Забини выглянул из вагона, изучая пространство, прежде чем покинуть поезд. Один прыжок, и вот он уже стоит на промерзшей земле, вдыхая холодный воздух, пропитанный туманной сыростью. Пэнси появилась следом. Девушку трясло так, словно завтра уже Рождество, а не начало сентября, и отметка температуры колеблется где-то за пределами крайнего севера. Паркинсон дышала на свои ладони в тщетных попытках согреться, но пользы это, очевидно, никакой не принесло. Разве что выглядело по-дурацки, а значит, веселило.

— Где он пропадает?

— Сказал ждать, — Забини усмехнулся, наблюдая, как Пэнси вдруг начала прыгать с ноги на ногу.

— Сколько можно, — недовольный стон, разумеется, остался без ответа. Блейз не собирался слушать ее нытье. Это забота Малфоя. Раз уж друг согласился на тот лепет об "отношениях", который Паркинсон жужжала ему в уши почти каждый день сразу после очередного траха, то это заботы Драко, но ни в коем случае не Блейза, — ну, наконец-то.

Малфой появился в дверях. Его брови были сведены, однако, уголок губ приподнимался в ухмылке. Блейз прекрасно знал это выражение, но, конечно же, не собирался ни о чем спрашивать. Драко сам расскажет, если посчитает нужным. К тому же, куда забавнее сейчас было наблюдать за Паркинсон. Взгляд буравил Малфоя так, словно тот заставил ее торчать на морозе целый семестр, а не чертовы пять минут, впрочем, Драко едва ли заметил его.

Они молча направились в сторону школы. Парни забрали свои вещи у ворот, и Блейз не смог сдержать очередной усмешки, когда Пэнси недоуменно перевела взгляд с одного на другого, вцепившись пальцами в ручку своей сумки.

— Ты ее парень, друг, — прошептал Забини, наклоняясь к самому уху Малфоя, и в эту же секунду получил локтем в бок.

— Заткнись, Блейз, — губы Драко скривились, его взгляд с сомнением прошелся по фигуре дрожащей девушки, но затем внимание переключилось на кое-кого поинтереснее.

Поезд, очевидно, не увез Поттера обратно в Лондон.

Кажется, эта Полоумная Лавгуд вытащила его.

И прямо сейчас она направлялась в школу, а вот мальчик-который-придурок стоял у ворот, глядя на слизеринцев. Ухмылка стала шире. Малфой чуть склонил голову на бок, пробежавшись по только что прибывшему оценивающим взглядом. Он зацепился за сломанный нос Гарри и не смог удержаться от комментария:

— Классно выглядишь, Поттер.

Сработало. Практически безотказно. Челюсти сжались так, что заходили желваки, а глаза превратились в узкие щелки. Вывести Поттера из себя — отточенный механизм, да и только.

Кажется, целую вечность Гарри пытался шевелить шестеренками, придумывая ответ, но затем его взгляд переключился на кого-то за спиной Драко. Малфой рефлекторно обернулся: нищеброд и грязнокровка спешили на помощь своему другу чуть ли не бегом. На плече у Уизли висели две огромные сумки, а Гермиона отделалась лишь небольшой, ручку которой сжала сильнее, когда оказалась напротив друга.

— Что произошло? — Гермиона бросила подозрительный взгляд в сторону Драко. Малфой же глянул на Блейза, встречая вспыхнувший в глазах Забини огонек. — Гарри, что с твоим лицом?

— Ничего страшного.

— Разумеется, ничего страшного, — протянул Драко,запуская руки в карманы, и делая шаг в сторону трио, — просто кто-то хорошенько съездил твоему дружку по лицу, верно, Поттер?

Гарри сверлил Малфоя взглядом, а Уизли сжал руки в кулаки. Только чертова Грейнджер продолжала стоять боком к слизеринцам. Она хмурилась, глядя на друга.

— Тебе нечем больше заняться, Малфой? — Уизли напоминал чайник, который вот-вот засвистит и начнет плеваться кипятком. Его красное от гнева лицо было обращено к Драко. — Вали, куда собирался.

— Попридержи-ка язык, нищеброд, — голос Забини прозвучал спокойно, он глянул на друга, получая одобрение, — если не хочешь заработать себе такой же, — затем кивнул в сторону Поттера с его сломанным носом, темнеющим синяком и растерянным выражением на лице.

— Пора возвращаться,— Гермиона повернулась, впрочем, головы так и не подняла. Лишь положила руку на плечо Поттеру, привлекая его внимание, — слышишь, Гарри? — проговорила настойчиво и уверенно.

Неужели, у тебя все так заученно и скучно? Даже чертовы жесты и слова?

Получив отклик от Поттера, коснулась предплечья Уизли.

— Рон?

— Ты права, Гермиона.

Развернулись. Сначала Поттер, а затем и его друг, бросив в сторону Драко "испепеляющий" взгляд.

Что за показушное безразличие, Грейнджер?

Думаешь, тебя трудно задеть?

Шаг.

Затем еще один.

— Соглашайся с ней почаще, Уизел, может, тогда в скором времени оценишь все прелести грязнокровной невинности.

Остановились. Резко, словно столкнулись с невидимой преградой.

Кажется, чайник закипел.

Рон развернулся, намереваясь в несколько шагов настичь Драко и с размаху нанести удар, но Грейнджер тут же вцепилась пальцами в рукав его мантии.

— Не надо, Рон.

Думаешь, я не вижу, грязнокровка?

Напряженные плечи. Сощуренные глаза. Глубокий вдох.

— Послушайся, Уизли, — Малфой продолжил чуть тише, но уверенно, отчего и без того красное лицо приобрело фиолетовый оттенок.

— Заткнись, ублюдок.

— Эй, Поттер, тебе тоже не советую... — уголок губ чуть приподнялся, когда лицо Гарри приобрело тот же оттенок, что и у Рона, — может, вам обоим повезет, что скажешь, Грейнджер?

Давай же, подними голову.

Посмотри.

Тебя легче сломать, чем этих двух придурков.

Сработало. Карие глаза смотрели прямо на Драко.

Что в них?

Злость, обида, ненависть?

Хочешь сжечь меня взглядом, Грейнджер?

— Меня сейчас стошнит... — Блейз показушно скривился, будто бы вызывая рвоту, а затем рассмеялся. Пэнси поддержала его смех. Она даже, кажется, перестала обращать внимание на холод, до того яркими были злобные огоньки в темных глазах.

Ну, Грейнджер, попробуй теперь промолчать.

— Трахнуть грязнокровку? — взгляд Драко выжидающе скользнул по фигуре Гермионы. — Что может быть омерзительней.

— Рон!

Теперь тонкие пальцы продолжали цепляться за воздух, так как Уизли уже выдернул рукав своей мантии и быстрым шагом направился к Драко.

Нет, это не то, чего добивался Малфой.

Его взгляд все еще неотрывно следил за Гермионой.

С каких пор ты стала такой молчаливой?

Ау, Грейнджер! Я только что назвал тебя шлюхой.

— Ты — чертов кусок дерьма!

— Мистер Уизли! — возмущенный вопль МакГонагалл заставил Рона замереть на месте, покачнувшись и едва не рухнув вперед носом. — Прекратите немедленно и соизвольте объяснить мне, что происходит, — она быстрым шагом направлялась к студентам, тщетно пытаясь не наступить в грязь, а взгляд изучал легендарное трио. — Поттер, Грейнджер?

— Извините, профессор.

— Что здесь произошло? — ее глазки-бусинки за стеклами очков все же удостоили вниманием Малфоя с Блейзом. — Мистер Забини, я считаю, что смех не вполне уместен.

Драко пробежался взглядом по другу, сводя брови, но парень прыснул в кулак, все еще поглядывая на МакГонагалл.

— Возвращайтесь немедленно в школу, — профессор вновь глянула на Рона с Гермионой, — вот-вот начнется ужин... — она застыла на секунду, оказавшись достаточно близко, чтобы разглядеть сломанный нос Гарри. — А Вы, Поттер, сначала зайдите в больничное крыло...

Все они поочередно кивнули, а затем поплелись в сторону Хогвартса. Все, кроме слизеринцев. Малфой чувствовал, как его спину прожигает как минимум два гневных взгляда, но не обернулся. МакГонагалл тоже смотрела на них, а в глазах читалось подозрение. Забини перестал смеяться, но ухмылка так и не сходила с его губ.

Драко поднял свою сумку, игнорируя взгляд профессора и проклиная чертовых домовиков.

Неужели этот псих Дамблдор настолько сильно боится?

Вещи каждого студента, в особенности слизеринцев, обыскали по прибытии в школу.

Кажется, у великого и могучего "волшебника всех времен" поджилки трясутся?

Теперь слизеринцы были вынуждены сами забирать свои сумки и тащить их в школу и ах, да...

Взгляд Малфоя вновь метнулся к Пэнси с ее жалобным выражением на лице.

МакГонагалл следила за ними. Драко чувствовал это, поэтому совершенно не хотел задерживаться здесь ни на секунду. Он в несколько шагов преодолел расстояние до Паркинсон, закинул на плечо ее сумку и, не сказав ни слова, направился к школе.

Блейз и Пэнси шли следом.

— Мистер Малфой?

Драко застыл, втягивая носом воздух. Не стал оборачиваться, лишь бросил со спины:

— Профессор?

— Зайдите ко мне завтра после занятий.

Блейз перестал ухмыляться, искоса поглядывая на Драко. Впрочем, Малфой так ничего и не ответил МакГонагалл, но на этот раз зашагал быстрее.




— Надеюсь, она снимет с них достаточно баллов, чтобы в следующий раз этот ублюдок держал язык за зубами, — Рон шел чуть впереди, отчаянно пиная носком ботинка несуществующие камни. Его руки были запущены в карманы, плечи опущены, а взгляд устремлен в пол. Так Рон выглядел почти всегда, когда злился. Гермиона молча шагала рядом, брови были нахмурены, в надежде, что на них никто не обратит внимание. Еще не хватало, чтобы восклицания Уизли услышал кто-то из преподавателей. Тогда им точно не избежать объяснений.

— Успокойся, Рон.

— Успокоиться? — подбородок чуть дернулся в попытке приподнять голову, а сам Рон остановился настолько резко, что Гермиона едва не врезалась в него. — Ты слышала, что сказал этот хорек?

— Он и раньше говорил всякие гадости, — Грейнджер попыталась сбавить обороты.

— Он назвал тебя... — Рон осекся, переводя взгляд на подругу. Губы сжались в упрямую линию. — Почему ты ничего не ответила ему?

— Это ведь так разумно — отвечать оскорблениями на оскорбления, — девушка закатила глаза, приподнимая уголки губ в улыбке, но попытка разбавить атмосферу не увенчалась успехом.

— Но ты могла бы и ответить ему, — продолжал упрямствовать Уизли, — какая разница, что это Малфой, он говорил...

— Я слышала, что он говорил, Рон, — чуть громче.

При чем здесь Рон? Он ведь прав.

Могла бы ответить...

Определенно могла.

Конечно же, следовало сделать это, ведь однажды Гермиона даже ударила Малфоя по лицу.

Что останавливало ее сейчас? Вероятно, желание избежать конфликтов? Ведь слизеринцу нужны именно конфликты.

А может, дело в тебе, Грейнджер?

Голосок внутри был слишком похож на пропитанные ядом интонации Малфоя, отчего по спине пробежал холодок.

Раньше он называл ее "грязнокровкой", что, в общем-то, со временем перестало вызывать какие-либо эмоции, кроме, разумеется, ненависти. Но сегодня... Сегодня пришлось приложить немало усилий, чтобы не расплакаться. Эта злость, которая преследовала девушку с самой первой встречи, захватила все тело, мысли, каждую венку и артерию, вынуждая сердце нещадно гонять кровь, создавая ритм, стучащий в висках.

Ее в очередной раз задели пустые слова. Слова человека, которого она ненавидела всем сердцем.

Он сказал "нет ничего омерзительней", верно?

Словно она...грязнокровка, точно.

Гермиона криво усмехнулась собственным мыслям, которые не отпускали ее до тех пор, пока они с Роном не оказалась у дверей в большой зал.

— Что я пропустил? — Рон двинулся на лавке, уступая Гарри место. Вправленный нос Поттера выглядел почти идеально, словно никто никогда и не ломал его. Зеленые глаза исследовали Гермиону. В них отразилась тревога и сомнение, однако в противовес уголки губ приподнялись в улыбке. Разумеется, Гарри думал, что Грейнджер расстроена. Ведь, как ему казалось, ее определенно задели слова Малфоя, и доказывать обратное было просто бесполезно.

Уизли отложил в сторону то, что осталось от очередной куриной ножки, принимаясь за следующую.

— Шляпа призывала нас быть храбрыми и сильными в этом году, — он усмехнулся. — Хорошо ей говорить, она же шляпа, да?

Гарри, кажется, ответил что-то, но слух Гермионы не уловил этого. Все внимание переключилось на стол слизеринцев, а именно на Пэнси Паркинсон, которая слишком громко смеялась, привлекая к себе заинтересованные взгляды сокурсников. Ее смех разделили еще несколько учеников, и, судя по тому, что сейчас говорил Дамблдор, их действия были чем-то вроде протеста. Директор призывал всех студентов быть сильными, объединиться, чтобы противостоять злу, а еще рассказывал о Томе Реддле — юноше, который отныне, будучи самым могущественным темным волшебником, вселял ужас во всех, кроме слизеринцев. Во всяком случае, те всем своим видом стремились показать это.

— Они просто болваны, — неприязнь в голосе Рона граничила с возмущением, — думают, что Сами-Знаете-Кто их за это по головке погладит?

Гарри последовал примеру друзей, поглядывая на вражеский стол через плечо. Гермиона могла видеть, как друг поджал губы. Он нахмурился. Это же выражение она наблюдала на лице Гарри в купе Хогвартс-Экспресса, когда Поттер рассказывал о Малфое.

— Ты же не продолжаешь думать об этом, верно?

Взгляд зеленых глаз в следующую секунду был устремлен на нее.

— Думать о чем? — на лице Гарри отразилось недоумение, а Гермиона выдохнула сквозь зубы, наклоняясь к другу через стол.

— О том, что Малфой — Пожиратель Смерти, — ее шепот был едва различим, но руки Рона уже сжались в кулаки при упоминании Драко. — Ты ведь понимаешь, что это глупости?

— Мне это не кажется глупостью.

— Гарри, послушай...

— Рон, я не призываю вас, — его взгляд метнулся к Уизли, а голос стал еще тише, но уверенней, — подозревать Малфоя. Но мне кажется, что я прав, ясно?

Уизли нахмурился, а Грейнджер, будучи уверенной, что Гарри не переубедить, вновь посмотрела на слизеринцев. Она еще успеет обсудить это с другом. Сейчас же Гермиона изучала вражеский стол в поисках Малфоя.

Он сидел, подперев голову рукой, а взгляд был прикован к поверхности стола. В эту секунду на губах Драко не было той отвратительной надменной усмешки, которую Грейнджер могла наблюдать на лицах других слизеринцев. Он, к ее удивлению, вообще не участвовал в представлении, зачинщиком которого выступала Паркинсон.

Губы Драко образовали прямую линию, брови были нахмурены, словно в уме Малфой решал какую-то до безумия сложную задачу.

Паркинсон, прекратив смеяться, провела кончиками пальцев по его предплечью, скользя по мягкой ткани мантии, ее губы изогнулись, а взгляд стал изучать лицо слизеринца: его шею, подбородок, скулы, остановился на губах; а затем она наклонилась настолько низко, что едва не провела кончиком носа по его щеке, шепнула что-то, и Драко вздрогнул, выныривая из собственных мыслей.

Он не грубо, но достаточно ощутимо оттолкнул ее от себя, на что Пэнси удивленно подняла брови и, бросив быстрый взгляд на сидящих по соседству студентов, резко убрала свою руку.

— А теперь отправляйтесь в свои спальни, — голос Дамблдора доносился словно через толщу воды.

Гермиона могла слышать, как ученики рядом с ней вставали со своих мест, кто-то даже, кажется, опустил свою руку ей на плечо.

Могла слышать, но не получалось отреагировать.

Ее взгляд все еще изучал лицо Малфоя, в надежде обнаружить хоть какое-то подтверждение слов Гарри, но ничего, кроме...

Ничего, кроме...

В одну секунду она ощутила, как холодок пробежал по спине, а все тело напряглось. Во рту вдруг стало сухо, как тогда, когда их еще на первом курсе поймали с поличным: в тот день они с Гарри и Роном расправилась с троллем.

На месте преступления...

Серые глаза, перестав изучать поверхность стола, в эту самую секунду смотрели прямо на нее.

Грейнджер чувствовала, как горит ее кожа от этого цепкого взгляда. В нем было точно такое же отвращение, как и тогда, у школьных ворот. В голове в эту же секунду прозвучал его голос:

"Что может быть омерзительней?"

А затем губы Малфоя скривились в усмешке, всего на секунду, прежде чем кто-то наклонился к самому уху Гермионы, проговаривая:

— Нам пора, слышишь?

И она вздрогнула, переводя взгляд на Гарри, встречая удивление и переживание за стеклами очков.



В гостиной Слизерина было немного людей. Все, к удивлению, разошлись по своим спальням сразу же после ужина. Крэбб и Гойл сидели на диване возле камина и, громко смеясь, обсуждали слова Дамблдора. Блейз находился в кресле неподалеку, изучая переливающиеся в гранях стакана всполохи огня. Бутыку этого виски Блейз стащил у очереного отца. Удивительно, что при осмотре алкоголь не изъяли, но, возможно, эти чертовы ищейки искали что-то поважнее Огдена. Взгляд Забини на секунду оторвался от стакана и прошелся по лучшему другу, когда в гостиную вошла Паркинсон.

Малфой встретил его взгляд, приподнимая одну бровь. Пэнси протиснулась между креслами, опускаясь на диван, где сидели Крэбб и Гойл. Ее губы были плотно сжаты, а взгляд так и не встретился ни с кем из слизеринцев. Уголок губ Забини дрогнул, но Драко пресек этот жест почти мгновенно. Выждав секунду, Забини выразительно кашлянул, поднимаясь на ноги. Грег и Винс моментально отреагировали на его движение. Он едва заметно кивнул в сторону спален, и, к огромному удивлению, Крэбб и Гойл поняли с первого раза.

Все трое поднялись на ноги, и спустя несколько мгновений в гостиной остались только Малфой и Паркинсон.

Драко пробежался по ней взглядом: классическая юбка выше колена чуть задралась, когда Пэнси присела на диван; белая рубашка, выразительно подчеркивающая все достоинства фигуры, а именно: тонкую талию и небольшую грудь, обтягивала каждый миллиметр тела; зеленый галстук был слегка ослаблен, отчего можно было разглядеть ключицы, изгиб шеи и смуглую кожу. Малфой прекрасно помнил, как скользил губами по этой коже, оставляя отметины, вызывая стоны, сменяющиеся короткими вздохами. Он помнил, как Паркинсон царапала своими тоненькими пальчиками его кожу, выдыхая, умоляя его...

Это было очень давно. Целое лето назад. Лето, слишком богатое на события. Губы скривились, а мысли сталкивались друг с другом в голове, унося его в Малфой-Мэнор. Отец покорно склонял голову, стоя на коленях. Впервые Драко видел его таким жалким: светлые волосы смешались с грязью, губы дрожали, а глаза не сдерживали слез. Он был в отчаянии. После того, что случилось в Отделе Тайн, Темный Лорд был в бешенстве. Отец знал, что этот его поступок уничтожил все. Он не смог забрать у Поттера чертово предсказание. Но в один из тех дней, после очередного "круцио", на почти бескровных губах отца отразилась улыбка. Темный Лорд дал ему еще один шанс. Шанс вернуть доверие.

И этим шансом был сам Драко.

Малфой прекрасно помнил тот день. Отец пришел к нему, лицо Люциуса приобрело нормальный оттенок, а на губах сияла улыбка. Он сел напротив Драко, сложил руки на коленях и сказал, что его сыну выпала огромная честь. Честь убить могущественного волшебника всех времен, помочь Темному Лорду захватить власть, а его слугам проникнуть в Хогвартс, чтобы, наконец, раз и навсегда уничтожить Гарри Поттера.

Драко тогда не поверил ему. Казалось, что Люциус сошел с ума, бредил, говорил чепуху. Спустя несколько дней Малфой услышал его голос. Голос Темного Лорда пробрался в сознание и шептал что-то о том, какие надежды возложены на Драко, что Лорд совершенно не сомневается в его способностях, что Драко не такой слабак, как его отец.

Малфой точно не помнил, что говорил этот голос, но в голове настойчиво пульсировала одна единственная мысль "он поручил это мне", и этого оказалось достаточно.

— Что ты имел в виду тогда в поезде, — голос Пэнси ворвался в сознание. Малфой перевел взгляд на ее лицо, избавляясь от наваждения, — ты должен остаться всего на год, почему?

Она наблюдала за ним, а на лице отражались все эмоции: слабость, сожаление, страх. Паркинсон никогда не умела их контролировать. Драко чуть склонил голову на бок, изучая Пэнси, каждое ее движение: тонкие пальчики, нервно цепляющиеся за край юбки, нахмуренные брови, чуть прикушенную нижнюю губу.

— Скоро узнаешь.

Его слова отразились от стен гостиной, и в них было столько самоуверенности, что Паркинсон, кажется, вздрогнула.

Ухмылка появилась на губах. Малфой в очередной раз прошелся по девушке взглядом. Мысли о Мэноре все еще роились в голове, и Драко безумно хотелось поскорее приступить к выполнению задания, чтобы не разочаровать Темного Лорда так, как это сделал отец.

Пэнси поднялась на ноги и сделала несколько шагов, сокращая расстояние между ними. Малфой поднял голову, встречая ее взгляд. Она сомневалась и переживала, словно сейчас это играло какую-то роль. Драко чуть приподнялся. Его пальцы скользнули по смуглой коже, касаясь бедра и вызывая резкий вдох. Пэнси сделала еще один крошечный шаг вперед, отчего рука Малфоя скользнула под юбку, притягивая Паркинсон ближе. Пальцы двинулись выше, когда Драко тоже поднялся на ноги. Другой рукой он ухватил ее за подбородок, чуть приподнимая голову, не разрывая зрительный контакт. Ее губы приоткрылись, ресницы чуть подрагивали. Малфой чувствовал, как она дрожит. А затем Пэнси сама потянулась к нему, скользя кончиком языка по его губам, скуле, спускаясь поцелуями к шее.

— То, что ты сказал сегодня, — ее шепот оборвался очередным вдохом, когда Малфой убрал руку от ее лица и, ухватив Пэнси двумя руками за бедра, чуть приподнял, усаживая на подлокотник дивана. Кончики пальцев тут же скользнули по внутренней стороне бедра, ускоряя дыхание.

Заткнись, Паркинсон.

Мне не нужна твоя чертова болтовня.

Язык заплетался, но она отчаянно продолжала:

— То, что ты сказал этой уродине, — губы Малфоя скользнули по ее щеке, — грязнокровке... Я подумала, что ты, ты...

Он остановился, отрываясь от Пэнси, вызывая едва слышный стон. Его взгляд оценивающе скользнул по ее лицу. Почти полностью затопившие радужку зрачки смотрели прямо на него.

— Подумала, что я трахал ее? — голос прозвучал уверенно и надменно. Пэнси вновь разомкнула губы в тщетных попытках контролировать дыхание. Она слабо кивнула. Губы Драко в эту же секунду скривились. Он наклонился к Паркинсон, чувствуя, как реагирует на его прикосновение горячее тело.

Трахнуть, Грейнджер?

Мысли против воли блуждали в голове.

Мерзость.

Он вспомнил ее выражение лица тогда, у ворот. Ему удалось вывести чертову грязнокровку из себя. Слабая, ничтожная... А ее взгляд в большом зале. Он видел, как она смотрела на него. С опаской и обидой, а затем и вовсе покраснела, когда он заметил.

Прикасаться к ней — марать руки о грязную, ничтожную...

Он фыркнул, не разрывая поцелуй с Пэнси. Ему нужно было перестать думать об этой ерунде, и, кажется, Драко знал, что делать.