Фанфик написан в подарок к Новому году моим дорогим друзьям и просто всем тем, кто терпел меня весь этот год: avdari, Mystery_fire, feltsbiannn, Tay May, Morsmordre, DoberAnts26, musmus, kapelly, Валерии, Диане, Мэри и Охримтате. Да и вообще, каждому, кто прочитает этот фанфик. ^^,
С Новым Годом, милые :*


Декабрь 1998 года

Сегодня Рождество, и вместо того, чтобы праздновать вместе со всеми в Норе, я вынуждена помогать Малфою в поимке Яксли. Дементор бы его побрал!
Чертов Малфой.
Он так и норовил испортить мою жизнь. И у него это достаточно хорошо получалось. Мне кажется, что он даже в аврорат пошел только для того, чтобы досадить мне. И нет, я не много на себя беру. Если рассуждать логически: какие еще причины могли у него быть, когда он выбрал аврорат в качестве места работы?
Этот трусливый слизеринец ну никак не мог мечтать в детстве о работе в аврорате; скорее он мечтал о том, как стать королем мира ну, или, в крайнем случае, легендарным ловцом. Но нет — чертов Малфой уже полгода работал в аврорате. И отравлял мне жизнь. Не Гарри и даже не Рону, а мне!
Я говорила, что ненавижу Драко Малфоя?
Сейчас он, развалившись на кровати в нашем совместном номере, читал газету, в то время как я составляла план действий. Благодаря совместной работе с маггловскими полицейскими и тому, что они везде разослали ориентировки на Яксли, мы сейчас в деревушке Чеддер. Один из местных жителей позвонил в полицию и сообщил, что видел мужчину похожего на Яксли.
Наш с Малфоем начальник, Праудфут, сказал, чтобы мы завтра с утра отправлялись в Чеддер, но чертов Малфой заявил:
— Зачем ждать? Мы отправимся в Чеддер прямо сейчас. Яксли вряд ли решит, что мы в Рождество придем за ним.
Ненавижу этого самодовольного Хорька.
И Праудфута ненавижу. И за то, что согласился с Малфоем, и за то, что сделал его моим напарником.
— Гермиона, — сказал он мне. — Вы с мистером Малфоем с сегодняшнего дня напарники. Обязуйтесь друг друга защищать, поддерживать… Да вы и сами все знаете.
— Но, сэр! — возразила я. — У меня уже есть напарник — Рон, и мы прекрасно работаем вместе.
— Это верно, но вы, Гермиона, не хуже меня знаете правила аврората.
— Запрещается вместе работать напарникам, состоящим в отношениях, потому что это может помешать работе, а особенно, трезвости в принятии решений, — обреченно пробормотала я.
— И так замечательно сложилось, что и вы, и мистер Малфой нуждаетесь в напарнике, — продолжил Праудфут. — А лучшей кандидатуры, чем мистер Малфой для вас, Гермиона, я найти пока не в силах.
— Но…
— Это временно, возможно, найдется для вас и кто-то другой, — сказал, как отрезал, Праудфут, а потом выставил меня за дверь.
Я от радости чуть не заавадила этого гаденыша. Малфоя, конечно, а не Праудфута — он же начальник аврората, как-никак.
И вот уже три месяца Малфой отравлял мою жизнь своим присутствием. А сегодня он переплюнул самого себя. Он, как Гринч, лишил меня Рождества.
Чертов Малфой!
— Грейнджер, можешь даже не стараться. Убить меня взглядом у тебя вряд ли получится, ты же не василиск, в конце концов, — нагло заявил Малфой, откладывая в сторону газету и закидывая руки за голову.
— Ты, к сожалению, не по зубам василиску, чистокровный гаденыш, — прошептала я и в тысячный раз напомнила себе, что за убийство в состоянии аффекта дают пять лет, а Малфой их не стоит.
— Что ты там бормочешь, Грейнджер?
— Говорю, что счастлива провести с тобой это Рождество, — как можно слаще сказала я и с удовольствием наблюдала за тем, как вытянулось от удивления лицо Малфоя.
— Прости, но не успел приготовить тебе подарок. Ничего, если я позже вышлю его совой? Или, может, решим это по-другому? — Малфой быстро вернул лицо, подмигнул мне и похлопал рукой по кровати рядом с собой.
— Придурок, — бросила я, чувствуя, как загорелись щеки.
— Я пошутил, Грейнджер. Ты совсем не в моем вкусе.
— Спешу тебя расстроить, Малфой: ты мне тоже не очень нравишься, — сказала я, доставая из стопки чистый пергамент с мыслью о том, что нужно написать Рону, как я скучаю и люблю его.
— Куда же мне до Уизли! — саркастично протянул Малфой, но я уже никак не реагировала на его слова, только бросила ему черновик плана действий. Не одной же мне работать в Рождество.
Пока я писала Рону, Малфой читал мой план и едко комментировал его. — Я старалась не обращать на него внимания. Через пару минут Малфою это надоело, он сдался и принялся за работу. Все как всегда. Я не сдержала самодовольную улыбку. Он был так увлечен работой, что не заметил, как я вышла из номера, чтобы отправить письмо.
Когда я вернулась, Малфой по-прежнему лежал на кровати и делал какие-то пометки на пергаменте. Лицо его было сосредоточено, и, кажется, что кроме плана «Как поймать Яксли» его ничего не интересовало.
— Вот скажи мне, Малфой, — не выдержала я. — Какого черта в Рождество тебя понесло ловить Яксли?
— Разве ты не хочешь, как можно скорее засадить всех Пожирателей в Азкабан? — слишком наиграно-безразлично произнес он и протянул мне пергамент с планом.
Я долго смотрела в лицо Малфоя, пытаясь прочитать хоть какие-то эмоции или мысли. Конечно же, безуспешно. Я взяла план и села в кресло, но вместо того, чтобы изучать его, думала о Малфое. Что я о нем знала? Что с ним и его семьей стало после того, как Гарри спас их от Азкабана? Точнее, Хорька и его мать: Малфой-старший сейчас отбывал минимальный срок в Азкабане. На нем было слишком много грехов. Я не выдержала и спросила:
— Сегодня Рождество, почему ты не с матерью? — Я не знаю, есть ли у Малфоя подружка, поэтому спросила о Нарциссе.
— Она в Азкабане у отца, — после минутного молчания холодно бросил Малфой, встал с кровати и, хлопнув дверью, вышел из номера.
Чертов Малфой. Откуда мне знать, что творится с ним, его семьей и вообще в его голове? Я тяжело вздохнула и принялась читать его поправки. С некоторыми моментами я была согласна, но в целом, мне кажется, что Малфой совсем не задумывался о нашей безопасности. Я знаю, что он хотел, как можно скорее засадить всех Пожирателей, все мы этого хотим, но Малфой словно помешан на этом. Возможно, из-за того, что его отец в Азкабане, а некоторые «коллеги» отца нет?
Чертов Малфой.
Я закончила вносить свои поправки в план, когда вернулся Малфой. Выглядел как и всегда: надменный взгляд, уверенность в каждом движении. По нему даже и не скажешь, что некоторое время назад он мог уйти, громко хлопнув дверью.
— Миссис Гэмбл любезно пригласила нас на ужин, — немного напряженным голосом сообщил он и сел в кресло возле меня.
— Нам некогда соблюдать правила приличия и хорошего тона, — недовольно ответила я.
Дело в том, что в Чеддере нет как таковых гостиниц. Есть несколько заведений, похожих на «Дырявый котел», которые предлагали комнаты. Но нам с Малфоем не хватило мест, поэтому мы вынуждены были снять номер у супругов Гэмбл. Очень добродушная Хельга и веселый Патрик дали нам номер только после того, как мы с Малфоем признались, что женаты. Черт бы побрал эту конспирацию! И правила выполнения задания: «Авроры должны быстро находить выход из любой сложившейся ситуации и не вызывать подозрения».
— Мы сдаем номера только супружеским парам, — тепло улыбаясь, сказала Хельга. — Не хочется лишних проблем… Вы такая прекрасная пара, давно вместе?
— Три месяца, — буркнула я в то время, как Малфой ткнул меня локтем под ребра и сказал:
— Лет семь. Мы знакомы семь лет, а женаты — три месяца.
Я согласно закивала и постаралась мило улыбнуться Хельге.
Чертов Малфой! Вечно с ним какие-то проблемы. Хельга провела нас в номер на втором этаже; он был средних размеров, но с огромной кроватью посередине. Только благодаря моей выдержке, я не застонала от разочарования. Оставив нас с Малфоем одних, Хельга поспешила вернуться к приготовлению праздничного ужина.
Помимо огромной кровати в номере стоял стол у окна, два больших кресла и наряженная елка в углу у двери, что вела в ванную.
— Как будем делить кровать? — спросила я, недовольно косясь на Малфоя.
— Я буду спать на кровати, а ты трансфигурируй кресло в кровать, — любезно предложил Малфой.
— Ты же знаешь, что это невозможно! Здесь слишком мало места для второй кровати!
— Тогда спи на полу, — Малфой пожал плечами и развалился на кровати.
Ненавижу Малфоя!
— Грейнджер, мы должны прийти на ужин. Хельга может обидеться на то, что мы проигнорировали ее приглашение. — Прервал мои мысли голос Малфоя.
— С каких пор тебя заботят чьи-то чувства?
— Хельга приготовила индейку. А я люблю вкусно поесть. И не смей сравнивать меня с Уизли! — грозно добавил Малфой.
У него так мило покраснели щеки, что я не удержалась от смешка.
— Тогда я просто обязана пойти на этот ужин!
— Кстати, оденься, как полагается, — добавил он. — Чтобы соответствовать мне. Ты же моя жена.
— Если ты будешь вести себя так же с настоящей женой, она от тебя сбежит, Малфой, — с плохо скрытой обидой сказала я и направилась в ванную, чтобы переодеться.
— Ты не можешь быть уверенной в том, что я буду плохим мужем, — самоуверенно бросил мне вслед Малфой — хотел оставить за собой последнее слово.
В мои планы не входило идти куда-то сегодня, я рассчитывала провести время за разработкой плана по поимке Яксли и осмотром местности. Но чертов Малфой имел на это Рождество свои планы. В моем чемодане лежала пара аврорских мантий, несколько брюк и свитеров. И в чем мне явиться на суд перед Малфоем и Гэмблами? Да, по трансфигурации у меня было «Превосходно», но мне легче трансфигурировать спичку в дубовый стол, чем мантию в платье. Да еще и достойное миссис Малфой.
Ненавижу Праудфута.
И Малфоя.
И Яксли.
Но Малфоя особенно.
Платье получилось странным, но довольно милым, да еще и красного цвета, как и была мантия, — менять цвет я посчитала лишним. И мне, если честно, было абсолютно плевать, понравится ли оно Малфою.
Я вернулась в комнату, где меня ждал переодетый Малфой. Я и прежде видела его в маггловской одежде, но каждый раз удивлялась как в первый. Слишком неправильно, слишком непривычно.
— Пойдем? — стоя у двери спросил он; в руках у него бутылка вина, но главное — он не прокомментировал мое платье.
Я кивнула в ответ и прикусила себе язык, чтобы не съязвить по поводу его одежды и, соответствую ли я ему. Когда мы спускались по лестнице, он предложил взять его под руку, мне ничего не оставалось, как сделать это. Мы же женаты!
Хельга с Патриком были рады, что мы присоединились к ним за праздничным столом.
— Наш сын с семьей на Рождество уехал в Швейцарию. Не сидится им дома, — причитала Хельга, но на ее лице все равно сияла улыбка. — Я так рада, что вы сегодня с нами.
— Вам нужна помощь? — проявила вежливость я, наблюдая, как Хельга расставляла свечи на столе.
— Нет, ничего не нужно. — Она улыбнулась. — Можете садиться за стол, я пойду за индейкой.
— Вы впервые в Чеддере? — поинтересовался Патрик; он занял место во главе стола, а мне Малфой пододвинул стул.
— Да, впервые, — подтвердила я.
— Вы же знаете, чем славится наша деревня? — Он подмигнул нам. — Сыром и яблочным сидром. — Он кивнул на стол, где стояли бутылки с различными видами сидра и тарелки с множеством сортов сыра.
— Я слышала об этом, поэтому всегда мечтала здесь побывать.
— А я всегда хотел посетить Чеддерское ущелье, — добавил Малфой.
— А вот и я, — протянула Хельга, возвращаясь в комнату с блюдом, на котором лежала огромная индейка. Патрик помог ей поставить блюдо в центре стола. Хельга протянула ему спички, и он зажег свечи, а она приглушила свет и включила гирлянды на стенах. И я только сейчас обратила внимание на убранство комнаты: омелы, гирлянды, ангелы на окнах, различная мишура и Санта-Клаус у огромной елки — с мыслями о Яксли и о том, что Малфой лишил меня Рождества в Норе, я не заметила праздник вокруг. Хельга поймала мой взгляд и сказала:
— Моя самая любимая рождественская традиция — наряжать елку с семьей. — Она тепло улыбнулась.
— Мама всегда говорила, что настоящее Рождество начинается не с приготовления пудинга, а с семейного украшения елки, — сглатывая ком в горле, сказала я.
Пока мы с Хельгой обменивались семейными традициями насчет украшения елки, Патрик разлил сидр по бокалам, увлеченно объясняя Малфою, какой сидр лучше. Рассказывая очередную забавную историю о том, как они наряжали елку, Хельга раскладывала всем в тарелку индейку и предлагала традиционный клюквенный соус. Патрик поднял свой бокал:
— За ваше здоровье!
— За ваше здоровье, — вторим ему мы.
Мы отпили немного сидра — он был великолепен на вкус. Ничего вкуснее я не пробовала.
— Хельга, вы просто волшебница, — с нескрываемым восторгом в голосе сказал Малфой. — Это самая вкусная индейка из всех, что я пробовал!
— Уверена, что ваша мама готовит, ничуть не хуже, — с румянцем на щеках сказала Хельга.
— Моя мама редко что-то готовит, обычно Рождественский ужин это дело рук кого-то из дом… — Я пнула его под столом. — …Из прислуги.
— А как же традиция? — удилась Хельга. — А пудинг?
— В нашей семье, — он замялся, — другие традиции. Рождественский пудинг? Его обычно готовит прислуга, реже — мама.
— Для меня это так не привычно слышать, — с удивлением сказала Хельга.
— Рождество — это семейный праздник, почему вы уехали от родных? — поинтересовался Патрик, отрываясь от индейки.
— Родители не одобряют мой выбор, — ответил Малфой. — А родители Гермионы в другой стране. — Он сжал мою руку.
Напоминание о родителях неприятно кольнуло: они не захотели возвращаться в Лондон, после того, как я вернула им воспоминания. И мне кажется, что причина в том, что они не смогли меня простить.
— Но как можно не принять такую изумительную девушку как Гермиона? — удивленно спросил Патрик.
Малфой задумался на мгновение, а потом сделал попытку ответить:
— Родители придерживаются старых традиций, когда они могут выбирать будущего спутника жизни своему ребенку. Так было и с моими родителями, и с их. Невеста должна соответствовать статусу, происходить из знатной семьи.
— Средневековье какое-то! — всплеснула руками Хельга. — А как же чувства?
— Считается, что в семье главное уважение, а не любовь. — Малфой сделал глоток сидра. — Мои родители исключение, они действительно любят друг друга.
В целом ужин проходил хорошо. Гэмблы рассказывали о себе, о сыне, о традициях; мы отвечали тем же, только старались скрыть магию из наших рассказов. Мне было куда проще, ведь мое детство прошло вдали от магии.
— Вы обязательно прогуляйтесь после ужина, — посоветовал нам Патрик. — Деревня в Рождество просто волшебная.
Поэтому мы с Малфоем после ужина пошли гулять по деревне. Нас, понятное дело, красота мало интересовала — мы осматривали местность. Но Патрик был прав: деревня была волшебной. Снег укрывал все вокруг, на домах — рождественские венки и гирлянды, во дворах стояли украшенные елки, снеговики, у некоторых на крышах висели или сидели Санта-Клаусы. В деревне праздник, люди веселились и даже не догадывались, что совсем рядом с ними опасный преступник.
Мы шли по заснеженной улочке. В пабе играла музыка, люди в него заходили и заходили. На входе их встречал Санта-Клаус, желал счастливого Рождества и обещал бесплатный коктейль и хорошее настроение.
На улице было достаточно тепло, и шел снег, белыми хлопьями кружась в воздухе. Мы с Малфоем в основном молчали, иногда перебрасывались мыслями о Яксли, Гэмблах и деревне в целом. Я засмотрелась на танцующих людей во дворе одного из домов. А стоило смотреть себе под ноги, тогда я бы заметила лед, но я была увлечена счастьем чужих людей. Конечно же, я поскользнулась и уже представила, как через мгновение встречусь с землей, — но тут меня поймали. Я с удивлением повернулась к Малфою, а потом посмотрела на его руки, которые продолжали держать — обнимать! — меня.
Чертов Малфой.
— Ты меня поймал, — прошептала я, и мне показалось, что в моем голосе было больше обвинения, чем удивления или благодарности.
— Инстинкт ловца, — пожал плечами Малфой и отступил на шаг от меня.
— И часто тебе приходится ловить девушек?
— Девушки все время падают, когда видят меня, — самодовольно улыбнулся Малфой.
— Тебе следует быть менее самоуверенным, — бросила я и пошла дальше.
— Да ладно тебе, Грейнджер, — услышала я за спиной, и спустя пару шагов Малфой догнал меня. — Путей для отступления у Яксли всего два, мы установим купол в Ущелье, и у нас на все будет минут двадцать.
— Успеем?
— И где твоя хваленная гриффиндорская уверенность?
— Мы гоняемся за Яксли уже несколько месяцев, он дважды ускользал от нас в последний момент. Мы не имеем больше права на ошибку.
— Расслабься, Грейнджер, — Малфой сжал мое плечо. — За двадцать минут мы успеем поймать Яксли, еще и время останется.
— Тогда сразу же отправляемся домой, — добавила я. — Будет запоздалое Рождество в Норе для меня.
Малфой никак не прокомментировал это, только быстрее пошел в сторону дома Гэмблов. Когда мы вошли внутрь, нас встретила тишина — Гэмблы уже спали. Мы поднялись к себе, и по пути я вспомнила: кровать у нас одна на двоих.
— Как будем делить кровать? — не оборачиваясь к Малфою, спросила я.
— Почему ты делаешь из этого проблему мирового масштаба?
— Это неправильно — спать в одной постели с чужим мужчиной, потому что у меня есть Рон, и по отношению к нему это…
— Стоп, — оборвал меня Малфой. — Я не собираюсь пользоваться ситуацией, чтобы переспать с тобой. Я хочу выспаться перед заданием, вот и все. И к тому же, ты не в моем вкусе, Грейнджер.
Я почувствовала, как краска смущения залила мое лицо.
— Действительно, будет глупо, если ты перед заданием будешь спать на полу, — согласилась я по дороге в ванную.

* * *

Утром мы проснулись задолго до будильника. Я открыла глаза и покосилась на напарника. Малфой лежал на спине и сверлил взглядом потолок. Я понимала, как для него важно поймать Яксли. Мы по очереди приняли в душ, а после, сразу же, пока Гэмблы еще спали, вышли из дома. Зашли в сквер, что нашли вчера вечером, и аппарировали к Чеддерскому ущелью.
Только наши ноги коснулись земли, как мы начали создавать купол. Малфой крепко держал палочку и уверенно произносил заклинания. В воздухе чувствовалось напряжение, а с неба большими хлопьями летел снег. Я произнесла заклинание, которое должно было заглушить наши шаги.
Купол был готов, мы с Малфоем кивнули друг другу и направились ко входу в Ущелье, держа наготове палочки. Мы вошли в первую пещеру и невербально зажгли свет. Прислушались. Где-то дальше капала вода. Мы двинулись дальше. Я бросила взгляд на часы — у нас оставалось семнадцать минут. Мы ускорили шаг; вчера мы изучили пещеры по документам, что нам дал Праудфут, и сейчас знали куда идти.
Казалось, что наручные часы издевались надо мной, что их тиканье было слышно по всей пещере. Мы с Малфоем прошли еще глубже, где пещера делилась на два туннеля. Один из нас должен был идти налево, другой — направо. Дальше, если верить вчерашним документам, эти два туннеля снова соединялись.
— Я иду направо, — едва разжимая губы, прошептал Малфой.
В ответ я кивнула и показала на часы — тринадцать минут. Малфой сжал мое плечо и быстро вошел в туннель; я сделала то же самое.
Идти одной было неуютно, я чувствовала страх, ведь привыкла, что Малфой рядом, что он может прикрыть мою спину. Я прислушивалась к каждому шороху, Яксли мог быть где угодно.
Туннель был совсем небольшим, я видела, как в конце светлело. В следующей пещере было слишком светло. Я потушила палочку и напряглась. Оставалось семь минут, прежде чем купол исчезнет, и Яксли сможет ускользнуть. Перед выходом из туннеля я сделала глубокий вдох, подняла повыше палочку, готовая в любой момент вступить в бой.
Я шагнула во вторую пещеру и увидела зажженные кругом факелы. У противоположной стены с поднятой палочкой и с хищной улыбкой на лице стоял Яксли.
Шесть минут.
— Яксли, вы арестованы авроратом Великобритании, немедленно опустите палочку. — Мой голос звучал громко и эхом отдавался от стен пещеры.
Яксли обнажил зубы:
— Я никогда не сдамся, мерзкая грязнокровка. Авада Кедавра!
— Протего, — отскочив в сторону, крикнула я.
Чертов Малфой, ну где же ты?
— Экспеллиармус! — бросила я, а Яксли припечатало к стене; палочка осталась в его руках.
— Ты со мной не справишься. — Он направил палочку на меня: — Круцио!
Я пригнулась, и заклинание угодило в стену над моей головой.
— Остолбеней!
— Сектумсемпра! — Я в очередной раз увернулась, и заклинание только черкануло по моей мантии.
— Инкарцеро! — Из палочки вырывались веревки, но не пробили щит Яксли.
— Круцио!
— Протего! — закричали за моей спиной: Малфой вернулся.
Оставалось три минуты.
— Драко Малфой, — протянул Яксли. — Целуешь зад Министерству? Надеешься, что если переловишь всех Пожирателей, они отпустят твоего папочку?
Он зашелся безумным смехом, а я заметила, как напрягся Малфой.
— Сдавайся, Яксли, — его голос был полон холодной ярости. — В суде тебе это зачтется.
— Никогда. — Он хищно улыбнулся. — Петрификус Тоталус!
— Протего! — закричала я.
— Коньюктивитус! — вторил мне Малфой. — Экспеллиармус.
Палочка Яксли отлетела в сторону, и, закрыв лицо руками, он упал на колени.
— Инкарцеро. — Его окутали веревки.
— Попался, Яксли, — зашипел Малфой и пнул его под ребра.
— Успели, — выдохнула с облегчением я.
— Я же тебе говорил. — Малфой изобразил подобие улыбки.
Он взял Яксли за веревку и направился к туннелю, из которого вышла я. Поймав мой удивленный взгляд, объяснил:
— Мой туннель оказался длиннее, чем на карте в документах, он проходит за одной из подземных рек.
Я кивнула, и мы двинулись дальше, Малфой шел впереди с Яксли. Пока мы направились к выходу из ущелья, я отправила Патронуса Праудфуту. Когда мы вышли из пещеры, нас уже ждали несколько авроров, которые забрали Яксли.
Мы с Малфоем посмотрели друг на друга.
— Все закончилось, — с нескрываемой радостью заметила я.
Малфой кивнул.
— Кажется, что погода ухудшается, наверное, будет метель, — добавил он.
За то время, что мы были в пещере, снег не прекратился, а только усилился.
— Тогда скорее к Гэмблам, нам нужно успеть вернуться домой.
Мы аппарировали в знакомый сквер. Я направилась к дому Гэмблов, когда возле нас появился Патронус Праудфута:
— Поздравляю с успешной операцией, авроры. Отчет жду на следующей неделе, сейчас отдыхайте. В Чеддере объявлено чрезвычайное положение, — скоро начнется метель, аппарация и другие способы перемещения запрещены. Счастливого Рождества!
Чертовы Праудфут, Яксли и Малфой. Они лишили меня настоящего Рождества!
— Интересно у Хельги еще осталась ее замечательная индейка? — спросил Малфой, пока мы шли к дому.
— Ты можешь думать о чем-то другом? Неужели тебе не хочется домой?
— Мне уютно здесь.
Я никак не прокомментировала это и только ускорила шаг. Поднялась в номер и начала писать письмо Рону. Я ужасно по нему соскучилась и мечтала о встрече. Да и вообще, хотелось в Нору, к друзьям, где они праздновали Рождество, дарили друг другу подарки и были счастливы.
Я подошла к окну: метель разошлась не на шутку. Посмотрев на письмо Рону, я подумала, что в такую метель ни одна сова не долетит до Лондона. Когда погода придет в норму, и я смогу вернуться домой? Я не хочу проводить еще один день в компании чертового Малфоя. Единственное, что меня действительно радовало, так это то, что мы поймали Яксли и оба остались живы. Мне кажется, что сегодня мы действительно стали напарниками. Возможно, мы сможем сработаться?
Дверь в номер с едва различимым скрипом открылась, я кинула письмо в свой раскрытый чемодан и обернулась. Малфой стоял в дверях, держа в руках две бутылки вина и еду. По его лицу было невозможно прочитать, о чем он думал, поэтому я просто стояла и смотрела на него. Малфой прошел в номер, невербально закрыл дверь, поставил на стол вино, индейку и картошку. И я, если честно, ему за это была благодарна, так как действительно хотела есть.
— Не знаю, сколько нам придется здесь торчать, поэтому принес немного еды, — сказал он не слишком уверено, и я не знала, почему. — Захватил нам вина, не знал, какое ты любишь, поэтому взял и красное, и белое — мы же должны отметить то, что наконец-то добрались до Яксли.
В ответ я кивнула, смотря, как Малфой из двух гусиных перьев трансфигурировал бокалы. И тут пришло осознание того, что он говорил не неуверенно, а устало, его, так же как и меня, это задание вымотало. Я подошла к нему, поделила индейку с картошкой на двоих; Малфой тем временем разлил по бокалам вино.
— Я люблю красное, — как бы между прочим заметила я, когда Малфой наполнил мой бокал.
— За удачное завершение дела! — Он отсалютовал бокалом и сделал большой глоток; я последовала его примеру.
Мы сначала молча ели, а потом начали разговаривать, сначала о Яксли, потом о Рождестве, о прошлом. Это казалось странным, но я отгоняла ненужные мысли. У меня еще будет время проанализировать ситуацию, а сейчас мне нужно отдохнуть.
Малфой подливал нам вино, что-то рассказывал, и в очередной раз я поймала себя, что он — другой. Я заметила это не в первый раз. Все то время, что мы работали вместе, он меня удивлял. Да, война изменила каждого из нас, но с Малфоем все не так просто. Сейчас он сидел в кресле напротив меня и рассказывал, как в детстве с родителями наряжал елку, как пытался не заснуть, чтобы встретить Санта-Клауса. Малфой снял передо мной маску, открылся, и я не знала: дело в выпитом вине или в том, что он хотел со мной подружиться. Конечно же, дело было в вине, зачем ему дружить со мной, Зазнайкой из его прошлого?
Мы перебрались на кровать, так как сидеть в креслах не было сил, хотелось лечь и просто отдохнуть. На прикроватных тумбочках стояли бокалы с остатками белого вина. Мы с Малфоем о чем-то оживленно спорили, но скорее беззлобно, по привычке, чтобы не уснуть. Я редко пью, особенно так много, поэтому во время разговора с Малфоем, перед глазами все плыло, а язык заплетался:
— Может быть, ты, Грейнджер, и лучше меня в боевых заклинаниях, но что касается отношений… тут я тебя превосхожу, — самоуверенно заявил он.
— Ты ни в чем не можешь превосходить меня, Малфой!
— Спорим, что я целуюсь лучше, чем ты? — нахально спросил он и усмехнулся; Малфою видно никто не говорил, что не стоит задевать гриффиндорцев, пускай и бывших.
— Это невозможно, — не согласилась с ним я, приподнялась на кровати и залпом допила остатки вина.
— Практиковалась с Уизли? — со смешком спросил Малфой и тоже приподнялся на локтях.
После, анализируя ситуацию, я объяснила свой поступок тем, что, во-первых, было задето мое самолюбие, а во-вторых, я никогда не позволю никому сомневаться в своих способностях! А вообще, к дементору в зад все оправдания! Во всем был виноват только чертов Малфой, который посмел во мне усомниться. Была задета гриффиндорская гордость и…
…и я поцеловала чертового Драко Малфоя.
Все же, думаю, уверенности в правильности того, что я собиралась сделать, мне придало, конечно же, вино. Поэтому я села на Малфоя, обхватила его лицо руками и поцеловала. Его губы были мягкими, от него пахло вином, и на вкус он тоже был терпкий, как вино. Поцелуй был похож на дуэль, каждый пытался доминировать, показать свое превосходство. Мои руки жили отдельной жизнью, одна лежала на груди Малфоя, а вторая поглаживала его шею; в то время как одна его рука лежала на моем затылке, а вторая была на спине, прижимая меня ближе.
Мы оторвались друг от друга, только когда нам перестало хватать воздуха. Тяжело дыша, я уставилась в широко распахнутые глаза Малфоя. Он от меня такого не ожидал, да я и сама, если честно, от себя такого не ожидала.
Я слезла с Малфоя, встала с кровати и поправила свитер. Малфой внимательно следил за каждым моим движением.
— Думаю… что это ничья? — стараясь выровнять дыхание, неуверенно спросила я.
Малфой просто кивнул и откинулся на кровати, а я, схватив палочку, поспешила в ванную. Когда я, переодетая в пижаму, вернулась в номер, Малфой лежал спиной ко мне, укрытый одеялом, и по его ровному дыханию я сделала вывод, что он спит. Осторожно, чтобы его не разбудить я залезла на свою половину кровати, укрылась одеялом и отвернулась от Малфоя.

* * *

Когда я проснулась, Малфоя уже не было в номере, а его половина кровати была аккуратно собрана. Голова была тяжелой, и чертовски хотелось кофе. Я заставила себя подняться с кровати, пойти в ванную, почистить зубы и принять контрастный душ, чтобы привести себя в чувство.
В халате я вышла в комнату. Малфой уже вернулся и проверял сложенные вещи в чемодане. На столе стояла чашка с кофе, и лежал круассан.
— Ты наконец-то проснулась! — заметил он меня. — После завтрака можем возвращаться в Лондон, Праудфут прислал портал.
Я быстро выпила кофе, переборов желание выплеснуть его на Малфоя, переоделась и проверила собранные вещи. Хотелось как можно скорее избавиться от компании Малфоя и оказаться дома, а еще лучше в объятиях Рона.
Я пила кофе и боролась с желанием убить Малфоя. Стоило мне только на него посмотреть, как я вспоминала вчерашний поцелуй.
Чертов Малфой.
Неужели, мне придется скрывать это от Рона? Пускай я и сделала это, потому что… потому что Малфой задел мое самолюбие! Нет, Рон никогда не должен об этом узнать, или он убьет и Малфоя, и меня. А еще будет лучше, если и я об этом забуду.
Когда я собралась, Малфой сказал:
— Пойдем, попрощаемся с Гэмблами, а потом воспользуемся порталом.
Хельга была очень расстроена, что мы так быстро уезжаем из Чеддера, так и не успев насладиться его красотой и попробовать их вкуснейший сыр. Я заверила ее, что мы когда-нибудь обязательно вернемся. Патрик в дорогу дал нам их фирменный яблочный сидр и сдержанно пожелал хорошей дороги.
Мы вышли из гостеприимного дома и направились в сторону ближайшего сквера, в котором можно было бы активировать портал. Малфой косился на меня и едва заметно усмехался. Я, конечно, прекрасно справляюсь с Обливиэйтом, но все же всей душой ненавижу это заклинание.
Касаясь портала, я надеялась, что больше никогда этот чертов Малфой не посмеет испортить мне Рождество или лишить его.

Декабрь 1999 года

Сегодня Рождество, и вместо того, чтобы праздновать вместе со всеми в Норе, я вынуждена лежать в одиночной палате Святого Мунго с отравлением.
И в этот раз чертов Малфой не виноват. Он меня предупреждал, что не стоит пробовать индийскую кухню! Но нет же, захотелось мне разнообразия, мы как-никак с ним поймали контрабандиста, который нелегально продавал в Лондонские аптеки поддельные зелья. И зачем я потащила Малфоя в тот ресторанчик? Не могла дома с Роном отметить удачно завершенное дело? Ладно, что сейчас думать о том, что было бы «если бы не». Сама виновата.
— Гермиона, если хочешь, мы можем остаться с тобой, — предлагал Гарри, но я видела, как он смотрел на Джинни. Конечно же, он хотел Рождество провести вместе со всеми в Норе, а после — на Гриммо с Джинни. И я не могу его за это винить. Сама такая же…
Рон сидел у моей постели, уставший — он ушел из аврората и теперь помогал Джорджу в магазине. Мы это, конечно, не обсуждали, но мне кажется, что таким способом он пытался помочь Джорджу пережить смерть Фреда. Я не могу лишить их всех Рождества. Я же не Гринч, в конце-то концов.
— Да ладно вам ребят, — наиграно бордо воскликнула я. — Все равно мне скоро принимать зелья и спать, нельзя нарушать режим. Идите, повеселитесь за меня! Мне нужно больше отдыхать…
Гарри с Джинни ушли, оставив нас с Роном вдвоем. Он помялся, неуклюже обнял меня, поцеловал и ушел. Предательские слезы навернулись на глаза. Ну как Рон мог быть таким? Неужели он не понимал, что мне не хотелось оставаться одной в Рождество? Такое чувство, что я должна ему все объяснять. К тому же, это уже третье Рождество, которое мы празднуем отдельно друг от друга.
Рон ушел, и после него остался запах пороха — опять с Джорджем что-то взрывали — и принесенного им пирога Молли. От этого запаха меня затошнило. Мне нельзя пирога — после отравления-то. Как Рон мог быть таким невнимательным? Я же его девушка, дементор его дери!
Жгучая обида глубоко засела в сердце. Я люблю Рона за все его достоинства и недостатки, но его невнимательность по отношению ко мне перечеркивает все.
Я взяла сверток, который лежал около пирога, и развернула: зеленый свитер с буквой «Г» посередине от Молли. Я тут же надела его на себя, чтобы хоть он согревал меня в Рождество.
Второй год подряд меня лишали Рождества. Да, в этот раз отчасти я виновата, но все же я надеялась, что сегодня Рон останется со мной. Но Рон, как всегда, ничего не понял.
Я взяла книгу и принялась читать. Что еще я могла делать в одиночной палате, да еще и в Рождество? Но прочла я всего лишь первую страницу и то абсолютно не поняла ни слова.
Гарри, Джинни и Рон были со всеми в Норе, праздновали. Даже чертов Малфой с кем-то праздновал Рождество. У меня такое чувство, что жизнь повернулась ко мне задом. Ну, или я вела себя не слишком хорошо весь год, и поэтому кто-то решил опять лишить меня Рождества.
Я отложила книгу — сегодня мои верные друзья отвернулись от меня — и решила лечь спать: хотелось, чтобы этот день как можно скорее закончился. Но сон не шел. Я начинала злиться — все против меня.
Натянув халат, поверх свитера и пижамы, я решила пройтись по коридорам святого Мунго. Не знаю зачем. Возможно, потому что палата меня угнетала. К моему удивлению, ни в палатах, ни в коридорах не было никаких рождественских украшений. Только у выхода из отделения, на столе у дежурного колдомедика стояла маленькая елка.
Вернувшись в свою комнату, я ее совсем не узнала. Под потолком парили свечи — совсем, как в Хогвартсе. На зачарованном окне и стене висели и мигали огоньки, в углу стояла небольшая наряженная елка. По палате плыл запах хвои, который перебивал тошнотворный запах пирога. По полу ходил Санта-Клаус и распевал рождественскую песенку. Над дверью висела омела, а на стенах были гирлянды из остролиста и плюща. Сразу появилось ощущение праздника, я улыбнулась.
Неужели Рон вернулся?..
— С Рождеством, Грейнджер, — услышала я и обернулась к своей кровати; кресло, где еще совсем недавно сидел Рон, было занято.
Чертов Малфой.
— Что ты здесь делаешь?
— Я не мог не проведать тебя! — Малфой поднялся с кресла. — Ты мне совсем не рада?
— Разве ты не должен быть где-то в другом месте? С кем-то другим? — нахмурилась я.
— Вот так и делай хорошие дела. — В голосе Малфоя прозвучала плохо скрытая обида.
— Просто это немного неожиданно, — отчего-то краснея, сказала я. — Я подумала, что это… а в прочем, не важно. Чай будешь?
— Буду, — удивленно кивнул Малфой.
— У меня есть черный и травяной — мне больше ничего нельзя. Какой будешь?
— Черный, — ответил Малфой и сел обратно в кресло.
Пока я колдовала с чаем, Малфой сидел, молча о чем-то размышляя.
— Думал, что тебя отпустят на Рождество, и ты проведешь его в Норе с Уизли.
— Колдомедик Финниган сказал, что продержит меня здесь еще пару дней, — пожала плечами я.
— Кто бы мог подумать, что Финниган станет колдомедиком? Он не взрывает пациентов?
— Ты пришел, чтобы оскорблять моих друзей?
— Расслабься, Грейнджер, — усмехнулся Малфой.
— И все же: зачем ты пришел? — спросила я и протянула ему кружку с чаем.
— Грейнджер, ты не можешь не задавать вопросов? — скривился он и брезгливо посмотрел на чашку: — Какая… красивая чашка.
— Пришел испортить мне еще одно Рождество? Да ты мой личный Гринч! — вспылила я.
— Гр… кто? Это маггловское ругательство? — Малфой нахмурился.
— Забудь, — махнула я рукой и сделала глоток мятного чая.
Малфой несколько секунд смотрел мне в глаза, а потом тоже принялся пить чай. В палате стало тепло, — или это от чая? — и я сняла халат. Малфой скривился, когда увидел мой свитер, но промолчал.
Ощущалась некая неловкость, ведь Рождество — семейный праздник, а я провожу его с Малфоем, который сидел напротив меня и пил чай из чашки с карикатурой Гарри: тот летал по периметру чашки и пытался поймать снитч. Странное чувство, если честно. Мне было комфортно, Малфой создал ощущение праздника, но я ждала от него какого-то подвоха. Он просто обязан испортить мне Рождество, не зря же он столько времени отравлял мою жизнь.
Я слышала, что Малфою Праудфут предлагал другого напарника, но нет — он остался со мной. Мотивируя это тем, что мы сработались, но я-то знала правду! Он остался, чтобы отравлять мою жизнь.
Чертов Малфой.
Наверное, усталость, злость на Рона и рождественский дух сделали свое дело, потому что время с Малфоем летело незаметно. Других причин я не видела. Мы пили чай, разговаривали о работе, а потом (не хочу искать этому объяснение), мы заговорили о детстве, о прочитанных книгах, о будущем. Это было очень, очень странно и неправильно.
Был один момент, который мне надолго запомнится. Во время разговора о детстве, о том, как мы отмечали Рождество раньше, Малфой на некоторое время выпал из реальности. Он рассказывал о том, как на Рождество получил первую настоящую метлу, как после рождественского пудинга отец разрешил ему опробовать её в доме, и как переживала за него мама, хотя и знала, что он, Малфой, справится.
Малфой резко замолчал, уставившись в одну точку. Тишину в палате нарушал только Санта-Клаус, который наматывал круги по комнате и пел свои рождественские песни. Я смотрела на Малфоя, на то, как он сжимал в руках чашку, как спала с его лица маска, как мигали огоньки и отражались в его волосах. А потом он перевел тему, и момент был упущен.
— Когда я была маленькой, мы с мамой пекли печенье в форме елочек, украшали дом снаружи и внутри. А вечером, когда к нам приезжали родственники, пели рождественские гимны. Была у нас такая традиция.
— Ты поешь, Грейнджер?
— Абсолютно отсутствует и голос, и слух, — улыбнулась я. — Но когда мы пели вместе, это не имело никакого значения. Главным было то, что мы вместе.
На последнем слове я не сдержалась и зевнула.
— Ты, я вижу, устала. Я пойду, Грейнджер.
Малфой поднялся с кресла, наклонился ко мне и поцеловал меня в лоб.
— С Рождеством, Грейнджер, — кивнул он мне и направился к выходу из палаты.
— Малфой! — окликнула его я, но абсолютно не знала, что хочу ему сказать.
— Надеюсь, я смог вернуть тебе украденное Рождество? — на его лице была едва различимая улыбка.
Я удивленно смотрела на него и совсем ничего не понимала, не знаю, откуда во мне взялись силы, чтобы кивнуть, а когда он почти вышел из палаты, я добавила:
— С Рождеством, Малфой!
Желания думать обо всем этом не было, поэтому я закрыла глаза и заснула. Утром, я увидела на тумбочке у кровати полезный завтрак, зелья и поздравительную колдооткрытку от администрации Святого Мунго.
Я осмотрела палату: волшебство Рождества исчезало. Поющего Санта-Клауса не было, огоньки мигали слабо, местами гирлянда отсутствовала. Только елка была такой же, как и вчера: вся в огоньках, с красными шарами и пахла хвоей. А возле елки висел рождественский носок, из которого торчал подарок. У меня кольнула мысль, что я опять оставила Малфоя без подарка. Даже стало немножко стыдно, он вернул мне Рождество. Но я обязательно что-то придумаю!
Пока я ела отвратительную овсянку, запивая ее зельями, огоньки и гирлянды пропали совсем, оставив после себя ощущение, что Рождество было, что меня его не лишили.
Я заканчивала читать «Новейшие боевые заклинания», когда в палату вошел Рон. Он выглядел помятым, сонным, но очень счастливым.
— Привет, Гермиона! — Он обнял меня и поцеловал. — Все передают тебе привет и пожелания скорейшего выздоровления.
Я улыбнулась, надеясь, что Рон избежит разговоров о вчерашнем дне, но не тут-то было.
— Ты почему не съела мамин пирог?
— Потому что мне нельзя, Рональд, — стараясь скрыть раздражение, прошипела в ответ я, но Рон этого не заметил и отломал себе кусок.
— Ну, раз тебе нельзя, я съем, утром есть не хотелось, а пока добрался до тебя — захотел.
Я пыталась отогнать от себя мысль о том, что Рон невнимателен ко мне.
— Вчера было так круто! Мы сначала были все в Норе, Гарри принес бенгальские огни для папы, а Джордж что-то с ними сделал, и они горели, не переставая! А потом родители отправились спать, а мы танцевали. Джордж заколдовал Перси, и он танцевал на столе! Представляешь? Танцующий Перси! — Рон громко захохотал, вспоминая, как танцевал его брат. — Потом Джинни стало его жалко, и она его расколдовала.
Я натянуто улыбалась и надеялась на скорейшее окончание рассказа. Рон же, казалось, совсем не замечал моего настроения.
Чертов Рон!
Ой-ой-ой… не нравится мне это…
— А потом, мы получили Патронус от Невилла, он всех приглашал в «Дырявый котел». Ты знала, что он встречается с этой блондинкой? Староста бывшая… Ханна Аббот! Невилл сделал ей предложение, правда, когда Ханна кинулась ему на шею, он завалил несколько стоящих рядом столов! А потом…
На какое-то время я отключилась от радостных возгласов Рона и боролась с желанием закрыть уши или послать в него Силенцио. Очнулась я, когда услышала вопрос:
— А елка откуда?
— Малфой наколдовал, — сказала я, а Рон удивлено замер. — Почему ты вчера ушел? Бросил меня одну в Рождество!
— Ты же сама сказала, что я могу уйти! Гермиона, если бы ты только сказала…
— Почему я должна на все указывать тебе, Рональд? — Меня уже было не остановить. — Когда ты наконец вырастешь? Мне надоело утирать тебе нос и водить за руку. Почему Малфой смог побыть со мной, а ты — нет?
Я все это говорила на одном дыхании и, когда закончила свою речь, поняла, сколько лишнего наговорила. Ведь на самом деле Рон изменился: он помогает Джорджу в магазине, понимая, что никогда не заменит ему Фреда. Утешает и поддерживает Молли, — ради нее оставил работу в аврорате. А тут я со своими капризами.
Идиотка.
— Наверное, потому что у него мать в больнице? — холодно бросил Рон, просверлив меня взглядом. — Я, пожалуй, пойду.
Рон положил мне на кровать сверток и ушел, сверкая пылающими ушами. Он не извинился, я тоже. Но сейчас меня беспокоило не это, а то, что Малфой не сказал, что его мама здесь, в Мунго.
Натянув мантию, я поспешила к дежурному колдомедику. Спустя пару минут уговоров, он нехотя сообщил, в какой палате лежит Нарцисса Малфой. Я не знаю, зачем пошла к ней, что скажу, но чувствую, что должна это сделать. Чем ближе палата Нарциссы, тем медленнее мои шаги. Гриффиндорка во мне спит.
Мне казалось, что прошло много мучительных минут, прежде чем я подошла к нужной палате. Я осторожно заглянула в небольшое окно на двери.
Палата была украшена: гирлянды из остролиста и огоньков; летающий на метле Санта-Клаус, большая елка. Нарцисса в кровати читала книгу, а возле нее — свернувшись калачиком, — спал Малфой.
Отчего-то ком встал в горле, и мне показалось, что даже через дверь я ощущаю запах хвои, свечей и апельсина. А еще тепло исходящее от палаты.
Я быстро удалилась к себе, надеясь остаться незамеченной. За последние сутки все изменилось — не обошлось и без магии Рождества. И я даже не могла представить, что меня поджидало завтра.
Я села на кровать и уставилась на елку. Не знаю, сколько я так просидела, но точно до тех пор, пока не пришел дежурный колдомедик с ужином. А в голове билась только одна мысль: кто в следующем году лишит меня Рождества?

Декабрь 2000 года

Сегодня Рождество, и вместо того, чтобы праздновать со всеми в Норе, я вынуждена быть одна. Все потому, что я больше не являюсь частью Уизли. Нет, меня, конечно же, приглашали, но я вежливо отказалась. Дело не в том, что я не хотела видеть Рона с новой подружкой, просто я не хотела ощущать себя там чужой.
В этом году я сама решила лишить себя Рождества. Решение провести Рождество в одиночестве далось мне относительно легко. Так было бы проще — ничего не ждать, ни на что не надеяться. Я хотела избежать разочарования, хотела сохранить только счастливые воспоминания о Рождестве. Но они все время ускользали от меня, напоминая лишь о том, что давно Рождество не приносит мне счастья. И я не знаю, что нужно сделать, чтобы это исправить. Это Рождество значительно отличалось ото всех предыдущих, такое чувство, что в воздухе, кроме запаха праздника, хвои, свечей и мандаринов, витал запах перемен. Я знала, что сегодня что-то изменится. Возможно, стоило мне ходить на Прорицания, чтобы уметь расшифровывать свои предчувствия?
Я потрусила головой, отгоняя все свои мысли. Сейчас следовало заняться другим — украшением дома к празднику. Может, я и лишила себя Рождества в Норе, но все равно хотела окружить себя ощущением праздника. Создать видимость, что я — счастлива. А это было не так. И дело было не в том, что я праздновала Рождество одна, а в том, что я не понимала, что со мной происходит.
Я уже решила провести самоанализ в раз, наверное, тысячный, когда в дверь позвонили. Я никого не ждала, да и тем более мой адрес мало кто знал. Перехватив в руке палочку покрепче, я направилась к двери. Глубоко вздохнула и открыла дверь.
Мой личный Гринч.
Чертов Малфой.
Я его убью, если он пришел с новым заданием, или за любую попытку испортить мне Рождество.
— Грейнджер, тебе разве не говорили, что некрасиво держать гостя на пороге? — насмешливо сказал он. Я бросила на него убийственный взгляд и отошла с прохода, пропуская его в дом.
— Глупо, наверное, спрашивать, зачем ты пришел?
— Ну почему же? Ты обожаешь задавать мне этот вопрос!
Я посмотрела на него исподлобья, а Малфой рассмеялся.
— Грейнджер, ну где твои манеры? Даже не предложишь чаю гостю?
— Хочешь чаю, Малфой? — сквозь зубы предложила я.
— Конечно, благодарю, — с плохо скрытым сарказмом ответил он.
— Проходи, пожалуйста, на кухню, дорогой гость, — в тон ему ответила я.
Я поставила чайник на плиту, а Малфою подала приготовленное мною кривое печенье, которое даже отдаленно не напоминало елочки и розетки с малиновым и вишневым вареньем. Малфой сидел за столом и молча наблюдал за мной. Сначала я терялась в догадках, что он здесь делает, а потом поняла — Праудфут все ему рассказал.
Я сделала Малфою черный чай и налила в ту же чашку, что и в прошлом году. Скривившись, он взял ее в руки и ухмыльнулся, когда нарисованный Гарри не смог поймать снитч.
— Чашка для особо важных гостей, — не скрывая своего злорадства, сказала я.
— Для меня это большая честь, — кивнул Малфой и сделал глоток чая.
Я чуть не выронила из рук свою чашку, потому что Малфой сказал:
— Праудфут сказал, что ты попросила себе нового напарника. Не хочешь ничего мне объяснить, Грейнджер?
Я опустила глаза и принялась рассматривать чаинки в чашке. Что я могла ему сказать? И как я могла ему все объяснить, если сама не до конца была уверена в том, что происходит? Это же Малфой, я не могу с ним говорить так, словно он Гарри.
Чертов Малфой.
— Мне показалось, что… — Я задумчиво прикусила губу, придумывая оправдание. — Я решила, что… раз ты мне не доверяешь, лучше нам не работать вместе.
— Я не доверяю тебе? — Мне показалось, что он действительно был удивлен моему заявлению.
— В последнее время слишком много недосказанности…. Все началось с того, что ты не сказал о том, что твоя мама прошлое Рождество провела в Мунго. Я же вижу, что ты хочешь мне о чем-то сказать, но ничего не говоришь.
— И поэтому ты пошла к Праудфуту, а не ко мне?
— И чтобы я тебе сказала?
— Мы должны были поговорить. Мы же напарники, помнишь еще об этом?
— То есть я виновата? — возмутилась я и, прищурившись, посмотрела на Малфоя.
— Ладно, давай по порядку. Как ты узнала, что мама была в Мунго? — Малфой тяжело вздохнул и сделал глоток чая.
— Ну, уж точно не от тебя, — язвительно ответила я, а потом добавила: — От Рона. Я хотела к ней зайти, но когда подошла к палате, ты спал в кресле, а Нарцисса читала. И было все так по-семейному, что я не решилась войти.
— Грейнджер, — устало и твердо сказал Малфой. — Я забрал еле живую маму из Азкабана, она была у отца. Сразу же аппарировал с ней в Мунго, ей дали зелья, и она уснула. Я пошел к дежурному колдомедику, чтобы уладить кое-какие формальности. А потом увидел твое имя в списке оставшихся на Рождество в Мунго.
— У вас разве не личный колдомедик? — спросила я, чувствуя, как краска заливает мое лицо и шею.
— Счета заморожены до тех пор, пока отец в Азкабане, — нехотя признался Малфой. — Мы живем на то, что я получаю в аврорате, — сама знаешь, сколько мы получаем. Нет возможности оплачивать услуги личного колдомедика.
— Почему ты мне не сказал? — тихо повторила свой вопрос я.
— Когда я вошел в твою палату, мне показалось, что здесь отсутствует праздник. Напряг память и кое-как украсил все там. Вернулась ты, и твое лицо… Решила, что Уизли вернулся? Но нет, это был всего лишь я. Разочарована была?
— Нет. Я была удивлена, — честно ответила я и добавила: — Ты действительно вернул мне украденное Рождество.
— Я никогда не хотел быть Гринчем.
— Ты знаешь, кто такой Гринч? — удивленно переспросила я.
— Не одна ты умеешь пользоваться библиотекой. — Малфой не смог сдержать самодовольной улыбки.
— Зачем ты тогда пришел? Чтобы вернуть мне Рождество?
— Сначала просто хотел убедиться в том, что с тобой все нормально, а потом решил сделать что-то хорошее для тебя.
— Почему?
— Ты так до сих пор и не поняла?
Я удивленно уставила на Малфоя. О чем я должна была догадаться?
— Помнишь, что я тебе говорил, Грейнджер? Ты хорошо разбираешься в боевых заклинаниях, а я — в отношениях.
— Я действительно не понимаю, что ты пытаешься сказать.
— Иногда, ты такая дура, Грейнджер. Ты мне нравишься, возможно, я в тебя даже влюблен.
Я недоверчиво смотрела на Малфоя, потому что его слова не могли быть правдой. Ведь это — Малфой, слизеринский гаденыш, который все время отравлял мне жизнь. Он не мог быть влюблен в меня! Это вероятно шутка, потому что я — Гермиона Грейнджер, а он — слишком хорош для меня. Пока мысли вихрем носились в моей голове, Малфой продолжал говорить:
— …ты сидела на своей больничной кровати, в нелепом свитере Уизли, а я еле сдерживался, чтобы не снять его с тебя.
Я молча смотрела на него и не могла вымолвить ни слова. В горле стоял ком, а я продолжала смотреть на Малфоя. Ждала подвоха. Он же мой личный чертов Гринч, он не может быть влюблен в меня.
— Вижу, что тебе нечего мне ответить. — Малфой поднялся из-за стола. — А я решил, что… Впрочем неважно. Я пойду…
— Почему ты не поцеловал меня? — очень тихо спросила я, заглянув ему в глаза. — На прошлое Рождество? Я так хотела этого…
— Мне стоило неимоверных сил, чтобы не поцеловать тебя. — Малфой обошел стол и встал напротив меня. — Когда я наклонился к тебе, от тебя пахло мятный чаем — моя Амортенция теперь пахнет так же. Я проверял.
— Как я должна была понять, что нравлюсь тебе? — спросила я, чувствуя, что в любой момент могу разрыдаться.
— Я сделал все, чтобы показать тебе это, — пожал он в ответ плечами.
— Украл Рождество, все время изводил меня… По-твоему, это доказательства… чувств?
— Я украл твое Рождество, только чтобы ты не была хотя бы в этот день с Уизли. — Малфою это признание далось тяжело, я понимала, что если сейчас что-то не скажу ему, он уйдет, — больше не станет ждать и унижать себя.
— Послушай, — я поднялась со своего места, а Малфой, словно защищаясь, сделал шаг назад. — Это звучит неправильно, то, что я тебе нравлюсь. Мы словно из разных миров.
— Я бывший Пожиратель Смерти, а ты Героиня Войны, поэтому мы не можем быть вместе? Только это тебя останавливает?
— Нет… Это больше неважно. — Я делаю к нему шаг, а Малфой замирает. — Значит, ты предлагаешь мне стать твоей девушкой?
— Безумное предложение, — отчего-то шепотом согласился Малфой.
— Не безумней, чем мое согласие, — так же шепотом ответила я.
Не знаю, сколько мы стояли, друг напротив друга на моей кухне, когда Малфой тихо сказал:
— Ты хочешь быть со мной?
— Это похоже на безумие, но хочу. Я не знаю, как это произошло и как давно, но ты мне нравишься.
— Несмотря на то, что я лишаю тебя Рождества и извожу постоянно? — Его теплая ладонь коснулась моей щеки, а потом легла на шею — его прикосновение обжигало.
— Потому что, несмотря на то, что ты меня изводишь, я видела тебя настоящего. Я смогла рассмотреть тебя за всеми твоими масками.
— Значит, я хороший человек?
— Замечательный, только скрываешь ото всех.
— Но не от тебя, — ответил Малфой и наконец-то меня поцеловал.


__________________
Примечания автора:
* Гринч — тот, кто ненавидит Рождество. Известный персонаж книги Доктора Сьюза «Как Гринч украл Рождество»;
* Чеддер (англ. Cheddar) — деревня в Англии, графство Сомерсет;
* Чеддерское ущелье — самый крупный и самый известный каньон Великобритании;
* Главный тост за праздничным столом — «Your good health!» — За ваше здоровье!