал в сторону Большого зала.
* * *
Рон ткнул Гермиону под рёбра, одновременно уплетая полными ложками липкий рисовый пудинг.
— Эй! — произнёс он, едва прожевав. — Как думаешь, чему он так радуется?
Рон многозначительно кивнул в сторону учительского стола. Дамблдор беседовал с профессором Слагхорном, чья тарелка была заполнена почти до краёв домашними вкусностями, которые приготовили домовые эльфы Хогвартса. Большинство учителей уже уплетали десерты. И только профессор Снейп, сидевший в конце стола, с довольной усмешкой вращал кубок, зажав ножку между пальцами.
Будто почувствовав, что на него смотрят, Снейп резко поднял глаза и оглядел зал. Его взгляд нашел стол Гриффиндора прежде, чем Гермиона успела отвернуться; некоторое время он пристально глядел на неё, после чего резко поднял бокал и отхлебнул. Больше в её сторону он не смотрел.
Гермиона повернулась к другу.
— Я не знаю, — задумчиво ответила она. Маловероятно, что её письмо могло дать ему, нелюдимому человеку, повод для радости. Она отпила из бокала тыквенный сок. — Мне кажется, что я раньше никогда ещё не видела, как он улыбается. И это не к добру.
Рон кивнул.
— Да… Это точно плохой знак, — решительно добавил он.
Гарри отвернулся от Симуса Финнигана, с которым разговаривал о квиддиче.
— Какой плохой знак? — спросил он.
— Шнепп улыпается, — ответил Рон с набитым пудингом ртом.
Гарри исподтишка внимательно окинул взглядом учительский стол, но Снейп сидел уже с привычно невозмутимым выражением лица. Гарри пожал плечам.
— Если этот гад улыбался, то это точно не предвещает нам ничего хорошего, — согласился он.
Гермиона хмыкнула, ковыряя вилкой кусочек пирога. Она нервничала так же, как в поезде. Снейп уже должен был получить её сову; вполне вероятно, что это письмо и было причиной его внимания к ней. Ей стало нехорошо, и она резко отложила вилку. В это время директор Дамблдор встал и, подняв руки, призвал к тишине. После этого бокалы и все тарелки с едой исчезли, заставив Рона и ещё нескольких мальчиков возмущённо причмокнуть.
— А сейчас несколько новостей, прежде чем префекты отведут вас в спальни, — произнёс он, улыбаясь. Директор махнул рукой в сторону тучного мужчины, сидевшего от него справа. — Это, — начал он, — профессор Гораций Слагхорн, — и, сделав драматическую паузу, продолжил: — Он ваш новый профессор зельеварения.
Эффект от произнесённого не заставил себя ждать, в зале стало шумно — ученики загомонили, все сразу стали обсуждать новость. Гермиона, Рон и Гарри потрясённо переглянулись между собой.
— Зелья! Мне казалось, ты говорил, что Слагхорн будет новым учителем по защите! — прошипел Рон.
— Я так думал, — ответил Гарри, оправдываясь, — но, может быть, Дамблдор этого никогда и не говорил? Вероятно, я просто вообразил себе…
— Такое возможно, — произнесла Гермиона. — В конце концов, защита была единственной вакантной должностью, как нам казалось…
Троица дружно посмотрела на стол преподавателей, тремя парами глаз высматривая тёмные одежды своего… теперь уже бывшего профессора зельеварения. Снейп снова еле заметно ухмылялся. Он смотрел на Дамблдора, явно наслаждавшегося впечатлением, которое произвели его слова, и доброжелательно улыбающегося шушуканью учащихся. Снейп взглянул на стол Слизерина, где несколько студентов, в том числе Драко Малфой, усиленно пытались привлечь внимание декана. Он саркастически поднял бровь, слегка повёл головой, как бы кивая, и растянул рот в улыбке, будто отвечая на не озвученные вопросы. Малфой ухмыльнулся в ответ, а менее сдержанная Панси Паркинсон издала восхищенный возглас.
Видимо приняв шум за намёк на необходимость продолжить речь, Дамблдор вновь вскинул руки, прося тишины. Рукава упали с его запястий, обнажая почерневшую левую руку, что вызвало новый виток перешептывания среди учеников. Проигнорировав это, директор прокашлялся.
— Пожалуйста, поприветствуйте нового члена нашего преподавательского состава, — жестикулируя своей здоровой рукой, Дамблдор улыбнулся профессору Слагхорну, и волна вежливых аплодисментов прокатилась по залу.
Гермиона, автоматически хлопая вместе со всеми, нахмурилась, её глаза заметались между Снейпом и Слагхорном, пытаясь уловить смысл новости. Она была в замешательстве. Если учителем зельеварения будет Слагхорн, а профессор Снейп до сих пор находится в школе, а место преподавателя Защиты всё ещё вакантно…
— Меня сейчас стошнит, — пробормотала она. К счастью, гриффиндорцы не услышали её за аплодисментами.
Дамблдор снова властно поднял руки.
— Тише, тише. Так вот, все, кроме вновь поступивших, знают, что профессор Снейп ранее занимал должность мастера зелий. Теперь он будет преподавать защиту от тёмных искусств, и я уверен, что лучшей кандидатуры…
— Нет! — импульсивно воскликнул Гарри, вскочив так резко, что ему пришлось ухватиться за край стола, чтобы не потерять равновесие. Все повернулись, глядя на стол Гриффиндора.
Дамблдор посмотрел на Гарри спокойным взглядом голубых глаз и невозмутимо продолжил речь.
— Как я и говорил, я уверен в том, что вы не сможете найти лучшей кандидатуры для такого важного предмета, — всё то время, что он говорил, его глаза, не отрываясь, смотрели на Гарри.
Гермиона непроизвольно глотнула. По залу разнеслись робкие аплодисменты и только за столом Слизерина бурно хлопали. Снейп ответил на них ленивым взмахом ладони. Она посмотрела на Гарри, лицо которого покраснело от еле сдерживаемого гнева.
— Одно хорошо, — жестко произнёс он. — До конца года Снейп уйдёт.
— О чем это ты? — спросил Рон.
— Эта должность проклята. Никто не продержался больше года. Квиррелл вообще погиб. Лично я скрещу пальцы и буду надеяться ещё на одну смерть.
— Гарри! — укоризненно произнесла Гермиона, вздрогнув от злобы в его словах. Она не могла винить друга за его враждебность по отношению к учителю, который издевался над Гарри с первого же дня, как только они вошли в его класс в подземельях. Но она была напугана той чистой ненавистью, с которой он смотрел на Снейпа. Смерть Сириуса была для него ударом. У неё щемило в груди, когда она вспоминала, как счастлив был Гарри в конце третьего курса, когда узнал, что у него ещё есть шанс обрести любящую семью. Теперь же он винил Снейпа в том, что тот лишил его этой возможности. Как оказалось, Снейп сыграл свою роль слишком хорошо. Но в смерти Сириуса не было его вины. Это было результатом манипуляций Волдеморта с сознанием Гарри, собственной беспечности Сириуса, упрямством и нежеланием Гарри слушать чьи-то доводы. Впрочем, она не собиралась говорить ему об этом.
— Пошли, — сказала она, дёргая друга за рукав. Рон нехотя поднялся. — Мы с Роном должны проводить первогодок в башню, а потом поговорим, хорошо?
Гарри недовольно тряхнул головой.
— Здесь не о чем говорить, — пробормотал он и стал проталкиваться сквозь группку щебечущих третьекурсниц, покидая Большой зал.
Рон и Гермиона обменялись озадаченными взглядами, и пошли собирать вновь поступивших гриффиндорцев.
— Ладно, — закричал Рон. — Первокурсники, за мной!
Когда они поднялись в гриффиндорскую башню, Гермиона призналась самой себе, что чувствовала и свою вину в смерти Сириуса. Она игнорировала свои подозрения, что в видениях Гарри что-то не так, и не очень-то старалась остановить его. Пришло время всё изменить. Гарри скатывался в пучину гнева и отчаяния, и она приняла решение не допустить, чтобы он или кто-либо ещё снова пострадал.
* * *
Сова влетела в комнату, которую Гермиона делила с Лавандой Браун и Парвати Патил, как раз в то время, когда девушки ложились спать. Поняв, что это одна из школьных сипух, Гермиона отвязала свиток от её лапы и рассеяно предложила кусочек пудинга, оставшийся от ужина. Её сердце бешено колотилось.
«Мисс Грейнджер,
будьте в моём кабинете завтра, не позднее половины седьмого утра. Мне нужно подготовиться к занятиям, так что для разговора у вас будет только пять минут. Имейте в виду: если вы будете тратить моё время понапрасну, вы получите отработки быстрее, чем успеете сказать „Экспеллиармус“.
С.С.»
Гермиона сделала глубокий вдох, давая сердцу время, чтобы успокоиться. По крайней мере, он согласился встретиться с ней. Она взглянула на часы. Был второй час ночи; если она собиралась сегодня поспать, ей следовало перестать тревожиться.
Она лежала в кровати, слушая мягкое похрапывание Лаванды и глядя в полог, и думала, что легче сказать, чем сделать. Её разум превратился в запутанный клубок противоречивых эмоций. Она попыталась вспомнить, что же рассказывал Гарри о своих уроках окклюменции в прошлом году.
Нарисовав в воображении задний дворик в доме её родителей, мощёный камнем патио (1) с деревянными скамеечками, вокруг которого отец насадил кусты роз, она наконец успокоилась. Всё представлялось ей таким, каким было, когда она уезжала в конце лета. Свет раннего вечера играет на каменной кладке, танцует на широко распустившихся цветках персиковых роз, растущих возле задней двери. Другие мысли назойливо прерывали её воспоминания, но Гермиона решительно отметала их, вновь и вновь вытесняя страх и неуверенность прекрасным видом сада, пока окончательно не поддалась сну.
* * *
Несколько часов спустя Гермиона быстро шла по пустым коридорам замка, держа путь к подземельям. Не просохшая до конца косичка подпрыгивала за спиной во время ходьбы. После душа она постаралась одеться как можно быстрее и с нетерпением ждала завтрака с чашкой крепкого чая. Обычно её мог расшевелить только кофеин, но меньше пяти часов беспокойного сна, по её мнению, не были началом хорошего дня.
Мало кто из учеников бодрствовал так рано, ведь завтрак начинался только в половине восьмого утра, но она встретила профессора Флитвика, ведущего оживлённую дискуссию с Серой Дамой, возле парадного входа в школу. Крошечный профессор заклинаний удивился, увидев Гермиону, но Серая Дама лишь повернула голову, заметив её, и продолжила разговор.
Поприветствовав своего профессора и призрака башни Рейвенкло быстрым кивком, Гермиона поспешила вниз по лестнице, отмечая, что в подземельях, несмотря на тёплое начало сентября, уже становилось довольно холодно. Дверь в классе зельеварения была открыта, и она вошла внутрь, намереваясь постучаться в кабинет Снейпа, когда заметила на доске что-то, написанное витиеватым, почти женским почерком, который был совершенно не похож на твердый, по-своему элегантный стиль профессора Снейпа. Она остановилась, чтобы рассмотреть как следует.
«Укрепляющий раствор, — гласила доска. — Шаг первый: нарезать съёжинжир на равные части по два дюйма».
Нахмурившись, Гермиона уставилась на доску. Её сердце сделало несколько ударов. Она знала, что это была какая-то бессмыслица, но её не выспавшийся разум не сразу понял последствия этого неожиданного поворота. Её осенило.
— Проклятье, — прошептала она и, повернувшись, побежала тем же путём, каким пришла в класс. Её туфли громко стучали по каменному полу; она преодолевала по две ступеньки за раз, иногда оскальзываясь; все-таки её ноги были не очень-то длинными. В конце концов, когда она завернула за угол, ей пришлось пробежать прямо сквозь Серую Даму, которая всё ещё разговаривала с профессором Флитвиком.
Серая Дама слегка возмущённо ахнула, а Флитвик, воздев руки, с упрёком воскликнул:
— Мисс Грейнджер! Что вы творите?
Гермиону слегка занесло при остановке, и ей пришлось ухватиться рукой за одну из многочисленных колонн, украшающих холл.
— Извините, профессор, — хрипло сказала она. — Я опаздываю… на встречу… с профессором Снейпом.
Она глубоко дышала, пытаясь выровнять дыхание.
Профессор заклинаний вскинул свои пушистые белые бровки.
— Пять баллов с Гриффиндора за беготню по коридорам, — сказал он, и Гермиона беззвучно вздохнула. — И ещё пять за повторное нарушение.
Она на мгновение уставилась на него, прежде чем он расплылся в улыбке
— Идите! — сказал он, подгоняя её жестом руки, и она поспешила послушаться.
* * *
Северус сидел за своим столом, подчеркивая пассажи в пергаментах учеников, когда раздался стук в дверь его кабинета. Взглянув на настольные песочные часы, Снейп неприятно дернул губами.
— Входите, — рявкнул он, не утруждая себя взглядом на торопливо вошедшую Гермиону Грейнджер.
— Извините, я опоздала, профессор, — проговорила она, задыхаясь. Он взглянул на нее и увидел, что она стояла всего лишь в нескольких шагах от выхода, одной рукой схватившись за грудь и пытаясь отдышаться. — Я — вот, — она слегка покраснела и выглядела неуклюже и смущенно. Снейп отложил перо, глядя на нее с интересом, подобно большой черной собаке, вынюхивающей слабости жертвы.
— Начинайте, мисс Грейнджер, — медленно произнес он. — Но имейте в виду: так как вы опоздали, у вас в наличии только две минуты вместо пяти.
Ее глаза широко распахнулись.
— Я… да, сэр, — она замялась, явно пытаясь выглядеть безразлично, практически невозможная задача для того, чьи мысли и эмоции написаны прямо на лице, как у нее.
— Я хотела просить об… услуге, сэр, — ее голос чуть-чуть дрожал, и, к ее чести, она смотрела ему прямо в глаза.
— В самом деле?
— Да. Я… я хотела… я надеялась, что вы будете мне давать уроки окклюменции, — наконец выпалила она.
Северус замер.
— Почему, — начал он осторожно, с опасным рокотом в голосе, — вы предположили, что я вообще окажу вам какую-либо услугу, требующую столько времени и энергии с моей стороны. И вообще, обучать кого-то окклюменции — далеко не самое простое и приятное занятие.
Она упрямо вздернула подбородок.
— Потому что я думаю, что это необходимо, сэр.
Он приподнял бровь — прием, которым он пользовался уже много лет. Паузы, как он понял, побуждали людей много говорить, чтобы заполнить их, и в результате он получал больше информации, чем если бы просто задавал вопросы.
Она оправдала его ожидания.
— Из-за Гарри, профессор. Я размышляла над этим все лето; я знаю, он не очень продвинулся на ваших с ним уроках… — она заметила ярость, клокотавшую в Снейпе, так как поспешно добавила:
— Не потому, что вы что-то неправильно делали, конечно же нет, а потому, что он недостаточно тренировался. Я знаю. Я наблюдала за ним. Но… ему надо учиться, сэр. Эта… связь, или что это между ним и Вол… — она увидела, как снова потемнело его лицо. — Э-э… Вы-Знаете-Кто становится сильнее. И я думаю, у него бы лучше получалось с… с друзьями.
«Опять все об этом мальчишке Поттере», — с горечью подумал Снейп.
— Темный Лорд не является другом, мисс Грейнджер. Если Поттер не может сопротивляться мне, это не повод думать, что он будет достаточно дисциплинирован, чтобы построить прочные щиты, способные противостоять ему.
— Да, но Гарри быстрее и лучше учится, когда на него не орут, — с убеждением произнесла она.
Удар.
— Десять баллов с Гриффиндора за дерзость в разговоре с учителем, — спокойно произнёс он.
Она побледнела.
— Простите.
Северус взглянул на неё, чувствуя, как начинающаяся мигрень давит между глаз. Он удивился, с внезапно накатившей вспышкой паники, тому, как много Поттер успел рассказать ей об этих уроках.
Девочка продолжала молчать, очевидно всё ещё пребывая в расстроенных чувствах из-за допущенной ею ошибки. Она смотрела на его стол, слегка нахмурив брови. Северус не сомневался в том, что в отличие от большинства студентов, с которыми он имел дело, она в данный момент не формулировала извинения за свою грубость; она готовила ещё один штурм. Он учил её уже на протяжении шести лет; если она думает, что права, то она сбила бы с толку самого Лорда, дерзкая девчонка.
Эта заминка дала Северусу паузу для размышлений. Она была права, будь она проклята; прорыв в сознание Поттера мог оказаться для Тёмного Лорда просто детской игрушкой. Мальчишка был не дисциплинирован, совершенно не мог контролировать свои эмоции. Не говоря уже о вспышках понимания мыслей и чувств Тёмного Лорда, которые тот уже однажды использовал в своих интересах. Оставалось надеяться лишь на то, что упрямство мальчика поможет ему научиться закрывать разум, иначе Ордену конец. Ведь Блэк погиб именно из-за этой связи. Северус не мог и не хотел вновь учить Поттера; он просто не мог смотреть на лицо с этими проклятыми зелёными глазами, зная, что они видели наихудшие его унижения… Но и Дамблдор не мог взять на себя подобную задачу в данный момент.
Опершись обеими руками о стол, Северус встал, дожидаясь, пока мисс Грейнджер осмелится взглянуть на него. Он с любопытством рассматривал ее несколько мгновений. Ее влажные волосы выбивались из-под ленты непослушными завитками; она так крепко сжимала кулачки, которыми упиралась в бока, что побелели пальцы. Но ее подбородок был вздернут, и она встретила его взгляд нервозно, но не испуганно. Как будто она сможет выучить всё, чему он сочтёт нужным её обучить! Проклятье, чтоб ее! А ведь она сможет!
— Идемте, мисс Грейнджер, — резко сказал он, так стремительно обогнув стол, что края его тяжелой мантии хлестнули ее, заставив споткнуться. — Мы пойдем к директору.
Примечания переводчиков: (1) Патио — открытый внутренний дворик дома, с разных сторон окруженный стенами, решёткой т.д. или зелёной изгородью.
Примечание автора: Название данного фанфика, как и названия его глав, взяты из поэмы «Song of the Open Road», автор Walt Whitman.
Гермиона еле успевала идти по коридору следом за Снейпом, чувствуя себя как первогодка: на каждый его широкий шаг ей приходилось делать несколько коротких. Он не смотрел на неё и даже не думал убедиться, что она идёт вслед за ним. Хотя она с огорчением понимала, что и не посмела бы от него отстать.
Там, в кабинете, его лицо претерпело несколько метаморфоз: раздражение на нем сменилось яростью, а ярость… сомнением? Сейчас его лицо вновь закаменело, как обычно вселяя страх в окружающих; несколько студентов, которые попались им по дороге в Большой зал, поспешили убраться с его пути как можно скорее.
— Пять баллов с Рейвенкло, мистер Тиллен, за прыжки в коридорах, — поддел он второкурсника, который буквально шарахнулся от надвигающегося на него чёрной тучей профессора.
Они подошли к каменной горгулье, охранявшей вход в кабинет директора. Снейп остановился так внезапно, что Гермиона, которая, завидев дверь кабинета, старалась держаться к нему как можно ближе, натолкнулась на его спину.
— Фуф, — она восстановила равновесие, ткнувшись ладонями в его колючую шерстяную мантию, но поспешила тут же убрать руки, словно ожегшись. Снейп через плечо посмотрел на неё с непроницаемым выражением.
— Будьте поосторожнее, — обронил он, отвернулся к каменной горгулье, не дожидаясь извинений, и рявкнул: — Кэдбери!
Удивленно моргнув — Дамблдор знал толк ещё и в магловских сладостях? — Гермиона собралась последовать за Снейпом вверх по каменной лестнице, но он жестом остановил её.
— Ждите здесь, мисс Грейнджер. Я должен переговорить с директором с глазу на глаз, — нахмурился он, резко скривив сероватое лицо. — Стойте, где стоите, и не вздумайте ни с кем говорить, пока я не вернусь. Вам понятно?
— Да, профессор.
Бросив в её сторону еще один суровый взгляд, он взошел на первую ступеньку, и, с тяжелым скрежетом камня о камень, лестница начала двигаться.
Гермиона раньше слышала от Гарри о кабинете директора, но никогда не видела его сама. Она не поддалась искушению вытянуть шею, чтобы увидеть, куда вела винтовая лестница. Вместо этого прислонилась к стене, сложив руки на животе. Было около семи; в животе вдруг заурчало, и она сконфуженно надавила на него. По крайней мере, здесь не было Снейпа, который, услышав это, не преминул бы сделать ехидное замечание.
Нервозность, охватившая её ночью, не отступила, а лишь усилилась, особенно после того, как она совершила оплошность, придя в старый кабинет Снейпа. То, что он теперь преподавал защиту, нагоняло на нее страх. И, хотя он никогда не относился к ней одобрительно на зельях, она всегда получала хорошие оценки. Разумеется, Снейп никогда никого не хвалил, за исключением своих слизеринцев. Несмотря на это, Гермиона знала, что в отличие от Гарри, у неё не было таланта к защите. Она почувствовала, как холодок ужаса пробежал по спине, стоило представить занятия со Снейпом, где у нее не было ни единого шанса отличиться. Если он согласится учить ее окклюменции, она будет проводить с ним много времени вне класса, давая ему повод отчитывать ее за плохие результаты. И, если было в этом мире что-либо, чего Гермиона Грейнджер боялась не меньше Волдеморта, так это, пожалуй, небрежно выполненная работа. Особенно в присутствии умного и язвительного Снейпа.
Она нахмурилась и уставилась на свои потёртые полуботинки. Несмотря на всю свою неуверенность по поводу защиты, она точно знала, что способна обучиться окклюменции; как бы её ни раздражала склонность Снейпа к критике, она признавала — (хотя её одноклассники, определённо, придерживались иного мнения), — что он был грамотным наставником. Так же она без ложной скромности признавала, схватывала новое на лету, хотя отношениям с окружающими это скорее вредило. Но обучать Гарри… Он был довольно неглуп и быстро учился, когда хотел, но в нём настолько укоренилась ненависть ко всему, связанному со Снейпом, что она опасалась, что он отвергнет её предложение. Она вздохнула. Вчера, когда они с Роном вернулись, проводив первогодок до их комнат, они нашли Гарри, сидящего в стороне от остальных гриффиндорцев и хмуро глядящего в камин. Растрепанные чёрные волосы падали ему на глаза. Он игнорировал попытки друзей завязать с ним разговор, отказался играть во взрыв-кусачку, когда Джинни и Дин предложили к ним присоединиться, и под конец в гневе быстро, перескакивая через одну ступеньку, поднялся по лестнице, которая вела в спальню мальчиков.
— Не знаю, что и делать, — сказала она Рону, когда они остались вдвоём. — Ему всё хуже и хуже с начала лета.
— Он всё время, что провёл у нас, был таким, — сказал Рон. Он взъерошил рукой волосы и недовольно скривил широкий рот. — Постоянные перемены настроения. Я уже не знал, как с ним и говорить…
— Знаю, — Гермиона потёрла ладонями лицо. — Я никогда не теряла… ну, Сириус ведь действительно единственная семья, которую Гарри знал, не беря в расчёт этих жалких маглов. Был единственной семьей… О боже. Я даже не могу представить, что ему пришлось пережить. И… просто не представляю, что делать. И как ему помочь.
Рон обнял её за плечи и начал растирать их, помогая ей согреться.
— Мы что-нибудь придумаем, — сказал он с несвойственной ему рассудительностью. — Ну, в смысле, мы же всегда находили выход?
Она повернулась, чтобы подбодрить его слабой улыбкой, и обнаружила его веснушчатое лицо в невероятной близости от своего. Они мгновение смотрели друг на друга, прежде чем он густо покраснел; она почувствовала, что её щёки тоже горят. Рон тут же спрятал руки подальше, смущённо попрощался и поспешил вверх по лестнице до того, как она осознала, что он смотрел не в её глаза, а на её губы.
От этого воспоминания ей стало немного теплее, в желудке ощущалось лёгкое трепетание, не имеющее никакого отношения к чувству голода. Мысленно встряхнувшись, Гермиона взглянула на каменных горгулий, охранявших вход в кабинет Дамблдора. Игнорируя враждебные и любопытные взгляды младшекурсников Слизерина и Рейвенкло, направляющихся в Большой зал, она уселась на пол. Покопавшись в сумке, она нашла перо и пергамент и начала конспектировать первую главу учебника по защите. Нельзя давать Снейпу повода отказать ей (он мог спокойно придраться к её неготовности к первому же уроку).
* * *
Северус оставил девушку недоуменно смотреть ему вслед, а сам поднялся по каменной лестнице в кабинет Дамблдора. Дверь была закрыта, но он не сомневался, что директор ждёт его.
Он забарабанил в дверь.
— Входите, — отозвался Дамблдор.
Когда Северус открыл дверь, то слегка поморщился, увидев Дамблдора, сидящего за столом. Перед директором в воздухе парил чайник, разрисованный розами ядовито-салатного цвета. На краю стола стояла тарелка с невыносимо сладким даже на вид печеньем, уже наполовину опустошённая.
— Мне нужно обсудить с вами… кое-что важное, директор, — начал Северус.
Дамблдор указал на обитый ситцем стул, который находился напротив стола, за которым он сидел.
— Конечно, Северус. Хотите чаю? Или, может быть, печенья? Мне кажется, что я привык просыпаться слишком рано. И часто вынужден перекусить чем-нибудь, прежде чем начнётся школьный завтрак.
— Нет, спасибо, — отказался Северус, неучтиво скривившись.
— Хорошо, — Дамблдор наколдовал салфетку и промокнул ею губы. — Что вы хотели, мой мальчик?
Северус внутренне содрогнулся от подобного ласкового обращения, но промолчал. Вместо того чтобы сесть, он прошёл к окну позади Дамблдора, тем самым заставив старого волшебника обернуться и поднять голову. Затем он заложил руки за спину.
— У меня имеется… просьба от студента, которая, как я думаю, заслуживает рассмотрения, — осторожно произнёс Северус. — Гермиона Грейнджер думает, что было бы целесообразно, чтобы её обучили окклюменции.
Позади него он слышал стук ложки, которой Дамблдор размешивал кусочки сахара в своём чае.
— И что вы сказали ей? — спросил он. Шутливые нотки вмиг исчезли из его голоса.
Северус развернулся.
— Ничего, — кратко ответил он. — Лишь то, что я должен поговорить с вами, — он сузил глаза и произнес следующие слова, словно выплёвывая: — Уважаемый директор, вы действительно думаете, что я мог принять решение по такому важному вопросу, предварительно не обсудив его в первую очередь с вами?
— Мой долгий жизненный опыт говорит, что я не должен исключать такой возможности, — проговорил Дамблдор. — Я не упрекаю вас в неверности. Учитывая это, разрешите спросить: каковы ваши соображения по поводу просьбы мисс Грейнджер?
Северус шумно выдохнул.
— Она желает обучать Поттера, — ответил он, подавляя усилием воли презрение в голосе.— Она считает, что ее дружеских чувств достаточно, чтобы восполнить дефицит дисциплины и концентрации у Поттера.
— А, — тень лёгкого удовлетворения скользнула по лицу Дамблдора. — Я долгое время прикидывал в уме, как натаскать Гарри в этой области, — его глаза заблестели.
— У вас не получится ни поддразнить, ни оскорбить меня, — сухо сказал Северус. — Не в этом случае. Это слишком важно.
— Разумеется. А мисс Грейнджер в самом деле уверена, что она сможет обучить Гарри?
— При условии, что она сама осилит этот предмет, — Северус показался слишком пессимистичным даже самому себе.
— Как вы думаете, у нее получится? — Дамблдор, сидя в кресле, слегка наклонился вперед, уложив на коленях почерневшую руку поверх здоровой. Северус отвел взгляд.
— Она не… не бездарна, — снисходительно признался он. — И она может быть… настойчива в своей погоне за знаниями, — он посмотрел в окно и увидел, что солнце уже взошло, озаряя золотыми отблесками территорию школы.
— Такая же, каким были и вы, если я правильно помню.
Северус холодно взглянул на Дамблдора.
— Естественно, я заметил это несколько лет назад, — проговорил он бесстрастно. — Всё-таки мисс Грейнджер имеет некое представление о ценности этой науки, — он кивнул, его черные волосы закрыли на миг его лицо. Это был обычный трюк, который он применял с детства, когда его существование зачастую не замечалось родителями. Так что его волосы отрастали длиннее, чем принято. Тогда, как и сейчас, занавес из грязных прядей обеспечивал испытанное средство для скрытия его мыслей и эмоций, поэтому он оставил длинные волосы, когда стал старше; на его счастье, в волшебном мире такая причёска не была чем-то из ряда вон выходящим. — Да, — сказал он, не глядя на директора, — я полагаю ее способной к обучению.
— Тогда вы должны обучать ее, — оживился Дамблдор.
— Я не жажду ничему обучать маленьких друзей Поттера сверх тех знаний, что даю в классе, — рассердился Северус. — Подытоживая результаты тех уроков, думаю, вы поймете мой отказ.
Дамблдор снисходительно наблюдал на него сквозь очки-половинки.
— Вы сами сказали, что это важно, Северус. Жизненно важно. Неспособность Гарри закрыть сознание от вторжений Волдеморта может стать фатальным для нас. Я разрешил прекратить уроки в прошлом году, рассчитывая, что сам смогу обучать его в будущем… — он поднял свою поврежденную руку. — Теперь мне нужно научить Гарри другим вещам, а мое время на исходе, — он встретился взглядом с Северусом.
Северус сглотнул — он неожиданно почувствовал, как ему сдавило горло.
— Да, — сказал он, хотя понимал, что вопроса ему не было задано. Он помедлил, разглядывая жужжащий прибор на столе и собираясь с мыслями. — Мне понадобится ваш омут памяти, — отрывисто выговорил он, ощущая, как утихает его гнев.
Дамблдор встал и направился к выходу из кабинета.
— Что ж, боюсь, я не смогу вам помочь, — с искренним сожалением проговорил он.
— Что?
— Он необходим мне для уроков с Гарри, и по мере того, как приближаются определённые события, мне приходится пользоваться им всё чаще и чаще, чтобы разобраться в собственных мыслях.
Северус с растущим ужасом взглянул на него.
— Вы не можете поручить мне учить её без омута, — произнёс он. — Вы знаете, что если Поттер расскажет ей об использовании защитных чар, блокирующих мою легилименцию, то она может увидеть… всё.
Дамблдор встряхнул головой.
— Мальчик мой, я понимаю ваше желание сохранить свою личную жизнь и мысли в тайне. Но ради этого я не могу пожертвовать своими занятиями.
— Меня волнуют не только мои тайны, Альбус! Как насчёт непреложного обета? А Драко? Что… — он взмахнул рукой, пытаясь обрисовать в пространстве всё, что свалилось на него в последние несколько месяцев, начиная от проклятия, поразившего Дамблдора, до не покидавшего Снейпа панического страха. — Она узнает обо всём, что вы утаивали от Поттера. И я, знаете ли, уверен, что даже если Поттер сам не разболтает ей всё, то она найдёт способ выудить информацию при помощи заклинания. И это знание приведёт её к ещё большей опасности.
— Мисс Грейнджер доказывала уже не раз, что она умная волшебница, — ответил Дамблдор, чей голос стал задумчивым. — Но она молода и является маглорождённой. Если она что-то и узнает о непреложном обете, то, как я думаю, нет никаких гарантий, что она правильно поймёт все тонкости.
Северус считал, что Дамблдор был в последние годы полностью поглощён мыслями о Поттере и явно недооценивал раздражающее упорство девушки.
— А что если поймёт? — спросил он.
Дамблдор задумался.
— Если так, — заключил он, — тогда она вряд ли окажется в большей опасности, чем сейчас. Вы же понимаете, Северус, что в силу ее дружбы с Гарри мисс Грейнджер уже знает о вещах, в которые не посвящены ни вы, ни другие члены Ордена Феникса, как и нам с вами известно об обстоятельствах, о которых никто больше не знает. И если вы обучите ее, она должна быть способна в полной мере спрятать все свои знания от Тома и его последователей. И это значит… — он остановился, его губы над белой бородой слегка изогнулись. — Это именно то, что нам нужно для подстраховки, чтобы Гарри сделал всё правильно, когда меня не станет, — он сделал вид, что не услышал тревожное ворчание Снейпа.
— Альбус, — прервал его Северус, только малозаметное понижение голоса выдавало его беспокойство, — что бы там Поттеру ни нужно знать, всё равно, несомненно, есть другие, более лёгкие пути, чем этот.
«Как, например, открыть свой грёбаный рот и просто СКАЗАТЬ ему», — подумал он, но не стал произносить это вслух. В голове пульсировало. Игры Дамблдора были и в самом деле утомительны.
— Окклюменция — это неточное искусство, — произнёс он взамен своих мыслей, пытаясь говорить ровным голосом. — Всегда есть шанс, что она будет видеть только часть правды, и тогда Поттер просто собьётся с пути. Или, скорее, что я буду узнавать то, что вы хотите скрыть от меня, — эта мысль заставила его вздрогнуть — настолько он чувствовал отвращение от махинаций Дамблдора. Он допускал, что знал уже довольно много о планах Ордена, и если Тёмный Лорд окончательно сломает защиту его сознания, то результат будет катастрофичен. Перспектива знать ещё больше пугала его.
Дамблдор протянул к нему открытые ладони, умоляя, но за кого или за что — Северус не мог представить.
— Я готов рискнуть. Я верю, что мы наконец близки к развязке. Гарри должен научиться этому, и мисс Грейнджер любезно предложила нам вариант того, как это можно сделать. Будет ли она использовать защитные чары — это другой вопрос, — он открыл рот, будто хотел сказать что-то ещё, но потом вновь сомкнул губы, погрузившись в раздумья. Северусу показалось, что он хочет напомнить про то, что Поттер увидел некое воспоминание не с помощью защитных чар, а используя омут.
Он начал в ярости ходить по кабинету. Конечно, омут памяти не был надёжным способом хранения воспоминаний, но он выучил уже свой урок и, конечно же, не держал омут там, где мисс Грейнджер или любой другой из компании Поттера мог бы погрузиться в него, когда им вздумается. «Давайте-ка глянем, что скрывает наш старый Нюнчик», — представились ему слова Поттера. Стыдно стало лишь от одной мысли, что он это всё видел, от осознания, что он, должно быть, радостно делился этими новостями со всеми своими дружками в Гриффиндоре… или даже если только с Грейнджер и Уизли. Гад ползучий. Паршивец.
— Альбус, пожалуйста, — произнёс он отчаянно, но Дамблдор только вздохнул.
— Это абсолютно невозможно, — произнёс он, подняв здоровую руку, тем самым предотвращая любые возражения. — И сейчас, Северус, думаю, пора отпустить мисс Грейнджер на завтрак. Идти на первый урок с пустым желудком точно не пойдёт ей на пользу, — он взглянул на Северуса. — Я надеюсь, что вы сможете подобрать время для занятий, которое будет удобно и вам, и мисс Грейнджер.
— Да, директор, — ответил Северус сквозь зубы.
— Превосходно. А сейчас надо поспешить. Судя по вашему виду, вам тоже не помешает позавтракать, мой мальчик, — Дамблдор улыбнулся и открыл дверь кабинета.
Снейп вышел. Его желудок был словно наполнен свинцом, а от мыслей о завтраке подташнивало. Он коротко кивнул, перед тем как развернуться и позволить каменной спиральной лестнице начать медленно спускаться вниз.
* * *
Гермиона подпрыгнула от неожиданности, когда каменная горгулья отодвинулась в сторону, позволяя профессору Снейпу выйти в коридор.
Прижимая учебник по защите к груди, она с опаской смотрела на профессора, пытаясь увидеть хоть какие-либо знаки, указывающие на итог разговора с директором. Снейп был взбешён. Она с тревогой отметила, как его губы были плотно сжаты, а глаза горели. Он повернулся к ней спиной и уставился в стену, стоя какое-то время абсолютно неподвижно и то сжимая, то разжимая кулаки. Он вообще не смотрел в её сторону.
— Профессор? — нерешительно обратилась она, когда он так и не повернулся к ней. — Сэр… Вы в порядке?
— Да, мисс Грейнджер, — с трудом произнёс он. Она услышала, как он вздохнул. После чего он повернулся к ней, его лицо было абсолютно непроницаемым.
— Директор попросил, чтобы вы сейчас же пошли на завтрак, как прилежная ученица Гриффиндора, — язвительно произнёс он. — Но прежде, чем вы пойдёте в Большой зал, мне нужно назначить время для наших занятий, — его голос стал более тихим, а взглядом он быстро окинул холл. — Для наших… дополнительных занятий по защите, — его глаза сузились, не допуская никаких возражений.
— Да, конечно, — произнесла она, желая, чтобы сердце перестало стучать, словно молот, каждый раз, когда он сердился на неё. Если он имел в виду то, о чём она думала, то тогда её сердцу придётся несладко. Он ни разу не удостоил её взглядом, лишённым недовольства. Она почувствовала, как жар пошёл вверх по её шее, к щекам. Они оба знали, она была в этом уверена, что новость о том, что она дополнительно занимается зельеварением, вызовет подозрения. Но вот в том, что она взяла дополнительные занятия со Снейпом по защите, никто сомневаться не будет. По крайней мере, он не использует слово «исправительные», от которого она сгорела бы от стыда.
— Я свободен завтра вечером после ужина, — произнёс Снейп. — Приходите ко мне в кабинет.
Он так стремительно понёсся по коридору, что его мантия и неопрятные волосы вздымались от встречного потока воздуха.
Она вздохнула. Было бы наивно надеяться на то, что он спросит, какое время подходит ей. Гермиона ещё сильнее прижала к себе книгу и ухмыльнулась: она собиралась учиться окклюменции.
Решив не обращать внимания на остатки не ушедшей до конца тревоги, Гермиона взяла свою школьную сумку и торопливо пошла в сторону Большого зала, где её ждали тарелка с тостами и чашечка очень-очень крепкого чая.
Шрамы — это черные метки победивших. Навечно впечатанные не только в кожу или кровь, но и сердце, у которого свои короткие пути к голове. | Фанфик написан на WTF Battle для команды WTF Hermione Granger 2018
Уникальные в своем роде описания фильмов и книг из серии Поттерианы.
Раздел, где вы найдете все о приключениях героев на страницах книг и экранах кино.
Мнения поклонников и критиков о франшизе, обсуждения и рассуждения фанатов
Биографии всех персонажей серии. Их судьбы, пережитые приключения, родственные связи и многое другое из жизни героев.
Фотографии персонажей и рисунки от именитых артеров