Негромкий щелчок, дверь директорского кабинета закрылась, и всё его свободное пространство вновь наполнилось оглушающей тишиной. Ни тиканье побрякушек бывшего директора Дамблдора, ни открытое окно, и даже разожжённый огонь в камине, не способны прервать неестественное спокойствие и тишину.

Портреты. Все бывшие директора восседают в своих рамах и притворно спят, посапывая для полной убедительности, перед любым гостем кабинета, даже перед действующим директором школы Чародейства и Волшебства Хогвартс, Минервой Макгонагалл.

Негромкий храп, скрип деревянного трона, звяканье какой-то металлической фенечки. Тихие, однообразные будни директоров на своих портретах.

- Северус, как ты там, мой мальчик? - напористую тишину пронзил спокойный и добрый голос Дамблдора, расслабленно восседающего на своём троне.

- Отлично, - прозвучал в ответ сдержанный и безразличный голос Снейпа, расположенного по соседству с предшественником.

Долгое время была шумиха вокруг портрета Северуса Снейпа. Многие волшебники не могли понять, почему убийца, предатель, Пожиратель Смерти вдруг удостаивается чести висеть в кабинете директора Хогвартса, да ещё и рядом с таким великим магом как Альбус Дамблдор? Многие считали это насмешкой, несправедливостью. Затем споры потихоньку сошли на нет, а благодаря настойчивости Поттера, портрет Снейпа все-таки был размещён в кабинете. В первый же день Минерва попыталась разговорить хмурое изображение бывшего коллеги, но он не был настроен на разговор, как впрочем и всегда. Хмурился, отворачивался или просто игнорировал любые попытки нового директора завязать диалог. В придачу ко всему министерская сова принесла неприятные вести. Дом бывшего декана Слизерина был опечатан и подвергся обыску. Несколько книг о темной магии, некоторые запрещенные ингредиенты и даже какой-то артефакт, были изъяты из дома и помещены в хранилище Министерства как доказательства использования темной магии. Все это будет использоваться в суде и скорей всего навечно останется в хранилище. Как известно, Визенгамот с легкостью добавит новое обвинение, в случае Снейпа это будет о причастности к Пожирателям Смерти и, разумеется, убийство Дамблдора.

Узнав о кощунстве министерских работников, Снейп демонстративно отвернулся от всех и затих на долгое время. Макгонагалл знала, что Северус в прошлом был Пожирателем Смерти и совершенно не удивилась таким находкам. Обыскав подземелья и комнаты бывшего зельевара, волшебница нашла аналогичную литературу, что подтверждало обвинение Визенгамота и любимую поговорку авроров "Бывших Пожирателей Смерти не бывает". В тот же вечер бывший директор Хогвартса, Президент Международной конфедерации магов, Верховный чародей Визенгамота и просто Великий волшебник, выслушал возмущения от своего заместителя. Было недопустимо, чтобы учитель был чёрным магом, но в то же время это было необходимостью. Впрочем, недопустимых ситуаций в последнее время было слишком много.

Новый учебный год стал началом мирной жизни не только в школе, но и во всей магической Британии. Народ только начал свыкаться с мыслью об окончательной победой над Волан-де-Мортом и постепенно выползать из своих укрытий. Началась охота за оставшимися в живых Пожирателями и пособники Темного Лорда, очищение общества от всех, кто служил ему добровольно. С участившимися признаниями об Империо, суды над Пожирателями затягивались на долгое время.

После победы нетрудно представить, насколько национальные герои, Золотое трио, сполна хлебнуло всемирной славы и почитания. Никто даже не сомневался, что они и не подумают вернутся в Хогвартс, чтобы проучится последние год. Разве что, надежды Макгонагалл были связаны с Мисс Грейнджер.

Лениво открыв глаза, Северус бегло пробежался по пустому кабинету и трону в центре комнаты. Похоже, очередные проблемы Хогвартса вынудили Макгонагалл пуститься в кросс по коридорам замка, в поисках причины и решения возникшей ситуации.

- Вот и подходит к концу первый мирный год в Хогвартсе. Кажется, так спокойно не было со времен вашего директорства, профессор Диппет, не так ли? - Альбус расплылся в своей фирменной, доброй улыбке, наблюдая, как пожилой старичок на картине напротив сладко потягивается после долгой дремоты.

- Да-да... - отозвался он сонно и тут же вновь провалился в сон.

- Наконец-то замок наполнится настоящей тишиной и спокойствием. Никаких воплей, бега и проблем, - проворчал со своей картины Финеас Найджелус Блэк и, устроившись поудобнее, прикрыл глаза.

Негромкие перебрасывания фразами, тихий храп и бормотание - вечные звуки в кабинете, помимо столь частой тишины в отсутствие директора. Большинство портретов только и были заняты тем, что дремали. А чем же можно заняться, когда твоя рама в директорском кабинете - единственное место, где ты можешь находиться? Нет, конечно, люди на портретах могут ходить по другим картинам или появляться на своих же изображениях в других местах, но обычно им лень, директора как-никак, а не обычные пьяные монахи. Снейп решил последовать примеру большинства и вздремнуть, пока в школе не случится что-нибудь интересное.

"Этот учебный год был самым тихим за всю мою жизнь. Год - после войны".

***


Усталый вздох, шуршание каких-то бумаг. Снейп приоткрыл глаза, оглядывая привычную обстановку. Сколько же он проспал вот так, не замечая шума и голосов живых - приходящих и уходящих? Вот за широким столом сидела Минерва, усердно перебиравшая стопку писем. Её спина была напряжена, а каблук туфли постоянно постукивал по каменному полу, выдавая усталость и раздражение. Послышался стук в закрытое окно. Почтовая сова, принесшая с собой очередное письмо. Макгонагалл взяла у птицы конверт и, угостив совиным кормом, отпустила в обратный путь. Похоже, это письмо не принесло ей хороших вестей. Женщина что-то фыркнула и бросила раскрытое письмо на стол, к общей стопке. Она устало потерла переносицу, приподняв очки.

- Минерва, переутомление ещё никому не шло на пользу, - добродушно проявил себя Дамблдор, как всегда с лаской обращаясь к своего любимому бывшему заместителю. - Вам следует отдохнуть, а дела никуда не денутся.

Женщина облокотилась рукой о стол и подняла взгляд на портрет слегка улыбающегося Альбуса. Всё такого же доброго, спокойного и будто бы даже живого.

- Боюсь, что Попечительский совет ждать не будет, - устало проговорила женщина. - Иногда мне кажется, что Волан-де-морт никогда не оставит нас, даже после смерти. По крайней мере, сердца и души тех, кто застал эту войну.

- Что-то случилось? - поинтересовался великий волшебник, заметно оживившись, в то время, как остальные продолжали дремать или делать вид, что дремлют.

- В этом году студентов было очень мало. Только пятый, шестой и седьмой курсы, да и то - не все. Несколько студентов с четвёртого, но остальные либо погибли, либо находятся под следствием. Младшие ученики вовсе отсутствовали. После прошлогодних событий, когда тут бесчинствовали братья Кэрроу, родители побоялись отпускать своих детей в школу, - женщина перевела взгляд на портрет Снейпа и обратно на Альбуса. - Слизеринцы и слава Того-кого-нельзя-называть все ещё в умах людей. Ещё эти недавние нападение на семьи маглоражденных волшебников... Родители боятся отправлять сюда своих детей и отказываются от приглашений. Целый год всё было спокойно, люди только начали привыкать к миру, а теперь это. Мракоборцы, конечно, пытаются их поймать, но людей, с их шаткой надеждой, очень легко напугать вновь.

- Какая глупость. Хогвартс самое надежное место в мире, самое безопасное, - отозвался профессор.
Минерва добро усмехнулась, развернув свой стул в сторону портрета и присела на него, сложив руки в замок.

- Да, Альбус, так было, когда директором Хогвартся были вы. Теперь же люди не уверены в том, что я смогу защитить их детей, если появится такая необходимость. Мало того, некоторые члены попечительского совета все ещё сомневаются, что я полностью владею магией Хогвартса, - ответила волшебница.

- Какой вздор, - печально вздохнул Дамблдор. - Нет лучшего кандидата в директора, чем ты, Минерва.

Профессор Трансфигурации тихонько усмехнулась, отведя взгляд от портрета. Снейп встретился взглядом с Макгонагалл и, тихо хмыкнув, вновь прикрыл глаза, желая казаться безучастным и незаинтересованным в разговоре двух директоров. Конечно, он был согласен с Дамблдором, никто не достоин должности директора так, как Макгонагалл, но говорить об этом гриффиндорцам ни к чему. Северус ещё некоторое время слушал спокойную беседу коллег на разнообразные темы, а затем погрузился в, ставшую для него привычной, дрему.

***


Дрема, в которой пребывают изображенные на портретах люди, совсем не то же самое, что при жизни. Это как временное забвение, когда вместо сна перед глазами сплошной мрак, и изредка мелькают картины былых воспоминаний. Волшебная картина - это воспоминания запечатленного на ней человека. Его прошлое, мысли, характер. Зачастую, картины в Хогвартсе больше говорят о своих временах, о том, что они помнят. Воспоминания - это все, что осталось от когда-то жившего человека, его персональное хранилище. Вот и портрет Северуса Снейпа отныне должен сохранять воспоминания, чувства и все мысли своего оригинала. Порой попадаются такие картины из прошлого, что сдержать нахлынувшие чувства кажется уже невозможным. И все равно лицо изабражённого зельевара остается неизменно безразличным, словно все так, как и должно быть. Даже сейчас, когда неприятный писк, больше похожий на смех, выдергивает из воспоминаний, вынуждая открыть глаза и вновь оказаться в реальности, где ты - лишь жалкий портрет без возможностей, без тела.

Когда дымка ностальгии исчезает, Северус приходит к пониманию, что комната охвачена шумом. Хаос из голосов недовольных портретов, сравним, разве что, с целой трибуной болельщиков в разгар квиддичного матча. Движения в кабинете Снейп не заметил, так на кого же они все так ворчали? Даже, обычно молчавшая, Филлида Спора грозно взирала на своего обидчика. Только обратив на неё внимание, Северус понял, что в образе Споры было что-то странное или даже чужое. На лице поседевшей женщины красовались нарисованные чернилами усики, глаза обведены, а брови и вовсе превратились в одну сплошную линию. Она гневно хмурила бровь, направляя яростный взгляд под потолок кабинета. Снейп проследил за ней и увидел причину всех беспокойств.

Пивз висел почти под самым потолком, напротив портрета Виндиктуса Виридиана, и что-то рисовал волшебным пером. Осмотрев картины на противоположной стене, Северус с трудом подавил в себе желание рассмеяться. Почти каждый портрет был изуродован неровными и размашистыми чернильными линиями. Лица директоров приобрели черты, не имевшие их ни при жизни, ни после неё. Как правило, это детские каракули в виде усов, повязки на глаз, рога и другой невообразимой ерунды. Все пострадавшие были в гневе, но сделать обидчику, к сожалению, ничего не могли.

- Раз-два-три, будет новое пари. Раз - мазок и лик другой, был директор - стал свиньей, - напевал полтергейст, рисуя Виндиктусу огромные уши свиньи и добавив на его лицо новой растительности, превращая портрет из ухоженного бородатого профессора в непонятное волосатое существо с большими ушами.

Беспомощные причитания оскорбленных Пивз просто не слышал и продолжал свою забавную игру, перелетая от испорченной картины к чистой. Следующей его жертвой стал портрет полуглухого Декстера Фортескью, который так и не проснулся ни от шума, ни от мазюкания пером по его лицу.

В результате немалого труда Пивза, почти все портреты были удостоены новшеств в своем изображении. Даже Альбус Дамблдор не избежал всей участи, чего уж говорить о Снейпе, который при жизни частенько гонял Пивза при помощи Кровавого Барона.
Когда нынешний директор Хогвартса зашла в свой кабинет, на неё сразу обрушился шквал недовольных голосов, а вместо привычных людей, взгляду предстали разрисованные лица.

Громче всех орал Финеас Блэк, которого полтергейст наглым образом не только разукрасил, но и перевесил почти под самый потолок, где несущая балка закрывала абсолютно весь обзор на кабинет. Минерва и сама не сразу заметила торчащий под потолком из-за балки краешек картины.

В результате этой шалости все директора были сняты со своих мест, временно изгнаны со своих картин, чтобы отмыть холсты. Гуляющие по всему Хогвартсу с картины на картину бывшие директора вызвали большой переполох у студентов. Внезапно дисциплина посещений и поведения возросла. Нарушений стало меньше, а все уроки проходили в гробовой тишине. Правда взрывов на уроках зельеварения стало в десятки раз больше. И как бы Слизнорт не умолял Макгонагалл выгнать Снейпа с картины какого-то зельевара древности, тот не желал покидать временную обитель.

***


С улицы, через открытое окно, доносились веселые возгласы. Голоса детей и взрослых, неясные, неразборчивые, но все как один - радостные. Топот тысячи ног, так раздражающий Финеаса Блэка, словно под окнами собралась целая армия бестолочей и лентяев. Интересно, почему они все там собрались? И какой сегодня день?

В кабинет забежала Макгонагалл. Быстро и без лишних движений забрав какую-то коробочку со стола, после чего также стремительно вышла из кабинета. Она была одета в парадную мантию и с красивым узлом на затылке. Праздник?
Кажется, даже сюда, в башню директора, доносится шум мероприятия в Большом зале. Веселые голоса, крики, и грандиозный, по меркам Хогвартса, пир. Как только стемнело, ночное небо озарили вспышки фейерверка. Разноцветные огни заливали своим светом темные окна замка, проникая в коридоры и освещая самые далекие углы. Какой же сегодня день?

Снейп, подобно большей части директоров, усердно делал вид, что спит. Теперь эти праздники его не касаются. Впрочем, и при жизни он их не любил, а теперь вправе игнорировать. Пусть живые тратят свое время на бессмысленные торжества и танцы.
Ход мыслей мастера зелий был прерван тихим и спокойным голосом Дамблдора.

- Северус, а вы знаете, какой сегодня день?

Снейп недовольно нахмурился, будто его отрывают от весьма важного дела и вынуждают вновь вступить в глупую беседу.

- Нет, не знаю, - ответил Северус, открыв глаза и посмотрев на закрытую дверь. Ничего в кабинете не меняется. - Ну и какой же сегодня день, Альбус?

- Победы. День победы, мальчик мой, - волшебник довольно откинулся на свой трон и обратил взгляд на открытое окно. - День, ради которого Вы столько страдали. День, к которому мы так стремились, за который боролись и умирали.

Нет ничего удивительного в том, чтобы услышать от старого волшебника привычный, сентиментальный бред. Прошел уже год с того злополучного дня, когда Поттер победил Лорда. Год мира и относительного затишья. Значит, сегодня будут масштабные празднования.

- Я не заметил, как быстро пролетело время, - проговорил бывший декан Слизерина.

Для него события последнего дня произошли будто вчера. Словно только недавно он видел, как проклятая змея бросилась на него и вцепилась в шею мертвой хваткой, извиваясь и кружась.

- У нас время течет немного иначе, чем у живых. Вы скоро привыкнете, - тихо ответил Альбус.

Возникла привычная тишина. Кажется, каждый человек на портрете задумался о своем, возможно о смерти, или о жизни, а может кто-то просто спал.

- Чертов Дамблдор... - буркнул Финеас Блэк.

***


После шумного празднования накануне, замок казался покинутым. Ни переговоров портретов, ни привычного топота ног и болтовни, доносящегося из коридоров, ничего этого не было. Значит сегодня настал день скорби. Время вспомнить всех погибших героев. Их достижения, их храбрость и самоотверженность. Вспомнить всех, кто внес свою лепту в победу.
Снейп хмыкнул. Интересно, а его будут вспоминать как героя или как предателя? Как ненавистного учителя, заслужившего смерть? Или как недошедшего до своей камеры узника Азкабана, Пожирателя Смерти? Как ни странно, в течении всего года Северус ни разу не поинтересовался у Макгонагалл, что стало с его имуществом, которое не было изъято Министерством. На самом деле, все это так мелочно и ненужно, что он просто позволил себе об этом забыть. В конце концов, он всего лишь портрет.

За окном давно распростёрся вечер, небо продолжало проливать свои слёзы вместе с теми, кто ровно год назад потерял своих родных и близких. Замок по-прежнему утопал в тишине, даже обычно шумного Пивза не было видно и, что странно, слышно. Но вот внезапно скрипнула дверь в директорский кабинет, вероятно, Макгонагалл вернулась. Сейчас она присядет за свой стол, затихнет на некоторое время, а затем начнет делится своими мыслями и переживаниями с Альбусом, и, попутно, со всеми безучастными портретами. Однако, вместо этого тихие шаги затихли напротив портрета Профессора Снейпа, вновь уступая место тишине. Молчание длилось пять минут, затем десять, пятнадцать...

- Я все-таки выжил, профессор. Видите? - прозвучал тихий голос Поттера, а затем вновь затих.

Молчание снова затянулось, вновь возникла неловкая пауза, а Снейп внимательно вслушивался, вдруг ненавистный Поттер решится добавить что-либо к своей речи. Но спустя двадцать минут молчания послышались лишь шаги и скрип закрывающейся двери.

- Я вижу, Поттер... Вижу...