— Кто это? — внимание Джинни привлек требовательный шепот Гермионы. Луна организовала девичник для Джинни в столь популярном нынче стиле, пригласив гостей как со стороны невесты, так и жениха.
— Один из шаферов. Тот, с которым ты идешь в паре.
— Никогда раньше его не видела.
— Кажется, он учился в Дурмстранге, а теперь работает вместе с Драко. Ты знаешь, у Драко не так много друзей.
— Имя?
— Димитри Вол.
— Вол?
Джинни пожала плечиками.
— А тебе что, нужна вся подноготная?
— Почему бы и нет. Странно, что тебя не беспокоят незнакомцы на собственной свадьбе.
— Гермиона, ты параноик. Но выбирая между тобой и Гарри… скажем так, я рада, что он не появится на свадьбе, — вскоре после войны отношения Гарри и Джинни рухнули. Вместо того, чтобы позволить Джинни помочь ему справиться с депрессией, он оттолкнул ее. И Гермиона хорошо понимала ее. Несмотря на всё то, через что они прошли вместе с Роном, они все равно расстались.
— Это простая осторожность.
Джинни закатила глаза.
— Тогда иди и узнай все сама.
— Вот и пойду.
— Кто бы сомневался!
Направившись в противоположную часть помещения, Гермиона приблизилась к подозрительному персонажу и дотронулась до его плеча. Он повернулся, и Гермиона едва сумела подавить вздох изумления. Темные прямые волосы, зачесанные назад, сначала показались ей маслеными, но вблизи оказались красивыми. Кожа настолько бледная, что на лбу можно было заметить зеленоватую вену. Такая деталь могла оказаться как отталкивающей, так и невероятно привлекательной. И в случае незнакомца — определенно последнее. Его губы были насыщенного темного цвета, а неестественный зеленый цвет глаз напомнил ей гладкую поверхность бассейна. Она никогда еще не видела, чтобы в радужке глаза не было крапинок.
— Никак сама Гермиона Грейнджер?
— Именно, — подтвердила Гермиона, протягивая руку. Он крепко сжал ее. Оба не спешили разорвать рукопожатие. — А ты друг жениха?
— Да, и мы вместе пойдем по проходу к алтарю, — и улыбнулся так, будто ему было не по себе.
— Я в курсе. Откуда ты знаешь жениха?
— Мы вместе работаем в Министерстве. Он помог мне освоиться. Великобритания все еще остается новым местом для меня.
— Но ты говоришь почти без акцента!
Его улыбка стала натянутой.
— Приходилось часто переезжать.
— Хм.
— Ты ведь тоже работаешь в Министерстве?
— Да, — быстро ответила Гермиона. — Откуда тебе это известно?
— Ты же знаменитая Гермиона Грейнджер, — он потянулся за новым напитком из бара и якобы случайно коснулся ее открытого плеча. Но Гермиона подумала, что он сделал это не просто так. — Героиня войны. Говорят, если бы не ты, Волдеморт все еще был бы жив.
— Забавно, ты назвал его по имени, когда большинство даже не осмеливается произнести его вслух.
— Я уже упоминал, что не местный.
— Но тебе известно слишком многое для иностранца.
— Всегда интересовался изучением своей истории.
— Как скажешь, хотя, эта история никак не может быть твоей, раз ты не отсюда.
Взгляд Димитри заставил ее почувствовать себя менее одетой, чем было на самом деле.
— Пусть я переехал сюда не так давно, мне нравится думать о Великобритании, как о своей.
***
— Расскажи мне еще о Дурмстранге, — настаивала Гермиона. Она немного знала о школе благодаря короткому роману с Виктором Крамом, и таким образом надеялась поймать раздражающего мужчину на лжи. Захватывающая перспектива на ближайший вечер, учитывая, что на репетиционном ужине Джинни отфутболила ее в самый конец стола, предоставив выбор собеседника только из Димитри и Рона. Выбор был очевиден.
— Плевать тебе на Дурмстранг. Ты просто в чем-то меня подозреваешь.
— А ты уходишь от ответа! — торжественно объявила Гермиона.
— Интересно, чем я мог вызвать твое недоверие, Гермиона? Я хотел бы как можно скорее исправить это недоразумение.
— Ты появился из ниоткуда и умудрился проскользнуть на эту свадьбу, — глядя в тарелку ответила Гермиона, избегая пристального взгляда иностранца.
— Мерлин! Гермиона, я сам пришел! Мама попросила. Не могу поверить, что ты такого обо мне мнения!
Гермиона вздохнула и оторвала взгляд от тарелки, боковым зрением отметив, что Димитри смотрит в другую сторону и беззвучно смеется.
— Рон, я не с тобой разговариваю.
— Я же не идиот, Гермиона. И могу понять, говоришь ты со мной или нет.
— Рон…
— Понимаю, что тебе нелегко видеть меня здесь, но пойми, Лаванда не замена тебе. Она просто другая.
Гермиона застонала.
— Рон, если я и расстроена, то не из-за этого. К тебе вообще это не имеет отношения.
— Гермиона, грустить — это нормально…
— Ты прав.
— Я? — изумился Рон.
— Действительно обидно видеть вас вместе на этой свадьбе. Почему бы тебе не пересесть к ней? Уверена, Джинни всё поймет.
— Но Лаванда так далеко…
— Используй магию.
— Эй, это моя фраза, — пошутил Рон, прежде чем исчезнуть. А Димитри выглядел чересчур довольным собой.
— И что тебя так развеселило? — Гермиона потребовала ответ от оставшегося соседа.
— По-прежнему прекрасный ужин. И смузи с капустой — мой любимый.
Неожиданно для себя Гермиона рассмеялась. С недавних пор Джинни просто помешалась на здоровом питании, и, к всеобщему разочарованию, это сказалось и на праздничном меню.
— Ты же не думаешь, что сможешь легко уйти от моих вопросов? — спросила Гермиона дразнящим голосом.
— Что-то пока я не слышал вопросов, исключительно обвинения. Возможно, я что-то пропустил? — прошептал Димитри.
— Мои извинения. Слишком нагло с моей стороны, правда? — но Гермиона ничуть не сожалела. Все в ней кричало об опасности, и она доверяла этому чувству. Если честно, этому ее научил бывший бойфренд, находящийся сейчас на противоположном конце стола. Но очевидно, что ее допрос ни к чему не привел. Незнакомец оказался слишком изворотлив, чтобы можно было легко его провести.
— Но оно и понятно. Наверное, тому, кто долгое время был в бегах, сложно довериться людям.
— Прости, что?
— Это должно быть очень сложно, — сочувственно произнес он, но Гермиона услышала насмешку в его словах. Он сдвинул брови, как бы выражая беспокойство, в остальном его лицо не передавало никаких эмоций.
— Возможно, — они находились среди людей, но по какой-то причине Гермиона продолжала чувствовать тревогу.
— Извини. Мне нужно в уборную
— Конечно.
Гермиона поспешила в туалет, подгоняемая плохим предчувствием, и чуть не врезалась в невесту.
— Джинни, ты меня напугала!
— Гермиона, ты кажешься напряженной. С тобой все в порядке?
— Тебе не понравится, но я повторю — с Димитри что-то не так, я это чувствую! — громко прошептала Гермиона, не в силах избавиться от ощущения, что он может их услышать.
— Гермиона, он просто милый, и, кажется, ты ему нравишься, — ответила Джинни, произнося вторую половину своего предложения, напевая и покачивая головой. Она точно была пьяна.
— С чего ты взяла? — не дыша спросила Гермиона, ужаснувшись мысли, что он интересовался ей, но в то же время это ее взволновало.
— Скажем, места за столом были выбраны не случайно, — ответила Джинни, подмигнув. — Некоторые были забронированы. — неужели Димитри специально выбрал ее? К ней вернулось плохое предчувствие.
— Тогда как Рон оказался рядом со мной?
— Это была просто шутка.
— Спасибо, Джинни.
— Мне пора возвращаться. Завтра я выхожу замуж! — Гермиона и Джинни коротко обсудили предстоящую церемонию, но ее сердце оставалось не на месте. Такое же чувство посетило ее, когда они пришли к отцу Луны. Плохое чувство.
Гермионе не нужна была уборная, но, оказавшись там, она сбрызнула водой на лицо и вернулась на праздник. Часть ее требовала немедленно уйти, но девушка никак не могла выкинуть из головы слова Димитри: «Наверное, тому, кто долгое время был в бегах, сложно довериться людям.» Неужели она позволит тому, что на самом деле может действительно оказаться паранойей, заставить ее покинуть репетиционный ужин лучшей подруги? К тому же, ей все равно придется встретиться с Димитрием завтра на свадьбе.
— Не думал, что ты вернешься, — Гермиона практически почувствовала, как встали дыбом короткие волоски на шее.
— И я, — в шутку ответила она. А Димитри смотрел на нее своими странными одноцветными зелеными глазами. И она вспомнила, как прочитала в одном из учебников: невозможно идеально изменить цвет глаз. В лучшем случае, радужка получится матовой, но даже это требовало невероятного мастерства. Неудачная попытка может привести к слепоте, и Гермиона никогда не видела этого эффекта лично.
— Зеленый — такой редкий цвет глаз.
— Да.
— Встречается только у одного процента населения планеты.
— Точно.
Лучше было прикусить язык, но то ли вино, то ли отработанная годами привычка что-то доказывать, и Гермиону было уже не остановить.
— Просто интересно, почему ты выбрал один из редко встречающихся цветов, чтобы изменить цвет своих глаз.
— Что? — на мгновение он растерялся, зрачки расширились, но также быстро он подобрался. Потрясающий эмоциональный контроль, не говоря уже об уровне мастерства, необходимого для подобной трансфигурации. Еще больше удивлял уровень самоуверенности, позволивший решиться на такое.
— Ты невероятно амбициозен, — попыталась пошутить Гермиона, понимая, что не может совладать с голосом. Не такая она хорошая актриса, как ее собеседник.
— По правде, я всегда ненавидел цвет своих глаз.
— И даже не отрицаешь этого? Как благоразумно.
— От тебя невозможно ничего скрыть, Гермиона. — прозвучало как угроза. Это действительно звучало как настоящая угроза. Поэтому, заслышав пьяное прощание Джорджа, Гермиона решила немедленно ретироваться.
— Джордж, я помогу тебе добраться до дома!
— Гермиона, да я сам. Правда… — но Гермиона вцепилась в Джорджа, так, чтобы со стороны это казалось объятием и прошептала ему в ухо: "Просто пошли".
— Если ты настаиваешь, ладно. Хотя ты из тех, кто совершенно не умеет веселиться.
Уходя, она даже ни разу не обернулась.
Ночь между репетиционным ужином и свадьбой выдалась бессонной. Гермиону преследовал взгляд этих странных зеленых глаз и бесцветный голос их владельца. В конце концов она скатилась с кровати и прямиком направилась к месту проведения свадьбы, где уже находилось ее платье. Ей пришлось трансгрессировать на край земли. Видимо, в прошлом бывали случаи, когда гости появлялись во время церемонии и мешали ее проведению, и поэтому было решено установить трансгрессионный барьер.
Она приземлилась на прохладную зеленую траву и направилась к белоснежному мраморному зданию, где, без сомнений, уже вовсю готовилась Джинни. Гермиона не стала переодеваться из пижамы, в которой никогда не спала, но в которой было так приятно пить утренний кофе. Но в это утро кофе пришлось отложить — она уже опаздывала на пару минут. А Гермиона Грейнджер не любила опаздывать.
Она направилась к зданию, когда за спиной послышались шаги. Стало как-то тревожно и вместо того, чтобы обернуться и встретиться лицом к лицу с неизвестным, Гермиона прибавила шаг. К сожалению, преследователь тоже ускорился. Она почувствовала, как чья-то холодная рука касается ее талии — странный выбор, чтобы обратить на себя внимание. Гермиона все-таки обернулась и даже сквозь одежду ее прошиб легкий озноб, когда она столкнулась нос к носу с главным источником своего дискомфорта.
На Димитрии уже была идеально подогнанная темно-синяя праздничная мантия, которую Драко подобрал для него и Гойла. Но разглядеть его лицо оказалось невозможно — он стоял в тени огромной колонны, в единственном пятне тьмы, образовавшемся в столь солнечный день.
— Мне нужно идти. Я опаздываю.
— Действительно, это так на тебя не похоже.
— Тебе-то откуда знать?
— Ты же Гермиона Грейнджер. О тебе известно все, — он усмехнулся.
— Далеко не все, — поправила его Гермиона, стараясь придать своему голосу больше уверенности, чем она чувствовала на самом деле. Она шагнула в тень колонны — если уж она будет с ним разговаривать, то они должны быть в равных условиях. Нечестно, если он сможет видеть ее лицо, а она его нет. Гермиона слегка прищурилась, когда отошла в тень. Ее глаза начали привыкать к темноте.
Что ж, если у нее и были какие-то сомнения, теперь от них не осталось и следа. Помимо того, что он выпендривается, он еще и издевается над ней! Гермиона решила промолчать, не желая указывать на очевидное. Она чувствовала себя глупо, что так беспардонно привлекла к себе внимание этого человека. Ей следовало изучить его издали, а она слишком близко приняла к сердцу слова Джинни о паранойе. Она, конечно, всегда найдет к чему придраться, но сейчас ее инстинкты просто вопили об опасности. Вероятно, из-за их разговора накануне, он решил сменить цвет глаз на голубой.
— Повторюсь, мне нужно приготовиться к свадьбе и помочь Джинни.
— Конечно, — ответил Димитри приятным голосом, — поговорим позже.
И это был не вопрос.
***
— Где ты пропадала, Гермиона? — стараясь не сорваться, спросила Джинни.
—Прости. Я опоздала совсем чуть-чуть, а когда аппарировала сюда, меня задержал Димитри. Но я ушла при первой возможности.
— Ладно-ладно, начинай готовиться. У нас всего два с половиной часа до начала церемонии.
Гермиона едва сдержалась, чтобы не закатить глаза, но постаралась как можно искреннее ответить:
— Прямо сейчас и приступлю.
Гермиона быстро привела себя в порядок и полностью погрузилась в сборы подруги, стараясь успокоить себе нервы.
А предсвадебная паника невесты заставила Гермиону полностью отвлечься от мыслей о странном мужчине, с которым ее столкнула судьба.
***
Когда пришло время готовиться к выходу к алтарю, она успела забыть о том, кого определили ей в пару. Покинув комнаты невесты, она мерила шагами коридор, когда к ней за советом подлетел Джордж — как скрыть от Джинни вспыхнувший конфликт между Люциусом и Артуром. Гермиона беспомощно пожала плечами, перед тем как столкнулась с жестким холодным телом. Она не успела подумать, как холодные пальцы схватили ее за запястья, заставив развернуться и оборвать разговор.
— Гермиона? — позвал Джордж.
— Ты знаешь, что нужно — разнять их. Церемония вот-вот начнется, и Джинни может что-то заподозрить. Я только ее успокоила и уговорила идти к алтарю. Хватит с нас проблем.
— Сделала что?
— Уладила вопрос.
Джордж ничего не ответил. Помотал головой и ушел, бормоча себе под нос что-то о своей сестрице, вздумавшей выйти замуж за Малфоя. Гермиона сделала вид, что ничего не услышала.
— Трудный день?
Гермиона усмехнулась.
— Я готова идти с тобой к алтарю, — произнесла она едким тоном.
— Чудесно.
— И тогда наконец избавлюсь от твоей компании, — закончила Гермиона, натянуто улыбнувшись.
Димитри просто улыбнулся.
— А мне показалось, что ты на меня запала.
Гермиона ничего не ответила, вместо этого демонстративно поправила и без того идеальный подол платья. Ей не хотелось разговаривать с Димитри больше, чем было необходимо.
***
Несмотря на потасовку, церемония прошла гладко. Гермиона вцепилась в него мертвой хваткой, но он повел себя как настоящий джентльмен, не подав вида и сохранив стойкость.
Но вот прием тянулся ужасно долго. Гостей больше интересовали выпивка или танцы, чем разговоры. Какое-то время Гермиона сидела одна за праздничным столом, потягивая коктейль и наблюдая за пламенем свечей.
— А ты умеешь развлекаться.
Слова лились сладко, как мед, но как ни странно, маняще. Ей не хотелось связываться с ним, но промолчать было бы еще хуже — вдруг он действительно опасен, убеждала себя Гермиона.
—Ага.
Казалось, ответить, не оборачиваясь, будет верным решением. Димитри, по-видимому, считал иначе. Его пальцы коснулись ее холодного плеча, одновременно подвинув стул, чтобы присесть рядом с ней.
— Ты не рада моей компании? — заметил он спокойно.
— И все же ты здесь, — не смогла сдержаться Гермиона.
— Я тебя чем-то обидел?
— Чуть раньше ты… — Гермиона замолчала, медленно повернула голову и посмотрела в его глаза. Мерцание свечи обмануло ее зрение, ей показалось, что она видит отблеск в его мертвых глазах, но на самом деле они были такими же зелеными, как накануне, а не такими светлыми как сегодняшнее утро. Он поднял идеальную бровь, намекая, что ждет, когда она закончит фразу. — Мне показалось, ты сердишься на меня.
—Вчера ты вела себя грубо, но Драко заверил меня, что для тебя такое поведение нормально, когда тебе кто-то нравится.
— Что?
— Он сказал, что ты вела себя точно также, когда влюбилась в него еще в школе.
— Повтори!
— Что-то не так? — слишком наигранная наивность сводила с ума.
— Мне никогда не нравился Драко.
— Забавно, когда я предположил, что ты запала на меня, я едва ли вызвал такую же реакцию.
— Потому что Драко вел себя мерзко, и это просто нелепо…
— А что ты думаешь обо мне? — Димитри выглядел слишком довольным собой.
— Ты меня совершенно не интересуешь, — ответила Гермиона, мысленно добавив, что он скорее пугает ее, но, возможно, немного интригует. Любопытство — да, но как мужчина он ее не интересует.
Он наклонился ближе. Его кожа выглядела настолько гладкой и похожей на воск, что у нее возникла шальная мысль, не растает ли он от тепла горящих свечей. Какая глупость! Блики всего лишь ярко осветили вену на его лбу, которая и придавала его образу то самое совершенство. Виноват ли алкоголь, или свет, из-за которого рядом сидящий мужчина казался ей плодом ее воображения, она смело провела пальцем по вене. Словно обжегшись, она одернула руку, начав анализировать свои действия немного позже, чем следовало.
— Прошу прощения, — пробормотала она. — Я выпила лишнего.
— Можешь не извиняться, — он посмотрел на расходящихся гостей. — Мне пора домой.
— О, — пискнула Гермиона и смутилась, почему-то ей не хотелось, чтобы он сейчас оставил ее.
Димитри улыбнулся, растянув губы в подобие улыбки, только ей не хватило тепла, чтобы это возымело нужный эффект. Вместо этого на его лице читался триумф. Поднимаясь, он неспешно проследил линию от ее локтя к плечу.
— Еще увидимся, — тихо произнес он, прежде чем уйти.
Она не встречалась с ним нигде, кроме как во время подготовки и самой церемонии, но его тон не оставлял сомнений.
Гермиона завернулась в кардиган, пытаясь унять дрожь, охватившую все ее тело. Она пыталась понять, от страха это или от волнения, но так и не разобралась, потому что в его словах она услышала и угрозу, и обещание.
Его руки притягивают к себе, срывают одежду, неспешно обнажая ее тело. Его правая рука поглаживает ее щеку прямо под скулой, ставшей более выразительной из-за того, что чем больше она думала о нем, тем меньше ела.
— Что ты делаешь? — каждую ночь задавала она один и тот же вопрос.
Иногда он отвечал:
— Снимаю с тебя маску.
А бывало она слышала:
— То, что хочу.
Она всегда спрашивала его: «Зачем?». Но время от времени добавляла:
— У меня нет маски.
И каждый раз он отвечал:
— Зато у меня есть.
Каждую ночь она просыпалась со смутной памятью об обмане, детали были нечеткими, но все равно сон вызывал дрожь. Ей приходилось использовать согревающее заклинание, чтобы снова уснуть. Но были и ночи, когда приходилось принимать сонное зелье.
Последний раз они встречались на свадьбе больше года назад.
Она старательно избегала его. Но даже при дневном свете он словно был ее тенью. Каждый темный угол, в который она проходила (а в отделе тайн их много), заставлял ее оглядываться, немного улавливая тот знакомый запах корицы и тимьяна, плотно засевший в ее памяти после двух встреч. Но за спиной никого не было.
Вопрос о внезапном изменении в выборе ароматических свеч чуть не застал ее врасплох, но она ответила, что виной всему просто осень. К счастью, никто не вспомнил ее слов, когда пришла весна, а та же самая красная свеча с ароматом корицы продолжала гореть в гостиной. Трех фитилей было достаточно, чтобы запах сохранился, даже когда она возвращалась с работы на следующий день. Пахло Димитри, но почему ей хотелось, чтобы что-то напоминало о нем? Когда мысли о нем сделали ее такой слабой? Ей неплохо удавалось выбрасывать эти вопросы из головы, отложив их решение на потом (что маловероятно, потому что она никогда не вернется к ним по собственной воле).
Но по-прежнему она не могла избавиться от присущей ей настойчивости. Не в состоянии выкинуть его из головы, постепенно она сделала из него предмет изучения. Начала издалека. Она расспросила библиотекаря в Министерстве. Тот ничего не знал. Да и книги не сказали ей ничего особенного. Она обратилась к Драко и некоторым друзьям. Но все, что смогла узнать, что Димитри не играет в квиддич, хоть для всех это было странно. Ее прежний враг вспомнил подозрительно мало о своем же шафере, на что Гермиона не смогла не отметить, как это безответственно. Чем дальше, тем ее одержимость становилась сильнее, а излишнее внимание только утомляло. Джинни даже обозвала ее глупой, но Гермиона проигнорировала подругу. Она допрашивала всех, даже незнакомцев. Никто ничего не знал.
Один год два месяца три недели и шесть дней как состоялась свадьба. Может, он ей вообще привиделся? Что если он был общей галлюцинацией?
— Слышал, ты спрашивала обо мне, — его ровный голос, узнаваемый где угодно, отразился от стен пустого коридора. Это был один из тех бесконечных коридоров в Департаменте тайн. Только вот тени не умеют говорить.
—И кто же ты? — спросила она, не поворачиваясь, потому что он не мог быть там, в самом деле.
— Давай не будем играть в игры, Гермиона. — его рука опустилась на ее плечо и провела до ключицы. — Ты похудела, — прокомментировал он, вернув руку к плечу. — Интересно почему?
— Это намеренно, — сглотнув, ответила она, все еще не поворачиваясь. И его рука оставалась там, на ее тонком свитере, на ее чрезмерно костлявом плече.
— Для чего?
Его вопрос напомнил о ее снах, в которых постоянно был он, слишком реальный и слишком живой. Гермиона замерла. Ее затрясло. Движение отражалось через все ее тело, а его рука все еще была там, словно мертвый груз.
— Не нужно бояться.
— А я и не боюсь.
Он прижался к ее спине, оказавшись слишком близко.
— Тогда почему ты трясешься, как лист на ветру?
— Хм.
— Хм? — повторил он, наклонившись ближе к ее уху, но не прикасаясь. Достаточно близко, чтобы почувствовать его дыхание и запах — не такой, как она помнила.
— Не хватает корицы, — пробормотала она себе под нос.
— Что?
— Ты сменил одеколон?
— О, Гермиона, как хорошо ты меня помнишь. — в голосе послышался сарказм, но так же проскочила искренность, которая казалась неуместной.
— Помню.
— И я тебя не забыл. Так почему ты дрожишь? Это страх или возбуждение?
И то, и другое.
— Почему мне следует бояться вас, мистер Вол? —проигнорировала она вторую часть вопроса.
— Мистер Вол? Я полагал, мы знакомы гораздо ближе, Гермиона.
Как будто он пытался пошутить, но Гермиона не повелась на это.
— Позволь мне повторить. Ты спрашиваешь обо мне, — длинные пальцы, которые скорее должны принадлежать профессиональному пианисту, схватили за талию, прижимались, сдавив ребра и очертив линию между ее свитером и бордовой юбкой-карандашом.
— Как ты сам говорил — меня тянет к тебе, — про себя Гермиона добавила, что это ложь, ну или частично правда. Да, именно так.
— И?
— Ты не пытался связаться со мной после свадьбы.
— Ты тоже.
Бить было нечем.
— Я ждала когда это сделаешь ты, — неуверенно ответила она.
— Мне кажется, что это не так. Несмотря на это, ты спрашивала обо мне, и вот я здесь. Я могу тебе чем-нибудь помочь?
— Так ты меня помнишь?
— Что, прости? —повторил он; на этот раз, казалось, была какая-то настоящая путаница.
Гермиона резко повернулась, вырвавшись из его рук, и столкнулась с ним в темноте.
— Люмос, — прошептала она.
— Не любишь темноту, Гермиона? — в голосе Димитри прозвучала издевка.
— Темнота позволяет таким людям, как ты, прятаться за своей фальшивой вежливостью. Я не позволю тебе запугать меня, мистер Вол. А спросила, помнишь ли ты меня, потому, что ты говорил, как много прочитал обо мне в газетах. Тогда ты должен знать, что я помогла победить Волдеморта, и если я смогла сделать это, то, конечно, могу находиться в темном коридоре без страха. Твоя попытка напугать меня отмечена и отвергнута. Год, который я тебя не видела, был замечательным.
— Я и не пытался напугать тебя, Гермиона, мне кажется, что ты дрожишь из-за меня, — его холодная рука снова коснулась ее, на этот раз очертив подбородок.
— Я была бы признательна, если бы ты воздержался от прикосновений, — ухмыльнулся, но руку опустил. — Признаю, ты меня удивил. Это небольшой отдел, и ты в нем не состоишь. Могу я спросить, что ты здесь делаешь?
— Чтобы увидеть тебя, дорогая. Как я уже дважды упомянул, до меня дошли слухи, что ты интересуешься моей персоной.
Она держала палочку на уровне его глаз: таких же зеленых, как трава.
— Ты пытаешься разузнать обо мне, — прошептал он, когда она подняла палочку. Это был настороженный тон.
— Да, именно так, — ответила она с вызовом.
— Поужинаешь со мной?
— Что?
— Видимо, пришло время ответить на некоторые вопросы, которые, как я вижу, крутятся в твоей голове, Грейнджер.
— Где будет ужин?
— У меня дома, — уверенно ответил Димитри.
—Ты торопишь события.
Он пожал плечами и сделал это так резко, как она никогда еще не видела.
— Я ждал год.
Она сильно прикусила губу, как делала обычно, когда задумывалась. Неожиданно его большой палец коснулся ее губы.
— Не делай этого, дорогая. Приезжай.
"Это второй раз, когда он называет меня дорогая."
Его голос гипнотизировал, и она только и заметила, что кивает, уверенная, что даже не желает встречи с ним.
— Хорошая девочка, — он поцеловал ее в лоб и заправил одну из выбившихся прядей за ухо. — Я пришлю сову с деталями. С нетерпением жду. — словно в трансе, она лишь слегка кивнула головой. И он просто ушел, шелестя мантией, пока от него не осталась только тень. Вот и всё.
Гермиона долго стояла застыв, в коридоре Отдела тайн, пытаясь достучаться до той части себя, что предала ее рациональные мысли и согласилась на ужин с незнакомым человеком.
Что особенно поразило в их встрече, так это его наглость — она думала, что встреча состоится сразу после свадьбы. Но зачем он так долго ее выслеживал? Тем более все это время они работали в одном здании.
Может, это к лучшему, что они встретились снова. Чем больше она узнает о нем, тем скорее убедится, что просто преувеличивала собственные страхи.
Гермиона пыталась и дальше сохранять позитивный настрой, вот только интуиция настойчиво сообщала об обратном. За всю неделю ни одной весточки от Димитри. И к воскресенью — спустя шесть дней — Гермиона уже сомневалась, а не приняла ли она сон за реальность. Тогда-то в ее окно постучалась незнакомая сова.
— Чья эта сова? — спросила Джинни с любопытством. Ее подруга часто приходила на чай по воскресеньям, и это была одна из таких недель.
— Не знаю, — солгала Гермиона. Она не хотела признавать, что ждет сову от Димитри, и, кроме того, у нее не было уверенности, что эта сова его. Часто незнакомые совы доставляли ей почту на дом. Тем не менее, что-то подсказывала ей, эта гордая птица принадлежит ему.
Она осторожно открыла записку. Сова не пошевелилась, только уставила на нее свои большие желтые глаза.
Дорогая Гермиона,
Безумно рад, что ты приняла мое приглашение поужинать. Приношу извинения, что не отправил Эдмунда раньше — были неотложные дела. Приду за тобой в пятницу в семь.
Искренне твой,
Димитри Вол.
Гермиона совсем забыла о присутствии Джинни и опомнилась, только когда та уже прочитала письмо через ее плечо.
Она собиралась с духом, но Джинни крепко обняла ее и закричала.
— Я знала! Пусть на это потребовалось больше времени.
— Не понимаю, о чем ты, Джинни. Я даже не знаю, почему ответила "да", возможно, просто ... переволновалась.
— Переволновалась? — повторила Джинни с понимающей улыбкой.
— Ну да, — пробормотала Гермиона, больше себе, чем Джинни.
— Откуда он знает твой адрес? — спросила Джинни с намеком, явно думая, что он уже был здесь, хотя ей не было об этом известно.
— Не имеет значения. — Гермиона давно отказалась от попыток переубедить кого-то, когда вопрос касался Димитри — она сама не знала, что это было. Скорее всего, чувства.
***
Гермиона не ответила на записку. Это ничего уже не изменит. Она представила себе картинку, что будет, если ее не окажется дома, когда он придет "забрать" ее, как он элегантно выразился. Однако, когда раздался громкий стук в дверь, обнаружила, что оделась несколько ярче, чем обычно, в одной руке бокал бренди, а другой гладит Живоглота.
— Одну минуту, — пропела Гермиона, идя к двери. Дыхание перехватило, она попыталась вдохнуть, убеждая себя, что не стоит так переживать о вечере.
Димитри оделся еще наряднее, чем она, в слизеринскую зеленую мантию. На ней же был кремовый свитер с v-образным вырезом, черные брюки и черные ботинки.
— Добрый вечер, — поздоровался он.
Гермиона кивнула.
— Как мы доберемся до твоей квартиры?
— Поскольку я единственный, кто может трансгрессировать внутрь или оттуда, единственный вариант — совместная трансгрессия.
Конечно, Гермиона задумалась, сможет ли трансгрессировать из его квартиры самостоятельно, или только вместе с ним? Она покачала головой. "Всегда есть выход, Гермиона", — отчитала она себя.
— У тебя есть камин? — поинтересовалась она.
— У меня нет камина, — она снова почувствовала его большой палец на нижней губе и неосознанно прикусила его. — У тебя помада на зубах.
Гермиона кивнула и молча пробралась в ванную комнату, потирая передний зуб пальцем, чтобы удалить пятно ярко-красной помады. Она посмотрела на себя в зеркало: зачем она вообще накрасила губы?
Она медленно вернулась по короткому коридору в гостиную, где Димитри допивал ее бренди. — Ты готова? — изобразил он нетерпение.
— Да. Хотя мне не нравится, что ты без спросу взял мой напиток.
Он рассмеялся громким смехом, похожим на звон колокольчиков.
— Тот, что у меня дома, гораздо лучше. — Гермиона сузила глаза на его грубый комментарий, на что он улыбнулся еще шире.
Они вышли на улицу. Для трансгрессии достаточно было прикоснуться, но он обнял ее за талию и крепко прижал к себе, и даже не предупредил о перемещении — Гермиону просто затянуло в бешеный водоворот трансгрессии.
Но при приземлении они потеряли равновесие. Димитри попытался поймать ее, но они переплелись настолько тесно, что Димитри упал на Гермиону. Лежа на снегу, она рассматривала большой дом, который не был похож на упомянутую им квартиру. Но что еще ожидать от раздражающего человека, который лежал сейчас на ней. В миллионный раз она спросила себя, почему она не старалась отказаться от их "свидания", но ответ был очевиден: любопытство, смешанное предположительно с некоторым влечением.
— Извини, — пробормотала она, пытаясь пошевелиться, но без особого успеха, поскольку ее полностью придавил мужчина, лежащий над ней.
Частично из-за близости и темноты, она едва могла разглядеть его черты лица. Его нос коснулся ее носа, но ничего не изменилось.
— Не мог бы ты…? — пискнула она, когда вес его тела сдавил ей грудную клетку.
— Что?
— Не мог бы ты слезть с меня, пожалуйста?
— Ты мне нравишься больше в этом положении, — Гермиона покачала головой, бросая на него раздраженный взгляд, который он, вероятно, не заметил, поскольку освещением служил лишь кусочек Луны.
— Димитри, мне холодно.
Он медленно отодвинулся, скользя своими пальцами по ее, так что он держал обе ее руки, когда помогал ей подняться. Он провел ее через голубую входную дверь бесцветного дома.
— Почему мы не переместились в дом? — требовательно спросила Гермиона, дрожа от холода.
Он бросил заклинание без палочки, чтобы высушить ее и согреть, на что она ответила только подозрительным взглядом.
— Я могла бы и сама это сделать, — огрызнулась она.
— Да, но я уже сделал это за тебя. Мне нравится, как ты произносишь мое имя, — добавил он.
— Это было немного не… Не меняй тему, — прокомментировала Гермиона. — Я много раз называла тебя по имени.
— Нет, впервые.
Гермиона бросила на него странный взгляд.
— Обычно ты подкрадываешься ко мне, — добавила через некоторое время.
— Верно.
С минуту они смотрели друг на друга. Впервые после свадьбы Гермиона могла изучить Димитри при нормальном освещении, и она не могла не отметить, он выглядел по-другому. Каким-то образом он стал еще красивее, но в то же время моложе, что не так уж и важно.
Наконец, один из них заговорил.
— Хочешь экскурсию? В прихожей мы точно не будем ужинать.
— Звучит прекрасно, — осторожно произнесла Гермиона. — Джинни обрадовалась, узнав, что мы наконец-то поужинаем, — добавила она, не так уж тонко сообщая Димитри, что кое-кто знает об их "свидании".
Димитри усмехнулся, и она почувствовала, что он точно знает, почему она упомянула Джинни в их разговоре, что было подтверждено его следующим комментарием:
— Я собираюсь вернуть тебя целой и невредимой, Гермиона.
Сначала она хотела настоять, что ничего такого не имела в виду, но затем успокоилась. Намерения были ясны.
Тур был чисто ознакомительным. Гид, как правило, ограничивался одним «Здесь комната», и двигался дальше, не останавливаясь у своей спальни. Все в доме казалось жутко знакомым, но Гермиона не могла понять, почему.
— Как ты приобрел этот дом?
— Я полагал, что все вопросы подождут обеда, но можем сделать перерыв сейчас, — его тон не показался таким беззаботным, как можно было бы предположить. На мгновение он уставился на стену. Гермиона проследила за его взглядом, но не увидела ничего интересного — просто белая стена. — Я унаследовал его.
— О. От кого?
— Дальних родственников, — ответил он, все еще глядя на стену. Он выглядел, будто вспомнил что-то неприятное, и это застало Гермиону врасплох.
— Я прошу прощения. Это, наверное, очень личное.
Он повернулся к ней, внимательно изучая ее лицо.
— Что, прости?
Он что, не слышал меня?
— Я извинилась. Кажется, это деликатная тема.
Димитри смотрел в ее глаза, как будто читал книгу, пока она говорила. Она на мгновение задалась вопросом, не был ли он легилиментом, но ничего не почувствовала. Хотя никто никогда не пытался залезть ей в голову, но Гарри говорил, что это ощутимо.
— Спасибо, Гермиона.
— Не за что, Димитри, — неуверенно ответила Гермиона.
— Откуда ты сразу узнала это? — спросил Димитри после долгой паузы, прислонившись к стене, а Гермиона сутулясь стояла посреди коридора.
— Что?
— О моих глазах. — его обеспокоенное выражение лица заставило Гермиону подумать, что он часто ломал голову, пытаясь разобраться, как она его раскусила.
Мне не нравится эта тема, подумала Гермиона. Она вспомнила день свадьбы, когда он трансформировал их цвет дважды. Как он это сделал? Он просто самоуверенный везунчик или действительно так хорош в колдовстве?
— Слишком матовые, — Димитри не ответил, словно ожидая, что тишина подтолкнет ее продолжить. — Это о чем-то напомнило мне. В конце концов, вспомнила отрывок о преображении глаз, который когда-то прочитала.
— Ты умная.
— Не настолько, чтобы провернуть подобное, — ответила Гермиона с намеком на горечь. Она привыкла быть лучшей ученицей в классе. И тут вспомнила: — Ты хорошо учился в Дурмстранге?
— Конечно, — Гермиона не смогла удержаться, чтобы не закатить глаза. — А я знаю, что ты хорошо училась в Хогвартсе.
— Да. Ты так много обо мне знаешь, но никто ничего не знает о тебе.
— Люблю маленькие тайны. А ты?
Гермиона не ответила, но, когда он протянул руку, подала свою, прежде чем он повел ее вниз, по-видимому, на ужин.
Едва сев за стол и откашлявшись — поморщившись, она вспомнила об Амбридж — Гермиона поспешила мягко напомнить Димитри, что он обещал дать ей ответы за ужином.
— Ах. Это единственная причина, по которой ты согласилась поужинать со мной, Гермиона? А я-то думал, что мы так хорошо поладили.
Гермиона внутренне застонала.
— Ты опять увиливаешь.
— Как ты?
— От чего же я тогда увиливаю? — Гермиона проглотила наживку.
— Я спросил, единственная ли это причина, по которой ты согласилась поужинать со мной.
— Да.
— И это так? — Спросил Димитри, слегка усмехнувшись.
—Да.
— Ты продолжаешь лгать, а от меня ждешь правды?
— Димитри, не понимаю к чему этот словесный пинг-понг. — Гермиона обрадовалась появившемуся в бокале вину и поспешила сделать глоток, лишь бы занять чем-то руки. Мужчина напротив всегда вызывал у нее чувство, словно она находится под микроскопом, но не могла понять нравится ей это или нет.
— Пинг что? — ответил он через мгновение, хихикая больше, чем она ожидала от кого-то, кто был явно смущен. Его тон тоже слегка изменился. Возможно, он скрывал, что магглорожденный? Но зачем скрывать это от нее?
— Расскажи о своей семье.
Её вопрос удивил его.
— Я не ожидал от тебя такого вопроса, Гермиона.
— Ты только что притворился, что не знаешь про пинг-понг, вот мне и стало интересно, — объяснила она, осознав, какую допустила ошибку.
— Притворился? А ты часто обвиняешь людей во лжи. — Димитри тоже потянулся за бокалом, но лишь провел указательным пальцем по ободку.
— Не всех, только тебя. И ты только что обвинил меня во лжи, так что…
— Увы, это тупик.
— Я бы так не сказала.
— А солгать о чувствах — это меньше, чем солгать о чем-то другом?
— Выходит, ты лжешь?
Димитри только пожал плечами, но выглядело это странно расчетливо.
— Я рад, что ты решила прийти. Что ж, это все занимательно, однако. Мы еще даже не начали есть.
— Чего нам ждать? — Спросила Гермиона, скрестив руки на груди.
— Я приготовил ужин. — и, усмехнувшись, добавил: — с помощью магии.
Гермиона закатила глаза, все еще скрестив руки на груди. Комната моментально наполнилось ароматом соуса песто, когда перед каждым появилась тарелка с пастой.
Гермиона немного расслабилась, когда ее живот заурчал.
— Откуда тебе известно, что я люблю песто?
— Ты расспрашивала обо мне, я спрашивал о тебе.
Вздохнув, Гермиона сдалась и принялась за еду в тишине.
— Да ты голодная, — прокомментировал Димитри с намеком на самодовольство.
— Просто вкусно, — призналась Гермиона.
***
Неудивительно, что остальная часть ужина не оказалась результативной. Димитри был намеренно уклончив, и когда они подошли к двери его дома, она почувствовала такое же раздражение, как и в начале вечера — единственная перемена заключалась в том, что теперь она была сыта.
— Так как же это работает? — спросила Гермиона, уперев руки в бока.
— Что? — Димитри опирался рукой о дверной косяк, но вместо того, чтобы принять небрежную позу, стоял ровно и слишком близко.
— Ты сказал, что только ты можешь войти или выйти. Только не говори мне, что ты сказал это только ради того, чтобы напугать меня?
Губы Димитри тронула та самая ухмылка, которую она наблюдала весь вечер, и ей сразу захотелось поцеловать его. «Гермиона», — упрекнула она себя, — «это не лучшее завершение вечера после четырех бокалов вина».
— Мне удалось тебя напугать? — спросил он.
Она застонала в ответ.
— Теперь я могу идти домой?
— Не думаю, что позволю тебе уйти. — Гермиона нервно засмеялась, тем временем преодолев несколько дюймов между ними и провел по краю ее уха вниз к подбородку. Когда его палец коснулся ее подбородка, подушечкой большого пальца слегка раздвинул ее сжатые губы, и Гермиона невольно потянулась вперед, готовясь к поцелую.
— Шучу, — спокойно ответил он, отодвинувшись от нее, чтобы открыть дверь.
— Конечно, — глухо ответила Гермиона, разочаровавшись.
— Я трансгрессирую тебя домой.
Как только эти слова слетели с его губ, он резко схватил ее. Она почувствовала, как ее желудок перевернулся вверх тормашками, когда Димитри трансгрессировал. У нее все еще кружилась голова, когда она заметила, что они находятся в том же положении, что и при предыдущем перемещении — Димитри держал Гермиону за талию.
— Похоже, стоит тебе захотеть, то не позволишь даме упасть.
— Именно. — она вздохнула; он и не отрицал, что намеренно сбил ее с ног. — Но я не хотел раздавить тебя. Я не собирался падать сам, да еще и на тебя.
Его губы впились в ее прежде, чем его руки последовали за ними, двигаясь вверх, чтобы обхватить ее лицо.
Гермиона потянулась к нему, желая оттолкнуть (даже не смотря на то, что отвечала на его поцелуй), но вместо этого просто схватила его за воротник и притянула ближе.
Поцелуй оборвался, но не по ее инициативе. У нее перехватило дыхание, когда она увидела, что обычно презентабельный Димитри теперь был слегка помят, а левая сторона нижней губы распухла.
— До скорой встречи, — поспешно проговорила Гермиона, внезапно почувствовав себя немного неуверенно.
— Конечно.
Кивнув, Гермиона направилась в свою квартиру, попятившись от него, прежде чем взяться за замок. К тому времени, как она проскользнула внутрь, его уже не было.
***
Весь год Гермиона пыталась узнать больше о Димитрии, использовав все законные способы, и теперь не могла не расширить поиск после свидания.
Четыре дня спустя она стояла перед входом в архив Министерства, внутренне споря сама с собой.
Не было ли это полным сумасшествием?
Как бы то ни было, она решительно толкнула дверь, сжав губы в тонкую линию.
Цель ее миссии сидела за столом Хранителя, его рот расплылся в хищной усмешке, которую она обычно ассоциировала с ним.
— Кормак. — Это было определенно плохой идеей.
— Гермиона, что привело тебя сюда? Невыразимцы редко проверяют кадровые записи. — Помолчав, он откинулся на спинку стула, облизнул губы и продолжил: — Соскучилась?
— Не совсем, нужно поговорить.
— Чем могу помочь, Грейнджер?
— Я подумала, что мы могли бы прийти к соглашению. Предлагаю сделку. Ты можешь мне, а я помогу тебе. — Гермиона говорила быстро и четко, стараясь придать встрече как можно более официальный тон.
—А тебе есть что предложить?
— Да. — Ее губы были стиснуты, — Насколько я понимаю, ты метишь на то же место, что и Блейз.
— Мне говорили, что нужно переспать с боссом, но не с боссом из другого отдела — Он пожал плечами, в его глазах был смех, он явно наслаждался собой. — Не знаю, как это поможет, но я готов попробовать, — подмигнул он.
— Секса не будет, но ты не так далек от истины. — Усмешка слегка померкла, когда Кормак заинтересовался. Гермиона почувствовала облегчение от того, что заткнула ему рот достаточно надолго, чтобы сделать предложение, хотя теперь ее еще больше тошнило.
— Я соглашусь делать вид, что встречаюсь с тобой публично, пока не будет принято решение между тобой и Блейзом— месяца хватит? — Кормак тупо кивнул. — Две-три публичные прогулки в неделю; одно интервью с кем угодно, кроме Риты Скитер, и расскажу как мы счастливы вместе и тому подобное. — Кормак открыл рот. — Мы можем притворятся еще какое-то время после твоего назначения, если нужно, — его рот закрылся. — Не нужно объяснять, какое преимущество в продвижении дает тебе моя поддержка в глазах общества.
Примерно через минуту он заговорил:
— А что взамен?
— Все, что мне нужно – посмотреть файл без регистрации.
Он недоверчиво посмотрел на нее.
— А что насчет секса?
— Только целомудренные поцелуи в щеку — на публике.
Он пожал плечами.
— Договорились, Грейнджер. Мне нужно знать, какую запись тебе нужно посмотреть, чтобы получить доступ. Индивидуальная безопасность и всё такое.
— Не могу сказать, — коротко ответила Гермиона.
— Что?
— Просто дай мне шифровальщик. — Шифровальщик — это устройство, доверенное Хранителю. Оно снимает защиту, охраняющую каждый файл. А общую защиту в хранилище Кормак снимет для нее.
— Гермиона, ты этого не говорила.
— Я сказала что, но не сказала как.
— Я не…
— Я не пойду на компромисс, Кормак. Это мое последнее предложение.
Как она и подозревала, эгоизм превзошел должностные обязанности. С шифровальщиком в руке она прошла по коридору Хранилища записей, остановившись перед одной – «Димитри Вол».
Она быстро нашла, что искала, но сначала могла только смотреть. Всегда не давала покоя система сокращений, используемая Министерством — первые три буквы от каждого имени. Созданная магией, она не давала человеку шанса внести изменений. В ее случае, и, по общему признанию, в большинстве, так оно и было. Ее имя было сокращено до Her. Jea. Gra. Не лучшее, конечно.
Но лежащая перед ней запись показала ей то, на что не обращала внимания, хотя это было перед ней все время. "Dem. Vol."
Dem. Vol ... Voldem.
Она нервно сглотнула. Гермиона давно выяснила, что его имя на французском означает «бегущий от смерти».
Было ли это знаком?
— Гермиона! — Голос Кормака заставил ее очнуться. — Во имя Мерлина, почему так долго?
— Сейчас иду, — дрожащим голосом ответила Гермиона, глубоко вздохнув, прежде чем магически скопировать информацию из файла на чистый пергамент, который был у нее в сумке. Она не утруждала себя изучением записей, работая машинально, чтобы эта авантюра не была напрасной.
Руки Гермионы крепко сжимали омут памяти; работа в Департаменте тайн имела свои преимущества, одним из которых был доступ к омуту, в котором она отчаянно нуждалась в данный момент — хотя это могло причинить ей больше вреда, чем пользы.
Десять раз. Вот сколько раз она наблюдала, как Волдеморт умирает снова, наблюдала за его телом, наблюдала, как члены Ордена окружили тело, чтобы убедиться — Волдеморт мертв. Одного, двух, трех подтверждений было недостаточно — тревога все еще присутствовала, и не уменьшалась быстро. Но один за другим все согласились. Он был мертв.
И все же Гермиона Грейнджер, покрытая холодным потом и следами слез от мучений, а затем облегчения, жалела, что не проверила лично, позволив себе расслабиться и праздновать победу.
Но, логически рассуждая, она не могла представить, как он мог бы выжить. Он был мертв. Его крестражи были уничтожены. В последний раз, когда все думали, что он ушел, тела не нашли. В этот раз оно было перед ними.
«Ты ничего не упускаешь,— сказала она себе, — кроме испуганного голоса в голове, который звучал подозрительно, как будто она была ребенком, — но ты не умнее Волдеморта. То, что ты не можешь придумать способ, не значит, что он не смог.»
Но что могло означать это имя, если Димитри не был Волдемортом? Единственное объяснение, которое пришло ей в голову кроме совпадения—которое она тут же отбросила: за свои двадцать пять лет она прошла через слишком многое, чтобы верить в совпадения, — состояло в том, что Димитри был еще одним темным магом, взявшим похожее имя в надежде переплюнуть достижения Волдеморта.
Но без доказательств ей никто не поверит. Ну хорошо, никто кроме Гарри, но она так долго доставала его этим… Может ли она снова обратиться к нему?
В любом случае, сказала она себе, если она смогла справиться с Волдемортом, она справиться и с подражателем. «Будь я проклята, если позволю другому темному волшебнику замышлять у меня что-то под носом — даже такому, у которого такой красивый нос.»
***
На следующий день Гермиона грубо постучала в дверь Гарри, все еще не решаясь поделиться с ним своими мыслями.
— Гарри! Это я, Гермиона.
Дверь осторожно приоткрылась, прежде чем распахнуться настолько, чтобы впустить ее. В тусклом освещении комнаты она разглядела знакомое лицо лучшего друга и единственного человека, который поверил бы ее опасениям на счет Димитри.
Вместо того чтобы произнести их вслух, она натянуто улыбнулась Гарри, прежде чем обнять его.
Гарри преподавал ЗОТИ в Хогвартсе почти с самого окончания войны — у него была короткая карьера аврора, но, в конечном счете, он не мог справиться с полевыми работами.
Он казался гораздо более довольным с тех пор, как начал преподавать, сосредоточившись на новом поколении волшебников и ведьм, а не на своих собственных сверстниках, покрытых шрамами.
Профессор Макгонагалл предложила ему работу сразу после войны. Несмотря на молодость, не было никого, кто мог бы научить других защищаться лучше, чем тот, кто победил самого темного волшебника своего времени и уже успешно учил защите в возрасте пятнадцати лет.
Тем не менее, он сразу не согласился. Гарри не сказал почему, но Гермиона поняла. Это было тем, что Волдеморт хотел сделать, закончив школу, и Гарри не мог вынести мысли о том, чтобы иметь больше общего с этим человеком — кем бы он ни был.
***
В конце концов, его пригласили обратно в Хогвартс, и он замкнулся в привычных стенах замка.
Сегодня его изнеможение ясно читалось в поникших плечах, мешках под глазами и чуть более тусклых, чем обычно, зеленых глазах.
Нет, она ничего не скажет Гарри.
— Рад тебя видеть, Гермиона, — поприветствовал ее Гарри, поднимая книги с кресла и жестом приглашая ее присесть. Он явно забыл, что она хотела прийти. На вершине стопки она заметила сегодняшний выпуск Ежедневного Пророка и вздохнула. На обложке красовалась колдография, на которой Кормак обнимал ее за плечи, а она улыбалась (как ей казалось) с явно приклеенной улыбкой. Они поужинали накануне вечером. Он ухмыльнулся, прежде чем она успела пригрозить, что оторвет его руки. Она спрятала лицо в ладонях, грубо взъерошив волосы, погружаясь в воспоминание.
Гарри не стал комментировать беспокойство, которое она испытывала.
— Хочешь что-нибудь выпить?
— Чай?
Гарри просто кивнул, направляясь на кухню. Она опустилась в кресло и стала его ждать.
Они сидели и пили чай, болтали о старых друзьях, с которыми больше не пересекались —Джинни больше не встречается с Гарри, а Рон и Гермиона тоже расстались. Оба иногда видели Луну, но редко собирались вместе. У Гермионы создалось впечатление, что Гарри почти никого не видит. Да и сами они виделись от силы пару раз в месяц.
— Чем ты сегодня занимался? — Спросила Гермиона, потягивая чай.
— У меня сегодня только три урока, так что я смог даже пообедать.
Гермиона на мгновение просветлела.
— Вместе с Роном? — предположила она.
— Нет, с твоим другом.
Гермиона подняла бровь.
— Димитри? — Ее рука начала немного дрожать, когда она поставила чашку с чаем. Ее мысли вернулись к письму, лежащему на кофейном столике, на которое она так и не ответила. — Полагаю, он составляет своего рода историю войны для Министерства, поэтому хотел узнать подробности об охоте за крестражами и так далее.
— Хм, — промычала Гермиона, не находя слов. Теперь он изучает, как был побежден Волдеморт? Чтобы убедиться, что не совершает тех же ошибок. Он хочет создать крестражи? Или уже создал? Может поэтому его кожа была такой странной как будто восковой? Но в последний раз его кожа была такой гладкой — другой. Совершенно другой. Почему? Путь к бессмертию дает противоположный эффект.
— Гермиона?
— Извини, Гарри, я задумалась.
— Заметно. Я говорил, что удивлен тем, что он не сказал тебе об этом.
—Ага. — Она должна выяснить, был ли это официальный проект Министерства, и ей нужно ответить Димитри. Гермиона знала, что не может просто вычеркнуть его из своей жизни. Она должна узнать, что он задумал. И она могла только предполагать, что значит его обед с Гарри. Это было больше, чем просто сбор информации.
—Не хочешь рассказать мне об этом? — Спросил Гарри, и впервые за этот день в его глазах мелькнуло веселье, когда он указал на фотографию, на которой она была с Кормаком.
Гермиона вздохнула. Она не могла признаться Гарри, что делает это одолжение Кормаку, потому что иначе пришлось бы признаваться, что она использовала Маклагена ради собственных интересов. Тогда Гарри точно поймет, что что-то случилось, как будто он уже недостаточно это почувствовал.
— Это просто секс.
Гарри рассмеялся, как будто принимая ее ответ.
Вскоре Гермиона извинившись, ушла — письмо на кухне мучило ее. Она подошла к нему сразу же как вошла, даже не потрудившись снять пальто.
Дорогая Гермиона,
Прошлая пятница была чудесной. Пожалуйста, прими мое приглашение поужинать в эту пятницу в ресторане «Фауна».
Искренне твой,
Димитри.
Единственным свидетельством того, что он видел ее колдографию в газете, были газетные чернила на правом краю пергамента. Она ни на секунду не подумала, что это было ошибкой; этот человек был безупречен, и, если бы он не сделал это намеренно, он бы обязательно переписал письмо. И его желание встретиться на публике она объяснила тем, что он видел колдографию.
Тот факт, что попасть в лучший ресторан магической Британии было невероятно трудно, с его слов казался несущественен.
Она не могла отказать. Если она права, и он начинающий темный волшебник, ей нужно собрать доказательства, а это значит, что она должна за ним присматривать, как бы ей не нравилась эта идея (не нравилась разуму, но нравилась телу).
Но она не могла ответить просто да; это разорвало бы ее сделку с Кормаком, и если он расскажет кому-нибудь, что она сделала, это узнает и Димитри. Очевидно, чье досье вызвало ее интерес. Даже Джинни это поймет, хоть она и в курсе, как Гермиона одержима поиском информации (об этом человеке).
Димитри,
Я тоже замечательно провела с тобой время в прошлые выходные. Уверена, что «Фауна» не самое подходящее место для встречи, обещаю объяснить почему, когда увижу тебя. Могу я пригласить тебя к себе на ужин?
Искренне,
Гермиона.
Она не могла заставить себя написать "твоя". Она не принадлежала ему.
Ее первоначальный план по получению министерских документов сначала казался, если не невозможным, то не слишком разумным. Но Гермиона никогда не умела держаться подальше от опасности, если это означало получение знаний. Ей просто нужно быть осторожной (и, возможно, немного безрассудной).
Гермиона подозревала, что Димитри не был откровенен о доме, в который он ее привел.
Сначала он сказал: "поместье". Она списала это на его странную загадочность и, возможно, желание ослепить своим богатством,— она мысленно усмехнулась.
Теперь у нее появилось (пусть и туманное) подтверждение, что у него были более гнусные намерения. Поэтому казалось логичным, что сначала он собирался отвезти ее в поместье, а потом передумал.
Собираясь это выяснить, она отправилась по адресу, указанному в записях, не упустив, что он указал номер квартиры. Семь. Что было с этими темными волшебниками и одержимостью этим числом? А еще говорят, тринадцать — сулит несчастье.
Она сначала постучала, на случай, если он окажется дома. Хотя, судя по несколько сомнительному виду здания по сравнению с тем, где она была, закралось подозрение, что это поместье было прикрытием. Тук, тук, тук. Ничего. Хорошо. Объяснить, откуда ей известен этот адрес, она бы не смогла.
Теперь пришло время для второго этапа. Гермиона никогда не думала, что может пойти на такое.
Гермиона осторожно протянула руку и коснулась дверной ручки. Ничего не произошло.
Она повернула ее. Заперто.
Алохамора. Ничего.
Она потянулась к расшитой бисером сумке, висевшей на правом плече, и вытащила книгу заклинаний, которую положила утром. Гермиона отметила страницы, предлагающие различные способы снятия чар. Вкладки были пронумерованы, чтобы обозначить порядок, который, по ее мнению, будет наиболее эффективным.
Работая над каждой попыткой, она записывала полученные эффекты — для первого и второго ничего, но с третьим зеленое сияние ненадолго осветило дверной проем.
Она была на шестнадцатом способе, когда дверь внезапно открылась, и на пороге показался Димитри, чьи мокрые волосы спадали на лицо, все еще покрытое каплями воды.
Вокруг него было обмотано зеленое слизеринское полотенце — он больше походил на студента Слизерина, чем выпускника Дурмстранга.
— Прости, что прервал твое занятие, — с усмешкой поприветствовал ее Димитри.
— Но я ... — Гермиона прижала руку к телу, как будто это могло объяснить ей, почему ее дезиллюминационное заклинание не защитило от взгляда мужчины, стоящего перед ней.
— Защита поглотила его.
— Как ты узнал, что я...?
— Ты достаточно умна, чтобы использовать отвлекающие внимание или дезиллюминационные чары, когда пытаешься вломиться в чью-то квартиру. Какие из них не имеет значения; попытка вторжения их все равно уничтожит.
— Перестань меня перебивать, — огрызнулась Гермиона.
— Прекрати врываться в мою квартиру, — возразил Димитри, хотя, судя по его тону, он был скорее удивлен, чем раздражен.
Гермиона фыркнула.
— Нет необходимости врываться, Гермиона. Можешь просто войти.
Не видя другого выхода, она последовала за предметом своего расследования в его дом, сразу же оценив скудную обстановку.
— Как ты, вероятно, уже догадалась, это мое не основное место жительства. — Его голос донесся из другой комнаты, когда он быстро натянул футболку и джинсы — самые обычные из всех, что она видела.
— Тогда зачем это тебе? — И зачем указывать его в качестве основного на бланках Министерства? Именно в этот момент ее поразила его формулировка, поскольку именно так вопрос был сформулирован на официальных бланках. Он знал. Какое еще оправдание она могла придумать?
— Иногда я задерживаюсь в городе допоздна и слишком устаю, чтобы безопасно аппарировать.
Гермионе пришлось сдержаться, чтобы не закатить глаза. Если бы Рональд сказал ей такое, хорошо, но волшебник перед ней был слишком силен, чтобы быть неспособным аппарировать из-за усталости. Ухмылка на его лице, по сути, говорила об этом. Но она не стала его поправлять.
Он начал готовить коктейль, налил ей, не спрашивая, и молча протянул, когда они уселись на его темно-серый диван.
— Тогда почему бы не установить в доме каминную сеть?
—Тебе ли не знать, что каминная сеть значительно снижает безопасность.
— Почему тебя так беспокоит, что кто-то может вломиться?
— Я не участвовал в войне, но о многом наслышан. — Он покрутил бокал, но его глаза впились вее. — Я удивляюсь, что ты больше не беспокоишься о безопасности, Гермиона.
Гермиона невольно сглотнула.
— Я не могу позволить войне вечно преследовать меня.
— Ну конечно. — Он хищно сверкнул зубами. — Прошу прощения, что заговорил об этом. — Но его тон был далек от извиняющегося. Во всяком случае, он подтрунивал над ней.
— Мне пора, — ответила Гермиона, стараясь держать себя в руках.
— Да ладно, Гермиона, мы оба знаем, что у тебя было немного свободного времени, иначе ты бы не стала пытаться вломиться ко мне домой. — Его тон был спокойным, но теперь она ясно видела, что это была уловка. Он был в ярости.
— Как я уже сказал, — продолжал он, — я очень серьезно отношусь к безопасности и мало кому сообщаю местоположение своей квартиры.
Гермиона лихорадочно соображала. Мало кому? Она смела надеяться, что это означает, что он сообщил о ней не только Министерству. Возможно, Драко? Он был его шафером.
Мог ли Драко сказать ей? И тогда она придумала план, который заставил ее немного смутиться, но это был самый безопасный вариант и действительно единственное, что она могла выдать, кроме полного признания.
— На самом деле, это довольно неловко. — Гермиона вспомнила, как ее зубы выросли в несколько раз, в надежде, что это поможет вызвать румянец смущения. Почувствовав, как ее лицо вспыхнуло, она сумела скрыть свой триумф. — Просто мы так хорошо провели время на свадьбе, и ты знаешь, что я уже всех о тебе спрашивала.
Димитри лишь приподнял бровь, когда она продолжила.
— Драко упомянул, что ты живешь в этом многоквартирном квартале, а поскольку здесь всего десять квартир, я ... я проверила их все на магию. Мне потребовалось несколько часов, чтобы найти твою, но, в конце концов, нашла. Но тогда я была слишком напугана, чтобы войти. Это было несколько месяцев назад. Видишь ли, я не знаю, где твой настоящий дом, и я хотела удивить тебя подарком, поэтому я пришла сюда.
— Ты вломилась в мою квартиру, чтобы оставить мне подарок? — Димитри, очевидно, не поверил ей, но, казалось, не хотел говорить. Интересно.
— Да.
— И где же он?
— Что? — Ее охватила паника.
— Подарок? — Димитри слегка ухмыльнулся, думая, что она у него в руках.
У Гермионы закружилась голова. Не собираясь ничего дарить, она не взяла с собой ничего, кроме книги. Врываться в чью-то квартиру и оставлять книгу заклинаний не имело особого смысла.
Она подумала о кое-какой идее и почувствовала, как краска залила ее лицо. Это было достаточно неловко, чтобы соответствовать ее навязчивой идее и казаться правдой. Но она действительно не хотела этого делать.
— Это немного смущающе; я думаю, что потеряла самообладание.
Димитри был застигнут врасплох и, казалось, искренне заинтересовался тем, что она хотела сказать. Он обнял ее за плечи и слегка погладил по колену, отчего она почувствовала себя еще более неуютно.
— Что ты хотела, Гермиона? — Его голос был едва слышен, но она прекрасно его поняла.
Она закрыла глаза, как будто это могло защитить ее от смеха, который наверняка последует за ее нелепым оправданием.
— Я собиралась оставить здесь свои трусики.
Вместо этого она вскрикнула и открыла глаза, когда Димитри грубо притянул ее к себе на колени, яростно целуя и прижимая к себе.
Когда их поцелуй прервался, его странные глаза загорелись жизнью,в то время как остальная часть лица была в тени от толстых штор.
— Ты полна сюрпризов, Гермиона. Хотя это и неортодоксально, признаюсь, я очень рад, что ты не стала ждать вечера, чтобы увидеть меня. — Его голос был пропитан похотью; радуясь, что комната немного потемнела с уходящим часом, Гермиона почувствовала как ей снова становится жарко. Ее притяжение было пронизано стыдом, так как это был первый раз, когда она видела Димитри с тех пор, как обнаружила его связь с Волдемортом.
Она вздохнула.
— Я тоже рада, — ответила она таким же хриплым голосом.
На следующий день Гермиона практически засыпала на работе. Прошлой ночью она допоздна размышляла о встрече с Димитри — если честно, не только об этом. Отчаянно нуждаясь в крепком кофе, она решила покинуть пределы Магического Департамента и отправиться в маггловский мир.
Через полчаса она почувствовала себя значительно бодрее с полной на три четверти чашкой кофе в руке, которую держала так, чтобы не пролить и не обжечься. Хорошее настроение длилось недолго, когда она буквально столкнулась с Кормаком на обратном пути. Ему повезло, что ее чары позволили кофе просто кувыркнуться в контейнере, не пролившись.
– Чем могу помочь, Кормак?– спросила она с натянутой улыбкой, когда они оказались в центре отдела.
– Да, ты определенно можешь мне помочь.– Его дыхание было горячее, чем ее кофе, и ей нужна была дистанция, потому что она не думала, что сможет физически выдержать правдоподобную игру.
– Пожалуйста, отойди. Тебе действительно что-нибудь нужно? – тихо спросила она.
– Да. Я хотел узнать, когда состоится обещанное интервью.
Гермиона застонала. Она совершенно забыла об этом! Гарри она сказала, что это был просто секс, но как она объяснит интервью?
И она до сих пор не придумала убедительного оправдания для Димитри. Особенно после вчерашнего фиаско. Она была немного удивлена, что он не заговорил об этом, но предпочла спросить его потом сама.
– Чем раньше, тем лучше, – решила она. Лучше покончить с неприятностями, и ей придется объяснять свои действия на следующий вечер независимо от того, предшествовало ли интервью обеду или нет.
– Замечательно. Роджер Маэл уже связался со мной с просьбой назначить встречу.
– С тобой? – Гермиона была немного ошеломлена тем, что сперва связались именно с Кормаком, но, с другой стороны, обычно она была довольно коротка с прессой. Роджер писал пушистые пьесы, выходя за пределы определения "новость". То, что нужно.
– Хорошо. Посмотрим, сможешь ли ты сегодня что-нибудь придумать.
– Я пришлю тебе сову, – ответил Кормак с улыбкой, напоминающей Чеширского кота.
– И правда, так будет лучше, чем сбивать меня с ног, – съязвила Гермиона, прежде чем уйти.
***
Роджер явно отчаянно жаждал подробностей. Напитки перед ужином были поданы в не очень популярном пабе для уединения. Гермиона получила сову с подробностями всего через двадцать минут после того, как вернулась к работе.
Гермиона немного выпила дома, готовясь к предстоящей неприятной задаче, стоящей перед ней. Слегка жужжа, она аппарировала прямо перед пабом. Однако, прежде чем она успела войти, она заметила Димитри, выходящего из соседнего паба на этой же улице. Она попыталась быстро проскользнуть мимо, но он уже заметил ее.
– Привет, Димитри.
– Гермиона. – Она ненавидела мурашки, появляющиеся на коже при звуке ее имени из его уст. – Странно видеть тебя в таком месте, – заметил Димитри, приблизившись к ней.
– Я встречаюсь здесь с друзьями. – Почти правда, хотя определение "друзья", включающее в себя Роджера и Кормака, было весьма натянутым. Она не была уверена, можно ли вообще кого-то из этих двоих считать другом?
– Интересный выбор. Не возражаешь, если я присоединюсь?
– Вообще-то, я против.– Возможно, именно сегодня было бы лучше придумать оправдание для Кормака, но было уже слишком поздно, особенно когда она почувствовала его руку на своем плече.
– Этот парень беспокоит тебя, Гермиона? – Кормак спросил больше у Димитри, чем у нее. Гермиона удержалась от смешка, как будто Кормак мог что-то сделать, если бы Димитри беспокоил ее.
– Нет, Кормак, это старый друг, Димитри.
Димитри выглядел совершенно спокойным, но Гермиона заметила, что он побледнел еще больше и что его рука с волшебной палочкой нервно подергивается. Он был в ярости.
– Ты не собираешься представить меня, дорогая? – Заткнись, Кормак! Гермионе хотелось закричать. Разве ты не видишь, что мы в опасности?
– Это мой парень, Кормак. – Глаза Гермионы расширились, и она попыталась изобразить на лице свое самое извиняющееся выражение, чтобы передать, что она объяснит — каким-то образом — завтра за ужином.
– Приятно познакомиться, – ответил Димитри бархатным голосом, но не протянул руку для рукопожатия, продолжая крепко сжимать палочку.
– Нам пора, – сказал Кормак, притягивая Гермиону ближе. – У нас интервью Пророку. – Идиот, идиот, идиот, – мысленно кричала Гермиона.
– Не смею вас задерживать. – Хотя Димитри теоретически разговаривал с ними обоими, его глаза смотрели только на нее.
И все же Кормак передвинул ее замершее тело так, что они вместе вошли в паб, оставив Димитри позади.
Когда они вошли, Гермиона уныло опустилась на свое место.
– Принесу напитки, – объявил Кормак. Когда она не ответила, он спросил, не хочет ли она чего-нибудь.
– Неразбавленный огневиски, – автоматически ответила Гермиона, беспокоясь о Димитри. Интервью больше не казалось худшей частью этого вечера.
Когда Кормак вернулся с заказанным напитком, он начал раздражаться.
– Ты обещала мне интервью, которое покажет нас счастливой парой, – прошептал он. – Как мы это сделаем, если у тебя такое кислое выражение лица, когда входит Роджер?
Гермиона посмотрела ему в глаза, выпила свой напиток и поставила бокал с громким стуком на стол, изобразила фальшивую улыбку и обвила руками его шею.
– Не принесешь мне еще выпить, дорогой?
Кормак в шоке посмотрел на ее руки, потом положил ладонь ей на ногу, наклонился и прошептал ей на ухо:
– Не знаю, что с тобой, но так гораздо лучше, – сказал он, прежде чем броситься за еще одним напитком для нее.
Во время этой передышки от Кормака, непрофессионально прибыл Роджер, опоздав на семь минут.
– Привет, Роджер, – сказала Гермиона самым счастливым голосом, указывая ему на свой столик.
– Мисс Грейнджер, – официально приветствовал Роджер. Он, казалось, немного боялся ее. Она подумала, не попросить ли его называть ее Гермионой, но его поведение показалось забавным, и она оставила все как есть.
Она включила все актерское мастерство, напоминая себе о возможных последствиях для жизни и смерти, если выяснится, что она посмотрела чужую запись, не говоря уже о влиянии на ее карьеру.
Когда Кормак вернулся, она поблагодарила его, снова назвав дорогим и поцеловала в щеку.
На мгновение на его лице промелькнуло удивление, но он скрыл его, повторив то раздражающее действие, что и снаружи: обнял ее и притянул к своей шее, как будто она была шарфиком.
– Как давно вы встречаетесь? – С улыбкой спросил Роджер. Похоже, его не интересовала светская беседа. Это было к лучшему; Гермиона хотела поскорее покончить с этим.
Гермиона открыла рот, но Кормак опередил ее.
– Два месяца. Но только сейчас решили сделать это достоянием общественности.
Гермиона сохранила улыбку, ругая его про себя. Они определенно не соглашались встречаться дольше, чем казалось.
– Так и знал, что вы встречаетесь дольше, чем неделя, – подмигнул Роджер. – У меня нюх на такие вещи. – Очевидно, нет. Гермиона сдержалась.
– Как вы познакомились?
Гермиона хотела закатить глаза; этот человек знает, что такое готовиться к интервью?
– Мы учились на одном курсе в Хогвартсе.
– Оба гриффиндорцы, – добавил Кормак. – Гермиона – тихая львица.
Она бросила на него предупреждающий взгляд, который мог показаться репортеру напускным гневом, но она надеялась, что Кормак поймет ее.
Роджер понимающе ухмыльнулся.
– Значит, влюбленные с Хогвартса?
– Можно сказать и так, – согласился Кормак.
Ни в коем случае. Одно дело – растянуть эти фальшивые отношения на два месяца, совсем другое – на годы.
– Не совсем, дорогой. Видите ли, – обратилась Гермиона к Роджеру, – Кормак неустанно преследовал меня в школе, но я никогда им не интересовалась.
Кормак выглядел расстроенным. Ну и пусть.
– Что изменилось? – поинтересовался Роджер.
Гермиона на мгновение задумалась над этим вопросом, а Кормак пристально смотрел на нее, пока оба мужчины ждали ее ответа.
– Мы не были вместе в школе, но недавно я поняла, что Кормак – это именно то, что мне нужно. – Точнее, его доступ к архиву.
Остальная часть интервью продолжалась в том же духе: двойные значения, плохая игра, которая никого не обманет, кроме Роджера, и слишком большая близость к Кормаку Маклаггену.
Библиотека 
Кубок Хогса 2020 
