У Андромеды Блэк весь день был расписан по часам. Строгий график, который не менялся уже в течение пяти лет, и без которого Андромеда совершенно не представляла свою жизнь.

Подруги и родственники часто смеялись над её перфекционизмом, но она лишь выше поднимала аккуратненький носик и доставала из сумочки лист-график, чтобы посмотреть, что она сейчас должна сделать.

И Андромеду вполне устраивало жить так. Она всегда знала, что будет ждать её через час или через неделю. Очень удобно.

Но совсем недавно — две недели назад — кто-то бессовестно стал врываться в её график. Сначала сипуха с жутко странной и нелепой расцветкой утром подлетала к окну комнаты Андромеды, стучала клювом в окно и оставляла на внешнем подоконнике оригами.

Когда это случилось в первый раз, Андромеда долго исследовала бумажный тюльпанчик, на лепестках которого были два инициала «Т.Т.». Соседки по комнате строили догадки и перебирали варианты личности тайного поклонника, а Андромеда с неприкрытым интересом разглядывала диковинный цветок.

Сипуха с диковинкой стала прилетать каждое утро ровно в семь тридцать, и Андромеда решилась ввести это явление в свое расписание.

Но на следующее утро сипуха не прилетела. Андромеда прождала её полчаса, пропустив несколько пунктиков в графике, отчего весь день проходила в задумчивости. Впервые за долгое время она почувствовала острый сбой в ритме своей жизни, в котором виновата совершенно не она, а какая-то цветастая сипуха, оригами и неизвестный «Т.Т.».

Сипуха прилетела вечером. Тогда было девять двадцать, и Андромеда строго по графику читала книгу о запретной любви принцессы и нищего. Несмотря на то, что Андромеда всегда была против романов о любви, этот ей пришёлся по душе.

Услышав стук в окно и начавшиеся перешептывание соседок, Андромеда распахнула окно, беря тонкими пальчиками бумажную змейку. Поняв, что разговоры подруг не угомонятся, Андромеда взмахнула волшебной палочкой, и маленькая змейка соскользнула с её ладоней, шипя направляясь к болтающим.

Сипуха теперь прилетела каждый вечер в девять. После начала летать в обед, ночью, вновь утром… По ужасному кругу, в самом разном часу дня. От этой жуткой напасти Андромеда начала злиться и в порыве эмоций пульнула в свой график режущее заклятие. Сипуха продолжила менять время прихода, спальня слизеринок тонула в оригами, а Андромеда начала потихоньку сходить с ума от того, что жизнь по графику закончилась.

Тогда Андромеда во что бы то ни стало решила найти этого «Т.Т.». Она перебирала имена всех слизеринцев, гриффиндорцев и рейвенкловцев, абсолютно не подозревая, что это был хаффлпаффец.

Это был завтрак, когда ученикам приносили почту. Пестрая сипуха влетела в Большой зал, и Андромеда приготовилась к очередной порции бумажных зверюшек или же цветов. И к сплетням подруг. К её удивлению, сипуха пролетела мимо стола Слизерина и, миновав стол Рейвенкло, приземлились на плечо ученика Хаффлпаффа. Глаза Андромеды неестественно расширились, и губы едва разборчиво прошептали:

— Тед Тонкс.

Тед, словно услышав это, обернулся и, одной рукой поглаживая сипуху, взмахнул палочкой. Маленький барсучок приземлился на колени Андромеды и вместо традиционного «Т.Т.» было всего одно маленькое слово, написанное, если не идеальным, то очень красивым почерком, «разверни».

Андромеда не долго думая раскрыла оригами, читая коротенькую записку:

Вечером. В семь. Около Чёрного озера.

Т.Т.

Андромеда взглянула на стол Хаффлпаффа и с удивлением заметила, что Тед совершенно не смотрит в её сторону.


* * *


— Тед, у меня не получается! — Андромеда развела руками и откинула в сторону смятый донельзя лист бумаги.

Тед усмехнулся:

— Меди, здесь нет ничего сложного.

Он сделал финальный штрих и протянул Андромеде бумажную розу. Она взяла оригами и положила его за ухо, откинувшись спиной на горячий песок.

Она и Тед сегодня сбежали от родителей, чтобы провести день вместе. Август тянулся к концу, и жаркий ветер развевал тёмные длинные волосы Андромеды, отчего они залезли на лицо.

— У меня просто нет таланта, — сказала она, пытаясь сдуть мешавшие пряди.

— У тебя просто нет терпения, — он лёг рядом с ней, всё же убрав с её прекрасного лица волосы.

— Это не важно, — фыркнула Андромеда, вдыхая аромат моря, одеколон Теда и чего-то ещё.

Вот он, этот прелестный запах любви, свободы и надежды. И ей всё равно на то, что его родители магглы, и из-за них отношения Андромеды и Теда не одобрят её родители. Ей важно, что она счастлива.


* * *


Андромеда Тонкс ненавидела жить по графику, но любила, чтобы всё было по полочкам. Это относится как к мыслям, так и к вещам. Например, в её доме никогда не найти вещей, для которых нет своей полки. Вот — полка для книг, там — полка для фотографий, а здесь — оригами…

Андромеда подошла к этой полке и провела по ней пальцем. Главное место здесь занимают два барсука, которые были сделаны с разницей в сорок лет. Один из них творение Теда Тонкса, а другой — Теда Люпина. Андромеда взяла в руки оригами покойного мужа и прикоснулась к ней губами. На секунду ей показалось, что она слышит его запах.

За окном раздался громкий смех, и Андромеда выглянула на улицу. Тедди и Мари-Виктуар расположились в беседке друг напротив друга. На деревянном столе были разбросаны листы бумаги и уже готовые оригами. Значит, решила Андромеда, Тедди хочет научить свою девушку делать оригами.

— Тед, у меня не получается! — Мари-Виктуар положила на стол помятую бумагу и подперла голову рукой.

— Вики, здесь нет ничего сложного, — улыбнулся Тедди, от усердия вытащив кончик языка.

Пальцы сделали несколько последних махинаций и уже через пару секунд Тедди положил за ухо Мари-Виктуар бумажную розу.

— У меня просто нет таланта, — пожала плечами Мари-Вик, подняв лицо вверх.

Лёгкий шаловливый ветерок трепал её светлые волосы и длинные ресницы. Её щёчки покрылись лёгким румянцем. И Андромеда готова была поспорить, что Тедди едва сдержался, чтобы к ним не прикоснуться.

— У тебя просто нет терпения, — он присел рядом с ней и обнял её за плечи.

Мари-Виктуар тут же уткнулась своим носом в его шею и пробормотала:

— Это не важно.

Тедди принялся перебирать её волосы, а Андромеда отошла от окна, облокотившись спиной о стену.

— Какие же они счастливые, — произнесла Андромеда, и в её голову внезапно пришла одна мысль: она ведь так и не научилась технике оригами.