Прошло два года спокойной и безбедной семейной жизни. Локи и Гермиона пытаются ужиться друг с другом, но смогут ли они смириться с его высокомерием и её занудством? Особенно тогда, когда выпадает такой прекрасный шанс все поменять... *** "Ты не наш!" - в синих окнах трепетали огни. "Ты продашь, ты предашь за гривну" - знали они..." Мельница - Чужой
Холст изрезанный не в силах художник кистью воскресить; разбитой арфы струн унылых перстам певца не оживить... И взор уж пуст, и чувства немы, и склепом мнится сад в цвету.
Этот фест придуман в самых лучших упоротых традициях наших сайтов (да, если кто еще не знает, встречайте новичка: МарвелSфан) с одной единственной целью — получить фан в процессе и вдохновить других на творчество. UPD. Фест подарил нам множество увлекательных и неожиданных работ, которые никогда бы не родились при иных обстоятельствах. И у нас уже есть итоги. Первое место разделяют Хогс и
Гермиона Грейнджер приезжает в Хогвартс, чтобы преподавать необходимый для учеников предмет по биологии. Драко Малфой, профессор зельеварения, не одобряет новую программу «Половое воспитание». Пари есть пари. Но кто выйдет победителем?
«The Good, The Bad and The Dirty» — Panic! At The Disco
Стук каблуков Гермионы Грейнджер, пока она поднималась по ступенькам Хогвартса, отдавался в такт нервному биению ее сердца. Прошло много лет с тех пор, как она видела школу во всем ее великолепии. Приблизившись к парадным дверям, Гермиона почувствовала, как тревога разлилась по ее груди, шее и подбородку. Девушка слегка сжала руку на шее, глубоко дыша и повторяя про себя, что ей совершенно не из-за чего нервничать.
Словно почувствовав ее присутствие, одна из высоких дверей открылась сама по себе, и Гермиона с сумками в руках вошла внутрь. В помещении пахло мятными леденцами и сосновой смолой. «Одно из преимуществ рождественских каникул», — подумала она. Гермиона на мгновение опустила сумки, глубоко вдохнув. Помимо праздника, здесь пахло книгами, камнем и ученостью. Это успокоило ее разум, и она несколько раз подняла и опустила руки выравнивая дыхание.
Аргус Филч подошел к ней из бокового коридора с фонарем, на его закаленном годами лице читалось злобное выражение.
— А-а… — протянул он, поднося фонарь повыше, — профессор Грейнджер, верно? Давно я вас не видел.
— Да, — сердито перебил ее Филч. — Она велела мне проводить вас в вашу комнату и передать, что вернется не раньше завтрашнего вечера, — он откинул с глаз прядь спутанных волос и вытянул фонарь перед ними. — Ну что ж, пойдемте. Я не могу ждать всю ночь, не так ли?
— Вы правы. — Гермиона наклонилась и подхватила сумки. Она отметила про себя, что Филч ничуть не изменился, если не считать чуть большей седины в волосах. Грейнджер последовала за ним по коридору, осматривая все, что попадало под свет фонаря. За те семь лет, что ее здесь не было, Хогвартс совсем не изменился. Следуя за Филчем вверх по движущейся лестнице, она попыталась его разговорить:
— Значит, мне следует ожидать, что в этом семестре ученики будут слишком шумными?
Филч издал странный звук: нечто среднее между смехом и легким писком. Поднимаясь по ступенькам, он повернулся к ней, прежде чем заговорить:
— Дети всегда остаются сорванцами, профессор. Будь моя воля, мы бы их всех за ноги подвесили бы. Как бы то ни было, помните, что длительное удерживание их под замком делается для того, чтобы они не переходили границы дозволенного.
Гермиона хотела прокомментировать его фразу про «подвешивание за ноги», заметить, что это практически варварство, но в последний момент передумала. В будущем ей может понадобиться, чтобы Филч был на ее стороне, и если сейчас она назовет его невежественным, то это воздвигнет между ними стену. Это окажет негативное влияние и в том случае, если Гермиона вдруг захочет сделать ремонт в своем классе.
Они пришли в небольшое крыло рядом с лестницей, ведущей вниз к общежитиям Слизерина. В конце коридора лестница, закручиваясь спиралью, вела наверх, к старой деревянной двери с черной металлической ручкой.
— Поскольку вы не постоянный учитель, мы не можем предоставить вам комнату побольше, — сказал Филч, почти довольный собой. — Прошу.
— Конечно… Занятия начинаются с завтрашнего дня, верно?
— Именно.
— Хорошо. Большое спасибо, Аргус, — Гермиона направилась к лестнице, а Филч заковылял по коридору, пока свет его фонаря не исчез из виду. Подойдя к дверям, она бросила взгляд на освещенную луной лестницу, ведущую вниз, вниз, вниз в комнаты Слизерина. Ей было немного не по себе оттого, что она находилась к ним так близко, но… ох, это был всего лишь один из факультетов Хогвартса, черт возьми. Гермиона повернула ручку, вошла в свою необычную комнату и поставила сумки на пол. Да. Она с этим справится. Всего лишь один семестр…
- о - О - о -
Первый день занятий растянулся на большую часть утра, но прошел замечательно. Основы биологии для первого курса были одним из самых забавных уроков. Гермиона заколдовала учебный скелет, чтобы тот танцевал по классу, распевая песню про каждую из костей в своем теле под мелодию «Лондонский мост падает вниз». Завтра с утра у нее были запланированы уроки со вторым и третьим курсами, сегодня днем предстояло занятие с четвертым курсом — а это уже очень щекотливая программа. Именно поэтому МакГонагалл и пригласила ее в школу, чтобы в первую очередь научить… подростков с избытком гормонов понимать свое тело и то, как оно работает, в попытке снизить риск сексуальных выходок в стенах Хогвартса. В то время, когда директор обратилась к ней, Гермиона была вполне довольна своим положением целителя Святого Мунго. Но когда МакГонагалл поделилась с ней сведениями о новой школьной реформе, включающей некоторые дополнительные учебные программы, такие, как математика, английский, естественные науки, Гермиона едва ли могла отказаться от возможности помочь. Плата была не так важна, как сами занятия. Возможно, если бы ведьмы и волшебники немного лучше были осведомлены об особенностях своего тела, не существовало бы такого избытка ранних беременностей.
— Понимание своего тела! — с энтузиазмом воскликнула профессор Гермиона Грейнджер, раскладывая на парты четверокурсников новые книги «Биология 101». — Это неотъемлемая часть роста и развития любого подростка. Директор МакГонагалл пригласила меня сюда на один семестр, чтобы научить вас основам биологии. Научить тому, как меняется ваше тело... — Несколько мальчиков в классе захихикали себе под нос. — И тому, что следует делать, когда вы находитесь под влиянием гормонов. Другими словами, это будет курс здоровья.
Молодой парень с песочно-белокурыми волосами в слизеринской мантии поднял руку вверх.
— Да? Мистер Ренальдо, верно?
— Да, профессор. — Он опустил руку. — Так… вы собираетесь учить нас сексу?
Лицо Гермионы немного побледнело.
— Эту… тему мы вкратце затронем, да.
— Круто, — усмехнулся Ренальдо.
Девушка из Хаффлпаффа с кудрявыми волосами, очень похожими на грейнджеровские, подняла руку.
— Да, мисс Фитц?
— Кем вы работали до того, как начали преподавать?
— Целительницей. Я и сейчас занимаю эту должность, — Гермиона мило улыбнулась, а после взмахнула палочкой, и перед каждым учеником появился маленький бархатный мешочек. — Итак. Давайте начнем с небольшой викторины! Каждому из вас был предложен предмет, находящийся в мешочке. Я хочу, чтобы вы достали его, назвали и объяснили его предназначение! Если вы не знаете или не уверены, это вполне нормально. Мне хотелось бы, чтобы вы пробовали в любом случае, даже если некоторые предметы вам незнакомы.
— Черт возьми! — воскликнул рыжеволосый мальчик, размахивая в воздухе лифчиком. — Я сорвал джекпот!
Комната взорвалась нервным хихиканьем и беззастенчивым смехом. Гермиона попыталась сохранить на лице вежливую улыбку и кивнула головой.
— Мистер Хэммонд, почему бы нам не начать именно с вас? Какой предмет попался вам?
— Лифчик, — ухмыльнулся Джереми Хэммонд, размахивая им перед лицом своей соседки, маленькой хрупкой девушки с белокурыми волосами, Сары Тумлин.
— Да. Вам попалось кое-какое нижнее белье, — подтвердила Гермиона. — Каково его назначение?
— Я… я не думаю, что мне следует говорить, — ответил Хэммонд, и его лицо покраснело.
Парень по имени Ренальдо с нетерпением вскинул руку, энергично размахивая ею. Когда Гермиона дала ему слово, он насмешливо прижал руки к груди и сказал:
— Они защищают сиськи!
Мальчики и две девочки захихикали себе под нос.
— Грудь, — поправила она его, — правильно говорить «грудь». И они не для защиты, Ренальдо. Они созданы для поддержки. Кстати, от чего грудь нуждается в защите?
Кроткая девушка, Сара, подняла руку.
— Профессор Грейнджер… вам… позволено так говорить? Это немного неформально…
— Уверяю вас, мисс Тумлин, говорить о своем теле не стыдно. Чем более открыто вы будете говорить о нем, тем более образованными станете и тем более правильные решения вы будете принимать по отношению к нему. Что находится в вашей сумке?
Сара протянула руку и вытащила крошечный квадратный кусочек фольги.
— Я… я не уверена…
— Это презерватив, — Гермиона протянула ладонь и взяла предмет из рук Сары, подняв его выше, чтобы могли увидеть все ученики в классе. — Кто из вас знаком с ним?
Несколько магглорожденных и полукровок подняли руки. Грейнджер вернула презерватив Саре на стол.
— Презерватив — это форма защиты, используемая для безопасного полового акта.
— Хех, она сказала «половой акт», — хихикнул толстый мальчик с заднего ряда.
— О, да не будь ты ребенком, — сказала его соседка, темноволосая девушка с косичками и потрясающими глазами. — Честно говоря, Лиам, у тебя эмоциональный диапазон как у пластмассового динозавра. — Девушка поднялась с места и подняла свой предмет: табличка с надписью «Нет — значит нет». — Я Лидия Пенелопа Корнелия. Мне достался знак «Нет — значит нет», который говорит о том, что парень или девушка могут прекратить любой акт по своему желанию: как сексуальный, так и какой-то другой.
Грейнджер на мгновение растеряно открыла рот. Она вспомнила себя маленькой девочкой, и ей пришлось подавить смешок.
— Очень хорошо, мисс Корнелия. Вы можете сесть.
Пенелопа выглядела очень довольной собой, когда вернулась на место и начала делать какие-то пометки на пергаменте.
— Сейчас я хотела бы, чтобы все остальные ученики проанализировали предметы в своих мешочках и написали мне отчет об этом анализе на одну страницу. Работы должны быть готовы к концу урока, и вы можете работать в паре.
Когда класс приступил к выполнению задачи, вытаскивая пергаменты и вываливая содержимое мешочков на парты, две девочки из Слизерина на задних рядах хихикали, рассматривая противозачаточные зелья, которые им достались. Они и не догадывались, что, пока их профессор ходила по классу, наблюдая за учениками, она могла подслушать их разговор.
— Как думаешь, наш новый профессор зелий научит нас варить это на своих занятиях?
— Он может приготовить зелья для меня в любой день.
— Он просто мужчина-мечта, — девочка со светлыми волосами закрыла лицо ладонью и ткнула пальцем в зелье. — Чур, я первая.
— Ты не можешь занимать на него очередь, Табита. Он по меньшей мере на десять лет старше тебя.
— О, я в этом сильно сомневаюсь. Ты видела его мечтательный взгляд? Он такой молодой. Нет, я не думаю, что он намного старше нас.
Гермиона остановилась позади них, делая вид, что рассматривает свой блокнот, хотя на самом деле была увлечена их разговором. В то время, как эти двое были слишком юны для красивого профессора зелий, она сама была сексуально активной (и неудовлетворенной) взрослой женщиной. Грейнджер еще не виделась ни с одним профессором с тех пор, как приехала (директор МакГонагалл планировала представить ее сегодня вечером за ужином), поэтому ей очень хотелось услышать больше о своих коллегах. Особенно если они были красивыми. Святые колокола… ей следует почаще выходит на улицу.
— Ты думаешь, они от природы такие серебристые? Или он носит контактные линзы?
Эта фраза должна была стать первой подсказкой, но Гермиона поймет это позже, когда будет сидеть в своей постели и прокручивать в голове свой первый рабочий день. Но сейчас она не сообразила, о ком шла речь. Гермиона просто слушала, проверяя воображаемый чек-лист в своем блокноте, который на самом деле являлся чистым листком пергамента.
— Ну а его волосы, он, должно быть, их красит? Или это какое-то зелье?
— Кого это волнует? Я слышала, что он холост.
Лидия Пенелопа Корнелия повернулась на стуле и сердито посмотрела на девушек.
— Профессор Малфой не интересуется такими пустышками, как вы двое. А теперь, будьте добры, заткнитесь, я пытаюсь работать.
По спине Грейнджер медленно поползли мурашки, пока не достигли затылка. Она была уверена, что ослышалась. Нет. Она не слышала «профессор Малфой». Возможно, это был профессор Алфой. Или Малгой… может, она спит? Или, может быть, есть еще одна семья Малфоев, о которой Гермиона не знала и которая обладала серебристыми глазами и потрясающими волосами?
Сегодня за ужином ей придется лично в этом разобраться.
- о - О - о -
За ужином директор МакГонагалл представила Гермиону всем обитателям Хогвартса, и девушка была весьма встревожена, увидев, что профессором зелий на самом деле был Драко Люциус Малфой, тот же светловолосый, высокомерный придурок из ее школьных лет. «О, как история любит повторения», — лениво думала она, ковыряя в тарелке кусочек картофеля. Грейнджер сидела между Невиллом Лонгботтомом, который сейчас занимал должность профессора травологии, и профессором Трелони, которая и вовсе не подавала никаких надежд стать нормальным преподавателем. А вообще было ожидаемо, что мальчик, который благоволил своему бывшему профессору зелий, Пожирателю Смерти, пошел по его стопам…
— Рад снова тебя видеть, Гермиона, — сказал Невилл, ковыряясь в своей тарелке с мясом и картошкой. Малфой, — или, как она поправила себя, — профессор Малфой, сидел возле Невилла, игнорируя большую часть других профессоров, разрезая морковь в своей тарелке, как будто все окружающие не представляли ни малейшего интереса. Когда Гермиону представили школе, он оказался единственным профессором, который не поддержал ее.
— Я тоже рада тебя видеть, Невилл. Или мне стоит сказать «профессор Лонгботтом»? — она широко улыбнулась ему и игриво толкнула локтем.
Невилл ответил ей мягкой, нерешительной улыбкой:
— На самом деле я попросил своих студентов называть меня профессор Л. «Лонгботтом» имеет тенденцию быть предметом юмора среди юношей.
— Не могу представить почему, — раздался убаюкивающий монотонный голос Малфоя, который заговорил впервые за этот вечер и, по правде говоря, впервые за последние семь лет жизни Гермионы. Она наклонилась над столом и скосила на него глаза, нахмурившись. Малфой все еще смотрел в свою тарелку, когда Грейнджер заговорила:
— Ну, я вижу, ты, как и прежде, само очарование.
Она наблюдала за его профилем, пока он продолжал изучать свою тарелку, а уголки его губ изогнулись в печально известной ухмылке. Драко не отрывал глаз от еды, но все же ответил ей:
— А ты все еще упражняешься в защите жалких, как я вижу?
Невилл весь напрягся, но затем повернулся к Гермионе.
— Не обращай внимания. Как это делаем все мы.
Малфой усмехнулся, но ничего не сказал. Гермиона оглянулась на МакГонагалл, сидевшую на несколько мест дальше, и затем снова на соседа Невилла. Вот тебе и интерес к новому профессору зелий…
- о - О - о -
Две недели спустя
— Профессор Грейнджер, не могли бы вы объяснить, что именно преподаете на своих занятиях?
Гермиона выдавила мягкую улыбку, глядя из-за стола на своего бывшего врага детства, и отложила перо.
— Прошу прощения?
— Не пытайся притворяться невинной передо мной, — сказал он, хватая копию учебника по биологии и открывая страницу 103. Его длинный указательный палец скользнул по рисунку обнаженной женщины и ее внутренних органов, который был изображен в углу страницы. — Я поймал одного из моих учеников, читающего это сегодня на моих занятиях. Так какую же грязь ты пытаешься привнести в эту школу, Грейнджер?
Ее взгляд скользнул по изображению, а в уголках губ появилась ухмылка. Она взглянула в его серо-голубые глаза, в то время как в ее собственных искрился смех.
— Это называется «человеческое тело», профессор Малфой. Честно говоря, если бы во времена нашей учебы в школе велись такие занятия, как мои, то, возможно, вы не задавали бы мне таких глупых вопросов, — Гермиона захлопнула книгу, зажав его палец внутри, и Малфой с шипением отдернул его. Он поднес палец к губам, посасывая его покрасневший кончик.
Профессор Малфой (или просто Малфой, как про себя говорила Гермиона) почти не изменился с тех пор, как они учились в Хогвартсе. Его волосы все также были белокурыми, не зря все семейство Малфоев носило их с гордостью. Его глаза слегка потемнели, и, возможно, в уголках губ появились тонкие морщинки от смеха, которых не было в его юности. Кожа все еще оставалась того же нежного цвета слоновой кости, почти без единого изъяна, и его тело все еще было таким же удивительно подтянутым. Может быть, он стал немного выше… но это часто случается с мужчинами в возрасте около двадцати лет, так что ей не следует удивляться. Однако Гермиона удивилась тому, каким красивым он оставался в этой отвратительной хмурости, когда взял книгу со стола и держал ее так, словно она переносила на себе драконью оспу. Странно, почему именно с одеялом сравнивается книга?
— Ты же преподаешь биологию. Ты не должна учить детей… этому.
— Чему? Устройству их половых органов?
— Да, именно этому.
Гермиона прикусила губу, чтобы не рассмеяться.
— Послушай, Малфой… детей нужно учить таким вещам. Если этого не делать, то они не смогут осознать последствий ситуации, в которой будут использовать эти свои органы под влиянием гормонов.
— А директор МакГонагалл знает, что ты преподаешь такую гадость? — прищурился Драко Малфой.
— Вообще-то именно она предложила мне это преподавать, — надменно ответила Грейнджер, ее веселье сменилось раздражением, когда девушка поднялась со своего места и встретилась с ним взглядом. — Только не говори мне, что ты этого не одобряешь.
— Конечно, я не одобряю. Особенно когда твоя учебная программа отвлекает студентов от изучения существенных вещей на моих занятиях.
— О, так это все потому, что дети хотят узнать о своем собственном теле гораздо больше, чем о том, как приготовить зелье от головной боли? Знаешь, в маггловском мире мы просто принимаем «Тайленол».
— Что? — Малфой в замешательстве скривил лицо. Он отмахнулся рукой от ее последней фразы. — Ты же знаешь, что зелья — это гораздо более важный жизненный предмет.
— И кто это говорит?
— Весь волшебный мир!
— Неужели? Хочу, чтобы ты знал, что до этого я работала целителем. И знаешь, что помогало спасать жизни? Понимание человеческого тела.
— Понимание эрекции спасло кому-то жизнь? — он ухмыльнулся. — Да, я уверен, что это реальная история. О, погоди. Нет, я совершенно уверен, что такого никогда не было.
— Чем я могу вам помочь, профессор Малфой? — вздохнула Гермиона. — Или вы пришли сюда для того, чтобы унижать мою учебную программу?
— Последнее.
Она от неожиданности только моргнула.
— Хорошо. С вашего позволения, — Гермиона взяла со стола свои бумаги, сунула их в портфель и поднялась из-за стола. Она прошла мимо него, задев плечом, из-за чего он слегка потерял равновесие.
Малфой взял себя в руки, выпрямился и крикнул в ответ:
— В школе я никогда бы не подумал, что ты извращенка. Полагаю, скромницы всегда полны сюрпризов.
Волосы на затылке Гермионы зашевелились, и она резко повернулась, взмахнув портфелем, и быстро подошла к нему, остановившись всего в нескольких дюймах.
— Хорошо, профессор Малфой. Если вы такой умный, то что, скажите на милость, должна делать студентка, если она оказывается в классе в середине дня и у нее начинается менструальный цикл? Не хотите поделиться с классом? — Малфой побледнел, его брови поползли вверх в смеси ужаса и замешательства. — А? Вы не можете ответить? Ладно, давайте попробуем еще раз. Что же делать молодому человеку, если он не умеет варить противозачаточное зелье и находиться в обществе молодой дамы, с которой собирается вступить в половую связь? И в таком случае не могли бы вы объяснить, что такое презерватив и как он работает?
— Я… я… — Малфой попятился, покраснев. С удовлетворением Грейнджер подошла ближе. Она знала, что Драко не был ханжой, слухи, ходившие еще на шестом курсе, подтверждали, что он наслаждался сексуальными утехами так же, как и любой другой сексуально озабоченный шестнадцатилетний подросток, но Гермиона также знала, что он воспитан в старых традициях. Подход чистокровных семей, в рамках которого не пристало обсуждать вопросы секса с людьми, с которыми вы не планируете вступить в интимную связь. Она знала, что в этот момент загнала его в угол таким разговором. Разговором, который заставил его поежиться, и это очень взволновало ее. Грейнджер безмолвно почувствовала, что справедливость восторжествовала, что это плата за годы насмешек над ней, Роном и Гарри.
— И это слишком сложно? Что ж, я дам вам еще один шанс. Дайте мне определение яичка и его назначение.
Нахмурившись, Драко Малфой поджал губы и скрестил руки на груди.
— Ты уже закончила?
— Едва ли, — она изобразила победоносную улыбку, и, словно зеркаля, скрестила руки на груди. — И вы не ответили на мой вопрос.
— Это потому, что мне не нужно ничего тебе доказывать.
— А может быть, это потому, что не можешь?
— Послушай. Я пришел сюда, чтобы сказать тебе, что, если я снова застану своих учеников за чтением твоих грязных учебников на моих занятиях, я их всех отправлю на отработку. Поэтому, возможно, тебе следует подумать о том, чтобы найти другой способ научить детей правильно понимать свое тело.
Гермиона пронзительно рассмеялась.
— Моя программа соответствует стандартам. Единственный, кто этого не видит, — ты! Забавно, но я никогда не считала тебя ханжой.
Его глаза сузились, и он сделал шаг вперед.
— Уверяю тебя, Грейнджер. Я не ханжа.
— Позволь не согласиться, — ответила она, выпятив подбородок и твердо стоя на своем. — Единственный человек, которого мои уроки взволновали так же, — Рон. И, поверь мне, он настоящий ханжа.
Рот Малфоя открылся, а брови взлетели вверх.
— Как ты смеешь сравнивать меня с Уизли?
— Ну а что мне остается делать, когда ты реагируешь точно так же? — она демонстративно пожала плечами. — Ты, кажется, думаешь, что старые способы — единственно верные, но, я гарантирую тебе, что они уже устарели. Наверное, поэтому ты так и не нашел себе жену, — Гермиона взглядом указала на его левую руку, — потому что не понимал ее… потребностей в спальне.
Он фыркнул и взглянул вниз, на ее руку.
— Не тебе судить. Как я погляжу, на твоем пальце также нет кольца, — Малфой отряхнул невидимую ворсинку с мантии и расправил плечи. — Хорошо, профессор. — Он буквально кипел от злости, словно не верил, что она заслуживает это звание. — Тогда давайте заключим пари, а?
Сердце Грейнджер подпрыгнуло. То, как он ухмылялся, заставило бы любое сердце выпрыгнуть из груди. Малфой был полон хитрости и коварных намерений. Она заправила прядь волос за ухо и откашлялась.
— Хорошо. Что за пари?
Он засмеялся, низко, словно из глубины горла.
— Пусть ученики сами решат, кто из нас лучший преподаватель.
— И как ты собираешься это устроить? — Откуда-то взявшийся ком сжался в ее груди.
— Ты продолжаешь это… цирковое представление, которое называешь учебным планом. Рассказывай им о своих дурацких «гандонах» и «яичках»…
— Презервативах, — поправила его Гермиона.
— Да-да. Вот все это. А я научу их «старым методам», как ты это называешь. Мы проведем проверку на старших курсах, начиная с четвертого. И в конце опросим, какую информацию они лучше усвоили. Гарантирую тебе, что магию они воспримут лучше, чем весь маггловский быт, который ты считаешь таким важным.
Теперь наступила очередь Гермионы звонко рассмеяться.
— О, прошу тебя. Я бы скорее вытерла пол твоим учебным планом. Не все в человеческом теле можно проверить с помощью зелья.
— Ну, если ты боишься... — Драко закатил глаза.
— Я не боюсь, — посмотрела на него Грейнджер и глубоко вздохнула. — А что получит победитель?
— А что ты готова потерять? — Малфой ухмыльнулся, пожимая плечами. — Не знаю. Как насчет такого: тот, кто победит, должен проверять работы другого в течение месяца?
— Теперь мне даже нравится эта идея, — усмехнулась Гермиона. — Было бы забавно наблюдать, как ты проверяешь работы по менструальному циклу.
Румянец снова вспыхнул на его щеках, но Малфой проигнорировал его и протянул ей руку.
— Значит, мы договорились?
Она посмотрела на его протянутую руку, а потом снова на серебристые глаза. Вопреки всякому здравому смыслу, Гермиона пожала его ладонь и встряхнула.
Расстроенный Драко Малфой уставился на лежащий перед ним на столе чистый лист бумаги. Он расстегнул верхнюю пуговицу мантии и ослабил галстук, предвкушая долгую и неприятную ночь, во время которой придется заново разрабатывать учебную программу, чтобы выиграть пари с Грейнджер. Я такой болван, — раздраженно подумал он. Малфой не до конца спланировал свои действия, когда подошел к Грейнджер по поводу ее скандального учебника. На самом деле ему хотелось просто немного подразнить ее. Сам факт, что один из соперников детства теперь станет обычным, каждодневным явлением, будет раздражать любого. И, кроме того, ее учебник был менее чем приемлемым по его стандартам. С какой стати дети должны говорить о своих сексуальных желаниях в классе? Разве для этого не предназначен полумрак Закрытой секции?
С тяжелым вздохом Драко начал выписывать все зелья, которые только мог вспомнить и которые могли оказаться полезными. Там были зелья для контрацепции, гормональных изменений, менструальных циклов (он слегка вздрогнул), беременности, прыщей… список продолжался и продолжался. И главное — их можно легко сварить в уединении собственного дома. Все эти маггловские штучки, которые Грейнджер хотела преподнести ученикам… ну… для этого и нужны родители. Профессору крайне неуместно выстраивать такие отношения со своими учениками. Как будто секс — тема, которую следует поддерживать в вежливом разговоре… хм…
— Отвисшее мерлиново яйцо, я говорю как ханжа, — вздохнул Малфой.
— По крайней мере в этом я с тобой солидарна, — со стороны дверей донесся уверенный, смелый голос. Драко оторвал взгляд от записей и посмотрел на профессора Грейнджер, все еще одетую в рабочую мантию и держащую в руках большой блокнот.
— Чего ты хочешь? — с усмешкой спросил он.
Грейнджер улыбнулась и медленно вошла в класс. Она остановилась у первой парты и села на ее край, перекинув одну ногу на другую. Не для того, чтобы ее стройная фигура опасно устроилась на столешнице, а длинные ноги выглядывали из-под этой ужасной мантии, которая была в три раза больше нее. Драко не собирался анализировать внешность Грейнджер, но ему так отчаянно хотелось подразнить ее, что он поймал себя на том, как пробегает глазами по каштановым завиткам ее волос и безупречному — не считая нескольких веснушек на переносице — лицу. Когда они были детьми, она росла такой страшной маленькой дикаркой с вечно вьющимися волосами и кривыми зубами. Теперь ее волосы подчеркивали гладкую кожу, обрамляя тонкую шею и привлекая внимание к изящным ключицам. Драко быстро перевел взгляд на ее карие глаза. Мерлин, ему срочно нужно с кем-то переспать. Потому что в этот момент даже Гермиона Грейнджер выглядела заманчивым вариантом… и это было неприемлемо.
Драко выпрямился в кресле, поправляя галстук.
— Чего тебе нужно? — снова спросил он, когда Грейнджер не ответила, и при этом надменно щелкнул пальцами в воздухе.
— Ах да. — Она резко повернулась к нему, словно глубоко погрузилась в свои мысли. Девушка протянула ему блокнот, и Драко довольно неохотно взял его. — У меня сегодня было свободное время, и я написала предложение…
— О, Грейнджер, я польщен, — сухо сказал он.
Гермиона закатила глаза.
— Предложение об изменении еженедельного графика занятий, чтобы объединить наши усилия в сексуальном просвещении студентов.
— Объединение усилий? — Драко приподнял бровь и усмехнулся. — Вот как ты называешь наш маленький спор?
— Если наш маленький спор закончится улучшением обучения детей по программе, которую я уже запланировала, почему бы твоей квалификацией не послужить на благо?
— Если бы я не знал тебя лучше, то решил бы, что это комплимент.
— Как хорошо, что ты так во мне разбираешься. — Гермиона поднялась со своего места и прошла к столу, после чего оперлась рукой о свой блокнот, скромно опускаясь так, чтобы ее груди оказались напротив его глаз, и неважно, что они были скрыты толстым слоем черной мантии. Драко пытался сосредоточиться на ее пальцах, которые лежали на блокноте. Грудь всегда грудь, а он был всего лишь мужчиной. Малфой проглотил ком в горле и сосредоточил внимание на подчеркнутых и пронумерованных столбиках уроков, которые она набросала. — Я попросила у МакГонагалл копию твоего расписания, чтобы сверить его со своим, и заметила, что у нас одинаково стоят уроки старших курсов: пятый — по вторникам, шестой — по средам, четвертый — по четвергам и пятницам. Поэтому я подумала, что было бы неплохо, если бы раз в неделю мы проводили бы совместное занятие.
— Ты хочешь объединить наши занятия?
— Да, чтобы каждый курс раз в месяц проходил одно образовательное комбинированное занятие. Это предоставляло бы нам обоим возможность наблюдать за тем, как преподает другой, чтобы мы могли сравнить, а затем мы сможем подвести итоги по результатам контрольных в конце каждого месяца, — Грейнджер торжествующе улыбнулась ему, глядя сверху вниз, всего в нескольких дюймах от его лица. Когда она поправила свои волосы в ожидании его ответа, Драко почувствовал аромат лаванды с розой.
Ох. Действительно. Ему ведь нужно что-то сказать, не так ли?
— Дай угадаю. Ты уже уладила все эти вопросы с МакГонагалл.
— Ага. — Гермиона сверкнула своими совершенно ровными теперь зубами и самодовольно махнула рукой. Его даже затошнило от того, как она была довольна собой. Никто не имел права быть так счастлив. Он молча молился, чтобы ему удалось найти способ сбить с нее спесь. — Что скажешь, Малфой? Раздумываешь, сможешь ли справиться со мной на занятиях?
— Я делал это на протяжении шести учебных лет. Что в сравнении с этим значат каких-то полгода? — Драко закатил глаза и откинулся на спинку стула, чтобы больше не вдыхать ее аромат; девушка проделывала с его телом вещи, на которые он не особенно был согласен. — Скажите, профессор Грейнджер, как называются ваши духи? «Ода невыносимому перфекционисту»?
— «Малфой-ханжа номер 7».
— Это предполагалось как оскорбление? — Драко фыркнул от смеха и снова наклонился вперед, на этот раз еще ближе, просто чтобы досадить ей. И у него это получилось — или, по крайней мере, ему так показалось, потому что ее щеки приобрели изумительно пурпурный оттенок. — Знаешь что, почему бы тебе как-нибудь не заглянуть ко мне в гости, и я покажу тебе, насколько на самом деле я далек от ханжи. — Малфой высокомерно и многозначительно поднял бровь, наслаждаясь появившемся на ее лице выражением ужаса и отвращения.
Грейнджер пыталась найти какой-то достойный ответ и уцепилась за один из них как за спасательный плот.
— Неужели ты так нуждаешься в интимной близости, что опустился до приглашения меня в свою спальню? Ты забыл, что я магглорожденная? Я и подумать не могла, что имя Малфоев может быть запятнано моими криками под тобой.
Драко почувствовал, как его щеки вспыхнули. Во-первых, из-за того, что она говорила о сексе, а во-вторых, из-за того, что одна только мысль о любой женщине, выкрикивающей его имя под ним, заставляла нижнюю часть его тела наполнятся электрической волной тепла.
— Так… ты кричишь, значит? — несмотря на смущение, Малфой сумел уверенно возразить.
Ее выражение лица было бесценным. Челюсть Грейнджер отвисла, когда ее рот в изумлении открылся, раздвигая эти мягкие соблазнительные губы… черт возьми. Нет. Не соблазнительные. Глупые. Глупые губы глупой женщины с глупым именем. Да, кстати, что это за имя такое — Гермиона?
Грейнджер закрыла рот, прижимая к себе ежедневник, вытащила верхний лист пергамента и сунула ему в лицо. Драко отклонился назад, схватил бумагу и одернул ее от себя. Когда он снова встретился с ее взглядом, тот был полон гнева, несмотря на ее спокойный, тихий голос.
— Это твой экземпляр. И мне искренне все равно, одобряешь ты изменения или нет. Они уже утверждены директором школы, — Гермиона поднялась, отодвигая эти дерзкие, скромно прикрытые холмики, которые так заинтересовали Драко. — Изменения в расписании вступят в силу со следующей недели. Я пометила каждую тему в соответствии с цветом недели.
— Вечная маленькая мисс дотошность.
— Спокойной ночи, Малфой.
Она повернулась на каблуках и неспеша вышла из кабинета. Но быстрее, чем Драко успел возразить: «Для тебя — профессор Малфой!».
Однако Грейнджер уже ушла, а он остался сидеть в кресле с раздражающей эрекцией в штанах.
Ему определенно нужен секс. И как можно скорее, прежде чем он действительно позволит себе думать о Грейнджер как о возможной сексуальной перспективе.
Нет. Холодный душ. Рука. Вот чем он пользовался последние полгода. Ему удастся продержаться этот семестр. Он не позволит себе думать о том, что скрыто под мантией Гермионы Грейнджер, о том, как она царапает его спину и выкрикивает его имя под ним, забываясь.
- о - О - о -
Гермиона упала на жесткий, пахнущий плесенью матрас кровати и попыталась вытолкнуть из памяти серебристо-серые глаза некоего Драко Люциуса Малфоя. Возможно, вся эта ситуация уже вышла из-под контроля, когда он предложил (разумеется, в порыве злости, конечно, он никогда не имел этого в виду), чтобы она пришла в его спальню, и какая-то подавленная часть ее существа втайне захотела принять это предложение. И не потому, что он ей нравился, — это было далеко не так. На самом деле Грейнджер презирала этого человека всем своим существом. Но прошло уже почти два года с тех пор, как она была… близка… с кем-нибудь. И этого «кого-нибудь» звали Рональд Уизли.
Гермиона все еще помнила, как его губы касались ее, как его большие руки скользили по ее телу. Они расстались по довольно смешной причине, но это все равно оставило глубокий эмоциональный шрам в ее душе, и до такой степени, что с тех пор она не позволяла себе близости ни с кем другим. Все было так глупо, ведь ей хотелось попробовать что-то новое, захватывающее в постели. Например, хотя бы однажды найти другое место для любовных утех.
Гермиона крепче зажмурилась, пытаясь отогнать дьявольские воспоминания, но они были сильнее. Она все еще слышала, как слова Рона звенят ее в ушах, словно колокольчики.
— Что ты хочешь?
— Сегодня вечером. На званом ужине. Я подумала, может быть, мы могли бы… улизнуть, — Грейнджер прикусила нижнюю губу, пытаясь уговорить своего парня, Рональда Уизли, отправиться в неизведанные воды вместе с ней на ужине по случаю помолвки Гарри и Джинни.
Рон недоверчиво посмотрел на нее и потрепал густые рыжие волосы.
— Не знаю, Миона. То есть я имею в виду… нас ведь могут поймать.
— Да, но в этом-то и вся прелесть, не так ли?
— Ты получишь удовольствие оттого, что тебя поймают?
— Нет, — она нахмурилась. — Только от мысли, что нас могут поймать. Разве это не похоже на опыт, который стоит пережить?
— Вообще-то нет. — Брови Рона сошлись на переносице. — Ну, не пойми меня неправильно. Мне нравится то, что происходит между нами, когда мы остаемся одни. Но это все. Мы вдвоем. Не думаю, что смогу это сделать, если буду думать о том, что Джинни или мама поймают нас двоих в туалете.
Сердце Гермионы, казалось, пропустило несколько ударов.
— Ох, но ты без проблем занимался этим с Лавандой Браун в коридорах Хогвартса?
— Что? — Рон нахмурился. — Это нечестно, Гермиона. Я был молод. Впечатлителен.
— Это было четыре года назад. Ты едва ли намного старше, чем тогда.
— Только не надо на мне срываться, — вздохнул он. — Я просто не думаю, что меня интересуют такие… практики.
— Практики? Это так ты называешь наши отношения? «Практики»?
— Да ладно тебе. Ты же знаешь, что я не это имел в виду. Я говорил о… — он понизил голос, — грязных практиках.
— О Господи, Рональд! — Гермиона потеряла оставшееся терпение. — Это же секс! Просто называй вещи своими именами! Секс!
— Хорошо, Гермиона! Секс! — закричал он в ответ. — Я не хочу менять секс, который у нас уже есть! Секс, которым мы занимаемся, — прекрасный!
— Да? — Грейнджер поймала себя на том, что так же кричит ему в ответ. — Что ж, я рада, что ты доволен! Потому что я не считаю, что десять минут в миссионерской позе — это прекрасно!
— Мы делаем это и когда ты сверху! — пафосно сказал Рон, и его уши приобрели ярко-алый оттенок.
— О да. А когда ты в последний раз задумывался о смысле прелюдий?
— Я прикасаюсь к тебе, — понизив голос, возразил Уизли. — Не понимаю, чего ты от меня хочешь.
— Целуй меня. Насилуй меня. Возьми меня так, словно я последняя женщина на Земле, Рон. Вот чего я хочу, — она уперла руки в бока и вздохнула. — Я хочу быть более рисковой.
Уизли сглотнул, закрыв рот в попытке подавить нервный смех, и переступил с ноги на ногу.
— Если я не способен удовлетворить тебя как любовник, то почему бы тебе не найти кого-нибудь, кто сможет разжечь твой огонь? — его слова ударили ее по лицу, словно метлой.
Грудь Гермионы сдавило, а дыхание перехватило.
— Ты… ты это не всерьез.
— Может быть, не знаю, — прошептал он, засовывая руки в карманы. Его голос был печален, но полон решимости: — Я не понимаю, что происходит, Гермиона. Мы отлично проводим время вместе за пределами спальни, но… Ты права. Между нами что-то не клеится.
— Я никогда не говорила, что наши… отношения… не работают. Я только говорила, что…
— Я помню, что ты говорила, — перебил он ее. — Но еще я знаю, что я имею в виду. И я не думаю, что наши отношения «работают».
— Рон...
Он смахнул слезу, скатившуюся по щеке, и направился к камину.
— Слушай… я пришлю тебе сову, хорошо? Мне просто… нужно время подумать.
Это случилось два года назад. Два долгих года неловких семейных обедов, неловких вопросов от друзей, неловких взглядов в коридорах Министерства, неловкое увольнение Гермионы из Министерства для продолжения неловкой карьеры целителя, потому что, черт возьми, неловкостей стало слишком много, чтобы с ними справиться.
Грейнджер смахнула слезы и перевернулась на другой бок, уткнувшись лицом в подушку.
Так что, возможно, идея трахать Малфоя до тех пор, пока ему будет не вздохнуть, являлась просто требованием ее неудовлетворенных гормонов. Именно это она повторяла про себя, тяжело дыша в подушку и стараясь унять сердцебиение. Гермиона задалась вопросом, знал ли Малфой о необычных сексуальных практиках или он был таким же скромником, как и Рон. Если учитывать его взгляды на половое воспитание, то можно было сделать вывод, что, скорее всего, верным являлось последнее.
Но что, если это не так? Что, если на самом деле он был богом секса, который просто подавлял свою сущность? Что, если он любит брать женщин в Запретной секции библиотеки при свете приглушенной лампы? Что, если он точно знал, как доставить удовольствие женщине, дразня ее соски, играя между ее ног и проходясь грязным языком по ее уху, в то время как прижимался к ней самым нескромным образом? А что, если он получает удовольствие от порки, связывания и оральных ласк?
Ох. Да, конечно. А что, если свиньи тоже умеют летать?
Но мысль о том, что Малфой играет с ней, всколыхнула в глубине души Гермионы тлеющие угольки. Ему на руку играл и тот факт, что он выглядел хорошо, оставаясь при этом мерзавцем с довольно большим наследством. Заостренные черты лица, благодаря которым он в детстве походил на хорька, теперь делали его ухмылку еще более привлекательной, а глаза — завораживающими. И еще был этот срочный вопрос: отметина Пожирателя Смерти на левой руке, которая буквально мигала красным светом: Опасно! Опасно! Не приближайся! Даже не думай о нем в этом смысле! Бывший Пожиратель Смерти! Эй? Ты там? Земля вызывает Гермиону Джин Грейнджер!
Что ж, это сработало. Эта мысль полностью отогнала от нее сексуальные фантазии.
Ровно до момента, пока Гермиона не подумала о том, как он стягивает тонкую шелковистую рубашку, обнажая упомянутую отметину. Интересно, как он сложен? Был ли он отвратительно тощим под этой мантией? Или у него имелись жилистые мышцы, который переходили в тонкий таз? Интересно, волосы на его лобке такого же цвета, как и на голове?
О, ради всего святого! Такие мысли ни к чему хорошему ее не приведут.
Гермиона горячо вздохнула, когда ее рука направилась вниз между ног, чтобы потереться о фланелевую ткань пижамных штанов. Девушка скользнула пальцами под тонкую резинку и двинулась дальше, прямо по ткани шелкового нижнего белья. Скользя нежными кругами по возбужденной и чувствительной области, Грейнджер снова закрыла глаза и попыталась представить себе безликого мужчину — у которого не было белокурых волос — делающего с ней нечестивые вещи в этой постели прямо сейчас. Этот безликий мужчина — а не Малфой — знал бы, как целовать ее шею сверху вниз, дразня длинными пальцами пианиста. Он укусит ее за плечо, не настолько, чтобы оставить синяк, но достаточно, чтобы вызвать у нее робкий вздох, когда он притянет ее тело к себе так, что она почувствует, как его твердая эрекция прижимается к ее заду.
Ее пальцы скользнули под трусики и нашли влажную, жаждущую точку ее возбуждения и неудовлетворенности, поглаживая вверх и вниз умоляющие половые губы в попытке облегчить это сексуальное вожделение.
Мужчина — не Малфой — знал бы, что нужно прижать пальцы к ее ноющему центру, не совсем погружаясь в него, но рисуя осторожные круги вокруг и шепча ей на ухо грязные вещи вроде: «Хочу, чтобы ты выкрикивала мое имя» или «Используй свои хорошенькие маленькие губки с пользой»...
Тук. Тук. Тук.
Гермиона раздражено зарычала и выпрямилась, вытаскивая руку. Даже в уединении собственной комнаты она не могла расслабиться. Грейнджер поспешно выскользнула из постели, закуталась в любимый красный плед, который привезла из дома, подошла к двери и распахнула ее.
— Что? — она разозлилась, еще даже не зная (или это ее не очень-то и заботило), кто ждал по другую сторону.
К ее большому огорчению, это был никто иной, как не объект ее сексуальных фантазий последних несколько минут, Драко Малфой. Он был одет в повседневную мантию, галстук снят, а на лице красовалась фирменная ухмылка. Малфой тихо засмеялся, прежде чем опереться рукой о дверь.
— И тебе привет.
— П-профессор Малфой... — Глаза Гермионы расширились, и она плотнее закуталась в одеяло. — Что ты… — она прочистила горло, внезапно ощутив, как ее трусики стали теплыми и влажными при виде него, — что ты здесь делаешь?
— Я просто делал ночной обход и решил прийти сюда, чтобы отдать тебе это, — Малфой достал из нагрудного кармана маленький конверт. Гермиона приподняла бровь, когда он протянул ей конверт, а после убрал руки за спину.
— Ты поднялся по всем этим ступеням только для того, чтобы отдать мне это?
— Думаю, ты скоро обнаружишь, что, будучи профессором в Хогвартсе, ты обладаешь значительным количеством свободного времени, — его тон был беззаботным, даже немного игривым. Но Гермиона никогда не видела Драко Малфоя игривым, так что, возможно, она неправильно его поняла. Да, скорее всего, так и было. — Открой.
— Прямо здесь?
— Да. Конечно. Я хочу видеть твое лицо, — он сверкнул своими белоснежными зубами и пристально посмотрел ей в глаза.
Гермиона, сбитая с толку, открыла конверт и вытащила толстую квадратную карточку, на которой изящным почерком было написано: «А когда проигрываешь, ты тоже кричишь?»
Она почувствовала, как напряглись мышцы на лице, и поняла, что вся кровь прилила к щекам. Гермиона, вероятно, могла бы сойти за одного из Уизли: ее лицо полностью соответствовало бы их волосам. Она подняла глаза к лицу Малфоя, который, казалось, был вполне удовлетворен ее реакцией.
Его ухмылка стала шире, и он тихо рассмеялся:
— Бесценно.
Драко помахал рукой в воздухе, отступая от порога ее двери в сторону лестницы.
—Приятного вечера, профессор Грейнджер! — его смех был слышен все время, пока он спускался по лестнице, и даже немного дольше, когда он вразвалку двинулся по коридору, чтобы еще раз проверить ночные коридоры школы.
— Сегодня мы ответим на все возникшие у вас вопросы, — заговорила профессор Грейнджер. — Поэтому прошу сейчас анонимно написать на лежащих перед вами карточках интересующие вас вопросы о наших занятиях: о том, что бы вы хотели вынести из этого курса или, может быть, проблемные темы, которые вас интересуют. Уверяю, нет глупых вопросов и любопытство еще никого не погубило.
Драко Малфой молча приподнял бровь, размышляя над тем, что любопытство все же может погубить. Вот и сейчас желание исследовать тело Грейнджер взяло вверх над желанием отвечать на вопросы этих несносных детей. Профессора решили, что лучше проводить совместные занятия в Большом зале. Во-первых, потому что это единственное место, где четыре факультета могли спокойно уживаться друг с другом, а во-вторых, если они с Грейнджер окажутся вместе в тесной комнате, то наверняка вцепятся друг другу в волосы (в гневе, конечно. Не в порыве страсти. Нет. Никогда.)
Профессор Грейнджер поощряла желание учеников сидеть там, где им хотелось, независимо от факультета, и поэтому чрезмерно взволнованные пятикурсники рассредоточились по залу в огромном множестве красных, зеленых, синих и желтых цветов. Один из любимых учеников Драко — слизеринец по имени Уоллес Принс, — одновременно болтал с двумя девушками из Хаффлпаффа. Малфой гордился им.
А вот профессор Грейнджер сегодня выглядела слегка взволнованной, заметил он, когда та в очередной раз обмахивалась рукой. При каждом удобном случае Гермиона старалась избегать его взгляда, они встречались глазами, только когда это было действительно необходимо. Занятия проходили перед самим ужином, из-за этого большую половину дня ученики были свободны, что только добавляло им энергии к вечеру.
В центре зала, рядом с кафедрой директора МакГонагалл, стояла кубическая коробка с прорезью наверху. На ней были нарисованы маленькие вопросительные знаки и большие выпученные глаза. Это было немного по-детски, но опять же, разве ученики не являлись детьми? Драко был уверен, что они не будут задавать слишком много вопросов. Ведь они в любой момент могли воспользоваться Запретной секцией и исследовать для начала ужасный учебник Грейнджер.
Один за другим ученики подходили к коробке и бросали в нее свою карточку. Некоторые из них были взволнованы, а их движения торопливы, другие подходили группами или парами, хихикая в ладони. Толпа гриффиндорских девочек-подростков, которая подошла сдавать карточки, одарила Драко взглядом «Я хочу своего профессора». Малфой одновременно был польщен и возмущен. Спасибо, конечно, но его не привлекали нимфетки.
Лицо Грейнджер покраснело еще больше, когда она подошла к нему, используя планшетку в качестве веера.
— Здесь жарко, не так ли?
Драко ухмыльнулся. Возможно, именно он приложил руки к тому, чтобы зачаровать ее одежду согревающим заклинанием, когда она отвернулась. В конце концов, его действие спадет, но как же Малфой наслаждался этим зрелищем: Грейнджер испытывала дискомфорт, но пыталась сохранить спокойствие перед учениками.
— Да вроде нет. Думаю, жар только у тебя.
— Ох! – Один из гриффиндорцев, стоявших рядом, толкнул друга локтем. – Ты это слышал? Профессор Малфой назвал профессора Грейнджер горячей!
— Уверяю вас, мистер Уэйн, это последнее, что пришло бы мне в голову, — усмехнулся Драко, одарив мальчишек хмурым взглядом, который бы заставил гордится Северуса Снейпа.
Грейнджер усмехнулась, прикрывшись тыльной стороной ладони и продолжая обмахиваться планшеткой.
— Так или иначе, но вы сказали именно это, профессор. — Она потянулась к верхней пуговице своей мантии и расстегнула ее.
— Что ты делаешь? — нахмурился Драко.
— Снимаю мантию, — просто ответила Гермиона, расстегивая вторую пуговицу. — Вот, подержи. — Она сунула ему в руки планшетку и принялась за свою мантию.
Драко откашлялся, пытаясь отвести взгляд.
— Это в высшей степени непрофессионально.
— Но я же под ней не голая. Видишь? — расстегнув последнюю пуговицу, Грейнджер позволила ткани упасть с плеч, открыв красную рубашку поло и капри цвета хаки. Рубашка плотно облегала ее женственные изгибы, подчеркивая привлекательность, — нет, нескромность ее груди. Малфой покачал головой,в то время как Гермиона накинула ему на голову свою мантию. — Так гораздо лучше.
— Что за… что! — он протянул руку и, схватив ткань, стащил ее с лица и бросил на пол. — Профессор Грейнджер, — начал Драко, — я знаю, что вы пробыли здесь меньше месяца, но в Хогвартсе существует строгий дресс-код, и он предписывает определённые предметы одежды, которые должны носить ученики, а также профессора в учебные часы.
— О, поверьте мне, профессор Малфой, я прекрасно осведомлена об этом. Но не уверена, смогу ли оставаться в этой одежде еще хоть минуту.
— Знай, я доложу об этом, — бросил он ей вызов.
Она хладнокровно подняла бровь.
— Тогда мне придется сообщить директору, что ты заколдовал мою мантию.
Черт бы ее побрал! Черт бы ее побрал, она всегда на шаг впереди.
Профессор Грейнджер наклонилась, чтобы подобрать свою мантию со ступенек. Ее лицо находилось всего в нескольких дюймах от его таза, и Драко потребовались все его силы, чтобы не думать о том, как она будет там, внизу, если вся их одежда будет снята. Был ли ее язык мягким? Был ли он влажным, дразнящим и…
— Профессор Малфой?
— Что? — Он бросил взгляд в сторону пятикурсницы с Рэйвенкло с льняными волосами. — Кхм. Мисс Уолум. Что вы хотели?
— Мне просто интересно, сэр, — сказала та, поигрывая одним из своих локонов и накручивая его на палец, — почему вы преподаете этот курс с профессором Грейнджер. Какое отношения зелья имеют к половому воспитанию?
Драко внутреннее поморщился. Услышать, как один из его учеников произносить слово «половое», не значилось в списке дел на сегодня.
Как всегда, Грейнджер поспешила вмешаться, положив руку на плечо Малфою и одарив его своей лучшей учительской улыбкой.
— Довольно много, если честно. Не так ли, профессор Малфой? Разве зелья не имеют отношения к половому воспитанию?
— Да ты просто кайфуешь от этого, — пробормотал Драко, откашлявшись и взглянув на Уолум. Он не смог придумать ни одной действительно подходящей причины, поэтому стряхнул руку Грейнджер со своего плеча и сказал: — Мисс Уоллум, прошу вас, воздержитесь от употребления слова «половой».
— Не обращайте на него внимания, — сказала Гермиона. «Может, внешне он молод и красив, но внутри — старичок, который просто хочет, чтобы дети поскорее покинули его крыльцо». — Страх перед названием только усиливает страх перед самим понятием. Не бойтесь говорить слово «половой», и все будет хорошо.
— Спасибо, профессор Грейнджер! — Уоллум поспешила присоединиться к своим друзьям. Малфой повернул голову и посмотрел на свою некогда соперницу детства, ставшую теперь соперницей по воспитательной работе.
— «Не обращать на меня внимания?» Ты это посоветовала? Игнорировать меня?
— Я просто следую примеру из учебника профессора Л., — ухмыльнулась Гермиона, прижимая палец к его груди. — И он прав. Это действительно единственный способ прожить день, зная, что ты существуешь рядом.
Драко открыл рот, чтобы что-то сказать, но она оборвала его, отойдя к учительскому столу и махнув ему, чтобы следовал за ней. Закатив глаза, Малфой подошел, после чего Грейнджер отлевитировала коробку к ним и наколдовала для той стул.
— Большое спасибо за ваши вопросы! Хотя мы не успеем ответить сейчас на все, но постараемся осветить их в брошюре, которую раздадим на следующих занятиях.
— Брошюре? — переспросил Драко, заставляя детей рассмеяться. Грейнджер наступила ему на ногу под столом. — Уф!
— Первый вопрос, — Гермиона потянулась к коробке, сняла крышку и вытащила сложенный листок. Она тихо прочитала записку. Уголки ее губ приподнялась в насмешливой усмешке. — Думаю, что на этот вопрос должен ответить профессор Малфой. Профессор?
Драко закатил глаза и выхватил у нее листок. Его глаза расширились до размера блюдец, когда он прочитал вопрос про себя.
— Кто придумал секс? — Малфой закашлялся, прищурился и пробормотал: — Это шутка?
Он расправил плечи и обратился к классу:
— Кто придумал… секс, — последнее слово Малфой произнес монотонным протяжным голосом, напомнившим ему профессора Снейпа. Зал тут же наполнился хихиканьем, смехом и улюлюканьем. Кхм, так. Этот вопрос был особенно идиотским. — Ну, — он откашлялся, — это зависит от ваших убеждений… это… первобытный инстинкт…
Класс захихикал.
Грейнджер подошла поближе и вмешалась, хотя никто не просил. Но не то чтобы он жаловался. Драко попросту находился в неловком положении.
— Я бы сказала, что его изобрели первые существа, которые производили потомство путем размножения, а не бесполого контакта.
Малфой скомкал лист и бросил его через плечо. Ее ответ был намного умнее.
— Отлично, профессор. Второй вопрос. — Он щелкнул пальцами, и Грейнджер достала со дна коробки еще одну карточку. Драко схватил ее и ухмыльнулся: — Почему люди занимаются сексом, когда это так сложно?
Класс не нашел в вопросе ничего забавного, в отличие от него. Студенты наблюдали за ним с тревогой, а на их щеках появился яркий румянец.
— Ну, это очень простой вопрос. Потому что сближение двух человек происходит само собой, несознательно. Только потом они начинают чувствовать определенные сложности: эмоции и все остальное.
— Неплохо, профессор Малфой, — сказала Грейнджер, — но я думаю, что спрашивающий интересовался самим актом?
Будь все проклято! Естественно, вопрос был об этом. Черт возьми, он прекрасно понимал, что… черт возьми.
— Секс не так сложен, как можно сперва подумать, — продолжила Грейнджер. — Но профессор Малфой действительно поднял очень важный вопрос: если вы хотите избежать разбитого сердца и других неприятностей, то вам стоит заранее продумывать свои действия и оценивать ситуацию соответственно. Ожидать целомудрия до свадьбы от каждого из вас нереально и несколько претенциозно. Вы подростки, которые учатся исследовать свои собственные тела. Поэтому, когда вы решите сделать следующий шаг, то делайте его сознательно и с человеком, который вам дорог.
— Или, по крайней мере, с тем, кого вы захотите увидеть наутро, — пробормотал Малфой себе под нос. К его большому удивлению, она рассмеялась. Это заставило уголки его губ слегка приподняться.
Грейнджер взяла новый листок и несколько раз моргнула.
— Что делать, когда у тебя эрекция, а учитель зовет тебя к доске?
Весь класс взорвался хохотом, за исключением нескольких учеников, которые не находили это забавным. Драко предположил, что то были именно те парни, которые оказывались в таком положении на занятиях Грейнджер. Почему здесь стало так жарко? Он потянул за воротник своей мантии, которая вдруг стала очень тесной и заставила все тело зудеть.
— Ну, — сказала Гермиона, — думаю, вам стоило бы подумать о чем-то неприятном. Профессор Малфой, кажется, пробует этот совет на себе.
Весь зал озарился морем хохота. Грейнджер рассмеялась вместе с ними, после чего собралась с мыслями и сказала:
— Вы никогда не должны повторять наши советы за пределами этого класса, понимаете? И совершенно нормально, что в подростковом организме происходят гормональные изменения, которые вызывают эрекцию даже у самых невинных людей. Профессор Малфой, у вас есть что добавить?
Он выпятил подбородок и сузил глаза.
— Если вы окажетесь в ситуации, подобной той, о которой мы говорим, то всегда можно отказаться или извиниться, пока вы не почувствуете себя лучше.
Драко наблюдал, как карие глаза Грейнджер изучают его собственные, словно говоря ему: «Это все, что ты можешь посоветовать?». Он искоса взглянул на коробку и предложил ей вытащить следующий лист. Если и был момент, когда Драко Малфой хотел бы оказаться в Азкабане, то он наступил именно сейчас. По крайне мере, в Азкабане тебе не заставляют отвечать на нелепые вопросы целой толпы подростков, с которыми тебе еще придется встречаться на занятиях. Грейнджер протянула ему карточку, и он развернул ее.
— Допустимо ли… доп-п-п… допустимо, — его голос дрогнул, так как он был ошеломлен отсутствием такта в этом вопросе. Не желая уступать Грейнджер, Драко подавил свою гордость и начал снова: — Допустимо ли мастурбировать? Или это плохо? — Он переглянулся с профессором Грейнджер и кивком дал ей понять, что у него все под контролем. — Самоудовлетворение так же нормально, как примерка новой одежды. Найдите те способы, что вам нравятся, и запомните их для последующего использования.
— Это было… довольно… содержательно, профессор Малфой.
— Вы хотите что-нибудь добавить, профессор Грейнджер?
Она покачала головой, улыбаясь, как будто его ответ произвел на нее сильное впечатление.
— Думаю, ты уже все объяснил.
Следующий вопрос был таким же прямолинейным, как и предыдущий.
— Зачем нужны ароматизированные презервативы?
Презервативы… он уже слышал, как она произносила это слово раньше: в тот вечер, когда Грейнджер ругала его за то, что он просто возмутился ее книгой, полной нелепых идей и бессмыслицы. Малфой считал, что в конце концов узнает, что это такое. Сделав для себя мысленную заметку, он терпеливо ждал ее ответа.
— Ну что ж… если бы у вас во рту когда-нибудь побывала перчатка дантиста, вы бы знали, что вкус латекса не очень интригующий. А поскольку презерватив обычно делается из латекса, он действует как барьер между ртом и гениталиями во время орального секса, чтобы предотвратить заболевания, передающиеся половым путем.
Погодите-ка… он только что услышал слова «оральный секс», верно? Оральный секс? Презервативы служили какой-то цели при оральном сексе? Может, ему действительно стоит посмотреть на эти «презервативы»? Чисто с научной точки зрения, конечно…
Малфой поймал на себе пристальный взгляд Грейнджер, когда она протянула ему новый лист. Он не мог не думать о том, что получил бы полное удовольствие от презерватива, если бы это означало, что ее красивые розовые губы плотно обхватят его член. Черт! Хватит! Все эти сексуальные разговоры выводили его из себя. Неужели никто не замечал, насколько здесь жарко? Неужели Грейнджер отплатила ему его же согревающим заклинанием? Или она просто так на него смотрела?
Малфой пробежался взглядом по вопросу на карточке и почувствовал облегчение, когда ее взгляд оторвался от него. Слова сорвались с его губ прежде, чем он понял, что говорит вслух:
— Секс похож на порнографические фильмы, которые я нашел в интернете? — Драко нахмурился. — Что, черт возьми, такое «интернет»?
— Следите за языком, профессор Малфой, — упрекнула Грейнджер. — И чтобы ответить на этот вопрос, нужно понимать, что секс может быть очень романтичным или грубым в зависимости от ситуации и личных предпочтений. Порнографические ролики вселяют в сознания людей ожидание совершенства. Не все устроены одинаковым образом, и вы никогда не должны унижаться до сравнения своих тел или предпочтений с чьим-то вымыслом.
Мальчик с волосами песочного цвета в мантии Хаффлпаффа поднял руку вверх.
— Да, Хаф? — позвал его Драко.
— Что профессор Грейнджер имеет в виду под личными предпочтениями?
Малфой не мог не задаться вопросом, смотря на нее, каковы ее личные предпочтения. Была ли Грейнджер той паинькой, которая наслаждалась любовными ласками под простынями и только по расписанию после пятнадцатиминутной прелюдии, как раздражающая перфекционистка, которой она и была? Или… под этой наглой внешностью находилась непослушная школьница, которая с удовольствием проделывала бы с мужчиной все что можно, пока не получила бы превосходную оценку? Была ли она покорной маленькой шалуньей? Или любила доминировать? Или она вообще асексуальна?
— Личные предпочтения — это то, что вам нравится, — ответила Гермиона Родни Хафу. — Те действия, которые заставляют «ваше зелье кипеть», так сказать. Есть люди, которые предпочитают ухаживания месяцами или даже годами, прежде чем вступить с кем-то в интимную связь. Есть и другие, которым нравится исследовать свое тело в одиночку или в компании людей с… экстремальными вкусами. Но мы слегка отошли от темы, да и на сегодня слишком много информации, над которой вам стоит подумать. Еще один вопрос, согласны?
- о - О - о -
С шестым курсом было ненамного лучше.
— Стоит ли примерить презервативы, чтобы убедиться, что они нужного размера?
«У них есть размер?» — задумался Драко. Ему и правда стоит провести исследование.
— Конечно, стоит, — ответила Грейнджер. — Вы можете покупать разные виды и примерять их в уединении.
- о - О - о -
Может быть, четвертый курс продемонстрирует свою детскую невинность.
— Какова сперма на вкус?
Малфой не знал даже примерного ответа, потому что ему никогда не приходило в голову подумать об этом.
— Вкус варьируется от человека к человеку. Но представьте себе, если хотите, яичные белки, которые были разбавлены небольшим количеством соли. Если вкус покажется вам очень странным, то его обладателя нужно как можно скорее показать целителю.
Конечно, она знала ответ. Погодите-ка, это значит, что Грейнджер пробовала ее? Это означает, что она, должно быть, занималась оральным сексом… да, этот «ароматизированный презерватив» становился все интересней и интересней.
— Могу ли я забеременеть, разделяя совместный туалет с мальчиком?
Настала очередь Драко отвечать.
— Единственный способ забеременеть — это половой акт и некоторые его вариации. Но, если вы когда-нибудь будете беспокоиться об этом, то есть зелья для предотвращения беременности.
— Да, — вмешалась Гермиона, — однако если сварить такое зелье неправильно, то это может привести к незапланированной беременности и пачке грязных пеленок.
Класс побледнел.
— Во всяком случае, воздержание — лучшая защита, — добавил Малфой.
— Что такое воздержание? — крикнул мальчик сзади. Драко и Грейнджер обменялись взглядами, борясь с тем, что они оба знали: та еще заноза в заднице — вот что это было такое.
— Это отсутствие сексуальных действий, — сказала Гермиона, переминаясь с ноги на ногу, как будто была погружена в свои мысли. Неужели она также подавляла сексуальное желание, как и он? Не по отношению к нему, конечно, а в целом?
- о - О - о -
Семикурсники оказались худшими из всех.
— Что мне делать, если я подозреваю, что беременна?
Драко нахмурился.
— Вам стоит немедленно сходить к мадам Помфри. И задуматься о своем жизненном выборе.
— Профессор Малфой! — ахнула Грейнджер, толкнув его локтем в ребра. — Не обращайте внимания на последние замечания профессора Малфоя. Не все должны быть такими скромниками.
— А может быть, и стоило, — усмехнулся он.
— А что такое различные варианты прелюдии?
Предварительные ласки. Мерлин. Драко так давно не думал о них. Но теперь, когда вопрос был задан, он, вероятно, мог бы пуститься в мучительные подробности всех крошечных тонкостей, которые можно было использовать по отношению к женщине, извивающейся под тобой… вероятно, стоило оставить этот вопрос Грейнджер.
— Прелюдии варьируются от физических стимулов, таких, как поцелуи и тому подобное, — начала она, — до слов или действий. Они могут продолжаться от десяти секунд до нескольких часов и являют собой все, что усиливает сексуальное возбуждение.
Например, как грудь Грейнджер, дразнившая его в этой рубашке во вторник вечером? Она же считается? Мерлин, ему стоит купить менее обтягивающую одежду. Здесь определенно слишком жарко.
— Опишите сексуальное напряжение, — громко прочитал Малфой. Он окинул взглядом комнату с учениками, едва достигшими совершеннолетия, и посмотрел на Грейнджер. На ее щеках появился легкий румянец, и, как только они встретились глазами, она быстро отвела взгляд. Хех. Это может оказаться проще, чем он думал. — Сексуальное напряжение — это взаимодействие между двумя людьми, которые испытывают сексуальное влечение друг к другу, но... — Драко старался смотреть вперед вместо того, чтобы инстинктивно сверлить взглядом Гермиону, — завершение откладывается или, возможно, вообще никогда не произойдет.
Когда занятие закончилось, и ученики разошлись, Малфой решил незаметно выскользнуть из зала, подумав про себя, что ему определенно нужен холодный душ и целый арсенал журнала «Playwitch», чтобы пережить выходные.
Автор данной публикации: KatarinaF
Первокурсник.
Факультет: Равенкло.
В фандоме: с 2013 года
На сайте с 10.02.21.
Публикаций 1,
отзывов 1.
Последний раз волшебник замечен в Хогсе: 3.04.21
Снейп изобрел зелье, позволяющее без проблем уложить любую женщину в постель. Теперь он намеревается испробовать зелье на небезызвестной мисс Всезнайке... История для взрослых!
Уникальные в своем роде описания фильмов и книг из серии Поттерианы.
Раздел, где вы найдете все о приключениях героев на страницах книг и экранах кино.
Мнения поклонников и критиков о франшизе, обсуждения и рассуждения фанатов
Биографии всех персонажей серии. Их судьбы, пережитые приключения, родственные связи и многое другое из жизни героев.
Фотографии персонажей и рисунки от именитых артеров