На парте лежала короткая записка, которую Гермиона не решалась поднять. В классе чар было тихо, ещё никто не пришёл — она была первой. Повторный седьмой курс, оказавшийся им всем необходимым, стал горьким и наполненным скорбью, что, впрочем, было не новостью и ожидалось.

Гермиона опустилась на своё место, разложила принадлежности и пергамент. Она смотрела уставшим и потухшим взглядом на записку, адресата которой, конечно, знала, поэтому и не разворачивала листок.

Гарри пришёл следующим — ему, скорее всего, тоже плохо спится в последнее время. Рон не стал учиться на седьмом курсе, а остался дома и стал помогать Джорджу с его магазином. Ещё… ещё ему было тяжело снова оказаться здесь, потому что Хогвартс был теперь для него не столько вторым домом, сколько болезненным напоминанием о потере.

Прошло не так уж и много времени, чтобы он смог отпустить боль.

— Доброе утро, — сказала Гермиона, когда Гарри сел рядом с ней.

— Доброе, — его голос был хриплым. Гарри переводил взгляд с Гермионы на парту, на которой лежала записка и много-много пергаментов, разложенных подругой. — Что ты собираешься делать со всем этим?

Она улыбнулась и покачала головой — ничего.

За окном был январь: мела метель, свистел ветер. Зима оказалась до жути холодной и злой. Хоть и было утро, но за окном было темно, как тусклым вечером.

В класс начали подтягиваться остальные студенты, а самым последним зашёл Малфой, сев на своё место, он положил голову на руки и закрыл глаза, так и не достав ничего для предстоящей пары.

В классе тихо обсуждали подарки, что получили в этом году на рождество, каникулы и планы на этот год. Гермиона ожидала, что эти каникулы будут отличаться от прошлых, но, закрыв глаза, она тяжело вздохнула — не думала, что настолько.

Родители ей перестали доверять, хоть их отношения и сохранили тепло, но… Она вспомнила, как, приехав в Австралию, у неё дрожали руки и заклинание, отменяющее обливиэйт, она не смогла произнести, а руну вывести, поэтому за неё это сделал Рон. И она была ему очень сильно благодарна, а потом, вернувшись в Хогвартс, они часто переписывались с Роном, но с каждым месяцем всё реже приходили от него письма, а теперь вот, после каникул, во время которых она не смогла увидеться с ним, из-за того, что Рон уехал из Англии в середине декабря, а родители не отпустили её.

Итогом этих каникул стала записка, что пришла сегодня рано утром и которую Гермиона боялась открывать.

— Гарри, — тихо позвала Гермиона, почти не слушая профессора Флитвика и сжимая уже хорошо измятый конверт, — пожалуйста, открой его за меня.

Он взял бумагу из дрожащих рук Гермионы и открыл конверт. Достав небольшой листок, сложенный пополам, Гарри прошёлся взглядом по строчкам. Он поджал губы и, не долго думая, прямо на глазах Гермионы, разорвал листок на мелкие кусочки.

Гермиона подняла руку и отпросилась, сославшись на головокружение. Она отобрала у Гарри все до единого кусочки и, схватив палочку, вышла из класса. Опустившись на порог лестницы в астрономической башне, Гермиона разложила кусочки и, дрожа от холода, начала их складывать, чтобы узнать, что прочитал Гарри и почему разорвал записку.

Она, конечно, всё знала, но это была надежда, что слова, написанные на листке, вдруг оказались иными.

— Ну же.

«Гермиона, прости меня, но…»

«…я не думал, что напишу это…»

«…мы не можем быть вместе…»

«…я уверен, ты и сама об этом…»

Ветер рванул и листки разлетелись по башне. Гермиона вздрогнула.

Она протянула руку за листами, пытаясь их снова собрать, однако с каждой секундой они разлетались всё сильнее, некоторые исчезли, другие попали в снег и чернила расплылись от влаги.

Гермиона собирала их, но всё было бесполезно. Она хотела бы ему сказать, что весь мир сошёл с ума и он, видимо, тоже. Почему она должна об этом думать? Почему они не могут быть вместе? Это он так решил? За что он извиняется? За разбитое сердце? За боль? За одиночество?

За что?

Может быть, за всё, что случилось сейчас?

А ей нужны его извинения? А он её спросил, нужны ли они ей?

Гарри, нашедший Гермиону и запыхавшийся от бега, сжал её в руках, оттаскивая от наметённого сильным ветром снега.

— Пойдём, — позвал он, но она упиралась. — Гермиона, это не поможет, поэтому пойдём со мной.



Месяцы сменяли друг друга, абсолютно похожие один на другой. Писем она больше от Рона не получала, а Гарри… он был чертовски зол. Зол за них обоих.

Был последний экзаменационный день. Светило солнце, поэтому Гермиона щурилась, идя через двор. Слизерин сдал экзамены первым, а Гриффиндор… в общем, Гермиона была первой из сдавших на своём факультете.

Драко сидел на траве под раскидистым дубом, запрокинув голову и опустив веки. Гермиона уселась под тем же деревом, но с другой стороны. Она прислонилась головой к стволу и втянула воздух полной грудью. Осталось совсем немного и совсем скоро они покинут школу.

— Это ты, Грейнджер? — вопрос был неожиданным. Кажется, они заговорили впервые за очень долгое время.

— Я, — выдавила Гермиона и, наморщив нос, произнесла: — Если ты собираешься подтрунивать надо мной или опять вести себя нелепо и глупо, я…

— Мне это неинтересно, — оборвал он её. — Чем займёшься после выпуска?

— Буду учиться, — прямо ответила. — Закончу университет, мне не хватает маггловского образования.

— И что же за специальность?

— Политика.

Со стороны Малфоя послышался многозначительный хмык.

— А потом?

— Буду работать в министерстве.

— Кто бы сомневался, — прошептал он и замолчал, лениво глядя на крону дуба.

Гермиона тоже молчала долгое время, а потом, не выдержав, громко кашлянула.

— А ты? Будешь лоботрясничать?

Драко пожал плечами:

— Вряд ли в Британии для меня найдётся место. Уеду куда-нибудь подальше, отучусь медицине, стану колдомедиком. Знаешь, врачи везде нужны. Отправлюсь туда, где нужнее.

Он поднялся с травы, отряхнул мантию и, отойдя от дерева, обернулся на внимательно разглядывающую его Гермиону. Драко кивнул ей, кажется, впервые за всё время их знакомства.

«Мир, оказывается, сильно изменился, — позже написала в своём дневнике Гермиона. — Видимо, мы с Малфоем можем не ругаться, а почти нормально разговаривать. Удивительно.»

***




В индийском Министерстве Магии Гермиону принимали тепло и радостно. Роскошные залы, отделанные золотом, нефритовые колонны и полы из чистейшего белого мрамора. Люстры из горного хрусталя, двери из красного дерева. Роскошь, приводящая в восхищение. По сравнению с их министерством казалось, что она попала в иной мир, в какой-то дворец очень богатого раджи.

Сегодняшним вечером был бал в честь подписания соглашений и прибытия делегации из Британии. Отдел по международному сотрудничеству, в котором трудилась Гермиона и где её недавно повысили до заместителя главы, купался в овациях.

Гермиона разговаривала со многими волшебниками, узнавала о стране и, конечно же, отвечала на часто задаваемые ей вопросы о Второй Магической Войне и Гарри.

Вечер мерно двигался к своему завершению, Гермиону часто приглашали на танец, но она всегда вежливо отказывалась, ссылаясь на боль в лодыжке — потянула во время поездки, с кем не бывает.

Когда к ней подошёл светловолосый мужчина, Гермиона удивилась, вглядевшись в черты лица, скрытые бородой, она узнала Малфоя. Она подметила, что выглядел он не очень хорошо, на себя непохожим.

— А ты, Гермиона, падка на откровенную лесть, — выдал он, даже не поздоровавшись. — Но чего ещё ожидать от министерской крысы? — из него будто сочился яд.

Гермиона нахмурилась. Вечер был испорчен.

— Грубость — твоё второе я, Малфой, — она хмыкнула и прошла мимо него, а потом решилась покинуть и бал, вернувшись в гостиницу.

Оказалось, что Драко следовал за ней, когда Гермиона вышла на порог величественного здания и подняла руку, вызывая такси.

Драко рассмеялся. Смех его не изменился ни капли. Он схватил её под локоть и, не говоря ни слова, повёл за собой. У Малфоя была машина, правда, запах в ней стоял не самый приятный — Гермиона учуяла антисептики, кровь, гной, усаживаясь под его напором внутрь.

— Поговорим, Грейнджер, — сказал он, захлопывая дверь.

— О чём же? — когда Драко сел на водительское сидение, спросила она, скрестив на груди руки.

Мужчина окинул её брезгливым взглядом с головы до ног, задерживаясь на бриллиантовом колье и серьгах в ушах.

— Тебе всё это не идёт, Грейнджер: показной лоск, вредность, слава — не твоё. Ты же хороший человек, а не крыса, глумящаяся над бедняками, не так ли? — он криво усмехнулся. — Впрочем, власть меняет людей. Это я понял, когда увидел, как изменился мой отец.

— Это переходит всякие границы, Малфой. Твои оскорбления… стали изощрённее. Не хочу их выслушивать. Я ухожу, — Гермиона передёрнула плечиками и вскинула подбородок, обиженно насупившись.

— Я тебе покажу правду, а ты не подпишешь бумаги, идёт? — он открыл бардачок и достал из него сложенную папку с бумагами, бросив её ей на колени, Драко отвернулся. — А теперь уходи.



— Вы понятия не имеете, во что ввязываетесь! — кричала Гермиона, сидя в гостиной своего номера и махая документами, что отдал ей Малфой. — Это огромное пятно на нашем имидже, на всей международной политике. Вы не представляете, какими могут быть последствия, когда правда вылезет наружу. Подумайте о детях, что добывают эти кристаллы инфлексия, спускаясь в подземные пещеры! Вы же прекрасно и без меня знаете, что там происходит. Я не подпишу документы.

— Но тогда их семьи умрут от голода, — запротестовал один из её сослуживцев.

— Я не подпишу эти документы и по возвращению в Лондон, сразу же соберу комиссию и доложу во все инстанции. Я не намерена это терпеть. Ваши опыты, — она бросила взгляд на одного из волшебников, изучающих возможность создания специальной мантии, отражающей любые заклинания, — того не стоят.

— Но пещеры настолько узкие, что туда невозможно пролезть взрослому человеку, а все инструменты, что мы создали, не работают в этих пещерах. Это единственный способ добычи минералов.

— И самый дешёвый, верно? — Гермиона вскинула бровь. — Останетесь без инфлексия, пока не найдёте иной способ добычи.



Было влажно и безумно душно. Гермиона, добравшись до, как оказалось, клиники Малфоя, находящейся в самом глухом и далеком от цивилизации месте, села на каменный порог, положив голову на ладони. Испарина покрывала всё её лицо, а дыхание было сбито долгим подъёмом наверх. К тому же клиника была заперта, а доктор отсутствовал.

Добиралась она больше четырёх километров по горной тропе пешком, потому что машина не ездила, а трансгрессировать она не могла, так как не была в этом месте раньше. Поэтому пришлось ехать из аэропорта столицы сначала на поезде больше суток, а потом на такси до места, где дорога заканчивалась и начиналась непроходимая для машины чаща с крутым подъёмом.

Гермиона уж было хотела выбросить свой чемодан, но всё же упорно дотащила его, ведь вещи ей всё-таки было жаль.

Именно здесь производилась добыча кристаллов инфлексия. А ещё здесь находилась деревня, в которой было совсем немного жителей — по документам около трёхсот человек. Правда, учитывались только люди, достигшие двенадцати лет. Кто бы мог подумать, что Драко занесёт в глухомань?

Гермиона подпрыгнула на месте, услышав шуршание травы в паре метров от неё. Она до жути боялась змей, а в Индии их было очень много, особенно в горах.

Но за травой прятался ребёнок, который, когда Гермиона вскрикнула, быстро убежал.

Солнце заходило за горизонт, а ночевать на улице ей не хотелось, но и идти в деревню, где к таким, как она, по слухам, относились с недоверием, а знаний языка у Гермионы едва ли хватало на «здравствуйте» и «спасибо», тоже, казалось, было безумной идеей.

Поэтому Гермиона прижалась к двери спиной, поджав под себя ноги и поставив перед собой свой чемодан. На всякий случай. Она долгое время боролась с усталостью, поэтому через несколько часов всё равно заснула, а проснулась уже в комнате от запаха еды.

Она лежала на диване, укрытая пледом. Рядом с ней стоял чемодан, а за спиной, в свете свечей помешивал ложкой в кастрюле какой-то суп Малфой.

— И каким тебя ветром сюда занесло? — спросил он, обернувшись на скрип диванных пружин.

Их взгляды скрестились в недолгой борьбе, в которой Драко победил, но это было не новостью. Почти всегда Гермиона первая отводила взгляд и раньше.

— Пришла поблагодарить тебя.

— А письма и совы для слабаков, видимо? — он еле сдерживал смех. — Благодарность принята.

— В чемодане лекарства. Маггловские. Антибиотики, антисептики, инсулин…

— О, неплохо, спасибо.

— Добычу должны были прекратить ещё в прошлом месяце.

— Верно, но её всё ещё ведут подпольно, — он пожал плечами.

— Там мази от ожогов и… — Гермиона опустила взгляд и обняла руками плечи. — Прости.

Он покачал головой, выключил газ и накрыл крышкой суп.

— Ничего, ты, уверен, сделала всё, что было в твоих силах.



Вечер прошёл неплохо. Удивительно, но Драко научился готовить. Разговор плавно отошёл от болезненной темы на общие, Малфой активно расспрашивал Гермиону о том, что происходит в Магической Британии и мире, а она расспрашивала его о работе. Время прошло быстро и наступила ночь. Оказалось, что Драко спал на скрипучем диване и вся эта комнатка, где они находились, была жилой, остальные комнаты в этом здании были больничными.

Драко бросил на пол матрас и улёгся прямо на него. Они потушили свет, а он ещё и отвернулся к стене, чтобы не видеть, как Гермиона переодевается и укладывается спать.

— Как ты думаешь, у нас смогло бы что-нибудь получиться, если бы всё сложилось иначе? — спросил Драко, касаясь рукой стены.

— Не знаю, — честно ответила она, подтягивая одеяло до самого подбородка. — Я никогда не смотрела на тебя, как на парня, который, возможно, мне сможет понравиться. Ты никогда не входил в этот список, потому что… мы из разных миров.

Малфой рассмеялся:

— И не поспоришь, — а потом замолк и немного задумался. — А ты мне нравилась.

Гермиона будто поперхнулась воздухом и еле сдержала смех. Отойдя немного, она не верящим голосом переспросила:

— Что?

— Да, ты не ослышалась, Грейнджер.

В ответ она пискнула и, прикрыв рукой рот, попыталась сдержать смех, рвущийся наружу, но это у неё не вышло.

— А ты жестока, знаешь?

От этого она засмеялась ещё сильнее, а следом и за ней засмеялся Драко.

— То… есть… — давясь смехом, начала говорить Гемиона, хватаясь за живот, — …ты хочешь сказать… — она отдышалась, пытаясь успокоиться. — А ты любил бы меня?

— А ты, увидев меня с другой стороны, полюбила бы?

Она тяжело вздохнула. Это были серьёзные вопросы. Поэтому, спустя несколько мгновений, Драко пожелал ей спокойной ночи, а в ответ ему полушёпотом Гермиона произнесла: «Всё возможно».

Примечания автора:
Была у меня одна старая идея. За неё я браться, конечно, не хочу, но вот вам выжимка и закрутка. Вероятно, она до PG-13 в таком виде и не тянет, но вообще... это должно было быть макси +18, детектив, ангст, экшен, драма. Гермиона — борец с коррупцией, Драко — врач, спасающий жизни людей. В общем, всё, как я люблю. Может, если у меня убавится процессников, я и возьмусь. А, может быть, и нет. Но эта работа останется висеть здесь в любом случае, как напоминание о том, что такая идея в моей голове родилась.