Орбитальные Земные Циклы: 5/6/2680 — Объединенные Космические Циклы: 1/1/200
Бортовое время: 0600 Орбитальных Циклов

Мягкий женский голос все еще скользил по равнинам сознания, но быстро поблек вместе с обрывками сновидений. Минуту Драко лежал неподвижно, находясь где-то между сном и явью, и пытался вспомнить подробности своих видений: зеленое яблоко, солнце, смех. Он чувствовал, что во сне было что-то важное, но даже это важное быстро вытеснили ежедневные заботы.

Резкий лязг люка окончательно вырвал Драко из мира грез, и он плавно скатился с койки на пол, приняв упор лежа. Выдохнув, он приступил к комплексу упражнений, который завершала получасовая пробежка по кораблю, а затем — похлебка на завтрак.

Глухой звук слева дал знать, что Забини тоже успешно проснулся. Пусть он был на целый ранг выше Драко, в неформальной обстановке этого не чувствовалось. Драко был пунктуальным, отчуждённым, дотошным, и его поступки подчинялись логике. Забини же едва ли мог спланировать свой вечер в увольнении, по-дружески относился к рядовым из экипажа, получая выговоры «за нарушение субординации». Но он располагал к себе и щедро разбрасывался семейными деньгами, поэтому немудрено, что он неспешно, но уверенно поднимался по карьерной лестнице.

— Ты опоздаешь на собрание, — проворчал Драко, повернувшись, чтобы приняться за приседания.

— К черту собрание.

Драко не ответил, прислушиваясь, как другие офицеры снуют по блоку, иногда натыкаясь друг на друга и бормоча ругательства вперемешку с извинениями. Разведки в дальнем космосе, которые в шутку называли «обшариванием вслепую», изматывали что морально, что физически. Какой-то выдающийся земной психолог решил, что декоративная подсветка сможет облегчить всепоглощающее давление многомесячного дрейфа среди звездной пустоты. Как результат — все отсеки оборудовали тусклыми люминесцентными полосками. Предполагалось, что они должны создавать расслабляющую атмосферу по утрам, но на деле, конечно, оказалось совсем не так. Пока кто-нибудь не расшибется, это будет всего лишь очередным Нелепым Изобретением Гениально Упертых Гражданских Ученых (НИГУГУ).

Пока Драко бегал, завтракал и принимал душ, Забини удалось натянуть на себя форму и отдаленно стать похожим на высокопоставленного офицера Наземно-космического командования. Когда Драко, от чьей бледной кожи струился пар, вернулся в казарму, Забини все еще кривлялся в планшет.

— Итак, лейтенант-коммандер Малфой, я считаю, что это именно тот случай, когда я могу воспользоваться всеми теми очаровательными приемами делегирования полномочий, которым я научился на курсах офицерской подготовки.

Драко взглянул на Блейза и пожал плечами.

— Позвольте спросить, сэр, что за очередная чушь?

— Научно-исследовательский корабль подал проше...

Драко застонал, прерывая его. Ученые — те самые «УГУ» в НИГУГУ — испытывали немалую дозу презрения к военным. Он подозревал, что это из-за того, что все прорывы в разработке методов сворачивания пространства[1] и гиперсветовой технологии[2] были совершены именно военными еще приблизительно двести лет назад и с тех пор находились под их контролем. «Белые халаты» так и не смогли с этим смириться, и, когда им приходилось взаимодействовать с НКК, намеренно оставались непреклонными при составлении протоколов и разборке деталей.

Забини оскалился, блеснув зубами в тусклой комнате. Он кинул в Драко планшетом и побрел к люку.

— Я слышал с ними гениальная девчонка, — бросил он через плечо.

Люк лязгнул за Забини, оставив Драко бессильно пялиться на детали задания, которые прокручивались на экране планшета. Взгляд скользнул по списку пассажиров исследовательского судна, и одно имя бросилось в глаза, резко выделяясь на фоне бесконечного количества букв и цифр.

Гермиона Грейнджер.

— Хокинговы яйца!


ОЗЦ 9/6/2680 — ОКЦ 3/1/200
Бортовое время: 1400 ОЦ

— Мы проявили готовность активно сотрудничать в этом вопросе, капитан Малфой, и мы готовы быть терпеливыми, но даже вы должны признать, что три дня это непомерно долго...

— Три цикла.

— Что, простите?

— Три цикла. — Драко повернулся к Грейнджер, которая плелась за ним от шлюзовой камеры до дежурного помещения контр-адмирала.

Забини ловко скинул свои обязанности, добавив их и в и так переполненный список Драко, ссылаясь на настойчивую необходимость тщательно проследить за инвентаризацией поставок оружия и провианта. Бесчисленное количество рюмок «Старого Огдена», выпитого по ночам в кабинете адмирала, вызвало необыкновенное благорасположение к самоотдаче молодого коммандера в вопросах обеспечения подготовки. В итоге Драко оказали необычайную честь, приставив его в качестве лакея к Очень Важному Нелепому Гражданскому Ученому по имени Гермиона Грейнджер.

— В дальнем космосе нет такого понятия как день. И у вас поедет крыша, если вы будете и дальше придерживаться таких вещей, как солнечный свет и околосуточный биоритм, — неторопливо продолжил он. — Мы используем термин «цикл». И еще. Я лейтенант-коммандер, а не капитан.
Грейнджер обескуражено посмотрела на него.

— Извини. В школе ты всегда хвастался тем, что станешь самым молодым адмиралом на флоте, поэтому я предположила...

— У меня в запасе еще, по крайней мере, десятилетие, мисс Грейнджер. — Драко развернулся на каблуках и продолжил путь чуть впереди. — Обычно вы более осведомлены. В школе это было вашим кредо — знать, кто чем живет. Это было впечатляюще, учитывая, что вы никогда не были замечены рядом со сплетниками.

Он не потрудился взглянуть проверить ее реакцию на язвительное замечание. Ведь он видел это выражение лица множество раз в Большом зале, когда Грейнджер была поглощена планшетом, старательно не замечая шумных соседей. Никто из Гриффиндора никогда не делал из нее изгоя, но и похожей на них она не была. А в традиционном военном училище наподобие Хогвартса даже слизеринцы держались обособленно.

Они молча дошли до двери помещения для дежурных расчётов, и Драко слегка поклонился.

— Адмирал вас ждет. У меня еще много дел, но вы можете воззвать ко мне через интерком, когда вам понадобятся мои услуги.

Грейнджер сжала губы и взглянула на него сузившимися глазами, сопоставляя его слова с холодным выражением лица.

— Ты заслуживаешь как минимум звания коммандера. То, как они относятся к тебе — неправильно.

Она коротко кивнула, когда его глаза расширились от удивления.

— Встретимся здесь в 1530 орбитальных циклов.


ОЗЦ 11/6/2680 — ОКЦ 5/1/200
Бортовое время: 0800 ОЦ

«Сегодня исполняется пятая годовщина Великого Перемирия, известного в народе как Конец Войны. Его отмечают в городах Земли и колониях с грустью, но и радостью. После возложения венков на могилу Неизвестного солдата Президент Сириус Блэк и его крестник, сенатор Гарри Поттер, посетили госпиталь для ветеранов. В то время как Президент Блэк планирует предвыборную кампанию для избрания на второй срок, многие предполагают, что он готовит сенатора Поттера в Премьер-министры. Это будет историче...»

Забини поднял голову, когда Драко переключился на музыкальный канал.

— Что такое? Не желаешь слушать хорошие новости о Великом Святом Поттере? Бьюсь об заклад, что если он станет Премьер-министром, тебе достанется тепленькое местечко военного советника.

Драко не обратил на Забини внимания и посмотрел в свой планшет. В почтовом ящике зловеще мигало шифр-сообщение. Даже без расшифровки Драко знал, кто его послал. Каждый год матушка присылала вежливое, но бесстрастное письмо, в котором справлялась о здоровье сына и перспективах его карьерного роста.

Она могла делать вид, что это просто запоздалое поздравление с днем рождения, но Драко знал, что очередная годовщина Конца Войны для изолированной от общества Нарциссы Малфой была самым одиноким днем в году. Статус двоюродной сестры национального героя и жены предателя означал, что большинство людей предпочитали не вспоминать о ее существовании. Это, конечно, не относилось к среднестатистическим акулам пера, которые не упустили бы возможности порыться в грязном белье, чтобы выставить его на обозрение в подходящий момент.

У Драко не было ни времени, ни желания писать ответ. Грейнджер составляла описи, а он должен был помочь ей заполнить каждую чертову из них. Как только флот Наземно-космического командования получил необычные координаты и приказ к развертыванию, внезапно отмененный через пару часов, по кораблю поползли слухи. Драко игнорировал бы сплетни, если бы не тот факт, что Забини в последнее время все же прилагал некоторые усилия, чтобы делать свою работу.

— Долг зовет. — Прежде чем надеть фуражку, Драко поднялся и одернул китель.

— Кстати, она с кем-нибудь встречается?

Драко уставился на Забини:
— Ты серьезно думаешь, что я спрашивал ее? С какой стати?

Забини ухмыльнулся:
— Чересчур нервным ученым тоже не мешает снимать напряжение, парень.

— Я передам твое предложение.

Драко был уже на полпути к кают-компании, чтобы выпить кофе, когда Грейнджер выскочила из засады в затененной нише, вцепилась в него и затащила в, как показалось, наскоро обставленную гостевую каюту.

— Какого черта... Грейнджер?

— Сядь.

— Что?

— Сядь!

Драко восстановил самообладание и сердито взглянул на нее.

— У меня есть чем заняться, мисс Грейнджер. Например, теми списками, которые вы мне поручили. Если вам нужен кто-то поболтать за чаем, я могу обеспечить вас сопровожда...

— ...заткнись и послушай меня. Мне нужно задать тебе один очень важный вопрос прямо сейчас, а ты должен ответить без своей обычной слизеринской уклончивости.

— Ну, я постараюсь пренебречь своими врожденными наклонностями следовать всем отличительным чертам своего факультета и...

— ...твой отец действительно выдавал информацию вальпургианцам лишь потому, что хотел поддержать восстание колонистов? Или у него были другие мотивы?

Драко открывал рот, как выброшенная на берег рыба.

— Раз уж ты изображаешь гуппи, я приму это в качестве отрицательного ответа. Или, по крайней мере, ты не в курсе сути его сделок. Либо ты отрицаешь всяческую осведомленность о них, потому что пытаешься защитить себя.

Драко почувствовал, что переглядеть Грейнджер будет тяжелой задачей — в ее взгляде было гнева больше, чем мог вынести человек.

— Для того, кому в прохождении военной службы было предоставлено особое исключение, основанное на показателях IQ, ты не очень проницательна, Грейнджер. Или ты помнишь, как я поклялся в верности идее убивать людей, как мой отец? Скорее, его поступок оборвал те последние связи, что держали меня в отвратительном мире семьи Малфой.

— Я знаю, что ты, Малфой, пытался не высовываться в последние годы, но сейчас не время для игр. Военные собирают флот, и — на минуточку — поблизости на исследовательском звездолете оказывается один из ведущих ксенотехнологов галактики. Тебе это не кажется немного странным?

— Ну, тот факт, что ты наконец признала свои таланты, удивляет. С другой стороны, и на твоей улице должен быть праздник. И, между прочим, военные не собирают флот. Хотя, я уверен, ты спишешь это на мою «слизеринскую уклончивость».

— Малфой, будь серьезнее. Мне случайно посчастливилось узнать, что три цикла назад поступил приказ сосредоточить в этой области значительные силы флота.

— И, к вашему великому сожалению, умники, приказ отменили сразу после того, как отдали. Это случается гораздо чаще, чем военные хотели бы признать. Нам нравится играть с вами, гражданскими учеными, и делать вид, что мы закоснелые и неспособные менять решения.
Она пренебрежительно откинула волосы со лба.

— Несмотря на это, я на исследовательском задании, а мы не узнали ничего нового об объекте исследования.

Драко скрестил руки на груди.

— В любом случае, мне это неинтересно, Грейнджер. Хоть роль Гриффиндорочки-Которая-Смогла подарила тебе бессмертное восхищение, боюсь, таким, как я, сынам предателей, непозволительно быть столь безрассудными. Поделись своими соображениями с соответствующими инстанциями.

— Я поделилась. И столкнулась с уймой волокиты, обычными плясками вокруг костра и всем тем, что вы, солдафоны, любите делать, когда думаете, что обладаете упоительной тайной. Мы находимся непозволительно близко к территории вальпургианцев, но даже здесь у них есть беспилотники. А все из-за дурацких слухов о поселении фэйров.

Драко молчал.

— Уверена, ты знаешь о фэйрах, лейтенант.

— Мое точное звание «лейтенант-коммандер», мисс Грейнджер, и все то, что я знаю или не знаю об этих так называемых фэйрах, является военной тайной, о которой вам знать не положено.

Ясно и без слов, что одной из причин, по которым ученые так раздражались передаче военных технологий, было то, что на самом деле гиперсветовые двигатели и технология свертывания пространства не были изобретены в научно-исследовательских лабораториях Министерства обороны. Открытие сверхсветовых космических полетов произошло благодаря зонду для исследования дальнего космоса, который обнаружил давно покинутый звездолёт за несколько световых лет от Земли и ее колоний. Этот звездолёт был одним из первых в ряде случайных открытий, которые имели отношение к непознанной и, скорее всего, исчезнувшей цивилизации, известной как фэйры. Следы, которые они оставили после себя, указывали на культуру, технологические возможности которой были несопоставимы с человеческими, вальпургианскими или хотя бы одного из полдюжины инопланетных видов, открытых людьми с момента первого запуска гиперсветового космического корабля. По некоторым причинам о фэйрах не говорили в открытую, но большинство военнослужащих были осведомлены об их существовании.

Драко же имел о них более чем ясное представление. До того как противостояние вальпургианцам раскололо семью Малфоев на два лагеря, его отец скупал для своей коллекции на черном рынке технику и артефакты фэйров. Люциус Малфой, происходивший из древнего рода английских аристократов, питал отвращение к дивному новому миру, в котором залогом успеха были научные способности и военные таланты. Он провернул десятки махинаций во имя обеспечения безопасности наследия Малфоев. Зачисление Драко в Хогвартс было одной из таких. Но Люциус никогда не подозревал, что его собственный сын купится на идеологию объединенной, мирной и равноправной Земли. Или добровольно выступит против восставших колонистов и недовольной аристократии, которые почти принесли в жертву вражескому виду всю человеческую расу.

— Поселение, предположительно самое большое и наиболее сохранившееся из тех, что до сих пор находили. Для обеих рас будет выгодно, если...

— Ладно. Почему бы нам не пойти прямо к ним на крыльцо, позвонить в дверной звонок и узнать, нельзя ли одолжить у них немного сахара.

— По крайней мере, это лучше бессмысленного и шаткого перемирия, которое обе стороны используют для выбивания все больших и больших сумм на укрепление обороны, тогда как в среднем по времени...

— О, так вот что они до сих пор делали? Может, завершить все за пинтой сливочного пива, подру...

— ...и в довершении всего: на Земле до сих пор существуют места, где уровень жизни значительно ниже...

— Опять же, вы никогда не могли расставить приоритеты, даже после того как вальпургианцы наглядно показали, что они не более чем дикари...

— ...и я предполагаю, что ты подчинишься и будешь следовать приказам, как, собственно, всегда и делаешь, потому что боишься, что тебя заклеймят...


Они почти соприкасались носами. Несмотря на разницу в росте, ее краснощекое, искаженное гримасой лицо оказалось прямо напротив его. Она оскалилась, а руки были стиснуты в кулаки, словно она сдерживалась, чтобы не врезать ему так же, как на пятом курсе, когда Драко обозвал ее «Медузой» — из-за прически.

— Грейнджер, без разницы, как ты любишь себя называть сейчас, ты тоже была солдатом. Ты знаешь получше своих мелких гражданских дружков в белых халатах, что поставлено на кон.
Она скрестила руки на груди и отвела взгляд.

— Но я оставила это в прошлом, Малфой. Ты мог бы сделать то же самое.

— И кто бы тогда терпел твои выходки и провожал с палубы на палубу, если бы я так поступил? Я все еще единственный человек, которому под силу расшифровать твои нестандартные сокращения.

Напряжение постепенно спадало, но они все еще стояли в каких-то дюймах друг от друга, и Драко ощутил, как его начало тревожить что-то еще. Образ из давнего сна внезапно возник в его голове: зеленое яблоко, полукруг в воздухе и голос...

— Итак, Грейнджер, для чего конкретно ты затащила меня сюда, если не брать во внимание твою цель по уничтожению моей прически.

— Разве ее может что-то испортить под таким слоем геля?

Драко снял фуражку, чтобы показать свои коротко остриженные платиновые волосы. Так он стригся с тех пор, как официально получил офицерский чин в НКК.

— Гель запрещен уставом, Грейнджер.

На мгновение она скользнула взглядом по лицу Драко и легко коснулась слегка колючих прядей, примятых фуражкой.

— Тебе идет. Несмотря на то, что ты кажешься еще ехиднее.

— И все же, я невероятно красив.

Грейнджер закатила глаза и фыркнула.

— И скромен к тому же. Я бы с радостью провела весь цикл, пялясь на тебя, Хорёк, но я позвала тебя по делу.

Драко поджал губы, услышав старое прозвище, данное ему одним из школьных тренеров после преодоления сложной полосы препятствий в рекордно короткое время. «Бледный, тощий и верткий — отличная работа, кадет Хорёк».

— Я рад, что мы наконец-то добрались до сути.

— Я слышала, что ты хороший пилот.

У Драко засосало под ложечкой. У Грейнджер было именно то выражение лица, с которым она в школе убеждала Поттера и Уизлика следовать ее сумасбродным планам. Справедливости ради стоит заметить: ее планы приводили к отличным результатам, что и было одной из причин, почему она не попала под трибунал[3] на седьмом курсе, но при воспоминании об этом в животе у Драко до сих пор холодело. Это выражение лица на него никогда не срабатывало, вот почему он тоже избежал трибунала, но и вместе с тем ничем особо не отличился в период перемирия. В конце концов, сын предателя, предавший собственного отца, всего лишь продолжал семейное дело.

— Я хочу, чтобы ты доставил меня по этим координатам. Там предположительно нашли поселение.

— Прямо в бесполетную зону[4]. Очаровательно.

— Ты мог бы легко угнать истребитель «Нимбус» и...

— Угнать? Послушай, Грейнджер, это не какая-то школьная выходка. Если мы решим умыкнуть военное имущество и отправиться на увлекательную прогулку через официально согласованную бесполетную зону, да еще и станем причиной очередного конфликта двух хорошо вооруженных и очень обидчивых рас, нас ждут серьезные последствия. А ты обязательно выкинешь что-нибудь глупое, вроде того, чтобы угодить в плен, бросив меня возвращаться обратно на чрезвычайно интимную встречу с расстрельной командой, которую персонально возглавят Поттер и Президент Блэк.

— Ты даже не попытаешься вызволить меня, Малфой?

— Для начала я прихвачу пару десятков морских пехотинцев, Грейнджер. Мы, слизеринцы, уступаем в безрассудной отваге, но компенсируем это планированием и реализацией задач. Я уверен, что ты постараешься остаться невредимой до тех пор, пока я во главе команды морпехов не выбью дверь твоей темницы, так что я смогу мужественно навалять ублюдкам, посмевшим тебя тронуть.

Грейнджер коротко взглянула на него, и ее щеки немного покраснели.

— На мгновение прозвучало почти благородно.

— На мгновение.

— Ты мне поможешь?

— А ты расскажешь, почему тебе крайне необходимо поставить под удар Галактический Мирный Договор?

— Даже если сверхсветовые звездолёты кажутся тебе венцом научной мысли, то в этом поселении может оказаться то, что поставит их на один уровень с ракетными двигателями, работающими на бензине.

— А тебе необходимо попасть туда первой потому, что...?

— Потому что военные используют эту технологию не на благо общества, Малфой, и ты это знаешь. Есть причины, по которым гражданские власти должны устанавливать правила пользования технологиями. Теоретически, в мирное время военные структуры теряют часть своего могущества и подвергаются реорганизации. Но за эти пять лет мы не наблюдали снижения полномочий или ослабления влияния со стороны армии. Ты присоединился к ним не ради того, чтобы стать угрозой, а ради того, чтобы защищать людей.

— Вообще-то, ради формы с иголочки и тридцати циклов оплачиваемого отпуска.

Грейнджер злобно фыркнула, из-за чего пряди волос, выбившиеся из завитого пучка, всколыхнулись. Драко наблюдал, как она потопала в угол комнаты, притащила большую металлическую коробку из затененного места и что-то набрала на клавиатуре сбоку. Через мгновение коробка с шипением открылась, но он все еще не видел, что лежало внутри.

— Возможно, это тебя убедит, — пробормотала Грейнджер. Выпрямившись, она протянула — как ему показалось — резную деревянную барабанную палочку. Он уставился на палочку, а затем на нее.

— Грейнджер, уверяю тебя, я не пес и не реагирую на команду «Апорт!»

— Просто возьми это.

Он протянул руку с длинными пальцами и прикоснулся к холодной деревянной поверхности.
Зеленое яблоко, полукруг в воздухе. Нить мелодии, нежный голос, шепчущий что-то на ухо.
Солнечный лучик. Деревья. Снова и снова, бесконечный золотой солнечный свет, подмигивающий сквозь листву, и ощущение того, что это никогда, никогда не закончится...

Драко отдернул руку и уставился на Грейнджер. Она взглянула на него, дыша так же тяжело.

— Этот на меня не среагировал, когда я его коснулась, но второй — да. Он сейчас в коробке, но мне кажется, что он, в некотором роде, принадлежит мне. Точно так же, как я знала, что этот — твой.

— Откуда они у тебя, Грейнджер.

— Нелегальная экспедиционная группа рудокопов проскользнула в нейтральное космическое пространство, чтобы по-быстрому вскрыть пару астероидов. Вместо этого они нашли поселение. С собой они привезли кое-какие вещи... Думаю, они полагали, что смогут продать их на черном рынке, но военные схватили рудокопов, прежде чем те успели добраться до колоний. Я случайно увидела опись в рапорте о происшествии...

— Ты хотела сказать, взломала защиту центрального компьютера и подсадила вирус-нюхач, чтобы отслеживать новые данные, связанные с фэйрами?

Она покраснела и отвернулась, скромно пожав плечами.

— Потом ты каким-то образом проникла на защищенный склад НКК...

— ...вообще-то меня пригласили как участника команды для анализа артефактов. Я просто одолжила их на пару дней.

— Ясно. А потом ты ухитрилась ввязаться в какую-то бессмысленную исследовательскую миссию, просто чтобы привезти мне прутик.

— Это не просто прутик, Малфой. Когда я коснулась второго, я кое-что видела. Странные, ужасные и прекрасные вещи. И я видела тебя.

— Грейнджер, если ты тосковала по мне, то просто могла сказать об этом, и я бы...

— ...ты бы что?

Он замолчал. Она застала его врасплох. Он даже не представлял, как бы закончил предложение.
— Ладно, — пробормотал Драко. — Значит, основываясь на прутике и каких-то галлюцинациях, которые ты пережила, ты хочешь, чтобы я украл истребитель, отвез тебя в нейтральную космическую зону, чтобы ты могла сунуть нос в то, что — с твоих слов — может быть поселением фэйров, в надежде вернуться к обеду?

— Малфой, ты тоже что-то видел. Даже не пытайся отрицать.

— Ты проверяла это еще на ком-нибудь? Возможно, это одно из приспособлений фэйров для управления разумом. Знаешь, что-то наподобие того, как заставить детей успокоиться, когда они становятся чересчур раздражающими.

— Если ты мне не поможешь, я полечу сама.

— На чем? На аварийной спасательной капсуле?

Она пожала плечами.

— Научиться летать на «Нимбусе», должно быть, легко. Рон научился.

Драко не думал, что глаза можно закатить до такой степени.

— Позывной твоего парня «Мусорная корзина». И не без причины, Грейнджер. Он со своим превосходным лётным мастерством превратил, по меньшей мере, три хороших летательных аппарата в груду металлолома.

— Ты когда-нибудь перестанешь быть хорьком?

Ухмыльнувшись, Драко закатал рукав мундира, чтобы обнажить левое предплечье. На гладкой коже был вытатуирован серебристо-зелёный дракон: длинный, змеевидной формы азиатский дракон, выдыхающий пламя и пар прямо под мягкой выемкой, у основания большого пальца.
Драко услышал, как Грейнджер резко выдохнула:
— Он выглядел по-другому там, где я его видела.

— Что?

— Там, где я пребываю, когда прикасаюсь к артефакту. Послушай, если ты действительно не веришь мне, возьми его с собой и оставь на несколько дней. Ты можешь отрицать любые предположения, откуда он, если тебя поймают. Я возьму на себя ответственность.

— Грейнджер, ты действительно мне предлагаешь несколько дней лежать в койке и полировать прутик?

Она сжала губы.

— У нас мало времени. Даже если сейчас, из каких-то соображений, они не собирают флот, рано или поздно до этого все равно додумаются. Так что если ты желаешь с ним уединиться, то сделай это побыстрее, солдат.

Грейнджер властно указала на дверь. С непринужденной ухмылкой Драко вышел из апартаментов. Прежде чем она успела запереться, он обернулся и придержал дверь рукой.
— Кстати, Грейнджер, если (хотя маловероятно) весь этот сложный план придуман ради того, чтобы заполучить меня, то тебе достаточно лишь попросить.

С почти прикрытыми глазами, она наклонилась достаточно близко, и он ощутил, как ее губы легко мазнули по его.

— Твои желания превосходят твои возможности, дружок, — пробормотала она. Драко буквально чувствовал, как она выговаривает слова, когда ее дыхание мягко задевало его губы.

Она резко дернула дверь, убрав его руку, и закрыла ее.


ОЗЦ 12/6/2680 — ОКЦ 6/1/200
Бортовое время: 0300 ОЦ

Он очнулся от полудремы, кожа была покрыта скользким, стремительно охлаждающимся потом, а сердце выпрыгивало из груди. Кровь стучала в ушах со скоростью проносившихся в сознании видений.

Девушка. Крик. Зеленое яблоко, полукруг в воздухе. Там был солнечный свет и лунный свет. Тысячи и тысячи видений. Лицо его отца — призрачное и обеспокоенное, ощущение материнской руки, сжимающей плечо. Что-то страшное грядет...

— А чтоб тебя.

Через пятнадцать минут он мерил шагами коридор перед ее дверью, бормоча себе под нос. Дерзкая и пронырливая девчонка. Чертова дерзкая и пронырливая...

— Ты видел.

Он даже не услышал, как дверь открылась. Грейнджер стояла на пороге, щурясь от яркого коридорного освещения, одетая только в чересчур большую хлопковую рубашку. Он уставился на пальцы ее ног, маленькие, красивой формы, нелепо окрашенные мерцающим розовым лаком.

— Твои пальцы блестят.

— Ты видел.

— Утром, 0600. Грузовой отсек А-7.


ОЗЦ 13/6/2680 — ОКЦ 7/1/200
Бортовое время: 0800 ОЦ

— К этому времени мы уже должны были найти признаки поселения... По моим подсчетам, погрешность в координатах составляет всего шесть десятых процента.

На мгновение Драко закрыл глаза, прежде чем сесть на место пилота и встретиться лицом к лицу с Грейнджер.

— Прости, я только что услышал слово «погрешность»? — елейно спросил он.

— Да, мне пришлось вычислить несколько векторов, используя сценарий вероятности, поскольку информация, которую я получила с центрального компьютера, была настолько зашифрована, что у меня не хватило времени ее взломать.

— Ага. Так по сути ты послала нас не только туда не знаю куда, но еще вверх тормашками через кроличью нору?

— Лейтенант-коммандер, я уверяю вас, что не поставила бы вашу карьеру под удар больше, чем на шесть десятых процен...

— Сейчас мы далеко за пределами увольнения с лишением прав и привилегий, мисс Грейнджер. Мне повезет, если моей матери выдадут мое тело, чтобы похоронить в семейном склепе.

Грейнджер посмотрела на него широко открытыми глазами и пристальнее, чем он того хотел.

— Я бы не позволила, чтобы это произошло с тобой, Малфой. Это было бы неправильно. Это и было неправильно. Мне плевать, скольких он убил.

Драко сжал челюсти. На мгновение ему захотелось встряхнуть эту глупую гусыню и трясти до тех пор, пока не исчезнет это ее запредельно честное выражение лица. Вместо этого он уставился на звездную карту, пытаясь вернуть себе самообладание.

— Я собираюсь расширить параметры поиска.

На несколько минут воцарилась благословенная тишина, и Драко позволил себе погрузиться в прошлое. Вальпургианцы использовали биологическое оружие и неожиданную тактику, варварскую и убийственную в своей эффективности. В дни террора и хаоса мобилизовали даже кадетов, — наивные и патриотично настроенные, они были готовы отчаянно погибнуть во имя чего-то величественного.

И он, Драко Малфой, застрявший где-то между отчаянием и знанием, что на деле это всего лишь политическая чепуха, отрекся от тяжести малфоевской гордости и заявил о своей вечной преданности Земле в самом разгаре ужина в Большом зале.

Это был смешной поступок, которого хватило только на то, чтобы смыть пятно позора со своего имени. На второй же день его экстерном обучили управлению «Нимбусом» и послали на фронт. В конце концов все завершилось благодаря составленной Гермионой Грейнджер логической бомбе [5], установленной далеко в тылу врага безрассудным героем Гарри Поттером и его отважным закадычным другом Роном Уизли. Логическая бомба разрушила нейронные усовершенствования, на которых строилась вальпургианская технология, а Драко и другим пилотам Молний досталось лишь доблестное задание зачищать территорию от вражеских сил, пока не установили перемирие.

Поттер занялся политикой, Уизли выживал за счет гипервидеосхем, Грейнджер научилась профессионально совать свой нос в чужие дела, а Драко увидел, как его отца вышвырнули из шлюзового отсека по приговору трибунала.

Дисплей звездной карты запищал, и Драко перевел взгляд на медленно помигивающую колонку координат.

— Так-так, кажется, мы не умрем бессмысленной смертью, Грейнджер.

Она всмотрелась в карту и пробормотала:
— Проверить, нужно проверить и... ох!

Губы Драко дрогнули, когда он наблюдал за тем, что со стороны казалось небольшим припадком. Ее руки порхали над клавишами, а сама она издавала ворчащие и шипящие звуки.

— Грейнджер.

— Что?

— Я знаю, что ты ограничиваешь большую часть своих социальных контактов до общения с тем диким рыжим котом, но даже тебе должно быть понятно, как смешно ты выглядишь, когда тебя настигает миг вдохновения.

Она суетливо заправила выбившуюся прядь в пучок и продолжила печатать на поверхности экрана до тех пор, пока данные не начали стремительно бежать по дисплею.

— Вот оно.

Драко вздохнул, мельком посмотрел на координаты и проложил заданный курс. Грейнджер управляла поиском, пока данные внезапно не зависли в пространстве прямо над сине-зеленым шаром с закрученными пятнами белого и серого, плавающими над ним. Драко покосился на все еще ворчащую над дисплеем Грейнджер.

— Дай угадаю: атмосфера коррозионно-активная и нас сожжет дотла в считанные минуты даже в скафандрах.

Она покачала головой, широко открыв глаза, и торжественно произнесла:
— Нет. Она пригодная для жизни, весьма пригодная для жизни. Вода, насыщенная кислородом атмосфера, обилие зелени... Именно то, что нужно для колонизации.

— Признаки жизни?

— Ничего, кроме флоры и фауны. Только следы заброшенных поселений. Наиболее неповрежденные структуры сосредоточены на острове в северо-западной части планеты. Я передам координаты на твой экран.

Драко поправил курс, чтобы он соответствовал данным, которые послала Грейнджер, и снова воцарилась тишина. Когда они летели через широкие, голубые океаны и рельефы, которые одновременно казались чужими и знакомыми, ему пришла в голову мысль.

— Грейнджер, кто, черт возьми, бросит идеальную планету висеть нетронутой посреди космоса?

— Нам было запрещено исследовать этот участок из-за договорных соглашений, а до этого зона принадлежала вальпургианцам.

— С какой стати им добровольно сдавать территорию с такими ресурсами? Однозначно не во имя мира, как мне кажется.

Она закусила губу с отсутствующим взглядом.

— Возможно, это место им не подходит.


ОЗЦ 14/6/2680 — ОКЦ 8/1/200
Бортовое время: 0100 ОЦ

В конце концов, им пришлось лечь спать.

Часами они осторожно, в благоговейном страхе блуждали среди руин. На некоторое время даже достали прутики (Грейнджер настаивала, что это палочки), но впечатления были весьма странными и подавляющими. Казалось, окружающий мир пришел в движение и исказился, словно голограмма, наложенная на пейзаж, и почти непроницаемые тени порхали мимо них. Он вроде бы повернулся и заглянул в ее искренние карие глаза, а она будто бы качнула головой и тихо пробормотала что-то несущественное. Спустя некоторое время они взялись за руки, чтобы убедиться, что действительно существуют, а не являются такой же голограммой этого мира.

В какой-то момент, когда они огибали очередной угол очередной руины, Драко невольно сильнее сжал пальцами деревяшку, и во все стороны полетели обжигающие красные искры. Он инстинктивно прижал Грейнджер к стене, заслонил своим телом и несколько секунд стоял неподвижно, дрожащий и настороженный, прежде чем она чопорно откашлялась. После этого случая они держали прутики в коробке, которая сейчас лежала рядом с ним на полу «Нимбуса». Они с Грейнджер жались друг к другу, лежа под ворохом теплоизолирующих покрывал, и слегка дрожали от воздуха, холодного из-за режима сохранения энергии, установленного на корабле.

— Драко... Драко?.. Драко, ты что, уснул?

— Ну, Грейнджер, если это было и так, то теперь все мои усилия оказались бы тщетны.

— Почему за нами еще никто не пришел?

Он выдохнул и сузившимися глазами уставился в полутьму.

— Грейнджер, ранее ты спрашивала, почему вальпургианцы так легко уступили эту планету. Что, если они ее не видят? Или не смогли обнаружить?

— Что ты имеешь в виду, Драко?

— Так. Ты — единственная из всего отдела, кто смог расшифровать эти координаты. Я вас белохалатников знаю. Вы поголовно одержимы идеей пошерудить в нашем тихом пруду. Но никто в твоем отделе не проявил даже крупицы заинтересованности, так?

— Да, не проявил.

— А вся эта чепуха о передислокации флота по этим координатам? Когда мы покидали базу, лишь один флагманский корабль и два транспортера взяли курс в этом направлении.

Грейнджер перевернулась на живот и оперлась на локти. Ее волосы выбились из свободной косы, которую она заплетала в последнее время, и рассыпались по плечам. У Драко возникло непреодолимое желание дёрнуть ее за локон и посмотреть, как он распрямляется, а затем обретает свою форму.

— Вальпургианцы никогда не находили эту планету. Да и мы заметили ее только после того, как оказались практически над ней. Военные, скорее всего, подозревают, что она тут, но почему-то не спешат проверять информацию...

— Что стало с рудокопами?

Грейнджер на мгновение закусила губу, а затем покачала головой.

— Они вернулись на территорию НКК на корабле, битком набитом артефактами, и с неясными рассказами о планете, заселённой призраками. Следователь по делу отмахнулся от этих россказней, считая их уловкой, которую придумали рудокопы, чтобы избежать трибунала. Но что, если что-то заставило их забыть об этой планете? Или не полностью забыть, но сделало так, что они не могут вспомнить подробности или рассказать людям достаточно фактов. Полётные данные их навигационной системы были странным образом повреждены, вот почему мне с трудом удалось их расшифровать и доставить нас сюда.

Внезапно она села, хлопнув в ладоши.

— Это похоже на то, как рассказывать другу какую-то историю. Ты отчаянно пытаешься припомнить смешной случай, но в голову совершенно ничего не приходит, хотя он и зацепился где-то на задворках памяти.

Драко слегка заворчал, когда ее телодвижения нарушили уютную нору из одеял. Сейчас в полумраке кабины космического корабля Грейнджер нависала над ним с взъерошенными волосами и бешеной радостью в глазах. Зарычав, он резко сел, практически соприкасаясь с ней лбом.

— Грейнджер, ты предполагаешь, что, неизвестно почему, все, у кого были причины заботиться об этом мелком клубке грязи, растеряли те кусочки мозга, где находились данные о нем, а мы почему-то стали особым исключением из этой массовой амнезии?

— Бритва Оккама[6], Малфой. В то время как военные, возможно, просто изворачиваются и медлят, не признавая факта существования только что открытого поселения, вальпургианцы никогда бы не пропустили его при первоначальном осмотре территории, когда уступали это пространство в пользу нейтральной зоны. Более того, мы даже представить себе не можем, какие технологии были у фэйров. Они могли обладать лазерами контроля сознания или тем, что стирает воспоминания.

— Лазерами контроля сознания, Грейнджер?

— И еще у них были прутики.

— Приплетать сюда резной кусок древесины как-то не очень для твоих тео...

— ...почему эти два вернулись? Почему они так хорошо реагируют на нас и только на нас? Уверена, ты из любопытства пробовал им воспользоваться.

Драко пожал плечами. Забини недолго изучал прутик и лишь спросил, не было ли это своеобразной секс-игрушкой.

— Ладно, даже если эта планета действительно обладает какими-то уникальными свойствами, которые делают ее невидимой и незапоминающейся всем, кроме нас, возникает вопрос: почему мы?

Грейнджер скрестила руки на груди.

— Нам нужно изучить больше развалин. Должен же быть ответ.

— Без дозаправки и техобслуживания истребитель еще некоторое время продержится, но у нас нет провианта для исследовательского полета.

— Ты обращал хоть какое-то внимание на то, что нам рассказывали в школе на курсах выживания? Мы в состоянии добыть себе трав и фруктов.

— Ага. Да-да. Я же действительно озаботился этим вопросом, зная, что в дальнейшем буду все время проводить, ползая задницей в грязи с остальными морпехами.

— Я думала, что смысл воинской службы в том, чтобы подготовиться ко всем неожиданностям. Включая возможность застрять на чужой планете без провианта...

— ...и с косматой сумасшедшей крольчихой...

— ...но, конечно же, ты уже с младых ногтей не беспокоился о том, что было ниже твоего статуса землевладельца, с тех самых пор, когда робослуги подносили тебе завтрак в постель...

— ...и ни на минуту, ни на капельку не сомневающейся, что есть вероятность того, что она ошибается или, по крайней мере, иногда заблуждается.

Они спорили приглушенно, но яростно, едва осознавая то, насколько близко находятся их губы. И только когда Грейнджер замолчала, чтобы вдохнуть, Драко понял, какими смешными они показались бы любому инопланетянину, пролетающему мимо корабля и заглядывающему в иллюминатор.

— Мы не можем вернуться на базу просто для того, чтобы прихватить там карри, Малфой.
— Я бы не отказался от рыбы с жареным картофелем.

Грейнджер закатила глаза.

— Мне казалось, ты поклонник пирога с патокой... Или ты перестал быть сладкоежкой, чтобы сберечь форму?

— Наслаждалась моей фигурой, Грейнджер? И какие же интересные выводы ты сделала после анализа, м?

— Каменный пресс не смягчает твое невыносимое высокомерие.

Драко по-волчьи ухмыльнулся, смерив взглядом неясные очертания ее тела. Казалось, она осознала то, что сказала, и поспешно подняла палец, чтобы погрозить ему, когда он подался к ней, пресекая попытку поругаться поцелуем. На одно мгновение они неуклюже столкнулись зубами и языками, но он успокоил ее, зарываясь рукой в безнадежно испорченную кудрявую прическу.
Поцелуй был хорош. Небеса не разверзлись, Драко не посетило внезапное откровение, но ему было тепло и удобно держать ее миниатюрное тело рядом с собой темной неземной ночью. Когда он наконец отстранился, то почувствовал ее едва слышное тяжелое дыхание, и даже не видя лица, он знал, что она покрасневшая и удивленная.

— Ты меня поцеловал.

— И, очевидно, прервал твои весьма лаконичные наблюдения. Миссия завершена.

— Почему?

— По той же причине, по которой ты ответила на поцелуй, Грейнджер.

Он практически ощущал жар, когда крохотные моторчики в ее голове активировались, анализируя его слова. Вздохнув, он завернулся в гору одеял и через минуту ощутил, что она устроилась рядом.
— Малфой, мы не можем все бросить. По крайней мере, пока.

— Знаю.


ОЗЦ 21/6/2680 — ОКЦ 15/1/200
Бортовое время: 1000 ОЦ

В конечном итоге именно Грейнджер совершила открытие.

Они уже зависали над планетой с неделю даже без аварийного сигнала для НКК. Драко синхронизировал свой коммуникатор с бортовым компьютером «Нимбуса», чтобы получать предупреждение о любых судах, пытающихся зайти на планетарную орбиту, но, как и вид за иллюминаторами, тонкое черное устройство хранило зловещее молчание. Часть времени они провели в поисках — как это назвал Драко — «кроличьей еды», а оставшееся блуждали среди странных развалин.

Некоторые артефакты напоминали Драко вещи, которые он видел в старых кинокартинах, например в фильме о древней эпохе, когда некоторые поселенцы покинули Землю, и их развитие продолжилось совсем по другому, но при этом странно схожему пути. Однако сканирование планеты не выявило никаких признаков передовых технологий, и Драко начал задаваться вопросом, действительно ли это место было как-то связано с фэйрами. Грейнджер же вела себя осторожно, но вспыльчиво, и проводила большую часть времени, тыча своим прутиком в какие-то вещи, и изо всех сил избегала его. Исключая случаи крайней необходимости.

Это было бы забавно, если не учитывать тот факт, что она единственный человек на планете, а это какая-никакая компания. Даже если она и была зубрилой-кадетом-дипломированным-ученым с Гриффиндора.

Он занимался калибровкой сенсорных систем корабля, когда она вошла в окружении легкого тумана, клубившегося за окном с раннего утра. Годовые тренировки не прошли даром, и Драко кувырком скатился, припал к полу кабины и направил на Грейнджер оружие прежде, чем она успела его поприветствовать.

— Черт. Предупреждай заранее.

— Убери это. У меня нет времени играть с тобой. Я кое-что нашла.

Он уже открыл рот, чтобы ответить резкостью, но Грейнджер исчезла так же внезапно, как и появилась, направляясь к развалинам, наиболее сохранившимся из тех, что они уже осмотрели. Ругаясь под нос, Драко потрусил за ней, остановившись только для того, чтобы прихватить свой прутик. Тот откликнулся знакомым теплом, почти как кот, выгибающийся навстречу нежной ласке.
Грейнджер завернула за угол и исчезла из поля зрения. Драко дико оглядывался по сторонам, пока не услышал обрывочное:
— Сюда!

«Сюда» было отверстием в земле с шаткой лестницей, ведущей куда-то вниз. Даже в сравнении с древними развалинами та выглядела примитивно — словно холодные пальцы прошлого тянулись в бесполезной попытке схватить Драко. Он колебался.

— Ну? Чего ты ждешь?

Он снова выругался, рванул сигнальную лампу с десантного пояса на своем летном костюме и потом спустился по лестнице в пахнущий бумагой, сухой и пыльный туннель. На минуту воспоминания перенесли его в школьные времена, когда он проскальзывал между библиотечных стеллажей, чтобы встретиться с Пэнси и застежкой ее лифчика. Иногда это были Чжоу Чанг, Дафна Гринграсс и даже как-то Луна Лавгуд. Часто он там видел Грейнджер. Она всегда прерывала увлекательное чтение очередного тома, чтобы проводить его испепеляющим взглядом, пока он проходил мимо, самоуверенно ухмыляясь. Если бы на седьмом курсе все было иначе, он бы, может, даже пригласил ее в забитую редкими изданиями комнатку с говорящим названием «Запретная секция» — больше по причине того, что творилось за ее дверью.

Пока он пробирался вниз по туннелю, его оплетала паутина ностальгии. Палочка-прутик практически мурлыкала в его пальцах, и единственное, что он мог видеть — изредка мелькавшую впереди женскую фигурку, проворно проскальзывающую в закрученные коридоры. Сейчас она почти бежала, и он ощутил эффект дежавю, словно преследование ее поднимало из глубин души воспоминания о другом времени, память о котором въелась в кости.

Он врезался в Грейнджер, когда она внезапно остановилась, и они с минуту стояли неподвижно, тихо дыша, спина к груди.

— Мы дошли.

Неожиданно рука Грейнджер обвила ладонь Драко, и потянула его вперед, пока они не оказались в большом и просторном слегка освещенном зале. Как только глаза привыкли к полумраку, Драко осознал, что свет исходит от сотен символов, вырезанных в камне стен и пола и мерцающих в лишь им известном ритме.

Посреди зала находился высокий темный постамент, поддерживающий полупрозрачный резервуар. Грейнджер отпустила руку Драко и с торжественным выражением лица ступила вперед.

— Когда я нашла этот зал, здесь было два флакона. Один из них засветился, когда я подошла ближе с палочкой в руке.

— А потом ты выпила его содержимое и уменьшилась до невероятно маленького размера. Затем отправилась в захватывающее путешествие верхом на гусенице, пока наконец не добралась до второго флакона и не выпила его, чтобы снова стать нормальной. Исключая волосы.

Она указала на низкий столик, стоявший за постаментом.

— По логике, это твой.

— По логике, мы должны сесть в «Нимбус» и вернуться на базу флота.

— Мне кажется, ты должен это взять.

Он фыркнул и подошел к столику. Когда Драко приблизился, палочка-прутик начала неистово вибрировать, а флакон поднялся над поверхностью и подплыл в воздухе к нему.

— Ладно, — пробормотал Драко. Когда он протянул руку, чтобы легко коснуться флакона, в том заклубилась субстанция, похожая на дым. Драко овладело неприятное чувство, сопровождаемое невыносимой печалью. Он отдернул руку и посмотрел на Грейнджер.

— Ты должен это увидеть, — прошептала она.

— А ты?

Она покачала головой.

— Я видела то, что предназначалось мне. И... это не мне решать.

У него пересохло в горле так, словно вся пыль и грязь этой древней заброшенной пещеры всосалась в его легкие.

— Как это сделать?

— Когда я открыла свой флакон, содержимое переместилось в резервуар, так что... тебе нужно его вылить, а потом погрузиться лицом в воду.

Он выгнул бровь, и Грейнджер пожала плечами.

— Ну, если это часть сложного заговора с целью меня утопить, ты неплохо справилась со своей ролью.

Её слабая улыбка настолько его взволновала, что он импульсивно потянулся к Грейнджер и нежно дернул за локон.

— Не волнуйся. Я не умру. Если это произойдет, ты застрянешь на этой планете с кроличьей едой и без единой книги. Даже я не настолько мстительный.

— Ты знаешь, что я умею летать, — огрызнулась она.

— Ага. Сказала женщина, поглощающая успокоительное, словно аскорбинку, перед каждым полетом.

Он легко похлопал ее по макушке, виртуозно избегая зубов. Пожав плечами, залил дымную субстанцию в неподвижную воду резервуара, подался вперед и...

В кафе было солнечно и, на его взгляд, слишком людно. Никто из его обычного круга общения ни за что не пошел бы в это средоточие маггловского Лондона, но друзья Грейнджер нередко ошивались поблизости. Сейчас она демонстрировала полное отсутствие инстинкта самосохранения, но в это безумное время осторожность не была свойственна никому.

— На днях Рональд написал мне, умоляя пересмотреть решение насчет эвакуации... Но я не могу просто бросить родителей на произвол судьбы. Я не собираюсь уползать в нору с другими колдунами и волшебницами и покорно ждать, когда мир обрушится на меня.

Она с вызовом посмотрела на Драко, но он не среагировал. Его уже ничто не держало в этом мире. То, что могло бы заставить его остаться, было погребено под руинами железнодорожного вокзала. В тот день у него не получилось увидеться со Скорпиусом, который отправлялся доучиваться последний год в Хогвартсе, и сын был бесконечно зол на него. В отличие от Драко, мальчик всегда выражал свое мнение и мог противостоять весу внушительной фамилии «Малфой».

Он откинулся назад со вздохом, на минуту напрягая слух, чтобы услышать далекий искаженный звук музыки, играющей в кафе.

— Я не хочу говорить о твоем бывшем муже, Грейнджер.

Она покачала головой.

— Прости. Привычка. Даже перед концом света у него все еще получается меня достать.

— Ты и правда думаешь, что мир так легко погибнет, Грейнджер? Я думал, что, чем все трагичнее и невозможнее, тем больше безрассудной отваги просыпается у гриффиндорцев.

— Они собираются развязать войну, Драко. Собираются терзать этот мир до тех пор, пока не заполучат его.

Он ухмыльнулся и потянулся к ее руке через стол.

— Ну, до тех пор, пока это не произошло, я составлю тебе компанию.

— И на этом спасибо.

— Пока смерть не разлучит нас, Грейнджер. И даже потом.

Кафе исчезло и его тянуло все выше и выше, отголоски образов проносились мимо: зеленое яблоко, красивая женщина, крик, чувство скользкого от пота тела рядом, а потом ничего, кроме ночной нежности и тишины, и...

— Малфой? Малфой!.. Драко!

Он моргнул и посмотрел на нее сверху вниз. Женщина из кафе и женщина, стоявшая перед ним, были на одно лицо. Там она выглядела старше и более ухоженной, но лицо все равно казалось родным и знакомым. Она тревожно насупила брови, а затем отвернулась, разрушив момент.

— Это более чем неправильно... Это бессмысленно! Это были мы, не так ли?

— Или версия нас.

— Да. И, очевидно, мы были, ну, были... — Она замолчала и покраснела, не в силах вымолвить.
— Любовниками? — деликатно предположил он.

— В разгар войны, — сдержанно добавила она.

— Ах да. Мы возвращаемся, возвращаемся с войны, чтобы снова воевать[7].

— Но мы вообще не воевали. Только ждали смерти.

Он пожал печами.

— Возможно, это было то, что даже твоим хваленым мозгам не под силу, Грейнджер. Мне кажется, что довольно много людей приняло такое же решение и во времена Вальпургианских войн. Зачем бороться с неизбежным?

— Потому что отказываться бороться — это то же самое, что погибнуть!

— Что произойдет в любом случае.

— Но, даже если ты прав, у тебя есть шанс спастись — обелить себя. — Она остановилась и отвела глаза.

Он усмехнулся.

— Искупление — дешевка, Грейнджер. По стоимости оно равно телу твоего отца, болтающемуся в космосе как обычный мусор, и знанию того, что тебе никогда не дослужиться до звания выше коммандера, поскольку люди думают, что ты разнесешь флот боевым крейсером, как какой-то камикадзе, одержимый местью.

— Они так не думают.

— Кто?

— Они. Мы. Люди в тех воспоминаниях. Кто-то построил этот зал и поставил своего рода защитный экран вокруг этой планеты, чтобы спасти ее и чтобы мы могли ее найти и посмотреть эти воспоминания.

— Во-первых, Грейнджер, нам неизвестно, действительно ли это воспоминания. Во-вторых, даже если это так, мы не представляем, действительно ли те люди — мы, или же это просто проекция наших сознаний. И наконец, даже если они своего рода странные воспоминания инопланетной цивилизации, частью которой мы когда-то были, для чего все эти сложности?

Впервые она не нашлась, что ответить.


ОЗЦ 22/6/2680 — ОКЦ 16/1/200
Бортовое время: 0300 ОЦ

Он был у озера, наблюдая, как волны облизывают берег, едва касаясь гравия сияющей поверхностью. Церемония награждения растянулась до бесконечности. А он устал держать все фибры своего тела, каждый мускул во внимании. Когда прикололи последнюю медаль, он ускользнул, чтобы хорошо проветриться.

Она вела себя очень шумно, когда подошла к нему, и он сразу насторожился.

— Грейнджер, если я услышу от тебя еще хоть слово о том, что «у всего есть смысл», то скормлю озерному чудовищу.

— Озерного чудовища не существует, — сказала она, без приглашения присаживаясь рядом.

— У слизеринцев есть внушительная коллекция фотогра...

— ...отфотошопленных, несомненно. Честное слово, никто вам не поверит...

— ...ага, конечно, запертые в башне, с такой разреженной атмосферой, неудивительно, что вы не настолько легковерны...

— ...и, если честно, вы все просто хотите верховодить другими кадетами, что глупо потому, что...
— ...безумно ревнуешь, что у слизеринцев истории за бокалом сливочного пива поинтереснее.
— абсолютно ненаучно.

Ее палец описывал в воздухе странные дуги, словно она проводила лекцию, и Драко оттолкнул ее руку, придвигаясь ближе.

— Науке неподвластно доказать множество вещей, Грейнджер.

— Что, например?

— Это.

Он вздрогнул и проснулся. Сон как рукой сняло, и Драко уставился во тьму корабля, словно мог видеть эту самую руку. Гермиона, плотно укутавшись в одеяло, лежала чуть дальше, чем — как он в удивлении осознал — он того хотел. В темной тишине кабины «Нимбуса» он мог слышать ее прерывистое дыхание, говорившее о том, что она все еще не спит.

— Что все это значит, Грейнджер?

— Если бы я знала, я бы тебе сказала.

— Грейнджер, когда мы вернулись, я запустил кое-какие стандартные протоколы технического обслуживания на «Нимбусе». Все в идеальном состоянии: сенсоры и поддержка жизнедеятельности... Но навигатор не может ни на чем сконцентрироваться, а двигатели отказываются заводиться.

— Это значит, что мы не сможем улететь отсюда?

— Да.

— И, очевидно, нас не смогут найти, даже если поймут, что нас нигде нет.

— Да, вряд ли.

Снова воцарилась тишина, и он слушал, как Гермиона копошится, пока вдруг не почувствовал легкое тепло под боком.

— Тебе страшно?

— Нет.

— Драко, мы никогда не сможем выбраться с этой планеты.

Он перевернулся набок, лицом к ней, и осторожно протянул руку во тьму, чтобы прикоснуться ко лбу Гермионы, на котором, как он знал, образовались морщинки беспокойства.

— В трех кликах отсюда есть заброшенная библиотека. Я обнаружил ее вчера утром.

— И ты мне об это не сказал? — Гермиона гневно оперлась на локти, ненароком сбросив его руку так, что теперь она покоилась на ее шее. На мгновение он согнул пальцы на мягкой коже и провел большим пальцем по горлу, где бился ее пульс.

— Я припасал это до твоего дня рождения.

Она гневно стряхнула его руку.

— Малфой, ты однозначно самый раздражающий человек из всех, кого я знаю. Завтра же я проверю коммуникационные линии. Я отказываюсь навеки застревать с тобой на этой планете.

— Ну, Грейнджер, если это не поможет, могу предложить соглашение об убийстве-самоубийстве.

— О, ты бы очень хотел этого, не так ли? Затолкнуть мое тело в какую-нибудь дыру в земле, а затем прогуляться по планете и перепихнуться с первым встречным.

— Мне тяжело совместить самоубийство и перепих, Грейнджер.

— Ну, хорошо знать, что ты в этом плане не фаталист.

— Когда это я прослыл фаталистом?

— Еще с Конца Войны: выполнял приказы, не высовывался, не ставил под сомнение статус-кво. Я помню тебя тем, кто скорее бы умер, чем сдался. После того, как война закончилась, ты изменился.

— Ты что, следила за моей карьерой?

Гермиона молчала.

— Не твое дело, Грейнджер.

— Может, и не мое, но это не значит, что мне все равно.

— Почему?

— По кочану.

— Как воспитанно.

Она придвинулась ближе.

— Потому что я так хочу, Драко, вот почему. Я хочу заботиться о тебе. И всегда хотела.


ОЗЦ 23/7/2680 — ОКЦ 17/2/200
Бортовое время: 1600 ОЦ

— Интересно, что пишут в газетах.

— «Героиня войны сбегает с озорным пилотом в тайное любовное гнездышко в загадочном поясе астероидов».

— Дурак.

— Нам повезло, что у тебя есть членство в Менсе[8].

— Ты никогда мне этого не забудешь, не так ли?

— Большинство десятилетних девочек не начинают знакомство с классом с такого.

— Рада, что мне удалось произвести впечатление.


ОЗЦ 9/9/2680 — ОКЦ 3/4/200
Бортовое время: 2200 ОЦ

— Грейнджер?

— М-м-м?

— Я ни о чем не жалею.

— Мгм.

— Но я пойму, если ты скучаешь по своему глупому коту.

Он почувствовал, как она тихо засмеялась и, прижавшись к нему в темноте, теплая и мягкая под его руками, скользнула телом по его коже. Их губы встретились в молчаливой радости, и он осознал, как удивителен бывает мир.


ОЗЦ 5/6/2681 — ОКЦ 1/1/201
Эдемское время: 0500 ОЦ

На рассвете воздух был прохладным и морозным, но Гермиона возражала против использования отопительных опций палочек-прутиков (или, как она подчеркивала, «утепляющих чар»). Они шли рука об руку вдоль лугов с высокой травой, направляясь к ближайшему горному хребту. На «Нимбусе» это было бы быстрее, но Гермиона настояла, что им необходимо идти пешком, чтобы посмотреть на первый рассвет нового года. Драко удалось добиться нескольких обещаний касательно природы того, как они согреются после прогулки.

Каждый новый год они отсчитывали флаконами, возникавшими в разных потаенных местах развалин. Некоторые учили правильному использованию палочек-прутиков, а другие показывали не самые приятные моменты из их прошлого. Порой они становились свидетелями воспоминаний других людей, что заставляло Гермиону верить, что когда-нибудь, совсем скоро, эти другие появятся, ведомые чем-то загадочным к их тайному убежищу среди звезд.

В окружении розового и золотого свечения взошло солнце, и Гермиона в восторге захлопала в ладоши, пританцовывая вокруг Драко, словно ребенок. Когда-нибудь, совсем скоро, придут другие, а пока...

...и этого было достаточно.


ОЗЦ 11/6/2685 — ОКЦ 5/1/205
Земное время: 0900 ОЦ

Конец Войны Нарцисса Малфой проводила дома, за задернутыми занавесками и со строгими указаниями робослугам не пропускать к ней никого, кроме садовника. Тогда как большинство печатных изданий приняли версию НКК, несколько таблоидов до сих пор были одержимы идеей любой ценой добиться эксклюзивного интервью с неприступной вдовой Малфой, которая еще больше заинтересовала их после загадочного исчезновения ее сына, героя войны.

Особняк снова пронизывали сквозняки, и Нарцисса приказала робослуге разжечь камин на застеклённой террасе, где завтракала. Зеленоватое пламя энаргита не сравнить с теплом красных и оранжевых языков старого камина, затапливаемого поленьями, который любил ее муж. Однако энаргит не так бил по карману вдовы, живущей за счет военной пенсии сына и скромного материнского наследства. Драко хотел, чтобы она переехала в одно из новомодных «общежитий» для бывшей богатой элиты, где предлагали централизованный климат-контроль, медитации, блюда знаменитых поваров и иллюзию исключительности.

Но Малфои содержали Мэнор поколениями, и даже если она единственная Малфой на Земле, она останется здесь. Ее кости будут покоиться в семейном склепе, как и кости предков, одинокие и заброшенные, до тех пор пока Блэки, Малфои, Гринграссы и все остальные древние фамилии не поблекнут, поглощенные пылью истории.

За окном послышалось чириканье, и один из робослуг тихо загудел, подлетая к оконной раме, чтобы проверить. Он осторожно раздвинул шторы и склонил голову в молчаливом вопросе.

— Впусти.

Окно открылось, и Нарцисса услышала далекий крик — несомненно, один из репортеришек околачивался неподалеку в надежде застать ее врасплох. Но птица в мгновение ока оказалась на террасе, а окно снова зашторили, чтобы избежать вмешательства папарацци.

Это была та же снежно-белая сова, что и всегда. Птица быстро облетела по кругу застекленную террасу, прежде чем аккуратно приземлиться на стул напротив Нарциссы, и сбросила свиток пергамента на стол.

— Угощайся. — Нарцисса кивнула на тарелку с булочками, которые еще дымились и были покрыты тонким слоем масла. Сова приступила к трапезе, как только Нарцисса осторожно забрала пергамент.

Он как всегда был душераздирающе хрупким и выглядел так, словно был изготовлен в другой эпохе. Нарцисса аккуратно подержала его над горячей чашкой с чаем, что помогло развернуть свиток.

Как только пергамент был полностью развернут, появились слова, иногда написанные знакомым угловатым почерком, который она терпеливо исправляла годы тому назад, иногда наклон букв принадлежал женской руке, но почерк был таким же аккуратным. Слова скользили по странице так быстро, что Нарцисса едва успевала все прочесть, а иногда выхватывала только обрывки предложений.

«Действительно, это за пределами твоего воображения, мама, но в мире существует магия и...»

«...в следующем месяце мы начинаем раскопки одной из самых важных развалин, и так странно, что вход мы нашли у корней довольно отвратительной ивы...»

«...палочки реагируют на слова и движения, и у Драко почти получилось наколдовать хорька, хотя он и настаивает, что мы должны называть его горностаем...»

«...ужасно скучаю по тебе, и я найду способ привезти тебя сюда...»

«...однажды появилась Луна... и совсем не удивительно — она никогда не придерживалась условностей...»

«...под яркими лучами солнца на лоне природы, несколько по-язычески, но, я думаю, достаточно торжественно...»

«...узнали через некоторое время после последнего письма, но...»

«...Гермиона настаивает, что это сработает, но она чуть безумна...»

А затем, в конце письма, чернила смешались, образуя зернистую картинку, которая двигалась на пергаменте в странном рваном ритме. Драко все еще был худым бледным, но казался расслабленным, и выражение лица было таким, какого она не видела уже давно. Рядом с Драко, под его рукой, стояла девушка с взъерошенными кудрявыми волосами, заколотыми каким-то прутиком. А в кольце их рук лежал сверток ткани, обрамляющий крохотное безмятежное личико.
Изображение исчезло так же быстро, как и появилось, и пергамент начал медленно рассыпаться в дрожащих пальцах, пока не превратился в пыль.

Сова торжественно посмотрела на Нарциссу.

— Пожалуйста, подожди полчаса, пока я напишу ответ.

Нарцисса медленно поднялась из-за стола и поспешила в старую спальню, которая оставалась запечатанной святыней более пяти лет. Она тщательно его упакует, возможно, поместит в вакуумный пакет, чтобы надежно защитить во время полета совы.

В комнате было пусто и холодно, и клубочки пыли вспархивали в тех местах, где по полу волочилась юбка. Пока Нарцисса осматривала комнату, она чувствовала легкую панику, сменившуюся облегчением, когда она наконец увидела его на каминной полке: маленький крылатый золотой мячик. Это единственное напоминание о детстве Драко. Игрушка, которую отец вложил в его ручку в честь первого успешного полета на лётном тренажере в Хогвартсе.

«Мой дорогой сын.
Ты представить себе не можешь, насколько меня порадовали твои последние новости. Я прилагаю небольшой подарок в честь этого знаменательного дня, хоть ребенок и не сможет воспользоваться им еще несколько лет...»


________________

[1] Сворачивание пространства — возможность искривить пространство и мгновенно переместить объект с места на место.

[2] Гиперсветовая технология — технология, позволяющая двигаться со скоростью, превышающей скорость света в вакууме.

[3] Трибунал — чрезвычайный специальный судебный орган, ведающий рассмотрением военных и особо тяжких гражданских преступлений.

[4] Бесполетная зона (NFZ) — территория или область, над которой самолетам (в данном фанфике космическим кораблям/шаттлам/крейсерам и прочим истребителям) запрещено летать. Такие зоны обычно устанавливаются военными как демилитаризированная зона, и обычно мешают военным летательным аппаратам воюющей державы появляться в регионе. Самолеты (космические корабли/шаттлы/крейсеры и прочие истребители), которые пересекают бесполетную зону, могут быть сбиты, в зависимости от условий NFZ.

[5] Логическая бомба — программа намеренного искажения данных, код, тайно вставленный в приложение или операционную систему, вызывающий выполнение деструктивных действий при совпадении некоторых условий или в установленное время.

[6] Бритва Оккама — методологический принцип, получивший название от имени английского монаха-францисканца, философа-номиналиста Уильяма Оккама. В кратком виде он гласит: «Не следует множить сущее без необходимости» (либо «Не следует привлекать новые сущности без крайней на то необходимости»). Этот принцип формирует базис методологического редукционизма, также называемый принципом бережливости, или законом экономии.