Завещание Тёмного Лорда. Начало
"Кому суждено с нами встретиться в жизни, с теми мы непременно встретимся, какими бы сложными и далёкими путями не шли они, и как нам назначено поступить с ними или им с нами, так всё и свершится" (c)
3 мая, 1998 года.
За полукруглым дубовым столом в окружении вороха пергаментов и фолиантов восседала пожилая женщина в темно-зеленой мантии, подчеркивающей её аристократическую белизну кожи. Весь её вид говорил о глубокой усталости. Она, уже преклонного возраста с проседью в волосах, за какие-то два года состарилась на два десятка лет.
С самого утра не было ни единой свободной минуты. Один важный документ следовал за другим, не оставляя женщине время на скорбь, которая обрушилась почти на каждую семью волшебного населения Англии.
Оставив росчерк на очередной пергаментной бумаге с гербом Хогвартса, она сняла очки, откинулась на спинку удобного кресла и потёрла переносицу, пытаясь хоть на секундочку расслабиться.
Стук в окно вывел директора школы — Минерву МакГонагалл — из задумчивого состояния. За окном сидела золотая сипуха, какие были только у Министерства Магии. Сомневаться не приходилось: слишком много за последние сутки их прилетало в школу. Заклинанием она открыла окно: на то, чтобы проделать это самостоятельно, не было ни сил, ни желания.
Сова тут же влетела в кабинет и, приземлившись на стол перед своим адресатом, выставила лапку в терпеливом ожидании. Спустя мгновение, почувствовав свободу от ноши, птица, не дожидаясь ответа, ретировалась.
Письмо было от самого Министра Магии, Кингсли Бруствера. МакГонагалл аккуратно вскрыла красивый конверт и принялась читать:
«Дорогая Минерва!
Смею просить тебя об аудиенции. Сегодня. Ровно в двенадцать по полудню. Есть важное дело, не требующее отлагательств.
Кингсли Бруствер».
Точно в назначенное время в камине вспыхнуло изумрудное пламя. Оттуда, отряхиваясь, вышел статный темнокожий мужчина средних лет. Оглядев кабинет, его взгляд остановился на женщине, сидящей в директорском кресле.
Она глядела на него поверх очков:
— Добрый день, Кингсли. Ты вовремя, нужно обсудить предстоящие похороны и проблему, по которой ещё не все родственники погибших оповещены о случившемся, — на последнем директор недовольно поджала губы.
— Добрый, Минерва. Мы это обсудим сразу же, как закончим с делом, из-за которого я так спешил сюда.
МакГонагалл указала на кресло перед собой, приглашая присесть. Тот, не медля, опустился в предложенное ею место.
— Волдеморт опять дал о себе знать, — выпалил он.
Минерва тут же заметно напряглась. Министр, если и заметил это, не подал виду, продолжая:
— Начальник подотдела наследования Отдела Тайн Эдвард Кериш, пришёл ко мне сегодня утром со странным, на мой взгляд, документом. Нет, конечно, всё правильно, все документы подлинные но, чёрт побери, этого просто не может быть!
Минерва терпеливо ждала конца истории, чтобы понять, что, собственно, так озадачило Кингсли. И он озвучил своё беспокойство:
— Волдеморт оставил завещание. Завещание полувековой давности.
— И?.. – странного здесь вряд ли можно углядеть. Даже такое существо, – а по-иному Минерва просто отказывалась даже про себя отзываться о таком бездушном субъекте как Том Риддл – имел право завещать, что бы то ни было.
С первого упоминания тёмного волшебника ею завладела едва сдерживаемая паника. От сердца немного отлегло, как только Бруствер закончил. Но она так и не поняла, как её это может касаться. Минерва, было, открыла рот, чтобы озвучить свои мысли, но собеседник опередил, продолжив рассказ:
— Ты, вероятно, задаёшься вопросом, причём здесь ты? Понимаешь, это завещание напрямую относится к одному из твоих учеников. Честно, я абсолютно не понимаю, как такое возможно. Но это не самое странное, Минерва! Ты ни за что не догадалась бы, кто этот человек. Мало того, что гриффиндорка, так ещё и ненавистная ему магглорождённая магического мира.
— Не хочешь ли ты, Кингсли, сказать мне, что имеешь в виду мисс Грейнджер?
— Ты права, звучит всё уж слишком странно, но так оно и есть. Речь идёт именно о ней.
— Великий Мерлин!— женщина прикрыла рот ладонью, сдерживая возглас охватившего её удивления и шока.
— Я должен поговорить с ней и незамедлительно. Поэтому я попросил бы тебя пригласить мисс Грейнджер для приватной беседы.
— Конечно. Я схожу за ней, — директор уже поднялась со своего кресла, как в этот момент раздался стук в дверь. Две пары глаз обратились в направлении источника звука. Первая опомнилась МакГонагалл:
— Войдите.
Дверь бесшумно отворилась, и в кабинет вошёл невысокий, престарелый господин. Всем своим видом он излучал добродушие, у него были пышные усы и пронзительные синие глаза. Одет он был в дорогую мантию, которая подходила под цвет его глаз.
— Минерва, дорогая моя, — говоря это, мужчина ласково улыбнулся директору, как если бы это была, по меньшей мере, его дочь.
Она была приятно удивлена, увидев его спустя почти сорок лет с их последней встречи. И ведь он почти не изменился, хотя уже тогда ему было глубоко за пятьдесят.
— Сегодня явно день неожиданностей, — Минерва вновь опустилась в своё кресло, с которого уже поднялась.
— Надеюсь, что только приятных, моя дорогая, — хохотнул при этом гость. – Ох, я, возможно, помешал вам, — тот, казалось бы, только сейчас заметил, что директор в помещении не одна.
— Ничуть. Не стойте же в дверях, проходите, присаживайтесь! — сказала она, указывая на свободное рядом с министром место. — Мистер Дагворт, — продолжила МакГонагалл, как только гость уселся, — познакомьтесь, это – Министр магической Англии Кингсли Бруствер. Вы, должно быть, слышали, что мистер Бруствер недавно был назначен на этот пост.
—Меня назначили временным Министром, Минерва, — слегка недовольно поправил её Кинглси, — выборы только через месяц.
— Лорд Гектор Дагворт-Грейнджер, основатель «Сугубо Экстраординарного Общества Зельеваров», но можете звать меня просто Гектор, — отозвался он, бросив улыбчивый взгляд на Кингсли и протягивая свою широкую ладонь. Мужчины обменялись рукопожатием. — Я слышал о вашем назначении, но должен признаться, что далёк от политики. И всё же искренне желаю вам удачи на этом нелёгком поприще.
— Мистер Дагворт, Гектор, ваша вторая фамилия Грейнджер?!.. Вы приходитесь родственником мисс Гермионе Грейнджер?
— К сожалению, нет. Я знаком с этой очаровательной леди и довольно хорошо. Знакомство случилось года два назад, она написала мне. Её интересовали мои труды. Где уж она узнала обо мне, да это и не важно, по сути. Всегда приятно поделиться с молодыми умами, когда они в этом заинтересованы. Гермиона оказалась очень талантливой и не по годам одарённой волшебницей, — при этих словах директор улыбнулась: та сейчас явно испытывала гордость за свою воспитанницу. – Прошлым летом мы встретились: мы обсуждали кое-какую давнюю работу, которой я посветил значительную часть моей жизни. Но с тех пор мы не виделись и не списывались. Я в курсе, что в вашей стране вчера закончилась война. Собственно, потому-то я и здесь. Я бы хотел повидать Гермиону. У меня письмо для неё и ещё одна вещь, которую мне следует передать ей.
— Удивительно, но вы не один в своём желании повидать мисс Грейнджер, — сказала Минерва до сих пор сохранявшая молчание, пока Гектор вёл свой рассказ. – Я как раз собиралась отправиться за ней. Она, должно быть, в Большом Зале на обеде. Не желаете ли чаю и пирожных, пока ожидаете?
— Было бы превосходно, Минни. Должен признаться, я ещё не обедал, — высказался мистер Дагворт, улыбнувшись.
— Кингсли?
— Мне только чай, Минерва. Спасибо.
Женщина кивнула и позвала домового эльфа:
— Винки!
Раздался хлопок аппарации, и появился домовик в белоснежной накидке.
— Винки, будь добра принеси чай и пирожные нашим гостям.
Эльфиха покорно поклонилась и исчезла с очередным хлопком.
Директор тут же встала, пожелала приятного аппетита, и вышла на поиски мисс Грейнджер.
— Подъём! Хватит спать, соня. Проспишь всё на свете!
Гермиону бесцеремонно кто-то начал трясти. Она сонно поморщилась от неприятных ощущений.
— И не строй такую физиономию, Гермиона. Ты уже проспала завтрак, хочешь и обед проспать?
Та лишь чуть приоткрыла глаза, чтобы рассмотреть бунтарку. Перед ней маячила задорно улыбающаяся Джинни Уизли.
— Нет у тебя совести, Джинни.
— А ну и пусть. Всё как в старые добрые времена. Давай уже поднимайся и марш в душ. Пора на обед.
И действительно всё было точно как раньше, в годы беззаботного обучения. По крайней мере, было похоже на это. Можно было бы и забыть последний год своей жизни, проведённый в скитаниях, про то, что за дверью их девичьей спальни разруха и хаос, но жестокая реальность безжалостно возвращает тебя обратно, чтобы ты никогда не забыл.
— Хорошо. Встаю, только перестань сотрясать воздух.
Пока подруга старательно одёргивала полог, открывая Гермиону дневному свету, она села на кровати. Полуденное солнце ярко светило, словно радуясь со всеми новой жизни. Так и будет. Все они попытаются начать жизнь с чистого листа без страха и потерь.
— Знаешь, за последний год у нас с ребятами не было возможности нормально отдохнуть. Тело в постоянном напряжении. Я даже удивляюсь, откуда мы черпали силы на борьбу, — Гермиона опустила ноги на прохладный пол и поднялась. – А сейчас, когда всё позади, и ты отчётливо понимаешь, что это конец, в кости, точно свинца налили. Нет желания двигаться или делать что-либо.
Джинни внимательно смотрела на неё, внимая каждому её слову.
— Это пройдёт, Гермиона. Просто вся усталость разом навалилась. Но мы справимся. Будем радоваться и строить планы на будущее.
Уизли нежно улыбнулась, казалось бы самой себе, и Гермиона была на сто процентов уверена, что мысли её подруги были сейчас где-то рядом с Гарри.
— Ты говоришь: был завтрак, а как же... ну ты понимаешь, — она меньше всего хотела напоминать Джинни про тела погибших, но вопроса было не избежать.
Та улыбнулась. Улыбка вышла серая и невзрачная, такой, какой улыбаются на похоронах, принимая сочувствие ближних.
— МакГонагалл, похоже, и вовсе не спала. Я слышала, несколько маггловских семей не могут разыскать. Среди них – семья Криви, — ответила она печальным тоном. – Учителя, директор, эльфы, да и некоторые старшекурсники помогали полночи убирать замок. Не скажу, что вышло что-то достойное, но, по крайней мере, часть разрушений была ликвидирована, а помещения приведены в более или менее подобающий вид.
— Я хотела спросить…
— Да, я поняла. Все в Бальном Зале. Там просторно и прохладно, — и более тихо добавила, точно её же собственные слова наводили на неё страх: — Я пыталась туда зайти, но стоило только открыть дверь… Я не трусиха, Гермиона, но мне было страшно. Там, точно в склепе – одни гробы.
— Прости, — это всё, что она могла сказать своей подруге.
— Ну, всё, достаточно соплей, — Джинни вновь улыбалась, и Гермиона завидовала её выдержке. – Иди-ка ты в душ, а я пока приведу твою одежду в нормальный вид. Мама меня научила одному занятному заклинанию. Пора испробовать.
Зайдя в ванную комнату, включив воду, Гермиона разделась и встала под струи горячего душа, чувствуя каждой клеточкой своего тела, как вода забирает часть усталости, позволяя расслабиться.
Окончательно проснувшаяся и отдохнувшая, она вернулась обратно в спальню, где её кровать была уже застелена, а вчерашняя грязная одежда была чиста точно после стирки.
— Ну как, легче?
— Не то слово, — и они улыбнулись друг другу.
— Надеюсь, оценишь старания, — сказала Джинни, кивая в сторону её одеяния.
— Спасибо, — поблагодарив подругу Гермиона начала одеваться. – Джинни?
— Ммм?..
— А куда дели тело Волдеморта? — до конца не понимая, зачем ей вообще надо было это знать, она списала всё на нежелание случайно наткнуться на данную комнату.
— Он в кабинете «Защиты от Тёмных искусств». Просто ирония какая-то, — бесцветно закончила та.
— Ну да, злая ирония, — пробубнила Грейнджер.
— Что?
— Да нет, ничего. Знаешь, меня всё не покидает чувство, что это не конец, — Джинни посмотрела на неё непонимающе. – Просто у меня такое чувство, не знаю, беспокойства что ли.
— Гермиона, Гарри сказал, что это всё. И я склонна в это верить, а ты просто ещё не отошла от всего этого. Тебе просто не верится.
Да нет, она верила и ещё как верила. Гермиона всегда была реалисткой. Тут было что-то, что она не в силах была объяснить. Будто ещё что-то очень важное не было завершено.
Неожиданно раздался стук, и девушки синхронно посмотрели на дверь. Не дожидаясь приглашения, в комнату вошла профессор МакГонагалл:
— Добрый день, — женщина приветливо улыбнулась.
— Здравствуйте, профессор, — ответили они хором.
— Почему вы не на обеде?
— Мы уже как раз идём, — Джинни взяла кофту с кровати и направилась к выходу.
— Мисс Уизли, боюсь, вам придётся идти одной. Мисс Грейнджер нужна мне в моём кабинете.
— Что-то случилось, директор? — появление Минервы МакГонагалл, которая за все шесть лет обучения лишь дважды являлась в женскую спальню, заставляло задуматься о причинах её нынешнего прихода. И ей ещё больше стало казаться, что что-то не так.
— Нет, мисс Грейнджер, ничего серьёзного. К вам приехал Лорд Дагворт и хотел бы вас повидать.
— Боже мой! Я так рада, конечно, идёмте, — все треволнения, копошащиеся в её душе, мигом утихомирились. Она бросила извиняющийся взгляд в сторону подруги: — Джинни, прости, я буду чуть позже. Давай после обеда погуляем вдоль озера, хорошо?
— А кто этот Лорд Дагворт? — в подруге проснулось столь знакомое ей любопытства. Уизли явно ничего не понимала, но очень хотела понять.
— Я потом объясню, во время прогулки. Обещаю. Идёмте, профессор?
Покинув башню Гриффиндора, Джинни попрощалась с профессором МакГонагалл и, хитро взглянув на Гермиону, поспешила в Большой зал на обед.
Всю дорогу до кабинета директора, профессор бросала на идущую рядом ученицу любопытные взгляды, но, кажется, так и не решалась заговорить. Молчание, которое сопровождало их на протяжении нескольких минут, начало давить на Гермиону, и она не удержалась от вопроса:
— Профессор, что-то не так?
Минерва улыбнулась, точно только этого и ждала:
— Признаюсь, мне очень любопытно, как вы, мисс Грейнджер, познакомились с Лордом Дагвортом?
— О нём вскользь упоминал профессор Слизнорт. Ещё в начале шестого курса.
— Профессор Слизнорт? Не припомню, чтобы в школьной программе были зелья, которые можно было бы сопоставить с работой Лорда Дагворта. Вам же наверняка известно, что его род деятельности связан с редкими и опасными ингредиентами и не всегда легальными.
МакГонагалл была абсолютно права: зелья были крайне редкие. Гермиона опустила глаза: ей не хотелось говорить любимому преподавателю о кое-каком зелье, которое, к слову, даже и зарегистрировано не было. Хотя какой толк рассказывать то, что уже кануло в лету. Зелье было безвозвратно разбито.
— Вы правы. К школьной программе это никак не относится. Просто профессор Слизнорт тогда похвалил мои знания в зельеварении и поинтересовался, не прихожусь ли я родственницей Лорду Дагворту.
— Интересно. Но вы написали ему. Очевидно, вас что-то заинтересовало в этом человеке?
— Вы знаете о письме? — удивилась Гермиона.
— Не так много. Мистер Дагворт вкратце рассказал о вашей переписке.
— Тогда в запретной секции я взяла книгу, в которой указывались некоторые его достижения. Выдающиеся, надо сказать, работы. Потому-то я ему и написала, но, не особо надеясь на ответ.
— Отчего же?
— Ну, кто он, а кто я?
— Не преуменьшайте своих талантов, мисс Грейнджер. Вы очень способная ведьма, особенно, если учесть, что вы магглорождённая. Поверьте, не каждый чистокровный волшебник может в совершенстве владеть теми знаниями, которыми владеете вы.
— Спасибо, профессор МакГонагалл, — слова учителя были приятны ей. Гермиона явственно ощутила, как сильно загорелись её щёки от похвалы. Она благодарно улыбнулась профессору. — С дядюшкой Гектором мы встретились…
Минерва удивлённо поглядела на Гермиону. Было видно, что та крайне поражена столь фамильярному обращению:
— Дядюшкой? Он не говорил нам, что вы настолько близки.
— Мы встретились после шестого курса, в начале июля. По счастливой случайности, он тогда был в Англии, проверял дела в своём магазине. Вы же знаете про «Редкие зелья»? — получив утвердительный кивок со стороны МакГонагалл, она продолжила: — Вы понимаете, мы с ребятами уже тогда решили не продолжать обучение и заняться поисками крестражей. Никто не знал, с чем нам придётся столкнуться в этом путешествии. Мистер Дагворт нам очень помог, предоставив мне некоторые довольно редкие зелья, — Гермиона грустно улыбнулась. Она до конца жизни будет благодарна ему за это.
— Хмм… Но почему всё же «дядюшка»?
Грейнджер задумчиво нахмурилась.
— Я даже и не знаю. Возможно, мистеру Дагворту попросту хотелось иметь хоть одного близкого человека. Хотя я могу ошибаться, может, это и не так. В любом случае, мы с самого начала общались, словно родные люди.
За разговором Гермиона и не заметила, как они уже подошли к горгулье, охраняющей директорский кабинет.
— Лимонные дольки, — директор произнесла пароль и отошла от открывающегося прохода, пропуская ученицу вперёд.
Она уже было направилась в проход, но резко остановилась, отчего идущая позади профессор врезалась в девушку. Гермиона обернулась с извиняющимся выражением на лице:
— Простите. Профессор, вы сказали: нам?
Та как-то странно поглядела в ответ и коротко добавила:
— Да, мисс Грейнджер. В кабинете вас ожидает ещё и министр. У него к вам крайне важный разговор.
— Но…
— Проходите, не стоит здесь об этом.
Гермиона кивнула, соглашаясь, и прошла в помещение, в котором как она чувствовала, её ничего хорошего не ждёт. Вся радость от предстоящей встречи с дядей испарилась, оставив лишь гнетущее чувство тревоги.
Первое, что бросилось в глаза, когда она переступила порог директорского кабинета, было двое взрослых мужчин, пьющих чай с пирожными и оживлённо о чём-то разговаривающих. Она расслышала пару реплик, до того, как они обратили внимание на их с профессором присутствие.
— А я вам говорю, это поможет всему магическому миру. Да с помощью этого зелья, всё могло бы быть иначе, — Кингсли с жаром доказывал свою точку зрения. Мистер Дагворт только качал головой на эти заявления, добавляя:
— Вот именно! Что могло бы быть. Правила ни в коем случае нельзя нарушать так глобально, а вас послушать, так вы готовы в корне переписать магическую историю.
— Кхе-кхе... — профессору МакГонагалл надоело слушать препирательства мужчин, поэтому она тут же дала знать о себе. Кингсли первым обратил внимание на директора и её юную спутницу:
— Минерва, прости, мы увлеклись обсуждением некоего зелья Лорда Дагворта, — при этом он неодобрительно посмотрел в сторону последнего. Но тут его внимание обратилось к Гермионе: — Мисс Грейнджер, мы вас ждали.
Девушка была в хороших отношениях с этим человеком и всегда была рада его видеть. Но сейчас она определённо могла утверждать обратное.
— Здравствуйте, мистер Бруствер, — она удостоила министра лишь кивком и направила свой взгляд на идущего к ней мистера Дагворта.
— Девочка моя! Как я счастлив, видеть тебя. Я так рад, что с тобой всё хорошо, родная, — мистер Дагворт, с присущей ему доброй улыбкой, нежно обнял Гермиону.
— Дядюшка! — она с охотой ответила на объятия своего названного дяди. Иногда она не могла понять, откуда всё же такая нежность к этому человеку. Она искренне переживала за него и была рада, что он живёт во Франции, где не было всего этого ужаса.
— Присаживайся, — он указал на кресло, которое занимал минуту назад. — Сегодня ты — гвоздь программы: все хотят видеть тебя, — он ободряюще улыбнулся, почувствовав, как девушка напряглась от этих слов.
Гермиона послушно присела и оглядела присутствующих людей. Профессор МакГонагалл уже села за директорский стол; мистер Дагворт сотворил себе красивое кресло и устроился рядом с ней. А министр, явно нервничая, теребил в руках какой-то пакет. Девушка чувствовала, что её ждёт какой-то сложный разговор и с волнением ждала его начала. Видя, что они не определились, кто же начнёт первым, она взяла это на себя:
— Я понимаю, вы пригласили меня всё же не на чай, и поэтому, я хотела бы услышать причину...
Договорить она не успела, Кингсли решил озвучить ту самую причину, по которой Гермиона сидела здесь:
— Видите ли, мисс Грейнджер, дело довольно деликатное,— говоривший министр, при этом нервничал, словно не зная с какого конца начать. — Так вот, как я говорил ранее профессору МакГонагалл, я сегодня встречался с мистером Керишем. Он наш нотариус, и работает с документами особой важности.
Гермиона нахмурилась, непонимающе глядя на Кингсли.
— Мистер Кериш принёс мне завещание, составленное более пятидесяти лет назад. И оно относится к вам, мисс Грейнджер.
Было не совсем понятно, что от неё ждёт каждый из присутствующих. В воздухе витало необъяснимое напряжение, это чётко ощущалось каждой клеткой кожи.
В этот момент мистер Дагворт взял её ладонь в свою и крепко сжал, точно поддерживая. И этот жест взволновал её больше всего.
Внимание!
Для просмотра дальнейшего содержимого вам необходима регистрация.
Внимание!
Для просмотра дальнейшего содержимого вам необходима регистрация.
Внимание!
Для просмотра дальнейшего содержимого вам необходима регистрация.
Внимание!
Для просмотра дальнейшего содержимого вам необходима регистрация.
Внимание!
Для просмотра дальнейшего содержимого вам необходима регистрация.
Внимание!
Для просмотра дальнейшего содержимого вам необходима регистрация.
Внимание!
Для просмотра дальнейшего содержимого вам необходима регистрация.
Внимание!
Для просмотра дальнейшего содержимого вам необходима регистрация.
Внимание!
Для просмотра дальнейшего содержимого вам необходима регистрация.
Внимание!
Для просмотра дальнейшего содержимого вам необходима регистрация.
Внимание!
Для просмотра дальнейшего содержимого вам необходима регистрация.
Внимание!
Для просмотра дальнейшего содержимого вам необходима регистрация.
Внимание!
Для просмотра дальнейшего содержимого вам необходима регистрация.
Внимание!
Для просмотра дальнейшего содержимого вам необходима регистрация.
Внимание!
Для просмотра дальнейшего содержимого вам необходима регистрация.
Внимание!
Для просмотра дальнейшего содержимого вам необходима регистрация.
Внимание!
Для просмотра дальнейшего содержимого вам необходима регистрация.
Внимание!
Для просмотра дальнейшего содержимого вам необходима регистрация.
Внимание!
Для просмотра дальнейшего содержимого вам необходима регистрация.
Внимание!
Для просмотра дальнейшего содержимого вам необходима регистрация.
Внимание!
Для просмотра дальнейшего содержимого вам необходима регистрация.
"Говорят, что потерять любимого человека так же больно, как потерять часть собственного тела. На самом деле, намного больнее, особенно, когда ты сама во всём виновата" (с)Гермиона стояла на выходе из замка школы «Хогвартс». По правую руку от неё, щурясь от яркого солнца и смотря куда-то вдаль с задумчивым взглядом, находился её дядя. Они оба стояли молча, думая каждый о своём.
Сейчас Гермиону занимали печальные мысли, а правильно ли она поступила, бросив Тома, что было бы, останься она там? И это засело в ней с того самого момента, когда она всё вспомнила. Вопрос «что было бы?» не выходил из головы.
— Гермиона, — мужчина нарушил тишину, — прости, что спрашиваю об этом сейчас, но, действительно, что ты намерена делать с телом Тома? Я должен буду что-то сказать вашему Министру и Минерве…
Её передёрнуло всю от одной только мысли, что придётся хоронить то, что осталось от мужа.
— Недалеко от дома, что он завещал мне, имеется кладбище, там похоронены его родители. Может быть, там?.. Хотя нет, он бы проклял меня за это. А в Годриковой Впадине будет просто кощунством по отношению к Гарри… — она прикрыла глаза, пытаясь собраться. — Я даже не знаю, дядя.
Гектор обнял племянницу за плечи и крепко прижал к себе, шепча:
— Хорошо. Не думай об этом, я со всем разберусь.
— Спасибо. Ладно, нужно покончить со всем этим поскорее. Дядя, ты иди к директору, а я найду Джинни, — Гермиона указала рукой в сторону озера, — она ждёт меня там. Пойду, попрощаюсь, и можно будет уходить отсюда. Здесь мне больше делать нечего.
— Куда ты после желаешь отправиться? К родителям?
— Знаешь, как-то странно, что в том времени я о них совершенно не задумывалась. Я не считаю, что должна сейчас будоражить их спокойствие, пока нахожусь в таком подвешенном состоянии. Пожалуй, мне следует повременить с этим.
— Ну, ты всегда можешь жить в нашем доме в Косом переулке…
Гермиона мягко улыбнулась, глядя в синие глаза мистера Дагворта.
— Было бы просто замечательно.
Мужчина легонько отстранился и, ласково улыбнувшись, обхватив ладонями голову Гермионы, поцеловал её в лоб.
— Иди, родная. Как закончу с этим делом, найду тебя, — дядя, больше не говоря ни слова, развернулся и направился обратно внутрь замка.
Подставляя своё лицо лёгкому весеннему ветерку, она попыталась успокоиться и вытеснить болезненные размышления. Девушка прижала к груди пакет и, обхватив себя руками, устремилась в направлении озера.
Обогнув замок, немного пройдясь вдоль кромки воды, Гермиона очутилась на зеленеющей лужайке, на которой они с Джинни любили иногда отдыхать между уроками или после. Мисс Уизли сидела на полянке, поджав под себя колени.
— Джинни… — произнесла она и, не размыкая рук, присела возле подруги.
— Гермиона, долго же ты. Так что ты делала в кабинете директора? — Джинни внимательно оглядела Гермиону и, нахмурившись, вновь спросила: — А это что такое? — кивнула она в сторону пакета. После упоминания о нём Гермиона только теснее прижала его к себе.
— Да так, ничего особенного, — она наигранно беспечно отмахнулась от вопроса, не желая раскрывать правду, тем более такую, что может внести разлад в их дружбу. О её положении знали только четверо, и она решила, что так и должно оставаться. Вряд ли кто-то из них будет распространяться о браке Героини войны с самым тёмным волшебником современности. — А на счёт вызова в кабинет директора, то ты же слышала, что сказала МакГонагалл, прибыл мистер Дагворт.
— Да слышала, но ты до сих пор так и не рассказала, кто он и откуда.
— Он мой дядюшка и живёт во Франции. Было время, я жила у него, но с тех пор много воды утекло, — с тоской в голосе проговорила она. — Джинни, я сегодня покидаю школу, буду пока жить у мистера Дагворта в Косом переулке. Позже наведаюсь в Австралию к родителям…
— Но… но как же похороны погибших здесь людей? Как же Рон, Гарри?..
Она и забыла из-за своих проблем обо всех тех, кто принял свою смерть в битве за Хогвартс. Гермиона на секунду задумалась, а правильно ли было бы присутствовать на похоронах, зная, кто тому виной. Смотреть в лица скорбящих по своим детям, родителям, жёнам и мужьям. Эта трагедия задела почти каждого, в том числе и её. Из-за чувства вины, которое Гермиона испытывала, она решила за лучшее не являться на панихиду.
«У меня свои похороны» — подумала она, опять вспоминая о мёртвом теле Тома, лежащего в кабинете ЗОТИ.
— Я не могу остаться. А что до Рона, то ему сейчас не до меня. Да и мне нужно время…
— Время для чего? — Джинни, нахмурившись, глядела непонимающим взглядом. — Я думала, что вы вместе, разве нет? Ведь Гарри говорил мне…
— Если Гарри упомянул о поцелуе между Роном и мной, то это всего лишь поцелуй, Джинни.
— Я не узнаю тебя! Гермиона, что ты такое говоришь? Он любит тебя, и я полагала, что ты тоже испытываешь к нему подобные чувства. У меня такое ощущение, что ещё пару часов назад ты была совершенно другим человеком, а сейчас… Скажи мне, что-то произошло?
Гермиона не знала, что ответить. Ну что она могла сказать? Ещё два часа назад она с уверенностью могла заявить, что Рон для неё любимый и родной человечек, что она готова прожить с ним всю оставшуюся жизнь, нарожать детишек и жить счастливо. Но сейчас ей казалось, будто всё это из другой жизни, которая не имела к ней никакого отношения.
От необходимости отвечать Гермиону избавил зовущий голос дяди, который пружинистой походкой направлялся в сторону беседующих девушек.
— Вот ты где, дорогая! — воскликнул мужчина, улыбаясь. — Я обговорил все детали с Минни, и мы можем уже отправляться домой.
— Да-да, — Гермиона поспешно поднялась с земли. — Дядя, это — Джинни Уизли, моя подруга, — представила она мисс Уизли, которая в этот момент с любопытством разглядывала мужчину. — Джин, а это мой дядюшка — Гектор Дагворт-Грейнджер, про которого я тебе рассказывала.
Гектор, подошёл к Уизли и в приветственном жесте, взяв её маленькую ручку в свою широкую ладонь, поцеловал. Отчего та аж заалела от смущения.
— Приятно познакомиться, мисс Уизли.
— Мне тоже, мистер Дагворт.
— Ну что ж, нам пора. Дорогая, мы аппарируем, когда выйдем с территории замка. Идём.
Мужчина, попрощавшись с подругой своей племянницы, направился к выходу. Джинни выказала желание остаться ещё на какое-то время возле озера, но напоследок потребовала у подруги обещание написать в скором времени и встретиться. Та не стала противиться и пообещала обязательно написать так скоро, как только сможет. Обнявшись, Гермиона поспешила за своим дядей.
* * *
Через десять минут они уже стояли возле английского дома мистера Дагворта. Он, отворив входную дверь, пропустил вперёд себя Гермиону и зашёл следом.
Она оглядела обстановку. Всё выглядело так, словно та опять попала в тысяча девятьсот сорок пятый год. Ничего не изменилось: всё тот же стол посреди коридора и всё те же цветы в вазе, вешалка стояла на своём обычном месте, как и маггловские картины, висевшие на стенах.
От этого сделалось немного неуютно.
— Соня, — громко произнёс мужчина.
— Соня всё ещё жива? — удивлённо спросила Гермиона.
— А как же, только малость глуховата стала.
В воздухе прозвучал хлопок, и появилась эльфиха. Выглядела она постаревшей, но, как и всегда, в неизменно чистой с иголочки одежде. Соня, поклонившись хозяину, вперила свой взгляд в Гермиону, глядя на ту круглыми от удивления глазами.
— Мисс Гермиона! — прошелестела она своим старческим голоском.
— Соня, я так рада вновь тебя увидеть, — девушка присела на корточки возле эльфихи и обняла её.
— Ну, что ж… Вещи молодой мисс в её комнате. Хозяин отправил их из Франции сюда, и я за ними ухаживала изо дня в день.
От этих слов у Гермионы потеплело внутри, хотелось заплакать от умиления. Ей было приятно осознавать, что Соня скучала по ней и ждала её.
— Что-нибудь желаете? Может быть, накрыть стол? — спросила Соня.
— Ох, на меня можете не рассчитывать, — произнес Гектор. — Я буду только к ужину. Дела, знаете ли. Гермиона, ты бы поела, а то больно бледная, а я пойду, нужно ещё решить нашу проблему.
Она понимающе кивнула в ответ и, проводив до выхода дядю, вновь обратилась к Соне:
— Я, пожалуй, пойду приму душ и переоденусь во что-нибудь свежее, а затем спущусь пообедать.
— Хорошо, мисс, обед будет на столе через полчаса, — сказав это, эльфиха направилась к кухне.
* * *
Приняв душ и отобедав, Гермиона легла отдохнуть и не заметила, как уснула, и проснулась от того, что кто-то её настойчиво звал. Открыв глаза, она имела честь наблюдать возле своей кровати Соню.
— Мисс, мистер Дагворт просил передать вам, чтобы вы спускались на ужин.
— Ужин? Уже? Хорошо, дай мне несколько минут, я сейчас, — прошептала она сонным голосом, поднимаясь с постели.
Спустившись в столовую, Гермиона по наитию уселась на прежнее место за столом, во главе которого уже восседал её дядя. Только она вошла, он начал говорить:
— Ну что ж, на захоронение дало согласие только одно кладбище. Они что-то вроде коллекционеров. Хоронят только чистокровных и знаменитостей…
— Ни разу не слышала о таком кладбище. Где это?
— Близ Шотландии, там имеется защищённое от магглов место. Вот там и попрощаемся завтра днём с телом твоего мужа, — заметив, как Гермиона напряглась после сказанных слов, он взял её руку в свою и легонько сжал. — Прости…
— Ничего…
В столовой появилась Соня и принялась накрывать на стол. Пятью минутами позже Гермиона и мистер Дагворт уже поглощали ужин.
— Дядя, тебе не показалось письмо Тома довольно странным, точно он обещал вернуться? — спросила она у мужчины, не отрывая взгляда от тарелки.
—Минерва вкратце поведала мне об уничтоженных вами крестражах. Пологаю, ты об это подумала…
— Да. И я боюсь.
— Чего же?
— Того, что он явится и… Мерлин! — простонала Гермиона в отчаянии. — Да всего, абсолютно всего, начиная от его ненависти ко мне, а я уверяю тебя, только это он и может испытывать ко мне после всего случившегося, и заканчивая очередной войной…
— Не думаю, что второе возможно, да и первое вряд ли случится. Не нервничай понапрасну. Всё закончилось, знаю, что это малое утешение для тебя… Минерва дала мне обещание, как и ваш Министр, что не будет разглашать твою тайну. Поэтому просто попытайся наладить свою жизнь, дорогая. А сейчас, иди-ка ты отдыхать, завтра трудный день.
* * *
На следующий день ближе к одиннадцати часам утра мистер Дагворт объявил, что время пришло, и в половину первого их двоих будет ожидать работник кладбища. Было решено добираться до места с помощью портала, созданного заблаговременно. Дядя пояснил ей, что тело её мужа доставят прямо туда и подготовят к захоронению.
После привычного перемещения через портал они очутились на участке земли, полностью занимаемой склепами и могилами с гранитными и мраморными надгробьями. По телу Гермионы прошла дрожь страха и волнения вкупе с печалью и горем.
Через минуту возле них аппарировал приземистый мужчина с волшебной палочкой в руке.
— Добрый день, мистер Дагворт, — поздоровался он и как-то странновато скосил взгляд на рядом стоящую девушку. — Миссис Риддл, я полагаю, — Гермиона лишь кивнула в знак согласия. — Прошу проследовать за мной.
Пройдя несколько рядов, распорядитель похорон остановился возле небольшого постамента, на котором возвышался гроб. Она принялась задыхаться, глядя на него, всё тело обмякло. Она начала оседать на землю. Мистер Дагворт вовремя успел подхватить её, не позволив упасть. Лицо Гермионы затопили слёзы отчаяния. В эту минуту она проклинала себя за трусость, что даже не попыталась изменить Тома, а мужа — за всю боль, что причинил магическому народу.
— Не хотите ли попрощаться, я могу открыть крышку, если пожелаете? — спросил распорядитель. Гермиона смогла лишь покачать головой в знак отказа.
Получив ответ, работник кладбища начал говорить подготовленную речь к этому случаю. Спустя пять минут всё было законченно. Он удалился, оставив родственников прощаться с усопшим. Мистер Дагворт, убедившись, что она более или менее стоит на ногах, достал свою палочку и, сотворив букет белых роз, протянул их Гермионе. Приняв букет, та возложила его на могилу мужа.
Долго стоять не имело смысла, она дяде шёпотом выказала желание отправиться домой. И он, недолго думая, достал брелок, служивший порталом, но только они собрались отбыть, как за их спинами послышались шаги и следом обращение к ней человека, которого она меньше всего ожидала здесь увидеть:
— Грейнджер?!
Гермиона, не оборачиваясь, вытерла ладонями мокрое от слёз лицо и лишь затем медленно, без желания, повернулась к окликнувшему её человеку.
— Малфой, — она взглянула в удивлённые, не меньше собственных, глаза бывшему врагу. Потом перевела взгляд на женщину, находящуюся по правую руку от молодого человека. Та стояла с гордо поднятой головой, выпрямив спину. — Миссис Малфой, добрый день.
— Добрый день, мисс Грейнджер, — сухо отозвалась женщина и обратила свой взор на спутника Гермионы. — Мистер Дагворт! — воскликнула Нарцисса более оживлённо. — Не ожидала вас здесь увидеть.
— Цисси! — Гектор, отстранившись от племянницы, подошёл к миссис Малфой и улыбнулся ей как старому другу. — Дорогая, как же мы давненько не виделись. Ты, вероятно, к матушке приходила?
— Вы совершенно правы, — она еле заметно улыбнулась одними только уголками губ. — Боюсь, в ближайшее время такой возможности не предвидится.
Мужчина подхватил женщину под руку и, не прерывая разговор, не спеша пошёл с ней по тропинке вдоль могил.
Гермиона не стала дожидаться от Малфоя ненужных вопросов, поторопилась следом за дядей, но Драко остановил ее, схватив за локоть.
— Грейнджер, скажи мне, что могло понадобиться магглорожденной здесь?
— Я удивлена, что ты таки научился хорошим манерам под стать твоему статусу чистокровки, — девушка, ухмыльнувшись, высвободила свою руку от его хватки и направилась дальше. — Не думаю, что тебя это касается, Малфой…
Драко не торопился за ней. Он подошёл к месту захоронения её мужа и начал изучать мраморное надгробье. Гермиона резко остановилась и застыла, как вкопанная, наблюдая за его действиями. Её прошиб холодный пот от осознания, что сейчас, в эту секунду, Малфой узнает её тайну, и это может добавить ей ещё больше проблем, чем уже имеется. Она с замиранием сердца ожидала, что же будет дальше. Гермиона уже видела, как Драко, читая имя погребенного, начал хмуриться. Потом он повернулся, и на его лице играла ядовитая ухмылка.
— Кто бы мог подумать, — медленно выговорил он, глядя на неё. — Грейнджер, Грейнджер, — Малфой медленно приблизился и, склонившись к её уху, прошептал: — Вот уж не думал, что магглорождённая придёт проводить в последний путь самого Тёмного Лорда, да не какая-нибудь, а именно ты, — парень, не переставая ухмыляться, покачал головой и прицокнул языком. — Я жажду узнать, что же это может значить…
— Не твоего ума дело, — прошипела она ему в лицо.
— Возможно. Но ты только представь заголовки газет, — Малфой улыбнулся наигранно милой улыбкой, с наслаждением наблюдая за её реакцией.
Гермионе в который раз стало трудно дышать, стоило только представить, что могут сказать и сделать все те, кто пострадал от действий её мужа. Она не желала давать Малфою в руки оружие против себя, поэтому сейчас лихорадочно прокручивала в голове множество вариантов ответа, но ни один из них не был действительно оправдывающим её поступок.
— Я буду всё отрицать, понял!
— Конечно, но вопросов будет всё равно предостаточно, чтобы испортить тебе как минимум неделю жизни.
Её взволновало не то, что неделю может получать нелицеприятные письма и множество вопросов, связанных с возможной статьёй в газете, а того, что могут раскопать на неё журналисты. Ей было чего опасаться. Уж что-что, а если за дело возьмется, например, Скитер — пиши пропало, та обязательно насобирает побольше грязи, в этом и не приходилось сомневаться.
— Что тебе нужно?— смирившись с поражением, спросила Гермиона сквозь зубы, всеми силами удерживая себя от убийства слизеринца.
— Вот это уже разговор. Да так, не очень-то много, просто скажи мне, что ты здесь делаешь?
Она вновь двинулась по тропинке. Драко, всё ещё ожидавший ответа, шёл рядом. Наконец, она тихо произнесла:
— Не думаю, что мои семейные дела тебя хоть как-то касаются, Малфой.
— Семейные? — переспросил он, выглядя озадаченным.
— Мерлин! Я так устала от всего этого, — простонала Гермиона остановившись. И глядя прямо в серые глаза Малфоя, серьёзным тоном проговорила:
— Малфой, учти, то, что я скажу, не должно выйти за рамки этого места. И не дай Мерлин тебе хоть кому-то проговориться. Не то я наложу на тебя заклинание забвения такой силы, что ты родную мать забудешь, понял меня?
И она в общих чертах пересказала бывшему сокурснику о своём путешествии во времени, опустив при этом некоторые детали личного характера, как и не поведала о письме Тома, что он оставил для неё, посчитав, что такими сведениями, как намёк на возможное возвращение в мир живых, не должен обладать, пусть и несостоявшийся, пожиратель смерти.
— Погоди, погоди. Тёмный Лорд — твой муж? — спросил он, ошалелым взглядом глядя на неё. — А как же его ненависть к магглорождённым? Он затуманил умы последователей своими идеями избавить магический мир от грязнокровок, а сам? Он втравил во всю эту грязь стольких… — Малфой, казалось бы, совсем потерял контроль над своими эмоциями, как не делал все шесть лет, что она его знала. Он скривил лицо в болезненной гримасе, но уже спустя пару секунду, поняв, что дал слабину, надел на себя маску безразличия.
— Не нужно обвинять только Тома. У всех была своя голова на плечах.
— Это уже не важно. Никто не вернёт нам нормальной жизни. Продолжай… — попросил Драко, глядя перед собой.
Гермиона только начала говорить, как тот остановил ее:
— Ты что же знала Друэллу Блэк? Она моя бабушка по материнской линии.
— Бабушка?.. Точно! — Гермиона хлопнула себя по лбу ладонью. — А ведь точно, я же видела её и Кигнуса на родословном древе в доме Сириуса, — после этого она оглядела Малфоя оценивающим взором с ног до головы. — И в кого ты такой мерзкий?! Уж точно не в них.
— Эй, полегче!
Гермиона проигнорировала оскорбленную физиономию слизеринца. Её сейчас интересовало совсем другое. Ей было интересно, что же случилось с друзьями и Адрианом, и как бы ни складывались их отношения тогда, она всё же хотела знать и о нём тоже.
— На правду не обижаются, Малфой.
— Грейнджер, не зарывайся, — угрожающе прошипел он. — Лучше цени, что я сейчас беседую с тобой цивилизованно.
— Ладно-ладно, — Гермиона подняла руки вверх, давая понять, что сдаётся и готова к нормальному общению. — Так что же случилось с твоими дедушкой и бабушкой — они живы?
— Нет. Я их никогда не видел. Они погибли при первой войне с Тёмным Лордом. В кругу пожирателей ходили слухи, что их прикончила сама Беллатрикс. Мол, родители не пожелали, чтобы та связывалась с Риддлом, и потому она решила свою проблему способом свойственным её характеру.
— А Адриан? — полушёпотом спросила Гермиона, шокированная судьбой своих друзей.
— Адриан, Адриан Розье? Я почти ничего не слышал о нём. Мать рассказывала только, что он пропал летом сорок пятого, больше ничего. Мы мало обсуждали его родословную. Знаю только, что после исчезновения Адриана, вся магическая Франция искала его не один год, но тщетно. После признали его без вести пропавшим, а затем и мёртвым, Анетт Розье слегла и больше не поднялась. Спустя пять лет её похоронили во Франции в семейном склепе рядом с мужем Себастьяном.
Гермиона брела по тропинке, думая, что почти догадывается, что могло случиться с Адрианом тем летом. От этих догадок стало только хуже. Малфой, шедший рядом, молчал, видимо оттого, что всё, имеющее для него интерес, он узнал. Они, не разговаривая, приближались к Гектору и Нарциссе, что стояли сейчас возле чьей-то могилы, переговариваясь шепотом.
Только увидев ребят, Дагворт тут же обратился к Гермионе:
— Дорогая, ты уже готова отправляться домой? — девушка лишь кивнула в ответ, тупо глядя на большое надгробие, на котором было выгравировано «Друэлла Блэк и Кигнус Блэк».
— Цисси, был рад повидаться с тобой. Надеюсь свидеться с тобой ещё раз, — и он лёгким движением взял руку женщины в свою и сжал её как-то ободряюще. Нарцисса ничего не ответила, лишь слегка улыбнулась ему.
Гектор заново достал портал из кармана. Гермиона напоследок, глядя в глаза Драко, подошла к нему и, чуть приподнявшись на носочках, прошептала на ухо:
— Учти Малфой, я предупредила тебя. Если я только узнаю, что ты распространяешься об этом…
Тот лишь ухмыльнулся, но ответил всё же серьёзным тоном:
— Спи спокойно, Грейнджер… пока, — его последние слова утонули в темноте перемещения, когда Гермиона взялась за портал.
* * *
Прошло почти два месяца с похорон Тома. Наступил июль, принёсший с собой такие привычные для этого месяца проливные дожди и туман. Гермиона всё это время практически никуда не выходила. Первый месяц она получала письма от взволнованной её поведением Джинни и Гарри каждые два дня. Гермиона изредка отвечала на них, ссылаясь на несуществующую занятость, и в конечном итоге, друзья, видимо поняв, что бесполезно настаивать на чём-либо, стали писать намного реже. Странно было только то, что Рон ей не писал и не искал с ней встреч, но она не огорчалась по этому поводу, а посчитала сложившуюся ситуацию вполне приемлемой для себя.
Первые несколько недель Гермиона изводила себя в ожидании какой-нибудь компрометирующей статьи в Пророке. Но спустя какое-то время перестала переживать, решив, что Малфой хоть и последний человек, которому она могла бы доверять, но факт остаётся фактом — он пока держал своё слово, за что Гермиона была ему благодарна.
Вечером второго июля, она сидела на кровати в своей спальне, нервно покусывая нижнюю губу. Сегодня ей предстояла нелёгкая встреча. Накануне дядя организовал ей портал до Австралии, предварительно наведя справки, узнавая, где находится место жительство неких Венделла и Моники Уилкинс. И вот сейчас ей предстоит одеться и по настоянию Сони перекусить перед отправкой. Из-за ощутимой разницы во времени между Англией и Австралией ей предстояло быть готовой к отправке к десяти часам вечера, чтобы быть там к завтраку.
Гермиона неторопливо оделась в простое белое летнее платье. За то недолгое время, что она провела в другом времени, она так привыкла к платьям, что одень она сейчас свои старые, но когда-то любимые джинсы, вряд ли ощутила бы себя комфортно.
Вначале десятого, накинув лёгкую трикотажную кофточку поверх платья и взглянув последний раз на своё отражение в зеркале, Гермиона спустилась на первый этаж. Проследовав в столовую, она присела на свой стул и, взяв в руки столовый прибор, принялась поглощать незатейливый поздний ужин, который ни в какую не хотел проходить через пищевой канал, норовив выйти наружу. Гермиона отложила вилку в сторону, понимая, что из-за сильно расшатавшихся нервов всё равно не сможет проглотить и кусочка английского салата, который так старательно для неё готовила Соня.
Без четверти десять спустился мистер Дагворт и напомнил ей, что пора бы проверить перед отправкой ее вещи. Гермионе ничего не требовалось, кроме палочки и клочка бумажки с австралийским адресом проживания её родителей, которые она заблаговременно положила в небольшую дамскую сумочку.
Ровно в десять Гермиона, прикоснувшись к брошке-порталу, перенеслась на безлюдную улицу Суонстон-Стрит города Мельбурн в Австралии. Как только она оказалась в нужном месте, то сразу же пожалела, что не надела те самые джинсы и не накинула как минимум тёплую кофту. Погода стояла холодная и была далека от австралийской жары, про которую обычно думают люди, упоминая этот континент.
Укутавшись кофтой посильней и обхватив себя свободной от сумочки рукой, она направилась вдоль улицы, взглядом ища дом номер тысяча триста сорок шесть по Суонстон-Стрит. Нужный дом оказался в конце улицы на углу Суонстон и Элизабет-Стрит.
Гермиона взглянула на свои наручные часы, стрелки которых показывали пять минут десятого. Она судорожно вдохнула прохладный воздух, пытаясь вытеснить из своего тела скованность, вызванную нервозностью и неизвестностью. Имея желание покончить со всем и сразу, она направилась вдоль дома в сторону главного входа и, как только вышла из-за угла, увидела, как из дома вышел мужчина средних лет и женщина примерно того же возраста. Гермиона впала в ступор. Нет, не из-за того, что за последний год впервые видит своих родителей, а из-за того, что её мать, улыбаясь своему мужу, видимо, провожая того на работу, держала на руках младенца и качала его из стороны в сторону. Они поцеловались на прощание. Мужчина сел в машину, припаркованную возле дома, завёл мотор и, сдав назад, развернулся, а через полминуты можно было увидеть, как машина сворачивает с улицы Элизабет-Стрит. Всё это время Джейн взглядом провожала её отца, и как только тот скрылся, зашла в дом, легонько захлопнув за собой дверь.
Гермиона не знала, что и делать — пойти и снять с матери наложенное заклятие и поговорить или же уйти отсюда, не нарушая создавшуюся идиллию.
Одна её часть говорила, что нужно сделать первое, а другая упорно твердила, что всё сложилось более чем удачно и что всё так и должно быть. Они живут спокойной размеренной жизнью и привыкли думать, что они Венделл и Моника Уилкинс. Если бы не ребёнок на руках матери, может быть, Гермиона бы и не раздумывала, но сейчас, понимая, с чем им придётся столкнуться, узнай они другую сторону своей жизни, их маленький счастливый мирок может разбиться о камни противоречивых чувств. Девушка по себе знала, каково это, узнать, что у тебя есть прошлое, которое ты забыла, и ты вроде была в нём счастлива, но свыкнуться потом с этим трудно. Двойная жизнь привела Гермиону к тому, что она сейчас имеет — ощущение того, что в этом мире она уже чужая. И она не желала своим родителям того же.
Не думая больше ни секунды, Гермиона достала из сумочки брошку-портал, настроенную и на обратный путь, и, активировав его, переместилась обратно к дверям своего дома.
Она, прикрыв за собой дверь, направилась прямиком в свою спальню. Исчезнув из Австралии так же как и прибыла, незаметно, девушка больше не ощущала волнения. Она была душевно спокойна и умиротворена, словно сбросила с души огромный груз. В своём поступке она не видела эгоизма, как могло кому-то показаться, а единственно правильно принятое решение. Не было сожаления. Гермиона убедилась, что всё хорошо, и этого вполне достаточно, чтобы жить и самой спокойно.
Гермиону окликнул голос дяди, доносившийся из гостиной:
— Дорогая, что-то произошло? Я полагал, ты задержишься в Австралии на пару дней.
Она проследовала в комнату, дошла до дивана, на котором сидел дядя, и присела рядом. Тот читал книгу со странными незнакомыми иероглифами при свете масляной лампы.
— Так что произошло? — спросил он, убирая книгу на столик, глядя на Гермиону поверх своих очков для чтения. — Только не говори, что не нашла их дом. Меня уверили, что конечная точка перемещения будет в паре домов от их места жительства.
— Я и не говорю, — она откинулась на спинку дивана. — Просто как только я их увидела, поняла, что мне это не нужно.
— Что "это"? — мужчина нахмурился, видимо, не вполне понимая, о чём она толкует.
— Всё. Они не должны мучиться от осознания того, что последний год их жизни был просто фарсом. Я не буду вмешиваться в их жизнь. У них сейчас есть ребёнок, они будут жить спокойно, как и прежде, будут растить его и будут счастливы. Так будет правильно.
— Правильно для кого? Ты должна была позволить им это решать, а не принимать за них решение, дорогая.
— Для них и для меня. И я никому больше ничего не должна! — Гермиона рузко поднялась с дивана и устремилась туда, куда изначально собиралась, как только зашла в дом.
Дойдя почти до арки, выходящей в коридор, дядя спросил:
— Гермиона, а ты мучаешься?
Она обернулась и поглядела в его глаза.
— Да. И мне тяжело осознавать, что эта сторона жизни, которой я жила столько лет, стала для меня чужой из-за небольшого промежутка времени, что я провела в прошлом.
* * *
На следующий день за завтраком дядя не поднимал эту тему, но лишь до того момента, пока не сообщил Гермионе о своём отбытии во Францию по особо важному делу, напоследок порекомендовав ей взвесить ещё раз своё решение и обдумать его хорошенько. Не желая спорить, она пообещала подумать, но про себя всё уже давно решила и не собиралась ничего менять.
* * *
Дни протекали до ужаса скучно, и, когда она так желала, чтобы хоть кто-нибудь ей написал, все молчали. И лишь двадцать пятого июля в окно столовой постучалась клювом сова, принадлежащая Джинни. Гермиона, не церемонясь с конвертом, надорвала его сбоку и извлекла из него красивую открытку. В открытке красивым ровным почерком сообщалось, что она приглашена на праздничный ужин в честь дня рождения Гарри Поттера.
* * *
Гермиона весь день чувствовала себя не в своей тарелке. Но, несмотря на её состояние, всё же прибыла на площадь Гриммо двенадцать раньше положенного времени, пытаясь тем самым развеяться. Постучавшись, ей открыла дверь раскрасневшаяся Джинни.
— Гермиона! — воскликнула та. — Я так рада, что ты всё же появилась, — улыбаясь, она обняла подругу. — Не стой на пороге, проходи.
— А где Гарри, Рон? — спросила Гермиона, оглядывая дом на присутствие здесь знакомых лиц.
— Они почти всё время безвылазно сидят в магазине с Джорджем. Но обязательно будут к ужину. Поможешь мне с украшениями в гостиной, хочу, чтобы всё было идеально.
— Конечно, что я должна делать? — поинтересовалась она, оглядывая в гостиной фронт работы.
— Ты пока развешай эту надпись от вот этой стенки, — Джинни указала на правую сторону стены от двери, — до этой. А я пойду проверю, готов ли любимый пирог Гарри, — она взглянула на маггловские часы, стоявшие на камине. — Через пятнадцать минут совы должны ещё доставить праздничный торт.
Гермиона, достав свою волшебную палочку, принялась выполнять свою часть работы, не особо обращая на подругу внимания. Через минуты три Джинни воскликнула:
— Что-то они больно рано, — Уизли приоткрыла окно в комнате, впуская сов.
— Гермиона, это посылка на твоё имя.
— Это, должно быть, подарок вам с Гарри. Я заказала его сразу же после твоего письма, и планировалось, что они его пришлют по этому адресу. Можешь открыть сейчас, если хочешь, или подождёшь Гарри?
У Джинни от любопытства загорелись глаза, и Гермиона не сомневалась, что у подруги не получится вытерпеть и получаса, что остались до прибытия Гарри и Рона.
Она слышала, как мисс Уизли вскрыла оберточную бумагу, и в этот момент Гермиона ожидала возгласов восторга или хоть чего-то похожего на радость, но ничего подобного не произошло. Комнату поглотила звенящая тишина. Почувствовав неладное, она обернулась к подруге, та стояла и с широко открытыми глазами смотрела на неё, держа в одной руке продолговатую коробку, а в другой пергамент.
— Джин, ты чего? Тебе не понравилось?
Гермиона подошла ближе и, взяв в свои руки коробку, открыла ее, чтобы взглянуть, что так могло шокировать Джинни. В коробке находились белые розы.
— От кого это? У тебя появился поклонник? — пошутила она, пытаясь хоть как-то развеселить подругу, но та лишь молча протянула Гермионе пергамент, который держала.
Приняв предлагаемый листок, Гермиона принялась читать. По мере чтения у неё начало бешено стучать сердце, готовое вырваться из грудной клетки в любую минуту. Ладони начали дрожать, отчего каждое слово приходилось перечитывать по два раза. Записка, приложенная к цветам, содержала лишь одну строчку.
«Гермиона, дарю тебе эти розы в честь нашей годовщины. Всегда любящий тебя муж»
Стало страшно. Она боялась поверить, что записку с цветами прислал именно Том, хотя всё же где-то на затворках сознания понимала, что слова из его письма, — не пустые, и они вполне могли воплотиться в жизнь. С другой стороны, это вполне могли быть происки Малфоя, которому она сама всё и рассказала. Но эту версию пришлось откинуть, потому как тот никак не мог знать о дне венчания.
Гермиона ожидала чего-то подобного. И понимала, что это что-то вряд ли ей придётся по душе.
Она ещё с полминуты глядела на записку, и лишь тогда вспомнила о Джинни, которая по-прежнему стояла и глядела на неё. Гермиона не имела понятия, что сказать ей. Очевидно, придётся лгать, глядя в глаза подруге. О том, чтобы рассказать Уизли правду, и речи быть не могло, потому как понимала, к каким последствиям это может привести: паника, непонимание и возможное прекращение дружбы.
Она оторвала свой взгляд от пергамента и посмотрела на Джинни.
Тишина, висевшая в комнате, начала ощутимо давить своей неизвестностью. Ни одна из них, похоже, не была намерена начать разговор первой. Уизли не проявляла никаких эмоций, просто стояла напротив и смотрела. Гермиона была крайне удивлена такой реакцией подруги. Обычно Джинни никогда не упускала случая посплетничать на личные темы, а тут ни грамма любопытства, только молчаливый взгляд. Как нет и обвинений.
Спустя минуту Джинни, казалось, наконец-то начала проявлять признаки хоть каких-то эмоций. Она нахмурилась и шумно вдохнула воздух, словно в надвигающемся приступе гнева, но…
— Вот чёрт! Пирог! — заорала она, да так громко, что стоящая рядом Гермиона вздрогнула от неожиданности.
Уизли с невероятной быстротой покинула гостиную, оставляя её удивлённо хлопать глазами. Простояв ещё какое-то время, Гермиона отправилась на кухню вслед за ней.
Та стояла возле обеденного стола и пыталась с помощью какого-то бытового заклинания убрать дым от подгорелого в очаге пирога.
— Джинни, я тебе удивляюсь. Ты даже не спросишь, кто прислал мне этот букет? — не то чтобы Гермиона хотела начинать этот опасный для неё разговор, отнюдь, но реакция подруги откровенно удивляла.
Джинни закончила манипуляции с палочкой и, посмотрев на неё, ответила:
— Я тебя умоляю, Гермиона, — она возвела глаза к потолку, — да что тут спрашивать. Ты даже не представляешь, сколько за последние два месяца Гарри получил подобных писем от этих неугомонных поклонниц.
— Поклонниц? — переспросила Гермиона, боясь, что ослышалась.
— Ну а как же! Магическая Англия же просто с ума сходит по вашему «Золотому Трио». Ты-то, небось, по пять писем на день получаешь… — Уизли усмехнулась.
— Не могу похвастаться… И как ты это терпишь? — зная вспыльчивый характер подруги, она немало удивилась спокойствию Джинни, которая сейчас не без иронии обсуждала такое вопиющее вмешательство в личную жизнь своего парня.
— Поверь, я уже перестала обращать на это внимание.
— А что же так уставилась на записку, если тебе это не в новинку? — Гермиона указала на клочок бумаги в своей руке.
— Я просто изумилась такой изобретательности. Это же надо!.. У Гарри обычно: "Гарри, мы созданы друг для друга", "Гарри, будь моим мужем" и тому подобное, — Джинни весело засмеялась. — Не поверишь, я даже начала коллекционировать самые оригинальные…
Мисс Уизли бросила быстрый взгляд на настенные часы в кухне.
— Ладно, не забивай себе голову. Довольно пустых разговоров, мальчики прибудут буквально через двадцать минут, сходи-ка ты в столовую и достань из серванта скатерть, нужно накрывать на стол. Только белую, Гермиона, не голубую…
— А где Кикимер или Молли, почему ты одна всё готовишь? Насколько я помню, твоя матушка никогда не была против помощи в таких дела?
— Намечается большой наплыв гостей, поэтому Кикимер сейчас занят уборкой жилых комнат. Мама, конечно, порывалась помочь, но я просто хочу всё сделать сама. Хотя она всё равно что-нибудь да принесёт, ты же её знаешь. Так, давай, иди уже, а то не поспеем к приходу гостей.
— Хорошо, — Гермиона, не говоря больше ни слова, направилась в столовую.
Идя за скатертью, она всё думала как всё-таки удачно сложилась ситуация с письмом, правда, это всё равно не решало её проблем. И если Том действительно нашёл возможность вернуться из мира мертвых, то что он намеревается делать, каков будет его следующий шаг? В одном Гермиона была уверена: Риддл обязательно, рано или поздно, объявится лично, чтобы предъявить свои претензии. Её не пугало это. Она была готова ответить за каждый из своих поступков, лишь бы его появление не вызвало очередную волну смертей, как бывало раньше.
Гермиона не спеша накрыла стол белой скатертью и присела на ближайший стул в ожидании Уизли. Она не заставила себя долго ждать и буквально через пять минут появилась, неся в руках блюдо собственного приготовления. И только поставила его на стол, в окно вновь постучались клювом совы-неясыти, державшие в своих лапках увесистую упаковку, в которой, по всей видимости, находился именинный торт. Джинни торопливо отворила окно и отвязала посылку от лап многострадальных птиц. Те, почувствовав свободу, тут же ретировались.
Раздался стук в дверь.
— Гермиона, пожалуйста, открой. Это, должно быть, мама, а я пока закончу с сервировкой.
Волнуясь от предстоящей встречи с друзьями, которых она не видела с мая, Гермиона, взялась за ручку входной двери и, повернув, отварила её.
Даже не успев толком рассмотреть людей, стоявших на пороге, она была кем-то подхвачена, обнята достаточно крепко, чтобы весь дух выбить из неё и закружить по кругу в прихожей. А затем последовал смачный поцелуй прямо в губы. Из-за нехватки воздуха у неё даже не было сил на хоть какое-то сопротивление, и ей пришлось отпустить ситуацию, надеясь, что парню вскоре наскучит её тискать.
— Гермиона! — заорал Рон её прямо на ухо.
— Рональд Уизли! — прикрикнул властный голос Молли Уизли, по интонации той можно сразу было понять, что её начинает раздражать поведение сына. И Гермиона была абсолютно с ней согласна. Эта круговерть ей стала порядком надоедать. — Отпусти девочку, ты не даёшь ей нормально вздохнуть. Где твои манеры!? — она отодвинула Рона от неё. Тот игриво подмигнул и перед тем как удалиться в гостиную, прошептал: "Позже поговорим".
— Гермиона, детка! — Молли с материнской улыбкой на устах подошла к ней и одной рукой слегка обняла. — Как же давненько мы не виделись. Милая, пойдем, найдём Джинни, я передам ей пирог, — женщина продемонстрировала пакет, находящийся у той в руке, — это пирог из патоки. Сколько бы моя дочь не пыталась, у неё ещё ни разу не выходило приготовить его как надо.
Молли закрыла за собой дверь, которая всё время, пока они приветствовали друг друга, была распахнута настежь. Она, подхватив свободной рукой девушку под руку, направилась с ней вслед за Роном, не переставая засыпать вопросами о проведённом времени за последние месяцы. Но стоило им отойти всего на пару шагов, как в дверь вновь постучали. Миссис Уизли передала Гермионе пирог и отправила её в кухню, а сама направилась встречать новоприбывших гостей.
Гермиона чувствовала себя, словно во сне. Делала все, что требовали от неё, на автомате. Было ощущение какой-то неправильности происходящего. Будто само её пребывание здесь не имеет никакого значения. Она отстраненным взглядом наблюдала, как в столовой под чутким руководством Молли начали рассаживаться по своим местам гости. Невилл, чуть смущаясь, отодвинул стул и жестом руки пригласил присесть Полумну, а сам уселся рядом на соседнее место. Рон устроился напротив самой Гермионы и, не переставая, строил ей глазки. Она не могла взять в толк, откуда у него вдруг проснулась эта ярая заинтересованность к ней, учитывая, что он не писал ей на протяжении всех трёх месяцев. Недалеко от Рона сел Артур и Оливер Вуд, который каким-то чудом оказался среди своих бывших сокурсников. Флер, поприветствовав всех, присела рядом с Биллом, сидящим по правую руку от неё. Перси и ещё парочка мало знакомых ей ребят того же возраста уселись за праздничный стол. Джинни и её мать всё суетились, бегая от столовой в кухню и обратно, принося с каждым разом всё больше всяких блюд, отчего после четвёртой ходки стол ломился от шедевров кулинарного искусства производства Молли и Джиневры Уизли. Не было только Гарри. Гермиона тихо поинтересовалась у подруги, где же пропадает именинник, на что та ответила, что уже скоро Гарри прибудет с Джорджем, и не стоит переживать. Да она, собственно, и не волновалась. Единственным желанием в данный момент было побыстрее поздравить друга и уйти из этой душной от переизбытка народа столовой.
Спустя пять минут прибыл счастливый и улыбающийся Гарри. И как только зашёл в столовую, все в один голос закричали "С Днём Рождения, Гарри". Улыбка его стала ещё шире.
Всё постепенно возвращалось на круги своя. Гермиона огладывая всех, отметила про себя, что, несмотря на огромные потери, жизнь налаживалась буквально в каждой семье. И это дало ей повод опять задуматься над ситуацией. Что её будущее, в отличие от всех присутствующих, было очень шатко и неопределённо в данный отрезок времени и что где-то там есть Том, её муж, который жаждет то ли её, то ли ещё чего-то или кого-то. Джинни улыбаясь, подошла к своему парню, неся в своих руках торт с зажженными свечками. Все, затаив дыхание, ждали, когда тот загадает желание и задует свечи.
Гермиона сидела между Биллом и Джинни. Гарри как хозяин и виновник торжества сидел во главе стола. Уизли о чём-то безостановочно болтала с Поттером, который , к слову, даже и не заметил поначалу присутствия Гермионы. Должно быть, сказывалось долгое отсутствие их общения или, может быть, ещё чего-то. Но тут Джинни опять что-то сказала ему, отчаянно жестикулируя, и Гарри, выглянув из-за плеча своей ненаглядной, наконец-то взглянул на подругу.
— Герми! — Гермиона слегка поморщилась от этого сокращения, но всё же нежно улыбнулась ему. Что толку вталкивать в их умы, что ей это не нравится, если уж за столько времени это до их сознания не дошло, то и сейчас вряд ли. — Я и не ожидал, что ты появишься, но очень надеялся. В последнее время ты не балуешь нас своим присутствием или хотя бы письмами, — грустноватая ухмылка тронула его губы.
Она принялась рассказывать в общих чертах незначительные детали прошедших двух месяцев. У неё была хорошая возможность обойти в разговоре острые углы, так как Гарри мало её слушал, посвятив большую часть своего времени Джиневре.
Потом они уже говорили исключительно на тему весело проведённого в школе времени. Иногда затрагивали моменты войны, но как только их заносило, начинали вновь обсуждать детство. Разговоры были пустые, ничем не обремененные, отчего невооружённым глазом любой мог заметить, что и говорить-то было не о чем. Всё сказано, всё сделано.
И обратив на это внимание, Гермиона только сейчас поняла, что их с ребятами дружба дала трещину, то ли это была её вина из-за того, что в своё время она отгородилась от друзей, лелея свои проблемы, то ли из-за окончательной победы над злом. Возможно, поэтому острая необходимость в друзьях, что сплачивала раньше, перестала существовать для них, заменив собой нужду строить свои планы на будущее отдельно ото всех.
Духота в помещении достигла своего апогея, смешав в воздухе запах алкоголя и пота. Гермиона, как могла, держалась. Рон, сидящий напротив, методично напивался, смешивая огневиски с элем.
— Гер… ик… миона! — произнёс рыжий, заикаясь. — А ты в курсе, что нас с Гарри приняли в команду… ик… по квиддичу сборной Англии? — он, гордо выпятив грудь вперёд, похлопал друга по плечу.
— Поздравляю, ребята! — Гермиона старалась, чтобы её поздравление звучало искренне и не выдавало безразличия. Квиддич она никогда не понимала и не любила. — Это, должно быть, много значит для вас, — натянутая улыбка.
— Да, Гермиона. Это прекрасная возможность для нас с Роном, — произнёс сияющий Гарри, краснея. Он, вероятно, тоже был уже достаточно пьян, но, видать, это никого не интересовало, и все напивались, будто последний день живут. — Ты только представь! Мы, правда, пока будем в запасных, но через полгода-год будем играть в основном составе. Как раз Джинни закончит седьмой год обучения и можно будет подумать о нашей с ней свадьбе, — он широко улыбнулся, откидываясь на спинку стула и закладывая за голову руки. — А ты что намерена делать, какие планы? Вы с Роном планируете вашу дальнейшую жизнь?
После последнего вопроса все разговоры в столовой враз стихли, и приглашённый народ вперил в Гермиону ожидающий взгляд.
Она поёрзала на стуле, ощущая себя неловко под любопытными взглядами всех собравшихся. О каких планах говорил её друг, ей было непонятно. Как можно строить их, когда они не виделись с Роном и не говорили очень долгое время. Да, и к тому же, любви между ними как таковой не было. Просто, по всей видимости, то, что она испытывала к этому недалёкому и нескладному Уизли, вряд ли было любовью. Если уж и говорить о таком светлом и высоком чувстве как любовь, то в её сознании сразу же мелькал Том. Но это уже не обязательно знать друзьям.
Гермиона негромко кашлянула и, поднявшись со своего места, поторопилась удалиться из столовой, сославшись на необходимость наведаться в дамскую комнату. Никто не стал возражать и, отвернувшись, все продолжили разговоры дальше. Только Рон, прищурившись и пристально наблюдая за ней, проводил её взглядом прямо до самого выхода из комнаты.
Поднявшись на нужный этаж, Гермиона резко остановилась, вглядываясь в стену коридора. На противоположной от неё стороне висел зашторенный тяжелыми занавесами портрет Вальбурги Блэк.
Впоследствии она не могла объяснить, какие двигали ею в тот момент мотивы, но Гермиона, не отрывая своего взгляда от того места, протянула руку и отодвинула шторы в сторону, открывая своему взору ненавистную ей Вальбургу.
Не счесть ,сколько она раз проходила мимо этого портрета и слышала в свой адрес от этой старухи оскорбления. Но только сейчас Гермиона, возможно, могла понять, чем обусловлено такое отношение к ней. Минуты три они обе в полном молчании внимательно разглядывали друг друга. Затем Блэк ядовито ухмыльнулась, отчего у Гермионы всё внутри похолодело. Старуха с портрета хриплым, но стальным голосом произнесла:
— Хм… А я всё думала, когда же ты придёшь ко мне поговорить, Грейнджер…
— Я так долго наблюдала за тобой и только сегодня, взглянув тебе в глаза, увидела именно ту, что когда-то увела у меня Тома, — лицо Вальбурги выражало крайнюю степень отвращения.
— Пора бы уже понять, Вальбурга, что он никогда не принадлежал тебе. И отчего же ты со мной раньше не заговорила?
Блэк оскалила зубы, плотоядно ухмыляясь.
— Поверь, не было бы мне истинного удовольствия заговори я о том, о чём ты не имела понятия. А я уверена, что ты не знала о своей причастности к Тому. Сейчас же я могу наслаждаться, лицезря твой страх перед раскрытием тайны. Полагаю, твои дружки и не подозревают, какая ты лицемерка.
Она действительно ощущала страх перед разоблачением, но, взяв всю свою волю в кулак, постаралась не показывать, насколько она уязвима перед словами этой женщины. У неё не было желания доставлять Вальбурге Блэк ещё большее удовольствие.
— Говори. Мне уже всё равно, да и тебе никто не поверит. Слово женщины, что всякий раз относилась ко мне с ненавистью, против моего, — Гермиона попыталась выдавить из себя ухмылку не менее ядовитую, чем у собеседницы. Та озлобилась ещё больше.
— Не смей говорить со мной так, мразь! — взвизгнула она на весь дом, и, если бы не шумное гулянье внизу, все собравшиеся непременно бы сбежались на её вопли. — А я ведь сразу же разглядела в тебе грязную кровь.
— И что же мешало тебе поведать это Тому? — перебила она разбушевавшуюся старуху. — Глядишь, вернула бы своего возлюбленного, и он бы не женился на грязнокровке!
Было видно, как Блэк удивлена, но уже через секунду её лицо вновь приняло холодное выражение.
— Лицемерная грязнокровка! — в голосе было столько яда, что хватило бы отравить половину Лондона. — Ты, как бич, везде, куда ступала твоя нога, разрушения, ты оставляешь после себя выжженную землю. Смерть и боль… Ты разрушила нашу размеренную жизнь, отобрала у меня Тома, а затем сбежала, оставив его томиться в ненависти ко всему окружающему. Он любил тебя, а чем ты ответила ему, а? Тварь грязнокровная! Во всём виновата лишь ты одна…
Её слова задели за живое. И как не было тяжело признавать, слова Блэк были отчасти правдивы. Но слушать их Гермиона не желала. Она, зажав уши ладонями и, мотая головой из стороны в сторону, шёпотом проговорила:
— Не желаю тебя слушать. Ненавижу, ненавижу…
Вальбурга лишь рассмеялась утробным голосом.
— Нет. Ты не меня ненавидишь. Ты себя ненавидишь…
Не разбирая дороги, она побежала вниз, желая исчезнуть из этого дома как можно скорее. В голове до сих пор, не унимаясь, звучали последние слова Блэк.
В коридоре дома она столкнулась с Джинни, которая была навеселе и улыбалась.
— Гермиона, спасибо тебе огромное. Мы с Гарри только что получили твой подарок, — Уизли помахала перед лицом Гермионы конвертом, в котором, судя по всему, находились путёвки. — Ты не представляешь, насколько я счастлива. Это же надо — недельная поездка на двоих во Францию!
— Рада, что понравилось. Джинни, я, пожалуй, пойду домой.
— Тебе не понравился вечер?
— Ну, что ты. Всё было замечательно, — слукавила она. — Просто я устала и хочу отдохнуть, а здесь слишком шумно. Извинись за меня перед Гарри…
— Но ты же можешь остаться и здесь, — рыжая никак не желала сдаваться, пытаясь всё же уговорить подругу не уходить.
— Нет, Джинни, — говорить больше не было желания, и она, избегая очередного повода уговорить ее, распахнула дверь и, выкрикнув напоследок "До встречи", исчезла с хлопком аппарации…
…И очутилась в Косом переулке. Она не знала, сколько пробыла в гостях у Поттера, но на улице уже почти стемнело.
Гермиона стояла напротив бара, мимо которого не раз проходила, живя в доме у дяди другого времени. Зайти в него ей так и не пришлось. Да и не было нужды. Но в нынешней ситуации у неё было нестерпимое желание выпить пару бокалов светлого эля, чтобы расслабиться.
Она отварила входную дверь и, особо не осматриваясь, сразу же направилась к стойке бара. Дойдя, присела на свободный стул и заказала выпивку.
Сделав два глотка, Гермиона почувствовала, как нервозность наконец-то отступает. Весь вечер просидев в пропитанной алкоголем столовой, она ещё была способна получала удовольствие от распития крепкого напитка. Оно помогало ей забыться.
Дверь бара вновь открылась, впуская живительный прохладный вечерний воздух.
Через пару секунд на соседний стул опустился человек. Гермиону абсолютно не интересовала личность новоприбывшего посетителя. Она, облокотившись локтями о стойку, задумчиво глядела на свой фужер, думая о своём.
— Грейнджер, — усевшийся рядом, заговорил с ней, растягивая слова, — вся Магическая Англия отмечает день рождения героя, а ты здесь. Тебя что, Поттер забыл пригласить или ты поведала ему свою биографию? — даже не глядя на этого человека, она могла сказать с уверенностью, что тот сейчас ухмыляется.
— И тебе привет, Малфой!
— Чарльз, огневиски! — обратился он к бармену как к старому другу. — Ну, так что, Грейнджер, почему ты не на празднике?
— Всё уже не то, и отношения с друзьями тоже.
— Сегодня проходил суд над моим отцом. Его приговорили к пожизненному, — выговорил Драко почти безжизненным тоном.
— Не надейся на сочувствие...
— В последнюю очередь мне бы хотелось от тебя жалости, — ощетинился он.
— Взаимно.
— Глупо как-то, мы с тобой пытались сделать хоть чуточку счастливее других, а сами стали от этого ещё более несчастными…
— О чём ты, Малфой? — она, хмурясь, поглядела на своего собеседника.
— Ты оставила мужа, чтобы помочь другу остановить войну. Ты отодвинула на второй план свою жизнь. И что ты в итоге получила?.. Твой дружок Поттер после всего занят своей личной жизнью с мелкой Уизли. И его в этом не приходится винить. Рыжий, возможно, до сих пор лелеет надежду на ваше совместное будущее, — он усмехнулся. — Да только тебе это не нужно, я прав?.. Вам есть теперь, что сказать друг другу, вы нуждаетесь друг в друге как раньше?
Она не хотела отвечать ему, но он был абсолютно прав. Гермиона не получила того спокойствия и счастья, к которому так отчаянно стремилась. Сейчас осталась только пустота.
— Молчишь?!.. Грейнджер, у всех своя жизнь, а мы с тобой сидим тут и пьём алкоголь, пытаясь заглушить ноющую пустоту внутри себя…
— Ну, а ты, Малфой… Ради кого или чего ты стал Пожирателем?
— А ты думаешь, только ты можешь поступиться своими желаниями и мечтами ради кого-то? Не будь я тем, кем стал, мои родители поплатились бы жизнью. Волдеморт никогда не скупился на грязные методы и один промах отца стоил мне свободы выбора, — Малфой поднял свой стакан и, привлекая внимания бармена, безмолвно сообщил тому, что нужна ещё порция. – Каждое моё неповиновение – новая пытка.
— Только не надо говорить мне, что ты такой весь белый и пушистый, и поступал так исключительно ради отца и матери! Ты же и до возвращения Тома и Пожирателей был полным засранцем и не упускал момента, чтобы сделать мне очередной "комплимент" по поводу моего происхождения… Ты ненавидел меня из-за этого.
— Я не ненавидел тебя. Но и симпатична ты мне не была…Ты жуткая зануда, а твои дружки, — Малфой при их упоминании рассмеялся, — так было забавно видеть, как они отстаивают твою честь… Просто умора! В начале, это забавляло, а потом стало уже привычкой…
— И что ты так разоткровенничался, Малфой?
— А какой толк сейчас притворятся тем, кем ты, по сути, не являешься? Никакого. Знаешь, я надеялся, что, как только Волдеморт сдохнет, всё станет как раньше, но как раньше уже никогда не будет. Моего отца арестовали, моя мать впала в депрессию, ничем не интересуется – полная апатия, — Грейнджер вполне понимала Драко. Они оба надеялась на лучший исход ситуации, но, в конечном счете, проигравшей стороной оказались именно они. Несмотря на то, что они старые враги, в данную минуту их объединяла пустота. Она помнит слова Вальбурги, и, сложно было это признавать, но она согласна с ними. Как никто другой Гермиона понимала, что не сбеги она из прошлого, возможно, всё бы было по-другому. Но только для кого?
— Малфой, а что если я во всём этом хаосе виновата?
— В смысле?
— Ну, что если тот мир, в котором мы живём, не должен был становиться именно таким?
— Знаешь, Грейнджер, я, конечно, считаю себя умным человеком, но ход твоих мыслей никак не могу уловить…
— Ведь я была в прошлом, и, поверь, Том… да он жёсткий и властный, но он не Волдеморт. Я покинула то время ради друзей, во избежание изменения моей реальности, ведь будущее нельзя менять. Но что если мне суждено прожить в том времени, чтобы дать нормальную жизнь в этом? — со слезами на глазах говорит Гермиона, запивая свою горечь третьим бокалом спиртного.
— Так, всё, тебе, похоже, достаточно, а то ты уже самобичеванием начала заниматься. Пойдём, Грейнджер, я провожу тебя до дома…
Гермиона встала со стула, на котором сидела, и, почувствовав слабость в ногах, бесцеремонно облокотилась на плечо Малфоя. Тот лишь ухмыльнулся, обнял девушку за плечи и, крикнув бармену "Запиши на мой счёт, Чарльз", двинулся с ней на свежий воздух.
— Ты как? — спросил Драко, как только они дошли до её дома.
— Нормально, — захихикала она в ответ на его заботу. Ну, не всегда же Гермиона могла наблюдать такого Малфоя. Но стоило только поглядеть в его глаза, как враз перестала смеяться. Всё напоминало тот момент, когда Том провожал её. И если бы сейчас Драко что-нибудь шепнул ей на ухо, она разревелась бы, не задумываясь.
— Когда-то Том провожал меня и стоял именно на том месте, что и ты, — сказала она всхлипывая. Малфой при этом заметно нахмурился.
— Грейнджер, но ты же можешь вернуться. Остаётся только воспользоваться нужным зельем, разве я не прав?
— Прав. Но сначала я должна узнать, нужно ли это ему сейчас…
— Кому?
— Это не важно… Ладно Малфой, до встречи. И спасибо за компанию, не думала, что скажу это когда-нибудь, но с тобой было приятно пообщаться. И продуктивно, — язык заплетался, когда она это выговаривала. И не дожидаясь какого-либо ответа с его стороны, она вошла в дом и закрыла за собой входную дверь.
* * *
Утро принесло с собой головную боль и неимоверную жажду. Открыв глаза, она увидела на прикроватной тумбочке зелье и письма. Вероятно, услужливая Соня не пожелала, чтобы та мучилась и, позаботившись о её самочувствии, оставила зелье против похмелья.
Гермиона одним глотком выпила лекарство и принялась за почту, надеясь, что её дядя, который в последнее время не особо-то писал ей или писал, но откровенно маленькие и бессодержательные записки, прислал-таки что-нибудь более вразумительное по поводу того, где он и чем так занят, что не может посетить Англию.
Первое письмо было очень даже неожиданным. Его прислала нынешний директор школы "Хогвартс" Минерва МакГонагалл.
«Уважаемая Гермиона Грейнджер!
Довожу до вашего сведения, что вы зачислены на седьмой курс школы чародейства и волшебства "Хогвартс". Просьба прибыть этим порталом, (который приложен к вашему письму) в семь часов вечера первого сентября для дальнейшего собеседования. Также ждём от вас ответного письма на согласие продолжать обучение.
С уважением, Минерва МакГонагалл, директор школы "Хогвартс"»
Она ещё раз перечитала содержимое письма. Относясь к обучению трепетно, Гермиона была очень рада этой новости.
Отложив приглашение, принялась за следующее письмо. Его прислал мистер Дагворт, сообщающий, что в ближайшее время не сможет прибыть в Лондон, но обязательно увидится с племянницей, но вот когда это будет — загадка. Гермиона, грустно улыбнувшись, отложила записку дяди в сторону, как незначительную деталь: в последнее время она привыкла получать от него подобное и устала гадать, что он делает в своей Франции.
* * *
Первое сентября, без четверти семь вечера — вещи Гермионы Грейнджер собраны. Недостающие принадлежности для учёбы были закуплены. Девушка была очень рада опять окунуться в студенческую жизнь. Это позволило бы ей отвлечься от проблем. Во время всего приготовления к учёбе у неё из головы вылетели даже мысли о Томе.
Ровно в семь портал сработал как надо, перенеся Гермиону прямиком в кабинет директора.
Женщина сидела за своим рабочим столом, расслабленно облокотившись на спинку кресла, вероятно, ожидая её появления.
— Мисс Грейнджер!
Гермиона отложила свой чемодан в сторону и присела на стул напротив директора.
— Добрый вечер, профессор! Я так рада опять оказаться в родной школе, — она, оглядывая неизменившуюся обстановку кабинета, улыбнулась.
— Я не могу надолго задерживаться, скоро прибудут первокурсники, поэтому перехожу сразу к делу. Мисс Грейнджер, я вас пригласила, как и многих других учеников, которые не закончили седьмой курс, продолжить обучение, но в вашем случае, у меня имеется особое предложение. Вы можете закончить обучение экстерном ещё до Рождества. Проживать будете в учительском крыле на третьем этаже и заниматься исключительно факультативно. Что вы скажете?
— Конечно же, я согласна, профессор.
— Прекрасно. Ну, а теперь нам пора в Большой зал. Я не могу задерживаться надолго, через пять минут прибудут первокурсники, их надобно встретить. Вещи оставьте здесь. Эльфы отправят их в комнату, подготовленную специально для вас, — обе поднялись со своих мест и направились на выход. — После банкета я вас лично провожу до ваших покоев. И ещё, мисс Грейнджер, — она лёгким жестом руки остановила Гермиону, которая уже почти вышла за пределы кабинета. — Я говорила с вашим дядей ещё тогда, в мае, мы договорились, что не будем поднимать тему вашего отношения к Тому Риддлу. Поэтому, я думаю, что будет уместнее, если ваша прежняя фамилия будет фигурировать в этой школе.
— Я думаю, что это будет самый лучший из вариантов…
Они вышли из кабинета и направились в сторону, где вся школа уже ожидала появления директора. Перед входом в Большой Зал женщина, пожелав приятного аппетита и сказав, что будет её ожидать после ужина, удалилась навстречу первокурсникам.
Гермиона прошла в зал и, оглядев столы факультетов, заметила, что за столом слизерина почти никого нет. Человек тридцать сидели и перешептывались между собой, когда остальные четыре факультета радостно общались. Она заметила Малфоя и удивилась его появлению здесь, учитывая, что тот, вроде как, учился на седьмом курсе. Он, заметив ее, подмигнул, чем вызвал у неё мимолётную улыбку. За гриффиндорским столом сидела Джинни и, счастливо улыбаясь, махала ей, подзывая присоединиться. Гермиона, не медля, проследовала до своего места и, усевшись, попала под словесный поток впечатлений своей рыжей подруги.
За этими разговорами Гермиона пропустила распределение, сосредоточив всё своё внимание на младшей Уизли. Только когда поднялась со своего места сама директриса для объявления некоторых школьных изменений, она всё же отвлеклась, чтобы выслушать.
Та говорила чётким начальственным тоном, так присущим её характеру.
— Дорогие мои ученики! В нашем штате преподавателей имеются некоторые изменения. Позвольте мне представить вам нового преподавателя зельеварения, выдающегося человека — профессора Гектора Дагворта-Грейнджера — Основателя Экстраординарного Общества Зельеваров.
Гермиона шокировано уставилась на то место, куда показала рука профессора МакГонагалл. Мистер Дагворт с сияющей улыбкой на лице поднялся со своего места и, поклонившись ученикам, присел обратно. Такого развития событий она никак не ожидала и была настолько удивлена, что даже не заметила, как Джинни, толкнув её в бок, прошептала: "Это же твой дядя, Гермиона, что он тут делает?". Что он тут делает, было загадкой и для неё самой. А директор продолжила:
— Далее в нашем составе появился новый преподаватель Защиты От Тёмных Искусств — профессор Демиан Морелло…
Гермиона слышала, как тут же пошли шепотки со стороны всего девичьего коллектива родного факультета. Так и слышались со всех сторон фразы: "Красавчик", "Интересно, у него есть девушка?". Но разглядеть нового учителя не было возможности, так как директор загородила весь обзор. И только та отошла к своему месту…
Мужчина лет двадцати двух-двадцати пяти с коротко стрижеными чёрными волосами и заметной щетиной на лице, в брючном костюме, что не соответствовал обычной одежде, которую носили преподаватели. Он сидел расслабленно и иногда улыбался на частые знаки внимания со стороны женской половины школы "Хогвартс". Он был очень молод для профессора, тем более такого предмета как ЗОТИ, где важен опыт. Но не это заставило её смотреть на мужчину, не отрывая своего взгляда. Хотя она не видела его ранее, она могла с уверенностью сказать, что знает его, но, вопрос, откуда?
Он, вероятно, почувствовал на себе её пристальный взгляд, повернулся и поглядел прямо в глаза. И в этот момент она готова была упасть в обморок или убежать от волнения прямо из замка. На неё смотрели глаза того, кого она боялась и одновременно жаждала увидеть. Глаза Томаса Марволо Риддла, хотя всё остальное было не его, возможно, это модифицирующее внешность заклинание или что-то ещё, но то, что это был именно Том, не вызывало сомнений.
Мужчина, глядя на неё, ухмыльнувшись, подмигнул.
Ужаснувшись своим догадкам, Гермиона тут же уткнулась в тарелку, стараясь сделаться менее заметной. Но затылком чувствовала пытливый взгляд Тома. Эти ощущения ни на секунду не покидали её. Джинни весь ужин, не переставая, болтала, подмечала как же прекрасно, что они будут учиться вместе этот год, и как же плохо, что её любимого героя не будет рядом. Её болтовня не давала сосредоточиться на стратегически важных вещах и порядком поднадоела. А Гермионе было, о чём подумать. Она размышляла, как же подойти к столу преподавателей за МакГонагалл так, чтобы не столкнуться даже взглядом с Риддлом. Было страшно и волнительно одновременно.
— Ты где витаешь? — Уизли бесцеремонно ткнула её в бок, пытаясь привлечь к себе внимание. Ей вполне это удалось — ноющая боль в боку от столь сильного толчка, что был натренирован на поле для квиддича, отвлекла Гермиону от мыслей.
— Ауч! — простонала она. — Джин, ты могла бы на мне не оттачивать свои навыки охотника?!
— Прости, ты ушла в себя и, похоже, меня совсем не слушала.
— Забыли! Так что ты хотела?.. — Гермиона оглядела зал. Похоже, ужин подошёл к концу, а она и не заметила. Вот старосты уже направились с первокурсниками в гостиные своих факультетов, да и другие ученики начали подтягиваться к выходу. – Ужин закончен?
— Вот и я о том же, — сказала Джинни слегка обиженным тоном, поднимаясь со своего места. — Ну, так что, мы идём уже или ты собираешься здесь и дальше сидеть?
Это означало лишь одно – настало время идти за профессором МакГонагалл. Впервые Гермиона ощутила нехватку времени на процесс приёма пищи. Она готова была просидеть так хоть до утра, лишь бы не появляться перед преподавательским составом, в особенности перед новым учителем Демианом Морелло.
— Ты иди, Джинни, мне ещё нужно подойти к директору МакГонагалл…
— Опять учёба! — рыжая фыркнула, возводя глаза к зачарованному небу в большом зале. — Хорошо, встретимся в гостиной факультета, — и Уизли уже направилась к выходу, как Гермиона, перехватив её руку, остановила.
— Джинни, я не буду жить в спальне для девочек.
— Что, но почему? — на лице отразилось разочарование. Вероятно, ожидала, что они будут делить одну комнату и что ей будет, с кем посплетничать в свободное от учёбы время, но все её надежды рухнули.
— Я буду обучаться по особой программе, чтобы окончить курс уже к Рождеству.
Уизли расстроено плюхнулась обратно на скамейку за столом:
— И где же ты будешь жить?
— В крыле для преподавателей. Но мы всё же будет ходить на одни и те же занятия, там и будем видеться.
— Да, конечно. Ну, тогда встретимся завтра за завтраком, — Джинни слабо улыбнулась и, не говоря больше ни слова, ретировалась, оставив Гермиону одиноко сидеть за столом.
Глубокий вдох и резкий выдох. Собрав всю свою решимость, Гермиона встала из-за стола и, опустив взгляд к полу, направилась к МакГонагалл.
Расстояние до преподавательского обеденного стола сокращалось с неимоверной быстротой ещё пять шагов, и она столкнется лицом к лицу со своим страхом и желанием одновременно. Гермиона почувствовала себя в данный момент не по-гриффиндорски трусливой особой. Ещё недавно она была полна решимости поговорить и понести наказание за своё предательство перед мужем, а сейчас идет, еле передвигая ноги, лишь бы избежать этого. Но Тома не было. Минуту назад улыбался всем очаровательной улыбкой, и вот его уже нет.
— Мисс Грейнджер! — сухой голос директора окликнул её. — Мисс Грейнджер, я, к сожалению, не могу в данный момент проводить вас в вашу комнату, но я думаю, что вы бы не отказались от компании мистера Дагворта, — тот, глядя на неё, улыбнулся, но в этой улыбке она не заметила счастья, что появлялась всякий раз, когда он улыбался ей. Он выглядел похудевшим, немного изнеможённым и усталым.
Гермиона, изучая внешний вид мистера Дагворта, старалась в пол уха слушать речь директрисы:
— Видите ли, я должна переговорить с ещё одним новым преподавателем по древним рунам. Профессор Маркуарт, к сожалению, не смогла присутствовать на праздничном ужине, поэтому позвольте откланяться и увидимся на уроках, мисс Грейнджер, — женщина, попрощавшись, удалилась.
Гектор, всё так же улыбаясь, подошёл к племяннице и предложил взять его под руку.
— Идём, родная, покажу твою комнату. Поверь, тебе понравится. Она чем-то напоминает мне твою спальню во Франции, — мистер Дагворт всё это говорил с каким-то наигранным весельем в голосе, как показалось Гермионе, и она тут же задалась вопросом, что же такого могло его тревожить.
— Как ты здесь оказался? Почему не сообщил мне о твоём решении преподавать в школе? Где ты всё это время пропадал? — она выпалила все накопившиеся вопросы в раз. Дядя, казалось бы, даже потерял дар речи от такой напористости.
Он откашлялся и извиняющимся тоном начал отвечать, пока они мирно и неспешно направлялись на третий этаж.
— Я был чрезвычайно занят доработкой зелья, восполняющего жизненные силы. А что до школы, так всё получилось довольно спонтанно. Минерва написала мне и выразила желание видеть меня в роли преподавателя зелий. Я подумал, что неплохая мысль немного разнообразить жизнь, да к тому же меня уведомили, что ты дала своё согласие продолжить обучение, поэтому я рассудил, что моя поддержка будет более чем необходима тебе в этом учебном году, чем когда-либо ещё.
Гермиона с подозрительностью взглянула на дядю. Она чувствовала, что тот что-то недоговаривает. И хотела ещё спросить про появление Тома в школе, имел ли он хоть какое-то отношение к этому, но не стала этого делать напрямую, а спросила немного уклончиво.
— Дядя, давно ты здесь?
— Почти две недели. Преподаватели собираются намного раньше самих учеников, чтобы приступить к трудоёмкому учебному процессу, нужно подготовиться тщательно.
— И как тебе преподаватель по ЗОТИ? Тебе не кажется, что он слишком молод для этого предмета?
Гермионе было интересно, узнал ли Гектор в новом учителе Тома Риддла или ей одной так показалось. Хотелось рассказать о своих подозрениях, но что-то сдерживало её от этого.
— Ну, Т… — мужчина осёкся и не стал продолжать. Но она отчётливо расслышала первую букву имени Тома. Хотелось провалиться сквозь землю, от догадки, кто мог посодействовать возвращению мужа. Не верилось, что дядя мог решиться на столь опрометчивый поступок, зная, скольким людям пришлось пожертвовать ради победы и мира.
Гермиона отстранилась от него и посмотрела в глаза. Он понял, что сказал лишнего, отвёл от неё свой виноватый взгляд, глядя куда-то в глубину коридора.
— Ответь мне только на один вопрос, — она хотела, чтобы он не имел никакого отношения к появлению Тома в этом времени. — Скажи, ты знаешь этого Демиана Морелло? — Она заметила, как при этом Гектор начал сильно хмуриться, и не могла поверить, что её опасения оправдались. — Дядя, ответь мне, — с каждой секундой его молчания Гермиона начала повышать тон голоса, — не молчи. Это ведь Том? — при упоминании её мужа дядино лицо начало ещё сильнее выражать виноватое выражение. — Я не могу поверить. Как ты мог?..
Мистер Дагворт торопливо ухватил свою племянницу за локоть и завёл в помещение, дабы не обсуждать столь щепетильную тему в общественном месте, где любой проходящий мог услышать их.
— Гермиона, детка, я не могу ответить на твой вопрос, пойми меня, прошу, — голос мужчины звучал настолько жалостно, что Гермионе ничего не оставалось, как сбавить обороты, но это не означало, что она собирается оставить всё без ответов.
Дав возможность дяде прийти в себя, она начала рассматривать обстановку комнаты. Это была уготовленная для неё спальня, и она, действительно, была похожа на её комнату во Франции.
— Я не буду спрашивать сейчас, но только сейчас, — она присела на край кровати. — Но ты хоть поясни, почему не можешь сказать…
— Дорогая, прости меня — старого человека. Он всё должен рассказать тебе сам, таково условие…
— Условие? — Гермиона подняла на дядю непонимающий взгляд, который сохранялся на её лице не более пяти секунд, пока не пришло единственно логичное для неё объяснение всему этому абсурду. — Не хочешь ли ты сказать мне, что дал моему мужу Непреложный Обет? — она заметила, как дядя побледнел.
— О, Мерлин! — только сейчас она начала понимать, почему её дядя так долго отсутствовал, и она боялась даже представить, какими путями он шел, чтобы помочь Тому вернуться.
— Гермиона, поверь, всё не так плохо, как могло показаться на первый взгляд.
— Ты хоть слышишь себя? Как ты не понимаешь, я всё сделала, чтобы в магическом мире восстановился мир после его террора, а ты позволил ему вернуться и утверждаешь, что ничего плохого не случится! Как ты можешь утверждать такое? — Гермиона резко поднялась с кровати и направилась к двери. Её единственным желанием в данную минуту было подышать свежим воздухом, настолько ей было нечем дышать.
— Я пойду, проветрюсь, — открыла дверь и вышла, оставив дядю наедине с его угрызениями совести.
* * *
Она стояла на Астрономической башне и, держась за перила, глядела на закат. Гермиона очень старалась собрать свои мысли воедино, которые сейчас беспорядочно роились в голове, но ничего не выходило. Одно она знала точно: надо поговорить с Томом, и чем раньше это случится, тем лучше.
Подставляя легкому осеннему ветерку лицо, она попыталась вытеснить из головы свои проблемы хоть на секунду, понимая, что, по крайней мере, в следующие полгода спокойствия ей не видать.
Через пять минут или около того, когда она уже почти успокоилась, позади неё раздались шаги. Кто-то неспешно направлялся к ней. Гермиона так желала побыть наедине с собой, что человек, который нарушил её уединение, вызвал в ней откровенную злость. Она не стала оборачиваться. Ей не нужна была компания. Но у незнакомца, похоже, были свои планы на этот счёт. Он подошёл и встал рядом, да так близко, что их плечи почти соприкасались друг с другом.
—Любуетесь закатом, не правда ли, осенью он наиболее притягателен? — её глаза выдавали всё удивление и ужас, что она испытывала в данную секунду, глядя на молодого преподавателя ЗОТИ. По спине прошёлся холодок. Она уже давно не наблюдала своего мужа так близко от себя. Тот даже не взглянул в её сторону, продолжая смотреть на закат.
— …
— Где твоя отзывчивость? Ты даже не ответишь мне? — в его голосе звучали нотки насмешливости. Но он по-прежнему не смотрел на неё.
— Зачем ты здесь, конечно, помимо тех моментов, что ты описал в письме? — спросила она чуть охрипшим от волнения голосом.
— Всему своё время… Ты должна идти в свою спальню, скоро отбой, и то, что ты проживаешь в преподавательском крыле, нисколько не даёт тебе право разгуливать в неположенное время, — он развернулся и направился к двери, ведущей с башни.
Она ожидала всего от этого, если его можно было так назвать, разговора, но не спокойного, поучительного и немногословного перебрасывания парой реплик между ними. Словно они действительно учитель и ученица, а не муж и жена. Она не понимала, какую игру затеял Том.
— Зачем ты послал мне цветы, если не желаешь поговорить со мной нормально и обсудить все вопросы, что накопились у тебя и у меня тоже?
— Я же сказал, всему своё время. Но я рад, что ты готова к нашему разговору, — при этом он ухмыльнулся. — А сейчас, позволь я откланяюсь. Ты желала остаться наедине, если я не ошибаюсь. Но позволь дать совет: отправляйся спать, завтра начинаются занятия, а я не потерплю опозданий на мой урок, — и уже на выходе, добавил:
— Доброй ночи вам, мисс Грейнджер, — на последних словах сильное ударение. И, увидев её ошеломлённое выражение лица Том, рассмеявшись, удалился.
Гермиона тяжело открыла глаза после бессонной ночи и первое, что увидела перед собой, — маггловский будильник, стрелки которого указывали половину десятого. Едва соображая спросонья, она тут же помчалась в ванную комнату. И надо же было такому случиться? Проспать первый учебный день! Умывшись на скорую руку, Гермиона постаралась со всей возможной ей быстротой одеться и, накинув мантию поверх школьной формы, прихватила свою сумку и выскочила из комнаты в прохладный коридор преподавательского крыла.
И только тогда вспомнила, что не имеет ни малейшего понятия, какое на сегодня расписание занятий, но с определённостью могла сказать, что первым в списке был ЗОТИ. Благо, нужный кабинет находился в противоположном крыле третьего этажа, Гермиона поспешила в нужном направлении, по пути переживая, что придется выслушать нарекание от собственного мужа.
Добежав до кабинета, Гермиона остановилась у двери, ведущей внутрь помещения и, взявшись за ручку, сделала глубокий вздох и затем медленно выдохнула, пытаясь восстановить ровное дыхание и выровнять ритм сердца, которое от быстрого бега в данную минуту неимоверно сильно колотило о грудную клетку. Более или менее успокоившись, она потянула на себя дверь и прошла внутрь.
Около тридцати пар глаз уставились на нее, как только она вошла, в то время как Том, а ныне профессор Морелло, расхаживал взад и вперёд перед первыми рядами парт и что-то пояснял своим учениками. Буквально через минуту, поняв, что его прекратили слушать, Том поднял свой взгляд на появившийся в кабинете отвлекающий элемент.
— Мисс Грейнджер, — преподаватель, сложив руки на груди, глядел на неё во все глаза, гаденько ухмыляясь, — то, что вы героиня войны, ещё не даёт вам право опаздывать на мой урок. Надеюсь, у вас имеется достойная причина для объяснения своего поведения?
Она была готова провалиться сквозь землю от публичного унижения, но так же не желала давать Тому повода получить большее удовольствие, что он уже получает. Гермиона гордо вскинула подбородок и сухо произнесла:
— Нет, сэр. Я просто проспала, — как бы ни было стыдно признавать столь позорный факт, она не позволила себе расклеиться под этим пронизывающим до глубины души взглядом, и наверняка знала, что тот сейчас роется в её мыслях.
— Похвально, что вы признаёте свои ошибки, мисс Грейнджер, — Морелло оглядел её с ног до головы изучающим взглядом, а после добавил: — А теперь можете занять своё место. Позже обсудим ваше наказание.
— Да, конечно… — тихо ответила Гермиона и направилась на пустующую заднюю парту. Она очень любила сидеть в первых рядах, но в данном случае и на этом уроке хотелось сделаться незаметной и укрыться от всех глаз, особенно от взгляда Тома Риддла. Очевидно, разгадав её намерения, профессор ЗОТИ вновь заговорил с ней:
— Нет-нет, мисс Грейнджер, что же вы не присаживаетесь здесь? — он указал рукой на свободную парту пред собой. — Насколько мне стало известно, вы сидите на всех занятиях именно на передних рядах. Не смею вам отказывать в этом…
Он откровенно издевался над ней с самого её появления. Слизеринцы в тон учителю мерзко лыбились и жаждали продолжения, даже на устах Джинни была заметна улыбка. Гермиона начала чувствовать, что закипает, и её негодование требовало своего выхода наружу. И будь другая ситуация она бы непременно ответила Тому со всей дерзостью. Но не здесь и не сейчас.
— Как скажите, сэр! — она добралась до своего места, бросила сумку на соседний стул и присела, сложив руки на парту, как примерная ученица.
— Так, класс, продолжаем отвечать на вопросы теста, а то мы и так довольно отвлеклись, — продолжил Морелло как ни в чём не бывало. — Ну, а вы, мисс Грейнджер, — он отошёл к своему рабочему столу и, схватив с него какие-то бумаги, вернулся обратно, — вот вам тест на проверку знаний материала за прошедшие шесть лет обучения, — Том положил перед ней проверочную работу. — На всё про всё у вас тридцать минут, приступайте, — и, склонившись к ней делая вид, будто указывает на что-то в задании, прошептал:
— Я же предупреждал тебя, что не стоит опаздывать на мой урок.
— Иди к чёрту, Том! — зло прошептала она ему в ответ.
— Я только оттуда и обратно не собираюсь, любовь моя, — ухмыльнувшись напоследок, он отошёл до своего стола и, усевшись на стул, погрузился в чтение книги, судя по обложке, это был учебник по ЗОТИ за седьмой курс.
Гермиона уткнулась в свой тест. Пролистав всё задание, отметила для себя, что на ответы ей понадобится не более пятнадцати минут, но так как она не желала привлекать к себе ещё больше внимания Тома, сейчас пыталась делать все, медленно оттягивая время. До конца урока оставалось более получаса.
Прозвенел колокол, возвещая об окончании занятия.
Она, не медля, подхватила школьную сумку, взяла свою работу, быстро дошла до преподавательского стола, положила тест перед Томом и поспешила удалиться, взглядом ища Джинни, чтобы отправиться вместе с ней на следующий урок и заодно взять у той расписание на неделю вперёд.
Гермиона заметила подругу, одиноко стоящую возле выхода. Но направившись к ней, её вновь окликнули:
— Мисс Грейнджер, я жду вас сегодня после уроков на отработку.
Она резво обернулась и бросила на Тома недовольный взгляд. Он лишь улыбнулся ей на это:
— Хорошо, профессор, я буду вовремя! — и, договорив, поскорее покинула кабинет.
Выйдя в коридор, Гермиона прислонилась спиной к стене и прикрыла глаза. Сегодняшнее только начавшееся утро вымотало её эмоционально. После этого урока она поняла, что нужно что-то менять, и если они не поговорят в ближайшее время, то их нынешнее отношение друг к другу засосёт её и Тома окончательно, а потом выбраться из него будет чрезвычайно трудно. Да она понимала, что заслужила такое его обращение, и он по понятным им обоим причинам вправе изводить её, но так продолжаться не должно. Она до сих пор его любила, несмотря ни на что. Хотела изменить всё и постараться исправить.
— Гермиона, что с тобой происходит? Ты выглядишь потерянной, — заботливо-встревоженный голос Джинни вывел её из раздумий.
— Джин, ничего особенного не происходит, — Гермиона, выпрямившись в полный рост, небрежно отмахнулась от её вопроса, — просто я плохо спала, да и этот проклятый дождь барабанил всю ночь по стёклам, не давая уснуть. Ладно, что у нас там следующим уроком?
Уизли порылась в своей сумке и, извлекла из неё два клочка пергамента. Она протянула один Гермионе, а в другой, что принадлежал ей, заглянула, пробегая его мимолётным взглядом.
— Так, у меня сейчас прорицание у профессора Флоренца, а у тебя?
— У меня две пары по рунам, говорят, будет новый преподаватель… Встретимся за обедом.
Попрощавшись, они разошлись каждый в своём направлении.
На сегодняшний день у неё не было больше занятий, и сразу же после древних рун у профессора Маркуарт она должна была отправиться к Тому на отработку. Вот тогда-то Гермиона и задумала вытянуть все подробности из мужа о его столь загадочном появлении.
Побывав на своём любимом предмете по древним рунам, она была очень разочарованна. Новая преподавательница заметно уступала в знаниях предыдущему учителю. Та выглядела немногим старше самой Гермионы, и по возрасту было очевидно, что опыт у этой дамочки не богатый.
Мисс Кети Маркуарт была высокой блондинкой с яркими карими глазами и вьющимися густыми волосами. Она не была похожа на людей, готовых посвятить себя преподаванию. Эта молодая особа скорее выглядела, как модель, сошедшая с глянцевого маггловского журнала. Все две пары вся мужская половина их группы, что посещает этот предмет, не отрывала от неё своих жадных взглядов и внимала каждому её слову.
В общем, урок прошел далеко не плодотворно и, выйдя из класса, первым желанием было немедленно вычеркнуть этот предмет из списка изучаемых ею уроков.
Гермиона возвращалась на третий этаж в кабинет мужа, чтобы отработать своё опоздание.
Дойдя до нужной двери, она постучалась и, получив позволение войти, зашла.
— Гермиона, проходи. Я должен отправляться на собрание. Ты будешь проверять тесты своих сокурсников, можешь приступать, я буду через час, — он, не особо обращая внимания на Гермиону, прошел мимо нее и направился в сторону двери.
— И это всё?! Ты даже не поговоришь со мной?
— А на что ты, собственно, надеялась? Ты исчезла, оставила меня одного, а сейчас стоишь тут и требуешь, чтобы я объяснил тебе своё поведение? — тон, которым он говорил с ней, был пропитан сарказмом.
— А ты считаешь, что всё так и должно оставаться? Ты будешь всякий раз разговаривать со мной в таком тоне, а я, по-твоему, должна терпеть? И всё лишь потому, что когда-то оставила тебя, посчитав, что человек, которого я знала в моём времени, настоящий монстр?
— А ты не задумывалась, почему я таким стал? — Том подошёл к ней и, взяв её за подбородок, заставил взглянуть в его глаза. — Отвечай?
— Зачем? Ты же и так всё прекрасно знаешь…
— Я хочу это услышать от тебя, Гермиона!
— Думала!.. Ты это хотел услышать? — на её глазах выступили слёзы всей боли и грусти, что накопились за столь недолгое время, что она не видела его. — Ты хотел услышать, какая же я дура, что даже не попыталась изменить тебя, себя… ситуацию?! Да, Риддл, я — дура! Ты хотел услышать, что моя жизнь здесь потеряла смысл без тебя?! Так это так! — всё лицо застилали слёзы.
Том нежно вытер своей ладошкой заплаканное лицо жены и, улыбнувшись, проговорил:
— Я очень скучал…
Он приблизился к ней и нежно с осторожностью поцеловал её. Она тут же растворилась в столь сладостном ощущении. Было чувство, что они никогда не расставались, что всегда были вместе, и в данный момент они не в кабинете преподавателя ЗОТИ, а всё на том же пляже во Франции, где она впервые увидела настоящего Тома. Ранимого, любящего, заботливого и настолько любимого.
От столь приятного занятия их отвлёк стук в дверь. Они нехотя оторвались друг от друга. Том отошёл от неё на почётное расстояние, а Гермиона, вытерев слёзы с лица, дошла до стола, присела на стул и принялась за проверку тестов.
— Войдите! — Том говорил своим обычным чуть отстранённым голосом.
Дверь открылась, и в кабинет зашёл вальяжной походкой Малфой-младший.
— Профессор Морелло, простите, что отвлекаю, но мне сказали, что Грейнджер у вас…
Гермиона поднялась со своего места и, подойдя к слизеринцу, спросила:
— Что ты хотел, Малфой?
— Грейнджер, повежливее! Я тут, понимаете, ищу ее, а она ещё и недовольна…
— Переходи к делу.
— Директор МакГонагалл просила найти тебя и передать — будто я какой-то домовик ей — что там твой рыжий женишок прибыл повидаться с тобой. И что ты нашла в этом рыжем недоразумении, Грейнджер? — передав то, о чем его просили, Малфой учтиво попрощался с преподавателем и ретировался по своим делам.
Гермиона покрылась холодным потом от волнения, не представляя, что может подумать после этого заявления Том и, обернувшись к нему, она больше не увидела на его лице нежности и любви, которая была буквально пять минут назад…
Едва лишь за Малфоем закрылась дверь, Том, не говоря ни слова, взял свою мантию со спинки стула и, поравнявшись с Гермионой, остановился, пытливо глядя ей в глаза. Она так и стояла у входа в кабинет, не шелохнувшись, молча наблюдая за его действиями, страшась его реакции на слова слизеринца о Роне. Гермиона по сей день помнит, как Том обошелся с Адрианом, когда тот вознамерился поцеловать её.
— Ты всё не так понял, — взволнованно произнесла она. – Я никакая не невеста Рону и уж тем более не собираюсь за него замуж. Малфой просто-напросто всё выдумал!
Он мягко провёл по её щеке пальцами и спокойно ответил, хотя глаза выдавали его напряжение:
— Я знаю, о чём ты думаешь, моя милая, но я не виню тебя. Ты имеешь право на прошлое, как и всякий человек. Меня обеспокоило лишь то, что я не могу быть с тобой рядом. Даже сегодня… Ты вроде со мной, но в тоже время совершенно нет, — Том нерадостно ухмыльнулся себе. – Я должен уже идти. Как закончишь, можешь повидаться с этим Роном. Надеюсь, ты решишь с ним все ваши недомолвки, чтобы мне не пришлось разочаровываться. Ведь ты прекрасно помнишь: моё терпение не безгранично, любовь моя.
Том вновь прикоснулся к её лицу, на сей раз, чтобы убрать прядь её волос за ухо. От его прикосновения тело мурашками пошло, а завуалировано-вежливые слова вызвали дрожь, и сердце пропустило очередной удар.
— Я хочу, чтобы ты вернулась со мной туда, где наш дом, где мы можем без утайки быть вместе, — добавил Риддл с нежностью в голосе. И больше, не говоря ни слова, Том покинул кабинет.
Она присела на прежнее место и, взяв в руки стопку тестов, принялась за их проверку. Но из головы так не выходил их с Томом разговор, что сильно отвлекало от дела. Одно она понимала ясно: надо немедленно поговорить с Роном и объясниться. Так будет лучше для всех и прежде для него самого.
По прошествии получаса Гермиона наведалась в гостиную Гриффиндора и никого там не застала за исключением лишь одиноко сидящего мальчика-третьекурсника пред камином на некогда её любимом кресле. Поинтересовавшись у него о Джинни и, получив немногословный ответ, она тут же вышла в коридор и направилась в Большой Зал.
Гермиона нашла подругу в обществе Рональда. Они сидели за столом родного факультета, мирно болтая. И она немедленно направилась к ним, желая поскорее покончить с разговором, в котором обязательно пояснит своему новоявленному жениху, что никогда и не давала повода ему так рассуждать. А после отправиться обратно в кабинет мужа обсудить темы, интересующие её больше всего прочего.
— Здравствуй, Рон! — парень слегка вздрогнул и вмиг обернулся на её голос.
Как и в последнюю их встречу, он, поднявшись с места, удушающе крепко обнял её и поцеловал. Этот порыв был столь неожиданный, что она не сразу нашлась, чтобы оттолкнуть Рона от себя. Какое же было облегчение, что поблизости не оказалось Тома, и он не смог видеть всей этой картины. Облегчённо вздохнув, Гермиона позволила себе дружескую улыбку в сторону обоих Уизли.
— Гермиона! Я так рад тебя видеть. Ты не представляешь, как же я скучал! — Рон всё не унимался и повторил попытку вновь её обнять, но на этот раз она с лёгкостью увернулась, прошептав:
— Рон! Здесь же люди! Веди себя прилично!
Все её слова вызывали у Уизли лишь улыбку. Он небрежно отмахнулся от присутствующих учеников. Казалось бы, ему доставляет удовольствие демонстрировать собственнические чувства. Рональд, каков был, таким и остался – вечно играющим на публику, желающий похвастаться перед окружающими людьми. Но она не собиралась подыгрывать ему в этом. Ей было достаточно мужа, в игру которого Гермиона была готова играть, лишь бы вернуть.
— Ладно, ребята, я вас оставлю, у меня ещё дела, — Джинни, заговорщически подмигнув ей, унеслась прочь из зала, оставляя их наедине.
— Гермио…
Уизли не успел досказать, как Гермиона перебила его:
— Рон, давай уйдём отсюда куда-нибудь, — желания находиться в столь людном месте и в близкой опасности к мужу не было. Она хотела объясниться с другом в спокойной обстановке.
— Ты просто читаешь мои мысли! — провозгласил он. — К слову, я отпросил тебя у МакГонагалл на пару часов. Она дала нам разрешение провести свободное время вне замка. Поэтому мы с тобой сходим в «Три метлы», если ты, конечно, не против, — неуверенно закончил Рон, вглядываясь в хмурое лицо своей, как он думал, невесты.
Гермионе было глубоко всё равно, куда идти, лишь бы подальше от замка.
— Конечно, Рон! — она подхватила его под руку и, не говоря ни слова, направилась с ним к выходу.
Дойдя до паба, пара вошла внутрь и уселась за дальний столик возле окна. Рон, извинившись, ушёл взять чего-нибудь выпить за встречу и спустя минуту вернулся с двумя бокалами в одной руке и бутылкой вина в другой.
Теперь настала пора удивляться самой Гермионе. Она не понимала, в честь чего такая роскошь. Насколько она помнила, Рон всегда предпочитал сливочное пиво или огневиски, а тут вино и, похоже, не для него одного.
Гермиона в предчувствии чего-то не очень хорошего нервно поёрзала на стуле.
— И в честь чего праздник?
— А? — отрешённо откликнулся Рон. Всё его внимание привлекала бутылка, которую он со всей аккуратностью открывал.
— Я говорю: зачем всё это? — она указала на бокалы, в которых сейчас плескалась ядовито-красная жидкость.
— Гермиона! — он слишком уж торжественно произнёс её имя и взял за руку. — Я скоро отправляюсь с Гарри на сборы нашей команды, будем готовиться к матчу, — Рон сделал небольшую паузу, — но прежде я хотел увидеть тебя…
У Гермионы будто камень с души свалился. Её друг просто хотел повидаться с ней. Понимая, что ничего не произошло из ряда вон выходящего, она наконец-то расслабилась и искренне улыбнулась Уизли.
…Но тут он ещё более настойчиво сжал её ладонь одной рукой, когда другой полез в карман, ища что-то.
И вот перед ней на столике уже лежит небольшая коробочка обтянутая красным атласом… И Рональд несмело продолжил:
— Гермиона, я понимаю, что здесь и сейчас не самое лучшее место, где можно делать предложение, но ты пойми… это… В общем, мы же с тобой давно решили, что будем вместе, и я хотел бы быть уверен, что ты будешь ждать меня всякий раз, когда я буду на тренировках… И тем более, когда ты здесь…
Гермиона шокировано замерла, выслушав Рона.
«Мерлин! За что мне это?! — простонала она про себя. — И когда это мы успели решить?»— Гермиона откровенно не понимала, что сейчас городит её дружок.
Рука её вмиг стала гореть в его ладони, словно она этим прикосновением подтверждала все его слова и подписывалась под каждым его последующим заявлением. Она резко выхватила руку.
— Рон! — перебила она его излияния. — Рон, я не могу!
— Я понимаю. Но я же не говорю, что мы должны пожениться именно сейчас. Ты должна получить образование, да и я хочу укрепиться в команде, — Рон абсолютно не понял её, продолжая действовать согласно какому-то только ему известному плану.
Она никогда не слышала, чтобы он когда-то говорил так много предложений за раз, и была уверена, что он заучил все слова на все возможные развития ситуации.
— Рон! Стоп! — повысила она тон. Тот непонимающе посмотрел на неё. — Рон, ты неправильно меня понял. Я… я не могу выйти за тебя, — сейчас Гермиона должна была сказать самое сложное, — я не выйду за тебя, Рон. Прости…
— Почему же не можешь? А как то, что было в мае? — он тупо уставился на неё, не сводя своего взгляда. — А! — Рон хлопнул себя по лбу ладонью, будто припомнил что-то особо важное, — Понял, ты просто обижена на меня за то, что я не писал тебе всё лето, — после этого Гермиона ещё раз убедилась, какой же, оказывается, недалёкий её лучший друг.
У Гермионы и на этот счёт имелось, что сказать. Она была удивлена, что Уизли полагает, будто для неё это могло стать проблемой. Да если бы она только хотела его видеть, так для этого было достаточно просто прийти в гости к Поттеру, где он всё лето обитал, но, увы, Рон так этого и не понял.
Она уже было собралась объяснить свою позицию, как дверной колокольчик звонко зазвенел. Гермиона в ту же секунду обернулась на звук, бросив взгляд на дверь. На пороге заведения стоял Том в обличие профессора Морелло и новая преподавательница древних рун — Кети Маркуарт.
Он подошёл к стойке и сделал заказ. После, обратившись к своей спутнице и шепнув той что-то на ушко, направился с ней к единственно свободному столику, что находился рядом с ними.
Том двигался вполне свободным и спокойным шагом. Маркуарт улыбалась ему, что-то щебеча, но стоило ей увидать Гермиону, как её лицо перекосилось от открытой неприязни. Гермиона не могла взять в толк, чем заслужила такое её отношение, когда они ещё даже не общались, не считая пары вопросов и ответов на уроке.
Риддл сделал вид, будто только заметил Гермиону, хотя та прекрасно видела, что пока Маркуарт увивалась возле него, он бросал на неё мимолётные взгляды. Поравнявшись с их столиком, Том остановился и, продолжая ломать комедию, обратился к ней:
— Добрый день ещё раз, мисс Грейнджер, — поприветствовав ее, он перевел свой взгляд на Рона, сидящего рядом. — Извините, я, кажется, где-то видел вас, вот только не припомню, где…
— Рон Уизли, — представился парень и подал свою широкую ладонь для рукопожатия.
— Да, наслышан-наслышан о вас и вашем вкладе в историю войны, мистер Уизли, — Том незамедлительно ответил на рукопожатие, улыбаясь, как ей показалось, слишком дружелюбно. Только обратив внимание на лицо друга, она поняла, что не ошибалась. Во время приветствия парень слегка скривился — похоже, её муж не поскупился на выказывание своей радости от знакомства. — Так приятно видеть столь молодых и одаренных людей! Вы, я так понимаю, друзья с мисс Грейнджер?
— Лучшие! — Рон выпятил свою грудь вперёд и гордо произнёс. — Она моя невеста!— заявил он во всёуслышание.
— Да что вы говорите?! — Том бросил наигранно-удивлённый взгляд на жену.
Похоже, Рон не уяснил, что она ему отказала. Как только с его уст слетели последние слова, Гермиона изо всех сил пнула его по ноге под столом. Уизли стойко выдержал атаку, лишь слегка поморщившись.
— Рональд Уизли! Мы это уже обсуждали, я не невеста тебе. Мы только друзья, заруби себе это на носу! — шепотом сказала она сквозь зубы.
Лицо Уизли начало покрываться красными пятнами, а затем и вовсе слилось с цветом его волос. Но ей было абсолютно всё равно. Она считала, что, возможно, публичное унижение утихомирит его пыл и поставит его мозги на нужное место, но особо не питала по этому поводу надежд, зная его с самого детства, она могла с уверенностью сказать, что попытки обратить её на свою сторону и принять его ещё будут.
Маркуарт, взяв Тома под руку, обнажила свои белоснежные зубы, улыбаясь слащавой улыбкой и бросила острый взгляд на Гермиону.
— Позвольте представить мою спутницу — мисс Кети Маркуарт, — похоже, опомнившись, что стоит не один, произнёс Демиан Морелло. — Кети, ты, должно быть, уже знакома с мисс Грейнджер, она самая лучшая студентка нашей школы за последние полвека.
Блондинка оглядела свою ученицу всё тем же недовольным взглядом и изрекла своим сладковато-приторным голоском:
— Я что-то не заметила хоть каких-то особых знаний у мисс Грейнджер, Демиан! — говоря это, Маркуарт, не стесняясь никого, прильнула к руке Тома ещё теснее.
Если ещё можно было закрыть глаза на то, что профессор Маркуарт появилась с её мужем под руку в пабе, хотя тот должен быть на собрании, то уж оскорбление в её адрес в том, что она глупа, Гермиона не могла стерпеть. И она встала со своего стула, собираясь покинуть сие заведение, но обернувшись, напоследок высказалась:
— Знаете что, мисс Маркуарт! Дело не в моей осведомлённости по древним рунам, а в том, что ваша предшественница была намного старше вас и, не побоюсь сказать, опытнее, и она не жаловалась на мои знания. Я всегда получала высшие баллы по этому предмету, — Гермиона ухмыльнулась точь -в –точь, как профессор Снейп, когда видел перед собой глупого ученика, возомнившего, что знает всё и вся. — Я так думаю, что дело просто в вас самой! Побывав на одном вашем уроке, мне вполне хватило, чтобы понять, что вам ещё учиться и учиться…
— Демиан! Почему эта девчонка так со мной разговаривает? — блондинка была возмущена столь нелестному отзыву о своих способностях.
Тому, похоже, не было до этого никакого дела, но всё же сказать что-то он был должен. Нельзя было поощрять такое поведение со стороны учеников:
— Мисс Грейнджер! Вам, вероятно, мало было сегодняшней отработки? — Гермиона углядела озорной огонёк в глазах мужа. — Сегодня в девять вечера жду вас в моём кабинете.
— Как скажете, профессор, — нажим на последнее слово. — Я приду в назначенное время и буду наедятся, что вы, мистер Морелло, тоже будете вовремя и не задержитесь на своём особо важном совещании, всего хорошего!
Её не волновало, что она так резко разговаривает с учителем в присутствии других лиц, её не волновало и перекошенное от злобы лицо Маркуарт. Она просто наплевала на всё это. А с Томом она ещё обязательно поговорит про его важное совещание. Гермиона обратилась к Рону, игнорируя всё и всех:
— Рон, что ты сидишь? — Гермиона посмотрела на друга, который, похоже, во время всей этой словесной перепалки между подругой и учителями непонимающе хлопал глазами и, вероятно, в этот момент припоминал случай, произошедший с ней на прорицании. — Идём уже. Я хочу уйти отсюда… Ну! — прикрикнула она под конец.
Долговязый Рон приподнялся и, вежливо попрощавшись с собеседниками, направился к Грейнджер, которая, сложив руки на груди, ждала, когда же тот соизволит начать двигаться и размышлять побыстрее.
— Гермиона… Что это было? Нет, ты пойми правильно, ты права, но всё же тебе ещё учиться в школе. Не боишься, что они испортят тебе этот год обучения? — шёпотом говорил он, склонив голову в её сторону.
Она ничего не ответила, лишь отмахнулась от его замечания, чем дала понять, что не собирается обсуждать сложившуюся ситуацию с ним.
Рон, приоткрыв дверь, жестом пригласил её первой выйти на улицу. Зная, что в скором времени она об этом обязательно пожалеет и что это не выход из ситуации, Гермиона кокетливо поблагодарила Рональда за учтивость, взяла его за руку, чем вызвала его счастливую улыбку, бросила на мужа дерзкий взгляд и вышла на улицу.
Стоило им лишь переступить порог паба, как Гермиона тут же высвободила руку из ладони Рона. Тот вмиг изменился в лице. Если ещё три минуты назад он счастливо улыбался ей, то сейчас хмурился, отчего на его широком лбу пролегли две глубокие морщины. Он ничего не сказал, не проронил ни слова пока они шли до замка. Возможно, Рон что-то понял для себя, что не дошло до него тогда в пабе, когда Гермиона пыталась ему втолковать прописную истину, что они не пара друг другу. В конечно счёте ей было всё равно, какие выводы он сделает для себя, лишь бы не мешался под ногами со своими выдумками.
Идя по тропинке мимо невысоких домиков и заведений Хогсмида, она поежилась от холода и, покрепче обхватив себя руками, думала о поступке Тома. Его ложь больно кольнула по её самолюбию и вызвала едва сдерживаемую волну ревности. И только здравый смысл не дал Гермионе вспылить и наговорить лишнего. Достаточно было её глупого поступка напоследок.
А эта Маркуарт так ей напоминала Вальбургу своей навязчивостью, беспринципностью и наглостью характера. Сталкиваться вновь с такого рода преградами Гермиона опасалась, потому что видела, с каким обожанием эта блондинка глядит на её мужа. Маркуарт пойдёт на всё, лишь бы получить своё, в этом не приходилось сомневаться.
Но она не будет распыляться на злость и обиду, тревожить свои и без того расшатавшиеся нервы, делать поспешных выводов, как однажды было с Софи Дюбуа, а всё узнает лично от него, стоит только дождаться вечера. И дай Мерлин ей терпения!
До назначенного времени оставалось без малого шесть часов.
— Гермиона, — мягкий голос Рона вывел её из раздумий.
— Что?.. – отрешённо ответила она.
— Мы пришли, — он остановился, придержав Гермиону за локоть, увлекая за собой.
Она огляделась по сторонам. Они дошли аж до самых кованых ворот, открывающих вход на территорию замка.
— Гермиона, — вновь отозвался Роналдьд. — Я дальше не пойду… должен идти, ещё нужно собрать вещи. Ты же знаешь, что у меня всё в последний момент делается.
Она это знала, как никто другой, не считая, пожалуй, его матери. Рон, разговаривая, отчего-то не глядел в её сторону, предпочитая разглядывать свои ботинки. Вероятно, волновался или набирался храбрости, чтобы высказать очередные мысли по поводу своего предложения.
Спустя пару секунд молчания он оторвал взгляд от стоп и, вынув из кармана всё ту же злосчастную коробочку с кольцом, на которое Гермиона так и не пожелала посмотреть, вновь протянул её.
Она чертыхнулась про себя, понимая, что за этим последует и тяжело вздохнула. Но её отказ вовсе не лишил Рона желания, во что бы то ни стало добиться своего. И это уже начало утомлять:
— Рон, — серьёзным тоном произнесла она. — Я уже сказала, что не выйду за тебя, и не стоит…
Уизли перебил её, жестом руки призывая замолчать и выслушать:
— Я всё понимаю, — торопливо начал он, — но и ты пойми меня. Я ведь люблю тебя, и верю, что и ты меня любишь, но отчего-то упорно утверждаешь обратное.
В голове не укладывалось всё происходящее. Мало ей Тома так ещё и Рональд. И с чего он вообще взял, что у них любовь, не от одного ведь единственного поцелуя?
— Но… — она приняла последнюю попытку достучаться до него и объяснить, что то, что он принял за любовь, таковой не является, но потерпела неудачу, будучи опять прерванной на полуслове.
— Не перебивай, пожалуйста! Мне и так не легко… Так вот, я понимаю, что с тобой в последнее время творится что-то неладное. Джинни говорила, что ты отгородилась ото всех, да и я не могу похвастаться, что был хорошим другом в последние месяцы, но, я полагаю, во всём виновата война… Я понимаю тебя, мы ведь вместе прошли через это, помнишь?.. Дорогая, — жалостно-утешающие нотки в голосе. Он подошёл к ней и приобнял. Она уже не сопротивлялась, — не решай ничего сейчас, обдумай всё. Я вернусь через месяц и, если ничего не изменится тогда, увы. Но ты всё равно возьми кольцо, я его купил для тебя, — Рон, отстранившись, протянул ей футляр.
Гермиона стояла в нерешительности. Одна её часть хотела взять и побыстрее покончить с пустым разговором, другая отчётливо понимала, что прими она колечко сейчас, это может повязать её по рукам и ногам. И потом объяснить Уизли, что шансов у него как не было, так и нет, будет ещё труднее.
Она несмело, боясь совершить опрометчивый поступок, всё-таки приняла кольцо. Рон тут же просиял, и Гермиона немедля пожалела о содеянном. И чтобы он уж сильно не обнадеживался, а если говорить честно, совсем не обнадеживался, пояснила:
— Рон, это ничего не значит. Решение моё не изменится ни через месяц, ни когда-либо ещё.
И вновь его улыбка — снисходительная и терпеливая. Ей так и захотелось сейчас выкрикнуть ему в лицо всю правду, но не могла. Не могла рисковать, потому что в противном случае пришлось бы многое объяснять и многим поплатиться за искренность.
Рон еще раз обнял ее, шепнув на ухо:
— Посмотрим, Гермиона, посмотрим, — она не успела возразить, как тот тут же аппарировал.
* * *
Гермиона поспешила в замок, так как на улице и вправду стало холодно. Осенний ветер пробирал до костей, тучи сгустились, предвещая очередной затяжной дождь.
Направляясь в сторону подземелий, где находился кабинет её дяди, она наткнулась на Малфоя, выходящего из Большого Зала.
— Грейнджер! — парень ускорил шаг и, поравнявшись с ней, пошёл рядом.
Она, как ни странно, больше не ощущала рядом с Малфоем себя некомфортно. Возможно, это было обусловлено откровенным разговором, состоявшимся в пабе Косого переулка.
— Что тебе, Малфой? Я тороплюсь, — Гермиона, не сбавляя шага, всё так же продолжала идти.
— Что это? — блондин, не удосужившись дождаться ответита, выхватил подарок Рона, который она так и держала в руках, не подумав о том, чтобы убрать его от лишних глаз.
— Отдай немедленно! — прошипела она сквозь зубы и простонала про себя, наблюдая, как он открывает футляр и рассматривает колечко.
— Что это у нас тут, — заинтересованно произнёс Драко. — Ба! Да ты, Грейнджер, не успела оплакать мужа, как снова в невестах ходишь! И кто же жених? — Драко взглянул на неё и сразу же всё понял. — Только не говори, что я тогда угадал, и это рыжий?! Мерлин! — Отвали Малфой! — огрызнулась она и, выхватив кольцо, спешно положила его в карман кофты.
Слизеринец гадко ухмыльнулся.
— Грейнджер. А ты поставила Уизела в известность, что это не первый твой брак? Ты постаралась ему втолковать, что ему придётся приложить все усилия, чтобы соответствовать твоим требованиям? Ты у нас дама прихотливая, тебе же СИЛЬНЫХ И МОГУЩЕСТВЕННЫХ ВОЛШЕБНИКОВ подавай, — он засмеялся заливистым смехом, который отзывался эхом от стен безлюдных подземелий.
— Малфой! — Гермиона постаралась прекратить его смех, с силой ударив того по плечу. — Какого чёрта тебе от меня нужно, иди куда шёл!
— Я собственно тебя и искал, — сказал парень, не прекращая улыбаться.
— И я ещё раз спрашиваю, какого лешего тебе от меня нужно?
— Ладно, не нужно так расходиться… Ты же в курсе, что в ближайшие выходные поход в Хогсмит…
— Ну и?
— Ну и не у всех, знаешь ли, есть рыжие придурки, чтобы их отпускали. А мне, как тебе должно быть известно, не положено выходить из школы без сопровождения. Боятся, Грейнджер! — парень высокомерно хмыкнул.
— Кого? Тебя что ли? — она одарила собеседника насмешливым взглядом, но уже после продолжила с недовольством в голосе: — Ну, так, а я здесь причём? Попроси кого-нибудь со своего факультета и дело с концом…
— Нет, не выйдет. Запрет распространяется на весь наш факультет. Не положено нам без соглядатаев. Вообще-то, таким образом, МакГонагалл надеется, что мы не выйдем за пределы этой треклятой школы, полагая, что мы выше того, чтобы обращаться к другим за помощью, но у меня ведь есть ты!
—Знаешь, я как-то не особо преисполнена желанием разгуливать по деревне в такой сомнительной компании как ты, Малфой, — ухмылка и язвительный тон.
— Грейнджер, позволь тебе напомнить, что когда-то ты просила умолчать о твоих делишках в прошлом, и я сделал тебе это одолжение. Вот и ты не ломайся и выручи меня.
— Ой, какое благородство, Малфой, сначала вынудил шантажом, затем прикинулся добреньким в угоду себе.
— Но я всё же ничего сказал. Ну, так как? — требовательно спросил он.
— Хорошо. А теперь иди уже куда шёл! — сказав это, Гермиона завернула направо и прошла в кабинет зелий.
* * *
В кабинете не оказалось ни одной живой души. И, прежде чем направиться в комнаты дяди, Гермиона решила проверить ещё и лабораторию. Но и там никого не оказалось. Среди множества котлов и полок с всевозможными зельями её взгляд уцепился за книжку-тетрадь, небрежно валяющуюся в открытом виде на рабочем столе.
Поддавшись любопытству, она взглянула на страницы тетради — это оказался личный дневник мистера Дагворта со всеми расчётами для сложных зелий. И открыта она была на зелье «Миранда». Запись точно сияла своими зелёными чернилами, призывая и маня, требуя, чтобы ею воспользовались.
Подчиняясь желанию, она поднесла палочку к тетради, чтобы произнести копирующее заклинание, но не успела. В классе послышался грохот, а затем голоса. Гермиона отошла от стола и встала рядом с чуть приоткрытой дверью, вслушиваясь в разговор. В кабинете появились Маркуарт и её дядя.
— И что она себе позволяет! — голос Маркуарт надрывался от крика.
— Дорогая, ты о ком? — спросил Гектор спокойно, с едва уловимыми нотками озабоченности в голосе.
— Грейнджер! Это всё твоя Грейнджер! — прикрикнула она, на что её собеседник тяжело вздохнул.
— Ох, а я так надеялся, что вы подружитесь, — печально произнёс он.
— Подружимся?! Не смеши меня! Эта Грейнджер возомнила из себя, Мерлин знает кого! — блондинка фыркнула, да так звучно, что даже Гермионе было слышно в лаборатории. — Героиня! — из уст Маркуарт это звучало как оскорбление. — А пафоса и гонора полный котёл!.. И что ты нашёл в ней, а? Что вы все в ней нашли? Ну, вот скажи, зачем Демиану понадобилось подходить к ней в пабе, не пойму!
— Не лезла бы ты к этому парню, а то потом проблем не оберешься! Поверь старику, я знаю, о чём толкую, дорогая, — голос мужчины источал всю серьёзность сего предупреждения. — Лучше не вмешивайся в их отношения, ты в них лишняя.
— Да ты только послушай себя со стороны! Какие могут быть отношения у этой… этой маггловки с Демианом? — яростно выпалила она.
— Всё, довольно! Если бы я только знал, чем дело обернётся, и что ты будешь себя так вести, ни за что не предложил бы Минерве твою кандидатуру на роль преподавателя. Я думал, ты наберёшься опыта… Но, похоже, ты стремилась сюда совсем за другим.
— Но…
— Довольно, я сказал! Всему есть границы, дорогая. Не разочаровывай меня ещё больше, не то придётся отослать тебя обратно во Францию…
— Да как ты можешь быть на её стороне! Она же тебе никто! — профессор рун приглушённо всхлипнула, затем послышался хлопок дверью, возвещающий, что расстроенная столь пренебрежительным отношением Маркуарт покинула кабинет.
— Ох уж эта молодёжь! — вздохнул Гектор. — Так, зачем же я сюда торопился? Вот чертовка! Из-за неё я даже позабыл, зачем пришёл… Ладно, позже зайду, — на последних словах дверь за учителем зелий закрылась.
Гермиона постояла ещё пять минут в тишине, боясь нарушить ее, на случай если ещё кто-нибудь вознамерится зайти. Она благодарила Мерлина за то, что оказалась незамеченной.
Скопировав нужные и важные записи из тетради, Гермиона поторопилась уйти. И тут же отправилась к Тому, чтобы наконец-то потребовать ответы на свои вопросы. Её интересует многое и даже больше. Она хотела знать кто же эта Маркуарт, которая, если верить разговору, знакома с ним не первый день. И какое к этому всему отношение имеет её дядя.
«И он ответит на всё, хочет он того или нет!» — подумав об этом, она прямиком направилась на третий этаж.
Внимание!
Для просмотра дальнейшего содержимого вам необходима регистрация.
Внимание!
Для просмотра дальнейшего содержимого вам необходима регистрация.
Внимание!
Для просмотра дальнейшего содержимого вам необходима регистрация.
Внимание!
Для просмотра дальнейшего содержимого вам необходима регистрация.
Внимание!
Для просмотра дальнейшего содержимого вам необходима регистрация.
Внимание!
Для просмотра дальнейшего содержимого вам необходима регистрация.
Внимание!
Для просмотра дальнейшего содержимого вам необходима регистрация.
Библиотека 
Кубок Хогса 2020 
