Внезапное продолжение к тексту «Миссия «Цефей», так как герои не захотели просто так отпускать меня)
При желании здесь может быть обнаружен гельбусовский преслэш)

Ремус знал, что Дора не любит цветы. Она всегда смеялась, что с её неспособностью донести их до вазы, попутно не превратив в веник, это совершенно бесполезный подарок, тем более на космическом корабле. Поэтому он старался придумывать то, что по-настоящему ее порадует: запасная куртка, вредноскоп, удобная кобура для бластера, чтобы его не приходилось искать по всему кораблю…

И каково же было удивление Ремуса, когда, оказавшись на «Энтерпрайзе», его Дора смущенно и радостно улыбалась Теодору Нотту, вручившему ей букет ярко-красных цветов.

— Рады видеть вас, старший лейтенант Тонкс!

— Спасибо, Теодор, — Дора покрепче прижала к себе цветы, — но день Рождения у меня только завтра.

— Ну, цветов много не бывает, — пожал плечами Нотт, а Ремус ощутил себя полнейшим идиотом.

— Лунатик, выдыхай, — шепнул ему Сириус, — а то мне кажется, что ты сейчас прожжешь в Нотте дыру.

— Она говорила, что не любит цветы…

— Женщины вообще любят выпендриваться, — насмешливо заметил Сириус, но, увидев выражение лица Ремуса, удивленно приподнял брови. — Подожди, хочешь сказать, что ни разу не подарил ей цветы? За год? Лунатик, ты…

— Мудак. Спасибо, я в курсе, — вздохнул Ремус, наблюдая за тем, как Дора с весёлым видом вертела в руках букет и рассказывала, как они чуть не попались агрессивно настроенным клингонцам и как повезло, что «Энтерпрайз» оказался в том же квадранте и смог их забрать.

— Давно не случалось праздновать день рождения в такой большой компании, —смеялась Дора.

А Ремусу уже казалось, что он слишком поторопился со своим подарком. Может, это всё плохая идея?

— Просто подари Доре-раздоре какие-нибудь девчачьи цацки, и, уверяю тебя, дурацкие цветы будут забыты, — продолжал тихо втолковывать ему Сириус. — Вот что ты запланировал в этот раз? Какие-нибудь левитационные ботинки, в которых нельзя подвернуть ноги?

— Отстань, — хмуро бросил Ремус, и Сириус с хитрой ухмылкой похлопал его по плечу.

— Ох, незадачливый ты наш Ромео. Хорошо, что Джеймс еще об этом не знает.

Что-то насвистывая, Сириус отошел от него, громогласно объявив, что встреча особых гостей — это, конечно, замечательно, но у кадетов, проходящих практику на «Энтерпрайзе», есть много других дел.

* * *
— Старшей лейтенант Тонкс, оказывается, соскучилась по кадетам, доставившим ей столько неприятностей? — спросил Ремус, когда они остались вдвоём в каюте.

— А лейтенант-коммандер Люпин, оказывается, умеет ревновать? — хихикнула Дора и, попытавшись ткнуть его в плечо, чуть не растянулась на полу, но Ремус вовремя подхватил её.

— Всё в порядке, — как можно убедительнее улыбнулся он.

— Ремус Люпин, — прищурившись, Дора высвободилась из его объятий, и её волосы стали ярко-красными, — ты опять пытаешься морочить мне голову?

— Дора, — Ремус тяжело вздохнул, стараясь не обращать внимания на цветы, — в самом деле, ничего не случилось…

— Подожди… Ты что, — Дора издала нервный смешок и потрясла перед ним букетом, — действительно приревновал меня к Нотту?

— Скорее не понимаю, как мог быть таким недогадливым... Ведь тебе нравятся цветы, Дора.

Её волосы стали лихорадочно менять оттенки от красного до чёрного, потом снова вернулись к розовому, и, смущенно опустив глаза, Дора пробормотала:

— Ну я не так чтоб любила цветы…

— А теперь голову морочишь мне ты, — улыбнулся Ремус, поглаживая её ладонь.

— Так получилось, что все, кто дарил мне цветы, почти сразу меня бросали, — выпалила Дора, продолжая рассматривать пол под ногами.

— По-моему, кое-кто выдумывает…

— А вот и нет! — Дора возмущенно подняла глаза. — Чарли действительно подарил мне цветы в тот же день, когда сказал, что остается на Балаур.

— Но ведь причина не в этом?

— Ремус, — Дора нервно всплеснула руками, уронив букет Нотта. — Ну как я могу просить у тебя цветы после нашего посещения оранжереи на Андории? А если это опять повторится?

Ремус неловко замолчал, вновь остро ощущая свою никудышность. Вдали от Земли волчья натура могла вести себя совершенно по-разному: иногда по полнолуниям он становился агрессивным, иногда заболевал, а при посещении Андории и вовсе проявилась такая страшная аллергия на цветы, что он неделю провалялся в кровати не в силах встать. Но сейчас-то Ремус уже и думать забыл об этом, а Дора помнила и, заботясь о нём, отказывалась от того, что могло её порадовать…

— О чём бы ты сейчас ни думал — немедленно прекращай, — схватив его за плечи, проговорила Дора. — Я люблю тебя, Ремус, и плевать на всё остальное. Ты что, правда считаешь, что мне так уж важны цветы и все эти банальные знаки внимания?!

— Как сказал бы Сириус, ну ты же девчонка, — усмехнулся Ремус.

— Мне нужен ты, Ремус Люпин, — ответила она, нежно его целуя. — Остальное не имеет значения.

* * *
Забавно морщась во сне, Дора перевернулась на другой бок, прижимая к себе подушку. С улыбкой наблюдая за ней, Ремус провёл по её волосам, которые прямо в ладони стали розовыми, и вновь задумался, за что ему досталось это сокровище. Заслужил ли он, смеет ли предлагать ей такое?..

— М-м-м, — Дора лениво зашевелилась и приоткрыла один глаз. — Доброе утро. Я опять всё проспала, да?

— Пока нет, — улыбнулся он, погладив её по щеке.

— Тогда почему ты такой загадочный? — зевнула Дора, а потом просияла. — Точно! Показывай мой подарок.

Засмеявшись, Ремус достал спрятанный за спиной горшок.

— С Днём Рождения, Дора.

— Ой…

— На него у меня аллергии нет — проверено. И на корабле с ним ничего не случится.

— Он похож на адмирала Грюма, — захихикала Дора, рассматривая причудливой формы кактус со всех сторон. — Ты не против, если я назову его Алас… А это что?

Углядев что-то блестящее, Дора сонно заморгала и оторопело уставилась на Ремуса.

— Сириус настоятельно советовал хотя бы в этот раз подарить тебе, как он говорит, «девчачьи цацки», — пожал плечами Ремус, и Дора возмущенно хлопнула его по руке:

— Не смей издеваться!

— Прости, — он засмеялся и сжал её ладонь. — Я, знаешь ли, немного нервничаю.

Опустившись на колени, Ремус легко вытащил из горшка кольцо с опалом и продолжил:

— Дора, после всего случившегося между нами в созвездии Цефея меньше всего на свете я бы хотел подвергать тебя опасности. И то, что опасность может исходить и от меня самого, не давало покоя, пока Сириус не сказал очень верные слова: «Без тебя она свернёт шею быстрее, чем с тобой». Я до сих пор не понимаю, как такая удивительная девушка могла полюбить меня и принять со всеми страхами и недостатками. Но я целиком и полностью твой, Дора Тонкс. Ты станешь моей женой?

Её волосы в мгновение ока стали тёмно-каштановым, и, прижав ладони к щекам, Дора смущенно засмеялась.

— Ремус Люпин, ты просто невозможный романтик… Я готова сказать тебе «да» десять тысяч раз! — и, совершенно не умевшая быть серьезной, она со счастливым визгом повисла у него на шее.

— Главное, не урони Аластора, — улыбнулся Ремус.

— Ничего, пусть привыкает, — беззаботно пожала плечами Дора. — Это же не какой-то хлипкий букет, а грозный кактус.

— Еще скажи — гроза всего Звёздного флота.

— И твоей аллергии, — с хохотом ответила Дора.

Даже те, кто хорошо знал Гарри, были уверены, что в каюте коммандера Блэка он чувствует себя совершенно комфортно. Но это было не так. В компании Сириуса и Джеймса — прошел уже год, но называть его отцом всё еще было непривычно, — Гарри нередко ощущал себя не в своей тарелке. Да, они были вновь обретенной семьей, которую невозможно было не любить, но зачастую Джеймс и Сириус перебрасывались какими-то кодовыми фразами и понятными только им шутками, которые ставили Гарри в тупик.

— Наш Гарри опять витает в облаках, — с улыбкой протянул Джеймс. — О чём задумался?

— Да так… — смущенно пожал плечами Гарри.

— Я думаю, — хитро прищурился Сириус, — все мысли моего крестника занимает выбор подарка для Гермионы.

— Я уже заказал полную историю Звёздного флота в пяти томах: Гермиона её давно хотела.

— Что-о-о? — всплеснул руками Джеймс. — Моя будущая невестка не должна получать на совершеннолетие книгу!

— Притормози, Джеймс, — засмеялся Сириус. — Они даже академию не закончили.

— И? Я решил, что женюсь на Лили, когда нам было еще пятнадцать!

— Началось, — закатил глаза Сириус, — Джеймс, отстань от своего сына.

— Бродяга, звездолёт надо запускать, пока он еще не собран! А то начнут всякие Нюниусы на что-то надеяться.

Они дружно захохотали, и Гарри тяжело вздохнул, встретившись с сочувствующим взглядом Ремуса.

— Вы правда считаете, что Гарри так уж нужен ваш совет? — поинтересовался тот.

— Да что бы ты делал без моих советов, Лунатик! — возмутился Сириус. — Кто сказал, что девчачьи цацки — лучший выход? Но со своим перфекционизмом ты меня, конечно, понял превратно… Зато теперь Доре-раздоре кроме кактуса Аластора никакие цветы точно не нужны.

— Представляю лицо адмирала Грюма, когда он узнает, — хмыкнул Джеймс.

— А он уже в курсе, — в тон ему пробросил Ремус.

— И что? Даже не потребовал лишить вас званий? — нетерпеливо осведомился Сириус.

На лице Ремуса появилась легкая улыбка, которой сопровождались все разговоры, так или иначе касавшиеся Тонкс, и после небольшой паузы он ответил:

— Посоветовал не называть так сына.

Осознав смысл этой фразы, Гарри изумленно моргнул, а Джеймс и Сириус, переглянувшись, хором завопили:

— И ты до сих пор не рассказал НАМ?

Ремус тихо засмеялся, и Гарри в очередной раз восхитился его спокойствием перед посыпавшейся горой вопросов.

— Знаешь, Ремус, — закашлялся Гарри, — кажется, я начинаю понимать, почему ты до сих пор не вернулся служить на «Энтерпрайз».

— Браво, Гарри, — отсалютовал ему бутылкой Ремус, пока Сириус и Джеймс буравили их обиженными взглядами.

— Бродяга, как ты мог упустить момент, когда Лунатик стал плохо влиять на нашего Гарри?

— Настоящая трагедия в том, что это уже непоправимо, — Сириус прижал руки к груди под общий хохот.

— Если тебе интересно моё мнение, Гарри, — шепнул ему Ремус. — Я бы предложил подарить Гермионе то, что не только её по-настоящему порадует, но и запомнится на всю жизнь.

* * *

Когда Гарри рассказал о своей новой идее Рону, тот подавился обедом и заявил, что Гермиона их придушит. Но после добавил, что в такой ситуации Гермиона убила бы только его, Рона. А так как они с Гарри конченые психи, придёт в восторг.

Так что вечером восемнадцатого сентября Рон помогал Гарри подготовить всё необходимое, не переставая радоваться, что хоть какое-то время Гермиона не будет заставлять его зубрить теорию для подготовки к модулям. По его плану Гермиона должна была появиться к двенадцати, но когда время перевалило за полночь и Гарри остался один, в коридоре всё еще стояла тишина.

Гипнотизируя секундную стрелку, он начал нервничать: неужели план сорвётся только потому, что Гермиона не проснулась?

Но уже через пару минут недалеко послышались быстрые недовольные шаги, и он облегченно выдохнул.

— Гарри Поттер, если ты глубокой ночью разбудил меня из-за какой-то глупости, я оторву тебе голову, — выпалила Гермиона, даже толком не разглядев его в полумраке.

— С днем Рождения, Гермиона, — улыбнулся Гарри, протягивая ей цветы и заставляя смущенно застыть.

— Спасибо… — вернув себе самообладание, Гермиона тихо хмыкнула. — А до утра это подождать не могло?

— Ни в коей мере, — покачал головой Гарри. — Ведь у меня для тебя есть еще один… вроде как сюрприз.

— Неужели? — она приподнял брови. — Я заинтригована.

Это Гарри больше всего и ценил в Гермионе: она была голосом разума, способным отчитать и напомнить о последствиях, когда становилось необходимым. Но в то же время именно Гермиона могла поддержать его любую, даже самую сумасшедшую авантюру.

Манящими чарами Гарри призвал ждавший своего часа рюкзак и потряс им в воздухе:

— Давай угоним звездолёт?

Гермиона закашлялась и, задумчиво оглянувшись, уточнила:

— Вдвоём?

— Ну… — Гарри хитро улыбнулся, — для небольшого романтического приключения «Энтерпрайз 2081» нам не нужен: хватит и малого звездолёта.

В глазах Гермионы зажегся лукавый огонёк и, в два шага преодолев расстояние между ними, она решительно его поцеловала.

— Планету выбираю я. Не хватало еще, чтобы за нами в погоню отправился весь Звёздный флот.

— Нежелательное лицо номер один я пока только для коммодора Снейпа, так что… именно его звездолёт мы и собираемся угнать.

— Ты сумасшедший, — прыснула Гермиона, ласково потрепав его по волосам.

— За это ты меня и любишь, — рассмеялся Гарри.

Он был очень благодарен Ремусу за совет: азарт буквально кружил голову, а ликующий вид Гермионы, взламывающей систему безопасности космопорта, пьянил похлеще выдержанного огневиски. Этот день рождения она точно запомнит надолго: ведь когда они вместе, нарушать правила особенно весело.

С самого детства Альбус знал, что обязательно совершит нечто такое, благодаря чему войдет в историю. Но не появись в его жизни Геллерт, вряд ли бы вышло бы что-то столь значительное, как, например, Звездный Флот и Федерация планет.

Вот только Альбусу было по-настоящему страшно за их дивный новый мир: своими действиями Том доказал, что он так же хрупок, как и человеческие чувства. И Альбус нередко думал, что даже мощи Геллерта — особенно мощи Геллерта — не хватит, если всё полетит в пропасть.

И хотя сейчас всё вновь было спокойно, долго ли продлится это затишье перед бурей, Альбус не знал, поэтому всегда готовился к возможной войне.

— Адмирал Дамблдор опять задумался о судьбах мира? — услышал Альбус знакомый насмешливый голос и с удивлением оглядел кабинет. Ему не показалось: Геллерт действительно был здесь, удобно устроившись в своём любимом кресле.

— Ты же должен был вернуться только через три дня.

— И это вместо приветствия? — усмехнулся Геллерт. — Встреча с Телларитами закончилась раньше, чем я планировал. Так что решил заглянуть на базу Звёздного флота и убедиться, что всё в порядке.

— Разве есть причины для беспокойства?

— Ну ты сам мне говорил, что о репутации флота надо думать всегда, — приподнял брови Геллерт.

— А-а-а, значит, Северус уже рассказал про Гарри, — хмыкнул Альбус. — В этот раз никакой опасности нет, вернутся через пару дней: мальчик просто захотел порадовать любимую девушку. Мы ведь тоже были молоды.

— Хочешь сказать, что в юности ты тоже угнал бы ради меня звездолёт?

— Возможно, — Альбус позволил себе улыбку, — хотя боюсь, что ты бы меня опередил.

Геллерт тихо рассмеялся, но после недовольно прищурился:

— Всё-таки ты слишком балуешь Гарри Поттера.

— Уж точно меньше, чем когда-то ты — Тома.

Геллерт скривился и раздраженно махнул рукой. После основания Рыцарей космоса они почти не говорили о Томе, но это все же была их общая ошибка. Альбус осознавал это и пытался что-то изменить, в то время как Геллерт предпочёл политику невмешательства, считая Волдеморта проблемой скорее Звёздного Флота, чем Федерации планет.

— От твоих нравоучений у меня начинает болеть голова, — Геллерт начал с недовольным видом массировать виски.

— Прости, что испортил тебе вечер.

— После нескольких суток в компании зануд-вулканцев… хуже уже не станет. Я устал, Ал. Власть слишком утомляет.

Альбус поспешно перевёл взгляд на бумаги, стараясь скрыть улыбку. В этом был весь Геллерт.

— Смешно тебе, да? Ты с самого начала знал, мой многомудрый друг, что я еще не раз захочу сбежать от управления этими планетками? Поэтому спрятался в своём Звёздном Флоте, прикрываясь исследовательской деятельностью?

— Такой разговор повторяется у нас из года в год последние лет пятьдесят.

— И тебе это нравится — дипломатично молчать, всем своим видом показывая, насколько был прав, когда советовал мне найти преемника. — Геллерт улыбнулся той особой улыбкой, которая многих приводила в ужас. — Может, переманить твоего Снейпа? Всё-таки он уже не так тебе верен с тех пор, как главный рычаг давления вернулся из небытия и надавал ему пощечин за ужасное обращение с дорогим Гарри.

— Я бы предложил подождать несколько лет, пока сам Гарри не подрастет, но ты же все равно не станешь меня слушать, — Альбус с совершенно безмятежным видом пожал плечами.

— Ты нарочно выводишь меня из себя? — насмешливо осведомился Геллерт.

— Не больше, чем ты меня.

— Великий Мерлин, как же я скучал по этим разговорам, — Геллерт запрокинул голову и легко рассмеялся. — Только с тобой и вспоминаю, что я человек, а не какой-то монумент.

Пусть в отличие от скрытного Геллерта у Альбуса были люди, к которым он был привязан и которым доверял, он не мог с ним не согласиться. Ведь только рядом с Геллертом Альбус ощущал себя семнадцатилетним мальчишкой, будто годы и правда были не властны над ними.

— Кстати, чуть не забыл, — прервал его размышления Геллерт, положив на стол резную шкатулку. — После долгих споров смог вытребовать у вулканцев кое-что интересное. С днем рождения, Альбус.

— Так вот почему ты вернулся раньше.

— А как иначе, — чуть возмущенно заметил Геллерт.

Альбус улыбнулся и придвинул к себе шкатулку, с интересом разглядывая золоченые узоры, в которых таилось что-то похожее на древние руны.

— Она определенно земного происхождения, — продолжил Геллерт, становясь за его спиной. — Но руны восстанавливали вулканцы, поэтому возможны ошибки.

— Похоже на то, — кивнул Альбус. Он пока смог разобрать лишь два слова — «желание» и «сердце». Остальные были ни на что не похожи.

Аккуратно повернув замок, Альбус открыл шкатулку, в которой не обнаружилось ничего, кроме врезанного в её верхнюю часть зеркала.

— Что ты видишь, Альбус?

В зеркале отражался он сам и Геллерт за его спиной — ничего подозрительного. Но внезапно стекло будто бы пошло рябью, и Альбус увидел…

…Себя на пороге дома в Годриковой лощине. Молодого и полного надежд. А по лужайке к нему с весёлым смехом бежала Ариана.

— Ал, как здорово, что вы вернулись! Мы с Аберфортом вас заждались.

Альбус изумленно оглянулся, не веря в происходящее. Ариана что-то жизнерадостно рассказывала Геллерту, а Аберфорт стоял на пороге дома и умиротворенно улыбался…

Но это было ложью. Альбус слишком хорошо помнил тот страшный день возвращения из их с Геллертом первого путешествия — Ариану на белых простынях и крик Аберфорта, до сих пор стоявший в ушах:

— Если бы ты остался с нами, она бы не заболела! Но ты решил отправиться на поиски приключений. Она умерла из-за тебя, слышишь?

Альбус судорожно вздохнул, и зеркало вновь пошло рябью. В глазах улыбающейся Арианы, казалось, таились все тайны мироздания.

— Я горжусь тобой, мудрый старший брат, — буквально пропела она. — Ты стал великим человеком.

Стекло будто заволокло туманом, и Альбус снова увидел их с Геллертом отражения. Только они казались гораздо моложе — как в то первое лето, когда были полны надежд и стремлений и еще не успели совершить ни одной ошибки.

— Что ты видишь, Альбус? — хрипло повторил Геллерт.

— Нас, Геллерт. Я вижу нас.

Любая жизнь сопровождается массой ошибок, но Альбус знал, что есть кое-что сильнее. И зеркало напомнило об этом.

— Я тоже, — кивнул Геллерт, и в его глазах Альбус увидел отражение собственных мыслей. И — совсем немного — торжество и гордыню.

Альбусу же было совершенно неважно, кого в истории вспомнят более великим человеком: его или Геллерта. Главное — в этом мире они вместе.