Последний год обучения близнецов. Фред и Джордж готовят побег из погрязшего в терроре Амбридж Хогвартса, исследуя самые отдаленные уголки замка. Однажды любопытство заводит их в мрачное заброшенное подземелье, где они встречают кое-кого очень интересного.
Прошло два года спокойной и безбедной семейной жизни. Локи и Гермиона пытаются ужиться друг с другом, но смогут ли они смириться с его высокомерием и её занудством? Особенно тогда, когда выпадает такой прекрасный шанс все поменять... *** "Ты не наш!" - в синих окнах трепетали огни. "Ты продашь, ты предашь за гривну" - знали они..." Мельница - Чужой
Этот фест придуман в самых лучших упоротых традициях наших сайтов (да, если кто еще не знает, встречайте новичка: МарвелSфан) с одной единственной целью — получить фан в процессе и вдохновить других на творчество. UPD. Фест подарил нам множество увлекательных и неожиданных работ, которые никогда бы не родились при иных обстоятельствах. И у нас уже есть итоги. Первое место разделяют Хогс и
В коконе всегда убийственно спокойно и безразлично. Куда не взгляни, ты не увидишь ни единого угла, куда можно было бы забиться и спрятаться. Тогда и приходит понимание, что ты уже в этом углу, а равномерность обволакивает твоё тело подобно мягкому пледу. Однако этот плед был вовсе не мягким и не тёплым. Но не был он и холодным. И твёрдым. Коснувшись рукой груди, я выдохнула и прикрыла глаза. Внутри бурлящей смолой пульсировала тупая боль, и не было ей никакого отчёта — она появилась давным-давно, и всё, что можно было с этим сделать — смириться. Я открыла глаза, обретая вдруг под собой опору. Что было бы, не имей человек потребности в развитии? Наверное, продолжал бы ползать подобно младенцу и пускал слюни, но если уж совсем по-честному: жизни без стремления к движению нет. Остался бы человек незначительной точкой на листе бумаге, которую побоялись бы превратить в нечто большее. Когда я дотронулась рукой до шероховатой поверхности, сердце вдруг ёкнуло. Что-то внутри всколыхнулось, затем ещё раз и ещё, пока не заработало в полную силу, разрывая душу в сотню маленьких частей. Я прислонилась лбом к поверхности, к собственным тонким пальцам и закрыла глаза, выдавливая измученную улыбку. Порой сделать один шаг больнее, чем бежать всю жизнь. И оторвавшись от поверхности, я навалилась на неё всем телом. Это движение отозвалось глухим стуком, больно ранившим сознание, но я, трясясь от напряжения, прилагала колоссальные усилия, не смея ослаблять собственный напор. Скорлупа треснула. Солёная вода полилась из неё мне под ноги, но это было неважно. И когда борозда разрослась настолько, что стало понятно, что её не заделать уже ничем, я на мгновение замерла, и время вместе со мной. Мне это позволительно, это же мой мир. Отогнав свой животный страх, я сделала последнее усилие и — бах! — стена осыпалась, превратившись в пепел, гонимый ветерком. Первое, что произошло в это самое мгновение: глоток свежего воздуха. Настоящий, полной грудью я вдохнула так, как не вдыхала никогда, чувствуя, как шипучей таблеткой растворяется боль. Но всё это было лишь мигом перед самым колоссальным — немыслимые толщи воды поглотили моё обиталище, оставив в воображении ту огромных размеров волну. Я задержала дыхание, обхватив себя руками и поджав колени. Кокон пошёл трещинами и, в конце концов, растворился так быстро, что я не заметила его исчезновения. Крохотное тельце в огромном мире: вот, кем я была. Сотня голосов разрывала барабанные перепонки, гомон давил не хуже водяной обители, и стало вдруг так дико страшно, что не вдохнуть, не выдохнуть. Я прикрыла глаза. А в голове раскрылись глаза другого человека: не мои, пронзительно серые, а угольно-чёрные, словно две дыры. Глаза давно забытые, глаза, коих я боялась. Он всегда будет голосом в моей голове, шёпотом детских кошмаров. Мой отец, Элайджа Хейг.
***
Она на всю жизнь запомнила этот судьбоносный день. Тот самый день, когда она села на небольшой деревянный стул, и когда под взглядами сотен учеников Хогвартса на нее надели старую волшебную шляпу. Маленькая Ева Хейг с большим удивлением почувствовала, как эта самая шляпа начала шевелиться у нее на голове.
— Сколько противоречий, — строго заметила она, как будто бы выпрямившись на голове у девочки. Ева подняла глаза, стараясь хоть как-то разглядеть головной убор, но ничего, кроме широких полей, она не могла больше увидеть. — Я вижу хороший ум, сообразительность, скромность и порядочность, но вместе с тем и хитрость, изворотливость, решительность. Тебе бы отлично подошел Когтевран, но и в Слизерине ты нашла бы своё место… возможно.
Профессор Дамблдор выпрямился в кресле, услышав вердикт Распределяющей шляпы.
— В Слизерин, — тихо-тихо прошептала Ева, зажмурив глаза. Профессор МакГонагалл опустила взгляд на девочку.
— В Слизерин? — на весь зал воскликнула шляпа. — Уверена?
— Да, — тихо, но решительно ответила Ева, открыв глаза.
— Некоторые поспешные решения могут привести в заблуждение и… повлиять на всю жизнь, — очень тихо сказала она.
Ева вздрогнула, услышав эти слова. Ей казалось, что в зале наступила гробовая тишина, и она даже могла слышать собственное сердце, что билось как птичка в клетке. Она зажмурилась, выкинув из головы все сомнения.
— Ну что же… Слизерин! — громогласно объявила шляпа, и с крайнего стола справа раздались бурные аплодисменты.
Профессор МакГонагалл сняла с девочки головной убор, и юная слизеринка ловко спрыгнула со стула, на ватных ногах направившись к нужному столу.
Сев на свое место, Ева посмотрела на преподавательский стол и заметила, как пожилой директор школы на какое-то мгновение приковал свой взор к ней. По его лицу было непонятно, о чем тот думал, но девочке показалось, что в его взгляде была некая грусть.
***
Календарь был готов проститься с первым учебным месяцем. Несмотря на то, что был уже разгар осени, за окнами слизеринской палаты не было видно ничего, кроме мутной зеленоватой воды Черного озера. Никого из факультета это давно не удивляло, ведь их гостиная находилась в подземельях замка.
Назойливый стук в окно заставил Еву распахнуть глаза. Сначала ей казалось, что этот звук был частью сна, но сознание подсказало, что это не так.
Машинально повернув голову к окну, Ева проснулась моментально, увидев светящегося в болотной воде угря. Его зубастая морда вызывала легкое отвращение, а то, как он бестолково бился о толстое стекло, наводило на мысль о его возможной болезни. Ева фыркнула и отвернулась, после чего стук почти сразу же прекратился, и угорь уплыл, сверкая электрическими чешуйками в толще воды.
Когда-то Ева могла часами наблюдать из окон за подводным миром. Теперь же её не удивил бы даже вид огромного кальмара, плывущего в Черном озере.
Засыпать уже не имело смысла, поэтому слизеринка поднялась с постели и выгнулась, потягиваясь. Её единственная соседка по комнате все еще спала, и будет спать она еще, наверное, около часа. Девушка зевнула и обратила внимание на свою тумбочку, где рядом с её волшебной палочкой появилось новое письмо, которое, судя по всему, сюда доставил эльф-домовик. Взяв его в руки и осмотрев, Ева улыбнулась и положила обратно, решив прочитать позже.
Отсюда нужно было срочно выбираться.
Поднявшись, она быстро сбегала в душ и, стоя у зеркала, привела себя в порядок. Собрала свои белесые волосы, повязала зеленый в серебряную полоску галстук на шею, одернула юбку, лежащую на чуть широких бедрах и, осмотрев себя с головы до ног своими серыми глазами, вернулась в спальню. Стараясь не разбудить соседку, Ева собрала нужные учебники согласно расписанию, забрала письмо с тумбочки и направилась прочь из комнаты, на ходу раскрывая конверт.
Выйдя из замка, она с радостью вдохнула прохладный осенний воздух и, не останавливаясь, шла дальше, не отрывая взгляда от строчек в письме:
«… На днях я обнаружил удивительный труд одного магла, как ты могла бы уже догадаться. Уильям Батлер Йейтс, «Видение». Он пишет о совершенно гениальных вещах — говорит, что жизнь, это круг, и все мы крутимся по нему, рождаясь и умирая. Этот круг бесконечен, Хейг. Понимаешь, что я хочу тебе сказать? Что он хотел сказать? Все наши действия цикличны, всё это повторяется из раза в раз, и мы лишь ничтожества, часть огромной системы, подчиняющиеся привычному ходу вещей.
Это потрясающий труд…»
Ева улыбнулась, читая эти строки. Она положила свою сумку на траву и села, вытянув ноги.
«… Ну что, Хейг?
Разорвем этот порочный круг?»
— Да, конечно, Шинсуке, разорвем, — хмыкнула девушка и, свернув письмо, блаженно выдохнула, задрав голову к небу, вспоминая своего давнего приятеля из Дурмстранга.
Время в кои-то веки никуда не спешило и не текло так медленно, как мед с ложки. Ева на себе почувствовала, каково быть ничтожной частичкой огромного круга жизни. Шинсуке был прав, говоря о том, что магл-писатель отмечал гениальные вещи. Такой цикличной была и сама жизнь Евы, события в которой шли будто бы по заранее заготовленному сценарию. Лишь один раз она ощутила на собственной шкуре, что происходит, когда кто-то разрывал привычный ход событий и врывался в её жизнь совершенно бесцеремонно и даже нагло.
Именно поэтому с того самого мгновения Ева так любила приходить сюда в надежде, что кто-то вновь разобьет её рутину вдребезги.
Вот перед ней росла величественная и слегка постаревшая Гремучая Ива. Выглядела она такой только на первый взгляд, ведь при близком рассмотрении мысли о её дряхлости сразу же испарялись из головы. Ива была так же хороша, как и несколько лет назад, а её корявые ветви могли нанести серьезный урон любому неосторожному студенту. Ева с нежностью смотрела на неё какое-то мгновение, а после прикрыла глаза. В голове пронеслись отрывки воспоминаний: густая черная шерсть, пахнущая лесом, землей и пылью, алый в желтую полоску галстук, который был совершенно небрежно завязан на шее юноши-старшекурсника и её собственный счастливый хохот в те годы.
Так она и просидела здесь, внимательно разглядывая предосенний пейзаж и периодически записывая некоторые события из своей жизни в черный дневник. В такие моменты ей было хорошо, как никогда, однако вечно сидеть здесь она не могла, а потому, с досадой вздохнув, девушка убрала записную книгу, поднялась на ноги и направилась обратно в Хогвартс.
Оказавшись в Большом зале, Ева заметила, что почти все факультетские столы были уже заняты учениками, но она, поправив сумку на плече, направилась к своему и как обычно, сев в самый конец, принялась за завтрак. На нее почти никто не обращал внимания, однако единственная девушка, увидев пришедшую Еву, встала со своего места и молча направилась к ней.
— Ты опять опаздываешь, — недовольно заметила та, и Ева выпрямилась, повернув голову в её сторону.
Японка моргнула и присела рядом, подперев тонкими изящными пальчиками подбородок. Кавагучи Аяно была единственной приятельницей Евы с факультета. Хоть они и не были лучшими подругами, они все же часто общались, поскольку между ними когда-то произошло то, что ни одна из них не могла забыть. Если бы Еву спросили, с чем у неё ассоциировалась Аяно, она бы сразу назвала три слова: сталь, кровь и сакура. Именно эти три слова неизменно закрепились за образом приятельницы в сознании: стальной взгляд, мания к крови и запах японской вишни, который преследовал Аяно повсюду.
— Бен оказался полукровкой, — недовольно сказала она, щелкнув пальцами с длинными ноготками. — Я была ужасно расстроена из-за этого.
— Я вижу, — вздохнула Хейг, продолжая есть. — По-моему, тебе следовало давно уже понять, что в Британии осталось не очень-то много чистокровных семей, и для того, чтобы не ввязаться в подобную историю, следовало хотя бы выучить их фамилии.
— Не так-то это просто, как тебе кажется, — злобно прошипела Кавагучи, нахмурившись.
— Ну, я ничем не могу помочь, — мягко сказала Ева. — Нечего быть до тошноты привередливой.
Аяно фыркнула и посмотрела на неё свысока:
— В отличие от некоторых, у меня в этом имеется хоть какой-то опыт.
— Мне определенно есть к чему стремиться, — равнодушно отметила Ева, — учитывая, что весь твой опыт по причине твоей чистокровности сводится к глупым поцелуям и получению подарков от твоих бедных ухажеров.
Аяно одарила её своим фирменным взглядом, а Ева услышала краем уха знакомые голоса поблизости.
— Рон, ты не понимаешь! Они всего лишь маленькие создания, которых весь волшебный мир подогнул под себя, заставив выполнять непосильный труд. И что самое главное, им внушили то, что это их единственное назначение! Но ведь они тоже живые, они должны иметь право на выбор!
— Брось, Гермиона. Неужели ты опять собираешься распространять эти значки с Г.А.В.Н.Э.? Оставь уже бедных эльфов в покое, лучше подумай о нас.
Ева обернулась, посмотрев на Гермиону, глаза которой подозрительно сузились.
— А что с нами? — спросила она.
— Организуй лучше З.О.С.М.Ж.А., и я уверен, что к тебе сразу потянутся!
— Ну и что это значит? — скептически произнесла Гермиона.
— Ну, как же! Защита От Старой Мерзкой Жабы Амбридж.
Ева прыснула в свой кубок с тыквенным соком, чуть не подавившись, и Аяно дважды хлопнула её по спине. Откашлявшись, девушка проводила уходящую троицу взглядом. На душе стало как-то спокойно и хорошо.
— Извини, но я пойду, — сказала она, улыбнувшись самой себе, и направилась прочь из Большого зала, оставив Аяно в одиночестве.
Первым уроком у нее сегодня была трансфигурация. Оказавшись в нужном кабинете, она села за парту и стала со скучающим выражением лица ждать начала урока. Постепенно все ученики собирались в классе. Вот и староста Слизерина Пэнси Паркинсон уже здесь и разглядывает помещение в поисках своего объекта обожания, и гриффиндорцы, пришедшие вместе со слизеринцами на урок, и Аяно, которая, зайдя в класс, села рядом с Паркинсон. А вот и слизеринский принц Драко Малфой со своими «телохранителями» Крэббом и Гойлом.
За прошедшие годы ничего не изменилось.
— Как вы помните, — говорила профессор МакГонагалл, прохаживаясь мимо парт, — анимагия — наука весьма тонкая и сложная, требующая колоссального труда и понимания предмета. Животное, в которое вы будете превращаться, выбрать нельзя, и вы будете обращаться в того, кто наиболее близок вам по духу. Этим анимаги в некоторой степени схожи с ругару, которые по собственной воле способны обратиться в волка и обладают этой способностью с рождения, в отличие от анимагов…
— Будь Уизли анимагом, он бы скорее превратился в свинью, — сказал Драко Крэббу, и оба прыснули, наблюдая за Роном, который, услышав их, слегка побагровел. Ева, сидевшая позади них, неслышно вздохнула и опустила взгляд на пергамент. Эти двое никак не могли угомониться и дать ей послушать лекцию. Она пообещала себе, что никогда больше не сядет рядом с ними.
Когда урок закончился, все пятикурсники гурьбой кинулись прочь из класса. Профессор ушла в свой личный кабинет, а Ева медлила, собирая вещи. Выйдя из-за парты, она повесила сумку на плечо, как вдруг заметила чей-то пергамент, лежащий на парте перед ней. Взяв его в руки, она посмотрела на него, безошибочно узнав почерк Малфоя, который сегодня жутко ей мешал. Слизеринка, постояв в раздумьях над тем, выкинуть его или вернуть владельцу, остановилась все же на последнем, засунув свиток в сумку.
Но хоть она и планировала отдать его на перемене, как ни странно, последующие три урока Малфой почему-то и вовсе пропустил, и его пергамент по-прежнему оставался у Евы.
«Странно, — подумала она, сидя на последнем третьем уроке истории магии. — Обычно он всегда был у меня перед глазами и уроки редко прогуливал. А сейчас, когда он мне нужен, его нет».
Вскоре все студенты гурьбой отправились в Большой Зал на обед, и Ева встретила того, кто был ей нужен. Опустив голову, она раскрыла сумку и, аккуратно придерживая её снизу коленом, достала злополучный свиток. Закрыв сумку, девушка выпрямилась и решительно направилась к Малфою.
Встав позади него, она, решившись, осторожно дотронулась до его плеча. Драко тут же выпрямился и, повернув голову, посмотрел на девушку. Их взгляды встретились. На секунду заколебавшись, он чуть нахмурился, а его лицо отчетливо выражало непонимание и подозрение.
— Чего тебе? — тупо спросил он, настороженно глядя на нее.
— Следи за своими вещами, — сообщила та, протягивая пропажу Малфою. Драко свой свиток тут же узнал, однако забирать его не торопился.
— А ты точно чистокровная? — лукаво поинтересовался он, и Ева не без отвращения заметила, как в его глазах промелькнула знакомая насмешка.
Она никогда не обращала внимания на него и его выходки, считая себя выше этого. Очень многие сказали бы, что они похожи. Те же светлые волосы, те же серые глаза, один факультет, но, тем не менее, совершенно разные натуры. Она смотрела на него, ярого последователя своего чистокровного семейства, а он смотрел на неё, безразличную к чистоте крови других.
— А ты проведай моего отца, Малфой, — спокойно проговорила она, положив свиток на стол рядом с его тарелкой, — и спроси у него сам.
Не говоря больше ни слова, она развернулась и направилась к своему месту. Сев на скамью, она вздохнула и исподтишка бросила короткий взгляд на Драко. В этот момент их взгляды снова пересеклись.
Обед закончился, и Ева, поднявшись из-за стола, направилась прочь из Большого зала. Выйдя, она хотела пройти на следующий урок, как вдруг кто-то позади схватил ее за обе руки и оттащил в сторону. Девушка не успела даже ничего осознать, как вдруг ее отпустили. Блондинка резко повернулась, возмущенно посмотрев на две практически одинаковые задорные улыбки.
— О чем это ты с этим слизеринским хорьком разговаривала, Снежок? — хохотнув, сказал Фред Уизли, несильно хлопнув блондинку по плечу.
— Да-да, о чем? Его ванильное выражение лица надо было видеть, — лукаво добавил Джордж, изображая сентиментальное и благоговейное выражение. — Найди себе ухажера получше! — добавил он.
— Если он будет смотреть на меня с таким же выражением, как и ты, то я лучше заведу собачку, — спокойно ответила Ева, легко улыбнувшись.
— Фред, она разбила мне сердце! — сокрушенно воскликнул Джордж, запрокидывая голову и прикрывая одной рукой лицо, а другой хватаясь за сердце. – Своими извращенными мыслями она губит мою девственно чистую душу…
— День, когда вы убедите меня в том, что она действительно так чиста, войдет в историю, — расплылась блондинка в улыбке.
— Противная слизеринская зад… Снежок, — оговорился Фред, заметив, как сощурилась Ева. — В чистоту души брата моего ты можешь не верить, но не оскверняй словами своими моей репутации!
Ева рассмеялась.
— Не говори так, — попросила она. — Звучит ужасно неправдоподобно!
Фред лукаво сощурился, а Джордж щелкнул девушку по носу.
— Ты заслужила это, — весело сказал он.
— Я подсыплю тебе на днях в твой любимый тыквенный сок сушенных жучков, Джордж, — пообещала Ева, потирая кончик носа.
— Мой любимый — апельсиновый.
— Тем хуже для тебя.
***
Элизабет Шоу — студентка Слизерина, учащаяся на четвертом курсе, младше Евы всего лишь на год. Но, тем не менее, бедная девочка была крайне популярна в своем факультете тем, что принадлежала семье так называемых «осквернителей крови». А как известно, почти все слизеринцы имели воинственное отношение к этому, что и было причиной частых издевательств над бедной Лиззи. Девушка старалась как можно реже попадаться под руку своим сокурсникам и часто находилась в полном одиночестве где-нибудь в отдаленном уголке.
В этот день Лиззи возвращалась светлым вечером из библиотеки, невероятно уставшая и изнеможенная выполнением груды домашнего задания по разным предметам. Спустившись вниз к подземелью, она внимательно осмотрелась по сторонам, сощурившись. В холодном коридоре, к счастью, никого не оказалось, и девушка стремительно шагала по коридору до тех пор, пока не наткнулась на тупик. Каменные стены ничем не отличались от стен подземельного коридора, однако они и были тем самым проходом в гостиную факультета «Слизерин».
— Чистая кровь, — произнесла Элизабет.
Ледяная стена в ту же секунду сдвинулась с места и отъехала в сторону, давая проход в гостиную. Зайдя внутрь, девушка увидела, что здесь полно слизеринцев, а в основном — девочек. Эта мысль неприятно пронзила голову Лиззи. В этот момент старшекурсницы как на отклик повернули головы в сторону девушки, столкнувшись взглядами с Элизабет. У нее неприятно засосало под ложечкой, и она, опустив голову, направилась в спальню для девочек. Но стайка слизеринок моментально преградила ей путь. Та посмотрела на них исподлобья, сжимая в руках учебники и тетради.
— Лиззи, милая, как поживаешь? — пропела одна из старшекурсниц, скрещивая руки на груди и наклоняя голову чуть вбок.
— Несколько секунд назад намного лучше, — пробурчала Элизабет, упорно стоя на месте.
— Может, тогда тебе больше не появляться здесь? — предложила девушка, и её брови слегка поднялись. — Перейдешь в другой факультет, будешь шататься с такими же осквернителями крови, как и ты.
Драко, сидящий все это время в гостиной и не обращающий на очередную перепалку никакого внимания, в этот раз слегка повернул голову в их сторону, дабы для виду проследить, чтобы издевательства не зашли слишком далеко. Но в этот момент его взгляд коснулся Евы, сидящей в кожаном кресле, что стояло в другом конце гостиной. Девушка, обняв колени, мирно дремала, склонив голову в сторону. Необычность её положения слегка тронула Малфоя — он незаметно удивился, совсем перестав слушать восхищенные восклицания Крэбба и Гойла по поводу нового учителя Защиты от темных искусств Долорес Амбридж.
Послышался громкий шлепок — Лиззи упала на спину, выронив все учебники из рук. Драко перевел взгляд на нее. Хоть он и был старостой помимо Пэнси, он никогда не вставал на защиту Элизабет, поскольку и сам был ярым защитником чистоты крови.
Старшекурсница неприязненно скривилась и помешала Элизабет подняться, наступив ногой на грудь. Девушка осталась в лежачем положении, злобно меча глазами искры в сторону обидчицы.
— Твое место в грязи, предательница, там же быть и твоим родителям, — с явным удовольствием произнесла задира, и гостиная, наполненная слизеринцами, ядовито загудела. Драко слегка прикрыл глаза и вновь перевел взгляд на Еву. В этот момент он увидел, как она раскрыла глаза и…
В ту же секунду та самая слизеринка отпрыгнула назад, истошно завопив и хватаясь за живот. Не удержав равновесия, она упала на пол, ударившись головой об стену. Глаза Драко слегка округлились от увиденного, и он был не единственным. Испуганная стайка девушек столпилась у потерпевшей, начиная окидывать её вопросами, но та ничего не могла ответить, издавая лишь болезненный стон.
Взгляд Малфоя тут же опустились на Лиззи, ужасно испуганно наблюдавшей за стонами обидчицы и совершенно ничего не понимающей. Парень заметил её волшебную палочку, лежащую неподалеку, и понял, что это сделала не Элизабет.
— Смотри, у нее на животе красная полоса! — испуганно воскликнула какая-то девушка, суетившаяся в толпе.
Драко машинально поднялся с кресла, совершенно обескураженный этой ситуацией. Но в этот момент он посмотрел на Еву, все еще сидящую на месте, но мягко улыбающуюся от этой неприятной сцены. И тогда он вконец замер, понимая, кто достал из кармана волшебную палочку.
Пока все слизеринцы суетились с девушкой, блондинка незаметно встала с кресла и направилась прочь из гостиной. Малфой среагировал моментально и, расталкивая всех, последовал за ней, однако, оказавшись в коридоре, с досадой понял, что та уже успела куда-то запропаститься. Драко это не остановило, и он решительно направился по коридору, вскоре заметив знакомую платиновую макушку. Девушка двигалась в направлении выхода из Хогвартса, пока это еще было возможным, ведь был уже вечер, а значит, скоро ученикам будет запрещено выходить за пределы замка.
Драко вырвался из могущественных стен школы, почувствовал теплый и в то же время уходящий летний ветерок. Ева была в нескольких шагах от него, стояла на месте и не шевелилась. Малфой победно ухмыльнулся и направился к однокурснице, не заметив даже, как дрожали её руки.
— Эй, ты! — грубо окликнул он её.
Ева вздрогнула и медленно повернулась к нему.
— Что? — тупо спросила она, не проявляя никаких эмоций или даже хоть какой доли удивления.
— Я видел, что это ты подняла палочку на Джойс, — сообщил он, чувствуя некое превосходство.
Несколько секунд она стояла молча, просто глядя на парня, а потом вдруг легко улыбнулась.
— «Вариари Виргис», — пояснила Ева, подперев бока и сверкнув острым взглядом серых глаз. — Заклинание невидимого хлыста. Можешь так и передать профессору Снейпу.
— Ты, сестричка, защитница осквернителей крови, значит? — ядовито хмыкнул Драко, оценивающе разглядывая Еву с головы до ног. Девушка была в обыкновенной школьной форме: белая простая блузка, поверх которой был надет темно-серый пуловер, зеленый в серебряную полоску галстук, темная юбка до колен и изящные балетки. Единственным исключением в школьной форме были черные леггинсы до щиколоток, которые придавали девушке некую изюминку индивидуальности.
— Я тебе не сестра, — поморщившись, сказала блондинка, — и мне все равно, у кого кровь чище или грязнее, — будничным тоном добавила блондинка, будто бы они с Малфоем разговаривали о погоде. Он тут же поднял на нее глаза. — От этого никто не тупеет. А большая глупость заключается в том, чтобы ставить на человеке метку, основанную на кровном родстве.
Драко усмехнулся.
— Говоришь так, будто сама полукровка, — сказал Малфой, обаятельно и ядовито улыбаясь. — Может, так и есть?
— Мне все равно, что ты об этом думаешь, — сказала Ева, направляясь в сторону парня, — но меня определенно радует, что мы с тобой не кровные родственники, иначе бы я опасалась, что ваш чистокровный фанатизм передался бы мне по наследству, — закончила она, проходя мимо Драко.
— Ты рассуждаешь как они, осквернители крови и прочие, потому что тебе больше ничего не остается делать, — с каким-то удовольствием сказал слизеринец, развернувшись. Ева резко остановилась и повернулась к нему лицом. — Ты не знаешь своих настоящих родителей, у тебя нет уверенности в том, что ты чистокровная. Только поэтому ты говоришь так, — выдал свой вердикт тот.
— Своего отца я знаю, Малфой. Также как и твоего, — сказала Ева. — Ведь что касается тебя, то ты — очередной отпрыск богатой чистокровной семьи, и тебе так же ничего больше не остается делать, как перенять позицию родителей. В этом ты ничем не отличаешься от большинства слизеринцев. И тебя можно понять, ведь с тобой еще не случалось ничего такого, что бы дало тебе жизненный урок, — усмехнулась Ева.
Губы Драко сузились, и он сощурился, оценивающе глядя на девушку. Та спокойно смотрела на него, ожидая чего-нибудь в ответ, но получила только ядовитую улыбку.
— Будь осторожнее, Хейг, — протяжно проговорил он. — Бедная Ричи может в любой момент понять, кто направил на неё палочку.
— Ну, а я тогда буду знать, на кого направить её в следующий раз, — спокойно сказала Ева, чуть приподняв свою голову.
И, не говоря больше ни слова, она обошла однокурсника и неспешно направилась обратно в Хогвартс.
Наконец, счастливые студенты дождались окончания учебной недели. В субботу, в день, когда нет занятий, они разгуливали по школе в свободной форме и отдыхали от тяжелых учебных будней, прощаясь с последними солнечными деньками.
Но Ева пока на улицу и не выходила. Приведя себя после сна в порядок и хорошенько позавтракав, она тут же кинулась обратно в комнату, достав из своего дорожного чемодана два листа пергаментной бумаги, чернильницу и перо. С тяжелой радостью на сердце девушка направилась обратно в опустевшую гостиную слизеринцев, где, сев за столик, начала писать свое послание.
«Здравствуй, Оджи! Совсем недавно получила твое письмо, спасибо! Я прекрасно представляю, как тебе скучно. Я чувствую, будто я, все вокруг, да и вся наша жизнь заключена в один злополучный круг, у которого никогда не будет конца. Все наши действия становятся цикличными, а мне хочется, чтобы появился кто-то или что-то, что разорвет привычный круг вещей. Но все упорно идет по окружности. Однако, чувствую, что скучать мне скоро не придется. Вчера я заступилась за девушку, которой мои любимые сокурсники дали милое прозвище «осквернительница крови». Я ударила обидчицу заклинанием невидимого хлыста, и теперь она лежит в больничном крыле. Не удивляйся, почему. Вероятно, потому, что разыгрывает драму, что делает её более жалкой. Смехота. Вот только мое положение осложняется тем, что меня заметил Малфой-младший, который и меня считает ярой защитницей тех, кого они всем факультетом презирают. Мне-то все равно, что он думает обо мне, только против всего факультета я не выстою. Даже Аяно не защитит меня, как бы мне того не хотелось. Впрочем, с Малфоем я постараюсь совладать раньше того, как он решит что-то предпринять. Я уж постараюсь. Не скучай слишком сильно. Я очень надеюсь, что на Рождество мы увидимся. Быть может, мы с бабушкой наведаемся к тебе…»
Ева на секунду очнулась от написания письма своему другу Оджи и огляделась по сторонам. В гостиной по счастливой случайности по-прежнему никого не было. Девушка вновь опустила голову, разглядывая свое послание, в котором многого не хватало. Но она не унывала, ведь Оджи, исчезнувший из Хогвартса два года назад, говорил ей писать все, что происходит с ней, и все то, что она видит.
Как только она взялась за второй листок, чтобы написать другое письмо, дверь отворилась, и в гостиную вошла Аяно, ища глазами приятельницу.
— Там к тебе пришли, — сказала Кавагучи, и блондинка оторвалась от листа, повернув голову в её сторону.
— Нет, шутка, — недовольно цокнула Аяно, направляясь в спальню. — Он ждет тебя около лачуги лесника.
— Кто пришел-то? — спросила Ева, но японка уже скрылась за дверью. Недовольно вздохнув, девушка забежала в спальню, дабы запрятать принадлежности и письма, а потом бегом понеслась прочь из гостиной, чуть не снеся при этом одного из младшекурсников.
Хейг же с какой-то необъяснимой радостью бежала вперед, предвкушая встречу с пришедшим к ней человеком. Она и понятия не имела, кто бы мог навестить её в такой ничем не примечательный день. Более того её удивило то, что сюда вообще решил кто-то приехать, особенно к ней, ведь просто так в Хогвартс не пускали: лишь с разрешения директора.
Внутри возникли какие-то неприятные терзания и волнения. Вдруг случилось что-то нехорошее?
Но все сомнения быстро рассеялись, и на смену им пришли непонимание, дикое удивление и неимоверная радость. Заметив знакомую фигуру около хижины Хагрида, Ева улыбнулась во весь рот и побежала еще быстрее и яростнее.
Оставалось всего несколько шагов до него, но он уже успел её заметить. Ева буквально набросилась на парня, чуть не сбив с ног. Он крепко обнял её, немного поднимая над землей своими могучими и крепкими руками.
— Что же ты здесь делаешь? — громко сквозь смех спросила слизеринка, нехотя отпуская парня.
— Мы не виделись почти год! — довольный собой, ответил повзрослевший Оливер Вуд, которого девушка сразу же узнала, невзирая на время, что они не виделись. — Я вернулся с тура, навестил родителей и приехал к тебе.
Ева тепло улыбнулась, глядя в его темные и добрые глаза, в которых всегда горел дикий и неукротимый огонь. Никогда еще Ева не видела человека, настолько увлеченного чем-то, и это не могло её не восхищать из года в год.
Оливер улыбнулся.
Примерно час они гуляли по окрестностям Хогвартса, не нарушая никаких школьных правил. Они никак не могли наговориться, рассказывали друг другу все, до каждой мелочи, потому что привыкли слушать друг друга на протяжении нескольких лет. И им это нравилось, несмотря на то, что люди они были по натуре совершенно разные.
Оливер с жаром, непрерывно твердил о квиддиче, а Ева все время слушала его с нескрываемым интересом. Её, правда, Оливер так и не заставил как следует прокатиться на спортивной метле, за исключением уроков в школе, потому что Хейг по неизвестной причине не доверяла метлам. Но наблюдать за этой игрой она всегда любила…
— Я бы в жизни не подумал, что меньше чем за год ты так вырастешь и повзрослеешь, — смеясь, сказал Оливер, небрежно потрепав девушку по голове, чем взъерошил ей волосы. С улыбкой на лице блондинка вернула прическу почти в исходное состояние, и друзья, наконец, решили присесть на желтеющей траве.
— А ты уже и на школьника не похож, — заметила она, оценивающе разглядывая спортсмена. — В плаще кожаном, не жарко ли?
— Да нет, я за это время к нему уже так привык, что и снимать не хочется, — ответил тот, опустив большую сумку с другой стороны от себя. Только сейчас девушка обратила на нее внимание.
— Что это ты с этой сумкой таскаешься? — спросила она, указывая рукой. Оливер повернул голову и посмотрел так, будто видел портфель впервые.
— Ах, да! — внезапно осенило его, и, наклонившись, он начал расстёгивать замки. — Ты просила мою маму передать тебе кое-какие вещи… и я взял их с собой. Я и не знал, что ты гостила у моих родителей, пока меня не было!
Ева с интересом наблюдала, как парень пытается что-то вытащить из сумки и, в конце концов, обрадовалась, когда получила забытую скрипку в чехле в доме у Вудов. Она взяла её в руки и, положив себе на колени, раскрыла. Музыкальный инструмент ничуть не изменился с летних каникул.
Так они просидели несколько минут, а затем, вновь разговорившись, совсем потеряли счет времени, до тех пор, пока колокол не загремел где-то вдалеке, извещая о времени обеда. Вуд отдал девушке еще один пакет с вещами, и Ева со счастливым выражением на лице попрощалась с другом. Махнув на прощание рукой, тот отправился назад, прочь из Хогвартса, а девушка наоборот вернулась в школу.
Как только она зашла в гостиную, она наткнулась на Драко. Он перевел взгляд на счастливую однокурсницу, а та одарила его радостной улыбкой и, приветственно кивнув, будто бы не было того неприятного разговора между ними, побежала в свою спальню. Не успел он дойти до своей, как из комнаты девочек вновь выпорхнула Ева и на этот раз, не обратив на него никакого внимания, понеслась на выход из гостиной. Малфой, передумав, опустился в кресло, вновь не слушая своих приятелей Крэбба и Гойла, с каждым разом прокручивая у себя в голове эту жизнерадостную улыбку. Что-то в груди у него отдавалось глухим стуком.
Драко проводил её подозрительным взглядом. Он чувствовал, что это всё слишком странно для безэмоциональной Евы. Он понимал, что никогда прежде не видел, чтобы кто-то так счастливо улыбался.
***
Всю субботу Ева была в прекрасном расположении духа, а Драко так и не мог успокоится, пытаясь понять причину этой радости. Он понимал, что его это волновать не должно, но, тем не менее, так просто из головы девушку выкинуть не мог.
Все учащиеся Хогвартса гурьбой шли в Большой зал — жутко голодные и приятно уставшие от выходного дня. Правда, во время пятого курса студентов не слишком сильно радуют выходные дни, ведь в их положении исключительно все ломают головы над колоссальным количеством домашней работы, которые профессора задают им в преддверии СОВ. Впрочем, слизеринцы-пятикурсники сегодня в явно хорошем настроении, ведь почему-то именно им сегодня особенно повезло с количеством домашней работы.
Когда с ужином было покончено, и все стали расходится по своим гостиным, Драко, позабывший на время обеда о Хейг, завидев знакомые светлые волосы, вновь вспомнил о ней. По неизвестной причине его так и подмывало подойти и сказать что-нибудь язвительное, чтобы она обратила на него внимание, но в этот момент её окликнул сильно знакомый и ненавистный Малфою голос. Слизеринец в ступоре замер на месте, глядя на то, как Ева оборачивается, и как её лицо озаряет улыбка.
— Привет! — ответила она, улыбнувшись. — Как дела?
— Нормально, — быстро кивнул Поттер. — А у тебя?
— Аналогично, — вздохнула девушка. — Но могу похвастаться тем, что недавно отправила сокурсницу в больничное крыло. Она этого, правда, не знает. Не знает, в смысле, что это была я.
— Ты серьезно? — приятно удивившись, спросил появившийся неизвестно откуда Рон вместе с Гермионой.
— Абсолютно! — удовлетворенно кивнула девушка, переведя взгляд на нахмуренную Грейнджер, которая новости была вовсе не рада. Как и ожидалось.
— Нельзя же так! — укоризненно сказала она. — Вдруг тебя заметили?
— И так, — вздохнула Ева. — Малфой.
— Вот видишь! Теперь это может плохо для тебя кончиться…
— Я бы пошутила на эту тему, — улыбнулась слизеринка, подбоченившись, — но я все ещё помню инцидент на третьем курсе. А ты?
Вспомнив, как на третьем курсе Гермиона ударила Драко, парни весело рассмеялись. Шатенка, покраснев, затараторила: — Это была совсем другая ситуация! В тот раз я не сдержалась, а он заслужил того, чтобы я…
— Она тоже заслужила того, чем я её угостила, — сурово проговорила Хейг. — Она издевалась над «осквернительницей крови», понимаешь ли.
— Тебе бы не на Слизерине учиться, — весело сказал Рон, потирая затылок.
— Нет уж, спасибо. Я действую из тени, и точка, — улыбнулась блондинка, прекрасно зная, что эти слова не смутят её друзей. И, как и ожидалось, они только улыбнулись ей в ответ.
Не успела Ева обернуться, как её бесцеремонно схватили за руку и начали оттаскивать от стены, на которой висели новые указы от Министерства Магии. Блондинка не без удивления поняла, что это была Аяно. Кавагучи отвела её в сторону, где было более-менее безлюдно, и посмотрела на нее исподлобья. Хейг была по-прежнему в замешательстве.
— О чем ты хочешь поговорить? — поинтересовалась она.
— При твоем авторитете на факультете тебе вообще стоило бы помалкивать где-нибудь в стороне, — тихо, но спокойно сказала японка. — Но тебе зачем-то понадобилось лезть в разборки Ричи и этой Элизабет. Ты сошла с ума!
— Ну спасибо, — фыркнула Ева. — Так ты решила мне нотации почитать? — беззлобно уточнила она.
— Нет в этом смысла, потому что в следующий раз ты все равно сделаешь по-своему, — сказала Кавагучи, качнув головой. — Я только хотела сказать, что у тебя неприятности.
— Да? А что случилось? — спокойно спросила Хейг.
Губы Аяно сузились.
— Ну, а ты догадайся, — процедила она, начиная немного злиться беспечности подруги.
— Говори уже, что знаешь, интриганка! — вздохнув, сказала блондинка.
— Ричи выходит из больничного крыла — раз! — Японка показала указательный палец. — И о том, кто направил на неё волшебную палочку, она знает — два!
— Вот трепло! — Ева раздраженно закатила глаза. — Хотя от Малфоя ничего другого ждать и не приходится!
— Причем тут Малфой? — непонимающе произнесла Аяно.
— Это он меня заметил тогда, — нехотя ответила блондинка. — Похоже, он решил натравить на меня женскую половину Слизерина. А я-то думала, что он будет шантажировать меня этим ценным знанием.
— Если это так, то настроить многих против тебя у него получилось, — заметила Кавагучи, пожимая плечами.
— Меня ждет безудержное веселье, — вздохнув, сказала Ева. — Чего желала, на то и напоролась.
Аяно посмотрела на неё и вздохнула.
— Да, пожалуй, — сказала она. — Моя помощь тебе нужна?
Хейг перевела на неё взгляд и сощурилась.
— На Гриффиндор перевестись еще не хочешь? — весело поинтересовалась блондинка. Лицо японки исказилось от злости.
— Поговори мне еще! — процедила она.
— Да шучу я, не злись! — сказала Ева. — Спасибо за то, что предупредила.
***
Очередной урок по Защите от темных искусств не вызвал в девушке столь теплых чувств. В который раз глядя в учебник, подпирая висок костяшками пальцев, Ева пыталась прочитать хотя бы одну строчку и запомнить её, но спустя несколько секунд осознавала, что все никак не может сдвинутся с места. Все это её ужасно раздражало, и она то и дело злобно сверкала глазами в сторону профессора, которой, казалось, не было дела до того, как именно проходит её урок.
Как только прозвенел звонок, Хейг быстро захлопнула книгу, качнув головой, смахивая с себя остатки сна, и одна из первых выскочила из кабинета.
— Черт возьми, — прошипела она, когда пара учебников вывалились из её сумки, которую она не закрыла полностью.
— Что, Снежок, совсем уроки замучили, да? — раздался веселый голос над ухом блондинки, и она вздрогнула, обернувшись. Близнецы Уизли обошли её, а Джордж, наклонившись, поднял учебники.
— И не говори, — устало сказала та, принимая книги. — Спасибо! Но если уроки так и дальше пойдут, я сойду с ума.
— О-о, ну нет, этого мы допустить не можем! — проговорил Джордж.
— Да-да, держи! — сказал Фред, протянув девушке две красные конфеты.
— Это еще что? — с опаской посмотрев на них, спросила Ева, не решаясь принимать подарок близнецов.
— Кровопролитные конфеты, — хором ответили Фред и Джордж. — Съедаешь ту, что поярче — у тебя идет кровь носом, — пояснил Фред, — а как только съедаешь ту, что потемнее, кровь перестает идти, — закончил Джордж.
— Ну, спасибо, — сказала девушка, нехотя забирая угощение. — Когда уроки Амбридж терпеть уже совсем не будет сил, тогда я подумаю над тем, чтобы использовать их.
— Уу-у, тогда тебе придется покупать весь набор наших Забастовочных завтраков! — с небольшой мрачноватостью в голосе сказал Фред.
— Да-а, потому что тебе её уроки терпеть как минимум год, а то и больше, — сказал Джордж. — И кстати об этом.
Близнецы переглянулись, будто негласно договариваясь о чем-то, и Джордж наклонился ближе к Еве. Она же слегка удивилась этому действию.
— Тут кое-кто хочет собраться в «Кабаньей голове», чтобы обсудить создание группы, изучающей защиту от темных искусств, — прошептал он ей на ухо, и от его дыхания у девушки по коже пробежали мурашки. Но осознав то, что ей сказал Уизли, она мигом забыла об этом.
— Ты серьезно? — чуть тише спросила Хейг, посмотрев на него. Джордж кивнул. — Кто и когда?
— Придут те, кто действительно хотят изучать этот предмет на практике. Это идея Гермионы. Она предложила Гарри побыть учителем. Как только будет вылазка в Хогсмид, так сразу встречаемся.
— А это круто, — протянула слизеринка. Внутри нее загорелась какая-то искорка. — Я обязательно приду... если смогу.
В голове у неё возник образ разъяренной Ричи с её стайкой подружек, но Джордж, не заметивший этого, только улыбнулся и выпрямился.
— Не за что, — сказал Джордж, и они с Фредом вновь переглянулись. — Ну ладно, до встречи, — кинули они, завидев недалеко своего друга Ли Джордана, и направились к нему.
***
Зайдя в женский туалет, Хейг подошла к зеркалу, оценивающе посмотрев на свое отражение. Не увидев никаких изменений в своем внешнем облике, она сделала шаг назад от раковины.
Дверь в уборную открылась, и в помещение зашли несколько слизеринок. Блондинка почти сразу же почувствовала неприятные взгляды, обращенные к ней, а когда мельком посмотрела в их лица, увидела ту самую Ричи — живую и невредимую.
Она ядовито ухмыльнулась, будто что-то предвкушая.
— Ну привет, Хейг! — недобро поздоровалась она. — Давно не виделись!
— Не так уж давно, — спокойно заметила Ева, поворачиваясь к группе слизеринок. — Что тебе нужно? — задала она вопрос, хотя и понимала цель их сбора.
— Хочу, чтобы ты прочувствовала все то, что чувствовала я, пока лежала в больничном крыле, — ответила Ричи.
— Вряд ли получится, — монотонно сказала блондинка, глядя ей в глаза. — Во-первых, я выступала из тени и не рассчитывала на отпор. — Хейг быстро обвела глазами собравшихся. — А во-вторых, сомневаюсь, что хотя бы одна из вас при имеющемся уровне интеллекта смогла бы освоить заклинание невидимого хлыста.
— Не такое уж оно и сложное, — процедила Джойс, стараясь сохранить самообладание.
— Я о том и говорю, — согласилась Ева, расплывшись в почти невидимой улыбке. — Но твоя выдержка просто поражает. Мне казалось, что от заклинания остается легкая красная полоса, а ты целых три дня умудрилась ломать комедию, строя из себя великомученицу. Должно быть, ты действительно сожгла в голове слишком много нервных клеток.
Некоторые девушки нахмурились, поджав губы, и Ричи не была исключением. Хейг мельком увидела, как некоторые из них полезли в карманы мантий за палочками. Атмосфера накалялась.
— Что, считаешь себя выше других, Хейг? — прошипела брюнетка, делая шаг вперед. Её рука сжимала волшебную палочку. — Считаешь, что тебе все простительно?
— Каждый человек несет ответственность за свои поступки, — холодно отозвалась блондинка. Взять палочку она все еще не решалась. — Я сделала то, что посчитала нужным, и теперь пожинаю плоды своего выбора. Ты тоже сделала выбор. И заплатила за это, хотя по моему мнению, слишком низкую цену. Чтобы отплатить сполна за все твои действия, я бы поставила тебя на место той самой Элизабет и понаблюдала, как ты справляешься с постоянными издевательствами. Но жаль, что это не в моих силах. А тем временем ты все продолжаешь строить из себя нечто запредельно божественное. На это тебе дает право… что? Чистота крови? Или смазливое личико?
Мина противницы исказилась от злости, когда она выслушала речь Евы.
— Ах, да, ну конечно! Ведь ты не обладаешь ни тем, ни другим, — насмешливо сказала Ричи вдруг, криво улыбаясь своим телохранительницам. — Интересно, что ты вообще забыла на нашем факультете, если уж ты такая до кучи справедливая? Быть может, тебя распределили туда потому, что ты оказалась среди Блэков? Я слышала, твой папаша сидит в Азкабане.
— У половины чистокровных семей родственники сидят в Азкабане, а тебя интересует именно мой отец. Я польщена тем, как умело ты суешь свой не в меру длинный нос в чужие дела.
Все знали, что чуть длинноватый нос Ричи, был самым большим ее комплексом. На её лице разгорелась ярость. Девушка взмахнула палочкой, и Ева мигом вынула свою.
Началась потасовка. Женский туалет озарялся вспышками, места было очень мало. Ева еле сдерживала натиск противниц, хотя добилась определенного успеха: одна окаменелая слизеринка лежала на кафеле, другая, постанывая, вцепилась за руку, в которую угодило излюбленное блондинкой заклинание невидимого хлыста.
Все закончилось бы быстро, если бы вдруг дверца одной из кабинок не открылась, и из нее не выскочила испуганная девушка, так переволновавшаяся, что поскользнулась на кафеле и упала. Бойня тут же остановилась, и все разом перевели на нее взгляд.
Девушка приподнялась, испуганно и затравленно посмотрев на своих однокурсниц. Ева узнала в ней ту самую Элизабет. Но в ту же секунду, изобразив страдальческое выражение на лице, та поднялась на ноги и сломя голову выскочила прочь из женской уборной.
Хейг почувствовала что-то гадкое внутри.
Ричи повернула голову к Еве, ядовито усмехнувшись.
— Похоже, тебя в очередной раз кинули, — весело сказала она блондинке. А ответом ей послужила вспышка заклинания.
***
Вечер этого же дня оказался очень тяжелым. За бойню, которую Ева и Ричи устроили в женском туалете Хейг была наказана со всей строгостью, а Джойс отделалась лишь снятием десяти очков со своего факультета. Такой несправедливостью к себе блондинка была обязана профессору Снейпу, который не видел в ней ту слизеринскую сущность, что объединяла весь его факультет. Точнее, её было явно недостаточно для того, чтобы тоже остаться безнаказанной.
Стиснув зубы и проклиная прежде всего Ричи и то, что она вообще ввязалась в эти разборки, Ева, изнемогая от усталости, чистила щеткой последний оставшийся котел.
«Упырь, — со злостью подумала Ева о декане. — Он же с легкостью мог с помощью магии почистить свои котлы. Хотя, наверное, он их для Гарри готовил».
Под поздний вечер слизеринка закончила свою работу. Покинув кабинет Снейпа, она устало поплелась в гостиную. Назвав пароль, вошла в помещение, и десяток взглядов перешли на нее. Ева поняла, что все уже наверняка знали о случившейся потасовке в туалете, но, не став акцентировать на этом внимание, направилась в свою спальню, проходя мимо слизеринцев и не обращая ни на кого внимания.
Хейг волновалась, что Ричи во главе со своими приспешницами начнет мстить и полезет к её личным вещам, однако, тщательно все проверив, блондинка с облегчением поняла, что все на месте. Достав кое-какие учебники, она начала готовить домашнее задание.
***
Новость о том, что устроили студентки Слизерина в женском туалете, разнеслась, похоже, на всю школу почти со скоростью света. Ученики то и дело упоминали об этом, бросали взгляды на участниц потасовки, но только Еву это, похоже, не задевало так сильно. Хотя ей было и непривычно, что на нее все смотрят с таким нескрываемым интересом.
На сдвоенном с Гриффиндором уроке по уходу за магическими существами слизеринка столкнулась с троицей друзей. Как только они поздоровались, Гермиона робко спросила:
— А это правда, что ты напала на своих однокурсниц в женском туалете?
Ева вздохнула, услышав этот вопрос.
— Неужели, ты и в правду веришь, что я действительно могу это сделать?
— Вполне, ведь в тот раз так и было.
— Но на то тогда была причина, — возмутилась блондинка, нахмурившись. — Я делала это не ради развлечения. — Я знаю, — сказала Грейджер, явно смутившись, — но все-таки. Что произошло в этот раз?
Хейг тяжело вздохнула, не желая вспоминать о недавнем.
— Не я напала на них, а они на меня, — ответила она. — Ричи Джойс решила отомстить за три дня незапланированных прогулов.
— А ты что? — с интересом спросил Рон.
— Ну, я отбивалась до тех пор, пока в туалет не ворвалась МакГонагалл и не остановила нас. Снейп был в ярости. Так что теперь я наказана.
— Да уж, создала ты себе проблем, — задумчиво протянула Гермиона, с трудом удерживаясь от того, чтобы не сказать что-нибудь лишнее.
— Надеюсь, тебя не отстранили от похода в Хогсмид? — поинтересовался Гарри, сощурившись.
— Нет, вроде бы, не отстранили, и это даже странно, — пожала плечами Ева. — Ладно уж, чистить котлы в кабинете у Снейпа еще не страшно. Я тешу себя мыслью, что планы Малфоя по моей травле рухнули.
Трое открыли было рты, чтобы узнать, как именно к этой истории причастен Малфой, но опоздали.
— Эй, мне показалось, или эта осквернительница назвала мое имя? — раздался голос позади блондинки. Та закатила глаза, однако не обернулась. Драко слегка нахмурился и подошел к ней со спины почти вплотную. Гарри и Рон напряглись, потянувшись за волшебными палочками, но Ева почти незаметно качнула головой, давая понять, что не стоит этого делать.
Драко склонился к ней так, что она почувствовала его дыхание и поежилась. На лице у слизеринца появилась ухмылка.
— Что же ты, не имея никаких доказательств, обвиняешь невинных людей? — прошептал он, чуть ли губами не касаясь её уха. — Ты слишком высокого о себе мнения, если думаешь, что я стал бы тратить на тебя свое драгоценное время.
— А сейчас ты не этим ли занимаешься? — спокойно спросила та, скрестив руки на груди и глядя вдаль, в запретные леса. Она не повернулась, хотя ей и ужасно хотелось увидеть выражение лица Малфоя.
— Поосторожнее, Хейг, у тебя будут неприятности, если будешь себя так вести со старостой, — ядовито прошипел он, по-прежнему ухмыляясь.
— Ну давай, сними с нашего факультета баллы! — усмехнувшись, сказала блондинка. — Посмотрю, как ты это сделаешь!
На лицах Гарри, Рона и Гермионы появились улыбки, что не ускользнуло от внимания Драко. Он стоял почти вплотную к Еве, которая в ожидании ответа повернулась к нему лицом и посмотрела на него.
— Ну? — выжидающе произнесла она. — На этом твои угрозы закончились? А жаль, ведь я надеялась, что ты еще долго будешь помыкать мной, но, видимо, ума у тебя для этого недостаточно. С твоей истеричной актрисой я справилась. Будет что-то еще, к чему мне необходимо приготовится заранее?
Несколько секунд парень стоял, прищурившись глядя на девушку, но потом на его лице расплылась недобрая ухмылка.
— Отец как-то раз рассказывал мне об одном узнике Азкабана, который сошел там с ума. Говорят, что единственное слово, которое он постоянно твердит, это имя его дочери, — усмехнулся Драко, как-то победоносно глядя на Хейг, уверенность которой начала меркнуть на лице. — Знаешь, он поклялся на слушании, что убьет её, как только покинет тюрьму.
Ева сощурилась.
— Ах, ты! — возмутился Рон, выхватывая волшебную палочку, но слизеринка тут же схватила его за руку, не дав ему ей и двинуть.
— Не давай ему лишнего повода, — спокойно проговорила она, глядя на рыжего гриффиндорца, а затем повернулась лицом к Малфою, которому сложившаяся ситуация явно нравилась все больше и больше. — Забавно, что твой отец знает о моем отце-Пожирателе, — сказала блондинка со стальными нотками в голосе. — Наверное, они были действительно близки друг другу. Быть может, они станут еще ближе, как только окажутся в соседних камерах.
— Не смей говорить ереси про моего отца! — проговорил Малфой, начиная злиться. Многие ученики, стоящие рядом, обратили на него и слизеринку внимание.
— А ты не лезь не в свои дела, — невозмутимо и жестко сказала Ева, чуть приподняв голову, — ибо дела моей семьи тебя никак не касаются.
Драко открыл было рот, чтобы ответить ей, как вдруг раздался строгий голос профессора Граббли-Дёрг:
— Так, что там за шум? Быстро все успокаиваемся, урок давно уже начался!
Ева перевела взгляд на своего сокурсника.
— Иди отсюда, — сказала она.
Не говоря ни слова и окинув неприятным взглядом всех четверых, Драко развернулся и направился к своей группе поддержки. Ева, отпустив руку Рона, отвернулась от него.
Безумный отрезвляющий хохот врезался в слух, заполоняя всё внутри диким и липким страхом. Ева потеряла ориентацию, мгновенно забыла обо всем. Единственное, что имело значение — этот смех. И она знала того, кому он принадлежал. Помнила.
— Ты слишком дерзкая, — злоречивым и хриплым голосом сказал кто-то, и эти слова расплылись внутри головы, путая все мысли и сам болезненный сон.
Девушка отпрянула от подушки, даже не успев окончательно проснуться. Было очень жарко — она вспотела, и от этого воздух в комнате стал охлаждать её кожу, одновременно успокаивая.
Сон, сон, всего лишь сон. Сон — ничто.
Сидя в кровати, она некоторое время зачарованно глядела перед собой, прокручивая приснившееся. В голове все еще звенели страшные слова. Снова отец вмешивается в её мирное существование, даже несмотря на то, что греет ледяные стены своей камеры в тюрьме. Зажмурившись, Хейг постаралась выкинуть из головы воспоминания о сне и подскочила с кровати, направившись в ванную.
Но умываясь, она вновь задумалась об отце. Его отправили в Азкабан, когда ей было четыре, но слизеринка отчетливо помнила его лицо так, будто видела его каждый день. И помнила его в основном по старым свадебным фотографиям, на которых были запечатлены он и Сагита — мачеха Евы, дочь её приемной бабушки Лиры Блэк. Зато о настоящей матери блондинка не знала абсолютно ничего. Даже имени.
Вздохнув, девушка привела себя в порядок и направилась в Большой зал на завтрак. Волшебное небо было затянуто густыми и сероватыми облаками — вероятно, скоро будет дождь. В помещении стоял привычный гомон, все завтракали, разговаривали друг с другом, оглядывали столы в поисках приятелей или же друзей. Преподаватели тоже были заняты завтраком, тоже разговаривали между собой. Одна лишь Амбридж ничего не ела — огромными жабьими глазами она рассматривала столы факультетов, выискивая тех учеников, кто по её мнению вел бы себя неподобающе. Но таковых сегодня не было.
Подобрав себе место, блондинка остановила свой выбор на соке и поджаренном тосте, ибо после сна аппетита почти не было. Как только она приступила к трапезе, зал оглушило хлопанье крыльев. Девушка подняла голову, увидев почтовых сов. Спустя несколько секунд она с удивлением заметила свою Тойчи — австралийскую сипуху, прилетевшую из дома. Тойчи быстро подлетела к своей хозяйке, сев на плечо, и подала лапку с привязанным к ней письмом. Ева протянула руку, взяв из вазочки печенье, и, отвязав письмо, дала угощение сипухе. Та с радостью приняла его, но в этот момент перед слизеринкой опустилась незнакомая сова.
«Да что же такое…?» — продумала про себя девушка, замечая небольшое письмо, привязанное к лапке чёрной птицы. Как только Хейг отвязала письмо, сова тут же улетела прочь.
Блондинка посмотрела на отправителей. «Лира Блэк» — подписался адресант на первом письме. Ева слегка удивилась, ведь приемная бабушка писала не так часто из-за постоянной занятости на работе. А вторым отправителем был Оджи. Ева быстро спрятала его немного грязное и потрепанное письмо во внутренний карман мантии и раскрыла первое.
«Дорогая Ева, Здравствуй! Надеюсь, у тебя всё хорошо. Вчера мне пришло письмо от твоего декана — профессора Снейпа. Он писал о том, что ты напала на свою сокурсницу и нанесла урон уборной. Я очень недовольна твоим поведением!» — Ева закатила глаза. — «Несмотря на это, я верю, что на то у тебя были причины. Я понимаю, что тебе приходится сложно среди слизеринцев с их мировоззрением, но пойми, что очень важно держать себя в руках, поскольку в Хогвартсе сейчас происходят некоторые изменения. Поэтому я прошу тебя, следи за собой, иначе тебе никто не сможет помочь, даже я. Еще я хочу тебе напомнить, что в этом году ты сдаешь СОВ, поэтому подумай над тем, чем ты будешь заниматься в жизни. И не трать время на стычки между сокурсниками. До встречи!»
Письмо бабушки немного насторожило девушку, ведь Лира ее предупреждала о чем-то нехорошем. В Хогвартсе происходят изменения, писала она, и они явно были не по душе пожилой женщине. Ева подняла голову и взглянула на преподавательский стол. Ее глаза нашли Амбридж, которая все так же не сводила взгляда с учеников.
«Определенно, — подумала блондинка, — всё дело в ней».
Слизеринка быстро расправилась с завтраком и поспешила прочь из Большого зала. Ей не терпелось прочитать письмо, которое ей прислал друг. Ева очень спешила и столкнулась с кем-то в дверях.
— Ох, извини, — не разобрав человека, извинилась девушка. Она подняла глаза и увидела перед собой недовольного Малфоя, губы которого слегка скривились.
Девушка сощурилась и, не желая больше находиться в его обществе ни секунды, тут же убежала. Драко проводил ее взглядом, полным некого отвращения, а потом развернулся и направился в Большой зал.
***
Слизеринка буквально влетела в свою спальню. Аяно, которая лежала на своей кровати и читала какой-то журнал, немного удивленно посмотрела на неё исподлобья. Блондинка села на кровать и достала письмо из кармана. Распечатав его, она жадно вгляделась в строки:
[right]«Привет, Хейг! Не смей унывать, в твоем возрасте начинается всё самое интересное. Уж я-то знаю! Заклинание невидимого хлыста? Навевает воспоминания. Уж ты понимаешь, о чем я!» — Хейг легко улыбнулась. — «Но то, что тебя заметил Малфой, не очень хорошо. Будь осторожнее, этот белобрысый уродец может ткнуть тебя лицом в грязь. И если он это сделает, напиши мне, я разберусь с ним. Передавай привет Гарри! До встречи!»
[/right]
Слизеринка оторвалась от чтения письма и вздохнула. Уж очень она скучала по своему дорогому другу. Ей не хватало того общения, что было у них раньше, и это её удручало. И как назло, теперь они встретятся только на рождественских каникулах, и то не точно.
— От кого письмо? — поинтересовалась Кавагучи, не отрывая взгляда от страниц журнала.
— От Оджи, — вздохнув, ответила Хейг, откинувшись на кровати.
— Тот самый загадочный Оджи! — задумчиво протянула японка. — И что пишет?
— Ну, что у него все хорошо и советует быть осторожнее с Малфоем. — Ева легко улыбнулась. — Надо бы ему написать о том, как Ричи устроила со мной бойню в женском туалете, ему это понравится!
Аяно фыркнула.
Некоторое время девушки не разговаривали. Кавагучи читала журнал, а Ева достала чистый лист и начала писать новое письмо. Спустя некоторое время японка неглубоко вздохнула и закрыла журнал, положив его на прикроватную тумбу. Перевернувшись на спину, она посмотрела в потолок, о чем-то размышляя.
— Тебе опять снился отец этой ночью? — поинтересовалась она.
— Угу, — подала голос Ева, не отрывая взгляда от письма.
— Я никогда не спрашивала у тебя, да и ты мне не рассказывала, — начала японка издалека совершенно другим тоном. Хейг, распознав его, подняла глаза и посмотрела на приятельницу.
— Расскажи мне о своей семье, — попросила Кавагучи. Выглядела она при этом совершенно серьезной. — Если хочешь, конечно, — добавила она.
Ева приподняла голову, отведя немного взгляд. Она отложила перо и села на кровати, прижавшись спиной к её спинке.
— Да нечего мне особо рассказывать, — задумчиво произнесла Хейг, глядя на стену с изображением герба факультета «Слизерин». — Вся моя семья — это бабушка и Оджи. Где моя мать сейчас — я не знаю. Скорее всего она умерла, или же они просто разошлись с отцом. Он же потом женился на Блэк, и она стала моей мачехой. Мне тогда было три. Отношения с ней у нас, мягко говоря, не сложились, поэтому, когда отца через год посадили в Азкабан, её мать забрала меня к себе на попечение. Миссис Блэк стала для меня настоящей родной бабушкой. — Ева тепло улыбнулась, вспоминая пожилую женщину.
— А что с твоим отцом? — спросила японка. — Он все еще жив?
— Да, — уверенно ответила блондинка, и Аяно подумала, что за этим она, должно быть, пристально наблюдает.
— И за что его посадили? — вновь спросила она.
— Я не знаю, и бабушка не хочет рассказывать, — ответила Хейг. — Убил кого-нибудь.
— Ну ясно, — вздохнув, сказала Кавагучи, видимо, желая закончить разговор. — Ну, что ж, — она хлопнула себя по ногам и бодро встала с кровати. Ева перевела взгляд на неё. — Мне еще нужно встретиться кое с кем, так что я оставляю тебя одну.
— Иди, — вздохнула блондинка, возвращаясь к письму.
— Прости, что начала этот разговор, — сказала японка, все еще чувствуя себя немного неловко. Ева слабо улыбнулась, не отрывая взгляда от письма.
— Все хорошо, — ответила она. — Отец вне зоны досягаемости. Я не боюсь его.
— Я верю в это, — сказала та и, в конце концов, покинула женскую спальню. А Хейг, оставшись наедине с собой и своими мыслями, тяжело и нервно вздохнула, откладывая перо в сторону. Мысли смешались, не давая возможности трезво мыслить.
«Вниманию студентов! На следующей неделе, в субботу будет разрешено посещение деревни «Хогсмид». Просьба третьекурсникам, не сдавшим свои разрешения, немедленно обратиться к деканам своих факультетов!»
Ева улыбнулась, отойдя немного назад и давая проход остальным студентам, которым не терпелось прочитать объявления. Значит, на следующей неделе произойдет сбор той небольшой горстки учеников, которые захотят обучаться у Гарри защите от Темных искусств. Лично ей не терпелось оказаться на этих занятиях. Она прекрасно понимала, что ей необходимо выучиться некоторым заклинаниям для самообороны, ну и, конечно, для сдачи практической части экзамена, к которой Амбридж их готовить, судя по всему, и не собиралась.
Было время, когда Ева любила предмет по защите от Темных искусств и была такой не одна. Не так сильно, конечно, как зельеварение и трансфигурацию, но к этому предмету она несколько духовно тяготела, потому что с детских лет понимала его важность. Как ни странно, из всех предыдущих учителей ей больше всего нравился Барти Крауч-младший, скрытый под маской «Грозного глаза» Грюма, который преподавал у них в прошлом году. Конечно, он обладал достаточно экстравагантным методом работы, не знал меры (плюс к этому он был еще и опасным Пожирателем смерти, приспешником Темного Лорда), но, тем не менее, он действительно готовил учеников к жизни, которая, как чувствовала Ева, скоро будет для них совсем нелегкой. И это не имело отношения к экзаменам. Ей нравился и мягкий, но строгий профессор Люпин, преподававший у них на третьем году обучения. От воспоминания о третьем курсе блондинка мечтательно закатила глаза, ведь в том году с ней произошло много хороших вещей, оставивших глубокий и приятный след в памяти. По сравнению с Амбридж Еве симпатизировал даже Златопуст Локонс. Уж кого-кого, а его она на втором курсе практически возненавидела. Но, даже несмотря на это, слизеринка остановилась на мнении, что Долорес Амбридж — наихудший учитель по защите от Темных искусств, которого им могло подкинуть Министерство магии, и, осознав это, Хейг пропиталась к ней еще большей неприязнью, чем раньше.
Последующие уроки проходили так же, как и до этого. Ева вела конспекты, упражнялась в различных заклинаниях (только не на самой защите от Темных искусств) и периодически чувствовала на себе злобные взгляды. Тогда девушка поворачивала голову и натыкалась глазами на Ричи, на лице которой тут же появлялось выражение полной неприязни. Поначалу Хейг это раздражало, но со временем она привыкла и перестала обращать внимание. Блондинка всё гадала: отважится ли Джойс еще раз наставить на нее свою волшебную палочку? Однако, видимо, не отважится, ведь прошел месяц, а Еве не было сделано ни одной подлянки ни со стороны однокурсниц, ни со стороны Малфоя.
Последним уроком оказалось зельеварение. Слизеринцы группой спустились в подвал, где их уже ожидали пятикурсники факультета «Когтевран», с которыми у них предстоял скрещенный урок. Ева неожиданно для себя поймала взгляд одного из когтевранцев, но значения этому не придала: в последнее время на неё обращали достаточно много внимания. Со звонком студенты зашли в класс и расселись по привычным им местам. Из противоположной двери в кабинете возник профессор Снейп и, осмотрев учеников, вставших для приветствия, сказал:
— Сегодня я рассаживаю вас так, как посчитаю нужным. Взяли вещи и отошли к стенам.
Студенты мельком переглянулись, слегка удивленные такой новостью, однако взяли свои сумки с нужными принадлежностями в руки и отошли к стенам кабинета.
Около пяти минут у зельевара ушло на рассадку своих учеников. К счастью, Снейп не смешивал факультеты: когтевранцы сидели с когтевранцами, слизеринцы со слизеринцами.
— Мисс Хейг, за вторую парту, — даже не посмотрев на блондинку, сказал преподаватель. Ева взглянула на парты, стоящие во втором ряду: за двумя из них сидели когтевранцы, у которых уже были пары, а за другими — Аяно и Малфой, оба без пар. Даже не думая уточнять, Ева уверенно направилась в сторону Кавагучи, но как только она положила свои учебники на стол, за спиной раздался бархатный и холодный голос:
— За парту с мистером Малфоем, мисс Хейг.
На секунду блондинка замерла на месте, не веря своим ушам. Она посмотрела сначала на Снейпа, которому было явно не до нее, а затем на Малфоя, удивленного и возмущенного одновременно.
— Профессор… — начал было он негодующе, но Снейп резко оборвал его:
— Мистер Малфой, это не обсуждается.
— Но… — вновь открыл рот слизеринец, однако на этот раз его прервала Ева.
— Не беспокойся, — спокойно сказала она, неспешно подойдя к его парте, — у меня нет абсолютно никакого желания находиться рядом с тобой. — С этими словами её учебник с негромким хлопком приземлился на столешницу. — Думаю, если у нас есть точка соприкосновения, мы сможем сработаться.
— Я не собираюсь работать с тобой в паре!
— Молчать! — негромко произнес зельевар, обратившись к парочке спорщиков, и Ева без лишних слов опустилась рядом с Драко.
— Итак, — начал Снейп, оказавшись перед доской, — я проверил ваши работы и как всегда разочаровался в большинстве из вас. Я и не ждал, что хотя бы половина из вас освоит такую тонкую науку, как зельеварение, — с этими словами он оглянул студентов, — однако я надеялся на лучший результат от тех учеников, кто хотя бы ранее справлялся с работой, — при этом Снейп задержал внимание на Аяно, которая немного стыдливо отвела взгляд от профессора. — Сегодня я сам распределил вас по парам, — продолжил он, — для коллективной работы. — Профессор легко стукнул волшебной палочкой по доске, и на ней появилась формула отвара. — Рецепт на доске, за пять минут до конца урока колбы с зельем должны стоять передо мной.
Снегг отошел к своему письменному столу и начал что-то писать на пергаменте, а студенты принялись за работу. Ева мельком посмотрела на небольшой котелок, стоящий посередине парты, и всмотрелась в рецепт.
— Ну, ладно, — вздохнув, сказала блондинка, взявшись за небольшой пакетик. — Я растолку листья силениума, а ты помоги мне с соком вилийских орехов.
— Скажи мне, — отстранено начал Драко, растягивая слова с своей привычной манере, — кто позволил тебе командовать? Хейг раздраженно выдохнула.
— Если у тебя с этим какие-то проблемы, выбирай работу сам и не возникай. Надоел!
— И с чего ты взяла, что я вообще что-то буду делать? — с усмешкой посмотрел слизеринец на сокурсницу. Та повернула голову к нему и встретилась с ним взглядом.
— То есть, ты вообще не собираешься что-то делать? — уточнила она, приподняв бровь.
— Нет, — насмехаясь, сказал Малфой.
Еве стало обидно, но виду она не подала. С невозмутимым выражением лица она подвинула котел к себе и начала сама выполнять всю работу, однако, когда прошла половина урока, начала понимать, что не успевает за назначенным временем. И тогда, повернувшись к соседу по парте, она сказала:
— Помоги мне.
Драко, который сидел все это время рядом и не обращал на нее внимания, ухмыльнулся и перевел взгляд на слизеринку.
— И что мне за это будет? — поинтересовался он.
— Оценку «выше ожидаемого» не хочешь? Или «тролль» тебя устроит?
— Я скажу Снейпу, что ты под конец запорола работу.
— Да, только ты не знаешь даже состав зелья, умник! Он тебе не поверит!
— Ты и правда думаешь, что ему так уж нужны доказательства? Он тебя терпеть не может.
— Глупости. Он меня обожает, просто стесняется!
Драко, не ожидавщий услышать подобного, фыркнул, сдерживая смешок.
— Тебе же не нужна плохая оценка, — продолжила Ева, понимая, что движется в нужном направлении. — Мне тоже она не нужна.
Малфой надменно улыбнулся и вдруг приблизился к ней, заглядывая в её серые глаза. Блондинка удивленно замерла, глядя в его серые глаза, отдаленно похожие на её. В подземелье стало слишком жарко.
— Как же мне нравится, когда ты меня уговариваешь, — протяжно и вкрадчиво прошептал слизеринец, ядовито улыбаясь. — Покорность украшает девушку.
— С этим не ко мне, — ответила та, отворачиваясь от него.
А Драко действительно принялся за работу. До этого Хейг всегда думала, что свою хорошую оценку он получает незаслуженно, пользуясь лишь отношением к нему Снейпа, однако вскоре поняла, что ошибалась. Парень искусно управлялся маленьким серебряным ножиком: его бледные длинные пальцы надавливали ребром лезвия на небольшие серые орехи, и сок из них не брызгал в разные стороны так, как это было у многих, а ровно вытекал из трещин скорлупы. Этому слизеринка мысленно поразилась. Потом Малфой мелко нарезал лирный корень и взвесил полученную массу для проверки — блондинка отметила, что измельченный ингредиент весил абсолютно столько, сколько должен согласно рецепту. Таким способностям у ненавистного ей однокурсника девушка мысленно восхитилась. Однако сам процесс коллективной работы проходил не так гладко.
— Ты слепая? — резко поинтересовался Малфой, когда слизеринка хотела было растолочь сушенные цветы аконита.
— Да что тебе опять не нравится? — раздраженно прошипела она, повернув парню голову. За те несколько минут, что Драко включился в работу, он успел обратиться к ней подобным образом уже три раза.
— На доске написано: пять цветков аконита, у тебя шесть!
Хейг опустила взгляд на маленькую деревянную чашу и действительно увидела там шесть цветов. Стало дико неловко.
— Как ты вообще только до этого получала «выше ожидаемого»? — поинтересовался блондин, задрав подбородок и возвращаясь к своей части работы. — Если ты испортишь мое зелье…
— Во-первых, оно не твое, а наше, — с трудом сохраняя спокойствие, процедила Ева. Она была слегка смущена тем, что допустила такую оплошность. — А во-вторых, несколько минут назад оно тебя вообще не волновало, так что нечего из себя тут строить черт знает кого!
— Скажи «спасибо», что я вообще согласился с тобой работать! — Глаза слизеринца сузились.
— Как будто бы у тебя был выбор, — усмехнулась та, внутри раздражаясь все больше. Волна жгучей ненависти готова была окатить её с ног до головы.
— Я мог и не работать, если бы ты не начала умолять меня. А ты давно так не унижалась.
— Скажи мне: то, что ты ведешь себя как пуп земли — это результат твоего аристократического воспитания? — Блондинка перестала толочь цветки и посмотрела наконец на Малфоя. В её глазах плескалась злость. — Если да, то тебе это не дает никакого превосходства. И кстати, я не умоляла тебя.
С этими словами она вернулась к своей работе. Драко слегка поджал губы.
— Ты самая раздражающая девушка из всех, что я когда-либо встречал, — злобно прошипел он, вкладывая в слова всю ненависть, которую испытывал. — Даже грязнокровка Грейнджер по сравнению с тобой - цветочек.
— Рада стараться, — хладнокровно сказала Ева.
Подобные перепалки не прекращались до самого конца урока. Несмотря на это, зелье они закончили вовремя. Малфой оторвал от своего пергамента небольшой кусочек и косым почерком написал на нем свою фамилию, за чем небрежно передал Еве. Блондинка выхватила его и написала под фамилией сокурсника свою. Закрепив листик на колбе, она отнесла его на парту, где уже стояли несколько колб с зельями. Когда прозвенел звонок, блондинка пулей выскочила из класса, чувствуя невыносимый жар в голове и жгучую ненависть, которую в ней пробудил слизеринский принц. Она мысленно понадеялась на то, что такие уроки больше никогда не повторятся.
Неделя пролетела практически молниеносно, ведь все студенты с нетерпением ожидали выходных. Конечно, прогулка в Хогсмид привлекала в основном только младшие, неискушенные классы, но и старшекурсники были рады вздохнуть спокойно и отвлечься от учебных будней и подготовкам к экзаменам.
Ева же проснулась сегодня особенно рано. Потянувшись в кровати, она зевнула, оглянувшись вокруг. Спальня осталась такой же, какой была перед тем, как блондинка заснула. Аяно всё ещё спала, и Ева знала, что та будет спать ещё долго. Слизеринка села в кровати и спустила ноги на прохладный деревянный пол. Девушка поднялась и направилась в ванную, приглаживая руками растрепавшиеся волосы. Остановившись на полпути, она выглянула в окно. Водяная масса совсем никак не менялась, но, несмотря на это, у Евы было тепло на душе.
Совсем скоро рождественские каникулы.
***
Наступило обеденное время. Ученики гурьбой направились прочь из стен замка: почти все хотели поскорее оказаться в Хогсмиде. Стоя в большой очереди, образовавшейся у выхода из школы, Ева провалилась в собственные мысли до тех пор, пока её не не окликнул знакомый голос. Она резко обернулась, заметив близнецов Уизли, их друга Ли Джордана и их младшую сестру Джинни.
— О, Снежок, это так благородно с твоей стороны — занять для нас место! — громко сказал Фред, улыбчиво и хитро глядя на блондинку и пробираясь через недовольную толпу. Хейг хмыкнула.
— Да неужели? — протянула она, ухмыльнувшись. — Что-то не припомню, чтобы ты просил меня занять для вас место. — Конечно, мы просили! — уверенно заявил Джордж, улыбаясь.
— Ты, наверное, забыла, — добавил Фред, и в его глазах заплясали озорные огоньки.
— Определенно, — фыркнула Ева и подвинулась, освобождая место для четверых пришедших. — Привет! — поздоровалась она с Ли и Джинни. Те поздоровались в ответ.
— Куда собираешься идти? — поинтересовался Фред, встав рядом с Евой.
— Я хотела зайти в «Зонко», — задумавшись на мгновение, ответила блондинка. — А вы? — спросила она в ответ, посмотрев на близнецов.
— В кои-то веки нам по пути, Снежок, — театрально произнес Джордж, протягивая к ней руки. Та отклонилась в сторону, не желая попадать в его объятия.
Со временем очередь начала доходить и до компании. Близнецы пропустили Еву вперед, не забывая при этом подшутить над ней. Слизеринка, сохраняя внутреннее спокойствие, показала Филчу письменное разрешение на посещение и прошла вперед. Братья Уизли и Ли Джордан прошли следом. Джинни, на время попрощавшись с компанией, отделилась, направившись к группе когтевранцев, ждущих её в стороне. А четверо направились в сторону шуточного магазина «Зонко».
— Ну, давай, признавайся, — потребовал Джордж. — Кому решила приукрасить жизнь? Уж ли не слизеринскому хорьку? — Нет уж, ему пока нет, — улыбнувшись, ответила девушка. — У младшего брата Кавагучи Аяно, моей однокурсницы, скоро день рождения, а сама она не может сегодня пойти в Хогсмид, — объяснила Ева, пряча руки в карманах от холода. — Она попросила меня купить ему что-нибудь в «Зонко».
Близнецы заговорчески переглянулись.
— У маленького сорванца твоей подружки-слизеринки будет веселый день рождения! — сказал Фред, подмигнув брату.
— Я бы на твоем месте не стала шутить ни над ней, ни над её братом, — улыбнулась Ева, завидев нужный им магазин.
— Почему это? — с любопытством поинтересовался Фред.
— Аяно — дочь босса крупной японской преступной группировки, — спокойно пояснила блондинка. — В прошлом году один пуффендуец наслал на Аяно порчу, а на следующий день он исчез в Хогсмиде. Помните, какой переполох из-за него был? А он объявился на следующий день, грязный, потрепанный, но ни слова не сказал о том, где был.
— Да, точно, я помню эту историю, — задумчиво протянул Ли Джордан, ввязавшись в разговор. — Хогвартс во время Турнира Трех Волшебников чуть не угодил в грандиозный скандал.
— Да, это я тоже помню, — нетерпеливо прервал вдруг Фред. — Но как это связанно с твоей подружкой?
— Да он после этой стычки шарахался от каждого человека, у которого налицо была хоть капля азиатской внешности.
Близнецы переглянулись, не зная, смеяться им или опасаться за ближайшее окружение Евы.
Но вот магазин был уже перед ними, и тогда компания вошла во внутрь. Ева втянула голову в свой пышный шарф, стараясь как можно скорее согреться после начавшихся октябрьских заморозков. Парни же сразу направились к прилавкам, за которыми стояли упаковки с хлопушками доктора Фейерверкуса. Хейг выпрямилась и огляделась вокруг. Внутри магазина было тепло, слегка пахло порохом, а на витринах лежали разные шуточные товары, которые были во всевозможных ярких упаковках. Девушка здесь еще никогда не была, поэтому магазин произвел на нее приятное и яркое впечатление.
Пройдя вглубь лавки, слизеринка засмотрелась на товары, позабыв о том, зачем она вообще сюда пришла. Здесь были игрушки йо-йо, длина нити у которых, как уверял изготовитель, была более трех метров, сотни разноцветных хлопушек от самой маленькой, размером с наперсток, до самой большой, длина которой была примерно от кончиков пальцев на руке до локтя, здесь были шляпы, многократно уменьшающие голову в размерах или же наоборот увеличивающие. У Евы разбежались глаза от широкого выбора.
— Купи ему навозную бомбу, — предложил довольный Джордж, появившись за спиной у блондинки так неожиданно, что она вздрогнула и обернулась.
— Ну нет уж! — фыркнула Ева, вновь отвернувшись. — Я же сказала, что не буду покупать нечто подобное!
— Этот магазин и создан для того, чтобы разыгрывать людей, — с шутливой серьезностью и наставительно произнес рыжий, стоя на своем. — А так как у тебя с чувством юмора не очень, просто доверься мне.
— Вот уж нет! — упрямо заявила Ева. — Уж я найду подходящий подарок для ребенка. Мне твоя помощь не нужна. — Она провела рукой по волосам и направилась дальше, разглядывая прилавки. Джорджа окликнул брат, и тот вернулся к нему.
***
— Ну что, Снежок, ты уже купила подарок? — спросил Фред спустя некоторое время, подходя вместе с братом и Ли Джорданом к блондинке.
Та повернула голову в его сторону и ответила:
— Почти.
Парни посмотрели на прилавок: на нем лежали игрушки йо-йо и небольшая книжица, из которой при открытии выскакивает весьма маленькое страшноватое человекообразное существо в красном костюмчике и начинает истошным воплем пугать всех вокруг.
— Ну нет уж! — фыркнул Фред, еле сдерживаясь, чтобы не пошутить над девушкой. — По-твоему, это подарок для начинающего слизеринского шутника и будущего…
—…устрашающего, — добавил Джордж.
—…босса суровой японской мафии? — закончил Фред с притворно-серьезной интонацией в голосе.
— А что не так? — с вызовом спросила Ева, повернувшись к близнецам. Те переглянулись, сокрушенно покачав головами.
— Ты безнадежна, — одновременно сказали они. — У тебя нет чувства юмора.
— Ты должна была позаботится не только об имениннике, но и о его родителях…
— …чтобы им тоже было весело…
— И он, как будущий босс, должен быть особенно устрашающим…
— Поэтому нечего тут гадать — просто возьми навозную бомбу!
Ева закатила глаза, развернулась, схватила с прилавка йо-йо и решительно направилась к кассе. Братья и Ли Джордан расхохотались ей вслед.
Купив все, что им всем нужно было в «Зонко», компания вышла из магазина. Хейг затянула белый пышный шарф потуже и посмотрела на парней.
— Ну что, нам уже пора? — спросила она у них.
— Да, пошли, — кивнув, сказал Джордж, и компания устремилась в сторону «Кабаньей головы». Там слизеринка тоже не была, поэтому направлялась она туда явно с большей охотой.
Вскоре они остановились, увидев нужный им трактир. Блондинка подняла на него глаза, осматривая. Двухэтажное здание было выстроено из уже грязного кирпича, деревянные ставни на окнах (кое-где их уже не было) издавали неприятный скрип от порывов ветра, а над дверью висела вывеска — облезлая, деревянная с изображением отрезанной кабаньей головы, кровь с которой капала на белую скатерть. В отличие от «Зонко» первое впечатление от этого трактира было неблагоприятным.
Однако к нему стягивались ученики разных факультетов (среди которых, впрочем, не было ни одного слизеринца), и Ева поежилась. Даже она не ожидала, что придет столько желающих.
Вместе с образовавшейся компанией она, близнецы и Ли зашли в трактир. Внутри оказалось ничуть не лучше, и блондинка осознала, почему это место она так до сих пор и не посещала. Репутация у «Кабаньей головы» была действительно сомнительная, так как помимо Гарри, Рона и Гермионы, которые в неком ступоре сидели в самом конце таверны, здесь была парочка очень странных на вид волшебников. Владелец заведения ошеломленно уставился на такое большое количество посетителей и даже прекратил протирать большой грязный стакан такой же грязной тряпкой.
Зато Фред, похоже, ничуть не смутился.
— Здравствуйте, — поздоровался он, подойдя к стойке первым. Он быстро пересчитал пришедших. — Можно нам… двадцать шесть стаканов сливочного пива?
Бармен удивленно посмотрел на него, а потом, с досадой бросив тряпку, начал таскать из-под стойки пыльные бутылки.
— Угощайтесь! И раскошеливайтесь! У меня золота на всех не хватит!
Ева так же, как и все, отдала несколько монеток бармену. Она чувствовала, как на нее почти враждебно смотрят некоторые ученики, и ей стало немного неловко. Но, несмотря на это, её лицо осталось непроницаемым.
Ли Джордан повернулся к ней и протянул бутылку сливочного пива. Хейг поблагодарила его и приняла бутылку. Темнокожий парень вполне дружелюбно улыбнулся ей и присоединился к близнецам. Блондинке стало чуть спокойнее. Она подумала о том, что несмотря на свою слизеринскую сущность, она вполне могла бы завести новых приятелей не со своего факультета на занятиях у Гарри Поттера.
Пришедшие двадцать шесть человек, включая Еву, торопливо расселись рядом с неразлучной троицей. В трактире нависла практически полная тишина. Хейг посмотрела на Гарри, который был явно смущен происходящим. Девушка поняла, что он и сам наверняка не ожидал такого большого количества студентов, которые захотели бы заниматься у него. Все ждали каких-то слов в качестве вступления или же приветствия, и Гермиона поднялась, робко и быстро обведя взглядом пришедших.
— Так, — начала она. Её тон был чуть выше обычного, видимо, она сильно волновалась, — Так вот… ну, вы все знаете, зачем мы здесь собрались. Ну, в общем, у меня возникла идея, что тем, кто действительно захочет учиться… То есть, учиться по-настоящему, а не так, как мы учимся у Амбридж. — При упоминании о ненавистном многим учителе Гермиона стала говорить увереннее. — Потому что это не защита от Темных искусств, а пустая болтовня. Поэтому я подумала о том, что нам стоило бы взять дело в свои руки, — гриффиндорка окончательно вошла во вкус, и больше её голос не дрожал. Она посмотрела на Гарри, сидящего рядом, — и научиться использовать необходимые нам заклинания потому… — девушка глубоко вздохнула, сжимая кулаки, — потому что Лорд Волан-де-Морт вернулся.
Реакция на услышанное имя была именно такой, какой её себе представляла Ева — многие вокруг вздрогнули, на их лицах появилось смятение, страх, кто-то даже сдавленно взвизгнул.
Хейг поморщилась, услышав это имя. Оно наводило на нее определенное депрессивное ощущение, неприятно резало слух.
— Значит, план такой… — продолжила Гермиона. — Если кто-то решит участвовать в этом, нам стоит найти место, где мы будем…
— А где доказательства того, что Сами-Знаете-Кто действительно вернулся? — резко прервал гриффиндорку какой-то светловолосый парень.
— Ну, Дамблдор же в это верит.
— То есть, ему верит? — парень кивнул в сторону Гарри. Ева нахмурилась.
— Ты вообще кто такой? — грубо спросил Рон, нахмурившись.
— Захария Смитт. И я считаю, что мы вправе знать, с чего вдруг он решил, что ОН вернулся.
— Слушай, — начала было девушка, но Гарри её прервал:
— Ничего, Гермиона.
Он рассерженно обвел глазами окружающих. Ева с волнением понимала, что за мысли крутятся у него в голове. Она и сама в этот момент осознала — многие пришли лишь из чистого любопытства.
— Почему я решил, что Волан-де-Морт вернулся? — с трудом сохраняя спокойствие, произнес Гарри. — Потому что я видел его. Дамблдор еще в прошлом году рассказал о том, что произошло, и больше я говорить на эту тему не собираюсь. Если вы тогда не поверили ему — не поверите мне и сейчас.
— В прошлом году Дамблдор сказал только, что Диггори убил Сами-Знаете-Кто — и больше ничего. А нам хотелось бы узнать подробности…
— Мы собрались здесь не для того, чтобы удовлетворять твое любопытство, — вмешалась вдруг Ева, злобно сверкая глазами в сторону Захарии. Многие перевели взгляд на нее, включая его самого. — Тебе никто ничего не обязан доказывать и тебя сюда никто силком не тащил — ты пришел добровольно. Поэтому, если тебя что-то не устраивает, ты вполне спокойно можешь убраться отсюда.
Смитт раздулся от возмущения.
— Ты-то здесь что делаешь? — высокомерно прошипел он, скрещивая руки. — Небось, после собрания побежишь к Амбридж докладывать о том, что слышала.
Блондинка даже не сомневалась, что кто-нибудь обязательно ткнет её лицом в тот факт, что она слизеринка.
— Поразительно! — Хейг заулыбалась. — А я подумала то же самое о тебе!
— Прекратите! — вмешалась Гермиона. Хоть её голос и был тонким от волнения, но это не помешало Еве и Захарии закончить диалог.
— Так вот, — продолжила гриффиндорка, хотя её голос стал вновь звучать взволнованнее. — Если мы хотим учиться защите, нам нужно найти место, где будут проходить занятия.
— А это правда, что ты можешь вызывать Телесного патронуса? — спросила вдруг одна девушка, обращаясь к Гарри. Взгляд всех сразу же преобразился. Все с любопытством уставились на Поттера. В голову Евы тут же влились воспоминания о грациозном серебряном олене, который принадлежал Гарри. На её лице мелькнула теплая улыбка, и она подняла глаза на гриффиндорца.
— Да, — ответил он с неким вызовом.
— Да ладно! — громко воскликнул Ли Джордан, сидящий неподалеку от Хейг. — А я и не знал!
— Мама велела Рону об этом не трепаться, — усмехнувшись, сказал Фред и посмотрел на Гарри с улыбкой на лице. — Считает, что он и так не обделен вниманием.
Многие засмеялись.
— Ну да… — пробурчал Гарри.
— И это ты убил василиска мечом из кабинета Дамблдора!
Многие стали наперебой перечислять подвиги юного гриффиндорца со шрамом на лбу. Атмосфера среди присутствующих загорелась, стала ярче. Ева сидела с легкой улыбкой на лице, чувствуя какую-то тихую эйфорию в себе. Все вокруг шептались, когда кто-то напоминал Гарри о том, что он совершил несколько лет назад или же в прошлом году. Он же был слегка смущен.
— Послушайте, — оборвал он вдруг, и все сразу же замолкли. — Я не хочу, чтобы вы имели неправильное представление обо мне… Я вовсе не хочу изображать тут скромность, но на самом деле мне во многом помогали.
— С драконами — нет! — тут же откликнулся один из парней. — Это было потрясающе!
— Ну, допустим…
— На третьем курсе ты сам вызвал своего Патронуса, без посторонней помощи, — подала голос Хейг, вспоминая события третьего курса.
— Ну… да, — нехотя признал Поттер. — Да, хорошо, кое-что я действительно сделал сам, без посторонней помощи. Но…
— Хочешь отвязаться от нас и не показывать нам своих трюков? — встрял вдруг Захария.
Ева бросила на него злой взгляд, и она была не одинока в этом.
— У меня идея! — вмешался Рон прежде, чем Гарри бы ответил ему. — Может, тебе действительно заткнуться? Ты уже всех достал.
Смитт покраснел, однако не последовал совету рыжего:
— Мы пришли учиться, а он говорит, что ничего не умеет!
— Ничего такого он не говорил! — раздраженно сказал Фред.
— Тебе уши не прочистить? — поинтересовался Джордж, достав из пакета от «Зонко» длинный и устрашающий металлический предмет.
— Или что-нибудь другое? — добавил Фред. — Мы тебе его куда хочешь вставим.
Ева расхохоталась в полный голос, но тут же смущенно прикрыла рот руками. Многие посмотрели на неё, но вскоре отвели взгляд.
— Молодцы, — тихо и смущенно прошептала она Джорджу на ухо, заметив, как Захария тут же замолчал после реплик близнецов. Тот сразу раздулся от удовольствия, услышав похвалу от девушки.
— Ну, хорошо, — вмешалась Гермиона. — Так мы согласны брать уроки у Гарри?
Собравшиеся ответили положительным шумом. Один Захария, скрестивший руки на груди, с опаской посматривал на металлический предмет в руках у Джорджа.
— Отлично, — сказала шатенка, чуть улыбнувшись.
— Постой! — прервала вдруг семикурсница с гриффиндора. Еве она показалась смутно знакомой. — Нужно сделать так, чтобы занятия не совпадали с тренировками по квиддичу!
Блондинка тут вспомнила, что эта девушка — новый капитан гриффиндорской сборной, вместо Оливера.
— И с нашими, — добавили Смитт и студентка Когтеврана.
— Я думаю, мы сможем выбрать свободный вечер, — с легким раздражением сказала Гермиона. — Все-таки это очень важно для нас самих — уметь защищаться.
— Дело говоришь! — воскликнул кто-то из студентов.
— Ну, мне кажется, раз в неделю — нормально, — предложил Ли.
— Хорошо, — согласилась Гермиона. — А теперь нужно решить, где именно.
Но с этим оказалось сложнее. Никто так и не смог предложить ничего стоящего, поэтому с этим вопросом решили повременить. Грейнджер порылась в своей сумке и достала небольшой пергамент с пером. Многие заинтересованно следили за её действиями. Девушка выпрямилась и решительно оглянула сидящих.
— Хорошо бы нам написать имена тех, кто пришел, и еще, — шатенка глубоко вздохнула, — я думаю, нам не стоит кричать направо и налево о наших занятиях. Так что, если вы подписываетесь — вы обязуетесь не раскрывать наших планов ни Амбридж, ни остальным.
Фред тут же поднялся и, подойдя к Гермионе, взял перо и с видимым удовольствием расписался. Джордж, который уже стоял позади него, проделал то же самое. В конце концов все расписались на предложенном им пергаменте. Ева почувствовала, как её настроение заметно возрастает. Теперь ей оставалось только с нетерпением ожидать этих занятий.
— Можно идти? — спросила она у Гарри. Он кивнул ей в ответ. Слизеринка улыбнулась. — Молодцы, — похвалила она троицу.
— Ну что же, — весело сказал Фред. — Нам с Джорджем и Ли нужно приобрести некоторые предметы, так что до встречи!
Четверо вновь покинули трактир вместе. Выйдя на улицу, блондинка с радостью для себя отметила, что на улице стало чуть теплее. Хотя, возможно, дело было вовсе не в погоде.
— Ты как, с нами? — поинтересовался Фред, обратившись к ней. Та подняла на него глаза.
— Да нет, спасибо, я обратно пойду, — ответила она, улыбнувшись. Попрощавшись с братьями и Джорданом, слизеринка накинула шарф на голову и направилась в сторону Хогвартса.
— Просыпайся, солнышко! — насмешливым полушепотом пропел кто-то над ухом.
Ева моментально распахнула глаза, осознавая, что эти слова уже не часть сна, что сказаны они были в реальности, и странная тяжесть, которую она ощущала, тоже была реальна. В нескольких сантиметрах от нее было лицо Аяно, в глазах которой плясали озорные огоньки. Блондинка тут же попыталась сесть в постели, но ей потребовалось несколько секунд на осознание того, что японка лежит сверху, упираясь руками в края койки.
— Ты что такое делаешь? — хрипло и слегка напугано выдохнула Хейг, с усердием садясь в постели. Нелепость этой ситуации просто шокировала сонное сознание слизеринки.
Кавагучи рассмеялась, наблюдая за нелепым видом сокурсницы.
— С пятнадцатилетием, мелкая! — сказала она, подавив смех.
И Ева окончательно проснулась. Прошлый вечер она с нетерпением ждала своего праздника, но никак не ожидала, что под утро ее разбудят подобным образом.
— Фух! — выдохнула блондинка, облегченно рассмеявшись. Откинув одеяло, она спустила ноги с кровати. — Больше так никогда не делай!
Кавагучи хмыкнула.
— Надо же, какая ты стеснительная! — фыркнула она, ухмыльнувшись. — А улов у тебя в этом году что надо, не считаешь?
Хейг взглянула на прикроватную тумбу, на которой лежало несколько подарков. Настроение слизеринки сразу же поднялось, и она принялась распаковывать их.
— Вообще, что это за особое отношение такое, интересно знать — проговорила Аяно, наблюдая за соседкой по комнате. — Всех нормальных детей отправляют к Хогвартс в одиннадцать, а тебя — в десять.
Ева слабо улыбнулась.
— Ну, в некоторых вещах меня не посчитаешь таким уж обычным ребенком, не так ли?
Тень улыбки испарилась с лица японки.
От Аяно она получила набор по уходу за кожей, который японке прислала мама из её родины — Японии; близнецы Уизли подарили Еве небольшую коробку с их Забастовочными завтраками, уверяя, что товар абсолютно безвреден и проверен на них самих, плюс колдографию их троих к коробке; Гарри, Гермиона и Рон объединились с подарком и преподнесли пачку новеньких и самых разных перьев для письма, а Оливер прислал огромное сочинение с поздравлениями, треть которого была заполнена страстными рассказами о его успехах в команде, и к письму прилагалась футболка с названием его команды по квиддичу. Ева была несказанно рада!
Следующий подарок был от Оджи. Это был маленький сверток пергаментной бумаги, который помещался на ладони, и к нему прилагалось письмо, которое Хейг открыла первым делом:
«Эта вещь очень дорога мне. Когда-то она принадлежала дорогому мне человеку, но теперь я хочу, чтобы она была у тебя. Вы с ним очень похожи. С днём рождения, Ева!»
Сгорая от любопытства, девушка развернула сверток и увидела некое украшение. Взяв за цепочку, она принялась рассматривать подарок. Цепка была тонкая, серебро кое-где почернело от времени. Подвеска была в форме маленького петушка и тоже слегка почернела.
— Петух? — Сидящая рядом Аяно вскинула брови. — Странно.
— А, по-моему, здорово! — задумчиво произнесла Ева, внимательно разглядывая подвеску. — Её бы только почистить.
Несколько произнесенных заклинаний, и украшение стало выглядеть чище.
— Ла-адно, на рождественские каникулы бабушка почистит его намного лучше, — заключила Ева и надела подвеску на шею.
Последний подарок, лежащий на тумбе, несказанно удивил слизеринку.
— Ну надо же, — пробормотала блондинка, и её лицо вытянулось. — Шинсуке!
— Кто-о? — Лицо Аяно сразу же повернулось почти на сто восемьдесят градусов в сторону Хейг, когда она услышала японское имя.
— Огури Шинсуке, это мой бывший молодой человек, — пояснила Ева, вертя в руках подарочную коробочку. — Он из Дурмстранга, мы познакомились в прошлом году, когда у нас был Турнир Трёх Волшебников. Неужели ты забыла его?
— Как-то упустила. Он что, японец? — с любопытством спросила Кавагучи, и блондинка кивнула. — В Дурмстранге ведь болгары и русские учатся, чего это его так далеко занесло?
— Тебя-то занесло еще дальше, — усмехнулась Ева, посмотрев на приятельницу. — Вы оба могли бы поступить в Махоутокоро, но он сказал, что если бы он поступил туда, то навсегда остался бы в Японии.
— Я тоже собиралась туда, но когда пришло письмо из Хогвартса, мама настояла на том, чтобы меня отправили сюда. Она же британка, сама тут училась.
— Забавно! — заметила Ева, улыбнувшись.
От Шинсуке она получила в подарок книгу. И когда она отложила её в сторону, была немало удивлена. Неужели бабушка забыла о ней на этот раз?
— Ты не собираешься распечатать его? — увидев недоуменный взгляд слизеринки, поинтересовались Аяно, указывая пальцем за тумбочку. Блондинка тут же успокоилась и встала с кровати за последним подарком. Но когда она заглянула за тумбу — просто оторопела.
— Я, конечно, все понимаю, — тихо пробормотала она, опускаясь за подарком, — но этого точно не понимаю.
Аяно хмыкнула ее заключению, а Ева выпрямилась, держа в руках достаточно большую коробку цилиндрической формы. В этот раз бабушка превзошла себя! Слизеринка опустила подарок на кровать и принялась его распечатывать.
Закончив с оберткой, Хейг сняла крышку и замерла. Кавагучи с любопытством заглянула внутрь.
В коробке она увидела незнакомый для неё прибор, отделанный гладким и тёмным полированным покрытием. На сотнях разных кнопок были выгравированы буквы и цифры.
— Что это такое? — спросила девушка, подняв глаза на Еву, которая кончиками пальцев завороженно проводила по кнопкам.
— Только не вздумай реветь! — приказала японка. — Так зачем она нужна?
— Это магловская вещь. — Ева шмыгнула носом и выпрямилась. — Они сконструировали её для того, чтобы набирать текст нажатием на клавиши. Так я могу набирать текст на листе.
— Не легче ли было подарить тебе волшебное перо, чтобы ты могла говорить вслух, а оно само писало за тебя? — только сказала Кавагучи.
— Набирать текст магловским способом интереснее и увлекательнее.
Аяно изогнула бровь, еще раз оценивающе посмотрев на печатную машинку.
— О, да! Я охотно верю тебе!
Хейг не обратила внимание на её сарказм, а та, вскочив с кровати, направилась в ванную комнату.
Блондинка взглянула на небольшие часы, стоящие на ее тумбочке. Половина седьмого. Ложиться спать уже было бессмысленно. Девушка заправила кровать, убрала некоторые подарки в тумбу и вновь поставила перед собой коробку с подарком от бабушки. Сняв крышку, она вновь восхищенно осмотрела пишущую машинку.
Чуткая бабушка всегда знала, как сильно Ева мечтала о том, чтобы написать что-то своё, выпустить в свет какую-нибудь жутко интересную книгу. Это желание появилось еще в детстве и постепенно перерастало в более сильное влечение к литературе в целом. Пожилая женщина дома часто ругалась из-за чернильных пятен в гостиной, в кухне и даже на чердаке их небольшого домика. Девушке приходилось писать свои небольшие рассказы вручную.
Хейг даже мечтала о недорогом магловском компьютере в своей комнате, но бабушка категорически отказывалась покупать его. Пишущие машинки стали выходить из моды, но сейчас, глядя на аппарат, Ева была в восторге, и ей казалось, что никакой компьютер не составил бы конкуренции этому подарку.
Слизеринка достала из коробки письмо. В нём бабушка тепло поздравляла внучку и просила, чтобы девушка не забывала учить уроки прежде, чем садиться за написание.
Аяно вышла из душа, и Хейг, вновь закрыв коробку, поставила ее под кровать, боясь, что кто-то случайно найдёт ее.
— Да от кого ты прячешь её? — фыркнула Кавагучи, увидев сокурсницу, сидящую на четвереньках. — Иди уже тоже в душ!
— Сейча-ас! — отозвалась Ева.
***
День проходил, как по маслу. Никто из слизеринцев и не вспомнил о том, что у Евы сегодня, шестнадцатого октября, день рождения, но это не расстраивало блондинку. Предобеденная история магии не могла сегодня занять разум девушки. Подперев рукой подбородок, она смотрела в окно, из которого в полную силу солнце сбрасывало лучи света на учеников, и по неизвестной причине улыбалась. Драко, сидящий за соседней партой, взглянул на нее. Внутри что-то кольнуло, щелкнуло, и он уже не мог так легко отвести взгляда от Хейг. Сегодня она казалась ему какой-то необычно светлой. Сегодня она не казалась ему такой уж замкнутой и отдаленной от всех.
Поймав себя на мысли, что он глупо уставился на неё, он тут же повернул голову в сторону профессора Бинса, пытаясь сконцентрироваться на слушании урока. Бесполезно.
***
Первые три урока закончились, наступило время ужина. После обеда Ева встретилась с близнецами, Гарри, Роном и Гермионой. Гриффиндорцы повторно поздравили её, и это не могло не наложить еще один светлый отпечаток на настроение блондинки. Было весело, как никогда! Пятнадцать минут, которые друзья смогли выкроить в перерыве между обеденным временем и уроками, были невероятными! И даже Малфой, заметивший эту компанию, не подумал иначе. Разозлившись на самого себя, он круто развернулся и направился в класс трансфигурации, на спаренный урок с пуффендуйцами. Сам не зная почему, но он отгородился от своих «телохранителей», Пэнси и прочих слизеринцев и оказался один за второй партой. Класс потихоньку наполнялся учениками. Драко успокоился и уже пожалел, что остался в одиночестве. Надменно дав понять Паркинсон, что не против её общества, Малфой не заметил, как появилась Ева и села позади него.
Блондинка, обнаружив перед собой блондина, как-то внутренне сжалась. Ей даже показалось, что стало слегка жарко. На неё накатила странная волна чувств, и девушка не могла понять, хорошо ей от этой волны или же плохо.
Этот урок для неё прошел как-то беспокойно. Она то и дело отвлекалась, не могла сосредоточиться. Одно дело, когда она не могла слушать профессора Бинса — другое дело, когда она совершенно не могла понять того, о чем на уроке рассказывает профессор МакГонагалл. Она все смотрела на широкие плечи, на изящную шею и светлые волосы, зачесанные назад. И это её напрягало.
Со звонком Ева рассеянно покидала вещи в сумку и выскочила из кабинета одна из первых. Эта ситуация сильно напомнила урок зельеварения, который блондинка провела за одной партой с Малфоем.
«Выходит, все дело в нём? — подумала она. — Ну, этого мне еще не хватало!»
Так и не определившись с ответом на свой вопрос, она дошла до аудитории, в котором проходил урок по защите от Темных искусств. Двери кабинета были открыты, и Хейг зашла внутрь первая. Разместившись за предпоследней партой, блондинка удрученно достала учебник, ожидая теперь нелюбимый школьный предмет. Не успела она покинуть класс и отправится в путешествие по своему сознанию, как вдруг её окликнул надменный голос:
— Эй!
Блондинка оторвала подбородок от ладони и повернула голову, встретившись со знакомым высокомерным взглядом. Правда, сегодня он на секунду показался ей чуть более необычным.
— Что? — тупо спросила девушка, опустив взгляд на свой пергамент, который слизеринец держал в руках.
— Следи за своими вещами, Хейг, — приподняв подбородок, отчеканил он. Ева забрала свою вещь.
— Спасибо, — сказала она, и Малфой ухмыльнулся ей в ответ.
Знакомый ураган чувств обуревал её. Слизеринец уже удалился, а она просто смотрела ему вслед, совершенно удивляясь тому, что вообще может испытывать хоть какие-то чувства по отношению к нему, однако быстро очнулась. Спрятав свиток пергамента по трансфигурации в сумку, она услышала звонок на урок и стук невысоких каблуков о кафель, предвещающий о том, что наихудший учитель в Хогвартсе скоро появится в классе.
— Это становится просто невыносимым, — вздохнула Аяно, оторвавшись от учебника по защите от Темных искусств. — Никаких заклинаний, практики — сплошной текст! Почти так же скучно, как и на истории Магии. Идиотизм!
Ева подняла глаза на сокурсницу, моментально вспоминая об Отряде Дамблдора. Не так давно Гарри нашел место для занятий их небольшой группы. Место, где они занимались, было для блондинки довольно загадочным, ведь она ничего раньше не знала о Выручай-комнате.
— К черту эту защиту от Темных искусств! — фыркнула японка, небрежно откладывая несчастный учебник в сторону. — Вот знал бы мой отец, что эта жаба тут устроила…
— Ты говоришь прямо как Малфой, — улыбнулась Хейг, не отрывая взгляда от своего учебника. Кавагучи одарила ее недовольным взглядом.
— И кто это еще говорит? — заметила Аяно, скрестив руки на груди. — Ты, слизеринка, которая якшается с гриффиндорцами…
— Это действительно отвратительно, не правда ли? — раздался надменный голос прямо над ухом блондинки, и та вздрогнула от неожиданности. Поняв, что голос принадлежит Драко, Ева почувствовала невыносимый жар в области шеи и желание исчезнуть из этого черного лакированного кресла, в котором она сидела.
— Ты как всегда появляешься не вовремя, — сказала она, не поворачиваясь к парню и тупо глядя в учебник, пытаясь безуспешно продолжить читать.
— Это общая гостиная, Хейг, — усмехнувшись, сказал Малфой. — Но сегодня мне не до тебя, у меня важные дела.
Слизеринец ухмыльнулся и покинул гостиную факультета. Японка проводила его взглядом и с задумчивым выражением лица повернула голову к своей приятельнице, которая все еще смотрела в учебник.
— Ты как-то странно себя с ним ведешь, — сказала вдруг Аяно, прищурившись и подперев рукой подбородок. — Все нормально?
Блондинка оторвала взгляд от учебника и посмотрела на Кавагучи.
— Что странного-то? Так же, как и обычно, — пожала она плечами. — Раздражает, бесит, надоедает. С каждым днем все больше и больше.
— Бесит, разве? — Брови Аяно поползли вверх. — Мне кажется, что он наоборот начинает тебе нравиться.
Ева поморщилась от её слов.
— Это еще не хватало! — сказала она, вперив взгляд в учебник. — Тебе кажется!
— Ну да, конечно! — хихикнула брюнетка, взяв со стола свой учебник по защите от Темных искусств. — Всего лишь кажется!
Хейг проигнорировала её сарказм, предпочитая промолчать, и углубилась в чтение параграфа. Когда она уже начала что-то соображать, почувствовала нечто теплое в кармане мантии. Блондинка быстро сообразила, что это фальшивый галеон ОД, сообщающий о времени проведения следующего занятия.
Слизеринка закрыла книгу и встала с кресла. Аяно подняла голову.
— Я пойду в спальню, — сообщила Ева, на что японка коротко кивнула и вновь опустила голову к страницам.
Захватив собственный учебник, Хейг быстро поднялась по лестнице в спальню. Сев там на свою кровать, Ева достала свой фальшивый галеон и пригляделась к новой дате, появившейся совсем недавно.
«Уже завтра»
С улыбкой спрятав галеон ОД, блондинка откинулась на спину, упав на кровать. Некоторое время она лежала так, глядя в потолок. Затем вдруг ей пришла в голову хорошая мысль. Встав с кровати, она опустилась рядом с ней на колени. Пишущая машинка все еще стояла там, где ей и положено было стоять. Ева протянула руки и вытащила её. Достав из подарочной коробки, девушка взяла аппарат в руки и поставила на ближайший письменный стол, а сама села на стул.
Наконец, она решила написать что-то свое.
***
Слизеринка тратила лист за листом, однако это были лишь бессмысленные, никак не связанные между собой обрывки идей, которые возникали у неё в голове. Полноценной работы не получалось. В конце концов, это занятие начало угнетать Еву. Она подперла голову рукой, размышляя о совершенно новом сюжете. Но никаких идей в голову не шло.
— Чем это ты там занимаешься? — спросила Аяно, появившись в спальне.
Хейг убрала руку от лица и посмотрела на японку.
— Я придумываю сюжет для рассказа, — вздохнув, ответила она. — Но что-то я немного бездарность. А может, и не немного.
— Ой, ты это брось! Выйди на улицу и проветрись, — фыркнула Кавагучи, садясь на свою кровать. — Будешь так сидеть — ничего не придумаешь!
Ева задумалась над советом сокурсницы.
— В этом что-то есть, — сказала блондинка, поднявшись из-за стола. — Пойду, прогуляюсь.
— Иди уже! — зевнула японка.
Хейг оделась потеплее, взяла свою черную записную книгу и направилась прочь из спальни.
***
Малфой шел по сугробам, чувствуя, как зимний холод проникает сквозь его верхнюю одежду. Зима стремительно захватывала первенство, не давая теплой погоде и мысли для появления в ближайшее время. Холодное время года Драко не очень любил, как и присущую ей низкую температуру воздуха, а потому его настроение было подпорчено, и он желал как можно скорее оказаться в своей гостиной. Позади слизеринца шли его «телохранители». Хруст от соприкосновения лапищ Крэбба и Гойла был просто чудовищным.
Но он резко прекратился.
— Это что? — пробормотал Гойл, замерев на месте. Малфой раздраженно выдохнул и развернулся.
— Что там у тебя? — спросил он и вдруг взглянул вниз. Нога Грегори возвышалась над чем-то черным, прямоугольной формы.
Глаза Драко загорелись, и он даже позабыл о холоде. Парень поднял неизвестный предмет, который оказался чьим-то потерянным дневником.
— Забавно, — с интересом проговорил слизеринец, разглядывая находку. Дневник был в хорошем состоянии, однако больше половины страниц были исписаны красивым и ровным почерком.
Нахально улыбнувшись, Малфой сунул книжицу во внутренний карман своего пальто, и троица направилась в замок.
***
Вечером, когда все его однокурсники уже ушли спать, Драко один сел в своей гостиной, поближе к камину, и достал из своей сумки чужой дневник.
Он принялся его разглядывать. На форзаце не было никаких лишних записей, по которым можно было бы определить хозяина. Тогда Малфой пролистал несколько страниц, пока вдруг мельком не заметил собственную фамилию. Парень тут же пролистал назад и, действительно увидев свою фамилию, принялся читать.
«У него очень красивые руки. Бледные, с тонкими и длинными пальцами. Он мог бы играть на фортепиано, не будь такой занозой и таким гадом. Чистокровный нытик Малфой. С красивыми руками. Но это не единственное открытие. Оказывается, Снейп ставит ему «превосходно» не просто так. Завышает, естественно, но способности у Малфоя явно есть. Что со мной происходило в тот день, я не знаю. Мне было сложно даже правильно рассчитать цветки аконита…»
«Хейг», — тут же догадался Драко, чувствуя, как сердце начинает отбивать быстрый ритм. Парень расплылся в улыбке от мысли, что теперь может прочесть все самые сокровенные мысли девушки.
«Красивые руки, значит? Ну ты попала, Хейг!»
Не спуская улыбки с лица, блондин перевернул страницы, принявшись читать с самого начала.
«Это пятое июля. Летние каникулы. Скоро наступит мой пятый курс, а я чувствую себя так, будто я старушка, которая желает только успокоения до конца жизни. Я чувствую, будто умерла еще тогда, вместе с ними. У меня есть несколько друзей и бабушка, но я все же чувствую себя одиноко как никогда. Меня тянет туда, к моему поселению, и это невыносимо. Мое сердце разорвалось тогда, когда я только оказалась там. Одна моя половина тут, в Британии, а другая сожжена дотла, и пепел унесен горячим ветром Африки. Мне снова это приснилось. Охваченная огнем неотъемлемая её часть. Крики… Мольбы о помощи. И я, глядящая на это со стороны. Как всегда беспомощная. Я не хотела их смерти, но я ничего не могла сделать там, когда эти уроды сожгли деревню дотла. Я видела их там… В который раз мне это снится? Они убили их всех. Убивая, они ржали диким хохотом. Они самые безумные Пожиратели смерти из всех хотя бы потому, что находят другие заклинания помимо «Круцио», которые могут приносить боль другим людям. Хотя нужно еще проверить, кто из них безумнее — мой папаша или убийцы моих друзей. И я знаю, как их зовут. Я запомню эти имена на всю жизнь. Редсеб и Иизакки Маллиган. Братья-близнецы, уничтожившие одно из коренных поселений Африки. Братья, ненависть к которым отравляет меня многие годы. Я до сих пор не могу понять, почему они там оказались. Почему прибыли из Британии именно туда и уничтожили это маленькое поселение? Чем оно им не понравилось? Чем не угодило? Не потому ли, что там были мы с бабушкой? Я до сих пор не могу найти ответ на этот вопрос, но почти уверенна, что это из-за меня. Только признаться в этом сама себе не могу. Потому что мне страшно.
Эйодел, Джикони, Сифо, Ониекачукву, Иму, Мневай, Асида, Болэйд, Таффари, Рефилв, Олууосеий, Буджьюн, Мазози, Гвандоя… Я помню всех вас. Всех до единого. Все вы по-прежнему нужны мне, как никогда…»
Драко резко закрыл чужой дневник, выдохнув. Некоторое время он бессмысленно глядел перед собой, прокручивая в голове строчки. Слизеринец опустил глаза к камину, где языки пламени неспешно пожирали поленья. Ему будто бы и самому в огне показалось что-то отвратительное и ужасное.
Он не ожидал прочитать ничего подобного. Малфой думал, что увидит в дневнике Евы обычные подростковые проблемы, может быть, узнает имя человека, в которого она тайно влюблена, чтобы потом об этом рассказать всем, или же какую-нибудь личную сокровенную тайну.
Да, он увидел её. Но не ожидал ничего подобного…
Почему Африка? Как её занесло туда? Как там оказались близнецы Маллиган, которых сам Драко видел не раз? И что там вообще произошло?
Малфоя раздирало любопытство. Он взглянул на дневник сокурсницы, который сейчас держал в руках. Теперь он смотрел на него иначе.
Быть может, тут он сможет найти ответы на свои вопросы?
Парень вновь раскрыл книжку на нужной ему странице и с головой ушел в чтение.
— Ту, в которой ты вечно что-то пишешь? Нет, не видела. А что?
— Вот же чёрт! Кажется, я её потеряла. Не могу найти. – Ева была обеспокоена и взволнована.
— Ты же брала её вчера на улицу, — припомнила японка, разглаживая свою школьную мантию. — Может, на улице оставила?
Хейг выпрямилась, задумчиво глядя перед собой. Она помнила, что брала дневник с собой, когда уходила на прогулку, но также она точно помнила, что клала его во внутренний карман пальто. Слизеринка повернула голову и посмотрела в окно. Ночью выпало достаточно много снега, и даже сейчас за окном была легкая метель.
— Скажи профессору Трелони, что мне стало плохо, и я ушла в больничное крыло, — тихо сказала блондинка, все еще задумчиво глядя в окно.
— С ума сошла? — фыркнула Кавагучи, повернувшись к сокурснице. — Если тебя там кто-то увидит — получишь по полной программе!
Ева повернулась к Аяно, серьезно посмотрев на неё.
— Пусть накажут, но я должна найти мой дневник, — возразила она.
Хейг, не желая слушать ответа на свои слова, принялась натягивать вместо школьной мантии теплый свитер.
***
Вырвавшись из стен могучего замка, Ева почувствовала, как ледяной ветер обволакивает её лицо. Девушка зажмурилась от неприятного ощущения. Сотни ледяных игл будто бы разом вонзились в кожу. На улице было действительно холодно. Блондинка дошла до занесенной снегом тропинки, по которой вчера возвращалась. Дрожащими руками она вытащила волшебную палочку и направила её к образовавшейся снежной поляне:
— Акцио, — четко произнесла она, все еще щурясь от ветра.
Но ничего не происходило.
Слизеринка попыталась произнести заклинание еще раз, однако ничего не менялось. Только потом Ева с ужасом вспомнила, как сама же накладывала на свой дневник контрзаклятие от Манящих чар, дабы Ричи с подружками вдруг не покусилась на её вещи.
Иронично хмыкнув, блондинка запрятала свою волшебную палочку, после чего нагнулась и принялась быстро разгребать снег руками. Свои перчатки она в спешке забыла, поэтому руки очень быстро замерзали. Ева про себя выругалась, ведь она, как человек, играющий на скрипке, должна особенно заботиться о руках. Но выбора у неё, похоже, не было. Как и времени.
***
— С тобой одна возня, всегда ты так! — раздраженно выдохнула Аяно, ведя под руку блондинку.
— Отцепись от меня! — фыркнула та, шмыгнув носом. — Если со мной одни проблемы, так не заботься обо мне и оставь меня в покое! Я в состоянии идти сама!
— Радуйся, что тебя там никто не заметил! – шикнула японка, по-прежнему волоча приятельницу в больничное крыло. — Трелони идиотка, ей соврать не составило большого труда. Зато профессор Снейп — это тебе не шутки! Он мне не поверил, я почти уверена!
— Черт с ним, с этим Снейпом, — выдохнула Ева. — Главное сейчас — не заболеть.
— Это тебе «черт с ним», а если твой обман раскроется, то и мне влетит за вранье, — шикнула Аяно у самых дверей больничного крыла. — А я оставаться после занятий не хочу, знаешь ли.
— Да никто тебя и не оставит после занятий. — Блондинка вырвала свою руку из хватки Кавагучи. — На обед иди, а то опоздаешь! — С этими словами Ева зашла внутрь кабинета. Аяно раздраженно выдохнула и, развернувшись, направилась прочь.
***
— Извините, профессор, — раздалось вдруг в дверях кабинета. Ученики как на зов повернули головы в сторону двери и увидели Еву. — Я была в больничном крыле. Можно мне зайти?
— Заходите, мисс Хейг, — проговорил профессор Флитвик. — Но впредь больше не опаздывайте, иначе я буду вынужден снять с Вас баллы.
— Да, сэр.
Малфой, не отрываясь, проводил взглядом свою сокурсницу, выглядящую достаточно болезненно. Ева, почти ни на кого не глядя, прошла между партами и присоединилась к Гермионе. Сегодня была пара спаренных уроков Заклинаний вместе с гриффиндорцами.
Драко вспоминал сотни написанных слов, которые прочно засели у него в голове. После той первой записи в своем дневнике блондинка старалась не упоминать о случившемся в Африке, поэтому он не нашел больше никакой информации, хотя периодически в записях всплывали имена близнецов Маллиган, которых она, судя по всему, наполовину боялась и наполовину ненавидела всем сердцем. Слизеринец не знал, впрочем, какую еще информацию он хотел бы узнать о том дне, ведь его семья была знакома с братьями. Блондин помнил, как два молодых парня хвалились им с отцом, что истребили небольшое коренное поселение Африки. Тогда они были особенно горды своей работой.
Качнув головой в сторону и отведя взгляд от Евы, Малфой взял перо в руки и поднял глаза на профессора. Краем глаза он заметил, что на него смотрит его однокурсница Кавагучи. Парень намеренно повернул голову в её сторону, но японка не отводила глаз, а продолжала смотреть на него как-то по-особенному. Слизеринец напрягся, но девушка сама же перевела взгляд на преподавателя.
Спустя некоторое время прозвенел звонок. Профессор Флитвик дал своим ученикам домашнее задание, и они начали собираться на последний урок. У слизеринцев осталась защита от Темных искусств.
Малфой поднялся со своего места, сложил учебник, тетрадь и перо в сумку. Неизвестно почему, он пересчитал свои книги, дабы удостоверится, что дневник Хейг на месте.
Но парня будто током ударило.
Дневника в сумке не было.
Драко не поверил собственным глазам. Замерев на месте, он вновь принялся рыться в сумке, перебирая учебники и тетради. Но книжица как сквозь землю провалилась: ее будто бы вообще и не было.
Слизеринец был ошеломлен и в некоторой степени взволнован. Мог ли он сам потерять дневник, или же кто-то додумался рыться в его сумке?
Драко вовремя вспомнил про последний урок и быстро кинулся прочь из кабинета. На защиту от Темных искусств он успел впритык. Только он оказался за порогом класса, тут же прозвенел звонок, говорящий о том, что урок начался. Малфой сел рядом с Пэнси, которая была только рада его присутствию.
Когда же урок закончился, первой, кто покинул класс, была Ева. Она буквально вылетела из кабинета, даже не успев убрать в сумку перо с тетрадью, а делая это на ходу. Драко проводил её взглядом, а затем вновь наткнулся на Аяно, которая стояла рядом с ним, скрестив руки на груди, и выжидающе глядела на него.
— Что тебе от меня нужно? — спросил тот, укладывая учебник в сумку, при этом надменно улыбаясь.
— Поговорить, — без тени улыбки сообщила японка, не спуская с него глаз. Боковым зрением она видела, каким ревностным взглядом одарила её Паркинсон.
— Неужели? — хмыкнул парень, однако внутренне напрягся. — Прости, но мне сегодня не до свиданий.
— Я всё Еве расскажу, если ты сейчас же не поговоришь со мной, — сказала Кавагучи, чуть наклонив голову вбок.
Слизеринец застегнул сумку и посмотрел на свою сокурсницу. Выглядела она более чем уверенно и серьезно.
— Не знаю, чего ты там собралась рассказывать, но так уж и быть, давай поговорим, — ухмыльнулся Драко и направился прочь из класса. Пэнси и Аяно направились следом за ним. — Оставь нас, — обратился он к Паркинсон. Девушка недовольно надулась, одарила японку неприязненным взглядом и, резко развернувшись, гордым топотом направилась прочь.
— Так, что ты там хотела мне сказать? — намеренно безразличным тоном спросил он, оторвав взгляд от уходящей сокурсницы.
— Отдай мне дневник Евы, — просто сказала Кавагучи, стоя ровно и прямо.
Блондин перевел на неё взгляд и прищурился, думая про себя, как она вообще могла узнать о том, что он был у него все это время.
— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — сказал он, нахально улыбаясь. — У меня нет никакого дневника.
— Не правда, — возразила девушка. — Я видела его сегодня у тебя в руках. Ты читал его рано утром, а потом положил в сумку.
Малфой улыбнулся и вдруг неожиданно протянул свой портфель девушке. Аяно застопорилась, отступив немного от неожиданности, а затем подняла на блондина глубокий взгляд карих глаз.
— Смотри сама, у меня нет никакого дневника, — сказал тот, все еще держа сумку в руках.
Вопреки его ожиданиям, Кавагучи взяла портфель и раскрыла, осмотрев содержимое. Удостоверившись, что дневника Хейг там действительно нет, она раздраженно вернула Драко вещь.
— Ты как обычно в своем репертуаре! — раздраженно выговорила она. — Плетешь какие-то интриги против всех. Только ты сразу согласился поговорить со мной, как только я упомянула ее имя.
— Ну, я же должен был удостовериться в том, что ты ничего лишнего не скажешь ей, — с самодовольной улыбкой сказал Малфой.
Аяно прищурилась.
— А тебя, значит, волнует, что она о тебе думает, да?
Драко хитро улыбнулся.
— Как знать, как знать. Можешь поделиться этим со мной, а там посмотрим.
— Можно подумать, мне заняться больше нечем, — сказала Кавагучи. — Вот только, если она узнает, что дневник был у тебя, она тебя порвет в клочья.
С этими словами слизеринка развернулась и ушла прочь. Блондин остался стоять на месте, глядя вслед этой маленькой и хрупкой девушке, какой она была. В его голове промелькнула мысль, что она даже чем-то похожа на Хейг.
Драко повесил сумку на плечо и направился в гостиную своего факультета, погрузившись при этом в мысли. Теперь он часто наблюдал за этими двумя подругами. За Евой и Аяно. Они и раньше казались ему какими-то особенными, выделяющимися из всего слизеринского строя, только должного внимания он им не уделял. Конечно, больше всего выделялась Хейг со своим открытым отношением к чистоте крови, но Кавагучи была тоже не так проста. Японка, сменившая по завистливым рассказам Пэнси множество ухажеров, достаточно прохладно относилась к нечистокровным волшебникам, хоть это и не выражалось в открытой ненависти к ним. Однако она, как опять же Малфой слышал от различных сокурсников, постоянно пытается защитить Еву от различных напастей. Как и сейчас, когда пришла за её дневником. Только сама Хейг, похоже, не воспринимает их общение как крепкую и настоящую дружбу.
Но что тогда может связывать этих двоих? Сама Аяно? Или же нечто другое? У Драко по этому поводу складывалось ощущение, что эти двое скрывают между собой нечто связывающее их друг с другом. И Малфою было отчасти интересно, что это.
Однако сейчас ему было куда больше интересно то, что случилось с дневником Евы. Парень и представить не мог, куда он мог запропаститься. Поэтому для начала он решил вернуться в гостиную и там подумать над этим как следует.
— Ну так что, ты что-нибудь нашла? — поинтересовалась Аяно, когда Ева зашла в их спальню уже вечером. Промокшая от растаявшего снега, с красным носом и красными щеками от холода.
— Ничего я не нашла, — зло и устало выдохнула блондинка, упав на кровать. — Наверное, теперь я его и не найду. Или он где-то в сугробах испортится, или его кто-то стащил.
Кавагучи поджала губы, отведя взгляд от сокурсницы.
— Неужели там было что-то очень серьезное?
— Было и очень много, — ответила Хейг. — Меньше всего мне бы хотелось, чтобы кто-то копался в моих мыслях и чувствах. — Надеюсь, про меня ты не упоминала? — Японка многозначительно посмотрела на слизеринку.
— Если ты о нашем милом знакомстве, то о нем в этом дневнике я ни слова не писала, — вздохнув, сказала та и повернулась на другой бок. — Прости, но я сейчас совершенно не хочу разговаривать.
— Хорошо, — вздохнула брюнетка и, поднявшись с кровати, направилась прочь из спальни.
А блондинка осталась наедине с собой и невероятно неприятным чувством, будто её вывернули наизнанку и рассмотрели внутренности. Это было невероятно противно и гадко. Её беспокоила не только самая первая запись в дневнике, но и те, в которых она упоминала отца, точнее, одно единственное воспоминание, которое было связанно с ним.
***
Недовольный Драко сел в кресло, вальяжно закинув ногу на ногу. Крэбб и Гойл, сидящие в соседних рядом с ними креслах, переглянулись.
— Какой-то идиот додумался рыться в моей сумке, — недовольно сообщил блондин, даже не глядя на своих «телохранителей».
Те вновь переглянулись, не зная, видимо, что сказать на такое заявление «другу». Но в этот момент перед Малфоем появилась Пэнси, которая, только зайдя в гостиную, сразу же кинулась к нему. Девушка села на подлокотник рядом и криво улыбнулась.
— О чем ты говорил с этой Кавагучи? — в лоб спросила она, сверкнув глазами.
— Вы, кажется, подружки, нет? — почувствовав недружелюбный тон, спросил в обратную Драко, совершенно не желая отвечать на вопрос Паркинсон.
— Какая она мне подруга? — удивленно хлопая глазами, переспросила девушка. — Кавагучи вечно с Хейг носится, а до меня ей и дела нет.
Этими словами она явно пыталась не только настроить Малфоя против японки, а заодно еще и надавить на жалость.
Драко хмыкнул.
— Она уж лучше того недоумка, который додумался лазить по моим вещам. — С его стороны это прозвучало высокомерно.
Пэнси тут же всполошилась.
— Лазить по твоим вещам? — испуганно переспросила она. — У тебя кто-то что-то украл?
— Дневник, который я нашел на улице, его у меня украли. А этот дневник принадлежит дорогому мне человеку, и если он узнает, что кто-то взял его вещь, виновнику влетит.
Малфой краем глаза глядел на Паркинсон, чей взгляд был каким-то нервным. Парень отчетливо увидел на её лице беспокойство и, что самое несвойственное в данной ситуации, — разочарование.
— Не знаешь ли ты, кто бы это мог быть? — поинтересовался парень.
— Откуда я знаю? — недовольно воскликнула слизеринка. — Какое мне дело до каких-то там дневников?
С этими словами она поднялась с кресла и гордо удалилась в спальню. Драко проводил её взглядом, задумавшись.
У него изначально не было оснований подозревать свою «подругу» в краже. Он просто ради интереса решил проверить её, но как оказалось, с первого же раза попал в цель. Даже если Пэнси сама и не крала дневник Евы, то точно что-то знала об этом. Малфой был уверен. Завтра он собирался непременно попробовать узнать что-либо у сокурсницы.
Но на следующий день все было совсем не так, как он себе представлял. Паркинсон, понявшая, что слизеринец начал её подозревать в краже, избегала своего «любимого» как только могла. Со звонком она тут же выбегала из аудитории как ошпаренная. Драко начинал подозревать её еще больше, однако это ему не сильно помогло, ведь столкнуться с девушкой даже намеренно не получалось.
«Надо же, какая шустрая, — недовольно подумал блондин, под вечер направляясь по безлюдному коридору в сторону своей гостиной. — Всегда была бы такой — пользы было бы намного больше».
Слизеринец завернул за угол, как вдруг услышал нечто странное. Он замер на месте и повернул голову, вернувшись на несколько шагов назад. Ему не послышалось. Он вполне отчетливо слышал какую-то мелодию.
Драко стоял на месте несколько секунд, раздумывая, куда бы ему пойти дальше. Но, недолго думая, повернулся и направился на звук. Ничего подобного он прежде не слышал. Точнее, слышал что-то похожее, но лишь отдаленно. Эта мелодия не прерывалась, была пронзительна до глубины души. В ней чувствовалась энергия и самая настоящая буря эмоций. И она становилась все громче и отчетливее.
Малфой задержался за углом, понимая, что за стеной и есть источник этого звука. Сделав шаг вперед, он вышел из тени и увидел ту, что точно не ожидал увидеть.
Ева, прекратив играть, повернула голову и взглянула на слизеринца, остановившегося в нескольких шагах от неё. Тот всмотрелся в её лицо. Болезненность спала, выглядеть девушка стала намного лучше, но все же слегка встревоженно. — Что? — тупо спросила она, соскользнув с подоконника и сжимая в руках свою скрипку. — Опять что-то не так?
— Я ничего еще не сказал, — спокойно ответил тот, не сдвигаясь с места. — И не должен.
— Обычно ты только и делаешь, что что-то говоришь, — сказала блондинка, вздохнув и отведя взгляд.
Драко ухмыльнулся и, наконец, подошел к сокурснице. Ева тут же взглянула на него.
— Не похоже на тебя, чтобы ты сразу начинала кидаться оскорблениями, — с интересом и неким высокомерием в голосе проговорил он.
— Разве я тебя оскорбила? — спросила та, приподняв брови. — Я всего лишь сказала, как считаю.
— И ты считаешь, что я много разговариваю?
— Много и иногда не по делу, — подтвердила блондинка. — И суешь нос не в свои дела.
Тот задрал подбородок, хмыкнув.
— Да неужели? Когда Ричи решила в очередной раз достать Шоу, мне не показалось, что тогда это дело касалось тебя, — сказал он.
Ева посмотрела на него совершенно иначе. Так, как никогда еще не смотрела. У слизеринца от этого по позвоночнику прошел легкий холодок.
— Я решила вмешаться потому, что мне было жалко её, — совершенно честно сказала девушка. — Причина издевательств над ней состояла лишь в том, что её родители, как вы их называете, «осквернители крови». И только из-за этого они издевались над ней. Им она ничего плохого не сделала, а они решили показать ей свое превосходство. Это несправедливо.
— Какое тебе дело до такой справедливости? — фыркнув, сказал Малфой. — По мне, так они не делали ничего неправильного.
— Вот в этом все вы, — раздраженно выдохнув, сказала блондинка. — Слизеринцы.
— Не будь такой лицемеркой, сестричка, ты ведь и сама учишься с нами, — хмыкнул парень.
— Не называй меня так, — поморщилась Хейг. — По крови я не принадлежу семье Блэков.
— Чокнутых кузин мне еще не хватало! — подтвердил блондин и ухмыльнулся.
— То же самое могу сказать и о тебе, — выдав наподобие ухмылки, ответила та.
Драко закатил глаза и скрестил руки.
— Насчет этой твоей справедливости, — сказал вдруг он, глядя на голую каменную стену. — Даже несмотря на то, что ты заступилась за Шоу тогда, она все равно сбежала, оставив тебя. И ты все еще считаешь, что поступила правильно?
— Думаю, что да, — не медля с ответом, сказала Ева. — Но слизеринцы есть слизеринцы.
— И ты даже не жалеешь?
— Я жалела бы, если бы не заступилась. А так — почти нет.
Все-таки ему было не так-то просто её понять. Понять человека, который имеет настолько не похожие с тобой взгляды, очень сложно. Но от этого Драко она не казалась неинтересной.
Слизеринец обреченно вздохнул, выпрямился и сделал несколько шагов вперед, отойдя подальше от девушки. Она посмотрела ему в спину.
— Хорошо, что мы действительно не родственники, — надменно сказал он и повернулся к ней лицом. Блондинка все так же стояла на месте, обхватив одной рукой плечо, а в другой держа скрипку со смычком. Малфой обратил внимание на её худые и изящные руки.
— Действительно, — хмыкнув, сказала она.
Ухмыльнувшись, парень, расправив плечи, развернулся и направился прочь. Та проводила его взглядом, а когда шаги сокурсника совсем стали не слышны, отложила музыкальный инструмент в сторону, обхватила локти руками и прислонила голову к холодной стене, прикрыв на время глаза. Сердце билось, как сумасшедшее.
— Эй, ты там головой не ударилась? — слегка обеспокоенно поинтересовался Джордж, протягивая Еве руку. Та, вздохнув, схватилась за неё и поднялась на ноги.
— Мог бы и поосторожнее. Я из-за тебя могу окончательно лишиться рассудка.
— От оглушающего заклинания никто еще не сходил с ума, Снежок, — хохотнул Фред, внезапно появившийся неподалеку. Все это время он находился рядом со своей девушкой — Анджелиной.
— С вами вообще все возможно, — фыркнула Хейг, дотрагиваясь рукой до спины, побаливающей от удара о пол.
— О, мы польщены! — важно сказал Фред, кладя руку на сердце одновременно со своим братом. — Нас так еще никто не хвалил, честное слово!
— Кто сказал, что это комплимент? — хмыкнула блондинка и, не удержавшись, улыбнулась.
Лица братьев исказила страдальческая гримаса.
— Вот за это я и ненавижу слизеринцев, Дред, — сказал Джордж, покачав головой.
— Аналогично, Фордж, — согласился Фред.
— Хватит! — фыркнула блондинка, махнув рукой. — Я шучу!
— Как всегда скверно и неудачно, — хмыкнул Джордж, подмигнув.
Слизеринка фыркнула ему в ответ.
— Ну, я думаю, что на сегодня достаточно, — уверенно сказал Гарри, и его «ученики» тут же прекратили произносить заклинания и разом повернули головы на голос. — Полагаю, сегодня было последнее занятие перед рождественскими каникулами, — продолжил он, разглядывая присутствующих. — Тренируйтесь дома по возможности, и, думаю, после каникул мы сможем попробовать что-то посерьезнее. Заклинание Патронуса, например.
В помещении раздался радостный гул, говорящий о том, что все пришедшие очень довольны новостью. Ева была как раз среди счастливцев. Еще с третьего курса она мечтала научиться этому заклинанию.
***
В невероятно хорошем и светлом настроении Хейг спускалась по лестнице в гостиную своего факультета. Занятия в Отряде Дамблдора давали ей уверенность, вдохновляли на чуть ли невероятные поступки. Ей хотелось идти против ненавистной ей Амбридж, против сформировавшихся устоев, которые навязывало Министерство Магии, занявшее совершенно неожиданную позицию в этой начинающейся войне. Но Дамблдор смог предвидеть это — так говорил Гарри в конце четвертого курса. Действительно, невероятный и непревзойденный волшебник.
Ева подошла к двери факультетской гостиной и, назвав пароль, юркнула в открывшуюся дверь. И она бы прошла в свою спальню, однако в гостиной столпились слизеринцы, явно чем-то заинтересованные и озабоченные. Девушка хотела было подойти поближе, но в этот момент ее слух разрезал невероятно знакомый, ужасающий и насмешливый голос. Блондинку схватило полное оцепенение, плавно переходящее в состояние глубокого ужаса.
— Я буду сегодня этим… черт… Ну, как там эти уроды называют тех, кто у них фильмы снимает?!
Но в видеоролике, который неизвестным способом отображался на стене с гербом Слизерина, в ответ неизвестному раздался лишь душераздирающий крик, проникающий в самое сердце Евы. Ужасные воспоминания вспыхнули в ее голове.
— Хе-хе-хе… Гори-гори, слабак, никто тебе не поможет! Эй, Редсеб, я с тобой разговариваю, или с кем?!
— Что тебе от меня надо?
— Как эти дураки называют людей, которые у них там фильмы снимают?
— Режиссеры, Иизакки. Мне надоело повторять это каждый раз.
— Да плевать мне, я что, похож на маглолюбца?! Мерзость! О-о, что у нас тут? Неужели здесь хоть кто-то владеет магией?
Камера показала взору всех присутствующих чернокожего маленького мальчика, держащего в руках ужасно старую и облупленную волшебную палочку. Дрожащими руками он направлял её на «режиссера», и по его грязным щекам текли слезы. В глазах был чистый и животный страх. У Хейг перехватило дыхание от этой картины, и на глазах выступили слезы.
Она хорошо знала этого мальчика… когда-то.
Человек по имени Иизакки в один шаг оказался перед ним и чуть ли не уткнул камеру в его испуганное лицо.
— Как тебя зовут, приятель? А?! — поинтересовался Пожиратель, в голосе которого была настоящая насмешка. — КАК ТВОЕ ИМЯ?! — грозно рявкнул он, и мальчик задрожал.
— Гвандоя, — дрожащим и хрипящим голосом ответил тот.
Иизакки злобно и буквально от души расхохотался.
— Что за имя такое дурацкое? Как-как тебя зовут? А-а, нет, не говори, иначе я просто со смеху сдохну!
Мальчик по имени Гвандоя смотрел на него огромными глазами, полными страха и отчасти даже обиды.
— Ох, какой живой взгляд, как он мне нравится! — с некой лаской в голосе сказал Иизакки. — Ты меня боишься, да… Я люблю детей, они кажутся такими невинными и чистыми. Большие души, чистые сердца, о-о, мне действительно это нравится! У детей чуть ли не кристальный взгляд. И знаешь, приятель, тебе сегодня действительно повезло! Ты можешь навсегда стать свободным от всего этого ужаса… Ты хочешь, чтобы я освободил тебя? Хочешь свободы, парень?!
Гвандоя тяжело задышал, но его взгляд изменился. У него будто открылось второе дыхание от мысли, что он получил шанс на жизнь.
— Свобода или рабство?! — закричал Иизакки.
— Отпустите меня, — тихо и хрипло сказал мальчик.
В камере что-то сверкнуло, и Ева в ужасе вздрогнула, а после задрожала осиновым листом. Из её глаз полились слезы. Оцепеневшими глазами Гвандоя глядел в лицо своего убийцы. Его ножки подкосились, и он замертво упал на землю. Кровь из груди хлынула на горячий песок.
— Прости, приятель, — сказал Иизакки, в голосе которого не было уже ни намека на насмешку. — Ты хотел освободиться, а получить свободу можно только после смерти. Ты сам сделал свой выбор. Хороший мальчик!
Пожиратель вытащил небольшой кинжал из груди мертвого.
— Итак, продолжаем наш маленький фильм! — весело и жизнерадостно продолжил парень. — Эй, Редсеб!
Камера указала на другого, направляющего палочку на невинных людей. Огонь вырывался из этой самой палочки и пожирал все вокруг, казалось бы, одним касанием. Это было Адское пламя, и молодой Пожиратель повелевал им так, будто он был продолжением его руки, его частью тела, его конечностью.
— Редсеб, посмотри на меня, идиот!
Второй оторвал взгляд от людей, которые прямо на его глазах кричали, корчились от невыносимой боли и сгорали заживо. Он посмотрел прямо в камеру. Его лицо было молодо, счастливо и безумно. Смесь всех этих черт на лице вызывало ошеломление.
— Еще раз посмеешь меня отвлечь своими глупостями, отправишься в пекло! — вкрадчиво сказал близнец Маллиган.
— Да я тут фильм снимаю! — возмутился Иизакки, явно не понимающий, что брат говорит с ним на полном серьезе. — Давай, примени какое-нибудь крутое заклинание!
С лица Редсеба пропала всякая веселость. Он направил палочку прямо на камеру, мгновенно посерьезнев в лице. Миг, и её озарила ярчайшая вспышка. Ролик внезапно прервался, и только тогда Хейг смогла выйти из оцепенения. Она осознала, что стоит на месте, впившись ногтями в собственные ладони, и из её глаз безудержно текут слезы.
— Ну что, нравится тебе такое? — послышался со спины блондинки голос, пропитанный радостью от победы, насмешливый и крайне неприятный.
Ева обернулась, глядя на сокурсницу красными от слез глазами. Ричи, победно ухмыляясь, стояла в окружении своих подруг, подбоченившись. Она испепеляла взглядом свою старую обидчицу, получая удовольствие от её состояния, которое было близко к нервному срыву.
— Наверное, ты хочешь узнать, откуда у меня это милое видео? Я любезно отвечу тебе. Мой отец работает в секторе Магического правопорядка, и он дал мне эту запись с места происшествия. Знаешь, это было очень красочно! Этот Иизакки постарался на славу! Он прямо как и ты пытался оставить свой след в жизни!
Джойс извлекла из внутреннего кармана мантии дневник Хейг, который та так упорно и отчаянно искала все это время, и кинула его к ее ногам.
— Я отвечу и на тот вопрос, который интересовал тебя все время, — сказала Ричи, улыбка которой все расползалась по лицу. — Да, Хейг. Это из-за тебя Маллиган оказались там! Пытали твоих грязных дружков, чтобы узнать, где ты находишься, а каждый из них умирал, потому что не хотел выдавать тебя! Кстати, а ты где была? Трусливо пряталась в кустах и выжидала удобное время?
Ева молчала, совершенно не думая отвечать сокурснице. Дар речи пропал, будто его и не существовало. Перед глазами неудержимым потоком пролетали сцены прошлого, которые она не в силах была удерживать. Они разрывали её изнутри.
— Теперь-то ты поняла, с кем связалась, идиотка? — хмыкнув и скрестив руки на груди, сказала Джойс.
Блондинка, наконец, подняла глаза, взглянув на нее исподлобья. Её душили мысли, ей было невыносимо плохо, но она отчетливо видела перед глазами Ричи и больше никого вокруг. Волна настоящей ненависти хлынула в мозг, сметая остатки последнего самообладания.
Этот человек смеется над ними! Издевается!
Стремительным шагом она направилась прямо к обидчице. Никто и не успел вовремя среагировать — лишь в глазах Джойс появился страх, когда Ева схватила ту за воротник обеими руками, с силой встряхнула её и подтолкнула к выходу из гостиной. Та, потеряв равновесие, рухнула на спину, и над ней в этот же момент нависла Хейг, лицо которой было пропитано яростью. Блондинка обхватила руками шею противницы, с силой сдавив, но удерживать брыкающуюся сокурсницу было очень сложно.
— Значит, понравился тебе фильм, говоришь? Понравилось смотреть на то, как умирают невинные люди, тварь? Ты, помойная крыса, только ради того, чтобы при всех унизить меня, решила посмеяться над этим?! Смешно тебе, да?!
— Ева, уйди от неё! — услышала она как сквозь пелену знакомый голос.
— Отвали! — рявкнула она, не отрывая взгляда от слизеринки.
— Хейг, встань, я сказал!
Кто-то резко схватил её за плечо и с силой оттянул от Ричи. Та, почувствовав, как хватка блондинки ослабла, тяжело и прерывисто задышала, глотая воздух.
Еву же подняли на ноги и, не обращая внимания на попытки высвободиться, выволокли из гостиной. Блондинка перевела взгляд на человека, заставившего её прекратить этот магловский мордобой, и осталась в еще большем потрясении, когда поняла, что это был никто иной, как Малфой.
— Мне больно, — голосом, лишенным эмоциональности, тихо сказала Ева. Драко, проигнорировав её слова, продолжил тащить, крепко держа за руку. Они оказались в совершенно безлюдном коридоре и, возможно, шли бы дальше, если бы Хейг не воспротивилась и не вырвалась из его хватки.
— Все вы любите хватать меня и тащить неизвестно куда, — неизвестно почему сказала блондинка, поправив пуловер на плече. Её голос был хрип и сперва мог показаться спокойным, вот только Малфой понимал, что девушка прилагает большие усилия, чтобы держать себя в руках. Он обернулся на нее, опирающуюся одной рукой о холодную каменную стену и присевшую на ступеньки каменной лестницы.
Некоторое время они просто молчали. Ева поглаживала себя по руке, которая, видимо, болела, и специально не смотрела на парня, стоящего без движения и скрестившего руки на груди.
— Зачем ты сделал это? — неожиданно подала голос Хейг, подняв голову и взглянув на него.
— Сделал и сделал, — поведя плечом, сказал тот. — Тебя это волнует?
— Если я спрашиваю, значит волнует. Глупый вопрос.
На некоторое время они замолчали, погрузившись в собственные мысли. Блондин думал о том, что он вообще делает здесь, рядом с ней. Ответа на вопрос он не находил, но, вспомнив события минувших мгновений, издал смешок.
— Лира Блэк на хорошем счету у Министерства Магии. Её там все уважают, и даже мой отец отзывается о ней достаточно лестно. Но вот ты — это что-то с чем-то! Повела себя, как глупая магловка! Устроила там это нелепое линчевание. На что тебе вообще волшебная палочка, если ты даже не догадалась навести на Джойс порчу? Странно, что ты вообще на Слизерине учишься! По тебе с твоими мозгами только Пуффендуй плачет!
— Все сказал? — холодно проговорила девушка, не глядя на сокурсника. — А вот теперь можешь заткнуться и свалить отсюда!
— Никакой благодарности! — хмыкнул Малфой так, будто предвидел эти слова. — Чего и требовалось ожидать от безродной девочки! И ты мне после этого говоришь, что чистота крови не имеет никакого значения?
Блондинка резко подняла глаза на Драко, и тот сразу же замолчал, передумав продолжать издевательства. Такого злого взгляда у безэмоциональной сокурсницы он еще не видел.
— О, спасибо тебе неземное, что соизволил оттащить меня от этой мерзавки! — процедила она сквозь зубы. — А теперь будь добр, сделай еще кое-что — исчезни из поля моего зрения!
Малфой, вздохнув, ничего не ответил на её слова, но и уходить не стал. Слизеринка отвернулась, перестав обращать на него внимание. Прижав ноги к себе, она положила голову на колени, закрыв глаза. Сердце билось, словно сумасшедшее, от ярости, хлынувшей в него.
— Значит, ты была там в тот день?
Ева вновь подняла голову, посмотрев на слизеринца.
— Ты еще здесь? — холодно произнесла она, но на лице её уже не было злости, только дикая усталость.
— Да, я здесь, — сказал он. — Так что?
— Тебе какая разница, где я тогда была и что делала?
Драко пожал плечами:
— Мне интересно.
Хейг хмыкнула.
— Что, тебе это тоже кажется своеобразной забавой — лезть в чужие мысли и переживания?
— Люди делают это каждый день. Но если делают, то только потому, что человек им интересен. А мне ты интересна. Лицо девушки заметно преобразилось, когда она услышала эти слова, но лицо слизеринца было непроницаемо. Он внимательно глядел на неё, скрестив руки. Девушка поджала губы и отвернулась. Некоторое время она будто боролась с собой, думала, с чего начать. Блондин внимательно наблюдал за ней краем глаза и мысленно готовился к исповеди. Что-то ему подсказывало, что этот рассказ слышали немногие, и это только подогревало его интерес.
И не только интерес. Он чувствовал особенную гордость — сейчас она расскажет ему то, что не рассказала бы постороннему.
— Я с ранних лет проводила жизнь в путешествиях вместе с бабушкой, — вздохнув, начала Ева. Хрипота с её голоса все еще не сходила. — Она работает в отделе Международного Магического Сотрудничества, и раньше часто ездила по разным странам по работе. В основном для того, чтобы налаживать контакты с другими волшебниками мира, но ты и сам это знаешь.
На протяжении многих лет Волшебные сообщества всего мира тратили большие деньги на то, чтобы колдуны могли держать свои секреты от мира простых людей, но вот Африка была всегда бедной и недоразвитой страной. Своего Министерства у неё не было, поэтому наблюдение за тем, чтобы мир волшебства не подвергался лишнему риску быть раскрытым, Министерства Магии многих стран взяли на себя. У большинства коренных жителей нет денег, чтобы купить себе даже еду, не говоря уже о волшебной палочке. Да и мастеров у них не было. Школы, конечно, были, но их было слишком мало, а денег на их содержание никто не хотел выделять. А если и выделяли, то их было крайне мало. Поэтому, можно сказать, никто не занимался обучением волшебников Африки, и зачастую случались самые разные несчастные случаи. Министерства старались контролировать это.
Мою бабушку и еще некоторых человек отправили в одно небольшое поселение. Мне тогда было семь, и меня взяли с собой, так как оставить меня было не с кем.
Там было много волшебников, которые не умели контролировать свою магию, и бабушке приходилось разбираться с различными несчастными случаями. Эти операции затянулись на долгое время, мы успели даже привязаться к этому месту. Особенно я…
Ева на секунду запнулась, переводя дыхание. Блондин взглянул на нее, но она уже продолжила:
— Однажды бабушка и несколько работников отправились в соседнюю деревню, чтобы помочь уладить один неприятный инцидент. Не знаю, что там произошло, но не было их достаточно долго. Бабушка… Она оставила меня с ними. Помню, как я не нашла, с кем провести время, и решила сходить к небольшой речке неподалеку. Я была там некоторое время, но вскоре одиночество надоело, и я решила вернуться… А когда оказалась вблизи деревни, увидела черный дым, который валил прямо оттуда. Огонь был таким, каким прежде я никогда его не видела. Он был будто бы живым… и уничтожал все, до чего только мог дотянуться…
Я слышала крики, мольбы о помощи. Все это смешалось в чудовищное сплетение звука, который не позволял мне сдвинуться с места. Я впервые испытала такой жуткий страх! Мне было страшно так, как никогда прежде не было.
Но самым ужасным было затишье. Я старалась прислушаться к самым малейшим звукам, но ничего не было слышно. До тех пор, пока из главного входа в поселение не вышли два молодых парня, похожие друг на друга как две капли воды.
Ева говорила с нарастающим напряжением, быстрее, яростнее, и в один момент просто резко замолчала, сжав собственные руки. Её губы задрожали. Не выдержав, она опустила голову, лицом в ладони, и задрожала.
— Они… притянули магией несколько тел, — сдавленно продолжила Ева, слегка выпрямляясь. Пальцы все еще покоились на лице. — Изуродованные, обоженные, но этого им было мало. Они подвесили их на вратах в поселение. За ноги… за руки… за голову… за выпирающий позвоночник. — Руки блондинки медленно спускались по лицу, пока кончики пальцев не коснулись приоткрытых губ. Казалось, её не было здесь. Она всеми мыслями и всем духом застряла в собственном прошлом, которое переживала так, будто это происходило в данную секунду. Она замерла, заразившись мыслями и образами времени, и почти незаметно покачивалась из стороны в сторону.
— И когда вернулись бабушка и другие сотрудники Министерства, — неожиданно и отчужденно сказала Хейг, будто вмиг очнувшись от оцепенения. — Я была единственным живым человеком там. Никто не выжил.
Малфой, дослушав ее рассказ, вздохнул. Он помнил, как несколько лет назад братья Маллиган посетили особняк его семьи. То был званый ужин, и они были по-особенному красивы, но только внешне. Внутри у каждого из них вместо души была огромная черная дыра. За изысканными манерами, которыми они умело оперировали, как надевали маску, скрывалось истинное и чистое безумие. И хоть внешне они были похожи, но вели себя по-разному.
Близнецы-Пожиратели еще тогда произвели неизгладимое впечатление на слизеринца.
— Ну как? Я удовлетворила твой интерес? — поинтересовалась девушка без капли озлобленности в голосе, но, тем не менее, тона грустнее парень еще никогда у неё не слышал.
— Да, — ответил он.
Драко оторвался от стены и сел рядом с Евой. Она запустила пальцы в волосы и загладила их назад, однако некоторые пряди вновь вернулись на прежнее место. Парень проследил за этим движением и заметил, как глаза той заблестели вновь.
— Не реви, — стараясь сохранять спокойный тон, сказал он.
Но эти слова дали обратный эффект. Покачав головой в качестве согласия, Хейг опустила лицо в ладони, пытаясь скрыть бурю одолевавших её эмоций. Глубоко вздохнув, слизеринец приготовился ждать, когда она сможет стать хоть немного спокойнее.
***
Ева остановилась недалеко от входа в Гостиную, мрачно глядя перед собой. Драко обернулся, вопросительно посмотрев на неё, однако почти сразу же осознал причину остановки.
— Что мне теперь делать? — неожиданно спросила она, не сдвигаясь с места. — Я не знаю, как мне вести себя, когда я окажусь там, среди них, — тихо проговорила девушка. В её тоне было заметное волнение.
— Помочь? — просто предложил Малфой.
Блондинка перевела взгляд на него, внутренне удивляясь его предложению.
— А ты можешь? — спокойно и без всякого сарказма спросила она.
Впервые за эти часы на лице у блондина расплылась привычная надменная улыбка.
— Ещё как могу, — он протянул ей свою руку. — Но сможешь ли ты сыграть небольшой спектакль?
Та нахмурилась.
— Прекрати это позерство! — фыркнула она, скрестив руки на груди.
— Ты хочешь, чтобы я тебе помог, или нет? — проигнорировав её просьбу, сказал слизеринец.
Девушка молчала некоторое время, глядя то на него, то на его руку, не решаясь согласиться.
— Хорошо, — сдавшись и расслабив скрещенные руки, вздохнула Ева, на что сокурсник ответил ей довольной и победной улыбкой.
Она взяла его за руку и почувствовала, как смутно знакомый ранее импульс прошелся по её телу. Это заставило даже самые неприятные воспоминания отступить на второй план. Но лишь на считанные секунды.
— Безупречная выдержка, — с особым бархатным тоном назвал пароль Малфой, расправляя плечи. Хейг глубоко вздохнула и приготовилась.
Проход в гостиную раскрылся, и взгляды многих обратились к нему. Хоть однокурсников было не так много, однако большинство из них выглядели слегка удивленными, когда обратили внимание на переплетенные руки Драко и Евы.
Слизеринец, не обращая на окружающих внимание, но уверенно сжимая руку девушки, проводил ее до дверей женской спальни. Блондинке казалось, что преодолеваемое расстояние было неимоверно велико, что время будто бы остановилось, или же они сами больше не двигаются. Подобное ощущение возникло у неё лишь на несколько секунд, но этого хватило, чтобы она почувствовала жар собственного тела. Ей казалось, что абсолютно все взгляды обращены на неё, и это чрезвычайно сильно напрягало. Она сама не заметила, как крепче сжала руку однокурсника.
Оказавшись у дверей женских спален, Ева остановилась рядом с парнем и отпустила его руку. Подняв голову, она взглянула на него и увидела в его глазах веселые огоньки. Нельзя было понять, издевается ли он сейчас над её состоянием, доволен ли сложившейся ситуацией или же просто безупречно играет свою роль.
«Нет, — подумала Ева про себя, — он не просто играет. Я вижу это».
— Спокойной ночи, — тихо и спокойно сказал Драко и совершенно неожиданно склонился и коснулся своими губами лба блондинки.
Она прикрывала глаза на секунду, чувствуя, как сильно колотится сердце.
Смущенно кинув ответное пожелание, она развернулась и спешно направилась в спальню под пристальным взглядом Малфоя и других слизеринцев.
Он стоял на месте лишь несколько секунд, а затем, улыбнувшись самому себе, развернулся и направился в сторону своей комнаты.
Когда Хейг оказалась в своей спальне, почувствовалась чудовищная усталость, отодвигающая все навалившиеся события дня. Кое-как стянув с себя вещи, она просто упала на кровать и моментально забылась беспокойным сном, где ей вновь приходили до боли знакомые образы прошлого и Драко Малфой, держащий её за руку и уверенно ведущий за собой прямо в бездну.
— Нет, иди, я сама, — слабо улыбнувшись и махнув рукой, сказала Хейг.
Сокурсница развернулась и направилась прочь из спальни, а Ева осталась одна. Некоторое время она бессмысленно глядела перед собой, иногда разглядывала комнату, которую за пять лет изучила от пола до потолка. Неприятные мысли и напряженность посетили её вновь, и девушка провела рукой по спутанным волосам. Просидев так какое-то время, блондинка успела даже пожалеть, что отпустила Аяно. Сейчас ей предстоит выйти в Гостиную. Казалось, она уже видит сотни взглядов, обращённых к ней; сочетания множества голосов, опущенных до шёпота. И все это из-за её прошлого, о котором никому из слизеринцев она никогда бы не рассказала.
Никому теперь, кроме Малфоя.
Вспомнив о Драко, Ева будто очнулась ото сна. Оглядев свою тумбу, она потянулась к расческе и принялась за волосы. Покинув спальню, девушка обнаружила всего двух нелюдимых слизеринцев, которые были чем-то сильно увлечены и не заметили появившейся сокурсницы. Потому она юркнула в проход, не привлекая лишнего внимания.
Однако в Большом зале было все иначе. Весь крайний слева стол обратил внимание на появление Хейг, и по нему тут же прошел неприятный шепот. Блондинка была готова поклясться, что в нарочном шелесте услышала имя Драко.
Блондинка устремила взгляд к столу гриффиндорцев, но, к удивлению, тех, кто так нужен ей был сейчас, не было. Ни Гарри, ни Рона, ни Гермионы, ни близнецов Уизли. Все они будто таинственным образом исчезли, бросили её в самый неподходящий момент. Кольнуло неприятное предчувствие. Может, что-то случилось, поэтому их здесь нет?
Ева опустилась рядом с Аяно. Осмотрев длинный деревянный стол и еду на нём, девушка поняла, что аппетита не было абсолютно, а потому, пожевав что-то лёгкое и несущественное, она встала и стремительно направилась на первый урок.
***
Последним занятием оказалось Зельеварение. Как только прозвенел звонок, появился мрачный и безэмоциональный зельевар. Он запустил своих учеников в аудиторию.
Слизеринцы расселись по местам. Ева разместилась рядом с Аяно, которая все уроки ни на минуту старалась не оставлять блондинку наедине и внимательно следила за приятельницей.
Снейп на миг замер на месте, внимательным и напрочь лишённым эмоций взглядом рассматривая студентов, и задержал взгляд на Еве, которую кольнуло крайне неприятное предчувствие.
— После уроков мисс Хейг и мисс Джойс должны будут задержаться в кабинете, — бесстрастно заявил профессор, глядя то на одну, то на вторую.
Блондинка неслышно вздохнула, понимая, о чём будет вестись разговор. Краем глаза она взглянула на Ричи, которая в этот момент как раз смотрела на неё. На лице той светилось то самое победное и издевательское выражение, которое блондинка видела ещё прошлым днем. Слизеринка была уверена в своей «победе» над сокурсницей, и Ева отчасти понимала, что небезосновательно, ведь не Ричи начала драку.
Волнение её просто раздирало.
Урок пролетел незаметно, и Хейг не успела заметить, как уже прозвенел звонок, и ученики принялись собирать свои вещи, которые, казалось бы, достали мгновение назад. Вместе с Джойс, как и было велено, они остались в кабинете. Кавагучи также засиделась на месте, нерешительно глядя на приятельницу.
— Ну, удачи тебе! — вздохнув, сказала японка. — Не волнуйся. Из школы точно не исключат.
— Куда уж там, — выдав подобие ухмылки, ответила блондинка и поднялась из-за парты.
Аяно ушла за пределы кабинета, а Ева, не оглядываясь, повернулась к своему декану и прошла к его столу. Ричи уверенной походкой направилась следом.
Слизеринки шеренгой остановились напротив стола Снейпа, который, оторвавшись от своих бумаг, поднял свои черные глаза.
— Итак, — проговорил он, смерив девушек суровым и прохладным взглядом. — Я хочу услышать вашу версию произошедшего. Мисс Джойс?
— Она накинулась на меня! — вырвалась вперед обидчица прежде, чем вторая вообще смогла что-либо сообразить. Блондинка с раздражением посмотрела на сокурсницу. — Я спокойно сидела в гостиной, никого не трогала, а она вдруг кинулась на меня, повалила и начала душить.
— Не было такого! — возмутилась Ева, нахмурившись. — Ну, то есть… не совсем так. Но я сделала это не беспричинно! Профессор перевел взгляд на Хейг, слегка сощурившись.
— Не перебивайте мисс Джойс. Когда она закончит, говорить будете Вы.
Блондинка поджала губы на его слова, но промолчала, а в следующее мгновение с ошеломление осознала, что глаза Ричи намокли:
— Я была просто шокирована! Я даже воспротивиться не могла, потому что в голове у меня был только один вопрос: «За что?» Но она продолжала меня душить, обзывалась на меня при всех… Если бы её не оттащили, она бы точно меня убила!
По щекам Джойс потекли слезы, и она запрокинула голову, словно пытаясь сдержать их. Ева в этот момент пожалела, что так и не задушила её.
— Ты слишком преувеличиваешь — не так уж сильно она тебя душила, — раздался со спины мелодичный голос, пропитанный надменностью. — У неё же воробьиные пальцы и детская хватка. Уж я-то знаю!
Хейг обернулась, обнаружив приближающегося к ним Драко. На секунду их взгляды соединились, и сердце Малфоя пропустило удар, когда он увидел её взгляд, полный удивления, смешанного с неким облегчением. Он чувствовал какое-то превосходство и удовольствие от сложившейся ситуации и роли благородного спасителя, которым ему ещё никогда не удавалось бывать.
— Неужели? — спросил Снейп, которого обстоятельства начали явно заинтересовывать.
— Да, профессор, — проговорил парень, выйдя вперед. Ричи глядела на своего опонента так, будто видела впервые. Даже слезы на её глазах моментально высохли.
— И что же произошло на самом деле?
— Джойс, видимо, попросила своего отца дать ей одно магловское видео с места преступления. Она показывала его в нашей общей гостиной, — недолго думая, ответил Драко. — А на нём было убийство африканского поселения в 1987 году Пожирателями смерти, братьями Маллиган.
— Врёшь! — рявкнула та, сжав кулаки.
— Я вру? — брови Драко поползли вверх, а сам он обернулся к сокурснице. — Разве я могу?
— Не было такого, он всё врёт! — процедила Ричи. — Да кто угодно может доказать, что…
— А я говорю, что так оно и было. И раз уж тут нужны доказательства, то…
Не закончив говорить, блондин, даже не пытаясь сдержать улыбку, извлек из своей сумки магловскую плёнку, которую с видом триумфатора покрутил перед лицом ошеломленной Джойс и положил на стол перед безэмоциональным Снейпом. Последний, не особо удивляясь, неспешно перевел взгляд на Джойс, испуганно глядящую на декана.
— Будете три месяца оставаться после уроков и убирать котлы без магии, — отчеканил он. — Не самая достойная плата за вашу наглую ложь. Я был о Вас лучшего мнения.
Он перевел взгляд на Еву, которая нервно сглотнула.
— Что касается Вас, мисс Хейг, то наличие плёнки никак не освобождает Вас от ответственности. Будете три недели оставаться после уроков в библиотеке и помогать мадам Пинс.
Не думая спорить, девушка просто кивнула, не до конца осознавая, что на этот раз ей повезло. Она незаметно посмотрела на Малфоя, который выглядел немного смешно, но, несмотря на это, к нему она прониклась глубоким чувством благодарности.
— Я сообщу директору и вашим родственникам о том, что произошло. Можете идти.
Блондинка как-то бездумно развернулась и направилась прочь из кабинета. Ричи выскочила первая, и Ева краем глаза заметила, что от обиды та чуть не плачет. Драко же шел рядом, и когда она повернула голову, их взгляды соприкоснулись.
— Ты вновь проявляешь инициативу и спасаешь меня, — сказала девушка скорее себе, нежели ему, вышедшему следом. — Спасибо тебе.
— Должна будешь, — хмыкнул блондин, выглядящий очень довольным. — Я же староста, Хейг, и я должен восстановить справедливость.
— Да-да, ты просто истинный слизеринец! — Ева расплылась в улыбке.
— Ах да, кстати! — громко воскликнула Ричи, резко остановившись и обернувшись. Однокурсники удивлённо посмотрели на неё. — Я тут забыла сказать самое интересное! Знаешь, где я нашла твой милый дневничок?
Девушка нахмурилась, а парень, с лица которого пропала улыбка, поджал губы, предвидя новость.
Увидев выражение лица Малфоя, обидчица, казалось, расплылась в ещё более мерзкой улыбочке.
— Пэнси шепнула мне на ушко, что её ненаглядный принц стал зачитываться дневником сучки Хейг! И это правда, потому что я нашла книжонку именно у него в сумке! Так что твой дорогой спаситель ничуть не лучше меня!
Брюнетка обвела торжественным взглядом своих оппонентов. Блондин выглядел озлобленным и раздраженным, а Ева же на глазах мрачнела, осознавая полученную информацию.
Та же осталась довольной реакциями.
— Ну, это, в общем-то, всё, что я хотела сказать! — улыбаясь во весь рот, заключила она и, одарив сокурсников кокетливым подмигиванием, развернулась и упорхнула.
Слизеринцев настигла гложущая тишина. Ева глядела куда-то в сторону, и Драко не мог видеть её лица. Он думал над тем, что мог бы сказать в своё оправдание, но не находил нужных фраз. Он подумывал сказать о том, что Ричи солгала, но и между тем понимал, что уже поздно метаться.
Блондинка очнулась от оцепенения и повернула голову в сторону выхода. Её лицо не выражало никаких эмоций.
— Ладно, — тихо сказала она совершенно спокойным тоном. — Спасибо, что заступился. Очень мило с твоей стороны. С этим она направилась прочь, оставляя парня наедине с самим собой.
Видя, как удаляется та, ради которой он столько раз переступал через себя, он почувствовал всепоглощающую злость. Он искреннее возненавидел Джойс, которая разрушила такое трудное в достижении перемирие, и поклялся, что задушит её голыми руками, если Хейг сейчас его не простит.
Потому он кинулся следом, в очередной раз откидывая гордость и трезвый ум.
— Стой! — рявкнул он, нагоняя девушку. Она остановилась и повернулась.
— Что ещё? — спросила она.
— Я не крал твой дневник, — признался он.
— Ну, молодец, — выдержав паузу, пожала та плечами. — И что теперь?
— Тогда что не так-то? — нахмурившись, спросил Малфой.
— А что, вернуть его мне ты не догадался? — поинтересовалась Ева. — Я же столько дней искала его, из сил выбивалась, а он всё это время у тебя был! И ты видел всё это!
— Я собирался его отдать! — возмутился слизеринец.
— После того, как прочитал бы его от корки до корки? — потеряв спокойствие в голосе, прошипела она.
Тот запнулся на секунду, а затем ответил:
— Да, именно так. Я вернул бы его после того, как узнал о тебе больше.
От подобной честности блондинка несколько растерялась. Она ожидала, что парень будет упираться и отрицать этот факт, но никак не ожидала такого поворота событий.
— Значит, по-твоему, копаться в прошлом без ведома — это нормально? — скрестив руки на груди, поинтересовалась Хейг. Драко заметил этот жест и слегка обрадовался.
— Я не узнал о тебе практически ничего нового, кроме того инцидента в Африке. И того, что у меня красивые руки, но это я и так знал! — Его лицо затронула знакомая ухмылка.
— Этого вполне достаточно, — сказала девушка, но было видно, как она смутилась от его слов. Однако смущение тут же отошло на второй план. — И если бы ты сразу мне вернул мой дневник, то ничего бы этого не произошло!
— Я что, виноват в том, что Джойс приспичило лазить в моей сумке? — Драко развел руками, будто бы взывая к здравому смыслу той.
— Конечно же, ты не виноват! — вздохнув, сказала Ева. — Я виновата!
— Вот именно! Нечего было брать его куда попало! — с легкой озлобленностью в голосе проговорил парень. — Тогда и мне бы не пришлось вытаскивать тебя из неприятностей!
— Больше и не придётся! — холодно отозвалась девушка. — Спасибо за то, что тратил своё драгоценное время на меня. Я это очень ценю.
— Что-то незаметно, — ядовито сказал Малфой.
— Я уже сказала «спасибо», или тебе и этого мало?
— Да, — сказал блондин, — Этого действительно мало.
А затем он сделал то, чего сам от себя не ожидал.
Одним шагом он преодолел дистанцию, ладонью нажал на затылок Евы, притягивая к себе, и жадно припал к её губам, крепко сжимая хрупкое тело в своих объятиях. Он чувствовал невообразимую бурю самых различных эмоций, привкус какой-то победы оттого, что ошеломленная и некогда обиженная девушка не смогла его оттолкнуть.
Как давно он ждал этого момента!
Он неспешно прервал поцелуй, внимательно глядя в лицо Хейг, на котором отражались самые смешанные чувства. Он не знал, что будет дальше, но предполагал, что сам теперь не сможет оставаться равнодушным к ней. Уже не мог.
— Нахал! — выдохнула слизеринка ему в губы. — Надеюсь, ты доволен!
С этими словами она отпрянула и, не глядя на него, ускорилась в противоположном направлении. Но Драко не чувствовал себя прежде так хорошо, как сейчас. Улыбнувшись самому себе, он направился следом уверенной и слегка важной походкой.
— Только не говори, что теперь будешь меня избегать! — улыбаясь во весь рот и наблюдая за идущей перед ним Евой, сказал Драко.
— Еще чего, — буркнула про себя блондинка, нервно бросая взгляды по сторонам. Их путь лежал в Большой зал на полдник, а заинтересованные взгляды студентов прилипали к стремительно скользящим по коридору силуэтам.
— В таком случае остановись и дай мне с тобой поговорить, — непринужденно продолжил Малфой, нагоняя девушку. Она же смерила его оценивающим взглядом, но не остановилась.
— Я есть хочу, — сказала она. — К тому же, если хочешь извиниться, можешь сделать это на ходу.
— За что ты хочешь извинений? За хранение дневника или за поцелуй, который я тебе подарил? — лукаво поинтересовался блондин.
— За что считаешь нужным, — просто ответила слизеринка, но было заметно, как она поджала свои губы в смущении. Это не ускользнуло от внимания блондина.
— Я не буду извиняться, — сказал он с легкой улыбкой.
— Ну, тогда нам и не о чем разговаривать. — Ева пожала плечами и остановилась, взглянув на Драко. Он тоже замер. — Я уже поблагодарила тебя — ты даже позволил себе больше, чем положено. — При этом на лице парня растянулась самодовольная улыбка. — Не хочу больше играть в твои игры!
— Ты просто дуешься, потому говоришь так, — насмешливо сказал парень, хотя от слов девушки его обдало жаром. — Не говори того, о чем потом будешь жалеть.
— Опять это твоё позерство! — На губах блондинки заиграла почти незаметная улыбка. — Кроме того, я всегда думаю, прежде чем сказать.
И улыбка пропала с лица Малфоя после ее слов.
— То есть, тебе всё равно? — уточнил он. В его голосе различались стальные нотки.
Сокурсница глядела на него несколько секунд, а затем спокойно и размеренно сказала:
— В зависимости от того, что ты имеешь в виду. Но твой выпендреж меня точно не привлекает.
С этими словами она развернулась и направилась дальше, оставив собеседника наедине с самим собой.
Полдник закончился, и Ева решила вернуться в Гостиную. В Большой зал Драко так и не пришел, что немного обеспокоило блондинку, но, откинув все мысли о нём, она решила сосредоточиться на чтении учебника по трансфигурации. Хейг направилась в спальню, где оказалась в обществе Аяно, занятой тем же предметом. Завидев приятельницу, японка отвлеклась от повторения.
— Ну, и как всё прошло? — поинтересовалась она.
— Три недели буду оставаться в библиотеке и помогать мадам Пинс, — торжественно объявила Хейг, плюхнувшись на кровать.
— Всего три недели? — Брови брюнетки поползли вверх, а блондинка фыркнула. — Как-то маловато.
— Считаешь, что должно быть больше? — мрачно спросила та, усмехнувшись.
— Учитывая отношение Снейпа к тебе, думаю, да, — пожав плечами, ответила Кавагучи. — А что насчет Ричи?
— Ей дали месяц или два, не помню.
— Ну точно странно! — Аяно хлопнула себя по коленям, глядя на подругу с подозрением. — Что ж ты такое сказала Снейпу, после чего он вдруг решил принять твою сторону?
— Да ничего я не говорила, просто эта шимпанзе решила соврать профессору и выставить меня полностью по всем виноватой, а Малфой…
Ева замялась, понимая, что сболтнула лишнего, но было уже поздно. На лице у японки заиграла лукавая улыбка, которую она всеми силами пыталась скрыть.
— Да-да? Так что с там с Малфоем? — поинтересовалась она.
— Он рассказал Снейпу про видео с Африки и даже показал ту самую пленку, которую Джойс хотела скрыть, — вздохнув, ответила блондинка. — Не знаю я, почему он это сделал, и хватит на меня так смотреть! — прошипела она, раздражаясь все больше от выражения лица сокурсницы.
— Чего ты распсиховалась? — спокойно спросила Аяно, пожимая плечами. — Я же не упрекаю тебя в чем-либо, просто Малфой — борец за справедливость… Должно быть, выглядело забавно!
— Очень! — саркастично ответила Ева, доставая, наконец, из тумбочки учебник по трансфигурации.
— Ладно уж, давай учить, — обречено вздохнула Кавагучи и вернула взгляд к своей книге.
***
До рождественских каникул оставалась всего лишь неделя, а Хейг не могла спокойно усидеть на месте. На днях ей пришло письмо от бабушки, в котором та написала своей дорогой внучке, что уже месяц проживает у Оджи, и на каникулы Еве предстоит присоединиться к ним. Девушка от этой новости была счастлива, как никогда, правда, предостережение миссис Блэк о предстоящем серьезном разговоре немного поубавило пыл блондинки. Однако в целом настроение Евы не изменилось: она чуть ли не светилась от радости!
Драко краем глаза наблюдал за радостной сокурсницей и не мог понять, отчего столько счастья. Он был уверен почти на сто процентов, что после их разговора она станет избегать его, при пересечении взглядов отводить глаза и что-то в этом роде. Но ничего этого не было.
Ева пересекала территорию школы как ни в чем не бывало, словно ничего и не произошло. Даже при «случайном» столкновении она выглядела вполне спокойно и естественно, бросая тихое «извини» и исчезая. Это было намного хуже для Малфоя. Его это угнетало, но до начала каникул ему так и не удалось подойти к девушке. На этот раз гордость не дала слабины.
***
Выбравшись из такси, Ева оплатила проезд магловскими деньгами, которые берегла на подобный случай, приняла чемоданы из рук таксиста и огляделась по сторонам. В замерзших руках блондинка держала раскрытое письмо, в котором умная Лира Блэк зашифровала новый адрес Оджи. У девушки и её приёмной бабушки была собственная тайнопись, поэтому некоторые письма могли понять только они двое. Но сейчас Хейг немного сомневалась в том, правильно ли она перевела шифр.
— Ты уверена, что это то самое место? — уточнила Гермиона, подошедшая к блондинке со своим чемоданом.
— Должно быть, — неуверенно ответила та. — Но здесь только одиннадцатый и тринадцатый дома. Двенадцатого нет.
— Подойдём ближе? — предложила шатенка.
Девушки приблизились к домам, и в один момент Грейнджер ахнула, увидев, как буквы в письме слизеринки собираются в тот самый адрес, который блондинка расшифровала:
«Дом 12, площадь Гриммо».
Затем письмо просто сгорело в руках.
Послышался странный треск, и волшебницы, подняв глаза, увидели табличку с номером 12 и появившуюся дверь между двумя домами. Ева заулыбалась.
— Ну и магия! — тихо и восторженно произнесла гриффиндорка, не решаясь сдвинуться с места.
— Да уж! — с особым трепетом в сердце произнесла вслух Хейг.
Девушки, очнувшись от оцепенения, сорвались с места и направились к двери. Кое-как затащив чемоданы на каменные ступеньки, они раскрыли дверь, и та пустила их внутрь старинного дома. Блондинка осмотрела темный неосвещенный коридор, вдыхая старый запах дома 12 на площади Гриммо. Она так давно здесь не была, что позабыла о том, как попала сюда впервые, будучи маленькой девочкой.
Пройдя чуть дальше вглубь дома, девушки оставили чемоданы, осторожно огибая подставку для зонтиков, дабы не разбудить тех, кто еще спал. Хорошо, что Гермиона вовремя вспомнила об этой подставке, потому что Ева чуть было не опрокинула ее.
Услышав, видимо, как кто-то зашел, в коридор выпорхнула миссис Уизли, которую слизеринка не видела уже больше полугода.
— Боже мой, девочки! — воскликнула она. — Я и не думала, что вы приедете именно сегодня!
— Простите, миссис Уизли, — виновато начала гриффиндорка, но женщина быстро подошла к студенткам, желая, чтобы они поскорее прошли внутрь, и сказала:
— Все хорошо, милые, скорее проходите! Голодные?
— Нет, — тут же ответила блондинка, но громкий и мелодичный голос, раздавшийся в конце коридора, выбил из её головы все мысли:
— Не слушай эту девочку, Молли! Она сильно похудела за то время, что я её не видел, и это нужно исправить!
Ева обернулась, будто ужаленная, увидев обладателя знакомого голоса. Внутри все разом перевернулось. Радостно улыбнувшись, она сорвалась с места, преодолевая несколькими скачкообразными шагами расстояние. Мужчина с широкой и самодовольной улыбкой распахнул объятия, и блондинка буквально влетела в них, заставив того немного пошатнуться.
— Похоже я ошибся, — посмеиваясь, сказал Сириус, не разжимая объятий. — Сил у нее хоть отбавляй!
— Кстати, а где бабушка? — поинтересовалась Ева, закончив с тарелкой супа, которую вопреки протестам перед ней поставила миссис Уизли.
— Лира сейчас на задании, — махнул рукой Сириус. — Вечно твоей бабушке на месте не сидится!
— Это точно! — хмыкнув, согласилась Хейг, переведя взгляд на Гермиону, которая сидела слева. Та, очнувшись от размышлений, взглянула на блондинку в ответ и покачала головой. — А чей это дом? — спросила вдруг шатенка, разглядывая старую, но когда-то достаточно изысканную кухню.
— Это дом моих родителей, — мрачно ответил Блэк, и слизеринка поняла смену его тона.
— Понятно, — вздохнув, сказала она. — Так что произошло? — Бродяга поднял на неё взгляд. — Что случилось с мистером Уизли? И как здесь замешан Гарри?
Тот сделался вдруг крайне серьёзным.
— Артур был на задании Ордена, — многозначительно ответил он, но Ева не знала, что означает этот самый «Орден», потому решила уточнить позже, — и Гарри увидел, как на него напал Воланд-де-Морт.
Гермиона почти неслышно ахнула, а слизеринка поморщилась.
— Увидел? — уточнила гриффиндорка. — Как это «увидел»?
— Я не очень этого понимаю, но между Гарри и Тёмным Лордом, видимо, существует некоторая духовная связь. И только благодаря этому Артур остался жив.
— А где Гарри сейчас? — спросила Грейнджер, но в этот момент в кухню вошёл сонный Рон в спальных шортах и майке. Заметив подругу и Еву, он заметно смутился.
— О… вы здесь, — только выдавил он.
Но шатенка совсем не смутилась внешним видом Уизли — она соскочила со стула и подошла к рыжему, отчего тот прямо-таки зажался.
— Рон, где Гарри? — спросила она требовательно, не обращая внимания на его внешний вид.
— Третий этаж, первая дверь слева.
И Гермиона стремглав убежала по указанному направлению, оставив всё ещё смущенного Рона на месте. Ева улыбнулась:
— Да не стесняйся ты так!
Тот перевел взгляд на блондинку и все же поспешил удалиться из кухни. Сириус улыбнулся ему вслед, а Хейг повернулась к нему.
— На задании «Ордена»? — уточнила она, и Бродяга повернул свое лицо к ней. — Что это такое?
— Орден Феникса, вот что это. Организация, которую создал Дамблдор для борьбы с Темным Лордом. Я, Римус, Артур, Молли и многие другие состоим в Ордене, хотя я, правда, не выходил из этого дома уже несколько месяцев. — Последние слова Блэка так и сочились мрачностью и неудовольствием. Девушка вздохнула.
— Тяжело, наверное, — согласилась она. — Не для тебя это — сидеть в доме круглые сутки. Особенно — в этом доме.
— Да уж, — фыркнул тот. — Ненавижу его.
— Так же, как и я, — хмыкнула слизеринка, на что мужчина ответил ей слабой улыбкой.
— Ладно, это сейчас не важно, — сказал он, желая сменить тему. — Так что у тебя там с Малфоем?
Сердце Евы пропустило удар, когда она услышала это имя.
— В каком смысле? — осторожно спросила она, боясь даже представить продолжение разговора.
— Ты рассказывала о том, что он поймал тебя за наказанием однокурсницы, и что потом ты устроила бойню в женском туалете с ней. — На лице у Сириуса появилась задорная улыбка, такая, с какой он вспоминал свои собственные школьные годы, проведенные с отцом Гарри.
— Не то слово, — хмыкнул мужчина. — Но не увиливай от темы. Что было дальше?
— Ну-у, — протянула она, потерев руку, — Снейп заставлял меня оставаться после уроков, потом все утихло на некоторое время. Я думала, что Джойс успокоилась и на рожон больше не полезет, только вот её папаша, работающий в Министерстве, подкинул ей видео… — Хейг замялась, вспоминая о неприятной сцене, и Блэк, заметив это, нахмурился. — На нем были близнецы Маллиган, и они убивали моих друзей из Африки… вот. Ну, я чуть было с неё три шкуры не спустила, когда она начала насмехаться над всем этим кошмаром, но нас быстро разняли. Снейп заставил нас обеих оставаться после уроков, только она получила месяц, а я — всего три недели. Вот и, собственно, всё, только вот…
Она замолчала, чувствуя, как в горле образуется тошнотворный ком. Последний месяц, что она провела в Хогвартсе, был слишком насыщенным, и хорошего за прошедшее время случилось мало. И оказавшись рядом с близким ей человеком, она вдруг осознала, насколько замкнулась в себе.
— Я так сильно старалась держать себя в руках, вновь забыть все это, но сделала только хуже. Гарри, Джордж с Фредом и остальные — они просто исчезли в тот день, и мне было трудно, — говорила Ева, стараясь всеми силами не смотреть на Бродягу. — Мне кажется, что, если бы я снова увидела, как она насмехается, я бы уже не выдержала и сбросила её с Астрономической башни. Надоело… Не хочу больше возвращаться в Хогвартс.
— Послушай меня, — сказал Сириус, придвинувшись к девушке. — Двенадцать лет я сидел в Азкабане и боролся с дементорами за свой рассудок. Здесь я в полном порядке только из-за того, что мной владела одна единственная мысль, которую дементоры не способны были забрать у меня — это мысль, что меня обвинили несправедливо, и что настоящий преступник разгуливает на свободе. Конечно, мне помогли мои способности анимага, но я не мог надеяться только на них. Я боролся изо всех сил, и я выиграл. А когда удалось попасть в Хогвартс на третьем курсе — ты помнишь, что было? Все, перед кем я появлялся в своем настоящем обличье, визжали от ужаса. Но я же смог донести правду до многих людей, они смогли мне поверить. Ты помнишь тех, кто первыми поверили мне?
— Да, — тихо выдавила Хейг, глядя на мужчину во все глаза. — Это были я и бабушка.
— Верно, это были вы, — согласился он. — Вы очень помогли мне тогда, особенно ты. Мы многое пережили на твоем третьем курсе. И ты сейчас среди этих паршивых слизеринцев, которые и дальше будут тебя презирать. Но у тебя есть друзья в Хогвартсе, есть близкие тебе люди. Ты не одинока. Потому ты и должна бороться, иначе потеряешь свой рассудок, как… твой отец.
Напоминание об отце заставило девушку слегка вздрогнуть.
— Отец? — переспросила она.
— Да, твой отец, — помрачнев, сказал Блэк. — Мы сидели с ним в соседних камерах, и я знаю, насколько сильно его рассудок помутился… Но сейчас это не важно. Ты меня поняла?
— Да, я тебя поняла, — кивнула та, слегка успокоившись.
— С тобой все будет хорошо, — сказал Бродяга, потрепав блондинку по голове. — Ты справишься, потому что у тебя есть друзья, ну и… если уж тебе так сильно захочется сбросить ту выскочку с Астрономической башни, — при этом на лице мужчины расплылась заговорщическая улыбка, — можешь не останавливаться!
— Это было образное выражение! — Ева не могла не улыбнуться. — Но спасибо за совет. Вообще, спасибо за всё.
— Не за что! А теперь прекращай грустить!
— Хорошо, — кивнула слизеринка и поднялась из-за стола, взяв свою тарелку и пустую тарелку Гермионы.
***
Дом Сириуса был для девушки просто огромным и необъятным, хотя и не таким уж и большим по сравнению с Хогвартсом. Этот дом веял привычной отчужденностью и даже надменностью, свойственной почти всему семейству Блэк. Блондинка была в этом доме очень давно, в своем далеком детстве, и она также как и Бродяга не любила этот дом.
Хейг поднялась на третий этаж, прошла по коридору и на секунду остановилась у окна, за которым была видна заснеженная улица. Слизеринка приподняла ворот своего свитера чуть выше. Она решила зайти в комнату, которая находилась в самом конце коридора, но так и застыла в её дверях.
Внутри не было практически ничего из мебели, но стены были расписаны огромным древом семьи Блэк. Блондинка подошла к стене чуть ближе, разглядывая изображенную чистокровную семью. Она нашла глазами свою бабушку, её давно умершего мужа Альфарда и их дочь Сагиту, мачеху Евы, только вот портреты и Лиры, и Альфарда были выжжены. Тут же она увидела своего отца Элайджу, который был связан тонкой золотой ниточкой с Сагитой. Детей у них, судя по древу, не было, чему Ева могла только усмехнуться. Гораздо больше её волновало то, что она так и не знала, кто её настоящая мать. И вряд ли узнает. Девушка рассматривала каждого человека, изображенного на гобелене, и вдруг остановила взгляд на одном единственном человеке, о котором уже успела позабыть на некоторое время.
Драко Малфой.
Блондинка коснулась пальчиками портрета юноши и почувствовала шероховатость нанесенной краски. Он тоже здесь, конечно. Её некровный троюродный брат…
За дверью вдруг послышались шаги, и Ева отдернула руку от картины. Дверь раскрылась, и на пороге появился Джордж.
— Вот ты где! — парень выглядел запыхавшимся и даже немного уставшим.
— Да, я здесь, — сказала Хейг, заправив выбившуюся прядь волос за ухо. — Что-то случилось?
— Мама собирается устраивать генеральную уборку, — сообщил парень, проходя в комнату и разглядывая гобелен. — Ты тоже участвуешь.
— Как будто у меня есть выбор. — Блондинка улыбнулась и отошла от расписанной стены. — Надо себя занять чем-нибудь. Как Гарри?
— Гермиона говорила с ним о чем-то, и он, по крайней мере, перестал прятаться от нас в комнате с Клювокрылом, — хмыкнул Джордж.
— Это хорошо, — сказала слизеринка, потянувшись. — Надо бы и мне с ним поговорить. Мы так и не виделись еще.
— Наговоришься за каникулы, — сказал рыжий. — Пойдем отсюда.
— Да, пошли, — кивнула девушка и направилась вслед за близнецом. У самой двери она на секунду остановилась и обернулась, посмотрев на портрет Малфоя в последний раз, а затем закрыла за собой дверь.
«Никаких мыслей о нем, пока я здесь. Здесь я в безопасности, вдали от всего этого. И мне здесь хорошо».
— Эй, Снежок, помоги мне! — Фред махнул рукой проходящей мимо Еве. Она же, пыхтя от тяжелой коробки с кучей мусора, зло взглянула на него.
— Кто кому еще помогать должен! — фыркнула она, но в тот же момент Джордж, оказавшийся рядом, забрал ношу из её рук.
— Теперь ты вполне можешь услужить моему братцу, — усмехнулся он. — Куда её?
— Туда же, куда и все мешки и коробки с мусором, — сказала блондинка, на что близнец кивнул и вышел из гостиной.
Слизеринка села на корточки рядом с Фредом. Рыжий соскабливал странный белый порошок со стены и собирал его в небольшой мешочек.
— Что это такое? — спросила она.
— Не важно, — улыбнулся парень, пытаясь отскоблить большой кусок шпателем. — Нам нужен этот порошок для наших Забастовочных завтраков.
— Попробуй «Диффиндо», — предложила Ева, но тот отрицательно покачал головой:
— Нет, только хуже будет. Тут нужно руками, поэтому бери шпатель Джорджа и помогай.
— Почему бы самому Джорджу не заняться этим? — возразила девушка, но шпатель всё же взяла.
— Ну ты и глупая, Снежок! — театрально заявил Фред. — Где ты тут видишь Форджа? Ты сама его загрузила работой несколько секунд назад. Поэтому хватит ломаться и за работу!
Ева закатила глаза и с силой надавила лопаткой на небольшой кусочек окаменевшего известняка. Отвалившийся ком она вложила во второй мешочек и принялась скоблить дальше.
— Чем это вы там двое занимаетесь? — раздался голос позади.
Фред дернулся в сторону матери, которая уже направлялась в к ним.
— Чистим стены, как ты и просила, мам! — совершенно невинным голосом сказал близнец, но миссис Уизли подняла мешки с порошком, хотя рыжий и пытался спасти хоть один из них.
— Ты опять собрался заниматься своими изобретениями! — взорвалась женщина с такой огневой мощью, что Хейг стало неловко находиться рядом с ними. — Где Джордж?
— Я здесь! — Другой сын появился за спиной женщины так неожиданно, что та слегка подпрыгнула от испуга. Тем не менее она быстро взяла себя в руки.
— Еще раз я увижу, что вы этим занимаетесь, — пригрозила она, — мало вам не покажется!
Молли взмахнула палочкой, и известь на стене мгновенно исчезла. Одарив сыновей суровым взглядом, она поспешила из комнаты, не забыв конфисковать мешочки.
— Черт подери! — выругался Фред, уныло глядя вслед рыжей фурии, зовущейся матерью. — Зря только старался!
— Ну, ты зря, а я не зря! — усмехнулась Ева, достав из кармана мантии полный сверток нужного близнецам порошка. — Ваша матушка, видимо, не ожидала, что я стану соучастницей!
— О, Снежок, дай я тебя расцелую! — Фред раскинул руки в сторону, готовясь к объятиям, но та, улыбаясь, покачала головой.
— Делать мне больше нечего! — фыркнула она и протянула пакетик одному из братьев. — Но в качестве благодарности я вполне приму пожизненную скидку в вашем магазине.
— Пяти процентов, думаю, будет достаточно, — задорно улыбнувшись, сказал Джордж, забирая мешок прямо перед носом у Фреда.
— Какой ты скупой, Уизли! — приподняв брови, возмутилась блондинка.
— Ничего личного, Хейг, это деловой подход! — ответил тот.
Не успела Ева сказать ничего ему в ответ, как из коридора раздался оглушительный визг.
— ПОГАНОЕ ОТРОДЬЕ! ОСКВЕРНИТЕЛИ КРОВИ! ВОН ИЗ МОЕГО ДОМА!
— Не помешало бы тебе научиться уважать людей, Вальбурга, хотя, вероятно, об этом уже поздно говорить, — раздался глубокий женский голос, который заставил Еву чисто инстинктивно сорваться с места. Оказавшись в коридоре, она замерла с улыбкой на лице.
Не успела мать Сириуса открыть рот, как занавески на её портрете резко захлопнулись, а невысокая седовласая женщина устало вздохнула, убрав длинную белую волшебную палочку в мантию. Её пронзительный взгляд синих глаз оказался на блондинке, и тогда она легко улыбнулась.
— Здравствуй, дорогая! — поздоровалась Лира Блэк со своей внучкой.
***
На кухне в доме Блэков стало непривычно тепло и хорошо. Непривычно для самого надменного и холодного дома, который не был рад гостям.
Стало уютно и радостно. И Ева пребывала в замечательном расположении духа.
— Спасибо, дорогая! — улыбнулась миссис Уизли, протягивая руку за пустой тарелкой. Однако пожилая женщина опередила её.
— Нет-нет, не стоит! — добавила она и взмахнула палочкой. Посуда тут же исчезла из поля зрения.
Когда Молли покинула кухню, взор пожилой волшебницы перешел на слизеринку.
— Ну что ж, — начала она, сложив руки в замок. Этот жест всегда слегка напрягал Хейг, так как она знала, что он означает — сейчас бабушка будет проводить «судебное разбирательство». — Профессор Снейп подробно описал мне то, как ты набросилась на свою однокурсницу. Потому я жду твою версию. Что же произошло?
Девушка глубоко вздохнула и вновь начала свой рассказ, вот только на этот раз не умолчала о причастности Драко к этому. Своей бабушке она могла рассказать все что угодно!
— Ох уж этот Малфой-младший! — улыбнулась Лира, когда Ева закончила повествование. — Сложно ему будет делать выбор между тобой, борьбой за справедливость и позицией родителей.
— Прекрати, бабушка! — поморщилась та, смутившись. — Не будет у него никакого выбора! Ему просто нечем заняться в Хогвартсе!
— Это мы еще увидим, — сказала женщина. — А с мистером Джойсом я еще поговорю.
— Не нужно! — тут же возразила Хейг, качнув головой. — С Ричи я должна буду разобраться сама.
— Хорошо, — смиренно кивнула Лира, отвернув голову, что не ускользнуло от внимания блондинки.
— Ба-абушка, — протянула она, — не надо. Я хочу сама разобраться со своими проблемами.
— Я уже поняла тебя, успокойся, — сказала та, приподняв ладонь. — А сейчас нам, пожалуй, стоит помочь с украшением дома. Завтра Рождество.
— Да, точно! — приглушенно воскликнула Ева, поднимаясь из-за стола. — Я обещала помочь Фреду и Джорджу. — Ну вот и иди, — улыбнулась Лира.
***
— Ну давай, Снежок, запрыгивай.
— Не буду я лезть на тебя! Пусть это будет Джордж!
— Джорджи, кажется, не похож на пушинку, в отличие от тебя. Я лучше, чем кто-либо знаю, сколько именно мой братец ест, так что — могу уверить тебя — ты со своим весом меня ничуть не расплющишь. Помнешь, может быть, но жить я буду. Ай!
— Неужели ты не доверяешь нам? — воскликнул Джордж.
— Будто бы это возможно, — буркнула Ева, отпустив ухо присевшего на корточки Фреда, после чего ступила ногой на его плечо и взяла за руки. — Если из-за вас я сломаю себе шею — будьте уверены, вы от меня так просто не отделаетесь!
— Да ты и так не даешь нам покоя! — в один голос сказали близнецы.
— Моя палочка наготове, так что полезай, — добавил Джордж, на что Хейг хмыкнула.
— Это действительно ужасно звучит, — добавила она чуть тише.
— Маленькая негодяйка! — с ухмылкой сказали братья. — Итак, — начал отсчет Фред, и девушка приготовилась, — раз, два, три!
Парень с усердием поднялся с колен, слизеринка рывком оторвала вторую ногу от пола и поставила на другое плечо рыжего, а Джордж применил левитационное заклинание, дабы эта человеческая конструкция смогла держать равновесие.
— Ну вот видишь! — сказал первый ярус непривычным голосом. — Ты намного легче Джорджа!
— По твоему выражению лица не скажешь, — проговорила блондинка, вынимая из мешка свернутую гирлянду. — Как её вешать?
— Просто приставь белой полоской к стене и раскрой, — ответил Джордж.
Ева проделала все, как тот сказал, и украшение в сопровождении шуршания бумажных складок само развернулось по всему периметру комнаты.
— На этом всё? — поинтересовалась блондинка, опустив голову к близнецам.
В этот момент дверь комнаты раскрылась и троица резко дернулась. Заклинание левитации перестало действовать, и Хейг больше не могла удерживать равновесие. Её сердце чуть не остановилось, когда она осознала, что падает на спину. Девушка взвизгнула, но в ту же секунду почувствовала, что приземлилась в чужие руки. Запрокинув голову, она увидела над собой лицо Джорджа. Он облегченно вздохнул, а затем задорно улыбнулся.
— На меня, — ответил он на вопрос, после чего получил неслабый удар в грудь.
— Лучше бы ты меня так рвался спасать! — ворчливо сказал Фред, поднимаясь с пола.
— Будем считать, что я этого не видел! — весело сказал Сириус, заходя в гостиную. — Радуйтесь, что я не Молли, иначе вам бы это с рук не сошло!
— Жизнь скучна без риска! — в голос заявили близнецы, на что Ева фыркнула:
— Да, только на этот раз рисковать пришлось мне!
— Не первый и не последний раз! — улыбнулся Джордж.
***
Для Евы это Рождество было по-настоящему фееричным. Она получила множество подарков от своих друзей и близких.
Под вечер все собрались в самой большой и свободной гостиной. Миссис Уизли и миссис Блэк накрыли на стол, буквально заставив его самыми разными вкуснейшими блюдами. Мистер Уизли смог вернуться домой из больницы на рождественский ужин, и семья Уизли в её большинстве смогла, наконец, воссоединиться. Здесь были так же Гермиона, Нимфадора Тонкс, профессор Люпин, ну и, конечно же, сам Бродяга. Было невероятно весело и здорово! Ева не знала Тонкс до этого, однако за время ужина успела познакомиться с ней и неплохо пообщаться.
Из радиоприемника играла приятная музыка, которая радовала слух каждого. Мистер Уизли, не обращая внимания на собственное физическое состояние, пригласил супругу на танец. Она, хоть и возмущалась «глупости» мужа и просила его вернуться на его место, все же согласилась. Под общие аплодисменты они довольно неуклюже, но очень мило пустились в пляс. Хейг не смогла сдержать радостной улыбки от этой сцены. Неожиданно её взгляд соединился со взглядом Сириуса, и тот весело улыбнулся.
— Ну что, станцуешь со мной? — бодро спросил он, поднимаясь из кресла и обаятельно улыбаясь.
Та смущенно засмеялась, но направилась к мужчине.
— Конечно же, Бродяга! — улыбаясь самой чистой и светлой улыбкой, сказала она.
Положив руку мужчине на плечо, а пальцами другой сжав его руку, она пустилась с ним в бешеный и ритмичный пляс под быструю музыку. Фред, все это время на пару с Джорджем хлопающий в ладоши, задиристо заулюлюкал, соскочил с места и в момент оказался около Гермионы. Она изумленно посмотрела на него.
— Идем танцевать! — дружелюбно и без левой мысли предложил он с улыбкой. И вот, спустя какие-то секунды три пары лихо отплясывали на деревянном теплом полу. Слизеринка крепко держалась за руку Сириуса, охотно кружилась на носках, отбивала ногами замысловатый ритм вместе с человеком, который в самом деле смог заменить ей отца. Который стал им, и даже лучше, чем можно было бы представить.
Блэк танцевал просто великолепно, да так, что, заразившись его энергией и эйфорией на воображаемом танцполе, появилась даже четвертая пара, состоящая из профессора Люпина и Тонкс. Неизвестно почему, надутый Рон остался сидеть на месте рядом с Джорджем, который, хлопая в ладоши, заворожено смотрел на Еву.
Миссис Блэк, заметив это, смогла только улыбнуться.
«Почаще бы видеть этих детей такими счастливыми и беззаботными! Пусть это Рождество запомниться им на всю жизнь! И пусть оно будет не единственным!» — С этой мыслью женщина зааплодировала внучке, которая с завершением композиции совершила немного неуклюжий реверанс, смеясь во весь голос.
Рождество прошло лучше, чем когда-либо. Но после самого праздника настроение всех гостей начало спадать. Многие, включая студентов и Сириуса, неспешно, но верно мрачнели, так как знали — новый семестр в школе не принесет им ничего приятного. Не было того трогательного волнения, которое всегда заражало сердце ученика Хогвартса с приближением учебных дней.
Сириус же грустнел с каждым часом, понимая, что вновь останется в частичном одиночестве в ненавистном ему доме. Он был бы только рад, если бы Гарри бросил школу и остался с ним, но, само собой, не мог сказать ему этого в лицо.
А Ева была в ничуть не лучшем расположении духа. Порой она оставалась наедине с бабушкой, желая наговориться вдоволь, а иногда помогала Блэку ухаживать за гиппогрифом, чтобы набраться того радостного и светлого чувства, что появлялось у неё при разговоре с Бродягой или Лирой Блэк. Но удержать это чувство было тяжело — Сириус был крайне подавлен, а бабушка постоянно пропадала на заданиях Ордена.
И так Хейг осталась в относительном одиночестве. Хотя, надо признать, с близнецами отдыха не выдавалось! Они то и дело подшучивали над ней, припоминая рождественский танец с Бродягой. Слизеринка же в ответ на это вспоминала бессовестный танец Фреда с Гермионой на глазах у явно ревнующего Рона, и как Джордж сидел в одиночестве весь вечер. Правда, тех эти факты не сильно-то удручали.
Оставшееся время в доме на площади Гриммо блондинка провела вместе с Грейнджер, пытаясь как можно скорее выполнить домашнюю работу, которую задали на каникулы.
Но, в конце концов, настал последний день пребывания в доме матери Сириуса.
Когда все были уже готовы покинуть дом, Блэк потянул блондинку за рукав, прося разговора наедине. Близнецы, заметив эту картину, ехидно заулюлюкали, однако Ева не обратила внимания на их поведение и направилась за Сириусом.
— Что такое? — спросила она, держа в руках дорожную сумку. Бродяга повернулся к ней лицом. Выглядел он мрачнее обычного.
— Это что-то вроде слов напутствия. Будь осторожна в Хогвартсе и со своим факультетом, — попросил мужчина, прислонившись плечом к стене. Брови блондинки слегка приподнялись.
— Я не первый год учусь на Слизерине, и многие уже тогда меня недолюбливали из-за моего отношения к…
— Дело уже не в этом, — прервал её анимаг. — Причин уже очень много. Эта твоя выскочка Джойс, Малфой-младший и старая жаба. В школе теперь совершенно другая обстановка, и ты находишься в невыгодном положении. Будь уверена, что, если у тебя случится еще одна стычка с однокурсницей, министерская карга примет её сторону вне зависимости от того, кто действительно окажется виноватым. Да и Малфой…
— Насчет него не волнуйся, — вырвалось у девушки. — С ним еще я смогу совладать. Кажется, я начинаю находить к нему подход, — робко добавила она, а Сириус подозрительно прищурился.
— В каком это смысле?
— В самом безобидном. Достаточно показать ему, что он якобы взял вверх надо мной, а в другой момент разрушить его иллюзии, — легко улыбнулась Ева. — Это самое болезненное падение!
Блэк неодобрительно фыркнул.
— Слизеринская сущность так и лезет на поверхность, — проговорил он. — Не люблю я в тебе эти черты.
— Я не просто так попала на этот факультет. — Она пожала плечами. — Но всё же не хочу быть похожей на них всех. На лице мужчины мелькнула легкая улыбка.
— Так-то лучше!
Хейг улыбнулась ему в ответ.
— Ева, поторапливайся! — воскликнула миссис Уизли, стоя у выхода из дома. — Все ждут теперь только тебя!
— Ой! — смущенно воскликнула та и сделала шаг вперед, кинувшись в сторону выхода. Однако она так же резко остановилась, развернулась и обняла Сириуса на прощание. Мужчина тоже слегка обнял её за плечи, после чего блондинка выбежала на площадь, совершенно позабыв оглянуться назад.
***
Возвращение в Хогвартс было и в половину не таким радостным. Скорее даже наоборот. Крепко держась за поручни в автобусе «Ночной рыцарь», Ева с грустью смотрела в окно, пейзаж за которым менялся с невиданной скоростью. Школа, которую она любила когда-то, становилась все ближе, и радости это не прибавляло.
В один момент транспорт резко затормозил на месте, заставив его пассажиров резко накренится от остановки. Хейг чуть было не упала на Рона из-за этого, но тот случайным образом сумел удержать её.
— Спасибо, — поблагодарила она, подняв взгляд на рыжего.
— Не за что, — буркнул тот. По его позеленевшему лицу было видно, насколько ему не понравилась поездка.
Слизеринка взялась за дорожную сумку и направилась на выход из автобуса. Направляясь в компании гриффиндорцев, она сдержанно смеялась до тех пор, пока не столкнулась взглядом с учеником другой группы, которая вовсе не была похожа на её компанию. Она встретилась глазами с Драко, а он остановился, глядя на неё. Некоторое время они не шевелились. Совершенно не думали о том, что кто-то может стать свидетелем их немого диалога, но вдруг блондинка сама оборвала его. Развернувшись, она направилась в замок, догоняя близнецов Уизли и остальных гриффиндорцев, а Малфой, поджав губы, направился следом в замок.
***
Оставшиеся два дня до начала семестра Ева решила вновь посвятить учебе, однако находиться в компании слизеринцев в общей гостиной или в библиотеке в напряженной обстановке или даже в компании Аяно блондинка не могла. После того, как она провела свои самые радостные каникулы у Сириуса, находиться среди них всех было тяжелее, чем обычно.
По этой причине Хейг брала тот или иной учебник и отправлялась на саму Астрономическую башню, в совершенное одиночество и холод, чтобы учить уроки. Эта идея сначала казалась не очень удачной, однако теперь девушке думалось, что этот самый холод помогает ей сосредоточиться на обучении, невзирая на слои одежды, спасающие от простуды.
Здесь она провела весь день, и пришла сюда же на следующий, самый последний. Остался самый последний параграф по трансфигурации, и Ева, раскрыв учебник, присела на безветренное место и принялась за чтение. Она вчитывалась в строки, про себя стараясь запоминать каждое ключевое предложение. Повторяя вслух, она опускала голову в книгу и продолжала дальше. Так она не могла думать о чем-либо ином.
Кто-то совершенно точно зашел на смотровую площадку, где она и находилась сейчас, однако пришедшего она еще не видела. До тех пор, пока он сам не появился у нее перед глазами.
Малфой, выйдя на обозрение девушки, перевел взгляд на неё, ничуть не удивившись своей находке. Тогда она сразу поняла, что он пришел сюда именно из-за неё. Сердце забилось чаще, и Хейг уткнула глаза в книгу, избегая зрительного контакта.
Слизеринец подошел чуть ближе, глядя в макушку головы сокурсницы и ожидая все же хоть каких-то слов. Однако блондинка упорно молчала, чувствуя неловкость.
В конце концов, она не выдержала.
— Ты пришел сюда затем, чтобы посмотреть, как я учу уроки? — спросила она, не поднимая головы.
— Как прошли каникулы? — поинтересовался Драко, игнорируя вопрос Евы.
Та подняла глаза, позабыв свое упрямство от легкого удивления.
— Что? — переспросила она, внимательно глядя в глаза парня. Тот поджал губы.
— Я спросил тебя о том, как прошли твои каникулы, — сказал он с непроницаемым выражением на лице.
— Ну… нормально, — ответила она прежде, чем осознала, что её маска безразличности пала. — Ты пришел только затем, чтобы спросить меня об этом?
— Хочешь, чтобы я ушел?
— Не переводи тему, — сказала Ева, неосознанно закрыв учебник. Малфой слегка раздраженно вздохнул.
— Поднимись с пола, — неожиданно попросил он.
— Зачем? — непонимающе нахмурилась блондинка.
— Просто поднимись и всё. Неужели ты и этого не можешь сделать без лишних споров и вопросов?
— Единственный, кто вечно спорит, это ты, — хмыкнула слизеринка, неспешно поднимаясь на ноги. Она выпрямилась и посмотрела в его серые глаза. — Ну? Ты доволен?
— Почти, — ответил он, взглянув на её красные от холода руки, которые она тут же спрятала в карманы куртки. — Почему бы тебе не пойти в гостиную? — предложил он.
— Я не хочу находиться там… среди них. Мне здесь спокойнее.
— Лучше бы ты так за своим здоровьем следила, — хмыкнув, заметил Драко, стягивая свои кожаные перчатки. — Надень. Вернешь потом.
— И с какой стати ты сегодня такой добрый? — прищурившись, поинтересовалась Ева. — Соскучился? Или у тебя вдруг появилась совесть, и ты решил таким образом загладить свою вину? — С этими словами она приняла его перчатки и спрятала в них руки. Мех внутри был теплым, и от этого по телу пробежали мурашки.
Малфой расплылся в улыбке.
— Вину? В чем же я виноват?
— Ты прекрасно знаешь, в чем. Не думай, что я уже все забыла, — прохладнее прежнего сказала та, но слизеринец не скрывал улыбки.
— Только не надо, — он сделал шаг к девушке, приблизившись вплотную, а она приподняла голову, глядя ему глаза, — вести себя так, будто тебе это не понравилось. Я всё тогда видел в твоих глазах. И твоя реакция была истинным позерством. Тем, что ты так не любишь во мне.
Хейг ухмыльнулась, а потом приподнялась на носочки, заглядывая блондину в глаза.
— Порой мне кажется, что между нами просто колоссальная пропасть, Драко Малфой. Не так часто приходится применять слово «колоссальный» в разговоре, да. Но так оно есть. Ты не можешь понять меня, и мы действительно слишком разные. Как бы близко сейчас я к тебе не стояла, мы все равно будем предельно далеки. Такова реальность.
— В каждом твоем слове я слышу «но», — сказал тот, не отрывая взгляда от девушки. Его искусственная улыбка сошла с губ, и на лице осталось только её подобие. — Вопреки всем твоим словам, ты не говоришь самого главного.
— Как и ты, — с улыбкой заметила слизеринка.
— Ты и так всё знаешь и понимаешь. Не вижу смысла говорить тебе это в лоб. — Он опустил взгляд на её губы.
— Какой ты, оказывается, застенчивый, — прошептала она, сжав руками в перчатках его черную куртку.
Он хмыкнул, склонился, и тогда их губы соприкоснулись. Ева прикрыла глаза, отвечая на поцелуй. В груди у неё разгоралась настоящая война между чистым разумом и неконтролируемым чувством.
Было все так же тихо. Снег снаружи сыпался огромными хлопьями и, гонимый холодным ветром, залетал на смотровую площадку Астрономической башни.
Слизеринцы сидели за каменной стеной, спрятавшись от ветра и снежинок. Девушка с непроницаемым лицом читала свой учебник и в который раз задавалась вопросом: «Как же я докатилась до такого?» Почувствовав, как пальцы на ее талии слегка дрогнули, она незаметно и тихо сглотнула. Другая же рука принялась растирать её колени в шерстяных белых колготках, однако здесь уже блондинка не сдержалась и шлепнула ладонью по руке парня.
— Перестань! — фыркнула она смущенно и недовольно одновременно. На лице Драко мелькнула ухмылка, однако руку он все же убрал.
— Скоро ты закончишь? — поинтересовался он спустя минуту со скучающим выражением лица.
— Если хочешь, можешь идти, — спокойно ответила Ева, не отрываясь от книги.
— Без тебя не пойду.
— Ну, тогда попробуй не отвлекать меня хотя бы пять минут, — попросила та, а блондин вздохнул и прислонился затылком к каменной стене, прикрыв глаза.
Некоторое время они молчали. Хейг безуспешно пыталась запомнить то, о чем говорится в последнем абзаце, однако это так и оставалось безуспешным. В конце концов, решив больше не мучить себя и Малфоя, она закрыла учебник и перевела взгляд на Драко, который так и сидел с закрытыми глазами.
То, что произошло с ней сегодня, казалось совершенно нереальным. Нереальным по той причине, что истинная реальность тяжелым грузом давила на неё.
Скоро начнется война, и все понимают это. А они по разные стороны баррикад. Они будут врагами на поле, и тогда-то кому-то из них придется делать выбор… Кому-то придется пойти на предательство.
Ева зажмурилась и вжала голову в плечи, совершенно не желая и боясь думать о том, что такое действительно может произойти. Неосознанно качнувшись, она прислонилась к груди парня, который тут же обнял её за плечи, без лишних слов прижимая к себе.
— Замерзла? — тихо спросил он через какое-то время, почувствовав, как та робко и почти незаметно обнимает его в ответ.
— Немного.
— Пойдем тогда внутрь, — предложил Драко, и блондинка согласилась, хотя и не сразу отпрянула.
Поднявшись на ноги и подпрыгнув пару раз на месте, Хейг вздохнула, взяла учебник в руки и посмотрела на Малфоя. Он держал руки в карманах своей куртки и глядел на неё так, как никогда раньше. Блондинка замерла на месте, рассматривая его глаза, но тот улыбнулся и подошел, протянув руку. Очнувшись от наваждения, девушка вложила свою ладонь в его, и тогда они, держась за руки, направились прочь из Астрономической башни.
Оказавшись в безлюдном коридоре, слизеринка вдруг остановилась как вкопанная, глядя в спину сокурснику. Драко тоже остановился и повернулся, непонимающе глядя на блондинку.
— Ты чего встала? — спросил он, все еще держа её за руку.
— Мне нужно в библиотеку, — глядя на него неестественно большими глазами, сказала Ева. — Я должна сходить туда сегодня.
— Ну, иди, — пожав плечами, сказал тот. Девушка в ту же секунду развернулась и бросилась бежать сломя голову. А парень стоял некоторое время на месте, мрачно глядя ей вслед. Спустя несколько секунд он развернулся и ушел в подземелья.
***
А Хейг бежала так быстро, как не бежала никогда прежде. Оставив вещи в ближайшем гардеробе, она, запыхавшись, понеслась в библиотеку. Ворвавшись внутрь, она на несколько секунд замерла, испуганно глядя в спину мадам Пинс — библиотекаря Хогвартса, но в следующее мгновение скользнула вглубь помещения, стараясь отдышаться от быстрого бега. Подняв глаза, она заметила знакомую маленькую фигурку, которую так надеялась увидеть здесь, и, почувствовав, как в глазах что-то щиплет, в два шага преодолела расстояние и захватила девушку в объятия.
Гермиона испуганно дернулась, пытаясь повернуться, но у неё это не выходило из-за объятий слизеринки.
— Ева? — испуганно выдохнула Грейнджер, изловчившись все же обернуться. Она взяла блондинку за плечи и почувствовала сильную дрожь в теле той, что сильно напугало гриффиндорку. — Что случилось?
— Поговорить… Мне нужно с тобой поговорить, — попросила та, держась за руки шатенки. — Мне больше не с кем… Я не знаю. Бабушка занята, Оджи я не могу это рассказать, даже Аяно…
Блондинка, покинув библиотеку, бездумно направилась за подругой, которая вывела их в совершенно безлюдный и длинный коридор. Сложив учебники на подоконник, шатенка повернулась к слизеринке.
— Что произошло? — повторила она, глядя на измотанную девушку. Та прислонилась к стене, глядя прямо перед собой.
— Ты просто не поверишь мне, — тихо и немного хрипло сказала она. В её глазах не было ни слезинки. — Но я, похоже, влюбилась в человека, в которого не должна была влюбляться. Совершенно.
— И кто же он? — настороженно поинтересовалась Грейнджер, заранее догадываясь о личине возлюбленного приятельницы.
Ева повернула голову в её сторону и посмотрела на неё.
— Малфой, — совершенно серьезно сказала она.
***
— С ума сойти! — заключила Гермиона, выслушав подробный рассказ о том, как все началось и чем закончилось. — И ты… Это настолько серьезно?
— Думаю, что серьезнее, чем с Шинсуке, — вздохнув, ответила та, припоминая своего бывшего парня-японца, с которым встречалась на прошлом курсе. — Я имею в виду, что не испытывала ничего подобного с кем-либо. Я понимаю, что не должна была делать этого, что должна была прекратить всякое общение с ним еще в самом начале, но все это так развивалось… практически против моей воли. И я не знаю теперь, смогу ли что-нибудь сделать. И если это только продолжится и станет развиваться, то я боюсь, что в один момент мы окажемся с ним на поле боя. И тогда мы должны будем сделать выбор. А я не хочу никого предавать, и тем более изменять самой себе.
Шатенка сочувственно вздохнула, выслушав Еву.
— Малфой, конечно, не сахар, особенно для тебя. Он труслив, лжив, он сын Пожирателя Смерти, что имеет на него своеобразное влияние. Перечислять его недостатки можно бесконечно. И хоть я его и не люблю, я знаю, что в нем все же есть положительные черты. И не одна.
— Они у всех есть… Но что мне делать теперь? — спросила Хейг, нервно разминая пальцы рук.
— Попробуй понаблюдать за ним какое-то время, — предложила Грейнджер, неуверенно пожав плечами. — Ну, а лучше всего, конечно же, оборвать с ним эти отношения… как бы больно не было. Потому что, как ты и сама сказала, потом может быть намного больнее это сделать. А чем дальше ты это запустишь, тем сложнее потом будет что-либо изменить.
Слизеринка вздохнула, вновь посмотрев прямо перед собой. Подруга была права. Нужно было действительно прекратить с ним общаться.
— Ладно, — заключила она, оторвавшись от стены. — Пожалуй, я все же посмотрю за ним какое-то время, а там уже видно будет. Спасибо тебе за помощь. Большое. И извини, что пришла к тебе так внезапно.
— Не за что, — сказала Гермиона, забирая свои учебники с подоконника.
— И пока я еще ничего не сделала… ты не могла бы никому не говорить об этом?
— Само собой, — нахмурилась гриффиндорка, глянув на блондинку. — Скажи я кому о подобном, тебя бы вряд ли поняли.
— Вот именно, — согласилась блондинка. — Ну ладно, я пойду, наверное, в свою гостиную.
— Да, и я тоже, — кивнула шатенка. — До встречи.
— До встречи. Еще раз спасибо!
— Еще раз не за что!
С этими словами девушки побрели в противоположные друг от друга стороны.
Ева не знала, почему вдруг решила обратиться именно к Гермионе, но не жалела об этом. У неё на душе стало даже немного легче, но всё же неприятное чувство надвигающейся реальности уже настигало разум.
Утро следующего дня было началом второго семестра. Ева, как и все ученики, направлялась в Большой зал, предвкушая завтрак. Выглядела она немного болезненно, и все по той причине, что не могла уснуть практически всю ночь. Мысли толпились в голове, не давая покоя и спокойного сна. Девушка даже не слушала рассказы Аяно о её новом ухажере, точнее, не пыталась вслушаться. Направляясь по коридору, она все не могла понять, что же не так. Сначала она списывала все на потрясения прошедшего дня — на внезапно завязавшиеся отношения с Малфоем, но потом начало казаться, что дело уже не в этом. Что-то упорно не давало ей покоя, а что именно — понять не могла.
Оказавшись в зале, слизеринка приземлились на свое привычное место за факультетским столом. Она оглянула его и, не обнаружив Малфоя, принялась накладывать в тарелку еды. Кавагучи последовала примеру приятельницы, замолчав на некоторое время. Но ненадолго, а потом снова продолжила свои рассказы о незнакомце по имени Рик.
Хейг подперла щеку рукой, неспешно пережевывая ароматно пахнущий тост. Периодически она отвечала на вопросы японки, которая вскоре начала замечать дурное расположение духа сокурсницы.
— Ну что с тобой не так? — спросила, наконец, она, не выдержав. — Ты с приезда сама не своя!
— Я не очень-то рада возвращению в Хогвартс, — честно ответила блондинка, вздохнув. — Да и ты, думаю, тоже. Тут теперь совсем по-другому.
— Ну конечно, здесь теперь все не так, как прежде! — фыркнула она. — Не думала, что когда-нибудь буду слушать, как ты ноешь, и утешать!
Ева мрачно засмеялась.
— Да уж, не то слово! Обычно выслушиваю тебя я, — припомнила она, взглянув, наконец, на Аяно. Та улыбнулась вопреки всему, и на душе у блондинки стало даже легче.
Послышалось уханье сов, раздавшееся эхом по всему залу. Кавагучи тут же подняла голову, ожидая почтовую птицу от своих родителей или же другую, принадлежащую газете «Ежедневный пророк». Ева вернулась к своему завтраку, вздохнув.
Сова, которую ожидала японка, приземлилась прямо перед ней, протягивая свою лапку, на которую был прикреплен специальный мешочек. Газету временно взяла Хейг, дабы хоть как-то себя развлечь, а приятельница принялась рыться в карманах в поисках монеты.
Блондинка развязала веревочку, удерживающую газету в свертке. Раскрыв её, она застыла. В её глазах родился дикий ужас, а руки сжали бумагу и задрожали.
На первой полосе серели одиннадцать черно-белых фотографий, на которых были изображены безумные и исхудалые узники Азкабана. Десять колдунов и одна ведьма.
"МАССОВЫЙ ПОБЕГ ИЗ АЗКАБАНА"
Так гласила первая строчка газеты «Ежедневный пророк».
Глаза блондинки забегали по фотографиям.
«Антонин Долохов. Осужден за зверское убийство Гидеона и Фабиана Пруэттов».
«Август Руквуд. Осужден за передачу секретных сведений Министерства магии Тому-Кого-Нельзя-Называть».
«Беллатриса Лестрейндж. Осуждена за пытки, нанесшие непоправимый вред здоровью Фрэнка и Алисы Долгопупс».
И в один момент взгляд Евы зацепился за единственную фотографию, которую она надеялась не увидеть среди списка. Но она была здесь.
«Элайджа Хейг. Осужден за убийство четырех семей волшебников и трех маглов.»
Девушка почувствовала, как по телу пробежала дрожь. Стало вдруг очень холодно.
Она откинула газету, будто та была из раскаленного железа, и, не говоря ни слова, поднялась из-за стола.
«Он на свободе, — с ужасом и страхом думала она. — Он свободен, и он придет».
Она не обратила внимания на зов Аяно, направляясь прочь из злосчастного зала, снова собирая на себе взгляды студентов, которые уже успели прочесть имена сбежавших преступников. Слизеринка провела ледяной рукой по лицу, едва не сталкиваясь с сонными учениками, что еще только приходили в зал. Она наткнулась на близнецов Уизли, но, промычав им что-то нечленораздельное, моментально исчезла из их поля зрения.
Не просто так она не могла заснуть этой ночью, и дело было действительно не в Малфое. Она чувствовала, что это должно было произойти.
Блондинка остановилась в очередном безлюдном коридоре, не зная, что теперь делать и куда идти. Облокотившись на подоконник, она вглядывалась в заснеженные просторы. Где-то там её отец вновь готовится убивать. Сеять хаос и безумие в мире. И единственная, из-за кого все это происходит, это она. Ева.
— Ева! — раздался голос в коридоре, и девушка вздрогнула, обернувшись. Японка, запыхавшись, приближалась к ней с обеспокоенным лицом. Кого-кого, а её Хейг точно не ожидала увидеть.
Подбежав к ней, Кавагучи совершенно неожиданно заключила подругу в крепкие объятия. Та была так ошеломлена, что на секунду позабыла об отце.
— Не бойся! — сказала брюнетка. — Этот человек ничего тебе не сделает! Вы с твоей бабушкой можете даже приехать к нам в Японию! Тебе и госпоже Блэк я обязана жизнью, и мои родители не забыли этого! Они всегда будут рады видеть вас!
Аяно и сама была напугана новостью. Её голос дрожал, как и она сама, но слова были настолько искренними, что это не могло оставить Еву равнодушной. Почувствовав, как в глазах защипало, она опустила глаза в плечо приятельницы, зажмурившись. Слезы были уже наготове, однако слизеринка мужественно держалась.
— Нет, — сказала она. — Он не остановится ни перед чем и найдет меня даже в Японии. Он не успокоится, пока не убьет меня.
— Да откуда тебе знать это? — испуганно спросила японка, отпустив блондинку и заглянув в ее лицо.
— Это я точно знаю. Рано или поздно он придет за мной. Он клялся…
***
Поленья в камине потрескивали от огня, все больше поглощающий их с каждой секундой. Глаза самого темного волшебника столетия были запечатлены на нем. Он был восхищен силой пламени и даже сравнивал себя с ним. Такой же беспощадный и уничтожающий. Сеющий жар и смерть.
Ему нравилось наблюдать за силой огня.
Его размышления были прерваны звуком открывающейся двери. В комнату неспешно и тихо вошли два волшебника, похожие друг на друга как две капли воды.
— Это вы, Маллиган? — раздался хриплый и шипящий голос. Один из близнецов обнажил зубы в звериной улыбке, заслышав свою фамилию из уст Темного Лорда. Другой не показал ни единой эмоции — он лишь проводил ногтями по своим ладоням, безразлично глядя в одну точку.
Волан-де-Морт повернул свое лицо к ним.
— Это мы, мой Лорд! — не спуская улыбки, проговорил Иизакки, без страха глядя в налитые кровью глаза. В его же глазах было восхищение.
— Вы сделали то, что я приказывал вам? — Глаза колдуна сузились.
— О да, мой Лорд! — выдохнул Пожиратель с еще большей радостью в голосе. Сегодня он был в превосходном настроении. — Мы привели его!
— Тогда пусть заходит, — приказал тот, приподняв руки и медленно опустив их на подлокотники.
Без слов Редсеб раскрыл дверь. Свет люминесцентной лампы, освещающей коридор, озарил силуэт высокого мужчины в черной мантии, все это время ожидающего приглашения. Он неспешно вошел в комнату, и близнец сразу же закрыл за ним дверь. Единственным источником света в комнате остался разгорающийся камин. Редсеб перевел взгляд на огонь, замерев на какое-то время на месте. Некоторое время он смотрел на того завороженным взглядом, но потом на его лице начали сменяться различные эмоции, а самые безумные мысли мешались в его нездоровой голове. Он нахмурился, стиснув зубы, и впился ногтями в ладони. Однако на него никто, кроме Иизакки, не обратил внимания, да и даже брат не сдвигался с места.
А Темный Лорд не спускал взгляда со своего гостя. На его змеином лице появилась холодная и кривая усмешка.
— Здравствуй, мой верный слуга! — приветствовал он. — Ты все так же готов служить мне?
Губы мужчины растянулись так же, как и у Иизакки, но в то же время совершенно не похоже. Улыбка этого человека была куда более безумна.
Светловолосый Пожиратель положил руку на сердце, чуть поклонившись.
— Разумеется, мой Лорд. Этот мир уже стал слишком серым. В нем не хватает… безумия.
Волан-де-Морт удовлетворенно усмехнулся, услышав эти слова. Ему действительно не хватало этого человека.
— Ты не боишься опоздать на урок? — спросила Ева, садясь на ступеньку лестницы.
— Первым у нас прорицание, так что мне без разницы, — фыркнула японка, садясь рядом. — Расскажи мне лучше о твоем отце.
Хейг отвернулась.
— Что ты хочешь, чтобы я рассказала о нем? — тихо спросила она, проведя рукой по другой руке.
— Почему ты считаешь, что он убьет тебя?
— А почему ты сразу же пришла, готовая предложить мне убежище от него? Разве это не очевидно?
— Ну, я предложила тебе убежище на всякий случай, чтобы ты и миссис Блэк смогли обезопасить себя. Но я не думала, что все так серьезно.
— Понятно, — вздохнула блондинка. — Ты действительно хочешь знать это?
— Да, хочу. Расскажи мне о нем.
Ева не горела желанием рассказывать об этом Аяно. Она вообще не очень-то любила рассказывать эту историю кому-либо. Из её друзей об этом знали только Оливер, Сириус и близнецы Уизли. Ну и бабушка, соответственно.
— Ну, хорошо. Ты знаешь, что такое Омут памяти?
— Конечно, знаю! У моего отца есть такой!
— И у моей бабушки он есть, — сказала Хейг. — Будучи маленькой и глупой девочкой я однажды забрела в комнату, где она хранила Омут памяти и различные флаконы с воспоминаниями. Тогда я уже около двух лет жила у неё, отца уже посадили в Азкабан. В тот день я была рада, наконец, что смогла попасть в тайную комнату бабушки, ведь до этого она всегда запирала ее, но почему-то не в этот раз. И вот я начала исследовать эту комнату, разглядывать её. И конечно же, меня привлек эта таинственная чаша.
Кавагучи слушала с огромным интересом, обхватив свои колени руками.
— И вот я поднялась на небольшую скамейку, заглянула в его гладь и… провалилась. Да, я впервые в своей жизни оказалась в чужом воспоминании. Паника тогда просто овладела мной! Я была в круглом зале, в середине которого стоял стул с большими цепями. Вокруг него были трибуны, за которыми восседали волшебники, и среди них я даже заметила свою бабушку. Она расположилась рядом от Дамблдором и о чем-то разговаривала с ним. Я была очень напугана, впервые в жизни увидев дементоров, да еще и в чужом воспоминании! Но меня постиг больший шок, когда в зал суда ввели моего отца! Он был в отвратительном состоянии, ужасно изнеможен. Но не переставал тихо посмеиваться. Он смотрел на волшебников свысока, смеялся им в лицо. Казалось, его совершенно не волновало то, что его могут отправить в Азкабан навеки. А когда ему вынесли приговор, он просто по-дьявольски расхохотался! А затем посмотрел на бабушку и сказал, что рано или поздно вернется! Он сказал, что она нигде не сможет укрыть меня от него! И первое, что он сделает, когда окажется на свободе — исполнит свое предназначение. Он отомстит, убив меня.
— Отомстит? Но кому? И за что? — непонимающе спросила японка.
— Этого не знает никто, даже бабушка. Когда я выросла, она рассказала мне о нем. Ей очень не нравился мой отец. Сагита, моя мачеха, и до этого была слегка не в себе, а после замужества, кажется, сошла с ума окончательно. Отец уже тогда был таким… когда женился на этой женщине. И сейчас он на свободе. И желает меня убить. А я слышала рассказы о том, как жестоко он расправился с теми маглами. И как легко он убил несколько семей волшебников. Ты просто не видела их.
Аяно вздохнула и положила руку на спину приятельницы.
— Знаешь, у меня тоже был такой враг, но благодаря тебе и миссис Блэк я теперь свободна. Я всё еще на твоей стороне, как и крупнейшая мафия Японии. А это страшная сила!
Ева не могла не улыбнуться ей.
— Пожалуй, мне стало немного спокойнее, — солгала она.
***
— Эй, Снежок! — Блондинка резко обернулась на зов и увидела приближающихся близнецов Уизли. Она переглянулась с японкой, которая, пожав плечами, решила отправиться на урок одна.
Слизеринка повернулась к ним лицом, однако не успела среагировать, как парни накинулись на неё, зажимая в крепкие объятия. Девушка испытала дежавю, которое даже заставило её выдавить улыбку.
— Отпустите меня, — попросила она, похлопывая по спинам рыжих, но они уже и сами сделали это.
— Как ты? — спросил Джордж.
— Не очень-то хорошо. Я все время думаю об отце, о том, что он сейчас на свободе. Эта неизвестность сводит меня с ума, — устало сказала она, проведя рукой по лицу. — Да и на меня теперь так смотрят… будто я сама отъявленная Пожирательница смерти! Это угнетает меня не меньше. Не привыкла я к такому вниманию.
— Пока ты в Хогвартсе, с тобой ничего не случится! Здесь он не достанет тебя! А как только ты закончишь этот год, будешь жить у Бродяги. Там самое безопасное место, — заметил Фред, спрятав руки в карманы. — Только представь, как твой папаша решит заявиться в дом Бродяги! Один портрет его мамки этой чего стоит!
Ева позволила себе улыбнуться, однако эта улыбка быстро исчезла.
— Скрываться от этого человека всю жизнь невозможно. Рано или поздно…
— Прекрати! — возмутился Джордж, а Фред с Хейг перевели взгляд на него. — Этого не произойдет! Никто не позволит этому произойти!
Девушка вяло улыбнулась.
— Остается только надеяться на это, — пожала она плечами, не желая больше продолжать этот разговор.
— Я серьезно тебе говорю!
— Да поняла я тебя, успокойся. Что с тобой?
— Ты придешь на занятие ОД сегодня? — спросил Фред вдруг, желая перевести тему. Блондинка нехотя взглянула на него, а после ответила:
— Конечно.
— Ну вот и славненько, там и поговорим! — Он как-то натянуто улыбнулся, подталкивая своего мрачного брата. На лице у Джорджа улыбки не было, и слизеринку это немного напрягало.
Не успела она спросить об этом, как Фред сказал:
— Ладно, Снежок, встретимся сегодня вечером! У нас с Джорджи есть еще незаконченные дела!
— До вечера! — согласилась та, переведя взгляд на Джорджа. Тот направился прочь, ничего не сказав ей, а Фред, подмигнув, побежал следом за братом. Блондинка нервно вздохнула и направилась по коридору, раздумывая над поведением близнецов.
***
Этим же вечером Ева тайно пробралась в Выручай-комнату, где уже находились несколько человек. Самого Гарри, как и Рона с Гермионой, еще не было. Не найдя никого из приятелей, она присела на небольшой диванчик у стены. Девушка чувствовала на себе куда более враждебные взгляды, чем прежде, и это не могло не наложить свой отпечаток. Настроение резко упало. Похоже, теперь даже здесь к ней будут относиться с подозрением. А ведь они только-только перестали обращать внимание на то, что она ученица слизеринского факультета. Теперь все вернулось на круги своя.
Постепенно в секретной комнате стало появляться все больше студентов. Хейг сидела на месте, не подавая никакого виду, однако кое-кто все же не мог не обратить на неё внимания.
— А с каких это пор детям Пожирателей смерти нужна защита от Темных искусств? — раздался громкий голос, который заставил Еву вздрогнуть. Подняв голову, она встретилась взглядом с пуффендуйцем. Захария Смит.
Многие, кто находился в помещении, посмотрели на блондинку. Ей стало жутко обидно, однако она старалась не показывать этого.
— У тебя с этим какие-то проблемы? — поинтересовалась она, поднимаясь с диванчика. Захария не спускал со своего лица мерзкой улыбки. — Или ты боишься меня?
— С чего бы мне тебя бояться? — усмехнулся он. — Ты всего лишь маленькая девчонка, а нас здесь двадцать человек! Ты ничего не сделаешь нам и мне в особенности! Но это, знаешь ли, «Отряд Дамблдора». Здесь мы учимся противостоять таким, как твой папаша. И тебе здесь не место!
— Ну надо же! — Слизеринка не могла сдержать холодной улыбки. — Я прямо-таки вижу тебя, сражающегося с Пожирателями смерти. Хотя нет, подобного и представить невозможно! Ты пришел сюда лишь потому, что хотел узнать у Гарри подробности смерти Седрика! И остался здесь только потому, что тебе было стыдно уходить. У тебя и выбора не было. Поэтому не нужно прикидываться героем-защитником! Оставь эту роль тем, кто таковым и является!
— Тоже самое могу сказать и тебе! — Лицо пуффендуйца стало пунцовым от злости. — Тебе здесь не место! Я вообще не понимаю, с какой стати ты оказалась здесь! Ты змея, которая при первой возможности предаст нас всех! Роль героя не принадлежит тебе! А учитывая твое происхождение и твою жизнь среди таких отбросов, как Блэки, тебя вообще нужно гнать в…
Закончить свою пламенную речь он не успел. Хейг в мгновение ока направила на него палочку, изменившись в лице. Но даже это было уже не так необходимо.
Кто-то позади Смита резко развернул его и со всей силы ударил кулаком прямо в лицо. От удара и неожиданности тот упал на спину, пряча в ладонях нос.
— Я уже не раз предупреждал тебя! — Веселый и шутливый Джордж, которого все именно таким и помнили, сейчас был чрезвычайно зол и серьезен. Ева просто замерла с вытянутой палочкой, не зная, что делать дальше. — Я говорил тебе, чтобы ты оставил её в покое!
— Успокойся, Джордж! — Рука неожиданно появившегося Фреда легла ему на плечо. На лице брата тоже не было улыбки. — Он того не стоит.
Тот ничего ему не ответил, да и Захария не осмелился что-либо выдавить из себя. Появление Гарри, Рона и Гермионы мгновенно разрядило обстановку, и тогда Джордж отошел в сторону, потирая тыльную сторону ладони.
Блондинка, очнувшись, стремительно направилась к нему. А подойдя, она без зазрения совести обняла его со спины.
— Спасибо тебе! — поблагодарила она замершего на месте Джорджа. — Если бы не ты, я бы его... Не знаю, что бы я сделала. Спасибо!
Рыжий взял её за руки и распустил объятия, после чего повернулся. На его лице была слабая улыбка.
— Я так и понял, — сказал он, хмыкнув. — Будем считать это моим извинением за сегодняшний день.
— В этом не было необходимости, но… спасибо.
— Обращайся!
Девушка вновь улыбнулась ему. Рыжий казался ей таким же, как прежде, и хотя бы это уже хорошо!
Ева стояла в Астрономической башне, облокотившись на железное ограждение, и глядела вдаль. В каменных стенах посвистывал зимний ветер, который также обдувал лицо девушки. Но она смотрела далеко, наблюдая за тем, как снежинки резвятся в воздухе, а затем соприкасаются со снежным ковром. На улице бушевала настоящая метель, отчего становилось прохладно, однако на этот раз Хейг сильнее закуталась в шарф и надела на руки свои собственные перчатки. Перчатки же Малфоя покоились у неё в карманах.
Ей было совсем не холодно, и уходить отсюда она пока не хотела.
Позади послышались шаги, но блондинка даже не вздрогнула и не пошевелилась, хотя отчетливо слышала приближение. Незваный гость подошел сзади, взялся руками с обеих сторон от неё за ограждение и медленно склонился к ней, не говоря ни слова. Девушка бесшумно вздохнула, прикрыв глаза на секунду. Она почувствовала его дыхание на своей щеке, которое даже ветер не смел развеять.
— Я искал тебя очень долго, но стоило догадаться о том, что ты будешь здесь, — тихо сказал Драко. Та даже представила, как он улыбается. — Как ты?
— Сам знаешь, как, — ответила она, спустив шарф на подбородок. — Постоянное чувство страха не дает мне покоя. Как будто мне было мало одних только Маллиган… Но я не хочу говорить об их побеге. Нет! В последнее время мне слишком много пришлось говорить об этом…
— Хорошо, — нехотя согласился слизеринец. — Не будем говорить об этом. Можем поговорить о другом.
Ева нахмурилась, поджав губы. Она боролась сама с собой, решалась на нечто непосильное для неё.
И всё же не выдержала.
— Что ждет нас дальше? — спросила она, не смея обернуться.
Вопреки её ожиданиям она услышала мягкий, как ей показалось, смешок.
— Ты уже строишь планы на наше совместное будущее? — спросил Малфой, чем очень изумил девушку. Она выпрямилась и все-таки повернулась к нему лицом, непонимающими и большими глазами посмотрев на парня. Тот улыбался, хотя в его глазах не было ни смешинки. Это немного успокоило блондинку.
— А у нас оно есть — это будущее? — спросила она, прислонившись спиной к ограждению. — Или ты просто нашел нечто новое, чем можешь себя занять?
Улыбка тут же пропала с лица Драко, и он даже немного нахмурился.
— Знаешь, — сказал он, приближаясь немного к её лицу, — я все-таки из аристократической семьи. У нас не положено то, под чем ты подразумеваешь «развлечение». Я не такой.
— Я тебе прямо-таки верю, — саркастически сказала Хейг, мягко улыбнувшись. — В моих глазах ты всегда выглядел именно таким. Несерьезным. Всерьез ты воспринимаешь только учебу и то, что касается, эм… времяпрепровождений твоего отца.
— Ты, кажется, не хотела говорить о том, что касается времяпрепровождений моего отца, — холодно отозвался Малфой, выпрямившись.
— Я не хотела говорить о моем отце, — поправила блондинка.
— А я не хочу говорить о своем. — Голос слизеринца твердел.
— Мы и не будем говорить о нем, потому что я хочу поговорить о нас. О том, как нам общаться дальше, и о войне, которая скоро начнется. Если ты не заметил, то мы с тобой условно на разных берегах. И… если ничего не изменится, то… не лучше ли нам будет прекратить встречаться?
Сердце девушки бешено колотилось. Она хотела сказать это совсем по-другому, не так поэтично, чтобы это казалось пафосным. Подобная оплошность начала её немного расстраивать.
Парень звучно вздохнул, после чего подошел к девушке практически вплотную, заглядывая в глаза. Она подняла взгляд на него.
— Я не хочу думать о том, что, возможно, может произойти. Я… не оставлю своих родителей. Я не собираюсь говорить о войне, которой еще нет. Я живу сегодняшним днем, даже если тебе это не нравится.
— И что же ты будешь делать, если война начнется завтра? — не выдержала слизеринка, сжав кулаки. — Что ты будешь делать, если Волан-де-Морт — о да, я называю его по имени! — соберет завтра своих приспешников, включая тебя и твоего отца? Что ты станешь делать, если тебе прикажут убивать студентов, включая меня?
— Да не стану я этого делать! — рявкнул Драко, разозлившись. — Не стану… Я сделал бы всё, чтобы ты не оказалась на поле боя! Мне плевать на других, но ты… Я не дал бы тебе выйти в бой!
— Я сама бы вышла! — кинула Ева, но осеклась, представив такую ситуацию в голове. — Наверное…
— Вот именно, что не вышла бы! — прошипел Драко. — Ты не гриффиндорка, в конце концов, ты не такая дура, чтобы кидаться в бой, зная заранее, что проиграешь его. Ты не зря учишься на одном факультете со мной…
— А я всегда восхищалась гриффиндорцами. Тем, как они готовы беспамятно рваться в бой, — призналась она. — Это то, чего у меня никогда не будет, но я этого хочу.
— В тебе есть смелость, но она другая. Не такая, как у них, и ты знаешь это, — сказал Малфой, успокоившись в голосе. Некоторое время они молчали, глядя в совершенно разные стороны, но Драко все же вернул лицо к девушке, опустив взгляд.
— Знаешь… я не собираюсь с тобой развлекаться. И если, как ты сказала, завтра начнется война, мое отношение к тебе не изменится. Ты нравишься мне, — взгляд Евы метнулся к нему, — здесь и сейчас. А о другом я и думать не хочу…
Последние его слова утонули в тишине и поцелуе в щеку. Оторвавшись, он прикоснулся губами к уголку губ девушки, а потом и к самим губам, с удовольствием отметив про себя, что Хейг его не отталкивает. Она бы и не стала делать это.
Подавшись чуть вперед, она ответила на его поцелуй, положив ладонь на его шею. Драко же взялся за талию девушки и прижал к себе сильнее, не переходя черту. Блондинке пришлось встать на носочки, так как парень был для неё достаточно высоким.
И для неё наступила очередная борьба с самой собой.
***
— У меня легкое дежавю, — тихо произнесла Ева, касаясь кончиками пальцев руки Малфоя, расположившегося на своем старом месте и, как и тогда, прячущего себя и девушку от холода. Та вновь сидела у него на коленях, поскольку сесть на холодный каменный пол слизеринец не позволил, беспокоясь о её здоровье. Хейг прижималась к груди парня, глядела на его руку, которой осторожно касалась.
— В этот раз все было не так мучительно, как в тот, — заметил он, хмыкнув. — В тот осталось чувство недосказанности, и было ощущение, что после нашего сближения ты начала отдаляться от меня… медленно, но совершенно безвозвратно.
— У меня были такие мысли, — опять же честно призналась блондинка. — Пришлось кое с кем посоветоваться насчет этого, правда, ответ был ожидаем…
— Кто-то уже знает о нас с тобой? — Слизеринец ощутимо напрягся, что немного кольнуло девушку.
— Да, этот кое-кто знает. Но, пожалуй, представить своим друзьям тебя в таком виде я еще не готова. А то мало ли, меня могут не так понять…
— Перестань паясничать! — фыркнул Драко, почувствовав легкую обиду в словах Евы. — Ты сказала это слишком неожиданно!
Блондинка закатила глаза и хмыкнула. Тогда парень повернулся и одарил её протяжным поцелуем в губы.
Оторвавшись, он сильнее прижал девушку к себе, а она прикрыла глаза, положив голову парню на плечо. Некоторое время они молчали, но Ева, вспомнив вдруг нечто важное, мрачно улыбнулась себе.
— Могу я попросить тебя кое о чем? — поинтересовалась она, подавляя смешок.
— Попробуй, — сказал тот.
— Не мог бы ты больше не кидаться такими словами как «грязнокровка»? Особенно по отношению к Гермионе.
Январь стремительно проходил, и ученики не успели оглянуться, как потеплевший февраль взял в свои руки шефство над погодой. Снег начал постепенно таять, периодически шел мелкий дождик, и на улице становилось все теплее.
Находиться на Астрономической башне в такую погоду для Евы и Драко было хорошо и спокойно. Не нужно было надевать несколько свитеров для того, чтобы не замерзнуть, а их отношения, казалось, крепли с каждым днем.
Но с этим самым каждым днем Хейг глядела на календарь и глубоко вздыхала. Приближался День святого Валентина. Конечно, в этот день студентам была назначена вылазка в Хогсмид, но слизеринка и мечтать не могла о том, чтобы сходить туда вместе с Малфоем под ручку. Собственно, Астрономическая башня стала единственным их местом встреч — за её пределами они практически не смотрели друг другу в глаза.
Но этот романтический день все приближался, а Драко упорно отмалчивался, будто и не замечая туманных намеков девушки. Тогда Ева решила, что этот день не будет для них чем-то знаменательным. Вероятно, он пройдет так же, как и всегда, и это её немного задевало.
Слизеринка по-прежнему посещала занятия ОД. Заклинания, которые у неё не слишком хорошо выходили раньше, ныне были вызубрены. Ими она пользовалась теперь без особого труда. В скором времени Гарри пообещал начать практику с Патронусом. Этого блондинка ждала больше всего на свете! Еще с третьего курса она мечтала освоить это заклятие! Очередное занятие по меркам девушки прошло превосходно. Все распрощались друг с другом, но Хейг нагнала близнецов, желая по дороге в гостиную переговорить с ними с глазу на глаз.
— О чем ты хотела нас попросить? — поинтересовался Фред, сверкая глазами в ее сторону. Джордж не менее заинтересованно глядел на неё.
— Я хочу, чтобы вы попробовали сделать кое-что для меня, — сказала она, покидая Выручай-комнату. — Кое-что необычное.
— И что же такое «необычное» тебе нужно от нас? — хихикнул первый.
— И что мы за это получим, самое главное! — добавил второй, хитро улыбаясь.
— Всё, что угодно! — не подумав, сказала та, но близнецы, присвистнув, тут же согласились.
— Так что? — с любопытством поинтересовались оба.
— У меня есть цифровой проигрыватель, — начала девушка. — Это такой прибор, чтобы через него можно было слушать музыку, — пояснила она, заметив недоуменные выражения на лицах братьев. — Это магловская вещь, поэтому в Хогвартсе она не работает. Ну, а я хочу, чтобы вы поработали над ним, и, соответственно, чтобы он здесь работал. — С этими словами она выудила из сумки небольшой приборчик, размером со старый пленочный фотоаппарат, и вручила его одному из близнецов. — Дерзайте.
Фред, хитро улыбнувшись, положил его в свою сумку.
— Мы, конечно, в этих делах не специалисты… Магловские вещички — это папино… впрочем, неважно. Итак, — протянул он Джорджу, заговорщически взглянув на того, — что бы нам такого придумать нашей маленькой кудеснице?
Тот перевел хитрый взгляд на девушку.
— В самом деле, — протянул он. — Что думаешь, братец?
Ева закатила глаза, скрестив руки.
— Надеюсь, ты понимаешь, что пути назад нет! — Фред хитро смотрел на блондинку.
— Ну, решайтесь же, интриганы! — недовольно фыркнула она, жалея про себя, что, не подумав, кинула это «всё что угодно».
— Я думаю, что Снежок не откажется составить нам компанию на День святого Валентина в Хогсмиде, — лукаво подмигнул Фред оторопевшей девушке.
— Что?! — воскликнула она. — Но у тебя же есть Анджелина!
— У меня есть! — с гордостью в голосе согласился он. — Зато у моего милого братца никого нет.
— Верни мне мою вещь! — тут же протянула руку за своим проигрывателем слизеринка, но близнецы только расхохотались ей в ответ.
— Нет уж! — смеясь, сказал Джордж. — Мы тебя предупреждали, что назад пути не будет!
— Это не честно! А если вдруг у меня есть парень? — ляпнула она, сощурившись.
— Я тебя умоляю! — саркастически заявил тот, махнув рукой. — Какой у тебя может быть парень? С малюткой Шином ты рассталась еще в прошлом году, с тех пор и слоняешься одна!
— Да брось ломаться! — подхватил Фред. — Прогуляемся вчетвером по Хогсмиду, выпьем сливочного пива. Анджи вовсе не против!
— Как она может быть не против, если вы только сейчас меня подловили?
— На самом деле мы изначально хотели позвать тебя, поэтому она в курсе наших планов, — подмигнул тот.
Ева стиснула зубы, чувствуя, как на душе скребут кошки.
— Я соглашусь только в том случае, если мой проигрыватель действительно будет работать, — нехотя сказала она, в душе надеясь, что близнецы его только сломают.
— Чудесно! — хором ответили они. — Жди его в ближайшее время!
С этими словами рыжие братья одновременно растрепали ей волосы на голове и направились в свою гостиную, оживленно переговариваясь о своем. А блондинка так и осталась стоять на месте, закусив губу и приглаживая прическу.
«Драко мне этого никогда не простит», — подумала она.
***
Остановившись у лестницы, Ева и Аяно обсуждали прошедший урок по защите от Темных искусств. Однако неожиданно откуда-то сверху появилась рука со странным предметом, и Хейг вздрогнула от неожиданности. Только потом она разобрала свой проигрыватель в руке у неизвестного.
— Готово! — раздался веселый голос над её головой, и тогда слизеринка взглянула выше. Улыбающийся Джордж свесился на перилах, и в руках у него был её плеер, который на вид, казалось, был даже нетронутым.
— Встречаемся у выхода из Хогвартса в три часа дня! — оповестил он. — И не опаздывай!
Натянув свой рюкзак на плечо и махнув рукой на прощание, довольный Уизли поспешил по лестнице наверх, а блондинка осталась на месте, сжимая свой проигрыватель и глядя ему вслед.
— Что это он имел в виду? — поинтересовалась Кавагучи, глядя то вслед уходящему рыжему, то на сокурсницу.
— Я влипла, — сказала та скорее самой себе, нежели приятельнице.
***
— Какие у тебя планы на День святого Валентина? — в лоб поинтересовалась Ева у Драко, стоящего рядом с ней на Астрономической башне и облокотившегося на железное ограждение. Слизеринец, кажется, напрягся, а потом перевел на неё лукавый взгляд.
— Назначаешь мне свидание? — поинтересовался он, чуть приблизившись к ней, желая поцеловать. Блондинка сжала губы, чувствуя, что эту тему он по-прежнему хочет обходить стороной.
— Нет, — произнесла она, чувствуя огромное волнение. — Просто у меня уже, скажем так, есть планы в Хогсмиде. Поэтому я хочу предупредить тебя заранее.
Лицо Малфоя мгновенно преобразилось, и улыбка пропала с его лица.
— Не понял, — сказал он. — Какие это у тебя планы?
— Я проспорила. Нет, не так… Меня, скажем, подставили, и мне придется пойти в Хогсмид с небольшой компанией, — заволновавшись, сказала та, наблюдая перемены в лице блондина.
Тот сощурился.
— И с кем ты собираешься туда идти? — растягивая слова в своей привычной манере, спросил он.
— Не все ли тебе равно? — поморщившись, выдохнула она. — Мы и так не строили никаких планов на этот день.
— С кем? — настоял он.
— С близнецами и Анджелиной Джонсон, — ответила Ева сразу, взяв себя в руки.
Глаза Малфоя сузились.
— Ну и прекрасно! — невозмутимо сказал он. — Удачно тебе провести время с осквернителями крови и их подружкой! Быть может, ты тоже ею станешь! Малютке Джорджу как раз подружки не хватает, а ты подходишь!
— Только не начинай, окей? — не выдержала Хейг, хоть и понимала в глубине души, что отчасти была права. — Я ведь не раз спрашивала тебя о том, что мы будем делать в этот день, однако ты упорно молчал.
— Знаешь, что, — слизеринец приблизился к ней, — если бы не твои друзья, мы бы могли нормально гулять с тобой и даже сходить бы в Хогсмид вместе! Мне лично все равно, что подумают мои друзья. У половины из них интеллект сравнительно небольшой, знаешь ли, им нет дела до моей личной жизни. Но у тебя же все по-другому! У тебя друзья великий Гарри Поттер, грязнокровка и осквернители крови! И не дай Бог они подумают о тебе что-то неладное! Я молчу о том, что ты связана с Орденом Феникса, в конце концов! И что же они все подумают, если ты вдруг окажешься с таким, как я, на людях? Ты, наверное, днями и ночами не спишь, но думаешь об этом!
Глаза блондинки наполнились слезами, но она упорно держала себя в руках.
— Можно подумать, что ты об этом не думаешь, — прошипела она сквозь зубы. — Как же! Даже не ври, что тебя это не волнует. Наверняка ты думаешь о том, что скажут тебе твои папочка и мамочка, когда узнают, что ты проводишь время с осквернительницей крови. Так ты назвал Уизли, значит и я такая же! Что же ты меня тогда терпишь?
Слизеринец ничего не ответил. На его лице играли желваки, а глаза по-прежнему были сужены. Ева отвернулась.
— В общем, я пойду туда, потому что уже обещала. А ты можешь прогуляться с Пэнси. Она, конечно, не красавица, но, по крайней мере, чистокровная. Вам будет, что обсудить.
С этими словами она развернулась и направилась прочь. А Малфой отвернулся, озлобленно выдохнув.
День святого Валентина подкрался незаметно. К счастью для учеников, он выпал на выходной, поэтому многие не могли этому нарадоваться. Еще бы — как можно в такой волнительный и романтичный день учиться? Никак нельзя! Девушки и парни с самого утра принимались поздравлять свои вторые половинки, а ближе к обеду парами потянулись в Хогсмид.
Ева же находилась в своей комнате и перебирала вещи, которые должна была надеть на грядущую прогулку с близнецами и Анджелиной Джонсон. При этом она не могла выкинуть из головы приглашение братьев, которое с самого начала казалось ей странным. Она не могла понять, почему Фред не может провести этот вечер наедине со своей девушкой, почему им понадобилось собирать целую компанию, и самое главное — почему они позвали именно её.
«Нет, само собой, я дружу с близнецами уже достаточно долгое время, — думала Ева про себя, бросая на кровать очередной забракованный ею свитер, — И в последнее время мы общались достаточно неплохо, но… что это за странная прогулка такая? Да и так ли на самом деле Анджелина «не против» подобной компании, как выразился Фред?»
В общем, близнецы задумали что-то странное, и это не могло не напрягать слизеринку.
Совершенно другой проблемой был Малфой.
С той самой ссоры на башне они так и не разговаривали. Если раньше они могли хотя бы пересечься взглядами, улыбнуться или подмигнуть друг другу, то теперь и вовсе перестали обращать друг на друга внимание. В глубине души Хейг колола совесть за то, что она проведет этот день не с ним, а с кем-то другим. И в этом была её вина. Но до прогулки она твердо решила не подходить к нему.
***
За десять минут до назначенного времени слизеринка поднялась из подземелий и направилась на выход из Хогвартса. Близнецы и Анджелина уже стояли в образовавшейся очереди учеников, желающих также оказаться в волшебной деревне. Блондинка немного смутилась тем, что пришла позже них, хотя назначенное время еще не наступило. Но Джордж уже заметил её и замахал ей рукой, дабы она присоединилась к ним. Протиснувшись сквозь недовольную толпу, Ева оказалась рядом с братьями и темнокожей гриффиндоркой. Та, кажется, приняла её компанию достаточно дружелюбно, что немного успокоило девушку.
— Ну как, твой воображаемый парень не устроил тебе истерику? — подколол её Фред, обнимая свою девушку.
Хейг скорчила ему гримасу, про себя вспомнив, что её совсем невоображаемый парень как раз устроил ей разнос.
Не успела она сказать ему что-либо в ответ, как вдруг среди сотен голосов услышала один знакомый. Неизвестный растягивал слова в своей привычной и надменной манере. С непроницаемым выражением лица блондинка медленно обернулась и поняла, что не ошиблась.
— …Мой отец, знаешь ли, на зимних каникулах был на охоте с Фаджем, — нарочито громко и важно говорил Драко, глядя куда-то в толпу, а Пэнси Паркинсон сжимала его руку своими обеими и восхищенно глядела на него, глупо хихикая и ахая.
Ева зло прищурилась и тут же вернулась к близнецам, которые уже спорили.
— Я же отдал тебе пять галлеонов вчера! — возмутился Джордж.
— Но на прошлой неделе занимал еще три, — напомнил Фред, улыбаясь.
— Что случилось? — поинтересовалась слизеринка.
— Разбираются с выручкой от продажи своих Забастовочных завтраков, — устало пояснила Анджелина, пихая рыжего локтем в бок. — Поговорите об этом потом, — попросила она у Фреда, на что тот ответил ей улыбкой.
— Как скажешь. — И он поцеловал её в макушку, а блондинка не могла сдержать улыбки, глядя на них. Однако тут же отвернулась, вспомнив о Малфое, находившимся где-то позади.
«Ага, значит, он решил насолить мне. Решил воспользоваться моим же советом и заодно показать свое превосходство. Ну, я тебе покажу потом!»
Очередь постепенно подходила, и Ева старательно пыталась громким смехом заглушить россказни Драко о светской жизни его семьи.
Оказавшись на улице, она почувствовала облегчение. Однокурсники все еще находились в очереди, и Хейг решила поторопить свою компанию.
— Куда мы сейчас, кстати? — поинтересовалась она, заправив прядь волос за ухо. — Уж не в кафе мадам Паддифут, надеюсь?
— О нет, Снежок, туда мы точно не пойдем! — хохотнул Фред.
— Надеюсь, ты взяла палочку? — поинтересовался Джордж, на что блондинка кивнула. — Так вот, дорогая, мы собираемся наведаться в пейнтфэйс! — улыбнулся он во весь рот.
— О нет! — воскликнула она, удивленно распахнув глаза. — Вы что, серьезно?
Уизли переглянулись.
— Очень интересный вопрос! — улыбаясь, хмыкнул Фред.
— К тому же ты нам должна, — подметил первый, отчего блондинка насупилась.
— Черт с вами, идем! — буркнула она, вспомнив о приближающемся Малфое и его новой пассии.
Вскоре компания оказалась у нужного места. От пестроты этого здания у Евы зарябило в глазах.
Эта была невысокая, но широкая постройка, стены которой были буквально раскрашены всеми известными миру цветами и принтами. На вывеске красовалось название «Пейнтфэйс», а чуть выше были макеты двух волшебников, один из которых разбивал о лицо другого шарик с краской, моментально лопающийся и превращающийся в огромное пятно. Хейг представила себя на месте несчастного дуэлянта и поежилась.
Близнецы же хором сказали:
— Обожаю это место!
Джордж схватил блондинку под локоть, и ребята направилась внутрь. Холл был не менее пестрым, чем стены здания снаружи. Навстречу вышла рыжеволосая девушка в яркой мантии и с такой же яркой улыбкой.
— Добро пожаловать! — весело пропела она. — Меня зовут Джули!
— Привет! — поздоровались хором студенты.
— Мы хотим поиграть, — добавил Фред, обнимая Анджелину.
— Прекрасно! — Рыжеволосая Джули хлопнула в ладоши. — Стоимость на одного игрока — три галлеона в час. Желаете оформить заказ?
— Само собой! — улыбнулся Джордж и вместе с братом направился за девушкой, чтобы оплатить времяпровождение. Девушки остались молча стоять на месте. Вдруг Джонсон повернулась к девушке и спроила:
— Это правда, что ты умеешь играть на скрипке?
Ева обернулась, удивленно взглянув на ту.
— Ты знаешь, что это такое? — поинтересовалась она.
Почему-то Хейг всегда казалось, что эта девушка, как чистокровная волшебница, далека от магловских вещей, а от музыки тем более, поскольку является капитаном сборной по квиддичу.
— Конечно, знаю! — хмыкнула та. — Моя хорошая подруга родилась в семье маглов, и она замечательно играет на скрипке. Она моя однокурсница, поэтому я частенько слушаю, как она занимается в гостиной. Это очень здорово звучит!
Анджелина нравилась слизеринке все больше и больше.
— Ну да, я играю немного, — ответила она, заправив прядь волос за ухо. — Но не сказала бы, что звучит это фантастически. В том смысле, что я не в совершенстве владею этим музыкальным инструментом, поэтому не могу сказать, что играю достаточно хорошо. Но колдунам нравится! Особенно моей бабушке. Это из-за неё я начала играть на скрипке.
— Твоя бабушка же из чистокровных семей, — заметила Джонсон.
— Ну да. Однако, она интересуется магловскими вещами и приборами. Скрипка ей нравилась еще с самой молодости. И когда я, — Ева на долю секунды запнулась, — оказалась у неё, она даже отправила меня в магловскую музыкальную школу. Так я и играю для неё периодически. — В конце повествования на лице у Хейг засияла улыбка.
Темнокожая девушка улыбнулась ей в ответ.
— Здорово! — проговорила она, после чего к ним вернулись близнецы.
— Ну что, дамы, вперед?
Фред учтиво протянул руку Анджелине, а Джордж Еве, после чего компания направилась за Джули в единственную большую дверь.
***
Играть в пейнтфейс было достаточно просто: волшебнику выдавалась специальная туба с мягкими шариками, внутри которых была краска; эта туба ремнем прикреплялась к поясу человека, и шарики двигались при помощи взмаха палочки и нелепого выкрика «дац!», который немного смущал Еву; игроки никак не экипировались, за исключением специальных очков, плотно прилегающих к лицу — игроки оставались в той одежде, в которой пришли. Блондинка радовалась, что догадалась надеть зауженные брюки, но вот за новую свободную кофту белого цвета она волновалась.
Играли ребята в специальном помещении, напоминающий закрытый пейнтбольный зал — здесь были специальные стены, служившие прикрытием, но, в отличии от магловских укрытий, эти могли в любой момент сместиться, исчезнуть, или же просто находились в непрерывном движении.
Игра делилась на два периода — в первом игроки сражались против волшебных манекенов, которые тоже управляли шариками с красками, а во втором, когда игроки более-менее научились управляться с оружием, они делились на группы и начинали играть друг против друга. Это было намного сложнее, нежели играть с манекенами.
Но, так как близнецы оплатили два часа игры, то каждый период занимал час. И поэтому во втором периоде игры компания разбилась надвое — Фред решительно прижал к себе Анджелину, благодаря чему Джордж достался Еве, чему она обрадовалась. С ним ей было комфортнее всего.
— Нам с тобой будет нелегко, — хмыкнул Джордж, сидя на корточках рядом с ней в укрытии.
— Почему это? — прошептала та, напряжено оглядываясь.
— Они оба очень любят эту игру и давно в неё играют. Они в ней чуть ли не мастера, — заметил рыжий. — Но я хочу сегодня победить братца!
— Со мной у тебя это точно не выйдет, — фыркнула Ева, косо на него посмотрев.
Стена, служившая им прикрытием, медленно поплыла вверх, и тогда Хейг и Уизли гуськом направились к другой стене, которая неспешно отъезжала от них в сторону.
В какой-то момент слизеринке показалось, что перед её глазами промелькнула тень темнокожей гриффиндорки, и блондинка резко подняла палочку.
— Не делай этого! — громко прошипел рыжий, но было поздно. Напарники обнаружили себя, когда Ева машинально послала заряд из двух шариков. Близнец в последнюю секунду успел схватить подругу за руку и спасти от зарядов, пущенных Фредом.
Прижавшиеся друг к другу, они вдруг бросились в разные стороны, стараясь избежать попаданий краски. Хейг, оказавшись одна, поскользнулась и упала на колени, оказавшись, благо, за стенкой. Послышались быстрые шаги где-то вдалеке — вероятно, противники решили убрать сначала Джорджа.
«Ну, нет уж! — подумала про себя блондинка. — Так просто у них это не получится!»
Появившийся азарт к игре толкал Еву на более решительные действия. Осторожно выглянув из укрытия, она неспешно и тихо направилась ближе к тому месту, откуда только что сбежала. Она рысью и на цыпочках пробиралась от стены к стене, меняя укрытия. И вдруг удача ей улыбнулась — она заметила Анджелину, стоящую спиной. Та уже направляла палочку на Джорджа, который также не видел девушек, и Хейг, недолго думая, воскликнула это нелепое: «Дац!» — после чего шарик с красной краской залепил гриффиндорке прямо в ухо, так как та уже начала оборачиваться на возглас. Попадание в голову считалось выходом из игры. Джордж резко обернулся и на мгновение просиял, но улыбка тут же сошла с его лица.
— Пригнись! — закричал он, но было поздно.
Слизеринка почувствовала несильный удар в висок, и линза защитных очков окрасилась в синий цвет.
— Око за око, братишка! — хихикнул Фред, но в ту же секунду блондинка услышала, как тот резко срывается со своего места, а следом шлепок разбитого шарика, не попавшего в цель.
Девушкам пришлось на время покинуть поле боя.
— Классный удар! — Выбывшая Анджелина выглядела довольной и веселой. Она безуспешно пыталась стереть красную краску с уха.
— Мне просто повезло, — хмыкнула Ева, перемещая очки с переносицы на голову. — Знаешь, но это было реально круто! Я не думала, что мне здесь понравится!
***
Попивая сливочное пиво, девочки разговаривали обо всем, до чего только могли додуматься. Хейг даже позабыла на это время о Драко, который сейчас, вероятно, гулял где-нибудь с Пэнси. Разговаривать с Анджелиной блондинке было легко, и от этого она чувствовала себя превосходно.
Спустя какое-то время большая дверь раскрылась, и в холл вошли близнецы. Девушки, увидев их, не могли сдержать хохота — красные то ли от бега, то ли от возбуждения, Фред и Джордж настолько увлеклись игрой, что были полностью залиты разной краской, отчего стали походить на стены того же самого здания. Джули, сидящая за стойкой, даже приоткрыла рот, глядя на них. Тяжело дыша, братья одновременно приподняли руки, будто бы презентуя себя. А с них все еще текла краска…
— Это было действительно круто! — смеясь, говорила Ева уже который раз. Компания сидела в «Трёх мётлах» и припоминала события минувших часов. — Кто хоть победил?
— Я, конечно! — махнул рукой Фред, хлебнув сливочного пива. Джордж резко перевёл на него взгляд.
— Что-о? Да ты лжец, Фредди! — покачав головой, сказал он. — Я первый попал тебе прямо между глаз зелёнкой, или этот удар вышиб твою память?
— Нет же, Джорджи! — с трагической миной на лице воскликнул Фред. — Видимо, мой жёлтый шар попал слишком глубоко тебе в рот, да так, что ты начал нагло врать нашим милым дамам!
Смех компании утонул в гомоне паба. Хейг, смеясь в кулак, неосознанно прижалась лбом к плечу Джорджа, который не мог не заметить этого. Отреагировал он спокойно, даже потрепал её по волосам, почти незаметно погладив по макушке. Девушка улыбнулась и выпрямилась.
Но в этот момент она заметила Малфоя, сидящего прямо за спиной у Фреда. Взгляд того был направлен прямо на неё, и он не предвещал ничего хорошего. Пэнси, сидящая рядом с ним, этого, по-видимому, даже не замечала.
Смутившись, блондинка неслышно кашлянула в кулак и отпила немного пива.
***
— Ну ладно, детвора, — хохотнул Фред, обращаясь к Еве и Джорджу, — нам с Анджи нужно ещё сходить кое-куда… Не всё же нам нянчиться с вами! Так что, до свидания!
— Удачи, голубки! — улыбнулась слизеринка, пряча руки в карманы.
— И тебе, Снежок! — подмигнул рыжий, после чего они с Джонсон развернулись и направились в противоположную сторону. Хейг и Джордж переглянулись, улыбнувшись друг другу, а после направились в замок.
— Знаешь, — улыбаясь, заговорила Ева, глядя в небо. Парень повернулся. — Это, вне всякого сомнения, лучший мой День святого Валентина! Хоть я и отпраздновала этот праздник не по назначению, веселее этого четырнадцатого февраля у меня ещё не было!
— Ну, надо думать, — хмыкнул тот, явно довольный собой, — нас с Фредди не зря называют Королями шуток!
— Ох, ну ты и сказанул! — рассмеялась девушка. — Что-то я не помню, чтобы вас так называли.
— Ну, так ты учишься среди слизеринцев, а у них у всех просто отвратительное чувство юмора.
— Прямо-таки у всех? — Хейг приподняла бровь, глядя на него. На лице Уизли расплылась широкая улыбка.
— Абсолютно у всех!
Блондинка в ту же секунду пихнула его локтем, но неудачно наступила на талый снег, теряя равновесие. И она бы упала, если бы Джордж вовремя не схватил её за плечи.
— Кажется, сегодня ты выпила слишком много сливочного пива, — мягко заметил он, крепко держа её. Ева поднялась на ноги, облегченно вздохнув.
— Да нет, не особо много, — улыбнулась она. — Оно же совсем некрепкое. Даже третьекурсникам разрешают.
— Ну, кто знает! — улыбнулся Джордж, взяв её под руку. — Быть может, у тебя нетерпимость к алкоголю?
— Глупость какая! — фыркнула та, направляясь с ним через «опасную зону». — Тут просто очень скользко!
— Ну-ну!
Так они и дошли вместе до самого Хогвартса, обсуждая прошедший день, и не только. Когда пришло время расходиться, они ещё какое-то время разговаривали, пока Хейг не почувствовала, как сильно устала за день.
— Знаешь, я, наверное, уже пойду, — отсмеиваясь, сказала она.
— Ладно уж, иди, — разрешил тот, широко улыбаясь. — Смотри только не упади по дороге!
— Уж этого точно не случится! — сквозь улыбку насупилась блондинка.
Близнец ухмыльнулся, а после неожиданно и резко схватил её руку, поцеловав в тыльную сторону ладони, и, выпрямившись, круто развернулся, опасаясь, что попадет под удар, но этого не произошло. Страшно довольный, он помахал ей рукой на прощание и бегом удалился в сторону своей гостиной, а Ева оставалась какое-то время на месте, совершенно оцепенев. Осознав то, что только что произошло, она провела ладонью по лбу, задержав её на глазах, и глубоко вздохнула.
***
Драко оказался в гостиной уже вечером. Здесь было почти пусто, но он заметил Еву, читающую книгу. Рядом никого не было.
Задрав подбородок, слизеринец гордо прошествовал мимо неё, но она даже не удостоила его взглядом, что немного задело парня. Оказавшись в небольшом коридоре, он направился к спальне. Оказавшись внутри, он свалился на свою кровать, устало и раздраженно вздохнув. Какое-то время он лежал вот так, раскинув руки, и глядел в потолок, вспоминая прошедший день. Некоторое время он не шевелился, но, в конце концов, сел и провёл рукой по лицу. Не нарочно он задел взглядом свою прикроватную тумбу и замер, завидев совершенно незнакомый ему сверток в жёлтой обёрточной упаковке. Нахмурившись, он взял его в руки и внимательно рассмотрел, а после взялся за палочку.
— Финита, — произнес он, надеясь отменить действие наложенных на предмет враждебных заклинаний, но ничего необычного не произошло. Тогда Малфой сорвал жёлтую упаковку и обнаружил странный прибор, которого прежде ему не доводилось встречать. Повертев в руках, он так и не понял, что это такое.
Рассмотрев повнимательнее обертку с целью узнать адресанта, он заметил небольшую бумажку, сложенную пополам. Отложив неизвестную штуковину в сторону, он развернул записку и с удивлением обнаружил в ней уже знакомый ему почерк Евы.
«Это мой тебе подарок на День святого Валентина. Ради того, чтобы он работал здесь, в Хогвартсе, я попросила близнецов Уизли помочь мне. Они согласились, но взамен я должна была провести с ними этот день. Мне было весело так, как никогда прежде! Прости, если тебя это так сильно задело! Я не хотела тебя расстраивать, но так получилось. Не знаю, понравится ли тебе это, и я надеюсь, брезговать ты не будешь. Послушай музыку, которую я люблю всей душой хоть раз в жизни. И тогда ты, возможно, хоть немного, но сможешь меня понимать. Инструкция по применению здесь есть. Хотя, вероятно, в этом уже нет необходимости. Ты с легкостью нашёл мне замену, и с этим я тебя поздравляю! Удачи тебе с Пэнси.»
Драко перечитал записку несколько раз, а после пулей выскочил из спальни. Хейг сидела на том же месте, спиной к нему, и блондин оказался перед ней так стремительно, что та даже подпрыгнула от испуга. Он склонился к ней и сделал то, чего прежде не сделал бы никогда — парень схватил её за руку и буквально потащил за собой к выходу из гостиной.
Вот они на глазах у удивлённых однокурсников вышли, миновали подземельный коридор. У Евы снова случился приступ дежавю — когда-то очень давно он так же выволок её, поплохевшую, из факультативной комнаты. И теперь сам тащит за собой, хотя дурно, вероятно, уже не только ей. Всё-таки, в жизни ничего не повторяется дважды.
Малфой всё же остановился в конце коридора, но руку девушки не выпускал. Она взялась второй свободной рукой за его ладонь и осторожно заглянула в глаза. Он поджал губы.
— Ну, и что это было? — мягко спросила она.
От подобного вопроса парень замер в ступоре, совершенно позабыв, о чём хотел поговорить.
— Как ты вообще пробралась в мою спальню? — спросил он первое, что пришло в голову. Хотя, конечно же, предполагал другое.
— Это было не так сложно. Я просто подсмотрела, в какую дверь входят твои дружки. Когда они вышли, я и пробралась туда.
— Умно. — Лицо блондина приобретало знакомый надменный оттенок, совершенно не вяжущийся с тем, как он держал руку в руках слизеринки. Она понимала это, потому была совершенно спокойна. — Я сражён твоим вниманием за сегодня. Не самый приятный, конечно, день, но хоть что-то я получил от тебя.
— Почему же он такой неприятный? — холодно осведомилась та. — Неужели свидание с Пэнси не удалось? Ты же действительно позвал её по той причине, что она нравится тебе, а не по той, чтобы этим мне насолить!
— Прекрасно знаешь, зачем, — процедил он сквозь зубы. Появилось желание вырвать свою руку, но девушка, будто прочитав его мысли, сжала пальцы крепче.
— Нет, скажи мне! Не понимаю!
Её голос был убийственно спокоен, но даже сквозь эту невозмутимость можно было прочувствовать стальные нотки. Серые глаза Хейг горели живым огнём, что сегодня был совершенно иным…
— Я сделал это для того, чтобы ты поняла, насколько сильно меня задела, — прошипел он ей прямо в лицо.
— Да что ты! Я, кажется, сразу тебе сказала, что иду с ними по-дружески, пока ты не устроил истерику!
— Ничего я не устраивал, это раз! А во-вторых, как ещё я должен реагировать, когда моя девушка вместо того, чтобы провести день со мной, идет с кем-то другим?
Слизеринка сделала шаг к нему, и взгляд её воспламенился сильнее.
— Я тебя не раз спрашивала, чем мы будем заниматься в этот день, — отчеканила она. — Но ты отмалчивался, потому что боялся сказать, что ничем.
— Может потому, блондинистая твоя голова, что я готовил что-то особенное? — прошипел Малфой, сделав шаг вперед.
Плечи той обескуражено опустились, а губы сжались в тонкую линию.
— Врёшь! — фыркнула она.
— Докажи, что вру! — ответил ей парень.
— Докажи, что не врёшь!
— Не слишком ли много ты требуешь после того, как провинилась?
— Ты отплатил мне монетой подороже, чем я тебе! Я с Уизли не заигрывала!
— Ой, посмотрите на неё! То-то, я погляжу, ты всё время своей головушкой светлой жалась к его плечам!
— Чего ты пристал к моим волосам? Ты и сам блондин!
— В отличие от тебя, на мою умственную деятельность это никак не влияет!
— Ну-ну! То-то ты додумался пригласить Паркинсон на свидание! Это просто вверх твоей гениальности!
— Изначально это было твоей идеей!
— Я всего лишь выполняла своё обещание!
— Вот иди и выполняй дальше!
— Спасибо, уже выполнила!
Ева хотела было вырвать свои руки из его ладоней, но Драко не позволил. Блондинка ошпарила его взглядом и дернулась, но парень только сжал пальцы сильнее.
— Ты сказал, чтобы я уходила, так что давай, отпускай, и я пойду!
— Никуда ты теперь не пойдешь! — неумолимо процедил тот. — Находилась уже за целый день, достаточно!
— От-пус-ти! — по слогам произнесла она.
Драко склонился:
— Научись сначала нормально разговаривать с людьми, тогда подумаю.
— Когда сам научишься, тогда и я подумаю!
— Ты когда-нибудь замолчишь и перестанешь огрызаться?
Слизеринка поджала губы, нахмурившись. Сил пререкаться действительно больше не было, а саму её наполонила дикая обида.
— Знаешь, что, — сказала она, — я признаю, что действительно оскорбила тебя своим поступком, и когда шла на Астрономическую башню, чтобы сказать тебе об этих планах, понимала, что всё закончится плохо! Но я не напрашивалась к ним в компанию — они сами меня позвали, это во-первых. Кроме того, я сдержала своё обещание, а я их, если ты не заметил, всегда стараюсь сдерживать! Во-вторых, в отличии от тебя, я не заигрывала ни с кем — ни с близнецами, ни тем более с Анджелиной! Пока я с тобой, мне не нужен был никто другой! А ты пошёл с этой дурой!
— Прекрасно знаешь, почему я пошёл с ней, — продолжал цедить Малфой. — Я не собирался с ней встречаться.
— Ещё бы ты собирался!
Оба озлоблено и тяжело выдохнули, глядя друг на друга. Несмотря на то, что они злились, ладони были переплетены. Ева сжала пальцы крепче, и парень, почувствовав это, на мгновение обо всём забыл.
— Больно! — шикнул он, когда почувствовал, что ногти девушки впились в ладонь.
— Заслужил! — огрызнулась она.
Блондин неожиданно заключил её в объятия и поцеловал так, как не целовал прежде. Со злостью и страстью одновременно. Но вскоре Хейг почувствовала боль в губе и, болезненно простонав, попыталась вырваться. Тот же неспешно оторвался, прикусывая собственную губу и улыбаясь.
— Заслужила.
— Ты мне за это ответишь!
— Боюсь-боюсь, Хейг! Твои угрозы так же смешны, как и ты сама!
Слизеринка вздохнула, закатив глаза. Она пообещала себе, что обязательно ещё отомстит ему. Но пока что всё, чего ей хотелось, так это спокойствия.
Последующие дни оказались для Евы очень нагруженными. Приближался экзамен СОВ, из-за которого у слизеринки начался лёгкий мандраж. Аяно же вовсе как с цепи сорвалась; блондинке часто приходилось видеть японку в совершенном одиночестве в окружении груды книг — она основательно начала готовиться к экзамену, и Хейг не думала ей мешать. Однако, глядя на Кавагучи, блондинку колола совесть — она к экзаменам готовилась не так уж усердно, хотя и понимала, насколько это важно. Главным для неё было сдать Трансфигурацию и Защиту от Тёмных искусств на «превосходно», и если по поводу Защиты она не так сильно волновалась, то по Трансфигурации у неё были небольшие проблемы, хоть и знала она эту дисциплину на среднем уровне. Потому, находясь за завтраком в Большом зале и завидев приятельницу, которая стрелой летела к профессору Вектор, Ева твёрдо решила начать подготовку.
Осушив стакан тыквенного сока, она поднялась из-за стола, как вдруг её взгляд случайно задел гриффиндорский стол, за которым она заметила Золотое Трио. Те возились с толпой неизвестных сов, распечатывая кучу писем. И, не сумев перебороть любопытство, она двинулась к ним.
Оказалось, Гарри дал интервью в журнал «Придира» в выходной день в Хогсмиде, где рассказывал о Волан-де-Морте и о том, как на самом деле погиб Седрик Диггори — один из чемпионов «Турнира Трёх Волшебников» прошлого года. Долоресс Амбридж, узнав об этом, пришла в ярость, запретив Поттеру походы в Хогсмид, а спустя полчаса по всей школе были развешаны указы Министерства о том, что любой ученик, хранящий у себя журнал «Придира», будет немедленно наказан. Найти таких студентов министерской жабе не удавалось, что и к лучшему.
А Еве интервью Гарри напомнило об её четвёртом курсе. О том, как она пережила его, и как встретилась с Огури Шинсуке, японцем из Дурмстранга. Воспоминания об их недолгих романтических отношениях — всего около пары месяцев — заполнили голову бедной слизеринки. Она восхищалась этим юным волшебником, проявляющим сильный интерес к её увлечениям — ему нравилось слушать её магловскую музыку, игру на скрипке, а также безумные идеи, сценарии или же просто повседневные рассказы о жизни. Он улыбался очень редко, но в его чёрных ониксовых глазах была истинная теплота, которую видела, пожалуй, только она. Однако в целом он был очень мрачен и неразговорчив.
Расстались они под конец учебного года, когда делегациям из Дурмстранга и Шармбатона предстояло покинуть траурный Хогвартс. Инициатором был сам японец, который своё решение о расставании практически никак не объяснил. Но Хейг приняла его без слёз и истерик, потому что с течением времени сама пришла к мысли, что романтических чувств и след простыл. Осталась лёгкая, практически неосязаемая привязанность как между родственниками.
Слизеринка и не заметила, как оказалась в своей спальне. Поддавшись искушению, она подошла к своей прикроватной тумбе и достала из ящика книгу, подаренную Шинсуке на День рождения. За всё это время она так и не открыла её.
«Джули».
Так называлась эта книга.
Ева и сама не заметила, как присела на кровать и принялась читать.
Под твёрдой обложкой лежал рассказ о магловке с полными духовными противоречиями. Девушка по имени Джули жила так, как не стала бы жить каждая женщина — она работала наёмной убийцей, располагая закалённым жизнью характером и непоколебимыми принципами, а в свободное время находилась в обществе мужчин, которые не смели унизить её по половому признаку. Но Джули любила; он был очень жесток, привыкший к тому, что женщины млели перед ним. И ей казалось, что и он её любил, выделяя среди других. Подолгу они не могли находиться вместе, поскольку мужчина, по совместительству её «босс», не мог смириться со свободолюбием Джули. А Джули работала в одиночку и молчаливо, стоически переживала страдания, однако выполняла свои задания. И так было до тех пор, пока она не отказалась убить ребёнка, сына босса вражеской группировки — принципы не позволяли ей сделать этого. Она отправилась к своему мужчине, чтобы сообщить об этом; она надеялась, что он её поймёт. Она бросила ему под ноги оружие, которое оборвало великое множество жизненных нитей, и сказала, что убивать ребёнка не станет, после чего тот потребовал послушания, но Джули была непреклонна, за что поплатилась жизнью.
Хейг прочла рассказ за короткое время. Опустив книгу на грудь, она вздохнула, стараясь успокоить рвущееся из груди сердце.
Книга ей понравилась, несмотря на то, что показалась немного сентиментальной и простой для образованного Шинсуке, который подобного обычно не приветствовал. Но он знал, что ей понравится.
Вздохнув, блондинка поднялась с кровати с твёрдым решением написать давнему другу письмо с благодарностью.
***
Тренировки Отряда Дамблдора продолжались и проходили чаще обычного. Все студенты трудились на занятиях Гарри Поттера с особым рвением, поскольку известие о сбежавших Пожирателях смерти и интервью Мальчика, Который Выжил не могло не оставить никого равнодушным. Даже Захария Смитт помалкивал на уроках.
В конце концов, когда защитные чары и заклинания были изучены, Гарри объявил, наконец, переход к изучению Патронуса. В этот момент по Выручай-комнате прошёлся восторженный и возбуждённый гомон. Ева тоже была рада услышать эту новость. Это заклятие она пыталась освоить самостоятельно с третьего курса, когда Поттер на её глазах смог впервые создать своего Патронуса. Восхищение, которое принесло ей это заклинание, запало в сердце.
— Вы должны думать о чём-нибудь хорошем, — сказал Гарри. — Это должно быть вашим самым ярким и самым счастливым воспоминанием — тем, что глубоко и прочно сидит в вашем сердце.
Конечно, у Хейг были такие воспоминания — она была уверена в этом, когда направила волшебную палочку прямо перед собой. Хоть в её жизни и было много мрачного и нехорошего, но также присутствовали и очень светлые эпизоды, которые предстояло сейчас вспомнить. Однако было это не так-то просто.
В первую очередь она подумала о Малфое — он не мог не прийти в голову, поскольку всё своё свободное время вне подготовки к СОВ она уделяла именно ему. Слизеринке вспомнилось, как на заснеженной Астрономической башне они впервые поцеловались по обоюдному согласию и, почувствовав трепет в душе и сосредоточившись на этом воспоминании, она произнесла: «Экспекто Патронум!» Белоснежный дым засочился из палочки, но телесного Патронуса он не обрел, чему блондинка сильно удивилась. Неужели это, как ей казалось, счастливое воспоминание не так уж сильно засело в душе?
Сомнение показалось странным, но чтобы сосредоточится на задании, она выкинула его из головы и принялась усиленно рыться в собственной памяти.
Тут же вспомнилось последнее Рождество, которое она провела с друзьями и Сириусом, и, вспомнив их танец, она вновь произнесла заклинание. Белоснежного дыма на этот раз оказалось больше, но полноценного Патронуса так и не произошло, из-за чего Ева совсем уж смутилась.
«Если даже воспоминания, связанные с Сириусом, не подходят… то была ли я вообще когда-либо по-настоящему счастлива?» — задалась она вопросом, на который ответа не нашла.
Но вдруг в голове возник новый образ прошлого, в котором пронзительные звуки скрипки смешались с деревянным ашико*.
«Пока ты держишь в своих руках этот инструмент, ты покоряешь сердца всех людей. А значит, ты покоряешь миры», — эти слова сказал ей тогда ещё живой старец по имени Ониекачукву.
Стиснув зубы, Хейг подняла палочку, погружаясь в воспоминание.
И вот ей показалось, что она увидела смутно знакомый и и очень крупный силуэт, отчего замерла. Однако был он настолько размытым, что слизеринка даже не сообразила, что за существо это могло быть.
Вот, значит, в какие дали ей нужно зайти!
Глубоко вздохнув, она принялась усиленно вспоминать, перебирать самые разные эпизоды. С каждым найденным она произносила заклинание, однако больше тот неясный силуэт не появлялся — наоборот, каждое воспоминание приносило ей нестерпимую боль. Белоснежного дыма становилось всё меньше, в голове всплывали близнецы Маллиган, и страхи начали рваться наружу.
В конце концов, блондинка не смогла вызвать даже снопа искр. Сжав в руках палочку и опустив голову, чувствуя лёгкую дрожь, она прикрыла ладонью глаза. Этого, к счастью, никто не заметил.
Вскоре Гарри известил Отряд о том, что занятие подошло к концу. Ева первая вылетела из Выручай-комнаты, бегом направляясь в подземелья, позабыв даже попрощаться с друзьями.
***
Последующие занятия не приносили плодов. Слизеринка разворошила всё в себе, что так долго и упорно закрывала, но результата не было никакого. У многих в Выручай-комнате уже вовсю резвились вполне чёткие Патронусы: прямо перед её лицом пронеслась чья-то белоснежная светящаяся лошадь, отчего блондинка вздрогнула, отпрянув.
— Извини! — отозвалась Джинни, и Хейг взглянула на рыжую. — Я ещё не до конца научилась управляться с ним.
— Ничего! — буркнула та и отвернулась, почувствовав, как близнецы, стоящие рядом со своей сестрой, перевели взгляд на неё.
Слизеринка глубоко вздохнула, прикрыв глаза, а после вновь сосредоточилась на очередном воспоминании. Но в этот момент перед ней возник другой Патронус — небольшая обезьянка, стоя на задних лапках, что-то кричала, размахивая руками, а блондинка, замерев от неожиданности, удивлённо раскрыла рот.
Хохот близнецов разрушил её забвение, и мартышка исчезла. Ева раздражённо вздохнула, обернувшись. Уизли перед ней были само удовольствие!
— Ха! Ха! Ха! — озлобленно отчеканила она, нахмурившись. — Можно умереть от смеха!
— Ну, нет, ты от него точно не умрёшь! — не смутившись её состоянием, сказал Фред. — Тебя в последнее время ничем не развеселишь!
— Нет настроения, — коротко ответила она.
— Это, знаешь ли, и так заметно, — проговорил Джордж, и девушка перевела взгляд на него.
С их последней встречи они виделись не раз, но наедине — никогда. Рыжий вёл себя, как и всегда, а потому блондинка решила не устраивать допрос; для себя она определила, что поцеловал он её руку без задней мысли, и если уж Джордж никак не волнуется по этому поводу, то и ей не следует.
— Так что у тебя случилось? — поинтересовался Фред. — Никак с воображаемым парнем проблема?
Гермиона неподалёку навострила уши, и слизеринка, заметив это, метнула в её сторону многозначительный взгляд.
— А ты становишься предсказуемым, — прищурившись, вернулась она к рыжим. — Я слышала эту шутку про «воображаемого парня» уже раз сто!
— Ну, должен же я беспокоиться о твоём душевном состоянии, Снежок, — заметил тот, подмигнув.
— Так что? — не выдержал второй, не дав блондинке ответить на шутку первого.
Ева стиснула зубы, нахмурившись.
— Воспоминания из Африки, — коротко ответила она. — Они счастливые, но… от них мне самой только хуже. К тому же ничего не получается.
— Так не ройся в них, — посерьёзнев, сказал Джордж. — Если нет никакого результата, значит, это не то, что тебе нужно.
— На первом занятии у меня получилось создать какой-то облик благодаря именно одному из этих воспоминаний! — возразила та.
— И ты решила углубиться именно в те моменты, — сообразил Фред.
— Да… именно в них. Другие не помогают.
— Ты просто плохо вспоминала, — рассудительно заметил Джордж. — Вспомни. Может, ты кого-то забыла. Кого-то очень важного.
Хейг закусила губу, роясь в своей голове, и вдруг ошарашено взглянула на него.
— Господи! — испуганно прошептала она, а на лицах близнецов отобразилось недоумение вперемешку с радостью. — Ты гений, Джо! Я, кажется, вспомнила!
Она отвернулась от них, направив палочку прямо перед собой.
Оливер!
Как же она могла забыть его? Забыть человека, который стал для неё чуть ли не старшим братом в своё время! Он был первым из Гриффиндора, кто принял её, и если бы не он, она могла бы стать истинной слизеринкой. Конечно, влияние бабушки было довольно сильным, но и Вуд сыграл в этом не меньшую роль. Он был её лучшим другом с первого курса.
Ева глубоко вдохнула, зацепившись за важное воспоминание.
— Экспекто…
Но закончить заклинание она не смогла. Дверь Выручай-комнаты раскрылась, и в неё вошёл незнакомый многим домовик, испуганно озирающийся на студентов. Все замерли в недоумении, глядя на него, а Гарри вдруг воскликнул:
— Добби!
— Гарри Поттер, сэр! — пропищал он, подходя к гриффиндорцу. — Добби пришёл предупредить… Но Добби велели молчать!
На секунду-другую Поттер замер, глядя в лицо домовика, а потом нервно прошептал:
— Амбридж?
Внутри у Евы всё похолодело. Добби в свою очередь кивнул, но в ту же секунду бросился к камину, желая наказать самого себя. Юный волшебник тут же схватил его за шиворот, не дав совершить самосуд.
— Не делай этого! — Он был раздражён и взволнован одновременно. — Добби… она идет сюда?
— Да, Гарри Поттер, она идёт! — громко воскликнул домовик, таращась на него своими огромными, похожими на теннисные мячики, глазами.
Гарри обернулся к своим практикантам:
— ЧЕГО ВЫ ЖДЁТЕ? БЕГИТЕ!
Реакция была молниеносной — толпа учеников тут же бросилась к выходу, и Хейг не была исключением; её сердце птицей рвалось из грудной клетки. Но оказавшись в коридоре и свернув за угол, она вдруг услышала восторженный визг Амбридж, доносящийся из соседнего коридора, а в следующее мгновение кто-то сжал её руку и потянул в сторону. Джордж безапелляционно оттаскивал девушку от выхода.
В эту же секунду за спиной у них появился однокурсник Евы Кассиус Уоррингтон; он ухмыльнулся и устремился в их сторону, но в ту же секунду в сопровождении красной вспышки упал навзничь и больше не шевелился. Остолбеневшая слизеринка подняла глаза, встретившись взглядом с Драко, лицо которого было окаменелой маской. Опустив палочку, он ускорился в противоположную сторону.
Уизли, очнувшись, сжал руку Евы крепче и ломанулся наутёк, волоча подругу за собой. Больше на пути им никто не попадался.
Ворвавшись в пустой кабинет, рыжий вывел девушку на середину помещения и закрыл за собой дверь. Тяжело дыша от бега, они не имели возможности и словом обмолвиться.
Однако спустя несколько минут, блондинка всё же очнулась первой.
— Где Фред? — задыхаясь, спросила она, глядя на гриффиндорца.
— С Анджи, — ответил он, выпрямившись, крепко сжимая палочку пальцами. — Я видел, как они сбежали вместе.
— Это хорошо! — тихо сказала та, слыша за дверью топот. — Надеюсь, их не поймают!
Некоторое время ребята молчали и внимательно прислушивались к посторонним звукам. В коридоре вскоре также повисла тишина.
В последний раз глубоко выдохнув, Джордж присел на парту.
— Ты видела, что сделал Малфой? — сказал он, и сердце девушки пропустило судорожный удар. — Не знаю, зачем, но, кажется, он помог нам сбежать. Странный тип!
Хейг прикрыла глаза и глубоко вздохнула.
— Я знаю, почему он это сделал, — сказала она. — Всё потому, что мы с ним встречаемся.
-------------------------------------------------------- *Ашико — западноафриканский барабан в форме усечённого конуса. Играют на ашико руками.
Джордж какое-то время сохранял изумление во взгляде, но потом на его лице расплылась улыбка и он засмеялся.
— Хорошая шутка! — сказал он, глядя на Еву, которая, в свою очередь, смеяться не смела.
Тогда и его улыбка начала поступательно тускнеть.
— Ты что, серьёзно? — не желая верить, спросил он. На его мине проступило потрясение. — Ты шутишь!
Хейг, глядя в его глаза, полные неизмеримого удивления и… потухающей надежды, внезапно всё поняла — что этот его простецкий, казалось бы, поцелуй в руку был не простым баловством; что Джордж заступился за неё в Выручай-комнате не из дружеских чувств. Осознав это, она поняла, что ни за что в жизни не сможет сознаться ему о том, что встречается с Малфоем. Кому угодно, но не ему — не Джорджу, что был влюблён в неё всё это время.
К этому она пришла только сейчас и выдавила улыбку:
— Конечно, я шучу!
Мгновение Уизли вглядывался в её лицо, а после радостно улыбнулся.
— Я чуть было не поверил! — признался он, а после устремил взгляд к двери, за которой вдруг отчётливо послышались шаги. А слизеринка смотрела на гриффиндорца, чувствуя, как изнутри её снедает очень неприятное чувство. Джордж, конечно, не был идиотом, но поверил её наглой лжи. И что делать теперь, девушка не представляла.
***
Спустя некоторое время она спешно вернулась в подземелья. Большинство слизеринцев не было в гостиной, и тогда Ева прошмыгнула в спальню, где осталась в полном одиночестве. На душе было тоскливо и тревожно. Ей оставалось только гадать, сколько членов ОД её однокурсники успели изловить. Впрочем, если бы они взяли Захарию Смитта, Хейг несильно бы расстроилась.
Не зная, чем занять себя и чем успокоить нервы, блондинка решила переодеться. Она принялась рыться в своих вещах, пока вдруг не обнаружила смутно знакомую майку, которую она запрятала в дальний угол ящика. Что-то внутри кольнуло, разворошив воспоминания, и слизеринка протянула руку к вещице.
Ну, конечно! Подарок Оливера — темно-синяя майка, на которой изображён герб сборной по квиддичу «Паддлмир Юнайтед» — два скрещенных камыша и название команды. В эту же сборную в качестве вратаря попал и сам Оливер.
Ева вздохнула, с тоской глядя на подарок. Сидя на коленях, она стянула с себя мантию и надела майку, которая оказалась на пару размеров больше нужного, но девушку это несильно расстроило. Нацепив чёрные штаны, она села за письменный столик, схватила чистый пергамент и чернильницу с пером, а затем, расправив бумагу, принялась писать письмо своему другу.
«Дорогой Оливер! Прости, что я так долго не писала тебе. Прошло уже несколько месяцев, а от меня не было никаких новостей и известий. Спасибо за сладости на Рождество! Они были невероятно вкусными! Миссис Вуд потрудилась на славу! Надеюсь, мой подарок не показался тебе слишком скромным! Как ты? Как твоё здоровье? Как проходит игра в твоей сборной? Слышала, вы готовитесь к грандиозному туру по Европе. Желаю тебе удачи…»
Хейг на миг замерла, вглядываясь в слова и размышляя о том, что можно было бы написать ещё. В итоге она решила написать об ОД; о том, как однажды, много времени назад между ней и Ричи произошла стычка; также она не побоялась рассказать о том, что Малфой тогда заступился (правда, она ничем его поступок не аргументировала, да и ничего ей не хотелось о нём рассказывать); затем о кознях Амбридж, и о том, что произошло сегодня на последнем, думается, собрании Отряда Дамблдора.
«…и так я боюсь, что защита Хогвартса теперь ослабла. Я всё ещё опасаюсь, что в какой-то момент здесь окажется мой отец, и тогда прятаться будет негде. Я чувствую, как что-то тёмное неуклонно движется ко мне, и я ощущаю, что скоро всё изменится. Отвратительно, но это действительно так. И неизбежность этого так же неизбежно пугает меня.
Надеюсь, с тобой всё в порядке! Прости ещё раз, что не писала тебе так долго!
С любовью, Е…»
Поразмыслив, она решила не писать своего имени, поэтому заменила на инициалы «ЕВХ» — «Ева Вивиана Хейг». Свернув пергамент и вложив в конверт, блондинка покинула гостиную и под подозрительными взглядами слизеринцев (тем, видимо, не понравился её внешний вид) направилась в совятню. Там она привязала письмо к лапке угольно-чёрной совы, после чего птица выпорхнула в окно, и девушка до последнего провожала её взглядом — до тех пор, пока маленькая чернильная точка не растворилась в небе. Глубоко вздохнув, слизеринка направилась обратно, в свою факультативную комнату.
Нужно было сделать ещё одно дело.
***
Хейг сидела в Астрономической башне, держа в руках учебник по трансфигурации. Она с внутренним волнением ожидала появления Малфоя, осознавая неминуемость очередного грандиозного скандала.
Слизеринец не заставил себя долго ждать. Стремительно приближающийся звук шагов становился всё громче — парень буквально взлетел на площадку; его лицо было красным то ли от злости, то ли от бега. Ева не сразу разобрала это и, вздохнув, захлопнула книгу, морально готовясь к разносу. А когда она поднялась на ноги, то с удивлением обнаружила на лице Драко ликование. Он был чему-то чрезвычайно рад.
Не успела девушка поинтересоваться, какая гадость так сильно подняла ему настроение, как он сам выпалил:
— Дамблдора больше нет в школе! Он сбежал, старый трус! Его хотели отправить в Азкабан, но он сбежал прямо из своего кабинета. Там был Поттер, и ему всё сошло с рук… но ненадолго. Новый директор, Амбридж, теперь уж основательно займется им. И я не упущу ни единой возможности поиздеваться над ним.
Лицо слизеринки окаменело, когда она глядела на заходящегося счастьем Малфоя.
— И чему ты радуешься? — устало процедила она. — Только ли тому, что теперь сможешь измываться над Гарри? Или тому, что школа осталась без защиты?
Тот нахмурился, не сразу поняв, о чём идет речь, но быстро сообразил:
— Ах, это… Ну, если вдруг что-то пойдёт не так, — ему было не очень приятно говорить об этом, — я тебя защищу. Тебя одну.
— От кого? — хмыкнула Ева. — От моего отца, который больше десяти лет сидел в Азкабане, мечтая о моей скорой смерти? Или от Маллиган?
— Ох, да прекрати! — фыркнул блондин, приближаясь к девушке и заключая её в объятия. — Ничего этого в ближайшее время не случится. Не порть мне настроение.
— Я даже не знаю, что меня в тебе сейчас злит больше всего: твоя беспечность или то, что ты радуешься такой гадости! — вздохнула та, стараясь отстраниться. Кричать и ругаться категорически не хотелось. — Амбридж — почти худшее, что могло произойти с Хогвартсом! Теперь всё будет отвратительно!
— Если ты прекратишь якшаться с Поттером, Грейнджер и Уизли, то всё будет нормально, — сказал блондин, силой удерживая её. Хейг отметила, что он намеренно не назвал Гермиону грязнокровкой, а семейство Уизли — предателями крови, что всё же не могло её не порадовать. — Но ты настолько упорно лезешь на рожон, что я начинаю думать, будто твоей жизни мало приключений!
— Всё, чего я желаю, так это избавления от Амбридж! Умение защищаться перед друзьями твоего отца, перед Маллиган и собственным отцом! И нормальной жизни, без войны! Вот чего я желаю! — Девушка вывернулась из его рук, но не отошла, а заглянула в глаза. — Ты понимаешь меня?
— Понимаю, — нахмурился Малфой, будто иначе и быть не могло. — Поэтому, если хочешь нормальной и спокойной жизни, прекрати лезть в самое пекло! Во второй раз я уже не смогу тебя спасти!
Доказывать свою точку зрения сейчас было бесполезно, поэтому девушка сказала только неопределенное:
— Я подумаю. Но не обещаю.
А после Малфой закатил глаза, чувствуя, что его слова вряд ли остановят однокурсницу в следующий раз, который случится непременно. Но всё же он прижал блондинку к себе, наслаждаясь моментом. Думать ни о чем другом не хотелось, однако он вспомнил вдруг Джорджа Уизли, который после Дня святого Валентина стал ему почти ненавистен; он вспомнил, как этот рыжий, сломя голову, отыскал его слизеринку в толпе и схватил за руку, пытаясь увести — не кого-либо другого, а именно её. Впрочем, и его двойник не поступил иначе — он также в тот момент спасал свою темнокожую подружку. Вспомнив это «разделение» близнецов, Драко только внутренне помрачнел. Братья, которые с самого рождения были неразлучны, которых никто и не мог представить по отдельности, в суматохе проявили себя абсолютно одинаково, спасая совершенно разных людей. И точно не из дружеских побуждений.
Их пути на мгновение разошлись, но этого было достаточно.
Долорес Джейн Амбридж (генеральный инспектор) назначается директором Школы чародейства и волшебства «Хогвартс» вместо Альбуса Дамблдора.
Основанием настоящего приказа является Декрет об образовании №28.
Подписано: Корнелиус Освальд Фадж, министр магии.
Ева уныло читала объявление в собственной гостиной, которое за несколько дней уже успело навести шуму среди её однокурсников. Многие слизеринцы выглядели очень воодушевленными и страшно довольными, ведь все изменения, казалось бы, большинству из них идут только на пользу.
Драко же чуть было не светился от счастья, и это блондинку не особо радовало. Она чувствовала, как внутренне все больше и больше отдаляется от него, как отдаляется и он сам. С их последней встречи она так ни разу и не посетила Астрономическую башню, но, судя по невозмутимому Малфою, он и сам там с тех пор не был.
Однако блондинка так и не могла заставить себя вернуться туда. Что-то упорно держало её подальше.
Обстановка в школе резко изменилась. И эти изменения не те, о которых так мечтала Хейг.
***
— Экспекто Патронум! — изнеможенно выдохнула она.
Никакого результата. Ни дымки.
Закрыв лицо рукой, девушка опустила палочку и села на каменные ступеньки. Подул слабый прохладный ветерок, и она глубоко выдохнула, раскрыв глаза.
Очередной провал.
Ева перевела хмурый взгляд с пасмурного неба на свою волшебную палочку. Скользнув пальцами по всей её длине, она задумалась, но из раздумий её быстро вывели приближающиеся шаги. Слизеринка тут же спрятала палочку, опасаясь, что пришедшим может оказаться Амбридж, которая теперь запрещала колдовать в стенах школы, или же кто-то из Инспекционной дружины (в которую, собственно говоря, вошел и Малфой).
Но нет — из-за угла появился уставший и понурый Гарри. Краем глаза он заметил Еву и повернул голову, после чего остановился на месте.
— Привет! — поздоровалась она, вновь доставая палочку. — А я уж было испугалась, что это снова кто-то из Дружины, или того похуже.
— Как видишь, нет, — устало проговорил тот, явно недовольный, что затронули больную для него тему. Он неспешно подошёл, наблюдая за тем, как девушка направила палочку прямо перед собой. — Что ты делаешь?
— Упражняюсь, — просто ответила она, следом произнеся заклинание Патронуса, однако безуспешно. — Уже как с третьего курса совершенно безрезультатно. Но не важно. Как ты?
— Нормально, — сухо ответил парень, присаживаясь рядом. — Хотя могло было быть и лучше.
— Да уж, пожалуй, — согласилась та. — Без Дамблдора тут стало еще хуже. Он единственный, кто способен прогнать эту жабу.
— Он вернется, — ни на секунду не задумываясь, сказал гриффиндорец.
— Я знаю. И поскорее бы!
На какое-то время они замолчали. Но совсем ненадолго.
— Ты откуда, кстати, шёл? Уже ведь довольно поздно.
— Амбридж вызывала.
Хейг опустила взгляд на его израненную руку, но он, заметив знак внимания, тут же убрал её.
— Нет, не поэтому, — оправдался он. — Она пыталась заставить выпить меня сыворотку правды.
— Что она хотела?! — Глаза Евы округлились от услышанного. — И что ты?
— Сделал вид, что выпил, — пожал плечами Поттер, отведя взгляд. — Она пыталась незаметно добавить её в чай. Ну и после начала допрашивать меня о Дамблдоре и… Нюхалзе.
— О ком? — Блондинка непонимающе нахмурила брови.
— Оджи, — поправил Гарри, имея в виду Сириуса.
Ева в ужасе застыла на месте, глядя на друга во все глаза.
— Как же хорошо, что ты заметил это, — испуганно прошептала Хейг. — Если бы не заметил, то она бы…
Она не договорила, но обоим было и так понятно, что «она бы сделала». Блондинка устало выдохнула, отведя взгляд. — Ты молодец, — добавила она. — Ты просто огромный молодец!
— Ничего, — пожал плечами гриффиндорец. — Прибежал Филч с воплями, что кто-то взорвал множество навозных бомб в мужском туалете, и ей пришлось сбежать.
Блондинка нервно засмеялась.
— Надо же! — хмыкнула она. — А я думала, что после того, как «Отряд Дамблдора» рассекретили, то никому в голову больше не придет сопротивляться!
— Зря так думаешь, — фыркнул Гарри.
Слизеринка хотела было сказать что-то еще, как вдруг их ослепила вспышка красного света и взрыв. Ребята вздрогнули, разом подняла глаза в небо, которое озарилось разноцветными взблесками. Переглянувшись, Гарри и Ева улыбнулись друг другу и поднялись на ноги, выходя в школьный двор. Сотни разноцветных фейерверков взрывались и снаружи, и внутри школы. Слышались победоносные кличи, несмотря на то, что во дворе были только Поттер и Хейг. Калейдоскоп звуков приносил им невероятную радость, приводил в восторг и дарил надежду на то, что когда-нибудь всё изменится к лучшему. Блондинка краем глаза глянула на друга, лицо которого, похоже, впервые за несколько месяцев озарила улыбка, и сама порадовалась от этого.
— Есть идеи? — проговорил он, не сводя взгляда с неба.
— Джордж и Фред, конечно же! — хмыкнула та.
***
Гарри и Ева покидали школьный двор с улыбками на лицах. Мимо них пронеслись два взволнованных слизеринца из Инспекционной дружины, и это подняло настроение еще больше.
— Приятное зрелище, — злорадно хмыкнула Хейг, глядя тем в спины.
— Есть такое, — согласился гриффиндорец. — Кстати говоря, как тебе среди них сейчас?
— Так же, как и вчера, месяц и год назад, — не думая, ответила та. — Хотя все они ужасно радостные из-за этих изменений, но на мне это никак не отразилось. Я снова стала невидимкой.
— Это хорошо?
— Да. Лучше, чем всеобщее внимание.
Поттер выдавил слабую улыбку, и девушка ответила ему взаимностью.
— Ну что, ты к себе? — спросила она, намекая на гостиную его факультета.
— Да, — кивнул тот. — Ну… до встречи.
— Да, до встречи! — попрощалась блондинка.
Проводив друга взглядом, торопливо пересекающего коридор, Ева вздохнула, почувствовав мизерное спокойствие.
— Я смотрю, наш последний разговор не привнес коррективов в твое осознание реальности, — раздалось позади.
Ева вздрогнула от неожиданности и обернулась. Малфой-младший остановился на верхней ступи лестницы, скрестив руки на груди, и глядел на однокурсницу с прищуром и явным неудовольствием.
Та выпрямилась, не смея нарушить безмятежности во взгляде почти на грани с безразличием. Но это было не более, чем притворство.
— О чём ты? — спросила она.
— Я предупреждал тебя о том, чтобы ты не якшалась с Поттером, — процедил тот.
— А я сказала, что подумаю над твоим предложением. Никаких обещаний я не давала, — пожав плечами, ответила блондинка.
— Я помню, — сказал Драко. — Но я думал, что ты придешь к верному выводу.
На лице Хейг появилась учтивая улыбка.
— Ах, да! К верному, — повторила она, неспешно приближаясь к парню. — Скажи-ка, Драко Малфой, когда в последний раз ты бывал в Астрономической башне?
Слизеринец явно не ожидал такого вопроса, однако за словом в карман не полез:
— В последний раз с тобой, в тот день, когда полоумный старик сбежал из школы. И что?
— Вот, точно! — игнорируя его вопрос, продолжила девушка. — В последний раз и я была там только вместе с тобой. Мы разошлись спокойно и мирно тогда, но, оказавшись наедине с самой собой, я поймала омерзительное чувство недосказанности.
— Недосказанности?
— Именно. Я выслушала тогда твою радостную тираду об уходе профессора Дамблдора, но не осмелилась должным образом высказать свои соображения на этот счет. И зря!
— Я и так знаю, — вздохнув, сказал Драко — этот разговор ему совершенно не нравился. — Ты не рада его побегу, ты боишься отца и Маллиган, ты потеряла защиту и так далее.
— Нет, не знаешь! — оборвала его Ева. — Я уже говорила раньше, но скажу еще раз. Твоя беспечность меня просто убивает! Ты хвостиком носишься за Амбридж, угождаешь этой мерзкой жабе, строишь козни Гарри и остальным, и все ради чего? Сказать?
— Ну, давай, скажи, — процедил тот.
— Не ради того, чтобы как-то обеспечить себе будущее, а только лишь чтобы показать свое превосходство. Потешить самолюбие. Это низко!
— Да что ты говоришь! А я считаю, что все люди этим занимаются. И ты, и твой святой Поттер! Да ты на Джорджика с его тупым братцем посмотри! Они, по-твоему, не этим же занимаются?
— Не смей трогать ни Джорджа, ни Гарри тем более! — ощетинилась блондинка. — Это совершенно разные вещи!
— Это почему же?
— Потому что они не самоутверждаются за счет чужих страданий! А ты именно этим и занимаешься!
— Ах, ну да, я совсем забыл! Великомученик Поттер, шутник-нищеброд Уизли — что я могу против всех этих гриффиндорских выскочек?
— Чего ты прицепился к ним? — прошипела девушка. — Тебе в последние дни было как-то все равно, с кем я общаюсь! А теперь что? Вспомнил о моём существовании?
— Мне некогда было! — возмутился Малфой и тут же осекся.
— Ах, ну да, Амбридж и снятие баллов в стократ важнее всего на свете! — хмыкнула Ева, скрестив руки. — Кто бы сомневался!
— Зато я, чёрт возьми, не якшаюсь с грязнокровками и осквернителями рода, которые надеются на то, что когда-нибудь всё изменится!
Парень внезапно шагнул к девушке, заставив ее отступить и вжаться в стену. Блондинка глядела на него снизу вверх, пытаясь понять мотивы поступков этого человека.
— В последний раз тебя прошу, — вкрадчиво, тихо и чётко проговорил слизеринец, глядя на неё напряжённо и озлобленно, — прекрати заниматься дурью! Ты не тупая, ты прекрасно понимаешь, что против него никто не выстоит! Тем более задавака-Поттер! И никто из них не защитит тебя от отца или близнецов!
— И что же мне тогда делать?
— Не лезть на рожон и уезжать из страны. А там я защищу тебя — у нас крупные связи. Отец поможет мне.
— Ты рехнулся! — покачала головой Ева, глядя на него во все глаза. — Бросить все и всех? Зачем?
— Ты хотела своей безопасности, я тебе её предлагаю, — процедил Драко. — Это наиболее безопасный вариант для тебя. Откажешься — все твои слова ничего не стоят, и ты останешься очередной псевдогриффиндоркой, у которой шило колется в нежном месте.
— Как у тебя все просто! Это ты, думаю, окажись на моем месте, бросил бы все, оставив друзей и родителей, но я…
— Я не говорю тебе оставлять родных, — оборвал ее Малфой. — Забирай свою бабушку, и уезжайте.
— У меня, Драко, не только бабушка в списке родных, — возразила блондинка. — Кое-кто из них будет совершенно против такого расклада!
Тот скривился, понимая, о ком идёт речь.
— Чертов Блэк, как же! — хмыкнул он.
Еве стало немного некомфортно от того, что парень упомянул Сириуса, но она старалась не показать этого.
— Именно, — твердо сказала она, вздохнув.
На это блондин ничего не смог ответить. Он напряжённо глядел на девушку, борясь сам с собой. А Ева смотрела на него, осознавая, что еще чуть-чуть, и их пути окончательно разойдутся.
— Я… мне идти надо, — тихо проговорила она, не спуская взгляда с собеседника, который отвернулся, стараясь смотреть куда угодно, только не на неё. Его челюсти были сжаты, и сам он был крайне раздражён.
Приподнявшись на носочках, девушка поцеловала его в скулу, коснувшись рукой щеки. Слизеринец лишь прикрыл глаза, не сдвигаясь с места.
А она, отвернувшись, направилась прочь, оставляя Малфоя наедине с самим собой. Перед тем, как Хейг исчезла за коридором, он успел поймать её силуэт взглядом.
Невзирая на пропасть меж убеждениями, никому не хотелось рвать эту тайную и недолгую связь.
— Ох, я умру, мне кажется! — вздохнула Аяно, вглядываясь в брошюрку с эмблемой больницы Святого Мунго. — Я никогда не сдам столько экзаменов для того, чтобы стать целителем!
— А тебе действительно этого так хочется?
— Этого хочет мой отец! — фыркнула японка, откладывая листовку с видимым недовольством. — А моего мнения никто не спрашивает!
— Это обиднее всего, — вздохнула Ева. — Ну, а кем бы ты сама хотела быть?
— Я бы хотела работать в Министерстве, там же, где и твоя бабушка, — недолго думая, ответила она.
— В Отделе международного магического сотрудничества? Но ведь это хорошая, престижная, высокооплачиваемая работа! — удивилась блондинка. — Конечно, постоянные разъезды и не без риска, но…
— Вот именно эти два пунктика моим родителям и не нравятся! — раздражённо всплеснула руками Кавагучи.
— Но это нелогично, — нахмурилась Хейг. — Во-первых, в Мунго работать не безопаснее, я думаю, ну, а во-вторых, ты и так целых десять месяцев учишься в Британской школе волшебства, тогда как они живут в Японии. В чём логика?
— Я здесь учусь только потому, что моя мама британка и училась здесь же, а Хогвартс считается одной из самых престижных школ волшебства во всём мире. Родители не боятся отправлять меня сюда. Но другое дело, если я буду в постоянных разъездах. Сегодня в Британии, а завтра в России. Но дело даже не в этом. Мама говорит, что я обязательно так выйду замуж за какого-нибудь иностранца, и тот увезет меня в свою страну, как мой отец когда-то.
— А твоя мама настолько жалеет об отъезде, что говорит так?
— Вовсе нет, — возразила Аяно. — Но она говорит, что ей было крайне тяжело в чужой стране с чужими обычаями.
— Ну, я думаю, что ты смогла бы справиться с этим, — честно сказала Ева, — ведь ты не слабая личность.
— Ох, ну спасибо! — фыркнула та, краем глаза глядя на брошюрку её мечты. Хейг не без зависти проследила за этим мечтательным взглядом. — И, кстати говоря, — японка повернулась к блондинке, и та обратила на неё взор, — кем мечтаешь стать ты?
— Кем я мечтаю… — задумчиво проговорила та, взглянув в окно, — мне, возможно, хотелось бы быть ликвидатором заклятий в Гринготтсе, но...
— Но что?
— Да я вот думаю, — слизеринка понизила тон, пододвинувшись поближе к приятельнице, на что та отреагировала так же, — есть ли вообще смысл мне выбирать своё будущее?
— Что ты имеешь в виду? — непонимающе нахмурилась Кавагучи.
— Я о том, что на меня ведут охоту три душевнобольных Пожирателя смерти, — уныло проговорила блондинка. — Да и положение сейчас такое неприятное… Он вернулся, а жить становится опаснее с каждым днём. И я не знаю, есть ли при таком раскладе у меня хоть какое-то будущее.
— Ну-ка погоди! — резко прервала её брюнетка, подняв ладонь. — Ты что, серьёзно?
— А что, похоже, что я шучу? — нахмурилась та. — Сама подумай, какая участь ждёт меня после выхода из школы? Здесь я в безопасности, и у бабушки тоже, но это не будет продолжаться вечно.
— Но ведь... это неправильно, — проговорила японка с заминкой только лишь потому, что сама не знала, как переубедить приятельницу. — Ты можешь где-нибудь залечь на дно.
— Даже если и залягу, то смысла выбирать дальнейшую профессию нет. Лучше уж сразу умереть, чтобы проще.
— Эй, а ну прекрати! — испугалась Кавагучи, широко распахнув глаза. — Это не смешно!
— Прости, — выдержав паузу, пожала плечами Ева, откинувшись в кресле. — Не хотела пугать тебя.
Аяно наоборот придвинулась к ней ближе.
— Но ты это сейчас серьёзно говорила? — тихо спросила она.
— Насчет умереть — нет. Это вообще в самом худшем случае, — ответила блондинка.
— И ты так легко говоришь об этом?
— Говорить об этом всегда легко. Гораздо сложнее сделать.
— Значит, это лишь показывает, что твои слова несерьёзны.
— Отнюдь. На самом деле, это ничего не показывает. Это просто факт.
— Ох, — вздохнула японка, тоже откинувшись на спинку. — В любом случае, чтобы не случилось, двери моего дома всегда открыты для тебя и госпожи Блэк.
— Я помню, — в который раз проговорила Хейг, неспешно поднимаясь из чёрного кожаного кресла в гостиной их факультета. — Ну, пожелай мне удачи!
— А ты куда?
— К Снейпу, — глубоко вздохнула Ева. — Через десять минут у меня консультация с ним по поводу выбора дальнейшей профессии.
***
В подземельях Хогвартса как и в любые другие дни пахло сыростью и плесенью. За все эти годы запах приелся Хейг, но она знала как никто другой, что чем ближе ты к кабинету декана, тем насыщеннее становится душок. В конце концов, оказавшись у двери, девушка в последний раз глубоко вздохнула и слегка закашлялась. И не успела она постучать, как за дверью раздалось тихое, но властное «войдите». Не смея проверять терпение зельевара, слизеринка толкнула могучую дверь и шагнула через порог, столкнувшись взглядом с чёрными холодными глазами.
— Добрый день, профессор, — поздоровалась она, остановившись в проёме, но в ту же секунду боковым зрением заметила больше розовое пятно, мгновенно перенявшее её интерес. Она повернула голову и замерла в недоумении, поскольку появление Амбридж предугадать было невозможно.
Но она была здесь.
— Присаживайтесь, мисс Хейг, — проговорил Снейп, внимательно глядя на студентку. Ева опустилась напротив преподавательского стола. Скрип ядовито-розового пера резал слух. — Итак. Мы встретились с Вами для того, чтобы обсудить вашу дальнейшую карьеру и помочь с выбором предметов, на изучение которых Вы потратите последующие два года.
Блондинка безмолвно кивнула, чувствуя себя в некоторой прострации, а декан продолжил:
— Прежде всего, я должен узнать, есть ли у Вас какие-либо идеи относительно того, чем Вы хотели бы заниматься в будущем.
— Я думала над тем, чтобы стать ликвидатором заклятий в Гринготтсе, но всё ещё не уверена…
— Для того, чтобы заняться именно этим родом деятельности, Вам нужны достаточно высокие баллы, — на автомате и без особого интереса проговорил Снейп, вынимая из кипы брошюр одну единственную, которую Ева уже не раз читала в гостиной. — Для этого Вам необходимо получить по пяти ЖАБА как минимум «выше ожидаемого». Среди этих предметов я рекомендую Вам взять Заклинания, Нумерологию, Защиту от Тёмных искусств, Трансфигурацию и Древние руны.
— Ах, Северус! — воскликнула вдруг Амбридж тоненьким и писклявым голоском, отчего мужчина лениво перевел на неё мрачный взгляд, замолкая. — Что же, Вы разве не видите, что девочка выглядит крайне подавленной и неуверенной в себе?
Краем глаза Хейг заметила, что женщина приторно расплылась в улыбке, глядя на неё. Верно, она решила, что этот взгляд можно было бы назвать ласковым. Только вот у слизеринки от него внутри всё сжалось.
— Быть может, Вы, дорогая, хотели бы работать в нашем Министерстве магии? — продолжила та, обращаясь прямиком к девушке. — Ведь это очень престижная и высокооплачиваемая рабочая база! Вы показывали определённые успехи на моих занятиях; к тому же ваша многоуважаемая бабушка на хорошем счету у Министерства…
«Да уж, бабушка знатно умеет играть на два фронта, — задумалась та, ухмыляясь самой себе, — умудряется сохранять репутацию на продажной работе и одновременно выполнять работу для ордена, делая и то, и другое с ювелирной осторожностью и блестящим качеством».
— …К тому же, в свете последних событий, когда наше Министерство почти одержало победу над Дамблдором и его прихвостнями, нам нужны надёжные люди…
— Не хочу прерывать вашу пламенную речь, но меня всё это не интересует, директор, — сорвалось с языка студентки прежде, чем она вообще успела о чём-либо подумать.
В кабинете повисло напряжённое молчание.
Снейп, прищурившись, переводил взгляд от блондинки к Амбридж, улыбка с лица которой мгновенно соскользнула. — Что Вы сказали? — проквакала инспекторша, глядя на Хейг немигающим взглядом.
— Именно то, что Вы услышали, — сказала она. — Меня не интересует работа в вашем Министерстве магии на данный момент.
Зельевар перевёл взгляд на девушку.
— На данный момент? Позвольте узнать, что Вы подразумеваете под этими словами. — В голосе министерской дамы слышалась нарастающая угроза.
Ева вздохнула, понимая, что теперь обратного пути нет.
— Если Министерство магии теперь увеличенная версия нашей школы, то я предпочту мир маглов, где, по крайней мере, принимают все возможности для того, чтобы опаснейшие преступники были пойманы.
— Ах! …Да как Вы смеете! — громко воскликнула Амбридж, задыхаясь в возмущении. — Как Вы смеете нагло врать о том, будто некий тёмный волшебник вновь вернул свои силы…
— А я имела в виду не Тёмного Лорда, — проговорила студентка, не без удовольствия замечая, как лицо жабы стало пунцовым. — Я говорила о сбежавших Пожирателях смерти, как минимум двое из которых хотят убить меня.
— Министерство… всегда делает всё возможное, чтобы защитить мирных колдунов и ведьм!
— Только из-под его носа сбежали одиннадцать преступников, на поимку которых прилагают усилий меньше, чем на поиски великого волшебника, который всегда желал мира для других!
— Довольно! — взвизгнула женщина, вскочив на ноги. — Вы придёте сегодня ко мне в шесть часов вечера, мисс Хейг!
— Как прикажете, директор, — сквозь зубы прошипела Ева, поднимаясь с кресла.
Но осознав, где находится, она перевела взгляд на Снейпа, словно спрашивая разрешения. Вопреки всем её ожиданиям, он проговорил:
— Вы можете быть свободны.
В душе поблагодарив декана, она, ни секунды не медля, развернулась и направилась прочь.
***
Ровно без пяти минут шесть Ева стояла у дверей кабинета Амбридж. Как только она подошла к ним, раздалось приглушённое «Да-да!». Раздражённо вздохнув, блондинка потянула ручку и зашла в открывающуюся дверь. В кабинете министерской дамы ей однажды приходилось бывать, однако привыкнуть к обилию тарелочек с котятами, многочисленным кружевным салфеткам или режущему глаза розовому цвету она так и не смогла.
— Присаживайтесь, — писклявым голосом проговорила директор, указав на маленький столик с чистым пергаментом. Её глаза готовы были прожечь дыру в Хейг.
Та посмотрела на столик. Конечно же, она множество раз слышала о наказаниях Амбридж, но сама не ожидала оказаться в подобной ситуации. Но теперь в голову прокралась совершенно другая мысль — а сможет ли Ева хотя бы не разреветься?
Студентка желала этой выдержки больше всего на свете, поскольку знала о своём особо низком болевом пороге.
Похрабрившись, слизеринка прошла к столику и села за него, взяв в руку заранее приготовленное чёрное перо с острым кончиком. Осмотрев его, она почувствовала себя не в своей тарелке. В следующее мгновение она перевела взгляд на директора, которая внимательно глядела на девушку в ответ. Что-то подсказывало, что сейчас та наслаждается страхами, гнездящимися в лице студентки. И от осознания этого блондинке стало как никогда противно. Доставлять удовольствие такому человеку не входило в её планы, и потому она собрала всю свою волю в кулак, сжала перо и расправила плечи, готовясь встретить своё наказание.
— Полагаю, Вы знаете, что нужно делать, мисс Хейг, — ласково проговорила женщина.
— Вне всякого сомнения. Но Вы уверены, что мне подходит фраза «Я не должна лгать»?
— Вы правы, она в нашей ситуации не годится. Поэтому Вы напишите другое предложение для меня.
И когда профессор произнесла эту фразу, в голову слизеринки прилила кровь.
«Мерзкая дрянь», — подумалось ей.
Она написала первую строчку. Слова тут же врезались в её ладонь, но спустя мгновение затянулись. Однако даже затянувшиеся порезы продолжали гореть.
Пытка Амбридж началась.
***
— Ну что ж, — оценивающе проговорила министерская жаба, вглядываясь в тыльную сторону ладони девушки, порезы на которой зияли свежим клеймом. — Полагаю, в вашем случае было достаточно и одного сеанса, не так ли, мисс Хейг?
Ева молча смотрела на свою ладонь, желая, чтобы капли крови пролились на столешницу и испачкали идиотские салфеточки. Хоть какая-то месть и та была бы приятной.
Но этого не произошло.
— Знаете, я думаю, всё дело в вашем происхождении, — продолжила женщина, глядя теперь уже на саму блондинку. — Вы не зря попали на Слизерин, дорогая. У Вас ещё есть возможность исправиться и стать намного лучше. Вы должны это понимать.
Студентка стиснула зубы. На лице у Амбридж расплылась её жабья улыбка.
— Вы можете быть свободны.
Не промолвив ни слова, Ева покинула злополучный кабинет. Руку будто жгло Адское пламя, а кровь совсем не желала останавливаться. Как только блондинка завернула за угол, её выдержка оборвалась, и блондинка заплакала. Кровь пролилась на пол, и Ева поднесла руку ко рту, зажмурившись. Коснувшись губами раны, она почувствовала металлический привкус впечатанных в ладонь слов «Я должна знать своё место».
«Не сметь. Не сметь! — приказывала она самой себе, вытирая здоровой рукой глаза. — Гарри было намного хуже. Не сметь!»
Но кровь от этого не останавливалась. Недолго думая, слизеринка направилась прямиком в больничное крыло.
***
В гостиной Ева оказалась уже за полночь, когда практически никого не было. Больная рука была перевязана, и Хейг всячески старалась спрятать её от посторонних глаз, чтобы не вызвать подозрений.
Всё это время Аяно ждала в факультативной комнате и, конечно же, ещё не знала о произошедшем на консультации, и вряд ли узнает.
— Ты где была? — спросила она, как только блондинка подошла. Раненая рука, казалось бы, ответила на вопрос вспыхнувшей, на это раз терпимой болью.
— В библиотеке, — не особо задумываясь, соврала девушка.
Глаза Кавагучи сузились, но лишних вопросов она не стала задавать. И не искушая на это японку, приятельница предложила пойти спать. Та согласилась и, выбравшись из кресла, направилась в спальню первой. Однако почувствовав на себе пристальный взгляд, Ева обернулась и встретилась взглядом с Малфоем, который напряжённо глядел на неё в ответ. Секунда, и его взгляд закрепился на той самой руке, что слизеринка старалась так упорно спрятать.
И он уже знал. Он всё понял.
Блондинке стало не по себе, и она, развернувшись, стремительно направилась в спальню, желая выкинуть из головы события прошедшего дня.
«Я в совершеннейшем возмущении, Ева! С самого детства я учила тебя не показывать эмоций тем, кто относится к тебе с недоброжелательностью, а ты упорно игнорируешь все мои наставления! Я всё понимаю, дорогая. Это сложно, невыносимо, но ты сама, сама шла на Слизерин в свои одиннадцать вопреки моему мнению. И ты обещала мне тогда, что будешь вести себя с умом, лишь бы добиться своей цели, но только года проходят, а тебе всё сложнее сдерживать свой характер. Я начинаю думать, что это в тебе бунтует кровь Оджи, которая и проявилась благодаря его появлению два года назад…»
«Как ты вообще могла сказать такое, бабушка? — нахмурилась Хейг, поджав губы. — Я ведь даже не твоя кровная внучка и не его двоюродная племянница».
«…Ты моя внучка, единственная и самая настоящая, поэтому не смей цепляться за мои слова! Оджи, узнав об этом, собирался посетить твою школу, между прочим! (К счастью, более благоразумные люди остановили этого безумца!) Я говорила тебе, что не смогу тягаться с Долорес в её положении и в моём. Я не смогу защитить тебя. И Оджи не сможет. Профессора Дамблдора теперь нет. И хоть я и просила профессора Снейпа следить за тобой, но это не значит, что он обязан вытаскивать тебя из неприятностей за твою же несдержанность. А потому ты остаёшься единственным человеком, кто может тебя обезопасить. Потерпи совсем немного! Осталась сдача экзаменов, и ты вернёшься домой. А со временем всё возвратится на круги своя, и в этом ты можешь не сомневаться. Вспомни, чему учил тебя мистер Кавагучи. «Если нрав горяч — жди неудач. Пришла беда — полагайся на себя». Того же и я советую тебе. Ты в слишком невыгодном положении, при котором играть на два фронта сложно и практически невозможно…»
«Об игре на два фронта ты знаешь всё, что только можно было бы знать, бабушка», — горько усмехнулась самой себе слизеринка.
«…А потому не лезь на рожон!
С наилучшими пожеланиями, твоя бабушка.
P.S. Удачной сдачи экзаменов!»
Устало вздохнув, Хейг сложила в несколько раз зашифрованное письмо и убрала в учебник по трансфигурации, после чего взяла стопку учебников и направилась прочь из библиотеки.
Вот и долгожданное письмо от бабушки, в котором нерадивой внучке устроили, как и ожидалось, разнос. Конечно же, Лира Блэк не стала поддерживать Еву в её выходке с Амбридж.
Впрочем, почти никто и не поддерживал.
Всего несколько дней прошло, а уже почти все постояльцы гостиной Слизерина иногда перешёптывались у неё за спиной, обсуждая слова, вырезанные на руке при помощи Чёрного пера Амбридж. Не прошло и дня, как фраза «Знай своё место, Хейг!» приняла ещё более издевательское для неё значение. Взаимоотношения становились всё хуже по той причине, что многие считали блондинку своеобразным позором своего факультета. Однако неминуемо приближались экзамены, и тогда многие углубились в повторение предметов, решив позабыть о своей непутевой однокурснице. Ева и Аяно также решили углубиться в повторение дисциплин, которые им предстоит сдавать в этом году.
И вот сегодня блондинка как раз направлялась из библиотеки с кучей книг по её предметам и письмом от бабушки в одной из них. И всё бы ничего, если бы на горизонте не появился счастливый обладатель рыжей шевелюры, а следом за ним и такой же второй. Девушка в недоумении замерла на месте, наблюдая подозрительно решительное и слегка озлобленное выражение лица одного из Уизли.
— Немедленно покажи мне свою руку! — потребовал Джордж, мгновенно оказавшись рядом. Та оцепенела.
— Ну и быстрый же ты, братец! — нагнав, пропыхтел Фред, пытаясь изобразить подобие улыбки. Только Джордж, в отличие от него, не улыбался.
— В смысле? — спросила Ева, изображая искреннее непонимание.
— Левую руку, кисть покажи! — повторил тот, выхватывая у неё книги и откладывая на подоконник рядом. Фред больше не улыбался.
Вздохнув, блондинка вынула руку из кармана и показала другу так быстро, что тот даже не успел прочесть слова, что отпечатались на ней лёгкими белёсыми полосами.
— Что ты писала… ей? — с непроницаемым выражением лица спросил парень.
— «Я должна знать своё место», — припомнила Ева, внимательно наблюдая за тем, как мрачнеет лицо рыжего.
— Мерзкая жаба! — проговорил Фред, а после неожиданно потрепал блондинку по голове. — Но ты держись, Снежок, а лучше не лезть на рожон! Ибо, в отличие от нас, ты это делать не умеешь!
— Да иди ты! — мрачно проговорила она, ударив его по руке.
— Да я и пошёл! — ухмыльнулся он, а затем неожиданно обнял слизеринку рукой, чего раньше никогда не позволял себе. Джордж перевёл на него взгляд, чуть сузив глаза, но ни блондинка, ни брат этого не заметили.
— Ты чего? — удивлённо спросила та, упираясь руками в его грудь, но Фред и сам выпустил её из объятий.
— Давно мечтал сделать это против твоей воли, — подмигнул он, а потом, хлопнув её по плечу и бросив взгляд на близнеца, направился по коридору. Хейг посмотрела ему вслед в попытке понять, шутил он или говорил правду.
— Не воспринимай всерьёз, — сказал Джордж, и слизеринка обернулась. — Он просто прощался с тобой.
— Но он никогда не прощался так, — непонимающе нахмурилась та, на что Уизли хмыкнул.
— Это было не простое прощание, — ответил он.
Осознание начало медленно прокрадываться в её голову.
— Вы… куда-то собираетесь? — с сомнением предположила она, но к её разочарованию Джордж не опроверг слова. — И куда же?
— Подальше отсюда до тех пор, пока здесь рассекает эта мерзкая жаба, — ответил парень, прислоняясь к каменной стене спиной.
— То есть, как только директор вернётся, вы продолжите обучение?
— Ещё чего! — хмыкнул рыжий. — Наш поезд уже ушёл, а чем заниматься дальше, мы с Фредом давно уже решили!
— Магазином, да?
— Именно! Лучше раньше, чем терять время на то, что нам обоим в будущем не пригодится.
— Но ты уж постарайся, чтобы потом действительно не пришлось локти кусать, — выдавила Ева подобие улыбки, легко хлопнув друга по плечу. Джордж улыбнулся.
— Ты ещё скидку выпрашивать у меня будешь!
— Ещё чего! У меня пожизненная скидка в вашем магазине в виде пяти процентов, забыл?
— А где доказательства? Где это написано, Хейг? — улыбаясь, спросил он.
— Вот гад! — фыркнула блондинка, отвернувшись, однако он мягко дёрнул её за плечо, заставив тоже прислонится спиной к стене. Она упёрлась плечом в грудь гриффиндорца и выдохнула от неожиданности, подняв глаза. Его рука прижимала её к нему.
— Да шучу я! — ответил он, глядя куда угодно, но не на девушку. — Я помню про скидку. Вот только…
Он посмотрел на Еву, хитро прищурившись.
— …Её ещё нужно заслужить.
— И каким же образом? — подавляя в себе нервозность, спросила блондинка.
— Во-первых, постарайся не попасться Амбридж из-за совершения какой-нибудь пакости во имя светлого имени Дамблдора! Заставь меня гордиться тобой! Ну, а во-вторых… ты уж не разочаруй меня!
И с этими словами он схватил слизеринку за плечи и, изловчившись, поцеловал в губы. И та даже не успела среагировать, как Джордж сам оторвался и отскочил в сторону.
— Зря я сказал «не разочаруй», ведь прочувствовать что-то так быстро невозможно, но…
— Ты идиот, Уизли! — прошипела Ева, проведя пальцами по губам. — Никогда, чёрт возьми, больше так не делай!
Рыжий вздохнул, и всё, что ему только оставалось сделать, так это улыбнуться.
— Береги себя! — проговорил он.
Однако Хейг ничем не ответила; она чувствовала невероятный стыд перед собой за то, что не смогла этого предотвратить. Но близнец не мог этого знать, а потому подошёл и, обняв, поцеловал в голову так, что она этого даже не заметила. Внутри неё всё перевернулось.
— Пиши мне, — сказал Джордж.
— Не буду! — пробурчала Ева, высвобождаясь из его объятий. — Не заслужил!
— А хочешь попробовать ещё раз, чтобы заслужил? — лукаво поинтересовался близнец.
— Не хочу! — ответила она, скрестив руки на груди. — Уходи уже!
— Да, пора, пожалуй, – согласился Уизли. — Ведь всё, что я хотел, я уже сделал.
С этими словами, отдав честь девушке, он развернулся и стремительно направился прочь. Слизеринка смотрела ему вслед, пытаясь унять бешеное биение сердца.
Так отвратительно она себя прежде ещё никогда не чувствовала. Укоряя себя за то, что не смогла предотвратить этого особого прощания, она схватила книги с подоконника и направилась в подземелья.
***
— Вы полагаете, что создать болото посреди школьного коридора — это смешно?
Выдохнув от страха, Ева начала протискиваться через людей, надеясь увидеть близнецов в последний раз.
— Думаем, да! — невозмутимо ответил Фред, рыжую шевелюру которого она уже видела в толпе других учеников.
— Оно готово, мэм! — раздался радостный вопль Филча, несущегося к Амбридж. — Разрешение на розги!
Хейг вздрогнула, переведя взгляд на близнецов.
— Очень хорошо, Аргус! — громко проговорила министерская дама, поворачиваясь обратно к близнецам. — Теперь вы узнаете, что значит нарушать школьные правила…
— Боюсь, Вы ничего не успеете сделать, поскольку, как мы считаем, идея школьного образования для нас исчерпана, — весело сказал Джордж. — Не так ли, Фред?
— Абсолютно точно, Джордж! — не менее весело согласился его брат.
И не успела жаба в розовом сказать что-либо, как близнецы подняли свои палочки и хором произнесли «Акцио, мётлы!». Те появились спустя мгновение, затормозив перед близнецами. Те взмыли в воздух под вопли Амбридж, которая пыталась предотвратить побег. На секунду они вдруг задержались, и пока Фред рекламировал их новый магазин и давал прощальное напутствие ученикам Хогвартса, Джордж перевёл взгляд на Еву, губы которой были поджаты. Она всё ещё была обижена на него за тот поцелуй и на саму себя за собственную глупость и бесхребетность, но, тем не менее, смотреть на то, как дорогие ей люди вот так вот покидают школу, было как минимум не по себе. Джордж видел это, а потому улыбнулся и подмигнул ей, а спустя мгновение они с братом уже неслись из каменных стен Хогвартса навстречу долгожданной свободе. И Хейг, как и многие другие ученики, глядела им вслед до последнего, сжимая в руке свёрнутый пополам листок, в котором было написано всего несколько слов, заставившие трепетать её душу.
«Помни, кто твой настоящий враг. Ничто ещё не проиграно, и ты не опускай рук, как делала это всегда. Ведь именно поэтому ты всегда так нравилась мне, Хейг!»
Время пролетело незаметно, и вот наступили экзамены СОВ. И совсем скоро половина из них миновали.
Ева шла по выбранной дорожке, собираясь посвятить свою иллюзорную жизнь банковскому делу, хотя и не была уверена в том, что будь у неё шанс на жизнь, ей хотелось бы этим заниматься. Тем не менее она осознанно шла по этому пути, днями напролёт заучивая Древние руны, занимаясь числами и отрабатывая втайне заклинания, включая Патронуса. Хотя последнее так и не удавалось.
Всё шло слишком ровно и уныло. Однако в один день мир перевернулся с ног на голову, и слишком стремительно.
Экзамен по истории Магии.
Скрип пера давил на слух, однако Хейг, полностью поглощенная описанием Четвёртого восстания гоблинов, не замечала ничего вокруг. Но резкий и неожиданный крик заставил её дернуться. Все обернулись.
Слизеринка и не узнала бы обладателя голоса на слух, если бы не увидела своими глазами. И каково было её удивление, когда пострадавшим внезапно оказался именно Гарри, скорчившийся от некой необъяснимой боли. Холодок пробежал по спине блондинки.
Что-то подсказывало, что это дурной знак.
***
Как только экзамен закончился, и работа Евы была сдана, девушка приподнялась на носочках, выискивая глазами Рона и Гермиону. Гарри ушёл раньше, так и не закончив экзамен, и слизеринка чувствовала существенность дела и потому бросилась к обнаруженным, наконец, гриффиндорцам. Едва она успела нагнать их, к ним подлетел бледный, как смерть, Поттер. Видя его в таком состоянии, Хейг сильно напряглась.
— Что случилось? — испуганно воскликнула Гермиона, обращаясь к другу.
— Быстро за мной! — сквозь зубы проговорил он и перевел взгляд на блондинку. Та, даже не спрашивая разрешения, направилась следом.
Не успела компания уединиться в пустом кабинете, гриффиндорец сказал то, что приковало Еву к полу:
— Волан-де-Морт схватил Сириуса и пытает его в Отделе тайн!
— Что? — выдохнула она, не веря своим ушам.
— Но… Но как? — промямлила Грейнджер.
— Я увидел на экзамене, мне это опять привиделось!
— Но подожди, Гарри! — Голос шатенки дрожал. — Как Сириус и Волан-де-Морт могли оказаться в Министерстве? Сейчас же только пять часов вечера!
— Откуда я знаю, как! — взорвался тот, яростно глядя на подругу. — Медлить нельзя, надо отправляться туда сейчас же!
— Куда? — непонимающе спросил Рон.
— В Министерство магии!
— Но Гарри!
— Да что, Гермиона?! — рявкнул гриффиндорец. — Нельзя медлить, как ты не понимаешь!
Пока гриффиндорка пыталась призвать друга к здравому смыслу, слизеринка отвернулась, утопая в головокружении. Сердце рвалось из груди, а мысль о том, что где-то за сотни километров от неё жестоко и безжалостно мучают самого дорогого ей человека, вытеснила все другие.
«Я должна быть там, срочно!» — говорила она самой себе, но вместе с тем осознание неминуемой встречи с Тёмным Лордом вводило в ещё больший страх — она понимала, что, направившись туда, даже если повезёт чудом остаться живой, вернется она точно с увечьями.
А боль для неё всегда была страшнее небытия.
В этот самый момент дверь в аудиторию раскрылась, и на пороге появились Джинни Уизли и Полумна Лавгуд. Их появление заставило встревоженную компанию замолчать.
— Я услышала, как ты кричал, — сказала рыжая, обращаясь к Гарри. — Что случилось?
— Не твоё дело! — огрызнулся гриффиндорец, отвернувшись.
— Кажется, я не давала тебе права говорить со мной в таком тоне! — холодно ответила она. — Я просто хотела узнать, нужна ли тебе помощь!
— Нет, не нужна! — отчеканил тот.
— Ты сегодня такой грубый, Гарри, — безмятежно заметила Полумна, на что Поттер выругался и снова отвернулся.
— Погоди, но ведь они могут нам помочь! — воскликнула Гермиона, обращаясь к нему. — Мы же должны узнать, действительно ли Сириуса нет в штаб-квартире…
— Нельзя терять время! Его уже пытают!
— Но что, если это ловушка? Мы должны проверить!
— Ладно, хорошо, но если это займет много времени, я сейчас же отправляюсь в отдел тайн!
— Отдел тайн? — удивленно переспросила Лавгуд. — Как ты собираешься попасть туда?
Никто ей не ответил.
— Так-так, — потерла руки Грейнджер. — Мы отправимся в кабинет Амбридж и через него попадём в штаб-квартиру. Я пойду с Гарри…
— Нет! — вырвалась Хейг, не успев даже обдумать своё решение. — Я пойду с ним!
На какую-то секунду компания замерла, переведя на неё взгляд, однако шатенка быстро взяла себя в руки.
— Ладно, иди с Гарри, — кивнула она. — Но нужно отвлечь Амбридж…
— Я сделаю! — не задумываясь, вызвался Рон. — Скажу, что Пивз громит класс Макгонагалл, а если он по пути попадется мне, я ему это даже предложу…
Остальную часть диалога Ева не слушала. Здравый смысл вновь взял вверх, и она вдруг осознала, что, как только окажется на месте, самовольно откажется от своей защиты. В этот самый момент к ней пришло осознание, что она неминуемо исполняет давнее и жгучее желание отца — сама, своими силами идёт прямиком в его пасть; идёт навстречу Элайдже и близнецам Маллиган, которые пытались делать всё, лишь бы исполнить волю её отца. А теперь она даёт им настоящую возможность и… чувствуется, в этот раз они не оплошают.
Дрожь овладела её телом, однако в голове всплыли вдруг образы прошлого, взбудоражившие сознание. Блондинка отчётливо вспомнила, как на третьем курсе встретила Сириуса в облике пса; как тогда он заступился за неё перед слизеринцами-старшекурсниками; как впоследствии она узнала, что этот человек и есть Сириус Блэк — первый волшебник в истории, сбежавший из Азкабана, и… её приёмный дядя. Их отношения крепли с каждым днём, и вот однажды она поклялась ему, что поможет найти сбежавшего труса Петтигрю. Именно с тех самых пор она забывала о своём страхе и лезла на рожон.
Ева слабо улыбнулась самой себе.
Да, точно. Так было всегда, с того самого момента, как Он появился в её жизни.
И Лира Блэк была права. Это кровь Сириуса бурлила в теле юной вошебницы, заставляя забывать о страхах, преследующих её с детства; ради него она отрекалась от здравого смысла и чувства самосохранения; ради Сириуса она готова была забыть всё, чему её учили с детства.
Игра.
Самосохранение.
Сдержанность.
Всё это теряло смысл, когда Ему нужна была её помощь. А потому и в этот раз она снова сделает всё, что в её силах. Всё, чтобы её настоящий отец был просто жив.
Слизеринка глубоко вздохнула, чувствуя, как безмятежность, растекаясь по телу, отрезвляет разум.
«Всё неважно сейчас, — подумала она про себя. — Никто не важен. Только Сириус».
— Ева, ты чего встала? — шикнула Джинни, застав в дверях кабинета.
Очнувшись от прострации, та обернулась и, осознав, что половина новоявленного отряда покинула аудиторию, сорвалась с места, мысленно готовясь к бою, который, возможно, станет для неё последним.
***
Прошла, казалось бы, всего минута, но вот Гарри несётся навстречу слизеринке с мантией-невидимкой в руках. Блондинка вздохнула, приготовившись вновь побывать под ней.
— Ну что, все готовы? — тихо спросила Гермиона, оглядев присутствующих. Сама она выглядела очень взволнованной.
— Готовы! — ответили все, после чего Рон бегом бросился по коридору, а Джинни и Полумна направились по разные его концы. Поттеру, Грейнджер и Хейг предстояло пробраться в кабинет Амбридж, а потому троица скрылась в нише между стеной и каменным изваянием волшебника, что-то бормочущего себе под нос.
— Туда нельзя! — громко говорила Уизли, останавливая студентов, желающих пройти. — Нет-нет, извините, вам придётся идти в обход по вращающейся лестнице — кто-то только что напустил сюда душильного газа…
Не упуская возможности поворчать, толпа постепенно редела, и это говорило о том, что весть об опасном газе распространилась по всей школе. Троица внимательно следила за уходящими учениками, пока Гарри не объявил, что пора бы уже выдвигаться. Скрывшись под мантией, которая оказалась очень мала для них, они двинулись по коридору к кабинету Амбридж. Оказавшись у двери, парень достал знакомый перочинный ножик.
— Нож Сириуса? — спросила Ева удивленно, вспоминая, как Бродяга на третьем курсе иногда делился им для вскрытия некоторых дверей Хогвартса.
— Его подарок, — сухо ответил тот, вставляя лезвие в замочную скважину. Всего пара секунд, щелчок — и дверь открылась.
— Я почему-то боялась, что после многочисленных попыток пролезть в кабинет, она предпримет какие-нибудь меры, — всё ещё дрожал от волнения голос Гермионы, когда ребята преодолели порог.
Поттер, недолго думая, кинулся к камину, загребая рукой горсть летучего пороха; Грейнджер встала у двери, держа палочку наготове, а Хейг, заколебавшись, с надеждой посмотрела на парня, который всего на секунду взглянул на неё в ответ, а затем кинул порох в камин, ушел головой в языки изумрудного пламени и чётко произнес: «Площадь Гриммо, двенадцать!»
Блондинка нехотя отвернулась, остановившись рядом с шатенкой и сжимая волшебную палочку до побеления пальцев. Гриффиндорка косо оглянула её.
— Что-то не так? — спросила Ева, поймав на себе взгляд.
— Да уж, очень уместный вопрос! — с легким раздражением вперемешку с волнением отчеканила та. — Да как мы вообще… если что… попадем туда?
— Я не знаю, — глубоко вздохнув, пожала плечами другая, поглядывая на коридор. — Но мы должны будем сделать это, если Сириуса не будет в штаб-квартире.
— Да, но… я всё равно не понимаю, каким образом он мог оказаться в Министерстве.
— И я тоже, если честно. Но я готова рискнуть ради того, чтобы…
Но она не договорила, поскольку, услышав быстрый стук каблуков, не успела вовремя среагировать. Перед глазами возникла красная от бега и ярости Амбридж, которая, ворвавшись в кабинет, отпихнула девушек со своего пути и кинулась к Гарри. Едва только слизеринка повернулась, нацелив на розовую массу палочку, как кто-то заблокировал движение стальной хваткой. Придя в отчаяние, Хейг принялась наносить удары ногами, но мимо цели, и тогда её со всей силы впечатали в стену кабинета, отчего в глазах у блондинки потемнело. В ушах стоял болезненный стон Поттера, которого насильно вынули из камина.
— Ты думаешь, после двух нюхлеров я позволю какому-нибудь мерзкому и гадкому крысёнышу проникнуть в мой кабинет?! Изъять у него палочку!
Зрение только начало приходить в норму, как Еву скрутили и повернули лицом к кабинету, где перед её глазами Амбридж оттаскивала Гарри всё дальше от камина, Гермиону прижимала к стене грузная студентка Слизерина, а Драко Малфой, сжимая палочку в направлении Гарри, глядел на Хейг так, словно она была последней, кого он ожидал здесь увидеть.
Девушка отвела взгляд, чувствуя, как сердце колотится сильнее.
Снаружи послышались шаги, и в кабинет ввалилась толпа пойманных гриффиндорцев и слизеринцев, удерживающих первых; также среди участников новоиспеченного Отряда Дамблдора оказался Невилл с разбитой губой.
Блондинка перевела взгляд на министерскую даму, выглядящую более чем удовлетворенно, и внутри скрутилось всё отвращение, что девушка испытывала к этой женщине.
— Превосходно, просто замечательно! — восклицала та. — Похоже, скоро Хогвартс избавится от всей семейки Уизли! — добавила она, наблюдая за тем, как извивается Джинни в руках дружинника. — Итак, мистер Поттер, — начала она, садясь в своё кресло, — Вы прислали мне этого клоуна сказать, словно полтергейст громит класс трансфигурации, хотя я знала, что на данный момент он занимается совершенно другим. И вот вы пробрались в мой кабинет затем, чтобы переговорить с кем-то по сети летучего пороха. С кем же, интересно? С Дамблдором? Или же с мерзким полукровкой Хагридом?
— Не ваше дело! — огрызнулся Гарри, отчего лицо той вытянулось.
— Очень хорошо! — приторно-угрожающим голоском заговорила министерская жаба. — В таком случае остается только принуждение. Драко, позовите профессора Снейпа.
Ева посмотрела на слизеринца, который, оставив ей лишь нервный взгляд, направился выполнять задание.
Она закрыла глаза, чувствуя учащенное сердцебиение. Ей было страшно как никогда, но не от предстоящего путешествия в Министерство магии, а от того, что не сможет попасть туда, потеряв своего настоящего отца навсегда.
В кабинете была полнейшая тишина, прерываемая сопением Рона, которого держал старшекурсник-слизеринец. Ева чувствовала, как кто-то с силой удерживает её. Осторожно взглянув через плечо, она наткнулась на торжествующий взгляд Кассия Уорингтона.
«Вот же ублюдок! — подумала девушка, нахмурившись. — Рад, небось, что хоть в этот раз смог поймать меня!»
Все мысли разом вылетели из головы, когда за дверью послышались шаги. В кабинет вошёл Северус Снейп, оглядывая всех студентов с особым бесстрастием. Драко появился следом, глядя на Хейг с прищуром. Этот взгляд ей совсем не понравился.
— Вы хотели видеть меня, директор? — монотонно проговорил декан.
— А, Снейп, да! — нетерпеливо воскликнула Амбридж. — Мне нужна сыворотка правды, и чем быстрее, тем лучше!
— Конечно, — устало проговорил тот, и Ева метнула на него ошеломлённый взгляд. — Я сейчас же займусь её приготовлением.
— И как долго она будет готовиться? — поинтересовалась министерская жаба, на лице которой появилось недовольство.
— В течение всего лунного цикла она должна настаиваться, так что через месяц Вы можете её получить, — ответил зельевар, наблюдая за тем, как лицо Амбридж вытянулось и побагровело.
— Что-о?! — воскликнула она. — Вы не понимаете! Она нужна мне сегодня, Снейп!
— Вы забрали у меня последний пузырёк позавчера, — пожал плечами мужчина, а Хейг мысленно поблагодарила его за прекрасную ложь. — Я ничего не могу с этим сделать.
— Но она необходима мне сегодня, слышите? Необходима! Поттер только что вёл переговоры с неустановленным лицом из моего камина, и я должна знать, с кем именно!
— Вот как, — сказал декан, проявляя малую долю интереса к происходящему. — Что ж, — он посмотрел на Гарри, — его дисциплинированность всегда оставляла желать лучшего.
— Вы обязаны помочь мне с допросом! — визгнула женщина.
— Но я же сказал, что у меня нет нужных средств, которые могли бы оказать Вам помощь. Я, конечно, мог бы одолжить Вам один из своих ядов, но только все они действуют практически мгновенно и времени на признания не оставляют…
— Я назначаю Вам испытательный срок! — завопила министерская жаба, а тот перевёл взгляд с парня на неё, приподняв брови. — Вы меня глубоко разочаровали!
— Сожалею, директор, — монотонно отозвался Снейп, хотя слизеринка была уверена в его блефе. — И кстати, профессор, — сказал вдруг тот, — Вам нужна мисс Хейг?
Ева ошалело глянула на преподавателя, чувствуя непонимание, но Амбридж этого, к счастью, не заметила.
— Вам какая разница? — хмуро отозвалась она.
— После занятий с четвёртым курсом у меня полно грязных котлов, наполненных гноем бубонтюбера. Боюсь, мне нужен студент, который смог бы очистить их, но поскольку мисс Хейг совершила непозволительную наглость, ворвавшись в ваш кабинет… думаю, ей придётся работать голыми руками.
Те, кто был слаб в зельеварении, не могли заподозрить неладного, зато Гермиона кинула на мужчину дикий взгляд, и блондинка не могла не поддержать её. Обе они знали, что неразбавленный гной этого растения при попадании сжигает верхний слой эпидермиса в считанные секунды, а если его не смыть, то через минуту он сдирает кожу до самых костей.
Слизеринка не могла поверить, что человек в здравом уме может позволить такое наказание для ученика, но, столкнувшись взглядом с дамой в розовом, на лице которой расплылась точно воодушевленная улыбка, девушка впала в сокрушение; ей почему-то было совершенно ясно, что министерская жаба знает об особенностях бубонтюбера. И потому, услышав приговор директора, осталась в жутком потрясении.
— Конечно, профессор, — жеманным голоском заговорила та, позабыв о его отказе в помощи всего несколько секунд назад. — Вы можете забрать мисс Хейг.
Уорингтон неохотно, но с мерзким хихиканьем отпустил однокурсницу, но та с силой наступила пяткой ему на ногу, отчего парень взвыл от боли. Некоторые слизеринцы направили на неё палочки.
— Верни палочку! — прошипела Ева, стирая со лба кровь.
Тот засопел, борясь с желанием ударить неприятельницу, однако кинул конфискат, надеясь, что Хейг не поймает палочку, но та ловко схватила своё единственное оружие, гневно сверкнув глазами, и, с досадой оглянув друзей, направилась за Снейпом. Её взгляд скользнул по Малфою, лицо которого не выражало никакого потрясения, и только в эту самую секунду всё поняла. Страх пропал совершенно.
Как только она переступила порог кабинета, её осенило.
— Минус пятьдесят баллов со Слизерина, Хейг. — Интонация профессора приобрела оттенок озлобленности. — Я мог ожидать от Вас чего угодно, но только не…
— Профессор, пожалуйста, умоляю! — оказавшись на приличном расстоянии от логова Амбридж, кинулась к нему девушка, чем несколько даже ошеломила зельевара. — Бродягу схватил Волан-де-Морт, он у него в плену!
Мужчина нахмурился, приподнимая подбородок.
— Что Вы сказали? — переспросил он, думая, видимо, что не расслышал.
— Да что непонятного? — с отчаянием крикнула та. — Сириус в Отделе тайн, в плену у Волан-де-Морта! Гарри сам увидел это на экзамене по истории магии!
— Вы несёте какую-то чепуху. С чего бы Блэку быть в Отделе тайн; он безвылазно в доме его матери, как и последние несколько месяцев.
— Как Вы можете быть уверены в этом! — воскликнула слизеринка, едва не плача. — Я должна проверить это!
— Хорошо, — выдержав паузу, сказал тот, начиная верить в правдивость слов ученицы. — Я сам лично проверю это, а Вы…
— Я здесь не останусь! — упрямо сказала она. — Я не собираюсь ждать и гадать, там он или нет, потому что если Сириуса там действительно нет, я должна отправиться в Министерство немедленно…
— Закройте рот и прекратите панику! — жёстко оборвал её Снейп. — Можете пойти со мной, но если будете мешаться, пеняйте на себя! Я запру Вас в кабинете, и Вы до самого конца дня ничего не узнаете!
Девушка тут же замолкла, готовясь следовать за профессором хоть на край света. Он круто развернулся и устремился вниз по винтовой лестнице, минуя студентов, и Хейг бегом за ним, чувствуя напряжённое волнение.
— Куда мы идём? — нагоняя декана, проговорила блондинка.
— За пределы Хогвартса, конечно, — раздражённо проговорил тот, намекая на то, что придётся трансгрессировать. — И кажется, я попросил Вас молчать. Что Поттер, что Блэк, что Вы — одного поля ягоды!
Лишнее напоминание о Сириусе выбивало Еву из колеи, но вопреки всему она была глубоко благодарна своему преподавателю.
— Спасибо Вам! — судорожно прошептала она, глядя в спину профессору. На это он ничего ей не ответил.
Огибая коридор за коридором, она вспомнила, как возненавидела его в конце третьего курса; как он угрожал Сириусу расправой в Визжащей хижине, как на полной серьёзности желал его смерти. Хейг помнила, как наряду с Гарри, Роном и Гермионой произнесла тогда оглушающее заклинание для того, чтобы только Сириус смог договорить правду. А дальнейший его побег так выбесил Снейпа настолько, что он до конца года отрывался на своих учениках. А уж при виде Поттера его руки тряслись.
Слизеринка тогда тоже перестала быть для него простой ученицей. Он помнил, как та наслала на него заклятие ради спасения Блэка, которого он ненавидел всей душой. И она была уверена, что этого он не забыл и до сих пор.
Дорога из замка казалась нестерпимо долгой и длинной. Девушке хотелось перейти на бег — лишь бы только скорее оказаться на площади Гриммо. И вот, спустя пару минут, они оказались за пределами школьной территории, но, не останавливаясь, шли дальше, в Запретный лес.
— Достаточно, — сухо сказал Снейп через какое-то время. Ева остановилась рядом, оглядевшись по сторонам. Здесь было так же жутко, как и пару лет назад. Хотя с Бродягой — не так страшно.
— Дайте мне вашу руку, — процедил зельевар, и Хейг с лёгким смущением вложила свою ладонь в его, слегка морщинистую. Подняв глаза, девушка столкнулась с ледяным взором чёрных глаз лишь на миг, а после окончательно и бесповоротно доверилась ему.
Они трансгрессировали по необходимому адресу.
***
Из дома веяло привычной пустотой и недружелюбием. Сердце Евы ушло в пятки, когда она не услышала ни единого звука, который говорил бы о том, что дом не пустует.
— Сириус! — громко закричала она на всё здание, бросаясь вглубь. Грохот обрушившейся подставки для зонтиков заставил портрет Вальбурги Блэк оглушительно завопить, но Хейг не обращала внимания на это. Она, перескакивая ступеньку за ступенькой, оказалась на втором этаже, но внезапно столкнулась с кем-то, вышедшим из-за угла. Подняв глаза, полные надежды, девушка столкнулась с удивленным и недоумевающим взглядом.
— Что ты… — только проговорил Сириус, удерживая её за плечи, но та, потеряв всякое самообладание, крепко обняла его, вжавшись лицом в грудь, и затряслась в рыданиях. Мужчина, находясь в полнейшем оцепенении, бросил взгляд на первый этаж, где на винтовой лестнице остановился Снейп, почувствовавший себя полным идиотом.
— Меня сейчас стошнит, — констатировал он и, развернувшись, скрылся в коридоре. Появление Северуса привело Бродягу в ещё большее недоумение.
— Я думала, он пыта-ает тебя! — сжимая мантию мужчины, сдавленно шептала Ева, не желая выпускать из своих объятий ни на секунду. Голос её осип. — Думала, убьёт! Я так испугалась!…
— Да что с тобой? — Блэк мягко отстранил слизеринку от себя, заглядывая в раскрасневшееся лицо девушки. — О чём ты говоришь?
— Волан-де-Морт… Гарри… Гарри увидел, что ты в Отделе тайн, и что Он пытает тебя, — захлебываясь, проговорила та, подняв на него блестящие от слёз глаза. — Мы… мы собирались отправиться туда, чтобы спасти тебя.
— Гарри… увидел? — проговорил тот, выпрямившись.
Осознание бесповоротно приходило, и вдруг лицо Сириуса исказила злость, и он ринулся вниз по лестнице, а Хейг, испугавшись ещё больше, вслед за ним.
— Снейп! — прорычал он, распахивая дверь кухни. Римус и Нимфадора, что были здесь в компании зельевара, чуть не подпрыгнули на месте от неожиданности. — Ну-ка, объясни мне, ты, кусок дерьма, какого чёрта Гарри всё ещё видит то, что показывает ему Волан-де-Морт?
— Полегче?! ПОЛЕГЧЕ?! — взревел Сириус, выхватив палочку. — Ты должен был научить его закрывать сознание от Него! Какого хрена ты прекратил занятия, когда об этом тебя просил сам Дамблдор?!
— Ни капли благодарности! — прошипел тот, задрав подбородок. — Если бы не я, твоя названная дочурка сейчас была бы в тисках у министерской крысы, Блэк. Если бы не я, вы бы так и не узнали о том, что Тёмный Лорд вновь задумал выманить Поттера в…
Он осёкся, глядя на Еву, которая осторожно удерживала разъярённого Сириуса за рукав.
— Что вообще произошло, Северус? — мягко спросил Люпин, вставая со стула. — И почему Ева здесь, а не в школе?
— Гарри вновь привиделся Отдел тайн, — ответила слизеринка, понимая, что она единственная, кто в курсе этой ситуации из присутствующих. — Ему привиделось, что… Тёмный Лорд схватил Сириуса и пытает его в Министерстве магии. Мы отправились в кабинет Амбридж, чтобы Гарри смог поговорить с Сириусом по сети летучего пороха, но…
— Что «но»? — нахмурился Бродяга, поворачиваясь к девушке лицом. Она подняла на него глаза.
— В этот момент в кабинет ворвалась Амбридж, и нас всех схватили. Я так и не знаю, поговорил ли он…
Блэк осмотрел присутствующих, но, оценив озадаченные взгляды Римуса и Тонкс, с ужасом осознал, что Гарри не довелось ни с кем связаться. Тоже понимая это, слизеринка похолодела изнутри.
— Чёрт бы Его побрал!… — выругался Сириус. — Он же думает, что я всё ещё в Отделе тайн!
— Северус, отправляйся скорее в школу! — напряжённым голосом наказал Римус, обращаясь к Снейпу. — Нужно срочно найти Гарри и передать ему, что Сириус на площади Гриммо!
Не дожидаясь каких-либо наставлений, декан круто развернулся и покинул кухню, после чего за дверью послышался хлопок.
— Нужно сообщить Дамблдору и членам Ордена, что Волан-де-Морт пытается выманить Гарри в Министерство! — проговорила Тонкс, выхватывая палочку.
— Я сообщу Дамблдору, а ты Ордену! — бросил Люпин и, получив в ответ кивок, бегом покинул кухню, направляясь к лестнице. Тонкс выскочила вслед за ним, оставив Сириуса и Еву наедине.
Бродяга, проводив друзей напряжённым взглядом, глубоко вздохнул и присел на стул, чувствуя себя совершенно беспомощным. Хейг, взглянув на него, нахмурилась.
— Что с тобой?
— Какого чёрта… я вообще нахожусь здесь? — зло прошипел он, глядя прямо перед собой. — Я не должен сидеть здесь, пока все заняты борьбой против Волан-де-Морта! И я тем более не должен быть здесь, когда Гарри в опасности!
Девушка подошла, присела на корточки, чтобы лучше видеть лицо мужчины.
— Это не будет продолжаться вечно, — сказала она, осторожно коснувшись его рук. Сириус перевёл взгляд на неё. — Но ты нужен Гарри живым, пойми же…
— Да с чего вы все взяли, что я сразу же погибну, как только выйду за пределы этого чёртового дома?! — рявкнул тот, что заставило девушку вздрогнуть от неожиданности. — Я целый год провёл в одиночку после побега из Азкабана, и я в состоянии позаботиться о себе!
— Я прекрасно знаю, что ты сильный волшебник и в обиду себя не дашь, — сузив глаза, сказала та, чувствуя, как внутренне она умирает от волнения, раздираюшего её. — И я прекрасно понимаю, что значит сидеть взаперти, когда того совершенно не хочется!
— Да неужели? — саркастично заметил Блэк.
— За мной охотится отец и братья Маллиган, — горько усмехнувшись, проговорила блондинка. — Как только я покидаю Хогвартс, я нахожусь под пристальным надзором. Бабушки, в малой степени Ордена и… твоим, между прочим. — Она заметила, как пыл неспешно спадает с лица Сириуса. — Меня постоянно кто-то оберегает и заставляет сидеть взаперти с тех пор, как убили моих друзей из Африки… И ты знаешь, как я отношусь к этому. Я тоже хочу свободы!
— Не ври, — неожиданно спокойно проговорил Бродяга. — Ты не такая, как я. Ты боишься внешнего мира, а потому позволяешь оберегать себя. А другие боятся выпускать тебя из надзора так же сильно, потому что…
— Потому что я слабая, да? — нахмурившись, проговорила девушка.
— Потому что любят тебя.
— Тогда почему ты не можешь понять, что остальные действуют из тех же побуждений? — воскликнула Ева. — Гарри любит тебя, и… я тоже люблю! А ты никак не можешь этого понять!
— Я знаю это, — резко ответил мужчина. — Но только поэтому быть здесь и просиживать штаны я не намерен!
Хейг открыла было рот, чтобы ответить ему, но в этот момент в кухню ворвался Снейп, однако, увидев Сириуса и Еву, скривился.
— Сентиментальные дети! — не без издевки заметил он, и это заставило Блэка подскочить со стула, а Еву следом.
— Что с Гарри?!
— Я опоздал, — коротко ответил Северус, лицо которого в момент стало напряжённым. — Когда я вернулся в замок, он и ещё несколько студентов уже отправились в Министерство. Судя по всему, он всё ещё думает, что ты там.
Бродяга тут же сорвался с места, покидая кухню, а Хейг хотела было кинуться за ним, но передумала, увидев, что декан глядит с подозрением.
— Что не так? — спросила она, глядя в ответ.
— Странные у вас отношения, — заметил тот, чем вверг девушку в недоумение.
— Что Вы имеете в виду?
— Ничего особенного, Хейг, — проговорил профессор, однако блондинка по-прежнему видела некое подобие ухмылки на его лице. — Хотя, если пролистать длинный список его пассий, станет довольно-таки интересно.
Округлив глаза от того, на что намекает зельевар, та готова была с особым рвением опровергнуть его намёки, однако в эту самую секунду в кухню влетела Тонкс, опрокинув стул, что стоял на её пути. Северус, бросив последний взгляд на слизеринку, покинул кухню, после чего за дверью снова послышался его хлопок. Мгновение спустя на кухню ворвались Римус и Сириус, оба запыхавшиеся и напряжённые.
— Ну как? — спросил Блэк у Тонкс.
— Члены Ордена предупреждены; некоторые из них готовы отправиться в Отдел тайн немедленно, но нам предстоит собраться у Грозного Глаза, поскольку у него есть что-то, что нам необходимо в задании…
— Мы зря теряем время! — взорвался Бродяга. — Нужно отправляться немедленно!
— Сириус, я не думаю, что это хорошая идея, чтобы ты…
— Я отправляюсь с вами и точка! — Он был непреклонен.
— Не надо, прошу!
Анимаг резко обернулся, но чуть опустив взгляд, наткнулся на блондинку, что глядела на него огромными глазами. Ева кончиками пальцев держала его за рукав и была готова расплакаться от отчаяния. Она не могла удерживать его силой, но тем не менее не оставляла попыток достучаться до его разума.
— Не нужно, прошу! — прошептала она, с мольбой глядя на него. — Ради меня.
Тот проявил чудо терпения и стойкости. Он резко обнял девушку, погладив её по светлым и немного спутанным волосам.
— Успокойся же ты, в конце концов! — проговорил он, хотя сам еле держал себя в руках. — Это мой долг! Гарри и ты для меня теперь — семья! И никого из вас я не оставлю!
Он отпустил блондинку, глядя в её раскрасневшееся от слёз лицо.
— Я вернусь, — бросил он, а после кинулся прочь из кухни, взметнув своей тёмной гривой волос. Тонкс последовала за ним, а Люпин, помедлив, проговорил:
— С минуты на минуту сюда прибудет профессор Дамблдор. Пожалуйста, Ева, расскажи ему обо всём, что произошло, и… держись. Всё будет в порядке!
С этими словами он так же покинул кухню, после чего за дверью послышался очередной, на этот раз последний хлопок.
И наступила полнейшая тишина.
Взявшись руками за столешницу, Хейг зажмурила глаза, опускаясь на корточки. Страх овладевал ею вновь, и она понимала, что ситуация ухудшилась в разы. Теперь в руках Волан-де-Морта не только Гарри, но и Сириус, и осознание этого ввергало в дикий ужас.
Помимо этого они оставили её здесь совершенно одну, заставив томиться в ожидании чего-то.
Но вдруг она распахнула глаза, слёзы в которых высохли моментально. Вскочив на ноги, она покинула кухню, бегом поднимаясь на второй этаж.
Хриплый смех раздавался за одной из дверей, и это заставило Еву на секунду замереть в дверях.
— Паршивый щенок, что разбил сердце госпожи Блэк… Больше он не вернется, да!
И смех, которым сопровождалась эта реплика, заставила слизеринку похолодеть. Она дёрнула на себя дверь, вламываясь в гостиную дома. Кикимер круто обернулся, но увидев перед собой всего лишь Еву, вновь расхохотался, а затем забубнил:
— Паршивая безродная выскочка пришла…
— Что ты сейчас сказал? — проигнорировав его слова, прорычала та, хмурясь и скользя в комнату. Мысли, которые она держала в голове у себя до этого момента, просто улетучились.
— То, что Вы слышали, госпожа Ева, — ухмыляясь, сказал домовик, отвесив смешной поклон. — Мерзкая подлиза, ходит тут хвостом за хозяином Сириусом, а хозяин Сириус — поганая свинья…
— Что значит «Сириус не вернётся»?
Кикимер молчал.
— Говори мне правду, Кикимер, это приказ! Или ты забыл, что Сириус приказывал тебе подчиняться мне в полной мере? — Мисс Белла и мисс Цисси… приказали сказать щенку Поттеру, что хозяина Сириуса нет в доме госпожи Блэк. Хозяин Сириус отправился в Министерство, хозяин больше не вернётся!
Кикимер вновь хрипло расхохотался, а плечи Хейг обескуражено опустились.
Произошедшее не укладывалось в голове, однако девушка совершенно отчетливо понимала, что Блэк допустил брешь в своих указаниях… и что-то пошло не так.
Теперь ей вновь предстояло сделать выбор, хоть она и понимала, что сделала уже давно. Важно было только принять единственное верное решение и рискнуть.
— Кикимер, — тихо проговорила она, вынимая волшебную палочку. Эльф перестал смеяться, и некое беспокойство пролегло на его сморщенном лице. — Ты должен немедленно доставить меня в Министерство Магии, в Отдел тайн. Сейчас же! Это приказ!
Глаза домовика с презрением сузились, а сам он насупился. Видимо, такой поворот событий он предугадать никак не мог, но, глядя на хозяйку, которая, протянув ему руку, терпеливо ждала, понимал, что выбора нет и ослушаться приказа он не может.
С усердием выпрямившись, Кикимер взялся худой и костлявой рукой за человеческую, нащупав пальцами лёгкие шрамы, оставшиеся на тыльной стороне ладони.
Ему не было дела до них, и потому он немедля прикрыл глаза, утаскивая девушку за собой в вихрь.
В гостиной на площади Гриммо послышался хлопок. Впервые за многие-многие годы дом старинного и благородного рода остался совершенно пустым.
— Возвращайся на площадь Гриммо, Кикимер, — проговорила Ева, поворачиваясь к домовику. — Когда прибудет профессор Дамблдор, ты расскажешь ему про то, как подставил Сириуса, и про то, куда отправился Орден. Отвечай на любой его вопрос. Это приказ! Ты понял меня, Кикимер?
— Да, госпожа Ева, — проквакал эльф, отвесив слишком глубокий поклон и бормоча себе под нос. — Безродная девка погибнет вместе с хозяином Сириусом, да и поделом тебе…
— Сириус не погибнет! — напряжённо процедила блондинка, сжимая в руках волшебную палочку. — Отправляйся немедленно!
— Слушаюсь, — ответил Кикимер.
Слизеринка в последний раз увидела его недобрую ухмылку, после чего домовик с хлопком исчез, оставив девушку одну. Она снова огляделась, чувствуя только, как сердце бешено колотится в груди; она пожалела, что отправила эльфа домой, но большого выбора не было — кто-то должен был сообщить Дамблдору о случившемся.
Глубоко вздохнув и выдохнув, Хейг бегом направилась к лифту, готовясь спуститься на нижние этажи. Как ни странно, по пути ей не попался ни один волшебник, хотя время было отнюдь не позднее. Напряжение всё нарастало, приводя осознание, что с самим Министерством магии творится неладное. Впрочем, это было слишком очевидно.
***POV***
— Почему ты никогда не рассказывала мне о том, что отец в последние годы перед заключением был Пожирателем смерти?
Бабушка обернулась, внимательно и с прищуром взглянув на меня. В дверях меня настигло лёгкое волнение, поскольку никогда раньше я не спрашивала об отце, но была уверена, что разговор тронул не только меня одну.
— Мне казалось, что это было очевидным, посему я ни слова не говорила об этом. — вернулась к книгам пожилая женщина, перебирая шкаф, и её поведение показалось мне недобрым знаком.
— Чтобы служить Тёмному Лорду, быть Пожирателем смерти необязательно, — протянула я, входя в комнату. — Чёрная метка даётся только самым приближённым волшебникам, но отец имел и её, несмотря на то, что успел сделать немногое.
— По-твоему, убийство трёх маглов и четырёх семей волшебников — немногое? — Я почувствовала холод в голосе бабушки, а её руки неосознанно опустились.
— Тёмному Лорду не нужны были ни те маглы, ни те семьи волшебников, — поспешила добавить я, присаживаясь в кресло. — Он убил их до того, как примкнул к нему, но именно это и обратило на него Его внимание.
Наконец, Лира Блэк повернулась ко мне, и тогда я поняла, что победила, ведь мне удалось доказать, что я готова узнать обо всём, что касалось моего отца.
— Откуда ты всё это знаешь? — спросила женщина, садясь в кресло, что стояло напротив меня.
— В твоих воспоминаниях из Омута памяти я видела метку на его руке, — проговорила я, держась уверенно, — я помнила обвинения, которые ему предъявлялись, и ни от одного из них он не отрекся. Но ведь… Тёмный Лорд дал ему метку не просто за эти убийства, не так ли? Каким он был тогда?
Бабушка глубоко и шумно вздохнула, опустив плечи. Мельком посмотрев на брошенные книги, она перевела взгляд к окну, глядя, как неторопливо уходит в горизонт августовское солнце.
Я терпеливо ожидала, когда она начнёт свой рассказ.
— Я никогда не могла понять твоего отца до конца, Ева, — честно призналась женщина, не глядя в мои глаза. — Когда моя дочь привела его впервые в наш с Альфардом дом, я увидела больного человека.
— Он был болен? — не до конца понимая смысла слов, спросила я.
— Он был почти мёртв, — сделала приговор та, откинувшись на спинку мягкого кресла. — Я увидела человека полуживого, до ужаса безразличного ко всему окружающему, даже к самому себе. И за этого человека моя Сагита должна была выйти замуж! Я не могла даже представить, каким образом и что именно её увлекло, но моя дочь была совершенно без ума от него. Мои заверения в том, что он не питает к ней взаимных чувств, её нисколько не переубедили. Но лишь одно, как она говорила, мешало увидеть этого мужчину в полной красе.
— Это была я, не так ли? — хмыкнув, предположила я.
— Да, именно ты, — подтвердила Лира. — В тот день он пришёл к нам, не волнуясь о том, что могут подумать родители его будущей жены, когда на его руках сидел двухлетний ребёнок от совершенно другой женщины. С белыми волосами такими же, как и у него, но с глазами серыми и чужими, несмотря на то, что у многих Блэков глаза серого цвета. Понимая это, Сагита так и не могла до конца броситься в омут с головой, и в какой-то степени нас это радовало. Но Элайджа…
Я вздрогнула, услышав имя моего отца. Впервые за всю жизнь.
— …Ему ни в чём не было интереса — ни в окружающих, ни в самой жизни, ни в нас, ни в моей дочери, но… его дочь ему безразлична не была.
Что-то внутри меня кольнуло.
— Почему ты так решила? — неестественно тихо спросила я.
— Ты не видела, как он смотрел на тебя, — покачала та головой. — Не видела, как некий совсем крохотный огонёк загорался в его глазах. Ты была единственной, кто делал из него нечто, похожее на человека; он смотрел на тебя, а у меня разрывалось сердце. И я не всегда могла понять, почему.
На некоторое время женщина замолчала, а я не могла сказать ни слова, осмысливая происходящее.
«Отец, что хочет убить меня… смотрел на меня с болью?» — думала я, не веря в то, что могла быть для него тем единственным важным в жизни.
— Но он менялся, — продолжила Лира Блэк. — Менялся до неузнаваемости, превращаясь в безумца, одержимого какой-то непонятной и неизвестной никому идеей. И прежде чем мы что-либо поняли, он уже убил тех, за кого получил пожизненный срок в Азкабане. Волан-де-Морт дал ему задание, узнав о страшных деяниях, но по сей день никто так и не может понять, действительно ли виноват в этом он.
— И что Тёмный Лорд приказал ему?
Бабушка подняла глаза, и волнение цунами окатило меня.
***
Выкинув из головы воспоминания о недавнем разговоре, Ева продолжала углубляться в коридоры Отдела тайн. Кто-то очень умный (и слизеринка понимала, что это, возможно, была Гермиона) отмечал двери заклятием «Флагрейт», и войдя в следующее помещение, блондинка поняла, зачем — холл Отдела тайн беспрестанно кружился, что призывало дезориентировать незваных гостей.
Хейг поняла, что среди оставшихся не отмеченными дверей одна — та самая, нужная Гарри и остальным. Однако нетронутых было ещё достаточно.
Нервно вздохнув, девушка краем глаза взглянула на свою волшебную палочку, а затем толкнула ближайшую дверь; её тут же обдало ледяным холодом, который был так смутно знаком. Вопреки чувству самосохранения, которое так и кричало возвращаться, та сделала шаг в темноту, боясь отпустить дверную ручку. С губ сорвался пар, а от страшного холода и необъяснимого страха по телу вновь пробежали мурашки.
Прежде чем Ева поняла, что ошиблась дверью, по тёмному коридору эхом отозвалось глухое утробное рычание, и она вернулась в холл, в последний момент заметив фигуру в чёрных одеяниях.
Сердце бешено стучало, и блондинка почувствовала, как вспотели руки. В комнате сразу потеплело, и как только холл прекратил вращение, слизеринка с ужасом поняла, что встретила в Министерстве магии дементров, но… что-то с ними было не так. Промелькнула мысль, что эти существа оказались здесь неспроста; они почудились более устрашающими чем те, что уже встречала студентка, и это осознание серьёзно пугало.
Но, отбросив неприятные мысли, Хейг шагнула в следующую дверь, пометив предыдущую крестом. Ступив ещё раз в темноту, на этот раз девушка не почувствовала больше страха, однако потрясение от увиденного заставило позабыть о двери, которую она придерживала для того, чтобы та не закрылась.
Огромные стеллажи с хрустальными шарами уходили далеко вглубь помещения и ввысь, и блондинка замерла. Её внимание привлекло и то, что некоторые шары светились мягким голубым цветом, совсем невинно освещая зал, а другие, напротив, были потухшими.
Но одно слизеринка знала точно — на этот раз она пришла туда, куда направлялась. И следующей задачей для неё было найти Гарри и остальных.
Тут-то она и попала в тупик — найти кого-то в этом огромном зале казалось невозможным; к тому же где-то поблизости должны были быть Пожиратели.
Ева вновь пожалела, что отправила Кикимера на площадь Гриммо (хоть и понимала, что домовик не смог бы защитить её). Однако вытеснив прочие мыслью, что Дамблдору эльф пригодится больше, она сжала свою палочку и направилась вдоль стеллажей, прислушиваясь и озираясь в поисках малейшего движения.
— Прекрати немедленно! — рявкнул кто-то вдалеке, и девушка обернулась на голос, чувствуя, как сердце начинает отбивать бешеный ритм.
Она крадучись двинулась на звук, стараясь соблюдать тишину. Постепенно становилось светлее, и Хейг изменила маршрут, чтобы издалека понаблюдать за происходящим в глубине. Так вскоре показались знакомые лица, но от осознания реальных обстоятельств слизеринка ужаснулась.
Гарри и остальные ребята были окружены нацелившими палочки Пожирателями смерти, и перед Поттером остановилась Беллатриса, на лице которой ярость перемежалась с многолетним безумием. Студенты были бледны и напуганы, однако по-прежнему держались стойко.
Блондинка обратила внимание на маленький хрустальный шар в руке Гарри.
— Ты… осмеливаешься называть Его имя своим мерзким языком полукровки? — тихо прошипела Пожирательница.
— А что? — дерзко спросил Гарри. — Вы разве не знаете, что он тоже полукровка? Его отец был маглом, а мать колдуньей. Или он наврал вам, что чистокровный волшебник?
— Остолбе…!
— Нет!
Из палочки Лестрейндж вырвался красный луч, но Люциус Малфой, которого Ева узнала сразу же, отклонил заклятие, угодившее в полку сбоку от Гарри. Несколько стеклянных шариков разбилось.
Две фигуры, похожие на привидения, текучие, как дым, вырвались из хрустальной тюрьмы, начав разговор. Их лениво уплывающие голоса, яростные крики Малфоя и Беллатрисы смешались, образуя гул, от которого Хейг взволновалась ещё больше.
— Он осмелился…! Как он смеет…! — невпопад выкрикивала ведьма. — Паршивец…! Грязный полукровка…!
— Может, ты прекратишь визжать, как полоумная идиотка? — раздался откуда-то насмешливый голос, от которого сердце слизеринки пропустило несколько ударов.
Пожирательница круто развернулась, позабыв о Гарри и его спутниках, отправив яростный взгляд в темноту.
А на свет неспешно вышел человек, чьи шаги отдавались гулким эхом по всему залу пророчеств. Невысокая мужская фигура в тёмной мантии, тёмно-русые коротко стриженые волосы и яркие голубые глаза, смеющиеся над окружающими.
Девушку окинуло чувство безысходности, и она напряглась сильнее, чем когда-либо, безошибочно узнав одного из близнецов.
— Ты, паршивый безродный щенок! — рявкнула женщина, нацеливая на него палочку. — Как ты смеешь называть меня…
— Он ещё не назвал, — раздался второй, похожий голос, однако куда более спокойный и безразличный, — он сказал «как идиотка», но не указал, что это ты.
Следом за этим из тени показалась вторая фигура молодого мужчины, похожего на первого как две капли воды. Редсеб глядел на Беллатрису бесстрастно, немного исподлобья, но Хейг чувствовала страх, расползающийся по всему помещению и поступательно проникающий в её сознание. Его нельзя было не принимать всерьёз!
— Ты забыл добавить «полоумную», брат, — обнажив зубы в оскаленной улыбке, добавил Иизакки.
— Замолчи, — отрезал Редсеб. — Отцу это не понравится.
И его близнец замолчал, однако издевательской усмешки с лица не убрал. Блондинка же заметила, что Поттер перешёптывается с друзьями, пока остальные отвлеклись на близнецов Маллиган. Это дало понять ей, что вот-вот начнётся сражение… возможно, последнее в её жизни. И она мысленно приготовилась.
— Так что такого в этом пророчестве, которое вы так стараетесь доставить своему хозяину? — нервно проговорил Гарри, обращая внимание на себя всех Пожирателей. Ева сглотнула.
— А что, Дамблдор никогда не говорил, что тайну твоего шрама можно объяснить тем, что находится в этой комнате?
— Я… что? — Лицо гриффиндорца вытянулось.
Малфой-старший усмехнулся.
— Тогда понятно, почему ты не пришёл раньше, — со злорадством заметил он. — Неужели ты никогда не думал о том, почему Тёмный Лорд так желал убить тебя, пока ты был ещё ребенком? Что такого младенец, не умеющий даже разговаривать, мог сделать самому великому волшебнику столетия?
— Значит, это пророчество хранится здесь очень давно? — голос парня был спокоен, но слизеринка заметила, как все напряглись, вот-вот готовясь совершить одновременный выпад. — И вы, значит, делаете всю грязную работу? Сначала Стерджис Подмор, затем Боуд…
— Очень хорошо, Поттер! — Хейг заметила, что Люциус Малфой растягивает слова в такой же привычной манере, как и его сын. — Но Тёмный Лорд…
— Давай! — выкрикнул Гарри, и его голос заглушили пять чужих возгласов «Редукто!». Заклятия угодили в стеллажи с шарами, и те посыпались вместе с разбитыми конструкциями.
— Бежим! — бросил снова гриффиндорец, и студенты кинулись в разные стороны.
Недолго думая, блондинка устремилась к компании тех, кто направлялся как раз в её сторону, угодив излюбленным заклинанием невидимого хлыста в спину одного из Пожирателей. Благо, её не заметили.
Разглядев в облаке пыли знакомую огненно-рыжую шевелюру, она кинулась следом так быстро, как никогда в жизни. Вырвавшись из пыльного тумана, девушка наткнулась на конец зала с незнакомой дверью, за которой, очевидно, и скрылся Рон с остальными. Однако оказавшись в маленькой и ничем не примечательной комнате, из которой не было другого выхода, слизеринка поняла, как жестоко ошиблась.
«Должно быть, они куда-то свернули, — с ужасом подумала она, понимая, что сейчас ей предстоит вернуться в помещение, где Пожиратели разыскивают студентов Хогвартса.
Мельком обведя взглядом комнату, пытаясь найти что-нибудь, что могло бы послужить дополнительной защитой, Ева обречённо вздохнула — ничего, кроме хлама, в этой кладовой не было.
— Иннанель?
Сердце блондинки остановилось, когда она услышала этот голос.
Через несколько мгновений она вспомнила, что необходимо дышать.
Студентка выпрямилась, с дрожью уже во всём теле начав осторожно оборачиваться.
Туп, туп, туп.
Сердце издавало глухие, но частые удары. В глазах резко потемнело; у неё перехватило дыхание, и, обездвиженная, она глядела на совершенно чужие чёрные глаза, слегка поседевшие белые волосы и шрамы, пересекающие лицо. Время, казалось, остановилось, и всё вокруг замерло. Слизеринка в глубоком шоке и потрясении смотрела в лицо человека, которого узнала несмотря на пролетевшие годы. Невзирая на такую долгую разлуку.
Вопреки дикому страху, она всегда мечтала увидеть его воплоти, и оно казалось одним из самых безумных её желаний.
И вот он, стоит перед ней, облачённый в чёрную мантию, и направляет на неё свою волшебную палочку.
Его рука мелко дрожит, но девушка не понимает, почему.
Слизеринка сглотнула, сжимая пальцами волшебную палочку крепче, чем когда-либо. Взгляд Элайджи коснулся её руки, и в ту же секунду за взмахом его палочки её собственная вырвалась из руки и взмыла в воздух. Блондинка дёрнулась, а палочка с характерным звуком приземлилась на кафель.
Оставшись полностью беззащитной, девушка вернула взгляд к отцу, сжавшись. Она не видела его очень и очень давно, и этот мужчина не был похож на того молодого и красивого человека со старой свадебной фотографии.
Элайджа Хейг выглядел изнеможённым и исхудавшим; он был достаточно высок — выше многих мужчин, которых Еве довелось когда-либо видеть; его спутанные светлые, почти такие же как у дочери волосы были завязаны в небрежный низкий хвост, но больше всего студентку поразили два страшных шрама на его лице, один из которых пересекал бровь, а другой, параллельно первому — практически все лицо — от лба, через нос, до скулы. Слизеринке оставалось только гадать, каким образом отец не лишился своего чёрного глаза.
Элайджа сделал шаг вперёд, после чего плотно закрыл дверь за собой. В комнате воцарилась полнейшая тишина, и даже безумных криков Беллатрисы больше не было слышно.
Ева же слышала, как сильно стучится её сердце, и раздаётся дыхание.
— Даже в словах таких свиней, как маглы, порой можно найти крупицу правды, — протяжно и вкрадчиво проговорил мужчина, не мигая, глядя на девушку, вздрогнувшей от раздавшегося внезапно звука голоса. — Там что-то говорилось о… перерождении. Якобы душа со смертью телесной оболочки переходит в другую оболочку, начиная тем самым новую жизнь.
Блондинка внимательно слушала , не понимая, к чему он говорит все эти слова.
— Когда же кто-то из поганых маглов сказал мне это, — продолжил тот, — я просто взял и убил его. — На лице со шрамами расплылась задорная и в некоторой степени мальчишеская улыбка, совершенно не вяжущаяся с изнеможённым обликом. — Но если бы я увидел тебя раньше, я бы привёл того несчастного к Тёмному Лорду, публично доказав, что не все маглы достойны такой мгновенной участи — лицезреть смертоносную зелёную вспышку. Как-то неудобно получилось, согласись?
Студентка и слова вымолвить не могла в ответ, но Пожирателя это совсем не смущало.
— Хотя если следовать его логике, он уже переродился, и я вполне смогу ещё принести ему извинения, — засмеялся мужчина, не опуская руки с нацеленным оружием, но мгновенно замолчал, и даже малейшая тень улыбки растворилась в лице, не оставив ни следа.
Немигающим взглядом он уставился на дочь, крепко сжимая пальцами чёрную волшебную палочку.
— Ненавижу слушать всякую ересь от маглов, но ты… Ты заставляешь меня говорить об этом, думать и даже соглашаться, совсем как твоя мать! — Мужчины озлобился и говорить стал быстрее и яростнее. — Один твой вид для меня как нож в спину от Иннанель!
Слизеринка даже позабыла о том, что отец для неё опаснее любого другого Пожирателя смерти или даже самого Тёмного Лорда, как вдруг он упомянул имя её матери. Нечто тёплое разлилось в ней, а воля к жизни достигла своей критической точки. Незнакомка по имени Иннанель всего за мгновение пробралась в её сердце, затмив другие имена своим собственным, таким красивым и необычным.
— Это просто жестоко, — проговорил Элайджа, крутя палочку в руках. — Ты слишком похожа на Иннанель. В тебе нет ни единой моей черты. Даже глаза… У тебя её глаза.
Ева видела, как стремительно он выходит из себя, и это пугало больше, чем что-либо. Больше всего она желала провалиться под землю, испариться, лишь бы не находится рядом с этим человеком.
Но реальность была жестока.
— Я всё говорю и говорю с тобой, но… почему ты ничего не отвечаешь? — Тон мужчины сменился на подозрительный, а ярость в голосе исчезла в одно мгновение. — Что такое, Иннанель? Почему ты молчишь?
— Что тебе нужно, чтобы я ответила? — тихо проговорила блондинка хриплым от волнения голосом, решив проигнорировать то, что он назвал не её имя.
— Именно то, что считаешь нужным. — Немигающий взгляд Пожирателя проникал в самые глубины её души. — Можешь что-нибудь поспрашивать у меня.
— Что ты собираешься со мной делать? — тут же спросила девушка, слегка выпрямившись.
— Нет, нет, нет, нет, нет, так не пойдет! — затараторил мужчина, покачав головой. — Не так быстро! Ты слишком тороплива, а это же должно было быть лишь кульминацией нашей встречи! Ты должна была спросить что-нибудь нейтральное. Например, о погоде! Или о месте, где мы с тобой так мило проводим время. Ты слишком нетерпелива, а мне это не нравится! Да какого чёрта я вообще тебя ещё чему-то учу? — рявкнул он, выйдя из себя.
— Мне казалось, что вы слишком торопитесь забрать пророчество у Гарри, — недоверчиво произнесла та, то и дело цепляя краем глаза свою палочку.
— Это да, — согласился мужчина, тут же остыв. — Но, как говорится, работа есть работа, а семья… важнее. — В его глазах мелькнул задорный огонёк. — А давай-ка поиграем с тобой в…
— Неужели тебя вообще волнует твоя семья? — поинтересовалась слизеринка, но в то же мгновение боль ослепила и подкосила так, что студентка даже не успела прийти к осознанию.
И прежде чем Ева с трудом вздохнула, что отразилось колющей болью по всему телу, она поняла, что лежит на полу.
— Не смей перебивать меня! — исступленно кричал Элайджа, направляя на неё свою палочку. — Не смей, я сказал! Где твои манеры, тупорылое создание?!
Не смея и слова молвить от ошеломления, блондинка нерешительно, но с трудом попыталась подняться с пола, откашливая пыль, что приносило боль в груди. Подумалось, что именно это люди чувствуют, когда на них насылают непростительное заклятие «Круциатус». Однако тревожная мысль мгновенно испарилась, как только в паре шагов от себя девушка обнаружила свою волшебную палочку. Страх магмой расползался по сознанию.
— Отвечай! — процедил Пожиратель смерти, наблюдая за попытками дочери подняться на ноги.
— Ты сам сказал «поспрашивать у тебя что-нибудь», — сдавленно проговорила та, лихорадочно соображая и продумывая действия. — А играть в твои игры я не хочу.
— А ты слишком дерзкая! — хохотнул мужчина, и его взор задел палочку собеседницы. — По-глупому дерзкая в своих наивных мечтах. Тебе не хватает… гибкости ума. А ведь я учился на том же факультете, ты знала?
Прежде чем слизеринка сделала рывок к своему оружию, палочка Элайджи отбросила девушку. Та с грохотом влетела спиной в старинный пыльный сервант, отчего стекла полопались, и, упав на пол, усыпанный осколками, болезненно застонала, скорчившись. Однако малейшее движение приносило ещё большую боль.
Глядя на дочь, мучающуюся в рези, Хейг поначалу громко расхохотался, а затем же резко смолк, внимательно наблюдая за студенткой и раздумывая, а доволен ли он вообще происходящим.
Дрожащими руками та упёрлась в пол и, почувствовав под кожей новое стекло, задрожала.
— Ты знаешь, зачем, Иннанель, — на удивление спокойно ответил тот, и его рука с палочкой опустилась.
Блондинка, кое-как приняв сидячее положение, осторожно коснулась затылка ладонью и почувствовала кончиками пальцев жидкость. С трудом соображая, она поднесла руку к лицу и увидела кровь, отчего её передернуло. Каждое движение приносило нестерпимую боль, ведь несколько осколков остались в теле.
— Я Ева, — сдавленно проговорила она, неспешно и неуклюже поднимаясь на ноги, выпрямляясь и прямо глядя на отца, ощущая боль в теле. — Я Ева, а не Иннанель. И я, твоя дочь, спрашиваю тебя так, как ты того хотел! Почему ты делаешь всё это?
Выражение лица мужчины изменилось, когда слизеринка договорила; лицо вытянулось, и он взглянул на девушку так, словно никогда прежде не видел. Реакция этого человека смутила блондинку, однако она не посмела отвести взгляда, хоть что-то и подсказывало, что смотреть страху в глаза в данной ситуации не лучшее решение.
Элайджа, наконец-то, прикрыл глаза, и его плечи опустились. Он стал похож на смертельно уставшего и изнеможённого, а вся ярость и немеркнущее безумие испарились. Перепадов его настроения та не могла предугадать.
— Зачем ты пришла сюда? — тихо и совершенно спокойно спросил он, не раскрывая глаз.
Студентка всё недоверчиво смотрела на него, не зная, что ответить на этот вопрос.
— Ты стоишь здесь передо мной, убитая и израненная, стоишь из последних сил, и твоё место не здесь. Ты не из тех долбанутых детей, у которых шило в зелёных задницах прорастает в мозг и наталкивает на мысли о подвигах и битвах во имя Добра и Справедливости. Ты слизеринка, ты действуешь ради выгоды, а если и делаешь что-то ради справедливости, ты из тени, а не в лоб. Ты лжёшь и вертишься, но всегда находишься в безопасности, потому что это удобно. Но вот ты пришла сюда; пришла сама, зная, что здесь буду я и остальные. — Хейг говорил быстро и чётко, но закончив, распахнул глаза, взглянув на дочь в ответ. — И я вновь и вновь задаюсь лишь одним вопросом. Зачем ты пришла?
Ева молчала, старательно обдумывая слова, которые повторяла самой себе долгие годы. Она осознавала, что отец как никто другой понимал её истинное положение, но не понимал лишь причины её появления, потому что это было нелогичным, нелепым и не поддающимся объяснению. Это было одним из самых нетипичных поступков за всю её жизнь, однако источник у всех этих поступков всегда был один.
Блондинка изменилась ещё тогда, в день, когда чёрный исхудалый волкодав обратился презираемым всем волшебным миром Узником Азкабана.
— Ты сделал этот вывод лишь потому, что я учусь на слизерине, да, папа? — Девушка намеренно обратилась к нему так, надеясь смягчить нрав. — Если так, то, как и большинство людей, мыслящих стереотипами, ты не совсем прав. Видишь ли, — та сглотнула, упёршись руками в разрушенный сервант позади, — пять лет назад у меня был выбор между двумя разными факультетами — Слизерином и Когтевраном. И я сама пошла в Слизерин, но только лишь зная… что ты учился там же.
Выражение лица Элайджи приняло черты недоверчивости.
— И что с того? — проговорил он, не понимая связи.
— Я же всегда хотела знать, откуда идут мои корни, — совершенно серьёзно и с долей иронии проговорила студентка. — Мне хотелось знать о моих настоящих родителях, да и всем бы на моём месте хотелось. И теперь я пожинаю плоды своего желания, ведь о тебе я узнала не так много, а уж о матери и того больше — совершенно ничего.
— Потому что искала не там, где нужно. — Голос отца показался ей абсолютно незнакомым. — Потому что Иннанель, — тот сглотнул, и Ева поняла, что даже говорить это имя вслух для него было по какой-то причине мучительно, — училась на Когтевране.
На несколько секунд слизеринка даже забыла о боли, делающей невыносимым существование. Губы задрожали и расплылись в болезненной улыбке.
— Значит… я ошиблась, — проговорила она, сдерживаясь от того, чтобы не заплакать.
Осознание того, что она умрёт здесь и сейчас, так и не узнав ничего о матери и о том, что отец подразумевает под её «предательством», терзало девушку изнутри.
— Да, — согласился Элайджа, лениво направляя палочку на дочь. В какое-то мгновение он больше не казался ей безумцем. — Хочешь что-нибудь узнать напоследок?
— Да, — нервно сглотнув, кивнула та. — За что ты возненавидел маму?
— Совсем скоро сможешь сама спросить об этом у неё или у Сириуса Блэка, — жёстко проговорил отец, а глаза блондинки округлились. — А пока что… иди. — Хейг нетерпеливо взмахнул палочкой, да так резко, что слизеринка вздрогнула от неожиданности. — Иди и бери свою палочку, пока я не передумал.
Но Ева осталась на месте, совершенно ничего не понимая.
— Вали, мать твою, за своей палочкой! — рявкнул мужчина, а та незамедлительно и неуклюже кинулась к оружию.
Но внезапно послышался грохот, и студентка, схватив палочку так крепко, словно это была её спасительная соломинка, обернулась.
Элайджа дёрнулся как ужаленный, обнаружив перед собой Бродягу, на лице которого ошеломление превращалось в ярость.
— Вариари Виргис! — сорвалось с языка девушки прежде, чем мужчины воспользовались палочками.
Хейг взревел от боли, разливающейся от попавшего в лицо заклятия. Не медля, Сириус наслал на противника парализующие чары, которые, угодив точно в цель, мгновенно пришли в действие.
Слизеринке не верилось, что они вот так просто одолели Пожирателя, которого она боялась долгие годы.
— Что ты делаешь здесь?! — Блэк в одно мгновение очутился рядом, схватив за плечи; в его глазах плескались ярость и беспокойство, и на какое-то мгновение Ева вновь вспомнила третий курс, когда они вместе пытались выудить Петтигрю из гостиной Гриффиндора. — Я оставил тебя на Гриммо!
— А Кикимер по моему приказу доставил меня сюда, — ответила она, не без шипения поднимаясь на ноги, что давалось ей с трудом. — Мне казалось, что я успею предупредить Гарри и остальных раньше, чем вы.
— Ты самая умная, да?! — Возмущению анимага не было предела. — Умнее всего Ордена себя возомнила?
— Я делаю то, что ты так поддерживаешь! — потеряв терпение, воскликнула та, скинув его руку с плеча. — Так гордись же тем, что я, слизеринка от мозга костей, высунула свой нос в самую гущу событий, потому что мне небезразлична судьба моих близких! — Сириус был так ошеломлён поведением блондинки, что вся его злость тут же испарилась. — Гордись же тем, что я не струсила, как все те слизеринцы, которых ты так ненавидишь!
Не говоря ни слова, мужчина заключил девушку в крепкие объятия, заставив тем самым замолчать. Ярость, бушующая в её душе, тут же утихла, позволив стыду и горечи выйти вперёд.
— Я не ненавижу тебя, — нервно проговорил он, прижимая голову Евы к своей груди. — С того самого дня… никогда не мог ненавидеть.
За пределами маленькой и захламлённой комнатки происходило жестокое сражение не на жизнь, а насмерть. Подкошенные тёмными заклятиями, некоторые студенты лежали без сознания, неспособные подняться на ноги и сражаться дальше; и всё, о чём они мечтали в своем небытие, так это о том, чтобы это сражение поскорее закончилось, да так, чтобы дорогие им люди остались живы.
А для блондинки время уже давно остановилось. С тех самых пор, как только она увидела родные, тёмно-серые глаза, обладателя которых она любила сильнее кого-либо на свете.
— Нам пора, — вздохнув, сказал Бродяга, и та без лишних слов отстранилась, сжав пальцами волшебную палочку.
Анимаг повернулся к Элайдже, застывшем в нелепой позе. Заглянув в стеклянные глаза сбежавшего узника, теперь Сириус видел в голове как на киноплёнке с бешеной скоростью проносящиеся школьные годы, в которых они нередко дрались, выкрикивая ругательства и пожелания скорейшей смерти — Блэк и Хейг давно ненавидели друг друга, будучи чуть ли не смертельными врагами. Однако в этот момент Сириус вдруг вспомнил, как оказался в соседней камере. Находясь по другую сторону стены так же, как и по другую сторону баррикады, анимаг вдруг отчетливо вспомнил, как в один момент ненависть отступила, и на её место встала искренняя жалость.
Нахмурившись, Сириус отвёл взгляд, прикрыв глаза. Он не мог убить его здесь и сейчас. И из-за этого был зол на себя.
— Инкарцеро, — не спрашивая ни о чём, проговорила слизеринка, и отца тут же связало многочисленными узлами волшебных верёвок.
Блэк не смел взглянуть на девушку в этот момент.
— После того, как всё это закончится, — не слыша саму себя, проговорила та, — расскажи мне о ней.
Бродяга резко поднял глаза, а Ева посмотрела на него в ответ.
— Расскажи мне про Иннанель.
Пару секунд мужчина внимательно разглядывал лицо той, отмечая, что она давно уже выросла из той девочки, приютившей волкодава два года назад. Не говоря ни слова, он кивнул. А затем, держа палочку наготове, направился на выход из комнаты, не смея заглядывать больше в лицо Элайджи Хейга. А студентка заглянула, вспомнив о боли в теле, которая на самом деле так и не утихала. Блондинка не могла понять, что остановило Сириуса, но с другой стороны и понимала, что ещё хотела бы однажды встретиться с отцом.
Ещё раз.
С живым.
И поговорить о той, что родила её.
Развернувшись, Ева кинулась за анимагом, больше не оборачиваясь. Но ни на секунду не покидало ощущение, что за ней неотрывно следят два чёрных глаза, наполненных ненавистью и злобой.
— Откуда она-то здесь? — воскликнула Тонкс, огромными глазами глядя на Еву, что стремительно приближалась к волшебникам Ордена Феникса следом за Сириусом; в глазах Люпина, который с лёгким подозрением посмотрел на анимага, читался такой же вопрос.
— Решила встретиться с Хейгом-старшим, — неоднозначно буркнул Блэк, из-за чего некоторые перевели взгляды на светловолосую слизеринку.
— Так, а ну хватит! — выйдя из себя, рявкнул «Грозный глаз» Грюм, которого причины появления блондинки никак не интересовали. — Без разницы, как она оказалась здесь; главное вот что, — его искусственный ярко-голубой глаз вперился в слизеринку, — сколько здесь Пожирателей, девочка? Ты видела их?
— Да, видела. Среди них мой отец, Беллатриса Лестрейндж, Малфой, близнецы Маллиган и еще несколько — они были в масках, и их я не узнала, — протараторила та, стараясь выровнять дыхание. — И если не ошибаюсь… их было около пятнадцати. Включая тех, кого я узнала.
В абсолютном и нервном молчании члены Ордена Феникса переглянулись между собой.
— Чуть больше, чем ожидалось, — фыркнув, констатировал Грюм, выпрямляясь. — Итак, все за мной! Включая тебя, девочка!
Не дожидаясь каких-либо ещё команд со стороны главного когда-то мракоборца, Сириус, Тонкс, Люпин, Кингсли и Ева устремились за ним, хотя последняя всё же не могла понять, почему «Грозный глаз» приказал и ей следовать за ним.
— Ты в бой не пойдёшь, имей в виду! — отрезал Бродяга, резко взглянув на приёмную племянницу на бегу. — Останешься здесь и точка! И чтобы без самодеятельности!
Девушка открыла было рот, чтобы съязвить в ответ, но Грюм, услышавший слова анимага, опередил её:
— Здесь она тоже не останется! Пусть с детьми уходит из Министерства!
— Они все разбежались по сторонам, я не смогу уйти со всеми вместе, — запыхавшись, возразила та, глядя в спину прихрамывающего мракоборца.
— Тогда уйдёшь с теми, кого найдёшь по дороге! — рявкнул он, не желая объяснять слизеринке такие простые, как казалось ему, мелочи. — Палочки наготове!
Но в этой фразе не было необходимости, потому что каждый из Ордена и так крепко сжимал своё оружие в руке.
Миновав коридор, группа волшебников оказалась у двери, и как поняла Хейг, это было частью стратегии — никто не выглядел растерянно, но мрачные и нервные лица говорили лишь том, что задача предстоит не из лёгких.
«Хоть бы всё было в порядке!» — судорожно думала блондинка, то и дело поглядывая на волшебную палочку так, словно опасалась, что та таинственным образом может исчезнуть.
Ева подняла глаза, внимательно обведя взглядом каждого из присутствующих.
— Как только убедишься, что там нет никого, кто мог бы уйти вместе с тобой за пределы Министерства, ты сразу разворачиваешься и уходишь! — продиктовал Блэк, не глядя на девушку.
— Ладно.
И не успела она пожелать удачи, как «Грозный глаз» раскрыл дверь, за которой оказались Пожиратели, и бросился первым в огромную и слабо освещённую комнату. Не мешкая, остальные бросились следом, а слизеринка осталась на месте, безучастно наблюдая за тем, как последователи Тёмного Лорда вспыхнули кто изумлением, а кто чёрной дымкой.
Началось сражение.
Хейг внимательно наблюдала за тем, как быстро они посылали заклятия друг в друга, и каждый раз чуть было не вскрикивала от ужаса, когда одно из них пролетало в опасной близости от «своих».
Она не могла найти в себе сил развернуться и убежать прочь одной.
Вдруг в её поле зрения попали Гарри и Невилл, измученные и израненные. Радость всколыхнулась в душе блондинки, когда она поняла, что парни в безопасной близости и, недолго думая, ринулась к ним, желая забрать их и последовать пожеланию Сириуса не вмешиваться в бой на этот раз. Боль всё ещё сковывала движения, а страх закрадывался в самые потайные закоулки сознания, но наплевав на всё, Ева продолжала приближаться к гриффиндорцам, как вдруг прямо перед её носом пролетела вспышка заклятия, что заставило её застыть на месте.
— Так-так-так, — промурлыкал некто на задворках сознания девушки, и только спустя мгновение она поняла, что этот голос уже слышала не раз, — кто у нас тут? Неужто это ты? Lumihiutale*!
Не вдаваясь в значение неизвестного слова, слизеринка резко обернулась, заметив преградившего ей путь Иизакки Маллиган.
— Судя по твоему виду, с нашим отцом (собственно, как и с твоим) ты уже встретилась, — весело проговорил он, молниеносно отразив заклинание, которое случайно чуть было не угодило в него.
То, как небрежно он это сделал, поразило Хейг до глубины души. А ведь он даже не повернул головы — настолько хороша была его реакция!
— И как же прошла ваша встреча? — поинтересовался молодой Пожиратель будничным и заинтересованным тоном.
— Сносно. — Опыт подсказывал студентке, что игнорировать вопросы психопатов неразумно. И она неосознанно отступила, пытаясь встать в более удобную оборонительную позу. — Он был милосерден.
— Забавно, что кто-то ещё считает нашего отца милосердным, — насмешливо проговорил тот. — А он делал вот так?
Вспышка заклинания чуть было не угодила прямиком в грудь блондинке, но она чудом успела увернуться, послав в ответ своё излюбленное. Иизакки грациозно увернулся, и не будь он противником девушки, та могла бы только восхититься. Однако для восхищения не было времени, поскольку Пожиратель с широкой улыбкой от уха до уха начал буквально осыпать её всевозможными заклятиями, от которых Ева то уворачивалась, то отражала щитом.
— Да ты просто неуклюжая кобылица на льду! — Маллиган был весел, насмешлив и оттеснял противницу всё дальше вглубь помещения. — Я вообще удивлён, что ты смогла ускользнуть от отца!
— Да с чего это он тебе отец?! — машинально выкрикнула слизеринка, чуть было не попав под вспышку.
— Это естественно, ведь для меня с братом он отец в куда большей степени, чем для тебя, — отметил Иизакки, и студентке это заявление показалось куда более странным. — А ты, я слышал, нашла себе нового!
Из его палочки вдруг вырвалось огненное лассо, которым он взмахнул так, что оно в мгновение ока выбило землю у блондинки из-под ног. Она упала, стукнувшись головой о каменную платформу позади, и искры посыпались из глаз. Совсем рядом она услышала знакомый вскрик и чужой хохот. Некто вдруг схватил её за локоть и потянул на себя, прежде чем она пришла в сознание.
— О, мальчик, да ты воссоединил моего кузена с его маленькой игрушкой! — Голос Беллатрисы Лестрейндж был безумен и издевательски весел, чем-то даже напоминая голос самого Маллиган, к которому она обращалась. — Так будет даже веселее! Интересно, кто из них умрёт теперь первым?
Ева взглянула на схватившего её, узнав в нем Сириуса, и ей хватило лишь мгновения на осознание, что Пожиратели припёрли их к таинственной арке, которую девушка вначале и не заметила.
— Спорю, что это будет Снежинка! — хохотнул Иизакки, с непристойным интересом глядя на слизеринку, после чего вдруг резко взмахнул палочкой.
Блэк отбил заклинание молниеносно и в ту же секунду послал своё собственное, которое, угодив в молодое и красивое лицо безумца, словно полоснуло его ножом. Вскрикнув от боли и схватившись за скулу, тот скорчился. Беллатриса тут же послала вспышку в блондинку и анимага, но на этот раз они среагировали одновременно, и заклятие отскочило от щитов и чуть было не угодило в саму ведьму, для которой это явно закончилось бы плохо.
Студентка, ненамеренно пропустив его слова мимо ушей, отправила заклинание в Иизакки, который замахнулся палочкой на Сириуса. Как и ожидалось, на этот раз Пожиратель увернулся, но его внимание сразу же перешло на Хейг. Блэк, занятый Лестрейндж, отдалился от племянницы.
Жёстко и с презрением улыбнувшись, Маллиган взметнул палочкой, посылая новое заклятие, но Ева неуклюже отклонилась, чуть не упав с платформы; она с досадой поняла, что её путь был заказан с того самого момента, как этот Пожиратель перешёл ей дорогу в этой странной комнате.
Сохраняя последние остатки собственного достоинства, она сглотнула, а затем перешла в непрестанную атаку, не давая Иизакки ни секунды отдышаться. Он с лёгкостью отражал все её удары, словно между ними разгорелась игра в вышибалы, а не смертельная дуэль, и он был самым искусным игроком. Страх сковывал девушку всё сильнее от осознания того, что противник мог в любой момент контратаковать, но намеренно не делал этого — он как будто ждал чего-то.
— Дамблдор! — закричал вдруг кто-то. — Здесь Дамблдор!
По телу слизеринки прошёлся электрический ток при упоминании этой фамилии.
Они спасены!
Маллиган резко обернулся, а блондинка, воспользовавшись секундным замешательством, послала парализующее заклятие ему в спину. Молодой Пожиратель замер, так и не придя к осознанию, что был повержен той, с кем игрался как с игрушкой. Недолго думая, студентка обернулась, увидев Сириуса. Вот он, сражается с Беллатрисой так остервенело, что Хейг даже не успевала следить за его движениями. Они были так близко…
— Давай, покажи, на что способна! — смеясь, крикнул он разъярённой ведьме. И следующее заклятие угодило прямо в его грудь.
Он всё ещё улыбался, но глаза стали огромными от изумления.
С губ Евы слетел судорожный вздох. Кровь хлынула из его груди, и казалось, прошла целая вечность, прежде чем Блэк начал падать прямо в прозрачный занавес таинственной арки; прежде чем слизеринка бросилась к нему.
Два шага, и она схватила его за воротник пиджака и со всей имеющейся силой и отчаянием сжала в объятиях, но, не удержав равновесия, рухнула на платформу рядом, и её волосы, взметнувшись, лишь на долю секунды соприкоснулись с призрачным полотном арки. Сознание девушки пронзила страшнейшая боль на какое-то ничтожное мгновение, но подобной она не испытывала никогда прежде, а всё, что почувствовала сейчас, это смертельный холод и страх, простирающийся в сознании. И всё это было ей очень знакомо.
Тьма на мгновение застлала глаза, и этот самый момент блондинке казалось, что не существует ничего вокруг, кроме нечеловеческой боли.
Раскрыв глаза, она наткнулась на лицо Бродяги, который смотрел на неё во все глаза. Он судорожно глотал ртом воздух, дрожа всем телом. Взгляд племянницы метнулся к его груди, кровь из которой выливалась невиданным ей ранее сильным напором.
— Нет, — произнесла она, зажимая дрожащими руками рану, но та была настолько огромна, что закрыть не удавалось.
Паника завладела слизеринкой, и она начала перебирать в голове различные заклинания, которые помогли бы залечить эту рану, но на ум ничего не приходило.
— Помогите ему! — отчаянно закричала она так громко, как только могла. — Скорее!
Становилось всё холоднее.
— Ухо… ди, — выдохнул Блэк, захлебываясь кровью в горле.
Слёзы выступили на глазах студентки, и она, не оставляя попыток зажать брешь в груди руками так, яростно замотала головой. Ужас пробирался в сознание всё глубже, вызывая самые страшные и болезненные воспоминания.
— Ради меня… уходи, — настойчиво и хрипло сказал Сириус, со смесью иступлённого страха и боли на лице посмотрев будто сквозь девушку.
— Да не уйду я от тебя! — рявкнула она, чувствуя, как слёзы катятся по щекам. — Ни за что! Я помогу тебе, они помогут… Ты не умрёшь! Да куда вы все делись?!
Осознание вдруг обрушилось на неё подобно лезвию гильотины. Дрожа всем телом и выдыхая пар изо рта, она подняла голову, и её плечи безжизненно опустились. Они оба были окружены теми, против кого она так и не смогла добыть оружия за столько лет —огромные фигуры, облачённые в чёрные плащи; они неспешно приближались, протягивая костлявые руки нарушителям спокойствия таинственной арки. Их силуэты позади освещал самый яркий в мире свет, но его было слишком мало, а их было слишком много.
Не думая о том, что делает, Хейг вскинула палочку прямо перед собой, надеясь из последних сил на чудо.
— Вы не заберёте его! — как мольбу произнесла Ева, обезумевшими глазами глядя на полчище дементров. — Не сделаете этого! Экспекто Патронум!
Ничего.
Дементоры были всё ближе.
— Уйди…
Блондинка судорожно сглотнула, зажмурившись. Нечто мельком пронеслось в её голове, и мысль, зацепившаяся обрывком за острый угол сознания, заставила широко распахнуть глаза.
— Экспекто… Патронум, — едва ли не шепотом произнесла она.
Ничего.
И вдруг из палочки струйкой выплеснулся ярчайший дым. Ева затаила дыхание; бесформенное облако зарождалось в зверя, в создании ей смутно знакомого. Четвероногое существо яростно понеслось прямо в дементроскую рать, и с болью в груди слизеринка осознала, что это зрелище было ей очень знакомо. Прежде чем облик её телесного Патронуса сформировался, она уже поняла, кем он станет.
— Бродяга, — с безграничной нежностью в голосе прошептала она.
Исхудалый, но мощный волкодав яростно носился из стороны в стороны, отпугивая дементров, и был он настолько ярок, что хозяйка щурилась. Его ослепительный свет поступательно оттеснял стражей всё дальше, и девушка поверила в то, что должно пройти совсем немного времени, и тогда кто-нибудь обязательно придёт на помощь и спасёт Блэка.
Оторвав взгляд от дымного пса, она взглянула на мужчину.
— Сириус?
Стеклянными глазами он глядел так, как никогда прежде; его рука лежала поверх её руки, которой племянница пыталась зажать рану из последних сил. Но больше он не дрожал, больше его грудь не вздымалась от неровного дыхания.
Рука с вытянутой волшебной палочкой машинально опустилась.
— Сириус? — неуверенно позвала она его.
Ничего.
Дрожь охватила девушку.
— Сириус, пожалуйста, продержись ещё немного! — судорожно проговорила она, теряя контроль над собой. Свет, озаряющий их обоих, медленно потухал. — Сириус!
Но тот был совершенно недвижим, и эта мысль никак не укладывалась в воспалённом сознании студентки.
— Прошу тебя, держись! — взмолилась она, оторвав от него взгляд и подняв голову.
Ужас сковал Еву, когда она поняла, что и её волкодав исчез, а прямо перед ней — голова одного из дементров. Блондинка всем сердцем испытала ледяной холод, распространяющийся по телу, и страх, который достиг, наконец, своей критической точки.
Её губы задрожали. Дементоры сомкнули ряды.
Последнее, что Хейг помнила перед тем, как её глаза окутала тьма, это то, как крепко она сжала ледяную руку Блэка.
Темнота сгустилась, принося знакомую, страшнейшую боль, но понять, физическая ли или моральная — было сложно.
Однако из небытия слизеринку вырвало нечто странное и до боли знакомое.
Странные силуэты двигались перед глазами, а в ушах отчётливо звучал чей-то перепуганный и страдальческий голос:
«Вы же просто дети! Зачем вы это делаете?!»
Прошла целая вечность, прежде чем прозвучала ещё одна фраза, сказанная тем же голосом, совершенно другим по звучанию:
«Ну-у, не плачь, моя хорошая девочка! Не плачь! Твоя мама такая дура... Джи позаботится о тебе, обещаю. Обещаю…»
Фраза оборвалась на полуслове. Ледяной холод стал вдруг каким-то несущественным и ненастоящим.
Страх лениво отступал.
*POV*
И где-то на грани между сознанием и небытием я вдруг почувствовала тепло — обволакивающее, защищающее и, тем не менее, угнетающее. Я начала поступательно приходить в себя, ощущать своё тело, но всё равно была слишком слаба, чтобы сделать это окончательно.
Я открыла глаза и решила, что оказалась в неком белом и несущественном пространстве. Но это было не так. Я вдруг поняла, что белый свет вокруг более чем реален; гул в ушах был смутно знаком, а когда я, чуть повернув голову, увидела чёрный силуэт, стоящий ко мне спиной, я поняла, что всё ещё жива. Я всё ещё сжимала пальцами руку Сириуса так крепко, как только могла, и другой рукой чисто инстинктивно держала бесполезную сейчас волшебную палочку. Я во все глаза глядела, как чёрная мантия развевается от порывов ветра.
Откуда ему быть?
Ответ крылся в палочке, которую незнакомец держал над головой, и из которой вырывалось большое светящееся облако, окружающее меня, его, Сириуса и ту самую загадочную арку.
Мне не нужно было много времени, чтобы понять, откуда появились это тепло и эта защита. Это был Патронус. Самый большой Патронус, который я когда-либо видела в своей жизни.
Когда раздался оглушающий рёв, я хотела заткнуть уши, но не смогла. Существо обвилось вокруг и, взмахнув крыльями, замерло, что позволило рассмотреть его.
В последний раз драконов я видела только на Турнире Трёх Волшебников, однако этот был самым необыкновенным.
Я нехотя перевела взгляд на спину защитника, безуспешно пытаясь вспомнить, у кого из членов Ордена мог бы быть такой Патронус. Ослепительный свет искажал черты его силуэта, отчего я не могла понять, кто стоял передо мной.
И когда свет начал постепенно тускнеть, а ни одного дементора не было поблизости, он опустил палочку и повернулся ко мне лицом.
Волна дикого страха прошла по моему телу подобно электрическому току, и я застыла, глядя в его ярко-голубые глаза. Осознание не хотело принимать того факта, что загадочным спасителем оказался ни кто-нибудь из Ордена Феникса, а Пожиратель смерти, один из самых опасных и безумных приспешников Тёмного Лорда — человек, которого я боялась когда-то сильнее своего отца.
Это был Редсеб Маллиган. И именно он был тем человеком, что спас меня и Бродягу от полчища дементров.
Почему-то я не могла спутать его ни с кем другим, даже с его близнецом. Спокойное выражение лица, уставший, но решительный вид вызывал во мне бурю эмоций, которые я принимала за страх. Но ничто не могло объяснить его поступка.
Он ничем не выдавал своей готовности спасти меня, но… сделал это.
Я нервно сглотнула, чувствуя, что небытие вновь затягивает меня в свои объятия. А Редсеб, лицо которого не выражало ничего, кроме некого знакомого равнодушия, глядел на меня так, будто чего-то ждал. Но почти незаметно нахмурившись, он неспешно отвернулся, а свет его блистательного Патронуса окончательно померк. Также как и свет в моих глазах.
-------------------------------------------------------- *Lumihiutale (рус. транс. Лумихиутале?) — (фин.) «Снежинка»; используется как обращение.
— Я видел свет, — сквозь полудрёму проговорил мужчина, не убирая руки с лица.
— Свет? — переспросила я, не отрывая взгляда от неба, однако краем глаза всё ещё видела лежащего рядом Сириуса. — Какой свет?
— Не знаю, — помедлив, ответил он. — Просто видел и всё.
— Сейчас?
— Да. Пока был в другой форме.
— Ну, ты дремал, — не задумываясь, проговорила я. — А потом стал медленно обретать оболочку человека.
На это анимаг ничего не ответил. С усердием он упёрся локтями в сухую и пыльную землю, а затем приподнялся, прислонившись спиной к дереву, под которым мы прятались. Я перевела на него взгляд.
— У тебя такое лицо, будто ты вспомнил что-то очень важное, — спокойно проговорила я, не сводя с него взгляда. Тот по-прежнему молчал, глядя вдаль.
— Я вспомнил о том, что здесь Лунатик чуть было не убил меня, — проговорил мужчина.
— Ты говорил, что в своей пушистой ипостаси он относился к вам в образе животных более спокойно, — заметила я, приподнимаясь следом.
— А он и не был… пушистым. — Лицо узника исказила грустная улыбка. — Он был человеком, и был очень зол на меня.
— Почему? — удивилась я, не припоминая вспышек злости у профессора защиты от Тёмных искусств.
— Потому что я повёл себя как последняя задница, — ответил Бродяга, не желая вдаваться в подробности этого происшествия.
А я и не стала настаивать, решив, что когда-нибудь он сам расскажет.
Некоторое время мы молчали, думая каждый о своём. Мысли кружились в голове, не давая покоя, а потому я, наконец, решилась спросить:
— Помнишь тот день, когда ты защитил меня в пушистом образе от моих однокурсников? — тихо спросила я, мельком глянув на него. — Ты тогда прокусил руку Джорри, тому злобному идиоту.
Он усмехнулся.
— Ещё бы я не помнил! — сказал он. — И что?
— Зачем ты вообще ввязался в эту разборку? — спросила я. — До Азкабана ты знал меня меньше года, и я сомневаюсь, что ты так сразу взял и понял…
— Я тебя сразу узнал, — перебил он, но так и не посмотрел на меня, по-прежнему глядя куда-то вдаль. — Я сразу понял, что это ты, Ева… Хейг. Ты очень похожа на кое-кого, кого я знал очень хорошо. Я… дорожил им.
— Может, — зародилась внутри меня некая надежда, и я приподнялась, глядя на мужчину, — ты знал мою маму?
Сириус перевёл, наконец-то, на меня взгляд. Я не могла понять, что он выражает, да и важно для меня сейчас было совсем другое.
— Нет, — помедлив, ответил он. — Я знал твоего отца.
Я поёжилась, чувствуя, как каждая клеточка тела напрягается от напоминания о нём.
— И… он был дорог тебе? — не веря, спросила я.
— Мы были приятелями… когда-то, — неопределённо ответил тот, чувствуя себя явно некомфортно, что показалось мне странным.
— Ты врёшь! — сощурилась я. — Не были вы никакими приятелями!
— Ладно, хорошо, не были! — раздражённо сказал он. — Но матери я твоей тоже не знал!
— Почему тогда ты сразу так не сказал?
— Отстань! — отмахнулся анимаг, превращаясь обратно в пса. Я вздохнула.
— Ты так и не сказал, на кого я похожа, — напомнила я, сверля волкодава взглядом.
Он зевнул, обнажив свои бритвенно острые клыки, и потянулся, тряхнув головой. Я закашлялась, когда пыль, которую он растрепал по всему воздуху, попала мне в лицо; показалось, что он смеётся надо мной, но раскрыв глаза, я поняла, что он по-прежнему был в образе пса и глядел на меня внимательно, не мигая, и мне показалось, что в этом взгляде проскользнуло нечто тёплое и даже нежное. Качнув головой, я протянула руку, потрепав по косматой собачьей голове.
— Ты расскажешь мне это, Оджи, — уточнила я, осторожно схватив его за уши и придвинув морду к своему лицу. — Никуда ты не денешься от этого разговора!
Сириус ткнулся в мою щеку холодным мокрым носом, а после вырвался и понесся к цветущей поляне, вновь осыпая меня пыльной землёй. Вскрикнув от неожиданности, я вскочила, а тот залаял, на этот раз точно смеясь.
— Ну, ты у меня за это ответишь! — пообещала я, выхватывая волшебную палочку и отряхиваясь от земли.
Блэк с заливистым лаем бросился прочь, когда я сделала несколько шагов в его направлении, но даже когда я остановилась, он продолжал бежать, всё больше отдаляясь.
Тот остановился и развернулся, глядя своими серыми собачьими глазами; поляна закончилась, и он был на краю между ней и глухим дремучим лесом. Он не сдвигался с места, а я почувствовала, как неосознанно теряю улыбку.
— Сириус?
Он стоял на месте, словно статуя, и смотрел на меня, однако ни шагу не сделал в мою сторону. Я нахмурилась, не понимания причины его поведения, и тут же меня настигло очень неприятное чувство.
Вокруг резко и слишком неестественно похолодало.
— Вернись, пожалуйста! — неожиданно испуганно проговорила я, глядя в глаза анимага.
Но он вдруг бросился в тёмные леса, оставив меня совершенно одну. Паника задушила.
Дневной свет вокруг стал меркнуть и вянуть буквально на глазах, а внезапный ветер одним порывом заставил взмыть в воздух сухие листья, травинки и пыль. Темнота стремительно сгущалась вокруг, и дышать становилось всё труднее.
Я сделала шаг вперёд, пытаясь пойти за Ним, но меня окружил сильнейший вихрь, не дающий сдвинуться с места и раскрыть глаза. Я обхватила себя руками, желая защититься, но это несильно помогало.
«…Ну что, станцуешь со мной?»
Я встрепенулась, услышав этот голос; дрожь пробрала до самых костей, когда я услышала голос Бродяги, однако не могла понять, откуда он исходит.
«…Ты не одинока. Потому ты и должна бороться, иначе потеряешь свой рассудок, как…»
Я закрыла глаза.
«…твой отец».
Темнота окончательно поглотила меня, закрывая от вихря и всего прочего.
***
«Давно надо было скинуть свои оковы, дитя».
Незнакомый голос заставил меня очнуться от дрёмы и распахнуть глаза. Тьма по-прежнему окутывала меня и давила, но я чувствовала своё тело и то, что ещё существую здесь и сейчас.
«Тьма существует с начала зарождения миров, но не она главенствует над всем существующим. Тьму породил свет, и тьма сильна при нём и только при нём».
Глубокий старческий женский голос проникал в самое сознание, и мне казалось, будто он исходит не из темноты, а прямо из сердца.
«Но когда тьма окружила тебя, и никто не может помочь извне… где же тогда нужно искать свет?»
Я шевельнула рукой и неосознанно коснулась груди, почувствовав кончиками пальцев тёплый металл.
Меня пронзила внезапная мысль.
«Верно мыслишь, дитя…»
Голос шелестом отразился в моей голове, а я сжала пальцами металлическую фигурку на цепочке, что висела на моей шее ещё с той осени…
Тепло, излучающееся крохотным кусочком металла, вонзался в кожу, даруя безграничное спокойствие. Некое крошечное свечение образовалось в области груди, и я увидела руки, сжимающие подвеску в виде петушка. Ту, что на День рождения получила в подарок от Сириуса Блэка.
Свечение разрасталось, пока серебристый дым струйкой не выплеснулся из моих рук; он принимал знакомый образ, становящийся крупнее в размерах, пока, наконец, передо мной не появилась светящаяся серебром морда волкодава — необычайно большого; такого, каким я никогда его не видела — высотой в холке даже превышающего меня.
Одно мгновение посмотрев на меня, затем развернувшись, он направился куда-то вперёд, а я, почувствовав под собой нечто твёрдое, направилась следом, ни на секунду не разжимая рук — боясь, что свет померкнет у меня перед глазами. Но чем дольше я шла за ним, тем больше понимала, что тьмы больше не боюсь так сильно, как прежде. Она отступала от нас двоих.
Я видела силуэты высоких, уходящих в небо деревьев, окружающих нас; начала видеть очертания сухой земли, бледных трав и мхов, кочек; мне казалось, что рассвет не за горами.
Волкодав бесшумно шёл впереди, не останавливаясь и не оборачиваясь, а я поспевала за ним как могла. Становилось всё светлее.
Вдруг вспышка изумрудного света на мгновение ослепила меня, и я зажмурилась, а когда раскрыла глаза, поняла, что леса больше нет. Мы с Волкодавом остановились перед большим водопадом, окружённым лёгкой дымкой тумана; тонны воды с колоссальной силой падали на камни, а река, образовавшаяся благодаря ему, уносилась за пределы нашей видимости, куда-то за горизонт. Но шума воды я не слышала — зато отчётливо слышались кажущиеся смутно знакомыми голоса. Я всмотрелась в толщу воды, подумав о том, что эти голоса исходят прямиком из самого водопада… или за ним.
Из раздумий меня вырвал Волкодав. Не глядя на меня, призрачный образ также бесшумно направился прямиком к реке, а там — вверх по течению прямо в сердце водопада, и он не тонул и не препятствовал руслу, а шёл прямо по непрерывно колеблющейся глади воды.
Секунда — и он исчез за текучей завесой.
Голоса казались громче, но разобрать их речь было невозможно.
Набрав в грудь побольше воздуха и скинув обувь и пуловер, оставшись в школьных юбке и блузке, я направилась к реке. Её ток казался мне непомерно сильным, но я всё же сошла с берега; течение мягко сочилось мимо меня, не смея сбить с ног. Сначала я обрадовалась этому, но потом пригляделась к воде и ужаснулась — в том месте, где я стояла, вода чернела, будто в неё влили тушь; течение воды ослабевало, а чернь, искривляясь подобно неизвестному существу, неотвратимо разрасталась. Река и вовсе перестала течь, будто время остановилось, и тонны воды замерли на месте, так и не успев достигнуть поверхности камней. Маскара уходила вверх по водопаду, скрываясь где-то в высоте — там, где я уже не могла этого видеть.
Река перестала быть рекой.
Меня охватило неприятное чувство, но я, сделав шаг вперёд, направилась по чёрной воде в сердце того, что недавно было водопадом. Прошла сквозь водяное полотно, я вовсе не ощутила холода и даже не промокла — только ноги мои оставались покрыты каплями. И преодолев водные толщи, я встретилась глазами с другими — такими, каких никогда в жизни ещё не видела.
Страх сковал меня, и я застыла на месте, глядя на обладателя этих глаз. Она сидела в большом старом кожаном кресле, которое покрывали меха различных животных, а сам предмет мебели напоминал трон; костлявые руки, обтянутые молочно бледной, но обвисшей кое-где кожей, лежали на огромном волчьем черепе размером с череп львицы, а не обыкновенного волка, и чёрные ногти со скрипом царапали его поверхность; длинные смоляные волосы уходили в пол, также как и чёрные одеяния с серебряными цепочками, свисающими с длинной старческой шеи. Но не это поражало меня больше всего; цепляли её глаза, которыми она глядела на меня исподлобья без всякой злости или суровости — чёрные, не имеющие ни зрачка, ни радужки.
— Я уже было решила, что ты не придёшь, дитя, — протяжно и вкрадчиво проговорила она, и я узнала этот голос, что вёл и направлял меня до сих пор.
— Так это… Вы говорили со мной?
— Да, я, — ответила она, не проявляя ни капли эмоций. — Всё для того, чтобы ты, наконец, смогла меня увидеть. И теперь чем раньше, тем лучше.
— Зачем? — не понимала я. — Зачем я нужна Вам?
— Ты нужна не мне, — сказала та, — ты нужна для мира. Но ты согрешила, и теперь твоя плоть и кровь так же грязны, как и мои глаза.
Её слова заставили меня похолодеть.
— Я Вас не понимаю, — проговорила я онемевшими губами.
Старуха внимательно смотрела на меня какое-то время.
— Дай мне свою руку, — прошелестела она.
Сглотнув, я сделала несколько крошечных шагов в её сторону, осторожно протягивая руку, и та вдруг вцепилась в неё, впившись ногтями в кожу. Я вскрикнула, но скорее от неожиданности, а не от боли.
От странных глаз пожилой женщины не укрылись мои белёсые шрамы кисти, что превращались в фразу: «Я должна знать своё место».
— Никто не смеет навязывать тебе твоё место, дитя, — задумчиво проговорила она, проведя ногтем по рубцам. — Своё место человек ищет сам, и никому не дано знать, где оно… кроме меня.
В свободной её руке вдруг оказался кинжал из настоящей кости. Не успела я выдернуть руку, как он с силой вонзился в ладонь, которую та крепко сжимала своими когтистыми пальцами. Боль ослепила моё сознание, и я закричала.
— Смотри на руку, а не в потолок, девочка, — спокойно проговорила старуха, резко вынимая костяной клинок из моей плоти. Дрожа от невыносимой боли, я опустила голову, безуспешно пытаясь вырваться из хватки, но увидев руку, пронзённую мгновение назад, я ужаснулась, позабыв о боли — из раны лилась кровь, окрашивая волчий череп, но, как и говорила старуха, она не была алой, но чёрной — как та самая тушь, что окрасила сто лет назад неизвестный мне водопад; как и глаза неизвестной пожилой женщины.
Я задрожала.
— Да, всё как я и говорила, — задумчиво проговорила она. — Одри, Айзекс… Её время пришло.
Я подняла глаза, встретившись с её глазами вновь; она глядела на меня секунду, пока вдруг не занесла надо мной руку с кинжалом — я не успела даже ничего осознать, как кость впилась в моё лицо, а тьма вновь поглотила мир вокруг.
Я потерялась в пространстве лишь на мгновение, но затем распахнула глаза, в ужасе закричав.
— Ева! — донесся до меня знакомый голос.
Но я уже не была в логове неизвестной старухи, что обитала за водопадом; я находилась в светлой комнате, где повсюду стояли койки, где солнце отбрасывало свои лучи на пастельного цвета стены. Я судорожно дышала, сжимая что-то руками, а только через мгновение поняла, что это было одеяло.
— Ты в порядке, милая?
Я на автомате повернула голову, обнаружив рядом пожилую женщину, но не ту, что дважды вонзила в меня костяной клинок.
— Бабушка! — произнесла я, глядя в родное лицо, украшенное морщинками; в её серые умные глаза, в её крохотную родинку над правой бровью. — Это ты!
Она улыбнулась так, как не улыбалась никогда в жизни, а эта улыбка пронзила моё сердце, окончательно возвращая к реальности — я, наконец, вспомнила кое-что важное.
Аяно чувствовала себя странно одинокой и потерянной. Слоняясь по замку, она наблюдала за его обитателями, чувствуя себя застывшей во времени и пространстве; она смотрела на детей, проводящих последние школьные деньки в своей счастливой беззаботности, на подростков, яростно обсуждающих последние события минувших дней, на старшекурсников, с облегчением прощающихся с ушедшими экзаменами, и на учителей, явно чем-то обеспокоенных. Но все они казались какой-то безликой серой массой, до которой Кавагучи не было дела — для неё в школьных стенах не было тех, кто мог бы вдруг выделиться из всеобщего хаоса и безумия.
Японка спустилась по каменным ступенькам, оказавшись в безлюдном коридоре. Здесь она почувствовала мнимое спокойствие и облегчение, и гул в ушах становился всё менее отчётливым. Подойдя к закрытому окну, девушка выглянула в него, обнаружив за пределами полянку с Гремучей ивой, а за ней — бескрайние Запретные леса. Поднявшись на носочках, Аяно раскрыла окно, заставив тёплый летний ветерок впорхнуть в безжизненный коридор, оглядела окрестности школы вживую, а не через стекло, и наконец, обрела полное спокойствие, а следом, облокотившись на подоконник, вздохнула, глядя вдаль.
Тоска изъела её сердце.
Наслаждаться абсолютным одиночеством ей пришлось недолго — краем уха Кавагучи услышала приближающиеся шаги, но не придала этому значения. Глядя вдаль, она пыталась сосредоточиться на своих мыслях, но посторонние звуки не позволяли сделать этого. Поневоле девушка прислушалась к ним, подмечая про себя характер походки — слыша мелкие, шаркающие, но очень быстрые перемещения ног по полу.
«Человек напряжён, скован, — думала она, — в нём нет никаких амбиций и стремлений».
Почему-то эта неопределённая, случайно составленная характеристика навела на мысль о знакомом человеке, которого японка знала. Что-то в этом досаждающем шаге было знакомым.
Резко обернувшись, она наткнулась взглядом на девушку, дёрнувшуюся от испуга, остановившуюся на месте и чуть не выронившую учебники. Аяно сузила глаза, глядя в лицо однокурсницы, чей вид вызывал отвращение. Кавагучи не питала любви к осквернителям крови — маглорождённым, однако никогда не опускалась до того, чтобы унижать их. Но на ту, кого она видела перед собой, действительно желала поднять волшебную палочку.
— Прости, — нервно проговорила Элизабет Шоу, опустив глаза в пол.
— За что это ты извиняешься передо мной? — спокойно спросила японка, выпрямившись.
Та подняла взгляд, в котором отразилось непонимание. Брюнетка же смотрела на неё, не мигая.
— Ну, я… решила, что помешала тебе… Ты, наверное, была занята, — неопределённо промямлила слизеринка, уже не глядя в глаза однокурсницы.
Аяно иронично хмыкнула.
— Забавно. Ты так легко извиняешься за всякие мелочи, а на по-настоящему гадкие и подлые свои поступки закрываешь глаза.
На её лице лёгкую усмешку сменила холодная суровость. Лицо Элизабет вытянулось, а сама она от напряжения готова была провалиться под землю. Кавагучи ведь многие боялись! По большей части из-за того, что с её обидчиками всегда случалось нечто жуткое и нехорошее — стоило ей только сказать нужным людям.
— Я… Я не понимаю, о чём ты, — тихо пролепетала та, чувствуя себя загнанной в клетку птицей.
— Прекрасно ты понимаешь, о чём я говорю! — жёстко проговорила японка, делая неспешные шаги к девушке, которая неосознанно попятилась. Эта реакция раздражала Аяно всё больше и больше. — Скажи-ка мне, Шоу, как давно над тобой издевались в последний раз?
Элизабет не могла выдавить ни слова.
— Не думаешь, что кое-кто ещё с осени должен был получить хоть какую-нибудь благодарность? — добавила брюнетка, окончательно вдавив однокурсницу в стену.
Та глядела на неё во все глаза, не решаясь говорить. Но Кавагучи терпеливо прожигала её взглядом своих чёрных глаз.
— У меня… не было времени, — сконфуженно проговорила Шоу.
— Для того, чтобы сказать пару слов благодарности? — сощурилась японка. — Всё это детские отговорки. Ты просто не сочла это важным.
— Ты… Что тебе нужно? — проговорила «осквернительница крови», стараясь держать себя в руках. — Почему тебя это вообще беспокоит? Кто она тебе, эта Ева?
— С каких это пор ты так осмелела? — холодно осведомилась Аяно. — К делу это не относится.
— Что тебе нужно? — повторила та, взглянув, наконец, в глаза своей однокурсницы.
— Мне нужно, чтобы ты сказала мне причину, по которой ты не сказала Хейг ни слова благодарности за её помощь.
— Потому что… я не могла.
— Конкретнее!
Элизабет закусила губу, отведя взгляд.
— Я сбежала. Тогда, когда она заступилась за меня. И я… мне было…
Брюнетка некоторое время молчала, наблюдая за скованностью слизеринки напротив. Другая сгорала от стыда.
— Так я и знала, — процедила она, и Элизабет почти незаметно вздрогнула от её слов.
— Я… извинюсь, — проговорила девушка, не смея поднять головы.
— Нет, не извинишься, — оборвала её Кавагучи. — Не смей даже приближаться к ней. Иначе будешь иметь дело со мной лично. Хватит с неё идиоток, подобных тебе.
Элизабет внезапно подняла глаза, и в её взгляде японка распознала некое осуждение.
— Ты безумная! — вырвалось у той прежде, чем она успела сопоставить собственные мысли.
— Да что ты говоришь! — насмешливо проговорила Аяно, и её палочка уткнулась в горло Шоу так быстро, что та и глазом моргнуть не успела. — Ты уверена, что говорить мне такое в твоём положении вообще разумно?
Испуганная слизеринка отпихнула однокурсницу и, воспользовавшись секундным замешательством, рванула к выходу из коридора, однако умело сделанная подсечка сбила её с ног.
— И кто ещё из нас тут безумен, Шоу? — с долей равнодушия проговорила брюнетка, неспешно направляясь к лежащей на полу Элизабет.
Та со сдавленным стоном перевернулась на спину, огромными от страха глазами глядя на приближающуюся к ней Кавагучи.
— Прошу, не трогай меня! — взмолилась та.
— А то что? Назовёшь меня безумной и толкнёшь ещё раз? — Злость овладевала японкой всё сильнее. — Тебе не привыкать к подобному. Наоборот, как я посмотрю, отвыкнув от издевательств, ты стала ещё более мерзкой.
Девушка направила палочку на однокурсницу, готовясь вот-вот причинить боль обидчице, но что-то останавливало и не давало этого сделать. Злость разрасталась, перерождаясь в ярость, но закончить дело Аяно просто не могла — некий тугой обруч зажимал её в тиски, не давая произнести всего пару слов, которые сделали бы за неё всю грязную работу — причинили бы боль другому. Она глядела в огромные от страха глаза, безуспешно борясь с собой, и начинала чувствовать себя глупо. Однако прежде чем пришло осознание беспомощности перед этой омерзительной для неё девчонкой, она процедила:
— Проваливай, пока я не передумала.
Повторять дважды не пришлось — Элизабет убежала прочь, забыв все свои учебники на полу. Кавагучи сухо проводила её взглядом, большим пальцем потирая рукоятку волшебной и теперь бесполезной палочки.
— Я рад, что ты этого не сделала.
Она резко обернулась, чуть не направив своё оружие на подкравшегося незнакомца, но вовремя остановилась.
— Что ты здесь забыл? — поинтересовалась брюнетка, неохотно убирая палочку. Говорить с этим молодым мужчиной о своих слабостях ей совсем не хотелось.
— Потому что только ты можешь знать, где Ева, — сказал Оливер Вуд, приближаясь к девушке ближе.
Та сузила глаза, понимая, что он не в курсе последних событий.
— Разве тебе на входе в школу ничего не сказали? Её нет в Хогвартсе, — сообщила японка, отведя взгляд от бывшего гриффиндорца. Говорить об этом было тяжело.
— Где ещё ей быть? — На его лице отразилось недоумение, и он нахмурился. — Филч ничего мне не сказал такого. Да и учебный год ещё не закончился.
— И что? — тупо сказала она, разворачиваясь и направляясь к оставленным Элизабет учебникам.
— Что значит «что»? — Тот начинал злиться. — Ты ответишь мне, где она, или нет?
Аяно обернулась, уныло посмотрев на него.
— Она на похоронах, Вуд, — ответила девушка, наблюдая за тем, как от удивления вытянулось его лицо.
Время, казалось бы, остановилось.
***
Дождь лил как из ведра, омывая изголодавшуюся по влаге землю. Капли спадали с неба, сталкиваясь с поверхностью и разбиваясь вдребезги. Ровный строй каменных плит также был изранен влажными крупицами. Те отчаянно бились о мраморную поверхность в надежде смыть слова, навеки выкованные на них, будь то имена, роковые цифры или памятные фразы, посвящённые ушедшим.
Ева перечитывала эти слова бесчисленное количество раз, надеясь на то, что они исчезнут или будут хотя бы плодом её воображения. Но сколько бы она не моргала, фраза оставалась неизменной — она не исчезала. Этот факт давил на девушку подобно внезапно упавшей металлической балке.
«Он действительно погиб, Ева. Даже в Мунго ему уже не могли помочь. Было слишком поздно».
Эти слова раскалённым добела тавро выжгли в её сознании, и Хейг зажмурилась, стараясь стереть их из памяти, но это оказалось невозможным. Влажный и холодный воздух заставил её поёжиться; она сжала одной рукой своё плечо, а другой ручку магловского зонта, который нашла в комнате Бродяги совсем недавно. Как он вообще там оказался? Она не знала этого, а теперь никогда и не узнает.
К горлу подкатил ком, и та снова зажмурилась, чувствуя боль в глазах от постоянной влажности. Шмыгнув носом, она выдохнула через рот, и вновь осмотрела последнее пристанище её дорогого Сириуса Блэка.
В голове всплыли последние мгновения, когда она ещё могла его видеть — его бледное и серое лицо, волнистые, блёклые волосы, впалые щёки, сухие и бледные губы и серые глаза, которые блондинка больше никогда не увидит. В последний раз она видела их тогда, у Арки, окружённая полчищем дементров — сознание навсегда запечатлело этот стеклянный взгляд, как фотографию в фотоальбоме. И как же жутко было понимать, что больше его не будет рядом.
Сириус Блэк просто исчез. Испарился из материальной жизни, оставив о себе лишь воспоминания и кое-какие вещи.
Слизеринка чуть согнулась, не желая раскрывать глаз. Ей было горько; что-то сдавливало её, разрывало в клочья изнутри. Хотелось впиться ногтями в собственную кожу и драть её, лишь бы не помнить, лишь бы не чувствовать.
Стиснув зубы, она готова была разрыдаться, чему противилась как могла. Но чья-то рука вдруг обхватила её плечи, заставив вздрогнуть и на секунду обо всём позабыть. Девушка вскинула голову, раскрасневшимися глазами заглянув в лицо, усыпанное неизменными веснушками; озорной взгляд голубых глаз заметно преобразился — стал непривычно серьёзным и взрослым, а рука крепко обнимала её. Он излучал тепло, и не только телом, но и душой.
Не думая ни о чём, Хейг просто прижалась к нему, оказавшись в объятиях. Она почувствовала контраст температуры, когда её ледяное лицо соприкоснулось с его горячей шеей; лбом она ощущала влагу стекающей с его волос дождевой воды. Он шёл к ней через всё кладбище...
Ева обняла его одной рукой, а другой взяла зонт поудобнее, чтобы дождь больше не мог достать до Джорджа. Он был молчалив всё это время, что было слишком странно, слишком неестественно для него, но он не смел проронить ни слова, за что она была ему благодарна.
— Ты продрогла, — тихо сказал вдруг Уизли, коснувшись ладонью её затылка и сильнее прижав к себе.
Чувствуя его руку, та непроизвольно вспомнила, как ещё прошлым днём в последний раз сжимала затвердевшую и сухую кисть Сириуса. Она была холодной, и блондинка держалась за неё очень долго, не отходила, неосознанно пытаясь согреть, хоть и понимала, что это абсолютно ненужное дело. Но так просто разорвать их последний телесный контакт казалось чем-то совершенно диким.
Слизеринка не заметила, как начала снова плакать. Джордж по-прежнему молчал, прижимая её к себе; он выглядел мрачным и слегка уставшим, и глядя в пространство, вспоминал минувшие дни, ужасаясь тому, как резко вдруг всё изменилось. Блэка больше нет, Волан-де-Морт был рассекречен, люди наполняются страхом перед ним, а Ева здесь, в его объятиях, разбитая вдребезги. Он обнимал её, пытался утешить, но понимал, что бессилен, что ничто не сможет облегчить её боль. И из-за этого он чувствовал себя бесполезным.
— Когда я вернусь в Хогвартс? — не своим голосом проговорила она.
Неожиданный вопрос настолько поставил рыжего в тупик, что он ответил не сразу:
— Минут через сорок, наверное. С вами будем твоя бабушка, Тонкс, Люпин и я.
— Тебя и бабушки было бы вполне достаточно, — сказала девушка, обретая контроль над собой и отстраняясь.
Тот без раздумий отпустил её, почувствовав холод всем телом.
— «Грозный глаз» обратного мнения, — сказал парень, внимательно разглядывая собеседницу, которая вернула взгляд к надгробию. — Гарри, Рон и Гермиона тоже едут в Хогвартс вместе с нами, и Гарри нужна защита, как никогда…
— Я знаю, — кивнула та. — Но дело не в этом.
Уизли не стал уточнять, и так зная, в чём дело. Он видел, что Хейг не могла не только смотреть в глаза Поттеру, но и находиться с ним в одной комнате; видел и понимал, почему.
— Пойдем, — сказал он. — Нам уже пора.
Казалось, та и не слышала его слов — не шевелясь, глядя на надгробие. Джордж, терпеливо ожидая, вдруг зацепил взглядом не каменное изваяние, а цветы, лежавшие на нём. Он сразу понял, что их принесла именно блондинка.
«Она всегда обожала лилии, — подумал он, глядя на красно-жёлтые бутоны. — Цвет гриффиндорцев…»
Слизеринка судорожно вздохнула, наконец, ощутив на себе всю силу непогоды. Уизли перевёл взгляд на неё и хотел было вновь обнять, но та отвернулась, лишив его возможности сделать это.
— Пойдём, — тихо сказала она, прикрывая зонтом и себя, и его.
Не говоря ни слова, парень коснулся её руки, осторожно вынимая вещь и чувствуя, как окоченели её пальцы. Он поднял магловский атрибут, но освобождённой руки девушки не выпустил. Ева стояла на месте с равнодушным выражением лица, глядя в одну точку, но когда рыжий переплёл свои пальцы с её, она вдруг вздрогнула, будто вспомнила нечто очень важное, и вновь взглянула на парня. Он выдавил подобие улыбки, что сделало его похожим на того обычного Джорджа, который даже в самые тёмные времена мог дарить людям радость.
Хейг не могла улыбнуться ему в ответ — не могла и не хотела, однако своей руки вырывать из его ладони не стала . Этого она тоже не хотела.
***
«— …Лир: А мы вас посвятим В заветные решенья наши глубже. Подайте карту мне. Узнайте все: Мы разделили край наш на три части. Ярмо забот мы с наших дряхлых плеч Хотим переложить на молодые И доплестись до гроба налегке. Сын Корнуэл наш, и ты, любимый столь же Сын Альбани, сейчас мы огласим, Что мы даём за дочерьми, чтоб ныне Предупредить об этом всякий спор. Король Французский и Бургундский герцог, Два знатных соискателя руки Меньшой из дочек, тоже ждут ответа. И так как мы с себя слагаем власть, Права на землю и правленье краем, Скажите, дочери, мне, кто из вас Нас любит больше, чтобы при разделе Могли мы нашу щедрость проявить В прямом согласьи с вашею заслугой. Ты, Гонерилья, первой говори.
Гонерилья: Моей любви не выразить словами. Вы мне милей, чем воздух, свет очей, Ценней богатств и всех сокровищ мира, Здоровья, жизни, чести, красоты, Я Вас люблю, как не любили дети Доныне никогда своих отцов. Язык немеет от такого чувства, И от него захватывает дух.
Корделия (в сторону): А что Корделии сказать? Ни слова. Любить безгласно.
Лир: Отдаем тебе Весь этот край от той черты до этой, С лесною тенью, полноводьем рек, Полями и лугами. Им отныне Владей навек с супругом и детьми. Что скажет нам вторая дочь — Регана; Жена Корнуэла? Говори, дитя.
Регана: Отец, сестра и я одной породы, И нам одна цена. Её ответ Содержит всё, что я б сама сказала, С той небольшою разницей, что я Не знаю радостей других, помимо Моей большой любви к Вам, государь.
Корделия (в сторону): О, как бедна я! Нет, я не бедна — Любовью я богаче, чем словами.
Лир: Даём тебе с потомством эту треть В прекрасном нашем королевстве. Ширью, Красой и плодородьем эта часть Ничуть не хуже, чем у Гонерильи. Что скажет нам меньшая дочь, ничуть Любимая не меньше, радость наша, По милости которой молоко Бургундии с лозой французской в споре? Что скажешь ты, чтоб заручиться долей Обширнее, чем сестрины? Скажи.
Корделия: Ничего, милорд.
Лир: Ничего?
Корделия: Ничего.
Лир: Из ничего не выйдет ничего. Так объяснись.
Корделия: К несчастью, не умею Высказываться вслух. Я Вас люблю, Как долг велит, — не больше и не меньше.
Лир: Корделия, опомнись и исправь Ответ, чтоб после не жалеть об этом.
Корделия: Вы дали жизнь мне, добрый государь, Растили и любили. В благодарность Я тем же Вам плачу: люблю Вас, чту И слушаюсь. На что супруги сёстрам, Когда они Вас любят одного? Наверное, когда я выйду замуж, Часть нежности, заботы и любви Я мужу передам. Я в брак не стану Вступать, как сестры, чтоб любить отца.
Лир: Ты говоришь от сердца?
Корделия: Да, милорд.
Лир: Так молода — и так черства душой?
Корделия: Так молода, милорд, и прямодушна.
Лир: Вот и бери ты эту прямоту В приданое. Священным светом солнца, И тайнами Гекаты, тьмой ночной, И звёздами, благодаря которым Родимся мы и жить перестаём, Клянусь, что всенародно отрекаюсь От близости, отеческих забот И кровного родства с тобой. Отныне Ты мне навек чужая. Грубый скиф Или дикарь, который пожирает Своё потомство, будет мне милей, Чем ты, былая дочь…»
— Достаточно, — сухо проговорила Ева, не переставая смотреть в потолок.
Аяно оторвалась от чтения потрёпанной книги и взглянула на однокурсницу.
— Что это? — сглотнув, проговорила японка.
— «Король Лир», Шекспир, — монотонно проговорила блондинка. — Спасибо, что читала для меня вслух, но я больше не хочу слушать…
— Но я не закончила.
— Мне и не нужно, — парировала та. — Я знаю, чем всё закончится.
Хейг, наконец, поднялась с кровати. Кавагучи посмотрела ей в спину, к чему уже успела привыкнуть.
— Мне недавно снился сон, — сухим голосом проговорила Ева, слегка сгорбившись. Брюнетка выпрямилась.
— Какой сон?
— Странный. И не знаю, сон ли.
— Ты расскажешь мне его? — спросила та, не надеясь на положительный ответ.
Блондинка неспешно повернулась к приятельнице, и та взглянула в её красные от недосыпа глаза. Хейг выглядела дико уставшей и измученной, а лицо её отражало всю ту боль, которую она испытывала, и Аяно уже не могла понять, моральная она или физическая.
— Ты хочешь? — спросила девушку.
Вопрос японку удивил, но она ответила, не задумываясь:
— Конечно.
Ева провела рукой по лицу, нахмурившись, и снова легла на кровать. Брюнетка уже всерьёз опасалась за самочувствие подруги.
— Сначала мне снилось, как я и Оджи гуляли в лесу около Хогвартса, — невнятно проговорила та, не раскрывая глаз, — а затем он ушёл, скрывшись в листве, а я последовала за ним. Тьма окутала меня тогда, но я услышала женский голос; он говорил мне, что я должна искать свет во тьме, и я нашла. Тогда появился волкодав, огромный светящийся волкодав — это был Оджи, я точно это знаю. Он вывел меня из тьмы и отвёл к фонтану, за которым сидела некая странная пожилая женщина… Она сказала, что я грешная, что моя кровь чёрная; у неё и самой были чёрные глаза без зрачков и радужки. И когда она вонзила в мою руку кинжал из кости, пролившаяся кровь была действительно чёрной. И тогда она сказала…
Хейг нахмурилась сильнее, впиваясь ногтями в собственное лицо, а Кавагучи почувствовала ком в горле, видя это.
— Что она сказала? — прошептала Кавагучи.
«Одри, Айзекс, её время пришло», — припомнила блондинка, спрятав лицо в подушке.
— Ты в порядке? — Японка совсем заволновалась и, соскочив с кровати, в то же мгновение оказалась у кровати однокурсницы. Та ничего не ответила, и тогда брюнетка не на шутку испугалась.
Пулей выскочив из спальни, она спустилась в гостиную, безумными глазами глядя на её обитателей. Голубокровно красивые, похожие на безликие фарфоровые статуи без души, все они казались ей похожими бесполыми созданиями, не способными на проявление каких-либо чувств.
Но в уголке в полном одиночестве она заметила одного аристократа, атмосфера вокруг которого казалась ужасающе мрачной. Девушка ворвалась в неё, не задумываясь о последствиях, впиваясь пальцами в подлокотники чёрного кожаного кресла, и ошалело взглянула на него, взывая к себе. Тот поднял в ответ сухой и безжизненный взгляд, но японка знала, что только он из всех способен помочь.
— Помоги мне, прошу тебя, — взмолилась она и, не дожидаясь никакой ответной реакции, схватила молодого человека за руку и потянула с силой и свойственным ей упрямством.
Он поддался и безвольно последовал за ней, даже не успев ни о чём подумать, но в глубине души чувствуя и понимая, почему именно он может помочь — он, а не кто-либо другой. Лестницы и стены пролетели перед глазами, а когда парень понял, что происходит, уже стоял в женской спальне у кровати однокурсницы, изнемогающей от боли.
Малфой не сдвигался с места; он смотрел на мучения блондинки, не слыша даже слов другой девушки, лопочущей без остановки; он лицезрел её муки, пытаясь понять, что приносит ему это зрелище — счастье или наоборот боль; он думал о том, как она предала его, как кинулась в бой против его отца. И хоть не она виновата в его заключении Министерством магии, но была причастна, а этого слизеринец не мог простить — но и понять своих ощущений он тоже не смог.
Его руки сами потянулись к измученному человеку; не думая ни о чём, Драко Малфой взял Еву на руки и, забыв совсем про вторую однокурсницу, покинул женскую спальню, слыша тихий и болезненный стон, чувствуя грудью знакомое тепло чужого тела, а перед глазами видя лишь коридор и образы школьных обителей, в которых ему не было интереса. Кто-то дрожащей рукой вцепился в его мантию — плевать! Ему нет до этого дела. Он просто должен донести её до больничного крыла.
Парень был близко — он знал это и чувствовал, но тяжесть тела становилась всё более невыносимой; ему казалось, что нечто тянет вниз вместе с ней, и он противился как мог.
— Драко.
«Нет, замолчи, — думал он про себя, стараясь перебирать ногами как можно быстрее, лишь бы, наконец, дойти. — Я не хочу слышать твоего голоса».
Но тот не замолкал — он продолжал эхом отдаваться в его голове, призывая раз за разом и не давая спокойствия.
«Ты не понимаешь, чем рискуешь, Драко. Она не с нами, она никогда не будет с нами».
Мать ещё пыталась его понять, пыталась, но не могла, как ему казалось. А оказалось, она понимала всё лучше него самого — она знала, что рано или поздно эта девушка его предаст, знала, что ей нельзя открывать себя. А отец вообще ничего не знал, и парень был рад этому — тому, что отец не знал его такого, опозорившего семью этой порочной связью. Может, теперь он погибнет, сгниёт в Азкабане, но хотя бы не будет знать о том, что сделал его сын. Что хотел сделать его сын.
Зачем бросать свою жизнь к ногам девушки, которая не желает сделать того же и для тебя?
— Отпусти.
«Если бы ты только знала, как я хочу это сделать,» — стараясь вкладывать в свои мысли как можно больше ненависти, говорил самому себе слизеринец.
Он не помнил, как добрался до больничного крыла; не помнил взволнованного голоса медсестры. Но он помнил, как тепло резко покинуло его, как руки, которые ломились от ноши и тяжести, внезапно обрели лёгкость. Всем сердцем он почувствовал, что его отпустило, что ему вот-вот должно было стать легче. Но что-то всё равно было не так.
Он инстинктивно опустил голову и увидел, как та самая рука держалась за край его мантии. Малфой перевёл взгляд на Хейг, которая из последних сил цеплялась за него — не давала ему уйти, хотя прекрасно понимала, что вырваться из её хватки сейчас не составит труда. Парень замер на месте, глядя в искажённое от боли лицо, и в этот самый момент видел уже не Еву, а самого себя — такого же измученного и разбитого.
«Неужели ты действительно готов покинуть свою семью ради мимолётных чувств?»
Драко ничего не ответил тогда. Но сейчас он развернулся и направился прочь, старательно выкидывая впившийся в сознание образ однокурсницы из головы.
Рука, что удерживала его за край мантии, обессилено свесилась с кровати.
***
— Как она себя чувствует, Поппи?
— Она в порядке, профессор. Перед тем, как потерять сознание, она говорила, что у неё сильно болит голова, да и её соседка по комнате упомянула, что из ночи в ночь слышала, как та не может заснуть. Думаю, это последствия пережитого в Министерстве, не больше.
— Вы уверены в этом на все сто процентов?
— Я не могу быть уверена, профессор, но, полагаю, если в больнице святого Мунго до меня не нашли ничего подозрительного, то и я тем более не смогу этого найти. Девочка сильно переутомилась.
— Что ж, в этом случае, надеюсь на то, что всё действительно не так серьёзно. Полагаю, она скоро должна проснуться?
— Да, профессор, с минуты на минуту.
— Вы не оставите меня с ней наедине? Нам есть, о чём поговорить.
— Разумеется.
Послышались удаляющиеся шаги, а Хейг почувствовала необходимость раскрыть глаза и прийти в полное сознание. Это оказалось практически невозможным, но она смогла и, вздохнув, обвела глазами больничное крыло и, наконец, обнаружила профессора Дамблдора в паре шагов от кушетки.
Блондинка уже очень давно не видела его так близко — с самого третьего курса, когда в конце он позвал её в свой кабинет. Ей было страшно, как никогда; она боялась, что он будет её костерить или вовсе исключит из школы, но ни того, ни другого не произошло.
«Как ты поняла, что Сириус Блэк на самом деле невиновен?» —спросил он тогда. И студентка с облегчением ответила, что почувствовала это в тот момент, когда только увидела его.
Сейчас Дамблдор стоял перед ней вновь, и девушка уже знала, что он не будет ругаться или исключать её из Хогвартса, но понимала, что тот пришёл к ней.
— Здравствуйте, профессор, — поздоровалась она, отмечая про себя, что ей не удалось вложить в свой равнодушный голос хоть каплю эмоциональности.
— Здравствуй, Ева. — То, как легко он обратился к ней по имени, в любой другой момент смутило бы, но не сейчас. — Как твоё самочувствие?
— Уже лучше.
— Рад это слышать.
— Вы и правда думали, что моя головная боль не от переутомления?
— У меня были такие опасения. Твоя бабушка рассказала мне о том странном сне, который ты видела, пока лежала в больнице святого Мунго.
— И Вы думаете, что это был не просто сон?
— Время покажет, Ева. Не могла бы ты описать подробнее женщину, которую видела?
Блондинка отвела взгляд, глядя на стены и вспоминая события той ночи. В голове вновь кольнуло, и та поморщилась.
— Она была очень старой; длинные чёрные волосы, костлявые руки и тёмная одежда. И чёрные глаза без зрачка и радужки. И в руках она держала огромный волчий череп.
— И она сказала, что твоя кровь чёрная?
Хейг взглянула на директора, искренне не понимая, почему что-то подобное его вообще должно волновать.
— Она и была чёрной, — ответила она. — Старуха вонзила кость в мою руку, и из неё полилась чёрная кровь.
Дамблдор молчал, внимательно глядя на слизеринку своими умными голубыми глазами, и та нахмурилась, осознавая напряжённость паузы.
— Вы что-то знаете об этом, сэр? — поинтересовалась она, хотя и не была уверена в том, что её это волновало.
— Возможно, возможно, — неопределённо кивнул старый волшебник. — Но не думаю, что сейчас самое время рассказывать тебе об этом.
— Как скажете.
Женщина из сна интересовала девушку сейчас меньше всего, и профессор это прекрасно понимал и видел.
— Люди до крайней степени поразительные и непостижимые создания этого мира, — неожиданно сказал он, глядя в окно больничного крыла.
— Вы думаете? — с безразличием в голосе спросила студентка.
— Убеждаюсь в этом каждый раз, когда вижу хотя бы собственных учеников и их достижения. Они поражают меня, а я открываю в каждом из них что-то новое всякий раз.
Той нечего было ответить, но отчасти она понимала, почему директор завёл этот разговор.
— Я видел твой блистательный Патронус, Ева, — сказал он, а блондинка почувствовала, как в горле образуется ком. Она не могла выговорить ни слова, вспоминая серебристого волкодава. — И это был один из самых сильных и мощных Патронусов, которых мне довелось знать.
— Только он оказался бесполезным, — неожиданно сказала девушка. — Точнее, это я оказалась бесполезной с ним, не сумев удержать.
— Нет, дело было не в тебе, — продолжил тот. — Дементоры, охраняющие Отдел тайн, не те, что охраняли нашу школу на третьем курсе, и не те, что охраняют Азкабан сейчас. Противостоять им с обычным патронусом необычайно сложно, и это занимает намного больше времени.
— Но Сириус… погиб, — сглотнув образовавшийся в горле ком слизеринка, чувствуя, как неотрывно смотрит на неё директор, и от этого испытующего взгляда ей становилось сложнее сдерживать эмоции. Сжав простынь пальцами, она опустила голову: — И он погиб из-за меня.
— Это нормально: чувствовать вину, когда нас покидает некто близкий нам, — спокойно сказал тот, — но не стоит перегибать палку, Ева. Сириус Блэк погиб не из-за тебя.
— Из-за кого тогда? — не своим голосом проговорила она, боясь поднять головы.
— Он погиб по моей вине.
Студентка внезапно взглянула на волшебника, не ожидая услышать таких слов. Но Дамблдор был спокоен, будто предвидел эту реакцию.
— Причём здесь Вы?
— Вина действительно лежит на мне (вернее, главным образом на мне), ведь именно я приказал Сириусу оставаться в доме, который он ненавидел с детства; я закрыл его в доме, не давая возможности вдохнуть свежий воздух. И даже в глубине души понимая, что долго это продолжаться не будет, я всё равно не сделал ничего, чтобы облегчить его участь.
Блондинка спрятала лицо в ладонях, не в силах слушать профессора. Тугой обруч сжимал изнутри, стягивая внутренности; было невыносимо больно и стыдно — за то, что она не может совладать с собой, не может быть сильной. Но даже с этим осознанием девушка приходила к мысли о своей беспомощности.
Некоторое время она молчала, давясь рыданиями, но не плача. Мизерная гордость за саму себя кольнула на мгновение, и тогда Хейг провела руками по лицу и, наконец, подняла глаза, но на Дамблдора и не взглянула.
— Вы не виноваты, — одержимо произнесла она. — Не виноваты. Никто не мог уберечь его от него самого. Я тоже не смогла… тогда, на площади Гриммо.
— Жизни близких людей Сириус всегда ставил превыше своей, — сказал пожилой волшебник. — В этом заключалось его очарование и одновременно слабость.
Ева вдруг вспомнила свой Патронус — именно то, как ринулся светящийся волкодав в бой. Она ещё тогда почувствовала, что это зрелище было знакомым, а сейчас убедилась окончательно — Сириуса она любила больше, чем кого-либо, и неважно, как, но это была самая самоотверженная любовь, доказательством чего служил телесный облик её Патронуса. И от осознания о потере самого дорогого человека ей становилось только горше.
— И всё же я не смогла, — сдавленно проговорила та. — Я никогда не смогу себя за это простить. Я настолько слаба, что не смогла защитить самое дорогое, что у меня было. А Гарри… как мне смотреть ему в глаза?
Она прикрыла лицо ладонью, будто рядом находился сейчас не Дамблдор, а сам Поттер; представила, как видит его перед собой, его искажённое мукой лицо и то, как в мыслях он проклинает слизеринку за слабость.
— Гарри прекрасно понимает, что в этом нет твоей вины, — мягко сказал профессор, но его слова не убедили блондинку. — Он видел, как Беллатриса Лестрейндж направила режущее заклятие в Сириуса, и он понимает, что ты делала всё для того, чтобы его спасти.
— Откуда Вам знать это?
— Потому что я разговаривал с ним сам.
Наконец, студентка подняла на директора глаза. Она не знала, правду ли он говорит, но хотела верить — доверять его словам в полной мере.
— Гарри так же, как и ты, винит себя в смерти Сириуса. Я долго разговаривал с ним, нам многое пришлось обсудить в тот день, когда ты ещё находилась в больнице святого Мунго, но то, что он не винит тебя в смерти Блэка, мне совершенно ясно. На это Хейг нечего было ответить. Хоть она и поверила волшебнику, чувство вины не утихало — девушка во что бы то не стало решила встретиться с гриффиндорцем, как только полностью оправится.
Неожиданно в её голове вспыхнул яркий и запоминающийся образ человека, которого она боялась и ненавидела уже долгое время. Ева понимала, что ни с кем другим, кроме самого Дамблдора, не сможет обсудить то, что видела.
— Редсеб Маллиган, — тихо упомянула она имя, не узнавая свой голос — не до конца понимая, почему вдруг он вспомнился ей в эту секунду. — Мне казалось, что Пожиратели смерти не могут вызывать Патронусов — такая магия им просто не поддаётся. Так как…
Закончить такую страшную мысль означало лишь то, что она принимает эту реальность.
— Редсеб Маллиган для всех всегда оставался загадкой, — помедлив, проговорил директор, внимательно глядя на девушку. Она поняла, что и самого волшебника этот человек явно заинтересовал. — Это действительно редкость, чтобы Пожиратель смерти мог применить заклинание Патронуса, однако если он использует его, это говорит лишь о том, что что-то светлое ещё осталось в этом человеке. Значит, он ещё не полностью погряз в безумии и ненависти.
Слизеринке вспомнилось, как он напару с братом уничтожал маленькое поселение Африки и то, как явил самого большого и светлого Патронуса в её жизни; вспомнились его глаза, в которых в то самое мгновение не было ни капли сумасшествия — всего лишь страшная усталость. Соединить безумного Редсеба и того, что мог защититься от собственных страхов самостоятельно, в один образ ей совершенно не удавалось. Ненавистный ею человек вводил в смятение — она чувствовала, что обязана ему жизнью, и это чувство грызло изнутри не хуже, чем тоска и боль от потери Сириуса.
***
Окончание учебного года было крайне омрачено минувшими событиями. Хейг буквально кожей чувствовала нависшее в Большом зале напряжение; все только и говорили о возвращении Волан-де-Морта и о произошедшем в Министерстве. При каждом упоминании студенты глазели на стол гриффиндорцев, за которым сидели одни из известных участников последнего сражения. Ева вернула хмурый взгляд к своему столу, отмечая, что Гарри среди них не было, и подумала, что и ей здесь не место.
Не сказав сидящей рядом Аяно ни слова, блондинка незаметно поднялась. О том, что и она тоже была в Министерстве магии в тот день, никто так и не узнал, чему она душевно радовалась — быть невидимкой сейчас было важнее, чем когда-либо.
С трудом одолевая невыносимую и давящую тоску, девушка ни на что не обращала внимания, но только резкий толчок в плечо заставил вернуться к реальности и замереть на месте, глядя в знакомые серые глаза. Драко, казалось, всего мгновение назад находящийся в таком же состоянии, глядел на однокурсницу так, будто видит впервые. Та поджала губы, чувствуя, как к горлу подкатывает ком.
«Почему из всех людей именно ты сейчас столкнулся со мной?» — с болью подумала она, глядя на то, как Малфой надевает маску безразличия и отворачивается.
Не в силах смотреть на то, как он уходит, слизеринка сама развернулась и стремительно направилась прочь. Внутри всё кипело.
Оказавшись за пределами замка, студентка остановилась, вдыхая жаркий летний воздух. Сердце отбивало сумасшедший ритм, отталкивая желанное облегчение, однако вокруг, к счастью, никого не было. Подгоняемая разнообразными воспоминаниями, Хейг неспешно направилась к Чёрному озеру, глядя на такое знакомое ей окружение. Казалось, что где-то вдалеке раздаётся шёпот Гремучей ивы, ставшей какой-то особенно родной.
Оказавшись у того самого дерева, под которым вместе с Сириусом она прятались от солнца в недавнем сне, Ева осторожно опустилась на землю. Тяжело вздохнув, она закрыла глаза и прислонилась затылком к стволу, слушая, как трещат вокруг цикады. Однако вопреки тени, духота изводила.
Блондинка сидела какое-то время неподвижно, но затем раскрыла глаза и, выпрямившись, стянула с себя пуловер, оставшись в одной блузке и школьной юбке. Краем уха она слышала слабый хруст, и её сердце пропустило удар, и девушка достала из кармана кофты свёрнутый в несколько раз немного помятый лист бумаги. Ей не нужно было разворачивать его, чтобы понять, что это, но она прижалась спиной к сухой коре и всё же развернула записку, вглядываясь в такие знакомые слова и родной почерк.
Студентка вдруг заметила, что букву «y» он выводил абсолютно так же, как и она сама, с размашистым хвостиком. У Евы почерк был полон закорючек, но Сириус писал аккуратно, ровно и красиво, почти каллиграфически, однако буква «y» как-то резко выделялась.
Слизеринка вздохнула и принялась за чтение письма, которое помнила практически наизусть с тех пор, как оно пришло таким же ранним летом два года назад.
«Привет, Волчонок!
Я, наконец-то, залёг на дно и смог послать тебе весточку! Будь осторожна, эта сова любит клеваться! Не могу написать, где нахожусь сейчас, но здесь не так, как было там, рядом с тобой и Гарри. Здесь холодно и пасмурно, но для меня это не проблема. Я в порядке…»
Хейг перечитывала письмо, чувствуя, как начинают дрожать руки.
«…Мерзавец Снейп не донимает? Если он как-нибудь навредит тебе или Гарри, сразу дай мне знать, и тогда я добьюсь того, что в школе он больше находиться не будет…»
В его обещания блондинка всегда верила, а потому не смела жаловаться на декана, даже несмотря на произошедшие на третьем курсе неприятные события.
«Сейчас, когда Крыса бесповоротно (пока что) сбежала от меня, и мой образ жизни начинает походить на бесцельный, я вспоминаю разговор, который нам не удалось закончить. Ты говорила о том, что боишься так сильно, что не можешь делать что-либо, но ты солгала мне! На самом деле, это не так. Вопреки своему страху, ты можешь и делаешь. Твоя помощь была неоценима, хоть ничего и не вышло. Встретив тебя впервые после двенадцати лет порознь и увидев герб Слизерина на твоей мантии, я решил, что для тебя всё потеряно; решил, что ошибался на твой счёт, но вскоре осознал, что ошибался вдвойне, и был рад, что, наконец, понял это. Ты оказалась таким же разочарованием для паршивых слизеринцев, каким я был для своей семьи. Для всех, кроме Лиры…»
Глаза сильно щипало, и девушка зажмурилась, проведя по векам ладонью. Послышался шорох, сообщающий о чьём-то приближении, что студентку, в прочем, несильно волновало. Это мог быть кто угодно.
«Однако теперь у меня новая семья — та, что я выбрал когда-то сам, и та, что ещё принимаю за семью. Больше я не одинокий узник…»
Ева подняла голову, глядя на совершенно неожиданно оказавшегося перед ней человека. Его яркие зелёные глаза, которые каждый сравнивал с глазами его матери, смотрели на слизеринку сквозь линзы круглых очков. Та не могла понять, что выражает его лицо, но с зрачков отчётливо считывала чувства.
Нечто до сих пор сжимающее изнутри сковало с большей силой, и девушка отложила письмо и поднялась с земли. Поттер неподвижно наблюдал за ней, не смея обмолвиться, а та боялась любых его слов.
Но вот она преодолела небольшую дистанцию и заключила друга в объятия, чего раньше никогда просто так не сделала бы, и, не в силах сдержаться, расплакалась. Гриффиндорец был заметно смущён и обезоружен болью одновременно.
— Прости меня, Гарри, — просипела она, не в силах выровнять дыхание. — Прости меня!
— Перестань, — твёрдо сказал тот, коснувшись рукой её плеча. — Ничего не говори.
Блондинка замолчала, но объятий своих не ослабила. Парень осторожно успокоительно провёл рукой по её спине и вздохнул, на мгновение прикрыв глаза. Совсем незначительное облегчение забралось в душу Хейг.
«Ты и Гарри — берегите себя. Вы оба находитесь в бесконечной опасности, но я буду спокоен, если вы будете вместе. Для меня это очень важно
До встречи, Ева. Уверен, что скоро мы встретимся.
С любовью, твой Оджи».
***
Стук колёс «Хогвартс-экспресса» приносил некое умиротворение. Ева слушала его, глядя на стремительно сменяющийся пейзаж за широким окном поезда. Позади неё остановилась Аяно, которая осторожно перебирала пальцами волосы приятельницы, вплетая в красивую ажурную косу. Блондинка чувствовала, как пальцы японки касались головы, и иногда чувствовала мурашки по всему телу — она обожала, когда кто-то её заплетал, но сама могла подпустить к своим волосам только бабушку или Кавагучи.
— Что бы не говорили вокруг люди, магия иногда бывает абсолютно бездушной, — задумчиво проговорила та, внимательно наблюдая за тем, чтобы пряди плелись равномерно.
— Почему? — без особого интереса спросила Хейг.
— Когда человек делает что-то руками, он получает совершенно другие ощущения, чем если бы то же самое он сделал взмахом палочки, — сказала брюнетка. — Магия облегчает жизнь, но её избыток лишает радости от простых и незначительных мелочей. И, полагаю, человек становится скупым.
Ева не ответила, но мысленно согласилась с одногруппницей.
— С магией человек становится жестоким, — глубоко уходила Аяно в размышления, и её тон изменился. — С магией человек может делать то, что без неё наверняка сделать бы не смог. Прямо как тогда… когда тот, что пытал меня заклятиями, потеряв палочку, не смог делать того же самое с моей катаной в руках. «Круциатус», смертоносное заклинание… Оно невидимо, неосязаемо, и человеку кажется лёгким лишать жизни вот так, а когда даёшь ему в руки нож, сомневается в себе, потому что ощущения от убийства собственными руками совершенно отличается от взмаха волшебной палочки…
Блондинка, заслушавшись, невольно вспомнила о магах, которым убивать руками было бы так же легко, как взмахом палочки.
— Поэтому, если уж убивать, то с уважением и осознанием. Чувствуя утекающую жизнь сквозь пальцы, а не испаряющуюся в воздухе от какого-то там заклинания…
— И именно так бабушка устранила того, кто пытал тебя, — бездумно заметила Хейг. — И теперь я понимаю, за что ты так сильно её уважаешь.
— Я не только с уважением отношусь к ней, — сказала однокурсница, постепенно подходя к завершению плетения. — Моё отношение — благодарность. И когда-нибудь я отдам свой долг.
— За столько лет заботы обо мне ты уже сполна его отплатила. — Слизеринка очень не любила, когда Аяно говорила о своём долге перед Лирой Блэк. — Ты поклялась защищать меня от напастей, но до сих пор добровольно отдаёшься в рабство. Мне не нужны слуги или подданные.
Ева почувствовала, как Кавагучи прекратила движение по волосам, и это не было хорошим знаком.
— Думаешь, я помогаю тебе, общаюсь с тобой и вообще нахожусь рядом только лишь потому, что должна миссис Блэк?
Та ничего не ответила, ведь всё это время именно так и считала.
— Что бы ты там не думала, я хочу, чтобы ты знала. Если бы всё было действительно так, как ты думаешь, то, поверь, наши взаимоотношения были бы совершенно другими. Но ты моя единственная и настоящая подруга, вне зависимости от того, как сама ко мне относишься. Запомни это.
Блондинка почувствовала, как резинкой та скрепила косу. Услышанные слова поразили до глубины души, и девушка впервые подумала, что всё это время абсолютно неверно оценивала свою однокурсницу. И обернувшись, столкнулась со взглядом. Японка улыбнулась, после чего махнула рукой и покинула купе, оставив слизеринку наедине со своими мыслями.
Время в дороге пролетело слишком незаметно. Ева не помнила, как брала вещи, сходила с поезда или проходила через волшебную арку, разделяющую мир волшебства, принесший много страданий, и мир маглов, простых людей, в котором она не видела ничего родного или утешающего.
Блондинка сделала всего несколько шагов и остановилась, придерживая рядом чемоданы.
Впереди в ожидании остановились знакомые люди — бабушка, «Грозный глаз» Грюм, профессор Люпин, Тонкс, мистер и миссис Уизли, Фред и… Джордж.
Последний уже заметил её и улыбнулся.
Губы девушки задрожали, и она, держась изо всех сил, сделала ещё несколько шагов и, не обращая ни на кого внимания, обняла его. Он не смутился и ответил на объятия, тихо посмеиваясь — не потому, что она казалась ему забавной, а просто от удовольствия. Она искала защиту и силу в нём, и это давало парню уверенности в том, что достать всё это для неё ему не составит труда.
— Не кисни, Хейг! — сказал он, не отпуская её. — Я уже знаю, что на этих каникулах тебе скучать не придётся!
Блондинка ничего не сказала в ответ, но рыжий почувствовал, как она сильнее сжала пальцами его новую кожаную куртку. Это непременно был хороший знак!
Солнце неспешно уходило в свою ночную гавань, однако в руках слизеринки покоилось особое, куда более горячее и доброе солнце. Впервые за долгое время она почувствовала спокойствие и умиротворение, чего не ощущала давным-давно; эти объятия напомнили о том, как Сириус обнимал её в последний раз, в той забытой комнате в Отделе тайн, когда на них стеклянными глазами смотрел её родной отец.
Но Ева о нём не думала.
Она всё равно знала, что их пути хоть и неминуемо, но сойдутся, ведь до тех пор, пока она будет возвращаться в мир волшебства, их судьбы будут связаны.
Конец работы «Брешь», первой из трех фанфиков цикла «Круг». Продолжение в работе «След».
Автор данной публикации: LoBanhart
Эва. Первокурсник.
Факультет: Слизерин.
В фандоме: с 2010 года
На сайте с 18.02.20.
Публикаций 20,
отзывов 32.
Последний раз волшебник замечен в Хогсе: 14.11.23
Холст изрезанный не в силах художник кистью воскресить; разбитой арфы струн унылых перстам певца не оживить... И взор уж пуст, и чувства немы, и склепом мнится сад в цвету.
Фанфик написан для конкурса «Школьная лихорадка или trick or treat» сайта hogsland.com для команды №3 Ревность может толкнуть на самые невероятные безумства. Мы пытаемся бороться за то, что, как нам кажется, должно нам принадлежать. Клянем несправедливую судьбу, сыплем проклятиями на голову несчастного Мерлина, не понимая одного: «Судьба - мудрая тетка. Ей виднее, как лучше».
После победы над Темным лордом всё изменилось. Включая тех, кто рядом с тобой. И теперь новое зло в стенах Хогвартса способно разрушить жизнь любого, будь то герой или бывший Пожиратель смерти... И вот ты рассыпаешься на осколки, порой причиняя боль даже самому себе.
Уникальные в своем роде описания фильмов и книг из серии Поттерианы.
Раздел, где вы найдете все о приключениях героев на страницах книг и экранах кино.
Мнения поклонников и критиков о франшизе, обсуждения и рассуждения фанатов
Биографии всех персонажей серии. Их судьбы, пережитые приключения, родственные связи и многое другое из жизни героев.
Фотографии персонажей и рисунки от именитых артеров