Vasilina, я очень давно не перечитывала канон, так что понятия не имею попала ли в него, да и в характеры вообще. Ориентировалось больше на свои воспоминания персонажей из фильмов. В любом случае на вознаграждение не претендую, так как все сроки давным-давно уже прошли.
Атмосфера во время внеочередного собрания Ордена Феникса была тяжёлой. Над Лондоном мрачно кучились грозовые тучи, воздух казался настолько вязким, что становилось трудно дышать. Кикимер, спасая особняк от избыточной влажности, жарко натопил все камины, да малость перестарался, а зачарованные окна открыть не представлялось возможным. Духота царапала горло непроглоченным сверчком, давила на грудь и заставляла тело противно мокреть под шерстяным свитером. Ремус нервно ёрзал на стуле, изнемогая от желания почесать вспотевшую спину, но чесаться за столом и в присутствии молодой женщины было бы верхом неприличия.
Нимфадора Тонкс, сидя напротив Люпина, то и дело обращала к нему свой взгляд и посылала признательную улыбку, от чего Ремусу становилось ещё жарче и ещё неудобней. А Молли радушно поила всех присутствующих горячим чаем без права на отказ. Обычно Ремусу была приятна её забота, но сегодня эта навязчивая суета вызывала только раздражение и нервозность. Ремус всей душой желал поскорее избавиться от тягот общества и, слушая краем уха несвязный и долгий отчёт Дедалуса Дингла, то и дело бросал тягостные взоры за окно, где постепенно сгущались ранние сумерки.
Это всё была её вина. Она заставляла его нервничать и раздражаться из-за мелочей, отворачиваясь от и так нечасто присутствовавшей в его жизни заботы. Отравляла кровь в его жилах, каждый раз напоминая, что он недостоин обыкновенной человеческой жизни и присущих ей радостей, надежду на которые так щедро обещали ему глаза молоденькой Тонкс. Луна, что влияла на его характер и привычки, дурманила разум и гнала прочь – её ненавистный лик, который с каждым днем становился всё полнее, уже виднелся над крышами домов с противоположной стороны площади. И пусть для остальных она скрывалась под густым покровом туч, но Ремус видел её, чуя приближение полнолуния своим отравленным естеством. Луна и его проклятие всю жизнь занимали половину мыслей Ремуса.
А вторую теперь заняла Нимфадора. Она так яростно ненавидела своё полное имя, что Ремусу не хватило смелости признаться, насколько ему самому оно импонировало. Что уж тут говорить о признании каких-либо чувств к ней самой. Присущие ей молодость и горячность, помноженные на бескомпромиссную настойчивость, пугали Ремуса и загоняли в угол. А Тонкс тем временем вела себя, будто охотник, умело расставляя флажки и направляя его в западню серьёзных отношений. Даже полностью отвернувшись, он не в силах был избавиться от силы направленных на него флюидов, что проникали в его мозг вместе с доминирующим над остальными запахами в комнате ароматом её кожи.
Тонкс никогда не сиделось спокойно на месте. В отличие от Ремуса она чувствовала себя абсолютно спокойно и не боялась сделать лишнее движение. То и дело смеясь, Тонкс поправляла оговорки несчастного Дингла, свободно жестикулировала и радостно принимала новую кружку чая, после того, как опрокинула предыдущую на пол неловким взмахом руки. Она сама только вернулась из Министерства с очередного разведывательного задания, где принимала облик одной незамысловатой особы, служащей секретарём, отчего была одета весьма легко и не испытывала неудобства от духоты. Когда пришла её очередь доклада, Тонкс и вовсе вскочила из-за стола и стала ходить вокруг. Ремус вынужден был выбирать куда направлять свой взор: то ли на обтянутую приталенной блузой грудь, то ли на пышный очерк попы, дефилирующей как раз на самом удобном уровне визуального восприятия. Подобное зрелище пробуждало в Ремусе низменные желания и очень отвлекало от восприятия образа в целом, так что в конечном итоге он предпочёл все же повернуться обратно к столу, якобы уделив внимание принесённым Кикимером кексам. А в следующее мгновение едва не подавился откушенным куском, поскольку Нимфадора также протянула руку к блюду, наклонившись над его плечом и невзначай прикоснувшись грудью к щеке. Ремус надсадно и долго кашлял, пытаясь отдышаться, пока Тонкс яростно хлопала его по спине и спрашивала о самочувствии.
– Ничего. Всё в порядке.
Ему пришлось залпом осушить свою кружку с чаем, чтобы успокоить саднящее горло, благо чай успел уже остыть. Молли тут же схватилась за чайник, чтобы наполнить кружку вновь, но, к счастью Ремуса, её отвлёк голос Кингсли.
– На этом предлагаю собрание закончить. Мне ещё необходимо вернуться в Министерство. Всем спасибо.
Его поддержал согласный гул присутствующих. Распрощавшись, Кингсли двинулся к выходу и Молли попыталась нагрузить ему кексов с собой. За этой шумной парой потянулись остальные. Люпин с радостью присоединился бы к уходящим, но Тонкс всё ещё стояла рядом, преграждая путь. Она звонко отвечала на прощания и, казалось бы, не замечала, что опирается рукой на спинку его стула, не позволяя Ремусу встать. Ему пришлось отодвинуть соседний стул и вылезти из-за стола боком, но тут Тонкс сразу же обратила на него своё внимание.
– Ремус, оставайся. Молли предлагала задержаться на ужин. Я бы ей помогла, но Кикимер точно не рискнёт пустить меня на кухню. Мы могли бы немного поболтать, пока ждём.
– Прости, но мне лучше отправиться домой. Сегодня из меня выйдёт неважный собеседник.
– Я ведь ещё столько всего не рассказала, тебе и не придётся говорить. Только слушать.
Тонкс призывно заглянула Ремусу в глаза, но её ласковая улыбка и полный понимания взгляд кольнули Ремуса остриём в сердце. Копившееся с начала собрания раздражение потихоньку стало прорываться наружу.
– Тонкс. Я же сказал: не сегодня. Я хочу уйти.
Не теряя больше времени Люпин решительно двинулся к выходу. Он сбегал и понимал, что сбегает, а потому спешил отвернуться раньше, чем его нагонят постигшие Тонкс обида и разочарование.
В коридоре он наткнулся на Молли Уизли, но даже не стал извиняться. Поспешно сдёрнул с вешалки своё видавшее виды пальто, не забыв приметить яркий контраст его с висящей рядом аврорской мантией. Уже в спину ему прозвучал удивлённый вопрос:
– Ремус, ты уходишь? Задержись немного, сейчас будет ужин. Разве Тонкс не сказала?
– Спасибо, Молли, но я сыт. Трёх чашек чаю было более чем достаточно. Спасибо за гостеприимство!
Хлопок закрывшейся двери прозвучал одновременно с первым грозовым раскатом грома. Звука аппарации не было слышно из-за хлынувшего из разверзшихся небес потока воды. Но когда выскочившая из гостиной Тонкс открыла вновь входную дверь – за ней уже никого не было. Разочаровано скривившись, Нимфадора повернулась к Молли, её лицо стало мокрым не только от брызг дождя. Причёска резко поменялась, волосы утратили яркость и сильно сократили свою длину, отчего Нимфадора стала похожей на обиженного ёжика.
– Сбежал. Неужели я что-то сделала не так?
– Ну что ты, милая. Ну что ты! Всё образумится… Ты не виновата, полнолуние всего через два дня.
Миссис Уизли порывисто обняла Тонкс за плечи и попыталась пригладить топорщащиеся во все стороны вихри. Тонкс увернулась и поспешно вытерла глаза.
– Я знаю, знаю! Я ведь так старалась его отвлечь! Чтобы он не думал, чтобы мог расслабиться. Даже переодеваться не стала, – Тонкс смяла в кулаке подол воздушной юбки. – Какая нелепость! Я должно быть выглядела смешно.
– Нет-нет. Ты прелестная и милая девушка. А молодые девушки должны носить платья и юбки. Тебе этот наряд очень к лицу. А Ремусу просто нужно время, чтобы привыкнуть. Пойдём-ка лучше со мной на кухню, я столького тебе расскажу…
***
Ремус вывалился из вихря аппарации совсем неподалеку, сумбурных мыслей хватило лишь на то, чтобы перенестись на противоположную сторону площади. Как раз туда, где стоял единственный неработающий фонарь. Этого небольшого пятна темноты хватило, чтобы Тонкс не смогла его заметить. Приподняв воротник и морщась от холодных потёков дождя, он вглядывался туда, где скрывался особняк Блэков, но ничего не мог разглядеть. На мгновение ему захотелось вернуться внутрь, где его ждало пусть и излишнее, но тепло, и ласка, и, возможно, любовь… Но ему не место было в том доме. Вот Нимфадора, будучи на четверть Блэк, с такой же взбалмошной и горячей кровью, могла быть там своей и чувствовать себя как дома, улыбаясь и веселя ребят. А ему пора обратно привыкать к одиночеству, ведь неизвестно сколько ещё Снейп будет снисходить до того, чтоб варить Аконитовое зелье для бывшего школьного врага.
Встряхнувшись, Люпин наконец-таки наложил на себя Водоотталкивающие чары и отправился прочь.
Библиотека 
Кубок Хогса 2020 
