Давно эта история произошла, еще и моя прабабка на свет не родилась.

В одной королевской семье было шестеро сыновей-принцев, но королева-мать все печалилась, что не дал ей создатель дочери. Братьев звали: Биллиус, Чарльз, Персиваль, близнецы Фредерик и Джордж, а самый младший был назван родителями Рональдом.

Миновало полгода, наверное, с того дня, когда Рон отпраздновал свой первый год, когда в королевстве разразилась страшная буря, что продолжалась целый месяц. Едва буря закончилась, на пороге королевского дворца объявилась женщина, которая выглядела изнуренной и пострадавшей от бури. Она представилась как Беллатриса и по манерам и обхождению явно была благородных кровей, но происхождение свое королю и королеве не открыла. Приняли ее во дворце хорошо, обогрели и накормили.

И в благодарность за доброту оставила она на прощание семечко.

— Это семечко не простого цветка, а поющей хризантемы, которую в далеких странах почитают как символ жизни, — поведала Беллатриса королеве Молли. — Когда цветок расцветет, срежь его в ночь, когда на небосклоне будет полная луна, но не будут светить звезды. Сделай из лепестков цветка себе напиток и выпей его, пока не наступит рассвет. Спустя положенный срок будет тебе даровано долгожданное дитя, о котором ты так печалишься. Но запомни, пока принцессе не исполнится семнадцать лет, забудь о брани в доме своем, ибо обернется сила цветка против тебя и потеряешь ты на долгие годы своих сыновей. Падут они жертвой материнского проклятия, ибо первые годы жизни принцессы будут для твоей семьи самыми трудными. Коли все же сорвется с уст твоих проклятие, то в тот же миг твои сыновья исчезнут из дома твоего, и лишь их сестре будет подвластно снять это проклятие. Снять же его будет сложно: принцесса должна будет покинуть отчий дом добровольно, без принуждения. Когда она найдет братьев, ей придется выполнить нелегкую работу: своими руками она должна будет подготовить пряжу из мертвой крапивы и, пока не свяжет из нее шесть рубашек, не должна она будет произнести слова людского, ибо тогда вся работа будет напрасной и придется ей всю работу начинать заново. Запомни, королева — до семнадцатилетия принцессы судьба сыновей в твоих руках, — так молвила она и в тот же миг исчезла, оставив лишь семечко, что лежало в ладони королевы.

Молли посадила семечко, вырастила цветок и выпила волшебный напиток. Спустя положенный срок у нее родилась долгожданная дочь.


* * *

Король Артур решил вначале сжечь все предметы, которые использовали пряхи, но подумав, повелел найти в своем королевстве мастерицу, которая бы могла бы в будущем научить принцессу своему искусству. Такой мастерицей была одна уважаемая дама, которую звали леди Петуния. Выслушав внимательно короля, она согласилась обучить принцессу, но поставила условие, что заберет девочку из дома королевского на следующий день после крестин, и не будет знать она, что принадлежит королевской семье, покуда не исполнится ей семнадцать лет, или же раньше, если в семье произойдет то, что предопределено судьбой. Вынужден был согласиться с требованием король, ибо не желал он терять сыновей своих.



Миновал год, другой, королевская семья даже не знала, как и где живет их дочь, но помнили, что вернется принцесса в дом отчий, когда ей исполнится семнадцать лет. Но когда до сей даты оставалось уже меньше года, случилось неизбежное: угодили все же под материнское проклятие братья-принцы. Через неделю после их исчезновения постучалась в дворцовые ворота пожилая женщина в сопровождении юной девушки, одетой скромно и просто.

— Я не бросаю своих слов на ветер, король: вот ваша дочь, что не видели вы с супругой долгие годы. Это твои настоящие родители, милая Гвен, имя же, данное родителями, услышь ты из уст их, а мне пора домой.

— При крещении мы назвали дочь свою Джиневра, — молвила королева, — скажите, леди, что бы вы хотели получить в награду?

— Моя королева, я передала вашей дочери все знания, которые была обязана передать своей наследнице, но Создатель дал мне сына, а ему не интересно было заниматься наследием семьи, — ответила леди Петуния, — другого дара мне и не нужно, Ваша дочь заменила мне родную — позвольте мне помочь вам. Слышала я еще от своей прабабки, пока та жива была, что материнское проклятие — самое сильное, но особо опасным становится оно при помощи колдовства. Странно вот только, что сыновья попали под проклятие, когда дочери вашей до возвращения в дом отчий оставался всего один год. Ну да ладно, я в колдовских делах не разумею, но вот помочь принцессе отыскать своих братьев — мой долг, да только в дорогу вместе с ней я не отправлюсь, одной ей следует их разыскивать.

— Как же мне братьев найти? — тихо спросила Джиневра.

— Далеко отсюда есть одно королевство, что раскинуло свои владения на Оловянных Островах, — ответила леди Петуния. — Говорят, там живет старая ведунья, которой ведомо все, что творится на этом и том свете, если кто тебе и сможет помочь найти Проклятых Принцев, то только она одна. Имя же ей — Сивилла.

Выхода у короля и королевы не было, пришлось в долгую дорогу собирать дочь единственную, долгожданную.


* * *

Сколько же времени прошло, пока принцесса Джиневра до тех островов добиралась, никому не ведомо было. Но ведунью она отыскала; жила старая Сивилла в лесной хижине на краю Черного Леса.

— Трудно же тебе будет, принцесса, — выслушав ее, молвила ведунья, — знаю я, где братья твои сейчас, да вот только хватит ли тебе сил проклятие материнское снять? Странно и то, что обрело оно силу, когда тебе до семнадцати лет всего год оставался. Черное колдовство, видимо. Что же касается твоих братьев, то видишь вон те развалины замка?

— Да, — кивнула Джиневра.

— Вот в них они и живут, лишь на три дня в месяц возвращая себе облик человеческий, остальное время в облике рыжих лис время проводят, — произнесла Сивилла. — Там около развалин замка если старое заброшенное кладбище, на котором растет крапива, из которой и надобно будет тебе связать рубашки для своих братьев, дабы проклятие силу потеряло. Запомни, принцесса, как только ты приступишь к своей работе, запрещено тебе будет говорить с кем бы то ни было, покуда работа не будет закончена.

Оказавшись рядом с развалинами замка, стала Джиневра осторожно ступать, дабы даже на сухую веточку не наступить, пока не увидела, как среди развалин шестеро лис резвятся. Поняла Джиневра что путь ее окончен, ибо нашла она братьев своих. Незаметно для лис, что играли на камнях, отошла она назад и так же осторожно покинула развалины замка.

Задумалась Джиневра о том, как снять с братьев проклятие, что мать в сердцах наложила, и около заброшенного кладбища нашла развалившуюся хижину, в которой когда-то сторож кладбищенский жил. Привела ту хижину в порядок, разбила небольшой огород, в котором посадила те семена, что на прощание ей дала Сивилла, дабы имела она на столе своем свежие овощи, благо была обучена этому своей наставницей Петунией. Та не зря приговаривала, что любое знание может в жизни пригодиться, лишь бы опыт был, дабы этими знаниями воспользоваться. Ибо нет плохих и хороших знаний, а все зависит от того, как правильно ими воспользоваться. Не заметила Джиневра, как день пролетел и наступил вечер, а у нее еще и ужин приготовлен не был. Но едва вошла она в хижину, то увидела в ней накрытый стол на одну персону, и лишь на мгновение успела заметить в окне кончик лисьего хвоста. Для себя она уже решила, что за работу трудную и по сути опасную примется она, лишь когда получится с братьями поговорить, дабы знали они, что обет молчания не просто так ею берется, а во спасение их, так как хочет она от проклятия освободить.

Случай же поговорить с братьями выдался ей аккурат через неделю с того дня, как она заселилась в хижину.

— Что привело тебя сюда, девушка, в места, далекие от человеческого жилья, — на пороге хижины стоял самый старший из шести юношей, что с интересом смотрели издалека на незнакомку.

— Имя, данное мне при рождении, Джиневра, я дочь короля Артура и его супруги Молли, чье королевство далеко отсюда, — ответила та. — Хочу исправить то зло, что мать свершила, дав силу проклятию, в результате которого я старших братьев лишилась. Горячее желание имею: освободить их от проклятия материнского и вместе с ними вернуться в дом отчий, если на то желание их будет.

— Джинни? Малышка Джинни? — не ожидали увидеть братья сестру родную.

Заново познакомились сестра и братья.

— Трудную задачу на плечи свои ты возложила, — произнес Билл. — До ближайшего селения неделю на коне ехать нужно. Насчет продуктов не волнуйся, поможем, да и предупредим, если что, если чужак забредет сюда случайно, дадим тебе время укрыться в развалинах замка. Есть там одна комната, в которой есть все, что потребуется тебе, дабы смогла ты рубашки из крапивы связать.

Так и повелось у сестры и братьев-лис: собирала она крапиву на кладбище, сушила, пряла и вязала рубашки для своих братьев, руки постоянно в волдырях ее были. Ключевой водой омывали лисы руки ее, чтобы боль унять. Несколько лет миновало, и потеряли бдительность братья-лисы, не доглядели, что увидел сестру их молодой принц, что в лесу на охоте в тех местах был. Очаровала его юная незнакомка, которая с улыбкой смотрела на лис, что резвились на ее глазах. Не мог поверить, что в старых развалинах кто-то мог жить.

Выдал принц свое присутствие тем, что машинально наступил на сухую ветку, и хрустнула та под его ногами. Лисы мгновенно перестали играть и встали на защиту Джинни. Удивился принц такой преданности, что показывали лисы. Тут и спутники принца подоспели и хотели было лис подстрелить, да не дал принц им сделать этого. Вместо этого приказал он осмотреть развалины и все, что принадлежало незнакомке, забрать вместе с лисами в королевский дворец. Одно было обидно принцу: за все время не произнесла она ни единого слова. Пока из развалин вытаскивали крапивные рубашки и остатки запасов крапивы и пряжи, успели подать карету, в которой до самого дворца и доехала Джинни с лисами.

Не знал принц, что его дальняя родственница Беллатриса догадывалась, откуда могла взяться загадочная девушка с лисами, ведь это она когда-то одной королеве подарила за доброту поющую хризантему, но не подала она и виду, лишь про себя пытаясь понять, когда же прозвучало роковое проклятие, о котором она предупреждала. Крестницей сочла Беллатриса принцессу, чье имя ей было неизвестно, и решила для себя незримо помогать ей, заодно и узнать, подойдет ли она в супруги для принца. Одно беспокоило: старый священник, который имел власть над королевской семьей, мог оболгать кого угодно, и тогда по закону королевства ждал бы принцессу костер.

Королеве-матери девушка понравилась, жалела лишь, что та немой была, редко ее улыбку можно было увидеть, да и та появлялась, когда она на своих лис смотрела.

Священник же привезенную незнакомку невзлюбил самой черной завистью и замыслил извести ее любой ценой. Стал ждать он подходящий случай, и дождался часа своего.

Подошли к концу запасы крапивы заветной у Джинни, а оставалось одну лишь рубашку довязать, и спало бы материнское проклятие с братьев ее. Да вот только не заметила она, что когда посещала ночью кладбище, за ней следил старый священник, а наутро наговорил гадостей королю и королеве, обвинив ее в немыслимом — колдовстве черном. В результате наговора, принцесса вынуждена была сменить покои королевские на темницу мрачную, так как из-за обета не могла и слова в свое оправдание сказать. Лисы же в тот злополучный день были на охоте в королевском лесу и не знали о беде, что произошла сестрой.

Стояла принцесса на помосте, стараясь довязать рукав последней рубашки для самого младшего из братьев, слезами своими смачивала руки свои, пока довязывала. Поджег палач кострище, в центре которого была Джинни, да не успел огонь разгореться, ибо помешали этому шестеро юношей в кольчугах, которых никто ни разу не видел. В самый последний момент успела довязать рубашку Джиневра и сразу же накинула ее на младшего из шестерых. Это же повторила и с другими рубашками, прежде чем потерять сознание.

— Кто вы такие, и почему помешали сжечь ведьму? — в гневе произнес король.

— Эта девушка королевских кровей, а мы шестеро — ее братья родные, — взял слово Билл. — В гневе мать наложила на нас проклятие, в результате чего мы были вынуждены были жить в облике лис, а сестра пыталась его разрушить, связав для нас рубашки из крапивы, что на кладбище растет; да только обет ей пришлось взять, до самого окончания задуманного онеметь пришлось. Она не виновна в том, в чем ее обвиняют, слово принца в том даю.

Едва вымолвив это, вскочили братья на вороных коней, как из-под земли возникших, а Билл пристроил Джиневру перед собой, и унесли их кони в родное королевство.

А костер все же пригодился, ибо понял король, что мог своими наветами священник ни одну невинную душу на костер отправить.

Да вот только загрустил принц: полюбилась ему незнакомка, да вот только где то королевство, где жила семья ее, никто не знал.

— Любишь? — просто спросила леди Беллатриса.

— Люблю, — вздохнул принц.

— Гарольд, если любишь, то борись за свое счастье, а где она живет, догадываюсь, — ответила Беллатриса и рассказала, как случилось ей оказаться в одном королевстве, как за доброту подарила она королю и королеве тамошним поющую хризантему, что вначале везла в дар его родителям. — Сумеешь заслужить ее любовь, то желаю тебе счастья.

— Тетушка, милая, прошу, помоги покинуть дворец. Отец боится, что отправлюсь я за ней куда глаза глядят, а мне свет не мил без нее, — бросился принц на колени. — Отец вчера сказал, что трон унаследует брат мой, так как он хоть и бастард, но старше меня. А согласно закону королевства, бастард королевских кровей, если является первенцем, то имеет преимущество перед остальными братьями и сестрами, даже если те рождены в законном браке.

— Хорошо, я помогу тебе и, пожалуй, вместе с тобой отправлюсь, помощь тебе может потребоваться, — согласилась Беллатриса. — Собирайся в дорогу, но сделай вид, что решил съездить на охоту, мол, вдруг тебе она поможет забыть незнакомку. Твой отец на такую отговорку поведется как маленький, я его хорошо знаю. Уехав на охоту, жди меня через три дня на пути к тем развалинам, мне тоже потребуется время, чтобы ускользнуть из дворца, но, по-моему, мне это будет проще сделать.


* * *

Почти год добирались они до нужного королевства — никто не знает, почему столько времени потребовалось им на это, но прибыв туда, узнали о том, что король Артур выдает свою единственную дочь замуж за принца из соседнего королевства, но не лежит к нему сердце принцессы, слишком жестокий он — словно дракон, как поговаривали люди. О том, что случилось некогда с принцами и их сестрой, говорить было не принято согласно королевскому указу, в противном случае ослушника ждала смерть.

— Я все равно буду бороться за ее руку и сердце, — произнес Гарольд, — но вот что делать, даже не знаю.

— А вот я знаю, — ответила тетушка. — Ты хорошо рисуешь. Слышала я, что король ищет художника, который бы для дворца, в котором будет жить его дочь, нарисовал картины, которые бы ей понравились. На данный момент ни один художник не смог ей угодить. Попробуй, выдав себя за странствующего художника, передать ей такое послание.

Принц решил последовать совету Беллатрисы и нарисовал серию картин, которые рассказывали историю принцессы и ее братьев-лис. Когда же Джинни увидела все картины разом, переходя от одной к другой, то догадалась, кем мог бы быть художник, что их нарисовал. Ведь на последних полотнах художник изобразил то, о чем не знали даже ее братья, а она сама не рассказывала им об этом.

— Зачем? — спросила Джинни.

— Что именно вас интересует? — принц сделал вид, что не понял заданного вопроса.

— Зачем ты отказался от трона и королевства, а предпочел жизнь художника? — повторила она свой вопрос.

— Ты, — лаконично ответил принц. — Увидев тебя в развалинах замка, я понял, что мне не нужна принцесса, которую в первую очередь будет волновать то, что она наденет на бал. Я увидел простую девушку, которая шла тернистым путем, чтобы развеять проклятие, даже если бы ради этого тебе бы пришлось отказаться от семьи. Ты была готова на все ради своих братьев, тебя не волновало то, что о тебе говорили за твоей спиной. У тебя была цель, и ты шла до самого конца. Прости, что я не смог защитить тебя, когда возникла опасность для твоей жизни, но ты больше можешь не волноваться: тот, кто приговорил тебя к смерти, сам заработал ее. Но я пойму, если ты станешь женой другого юноши по любви.

— Мне не нужен никто, кроме тебя, — ответила она, — я знала о твоем увлечении живописью и сказала себе, что если ты действительно полюбил меня, то найдешь способ найти меня. Именно поэтому я отвергала картины одну за другой, а ты догадался, что следует на них изобразить. Именно они дали мне понять, что ты не простой художник. Ведь пока мои братья были в облике лис, то предпочитали проводить время в лесу, лишь изредка навещая меня.

Молодые люди не заметили, что у их разговора появились свидетели.

— Я же говорил, что этот художник не так прост, — раздался голос самого младшего из принцев, Рона. — Мы знали, что священник представляет угрозу, но не имели никакой возможности предупредить тебя об этом.

— Наконец-то наша малышка становится прежней, — улыбнулся Билл.

— Кстати, а что будем делать с принцем-драконом? — вдруг спросил Рон.

— Ничего, — фыркнул Джордж, — он месяц назад женился, королевский гонец только вчера принес об этом весть.

Гарольд совершенно не переживал, что на его свадьбе из семьи будет лишь тетушка Беллатриса: если верить тем слухам, что до них дошли, отец за его своеволие признал собственного сына мертвым.

— Без работы точно не останусь, — он весело переглянулся с тетушкой, глядя на свои картины.



Семь недель, поговаривали, играли свадьбу, из многих королевств были приглашены гости, лишь одно королевство обошли стороной — то, откуда родом был жених принцессы. Не смогли родители невесты простить его отца за то, как он поступил с родным сыном.

И лишь спустя много лет во дворец Гарольда и Джиневры постучалась нищенка, в которой с огромным трудом молодой король узнал собственную мать. С ее слов уже узнал, что после смерти отца брат, что был бастардом, выгнал из дворца вдовствующую королеву, с наказом не возвращаться, пока та не найдет собственного сына и не попросит у него прощения. Простил сын свою мать, ибо понимал, что была не ее вина, и осталась жить она во дворце вместе с сыном и невесткой, помогая тем воспитывать детей. Не стала возвращаться к пасынку, осталась жить в королевстве, что дало ей приют, и с людьми, показавшими, что и любовь может быть разной.