Я, завернувшись в синюю мантию чуть ли не по уши из-за сквозняка, сидела в мягком кресле на предпоследнем ряду большого, забитого народом, зала. Проводилась конференция. На сцене министр магии расхваливал тактику решения конфликта с оборотнями, а остальные чиновники с самым умным видом кивали в знак подтверждения. А мне было до чертиков скучно, и еще кресло было до безобразия мягким так, что хотелось поджать ножки, уютненько подложить ладошки под щеку и заснуть под это монотонное бормотание.
— Не спать, — меня нагло ткнули в бок со стороны заднего кресла, и я обернулась к своему студенту — Грегору.
— Профессор Лоракс Диоль-Паттерсен безвылазно проторчала здесь уже несколько часов и очень хочет баиньки, а ты смеешь ей мешать, смерд?
— Ну что вы, профессор, — улыбнулся этот охальник, — я беспокоюсь о вашей репутации. Вот, ежели, спросят вас что-нибудь, а вы спите. Нехорошо получится.
— Для этого есть ты. Ты и ответишь, хоть какая-то польза от тебя будет.
— Вы бы, профессор, послушали, сейчас про дементоров рассказывать будут. То, что недавно обнаружили. Жуть как интересно.
И правда, министра сменил полноватый дядечка в очках и начал зачитывать результаты исследований и экспериментов над дементорами, которые проводили накануне конференции. Как раз — таки конференция была устроена именно ради этих открытий, которые поистине были колоссальны.
— …плоть дементоров состоит из единой уникальной материи, каким-то образом сообщающейся между собой в пространстве, и прикрытой густой массой, похожей на дым. В результате опытов мы выяснили, что материя является проводящей…
— Что значит проводящая? — тихонько шепнул Грегор.
— В одну дырку влетело, из другой вылетело. Так понятнее?
— Нет.
— В одного дементора влетело, из другого дементора вылетело. А так понятнее! — чуть повысив голос пояснила я.
— Потише, пожалуйста, — обратились к нам с места впереди.
Я, потянувшись, поправила светлые, собранные в хвост волосы, а лектор вдруг прервал свой доклад и не с того ни с сего обратился ко мне.
— У вас вопрос, мэм?
— Ан, да. У меня вопрос, — быстренько сориентировалась я, — вы говорите, что проводили эксперименты на мышах, помещали их в эту материю, а можно провести то же самое, но с человеком?
Лектор скривился, замялся и наконец выпалил.
— Нет, пока нет. Мы обнаружили побочный эффект: мыши начали странно себя вести, у них обнаружились повышенная раздражительность и пугливость, разнообразные сбои и многое другое, но с чем это связано, мы пока не знаем, но работаем над этим.
— Ясно. Спасибо, — и тихо шепнула Грегору, — Учись, оболтус, как выкручиваться надо.
Он улыбнулся.
Еще через долгий и мучительный час конференция наконец закончилась, и нас распустили по домам. Со своим студентом я распрощалась у каминов, мы просто залезли в два разных и перенеслись в разные концы Англии. Попав в Лондон, я выбралась из общественного туалета, резво пошла по знакомым улицам домой.
Было всего лишь семь вечера, но осенью темнеет рано, а потому брести пришлось уже в сумерках. Страшно не было, карман надежно «грела» волшебная палочка.
Подойдя к железной дороге, я свернула в безлюдный и дурно пахнущий подземный переход. Мраморные, липкие и исписанные баллончиками стены загромыхали, когда наверху поехал поезд, казалось, они вот-вот рухнут под натиском. Дудум-дудум, дудум-дудум…
Когда внезапно стало безумно холодно, единственная замызганная лампочка, освещающая переход, с треском замигала, но, к моему счастью, осталась гореть, а из-за поворота, почти перед самым моим носом выплыл дементор. Палочку я выхватила моментально, уж что-что, а этот рефлекс у меня отработан на славу, и выставила её против существа. А оно двигалось на меня, и я выкрикнула заклинание. Серебряная плотная струйка вырвалась из палочки на дементора, и он дернулся в сторону, стараясь закрыться от света.

А тем временем, в поезде, что стартовал час назад с платформы девять и три четверти, ехали ученики в великую школу магии — Хогвартс. В одном из купе мирно спал будущий профессор Римус Люпин. Звездная троица удивленно переглянулась, когда поезд внезапно остановился, а окна покрылись тонкой коркой инея. Рон выпустил из рук рюкзак и тот плюхнулся ему в ноги…

Дементор увернулся, но я снова окатила его заклинанием и отскочила, выпуская изо рта вместе с выдохом струйку пара. Лампа, не выдержав, с треском лопнула, и весь переход провалился во тьму…

— Экспекто патронум, — выкрикнул Люпин, бросаясь на дементора, и зацепившись ногой за лямку лежащего на полу рюкзака, начал падать прямо на черное существо…

А я, слепая в темноте, хотела выкрикнуть заклинание, но ощутила дикую боль, словно ледяным, слишком охлажденным металлом прикоснулись к коже, и с диким, раздирающим горло криком выпустила из посиневших рук палочку и зажмурилась, а раскрыв глаза, зажмурилась вновь из-за яркого света в тамбуре поезда. Стало теплее.

Я с удивлением обнаружила себя в одном купе с перепуганными подростками и для полного выяснения ситуации, спросила у рыжего паренька, что собственно произошло.

— Т-т-ам, здесь был дементор и вы…

Ага, дементор, значит. Догадка пришла сразу, благо слова лектора я помнила хорошо.

— Проводящая ткань, значит, — хмыкнула я, выходя в тамбур, и побрела по узкому коридорчику.

Похоже, в переходе, в темноте я налетела на дементора, и меня засосало внутрь. Это единственное объяснение, которое я могла придумать.
С каждым шагом, я чувствовала, что одежда слишком непривычно на мне сидит — рубашка, застегнутая на все пуговицы, давила шею, хотя я всегда оставляю верхние пуговки свободными. Но эта мысль проскользнула слишком быстро, чтоб можно было за неё зацепиться. Тем более я перехватила молоденькую проводницу.

— Простите. Я бы хотела сойти на следующей станции. Вы не предупредите меня?

Она изумленно оглядела меня, в её хорошеньких глазах отразилось непонимание, и она, рассеянно кивнув, пошла прочь, на ходу так же изумленно оборачиваясь.

Я пожала плечами, собралась было идти в купе, как взгляд мой скользнул по окну. За стеклом темно — вечер же, и лампы в тамбуре давали возможность видеть в этом стекле свое отражение, только я себя не видела. Я рыскала глазами по окну, но вместо отражения себя любимой, там было отражение молодого человека, с жидкими спутанными волосами, худым лицом и в помятом костюме. Я дернула бровями, собирая на лбу глубокую морщинку, и неуверенно подняла руку. Мужчина в отражении сделал то же самое. Я дотронулась до своего лица, провела по искусанным, явно не моим, губам и, когда дотронулась до жестких усов, пискнула и резко развернулась к окну спиной, продолжая в ужасе прижимать ладонь к губам. Обернувшись через плечо, я убедилась, что это не морок, и отражение не исчезло.

— А вот и побочный эффект, — уныло, дрогнувшим голосом пробормотала я и на ватных ногах побрела в купе.

Я так и доехала до пункта назначения в полном молчании, сидя у окна и судорожно думая. Как перемахнуть обратно? Кто я? Что дальше? Притворяться или рассказать всем правду? Не поверят же, сведения о дементорах пока никому не оглашаются, и не известно, когда их огласят.

— Приехали, — объявила проводница, и я, поднявшись, собралась выйти, как меня окликнула девочка.
— Профессор.
— А?
— Вы забыли свои вещи, — она протягивала мне увесистый рюкзак, на котором на маленькой наклейке было написано: «Римус Джон Люпин».

Ладно, допустим, на один из вопросов я ответила.
***


Хогвартс тепло встречает меня своим великолепием величественности и созидания. Всегда у меня коленки дрожат, когда вижу в сумраке этот пылающей в свечах замок; он приветливо раскрывает свои массивные ворота, и меня окутывает аромат детства - терпкий запах книг и один, едва уловимый — яблок. Напала удушающая ностальгия, и я восторженно, как первогодка оглядывалась на улыбающиеся картины и заколдованные двигающиеся лестницы, пока меня не перехватила профессор Макгонагалл, и я по привычке встала по стойке смирно, подмечая, что женщина совсем не изменилась.
— Добрый вечер, Римус, — улыбнулась она, — как доехали? Ах, можете не рассказывать. Мы уже все знаем. Эти дементоры совсем распоясались.
— Нда, правда распоясались, — сказала я скрипучим басом и чуть было не прижала ладони к губам — вовремя сдержалась. Но глаза у меня все равно непроизвольно расширились от этого непривычного звучания.

Но Макгоногалл ничего не заметила.

— Пройдемте, Римус. Дамблдор хочет перекинуться с вами парой слов до ужина.

И она коридорами увела меня к кабинету директора, рассказывая о нововведениях в Хогвартсе. Из её слов я поняла, что из крутого профессора, изучающего психологию и поведение темных существ, я перекочевала в обычного школьного профессора. Надеюсь не в преподавателя зельеварения, у меня по этому предмету всегда плохие оценки были.

Когда я увидела Дамблдора, мои губы непроизвольно расплылись в самой широкой улыбке и собрать лицо я уже не могла. Меня захлестнула радость встречи, я не могла налюбоваться на его, такие родные, смеющиеся морщинки вокруг глаз, на его добрую улыбку и ясные, мудрые глаза. Я опять ощутила себя маленькой школьницей.
В этот волшебный момент захотелось довериться старому профессору и рассказать всё, что со мной приключилось, но я вовремя себя оборвала — нельзя, не поверят.

— Римус, рад тебя видеть, — Дамблдор раскинул в стороны узкие ладони с растопыренными пальцами и сделал шаг навстречу.

Я хотела было протянуть ему для пожатия руку, но он порывисто обнял меня, похлопав по спине. Я смущенно приобняла и его.

— Добрый вечер, профессор, — сказала я голосом Люпина.
— Да-да, вечер поистине хороший, хоть вам и пришлось познать насколько непослушными стали дементоры. Забраться в поезд, полный детей — уму непостижимо! — хмурясь, покачал головой директор, но потом по-доброму плутовато взглянул на меня, похлопав по плечу.
— Но все прошло. А завтра, мой друг, можно будет приступить к преподаванию. Но пока, вот о чем я хотел поговорить.

Дамблдор жестом пригласил меня присесть в кресло, а сам, скрестив в замок сморщенные старческие пальцы, разместился за рабочим столом, на котором царили в порядке и аккуратности стопка книг, несколько ветхих свитков и заляпанная синими пятнами чернильница.
— Я вас внимательно слушаю, — сказала я.
— Дело не такое уж важное, просто…хочу предупредить, что в этом году к нам в школу, на хранение, поступит Зеркало Лингуса.
— Легендарное зеркало истины! — восхищенно пробормотала я, — И оно здесь?
— Пока нет, но его доставят в ближайшее время. Я думаю выставить охрану в лице преподавателей, чтоб ученики (или кто-либо другой) не смогли пробраться к этой реликвии.
— А нельзя просто использовать охранное заклинание?
Дамблдор лукаво улыбнулся с видом, будто заранее знал, что я спрошу именно это.
— В прошлый раз защита не особо-то помогла (я говорю о философском камне, слышал, да?) поэтому хочу составить расписания дежурств по ночам и в перерывах между уроками. Но об этом расскажу ближе к делу.
— Пора, Альбус, ученики уже собрались, — мягко оповестила Макгоногалл, стоявшая все это время рядом, и, предупредив нас, семенящей походкой вышла из кабинета.
— Пойдем, Римус, — вставая, улыбнулся директор, — Нужно представить тебя детям.

Мы уже собрались, когда в коридоре послышался шелест одеяний, и в кабинет вошел мужчина лет тридцати-сорока, высокий, с вытянутой, как струна, осанкой. Его бледное лицо казалось узким из-за обрамляющих черных, словно смоль, недлинных волос; на лбу залегли глубокие полосы — морщины, свойственные излишне напряженным людям. Его колючие черные глаза лихорадочно блеснули, останавливая взгляд на мне, словно изучая. Потом мужчина обратился к Дамблдору, говоря глубоким и густым, как нарастающий гул, но отнюдь не монотонным голосом.

— Уизли опять подожгли портьеру. Думаю, стоит наконец начать церемонию, пока не случилось что-нибудь существеннее.
— Ты совершенно прав, Северус, — мягко заверил прибывшего директор и прерывистым движением руки указал на меня.

Я приняла это за знак, призывающий к знакомству и, протянув для пожатия ладонь, представилась.
Мужчина дернулся, как бы в удивлении сверкнув глазами, но потом прищурился и ядовито начал говорить.
— Думаешь, после всех издевательств я не узнаю тебя, — и прищелкнув языком, процедил, — Люпин.

Северус сухо кивнул Дамблдору и вышел, а я замерла с широко распахнутыми глазами, осознавая что сейчас произошло. Прокол, первый прокол. Я не учла знакомства Люпина, а ведь если так пойдет и дальше, то меня раскроют и подумают, что я чей-нибудь шпион.
Я повернулась к директору, и встретилась с его внимательным и даже заинтересованным взглядом. «Догадался?»- судорожно забилась в сознании мысль.
Но Дамблдор вдруг снова по-доброму улыбнулся и указал на выход.

— Северус прав, пора объявлять начало нового учебного года.

«Не догадался»

Аудитория мне досталась хорошая: просторная светлая, с дверцей у дальней стены к которой вела лестница с массивными мраморными балясинами. Дверца та была входом в небольшой кабинет и в спаленку. Спальня совершенно обычная, скромно обставленная мебелью первой необходимости. У стены — кровать полуторная, тумбочка и комод из зебрано, а еще прислоненное к стене у двери узкое зеркало в бронзовой раме высотой с человеческий рост.

Приметив, что вещи Люпина уже доставлены и сложены возле кровати, я подошла к зеркалу, нагнулась, чтоб получше рассмотреть чужое лицо в холодной отражающей глади. Где же мои задорные голубые глаза и румяные щеки с ямочками возле губ от бесконечного смеха? А лицо передо мной болезненное — доведенное до такого состояния душевными стенаниями или тяжелым прошлым? — я не знала. Я ничего не знала. А глаза на меня смотрели измученные, впалые в опухшие от явного недосыпания глазницы. И эти жидкие беспорядочные волосы! — Люпин безусловно предоставлял собой, на первый взгляд, жалкое зрелище, и я вздохнула, отходя от зеркала к вещам.

Разобрав эти скудные пожитки, я обнаружила много полезной литературы и материалов, годных для уроков защиты от темных искусств, хоть мне они были без надобности — уж кому-кому, а мне приходилось иметь дела с темными существами и искусствами и причем не раз. Кстати о ЗОТИ, урок должен начаться с минуты на минуту. Вот, из-за дверей кабинета уже слышен галдеж студентов, рассаживающихся по аудитории.

А мне было боязно. Причем я ещё не определилась, что страшнее: остаться на пару со своим отражением (а это угрожает нервным срывом) или выйти на съедение, к детям. Кажется, я настолько сильно не боялась с тех пор, как, собирая материалы для диссертации, ездила в поселение оборотней в Шотландию. Вот и сейчас от волнения подрагивают Люпиновские коленки, а сердце гулко трясется в груди, но чувствуется это трепыхание немного выше.

Я вдохнула, выдохнула и, толкнув дверь кабинета, спустилась по лестнице в аудиторию, горделиво и властно задрав подбородок. Ученики, заметив меня, сразу затихли и приготовились записывать мои слова, а я встала у доски и, продолжая молчать, оглядела собравшуюся публику.

Личики у всех детские, еще кругленькие и румяные, а глазки такие живенькие и любопытные, еще не потемневшие и не оскверненные полным познанием мира. Ребятки второго курса Пуффендуя и Гриффиндора терпеливо ждали, когда им расскажут что-нибудь чудесное. Невольно я улыбнулась тонкой люпиновской улыбкой, заглотнула побольше воздуху, чтоб начать объяснять…
***

Сидя за столом в пустой аудитории, я перебирала самостоятельные работы второкурсников, сосредоточенно делая в них пометки магловской красной ручкой, и именно в этот момент в класс без стука вторгся Северус Снейп, заставляя меня оторваться от работы.

Гулкий звук его тяжелых шагов разносился эхом по пустому помещению, шуршащая мантия развивалась от быстрой ходьбы. Поравнявшись со столом, он грациозно поставил стеклянный пузырек с алой жидкостью и неодобрительно посмотрел на красную ручку в моих руках, но ничего не сказал. Я смерила взглядом мужчину, потом сосуд и поинтересовалась что это.

— Даже бестолковый первокурсник поймет, что это зелье, — ледяным тоном заверил меня Снейп.

Я повела головой, усмехаясь. Этот человек испытывает мое терпение, раз так вызывающе показывает всем своим видом неприятие ко мне. Ну что ж…

— Я вижу, что это не котлеты. Могли бы вы, Северус, снизойти до обычного преподавателя (заметьте, не первокурсника) и объяснить: что это за зелье и с чем его едят?

Мужчина дернул верхний губой, кривясь в лице, видимо не ожидая от меня резкого ответа. Его черные глаза, полные ядовитой ненависти пронизывали меня, и в мыслях я присвистнула: какой взгляд… Сколько воли, горящих искр и ослепляющего фосфорического блеска в этом взгляде. И в тот момент что-то перевернулось у меня внутри, горячая волна прошлась по телу, и меня пробрало дрожью.

— Это зелье не даст потерять рассудок и отсечет желание съесть всех подряд во время превращения. Принимать утром, в день полнолуния перед едой, — терпеливо объяснил Снейп и собрался было уходить, но я игриво окликнула его.
— А не отравишь?

Он, оборачиваясь, выгнул бровь, и его губы скривились в саркастической усмешке.

— Если бы я хотел убить тебя, Люпин…то, поверь, сделал бы это еще в школьные годы.

Резко развернувшись, Северус ушел.

— Какие мы грозные, — прицокнула я язычком и, взяв в руки пузырек, поднесла его ближе к свету.

Мутная алая жидкость, больше похожая на свежий томатный сок с ошметками мякоти, всколыхнулась, когда я взболтнула сосуд. Я прокрутила в голове диалог с зельеваром, который, если честно, слегка удивил. Потерять рассудок — это ладно — Люпин внешне не особо похож на адекватного, психически стабильного человека, но…, но почему именно…съесть?

Решив, что если доктор прописал Люпину эту гадость, то это не запросто так, я продолжила проверку работ, подмечая про себя, что мне понравилось преподавать.[/hide]

[hide] На следующий день Дамблдор собрал весь преподавательский состав у себя в кабинете и объявил, что зеркало Лингуса доставили тридцать минут назад и пора объявить время ночных и дневных дежурств. Так же он оповестил всех, что для большей эффективности разобьет нас на пары. Тут же Дамблдор, идя по кругу, от профессора к профессору, раздал маленькие клочки бумаги в которых ровным чуть наклоненным почерком было написано расписание, и, вручая мне бумагу, директор как-то странно на меня посмотрел и взгляд его мне не понравился. Я опустила глаза в листок, прочитала и тут все поняла и перевела взгляд на Северуса, чтоб насладиться его вытянутым то ли от удивления, то ли от злости лицом. Зельевар тоже уже прочитал и в бешенстве вскинул на меня взгляд, на что я передернула плечами и с издевкой ухмыльнулась.

- Профессор Дамблдор, позвольте поменять напарника,- проскрежетал Снейп.

- Ничем не могу помочь, Северус. Я подобрал пары, опираясь на способности каждого здесь присутствующего. Думаю, ваша с Римусом пара будет эффективна.

Снейп скрипнул зубами и выпорхнул из кабинета, обдав всех холодным воздухом, что всколыхнули развивающиеся полы его мантии. Профессора переглянулись, Макгонагалл покачала головой.

- Господа, предлагаю приступить к дежурствам. Чья пара первая?- обратилась она ко всем, и волшебники еще раз взглянули в свои расписания.

- Наша, Минерва,- сказала мадам Трюк,- Я и Вильгельмина* дежурим до десяти вечера.

- Прекрасно!- воскликнул Дамблдор,- А теперь предлагаю разойтись. Нужно набираться сил. Римус,- обратился он ко мне,- Если не ошибаюсь, вы с Северусом займете пост сегодня ночью и смените мадам Трюк и мадам Граббли-Дерг.

- Да, профессор.

- В таком случае тебе тем более нужно набраться сил.

***


Уснуть днем я так и не смогла и ближе к десяти вечера вышла из комнаты, зевая и потирая глаза, понимая, что я все-таки «жаворонок» и по ночам люблю мирно посапывать в подушку. Шла медленно, петляя по пустым коридорам Хогвартса, пока часы на башне не пробили десять раз, и шаг я ускорила. Спускаясь в подземелье, я уже опаздывала. Это я поняла по высокой, трясущейся в раздражении темной фигуре Снейпа, стоящего в условленном месте. Это было одно из разветвлений подземелья, где короткий совсем не освещенный коридор обрывался, упираясь в стену, за которой, собственно, и был тайник.

- Люмус,- скомандовал Снейп и маленький бледный огонек осветил его недовольное лицо и крупную, грубую кладку стены позади мужчины.

- Ты опоздал, Люпин,- ядовито протянул зельевар.

Я разозлилась, раздраженно шумно выдохнула, подхватывая плохое настроение оппонента.

-Все!? Дежурство окончено? Можно идти?- воскликнула я, встряхнув руками, а потом отвернулась, поджав губы, и пробубнила,- Это просто ты раньше пришел, а я не опаздывал…-я резко запнулась, еле сдерживая свою речь, чтоб не произнести это предательское «а» в конце слова.

Вот оно так и вертится во рту, так и норовит выползти в порывах чувств и страстей, а мне остается только язык прикусывать вовремя. На этих мыслях злость прошла, осталась только холодная расчетливая уверенность, что нужно держать себя в руках, а то иногда забывается, что тело-то не мое.

Снейп заминки не заметил и, скривившись прошипел:

- Я смотрю, элементарным правилам приличия ты так и не научился. Тебе бы по лесу носиться и лаять.

- Я смотрю, кто-то страдает разлитием желчи. Тебе бы… А совет давать не буду. Нам еще здесь полночи стоять, а я не хочу видеть твое скукоженное от злости лицо.

Я подбоченилась, уперла кулаки в худые люпиновские бока и грозно задрала щетинистый, такой же люпиновский, подбородок. А Снейп замер. И прищурился, оглядывая меня. Толи поза была слишком воинственной, толи мои слова били по острому слуху зельевара тем, что были непривычны, и даже странны, толи взгляд в темных люпиновских зрачках был не его, а чужой для Снейпа; но Северус вглядывался в меня долго и пристально, как будто интуитивно чувствуя что-то, но сам не понимал, что именно.

Я отвернулась. Снейп моргнул, тряхнул волосами и скомандовал палочке «Нокс».

Свет резко померк и втянулся в кончик палочки, а я поймала себя на мысли, что ничего не вижу вообще. В смысле: даже чуть-чуть, даже силуэты.

- Эм… Северус,- я сделала неуверенный шаг в сторону, откуда, как мне показалось, недовольно хмыкнули,- Я понимаю, что мы подкарауливаем похитителей зеркала, но,- я нашарила в пустоте тело, сжала рукав мантии и дотронулась до сухой мужской ладони. Холодной, очень холодной ладони.

- Караул! Северус, это твоя рука? Скажи, что твоя, и я не взяла за руку мертвеца!

- Отцепись от меня!- прошипело откуда-то сверху, но я схватилась за рукав, ускользающий из моих пальцев, будто кто-то силился его выдернуть,- минутку, что?

- Что?

- Что ты только что сказал?- раздраженно, но с каким-то восклицающими нотками азарта, спросил Снейп.

- Караул?

- Нет, после этого.

- Это твоя рука и я не взял другую?

- Да! Но ты произнес в женском роде слово «взял».

Он прищуривается и впивается в меня взглядом. Я чувствую это кожей, каждым моим напряженным, натянутым нервом, каждой частичкой тела. Суетливо помотала головой, потому что выдавить из себя не могла ни слова, но потом сообразила, что этого жеста в темноте не видно, и дрожащее пролепетала:

- Тебе показалось.

- Считаешь у меня слуховые галлюцинации?- холодно спросил зельевар и поспешил заверить,- Я точно знаю, что я слышал, а что нет.

- Тебе просто показалось,- с нажимом, с еле заметной тревогой в басистом люпиновском голосе, процедила я,- Все! Закрыли тему. Так можно до утра спорить. И зажги, наконец, свет.

На мгновение нависло молчание, которое неожиданно нарушил Снейп.

- Неужели ты боишься темноты. С твоей-то второй ипостасью, Люпин,- ядовито проговорил он.

Снейп злорадно усмехнулся. Даже во тьме это было понятно. Сразу представилось, как он кривит тонкие губы, как сверкают его глаза. Я машинально облизнулась.
Вспомнив, что свет могу зажечь сама, на ощупь нашарила в кармане палочку и зажгла бледный огонек, который осветил наши напряженные лица. Снейп все продолжал наблюдать, а я, не выдержав, отвернулась от его пылких глаз. И тут почему-то меня пронзила мысль, которая появилась после его слов.

- Не понял!? Какая ипостась? Только не говори, что у меня бывает раздвоение личности!

Этого мне еще ко всем моим многочисленным неприятностям не хватало. Чтоб этот чудик-Люпин еще превращался в двух таких же чудиков-Люпинов! Нет, этого мои и без того всклокоченные нервы не выдержат.

А Снейп молчал, ошеломленно замерев. Его брови, всегда лежащие неподвижно на одной линии, дернулись и подскочили на лбу, выгибаясь. Он, конечно, производит впечатление человека, которого невозможно ничем удивить, и это справедливое замечание, но в данную секунду Снейп был именно ошеломлен, если не сказать грубее. Снейп охренел. Потом он крякнул, кашлянул в кулак и, подозрительно хмыкнув, прошел в другой конец коридора.

Вот так, порознь, мы и закончили наше первое дежурство.

Прошло две недели, беззаботной жизни в Хогвартсе. Настало утро полнолуния, в которое я, поднявшись с кровати, заметила на тумбочке пузырек, который вручил мне Снейп.

- Ну, была не была!- и я отхлебнула зелье, которое «определит любой первокурсник», и тут же скривилась, высовывая язык. Алая жидкость обожгла рот и горло ужасной горечью, и я заметалась в поисках воды.

- Ой, вкусно! Ой, вкусно-то как,- приговаривала я, скуксившись, и, тут же вцепившись в стакан с соком на столе, залпом запила лекарство,- Гадость какая. Ну, точно отравил. Этот Снейп-то…

***


У меня уже был опыт преподавания. Я вузовский профессор и по совместительству заведующая кафедрой «Нетривиальных свойств и поведений магических существ». Вела психологию и магическую физику у студентов и, скажу честно, все шло как по маслу. Студенты слушали, записывали, сосредоточенно вглядывались в меня сообразительными глазками. А тут, в Хогвартсе, начала я вести привычный мне урок у детей и получилось вот что…

- Магические существа…хм,- привалившись бедром на край учительского стола, я обвела аудиторию взглядом и продолжила,- или, как еще их называли по старой номенклатуре – адские существа. Что мы о них знаем?

Студенты третьего курса Гриффиндора и Слизерина молчали, потупив взгляды. Одна только Грейнджер уверенно подняла руку. Что ж, предсказуемо…

- Да?

Она встала, шагнув в проход и начала тараторить выученную фразу.

- К каждому магическому существу нужно применять определенный набор ритуалов и норм поведения, потому что к каждому нужен свой подход…

Но я прервала её жестом.

- Да-да. Страница 573, параграф 51, абзац, если не ошибаюсь,- я перегнулась через стол, заглядывая в раскрытую книгу,- абзац второй снизу. Плюс десять баллов Гриффиндору за хороший и точный ответ, но… Задам не стандартный вопрос: в чем выражается индивидуальность подходов к каждому существу?

Тишина настигла класс внезапно, прекратились перешептывания и затихла возня. Все задумались.

- Если перевести фразу мисс Грейнджер на разговорный язык, это будет значить, что в каждом существе есть изюминка, которая переворачивает все наше представление о магических существах. Например, почему нельзя победить существ, просто пульнув во всех непростительное заклинание, и дело с концом? Вроде бы смертоносное заклятие, но почему-то не получается убить, допустим, Паринкула. Если кто не знает, Паринкул это громадный летающий бычок с непробиваемым магическим панцирем на спине. Почему нельзя пробить этот панцирь даже смертоносным заклинанием?

Молчание.

- Потому что потенциал магии того же самого Паринкула рознится с потенциалом магии человека. У человека 23,5 а у Паринкула 56,2 кюрц на микро частицу, разница налицо,- я всмотрелась в застывшую публику.

Не знаю, какая там разница была на лице у меня, но у тринадцатилетних детей на лицах плескался такой ужас, будто из могилы уже восстал Темный лорд и заявил, что мои слова будут обязательной частью будущего экзамена. Рональд Уизли громко с чувством бухнулся лбом об парту. С дальних рядов послышалось приглушенное «Чаво?», и даже Гермиона вытаращила глаза, а я поняла, что с треском и фанфарами сломала ребятам мир. Нда…погорячилась я… рановато им еще вузовскую программу проходить. Теория потенциала одной магической частицы, из которой строится магическая материя… измеряется в кюрц на частицу…

- Все, забудьте! Короче на Паринкуле, из-за того, что у него слишком много внутри магии, возникает активное поле… Нет! Магический слой (это и есть потенциал) и он совершает перенос магической плотности с…Нет не так! Забудьте о Паринкуле. Возьмем человека. В волшебнике потенциал магической материи ниже и поэтому она умещается в его теле и плотность замыкается, образуется проводящая цепь и… Проклятье! Как же это по-человечески сказать-то?...

Короче после этого урока ребятки ушли тихими, спокойными и малость пришибленными, а еще с философски- задранными к небу глазами. Никогда не прощу себя! Я разрушила им прелесть детства, в которой еще существовало убеждение, что вся эта магия – чудо и чудеса, возникающие сами по себе только у избранных людей; чудо, а не сухие потенциалы и переносы плотности, измеряющиеся в кюрц на микро магическую частицу.

***


Вспоминая неудачный урок, на ужине я сидела хмурая, да еще живот болел зверски.

- Сегодня пюре очень нежное,- восхищенно ахнула мадам Стебль и с удовольствием съела еще ложечку, медленно перебирая языком лакомство, томно прикрыв глаза.

- Верно, Помона,- согласилась Макгонагалл,- сегодня эльфы просто расстарались. Не знаю, какую специю они использовали, но вкус очень пикантный.

Снейп, сидевший рядом со мной, хмыкнул. Дамблдор согласился с коллегами, но признался, что сладости он предпочитает в большей степени.

- Римус, а почему вы не едите?

- Я уже испортил себе аппетит печеньем.

А на самом деле меня мутило от одного вида и запаха этого пюре. Хотелось мяса. И побольше. Я уже давно съела свою котлету, тоже, кстати, имевшую пикантный вкус, и даже прочувствовала, какие именно специи добавили домовики. Вернее по названием я их не определила, зато поняла, что их было четыре. Эти терпкие вкусы будто отделились на языке друг от друга на четыре кучки – так явно я их ощущала. С обонянием было тоже самое. В воздухе Большого зала витала смесь огромного количества запахов, которые я определяла мгновенно, и это меня пугало.

- Надеюсь, вы выпили то, что я дал вам две недели назад, Люпин?- тихо поинтересовался зельевар.

- Да. И учитывая, что появилось недомогание, вы все-таки отравили меня,- буркнула я, отставляя тарелку и через силу отхлебывая из кубка воду.

- Жаль, но нет. Это побочное действие. Если бы я травил вас, то это был бы какой-нибудь редкий оригинальный яд с медленным и мучительным действием, вроде сока дерева Баро. Из-за него кожа покрывается черными волдырями а, когда они лопаются…

- …начинаются светиться и нагреваться, и человек сначала слепнет, а потом изжаривается заживо,- хмуро закончила я,- Какая отвратительная история. И, кстати, приятного аппетита. Под такие истории только и нужно, что ужинать.

Снейп поджал губы, видя, что его слова не принесли должного эффекта. Тем временем я продолжала:

- Видимо, у каждого зельевара тяга ко всяким отравам, которая плавно перетекает в хобби.

- Это скорее специфика профессии.

Я прыснула в кулачок.

- Ничего себе специфика! Я запомню это. Буду цитировать при случае.

Он гневно взглянул, как я веселюсь, встал и вышел из-за стола. Я только проводила внимательным взглядом его удаляющуюся к дверям фигуру с развевающимися полами мантии. Все-таки есть в нем что-то особенное. Какая-то искра, которая заставляет наблюдать за ним, впитывать его, хоть и сардонические, слова, удивляться тем, как он держит себя на людях. Даже то, как он вышел из Большого зала, было впечатляюще, ярко, броско, хоть он и прошел-то всего несколько метров. Интересная личность, загадочная… хочется раскрыть его, заглянуть под его язвительную корку, и оценить, тот бесконечно-живой и трепещущий волшебный мир его души; взять его в ладони, чтоб он испуганно застыл в ожидании приговора, не в силах закрыться обратно, потому что поздно уже; хочется взять этот мирок в ладони и прижать к своей груди…а еще стереть с лица Снейпа эту вечную, надменную ухмылку!

Я фыркнула себе под нос и прислушалась, о чем говорят другие профессора.

- Дети сегодня были какие-то понурые,- сокрушалась Макгонагалл,- Даже мисс Грейнджер витала в облаках на моем уроке.

- Вы про Слизерин и Гриффиндор? Про третьекурсников?- спросила Помона Стебль,- Они явно были не в себе.

Я грустно улыбнулась и встряла в разговор.

- Боюсь это моя вина. Я рассказал ребятам про теорию магической материи.

- Мерлин! Бедные дети!- воскликнула Макгонагалл, а Дамблдор заинтересованно обернулся и внимательно смерил меня взглядом.

- Им же всего тринадцать! А это материал четвертого курса вуза,- вторила преподавателю трансфигурации мадам Стебль.

Я поправила:

- Пятого. Это проходят на пятом курсе.

- Еще хуже!

- Я уже понял свою ошибку, погорячился я.

- Да-да-да.

- Но ничего,- вступил в разговор Флитвик, сидящий рядом с Минервой Макгонагалл,- чуть подпортилось у них настроение – не беда, просто не повезло с лекцией. Повезет в чем-нибудь другом. Как говориться: чтоб сохранялся баланс природы, что-то убыло, а что-то прибыло…

Я ухмыльнулась, сразу же всплыла в сознании подходящая ассоциация. Нда… это на меня похоже. Я, значится, через дементора «прибыла», а Люпин…Ой!

Я широко распахнула глаза и сосредоточенно закусила губу, понимая, что забыла важную, чуть ли не основную вещь! Я совсем забыла про настоящего Люпина!

Из Большого зала я вылетела пулей, чуть ли не быстрее и эффектнее самого Снейпа.

- Проклятье!

- Проклятье и сотня поцелуев дементора!- рычала я, суетливо прохаживаясь из одного угла моей спальни в другой, и судорожно думала, потирая переносицу.

- Какая я дура! Расслабилась! В отпуске я!- в чувствах вопила, размахивая руками, и вдруг, оборачиваясь к зеркалу и с ненавистью вглядываясь в чужое, люпиновское отражение, громко рявкнула,- Нет! Я не на отдыхе! Я застряла в чужом теле без возможности вернуться и даже рассказать об этой напасти! Проклятье!

Я осела на кровать и провела ладонями по лицу, стараясь снять напряжение. Опустила подбородок на ладони, обхватывая пальцами щеки, и уставилась бессмысленным взглядом в цветастый вытоптанный ковер.

- И что мне делать?- уже тихо, сиплым обессиленным шепотом, пробормотала я.

Взгляд упал на часы – уже половина двенадцатого ночи. Сна не было ни в одном глазу.

- Надо с чего-то начать,- вслух, чтоб не упустить ни одной детали, я начала проговаривать план моих следующих действий,-Хотя бы начать… Надо узнать в какой лаборатории занимаются дементорами и какие сведения у них есть. Надо узнать, что сталось с моим телом и куда делся Люпин, но…А?!

Я почувствовала, как сердце кольнуло, будто тупая игла пронзила его и застряла, мешая ему биться. Тут же стало ломить колени, будто их выкручивает жестокая невидимая рука. Та же боль прихватила локти, и я заломила руки, пытаясь справиться с ней, но ничего не выходило. Я подскочила на ноги и хотела броситься из спальни чтоб добежать до аптечки в шкафу, но в ногах что-то хрустнуло, и я громко закричала, сдирая горло, как казалось до крови. Почувствовала, что двигаюсь сама собой, чувствовала, что ноги удлиняются, растягивают и рвут кожу. Теплая жидкость стекла по щиколотке, но это было последнее, что я заметила, потому что было так больно, что на стенку хотелось лезть, а лучше голову разбить, чтоб не чувствовать. По лицу текли слезы, волосы, мокрые от пота, прилипали ко лбу. Спину тянуло и ломило, скрежет и хруст ломающихся костей и треск разрываемой одежды застилали слух отвратной симфонией, а я плывущим взглядом зацепилась за отражение в большом зеркале и взвыла, тем протяжным страшным воем, что издает обреченное на смерть животное, загнанное в угол. В отражении зеркала я видела чудовище, уродливое и неуклюжее. Почти лысое существо, так же как и я, согнутое от боли, смотрело из зеркала мутными злыми глазами, посажеными глубоко на люпиновском лице. Грязно-сероватую кожу покрывал едва заметный серый пушок, конечности, уродливо вытянутые, венчались широкой когтистой лапой. Словно в оцепенении я наблюдала, как в отражении вытягивается мое лицо и чернеет нос, и чувствовала, как хрустит и раздвигается челюсть. Боль спала так же внезапно, как и появилась, окончив превращение. Теперь вместо человеческого лица была волчья морда, такая же лысая и грязно-сероватая, как и все тело. Я, отшатнулась от зеркала, неловким движением лапы смахнула со стола графин, и закричала во все горло, но вырвался рык зверя, от которого я испугалась еще сильнее и заметалась по комнате, сбивая на пути мебель. Я, продолжая реветь, перевернула стол, тумбочку, содрала балдахин с кровати. Вдруг дверь распахнулась, и в спальню влетел Северус Снейп, который на мгновение замер, всматриваясь в меня бесстрастными глазами, но тут же выхватил палочку. Я тоже замерла. Всю панику как рукой сняло – его взгляд внушал непоколебимое спокойствие и облегчение, теплой волной окутавшее тело, как мягкий домашний плед. Я бросилась к нему, как к спасению, но зельевар взмахнул рукой, невербально проговорив заклятие, и мое тело стянуло веревками. Я упала на бок на валявшийся балдахин и еще какой-то мусор, а Снейп навис надо мной, шевеля губами, будто что-то говоря. Я не слышала. Я пыталась сказать ему, что произошло, объясниться, но из зубастого рта доносилось лишь рычание.

- Ты пил зелье? Ты пил? Слышишь? Люпин!- Снейп, скривившись, невербально наложил заклятие, и все звуки сразу исчезли,- Ты пил зелье?- спросил он, глядя в черные глаза чудовища.

Я попыталась сказать, что да, но наложенное заклятие поглотило мои слова-рычание, и я только безмолвно двигала челюстями.

- Кивни, если да,- приказал Снейп.

Я кивнула волчьей мордой.

Мужчина в бешенстве дернулся и, не совладав с эмоциями, закричал на меня:

- Тогда какого Мерлина, ты крушишь здесь все!?

В его глазах плескалась такая ярость, такое дикое пламя, что я невольно сжалась в комок и заскулила.
Он выпрямился, видимо пришел в себя и надменно посмотрел на меня привычным холодным взглядом.

- Я приду утром, чтоб снять веревки. Надеюсь, к тому времени ты ответишь мне что-нибудь вразумительное.


***



Сон был тяжелый. И не только из-за того, что руки затекли и поза была неудобная, да и вообще тяжело спать, когда под ребра упирается отломанная от стола ножка. Сон был тяжелым от долгого и мучительного осмысления, кто я (вернее Люпин) есть на самом деле.

А Люпин был оборотнем. Почему был?- да потому что неизвестно, где его черти носят и жив ли он вообще – сути дела это не меняет. Главное, что досталось мне, а достался мне мой обожаемый оборотень. На диссертации об оборотнях я собаку уже съела, так пора побывать в шкуре моих подопечных.

Я тихо заплакала, и слезинка, заскользив по уже человеческой, люпиновской щеке, капнула на плотную ткань балдахина. Хочу обратно в свое тело…надоело… Хочу домой… все…

Снейп пришел, как и обещал, утром. Вошел молча в спальню, снял заклинание и принялся наблюдать, как с кряхтением я выпутываюсь из ослабших веревок и из-за судорог не сразу встаю на ноги.

Он смотрел прямо и твердо, но отрешенно, будто сосредоточенно обдумывал какую-то мысль, не дающую ему покоя. Я обессилено бухнулась на уголок кровати, сгибаясь и потирая ладонями лоб. Снейп встал передо мной, но голову поднимать не хотелось, и я бессмысленно рассматривала его кожаные ботинки.

- Спасибо…- выдавила из себя эти слова, но голос дрогнул, и я едва не захлебнулась в рвущихся наружу судорожных рыданиях,- И за зелье и за то, что пришел…

- Что это было, Люпин? Испугался своего отвратительного вида?- резко перебил он.

Я прикусила губы, сжала веки. Слеза все-таки потекла по щеке.

- Не знаю…

- Или забыл, что значит команда «сидеть»?- продолжал измываться Снейп.

- Обойдусь и без твоих пустых предположений!- выкрикнула я, вскидывая красное люпиновское лицо,- И без этого тошно…

Он не нашел, что ответить. Я отвернулась, не видела его лица, не знаю были ли там муки совести или хотя бы простое человеческое понимание.

- Я все равно благодарн… благодарен тебе,- просипела я, заглядывая ему в глаза,- Спасибо. Ты появился, и я сразу успокоился тогда, в обличии…

Глаза Снейпа расширились от удивления, но он раздраженно повел головой и вышел из спальни, оставляя за собой и вправду смиренное спокойствие, которое обогрело мою душу и жалкое испуганное сердечко. Я откинулась назад, укладываясь на покрывало, раскинула руки и сделала глубокий, давшийся легко, вдох, потом умиротворенный выдох. Спокойствие. Принятие. Тишина.

***


Я не пошла на завтрак, и поэтому у меня до обеда была уйма времени, чтоб привести себя в порядок и выпить успокаивающие травяные настойки. Сегодня воскресение, занятий нет, и это не могло не радовать, потому что выходить к детям и что-то рассказывать сил не было. Эти самые силы медленно и мучительно истощались по капле, будто кто-то выжимает меня и цедит живительную влагу через марлю, оставляя лишь хрупкую оболочку. Еще одного фокуса вроде полнолуния я точно не выдержу и удавлю и Люпина и себя – может тогда моя душа переметнется в тело получше. Если бы не Снейп тогда…

А ведь Снейп ворвался тогда, и я перестала паниковать. Я взглянула на него и поняла, что он спасет меня, что поможет, что я в безопасности и что все будет хорошо. Он за одно это появление, за долю секунды внушил уверенность и покой. От одного только его взгляда у меня волчьи коленки подогнулись, а лапы сами потянулись его обнять, захотелось уткнуться носом в его плечо и заплакать, чтоб он гладил по голове и шептал милую бессмыслицу. Остро ощутила, как нуждаюсь в утешении.
Я прямо сейчас захотела, чтоб он обнял меня. Сейчас.

***


На обед я вышла в бодром расположении духа, будто и не было этой страшной ночи. Села, пододвинула к себе салатик из помидоров, огурцов и какой-то душистой травы и искоса взглянула на преподавателей. Вернее на Снейпа, сидящего рядом и отпивающего из кубка. Он сделал глоток, его горло дернулось, дернулся кадык, и Северус облизнул губы, отставляя кубок на стол.
Я вожделенно закусила губу. «Как же он хорош»- вдруг подумалось мне,- «А какие у него руки!»

Я перевела взгляд на столь изящное запястье, каким только может быть изящным запястье мужчины, почти прикрытое рукавом черной мантии, из-под которой торчал кусочек белого манжета. Длинные пальцы…

Я едва сдержала улыбку и замаскировала ее, съев ложечку салата, снова взглянула на него. « И все-таки он очень хорош. Почему-то раньше я этого не замечала, а вот после полнолуния… Северус красив, по-своему симпатичен. Он восхитителен. Настолько, насколько может быть восхитителен мужчина…»

Северус Снейп долго думал о событиях ночи и утра. За обедом, когда Люпин (то есть я ) появился и сел на свое место, Снейп решил незаметно применить легилименцию и прочитать мои мысли – уж очень его тревожило необычное поведение Люпина. Зельевар сосредоточенно напрягся и, поднося к губам кубок с напитком, ненавязчиво вторгся в мое сознание так, что я ничего не почувствовала.«Он хорош… Северус красив…мужчина»- Снейп поперхнулся тыквенным соком и принялся влажно кашлять. Его бледное до этого, лицо раскраснелось, глаза выпучились, а когда он наконец смог спокойно, легко вздохнуть, обернулся на меня всем корпусом и взглянул так удивленно, почти с ужасом. Потом он подскочил на ноги, как ошпаренный, и суетливо вылетел из Большого зала. Я ничего, не понимая, дернула бровями и доела салат. И что на него нашло? Сейчас, согласно расписанию, еще дежурство будет у зеркала, а он уже шарахается от меня.

***


Когда я подошла к тайнику, Снейп уже был на месте и ждал меня. Его напряженная фигура маячила у стены, он то и дело бросал на меня взгляд, будто в нетерпении поджидая, когда я с ним поравняюсь. Когда я подошла достаточно близко, зельевар выхватил палочку и, едва ли не ткнув деревянным кончиком мне в шею, взволнованно спросил:

- Какое у меня было прозвище в школьные годы? Как ты, Поттер и Блэк меня называли?

Я растерянно молчала, напряженно жуя губы. А что я могла на это ответить?

- Какое у меня было прозвище в школьные годы? Как ты, Поттер и Блэк меня называли?

- Да брось, ты,- я с напыщенной небрежностью махнула рукой, но сердце прихватила ледяная тревога,- Когда это было-то? Не живи прошлым.

- Отвечай, Люпин,- упрямо процедил Снейп.

- Да, такие мелочи забываются уже на следующий день!

Я попыталась отстраниться от направленной на меня палочки и как можно незаметнее полезла в карман за своей, но зельевар быстро схватил меня за шиворот и сам выудил мою палочку из пиджака. Он сунул ее к себе в складки мантии и уже больно ткнул своей палочкой мне чуть пониже подбородка, заставляя меня задирать голову.

- Кто ты?- произнес Снейп.

- Никто,- пропищала я, протягивая руки к давящему на шею вороту и пытаясь ослабить захват,- Я не могу этого объяснить, но я не тот, кого нужно опасаться, поверь!

- Поверить? Ха!- Снейп дернул головой и склонился над моим задранным лицом так, что опалил щеку теплым дыханием,- Только после сыворотки правды. Но с собой её нет… Но есть другой способ, проверить…твое истинное обличье.

Его взгляд метнулся к стене, за которой надежно скрывалось потайное помещение. Северус подтащил меня и, стиснув мой ворот крепче, провел палочкой по определенным кирпичам, которые тут же принялись раздвигаться и крутится и, в конце концов, образовали узкую арку, в которую Снейп грубо впихнул меня, затем прошел сам. Факелы, вдетые в кованые, прикрепленные к каменной стене канделябры, зажглись сами собой, как только мы ступили на каменный пол тайника, и осветили просторное помещение без окон и каких либо предметов мебели желтовато-оранжевым, подобно лучам уходящего солнца, переливистым светом. В самом центре возвышалось зеркало в ажурной, украшенной блестящими драгоценными камнями раме шириной почти семьдесят девять дюймов и высотой в два раза больше. В верхней части рамы, на овальной дощечке, овитой коваными цветами и стеблями, было высечено по-латински одно слово: veritas, что значит истина.

Снейп подвел меня прямо к зеркалу. Я попыталась упереться ногами, но мужчина с силой дернул меня, и я, зацепившись носком ботинка за выступающий в полу камень, упала, на секунду повиснув на собственной мантии, стискиваемой зельеваром, а потом бухнулась коленками на пол перед зеркалом Лингуса. Снейп вжал в кожу чуть ниже подбородка кончик палочки, запрокидывая мою голову назад, и взглянул в зеркало. Я тоже скосила глаза на старинный артефакт и едва сдержала всхлип радости. Зеркало отражало вместо Люпина девушку с раскинутыми по плечам светлыми кудрями, стоящую на коленях перед Северусом Снейпом, запрокинув голову, и всматривающуюся в зеркальную гладь с выражением бесконечной нежности и счастья. Это была я. Настоящая я, и от осознания этого я едва не заплакала. А я была одета так же, как и тогда, в подземном переходе, когда появился дементор: джинсы приуженные, вдетые в сапоги, свитер, приталенный и обличающий прелести моей худенькой, красивой фигуры.

Снейп тоже долго вглядывался в зеркало, пока рваным движением не повернулся ко мне, подмечая, что взгляд голубых глаз у девушки в зеркале был совершенно схожим со взглядом Люпина.

- Кто ты? Бездарная шпионка, которая не смогла запомнить, что слова в мужском теле нужно произносить в мужском роде? Могли бы подослать кого-нибудь поталантливее,- ухмыльнулся Снейп, разворачивая меня прямо, к себе, но продолжая держать на коленях без возможности подняться, будто получая удовольствие от созерцания настолько поверженного врага.
Мужчина снова внимательно взглянул в зеркало. Теперь я стояла боком, и мои волосы струились по спине, и из-за поднятой головы раскачивались от любого моего движения.

- Я не шпионка!

- А я вижу девчонку, которая под чужой личиной проникла в школу именно тогда, когда доставили зеркало Лингуса. А в совпадения я не верю. И где настоящий Люпин? Что ты с ним сделала?

- Я не знаю! Я всего лишь профессор из университета! Меня зовут Лоракс Диоль-Паттерсен, и я здесь случайно!- я с мольбой взглянула на мужчину, но его жестокие глаза остались непреклонными,- Произошел несчастный случай! Казус! Я случайно попала в это тело! Я дралась с дементором и попала под его плащ, и очутилась в этом теле уже в Хогвартс-экспрессе! Клянусь, я не знала о зеркале!

Снейп пристально посмотрел в лицо Люпина, потом снова взглянул на отражение профессора Диоль-Паттерсен и применил легилименцию. Теперь я почувствовала явное вторжение в сознания, но это было мне на руку, и я даже принялась специально вспоминать о дементоре в переходе и о том, что произошло дальше. Лицо Снейпа становилось все мрачнее и мрачнее с каждым моим вскрытым воспоминанием. Но Снейп продолжал не верить – окклюменция – вот, что его беспокоило. Он считал, что если я вдруг окажусь окклюментом, то что мешает мне показать выдуманные воспоминания, которые мне будут выгодны и которые помогут доказать мою «невиновность»? Он на мгновение задумался, и взгляд его метнулся на зеркало. Новая мысль озарила его лицо, и он сказал:

- Перед зеркалом Лингуса человек может говорить только правду, а если он солжет, то будет корчится в неистовых муках,- и Северус, схватив меня за плечо, грубо швырнул на пол, и я чуть не ударилась о стекло головой,- Говори в свое отражение!

Я, лежа на боку, повернула голову и, смотря своему лежачему отражению в глаза, повторила все, что говорила ранее, оставляя теплым дыханием запотевшее пятнышко на зеркальной глади.
Снейп смерил меня озадаченным взглядом, потирая подбородок. Его версия рушилась с треском с каждым моим произнесенным словом, а он все никак не мог поверить, что та бредовая ситуация, в которую я попала, действительно может произойти совершенно случайно.

- Я не вру!- твердо, с гордостью подтвердила я, оборачиваясь и вскидывая люпиновский подбородок.

- Невероятно,- пробормотал Северус и все же отстранился от меня, но палочку не убрал, зато дал мне подняться на ноги.

Мы встали друг напротив друга, не зная, что делать и говорить, повисла неуютная пауза, за время которой я неловко жалась, закусив губу, а мужчина несколько раз резко отводил взгляд на мое отражение, а потом в пол. Видимо, ему тоже было неловко, хоть слишком уж явно он это не показывал, скрываясь под непроницаемым выражением лица. Наконец, Снейп прокашлялся и начал говорить, хотя было видно, что слова давались ему с трудом, преодолевая смущение.

- Так что вы собираетесь теперь делать, мисс Диоль-Паттерсен?

- Зовите меня Лоракс…- сгорая от смущения, пролепетала я,- я имею в виду, что раз уж мы почти месяц проработали вместе, можно же обращаться по именам?

- Да, Лоракс…

- А насчет моих действий – я не знаю. Я хотела подумать об этом вчера ночью, но, как назло, это было полнолуние, и я ничего не успела! Но, думаю, просмотрю книги в библиотеке – может такое уже бывало, а так…думаю, нужно оставит все как есть.

Северус изумленно дернул бровями, и уже разомкнул губы, чтоб что-то сказать, но я опередила его.

- Я имею в виду, что продолжу работать здесь, и скрываться, пока уж точно не найду какую-нибудь информацию. И вы ничего никому не говорите!

- Но…

- Потому что я не хочу, чтоб куча людей знала о подменном профессоре,- будто чувствуя, что он хочет сказать, отвечала я,- Это же скандал будет! Мне такие проблемы не нужны, да и Хогвартсу не нужны. Я, лучше, по-тихому переметнусь обратно, если…- я запнулась, отвернулась к зеркалу, напряженно сжимая губы.

- Если получится…- закончил за меня Снейп тем ледяным тоном, которым обычно пользовался на уроках.

- Должно получиться! Ведь если есть вход, значит, есть и выход!

У зельевара дрогнули в улыбке губы, но он скрыл ее кривой усмешкой.

- Кстати о входе…- сказала я, оглядываясь и указывая большим пальцем на арку, через которую мы пришли,- Ничего, что мы здесь, возле зеркала, которое должны охранять?

- Для проверки, любые средства хороши, даже зеркало, но, думаю, действительно стоит выйти. Скоро должны прийти Макгонагалл и Трюк на смену. Не стоит, чтоб они нас видели, тем более, если вы хотите сохранить все в тайне, Лоракс,- мое имя он надменно протянул языком на выдохе, добавляя к размеренному звучанию скрытый, ему одному известный посыл, и меня пробрало приятно-щекочущей нервы дрожью.

Он проговаривает с подобной интонацией все имена, и этот раз, казалось бы, ничем не отличался от предыдущих, но мое имя, произнесенное так шелестяще-тихо и раскатисто одновременно; мое имя, слетевшее с его губ, было усладой для меня так, что я вновь закусила люпиновскую губу, чтоб скрыть блаженную улыбку и невольно взглянула на Северуса исподлобья стремительным взглядом.
Снейп заметил мой жест и на долю секунды смутился, дернув головой и возвращая лицу прежнее надменное выражение.

- Вы правы. Идемте.

У самой арки Северус Снейп галантно пропустил меня вперед и запечатал тайник. Потом он пошел по коридору, оставив меня.

- Эм…Северус!- жмясь на месте и потирая руки, позвала я, а потом не выдержала и улыбнулась,- Вы ничего не забыли?

Он выгнул бровь и повел головой.

- Палочку мою, будьте добры,- елейно сообщила я, довольно покивав.

Снейп совершил какое-то резкое, рваное движение, едва не хлопнув себя по голове и принимаясь обшаривать себя. Наконец, он выудил искомую вещь, взяв за середину, шагнул ко мне, и я потянулась за палочкой, но как-то неудачно схватила ее и случайно коснулась его пальцев.

- Благодарю,- сказала я, чуть кивнув, совершенно не смущаясь и держа гордую прямую осанку.

Тут же нас сменили подоспевшие профессор Макгонагалл и профессор Трюк. Распрощавшись со Снейпом и уходя, я задней мыслью подметила, что у него все-таки очень холодные руки.

***


Неделя пролетела как-то очень скомкано и совершенно не плодотворно. Со Снейпом я пересекалась редко в основном только на дежурствах у зеркала, да и там мы перекидывались парой дежурных фраз, вроде приветствия, и расходились в разные углы. Вернее зельевар уходил под моим пристальным упрекающим взглядом, который он гордо игнорировал.

В субботу за завтраком я обратилась к Минерве Маккгонагалл с вопросом, который меня беспокоил уже долгое время:

- Профессор Макгонагалл, я здесь не получал ни одной газеты. Подскажите время, когда их совы присылают, а то, видимо я не застаю их.

- А вы не знали, Римус?- удивилась женщина,- В редакции произошел пожар и выпуск газет приостановили на месяц.

- Мы на месяц отрезаны ото всего мира!- засмеялась профессор Стебль, встревая в наш разговор.

- И когда все восстановят?- осторожно поинтересовалась я.

Может там уже про дементоров написали, а они от работы отлынивают!

- Да, в ближайшие дни, наверняка,- сказала профессор травологии.- Нам-то что? Опять про Сириуса Блэка будут трезвонить. Что мы в этих газетах не видели-то? Верно, Минерва?

Ха! Не видели они! Это они женщину в мужской личине не видели! На меня внезапно напало раздражение, и я принялась грубо кромсать ножом и вилкой яичницу, пока рядом со мной не прошелестела мантия, и не присел Северус Снейп.

Сухо поздоровавшись, он начал накладывать себе из большой общей тарелки овсяную кашу, и мне в нос ударил ненавистный запах из детства, когда в еще магловском детском саду подавали совершенно отвратительную овсянку. Умирать буду от голода, но есть ее не буду. Я поморщилась.

- После завтрака я веду свой факультет в Хогсмид. Предлагаю пройтись и обговорить,- чуть склонившись ко мне, вдруг тихо произнес Снейп.

От неожиданности я суетливо закивала, стараясь поскорей прожевать и что-нибудь ответить.

- Встречаемся у центральных ворот.

Снейп ждал меня в условленном месте, и когда я его увидела, у меня дыхание сбилось. Северус Снейп сменил безразмерную черную мантию на того же цвета элегантное осеннее пальто, так подчеркивающее его гордую, стройную, статную фигуру, что я засмотрелась, не смея оторвать глаз.

- Доброе утро,- зачем-то поздоровалась я, хотя мы и так виделись.

Снейп кивнул, и мы неспеша, прогулочным шагом, побрели по дороге по направлению к магической деревушки Хогсмид. Далеко впереди нас маячили фигуры учеников, так что мы шли одни и никто не мог подслушать нашу беседу.

- А где же ваш факультет, ваши ученики?- спросила я.

Как помнится, он хотел проводить их в Хогсмид.

- Их ведут старосты – хоть какой-то от них будет прок. К слову, как у вас продвигаются дела?

- Дела? А, вы о моей проблеме? Ну, я перерыла… вы не против, если я буду при вас называть себя в женском роде? Так вот, я проштудировала некоторые книги и пока ничего не нашла. На днях загляну в запретную секцию.

- Вы еще не дошли до запретной секции? Чем же вы занимались все неделю, Лоракс,- искренне поразился Снейп и, ухмыльнувшись, подковырнул,- Или так понравилось новое тело, что хотите остаться в нем подольше?

- Что? вы… прекратите насмехаться!- запинаясь от негодования, возмутилась я, и люпиновские щеки начали покрываться красными пятнами,- У меня не резиновое время! Мне еще к урокам нужно готовиться!

- А разве университетский профессор не может что-нибудь рассказать без подготовки?

- Может!- едва не взвизгнула я, распаляясь еще больше,- Уже рассказала! Про магические потенциалы!

Снейп на мгновение замер и, будто не веря, внимательно посмотрел на меня, но, поняв, что я говорю совершенно серьезно, вдруг сухо засмеялся.

- Вы не в своем уме, Лоракс, раз рассказываете подобное детям, тем более таким тугомыслящим, как Долгопупс или Уизли. Лучше расскажите о чем-нибудь примитивном.

- У меня слишком узкая специализация,- насупившись и скрестив на груди руки, фыркнула я.

- В любой ветви науки есть азы, если вы не в состоянии объяснить даже их, то не может быть и речи о чем-то большем,- процедил зельевар.

Я даже встала как вкопанная, разъяренно дыша, от такого заявления, а Снейп, заметив это, тоже остановился, вставая чуть впереди меня.

- Сбавьте тон, Северус! Я вам не ученица на экзамене! И не маленькая девочка!- я возмущенно ткнула его в грудь пальцем,- Представьте себе, мне тридцать один год и я могу оценить свои знания без чьей-то помощи! Защита от темных искусств – не мой предмет. Я доктор магических наук, занимаюсь психологией магических существ, и то, в основном оборотней! По второй специальности я вообще инженер электромагических цепей! Разумеется, я должна готовиться к школьной программе. И вообще, не заставляйте меня оправдываться!

Снейп молча и стойко снес мою тираду, внимательно меня слушая и не прерывая зрительного контакта.

- В любом случае, у вас нет времени, чтобы прохлаждаться,- холодно ответил зельевар.

- Даже не сомневаюсь в этом,- язвительно сказала я – сам виноват, довел…

На несколько мгновений нависла тишина, но её тут же прервал зельевар.

- Напомните, сколько вам лет?

- Тридцать один,- сказала я.

- Я не припоминаю вас в Хогвартсе. На каком факультете вы учились?

- Я училась на Когтевране. А разве мы ровесники?

- Мне тридцать три.

- Знаете, Северус, я тоже вас не помню. А на каком факультете учились вы?

- Слизерин. Шляпа не раздумывая отправила меня туда.

- А на мне шляпа сначала присвистнула, а потом отправила на факультет. Сказала, что у меня замечательные мозги!- наиграно торжественно заявила я, а Снейп беззлобно усмехнулся.

- Видимо, в тот день в Хогвартсе появилась очередная всезнайка, подобно Грейнджер.

- Я не была как Грейнджер,- тут же возмутилась,- Она помешанная заучка. Пытается охватить все и как можно больше, но поверхностно, только, чтоб вовремя сказать что-нибудь умное. Мне было достаточно того, что рассказывали на уроках. Но меня интересовал углубленный материал. Я задавалась вопросами: что такое магия и как она возникает? Почему при заклинании левитации нужно выводить палочкой определенные движения и как эти движения влияют на результат,- Снейп просто изумительно слушал с живым интересом в глазах, и, замечая это, я распалялась все больше и говорила,- Если все старались понять колдовство сердцем, то я пыталась понять его головой. Хотя, во многих профессиях наоборот нужно чувствовать магию.

- Поясните.

-Хм…- призадумалась, но когда я взглянула на собеседника, мысль сразу же пришла в голову,- Да, то же самое зельеварение! Если зельевар может определить с чем будет реагировать вещество и какие свойства проявит в зельях, только взглянув на него, или потрогав, или узнав простые свойства, то, я считаю, это здорово. Это высший пилотаж. Получается, мастер чувствует свое дело,- глубокомысленно изрекла я,- Я это называю профессиональной интуицией.

- Вы чувствуете свою работу?- спросил Снейп.

- Инженерию и психологию? Да. А вы, Северус?

- Я никогда не задумывался об этом, но думаю да, чувствую. Но, знаете, я всегда зельеварению предпочитал Защиту от темных искусств.

- Меняться не буду!- резво заявила я, улыбаясь и вскидывая ладони,- С зельеварением у меня еще хуже, чем с ЗОТИ,- на что Снейп мне улыбнулся и опять съязвил так, как умеет делать только он – хлестко и бесповоротно.

- Ну, я так и думал…

Я даже не обиделась.

Так слово за слово мы брели по осенней дороге. Листья были собраны дворниками-эльфами в кучки и теперь прели и перегнивали под высоким осенним солнцем на обочине, а под ногами скрипел песок. Дорога огибала пестрый лес, затронутый красочным осенним пером, а слева стелилась пустошь и виднелись разноцветные трибуны и пики стадиона для игры в квиддич.

Дорога круто повернула и впереди нам открылась деревушка Хогсмид темнеющими маленькими домиками с черепичными потускневшими крышами. Самым высоким зданием была чуть покосившаяся колокольня, тянущаяся тонким шпилем в ясное небо, на которой звонарь выдавал переливистую колокольную трель, дергая за веревки и отмечая перезвоном полдень.

На площади было шумно. Беспорядочно сновал народ, ученики спешили обойти все лавки, какие только можно и, вдруг сталкиваясь с преподавателем, замирали, осторожно здоровались и торопились дальше.

- Я, кроме паба «Три метлы», больше не знаю питейных заведений,- проводя магазинчик «Зонко» и выходящих из него радостных подростков завистливым взглядом, сказала я,- Вот почему в нашем детстве не было таких игрушек, а?

Снейп проследил мой взгляд и устало возвел глаза к небу, но промолчал. Видимо ничего против наличия подобных игрушек в своем детстве не имел.

- Я знаю одно тихое место на окраине, куда не ходят ни ученики ни преподаватели. Студенты просто не доходят до него, застревая на этой улице, а преподавателям и в «Трех метлах» хорошо,- сказал Снейп.

- Чудно! Ведите. А знаете, если бы не люпиновская репутация, я бы заглянула в «Зонко»,- вздохнув, я снова взглянула на яркую витрину.

- Его репутацию уже ничто не испортит,- заверил Снейп со снисходительной усмешкой, останавливаясь передо мной и скрещивая руки на груди, а в его глазах зажглись насмешливые искорки,- Если вам так хочется, Лоракс, то идите.

- Можно?- поразилась я, растерянно остановившись,- А…но.

Я кинула беспомощный взгляд на магазин, потом на едва не смеющегося зельевара, заинтересованно наблюдающего за моими метаниями и старающегося сохранить невозмутимость.

- Северус, пойдемте вместе. Выша репутация настолько железная, что не сломается от одного похода в детский магазин.

И тут в его глазах промелькнул ужас, и Снейп растерял всю свою надменность и насмешливость. Его взгляд метнулся на магазин, потом на меня.

- Вы шутите?!- возмутился он.

- Нисколечко. Я серьезно, пойдемте вместе.

- Если вы хотите идти, то идите, но без меня,- он даже отшагнул назад, но то и дело посматривал в сторону магазина.

- Я боюсь одна. Северус, идем вместе,- я осторожно, незаметно взяла за край его рукава и легонько дернула.

Мужчина неуверенно сдвинулся с места, и мы направились к лавке «Зонко».

Когда мы зашли в помещение, сокрушаемое смехом, криками, счастливыми возгласами и жужжанием магических механизмов в заводных игрушках, то замерли на пороге. Собственно вместе с нами замерли и абсолютно все дети с застывшим то ли ужасом, то ли шоком на лицах и заглохли все звуки. Только какая-то игрушка продолжала ненавязчиво жужжать. Про наши со Снейпом выражения лиц можно было не говорить – мы немножко переоценили свои силы. Храбрости зайти в магазин мы где-то нашли, а вот пройтись между стеллажами, раздвигая остолбеневших детей, мы не смогли.

Первой очнулась я, подгоняемая убеждением, что в любой непонятной ситуации нужно сделать то, что всех расслабит или ослабит бдительность. Глупо растянуть губы в улыбке и осторожно помахать рукой – не вариант. Я представила, как это делает Снейп, по-тихому линяя за стеллаж с игрушками, и отвергла эту идею.

Далее я приняла гордую позу, вытянувшись по струнке, и поздоровалась.

- Доброе утро, дети,- мой голос разнообразил гробовую тишину и снял оцепенение.

- Доброе утро, профессор Люпин. Доброе утро, профессор Снейп,- чуть ли не слаженным хором как по команде вожатого, нараспев выдали дети.

Оцепенение снято. Пункт первый выполнен. Далее пункт второй – бегство. Но до этого пункта должен будет следовать подпункт, потому что будет странным то, что профессора пришли, ввели всех в ступор, поздоровались и ушли.

Поэтому я размашисто прошагала к ближайшей полке взяла первый попавшийся под руки розовый пушистый клубочек и отнесла его на кассу, которая была тут же, при входе справа. Далее я подумала, на кой черт Люпин выбрал именно розовый комок шерсти, но что-либо менять было поздно. Когда за тобой следят около полусотни любопытных глаз и когда ты косячишь, нужно делать вид будто все происходит так, как должно быть. Поэтому я решила чуть усовершенствовать ситуацию.

- Заверните, пожалуйста, в подарочную упаковку. У племянницы скоро день рождения,- пояснила я, пожилой продавщице, выкладывая на столешницу три галеона,- Спасибо. До свидания. До свидания, дети!

- До свидания, профессор…- ударилось нам в спину и закрывшуюся дверь, и мы шустро вышли на улицу и синхронно выдохнули. В магазине тоже подуло сквозняком от судорожного синхронного выдоха, но этого мы уже не увидели и не почувствовали.


***



- Чтоб я еще раз поддался на твои уговоры, Лоракс!- пыхтел Снейп, пока я безудержно заливалась хохотом, силясь не расплескать из пинты сливочное пиво.

Мы устроились друг напротив друга в уютном уголке забегаловки «Лиловый патронус». Необычное название вязалось с необычной внешностью хозяина - эксцентричного обладателя длинных седых волос с зелеными концами, одетого в черную поношенную мантию и с неопределенным лицом толи пятидесяти то ли тридцати лет, то ли вообще моложе. Ходил он тяжело, прихрамывая, опираясь на деревянную резную голень на правой ноге, но достаточно резво и бодро, самолично поднося нам обед. Вполне вероятно, что патронус у него лиловый, хотя я постеснялась спросить. Уверена, его все постояльцы об этом спрашивают.

Кроме нас, в зале были две пожилые ведьмы, но они сидели в другом конце и играли в магловские шахматы, отхлебывая из пинт.

- Ты видел какие у них были лица – боже мой!- продолжала я смеяться, не замечая, что и я и Снейп перешли на «ты»,- Умора просто! Бедные дети!

- Потом слухов не оберешься,- буркнул мужчина, нанизывая кусочек говядины на вилку и отправляя в рот.

- Неужели Гроза подземелий боится невинных детских слухов?- тоже поглощая свой обед, подковырнула я, на что зельевар с саркастической ухмылкой скривился.

- Бояться детей и всей пустоголовой бессмыслицы, что они трезвонят – значит не уважать себя,- сказал мужчина.

- Правильно. Вот у меня случай был: студенты, третий курс, уже взрослые и так далее. И нашелся один очень разговорчивый провокатор, подбивал меня на крик, но я ему очень деликатно сообщила, что не мог бы он приглушить звук – здесь моя сцена, я – королева бала и вещаю здесь я. На экзамене он вовсю глазки мне строил. Ничего не знает, не выучил – я его на пересдачу и отправила. Потом три недели за мной с зачеткой бегал. Я-то особа – злопамятная.

Снейп усмехнулся. Он отодвинул пустую тарелку со скрещенными приборами и отхлебнул из кружки, не сводя с меня насмешливого, снисходительного взгляда. Он так смотрел все время, пока мы разговаривали. Так покровительственно-благосклонно, будто по-своему позволяя мне вести себя свободно, нескованно, внимательно наблюдая за моими жестами, мимикой, изменением голоса, будто изучая. Как будто он не замечал перед собой Люпина, а смотрел прямо на меня, вспоминая девушку в зеркале. Да и я на какое-то время позабыла о чужом теле.

- Меня выводят из себя семикурсники, особенно когда парочки заигрывают друг с другом прямо на уроках,- тоже поделился своей историей Снейп,- Я ему говорю: мистер Диггори, уберите руки с колен мисс Чжоу, иначе у нее случится обморок от переизбытка чувств!

Я засмеялась: н-да, это в духе Снейпа.

- Оригинально, очень оригинально. У меня тоже такое было. Читаю я лекцию, а они сидят на первой парте и так нагло обнимаются. Причем девочка стесняется, а парень все притягивает ее к себе, и я на всю аудиторию, громко: отсядьте друг от друга, а то я уже ревную! Девица красная, парень насупленный, а между ними резко образуется пропасть.

На слове «ревную» Северус дернул бровями.

- Это звучит достаточно двусмысленно, но вполне неплохо,- сказал Снейп, внимательно глядя на меня.

- А что мне терять?- удивилась я,- Если б я была двадцатилетней девочкой-выпускницей, то, конечно, я бы боялась и слово сказать и первая бы заливалась краской, даже быстрее, чем та обнимающаяся девчонка. Но мне тридцать один год. Могу я позволить себе маленькую шалость? Если угораздило меня преподавать, должна же я получать удовольствие, хотя бы беззлобно издеваясь или вгоняя в смущение студентов, мм? Как вы считаете?

- Боюсь, это единственная радость, которую можно извлечь из этих пустоголовых болванов,- усмехаясь, поддержал меня зельевар.

- Тем более, для меня, они все - дети, и я их люблю. Ну чтож,- я подняла свою пинту, опираясь локтем на столешницу,- выпьем же за наших нерадивых студентов, которые всегда благосклонно подкинут нам проступки, за которые наши с вами острые языки смогут зацепиться!

Тост был странным и спонтанным, а звучал еще хуже и даже как-то неприлично – об этом я подумала потом, когда, наконец, полноценно проанализировала наш с Северусом разговор. Но зельевара ничего не смутило и он так же приподнял свою пинту и мы гулко чокнулись.

Снейп расслаблено откинулся на спинку стула, и мне показалось, что за время нашей беседы он скинул с себя холодную маску, оголив себя настоящего. А мне было хорошо с ним. Впервые за много лет моего одинокого существования, я почувствовала, что медленно вкладываю всю себя в сильные и надежные мужские руки.

На следующий день, в воскресение, Снейп встретил меня в коридоре, когда я шла на завтрак. Его взгляд выражал стремительную решительность, будто он долго метался от одной мысли к другой и, наконец, сделал выбор, но зельевар еле заметно потирал руки, и это выдавало его волнение.

- Мне нужно срезать цветок Дозо. Он растет неподалеку. Ты составишь мне компанию, Лоракс?- мое имя он уже прошептал, чуть наклоняясь ко мне.

Если раньше он предложил прогулку исключительно из деловых побуждений, в чем я была уверена, то сейчас я понятия не имела, что им движет. Хотя очень лестная и желанная мысль закралась в подсознание. Он назначает свидание? Нет, он слишком привык к своей маске, чтоб просто так, в лоб, позвать на свидание, и, к тому же, слишком волнуется, будто все, что он делает, совершенно ему не свойственно и непривычно… Он ищет повод для встречи! От этой мысли я улыбнулась и согласилась на прогулку. Показалось, что Снейп облегченно выдохнул, прежде чем обговорить время и место встречи.

***



- Так как тебя называли в школьные годы?- спросила я, пробираясь по тропинке и отодвигая в сторону мешающуюся веточку орешника.

Снейп перехватил и придержал ветку, ожидая, когда я пройду, а потом прошел сам.

Мы далеко ушли от замка и теперь гуляли, петляя по пестрому осеннему лесу близ Хогсмида. Не слишком крутая тропа потихоньку вела на возвышенность, на лесистый холм, и приходилось усиленно работать ногами, шурша редкими листьями.

Чувствуя, что молчание слишком уж затянулось, я обернулась к собеседнику и, сверив его внимательным игривым взглядом, спросила:

- Так как? Этот вопрос ты задал мне, чтоб проверить истинность Люпина, а меня с тех пор мучает любопытство.

- Сама говорила: не нужно ворошить прошлое,- попробовал закрыть неприятную для разговоров тему, и я поморщилась.

- Я сказала это, что бы выкрутится из щекотливой ситуации. А ты сейчас можешь посветить меня в детали своего детства. Знаешь, как это интересно, слушать детские истории,- я выжидающе взглянула на него, но на лице зельевара отразилась такое отвращение, вызванное собственными воспоминаниями, что, вздохнув, сама закрыла тему,- Но как хочешь. Мое дело спросить, твое дело сокрыть все в тумане таинственности…

Я вытянула руки и подергала пальчиками, чтоб придать значимости своим словам, а потом сама же и рассмеялась. Снейп же внимательно, с усмешкой наблюдал за мной.

- В любом случае, нарушение моего сна – твоя вина,- с насмешливым укором добавила я.

Северус дернул головой, усмехаясь моим попыткам вытянуть из него что-либо.

- Любопытство сгубило маленькую девочку, кошку и прочую живность.

- Уж простите, я не кошка, а оборотень! Но, надеюсь, ненадолго.

- А если не поторопишься, то в полнолуние твой сон будет нарушен и без моего содействия,- ехидно парировал Снейп.

Я фыркнула и пихнула его бедром. Северус дернул бровями, изумляясь, потом хитро прищурился и попытался отомстить, тоже пихнув меня, но я резко дернулась вперед, и мужчина промахнулся, едва не шагая в колючий кустарник. Я звонко рассмеялась, обернулась и показала ему язык, на что Снейп, тряхнув волосами, беззлобно поморщился и усмехнулся, принимая поражение.

Тропинка вывела нас на открытую поляну, на самую вершину холма, откуда открывался вид на темнеющую вдали Воющую хижину, железную дорогу у подножия, и на кусочек Хогсмида слева. А еще дальше – бескрайние холмы и поля какого-то бледного, выцветшего желтого цвета, но все равно завораживающие своей мощью и красотой.

Здесь же оказалась посеревшая скамеечка с покосившейся трухлявой спинкой и уже давно облупившейся краской на досках, насаженных на ржавые ножки.

- Это я ее наколдовала,- похвасталась я,- Это было мое любимое место. А какие тут восходы! А на закат приходилось бежать на другую сторону холма, хотя половину зрелища загораживала Гриффиндорская башня.

- Нарушала школьные правила…- поцокал языком Снейп.

- Всего-то пару раз. Не нуди. Ради той красоты, которую я здесь видела, можно нарушить правила с чистой совестью. Ты поближе подойди, взгляни и сразу все поймешь.

Мужчина повернулся ко мне спиной, а я тем временем присела на скамейку, смахнув, или вернее размазав грязь рукавом. Тут раздался глухой кратковременный треск, и я, взвизгнув почти своим, девчачьим голосом, рухнула, на просевшие подо мной доски, на землю. Снейп повернулся мгновенно, с палочкой наизготовку, уже собравшийся пустить в обидчика заклятие, но заметив мое копошение, усмехнулся и убрал палочку.

- Нет, все же твоя неуклюжесть сгубит тебя быстрее, чем любопытство,- с беззлобной издевкой проговорил зельевар, протягивая руку и рывком увлекая меня в стоячее положение.

- Ха. Ха. Ха,- в такт каждому слову качая головой, передразнила я, не отнимая рук,- У тебя все время холодные ладони, может тебе варежки на рождество подарить?

- Обойдусь,- хмыкнул зельевар и, отстраняясь, направил свой взгляд на садовую рухлядь,- Н-да, подвела она тебя.

- Ну, дык, ей уже почти двадцать лет. Нет! Вру! Восемнадцать лет! Какой ужас! Четырнадцать лет я не была здесь! И даже не думала появиться вновь!

Я вынула волшебную палочку и, изобразив завитушку в воздухе, сотворила новую, свеженькую скамеечку, на которую мы и сели, умиротворенно вглядывались на пожухлый, но все равно красивый вид.

- Я всегда приходила сюда, под вечер, когда в гостиной набивалось слишком много народа. А еще, отсюда воющая хижина видна, как на ладони, и я никогда не верила, что там обитает много приведений. Я думала, что там одно приведение. Несчастное и настолько одинокое, что воет от безысходности.

Снейп кисло скривился и сказал:

- Нет там никаких приведений, Лоракс. И вой из хижины звучал только раз в месяц,- услужливо намекнул мужчина.

- Только не говори мне что…

- Именно. Наш всеми известный профессор Люпин,- процедил Снейп.

- Ха! Какие сюрпризы! Может, я еще что-нибудь узнаю из твоих рассказов?- хитро улыбнулась я.

Он скривился, на лице его выступило ироничное выражение, которое тут же сменилось на серьезное. Он спросил:

- К слову о Люпине. Ты знаешь, где он?

- Понятия не имею. Но зачем он тебе: по моим замечаниям, вы и не особо-то ладили.

Снейп рассмеялся густым дребезжащим хохотом, задрав голову, и я с интересом, развернувшись к нему всем телом, с улыбкой, наблюдала, как скачут рядом с уголками губ очаровательные ямочки и как вокруг глаз сеточкой расплываются мимические морщинки. Северус замолк через мгновение, тяжело дыша, и, повернувшись ко мне, замер, уследив на себе мой нежный взгляд. В эту стремительную секунду мне показалось, что в своих глазах Снейп видит красивую девушку, а не Люпина. Я очень хотела, чтоб так и было.

Я почувствовала еле уловимое, неуверенное касание холодных пальцев мужчины по своей ладони, которое переросло в смущенное поглаживание, а потом его рука замерла, накрыв мою ладонь.

Я, едва справившись с нахлынувшим жаром, перевернула ладонь, и мы скрестили пальцы. Северус медленно поддался вперед, а я застыла, стараясь дышать незаметнее, чтоб не спугнуть его мимолетный порыв. Но Снейп сокрушенно опустил голову, и мои губы обжег выдох разочарования и злобы на себя. Мужчина выпустил мою руку и сжал кулак.

- Если бы не усы я…- глухо, коря себя, пробормотал Снейп.

Но я подавила смешок, чем явно взбодрила зельевара.

- Если хочешь, Северус, я могу специально для тебя побриться.

Он усмехнулся слишком печально, и я накрыла ладонью его холодную сжатую руку и потерла, пытаясь согреть.

- А еще я все-таки подарю тебе варежки.


***



На ужин подали мясное жаркое и нежное воздушное пюре. Я уже почти все доела, когда в зал влетели стаи сов и начали сбрасывать свежие газеты.

- О!- воскликнула Помона Стебль, ловя свернутую в трубочку газету,- Редакция заработала!

Мне газету не скинули, и я решила, что еще партию совы донесут утром.
Все сразу ударились в чтение, и профессор травологии то и дело вздыхала и ахала над каким-нибудь ужасным заголовком.

- Они сделали очень грамотно, что напечатали анонс – все самое важное, что произошло за месяц,- сказала Минерва Макгонагалл, тоже разворачивая тонкие листы газеты.

Пока Минерва читала, так удачно повернув газету стороной, где был напечатан анонс ко мне, я вскинула скучающий взгляд на заголовки.

«Ужасная смерть женщины»- крупным шрифтом бросался в глаза, похоже, самый главный заголовок анонса. Под ним колдография – лежащая на грязном полу какого-то подвала женщина со спокойным, даже слишком, лицом и открытыми остекленевшими глазами. И самое интересное, что все тело было покрыто прозрачной глазурью с блестящими бликами от вспышек фотокамер, будто льдом, оборачивая ее тело в своеобразный стеклянный или хрустальный на вид кокон. Только вот, ни прозрачная гладь льда, ни плохое освещение в подвале не помешало мне все же получше рассмотреть несчастную.

Резко изменившись в лице, я подорвалась с места и буквально вырвала газету у опешившей Макгонагалл и судорожно вчиталась в текст, выхватывая только самое важное без журналистских приукрашиваний.

« …в n-час вечера в переходе в… стала жертвой нападения или несчастного случая профессор высшего магического университета, мисс Лоракс Диоль-Паттерсен, скончавшаяся в возрасте…»

- Нет!- прошептала я, безостановочно перечитывая свое имя и бросая взгляд на колдографию,- Этого не может быть! Невозможно!

Я в оцепенении бормотала, не в силах поверить, что смотрю на собственный труп, пока Минерва осторожно не спросила:

- Вы знали ее, Римус?

- Знала?- вдруг с безудержной злостью процедила я, отрываясь от газеты,- О, да… Еще как!

Я швырнула ненужную бумажку на стол, попав в свою грязную тарелку, стремительно вышла из-за стола и, не стерпев, побежала вон из Большого Зала.

Снейп тут же подхватил мою брошенную газету, в момент все понял и тоже стремительно вышел.

Меня раздирала истерика, душила накатывающей волной, и я едва не воя в голос мчалась по коридору подземелья. Уже не помню, как я оказалась возле тайника с зеркалом, как вошла. Очнулась я, когда рухнула на колени перед зеркалом Лингуса и гулко стукнулась лбом о стекло. Потом взглянула на свое отражение и зарыдала, нежно поглаживая его рукой. Я умерла… Я мертва! Вот мой труп на фотографии, а я здесь!

Перед глазами все плыло, мысли путались в огромный клубок проблем, что давил, давил, давил подобно человеку, что пальцем придавливает жука на подоконнике с хрустящим звуком лопающегося панциря.

Через какое-то время в зал ворвался Снейп, который явно побегал по замку прежде, чем догадаться, где я могу быть. Я, глядя на него через отражение, измученно проговорила:

- С-северус...что мне делать?

Он в тяжелом молчании подошел, смотря на меня.

- Что мне делать?!- закричала я, срывающимся голосом,- Мое тело умерло, и я застряла здесь! Я больше не смогу стать собой! Мое тело лежит в тесном гробу и пожирается червяками!…

- Прекрати истерику!- Снейп, нависая надо мной, дернул меня за плечи.

На его лице держалось выражение решительности, глаза горели знакомым завораживающим фосфорическим блеском, подобно блеску опасной, холодной стали. Невольно я замолкла, вслушиваясь в голос этого властного человека.

- Мы не знаем, что конкретно произошло. Пока мы это не выясним, никаких истерик я не потерплю.

Я послушно кивнула, утирая слезы.

- Ты прочитала заметку целиком?

- Нет.

Снейп усмехнулся, повел головой и закатил глаза. Потом он достал свежий выпуск газеты и вручил мне. Уже успокоившись, с более-менее свежей с более-менее холодной головой я начала читать.

В двух словах: мое тело нашли в подземном переходе почти через два часа после нападения, и оно уже было в таком, можно сказать замороженном, состоянии. Отогреть и извлечь тело из ледяного кокона не удалось даже самыми мощными чарами, а потому его увезли в лабораторию, изучать. Что самое интересное, мое тело сохранилось. То есть даже не начало разлагаться и покрываться трупными пятнами, и под ледяной коркой выглядит оно очень даже свеженьким. Как замороженное мясо на базаре!

Я отложила газету и впала в глубокую задумчивость, продолжая сидеть на полу.

- Значит мое тело, в принципе, может быть живо, но законсервировано, и находится оно в лаборатории. А, в какой? – переспросила я, заглядывая в газету и перечитывая заметку.

- Не написано,- сказал Снейп, наколдовав стул и присев напротив меня.

- Получается, нужно получить свое тело, чтоб попасть в него, но, боюсь, мы не справимся сами. Думаю, нам потребуются специалисты из этой лаборатории, которые в курсе дела,- продолжала рассуждать я.

- И что ты предлагаешь?

- Ну уж точно не явиться в лаб напрямую. Люпина тогда упекут в Мунго, и меня по совместительству тоже,- Снейп усмехнулся, а я тем временем продолжала, поглаживая подбородок,- Надо как-то их настроить, подготовить, доказать мою личность. И, для начала, выяснить в какой лаборатории мое тело. Только вот одна проблема: мы здесь, а тело там.

- У тебя есть человек, которому можно довериться?- спросил зельевар, на что я крепко так призадумалась.

- Знаешь, у меня особо-то друзей нет, так пара человек, но ведь никто не поверит мне, что я попала в чужое тело. Родители в Швейцарии. Но…- и тут я вспомнила одного человечка, который в курсе о дементорах и сможет помочь,- Есть один!

- Можно связаться через камин у меня в кабинете. Он ближе,- предложил Снейп.


***



Кабинетом зельевара оказалась небольшая комната рядом с аудиторией зельеварения, обставленная достаточно скудно, без излишеств: стол, два кресла по обе стороны стола да стеллажи с книгами тянулись по периметру. Слева чернел камин с закопченной решеткой, позади стола – дверь, ведущая в спальню. Зачерпывая летучий порох из поданного Снейпом горшочка, я мельком взглянула на часы и отодвинула решетку.

- Так…уже десять вечера. Грегор, должно быть еще на кафедре,- прикинула я, а на удивленный взгляд Снейпа пояснила,- Я заведующая кафедрой и часто остаюсь допоздна, а он за кампанию. Скорее всего он продолжает торчать на работе. Ему, видите ли, дома с кошкой скучно!

Тут зельевар изменился в лице, черты ужесточились и он уже собирался мне что-то высказать, но я быстро смекнула что к чему и пришлось рассказать о наших взаимоотношениях со студентом.

- Грегор – мой бывший студент и дипломник. А сейчас – аспирант и под моим руководством пишет диссертацию. Он пытался ее защитить два раза – все без толку. Понимаешь, он парень-то умный, но фантазии и творческих порывов у него немерено. Вот он и проваливает сдачу. Я его лаборантом на своей кафедре устроила, на практику его беру. Вот так он под боком четыре года и трется. Ты не ревнуй, я не увлекаюсь мужчинами младше себя.

Пока Снейп не успел возмутиться, я сыпанула порох в огонь и безбоязненно сунула в угли голову.

Грегор, темноволосый парень двадцати шести лет, беззаботно качался на стуле за компьютерным столом и ел лапшу быстрого приготовления, когда моя голова возникла в камине перед столом. Студент только голову поднял, дернул бровями и скосил взгляд на часы.

- Здра-сте,- лениво протянул он, не меняя расслабленной позы,- вам кого? Только вот, все уже ушли.

- Здравствуй, Грегор. Как раз таки ты мне и нужен.

- Правда? Зачем? И напомните, как вас зовут,- продолжая качаться на стуле, но не без сожаления отставив ужин в сторону, спросил парень.

- Ты меня знаешь, Грегор, но я потом напомню, кто я. Сначала скажи: ты помнишь конференцию, на которой рассказывали о дементорах.

Паренек напрягся, морща лоб.

- Это та, которая в начале сентября была? Ну, помню, незнакомый знакомец,- усмехнулся студент, но его бойкие глаза пожухли, будто он вспомнил что-то очень тяжелое и горькое,- Я туда еще с покойницей-профессором ходил. Вообще нас всей кафедрой туда звали, но все дружно выпихнули представителя - профессора Лоракс и…

- Да-да это та самая конференция,- обрадовалась я,- Ты помнишь, о чем там говорилась?

- Ну, о дементорах, их свойствах, о проводящей материи…- кисло усмехнулся аспирант, но тут же воспрянул духом, будто зацепился за какую-то светлую мысль, и уверенно сказал,- Вот вы знаете, что такое проводящая материя? Это, когда в одну дырку влетело, из другой вылетело!- гордо процитировал он.

Я печально улыбнулась, вспоминая весь наш разговор накануне несчастного случая, и решила использовать его.

- Да, действительно. А еще, когда в одного дементора влетело, а из другого вылетело. Так понятней?

Грегор замер, вспоминая знакомые слова, перестав качаться на стуле и внимательно, недоверчиво посмотрел на мою люпиновскую голову в камине.

- Видишь ли, Грегор, все, что сказал тогда лектор – правда. И твой любимый профессор попал в эту материю и теперь переместился в чужое тело. Я и есть Лоракс Диоль-Паттерсен.

- Да, нееет,- протянул студент,- Вы из меня дурачка-то не делайте. Я…

Мне это все надоело и я рявкнула, да так, что он со стула слетел под стол:

- Хватит ломаться на пустом месте! Сказано ж тебе, смерд, я - это я!

- П-профессор?- обрадовано переспросил Грегор, как шелковый вылезая на карачках из-под стола и подползая ближе к камину,- Это и вправду вы! Эк вас перепровело-то!

- Да. Долгая история…- я в двух словах описала, что со мной произошло, и сказала,- А теперь у меня есть для тебя задание: нужно отыскать лабораторию, в которой держат мое тело и убедить их, что я жива, нахожусь в другом теле и нужно как можно скорее перепровести меня обратно. Только пусть сначала на кроликах попробуют! Все понял? Справишься?

- Ради вас, профессор,- закричал слишком радостный студент,- хоть в пекло!

- Удачи. Я сейчас в Хогвартсе, если что, свяжешься со мной.

- Ой! А какого зубоскала вы забыли в Хогвартсе?

Я очень хотела хлопнуть себя по лбу, но рука в камин не пролезла.


***



Я поднялась, высунув голову из камина, отряхнула брюки и обернулась. Снейп сидел в ближайшем ко мне кресле, закинув ногу на ногу и держа в руке стеклянную граненую стопочку, в которой плескалась темная жидкость. На подлокотнике была перекинута его снятая мантия, и он остался в одном черном костюме. На столе за спиной зельевара стояла откупоренная бутылка огневиски и еще одна такая же стопочка.

- Как все прошло?- спросил он.

- Удачно. Даже слишком удачно,- я обогнула стол и села во второе кресло, упираясь локтями в столешницу и кладя подбородок на сомкнутые руки,- Грегор мне поверил и сейчас пойдет собирать исследовательскую бригаду, чтоб вернуть меня обратно в мое тело.

Снейп развернулся ко мне и уже собрался было налить в пустую стопочку огневиски, но я отказалась.

- Не надо. Я не пью.

- Чтоб нервы подлечить,- сказал Снейп, но бутыль все же отставил.

- Может успокоительное, вроде настойки какой…- смущенно попросила я.

Зельевар, забрав пустую стопку, подошел к одному из стеллажей, что-то накапал в нее и подал мне, потом сел на место так же, лицом ко мне.

На вкус это было горько и отвратительно, но сглотнув лекарство, я почувствовала, как по горлу и до самого живота растекается тепло, и я расслаблено откинулась назад, на мягкую спинку кресла.

- Когда подействует?

- Примерно через полчаса,- прикинул зельевар.

- Грегору можно доверять,- спустя минуту сказала я,- Он парень резвый. Сейчас он соберет всех, устроит совещание, глядишь, завтра, послезавтра, они придумают выход.

- Значит, ты решила своего студента вместо Люпина или себя отправить в Мунго. Что он им скажет? Как докажет переселение души из одного тела в другое?

- Он найдет, что сказать. Если уж он за что-то взялся, то не упустит. За хвост всех этих профессоров-исследователей поймает и силой затащит на совещание. Тем более есть одна группа исследователей, которая занимается именно дементорами (те, которые на конференции выступали, я рассказывала, да?) они поверят и докажут этот феномен. Остается только ждать.

Снейп усмехнулся, и пригубил огневиски.

- Уютненько тут. Темновато, правда, но уютно,- сказала я осматривая получше кабинет.

- Я в основном работаю в аудитории, а здесь отдыхаю. Потому много света мне не нужно. Нравится?

- Да. Но я бы добавила ненужных мелочей, вроде картин, статуэток и другой декоративной всячины. У меня дома так вся гостиная обставлена,- играючи заявила я.

- Хм…- ухмыльнулся каким-то своим мыслям Снейп, упираясь локтем на столешницу и укладывая на ладонь голову.

Его длинные пальцы зарылись в волосы, чуть взъерошив их, а смотрел мужчина так откровенно, с плещущим пламенем в черных, подернутых пьяной дымкой, глазах, что меня в дрожь бросило и окатило волной жара.

- Когда, наконец, из тебя сделают женщину,- от его хриплого, низкого голоса я почувствовала, как живот обожгло приятной щекоткой.

- Скоро…- прошептала я, не отрывая взгляда от его зачаровывающих глаз.

- Кхм-кхм,- нетерпеливо прокашлялся кто-то возле входа в кабинет.

Я вздернула голову и обомлела, Снейп недоуменно повернулся к незваному гостю и тоже замер.

- Я не хочу вас отвлекать, но не могли бы вы вернуть мое тело?- раздраженным, недовольным голосом потребовал… полупрозрачный Люпин, как приведение парящий в метре над полом, одетый в костюм, мантию – словом, во все, во что он был одет, когда приключилась оказия в поезде.

Я поперхнулась воздухом, Снейп вскочил с кресла, внимательно осматривая настоящего и очень недовольного Римуса Люпина, который не мог надолго зависать в воздухе и колыхался взад и вперед, с явным трудом удерживая равновесие, чтоб не дать мимолетным потокам воздуха унести себя.

- Так я могу получить свое тело обратно?- нетерпеливо спросил гость.

Снейп ощетинился, дернув верхней губой и ядовито взирая на бывшего однокурсника, и я, даже не зная Люпина, но подхватывая настрой любимого человека, тоже почувствовала раздражение и захотелось нагрубить.

- Ага! Сейчас, отстегну и на вешалке подам! Ой! Молнию заклинило!- с остервенением выпалила я, вставая с кресла и скрещивая руки на груди.

Снейп одобрительно усмехнулся мне.

- А вы вообще помалкивайте, дамочка! Вы не в том положении, чтоб дерзить мне! Воровка!

Я опешила, открыла рот, чтоб возразить на это совершенно неоправданное обвинение, но тут же захлопнула, не в силах что-то сказать. После всего, что я пережила: чужое тело, чужую жизнь, собственную мнимую смерть – после всего это грязное обвинение да и пренебрежительное «дамочка» стало последней каплей, которая поставила мое благоразумие под вопрос. А потом я насупилась и полезла к недоприведению с кулаками. Но меня перехватил Снейп.

- Пусти меня, Северус, я его сейчас тресну! Ему будет хоть бы хны, а я отведу душеньку! Берегись, морда прозрачная! Я тебя…

Люпин заколыхался, и я хитро сощурилась.

- Я тебя сейчас сдую! Фью! Фу-Фу-Фу!- надувая щеки и вытягивая губы в трубочку, я с триумфом заметила, как привидение сносит к стене, и Люпин руками шустро пытается грести по воздуху, но его все равно сдуло в стенку, за которой он и исчез.

Я победно сжала кулак и дернула им вниз, с победным кличем:

- Йес!

Снейп, обнявший меня сзади, сотрясался в беззвучном хохоте, уткнувшись мне в шею. Отсмеявшись, он усадил меня в кресло, дал еще дозу успокоительного, и тоже сел, достав из шкафчика какую-то соль, и принялся нюхать, чтоб выветрить алкоголь. Потом, закинув ногу на ногу, принялся ждать.
Минут через пять из стены вылезла рука с блеклыми растопыренными пальцами и затрепыхала, пытаясь найти, за что зацепиться, потом из стены вылетел злой, как черт, Люпин и, балансируя на месте, покосился на меня. Я, не удержавшись, показала ему язык, на что он скривился, летая на почтительном расстоянии от меня, но лезть драться мне уже не хотелось. Видимо, удвоенная доза снадобья подействовало.

- Итак,- усмехаясь, начал разговор Снейп,- мой дорогой друг…

- Оой, Нюниус, какой я тебе друг,- поморщился Люпин,- Сразу с делу.

- Рад представить тебе мисс Лоракс Диоль-Паттерсен,- злорадно говорил зельевар, и я с наигранным кокетством помахала приведению пальчиками,- Преподавателя высшего магического университета, которая в данный момент охотно и очень любезно согласилась подменить тебя на занятиях. В твое отсутствие.

- Все! Хватит!- не выдержал Люпин,- Я иду к Дамблдору!

- Ну, иди,- с безразличием в голосе сказала я,- Я вообще не понимаю, чего ты к нам пришел?

Приведение опешило. Видимо он надеялся, что угроза Дамблдором подействует, но, ни я, ни Снейп не высказали должной реакции и продолжили сидеть со скучающими выражениями на лицах.

- Я иду к Дамблдору,- более настойчиво повторил Люпин.

- Прошу. Да, хоть к Воландеморту, мы тебя не виним,- дернув бровями, иронично заверил зельевар, который искренне наслаждался всем этим цирком.

- А, как же мое тело?- неуверенно пролепетал в конец растерянный Римус Люпин, в бессилии опуская призрачные руки.

- Вот с этого и надо было начинать, милейший,- ласковым поучительным тоном сказала я,- А не кидаться с порога обвинениями. Необоснованными и очень обидными, между прочим,- жалобно добавила я.

- Пока ты прохлаждался, Мерлин знает где, мы с профессором Диоль-Паттерсен пытаемся разобраться с этим феноменом,- не сбавляя ироничного тона, вызывающего в собеседнике приступы тошноты и непомерной злости, говорил Снейп,- Пока успешно. Спешу заверить, что мисс Диоль-Паттерсен такая же жертва обстоятельств, как и ты, Люпин. Следует принести извинения даме за клевету.

Под моим насмешливым взглядом и взглядом зельевара, Люпин сквозь зубы процедил требуемые извинения, и было непонятно: то ли его колышет сквозняк, то ли приведение трясет от жгучей ярости.

- Я все-таки пойду к Дамблдору,- сказал Римус, чтоб хоть как-то нам насолить.

- А собственно, что держит нас?- обратилась я к зельевару, и тот, видимо, подхватив мою мысль, задумчиво произнес:

- В любом случае тебе придется у него отпрашиваться, чтоб покинуть замок и прибыть в лабораторию, чтоб вернуться в свое тело. Будет лучше, если мы поставим его в курс дела заранее.

- Решено!- вставая, хлопнула я ладонью по столу,- Уговорил, Римус! Идем к директору!

- Для тебя мистер Люпин,- процедило приведение, и я одним выдохом сдула его к двери – все равно выходить нужно.


***



Пока шли в кабинет директора поддували бывшему однокурснику Снейпа в призрачную спину, потому что своим неуклюжим ходом Люпин продвигался очень медленно. Представьте, что человек плывет против быстрого течения, выигрывая у воды по паре миллиметров за раз. Призрак тоже силился преодолеть даже едва уловимые порывы ветра и сквозняки, но потом, видя, что мы со Снейпом уже ушли на почтительное расстояние, скрипя сердцем и остатками гордости сквозь зубы попросил о помощи. Неудивительно, что он месяц добирался до Хогвартса.

Мы решили пока ничего ему не рассказывать - все равно придется передавать всю информацию Дамблдору, а пока, пусть помучается от неведения.

Я на радостях дунула посильнее, и сквернословящего Люпина закрутило в воздухе. Я тихо захихикала.

Когда мы все трое поднялись в кабинет директора и осторожно открыли дверь, Дамблдор стоял перед столом и улыбался доброй лукавой улыбкой. Он сделал пару шагов к нам и, раскинув руки, словно ожидая объятий, сказал:

- А я все думал, когда вы, наконец, придете ко мне и расскажете о своих неприятностях.

- А я все думал, когда вы, наконец, придете ко мне и расскажете о своих неприятностях,- добродушно сказал Дамблдор, и мы все замерли в крайнем изумлении.

- Вы все знали? Знали с самого начала?- ошарашено проговорила я, переглядываясь с зельеваром.

- Ну не с самого начала, но после вашей, достаточно странной, встречи с Северусом я заподозрил неладное. Вас выдала манера выражаться, говорить, двигаться - то, что вы совершенно не знаете настоящего Люпина. При пристальном наблюдении это сразу бросается в глаза. А ваша внезапная дружба с Северусом,- слово «дружба» директор проговорил, лукаво сверкнув глазами, и я смутилась и покраснела,- дополнила мои подозрения и, заодно, убедила, что вы не враг. Но все же я много не знаю, верно?

На этот раз он обращался только ко мне, и я неуверенно кивнула.

- Думаю, вам стоит рассказать,- с еле заметным давлением, сказал директор Хогвартса.

- А? Я? А, я…меня зовут Лоракс Диоль-Паттерсен и я профессор из…- принялась сбивчиво объяснять уже знакомую и зазубренную за все это время историю.

Меня не перебивали. Даже призрак перестал кривиться и с интересом начал слушать, когда я перешла к текущим подвижкам, и, услышав о перемещении в свое тело, Люпин даже повеселел.

Снейп тихонько стоял в сторонке, ни во что не вмешиваясь, и иногда обмениваясь со мной взглядами поддержки, когда я случайно на него оглядывалась. Дамблдор тоже внимательно слушал, потом внимательно осмотрел балансирующего Люпина и задал мне пару вопросов из серии «вы уверены?» и «как это объяснить?».

- На последний пусть в лабе нам ответят,- небрежно отмахнулась я,- но во всем остальном я уверена.

Время уже давно переметнулось за полночь, старинные часы в кабинете громогласно ударили раз, объявляя час ночи, а мы продолжали еще что-то обсуждать и возмущаться по поводу пустых домыслов, хотя я бы уже пошла спать. Для себя я уже все поняла и беспокоиться до того, как Грегор принесет новости, я не намерена, хотя Дамблдор и Люпин ударились в громкое обсуждение, всех возможных небылиц, которые могут произойти и которые выдает мозг, когда информации нет вообще и нужно чем-то закрыть незнание. Именно в это время в окно кабинета бесшумно ворвался сизый патронус в виде домашнего толстого, откормленного кота. Все отвлеклись, недоуменно косясь на него. Кот обежал нас вокруг, но не найдя меня под чужой личиной, решил объявить всем, запрыгнув на директорский стол и свесив пушистый хвост.

- Профессор Лоракс, готов предъявить информацию сиюминутно. Какой камин нужно назвать, чтобы попасть к Вам? Жду ответ в виде патронуса. С наилучшими пожеланиями, ваш Грегори,- отрапортовал кот и растворился в воздухе.

- Он называет тебя по имени?- процедил Снейп, но я, фыркнув, отмахнулась от него:

- Ты мою фамилию слышал? Пока выговоришь, все дела забудешь. Не придирайся, он почти мой коллега.

Я вытащила палочку и, выпуская патронуса, объявила:

- Хогвартс. Кабинет директора. Жду с новостями,- и огромная сизая пантера-патронус, дослушав, оскалилась и выпрыгнула в окно.

Через пять минут из директорского камина блеснуло зеленым пламенем и оттуда, почему-то на пузе, вывалился мой аспирант. Он резво подскочил, отряхивая серую рубашку, распахнутый кожаный жилет и классические джинсы. Потом взъерошил волосы, вытряхивая пепел, и оглядел всех нас, окруживших его полукругом.

- Здрасьте,- замучено из-за нервотрепки и этой бессонной ночи сказал студент, но тут бойко произнес: Кто из вас мой профессор?

Все покосились на меня, я подняла руку, и лицо студента просияло.

- Профессор!- он подлетел ко мне, обошел меня вокруг и едва не обнял,- Как я рад, что Вы в порядке! Ну, почти в порядке… я тогда ваше лицо не разглядел, а сейчас…хм…н-да…- лицо студента выражало крайнюю степень брезгливости и разочарования,- Н-да, славная мордашка.

Призрак поперхнулся и собрался уже возмущаться, как аспирант резво переключился на него.

- А это, как я понимаю, хозяин мордашки,- так же с задумчивым видом он обошел вокруг Люпина,- Любопытно, любопытно…

- Молодой человек, нам тоже очень любопытно узнать,- вмешался директор, но парнишка перебил его.

- О, здравствуйте, профессор Дамблдор,- аспирант радостно потряс его руки,- помните меня? Я Грегори Магви.

- Нет, боюсь, не помню.

- И слава Мерлину,- коротко припечатал Грегор серьезным тоном.

Потом он заметил зельевара и подлетел к нему.

- Мистер Снейп, рад с Вами познакомиться и огромное спасибо, что помогли моему профессору,- Грегор схватил его руку и энергично потряс, несмотря на недовольство зельевара и его желание вырвать ладонь.

Снейп прошипел какие-то приветствия, переглядываясь со мной, но я только улыбалась.

- Мистер Магви, ближе к делу, пожалуйста,- поторопил Дамблдор.

- Просто Грегор,- поправил аспирант, прикладывая руку к груди,- До того, чтоб ко мне обращались по фамилии, я еще не дорос. А что касается дела…что ж, извольте. Я позаимствую ваш стол, директор?

И Грегор прошел за стол, нагнулся над чистым пергаментом, упершись в столешницу руками. Мы тесным полукругом выстроились перед столом.

- У меня есть хорошая новость, профессор,- начал вещать Грегор,- Ваше тело живо, просто приостановлены биохимические процессы, рефлексы и все подобное. Это чем-то похоже на кому. А нетающий ледяной слой помогает тело сохранить. Чтоб было понятно, представьте живой цветок под снегом. Он продолжает жить, но находится в своеобразной спячке. Это то же самое. И, когда ваша душа переметнется в ваше тело, оно оживет, как Спящая Красавица после поцелуя принца.

Я хихикнула, мужчины скривились от такого сравнения.

- А почему оно так, как вы выразились, «заморозилось»?- проговорил Снейп.

- Вероятно, от ненадобности или чтоб сохранить «сосуд». Душа же жива, да и тело не умерло. Может душа вернется? Да, к тому же, внутри дементора холодно. Порядка ста двадцати трех кельвинов. Это… если в Цельсиях-то, дайте подумать – сто пятьдесят градусов.

- Ничего себе!- удивился Люпин.

- Неплохая такая морозилочка! Ну, продолжим. Чтоб все вернуть на свои места, нужно запустить обратный процесс. То есть пропустить все тела и души через дементора. Нужным оборудованием нас обеспечит завтра лаборатория.

- Уже завтра!- обрадовалась я и, поймав поддерживающий взгляд Снейпа, улыбнулась ему.

- Да, профессор. Завтра.

- А, почему же все это произошло?- спросил Дамблдор,- Про проводящую материю все понятно, но почему не произошел обмен телами? Почему Люпин не попал в тело мисс Диоль-Паттерсен?

- Дело в механизме. Дементоры не просто состоят из проводящей материи, а еще и сообщаются между собой,- после того как вытянулись в непонимании наши лица, Грегори встрепенулся и начал чертить на пергаменте схему: переплетенные между собой линии, на концах которых жирные точки.

- Точки – это дементоры, а линии – это ходы в проводящей материи, как кротовьи норы в земле. Дементоры соединены этими ходами. Получатся, что душа проходит через эти ходы и попадает в другого дементора. Так профессор Лоракс, находясь в Лондоне, прошла через одного дементора и, как по туннелю, переместилась в другого дементора в поезде. Дементоры как телепорты, если так понятнее.

- Я вспомнил вас, Грегори!- вдруг заявил Дамблдор и насмешливо добавил,- Вы на третьем курсе взорвали теплицу мадам Стебль.

- Н-да,- хмыкнул аспирант, силясь не улыбнуться,- никогда не любил травологию.

- А почему мистер Люпин не попал в мое тело, ведь два дементора соединены одним ходом? Или…нет?- спросила я, в задумчивости склоняясь над схемой.

- Вы всегда очень точно задаете вопрос, профессор,- улыбнулся Грегор,- и у меня, как у инженера, имеются две теории. Они бездоказательны и будут проверяться в будущем, но, все же, это лучше, чем ничего. Первая заключается в том, что мистер Люпин прошел через дементора на пару секунд позже профессора Лоракс. За это время дементор успел отдалится от замороженного тела профессора, и, когда вы вылетели, то просто не заметили её тело и не попали в него, потому что дементор был далеко. Вторая версия посложнее, но тоже вполне рабочая. Она заключается в том, что в ходах, соединяющих двух дементоров, есть ответвления к другим дементорам. Мистер Люпин, может, свернул не туда. Поворот попутал и оказался, Мерлин знает где. А, возможно, в ходах есть волшебные потоки, которые сносят души с прямого пути в ответвления. Ведь, если вы заметили, душа очень летуча. На мистера Люпина сейчас чихни – так он отлетит на десяток ярдов к Мерлиновой бабушке. Может, из-за этого полноценного обмена не получилось?

- Все может быть, может быть…- задумчиво пробормотала я.

- А еще, завтра, госпожа Ридзе ждет всех нас в третьем корпусе вуза, на втором этаже в час дня-а-а,- на последних словах аспирант сладко зевнул, прикрыв распахнутый рот ладонью.

- Нами занялась Ридзе?- удивилась я, но тут же обрадовалась,- Ой, как хорошо!

- Кто такая Ридзе?- спросил Снейп.

- Моя наставница. Она инженер от Бога! Ей можно доверить эту сложную операцию, это уж точно! Все остальное потом, завтра. Сейчас нужно выспаться.

- Истину глаголете, профессор,- подал голос Грегор,- Меня бы вы тоже баиньки отпустили, а? Я замотался сегодня. Мне вначале не поверили, послали к мерлиновой бабушке и все! Ну, я позвонил госпоже Ридзе. Она меня выслушала, и она-то всех и собрала. При мне: позвонила, наорала, припугнула, и через полчаса совещание прошло как по маслу. Золотая женщина!

- Да, она у нас незаменима,- сказала я.

- Ну, так… я зайду за вами без пятнадцати час завтра, а? А сейчас…

- Ступай, Грегор, отсыпайся. Ты у нас сегодня герой. Что бы мы без тебя делали?
Мужчины промолчали, а польщенный и довольный герой полез в камин и исчез в проблеске зеленого пламени.

- Ну, я тоже пойду,- сказала я, отступая к двери,- Спокойной ночи, господа. Спокойной ночи.

В день икс Грегори, как и обещал, появился в кабинете директора за пятнадцать минут до назначенного часа бодрый и светящийся от довольства и радости. Я тоже подошла вместе со Снейпом к этому времени.

Меня потряхивало, нервишки шалили и скатывались в дрожащий комок где-то на уровни груди даже несмотря на то, что утром я выпила успокоительного. И лицо у меня было страдальческое и напуганное.

- Кого мы еще ждем?- спросил Дамблдор, который решил сопровождать нас на операцию.

- Вероятно мистера Люпина,- оглядевшись, предположил Грегор.

- Мы так можем долго его ждать, директор,- сказал Снейп,- Следует послать кого-нибудь поддуть бедняге в спину.

- Нет, он уже здесь!- воскликнула я,- Вот, видите, пятерня из стены торчит, сейчас покажется.

Итак, ровно в час дня, мы вышли из каминного зала в коридор на втором этаже корпуса номер три. Здесь же нас ждала моя наставница Ридзе Каллиган - худенькая, как тросточка женщина лет пятидесяти с завитыми короткими волосами, покрашенными в бордовый оттенок, одетая в рыжий костюм, состоящий из юбки и пиджака, и алые остроносые туфли на высокой шпильке. На плечах у нее был накинут белый лабораторный халат. На тонкой переносице держались очки с прямоугольными стеклами и в красной оправе. Для пожилой женщины, госпожа Ридзе выглядела достаточно хорошо, хоть частично это была заслуга ярко-алой помады на тонких губах, туши и прочей косметики.

Завидев нашу делегацию, она нам улыбнулась, демонстрируя белоснежные ровные зубы, и подошла к нам размашистыми шагами, свойственными женщинам очень занятым и деловым, которые ценят свое время и стараются все делать скоро, даже ходить по коридорам.

- Добрый день. Я – Ридзе Каллиган, куратор всей операции. Кто из вас моя дорогая Лоракс?- тонким, но очень звонким, отработанным перед публикой голосом, по-деловому спросила профессорша, окидывая нас придирчивым взглядом.

Я бойко подняла руку, и Ридзе по-матерински приобняла меня в приветствии.

- Рада тебя видеть, хотя лучше бы это произошло при других обстоятельствах. Так… Кто из вас мистер Люпин?

- Догадайтесь с трех раз,- раздраженно пробурчал призрак, и Ридзе резко развернулась к нему, опасно блеснув вмиг сощурившимися глазами.

- Я не советую дерзить, молодой человек, потому что после операции вы можете обнаружить себя не в своем родном теле, а в теле свиньи! Вы не представляете, насколько я люблю вежливость и насколько могу быть злопамятной!- стальным тоном, от которого обычно дрожат все молоденькие практиканты, отчеканила профессорша и добавила,- Так кто же здесь мистер Люпин?

- Я,- глухо процедило приведение, а я еле удержались от смешка, а Снейп явно зауважал эту женщину.

Удовлетворившись ответом, Ридзе Каллиган обернулась в Дамблдору и Снейпу.

- А вы?

- А…- замялся директор Хогвартса, но сообразительная Ридзе его опередила.

- Сочувствующие и группа поддержки? Отлично. Итак, прошу за мной на пятый этаж. Я проинструктирую вас по пути.

Я увязалась следом, поравнявшись со мной, шел Снейп, за нами Дамблдор а замыкал процессию Грегор, охотно поддувающий в спину Люпина. Ридзе шла в пол оборота к нам, рассказывая, как вчера мой аспирант выдернул ее из постели и объявил ЧП.

- Оборудование я вам сама подготовила. Мы его уже испытывали. Все будет в порядке.

- Ридзе,- очень тихо и сдавлено позвала я наставницу, и она удивленно обернулась,- А может что-нибудь пойти не так?

Этот вопрос тревожил меня всю ночь и все утро. Профессор Каллиган остановилась, сверяя меня тяжелым проницательным взглядом, сняв и затеребив очки.

- Я скажу тебе вот какую вещь: я верю в успех. Мы проводили опыты на кроликах, мышах, чтоб проверить переносимость плоти, и ставили опыты на соплохвостах, у которых магический потенциал равен человеческому. И все это прошло удачно.

- А как же ответвления в проводящей материи и потоки?...

Поджав губы, Ридзе подумала немножко и удрученно щелкнув языком, сказала:

- Они есть, эти потоки, есть. Но ты пойми одну вещь: после экспериментов все животные остались живы. Вы с Люпином остались живы! Даже если ты и улетишь в ответвление, вернешься к нам, и попробуем еще раз. И так будем пробовать до тех пор, пока не получится! Но! Я верю в успех!

Мы свернули за угол и прошли по коридору, который на середине расширялся, образуя прямоугольный холл с тремя большими окнами, а потом снова сужался. Напротив холла была белая дверь, ведущая в лабораторию.

- За мной, дорогие подопытные,- пошутила Ридзе и, распахнув дверь, зашла в помещение с мигающей аппаратурой, тремя железными кушетками, на одной из которых лежала ледяная глыба с человеческий рост, в которой было запечатано мое тело.

Я в ужасе замерла перед дверью, почувствовала, как дико колотится сердце.

Из лаборатории потянуло холодом так, что меня пробрало мурашками, и я заметила в углу двух парящих дементоров. В помещении суетились люди в белых халатах, настраивали приборы, к ним присоединилась Ридзе, запахивая халат.


- Ну,- тихо сказал Снейп, подходя ко мне сзади,- Удачи.

- Я боюсь, Северус,- так же тихо и обреченно ответила я, так и продолжая стоять перед проемом, когда вдруг почувствовала мужские руки, обнимающие меня за плечи.

Снейп склонился ко мне, горячо шепча на ухо:

- Все получится. Ты зайдешь, а через мгновение выйдешь уже собой, а я буду тебя ждать.

- Как это мило, даже зубы сводит,- прозвучал сбоку люпиновский голос с нотками презрения и отвращения,- Надеюсь, в Хогвартсе вы не демонстрировали столь нежные чувства у всех на виду. Ты, Нюнчик, даже влюбиться нормально не можешь!

Я, вздрогнув, повернулась к нему, Снейп, выпрямился, разъяренно взглянул на Люпина, будто готов прямо сейчас вскинуть палочку и убить его, когда к нам подошел раздосадованный Грегор. Он грозно показал приведению кулак, многозначительно взглянул на него и тихим замогильным шепотом пообещал:

- Я тебя сейчас сдую – не найдут.

Люпина след простыл так быстро, что никто ничего не успел заметить.

Я улыбнулась своему аспиранту, но потом улыбка стерлась с лица, когда вспомнила, что произойдет, когда все начнется.

- Не бойся. Все будет хорошо,- будто почувствовав вновь наливающееся напряжение, прошептал зельевар и слегка подтолкнул меня в спину.

Я с давящем в груди чувством тревоги шагнула в кабинет и закрыла дверь. Все! Началось.

Грегор сидел на подоконнике, болтая ногами, и всматривался в одну точку, жуя губы.
Снейп, стоящий рядом, напряженно потирал руки, а потом не выдержал и начал ходить по холлу туда-сюда. Нет. Он начал чуть ли не носиться с безумной скоростью по холлу, иногда приостанавливаясь вслушиваясь в шумы голосов и приборов, доносящихся из-за закрытой двери лаборатории. Дамблдор со стороны внимательно наблюдал за своим зельеваром и думал о чем-то очень важном и серьезном, но его глаза не выражали той глубины мысли, а просто привычно искрились добротой с отблеском лукавости так, как обычно искрились при студентах, коллегах, незнакомых людях. Что-то должно очень сильно потревожить Дамблдора, чтоб он сменил этот притворный взгляд на настоящий. Какой он, этот настоящий – никто из присутствующих не знал, и означало это только то, что все пока идет точно по плану директора Хогвартса.

Сколько прошло времени?- десять минут? Полчаса? Или уже час? Но тут дверь начала открываться, Снейп замер всем телом, пристально всматриваясь, и при виде Люпина, выходящего первым, недоуменно дернул бровями и шагнул вперед.

Но настоящий Люпин скривился так гаденько, с ухмылкой. Кивнув Дамблдору, он сообщил, что будет в Хогвартсе, и ушел, а Снейп снова обратился к двери, за которой послышалось шебуршение и внезапно звонкий девичий хохот. А потом дверь снова отворилась и я неуверенно шагнула в холл, подняла смущенный взгляд на замершего Снейпа, который тут же быстро подошел ко мне, и улыбнулась.

- Вот она я.

- Ты,- прошептал Снейп, не отрывая от меня взгляда.

- Наверное, можно познакомиться в третий раз?- я протянула ему руку, он трепетно дотронулся до моих пальцев и, наконец, пожал, но выпускать ладонь не собирался.

- Пройдемся?- предложил мужчина, невесомо поглаживая мои пальчики, но смутился, - Лоракс. Я хочу сказать…многое, что…я…- но встретился глазами с моим лучистым нежным взглядом и запнулся, так и продолжая смотреть.

- Я…

- Мои поздравления, мисс Диоль-Паттерсен, с возвращением!- вдруг потеснив Снейпа так, что мы отпустили руки друг друга, воскликнул Дамблдор с каким-то суетливым видом,- Всего хорошего, мисс. Всего хорошего.

Он слишком резво, так, что мы ничего не поняли и не успели ничего сделать, приобнял зельевара, увлекая его по коридору влево, суетливо прощаясь и начиная что-то быстро-быстро говорить Снейпу на ухо.

- Но…- только и успела, что жалко пролепетать, рвано дергая руками, будто желая протянуть их к быстро удаляющимся волшебникам.

А Дамблдор вел Снейпа быстро, чтоб опомниться не успел, и говорил, говорил, говорил что-то о Лили, и долге, и предназначении, и о Гарри, и еще что-то, только Снейп не особо слушал. Он пытался понять, почему не может избавиться от навязчивой старческой руки у себя на лопатках, которая ведет его куда-то, не позволяя обернуться.

- Лили бы была счастлива, она так любила Гарри, и ты должен, в память о любимой женщине…- с нажимом твердил Дамблдор тяжелым монотонным голосом, будто пытался загипнотизировать,- Ведь раньше ты…

Но внезапно что-то поразило Северуса Снейпа, мысль то была, или смутный обрывок воспоминания, но мужчина внимательно посмотрел на директора, потом отвернул взгляд и лицо его осветилось, брови дернулись, будто он додумался до чего-то очень простого, а губы проговорили еле слышно, почти про себя, озвучивая пришедшую мысль:

- Не живи прошлым…

- Что?- осведомился Дамблдор, но Снейп нахмурился и покачал головой.

- Ничего.

- Так я о чем тебе говорю…

Северус Снейп теперь уж точно не слушал. Заходя за угол, Снейп повернулся туда, где продолжала стоять я, и внимательно смотрел поверх головы Дамблдора, пока меня не скрыла стена.

А я в бессилии опустила руки.

С подоконника слез Грегор, внимательно наблюдавший за всеми, и молча, сосредоточенно сдвинув брови к переносице, подошел ко мне. Через секунду он вздохнул от досады и сказал совершенно серьезно, без намека на его извечное баловство:

- А ведь он его от вас увел.

- Да,- тихо, бездумно сказала я.

- Знаете, профессор, это, конечно, не мое дело, но вам нужно с ним встретиться.

- Да,- сказала я более уверенно и вдруг, опомнившись, повернулась к аспиранту, и как можно строже спросила,- А ты чего такой болтливый, сегодня, а?

- Нууу, профессор, я всегда такой,- весело ответил он.

Мы развернулись и без спешки побрели по коридору, переговариваясь.

- У меня новость есть!- воскликнул Грегор,- Вас хотят в командировку на пару лет отправить. Сначала в Шотландию, Уэльс, а потом в Америку. Возьмете меня к себе ассистентом?

Я скептически посмотрела на него.

- Ты сначала диссертацию защити наконец, а уже потом посмотрим, куда тебя пристроить.

- Профессор! Я защищу!- едва не подскочил студент,- В эту среду защищу, вот увидите! У меня два раза не получалось, так Мерлин троицу любит! В этот раз получиться!

- Балаболка ты и есть балаболка,- снисходительно улыбнулась я, и он хитро блеснул глазами.

- Я еще и смерд, и оболтус, помните, профессор?

- Помню, помню.

- А еще я женюсь! На племяннице госпожи Ридзе! И приглашаю вас на свою свадьбу!

Я беззаботно рассмеялась и потрепала его по волосам. Вот так, выплескивая на меня информацию за месяц моего отсутствия, Грегор весело щебетал и отвлекал от очень печальных мыслей.


***



Наверное, я сошла с ума или это просто эйфория от радости, что моя внутренность соединилась с внешностью, так подействовала на мое благоразумие, но я остро ощутила, что после этих кульбитов из одного тела в другое, мне более ничего не страшно. И я готова была удариться во все тяжкие. То есть совершить самые необдуманные, но страстно желанные поступки, во что бы то ни стало.

Мое сердечко исходилось лихорадочным трепетом, и дыхание перехватывало, когда я отправляла Снейпу патронуса с приглашением встретиться.

Уже в девять вечера я стояла у центрального входа в Гайд-парк, возле одной из огромных каменных арок, чей белый камень казался бледным, почти сизым в сгустившихся вечерних сумерках да в блеклом желто-алом свете фонарей. Холодный ветер встрепал мне кудри, я засунула озябшие руки в карманы куртки, и посмотрела по сторонам. Народу было мало, и я без труда заметила стройную черную фигуру в знакомом осеннем пальто. Снейп узнал меня сразу и быстро сократил между нами расстояние, внимательно смотря в глаза. Я стушевалась, не в силах что-либо сказать, хотя приготовила целую речь.

- Здравствуй, Северус,- только и могла выдавить я с выдохом, так облегченно, будто камень с шеи сняла,- Нас прервали, а я многое хотела сказать. На меня очень давит эта недосказанность, и заканчивать все так, я считаю высшим преступлением... тем более я в командировку уезжаю на несколько лет, и, наверное, уже не увидимся, и нельзя все оставлять так.

- Как: так?- вдруг спросил Снейп тихо, шелестящим голосом, будто наталкивая меня на ответ.

Мой взгляд испуганно метался по пуговицам на его одежде, по плечам, подбородку, тонким губам, а когда достиг внимательных черных, блестящих глаз, насквозь пронизывающих меня, я запнулась, теряя мысль, и замерла.

- Так незакончено. И еще, я стала собой…- наконец с придыхание сказала я, чувствуя, как Северус осторожно тронул мои пальцы и погладил ладонь,- Я стала собой и…- Снейп медленно наклонился ко мне, внимательно слушая, и я снова сбилась и стушевалась,- Можно попробовать…и еще: у меня теперь нет усов…

Последние слова я зачарованно пробормотала в его губы прежде, чем мужчина, настойчиво обняв и притянув меня за талию, трепетно сорвал с моих губ поцелуй. Я, утопая в неописуемом блаженстве, поддалась вперед, задирая подбородок, чтоб почувствовать, словно невесомые, касания его губ, когда он сильнее прижал меня к себе и провел удивительно теплой ладонью по щеке. Снейп заправил мне за ухо выбившуюся русую прядь, и внезапно, будто сорвавшись в жгучем зверином голоде, увлек меня в жадный, более страстный глубокий поцелуй, и я обняла его за шею.

Когда мужчина отстранил свое лицо, я счастливо улыбнулась и, притянув его к себе, чмокнула в выбритый подбородок.


***



Через неделю я с новоиспеченным кандидатом, Грегором Магви, уехала в Шотландию в закрытый городок, где требовалась консультация инженеров на одном из объектов с магическими реакторами. Там я задержалась на тринадцать месяцев, и так нас перебрасывали с точки на точку еще три года. Мы со Снейпом виделись два-три раза в год, но потом Дамблдор начал заваливать его работой и мы с сожалением остановились на совиной переписке. Какая это была работа, он ни в какую не говорил, но пообещал, что справится с делами, исполнит свой долг, приедет ко мне навсегда.

Но через три года он внезапно явился в мою лондонскую квартиру весь взъерошенный, замученный из-за нервотрепки и осунувшийся.

- Не выходи из дома без необходимости. А лучше уезжай из страны,- требовательно, очень серьезно велел он.

- У меня самолет в Америку завтра.

Мужчина обрадовался, и я уговорила его остаться на ночь.

- Я обещаю, что мы попробуем снова, по-человечески, когда закончится весь этот кошмар,- горячо шептал Северус, обхватывая мое лицо руками и соприкасаясь лбом с моим,- когда закончится война.


***



Легко так рассказывать задним числом. Легче, чем переживать рассказанные события. Можно обдумывать, вспоминать, жить и испытывать счастье только вспоминая прошедшее, как было хорошо.

Тогда я была уверена, я надеялась и ждала вновь увидеть Северуса Снейпа. Через два месяца я радостно обнаружила, что беременна, а еще через какое-то время Минерва Макгонагалл прислала письмо, в котором с соболезнованиями пришлось сообщить, что…

Да, зачем рассказывать? Вы и так все знаете, а я раз и навсегда определилась с именем ребенка. Северус Снейп-Диоль-Паттерсен... я не одна…

Тяжело дышащая, взъерошенная Минерва Макгонагалл влетела в кабинет директора с палочкой наготове и, поняв, что здесь никого нет, обессилено, с тихом хриплым стоном привалилась спиной к стене. Отдышавшись, она доковыляла до письменного стола и, будто падая, уперлась ладонью в столешницу, провела другой рукой по мокрому лбу. Легонько, проверяя, коснулась кровящего виска, случайно размазывая кровь по седым волосам.

Портреты великих директоров тупили взгляды в пол: никто не должен видеть минуты слабости сильной женщины; ничто не должно напоминать, что она слишком стара, чтобы носиться по полю и стрелять проклятиями, и слишком добросердечна, чтобы потом не вспоминать об этом с болезненным замиранием сердца.
Все молчали. Молчал даже вечно довольный портрет Дамблдора; только хриплое горячее дыхание женщины разносилось в могильной, послевоенной тишине.

Со стороны послышалось звонкое кряхтение, и помещение оглушил птичий вопль, на который Минерва измучено повернулась: Фоукс бессовестно лупил на нее свои водянистые по-птичьи глупые глаза и вновь завопил.

- Что ты можешь знать, бестолковое создание?- устало процедила Макгонагалл.

Феникс склонил голову на бок, в его стеклянных глазах что-то мелькнуло, проскочило искрой. Заблестели его глаза и, позже, оперение вокруг них.

- Ты…- вдруг догадалась женщина, воспрянув духом, а Фоукс издал звонкий крик и расправил крылья.

- Вперед! Действуй!- твердо и гордо скомандовала Минерва Макгонагалл, и феникс огненной кометой вылетел в окно.

***


Поле битвы с высоты птичьего полета смотрелось как выжженная, оскверненная развороченными телами пустошь, страшная и будоражащая.

Но кто-то, может, еще жив, страдает от ран, задыхается под мертвыми, дыша их трупным духом, и цепляется за уходящее солнце слабеющими руками.
Или кто-то мог быть еще живым, ощущая, как яд змеи медленно достигает сердца, и мысленно прощаясь с мнимыми в агонии золотыми воздушными кудрями и звонким хрустальным смехом.

Феникс, огненной стрелой облетая все поле битвы и отдаленные его уголки, плакал горючими птичьими слезами и возвращал к жизни тех, кто уже отчаялся вернуться.

***


Я только-только уложила сыночка спать. Вернее уложила я его давно, но сладко засопел он только сейчас, после сказки, нескольких песенок и грудного кормления. Я облегченно выдохнула и мышкой, на цыпочках выскользнула из спальни, затворяя дверь и молясь, чтоб та не скрипнула. Уф, пронесло. И тут трелью раздается звонок в дверь, от которого я подпрыгнула на месте, хватаясь за сердце, прислушиваясь к тишине в детской и клянясь, если что, отправить незваного гостя укачивать ребенка самолично.

Но все было тихо за дверью.

- Кого черти несут?- натягивая махровый халат, помчалась я открывать, пока не позвонили вновь,- Кто там? Кто?

Я щелкнула замком, распахнула дверь и, если б не сильные горячие руки моего полночного гостя, осела бы на пол. А я все еще не веря, всматривалась в худое любимое лицо. Северус Снейп, бережно поддерживая меня, шагнул в прихожую, захлопнув дверь.

- Живой…- простонала я, обессилено садясь на пол и утягивая за собой мужчину,- Господи…я же думала ты погиб…что ты умер… и никогда не вернешься!

Лихорадочно трогая его щеки, подбородок, загребая длинные жесткие пряди, я зарыдала, утыкаясь носом ему в шею и вдыхая такой родной запах.
Он порывисто обнял меня крепко-крепко и горячо зашептал, поглаживая ладонями мою спину.

- Все. Все. Тише. Я здесь…

Он принялся жадно целовать мое лицо, покалывая щетиной, и я отвечала ему не менее пылко, а когда Северус добрался до полов халата, я вспомнила кое-что и, подскочив, потянула его за руку.

- Лоракс, куда…?

- Нужно показать тебе кое-что,- бойким счастливым шепотом ответила я,- Только тихо, иначе сам, со своей грудью будешь укачивать.

Снейп удивленно дернул бровями, усмехнулся, все-таки украл у меня жадный, глубокий поцелуй и с удовольствием позволил втащить себя в детскую…

Конец