Рон вытащил лист пергамента из стопки, которую просматривал:

— Смотри! — возбуждённо воскликнул он. — Я её нашёл!

Зря он не догадался сдвинуть хотя бы часть стопки поверх листка, который обнаружил. Из-за этого, во-первых, найденный листок порвался, а во-вторых, значительная часть стопки посыпалась на него.

— Ох, Рон... — вздохнула Гермиона, увидев его, засыпанного старыми эссе и по-прежнему сжимающего обрывок пергамента.

— Я нашёл её, Гермиона! — снова крикнул он, будто девушка не стояла прямо перед ним. — Я... — он запнулся, поглядев на обрывок бумаги. — Э... ой.

Гермиона досчитала до десяти. На латыни.

— Что ж, раз нашлась одна, значит, обязаны найтись и другие, — уверенно произнесла она. — Нужно просто продолжать искать.

Рон вздохнул и продолжил просматривать эссе.

— И да, Рон...

— Что, Гермиона?

— В следующий раз, когда решишь, что нашёл подпись, позови меня, прежде чем хватать, ладно?


* * *

Минерве МакГонагалл была неприятна мысль о том, чтобы пойти на второй Хогвартский пир, за которым не будет присматривать Дамблдор. С неё хватило и Приветственного пира. Так что вместо того, чтобы присоединиться к ученикам в украшенном тыквами Большом зале, она сидела в кресле напротив своего стола, рассматривая портрет Альбуса Дамблдора и гадая, что принесёт оставшаяся часть года.

Честно говоря, ей приходилось гадать, чем окончится даже сегодняшний вечер. В конце концов, это же Хэллоуин, а в последние годы именно в этот день обстоятельства начинали затягивать юного мистера Поттера в... Ну, скажем так, она предпочла бы, чтобы ни один столь молодой человек не сталкивался ни с чем подобным. Ему всего лишь семнадцать...

Минерва нахмурилась. Там что, свет пробивается из-под двери?

Сидя за столом, она бы не смогла его увидеть, но отсюда было чётко видно полосу света под дверью. Нахмурившись, Минерва поднялась и поспешно пересекла кабинет, с лёгкостью (которая появилась благодаря длительным тренировкам) напуская на себя строгий вид. Если кто-то решился на глупый розыгрыш, то ей нужно сказать им пару слов.

За дверью оказалась только витая лестница, ведущая в башню Директора (и хотя сейчас в школе была Директриса, никому и в голову не пришло менять название башни). Но сверху, оттуда, где никого не должно быть, точно шёл свет — не из какой-либо комнаты, а с самой вершины лестницы. Жуткий сине-зелёный свет лился через открытый люк, ведущий на крышу башни, который должен был быть закрыт и заперт.

Минерва споткнулась, сделав несколько шагов по ступеням в темноте. Обругав себя шёпотом, она использовала знакомую магию, и спустя мгновение по лестнице уже прыгала кошка. Её глаза мерцали в темноте и опасно сверкали, когда в них отражался огонь свечей.

Вершина башни представляла собой площадку, по размеру не уступающую крыше Астрономической Башни. Заглянув за край люка, Минерва увидела, что свет исходит не от свечей, а от сине-зелёного пламени, поднимающегося из очень хорошо знакомого ей гравированного кубка. По периметру крыши, глядя на Кубок Огня и затаив дыхание, стояло семь фигур, одетых в мантии и с капюшонами на головах, чтобы не замёрзнуть от холода позднего октября. Пламя стало алым, и вспышка огня запустила в воздух кусочек пергамента.

Его поймала тонкая рука. Минерва не раз видела, как эта рука ловила золотой снитч на поле для квиддича, которое раскинулось внизу. Ей показалось вполне естественным, что в происходящем участвует Гарри Поттер... что бы здесь ни происходило.

— Чемпион Шармбатона, — чётко провозгласил Гарри, — Габриэль Делакур.

Он протянул обрывок самой низкой из фигур, и девочка (судя по виду — первокурсница престижной французской школы) приняла его с полным целеустремлённости взглядом. Минерва вспыхнула от гнева, увидев, что во всё это втянули ребёнка. Девочка отступила назад, в оберегающие объятия стоящей рядом с ней особы. В свете вновь вспыхнувшего Кубка зоркие глаза Минервы распознали в ней Флёр Делакур.

— Дирк Шнайдер — прочитал Гарри на следующем обрывке бумаги.

Но из рук Гарри бумагу приняла обманчиво нескладная фигура, принадлежащая Виктору Краму, который затем передал её худощавому парню, стоящему дальше от Кубка. Платиновые волосы, выбивающиеся из-под капюшона, были слишком длинными, чтобы принадлежать Драко Малфою, но сходство было поразительным. Минерва вспомнила, что тётя Люциуса Малфоя (её ровесница) вышла замуж за немецкого волшебника из семьи Шнайдеров. Если она верно помнила, это был брак по договорённости.

Кубок снова вспыхнул. Уже три года прошло с того момента, как эта проклятая штука исторгла имя Гарри, начав цепочку событий, приведших к возрождению Волдеморта. Гарри поймал этот обрывок всё с той же лёгкостью, но на его лице появилось напряжённое выражение, которого не было прежде.

— Чемпион Хогвартса, — объявил Мальчик, который выжил, — Том Марволо Риддл.

Один из участников победно вскинул кулак. «Это мистер Уизли», — рассеянно заключила Минерва, попеременно глядя на фигуры. К счастью для её нервов, среди них не оказалось Волдеморта. Гарри просто убрал этот кусок пергамента в карман мантии.

Последнего человека среди стоящих на крыше башни было достаточно легко угадать. Гермиона Грейнджер откинула капюшон, и её лицо стало ясно видно в сине-зелёном свете Кубка.

— Все ли школы считают данных чемпионов приемлемыми? — спросила она формально.

— Да, — проскрежетал Крам.

Флёр Делакур чуть слышно произнесла «да».

— Хогвартс согласен, — последним промолвил Гарри.

На кошачьей мордочке Минервы появилось мрачное выражение. Как он смеет говорить от лица её школы?!

— Первое испытание, — объявила Гермиона, которая, судя по всему, выступала в роли судьи, — заключается в том, что все три чемпиона должны за пять минут долететь отсюда до Астрономической башни. Можете приступать.

Габриэль тут же кинулась к небольшой груде мётел, сваленных чуть поодаль на крыше. Вытащив из неё короткий, предназначенный для девушек Нимбус Парсифаль, она оседлала его и взлетела с крыши, а мантия её развевалась на ветру. Худощавый юноша, в котором Минерва опознала Дирка Шнайдера, чемпиона Дурмстранга, просто вытянул руки в стороны, и вместо него тут же появилась чёрная птица (ворон, как она догадалась), которая взмыла в ночное небо, энергично взмахивая крыльями.

— Хорошо, — сказал Гарри, направляясь к мётлам, — давайте последуем за ними.

Они с Виктором взлетели первыми, вскоре после них — Флёр и Рон. Гермиона слегка задержалась, и Минерва воспользовалась возможностью и прыгнула на прутья школьной метлы. Не привыкшая к полётам Гермиона слишком сконцентрировалась на процессе, чтобы заметить лишний вес за спиной, кое-как преодолевая расстояние до Астрономической башни.

После несколько нервного полёта, Минерве удалось спрыгнуть с метлы, оказавшейся над крышей башни, и скрыться в тени парапета. Она и дальше успешно пряталась бы, не будь среди присутствующих двух остроглазых ловцов.

— Гермивона, — неуверенно спросил Крам, — што это?

Гарри застонал.

— Профессор МакГонагалл, это вы?

Минерва вышла из укрытия, принимая человеческий облик.

— Что ж, мистер Поттер... Надеюсь, у вас и ваших друзей повод находиться здесь получше, чем в тот раз, когда вас с мисс Грейнджер поймали при спуске с Астрономической башни?

Флёр и Габриэль захихикали. Очевидно, они обе были в курсе того, как Астрономическая башня использовалась во внеурочное время. Виктор выглядел слегка ошарашенным.

— Это не то, о чём вы подумали, — покраснев, запротестовала Гермиона. — Мы переправляли дракона в Румынию…

— Вот как это тепег'ь называется? — игриво спросила Флёр.

— Им было всего одиннадцать лет, — успокоил Виктора Рон.

— Значит, они с весьма раннего возраста начали строить карьеру, эм, международных преступников, да? — с сомнением заметил Дирк. Молодой анимаг впервые заговорил в присутствии Минервы, и его уровень владения английским был куда выше, чем у Виктора Крама.

Минерва нахмурилась, и к её удовольствию, это произвело ожидаемый эффект на молодёжь: они поутихли.

— В знак уважения к вашей предполагаемой зрелости, не могли бы вы, мисс Грейнджер, назвать мне причину, по которой мне не следует немедленно вас всех наказать... По меньшей мере, до тех пор, пока родители мисс Делакур и мистера Шнайдера не заберут их по домам.

— Но профессор, — воскликнула Гермиона, — мы пытаемся остановить Сами-знаете-кого!

— И каким же образом, мисс Грейнджер, участие В-Волдеморта в состязании сможет хоть каким-то образом помешать ему? Особенно учитывая, что он больше не является учеником Хогвартса.

— Ну, профессор, — произнёс Гарри, — просто предположим... Что бы произошло три года назад, если бы я отказался от участия в Турнире? Не пришёл бы ни на одно состязание?

Минерва нахмурилась, размышляя.

— Тут всё довольно сложно, — наконец произнесла она. — Не могу ничего утверждать, не зная, какие чары из области арифмантики здесь задействованы — профессор Флитвик и профессор Вектор сказали бы наверняка. Но вряд ли последствия бы вам понравились. Как только вас выбирает Кубок... — она побледнела. — О боже. Как только Кубок избрал В-Волдеморта...

— С ним был заключён магический контракт, — закончил Гарри. — Знает он о своём участии или нет.

Он вытащил обрывок бумаги из кармана мантии и протянул ей.

— Это его имя, написанное его же собственной рукой. Вчера его поместили в Кубок, на который также было наложено самое сильное заклятие Конфундус, на которое мы были способны.

Минерва обвела группу людей взглядом, а затем расправила плечи.

— Пожалуйста, заходите внутрь, мистер Поттер. Поздновато вам всем находиться на улице.


* * *

Том Марволо Риддл, в волшебном мире более известный как Тёмный Лорд Волдеморт, жестоко улыбался, наблюдая за пирушкой, устроенной его последователями. Их было так много... К дюжине выживших из старого внутреннего круга теперь присоединились их дети и прочая радикально настроенная молодёжь.

По телу Волдеморта уже третий раз за этот вечер беспричинно пробежала дрожь, и он нахмурился, вызвав в толпе волну страха. Он не знал, откуда взялась эта дрожь, но инстинктивно понимал, что ничего хорошего она не предвещала. Только необходимость сохранять лицо перед Пожирателями смерти удерживала его от того, чтобы немедленно не отправиться в свои покои и не попытаться определить причину и природу происходящего с ним.

— Люциус, — прошипел он, и окружающие его Пожиратели смерти расслабились, поняв, что его гнев пока нацелен не на них.

Из-под одного из чёрных капюшонов, которые носили все присутствующие в комнате, появилось бледное лицо с аристократическими чертами. Анонимность, которую предоставляли капюшоны и маски, эффективно предотвращала возможность разоблачения Пожирателей смерти. А снятие маски перед собранием Пожирателей смерти выражало одно из двух: либо крайнюю благосклонность — Тёмный Лорд гарантировал свою защиту, либо наоборот — он вынуждал мага сделаться уязвимым. А иногда и то, и другое сразу. Приближённым Волдеморта приходилось бояться своих соратников не меньше, чем растяп из Министерства и членов маленького Ордена Дамблдора, ныне обезглавленного.

Положение Люциуса, как всем известно, было довольно шатким.

— Твой сын, Люциус, оказался разочарованием, — холодно отметил Волдеморт. — Ты уверял меня, что он — достойный противовес Поттеру среди учеников Хогвартса. Что ты воспитал его в старых традициях... Что он обладает всеми чертами, которыми должен обладать настоящий слизеринец: жестокость, амбициозность, чистота крови. — Он хлопнул в ладоши, и этот звук эхом пронёсся по роскошной комнате. — Надеюсь, хотя бы в чистоте его крови ты уверен?

Справедливости ради стоит отметить, что в чистоте крови юного Драко никто не сомневался. По меньшей мере, его внешность ясно показывала, что он действительно сын своего отца. Но справедливость к этому всему не имела никакого отношения.

— Мой Лорд, — начал Люциус. Он чуть не прикусил язык, когда в руках Волдеморта появилась палочка.

— Я не давал тебе разрешения обращаться ко мне, Люциус, — почти промурлыкал Волдеморт. — Круцио!

Повисла долгая тишина. Все наблюдали за кончиком палочки. Пока что заклинание никак не хотело появляться из него.

— Круцио! — резко произнёс Волдеморт. — Круцио!

Ничего.

— Круцио!

Люциус взвыл от боли и рухнул на пол, когда ему в грудь ударило заклинание Беллатрикс. Мгновение спустя послышался крик «Редукто», и Беллатрикс опрокинулась на спину, а её лицо, в которое угодило заклинание, превратилось в кровавую маску.

Волдеморт побледнел бы, если бы мог. Пожиратели смерти были привязаны к нему не столько преданностью или ненавистью, сколько страхом. Стоит только ему исчезнуть, и...

— Мерзкий ПОЛУКРОВКА! — завопил Люциус с пола, поднимая палочку. Крэбб и Гойл, словно послушные марионетки, выхватили свои, и по комнате начали летать заклинания.

Благодаря крестражам Том Риддл не мог умереть. Тем не менее, он не был защищён от боли, а больше половины заклинаний, произносимых самыми сильными тёмными магами Британии, были нацелены на него. В следующие несколько минут на бывшего Лорда обрушилось столько боли, что даже Пожирателям стало не по себе. Поскольку Том Риддл потерял способность колдовать, его силы воли хватило только на то, чтобы взмолиться богу, в которого он не верил, чтобы тело его поскорее подвело, и из него исторгся дух, относительно неуязвимый для множества Круциатусов, которые ныне лишали его рассудка.

Вокруг всё застилала темнота, и последнее, что он увидел, — это как Северуса Снейпа сбил с ног Грейбэк, когда мастер зельеварения пытался с боем покинуть комнату.