— Министерство пало. Скримджер убит. Он уже близко.

Гермиона прорывалась через толпу, пытаясь отыскать Рона в гуще гостей. Спустя долгие две минуты он резко появился перед ней, схватил за свободную руку. Она облегченно вздохнула и приготовилась аппарировать, но в последний момент под напором охваченных ужасом гостей их контакт разорвался, и Гермиона аппарировала одна.


Появившись в вихре аппарации, Грейнджер поёжилась от потока холода, который мазнул по её фигуре. Она нервно оглянулась: шестое чувство подсказывало, что за ней кто-то следит. Постояв минут пять, Гермиона чертыхнулась — неизвестный нападать не спешил, если он вообще, конечно, был.

В конце улицы горела вывеска маленького кафе — Грейнджеры часто посещали его летом. Душа Гермионы вновь противно заныла — расставание с родителями далось очень нелегко. Она решила зайти туда: надо было обдумать в спокойной обстановке, как найти Гарри и Рона, ну и заодно выпить кофе.

Сев за столик, Грейнджер жестом подозвала официантку.

— Позволите? — произнес отдалённо знакомый мужской голос.

Подняв взгляд, Гермиона едва не вскрикнула от неожиданности: перед ней стоял мужчина в мантии Пожирателя — Антонин Долохов. Теперь он выглядел чуть опрятнее, чем после побега из Азбакана. Она ощупывала палочку, пытаясь найти её в кармане, но рука нервно тряслась и совсем не слушалась. Наконец, дрожащие пальцы стиснули палочку, и Гермиона чуть вздохнула, готовясь применить заклинание, несмотря на запрет о применении волшебства при маглах — своя жизнь была дороже.

Но Долохов понял, что она пытается сделать, и невербально обезоружил. Гермиона тоскливым взглядом посмотрела на палочку, лежавшую на полу в метрах двух от неё.

— Что же вы, мисс Грейнджер? Я вас не трону, — обманчиво миролюбивым тоном произнес Долохов. — Пока что.

Тут их отвлекла официантка, готовая принять заказ.

— Позвольте сделать заказ мне, мисс Грейнджер, — сказал Долохов. — Я тут бывал пару раз. Две шарлотки, пожалуйста, мне рюмку водки, а даме… стакан молока.

— Даме тоже… водки, — чуть заторможенно произнесла Гермиона, словно не веря в то, что она сказала.

Она обычно не употребляла никакой алкоголь, даже произведенный волшебниками.

— Раз дама просит, то ей тоже водки, — хохотнул Антонин, немного удивленный её просьбой. — А вы полны сюрпризов.

Заказ был принесен быстро, но Долохов недовольно цокнул, отметив, что забыл заказать сливки. Гермиона хотела отрезать кусочек пирога, чтобы занять себя хоть каким-то делом, а не смотреть на свои трясущиеся от страха руки.

— Дождитесь сливок, дорогая, — остановил её Антонин Долохов. — Так будет вкуснее.

Гермиона, подчинившись, отложила приборы. В любой другой момент она бы взбрыкнула, но сейчас, находясь в такой ситуации, не знала, как себя вести. Хвалёный ум не помогал ей: Долохова не прочитаешь, как открытую книгу. Она не понимала, для чего он разыгрывает такую комедию, почему не пытается сразу прикончить. Это внушало ещё больше страха и нервозности.

Антонин тем временем опрокинул в себя рюмку водки и даже не поморщился, не прекращая следить за Гермионой, которая пыталась смотреть куда угодно, только не на него.

Вскоре принесли сливки, и Гермиона немного оживилась, ковыряясь в шарлотке, хоть ей кусок в горло не лез.

— Как вам десерт, мисс Грейнджер? — спросил Долохов, словно ему и вправду это было интересно.

— Вкусно, — пожала плечами Гермиона, отмечая, что совершенно не чувствует вкуса.

— Где же ваши друзья, Гермиона, — быстро сменив тему, спросил Антонин. — Неужели бросили вас?

Она удивленно подняла на него взгляд, не сразу уловив суть вопроса. Слышать своё имя из уст Пожирателя для неё было дико и непривычно. Особенно для таких, как она. Грязнокровок.

— Мои друзья… не бросили меня, — замешкавшись, ответила Гермиона. — Они обязательно найдут меня. Если…

Она осеклась, наконец понимая, в какой ловушке находится. Долохов с живым интересом наблюдал сколько эмоций проявляется на её лице: понимание, страх, даже обида, и откровенно наслаждался ими.

— А где же ваши родители, мисс Грейнджер? — продолжил Антонин. — Фенрир Сивый очень расстроился, не обнаружив их в вашем доме, да и мне хотелось продолжить прерванное знакомство.

Нервы, и так натянутые до предела, лопнули. Упоминание родителей заставило забыть о страхе, уступая место злобе и ярости.

— Они уехали из Англии, я даже не знаю куда, — приврав, зло ответила Грейнджер. — Вы не найдете их, я постаралась. Вы, сволочи, убиваете тысячи ни в чем не виноватых маглов и маглорожденных, обвиняя в грязной крови. Убьете меня? Так чего вы ждете? Притащите мое мертвое тело Тому-кого-нельзя-называть, а он кинет вам подачку, словно верным псам.

— Какая экспрессия, мисс Грейнджер, браво, — с нескрываемым восхищением в глазах сказал Долохов.

Тяжело дыша, Гермиона уставилась на Долохова с большим удивлением, ожидая, что он разозлится. К её досаде, она вновь не угадала правила игры. Антонин Долохов — единственная загадка, которую она не может разгадать. Он — сильнейший боевик Волан-де-Морта, она — обычная маглорожденная, которых он наверняка убивает пачками. Тогда чего он ждет?

— Чего вы от меня хотите? — сдаваясь, устало произнесла Грейнджер и отпила водки, которая стояла до этого момента нетронутой.

Непривыкшая к алкоголю, Гермиона закашлялась, борясь с желанием выплюнуть её обратно, и еле заставила себя проглотить обжигающую жидкость.

— Не умеете вы пить, мисс Грейнджер, — со смешком ответил Антонин. — А насчёт того, что я хочу… разве вы не догадались? Наслышан, что вас считают умнейшей ведьмой столетия, но оказывается это просто слухи.

— Даже так, — едко ответила Гермиона, борясь с приступом кашля. Она чувствовала себя немного уязвленной.

— Анапнео, — произнес Долохов, прерывая её мучения.

— Спасибо, — поблагодарила Грейнджер, истерично хихикнув над абсурдной ситуацией.

— Первая встреча в Министерстве словно впечаталась мне в мозг: бойкая маленькая гриффиндорка, отчаянно пытавшаяся защитить себя и друзей, бросает в нас, страшных пожирателей, детские бесполезные заклинания, — немного хрипло говорил Долохов. — Признаюсь, тогда ты взбудоражила мою и без того горячую кровь.

Гермиона, ошарашенная его словами, откинулась на спинку дивана, пытаясь не смотреть ему в глаза. Но животный блеск, появившийся в его взгляде, притягивал против воли, создавая между ними интимный контакт. По спине пробежали мурашки, и Гермиона вздрогнула, словно от холода.

— Ты какая-то неправильная грязнокровка. Ты выбиваешься из моего привычного мира. Звучит абсурдно, не находишь? — продолжил Антонин. — Я убивал многих абсолютно без сожаления, а тебя совсем не хочется тащить к Темному Лорду ради какой-то, как ты сказала, подачки.

Гермиона вновь вспыхнула, среагировав на ненавистное оскорбление, но последующие слова вновь вызвали у неё легкий шок.

— Значит ли это, что я первая грязнокровка, которую вы оставили в живых? — справившись с собой, буднично спросила Гермиона, словно они говорили о погоде.

— Делаете успехи, мисс Грейнджер, — похвалил Антонин. — Пять баллов Гриффиндору.

— Буду считать это своим личным достижением, — Гермиона криво ухмыльнулась.

Долохов вновь её удивил — резко наклонившись, он жадно поцеловал её в губы, оставляя привкус яблок и водки.

— Запомни, дорогая, это не последняя наша встреча, — произнёс он и исчез в вихре аппарации.

— У нас особый приказ насчёт грязнокровки, — произнёс один из егерей. — Не стоит нарушать наказ одного из лучших боевиков Тёмного Лорда, Сивый.

Гермиона похолодела. Она вспомнила его обещание, данное в одном из магловских кафе. Обещание, которое, как надеялась Грейнджер, никогда не будет исполнено.

Оборотень недовольно рыкнул: лакомый кусочек ускользнул у него из-под носа. Грейбек понимал, чем для него обернётся невыполнение приказа, исходящего от самого Долохова.

— Удачи, куколка, — оскалился Фенрир. — Тебе она понадобится.

Он грубо притянул к себе Гермиону и вырубил ее заклинанием, а затем исчез в вихре аппарации. Последнее, что запомнила Грейнджер, были испуганные вздохи Гарри и Рона.



Гермиона поморщилась, открывая глаза, и тут же зажмурилась. Голова у нее нещадно болела, вызывая тошноту. Она глубоко задышала, стараясь уменьшить недомогание — в таком состоянии она мало что может сделать для своего спасения.

В сознании вспыхнули картинки последних воспоминаний: несколько егерей, Фенрир Грейбек, вызывающий удушливый страх, а также Гарри и Рон. Стоило их вспомнить, и сердце отозвалось болью: она больше боялась за них, а не за себя. В груди появилось неприятное чувство смятения и страха.

Боль немного ушла, и Грейнджер позволила себе открыть глаза. Обстановка перед ней была ожидаемо незнакомой. Камин горел, давая тепло, но тёмные стены поглощали свет, отчего в комнате царил полумрак, давящий на психику, что вызывало у Гермионы неприятные чувства.

— Я рад, что вы наконец очнулись, — произнёс до боли знакомый мужской голос.

Гермиона почувствовала, как у нее подкашиваются ноги, но усилием воли заставила себя повернуться к источнику звука.

Долохов совсем не изменился с их последней встречи и все также улыбался только ему понятной полуулыбкой. На ее губах вновь заиграл почти забытый вкус яблок и водки, бросая Гермиону в жар — поцелуй с Долоховом, который она стремилась всеми силами стереть из памяти, вновь всплыл перед глазами.

— Вам идёт это платье, мисс Грейнджер, — сказал Антонин и подошёл к ней ближе, не дождавшись ответа на прошлую реплику.

Она тут же опустила взгляд вниз, наконец замечая на себе вычурное аристократичное платье вместо привычных потертых джинс и кофты, в кармане которой была ее волшебная палочка. Однако взволновало Гермиону не это.

— Вы… вы трогали меня? — заикнувшись, чуть истерично спросила Грейнджер.

Долохов позволил себе издевательски помолчать минуту, с живым интересом наблюдая, как лицо Гермионы становилось все более красным. Фантазией она явно была не обделена.

— Нет, конечно, мисс Грейнджер, — хохотнул Антонин. — Вас переодел мой домовой эльф.

— Для чего этот фарс? — разозлилась Гермиона. — Верните мои вещи и мою палочку.

— Я же обещал, что мы еще встретимся, — начал он. — А обстановка в том магловском кафе не совсем способствовала созданию необходимой атмосферы.

Гермиона не ответила. Быть в роли мышки, ей — бравой гриффиндорке — совсем не нравилось.

— Садитесь, дорогая, — Долохов отодвинул перед ней стул.

Гермиона настороженно села, придвигаясь ближе к столу, полному изысканной еды. Долохов вновь играл в игру, правила которой не могла понять Грейнджер.

Антонин сел напротив нее, очевидно, ему нравилось ловить каждую ее эмоцию. Она негромко выдохнула — сцена, произошедшая в один из августовских вечеров, повторяется. Те же чувства, те же эмоции: она напугана, он же, напротив, совершенно расслаблен.

— Позвольте налить вам вина, — прерывая вязкую тишину, сказал Долохов. — Из запасов Малфоев, а они — настоящие ценители прекрасного. Думаю, вам понравится.

— А как же водка? — насмешливо спросила Гермиона, наблюдая, как красная жидкость наполняет бокал. — Неужели закончилась?

— Я бы хотел, чтобы наш вечер прошел более в изысканной обстановке, — улыбнувшись на ее замечание, сказал Долохов. — Водка тут неуместна. Выпьем же за встречу после долгой разлуки, Гермиона.

— Что ж, мистер Долохов, действительно, мы очень давно не виделись, — выпив вина, которое действительно оказалось выше всяких похвал (Люциус Малфой явно выбирал с любовью), ответила Грейнджер.

— Зачем же так официально? — протянул Долохов. — Раз уж мы старые знакомые… просто Антонин.

— Что вы хотите со мной сделать? — спросила Гермиона. — В нашу первую встречу вы оставили меня в живых, неужели опомнились и хотите закончить начатое?

Она спросила это так буднично, словно речь шла не о ее возможном убийстве, а о обычном домашнем задании по трансфигурации. Вероятно, выпитое на голодный желудок вино дало о себе знать, потому что в голове слегка зашумело, что, в принципе, было ей только на руку: волнение за Гарри и Рона и за себя саму начало отступать на задний план.

— Мисс Грейнджер, — насмешливо сказал Долохов. — Мы же решили этот вопрос в прошлый раз. Неужели вам вновь хочется поднять эту тему, а не насладиться прекрасным ужином в компании такого замечательного меня?

Она поперхнулась вином: подумать только, грязнокровка и один самых верных сторонников Волан-де-Морта! Действительно, замечательный вечер, ничего не скажешь. Грейнджер хотела спросить: «А что будет после этого самого вечера?» — но вовремя прикусила язык; сейчас об этом думать совершенно не хотелось. Поэтому Гермиона вновь отпила из бокала, наблюдая за Антонином.

— То есть вас совершенно не волнует, что я грязнокровка, лучшая подруга главного врага? — смело спрашивает Гермиона и чертыхается.

Дура. Дура. Дура. Вино совершенно развязало ей язык. Она могла бы отвлечь его разговорами ни о чем, запудрить ему мозги, а потом нанести неожиданный удар, но вместо этого только провоцирует его. Однако Долохов в очередной раз отреагировал спокойно. Грейнджер опять просчиталась.

«Как я его могу обмануть, если не могу понять, что он сделает дальше?» — подумала Гермиона и приняла очередное поражение. Мышка вновь попалась на уловку кота. Это злило.

— Разве мне есть дело до вашего дружка Поттера? — слегка иронично заметил Долохов. — Я думал, что в прошлый раз вы поняли, что в моих интересах только вы и никто больше. Или вам так хочется снова услышить из моих уст признание, что вы, мисс Грейнджер, особенная грязнокровка?

Гермиона смутилась. Действительно, неужели в глубине души она жаждала именно этого? Амбициозность и честолюбие ярко заиграли в ней вновь, и она вспомнила себя одиннадцатилетнюю — этот момент эйфории, когда поняла, что она — особенная, волшебница среди обычных маглов. А признание этого чистокровным волшебником, одним из самых верных сторонников Темного Лорда, доставляло еще больше. Антонин внимательно наблюдал за ее лицом, подмечая малейшие отголоски эмоций.

— Позвольте пригласить вас на танец, Гермиона, — прерывая вновь возникшую паузу, попросил Долохов.

Гермиона очнулась от своих мыслей и без лишних смятений подала руку подошедшему к ней Антонину. Обоняние обволок запах едва заметного, но такого свежего парфюма. Ее сознание еле цепляло классическую музыку, которая словно лилась из сердца этого дома. В ее груди разлилось странное томление, вызванное близостью Долохова. Горячие руки прожигали ее кожу даже через толстую ткань платья. Гермиона очень надеялась, что он не чувствовал табун мурашек, пробегающих по ее телу.


— Антонин, — начала Гермиона и запнулась на его имени. — Вы — открытая книга, которую я не могу прочитать, ее язык мне неизвестен. Расскажите мне, почему так ведете себя? Со мной?

Долохов внимательно смотрел на нее невозможными темно-карими глазами, заставляя ее тонуть в их омутах. Антонин помолчал, продолжая кружить ее в танце.

— Знаешь, как я оказался здесь, променяв родную Россию, на холодную, чопорную Англию? — изменившимся голосом, он спросил Гермиону. — Очевидно, что нет. Мы бежали из России. Бежали от революции, что устроили чертовы большевики. А знаешь, кого было много среди большевиков? Вижу по глазам, что догадалась. Да, грязнокровок, которые не могли смириться, что чистокровные во главе всего. А грязнокровкам хотелось равенства, но втайне они лишь желали власти. Они убили часть моей семьи.

— Так это лишь месть? — тихо заключила Гермиона, чувствуя, как руки Долохова сжали сильнее ее талию.

— Да, Темный Лорд — лишь средство достижения моей цели, — продолжил Антонин, немного успокоившись. — А знаешь, почему я это тебе рассказываю?

— «Да. Я — единственная, кого ты оставил в живых. Пока,» — подумала Гермиона, но ничего не ответила. Да ответ и не требовался, они оба знали его.

Долохов нежно провел пальцем по ее нижней губе, ловя едва слышный стон. Гермиона прикрыла глаза, ожидая его поцелуй. Который так и не произошел.

— Не влюбляйся, красавица, я картежник и пьяница, — горько усмехнулся Долохов.

Гермиона хотела еще добавить, что он все равно остается верным последователем Темного Лорда, но не успела: Антонин незаметно для нее достал палочку и невербально отключил заклинанием.



— Гермиона, очнись, — кто-то настойчиво тряхнул ее за плечи.

— Антонин, — в полубессознательном состоянии простонала Грейнджер.

Кто-то снова тряхнул ее, вынуждая приоткрыть глаза. Лица сначала двоились, яркий солнечный свет не давал ей рассмотреть их, но окончательно очнувшись от своего странного состояния, она поняла, что перед ней Рон и Гарри, слегка потрепанные, но живые.

— Как мы рады, что ты в порядке , — произнес Гарри, обнимая ее. — Нам кто-то оставил подсказку, где тебя искать. Случайно не знаешь, кто это?

Гермиона впервые за долгое время не знала, что им ответить.