Если враг не сдается — на нем женятся.

Гермиона пила остывший чай с бергамотом, неотрывно наблюдая за танцующим пламенем в камине. Огненные языки быстро разгорались, медленно сжигая свежие поленья, которые девушка подбрасывала в камин, чтобы пламя не потухло, оставляя при этом Гермиону в темноте, наедине со своими мыслями.
Пару часов назад Малфой ушел, театрально хлопнув дверью, не забыв при этом съязвить и гадко ухмыльнуться. Гермиона каждый раз прилагала колоссальные усилия, чтобы не ударить его по лицу и не видеть эту ухмылку. Именно так, по-магловски, ударить по его аристократической физиономии и почувствовать пульсирующую боль в руке, как свидетельство того, что она действительно это сделала. За эти пару дней, ей не единожды приходила в голову эта затея, но удивительным образом Гермионе удавалось успокоить в себе бунтующий пыл и промолчать на очередную порцию колкостей. Но сейчас Гермиона злилась не на Малфоя, а на себя. Ведь она должна была предугадать такой исход: сложно представить себе, даже обладая богатым воображением, что Малфой, скрипя пером по пергаменту, витиеватым почерком исписывает страницу за страницей, описывая все происходящее в Блэкстоуне. А это чертово чувство ответственности и необходимость контролировать всех и вся взяло вверх над ее здравым смыслом. Но больше ее злило другое: нелепый, по-детски глупый шантаж, к которому она прибегла, чтобы удержать Малфоя. Поехать с ним в Вегас? О чем она, черт возьми, думала! Она ведь терпеть не могла азартные игры, шумные компании и суетливый город, который горел миллионами огней, будто Рождество там длилось вечность.
Гермиона не меньше Донована была заинтересована в отчете Малфоя, ведь ему единственному было ведомо, что действительно произошло в Блэкстоуне. Почему им не удалось найти карту, почему Архивариус рискнул собственной жизнью, чтобы спрятать ветхий свиток, который, возможно, уже не существует? Эти вопросы не выходили у девушки из головы, и жгучее любопытство завладело ею, мешая мыслить обдуманно. Именно это любопытство стало причиной ее глупого поведения, и теперь она не может отступить от собственных условий. «Возможно, тебе стоит отказаться, Гермиона, ведь эта поездка не сулит ничего хорошего, — подумала она, — твое поведение, словно акт мазохизма».
От мысли ее отвлек Малфой, который уверенно вошел в общую гостиную и, прошагав мимо нее, направился в свою спальню.
— Малфой, — окликнула его Гермиона. Реакции не последовало. — Малфой, — злобно прикрикнула она и, резко встав с кресла, подошла к нему.
— Я занят, Грейнджер, — не оборачиваясь, ответил он.
— Неужели? Чем это, интересно? — спросила Гермиона, скрестив руки на груди.
Малфой медленно повернулся и, ехидно ухмыляясь, ответил:
— Игнорирую тебя.
Гермиона злобно взглянула на него, и желание врезать ему по лицу вновь вернулось. Рука опасно дернулась, но Гермиона, прикрыв глаза, заставила успокоить в себе волну нахлынувшей злости. Она сосредоточилась на том, что скажет ему и, осторожно подбирая слова, произнесла:
— Я хотела вернуться к нашему разговору относительно моего условия поехать в Вегас, если ты не напишешь отчет, что, по сути, является твоей прямой обязанностью, и я решила, что...
— О, так ты решила отказаться, — перебил ее Малфой, ухмыляясь. — Я рад, что к тебе вернулось благоразумие. Пришли мне свой отчет, хочу лишний раз убедиться в твоей бездарности.
Услышав это, Гермиона вздрогнула. Как и прежде, его слова задели ее, ведь никому не удавалось выбить ее из колеи, кроме этого мерзкого типа. Она действительно решила отказаться от своей необдуманной идеи поехать в Лас-Вегас, ведь, в конце концов, она не обязана нянчиться с ним. Но сейчас, замечая усмешку в его взгляде и эту гаденькую улыбку, которая раздражает ее больше всего, она выпалила:
— Я не передумала. Я никогда не отказываюсь от своих слов.
— Не глупи, Грейнджер! Ведь ты понимаешь, что это будут твои худшие выходные.
— Не пытайся меня запугать, Малфой, это тебе никогда не удавалось. Я не откажусь от своих слов, — гордо произнесла Гермиона. Она знала, что ее слова звучали убедительно, ведь иначе Малфой не был бы так удивлен и разочарован.
— Что ж, если это твое решение, то милости прошу. Как бы то ни было, на любом празднике есть место клоуну.
Малфой натянуто улыбнулся и проследовал в сторону своей спальни. Открыв дверь, он остановился и, не оборачиваясь, произнес:
— Отправляемся через четверть часа.
* * *
Драко медленно выкуривал очередную сигарету. Его легкие медленно заполнял табачный дым и, выдыхая его, он чувствовал дурманящую слабость. Растворяясь в приятных ощущениях, он туманным взглядом окинул убранство своего номера, который был окутан легким полумраком. Комната была выдержана в темных тонах, в современном готическом стиле. Как тривиально! Жалкая пародия на архитектурный стиль средневековья.
Он внимательно осматривал детали интерьера, оценивая дешевые копии и раздражительно фыркая. Единственное, что удостоилось его внимания — белое перо птицы Рух [1]. Малфой купил его пару часов назад в переулке Лимб [2], на окраине Фонтэйна. Снежное птичье перо радужно искрилось, притягивая к себе взгляд Малфоя. Он тихо усмехнулся, думая, что, пожалуй, это излишне расточительно — использовать редкое перо в качестве портала в Вегас, однако когда не испытываешь материальной нужды, то стараешься окружить себя редкими и изящными вещами. Это убеждение касалось и людей. Малфой всегда умело разделял свой круг общение: тех, чьи интеллектуальные способности были куда выше средних и на людей, преимущественно девушек, обладающих выдающимися внешними данными. Он довольно улыбнулся, вспоминая свою коллекцию любовниц. Именно так — коллекцию, ведь каждая из них была особенной и тщательно подобранной, как редкий набор восточных вин в его погребе. Молодые, изящные, талантливые, благородные и немыслимо наивные девицы. Раз за разом они признавались ему в искренней любви, на которую только способно девичье сердце. И каждый раз, Малфой, слабо улыбаясь, убеждал девушек, что ему лестно слышать подобное. Они расценивали это как взаимное признание, хотя Драко никогда не говорил о любви.
Любовь! Что за мистическое, лицемерное и абсолютно бессмысленное чувство. Драко всегда удивлялся созидательной силе любви, заставляющей совершать немыслимые подвиги, подвергаться опасности и приносить жертвы. Сколько столетий люди воспевали эту силу, возносили это чувство до небес и поклонялись ей, словно древней языческой богине.
Маглы — странные существа! Они верят в неосязаемую, незримую любовь, но покажи им настоящую магию, и они будут утверждать, что это лишь удачный фокус. Они убеждены, что не способны выжить без любви. Без воздуха, полагается, выжить они способны. Глупые маглы! Их вымысел касательно любви так заразителен, что даже благородные волшебники поддались этой плебейской истерии.
Малфой в любовь не верил. Он убежден, что это миф, в который уверовали лишь глупцы. Он знал, насколько разрушительная сила любви масштабна. Сколько боли она принесла, сколько разбитых сердец и сколько уничтоженных жизней.
Перед его глазами все еще стояла картина: измученная, ослабленная, безликая Офелия терпеливо выносила гнет собственного мужа Абраксаса Малфоя. Драко помнил, как мать запирала его в комнате, когда дед мучил жену бесчисленным количеством запрещенных заклинаний, а позже, когда она немела от боли, запирал ее в подвалах. Драко ненавидел деда за его жестокость, ведь леди Офелия в глазах мальчишки была чистой, невинной девой. Она была единственной женщиной в его жизни, которая понимала его, заботилась и берегла Драко, как самое ценное сокровище. Он помнил ее теплую ладонь, когда она стирала слезы с его лица, после очередного наказания Люциуса. Он помнил ее голос: нежный, тихий, успокаивающий. В его воспоминаниях ее лик был окружен ореолом святости.
Однажды он осмелился спросить, почему она так терпелива к жестокости мужа. "Потому что я люблю его, Драко!" — искренне ответила она. Тогда Драко понял лишь то, что любовь виновна в слезах бабушки, ее криках по ночам и кровяных ранах. Тогда он и увидел обратную сторону любви, ее сокрушительную мощь.
Когда, умирая, бабушка умоляла его избрать достойную невесту, он согласился и, рыдая, принял изумрудное обручальное кольцо. Позже он поклялся себе, что его невеста будет такой, как леди Офелия, но годами позже он понял, что никогда не встретит подобную женщину.
Вспоминая все это, Драко инстинктивно дотронулся до кольца, которое висело на серебряной цепочке. Он никогда не расстанется с ним и никому не позволит его носить. Кольцо было символом его силы; сколько раз, находясь на грани, он держал его в руках, и облик улыбающейся бабушки вмиг появлялся перед глазами. Это помогало ему бороться.
Тяжело вздохнув, Драко взглянул на часы. Через десять минут портал активируется, и он забудется в прекрасном Вегасе.
— Грейнджер, — злобно произнес он. Мысли о Вегасе заставили вспомнить его о лохматом балласте. Зачем она вообще увязалась за ним?
Но больше Драко интересовал другой вопрос: зачем он позволил ей ехать с ним? Ведь он мог отправиться и без нее, не соглашаясь на глупое условие.
Ответ был очевиден: Малфою было скучно. Его нынешняя жизнь размерена и прекрасна, но бесконечно прозаична. Драко изголодался по бунтующим эмоциям, волнующим интригам и беспечным поступкам.
Грейнджер, словно диковинная зверюшка, внесла в его скучную жизнь новые эмоции, которые будоражили и волновали его. В глазах Малфоя ее внешность была безликой и серой. Но ее бунтующий дух, дерзость и раздражающая заносчивость привлекали его внимание. Драко забавляли ее попытки возразить ему и достойно ответить на его колкости. Ее злость и раздражительность приносили ему моральное удовлетворение. Каждое ироничное замечание — словно охапка дров, брошенная в тлеющее пламя. Малфою не требовалось особых усилий, чтобы взволновать Гермиону, впрочем, она обладала стойким терпением, но в отношение к нему ее дерзкое упрямство распадалось на части.
Эти пару дней заставили Малфоя осознать, что есть женщины, — если Грейнджер можно считать представительницей прекрасного пола, — которые возражают и перечат ему. Он привык, что девушки безропотно доверяли его словам и млели от бархатного голоса и пленительного взгляда. Словно заворожённые, они следовали за ним, готовые исполнить любое желание, на которое только было способно его изощренное воображение. Ему нравилось овладевать ими, не только их телом, но и мыслями, сознанием и чувствами. Он представлял себя кукловодом, который дергал за нити своих безвольных кукол, таких нежных, хрупких и желанных. Но Грейнджер разительно отличалась от его фарфоровых марионеток, она была эмоционально сильнее их и, и… и все. Больше Драко положительных качеств в гриффиндорке не видел. Сильный характер? Лишь издержки военного прошлого. Пылкий ум? Штудирование учебников, не более. Львиная храбрость? Скорее безрассудная глупость. Но, несмотря на все это, гриффиндорская зазнайка его забавляла. И, когда она в порыве злости ультимировала свои требования относительно поездки в Вегас, Малфой посчитал, что судьба к нему благосклонна, и его желание разнообразить свою скучную жизнь вскоре исполнится. А кто он такой, чтобы отказываться от даров госпожи Фортуны?
Пребывая в хорошем расположении духа от предстоящей поездки, Малфой встретил Гермиону на пороге своей спальни улыбкой чешерского кота и, указав на сверкающее перо, отправился вслед за ней в Вегас.
* * *
Они приземлились недалеко от аэропорта Лас-Вегаса. Размеренным шагом Малфой последовал к выходу, возле которого его ожидал роскошный черный лимузин. Гермиона осторожно следовала за ним, вслух возмущаясь, что он использовал редкое и ценное перо в качестве портала.
Удобно расположившись в кожаном салоне автомобиля, Малфой наблюдал, как Грейнджер, мешкая, несмело садится в лимузин. Он тихо усмехнулся и попросил личного шофера везти их на улицу Лас-Вегас Стрип, в центре которого располагался роскошный отель Белладжио.
— Хм, забавно, — нарушая тишину, произнесла Гермиона, — человек, некогда боровшийся за истребление маглов, вполне комфортно чувствует себя среди них.
Малфой шумно выдохнул и спокойно произнес:
— Единственное, в чем маглы преуспели, так это умение развлекаться. И ты удивишься, когда узнаешь, что большая часть этого города принадлежит волшебникам.
Гермиона промолчала и, отвернувшись от Малфоя, с любопытством смотрела на сверкающий Вегас сквозь стекло автомобиля. Город, освещенный солнечными лучами, все еще тонул в неоновом свете, привлекая посетителей в сотни заведений. Вегас впечатлял буйством огней и красок; сотни сверкающих вывесок, неоновых инсталляций и голограмм. Десятки небоскребов, возвышаясь над городом, удивляли своим величием и архитектурой. Это город-праздник, город утех и развлечений, город порока и лжи.
Они подъехали к отелю Белладжио [3], и Гермиона, изумленно оглядываясь по сторонам, медленно следовала за Малфоем, который уверенным шагом шел к входу в отель. Персонал встречал их широкой улыбкой, и девушка удивилась тому, как многие при виде Малфоя выстроились перед ним в ряд, приветствуя его. Это натолкнуло Гермиону на мысль, что здесь он частый гость и, по всей видимости, довольно важный.
— Доброе утро, Катрин, — томно произнес Малфой, обращаясь к красивой светловолосой девушке за стойкой регистрации.
— Мистер Малфой, рады приветствовать вас в отеле Белладжио, — с легким волнением в голосе произнесла она.
— Прошу, распорядись, чтобы подготовили мой пентхаус, — устало произнес Драко.
— О, мне так жаль, мистер Малфой. Но боюсь, пентхаус занят. Я могу предложить вам более роскошный номер — президентский люкс.
— Хм, в последнее время мне не везет с размещением в отелях. Полагаю, всему виной негативное гриффиндорское влияние, — тихо сказал Малфой, слегка поворачиваясь в сторону Гермионы.
— Что, простите? — спросила Катрин.
— Не важно. Пожалуй, я приму твое предложение, Катрин. Ведь ты никогда меня не подводила.
— Мне лестно... то есть приятно. Я хотела сказать, что я... я всегда к вашим услугам, —робко произнесла девушка, заметно нервничая.
Драко, улыбаясь, принял от девушки электронный ключ и последовал за администратором, который вмиг возник перед Малфоем.
Гермиона злобно смотрела ему вслед и, обращаясь к девушке, произнесла:
— Мне нужен обычный одноместный номер.
— Думаю, вам подойдет номер три тысячи пятьсот седьмой с видом на Поющие фонтаны, — произнесла Катрин, улыбаясь.
— Отлично. Скажите, а как далеко находится этот номер от пентхауса мистера Малфоя?
Девушка удивленно приподняла бровь и, натянуто улыбнувшись, ответила:
— Ваш номер находится на третьем этаже в северной части отеля, пентхаус мистера Малфоя — на тридцать шестом этаже в южной части отеля. Боюсь, мисс, это достаточно далеко.
— Отлично. То, что нужно, — радостно произнесла Гермиона и, не обращая внимания на удивление девушки, последовала к лифту.
* * *
Ее номер был светлым и просторным с прекрасным видом на бульвар Лас-Вегас Стрип и огромный Поющий фонтан, которым был известен отель Белладжио. Гермиона стояла на небольшом балконе и любовалась видом, подставляя лицо утренним лучам солнца. Она всегда любила раннее утро — девственно прекрасное и тихое. Девушка часто встречала рассветы в своей лондонской квартире, раздвигая темные шторы, она в предвкушении наблюдала, как темное, мрачное небо медленно меняло оттенки, а яркий солнечный диск, появлялся на горизонте, освещая небо спящего города. Гермиона с трепетом наблюдала, как неспешно таяла ночь в первых лучах солнца, которые отражались в зеркальных небоскребах. Эти минуты для нее были волшебными. Каждый раз ей казалось, что рассвет принадлежит лишь ей.
Простояв еще пару минут, она вернулась в комнату. Гермиона устало смотрела в свое отражение в громоздком зеркале, которое висело на противоположной стене, грустно улыбнувшись, она произнесла:
— И что же ты будешь делать дальше?
Она действительно не имела ни малейшего представления о своих дальнейших действиях. Как она позволила Малфою манипулировать ее решениями? И почему она здесь, в Вегасе, с самым дремучим, мерзким, эгоцентричным мужчиной в ее жизни, когда она должна быть в Лондоне и с нетерпением ожидать возвращения любимого из поездки в Иорданию.
Она ужасалась лишь мысли о том, что Роберт узнает о ее глупом, необдуманном поведении и разочаруется в ней. Меньше всего ей хотелось причинить ему боль и посеять в его сознании сомнение относительно ее искренности и верности. Она знала наверняка, что Роберт доверял ей, как никому прежде, и любил искренне и трепетно. Он оберегал ее, как самое ценное сокровище, защищая от невзгод и трудностей.
Гермиона улыбнулась, думая о любимом; ее сердце билось чаще, а вспоминая его томный и бархатный голос, она почувствовала мелкую покалывающую дрожь.
Мысли о Роберте словно взбодрили ее, и она окончательно решила не ввязываться в неприятности. Свои выходные в Вегасе она проведет спокойно, исключая любого контакта с Малфоем. Да, в порыве злости она грозилась, что испортит его отпуск в Вегасе, однако сейчас, когда она усмирила бунтующий пыл, Гермиона не представляла, как навредить Малфою. Ведь никогда прежде ей не приходилось мучить и третировать людей, а Малфой имеет огромный опыт в этом вопросе, с которым, ей, увы, не в силах конкурировать.
Довольная своим решением, она отправилась принять душ, а затем решила позавтракать в одном из многих ресторанах в Белладжио.
* * *
Ее выбор пал на небольшое кафе Cafe Galoro, где подавали восхитительные вафли, оладьи и мороженное. Заказав себе обильную порцию вафель в шоколадном соусе и свежих экзотических фруктов, политых медом и кунжутным маслом, она заняла свободный столик в углу. Медленно поедая завтрак, она разглядывала разношерстную толпу посетителей, среди которых были: семейные пары, суровые мужчины, в компании молодых девиц в вечерних коротких нарядах, компании молодых людей, по всей видимости студентов, которым удалось вырваться из цепких лап учебы и приехать в Вегас. Среди прочих она заметила знакомую светлую шевелюру и, узнав Малфоя, Гермиона прикрыла лицо небольшой брошюркой, надеясь, что Драко не заметит ее. Ее опасения оправдались, и спустя пару секунд он приблизился к ее столику и по-хозяйски расселся на стуле возле нее. Гермиона возмущённо посмотрела на не него и быстро произнесла:
— Этот столик занят.
— Да, — коротко ответил Малфой. — Мной.
— Займи любой другой свободный стол. Твое присутствие портит мне аппетит, —раздраженно произнесла Гермиона, злобно сузив глаза.
Некоторое время, Драко отрешенно смотрел на нее, а затем кончиками пальцев взял небольшой ломтик ананаса, мокнул его в сладкий сироп и, откусив небольшой кусочек, медленно, почти лениво произнес:
— А мне твое присутствие безразлично. Посему позволю тебя остаться и купаться в лучах моего величия.
Гермиона возмущенно открыла рот, и Драко, воспользовавшийся этой паузой, демонстративно мокнул пальцы в бокал с водой, из которого она пила , и вытер их об салфетку.
— Малфой, что ты себе позволяешь? Да ты…
— Святая Моргана! — раздался знакомый мужской голос за ее спиной.— Драко Люциус Малфой собственной персоной.
Гермиона, не оборачиваясь, смотрела на Малфоя, который искренне улыбался мужчине позади нее.
— Признаться, я приятно удивлен твоим появлением, — продолжил мужчина высоким, слегка ироничным голосом. — Однако я в полном замешательстве. Я считал, что Цербер Донаван спустил свою собачонку с поводка и отправил рыть землю где-нибудь на севере, в поисках очередной безделушки для Отдела Тайн. Но ты здесь, в Вегасе!
— И тебя с добрым утром, Блейз, — ухмыляясь, ответил Драко.
— Оставим формальности. Прошу, ответь мне, что за прекрасная дама сопровождает тебя сегодня? — томно спросил Забини, наклоняясь к самому уху девушки и положив запястья рук ей на плечи.
Легким движением, Гермиона смахнула руки мужчины с плеч и, повернувшись, она злобно посмотрела на него, слегка усмехаясь.
— Грейнджер? — отшатнулся Блейз, удивленно смотря на девушку. — Извини, спутал тебя с красавицей.
— Я тоже рада тебя видеть, Забини, — сквозь зубы произнесла Гермиона, стараясь, чтобы слова звучали иронично.
— Прости, не могу ответить тебе тем же, — ответил ей Блейз, удобно располагаясь на свободном стуле.
— А ты сделай как я — солги.
Драко, едва сдерживая смешок, покосился на Блейза, который был немного удивлен. Гермиона так же озадаченно смотрела на Блейза, который, по ее мнению, изрядно изменился за эти годы. В школьное время они никогда не общались, и Блейз был лишь парнем, входившим в близкий круг общения Малфоя. Последний оставил в воспоминаниях девушки болезненный след. Постоянные оскорбления, издевательства и прочие виды унижений на всю жизнь запомнились Гермионе, и даже спустя семь лет она с первого взгляда узнала Малфоя, который внешне заметно изменился. Забини же никогда не причинял Гермионе вреда, возможно именно поэтому он смутно запомнился ей. Сейчас Блейз виделся Гермионе статным мужчиной, а не худощавым мальчишкой в школьной мантии.
Он оценивающе смотрел на нее и, переведя взгляд на Малфоя, произнес:
— Драко, друг мой, прошу, утоли мое любопытство и ответь, почему вы вместе, иначе мое бурное и воспаленное воображение сделает это за тебя.
Малфой знал, что кроется за этим вопросом и поэтому, улыбаясь другу, он искренне ответил:
— Зная твою слабость к интригам, боюсь тебя разочаровать. Мы с Грейнджер вместе работаем.
— Горизонтально?
— Забини! — возмущенно выкрикнула Гермиона, привлекая внимание посетителей за ближними столиками. — У нас с Малфоем исключительно деловые отношения.
— Прости, ты сказала сношения? — уточнил Забини.
— Блейз! — спокойно произнес Драко. — Донаван послал меня и эту, — он кивнул в сторону Гермионы, — на общее задание.
— Скука! Мой вариант был куда веселее, — разочарованно произнес Блейз, подзывая официанта и заказывая кофе.
Пару минут спустя официант появился вновь, но уже с небольшим подносом с кофе — двойным эспрессо для Драко и капучино с корицей для Блейза.
— Где же Тео? Я думал, что вы приехали вместе, — спросил Драко, отпивая небольшой глоток обжигающе-горячего кофе.
— Ты знал, что мы здесь?
— Кто еще, кроме вас, мог занять мой пентхаус?
Блейз усмехнулся догадливости друга и спустя некоторое время ответил:
— Он в апартаментах, проводит подбор для нашего вечернего эскорта. Надеюсь, он подойдет к этому вопросу требовательно.
Допив свой кофе и отложив чашку в сторону, которая тут же была убрана внимательным официантом, Малфой заметил входящего в кафе Теодора Нотта, в компании двух прелестных молодых особ.
— А, вот и наш охотник, — громко произнес Блейз, — с прекрасными трофеями.
Драко поприветствовал друга рукопожатием и коротко кивнул в сторону девушек, одна из которых заняла свободное место возле Блейза, а вторая села между Теодором и Драко.
— Грейнджер? — удивленно спросил Нотт.
Гермиона подняла голову, отвлеклась от прочтения брошюры, которая помогла ей пропускать мимо ушей болтовню Забини и Малфоя и не обращать внимания на образовавшуюся суету после прихода нового члена их бравой команды. Она удивленно посмотрела на Нотта, пытаясь вспомнить, где ей приходись видеть его раньше. Возможно, ее изумление было настолько очевидным, что Теодор, обращаясь к ней, спросил:
— Ты не помнишь меня? Теодор Нотт.
Нотт! Ну конечно. Очередной отпрыск благородного чистокровного семейства, которому удалось избежать справедливого суда Министерства. Молодого Теодора Гермиона не помнила, но Нотта-старшего она знала. Грейнджер лично присутствовала на судебном заседании по рассмотрению дела мистера Нотта и была крайне удивлена оправдательному приговору членами Визингамота.
Теодор, очевидно, был оскорблен тем, что девушка его не узнала и, одарив ее недовольным взглядом, он манерно поправил прядь длинных темных волос. Его слегка загорелая кожа выгодно сияло в дневном свете, а острые скулы и впалые щеки придавали его лицу некую серьезность.
— Я не удивлен тем, что она тебя не узнала, — раздался голос Забини. — Ты ведь не издевался над ней в школе.
Гермиона нахмурилась, недовольно глядя на Блейза, он же одарил ее легкой улыбкой и громогласно объявил:
— Негоже уделять внимание одной лишь гр... Грейнджер, когда в нашей компании присутствуют более прекрасные дамы. Моника, — Блейз указал на пышногрудую девушку, сидящую возле Теодора, — и Джастин.
Он улыбнулся миленькой молодой девушке возле себя, которая, хлопая ресницами, смущаясь, покусывала губы. Затем Забини представил девушкам остальных, и молоденькая Джастин, внимательно разглядывающая Гермиону, спросила:
— А тебя, правда, зовут Гермиона?
Грейнджер удивленно взглянула на нее и коротко ответила:
— Да.
— Это французское имя, верно? — донимала ее вопросами Джастин.
— Нет, Гермиона — греческое имя.
— О, так ты приехала из Греции. Наверное, живешь в Риме, да?
Гермиона от удивления открыла рот, не обращая внимания на тихий смех Малфоя, она многозначительно посмотрела на Блейза, который, уловив ее взгляд, ответил:
— Ну, Греция некогда входила в Римскую империю. Исходя из этого, ее слова теоретически верны.
Блейз выдохнул и, обращаясь уже к своей спутнице, произнес:
— А тебе, дорогая, лучше молчать и мило улыбаться.
— Почему? — недоуменно спросила Джастин.
— Потому что твой ротик, — он медленно провел пальцем по губам девушки, — предназначен для другого.
Натянуто улыбнувшись, Блейз повернулся к Гермионе и елейным голосом произнес:
— Предположим, Грейнджер, что я поверил, будто душка Донаван послал вас обоих на общее задание. Очевидно, оно завершилось успешно, и Драко по своему обыкновению приехал в Вегас, дабы окунуться в волну похоти, дорогого алкоголя и азартных игр. Но вот что ты здесь делаешь?
Гермиона замешкалась, она обдумывала, что ответить на излишне любопытные вопросы Забини, и спустя пару секунд она осторожно произнесла:
— Я здесь потому что, я, я….
Замечая хитрый взгляд Малфоя, она замолчала. Тихо усмехнувшись, Драко воспользовался паузой и, не отрывая взгляда от глаз гриффиндорки, ответил Блейзу:
— Уверен, Блейз, ты придешь в восторг, когда узнаешь истинную причину. Дабы не искажать факты, я в точности процитирую слова мисс Грейнджер, сказанные мне накануне: «Либо ты пишешь отчет для Отдела тайн, либо я испорчу твой отпуск в Вегасе».
Последнюю фразу он произнес наигранным тонким голосом, точно копируя манеру разговора девушки, тем самым вгоняя в краску Гермиону.
— Неужели? — радостно воскликнул Блейз. — Признаться, я питаю симпатию к людям, страстно желающих навредить моему, идеальному во всех отношениях, другу. Не томи, Грейнджер, признайся каков твой план?
— Я не уверена, то есть… я не думала о том, чтобы… — замялась Гермиона, нервно закусывая губу.
— Ты серьезно? — удивленно спросил Блейз. — Взгляни на него — хамоватый аристократишка, с неуемной жаждой власти, ты действительно считаешь, что сможешь одолеть его голыми руками?
Гермиона в недоумении посмотрела на темнокожего слизеринца, который буквально воспрял духом, услышав о намерениях девушки навредить Малфою.
— Почему тебя это так волнует, Забини?
— Это не имеет никакого значения. Важнее то, что ты только что обрела союзника.
— Извини, Забини — я не нуждаюсь в твоих услугах, — произнесла Гермиона. — Пожалуй, я покину ваш серпентарий.
Она быстро рассчиталась по счету и, не попрощавшись, встала из-за стола, направилась к выходу, оставляя незамеченными едкие смешки и колкости, брошенные ей в спину.
* * *
Весь последующий день Гермиона провела в своем номере, медленно потягивая французское мерло. Она чувствовала гнетущую усталость, и даже пенистая ванна, в которой она пролежала несколько часов, не помогла ей избавиться от тяжелого изнеможения.
Она стояла на балконе в одном лишь банном халате, держа в руках бокал красного вина. Гермиона уныло наблюдала, как суетливо жужжит Вегас, сверкая миллионами огней. Сегодняшний день она планировала провести иначе: посетить картинную галерею, в которой представлены картины великих мастеров, позагорать у бассейна под открытым небом, прогуляться по бульвару и посетить десятки других увлекательных мест в Вегасе. Но ее настроение было испорчено кучкой никчемных слизеренцев и, пребывая в дурном расположении духа, угнетенная, она решила остаться в номере. Но сейчас, глядя на сверкающий и яркий город, она чувствовала себя отрешенной от праздника, и волна обиды медленно заполняла все ее существо.
«К черту все!» — в порыве злости подумала Гермиона и, залпом осушив бокал, вернулась в номер. Спустя четверть часа девушка была готова к выходу в город, пожалуй, она управилась бы и за десять минут, если бы ей не пришлось возиться с трансформацией кардигана в коктейльное платье. Бросив быстрый взгляд на свое отражение в зеркале, она осталась довольной: естественные локоны, собранные в небрежный пучок, легкий макияж и платье, идеальной формы и самой подходящей длины. Однако единственное, что ее смущало — это изумрудный цвет платья. Сколько бы она не пыталась его изменить, оно упорно оставалось глубокого зеленого цвета и, решив прекратить любые манипуляции, она спешно надела его и покинула свой номер.
Заранее заказанное такси ожидало ее у выхода из отеля. Водитель, глядя через зеркало на свою пассажирку, попросил уточнить, куда именно ему следует ехать.
— В бар, — ответила Гермиона первое, что пришло ей в голову.
— В Вегасе их сотни, мисс.
— Отвезите меня в самый посещаемый, — произнесла она. Сейчас ей хотелось чувствовать себя частью этого города, быть среди других людей, чтобы заглушить в себе ощущение необъяснимого и внезапного одиночества.
— Что ж, тогда я отвезу вас в Chandelier, — сказал водитель и тронулся с места, как только услышал одобрение Гермионы.
* * *
— Какую цель ты преследуешь, помогая ей? — спросил Теодор, обращаясь к Блейзу, который оторвался от изучения тела своей новой пассии — Николь и, недоумевая, посмотрел на друга.
— О ком ты говоришь?
— О Грейнджер, — пояснил Тео.
— А, маленькая мисс Надоеда? Единственная цель, которую я преследую в отношении к женщине — это удовлетворение. В случае с Грейнджер я имею в виду моральное удовольствие. Позволь напомнить тебе случай о той девушке, которая вознамерилась отомстить Драко за измену и разбитое девичье сердце. Никак не припомню ее имени, — произнес Блейз, вопросительно глядя на Драко, который пил виски, отстранённо глядя в окно лимузина, везущего их по ночному Вегасу.
— Ты имеешь в виду ту девушку, который ты вызвался помочь организовать покушение на Драко, в итоге привлек ее к суду, выиграл дело и заставил ее папашу выложить целое состояние за свободу дочери, — сказал Теодор.
— Точно. Кладет Оторидж — дочь главы отдела магического правопорядка в министерстве Магии в Швейцарии. Дело четыреста пятьдесят седьмое.
Теодор тихо усмехнулся и принял от Драко бокал виски. Несколько минут они молчали, не обращая на щебечущие голоски своих спутниц и тягучие ноты музыки.
— Едем в наш любимый Ghostbar? — спросил Блейз, обращаясь к друзьям и девушкам, которые дружно закивали и весело воскликнули, поддержав предложение Забини.
— Не сегодня, — произнес Драко, привлекая внимание остальных. — Едем в Chandelier.
* * *
Гермиона сидела за барной стойкой в огромной белом баре Chandelier. Как только она вошла сюда, восхищенная невероятным интерьером, то поняла, что приняла верное решение, покинув свой номер. Бар впечатлял своей обстановкой: выдержанный в светлых, преимущественно белых тонах, с высокими подиумами в центре, к которым с потолка свисали длинные хрустальные нити, образующие огромную люстру. Весь потолок искрился в неоновом свете, который придавал бару почти сказочный вид [4].
Пожалуй, здесь было излишне шумно, и музыка звучала так громко, что Гермионе казалось, будто она играет у нее в голове. Однако, спустя некоторое время, она словно растворилась в этой феерии, не замечая суету вокруг.
За последние полчаса к ней трижды подходили мужчины, предлагая угостить ее коктейлем или пригласить танцевать. Однако она вежливо отказывала им, ведь сама мысль общения, предполагающая флирт, была ей противна.
— Зеленое? — послышался знакомый ядовитый голос у самого уха девушки. — Удивительно, как человек способен изуродовать столь благородный цвет, лишь только облачившись в него.
Гермиона резко развернулась и увидела перед собой Малфоя в черном смокинге с шелковой отделкой на лацкане пиджака. Он, ехидно ухмыляясь, близко подошел к ней и, взяв в руки бокал-снифер [5], из которого она пила, принюхался к напитку.
— Бургундский виски, — констатировал Драко. — Любопытно.
Гермиона, не ожидавшая увидеть его здесь, резко отодвинула от него бокал и возмущенно произнесла:
— Что ты здесь делаешь, Малфой?
— Обычно в барах отдыхают, попивая коктейли, Грейнджер. Не удивлен, что такой, как ты, это неизвестно.
— Грейнджер, и ты здесь? — радостно воскликнул Блейз, не позволяя Гермионе ответить на колкость Малфоя.
Она недовольно взглянула на Забини, который заказывал коктейли для своей новой спутницы. Пару минут спустя к ним подошел Нотт, который так же был с другой девушкой.
— А где же Моника и Джастин? — иронично спросила Гермиона, допивая виски.
— Кто, прости?
— Девушки, что были с вами утром, — ответила Гермиона, довольно наблюдая, как новые пассии слизеренцев возмущенно посмотрели на своих партнеров.
— Это были утренние девушки, — спокойно ответил Блейз.
— О, боги, — выдохнув, произнесла Гермиона, удивляясь тому, как просто они использовали людей.
— Спасибо за комплимент, Грейнджер, — иронично произнес Блейз, салютуя ей наполненным бокалом виски.
Пару минут она стояла и наблюдала за танцующими людьми, вспоминая время, когда она также беззаботно веселилась, не нагружая себя мыслями о проблемах и о будущем. Погруженная в работу, она с трудом находила время для встречи с Гарри и Джинни, с которыми она чувствовала себя свободно и непринужденно. Каждое Рождество они встречали вместе, до того времени, когда Гермиона возжелала познакомить возлюбленного с близкими ей людьми. В тот сочельник, собравшись шумной, веселой компанией у Поттеров в Годриковой впадине, она пришла с Робертом, которого все ее друзья приняли с радушием. Все, кроме Рона. В тот вечер он ушел, не дождавшись десерта, а в последующие рождественские дни он всегда находил оправдание, чтобы не прийти. После этого ей приходилось реже видеться с друзьями, и, полностью окунувшись в работу, она забыла, что такое безмятежнее, необременяющее веселье.
— Грейнджер, как насчет текилы? — спросил Блейз, отвлекая девушку от мысли и протягивая ей шот [6] с алкогольным напитком и с солью по краям рюмки.
— Нет, спасибо, Забини. Я, пожалуй, воздержусь, — ответила Гермиона.
Малфой, стоявший возле нее, громко рассмеялся и, обращаясь к Блейзу, произнес:
— Ты это серьезно, Блейз? Взгляни на нее: олицетворение благодетели, занудства и скуки. Она способна лишь рыться в книжках, словно земляной червь. Считаешь, она пила что-то крепче имбирного эля?
Драко смотрел на нее, и злоба закипала у него внутри. Он намеренно злил ее, ведь она, очевидно, решила пойти на попятную и не возражать его едким колкостям. Он позволил ей приехать в Вегас, чтобы она забавляла его своими никчемными попытками ему противиться, а не для того, чтобы она раздражала его своим скучающим видом.
Гермиона с ненавистью смотрела на него и чувствовала, что слезы предательски заблестели у нее на глазах. Она была в ярости, руки дрожали, и желание дать ему пощёчину возрастало с каждой секундой. Она не позволит ему манипулировать собой и, успокоившись, она развернулась и направилась к выходу.
— Пф, что и следовала ожидать от поганой маглорожденной девицы, — кинул ей вслед Малфой.
Слова, сказанные ей в спину, ранили ее сильнее, чем когда-либо и словно разбудили в ней необъяснимую, поглощающую злость. «Не умею развлекаться, Малфой? Что ж, это мы еще увидим!» — подумала она и, развернувшись, вернулась к барной стойке.
— Какой у вас самый крепкий коктейль? — спросила она бармена.
— Diablo rojo,[7] но он…
— Сделай его мне, — перебила Гермиона парня за стойкой.
— Грейнджер, не глупи, — шепотом произнес Нотт, схватив ее за руку выше локтя. — Diablo rojo — самый опасный коктейль, и последствия могут быть ужасны. Поверь мне, я говорю тебе это как зельевар.
— Отпусти. Мою. Руку. Нотт, — гневно произнесла она, поднося палочку к его шее. Теодор резко отпустил ее и отошел на пару шагов.
Бармен поставил перед ней высокий треугольный бокал с кровавой жидкостью, горящей жутким красным пламенем. Края бокала были украшены перцем чили и походили на рога демона из магловских книжек. Гермиона задула пламя и залпом выпила обжигающий, горячий коктейль. Его вкус был настолько жгучим, что у нее выступили слезы, и голова пошла кругом.
— Добро пожаловать в ад, Грейнджер, — радостно произнес Малфой. — Лишний раз убеждаюсь в твоей глупости.
— А я в твоей слабости, — парировала Гермиона, все еще прибывая в дурманящем состоянии.
— Что ты сказала?
— Сказала, что ты — трус. Слабый, инфантильный трус, — медленно произнесла Гермиона, наслаждаясь каждым словом.
Он смотрел на нее взглядом полной ярости и гнева, словно обезумевший зверь, жаждущий разорвать свою жертву.
Его ярость была так очевидна, что Гермиона, усмехнувшись, произнесла:
— Что, хочешь меня ударить? Давай, слабаки так и поступают.
Рвано дыша, он повернулся к бармену и гаркнул:
— Еще один!
— Драко, нет. Тебе не хуже меня известно к чему это может привест….
— Заткнись! — выкрикнул Малфой, перебив Блейза на полуслове.
Залпом выпив коктейль, он, усмехаясь посмотрел на Грейнджер и направился к танцующей толпе в центре бара. Недолго думая, Гермиона направилась в противоположную сторону, к шумной компании студентов.
— Мы должны остановить их! — переживая, произнес Теодор.
— Тео, друг мой, скажи, когда ты в последний раз видел, как обнаженный Драко в сомбреро танцует сальсу? И как Грейнджер на спор выпивает бутылку самбуки?
— Э-э, никогда...
— Именно. Поэтому заткнись и предлагай глупые идеи, — весело ответил Блейз, направившись к центру зала.
* * *
Ранние лучи сентябрьского солнца пробивались сквозь тонкий светлый занавес гостиничного номера. Они мягким светом озаряли комнату, оставляя в тени двухместную кровать, на которой безмятежным сном спала Гермиона. Ее тело покрывало тонкое шелковое одеяло, каштановые локоны, путаясь, беспорядочно рассыпались по подушке, а темные ресницы слегка поддергивались, когда девушка, пробуждаясь, медленно открывала глаза.
Некоторое время Гермиона прибыла в туманной эйфории и, вглядываясь в незнакомую обстановку комнаты, она не сомневалась, что находится в своем номере. После, когда сонная пелена отступила, и неясный разум прояснился, она поняла, что находилась в неизвестном ей номере. С осознанием этого, волна неизвестных чувств нахлынула на девушку, и она почувствовала гул в голове, который беспорядочно жужжал и усиливался при каждом незначительном шорохе. Присев на кровать, она закрыла уши руками, пытаясь усмирить шум в голове, но на любое ее движение тело Гермионы отвечало резкой болью. Она закрыла глаза, пытаясь защититься от солнечных лучей, и заставила себя сосредоточиться на воспоминания о вчерашнем вечере, ведь она определенно точно не помнит, как оказалась в этой комнате. Кажется, она пила вино на балконе своего номера, затем она направилась в бар Chandelier, где звучала громкая музыка, и вспышками мигал неоновый свет, в котором радостно веселилась подвыпившая толпа. Все это вспоминалось ей обрывками, отдельными звуками и ощущениями. Затем…затем… Что же было после?
— Малфой, — вслух выкрикнула Гермиона, вспоминая вчерашнюю выходку Малфоя, из-за которой ей пришлось выпить этот жуткий коктейль, а возможно и еще что-то, но этого она не помнила, все дальнейшие ее воспоминания обрывались.
— М-м-м, ну что еще? — услышала Гермиона сонный голос Драко возле себя. Она медленно повернула голову и увидела, как на другой стороне кровати спокойно спал обнаженный Малфой. Его подтянутое, рельефное тело, наполовину скрытое под одеялом, словно светилось в дневном свете, притягивая к себе взгляд. Осознав, что Малфой действительно был рядом и спал в одной с ней кровати, она истерично выкрикнула:
— А-а-а!
— Детка, помолчи… — сонно пробормотал Малфой, не открывая глаз, и протянул руку к Гермионе, пытаясь прикрыть ей рот.
— Малфой! — возмущенно выкрикнула Гермиона, ударив его по руке. В ту же секунду он резко открыл глаза и начал всматриваться в лицо возмущенной и помятой Гермионы. — Немедленно объяснись, что ты тут делаешь?
— Скачу галопом на единороге, Грейнджер. А вот что ты делаешь в моем номере?
«Так это его номер!» — подумала Гермиона, осторожно оглядываясь по сторонам.
— Малфой, что вчера было? Ты помнишь хоть что-нибудь? Где мы вчера были? И самое главное, как я оказалось здесь? — быстро и громко затараторила Гермиона.
— Тише, Грейнджер, — прошептал Драко, прикрывая руками уши. — Твой голос и без того звучит омерзительно.
— Да неужели? — назло выкрикнула Гермиона, отчего Драко отшатнулся, тихо скуля.
Гермиона выдохнула и внимательно посмотрела на Малфоя, который пил воду, сотворенную им магией. Она решила осторожно задать ему вопрос, который не выходил у нее из головы с той самой секунды, как она его увидела.
— Малфой, — тихо начала она, — у нас… что-то было?
Услышав это, Драко поперхнулся и, откашлявшись, недоумевая, посмотрел на нее.
— До такого я не допиваюсь, — иронично ответил Малфой.
— Это не доказательно! — не унималась Гермиона.
— А это? — спросил Драко, резко откидывая одеяло, от чего Гермиона инстинктивно отвернулась. — Я не занимаюсь сексом в брюках, — усмехнулся он.
Гермиона медленно повернулась и с облегчением заметила, что он был в черных классических брюках. Она так же откинула одеяло и увидела, что на нее надето платье, и это окончательно убедило Гермиону, что между ней и Малфоем ничего не было.
Драко подобрал разбросанные им собственные вещи и направился переодеться за ширму.
Гермиона поднялась с кровати и, расхаживая босиком по комнате, искала свою бисерную сумочку и черные лаковые туфли на небольшом каблуке. Она обнаружила свои вещи на журнальном столике, где помимо прочего лежало ее обручальное кольцо. Она взяла его в руки и внимательно осмотрела, недоумевая, зачем ей пришлось его снять, ведь она не снимала его, даже проводя раскопки. Убедившись, что кольцо действительно принадлежало ей, она решила вновь надеть его на безымянный палец, но с ужасом заметила, что на пальце уже было кольцо, сделанное из тонкой платины, усыпанное мелкими бриллиантами и большим граненым изумрудом в центре. Вглядываясь в зеленый камень, она заметила знакомый выгравированный символ и, теряясь в догадках, спросила Малфоя:
— М..малфой, герб твоей семьи случайно не змея, обвивающая букву М?
Услышав это, Драко усмехнулся и иронично произнес:
— Что бы ты ни задумала, Грейнджер, учти, что даже если ты выжжешь мой родословный герб на своем магловском теле, благороднее тебя это не сделает.
— Тогда, почему он выгравирован на кольце? — недоумевая, произнесла Гермиона, не обращая внимания на колкое замечание Малфоя.
Драко инстинктивно прикоснулся к цепочке на шее и с ужасом заметил, что кольца не было. Наспех застегнув рубашку, он подбежал к Гермионе и резко выхватил ее руку. На ее тонком безымянном пальце он увидел обручальное кольцо своей бабушки. Волна жгучей ярости завладела им, и он, схватив Гермиону за шею, злобно произнес:
Сними. Его. Немедленно.
— Гермиона видела, как его серые глаза наливаются свинцом, и голос звучал рвано и угрожающе. Испуганно глядя на него, она кивнула, и он, ослабив хватку, позволил ей дышать. Пару секунд спустя она безрезультатно попыталась снять кольцо и, несмело посмотрев на Малфоя, осторожно произнесла:
— Оно не снимается, словно вросло в кожу.
— Что ты сказала?
Она вновь повторила, и смысл ее слов медленно доходил до Малфоя. «Нет, нет, нет!» — мысленно выкрикивал он остервенело, смотря на испуганную Грейнджер в коротком белом платье. Что… белом?
— На тебе вчера было другое платье, — произнес Малфой, и Гермиона отчетливо услышала в его голове стальные нотки.
Она посмотрела вниз и поняла, что Малфой был прав. Вчера на ней было изумрудное платье-футляр, сейчас же она облачена в короткое платье из белоснежного фатина.
— Да, ты прав. Это платье принадлежит не мне, оно больше похоже на ….
— …свадебное, — закончил за нее Малфой.
Они посмотрели друг на друга, словно им в голову пришла одна и та же мысль.
— Ты же не хочешь сказать, что мы…
—… молодожены! — громко воскликнул Блейз, настежь открывая дверь в номер и привлекая к себе внимание озадаченных Драко и Гермионы.
Радостно улыбаясь, он протянул девушке бокал с шампанским, которая приняла его и тут же отложила в сторону. Теодор стоял, облокотившись о входную дверь, и лениво наблюдал за происходящим.
— Как прошла брачная ночь? — шепотом спросил Забини Малфоя, хитро улыбаясь и передавая ему бокал с игристым вином. — Твой змей проник в логово гордой львицы?
Драко изумлённо посмотрел на улыбающегося друга и медленно произнес:
— Обещаю сделать все возможное, чтоб твои пошлые метафоры были уголовно наказуемы.
— Не грози иском адвокату, — весело произнес Блейз, удобно расположившись в кресле.
— Немедленно объясните, что тут происходит? — истерично выкрикнула Гермиона. — Почему на мне это кольцо?
Она раскрыла кисть руки, демонстрируя присутствующим массивное изумрудное кольцо на безымянном пальце.
— Потому, что Драко надел его на твой палец, предварительно произнеся клятву, — пояснил Блейз.
— Что я сделал? — выкрикнул Драко.
— Вы, правда, ничего не помните? — вмешался Теодор, медленно подходя к изумленным Драко и Гермионе. — Вчера ночью вы поженились!
— Что? — одновременно выкрикнули они.
— Это невозможно, — произнесла Гермиона. — Я повенчана и весной выхожу замуж.
— Спешу тебя разочаровать, Грейнджер, но согласно магический брачному кодексу ты не имеешь право выходить замуж, будучи э-э… замужем, — произнес Забини.
Злобно прорычав, Драко вмиг сократил расстояние между собой и Блейзом, поднял его с кресла и, пригвоздив к стене, грозно прошипел:
— Объяснись немедленно, иначе я тебя…
— Да-да, я знаком с твоей свирепостью, — спокойно произнес Блейз, отталкивая от себя Драко.
— Вы действительно ничего не помните? — уточнил Блейз. — Это была самая безумная магическая свадьба в истории!
Замечая злобный взгляд Грейнджер, Блейз шумно выдохнул и продолжил:
— То есть, ты, Грейнджер, не помнишь, как, налакавшись самбуки, ты выиграла в покер в казино в отеле Палмс двадцать тысяч галеонов?
Гермиона изумленно открыла рот и покачала головой.
— Сколько? — удивленно спросил Малфой.
— Кстати, твои двадцать тысяч, Драко, — ухмыляясь, произнес Блейз, замечая ошеломленного Драко. — Ночка действительно была безумной. После казино, Грейнджер посчитала забавным повести всех нас смотреть на Поющие фонтаны и кидать в них выигранные галеоны. Но после, она уже плескалась в нем, левитируя остальных отдыхающих в фонтан и устраивая настоящие водные поединки….
Гермиона слушала Блейза, удивляясь собственному поведению под действием алкоголя. Разве она способна на подобное? Краснея от услышанного, она старалась не смотреть на ухмыляющегося Малфоя.
— … а эти танцы на бульваре, — продолжал Блейз. — Маглы тебе рукоплескали, Грейнджер. А вот когда мы были на шоу в цирке ДюСолей, Драко развлекался, подбрасывая акробатов под самый купол и бросая их на батут, снова и снова. Мерлин, а что, друг мой, ты устраивал в стрип клубе, — смеясь, рассказывал Блейз.
— Так, хватит, — не выдержал Драко. — Я хочу знать, почему кольцо леди Малфой на пальце этой поганой… Грейнджер, — прошипел Малфой, сжав руку в кулак от злости.
— Я признаться, не многое помню, — начал Блейз.
— Зелье памяти, — неожиданно выкрикнул Теодор. — Оно поможет им вспомнить забытую ночь. Я знаю, Блейз, ты держишь его на случай, что, когда, однажды проснувшись в сомнительной компании девиц после грандиозной попойки, зелье поможет тебе вспомнить прошлую ночь, но сейчас оно нужнее Драко.
— Что? Исключено. Ты не представляешь, какое это редкое зелье и каких усилий мне стоило его добыть, — возмущенно сказал Забини.
— Ты украл его из моей лаборатории.
— Изъял, — уточнил Блейз, — юридический термин.
Он тяжело вздохнул и, теряясь в сомнениях, все же призвал флакон с зельем из своего номера и передал его Драко.
— Учтите, этого количества вам хватить, чтобы вспомнить только момент свадьбы и не больше. Вы должны сосредоточиться на общем воспоминании.
Драко коротко кивнул, выпил небольшое количество серебристого зелья и передал склянку Гермионе.
* * *
Семь часов назад.
Черный автомобиль мчал по улицам Лас-Вегаса, обгоняя неспешно проезжающие машины. Миллионы огней сливались в яркую, светящуюся полосу, когда автомобиль на скорости проезжал мимо десятков развлекательных заведений. Компания молодых людей, весело смеясь, двигалась в такт излишне громкой и дерзкой музыке. Гермиона, приоткрыв окно автомобиля, наслаждалась потоком свежего вечернего воздуха и разглядывала яркие инсталляции, которые привлекали посетителей своим буйством красок. Напевая знакомую ей песню и не обращая внимания на громко смеющихся Драко и Блейза, которые пили виски, разливая добрую половину из бокала, она открыла люк и, просунув голову, осторожно огляделась по сторонам. Наслаждаясь скоростью, она пролезла в люк по пояс и, разводя руки в сторону, громко и надрывно выкрикнула. Это был клич свободы, безмятежной и поглощающей, он заполнял каждую клеточку ее тела, и Гермиона растворилась в этом ощущении, словно скинув цепи обременяющей реальности, она поистине наслаждалась моментом. Ее зов радостно поддержали слизеринцы и подвыпившие незнакомцы, которые проезжали мимо.
— Это потрясающе! — возбужденно выкрикнула она, вернувшись в салон автомобиля.
— Это жизнь, Грейнджер! Она прекрасней, чем ты думаешь, — ответил Малфой, искренне улыбаясь ей, пожалуй, впервые за все время их знакомства.
Проехавшая мимо машина громко и надрывно сигналила, и остальные автомобили, поддержав зачинщика дорожного шума, так же непрерывно жали на клаксон.
— Что происходит? — спросила Гермиона.
— Молодожены! Очевидно, они обвенчались в одной из сотен церквушек в Вегасе и теперь едут праздновать, — пояснил Блейз.
— Жениться в Вегасе проще простого, именно поэтому сотни влюбленных пар приезжают сюда, — продолжил Теодор, подтягиваясь к водителю и нажимая на клаксон.
— Это удивительно! — радостно воскликнула Грейнджер. — Жаль, не удастся увидеть церемонию.
— Ну, почему же, — усмехнувшись, произнес Малфой, протягивая Гермионе бокал с янтарной жидкостью, который она тут же осушила. — Любой из нас может жениться прямо сейчас.
— Да, например, ты, — предложил Блейз, указывая на Драко. — Нарцисса будет просто счастлива, если ты женишься на какой-нибудь недостойной магле, — иронично заметил Забини.
— …или на Грейнджер, — смеясь, предположил Малфой.
Слизеринцы громко рассмеялись, и их задор был так заразителен, что Гермиона, не сдерживаясь, веселилась вместе с ними.
— А почему бы и нет? Что скажешь, Грейнджер? — спросил Драко, давясь от смеха.
— Выйти замуж за тебя? — воскликнула Гермиона. — Магический мир сойдет с ума от такой новости. Я согласна! Ничего безумней я не делала.
Блейз удивленно смотрел на них и, допивая виски, спросил:
— Вы уверены?
Гермиона и Драко дружно кивнули, задыхаясь от смеха и невнятно выкрикивая слова, которые смешили их еще больше.
— Вы это серьезно? — не унимался Блейз. — Вы точно не пожалеете об этом? [8]
— Угомонись, Блейз! Это ведь забавно! — ответил Драко.
— Это чертовски безумная идея! И мне это нравится, — успокоившись, воскликнул Блейз и попросил водителя везти их в церковь.
Через некоторое время они подъехали к небольшой роскошной церкви в фешенебельном районе Вегаса. Блейз, которого Драко назначил своим шафером, договорился о церемонии и аренде зала со священником и объявил, что через час Гермиона и Драко поженятся. Теодор, открыв бутылку игристого вина и произнеся тост за молодых, залпом выпил напиток. Николь и Монока, спутницы слизеринцев, уводя Гермиону в сторону, шепотом спросили:
— Ты ведь не собираешься выходить замуж в этом платье?
— И тебе нужно обручальное кольцо для Драко, — сказала Моника с явным австралийским акцентом.
— К чему мне все это? Вся эта церемония лишь представление, не более, — недоумевая, произнесла Гермиона.
Но девушки не унимались и, предупредив своих партнеров, они увезли Гермиону в один из самых дорогих свадебных салонов в Вегасе.
Грейнджер пересмотрела огромное количество каталогов и без особого желания выбрала короткое платье из белого фатина и шелка. Платье пришлось ей в пору, и, увидев свое отражение в зеркале, она довольно улыбнулась и пообещала себе, что на своей настоящей свадьбе с ее любимым Робертом она выберет платье похожего фасона. Далее следовал выбор обручального кольца для Малфоя, и Гермиона была просто счастлива, что ей не приходилось ходить по ювелирным магазинам и рассматривать тысячи колец сквозь стекло витрины. Представили дорогих магазинов лично демонтировали ей лучшие кольца в больших бархатных шкатулках. Лениво просматривая предложенные варианты, Гермиона задумалась, какое же кольцо подойдет заносчивому, эгоцентричному цинику. Ее выбор пал на необычное платинное кольцо с вороном, крылья которого смыкались, обвивая палец.
Вовремя успев к церемонии, Гермиона вошла в часовню и застала возмущенного Малфоя, который спорил с Блейзом.
— Я чистокровный маг, представитель древнейшего семейства, — доносился до девушки голос Малфоя. — Считаешь, я позволю какому-то разодетому маглу вести церемонию?
— Успокойся, Драко. Все это лишь формальность и ...
— Немедленно найди мне волшебника, который способен провести брачный обряд, — не унимался Драко.
— Но магические брачные узы невозможно...
— Сейчас же! — прервал его Малфой.
Спустя некоторое время, Блейзу все же удалось найти волшебника, владеющего магией брачных уз и, начиная церемонию с приветственной речи, маг произнес несколько заклинаний, которые связали жизненные нити Драко и Гермионы.
— Вы должны произнести клятвы, — коротко пояснил волшебник, — после чего брачный обряд будет завершен.
Драко, мешкая и ухмыляясь, быстро произнес:
— Я беру тебя в жены и обещаю ненавидеть тебя всегда, в богатстве и в бедности, в болезни и в здравии, в радости и в печали, с этого дня до тех пор, пока смерть не разлучит нас.
Гермиона рассмеялась и в точности повторила клятву Малфоя.
— Теперь вы можете обменяться кольцами, — подсказал волшебник.
— Кажется, у меня нет кольца, — шепотом произнес Драко, обращаясь к Гермионе.
— А это что? — спросила Гермиона, показывая на кольцо леди Офелии, которое висело на цепочке и виднелось из-под рубашки.
Драко аккуратно снял кольцо с цепочки и надел его на безымянный палец Гермионы, с которого она предварительно сняла кольцо, подаренное ей Робертом.
— Если с кольцом что-либо случится, я разорву тебя на части, — грозно прошептал Драко на ухо девушки.
Нахмурившись, Гермиона надела кольцо, купленное ей некоторое время назад, на палец правой руки Малфоя.
— Как ты узнала? [9] — спросил Малфой, рассматривая кольцо и удивленно глядя на Гермиону.
Она лишь улыбнулась в ответ.
Радостные крики присутствующих на церемонии словно растворялись, и обстановка бледнела, постепенно исчезая из сознания Гермионы. Она открыла глаза и увидела разъяренное лицо Малфоя, который так же, как и Грейнджер, вернулся из собственных воспоминаний, которые детально восстановило зелье Памяти.
Она наблюдала, как Малфой мечется по номеру, злостно обвиняя Блейза в случившемся, и его слова эхом отдавались у нее в голове. Малфой был в ярости: глаза наливались свинцом, а стальной голос заставлял девушку содрогнуться. Она покорно сохраняла молчание, понимая, что может невольно стать жертвой его устрашающей ярости. Он глубоко вздохнул и заставил себя успокоиться, затем, быстро собрав вещи, он направился к выходу.
— Куда это ты собрался? — спросил его Блейз.
— Я возвращаюсь в Лондон, мне необходимо встретиться с юристом.
— Приятно осознавать, что ты сомневаешься в моей компетентности и профессионализме, — иронично заметил Блейз.
— Ты способен развести меня с этой ведьмой?
— Прости, тут даже я бессилен. Вот если бы ты убил министра Магии, то я смог бы тебе помочь.
— Вот именно поэтому мне и нужен Лайнел, — произнес он и, громко хлопнув дверью, испарился.
Гермиона с трудом осознавала, что происходит. Все, что она чувствовала, это поглощающее опустошение, словно из нее выкачали все эмоции, и она безвольной куклой наблюдала, как рушится ее жизнь.
— Все ведь образуется, верно? — тихо произнесла Гермиона.
— Сомневаюсь, Грейнджер, — искренне ответил Забини.
— Почему?
— Потому что Малфои не разводятся!
Она закрыла глаза, и слезы тонкой струйкой полились по щекам, оставляя влажные следы. Слова Блейза сотни раз эхом прозвучали у нее в голове, пока она не поняла их истинный смысл. Теперь ее чувства вернулись, и сейчас она ощущала, как гнев бурлящей лавой сжигает все ее естество.
-
[1]. Птица Рух — в средневековом арабском фольклоре огромная (как правило, белая), способная уносить в своих когтях и пожирать слонов и каркаданнов.
[2]. Лимб (первый круг ада, согласно «Божественной комедии» Данте) — переулок, на окраине Фонтэйна, где продают редкие, запрещенные реликвии.
[3]. Белладжио (англ. Bellagio) — пятизвёздочный отель-казино, расположенный на бульваре Las Vegas Strip. Главной достопримечательностью является музыкальный фонтан, расположенный перед зданием отеля.
[4]. Chandelier — один из самых дорогих и роскошный баров в Лас-Вегасе. Описание бара в тексте полностью соответствует действительности.
[5]. Бокал-снифер — специальный коньячный бокал шарообразной формы с суженым верхом на маленькой ножке.
[6]. Шот — рюмка предназначается для подачи крепких алкогольных напитков в чистом виде
[7]. Diablo rojo (испан. «красный дьявол», вольный перевод) — редкий алкогольный коктейль, состоящий из красного жгучего ликера, нескольких видов крепких алкогольных напитков и Дурманящего зелья.
[8]. Трижды заданный вопрос Блейза, отсылка к «Фаусту» Гёте: Фауст был вынужден трижды пригласить Мефистофеля в дом, прежде чем дьявол вошел. Аналогичная ситуация встречается в фанфике «Что обещаем мы».
[9]. Галлеон тому, кто догадался! Да, именно ворон — патронус Драко. А вот как об этом узнала Гермиона, я расскажу позднее.[/hide]