В свои пятнадцать лет Пятый был не в пример сообразительнее своих сверстников. К сожалению, к острому уму прилагался скверный характер и дерзкий язык. И то, и другое являлось, несомненно, результатом строгого воспитания. Реджинальд Харгривз, эксцентричный и чистокровный волшебник из древнего рода, не давал младшему сыну никаких поблажек.

Все шесть братьев и сестер Пятого были исключительными. Старосты и отличники в Хогвартсе, выдающиеся волшебники в различных областях — фамилия Харгривз была нарицательной. От Пятого ожидалось не меньше. Глубоко в душе Пятый и сам хотел бы стать аврором, например, да и учиться ему нравилось, но назло отцу он изо всех сил старался "отличиться".

Сорванные уроки из-за выпущенных из портфеля мелких, но опасных животных, взорванный унитаз в заброшенном женском туалете, бесчисленные шалости в паре с Пивзом, все это шло рука об руку с блистательной успеваемостью.

— Харгривз, вы могли бы стать старостой, а в будущем и старостой школы, если бы не ваше поведение. Я вас, конечно, буду рекомендовать за выдающиеся способности по моему предмету, но директор может показать себя менее милосердным, когда будет писать вам рекомендацию на курсы авроров, — вздыхал преподаватель ЗОТИ.

Пятый в ответ на такие речи обычно пожимал плечами и криво усмехался. А что тут скажешь? Что он все понимает, но по-другому не может, иначе его разорвет от ярости? Что Харгривз-старший настолько никчемный отец, что назвал детей номерами в порядке их рождения? К черту оправдания.

В свои пятнадцать Пятый был настолько одинок, что его общение ограничивалось разговорами с кактусом по имени Долорес и обменом письмами с сестрой Ваней, которая выпустилась из Хогвартса в прошлом году. Его это устраивало. Ему хватало учебников. А с сентября в Хогвартсе появилось новое лицо, достойное особого внимания.

Долорес Амбридж — главный инспектор и пренеприятнейшая особа, запрещающая все и вся. Казалось, что эта дамочка поставила себе главной целью сделать жизнь студентов невыносимой. К тому же ее имя совпадало с именем кактуса Пятого, и только из-за этого стоило повредничать и проучить несносную училку.

Их первое знакомство произошло на одной из лестниц Хогвартса. Амбридж, напоминавшая жабу, затянутую в ярко-розовый костюм, смотрела на все с брезгливым неодобрением. Поравнявшись с ней на лестнице, Пятый сделал вид, будто споткнулся и повалился прямо на нее, хватаясь за локти, обтянутые плотной розовой тканью. Это ощущалось так отвратительно, что Пятому тут же захотелось вымыть руки, но чего только не сделаешь ради дела.

— Будь она неладна, эта лестница! Простите меня, профессор, кажется, ступень снова пропала, — Пятый поправил галстук и очаровательно улыбнулся.

Обычно женщины млели от его ямочек, но на эту мымру такой простой трюк не подействовал.

— На вашем месте я была бы повнимательнее, юноша. И куда же вы так спешите?

Жаба проклятая.

— Заниматься, профессор.

— Что-ж, это похвально, мистер…

— Харгривз, — подсказал Пятый.

— Харгривз? Я наслышана о вашем поведении.

Амбридж смерила его взглядом с головы до ног. Кажется, она не впечатлилась. Ну это ненадолго.

— Еще раз прошу прощения, профессор. Вы позволите?

— Да-да, идите, — отмахнулась она своей жабьей ладонью, и Пятый поспешил убраться.

— Доброго дня, профессор.

Стремительно забравшись по лестнице, Пятый поспешил зайти за угол и прислушался. Через пару мгновений послышался оглушительный вопль и поток ругательств в сторону Пятого, студентов, Хогвартса и всего мира в целом. Это взорвалась вонючая бомба Пятого, которую он изобрел еще на третьем курсе. Помимо сальных пятен на одежде, бомба окутывала жертву таким омерзительным запахом, что даже растения сворачивали листья в трубочку. Запах ничем, кроме специального заклинания, не смывался. Или же приходилось переждать несколько часов. Вот только самодельные бомбы делали невозможным предсказать, насколько эти “несколько часов” затянутся. А продлить это удовольствие было вполне осуществимо.

Не дожидаясь скорой расплаты, Пятый скользнул за расшитое панно со средневековыми сюжетами и, коснувшись палочкой правильных плит, оказался в тайном коридоре. Секретных ходов в Хогвартсе существовало немеряно, и даже Пятый не смог отыскать их все. О некоторых из них знали многие студенты, но большинство из них пустовало. На счастье Пятого и остальных завхоз был сквибом, а потому не имел ни малейшего понятия об этих путях.

На ужин Амбридж не явилась. На следующий день ее розовый костюм мелькнул в коридоре только к полудню.

“Ядрено получилось. В самый раз”, — усмехнулся про себя Пятый.

Амбридж подловила его только на следующий день перед уроком чар.

— Мистер Харгривз, не желаете ли вы объяснить свое поведение?

Пятый похлопал ресницами.

— Разве я что-то сделал, профессор?

Амбридж глубоко вдохнула.

“Жаба раздула свои жабры”, — со смехом подумал Пятый, не забывая кидать невинные взгляды на Амбридж и дверь кабинета чар.

— Это возмутительно, юноша! Это было самое настоящее нападение и вандализм! Я поговорю с вашим деканом, и для вас последует серьезное наказание!

— Докажите.

Ни намека на прежнюю невинность. Голос из стали. Прямой, изучающий взгляд. Словно вызов — а теперь что сделаете?

Амбридж поперхнулась. “Сейчас глаза вывалятся, ей-богу”. Опаздывать на чары ему не хотелось, а эта зараза явно не собиралась отставать.

— Прошу прощения?!

— Докажите, что это был я. А сейчас, если позволите, меня ждут на занятиях. Всего доброго.

С лица Амбридж можно было картины писать. Но упаси Мерлин, чтобы эти картины висели в Хогвартсе, одной Амбридж вполне хватало.

Пятый с неким меланхоличным интересом ожидал выговора, наказания, вызова в кабинет директора, в конце концов, но ничего из вышеперечисленного не последовало. Видимо, жаба решила притаиться и поймать его с поличными. Но Пятый ведь не лыком шит. И не с такими справлялся.

Последующие проделки были незаметные, но неприятные, вроде торчащего из стула гвоздя — казалось бы, невелика беда, а штанину порвет.

Через пару месяцев Пятому надоело третировать Амбридж. Дилетантство, ей-богу. Для более крупной проделки он решил привлечь Пивза. Самое главное в этой затее заключалось в том, чтобы Амбридж не видела самого Пятого на месте преступления, но знала, что это он. Уговорить Пивза сделать что-то пакостное было проще пареной репы, а уж в адрес Амбридж так тем более. Она ему не нравилась.

— Противная тетка. Вечно тыкает в меня своей палкой и мерзко верещит. Заткнуть бы ее чем-то тяжелым.

Иногда связываться с Пивзом оказывалось себе дороже, но если он был в хорошем настроении, то мог исполнить все, что от него требовалось. Тем более, Пятого он уважал за размах его “преступлений”. Найти полтергейста в сотнях залов и коридоров Хогвартса было непросто, но Пятый никуда не торопился. Объяснять задуманное пришлось несколько раз, и Пивз обещал, что все сделает в лучшем виде. Мерзкое хихиканье не предвещало ничего хорошего. Для Амбридж, конечно же.

Результаты своей задумки Пятый смог лицезреть на следующий же день. Его вызвали в кабинет декана. Профессор Снейп сидел за столом и раздраженно перекладывал пергаменты. Снейп ценил уединение и тишину и меньше всего любил разбирательства с другими профессорами. Пятый встал посреди кабинета, как маленький оловянный солдатик — спина прямая, пятки вместе, на лице покорность и смирение.

— Итак, вы утверждаете, профессор Амбридж, что мистер Харгривз устроил разгром в вашем кабинете?

— О да, этот мелкий паршивец… — Снейп приподнял левую бровь. — Мистер Харгривз, — исправилась Амбридж, вся розовая от злости прямо в тон к костюму, — устроил настоящий бедлам! Мебель разломана, бумаги мокрые по всему полу, украшения на стенах, — тут ее голос возмущенно взвизгнул и поднялся на две октавы выше, — разбиты! И, что самое возмутительное, все стены покрыты какой-то омерзительной слизью!

Снейп поднял руку, чтобы потереть уши, но, опомнившись, сцепил пальцы в замок..

— Это, несомненно, грубое нарушение правил.

Профессор перевел взгляд на Пятого, который стоял слегка позади Амбридж, но Пятый лишь недоуменно пожал плечами. Правда, легкой ухмылки не скрыл. Он буквально слышал, как Снейп закатывает про себя глаза. Пятый считал его единственным профессором, заслуживающим уважения, и никогда не позволял себе ничего лишнего в его сторону. К тому же Харгривз был самым блестящим учеником Снейпа за последние десять лет, а это чего-то да стоило. Снейп редко выгораживал его перед преподавателями, но порой…

— У вас есть доказательства, что это мистер Харгривз? Насколько мне известно, на вашей двери стоят сильные защитные чары. Как, по вашему, пятикурсник смог бы их открыть?

— Вы не понимаете, это был определенно он! Никто больше не способен на такое.

Пятый не видел лица Амбридж, но мог легко себе представить всю скупую палитру ее эмоций. Дело в том, что вдобавок ко всей разрухе, которую Пятый предоставил изобретательному уму Пивза, он также вручил вонючую бомбу, похожую на ту, что он оставил Амбридж в первый раз. Рассказать это Снейпу она, конечно, не могла. Для этого пришлось бы рассказать про другие случаи, порочащие ее достоинство посильнее разгромленного кабинета.

— Не хочу показаться грубым, профессор, но вы попусту тратите мое время. Если у вас нет веских доказательств, и тем более вы даже не видели мистера Харгривза в вашем кабинете и рядом с ним, я вынужден попросить вас покинуть кабинет. У меня много работы, — Снейп постучал пальцем по стопке пергаментов. — А вам советую тщательнее проверять заклинания на двери.

— Вы знаете, что я могу сместить вас с места декана за непрофессионализм и непригодность к должности? — язвительно ответила Амбридж.

Снейп тут же изменился. Пятому даже показалось, что вокруг него сгустилась тьма. Снейп поднялся с места и навис над своим столом. Оскалившийся монстр с огромной зубастой пастью и капающей слюной. Лицо профессора было абсолютно каменным, а губы сжаты в тонкую линию, но Пятый не мог отделаться от образа. Вот у кого он научился держать лицо.

— Если у вас есть доказательства — покажите. Если нет — вон из моего кабинета.

Не дав Амбридж даже пикнуть, Снейп облокотился о стол обеими руками, нависая над ним еще сильнее.

— И если посмеете угрожать мне еще раз — находиться в этом замке вам станет небезопасно.

Захлопнув открытый рот, Амбридж возмущенно хмыкнула, развернулась на пятках и покинула кабинет, громко хлопнув дверью. Пятый остался, выжидая. Снейп прикрыл глаза и, когда открыл их снова, стал меньше походить на монстра и больше на уставшего худощавого профессора с головной болью. Он поднял взгляд на Пятого.

— Это был ты? Честно.

— Я этого не делал, профессор.

— Ты прекрасно знаешь, что я терпеть не могу, когда мне лгут.

— Да, профессор. Сделал это не я.

Снейп хмыкнул и сел обратно в кресло.

— Свободны, мистер Харгривз. И учтите, ваше домашнее задание я проверю с особым вниманием.

Пятый учтиво склонил голову и вышел. “Молодец Пивз”. Пятый сохранял невозмутимость до тех пор, пока не закрыл дверь в пустую спальню, и лишь затем позволил себе расхохотаться во все горло, плюхнувшись со всего размаху на кровать.

Как Амбридж ни старалась, но он всегда был крайне предусмотрителен, оставаясь на шаг впереди и не позволяя себя поймать. Амбридж пыталась жаловаться Снейпу еще дважды, но каждый раз терпела поражение, и в конце концов отправилась к директору. Директор Диппет пообещал, что разберется с этим, но в действительности у него были связаны руки. Харгривз-старший вносил внушительные суммы в бюджет
школы, а также имел влияние на Попечительский совет. Как бы Пятый себя ни вел, отец всегда выгораживал его. Это доставляло Пятому огромное удовольствие — несмотря на свое к нему отношение, Харгривз-старший раз за разом был вынужден покрывать своего непутевого сына, ведь на кону стояло его имя.

Конец этой истории настал вполне ожидаемо и закономерно. Амбридж заступила на пост директора, пока профессор Диппет выздоравливал в больнице св. Мунго после несчастного случая, и Хогвартс погрузился во мрак — она запретила квиддич. Тут уж были возмущены все — от студентов до преподавателей, но Амбридж осталась непоколебимой.

— Это крайне травмоопасный спорт, отвлекающий детей от занятий. Ему не место в школе.

Подобного не мог стерпеть никто. В течение недели к Пятому постоянно подходили игроки и фанаты квиддича с просьбами проучить Амбридж. Он даже не знал, что имел такую широкую славу, и ему это в некотором роде льстило.

Как-то раз вечером, в библиотеке к Пятому подсел капитан слизеринской команды по квиддичу.

— Послушай, Пятый. Я знаю, ты же всякое умеешь. Я не собирался просить тебя ни о чем, но эта сволочь перешла все границы. Это же квиддич. Его нельзя просто взять и отменить.

— Ага. Но она просто взяла и отменила.

По лицу капитана было видно, с каким усилием он держит себя в руках. Пятый блаженствовал.

— Пожалуйста, Пятый. От лица всего факультета прошу: сделай с ней что-нибудь. Взамен могу принести тебе что-нибудь из запретной секции библиотеки. Моя девушка староста, у нее есть доступ. Ну, что скажешь?

— А вот это уже похоже на деловое предложение.

Капитан предвкушающе замер.

— Ладно, придумаю что-нибудь. Учти, за книгу спрошу потом.

— Конечно, в любое время, — облегченно усмехнулся капитан.

— Только скажи своим, чтобы больше не донимали с этим вопросом. Задрали.

— Сделаем, — отсалютовал тот и помчался куда-то. Видимо, сообщать команде.

Теперь в придачу к обычной вредности и мстительности прибавилась еще публичность. Эту выходку, затаив дыхание, ждала, кажется, вся школа. Нельзя сказать наверняка, но, кажется, даже суровая профессор МакГонагалл ожидала от Пятого чего-то грандиозного. По крайней мере, она бросала на него странные взгляды во время обеда. Зная, что он вряд ли мог заинтересовать старушку в романтическом плане, Пятый принял это как официальное разрешение действовать.

Тем не менее действовать надо было разумно и исподтишка. План созрел довольно быстро и легко. У Пятого были все тузы в рукавах, требовалось лишь правильно их разыграть. Первым делом он обратился к капитану команды Слизерина.

— Нужна ваша помощь. Принесите ящик с мячами для квиддича в пустой кабинет на четвертом этаже не позднее завтра в полдень.

Пробраться в кладовку со школьными метлами оказалось проще, чем Пятый на то надеялся. Но, пока игроки смирно маршировали за ним по ночным коридорам, Пятый чуть не столкнулся с завхозом и Снейпом. К счастью, все обошлось.

Самое главное было найти подходящую приманку. Уговорить слизеринскую третьекурсницу помочь оказалось просто — все решил кулек сладостей. Задача была несложной. Девочке всего-то и требовалось, что найти Амбридж и сказать, будто в одном из опустевших кабинетов проводится тайное собрание студентов, на котором явно происходит что-то незаконное!

На следующий день Пятый взволнованно сидел на уроке зельеварения и думал, сможет ли большеглазая малышка убедительно наврать? Все сомнения были развеяны, когда во время обеденного перерыва начался переполох.

Какое зрелище разыгралось! Словами не передать все великолепие момента, это надо было видеть вживую. Амбридж, еле живая от ужаса, неслась по поляне перед Хогвартсом и яростно верещала, а за ней, словно клин разъяренных ворон, стремительно мчались лохматые школьные метлы. Их древка посвистывали в полете, а прутья угрожающе дребезжали. Одна из них пала смертью храбрых, догорая в коридоре замка. За этот поджог профессор МакГонагалл незаметно выбила палочку Амбридж из рук. Амбридж было некогда возмущаться — остальные метлы настигали ее вместе с ошалевшими бладжерами.

— Школьное имущество портить строго запрещено, — сказала МакГонагалл, ни к кому особенно не обращаясь.

Студенты неслись вслед за Амбридж, не желая пропустить ни мгновения. Профессор подняла палочку коллеги, затем поправила воротник мантии и еле сдержала улыбку. Ей давно хотелось прищучить эту женщину.

Тем временем Амбридж, за которой следовало полшколы, с криками и визгами неслась сломя голову вниз по склону. Хагрид вышел из своего домика посмотреть, в чем дело, и чуть не был сбит с ног. К счастью, Амбридж не собиралась в него врезаться, и неслась куда-то в сторону Запретного леса. Хагриду удалось остановить учеников и отправить восвояси. Уж он-то знал, какие неприятности умеют находить дети.

Закончилось все довольно быстро. Вернувшись из леса через несколько недель Амбридж забрала свои вещи и уехала из Хогвартса так быстро, как только смогла. Зачинщика в результате так и не нашли. Не то чтобы кто-то сильно старался.

Пятый неожиданно для себя нашел нового друга и приспешника — ту самую маленькую большеглазую девочку с третьего курса. Захарра оказалась той еще проказницей и подавала большие надежды.

Так что зря директор Диппет облегченно вздохнул в день, когда все студенты заняли свои места в Хогвартс-экспрессе уезжая домой на лето.

Все главные проказы только были впереди...