Быстрее… быстрее… быстрее, Драко!

Дернувшись, Драко резко открыл глаза и, словно утопающий, сделал жадный вдох. На горящих висках ощущались прохладные капли пота, в ушах отдавался стук бешено колотящегося сердца. Хотелось скорее одеться и помчаться в Выручай-комнату, но Драко подавил в себе уже привычное после стольких снов желание.

Поначалу, пару месяцев назад, он тут же бежал к Исчезательному шкафу, пока не понял, насколько бесполезны ночные гуляния по Хогвартсу: вымотанный дурными снами, он все равно был не в состоянии всерьез работать, однако вероятность наткнуться на Филча или, того хуже, Снейпа была велика.

Вскоре Драко прекратил каждый раз ошарашено подскакивать на кровати, а спустя месяц еженочные кошмары стали такой же обыденностью, как и чашка кофе по утрам. Вот и теперь он просто прикрывал глаза, зная, что больше не заснет или, если повезет, погрузится в дремоту на полчаса – до противного звонка будильника. В эту весну ему редко удавалось поспать больше пары-тройки часов, но это по сравнению с остальным не имело значения. Даже задание Темного Лорда не вызывало ни страха, ни каких-либо других эмоций. Была лишь усталость. Бесконечная, почти родная, всепоглощающая. Драко мечтал избавиться от нее, а каким способом – не все ли равно? Он забыл, как это – чувствовать хоть что-то кроме постоянного изнеможения.

Да и вообще Драко мало что помнил. Уроки, завтраки, обеды и ужины, посиделки в гостиной – все проходило мимо, оседая в памяти лишь мутными, обрывочными моментами. Безразличие и апатия, как и бессонница, давно стали его верными спутниками.

Предать же забвению поручение Темного Лорда не позволяли кошмары. Каждую ночь Драко преследовало одно и то же: шепот, залитая кровью гостиная мэнора и родители, корчащиеся в предсмертной агонии пыток. Тогда жуткий сон наконец обрывался.

И, наверное, Драко давно бы сложил руки, прекратив любые попытки выполнить то, что было поручено, если бы не родители. Ради них он старался сделать хоть что-то, пусть и был уверен: ничего не выйдет. Ведь уже конец апреля, а Драко не продвинулся ни на шаг. Пока ему оставалось лишь смеяться над самим собой – тем, кем он был в начале шестого курса.

Глупый, глупый мальчишка с разросшимся эго и непомерным самомнением. Обиженный на весь свет, думающий, что убить Дамблдора, не только великая честь, но и шанс отомстить за пережитое в конце пятого курса унижение. Даже сейчас вспоминать о крушении своего былого триумфа неприятно. Ведь думал, что наконец-то справедливость восторжествовала: Поттер и компания наказаны, а он, Драко, оценен по заслугам. В тот сладкий миг, держа Грейнджер за волосы в кабинете Амбридж и с удовольствием оглядывая ее дружков, схваченных в цепкие «лапы» остальных членов Инспекционной дружины, он и не подозревал, что через несколько часов рухнет все.

В результате чего Драко лишился звания главы Инспекционной дружины. Да что там! Сама Инспекционная дружина прекратила свое существование.

Отец провалил миссию Темного Лорда и попал в Азкабан.

А сказка Драко вдруг оказалась лживой и разочаровывающей, а ведь в его мире все было совсем не так. Реальность же не оправдала даже самых худших ожиданий. Никогда в жизни Драко не мог представить себе такую жизнь. Жизнь, полную боли, страха, подчинения и унижения.

Драко казалось, что с тех пор он стал старше лет на десять – не меньше. Слишком многое изменилось: бывшая когда-то реальностью сказка стала ложью чистой воды. Иногда Драко думал, что шестой курс был призван разрушить все его иллюзии, начиная с мнения о собственном превосходстве и кончая тем, что наружу всплыла скандальная информация о Темном Лорде. Узнанное никак не укладывалось в голове. Слишком сложно было поверить, что Темный Лорд – полукровка. Разумеется, случайно подслушанный на днях разговор между Поттером и Уизли не послужил достаточным доказательством, и Драко решил сам все проверить. Когда сомнений не осталось, он был не просто удивлен – шокирован! Как могло получиться, что полукровка – полукровка! – руководит половиной чистокровного общества Великобритании? Драко недоумевал – все перемешалось: убеждения, привитые ему с детства, и почерпнутые идеалы настоящего, благоговение и отвращение, негодование и вынужденное принятие того, что, как ни крути, а власть у Темного Лорда есть, а значит, не подчиниться ему нельзя.

Придя к этому выводу, Драко заснул.

Утром в Большом зале Драко был угрюм и молчалив. Неожиданные лишние пару часов сна, кажется, сделали только хуже: глаза закрывались против воли, тело бил легкий озноб, кофе, с трудом выпрошенный у эльфов, не помогал. Неимоверно раздражал гул голосов вокруг. Мерлин, как можно было разговаривать утром? Самому Драко сегодня хватало сил лишь поднести чашку кофе к губам. Кое-как подавив желание вернуться в подземелья, чтобы хоть немного поспать, он пытался придумать, как решить проблему Исчезательного шкафа. Время подходило к концу, и стоило честно признать: это последняя надежда спасти родителей и себя. Уже первое мая, а ответов так и нет.

Драко машинально сделал очередной глоток, не притрагиваясь к еде. Существовал ли вообще реальный шанс починить шкаф? Такое ощущение, что он перепробовал все, что мог. Большинство заклинаний, найденных в библиотеке мэнора, не срабатывало в принципе; другие же делали только хуже, и каждый раз приходилось прикладывать немало усилий, дабы устранить последствия. Драко искал везде, где мог, но безуспешно. Оставалась еще Запретная секция Хогвартса, но получить пропуск было нереально. Драко, конечно, пытался выпросить его у Снейпа, однако тот отказал: это, видите ли, слишком подозрительно. Умом Драко соглашался с ним, делиться же своей проблемой не собирался, так и не выяснив, можно ли доверять Снейпу. Мысли вернулись к нечистокровности Темного Лорда, повлекши за собой разочарование. Кто-то громко смеялся, и Драко отвлекся от тяжелых размышлений, чтобы найти источник звука.

Ну, разумеется.

Смеялась Грейнджер, похоже, – со своего места Драко не видел точно – до слез. Сидевшие рядом с ней Поттер и Уизли, обессилев от беззвучного хохота, повалились на стол. Драко поморщился. Вот уж кому, по идее, должно было быть не до смеха. Особенно Грейнджер. Война направлена на уничтожение ей подобных, а Грейнджер веселилась.

«Знала бы, что ее ждет к концу учебного года, лила бы слезы», – с мрачным удовольствием подумал Драко.



Спустя неделю Драко, отчаявшись, наматывал круги около Запретной секции, надеясь каким-то образом попасть туда. За прошедшие дни он перепробовал все оставшиеся способы, даже самые безумные или безнадежные. Ничего. Ничего не получалось, а время утекало все быстрее. Драко не знал, где еще искать ответы. Библиотека Хогвартса и Запретная секция, в частности, всегда славились разнообразием и редкостью собранных книг. Здесь должно быть хоть что-то об Исчезательном шкафе. Драко верил в это. Однако одной веры было недостаточно, когда ты замыслил проникнуть в самое сердце логова мадам Пинс. За неделю Драко попытался попасть туда раз пять, но ему вечно кто-то мешал: то сама мадам Пинс, то какой-нибудь мимо проходящий ученик. Но чаще всех остальных, целых три – три, черт возьми! – раза ему помешала Грейнджер, которой Запретная секция, очевидно, стала вторым домом. Как еще объяснить эти ее хождения туда-сюда? Стоило Драко направиться в сторону входа, как оттуда выходила Грейнджер. Первые пару раз она не заметила его потуг, но на третий, по всей видимости, внимание обратила – недоверчиво-тревожный взгляд говорил за нее. Драко бесился, но прекрасно понимал: нельзя вызывать излишних подозрений. Вполне хватало Поттера, следующего за ним по пятам. Драко не ошибся, если бы предположил, что Поттер изо дня в день делится своими опасениями с друзьями. Главным было не встретить Грейнджер сегодня, а уж придумать, как проникнуть в Запретную секцию, он смог бы.

Но, видимо, в этом году Драко не везло от слова «совсем», потому что на входе он лицом к лицу столкнулся с Гермионой Грейнджер. Нечего и говорить, что теперь-то Грейнджер поняла что к чему.

– Малфой, – произнесла она, внимательно изучив его взглядом и подметив темные круги под глазами и неестественные даже для него бледность и худобу.

Драко привык к подобному осмотру окружающих – сам знал, что выглядит, мягко говоря, неважно. Бессонница, кошмары, нервное напряжение сделали свое дело. И Грейнджер наверняка заметит все изменения и попытается найти им объяснение.

– Малфой, – повторила Гермиона, прежде чем продолжить. – Что тебе нужно в Запретной секции? – Прямо в лоб спросила она. – И вот не нужно делать из меня дурочку! – возмущенно зашипела, заметив, как на лице Драко расплывается наигранное удивление. – Будто я не вижу, как ты седьмые сутки ходишь вокруг да около. Пропуска у тебя нет, я знаю, потому что на шестом курсе он есть только у меня.

О Мерлин, Грейнджер даже тут успела похвастаться своей исключительностью.

– Говори, а не то расскажу мадам Пинс!

– У тебя параноидный психоз, а, Грейнджер? – с насмешкой поинтересовался он.

– Думаю, тебе стоит освежить свои знания о бредовых расстройствах, – парировала Грейнджер, хотя Драко и не понял, что именно она имела в виду. – И не заговаривай мне зубы.

– Да, твои-то зубы и правда не заговоришь…

Грейнджер покраснела, но все же стояла на своем:

– Или ты скажешь мне, чем ты тут занимался, или я зову мадам Пинс.

Она подозревала его и, по сути, была права. И это совсем некстати. Нужно было разубедить ее, но каким образом? Отпираться бесполезно, сам же напоролся на Грейнджер прямо у входа. Растерявшись, Драко выпалил первое, что пришло на ум:

– Ничего преступного, как ты уже успела вообразить. Поспорил с Ноттом.

С Ноттом Грейнджер была не знакома и вряд ли стала бы расспрашивать того о случившемся. Но, естественно, столь краткий и неинформативный ответ ее не устроил.

– Да ну. И в чем суть спора?

Вот настырная!

– И не говори, что тебе просто нужно зайти в Запретную секцию.

Вообще-то именно такой версии и собирался придерживаться Драко.

– Неужто со времен третьего курса у тебя проснулся дар предвиденья? – Ему необходимо было задеть ее, сбить с толку, чтобы она не заметила наспех состряпанной лжи. – Потому что на это мы и поспорили, Грейнджер.

Та недоверчиво покачала головой.

– Слишком просто. Особенно для слизеринцев, – продолжала напирать она. – Лучше скажи правду, Малфой.

Драко хотелось рассмеяться. Только Грейнджер могла в двух соседних предложениях упомянуть слизеринцев и правду.

– Ты не веришь мне? Какая жалость! – воскликнул он, надеясь, что Грейнджер отвяжется.

У него не было ни времени, ни сил продолжать нести бред – и так потратил целую неделю непонятно на что, ошиваясь здесь и забросив Исчезательный шкаф. Затея с библиотекой изначально была глупой и неосуществимой, но Драко просто не хотел терять последнюю, пусть и призрачную, надежду. Стоило, наконец, признать: если и получится починить шкаф, то лишь своими усилиями.

Отчаяние вернулось.

– Разумеется, я тебе не верю, – Громкий ответ Грейнджер нагло выдернул Драко из раздумий, вернув к насущной проблеме. – И в последний раз предупреждаю: расскажи мне все, как есть, а не то… – На пару секунд она умолкла, прежде чем торжествующе выпалить: – Я пойду к профессору Макгонагалл. Или сразу к директору Дамблдору.

Драко вздрогнул. В этом году любое упоминание директора вызывало у него легкую панику и страх. Его вдруг осенила, как тогда казалось, гениальная мысль. Почему бы не сказать Грейнджер полуправду? Такая ложь всегда срабатывала на ура. И тут слизеринское мышление подкинуло Драко еще одну идею: использовать Грейнджер. Ее ум, знания. Почему бы и нет? Главное – заинтересовать, дать часть загадки, и Грейнджер уже не сможет уйти, пока не решит ее.

Что ж, лучше связаться с грязнокровкой, чем умереть от рук полукровного Повелителя.

– Ладно, Грейнджер. Я скажу тебе, только отвяжись. Я правда поспорил с Тео и мне в самом деле нужно в Запретной секцию. За книгой, – добавил он раньше, чем Грейнджер снова успеет обвинить его во лжи.

«Не то чтобы она не была права».

Грейнджер выглядела заинтересованной и самую малость – разозленной. Драко поежился. Теперь от плана веяло глупостью и безнадежностью. Совсем не гениальностью. Как он вообще умудрился придумать такое?

– И что это за книга? – На последнем слове глаза Грейнджер вспыхнули любопытством. – Небось о темной магии? Знаю я вас, слизеринцев, тем более в такое время…

Драко посчитал, что план все-таки работает, ибо Грейнджер казалась заинтригованной, хоть и старалась это скрыть. Жирный намёк на причастность к Пожирателям он решил не заметить во благо дела.

– Может, дослушаешь до конца, а потом начнешь обвинять? – Вероятно, нотка обиды, проскользнувшая в голосе Драко, заставила Гермиону смутиться, потому что она молча позволила Драко продолжить. – На самом деле, книга лишь средство победы в споре. Видишь ли, летом я и Тео решили купить себе по Исчезательному шкафу…

– Исчезательный шкаф? – удивилась Грейнджер, бесцеремонно перебив Драко. – Никогда о таком не слышала…

Драко фыркнул.

– Конечно, не слышала. Да это и к лучшему, – сочувственно проговорил он. – Не стоит знать о том, чего в любом случае никогда не сможешь себе позволить.

– Боюсь, я действительно не могу себе позволить вещи, пропитанные темной магией! – вспыхнув, гордо заявила она.

Драко посмотрел на нее с насмешкой.

– Это не темно-магическая вещь, как ты подумала, вовсе нет.

– Неужели? – не верила Грейнджер.

– Всего-навсего один из способов перемещения. Похоже на каминную сеть. Только почище.

– То есть… – подхватила за ним Грейнджер, – один шкаф у тебя, другой – у Нотта, и так вы перемещаетесь друг к другу?

– Перемещались бы. Шкафы сломаны, узнав это, мы с Тео и поспорили, кто быстрее найдет способ починить шкаф.

– И ради этого, рискуя быть исключенным из школы, ты пытаешься проникнуть в Запретную секцию? – Грейнджер произнесла это так, будто Драко только что сказал ей несусветную чушь.

Ну конечно, что для Грейнджер могло бы быть хуже исключения из школы? С трудом Драко подавил смешок.

– Видишь ли, время сейчас неспокойное, – осторожно начинает он, почувствовав, что ходит по краю и рискует разжечь в Грейнджер не жалость и сочувствие, а еще большие подозрения, – поэтому некоторым из нас хочется подстраховаться.

– Уж не от авроров спасаться собираетесь?

Драко позволил губам растянуться в мрачной усмешке.

– От авроров? О них я не столь высокого мнения.

Во взгляде Грейнджер, поначалу враждебном и холодном, постепенно проявляется понимание и сочувствие; Драко внутри себя возликовал, стараясь принять как можно более измученный вид, хотя, по словам Паркинсон, он и так походил на призрака.

– Стой тут, – вдруг приказала Грейнджер и, развернувшись, ушла в Запретную секцию.

На несколько секунд Драко ошеломленно замер, не веря собственной удаче. У него что, в самом деле получилось провести Грейнджер? Гриффиндор, очевидно, был столь же доверчив, сколько и безрассуден. Драко торжествующе ухмыльнулся. Может быть, совсем скоро он расправится со своим заданием и станет свободным. На пару мгновений Драко позволил себе представить, каково это – не думать каждую минуту об убийстве Дамблдора, Метке, заключенном в Азкабане отце… Каково быть просто парнем, не обремененным мыслями об убийстве школьного директора. Драко отдал бы многое за подобную возможность, но истинных чудес не бывает даже в волшебном мире: никто не придет Драко на помощь, и никогда ему не быть прежним, ведь выполненное задание будет означать лишь одно – он стал убийцей.

От подобных перспектив стало горько и страшно до тошноты. Драко сжал зубы, только бы не выдать собственного отчаяния. Он справится. Сам или с помощью Грейнджер.



Хоть Драко не верил до последнего, Грейнджер по-настоящему решила помочь. Она вышла из Запретной секции, неся в руках стопку из книг двадцати – не меньше, и, пройдя мимо, направилась к столикам в самой непосещаемой части библиотеки, как мог судить по личному опыту Драко – слишком часто в последнее время ему хотелось побыть в одиночестве и тишине. Когда Выручай-комната осточертевала до предела, он обычно обретал покой здесь. Его и Грейнджер тоже никто не потревожил. Драко скорее взялся за книги, не желая затевать новый разговор. Удивительно, Грейнджер так же, как и он, молча принялась за работу. Так, пролистывая книгу за книгой, они провели около часа. Драко закончил первым, разочарованно уставившись на деревянную столешницу в ожидании. Наконец Грейнджер посмотрела на него с плохо скрываемой досадой.

– Я наткнулась на десятки подробных статей о всякой жути и лишь на несколько коротких о шкафе, но там все то же, что сказал мне ты. Ничего о том, как починить сломанный шкаф. – Грейнджер поджала губы. – А что у тебя?

– Ничего стоящего. Наверняка есть еще книги, просто ты, Грейнджер, их не нашла.

Она насупилась.

– Если тебя не устраивает моя помощь, то разбирайся сам! – Грейнджер встала из-за стола, намереваясь уйти.

Драко подскочил следом за ней.

– Подожди, Грейнджер! – сказал он, стараясь сдержаться и не наговорить гадостей, что было достаточно сложно: неприязнь к Грейнджер никуда не делась, лишь только возросла, благодаря унизительному положению, в которое Драко сам себя и поставил.

Мерлин! Он почти просил грязнокровку о помощи!

– Давай ты просто посмотришь еще раз? Как-нибудь, – вновь заговорил он, смотря на недовольно-хмурое лицо Грейнджер.

Та, помедлив, согласно кивнула.

– Ладно, Малфой. А теперь мне нужно идти. – Она собрала книги в одну стопку и, прежде чем уйти, добавила: – Я сообщу, когда найду что-нибудь.

И ее «когда» вместо более вероятного «если» подарило Драко надежду.



Целых четыре дня Грейнджер хранила молчание и вела себя так, словно никакого разговора в библиотеке не было; порой Драко казалось, что его воспаленный мозг просто все выдумал, не зная, как еще можно справиться со стрессом. Однако полученная после занятий записка говорила об обратном.

«На том же месте сегодня в 20:00».

Подписи не оказалось. Повезло, что Драко узнал почерк Грейнджер – как-то он сдавал письменную работу на стол Флитвику как раз после неё, и тогда в глаза бросился более длинный, чем у остальных свиток пергамента, исписанный мелкими строчками, которым, казалось, не хватало места, и они, в поисках свободы, теснили друг дружку. Можно было и не смотреть на имя автора, потому что у остальных дело обстояло совершенно наоборот: огромные буквы и почти недопустимое расстояние между ними – попытка учеников растянуть крошечное эссе на немыслимо длинном свитке. Лишь одной Гермионе Грейнджер вечно не хватало места, чтобы продемонстрировать все имеющиеся знания. Хмыкнув, Драко смял записку и пошёл в библиотеку.

Часы показывали половину седьмого, и он решил, что пока можно что-нибудь почитать. Драко и забыл, когда в последний раз держал в руках просто книгу, а не старинный талмуд, в котором пытался отыскать заклинание для шкафа. Сейчас хотелось, как раньше, просто отдохнуть за чтением. Драко направился к ближайшему стеллажу, но спустя минуту был разочарован: ничего подходящего – мертвецкая скука и средневековый бред, но неожиданно взгляд зацепился за непонятно как оказавшуюся здесь «Историю Хогвартса». Малфой растеряно замер, почувствовав, как в груди появилось странное тепло, а в памяти возникли мгновения прошлого.

Драко пять лет, он сидел в своей комнате на кровати, рядом в кресле мама, впервые читающая ему «Историю Хогвартса». Он слушал внимательно, впитывая каждую фразу, представляя, каким окажется Хогвартс, его будущая школа. Драко подумал, что на свете нет более чудесной книги.

* * *

Драко девять, и он решил наконец самостоятельно прочесть «Историю Хогвартса». Спустя тридцать восемь страниц (он запомнил) оказалось, что в детстве мама зачитывала только самые красочные отрывки, которые были бы увлекательны и понятны для маленького ребенка; в самой же книге таилось еще столько интересного, словно Драко открыл ее впервые. «История Хогвартса» всё так же любимая книга Драко Малфоя.

* * *

Пятого августа девяносто первого, в свой день рождения, Драко развернул один из подарков и под красочной серебристо-зеленой оберткой обнаружил новое, дополненное издание «Истории…». Он тут же принялся читать ее, ведь скоро ему предстояло учиться в Хогвартсе и совсем не помешало бы освежить свои знания. Доселе не опубликованные факты привели Драко в восторг.

* * *

Первого сентября Хогвартс превзошел все ожидания. Приведения, двигающиеся лестницы, зачарованный потолок – всё, как Драко читал или слышал от родителей. А о скольком он еще не знал!

* * *

К концу первого курса мнение Драко резко изменилось. Хогвартс не стал его персональным сказочным раем. Звездой школы был Поттер, а Драко оказался на вторых ролях. Мир вне поместья не оправдал его надежд. Драко Малфой больше никогда не открывал «Историю Хогвартса».



Взгляд Драко снова стал осмысленным, воспоминания ушли, оставив после себя горько-сладкое чувство ностальгии. Возможно, именно это и было необходимо? Окунуться ненадолго в любимую книгу детства, чтобы снова ощутить то домашнее тепло, которого больше нет в Малфой-мэноре, и собственную утраченную свободу. Он никогда не признает, что больше всего на свете желал, чтобы все было как раньше – в детстве. Как было до возвращения Темного Лорда.
Драко неуверенно взял книгу с полки, а затем подошел к столу.



Минуты за чтением пролетели, как одно мгновение. Он все еще был увлечен книгой, когда пришла Грейнджер.

– Здравствуй, Малфой, – негромко сказала она, но от неожиданности Драко вздрогнул.

Он закрыл «Историю Хогвартса» и отодвинул на край стола, успев заметить, что Грейнджер внимательно наблюдала за его действиями с полуулыбкой, значения которой Драко не понял.

– Грейнджер, – произнес он ровно.

Та правильно расценила его недоприветсвие и решила сразу приступить к делу. Сев за стол и разложив вокруг себя уйму книг, она сосредоточенно кивнула неизвестно кому, а затем вытащила палочку. Драко напрягся. От Грейнджер это, конечно, не укрылось.

Она насмешливо хмыкнула.

– Не трепещи, Малфой. Я просто хочу применить несколько заклинаний. Не хватало ещё, чтобы кто-нибудь увидел нас вместе.

Что ж, несмотря на её жалую попытку язвить, стоило признать рациональность маскировки, ведь если кто-то заметит их, то узнает Темный Лорд, и тогда Драко и его родителям несдобровать. Однако в последнее время нестерпимо хотелось насолить Лорду, да и отцу тоже, что на секунду подобный сценарий не показался абсурдным. Подумать только, Драко Малфой искал помощи у грязнокровки Грейнджер, которой, кстати, все это так же вышло бы боком.

Драко охватило чувство мрачного удовлетворения. Опрометчивый поступок, совершенный на эмоциях, в итоге выглядел хорошо разыгранной партией мести. И пусть ни отец, ни Темный Лорд никогда не узнают, с кем Драко спутался, и ему останется только злорадствовать про себя; зато с Грейнджер дело обстояло иначе. Если с ее помощью удастся починить шкаф, а затем выполнить задание, то она наверняка поймет, чему собственноручно помогла.

О, Драко просто упивался триумфом от одной мысли о подобном исходе. Бедная, бедная Грейнджер, вероятно, побежит к Поттеру и Уизли и признается, что, благодаря ее стараниям, Пожиратели Смерти проникли в Хогвартс. Не нужно было быть семи пядей во лбу, дабы предсказать их реакцию. Драко посмотрел на увлечённо махающую палочкой Грейнджер, которая совсем не догадывалась, каким размышлениям он тут придается и, по-видимому, искренне старалась помочь, и почти пожалел ее. Зачем она вообще ввязалась во все это? Честно говоря, прежде Драко подобная мысль не посещала, тем для раздумий было более чем достаточно. И все же… Почему? Неужели и правда повелась на ту чепуху, что он наплел? Или же она настолько зазналась, что не могла спокойно жить, не находив ответы на любые вопросы?

На взгляд Драко, даже для Грейнджер это было уж как-то слишком. Он опасался, что у нее существовал иной важный мотив. Что-то вроде слежки за ним. Поттер. Драко подозревал его еще в Хогвартс-Экспрессе, а дуэль в туалете Плаксы Миртл уж точно не оставила никаких сомнений – ни у него, ни у самого Поттера. Поэтому не стоило забывать о таком варианте, пусть столь продуманный обман и не в духе гриффиндорцев. Впрочем, в отношении этой троицы утверждение, по опыту Драко, работало через раз.

– Начнем? – Звонкий голос Грейнджер резко выдернул его из размышлений.

– Нашла что-нибудь? – спросил Драко без особой надежды.

Она отрицательно покачала головой.

– Я посмотрела в Запретной секции еще раз, как ты и просил. Книг нашлось немного – всего шесть. Три из них я прочла, но там нет ничего нужного, думаю, остальные три мы успеем пролистать сейчас.

Разочарованно нахмурившись, Драко решил на всякий случай уточнить еще кое-что:

– С книгами все ясно. Ты навела чары, значит, нас не увидят?

Грейнджер недовольно сжала губы.

– Не увидят, не услышат. Поверь, мне не меньше тебя не хочется быть замеченной в столь сомнительной… компании. Не уверена, что присутствие заклинания не ощутят учителя, но против студентов работает прекрасно.

Хотелось напомнить, чья тут компания в самом деле сомнительна, но Драко сдержался: мысль о том, что Грейнджер ещё пожалеет, отлично успокаивала.

– Прекрасно, – холодно сказал он. – Давай работать.

Последняя страница книги была прочитана, и Драко с досадой протер воспаленные глаза. В чертовом пятом томе «Все о волшебных предметах быта» не было ничего, кроме стандартной статьи. Мерлин, неужели ни у кого никогда не ломался Исчезательный шкаф? Пусть такие предметы мебели, в основном, были распространены среди чистокровных и обладали слишком сложной магией, чтобы их мог починить среднестатистический волшебник, но, в любом случае, должно было же где-то существовать заклинание. Вот только пока книги словно насмехались над Драко.



Устало шагая по коридору восьмого этажа, Драко направлялся в библиотеку. Он целый день провел в Выручай-комнате, пытаясь найти хоть какую-то зацепку: перепробовал уйму заклинаний, даже их комбинации; внимательно осмотрел шкаф, но действия не возымели успеха.

Сегодня, как никогда прежде, Драко хотелось все бросить. Наплевать на угрозы Лорда, на отца, сидящего в Азкабане, даже на ни в чем неповинную мать. Драко жутко устал. Последние пару ночей он так и не смог уснуть, а до этого его всю неделю преследовали кошмары. В горло кусок не лез, а голова раскалывалась.

Ненавидя весь белый свет и желая на ком-нибудь отыграться, Драко вчера разругался с Грейнджер. Слава Мерлину, благодаря чарам, в библиотеке их никто не услышал, дело ведь почти дошло до дуэли, но Грейнджер хватило ума уйти раньше, чем Драко перестал окончательно контролировать себя. Он был так зол: на отца, втянувшего их семью в этот кошмар; на Темного Лорда, чьему лицемерию не было равных. И он был зол на Грейнджер и ей подобных. Не существуй грязнокровок, разве была бы эта война? Пришлось бы Драко в свои шестнадцать думать, как убить Дамблдора? Нет, Драко бы жил обычной жизнью и единственной его заботой стало бы обыграть Поттера в квиддиче. Поразительно, что ему хватило выдержки не выкрикнуть подобное Грейнджер, а лишь пройтись по чистоте ее крови и занудству. Было вполне достаточно, чтобы она больше не стала ему помогать. Однако Драко не испытывал никого сожаления на этот счет. Уж если им совместными усилиями за три недели не удалось найти заклинания для шкафа, то нет смысла продолжать. И будучи уверенным, что Грейнджер сегодня в библиотеку не сунется, Драко сам шел туда, в надежде почитать и отдохнуть. Несмотря на бессонные ночи, он не чувствовал желания прилечь и отдохнуть, скорее наоборот. Все, что угодно, только бы не снились кошмары, а усталость он как-нибудь переживет. Возможно, вымотается настолько, что сможет просто поспать, не видя при этом трупов родителей и красных зрачков Темного Лорда.

До библиотеки оставался один коридор, когда у Драко резко потемнело в глазах и закружилась голова. Он пошатнулся, пришлось схватиться за стену, чтобы не упасть. Головокружение не проходило, колени подогнулись, заставив удивленного Драко осесть на пол. Прежде он ни разу в жизни не чувствовал такой слабости. Мерлин, только бы его никто не увидел! И будто на зло, тут же по коридору разнесся звук шагов, через несколько секунд усилившийся. Наверное, идущий побежал, когда заметил Драко.

– Боже, Малфой, что с тобой?

Драко застонал. Ну почему из всех остальных это была именно Грейнджер? У Мерлина что, проснулось извращенное чувство юмора?

– Иди куда шла, Грейнджер.

В глазах наконец прояснилось, и он смог увидеть перед собой ее перепуганное лицо. Чертово гриффиндорское благородство.

– Никогда я не пойду, пока не удостоверюсь, что с тобой все в порядке, – не обратив внимания на грубость, сказала она, добавив: – Тебе нужно в Больничное крыло.

Вот еще не хватало. Интересно, как отреагирует на Метку мадам Помфри? Здесь нет профессора Снейпа, дабы, как и в прошлый раз, самому заняться лечением.

– Я сам разберусь, куда мне нужно! – прошипел Драко.

– Но тебе же плохо! – упрямо заявила Грейнджер. – Мадам Помфри осмотрит тебя. Вдруг что-то серьезное.

– О Мерлин, Грейнджер, – недовольно произнес Драко, с трудом поднимаясь. Она благоразумно не полезла ему помогать. – Мне просто нужен кофе. Можешь выдохнуть спокойно, твоя гриффиндорская честь не пострадает – все спасены, никто не умер. Так что можешь идти.

– Мое гриффиндорское благородство здесь не причем! Раз не хочешь идти к мадам Помфри, то придется потерпеть меня. Не хватало еще, чтобы ты снова где-нибудь упал.

– Я не падал, Грейнджер.

– Разумеется, – с издевкой сказала она. – Ну так что, я или мадам Помфри?

– Умеешь расставлять акценты, не так ли? – наиграно обреченным голосом спросил Драко. – Если сумеешь найти кофе, то пошли.

Она удовлетворенно хмыкнула и указала на дверь ближайшего класса. Драко припомнил, что последние года два он пустовал. Они зашли в класс, но Грейнджер вдруг направилась обратно к выходу.

– Решила запереть меня здесь?

– Вообще-то я за кофе, хоть мысль и неплохая. Просто подумала, что Добби вряд ли обрадуется встрече с тобой. Вызову его в коридоре.

– Добби? – скривился Драко. – Тот самый чокнутый эльф?

– Никакой он не чокнутый! – с жаром ответила она. – Как раз таки наоборот, самый правосознательный домовик из тех, что я встречала.

– Вот только не надо читать мне лекции о правах бедных, обиженных эльфов. Оставь их для Поттера и Уизли.

Грейнджер строго посмотрела на него и, не ответив, вышла в коридор.

Пока ее не было, Драко наконец осознал, что ведет себя, как идиот. Он же думал, что Грейнджер никогда больше не станет помогать ему, а тут такая удача. Воистину, ее жалость и ненормальная тяга защищать кого бы то ни было сослужат ей плохую службу. Что ж, на этом Драко и сыграет.

Дверь класса отворилась, и Грейнджер вошла с подносом в руках. Драко вдруг понял, что не ел со вчерашнего утра, а уже был вечер. Наконец-то появился аппетит, и большая кружка кофе и шоколадные пирожные были пусть и невесть какой едой, но так лучше, чем ничего.

Грейнджер поставила поднос на парту, за которой уже устроился Драко, сама же села напротив. Какое-то время оба молчали, Драко наслаждался вполне сносным кофе и ощущением какого-то странного уюта. О нем так давно никто не заботился, что он уже и забыл, каково это – чувствовать чье-то участие. И пусть Драко едва выносил присутствие Грейнджер, он не мог заставить себя прекратить получать удовольствие от того факта, что кто-то беспокоился о нем. Впервые за этот год. Безусловно, мать всегда волновалась за него, но сейчас она не могла позаботиться о Драко, подарить тепло; она могла только бояться. И от ее страха Драко не становилось легче. Абсурд, что посиделки с Грейнджер в заброшенном классе принесли ему столь долгожданное умиротворение.



Через два дня Грейнджер в библиотеке сообщила ему, что случайно наткнулась на одно заклинание.

– Оно не предназначено именно для Исчезательного шкафа, – сказала она, – но вполне может подойти, если поработать над формулой. Новые заклинания я создавать, конечно, не умею, но могу попробовать усовершенствовать уже существующее.

– Спасибо, Грейнджер, – произнес Драко как можно бесцветнее.

Он был слишком рад услышать, что у него есть шансы пережить этот год и вытащить отца из Азкабана, потому сорвавшаяся с губ благодарность не показалась лишней.

А потом началась бесконечная череда дней, когда они с Грейнджер часами сидели над формулой заклинания, поочередно пробуя что-то изменить, почти не понимая, что именно нужно делать и как. Время от времени Грейнджер приносила кофе, который они пили, не прерывая работу над заклинанием, либо во время отдыха. В какой-то момент постоянные разговоры об одном лишь заклинании надоели обоим до чертиков, и незаметно для себя Драко и Грейнджер стали обсуждать книги, учебники, уроки. Атмосфера во внешнем мире становилась все более мрачной, приближалась война, и оба это знали, а потому еще больше старались отвлечь мысли на что-то другое и пустячное. Драко, наконец получив надежду, стал чуть лучше спать, но думать о том, что последует за исправным Исчезательным шкафом было страшно.

Грейнджер тоже выглядела уставшей, но над заклинанием билась с таким упорством, что Драко однажды не выдержал и спросил:

– Зачем тебе это?

Она удивленно посмотрела на него:

– О чем ты?

– Зачем ты мне помогаешь? Это же просто дурацкий спор, а меня ты ненавидишь. Так зачем?

Грейнджер почему-то грустно улыбнулась.

– Я же вижу, что дело не в споре. Это слишком важно для тебя, Малфой. Ты исхудал, выглядишь безумно усталым, я знаю, что тебе по какой-то причине очень тяжело. Я видела, что ты отчаянно нуждался в помощи, а в Хогвартсе тот, кто ищет помощи, всегда ее получает, – последние слова очевидно принадлежали не ей, Драко невольно вспомнился Дамблдор. – Считай, что это мой способ отвлечься от мрачных мыслей, – она пожала плечами, стараясь скрыть волнение.

– Но я не заслуживаю помощи, разве не так?

– Не так, – отрицательно покачала головой Гермиона. – В тебе есть нечто хорошее, пусть ты и отрицаешь это.

Она вернулась к своим записям, а Драко так и не нашелся с ответом. Грейнджер вновь удалось удивить его. Он не хотел признавать, но от ее слов где-то глубоко внутри стало теплее.



Наступило пятое июня. Драко не ждал ничего хорошего от этого дня. С Грейнджер они вчера допоздна просидели над заклинанием, но снова и снова получалась какая-то ерунда и, в конце концов, до отбоя осталось лишь десять минут, и пришлось отправиться в гостиные факультетов. Всю ночь Драко проворочался без сна, заснув под утро, но, хвала Мерлину, проспал оставшиеся до подъема два часа без кошмаров.

Утром сова принесла письмо от матери. Читая поздравления, Драко не мог не заметить, что те были написаны дрожащей рукой. Значит, мама снова плакала. О ее переживаниях не было ни слова, только наполненные любовью пожелания и обещание вручить подарок лично на каникулах (Драко понял, что и письмо она отправила втайне от Темного Лорда), но читать между строк Драко научился давно.

Настроение окончательно испортилось, и уроки длились мучительно долго. Предстоящая встреча с Грейнджер тоже не радовала: наверняка они снова убьют уйму времени и ни к чему толковому не придут. Однако Мерлин смилостивился над ними. У Грейнджер появилась новая идея.

– Знаешь, я подумала, что, возможно, если увижу шкаф, то смогу что-нибудь сделать. Я чувствую, что почти пришла к разгадке. Конечно, ты не можешь предоставить мне свой собственный шкаф, но я вот о чем подумала, – тараторила она на одном дыхании. – Ты уже знаешь о Выручай-комнате с прошлого года, так вот, можно попросить у нее комнату со сломанным Исчезательным шкафом! Вдруг сработает? Тогда я смогу попробовать на нем несколько вариантов заклинаний и понять, что с ним не так.

Драко с восторгом смотрел на нее. Он сам пришел к выводу, что без шкафа проблему не решить, но не мог же он рассказать, что шкаф здесь, а не в Малфой-мэноре. И вот Грейнджер сама придумала объяснение. С энтузиазмом закивав, Драко предложил не откладывать дело в долгий ящик и попробовать прямо сейчас.

Грейнджер три раза прошла мимо стены на восьмом этаже, пока не появилась дверь. У Драко чаще забилось сердце; он опасался, как бы Грейнджер не догадалась обо всем. Однако страх был напрасным. Зайдя в комнату, Драко обнаружил там просто комнату со столом, двумя стульями и Исчезательным шкафом. А ведь ожидал увидеть здесь прежнее, привычно захламленное помещение.

Стоящая перед ним Грейнджер радостно воскликнула:

– Получилось, Малфой!

Два часа спустя она удовлетворенно строчила что-то на пергаменте.

– Кажется, я знаю, в чем ошибка. Нужно будет заглянуть в библиотеку, чтобы убедиться, но думаю, скоро проблема будет решена, – закончив писать, она посмотрела на Драко и счастливо улыбнулась. – Кстати, – вдруг смущенно добавила она, – с днем рождения, Драко!

Пока он пораженно смотрел на нее, она достала какой-то малюсенький сверток, взмахнула палочкой, предав ему первоначальный размер, и протянула со словами:

– Я не знала, что подарить и дарить ли, но в конце концов решила, что новое издание «Истории Хогвартса» тебе понравится. Видела, что ты тогда читал ее в библиотеке. – Грейнджер снова улыбнулась.

Драко взял подарок, по телу вновь разлилось то самое тепло.

– Спасибо, Грейнджер, – выдавил он, не желая показаться грубым, тем более, книга действительно пришлась ему по душе. – Мне нравится.

– Вот и славно. Ну, я пойду. До завтра, – попрощалась она и ушла.

А Драко, забыв обо всем, скорее сорвал обертку и принялся читать. Возможно, день рождения был не совсем плох.



На следующий день новое заклинание не сработало, и неудача преследовала их вплоть до двадцать девятого июня.

Драко метался по Выручай-комнате, чувствуя, как от бессилия начинает сходить с ума. Крайний срок – завтра, а он до сих пор не убил директора. Мерлин, да он идиотский шкаф починить не смог! Как же страшно!.. Что будет с родителями, с ним самим? Без сомнений Темный Лорд убьет их. И во всем будет виноват только Драко. Родители надеялись на него, а он подвел их, не придумал ничего лучше, чем связаться с Грейнджер. Мог же принять помощь профессора Снейпа – так нет же, гордость не позволила. Ну и пускай Снейп занял бы место отца, какая разница. Зато отец был бы жив. А что теперь?

Драко был готов зарыдать от отчаяния, когда дверь отворилась и в комнату вошла Грейнджер. Он посмотрел на нее и, наверное, с такой мольбой, что она вздрогнула, но виду не подала.

– Кажется, теперь я точно знаю, что делать, – с ложной бравадой сообщила она и немедля прошла к шкафу.

Драко лишь кивнул, моля Мерлина и всех богов, чтобы это было правдой.

– Гармония Нектере Пасус* – произнесла Грейнджер, выписывая палочкой неясные фигуры.

Драко был не в силах дышать, пока она, покончив с одним заклинанием, применила другое, чтобы проверить исправность шкафа. Вдруг вспыхнули зеленые искры – Грейнджер, повернувшись к Драко со счастливой улыбкой, сказала:

– Получилось, Малфой! У нас получилось!

А Драко стоял и не мог поверить. Его спасла Грейнджер, он был всем ей обязан, а завтра она узнает, что благодаря ее заклинанию убили директора. Драко смотрел в ее лучистые глаза и испытывал нечто, напоминающее раскаяние. И, только бы заглушить это противное чувство вины, он сделал несколько шагов к Грейнджер и, не дав той опомниться, поцеловал. Она не оттолкнула его, обняла руками за шею и ответила. От этого Драко охватила какая-то безумная эйфория, в голове каша, и он внезапно осознал, что испытывает к Грейнджер не только благодарность. То тепло от ее присутствия в его жизни переросло в нечто большее, совсем похожее на… на что-то настоящее. Поэтому знать о том, что будет после, было еще больнее.

Грейнджер же поцеловала Драко, еще не зная, что завтра в школе воцарится ад. Ее губы одурманивающее нежно коснулись его губ, заставив Драко позабыть обо всем. Сказочный момент.

Построенный на лжи.



Драко спустился по лестнице, а затем изо всех сил побежал по коридору, надеясь хоть раз успеть. Он был должен найти ее, пока Снейп и остальные Пожиратели окружены Орденом Феникса; удивительно, что он сам непостижимым образом сумел выбраться. Повсюду мелькали разноцветные вспышки ядовитых, опасных цветов, но, по-видимому, в этот момент удача все же была на стороне Драко – лучи заклинаний словно не хотели попадать в него. Впрочем, ему не до них. В полнейшей неразберихе казалось невозможным отыскать Грейнджер и совершенно нереальным – незаметно поговорить с ней. Совсем рядом в какую-то статую попала Бомбарда, и Драко в последний миг успел отскочить, налетая на кого-то. Искренне надеясь, что это не аврор, Драко поднял испуганный взгляд. Но это всего лишь…

– Гермиона… – выдыхнул он облегчено.

Нашлась-таки.

У Драко сжалось сердце, когда он заметил, что ее лицо поцарапано, а на плече зияет глубокий кровоточащий порез. На несколько мгновений где-то внутри творился полный бедлам, Драко охватил такой несвойственный страх… не за себя – за Гермиону.

«То, что она в опасности, – твоя вина».

– Драко? – В ее голосе он услышал облегчение.

Разумеется, она переживала за него.

«Мерлин… Она же ничегошеньки не знает. Не знает, что ты почти убийца».

– Драко, ты знаешь, что происходит? – спросила она, не заметив, что творилось у Драко в голове.

Что он мог ей ответить?

«Тебя могут убить в любой момент из-за меня. Ах да, Дамблдор мертв. Нет, его убил не я, хотя должен был, но не смог, потому что, кажется, влюблен в тебя».

Потрясающий ответ. Но какой правдивый. Совершенно Драко несвойственный.

Не зная, что сказать, Драко, схватив Гермиону за руку, потянул ее за не то колонну, не то статую – кроме Гермионы он не видел ничего. Волнение перекрыло все чувства, Драко с трудом осознал, что делает. Его вдруг переполнила невыносимая тоска. Медленно рушились не только Хогвартс и его детство.

Сказка с Гермионой – тоже.

Все эти мысли пронеслись в голосе за несколько секунд, а казалось, что прошла вечность. Гермиона, ничего не понимая, ждала от него ответа с обеспокоенно-доверчивым выражением на лице.

– Драко?

Он махнул головой. Наклонился ближе и поцеловал. Прежде чем она узнает, он просто должен запомнить, что чувствовал, когда ее губы отвечали ему.

На миг, когда Гермиона ласково коснулась ладонью его щеки, Драко забыл обо всем. Исчезли крики, грохот битвы, уже не было беспокойства о собственной безопасности. Не существовало ничего, кроме нежных прикосновений губ Гермионы к его. Дыхание перехватило, Драко резко изо всех сил прижал Гермиону к себе. Характер поцелуя изменился: нежность уступила страсти. Драко будто бы пытался в одном поцелуе взять все и сразу, то, чего хватило бы навечно. Но у него осталось от силы пара минут.

Две минуты его лживой сказки.

Когда поцелуй все же прекратился, Драко тут же зашептал, боясь, что Гермиона заговорит первой:

– Я просто хочу, чтобы ты знала: я не смог… – В голову не приходило ни одного слова, которым можно заменить «убить», и Драко не знал, что еще сказать, кроме: – …из-за тебя.

Будто бы это все объяснило.

Драко внимательно следил за сменой эмоций на лице Гермионы, пока на нем наконец не застыло горькое осознание.

– Так это все… – Она чуть кивнула в сторону, где все еще не прекращалось сражение, – из-за тебя?.. – в последнем слове было столько боли, что Драко невольно поморщился, как от удара.

Раздался оглушительный грохот, – наверное, обрушилась стена или колонна – но Драко не слышал. Гермиона, словно он прокаженный (а разве не так?), вырывала руку.

– Убирайся! – с отвращением закричала она, заставив Драко отшатнуться.

Она его ненавидела.

Ненавидела.

– Прости меня… – прошептал он.

Гермиона просто смотрела на него полными слез глазами.

– Тот шкаф, – спросила она, – это через него Пожиратели попали в Хогвартс?

Драко кивнул. Он видел: Грейнджер уже обо всем догадалась и не нуждалась в объяснениях.

– Кэти, Рон… Это все ты?

Драко молчал.

– А меня ты просто использовал, – горько усмехаясь, подытожила Гермиона.

Драко пытался придумать, что еще сказать, чтобы она поняла, но вдруг услышал, как Снейп позвал его. По телу прокатилась дрожь испуга. Ни в коем случае нельзя позволить Пожирателям увидеть их вместе, иначе ни Гермионе, ни ему самому не выжить. Драко в последний раз посмотрел Гермионе в глаза, надеясь, что она все же поймет, но… нет. Во взгляде Гермионы не было понимания – только разочарование. И никакой любви.

– Прощай, – чуть слышно проговорил Драко.

Бегом, не оглядываясь, он направился к Снейпу и Пожирателям, на ходу стараясь придумать объяснение своему отсутствию. Все, что угодно, лишь бы не видеть лицо Гермионы.

Когда Снейп заметил Драко, то ничего не сказал. Прикрывая от заклятий, он вел его к выходу из замка. За ними шла погоня, но Драко было все равно. Снейп закричал на него, вроде бы приказывая аппарировать. И Драко, не разбирая дороги, поспешил к границе аппарационного барьера.

Быстрее, Драко… Быстрее.


*Гармония Нектере Пасус — заклинание, с помощью которого Драко Малфой починил Исчезательный шкаф. Не упоминается в книге, но присутствует в фильме «Гарри Поттер и Принц-полукровка».