Любовь вначале — ласкова всегда
В воспоминаньях — ласкова всегда,
А любишь — боль! И с жадностью друг друга
Терзаем мы и мучаем всегда.

О. Хайям

Париж. Этот город овладел моим сердцем еще в детстве, когда родители возили меня туда во время летних каникул. Узкие извилистые улочки, великолепные рестораны, кафе под открытым небом и доброжелательные люди, искренне улыбающиеся тебе — все это город моей мечты.

И конечно, как только я услышала от своего непосредственного начальника, мистера Альберта Питерсона — «Мисс Грейнджер, вы можете идти в отпуск», то не раздумывая купила себе билет на самолет до Парижа. Да, я решила полететь на обычном магловском самолете. Мне нужно было отвлечься от волшебного мира, побыть вдалеке от заклинаний, палочек, зелий. Магловский отдых был лучшим решением этой проблемы.

После победы над Волдемортом прошло четыре года. Волшебному миру наконец-то ничего не угрожало, и мы могли насладиться спокойной и беззаботной жизнью. Но вот что смешно, жить без войны оказалось не так просто. Мы забыли, каково это: веселиться, мечтать, любить, не оглядываясь по сторонам и не хватаясь при каждом шорохе за волшебную палочку. Пришлось учиться жить по-новому.

Справлялась я плохо. Если бы не Гарри, Джинни и Рон, вообще не знаю, чтобы со мной было. Я пыталась: устроилась на работу в Министерство магии, купила небольшую квартиру, поступила в Магический университет на факультет юриспруденции и магического правопорядка. Но меня ничего не радовало. Работа — сплошная рутина, квартира — холодное и не уютное помещение. Лишь учеба давала мне сил и была по душе. Вот только она быстро закончилась. Вследствие такой любви к науке, я освоила пятилетнюю программу за два с половиной года и благополучно получила диплом.

Помню, отметили мы тогда это с размахом. Гарри и Рон заказали столик в ресторанчике недалеко от Министерства. Мои коллеги и друзья весь вечер поздравляли меня и восхваляли мои таланты. Добралась до дома я уже за полночь. Рон трансгрессировал прямо на порог моей квартиры, открыл взмахом палочки дверь и заботливо проводил до дивана в гостиной. Я видела, что он спешит уйти, у ресторана его ждала невеста — Лаванда Браун.

— Рон, спасибо, что проводил, можешь идти, — произнесла я, коснувшись его руки.

Наши отношения были странными. После нашего романа, длившегося несколько месяцев, общаться как раньше уже не получалось, но и дальше эти отношения не могли продолжаться. Сердце давало понять — это не любовь, а пользоваться чувствами Рона не позволяла совесть. И я приняла решение остаться одной. В такие моменты как этот мне становилось очень неловко, и Рональду, видимо, тоже, он нервно переступал с ноги на ногу.

— Да ладно, мне ведь не сложно. А ты давай в постель и выпей на ночь зелье, чтобы голова утром не болела, — последние его слова уже утонули в звуке от хлопка трансгрессии.

Как только Рональд исчез, я без сил опустилась на пол и заплакала во весь голос. Сил изображать радость уже не было. Почему все так? Ведь я должна быть довольной и счастливой, но в душе одно сплошное унынье. Почему у меня не получается жить нормальной жизнью, что еще мне сделать? Я призвала бутылку дорогого итальянского вина, подаренную мне на день рождение Джорджем. Последнее, что я помнила это кружащийся потолок и недопитый стакан, падающий из моих рук.

После этого вечера была недельная депрессия. Разговоры по вечерам через камин с Джинни, лишь ее я посвящала в свои душевные проблемы. Тогда она сказала, что мне нужно отвлечься, поменять обстановку, отдохнуть душой, так сказать. Я отнекивалась, говорила, что много работы, что в квартире нужно сделать ремонт, а самой было страшно. Как можно отдохнуть душой, если я даже не знаю, сохранилась ли она у меня вообще?

И вот, спустя год, сидя в самолете, на высоте десяти тысяч километров над землей, я подумала, что у меня, наконец, получается, ведь лететь в отпуск в любимый город, это как раз для нормальной жизни.

Франция встретила меня ласковым утренним солнцем. Гарри позаботился обо мне и забронировал отель на окраине Парижа. Поэтому я без промедления взяла такси и отправилась туда.

* * *

Вид из окна моего номера был сказочным. Небольшой парк с дорожками, выложенными булыжным камнем укрывал в своей тени немногочисленных прохожих. На резной скамейке сидела пожилая пара, а в нескольких метрах от них резвился белокурый мальчонка лет шести. Я прислонилась лбом к холодному стеклу. Может мне повезет? И через много лет, я тоже буду сидеть в парке, сжимая морщинистую руку любимого человека, а рядом будут играть наши внуки.

«Размечталась, у тебя даже любимого нет», — подсказывал внутренний голос. Я отошла от окна и принялась распаковывать чемодан.

Когда все вещи были разложены по своим местам, а чемодан убран на верхнюю полку шкафа, я решила осмотреть владенья, и отправилась на прогулку в парк. Присев на лавочку возле раскидистого дуба, я открыла книгу, это был роман Стендаля «Красное и черное», который давно значился в моем списке с пометкой «к прочтению в ближайшее время».

Не знаю, сколько времени прошло, но от чтения меня отвлек громкий вскрик. Я подняла глаза. Девушка лет восемнадцати стояла на дорожке и растирала ушибленное колено. Видимо, велосипедист отвлекся и случайно наехал на нее. В данный момент он со смущенным видом извинялся, пытаясь как-то оправдаться. Парень был высоким и статным. Светлые волосы, немного прикрывавшие его уши, трепал ветер, и мне бы он показался даже привлекательным, если не одно обстоятельство… Стоило ему повернуть голову в мою сторону, я тут же узнала в нем кошмар моих школьных лет. Это был не кто иной, как Драко Малфой.

Сказать, что я была удивлена, это ничего не сказать. Встретить Малфоя в Париже, возле магловского отеля, да еще и на велосипеде, неожиданно, не находите? Последний раз я видела его пару лет назад в Министерстве. Он работал аналитиком в соседнем со мной отделе. И хотя на судебных заседаниях Гарри выступал в защиту Драко и Нарциссы, устроиться на эту должность ему все равно стоило больших трудов. Многие продолжали в нем видеть Пожирателя смерти. Мы часто пересекались с ним по работе и даже стали нормально общаться, без упреков и оскорблений. В общем, все мы учились жить заново, в том числе и Малфой. Все было хорошо, но однажды он просто не вышел на работу. Драко исчез, ничего не объяснив. Никто так и не смог понять, что тогда произошло.

Задумавшись, я не заметила, как Малфой подошел ко мне, велосипед он вез рядом, и что-то рассматривал на земле у моих ног.

— Вы уронили, мисс, — его рука протягивала мне Стендаля. Я поднимаю глаза и вижу искреннюю улыбку. Язык прилип к небу и пересохшими губами я вместо спасибо произношу:

— Малфой? Что ты здесь делаешь?

Юноша непонимающе посмотрел на меня:

— Извините, но моя фамилия Томпсон, вы обознались.

В моей голове проносилась одна безумная мысль за другой. Что он такое говорит, не могла я ошибиться. То же лицо, те же серые глаза, та же родинка на левой скуле. В тот момент я и сама поразилась, как хорошо помню черты Малфоя.

— Я поняла, ты издеваешься? — а что я могла еще сказать? Бред, да и только. Какой Томпсон?

— Не понимаю о чем вы. Меня зовут Эндрю Томпсон. Я живу здесь недалеко, и каждое утро катаюсь в этом парке. И я отнюдь не собирался издеваться над вами, мисс.

А я все смотрела на него, и смотрела, и не могла понять как такое может быть. Конечно, мне попадались статьи в журналах про двойников живущих в разных городах, но я считала это вымыслом, до сегодняшнего дня по крайне мере.

— Извините, я действительно приняла вас за моего знакомого, вы очень на него похожи, — проговорила я, и поднялась чтобы уйти от этого удивительного незнакомца.

— Ничего страшного, — парень приставил свой велосипед к лавочке и подошел ближе. — Я не обижусь, если вы назовете мне свое имя.

Только этого мне не хватало, заново знакомиться с Малфоем. Но ведь это не он, так почему бы и нет:

— Гермиона Грейнджер.

Эндрю подхватил мою руку и поднес к своим губам.

— Очень приятно, вы видимо из Англии, у вас типично Лондонский акцент.

— Да, я из Лондона, приехала в отпуск, — чуть смущенно ответила я. — Вы с такой уверенностью говорите про акцент, бывали там?

Солнце светило прямо в глаза молодому человеку, он щурился и от его глаз в разные стороны разбегались озорные морщинки — лучики. Это было так мило, что заставило меня улыбнуться.

— Да, я жил там какое-то время, — в его голосе послышались печальные нотки. Но потом решил переехать в Париж. Я влюбился в этот город сразу же и не жалею о том, что остался здесь.

— Париж действительно прекрасен, он очаровывает, — я не могла с ним не согласиться.

Еще примерно полчаса мы просидели вдвоем на скамейке под тенью дуба и разговаривали обо всем подряд. Я слушала Эндрю и думала, как же он не похож на своего двойника. В отличие от Малфоя он был очень эмоциональным и искренним, все его чувства отражались на лице. Глаза заставляли смотреть в них, не отрываясь. Он много жестикулировал, рассказывая мне про Париж, а я ловила каждое его слово. Когда солнце уже начало садиться Эндрю проводил меня до дверей отеля.

— Я очень рад нашей случайной встрече, мисс Грейнджер, — его голова склонилась в благодарном поклоне.

Я чувствовала, как заливалась краской от смущения, но все же собралась с духом и ответила: — Это взаимно, мистер Томпсон.

— До свиданья, всего хорошего вам, — отвесив очередной поклон, Эндрю сделал несколько шагов назад.

— До свидания, спасибо за чудесный рассказ, — с долей сожаления произнесла я. Почему-то мне совсем не хотелось уходить, и Эндрю, как я поняла, тоже.

— Думаю, мы с еще можем увидеться, и вы мне расскажите про Лондон, — он явно подбирал слова, стараясь не напугать меня.

— Конечно, мы можем встретиться, я буду рада! — фраза прозвучала так радостно, что Эндрю не сдержал улыбки.

— Тогда, до встречи, — и помахав мне на прощанье рукой, Эндрю умчался на велосипеде, поднимая ветром с земли упавшие листья.