В комнате раздался громкий отчаянный крик, переросший в тихие всхлипы и подвывание. Через несколько секунд все прекратилось, и ночная тишина вновь взяла узды правления над апартаментами в свои костлявые руки. Да, именно так в последнее время Невилл представлял себе тишину: старой каргой с длинными узловатыми пальцами и кривой ухмылкой, вызывающей дрожь во всем теле. От этого образа, приходящего сразу после пробуждения от очередного кошмара, ночи стали еще ужасней.

В такие моменты Невиллу очень хотелось, чтобы его кто-то обнял и убедил, что все будет хорошо, что кошмары уйдут, а тишина вновь станет дружелюбной. Но в его жизни не было человека, способного утешить его воспаленный мозг: бабушка умерла четыре месяца назад, а Луна ушла почти через два года после битвы.

Пройдя войну, тяжело было заставить себя жить дальше, зная, сколько человек погибло, сколько невинных жизней было принесено в жертву ради смерти одного обезумевшего ублюдка. Все справлялись, как могли: кто-то начал пить, кто-то с головой ушел в семью, кто-то уехал из страны. Невилл же начал строить отношения с девушкой, которую, казалось, ждал и любил всю жизнь.

Сначала все было хорошо: они привыкли друг к другу, стали жить вместе, даже бабушка одобрила его выбор. Луна вдохнула в него интерес к жизни, показала, что горе можно отпустить, убедила, что сам Невилл ни в чем не виноват. Они вместе поступили на министерские курсы подготовки специалистов: Луна выбрала прорицания, а Невилл — гербологию.

Поначалу его мучили ночные кошмары, он снова и снова видел мертвого Гарри на руках у Хагрида, отрубленную голову Нагайны, ужас в глазах Молли, лицо Ремуса. Картинки сменяли друг друга в хаотичном порядке, заставляя парня корчиться от боли и орать от безнадежности. В такие моменты его будила Луна, давала ему зелье сна без сновидений и тихонько напевала какую-то странную песенку, от которой он моментально засыпал.

В конце концов Невилл не выдержал и отправился к психологу, которого оплатило Министерство для всех участников войны. Было страшно раскрывать душу и сознание перед незнакомым человеком, но помощь была уже необходима. Терапия помогла — со временем прекратились кошмары, пропала нервозность. Надо было только пить раз в неделю особое зелье.

Годовые курсы закончились, и Невилл пошел работать помощником к профессору Спраут, о чем мечтал чуть ли не с первого курса. Посмотреть со стороны — спокойная жизнь: любимая девушка, работа мечты, дом, бабушка рядом и часто улыбается. Но какое-то непонятное чувство появлялось в груди каждый вечер, хоть Невилл старательно его отгонял.

Луна решила, что мир академических достижений ей не подходит, и продолжила занятие отца — стала заниматься редакцией журнала «Придира». Надо отметить, что получалось у нее лучше, чем у Ксенофилиуса. Журнал увеличил тираж, отошел от совсем уж бредовых тем и стал пользоваться большой популярностью.

Жить стало в радость, вечерние посиделки с бокалом вина и долгими спорами на разные научные темы вошли в традицию. Невилл торопился домой с работы, не задерживался долго на встречах с Роном, Гарри, Симусом и Дином, стал постоянным покупателем в цветочном магазине. Он уже всерьез задумывался о свадьбе и задерживался у витрин с обручальными кольцами гоблинской работы, строя планы на будущее и предвкушая великий день. К сожалению, пока ему не хватало денег, поэтому он терпеливо ждал, наверное, слишком долго.

Никто так и не понял, что случилось с их идеальной жизнью, но изменилась она за несколько часов. Когда Невилл вышел из камина в своей гостиной, он с ходу понял, что произошло что-то ужасное. Быстро обойдя весь дом и не обнаружив ни Луны, ни ее вещей, Невилл почему-то сразу все понял. Он даже был к этому внутренне готов, так и не поверив, что такая девушка, как Луна Лавгуд, способна его полюбить.

В тот вечер он впервые напился, и сны вернулись. Они стали насыщеннее, жестче, и каждый раз казалось, что Невилл просто неудачно использовал хроноворот и вернулся во времени. А потом просыпался в холодном поту и уже не мог уснуть. Жизнь покатилась под откос: уволили с работы, постоянно болела голова, бабушка не упускала случая попрекнуть. Невилл почти сломался, позволив себе просто плыть по течению.

Но смерть бабушки стала для него настоящим шоком, лишив последней опоры в жизни. В ее завещании было всего несколько предложений, выражавших ее последнюю волю:

«Невилл, дорогой мой внук!

Не сомневайся, все состояние перейдет к тебе. Но ты должен выполнить одно условие: нашему роду необходимо получить наследника или наследницу.

Удачи тебе во всем,

Августа Лонгботтом»

Он перечитывал эти строчки вновь и вновь, не имея сил, чтобы заставить себя перестать плакать. Наконец, все процедуры были выполнены, а Августа упокоилась с миром. Невилл вернулся в свой пустой дом, понимая, что никому нет до него дела. Тогда он начал пить в попытке забыться и перестать чувствовать что-либо.

На ежегодном праздновании победы он совершенно случайно столкнулся с Ханной Аббот, и на задворках сознания мелькнула мысль, что эта девушка — неплохая кандидатура для исполнения последней воли бабушки. Находясь в нетрезвом состоянии, Невилл легко забывал о своей стеснительности и быстро находил общий язык с любой девушкой, поэтому проблемы не возникло.

Поженились они в конце июля, а 2 мая у них родился сын Трэвис. Но даже ребенок не мог заменить чувства между людьми, и Ханна это очень быстро поняла. Ей понадобился год, чтобы развестись с мужем, хотя сын остался наследником рода Лонгботтомов и сохранил фамилию.

Невилл, с большим трудом пережив предательство еще одной женщины в своей жизни, продал все имущество, поступил на работу штатным профессором гербологии в Хогвартс и стал деканом факультета Хаффлпафф.