Кэти редко видит сны. Обычно это разрозненные, неясные картинки, мелькающие под веками, перед пробуждением. В них нет ни смысла, ни четкости. Когда она встает, не помнит ничего. Тем необычнее сегодняшнее утро. Кэти просыпается с криком и резко садится на постели. Запах паленого мяса забивает ноздри, а в ушах стоит оглушительный крик "Йеннифэр." Ощущение, будто она и впрямь была на побоище, где умирали люди. Люди, которых она спалила дотла. Кэти хватает ртом воздух и не может прийти в себя. Ей жутко от мощи, которую она никогда в себе не ощущала, а теперь знает — она есть. Что меняется?

— Что с тобой?

Алисия обеспокоенно сжимает ее плечо и заглядывает в глаза.

— Плохой сон приснился, — устало отмахивается Кэти.

А что она еще может сказать, если и сама не понимает, что произошло?

— Ты кричала, — осторожно начинает Алисия. — Может, сходить к мадам Помфри?

— Так и сделаю, — соглашается Кэти, лишь бы не отвечать на вопросы, ответы на которые она не знает.

Кэти встает, наспех накидывает мантию и выходит из спальни. Она не пойдет к мадам Помфри, но скрыться от беспокойства подруг ей сейчас жизненно необходимо.

***

Кэти морщит нос, когда замечает в коридоре Забини, мелующегося с Гринграсс. Выглядят до тог слащаво, что тошнит. Гринграсс жеманно поджимает губы и натужно хихикает, Забини окидывает ее сальным взглядом, то и дело якобы случайно касается. Кэти опаздывает на зельеварение, обходить сладкую парочку уже нет времени, поэтому она тяжело вздыхает и проходит мимо них.

— Тебя не учили, что мешать чужому уединению неприлично? — высокомерно тянет Гринграсс, противно растягивая слова.

— А мне не должно быть все равно? — возвращает ей колкость Кэти.

— Полукровка, — презрительно кривится Гринграсс.

— Если ты можешь кичиться только чистотой крови, то мне тебя жаль, — выплевывает Кэти. — Хотя постой, и это тоже меня не волнует.

Гринграсс что-то кричит в спину, но Кэти не слушает. Ее никогда не задевали оскорбления слизеринцев, слишком примитивно и предсказуемо. Больше удивляет, зачем Гринграсс Забини. Он казался более адекватным. Кэти пожимает плечами. Вероятно, в выборе девушек он не особенно привередлив. А Гринграсс не особенно разборчива в парнях.

— Эй, — Забини догоняет ее, хватает ее за локоть и разворачивает к себе. — Ты чего?

— Опаздываю на урок, — спокойно откликается она.

— Не обращай на нее внимания, — он кивает в сторону Гринграсс. — Дафна не любит, когда в ее планы вмешиваются.

— Извини, если помешала заняться сексом со шлюховатой однокурсницей, — чеканит слова Кэти и сама удивляется.

С чего бы вдруг? Они с Забини даже не друзья.

Он, видимо, думает также.

Приподнимает брови и криво ухмыляется.

— Не ревность ли я слышу в голосе?

— Очень смешно, — хмыкает Кэти, высвобождает руку из его пальцев и идет дальше.

У нее нет времени на эти глупости.

Она заходит в подземелье буквально за пару секунд до колокола, раскладывает учебники на столе, и только когда слышит шепотки за спиной, понимает, что Забини усаживается с ней за одну парту.

— Какого лысого Мерлина?.. — начинает она, но он обрывает.

— Раз уж тебе все равно, позлю Дафну. Она-то точно ревнует.

— Мне не нужны проблемы, — цедит по слогам Кэти.

— Поздно, — Забини запинается, а потом все же продолжает: — Ты просто оказалась не в том месте, не в то время.

В кабинет входит Слагхорн и приторно улыбается, сложив руки на животе.

— Если ты так извиняешься, то у тебя хреново выходит, — шипит на грани слышимости она.

— Я попытался, — беззаботно усмехается он.

Кэти глотает все, что хочется сказать в ответ. Во-первых, в этом нет никакого смысла. Во-вторых, она уже ничего не изменит. Кэти спиной чувствует, как Гринграсс испепеляет ее взглядом.

Лучше бы она опоздала на занятия. Это было бы меньшее из зол.

***

Анджелина садится за стол в Большом зале и не сводит с нее глаз.

— Чего я о тебе не знаю? — с заговорщицким видом спрашивает.

Кэти только выгибает бровь.

— Понятия не имею, о чем ты.

— Брось, все уже вовсю судачат о тебе и Забини.

— И ты туда же, — передергивает плечами Кэти. — Абсурд же.

— Да ладно, он не так плох, хоть и слизеринец.

Кэти выгибает брови и улыбается краем губ.

— Что-то раньше я такого не слышала.

— Повода не было, — безразлично откликается Анджелина. — К тому же, Забини младше меня на пару лет. Не то чтобы приглядывалась, видела пару раз, как он за младшекурсников заступался.

Теперь Кэти удивляется, но не подает вида.

Забини получает еще пару очков в ее рейтинге.

— Я оказалась невинной жертвой его ролевых игр с Гринграсс, — ехидно усмехается она и добавляет: — Совершенно случайно нарушила их игрища в коридоре, вот и попала под раздачу.

Анджелина несколько секунд смотрит на нее, а потом откидывает голову и хохочет.

— Ты позволила себя втянуть после, — замечает она, отсмеявшись. — И не отрицай. Ты бы нашла способ его спровадить, если бы захотела.

— Возможно, мне стало любопытно, — уклончиво соглашается она и подмигивает.

— С тобой что-то происходит в последнее время, — резко меняет тему Анджелина. — Сначала кошмары, ночные шатания по коридорам... Уверена, к мадам Помфри ты не ходила. Теперь Забини. Не хочешь ничего рассказать?

Кэти изучает ее лицо какое-то время, затем задумчиво отводит взгляд.

А что ей сказать? Она сама не знает, что с ней творится. Она блуждает в тумане и понятия не имеет, что случится дальше. Иногда ей кажется, что в ней уживаются несколько личностей. В такие моменты Кэти почти уверена: она сходит с ума, но никак не может взять в толк, в какой момент все изменилось.

— Если бы я знала, — наконец выдавливает из себя Кэти. — Мне и самой было бы проще.

Она допивает тыквенный сок, берет сумку с учебниками и уходит. Анджелина провожает ее встревоженным взглядом, но не останавливает. Когда Кэти будет готова, она обязательно придет к ней. Так уж заведено, а пока... Кэти нужно со всем разобраться и как можно быстрее.

***

Кэти снится одинокий замок. Он обдувается всеми ветрами, а волны бьются о скалы. Она даже ежится, словно ощущает пронизывающий до костей холод. Замок кажется величественным, хоть и заброшенным. Она чувствует исходящую из него силу, рвущуюся наружу мощь. Кэти совершенно точно его никогда не видела, но внутри поднимется волна отвращения. Как будто она знает это место, и она принесло ей только боль и разочарование.

Она зажмуривается, пытается проснуться, но не получается. Это место тянет ее словно магнитом. Замок приближается, и когда она открывает глаза, почти слепнет. Она стоит на выступе, ее окружают каменистые стены, а внизу сверкает вода, в которой бестолково мечутся, сталкиваясь, множество призрачных угрей. Или ей только кажется? Кэти не по себе, она обхватывает плечи, но они абсолютно точно принадлежат не ей. Она пятится, спотыкается о камень и падает.

— Иногда смерть — лучшее, на что годится цветок, — эхом отдается в тишине.

Кэти вздрагивает и просыпается.

Сердце бьется в горле, майка прилипает к телу, ее знобит.

Кэти боится открыть глаза и оказаться в той пещере или, того хуже, превратиться в одного из угрей. Она почему-то уверена, что это трансфигурированные девушки, хоть и не знает почему и для чего. Ощущение присутствия кого-то еще в ее голове усиливается.

Эта мысль словно отрезвляет, и она садится на кровати, распахивает глаза и видит перед собой полог кровати. Привычный красный полог. Она по-прежнему в гриффиндорской спальне. И никого не разбудила. Прекрасно.

Она осторожно спускает ноги на пол, подходит к окну и смотрит в предрассветное небо.

Что с ней происходит? Почему именно сейчас? Что изменилось?

— Ты чистый хаос, — стучит в висках.

Кэти зажимает уши и стискивает зубы.

Ей нужно прочистить мозги.

Это все отголоски глупого сна. Она слышит тот же голос, а подсознание играет с ней страшную шутку. Она просто видела в какой-то книге этот замок, впечатления наложились на суматоху будней, и сон оказался чересчур реалистичным.

Кэти осознает, насколько невнятное выходит объяснение, но она отчаянно хватается за него, потому что лучше так, чем признать, что глубоко внутри сидит кто-то еще и хочет жить своей жизнью, а не ее.

Она быстро одевается, спускается вниз, хватает метлу и...

— Не спится? — звучит не то радостно, не то удивленно.

— Отвали, Забини.

Она перекидывает ногу через древко, наклоняется к нему, уже хочет взлететь, как он осторожно касается ее плеча.

— Если нужно с кем-то поговорить...

— С чего ты взял, что я приду к тебе? — грубо обрывает его она.

— Потому что сейчас нас здесь только двое, и мы оба сбегаем от окружающих.

У Кэти колет под ребрами.

Как будто он и впрямь хочет помочь. Как будто понимает. Как будто ему небезразлично, что с ней происходит.

Бред!

— Гринграсс здесь нет, можешь не притворяться.

— Тоже самое касается и тебя! — на этот раз он больно хватает ее за плечи и разворачивает к себе. — Если бы ты хотела оказаться подальше от меня, уже бы взлетела.

Кэти удивленно смотрит на него, а потом усмехается.

— Я не буду очередной зарубкой на твоем ремне.

— Будь другом.

— Ты и сам не веришь в то, что говоришь, — фыркает она. — Просто оставь меня в покое.

Он качает головой, неожиданно приближается к ее лицу и целует в щеку.

— Считай заявлением о намерениях, — отпускает и просто смотрит на нее, засунув руки в карманы брюк.

Слишком много всего для одного утра. Чересчур много слов, эмоций, мыслей, образов и воспоминаний. Кэти явно не справляется со своей жизнью и не понимает, что ей делать с бардаком в голове. Едва ли ей кто-то в силах помочь.

Она все-таки взлетает и делает пару кругов над квиддичным полем. Ветер треплет волосы, забирается под мантию. В мыслях наступает блаженная пустота, и Кэти почти счастлива, хоть от холода уже коченеют пальцы.

Приземлившись, Кэти улыбается. Ей кажется, что она нашла баланс.

— Стало легче?

По необъяснимой для нее причине Забини все еще здесь.

— Чувствуешь аромат сирени и крыжовника? — невпопад спрашивает она.

Забини пожимает плечами.

— Это намек?

Кэти издевательски выгибает бровь.

— Даже не хочу знать, о чем ты подумал.

— О духах.

— Я в состоянии купить их сама.

— А если я хочу сделать подарок?

— Для этого у тебя есть Гринграсс, — она плотнее кутается в мантию и продолжают: — Надеюсь, хватит сообразительности купить ей другие. Не надо меня провожать.

Как ни странно, на этот раз Забини не спорит и дает ей насладиться тишиной без него. Возможно, он и правда чувствует нечто похожее и не хочет переживать в одиночестве, если вдвоем куда легче. Кэти не уверена, что ей по плечу еще и эти сложности. Пусть идет, как идет, Забини — наименее непонятное из того, что сейчас с ней происходит.

***

Кэти никогда не питала к зельеварению особой любви, но Слагхорн словно всеми силами старается привить к своему предмету отвращение. Кэти совсем не готова к знакомству с Амортенцией.

Она пытается игнорировать ощущения, но зелье все равно на нее действует. В конце концов, Кэти всего лишь обычная девушка.

Ноздри забивает тошнотворный запах конского волоса. Она еле сдерживает тошноту.

Кэти вдыхает поглубже, и как спасение приходит аромат мха. Не лучший вариант, но от него хотя бы не выворачивает наизнанку.

— Мисс Белл, с вами все хорошо? — заботливо спрашивает Слагхорн.

Сдержаться не получается — Кэти закрывает рот рукой и все-таки выбегает из подземелья.

Она заскакивает в ближайший туалет, даже не обращая внимания, мужской он или женский.

Подходит к раковине и прислоняется лбом к стеклу, тяжело дышит.

Ей ведь никогда не нравились эти запахи, с чего бы вдруг ощущать их под действием Амортенции? Это противоречит действию зелью. Слагхорн напортачил при приготовлении или... Или это воспоминания Йеннифэр?

Ее жизнь все больше вмешивается в реальность Кэти. Иногда ей даже кажется, что эта странная ведьма постепенно заслоняет ее саму.

Но разве это возможно? Кэти понятия не имеет, кто такая Йеннифэр. Может, всего лишь злобное альтер-эго.

Она открывает кран, набирает в ладони холодную воду и умывается. Кажется, чуть отпускает. Кэти закрывает глаза и глубоко выдыхает. В легкие забирается сырость, на языке оседает горечь, и Кэти ощущает, как уплывает в другую реальность. Снова. Она так устала от спонтанных вспышек видений — галлюцинаций? — что перестает сопротивляться. У нее не остается сил. Йеннифэр вытесняет ее из собственного разума.

— Ты ушел первым, — упрекает она.

— Прости, — низкий голос словно ласкает ее.

Кончики пальцев покалывает от желания прикоснуться, но нельзя. У них сейчас другие цели. Они важнее...

— Этот запах... — он утыкается ей в шею, вдыхает и продолжает: — Крыжовника и сирени. Больше всего боюсь моментов, когда он испаряется. Вместе с ним исчезает последнее воспоминание, что ты была рядом.

— Геральт, — она обхватывает его лицо руками и заглядывает в глаза. — Гора лишила тебя остатков рассудка.

Он усмехается, притягивает ее к себе и целует бережно и нежно: так, как никогда не целовал.

И она отчаянно хочет забыться, остаться с ним, больше никуда не уходить.

— Ты нужна мне, — шепчет одними губами ей в волосы.

— Неправда, — едва слышно стонет, когда он обхватывает ее за талию и несет на кровать, — но я хочу тебе верить.

Она выгибается навстречу умелым рукам и... снова оказывается в школьном туалете.

Ее все еще потряхивает, а низ живота сводит истомой. Кэти судорожно хватает ртом воздух и зажмуривается.

У Йеннифэр чертовски насыщенная жизнь, но какое она имеет отношение к Кэти? Она с трудом подавляет желание запустить руку под юбку, чтобы коснуться клитора. Возбуждение оказывается неожиданно велико. Кэти закусывает губу и чертыхается. По крайней мере, она понимает, почему ей мерещатся запахи, о которых она раньше даже не задумывалась. Хотя могла бы и догадаться. Все непонятное в ее жизни так или иначе связано с Йеннифэр. Все, кроме Забини. А может, она и о нем не все знает. Вдруг в его голове сидит Геральт, с которым Кэти только что заочно познакомилась. Это многое бы объяснило.

Кэти усмехается.

Кажется, ей удается привести мысли в относительный порядок, насколько это только возможно. Она поправляет выбившиеся из хвоста волосы, считает до пяти и глубоко вдыхает. Ни к чему привлекать лишние внимание Слагхорна. Мерзкий слащавый старикашка и без того раздражает.

Она выходит из туалета и совсем не ожидает увидеть обеспокоенного Забини в паре шагов от дверей.

— Как ты себя чувствуешь?

Кэти закатывает глаза.

— Прекрасно, — фыркает она. — Разве я не похожа на цветущую розу?

Забини непонимающе смотрит на нее, а потом вдруг смеется.

— С тобой не соскучишься.

— Чего ты от меня хочешь? — резко меняет она тему.

Вдруг эффект неожиданности сыграет на руку, и она таки узнает, какого дьявола Забини ходит за ней по пятам.

— Понять, почему ты мне снишься.

Кэти открывает рот и тут же закрывает.

Она верит ему, потому что... Чувствует?

Мерлин, какой бред, но она и впрямь уверена, что Забини не лжет.

— А ты купила духи с ароматом сирени, — вклинивается он в ее мысли.

— О чем ты? — она приподнимает брови, окидывая его удивленным взглядом. — Даже заказ еще не сделала, — зачем-то добавляет она и вдруг все понимает.

Она делает к нему пару шагов и ощущает тот самый запах, что преследует ее, — мускуса, смешанного с потом и, кажется, мхом. Кэти до последнего убеждает себя, будто ей чудится, а оказывается в очередной раз отказывается замечать очевидное. Она и сейчас ходит кругами вокруг главного. Боится даже подумать, иначе пути обратно не будет. У Кэти не получится сделать вид, будто ничего и не было.

Браво, детка, ты получила правду, и что будешь с ней делать?

— И как давно начались видения?

— У тебя тоже?

— Хорошие мальчики не отвечают вопросом на вопрос.

— Хорошие девочки не провоцируют хороших мальчиков.

— Йен.

Жар прокатывается по всеми телу. По коже бегут мурашки. Снова.

— Йеннифэр.

Колени подгибаются. Кэти напоминает себе, что происходящее нереально. Пусть даже если это память из прошлой жизни, но эмоции принадлежат Йеннифэр и Геральту. Они с Забини лишь заложники обстоятельств. Нужно лишь перетерпеть наваждение — и отпустит.

— Ты уже меня потерял.

Йеннифэр словно слышит ее мысли и понимает. Кэти окатывает волной боли, обиды и разочарования. Она передергивает плечами, будто стряхивая оцепенение.

Спасибо, Йен, мысленно благодарит она и усмехается. В какой-то мере она действительно ее альтер-эго. Разве нет?

— Делаешь выбор за нас двоих? — фыркает Забини, наблюдая за ней.

— Это не наша жизнь, — спокойно начинает она, словно с маленьким ребенком разговаривает. — Не наши эмоции и не наш выбор. Тебе не кажется, что Йеннифэр и Геральт не должны влиять на наше настоящее?

— Тогда почему мы их видим?

Кэти закусывает губу и склоняет голову набок.

— Понятия не имею, но это не значит...

Забини хмыкает, хватает ее за плечи и дергает на себя.

— Есть очень простой способ проверить.

По ее телу прокатывается дрожь. В горле мгновенно пересыхает, и она еле сдерживается, чтобы не прикрыть глаза.

Забини прав, но она не собирается этого признавать. По крайней мере, вслух.

— А как же Гринграсс? — выпаливает первое, что приходит в голову.

— Ревнуешь, — довольно тянет Забини.

— Еще чего... — начинает она, но он не дает договорить.

Забини прерывает ее самым действенным — и приятным — способом.

Ни одного всполоха чужой памяти, только желание, чтобы мгновение никогда не заканчивалось.

Забини потрясающе целуется, а она чертовски устала убегать ото всех и ото всюду. Уж с Гринграсс как-нибудь справится, а Забини... невероятно хорош.

А что если видения о них прежних нужны были, чтобы свести их нынешних? Иначе вряд ли бы Кэти сейчас целовалась с Забини в коридоре слизеринских подземелий. Или стоит называть его Блейз?

***

Кэти так долго не видит мир глазами Йеннифэр, что почти забывает о ней. Блейз делает все возможное, чтобы свободного времени у нее не оставалось. Чересчур старается. Настолько, что она оказывается не готова к угрозе извне. Расслабилась — вот и получила удар под дых.

Кэти осознает, что ей управляют. Империус брошен небрежно, но как бы она не сопротивлялась, сбросить не выходит. Кэти понимает, что ей нужно отдать сверсток профессору Дамблдору, как и то, что ничем хорошем это не закончится. Пожалуй, впервые она бы не отказалась от компании Йеннифэр. Она явно была сильнее и могущественнее. Но именно когда Йеннифэр так нужна, она молчит. Кэти остается наедине со свертком и приказом в голове.

Она успевает подумать о мерзкой Гринграсс и наверняка расстроенном Блейзе, прежде чем надорвать упаковку и коснуться свертка. Империус напрямую этого не запрещал, и она прыгнула в омут с головой. Гриффиндор — это все-таки диагноз. Ну или безрассудное геройство Гарри Поттера передается воздушно-капельным путем.

На мгновение ей даже кажется, что все не так плохо, а затем тело скручивает чудовищная боль. Кажется, она даже взлетает вверх, кричит, но облегчение не приходит. Сознание раскалывается на множество частей, оно оставляет ее в калейдоскопе образов, несвязанных друг с другом, из разных реальностей, с разными людьми, в разных временах. Кэти кричит и кричит, пытается ухватиться хоть за что-то, но вместо этого продолжает падать в бездну.

— Я говорила, что не отдам его тебе!

Йеннифэр выгибает бровь и смеется.

— Фрингилья, зачем он тебе? Источник информации из Геральта весьма паршивый.

— А мне на него плевать, — скалится она. — Зато возможность досадить тебе дорогого стоит.

— Что ты можешь мне сделать? — усмехается Йеннифэр. — Похоже, в Нильфгаарде ты лишилась и того рассудка, что был.

Фрингилья зла. Лицо искажает гримаса ярости, взгляд обещает все муки ада.

Йеннифэр же остается обманчиво спокойной, словно у нее есть козырь в рукаве.

— Я уничтожу тебя, Йеннифэр из Венгерберга, — шипит Фрингилья. — Вам никогда не быть вместе, даже спустя сотню перерождений, слышишь? — Пламя в камине взмывает под потолок. — Боги говорят с мной, — ликует она. — Слышат меня.

— А я могу управлять огнем, — ухмыляется Йеннифэр. — Не стоит себя переоценивать, милая.

Кэти не понимает, зачем ей это видение. Почему оно? Почему не вспышка силы или избавление от мук? Кэти выпадает в реальность, в которой она мечется в агонии, будто каждую клетку тела разрывают натрое. Она понимает, что натворила много дел в прошлой жизни, но почему должна расплачиваться именно в этой? Когда ей наконец кажется, что боль утихает, она взрывается новым витком, и Кэти отключается.

— Признайся, ты никогда не воспринимала меня всерьез. — Фрингилья наступает на нее. — Делала, что вздумается, ни о ком кроме себя не думала, — торжествующая ухмылка искажает черты лица. — Настал час расплаты, но не для тебя — для других. Ты будешь только жалким отголоском личности, призрачным воспоминанием, а они будут платить. За твою равнодушие, черствость и эгоизм.

— Что ты несешь? — устало выдыхает Йеннифэр, зажимая рану внизу живота.

Кровь остановить не получается, и она сочится между пальцев.

— Ты никогда не станешь счастливой ни в одном из своих перевоплощений. Встречаться с ним будешь каждый раз, но никогда вы не будете вместе.

— Не можешь отомстить сейчас, придумываешь глупые угрозы, — выплевывает она. — Даже для тебя слишком мелко, Фри.

— Нет лучше оружия, чем отсроченное проклятие, — спокойно откликается она. — И ты это прекрасно знаешь, даже если не хочешь признавать.

Кэти открывает глаза в комнате со свело-желтыми стенами. Она оглядывается по сторонам и тут же кривится от боли.

— Наконец-то, — облегченно выдыхает парень, сидящий рядом на стуле. — Сейчас позову целителя.

— Мы знакомы? — еле разлепляя губы, шепчет она.

— Кэти...

— Меня зовут Йеннифэр. А где Геральт?

— Ты будешь страдать, — холодно улыбается Фрингилья. — Будешь находить своего Геральта, любить и снова забывать. Нет страшнее оружия, чем чувства. Тебе ли не знать: то, что придает наибольшую силу, ранит мучительнее всего.