Глава 1

Чем прекрасна школа магии, так это тем, что любой, даже самый-пресамый обычный урок Зелий, может превратиться – буквально по мановению палочки – в начало чего-то большого и, несомненно, светлого. Конечно, в начале истории никто об этом не подозревает, но в конце всем становится ясно, что точкой отсчета стал момент, когда тишину подземелий, нарушаемую только бульканьем котлов и сопением студентов, прервал довольно громкий хлопок.
Гермиона Грейнджер вздрогнула от неожиданности. Но не звук напугал её, а то, или еще точнее, КТО стал его причиной. Прямо на том месте, где находился котел Гермионы, появился ребенок. Судя по каре с геометрически ровной челкой – девочка, но кто их, маленьких, разберет? Родители никогда не стараются сделать для окружающих обязательное выражение умиления легче. Нет-нет, порядочные граждане вынуждены долго всматриваться в ребенка, рассматривать цвет его одежды и игрушек, чтобы затем с надеждой в голосе произнести «какая прелестная девочка!» и услышать в ответ гневное «это мальчик!». Впрочем, упавшему на стол мисс Грейнджер созданию было уже около шести лет, и определение пола было бы не такой трудной задачей, если бы все, включая хозяйку стола, не были, прямо скажем, испуганы и удивлены случившемся. Назвать уместным анализ личных характеристик ребенка также было бы сложно, поскольку зелье, варимое Гермионой, было опаснейшим образом свергнуто со своего места, и вместе с котлом уронено на пол, успев во время полета забрызгать и юную зельеваршу, и, очевидно, вывалившегося из клюва аиста по причине немалого веса, ребенка. Немалого для аиста – ибо для шести лет она (все-таки это была девочка, сомнения рассеивались с каждой секундой) была вполне нормальной комплекции.
К счастью для всех, и не спорьте, мистер Поттер, во время происшествия в классе находился профессор Снейп – палочка-выручалочка Хогвартса и окрестностей. И, как бы нам не хотелось заострить внимание на игре слов «палочка-выручалочка», «волшебная палочка» и проч., давайте взглянем, каким же образом Мастеру Зелий удалось справиться с ситуацией.
Конечно, сначала он был растерян. Не каждый день в классе Зелий из воздуха появляются дети, чаще они отсюда бесследно исчезают. А если им и доводится возникать в этом помещении, то имеется в виду второе, разговорное, значение глагола и всех возникающих довольно быстро усмиряют, так было и до профессора Снейпа, и во время, и будет после. Ничто в этом мире не меняется, верьте слову.
Секундную растерянность зельевара никто и не заметил, и уже через мгновение он сумел съязвить, оценить ситуацию и принять решение одновременно. Здесь стоит открыть маленький секрет профессора: иногда он язвил просто, чтобы потянуть время. Поскольку сарказм лился из него свободным потоком, ему даже не нужно было напрягаться, чтобы выдумывать очередное колкое замечание. Поэтому, говоря гадости, он в то же время спокойно и без спешки обдумывал решение проблемы, размышлял, как поступить, иногда вспоминал список «добрых дел» на выходные или пытался припомнить, снял ли выглаживающее заклинание с рубашки. Вот и теперь, сказав:
- Мисс Грейнджер, неужели вам удалось сварить зелье для зачатия ребенка и тут же им воспользоваться? – он уже решил, что нужно сделать.
Взмахнув пару раз палочкой над потерявшим сознание ребенком, он приказал:
- Мистер Поттер, мистер Уизли, сопроводите мисс Грейнджер и… что бы это ни было, - он указал пальцем на маленькую девочку, - в Больничное Крыло.
- Сопроводить? – уточнил Рональд.
- Прошу простить, что использовал предложение более чем из десяти слов в беседе с вами, мистер Уизли. Я постараюсь упростить: Грейнджер. Девочка. Больничное Крыло. Живо!
И уже вдогонку надувшемуся Рону, ведущему под руку Гермиону, произнес:
- Если что-то еще будет не ясно, не стесняйтесь, спрашивайте мисс Грейнджер. Она так страстно любит отвечать на вопросы, что, возможно, у вас, наконец, появится шанс добиться её благосклонности.
Рон сжал руку Гермионы, а сама Гермиона просто закатила глаза. Взрослый, казалось бы, человек…
Гарри шел следом за ними, неся на руках девочку, и думал о том, как ошибался, думая, что профессор Снейп никогда не изменится. Наивный мальчик-который-выжил-чтобы-после-года-пропущенного-из-за-войны-снова-стать-студентом-Хогвартса-как-и-его-друзья-так-что-вы-теперь-примерно-знаете-что-произошло-между-шестым-курсом-и-временем-действия-нашей-истории был уверен, что профессор всегда останется, скажем мягко, несправедливым язвительным учителем. Мог ли он знать, что после войны Снейп превратится в настоящего монстра и будет не просто придираться к каждой мелочи, но практически нарываться на серьезное выяснение отношений. Вероятно, профессор решил, что теперь, когда Гарри Поттер выполнил свое предназначение и спас мир от угрожающей ему опасности, шрамоголовый мальчик больше никому не был нужен и с ним, наконец, можно было разобраться, вызвав на дуэль. Точнее, нарвавшись на дуэль. Мысль о том, чтобы официально предложить профессору «разобраться как настоящие мужчины» уже неоднократно посещала Гарри. И если бы не Гермиона, он давно бы это сделал. Голос разума, в лице подруги, уверял, что шансы Поттера на победу хотя и существуют, но все же довольно малы.


Вскоре в Больничном крыле собралась немаленькая компания: помимо Гарри, Рона, Гермионы, неизвестной девочки и мадам Помфри, там были профессор МакГонагалл, Джинни и спрятавшийся в глубоком кресле за колонной профессор Снейп. Все наблюдали за тем, как мадам Помфри колдует над девочкой и с нетерпением ожидали её пробуждения. Разве что Гермиона немного разрывалась в своих чувствах и желаниях. С одной стороны, ей было интересно, кем была малышка, и как оказалась в классе Зельеварения. Но с другой – Гермиона не огорчилась бы, если бы мадам Помфри решила уделить немного внимания и ей. Увы, студентке пришлось счищать испорченное зелье с кожи самой, оставляя при этом покраснения и что-то вроде небольших ожогов. Заметив это, профессор МакГонагалл сказала:
- Мисс Грейнджер, не скромничайте. Вы знаете где антиожеговое зелье.
Гермиона немного удивилась тому, что ей было позволено самолично рыться в запасах мадам Помфри, и решила, что грех не воспользоваться такой возможностью, и не посмотреть, что еще хранится в манящих своей загадочностью шкафчиках главного целителя школы. В то время как Гермиона на свет рассматривала очередное, насыщенно-пурпуное зелье, Девочка из Класса Зелий очнулась. Все, кроме Гермионы, тут же столпились вокруг её кровати, и даже профессор Снейп лениво, словно ему вовсе не было интересно, подошел ближе. Первой заговорила профессор МакГонагалл.
- Здравствуй.
- Здрасьте, мэм, - ответила девочка, испуганно озираясь.
- Не бойся, тебя никто не обидит, - поспешила заверить её директор школы.
- Я знаю, тетя Минерва, я просто совсем не помню, как попала в Больничное Крыло.
Такой ответ заставил всех изумиться. Профессор МакГонагалл не знала, как продолжить расспросы после такого обращения.
- Скажи, а последнее, что ты помнишь, это… что? – нашлась, наконец, она.
Девочка потупила глазки, и на её бледной коже появился легкий румянец.
- Не бойся, скажи, - подначивала её «тетя Минерва».
- Я была у папы в кладовке… - и дальше шепотом, - я трогала его баночки.
Столпившиеся у кровати вопросительно переглянулись. Профессор МакГонагалл обернулась, чтобы взглянуть на профессора Снейпа, так удачно спрятавшегося за её спиной, но на лице его не читалось и капли намерения поделиться догадками. Тогда директор спросила у ребенка, что же произошло, когда покой баночек был потревожен.
- Я случайно… - девочка закусила губу, и Гарри, а также Джинни и профессор Снейп, краем глаза выглядывавший из-за плеча МакГонагалл, одновременно подумали, что «что-то это им напоминает, вот только что…?»
- Ну же?
- Я случайно задела одну и она упала, и потом ударилась о другую, и потом они все начали падать, а я, а я… я не помню. Они как-то так упали, что все на меня упали, и я потом как будто на батуте подпрыгнула и упала больно и проснулась уже здесь.
Девочка была определенно взволнована, и во всех слушателях этой трагической истории проснулось сочувствие. Даже профессор Снейп не мог – где-то глубоко внутри – не признать, что для маленького ребенка падение всех папиных баночек и последующее за ним перемещение в другое место, да еще схожее с прыжком на батуте, и ставшее результатом всего этого болезненное падение – испытание не из легких.
Пока девочка отвечала на вопросы, Гермиона, на время потерявшая интерес к лечебным зельям, подошла к кровати. Её перемещения не остались незамеченными, и девочка резко повернула голову, чтобы увидеть, кто же еще возжелал послушать о её злоключениях. И каково же было всеобщее удивление, когда черноволосое создание с криком «Мамочка!» кинулось к Гермионе. Совершив чемпионский прыжок с кровати прямо в Гермионины объятия, девочка вцепилась худенькими ручками в мантию мисс Грейнджер и принялась плакать.
- Мамочка, я не хотела трогать баночки, честно-честно. Просто та была такая красивая, с розовенькой водичкой и звездочками внизу.
Гермиона пришла в себя раньше всех.
- Ээ, слушай, ты меня задушишь, - как можно спокойнее произнесла она.
Хотя внутри нее, конечно же царила далеко не такая безмятежность, какую она пыталась изобразить. «Мамочка»? Что это могло значить?
- Знаешь… - начала она, и вдруг в голове что-то щелкнуло, - Розовенькое? Со звездочками? А зелененькое там было? Зелененькое с маленькими крапинками?
- Д-да, кажется… - ответила девочка, ослабляя хватку.
- Судя по всему, она прибыла к нам из будущего, - сообщила собравшимся Гермиона, мельком взглянув на профессора Снейпа и увидев его разрешающий кивок. – Зелья, описанные, ээ, девочкой, используются в магии Четвертого пространства, то есть в различных опытах, связанных со временем. Видимо, результатом их смешения, стал прыжок в прошлое. Не то чтобы такое случается сплошь и рядом, но другого объяснения я не вижу.
- Я в прошлом? – спросила девочка, пока остальные пытались осмыслить информацию.
Гермиона утвердительно кивнула.
- И ты еще пока не родилась. До данного момента я даже не знала о твоем существовании, - сообщила она.
Правда, тут же испугалась, что пяти-шестилетнему ребенку не стоит говорить такие вещи. Но, к счастью, девочка, пришла от идеи путешествия во времени в восторг.
- Ничего себе! Мама! Ты с папой еще меня даже не сделала! И, значит, я еще не уронила баночки, и, значит, папа не будет ругаться!
- Это вполне вероятно, - ответила Гермиона, сгорая от любопытства узнать, кто же этот таинственный «папа», но помня, что подобные вопросы запрещены «Всемирными Правилами Путешественников во Времени».
- Значит, это твоя дочка? – наконец выдавил Гарри Поттер.
- Судя по всему, да, - ответила Гермиона, которая и сама с трудом могла в это поверить.
- Ну конечно, я твоя дочка! – ответила девочка тоном «какая же ты у меня глупенькая». – Ты ведь моя мама, значит, я твоя дочка!
- Ну да, чего ж тут неясного, - пробубнил Рон.
- Какая прелестная девочка, - проговорила профессор МакГонагалл, внимательно рассматривая малышку. – Как же тебя зовут?
- Эйлин, - отозвалось дитя, сползая с маминых рук обратно на кровать.
Трое из присутствующих невольно вздрогнули. Гермиона подумала, что где-то уже слышала такое имя. Через мгновение она вспомнила, где.
- Интересный выбор имени, - проговорила она.
- Это папочка так меня назвал, - сообщила Эйлин, довольная тем, что может поведать этим людям то, чего они еще не знают.
И, самое смешное, маме! Маме, которая сама когда-то ей об этом рассказывала. До чего забавные, эти путешествия во времени…
Гермиону в это время одолевали менее радостные и более настороженные мысли. Надо же, какие бывают в жизни совпадения. Но, в конце концов, Эйлин, это вам не Автострада, как назвали свою дочь Гермионины родственники два года назад, ничего удивительного, если это имя встречается не только в семействе Снейпов, а точнее Принц.
Но ведь она, Гермиона, наверное, тоже принимала участие в выборе имени! И назвать ребенка именем матери профессора Снейпа! Как-то это не было похоже на то, что она могла бы сделать. Не из какой-то неприязни к профессору – скорее даже наоборот. Снейп это не тот человек, который мог бы оценить такой знак уважения. Скорее, наоборот, это доставило бы ему несколько неприятных мгновений.
Однако, ситуация прояснилась буквально через несколько секунд.
- А можно мне уже выйти из Больничного Крыла? – спросила Эйлин, и, не успев получить ответ, сползла с кровати.
В этот момент её взору стали доступны ВСЕ присутствующие в комнате.
- Папа! - вдруг счастливо закричала Эйлин, заметив профессора Снейпа, и бросилась к нему.
Она обняла его за ноги и держала так, пока все остальные пытались осознать, что все это значило. Разум некоторых, в частности Гермионы, просто отказывался осознавать тот факт, что Снейп был отцом дочери мисс Грейнджер и что из этого вытекало. Самому же профессору в пору было упасть в обморок. И будь он барышней, даже пусть и двадцатого века, непременно так бы и поступил.
- Э-эй…лин, - пробормотала Гермиона, хлопая глазами.
Но девочке было сейчас не до мамы. Ее волновало кое-что другое.
- Папа, - сказала она серьезно, чуть отступая от профессора Снейпа, - я честно-честно не хотела трогать твои баночки, они сами как-то потрогались. Если хочешь, можешь оторвать мои руки, которые не слушаются тебя и делают плохие вещи. Я тут совсем-совсем не при чем.
Зельевар не мог ничего ответить, он просто во все глаза смотрел на ребенка. Эйлин, тем временем, осознав, что никто пока что не собирается ее наказывать, взяла руку Снейпа в свои маленькие ручки и потерлась щечкой о его ладонь.
- Папочка, ты такой добрый, - произнесла она, как показалось многим, не слишком искренне, а потом сделала уж совсем невероятное.
Словно маленькая обезьянка, она, ловко цепляясь за мантию профессора, взобралась по нему и крепким кольцом оцепила его шею. Он машинально поднял руку, чтобы поддержать девочку и не позволить ей упасть.
Немая сцена все еще продолжалась, и Эйлин удивленно оглядела всех присутствующих. Потом она, почти столкнувшись нос к носу со Снейпом, посмотрела на него. И вдруг заливисто засмеялась.
- А вы что, с мамой еще даже не влюбились? – спросила она сквозь смех. – Вот умора, видели бы вы свои лица! Папа, - Эйлин ткнула пальчиком нос Снейпа, - ты такой смешной сейчас.
Она скривила удивленную рожицу, передразнивая профессора.
- А мама, посмотри! – ребенок повернулся к Гермионе и ткнул пальцем в нее. – Ой, мам, ты чего, заболела?
- Нет-нет, - пролепетала мисс Грейнджер, цепляясь за спинку кровати, - я нормально…
Поняв, что взрослые не собираются предпринимать каких-либо попыток к развитию ситуации, Эйлин сползла с папы, который как истукан стоял посреди Больничного Крыла, продолжая глазеть на нее. Встав в центре образовавшегося вокруг нее кружка, она внимательно оглядела всех присутствующих, и спросила:
- Ну так что, моей комнаты, значит, нет? И где же я буду жить? Можно, можно в туалете Плаксы Миртл?
- Не думаю, что это хорошая мысль, - ответила ей профессор МакГонагалл.
А потом, чуть подумав, она добавила:
- Наверное, будет лучше, если ты поживешь с папой, - на последнем слове голос директрисы дрогнул.
- Ух ты, мерлиновы яйца! – воскликнуло ангелоподобное создание.
Еще не успевшие выйти из предыдущего шока волшебники, впали в новый.
- Кто научил тебя так выражаться? – спросил профессор Снейп строго.
Эйлин чуть испугано взглянула на отца. Очевидно, сообразив, что сказала что-то не то, но не поняв, в чем именно заключалась провинность, она сказала:
- Никто не научил, я сама научилась, потому что я «легко падаю под обучение».
- Это твоя мама так разговаривает? – ядовито поинтересовался Снейп, избегая, однако, смотреть на мисс Грейнджер.
- Нет, дядя Рон.
- Ну, естественно, - прошипел профессор, сузив глаза глядя на Уизли.
Тот на мгновение потерял дар речи, а потом обвиняющее указал на девочку пальцем и сказал:
- А она трогала ваши баночки!
- Рон! – тут же одернула его Гермиона, смотря куда-то себе под ноги.
- Дядя Рональд! Ты ябеда-корябеда! – воскликнула Эйлин.
- Он все равно знает, - словно извиняясь, ответил он.
- А ты мог бы не напоминать, - прошипела девочка, и это выглядело как уморительно смешная пародия на профессора Снейпа.
Только почему-то никто не засмеялся. Абсурдность ситуации действовала на всех немного угнетающе.
- Мне все-таки… не очень хорошо, - пролепетала мисс Грейнджер, медленно опускаясь на кровать.
- Поппи, займись, пожалуйста, мисс Грейнджер, - распорядилась МакГонагалл, - мистер Поттер, мистер и мисс Уизли, думаю, вы можете идти в свою башню. Надеюсь, вам понятно, что распространяться о случившемся не стоит? Северус, - директор обернулась к зельевару, - возьми Эйлин и ждите меня в твоих комнатах. Какой у тебя пароль?
- Сухолапка, - ответил Снейп.
Он посмотрел на ребенка, как на трехголовое чудовище. Однако сама девочка смело вложила крохотную ладошку в большую руку профессора и буквально потащила его за собой.
- Стой, - скомандовал он, когда они уже почти вышли из Больничного Крыла, и девочка беспрекословно послушалась.
Он взял ее на руки и быстро покинул помещение. Гарри, Рон и Джинни также безмолвно ушли.
- Гермиона, выпей, это Успокаивающее, - сказала мадам Помфри, пихая девушке под нос склянку с зельем.
- Я итак спокойна, - сказала Гермиона, - лучше нашлите на меня Обливиэйт.
- Не надо драматизировать, мисс Грейнджер, - произнесла МакГонагалл слегка дрожащим голосом, - Поппи, и мне порцию Успокаивающего, пожалуйста, - добавила она.
- Я не могу поверить. Я. Не. Могу. Поверить… - бормотала Гермиона.

***
- … а потом направо. А потом налево. А потом по лестнице вниз…
- Я знаю, - гаркнул Снейп, заставив лопочущую девочку на его руках испуганно вздрогнуть.
- Я знаю, как добираться до МОИХ СОБСТВЕННЫХ комнат, - сказал он чуть спокойнее.
- Ну хорошо, - легко согласилась Эйлин, - но ты точно не знаешь как показать одной рукой собаку!
Когда не последовало ответа, она с удовольствием продемонстрировала, как нужно сложить пальцы, чтобы вышел профиль собаки, и начала маячить ладошкой в виде псиной морды перед лицом летящего на всех парах профессора.
- Эйлин, черт подери! - воскликнул он, и она тут же прижала обе руки к его губам.
- Ты чего! Мама будет ругаться, если узнает, что ты опять говорил такие слова.
- Мисс Грейнджер? Ругаться на меня? Сомневаюсь, - ответил Снейп, чувствуя, что лишь тонкая грань отделяет его от истерики.
- Ну, или можешь забыть об… об…
- О чем?
- Не знаю, я забыла.
Эйлин смешно наморщила нос, пытаясь вспомнить, о чем же стоит забыть папе.
- Ну… об том, об чем мама тебе на ушко говорит.
- О чем же она говорит… - тут Снейп замолк, чувствуя, как в горле пересохло от ужаса.
- Ну паааап, ну чего ты как «тупоголовый болван»! – воскликнула девочка. – Она ж тебе на ушко говорит, чтоб ты лучше забыл! Как я могу тебе сказать?
- В самом деле… - прохрипел профессор, а затем вдруг очнулся. – И кто научил тебя разговаривать с отцом в таком тоне?
- Ой-ой.
Эйлин прижала ладошку к собственным губам и виновато посмотрела на родителя. Некоторое время они оба молчали, Снейп шагал семимильными шагами, желая поскорее достичь своих комнат, пока кто-нибудь из учеников, или – еще хуже – учителей не заметил его с дьявольски похожим на него самого ребенком на руках.
- А мы будем жить, где ты раньше жил? – спросила Эйлин чуть позже.
- Да, - коротко ответил профессор, поборов желание просто промолчать в ответ.
- А мама будет с нами жить?
- Нет.
- А она придет?
- Нет… не знаю.
- А ты ее позовешь, если она не придет?
- Нет.
- А почему?
- Потому.
- А почему потому?
Снейп закатил глаза и тихонько зарычал. В тот момент он понял, что с самого начала не нужно было отвечать ей. А увидев откуда-то знакомый озорной огонек в черных, как омуты, глазах, понял, что и Эйлин об этом знала.
- Ты просто надо мной издеваешься! – воскликнул вдруг Снейп.
Девочка совсем по-взрослому насмешливо приподняла бровь.
- Почему это издеваюсь?
- Потому что тебе совершенно неинтересно знать ответы на вопросы, ты задаешь их только потому, что знаешь, что меня это злит… вся в мать!
- А почему тебя это злит?
- Потому что… ты опять! – изумлению профессора не было предела.
Он-то по наивности думал, что эта девчонка правда была какой-то дурочкой. А она-то! Она-то была слизеринкой до мозга костей. Маленькой, по-гриффиндорски вредной слизеринкой.
Он породил монстра!
Эйлин нехорошо засмеялась, и Снейп почувствовал непреодолимое желание подвесить девчонку за ноги и позволить ей так повисеть, пока мозги не встанут на место. Но тут вдруг она прильнула к нему, обняла нежно-нежно и прошептала:
- Ах, папочка. Ты такой нервный раньше был. Это, наверное, потому что тебя никто не любил, пока мамочка и я не появились.
Профессор даже снизил скорость, настолько он опешил. А девчонке словно было мало. Она чмокнула его в щеку и сказала:
- Я так тебя люблю.
И что-то в сердце Снейпа дрогнуло. Что-то, что заставило его отказаться от идеи отдать Эйлин Филчу, попадись тот на пути.
И если бы не коварный тоненький смешок, приглушенный его мантией, он бы даже поверил в искренность слов маленькой змейки.

***

- Правда, профессор МакГонагалл, я готова идти с вами, - убеждала, тем временем, директора Гермиона, - нужно смотреть своим кошмарам в лицо. К тому же, она все-таки…моя… дочка, - произнесла она, еле ворочая пересохшим языком, - я не хотела бы оставлять ее наедине с профессором Снейпом на долго. Мэм, позвольте мне пойти с вами.
- Мисс Грейнджер… - задумчиво произнесла директор, у которой уже кончились аргументы.
Тяжело вздохнув, она кивнула. Гермиона тут же спрыгнула с кровати, и, справившись с легким головокружением, принялась поправлять мантию и галстук.
- Только вы должны понимать, что в свете открывшихся событий нам всем нужно быть очень осторожными. Профессор Снейп – ваш преподаватель, вы его студентка, и наличие у вас общего ребенка, пока вы оба находитесь в этом статусе…
- Я понимаю, мэм, - тихо ответила Гермиона, густо покраснев, - но я вас уверяю, что не собираюсь… не стану… никаких отношений с… о, Мерлин!
Усевшись обратно на кровать, она спрятала лицо в ладонях. МакГонагалл подошла к ней и неловко погладила по голове. Быстро отняв руку, она чопорно произнесла:
- Я доверяю вам и Северусу, мисс Грейнджер. Нам не известны обстоятельства, но я уверена, что все произошло – произойдет после того, как вы окончите Хогвартс. Тем более, что вам осталось учиться всего лишь месяц.
- Дурное дело не хитрое, - пробормотала Гермиона, а затем громче добавила, - спасибо, профессор МакГонагалл. Я постараюсь не думать о том, что… стоит за появлением этой девочки, и просто помогу с ее содержанием здесь и скорейшим отправлением в ее время.
- Вот и правильно, мисс Грейнджер. Вы всегда были очень разумной девушкой.

Глава 2


Глава 2

Эйлин сидела в любимом чиппендейловском кресле Снейпа и казалась невообразимо маленькой. Или кресло вдруг оказалось чрезвычайно большим? Видеть маленького ребенка в этой комнате было настолько непривычно, что профессор невольно вспомнил уже давно забытую сказку об Алисе в Стране Чудес – столь же сюрреалистичную картину нарисовал в своем произведении Льюис Кэрролл.
Она болтала ножками, далеко не доставая до пола, и с любопытством глядела по сторонам.
- Да, - произнесла она, явно недовольная увиденным, - как ты тут вообще жил?
Снейп невольно огляделся. Кажется, комната выглядела вполне обычно. Не то чтобы она была восхитительным образцом сочетания традиционного английского уюта и новаторской дизайнерской мысли, но даже Дамблдор всегда говорил, что жилище зельевара удивляет отсутствием мрачности. Дальше он добавлял, что в Снейпе есть гораздо больше, чем он стремится показаться окружающим, и что все это очень печально, и что было бы чудесно, если бы кто-нибудь когда-нибудь разглядел в нем эту тонко-чувствующую натуру… Вспомнив это, профессор привычно сморщился, а затем спросил:
- Что же тебя не устраивает?
Воображение Снейпа быстро нарисовало картину его – ИХ – жилища в будущем. Нежно розовые занавески на окнах, ковры с длиннющим ворсом, всюду вазы с цветами, на стенах милые пасторальные картинки. Приступ тошноты заставил его усмирить фантазию и прислушаться к ответу Эйлин.
- … пыль. Мама ненавидит пыль, особенно на книжках. Еще мама не любит, когда грязные чашки стоят на столе.
Девочка обвиняюще указала на три чашки на журнальном столике.
- И на полу, - добавила она, заметив еще одну чашку на паркете темного дерева.
- Я поссорился с эльфами, - ответил Снейп сдержанно, - послезавтра я планировал вызвать их и позволить навести порядок.
Эйлин тяжко вздохнула и покачала головой:
- Ну а свет. Почему у тебя тут так темно? Это же вредно для глаз, читать в такой темноте.
- Здесь достаточно светло, а если необходим дополнительный свет, можно включить светильники.
Но девочку такой ответ не удовлетворил. К тому же, у нее была еще масса замечаний:
- Это кресло, - она похлопала руками по подлокотникам, - стоит неправильно, оно не должно стоять так близко к камину, потому что из-за горячего огня оно портится. И никогда нельзя класть книжки на камин.
- Это еще почему?
- Потому что я могу пробегать мимо и случайно их уронить, - назидательным тоном ответила Эйлин.
Снейп закатил глаза. Девчонка продолжила перечислять недостатки помещения, но он уже не слушал. Он просто подошел к резному шкафчику, достал оттуда бутылку и бокал, но, подумав, поставил бокал обратно и сделал глоток прямо из горла.
- Папа! Что ты пьешь? – воскликнула Эйлин.
- Не твое дело, - отозвался Снейп.
- А можно мне тоже?
- Нет.
- А почему?
- Потому что это только для тех, кто способен не задавать вопросы в течение часа.
Эйлин нахмурилась.
- У тебя тут СКУЧНО, - сообщила она, видимо надеясь, что профессор оскорбится.
- Ты разбила мне сердце, - язвительно ответил он, грациозно опускаясь на диван.
Девочка начала сердиться. Она предпочитала быть в центре внимания, чтобы все суетились вокруг нее и интересовались ее настроением. Такое безразличие со стороны отца – хоть и привычное – выводило ее из себя. Папа никогда не старался развеселить ее, только заставлял учиться. Зато за шалости ругал с удовольствием. Обида вспыхнула в сердце Эйлин.
Вдруг раздался треск, а затем звон и все три чашки на столе разлетелись на мелкие осколки. Чуть припоздав, разбилась и чашка, что стояла на полу. Снейп, сначала вскочивший на ноги и доставший из рукава палочку, быстро понял, что произошло. Ленивым взмахом он очистил пол и стол от осколков и сел обратно на диван.
- Избалованная мартышка, - процедил он, - сколько тебе лет?
- Пять с половиной, - зло ответила девочка.
- И до сих пор не научилась контролировать магию? Я ожидал большего от собственного ребенка.
Тут он, конечно, слукавил, ибо вообще не ожидал собственного ребенка. Тем более, он не возлагал на него никаких надежд.
- А с чего ты взял, что я ее не контролирую? – с вызовом поинтересовалась Эйлин.
И в Снейпе проснулось нечто вроде чувства гордости. Хоть и несносная, эта девочка могла за себя постоять. Такая маленькая, но уже вполне самостоятельная язвочка. Папина дочка…
Он усмехнулся кончиками губ. Заметив это едва уловимое сокращение мышц лица зельевара, Эйлин воспряла духом. Папа перестал дуться, и теперь можно было вовлечь его в какую-нибудь «взрослую беседу». Она любила разговаривать с ним как большая, они могли обсуждать все на свете, и он никогда не сюсюкал с ней. Нет, они вели разговор на равных, и самолюбию Эйлин это очень льстило. Да к тому же, папа столько всего знал! Это было удивительно интересно.
- Так, что же, ты давно тут живешь? – поинтересовалась девочка светским тоном.
Снейп вопросительно поднял бровь, а затем, подавив вздох, ответил:
- Давно.
- А летом ты где живешь?
- На Спиннерс Энд.
- А, точно. Я там была один раз. Но мама говорит, что это не место для ребенка.
- И здесь с ней сложно поспорить, - был вынужден признать Снейп.
- Но ты же там родился!
- Вот именно.
Эйлин нахмурилась.
- Какая разница? Ты такой Хмурица не потому, что когда был маленький жил в некрасивом доме.
Снейп хмыкнул.
- Я такой кто?
- Ну, Хмурица. Тот, кто все время дуется и сердится на всех.
- Хмуриться – это глагол.
- Э… да?
Эйлин глубоко задумалась.
- А кто тогда курит жену петуха? – спросила она после долгой паузы.
Профессор удивленно поднял брови.
- Жена петуха, - повторила Эйлин настойчиво.
- У него есть жена?
- Да. Которая курится! Кто ее курит?
Через секунду Снейп засмеялся. Со стороны это можно было принять за кашель тяжело больного человека – но Эйлин доводилось слышать этот звук, издаваемый папой, раньше, и она знала, что это он так веселился. Обычно, поводом были ее, Эйлин, слова, хотя она никогда не видела в них ничего смешного.
И именно этот момент выбрали Минерва МакГонагалл и Гермиона Грейнджер, чтобы войти в комнату. Обе уставились на профессора в немом удивлении. И только крик Эйлин «мамочка!» позволил Снейпу заметить вторжение в собственные покои и принять суровый вид. Девочка, тем временем, подскочила к Гермионе и обняла ее за ноги.
- А папа сказал, что ты не придешь, а я знала, что придешь, - сказала она, доверчиво глядя снизу вверх на мисс Грейнджер.
- Было бы нечестно оставить заботу о тебе одному профессору Снейпу, - неловко ответила Гермиона.
Снейп фыркнул, а Эйлин, чуть отойдя от мамы, расхохоталась.
- Профессору Снейпу! – воскликнула она сквозь смех.
- Ты слишком много смеешься, - заметил хозяин комнат, - если ты собираешься изображать молодого жеребца целыми днями, я лучше отправлю тебя жить к эльфам.
Эйлин, не приняв всерьез слова папы, пожала плечами, затем подошла к своему креслу и манерным жестом предложила Гермионе сесть в него.
- Тетя Минерва, и вы тоже присаживайтесь. Нам с папой очень приятно видеть вас в наших апрамтаментах.
- Большое спасибо, Эйлин, - ответила МакГонагалл и присела на кресло, - какой очаровательный ребенок. Настоящий ангел.
Девочка хитро взглянула на папу – уж он-то знал ее истинную натуру. Они обменялись понимающими взглядами, и Снейп сказал:
- Позволим Минерве это очаровательное заблуждение.
Гермиона тем временем внимательно рассматривала Эйлин. Она пыталась найти хоть что-то, что указывало бы на то, что она, Гермиона Джейн Грейнджер, действительно была матерью этого создания. Девочка была очень похожа на Снейпа, только значительно симпатичнее. Можно было бы сказать, что она была миленькой, но какая-то чертовщинка в ее огромных бездонных глазах не позволяла применить этот эпитет. Хорошенькая – да, пожалуй. Но никогда - миленькая.
- Эйлин, а тебя оставляют без присмотра? – спросила, наконец, Гермиона, решив вернуться к насущным проблемам.
- Конечно, - ответила Эйлин. – Скоро мне будет шесть, - добавила она, словно это само по себе было ответом на вопрос.
- Значит, мм, вы, профессор Снейп, - сказала Гермиона, мельком взглянув на зельевара, и тут же отведя взгляд в сторону, - сможете приглядывать за Эйлин вечером, утром, ну и, мм, ночью, а я смогу бывать с ней после уроков. А во время, кхм, наших уроков она сможет развлечь себя сама.
- И где же она будет себя развлекать, позвольте узнать? – спросил Снейп, которому удавалось не думать о том, о чем думала Гермиона каждую секунду, и все еще видеть в мисс Грейнджер просто мисс Грейнджер, а не мать его будущего ребенка.
Он прожигал ее взглядом, ожидая ответа, и вскоре он его услышал. Но не от мисс Грейнджер.
- Здесь! – воскликнула Эйлин. – Папочка, пожалуйста, пожалуйста! Можно я буду играть здесь? Я буду тихонечко, честно-честно!
- Ты уже поиграла, - ответил Снейп резко.
- Если ты про баночки, так я была не одна дома, когда их потрогала, - заявила Эйлин, и это, по ее мнению, говорило в ее пользу.
- Кто был с тобой? – поинтересовался профессор, исподтишка поглядывая на мисс Грейнджер.
Он явно был уверен, что дома была она. Уж под его-то присмотром ребенок в жизни не добрался бы до опасных зелий.
- Все, - удивила его дочь, - ты и мама спали и не разрешили мне войти к вам в спальню, и даже Ламия спала, а я уже не хотела, и мне было скучно, так что я решила чуть-чуть поиграть.
Мисс Грейнджер тут же покраснела. Стоило ей только представить, что она и профессор Снейп делили спальню…
- Ламия? – спросил профессор.
У них ведь был только один ребенок, правда?
- Моя змейка, - с искренней теплотой в голосе ответила Эйлин.
- Змея? – удивленно спросила Гермиона. – У нас дома живет ЗМЕЯ?
Девочка кивнула.
- Я согласилась ее завести? – мисс Грейнджер посмотрела в широко распахнутые глаза дочери.
- Ну… почти, - ответила та. – В конце согласилась. Тебя папа уговорил. Хотя сначала ты не хотела, но папа почти всегда тебя уговаривает.
- Отрадно слышать, - пробормотала Гермиона, глядя куда-то в сторону.
В комнате воцарилась тишина. Снейп разглядывал собственные руки, Гермиона продолжала рассматривать девочку, как и МакГонагалл. Сама Эйлин, сидя в кресле, болтала ногами и вертела головой, словно ища в комнате что-нибудь интересненькое.
- Что же, если мы разобрались с воспитательным вопросом… - произнесла МакГонагалл.
- Разобрались? – уточнил Снейп.
- Да, разве нет, Северус? Мисс Грейнджер придет завтра после уроков, а до тех пор Эйлин под твоей ответственностью.
- И где ребенок будет во время уроков?
Директор чуть подняла брови.
- Здесь, я полагаю.
Снейп поднялся на ноги.
- Нет, ни в коем случае. Я не оставлю ее здесь одну. И тем более я не позволю мисс Грейнджер быть здесь после уроков без моего присмотра.
- Но я… - попыталась возразить Гермиона, возмущенно взглянув на преподавателя.
- Слово «бумсланг» вам о чем-нибудь говорит? – прервал ее Снейп, и Гермиона пристыжено опустила взгляд.
- Северус, я не вижу иных вариантов, - сказала МакГонагалл.
- Мои комнаты – не вариант, - сурово сказал зельевар.
Эйлин, наблюдавшая за беседой взрослых, поняла, что сами они не разберутся. Девочка подошла к профессору, взяла его за руку и доверчиво взглянула в его глаза.
- Папа, я буду себя хорошо вести. Я научилась, что нельзя трогать твои вещи. Я буду просто тихонько читать книжки, - и, поспешно, предупредив возражения отца, добавила, - только те, которые ты мне разрешишь.
Затем она потерлась щечкой о его руку и умоляюще добавила:
- Пожааалуйста, папочка.
Снейп досадливо избавился от хватки дочери и раздраженно сказал:
- Хорошо, пусть она останется здесь. Но, мисс Грейнджер, имейте в виду, если я узнаю, что вы трогали мои личные вещи, будете нянчиться с ребенком в коридоре.
Гермиона лишь недоверчиво покачала головой. Эйлин действительно удалось «уломать» злого профессора Снейпа? Все, что нужно, чтобы добиться от зельевара желаемого – потереться щекой о его руку? То есть, если ей понадобится какой-нибудь чрезвычайно редкий ингредиент…
- Да, сэр, - произнесла мисс Грейнджер, усмехнувшись собственным мыслям.

***

Когда МакГонагалл и Грейнджер ушли, Снейп недовольно взглянул на ребенка.
- Значит, бери эту книгу, - он ткнул длинным пальцем в том, лежащий на кофейном столике, - и читай. Через полчаса спрошу, о чем читала.
- Да, папа, - послушно ответила Эйлин, взяла тяжелую книгу и, с трудом взобравшись на высокое кресло, открыла первую страницу.
Несколько минут она молча читала, и Снейп решил, что можно попробовать оставить девчонку одну. Ему нужно было забрать кое-какие вещи из лаборатории, и к тому же это была хорошая возможность проверить Эйлин, так сказать, «на вшивость».
После того, как Снейп вышел из комнаты, Эйлин еще несколько секунд продолжала делать вид, что читает книжку. Затем, убедившись, что папа не собирается ворваться в комнату с криком «ага!» и уличить ее в какой-нибудь шалости, Эйлин слезла с кресла.
Сперва она совершила обход территории, исследовав все ящики, которые можно было открыть, и заглянув во все коробки и баночки, в которые можно было заглянуть. Пожалев, что детям до одиннадцати лет не положено иметь волшебную палочку, она тоскливо оглядела все запертые дверцы стенного шкафа. Она была уверена, что за таинственными дверками черного дерева скрываются невиданные сокровища, и что, имей она палочку, без труда отворила бы их. Но, увы.
Но тут ей вспомнилось кое-что, и она вприпрыжку подбежала к резному шкафчику. Оттуда папа доставал бутылку с чем-то определенно вкусным – он даже не стал наливать в бокал, а пил из горла. Не иначе, это было нечто невероятное – лучше чем лимонад тети Молли и бабушкин горячий шоколад.
Эйлин попыталась дотянуться до верхней дверки рукой, но ей это не удалось. Тогда она подошла к креслу, в котором сидела раньше, и попыталась пододвинуть его к шкафу. Это было нелегко. Кресло оказалось очень тяжелым и совершенно не хотело ехать по деревянному полу. Как будто у него из ножек торчали гвозди. Но Эйлин была бы не Эйлин, если бы сдалась так легко. Уже вспотев, она продолжала толкать, тянуть и пинать предмет мебели, силясь сдвинуть его с места. Усилие, еще одно и сантиметр за сантиметром кресло начало приближаться к заветной цели. Наконец, оно оказалось почти у самого шкафчика. Не совсем вплотную, так что, когда Эйлин забралась на него, ей пришлось одной рукой держаться за шкаф, чтобы удержать равновесие, а второй тянутся к дверце. Но, в результате всех этих усилий, она смогла заглянуть в недра таинственного хранилища. Бутылка с маняще-золотистой жидкостью стояла там, невероятно красивая и притягательная. Наполнена она была меньше, чем до половины, но Эйлин не была жадной девочкой. Она решила, что ей хватит и столько. Протянув свою маленькую худенькую ручку к бутылке, она обхватила ее слабыми пальчиками. Кресло чуть шатнулось. Эйлин поставила ногу на ручку кресла, чтобы сохранить равновесие, но когда долгожданный трофей уже был в ее руках, кресло снова качнулось, и бутылка выскользнула из вспотевшей ладошки. Оглушительный звон – и вот по полу рассыпаны осколки, янтарная жидкость растекается, ища трещинки в полу, чтобы заполнить их. Эйлин с досадой ударила кулачком по шкафчику. Ну, теперь-то ей точно влетит…
Впрочем, она знала, что суть не в том, чтобы не совершать проделок, а в том, чтобы ее не поймали. Поэтому, поразмыслив, она начала заметать следы. Конечно, бутылку вернуть было невозможно, но ведь можно было надеяться на то, что папа не полезет в шкафчик сегодня же вечером. А наказывать Эйлин уже постфактум, спустя день или два – просто нечестно и «непедагогично». К тому же, вполне возможно, завтра она уже вернется в свое время … хотя это было не слишком хорошее утешение, ведь в том времени она разбила папины баночки…
Так или иначе, она просто закрыла дверцу шкафчика и аккуратно спустилась на пол. Собрав все видимые осколки в одну кучку, умудрившись ни разу не порезаться, она без труда отыскала мусорное ведро и выкинула разбитое стекло. Но лужа была слишком заметной и едва ли она успела бы высохнуть до папиного прихода. Порывшись на кофейном столике, она нашла кусок пергамента и принялась вытирать разлитый напиток им. Жидкость легко впитывалась в пергамент, и скоро пол стал просто блестяще-влажным. Можно было надеяться, что он высохнет в течение пяти-десяти минут. Выкинув пергамент в ведро, Эйлин убедилась в том, что он прикрывал осколки, и реши папа заглянуть в мусорку – он увидит там только смятый пергамент. Наконец, оставалось отодвинуть на место кресло. Теперь это оказалось легче, чем было сначала. Эйлин как раз успела усесться в него и взять в руки книгу, когда папа вошел в комнату.
Сначала профессор Снейп увидел милую картину – его дорогая дочка послушно сидела в кресле и читала. Она даже не подняла головы, когда он вошел. Но затем… первое, что навело его на мысль о том, что все не так идиллически прекрасно – едкий запах огневиски. Взгляд профессора тут же метнулся к резному бару. На первый взгляд тоже – ничего особенного. Но когда он посмотрел вниз, то увидел на прекрасном старинном паркете ужасные царапины. Словно шрамы на прекрасном женском теле, они уродливо пересекали полкомнаты, заканчиваясь под креслом, на котором сидела ангелоподобная Эйлин. Снейп почувствовал зарождающуюся где-то в груди и горле ярость. Тяжело дыша, он подошел к бару и резко открыл дверцу.
Не оглядываясь на папу, Эйлин продолжала пялиться в книгу. Но, конечно, она не могла прочесть и слова. Ее глаза метались по странице, и если бы Снейп это видел, понял бы, что девчонка прислушивается к каждому издаваемому им звуку, чтобы понять, что он делает. Девочка была напряжена, но продолжала неподвижно сидеть, не делая никаких попыток выдать свое волнение.
- Эйлин? – позвал ее Снейп, глядя на ее черный затылок.
Боги, даже затылок у нее выглядел упрямым!
- Да, папочка? – невинным голоском откликнулась девочка.
- Ты ничего не хочешь мне рассказать? – поинтересовался профессор, трясясь от ярости.
Если бы это несносное создание начало оправдываться, молить о прощении и вести себя как положено виноватому человеку, он, может быть, не злился бы так сильно, но это ее я-невинный-агнец-поведение бесило его до дрожи.
- Конечно, папочка, - ответила Эйлин, не меняя позы, - я должна тебе рассказать, о чем книжка, - как хорошо, что она уже читала ее раньше! - Тут про то, зачем нужны цветочки цикуты. Как их нужно готовить, и в какие зелья можно добавлять. И еще рассказ про то, как один дяденька неправильно приготовил цветочки и выпил лекарственное зелье, и его кожа вывернулась на изнанку. Наверное, ему было очень больно, но ведь он сам виноват, правда папа? Потому что нельзя готовить зелья, если ты в них не разбираешься. Правда? И просто прочитать книжку – это мало, потому что зелья – это не только наука, но и искусство, в котором важна каждая маленькая деталька…
Снейп медленно подошел к Эйлин. Ее голос чуть заметно дрогнул, выдавая напряжение, но она невозмутимо взглянула на папу и продолжила:
- … каждая деталька, и если ты что-то перепутаешь, то можешь умереть, и мама расстроится.
Профессор сел в кресло напротив девочки. Внимательно посмотрев на нее, он расслабленно откинулся на спинку.
- А еще, Эйлин? Ты хочешь рассказать мне что-то еще?
- Нет, папочка, - ответила Эйлин, хлопая своими огромными глазами.
- А о том, как ты пододвинула кресло вот к тому шкафу, достала оттуда бутылку с огневиски, уронила ее, разбила, разлила дорогой напиток, а затем замела следы и сделала вид, что ничего не произошло?
- Нет, папочка, я ничего такого не делала, - ответила девочка, глядя честным открытым взглядом на разозленного отца.
- Ты меня за идиота держишь? Мы оба прекрасно знаем, что ты это сделала! Бутылки нет в баре, отпираться бесполезно.
- Я ничего не делала, - упрямо ответила Эйлин, - может быть, ты сам выкинул бутылку, а теперь сваливаешь на меня?
Снейп опешил от такой наглости. Сжав подлокотники кресла, он вперил взгляд в эту маленькую лгунью.
- А чем ты объяснишь запах огневиски? – поинтересовался он сквозь зубы.
- Я ничего не чувствую. Разве тут чем-то пахнет?
Мысленно Эйлин записала слово «огневиски» в свой словарный запас и сделала пометку «неприятно пахнет. Скорее всего – гадость».
Снейп же был готов придушить эту чертовку.
- А эти следы? – он едва заметно кивнул головой, и Эйлин обернулась, чтобы увидеть на полу уродливые царапины.
- Какой ужас, - сказала она немного растерянно, но затем повернулась к папе, - наверное, ты двигал кресло и случайно поцарапал пол, - предположила она.
- В самом деле? Ты так думаешь? А может быть, это ТЫ двигала кресло и случайно поцарапала пол?
Эйлин замотала головой.
- Нет. Зачем?
- Чтобы достать огневиски?
- Но я даже не знаю, что это такое.
Снейп сжал пальцами собственные виски. Голова немилосердно болела. Впервые за долгое время он не знал, что делать.
- Эйлин, я тебя предупреждаю…
Нужно было срочно найти у этого монстра слабое место и надавить… надавить сильно, очень сильно…
- … если ты будешь мне врать, я сниму дом в Хогсмиде, найму тебе няньку, и ты будешь жить там, пока мы не придумаем, как отправить тебя в твое время. А это может занять недели.
Снейп едва заметно вздохнул, заметив испуг в глазах ребенка. Ну, наконец-то…
- Я не вру, - проговорила девочка, ее глаза предательски заблестели.
- Ты пыталась достать бутылку из того шкафчика? – спросил сердито профессор.
- Нет, - прошептала упрямая девчонка.
Снейп встал.
- Собирай свои вещи, мы идем в Хогсмид, - сказал он, выжидающе сложив руки на груди.
- У меня нет вещей, - прохныкала Эйлин, утирая слезы маленькими ладошками.
- Ну да. Тогда идем.
Снейп повелительным жестом указал ребенку на дверь. Эйлин несколько секунд смотрела на указательный палец отца, затем упрямо поджала губы, спрыгнула с кресла и пошла вон. Профессор, закатив глаза, пошел следом.
- Ты все еще можешь сказать правду, - сообщил он, идя за вышагивающей твердым шагом девочкой.
- Если ты меня не любишь, я лучше буду жить с чужой тетей, чем с тобой, - ответила она.
Они вышли в коридор. Снейп едва не спотыкался, стараясь идти медленно и не слишком широкими шагами, чтобы не обогнать Эйлин. Пока они шли в неизвестном ни одному из них направлении, профессор думал.
Что было делать с этим неуправляемым ребенком? Снейп был растерян, а он ненавидел быть растерянным. По правде сказать, он давно не бывал в таком состоянии и теперь был совершенно выбит из колеи. Вот куда, скажите на милость, они шли? Не мог же он, в самом деле, отдать Эйлин в Хогсмид? (а, может, мог?... да нет, МакГонагалл не позволит – скорее она привяжет девчонку к его ноге) Но и прощать маленькую нахалку было бы непедагогично. Она не просто сделала пакость, но наврала ему, собственному отцу. И врала она настолько нагло и беспардонно, что доводила профессора до бешенства. Как, скажите пожалуйста, КАК можно быть настолько нахальной девицей, чтобы просто все отрицать? Даже не пытаясь оправдываться, извиняться… просто - отрицать!
Пока что зельевар продолжал надеяться, что Эйлин сломается, признается в содеянном, получит по заслугам, и они вернутся в его покои. Но интуиция и какое-никакое умение разбираться в человеческих характерах шептали ему, что идея не стоящая, и девчонка упрямей тысячи гриффиндорцев…
- Профессор Снейп? – вдруг окликнул его кто-то, и впервые в жизни он был рад услышать этот голос.

Глава 3


Глава 3

- Мисс Грейнджер! – старательно скрывая радость в голосе, откликнулся Снейп.
Эйлин не была столь же сдержана.
- Мамочка! – воскликнула она и со слезами на глазах рванула к Гермионе.
Снейп быстро оглядел пустой коридор и, не увидев кого-либо поблизости, чуть расслабился, позволяя Эйлин упасть в объятия мамаши.
«Я начинаю привыкать», - мелькнуло в это время в голове мисс Грейнджер. Рыдая, Эйлин поведала ей о том, что папа решил избавиться от дочери, отдав чужим людям в Хогсмиде.
Гермиона удивленно взглянула на недовольного профессора.
- Сэр?
- А Эйлин не хочет рассказать, почему папа решил так сделать? – прошипел Снейп.
- Он говорит, что я взяла у него какой-то огневиски, - сообщила девочка, давясь рыданиями, - но я ничего не брала-а-а…
Гермиона присела на корточки и обняла ребенка.
- Ладно, ладно, успокойся, никуда он тебя не отдаст, - тихо сказала она, успокаивающе похлопывая это хрупкое создание по спине.
Подняв взгляд, она вопросительно взглянула на Снейпа.
- Профессор Снейп, - сказала Гермиона, - что происходит? Вы решили, что не хотите нянчиться с Эйлин и подумали, что удобнее будет отдать ее кому-нибудь? Как вы можете, ведь она ваша дочь!
Профессора давно не доводили до такого исступления. Ему даже в некоторой степени казалось удивительным, что какая-то мелкая шестилетка смогла разбесить грозного зельевара за каких-то полчаса. Если бы в Хогвартсе устроили конкурс по выведению Снейпа из себя, Эйлин победила бы в нем, оставив всех соперников далеко позади. Во втором раунде к девчонке присоединилась бы мисс Грейнджер, и они вдвоем в пух и прах разбили бы всех участников, добившись сердечного приступа у главного объекта соревнований.
- Этот дьявол в юбке… - брызгая слюной начал Снейп, но затем, почувствовав непреодолимое желание кого-то ударить, развернулся на каблуках и со всей силы впечатал кулак в каменную стену.
Гермиона и Эйлин вздрогнули. Снейп же едва не взвыл от боли. Стиснув зубы, он прижал ушибленную руку к груди и через плечо взглянул на виновниц его нынешнего состояния.
- Если кто-то явится в мои подземелья в течение получаса – придушу, - прошипел он и улетел, мантия развивалась за ним, словно распахнутые крылья.
Гермиона растерянно смотрела ему в след.
- Мама, пойдем, поиграем, - вдруг раздался невинный голосок Эйлин.
Она говорила так, словно сейчас ничего не произошло. Нехорошие, страшные мысли появились в голове мисс Грейнджер.
- Он что, часто так себя ведет? – спросила она у дочки, выпрямляясь и беря ее за руку.
Они пошагали по коридору в никому неизвестном направлении.
- Нет, конечно, - ответила Эйлин, - он вообще никогда так себя не ведет.
Гермиона почувствовала, как камень – огромный валун – упал с ее души.
- Но ты не кажешься удивленной или напуганной, - констатировала она.
- Ну, это же папа. Чего он нам сделает? Сейчас он позлится, а мы поиграем, и потом придем к нему и обнимем, и он снова станет хорошим.
Гермиона промычала в ответ что-то нечленораздельное.

***

Портреты галереи войны 1315 года стали свидетелями умилительной картины: молодая девушка и адское создание в облике ребенка сидели на широком подоконнике и разговаривали о сладостях. Портреты галереи войны 1315 года вообще не часто бывали свидетелями каких-либо картин, ибо находились в крыле, где не было ни классных комнат, ни потайных помещений, ни комнат завхоза, ни даже выходов или входов в секретные ходы. Да и сами портреты галереи войны 1315 года были не самыми приятными ребятами: они любили обругать забредших в крыло студентов и даже преподавателей, часто пускали пошлые шуточки или делали двусмысленные намеки.
Именно отсутствие даже случайных прохожих в этой части замка заставило Гермиону Грейнджер выбрать это место для проведения получаса со своей будущей дочерью. Тем более, им никто не мешал, поскольку Эйлин довольно быстро наладила дружеские взаимоотношения с портретами галереи войны 1315 и те болтушкам практически не мешали.
Время пролетело довольно быстро. К своему удовольствию, Гермиона выяснила, что Эйлин была совсем неглупой девочкой. Она хорошо говорила, умела рассуждать и четко высказывать свою мысль. Было заметно, что она много времени проводила в беседах с папой, поскольку некоторые речевые обороты были определенно заимствованы ею из его лексикона. Более того, взгляды девочки на многие вещи походили на взгляды профессора Снейпа – насколько только Гермиона была осведомлена о них. Но мисс Грейнджер все еще не могла осознать тот факт, что ребенок перед ней был ее собственным. Она почему-то легко видела Снейпа в качестве отца Эйлин, это казалось естественным и как будто бы единственно верным (ну у кого еще мог родиться такой бесенок? И, с другой стороны – кто еще мог родиться у профессора Снейпа?). Но вот себя мамой девочки она никак представить не могла. Тем более она не могла представить, что могло заставить ее стать женой профессора. Стараясь не думать об этом, и даже не спрашивать Эйлин о подробностях их семейной жизни, Гермиона продолжала вести беседу о пользе шоколада для хорошего настроения.
По прошествии отведенного им срока, мисс Грейнджер предложила Эйлин пройти к комнатам зельевара, дабы сдать девочку в руки отца.
- Надеюсь, он уже успокоился, - скорее самой себе сказала Гермиона.
- Конечно, - безмятежно ответила Эйлин.
Немного подумав, Гермиона спросила:
- А ты правда не брала огневиски?
Повисла пауза. Посмотрев вниз на шагающую рядом девочку, мисс Грейнджер повторила вопрос. Вид у Эйлин был виноватый.
- Неужели ты все-таки…?
Эйлин вдруг заплакала.
- Я хотела посмотреть, что там было в той бутылке. Она была такая красивая. Но я не удержала бутылку, и она упала на пол, и разбилась.
Гермиона остановилась, заставив и девочку сделать то же самое.
- Но почему ты не призналась проф… папе? Он бы, конечно, позлился, но потом наверняка простил бы тебя. А отрицая вину, ты только разозлила его еще больше.
Эйлин упрямо поджала губы.
- Он все равно ничего мне не сделает. А пока я не призналась, он и наказать меня не может, - ответила она.
Брови Гермионы удивленно взлетели вверх.
- Знаешь, это довольно странная логика. Мне кажется, ты поступила нехорошо. Мало того, что ты провинилась, разбив бутылку – хотя, честно говоря, это не так уж и страшно – ты соврала отцу. Ты упрямо лгала ему, доведя до бешенства. Мне показалось, что ты, ну, любишь его. Почему же ты его не жалеешь?
Теперь Эйлин просто заливалась слезами, тря ладошками влажные щеки.
- Я жа-жалею, - заикаясь от рыданий, ответила она.
- Мне так не показалось, - строго ответила Гермиона, - я думаю, тебе стоит извиниться перед ним.
Эйлин кивнула и они пошли дальше.
Гермиона на их пути к комнатам Снейпа, очень гордилась собой. Ей казалось, что она сделала хорошую работу. Может быть, у нее действительно были способности в области общения с детьми? Может быть, в их семье профессор был как бы ответственным за умственное развитие дочки, а она, Гермиона, за развитие ее положительных моральных качеств?
На этой мысли она вдруг встрепенулась – с какой легкостью она подумала об их со Снейпом семье! Это недопустимо. Не-до-пус-ти-мо.

***

Профессор был вне себя. Он уже успел успокоиться после того, как расстался с Эйлин – на самом деле, это произошло довольно быстро, ему потребовалось каких-то пятнадцать минут, чтобы придти в себя. Но тут выяснились новые обстоятельства дела с огневиски, и Снейпа снова трясло.
И так не вовремя, кто-то постучал в дверь. К несчастью то ли хозяина, то ли гостей, это оказались Мисс Грейнджер и персональный ужас Северуса Снейпа.
- Профессор Снейп, Эйлин хочет что-то вам сказать, - сообщила Гермиона спокойным, но твердым голосом, и зельевар почувствовал, как раздражение набирает обороты.
- Не может быть, - сказал он с таким ядом в голосе, что самому стало горько.
Гермиона вытолкнула из-за спины скромно потупившую глазки Эйлин. Девочка робко подняла взгляд и тихонько сказала:
- Папочка, извини, что разбила твою бутылку и наврала, что не разбила.
- Хороша ложка к обеду! – рявкнул Снейп. – Теперь свои извинения можешь засунуть…
- Профессор! – предупреждающе произнесла Грейнджер.
Встав за креслом, Снейп вцепился пальцами в его спинку, пытаясь хотя бы часть раздражения выместить на этом предмете мебели.
- Вы знаете, что это… мисс Снейп? – Он взглядом указал на какие-то обрывки пергамента на кофейном столике
И он даже не понял, почему назвал ее так. Но в глазах, так похожих на его собственные, появился настоящий страх, и что-то подсказало ему, что он и в будущем времени – времени Эйлин – применял это обращение в целях запугивания.
- Что это, папочка? – спросила она.
- Подойди ближе, - процедил Снейп.
Эйлин несмело приблизилась к столику, таща за руку мисс Грейнджер. Обе посмотрели на кем-то старательно выпрямленные, но некогда очень некрасиво смятые куски пергамента с размазанными чернилами.
- Ой-ой, - прошептала Эйлин.
Гермиона вопросительно посмотрела на девочку. Потом на взбешенного Снейпа.
- Профессор, сэр, что бы это ни было… - начала она успокаивающе, позвоночником чуя, что намечается скандал.
- Это важнейшие документы, не подлежащие магическому восстановлению, которыми это дьявольское отродье решило замести следы своего преступления! – взорвался зельевар.
- Профессор Снейп! Я запрещаю вам так говорить о нашей… об Эйлин, - воскликнула Гермиона.
Но профессора слова Грейнджер только разозлили. Он тяжело дышал, крылья его носа опасно раздувались, глаза налились кровью. Могло показаться, что в течение ближайших десяти секунд Снейпа разорвет на маленькие кусочки.
- Вы мне запрещаете?- вопросил он грозно.
По угрожающему тону и красным пятнам на лице профессора, Гермиона поняла, что стоит изолировать Эйлин от отца, и только после этого пытаться его вразумить.
- Где Эйлин будет спать? – спросила Гермиона спокойно.
- Сегодня в моей спальне, - ответил Снейп (надо отдать ему должное) довольно спокойно, - Я не планирую ложиться спать. Или обойдусь софой.
- Позвольте, я помогу ей умыться и уложу спать?
- Сделайте одолжение.
Снейп жестом приказал им следовать за ним. Запустив их в свою комнату, он не стал сам заходить внутрь.
- Сэр, вы не одолжите Эйлин какую-нибудь рубашку, в которой она могла бы спать? У нее пока нет своих вещей и…
Все еще отказываясь заходить в комнату, он взмахнул волшебной палочкой, и из шкафа на кровать вылетела белая рубашка.
- И еще, профессор, вы не могли бы попросить эльфов принести печенья и молока. Эйлин ведь так ничего и не ела…
Тихо зарычав, Снейп кивнул, вероятно, опасаясь, что если откроет рот, оттуда польются оскорбления и грязные ругательства. Указав, где находится дверь в ванную комнату, он удалился. Когда он ушел, Эйлин, наконец, подала голос:
- Я не хочу спать. Я недавно встала. И вообще еще рано, я не ложусь спать во столько времени.
- Ты хочешь пойти, поговорить с папой? – поинтересовалась Гермиона, пытаясь убрать короткие волосы от лица девочки, дабы позволить ей как следует умыться.
Эйлин ничего не ответила, но больше спорить не стала. Умытая, в белой «мантии» она улеглась на кажущуюся огромной по сравнению с ней кровать. Гермиона, ни на секунду не забывая, чья это была комната, и чья кровать, даже не присела рядом с дочкой. Указав на поднос с едой, уже стоявший на прикроватном столике, она сказала:
- Ешь и ложись. И не высовывайся. Кто знает, на что он способен в таком состоянии…
Эйлин ободряюще улыбнулась:
- Не бойся, мам. Он даже когда очень злой не обижает нас. Он только хлопает дверью и уходит.
- Он не обижает жену и ребенка, - ответила Гермиона, вздохнув, - а я ему сейчас обыкновенная студентка.
- Да ладно! Ты же знаешь, как ма-ни-пу-ли-ро-вать людьми.
- Кто это тебе сказал?
- Папа.
Мисс Грейнджер еще раз вздохнула, взглянула на смешную девочку на большой кровати и вышла.
Профессор Снейп сидел на диване, его поза могла бы показаться расслабленной, если бы не пальцы левой руки, вцепившиеся в подлокотник так, словно в нем было последнее спасение зельевара, и не правая рука сжатая в кулак с такой силой, что синие жилки на руках, казалось, могли лопнуть.
Его глаза были закрыты, но услышав, что Гермиона вернулась, он их открыл и пристально посмотрел на гриффиндорку.
- Профессор, я понимаю, что вы сейчас разозлены, и вас раздражает, что я пытаюсь вам запретить срывать свое зло на ребенке…
- Эти документы существуют в единственном экземпляре, - прошипел Снейп, тыча пальцем в изуродованные бумаги, - и их невозможно восстановить при помощи магии. Если бы эта… эта девчонка сразу во всем призналась, а не пыталась сделать вид, что ничего не произошло, и не решила вытереть пол важнейшими бумагами…
- Но сэр, она сделала это из страха перед вами. И, честно говоря, я не уверена, что на ее месте поступила бы иначе.
Гермиона сама удивилась собственной наглости. Так разговаривать с профессором Снейпом! Да она же, черт побери, только что его перебила. Но, к ее счастью, вся ненависть профессора сейчас сосредоточилась на его единственном ребенке, и он не обращал внимания на явную фамильярность общения.
- Ну так позовите Эйлин, я поглажу ее по голове за то, что она струсила и наврала.
Решившись, мисс Грейнджер неторопливо подошла к креслу рядом с софой и опустилась в него. Профессор ничего не сказал, погруженный в свои мысли, и она чуть расслабилась.
- Мне казалось, изворотливость – это качество, которое ценится на вашем факультете, - сказала она с легкой иронией.
- Да. А еще на моем факультете есть правило – не врать декану. И знаете почему его все беспрекословно выполняют, мисс Грейнджер?
Гермиона отрицательно покачала головой.
- Потому что никто не хочет иметь дело с разозленным деканом, - процедил Снейп, чуть наклонившись вперед, и Гермиона невольно отклонилась назад.
После небольшой паузы, когда запас смелости пополнился из ее внутренних ресурсов, она сказала:
- Эйлин – ваша дочь, и, мне кажется, отношения с ней вы должны строить немного иначе, чем с вашими студентами. Я понимаю, вам трудно иметь дело с человеком, который вас не боится…
- Какое всепонимание, мисс Грейнджер! Это в самом деле достойно гриффиндорки. И еще более достойно представительницы этого славного факультета то, что вы одариваете своим пониманием человека, которому оно к черту не нужно. Я строю, как вы изволили выразиться, свои отношения с дочерью так, как считаю нужным. И поскольку прекрасно обходился эти тридцать девять лет без ваших бесценных советов, то, тешу себя надеждой, справлюсь без них и в будущем.
- Только до этого вам не приходилось иметь дело с собственным ребенком, - справедливо заметила Гермиона, стараясь выглядеть не задетой этой эскападой, - и, позвольте вам напомнить, сэр, хотя мне этого и не хотелось делать, что Эйлин не только ваша дочь, но и моя. И если своих детей вы можете называть так, как вам вздумается, моих прошу «дьявольскими отродьями» не именовать.
- Я привык называть вещи своими именами. Кроме того, мне кажется тот факт, что Эйлин – наш общий ребенок совершенно нелепым и бессмысленным. Это просто невозможно.
- Ну, фактически…
- Это не-воз-мож-но, - повторил Снейп очень медленно.
Гермиона рассердилась.
- Ох, простите, сэр, я не знала, - излишне язвительно сказала она, - в таком случае, если у вас такое недомогание, может быть нам стоит проверить, кто эта Эйлин на самом деле?
- Какое недомогание? – спросил профессор, сузив глаза.
Гермиона чуть покраснела и виновато опустила взгляд. Она вдруг вспомнила, что беседовать с профессором в такой манере не прилично и, к тому же, не слишком предусмотрительно.
- Позвольте узнать, что вы делаете в моих комнатах? – спросил вдруг Снейп таким тоном, будто бы только что поймал ее в ночной час в коридоре.
Подавив растущее негодование, Гермиона чопорно ответила:
- Беседую с вами, сэр.
- Не думал, что среди гриффиндорцев ходит обычай беседовать вечерами с преподавателями в их личных покоях, - ядовито заметил профессор. - Впрочем, теперь я не так удивлен наличию у нас с вами общего ребенка. Ведь кто знает, чем вам захочется заняться завтра…
Гермиона вспыхнула. Хотя она и понимала, что Снейп оскорблял ее с намерением отомстить за ее последний выпад. Но это не значило, что ее не задевали его слова. Встав, она надменно взглянула на своего учителя.
- Идя сюда, я надеялась поговорить как взрослые люди. В следующий раз я буду менее наивна в своих намерениях. Сэр, - она кивнула на прощание и направилась к двери.
- И минус десять баллов с гриффиндора, - донеслось ей вслед, - надеюсь, сами сообразите за что.
Гермиона ничего не ответила, лишь закатила глаза.

***

Профессор Снейп обладал удивительным талантом не спать тридцать шесть часов подряд, и сохранять при этом относительную ясность ума. Он никогда этим не хвастался, но неоднократно пользовался – как правило в сугубо научных целях. И вот теперь пришло время, когда эта чудесная способность действительно пригодилась бы, но, как будто специально, он уже истратил ее предыдущей ночью, истратил на сущий пустяк. И вот теперь его клонило в сон. Зельевар пытался отвлечь себя чем-нибудь: проверял эссе, читал, ел орешки, чистил колбы и даже пересчитывал ценные ингредиенты. Но все тщетно, глаза закрывались сами собой, словно веки стали слишком тяжелыми, а на глазные яблоки насыпали песка. И тогда он сдался. Как бы ему не было боязно засыпать, когда за стенкой таилось ужасное существо, вполне вероятное бывшее порождением самого Мефистофеля, как бы ни хотелось прежде, чем провалиться в сон, пойти и убедиться, что Эйлин крепко привязана к кровати, он просто лег на софу, неудобно скрючившись и почти сразу уснул.
- Пап. Пап. Пааап. Папааа. Папа. Пап! Пап…
- Что за черт? – пробормотал сквозь сон Снейп, открывая глаза.
Рядом с софой, на которой он спал, стояла малюсенькая девочка в огромной белой рубашке. Ее черные глаза внимательно наблюдали за ним, фиксируя каждое движение.
- Папа, - сказала она тихо, - я не хочу там спать.
Профессор сел на софе и в течение трех секунд приводил мысли в порядок. Хриплым голосом он спросил:
- Почему?
- Там… мне не нравится.
Он устало потер лицо. Вдруг его взгляд упал на ноги ребенка.
- Босиком! Эйлин, ты в своем уме?
Встав, он подхватил ее на руки и понес обратно в спальню. Девочка не стала спорить, просто обняла Снейпа за шею своими тонкими ручками. С папой ей было не страшно даже в этой холодной темной комнате.
Он аккуратно положил Эйлин на кровать и неловко укрыл ее одеялом. Он чувствовал себя не в своей тарелке, если не сказать больше. Ему не приходилось заботиться о ком-то с… да, в общем-то никогда не приходилось. И тут на его голову свалилась эта невыносимая девчонка. И сколько всего стояло за этим появлением!..
- Пап, - раздался писклявый голосок из темноты.
Снейп сел на кровать рядом с Эйлин и вопросительно промычал.
- Не уходи.
Он хотел спросить, зачем ей его компания. Он хотел сказать, что у него есть масса более интересных дел, чем сидение в темноте рядом с вредной лгуньей. Он хотел встать и уйти. Но что-то помешало ему поступить так: может, просящие нотки в этих простых словах, а может то, что он страшно давно их не слышал.

Глава 4


Глава 4

Гермиона вернулась в гостиную Гриффиндора в прескверном настроении. Разговор с профессором Снейпом ее очень расстроил, да и вся ситуация, не смотря на старания девушки сохранить бодрость духа, угнетала.
Все же, отбросив мрачные мысли, она вошла в гостиную, готовая к расспросам со стороны друзей. Она еще не видела их после произошедшего в Больничном Крыле, поскольку была в библиотеке, изучая литературу, касающуюся зелий Четвертого Измерения. Но к ее удивлению, в гостиной ее никто не ждал, и тогда она, уставшая от волнений и тревог прошедшего дня, отправилась спать.
Ситуация немного прояснилась на следующий день за завтраком. Заняв привычное место за обеденным столом в Большом зале, Гермиона поздоровалась с Гарри и Роном, но те не ответили. С неприятным предчувствием девушка повернулась к Джинни Уизли, но та поспешно отвела взгляд.
- В чем дело? – стараясь подавить эмоции, спросила Гермиона.
Ответа вновь не последовало. Друзья старательно избегали смотреть ей в глаза, делая вид, что увлечены овсянкой. Бросив ложку в тарелку, Гермиона встала из-за стола и поспешно покинула Большой зал.
Такого от них она просто не ожидала.

***
У кабинета зелий уже собралась толпа студентов – они обсуждали предстоящий опрос и особенно сложные вопросы, ожидавшие их. Гермиона стояла чуть в стороне ото всех, безразлично рассматривая однокашников. Гарри, Джинни и Рон тоже стояли особняком, не глядя ни на подругу, ни друг на друга. Их угрюмые лица были обращены к полу, и ничто, казалось, не могло их заинтересовать, кроме каменной кладки, потертой многочисленными ботинками и туфлями.
Друзья не разговаривали с Гермионой целый день, и она не напрашивалась на беседу, не считая, что в чем-то виновата перед ними.
Профессор Снейп, которого ей не довелось лицезреть еще с прошедшего вечера, как вихрь пронесся мимо студентов, открыл дверь в кабинет и позволил им войти. Мисс Грейнджер он не удостоил даже мимолетным взглядом, впрочем, она не очень переживала по этому поводу. Больше ее волновала судьба Эйлин. Ей не терпелось спросить у преподавателя, как были дела у девочки, но она понимала неуместность такого вопроса. Тем более, оставалось пережить лишь урок зелий – и у нее появилась бы возможность самолично убедиться в том, что ее будущая дочка была жива и здорова.
Вялотекущее обсуждение теории перешло в чуть более активную практику, и студенты уже готовили ингредиенты, когда в класс влетел какой-то слизеринец.
- Профессор Снейп, - выпалил он, задыхаясь от быстрого бега, - меня послала профессор МакГонагалл. Триттер в Больничном крыле. Директор тоже там, велела вас позвать.
Недовольно вздохнув, Снейп был вынужден отправиться в Больничное крыло, выполнять обязанности декана. Перед уходом выразив надежду, что студенты не взорвут школу до его прихода, он оставил за старшего старосту слизерина и покинул юных, но теперь счастливых зельеваров.
Гермиона быстро справилась с первым этапом приготовления зелья и теперь, ожидая, когда пройдут семь минут, требующиеся для того, чтобы первые ингредиенты как следует проварились, исподтишка поглядывала на друзей. В частности – на Рона, котел которого был к ней ближе всего.
Она видела ошибки, которые он допускал, но ничего не говорила. Однако, когда он собирался совершить действительно серьезную оплошность, которая могла обратиться нешуточными неприятностями не только для Рона, Гермиона решила нарушить обет молчания.
- Рон, - тихо сказала она, - нужно подождать семь минут.
Рон зыркнул на нее недобрым взглядом, но все же внимательно перечитал написанное на доске. Он был вынужден признать, что действительно поторопился, и потому отложил всё в сторону и принялся ждать. Подругу он даже не поблагодарил, и это стало последней каплей, переполнившей чашу ее терпения.
- Объясни мне, в чем дело. Я не понимаю, что происходит,- прошипела Гермиона, чувствуя, что глаза защипало от грядущих слез.
- Неужели? – язвительно отозвался Рон, видимо, тоже уставший от молчания.
- Что плохого я вам сделала, что вы так обращаетесь со мной? Как я вас обидела?
- Что плохого? А ты не понимаешь? – процедил Рон.
Гермиона, закусив губу, отрицательно покачала головой. Тут к беседе подключился Гарри, уже некоторое время прислушивавшийся к разговору друзей.
- Конечно, что плохого, переспать со Снейпом, - прошептал он.
Гермиона приоткрыла рот от возмущения и обиды. Она не могла подобрать подходящих слов, чтобы ответить на столь обидные слова.
- Вот оно что, - проговорила она с трудом, ком в горле мешал ей говорить, - я рада, что мы прояснили ситуацию.
Она повернулась к своему котлу. Последняя песчинка в песочных часах как раз перекочевала из верхней части в нижнюю, что означало, что пришло время продолжать работать над зельем. Этим-то она и занялась, безуспешно пытаясь сморгнуть непрошенные слезы.
Гермиона слышала, что Гарри, Рон и Джинни продолжали о чем-то перешептываться, но старалась не слушать их. Какое ей теперь было дело до того, о чем они разговаривали?
После урока она сразу же отправилась в комнаты профессора. Пароль ей сказала профессор МакГонагалл после урока Трансфигурации, и теперь девушка беспрепятственно попала в логово Снейпа.
Эйлин сидела у камина на коврике и перекладывала с места на место какие-то палочки. Гермиона почти ждала, что девочка сейчас бросит свое занятие, и с криком «мамочка» подбежит к ней. Но Эйлин лишь подняла черноволосую головку, поприветствовала маму и снова вернулась к палочкам, которые на поверку оказались простыми карандашами.
- Что ты делаешь? – спросила Гермиона, опускаясь на пол рядом с дочкой.
- Папа задал мне загадку, - сообщила она, - видишь, у меня шесть карандашей, я должна собрать из них четыре треугольника. Я мучаюсь уже с самого завтрака, но у меня не получается!
- Он складывал из льдин и целые слова, но никак не мог сложить того, что ему особенно хотелось - слово "вечность"…
- Чего?
Гермиона усмехнулась.
- Ты что, не знаешь сказку о Снежной королеве?
Эйлин отрицательно покачала головой.
- Моя любимая об Алисе.
- Да, это тоже хорошая сказка, но не знать о Снежной королеве… хочешь, почитаем ее сейчас?
- Я должна собрать четыре треугольника, - печально ответила Эйлин, покачав головой.
- И станешь ты сама себе господином, а Снежная королева подарит тебе пару коньков, - прокомментировала этот ответ Гермиона, а затем добавила, - хотя в нашем случае скорее Снежный король.
Эйлин засмеялась.
- Ну да, папа точно снежный король. Только обещал он мне не коньки, а огневиски.
- Что прости? – переспросила Гермиона, решив, что ослышалась.
- Огневиски, - невозмутимо ответила девочка, и так, и сяк перекладывая карандаши. – Я тогда не смогла попробовать, потому что разбила, и папа сказал, что даст мне его сам, если только я решу головоломку. Мама, ты не знаешь, как ее решить?
- Ты сама должна разгадать, если я помогу – это будет нечестно, - ответила немного растерянная мисс Грейнджер.
Она решила разобраться с этой ситуацией позже, когда придет сам профессор Снейп, и она сможет спросить у него лично, в своем ли он был уме, когда предложил ребенку алкоголь. Она оставила Эйлин разбираться с карандашами и треугольниками, а сама подошла к книжным полкам. Конечно, Снейп говорил, что ей запрещено брать его личные вещи, но… она же не собиралась брать их себе. Навсегда то есть. Она просто хотела взять что-нибудь почитать, пока дочь была занята другим делом, а профессор еще не пришел.
Выбрав том поувесистей, Гермиона села на диван.
- Ты не голодна? – поинтересовалась она у Эйлин.
Та отрицательно покачала головой, увлеченная задачей, и ее мамочка с легким сердцем сосредоточила все свое внимание на книге.
- Я поняла! – спустя почти час воскликнула Эйлин, заставив Гермиону подпрыгнуть на месте.
Девочка засмеялась, радостно запрыгала по комнате, потом подбежала к маме и обняла ее крепко-крепко, заставив девушку задушенно пискнуть.
- Ну, и что? Как собрать эти четыре треугольника?
- Я тебе не скажу, - ответила Эйлин, устраиваясь у Гермионы под боком, - если хочешь знать – угадай сама. Если я помогу – это будет нечестно, - хитро щурясь, добавила она.
Гермиона лишь покачала головой. Девчонка за словом в карман не лезла, это точно. Отцовская порода.
- И чем ты теперь планируешь заняться, Эйлин?
- Может быть, почитаю Снежную Королеву? – предположила девочка.
Гермиона согласно кивнула, но потом вдруг подумала, что вряд ли в коллекции профессора есть эта сказка.
- Нужно идти в библиотеку, - сказала она.
- Ой, а можно я с тобой? Можно, можно, можно? – Эйлин в молящем жесте сложила руки и посмотрела на маму огромными блестящими глазами.
Отказать было просто дьявольски сложно.
- Слушай… - растерянно сказала Гермиона, - я не думаю, что это хорошая идея. Тебя могут увидеть, и пойдут разговоры… мы не можем допустить…
- Рано или поздно кто-нибудь все равно обо мне узнает, - неожиданно серьезно сказала Эйлин, - если что, мы можем наврать всем, что я не ваша дочка.
В комнате повисла тишина.
- … а, например, племянница профессора Снейпа, - вдруг сказала Гермиона.
Эйлин радостно кивнула.
- В конце концов, не можем же мы держать тебя в четырех стенах вечно. Может быть, ты останешься здесь не на одну неделю. Тебе необходимо будет выходить на свежий воздух. Да и в Хогсмид сходить не помешало бы, ведь у тебя совсем нет ни вещей, ни игрушек.
Девочка слушала рассуждения мамы с живейшим интересом. Она чувствовала, что та вот-вот согласится вывести дочку в свет и поэтому тихонько ждала, когда та придет к верным выводам. Наконец, прозвучало долгожданное «Ладно, пойдем», и Эйлин соскочила с дивана как ужаленная.
- Хотя, то, что я хожу в библиотеку с племянницей профессора, может показаться довольно странным, - вдруг сказала Гермиона, и плечи Эйлин поникли.
Но ребенок тут же нашел выход:
- Скажешь, что это такое взыскание.
Гермиона с удивлением посмотрела на дочку.
- Как тебе такое в голову пришло? – спросила девушка. – То есть, это, конечно, неплохая идея. Очень в духе профессора, и все же…
- Ну, папа любит назначать взыскания. Ты даже иногда ругаешься на него за то, что он проводит вечера не дома с семьей, а на своих дурацкий взысканиях. А он говорит, что это его работа. А ты говоришь, что он не должен забывать о том, что вообще-то является не только преподавателем, но еще и мужем и отцом, а он отвечает, что, по-евоному, он неплохо справляется со своими обязанностями как отца, так и мужа, или тебе так не кажется?
- Ты что, подслушиваешь, мисс Диктофон? – спросила удивленная Гермиона.
- Нет, я просто… просто вы громко разговариваете. И дверь была открыта.
Хитрый блеск черных глаз заставил Гермиону усомниться в честности слов девочки, но она не стала заострять на этом внимание.
- Ой, ну что с тобой делать? - задала она риторический вопрос и предложила отправиться в библиотеку на поиски подходящей литературы.
Многие студенты, встречавшиеся им на пути, провожали пару изумленными взглядами, но никто так и не задал мучивший всех вопрос. И чем ближе к библиотеке, тем глупее казалась Гермионе идея взять с собой Эйлин. Кроме того, она подумала, что было не очень разумно, решиться на такой поступок без ведома профессора Снейпа. Однако поворачивать назад было поздно. Тем более, почти у самой библиотеки им встретилась профессор МакГонагалл в окружении гриффиндорцев с пятого курса. Гермиона увидела среди них известную сплетницу Маргарет Рич, и нашла ее присутствие крайне уместным.
- Профессор МакГонагалл, - поздоровалась она с удивленно взирающим на нее директором, - хорошо, что я вас встретила. Я хотела сказать, что не смогу сегодня принести вам книгу по трансфигурации, которую вы мне давали, поскольку профессор Снейп назначил мне взыскание.
- Взыскание? – только и смогла проговорить МакГонагалл.
- Да, - встряла в беседу Эйлин, - дядя Северус приказал мисс Грейнджер сидеть со мной в няньках. Он не очень любит сам сидеть со мной.
- Дядя Северус… - произнесла директриса, теперь в ее голосе появилось понимание.
- Профессор Снейп, вероятно, сегодня в хорошем расположении духа, раз поручил мне не котлы, а собственную племянницу, - сказала Гермиона, и МакГонагалл кивнула, давая понять, что оценила их находчивость.
- Скажите, а профессор Снейп в курсе, что вы отправились в библиотеку? – поинтересовалась колдунья, и Гермиона была готова поклясться, что слышала в ее голосе насмешку.
Поджав губы, девушка посмотрела куда-то в сторону.
- Нам нечего было читать, - сказала она негромко, а затем добавила, робко взглянув на директора, - а вы не могли бы ему сказать об этом, если встретите?
МакГонагалл улыбнулась кончиками губ и ответила:
- Сами скажете, мисс Грейнджер. Он будет рад услышать историю из первых уст.
…Он не был рад. Впрочем, и услышал он обо всем далеко не из первых уст. Профессор Снейп, обладающий тонким слухом, был немало удивлен, подслушав – случайно! – разговор двух гриффиндорцев. Стоя у окна в одном из многочисленных коридоров Хогвартса, они обсуждали недавно услышанную новость:
- …как родственники Снейпа вообще решились подпустить к нему ребенка? – вопрошал один.
- Интересно, они не боятся, что он ее съест? – поинтересовался второй, и оба засмеялись.
- Хотя, знаешь, - произнес после паузы первый, - если это племянница Снейпа, не удивлюсь, если она окажется таким же монстром, как и ее дядюшка. А то и хуже – не зря же сам Снейп не хочет с ней возиться.
- Ха! В таком случае, хотел бы я с ней познакомиться и пожать руку. Не каждый день встречаешь людей, которых боится даже этот упырь!
- Нарвись на взыскание, и у тебя будет такая возможность.
- Дааа. Бедная Грейнджер…
Профессор даже не стал тратить время на то, чтобы придумать, за что снять баллы с этих гриффиндорцев. Он просто пролетел мимо и сообщил им, что только что они потеряли пять. Узнай об этом МакГонагалл, она бы ни за что не простила такого произвола, но, на самом деле, Снейп поступил весьма гуманно. В древности с послами, приносившими плохие вести, расправлялись в гораздо более жестокой манере.
На скорости Хогвартс-экспресса, профессор проследовал из пункта А в пункт Б буквально за минуту. О том, чтобы преодолеть такое расстояние за такое время не мечтали даже приведения – а ведь они могли не утруждать себя точным следованием маршруту и просачиваться сквозь стены.
Мисс Грейнджер и Эйлин сидели на софе и листали какую-то книгу, когда Снейп ворвался в комнату. Две пары глаз тут же удивленно-испуганно уставились на него. Профессор Снейп сложил руки на груди и начал медленно приближаться к ним.
- Что читаете? – вкрадчиво спросил он.
Гермиона продолжала смотреть на него большими глазами, в то время как Эйлин мило улыбнулась и ответила:
- Снежную королеву. Мама сказала, что я – Кай…
- И где вы, позвольте полюбопытствовать, раздобыли эту книгу?
- В библиотеке, где же еще, - пожала плечами Эйлин, невозмутимо перелистывая страницу.
Профессор сделал глубокий вдох, прошел к креслу рядом с софой, опустился в него и, соединив кончики пальцев, выжидательно уставился на мисс Грейнджер. Он знал, что ожидание оправдательных речей от дочери было столь же безнадежно, сколь безнадежно ожидание северного сияния в субтропиках.
И мисс Грейнджер не заставила себя долго ждать:
- Сэр, я понимаю, вы сейчас, наверное, сердитесь…
Богатая мимика профессора позволила ему без слов сказать «в самом деле, вы так думаете?».
- … но мы же не можем запереть Эйлин в четырех стенах и…
Речь Гермионы затянулась, и Снейп не спешил ее прерывать. Выслушав до конца все доводы студентки, он спросил:
- Вы считаете хорошим воспитательным методом – идти на поводу у шестилетнего ребенка?
Мисс Грейнджер прикусила губу и виновато посмотрела куда-то в сторону.
- Ей чертовски сложно отказать, - произнесла, наконец, она.
Эйлин, которая старательно делала вид, что совершенно не заинтересована разговором родителей, ухмыльнулась.
Профессор устало потер лицо руками.
- Папа, а я собрала четыре треугольника, - вдруг сказала Эйлин, отложив в сторону книжку.
- Мисс Грейнджер помогла тебе? – тут же спросил ее отец.
- Нет, конечно! – оскорбленно сказала девочка. – Мама сама не знает, как это делать!
Снейп взглянул на мисс Грейнджер, которая печально смотрела в пространство, и, решив, что не хочет видеть эту кислую мину и секундой дольше, сказал:
- Мисс Грейнджер, вы можете идти, дальше я справлюсь сам.
Гермиона быстро перевела на него удивленный взгляд карих глаз, пытаясь понять, не ослышалась ли она.
- Ступайте, вы итак сделали достаточно на сегодня.
- Но, сэр, я…
- Идите! Вас уже, наверняка, ждут ваши дружки.
- Они не… - начала Гермиона, но потом тяжело вздохнула и согласно кивнула головой, - да, профессор Снейп. До свидания.
Попрощавшись с Эйлин, она ушла. В Гриффиндорскую башню она, конечно, не спешила, поэтому решила провести свободное время за полезными делами. Между прочим, приближались экзамены, да и о том, как вернуть девочку в ее собственное время, почему-то никто не беспокоился…

Глава 5


Глава 5

Некоторые дни могут быть удивительно похожи на некоторые другие. Кто-то называет это рутиной, кто-то монотонными серыми буднями, кто-то daily routine, кто-то Allt?glichkeit, а кто-то повсякденність. Кто-то, но не Северус Снейп, для которого четыре дня прошли как один, по следующему распорядку:

6:00 - подъем
7:00 – начинается подъем Эйлин, сопровождаемый громким скандалом, ибо она, видите ли, привыкла спать до девяти
7:30 – окончательный подъем Эйлин
7:35 – Водные процедуры Эйлин
7:55 – уборка в ванной комнате
8:00 – завтрак в комнатах профессора, сопровождаемый скандалом, поскольку, по словам Эйлин, она питалась исключительно сладостями. Ребенок задался целью убедить в этом папу, и противостоянию, кажется, не видно было ни конца, ни края.
8:30 - назначение Эйлин нового задания на день.
8:45 – прощальные объятия Эйлин, бесплодные попытки вырваться, поцелуй от Эйлин в щеку и – СВОБОДА.

Далее профессор Снейп старался как можно больше времени провести в классе, в связи с чем взыскания, назначаемые им, заметно участились. И только когда задерживать студентов в кабинете зельеварения становилось просто неприлично, он отпускал их и шел в свои комнаты. Там его ожидали мисс Грейнджер, с которой он едва ли обменивался парой слов, и счастливая Эйлин с подробным рассказом о том, как она провела свой день. Мисс Грейнджер тут же покидала покои Снейпа, сухо попрощавшись, а сам он начинал второй раунд общения с дочерью. Профессор проверял, выполнила ли Эйлин данное ей задание, и, поскольку она справлялась со всем, что поручал ей папа, вознаграждал ее чтением на ночь. Вообще, он не очень понимал смысл данного мероприятия, поскольку девочка сама прекрасно умела читать, но однажды она сказала одну фразу, которая пролила свет на сию загадку:
- Папа, - пролепетала она в полудреме, - у тебя такой голос убаюкивающий.
Снейп нахмурился. Как преподаватель, он не был уверен, что способен оценить такой комплимент. Но, по крайней мере, он понял, что Эйлин использует его не в качестве источника знаний, а просто в качестве снотворного.
Впрочем, последний вечер перед выходными протек по немного иному сценарию.
Во-первых, Снейп вернулся в свои комнаты раньше обычного: студенты, отметив тенденцию последних дней, или интуитивно уловив настроения профессора, сделали все возможное, чтобы не нарваться на взыскание. И как зельевар ни старался, ни одна душа не попалась в его руки, и подземелья были непривычно пусты.
- Профессор, вы сегодня рано, - лишний раз напомнила о том, насколько неудачным был день, мисс Грейнджер.
- У меня тоже есть часы, - ответил он, опускаясь в кресло.
На колени тут же забралась Эйлин, принявшаяся рассказывать, как они с «мамой» играли в научную конференцию.
- …и когда я рассказала про свое открытие, мама была как будто бы тоже ученый и задала мне вопросы.
- Это она любит, - согласился Снейп.
Взглянув краем глаза на мисс Грейнджер, он вдруг понял, что она даже не собирается уходить. Обычно она вскакивала на ноги сразу же, стоило ему войти в помещение и убегала, едва он успевал произнести приветственное «мисс Грейнджер».
- Вы что-то хотели, мисс Грейнджер? – поинтересовался он.
Она испуганно взглянула на него, а затем неуверенно ответила:
- Мм… нет, я просто… может быть, вы устали, сэр? Я могла бы еще посидеть с Эйлин, мне не сложно, правда. А вы… могли бы отдохнуть.
Снейп посмотрел на Гермиону с удивлением. Раньше такого рвения, когда дело касалось дочери, он за ней не замечал.
- У вас нет своих дел? – последовал его закономерный вопрос.
Она едва заметно вздохнула.
- Есть, но… - Гермиона отвела взгляд в сторону, - мне не очень хочется… не очень хочется уходить.
- Ваши друзья, уверен…
Он не договорил. Гермиона взглянула на него так эмоционально, что он, хоть и не понял, что значил этот острый взгляд, потерял всякое желание продолжать.
Разрядила обстановку маленькая Эйлин, заявив, что давно не пела.
- Ты еще и поешь? – риторически спросил Снейп. – Тебя создали в аду.
- Не знаю, где вы с мамой были, когда меня создали, - ответила девочка деловито, - но пою я хорошо.
Спрыгнув с коленей отца, она встала так, чтобы оба родителя могли хорошо ее видеть, прочистила горло, прикрыла глаза и начала тихонько напевать какой-то мотив. Профессор удивленно поднял брови. Мельком взглянув на мисс Грейнджер, он заметил, что на ее лице было точно такое же выражение. Быстро изобразив безразличие, Снейп снова обратил свое внимание на Эйлин. Голос той становился все громче и громче, и вот она, наконец, запела, действительно ЗАПЕЛА. Это был старый рождественский хорал, который профессор, будучи маленьким мальчиком, очень любил. Его мама любила напевать этот мотив, и теперь, при звуке знакомой мелодии, на душе у него потеплело.
Когда Эйлин закончила петь, она выжидательно уставилась на родителей. Те сперва безмолвно взирали на нее, затем Гермиона, наконец, сообразила, что ребенок ожидает похвалы.
- Ты действительно замечательно поешь, - сказала она совершенно искренне. – С тобой кто-то занимается?
- Портрет дедушки Альбуса, - безразлично пожав плечами, ответила Эйлин. - Мы ходим с ним в восточное крыло на третьем этаже, там есть квартет. Я больше всего люблю петь под пианино, но сэр О’Флаэрти часто находится в плохом настроении, поэтому мне аккомпанирует сэр Шеридан. Он играет на флейте.
Ни у Снейпа, ни у Гермионы не нашлось комментариев на этот счет.
- А вы заметили, как хорошо я попала на эту высокую ноту на словах «звезды ярко горят»? – спросила Эйлин, присаживаясь на софу рядом с мамой.
- Да, конечно, - ответила ей Гермиона, - ты замечательно попала.
- А еще я… - начала девочка, но Снейп перебил ее.
- Мисс Грейнджер, Эйлин нуждается в вещах, - сказал он.
Гермиона понимающе кивнула, а потом вдруг нахмурилась.
- Вы хотите, чтобы я пошла с ней в Хогсмид, сэр? – уточнила она.
- Вы же не думаете, что это сделаю я?
Девушка отрицательно покачала головой, и нахмурилась еще больше.
- Но профессор Снейп, вам не кажется, что это будет выглядеть странно, если я пойду по магазинам с вашей племянницей?
Зельевар раздраженно вздохнул. Эта мысль, конечно, была на задворках его сознания, но он надеялся, что мисс Грейнджер, с ее хваленым умом, что-нибудь придумает. Очевидно, напрасно.
- Я никоим образом не могу быть подходящей компанией для Эйлин во время походов по магазинам. Я не являюсь специалистом в женской, и тем более детской одежде, и имею очень смутное представление о том, в чем нуждается ребенок.
- Мне кажется, теперь вы имеете об этом гораздо лучшее представление, чем я, сэр, - ответила Гермиона.
- Я одна могу пойти… - предложила Эйлин, но ее голос не был услышан.
В конце концов, ни один порядочный взрослый не станет прислушиваться к мнению пятилетнего ребенка в решении такого сложного вопроса – эту истину Эйлин усвоила уже давно.
- Может быть, профессор МакГонагалл могла бы помочь? – предложила идею мисс Грейнджер.
- Исключено. На выходные она покидает школу, у нее важные дела в Лондоне.
Гермиона задумчиво уставилась в пространство. Из этого состояния ее вывел голос профессора:
- Я думаю, нам поможет кое-что, что доставило мне столько неприятностей в прошлом.
Она вопросительно взглянула на него.
- Мантия-невидимка, - пояснил он.
Она замотала головой:
- Я не понимаю, о чем вы…
- Бросьте, мисс Грейнджер. Я прекрасно осведомлен о том, что Поттер является счастливым обладателем этого артефакта. И теперь пришло время, когда эта мантия, наконец, принесет пользу.
Поняв, что нет смысла отрицать наличие мантии у Гарри, Гермиона тяжко вздохнула, и, опустив взор, негромко произнесла:
- Я не думаю, что смогу получить ее.
- Просто не говорите Поттеру, зачем берете ее, если это так важно.
Гермиона задумчиво погладила Эйлин, устроившуюся у нее под боком, и, после небольшой паузы, ответила:
- Дело не в этом, сэр. Просто мы с Гарри… не общаемся в данный момент.
Снейп закатил глаза.
- Мисс Грейнджер, я уверен, вам не составит труда подавить свою гордость и решить проблемы с Поттером. Ваши детские обиды и ссоры сейчас не имеют значения – для вас имеет значение только то, что необходимо для здорового развития Эйлин. Одежда и средства личной гигиены входят в эту категорию.
- Сэр, это не… это Гарри не разговаривает со мной, а не я с ним, и я не вижу никакого выхода.
- Ну так попросите Уизли. Уж он-то точно вам не откажет.
- Рон тоже со мной не разговаривает. Как и Джинни, - произнесла Гермиона, опустив голову.
- Могу я спросить, почему? Вы убили кого-то из их родственников? Иначе мне трудно представить причину, по которой они могли так обозлиться на вас…
- Это из-за… вас, - торопливо ответила Гермиона, не глядя на профессора, а затем шёпотом добавила, - и Эйлин.
Эйлин тут же оживилась.
- Дядя Гарри и дядя Рон болваны, но я их люблю, - сообщила она.
- Эйлин! – возмущенно произнесла Гермиона, тогда как Снейп довольно усмехнулся. – Почему ты отзываешься о них так неуважительно?
- Но так папа говорит, - ответила девочка.
Гермиона одарила профессора недовольным взглядом. Зельевар не имел намерения оправдываться, но в глазах мисс Грейнджер было столько негодования, что он невольно сказал:
- Я не говорил ничего подобного.
- Не сейчас, - сказала Эйлин, - а тогда. Потом. Мой папа, который уже женат на маме так говорит, а ты, мама, его за это ругаешь, и говоришь, что он учит ребенка плохому.
- Правильно говорю, - одновременно ответили Снейп и Гермиона, и оба криво усмехнулись.
- Итак, причина того, что вы сидите здесь, вместо того, чтобы заниматься полезными делами в своей башне заключается в том, - сказал Снейп, - что ваши, с позволения сказать, друзья обвиняют вас в том, что в будущем вы выйдете за меня замуж? И вы не хотите видеть их и поэтому торчите здесь?
Гермиона согласно кивнула.
- Что ж, это многое объясняет. Сейчас, мисс Грейнджер, идите в свою башню и любым способом достаньте мантию-невидимку. Завтра мы идем в Хогсмид, и вы будете сопровождать нас в образе духа покупательского потенциала.
Кивнув, девушка поднялась на ноги, попрощалась с профессором и Эйлин и ушла.
- Итак, ты выучила весь состав Полиморфного зелья? – обратился Снейп к Эйлин.
- Конечно, папочка.
***
Гермиона была удивлена, встретив в коридоре недалеко от гриффиндорской башни Джинни. Мисс Уизли выглядела смущенной, и избегала встречаться взглядом с ней.
- Джинни, - произнесла Гермиона, и рыжеволосая девушка вздрогнула.
Виновато посмотрев на старшую подругу, она спросила:
- Да?
- Что ты здесь делаешь?
- Жду Гарри. Они с Роном ходили… в общем, неважно. А что?
Между двумя гриффиндоками чувствовалась неловкость, однако Гермиона поняла, что Джинни готова начать диалог.
- Ты можешь злиться на меня, если… - начала мисс Грейнджер, однако мисс Уизли ее перебила:
- Я не злюсь на тебя. Совсем. Вообще-то, я хотела извиниться.
- Извиниться?
Сказать, что Гермиона была удивлена – это не сказать ничего.
- Да, я вела себя… можно сказать по-свински, ну, поддержав бойкот мальчиков, но ты должна меня понять.
- В самом деле? – в голосе Гермионы появились ядовитые нотки.
- Мы с Гарри встречаемся, и я должна поддерживать его во всем. Я пыталась убедить их, что они не должны так вести себя с тобой, но ты же знаешь Гарри и Рона – если им взбрело что-то в голову, никто их не переубедит. А у нас с Гарри сейчас и так сложный период в отношениях. Мне бы не хотелось ссориться с ним…
Гермиона вздохнула. В общем, она была готова простить подругу – тем более, что ей нужна была ее помощь – но чувство обиды, такое маленькое, но очень горькое, оставило неприятное послевкусие.
Изложив Джинни свою просьбу, она получила согласие и, заслышав голоса Гарри и Рона, поспешила уйти. Ей хотелось добавить на последок, что то, что Джинни должна поддерживать Гарри, не значит, что у нее не может быть собственного мнения, но Гермионе показалось, что такая попытка нравоучений будет выглядеть слишком патетично. Да к тому же, она не имела острого желания продолжать беседу с Джинни, уж очень тяжко было на сердце из-за сложившейся ситуации.
Утром следующего дня Гермиона получила от Джинни мантию-невидимку, и поспешила в подземелья. Снейп и Эйлин уже ждали ее при полном параде.

Глава 6


Глава 6

- Какая хорошенькая девочка. Что же наша лапочка хочет купить? Наверное, красивенькую мантию с бантичками? Смотри, какая тут прелестненькая розовенькая мантия. Специально для таких малышек, как ты. Ну-ка, погляди, какие тут рюшечки внизу и на рукавчиках. Давай померим? И еще вот какая чудесная накидочка. Видишь, с аппликациями. Ну-ка, что это за зверюшка? А? Коооотик, да? Посмотри, видишь котика?
Гермиона, скрытая мантией-невидимкой, с опаской наблюдала, как Эйлин с каменным лицом выслушивает сюсюканья мадам Харви, хозяйки магазина детской одежды. Девушка была уверена, что ее дочурка в любой момент готова сорваться и нагрубить милой женщине, но предотвратить приближающийся взрыв эмоций было не в Гермиониных силах.
- А еще к этой мантии у нас есть очень-очень миленькие туфельки, с блесточками и бантиками.
- Мэм, по-вашему, я похожа на дуру? – спросила, наконец, Эйлин, мрачно глядя на продавщицу.
Женщина опешила. Снейп, стоявший чуть в стороне, едва заметно ухмыльнулся.
- Нет, конечно, лапочка…
- Тогда почему вы разговариваете со мной, как с умственно отсталой? – поинтересовалась Эйлин, сложив руки на груди.
Мадам Харви перевела удивленный взгляд на Снейпа, но того, казалось, заинтересовало что-то за окном. Тогда женщина предприняла еще одну попытку:
- Что ж… так… вы пришли за мантией?
- Да. Я хотела бы померить несколько черных, синих и зеленых мантий, - надменно сообщила Эйлин, - Никаких рюшек и оборок. Спасибо.
Затем она протопала к большому креслу для посетителей и уселась в него. Весь ее вид говорил о том, что продавщице стоит поторопиться, ибо госпожа не любит ждать.
Когда, сдержанно кивнув, сотрудница магазина удалилась в подсобное помещение за требуемыми мантиями, Гермиона подошла к Эйлин и прошептала ей на ухо:
- Ты ведешь себя просто отвратительно. Где твои манеры?
- С этими продавщицами по-другому нельзя, - прошептала девочка, - иначе они будут предлагать мне только уродские кукольные мантии, гладить по голове и целовать своими слюнявыми губами мои щеки и лоб.
Гермиона закатила глаза.
- Ты могла бы вежливо сказать, что не хочешь мантии с бантиками и предпочитаешь темные тона. Нет нужды повергать всех в шок своим хамским поведением.
- Оставьте свои нравоучения для Поттера и Уизли, - вдруг процедил профессор Снейп.
- Сэр, Эйлин совершенно не умеет общаться с людьми. Нельзя позволять ей расти невоспитанной грубиянкой, - упрямо сказала Гермиона, подходя к зельевару.
- Она ведет себя в соответствии с ситуацией, - тихо, но твердо ответил он, глядя туда, где, согласно его представлению, находилась Грейнджер.
- Она ведет себя в соответствии с вами! – прошипела Гермиона.
- Мисс Грейнджер, не забывайтесь.
- Извините, профессор Снейп, но вы демонстрируете неразумное снисхождение к выходкам этого ребенка.
- Не в вашей компетенции решать такие вопросы.
- Сэр! Не заставляйте меня напоминать…
- Сделайте одолжение, не напоминайте.
- Вы…
Громкое мычание заставило обоих замолчать. И Гермиона, и Снейп удивленно взглянули на Эйлин: закрыв уши ладонями, та качалась взад-вперед и издавала протяжное «мммм».
- По-вашему, это допустимое поведение, сэр? – спросила девушка, с изумлением глядя на свою дочь.
- Вероятно, это знак протеста против вашего тоталитаризма, - прокомментировал профессор.
- Не могу поверить, что слышу это от вас! От вас, из все…
Гермиона не смогла закончить предложение, поскольку именно в этот момент из подсобки вышла мадам Харви, палочкой левитируя перед собой целую груду коробок. Эйлин каким-то чудом заметила появление продавщицы и приняла прежний чопорный вид.
- У вас, кажется, большой выбор, - вдруг неожиданно учтиво произнесла девочка, разглядывая принесенный товар.
- А то, милочка, у нас самый большой магазин готовой детской одежды в Хогсмиде. Ну-ка, давай посмотрим, что тут есть для тебя.
Спустя час декорации изменились: весь магазинчик был завален коробками и неаккуратно брошенными в них уже померенными мантиями. Несколько мантий в более приглядном виде лежали на небольшом диванчике в углу. Профессор Снейп сидел в кресле, занимаемом не так давно Эйлин, а сама девочка вертелась у зеркала, критически глядя на собственное отражение. Мадам Харви крутилась вокруг нее, поправляя очередную темно-синюю мантию, чтобы та сидела лучше.
- Слишком длинная, - вынесла вердикт Эйлин.
- В самый раз. По крайней мере, прикрывает колени, - раздался шепот.
Мадам Харви, повидавшая на своем веку всякое, делала вид, что не слышит этого женского голоса, доносившегося из ниоткуда. Эйлин делала то же самое, но по своим собственным причинам.
- Не хочу эту, давайте следующую, - сказала она.
- Эйлин… - прошипела Гермиона.
Но девочка как будто действительно ничего не замечала, невозмутимо позволяя мадам Харви снять с нее мантию.
- Сколько еще вы будете возиться? – поинтересовался профессор Снейп со своего места.
Он уже прочитал всю газету, которую предложила ему хозяйка магазина, и теперь страдал от безделья.
- Осталось выбрать только одну мантию, дядя Северус, и несколько других вещей, - ангельским голоском сообщила Эйлин.
- Пошевеливайтесь, - бросил профессор, брезгливо беря с журнального столика какой-то журнал с яркой обложкой.
- Да, дядя.
Мадам Харви покачала головой и достала из коробки новую мантию.
Еще около часа ушло на то, чтобы подобрать Эйлин весь гардероб: юбки, рубашки, пижама, носки, белье – все, что только нужно человеку для счастливого существования.
Оставив теперь усталую, но довольную продавщицу наводить порядок в магазине, профессор, Эйлин и невидимая мисс Грейнджер отправились по настоянию мисс Снейп «есть сладости».
- Вы во всем ей потакаете, профессор, - бубнила по пути к кафе Гермиона, - нельзя есть сладкое, когда до обеда осталось не больше часа.
- Как ваши несносные дружки не умерли от тоски, терпя вас все эти годы? – поинтересовался Снейп.
- Иногда мне кажется, что вы делаете это мне назло, - продолжала свои размышления девушка.
- Вынужден вас разочаровать мисс Грейнджер, но вы не являетесь центром вселенной.
Гермиона замолчала. Недовольные нотки в голосе профессора напомнили ей, с кем она разговаривает.
Оказавшись в кафе, Снейп выбрал столик в самом дальнем, самом темном углу, незаметно отодвинул стул для мисс Грейнджер, усадил Эйлин спиной к залу, а сам сел так, чтобы иметь возможность наблюдать за тем, что происходит в помещении.
- Извините, сэр, - произнесла Гермиона, - вы не могли бы наложить на меня Дизиллюзионные чары? Я не думаю, что мы пробудем здесь дольше получаса, а есть, закутавшись в мантию не слишком удобно.
Профессор кивнул и потребовал высунуть из-под мантии палец. Посмотрев по сторонам, он коснулся кончиком волшебной палочки пальца Гермионы и пробормотал заклинание. Поблагодарив Снейпа, девушка, наконец, смогла скинуть надоевшую ткань.
Вскоре к ним подошла официантка.
- Я буду два круасана с шоколадной начинкой, - тут же заявила Эйлин, - два карамельных мороженых, в разных мисочках, ванильный молочный коктейль и капучино.
Официантка взглянула на девочку с удивлением. Затем перевела вопросительный взгляд на Снейпа.
- И черный кофе, - произнес он тоном «делайте, как она сказала».
Пожав плечами, официантка записала заказ в блокнот и удалилась.
- Спасибо, Эйлин, - прошептала Гермиона, старавшаяся не дышать, пока делался заказ.
- Пожалуйста, мамочка, - мило улыбнувшись, ответила Эйлин.
- Но причем тут мисс Грейнджер, Эйлин? Ты все будешь есть сама, - сообщил Снейп с совершенно серьезным лицом.
- Но я заказала это для мамы, - возразила девочка.
К счастью, никто не видел, как Гермиона покраснела:
- Сэр, я отдам вам деньги, - поспешно сказала она. - Если хотите, прямо сейчас.
-Дело не в деньгах, Мисс Грейнджер, просто вы не едите сладкое, если до обеда осталось менее часа, - ответил профессор, расплывшись в глумливой усмешке.
Гермиона поджала губы и ничего не ответила. Вскоре принесли сладости и напитки. Эйлин упрямо пододвинула половину всего ею заказанного, в том числе и капучино, к своей маме. Та взглянула на Снейпа, но зельевар не проявлял никакого интереса к своим спутницам, задумчиво рассматривая чашечку черного кофе, которую ему принесли. Гермиона огляделась по сторонам, чтобы убедиться, что никто за ними не наблюдает, и украдкой отщипнула кусочек круасана. Быстро отправив его в рот, она снова посмотрела на профессора. Тот, кажется, и не заметил, что Гермиона своровала еду прямо у него из-под носа. Впрочем, девушка была уверена, что он всего лишь пошутил насчет этого заказа, иначе ни за что не позволила бы себе вести себя столь бесстыдно и неблагоразумно.
Когда круасан был съеден, Гермиона попыталась приступить к поеданию мороженого, но тут она столкнулась с трудностями: любой мог заметить парящую в воздухе ложку, что могло привести к ненужным последствиям. Посмотрев на аппетитное мороженное с разных сторон и под разными углами, Гермиона вздохнула и, склонившись над десертом, осторожно лизнула его самым кончиком языка. Блаженно закрыв глаза, она посмаковала карамельный вкус. Не теряя и секунды, она склонилась над мисочкой и лизнула мороженое еще раз, теперь постаравшись подцепить языком как можно больше этой вкуснятины. Увлекшись, Гермиона забыла обо всем вокруг, и только покашливание, похожее на попытку сдержать рвущийся наружу смех, заставило ее замереть, с вытянутым языком, пытающимся достать еще мороженого из глубокой миски. Девушка подняла взгляд на профессора Снейпа. Тот наблюдал за исчезающим десертом с нескрываемым весельем. Его насмешливый взгляд был устремлен точно на нос Гермионы.
Девушка покраснела и медленно выпрямилась. К ее удивлению, взгляд зельевара проследил за движением ее головы, его ухмылка, тем временем, стала еще более издевательской.
- Я все, - доложила вдруг Эйлин, и оба, и профессор Снейп и мисс Грейнджер, взглянули на девочку.
Та довольно улыбалась, демонстрируя всем измазанную шоколадом и мороженым мордашку.
- Эйлин, - недовольно произнес Снейп.
Скривив губы, он достал из кармана белоснежный платок и передал его дочери. Снова взглянув на нос Гермионы, он язвительно добавил:
- Простите, для вас платка нет.
И тут мисс Грейнджер, догадавшись, что значили все эти насмешливые взгляды, начала активно тереть лицо, стараясь очистить его от возможных следов мороженного. Эйлин, вытершись, протянула платок папе.
- Оставь себе, - сказал он, а затем издевательски добавил, - или одолжи мисс Грейнджер.
Эйлин взглянула в пустоту, туда, где предположительно сидела ее мама и увидела парящее в воздухе пятнышко. Ухмыльнувшись, в точности, как отец, она протянула руку, нащупала лицо Гермионы и быстрым движением стерла сладкое пятно.
- Спасибо, - прошептала мисс Грейнджер.
Наконец, Снейп подозвал официантку и попросил принести счет. Быстро подсчитав стоимость своего заказа, Гермиона достала из кармана необходимую сумму и, вновь подозрительно оглянувшись по сторонам, положила деньги на стол. Те сразу стали видимыми и привлекли внимания профессора.
- Мисс Грейнджер, я вполне могу себе позволить оплатить этот счет самостоятельно, - прошипел он.
Гермиона снова покраснела, вновь поблагодарив небеса, что Снейп этого не видит, и ответила:
- Простите, сэр, но… мне неудобно. То есть, вы не обязаны…
- Заберите деньги, - требовательно, даже агрессивно произнес профессор.
- Да сейчас, сейчас. Я за ними и пришла, - услышала Гермиона ответ у себя за спиной.
Официантка, глядя на Снейпа как на опасного маньяка, забрала монеты, оставленные им, и удалилась. Деньги, которые положила Гермиона, она проигнорировала, поскольку те лежали чуть в стороне.
Решив, что обязательно отдаст ему деньги позже, девушка спрятала монеты в карман.
- Вы можете идти, мисс Грейнджер, - произнес вдруг профессор, глядя на Эйлин, и делая вид, что разговаривает с ней.
Тишина, послужившая ему ответом, вынудила его пояснить:
- Нет нужды сопровождать нас до замка, вы нужны были только чтобы помочь Эйлин при покупке одежды.
Гермиона поджала губы, но Снейп этого, конечно, не увидел.
- Конечно, сэр. До свидания, - сказала она, - до свидания, Эйлин.
Девочка улыбнулась, глядя на папу, и ответила:
- Пока, мамочка.
Накинув мантию, Гермиона бросила последний взгляд на парочку за столом, затем, поразмыслив, склонилась к профессору и положила деньги за свой десерт прямо перед ним, а затем быстро ушла, даже не взглянув назад.

Глава 7


Глава 7
Оставшиеся выходные прошли для Гермионы без особых приключений. Она поработала в библиотеке, сделала уроки, отдохнула в гостиной гриффиндора – благо почти все ее сокурсники наслаждались весенней погодой за пределами школы, и никто не мешал самой одинокой, а оттого самой прилежной студентке с упоением читать роман Мелотты Гранде «Джон Мейр», повествующий о нелегкой судьбе волшебника-сироты. Роман рассказывал о его нелегком детстве в доме суровой тетки, о годах обучения в Хогвартсе, о том, как уже юношей Джон работал преподавателем школы Волшебства и Чародейства. Затем он решил оставить школу, успевшую стать родным домом, чтобы устроится частным преподавателем в дом одного богатого чистокровного семейства… История, написанная два столетия назад, так живо перекликалась с судьбой Гарри Поттера, а, может быть, и ее собственной судьбой, что Гермиона не смогла оторваться от книги, пока не дочитала до самой последней строчки. После девушка пребывала в каком-то одурманенном состоянии – ей казалось сверх-магией то, что выдуманная история может так захватить и не отпускать, даже когда все сюжетные линии раскрыты, и ответы на все вопросы даны.
Но вот, наконец, наступила новая учебная неделя, и Гермиона вернулась к учебникам, научным монографиям и энциклопедиям. Первый же урок по зельям показал ей, что это было более чем необходимо.
По неизвестной никому, кроме, пожалуй, профессора Снейпа, причине, он решил проверить, так ли идеальны знания мисс Грейнджер, как принято считать. Как показала практика, для опытного преподавателя и зельевара со стажем нет ничего сложного в том, чтобы «засыпать» студентку, будь она хоть семи пядей во лбу. Так что спустя двадцать минут после начала занятия, мисс Грейнджер с горящим от стыда лицом рассматривала собственную парту, профессор Снейп надменно взирал на нее со своего преподавательского места, а сокурсники с сочувствием глядели на несчастную девушку. То, что только что произошло на их глазах, было похоже на истязание дракона извергом-магом. Сначала жертва держалась, пару раз даже опалила истязателя жаром собственного дыхания. Казалось, что мощные удары драконьего хвоста вот-вот выбьют палочку у мага из рук, а мощные лапы задавят мучителя и тот останется валяться на земле, униженный и оскорбленный. Но тут волшебник пустил в ход свою хитрость и подлость. Его заклинания ослепляли дракона, тушили огонь, вырывающийся из его пасти, наносили болезненные раны на его титаническое тело и, наконец, повергли громадное животное наземь, оставив биться в судорогах на глазах у изумленной толпы. Зрелище было душераздирающим. Даже Гарри Поттер и Рон Уизли, целую неделю отказывавшие Гермионе даже в таком удовольствии, как приветствие, взирали на нее с искренним состраданием. Но недолго суждено им было излучать сочувствие к подруге, поскольку оказалось, что следующими жертвами беспощадного мага были они сами. Заметив, что два юных волшебника шепчутся о чем-то во время урока, профессор Снейп сообщил им, что снимает 10 баллов с Гриффиндора. Иной человек промолчал бы в ответ на такие слова и постарался срастись с мебелью. Но только не смелые и отчаянные Уизли и Поттер! Они начали спорить с преподавателем, уверяя, что не только они разговаривали в тот момент. Профессор не остался глух к их словам и назначил взыскание тем же вечером за пререкания с учителем. И только тогда двое друзей решили, что послушание будет более верной тактикой (хотя и продолжили бормотать ругательные слова в адрес слизеринского декана).
После зельеварения Гермиона намеревалась отправиться в покои Снейпа, чтобы составить компанию Эйлин, но профессор остановил ее, попросив задержаться.
- Мисс Грейнджер, - сказал он, деловито рассматривая оставленные студентами образцы зелий, - сегодня вечером в восемь часов зайдите ко мне в кабинет, у меня будет для вас задание.
- Задание, сэр? – удивилась Гермиона.
Профессор не счел нужным повторяться, поэтому просто промолчал. Не дождавшись ответа, девушка растерянно кивнула, пробормотала «да, профессор, до свидания» и удалилась.
Эйлин она застала за холодящим кровь занятием. Гермиона подумала, что у нее остановится сердце, когда увидела, что творил этот монстр.
Девочка рисовала. Такое милое, невинное занятие для ребенка, не правда ли? Не правда, если этот ребенок Эйлин, и если вместо красок он использует зелья из кладовки отца, а вместо холста – стены.
Зелья Гермиона узнала по запаху: такие составы использовались как специальные красители для определения других зелий – так называемые «индикаторы». Все они имели схожий, довольно специфический запах, и, главное, в чистом виде были очень ярких и очень разнообразных цветов.
Эйлин успела разрисовать две стены – к счастью, не до самого потолка, ватерлиния была значительно ниже: узкая полоска меандра была не выше, чем могла дотянуться девочка, стоя на стуле. В любом случае, день она провела не напрасно. Микеланджело позавидовал бы тому, как быстро и продуктивно работала юная художница. Да и разнообразие сюжетов настенной росписи вызывало лишь восхищение: здесь были и различные орнаменты, и вид Хогвартса лунной ночью, и семья котов, и буквы алфавита в виде человечков, и котел с бурлящим в нем зельем. Но, пожалуй, апофеозом сего труда был автопортрет Эйлин, над которым она работала как раз в тот момент, когда в комнату вошла Гермиона. На картине автор был изображен в той же светло-желтой кофте, что была на нем в момент создания шедевра (точность воспроизведения была удивительной, даже имеющиеся на кофте пятна краски были отображены), в темно-вишневой юбке до колена и в коричневых ботиночках. Все остальное немного сливалось с белым фоном, и только угольно черное каре сочным пятном завершало автопортрет, придавая изображению еще более узнаваемые черты. Судя по разоренному камину и обгоревшим деревяшкам, валяющимся на полу, волосы на картине были действительно «угольными».
- Эйлин… - прошептала Гермиона не слушающимся голосом.
Девочка резко обернулась, ее лицо было наполнено ужасом:
- Ты уже пришла? – воскликнула она. – Но я еще не закончила! Мама, не смотри!
- Да я бы с удовольствием.
Мисс Грейнджер подошла к креслу и безжизненно опустилась в него. Ее взгляд не отрывался от художеств дочери. Нет, не измазанные стены пугали девушку (на самом деле, роспись, по ее мнению, оживила помещение и придала ему особый шарм), но вот за зелья профессор мог и убить.
- Эйлин, - наконец, подала голос Гермиона, - зачем ты взяла зелья профессора Снейпа?
Девочка даже не обернулась. Продолжая добавлять детали к своему автопортрету (например, пятна на кофте, которых стало больше с момента начала работы над данным произведением), она ответила:
- Я не брала папины зелья. Я только взяла краски. Он сам сказал, что мне можно взять краски, если я их найду.
Гермиона прикрыла глаза.
- Как он это сказал? «Возьми, если найдешь», - произнесла она добреньким голосом, - или «ну возьми… если найдешь», - в традициях лучшего снейповского сарказма сказала она.
Эйлин на мгновение задумалась.
- Скорее как второе. Но папа всегда так разговаривает, - безмятежно ответила она.
- Ты ведь понимаешь, что он свяжет из тебя слизеринский шарф, когда узнает, что ты сделала?
Эйлин, с кисточкой в руках, подошла к Гермионе. Та инстинктивно протянула руки вперед, чтобы защитить от грязных ручонок ребенка и себя, и мебель Снейпа.
- Ну правда, у него же здесь как в Азкабане, - серьезным тоном сказала Эйлин, - мне надоело сидеть тут целыми днями с этими дурацкими скучными стенами. И вообще, я же попросила дать мне что-нибудь, чем можно рисовать, и папа сказал, чтобы я сама нашла себе краски. Так что, если что, он не может меня ругать, потому что я не не слушалась его, а даже наоборот.
- О, то есть ты знала, что он будет сердиться, но уже придумала оправдательную речь, - констатировала Гермиона.
Эйлин мило улыбнулась.
- Что же это за ребенок! – воскликнула мисс Грейнджер. – Ты постоянно делаешь гадости, но все время подстраховываешься, чтобы не влетело.
- Ну, а что же мне, делать гадости и не беспокоиться о том, как сделать, чтобы папа меня не наказал? Я же не дурочка какая-нибудь.
- Это уж точно, не дурочка. А ты не думала о том, чтобы НЕ ДЕЛАТЬ гадости?
Эйлин тяжело вздохнула.
- Мамочка, ну а что же мне еще делать? Я ведь не работаю и не учусь. У ребенка должно быть хобби.
- Позволь угадаю – ты только что процитировала меня?
Девочка кивнула. Гермиона закатила глаза:
- Но что-то мне подсказывает, я использовала эту фразу в несколько ином контексте.
Эйлин пожала плечами. В этот момент взгляд мисс Грейнджер упал на кисточку в руках юной художницы. И второй раз за вечер Гермиона почувствовала всплеск адреналина.
- Эйлин, где ты это взяла? – спросила она, указывая на кисточку.
- В ванной, - беззаботно ответила девочка.
Гермиона прикрыла глаза.
- А тебя не смутило то, что профессор Снейп хранит кисточки в ванной?
- Нет, конечно. Он же постоянно мажет ею лицо.
- Эйлин, это называется помазок. Мужчины пользуются им для бритья. Этим нельзя рисовать. Это все равно что взять для рисования зубную щетку...
Виноватое выражение лица девочки заставило Гермиону цепким взглядом осмотреть комнату. Рядом с баночкой «синей краски» на полу валялась испачканная щетка.
- Ну а что… мне не чем было прорисовывать маленькие детальки, - сказала Эйлин, надувшись.
- Знаешь, объяснишь это профессору Снейпу, - сердито сказала мисс Грейнджер.
Ее испуг и удивление вдруг переросли в сильное раздражение, и эта вредная девчонка могла делать теперь что угодно – Гермиона решила, что ее это не касается. В конце концов, она ничего Эйлин не обязана, и если этой мерзавке хочется доводить Снейпа до исступления – пожалуйста. Она, Гермиона, и не подумает вмешиваться в эту историю, у нее и так было достаточно неприятностей из-за неожиданно обретенной дочери. Усугублять и без того сложные отношения с зельеваром она не собиралась.
- Убирай свои художества и дуй в ванную, - приказала она Эйлин.
- Я не буду ничего убирать, я еще не закончила, - ответило ей упрямое создание.
Гермиона сжала зубы. Раздражение усилилось.
- Прекрасно, - сказала она, - делай что хочешь. С профессором будешь разговаривать сама.
- Ну и пожалуйста, – с этими словами Эйлин вернулась к стене и продолжила свои декораторские работы.
А в Гермионе все клокотало – в ней начала зарождаться ярость. Ее бесило поведение девочки, и бесило то, что эта девочка была ее дочерью, да к тому же еще и от профессора Снейпа. И мисс Грейнджер была уверена, что все отрицательные черты характера Эйлин передались от папы. И здесь вставал вопрос – если Гермионе не нравился ни Снейп, ни его дочурка, как же так вышло, что она, примерная ученица и подруга Гарри Поттера, сидела сейчас в личных покоях профессора Зельвераения и злилась на своего будущего ребенка?
Не найдя лучшего способа усмирить раздражение и скоротать время, она выбрала на полке интересную книгу и начала ее читать.
Время тянулось медленно, Эйлин продолжала художничать, а Гермиона пыталась увлечься книгой, но посторонние мысли постоянно отвлекали ее от чтения. Наконец, взглянув на часы, она увидела, что осталось всего несколько минут до восьми. Это значило, что настало время оставить Эйлин в одиночестве и отправиться за неведомым заданием к профессору Снейпу.
Постучав в кабинет зельевара, она получила разрешение войти и открыла дверь. Снейп сидел за столом, проверяя эссе. В углу у большого шкафа на корточках сидели Гарри и Рон и разбирали какие-то старые бумаги. Видимо, профессор заставил их наводить порядок в своей личной картотеке. Как бы там ни было, мальчики не казались счастливыми – на их лицах застыли скучающе-сосредоточенные маски, и только появление мисс Грейнджер заставило молодых волшебников чуть оживиться.
- Сэр, вы просили зайти к вам, - сказала Гермиона негромко.
- Я знаю, - резко ответил Снейп, не глядя на студентку.
Она удивленно подняла брови, но затем кивнула и молча уставилась на преподавателя, ожидая, что он скажет.
- Вы так и будете стоять как соляной столб? – последовал раздраженный вопрос.
- Нет, сэр. Но…
- Хватит со мной пререкаться, - тут же перебил ее Снейп.
Возмущение, зародившееся в душе девушки, было жестоко подавлено ее собственной волей. Если профессор был не в духе, не стоило еще больше раздражать его.
Зельевар, тем временем, встал из-за стола и проследовал мимо Гермионы к небольшому шкафчику у стены. Проходя мимо девушки, он чуть замедлил ход, одна его бровь удивленно изогнулась. Когда он достал их шкафчика какие-то пергаменты и снова подошел к мисс Грейнджер, в его глазах читался немой вопрос.
- Мисс Грейнджер, почему от вас пахнет… зельями? – спросил профессор строго.
- Зельями, сэр? – удивленно спросила Гермиона.
- Да, если быть точным… - он принюхался, склонившись к ней чуть ближе, - индикаторами.
Гермиона смущенно отступила назад, скрестив руки на груди.
- Об этом вы можете спросить у Эйлин, - сказала она, глядя в сторону.
- Я спрашиваю у вас. Немедленно отвечайте! – рявкнул он.
Испуганно взглянув на учителя, мисс Грейнджер упрямо сжала губы. В кабинете повисла зловещая тишина. Первой сломалась сама Гермиона:
- Вы не дали Эйлин красок для рисования, и сказали, чтобы она нашла их сама. Вот она и…
Глаза профессора опасно сверкнули, лицо его приобрело пугающее выражение: крылья носа хищно раздувались, на щеках появился нездоровый гневный румянец. Несколько секунд он пытался справиться с клокочущей яростью.
- Мисс Грейнджер! – наконец прорычал он ей в лицо, глядя сверху вниз.
- Это произошло до того, как я пришла, - защищаясь и медленно отступая назад, произнесла она.
- Это… это просто… вы не разбираетесь не только в зельях, но и в таких элементарных вещах, как воспитание ребенка! – зло сказал он. – Вы отвратительная мать, и неудивительно, что Эйлин столь упряма, непослушна и избалована. Есть хоть что-то, с чем вы можете справиться без помощи энциклопедии? Если нет, то обзаведитесь книгой по уходу за детьми, может быть, хотя бы это приблизит вас к образу взрослой женщины.
- Я не виновата… когда я пришла, она уже разрисовала полкомнаты, - стараясь сдержать рвущиеся наружу слезы, проговорила Гермиона, - я была на занятиях, как я могла уследить?..
- Да вам самой нужна нянька, утирать сопли и контролировать все, что вы делаете! – с этими словами профессор вылетел из комнаты, его мантия воинственно развивалась за его спиной.
Глаза девушки предательски заблестели. Прижав ладонь к губам, она пыталась справиться с эмоциями.
Внезапно совсем рядом раздался знакомый голос:
- Он настоящий козел, - сказал Рон.
- Урррод, - поддержал его Гарри.
Мальчики встали по обе стороны от Гермионы и в знак поддержки положили руки ей на плечи. Слезы покатились двумя ручейками из ее глаз.
- Слушай, он всегда так с тобой обращается? – спросил Гарри после долгой паузы.
Гермиона пожала плечами и отрицательно покачала головой.
- Просто… - произнесла она с трудом, - он тоже не очень рад сложившейся ситуации.
- Он не рад! – воскликнул Рон. – Да ему-то что? Тебе в сто раз хуже.
- Мило с вашей стороны, наконец, это понять, - отозвалась она.
Гарри смущенно кашлянул.
- Да, ты это…
- Ага, - поддержал его Рон, - ну, знаешь… мы такие… это…
- Идиоты, - помог другу Гарри, - так что ты нас, ну, прости.
- Если сможешь.
Они смотрели на нее с такой надеждой в глазах, а их лица были так печальны, что Гермиона не выдержала, улыбнулась и обняла их обоих.
- Да уж, вы точно дураки. Но я, так и быть, прощу вас. Кроме вас двоих у меня больше никого нет.
Вдруг она испуганно ойкнула. На вопрос мальчиков, в чем дело, она лишь ответила:
- Он ведь ее сейчас убьет! – и вылетела из кабинета.
Она даже не заметила, как добежала до покоев профессора Снейпа. Пробормотав пароль, она ворвалась в комнату. Эйлин и ее папочка стояли друг напротив друга, сердито глядя друг другу в глаза. Их разделяла лишь софа. По возбужденным лицам обоих, Гермиона поняла, что пропустила сцену погони.
- Ты сам сказал… - начала Эйлин, очевидно, не в первый раз.
- А ты такая дура, что не знаешь, где я храню зелья, а где краски? – сердито спросил Снейп.
- Мне пять лет! – ответила ему девочка.
- Твой возраст сейчас не является предметом для обсуждения. Я прекрасно знаю, на что ты способна. И абсолютно уверен, ты знала, ЧТО взяла и знала, каковы будут последствия.
- Я маленькая, я не отличаю всякие сложные зелья от красок. Особенно когда они выглядят как краски!
- Все ты отличаешь, маленькая…
- Профессор Снейп, - твердо произнесла Гермиона.
Зельевар резко обернулся и одарил мисс Грейнджер презрительным взглядом.
- Что вам тут надо? – прошипел он.
- Хочу предотвратить убийство, сэр, - сардонически ответила она.
- Попробуйте, - отозвался он, и снова повернулся к дочери.
- Ты не можешь меня ругать, потому что я не сделала ничего, что ты сказал мне не делать, - вновь начала Эйлин защитную речь, - наоборот даже, ты сказал найти краски, и я их нашла. Спорим, ты думал, что я не справлюсь с этим заданием!
- Профессор, сэр, - уверенным тоном произнесла Гермиона, - я думаю, стоит оставить решение этой проблемы на завтра. Сейчас у вас, между прочим, взыскание. Гарри и Рон…
- Я вас не спрашивал, - отрезал Снейп, медленно двигаясь вдоль софы, неотрывно глядя при этом на Эйлин.
Та, в свою очередь, тоже перемещалась, так же, как и отец, по часовой стрелке, лишая его возможности добраться до нее.
Мисс Грейнджер упрямо поджала губы и ринулась в омут с головой: она подошла к софе и встала на пути профессора. Эйлин, тем временем, оказалась у нее за спиной, как и дверь в спальню, где ночевала девочка.
- Эйлин, иди спать, - сказала Гермиона.
- Но мама, еще рано!- возмутился ребенок.
- Живо в спальню! – рявкнула девушка, глядя в полные ярости глаза профессора Снейпа.
- Не сметь!.. – начал зельевар.
Но его слова не были услышаны и через секунду громкий удар дверью, ведущей в спальню, заставил оставшихся в комнате непутевых родителей чуть вздрогнуть.
- Объяснитесь, - прошипел Снейп.
- Вы находитесь в состоянии аффекта, - по возможности твердым голосом сказала Гермиона, медленно отступая назад.
Взгляд профессора не сулил ей ничего хорошего.
- Сэр, вы сейчас разозлены и не можете… вам не стоит принимать каких-либо решений.
Глаза мужчины опасно сузились, кулаки сжались.
- Утро вечера мудренее, - пробормотала Гермиона, - правда, сэр, лучше оставить разговор до завтрашнего дня, когда вы сможете держать себя в руках… Если хотите знать, она боится вас гораздо больше, когда вы спокойны. Я хочу сказать, когда вкрадчиво и тихо разговариваете и… и говорите обидные вещи. А вовсе не тогда, когда кричите и пытаетесь ее поймать, и не знаю, что еще с ней сделать. Сэр. Я так думаю, сэр.
Повисла тяжелая пауза. Гермиона следила за каждым движением профессора, сама готовая начать убегать от него и прятаться за софой. Но он, кажется, и не собирался нападать, а пауза нужна была ему, чтобы справиться с собственным гневом и принять более или менее адекватное решение.
- Убирайтесь, - вдруг проговорил он негромко.
- Сэр?
- Вон отсюда, - пугающе спокойно сказал Снейп.
- Но…
- Вон! – наконец, рявкнул он.
Гермиона медленно кивнула, и с высоко поднятой головой продефелировала по комнате к выходу. Уже закрывая за собой дверь, она сказала:
- Пожалуйста, оставьте Эйлин в живых, сэр.
И она была готова поклясться, что, захлопнув за собой дверь, услышала очень грубое ругательство, вылетевшее из уст профессора Снейпа. Глубоко вздохнув, она отправилась в Гриффиндорскую башню.

***
Профессор Снейп, тем временем, постояв посреди комнаты и взяв себя в руки, поспешил в свой кабинет – так беспечно оставив там двух гриффиндорцев, он вполне мог вовсе не обнаружить кабинета на своем законном месте. Но, к счастью, ничего страшного за его отсутствие не произошло. Уизли и Поттер, уже справившиеся с сортировкой карточек, смирно сидели на стульях с одинаково озабоченными лицами и ждали возвращения зельевара.
- Где Гермиона? – спросил Поттер, только Снейп вошел в помещение.
- Я не нянька, следить еще и за мисс Грейнджер. Кроме того, из нас двоих именно вы обладаете картой, сообщающей о месторасположении всех обитателей Хогвартса.
- Профессор…
- Я не достаточно ясно выражаюсь, мистер Поттер? Или ваших мозгов не хватает на то, чтобы понимать сарказм?
Гарри резко встал со стула, тяжело дыша. Он гневно сжимал и разжимал кулаки, но все же не решался сказать что-нибудь действительно грубое. В его голове голос Гермионы предупреждающе шипел, что в дуэли между ним и Снейпом она бы не поставила на Гарри и сикля.
- В чем дело, сегодня не в боевом настроении? – издевательски поинтересовался профессор, видя, что Гарри изо всех сил сдерживает ярость.
Пройдя к своему столу, Снейп элегантно отодвинул стул и опустился на него, сложив затем руки домиком. Его глаза все это время неотрывно следили за Поттером.
- Я всегда в боевом настроении, сэр, - неожиданно холодно отозвался молодой волшебник, - но не всегда вижу достойного соперника.
- Ах ты дерзкий мальчишка, - прошипел зельевар, вскакивая на ноги.
- Слышь, Гарри… - осторожно начал Рон, но замолчал, увидев, как профессор резко достал из рукава палочку и направил ее на Поттера.
- Считаешь, я не справлюсь с тобой? – гневно спросил Снейп.
- Мы никогда этого не узнаем, - ответил Гарри. – Если это все, нам нужно идти. Не хотелось бы оказаться в коридорах в неположенное время, сэр.
- Сразись со мной, щенок, - потребовал профессор.
- Дуэли в школе запрещены, - ответил Гарри, нащупав, однако, кончиками пальцев собственную палочку.
Решительное лицо спасителя волшебного мира казалось напряженным, но уверенным, и Снейп вдруг опустил палочку.
- Тогда вон отсюда, - сказал он, про себя отмечая, что этот недоносок все-таки изменился.
Наконец-то, мальчишка научился управлять своими эмоциями, и против воли зельевар признал, что это пошло этому заносчивому типу на пользу.
Гарри кивнул и вышел, за ним кабинет покинул и Рон. Снейп устало опустился на стул. Сжав кончиками пальцев виски, он прикрыл глаза. День был тяжелым, а всплески ненависти, которые хоть и были необходимы, но все же утомляли, выжали из него все силы.
Впрочем, его мучения частично были вознаграждены на следующий день, когда он увидел, что во время обеда в Большом зале Грейнджер снова сидела между своими дружками и о чем-то с ними беседовала. План по примирению этих идиотов-гриффиндорцев сработал, и теперь зельевар мог справедливо надеяться, что эта девчонка перестанет сидеть у него в комнатах целыми днями.
Хотя, начать наслаждаться отсутствием Грейнджер у него в гостях он планировал только на следующий день, поскольку сначала Снейп рассчитывал заставить ее вместе с Эйлин отбыть наказание за их творческий проект в его гостиной.

--------------------------------------------------------------------------------

Глава 8


Глава 8
Ничто, ни одно событие, ни одна неудача не могла испортить Гермионе настроение в тот вечер. Гарри и Рон, а, следовательно, и Джинни, помирились с ней и, из чувства вины, вели себя даже добрее и внимательнее, чем обычно. На занятиях мисс Грейнджер восстановила свое доблестное имя Лучшей Студентки Хогвартса, заставив всех позабыть позорный урок Зелий, случившийся днем ранее. И даже на обед подали ее любимые кушанья – сосиски в тесте с луковой подливкой и фрукты в кленовом сиропе. Поэтому к Эйлин она шла с легким сердцем и довольной полуулыбкой на губах.
Но выражение ее лица быстро изменилось, стоило ей войти в комнаты зельевара. Ее брови удивленно поползли вверх, когда она увидела Снейпа, сидящего в своем кресле.
- Профессор Снейп? – осторожно произнесла она.
- Мисс Грейнджер, - откликнулся Снейп, даже не подумав оторвать свой взор от газеты, которую читал, и Гермиона некоторое время изумленно смотрела на него.
Но тут Эйлин с радостным «мамочка!» подбежала к ней и начала торопливо рассказывать, как она учила Маргарет читать на латыни.
- Кто такая Маргарет? – растерянно поинтересовалась Гермиона.
Девочка сунула ей прямо под нос нечто вроде куклы, только довольно странной расцветки – мелкий серый орнамент на темно-синем фоне вместо «кожи» и просто однотонное синее платье отличали эту куклу от других ее сестер. Гермиона была уверена, что где-то видела этот рисунок.
- Папа трасфигурировал ее из подушки.
Конечно. Подушка, лежавшая на софе…
- Интересное цветовое решение. И что же вы с Маргарет выучили?
- Мы разучили латинский язык, - хвастливо заявила Эйлин, отходя от мамы и устраиваясь на софе.
- В самом деле?
- Да. Приветае мамус. Садитаре на софатус, я будуре читае тебетус книгус.
Гермиона рассмеялась.
- Слава Богу, а я уж подумала, ты на самом деле выучила латынь.
Эйлин приняла вид оскорбленной добродетели.
- Я на самом деле выучила.
Гермиона прошла вглубь комнаты и села в кресло. Снейп взглянул на нее поверх газеты.
- Я бы на вашем месте тут не устраивался, - сказал он.
- Я выучила! – упрямо повторила Эйлин, разворачиваясь, чтобы видеть маму.
- Ээ, мне уйти, сэр? – спросила Гермиона, игнорируя дочку и поднимаясь на ноги.
- О, нет, мисс Грейнджер, - глумливо отозвался Снейп, откладывая в сторону газету.
Эйлин тем временем сползла с софы, встала рядом с Гермионой и принялась тянуть ее за рукав.
- Сэр? – удивленно спросила девушка, все еще не обращая внимания на Эйлин.
- Совместный результат ее, - он ленивым жестом указал на дочь, - творческих мук и вашей безответственности, - короткий взгляд на все еще расписанную стену, - должен быть ликвидирован. Без магии.
Гермиона опешила.
- Но сэр, я тут совершенно не при чем! – сказала она.
- Я же тебе сказала по-латински, - продолжала уверять в собственной образованности Эйлин, тяня маму за мантию.
- Я был уверен, что вы уже вступили в тот славный возраст, когда принято отвечать за собственные оплошности.
- Но моей вины в этом нет, когда я пришла, она уже разрисовала полстены…
- Мама! Ну спроси меня что хочешь, я любое слово скажу.
- Меня не интересуют ваши оправдания, мисс Грейнджер.
- Сэр, это не справедливо…
- Мама, ну спроси…
- Да хватит! – вдруг прикрикнула Гермиона на Эйлин, и девочка, насупившись, отошла в сторонку.
- Нет нужды кричать на ребенка, - холодно заметил Снейп.
Мисс Грейнджер возмущенно взирала на профессора, который снова взял в руки газету и принялся читать. Тяжело дыша, она пыталась подавить собственный гнев и на зельевара, и на его назойливую дочурку.
- Мама… - начала девочка снова.
- Что? – резко спросила Гермиона.
- Не надо, пожалуйста, смывать мои рисунки, - тихо сказала Эйлин, глядя на нее своими огромными черными глазами.
Но сейчас этот взгляд невинной овечки не вызывал в Гермионе ничего, кроме раздражения.
- Ну, конечно, я тебя послушаю, Эйлин, - саркастично отозвалась девушка.
- Мамочка, я ведь так старалась, я хотела сделать папе приятное, - шепотом сказала малышка.
- Довольно, - прервал ее Снейп, - если ты считаешь хорошей идеей подговорить мисс Грейнджер не выполнять мой приказ, то не только рискуешь нарваться на большие неприятности, но еще и втянуть в неприятности саму мисс Грейнджер.
Эйлин надулась и упрямо сложила руки на груди.
- Почему ты не хочешь оставить все так, как есть? – спросила она, очевидно, уже не в первый раз.
Профессор не стал удостаивать этот вопрос ответом.
- Ведро с водой и щетки у кабинета, - бросил он и снова углубился в чтение.
Гермиона вздохнула, одарила недовольным взглядом Эйлин и подошла к резному кабинету черного дерева, рядом с которым ее ждало все необходимое для очищения стен от росписей. Зелья легко смывались водой, поэтому это не должно было быть слишком трудно.
- Эйлин, - обратился Снейп к девочке тоном «ты ничего не забыла?».
- Иду я, иду, - мрачно отозвалась она и, постукивая ботиночками по полу, подошла к Гермионе.
Взяв в руки одну из щеток, мисс Грейнджер приготовилась к чистке.
- Мам, ну, пожалуйста, - снова взмолилась Эйлин, стараясь говорить как можно тише.
- Эйлин, - сердито произнес профессор Снейп, - бери щетку и начинай чистить.
- Да сейчас, - отмахнулась она, все же наклоняясь к ведру.
Однако ее молящий взгляд был по-прежнему обращен к Гермионе.
- Мамуля… - произнесла она одними губами.
- Эйлин! – прикрикнул, наконец, профессор, потеряв терпение.
- Да не хочу я мыть стены, мне так нравится! – закричала в ответ девочка, недовольство и упрямство волнами исходили от нее.
Она достала из ведра щетку и демонстративно кинула ее в сторону, затем с вызовом уставившись на отца. Гермиона нервно сглотнула. В тот момент больше всего ей хотелось оказаться где-нибудь в другом месте, может быть в другом городе или другой стране.
Профессор Снейп глубоко вздохнул, силясь справиться с гневом, медленно, очень медленно отложил газету в сторону и поднялся на ноги. Гермиона почувствовала, что у нее засосало под ложечкой. Ей было страшно, хотя она понимала, что причиной раздражения профессора была вовсе не она.
Мужчина подошел к ним и, взяв Эйлин за плечо, куда-то повел. Гермиона с ужасом наблюдала за тем, что происходило. Эйлин попыталась вырваться из папиной хватки, вцепившись в его руки ноготками, но, получив за это по рукам, прекратила попытки. Подведя ее к углу, в котором стоял какой-то не слишком жизнерадостный фикус, Снейп отодвинул горшок с цветком в сторону и поставил туда Эйлин. Повернув девочку спиной к комнате, он взмахнул над ней волшебной палочкой и пробормотал незнакомое Гермионе заклинание.
Затем, удовлетворенно кивнув, он вернулся к своему креслу. Гермиона посмотрела на Эйлин – та определенно пыталась повернуться или покинуть угол, но какая-то невидимая сила держала ее. Выглядело это ужасно – словно ребенок страдал в какой-то жуткой агонии: маленькое тельце тряслось, волосики растрепались, а на лице была мученическая гримаса. Мисс Грейнджер перевела взгляд на профессора. Тот, вновь уткнулся в газету, однако, почувствовал на себе взгляд студентки и вопросительно посмотрел на нее.
- В чем дело, мисс Грейнджер? Вы начнете мыть стены сами, или вас также нужно предварительно поставить в угол?
Гермиона не нашлась, что ответить, и поэтому просто снова намочила щетку, которую держала в руках, и принялась оттирать «краску».
Спустя пять минут она обессилено бросила щетку в ведро. Снейп посмотрел на нее с изумлением.
- Оно не отмывается, - поспешно пояснила Гермиона, пока ее тоже не заколдовали.
- Индикаторы легко смываются водой и не впитываются в камень, - сердито сказал зельевар.
- Я знаю, сэр, - немного раздраженно ответила девушка, - но оно не отмывается. Все это время я терла одно место, - Гермиона пальцем указала на ярко-зеленое дерево рядом с небольшим домиком, - бесполезно.
Профессор подошел к стене и наклонился к ней так близко, что кончик его носа почти касался зеленой поверхности.
- Щетку, - скомандовал он, не глядя на Гермиону протянув руку.
Получив требуемый предмет, он начал тереть стену, но рисунки действительно не стирались, кажется, наоборот, становясь ярче. Снейп сжал зубы.
- Может быть, стоит попробовать мыть каким-то специальным составом? – предложила Гермиона, озадаченно глядя на роспись. - Например, живичная настойка разъедает…
Снейп аккуратно опустил щетку в ведро с водой, затем взмахом палочки убрал лужи с пола, образовавшиеся после активной чистки.
- В этом нет необходимости. Здесь не обошлось без магии Эйлин.
Гермиона взглянула на девочку, которая теперь спокойно стояла в углу. На слова профессора она никак не отреагировала.
- Она нас не слышит, - на всякий случай уточнил Снейп, - но у меня нет никаких сомнений, что это ее рук дело. Вы можете быть свободны.
- Свободна? Но…
- Вы здесь больше не понадобитесь, - сообщил ей профессор, разглядывая стену.
- Может быть, я могла бы убрать все с помощью магии? – спросила Гермиона чуть растерянно.
- Не думаю, что вам это удастся, - последовал ответ, а затем, заметив вопросительный взгляд студентки, Снейп добавил, - магия Эйлин не менее вредна, чем она сама. Просто так с ней не справиться.
Через несколько секунд, когда Гермиона все еще стояла рядом с ним, удивленно глядя на рисунки дочери, зельевар сказал:
- Я вас больше не задерживаю, мисс Грейнджер.
И она поспешно покинула комнаты профессора.

***

Следующий день преподнес Гермионе большой сюрприз – а именно, взыскание от профессора Снейпа. Он осчастливил ее им на уроке Зелий – вознаградил практически ни за что. Ситуация была настолько абсурдной, что у мисс Грейнджер не оставалось сомнений, что это была преднамеренная операция профессора Снейпа, призванная оправдать или прикрыть что-то другое…
- Сегодня в качестве взыскания вы отправитесь с Эйлин гулять по замку, - подтвердил он ее догадки, задержав после урока.
- Да, сэр… а зачем? – спросила она, не сумев побороть любопытство.
- Умение выполнять приказы без лишних вопросов – ценное качество, мисс Грейнджер, - отозвался Снейп, устремив свой взор на какие-то пергаменты на своем столе.
- Мм… Сэр, но я же должна знать, куда с ней пойти и сколько времени гулять. Если вы просто хотите, чтобы она проветрилась, то…
- Я буду работать над оформлением стен в собственной гостиной, и не хочу, чтобы она мешала. Такой ответ вас удовлетворит? – ядовито поинтересовался профессор.
- Да, сэр. Спасибо. До свидания, - поспешно ответила она, вдруг вспомнив, что Снейпа не стоит лишний раз раздражать.
Позже Гермиона поделилась с друзьями своими планами на вечер, и все трое воспылали желанием познакомиться с причиной всех недавних бед – Эйлин. Мисс Грейнджер предупредила их, что девочка может оказаться совсем не такой, какой они себе ее представляют, на что Гарри ответил:
- Если она правда дочка Снейпа, то вряд ли ей удастся нас удивить.
Вечером Гермиона зашла за дочкой и отправилась вместе с ней к полю для квиддича, где ее уже ждали Гарри, Рон и Джинни. По пути Гермиону одарили несколькими сочувственными взглядами, и она в очередной раз отметила, как быстро в этой школе разлетаются слухи. Уже все были в курсе, что у Снейпа живет его племянница, что он периодически в качестве наказания заставляет нянчиться с ней студентов, ну, или, по крайней мере, мисс Грейнджер, и даже то, что гриффиндорка снова заработала взыскание.
Ее друзья сидели на верхних трибунах, наслаждаясь вечерним майским солнцем. Гермиона подошла к ним, держа Эйлин за руку, и они сразу с любопытством уставились на ребенка.
Девочка сложила руки на груди, задрала нос и надменно посмотрела на компанию.
- Вообще-то, так пялиться на человека не прилично, - сообщила она, вопреки всему явно довольная таким пристальным вниманием к собственной персоне.
Рон захохотал. Гарри и Джинни с изумлением смотрели на Эйлин.
- Теперь сомнений в отцовстве Снейпа у меня нет, - констатировал Гарри.
Гермиона, словно извиняясь, пожала плечами.
- Эй, а что еще не прилично? – поинтересовался у девочки Рон, веселясь.
- Задавать идиотские вопросы, - ответила Эйлин, и с гордым видом прошла к нему.
Рон растерянно наблюдал, как она, ухватившись за его предплечье, взобралась к нему на колени и удобно уселась – так, чтобы все присутствующие могли лицезреть ее королевскую фигурку. Гарри и Джинни тоже, кажется, были слегка удивлены. Гермиона же равнодушно наблюдала за садящимся солнцем, даже не глядя на дочь.
- Ну, так, чем вы тут занимаетесь? – спросила Эйлин, когда пауза затянулась.
- До этого момента ждали тебя, - ответил ей Рон.
- Ну, это понятно, - таким надменным, самоуверенным тоном ответила девочка, что сам Люциус Малфой удавился бы от зависти, - а вообще? Я имею в виду, чем мы будем заниматься теперь?
- Загорать? - предложила Джинни.
Эйлин, белизне чьей кожи могла бы позавидовать любая придворная дама семнадцатого века, посмотрела на рыжеволосую девушку уничижительно. Джинни тут же почувствовала себя дискомфортно – кажется, шестилетний ребенок считал ее полной дурой, что было неприятно.
Гермиона лишь усмехнулась – ведь она предупреждала, что общение с этим ребенком не приносит радости никому. Устало вздохнув, девушка опустилась на скамейку.
- Мам, - позвала Гермиону Эйлин, наклоняясь, чтобы видеть ее из-за Гарри и Джинни, - а папа сказал, что если он не уберет мои художества, то я буду жить с тобой.
- Почему я должна страдать из-за того, в чем виновата ты? – спросила Гермиона почти безразлично, поскольку понимала, что со стороны Снейпа это были лишь пустые угрозы.
- Вот я и подумала, - сказала Эйлин, словно знала, что мама скажет что-нибудь в этом роде, - если папе не нравится там жить, с такими стенами, то пусть это он живет с тобой, а я останусь жить одна в его комнатах.
- Ха! – воскликнул Рон. – Да ты хитрюга.
- Я буду приглашать тебя в гости, дядя Рон, - снисходительно сказала Эйлин.
- Ты слишком добра, - отозвался он.
- А нас с Джинни будешь? – спросил Гарри, очевидно, пытавшийся как-то наладить контакт с девочкой, хотя Гермиона совершенно не понимала, зачем ему это нужно.
- Ну, буду и вас, - согласилась Эйлин, - хотя папа не очень-то любит, когда вы приходите в гости, он больше любит, когда мы с мамой ходим к вам.
Такой ответ заставил всех присутствующих напрячься. Информация о будущем хоть и не должна была достигать их ушей, все же была очень интригующа.
- То есть, Снейп… то есть, твой папа – он не разрешает нам часто видится, или вроде того? – уточнил Гарри.
Эйлин вдруг рассмеялась.
- Нет, конечно! Папа ничего маме не запрещает! Как он может ей запретить, если она главнее?
И четыре изумленных пары глаз уставились на девочку, вынуждая ее продолжить.
- Ну, только папа об этом не знает, - заговорщически добавила она, - так что вы ему не говорите.
- Поясни, - попросила Гермиона.
- Ну, он думает, что он дома главный, а на самом деле, ты. Как бы, он всегда делает по-твоему, но… как это… он думает, что делает по-евоному. И он тебе никогда не не разрешает…
- Двойное отрицание не используется, нужно говорить «не запрещает», - поправила ее Гермиона.
- Тсс, - зашипел Рон, - не сбивай ее, дай послушать.
Гермиона закатила глаза.
- Все равно этого ничего не будет, - сказала она.
- В смысле? – выразил общий вопрос Гарри.
- Ну, я и профессор Снейп – этого не будет, - немного смущаясь, ответила она.
- Надеюсь, ты права, - сказал Рон, а потом вдруг вспомнил о ребенке у себя на руках, - а Эйлин может родиться у тебя от кого угодно. Только, наверное… волосы будут другого цвета, - неловко закончил он и внимательно посмотрел на девочку на своих коленях.
- Не думаю, что ты прав, Рон, - сказала Джинни, тоже разглядывая ребенка, - я не знаю, похожа ли она хоть чем-то на Гермиону, но вот что касается Снейпа – Эйлин просто его копия.
- Только симпатичная, - добавил Гарри, согласно кивая.
Эйлин, тем временем, широко открытыми глазами смотрела на маму. В ее глазах читался испуг и обида.
- Мама, - проговорила она, судя по голосу, готовая расплакаться в любой момент, - ты… ты меня не хочешь? Ты хочешь другую дочку?
Глаза девочки заблестели, и Гермиона растерялась.
- Нет, Эйлин, дело не в тебе, - сказала она, тщательно подбирая слова, - дело в профессоре Снейпе. Понимаешь… я не думаю, что мы когда-либо… решим пожениться.
- Я просто тебе не нравлюсь, - слезливым голосом произнесла Эйлин.
- Да ну при чем тут ты? – немного раздраженно спросила Гермиона. – Я же сказала, все дело в твоем отце. Мы не любим друг друга и никогда не полюбим. А значит, и…
Эйлин всхлипнула, соскочила с колен Рона и побежала между рядами подальше от этих жестоких людей. Гермиона вскочила со своего места:
- Эй, подожди! Ну послушай же… я не то хотела сказать!
Но поняв, что ее дочурка и не собирается останавливаться, побежала за ней. Ее примеру последовали и друзья. И они бы успешно поймали беглянку, если бы та вдруг не наткнулась на метлу, бездельно лежащую на проходе между скамьями.
- Эй, это моя метла! – только и успел воскликнуть Гарри, как Эйлин ловко вскочила на нее и взмыла вверх.
- О. Мой. Бог... – прошептала Гермиона, глядя, как девочка пронеслась над квиддичным полем словно стрела, - Гарри, Рон! – почти истерично прокричала она.
Рон достал из рукава палочку и направил на девочку.
- Нет! – воскликнула Гермиона. – Ты можешь уронить ее. Быстро ищите метлы и за ней!
- Она улетела на моей, - ответил Гарри, в панике озираясь.
Гермиона почувствовала, что ее начинает трясти.
- Профессор меня убьет… - пробормотала она.
- Она же может убиться, - одновременно с ней прошептала Джинни.
Девушки посмотрели друг на друга и, кажется, многое поняли в тот момент. Глаза Гермионы заблестели от слез. Но в следующую секунду она увидела, что Рон, нашедший где-то метлу, взлетает над полем и устремляется в том направлении, в котором исчезла Эйлин.
- Все будет в порядке, - подбодрила Гермиону Джинни, но та лишь отрицательно покачала головой.
- Слушай, а ты уверена, что она вообще твоя дочка, - вдруг спросил Гарри, безнадежно вглядывающийся в даль, пытаясь увидеть Эйлин, или хотя бы Рона.
Гермиона медленно повернулась к другу, вопросительно глядя на него.
- Ну… ты как-то… не знаю, - начал бессвязно объяснять он, - не похоже, что она твоя дочка. Такое ощущение, что она тебя раздражает и… ну, если бы ты на самом деле была ее мамой, у тебя должен был бы быть какой-то, вроде, материнский инстинкт.
- Ты идиот, Гарри? – спросила Джинни, глядя, как меняется лицо ее подруги. – Гермиона, не слушай его. Какой материнский инстинкт? Тебе двадцать и ты не рожала Эйлин, и не нянчила ее младенцем, и не воспитывала, и не растила все эти шесть лет, чтобы сразу же полюбить и обзавестись материнским инстинктом.
- Да? – неуверенно произнесла Гермиона. – А что если все-таки… если все-таки она действительно не моя дочка? Что, если обстоятельства сложились так, что я решила помогать профессору Снейпу воспитывать его дочку? Мало ли, что могло произойти в будущем.
- Например? – поинтересовалась Джинни. – Он нашел в котле ребенка и решил, что стоит найти кого-то, кто может вскормить его грудью, а у тебя как раз началось неконтролируемое молоковыделение? Да, это звучит гораздо правдоподобнее, чем то, что вы просто…
- Нет, - перебила ее Гермиона недовольно, - например, какая-нибудь женщина родила от Снейпа ребенка и не захотела оставлять его себе, что, согласись, звучит не очень-то удивительно. Или эта женщина умерла. А я, например, после школы решила стать ученицей профессора Снейпа, чтобы получить степень Мастера Зелий. И, ну, стала помогать ему с Эйлин, в результате чего она стала считать меня мамой.
- И женой профессора тоже? – уточнила Джинни. - Ну да, она создает впечатление такой глупышки…
- А мне кажется, версия неплохая, - с чем-то вроде надежды в голосе сказал Гарри.
- Вам просто хотелось бы, чтобы это было правдой, - сказала Джинни. – И посмотрите, до чего довело ваше желание не мириться с неизбежным.
Девушка неопределенно махнула в ту сторону, куда улетели Эйлин и Рон. Гермиона тяжело вздохнула, всматриваясь в пространство.
- Может, тебе стоит попробовать провести тест ДНК? – спросил Гарри. – Ну, или что-то в этом роде.
- Что это такое? – спросила Джинни.
- Тест на выявление родственных связей, - пояснила Гермиона.
- О, тогда я знаю способ. Только тебе нужно достать что-то от Эйлин, например, волосы. И от Снейпа можно тоже, чтобы быть уверенными на все сто.
- Джинни, зачем от Снейпа? – воскликнул Гарри. – Не надо, Гермиона, не трогай его волосы!
Гермиона чуть усмехнулась.
- Можно и образец слюны, - сказала Джинни, - например, если раздобыть чашку, из которой он пил…
- Фу, меня сейчас стошнит, - искренне произнес Гарри, скривив лицо.
Гермиона продолжала с улыбкой смотреть на гримасы друга, когда мисс Уизли состроила испуганное лицо и издала испуганное «о-оу».
- В чем дело? – настороженно спросила Гермиона и оглянулась, чтобы посмотреть в ту сторону, куда был направлен взгляд ее подруги. – О черт, – прошептала она, увидев, как на квиддичное поле вошли Рон, Эйлин и профессор Снейп.

Глава 9


Спасибо большое за отзывы, очень приятно их читать! Новые главы будут появляться часто - по мере прочтения текста мною самою и по мере исправления в нем ошибок и очепяток (сама себе бета называется)


------------------------------------------------


Гермиона была ни жива, ни мертва, наблюдая, как к ней приближается Возмездие в лице профессора Снейпа. Эйлин шла рядом, насупившись, а на лице Рона было виноватое выражение.
- Мисс Грейнджер, - процедил зельевар, подойдя ближе, - пройдемте. У меня есть к вам… несколько слов.
Судя по тону, у него было гораздо больше, чем «несколько» слов, но это было не лучшее время, чтобы придираться к выражениям. Гермиона взглянула на Рона. Тот, покосившись на профессора, прожигавшего взглядом мисс Грейнджер, прошептал:
- Слизеринцы доложили, - и мотнул головой в сторону Снейпа, чтобы было понятно, кому именно было донесено о нарушении воздушного пространства полетами на метлах.
Гермиона кивнула и прошла вперед. Зельевар, развернувшись на каблуках, пошел следом, ведя за руку все еще надувшуюся Эйлин. Рон, Гарри и Джинни тоже хотели пойти за ними, но Снейп одним коротким жестом заставил их остаться на поле.
До комнат профессора маленькая делегация добралась молча. Всю дорогу Гермиона испытывала неприятное чувство, предвкушение плохого угнетало ее и подавляло.
Оказавшись у себя, профессор Снейп тут же распорядился, чтобы Эйлин шла в свою комнату и занялась «чем-нибудь полезным». Девочка беспрекословно выполнила указание, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Профессор прошел к своему любимому креслу и, элегантно придержав ткань мантии, дабы она не помялась, сел. В каждом его движении, а главное в хранимой тишине, Гермиона видела скрытую угрозу.
Несколько секунд он неподвижно сидел, глядя в пространство перед собой, затем, словно вспомнив о существовании мисс Грейнджер, которая до сих пор виновато стояла у двери, жестом предложил ей сесть в кресло напротив. Девушка послушно выполнила молчаливый приказ. В желудке у нее все скрутилось в узел от ожидания чего-то неприятного.
Профессор дважды легко ударил кончиком волшебной палочки по журнальному столику между ними и произнес:
- Два чая.
Гермиона выжидательно уставилась на столешницу. Смотреть на профессора ей не хотелось, поэтому наблюдение за любым предметом мебели в комнате было предпочтительнее. Через несколько секунд на столике появились две белых фаянсовых чашки с горячим ароматным напитком, сахарница и даже печенье. Снейп взял одну чашку и кивком головы предложил Гермионе сделать то же самое. Решив во всем подчиняться ему, она сделала то, что он велел. Еще несколько гнетущих секунд тишины, и профессор, наконец, заговорил:
- Мисс Грейнджер, я не могу осуждать вас из-за вашего отношения к возможной ситуации, в результате которой в будущем могла появиться Эйлин.
Гермиона рассматривала золотисто-коричневый напиток, не смея поднять глаза.
- Поверьте, я нахожу вероятность отношений, могущих привести к рождению ребенка, между мной и вами совершенно неприемлемыми и отвратительными. В первую очередь, из-за собственных принципов, но и ваша личность играет здесь не последнюю роль.
Девушка сжала губы, но все же проигнорировала последний пассаж.
- Однако, даже учитывая все вышесказанное, я настаиваю на том, чтобы отношения между нами никак не влияли на Эйлин.
Гермиона в первый раз с начала разговора открыто взглянула на профессора. Он казался напряженным, но не сердитым. Скорее, крайне недовольным, что вынужден вести подобную беседу.
- Я вас не понимаю, сэр, - сказала она.
- Вы все прекрасно понимаете. Я требую, чтобы то, что теоретически предполагает появление Эйлин, и ваше к этому отношение никоим образом не касалось ребенка.
Какое-то время мисс Грейнджер пыталась осознать услышанное.
- Вы хотите сказать… вы защищаете ее от меня? Вы считаете, что я не люблю ее из-за того, что мне не нравитесь вы?
Профессор лишь выразительно поднял бровь и сделал глоток чая. Гермиона поставила свою чашку обратно на столик, так и не сделав даже одного глотка.
- Сэр, вы ошибаетесь. Мое отношение к Эйлин никак не связано с вами, или… с тем, что… с призрачной возможностью каких-то отношений, которые якобы могут возникнуть. Я хочу сказать, ваше беспокойство напрасно.
- Я так не думаю, мисс Грейнджер. И немаловажную роль в этой моей уверенности играет тот факт, что не далее, чем сегодня вы сказали Эйлин, что не принимаете ее, как дочь.
- Я не говорила ничего подобного! – с негодованием ответила Гермиона.
- Тогда чем можно объяснить то, что когда мистер Уизли вынудил Эйлин вернуться на землю и слезть с метлы, она объяснила мне свое поведение тем, что «мама хочет другую дочку»?
Гермиона отвела взгляд в сторону.
- Я всего лишь сказала, что отношения между мной и вами невозможны. Я пыталась объяснить Эйлин, что к ней это никак не относится, и она совершенно не имеет значения в данной…
- Вот именно. Для вас она не имеет значения, - перебил ее Снейп.
- Сэр, это не так! – отчаянно ответила она.
- Вы же не станете отрицать, что не испытываете ничего, кроме раздражения, когда находитесь рядом с ней?
Гермиона удивленно приоткрыла рот.
- Откуда вы… с чего вы взяли, профессор?
- Я не слепой. Так же, как и Эйлин. И она чувствует это значительно острее, чем я. Вы настолько углубились в собственные переживания, что не думаете ни о ком вокруг. Эйлин вас не интересует – еще бы, ведь она «причина» всех ваших несчастий.
- Это не…
- Вы страдаете, жалеете себя, совершенно не волнуясь о том, каково приходится Эйлин здесь, в мире, где она не нужна собственной матери.
- Профессор!.. – в голосе мисс Грейнджер уже слышались приближающиеся слезы, и Снейп решил дать ей возможность как-то оправдаться.
В конце концов, доведение этой эгоистичной девчонки до слез не входило в его планы. По правде говоря, он терпеть не мог, когда в его присутствии начинали реветь.
Гермиона смотрела на него с мольбой, она не могла слышать эти жестокие слова. Особенно жестокие оттого, что были истинной правдой.
- Профессор, я действительно не люблю Эйлин, я не стану отрицать справедливость ваших слов. Но причина вовсе не в том, что я считаю ее причиной моих бед. Я не идиотка, и понимаю, что не ее вина в том, что она появилась на свет. Но я не могу заставить себя любить ее! Она же… она ужасный ребенок. Вы не можете этого не признать, она непослушна, вредна, упряма… Это настоящее наказание, и я боюсь вообразить, какой она станет, когда подрастет. Эйлин – ужасный человек, и я, со всеми ее чертами характера, не могу полюбить ее только за то, что она, по ее словам, моя дочь.
- То есть, по-вашему, родители, которых не устраивает их собственный ребенок, должны сдавать их в приют, как бракованную одежду?
- Нет, конечно! Зачем вы переиначиваете мои слова?
Снейп сделал еще один глоток чая. Внимательно посмотрев на мисс Грейнджер, он произнес:
- Вы – мать этого ребенка, и ничто не может освободить вас от этой ответственности, нравится вам это, или нет. И первая задача родителей – окружить ребенка заботой и не позволять ему чувствовать себя никому ненужным. Вы с этой задачей на данный момент не справились.
- Но как я могу полюбить ее, просто потому, что так надо? – возразила Гермиона. – Я же не могу просто сказать себе «она твоя дочка, люби ее».
- Это не то, что от вас требуется. От вас требуется делать все, чтобы Эйлин чувствовала себя…
- Центром вселенной, - ядовито перебила девушка, - не стоит волноваться, она уже и так считает, что все вокруг должны подчиняться ей. Вы же ей во всем потакаете, позволяете делать всё, что только ее душе угодно. А она уже не знает, как бы еще изловчиться и привлечь ваше внимание, какой бы еще выходкой заставить вас переживать из-за нее. И вы считаете, что я также должна танцевать вокруг нее, беспокоясь, чтобы все двадцать пять подушек были взбиты и красиво разложены?
- Не передергивайте, мисс Грейнджер. И мои воспитательные методы вас не касаются.
- Воспитательные методы? Вас бросает из одной крайности в другую. Вы постоянно кричите на нее, вы резки с ней и холодны, но при этом «за кулисами» делаете все, чтобы она чувствовала себя королевой. Это едва ли можно назвать удачным воспитательным методом.
- Мне кажется, вы забываетесь, мисс Грейнджер, - сквозь зубы процедил профессор.
- Вы хотите, чтобы я вела себя «как мать», но при этом постоянно ущемляете мои права в отношении Эйлин. Вы не позволяете мне делать ей замечания, у меня нет никаких мер воздействия. По-вашему, я просто должна окружать ее заботой и лаской, давая ей возможность лишний раз почувствовать себя всеми любимой.
- Именно, - вдруг резко сказал профессор, - вы должны дать ей то, что не могу, в силу определенных черт характера, дать я. И не «всеми любимой», а вами. В первую очередь, ей нужны заботливые родители, а не свет у ее ног.
- В силу определенных черт характера? – воскликнула Гермиона. – А что насчет того, что у меня тоже есть определенные черты характера? Например, неумение притворяться? И почему это ВЫ не можете дать Эйлин любовь и ласку? Вы же не каменный, и вы любите ее. Почему, так заботясь о ее настроении, вы боитесь продемонстрировать свои чувства к ней…
- Мисс Грейнджер, я настаиваю, чтобы вы помнили, с кем разговариваете. Мои способности к выражению чувств вас никоим образом не касаются…
- Ну почему же, если верить Эйлин, очень даже касаются.
Сказав это, Гермиона прикусила язык. Смутившись собственных слов, она опустила взгляд, сердито кусая нижнюю губу. В комнате повисла тишина.
- Вы слишком близко принимаете к сердцу эту ситуацию, - сказала она после долгой паузы, - Я не ожидала, что вы так привяжетесь к Эйлин, так проникнетесь ролью отца…
- Это не ваше дело.
Она тяжело вздохнула.
- Хорошо, сэр, если вы считаете, что мне стоит проявлять больше заботы в отношениях с Эйлин, я постараюсь следовать вашим наставлениям. Но прошу, не требуйте от меня сразу слишком многого.
Снейп сделал последний глоток чая из чашки и поставил ее на стол. Удовлетворенно кивнув, он сказал:
- Теперь вы можете быть свободны.
С этими словами он встал и направился к резному бару. Гермиона же продолжала смотреть на чашку, оставленную Снейпом. Мельком взглянув на профессора, она схватила ее и сунула в просторный карман собственной мантии.
Встав, она поспешила покинуть комнату, но не успела Гермиона сделать и пары шагов, как голос профессора ее остановил:
- И зачем, позвольте узнать, вам понадобилась моя чашка?
Она замерла, проклиная все и вся. Медленно обернувшись, она увидела, что он стоит у бара с пустым бокалом в руках, вопросительно глядя на нее.
- Сэр? – произнесла она, судорожно пытаясь придумать оправдание.
- Я спросил, зачем вы взяли мою чашку? – повторил профессор, явно не собираясь отступать.
Он поставил бокал на бар и сложил руки на груди.
- Ваша чашка, сэр? – спросила Гермиона, чувствуя, как лицо покрывается алым румянцем.
- Именно, мисс Грейнджер, моя чашка, - с нажимом повторил он.
- Я не понимаю, о чем…
Она не успела договорить, потому что профессор подлетел к ней и одним резким, но ловким движением выудил из ее кармана злополучный кусок фаянса.
- Я имею в виду вот эту чашку, мисс Грейнджер, - сказал Снейп, держа ее прямо перед носом Гермионы.
- Ах, эту… я просто хотела… одолжить ее. Я бы вернула потом, честно.
Глядя себе под ноги, она мечтала об одном – провалиться сквозь пол, даже если под этими подземельями находились какие-нибудь катакомбы для узников, обреченных на вечные страдания.
- Мисс Грейнджер, - предупреждающе произнес профессор, - вам лучше сказать мне правду, пока я не заподозрил вас в клептомании.
Гермиона тяжко вздохнула. Смысла отпираться больше не было, в конце концов, уж лучше он просто посмеется над ней, чем будет считать воровкой.
- Я хотела провести тест, чтобы убедиться, что Эйлин действительно наша дочь, - ответила она, стараясь не смотреть на профессора, - мне нужно было что-нибудь… ваше.
Поскольку она все еще видела мантию Снейпа рядом с собой, но не слышала ни звука, она, наконец, осмелилась поднять голову и посмотреть на профессора. Он глядел на нее как будто бы с легкой насмешкой.
- Прежде, чем идти на преступление и воровать у меня посуду, - сказал он, отходя от мисс Грейнджер, - вам стоило поговорить об этом со мной.
- Сэр?
Снейп подошел к своему кабинету, коснулся волшебной палочкой одной из дверок, прошептал какие-то слова, и дверка открылась. Он извлек из недр кабинета две мензурки с бирюзово-голубой жидкостью внутри.
- Неужели вы думаете, что я сам не проверил степень нашего родства с Эйлин в первые же дни ее пребывания здесь? – спросил он, подходя к Гермионе и демонстрируя ей свою драгоценную ношу. – Я провел тест сразу же. Сюда, - он поднял повыше одну мензурку, - я добавил ее волос и мой. Сюда, - он поднял вторую мензурку, - ее и ваш. Это зелье называется Паренсвере. Если добавить в него частицу только одного человека, оно приобретает насыщенно-голубой цвет и густую непрозрачную консистенцию. Если добавить туда частицу еще одного человека, зелье приобретет прозрачность и цвет в соответствии со степенью родства людей, чьи частицы были добавлены. Если в людях нет и капли общей крови, зелье станет бесцветным. Но нужно отметить, что такого в волшебном сообществе добиться крайне сложно. Мне ни разу не доводилось видеть это зелье совершенно прозрачным. Чем ближе родственные связи, тем более насыщенно-голубым оно становится. В данном случае, очевидно, что мы доводимся Эйлин либо братом и сестрой, либо родителями. Можно было бы предположить какую-нибудь удивительную историю, например, что Эйлин – моя дочь, рожденная от какой-нибудь вашей близкой родственницы, но очевидно, что цвет зелья совершенно идентичен, что говорит о том, что степень нашего с ней родства равносильна. Что, учитывая отсутствие у нас общих родителей, говорит в пользу…
- Я поняла, - сказала Гермиона поспешно, не желая слышать его витиеватые иносказания по поводу их вероятных отношений, - извините, сэр. Я действительно повела себя глупо.
Последняя надежда пропала. Впрочем, Гермиона практически не сомневалась в том, что Эйлин – ее дочь, и тем более в том, что она дочь профессора Снейпа. Интуитивно она чувствовала, что девочка говорит правду.
Попрощавшись с профессором, мисс Грейнджер отправилась в Гриффиндорскую башню – ей нужно было о многом поразмыслить.

***

Эйлин тихонько отошла от двери, взяла в руки книжку и уселась на кровать, притворившись увлеченной чтением. Подслушанный ею разговор родителей заставил ее о многом задуматься, и теперь в ее маленькой головке строился план...

***

Гермиона была настроена решительно – она собиралась взять воспитание Эйлин в свои нежные руки и сделать из девочки нормального человека. Почитав пару книг на нужную тему, она теперь чувствовала себя увереннее, и была готова столкнуться с трудностями и невзгодами воспитательного процесса. Но, увы, в тот день ее планам сбыться было не суждено. Войдя в комнаты профессора, она снова обнаружила хозяина в своем любимом кресле.
- Профессор… - произнесла она удивленно, - у вас снова нет взысканий?
- Я сам сегодня на взыскании, - откликнулся он мрачно, недовольно глядя в пространство.
- Сэр?
- Профессор Снейп намекает на то, - вдруг раздался голос профессора МакГонагалл, - что мое решение заглянуть в гости и пообщаться с Эйлин – для него настоящее наказание.
Директор стояла у стены с росписями Эйлин и внимательно разглядывала изображение Хогвартса. Сама художница выглядывала из-за нее, весело глядя на мать. Гермиона не знала, что сказать. Зато Снейп знал:
- Я не говорил ничего подобного, Минерва. Мне жаль, что ты так трактовала мои слова.
В голосе его не было и капли искренности, поэтому все присутствующие восприняли сей ответ как сарказм.
- А что касается вас, мисс Грейнджер, - продолжил он, и Гермиона подошла к нему чуть ближе, чтобы видеть его лицо, - как видите, здесь достаточно нянек, так что сегодня вы освобождены. Можете вприпрыжку бежать к своим дружкам.
Девушка была немного растерянна – а как же ее воспитательная программа? Но тут в разговор вмешалась Эйлин. Она спешно подошла к профессору и взяла его за руку. Жалобно глядя ему в глаза, она сказала:
- Ой, папочка, пожалуйста, пусть мама останется. Я так по ней соскучилась. Можно, а? Можно?
- Эйлин, - недовольно ответил Снейп, - ты же знаешь, что на меня твой щенячий взгляд давно не действует.
- Три дня, это, по-твоему, давно? – тут же отозвалась девочка с типично снейповскими интонациями.
- До чего забавный ребенок, - умилительно произнесла МакГонагалл, подходя к креслу напротив Снейпа.
- И действительно, как это я еще не лопнул от смеха, - сардонически произнес зельевар.
- Ну, так, пап? Можно мама останется?
Гермионе стало неудобно, что дочка так просит за нее, и она сказала:
- Эйлин, знаешь, на самом деле, у меня довольно много дел. Скоро экзамены, и домашняя работа…
Эйлин, не отпуская руку папы, шагнула чуть ближе к маме, и взяла за руку и ее. Так, стоя между родителями, она то жалобно смотрела на Гермиону, то требовательно на Снейпа.
- Пап, какая тебе разница, все равно тетя Минерва здесь... Мам, я по тебе так соскучилась сегодня.
Профессор высвободил свою руку и безразлично махнул ею:
- В самом деле, можете еще и гриффиндорскую команду по квиддичу позвать.
- Правда? – с надеждой в голосе спросила Эйлин.
- Нет, – и после паузы он добавил, - двух представителей этого славного факультета одновременно в моей гостиной достаточно.
- Может быть, Эйлин тоже будет гриффиндоркой, - подала голос Гермиона, усаживаясь на софу, стоявшую с третьей стороны кофейного столика, между креслами, занимаемыми Снейпом и МакГонагалл.
Профессор ухмыльнулся:
- Не думаю, что вы верите в это.
Гермиона вздохнула и пожала плечами.
- Кто знает, - она посмотрела в глаза дочки, и твердым голосом сказала, - я уверена, Эйлин станет хорошей девочкой, потому что не хочет расстраивать маму.
Снейп закатил глаза.
- Мисс Грейнджер, вы читали книги?
Гермиона сразу поняла, что он имел в виду, и, поэтому, прервав зрительный контакт с Эйлин, пристыжено опустила взгляд и покраснела.
- Вы сами сказали…
- Это был сарказм. Я не имел в виду, что вам действительно стоит читать эти бестолковые книжонки.
МакГонагалл, которая также догадалась, о чем речь, несогласно закачала головой:
- Северус, ты не прав. Эти книги пишут специалисты. Они разбираются в изучаемом вопросе так же, как ты разбираешься в зельях.
- Психологию и зелья нельзя сравнивать, - убежденно ответил Снейп. - В первой слишком много «вариантов».
- И тем не менее, - директор начала постукивать пальцами по ручке кресла, - книги могут быт очень полезны. Когда моя дочь…
Гермиона удивленно посмотрела на МакГонагалл. У нее была дочь?
- Минерва, - перебил ее Снейп, - половина этих «психологов» - шарлатаны, которые просто хотят заработать денег.
- Возможно, - согласилась директор, - но есть и вполне полезные издания. Мисс Грейнджер, я обязательно сообщу вам несколько авторов, которых стоит почитать.
Гермиона поблагодарила женщину, на самом деле, горя желанием узнать о дочке МакГонагалл побольше. Но она считала неприличным задавать подобные вопросы бывшему декану.
- Мама, а я сегодня научила Грегори считать до двадцати, - сообщила вдруг Эйлин, забираясь к Гермионе на колени.
- Грегори?
Девочка выудила из-за спины симпатичную куклу с золотистыми локонами, алыми губками, розовыми щечками и длинными ресницами. Одета игрушка, правда, была в черную мантию, но все равно казалась яркой и радостной.
- Смотри, - сказала Эйлин и показала кукле три пальца. – Сколько пальцев, Грегори?
- Три, - механическим голосом ответила «Грегори».
- А сколько в комнате стульев? - задала девочка следующий вопрос.
- Четыре, - последовал моментальный ответ.
Эйлин счастливо посмотрела на маму.
- Здорово, - сказала Гермиона, - откуда у тебя такая чудесная кукла?
- Тетя Минерва подарила.
Девушка перевела смущенный взгляд на директора.
- Не стоило…
- Не стоило? Мисс Грейнджер, вы видели, какую ужасную трансфигурацию провел Северус? Кукла в мелкий цветочек, это же нонсенс.
Бросив ехидный взгляд на профессора Снейпа, МакГонагалл добавила:
- Впрочем, на Трансфигурации у него всегда были проблемы с цветом.
Снейп лишь фыркнул.
- Мы бы купили сами, - сказала Гермиона, все еще чувствуя себя неловко, - просто в прошлый раз мы были заняты одеждой, и совсем не подумали об игрушках…
- Конечно, вы не подумали, - отозвалась директор, - чего еще от вас двоих ожидать? А я знаю, что нужно ребенку.
Эйлин слезла с софы, подошла к МакГонагалл и обняла ее за колени. Открытый взгляд огромных глаз и сахарное «спасибо, тетя Минерва» заставили всегда такую строгую женщину умиленно улыбнуться.
- Эйлин, кого ты пытаешься одурачить? – недовольно пробубнил Снейп.
Гермиона тут же возмущенно взглянула на него:
- Сэр, зачем вы так говорите? Ребенок просто пытается быть милым.
- Ребенок просто пытается притворяться милым. Не знаю, зачем именно ей это нужно – возможно, она надеется на новые подарки…
Эйлин сделала вид, что не поняла отца, довольно подставляя голову и позволяя МакГонагалл погладить ее.
- Конечно, если вы будете подозревать каждое ее действие в лживости и двусмысленности, она начнет вести себя неискренне, - заступилась за дочку Гермиона.
- Вы путаете причину и следствие, мисс Грейнджер.
- Это ВЫ путаете, по-моему, сэр. Вы подозреваете ее в том, что она намеренно раскрашивает стены, чтобы доставить вам неприятности, в том, что она ласкова с людьми только чтобы чего-то от них добиться. Ей пять лет, она просто делает то, что велит ей ее натура. И вовсе не нужно искать во всех ее свершениях коварные замыслы.
- Вы слишком плохо ее знаете, - отозвался Снейп, глядя на дочь из-под прикрытых ресниц.
Эйлин решила, что пора ей выступить:
- Мама, если ты хочешь, чтобы папа с тобой согласился, просто поцелуй его, - сказала она уверенно.
Она давно заметила, что упоминание их совместного будущего смущает обоих родителей. Когда однажды за завтраком она сказала, что будет есть в пижаме, потому что мама тоже часто завтракает в ночнушке – которая вообще тонкая и короткая, и в ней все равно что вообще без одежды – папа разрешил ей съесть и кекс, и три конфеты, и два квадратика шоколадки. Редко он позволял дочке есть столько сладкого в один присест.
Сработало это и в этот раз. И Гермиона, и профессор Снейп разом замолчали и посмотрели на Эйлин.
- Почему бы тебе не пораскрашивать раскраску, которую купила тебе Минерва? – произнес, наконец, зельевар.
- Да, папа, - послушно ответила девочка и убежала к кабинету, у которого на откидной крышке-столешнице лежали цветные карандаши и какие-то черно-белые рисунки.
- Что с Эйлин? – спросила Гермиона. – Она сегодня очень послушна. Вы снова с ней поругались, профессор Снейп?
- Нет. Но она действительно с самого утра ведет себя немного странно, - ответил он, задумчиво потирая подбородок. - Постоянно говорит о вас. Слушается. Не закатывает истерик. Даже не требовала дополнительной порции джема, хотя битва за эту дрянь происходит каждое утро.
МакГонагалл хмыкнула.
- Вас послушать, это не ребенок, а настоящий монстр, - сказала она шутливо, но серьезные взгляды Гермионы и Северуса заставили ее добавить, - в любом случае, вы должны радоваться, что она взялась за ум.
- А мне не нравится, когда она заискивает перед людьми.
- Сэр, - прошипела Гермиона, чтобы Эйлин не услышала, - хорошее поведение и вежливость – это не заискивание.
- Она делает то, что мы хотим, а не то, что хочет она, - Снейп тоже понизил голос, - В ее мире это называется заискиванием.
- Вы просто смотрите на все… сквозь темные очки.
- А вы сквозь розовые.
В комнате повисла тишина, и только звук карандаша, танцующего на бумаге, нарушал ее.
Вдруг профессор Снейп вскинул брови, как будто бы ему в голову пришла какая-то блестящая идея.
- Эйлин, - произнес он.
- Да, папочка?
- Ты не могла бы убрать свои рисунки со стены?
Тон его можно было бы назвать «а вдруг повезет», но было ясно, что он рассчитывает получить утвердительный ответ. После недолго колебания с заметно уменьшившимся энтузиазмом, Эйлин ответила:
- Я попробую.
Взглянув на свои творения, она тяжко вздохнула, прикрыла глаза, и краска на стенах стала медленно тускнеть, словно впитываясь в каменную кладку.
- Боюсь вообразить, чего мне будет стоить это ее послушание, - пробормотал Снейп.
- Почему вы не заставили ее сделать это раньше? – спросила Гермиона изумленно.
- Заставить этого ребенка? – риторически спросил он.
Эйлин вернулась к своей раскраске, тогда как взрослые вернулись к спорам о воспитании детей.
- Не знаю, о чем вы оба говорите, - сказала МакГонагалл, чопорно держа в руках чашечку чая, - Эйлин прекрасный ребенок. Меня она слушается беспрекословно.
- Что еще, помимо принятия у тебя подарка и поедания конфет, ты пыталась заставить ее сделать? – поинтересовался зельевар с издевкой.
МакГонагалл едва заметно пожала плечами:
- Она ничуть не вреднее тебя, Северус. Уж если я научилась управляться с тобой…
Снейп тут же выпрямился, с вызовом глядя на женщину:
- Ты научилась со мной управляться?
Возмущение смешалось в его голосе с насмешкой.
- Именно, - ответила МакГонагалл, невозмутимо делая глоток чая, - еще когда ты был студентом и на глазах у всех с тебя стягивали подшта…
- Довольно! – гаркнул Снейп и, сердито сложив руки на груди, откинулся на спинку кресла.
Директор продолжала спокойно потягивать напиток.
- Еще что-нибудь добавишь? – сардонически спросила она.
- Нет, - буркнул Снейп, и Гермиона против воли рассмеялась.
Зельевар злобно зыркнул на нее.
- В чем дело? Находите это смешным, мисс Книжный Червь? Или с тех пор, как Малфой укоротил вам зубы, вы забыли, что такое быть посмешищем? В таком случае вы просто слепы и глухи и вам стоит обзавестись ушами на затылке, чтобы слышать, что говорят у вас за спиной.
Гермиона удивленно приоткрыла рот, она не могла найти слов, чтобы ответить. За нее это сделала МакГонагалл:
- К сожалению, Северус, с тех далеких пор ты практически не изменился, - сказала она голосом, каким отчитывала Золотое Трио за проделки еще в бытность свою гриффиндорским деканом, - и, очевидно, ничему так и не научился.
Он надменно взглянул на начальницу:
- Не нужно читать мне нотаций, Минерва.
Гермиона в это время поднялась с софы.
- Я пожалуй пойду, у меня еще много дел, - сказала она, силясь сдержать рвущийся наружу язвительный ответ на оскорбления зельевара. – До свидания, профессор МакГонагалл. Профессор Снейп, - она кивнула, не глядя ему в глаза, - Эйлин.
Девочка, до этого увлеченная раскрашиванием, подбежала к маме, неся в руках листок.
- Смотри, - сказала она довольно, - я раскрасила. Это семья котов. Мама-кошка, папа-кот и дочка-котенок. Видишь, я раскрасила дочку-котенка черным, как и папу, а мама-кот коричневая. Это как будто бы мы. Видишь, у нее даже…
- Замечательно, Эйлин, - даже не взглянув на рисунок, прервала рассказ девочки Гермиона, - я уже ухожу, так что до завтра.
Эйлин недовольно посмотрела на мать, готовая начать спорить, но Гермиона так быстро покинула комнату, что девочка не успела ничего сказать. Когда девушка ушла, Эйлин недовольно посмотрела на отца. Тот ответил ей хмурым взглядом.
- Отлично, папочка, - с совсем недетскими интонациями сказала она, бросила на пол рисунок, к которому мгновенно потеряла интерес, и направилась к своей комнате.
На ходу бросив «до свидания, тетя Минерва», она вошла к себе, громко хлопнув на прощание дверью. Снейп устало потер лицо.
- Кто ее действительно балует, так это ты, - сказала МакГонагалл после небольшой паузы.
Зельвар безучастно смотрел перед собой, не утруждая себя ответом.
- Позволять ей так себя вести…
- Как быстро в твоем сознании развенчался миф об ангельской сущности Эйлин, - прокомментировал он саркастично.
- Никакого мифа не было. Она хорошая девочка, как хорош любой ребенок. То, что она есть, и то, чем будет, зависит в первую очередь от вас с Гермионой. И пока вы ссоритесь и закрываете глаза на подобные сцены со стороны Эйлин, слишком заботясь о собственных проблемах – она будет расти взбалмошной и своенравной.
- Минерва… - произнес Снейп тоном оставь-меня-в-покое.
Не он ли сам читал нотации мисс Грейнджер? И теперь Минерва отчитывает его как какого-то мальчишку. Впрочем, для нее он, наверное, навсегда останется тем нескладным подростком, с которого на глазах у всех стягивали подштанники…
- Не надо мне этих «Минерва», молодой человек, - строго сказала МакГонагалл, - возьмись за девочку.
- Какой смысл? Скоро я закончу опыты и отправлю ее обратно в ее время.
- Все идет удачно? – спросила директор, вспомнив об экспериментах зельевара с зельем Четвертого Измерения.
- Не вполне, но, я думаю, скоро нужный результат будет достигнут.
Тишина воцарилась в комнате, и каждый думал о своем.
- Что касается Гермионы, - начала вдруг МакГонагалл.
Снейп закатил глаза.
- Ты можешь относиться к ней так, как тебе велит сердце, но старайся следить за своим языком. Мне казалось, ты научился не говорить лишнего с тех пор, как перестал общаться с Лили Эванс.
- Не надо вспоминать её, - процедил сквозь зубы Снейп.
- Умный человек не тот, кто не ошибается, Северус, а тот, кто учится на своих ошибках.
С этими словами МакГонагалл поднялась с кресла, намереваясь уходить.
- Большое спасибо – затасканное клише это именно то, чего мне не хватало для завершения этого чудного вечера.
- Побереги свое остроумие для того, кто его оценит, - парировала директор, направляясь к двери.
Снейп встал, чтобы проводить женщину.
- Непременно. Дождусь мисс Грейнджер, может быть, удастся довести ее до слез. Смотреть на твое бесстрастное выражение лица мне уже порядком наскучило.
МакГонагалл покачала головой и вышла в коридор.
- Как я мечтаю о том дне, когда смогу триумфально потереть руки, слыша, как ты говоришь «согласен», стоя у алтаря! Спокойной ночи, Северус.
- Спокойной ночи, Минерва. И пусть тебе приснится этот день, потому что в реальной жизни он не наступит никогда!
Последние слова он уже почти кричал удаляющейся директрисе вслед.
Вернувшись в комнату, Снейп сразу же прошел к своей бывшей спальне, а ныне – комнате своей дочери. Постучав, он вошел. Эйлин сидела на кровати, якобы читая книжку, но он знал, с каким выражением лица она читает по-настоящему– сосредоточенным, увлеченным – и видел, что сейчас девочка просто притворяется.
- Нам нужно поговорить, - сообщил он.
Эйлин пожала плечами, как бы сообщая, что не против, но взгляд ее все еще был устремлен в книгу. Снейп присел на край кровати.
- Эйлин, смотри на меня, когда я с тобой разговариваю.
Недовольно, очень тяжко и наигранно вздохнув, Эйлин заложила закладку в книгу и отложила ее в сторону. Еще раз вздохнув, она сложила руки на груди, недовольно сжала губы и посмотрела на отца. Он смотрел на нее сурово, но на самом деле совершенно не представлял, что сказать. Такого раньше с ним не случалось – его педагогические методы, хоть и спорные, всегда действовали безотказно. С Эйлин же ничего не работало. Да и не мог он обращаться с ней, как с неугодным студентом. Когда Снейп смотрел на эту девочку, в его душе появлялись эти новые – или давно забытые – неприятные чувства: страх причинить боль, страх потерять расположение, желание угодить и сделать все, только бы вызвать ее довольную улыбку. И защитить – защитить от всего на свете: от укуса комара до неблагоприятной окружающей среды и вредного воздействия жирной пищи на ее организм.
- Объясни свое поведение сегодня, - сказал он, мысленно ругая себе за то, что говорит что-то не то.
Брови Эйлин удивленно поднялись, но он видел по ее глазам, что она понимает, о чем он говорит. Это придало ему уверенности.
- Ты можешь одурачить кого угодно, но только не меня. Эйлин, от меня у тебя не может быть секретов.
- Я знаю, - как будто бы честно ответила она, - у меня их и нет. Я просто решила хорошо вести себя, чего в этом такого? Разве не так должны вести себя хорошие дети?
- Ты никогда не беспокоилась о том, чтобы быть хорошей, - ответил Снейп, устраиваясь на кровати чуть поудобнее.
- А теперь решила побеспокоиться. Плохие дети не получают подарки на Рождество.
Она пару раз хлопнула ресницами, изображая невинную овечку.
- Эйлин?
- Папа?
- Что ты задумала? Я не верю, что в пять лет ребенок способен осознать ошибки прошлого и решить измениться и изменить собственную жизнь.
- Если ты этого не можешь, не значит, что никто не может.
Он сжал челюсти. Этот ребенок был невыносим.
- Еще раз, Эйлин: что ты задумала?
- Пап, я правда ничего не задумывала! Ну что ты как я не знаю кто?
Снейп помолчал. Затем он спросил:
- Это из-за того, что сказала мисс Грейнджер?
Эйлин снова взяла в руки книжку, якобы собираясь начать читать ее.
- А что она сказала? – спросила она, как будто бы действительно не понимая.
Снейп не стал отвечать. Он вытащил из ее ручек книжку и внимательно посмотрел ей в глаза.
- Эйлин, она не хочет другую дочку. Дело в том, что она сама еще ребенок, и не готова к такой ответственности. Но ты не должна пытаться быть лучше, чем ты есть, чтобы добиться ее интереса.
Эйлин пожала плечами, опуская взгляд и рассматривая собственные руки.
- Мне вообще все равно, - сказала она, но по ее тону было ясно, что ее безразличность напускная.
Снейп не знал, что сказать. Он чувствовал, что нужно проявить что-то вроде… нежности, но совершенно точно знал, что у него это не выйдет. Неловкое движение рукой, и он сжал маленькую ладошку. Для начала неплохо. Эйлин, почувствовав поддержку отца, со слезами на глазах подползла к нему и села на колени, прижавшись к груди.
- Папа, можно я с мамой все равно буду хорошей, как она хочет, а с тобой буду плохой, как ты хочешь? – спросила она, всхлипывая.
Зельвар прижал девочку к себе и ответил:
- Я хочу, чтобы со мной ты была собой.
- Но я же собой плохая, - ответила она, уткнувшись в его мантию.
- Это не так…
- Я слышала, как мама вчера сказала.
Он помолчал.
- Она имела в виду другое, ты не так ее поняла, - сказал он, понимая, что она не поверит. – И прекрати подслу… впрочем, не важно.
Эйлин промычала что-то в ответ. Они сидели так некоторое время, пока Снейп не услышал тихое сопение – его дочка уснула. Аккуратно положив ее на кровать, он переодел ее взмахом палочки, накрыл одеялом и вернулся в гостиную. Трансформировав софу в кровать с постельным бельем в тон ткани, которой была обтянута софа – у него действительно были сложности с трансформацией, когда дело касалось цвета – он лег и на удивление быстро уснул.

***

На следующий день Гермиона, наконец, обнаружила Эйлин в полном одиночестве. Девочка играла со своей куклой, но, завидев маму, подбежала к ней и радостно обняла.
- Мама, мы с Грегори только что пили чай. Ты хочешь?
- Да, пожалуй, не откажусь от одной чашечки.
Чаепитие проходило за маленьким детским столиком, который, судя по цвету и недостатку мебели в комнате, зельевар трансформировал из стула, обтянутого темно-зеленой тканью. Посуда же была нормального размера, и чай был вполне обыкновенным на вкус. Поэтому Гермиона с удовольствием потягивала ароматный напиток, глядя, как Эйлин пытается скормить кукле печенье.
- Кстати, почему ее зовут Грегори? – вдруг спросила девушка. - Это же мужское имя.
Эйлин пожала плечами.
- Почему это? – спросила она.
- Ну, потому что так всегда называли мужчин…
- А теперь я назвала так девочку, и имя стало женским.
Гермиона нахмурилась, силясь сформулировать верное объяснение.
- Так издревле повелось. Есть имена традиционно мужские, есть традиционно женские, а есть подходящие обоим полам.
- Нет никаких законов, по которым я не могу назвать девочку Грегори?
- Ну… нет, - была вынуждена признать Гермиона.
- Значит, могу называть свою куклу, как хочу? – уточнила Эйлин, продолжая растирать печенье о кукольную физиономию.
- Можешь, - вздохнула Гермиона.
Девчонка действительно делала то, что хотела. Всегда. Независимо от традиций, общепринятых негласных правил и желаний окружающих. И Гермиона не была уверена, кому будет тяжелее с этим жить – самой Эйлин, или тем, кто будет ее окружать.
Девочка же вдруг перестала кормить Грегори и повернулась к маме:
- Но если ты хочешь, мамочка, я могу назвать ее по-другому, - ангельским голоском произнесла она и улыбнулась.
Тут Гермиона была вынуждена задуматься, какая ей, собственно, разница как зовут эту несчастную игрушку. И Эйлин действительно была вольна давать своей любимице любое имя.
- Да нет, - сказала мисс Грейнджер, чувствуя себя довольно глупо, - это твое дело.
- Хочешь, я назову ее Мишель? – настаивала Эйлин.
- Нет, правда. Пусть будет Грегори. В конце концов, это красивое древнее имя…
- Или Андромаха?
- Нет, лучше Грегори.
- Кэтрин?
- Эйлин, - требовательно произнесла Гермиона.
- Нееет, в честь себя кукол называют только идиоты, - ответила девочка и лукаво улыбнулась.
Несколько мгновений Гермиона сохраняла серьезное выражение лица, но затем улыбнулась и пощекотала дочку:
- Какая ж ты…у-у-ух.

***
Профессор Снейп вернулся в тот день поздно. Два взыскания и безрезультатные опыты с зельем Четвертого Измерения вымотали его, и он желал только одного – чтобы все оставили его в покое, чтобы в его комнатах не было никаких детей, и, о чем особенно мечталось, никаких студенток.
Однако, давно известно, что желания нужно загадывать осторожно, ибо они могут сбыться. Не обнаружив на своем законном месте ни Эйлин, ни Грейнджер, Снейп испытал приступ гнева, трижды глубоко вздохнул, чуть успокоился и отправился на поиски беглянок. Обеим повезло – профессор обнаружил их в тот момент, когда еще не успел взбеситься из-за долгих поисков до такой степени, чтобы порвать их на месте, но уже успокоился после первого приступа. Тем более, когда он увидел их в библиотеке, ему захотелось рассмеяться, и только многолетние тренировки помогли ему сдержать этот нелепый порыв.
Испустив из легких воздух, сопроводив это звуком, похожим на рык, он вдохнул полной грудью и подлетел к мирно читающим леди.
- Мисс Грейнджер, - рявкнул он, заставив подпрыгнуть на месте обеих.
- О, сэр… - в голосе Гермионы как будто бы слышались нотки понимания.
- Покажите ваши руки, - процедил он.
- Простите? – недоуменно спросила она.
- Руки!
Она отложила в сторону книгу и предоставила его взору две ладошки.
- Очевидно, они не отсохли, - констатировал он, - в таком случае, будьте любезны, объясните, почему, вернувшись в свои комнаты, - тут он перешел на шипение, чтобы никто случайно не услышал его слов, - я не обнаружил ни вас, ни Эйлин, НИ ЗАПИСКИ, объясняющей, где вас черти носят?
Гермиона пожала плечами, с опаской глядя на разбушевавшегося Снейпа.
- Я не думала, что обязана отчитываться перед вами о каждом своем шаге, сэр, - чопорно заявила она, - мы не нарушили никаких школьных правил, и до положенного часа и я, и Эйлин были бы в своих комнатах. Эйлин наскучило сидеть в четырех стенах, и у вас очень ограниченный выбор литературы, поэтому мы решили прогуляться до библиотеки. Я уверена, вы не слишком долго нас искали, профессор. В конце концов, где еще можно искать… меня?
Несколько секунд Снейп просто испепелял ее взглядом.
- Дома поговорим, - бросил, наконец, он, даже не осознав, как «по-семейному» это прозвучало.
Жестом приказав мисс Грейнджер и тихонько внимающей каждому слову родителей Эйлин следовать за ним, он быстрым шагом покинул библиотеку.
Оказавшись в своих комнатах, он взглядом пригвоздил Гермиону к полу и строго сказал:
- Мисс Грейнджер, по-вашему, я назначал вам отработки удовольствия ради? Ваши прогулки с Эйлин должны быть обоснованы! Слухи о том, что ВАМ, старосте и просто идеальной во всех отношениях студентке, было объявлено взыскание, разлетаются по школе с завидной скоростью. И любой, кто увидел вас с Эйлин сегодня, наверняка, удивился.
- Сэр, мне кажется, вы относитесь к этому слишком серьезно. Я хочу сказать, я не настолько популярная в школе личность, чтобы все следили за каждым моим шагом. Кажется, теперь это ваша прерогатива, - добавила она негромко.
- А мне кажется, вы не понимаете всей… зыбкости ситуации, в которой мы оказались, - практически прорычал Снейп, нависая над ней, - эти идиоты рады любой гнусной истории, которая только может иметь место. Два-три неосторожных шага, подозрительных случая, и по школе уже идут разговоры. А поскольку в нашем случае разговоры будут не совсем безосновательным, а вы не обладаете тем необходимым в данном случае шпионским опытом, коим обладаю я, рассказы начнут обрастать новыми подробностями. Пока, наконец, не выяснится, что-нибудь вроде того, что я затащил вас в свои подземелья, опоил, силой взял и зачал ребенка. А вы…
- Профессор, усмирите фантазию, - вдруг резко сказала Гермиона, и подошла к креслу, которое во время разговора находилось вне поля зрения зельевара.
Он взглянул туда, и с ужасом обнаружил сидящую в нем притихшую Эйлин. Он совсем забыл о ее присутствии!
- Пойдем, я уложу тебя в постель, - сказала ей Гермиона.
- Мам, еще рано, можно, я еще посижу? – начала канючить девочка.
- Нет, пойдем. Профессор Снейп устал, и ему нужно отдохнуть, - затем, смягчившись, девушка добавила, - если будешь хорошей девочкой, я почитаю тебе на ночь.
- Ура! – радостно крикнула Эйлин, соскочила с кресла и помчалась в спальню.
Не оглядываясь на Снейпа, Гермиона пошла следом за дочкой. Профессор остался в гостиной, упиваясь собственным ничтожеством, а затем и огневиски.
Мисс Грейнджер провела в комнате Эйлин не более получаса. Вернувшись в гостиную, она увидела Снейпа, сидящим в своем любимом кресле – в безвольно свисающей руке каким-то чудом держался почти пустой бокал. Глаза мужчины были закрыты, но как только Гермиона вошла в комнату, он открыл их и сел прямо.
У нее не было желания снова беседовать с ним, ей хватило вчерашнего разговора, а уж сегодняшние были сверх меры. Но профессор хотел завершить начатую беседу.
- Мисс Грейнджер, - позвал он, пока она не успела уйти, - мне не стоило срываться на вас при Эйлин…
«А без Эйлин – можно», - тут же сердито подумала Гермиона.
- … но все, что я хотел сказать – люди не будут разбираться, как обстоят дела на самом деле, они примут на веру то, что им покажется интереснее, а моя и ваша репутация будет запятнана. Кроме того, и у вас, и у меня достаточно врагов, и слухи могут привести к гораздо худшим последствиям, чем вы можете вообразить.
Голос Снейпа звучал настолько устало, что Гермиона не посмела язвить.
- Я приму это к сведению, сэр, - холодно отозвалась она, но уже у дверей не сдержалась, и добавила, - кстати, Эйлин интересуется, что значит «взять силой», куда конкретно вы собираетесь меня взять и почему «идиотам» это может не понравится. Я сказала, что вы сами ей все объясните. До свидания. Доброй ночи, профессор.
Когда за ней уже захлопнулась дверь, Снейп пробормотал «стерва», сделал последний глоток из бокала и начал готовиться ко сну.

Глава 10


Глава 10

Следующим утром Гермиона оставила своих друзей наслаждаться выходными – выслушав сперва их недовольное нытье – и отправилась в подземелья. Несмотря на то, что ей был известен пароль в комнаты зельевара, в этот раз она постучала. Открыли ей не сразу. Но, наконец, дверь скрипнула, и в дверном проеме возник Снейп в черных брюках, белой рубашке и, видно, наспех надетой, даже не застегнутой мантии.
- В чем дело, мисс Грейнджер? – рявкнул он.
- О, простите, сэр. Я вас разбудила? – потупив взор, произнесла она.
- Что вам нужно?
- Вы позволите мне войти? – все еще глядя в пол, спросила Гермиона.
Снейп сделал шаг в сторону и захлопнул дверь, когда девушка вошла внутрь. Посреди гостиной вместо привычной софы стояла небольшая кровать, и Гермиона только тогда вдруг осознала, что, отдав Эйлин свою комнату, сам профессор был вынужден ютиться на трансфигурированных кроватях. С новой информацией о его способностях в искусствах, где требуется «поразмахивать палочкой» (боевых искусств это, конечно, не касалось), зельевару можно было только посочувствовать.
Гермиона не стала комментировать спальное место преподавателя, и он быстрым взмахом палочки превратил кровать обратно в софу. На нее-то мисс Грейнджер и села.
- Чем обязан? – поинтересовался Снейп, застегивая пуговицы на мантии.
- Сэр, я подумала, что нам стоит воспользоваться образовавшимся временем и сводить Эйлин куда-нибудь. То есть… я могла бы сама с ней куда-нибудь сходить, например, в музей, а вы могли бы заняться своими делами…
- Не думаю, что позволю вам гулять с Эйлин вдвоем, без присмотра взрослых.
Гермиона подняла на профессора мятежный взгляд.
- Но я согласен с вашим предложением. Я сам свожу ее музей.
Девушка растерянно посмотрела на преподавателя. Она уже настроилась посетить Тейт или Национальную галерею (с высокого дозволения самих профессора Снейпа и профессора МакГонагалл!), уже решила, ЧТО посмотрит, ну, и покажет Эйлин, в первую очередь, и какие истории о художниках и их творениях поведает – и тут…
И тут вновь вмешалась Эйлин. Она вошла в комнату сонная, смешная, в белом спальном костюмчике, с босыми ногами и растрепанными волосами. Увидев маму, она охрипшим голосом поздоровалась с ней и улыбнулась. Подойдя к Гермионе, девочка протянула руки, очевидно прося, чтобы ее обняли. Снейп, заметив это, подошел, и, прежде чем Гермиона успела что-то предпринять, поднял Эйлин на руки и прижал к собственной груди.
- Мам, а чего ты так рано тут делаешь? Ты пришла с нами позавтракать? – спросила девочка, чуть щурясь от утреннего солнца, проникавшего в комнату сквозь узкие окна, врезанные почти под потолком.
- Нет, я хотела предложить сходить с тобой в музей, но профессор Снейп решил, что сам сводит тебя.
- Ура! – воскликнула Эйлин – Я люблю ходить в музей. Помните, как тогда мне подарили флажок…а, ой, - она рассмеялась, - вы не помните. Пап, давай скорее кушать и пойдемте. Мам, ты уже собралась?
- Я не иду, Эйлин…
Улыбка сразу сползла с детского личика, девочка слезла с папиных рук и встала между родителями, уперев руки в боки.
- Мы все идем, - твердо сказала она.
- Твоего мнения никто не спрашивал, - отозвался зельевар.
Невозмутимо он трансфигурировал кофейный столик в большой обеденный стол, отлевитировал к нему один из стульев и приказал Эйлин приниматься за завтрак, который тут же появился на столе.
- А вы, мисс Грейнджер, можете быть свободны, - бросил профессор.
- Мама не хочет быть свободна, - упрямо сказала Эйлин, и не думая садиться за стол, - мама любит ходить в музеи, и она пойдет с нами.
- Это не тебе решать, - прошипел Снейп, - а теперь быстро за стол.
- Папа…
- Профессор Снейп, можно я пойду с вами? – вдруг подала голос Гермиона. – Я действительно очень люблю ходить в музеи и еще со вчерашнего вечера думала о том, как мы пойдем туда с Эйлин… Пожалуйста, сэр. Я не буду вам мешать!
Зельевар изумлено взглянул на Грейнджер – он не думал, что она тоже начнет упрашивать его. В ее глазах читалась мольба.
- Нас могут заметить. Только вчера мы с вами обсуждали… - начал он, понимая, что готов сломиться под натиском этих двух упрямых барышень.
- Если вы пойдете с нами, мы можем переместиться в Лувр. Я думаю, там мы вряд ли встретим знакомых, сэр.
Чуть подумав, Снейп махнул рукой и прошел к столу.
- Это значит, что я могу пойти? – с надеждой в голосе спросила Гермиона.
- Да, мисс Грейнджер. Можете. Только не думайте, что вам это ничего не будет стоить.
- О, конечно, я сама заплачу за свой билет… - растеряно ответила она.
- Деньги! Вы слишком на них зациклены, - сказал он, наливая в чашку кофе из фарфорового кофейника. – Я говорю о расплате за мое разрешение идти с нами. Я еще точно не решил, что это будет, но, к примеру, я давно не могу собраться и расставить книги на тех полках в алфавитном порядке…
Гермиона широко улыбнулась.
- Хорошо, сэр, - сказала она.
Несколько секунд она стояла, довольная, но теперь неуверенная, можно ли ей сесть, или ей стоит уйти, пока профессор и Эйлин завтракают. Снейп, тоже заметивший неловкое положение студентки, нехотя предложил ей сесть к ним за стол и даже выпить чашку кофе. Гермиона отказалась от напитка, но мысленно отметила этот галантный, пусть и сделанный с недовольным лицом, жест.
Путь к Лувру хоть и был долгим, но не был интересным, а значит и не заслуживает нашего внимания. У кассы же произошло кое-что любопытное.
Поскольку из всех троих, только Гермиона говорила по-французски, ей-то и было поручено приобрести билеты. Снейп – непривычно одетый только в черные брюки и черную рубашку – и Эйлин, чрезвычайно миленькая в своем желтом сарафане и белой кофточке, стояли рядом, с любопытством озираясь.
- Какая у вас миленькая дочка, - вдруг на английском обратилась к Гермионе и Снейпу женщина, стоявшая в очереди прямо за ними, - как тебя зовут, солнышко?
- Эйлин, - ответила девочка и очаровательно улыбнулась.
Гермиона тоже улыбнулась, но смущенно.
- Ты уже бывала в этом музее, Эйлин? – спросила женщина, судя по акценту, американка.
- Нет, мэм, мы с мамой и папой были только в музеях в Англии.
- О, ну, тогда, может быть, у тебя есть любимый художник?
- Мне нравится, когда рисуют маму с ребеночком. Только вот я не понимаю, почему с ними никогда не рисуют папу?
- Ну, как же. И папу иногда рисуют, - рассмеявшись, ответила женщина.
- Папу надо рисовать всегда, - убежденно заявила Эйлин.
Снейп скривил губы в подобии ухмылки.
- Ты любишь папу, да? – поинтересовалась болтливая туристка. – А кого ты больше любишь, маму или папу?
Гермиона с трудом удержалась от того, чтобы закатить глаза. Как она ненавидела, когда в детстве подобный вопрос задавали ей. Вообще, эти идиотские вопросы – «кем ты будешь когда вырастешь?», как будто в пять лет ребенок способен к самоанализу и определению собственной профориентации, «кого ты больше любишь?», «ты помогаешь маме?» - вызывали у нее раздражение.
- Я люблю их одинаково, - ответила Эйлин, которой, кажется, вопрос тоже не понравился.
- Ну, а все-таки, - не отставала надоедливая тетка, - если бы тебе надо было выбирать, с кем жить, с мамой или папой?
- Мама и папа должны жить вместе, и я вместе с ними.
- Но бывают же ситуации…
Гермиона и Снейп синхронно открыли рты, чтобы заткнуть приставучую женщину, но следующий ответ Эйлин заставил изумленно замолчать всех, кто это слышал:
- Папа должен брать маму, а если они будут жить не вместе, ему будет неудобно. Приезжать к ней каждую ночь, с бабушкой разговаривать... Маме же больше негде жить: если не с нами, то с бабушкой. А бабушка не очень любит папу, потому что он же ее же возраста, и она говорит, что…
- Эйлин, - процедил Снейп, наблюдая, как мисс Грейнджер заливается румянцем, - тебе не кажется, что сегодня ты слишком разговорчива.
Эйлин мило улыбнулась, но замолчала.
К счастью подошла как раз их очередь покупать билеты. Гермиона быстро расплатилась и поторопила свое семейство, желая поскорее скрыться с глаз надоедливой американки. Когда они оказались на достаточном расстоянии от нее, а Эйлин ускакала вперед, имея слишком много энергии, чтобы идти также медленно, как родители, Гермиона, наконец, сказала:
- Профессор Снейп, я так понимаю, вы все-таки объяснили Эйлин значение…
- Нет, - фыркнул он. – Вероятно, она нашла ответ сама в одной из энциклопедий, что стоят в ее комнате.
Гермиона изумленно покачала головой.
- Я же попросила вас…
- А что же сами?
- Это вы сказали это слово в ее присутствии, вам и расплачиваться.
Снейп хмыкнул.
- В итоге, расплатились мы оба, не так ли? Впрочем, той леди пошел на пользу легкий шок. Возможно, впредь она будет думать, прежде чем приставать к посторонним людям с глупыми вопросами.
Гермиона хихикнула. Чуть позже она спросила:
- Все же, интересно, что это за энциклопедия, которую читала Эйлин.
- У нее в комнате есть словарь сленга и современный толковый словарь английского языка. Я намеренно принес их ей, чтобы избавить себя от лишних вопросов с ее стороны.
- Как педагогично, - язвительно отозвалась Гермиона.
- Я знаю.
В ходе посещения Лувра, Гермиона обнаружила, что профессор Снейп кое-что знает об искусстве, и, что поразило ее куда больше, о библейских сюжетах.
- Мой отец настаивал на том, чтобы я был знаком со Священным Писанием, - пояснил он, объясняя Эйлин содержание очередной картины.
- Ой, пап, смотри, а тут дядя хочет кого-то убить. Наверное, он грабитель?
- Нет, Эйлин, эта картина называется «Жертвоприношение Араама», – ответил Снейп. – Притча рассказывает, что Бог велел Арааму взять его единственного сына Исаака и принести в жертву. Они пришли на место, на которое указал Бог, Авраам разложил дрова и положил на них связанного Исаака. Затем, он взял в руки нож и вознес его над своим сыном. В этот момент раздался голос Ангела, велевшего не поднимать руки на сына и не делать ему ничего, поскольку теперь Бог знал, что Авраам его боится и видел, что тот не пожалел для него своего единственного сына. Так Авраам подтвердил свою преданность Богу, и был вознагражден.
Гермиона, незнакомая с Ветхим заветом достаточно хорошо, была удивлена и поражена. Ей казалось совершенно непонятным, почему Авраам был вознагражден, тогда как намеревался совершить убийство. Эйлин тоже призадумалась.
- Это как ты папа, да? – вдруг спросила она, когда они уже отошли к другой картине. - Когда убил дедушку Дамблдора, чтобы… чтобы доказать ему свою преданность?
Снейп нахмурился и отвернулся.
- В некотором роде, - пробормотал он.
А у Гермионы разом пропало желание возмущаться неразумности древней притчи. Эйлин же все еще имела несколько вопросов. Когда множество картин было просмотрено, множество историй рассказано – и Гермионой, и Снейпом – когда ноги у всех троих беспощадно болели, а желудки требовали еды, и они шли к музейному кафе, чтобы подкрепиться, она спросила:
- Папа, а если бы тебе сказали убить меня, ты бы убил?
Уставший зельевар на мгновение прикрыл глаза.
- Эйлин, что за вопросы?
- Ну если бы тебе сказали, что ты тогда докажешь свою преданность?
Гермиона с любопытством посмотрела на профессора – ей тоже было интересно, что он ответит.
- Нет, - коротко сказал он, целеустремленно шагая вперед.
- А если бы дедушка Дамблдор попросил? – не отставала девочка.
- Нет.
- А за миллион миллиардов денег?
- Эйлин, останови этот поток идиотских вопросов.
- Они не идиотские, - упрямо ответила девочка, - я просто не понимаю. Авраам поступил хорошо, когда решил послушаться Бога и убить своего сына. А ты бы поступил плохо и не послушался?
Кажется, больше всего на свете он хотел не отвечать – но и проигнорировать вопрос было не в его силах.
- Да, Эйлин, я бы поступил плохо и не стал тебя убивать, - он ответил в чуть более резкой манере, чем обычно отвечают люди, говоря о нежелании лишать кого-либо жизни, но на пару минут Эйлин была удовлетворена.
Когда они уже оказались в кафе, она спросила:
- А если бы мама попросила меня убить?
- Я бы не стала… - встряла Гермиона.
- Эйлин, достаточно, - строго сказал дочке Снейп.
- А если бы я сама попросила? – не сдавалась девочка.
Профессор закатил глаза, а затем, обнаружив в зале пустой столик, жестом предложил идти за ним.
- Пап, если бы я попросила меня убить, ты бы убил?
- Нет.
- Почему? Дедушку Дамблдора так ты убил, когда он попросил, а меня так нет? – в голосе Эйлин слышалась обида.
- По-моему, ты относишься к убийству слишком легкомысленно, - наконец, серьезно ответил Снейп, - это не так же просто, как разрисовать чьи-нибудь стены. Обстоятельства могут быть разными, но убийство редко может быть оправданным. Это не просто плохо, это ужаснее всего, что ты только можешь себе вообразить.
Эйлин замолчала. Она глубоко задумалась, и провела в тишине весь обед. Впрочем, ее родители тоже не торопились завести беседу. Поев, они направились к выходу. Вдруг кто-то крикнул на французском:
- Мадемуазель!
Гермиона оглянулась. Какой-то мужчина держал в руках билет для входа в музей.
- О, прошу простить, - сконфужено сказал он, обнаружив, что именно держит в руках, - ваш папа уронил это, и я подумал, это что-то важное.
Мисс Грейнджер покраснела, сама не уверенная, почему. Что такого сказал господин, что ее щеки покрылись румянцем? Поблагодарив его, она взяла из его рук билет и выкинула в урну.
- Что этот человек сказал вам? – спросил Снейп, когда они вышли на улицу.
- Сказал, что вы обронили билет, - ответила Гермиона, пожав плечами.
- А почему вы покраснели, как спелый помидор?
- Вам показалось, сэр, - негромко ответила она.
- Ну да.
Вечером, когда Гермиона в своей комнате читала уже третий параграф из учебника по Трансфигурации, Снейп укладывал Эйлин спать. Девочка не просила его почитать на ночь, и это было непривычно, но зельевар решил, что она просто устала после похода в музей, и не стал мучить ее разговорами. Однако она сама захотела побеседовать:
- Папа, - произнесла она, и Снейп каким-то образом понял, что сейчас она задаст вопрос, который вынашивала в своей маленькой головке целый день, - а если бы надо было убить кого-то, чтобы не убивать меня? Тогда бы ты убил?
Он прижал ладонь ко лбу в отчаянном жесте.
- Зачем ты задаешь такие вопросы, Эйлин?
- Потому что мне интересно.
- А давай посмотрим, можешь ли ты сама на них ответить?
- Не, не надо…
- Вообрази, большую деревню, - начал Снейп голосом сказочника, - в ней живут женщины, мужчины, старики и старухи, дети, много-много людей и даже зверей. А еще ты и я.
- И мама, - добавила Эйлин.
- И мама, - нехотя согласился он, - но вот в нашу деревню приходит очень могущественный, и очень злой волшебник. Он такой сильный, что ни я, ни мисс Грейнджер, не можем его победить.
- Как Темный Лорд? – уточнила она.
- Именно. И он говорит тебе: «Эйлин, в твоих руках жизни сотен жителей этой деревни. Я сейчас убью либо все население этой дыры, либо убью твоих родителей. Выбирай».
Девочка нервно сглотнула.
- Я бы его заколдовала, - сказала она.
- Ты не можешь, он намного сильнее тебя. Даже мы с мисс Грейнджер не можем.
- А я бы смогла. Я бы сильно-сильно захотела, и всё.
- Нет, Эйлин, нужно выбрать.
- Тогда я бы выбрала спасти тебя и маму.
Снейп пожал плечами:
- А как же сотни людей? Среди них, возможно, есть твои друзья. Наверняка там Поттер вместе с Уизли и всем этим балаганом.
- И тетя Минерва? – спросила Эйлин, судорожно вздохнув.
- Конечно.
Девочка начала тяжело дышать, нервно поджимая губы.
- Если и тетя Минерва, и ты, и мама, и дядя Гарри, и дядя Рон там, то вы бы все смогли победить волшебника.
- С Темным Лордом мы сражались много лет, Эйлин, и не могли победить его.
- Потому что у него было много подсмешников.
- Приспешников. Но не в этом дело, просто нужно сделать выбор.
- Я не буду, - она упрямо надула губы и сложила руки на груди.
Снейп поднялся на ноги. Эйлин сейчас, лежа на огромной кровати и глядя на отца из-под насупленных бровей, казалась маленькой капризной принцессой из какой-нибудь сказки.
- Хорошо, - сжалился профессор, - но давай договоримся, что и ты перестанешь задавать мне эти глупые вопросы о том, кого бы я убил.
- Ладно, - снисходительно отозвалась Эйлин.
Ночью она спала очень плохо. Долго не могла уснуть, а затем лежала в полудреме. Печальные мысли завладели ею. В очередной раз проснувшись, она бессмысленно уставилась в потолок. Она вдруг подумала, что ведь тоже когда-нибудь умрет. Вот живет-живет Эйлин на белом свете, ест конфеты – и шоколадные, и карамельные, и даже пастилу – рисует, играет с Грегори, с Ламией, с папой беседует, маме помогает, с Джеймсом спорит – и вдруг бац! Все заканчивается. Она лежит, мертвая, и не может ни пошевелиться, ни сказать что-нибудь, ни съесть. Перед глазами темно, никаких звуков и запахов вокруг – просто ничто. И больше никогда-никогда не сможет она играть, рисовать, говорить, дышать. Никогда больше не увидит маму с папой…
Эйлин так ярко представила себе собственную смерть, что ей стало очень-очень жалко себя, и она заплакала. Сначала это были просто безмолвные слезы, катившиеся по ее щекам, но затем жалость к себе увеличивалась, с каждой минутой Эйлин все глубже проникалась ужасом собственной кончины, и, наконец, заплакала навзрыд.
Профессор Снейп вошел в комнату и обнаружил дочку, свернувшейся в калачик и самозабвенно ревущей.
- В чем дело, Эйлин? – спросил он, стараясь скрыть тревогу в голосе.
Она не могла ответить – она задыхалась от плача.
- Тебе приснился плохой сон? – предположил Снейп, стоя посреди комнаты и глядя на икающую от рыданий дочь.
Эйлин отрицательно завертела головой, пряча лицо в подушку. Она не была уверена, что он вообще поймет ее проблему.
- Тогда объясни, что случилось. Уверен, все не так плохо, как ты себе нафантазировала… что бы это ни было.
- Я… - с трудом проговорила Эйлин и судорожно вздохнула, - я… умру.
Еще один судорожный вздох. Реакцией Снейпа стали вопросительно поднятые брови.
- Когда именно? – спросил он, чувствуя себя довольно глупо.
- Когда-нибудь, - всхлипнув, ответила девочка и снова заревела.
Профессор некоторое время обдумывал состоявшуюся беседу. Затем он медленно произнес:
- А плачешь ты потому, что…?
- Поэтому, - нервный вздох, - и плачу!
Несколько мгновений он смотрел на Эйлин, а затем – совершенно нечаянно – рассмеялся. Смех был недолгим и закончился тем, что ему в лицо полетела подушка.
Бросив подушку обратно на кровать, он сел рядом с Эйлин и начал успокоительную речь, полную умных мыслей, сложных словесных оборотов и изящных метафор. К ее концу девочка перестала всхлипывать, и уже мирно спала, так что Снейп поправил ее одеяло и вернулся в гостиную, тихо посмеиваясь собственным мыслям.

Глава 11



Гермиону угнетало происходящее в ее личной жизни: дочь продолжала казаться чужим человеком, будущий вероятный муж считал холодной, расчетливой стервой, друзья, всегда ненавидящие профессора Снейпа, вдруг встали на его сторону, а самым ярким чувством за последние две недели была жалость к себе. Жизнь казалась беспросветным мраком.
А случилось вот что: в очередное ее дежурство с Эйлин, Гарри, Рон и Джинни возжелали присоединиться к ней. Гермиона убеждала их, что идти в гости к Снейпу без его высочайшего дозволения – не предусмотрительно, опасно, и вообще, является нарушением всех норм этикета. Но они были упрямы, и она согласилась, предупредив, что снимает с себя всю ответственность за их глупость.
Снейпа в комнатах не было, и у нее появилась надежда, что, быть может, друзьям наскучит общество Эйлин раньше, чем явится хозяин, и они уйдут. Но ее мечтам не суждено было сбыться – Гарри и Рон увлеклись обсуждением с девочкой ее чудесной куклы Грегори, которая за прошедшие две недели научилась не только разговаривать и загадывать загадки, но и петь непотребные песни.
- Я не знаю, может быть, она прочитала какой-нибудь сборник плохих стихов, пока я спала, - пожимала плечами Эйлин.
- Может быть, стоит спросить у нее самой? – предложил Рон, вертя в руках безвольное игрушечное тельце.
Эйлин поджала губы.
- Она отказывается говорить правду, - сказала она чопорно, явно недовольная поведением Грегори.
- Какова хозяйка, такова и кукла, - пошутил Гарри, и все трое рассмеялись.
Джинни тем временем сидела в кресле – о ужас – Снейпа и листала альбом Эйлин. Там были ее рисунки, а также какие-то записи, которые девушка с интересом пыталась расшифровать.
Гермиона окинула комнату скучающим взглядом. Скучающим он был недолго: заветные книжные полки манили ее потертыми корешками книг, а самовызвавшиеся няньки давали Гермионе возможность заняться собственными делами.
Выбрав интересную монографию по защитным заклинаниям, она удобно устроилась на софе, улегшись на живот и подперев голову локтями, и принялась читать. Мир вокруг перестал существовать. Книга поглотила девушку, заставив отключиться от происходящего за пределами ее сознания. Включилась она только когда услышала знакомое рычание:
- Что здесь происходит? – это был профессор Снейп.
Гермиона оторвала взгляд от пожелтевших страниц и взглянула на зельевара. На его лице читалось желание убить. Тогда она обернулась и обнаружила сцену, породившую ужас в ее сердце. На полу около теперь разоренных книжных полок валялись разбросанные – открытые, закрытые или с закладками в виде детского ботиночка – книжки. Бесценные книги профессора Снейпа! Гарри сидел на полу, прислонившись спиной к камину и, кажется, дремал, низко склонив голову над древним фолиантом. Рон и Эйлин расположились почти в самом углу комнаты, быстро листая книги и откладывая их в сторону – прямо на пол, куда придется. Когда зельевар вошел в комнату, они вздрогнули и замерли. Джинни в помещении вообще не наблюдалась.
- Я спрашиваю, - процедил профессор сквозь зубы, - что здесь происходит?
Смотрел он при этом, конечно, в первую очередь на Гермиону.
- Я не знаю, сэр… - пробормотала она, пытаясь понять, как так случилось, что она не заметила этого кошмара, происходящего в комнате.
- Мы искали, откуда Грегори знает плохие стихи, - сообщила Эйлин, вернувшаяся к исследованию очередного труда.
- Ээ, мы подумали, что она прочитала его в одной из ваших книг, сэр, - пояснил Рон, не к месту покраснев.
- Какого черта ваши с позволения сказать друзья делают в моих комнатах? – поинтересовался у Гермионы Снейп, еле сдерживая ярость.
Мисс Грейнджер, встала с софы и жалобно посмотрела на него. Это был взгляд пойманного зверька, осознающего, что его сейчас съедят, но все же надеющегося, что его отпустят.
- Мы сами напросились, сэр, - подал голос проснувшийся Гарри, - извините. Мы хотели поближе познакомиться с Эйлин.
Снейп, сузив глаза, перевел взгляд на него.
- Вокруг нее достаточно людей, из которых она может вить веревки и без вас! – сказал он.
В этот момент из, пусть бывшей, но спальни профессора Снейпа вышла Джинни. Невозмутимость быстро сменилась испугом на ее лице, когда она оценила обстановку в комнате.
Снейп даже не стал ничего спрашивать, он просто перевел выразительный взгляд на мисс Грейнджер.
- Я не знаю, что она там делала, - прошептала девушка.
- Я была в… уборной, - сказала Джинни.
Эйлин, которая тоже видела, что ситуация накаляется, и все произошедшее может негативно сказаться на отношениях родителей, решила разрядить обстановку и даже взять вину за все, на что злился отец, на себя.
- Пап, это я разрешила. Не идти же Джинни было в туалет в коридор.
Снейп стиснул зубы. У него назревал красивый ответ, включающий витиеватые оскорбления и снятие множества баллов с Гриффиндора. Но Эйлин еще не закончила:
- И книжки тоже я предложила искать. Гарри и Рон не хотели, честно. Но я начала, и им пришлось мне помочь, чтобы я побыстрее закончила. А…
- Что же это за ребенок такой! – воскликнула вдруг Гермиона.
Все вопросительно взглянули на нее.
- Господи, Эйлин, почему ты не можешь быть нормальной, а? Почему ты всегда все делаешь всем наперекор? Ты же знаешь, что нельзя трогать книжки профессора Снейпа, но все равно мало того, что взяла их, так еще и раскидала по всей комнате. Ты делаешь это специально, да? Тебе нравится раздражать людей? Ты получаешь от этого удовольствие?
Голос Гермионы становился все громче. Она смотрела на Эйлин с такой ненавистью, что даже Рон и Гарри оторопели. Сама же девочка смотрела на маму с нескрываемым страхом. Видеть в таком состоянии папу для нее было привычно: она знала, что он хоть и вспыльчивый, но отходчивый, и никогда не имеет ввиду всерьез то, что говорит. А вот мама никогда в жизни не говорила ей таких жестоких вещей. Даже когда она ругалась, Эйлин чувствовала, что мама любит ее и желает добра – потому и читает нотации. А теперь… Эта мама действительно, в самом-пресамом деле не любила её. «Ну, черт, ну зачем, - спрашивала себя Эйлин, - зачем я взяла эти дурацкие книжки? Ведь целых две недели я вела себя так хорошо! А теперь все зря, я никогда не понравлюсь маме!»
Гермиона, не контролируя себя от душившей ярости, выкрикнула:
- Я сомневаюсь, что ты моя дочка, у меня просто не может быть такого монстра!
И в комнате повисла звенящая тишина. Эйлин смотрела на маму во все глаза, слишком напуганная нетипичным для нее поведением. Гарри, Рон и Джинни взирали на подругу с немым изумлением. Снейп же, в секунду преодолев расстояние между ними, двумя пальцами сжал плечо девушки и повел прочь из комнаты. Гермиона не сопротивлялась – выплеснув злость, она чувствовала себя ужасно.
В коридоре профессор даже не взглянул на нее. Отпустив ее руку, он презрительно сказал:
- Чтобы я больше вас не видел, - и вернулся в собственные покои.
Гермиона растерянно смотрела в пространство, пытаясь собраться с мыслями. Всё действительно было настолько отвратительно, насколько ей казалось, или еще можно было что-то исправить? Быть может, стоило вернуться и извиниться перед Эйлин? Но меньше всего Гермионе хотелось сейчас видеть свою дочку. Да и профессор вряд ли позволит ей теперь даже приблизиться к Эйлин или к его комнатам.
Через несколько секунд в коридор вышли Гарри и Рон. Увидев Гермиону, оба насупились и выжидательно уставились на нее.
- Ну что, довольны? – спросила она зло, хотя чувствовала, что для одного вечера ее сволочизма было уже достаточно.
- Главное, чтобы ты была довольна, - саркастично ответил Гарри.
- Как вы могли устроить такое! – тут же воскликнула Гермиона, «подбодренная» его хамством. – Можно подумать, это вам пять лет! Вы просто меня подставили!
- Знаешь, Гермиона, - оборвал ее Рон, - ты можешь, конечно, орать на нас, сколько тебе вздумается, но вот с Эйлин так разговаривать не стоит. Она – твоя семья, твоя дочка, а ты…
- Бедная Эйлин, - добавил Гарри, - с такой мамой как ты…
Гермиона начала задыхаться от обиды и вновь вернувшейся злости. Ее сердце колотилось как сумасшедшее, а в горле появился неприятный ком.
- Что, Гарри? Продолжай. С такой мамой как я – что?
Но он просто махнул рукой и, спрятав руки в карманы, побрел по коридору в сторону лестницы. Рон, печально покачавший головой, пошел вслед за другом.
- Джинни где? – крикнула им вслед Гермиона.
- Успокаивает Эйлин, - коротко ответил Рон, и мальчики скрылись за поворотом.
Теперь у мисс Грейнджер был только один путь – в библиотеку. Давно пора было серьезно взяться за изучение Зелий Четвертого Измерения – возможно, если бы она сделала это раньше, Эйлин уже была бы дома, в своем собственном невозможном времени.

***

Через два дня профессор МакГонагалл вызвала Гермиону к себе. Девушка долго гадала, что же могло послужить причиной. Возможно, директор хотела поговорить о предстоящих экзаменах? Или Гермиона натворила что-то, но еще не знала об этом? Неприятное чувство страха сопровождало ее всю дорогу до… комнат МакГонагалл. Да-да, директриса почему-то решила провести беседу с мисс Грейнджер не в своем кабинете, а в своих личных покоях. Это тоже настораживало девушку, поскольку было очевидно, что это что-то серьезное.
Гостиная МакГонагалл заметно отличалась от гостиной Снейпа. Не только планировкой, но и ощущением уюта и тепла. Мягкий золотистый свет окутывал комнату, отделанную панелями из темного дерева, свет из камина ярко освещал вытянутый прямоугольный журнальный столик и столпившиеся вокруг него разномастные кресла, пуфы и большой мягкий диван, обитый вельветом в шотландскую клетку. Хозяйка сидела в одном из глубоких кресел, в ее руках была изящная чашечка с чаем. Она предложила Гермионе сесть напротив, на столе тут же появилась еще одна чашка – по просьбе гостьи – с какао.
- Как ваши дела, мисс Грейнджер? – спросила МакГонагалл, сочетая в голосе привычные учительские нотки и незнакомую доселе мягкость.
- Хорошо, мэм, спасибо. Я готовлюсь к экзаменам. Пока подготовка идет по плану.
- Я спрашиваю не об экзаменах – я уверена, что вы все сдадите на высшие баллы. Меня интересует… в общем. Как ваша жизнь?
Гермиона тяжело вздохнула.
- Вы знаете про Эйлин, не так ли?
МакГонагалл кивнула.
- Я чувствую себя ужасно. Но… но я не виновата, что сорвалась. Это просто вся эта ситуация в целом, она давит на меня, и Эйлин даже не пытается сделать жизнь легче для меня.
На самом деле, Гермиона испытывала острое чувство вины, но сейчас ей хотелось оправдаться.
- Эйлин очень умная девочка, не по годам умная, поэтому при общении с ней часто забываешь, что она всего лишь ребенок, - задумчиво произнесла МакГонагалл.
Гермиона спрятала лицо в ладонях.
- Я знаю, - устало произнесла она, - я знаю. Но я ничего не могла с собой поделать. Я так разозлилась!
- А вот вы уже не ребенок, мисс Грейнджер, и должны уметь контролировать то, что говорите. Слова порой могут задеть очень сильно. Люди, как правило, не умеют читать мысли друг друга, и все, что им остается – доверять словам. Сказанное случайно, в порыве ярости, может заставить вас страдать всю жизнь. Поэтому нужно быть очень, очень осторожной.
Гермиона согласно кивнула. Она взяла в руки чашку с какао, стараясь сосредоточить свое внимание на нем, а не на словах женщины, потому что в противном случае она могла просто глупо расплакаться. После довольно долгой паузы, МакГонагалл произнесла:
- Видите эту фотографию над камином?
Гермиона взглянула в указанном направлении и увидела большую магическую фотографию молодой девушки примерно того же возраста, что и сама Гермиона. Девушка на фото печально улыбалась, ее каштановые волосы были собраны в хвост. Лицо ее было очень знакомым.
- Это вы? – спросила Гермиона, но в следующую же секунду поняла свою ошибку, когда заметила черную ленточку, завязанную на углу рамы в маленький бантик.
Внутри у нее все похолодело.
- Это моя дочь Айрин, - ответила МакГонагалл, с грустью глядя на фотографию. – Четырнадцатого ноября у нас с ней состоялся очень неприятный разговор. Я была резка, потому что она хотела поступить вопреки моим желаниям и остаться в Англии. Я же настаивала на том, чтобы она уехала, поскольку времена были очень опасными. Это был расцвет могущества Волдеморта.
Гермиона нервно сглотнула. Она смотрела на директора широко открытыми глазами. Боже, неужели? Неужели…
- Пятнадцатого ноября на ее дом напали Пожиратели смерти.
- Ох, мэм, - Гермиона прижала ладонь к губам.
Она не хотела, чтобы профессор продолжала рассказ, ее сердце, кажется, просто не могло выдержать той жалости, которую в нем вызвала история.
Минута шла за минутой, а они сидели молча, каждая думая о своем. Чай и какао остыли, но никто не хотел – или не мог – нарушить это печальную тишину.
Вдруг в дверь постучали. МакГонагалл взглянула на Гермиону:
- Цените каждое мгновение, - сказала она и взмахом руки открыла дверь.
- Тетя Минерва, представьте, папа говорит, что приведения могут… - послышался радостный голосок.
Гермиона обернулась к входной двери.
- Мама! – воскликнула Эйлин, вошедшая в комнату.
Девочка замерла, не зная, что ей делать, и стоит ли поддаться порыву, подбежать к маме и обнять ее, или лучше оставаться на месте и ждать указаний. На лице Гермионы появилась мученическая гримаса.
- Привет, - произнесла она сквозь слезы и улыбнулась.
- Что она здесь… - сурово начал Снейп, вошедший вслед за Эйлин, но МакГонагалл прервала его.
- Тише, Северус, - сказала она, и что-то в ее голосе заставило его скептически покачать головой, но промолчать.
- Ты… - произнесла Гермиона чуть хриплым голосом, неотрывно глядя на дочку, - ты научила Грегори чему-нибудь новенькому?
Эйлин расплылась в улыбке и радостно подбежала к Гермионе.
- Да, - сказала она, положив ладошки на ручки кресла, в котором сидела Гермиона, - мы выучили стихотворение. Хочешь, расскажу?
- Хочу. Мне очень интересно.
Эйлин прочистила горло, встала так, чтобы всем хорошо было ее видно и с выражением начала читать:
- У мамы тихо я росла и так боюсь людей чужих. О, сэр, с ума бы я сошла наедине с одним из них! Я так мала, я так мала. Еще так рано стать мне дамой, и я бы, право, не могла на долгий срок расстаться с мамой. Мне накануне рождества ночной наряд купила мать, но я боюсь, что кружева мне после свадьбы могут смять. На свадьбе я… на свадьбе…
- Побыть на свадьбе я не прочь, - подсказал вдруг Снейп.
- Побыть на свадьбе я не прочь, чтобы потом уйти домой. Но так долга зимою ночь, что не пойду за вас зимой. Вам лучше лета подождать, когда все яблони в цвету. Вы приходите к нам опять, когда чуть-чуть я подрасту! (*)

(*) Роберт Бернс

***
Жизнь начала налаживаться. После литературного вечера у МакГонагалл, Гермиона вновь начала проводить время с Эйлин, только теперь они со Снейпом, не сговариваясь, решили перенести их встречи из комнат зельевара в комнаты директора. Конечно же, в первую очередь за такой вариант высказалась хозяйка комнат, и Гермиона была тому очень рада. В гостях у бывшего декана она чувствовала себя намного уютнее, и даже Эйлин казалась милее и добрее. Снейп начал заглядывать только под самый вечер, чтобы забрать Эйлин, и с мисс Грейнджер почти не общался – но она и не жаловалась. В последнее время в ее жизни было слишком много Снейпа, чтобы она могла страдать без его присутствия рядом.
Зато к Эйлин она теперь торопилась. Когда Гермиона взглянула на малышку иначе, когда, наконец, увидела, как много она значит для девочки, и осознала собственную роль в ее жизни, ее отношение к дочери изменилось. И она поняла Снейпа с его вечной, даже чрезмерной, заботой об Эйлин.
МакГонагалл была также рада, что ее вечера теперь скрашивали мисс Грейнджер и Эйлин. Первая всегда была по-своему дорога женщине – то ли потому, что напоминала ее саму в юности, то ли потому, что напоминала Айрин. МакГонагалл всегда выделяла Гермиону среди остальных студентов, хотя и старалась скрывать это ото всех. В Эйлин же она влюбилась с первой секунды. Внешне строгая и сдержанная, МакГонагалл легко привязывалась к людям, Эйлин же покорила ее в момент. Наверное, свою роль играло и то, что отцом девочки был Северус Снейп, к которому МакГонагалл испытывала почти материнские чувства, и за личную жизнь которого очень переживала. То, что ее мрачный зельевар сумел обзавестись семьей, радовало ее неимоверно, и даже то, что выбор его казался ей не лучшим – все-таки, мисс Грейнджер была так молода – женщина была готова пойти на что угодно, только бы будущее, которое обещала Эйлин, случилось.
В тот день Гермиона задерживалась, и у МакГонагалл было немного времени поговорить с Эйлин наедине.
- Скажи, а когда ты родилась? – спросила женщина, нанизывая петли на спицы – она вязала девочке шарф в красно-зеленую клетку.
- А разве я могу говорить про будущее? – поинтересовалась Эйлин, рисуя себя в будущем шарфе.
- Мне – можешь.
- Ну, не знаю… А зачем?
- Твои мама и папа… очевидно, не торопятся найти общий язык. А вот если бы оказалось, что скоро тебе уже пора будет родиться на свет, это поторопило бы их.
- А если они не захотят торопиться?
- Захотят, не переживай. Они любят тебя, и… сделают все, чтобы ты родилась.
- Я знаю, - деловито сказала Эйлин, - папа должен любить маму ночью и тогда у нее в животе появлюсь маленькая я. Потом буду расти и расти, и когда мне станет тесно, я вылезу наружу и рождусь.
- Все верно. Это тебе папа объяснил? – поинтересовалась МакГонагалл, представляя Северуса, рассказывающим о процессе зачатия ребенка.
- Нет, он дал мне книжку.
- Книжку?
- Да. Я спросила, почему я девочка, а тут у меня как у мальчика, - сказала Эйлин, положив руку на грудь, - и он дал мне книжку. Там все про это есть, и картинок много. И про то, откуда детишки берутся. Я-то знала, конечно, что их не наколдовывают, как Джеймс говорил, но не знала так подробно, что там происходит.
- Джеймс – это твой друг? – спросила МакГонагалл, поддаваясь неосознанному желанию сменить тему.
- Нет, - фыркнула девочка, - Джеймс Поттер мне никакой не друг. Нас просто заставляют играть вместе. Он гордится, что старше меня, и все время указывает, что делать. И еще умничает, хотя на самом деле сам дурак.
- Джеймс Поттер, - пробормотала женщина, - Северусу это понравится.
- Нет, папе он тоже не очень нравится, - сказала Эйлин категорично.
МакГонагалл задумчиво посмотрела на девочку. Судя по всему, день ее рождения должен был случиться не скоро, раз сначала ребенок должен был появиться у Гарри Поттера (а директриса надеялась, что пока что, до окончания школы, он не предпринимал никаких попыток стать отцом). Очевидно, выхода не было – она была вынуждена втянуть девочку в хитроумный грязный план.
- Значит, надо соврать папе и маме, когда я родилась, и сказать, что уже скоро родюсь и им надо залюбить друг друга? – спросила Эйлин, пока МакГонагалл подбирала слова, чтобы сформулировать свою идею.
Женщина удивленно подняла брови. Затем усмехнулась кончиками губ и кивнула.
- Ты слишком умная, - сказала она, - придется тебе еще помучиться в жизни.
Губы Эйлин расплылись в коварной улыбке. «А может, и не придется», - тут же подумала МакГонагалл.
- Когда надо сказать, что у меня день рождения? Я не очень хорошо месяцы считаю.
Директриса решила дать парочке времени примерно до середины июля.
- Пусть будет тринадцатое апреля. Твой день рождения тринадцатого апреля тысяча девятьсот девяносто девятого года. Запомнила?
Эйлин повторила сказанное тетей Минервой и простодушно улыбнулась. В душе директрисы на мгновение что-то шевельнулось – все-таки, заставлять ребенка участвовать в своих манипуляторских делишках было не слишком педагогично, но потом она вспомнила, что под нимбом у этого ангелочка прячутся неплохие такие рожки, и совесть ее успокоилась.


Гермиона же в это время искала возможность поговорить с профессором Снейпом. Она обнаружила его в его собственном кабинете, в приятном, привычно мрачном расположении духа.
- Сэр, я хотела поговорить о зелье Четвертого Измерения. Мы не можем вечно держать Эйлин здесь, и поэтому я провела некоторые исследования…
Зельевар прищурившись посмотрел на пергамент в руках мисс Грейнджер.
- Результаты исследования? – спросил он, кивнув в их сторону головой.
Гермиона утвердительно кивнула и протянула свитки профессору. Он внимательно просмотрел их, а затем небрежно бросил на стол.
- В этих расчетах есть ошибка, - сообщил он.
Девушка вопросительно подняла брови.
- Где, профессор? Я проверяла, по-моему, все сходится.
- На бумаге – да. А на практике ничего не выходит, - увидев вопросительный взгляд, он нехотя пояснил, - все это я уже проделал в лаборатории. В тот момент, когда в зелье должны появится вкрапления с характерным металлическим блеском, происходит взрыв и зелье оказывается безнадежно испорчено.
Гермиона растеряно потерла подбородок.
- В процессе приготовления ошибиться вы просто не могли. Значит, мы действительно недосмотрели что-то в расчетах.
- Приятно слышать, что вы такого высокого мнения о моих способностях в зельеварении, но даже я могу ошибаться. Поэтому я трижды провел эксперимент. В третий раз я попытался немного изменить последовательность и не использовать корни розмарина. Но результат оказался тем же.
Гермиона вдруг усмехнулась.
- А знаете, в чем ирония, сэр? Те зелья, которые отправили Эйлин сюда, вероятно, были результатом опытов, которые вы проводите сейчас.
Снейп задумчиво поднял одну бровь.
- Вы правы. Если бы не Эйлин, едва ли я посвятил бы себя исследованию этой группы зелий. Я никогда не был в них заинтересован.
- Может быть, вы даже совершите открытие и сможете опубликовать статью в каком-нибудь научном журнале, - Гермиона, замечтавшись, присела на стул, - вы станете зельеваром мирового уровня, ваше имя будет знать любой волшебник. Может быть, даже появитесь на карточках от шоколадных лягушек.
Снейп хмыкнул.
- Только ради того, чтобы не оказаться на этих карточках, я не стану публиковать статью.
- Почему? – удивилась Гермиона.
- Вы можете вообразить, что студенты гриффиндора будут делать с моими фотографиями?
Звонкий смех впервые за черт-знает-какое время раздался в кабинете Мастера Зелий.
- Да уж, вы правы, - сказала Гермиона, улыбаясь.
Затем на ее лицо вернулось серьезное выражение.
- Так что же нам делать с Эйлин?
- Я буду продолжать опыты, а Эйлин пока останется здесь.
- А я? Я хочу сказать, могу я вам помочь?
- Тоже хотите оказаться на карточках? Не думаю, что ваша помощь мне понадобится.
Гермиона тяжко вздохнула. Нет, конечно, она не надеялась… и все же…
- Сэр, завтра начинаются экзамены, - сказала она, - а после этого мы все покинем Хогвартс. Я хотела спросить, как мы поступим с Эйлин.
- Это очевидно, - ответил Снейп, едва заметно пожав плечами.
Он снова вернулся к каким-то своим делам, как будто бы не считая вопрос достаточно интересным для обсуждения.
- Она будет жить со мной. А вы… сможете гулять с ней по выходным, если захотите.
Гермиона была готова к такой реакции.
- Сэр, мне кажется такое решение не совсем целесообразным, - сказала она твердо, - у меня начнутся каникулы и будет масса свободного времени. Да и мои друзья с удовольствием пообщаются с Эйлин. А вам же надо будет заниматься опытами. Уверена, с вами она будет большую часть дня проводить в одиночестве, читая развивающие книжки.
- Не вижу в этом ничего плохого, - упрямо ответил Снейп.
- Видите. Профессор, я не знаю, как выглядит ваш дом, но… Эйлин говорила мне, что он не очень… уютный. Зная вас, я могу предположить, что он не слишком пригоден для проживания ребенка.
Зельевар поджал губы. Он недовольно смотрел на мисс Грейнджер, не желая сдаваться.
- Кроме того, вы сможете видеться с ней так часто, как захотите. Мы будем аппарировать к вам каждый вечер, если вы пожелаете…
- А что насчет ваших родителей, мисс Грейнджер? – самодовольно спросил Снейп, и с радостью отметил, как девушка смутилась и отвела взгляд в сторону.
- Папа мой возражать не будет, а мама… она любит детей…
- Настолько, чтобы безразлично отнестись к тому, что ее дочь, почти ребенок, привела в дом свое собственное чадо, родившееся, хоть и в будущем, от ее профессора?
Гермиона глубоко вздохнула.
- Я не ребенок, сэр. Лили Эванс, например, в моем возрасте уже не только вышла замуж, но и даже была беременна Гарри. А моя мама родила меня, когда ей было двадцать два, то есть примерно на два года больше, чем мне. Я всегда была старше почти всех студентов в Хогвартсе, потому что родилась в сентябре, к тому же использовала Времяворот, который прибавил мне немного… дней. А сейчас, после того, как мы с Гарри и Роном пропустили целый год, мы самые великовозрастные выпускники, наверное, с самого основания школы.
Снейп состроил скучающее лицо.
- Вернемся к вопросу об Эйлин и моем отцовстве, - напомнил он.
- По поводу Эйлин я все объясню. Мама уже привыкла ко всем этим магическим штучкам, и то, что к нам из будущего прибыла моя дочка, вряд ли сильно ее удивит. А что касается вас…
Здесь Гермиона запнулась и чуть покраснела.
- Мы же можем ничего ей не говорить, - неуверенно сказала она.
- В самом деле можем?
- Да, я скажу, что… не знаю, кто отец. То есть, что я с ним еще не познакомилась. Эйлин подговорить будет несложно. А встречаться вы будете у вас дома, или где-нибудь… в парке, или кафе.
- Какой дерзкий, хитроумный план, - язвительно произнес Снейп.
- Профессор, - Гермиона включила свой «убедительный» голос, - в первую очередь мы должны думать о том, что хорошо для Эйлин. Вы целыми днями будете сидеть в лаборатории, а она будет предоставлена сама себе. У меня же за ней будем присматривать я, мама, Гарри, Рон и Джинни… ну хорошо, Гарри и Рон будут развлекать Эйлин и ходить у нее на поводу, но деятельность остальных будет направлена исключительно на ее воспитание.
- Вам стоит пойти в рекламу, мисс Грейнджер. Обманывать наивных людей с вашими честными глазами – самая подходящая для вас перспектива.
Гермиона склонила голову на бок и насмешливо посмотрела на зельевара.
- Я думаю, она может пожить у вас неделю, - согласился, наконец, он. – Но потом я заберу ее себе.
- Хорошо, сэр. Я рада, что мы договорились.
Он ничего не ответил, просто закатив глаза.

Глава 12


Глава 12

Экзамены прошли как страшный сон. Ни Гермиона, ни ее друзья не хотели бы пройти через это снова. По крайней мере вместе. Только для Джинни этот опыт был почти не травмирующим психику – она не переживала из-за отсутствия достаточного усердия в учебе со стороны Гарри и Рона, но и не подвергалась нападкам со стороны Гермионы. В случае с Гермионой Джинни каким-то таинственным образом всегда знала, когда ее можно трогать, а когда лучше не подходить даже на расстояние пушечного выстрела. Иногда, чтобы Гриффиндорская Всезнайка никого не нервировала, ее отправляли к Эйлин, другими словами к МакГонагалл. Там Гермиона штудировала конспекты и учебники, а Эйлин устраивалась рядом и занималась своими делами. Вечером приходила директриса, заставляла мисс Грейнджер выпить чашку чая и отвлекала ее беседой. Затем, когда к студентке возвращалось ее взволнованное состояние (обычно это происходило, если кто-то упоминал такие слова как «оценка», «экзамен», «знания» и т.п.), МакГонагалл отправляла девушку в Гриффиндорскую башню – продолжать занятия. Вообще, она отправляла ее спать, но прекрасно знала, что ночник над кроватью Гермионы будет гореть до глубокой ночи.
Когда экзамены подошли к концу, выпускников Хогвартса легко можно было спутать с местными приведениями.
- Жалко, что Эйлин нельзя выйти погулять с нами, - сказал Гарри, когда все Золотое Трио и Джинни сидели под большим деревом на берегу озера.
- Ага, - согласился Рон, который уже давно хотел обсудить с девочкой процесс создания пукательных подушек. – Хотя мы могли бы пойти куда-нибудь, где нас никто не увидит.
- А можно поступить проще, - сказала Гермиона, улыбнувшись.
Все вопросительно на нее посмотрели.
- Есть более легкий способ сделать так, чтобы ее никто не увидел, - сказала она, и друзья понимающе улыбнулись.

***

- Только всегда будь рядом с нами, - давала Гермиона указания своей дочке получасом позже, - мы точно должны знать, где ты находишься.
Эйлин поправила мантию невидимку, которая волочилась за ней по земле.
- Может, все-таки повесим на нее колокольчик? – предложил Рон.
- Я не корова! – воскликнула Эйлин.
- Тишшше, - зашипела Гермиона – они шли к озеру, и вокруг было довольно много студентов.
Наконец, компания устроилась на берегу, подальше от остальных учеников.
- Даже не пошалить, - разочарованно произнесла Эйлин, глядя на то, как далеко от них находились все остальные обитатели школы.
Некоторое время она действительно была вынуждена провести, ведя беседы с Гарри и Роном, плетя косички маме и играя в «угадай, где я?» с Джинни.
Но вскоре к ним приблизилась высокая фигура в черном.
- Я обнаружил в комнатах вашу записку, мисс Грейнджер, - сказал он, - но хотел убедиться, что Эйлин действительно с вами.
Он вопросительно оглядел всех присутствующих, естественно, не видя дочки. Он знал, что та прячется под мантией-невидимкой, но хотел получить подтверждение, что она на самом деле была рядом. Вдруг раздался глухой хлопок, и профессор Снейп резко обернулся. Задорно смеясь, Эйлин закричала:
- Папе по попе! Папе по попе!
Снейп закрутился, как иногда крутятся коты, пытаясь поймать собственный хвост. Но девочка пользовалась своей невидимостью и ловкостью, и зельевару было никак не поймать проказливую дочку.
- Папе по попе! – продолжала она, сопровождая слова легкими ударами.
Гермиона прижала ладонь ко рту, силясь сдержать смех, Джинни уткнулась лицом в плечо Гарри, мелко трясясь. Гарри и Рон же валялись на земле, беззвучно хохоча.
Только Снейпу было не очень весело. Резкое «Петрификус тоталус!» заставило всех вздрогнуть. Судя по тому, что детский смех прекратился, профессор попал точно в цель. Окинув надменным взглядом притихших ребят, он сказал:
- Не задерживайтесь до темноты, - и с гордым видом удалился.
Гермиона начала искать Эйлин, в то время как Гарри и Рон продолжали смотреть вслед профессору:
- И почему меня до сих пор удивляют его воспитательные меры? – спросил Гарри.
- Да ладно, - сказал Рон, - он мог бы оказаться более жестоким. Знаешь: дочке по почкам, - он изобразил, как ударом отправляет кого-то в нокаут, - дочке по почкам…
Дружный смех оглушил окрестности.

***

Совет старейшин во главе с МакГонагалл состоялся накануне выпускного вечера. То был обычный вечер в комнатах директрисы: Эйлин собирала паззл, который для нее наколдовал Снейп, Гермиона расслабленно сидела в кресле, наслаждаясь ощущением свободы и в то же время придаваясь ностальгическим воспоминаниям, связанным с Хогвартсом, Снейп угрюмо рассматривал какую-то книгу, а МакГонагалл потягивала чай, покровительственно глядя на своих «детей».
- Вы уже решили, что будете делать дальше? – спросила хозяйка комнат.
Гермиона вопросительно посмотрела на женщину, в то время как Снейп продолжил меланхолично перелистывать страницы увесистого тома.
- Где вы будете жить, где будет жить Эйлин? – уточнила МакГонагалл.
- Да, мэм, - ответила Гермиона, - первую неделю она поживет у меня, а затем как получится…
- Не «как получится», а я заберу ее себе, - вставил свое веское слово зельевар, не отрывая взгляда от книжки.
- А ваши родители, мисс Грейнджер? Вы их уже предупредили? – поинтересовалась директор.
- Я написала маме, что приеду не одна, но все объясню лично. Я не думаю, что могут возникнуть какие-то проблемы. Если только…
Гермиона замолчала и Снейп, наконец, поднял взгляд и посмотрел на нее в упор.
- Если только не возникнут какие-то проблемы, - неловко закончила девушка.
Просто она попыталась представить реакцию мамы, если она узнает, кто отец ее будущего ребенка, а еще точнее – увидит его или каким-то образом познакомится. Но девушка итак однажды уже предупредила профессора, что ему не стоит заглядывать на чай. Повторять это было неловко и неуместно, поэтому она остановилась на такой формулировке.
МакГонагалл многозначительно кашлянула. Эйлин оторвалась от мозаики и простодушно посмотрела на родителей:
- А что мы будем делать на мой день рождения? – спросила она.
- А когда он у тебя? – изумленно откликнулась Гермиона, словно ее удивляла сама мысль о том, что у Эйлин может быть день рождения.
- Тринадцатого апреля, - ответила девочка.
- Я все-таки полагаю, мы сможем вернуть тебя в твое время до весны,- прокомментировал это Снейп.
- Да, но по корейскому календарю у меня день рождения еще и тринадцатого июля, - Эйлин вдруг извлекла откуда-то книжицу в красном переплете и помахала ею в воздухе, - в «Традициях и обычаях Южной и Северной Кореи» говорится, что день рождения у человека есть еще и за девять месяцев до его всмаделишного дня рождения. Как бы когда мама с папой…
- А в каком году ты родилась, ты знаешь? – вдруг не своим голосом спросил профессор Снейп.
- Ну, конечно, знаю, пап! Я тысяча девятьсот девяносто девятого года рождения.
В комнате повисла тишина. Эйлин, не дождавшись ответа, вернулась к составлению картинки из маленьких кусочков, в то время как МакГонагалл с интересом взглянула на Северуса и Гермиону. Те сидели с одинаковыми выражениями лиц, с ужасом глядя на дочку. Первым пришел в себя зельевар:
- Я думаю, Эйлин просто ошиблась, - сказал он уверенно.
Гермиона вздрогнула и посмотрела, почему-то, на директора.
- Да, наверняка. Дети часто путают числа и… года… А Эйлин вообще плохо считает месяцы.
- Совсем недавно вы полагали ошибкой само ее существование, - заметила МакГонагалл, равнодушно делая глоток чая.
- Но это невозможно! – воскликнула Гермиона. – Мы же даже… мы не… не подружись, - заключила она, неумолимо краснея. – Я хочу сказать…
- Мы вас поняли, мисс Грейнджер, - ответила МакГонагалл чуть насмешливо. – Что ж, вам, наверное, нужно идти. Завтра у вас выпускной и вам нужно подготовиться и главное – как следует выспаться. Нет ничего важнее для поддержания красивого цвета кожи, чем здоровый сон.
У Гермионы не было сил спорить. На негнущихся ногах она подошла к Эйлин. С трудом присев на корточки, она погладила девочку по голове. Затем, не сдержавшись, обняла ее и на несколько мгновений задержала в своих объятиях. Дурацкое ощущение, что они видятся в последний раз, сжимало сердце.
- Мам, ты завтра зайдешь перед праздником? – спросила Эйлин.
- Конечно. Обязательно.
- Ты будешь самой красивой. Я видела фотографии, - похвасталась девочка.
- Ну, если ты так говоришь, - рассмеялась Гермиона.
Когда она ушла, МакГонагалл обратила все свое внимание на Северуса. Он был задумчив и мрачен.
- Не переживай, все образуется, - сказала она твердо.
- Это приказ? – язвительно отозвался мужчина.
- Это просьба.
Несколько секунд прошли в тишине. Потом Снейп вдруг забормотал:
- Это галлюцинация. Я нахожусь в сознании сумасшедшего. Как бы мне не нужна была Эйлин…
- Я понимаю, что это непросто для вас обоих…
- Я не могу, Минерва! Я просто не могу.
Казалось, Снейп находился на грани отчаяния. МакГонагалл даже стало жаль его. На мгновение. Спустя это мгновение она снова кашлянула.
Эйлин оставила паззл и подошла к отцу. Взяв в руки его ладонь, она прижалась к ней щекой и сказала:
- Пап, а давай сегодня ляжем спать пораньше. Ты же, наверное, устал.
Снейп сперва согласно кивнул – мысли его при этом определенно были далеко за пределами комнаты – а потом вдруг взгляну на дочь. Несколько секунд он смотрел на нее, вслед за чем перевел взгляд на МакГонагалл.
- Тааак, - протянул он, - и что вы обе задумали?
Директор вопросительно подняла брови.
- Меня на эти, - он указал пальцем на Эйлин, - хитрости не купишь.
- Пап, чего ты такой заразительный?
- Подозрительный. Не безосновательно, - Снейп продолжал прищурившись смотреть на Минерву. – Вероятно, любовь к интригам передается от директора к директору.
- Половым путем, Северус, - вставила МакГонагалл глумливо, но мужчина не обратил внимания на ее комментарий.
- …Как и способность манипулировать людьми, - продолжил он. - Впрочем, от тебя, Минерва, я такого не ожидал.
- Да о чем ты говоришь, Мерлина ради? – МакГонагалл была сама простота.
На мгновение зельевар даже поверил в собственную паранойю и честность директрисы. Но эти нелепые мысли быстро покинули его голову, когда он понял, в какую игру играет его начальница.
- Эйлин, иди помой руки, - сказал он.
Будучи сообразительным ребенком, Эйлин не стала спрашивать зачем, а просто ушла в ванную, предусмотрительно неплотно закрыв дверь.
- Ты узнала, когда у нее день рождения, и подумала, что хорошей идей будет заставить ее изображать идеального ребенка, чтобы мы с мисс Грейнджер поторопились? – разоблачительно сказал он, сложив руки домиком.
- Зачем мне это нужно, Северус?
- Вот и я думаю – зачем?
Взгляд зельевара был столь выразительно выжидательным, что МакГонагалл поддалась этому моральному давлению и сказала:
- Хотя я не могу отрицать, что хотела бы видеть тебя счастливым. Уж прости мне эту прихоть.
- Я не думаю, что совращение студентки сделает меня счастливым, - раздраженно ответил Снейп.
- Зато отцовство сделает. Любой, кто взглянет на то, как ты общаешься с Эйлин, поймет, что это то, что тебе нужно. И то, что нужно Эйлин тоже. Она папина дочка до мозга костей.
- А как насчет того, что нужно мисс Грейнджер? Почему-то никого не заботит ее судьба. Выйти замуж за старого злобного учителя только ради того, чтобы родить ему дочь – мне кажется, это не самая достойная перспектива для такой ведьмы, как она.
- Ее судьба беспокоит тебя, и этого достаточно, - отозвалась Минерва.
Снейп возвел глаза к потолку, недовольно скривив губы.
- Вот она, гриффиндорская логика, - язвительно сказал он.
- Я бы сказала, что это у тебя гриффиндорская логика, - МакГонагалл невозмутимо сделала глоток чая, а затем выложила на стол последний козырь. - По-слизерински было бы просто взять то, что тебе нужно и быть счастливым, не смотря ни на чьи интересы. Не так ли?
Снейп начал спорить, хотя в душе его что-то шевельнулось, какой-то тихий, но очень настойчивый голосок заладил «ты имеешь на это право. Ты заслужил. Плевать на всех. Какое тебе дело до Грейнджер? Ты имеешь право на свой кусочек счастья. Забудь о других. Думай о себе. Ты заслужил».
- Мне уже можно выйти? – подала голос Эйлин спустя почти десять минут.
Разговор взрослых уже свернул в другое, скучное русло, и она решила напомнить о том, что все еще сидит в ванной.
- Можно, - бросил Снейп и продолжил, - я думаю, что расписание все равно необходимо изменить. Эти сдвоенные уроки придумал человек, ни разу не работавший учителем в Хогвартсе.
- Северус, ты же видел списки. В следующем году будет в полтора раза больше детей, чем было еще два-три года назад. Вспомни, тогда был настоящий бум – только в чистокровных семьях родилось детей немногим меньше, чем за два предыдущих года. А эта магловская семья с тройней – о них даже писали в Ежедневном Пророке. Три волшебника в одной магловской семье.
- Я думаю, один из родителей был сквибом, но от него скрывали магическое происхождение.
- Так или иначе, делать отдельные уроки для Хаффлпаффа и Рэйвенкло неразумно.
- Минерва, невозможно работать, когда одна половина студентов зевает, когда я задаю вопросы из раздела повышенной сложности, а вторая не может сварить зелье для дошкольников. В результате ничему не научатся ни одни, ни другие.
- Мне всегда казалось, что скрытый подтекст твоих язвительных комментариев в адрес студентов – «это всё ваши проблемы».
- Мои методы не являются темой разговора.
МакГонагалл вздохнула.
- Я думаю о том, - сказала она, - чтобы увеличить штат преподавателей.
Снейп скептически поджал губы.
- И что ты будешь делать с новыми учителями, когда количество студентов снова уменьшится?
- Министерство готовит новую программу по увеличению рождаемости. Может быть, в этот раз меры будут более адекватными, чем в прошлый раз.
- Ты о Брачном законе пятьдесят пятого?
Минерва кивнула.
- Мою мать тогда помолвили с Блэком. Отцом этого…
- Северус.
- Да-да, о покойных либо хорошо, либо никак, - откликнулся Снейп, - поэтому лучше никак.
Тут он замолчал, снова задумавшись о том, скольких возможностей его лишила Судьба. Он мог родиться в чистокровной семье, быть представителем знатного древнего рода. Но его мать предпочла сбежать с каким-то маглом. Северус не был уверен, что отец Блэка пришелся бы ему по душе больше, чем собственный, но, по крайней мере, он бы не провел всю юность ненавидя и завидуя Сириусу Блэку. Затем Лили вышла замуж за Поттера и родила ему сына – а ведь она должна была родить сына ему, Северусу. И это только самые крупные промашки Судьбы. О мелочах вроде непривлекательной внешности, из-за которой он немало переживал в школьные годы, и других неудачах он вообще предпочитал не думать. И вот, наконец, эта коварная тетка Судьба решила подкинуть ему подарок – как кусок мяса изголодавшемуся псу. И что? Должен он был с гордостью отвернуться и подохнуть с голоду, или все же принять эту подачку и получить удовольствие? Гордости ему было не занимать, но…
- Пап, я твой паззл собрала уже тридцать часов назад.
Он взглянул на Эйлин. Девочка взирала на него своими большими черными глазами, потешно убирая челку со лба. «Нужно подстричь ей волосы», - мелькнула мысль в его голове и тут же сменилась другой:
- Ты не могла его собрать.
- Иди и посмотри, - ответила она, самодовольно улыбнувшись.
Снейп подошел к столику на котором лежало собранное из сотни кусочков изображение Хогвартса.
- Это невозможно, - сказал он убежденно. - Здесь не хватало пяти кусочков, а три были лишними и не подходили…
- Какой ты глупенький, - хихикнула Эйлин.
Снейп сложил руки на груди и покачал головой.
- Использовать магию было нельзя.
Эйлин тоже сложила руки на груди и выразительно посмотрела на отца:
- А жульничать с кусочками – можно?
Услышав это, зельевар рассмеялся.
- Твой смех, Северус – это музыка для моих ушей, - заявила МакГонагалл, с умилением глядя на мужчину.

***

Гермиона собиралась на выпускной очень долго и скрупулезно. Она проделала все ритуалы, которые положено проделывать девушкам перед каким-то важным событием вроде Вечеринки Года или важного свидания, убрала волосы в аккуратную прическу, сделала вечерний макияж и даже надела под небесно-голубое платье дорогое, но безумно красивое белье, которое купила еще летом, когда они с Джинни ходили по магазинам. Накинув на плечи шелковую мантию на тон темнее платья, она встала у зеркала и простояла так не менее пяти минут, критично рассматривая себя со всех сторон.
- Сегодня ты провела у зеркала больше времени, чем за весь прошедший год, - сказала Джинни, подходя к подруге.
- Обычно там нет ничего интересного, - пошутила Гермиона в ответ.
- Хм, ну сегодня от тебя действительно глаз не оторвать.
Смутившись, Гермиона пробормотала ответный комплимент.
- Ты не обязана говорить мне, что я прекрасно выгляжу только потому, что я сказала это тебе, - ответила Джинни, - я и так это знаю.
Рассмеявшись, девушки бросили последний взгляд на собственные отражения и покинули комнату. В гостиной гриффиндора было шумно, хотя там не могло быть много народу. В замке остались только семикурсники – все остальные уже давно разъехались по домам. Гарри и Рон, как и положено, восхитились красотой своих подруг – хотя Рон сделал это довольно неловко, а реакция Гарри была практически безмолвной, только ошарашенное выражение лица выдавало его истинные чувства.
Большой зал бы украшен скупо, но элегантно, и в нем царила какая-то особая атмосфера, из-за которой Гермиона чувствовала себя неуютно. Во-первых, зал казался огромным для такого небольшого количества людей. Во-вторых, все вокруг суетились и были, кажется, слишком возбуждены предстоящим вечером. В-третьих, больше всего сейчас девушке хотелось увидеть Большой Зал таким, каким она увидела его в одиннадцать лет, впервые оказавшись здесь.
- Ух ты, какой потолок, - сказал Гарри, поддев Гермиону локтем.
Она взглянула на него вопросительно, но увидев ехидную усмешку, ответила:
- Это волшебный потолок, я читала о нем в Истории Хогвартса. Он показывает небо.
- Серьезно?
- Совершенно серьезно. Ох!
Друзья испуганно посмотрели на Гермиону.
- Я забыла свою сумочку, а там моя речь.
- Ты что, не помнишь ее наизусть? – удивился Рон.
- Конечно помню, Рональд, - ответила она, - но вдруг я забуду о чем-то упомянуть, или так разволнуюсь, что все слова вылетят из головы? Я должна вернуться.
- Я схожу с тобой, - предложил Рон.
- Не нужно, я сама.
Сказав это, она развернулась и уверенной – не смотря на высокий каблук – походкой пошла прочь из зала.
- Она ходит как начальница, - отметил Рон, глядя вслед подруге.
- Тренируется, - ответил Гарри.
Гермиона поднялась по главной лестнице, намереваясь идти дальше, но большие песочные часы с драгоценными камнями заставили ее остановиться. Камни все еще показывали ситуацию на момент объявления результатов Кубка Школы, и Гермиона довольно улыбнулась.
- Эра Гриффиндора закончилась, - вдруг произнес кто-то рядом с ней, и она резко обернулась.
Профессор Снейп стоял в пяти футах от нее, сложив руки на груди. Он смотрел на песочные часы, но когда Гермиона повернулась к нему, медленно перевел взгляд на девушку и внимательно просканировал ее тело сверху внизу, а потом снизу вверх.
- Вы смотрите на меня так, как мальчишки смотрят на метлы в магазине, - сказала Гермиона, обняв себя руками, - это не очень приятно.
Снейп удивленно поднял одну бровь.
- А как вы бы предпочли, чтобы я на вас смотрел? – спросил он насмешливо.
Гермиона посмотрела в сторону, избегая встречаться с ним взглядом, и, поборов желание прокричать «никак!», ответила:
- Не знаю.
Повисла неловкая пауза.
- Вы… сегодня выглядите… не как обычно, - выдал, наконец, Снейп, чувствуя себя довольно глупо.
Гермиона издевательски взглянула на профессора и сказала:
- Рон сказал почти то же самое.
«Ну вот, Северус, а ты думал, большим идиотом чувствовать себя просто невозможно», - тут же подумал Снейп.
- Значит, это правда, - сказал он и, сообщив, что у него еще много дел, поспешил скрыться из виду.
Гермиона покачала головой, улыбнулась своим мыслям и отправилась в гриффиндорскую башню.
Выпускной пролетел как одно мгновение. Гермиона, попроси ее кто-нибудь описать этот вечер, вряд ли смогла бы сказать что-то вразумительное. Она помнила, как нервничала перед тем, как прочитать свою речь, но совершенно не помнила, как собственно выступила. Помнила яркие вспышки фотоаппарата, тяжелый запах туалетной воды Рона и сладковатый вкус пунша. Она могла бы перечислить тех немногих молодых людей, с которыми танцевала, и, наконец, рассказать, как почти расплакалась, слушая прощальные слова МакГонагалл. Где-то ближе к одиннадцати она отыскала Снейпа, чтобы сказать, что хотела бы зайти к Эйлин и пожелать ей спокойной ночи. Ведь она обещала навестить дочку. Снейп молча кивнул и предложил следовать за ним.
Профессор шел слишком быстро, и Гермиона еле успевала бежать за ним в своих не слишком удобных для спринта туфлях.
- Прекратите стучать каблуками по полу, - раздраженно сказал Снейп, когда они уже спустились по лестнице в подземелья.
Чуть опьяненная весельем и пуншем, Гермиона беспрекословно выполнила требование, легким движением руки сняв туфли. Снейп даже не заметил этого, продолжая бежать вперед. Вдруг Гермиона вскрикнула, и ему пришлось остановиться и обернуться, чтобы узнать, что случилось.
Мисс Грейнджер стояла посреди коридора босиком, одной рукой опираясь о стену, а другой сжимая ступню.
- В чем дело? – спросил он недовольно.
- Кажется, кто-то что-то пил здесь и разбил бокал, - простонала Гермиона и зашипела от боли.
- Почему вы босиком?
- Потому что вы сказали не стучать каблуками! – раздраженно ответила девушка, силясь не расплакаться.
- Черт подери, вы выжили из ума? – спросил он, подходя ближе.
- А что я должна была сделать?
- Вы ведьма или безмозглый пень? Пожалуйста, не отвечайте.
Он встал рядом и галантно подставил ей локоть, чтобы помочь дойти до его комнат.
- Я сама, - ответила обиженная Гермиона и похромала к двери.
В конце концов, оставалось пройти не так уж много.
Снейп взмахом палочки убрал из коридора разбитое стекло и невозмутимо пошел рядом с Грейнджер.
Когда они вошли в комнату, Эйлин уже спала на софе, так и не дождавшись родителей. Гермиона села в кресло, надеясь, что профессор не станет вредничать и просто принесет ей заживляющее зелье…
Он принес целую артиллерию по борьбе с рваными ранами: обезболивающее, очищающее, заживляющее и даже зелье для удаления шрамов. Безмолвно присев рядом с Гермионой, он взял ее за лодыжку и внимательно посмотрел на порез. Когда он коснулся пальцем места рядом с раной, Гермиона дернулась и зашипела от боли, потому что ее нервные движения привели к тому, что задетой оказалась сама рана.
- Осторожнее! – прошипела она.
- Не стоит так нервничать, - хладнокровно ответил профессор, - у вас две ноги, если с этой что-то случится, у вас всегда останется вторая.
Гермиона сжала губы, про себя думая, что Снейп всегда остается Снейпом, и даже кровоточащий порез не вызывает у него сочувствия.
- Вам нужно… снять… это, - сообщил вдруг он, указывая на ноги Гермионы.
- Они не снимаются, сэр, - с издевкой ответила девушка, хотя прекрасно поняла, о чем говорил профессор.
- Я не о ногах, а о вашей одежде, - он старался сохранять невозмутимый вид, хотя внутренне был очень напряжен.
Гермиона была рада, что он не смотрел на ее лицо, поскольку против воли покраснела, а она не любила, когда кто-то видел, как она краснеет.
- Это чулки, - сказала она зачем-то.
- Это очень важно сейчас, - саркастично ответил Снейп. - Меня не интересует, как это называется, просто это надо снять. Я думаю, в рану попали кусочки стекла и их необходимо извлечь.
- Хорошо, сэр, - ответила Гермиона послушно, и выжидательно уставилась на профессора.
Несколько секунд оба сидели не шевелясь.
- Я жду, - произнес, наконец, Снейп.
Гермиона вопросительно подняла брови.
- Может быть, вы отвернетесь, или вы хотите посмотреть, как я их снимаю? Сэр.
Он ловко поднялся на ноги и поспешно отвернулся. Он слышал, как зашелестели ее юбки, и как она медленно сняла чулок. В полной тишине комнаты эти звуки казались Снейпу набатом. Он чувствовал себя некомфортно, и винить в этом можно было только Грейнджер с ее глупостью и неосторожностью.
- Готово, - сказала Гермиона, зажав в руке скомканный чулок, - но я думаю, я могу сама…
- Извлечь стекло вы не сможете, - отрезал Снейп, снова присаживаясь у ее ног, - только не вашими неуклюжими пальцами, - добавил он, чтобы она не воображала из себя черт знает что.
Он взял в руки ее изящную ножку и поразился гладкости кожи. Стараясь не отвлекаться на такие подробности, он внимательно осмотрел рану. Взяв в руки палочку, он начал спасательную операцию. Когда из-за боли или из-за того, что ей было щекотно, Гермиона вздрагивала, рука Снейпа скользила по ее ноге против его воли. «Может быть, это будет не так сложно, зачать Эйлин», - на мгновение мелькнула мысль в его голове, и тут же шквал критики в собственный адрес обрушился на него в его сознании. Чтобы показать самому себе, что он подумал это не всерьез, Снейп не слишком церемонясь, нанес все необходимые зелья и безразлично отпустил ногу Гермионы.
- Посидите так некоторое время, а я отнесу Эйлин в спальню, - сказал он.
Бережно взяв девочку на руки, стараясь не разбудить ее, зельевар вышел из комнаты.
Его не было довольно долго, и Гермиона не могла понять, что могло задержать его на такой долгий срок – она не знала, что он намеренно пережидал (слово «прятался» ему не нравилось), пока пройдет это «некоторое время», и Грейнджер покинет его комнаты. Находиться с ней в одной комнате ему не нравилось.
Наконец, она почувствовала, что рана затянулась под действием волшебных ингредиентов, и решила, что стоит надеть чулок, пока Снейп не появился. Аккуратно, чтобы не порвать тонкую эластичную ткань, она начала натягивать сей изящный предмет гардероба, чувствуя себя актрисой из старого голливудского кино.
И, увлеченная этим процессом, она даже не заметила, как Снейп бесшумно влетел в комнату, и как он застыл, увидев мисс Грейнджер.
Однажды, когда ему было лет пятнадцать, кто-то из слизеринцев привез в школу после каникул черно-белые фотографии с полуобнаженными женщинами. Мальчишки тогда засмотрели эти картинки до дыр, передавая их из рук в руки, шифруясь и прячась, чтобы, не дай Мерлин, об этом сокровище не узнали преподаватели. Соблазнительное кружевное белье на моделях казалось верхом откровения – знали бы они, что в своих комнатах будут прятать студенты двадцатью годами позже… Так или иначе, у Северуса была любимая фотография: молодая женщина, чье лицо было скрыто густыми (как тогда воображал юный Снейп – рыжими) волосами, в пантолончиках с кружевом и корсете натягивает чулки.
В его воображении всплыла та фотография, и вспомнилось чувство страха, стыда и сладкого удовольствия от эмоций и реакций, которые вызывало изображение.
Взяв себя в руки, Снейп медленно отошел назад и, погромче хлопнув дверью, «вошел» в комнату. Гермиона вздрогнула и, поспешно опустив подол платья, выпрямилась.
- Можете идти? – то ли спросил, то ли приказал профессор.
Гермиона молча надела туфельку и встала. В этот момент из спальни, вероятно разбуженная громким хлопком дверью, вышла сонная Эйлин.
- О, мама! – воскликнула она. – А я ждала, ждала и проснулась там уже.
Девочка подошла ближе к Гермионе и внимательно на нее посмотрела.
- Я ж говорила, что ты будешь самой красивой на выпускном.
- Ну, ты же не видела остальных, тебе не с кем сравнивать, - пошутила Гермиона.
- Зато папа видел, - Эйлин повернулась к серьезному Снейпу, - а, пап? Мама самая красивая была?
Зельевар нахмурился еще больше и вместо ответа отправил Эйлин спать.
- Тебе что, сложно сказать? – рассердилась девочка.
- Марш в свою комнату.
- Нет! – воскликнула Эйлин, прячась за кресло. – Скажи, что мама красивая.
- Эйлин, - сквозь зубы процедил Снейп.
- Папа!
- Эйлин…
- Пааа-пааа.
- Я, пожалуй, пойду, - прервала этот увлекательный диалог Гермиона, - профессор Снейп, я приду за Эйлин завтра в девять, я уже подготовила портключ. Соберите, пожалуйста, ее вещи.
Снейп лишь кивнул в ответ – все его внимание было сосредоточенно на дочке, которая теперь развеселилась и решила поиграть с папой в догонялки. Гермиона покачала головой и ушла, надеясь на следующий день обнаружить ребенка в целости и сохранности.

Глава 13


Глава 13

Следующее утро было непростым. Во-первых, Гермионе пришлось промяться у кофейного столика, наверное, не меньше получаса, ожидая, когда Эйлин закончит прощаться со Снейпом, а он даст все ценные указания, которые, видимо, выдумывал всю ночь. Затем Эйлин долго не хотела уходить, умоляя «взять папу с собой». Но, наконец, обе – Гермиона и ее дочка – оказались у порога дома четы Грейнджеров.
Это был типичный домик зажиточной английской семьи с цветочными грядками под окнами и большими окнами. Миссис Грейнджер открыла дверь сразу же, как только Гермиона постучала, словно поджидала прихода гостей.
- Привет, мам, - поздоровалась Гермиона, входя в дом и ведя за руку Эйлин.
- Гермиона, ты написала, что приезжаешь в половину десятого, а уже без пятнадцати! – вместо приветствия произнесла женщина.
- Пришлось задержаться, - Гермиона опустила вещи на пол и поставила перед собой Эйлин, положив руки на ее хрупкие плечики, - мама, это Эйлин.
Миссис Грейнджер внимательно посмотрела на девочку.
- Доброе утро, - поздоровалась она с ней.
- Доброе утро, бабушка, - ответила Эйлин.
Брови миссис Грейнджер удивленно поползли вверх.
- Эйлин прибыла к нам из будущего, - пояснила Гермиона, - она моя дочка.
Несколько секунд ушло на то, чтобы мать мисс Грейнджер пришла в себя. Затем она распорядилась:
- Идите, мойте руки и приходите на кухню. Я приготовила чай.
- Мы ели, мам, - сказала Гермиона, беря свои вещи.
- Знаю я, как вы ели. Марш в ванную.
- Хорошо. Я только занесу вещи в комнату, - устало ответила Гермиона.
- Поздоровайся с отцом, он в библиотеке, - донеслось ей вслед, когда она была уже на кухне.
Спустя двадцать минут Гермиона с дочкой пила чай на кухне, отвечая на многочисленные вопросы миссис Грейнджер.
- И когда будут известны результаты экзаменов?
- Их пришлют по почте не раньше следующего месяца.
- Как ты себя оцениваешь?
- Мне кажется, что на зельях я описала не достаточно способов изготовления антипростудного зелья. Хотя в задании требовалось указать только два, я совершенно точно знаю, что всего их четыре. Одно из дополнительных – для тех, у кого проявляется негативная реакция на активные ингредиенты основного состава, его я написала. А вот второе совершенно вылетело из головы. Я даже не смогла вспомнить, где именно о нем читала – то ли в «Сверхсложных зельях на все случаи жизни», то ли в «Как приготовить зелья первой необходимости в экстремальных условиях».
Миссис Грейнджер недовольно покачала головой.
- Я так понимаю, виной всему некие отвлекающие факторы? – спросила она, покосившись на Эйлин.
Гермиона немного растерялась. Конечно, ситуация с девочкой повлияла на учебу, но девушка не хотела, чтобы ее мать считала ребенка виновным в каких-то промахах на экзаменах.
В комнате повисла тишина.
- А я тоже умею готовить зелья, - сказала вдруг Эйлин, - мы с папой готовили от головы.
- А кто твой папа? – тут же спросила миссис Грейнджер, воспользовавшись моментом.
Гермиона почувствовала, как кровь прилила к лицу. Они обсуждали с Эйлин этот вопрос, но девушка боялась, что ее дочурка решит выкинуть какой-нибудь фокус, и все-таки скажет правду. Еще несколько секунд ее сердце бешено билось, но, наконец, ребенок серьезно произнес:
- Я не могу говорить о будущем, это против правил.
Миссис Грейнджер перевела взгляд на дочь:
- Ты тоже не знаешь?
- Нет, - Гермиона отрицательно закрутила головой, - откуда? Ты же слышала – это против правил.
- Однако она сказала, что ты ее мать, - подозрительно произнесла миссис Грейнджер.
- Я случайно, - произнесла Эйлин, виновато понурив голову, - я же сначала не знала, что оказалась в прошлом.
- То есть, своего отца ты в этом времени еще не видела? – уточнила напоследок женщина.
Эйлин, копируя маму, начала отрицательно качать головой, за что тут же получила замечание от бабушки: «не тряси волосами над чаем, иначе они все окажутся в чашке».
Девочка засмеялась:
- Все? – сквозь смех спросила она. – Как же, бабушка? Они туда все не поместятся! А я что, лысой останусь?
- За столом не смеются, Эйлин, - строго произнесла миссис Грейнджер. – Кто учил тебя манерам?
Девочка тут же притихла.
- Никто, - буркнула она.
- Это заметно.
С этими словами женщина недовольно посмотрела на Гермиону.
- Эйлин поживет здесь неделю, мама, - сказала девушка, - потом ее заберет к себе один из преподавателей из моей школы.
- Это еще почему?
- Потому что профессор Снейп варит зелье для того, чтобы отправить Эйлин обратно в ее время. Через неделю она понадобиться ему для завершения экспериментов.
- У него есть жена, у этого профессора Снейпа? – вопросила миссис Грейнджер, и Гермиона поняла, что ее мама готова бороться за свою собственность, коей ей представлялась Эйлин, даже не смотря на то, что она узнала о существовании внучки полчаса назад.
- Нет. Но он очень хорошо ладит с Эйлин.
- Может быть, он живет с матерью?
- Нет, но он действительно хорошо…
- Сколько ему лет?
Гермиона вздохнула.
- Я точно не знаю. Должно быть… сорок, или около того.
- Сорокалетний мужчина живет один, и ты хочешь отдать ему свою дочь? – возмутилась миссис Грейнджер. – Да может ли он хотя бы постирать за ней одежду?
- Он волшебник, мам. Конечно, он может.
- А чем он ее будет кормить? Да он ее голодом заморит! На одних бутербродах жить будут…
- Папа всегда!.. – вдруг выкрикнула Эйлин и замолкла, испуганно посмотрев на маму.
Миссис и мисс Грейнджер вопросительно посмотрели на нее.
- Папа всегда говорит… - выдавила из себя девочка, - что… еда, это не главное. Главное, чтобы…мм, я… была в безопасности.
Миссис Грейнджер закатила глаза.
- Твой отец определенно не мальчик Уизли, но, судя по всему, умом от него не отличается.
- Мама! – воскликнула Гермиона, а затем спокойнее добавила. – Мы с Эйлин пойдем погуляем.
- Заодно купите отцу бекон.
Собравшись, Гермиона и Эйлин отправились в парк недалеко от дома. На детской площадке, пока мамаши стояли в сторонке, ведя беседы о домашних делах, их непоседы ползали по железным конструкциям, носились, шумели, бросали друг в друга песком и формочками, дрались, качались на качелях и играли в дочки матери. Играющих в последнюю игру девочек Гермиона нашла особенно комичными, ибо они, свалив своих кукол в песочницу, стояли рядом и сплетничали, потрясающим способом копируя своих мам.
- А моя Люси сегодня, ой, такая умница, - светловолосая девочка закатила глаза и прижала руку к груди, - сначала съела целую тарелку каши, а потом еще попросила добавки.
- А моя Маргарет, - сказала другая, с черными кудряшками, - съела две тарелки каши, и съела бы третью, но я приготовила всего две тарелки.
- А моя Кристина-Луиза, - поддержала беседу третья, - съела целую кастрюлю каши, да еще с хлебом и с беконом и с яичницей. И даже выпила все молоко.
- Люси тоже выпила молоко, - поспешно сказала первая, - притом не только сегодняшнее, но еще и завтрашнее, и послезавтрашнее.
Эйлин оглядела площадку надменным взглядом и наигранно вздохнула.
- В чем дело? – спросила у нее Гермиона.
- Тут же одни дети, - сказала девочка тоном Боже-и-что-мне-делать-с-этими-идиотами?
- Любопытное наблюдение. Но посмотри, вон там стоят их родители.
- Вряд ли они будут со мной играть.
- Эйлин, не будь врединой и попробуй с кем-нибудь подружиться. Тебе иногда стоит общаться со своими сверстниками.
Эйлин закатила глаза и нехотя направилась к песочнице. А Гермиона, едва дочка оставила ее, почувствовала себя не в своей тарелке. Мамочки, приходящие на площадку постоянно, уже знали друг друга, и стояли одной компанией, переговариваясь. Чувствовать себя не настолько выбивающейся из общей картины ей позволяли только некоторые папаши, отдельными элементами распространившиеся по площадке и занимающие стратегически выгодные позиции, с которых одновременно можно было наблюдать за чадом, за молодыми мамочками в стороне, и читать газету. Да еще немногочисленные родители совсем маленьких детей гуляли по площадке, не отставая от своих крох ни на шаг, и не отвлекаясь на посторонние дела.
Неловко переминаясь с ноги на ногу, Гермиона следил за тем, что делала Эйлин. Девочка твердой походкой подошла к площадке и что-то сказала мальчишке лет семи, копавшемуся с большим грузовиком. Он посмотрел на нее, но ничего не ответил, и снова вернулся к машине. Эйлин надменно поджала губы – точь-в-точь профессор Снейп – и пошла дальше. Девочек с куклами она обошла стороной, даже не взглянув в их сторону, и прошла к качелям. Там уже качалась другая, довольно взрослая девочка лет девяти или десяти. Эйлин сказала что-то ей, но та отрицательно покачала головой. Эйлин не сдалась, и снова что-то сказала, на этот раз определенно более агрессивно. Девочка на качелях что-то ответила, снова покачав головой, и продолжила качаться. Тогда, в тот момент, когда качели отклонились назад, Эйлин встала перед ними, уперев руки в боки. Гермиона не успела произнести даже слово, ее сердце пропустило пару ударов, и словно в замедленной съемке она наблюдала, как качели вместе с испуганной девочкой, летят прямо на Эйлин. Широко распахнутыми в ужасе глазами Гермиона увидела, как качели резко остановились в нескольких дюймах от ее дочки, качавшаяся девочка едва не вылетела вперед. Эйлин, тем временем, повелительным жестом руки, явно говорящим «убирайся отсюда», попросила девочку освободить качели. Испуганная, та слезла с качелей и поспешила прочь. Эйлин же, как ни в чем не бывало, забралась на качели и стала со счастливым лицом качаться.
Гермиона продолжала стоять с прижатой к губам рукой, неверящим взглядом глядя на дочку. «Может быть, стоит отвести ее к психологу? – подумала девушка. – Она ведь совершенно не умеет общаться с людьми».
- Ваша девочка? – вдруг спросил кто-то совсем рядом, и Гермиона обернулась, чтобы увидеть молодую женщину, внимательно смотрящую на Эйлин.
- Да, моя, - ответила Гермиона, почему-то с опаской.
- Мой тоже волшебник, - доверительным шепотом сообщила женщина, кивая головой в сторону мальчишки, играющего с грузовиком в песочнице.
Гермиона так и открыла рот.
- У нас папа волшебник, - пояснила женщина, - я-то сама магла. А вы? Вы ведьма, или…
- Ведьма, - прошептала Гермиона.
- Вы так удивленно на меня смотрите, - рассмеялась женщина, продолжая смотреть на сына.
- Просто… я не думала… я надеялась, никто не заметил, что сделала Эйлин. Мне и в голову не могло придти, что здесь может быть кто-то, кто тоже знает о магии.
- Ой, а я постоянно замечаю волшебников, - добродушно сказала женщина. – Вот вы когда пришли, я сразу же почувствовала, что вы не такие. А когда ваша девочка остановила качели, то окончательно убедилась. А вы не отсюда? Я не видела вас раньше.
- Вообще-то, наоборот, мои родители живут совсем неподалеку. Но мы с Эйлин приехали только сегодня.
- А вы выглядите очень молодо. Это что, тоже магические штучки? – женщина склонилась к Гермионе и прошептала. – Я вот своего мужа уже год прошу достать мне какое-нибудь зелье от морщин, но он убеждает меня, что оно мне не нужно. Как будто я не знаю лучше!
Гермиона рассмеялась. Совсем забыв об Эйлин – точнее, решив, что ее дочка не нуждается в пристальном присмотре, поскольку способна сама за себя постоять – Гермиона увлеклась разговором с новой знакомой. Она и подумать не могла, что это будет так… интригующе, в магловском мире познакомиться с кем-то, кто не чужд миру магии.
Размеренную беседу прервала какая-то суматоха, начавшаяся на площадке. Интуитивно, Гермиона поняла, что там не обошлось без Эйлин.
Подойдя ближе к окруженным взрослыми детям, Гермиона увидела свою дочку, стоящую впереди толпы ребятишек, словно лидер революционного движения. Напротив стояли три девочки-с-куклами, являя собой явную оппозицию первой группе.
- Эйлин, что случилось? – спросила Гермиона.
- Анжелике только что объяснили, что она не королева площадки, - жестко ответила Эйлин, - она пытается привыкнуть к этой мысли.
- Ты дура! – выкрикнула светловолосая девочка, «мама» Люси.
Эйлин недобро улыбнулась.
- А по-моему, мы только что убедились, что это не так, - сказала она.
- Что это за ребенок? – вдруг спросила одна из родительниц. – Анжелика, эта девочка обидела тебя?
Анежлика взглянула на женщину, вдруг скуксилась и, едва не плача ответила:
- Дааа.
Родители вокруг заволновались, каждый пытался выяснить у своего ребенка, что же произошло.
- Анжелика хотела отнять у Эрики коляску для своей куклы, - сообщил мальчик, выглядевший постарше других и обладающий более громким голосом, - а Эйлин заступилась за Эрику.
Анжелика капризно топнула ногой и прокричала:
- У Эрики все равно нет куклы, зачем ей коляска?
Толпа неодобрительно загудела. Эйлин, чувствуя, что на ее стороне большинство, встала в позу борца за высшее добро, и пафосно заявила:
- Твое понятие о справедливости идет в разрез с основными нормами морали и нравственности.
Анжелика приоткрыла рот, не поняв, что ей сейчас сказали, но сообразив, что это было оскорбление. Кто-то из взрослых рассмеялся, кто-то изумленно посмотрел на Эйлин. Некоторые поглядывали на Гермиону.
- Она много читает, - словно извиняясь, сказала девушка.
- Жадничать нехорошо, - обратилась к Эйлин и Эрике женщина, которая до этого спрашивала, обидел ли кто-то Анжелику – судя по всему, она была ее мамой.
- Отбирать у людей чужие вещи – тоже, - ответила Эйлин, глядя на женщину в упор.
- Вы посмотрите на эту маленькую хамку! – воскликнула тетка, всплеснув руками.
- Да она просто дура! – теперь уже плача сказала Анжелика.
- Ты другие слова знаешь? – ядовито поинтересовалась Эйлин, сложив руки на груди.
- Это ты дура, я тебе свою коляску никогда больше не дам! – выкрикнула Эрика.
- Вот именно, - поддержал ее какой-то мальчик, - и мой самокат ты у меня отбирать больше не будешь. Ты тут не самая главная!
- Главная! – сквозь слезы проговорила Анжелика.
Эйлин исподтишка показала ей язык.
Мать же девочки склонилась над Эйлин и сказала:
- Ах ты пигалица! Пришла в первый раз на площадку, и настроила всех против Анжелики!
Этого Гермиона стерпеть не могла: она уже приготовилась попросить даму держать свои обвинения при себе, но Эйлин тоже была не лыком шита.
- Это было несложно – ее тут все ненавидят.
- Эйлин, - одернула ее Гермиона, - ну зачем ты так…
Женщина, задыхаясь от негодования, перевела взгляд на Гермиону:
- Своим ребенком нужно заниматься, милочка! Понарожают такие вот соплячки, и потом не плюнуть, чтобы в маленькую невоспитанную дрянь не попасть.
Все с интересом уставились на Гермиону, ожидая, что она ответит.
- Гораздо неприятнее сталкиваться с большими невоспитанными… людьми, - ответила она холодно, несмотря на то, что сердце ее билось, наверное, в два раза быстрее, чем положено, - пойдем Эйлин.
Гермиона протянула дочке руку, и та послушно ее взяла, мило улыбнувшись всем на прощанье. Хор детских голосов раздался им вслед:
- Приходи еще!
- Завтра поиграем!
- Будем тебя ждать, Эйлин!
Пока они шли домой, Гермиона пыталась успокоиться. Внутри нее все клокотало от ярости. Эта женщина разозлила ее, как не удавалось даже Эйлин. Да как она посмела назвать ее дочку маленькой дрянью?! Лучше бы на свою красавицу посмотрела – та еще стервочка!
- Ты права, мам, - вдруг сказала Эйлин, - со сверстниками иногда тоже нужно общаться.
Гермиона закатила глаза.
- «Общение» в твоем представлении приобретает какую-то извращенную форму.
- Ты сказала подружиться с кем-нибудь, я и подружилась. Видела, сколько у меня теперь друзей?
- Можно же было сделать это без объявления войны и разделения на два лагеря. И без цитирования книжек, которые подсовывает тебе профессор Снейп. По-моему, некоторые приняли тебя за какого-то ребенка Розмери.
- Если ты об справедливости, так это не из книжки, это папа так сказал, когда мы с ним делили апельсин. Я сказала, что по-честному будет дать мне большую часть, потому что он за свою жизнь съел гору апельсинов, а я нет, а он ответил то, что я сказала Анжелике.
- Хм. Знаешь, профессор Снейп не лучший источник афоризмов для юной леди, - сказала Гермиона, припоминая любовь отца Эйлин к витиеватым оскорблениям.
- А ты – хороший?
Гермиона задумалась. Ей тоже не всегда удавалось следить за собственной речью...
- У тебя должны быть свои мысли и свое мнение на любой счет, Эйлин, и ты должна выражать их своими словами, - а затем, спохватившись, она добавила, - но это не значит, что ты не должна слушаться меня и профессора Снейпа!
- Ладно, мам, я поняла, - сказала Эйлин, решив, что не очень хочет слушать нотации, - нам нужно еще зайти в магазин и купить дедушке бекон.
- Ах, точно, я совсем забыла.

***

Четыре дня пролетели незаметно. Гермиона и Эйлин гуляли, ходили на площадку в парк, ездили с Гарри, Роном и Джинни на пляж в городок Сент-Ивс в Корнуолле и в Бат, полюбоваться Батским аббатством и Королевским Полумесяцем, ходили по магазинам, помогали миссис Грейнджер на кухне и по дому, а по вечерам навещали профессора Снейпа. Точнее, Гермиона передавала ему дочку - в соответствии с письмом, которое получила от него в первый же вечер каникул - недалеко от Мраморной Арки, а сама на час шла гулять по Гайд-парку или бродила по магазинам на Оксфорд-стрит.
Но на пятый день привычный ритм жизни изменился. Эйлин заболела. Утром она не смогла встать с постели, чувствуя сильное головокружение и жар. Гермиона и миссис Грейнджер тут же вызвали врача, но он только развел руками.
- У нее нормальная температура, - сказал он, глядя на раскрасневшуюся, покрытую бисеринками пота девочку.
- Доктор Дуллитл, разве она выглядит как человек, с нормальной температурой? – спросила Гермиона.
- Мисс Грейнджер, я просто говорю, что мне показывает градусник. Три градусника, если быть точным.
- И что же нам делать? Какие лекарства дать?- спросила миссис Грейнджер.
- Я не вижу смысла давать жаропонижающее, в противном случае эффект может оказаться негативным. Я выпишу вам рецепт на кое-какие лекарства и рекомендую давать девочке побольше жидкости. Если ситуация не улучшится к завтрашнему дню, вам стоит обратиться в больницу.
- Спасибо, доктор, вы нам очень помогли, - язвительно сказала Гермиона, с тревогой глядя на дочь.
Когда он ушел, она обратилась к своей матери:
- Я думаю, у нее магическая простуда. Ей нужны зелья.
- Не надо травить ее никакими зельями! – возмутилась миссис Грейнджер.
- Мама. Я сама знаю, что ей нужно, - ответила Гермиона и поспешила в гостиную, чтобы связаться оттуда через камин с Гарри и Джинни, жившими сейчас на Гриммаулд-плейс.
Попросив друзей переместиться на Диагон-аллею и купить там зелья от магической простуды, она, захватив из своей комнаты книгу Грегори Хаусмана «Магические болезни и их лечение», вернулась в комнату Эйлин. Та за время отсутствия Гермионы, кажется, побледнела.
- Что-то произошло? – удивленно спросила девушка.
- Она вдруг разом краски потеряла, - немного растерянно ответила миссис Грейнджер.
- Когда? – с нотками паники в голосе спросила Гермиона.
- Только что. Буквально несколько секунд назад.
- Эйлин, как ты себя чувствуешь? – тихонько спросила Гермиона, подойдя к дочке и взяв ее за руку.
Рука оказалась ледяной. Девочка с трудом приоткрыла глаза и пересохшими губами пробормотала:
- Холодно.
- О Боже…
Гермиона начала спешно листать страницы книги, читая, но не находя схожих симптомов.
- Я пойду в аптеку за лекарствами, которые прописал доктор Дуллитл, - сказала миссис Грейнджер.
- Нет! – воскликнула Гермиона, почему-то боясь оставаться с Эйлин одна. – Пусть папа сходит.
- Отец уехал в клинику, у него срочный пациент.
Гермиона устало потерло лицо.
- Ну, хорошо, иди. Но не думаю, что в этих лекарствах будет какой-то прок.
Миссис Грейнджер ушла, а Гермиона села рядом с Эйлин, сжала ее холодную ладошку и принялась жадно глотать строки из книги, надеясь найти описание болезни дочки и понять, что с ней. Спустя полчаса прибыли Гарри и Джинни. Взволнованные, они передали Гермионе бутылочки с разнообразными зельями.
- Там все написано, - сказал Гарри, пока они стояли в коридоре рядом с комнатой Эйлин, - какое от чего и все такое. Только ты знаешь, что с ней?
Гермиона удрученно покачала головой.
- Но как ты будешь лечить ее, не зная, что случилось? Ну, вроде как, это ж опасно, давать одно зелье, когда с ней может быть что-то другое.
Гермиона взглянула на друга недобрым взглядом.
- Я знаю! Я и не собираюсь пихать ей все подряд. Но обычное антипростудное зелье ничем не навредит. В нем нет никаких опасных компонентов, если только у Эйлин нет аллергии. Но я сначала это проверю.
- А что, если оно, ну, не поможет? – спросил Гарри.
Джинни тронула его за плечо, призывая остановить этот поток пессимистичных мыслей.
Гермиона сжала губы, намереваясь войти в комнату дочери.
- Ты уже сказала Снейпу? – спросила у нее Джинни.
Гермиона застыла. Сжав дверную ручку, она медленно покачала головой.
- Но ты должна сообщить ему! И он должен аппарировать сюда как можно скорее! – сказала Джинни пораженно. – Ты что? Скорее свяжись с ним через камин или хотя бы пошли сову.
- Он не может быть здесь, - негромко ответила Гермиона.
- Ты с ума сошла? – воскликнула ее подруга.
- Ты же можешь просто сказать маме, что это твой преподаватель, и все. Что он просто разбирается в зельях, поэтому и пришел.
Гермиона отступила от двери и повернулась к друзьям. Обреченно покачав головой, она сказала:
- Все раскроется. Я точно знаю, что если он здесь появится, мама все узнает и будет скандал.
- С каких пор ты полагаешься на интуицию, а не на здравый смысл? – спросила Джинни, уперев руки в боки. – Живо иди, ищи Снейпа, а мы с Гарри зайдем к Эйлин.
Гермиона с самого того момента, как поняла, что Эйлин больна, думала о том, чтобы связаться с профессором. Во-первых, он вроде бы имел право знать, что с его дочкой что-то не так. Более того, наверняка он убьет ее за то, что она не сообщила ему сразу же. Во-вторых, она понимала, что Снейп наверняка знает, что с Эйлин, и что делать в такой ситуации. Но было два «но»: Гермиона все еще надеялась, что зря паникует, и девочка просто переутомилась или что-нибудь в этом роде, и еще она боялась, что если зельевар перешагнет порог ее дома, случится что-то непоправимое. Откуда была последняя мысль, она не знала, но, как верно напомнила Джинни, привыкшая полагаться на логику, а не на смутные предчувствия, Гермиона снова отправилась к камину.
Некоторое время ей пришлось проторчать с головой в камине, разглядывая пустоту, потому что камин Снейпа был закрыт для нежданных вторжений. Наконец перед ее взором появилась небольшая комната, не слишком уютная и довольно мрачная, но все же определенно гостиная. Рядом с камином стоял профессор в привычной черной мантии. Он вопросительно смотрел на Гермиону, даже не соизволив поздороваться. Впрочем, у Гермионы тоже не было времени для церемоний.
- Профессор Снейп, Эйлин заболела, - сказала она без предисловий.
Выражение лица зельевара едва заметно переменилось. Нельзя было сказать, что на нем появилась тревога, но что-то неуловимое дало Гермионе понять, что он взволнован.
- Ваш камин открыт? – спросил Снейп.
- Да.
- Я сейчас же перемещаюсь к вам.
Гермиона кивнула и исчезла из его камина, вновь оказавшись в собственной светлой, холодной гостиной. Через минуту там же оказался Снейп с каким-то сундучком в руках.
- Где она? – спросил он.
- Следуйте за мной, - ответила Гермиона и пошла наверх.
Гарри и Джинни сидели на краю кровати, но когда зашли профессор и Гермиона, они встали и отошли в сторону.
- Здравствуйте, профессор Снейп, - в один голос поздоровались они.
- Ладно, если мы больше не можем ничем помочь, то мы лучше не будем мешаться и пойдем, - сказала Джинни, - сообщи мне потом, что как.
Гермиона благодарно кивнула и ее друзья ушли. Снейп тем временем осматривал Эйлин.
- Вы знаете, что с ней? – с надеждой в голосе спросила девушка несколькими секундами позже, когда Снейп поднялся с постели Эйлин, задумчиво глядя на дочь.
- Вы давали ей морепродукты? – спросил он вместо ответа.
Гермиона задумалась.
- Да, - ответила она через пару мгновений, - вчера мама купила королевских креветок…
- Вчера… - он замолчал.
- Профессор?
- Вчера Эйлин купалась.
- Простите? – изумилась Гермиона.
- Мы были на взморье, и я дал ей жаброводоросли, чтобы она могла поплавать. После этого не рекомендуется есть рыбу или другие морепродукты.
Гермиона, распахнув от удивления рот, смотрела на профессора.
- Зачем вы это сделали? Это же…это же…
- Совершенно безопасно, если соблюдать некоторые правила. Я сказал Эйлин, что ей нельзя есть морские продукты, но, вероятно, она не знала, что креветки также обитают в море. Я дам ей льняное зелье и необходимо заставлять ее как можно больше пить. К вечеру ее состояние должно придти в норму. Останется только легкая слабость.
У Гермионы не было слов. Дал ей жаброводоросли, чтобы она могла поплавать!
- Знаете, с самого начала мне казалось, что вы очень хороший отец, - тихо сказала Гермиона, поправляя одеяло дочери, - но теперь я вижу, что ваша забота о хорошем настроении Эйлин переходит все границы. Как вы могли отпустить ее плавать в открытых водах совершенно одну, даже с этими жаброводорослями?
- Я не говорил, что отправил ее одну, - недовольно ответил Снейп.
Гермиона застыла.
- Вы хотите сказать, что тоже… - она медленно повернулась к нему, глядя широко открытыми глазами.
Но профессор не ответил, потому что именно в этот момент в комнату вошла миссис Грейнджер.
- Эти таблетки не так просто… - начала она, но замолчала, увидев Снейпа.
Подозрительно сузив глаза, она внимательно посмотрела на мужчину.
- Мама, это профессор Снейп, о котором я тебе говорила, - сказала Гермиона, чувствуя себя неловко, - он занимается зельем, чтобы вернуть Эйлин в свое время. Профессор, это моя мама миссис Грейнджер.
Зельевар коротко кивнул в знак приветствия.
- Добрый день, - ответила мама Гермионы, с подозрением глядя на него.
Затем она перевела вопросительный взгляд на дочь.
- Я попросила профессора Снейпа посмотреть Эйлин. И оказалось, что профессор знает, что с ней. Это просто аллергия на креветки.
Миссис Грейнджер фыркнула.
- Аллергия на креветки? Гермиона, где ты видела такую аллергию? И доктор Дуллитл непременно понял бы, что это, если бы это была простая аллергия.
- Она имеет магический характер, - Гермиона отвела взгляд, - это сложно объяснить… в общем, у профессора Снейпа есть зелье, которое поможет Эйлин.
Зельевар кивнул, подтверждая слова девушки, открыл свой сундучок, стоявший на прикроватном столике, и извлек оттуда бутылочку с каким-то мутным зельем серо-желтого цвета. Бросив взгляд на миссис Грейнджер, он произнес:
- Я зайду к вам позже, мисс Грейнджер, чтобы убедиться, что вы все делаете правильно, и Эйлин становится лучше.
- Да, сэр. Спасибо, сэр, - Гермиона открыла дверь, предлагая профессору выйти.
- Миссис Грейнджер, - он кивнул на прощанье и направился к выходу.
- Профессор Снейп, - кивнула миссис Грейнджер.
- Папа… - вдруг раздался слабый детский голосок.
Снейп замер, стоя уже в дверях. Его взгляд был устремлен на перепуганную мисс Грейнджер. Она умоляюще смотрела на него, явно прося уйти. И, возможно, он бы так и сделал, но с кровати донеслось «папочка, пожалуйста, не уходи», и он не смог не ответить на этот призыв. Словно извиняясь перед мисс Грейнджер, он опустил глаза, а затем медленно повернулся. Эйлин лежала, приоткрыв глаза, и смотрела на него умоляюще. Миссис Грейнджер же глядела на него со смесью удивления и возмущения.
- Пап, я чего-то приболела, - прошептала Эйлин, - я, может быть, даже умираю.
Снейп смотрел на нее еще несколько секунд, а потом окончательно сдался.
- Нет, Эйлин, ты не умираешь, - сказал он, глядя на дочь. - Все в порядке, тебе просто нельзя было есть креветки. Я принес зелье для тебя и вечером ты уже поправишься.
Затем он подошел к Эйлин, взял с прикроватного столика бутылочку с зельем, которую оставил там, и заставил девочку выпить его.
- Какая гадость, - сказала она, вытирая рот ладонью.
- За удовольствия надо платить, - пробормотал Снейп, - а теперь спи.
Эйлин послушно закрыла глаза и, кажется, сразу же задремала.
- Профессор Снейп,- произнесла миссис Грейнджер голосом, таившим в себе угрозу, - позвольте предложить вам пройти в гостиную. Мне кажется, нам нужно поговорить.
С этими словами она вышла в коридор. Проходя мимо Гермионы, она бросила:
- Ты тоже в гостиную. Живо.
- Мам, это не то…
- В гостиную!
Гермиона вздохнула, дождалась, пока из комнаты вышел Снейп, и тихонько прикрыла дверь. Когда все трое оказались в гостиной, миссис Грейнджер повернулась к Гермионе:
- Значит, не знаешь, кто отец Эйлин?
- Я не хотела тебя волновать, - подавленно ответила Гермиона.
- Я всегда говорила тебе, что ничто не расстраивает меня так, как твоя ложь, - сказала она, и у профессора Снейпа сложилось ощущение, что слово «расстраивает» не совсем подходит в данной ситуации.
- Я знала, что ты не отнесешься к этому спокойно, - снова попыталась объясниться девушка.
- Ладно, с тобой мы позже поговорим, - миссис Грейнджер махнула рукой в сторону дочери.- А сейчас иди к себе.
- Ну, уж нет, - ответила Гермиона. – Мам, слушай, позволь мне объяснить ситуацию. Я и профессор Снейп…
- А что «вы и профессор Снейп» мне объяснит сам профессор Снейп, - отрезала ее мама.
Взоры обратились к Снейпу и он, сложив руки на груди, вопросительно поднял бровь.
- Это в магических школах такие порядки, что учителя могут совращать студенток? – поинтересовалась женщина.
- Никто никого не… - начала Гермиона.
- Я не с тобой разговариваю, - прервала ее миссис Грейнджер.
- Как верно пыталась заметить мисс Грейнджер, мадам, никто никого не совращал. Между мной и вашей дочерью нет никаких отношений, выходящих за рамки учитель-ученик.
- А Эйлин, стало быть, родилась от непорочного зачатия?
- На данный момент она еще не родилась, и даже не была зачата, - безразлично ответил Снейп.
- Ах, на данный моме-е-ент! И когда же вы планируете заняться зачатием?
Профессор метнул резкий взгляд в сторону миссис Грейнджер.
- У меня нет никаких намерений…
- Естественно. А Эйлин вышла непреднамеренно. Послушайте, что я вам скажу, мистер Снейп, - миссис Грейнджер подошла к профессору совсем близко, яростно глядя снизу вверх, - я вас к моей дочери ни на шаг не подпущу. Удовлетворяйте свои извращенные желания с кем-нибудь другим.
- Мама! – воскликнула Гермиона, краснея.
- Миссис Грейнджер, - предупреждающе произнес Снейп.
- Гермионе не нужен старый педофил, живущий один в какой-то дыре!
- Мама, прекрати,- Гермиона подошла к миссис Грейнджер, но та жестом заставила дочь остановиться:
- Я тебе сказала, иди к себе. Немедленно! Это разговоры взрослых, и тебя они не касаются.
- Меня это очень даже касается! Прекрати оскорблять профессора Снейпа, он ничего плохого не сделал.
- Кроме того, что затащил тебя в постель, - всплеснула руками миссис Грейнджер.
- Я больше не намерен терпеть эти оскорбления, - заявил профессор, но речь его была прервана.
В дом вошел мистер Грейнджер.
- Кевин! – воскликнула миссис Грейнджер. – Знаешь, кто у нас в гостях? – саркастично спросила она.
Мистер Грейнджер неторопливо подошел ближе и вопросительно посмотрел сперва на жену, а затем на Снейпа.
- Познакомься, это мистер Снейп, ухажер нашей дочери и отец Эйлин.
Мистер Грейнджер изобразил удивление, но его лицо быстро стало безразличным.
- Приятно познакомиться, - сказал он, затем повернулся к Гермионе, - Если что-то будет нужно – я у себя.
С этими словами он пересек комнату и поднялся наверх. Снейп смотрел ему вслед слегка изумленно. Мисс Грейнджер же и ее мать не придали никакого значения поведению главы их семейства.
- Ну что, разумные женщины уже не заглядываются, так решили молоденькую дурочку найти? – продолжила миссис Грейнджер, как только ее муж удалился.
- Достаточно, мама, - требовательно сказала Гермиона.
Затем она впервые с начала этой уродливой сцены посмотрела в глаза профессору.
- Простите, сэр, мне очень жаль, что так получилось…
- Я зайду вечером, узнать, как Эйлин, - сказал он, кивнул и дисаппарировал прямо из комнаты.
- Не стоит утруждать себя! – крикнула ему вслед миссис Грейнджер.
Гермиона повернулась к матери.
- Зачем ты это сделала? – спросила она, едва ли не плача.
- Зачем оберегла тебя от самой большой ошибки в жизни? Не знаю, может потому, что мне не безразлично твое будущее?
- Будущее, которое даже не настало. Ты оскорбила человека, который ничего дурного не сделал.
- Но, очевидно, сделает. И, наверняка, уже имеет грязные мыслишки на твой счет. Вон как пялился на твои ноги…
Гермиона взглянула на короткие шорты, которые были на ней и тяжело вздохнула.
- Ладно… надо дать воды Эйлин. Профессор сказал, ей нужно как можно больше пить.
- Профессор сказал, - фыркнула миссис Грейнджер, - то не профессор, а доктор Дуллитл сказал.
Гермиона закатила глаза и пошла наверх в комнату Эйлин.
Весь день она просидела у постели дочери, не желая видеть мать. Эйлин с каждым часом становилось все лучше и лучше, и к вечеру она уже вела неспешные разговоры с Гермионой о феномене Синей Бороды и о принципиальном отличии шоколадных батончиков от шоколадных плиток.
Миссис Грейнджер по большей части хлопотала по дому и внучку с дочкой не беспокоила. До поры до времени…
Профессор Снейп, которому будущая теща как-то сразу не полюбилась, решил поступить по-умному и аппарировать сразу в комнату, где лежала Эйлин утром. Напрасно он так поступил. Если бы ему дали подумать еще пару секунд, он, конечно же, переместился бы в коридор, а затем постучал, чтобы не пугать тех, кому посчастливилось оказаться в комнате. Но он слишком спешил узнать, как дела у дочери, поэтому возник прямо посреди спальни, заставив и Гермиону, и Эйлин издать довольно громкие и пронзительные вскрики. Еще до того, как раздался звук тяжелых шагов, зельевар понял, что встречи с миссис Грейнджер не избежать.
- Здравствуйте, профессор Снейп, - как-то обреченно сказала мисс Грейнджер, пока Снейп прислушивался к легкой поступи будущей (возможно!) тещи.
- Привет, пап, - более радостно поздоровалась Эйлин.
Снейп кивнул в знак приветствия и поинтересовался, как Эйлин себя чувствует. Но девочка не успела ответить, ибо в комнату вошла (хотя, профессор скорее применил бы слово «ворвалась») миссис Грейнджер.
- Я слышала… - начала она с порога, а потом заметила в центре комнаты мужчину, и выражение ее лица тут же изменилось.
Угрожающе взглянув на Снейпа, она уперла руки в боки.
- Вот бесстыдник! – сказала она с отвращением.
Гермиона быстро встала между профессором и своей матерью.
- Мама, - сказала она голосом, каким разговаривала с младшим братом Хагрида, - профессор пришел узнать, как дела у Эйлин. Он имеет на это право.
- А через дверь он входить не умеет? Он не в состоянии проявить даже малую толику уважения к хозяевам дома?
Снейп, решив попросту игнорировать миссис Грейнджер, прошел к кровати дочери и сел рядом, заняв то место, где сидела Гермиона несколькими минутами ранее. Без лишних слов он приложил ладонь ко лбу дочери, чтобы проверить температуру, приоткрыл ее рот и деловито осмотрел язык, зачем-то пощупал ее шею и, наконец, взял ее маленькую ручку, чтобы проверить пульс. Пока он проделывал эти операции, Гермиона перекрывала собственной матери путь к профессору, словно опасаясь, что начнется драка. Миссис Грейнджер же не предпринимала никаких попыток добраться до зельевара, но продолжала говорить:
- Естественно, что еще можно ожидать от такого, как он. Вот и с тобой, Гермиона, он церемониться не будет.
- Маааам, - раздраженно протянула Гермиона, - может, хватит? Я сама разберусь.
- Да что ты разберешься? Разберется она... Знаю я, как вы разбираетесь. Он же тебя окрутит, ты и глазом моргнуть не успеешь.
- Не надо хотя бы при Эйлин… - прошипела Гермиона, но миссис Грейнджер не хотела ее слушать, только наоборот, стала говорить еще громче.
- А что при Эйлин? Пусть она знает , что ее папаша из себя представляет.
Снейп встал и посмотрел на мисс Грейнджер. Ее мать он словно не замечал.
- Она приходит в норму. Завтра все будет в порядке. Если ночью температура снова поднимется, свяжитесь со мной.
- Спасибо, сэр…
Гермиона едва успела проговорить эти слова, как он диссаппарировал. Плечи девушки устало опустились. Она посмотрела на миссис Грейнджер.
- Зачем ты это делаешь?
- Гермиона, ты не знаешь, а я знаю, как это бывает. Вы там в своей волшебной школе реальной жизни не видели. Ты думаешь, палочкой помахала, и все у тебя замечательно? Нет, дорогая моя. Сколько я таких молоденьких дурочек видела! Какой-нибудь старый козел окрутит, попользуется и бросит. А девочки потом и с крыш бросаются, и что хочешь. А если еще забеременеет! Всё: жизнь и себе, и ребенку испортила.
- Профессор очень любит Эйлин и заботится о ней. Стал бы он приходить и терпеть твои нападки, если бы Эйлин была ему безразлична?
- А ты не только об Эйлин, ты о себе думай! Ты учиться хотела, работу найти хорошую. У тебя такие перспективы!
- Все это можно делать и с ребенком, - ответила Гермиона, но миссис Грейнджер сразу же услышала неуверенность в голосе дочери.
- Да! – воскликнула она сардонически, как бы говоря «ну, конечно, мечтай». - С ребенком. Ничего ты с ребенком не сделаешь. Будешь дома сидеть и пеленки стирать.
Гермиона вздохнула. Иногда ее мучило чувство вины из-за того, что она недостаточно сильно любила маму. Именно это чувство вины каждый раз заставляло ее предотвращать назревающие конфликты и сводить споры на нет.
- Я не хочу больше говорить об этом, - сказала она устало. – Нужно дать Эйлин чай. Он уже готов?
Миссис Грейнджер быстро переключилась на тему здоровья внучки, и Гермиона смогла спокойно вздохнуть.

***
В последующие дни профессор, наученный горьким опытом, умудрился ни разу не столкнуться с миссис Грейнджер, удивительно легко и беззаботно избегая ее назойливого внимания.
Но всему хорошему рано или поздно приходит конец – так и пришел конец безмятежному пребыванию Эйлин в доме Грейнджеров.
Гермиона, ее мама и дочка ужинали. Как всегда, это событие сопровождалось небольшим скандалом. Эйлин упрямилась и не хотела есть брокколи, утверждая, что не питается вареным носками. Миссис Грейнджер настаивала на том, что девочка должна съесть все до последней крошки.
- Оно даже не соленое! Это похоже на зеленых слизней!
- Ты ела слизней? – спросила миссис Грейнджер, недовольно подняв одну бровь.
- Нет, - буркнула Эйлин.
- Тогда почем тебе знать, каковы они на вкус?
- Мам, ну посоли ты ей еду, - вступилась за дочку Гермиона.
Она помнила, как ее саму в детстве заставляли есть пресную пищу, потому что, якобы…
- Соль вредна для организма.
Да, именно так всегда говорила ее мама.
- Но ты же ешь соленое, - возразила Гермиона.
Но миссис Грейнджер просто шикнула на нее, даже не желая спорить. Девушка покачала головой, думая о том, что придется Эйлин подкормить вечером, тайком от мамы. Опять.
Внезапно раздался звонок в дверь.
- Это, наверное, Мюррей, - сказала миссис Грейнджер, вставая из-за стола, - она должна была принести мне подкормку для моих фиалок.
Как только она вышла из кухни, Эйлин жалостливо посмотрела на маму. Гермиона, закатив глаза, встала, подошла к холодильнику и сделала вид, что что-то в нем ищет. Звук открывшейся дверцы, за которой пряталось мусорное ведро, стук ложки по тарелке, и затем звук закрывшейся двери рассказали ей, что делала Эйлин. Достав из холодильника молоко, Гермиона поставила его на стол и посмотрела на пустую тарелку довольной дочери.
- Все съела? Умница какая, - сказала она, усмехнувшись.
Вдруг из гостиной послышались громкие голоса. Гермиона поспешила туда, поскольку ей показалось, что она различила знакомые интонации. Не иначе, профессор Снейп решил проникнуть в дом через дверь!
Она вошла в комнату как раз в тот момент, когда ее мать захлопнула дверь.
- Кто это… - начала Гермиона, но не договорила, потому что ответ на вопрос возник прямо в центре комнаты.
Миссис Грейнджер, резко обернулась и зло посмотрела на незваного гостя.
- Значит так, Снейп, - сказала она ему, - я последний раз предупреждаю… Затем я буду писать письмо директору вашей школы с требованием, чтобы тебя уволили.
Профессор, чуть склонил голову, его губы сложились в презрительную усмешку.
- О, пусть это действительно будет последний раз, - сказал он с издевкой, обратив глаза к потолку, словно и правда просил об этой милости у высших сил.
- Добрый вечер, - подала голос Гермиона.
Снейп повернулся к ней.
- Папа пришел! – воскликнула Эйлин, пробегая мимо Гермионы и, как обезьянка, вскарабкиваясь на отца.
Он обнял ее, чтобы она не свалилась на пол, и снова взглянул на Гермиону.
- Мисс Грейнджер, я пришел, чтобы забрать Эйлин к себе, - сообщил он.
И девушка вдруг поняла, что неделя, отпущенная ей, уже прошла. Настроение ее сразу же испортилось. Печально посмотрев на Эйлин, Гермиона пыталась убедить себя, что нет ничего страшного, что это маленькая упрямая девочка будет жить не с ней, а с профессором Снейпом. В конце концов, больше не придется терпеть мамины воспитательные программы – можно будет просто улизнуть из дома на весь день. Можно будет даже на пару ночей остаться у Гарри с Джинни на Гриммаулд плейс. Рон вообще собирался поселиться там на недельку, чтобы помочь с облагораживанием дома. Она могла бы присоединиться к друзьям. А с Эйлин она могла бы видеться вечерами. Они могли бы делать так, как делали с профессором Снейпом до этого – встречаться где-нибудь в Лондоне, передавать девочку на час…
- Что еще за новости? – спросила миссис Грейнджер.
Снейп перевел надменный взгляд на женщину, но ничего не ответил.
- Мы договаривались с профессором Снейпом, что Эйлин поживет у нас только неделю, - пояснила Гермиона, чувствуя, что так просто ее мама это не оставит.
- И слышать ничего не желаю, - сообщила миссис Грейнджер, преграждая дверь.
Эйлин в это время слезла с папы, и ее бабушка решила воспользоваться этим. Она схватила девочку за плечо, и прижала к себе.
Гермиона знала, что это случится. Еще до того, как вообще покинула Хогвартс, она знала, что что-нибудь в этом роде обязательно произойдет. Разразился скандал. Миссис Грейнджер приводила различные доводы, почему Снейп не может забрать Эйлин – практически все из них были оскорбительного характера. Гермиона возражала, одновременно прося прекратить этот ненужный разговор. Эйлин вставляла свои реплики, за что все на нее шикали, сообщая, что ее мнение тут не учитывается. Снейп по большей части молчал, и, сложив руки на груди, смотрел то на миссис Грейнджер, то на ее дочь – в зависимости от того, кто держал слово. Лишь иногда, когда обращались непосредственно к нему, он выдавал односложные комментарии, суть которых сводилась к тому, что он все равно заберет Эйлин – так или иначе.
Однако и этому должен был придти конец.
- Мисс Грейнджер, может быть, вы, наконец, пойдете и соберете вещи? – спросил Снейп скучающе, прервав речь миссис Грейнджер на полуслове. – У меня нет желания отправляться с Эйлин в новый рейд по магазинам, равно как и слушать вашу мать.
- Ах вы посмотрите на него! – взвилась миссис Грейнджер.
А Гермиона вдруг широко открытыми глазами посмотрела на профессора Снейпа. В ее взгляде читалась решимость, смешанная со страхом.
- Да, сэр, - сказала она и побежала вверх по лестнице.
К своей комнате. Покидав вещи в сундук, она уменьшила его и побежала в комнату Эйлин, где она собрала вещи дочери. Затем она быстро спустилась вниз. Там профессор Снейп уже расположился в кресле, положив ногу на ногу, и безразлично разглядывал обстановку. Эйлин сидела у журнального столика, листая журналы по садоводству. Миссис Грейнджер нигде не было.
- А где мама? – спросила Гермиона, растерянно озираясь.
- Я не уверен, что понял ее верно, но, кажется, она пошла звонить в полицию, - ответил Снейп безразлично.
В этот момент миссис Грейнджер вошла в комнату.
- Вот теперь-то с тобой разберутся, - приговаривала она, угрожающе тряся телефоном.
- Все готово, - сказала Гермиона, стараясь не смотреть на мать, - и, профессор, я иду с вами.
Снейп вопросительно поднял брови. Затем, словно обсудив что-то с самим собой, едва заметно пожал плечами и поднялся.
- Вашу руку, - произнес он, протягивая свою.
- Гермиона! – воскликнула миссис Грейнджер. – Что ж ты делаешь, глупая девчонка?
- Извини, мам, но я не хочу оставлять Эйлин, - пробормотала Гермиона, чувствуя, как сердце сжимает чувство вины.
Медленно она протянула руку к ладони профессора Снейпа.
- Не вздумай делать этого! – строго сказала миссис Грейнджер.
- Я думаю, тебе просто придется признать… - тихо сказала Гермиона.
- Не смей!
- Мисс Грейнджер, вы либо аппарируете с нами, либо даете мне вещи Эйлин, - сказал Снейп, внимательно смотря на девушку.
Гермиона закусила губу и вложила кажущуюся такой маленькой ручку в руку мужчины.
- Я позвоню, - успела крикнуть Гермиона, прежде чем мир вокруг завертелся, и ее затянуло в вакуумную трубу.
- Что же ты делаешь, неразумная девчонка? - отчаянно проговорила миссис Грейнджер, устало опускаясь в кресло. – Он же испортит тебе всю жизнь… - она устало зажмурила глаза и потерла лоб. - Что же ты делаешь? – прошептала она.
- Восемьдесят седьмой полицейский участок, офицер Гордон у телефона, слушаю вас, - произнес женский голос в трубке телефона. – Алло! Я слушаю вас! Алло!
Миссис Грейнджер, словно очнувшись, поднесла трубку к уху.
- Алло, вы меня слышите? – доносилось оттуда.
- Извините, я ошиблась номером, - проговорила женщина.

Глава 14


Глава 14

Это была далеко не самая приятная аппарация в ее жизни. Когда все вокруг перестало крутиться, Гермиона упала на колени, пытаясь придти в себя.
- Вы что, делаете это в первый раз? – поинтересовался профессор Снейп.
Гермиона подняла взгляд. Мужчина стоял с дочкой на руках и чуть насмешливо смотрел на девушку сверху вниз.
- Больше похоже, что вы делали это в первый раз, - ответила она, стараясь глубоко дышать.
- Какая изумительная наглость, - ответил Снейп, усаживая Эйлин на диван.
Гермиона тут же подумала, что это, в самом деле, было не очень вежливо с ее стороны, если учесть, что она буквально несколько секунд назад совершенно бессовестным образом напросилась в гости к профессору. Но извиняться она не стала – у нее слишком кружилась голова, чтобы у нее могло возникнуть желание заговорить в ближайшие пару минут.
Профессор снова повернулся к ней:
- Итак, каковы ваши планы на ближайшее будущее? – спросил он.
- Подняться на ноги, - откликнулась Гермиона мрачно.
Снейп поморщился, но потом склонился к девушке, поднял ее за плечи и усадил в кресло.
- Благодарю, - пробормотала она.
- И каковы ваши планы теперь? – язвительно спросил профессор.
Гермиона пожала плечами.
- Наверное, связаться с Гарри и Джинни и, воспользовавшись вашей добротой и камином, переместиться к ним на Гриммаулд плейс.
Снейп вопросительно поднял бровь.
- Мне казалось, вы сказали, что не хотите оставлять Эйлин? – спросил он светским тоном, подходя к камину и безразлично смахивая с него несуществующие пылинки.
- Нет, не хочу, - согласилась Гермиона, - но чтобы поступить согласно моим желаниям, мне придется остаться жить у вас, чего я не могу сделать по ряду причин. В том числе потому, что я не из тех людей, кто способен напроситься в гости, а вы явно не намерены пригла…
- Вы можете остаться, - бросил Снейп, стоя спиной к девушке и продолжая сосредоточенно наводить порядок на и так аккуратно выглядящем камине.
Гермиона замолчала. Это было похоже на приглашение, но все еще оставались другие факторы. Например, такое важное обстоятельство, как ее страх оставаться наедине с профессором. Страх появился не так давно – буквально несколько секунд назад, но оказался весьма сильным. Обусловлен он был тем, что Гермиона понимала – Снейп едва ли предложил бы ей остаться просто так, по доброте душевной. Вероятнее всего, он рассчитывал… он, может быть, надеялся… в общем, почти наверняка он брал в расчет то, что совсем скоро Эйлин должна была «родиться по корейскому календарю». И учитывая его почти ненормальную любовь к дочери, можно было предположить, что Снейп был готов пожертвовать своими моральными устоями, собственными принципами и физической …цельностью мисс Грейнджер.
А что же насчет самой Гермионы? Готова ли она была всем этим пожертвовать? Она взглянула на Эйлин. Та довольно – даже САМОдовольно улыбалась, глядя на родителей. Она была такой хорошенькой, такой забавной, интересной, умной. Такой родной…
В конце концов, ничего дурного не случится, думала Гермиона, если она чуть-чуть поживет с профессором Снейпом и узнает его получше. То, что она остается, не означает, что она готова сегодня же заняться вопросом существования Эйлин.
Снейп же, во время этой затянувшейся паузы, пришел к своим умозаключениям.
- Уходите, - вдруг сказал он.
- Сэр? – произнесла Гермиона растерянно.
Она-то уже была готова сообщить, что остается.
- Идите, связывайтесь с Поттером и Уизли. Порция дымолетного порошка за счет заведения.
- Но я хотела…
- Сколько раз нужно повторить одно и то же, чтобы вы, наконец, услышали и осознали. Не подсказывать своим болванам-дружкам на занятиях вы не перестали даже после сотни замечаний. Стоит ли мне опасаться, что и мой дом вы покинете не скоро?
- Да, сэр. Стоит. Вы сказали, что я могу остаться, и я намерена поступить именно так.
Снейп, наконец, повернулся к ней лицом. Бросив короткий взгляд на Эйлин, он сказал:
- Иди к себе.
- А где это, ко мне? – спросила девочка.
Профессор махнул рукой в сторону лестницы.
- Вверх по лестнице и направо. Дверь в конце коридора. Там все для тебя готово.
Эйлин послушно слезла с дивана и направилась в указанном направлении.
- И не смей подслушивать, - донесся ей вслед голос папы.
- Ага.
- Я серьезно!
- Ага!
В тишине комнаты, Снейп и Гермиона услышали, как хлопнула дверь в комнату их дочери. Для верности, профессор наложил на комнату Антизвуковые чары. Наконец, он посмотрел на мисс Грейнджер, но его взгляд ненадолго задержался на ее лице. Посмотрев куда-то в сторону, он сказал:
- Когда я предложил вам остаться, я не осознал, как мое предложение должно было быть расценено вами.
Гермиона не сразу нашлась, что ответить.
- Когда у меня дома я сказала, что ухожу с вами, это было необдуманное, спонтанное решение, вызванное единственным желанием – покинуть дом. Но когда я сказала, что хотела бы остаться, я все обдумала и приняла решение, взвесив все «за» и «против».
- Я не думаю, что вы обдумали все достаточно хорошо, - настойчиво произнес Снейп.
- Нет, достаточно, - упрямо ответила Гермиона. – Я не думаю, что ваше предложение было… непристойного характера. То есть, - она моментально покраснела, ненавидя себя за это, - я же могу просто остаться, чтобы быть с Эйлин. И чтобы мы с вами лучше узнали друг друга. Это ни к чему не обязывает, и вы же совсем не имели в виду ничего такого.
«Имел!», - подумал профессор, но вслух сказал:
- Не стоит судить о моих намерениях.
Гермиона потерла лоб, ища выход из ситуации.
- Если вы не против того, чтобы я пожила у вас какое-то время, я думаю, что это будет лучшим выходом в данной ситуации. Потому что… Эйлин, пока она здесь, нужны оба родителя.
Снейп взглянул на мисс Грейнджер с долей изумления.
- Остаться ради Эйлин… - проговорил он неторопливо, - это действительно… да, вам действительно стоит остаться ради нее. Она привязана к вам и когда вас долго нет рядом, она переживает.
Гермиона на мгновение умилилась трогательной заботе о переживаниях дочери, но тут же вернулась к насущным проблемам. Хорошая, правильная причина для ее поселения в доме профессора Снейпа было найдена, и теперь надо было обговорить все условия.
- Так, значит, у вас найдется лишняя комната..
- Да, безусловно.
- Что касается еды, мой отец даст мне денег, так что никаких проблем со мной не будет, и вам не придется кормить еще и меня.
Снейп изобразил скучающее выражение лица, и Гермиона заметила, как он едва заметно расслабился.
- Вы, как всегда, о деньгах. В чем дело, в детстве ваша семья бедствовала, или это сказывается пагубное влияние Уизли?
- Я просто не хочу быть обузой.
- То есть, вы печетесь обо мне? – уточнил Снейп. – Это слишком трогательно, чтобы быть правдой.
Гермиона лишь пожала плечами.
- И вы уверены, что ваш отец без возражений даст вам деньги, чтобы вы жили в доме взрослого мужчины, в два раза старше вас?
- Он всегда говорил, что я могу делать что угодно, но главное – не за чужой счет.
- Интересная жизненная позиция.
- Он всегда делал все, чтобы я не нуждалась в деньгах.
Снейп сел в кресло напротив Гермионы, видимо приготовившись к длительной беседе.
- Это звучит так, словно вы его защищаете.
- Зачем мне это делать? Не думаю, что папа нуждается в защите.
- По сравнению с чрезмерной опекой со стороны матери, вы, вероятно, находите столь отстраненное поведение отца благоприятным?
Гермиона не любила говорить и даже думать об отношениях с родителями, поэтому тут же ощетинилась и немного более резко, чем стоило бы, ответила:
- А вы сменили профессию и стали психотерапевтом? Поверьте, если он будет мне нужен, я обращусь к кому-нибудь, кто не сможет обратить каждое мое слово против меня.
Снейп удивленно поднял брови, и Гермиона тут же смутилась.
- Моя личная жизнь, это моя личная жизнь, - сказала она извиняющимся тоном.
- Справедливо, - ответил Снейп, - но если снова будете дерзить, будете спать на кухне.
Сразу же после чашки чая они разбежались по своим норкам – Гермиона разбирала вещи, а Снейп занимался самоанализом и чтением.
Комната Гермионы оказалась на втором этаже. Дверь в покои Эйлин была в тупике небольшого коридора, а по правой стороне как раз располагалась дверь в новое жилище Гермионы. Напротив ее двери была дверь в комнату самого профессора.

***

Утром Гермиона проснулась рано – так происходило всегда, когда она спала на новом месте. В комнате было не слишком светло, хотя день был солнечным. Вероятно, окна выходили на запад, и солнечных лучей стоило ожидать вечером. Погода стояла не по-лондонски жаркая (впрочем, она подозревала, что и находились они не в Лондоне), и Гермиона решила надеть легкую юбку и майку. В ее голове на мгновение появилась мысль о том, что в таком виде появляться перед профессором не совсем прилично, но затем она решила, что жить в его доме тоже не очень-то в духе благовоспитанной юной леди, а значит на счет одежды так переживать не стоит. В конце концов, если Снейп предпочитал быть вечно упакованным в черную мантию (хотя летом он сменил зимнюю на более легкий вариант), это не значило, что и она должна была поступать также. А наряд ее был вполне скромным – это только по меркам профессора его можно было назвать «откровенным».
В общем, после долгих споров с самой собой, она, наконец, спустилась вниз, на небольшую кухню.
Снейп уже был там – он пил кофе и читал газету. Гермиона даже замерла, удивившись тому, как по-домашнему выглядел профессор. Отсутствие на нем привычной мантии, о которой она думала пол-утра, придавало картинке пикантности. Просто в черных брюках и белой рубашке он выглядел почти как нормальный человек.
- В чем дело? – резко спросил он, заметив ее присутствие буквально через секунду после того, как она вошла.
- И вам доброе утро, сэр, - ответила Гермиона.
Она села за стол и немного смущенно посмотрела в сторону.
- Что вы предпочитаете на завтрак?- спросил он уже вежливее.
- Чай будет в самый раз.
- Может быть, тогда обойдетесь росой? – ехидно отозвался Снейп, ставя перед ней хлеб, масло, сыр, молоко и творог.
- У вас что, своя ферма? – поинтересовалась Гермиона, рассматривая явно свежие продукты.
- Я был утром в деревне, - ответил он, возвращаясь к своей газете.
Девушка принялась молча завтракать, размышляя о том, что Снейп, наверное, специально аппарировал в деревню, чтобы купить все эти яства для Эйлин. И мысль эта снова вызвала умиление. Профессор никогда не выражал свои чувства открыто, но его деяния демонстрировали бесконечную любовь и заботу. Кто бы мог подумать, что он способен на такие сильные чувства!
Хлеб оказался невероятно вкусным, а масло и сыр были просто божественны. Гермиона так увлеклась, что едва не подавилась, когда заметила, что Снейп внимательно на нее смотрит.
- Вы едите, как будто вас неделю морили голодом.
- Просто очень вкусно, - проговорила она, не успев прожевать хлеб.
- Не разговаривайте с набитым ртом, - сделал ей замечание профессор и снова вернулся к газете.
Гермиона вспомнила, как сама тысячу раз делала замечания Рону – и тут на тебе. Доев последние кусочки сыра, она облизала пальцы, желая продлить изумительный сливочный вкус.
- Мисс Грейнджер! – тут же возмутился Снейп.
Она взглянула на него невинным взглядом.
- Может быть, вам будет легче, если вы не будете наблюдать за тем, как я ем? – предположила она.
Бросив газету на стол, профессор быстро вышел из кухни. Гермиона вздохнула:
- И не стоит на все так резко реагировать, - пробормотала она.
Позже он заперся в своей лаборатории, оборудованной в подвале, а Гермиона и Эйлин пошли на малюсенький задний двор, желая побыть на природе.
- Так жарко, что хочется покупаться, - сказала Эйлин, пока они сидели на траве.
Гермиона согласилась. А потом ей в голову пришла блестящая идея.
- Мы можем наколдовать тебе маленький надувной бассейн, - сказала она.
Эйлин радостно заскакала по двору, приговаривая «я буду купаться, я буду купаться!». Гермиона нашла удачно валяющийся неподалеку ржавый таз и превратила его в надувной бассейн – точь-в-точь как она видела в рекламе всего пару дней назад. Здесь же, на заднем дворе, была колонка из которой они и набрали воды. Когда вода была подогрета при помощи магии до нужной температуры, Эйлин, уже переодетая в не так давно купленный купальник, залезла в бассейн. Около часа она радостно плескалась в нем, не смотря на язвительные комментарии мамы, вроде «это, конечно, не то же самое, что плавать в открытом море с жабрами на шее…». Веселье прервалось внезапно. По давней, еще хогвартской традиции, оно было прервано низким мужским голосом:
- Что, черт возьми, тут происходит?
Гермиона испуганно взглянула на профессора Снейпа. А разве они делали что-то плохое?
- Мы купаемся! – сообщила Эйлин, хотя, на взгляд мисс Грейнджер, ответ был очевиден.
Снейп подошел чуть ближе и, сложив руки на груди, посмотрел на Эйлин.
- Более полезного занятия вы найти не смогли? – поинтересовался он.
- Мы думали о том, чтобы полить петуньи, - отозвалась Гермиона, - но потом пришла идея более увлекательного использования водных ресурсов, и мы…
Слова девушки прервала Эйлин. Она встала и что было сил плеснула водой в своего папу. Кажется, ей снова помогла магия, потому что через секунду Снейп выглядел так, словно на него вылили ведро воды.
Эйлин заливисто засмеялась, одну руку положив на живот, а второй обличительно указывая на папу. Гермиона жевала губы, стараясь не захохотать. Мышцы ее живота судорожно сжимались, лицо исказилось в нелепой гримасе и покраснело. Снейп, похожий на черного мокрого щенка, немного растерянно смотрел на то, как вода стекала с его волос и мантии. Последней каплей для Гермионы стала капля, стекшая с кончика его носа, и девушка, наконец, издала смешок, затем еще один, а затем присоединилась к Эйлин, громко смеясь. Профессор медленно поднял голову и посмотрел на мисс Грейнджер.
- Вы находите это смешным? – спросил он, подняв одну бровь.
Гермиона тут же перестала смеяться, хотя губы ее все еще были растянуты в теперь неестественной улыбке. Она неуверенно пожала плечами.
- Ну, вообще, это… довольно забавно, - проговорила она, чувствуя, что совершает ошибку.
Снейп элегантным движением достал из рукава волшебную палочку и направил ее на бассейн. Эйлин, также переставшая смеяться, и Гермиона напряженно следили за действиями мужчины. Он пробормотал заклинание, и вся вода в бассейне начала собираться и подниматься: через секунду над всеми троими в воздухе висел большой водяной шар. Профессор взглянул на мисс Грейнджер и ухмыльнулся. Она, заметив это, вдруг поняла, что он собирается сделать.
- Неееет, - убежденно протянула она, - вы не посмеете…
- Вы так думаете? – спросил он, неторопливо переводя палочку в направлении мисс Грейнджер.
Шар последовал за движением палочки и завис точно над головой девушки. Она подняла голову и взглянула на водную сферу. Затем она снова посмотрела на мужчину.
- Вы этого не сделаете, сэр, я…
Договорить она не сумела, поскольку профессор с победоносным выражением лица сделал легкое движение палочкой, и шар перестал быть шаром, а превратился в бурный поток воды, обрушившийся на мисс Грейнджер. Она безуспешно пыталась защититься от этого водопада своими тонкими ручками. Когда источник иссяк, Гермиона неторопливо отряхнулась и с возмущением посмотрела на профессора.
- Вы правы, - сказал он, ухмыляясь, - это «забавно».
Тут Эйлин снова расхохоталась, и Гермионе почему-то тоже стало смешно. И даже Снейп поддержал их веселье. Так они и стояли втроем, мокрые, но довольные, смеясь над собой и друг над другом.
Но постепенно смех поутих, и профессор внимательнее посмотрел на мисс Грейнджер. Ее и так не слишком скромная одежда прилипла к ее телу, практически не оставляя простора воображению. С таким же успехом она могла бы стоять перед ним в одном нижнем белье. Видимо, он слишком долго смотрел на ее грудь, потому что Гермиона как-то неловко обняла себя, потом взяла собственную палочку, которая лежала на скамье чуть в стороне и высушила себя. Профессор последовал ее примеру, сперва высушив Эйлин, а затем и себя.
- Ну, какие у нас теперь планы? – спросила Гермиона, отчего-то чувствуя себя немного неловко после столь бурного взрыва эмоций.
- Пообедать, - ответил Снейп.

***


Во время обеда Эйлин болтала без умолку. Она рассказывала какие-то небылицы про купание желтых коней в реке из компота, но никто ее практически не слушал. Родители ее были поглощены собственным мыслями, лишь редко и невпопад что-то отвечая. Эйлин осталась в полной уверенности, что папе и маме можно навешать на уши любой лапши.
Вечером, когда профессор снова был в лаборатории, а Гермиона и Эйлин сидели в крохотной гостиной и читали, в дверь постучали. Снейп тут же очутился в гостиной, и торопливо прошел к двери. Судя по его резким движениям, он не ожидал гостей, и сам не знал, кто это был.
- Минерва? – услышала Гермиона голос профессора, когда он открыл дверь, и быстро вскочила на ноги.
Что профессор МакГонагалл подумает о ней, когда узнает, что она теперь живет с профессором Снейпом?
Директор вошла в комнату и недовольно огляделась.
- Здравствуйте, мисс Грейнджер, - сказала она.
Гермиона кивнула и безмолвно одними губами проговорила «здравствуйте».
- Северус, ну когда ты, наконец, обустроишь свой дом? – спросила МакГонагалл. – Здесь легко можно сойти с ума. И здесь совершенно нельзя жить маленьким детям. Место просто не пригодно для жилья.
- Если верить Эйлин, мы не будем жить здесь, по тем же соображениям, - откликнулся Снейп, входя в комнату вслед за Минервой.
Женщина взглянула на перепуганную Гермиону.
- Сядьте, мисс Грейнджер, - сказал она, и та послушалась.
- Миссис Грейнджер написала мне письмо с требованием убедиться, что вам ничто не угрожает, - произнесла МакГонагалл, присаживаясь в кресло.
- Мама?- удивленно произнесла Гермиона.
- Я заверила ее, что с профессором Снейпом вы в полной безопасности, но посчитала своим долгом навестить вас.
- А мы сегодня купались, - сказала Эйлин, которой не нравилось, что тетя Минерва была в комнате уже целую минуту, но так до сих пор и не обратила на нее внимание.
Взгляд профессора МакГонагалл тут же потеплел. Ее губы изогнулись в легко улыбке.
- Уверена, это было очень интересно.
- Да, я обрызгала папу, а он маму.
МакГонагалл насмешливо изогнула бровь и взглянула на Снейпа. Тот сосредоточенно рассматривал собственные ногти. Тогда женщина снова повернулась к Эйлин и начала разговаривать с ней о том, как девочке жилось на Спиннерс-энд. Профессор отправился на кухню за чаем, а Гермиона расслабленно опустила голову на мягкую спинку дивана.
Просыпалась она постепенно – сначала пришло ощущение тепла, затем посторонние голоса постепенно проникли в сознание. Разговаривали двое – МакГонагалл и Снейп – слова разобрать было непросто, потому что несмотря на то, что сидели они близко, говорили очень тихо. Гермиона, еще не проснувшись до конца, лежала на диване, укрытая пледом, и невольно прислушивалась к словам бывших преподавателей.
- … осталось совсем немного, ты же понимаешь, - говорила МакГонагалл.
- В таком случае, тебе стоит уйти, мне еще нужно прибраться в лаборатории, написать письмо в Альманах Алхимика и зачать Эйлин, - язвительно отозвался Снейп.
- Не передергивай, Северус.
На несколько секунд в комнате повисла тишина.
- Она милая девушка, - сказала странным, как будто извиняющимся тоном, МакГонагалл.
- Мерлин! – прошипел Снейп. – Что это должно менять? По-твоему, я до сих пор не затащил ее в постель потому, что она мне противна?
У Гермионы в животе что-то сжалось. В этих словах профессора ей послышалось что-то большее – как будто бы она ему была не просто «не противна», а, может быть, даже «приятна»…
- Мне кажется, ты намеренно выбираешь грубые слова, когда мы говорим об этом,- прошептала МакГонагалл, - это как-то помогает тебе? Это что-то вроде самовнушения? Ты пытаешься убедить себя, что это что-то низкое и недостойное?
- Поразительные познания в психологии.
Женщина снова замолчала на какое-то время. Затем она сказала:
- Просто скажи мне, что сильнее, твоя любовь к Эйлин или твое упрямство?
- Упрямство? – прогремел Снейп, забыв о том, что надо говорить тихо.
Гермиона решила, что продолжать делать вид, что она спит, просто неприлично. Сонно промычав, она чуть потянулась и потерла лицо. Сев на диване, она растерянно посмотрела на Снейпа и МакГонагалл.
- Я уснула, - пробормотала она.
- Мы заметили, но спасибо, что обратили на это наше внимание, - в высшей степени саркастично ответил Снейп, который сидел на маленькой скамеечке между зажженным камином и МакГонагалл.
- Что ж, мне уже нужно идти, - сказала гостья, поднимаясь из кресла.
Попрощавшись, она ушла. Когда Снейп, проводив МакГонагалл, вернулся в комнату, он подошел к камину и начал ворочать угли.
- Где Эйлин? – спросила Гермиона.
- Она тоже заснула, и я отнес ее в ее комнату, - ответил профессор, не поворачиваясь.
У Гермионы сразу же возник ряд вопросов: почему он не отнес ее? Ведь не потому, что считал слишком тяжелой? С другой стороны, было бы это прилично, если бы он отнес ее? Будь она Снейпом, отнесла бы она себя в спальню?
Профессор, тем временем, выпрямился, повернулся спиной к камину и окинул взглядом скромную меблировку. Казалось, он мог бы сесть на одно из двух кресел, это было бы привычнее и правильнее, или на маленькую скамеечку, на которой сидел раньше, но он, несколько мгновений поколебавшись, сел на диван, по левую руку от Гермионы.
И хотя их с мисс Грейнджер разделял целый фут, а то и больше, такая близость казалась почти интимной.
- А сколько времени? – спросила она, в то время, как Снейп достал откуда-то книгу и начал листать, ища, на какой странице остановился.
- Десять. Я – мы с профессором МакГонагалл – решили, что вы вряд ли захотите отправиться спать так рано, и решили не будить вас.
Гермиона – не без паники – отметила, что профессор чувствует себя неловко.
- О, спасибо, - ответила она, не зная, что еще сказать, - ну… - протянула она, но Снейп ее перебил.
- Вы не обязаны уходить, - сказал он быстро, глядя в книгу, - вы должны чувствовать себя как дома, и можете находиться в любом помещении в этом доме. Кроме моей лаборатории. И моей сп-комнаты, - с запинкой произнес он.
- Большое спасибо, вы очень добры, - чопорно ответила она и осталась сидеть на диване.
Ей не очень хотелось оставаться, она чувствовала себя не в своей тарелке, сидя так близко рядом со Снейпом. Но, с другой стороны, в конце концов, МакГонагалл была права – пришло время подумать об Эйлин и о том, что они намеревались делать с этим.
Гермиона снова подумала о девочке – удивительно, как она привязалась к ней. Не просто привязалась, но полюбила. И теперь поняла, что не хочет терять. А времени тем временем почти не оставалось. Еще немного, еще несколько, возможно, дней промедления, и об Эйлин можно было бы забыть.
И вот сейчас Северус Снейп сидел рядом с ней, совершенно «человечный» и читал «Магические свойства Флоббе-червей». Не какой-нибудь страшный учитель, а обыкновенный мужчина. И не было никакой необходимости придавать его образу какой-то загадочный мистицизм, какую-то угрожающую силу. Просто человек. Возможный отец Эйлин…
Снейп тоже не был заинтересован флоббе-червями так, как пытался показать. Его глаза бессмысленно бегали по строчкам, пальцы переворачивали страницы, иногда слишком быстро. В его душе давно не было так неспокойно. Однажды Эйлин спросила, если бы надо было кого-то убить, чтобы она осталась жива, что бы он сделал. Он был уверен, что лишил бы жизни любого ради этой маленькой девочки. А теперь всего-то и надо было, что совратить бывшую студентку. И ведь она даже не была какой-нибудь уродиной – нет, Грейнджер была довольно-таки се- нет-нет, он этого не думал!»
Так или иначе, профессор сделал первый шаг. Он оторвал взгляд от книги и внимательно посмотрел на Гермиону. Она старалась делать вид, что не замечает этого, но вскоре против воли повернулась к нему и их взгляды встретились. Он продолжал смотреть на нее, словно пытаясь набраться сил и, наконец, решиться.
- Сэр… - начала Гермиона, в горле у нее пересохло, и звук был едва ли громче шепота.
- Тихо, - сказал Снейп, как будто пытаясь установить тишину на уроке.
Он чуть придвинулся к ней, упершись левой рукой в диван рядом с ее левой коленкой, правую руку положив на спинку дивана, и чуть склонился к ее лицу, ожидая ее реакции. Она тяжело дышала, пытаясь совладать с собственным нелепым страхом и желанием вскочить и убежать. Она видела, что он прикрыл глаза, и понимала, что он полон решимости идти до конца. В тот момент она осознала, насколько Эйлин была важна для него, и, вероятно, какое-то идиотское гриффиндорское благородство заставило ее чуть податься вперед и прижаться собственным губами к тонким, сжатым в упрямую линию губам профессора. Он удивленно отпрял, но лишь на мгновение. Открыв глаза, он посмотрел на губы мисс Грейнджер и медленно склонился к ним, чтобы захватить их своими.
Это было не так ужасно, как они оба ожидали. Приятное тепло губ дарило ощущение спокойствия, и его руке вдруг стало удобно лежать на ее колене, и ей вдруг оказалось уютно рядом с ним. Но такие эмоции не слишком располагали к началу процесса зачатия ребенка. Еще немного, и Гермиона была готова свернуться калачиком и уснуть у Снейпа на груди. Она, конечно, не много знала о вожделении, но догадывалась, что это понятие обычно характеризуют несколько иные чувства. Профессор, однако, кажется, увлекся процессом, и остановился только тогда, когда Гермиона немного отстранилась от него.
- Ничего не выйдет, - печально вздохнув, сказала она.
Он раздраженно закатил глаза.
- Если вы будете отвлекать меня, то не выйдет.
Она все же свернулась калачиком, с ногами забравшись на диван, но не у него на груди, а на подушке с другой стороны. Бессмысленно устремив взгляд на огонь в камине, она дала понять, что не настроена на продолжение эксперимента. Снейп отодвинулся от неслучившейся любовницы, снова взял в руки книгу и принялся делать вид, что читает.
Между ними повисла неловкая тишина, оба чувствовали себя глупо. Гермиона теперь жалела, что позволила ему начать этот поцелуй, а он ругал себя, что остановился. Выждав еще некоторое время, чтобы не казалось, что она в панике убегает, Гермиона сказала, что очень устала и, пожалуй, пойдет спать. Снейп не ответил на ее пожелание спокойной ночи – он был слишком поглощен мыслями об Эйлин.

***

Ночью Гермиона проснулась оттого, что услышала детский плач. Казалось бы, звук был тихим, едва слышным, и было удивительно, что он разбудил ее, но так или иначе, она села на кровати, пытаясь понять, что это было. Как только разум окончательно проснулся, она поняла, что плакала Эйлин в соседней комнате. Не секунды не медля, она вскочила на ноги и выскочила в коридор. Словно ее отражение, в коридор вылетел ее профессор. Тут же зажглась одна из ламп на стене.
Они уставились друг на друга широко раскрытыми глазами, в которых читалось непонимание и удивление. Он окинул беглым взглядом ее короткую – черную! - ночную сорочку и голые ноги, а она, застыв, смотрела на его черные спальные штаны. Потом оба очнулись, поняв, что бесстыдно пялятся друг на друга, и синхронно повернулись к двери Эйлин. Оттуда доносился плач. Снейп галантно пропустил Гермиону вперед, и они вместе вошли в комнату дочери. Та лежала поперек кровати, хныча.
Ее горе-родители подошли ближе и попытались разглядеть лицо девочки сквозь темноту.
- Она спит, - констатировал Снейп.
- Совершенно точно помню, что она не была черной, - прошептала Гермиона, указывая на пижамку Эйлин.
Профессор пожал плечами и присел на край кровати, положив руку на головку девочки. Гермиона подошла ближе и села с другой стороны кровати, сжав маленькую ладошку Эйлин. Малышка тут же прекратила плакать и засопела, но лишь на несколько мгновений. Потом она снова начала вертеться и хныкать.
- Вы умеете петь? – спросил Снейп неожиданно.
- Нет, - ответила Гермиона, испуганно вглядываясь в темноту.
- Спойте ей колыбельную.
- Я же сказала, что не умею!
- Ваш голос ее успокоит.
Гермиона покачала головой. Это было просто нелепо. Она никогда не пела. Почему Снейп не мог спеть? Мысленно рассмеявшись, она вздохнула.
- Ну хорошо, я попробую, но только не смейтесь, - сказала она, а затем глубоко задумалась.
На уме вертелась одна единственная песенка, и, решив, что смысл не имеет значения, главное, чтобы Эйлин слышала мамин голос, Гермиона тихонько запела:
- Мы семейка Адамс злобная, нам по нраву жизнь загробная…
- Мисс Грейнджер! – тут же зашипел Снейп.
- Ну что, сейчас глубокая ночь, я не могу вспомнить ни одной хорошей песни, - защищаясь, ответила Гермиона.
Он ничего не сказал, но она подозревала, что он решил, что от нее нет никакого толка. В следующее мгновение она услышала низкий, проникновенный, вибрирующий голос:
- Когда-то не считался черный цвет красивым даже в женщине прекрасной. Красавиц смуглых ныне полон свет. К чему же унижать красу напрасно? С тех пор как пошлость дерзко начала подкрашивать уродство как угодно, ни имени нет больше, ни угла у красоты - изгнанницы безродной. Поэтому моей любимой взгляд и цвет волос с крылом вороньим схожи, как будто носят траурный наряд по тем, кто осквернил природу ложью. Они прекрасны. И твердят уста, что черною должна быть красота.
Гермиона заворожено слушала. Только теперь, в темноте комнаты она смогла по-настоящему оценить глубину снейповского баритона, его бархатистость и богатство интонаций. И это осознание заставило ее нервно сглотнуть. Эйлин же отреагировала иначе – она тихонько засопела, ощутимо расслабившись. Но когда Гермиона попыталась убрать свою руку, у нее это не вышло. Девочка обхватила пальцы мамы, не желая отпускать их даже во сне. Медленно, Гермиона прилегла рядом с Эйлин, свернувшись калачиком в ее ногах.
- Профессор, продолжайте, - прошептала она.
Некоторое время он молчал, а затем, наконец, начал:
- К основным магическим свойствам флоббе-червей относятся…



UPD. Отредактировано.



***

Проснувшись, Гермиона потерлась щекой о подушку, подсознательно отмечая, что прямо в глаза ей светит солнечный свет. Некоторое время она находилась в полудреме, но затем, наконец, поняла – в ее комнате не бывает утреннего солнца. Открыв глаза, она увидела черноволосую макушку Эйлин. Еще немного времени девушке потребовалось, чтобы понять, что голова принадлежала вовсе не ее дочери, а профессору Снейпу. Посмотрев вниз, она увидела, что сама Эйлин лежала частично на папе – ее ноги были перекинуты через талию профессора, частично на маме – ее голова покоилась на ее животе. Тут мисс Грейнджер задумалась. Правильнее было бы сейчас выбраться из-под Эйлин тихонько уйти, пока никто не заметил. Но она боялась разбудить девочку, а, как следствие, и профессора. Поэтому можно было бы попытаться снова уснуть – и почти наверняка проснуться, когда Снейп уже убежит к себе. Но ни одному плану не суждено было воплотиться – поскольку профессор, словно кто-то ударил его по голове, вдруг резко поднялся на локтях и огляделся. Увидев мисс Грейнджер, он изумленно поднял брови и испуганно-сонным голосом воскликнул:
- Нет! Я не хотел!..
Но в следующую же секунду он пришел в себя и издал смешок, прикрыв глаза ладонью. Гермиона тоже усмехнулась, стараясь сдержать настоящий смех – кто знает, засмейся она, как отомстит ей профессор на этот раз.
Зашевелилась Эйлин. Сев на кровати, она каким-то пустым взглядом оглядела комнату.
- Я хочу пить, - сказала она, ни чуть не удивляясь присутствию в ее спальне обоих родителей.
Снейп тут же сел, взял с прикроватного столика стакан с водой и протянул его Эйлин. Гермиона мельком взглянула на обнаженный торс профессора, стараясь не заострять на картинке свое внимание. Но она не смогла не отметить, каким стройным, даже худощавым он был. На мгновение ей даже захотелось… нет-нет, это ей просто показалось. Ничего ей не хотелось. Быстро встав, она пробормотала, что ей нужно к себе, и быстро убежала. Снейп невольно посмотрел ей вслед.
Позавтракали они по отдельности, и встретились только за обедом. Эйлин к тому времени успела исследовать весь близлежащий район, с Гермионой, бродившей за ней по пятам, а Снейп успел… он-то успел куда больше, но все это является научной тайной, так что едва ли мы можем говорить об этом.
Гермиона и Эйлин вернулись с прогулки уставшие, но довольные. Они вошли в дом и услышали доносившиеся с кухни голоса. Войдя туда, они обнаружили профессора, практически прижатого к стене какой-то высокой женщиной лет сорока, в костюме, сделанном, очевидно, из тюля.
- Ээ, сэр? – подала голос мисс Грейнджер, чувствуя растущее недовольство.
Снейп отстранил нависающую над ним леди, и сделал шаг в сторону Гермионы и Эйлин.
- Папа, кто это? – спросила девочка, пока профессор со странным, как будто немного растерянным выражением лица смотрел на них.
- Это миссис Левингстон, она живет по соседству, - ответил он, сумев вернуть бесстрастную маску.
- А что она здесь делает?
- Эйлин! – строго произнесла мисс Грейнджер, а затем обратилась к женщине. – Здравствуйте, миссис Левингстон. Я Гермиона Грейнджер, ээ…
- Моя бывшая студентка, - закончил за нее Снейп, поворачиваясь к миссис Левингстон, - мисс Грейнджер помогает мне с воспитанием племянницы. А это Эйлин, моя племянница.
Левингстон подошла к девочке и потрепала ее за щеку:
- Какое милое создание. А вы, - она обратилась к Гермионе, - уже работали нянечкой, или это ваш первый опыт?
Гермиона поборола неприятное желание нагрубить, и вежливо ответила:
- Первый.
- Северус! – воскликнула дама, отчего-то смеясь. – Первый.
Снейп косо посмотрел на нее, а затем произнес:
- Аманда, я думаю, тебе пора идти.
«Аманда?», - подумала Гермиона. И с каких пор профессор так вежлив, выставляя кого-то за дверь?
Женщина, тем временем, кажется, даже не думала о том, чтобы покинуть кухню Снейпа.
- Милая, а мальчик у тебя есть? – спросила она у Гермионы, которая, в свою очередь, убийственным взглядом смотрела ей в глаза.
- Нет, - сквозь зубы ответила девушка.
Миссис Левингстон счастливо закудахтала. Повернувшись к Снейпу, она сказала:
- Северус, ты просто обязан познакомить ее с кем-нибудь. У нас столько замечательных мальчиков в округе. Вот, например, сын Палемов, очаровательный юноша. Молодежь должна развлекаться, - затем она подошла к Снейпу и флиртующим жестом похлопала его по груди, - как мы с тобой когда-то.
Гермиона приоткрыла рот, ее брови от удивления полезли на лоб. Снейп, тем временем, поспешно выпроводил «Аманду» из комнаты.
- Мама, эта тетя мне не понравилась, - серьезно заявила Эйлин.
- Мне тоже, - сердито ответила Гермиона.
Профессор вернулся не раньше, чем через пять минут и безмолвно начал накладывать в тарелки еду.
- Мне казалось, у вас не такая большая гостиная, - пробормотала Гермиона, глядя ему в спину.
- Простите?
- У вас не очень-то большая гостиная, и для того, чтобы выпроводить кого-то из дома, не требуется четверть часа, - сказала она более четко.
Нет, она не ревновала, или что-то такое, просто… эта миссис Левингстон… такая неприятная особа!
Снейп повернулся, держа в руках поварешку, с которой капало что-то светлое и густое, и посмотрел на мисс Грейнджер. Та стояла, опираясь бедром о стол, руки сложены на груди, во взгляде – недовольство.
- Мне казалось, что в своем доме я могу провожать своих гостей так долго, как мне того хочется, - сказал он, в его голосе слышалось изумление, но реакция девушки его явно забавляла.
- Ну, конечно, - сказала она саркастично и замолкла.
Внутренний голос интересовался у нее, чем вызвано такое поведение, но ответа найти она не могла. Снейп вернулся к разливанию того, что оказалось грибным супом-пюре, кривя губы в идиотской усмешке.
Обед прошел в гнетущей тишине по ощущениям мисс Грейнджер, в приятном спокойствии с точки зрения Снейпа, и в успыпляюще скучной атмосфере по мнению Эйлин. Когда все было съедено, Гермиона поблагодарила профессора, отметила то, как прекрасно он готовит, и в который раз предложила в следующий раз заняться приготовлением пищи. Предложение принято не было, и Гермиона попросила позволить ей хотя бы помыть фрукты. На это Снейп, сжав губы, согласно кивнул.
Гермиона помыла и поставила на стол миску с яблоками, Эйлин тут же схватила два и убежала, сообщив, что хочет покормить голубей.
- Голуби не едят яблоки, - крикнула ей в след Гермиона.
- Эти едят! – донеслось уже со двора, и стало ясно, что у Эйлин голуби едят то, что она хочет в них запихнуть, а не то, что хотят они.
Девушка вздохнула, села на свой стул и тоже взяла зеленое блестящее яблочко. Снейп мрачно разглядывал фрукты, но не брал их.
- Почему вы не едите яблоки? – спросила Гермиона.
- Я их не ем, - отозвался профессор.
- Но почему? Они же очень полезны, и в них железо, которое повышает уровень гемоглобина в крови.
- Я предпочитаю более острую пищу, поэтому, если буду нуждаться в железе, съем несколько ножей.
Гермиона фыркнула, скрывая смешок, и взяла из миски еще одно яблоко. Разрезая его на дольки, она говорила:
- Как можно не любить яблоки? Это ключевой фрукт в мировой истории. Сколько поворотных моментов, сколько событий с ними связано! Яблоко раздора в мифологии, яблоко, упавшее на голову Ньютону, наконец, яблоко, из-за которого Адама и Еву изгнали из Рая…
С этими словами она протянула руку через весь стол, на ее ладони лежали три дольки.
- Возьмите, - сказала она.
- Я не ем яблоки, - повторил Снейп, недовольно глядя на руку Гермионы.
- У вас на них аллергия?
- Нет, я просто их не люблю.
И Гермиона поняла, что теперь для нее не было ничего важнее, чем убедить Снейпа съесть яблоко. Зачем? Ну, может быть, чтобы доказать самой себе, что не только Аманда может распоряжаться профессором, как ей заблагорассудится – но такое объяснение звучало слишком глупо, чтобы быть правдой.
- Когда вы съели свое последнее яблоко? – спросила она серьезным тоном журналиста на ТВ, но в голосе ее слышалась насмешка.
- Вы тогда еще не родились.
- Ха! Значит, вы даже не помните, каково оно на вкус, - Гермиона встала из-за стола и подошла к Снейпу, по-прежнему протягивая дольки на ладони. – Возьмите, - настойчиво сказала она.
Профессор, вынужденный теперь смотреть на нее снизу вверх, попытался встать, но она была так близко, что если бы он действительно поднялся на ноги, они оказались бы нос к носу… точнее что-то вроде грудь к носу друг с другом. Другими словами СЛИШКОМ близко. И он остался сидеть, пытаясь понять, чего от него хочет эта ведьма.
- Ну же, - подбадривала она, выразительно поводив бровями, - просто попробуйте. Если вам не понравится, сможете выплюнуть.
Он скептически поднял одну бровь.
- Давайте же, - она взяла со своей ладони дольку и поднесла ее к его губам, пока что не касаясь их. – Вы уже чувствуете запах? Разве он не прекрасен? Запах свежести, чего-то кислого и сладкого одновременно, и… у меня у самой слюнки текут. Давайте же скорее. Не упрямьтесь.
- Мисс Грейнджер, - произнес, наконец, Снейп, глядя на нее, и действительно чувствуя приятный яблочный аромат.
Вообще-то, он на самом деле не любил яблоки, но вот прямо в тот момент они не казались ему столь же отталкивающими, сколь и обычно.
Гермиона побудительно кивнула головой, как бы говоря «ну, открывайте рот».
- Мне кажется, вы… - серьезно начал Снейп, на что девушка настойчиво прижала дольку к его губам.
Говорить с яблоком, пытающимся ворваться в ваш рот – достаточно неудобно, уклониться от него, когда оно не имеет иных намерений, кроме как быть съеденным вами – сложно. Противиться красивой девушке, когда она пытается скормить вам что-то (не важно, что), даже для Снейпа – вызов. И в этот раз он решил – хотя, едва ли это можно назвать «решением» в общепринятом смысле этого слова, поскольку явно не разумная часть толкнула его на это – сдаться. Разомкнув губы, он позволил дольке проскользнуть в его рот, едва ощутимо коснувшись пальцев Гермионы языком. Она вздрогнула и отняла руку, а он начал неторопливо жевать. Несколько секунд она наблюдала за этим, а затем сглотнула и по возможности ровным голосом поинтересовалась:
- Ну? Это действительно так ужасно?
- Похоже, мне действительно придется пересмотреть свои взгляды на то, что есть ужасно, а что нет, - признал он, и Гермиона интуитивно почувствовала, что он говорит не только – или, точнее, совсем не про яблоки.
Смутившись, она сделала шаг назад.
- Хорошо, - произнесла она.
«И что теперь?», - спросила она себя. Снейп смотрел выжидательно, как будто теперь по правилам хорошего тона она должна была сделать что-то еще, но она совершенно точно не была знакома с такими правилами.
Профессор, наконец, встал.
- Мне нужно закончить дела в лаборатории, - сказал он и ушел.
Ушел! Гермиона не могла поверить своим глазам и всем остальным органам восприятия. После того, как между ними, наконец-то (!), что промелькнуло, что-то такое, едва заметное, но все же ощутимое, он просто ушел. Не попытавшись предпринять хоть какой-то шаг к сближению! Кто, в конце концов, хотел зачать Эйлин, она или он? Ну, она, конечно, тоже, но он сильнее. И он мужчина, он должен делать первый шаг.
…Теперь мысль об этом не вызвала неприязни...
Единственная эмоция, которая осталась в Гермионе по отношению к профессору – злость. Ну да, зачем обращать внимание на глупую малолетнюю мисс Грейнджер, когда есть АМАНДА. Какое ужасное имя, честное слово. А в сочетании с фамилией, так просто полный кошмар.
«Что она там говорила про то, как в молодости они «развлекались»? Первая любовь, профессор Снейп? Решили вспомнить утехи юности? Рррр»

***

От внимания профессора не ускользнуло нехарактерное поведение мисс Грейнджер. Пожалуй, ему не доводилось видеть, чтобы кто-то менялся так сильно буквально в одно мгновение. Вот она отталкивает его во время поцелуя со словами «ничего не выйдет» (конечно, черт возьми, не выйдет, если она будет отбиваться от него, как от маньяка-насильника!), а вот язвит по поводу Аманды и – Мерлин всемогущий! – кормит его яблоками.
«Собственнические инстинкты вам не чужды, мисс Грейнждер?», - думал он. Да, конечно, её интуиция её не подвела. Аманда действительно была не «просто соседкой». По правде говоря, это была его первая женщина. Он знал ее практически с детства – они жили на одной улице. Когда Снейп, уже созревший юноша, в очередной раз приехал на летние каникулы домой, он обнаружил, что соседская девочка Аманда - тогда еще Кингстон – проявляет к нему интерес. Не привыкший к такому вниманию со стороны представительницы женского пола (и, к тому же, по правде говоря, считавший, что уже давно пора познать ВСЕ прелести взрослой жизни, ибо слушать рассказы соседей по комнате об их похождениях было просто до тошноты обидно), Снейп, не долго, думая завел с ней летний роман. Ничего слишком романтичного – просто попытка самоутвердиться и набраться опыта, скрашенная всплесками адреналина, когда родители едва не заставали их в самый разгар действа.
После они с Амандой виделись почти каждое лето. Были периоды в жизни Северуса, когда она выпадала из области его интересов, но вот в последнее время они снова стали иногда встречаться, когда он жил в этом доме. И даже муж миссис Левингстон не был им (а главное – ей) помехой.
Похоже, мисс Грейнджер, интуитивно почувствовала опасность, и решила, что пора метить территорию. Что ж, он не был против: в конце концов, позволить зайцу на время почувствовать себя волком, это неплохая стратегия.
Тактика поведения была просчитана им за считанные минуты…

***

Когда раздался звонок в дверь, Гермиона, сидевшая на диване с Эйлин, вздрогнула. Пытаясь представить, кто бы это мог быть, она напряженным взглядом проследила за Снейпом, который отправился открывать. Судя по его лицу – он знал, кто это был. Неприятные предчувствия Гермиону не обманули.
- Миссис Лееевингстон, - протянула она на манер Драко Малфоя, поражаясь собственным интонациям.
- Здравствуйте, мисс Грейнджер, - отчего-то растерянно оглядываясь на Снейпа, ответила «Аманда».
- Вы просто за солью зашли, или у вас что-то случилось? – поинтересовалась Гермиона максимально вежливым тоном, но что-то во взгляде женщины дало ей понять, что та почувствовала истинные настроения мисс Грейнджер.
- Северус пригласил меня на чай, - ответила она с вызовом. Почти хвастливо.
Гермиона вопросительно взглянула на Снейпа, словно ожидая, что он опровергнет слова женщины, и скажет, что все это какая-то чудовищная ошибка. Но тот сделал вид, что вообще не слышал состоявшегося диалога и предложил «Аманде» присесть в одно из кресел. Она села в его кресло. Он промолчал.
Когда он ушел на кухню за чаем, миссис Левингстон окинула Гермиону оценивающим взглядом.
- Значит, Северус преподает в вашей школе?
- Да, именно.
- И вы успеваете по его предмету?
- УспеваЛА, - ответила Гермиона любезно, - но я уже выпустилась, и теперь проф…ессор, - здесь она приложила все силы, чтобы удержать мышцы лица от того, чтобы они сложились в недовольную гримасу, - больше не мой преподаватель.
- Вы уже закончили школу? – притворно удивленно воскликнула Левингстон. – А я была готова поклясться, что вам не больше пятнадцати. Кстати, ровно столько было Северусу, когда мы впервые… ох, что это я? Не стоит говорить об этом при детях… - тут она выдержала паузу, и только потом выразительно посмотрела на Эйлин.
Девочка же была подозрительно тиха, недобрым взглядом глядя на женщину. Гермиона посмотрела на дочь, а затем снова на Левингстон.
- Хорошо, что я выгляжу моложе своих лет. Когда мне будет пятьдесят, как и вам, я буду только рада, если мне будут давать меньше.
«Аманда» издала сдавленный звук, и ответила:
- Мне сорок три.
- Ох, простите! Я не хотела вас обидеть! – «искренне» воскликнула Гермиона.
В этот момент в комнату вошел Снейп, неся поднос с четырьмя чашками и небольшой мисочкой. В одной из чашек оказалось молоко для Эйлин, в трех других – чай. В мисочке были марципановые сладости и печенье с кунжутом. Пока он стоял рядом с Левингстон, ставя поднос на журнальный столик, она произнесла:
- Северус, ты такой душка, - и похлопала его по бедру.
Профессор стойко снес это, делая вид, что ничего не видит, ничего не слышит, и ничего не чувствует. Гермиона сжала зубы.
И началось Безумное Чаепитие. «Аманда» беспрестанно рассказывала истории, начинавшиеся с фразы «ох, Северус, а помнишь…», видимо, пытаясь показать, как много они пережили со Снейпом, Гермиона делала колкие замечания, иногда настолько извращаясь, что даже профессор не мог сказать, какой тайный смысл скрывался за ее словами. Сам профессор почти все время молчал (даже не смеялся, хотя временами очень хотелось), наблюдая за этими гладиаторскими боями. Эйлин же, впитывала каждое слово, произносимое в комнате, с явным вниманием следя за развитием событий. Никто не знал, что она делала это для того, чтобы потом рассказать все МакГонагалл – да, да, директор Хогвартса завела себе личного шпиона в доме Снейпа.
Наконец, оставаться в гостях для миссис Левингстон было просто не прилично. И поскольку Снейп не предпринимал никаких попыток задержать ее, она встала и неторопливо подошла к нему, сидящему в кресле. Он тоже встал.
- Ну что же. Северус, я очень приятно провела время. Вечер воспоминаний – это так… бодрит. Сразу чувствую себя на двадцать лет моложе…
- Ах, то есть мы теперь с вами как будто ровесницы, - мило улыбаясь, произнесла Гермиона.
Левингстон расплылась в притворной улыбке.
- Я действительно чувствую, что мы с вами стали ближе, - сказала она, положив руку на плечо Снейпа, - почти настоящие подруги. Ведь есть кое-что, что нас действительно сближает.
Гермиона, сидевшая со скрещенными руками на груди, подняла одну бровь и ехидно поинтересовалась:
- В самом деле? Сложно представить, что бы это могло быть.
Снейп сжал губы в тонкую линию, силясь не выдать того, насколько сильно его забавляет ЭТА мисс Грейнджер.
- Северус, конечно, - ответила Левингстон томным голосом, поглаживая его плечо, - ох, то есть, для вас профессор Снейп.
Вторая бровь Гермионы также вопросительно поднялась, теперь ее лицо выражало крайнюю степень удивления.
- Не совсем понимаю, что вы имеете в виду.
- Ну, вы у него учились, - рука миссис Левингстон начала опускаться ниже, - а я… знаю его еще дольше, - она уже поглаживала его грудь, но он сохранял каменное лицо, внимательно глядя на мисс Грейнджер.
Та же неотрывно смотрела в глаза «Аманды».
- Жаль, что вам приходится уходить.
- Ах, как вы правы, - отозвалась женщина, - не так ли Северус? Если бы у тебя в доме не было детей, я бы, конечно, задержалась, но…
- Мерлин мой, да идите уже! – вдруг воскликнула Эйлин.
Девочка уже пару минут наблюдала за тем, как эта тетка трогала ее папу, и ее это очень раздражало. Сначала она пыталась сдерживать себя, поскольку понимала, что маме не понравится, если она будет вести себя грубо. Но потом Эйлин все же не выдержала. Тетка была просто отвратительной, и церемониться с ней больше не хотелось.
Миссис Левингстон приоткрыла рот, ее губы сложились в удивленное «о». Она взглянула на Северуса – тот безразлично смотрел в пространство.
- Мне кажется, воспитанию твоей племянницы уделяется не достаточно времени. Может быть, тебе стоит найти няню постарше? – сказала она, отходя от Снейпа.
Затем, взглянув на Гермиону, она улыбнулась:
- Ничего личного, милочка.
- Я понимаю, - ответила девушка, на мгновение блеснув зубами в попытке улыбнуться в ответ, но тут же снова насупилась.
Наконец, Снейп выпроводил гостью. Вернувшись в гостиную, он обнаружил, что Эйлин уже убежала к себе, а мисс Грейнджер стояла на фоне горящего камина, уперев руки в боки. Так-так, кто-то рассердился…
- Вы были не очень вежливы с Амандой, - заметил он, специально дразня ее еще больше.
- Я была предельно вежлива, если учесть, кто она такая, - процедила сквозь зубы Гермиона.
Напрасно пыталась она заставить себя успокоиться – гнев просился наружу, и она не видела никаких достаточно веских оснований не выразить все свое недовольство Снейпу.
- Она моя гостья, и в следующий раз я…
- В следующий раз? Нет, спасибо. Следующего раза не будет. Если вы снова решите привести в дом свою любовницу, пожалуйста, сообщите мне об этом заранее, чтобы мы с Эйлин могли уйти!
- Мисс Грейнджер, - сурово сказал Снейп, довольный тем, что план работал, - не забывайтесь. Следите за тем, что говорите.
- Иначе что? – с вызовом спросила она. – Снимите с меня баллы?
Он угрожающе шагнул в ее сторону, тоже начиная злиться. Это она напрасно начала…
- Это ведь правда! Я не настолько наивна, чтобы не понять ее намеков! – продолжила обвинительную речь Гермиона. – И вы смеете приводить ее в дом, когда ваша дочь здесь, позволяете этой женщине… позволяете…
- Да, мисс Грейнджер?
- Позволяете трогать вас.
- Ах, вот что вас расстроило, - издевательски произнес он. – Вы тоже можете потрогать.
Он протянул вперед руку, как бы предлагая ей пощупать его, если ей так хочется.
Она прорычала что-то невнятное, сжав кулаки. Он опустил руку.
- Прекратите издеваться надо мной, - сердито сказала она.
- У меня и в мыслях этого не было.
В комнате повисла тишина. Через некоторое время Гермиона сказала:
- И она специально постоянно звала вас по имени, чтобы досадить мне.
Снейп фыркнул.
- Почему это должно каким-то образом трогать вас? Мисс Грейнджер, скажите, что именно вас беспокоит?
- Не надо разговаривать со мной этим отеческим тоном, - тут же ощетинилась она.
- Нет-нет, мисс Грейнджер, быть для вас отцом я бы точно не хотел. Хотя и мог бы…
Гермиона хмыкнула.
- Не думаю. Мне кажется, моя мама не в вашем вкусе, - ответила она, и тише добавила, - суля по тому, что мы сегодня видели.
Снейп усмехнулся. После паузы, Гермиона, уже чуть успокоившись, пробормотала:
- Я тожбудзвтьвасСеврс.
- Простите?
- Я тоже буду звать вас Северус.
Снейп вопросительно поднял брови. Чуть помедлив, он ответил:
- В свете сложившейся ситуации и… возможно, предстоящих событий, я думаю, обращение друг к другу по имени будет уместно.
Гермиона задумчиво посмотрела на него. Затем до нее дошел смысл сказанных слов, и она чуть покраснела. Стараясь скрыть смущение, она схватила со стола чашки и понесла их на кухню.
- Отлично… Северус, - сказала она, чувствуя себя совершенно неловко, называя так профессора.
- Прекрасно… Гермиона, - донеслось ей вслед, и она скорчила страдальческое лицо, чувствуя, что поезд их отношений начал набирать обороты – и ее это пугало.

Глава 15


Спасибо большое за комментарии, за замечания, за положительные отзывы - за всё, в общем) Это дико приятно, я рада, что вам нравится.


ВНИМАНИЕ: предыдущая глава обновлена. Там кусочек, который был дважды повторен теперь замещен реальным продолжением :) спасибо, что обратили на это моё внимание!


***


На следующий день они почти не виделись. Утром, когда Гермиона спустилась на завтрак, она увидела, что Снейп уже был готов покинуть кухню и запереться в своей лаборатории.
- Сэр-Северус, - сказала она, тут же почувствовав себя глупо.
- Слушаю вас, леди Гермиона, - издеваясь, ответил он, хотя в голосе его не было злобной насмешки.
Она фыркнула.
- Я хотела спросить, - сказала она холодно, - могу ли я пригласить сюда друзей?
Нет, она понимала – довольно смелая просьба. Но он сам сказал, что она может чувствовать себя здесь как дома, и она хотела проверить, насколько широка его щедрость.
Ему потребовалось несколько долгих секунд, чтобы нехотя ответить:
- Только если я ни разу их не увижу. И они не будут трогать мои вещи. И не будут бродить по дому. И не…
- Хорошо, Северус, я поняла, - ответила Гермиона, с самоуверенным выражением лица пройдя мимо него к кофейнику.
Как дома – так как дома.
Он внимательно посмотрел ей в спину, затем мимолетом взглянул чуть ниже, и вышел из комнаты.
Около полудня из камина вышли Джинни, Рон и Гарри. Они, как выпускницы школы для благородных девиц, уселись на диванчике, положив руки на колени. При этом все трое старались не вертеть головами, но глазами жадно впитывали каждый миллиметр обстановки.
- Тут довольно мило, - сказала, наконец, Джинни, но, увидев скептическое выражение лица Гермионы, добавила, - я имею в виду, для Снейпа. Я думала, будет хуже.
- Представляла дом из семейки Адамс? – пошутил Гарри, но только Гермиона поняла его.
- В общем, тут, конечно, тесновато, но он же живет один, - продолжила светским тоном Джинни.
- Когда я рождусь, мы не будем жить здесь, - сказала Эйлин тоном Хозяйки Ранчо и Окрестностей и взмахнула рукой в сторону скромных интерьеров, - мы будем жить в Хогвартсе и в Хогсмиде, и еще летом будем ездить в Бат, там у мамы живет тетя Дороти. И иногда будем жить у бабушки, но это когда папа будет занят или, ну, просто так, потому что без папы. Потому что бабушка не любит папу. Потому что он… потому что он, - тут уверенность пропала из голоса Эйлин, но она, привыкшая все доводить до конца, завершила-таки предложение, - маму любит.
Гарри и Рон кивали головами, как болванчики, пытаясь понять, о чем говорит Эйлин. Джинни же с интересом смотрела на саму «маму».
- Как у вас дела? – спросила она многозначительно.
Гермиона подняла одну бровь. Конечно, она поняла, о чем говорила подруга, но решила сделать вид, что вообще не догадывается, о чем речь.
- Со Снейпом, - добавила Джинни как можно тише, делая при этом страшные глаза.
- Мы живем вместе и до сих пор не убили друг друга, - ответила Гермиона наигранно безразлично.
Рон, тем временем, скривил лицо, глядя на сестру.
- Слушай, ты же не думаешь, что она правда тут, ну, из-за него? Она же объяснила, что просто решила уйти из дома, потому что миссис Грейнджер была слишком… как это…
- Деспотична, - помогла брату Джинни
- Ну да, - согласно кивнул он.
- А вот я думаю, что все обстоит немного иначе, - задумчиво проговорила девушка, сверля взглядом подругу.
- Даже если это так, не думаю, что стану рассказывать об этом, особенно при этих чувствительных особах, - сказала Гермиона, кивая на Гарри и Рона.
- Спасибо! Ты настоящий друг, - веселясь, произнес Гарри.
Они поболтали еще немного – о всякой ерунде, стараясь не касаться темы Снейпа, затем Эйлин, которая вдруг соскучилась по папе, убежала, и Джинни снова подняла волнующий ее вопрос.
- Гермиона, серьезно, вы здесь пытаетесь, ну… - она вдруг покраснела. – Я хочу сказать, он ведь не пустит все на самотек, он же, кажется, так трепетно относится к Эйлин. Да и твое отношение к ней изменилось.
Мисс Грейнджер тяжко вздохнула.
- Мы не хотим, знаешь, торопить события, и… делать что-то только потому, что должны, - сказала она. – Но наши отношения определенно стали более дружескими.
- Дружескими! – фыркнул Рон.
- Ну да, - твердо сказала Гермиона. – А что? Мы же с тобой были и остаемся друзьями. Почему мы не можем поддерживать такие отношения с профессором?
- Если он хоть в половину такой же друг тебе, как я, то в своих фантазиях он уже видит тебя в своей спальне в сексуальном нижнем белье. И вы там далеко не в скраббл играете, - друзья уставились на него немного изумленно, а он, тем временем, скривил лицо, и протянул, - беее, старый извращенец!
- Спасибо, Рон, - недовольно отозвалась Гермиона, - твоя девушка, кто бы это ни был на этой неделе, наверное, очень ценит твою привязанность к друзьям.
- Сейчас я совершенно свободен, - Рон изобразил улыбку а ля Мачо, и все рассмеялись. – Серьезно, Гермиона, вы живете в одном доме, ты ходишь тут всюду в своих полупрозрачных юбках и обтягивающих майках…если он не гей,..
- Шшш, - зашипела на него девушка, - даже у стен есть уши. И у меня нормальные юбки! Они не прозрачные!
- Я сказал «полу». И сказал не чтобы поиздеваться, а чтобы предупредить. Тебе стоит носить что-нибудь более скромное.
- Не стоит! – воскликнула Джинни.
- Молчи, сестра, ты не отдаешь себе отчет в том, что говоришь.
- Нет, юбка хорошая, - подал голос Гарри, - но рядом со Снейпом в ней ходить правда не стоит. Это все равно что… если бы ты пришла голышом в мужскую тюрьму или вроде того.
Гермиона встала и уперла руки в боки.
- Что еще мне делать не стоит? – спросила она сурово.
- Злиться на нас? – предположил Рон.
Ну да, это было довольно сложно – в смысле, злиться на этих оболтусов достаточно долго, чтобы они начали сожалеть о своем поведении. Гермиона предложила закрыть тему, и они заговорили о планах на июль.
Тем временем в лаборатории Снейп расспрашивал Эйлин, о чем говорили и что делали эти *пренебрежительно* гриффиндорцы. Выслушав довольно подробный отчет (и подумав, что при Эйлин стоит следить за всем, что он говорит, ибо она запоминает чужие разговоры просто удивительно хорошо), он похвалил дочку и спросил, пили ли они чай. Эйлин ответила отрицательно.
- Почему? – спросил Снейп.
Девочка пожала плечами.
- Иди и предложим им всем поесть и выпить чая, - дал ей указания папа, - если они начнут отказываться, якобы, я не давал разрешения, скажи, что ты в доме такая же хозяйка, как и я, и тебе позволено принимать гостей как полагается. Но, - тут он даже наклонился к дочери, чтобы быть уверенным, что она все запомнит, - ни в коем случае, ни при каких обстоятельствах не смей говорить, что это я тебя послал. Поняла?
- Да, папа. Они не должны подумать, что ты заботишься о них, - как бы себе, просто чтобы не забыть, сказала Эйлин.
Снейп сначала закатил глаза к потолку, но потом решил, что главное, что девочка поняла его требование. Он кивнул и отправил ее к гостям. До Уизли и Поттера ему, конечно, не было дела, но Грейнджер вроде как была под его опекой, и он должен был ее кормить. А раз у нее в гостях были дружки, приходилось «угощать» всех.
Как и предполагал зельевар, эти упрямые благовоспитанные гриффиндорцы сначала отказывались, но когда Эйлин воспроизвела речь я-такая-же-хозяйка-как-и-мой-папа, сдались и отправились на кухню. Тем более – все были голодны.
Позже, когда Гарри, Джини и Рон уже ушли, Эйлин подошла к маме и попросила ее наклониться. Гермиона склонилась к дочери, и та зашептала ей на ушко:
- Это папа сказал, чтобы я вас покормила. Только не разрешил говорить, что это он, чтобы ты не подумала, что он хороший.
Гермиона выпрямилась, растерянно глядя перед собой. Посмотрев на Эйлин, она едва заметно улыбнулась.
- А ты просто непослушная девчонка, - полушутя сказала она.
На детском личике появилась самодовольная ухмылка. Вот! Вот так они и вырастили этого монстра – поощряя все ее хитроумные выходки и умиляясь ее интриганским замашкам. Но без них Эйлин не была бы Эйлин.

***

Ближе к вечеру Гермиона, наконец, уговорила Снейпа позволить ей приготовить ужин. Хотя он не упустил возможности поглумиться над ней, сказав, что на всякий случай все же закажет еду из ресторана, она с радостью взялась за готовку.
Нет, конечно, ей не часто доводилось жарить картофель с мясом и тем более запекать пирог, но у нее была поваренная книга и семь лет опыта работы в области зельеварения. Неужели она могла не справиться?
Полтора часа на кухне, и еда была готова. Хотя Гермиона уже почти не была голодна – она успела наесться, пока готовила, а сам процесс так ее утомил, что она мечтала об одном – упасть на диван и ничего не делать. Положив на стол приборы, она вышла в гостиную, чтобы позвать профессора, то есть Северуса, и Эйлин к столу. Те сидели на диване, точнее, он – на диване, а его дочка у него на коленях.
- Ай! Осторожнее! – воскликнула Эйлин, в руках Снейпа опасно блеснули ножницы.
- О, тебе больно, да? – как-то злорадно произнес профессор.
Гермиона присмотрелась внимательнее и увидела на щеке мужчины свежие царапины. Именно в этот момент и Северус, и Эйлин отвлеклись от процесса подстригания ногтей и взглянули на мисс Грейнджер.
- Он сам виноват, - сказала девочка, когда увидела, куда устремлен взгляд ее мамы.
- Я принесу заживляющее зелье, - сказала Гермиона.
- Нет! Вход в мою лабораторию для вас строго воспрещен, - строго сказал Снейп.
Затем он снова сжал ладошку дочери и попытался отстричь длинные острые ноготки.
- Ты до мяса стрижешь! – тут же возмутилась девочка. – Аккуратнее! У тебя пальцы или грабли?
- Так, помолчи-ка.
Гермиона, тем временем, подошла к Снейпу и даже чуть склонилась к нему, чтобы рассмотреть царапины. Положив пальцы ему на подбородок, она немного повернула его голову, чтобы лучше видеть следы ногтей. Он немного растерянно взглянул на нее, но тут же постарался скрыть растерянность за раздражением.
- Мисс Грейнджер…
- Я думаю, Северус, здесь можно обойтись заклинанием. Вы позволите?
- Я сам справлюсь, Гермиона.
Она упрямо тряхнула головой, достала из запазухи волшебную палочку и направила на лицо профессора.
- Я же сказал… - начал он, но Эйлин, сидящая на его коленях, помешала реальной попытке предотвратить неизбежное.
Мисс Грейнджер взмахнула палочкой, произнесла заклинание и три царапины бесследно исчезли с лица мужчины.
- Ужин готов, - сказала она равнодушно, в то время, как Снейп испепелял ее взглядом.



- Прекрасно, что вы умеете следовать инструкциям в книгах – нам не пришлось заказывать еду на дом, - сказал Северус после ужина.
- Вы же сказали, что УЖЕ заказали, - ехидно отозвалась Гермиона.
Он пожал плечами.
- Я отменил.
Гермиона скептически взглянула на его невозмутимое лицо. Затем она заметила, что Эйлин зевает.
- Ты уже хочешь спать? – спросила она у дочери.
Девочка отрицательно замотала головой.
- В таком случае, - сказал Снейп, - пойдем, я почитаю тебе о магических свойствах флоббе-червей.

***

Когда он вернулся на кухню, Гермиона уже помыла посуду и мирно пила чай. Он тоже налил себе чашку и сел за стол напротив девушки.
- Интересно, - вдруг произнесла она, - а если мы все-таки ничего не сделаем, что тогда будет? Я хочу сказать, Эйлин не родится, но ведь тогда она и не сможет вернуться в прошлое. То есть, я имею в виду…
- Я вас понял, - прервал ее Северус и замолчал.
- И что вы думаете? – спросила она чуть раздраженно, когда пауза затянулась.
- Я решил, что это был риторический вопрос, ведь он начинался со слова «интересно…».
Гермиона поджала губы.
- Когда вы так делаете, становитесь похожей на Минерву, - сообщил ей Снейп.
- Я не против.
Они чуть помолчали.
- Просто вся эта ситуация кажется мне абсурдной, - сказала Гермиона, сделав глоток чая, - выходит, мы должны совершать какие-то поступки только потому, что в результате этих поступков совершится будущее, о котором говорит Эйлин. Но ведь те мы, которые являются родителями Эйлин, и чьи баночки она трогала, прежде, чем оказаться здесь, также сошлись не по собственной инициативе, а, вероятно, потому что в прошлом в их время попала Эйлин из будущего. Я понимаю, как глупо и запутанно это звучит, но все, что я хочу сказать, что это какой-то замкнутый круг. И что будет, если мы из него выйдем? Можем ли мы это сделать?
Снейп задумчиво вертел чашку в руках.
- Вы не обязаны быть здесь, я говорил вам об этом, - сказал он, наконец.
Гермиона раздраженно вздохнула.
- Спасибо, я знаю.
- Тогда я не вижу, в чем ваша проблема.
- Я хочу знать, что мое будущее зависит от меня и от того, что я делаю сейчас, а не от того, что диктует само будущее. Я не хочу… например, выходить замуж только потому, что должна. Я хотела бы, чтобы это было…ну, по любви. То есть, - она тут же покраснела, - я хотела бы иметь нормальную семью, а не ту, которая построена лишь на необходимости и эгоистичных желаниях – моих и ваших. Мне кажется, это не принесет радости ни мне, ни вам, ни, что особенно важно, Эйлин.
Снейп посмотрел на нее долгим взглядом.
- И чего вы хотите от меня? – спросил он мрачно. – Признаний в любви? Уверений, что всё будет хорошо?
- Я от вас ничего не хочу! Я просто рассуждаю. Я просто… вам, может быть, и все равно, вы ведь все равно одиноки, а у меня столько перспектив, я…
«Слишком много «я» в одном предложении», - была первая ее мысль. Затем она увидела взгляд Снейпа и вообще пожалела о сказанном.
- Простите, я не хотела вас задеть.
Он нехорошо усмехнулся.
- Вы думаете, вы способны меня задеть? Сомневаюсь.
Из чувства противоречия тут же захотелось доказать обратное. Она глубоко вздохнула.
- С вами невозможно разговаривать, вы каждое мое слово воспринимаете как, не знаю, агрессию. И постоянно пытаетесь уязвить меня. Зачем вы это делаете?
Вопрос остался без ответа.
- Это хорошая тактика, делать вид, что не слышите вопросов, на которые вам не хочется отвечать.
Она вдруг накрыла его руку своей. Он с оттенком паники взглянул на нее.
- Может быть, вы ответите на другой мой вопрос?
- Не думаю, - сказал он, пытаясь избавиться от ее руки, но она только крепче сжала пальцы.
- Я вам нравлюсь? – спросила Гермиона уверенно, теряя при этом последние остатки храбрости.
Снейп сощурил глаза, прекратив вырываться.
- Когда-нибудь я обязательно привыкну к этой гриффиндорской привычке говорить и спрашивать все напрямик. В самом деле, к чему церемониться? Только вы напрасно думаете, что я стану изливать вам свою душу. Вы сами не слишком торопитесь это сделать.
- Вы меня ни о чем не спрашиваете. Я что, должна сама задавать себе вопросы, и сама же на них отвечать? – отозвалась Гермиона, освобождая руку профессора.
- Хорошо, - ответил Снейп, - скажите мне, Гермиона, вы думали обо мне иначе, чем как о профессоре?
Он выжидательно уставился на девушку, определенно довольный собой. Она посмотрела на его самоуверенное лицо, и, стараясь не краснеть, ответила:
- Да.
- И что именно вы думали?
Мысленно потирая ручки, она ответила:
- Я думала о нашем поцелуе и представляла, что могло случиться, если бы я вас не остановила, - сказала она, устремив мечтательный взгляд куда-то в пространство, - как бы все произошло, и где: прямо там, на диване в гостиной, или, может быть, вы отнесли бы меня к себе наверх. Думала, о том, понравилось бы вам мое белое кружевное белье, или, может быть, вы бы и не заметили, каким оно было, быстро сняв его с меня. И о том, как бы вы отнеслись к тому, что у меня на ягодице вытатуирован герб Гриффиндора, ведь вы так не любите наш факультет…
Сказав это, она снова надела маску безразличия, встала и начала убирать со стола. Поставив в раковину свою чашку, она потянулась за чашкой профессора.
- Вы уже допили чай? – спросила она, глядя на его все еще потерянное лицо.
Он взглянул ей в глаза, потом посмотрел на чашку, которую нервно сжимал в руках, снова поднял взгляд.
- Вы сейчас солгали? – спросил он.
- Я сейчас задала вопрос. Едва ли возможно солгать, задавая вопрос, - ответила она, пожимая плечами.
Он недовольно нахмурился.
- Вы поняли о чем я.
- Ну, конечно, соврала, - вздохнув, сказала она, - если бы это было правдой, вы бы никогда этого не услышали, - а затем игриво добавила, - но ваше лицо, когда я все это произнесла, было бесценно.
Она охнула, когда он схватил ее руку и дернул на себя, заставляя девушку усесться к нему на колени. Обхватив ее талию руками, чтобы девушка не смогла вырваться, он злорадно посмотрел на ее лицо:
- Ложь всегда имеет последствия, Гермиона, - ее имя он произнес, понизив голос почти до урчания, и она почувствовала, как по ее телу пробежала дрожь.
- В чем дело, вам холодно? – тут же спросил он с насмешкой.
- Нет. Отпустите меня, пожалуйста, - твердо сказала она, пытаясь расцепить кольцо его рук, но он только сильнее сжал ее талию.
- Но как же иначе вы узнаете, что бы случилось, если бы вы не остановили меня в прошлый раз?
Сжав зубы, она посмотрела ему в глаза. Несколько секунд они молча прожигали друг друга взглядами, затем Гермиона гордо отвернулась, глядя теперь куда-то в сторону. Поерзав, чтобы сидеть было чуть удобнее, она решила игнорировать профессора, уверенная, что ему самому быстро надоест эта игра. Когда он тут же немного отодвинул ее от себя, она решила, что победила, но он так и не отпустил ее. Предположив, что ему просто неприятно, что она сидит так близко к нему, и держит он ее просто из вредности, она снова посмотрела на него. Теперь его лицо выдавало глубокую озабоченность.
- В чем дело? – спросила она.
Он удивленно взглянул на нее, вопросительно подняв бровь, и можно было подумать, что он только что заметил ее присутствие. Вдруг убрав руки с ее талии, Северус легонько подтолкнул ее, чтобы она слезла с его коленей, и, освободившись от девушки, придвинул свой стул ближе к столу.
Гермиона несколько мгновений вопросительно смотрела на мужчину, но он предпочитал игнорировать ее, сделав вид, что увлечен выбором печенья, которое лежало на тарелке прямо перед ним.
- Господи, вы такой странный! – воскликнула она и отвернулась к мойке, решив заняться грязной посудой.
К сожалению, кроме чашки, из которой она пила чай, ничего не было и уже через пол минуты перед ней снова стоял выбор, чем себя занять.
- Я пойду в гостиную, хочу что-нибудь почитать, - сказала она.
Он кивнул, не отрывая взгляда от своей чашки.
- Вы здесь останетесь? – уточнил она, и он снова кивнул.
- Я приду, но позже. Я хочу допить чай. А вы меня отвлекаете своими глупыми разговорами.
- Ох, приношу свои глубочайшие извинения, - фыркнула она и ушла.
Северус сделал глоток чая, который оказался уже остывшим, и тяжело вздохнул. В последнее время у него было немало беспокоящих снов с участием мисс Грейнджер – возбуждающих снов – но впервые это произошло с ним наяву.

«Доигрался, Северус, у тебя уже на студентку стоит, - думал он удрученно, - это начало конца».
Он попытался отвлечь себя мыслями о другом, кстати вспомнилась миссис Грейнджер, и уже скоро он пришел в себя, и даже решил, что все не так плохо – было бы гораздо хуже, если бы его тело наоборот, никак не реагировало на красивых молодых девушек, ерзающих на его коленях. Придя к такому умозаключению, он отправился в гостиную. Она лежала (!) на животе на облюбованном ею диване и болтала ногами. Перед ней лежала книжка, и она читала ее, подперев голову руками.
Когда он вошел, она даже не подняла взгляда, и он сел в свое кресло, взяв в руки то, что лежало ближе всего на журнальном столике. Это оказался вчерашний Ежедневный Пророк… Ну и отлично, он как раз не прочитал статью о ведьме, которая решила выйти замуж за домового эльфа…
В течение последующих пятнадцати минут в комнате не было произнесено ни слова. В течение пятнадцати минут Северус мучился, пытаясь читать газету, но постоянно украдкой поглядывая на Гермиону. В течение пятнадцати минут Гермиона боролась с желанием поднять голову и посмотреть, что делает Северус.
- Вы уже починили замок в ванной? – спросила вдруг Гермиона.
Снейп едва не вздрогнул.
- Нет. Эйлин постаралась на славу, - откликнулся он, делая вид, что нашел в газете что-то чрезвычайно увлекательное, и ему совсем не нравится, что его отвлекают.
- Это и ваша вина тоже, не стоило пытаться запереть ее в ванной, вы же знаете, на что она способна.
- С ее вредностью нужно как-то бороться.
- И вы, безусловно, нашли способ, - сардонически ответила Гермиона.
- Нашел. Решил ничего не делать, так же, как и вы, - не оставаясь в долгу, ответил Снейп.
Гермиона сузила глаза.
- Посмотрим, насколько саркастичным вы будете, когда я случайно войду в ванную в то время, как вы будете принимать душ.
Губы Северуса искривились в насмешливой улыбке.
- Случайно? Нет-нет, я думаю, вы сделаете это нарочно.
Гермиона покачала головой и вернулась к чтению. Вскоре ей это наскучило, и она решила отправиться спать.
Снейп же решил, что будет лучше, если он посидит допоздна – тогда почти наверняка ему не приснится очередной дурацкий сон.
Но на этот раз цветные яркие сны видела Гермиона. Ей снилось, что Аманда была ее дочкой, и именно Аманда была матерью Эйлин. И обе, Аманда и Эйлин, наблюдали за тем, как на кухне Гермиона прижимала к стене Снейпа, напоминая ему о том, как в молодости они здорово проводили вместе время. Затем Снейп поцеловал ее, а Аманда и Эйлин засекли время, и прошло целых пять часов, прежде чем поцелуй прекратился. У Гермионы уже болели губы, но она не могла оторваться, потому что Снейп слишком крепко держал ее за талию. Но потом, наконец, действие переместилось в спальню профессора, которая выглядела в точности как класс в магловской школе, в которой Гермиона училась до Хогвартса, только вместо учительского стола там была кровать. Она и Северус лежали, обнявшись, прижимаясь друг к другу как можно крепче, потому что иначе было опасно. В чем заключалась опасность, Гермиона не совсем понимала, но она знала, что если они с Северусом будут прижиматься друг к другу не достаточно крепко, может случиться что-то страшное. Затем вдруг в комнате возник Тони Блер, говоря о защите детей, и о том, что Эйлин забирают в специальное учреждение. В комнату вошла Аманда с Эйлин на руках, и Тони Блер сказал, что девочку заберет эта женщина. Гермиона закричала, что не позволит, но никто не слушал ее. И даже Снейп, который до этого защищал ее, слез с кровати, встал рядом с Амандой и зло улыбнулся Гермионе.
- Я не могу отдать Эйлин, - сказал он, - поэтому ухожу с Амандой. Я женюсь на ней!
Аманда выглядела жутко самодовольной, и Гермиона заплакала.
- Вы сможете навещать нас, - сжалившись, произнес профессор, - и к тому же это всего лишь сон. Гермиона, проснитесь, вам снится кошмар.
Гермиона резко открыла глаза. В свете уличного фонаря, лившегося через окно, она увидела Северуса. Он стоял рядом в своих черных спальных штанах и внимательно смотрел на нее.
- Это был сон, - для верности повторил он.
- А Эйлин где? – спросила Гермиона, прекрасно зная ответ, но желая услышать это от Снейпа.
- Спит в соседней комнате.
Девушка кивнула.
- Вы пришли в себя? – уточнил мужчина.
Она кивнула еще раз.
- Тогда спокойной ночи, - сказал он и направился к двери.
- Северус! – в панике воскликнула она, но когда он остановился, она поняла, что не знает, зачем остановила его. – Э-э, спокойной ночи, - произнесла Гермиона, и Снейп ушел.
А она еще некоторое время вспоминала, как он выглядел в одних штанах, стройный, но мускулистый, как двадцатипятилетний молодой человек. Его тело совсем не казалось ей отталкивающим. Может быть даже наоборот.

***

Следующим утром сонная, не выспавшаяся Гермиона, натянув на себя первое попавшееся под руку платье, побрела в ванную. Было всего лишь семь утра, но проснувшись полчаса назад, она так и не сумела уснуть. Открыв дверь в ванную комнату, она едва не закричала от испуга. Там на борту ванны сидел Снейп и брился, зеркало парило в воздухе прямо перед ним. Он склонился чуть вправо, чтобы увидеть Гермиону и скривился.
- Не думал, что вы все-таки пойдете на это.
- Я думала, тут никого нет! – сказала она возмущенно.
- Ну конечно, - издевательски ответил Снейп, и вернулся к созерцанию себя в зеркале.
- Я же сказала, чтобы вы починили замок, - недовольно ответила Гермиона, поворачиваясь спиной к профессору и собираясь уходить.
- Он расплавлен, и я не думаю, что могу что-либо сделать.
Гермиона недовольно фыркнула.
- Я поняла, вы просто надеетесь, что и вам удастся войти в ванную, когда я буду здесь, и увидеть что-нибудь интересное.
Снейп издал смешок:
- Я думаю, если мне и «посчастливится» войти сюда, когда тут будете вы, то я смогу увидеть только что-нибудь смешное, - сказал он, мысленно говоря себе, что делает это напрасно.
Гермиона возмущенно приоткрыл рот, часто дыша. Не сказав ни слова, она вылетела из ванной комнаты, громко хлопнув дверью. Прибежав в свою комнату, она огляделась по сторонам, пытаясь решить, как можно было бы отомстить этому ужасному человеку. Взгляд метнулся к шкафу с одеждой. Ну, она ему покажет «смешное»…
Снейп мирно жевал тост, когда на кухню вошла Гермиона, и он едва не подавился крошками. Она и так не слишком старалась скрыть свое тело, нося свободные светлые юбки чуть выше колена и довольно узкие майки и футболки. Но теперь на ней были невообразимо короткая юбочка с оборками, туфли на каблуке и майка с глубоким вырезом, выгодно подчеркивающим ее грудь. Мерлин, неужели у нее действительно была такая грудь? Полушария идеальной формы, упругие и как раз такого размера, чтобы помещаться в его ладони. Раньше Северус этого не замечал.
Гермиона, как ни в чем не бывало, хотя и чувствуя себя жутко неловко, села за стол, налила себе чай и взяла свежий ароматный рогалик. Налив в мисочку сгущенного молока, она начала отщипывать от рогалика кусочки и макать их в сладкую густую жидкость. Когда все ее пальцы были в сгущенке, она принялась облизывать их, один за одним, и Северус издал гортанный звук, выражавший то ли ярость, то ли нетерпение.
- Мисс Грейнджер, родители не учили вас хорошим манерам? – спросил он сквозь сжатые зубы.
Гермиона медленно и с особым смаком облизала последний пальчик и ответила:
- Учили. Но, как вы могли заметить, я не всегда слушаюсь родителей. Иначе меня бы здесь просто не было.
Зачерпнув пальцем еще сгущенного молока, она отчаянно протянула его Снейпу.
- Это очень вкусно, - сказала она, - попробуйте.
Мужчина долго смотрел на предложенное угощение, затем схватил руку Гермионы, обхватил губами ее палец и облизал его, внимательно при этом глядя в ее широко распахнутые изумленные глаза. Затем он встал и со словами «действительно неплохо» вышел из комнаты. Гермиона продолжала смотреть на свой палец, не веря в то, что произошло. Она же просто пошутила… Чувствуя, как быстро колотится сердце, девушка сжала ручку в кулачок и дважды глубоко вздохнула.
Скоро проснулась Эйлин. После того, как она позавтракала, они с Гермионой решили отправиться на прогулку.
- Мы вернемся примерно через два часа, - сообщила мисс Грейнджер, когда они уже были в прихожей.
- Вы так и пойдете? – ужаснулся Снейп.
Гермиона окинула взглядом свой не слишком скромный наряд. Вообще-то, она собиралась переодеться, но совсем об этом забыла из-за Эйлин, которая целое утро мучила девушку требованиями заплести ей две косички – заплести из тех коротких волос, которые у нее имелись, что Гермиона находила невозможным.
Но теперь, назло профессору, Гермиона ответила ему:
- Да. А что?
- Нет, ничего, это ваше дело, - безразлично ответил он.
Когда Гермиона и Эйлин оказались на улице, девушка тут же пожалела о собственной вредности – было чертовски холодно. Убедив себя, что было просто очень рано, и в течение часа воздух должен был прогреться до нормальной температуры, Гермиона повела Эйлин на площадку. Но спустя полчаса, окончательно окоченев, после неудачной попытки трансфигурации (трансфигурировать одежду на себе воспрещено!), приведшей к тому, что майка стала почти прозрачной, как будто шифоновой, девушка поспешила обратно домой. Эйлин пожелала остаться качаться на качелях, и Гермиона решила, что нет ничего страшного в том, чтобы оставить дочку там одну на каких-то десять минут. Тем более, на площадке гуляло много других детей и их родителей.
Открыв входную дверь собственным ключом, и войдя внутрь, Гермиона застыла, как истукан. На диване полулежал Снейп в расстегнутой рубашке, верхом на нем сидела Аманда Левингстон, поглаживающая его грудь.
Гермиона быстро развернулась на сто восемьдесят градусов, послышался удивленный возглас миссис Левингстон и Снейпа, затем шуршание одежды, и затем неловкое покашливание профессора с последующими его словами:
- Эм, Гермиона. Вы решили вернуться раньше времени...
Сквозь душившие гнев и обиду, Гермиона смогла произнести:
- Простите, что помешала, - в ее голосе было столько яду, что позавидовал сам профессор.
Развернувшись, она злобным взглядом уставилась на Снейпа, стоявшего теперь посреди гостиной – в рубашке застегнутой, но не заправленной в брюки.
- Что с вашей майкой?- спросил он удивленно.
- Она стала прозрачной. Наверное, в надежде повеселить вас, - саркастично ответила она.
Он поджал губы и сел в свое кресло.
- Очень милое белье, дорогая, - подала, наконец, голос Аманда, чинно восседавшая на диване.
Сжав зубы, Гермиона взглянула на женщину.
- Я заказала его через каталог. Там были и крупные размеры, так что вы тоже можете что-нибудь себе подобрать.
- Где Эйлин? – спросил Снейп, надеясь разрядить обстановку.
- На качелях.
- Гермиона, вам, наверное, надо спешить к подопечной? – тут же вмешалась Левингстон. – Буду рада увидеть вас… через часик.
- Я так не думаю, - холодно сказала Гермиона, усевшись в кресло напротив Снейпа и положив ногу на ногу.
Северус невольно взглянул на ее уже загорелые ноги, отметил, как высоко задралась ее юбка, и отвел взгляд в сторону.
- Северус, - требовательно произнесла Аманда.
Она подошла к нему и села на ручку его кресла.
- Я тебя слушаю, - откликнулся он, сидя неподвижно, словно памятник, с каменным лицом и твердым взглядом.
Хотя теперь твердым у него был не только взгляд.
- Поговори с девочкой, - она положила руку ему на грудь и начала пытаться залезть ему под рубашку.
- Я не думаю, что обладаю властью над ней, теперь, когда я больше не ее учитель и не могу снять баллы, - откликнулся он.
Его глаза при этом не покидали глаз мисс Грейнджер. Аманда начала расстегивать пуговки его рубашки, затем ее рука опустилась на его живот.
- Гермиона, - произнесла миссис Левингстон, глядя при этом на Северуса, - вы же неглупая девушка. Вы должны понимать, что мешаете нам, и вам лучше уйти.
- А может быть, - Гермиона вдруг поднялась на ноги, - это вам лучше уйти?
Девушка встала перед Северусом, сложив руки на груди и глядя ему прямо в глаза. Рука Аманды тем временем уже подобралась к пряжке ремня профессора.
- Не думаю. В любом случае, это не вам решать, - ответила она, склонилась к уху Снейпа и томным голосом произнесла, - не так ли, Северус?
Он кивнул. Гермиона скрипнула зубами от злости, но затем, коварно усмехнувшись, села на вторую, не занятую Амандой, ручку кресла, по другую сторону от мужчины.
- В таком случае, решите, Северус. Кто уйдет, а кто останется? – произнесла девушка, склонившись к нему, но так, чтобы услышала и миссис Левингстон.
Одним пальчиком она прочертила линию вдоль его подбородка и к скуле, и Снейп блаженно прикрыл глаза. Аманда тем временем уже поглаживала его бедро, едва не касаясь самых чувствительных мест.
- Северус, - мягкая подушечка пальца Гермионы сменилась острым ноготком, когда она требовательно произнесла имя Снейпа. – Выбирай, кто из нас остается, а кто уходит.
Он открыл глаза.
- А обе вы остаться не можете? – полушутя спросил он.
- Нет, - хором ответили Гермиона и Аманда.
- Тогда, может быть, лучше уйду я? – предложил он следующий вариант, даже попытавшись встать, но нежные женские руки удержали его в кресле.
Гермиона запустила руку в его волосы, оказавшиеся очень даже приятными на ощупь.
- Тебе нравится чувствовать себя эдаким падишахом с собственным гаремом, не так ли? – спросила она довольно агрессивно и чуть сжала его волосы на затылке, причиняя ему легкую боль.
- Мне вполне хватает одной женщины, - ответил он, избегая прямо отвечать на поставленный вопрос, - но уже долгое время у меня не было даже одной.
- Это намек? – спросила Гермиона, вопросительно подняв бровь.
- Это констатация факта.
- Северус, - настойчиво произнесла Аманда, сжав его бедро, и он едва заметно вздрогнул,- почему ты не скажешь ей, чтобы она ушла?
Снейп не спешил с ответом, желая чуть-чуть продлить этот момент бесконечного удовольствия. Но, когда держать паузу дольше было бы просто неприлично, он сказал:
- Потому что она получает удовольствие от происходящего и вряд ли уйдет.
Миссис Левингстон фыркнула, а Гермиона выпрямилась, встала и отошла от Снейпа на пару футов.
- Напрасно вы это сделали, - сказала она и с этими словами ушла к себе в комнату.
Довольная Аманда попыталась снова оседлать Северуса, но он мягко ее отстранил.
- Извини, но я думаю, тебе придется уйти, - сказал он ей.
Женщина не поверила своим ушам. Она отчетливо видела, что Снейп нуждается в женском внимании. Так почему же он ее прогонял? Ведь не из-за этой…
- Ты хочешь её? – изумленно спросила она, отходя от мужчины.
Он пожал плечами, не желая говорить на эту тему. Аманда растерянно кивнула.
- Я думаю, мне действительно лучше уйти. Мне нужно подумать о том, что произошло. Мы обсудим это позже, Северус.
- Непременно, Аманда, - отозвался он, жалея самого себя, и почти желая закричать, чтобы она осталась и помогла ему решить некоторые физиологические проблемы.
Но с Гермионой в доме он едва ли мог позволить себе заниматься любовью с другой женщиной. Пока Гермионы не было – он и то чувствовал себя с Амандой так, словно изменял мисс Грейнджер. Хотя у них не было никаких обязательств друг перед другом! И вообще, фактически это не было бы изменой, поскольку его воображение не покидал образ мисс Грейнджер, облизывающей липкие пальцы, и Аманда не воспринималась им как… личность. Но факт оставался фактом – миссис Левингстон должна была уйти, что она и сделала.
Снейп глубоко вздохнул и, кривя губы, отправился в душ. Холодный-холодный душ.

***

Гермиона просидела в своей комнате около семи минут, пытаясь придти в себя. Эта Аманда ее всерьез раздражала, но то, как поступил Северус было просто невыносимо! Дождался, пока она с Эйлин ушла, и пригласил в дом эту шлюху! О, она непременно отомстит ему за это.
Он не имел никакого права так поступать, и еще пожалеет об этом.
Услышав, что миссис Левингстон ушла, а Северус отправился в душ, Гермиона вышла из своей комнаты и отправилась на площадку за Эйлин. Девочка хотела погулять еще, но Гермиона настояла, чтобы они пошли домой, поскольку нужно было присмотреть за папой. На такое ее дочка согласилась, и уже скоро они были в гостиной, размышляя, чем бы себя занять.
- О, папа в лаборатории, - прислушавшись к звукам, доносившимся из подвала, произнесла Эйлин.
Гермиона пожала плечами.
- Видимо, да. Знаешь, в таком случае мы с тобой можем пойти в ванную. Потому что я хочу укоротить тебе челку, а для этого их надо намочить.
- Не надо мне ничего укорачивать! – взвизгнула девочка, прижав ладони ко лбу.
- Волосы лезут тебе в глаза, это вредно для зрения, - ответила Гермиона строго, - поэтому иди в свою комнату, возьми полотенце и приходи в ванную, я буду ждать тебя там.
Эйлин издала недовольное рычание, но пошла к себе.
Гермиона же направилась в ванную. Открыв дверь, она вошла внутрь, закрыла дверь за собой и только тогда подняла взгляд, чтобы увидеть стоящего в ванне Снейпа. На его бедрах, к счастью, было полотенце, но девушка все равно залилась румянцем. Сложив руки на груди, профессор уставился на нее сверху вниз, ужасно напоминая прежнего зельевара, но уже не выглядя также устрашающе без мантии и с мокрыми волосами.
- Второй раз за день, Гермиона, - сказал он обвиняющее, - могла бы потерпеть хотя бы до завтра.
Она продолжала молчать, бесстыдно разглядывая его фигуру.
- В чем дело? Ты никогда не видела обнаженного мужчину?
Гермиона отрицательно покачала головой, размышляя о том, что, наверное, стоит отвернуться и вообще выйти из комнаты. Она же, между прочим, злилась на него за Аманду!
- О, ну тогда не стесняйся, разглядывай, - саркастично произнес он, думая о том, что если она будет продолжать пожирать его таким голодным взглядом, все муки под ледяным душем пойдут насмарку.
- Я… - проговорила Гермиона, отводя взгляд в сторону, - вообще-то я…
Послав к черту все условности, Северус перешагнул через бортик ванной (что привлекло внимание Гермионы к на мгновение распахнувшемуся полотенцу), прижал ее к стене и принялся страстно целовать. На этот раз ни один из них не пытался притворяться, в этом не было необходимости. И на этот раз Гермиону не испугали действия Северуса, и она бы ни за что не стала останавливать его, но остановиться им пришлось – на этот раз из-за тихого «ой», раздавшегося где-то внизу.
Они оба отскочили друг от друга и уставились на Эйлин, которая закрыла ладошками глаза и пыталась выбежать из комнаты, ничего при этом не видя и натыкаясь на стены и дверь.
Гермиона присела и положила руки на плечи дочери.
- Эй, Эйлин, все в порядке. Ты можешь открыть глаза.
Девочка медленно убрала руки от лица и посмотрела на маму.
- Чего вы тут, меня что ли делали? – спросила она, определенно смущенная тем, что помешала.
- Э-э… - протянула Гермиона, - ну… знаешь…
- Папа! – вдруг воскликнула Эйлин, избавив девушку от необходимости отвечать. – А как же ты и здесь, и в лаборатории?
Снейп вопросительно поднял бровь. Он уже успел облачиться в халат и выглядел теперь не так отвлекающе.
- Ах да, - сказала Гермиона, вставая, - я решила, что ванная свободная, потому что мы с Эйлин слышали, как вы делали что-то в лаборатории.
Некоторое время профессор недоуменно смотрел на них, а затем, с криком «зелье!» он выскочил из комнаты. Эйлин и Гермиона переглянулись, пожали плечами и дружно решили взяться за прическу первой.

***

Позже за обедом, когда Гермиона внимательно изучала газету, Снейп сообщил:
- В течение недели мы сможем отправить Эйлин домой, в ее время.
- В течение недели, - мрачно отозвалась девушка, откладывая Ежедневный Пророк, - мы должны сделать существование Эйлин реальным, иначе по поводу ее отправки в будущее можно не беспокоиться.
- Мы не обязаны сделать все именно к тринадцатому, ведь цифра условна, - ответил Снейп, - возможно, на самом деле ее зачатие произошло чуть позже, а родилась она раньше срока. Уверен, у нас есть время вплоть до августа.
Не то чтобы он собирался так долго ждать.
Гермиона покачала головой.
- Время у нас может и есть… - пробормотала она.
- И я обещаю тебе, что мы возьмемся за решение этого вопроса в ближайшее время, - добавил он с ленивой улыбкой.
Гермиона скорчила рожицу и вернулась к газете.
- Не читай во время еды, - тут же сделал замечание Северус.
- Не нужно постоянно делать мне замечания, как будто мне пять лет, - тут же откликнулась Гермиона, и не думая убирать Пророк.
- Мне пять лет! Но я тоже папу не слушаюсь, - сказала Эйлин, довольно глядя на маму.
- Ты подаешь отличный пример своей дочери, - язвительно произнес Северус.
Гермиона вздохнула и отложила-таки газету. Внезапно кто-то позвонил в дверь.
- Я открою, - разом сказали все присутствующие в комнате, но Снейп сидел ближе всего к выходу, поэтому открывать пошел он.
Около минуты его не было ни слышно, ни видно. Но вскоре в гостиной раздались голоса, и Гермиона встала из-за стола с намерением полюбопытствовать, кто пришел.
Это была Аманда.
- Что, опять? – раздраженно спросила Эйлин, выглядывая из-за мамы.
- Здравствуй, конфеточка, - поздоровалась с девочкой миссис Левингстон, - здравствуй, Гермиона, - добавила она совсем другим тоном, выражающим очень многие эмоции.
- Миссис Левингстон, - произнесла Гермиона по возможности вежливо, а затем внимательно посмотрела на Снейпа.
Он, кажется, не знал, как себя вести и что делать. Сложив руки на груди, он наблюдал за женщиной, не предпринимая никаких попыток избавиться от нее или от Гермионы.
- Девочки, - сказала Аманда, - вы не позволите нам с Северусом поговорить?
Гермиона согласно кивнула и повела Эйлин обратно на кухню. Там они молча принялись за обед, каждая думая о своем. Вдруг хлопнула входная дверь. Гермиона и Эйлин переглянулись и одновременно выскочили из-за стола и прошли в гостиную. Там было, к удивлению обеих, пусто.
- Папа что, ушел? – уточнила девочка.
Гермиона глубоко вздохнула, пытаясь заглушить обиду, вспыхнувшую в душе, и ответила:
- Похоже, что так.
- С той тётькой?
- Вероятно.
- Зачем?
- Не знаю, Эйлин. Не знаю.
- Вот блин…
Доев обед, Эйлин отправилась к себе – папа наколдовал ей новую мозаику, и она очень хотела попробовать ее собрать. Гермиона вышла из дома и села на ступеньки, ведущие к входной двери. Было жарко, горячий воздух казался тягучим, а солнечные лучи обжигающими. К счастью, крыльцо дома Снейпа чуть затенялось ветвями стоящего рядом дерева, и сидеть там было возможно. Вообще же улица выглядела пустынной, казалось, что никто больше и не жил здесь. Ни одного человека нельзя было увидеть, просто прогуливающимся по дороге, ни одна машина не проезжала мимо. Гермиона прикрыла глаза. Постепенно она погружалась в полудрему.
- Лучшего места для сна не нашлось? – поинтересовался низкий приятный голос, и Гермиона вздрогнула.
Открыв глаза, она увидела стоящего перед ней Снейпа. Тут же сжав зубы, она отвернулась в сторону.
- Ты не хочешь пройти в дом? – спросил он, но она делала вид, что не замечает его.
- Тогда позволь мне пройти, - он сделал попытку открыть дверь, но Гермиона навалилась на нее спиной.
Северус рассердился.
- Что за детский сад?
Гермиона вскинула на него взгляд, полный обиды.
- А чего еще от меня ожидать? – спросила она, чувствуя, как от гнева к лицу прилила кровь. – Я маленькая и глупая, не то, что Аманда.
- Так дело в ней? – догадался Северус.
- Нет, черт побери, дело не в ней! Дело в тебе.
Сказав это, Гермиона сложила руки на груди и отвернулась, чтобы он не мог видеть навернувшихся на ее глаза слез.
Северус опустился на ступеньку рядом с Гермионой. Пытаясь заглянуть ей в лицо, он сказал:
- Аманду ты больше не увидишь.
- Ох, неужели? То есть, теперь вы будете встречаться у нее?
- Нет, теперь мы вообще не будем встречаться, - раздраженно ответил Снейп.
- Оооо, ну ясно. Я-то, глупая, нафантазировала, а это был всего лишь прощальный… раз.
Мужчина раздраженно закатил глаза. Подавив тяжелый вздох, он сказал:
- По поводу твоей глупости я спорить не стану, насчет всего остального ты не права.
Она угукнула в ответ, выражая тем самым свое недоверие.
- Может быть, - после паузы произнесла она, безуспешно пытаясь скрыть обиду в голосе, - это вовсе не я мама Эйлин, а она? В это гораздо легче поверить.
- В самом деле. Это многое объясняет, - задумчиво произнес Снейп, потирая подбородок, - например, почему Эйлин считает своей матерью тебя!
Гермиона фыркнула:
- И не надо ерничать, - сказала она, понимая глупость своей теории, но не желая отступать от начатого курса, - скажем, Аманда не смогла уйти к тебе от своего мужа – ведь она замужем, не так ли? Я видела кольцо у нее на пальце. Она не захотела уходить к тебе, и ты остался один, с дочкой на руках. А я, поскольку уже знаю Эйлин и люблю ее, решила выдать себя за ее мать, чтобы девочка не чувствовала себя брошенной собственной мамой.
Снейп молчал, и Гермиона на несколько страшных секунд решила, что он действительно принял ее теорию как возможную, и теперь размышляет, насколько это осуществимо. Но, повернувшись к нему, она встретилась с насмешливым взглядом.
- Я мог бы поверить в это, - произнес он и чуть склонился к Гермионе, - если бы у нее не было твоих губ, - он поднес руку к ее лицу и провел большим пальцем по ее губам, - твоего овала лица, - тыльной стороной ладони он коснулся ее щечек, - и твоего несносного характера.
Гермиона, как завороженная, смотрела Северусу в глаза.
- Не надо приписывать мне заслуг, которые мне не принадлежат, - тихо проговорила она, - характер у Эйлин целиком и полностью твой.
Уголок его губ дернулся в намеке на улыбку.
- Ей досталось лучшее от нас обоих.
Она чуть подалась вперед, и он опустил взгляд, внимательно глядя на ее губы. Гермиона кончиком языка облизала их, и он нетерпеливо сглотнул. Они оба одновременно чуть склонили головы направо и медленно приблизились друг к другу. Их губы уже соприкоснулись, когда из гостиной послышался громкий перезвон колокольчиков. Гермиона издала гортанный звук, а Северус отстранился, с сожалением глядя на девушку.
- Кто-то пытается связаться со мной через камин, - пояснил он, вставая.
Он подал руку Гермионе и помог ей встать, затем вошел в дом, прямиком направившись к камину. Махнув волшебной палочкой в его сторону, он позволил зеленому пламени вспыхнуть, и в камине возникла голова Гарри Поттера.
Губы Северуса тут же скривились, на лице появилась гримаса отвращения. Гермиона же выглядела взволнованной – она знала, Гарри ни за что не стал бы пользоваться камином для связи с домом Снейпа из-за чего-то незначительного.
- Что случилось, Гарри? – стараясь подавить тревогу в голосе, спросила она.
- Рон в Святого Мунго, - ответил Гарри, голос его чуть дрожал от волнения.
Гермиона сглотнула.
- Что случилось?
- Мы… мы валяли дурака, летали на метлах недалеко от Норы, и он… я точно не видел, что произошло, но он полетел вниз. Я только видел, как он упал.
Гарри был белее полотна.
- Мы уже здесь. В смысле, в Мунго, - сказал он, - может быть, ты тоже хочешь…
- Я буду через десять минут, - поспешно сказала Гермиона, и Гарри исчез.
Гермиона медленно опустилась на ручку дивана, пытаясь придти в себя. Затем она посмотрела на Снейпа.
- Вы хотите, чтобы мы с Эйлин сопроводили вас? – спросил он.
- Это не обязательно, - ответила она чуть растерянно, но, все же сумев оценить этот знак поддержки со стороны Северуса, добавила, - но я была бы рада, если бы вы были рядом.
Он коротко кивнул и отправился за дочерью.
Вскоре они уже были в холле Святого Мунго. Гарри ждал их там, когда они появились, он проводил их до палаты, где лежал Рон. В коридоре столпились все Уизли, и Снейп, кивнув всем в знак приветствия, встал чуть поодаль. Эйлин решила остаться с папой, напуганная скорбными лицами рыжеволосого семейства. Гермиона же подошла и тихо спросила, что говорят целители.
- Говорят, что травмы серьезные, - ответила Джинни, бледная, с красными глазами, напуганная до бессознательного состояния, - но обещают сделать все, что в их силах.
Миссис Уизли всхлипнула. Мистер Уизли сжал ее плечо, но сам, очевидно, держался из последних сил.
- Все будет хорошо, я уверена, - солгала Гермиона, понимая бессмысленность своих слов.
- Да, конечно, - согласилась Джинни.
Гарри подошел к ней и крепко обнял. Гермиона взглянула в сторону Снейпа. Глупо было рассчитывать на проявление нежности с его стороны в столь людном месте, но она была бы рада физически ощутить его поддержку.
По коридору туда сюда ходили целители, работники Св.Мунго, посетители, и такая толпа в довольно узком проходе всем только мешала. К ним подошла девушка в костюме целителя и предложила им пройти в комнату ожидания. Молли не хотела уходить, но ведьма заверила ее, что как только что-то станет известно, им обязательно скажут. Артур осторожно завел ее в соседнюю с палатой комнату, где стояли диваны и кресла.
Гермиона помедлила, взглянув на Снейпа. Он кивнул головой куда-то в сторону, и Гермиона подошла ближе.
- Эта палата свободна, мы можем подождать здесь, - сказал он, указывая на открытую дверь.
Гермиона заглянула в комнату ожидания и сообщила всем, что будет в соседней комнате. Затем они с Северусом и Эйлин вошли в пустую палату и прикрыли за собой дверь.
В палате было страшно. Все в ней было стерильным и идеально белым. Казалось, в комнате нет ничего живого.
Северус сел в кресло, стоявшее рядом с кроватью. Эйлин, которая просто физически не могла находиться в таком мертвом помещении попросилась пойти погулять по госпиталю. Заверив родителей, что не покинет этаж, на котором они находились, она вышла. Гермиона и Снейп остались наедине. Девушка выглядела подавленной, и Северус решил, что хотя бы сейчас стоит перестать быть сволочью.
- Иди сюда, - позвал он, и она охотно подошла и села к нему на колени.
Свернувшись калачиком, она положила голову ему на грудь и прикрыла глаза. На душе у нее было неспокойно, но когда она почувствовала, как он прижал свой подбородок к ее затылку, и как его рука приобняла ее, поддерживая, девушке стало как-то легче. Вдруг подумалось, что все обязательно будет хорошо. Это же Рон! С ним не может случиться ничего плохого! Она была готова поспорить с кем угодно, что уже через пару часов они будут слушать истории о том, как круто он свалился с метлы, и как здорово, что у него теперь куча шрамов – куда больше, чем у Гарри.
Время шло и Гермиона не заметила, как уснула. Разбудил ее звук открывающейся двери. Гарри Поттер, дико смущенный увиденной сценой, избегая взглядом обоих, и Снейпа, и Гермионы, промямлил:
- Рон очнулся. С ним все в порядке.
Гермиона соскочила с коленей Снейпа, о чем тут же пожалела, ибо ноги затекли и теперь заболели, но, стараясь не обращать внимание на неприятные ощущения, поспешила в палату друга.
Там Уизли уже столпились вокруг кровати Рона, слушая его еще слабый голос:
- И эта птица бросилась мне прямо в лицо, я еле увернулся, но рука соскочила, и я перевернулся. Потерял управление, и метла перевернулась, ну, вертикально, и я с нее слетел. Я даже толком не понял, что произошло, а потом проснулся уже здесь.
- Сильно болит? – спросила Джинни, поглаживая руку брата.
- Да нет! – заверил ее Рон, но судя по его голосу, он врал. – Пара ссадин, подумаешь. Зато вот тут, - он ткнул себя в бедро, - у меня классный шрам. Я упал прямо на куст семигнойника. А он, как известно, - тоном заправского профессора сказал он, - ядовит! Там какая-то ветка торчала и я прям на нее упал, и порезал себе всю…
- Задницу, - помог ему Гарри, глупо улыбаясь.
- Ягодицу! – ухмыляясь закончил Рон. – Теперь тут шрам в форме стрелы. Так что, Гарри, я теперь круче.
- И теперь Рон будет всюду ходить со спущенными штанами, чтобы все видели его чудесный шрам, - насмешливо сказала Гермиона, подходя к кровати друга.
Тот расплылся в усмешке.
- Ну, уж под челкой его прятать точно не буду, - ответил он, и все в комнате счастливо засмеялись.

***

Гермиона, Северус и Эйлин вернулись домой под вечер. Эйлин тут же отправилась спать, прося папу почитать ей на ночь об островерхих туполистниках.
- Там дядька съел три листочка, - поделилась она, - и его вырывало мошками! Як!
- Тогда, может, не стоит читать об этом перед сном? – сказала Гермиона.
- Нееет! Ты что! Это же так клево! Буэ – бзззз, - Эйлин изобразила, что ее тошнит и из ее рта вылетает рой мошкары.
- Ужас какой… - произнесла Гермиона, а Северус тем временем исследовал книжные полки на предмет наличия книги о редких ядовитых растениях.
Уложив Эйлин, он проверил, как дела в лаборатории, а затем вернулся в гостиную, чтобы к своему удовольствию обнаружить там читающую Гермиону.
- Как твое зелье? – спросила она.
Он опустился в кресло и устало потер виски.
- Все в порядке.
- В смысле, оно уже готово? – уточнила она, откладывая книгу в сторону.
- Да.
- И мы уже можем отправить Эйлин домой? – задала она следующий вопрос, стараясь убрать из голоса все эмоции.
- Нет.
Она раздраженно вздохнула.
- Я понимаю, ты бывший шпион, - произнесла она саркастично, - но не заставляй меня устраивать допрос, и просто расскажи, в чем проблема.
- Для того, чтобы отправить Эйлин в ее время, нам нужен объект из ее времени, иначе зелье может отправить ее в любую эпоху. Мы не хотим, чтобы она смогла познакомиться с основателями Хогвартса или своими собственными внуками
- Хммм… - Гермиона потерла подбородок. – Ее старая одежда не сохранилась?
- Нам нужно что-то, что не путешествовало вместе с ней, то есть не подвергалось действию тех зелий, которые отправили ее сюда.
Она задумалась.
- Ты уже знаешь, как варить это зелье, для путешествий во времени, - медленно произнесла она, - значит, можешь сварить его в будущем.
Северус кивнул.
- В будущем мы будем знать, что Эйлин отправилась в прошлое, - продолжила размышления Гермиона, - и будем знать, что нужно сделать, чтобы вернуть ее в свое время. Что, если будущие мы пошлем самим себе в прошлое посылочку с чем-то из времени Эйлин? Отправим с помощью того же зелья, которое вы сейчас сварили?
- Но для этого будущим нам нужно будет что-то из нашего с вами времени. Послать в их время что-то из нашего будет проблематично, поскольку для этого нам нужно что-то из их времени. А чтобы получить что-то из их времени, нужно послать им что-то из нашего, что невозможно, поскольку…
Гермиона кинула в его самодовольное лицо оказавшейся под рукой газетой.
- Вы совершенно обнаглели, мисс Грейнджер. С каждым днем я сожалею, что не могу снять с вас баллы, все больше и больше, - сказал он строго.
- Почему-то ты не жаловался, когда целовал меня, - сказала она, против воли чуть покраснев, - а поцелуи с учителем, между прочим, также не вписываются в концепцию прилежной студентки. Что касается вещи из нашего времени – я думаю, у меня есть идея.
Она замолчала, начав рассматривать собственные ногти. Некоторое время Северус молчал. Прекрасно понимая, что Гермиона просто дразнит его, он все же сказал:
- Ну?
- Что? – она взглянула на него невинным взглядом.
- Гермиона…
- Ну ладно. Мы могли бы создать порт-ключ, - стараясь, чтобы голос не звучал слишком самодовольно, сказала она.
Северус глубоко задумался.
- В этом есть смысл, - пробормотал он, обращаясь скорее к самому себе, - если его не использовать, то магическая энергия может направить потоки магии не только в определенное место, но и в определенное время.
Гермиона триумфально улыбнулась. Снейп озабоченно потер подбородок.
- Но придется поработать над порт-ключом, поскольку он должен будет сохранять свою силу в течение шести лет. Это не так просто.
Девушка согласно кивнула:
- Но я неплохо разбираюсь в Чарах, поэтому этот вопрос беру на себя.
- Твоя скромность – твоя добродетель, - съязвил Северус.
Гермиона усмехнулась, а затем зевнула.
- Ох, я сегодня так устала, - произнесла она.
Снейп внимательно посмотрел на нее. Вообще-то, сегодня он планировал…
- Пожалуй, я пойду спать, - сказала девушка, вставая.
Он тоже встал.
- М… я провожу, - сказал он как будто бы скованно.
Гермиона тут же смущенно опустила взгляд.
- Я… не думаю, что стоит… то есть, я сегодня действительно очень устала…
Она начала медленно отступать к лестнице. Снейп следил за ней взглядом.
- Спокойной ночи! – выпалила она, оказавшись на первой ступеньке и побежала наверх.
- Ты же спала целый день! – крикнул ей вслед Северус, но ответа так и не услышал.
Недовольно вздохнув, он окинул взглядом гостиную, потушил свет и огонь в камине, и тоже отправился в свою комнату.

Глава 16


Г-да читающие!
Снова и снова спасибо за ваши отзывы! Они стали еще разнообразнее и интереснее, чем в начале, что греет душу еще больше)
Вот, собственно, рассказ и подходит к концу - осталось две небольших главы.
Я боюсь, что кто-то (а может и все) будет разочарован - я всегда боюсь этого в конце, а здесь особенно. Но вы должны меня простить и понять, я "постэльные" сцены писать не умею, и, в то же время, никогда не делаю того, чего не умею.
И все же, несмотря ни на что, я надеюсь, что вам понравятся последние главы и впечатление от фанфика останется исключительно позитивное!




Глава 16

- Думаю, из будущего мы тоже отправим порт-ключ, - говорил Снейп, пока Гермиона листала специальную литературу.
- Наверное, - пробормотала она.
- И он должен появиться здесь сразу же, как только мы создадим порт-ключ в нашем времени, потому что зелье отправит предмет из будущего в то самое время, когда был – или будет создан порт-ключ.
- Северус, я знаю, это была моя идея… - раздраженно произнесла Гермиона, пытающаяся сосредоточиться на тексте книги.
- Я объясняю Эйлин, - тут же отозвался Снейп, немного ехидно.
Эйлин улыбнулась и снова ткнула пальцем в железку, лежащую на столе.
Снейп вынес из лаборатории прозрачное розоватое зелье с блестками на дне и поставил его на стол рядом с будущим порт-ключом. У Эйлин загорелись глазки, когда она увидела колбу, но Северус сурово взглянул на девочку, чуть сузив глаза , и она тут же приняла чопорный вид, выглядя важной и серьезной.
Гермиона, держа в одной руке книжку, а в другой волшебную палочку, подошла к железяке.
- Северус, ты уверен, что у тебя нет чего-нибудь более… мм… нормального? Чего-нибудь, что ты не нашел на помойке?
- Важно, чтобы никто не трогал порт-ключ, пока мы из будущего не воспользуемся им для возвращения Эйлин. Кто станет трогать эту вещь? Она никого не заинтересует, и никому не сможет понадобиться, в отличие скалки, которую предложила ты.
- Ты прав, - согласилась Гермиона, и Снейп удивленно поднял брови.
- Скалка может пригодиться мне, когда ты будешь злить меня, - пояснила она, листая книгу при помощи палочки.
- Если ты вздумаешь взять в руки скалку для чего либо иного, кроме как готовить мне какое-нибудь печенье, я…
- Только не надо угроз! – Гермиона подняла руку, прерывая речь Снейпа. – А теперь внимание. Я готова создать порт-ключ.
Снейп взял Эйлин на руки и отошел чуть в сторону. Гермиона подошла к железяке и начала творить магию. Когда последнее слово было произнесено, и последний взмах палочкой сделан, вокруг железяки на несколько мгновений появился мерцающий свет. А затем все прекратилось. Северус и Гермиона начали озираться по сторонам, ища признаки порт-ключа из будущего, но никаких новых предметов в комнате не было.
- Может быть, он в другой комнате? – предположила Гермиона растерянно.
- Да. Мы решили пошутить сами над собой и немного поиграть в «Найди Порт-Ключ», - язвительно ответил Снейп.
Эйлин тихонько кашлянула. Ее папа взглянул на нее и тут же в его душу закрались сомнения – девочка выглядела как самый настоящий ангелочек, что означало, что она притворялось, что означало, что ей что-то известно. Он поставил ее на пол, присел рядом и глядя прямо в глаза спросил:
- Пришло время сказать правду, Эйлин.
Девочка захлопала ресницами, глядя на собственные ботиночки. Гермиона тоже подошла ближе, теряясь в догадках, что же могла скрывать Эйлин. В голове рисовались ужасные вещи. Неужели, ребенок водил их за нос все это время и они вовсе не были ее родителями? Что если это какой-то коварный заговор? Что если…
- У меня день рождения не тринадцатого июля, - сказала Эйлин тихо.
- Мы знаем, тринадцатого апреля, - кивнула Гермиона.
- Нет, и не апреля, - ответила Эйлин, надув губки. – А вообще в январе.
Снейп нахмурился. Гермиона удивленно охнула.
- Мы опоздали? – спросила она.
- Какого года? – строго поинтересовался Северус.
Эйлин опустила голову еще ниже.
- Это тетя Минерва придумала, - пробубнила она.

***

- Минерва! Не зайдешь на чай? – голова Северуса, появившаяся в камине МакГонагалл, выглядела очень раздраженной.
- Заманчиво, но я сегодня очень занята, - ответила женщина, догадываясь, что это приглашение – не простой знак признательности за ее нелегкий труд на посту директора Хогвартса.
- Я настаиваю, - бросил он, - прямо сейчас, - и его голова исчезла.
Минерва вздохнула. Конечно, она могла дисаппарировать куда-нибудь, где ее зельевар не смог бы до нее добраться, но заставлять Северуса долго злиться было опасно для окружающей его среды. А Гермиону и Эйлин МакГонагалл любила и желала им только добра. Вскоре ведьма оказалась в гостиной дома в Тупике Прядильщиков.
Виноватый вид Эйлин сразу же натолкнул ее на некоторые мысли. Рассказанная в два голоса история о неудавшемся эксперименте убедила ее, что подозрения были верными.
- Если бы не я, вы бы не нашли друг друга, - чопорно произнесла Минерва. – Вы бы решили, что у вас полно времени, и торопиться не стоит. И неизвестно, чем бы все это кончилось.
- А чем все это кончилось? – стараясь сдерживать себя и не орать на старшую женщину, вопросил Снейп.
- Я виделась с мистером Поттером вчера вечером, и он рассказал мне о ваших успехах.
Северус закатил глаза.
- Но профессор МакГонагалл, вы обманули нас, - с сожалением в голосе произнесла Гермиона. – Я не думала, что вы на такое способны.
- Крушение идеалов, мисс Грейнджер? – зло спросил Снейп.
Злился он не на нее, а на Минерву, но так уж повелось, что он срывал свою злость на невинных людях, часто страдая из-за этой своей несдержанности.
«Теперь я «мисс Грейнджер», да?» - с обидой подумала Гермиона.
- Нет, профессор Снейп, я просто обескуражена, - ответила она.
Он кивнул головой в знак того, что принимает возвращение к официальному обращению.
- Видишь, Минерва, у тебя все равно ничего не вышло, - с издевкой в голосе произнес он.
- Только потому, что ты настоящий дурак, Северус, - ответила она, прочитав в глазах Гермионы боль и обиду, которые причинили ей слова зельевара.
Он фыркнул, затем взглянул на Гермиону:
- Вы можете создать новый порт-ключ, действием до десяти лет?
Она кивнула, мрачно глядя на первый, неудачный вариант. Через семь минут железяка была переколдована, и только девушка совершила последний взмах, как рядом с железякой появилась рамка с магической фотографией. На ней были Гермиона и обнимающий ее Северус с примерно годовалой Эйлин на руках. Мужчина и молодая женщина с любовью смотрели друг на друга, а черноволосая малышка на руках у папы вертелась, пытаясь выбраться и, вероятно, вернуться к своим игрушкам. Все присутствующие в комнате с каким-то оцепенением уставились на фотографию. Первым очнулся Снейп. Взяв рамку в руки, он отковырял от нее цветной камушек, украшавший ее, и бросил камушек в розоватое зелье. Блестки тут же поднялись со дна, закружившись в замысловатом танце. Северус взглянул на Эйлин.
- Пора прощаться, - сказал он ей.
Девочка подошла к тете Минерве и безмолвно обняла ее, затем Эйлин подошла к маме. На глаза Гермионы навернулись слезы, она подхватила дочку на руки и крепко-крепко сжала.
- Тебе хорошо, - прошептала девушка, - ты вернешься в свое время, и там снова мы…
- Если вы с папой будете хорошо себя вести, то я обещаю родиться скоро-скоро.
Гермиона рассмеялась, пряча лицо у девочки на плече.
- Мисс Грейнджер,- произнес Снейп. – вы собираетесь прощаться вечно? Если так, то в этом просто нет смысла.
- Северус! – с укором сказала Минерва.
Но Гермиона опустила Эйлин на пол, стараясь утереть слезы. Девочка подошла к папе. Он посмотрел на нее внимательным долгим взглядом.
- Да ладно, пап, мы же еще увидимся.
Он безмолвно кивнул, чувствуя, как сбивается дыхание.
- Я даю тебе честное слово, - добавила она уверенно.
Мужчина сжал губы, не отрывая взгляда от девочки.
- Ну обними же ее, - сказала Минерва, видя, как мучается Северус, не зная, как выразить всю ту любовь, что он испытывает к Эйлин.
- Какой смысл? – с горечью спросил он, взял в руки зелье, открыл колбу и вылил содержимое на плечи девочки.
Она испуганно вскрикнула, а затем начала медленно исчезать. Улыбнувшись напоследок папе, она растворилась в воздухе.
- Как можно держать все в себе? – воскликнула Гермиона, глядя в пустоту, туда, где секунду назад была ее дочь. – Могли бы хотя бы обняться с ней на прощание.
Он безмолвно поставил пустую колбу на стол, взял в руки рамку с фотографией и ушел наверх. Гермиона бессильно посмотрела на Минерву. Женщина пожала плечами.
- Наверное, мне нужно пойти собрать вещи, - сказала девушка и тоже пошла наверх.
Собрав свой чемодан, она вышла в коридор. Сначала она долго смотрела на дверь в комнату Снейпа, но решила, что не хочет видеть его сейчас. Тогда она повернулась к двери, ведущей в комнату Эйлин. Вздохнув, она нажала на ручку и вошла внутрь. Северус был там. Он сидел на полу, сжимая в руках рамку и бездумно глядя перед собой. Гермиона на мгновение застыла.
- Я, наверное, ухожу, - произнесла она, наконец.
Снейп взглянул на нее. «Пожалуйста, попроси меня остаться!», - вдруг мысленно закричала Гермиона, но он так ничего и не ответил.
- До свидания. Спасибо за… все, - сказала она.
- До свидания, - ответил он.
Она смотрела ему в глаза, делая шаг назад. «Останови меня!», - умоляла она безмолвно. Но еще шаг назад и вот она в коридоре. Он отвел взгляд. «Повернись, посмотри мне в глаза, позови меня!» - заклинала она. И он повернулся, и посмотрел ей в глаза, и произнес:
- Гермиона…
- Да? – сказала она с сумасшедшей надеждой в голосе.
- Ты забыла свою книгу, - он указал на комод, на котором лежала книга Гермионы.
Ее плечи поникли.
- Ты можешь выслать мне все мои вещи совой, - ответила она, развернулась и быстрым шагом ушла.
Вот так все закончилось. Вот так пришел конец их глупому полуроману-полусражению.

Глава 17


Глава 17

Месяцем позже.

- Гермиона, отнеси отцу чай и варенье. И пусть он померит температуру.
- Хорошо. Но потом я собираюсь на Диагон-аллею, где куплю нужные ингредиенты и сварю антипростудное зелье. Потому что это просто смешно, иметь в доме ведьму и мучиться от кашля.
- Хватит с нас «зельеварения», - откликнулась миссис Грейнждер, и Гермиона по привычке скривила губы.
Ее мама не уставала напоминать об инциденте со Снейпом, видимо, не понимая, что каждое упоминание об этом человеке, даже косвенное, приносило ей боль.
- Давай поднос, - сказала девушка устало.
- И кстати, тут совы принесли письмо. Кажется, от Минервы МакГонагалл, - сообщила миссис Грейнджер как бы между делом.
- О, серьезно? – удивленно произнесла Гермиона, гадая, зачем же она могла понадобиться директрисе.
После того, как она отнесла папе лекарство и чай, девушка спустилась в гостиную, схватила со столика для почты конверт и торопливо его распечатала.
- Чего она хочет? – спросила миссис Грейнджер, глядя на взволнованное лицо дочери.
- Она предлагает мне должность ассистента профессора чар с правом преподавания у младших курсов в Хогвартсе, - прошептала Гермиона, - она расширяет штат учителей и предлагает место мне! О, Боже!
- Ты собираешься согласиться? – удивленно спросила ее мать.
- Ну, пожалуй. Такие вакансии случаются не каждый год.
Но тут же девушка поняла, с чем связан вопрос родительницы. Снейп. Там будет Снейп.
- И не важно, что… - начала она, но миссис Грейнджер ее перебила.
- Девочка моя, нет ничего хуже, чем каждый день лицезреть причину твоих страданий. Так твои раны никогда не затянутся, и ты не сможешь наладить личную жизнь. Ты должна дать себе время.
Гермиона была вынуждена согласиться, что видеть Снейпа изо дня в день будет тяжело.
- Знаешь что,- миссис Грейнджер приобняла дочь, - ты с ответом не торопись, подумай хорошенько хотя бы до завтра. От тебя ведь не требуют ответа прямо сейчас?
Гермиона отрицательно покачала головой.
- Ну вот и замечательно. Подумай как следует, взвесь все «за» и «против», а потом и отвечай. На горячую голову решения принимать нельзя.
Девушка согласилась со своей матерью и принялась собираться для похода на Диагон-аллею.
Там, не тратя время на разные ненужные магазины, она сразу же отправилась в магазин ингредиентов для зелий. О, это было настоящее мучение, находиться там, ибо все напоминало о Северусе. Но девушка поборола собственные чувства и сумела сделать заказ. Ее попросили присесть на стул и подождать несколько минут. Пока один продавец собирал заказ Гермионы, двое других обсуждали недавно ушедшего клиента.
- … зато очень дорогой, - говорил молодой человек в изумрудной мантии.
- Ну мало ли, что дорогой, его нигде не достать,- отвечал ему мужчина постарше, поправляя темно-синий наряд.
- Ничего, как-нибудь достанем. И не такое находили.
- Да тролль с ним, ты просто видел, с каким лицом он это произнес? «И пошевеливайтесь, у меня нет десятилетия, чтобы дождаться, когда вы сделаете свою работу», - произнес он надменно, явно передразнивая клиента.
Кого-то это Гермионе напомнило…
- Да он по жизни такой, - ответил молодой, - когда я у него учился, его вся школа боялась.
Сердце девушки пропустило пару ударов.
- Да знаю я, что ты мне рассказываешь, - откликнулся старший, - У меня сейчас дочка у него учится. В принципе, у нее неплохие оценки по зельям, но она его боится, как огня. Постоянно только в письмах и пишет «Снейп сегодня то, Снейп сегодня это…».
Гермиона едва не выпрыгнула из собственной одежды. Слышать эту уже родную фамилию – ведь за последний месяц она тысячу, если не миллион раз, произнесла ее у себя в голове, то ругая, то защищая – было так странно, так волнующе.
- Так что, если не достанем в течение месяца, сами еще ему денег платить будем, - заключил мужчина.
- Ерунда. Я уверен, что через неделю эта трава уже будет у нас в кармане, - ответил ему молодой человек.
- Ты слишком оптимистично настроен.
- Вовсе нет. Я уже вижу, как он – как всегда с боем часов, ровно в полдень – входит в наш магазин и громогласно произносит «Где мой заказ, вы, безмозглые болваны»?, - парень довольно похоже изобразил интонации профессора, - а мы ему кидаем мешок в голову и…
- Убегаем? – пошутил второй продавец.
- Да, это будет самым верным решением, - согласился молодой.
Третий продавец, судя по интонациям, уже не в первый раз назвал имя Гермионы, и она подошла к нему, расплатилась, забрала покупку и поспешила домой.
Вечером она долго не могла уснуть, тысячу раз прокручивая в голове разговор продавцов. Скоро (а может и не очень) Снейп должен был появиться в магазинчике, чтобы забрать заказ. В полдень. Почему он всегда приходил в полдень? Может быть, это была шутка? Или это случилось пару раз, и было просто совпадением?
«Что делать?» - в панике думала Гермиона. Ну, первое, что стоило сделать – это написать Минерве письмо с ответом.

***

Они выполняли его заказ ровно две недели! Учебный год был на носу, а они работали, словно сонные мухи. Уму не постижимо, две недели! И все же сова пришла, и он поспешил в магазин. Как всегда, он приехал на Хогсмид-экспрессе, предпочитая неторопливое путешествие на поезде – аппарации. И ровно в полдень дверь магазинчика ингредиентов Джонсон, Флетчер и Флетчер открылась, и он вошел внутрь.
Продавцы тут же засуетились, демонстрируя ему товар. Необходимые ингредиенты оказались высшего качества и Северус остался доволен. Пока рассчитывался, он случайно подслушал разговор двух продавцов.
- Что-то ее не видно, - говорил один, что помоложе, в ярко-зеленой мантии.
- Да, действительно. Уже двенадцать. Обычно она появляется без четверти, - ответил второй, в мантии синего цвета.
- Может, у нее что-нибудь случилось? – обеспокоено предположил первый.
- Или она купила уже все, что только можно купить в нашем магазине, - улыбаясь, ответил второй.
- Или у нее кончились деньги.
- Ага, может. Она же не работает…
- Откуда ты знаешь? – тут же с какой-то завистью спросил молодой старшего коллегу.
- Ну, пока ты собирал заказ ей в прошлый раз, я спросил, мол, Гермиона, чем ты занимаешься, она и сказала, что пока ничем, но есть кое-какие планы.
Снейпу вручили пакет с заказом, но он стоял, как вкопанный, в его сознании эхом звучало имя той, что лишила его сна ночью и спокойствия днем.
Она приходит каждый день? А почему не пришла сегодня? Вдруг действительно с ней случилось что-то страшное? Прежде, чем он успел ответить себе на эти вопросы, колокольчик зазвонил опять. Дверь открылась – и вошла она.
Она была особенно красива, красивее, чем он помнил, и красивее, чем на фотографии, которую он часто разглядывал. Он смотрел на нее, а она на него, и в глазах ее читалось удивление и даже испуг. Время как будто остановилось, пока они оба пытались понять, что это, явь, или сон.
- О, мисс Грейнджер! – воскликнул молодой продавец. – А мы с Джонсом как раз вспоминали о вас. Вы пришли позже, чем обычно, и мы начали волноваться.
- Непредвиденные обстоятельства, - улыбнувшись, ответила девушка, - против магловских пробок бессильны даже маги.
- Пробок? – удивились оба продавца. – Это что?
Снейп закатил глаза, и это не укрылось от внимания Гермионы.
- Кажется, профессор Снейп знает, - ответила она, - может быть, он объяснит вам. Ведь он преподаватель, это его работа.
Легкая улыбка тронула ее губы, когда она увидела, как он недовольно скривил губы.
- Не думаю, что это так важно, - поспешно произнес молодой продавец.
Гермиона и Северус снова уставились друг на друга, ища, что сказать.
- Как вы поживаете, мисс Грейнджер? – произнес, наконец, он.
- Прекрасно, - ответила она с излишним энтузиазмом, а затем, запнувшись, добавила, - в смысле… по-разному. Бывает… да. А вы как, сэр?
- Также, - коротко ответил он.
Она закивала головой. Боже, две недели она придумывала целые диалоги, которые могли состояться между ней и Снейпом! Мысленно она составляла огромные списки того, что можно было бы сказать при встрече. Но теперь, увидев его, она потеряла дар речи и ясной мысли.
- Вы… покупаете ингредиенты для уроков? – спросил девушка.
- Да. Э-э, нет. Я покупаю их для себя, но это пригодится на уроках.
- Ясно.
Они снова замолчали. Молодой продавец и тот, что постарше, и даже последний, преклонных лет старичок, внимательно следили за разворачивающимся диалогом.
- А вы? – спросил Снейп, чувствуя себя полным идиотом, и прекрасно помня о том, что за ними наблюдают Джонс, Флетчер и Флетчер.
- Я нет. Я покупаю… Мой папа приболел, и я хочу приготовить для него антипростудное зелье.
Молодой продавец открыл было рот, чтобы выразить удивление – ведь для антипростудного зелья ингредиенты она покупала еще две недели назад – но тот, что постарше вовремя ткнул коллегу локтем в бок.
- Надеюсь, вы сможете приготовить все правильно, и оно принесет пользу, а не вред, - произнес Снейп.
О, Мерлин! Он не хотел, чтобы это звучало так, словно он сомневается в ее способностях к зельеварению! Нет-нет-нет!
- Странно слышать это от человека, который собственноручно поставил мне высший балл на экзамене по зельям, - ответила Гермиона насмешливо, - вы сомневаетесь в собственных суждениях?
- Нет, - ответил он, разглядывая девушку.
Она была так прекрасна, молода, свежа, и он мог дотянуться до нее рукой.
Все, чего он на самом деле хотел – сжать ее в объятиях и поцеловать. Но это было невозможно по ряду причин.
Гермиона же, видя совершенное безразличие со стороны Северуса, закусила губу, помахала на прощание рукой продавцам, кивнула бывшему учителю и поспешила покинуть магазин.
- Мисс Грейнджер! – крикнул ей вдогонку молодой человек в зеленой мантии. – Вы же еще ничего не купили!
- Все что могла, я тут уже получила, - ответила она негромко и вышла.
После недолгой паузы, старый Флетчер произнес:
- Значит, она из-за вас приходила.
Снейп обернулся и взглянул на старика.
- О чем вы говорите?
- А, она как узнала две недели назад, что вы придете, каждый день сюда захаживала. А теперь-то мы ее нескоро, наверное, увидим.
- Что? – воскликнул молодой. – Пап, ты серьезно? С чего ты это взял?
- Да, точно, она ж начала приходить с того дня, как вы тут заказ сделали… - проговорил мужчина в синей мантии, но Северус этого уже не услышал.
Он выскочил на улицу – но Гермионы и след простыл. Выругавшись, он аппарировал к ее дому. Позвонив в дверной звонок, он с трудом дождался, пока ему открыли дверь.
- Ты! – воскликнула миссис Грейнджер, увидев Снейпа.
- Позовите Гермиону, - потребовал он, а затем добавил, - пожалуйста.
- Иди-ка ты куда шел! Гермиону ему, - грубо ответила женщина.
- Мне нужно с ней поговорить. Это срочно.
- Знаю я, как ты с ней поговорить хочешь.
Северус сжал челюсти. Он не хотел применять грубую силу…
- Слушай, я решила, что ты все-таки, как порядочный мужик, решил отпустить девочку, и не портить ей жизнь. Позволил ей устроить свою жизнь. А я, значит, ошиблась?
Снейп долго смотрел на миссис Грейнджер, а потом без ответа дисаппарировал.

***

Гермиона прогуляла по Лондону целый день, и поплакав, и посмеявшись над собой, и только под вечер вернулась домой.
- Мама, мне никто не писал? – спросила она без особой надежды. - Не звонил? Не было никаких…
- Нет, ничего не было, - ответила миссис Грейнджер поспешно. – Тихо тут сегодня, как в библиотеке.
Гермиона печально вздохнула. Тут в гостиную спустился ее отец.
- Ну что, не хочет ухажер в покое оставить? – спросил он с отцовской гордостью в голосе.
- Что? В смысле?
- Да, сам он не знает, чего несет, - сказала миссис Грейнджер, махнув рукой в сторону мужа. – Пойдем-ка на кухню.
Но Гермиону насторожило поведение мамы. Она увернулась от ее объятий и повернулась к отцу.
- Что ты имел в виду, папа?
- Этот тип, волосатый такой. Приходил сегодня.
- Да много ты знаешь! – воскликнула мать Гермионы. – То был посыльный.
- Северус был здесь? – тяжело дыша, спросила девушка.
Миссис Грейнджер некоторое время смотрела на дочь.
- Ну был, ну так что ж? Был, да сплыл. Сказал, что решил не портить тебе жизнь и исчез.
- Он так сказал? – сквозь слезы спросила Гермиона.
Миссис Грейнджер поджала губы.
- Так, - ответила она.
- Я тебе не верю! – воскликнула Гермиона.
И когда мама ничего ей не ответила, девушка дисаппарировала.
Она оказалась в Тупике Прядильщиков, в нескольких футах от дома Северуса. На негнущихся ногах она подошла к двери в его обитель и позвонила. Некоторое время из дома не доносилось ни звука. Вдруг Гермиона услышала звук шагов. Щелкнул замок и дверь отварилась. На пороге стояла Аманда Левингстон.
Гермиона почувствовала, как ее сердце разорвалось на части, а потом снова собралось, но как-то неправильно.
- Вы? – прошептала она.
- Ах, Гермиона, - произнесла женщина. – какими судьбами? Забыла какие-то вещи? Ты скажи что, я поищу. А то Северус не может подойти…
Гермиона развернулась на каблуках и побежала прочь. Выбежав на середину дороги, она остановилась, глубоко и часто дыша, стараясь не расплакаться.
- Гермиона! – вдруг послышался голос Снейпа.
Он выбежал к ней, протянул руку, чтобы коснуться ее плеча, но она резко развернулась и уставилась в черные бездонные омуты. И он поразился тому, сколько ненависти было в ее глазах.
- Вы были сегодня у меня дома? – спросила она зло.
Он кивнул.
- Я пришла, чтобы сказать вам, чтобы вы больше не беспокоили меня. Я не хочу ни видеть вас, ни слышать, ни знать о вас.
«…ни думать», - мысленно закончила она предложение. Снейп на мгновение опешил, но быстро надел маску безразличия.
- Хорошо, мисс Грейнджер, я с удовольствием выполню ваше желание, - сказал он холодно, развернулся и ушел.
«В чем дело? - спрашивала Гермиона себя. - Это наша судьба – не причинять друг другу ничего, кроме боли?»
Самое ужасное во всем этом было то, что она уже дала Минерве согласие на работу в Хогвартсе. И отказываться теперь было просто неприлично, тем более, пока что никаких других вариантов у девушки не было.

***

Первое сентября наступило очень быстро. Гермиона так и не успела морально подготовить себя ко встрече со Снейпом, и всю дорогу в Хогвартс-экспрессе она мелко дрожала, находилась в перевозбужденном состоянии, и резко отвечала студентам, которые ехали с ней в одном купе, что привело к тому, что почти всю дорогу она ехала одна.
Новых учителей, кроме Гермионы, было еще двое, и все они вошли в Большой Зал вместе со студентами. Идя между студенческими столами к учительскому, она считала шаги, только чтобы не думать о том, что ОН сейчас, возможно, смотрит на нее. И все же взгляд предательски метнулся к преподавателям, быстро находя его лицо и видя шок в его черных глазах. Ее сердце забилось быстрее, когда она увидела его знакомый силуэт. Отвернувшись, она снова вернулась к подсчету шагов, пытаясь вернуть себе присутствие духа.
Было странно быть здесь, в Хогвартсе уже не студенткой, а преподавателем. Взрослый человек. Влюбленная дурочка с разбитым сердцем. Гермиона нервно выдохнула и заняла предложенное место между Хагридом и другой новенькой учительницей. Беседа со старым другом ненадолго отвлекла ее от мыслей о некоем мужчине в черном. Но в течение всего праздничного ужина она помнила о его присутствии, и когда МакГонагалл представляла всем новых преподавателей, и они по-очереди вставали, девушка почти физически ощущала на себе его тяжелый взгляд.
Наконец, это мучение закончилось, и она поспешила в свою комнату. Идя по пустынному коридору, она перебирала в уме события вечера. Не события даже – тут она украдкой подглядела, как он разговаривал с Минервой, там заметила его изящную руку, тянущуюся к бокалу. Произнеся пароль от комнаты, она дождалась, пока портрет отъехал в сторону, вошла внутрь… но вместо того, чтобы услышать, как картина вернулась на место, она услышала недовольный голос нарисованной девушки – охранницы покоя профессора Грейнджер:
- Эй! Эй! Это частные покои… сюда нельзя! Варвар! – взвизгивала она.
Гермиона резко обернулась и увидела в дверном проеме Северуса. Он смотрел на нее каким-то голодным диким взглядом и молчал.
- Профессор Снейп, я не думаю, что…
Он не дал ей продолжить, просто подлетел, поймал руками ее лицо и начал целовать. На этот раз его язык проник меж ее губ, и когда он соприкоснулся с ее языком, Гермиона почувствовала, как электрический разряд прошел сквозь ее тело. Северус целовал ее так жадно, словно мечтал об этом вечность. Впрочем, так ему и казалось. Оторвавшись от девушки лишь на мгновение, он произнес:
- С Амандой – ты не так поняла.
Он снова начал ее целовать, но она отстранила его, почти задыхаясь от нахлынувших чувств и ощущений.
- Пожалуйста, объясни мне все.
- Она пришла, чтобы попрощаться, - сказал он, одну руку запуская в ее локоны, а второй сжимая стройную талию, - они с мужем переезжают в Манчестер, - он зарылся носом в ее волосы и принялся целовать шею, - она попросила подарить ей что-нибудь на память, - говорил он между поцелуями, - и я ушел в свою комнату. Пока спускался вниз, она успела открыть дверь.
- Почему ты не объяснил тогда? – спросила она, едва не плача.
- Ты сказала, что не хочешь больше меня видеть.
- Я разозлилась! – воскликнула девушка, а затем обняла Северуса и прижалась к нему так крепко, как только могла.
- Я был идиотом, - признал он, проводя пальцем линию вдоль ее позвоночника, вызывая тем самым в ней дрожь и желание.
- Мы оба были, - согласилась она, позволяя ему, наконец, почувствовать, как сильно она в нем нуждалась, целуя и лаская, и мучительно медленно избавляя себя и его от одежды.

Здесь можно было бы поставить точку в нашем рассказе, но, благодаря Эйлин, и Северус, и Гермиона знали, что это могло быть только многоточие.

ЭПИЛОГ

Когда головокружение прекратилось, Эйлин открыла глаза. Рядом с ней стояли папа и мама и внимательно на нее смотрели. Это были немного другие папа и мама, не такие, как несколько секунд назад – хотя девочка вряд ли смогла бы точно сказать, в чем заключалось отличие. В любом случае, она поняла, что вернулась домой, и ее классное путешествие в прошлое подошло к концу.
- Ну, что я говорил тебе по поводу моих зелий? – строго поинтересовался папа.
Эйлин скромно потупила взгляд. Но мама тут же зашикала на папу, призывая его быть добрее.
- Ты всегда ей потакаешь, - сказал папа недовольно, беря Эйлин на руки.
Мама усмехнулась.
- Для тебя прошло несколько минут, а для Эйлин – несколько недель, - сказала она. - Я просто проявляю нежность и заботу.
Затем она ласково погладила дочку, и та довольно улыбнулась. Решив, что достаточно посидела на руках у папы, и теперь стоит осчастливить и маму, Эйлин протянула руки к ней. Но папа не позволил ей перебраться на руки другого родителя.
- Мама не может держать тебя. Ты можешь сидеть только у нее на коленях, - сказал он строго.
- Северус, не глупи. Конечно, я могу подержать ее на руках, - сказала мама.
- Мы еще не проконсультировались на этот счет с целителем, - ответил папа, в голосе его слышалась твердая решимость.
Эйлин поняла, что спорить бесполезно. Но возможно, ей хотя бы объяснят причину?
- Почему? Я хочу к маме на руки, почему я не могу?
- Потому что, - мама подошла ближе и накрыла своей мягкой рукой ручку Эйлин, - у нас есть для тебя новость, - а потом негромко добавила, - ну и потому, что твой папа паникует по каждому поводу.
- Какая новость?
Папа опустил девочку на пол – видимо, не хотел держать ее на руках в тот момент, когда ей сообщат эту самую новостью.
- Понимаешь, Эйлин, - сказала мама, почему-то опасливо оглядываясь на папу, - у тебя будет братик.
Вся жизнь Эйлин пронеслась у нее перед глазами.
- Братик? – прошептала она, понимая, что больше не будет любимым и единственным ребенком в семье, что теперь придется делить с кем-то любовь родителей, дядей и тетей.
Она видела, как это происходило с другими. У нее будет братик. Мир начал рушиться на ее глазах.
Не придумав ничего лучшего, девочка закатила глаза и упала на пол, словно в обмороке. Пусть поволнуются.
- Я же говорил, она будет рада, - услышала она насмешливый голос папы.
- Ничего, она… привыкнет, - неуверенно произнесла мама.
- Как же, - ответил папа, беря Эйлин на руки и куда-то неся.
Братик. Это было начало конца.

THE END