Прошло два года спокойной и безбедной семейной жизни. Локи и Гермиона пытаются ужиться друг с другом, но смогут ли они смириться с его высокомерием и её занудством? Особенно тогда, когда выпадает такой прекрасный шанс все поменять... *** "Ты не наш!" - в синих окнах трепетали огни. "Ты продашь, ты предашь за гривну" - знали они..." Мельница - Чужой
Этот фест придуман в самых лучших упоротых традициях наших сайтов (да, если кто еще не знает, встречайте новичка: МарвелSфан) с одной единственной целью — получить фан в процессе и вдохновить других на творчество. UPD. Фест подарил нам множество увлекательных и неожиданных работ, которые никогда бы не родились при иных обстоятельствах. И у нас уже есть итоги. Первое место разделяют Хогс и
Он сдох, и на этом точка. Думать о нём нужно меньше. Он обманул — нагло и жестоко. Так что, Пэнси, самое время его забыть и взять себя в руки.
Цикл «Ожоговое»: Все истории происходят в одном мире, в котором Волдеморт одержал победу во Второй Магической войне и начал военную компанию по захвату мира.
Во время затишья, а затишье случается редко, Пэнси вылезает из дота, падает в заросли степной травы, уже пожухлой, всё-таки осень, и смотрит на ночное небо. Оно синее до невозможности, тёмное и бархатное. И свет ласкающий, тихий такой излучает месяц, светя вниз.
Пэнси расстёгивает воротничок-стойку, сукно военной формы немного натирает кожу, и она тяжело хватает ртом воздух, наконец-то избавляясь от удушья. Ей кажется, что свет от месяца может её согреть точно так же, как и солнечный.
Пэнси закрывает глаза, мысленно возвращаясь в прошлое.
В то самое время, когда её основной проблемой были грядущие экзамены и угрюмые слизеринцы, что снова проиграли гриффиндорцам, вновь не их флаги висят в Главном зале и во время экзаменов их обходит то заучка-грязнокровка, то полоумная из Рэйвенкло.
Правда, была ещё одна проблема. Большая такая проблема. Огромная, можно сказать.
Пэнси ходила за Малфоем той самой влюблённой собачкой. Ходила-ходила, бегала-бегала. Он ею, конечно, воспользовался, Пэнси это понимала, но отрицала. Пэнси вообще многие очевидные вещи отрицала, а, когда он её бросил, они расстались не потому, что отец Драко оказался в Азкабане, и не из-за чего-то такого, просто Малфой сказал ей: «Мне было с тобой хорошо, Пэнси, но ты мне как друг и люблю я тебя как друга». Осознание пришло не сразу, а когда пришло, так и не ясно.
Но в привычку уже плотно вошло ходить на тренировки по квиддичу, сидеть на скамейке, обдуваемой ветром, и наблюдать за чужими полётами и виражами. Пэнси это, правда, нравилось — сидеть там, рисовать быстро карандашом на пожелтевшей бумаге фигуры, смеяться из-за шуток командира, разглядывать лица друзей. А потом оказалось, что ходить на тренировки слизеринцев может быть проявлением слабости, а после она разузнала расписание тренировок других факультетов и ходила на них.
Хаффлпафф, Рэйвенкло и даже Гриффиндор.
Однажды Поттер к ней подошёл, сел рядом и стал перематывать кисти рук эластичными бинтами и что-то там напевать себе под нос. Пэнси это удивило. Сколько стояло пустых скамеек вокруг — очень много, какова была вероятность, что он сел именно рядом с Пэнси случайно — очень низкая.
— Ты, что?.. — начала Пэнси.
— Вынюхиваешь? — одновременно с ней спросил Гарри, подняв брови.
— Ничего я не вынюхиваю, Потти, — почему-то старое прозвище, которое ему дал Драко, прилипло к языку намертво. Нет, она не хотела, но очень сильно рассердилась, если не на Поттера, то на Малфоя, если не на идиотскую случайность, то на себя.
Он выхватил её тетрадку в кожаной обложке так легко и быстро, что Пэнси аж покраснела от немого возмущения, стал внимательно рассматривать, придирчиво листать страницу за страницей и хмыкать, хмыкать, хмыкать.
— Портреты Малфоя, Малфой, ещё много Малфоя на метле, потом чёрные кляксы, перечёркнутый Малфой, хорёк, — Гарри откровенно заржал в голос. — Что это? Ах, понял, — и так страницу за страницей, чем дальше, тем хуже. — Извини, думал, шпионка, а, нет, художница. Возвращаю, — он вручает её тетрадь и уходит обратно к своей команде, явно наблюдавшей за ними со стороны всё это время.
Пэнси не обижается. Она смеётся ему вслед.
Пэнси и сейчас смеётся, только сквозь слёзы. Огромная проблема из прошлого её оставлять, кажется, даже не согласилась. У Пэнси истерика. На войне так легко найти пулю, но сколько бы она её не искала — всё пролетает мимо. Или Пэнси от них с лёгкостью уворачивается. Самоубийство на войне называется героизмом, только геройством от Пэнси даже не несёт, напротив, дурью и копотью.
Жесткий взгляд, каменное выражение лица. Пэнси ненавидит где-то на глубинном уровне и себя, и войну, и настоящее, но в самом потаённом уголке души теплятся только воспоминания.
— Эй, — Гарри её одёргивает, — не мешайся.
Дерзости ему не занимать.
Пэнси почему-то думает о нём довольно часто с того самого их первого разговора один на один. Она и не замечала, что он не притворяется, что он, правда, такой, как и все гриффиндорцы, самый обычный парень, в котором кипит бунтарский дух и жажда справедливости, да и максимализма в нём так много, что дурно становится. Он не полагается на свой талант, а упорно его развивает, и трудится, трудится, трудится до мозолей на ладонях, которые кровоточат.
Он не совсем такой, каким его Пэнси представляла. Не такой уж и бахвалистый, и даже приятный, особенно с ним приятно молчать. Пэнси смеётся так часто, глядя на его покрасневшее лицо, на вспотевшие стёкла очков, на взъерошенную причёску и улыбку, в которой радости ровно пополам с печалью. У Гарри плечи постоянно расправленные, но при этом он слегка наклоняет голову, когда разговаривает с ней, когда сидит с ней на одной скамейке. И Пэнси нравится рисовать его профиль быстро и чётко.
— Интересно, я уже побил рекорд Малфоя по портретикам или мне стоит чаще тебе позировать? — он всегда задаёт вопрос и уходит, не дожидаясь её ответа.
Пэнси кусает кисть руки с тыльной стороны и говорит себе чётко и ясно: «Он сдох, и на этом точка. Думать о нём нужно меньше. Он обманул — нагло и жестоко. Так что, Пэнси, самое время его забыть и взять себя в руки». Она говорит себе это каждое утро и каждую ночь, но память её не покидает, а жизнь продолжает бежать дальше, всё ускоряя бег.
Лунный свет тихий и ласковый. Он согревает своим холодом. Луна говорит, что даже в кромешной темноте есть дорога к свету.
Пэнси кусает губу.
— Поттер, — Пэнси его окликает в коридоре — плевать, что несколько однокурсников удивлены и сама она краснеет нещадно, — постой. Подожди, — она догоняет его, цепляется за край рукава пальцами. — Ты глухой, что ли?
— Слушай, — Гарри чешет свой затылок пальцами, — ты б поаккуратнее была? Мало ли, чего подумают, м? Меня ж всё-таки слизеринцы терпеть не могут.
— Всё нормально, — Пэнси жарко от ощущения его кисти, в которую она намертво вцепилась пальцами.
— Точно? — у него был слишком проницательный взгляд.
Пэнси соскребла себя с земли, отвела взгляд от неба и оглядела землю вокруг их дота. Внутри её ждала уже прогретая грелкой постель, огонь в печке и тяжёлый сон, который уже по привычке будет прерван первыми лучами зари и прохладой раннего утра.
Из-за войны, из-за много чего ещё, Пэнси могла заснуть в любых условиях, под любые звуки, и проспать хоть пятнадцать минут, хоть десять часов. Внутренний будильник был чётко настроен, всё её тело выживало и работало безотказно, любой бы ей позавидовал самой чёрной завистью, но вот всё остальное было хуже некуда.
Во сне ей снились чужие горячие руки и губы, как угольки, вой ветра в Астрономической башне, шёпот на ухо и хриплые стоны. То самое, что ни на есть, ощущение близости, случившееся дважды за её никчёмную жизнь.
— Слушай меня, — Гарри говорил быстро, — Пэнси. В следующем году я не смогу вернуться в школу.
— Почему? — её голос тогда сухим не был, в нём были тупые нотки боли от предательства.
— Я не смогу вернуться потому, что я обязан закончить начатое.
Он смотрел тем самым взглядом вдаль, таким неуловим, каким-то слишком переполненным, тяжёлым взглядом, от которого в груди щемило и боль растекалась.
— Но я обязательно вернусь, — Гарри посмотрел на неё тепло, убрал от лица прядь волос и поцеловал в щёку, — к тебе.
— Ты в моей жизни только прохожий, Поттер, — Пэнси упёрлась в его грудь ладонью. — Не обольщайся.
Шло наступление на Италию через горы. Бои были ожесточённые и продолжительные. Пэнси редко удавалось перевести дух и вспоминать о прошлом. Вся она обращалась в огонь, въедалась в тела людей, обращая их в пепел. Тёмному Лорду так нравилась её сила, а ещё то, как она бесстрашно смотрела на него затравленным зверем, когда Гарри лежал у его ног — бесчувственный, хладный, пустой.
Птичка посмела опалить его пальцы прежде, чем оказаться в его клетке из «Любой ценой — выживи».
Он хохотал, копаясь в её воспоминаниях и спрашивал вполне серьёзно: «Кого ты в нём любила — меня или бедного сиротку?».
— Героя, — сквозь зубы отвечала она. — Настоящего живого человека.
Птичка сметает всё и всех на своём пути, обращая жизни в ад, лишь бы самой выжить.
— Будь он проклят. Проклят. Будь он проклят, — с нечеловеческим воплем хозяйки её сила сотрясает земли маггловских городов.
— Во славу Империи! Во имя Тёмного Лорда! — слышатся голоса её войска.
Огонь — тот самый, адский, хозяйку никогда не обжигает. Контроль над этим безумным заклинанием в её крови. И алые языки пламени ласкают её тело, как руки давно погибшего возлюбленного.
Старший сын Долохова играл на гитаре, усевшись у костра. Соль чувствовалась в воздухе и небо после заката было малиново-фиолетовое, звёзды и луна отражались в волнах. Пэнси ела чесночный хлеб, запивала его молоком и слушала уже знакомую музыку, растекающуюся на фоне шума моря.
— Ребята, — Михаил быстро-быстро перебирал струны, — скоро всё закончится.
— Ненадолго, — Пэнси отвернулась, нахмурившись. — Теперь война никогда не уйдёт из наших жизней.
— Дура ты, Паркинсон, — Долохов-младший рассмеялся совсем беззлобно, — некому же будет сражаться против нас. Никого не останется — против. Всех победим.
Пара лейтенантов одобрительно закивали, остальные решили не вмешиваться.
— Дурак ты, Долохов, — она смотрела на него ожесточённо. — Думаешь, заберёшь так много жизней и сможешь жить спокойно? Думаешь, никто не решит сопротивляться нам? Думаешь, им сражаться не за что?
— А за что им сражаться? — в зелёных глазах отблески пламени. — За свои жалкие ничтожные жизни? Они же мусор, Пэнси.
Она ничего не сказала, только приставила к его груди оружие — маггловское, но безошибочное. Чистокровным не пристало, всё верно. Только Пэнси тоже ведь не особо гордилась чистотой своей крови.
— Боишься? — голос её не дрожал. Он был ледяным. — Верно, это страх, малыш Долохов. Сколько тебе? Восемнадцать? Вся жизнь пролетела перед глазами, — Пэнси сняла предохранитель. — Не дёргайся, будь хорошим мальчиком.
— Ах ты падла, — он сощурился.
— В твои годы я как раз была на передовой и, как видишь, никуда не ушла. Меня не отпустили, — она хищно оскалилась прежде, чем выстрелить в воздух. Мальчишка упал на землю — трясущиеся ноги не удержали.
Пэнси прицелилась в него — так, для профилактики, а потом опустила оружие, взяла с земли кулёк с булочками и наполовину пустую бутылку молока, и ушла, ничего не чувствуя.
— Старая стерва, — по-русски сказал он ей в спину.
Не такая уж и старая. Ей всего-навсего… Сколько же ей лет? Тридцать? Тридцать пять? Ох, почти сорок. Взрослая женщина, у которой уже должны быть свои дети и свой дом. У Пэнси не было ни дома, ни детей. Дом достался младшему брату, детей заводить было некогда и не с кем.
Уйдя подальше, на край мыса, Пэнси плюхнулась в заросли травы и смотрела на старое-старое тёмное-тёмное небо. Мерцающее, всё такое же прекрасное и ни капли не изменившееся с тех далёких времён.
Сколько ей лет? Шутка ли, сорок почти. Только они прошли так быстро, что Пэнси их и не заметила. Звание, которое она себе вырвала; победы, говорящие о ней лучше и громче, чем её чистокровный древний род. Пэнси сама себя сделала, пытаясь изо всех сил выжить в огне. И ни капли не изменилась. Всё такая же хрупкая, с тем же самым лицом, с той же самой причёской. Только звание изменилось, да шрамов прибавилось.
— Шутка ли, половина жизни прошла, а ты её так и не заметила, даже вспомнить будет нечего и рассказать будет некому.
Лёгкая сладость молока, мягкость тёплого хлеба, острота чеснока и крупинки соли на языке.
Пэнси оглядывается назад, протягивает руки в пустоту и чувствует, зажмурив глаза, странное и непонятное тепло в воздухе. Когтистые лапы орла, рожки как у лани, длинные усы, серебристая бархатная кожа, покрытая мерцающими перламутровыми чешуйками, шелковистый мех, в котором утопает рука. Пэнси с удивлением понимает, что это чёртов дракон из сказки, но только живой. И он дышит на её руку. Он смотрит на неё таким пронзительным взглядом глаз точь-в-точь как у Гарри. Ярко-зелёными, пронзительными глазами.
— Есть древняя легенда, — Пэнси шепчет, боясь говорить во весь голос, — о драконах, что соединяют мир мёртвых и живых, спускаясь с небес и провожая души домой. О божествах-драконах, что влияют на море, небо и землю, мудрее которых нет никого в этом мире и любовь их к людям безмерна. Но, дракон, я обещала, что выживу и туда, откуда ты пришёл, не вернусь потому, что не достойна этого.
Его лапа, сильная и мощная, вцепилась в её кисть.
— Никто тебя не спрашивает, смертная.
Пэнси оглядывается назад и видит, что тело её осталось внизу, а над ней склонился мальчишка Долохов — зеленоглазый и так сильно похожий на свою бедную мать внешне, но гнилой внутри, как и его жестокий отец. Нож в руках Михаила омыт её чистой багровой кровью.
— Спасибо.
Автор данной публикации: Nemesi Mellark
Nemesi Mellark. Старшекурсник.
Факультет: Слизерин.
В фандоме: с 2002 года
На сайте с 10.08.18.
Публикаций 19,
отзывов 61.
Последний раз волшебник замечен в Хогсе: 18.12.23
Беллатрикс Лестрейндж мертва. Но есть желающие за нее отомстить... От автора: беременным женщинам, маленьким детям, людям с хрупкой психикой, сердечникам и фанатам семьи Уизли - не сюда. Уизлихейтерам - добро пожаловать.
Уникальные в своем роде описания фильмов и книг из серии Поттерианы.
Раздел, где вы найдете все о приключениях героев на страницах книг и экранах кино.
Мнения поклонников и критиков о франшизе, обсуждения и рассуждения фанатов
Биографии всех персонажей серии. Их судьбы, пережитые приключения, родственные связи и многое другое из жизни героев.
Фотографии персонажей и рисунки от именитых артеров