Весна для Лили Поттер пришла настолько же неожиданно, насколько вообще все события в мире происходят не вовремя. Она с некоторым сожалением смотрела с башни Гриффиндора на сильный ветрюган, который, ударяясь о стекла, грозясь их выбить, подвел ее к двум мыслям: первое, мантию все-таки придется надеть зимнюю (что в свою очередь уже было просто ужасающим!), а второе — погода не устаканится как минимум до мая, а значит, нужно всегда быть начеку и вспомнить пару-тройку заклинаний для защиты от дождя, ветра и всех прочих природных заурядиц.

И она бы вздохнула с присущими ей драматизмом и артистичностью, но противно тикающие часы на тумбе напоминали Лили о том, что еще минута промедления — и она будет вынуждена стоять в самом конце теплиц на Травологии, которая должна была начаться вот уже через десять минут.

Поэтому, окинув последним взглядом бурлящую погоду, Лили, весело улыбнувшись, схватила сумку вместе с мантией и побежала по ступенькам к Большому залу, то и дело расталкивая людей по пути и не испытывая при этом ни малейших угрызений совести. Настроение было бодрым: сегодня Лили готова была свернуть горы, поэтому на Травологию нельзя было опаздывать, даже несмотря на то, что профессор-то — ее крестный. Мистер Лонгботтом, мягкий человек по отношению к семье Поттеров, был все же крутого нрава и не терпел опозданий.

Перескочив с последней ступеньки, Лили, грациозно огибая шедших навстречу людей, решительно завернула к столу Гриффиндора, уже вовсю выискивая среди сидевших Аиду Макмиллан, которая, словно назло, не сидела сегодня на их излюбленном месте — в центре — а примостилась у самого края стола. Замахав рукой, Поттер отчаянно попыталась привлечь ее внимание, но Макмиллан специально (а Лили была уверена, что именно специально!) лишь сильнее начала ковырять в тарелке с кашей, игнорируя подругу.

Впрочем, Поттер вполне могла понять ее: совсем недавно Лили дала клятвенное заверение, что исправится и перестанет опаздывать, ведь из-за этого доставалось не только ей, но и Аиде, которая всегда ждала Поттер до последнего.

— Привет! — радостно проговорила Лили, быстрым движением руки навалив себе добрую половину салата, а потом, радостно усмехнувшись, склонилась над едой, прикусив губу, поймав раздраженный взгляд подруги.

И уже через секунду Аида, откинув ложку и скрестив руки, сузила глаза, посмотрев на нее:

— Поттер, когда-нибудь я тебя точно убью…

— …и я даже не буду сопротивляться!

Аида криво усмехнулась, закатила глаза к потолку и тяжело вздохнула. Что ж, на самом деле, Лили просто обожала свою подругу: их связывала дружба в долгие три года, и началась она, как ни странно, с крайне озлобленного соперничества. Просто однажды в квиддичную команду пробовалось сразу два юных дарования — мисс Поттер и мисс Макмиллан, которые показали одинаково обнадеживающие результаты. В тот момент Лили хотела просто убить свою соперницу — она не привыкла не добиваться своего, а попасть в команду было чем-то вроде идеей фикс, поэтому, мелко пакостя и каламбуря, Поттер добилась того, что Аида, доведенная до ручки, сама начала ей мстить.

В общем-то, наверное, связала их именно эта обоюдная месть: все-таки, лежать в лазарете почти друг напротив друга с искаженными от чар лицами и просто молчать — было трудно. А разговорившись, они уже не смогли просто так забросить это общение.

— Где Азор? — меланхолично осведомилась Лили, наколов на вилку кусок шпината, а потом, сощурив левый глаз, скептически окинула его сверкавшим оком.

— Почем мне знать, где этот придурок бродит? Повезет, если опять не топчется у ванной старост, выпрашивая приглашение.

Не сдержавшись, Лили прыснула — Азор Макмиллан был братом Аиды, и так распорядилась судьба, что всем им было суждено учиться на одном курсе: Макмилланы были двойняшками. И естественно, стоило Лили только подружиться с Аидой, как Азор оказался тут как тут, и таким вот незатейливым образом образовалась одна из самых крутых (естественно, по мнению Лили) компашек чертового Хогвартса. И они настолько были близки, что по школе вот уже года как два ходили слухи, что Лили и Азор либо скрывают свои отношения, либо просто любят друг друга до умопомрачения, либо точно вместе спят.

— А знаешь, кого я уже успела заметить? — протянула вдруг Аида, подперев подбородок, и слегка повела бровью. — Твоего ненаглядного, Поттер!

По существу — все эти сплетни были большой глупостью. Потому что вот уже с третьего курса Лили безнадежно была влюблена в чертового Скорпиуса Малфоя, с которым у нее не было никаких точек соприкосновения.

Все начиналось довольно обыденно: красивый мальчик с вечно серьезным видом вскружил ее юную фантазию и захватил малый ум. Лили думала и думала о нем, составляя своеобразные сюжеты с его участием, но стоило только Скорпиусу появиться в радиусе десяти метров, как она совершенно терялась: помнится, за все это время она так и не смогла связать и двух слов в его присутствии, хотя, впрочем, они и не общались. Их действительно ничего не связывало: он был всего лишь одноклассником ее брата, и Лили полюбила-то его случайно — он скинул ее с метлы на одном из матчей, и когда она стремительно падала вниз, то видела, как сверкают его глаза, как уверенно он зажимает квоффл в своих руках.

Да. Это была любовь. Глупая и безрассудная, но Лили просто до ужаса обожала вот так вот сидеть и думать о нем, и при этом не говорить ни слова при любой, маломальской возможности.

Под боком раздался раздраженный вздох, и Лили, умилительно улыбнувшись, коварно посмотрела на подругу, сжав сильнее вилку в руке, а затем, не сдержавшись, развернулась и упрямо уставилась прямиком на слизеринский стол. Альбуса уже не было, этот оболтус, скорее всего, в числе первых пошел на уроки, а вот Скорпиус… вяло ковыряясь в тарелке, он слушал рядом сидевшего однокурсника, но судя по безразличному выражению лица, явно не старался уловить суть разговора. Лили глупо улыбнулась. Вот так вот просто смотреть на него издалека было ее излюбленным делом.

— Ты все-таки идиотка, Поттер, — резонно подметила Аида, и Лили, резко развернувшись, из-за чего ее волосы слегка ударили по лицу, сверкнула глазами, вскинув брови. — Сидишь и смотришь… что делать будешь, когда он выпуститься из школы?

Пожалуй, если можно было бы выстроить все текущие проблемы в порядке значимости, выпуск Скорпиуса из школы занял бы почетное первое место. Одна мысль о том, что она вряд ли сможет увидеть его в будущем — ведь ничего, ну ничего не связывало их! — наводила на нее такое уныние, что Лили давала себе клятвенное заверение подумать об этом завтра. Или в мае. Или на самом выпуске седьмого курса.

Лили скривилась, а потом медленно отпив сок из стакана, произнесла с самым умным видом, на который вообще была способна:

— Что-нибудь придумаю…

У Аиды на лице изобразился такой скепсис, что даже настроенная по-боевому Лили смутилась: отчего-то у Макмиллан были крайне пессимистические взгляды на жизнь… или реалистические? Тряхнув головой, Лили очаровательно улыбнулась и, перекинув сумку через плечо, кивнула головой в сторону выхода.

— Ну хорошо, — продолжала Аида, когда они, быстрым шагом идя вдоль хижины Хагрида, спешили к переполненным теплицам. Проклятый ветрюган то и дело поднимал подолы мантии, а заодно и юбку, из-за чего сзади идущие одноклассники весело свистели Лили вслед. — А что будешь делать, если у него вдруг появится девушка?

Такое поразительное замечание заставило Лили остановиться и с некоторым удивлением посмотреть на Аиду: сама мысль, что Скорпиус может быть с кем-то… была для нее настолько нереальной и глупой, что никогда не приходила в голову. А может, это Лили была глупой и наивной, оттого и никогда не задумалась над таким интересным развитием событий?

— Эй, Поттер, чего встала? — раздалось позади, и Лили, оторвав глаза от подруги, холодно посмотрела на Эрнеста Маклаггена и ледяным тоном бросила, прежде чем схватить подругу за рукав и увести в сторону от тропинки:

— Не нравится, возьми и обойди, придурок.

— Чего это мы такие злые? — развязно протянул он, видимо, не понимая, что еще минута его присутствия рядом с ней, и койка в Больничном крыле ему обеспечена. — Или из-за недавней отработки пришлось пожертвовать совместным времяпрепровождением с Азором?

— О, Мерлин, Эрни, — вдруг вмешалась Аида, и Лили, сведя челюсти, мрачно посмотрела на подругу. — Не напрягай свой мозг, милашка. А то, боюсь, как бы к мадам Помфри не загремел. И вот тогда уже кому-то другому придется пожертвовать своим времяпрепровождением с очередной подстилкой.

— Вот это драма, — в тон Аиды протянула Лили, а потом, весело усмехнувшись, уверенно потащила подругу в сторону от тропинки, чтобы сократить путь и заодно не чувствовать нахальные взгляды спиной.

Казалось бы, за годы учебы ей стоило привыкнуть к тому, что она всегда каким-то образом оказывалась в центре внимания. Бойкая, целеустремленная и никогда не унывающая, у нее всегда было полно идей, которые стопорились буквально на первой стадии — озвучивании их окружающим — а потому все так или иначе тянулись к ней. Жалко только, что Поттер не нуждалась ни в ком, кроме своих друзей, двойняшек Макмилланов, которых обожала и которых считала единственными достойными людьми на всем факультете.

Наверное, некоторый налет высокомерия, который так или иначе был присущ ей в силу собственных природных талантов, и побуждал окружающих к активным действиям: вывести Лили Поттер из себя, казалось, было миссией номер один поголовно у всех окружающих ее личностей, и если бы не вовремя появляющаяся в такие моменты Аида, Лили бы точно кого-нибудь отправила в больничное крыло. Или и вовсе убила.

— Да нет, бред это, — протянула Лили, когда, склонившись над спорышем, растущим в многочисленных горшочках, усиленно начала приводить растение в более-менее живой вид. В теплице стоял гул, а еще было до ужаса жарко, и она, прикусив губу, усердно орудовала палочкой, чувствуя, как начинает потеть. — У Скорпиуса никогда не было девушки!

— Ага, — меланхолично протянула Аида, занимаясь тем же самым только с меньшим энтузиазмом. Азора с ними не было, поэтому в бой пошли чисто женские разговорчики, которые, признаться, Лили обожала больше всего. — А еще он точно ни с кем не целовался, и вообще безгрешный девственник, хоть сейчас в монахи отправляй.

— Нет у него на отношения времени! — не выдержав, раздраженно и громко проговорила Лили, из-за чего все в радиусе пяти метров с интересом посмотрели на нее. Тяжело вздохнув, она приблизилась к Аиде, тихо шепнув на ухо: — Сама же знаешь, Альбус говорил, что он хочет поступить в Французскую академию, — голос ее дрогнул, и Лили, нахмурившись, ослепительно улыбнулась, добавив: — Он все время отдавал и отдает учебе. Нет у него никого и в этом году точно не будет.

— Романтизируем, подруга, романтизируем, — все так же меланхолично бросила Макмиллан, а потом, отвернувшись, вскинула глаза к небу, мученически вздохнув.

Чертова спорыша было восемьдесят два горшка.

***

Монотонно раскачивая ногой, Лили лежала на диване в общей гостиной Гриффиндора, то и дело бросая косые взгляды на сосредоточенную Аиду, которая была занята абсолютно бессмысленным по мнению Лили делом. В общем-то, Макмиллан не занималась ничем криминальным: всего лишь строчили двух листовое эссе по Зельеварению, — но Поттер, смотревшая на данную операцию с позиции лежачего, не могли оценить поползновения подруги на смутные знания.

Впрочем, нельзя было сказать, что она вообще любила учебу в Хогвартсе. Лили была максимально безответственной ученицей, которая, скорее получала удовольствие от нахождения в коллективе, чем от многочисленных теорий, формул и заданий. Это просто было не ее. Хотя, конечно, она не имела ни малейшего понятия, что вообще в этом мире было ее. Поэтому, наверное, такая сосредоточенная и имевшая определенные цели подруга, которая уже заранее готовилась к следующему выпускному году, вызывала внутри Лили целый спектр грусти. Она не могла сказать точно, откуда эта грусть вообще бралась, но стоило ей понять, что все окружавшие ее люди просто до ужаса круты в понимании того, чем им стоит заняться, как ей становилось неловко. Потому что она не знала.

Улыбнувшись, Лили лишь сильнее качнула ногой, предавшись излюбленному делу — мыслям о Скорпиусе. Его четкий образ с прямой спиной и сосредоточенным лицом, когда он стоял, склонившись над книгой, привычными легкими очертаниями вырисовывался в голове, и Поттер счастливо улыбалась. Ее единственное утешение было в любви, возможно, надуманной и иллюзорной, но было же что-то в Малфое надежное и располагающее, а его тактичность и спокойность в противовес вспыльчивости и импульсивности Лили вызывали неподдельное уважение.

«И почему только Альбус так и не соизволил подружиться с ним?», — сетовала всякий раз она, думая, как же в разы было проще, если бы они действительно были друзьями: тогда хотя бы у нее была бы маленькая надежда, что после выпуска, она увидит его вновь.

А так? Уедет он в свою Францию, и пиши: «пропало!». Лили это бесило. Но и предпринимать ничего она не спешила.

— Очаровательное зрелище, — услышала она над правым ухом и резко повернула голову на звук. Рядом, облокотившись о диван, сидел на полу Азор, который словно взялся из ниоткуда, и Лили, скривившись, все-таки весело улыбнулась ему. — Опять потом будешь списывать у Аиды?

— Однако же я не единственная, кто так поступит, — ехидно заметила Лили, подмигнув ему.

— Не дождетесь, — тут же злобно добавила Аида, сильнее сжав пергамент. Не выдержав, Лили прыснула, подложив под голову руки, и вновь посмотрела на Азора: его светло-русые волосы отливали золотом на солнце, и она, засмотревшись, почувствовала горечь.

Исходя из слухов, ходивших о ней, у семнадцатилетней Поттер было как минимум девять отношений, а если прибавить к этому Азора, то выходило ровно десять. Ирония заключалась в том, что все это было чей-то выдумкой, но Лили не особо спешила переубеждать народ относительно своей личной жизни. Отчего-то ей было стыдно признаться, что с третьего курса она была влюблена в одного слизеринца, который, черт побери, не обращал на всем известную Лили Поттер внимание.

Конечно, несмотря на свою влюбленность, Лили всячески пыталась переключиться. Или хотя бы классно провести время в Хогсмиде рядом с каким-нибудь очаровательным джентльменом. Однако близкое знакомство со своими сверстниками привело ее лишь к одному выводу: в нее влюбляются исключительно придурки. С завышенным самомнением.

Так и выходило, что ее сердечные терзания совсем не вязались с впечатлением, которое она производила на окружающих.

— Я сегодня, когда стоял со старостами…

— О, Мерлин, Аз, тебе не надоело унижаться, все время пытаясь вымолить у них постоянный пропуск в ванную старост? — простонала Аида, видимо, проклиная весь свет из-за того, с кем была связана.

— Но-но! — резко запротестовал он, положив свою голову на диван. — Надо отдать должное, это не просто ванная. Это, черт побери, как маггловский отель класса люкс, и если сравнить с убожеством для простых смертных, то, знаешь ли, я готов хоть целыми днями носиться за ними, лишь бы стоять на этой органически вписанной кафельной плиточке, а не на раздолбанном, старом камне, с которого слезает краска.

— Мы точно родственники? — с отчаяньем спросила Аида, даже на мгновенье забыв о своем конспекте.

Лили опять прыснула, сверкнув глазами.

— Черт, не перебивай, — отмахнулся Азор, а потом, посмотрев на Лили, невесело протянул: — Ну что, держись, подруга. Я такую новость сегодня узнал.

Вскинув вопросительно бровь, Лили безмятежно взмахнула ресницами, не предчувствуя никакой беды. Впрочем, напрасно.

— Скорпиус-то, оказывается, помолвлен. На Мюриэль Булстрод! И после выпуска-то у кое-кого назначена свадьба.

Гром в январе, наверное, не так бы поразил Лили, как слова Азора. Резко вскочив, она с ужасом уставилась на него, чувствуя неописуемый комок эмоций, который буквально придавливал ее в сиденье дивана. Даже Аида, присвистнув, удивленно протянула:

— Да ладно, врешь же! Кто сейчас вообще помолвки-то устраивает, да еще в таком возрасте?

— Так он же Малфой, — как само разумеющееся протянул Азор, и Лили, нахмурившись, злобно свела брови к переносице.

В голове металось множество безрассудных, бессмысленных и отчаянных мыслей, и Лили, усиленно напрягая мозговые пружины, лихорадочно пыталась понять, что же делать. Еще наличие девушки простить можно было… но помолвка? Да еще и на Мюриэль! Злость такой волной прошлась по ее венам, что Лили, яростно сверкнув глазами, приоткрыла слегка рот, словно силясь что-то сказать, но из-за эмоций слова не слетали с ее уст.

Она вдруг опять села на диван, почувствовав, что у нее совсем нет сил стоять. Какая, к черту, помолвка могла быть в таком возрасте? Что эти Малфои вообще вытворяют? Возмущение нахлынуло на нее сильнее злости, и Лили втянула воздух с обидным вздохом.

Нет. Это никуда не годится. Как вообще можно было кого-то заставлять насильно жениться? Конечно, мысль, что данная свадьба могла быть по любви, намеренно игнорировалась, и, подумав еще раз, Лили, не найдя ничего лучше, уверенно произнесла:

— Я вызову ее на дуэль!

Руки у Поттер решительно сжались.

Ведь если соперница не исчезает с ее пути самостоятельно, то… придется этому поспособствовать.

О Мюриэль Булстроуд в Хогвартсе ходило не меньше слухов, чем о личной жизни Лили Поттер. В общем-то, было за что. Мюри, как звали ее все слизеринцы, или дефектная, как называли ее остальные представители хогвартский стен из-за ее странного произношения слов, наверное, и добивалась своего только благодаря какой-то природной, пробивной наглости и красивой внешности. Впрочем, Лили с последним была не согласна хотя бы по одной причине: лицо человека, что вечно провоцирует тебя на скандалы, априори не может обладать никакой красотой.

Откровенно говоря, Мюри-дефектная была бы для нее не более, чем обычной сокурсницей с факультета Слизерина, если бы еще на далеком пятом курсе Лили по определенным каналам связи не прознала, что она влюблена в Скорпиуса Малфоя. И, надо отдать должное, Поттер раздражал не сам факт симпатии слизеринки к Малфою (для Лили было естественным, что кто-то влюблялся в него, недаром же он понравился ей!), сколько ее методы заполучения: пока Поттер млела в сторонке и отважно пыталась хотя бы открыть рот для приветствия, Мюри-дефектная постоянно пыталась привлечь его внимание. Это проявлялось буквально во всем: стоило Лили только отыскать глазами Малфоя в Большом зале, как неизменно рядом с ним появлялась Мюри, повиснув на его руке; а когда Поттер специально оставалась до последнего в квиддичной раздевалке, чтобы только одним глазком увидеть Скорпиуса, обтянутого формой, как тут же к нему подскакивала дефектная и перекрывала собой весь соблазнительный вид!

Как можно было назвать это, если не попыткой спровоцировать Лили на скандал? Право, все это время она была крайне терпеливой: поначалу Лили позволяла Мюриэль любить Скорпиуса, но видя всякий раз, что у соперницы шансы повышаются с каждым ее вилянием хвостом перед его носом, она начинала злиться. А когда Поттер зла — лучше свалить с дороги. Ну, или сделать вид, что ты не имеющая физической оболочки амеба. А тут еще и помолвка!

— Я вызову ее на дуэль! — опять повторила Лили, так яростно сверкнув глазами, что Аида приподняла в недоумении бровь.

— Нет, — сказала она, скептически поглядывая из-за русой челки. — Ты сейчас сядешь и включишь мозг, Поттер.

— Боюсь, для нее это невыполнимое задание, — в тон сестре заметил Азор, а потом, положив свои руки ей на плечи, спокойно произнес: — Да ладно тебе, что-нибудь такое должно было случиться…

— Случиться могли отношения, в крайнем случае, секс, Макмиллан, но не помолвка! — возмущенно заметила Лили, а потом обиженно сощурила глаза. — Наверняка это все проделки дефектной, договорилась через родителей с семейкой Малфоев, уф, как я зла!

Вздохнув, Лили обратно села на диван, уперевшись взглядом в пространство, и стала думать. Впрочем, напрасно: толковых мыслей в голове не было и таких не прогнозировалось, а оттого, нащупав палочку в кармане, Поттер решительно посмотрела на Аиду, ментально передавая ей, что прямо сейчас возьмет и сорвется с этого чертового места и пойдет в гостиную Слизерина. И плевать, что и кто там подумает.

Макмиллан отрицательно закачала головой.

— Позора в жизни мало, да? — риторически заметила она, видимо, по-прежнему не воспринимая Лили всерьез. Это выбешивало еще больше.

— Скорее острых ощущений, — со смешком протянул Азор, ласково смотря на Поттер, а потом, присев на колени, понимающе вздохнул: сам он примерно столько же был влюблен в Элизабет Гаскелл, милую пуффендуйку, которая умело строила глазки окружающим, а потом разбивала им сердца.

— Ну вас! — бросила Лили, тут же вскочив с места, и, увернувшись от рук Азора, стремительно выбежала из гостиной.

Нет, не могла она позволить этому случиться. Помолвка казалась для Лили чем-то настолько серьезным и страшным, что от одной только мысли у нее сердце делало кульбит. Конечно, просто поговорить с Мюри было слишком высокоинтеллектуальным решением, а самое главное — неэффективным, поэтому Поттер решила не церемониться. С палочкой у горла жертвы говорят намного охотнее, чем если ты просто обращаешься к ним.

— Опомнись, — крикнули ей вслед двойняшки, но Лили уже была настолько решительно настроена, что доводы разума не возымели над ней силу. Принцип — сначала думай, а потом делай, всегда казался для Лили слегка… невыполним. А потому, ускорив шаг, она решительно неслась по коридорам, ловя на себе насмешливые взгляды учеников.

Почему-то именно сейчас такое сконцентрированное внимание окружающих к ее скромной персоне заставляло Лили нервно моргать. Обычно ей действительно нравилось, что о ней все говорят, что ее всегда замечают и что многие пытаются втереться к ней в доверие. Плевать, что говорят о ней в основном только плохое, замечают только для того, что свистнуть вслед или посмеяться, а втираются в доверие, чтобы прознать какую-то информацию и пустить слух по школе. Плевать. Лили горда и дружелюбна: вне зависимости от того, как много плохого могли сделать ей люди, она их всех поймет. Только прежде они побывают в Больничном крыле, хотя… это уже формальности.

— Эй, — подошла она к первокурснику с зеленым галстуком, что стоял у самого входа, и, схватив его за плечо, решительно сверкнула глазами. Да так, что индивид напротив скептически приподнял бровь. — Пароль от гостиной. Быстро.

Мальчуган, презрительно скривившись, скрестил на груди руки, явно не торопясь выдать нужную информацию, и Лили, нагнувшись, чтобы их лица были на одной линии, елейно произнесла:

— Быстрее, дружок, тебе же не нужны проблемы?

— Проблемы будут у вас, мэм, — протянул мелкий пакостник напротив, словно специально акцентируя на том, что она явно старше его. — Посягательство на частную жизнь, нарушение личного пространства и попытка проникновения в чужую гостиную. Согласно уставу школу вы проведете на отработке как минимум две недели. Если, конечно, я еще не покажу им синяки, что останутся после ваших рук на моей бледной аристократической коже.

Лили с уважением присвистнула, резко отпустив паренька, и покачала одобрительно головой. И все же было что-то во всех слизеринцах крайне претенциозное и притягивающее. То, что распыляло ее и без того тревожный дух.

— Пять коробок леденцов-тянучек с личным автографом от магазина Уизли, — прохладно произнесла Лили, дьявольски сверкнув глазами. — И скидочный купон на ватных зайцев. Что скажешь?

— По рукам, — тут же ответил чертенок напротив, — пароль: септима. Коробки прислать на имя Барта Флинта. Если не получу в течение недели, то нам придется вновь встретиться, мисс Поттер. Синяки имеют ужасную привычку не проходить за две недели минимум. А при должном уходе… — мальчуган усмехнулся.

— Молодчина, — тут же кивнула головой Лили, думая, что ни черта этот бесененок все-таки не получит.

Портрет со скрипом двинулся в сторону, и Лили, напустив самый решительный и невозмутимый вид из всех имевшихся, уверенно зашла вовнутрь. В конце концов у нее есть веская причина нахождения в змеином логове — Альбус, который, конечно, опять сидел в библиотеке или около нее, однако всегда же, даже в самой критичной ситуации, можно было бы напустить вид глупой невинности и очаровательно похлопать ресницами? Улыбнувшись, Лили быстрым взглядом окинула помещение и почти сразу же нашла Мюри: длинноногая брюнетка сидела на подоконнике и весело смеялась со своими однокурсницами.

Решительно двинувшись, в ту же секунду Лили была вынуждена остановиться, потому что от дефектной ее разделял один человек. Вернее двое, но заметила-то она, естественно, только одного. Чертов Скорпиус Малфой и Пантеус Нотт, которые что-то бурно обсуждали, однако, заметив ее, замолчали и удивленно поглядели в ответ. И мир Лили на секунду приобрел мерзко-лиловой окрас.

В моменты бессилия, когда смущение и страх накрывали Лили, она находила лишь одно средство: идти ва-банк. Однако серые глаза напротив, смотрящие на нее изучающе и непонимающе, буквально заставили ее врасти в пол и начать нервничать. Выхода из ситуации было два: первый, огреть Малфоя заклинанием, чтобы он перестал распускать свои феромоны и не препятствовал Лили на пути к справедливости, а второе — просто мило попросить пропустить. Конечно же, первое показалось Лили самым оптимальным, и, слегка наклонив голову, она, прищурившись, задумалась: пустить заклинание будет лучше в голову или куда-нибудь в грудь? Скептически приподняв брови, Лили нахмурилась.

А потом, махнув на все рукой и фигурально, и в действительности, резко попятившись, решила обойти его с максимальным расстоянием и с минимальным контактом. В общем-то, в этот момент Лили чувствовала себя не более, чем просто идиоткой, а слизеринцы, смотрящие на нее с явным шоком, лишь сильнее убеждали ее в этом поистине сильном заявлении. Но делать было нечего: перед ней маячила Мюри-дефектная, и хоть пыла у Лили поубавилось, она все равно не собирался бросать дело на самотек. По ее скромному мнению, ничто и никто не могло помешать свершению справедливости.

— Мюриэль, — беззаботно протянула Лили, спиной ощущая взгляды как минимум всех собравшись в комнате. Улыбаясь сильнее, она, слегка склонившись, да так, чтобы услышать ее могла только сама дефектная, по слогам проговорила: — Сегодня после полуночи жду тебя у входа в Астрономическую башню. Боюсь, нам придется побеседовать.

Мюри сощурилась, скрестила руки и с некоторой надменностью проговорила, но тоже тихо, сохраняя интригу, улыбнувшись в ответ:

— На прошлой игре последние мозги отшибло, Поттер? С чего это нам говорить и о чем.

Ее неприятный акцент, с явным растягиванием гласной «о», заставил Лили неприятно сморщиться и лишь сильнее улыбнуться, чтобы потом, еще медленнее и еще сильнее растягивая слова на слоги, проговорить:

— Вызываю тебя на дуэль. Выбирай себе секунданта, дефектная.

Глаза с размером в блюдечко слегка позабавили Лили, а оттого, перекинув свои волосы за спину, она резко развернулась и устремила свой горящий взор на выход. Только его опять и назло поймал виновник всех ее мыслей и бессмысленных действий, который, как-то насмешливо смотря на нее, вдруг улыбнулся. Из-за чего Лили вся резко так и вросла в пол.

И, боясь, что от ее репутации и так ничего не осталось, она опять обошла его с некоторой нервозностью и быстро прошмыгнула наружу.

***

— Что это было, Лили? — меланхолично поинтересовался сидящий напротив Альбус, и Лили возвела глаза к потолку.

В библиотеку она приходила только в двух случаях: первый, конечно, был до банального прозаичен — все-таки иногда Поттер была вынуждена делать задания профессоров (такое, впрочем, случалось изредка), но вот второй… он наступал лишь тогда, когда она искала уединения. А где, как не среди книжек, можно было наконец побыть собой?

— Ты о чем именно? — насмешливо ответила она, ласково посмотрев на братца. Альбус забавно морщился, когда ему было что-то непонятно в задании, и сейчас, когда он корпел над эссе по Чарам, его лицо то и дело искажалось в гримасе непонимания. И отрицания.

— Что тебе нужно было в гостиной Слизерина?

— Только ты.

— Интересно, а с каких пор я стал Мюри?

Прикусив губу, Лили неопределенно пожала плечами и опять меланхолично посмотрела в потолок. Настроения не было. Впрочем, дельных мыслей — тоже. Оттого и оставалось разве что игнорировать братца, который, конечно же, никогда бы не стал наседать на нее или рыться в ее душевных переживаниях.

Но отчего-то сегодня он слишком пристально смотрел на нее, и Лили даже на секунду подумала, что, возможно, он все знает. И стало как-то не по себе, ведь чувства к Скорпиусу так тщательно скрывались ею же, что одна мысль, что ему, Альбусу, стало известно об этом, вызывала дрожь.

— Лили… — начал было он, но, словно в угоду иронии жизни, в библиотеку пулей влетела Аида, и Альбус, поджав губы, мрачно сузил глаза.

Они друг друга недолюбливали, потому что двухлетние отношения, ознаменовавшиеся скандалом и почти что дракой, никогда не заканчиваются чем-то вразумительным и не оставляют влюбленных в друзьях. Посему в случае столкновения Альбус неизменно презренно и мрачно взирал на сестру, как бы спрашивая, как вообще можно было подружиться с Аидой, когда сама Аида демонстративно игнорировала Альбуса и всячески показывала ему, что ей плевать.

Только вот в действительности это было далеко не так. Лили почему-то была в этом уверена.

— Лили! Я уже замучалась искать тебя по всему замку, ты почему сразу же не пришла и не… — тут, вовремя запнувшись, Аида скосила глаза и заметила Поттера, а оттого замолчала, и Лили, вскочив с места, схватила подругу за рукав, бросив брату на прощание:

— Пока-пока.

— Но, — запротестовал было Альбус, однако Лили, легкомысленно взмахнув рукой, резко схватила сумку и повела Аиду в сторону. Настроение резко поднялось до отметки боевого, и Лили, воспользовавшись душевным подъемом, быстро и неразборчиво забормотала, стискивая руку подруги сильнее: — Сегодня в полночь ты пойдешь со мной в качестве секунданта, да же?

— А меня вообще спрашивают? — с некоторым отчаяньем прошептала Аида, опасливо озираясь. Кажется, она начинала нервничать, но Лили лишь улыбнулась сильнее. — Ты вообще сумасшедшая, Поттер! Никуда я с тобой не пойду, дело ли, потакать прихотям умалишенных?

— Мне безумно приятно твое беспокойство, однако, боюсь, у тебя нет выбора, — уверенно проговорила Лили, все-таки умевшая убеждать даже самых упрямых особ. — Поэтому, будь готова. Нас ждет веселый вечерок!

Аида скривилась. Отказываться не было сил, но и принять до конца не получалось. От того, наверное, уже без десяти двенадцать, когда Лили стояла в общей гостиной Гриффиндора и, смотрясь в зеркало, заправляла волосы в высокий пучок, послышались неслышные шаги, и Лили, развернувшись, увидела, как, опасливо озираясь по сторонам, по лестнице спускалась Аида.

Облаченная в черную мантию, она выглядела очень презентабельно всякий раз, когда маленький лучик луны скользил по ее мантии. И Лили, вдруг ощутив какое-то странное беспокойство, попыталась улыбнуться, чувствуя, как трудно ей носить собственную маску. Потому что Лили действительно боялась: да, вызвать Мюри дуэль и попытаться уговорить ее отказаться от помолвки достаточно разумный шаг, но… что если все пойдет совершенно не так?

Переведя дыхание, Лили сильнее сжала в руках мантию-невидимку, чувствуя, как бьется гулко сердце. Скорпиус Малфой не должен заключать ни с кем помолвку: это же полный абсурд! Кто вообще занимается таким в двадцать первом веке? И плевать, что Малфои — древний, аристократичный род… в конце концов, если им нужна богатая и влиятельная невеста, чем же сама Лил-с плоха? Поттеры явно были влиятельнее Булстроудов. Взмахнув головой, Лили призадумалась: если дефектная будет сопротивляться, она напишет отцу и переговорит с ним. Конечно, это можно было сделать с самого начала, но разве… так не веселее?

Когда Аида подошла к ней и, сузив глаза, холодно посмотрела на нее, Лили все-таки смогла улыбнуться, натянув это стойкое оружие на свои уста.

— Это абсолютно бредовая затея, Поттер. Отдаешь себе отчет, что тебя могут выгнать? Вспомни, что ты уже не раз была на волоске.

— А разве не стоит жить только ради этого ощущения опасности, а? — весело, но тихо, проговорила Лили, и уже через минуту они медленно шли по знакомым коридорам Хогвартса, согнувшись под мантией, чтобы она полностью скрывала их тела.

Было темно, но Лили, привыкшая к ночным прогулкам, не нуждалась в свете — эти коридоры она знала наизусть. Только Аида время от времени тяжело вздыхала, явно сетуя на свою несчастную судьбу, вызывая тем самым веселый смешок у Поттер. Все-таки, Лили до ужаса обожала свою подругу: такого едкого, но тем не менее верного человека, кажется, больше просто не существовало.

Схватив ее за руку, Лили почти рассмеялась — странное у нее было настроение. На самом деле, никакая дуэль ей и не нужна была — Поттер лишь хотела поговорить с Мюри в обстановке, где у той не останется сил на лицемерную маску и жеманную улыбку.

Ей просто хотелось понять причину такого поспешного брака. Потому что, если Скорпиус действительно был счастлив с ней… собственно, едва об этом хотелось думать, поэтому, стиснув руку Аиды, Лили нервным шепотом заговорила:

— Ну подумаешь, даже если нас засекут!.. или кто-то настучит, какая к черту разница!

Ее сбивчивое дыхание и лихорадочный блеск в глазах выдали Лили полностью, и она видела, как взметнулись вверх брови Маклагген, как она недоверчиво сузила глаза. Потому что, наверное, прекрасно понимала весь спектр чувств Лили, все ее переживания.

Однако стоило им только завернуть в следующий, уже последний коридор, как Поттер резко остановилась, до боли стиснув руку Аиды, которая, не выдержав, громко вскрикнула.

И лишь потом, повернувшись, Макмиллан увидела то, что заставило Поттер замереть и почти что перестать дышать.

Напротив них стояли Мюри-дефектная и ее секундант — долбаный Скорпиус Малфой. И стоило отдать должное, мысль о побеге посетили Лили почти сразу, когда она заметила, сколь серьезен и внимателен был его взгляд. Впервые направленный прямо на нее.

Квиддич для обитателей Хогвартса, а в особенности учеников факультета Гриффиндор, был не просто игрой, а настоящим полем битвы. Каждый матч сопровождался гулом полупьяных голосов, каждый отбор в команду — тщательной слежкой со стороны всех гриффиндорцев, и тот, кто попадал в команду по квиддичу, был если не богом всего факультета, то, во всяком случае, крайне значимой личностью.

Одиннадцатилетняя Лили Поттер, только-только попавшая в долгожданную школу, с самого начала знала: место охотника было ее. Не сказать, что этому способствовали какие-то определенные природные дарования или причитания многочисленных родственников, просто юной Поттер хватило буквально одного взгляда на летавшие фигурки в небе, на их суровый и между тем уверенный вид, чтобы понять для себя, как важно было бы попасть в это место.

Однако ни на первом курсе, ни на втором ее не принимали. Возможно, если бы Лили Поттер была менее упрямой и более меланхоличной личностью, она бы бросила эту блажь почти сразу, но… Лили Поттер была совершенно другой. Чем сложнее было достичь желаемое, тем больше сил прикладывала она, тем яростнее мечтала достичь своей цели.

Попасть в команду можно было двумя способами: обладая, как бы это глупо ни звучало, талантом, или с помощью расположения капитана команды, Джорджа Криви, который был столь падок на лесть и ласковые улыбки, что Лили решилась взяться именно за него.

Напористая, непрошибаемая Лили Поттер организовывала тайные ставки аккурат перед каждой игрой, а потом отдавала часть собранных денег прямиком в руки капитана. Улыбаясь, Лили смеялась беззаботно, подмечая, что, право, это вовсе не взятка! Просто хороший капитан заслуживал дельного вознаграждения, и разве могла она так бессовестно оставлять все у себя?

Это ли способствовало тому, что на третьем курсе она все же смогла пройти отборочные, или было еще что-то, но стоило отдать должное: Лили была действительно хорошим игроком, который просто не искал легких путей достижения цели. И именно так можно было ответить на вопрос: «Почему крутая и уверенная в себе Лили Поттер так до сих и не смогла добиться расположения Скорпиуса Малфоя, который был для нее целью номер один».

Исключительно эти мысли мелькали в ее голове, когда рука нервно задрожала, и Лили уже хотела было круто развернуться и сделать вид, что вовсе и не заметила ни дефектную, ни ее секунданта. Однако улыбнувшись слегка нервозно, она не сдвинулась с места, лишь хлопая глазами, мечтая провалиться на самое дно Черного озера, что было совсем недалеко.

— Пришла! — воскликнула наконец Булстроуд, сверкнув голубыми глазищами, а потом, поглядев на Скорпиуса, жалостливо протянула: — Представляешь, терроризирует и терроризирует! Еще и на дуэль меня позвала. — А потом, обернувшись, Мюри уже посмотрела на Лили, и от негодования ее идиотская манера выговаривать букву «о» стала напоминать неудачную пародию на виндзорский акцент. — Ты сумасшедшая, Поттер. Совершенно точно свихнулась уже. Какого черта, а?

Ситуация была, мягко говоря, деликатная, и в голове у Поттер промелькнули две искрометные мысли: первая, сделать вид, что никакой дуэли и не было, да и вообще, на какой черт сдалась Лили эта дефектная. Право, разве могла она прямо сейчас объяснить недалекой слизеринке причину, побудившую ее на столь рискованный шаг, ведь эта самая причина стояла почти в метре от нее и непонимающе взирала, лениво приподняв бровь.

События разворачивались стремительно. Вернее, разворачивались они только у нее в голове, а потому, вздохнув, Лили подумала о втором варианте — просто махнуть рукой, да и развернуться. Она и без того сумасшедшая Лили Поттер, какое ей дело, что слухи о произошедшем разлетятся уже через несколько часов?

Только вот лишь одна мысль, что Скорпиус будет считать ее точно так же, как и все, на голову повернутой, почему-то болью отдалась в груди. Раньше, когда все смеялись над Лили, когда каждый второй мечтал подколоть ее или задеть, Скорпиус никогда не принимал участие ни в одном, ни в другом мероприятии. И Лили знала, что, возможно, эта была одна из тех причин, почему она всегда благосклонно относилась к Малфою и почему рано или поздно ее сердце начало трепетать только при одном его присутствии.

— И молчит, самое главное! — продолжала возмущаться Мюриэль, то и дело сводя брови к пересопнице.

«Лицемерная пигалица», — невольно подумалось Лили, когда от нервов она потерла свою руку, слегка приподнимая рукав.

Ей нестерпимо хотелось посмотреть на Скорпиуса, но между тем она боялась, что от его вздернутых бровей и скучающего вида совсем оробеет. Уверенная от природы, Лили Поттер становилась совершенно неуклюжей и какой-то даже неловкой только под одним прицелом серых глаз, и годы смущающих ситуаций лишь закрепили эту истину.

Втянув легкими воздух, Лили резко вскинула голову, испытывая приступ стыда, и уже хотела было заявить со всей ответственностью, что все это было лишь розыгрышем, не успела, будучи так вовремя прерванной Аидой, что все это время подозрительно отмалчивалась в стороне:

— Это я вызвала тебя на дуэль, — уверенно заявила Макмиллан, и Лили, обеспокоенно взглянув на подругу, увидела искорки раздражения в ее глазах. — Лили, видимо, не четко выразилась.

— И за что же такой вызов? — вдруг лениво спросил Скорпиус, и от голоса его, размеренного, такого спокойного и одновременно насмешливого, Лили почти посмотрела на его лицо. Почти. Но все-таки не смогла.

— Секундантам тайну не разглашаю. — Схватив Лили за руку, Аида вскинула брови, а потом, посмотрев в упор на подругу, резко произнесла: — Да и вообще… много людей на один квадратный метр… я отменяю дуэль, уж не серчайте.

— Чего? — ошарашенно протянула было Мюри, фыркнув громко. — Да вы что… все там на Гриффиндоре повернутые или как?!

Пожав плечами, Макмиллан круто развернулась, ведя за собой Лили, которая особо ни на что не реагировала, а потому шла покорно, пропуская мимо ушей все проклятия, что летели им вслед. И лишь почти у самого поворота она не смогла удержаться и бросила быстрый взгляд назад, тут же почувствовав, как онемели конечности, ведь Скорпиус смотрел так пристально и так внимательно, а самое главное… прямо на нее, что Лили почти задохнулась.

— Мерлин, ну за что ты дал мне таких друзей и родственников? — ворча, все время причитала Аида, по-прежнему не отпуская руку Лили. — Ну что такого я сделала в прошлой жизни, за что карма так обозлилась на меня?

Встрепенувшись, Лили резко остановилась, с восторгом посмотрев на уставшую и слегка разозленную Аиду, сердечно сжав ее руку.

— Проси, что хочешь!

— Могу ли я попросить тебя проявлять хоть иногда рассудительность? — устало протянула Макмиллан, слегка насупив брови. — Лили, ну нельзя же так поступать… пора взрослеть и наконец смотреть правде в глаза: какой смысл был бы в этой дуэли вообще, если они уже обручены?

Улыбнувшись, Лили лишь с большей благодарностью посмотрела на подругу, не показывая ни жестом, ни мимикой, как тяжело и одновременно не хотелось слышать подобные слова.

— Пора смириться, Лили, — проговорила она вдруг, тяжело вздохнув, с некоторой печалью поглядев на Поттер. — Этого стоило ожидать — он же Малфой.

Улыбка на лице Лили засияла лишь сильнее, а в глазах мелькнуло нечто, похожее на азарт. И даже очередной тяжелый вздох умной и такой взрослой Аиды ни в коем образе не смутил Лили: в конце концов, если она перестанет бороться, что с ней станет? Кем она будет, если сдастся?

— Тогда без меня, — словно прочтя все ее мысли, кивнула уверенно головой Аида, развернувшись. — Лишь больнее будет, Лили.

И что поделать, если только эта боль и делала Поттер столь бойкой? И такой жадной до жизни.

***

Наполненный людьми Большой зал гудел и стоял на ушах: у факультетских столов то и дело суетились ученики, кто-то усиленно спорил об ответах на контрольную работу, кто-то перемывал косточки и обсуждал свежие сплетни, и лишь только Лили уныло поджав щеку рукой, безрадостно смотрела в пространство. Возможно, дело было в том, что она и без того знала — контрольная завалена, а слухи о ее персоне давно уже перестали трогать и без того вечно встревоженную, такую резвую Лили Поттер.

Она свыклась. Быть в центре внимания, ощущать скользящие взгляды и постоянно быть начеку для Лили было сродни той обыденности, которую уже и не замечаешь вовсе. Однако утро сегодняшнего дня, которое, словно по злой иронии, было еще и субботой, заставило Поттер нервозно вслушиваться в окружающий шепот.

Как часто это бывало — минутные порывы и безрассудные действия Лили всегда вызывали уморительный хохот со стороны всех обитателей замка. Возможно, именно потому-то Лили и прославилась: она просто делала то, что считала нужным, редко когда обращаясь к доводам рассудка, оттого и вечно вляпывалась в курьезные ситуации и долго потом терпела насмешки и веселый хохот.

И только лишь сейчас терпения у нее не было: вся ситуация казалась такой… личной и не для чужих глаз, что Лили уже, право, злилась заранее. Никто не смел смеяться над ее глупыми чувствами и не менее глупыми потугами эти чувства реализовать.

— Ты не обращай внимание на Аиду… она не со зла, просто ей порядком надоела вся ситуация, — то и дело бормотал Азор, который, заметив Поттер, тут же подсел к ней, отгоняя тем самым непрошенных собеседников.

Все так были уверены в факте их отношений, что стоило только Макмиллану подсесть к ней и начать даже просто смотреть на нее, как люди вокруг, глупо хихикая, стремились оставить их наедине. Сегодня ситуация различалась лишь одним: дотоле не обращавшая на этом внимание Лили теперь бесилась лишь пуще прежнего, так и прожигая своим взглядом пустоту, боясь сорваться в праведный гнев.

— Ну и затея с дуэлью действительно была дурацкой, — он осекся ровно в тот момент, когда поднял голову, и Поттер, раздраженно и одновременно тихо рыкнув, круто развернулась, сверкнув гневно глазами.

Впрочем, пылкость пропала в ту же секунду, как ее взгляд наконец сфокусировался, ибо возле их стола стоял Альбус, да не один, а вместе с Малфоем, и ей на секунду показалось, что глаза ее вытаращились или, во всяком случае, приняли более округлый вид.

— Надеюсь, не помешал, — слегка хмуро начал брат, который не любил близнецов Макмилланов и всячески это демонстрировал. — Но, Лили, может быть, ты не хотела сходить с нами в Хогсмид?

Резко встав с места, вернее, почти подскочив, Лили слегка вильнула головой, сощурившись, и тут же весело пробормотала, опасаясь, что на самом деле Альбус просто хотел поговорить с ней… о случившемся:

— Зачем это?

— Да просто. Нам по пути, и я решил тебе предложить, — повысив интонацию, резко проговорил Альбус, который всегда вставал на дыбы, стоило им только начать разговаривать. — Если не хочешь, то… оставайся и дальше… с Макмилланом.

— Чего? — в один голос переспросили Азор и Лили, тут же переглянувшись. Взмахнув длинным волосами, она резко схватила руку брата и, боясь посмотреть на рядом стоявшего Скорпиуса, почти обиженно проговорила: — Не хочу я с ним оставаться…

— Это уж кто сильнее не хочет, — деланно возмущенно встрял Макмиллан, поиграв бровями, за что тут же получил взмах локтя со стороны Лили.

— …поэтому с удовольствием пойду с вами!

Бросив прощальный взгляд в сторону Азора, Лили быстрым шагом пошла за Альбусом, едва поспевая. Он то и дело перебрасывался парой ничего не означавших слов со Скорпиусом, и Поттер отчего-то начинала чувствовать себя идиоткой.

Из всех возможных ситуаций данная была самой маловероятной, хотя бы из-за того, что Альбус и Скорпиус не были особо дружны. Да, иногда их можно было заметить за обсуждением чего-то абстрактного и заумного, а иногда, Лили могла поклясться, она видела их в книжной лавке в Хогсмиде, но ничего более. Конечно, Поттер могла предположить, что сегодня они лишь в который раз собрались как раз и посетить столь излюбленное место, но для чего им Лили, было совершенно непонятно.

Единственное адекватное объяснение, которое могла найти Лили, заключалось в том, что Скорпиус рассказал обо всем лично Альбусу, и тот непременно хотел в присутствии потерпевшего отчитать свою сестру.

— Вы поссорились? — спросил Альбус тогда, когда Лили почти споткнулась, настолько уйдя в свои мысли, что совершенно перестала что-либо замечать вокруг.

Не удержавшись, она подняла резко голову, сразу поймав взгляд Скорпиуса и, боясь сделать малейшее движение, хлопнула ресницами, слегка удивленно разглядывая Малфоя.

А он был, как всегда, чертовски хорош собой: уложенные платиновые волосы, почти что полнейшее безразличие к окружающему миру и эта атмосфера уверенности в своей правоте… стоило ли говорить, что Лили поплыла почти сразу, стоило только ей окунуться в глубину этих глаз?

— С кем? — найдя в себе силы, бойко спросила Поттер, наконец, прервав свои наблюдения и посмотрев теперь на Альбуса, приподняв слегка брови.

— С Макмилланом, с кем же еще.

Насмешливо фыркнув, Лили почти рассмеялась. И лишь потом весело и даже резво пробормотала, улыбаясь:

— С чего вдруг?

Пожав плечами, Альбус тотчас развернулся и опять неспешно направился куда-то вперед, оставив таким образом Скорпиуса и Лили почти наедине. Если бы не куча людей, сновавших по улице и если бы не это молчание, повисшее между ними, можно было бы подумать, что они на свидание. Но, увы, оробевшая Лили Поттер не была способна ни на что, кроме как смотреть себе под ноги, теребя пальцами шарф.

Она и не помнила такого момента, когда они находились столь близко друг к другу: как-то всегда получалось так, что Лили, окруженная восторженной, галдящей толпой, никогда не оказывалась рядом со Скорпиусом. Они словно принадлежали двум разным мирам — пожалуй, для него она была слишком глупой собеседницей, да и еще и такой взрывной. Даже Мюри-дефектная на ее фоне была эталоном рассудительности и зрелости, ей-то было известно, как и что нужно было сделать в этой жизни.

Казалось, в этом мире каждый, кроме Лили, знал свое предназначение и видел перед собой цели, и Поттер, с завистью слушавшая чужие планы, отчетливо ощущала свою ущербность: в ее голове ветер был намного сильнее любой, мало-мальской здравой мысли.

— Это же ведь ты вызвала Мюри на дуэль, — тихо проговорил Скорпиус таким проникновенным и слегка хриплым голосом, что сердце у Лили екнуло.

Когда она подняла голову, то лишь тогда заметила, что они бесповоротно отстали от Альбуса, и за своими думами Лили не ощутила главного — Скорпиус был не просто рядом, казалось, он сам намеренно уничтожал расстояние между ними, из-за чего сейчас стоял так близко, что она могла с какой-то дикой жадностью рассмотреть каждую черточку его лица.

— Зачем? — просто спросил он, вынуждая Лили остановиться. Словно назло, казалось, улица за секунду вымерла и от веселых голосов остался лишь звон в ушах.

И это было так странно — просто взять и говорить с объектом своего обожания, смотреть в его глаза и видеть так нестерпимо близко. Чувство какого-то лихого восхищения вскружило Лили, заставив глаза ее слегка блеснуть.

— Впрочем, — резко проговорил Скорпиус, в один шаг преодолев остатки жалкого расстояния между ними, и, уперевшись одной рукой о стенку, он склонился над Лили, беспристрастно взирая на нее. — Ты же не хочешь, чтобы об этом узнал твой брат, не так ли? Сдается мне, что он вряд ли обрадуется… м-м, такому стечению событий, да?

Восхищение резко оборвалось, и на смену ему пришло удивление, смешанное с крохотной крупицей возмущения. Лили резко выпрямилась, прямо поглядев в его глаза, сведя брови к переносице.

— Малфой!

— Но я готов молчать, — протяжно, словно кот, проговорил Скорпиус, приподняв один угол губ, и от одного этого жеста Лили опять почувствовала, как по-сумасшедшему затрепетало ее сердечко. — Если ты принесешь мне план позиций гриффиндорской команды, который вы собираетесь использовать на следующем матче.

Ошалело вздохнув, Лили почти что задохнулась от той волны возмущения и некоторого ужаса, которая накрыла ее. И лишь Скорпиус, сильнее усмехнувшись, выглядел все также непринужденно и почти безразлично, подогревая бурную реакцию Лили: право, он даже понятия не имел, как сильно сейчас ее провоцировал. Или… все-таки понимал?

— Приходи во вторник после третьей пары в заброшенный класс на четвертом этаже. Там и поговорим, Поттер.

И, щелкнув ее по носу, Скорпиус опять усмехнулся, словно смакуя каждую застывшую искорку ярости в ее глазах, а потом вальяжно и даже лениво развернулся, явно направляясь в ту самую книжную лавку, в которую совсем недавно юркнул Альбус.

Лили стояла. А потом, наконец отмерев, резко топнула ногой по асфальту и сжала, скрутив в руках, шарф, который в мгновение стянула с шеи.

Нет. Право. И что только эти Малфои о себе думали, раз считали, что ей так просто, а самое главное — безнаказанно можно управлять?

Впервые в жизни яркая и одаренная Лили Поттер, что неизбежно находилась в центре внимания, пожалела о собственном амплуа именно во вторник. Глупые и надоедливые однокурсники, будто назло, хихикали, смотря на нее, пытались разговорить, ведь Лили сидела на уроках со столь мученическим выражением лица, что, право, было настолько удивительно, что даже страшно.

— Ну что случилось? — больше всех допытывался Азор, ерзая на стуле. Лили и близнецы всегда занимали последнюю парту, однако никогда особо не шумели, ведь дотошная Аида всегда вела конспекты и злобно шикала на них, стоило им только начать болтать.

Вот и сейчас Макмиллан, подняв голову, сощурилась, посмотрев сначала на брата, а потом переведя взгляд на Лили.

— Колись уже, — немного недовольно пробормотала Аида, но в глазах ее то и дело проскальзывала озабоченность. — Весь день ходишь как в воду опущенная.

Но что могла сказать Лили? Тяжело вздохнув, она еще сильнее скривилась, посмотрев в потолок. И, честное слово, ощущала она себя сейчас по-сумасшедшему волнительно, ведь, Мерлин побери, она встретится со Скорпиусом! Наедине! От одной этой мысли Лили чуть ли не подпрыгнула на стуле, и блаженная улыбка расплылась на ее лице, однако она тут же и погасла. Ведь предать свою команду по квиддичу было не просто преступлением, это все равно, что переступить через свою гордость.

«Что же делать?», — обеспокоенно думалось ей, и Лили, не выдержав, топнула ногой, привлекая внимание двойняшек Макмилланов. Поймав очередной обеспокоенный взгляд Аиды, Поттер тут же опустила глаза, боясь, что она догадается обо всем, и тогда… впрочем, что будет тогда?

Об этом Лили подумать не успела, потому что в ту же секунду прозвенел громкий звонок, оповещавший о конце урока, и, недолго думая, она схватила быстро сумку и пулей вылетела из класса. До встречи со Скорпиусом остались буквально считанные минуты, и Лили боялась, что кто-то окликнет ее, позовет или просто привяжется, начнет доставать очередными тупыми вопросами. Больше всего на свете Лили ненавидела и одновременно любила свою популярность, потому что такое количество слухов о ней то веселило, то заставляло неистово злиться. Чего только стоили глупые сплетни о том, что она якобы встречается с Азором?

Фыркнув, Лили от возмущения даже на секунду остановилась, слегка приподняв бровь. Это было настолько абсурдным, что становилось даже удивительным.

— Эй, Поттер! — веселый окрик заставил ее раздраженно закатить глаза и слегка приподнять бровь. Право, если бы кто-то не остановил ее прямо сейчас, в столь важный и волнительный момент, Лили бы крайне сильно удивилась, а потому без особой радости оглянулась и заметила улыбавшегося во все тридцать два зуба Маклаггена, нынешнего капитана квиддичной команды.

Как раз с ним пересечься сейчас Лили хотелось меньше всего по очевидным двум причинам: первая, прямо сейчас она должна была поговорить со Скорпиусом непосредственно о своем капитане, и вторая, не менее важная, заключалась в том, насколько же сильно ее бесил Эрнест-черт-бы-его-подрал-Маклагген.

Приметив проступившее раздражение Лили — не то чтобы она его вообще собиралась скрывать — он подошел к ней чуть ближе, да такой ленивой вразвалочку походкой, что она бы с радостью запустила в него какое-нибудь огревающее заклинание.

— Поттер-Поттер… в семье да не без ругани? — улыбаясь шире, тянул гласные Эрнест, и от улыбочки его, право, у Лили задергался нервно глаз. — Я всегда говорил, что Азор тебе не подходит, поэтому мое предложение все еще в силе.

Фыркнув, Лили резко скрестила руки на груди, резко позабыв и о Скорпиусе, и о встрече, и о своем волнении. Всякий раз, когда на ее пути вырастали столь самовлюбленные идиоты, внутри бойкой Поттер возникало лишь единственное желание — размазать охамевшего по стенке.

Правда заключалась в том, что судьба словно насмехалась над своей юной подопечной, выдвигая на ее пути столь раздражающих типов, вроде Маклаггена. Он бесил ее своим похотливыми шуточками, вульгарным поведением и многозначительными взглядами — казалось, стоило ему только стать капитаном квиддичной команды, как он подумал, что теперь ему позволено все.

— Слушай сюда, кусок дерьма, — премило улыбнувшись, протянула Лили, изогнув бровь. — Мне плевать, что и кто там болтает, но не советую совать свой длинный нос в чужие дела. Особенно в мои… а то знаешь, я человек вспыльчивый. Разгорюсь и пустого места от тебя не оставлю.

— Я тебя из команды выпру, солнышко, — не поведя и бровью, в ее же тоне бросил он.

— Сначала найди замену, милашка.

Взмахнув длинными рыжими волосами, Лили лишь фыркнула напоследок, круто развернувшись, заметив, как на секунду что-то промелькнуло в глазах напротив. Картинно закатив глаза, она едва слышно начала ворчать себе под нос, лишь через минуту вспомнив о надвигавшейся встречи, и, ошарашенно махнув головой, пулей пронеслась сквозь коридоры, понимая, что опаздывает.

Дойти до класса было меньшим из зол, но вот решиться открыть дверь и зайти внутрь… скептически всматриваясь в дверь, Лили совершенно не хотела этого делать. Наверное, она стояла около нее уже более пяти минут, когда вздохнув и уверенно вскинув голову, Лили распахнула дверь и почти беспечно вступила в класс.

Дыхание сперло так сильно, что улыбка, которая почти всегда присутствовала на ее лице, будто окаменела, а ладошки в момент вспотели. Это был первый их разговор наедине, и Лили так волновалась, что боялась даже моргнуть, лишь бы не упустить из вида каждую мало-мальскую эмоцию в его лице.

Впрочем, малоэмоциональный Скорпиус едва ли собирался показать хотя бы одну.

— Опаздываем, Поттер, — с ленивой усмешкой протянул он, когда Лили наконец круто развернулась и посмотрела на него ясным, но очень настороженным взглядом. — Я уж думал, не придешь, испугаешься…

— С чего это? — бойко бросила Лили, слегка прищурив глаза. Между ними было три ряда парт, и она, замерев, явно не собиралась преодолевать это спасительное расстояние. Ведь кто знает, что могло произойти, стоит ей только перейти границы? Может, она могла даже увериться, что Малфой в ней… заинтересован?

— Ну, где список позиций? — наконец спросил Скорпиус, после пяти минут обоюдного наблюдения: его льдинистые, такие спокойные серые глаза настолько умиротворяюще подействовали на Лили, что она даже не сразу смогла расслышать его вопрос.

Лишь потом она наконец вспомнила все, и вместо меланхоличной отстраненности на ее лице проявилось пылкое возмущение. Вздернув подбородок, она сверкнула глазами и уперла руки в бока: право, манипулировать или запугивать себя Лили бы никому не позволила.

— У тебя нет никаких доказательств…

— Да? А разве уже то, что ты пришла сюда, не говорит, что все сказанное мною вчера — правда? — почти с доброй насмешкой поинтересовался Скорпиус. Расслабленно облокачиваясь о преподавательский стол, он монотонно покручивая палочку в руках, не отрывая своих взгляд от нее.

Возмущенно приоткрыв рот, чтобы сказать что-нибудь колкое или даже и вовсе обидное, Лили так и замерла, не найдя в себе ни слов, ни сил. «Черт», — почти с обидой подумалось ей, когда до нее наконец дошло, сколь сильно ее опять подвела собственная импульсивность и эмоциональность.

Если бы на ее месте была умная Аида или хотя бы рассудительный Азор, то им не составило бы никакой трудности выпутаться из этой ситуации. Но только Лили не была ни умной, ни рассудительной, ни даже хитрой — пожалуй, она подкупала-то только своей искренностью и пылкостью, которые были следствием факультета и генов.

И исходя из этого Лили никак не могла подставить свою команду, даже несмотря на раздражающего капитана, на постоянные насмешки и собственную неуверенность. Ну не могла она, и все!

— Я не сделаю этого, — немного поникнув пробормотала Лили, исподлобья посматривая на Малфоя.

Только вот он, словно назло молчал, и она начинала чувствовать себя еще большей идиоткой. А при одной только мысли, что весь Хогвартс узнает о том, что это именно она вызвала Мюри на дуэль… даже не так, если об этом узнает Альбус, он-то точно докопается до сути, и что же тогда будет!

«Интересно, почему он не пытается понять причину дуэли?», — с гулко бьющимся сердцем подумала Лили, наблюдая, как Скорпиус спрыгнул с парты, выпрямился и, не разрывая зрительной связи, пошел по направлению к ней.

«Потому что ему плевать», — поддакнуло сознание, и лицо у Лили исказилось в таком мученическом выражении, что Малфой даже на секунду замер в пару шагах от нее, вопросительно поведя бровью.

С минуту они молча смотрели друг другу в глаза, и Лили даже показалось, словно все время остановилось, раскрошившись на тысячу мелких кусочков. И было так спокойно на душе, так легко, словно мечта всей ее жизни воплотилась вдруг в реальность.

— Не могу же я тебя просто так отпустить, — задумчиво сказал Малфой, за мгновение разрушая всю иллюзию, заставляя лицо Лили вытянуться.

— А как же милосердие? — почти возмущенно спросила она, моргнув на секунду.

— Поттер, милосердие возможно при чистосердечном признании. А ты явно не хочешь говорить причину столь странной выходки, — отмахнувшись, насмешливо ответил он, выжидательно посмотрев на Лили.

Возмущенно и почти неслышно ахнув, она сделала шаг назад, показывая всем своим видом, что ни черта не скажет.

— Ладно, Поттер, — усмехнувшись, протянул Скорпиус, когда внезапно прозвенел звонок, ознаменовавший конец перемены. — Тогда поможешь мне выбрать подарок Мюриэль. В среду у гобелена на третьем этаже ровно в пять. Не опаздывай.

— Чего?! — возмущенно бросила Лили ему в спину, ужаснувшись. Помочь ему выбрать подарок дефектной — что могло быть только хуже!

И, кажется, он это прекрасно понимал. Поэтому, Лили точно не почудилось, на губах его вдруг проскользнула почти издевательская усмешка. Такая раздражающая, но между тем — необыкновенно красивая, отчего сердце у Лили опять пропустило удар.

***

Едва ли Лили могла назвать себя нервной или излишне раздражительной; право, всякий, кто получал от нее резкое словцо или и вовсе заклинание, всегда и априори напрашивался на это сам. И, возможно, она бы жила с этим пониманием еще долгие годы, если бы не наступившая среда, которая ознаменовалась лишь одним — нелегальной вылазкой в Хогсмид вместе со Скорпиусом.

Поначалу все было вроде даже удачно: отсидев три пары, почти не разлучаясь с двойняшками Макмилланами, Лили старательно делала вид, будто ее ничто не волнует. Стоит ли сказать, что она провалилась почти сразу после того, как Аида наконец отвлеклась от уроков и стала внимательно наблюдать за подругой. Чтобы той в голову не пришло чего дельного, Лили была вынуждена трусливо улизнуть из гостиной и просидеть около часа в заброшенном классе, усевшись прямо на ту парту, на которой еще вчера облокачивался Скорпиус.

Настроение было паршивым. Правда, до того момент, пока она не вспомнила главное: сегодня она опять проведет время со Скорпиусом! И плевать, что все это из-за дефектной, Лили была счастлива. Или, может, старалась себя в этом убедить. Черт разберет.

— Молодец, не опоздала, — задумчиво посмотрев на нее в упор, пробормотал Малфой, когда Лили, нервозно оглядываясь по сторонам, подошла к назначенному месту.

Признаться честно, Поттер никогда не уходила из Хогвартса именно с помощью потайных ходов и сейчас нервничала как никогда. Оттого, наверное, насупившись, не сказала ему в ответ ни слова, опять ощутив, как дрогнуло сердце. Рядом с ним от бойкой и слегка стервозной Лили Поттер оставалась какая-то размазня, и это бесило до ужаса.

«Любовь портит людей», — уверенно качнув головой, подумала Лили, рассеянно посмотрев в одну точку, а потом, вскинув голову, опять поймала взгляд Скорпиуса.

— Зачем ты так смотришь?! — резко и даже неожиданно для себя выпалила Лили, насупив бровь.

Скорпиус усмехнулся.

— Ну не все же тебе глазеть.

И, не дожидаясь ее бурной реакции, Скорпиус круто развернулся, приоткрыл гобелен, а потом, забравшись в открывшийся вход, протянул Лили руку. Только вот обескураженная Лили Поттер, вздернув бровь, с некоторым возмущением посверкивая глазами, не спешила идти за ним, ведь одна мысль, что же именно он имел в виду, заставила ее действительно напрячься.

— Ну же, Поттер, — слегка уставшим голосом протянул Скорпиус, однако осекся, потому что в соседнем коридоре вдруг раздались торопливые шаги и взрывной смех.

Приложив палец к губам, тем самым призывая Лили молчать, он напряженно посмотрев куда-то поверх ее головы, и, видимо, что-то поняв, резко одернул гобелен, оставляя Лили в коридоре в полнейшем одиночестве.

Круто обернувшись, она даже не успела стереть с лица своего то ли возмущение, то ли настоящий гнев, когда вдруг увидела своих соратников по игре — прямо навстречу Поттер шла в полном составе гриффиндорская команда по квиддичу, и уж тогда Лили в очередной раз усомнилась в собственной удачи.

— О, Лили! Вот ты где, у нас же тренировка, чего здесь отсиживаешься? — весело и задорно спросила Кэтрин Пирс. Рядом с ней, развязно скалясь, стоял Эрнест, и под его взглядом Лили поежилась, ощущая некоторое отвращение.

— Серьезно, Поттер, почему ты не в форме? — оскалясь, протянул он, и Поттер, вздернув подбородок, скрестила руки на груди.

— Сегодня я не пойду на тренировку.

Видимо, сказала она это столь уверенно и даже вызывающе, что Эрнест резко перестал усмехаться, а все остальные игроки — хихикать.

— Чего? — переспросил Джон Клер, второй охотник в команде после Лили.

— Что слышали: сегодня я не могу! — уверенно повторила она, почувствовав, как отчего-то задрожали пальцы рук.

— Не пойдешь прямо сейчас на тренировку, вылетишь из команды, Поттер, — слегка угрожающе протянул Маклагген, двинувшись на нее. — И хватит показывать свой характер, незаменимых нет, слышишь?

Приоткрыв слегка рот, Лили свела брови к переносице, с некоторой ненавистью поглядев на капитана. Он был столь противен ей, что и сам квиддич становился будто бы ненавистным. Потому, наверное, не отдавая себе отчет, она лишь уверенно бросила:

— Незаменимых нет, это так. Но замена не всегда бывает удачной, Эрнест, особенно за месяц до игры. Поэтому — давай, выгоняй. Посмотрим, что из этого выйдет.

Для всех остальных членов команды — это было очередным забавным спором между капитаном и взбалмошной Лили Поттер, однако для нее же это было скорее… передышкой. Что она теряла? Пожалуй, ничего, ведь Лили Поттер всегда была глупой гриффиндоркой, которая едва ли задумывалась о будущем.

— Пожалеешь, — тихо рыкнул Эрнест, толкнув ее своим плечом, но Лили даже не шелохнулась, слегка поджав губы. А когда команда с тихим шепотом прошла мимо нее, бросив насмешливые взгляды, она и вовсе пожалела, что вообще открыла сегодня рот.

Только лишь потом она вдруг вспомнила, что за гобеленом, скорее всего, ее по-прежнему поджидал Скорпиус, и от одной мысли, какого именно концерта он стал зрителем, Лили едва сморщилась. Почему-то свой запальчивый характер при нем хотелось показывать как можно в лучшем свете, с нее итак хватало того, что все, будто сговорившись, считали ее чокнутой.

В коридорах было тихо, и, не выдержав этой загробной тишины, она резко одернула гобелен в сторону и внимательно посмотрела на Малфоя, который почти безучастно покручивал палочку в пальцах, а заметив ее, лишь слегка усмехнулся.

— И это их ты защищала? — с насмешкой поинтересовался Скорпиус, слегка склонив голову набок. Было видно, что вся ситуация скорее забавляла его, нежели внушала отвращение, и это почему-то заставило ее выдохнуть, слегка вздернув голову.

— Не хочу больше играть, — беспечно пожав плечами, уверенно сказала Лили, с таким запалом посмотрев на него, словно он ей не верил. — Надоело, пора менять амплуа.

Пожав плечами, Скорпиус жестом головы указал в сторону прохода, и ей больше ничего не оставалось, кроме как последовать его указаниям. И, черт побери, до чего же это было странно! Лили шла позади него, специально оставив приличное расстояние, и с некоторым придыханием глядела на его затылок. Право, годы тайного наблюдения сделали из нее определенно точно маньячку, но она ничего не могла с собой поделать — вот так вот просто наблюдать... было для нее самой большой отрадой в жизни.

За секунду из головы вылетел и квиддич, и даже Аида с ее извечно умными мыслями. И стало так просто, так легко даже смотреть в будущее, что она почти понеслась по потокам своих влюбленных фантазий.

Только вот…

— Но зачем тебе подарок для Мюри? В честь чего? — скептически вскинув брови, вдруг ни с того, ни с сего воскликнула Лили, и голос ее буквально заставил вздрогнуть идущего напротив Скорпиуса.

И почему-то молчание его было страшнее всего. Ведь знать, что объект твоей симпатии скоро выпуститься из школы и вы больше не увидитесь намного проще, чем видеть, как близок он с другой.

Хогсмид был почти безлюдным, а оттого даже более уютным, чем обычно. И Лили, радостно оглядываясь по сторонам, почти избавилась от всех тяжелых мыслей, ведь сколько удивительного и очаровательного было вокруг! Даже весна с ее слякотью и бесконечной грязью не могла уверить ее в обратном.

— Поттер, у тебя очевидные проблемы с координацией, — заметил Скорпиус, когда она в четвертый раз заглядевшись на дома, врезалась в его спину.

Лили фыркнула, и, взмахнув волосами, яростно посмотрела на него открытым, упрямым взором.

— А у тебя очевидные проблемы с манерами, но я же молчу!

Они бродили между магазинами битый час, и Поттер, уже порядком доведенная до ручки, браковала любую идею Скорпиуса: сначала он думал купить что-то памятное, а оттого завел ее в ювелирную лавку. Только вот Поттер, кривя личико, отмахивалась от каждой безделушки.

— Не понимаю, ну зачем тебе я?! — причитала она, с некоторой обидой поглядывая на Скорпиуса. Он был таким серьезным и сосредоточенным, что становилось очевидным — этот подарок был в честь чего-то важного.

«Помолвка», — подумалось Лили, и от злости у нее побелели стиснутые в кулак пальцы.

— Ты провинилась, обидела Мюриэль, а теперь отбываешь свое наказание — все очень просто, — неизменно отвечал он, заведя Лили в очередной магазин — на этот раз сладостей.

Сладкое королевство было излюбленным место Лили Поттер, и об этом, вероятно, знал почти каждый если ни ученик Хогвартса, то гриффиндорец точно. Если кому-то что-то нужно было от Лили, то неизменно под дверью ее комнаты появлялась наполненная шоколадом и всевозможными леденцами небольшая корзинка. Пожалуй, только так можно было задобрить резкую и такую неугомонную Лили Поттер.

С интересом рассматривая всевозможные баночки и коробки со сладостями, Лили почти забыла о Скорпиусе и о его дурацкой затеи — все ее внимание было приковано к новинкам, однако что-то не давало ей с привычной легкостью и беспечностью броситься к прилавку, и, когда, повернув голову, она поймала его слегка насмешливый взгляд, Лили поняла, что едва может подавить эту потаенную, забитую ею же горечь.

«И чего только так смотрит», — с некоторой обидой подумалось Лили, и брови ее слегка изогнулись.

Вся ситуация казалась ей до ужаса странной и непривычной, и даже былой радости от осознания того, что вот, они вместе в Хогсмиде, больше не появлялось. Да и мысли о квиддиче все время словно терзали Лили, заставляли возвращаться к горящим глазам Маклаггена и понимать, что он не шутил. Он был абсолютно серьезно настроен.

И самое глупое было то, что прямо сейчас Лили грустила рядом с человеком, о свидании с которым она столько грезила, и хоть это было не совсем оно, но… Мученически вздохнув, она набрала несколько взрывных леденцов для поднятия настроения, а потом, подойдя к Скорпиусу, кивнула головой к выходу.

Они шли молча, и в тишине полуспящего Хогсмида казалось, что они не то что бы не говорят, а даже и не существуют. Мартовская погода не радовала также: мелкий дождь, смешанный со снегом, только-только перестал лить, и воздух был слишком влажным, пронзающим. Едва ли это способствовало поднятию настроения или успокоению ее порядком расшатанных нервов.

Лили следовала за Скорпиусом, не поднимая головы, и, когда он привел ее к закрытой беседки, почти с облегчением села рядом с ним, ведь ноги от долгой ходьбы вдоль луж начинали ныть. Только вот в этой проклятой беседки до того было мало места, что они сидели очень, почти непозволительно близко. И это бесило. Потому что теперь ее слегка меланхоличное выражение лица было слишком отчетливо видно.

— Не так уж тебе и надоел квиддич, — с легкой улыбкой проговорил Скорпиус, вдруг посмотрев на нее.

Лили нахмурилась. И, чуть не подавившись леденцом, который приятно зажужжал и готов был взорваться, резко закашляла, вынуждая Малфоя покровительственно похлопать ее по спине.

Резко подскочив с места, тем самым уронив пакет со сладостями на пол, Лили упрямо посмотрела на него, слегка нахмурившись.

— И ничего мне не грустно, — запальчиво начала она, уперев руку вбок. Право, все это было так странно, оттого и так смущающе. — Я просто еще не до конца осознала…

— А разве я говорил, что тебе грустно? — спокойно заметил он, заставляя Лили резко замолчать.

В беседке было слегка прохладно, и она боялась, что свой румянец списать на погоду уж точно не получится — а уж в том факте, что она неминуемо покраснела, сомневаться не приходилось. Но то ли Скорпиус был умнее многих, то ли ему было все равно, но он не стал продолжать этот разговор, лишь быстрым взмахом палочки поднял упавший пакет и похлопал на то место, где еще минуту назад сидела Лили, и внимательно посмотрел на нее.

Очарованная, с гулко бьющимся сердцем, она неловко села рядом, слегка отодвинувшись, и, скрестив пальцы в замок, почувствовала, что совершенно не может поднять глаза.

Бойкая, уверенная Лили Поттер рядом с ним как будто не существовало, и так необычно было грустить рядом с кем-то. Раньше она никогда не позволяла кому-то увидеть себя такой: меланхоличной, задумчивой, даже удрученной. Ведь как красива была картинка: и пускай большинство считало ее то ли стервой, то ли кем хуже, главное, чтобы никто из них не догадывался о том, как грустно ей бывает порой, какая тоска сжимает сердце.

— И все-таки, зачем ты выбирал подарок дефектной? — не выдержав, спросила Лили, понимая, как страшно было услышать ответ, а оттого все же никак не решалась поднять голову.

— Должен быть какой-то повод?

— Ты просто не хочешь говорить! — почти с отчаяньем бросила она, резко подняв голову и сверкнув яростно глазами, почти с обидой поймала его спокойный взор. — А в таком случае: я тебе не помогу, так и знай.

Скорпиус усмехнулся, и по его почти нечитаемому лицу едва ли можно было понять, о чем он думал или что испытывал. Это бесило еще больше, и Лили, сощурившись, подумала о том, как хочется ей его встряхнуть, вызвать хоть какие-то эмоции в этом бедном лице.

— С какой стороны ни посмотри, а мне совершенно нечего с тебя взять, — задумчиво пробормотал Малфой, тоже сощурившись, и это, пожалуй, было последней каплей.

Не отдавая себе отчета, Лили резко приподнялась, схватила Скорпиуса за отвороты пальто, тем самым приблизив его лицо к себе, и, затаив дыхание, поцеловала явно опешившего Малфой едва осязаемым поцелуем. Она не давала себе ни минуты на размышления, поддавшись какому-то странному порыву, и, не дожидаясь его ответной реакции, тут же отстранилась, сверкнув яростно глазами.

— Теперь мы квиты, — с некоторой злостью резво бросила Лили, на секунду улыбнувшись. — И теперь ты никому ничего не расскажешь. Я отплатила тебе сполна, так что не смей доставать меня своими дурацкими заданиями.

Сердце билось так, словно грозилось вырваться из груди, и, не думая ни о чем, Лили резко вышла из беседки, почти бегом направившись по дороге к потайному ходу, боясь до жути, что он пойдет следом.

Только лишь в середине пути она резко остановилась, схватившись руками за голову, вдруг все осознав.

— Теперь он точно думает, что я сумасшедшая, — с силой зажмурив глаза, почти взвыла Лили, еще раз хлопнув себя по голове. И почему только Мерлин не наделил ее рассудительностью Аиды? Почему, черт побери, она всегда сначала делала, а уже потом начинала думать?

Право, это был только март, а до его выпуска оставалось чертовых три месяца. И как же прожить их так, чтобы вновь не выбросить что-нибудь этакое, что-нибудь такое, о чем потом придется очень сильно пожалеть?

***

Едва ли Лили могла сказать, чем отличались последовавшие после инцидента с Малфоем дни. Все, что делала она, — избегала, причем сразу всех: и Аиду, которая с каким-то подозрением и упорством пыталась поговорить с подругой; и с братом, которому вдруг тоже что-то стало нужно от нее, но больше всего Лили боялась наткнуться на него — на Скорпиуса.

— Аида скоро тебя закапает, если ты продолжишь избегать ее, — философски заметил Азор, сидя за завтраком в Большом зале.

Ее режим турбо избегания заставил поменять собственные привычки и начать просыпаться раньше всех соседок по комнате. Что ж, плюс в этом всем был лишь один — Лили Поттер наконец наладила распорядок дня и перестала опаздывать на занятия.

— О, а вот и она, — поиграв бровями, Азор многозначительно посмотрел на Лили, которая прикрыла на секунду глаза. Кажется, Макмиллан поняла, что теперь Поттер приходит завтракать чуть ли не раньше всех.

— Сидеть, — повелительным тоном бросила Аида, заметив, как заерзала на месте Лили и как почти подскочила с лавки. — И не двигаться.

— Доброе утро, — с ослепительной улыбкой протянула Лили, едва посмотрев на нее. Только лишь глаз ее на секунду нервно дернулся от напряжения, что вызывал этот ослепительный оскал на устах.

— Я в шоке, Лил-с, — без паузы быстро начала Макмиллан, явно собираясь предаться одному из своих излюбленных занятий — промывке мозгов никудышной подруги. — Ты ушла из команды, начала вставать рано, перестала опаздывать, начала вечно где-то пропадать, и все с того момента, как ты вызвала дефектную на дуэль. Что происходит? У тебя какие-то проблемы?

Взгляд голубых глаз пронзал насквозь, и под ним Лили ощущала себя такой беспомощной и глупой, что впору было взвыть. Право, она и сама понимала свою ошибку — от того, что Лили почти что начала избегать Аиду и стала больше проводить время с Азором, по Хогвартсу прокатилась волна новых, добротных сплетен, которые выбешивали в два раза больше обычного, и вызывали у Макмиллан одни лишь подозрения.

— Все в порядке, — натянуто улыбнувшись, бросила Лили. На самом деле ей до безумия хотелось поделиться переживаниями с Аидой, услышать ее советы и просто почувствовать себя не настолько одинокой. Но зная отношения Макмиллан ко всей этой кутерьме с Малфоем, Лили лишь во время прикусывала язычок.

Приподняв вопросительно бровь, Аида сощурила глаза. А потом, слегка пододвинувшись к Лили, не отнимая своего взора, она тихо, но твердо сказала:

— Знаешь, что я заметила, Лили? Ты перестала сталкерить Малфоя. И ладно, можно было подумать, что ты резко поменяла интересы. Но… теперь я стала замечать, что он смотрит в твою сторону.

Многозначительно посмотрев на нее, Аида слегка склонила голову, тем самым открывая взор на слизеринский стол. Лили вздрогнула. А потом, подняв свои глаза, робко и неуверенно посмотрела на то самое место, где, черт возьми, всегда сидел педант Малфой.

На этот раз он сидел лицом к ней, и Лили видела, как неохотно он с кем-то говорил, ковыряясь в тарелке. Почему-то ей на секунду показалось, что за те дни, что она провела без наблюдений за Скорпиусом, он словно изменился, и было так нестерпимо приятно вот так вот просто, как в былые времена, наблюдать за ним, что у Лили сжалось сердце.

Медленно переведя взгляд на Аиду, она слегка качнула головой, словно прося перестать ее мучить, и стоило Макмиллан только открыть рот, чтобы что-то ответить на столь странное поведение, как она вдруг резко осеклась, посмотрев поверх головы подруги.

Обернувшись, Лили увидела Альбуса, который, слегка хмурясь, протискивался сквозь гриффиндорцев явно к ней, и, попытавшись нацепить свою коронную улыбку, она бодро махнула рукой в сторону брата, слыша тихий смешок Азора.

— О, Лили, ну наконец, — пробормотал запыхавшийся Альбус, который намеренно не смотрел в сторону Аиды, прожигая взглядом сестру. — Я все пытаюсь поговорить с тобой насчет твоего дня рождения. Ты собираешься его отмечать или нет?

Исказившееся в омерзении лицо Лили, кажется, было очевидным ответом, но, не сдавшись, Альбус продолжил:

— Что думаешь насчет того, чтобы собраться в Хогсмиде?

— Кому собраться? — простонала Лили, мученически скривив брови. — Альбус! Я не люблю праздновать этот день, ты же знаешь!

— Надо, Лили, надо…

— Ты же слышал, что она не хочет, зачем заставляешь? — резко встряла Аида, слегка скрежетнув тарелкой по столу.

Резко переглянувшись с Азором, который явно напрягся, Лили примирительно улыбнулась Макмиллан, которая отчего-то была не на шутку взбешена.

— Все в порядке, не злись, — вскинув руки, доброжелательно улыбнувшись, протянула Лили.

— Ни черта не в порядке, — поймав ее взор, уверенно настаивала Аида. — Это твой день, и ты вольна проводить его так, как считаешь нужным.

— Да что с тобой? — тихо спросил Азор, слегка дернув сестру за рукав.

Обстановка была столь напряженной, что это, казалось, почувствовал каждый за гриффиндорским столом. Сверкая глазами, взгляды десятка храбрых львов были устремлены на Альбуса, который, вальяжно вскинув брови, упрямо смотрел только в лицо Лили, не намереваясь хоть как-то напрямую ответить взбесившейся подруге сестры.

Возможно, в этот момент могло произойти что угодно, если бы громкое «Альбус» не заставило вздрогнуть всех и резко посмотреть в самое начало Большого зала. Там, облокотившись о стенку, стояла, усмехаясь, Элайза Забини, новая девушка Альбуса, с которой он был вместе уже почти год.

— Что ж, поговорим чуть позже, — махнув рукой, бросил Альбус, а потом, круто развернувшись, направился в сторону своей ненаглядной.

В ту же секунду Аида резко поднялась с места и пошла в противоположную сторону, толкнув парочку идущих хаффлпаффцев, которые явно встали на пути не у того человека.

— Дурочка, — лишь пожал плечами Азор, тяжело вздохнув. Потому что каждому было очевидно: чувства Аиды к Альбусу были не просто не остывшими, а очень и очень сильны.

Едва вздохнув, Лили, забывшись, подняла голову и по наитию посмотрела опять на слизеринский стол, тотчас наткнувшись на пару внимательных серых глаз, которые пронзали, вызывали мурашки по коже и заставляли сердце биться-биться. Круто развернувшись, Лили улыбнулась Азору, а потом, схватив его за руку, резко кивнула в сторону выхода, боясь, что она неминуемо столкнется с ним возле дверей.

И право, путь это выглядело как побег. Плевать. Лили просто все еще не могла прямо и уверенно посмотреть ему в глаза после всего произошедшего.

А потому, не мешкая, цепко схватив Азора за руку, Лили быстро затараторила:

— Как думаешь, куда она могла пойти?

— Туда, где мы бы ее не достали, — с умными видом качнув головой, бросил он, за что в ту же секунду получил легкий подзатыльник.

— Тогда иди на занятия, если что скажешь, что Аиде стало плохо и я решила ее сопроводить, — Азор изогнул бровь, слегка неверяще поглядев на Поттер. — И не смотри так! Не могу же я оставить ее в таком состоянии, сомневаюсь, что она сейчас пойдет на урок.

Похлопав его по плечу, Лили едва улыбнулась, чтобы потом резвой и бойкой походкой направиться то ли в гостиную Гриффиндора, то ли в любое другое место, куда могла пойти взбешенная и разозленная на все и вся Аида Макмиллан.

Хотя едва ли сама Лили смогла бы стать утешением для подруги — встревоженная и все еще прибывающая в некоторой меланхолии, Лили Поттер лишь улыбалась наигранно, слушая, как по Хогвартсу разносятся очередные сплетни о ее странном поведении — право, то, что она ушла из команды по квиддичу казалось всем чем-то столь нереальным, что ей было даже жаль всех тех, кто с таким смаком обсуждал эту новость. Ведь правда, как всегда, была самой простой и самой неприметной — ей действительно надоело бороться. Хоть за кубок, хоть за себя.

Дверь женского туалета, выкрашенная в ядрено желтый цвет, замаячила почти сразу, и что-то так и дернуло Лили по направлению к ней. Именно здесь создавались и обсуждались самые свежие сплетни; именно сюда стоило приходить каждую перемену, чтобы с замиранием сердца слушать, надеясь, что хотя бы сегодня никто не станет тебе перемалывать косточки.

Что ж, это было сродни мазохизму, но ничего с собой Лили поделать не могла: она всегда приходила сюда, словно специально, чтобы окончательно раздробить свое хлипкое спокойствие.

— …Уже на пасхальных каникулах мы поедем в Малфой-мэнор и наконец официально заключим помолвку!

Веселый, даже насмешливый голос дефектной Мюриэль заставил Лили нервно вздрогнуть прямо на пороге и ошарашенно приподнять голову. Конечно, Булстроуд была одной из самых известных сплетниц, поэтому не было ничего удивительного в том, чтобы встретить ее здесь. Однако ментально Лили все-таки была не готова.

— Его мама, я уверена, украсит мэнор по-особенному, все-таки он единственный сын, — покачивая ногой, сидя на подоконнике, продолжала Мюри, и ее дурацкая привычка оттягивать гласные сейчас почему-то резала слух как никогда. — Ох, даже не знаю, какое платье и у кого стоит заказать, такая морока.

И уж этого выдержать Лили не смогла. Громко хлопнув дверью, тем самым заставляя Мюри замолкнуть и так и подпрыгнуть на месте, Поттер сверкнула яростно глазами, в упор посмотрев на нее. Их молчаливое противостояние было таким долгим, что сейчас… даже не верилось, что победила именно она.

— О, — протянула дефектная, слегка сморщившись, тут же отвернувшись. Что бы почти необычно: раньше она всегда вставляла свои ненужные комментарии и пыталась хоть как-то задеть соперницу.

«Просто сейчас ей уже это не нужно. Она добилась того, чего хотела», — с тяжелым вздохом подумала Лили, а потом, махнув головой, быстрым шагом вышла.

Хотелось спрятаться где-нибудь и подумать о чем-нибудь легком, успокаивающем. Но только это не выходило. Бойкая и жизнерадостная Лили Поттер не могла смириться с очевидным: их связывают действительно настоящие чувства. Иначе стал бы Скорпиус так защищать Мюри? Стал бы дергать Поттер в противном случае?

В гостиную Гриффиндора Лили зашла почти на автомате. Шаг, второй — она уже открыла дверь в свою комнату, тотчас заметив Аиду, которая, поджав колени под подбородок, безразлично смотрела в потолок.

Громкий звук, правда, заставил ее вздрогнуть и с прищуром посмотреть на Лили. И, может, так необычно было видеть ее в таком смятении, а может, Аида просто сама ощутила потребность, чтобы сейчас с ней остался хоть кто-нибудь, но она даже не стала привычно прогонять Лили прочь, лишь бы не показывать своих чувств.

Они просто сидели теперь рядом, и каждая думала о своем. Но, как ни иронично, мысли их в чем-то были все же до глупого схожи.

Старинный шотландский замок нравился Лили по многим причинам, но самой главной было то, что в этом огромной и захватывающей дух школе можно было спрятаться так проворно, что никто бы никогда не нашел. Стоило ли говорить, что Поттер бессовестно пользовалась данным преимуществом, особенно в дни своего рождения, когда, казалось, добрая половина гриффиндорцев так и мечтала обступить ее с еще большей прытью и, свистя да улюлюкая, надоедать ей своими ехидными поздравлениями.

Возможно, в любой другой год Лили бы лишь посмеялась, а потом, вскинув голову и приподняв бровь, потребовала бы отпустить ее. Однако именно сегодня смеяться не хотелось — как впрочем, не хотелось и кого-либо видеть.

День рождения настиг почти неожиданно и даже не к месту. Аида все еще пребывала в тяжелом настроение, а однажды ночью, когда им обеим не спалось, едва слышно сказала:

— Я же предупреждала, Лили. Все это всегда заканчиваются болью.

Правда, уже на следующий день едва ли кто-либо мог приметить, сколь мало спала Макмиллан и как много чувств ее одолевало — холодная и гордая, она всегда держала эмоции под замком. Ах если бы так умела делать Лили! Как было бы хорошо просто взять и спрятать свои эмоции, а не выставлять их почти напоказ, не умея по-другому реагировать на жизненные перипетии.

Она пряталась ото всех на протяжении почти целой недели. Альбуса видеть не хотелось, Аида лишь навевала тяжелые мысли, и в который раз ее отдушиной стал Азор, который, казалось, никак не мог понять поведение окружавших его дам.

Тяжелый вздох сорвался с уст, и Лили, подперев щеку рукой, посмотрела на едва проникавший сквозь толщину стекла солнечный свет. Он заливал пространство, придавая ему сияние и краски, и она, улыбнувшись, почувствовала теплую грусть.

На самом деле больше всех она пряталась от Скорпиуса Малфоя, который так и порывался к ней подойти. Сначала ей показалось это игрой воображения — Лили не особо верила в то, что ее строптивое поведение вызовет в нем инетерс, — но когда уже второй день подряд она видела, как он о чем-то серьезно говорил с Альбусом, а потом, завидев ее, резко выпрямлялся, явно намереваясь поймать Лили… да, пожалуй именно это натолкнуло Поттер на мысль, что Скорпиус действительно хотел с ней поговорить. О чем только? И зачем? И Альбус тоже… лишь однажды она попыталась выпытать у него информацию, но тот, словно назло, отмалчивался да переводил тему разговора.

«Ну что за паршивый день?», — хотела Лили спросить вслух, однако не успела. Резкий стук дверь о стену так и заставил ее почти подпрыгнуть и замереть в каком-то ужасе — на пороге стояла, тяжело дыша, Мюри-дефектная, которая даже не сразу заметила Лили. Лишь мотала головой, скривив личико.

— Поттер! — почти с яростью взвизгнула она, переступив порог, а потом, хлопнув дверью, возмущенно посмотрела на нее.

Лили хмыкнула, а потом, нащупав палочку в кармане, спокойно выдержала ее взгляд.

— Ну какого черта именно ты?! — продолжала Мюриэль, не доставая палочку, отчего становилось очевидным — кроме как вопеть, она ни на что не решится.

Собственно, поняв, что опасности нет, Лили лишь пожала плечами и отвернулась. Только через минуту до нее наконец дошло, кто именно настиг ее в закрытом классе, и тогда уже, подпрыгнув с пола, она слегка сощурилась, с какой-то горечью поглядев на Мюри, что присела почти рядом, примостившись, правда, на парту.

— Слушай, не могла бы ты уйти? — риторически протянула Лили, уверенно поглядев на наглую Булстроуд. — Я первая заняла этот класс.

Сощурившись, она презрительно хмыкнула и отвернулась, тем самым давая понять Лили, что никуда не собирается уходить. И это бесило еще больше: мало ей было того, что она нанесла Лили самый тяжелый удар за всю ее жизнь, так еще и портила ее одиночество в такой нерадостный и в общем-то тоскливый день.

Вздохнув, Поттер отвернулась, внимательно вперив взгляд в окно. Солнечный луч проникнул в класс почти неожиданно. Пробежался по полу, зацепи ножку парты, а потом исчез в тени шкафа. Неотрывно наблюдая за ним, Лили чувствовала настоящую грусть и даже готова была признаться себе в этом.

Пора было сдаться. Она проиграла.

— Ну и когда помолвка? — буднично поинтересовалась Лили, едва заметно сморщившись. Было так странно говорить с Мюри, в особенности — о таком важном и деликатном деле.

Булстроуд вскинула голову, посмотрев на Лили, а потом, усмехнувшись по-лисьи, самодовольно откинула волосы за плечо.

— А что такое? — вальяжно протянула она, покровительски понизив интонации голоса. — С какой целью интересуешься? Опять какие-то пакости задумала, а, Поттер?

Закатив глаза, Лили отвернулась, подтянув под подбородок колени. С точки зрения рассудительной Аиды то, что она делала сейчас, спокойно и уверенно можно было назвать глупостью. И раньше бы Лили непременно пропустила все наставления подруги, но сейчас… неужели пора было взрослеть? Но разве могла она что-то поделать со своим характером? Лили Поттер просто была такой: бойкой, жизнерадостной, в чем-то беспечной, но несомненно верной, человеком, стоявший горой за своих друзей. А также за тех, кого она так сильно любит. Потому, наверное, ради его счастья стоило пожертвовать своим.

— Да нет никакой помолвки, — раздалось позади тоскливое, и Лили, опешив, резко развернулась всем корпусом к Мюри, которая, театрально вздохнув, слегка поджала губы. — Это я слухи распустила, а все поверили.

— Но как же? — ошарашенно пролепетала Лили. — Малфой… он же защищал тебя…

— Да он бы и не пошел, если б не узнал, кто меня на дуэль позвал, — пробурчала она в ответ.

— …а подарок? — вопросила Лили, совершенно не слушая Булстроуд, задавая эти вопросы словно на автомате, выуживая из сознания то, что так долго и упорно хранила. — Зачем же он меня тогда с собой позвал?

— Какой еще подарок? — возмутилась Мюриэль, а потом, насупив брови, с обидой поглядела на Лили. — Скорпиус никогда меня ни с чем не поздравлял!

И, замолчав, Мюри-дефектная так сверкнула глазами, что Лили даже показалось, словно прямо сейчас она набросится на нее и…

Но она ничего не делала. Лишь сидела, внимательно наблюдая за Поттер, и казалось, с каждой секундой лицо ее будто даже бледнело, настолько сильная грусть вдруг налетела на нее.

— Ты вообще знаешь, почему Хогвартс так и не узнал о твоем вызове? — с некоторой издевкой спросила Булстроуд, приподняв бровь. И что-то было вызывающее в ее тоне, из-за чего Лили лишь на секунду сжала пальцы в кулак. — Сидишь тут, строишь из себя героиню, а между тем не видишь очевидного, — с какой-то злобой бросила Мюри, что невольно заставило Лили подпрыгнуть с пола и блеснуть глазами.

— Ты чего завелась, дефектная?

Хмыкнув возмущенно, Мюри поднялась следом, уперев руки в бока, не менее яростно протянув:

— Черт побери, да ты ведь всегда ему нравилась! Потому он пошел со мной в качестве моего секунданта, потому велел мне держать язык за зубами… Все это из-за тебя!

Обида такой силы просачивалась в каждом изгибе лица Мюри, что Лили даже на секунду почувствовала укол жалости, правда, ровно до тех пор, пока некоторая обескураженность не вскружила ей голову.

— Но почему он никогда мне об этом не говорил? — почти обиженно протянула Лили.

— Ну ты и наглая, Поттер, — ошалело бросила Булстроуд, резко крутанувшись к двери, а потом, не успев выйти, резко бросила, не оглядываясь: — Потому что ты, дура, сама не видела, какие сплетни вокруг тебя ходили! Все же думали, что ты с этим… как там его? Азором? Научись обращать внимание на окружающий мир, Поттер… и на чужие чувства тоже!

Громкий хлопок двери заставил ее едва вздрогнуть и еще с минуту просто смотреть в ту точку, где еще несколько секунд назад стояла дефектная. Этот разговор настолько заставил Лили врасплох, что, обернувшись, оглядевшись по сторонам рассеянно, до нее еще не сразу дошло случившееся.

Мартовское солнце было ослепительным, но все еще зимним, и когда Лили посмотрела на простилавшийся вдалеке Запретный лес, ей почему-то захотелось рассмеяться. Кто бы мог подумать, что какие-то глупые, едва ли существовавшие для Лили сплетни могли сыграть для нее столь трагичную роль? И кто бы мог подумать, что ее тесное общение могло так неправильно быть понятно!

Дернувшись, Лили резко направилась из класса прямиком в гостиную Слизерина. Отчего-то невыносимо хотелось припереть Альбуса к стенке и расспросить у него обо всем — зачем тогда позвал ее на прогулку, о чем постоянно говорил со Скорпиусом и неужели даже он тоже думал, будто Азор не просто ее друг?

Все это казалось до того абсурдным, что она была даже готова рассмеяться — Мерлин! Если бы знала Лили, сколь велика сила сплетен, она бы никогда не позволял им просто так существовать! Или, во всяком случае, уверовала бы всех дорогих ей людей в том, что все это был один только бред и ничего больше.

Подземелья были довольно близко, когда она опять вспомнила, что не помнит пароля. И как назло, на этот раз рядом никого не было. Театрально закатив глаза, Поттер подошла к нише и, спрятавшись, стала внимательно наблюдать за тем, не идет ли где-нибудь прогуливавший занятия змей.

И не успела она толком поразмыслить над бессмысленностью посещения каких-либо пар в такое забавное и дивное весеннее время, как из-за поворота вынырнул запыхавшийся первокурсник, который, не оглядываясь по сторонам, подбежал быстро к двери, крикнул: «Василиск», — и скрылся в глубинах гостиной.

Все это произошло столь быстро, что Лили даже не сразу отмерла. А потом, оглядевшись по сторонам, стукнула себя по лбу — если все на парах, то с чего она взяла, что Альбус будет в гостиной?

В который раз поспешность и излишняя бойкость Лили сыграла с ней глупую шутку. Потому, вздохнув, она хотела было уже уверенно взобраться по ступенькам, однако стоило ей только поднять голову, как Лили замерла, округлив от некоего ужаса глаза. На самом верху стоял Скорпиус, который не менее удивленно смотрел на Лили, и она чувствовала себя загнанным зверьком — снизу закрытые подземелья и даже знание пароля едва ли спасало ее от нежелательного именно сейчас разговора; а сверху — он, человек, который явно не отпустит ее просто так.

Когда он стал спускаться, она на автомате отошла назад, почти стукнувшись лопатками о тяжелую дверь. В голове было несколько поистине гениальных мыслей: огреть его каким-нибудь заклинанием, сделать вид, будто она его и вовсе не видит перед собой (Лили едва заметно вздохнула) или начать все отрицать.

«Что отрицать, Поттер?», — паникуя все больше, подумала Лили, прикусив губу, наблюдая, как с каждой секундой он надвигается на нее.

— Довольно забавное зрелище, — заметил Скорпиус, слегка усмехнувшись. И, в тот момент, когда Лили почти дернулась, чтобы обойти его, он уверенно схватил ее за локоть и с самой обаятельно улыбкой проговорил: — Не так быстро, Лили.

Уверенность его была столь велика, что она даже не подумала начать сопротивляться. И, впрочем, разве хотелось?

Он завел ее в гостиную, усадил напротив себя и с задумчивым прищуром посмотрел на нее, из-за чего Лили как-то совсем растерялась. Было по-прежнему трудно собирать все свои разлетающиеся мысли рядом с ним, потому что, пожалуй, ей скорее хотелось глупо лепетать о какой-нибудь ерунде в его объятиях, чем пытаться сдерживать свои эмоции и пытаться навести на себя непоколебимый вид.

— С днем рождения, — совершенно ничего не смущаясь уверенно проговорила Скорпиус, слегка склонившись над коленями, сцепив перед собой руки.

Лили рассеянно кивнула головой, боясь поднять глаза, внимательно наблюдая за его жилистыми и такими крепкими руками, отчего странная дрожь прошлась по всему ее телу. Кажется, в Скорпиусе она обожала просто все.

— Ну, отметила уже с любимым? — почти безразлично поинтересовался он, и Лили, не выдержав, так и подскочила с дивана.

— Да не вместе мы, неужели неясно? — почти что с отчаяньем воскликнула она, на этот раз посмотрев наконец прямо, без страха и какого-либо волнения. — Стала бы я в противном случае с тобой непонятно где ходить и…

На этом прыткость Лили подвела, и она упрямо замолчала, сощурившись. А когда заметила, что он едва заметно улыбнулась, обиженно проговорила:

— Да ты смеешься надо мной!

И, возмутившись лишь сильнее, не желая больше испытывать этих мучений и издательств, она обратилась к известной ей практике — побегу. Только вот, как иронично, опять не успела, потому что в ту же секунду была схвачена в плен этими сильными руками, которые слишком уж беспардонно и даже невежливо прижали ее к Скорпиусу.

— Не злись на меня, — убрав прядь с ее лица, проговорил он после минутной паузы, за которую, казалось, сердце у Лили если не сделало кульбит, то точно остановилось. — Просто я очень рад.

— Моим страданиям? — с обидой поинтересовалась Лили, неуверенно посмотрев. За какое-то мгновение на нее свалился груз воспоминаний: помолвка, дуэль и почти ее признание поражения. И, право, захотелось рассказать об этому ему одному, чтобы вся эта накопленная горечь, наконец, перестала терзать ее сердце.

— Тем, что мне не придется вызывать на дуэль Азора, — с самым серьезным видом на свете ответил Скорпиус, но видел Мерлин, в глазах у него плясали дьяволята.

Она едва слышно ахнула, распахнув широко глаза. Только вот уже через минуту, усмехнувшись ехидно, Лили в один миг обвила его шею руками и, не давая ему перехватить инициативу, быстро и уверенно поцеловала, чувствуя через поцелуй свою улыбку и бешенное биение сердца.

— И как давно я тебе нравлюсь? — с запалом вопросила Лили, накрутив прядь волос на палец. Они сидели теперь уже вместе, и она чувствовала его ладонь на своей талии. Право, настроение было если не запрыгать от радости, то точно наклеить на лицо улыбку победителя.

— Вероятно, когда твое сталкерство стало переходить все грани, — насмешливо пробормотал Скорпиус. — Нельзя же так долго за кем-то наблюдать, Лили.

Улыбнувшись, она едва ли смутилась, вспомнив вдруг все причитания Аиды. Ах, умная, рассудительная Макмиллан. Если бы Лили послушалась ее еще тогда, кто знает, обратил бы Скорпиус на нее внимание?

— А Альбус… он знает? — схватив его за другую ладонь, деловито продолжала Лили, даже слегка приподнявшись, чтобы лучше разглядеть его безмятежные, серые глаза.

И казалось, Малфоя такая прыть только забавляла.

— Давно уже. Я в первую очередь ему сказал, чтобы узнать об этом твоем Азоре, — Скорпиус усмехнулся, задумчиво прищурившись. — Понимаешь ли, все были уверены, что вы вместе и что вы очень влюблены. Поэтому я все никак не мог взять толк: и чего ты так смотришь на меня постоянно? Лишь только потом я решился, что так продолжаться не может. Если бы не эти дурацкие слухи, я бы, наверное, просто так не сидел бы все это время. Так глупо, да?

— А подарок Мюри? — не унималась Лили, сильнее сжав его руку в своей. — Ты же не ей подарок выбирал, а мне? К дню рождения, да?

И, заметив его легкую улыбку, Лили лишь сильнее усмехнулась, наконец перестав так сильно сжимать руку Скорпиуса, окончательно расслабившись в его объятиях.

Гостиная еще не скоро наполнилась уставшими после изнурительных пар студентами, которые, ошалели оглядываясь на Скорпиуса Малфоя и Лили Поттер, что сидели на диване в стороне и о чем-то весело болтали, многозначительно оглядывались друг на друга и слегка кривили брови в недоумении.

Уже через час весь Хогвартс знал: Лили Поттер вступила в свои одиннадцатые по счету отношения, растоптав несчастному Азору сердце и уничтожив помолвку Мюриэль.

Хогвартс, как всегда, полнился слухами. И такая живая, бойкая Лили, как и всегда, была одним из главных объектов всех сплетен мира сего. Наверное, просто на зависть остальных она была слишком неосмотрительной, а может, слишком беспечной — самой мисс Поттер было плевать. Потому что она была счастлива. И счастью ее ничто уже не могло помешать.