Последний год обучения близнецов. Фред и Джордж готовят побег из погрязшего в терроре Амбридж Хогвартса, исследуя самые отдаленные уголки замка. Однажды любопытство заводит их в мрачное заброшенное подземелье, где они встречают кое-кого очень интересного.
Этот фест придуман в самых лучших упоротых традициях наших сайтов (да, если кто еще не знает, встречайте новичка: МарвелSфан) с одной единственной целью — получить фан в процессе и вдохновить других на творчество. UPD. Фест подарил нам множество увлекательных и неожиданных работ, которые никогда бы не родились при иных обстоятельствах. И у нас уже есть итоги. Первое место разделяют Хогс и
Дорогие фикрайтеры! Настало ваше время! В честь приближающихся праздников Dramione Club совместно с Хогсом объявляет рождественский конкурс «Мешок с подарками». Цель конкурса: новые, интересные и качественные фанфики Драко/Гермиона.
с 21 по 28 ноября фикрайтер подает заявку на участие (отправить личное сообщение Юлии Смирновой) по следующей схеме: имя, ник, предпочитаемые жанры, предпочитаемые рейтинги.
После окончания приема заявок на участие каждый фикрайтер получает посредством личного сообщения индивидуальную заявку (задание) на написание фанфика (жанр, рейтинг, событие, доп.пейринг). Разглашать подробности заявки до выкладки готовой работы строго ЗАПРЕЩЕНО.
Срок выполнения заявки: до 10 января включительно.
ВАЖНО:
1) Фанфик должен полностью соответствовать заданию. 2) Фанфик должен быть отбечен! (работы с откровенно глупыми ошибками и опечатками приниматься не будут, мы хотим в итоге получить качественные и красивые фанфики). 3) До конца конкурса автор будет остаться анонимным! 4) Размер фанфика: не менее 2 000 знаков без пробелов. 5) Все работы будут опубликованы на сайте hogsland.com администратором Юлией Смирновой в специальной теме. Ссылки на работы будут размещены в группе. В дальнейшем вы сможете либо самостоятельно опубликоваться, либо оставить в таком виде 6) Завершение конкурса: 17 января (голосование зрительское + приз симпатий от администрации hogsland.com).
Приз будет объявлен позднее.
Все вопросы, пожалуйста, задавайте в комментариях
Итак, друзья, теперь нас с вами ждет самое интересно: чтение фанфиков. Напоминаю, что публикация осуществляется анонимно.
Открою вам маленький секрет: заявка у всех участников была одна и та же (с некоторыми небольшими вариациями).
Пейринг: Драко/Гермиона. Доп.пейринг: Блейз/Луна, Гарри/Панси Рейтинг: PG-13 ГЕТ Основной жанр: романтика/флафф (либо ангст/драма) СИТУАЦИЯ: Во время празднования Рождества (Министерство/Азкабан/Хогвартс/Гриммо/Нора) Драко (либо Гермиона— на ваш выбор) случайно выпивает любовное зелье и влюбляется в Гермиону (ну или в Драко, если у вас наоборот). Как поведут себя герои и во что все это выльется?
Конечно, участники могли по своему усмотрению добавлять дополнительные жанры или пары, но придерживаясь в рамках задания. Участники самостоятельно выбирали место и время действия событий (Хог/ПостХог).
Жанр: романтика/флафф Пейринг: Драко/Гермиона. Доп.пейринг: Блейз/Луна, Гарри/Панси + Джинни/Теодор Нотт Размер: Мини Время: Хогвартс Предупреждения: AU, OOC Саммари: Драко сходит с ума по Гермионе, ненавидит сам себя за это, злится и ведет себя ужасно по отношению ко всем. У его компании, состоящей из Панси Паркинсон, Теодора Нотта и Блейза Забини, просто не остается выбора, кроме как напоить его любовным зельем, что бы он таки заговорил с Гермионой Гренджер.
*** Знаете, как выглядит Слизеринский стол в большом зале Хогвартса в канун Рождества? Помимо блеска всех огоньков на стенах и потолках, которые в солнечный день светятся, отражая лучи друг друга, а в самый мрачный и темный вечер магически зажигаются, оставляя цветные блики вокруг, и венков из зеленых лесных веточек с вплетенными ягодками и цветными украшениями: с маленькими цветными стеклянными шариками, отражающими весь зал; с мишурой, оплетающей все эти венки, точь-в-точь как змеи - столбцы кроватей в спальнях Слизерина; крошечными свечками, горящими таким ярким пламенем, но не высоким не сжигающим ничего вокруг?... Магия. Помимо всего этого каждый сидящий за столом излучал рождественскую радость, теплую улыбку. Да, да, даже за Слизеринским столом дух Рождества пронизывал каждый миллиметр воздуха и уж точно не влиял положительно на настроение блондина, сидящего за ним в окружении своих друзей, Слизеринского Принца ・Драко Малфоя. Принц сидел почти во главе стола, сразу после группы из человек десяти семикурсников. Справа от него ・темный парень Блейз Забини , который медленно отламывал по кусочку от шоколадного печенья и засовывал кусочки в рот. Напротив ・Панси Паркинсон, на губах которой, только подняв взгляд, Драко увидел такую приевшуюся многозначную улыбочку, что был вынужден отвернуться. Левее нее сидел Теодор Нотт, внимательно изучающий ォПророкサ и, как всегда, казавшийся эдаким новым принцем, на удивление не проявлявшим интереса к короне. Блондин еще раз окинул взглядом сидящих. Это не было осинением, но Драко отметил, что Забини так долго разбирался не с печеньем - взгляд парня был устремлен на самый дальний стол ・стол Рейвенкло: казалось парень витал в облаках. Как же это взбесило Драко! На его лице появилась гримаса отвращения, и он раздраженно хмыкнул. Слизеринцы не святые, всем известно. Но все же есть вещи, которых даже от Слизеринца не ждешь: например, открытого проявления чувств, особенно романтического характера, особенно в направлении других факультетов. Змеи валентинок не дарят, а их поцелуи правда могут отравить. Несмотря на идеал, созданный самим Салазаром и так тщательно поддерживаемый веками, всегда быть хладнокровным и бесчувственным, значит не быть человеком, тем более подростком. Редко случалось, что бы кто-то кроме слизеринца увидел чувства другого слизеринца - тут имела место особенная и тяжело понятная другим слизеринская солидарность. Но отвращение Драко к Забини в тот момент с его разыгравшимися рождественскими чувствами не знало уважения личного пространства и солидарности. - Ну что там с твоей несчастной любовью, а, Забини? ТА белобрысая Луначка еще по тебе не лунатит? - Драко буквально выплюнул эти слова, сверля Забини взглядом полным отвращения. - Ты чего, Малфой? Чего так орешь? - удивленный парень повернул голову и посмотрел на Драко, как будто впервые видел. - Да я вообще еле слышно говорю, парень! - Драко поднял руки в знак поражения, ・И я только спросил: нам всем давно интересно, как дела у твоей сумасшедшей любви? - Драко ты чего? - неуверенно спросила Панси. Кому, как не ей, было знать важность взаимоуважения к личной жизни слизеринца (это-то с учетом того, кто, сколько раз, где и с кем ее видел).Но блондин пропустил ее вопрос мимо ушей. - Серьезно, ребят, всем ведь интересно куда движется эта любовная история! - ухмыльнулся он, обведя взглядом друзей. - Мне нет, - пробубнил Нотт, и взгляда от газеты не оторвав. - Прекрати это, Малфой, - уже увереннее, но все еще достаточно тихо прошипела Паркинсон. - Да ну что вы? А мне вот интересно! - Малфой расходился, говоря теперь громче, ухмыляясь шире, а в его глазах теперь еще больше сияли искры змеиного яда. - Давай, все-таки, может, не постесняешься и скажешь нам, или... о, нет! - Драко сделал отвратительно-наигранное выражение озарения на лице, - Лучше иди туда, иди и... - Малфой! - Паркинсон крикнула достаточно сильно, чтобы заглушить устроившего шоу - "Давайте привлечем все внимание к Слизерину" парня. - Что? - он посмотрел на нее так, будто впервые видел, - Что, он не может сам ответить мне? - принц повернулся к Забини, который (как же это бесило Драко!) продолжал есть свое печенье в совершенном спокойствии. - Успокойся, - сказал темный парень, лишь краем глаза взглянув на блондина. - Покой нам только сниться! - нараспев произнес Нотт с улыбкой до ушей. Панси и Блейз повернулись к нему с недоверием и недоумением на лицах. Он все еще был единственным из всех пяти окружавших принца слизеринцев, кто в отношении всего происходящего был полон неподдельной иронии. Они оба лишь потрясли головами и коротко переглянулись, когда Драко смерил Тео тяжелым взглядом. Улыбка медленно погасла на лице Нотта, и он печально вздохнул. - Нет, Малфой, мне плевать не на все, что ты говоришь, - сказал он. В воздухе повисло молчание. Драко продолжал сверлить взглядом дальнюю стену зала, когда прозвенел звонок, оповещающий об окончании последних, восьмого и девятого, уроков. Мало кто ходил на них, чаще всего это были ученики отстающие по предмету, или те, кому очень не повезло с расписанием (в этом году таковыми был пятый курс), или те, кто выбрал самые скучные и тупые, на взгляд Драко, предметы ・магловедение и руны, которые у них ・шестого курса・стояли в расписании под номером восемь и девять. С тех пор, как эти "дисциплины" слизеринцы начали изучать с гриффиндорцами, Драко точно знал, кто, собрав учебники в дурацкую дешевую магловскую сумку, и сказав пару слов профессорам, спуститься в зал. Не сказав ни слова, он встал из-за стола и поспешил покинуть зал раньше, чем та, о ком он думал, в него войдет. - Клешня осьминога! - чертыхнулся Малфой, - Что вы тут встали?! - Извини, - пробубнил Гойл, освобождая проход. - Мерлинова шляпа, вы уже вернулись? -Да вообще-то, - неуверенно протянул Кребб. Но принц не слышал ответа. Он уже уверенно шёл к выходу из зала. - Чего это он? - Не обращай внимания. Кребб и Гойл сели за стол. Забини вдруг оторвал взгляд от Рейвенкловского стола и посмотрел по сторонам. - Хм... Я в библиотеку, у нас куча уроков. Ты со мной? - он посмотрел на Панси. - Я? - она удивилась. Повернув голову и посмотрев на соседние столы, она увидела белокурую девчонку с какими-то лентами, запутавшимися (или она специально их так запутала?) в волосах. Она сидела рядом с Уизли, той, которая была девчонкой (хотя Панси считала, что внешне-то она ещё больше похожа на парня, чем ее братья), подружкой золотого трио и Поттера в частности, который сидел напротив и глядел на нее своими огромными зелеными глазами. Зелеными, без всяких примесей, настоящими ярко-зелеными, как редкий сапфир. У Панси был такой кулон, поэтому она хорошо знала оттенок. И она уже давно отметила это сходство. Поттер, на ее вкус, вообще был довольно необычный парень. С его потенциалом, с его амбициями, с его шрамом ォизбранногоサ он вполне мог бы сидеть за одним столом с ней. Рядом с ним сидел Уизли, Уизли и еще Уизли. Девушка не могла лишний раз не подумать о том, как мерзко, что их так много. - Иду, - бросила она Забини, поднимаясь из-за стола. Парень наклонился через стол и, взяв ее сумку, повесил на плечо поверх своей собственной. Они прошли вдоль стола с разных сторон, и Панси подумала: ォОн ведет себя слишком по-джентельменски для "просто друга", а потом про себя добавила: "И мне это нравится". Она снова улыбнулась своей многозначительной улыбкой, когда они встретились в конце стола. Но Блейз только хмыкнул, подняв брови, и они поплелись в сторону библиотеки. Все, что угодно, было интереснее астрономии. Карты звездного неба представляли собой огромные куски пергамента, усыпанные точками разного размера, обозначающими звезды, некоторые из которых были соединены линиями в созвездия. Пергамент, в свою очередь, был разделен тонкими линиями на клетки для обозначения координат на небе. И еще один пергамент, уже меньший, на котором были выписаны звезды и созвездия с их координатами. Задание звучало так: выписать последние несколько созвездий, которые они обозначили на уроке. Блейз закончил и сидел, зажав палочку в зубах и пытаясь провести ею ровные линии на пергаменте. Они сидели за одним из самых дальних столов в читальном зале, спрятанным за шкафами. - Ты вообще будешь что-нибудь делать? - пробубнил Блейз, покосившись на Панси, читавшую какую-то книгу, точно не имевшую отношения к предмету. - Нет, - легко бросила она. - Тогда зачем мы тут сидим? - Хочешь вернуться в объятья своего блондинистого принца? Вперед. Я пас. - Что? - парень удивленно поднял на нее взгляд, выронив палочку. - Шучу... - протянула Панси, улыбаясь, - Я перепутала. У тебя же блондинистая принцесса. - И что ты за своим блондинистым принцем повторяешь? - парень положил голову на руки. - Ладно-ладно, извини, - она все еще улыбалась. - Это же смешно! У него эти приступы гнева хуже, чем приступы странности Трилони. Он постоянно бесится и・ - …и в конце концов во что-нибудь врезается или что-то сносит, - закончил за нее Нотт. - Да, - засмеялась Паркинсон, - Кребб и Гойл наверное только могли не заметить, что он слишком чокнутый. - С ними-то он всегда такой. - А Нотту плевать. У них есть какое-то скрытое сходство, что-то такое, что я в каждом из них вижу другого. - Ну тебе лучше знать... их обоих, ты же и правда знаешь каждую малейшую частичку любого из них, - ухмыльнулся Блейз, за что получил книгой по голове. - Не очень-то женственно, Панс. - Знаю, забудь, - она оглянулась по сторонам: в библиотеке, похоже, никого из них не было и некому было подслушивать. - Что с ним, как думаешь? - Душильного газа нанюхолся у Снейпа. - На наказаниях, да. Нужно дать ему умиротворяющий бальзам. Пусть немного умиротворится. - И превратится в соплю, ноющую о своей Грейнджер? Тогда я сразу с ним за компанию выпью. - Чтобы тоже ныть о Грейнджер? Или нет, о Поттере. И о Уизли. О всех сразу, - ухмылялся Блейз. - Прекрати это! - прошипела Панси, еще раз обернувшись по сторонам, чтобы удостовериться, что никого нет. Блейз смотрел на нее выжидающе, - Только о двух и Поттере, - хитро улыбаясь добавила она. Парень засмеялся, и она тоже. Стрелки часов указывали на 23:45, и слизеринская парочка уже направлялись в свою гостиную, перешептываясь на тему схожести и разности двух принцев Слизерина с разных точек зрения. - Смотрите, кто вернулся... - пробубнил Малфой, когда они вошли. Но Тео определенно надменнее, - пробубнил Забини в ответ на предположение Панси, что Малфой точно высокомернее: - Думаю это как-то связано с его матерью. Если бы они была жива, их семьи были бы почти идентичные. - Как и большинство чистокровных семей, - добавил Блейз. Его уже давно забавлял факт отличия его семьи от других количеством отчимов. - Как погуляли? Что делали? Не стесняйтесь, поделитесь! - Сделали астрономию, - спокойно ответил Забини, не обращая внимания на едкий тон Малфоя. - Его просто бесит, что твоя большая любовь хотя бы чистокровна, - быстро спустившись по лестнице, ведущей из спален, шепнул Нотт буквально на ухо Блейзу и так же быстро направился к выходу. - Что ты там шепчешь? - рявкнул Малфой. - Шепчу: Пока, сладкие. Хорошо выспаться, - на этих словах он выскользнул за дверь, а Кребб и Гойл вошли. - А вы двое откуда? Всегда вы так ходите вместе, что с вами?! - бросил Малфой, поднимаясь в спальню вслед за ними. - Разумный, - шепнул Блейз Панси, уверенный, что она слышала слова Нотта. - Кто из них? - Тео, конечно! Малфой срывается на мне именно поэтому, а на... - …а на Креббе и Гойле просто потому что всегда так делал. Они его подстилка для ног, он к ним привык! - закончила Панси. - Именно. Они стояли около лестницы в спальню девочек - практически последние, кто остался в гостиной. - И смотри, они делят территорию: пока Нотт не вышел, Малфой не поднимался, - заметила Панс. - Как знать, может, он меня ждал, с лишней порцией добра? - Приииивет, - протянул знакомый женский голос. - Приииивет, - Панси наигранно улыбнулась. - Привет. Да, прости, - Блейз подвинулся, чтобы освободить дорогу. - Нет, нет ничего. Ты поднимаешься? - спросила девушка у Паркинсон. - Да, сейчас. - Продолжим завтра, - парень передал ей сумку с учебниками. - Надеюсь, ты переживешь эту ночь, - ухмыльнулась Панси. - Ха-ха, - с этим Блей пошел в сторону спальни к мальчикам, готовый к очередной порции колкостей-едкостей от Малфоя.
*** Представьте себе гостиную Слизарина: стены выложены из камня, темными, мощными каменными горгульями и змеями, украшены камин, лестницы, люстры, оконные рамы... Сами окна высокие, из полупрозрачного изумрудного стекла, не пропускающие света, с изящными, украшающими их мозаиками. Мощные люстры с множеством свечей, свет от которых, падая на мозаичный, чешуйчатый, как шкура змеи, узор потолка, отталкивается от него, как от осколков стекла, и заставляет его светиться и переливаться оттенками серебряного и голубого, украшая потолок, как небесные галактики, полные звезд, а залу - полной мрачного, тусклого света. Небольшие зеленые лампы-шарики свисают с потолка на тонких цепочках и располагаются над каждым столом, креслом или диваном, ярко освещая всё вокруг. Кажется, что камин расположен по середине правой стены, если смотреть от лестниц, ведущих от спален. Огонь в камине всегда яркий, но он никогда не поднимается выше 5-10 дюймов над поленом, хотя по размерам сам камин просто огромен. Над камином, конечно же, висит герб Слизарина. Полы, выстелены темно-бордовыми узорчатыми коврами. Диваны и кресла - бархатные черные и кожаные серые. Столы и стулья - из черного дерева гренадила, чей блеск и насыщенный цвет ни с чем нельзя спутать. Металлические, крученые лестницы ведут прямо в спальни, а серая кирпичная стена, так отличающаяся от всех остальных своей простотой, находится ровно между ними и является выходом из этого обворожительного змеиного пристанища - такая мрачноватая обстановка по душе каждому слизаринцу. Но не по душе теперь никому из них находиться в зале. Принц Малфой, развалившийся на диване возле камина и бросающий в него всякую ерунду, от которой огонь каждый раз вспыхивал сильнее, не пропускал ни одной возможности сказать всем, как милы они в этот вечер. К счастью, большинство студентов покинули Хогвартс на время рождественских каникул и мирно грелись дома. - Пока, Малфой, любовь моя, - бросил Теодор Нотт, спустившись по лестнице с сумкой через плечо. - Таки уезжаешь? - парень даже не обернулся, - А я думал - так хорошо время на каникулах проведем! - Среди моих знакомых есть блондины, с которыми можно провести время намного лучше, чем с тобой. Малфой перевел на Нотта взгляд, полный недоумения и раздражения. - Девушки, Малфой, - усмехнулся Тео, - такие невыносимые существа, которые помогают тебе расслабиться. Ты тоже себе такую заведи, может, и поможет... Блондин только прищурил глаза. - А сказать, что уже сваливаешь, никак? - Панси Паркинсон быстро скатилась по перилам второй лестницы. - Я бы с удовольствием, но пытаться подняться к тебе – не самое безопасное занятие. - Но удовольствие, получаемое позже, окупает все страдания пытавшегося, - язвительно усмехнулся Драко. - Он не обо мне, - быстро шепнула Панси прямо Нотту в ухо, - Спасибо, что бросаешь нас с ним. - Ну уж знаешь, эта дива — не моя проблема. И ее проблемы с другими дивами тоже не мои. - Ага, - пробурчала девушка, - тогда твои дивы тоже не входят в список моих проблем, и не буду я больше с ними разбираться. Улыбка Нотта поугасла, но он все еще выглядел довольным. Парень закусил губу и замер на несколько секунд, колеблясь. - Говоря про удовольствие, - громко бросил он, - оно вполне доступно в связи с тем, что путь в мужскую спальню открыт для всех, да, Малфой? Блондин усмехнулся. - Так вот там, - продолжил парень уже шепотом, ловя Панси за руку и притягивая чуть ближе к себе, - под моей кроватью так и валяются куча мешочков с разными наборами для простых зелий. - Те которые мы у Снейпа таскали? Ты все еще их хранишь? - Они являются прекрасными основами к почти всем зельям. Не перебивай. Там есть один или два серых таких, потрепанных. Возьми один и повеселись! - Что? - Панси вырвала руку с отвращением на лице. - Шучу я, шучу, - Нотт улыбнулся во все 32 зуба, - В них не травы лежат. Я спрятал там пару медальонов с разными индивидуальными составляющими для зелий. - С чем? - Панси снова подошла ближе. - Помнишь на 4 курсе ты хотела подпортить наряды гриффиндоркам? И варила оборотку, чтобы пройти к ним? - …а вы нашли мне пароль, который не сработал, идиоты… - Не перебивай! Так вот... Тогда мы еще искали тебе чей-нибудь волос, какой-нибудь гриффиндорки. Это и есть индивидуальный компонент. Он нужен не только для оборотных зелий. Еще и для любовных. И когда я об этом вспомнил, у меня появился план, и, видимо, мне понадобится твоя помощь. - Так... и что я должна у них стащить? - Ну раз уж ты там будешь... - загадочно протянул Нотт, - Подбрось вот это Джинни Уизли в кровать, - он протянул Панси маленький конверт, с четырьмя подписями в углу. Одна из них Нотта, одна Забини. Еще две она не узнала. - Распишись на нем еще... Но вообще я не об этом... - Так, все, Нотт, мне достаточно одной влюбленной дивы, - она кивнула в сторону Малфоя, - Я думала, что ты просто хочешь попакостничать... - Я же сказал, это не основная цель. И что если я избавлю тебя от этой одной дивы? - Каааааак? - раздраженно протянула девушка, - Его не вытянуть из этой глубокой пропасти влюбленности, которая раздражает его еще больше, чем он нас. - Среди тех медальонов есть один особенный - в нем волос Грейнджер. - Что? - воскликнула Панси. - Боже, вы все еще здесь? - бросил Драко, - Может, уже переместитесь или вверх или вон отсюда? Панси даже не обратила на него внимания. - У тебя есть волос Гренджер?! С ним же можно что-то сделать! - Да, да, я знаю, я гений. - Нет, ты придурок, раз не сказал раньше. - Но я ведь додумался до этого. И добыл его. И говорю сейчас, - Тео самодовольно улыбался. - Который медальон? - Сначала скажи, что именно ты собралась делать. Панси отвела взгляд. Додумать план Нотта взяло у нее всего пару секунд, и ее глаза злодейски блеснули. - Я думаю, - начала она, - моя репутация не сильно пострадает, если я зайду в свалку Уизли за... любовным зельем, скажем... Нотт зловеще усмехнулся в ответ. - Ну что, голубки? Все еще не смылись? - снова напомнил о своем присутствии Малфой. - Уже ухожу, - громко, что бы было слышно через весь зал, бросил Нотт, - бронзовый, с бирюзовым камнем, - шепнул он Панси. - Повеселитесь! - Как безвкусно... - пробормотала Панси, поднимаясь в спальню парней. Малфой крикнул что-то в ответ Нотту или прокомментировал действия Панси, она не слушала. Она внимательно думала о любовных зельях, о всех, которые только знала. Ей точно нужно было такое, которое развяжет Малфою язык. «Любовь невозможно ни сфабриковать, ни сымитировать» - вспомнила она слова Слизнорта, но она не собиралась этого делать. Только развязать Малфою язык, только пусть забудет о здравом смысле и скажет-таки этой всезнайке, как любит ее, и как всем им уже мозги прогрыз из-за нее. - Что ты ищешь? - Мерлинову бороду! - воскликнула Панси, вылезая из-под кровати Нотта. Забини стоял, спрятав руки в карманы, и смотрел на нее, сидевшую на полу его спальни, очень удивленно. - Что ты ищешь? - повторил он медленно. - Уже нашла! - буквально подпрыгнув с места, девушка понеслась вон из комнаты, но, что не было неожиданностью, Блейз успел поймать ее за руку. - Что это? - спросил он, смотря на плотно сжатый кулак Панси, из которого свисала бронзовая цепочка. - Это мое. Я забыла его у Нотта. - Под кроватью? - Ага. Блез потянул за цепочку достаточно сильно, и из кулака выскользнул маленький медальон. - Зачем он тебе? - тут же воскликнул парень. -Это мой, говорю же... -Он тебе сказал? Сказал же, да? - загадочно пробормотал парень и отдал медальон обратно. - Он попросил тебе не говорить. - Нотт? - Нет, Дамболдор! Конечно же, Нотт, кто еще... - он поймал на себе недоумевающий взгляд девушки и продолжил, - Когда Малфой набросился на меня с кулаками пару дней назад, Нотт так ржал, что я был готов и ему врезать. И почти это сделал. А он-то бережет свое идеальное личико, так что тогда-то он и сказал, что у него есть план по спасению нас всех от Малфоя. Так что я знаю, что в кулоне. - В медальоне, - поправила его Панси, - это медальон. - Не суть. Так что ты собираешься с ним делать? Любовное зелье? Мы не знали, какое именно подойдет... так что вариант отпал... - Конечно, вы не знали, вы же парни! - она засмеялась. - Идем со мной в Уизливскую барахолку - я почти уверена, что знаю, что нам нужно. - А что насчет этой мелкой Уизли? Про нее он тоже тебе сказал? - А что с ней? - Нет, нет, ничего, - тут же смешался Блейз. Панси быстро убрала в карман медальон и достала из него конверт. - Что ты об этом знаешь, Забини? - требовательно спросила она. Парень устало вздохнул. - Сначала распишись на нем. - Зачем? - Если Тео тебе его дал, то сказал сделать то же самое, - Панси все еще не двигалась с места, - Я не могу тебе рассказать, если ты на нем не расписалась. Он заколдован. Панси быстро пересекла комнату, взяла с ближайшей тумбочки чернила и нарисовала маленькую «П» окружив ее парой завитушек. - Они с ней типа переписываются. Панси удивленно подняла брови и усмехнулась. - Ясно. А зачем подпись? - Тот кто знает, что в конверте, может говорить об этом только с тем, кто подписался. И все, кто знает, таким образом, расписаны. - А чьи еще подписи? - Уизли и какой-то ее подружки. - Оу... - Панси замерла на секунду, думая давно ли Нотт гуляет с этой рыжей. - Я могу просто ей передать, да? - Да, раз ты знаешь, - пожал плечами Блейз. - Ооууу, - снова протянула Панси и улыбнулась. - Ладно, идем портить репутацию! Только, - она приостановилась на ее пути из спальни, - я оденусь, и встретимся, как обычно, в хранилище метел где-то через полчаса. - Ага, конечно, зачем же спрашивать разрешение, когда можно полететь. Зимой. По морозу. Когда там снег идет. Паркинсон! - бросил Забини, и девушка только рассмеялась. Ее настроение заметно улучшилось. Это же какие хорошие новости! Она собирается испоганить репутацию принца Слизарина и мелкой Уизли заодно с репутацией хорошей всезнайки Грейнджер и гада-донджуана Нотта... Какое прекрасное будет Рождество!
*** Гостиная Гриффиндора - это самая новогодняя гостиная в Хогвартсе. Возможно, вообще единственная украшенная. Там и тут висит мишура, которую притащили сюда маглорожденные, а свечи повсюду горят цветным огнем, а не обычным. Много ребят в этом году остались на Рождество, и все они считали своим долгом сидеть в гостиной весь вечер. Кто-то играл в шахматы, кто-то начищал метлы, небольшие компании девочек сидели на диванах или коврах и, как обычно, сплетничали. Один парень залез в камин, еще трое сидели рядом и с помощью магии не давали огню разгореться, пока он там. “Какое ребячество!” - думала Гермиона Грейнджер, сидя на ступенях, ведущих в спальню девочек. Но лучше уж это, чем все эти парочки, сидящие тут и там, милующиеся и обнимающиеся. Рон и Лаванда, конечно, среди их числа. “Что б она ему уже язык откусила” - подумала про себя Гермиона и усмехнулась сама себе. Когда она только успела стать такой злобной? - Привет, - Гермиона даже не заметила, как вошла Джинни, как подошла к ней и села рядом. - Ага, - она снова перевела взгляд на книгу, которую вообще-то читала. Джинни молча сидела рядом, на ступеньку выше Гермионы, и оглядывала гостиную. - Знаешь что? - вдруг она заулыбалась. - Что? - Это все к чему-то то идет, - загадочно улыбаясь, прошептала она. - Что именно? - уточнила Гермиона, не отрываясь от книги. - Моя переписка. Гермиона только хмыкнула в ответ. Она не хотела ничего знать о чужих делах. Она не хотела слушать ничье любовное нытье и давать советы. Она не хотела быть чьей-то жилеткой для слез или чьей-то первой помощью, после расставания. Она не хотела слушать ни о каких бездонных карих глазах или густых темных волосах, в которые так приятно запускать пальцы, ей вообще не нравилась такая внешность у парней, ей вообще не нравилось такое поведение у девушек. Но на переписку Джинни она наткнулась случайно, сидя с ней в библиотеке и взяв ее тетрадь, в которой так аккуратно лежала чья-то развернутая записка. Ее глаза только скользнули по первой строчке, как все тело пронзила боль. Все мышцы свело и в легких вдруг стало не хватать воздуха. Джинни тут же взяла ее руку в свою и быстро черкнула пером по конверту, лежавшему рядом. С тех пор, как не сложно догадаться, Гермиона была в курсе всего происходящего. Но, на ее удивление, Джинни ни разу не ныла и не жаловалась на свою личную жизнь, ни разу не просила совета и, по большому счету, ничем особо не делилась. Но Гермиона все равно считала это большой ошибкой - узнать что-то о ее личной жизни. - Герм, - начала Джинни в пол тона. - Он хочет встретиться… публично. После этих слов Гермиона резко подняла на подругу взгляд. - Да, - кивнула Уизли, - Публично. Он зовет меня в Грифонов Шепот в Рождественский вечер… - Грифонов Шепот? - Ну не в кафе-мороженое же. - Ты же не пойдешь? Ты знаешь, как это может быть опасно! - Да, это Лютый Переулок и все такое… - Не только в этом дело! Ты знаешь, почему он так назван? Он не просто так по соседству с “Боргин и Беркс”. Там, развитая система подземелий, в которых хранятся самые массивные и самые важные темные артефакты, которые до 20 века охранялись Грифонами. Вот почему он так называется, я читала… - Ну конечно, ты читала, - пробормотала Джинни. - Что? - И я о том же! - воскликнула Джинни. - Что с того? Темные артефакты и все такое - это конечно пугает, но там просто будет рождественская вечеринка, и меня пригласил мой парень. - А он не мог пригласить тебя в Три Метлы или хотя бы в Кабанью Голову? - Ну там его друзья не устраивают вечеринок. Повисло молчание. Гермиона знала, что Джинни с ней не согласиться. Джинни знала, что должна заставить Гермиону согласиться с ней и даже больше… - Если так боишься за меня, идем со мной. - Что? - к удивлению Джинни, первым словом не было “Нет!”. - Там будет весело… - неуверенно продолжила она. - Если я напьюсь, ты меня оттуда вытащишь… - Ты не пьешь, ты считаешь, что это не под стать хорошему игроку. - Да, точно… Верно, - Джинни замялась. Это было сложно строить планы, когда все мысли, что крутились у нее в голове, были только о Нотте. - А если Гарри пойдет с нами? Просто для поддержки? Что бы нас обеих вытащить пьяными оттуда? - Что? - ужаснулась Гермиона. - Нет! Нет, ни за что! Джинни, о чем ты думаешь вообще?! - Не о том, - тихо шепнула Уизли. - Но если мы просто скажем ему, куда пойдем и придумаем что-нибудь, чтобы если что связаться с ним? Если вопрос безопасности - это главное, что тебя волнует… - Нет, нет, Джин, нет, - продолжала мотать головой Гермиона. - Тем более нас никто не выпустит… - Мы полетим на метлах… на метле, ты просто будешь крепко держаться и не орать. - И нас поймают, нет уж. Я лучше проведу вечер здесь, с ребятами… - Гермиона снова оглядела зал. Рон и Лаванда все так же миловались, сидя на подоконнике и рисуя сердечки на запотевшем стекле. Все девочки, все так же шептались. У парня, пытавшегося залезть в камин теперь вся одежда была в саже, он сидел около камина, а в камин лез его друг. Гарри не было. Скорее всего, он тренировался к квидичу. Раньше Рон пошел бы с ним. Они как-то менее близки стали сейчас. И в конце концов, Гарри вряд ли скажет Рону, если они с Джинни пойдут. Гермиона подняла взгляд на Джинни и увидела ее усмехающуюся моську. Герм только толкнула ее плечом. - Ты же с ними не останешься. - Так и быть, пойду с тобой… - Гермиона отвела взгляд на секунду, - Только… только давай возьмем кого-нибудь еще с собой. Только, пожалуйста, никого из этих фиф. - Но у нас только такие и остались… А хотя, я знаю! - Джинни встала и протянула руку подруге, - Идем! Заодно расскажем Гарри - надо придумать что-нибудь, чтобы он не волновался слишком. - Он не будет, - Гермиона встала, - После второго расставания с Чо все его мысли только о ней. Пока они шли в сторону поля для квидича, Гермиона размышляла что бы такое наколдовать, чтобы Гарри узнал если что-то случится. В конце концов она решила, что монетки О.Д. можно переколдовать так, что бы монетка Гарри нагрелась, если их с Джинни поменяют цифры… И цифры… Пусть меняются на 911. *** По дороге в Лютый переулок Джинни подумала о всех способах понравится друзьям Тео, которые были ей доступны. Гермиона о всех способах отхода и о том, как, Мерлиновы брови, высоко они летят. Луна размышляла о том, почему же в созвездиях самые яркие звезды всегда такие скучные. А Панси пыталась собрать все терпение, которое имелось в ней, и держалась на Блейза как можно крепче, думая о мести Малфою, такой сладкой и такой близкой. Три девушки на одной метле - это медленно конечно же. Но это оказалось еще медленнее, чем рассчитывала Джинни. А все из-за Гермионы так упорно говорящей ей быть еще и еще медленнее, и вскрикивающей при каждом дуновении ветра. Зато Луна сидела тихо. Джинни даже пару раз думала, не свалилась ли она, или не сбросила ли ее Гермиона. В планы Джинни совсем не входило брать с собой никого, но потом, эта мелкая пиявка Паркинсон привязалась к ней и заставила притащить Гермиону с собой. А та решила, что им нужна еще компания и взяла с собой Луну, на которую теперь же жаловалась. Когда они наконец-то приземлились волосы у всех троих были спутаны, но Гермиону об этом даже не подумала, Луне было все равно, а Джинни считала это довольно сексуальным. Они зашли в паб, и, к счастью Гермионы и не большому разочарованию Джинни, на них никто особенно не обратил внимания. Джинни провела девочек за собой, к стойке, где только собиралась сделать заказ, как на нее налетел кто-то. - Ты таки ее привела! - Панси задушила ее в объятиях. - И это чудо тоже тут, - добавила она с уже меньшим энтузиазмом. - Где все? - выдавила улыбку Джинни. - Там, в низу, идем. Гермиона дернула Луну за собой и пошла за второй подругой. - Что она тут делает? - прошипела она на ухо Джинни. - Мы идем на Слизаринскую вечеринку. Как ты думаешь, что она тут делает? Гермиона вдруг резко остановилась. Ей так хотелось спуститься вместе с Джинни туда, где все веселье. Поболтать и (даже, возможно, выпить) со всеми ребятами там. Но в тот момент к ней вернулся здравый смысл. Она же магглоражденная. Никто ее там не ждет. - Идите сами, - бросила она и помчалась к выходу. Джинни схватила ее за руку. - Что? Куда ты? - Подышать хочу, буду через минуту… - Геримионе со всей ее осторожностью и продуманностью все еще не хотелось говорить, что она уходит. Не хотелось просто отказываться от этой возможности сделать что-то совсем, совсем на нее непохожее. В конце концов, когда она в последний раз это сделала, она создала кое что очень значимое - Отряд Дамблдора. А когда она в последний раз решила ничего не делать, Рон достался Лаванде. - Я вернусь, я обещаю, - она уверенно посмотрела на Джинни, хотя не была уверенна в правдивости своих слов. Джинни и Луна спустились по винтовой лестнице и оказались в небольшом помещении, с диванами вокруг стола в углу и в остальном совершенно пустом. Джинни заметила Нотта еще издалека. Он стоял, опиревшись на спинку одного из диванов и смотря в пол, Панси Паркинсон шептала ему что-то на ухо. Вдруг он резко поднял взгляд и их глаза встретились. Джинни не могла не заметить, как он пробежался взглядом по ней, и на его лице появилась ухмылка. Значит не зря она наряжалась. Панси отошла от него и Джинни уверенно пересекла комнату, что бы поцеловать его. - Всем внимание! - Тео бросил через спину всем сидящем на диване, - Это моя Джин, - он улыбался. Раздались отклики, вроде “Наслышаны, да” или “Привет, красотка”. Джинни неожиданно для нее самой поняла, как была напряженна до этого момента. Она повернулась к Луне, что бы позвать ее пресоедениться. Но, к невероятному удивлению, обнаружила рядом с ней Блейза Забини, улыбающегося и рассказывающего о чем-то. - Ладно, я закажу выпить, - шепнул ей Нотт и направился к лестнице. - Где Гермиона? - стоило ему отойти, как Паркинсон сразу же оказалась рядом. - Вышла подышать, не думаю, что она спуститься… - Что значит, не спуститься? - воскликнула брюнетка. - Если что ее заберет Гарри, - неуверенно шепнула Джинни в ответ. - Какой еще Гарри? Она нужна мне тут! - Зачем тебе она? - Джинни снова напряглась. Когда Панси сказала, ей о зелье для Малфоя, ей показалось смешным поиздеваться над ним, но теперь, когда Слизаринка повышала тонн и злилась по пустякам, это стало казаться опасной затеей. - Все тоже самое, Уизли. Принца надо напоить, но она должна быть тут… Хотя… Сейчас, - брюнетка тут же направилась к Мафою. - Чего сидишь без дела, красавчик, - улыбнулась она. - Да ты никак напилась, Паркинсон, - он улыбнулся в ответ. - А то ты мне после того балла привлекательным кажешься только, когда я пью. - Это взаимно, детка, - огрызнулся Малфой. - Так пойдем и тебя напоим, - она потянула его резко за руку и потащила вон. Драко только усмехнулся. Они поднялись по лестнице и подошли к Нотту, стоящему около бара. - Который его? - шепнула Панси и Тео еле заметно подвинул к ней бокал. По виду, абсолютно такой же, как остальные. Панси взяла его и еще один и повернулась к Малфою. - Твое здоровье, наш Принц, - она отдала ему бокал и они чокнулись. Медленно делая глотки из своего бокала, Панси следила за Малфоем. За тем, как он, совершенно ничего не зная, ухмыляясь своей глупости, глоток за глотком осуществлял приводил в действие весь их длинный план. - Мерлинову… - она приложила руку ко рту, - меня тошнит, - с этими словами она схватила Малфоя за руку и потащила за собой на улицу. - Что ты как маленькая? - засмеялся Драко, спеша за ней. Как только они ступили на снег, Панси быстро огляделась. Гермиона стояла прямо около входа, опираясь о стену. - Привет, - улыбнулась она ей, и Драко проследил за ее взглядом. Он посмотрел на Гермиону и наконец-то ни одна мысль в его голове не была о чистоте ее крове, или его крови, или его отца, или ее отца, или ее друзей, или его друзей. Они вдруг показались ему такими глупыми. - Привет, - прошептал он. - Чего вам? - огрызнулась Гермиона, доставая из кармана монетку. - Мне ничего, - еще шире улыбнулась Паркинсон и проскользнула обратно в паб, оставляя ее план достигать его логичного конца. - А тебе, Малфой? Парень замешкался. - Драко, называй меня Драко. Какая разница, какая у меня фамилия? Гермиона удивленно свела брови. - Можно подумать, что тебе самому никакой. - Чистокровная фамилия это просто способ никогда и ни у кого не вызывать сомнения в своем превосходстве и всесилии. Теперь девушка выглядела еще более удивленной, но Драко только думал, как она такая красивая, может быть реальной. - Будь тогда так добр, зови меня Гермионой. - Всегда хотел, - к Драко постепенно возвращалась уверенность, - Тебе не холодно тут стоять? - он сделал шаг ближе. - Нет, Малфой… - она на секунду замерла, - Драко, все в порядке. - Хочешь, зайдем внутрь? - Нет, спасибо, - Гермиона все еще смотрела на него с недоверием, - Почему не называл? - Что? - Раз всегда хотел, почему никогда не называл по имени? - с каждым словом, сказанным Малфою, она чувствовала, как ее тело переполняется адреналином. - Потому что ты всегда гуляла не с теми ребятами и поступила не на тот факультет. - Прости? Не с теми ребятами? - То есть... - Драко вдруг понял, что вот сейчас она может просто развернуться и уйти. И, что удивительно, это пугало его больше всего на свете, - то есть… с теми кто называл по фамилии меня и это отношение было взаимным. Отношение “мы на пути к большой вражде сначала” - он просто продолжал говорить, что бы она слушала, что бы она не уходила, - а потом “победит только один”. Вот это отношение. И ты была с ними всегда. И ты знаешь, меня так воспитали, что бы я никогда ни о чем не жалел, а предложить кому-то дружбу значит дать человеку возможность отвергнуть тебя и потом ты всегда об этом жалеешь. И это как с разбитыми сердцами, знаешь, - Драко сделал еще один глоток из бокала. Снежинки падали на волосы Гермионы, которые так чудно переливались под светом фонаря. Такие изумительные кудряшки. Драко было вдруг так спокойно. “Только бы она не ушла!”. И он просто продолжал говорить, что бы заинтересовать ее, что бы заставить остаться. - И к тому же, ты Гриффиндор. Хотя, я всегда считал, что Гриффиндорцы не умнее Хаффлпафцев… - То есть, если бы я была Рейвенкло, ты называл бы меня по имени? Драко затаил дыхание, ловя каждое ее слово. - Да! - заулыбался он, - Конечно же да. Слизаринцы довольно хорошо общаются с Рейсенкловцами, ты не заметила? - Зато змеи обычно едят птиц, орлов включительно. - Зато львы едят всех, особенно самых беззащитных. - Змеи тоже. - Зато змеи едят реже! Мы наслаждаемся добычей месяцами. Гермиона улыбнулась. Такой яркой и светлой эта улыбка показалась Малфою. Такой теплой. Особенно для этого места - темного и мрачного, укутанного снегом и покрытого льдом. Еще одна снежинка упала на волосы девушки и Драко не смог удержаться, что бы коснуться ее. Такую маленькую и невесомую, на мягких и нежных волосах. Гермиона широко распахнула глаза от удивления. С чего бы вдруг Малфою касаться ее волос. Но почему-то Малфой не казался ей сейчас таким зловещим хитрым змеем. Поэтому, когда он приблизился чуть ближе к ней, она только снова улыбнулась. - Что? - вдруг спросил Малфой, улыбаясь в ответ. - Что? - передразнила его Гермиона. - Мне нравиться как ты улыбаешься. Повисла пауза и, прежде чем ответить, девушка коснулась монетки в кармане, что бы та вернула прежние цифры. - А мне нравится этот вечер. Они вернулись в бар и сели за стойку. Гермиона никогда раньше не пила волшебный алкоголь. “Все что я знаю, так это, что в нем есть ягоды омелы - они делают его слаще” - сказал Драко. Они пили и правда сладкий напиток, улыбались и болтали. Так удивительно просто это было, что Гермионе то и дело приходилось себя отдергивать “Это Малфой, не забывай”. Мимо них пару раз проходили Нотт и Джинни, подмигнувшая ей, Панси, невероятно довольная собой, Забини и Луна, которой нашли ванильное молоко с имбирем по ее просьбе, и еще много народа, с которыми Драко здоровался. - Мне жарко, - наконец сказала Гермиона, - пошли пройдемся? Они вышли на улицу. Драко накинул пальто, а она свою старомодную куртку. - Знаешь созвездие Андромеды? - спросил Драко. - Да, по легенде оно выглядит как дева, которая запуталась в плетях. - Да, - протянул Драко. - Мою тетю так зовут. Гермиона не ожидала, что Драко вдруг заговорит о семье. Но ей почему то было приятно слушать. Это, наверное, значило, что он ей доверяет. - Я с ней даже не знаком. Мама о ней не говорит. А она ее сестра. А так подумать у меня и кузина есть… - Тонкс! - улыбнулась Гермиона. - Она ужасно милая. - Я ее не знаю, но поверю тебе на слово, - алкоголь в крови растворялся и все грустные мысли сходились на нет, при виде очаровательной улыбки. - Когда ты возвращаешься в замок? - спросил Драко. - Как только Джинни и Луна будут готовы, но в принципе, я бы могла полететь с кем то еще. “На что она намекает?!” - Драко вдруг остановился. “А что если нас увидят?! Меня увидят с этой грязнокровкой!” Он резко поднял на нее глаза полные ужаса. “А что скажут ребята?! А что скажет отец…” - Драко, ты в порядке? “Драко” - это так легко и так нежно слетело с ее губ. Так давно он тайно хотел услышать это. И эти глаза смотрящие на него так взволнованно. Он не хотел, что бы она ушла. Но он не мог больше ничего сделать. Первым рефлексом было стряхнуть ее руку и сказать какую-то мерзость. Да вообще, что он делает тут с ней? Мерлиновы подштанники, почему он говорил с ней? Почему сидел рядом с ней? - Драко, - переспрашивает Гермиона, и Малфой вдруг думает о другом: Почему Гермиона вдруг так смотрит на него? Почему...волнуется? Почему она ему улыбалась? - Что я сейчас сделал? - как можно спокойнее спрашивает он. - Ты вдруг резко остановился, - карие глаза смотрят на него в недоумении. - А до этого? - Ничего… Мы гуляли, ты рассказывал о сестре твоей мамы. - И… - И я подумала, что тебе бы понравилась ее дочь. Она всем нравиться, - Гермиона снова улыбнулась. - Ага, - Драко отстранено кивнул. - И еще я сказала, что могла бы полететь обратно с кем-то другим, не с Джинни. Драко снова подумал обо всем ужасе, который ему придется пережить, если их увидят вместе. - Может быть… - слова так неуверенно приходили ему в голову, - может быть… мы сможет дойти как-нибудь, что бы нас не заметили в Хогвартсе вместе? - Так в этом дело, Малфой? Мне тоже хорошо не будет если меня увидят с тобой. - Отлично, Гренджер! Значит по рукам! Я тебя так и быть подвезу, но в Хогвартсе вместе не гуляем. - Больно хотелось. Они оба стояли молча, пока Малфой не ухмыльнулся. Гермиона улыбнулась в ответ, и они усмехаясь пошли обратно к пабу. Они свернули за угол, где все оставили метлы и наткнулись на такую неожиданную картину - милую парочку целующуюся возле стены. Хотя, возможно, не такую уж удивительную. - Кхм, кхм. Влюбленные оторвались друг от друга, и тот момент удивление Гермионы было не передать словами. - Мы… Я… Просто хотел проверить, точно ли все в порядке, - замешкался Гарри. - Джинни сказал ему, что все отлично, и он тут хотел подвести меня обратно, - Панси явно была пьяна. - Отлично, - Драко неловко улыбнулся, схватил метлу в одну руку, Гермиону в другую и попятился обратно в переулок. - Что это было? - недоуменно прошептала девушка. - Панси всегда такая, если напьется, - засмеялся Драко. - А ты то как знаешь? - прищурила глаза Гермиона. - А я много знаю, Гренджер. Садись и держись крепче. Гермионе ничего не оставалось, как последовать инструкциям, зато как только они взлетели, девушке пришли в голову все возможные ответы. Они пролетали над лесом, когда Малфой вдруг отпустил руки. - ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ?! - закричала Гермиона. - Держись крепче, дека! Сильный ветер ударял в лицо, Гермиона крепче обхватила Малфоя. - Верни руки на метлу! - А как же ты тогда потом расскажешь Поттеру, как круто я летаю? - Малфой, руки на метлу! - последнее, о чем она хотела вспоминать об их с Гарри препирательствах. - Вууууууууу-хууууу! - закричал парень, когда они пошли на посадку. Гермиона была не в силах опустить его руки сама, но все еще могла заставить его самому сделать это. Плечи и спина Малфоя были закрыты плотным пальто, через которое он не почувствовал бы боли, так что ее зубы впились ровно в его шею. Кислый аромат его духов ударил ей в нос. - Что ж ты делаешь? - завопил Малфой и вернул руки на метлу буквально за несколько секунд до приземления. Как только они оба твердо стояли на земле, Драко коснулся рукой шеи. И него шла кровь. - Что это было Греднджер?! - У меня к тебе тот же вопрос, Малфой! Они стояли на полу, совсем близко в замку, и знали, что ответов у них нет. Она могла пнуть его или толкнуть. Он мог… мог не говорить с ней сегодня. Почему они оба сделали это?! Малфой улыбнулся первым. - Извини, - уверенно сказала Гермиона и сделала шаг к нему и коснулась его руки на ране, убрала ее и коснулась раны. - Отвести тебя в больничное крыло? - Лучше поцелуй что б зажило, - усмехнулся Малфой, и Гермиона прищурила глаза. - Просто теоретически, Гренджер, я бы мог тебе понравиться? - вопрос сам сорвался с губ парня, и теперь он уже был готов о нем пожалеть. - Сегодня ты уже это сделал… Повисла пауза. - И ты меня укусила. - Ну надо было держаться?! - Гермиона скрестила руки на груди, а Малфой подумал, что надо не только за метлу держаться. - Спокойной ночи, Гермиона, - он растянул ее имя по слогам и улыбнулся. - Спокойной, Драко, - и Гермиона сделала кое-что, чего раньше никогда не делала, - она потянулась и поцеловала Драко в шею, именно там, где был след от укуса. Парень замер, Гермиона, отстранилась и пошла в сторону замка. Единственное, что ее успокаивало - это мысль, о том, что она не одна такая ненормальная в эту Рождественскую ночь.
Жанры: Гет, Романтика, Юмор, Флафф, AU, ER (Established Relationship)
Предупреждения: дикий OOC
Саммари: Никогда и ни при каких обстоятельствах не стоит подбрасывать шипящих существ в постели друзей! Никогда! Иначе вам обязательно подольют любовное зелье, влюбят вас в вашего красивого врага... А потом судьба сыграет с вами злую шутку. Посмотрите на Драко! Разве он заслужил такое? Конечно!
Жанр: романтика/флафф/юмор. Пейринг: Драко/Гермиона, Блейз/Луна, Гарри/Панси. Размер: Макси. Cобытия: ПостХогвартс; в Хогвартсе; чистая романтика. Предупреждения: OOC, ER. Саммари: Панси строит козни, Блейз ведёт собственную игру, а Гермиона отчаянно старается всё контролировать, но Хогвартс, кажется, против.
— Малфой. Она с трудом отстранилась — совсем не потому, что он удерживал её, а лишь из-за сопротивления собственного тела. Хотя, что уж скрывать, Малфой тоже не особо был рад прекратить поцелуй. — Малфой! — чуть строже окликнула она и, изогнувшись в его руках, напрямую спросила: — Ты почему меня целуешь? — У тебя вкусный блеск, — незамедлительно отозвался Драко, мысленно помянув Мерлина в надежде на то, что он правильно произнёс магловское словечко. — А-а-а, — понимающе протянула Гермиона и почти было наклонила голову обратно, готовясь вернуть поцелуй, и Драко на мгновение показалось, что их губы опять соприкоснулись и началась блаженная пытка, но на полпути Грейнджер остановилась и резко мотнула головой. — Какой блеск, Малфой? — Она окончательно пришла в себя и отпрянула от Драко, скидывая его руки со своей талии. — Я спросила, почему ты меня целуешь? Стоп! Действительно, стоп! События зашли слишком далеко намного раньше, чем предполагалось. Наверное, стоило начать чуть-чуть издалека, но и вы поймите: сперва Гермиона была полностью уверена, что в этот вечер не произойдёт ничего выдающегося, а когда все начало закручиваться, у неё просто не было возможности остановиться и слегка прояснить ситуацию, даже ради себя самой. Но исправиться можно, ведь описывать прошлое гораздо легче, чем предугадывать будущее. Жаль только, что это прошлое уже не исправить. А может и не жаль. *** За пять недель до Рождества. Ох, как Гермиона мечтала, чтобы именно с так началась эта история. Пять далёких, свободных и не предвещающих беды недель назад — тогда мысли о празднике и тем более подготовке к нему не внушали опасений. А все предметы, от одной мысли о которых теперь охватывал ужас, находились на своих местах: платье — на вешалке в бутике «Твилфитт и Таттинг»*, туфли — на полке в магазине напротив, а бесконечное множество заколок, лент и украшений пряталось в шкафу, пока волосы удерживала простая мягкая резинка. Но самое главное, что буквы — маленькие закорючки, слегка подпрыгивающие на бумаги из-за волнения Гермионы, — составляли привычные и родные сердцу слова документов, связанных с ущемлением прав магических существ и упразднением неравенства между всеми носителями магии. А что теперь? Гермиона покосилась на своё отражение, которое ответило ей напряжённым взглядом, и опустила глаза на листок бумаги, лежавший на столике. Глубоко вздохнув, она громко, с выражением произнесла, сверяясь с текстом: — Думаю, что никто не станет спорить, — голос подвёл сразу же, и пришлось прочистить горло. — Никто. Так, никто, ни один человек здесь не станет спорить, что Рождество — семейный праздник. Но после такого заявления сам собой напрашивается вопрос: что же все мы делаем здесь в этот вечер? Ответ прост, и я думаю, каждый согласится со мной. Мы все одна большая семья, даже если не каждый из вас знает моё полное имя, — она криво улыбнулась зеркалу, стараясь отразить максимум веселья и энергичности на лице. — Шутка! — улыбка вышла неестественной, и Гермиона тут же мотнула головой, тихо пробурчав: — Люди ведь любят шутки, — и сокрушенно покачала головой: — Гермиона, ты безнадёжна, когда дело касается вдохновляющих речей. Она наклонилась к столу и решительным движением руки перечеркнула все, написанное ранее. Как случилась эта нелепая и возмутительная ситуация? С каких пор Гермиона Грейнджер, которая с лёгкостью перескажет содержание любой книги, без затруднений напишет эссе по трансфигурации и зельям для всего потока, сумеет за день рассмотреть рекордное количество прошений, не справляется с сочинением нескольких в меру умилительных, весёлых и воодушевляющих предложений? Ответ, как и ожидалось, не нашёлся, зато Живоглот решил незамедлительно помочь хозяйке: запрыгнув на стол, он ловко расправился с магловской ручкой, откинув её лапой, и, как любой порядочный кот, развалился, подмяв под свою не самую грациозную тушку то, что напоминало праздничную речь Гермионы. Конечно, она знала, что хотела бы вложить в свои слова: это, определённо, должно было быть что-то, придающее сил, заставляющее людей по-новому взглянуть на жизнь, глупые мелкие проблемы и все невзгоды, преследующие род человеческий на протяжении тысячелетий. Но этакое просвещение населения могло оказаться скучным и, прости Мерлин, глупым, попросту смешным, ведь несмотря на то, что празднование проходило в школе, кому из гостей понадобится наставление обыкновенной девчонки? Да, героини войны, конечно же, сообразительной, изучившей множество вопросов и, в конце концов, умеющей сделать вид, что всё, произнесённое ей, — чистейшая правда, истина жизни и бытия. Но в Рождество просто нельзя было поступить так — вся эта заумная чепуха казалась бы высосанной из пальца. Это не подходило. Речь следовало дополнить таким невероятно огромным количеством непонятно чего, что у Гермионы опускались руки. Даже решение выпрыгнуть из гигантского кремового торта с криком «Будьте счастливы!» своим фирменным командным голосом казалось сейчас более разумным, чем выйти на сцену и на глазах доброй сотни волшебников зачитать провальную речь. Но самым разочаровывающим во всей этой ситуации являлся тот факт, что до Рождества для Гермионы оставалось не пять недель, а лишь каких-то пару минут. *** Дверь распахнулась. — Рождество — главный праздник любви, — провозгласила Паркинсон, перешагнув порог с гордо поднятой головой. Блейз знал — приветствий не требуется, впрочем, как и остальных формальностей, которые сопутствуют посещению гостем твоего дома. Панси, затянутая в слегка вычурное платье, с идеально уложенными волосами и макияжем без единого изъяна, танцующей походкой направилась к Блейзу, и он не удержался, вставив своё едкое слово в её вот-вот готовую начаться пламенную речь: — День все влюблённых — главный праздник любви. Взгляд, который он получил, даже не успев договорить, не сулил ничего хорошего. Как будто после долгой и упорной тренировки, её тело и лицо отреагировали моментально: руки взлетели на талию, голова едва заметно склонилась к плечу, глаза сузились и подбородок слегка опустился вниз, словно намекая, что её прекрасный ротик, так старательно намазанный неярким оттенком красного, может распахнуться в любой момент, и Блейз попадёт под раздачу. Но Забини был в курсе ещё кое-чего: это, действительно, был тщательно отрепетированный образ. Все в нём было так правильно и пугающе одновременно: лёгкий наклон головы; чуть сбитое дыхание; пальцы, сжимавшие ткань на бедре или впивающиеся в ладони; элегантно отставленная в сторону ножка и это выражение лица, которое отражало мастерски подобранные эмоции. Забини с детства втайне восхищался удивительными способностями и даже талантами Панси — она была истинным манипулятором, и Блейз всегда жалел, искренне жалел тех, кто попадался ей под горячую руку или же впутывался в сети её интриг. Уж что-что, а интриги она плести умела. — Что? Я просто предположил, исходя из названия, — он выставил руки в примирительном жесте, прекрасно осознавая, что сейчас Панси не станет растрачиваться по мелочам. — Прости, внимательно тебя слушаю. — В Рождество, Блейз, нужно быть с теми, кого любишь, — поучительно произнесла она и махнула на него рукой. Снова произошла трансформация — теперь в обратную сторону. — Гриффиндор, моя дорогая, плохо влияет на твои очаровательные мозги, — медленно, с чётко вымеренной долей пафоса отозвался Блейз и, выдержав многозначительную паузу, вновь приготовился говорить, но Панси перебила его. Видимо, ей надоело ходить вокруг да около, и она решила наконец закончить обмен любезностями и перейти в главной причине своего, конечно, ожидаемого, но от этого не менее эффектного появления. — Блейз, у нас одна цель — этот вечер мы оба хотим провести с дорогими для нас людьми, — без обиняков заявила она. — И цель в данном случае оправдывает средства, — уголки губ дрогнули, расползаясь в лукавой ухмылке. — Даже по гриффиндорской логике. Забини почувствовал, как случилось то, что происходило уже тысячи раз и всегда не без последствий: между ними установилась связь. Ему захотелось широко ухмыльнуться в ответ, но он лишь сдержанно кивнул головой. — И какие же средства? — заинтересованно осведомился Блейз, чувствуя, что Рождество в этом году несомненно станет весьма и весьма занятным. *** Рождество — время веселья. Нет, не так. Рождество — повод для веселья. Тоже не то. Рождество — момент, когда можно и нужно веселиться, а все обстоятельства, окружающие предметы и люди лишь благоволят этому, а значит, стоит просто отпустить себя, забыть о глупых принципах, предрассудках, мнениях (не только чужих, но даже своём любимом), отмести все границы, рамки, путы, связывающие по рукам и ногам. Можно подобрать ещё тысячи синонимов, привести особо звучные аллегории, расписать это все на пергаменте или на двух — для точности, и не забыть про подпись, но… зачем? Устные предметы всегда давались Гермионе не хуже, поэтому письменное подтверждение не требовалось. Она просто пообещала одну маленькую вещь самой себе. Грейнджер дала слово, что в этот вечер вполне благосклонно отнесётся к любым глупостям, происшествиям и проявлениям чувств, не даст себе испортить праздник кому бы то ни было наставлениями, нравоучениями или замечаниями. Она будет просто искренне радоваться жизни, как когда-то давно радовалась на Святочном балу до того момента, как он был испорчен Роном Уизли. Она грустно улыбнулась, вспоминая, что этот в праздник он уже точно никак не сможет изменить её настроения. Рон, Джинни и тем более Джордж не смогли переступить через себя и вернуться в Хогвартс, особенно в тот момент, который необходимо было провести в самом лучшем расположении духа, но все трое понимали, что не имеют права влиять на решение Гарри и Гермионы ответить согласием на приглашение Макгонагалл. Той же Макгонагалл, которая лишь слегка состарилась от времени, но расцвела от жизни и любимой работы: спокойного преподавательского опыта с поколениями учеников, которые всё сменяли друг друга, но практически не менялись в глазах учителей, и директорского кресла, за спинкой которого висел портрет Альбуса Дамблдора, не преминувшего нет-нет да и порадовать своего заместителя особо полезным советом. Но теперь Минерва, видимо, решила, что в её размеренной и безмятежной жизни пора устроить всплеск, а может, просто сыграл роль необъяснимый учительско-материнский инстинкт, которому поддавались все учителя в моменты встреч с тем самым учеником. И у Минервы таких был целый поток. В любой случае, Макгонагалл рискнула собрать в канун Рождества под одной крышей весь выпуск тысяча девятьсот девяноста восьмого года совместно с учителями и нынешними учениками Хогвартса, и Гермионе оставалось только дождаться Гарри, чтобы стать частью вполне нестандартного праздника. Он появился почти вовремя и, после приветствий и дружеских подтруниваний, протянул Гермионе флакон-портал. Чувствуя, как он привычно подкинул и скрутил все тело, она вспомнила, что кое-какие допущения всё же содержались в рождественской клятве. Гермиона ну никак не могла допустить нескольких вещей. Ссоры и глупые перепалки, переполох и сумасбродство, неожиданное нарушение спокойствия и, конечно, применение магии и любых волшебных средств на гостях должны — просто обязаны были! — остаться за пределами замка. Уж это Грейнджер проконтролирует — не может же она целиком отказаться от своей сути в такой вечер. *** — Всего лишь несколько рождественских подарков для наших друзей! — Ты ограбила магазин Уизлов? — ошарашено выдал Блейз, когда по щелчку пальцев перед Паркинсон возник гигантский — самый большой из всех, что выпускают, — пакет, забитый доверху склянками, флаконами, бутылочками и коробочками, наполненными самым неожиданным для Блейза содержимым. Но более удивительным, шокирующим было видеть Панси, такую утончённую, элегантную от макушки до пят рядом с этим цветастым недоразумением ярких, кричащих цветов. — Когда мои методы не работают, в ход идёт тяжёлая артиллерия, — сообщила Панси, засовывая руки по локоть в мешок и доставая предметы один за другим. — Ух ты, — Блейз подался вперёд, чтобы разглядеть покупки Паркинсон. — Ты признала, что Уизли могут помочь с решением твоих проблем. Поттер и правда меняет людей. — Замолкни, Забини, — коротко оборвала она его и, выудив из пакета набор «Чудо-ведьма»*, довольно заулыбалась. — А вот и они. — Они? — Любовные зелья, Забини. Ты бы до такого не додумался. — Любовные зелья? Я думал, у вас с Поттером все идеально. — Блейз! — предупредительным тоном произнесла Панси и, развернувшись к нему, пояснила: — Есть одна парочка, которая легко может испортить нам праздник. Конечно, твоя проблема намного меньше, — она слегка повела бровью, словно намекая, — но все же присутствует. А значит, нам просто стоит избавиться от неё. — Избавиться? — он укоризненно покачал головой. — Это Рождество, Пэнс, выбирай выражения. — Мы не станем портить им праздник, — раздражённо исправилась она, — даже скорее улучшим его. — Но почему нельзя было просто сварить или купить амортенцию? Панси закатила глаза и что-то неразборчиво пробурчала, начав распаковывать набор любовных зелий. — Я серьёзно. Конечно, твои попытки повысить Уизли доход могут быть частью какого-то плана, — предположил Блейз. — Ты идиот? — разозлившись, Панси перебила его. — Любовные зелья притягивают к тем, кто приготовил или купил зелье, — разговорилась она. — Растрёпанная занудная девчонка, пребывающая слегка навеселе, которая бы шаталась за мной весь вечер, — это единственное, чего мне не хватало в Рождество! Но эти зелья Уизли возможно обмануть, в отличие от настоящей магии, как в деле с амортенцией. — Смотрю, ты тщательно изучила вопрос, — насмешливо протянул Блейз и замолк, не найдя другого способа прокомментировать ситуацию. Панси наконец развернула зелья и с особой осторожностью выставила их в ряд на столе; Забини застыл рядом, скрестив руки на груди и следя за каждым её действием. Вытащив со дна коробки лист бумаги, Панси тщательно проверила наличие всех зелий и уселась обратно в кресло, громко зачитывая инструкцию: — Зачем служит любовное зелье? — Паркинсон коротко взглянула на Блейза, приглашая разделить с ней этот поистине бесценный опыт. — Юная волшебница сможет почувствовать себя желанной и любимой, ощущая взгляды объекта вожделения на себе… Не наш вариант. — Я бы поспорил, — вставил слово Блейз, прокручивая в голове все возможные варианты развития событий. — Для отворота от другой персоны — уже ближе, — проигнорировав комментарий, продолжила Панси. — Конечно, тебе ведь могут помешать строить любовь с Поттером, — вновь подал голос Забини, всё-таки надеясь расшевелить Паркинсон. Но она упорно игнорировала насмешки: — Для того, чтобы свести жертву с ума… Э-э-э, магазин Уизли когда-нибудь подвергался проверкам? — Свести с ума от любви, — пафосно заявил Блейз и подмигнул Паркинсон, которая недоуменно оглядывала его. — Это все, конечно, безумно интересно, но может приступим к делу? Подняв первый попавшийся флакон, Забини придирчиво осмотрел его и несколько раз перечитал этикетку, благодаря судьбу, что в этот день не он встал на пути у Панси Паркинсон. — Предлагаю смешать несколько — чтоб наверняка, — Панси оживлённо подскочила и применила к одной из колб заклинание расширения. — Думаю, нам пригодиться это, и это, и чуть-чуть вот этого, такое тоже сойдёт, — она увлечённо выливала зелья одно за другим во флакон, изредка взбалтывая получившуюся смесь; Блейз только и успевал читать этикетки, не особо вникая в смысл названий. — «Сумеречные лунные лучи», «Флиртующие фантазии», «Кристаллы Купидона», «Подави стыд»*… Уизли определённо стоит нанять того, кто придумает им более привлекательные наименования, — он еле успел поймать очередной флакон, который Панси опустошила и откинула за ненадобностью. — Стой, Панс, «Целующееся» уже было! — Такого никогда не бывает мало, — уверенно изрекла Паркинсон, даже не удосужившись обернуться. — Ты, вообще, уверена, что это хорошая идея — просто смешать их все? — Блейз старался прикинуть количество жидкой любви, которое кому-то придётся выпить в этот вечер. — Не беспокойся, все должно пройти идеально! — Панси наконец закончила приготовление адской смеси и развернулась к Забини, осматривая его безумным взглядом и широко улыбаясь. — Она выпьет зелье, бросится на любого охмелевшего парня, которого мы выберем, потом немного рождественской магии: омела и всякая подобная чушь, — вдохновенно продолжала Панси, но Блейз оборвал её на полуслове. — Она? — переспросил он и склонил голову в сторону, выразительно приподняв брови. Они, Блейз, они оба, — отмахнулась Паркинсон и зачем-то добавила: — Грейнджер и Малфой. *** Монета-портал перенесла Драко Малфоя почти к самым дверям Большого зала, но что важнее, прямо под нос Луне Лавгуд, прибывшей всего минутой ранее. Драко слегка покачнулся, как только ноги коснулись пола и втянул воздух, ощутив,несомненно, привлекательные ароматы хвои и остролиста, окружавшие со всех сторон, и запахи, дразнившие желудок, которые доносились из Большого Зала: там была и индейка, и апельсин, и изысканные соусы, и дорогие вина, и вся эта смесь не была слишком приторной, чтобы утомить и вызвать отвращение. Малфой замер, наслаждаясь мгновением и окончательно отбрасывая все мысли, которые беспокоили его на протяжении нескольких недель с момента получения письма от нынешнего директора Хогвартса. Он мог присутствовать на празднике, он мог получать удовольствие наравне со всеми, он мог получить Рождество, которое заслужил. Потому что заслужил! — Лавгуд, — Драко поприветствовал её лёгким наклоном головы, но даже не взглянул. Никакой заинтересованности или же пренебрежительности, лишь сухая, строгая вежливость, обусловленная обстоятельствами. — Здравствуй, Драко, — она улыбнулась открыто и искренне. — Мне нравится твой галстук. Он совсем не аристократично скосил глаза на кусок ткани, болтавшийся на шее, и моргнул, будто впервые заметив, что цвета его галстука и платья Лавгуд были полностью идентичны. Скупо кивнув, он отвернулся от Луны, которая уже встретила знакомых, и оглянулся в поисках своих… хоть кого-нибудь. Драко пробегал глазами по лицам, которые казались знакомыми, но вместе с тем чужими и далёкими. Добродушие делало их закрытыми для Драко, и ему хотелось найти тех, кого он сам был бы рад видеть. — Хогвартс — жалкое подобие школы, — прозвучало откуда-то слева одновременно два голоса, и, резко развернувшись, Драко увидел Забини и Паркинсон, перед которыми расступалась толпа — или так только казалось из-за их гордого и напыщенного вида. Они подошли к нему, и Панси крепко обняла его, как будто они не виделись целую вечность. Блейз тем временем продолжил: — Я бы скорее сбросился с астрономической башни, чем проучился здесь ещё два года, — протянул он, пародируя интонации друга. Те интонации, которые были так знакомы всем, кто знал Малфоя пять лет назад. — Как я понимаю, вы фиксируете каждое произнесённое мной слово, — поморщился он и под смех Панси протянул руку Забини. Он широко улыбался, в то время как Драко придирчиво осмотрел их обоих, отметив тот изумительный, глубокий оттенок зелёного, который выделялся в наряде Панси и галстуке Блейза. — Вижу, вы хорошо постарались в подборе костюмов. — Было сложно подобрать тон, — сообщила Паркинсон, косясь на Блейза. — Он слишком щепетилен в вопросах, касающихся одежды. — Конечно, — невозмутимо подтвердил Забини. — Цвет должен был подходить под тон кожи и выгодно подчёркивать глаза. Все трое рассмеялись, и Драко почувствовал себя легче. Гости продолжали прибывать, весело приветствуя друг друга и объединяясь в компании. Сквозь стены просачивались призраки, подлетая к особо шумным кружкам. Снова и снова со всех сторон звучали старые шутки, поздравления с праздником и горячие признания радостно-возбуждённых волшебников. Над их головами воздух разрезали Санта-Клаусы* на мётлах или в санях, чьи мешки были слишком малы для подарков и оказывались набиты конфетти и драже Берти Боттс, которые сыпались на гостей, а на стенках всеми мыслимыми и немыслимыми цветами переливались огоньки гирлянд. Толпа колыхалась, становилась все плотнее, и места в холле уже практически не оставалось, когда двери Большого зала распахнулись, и все присутствующие, словно увидев в этом особый знак, зашевелились в поисках своей пары. Луна подоспела к Драко ровно в тот момент, когда Блейз манерно подал руку Панси, и они друг за другом двинулись вперёд, услышав, как постепенно нарастают звуки музыки. Всем до единого было ясно, что от них требовалось. Начинался первый вальс. Панси была уверена, что выдержит. Всего несколько минут, когда нужно счастливо улыбаться окружающим, двигаться грациозно и думать только о хорошем. Но терпение оказалось совсем не её чертой, а комочек беспочвенной ревности пожирал изнутри слишком быстро. Как только пары разделились на две линии, движущиеся в разные стороны, Панси поняла, что не справилась, и постаралась утянуть Блейза в нужную ей сторону. Но у Забини были свои идеи на этот счёт. — Блейз, нам надо направо! — потребовала Панси, стараясь сменить их направление, но он уверенно продолжал вести. — Нет, дорогая, нам налево, — внушительно откликнулся он, кружа партнёршу в противоположную сторону. Панси вскинула на него злобный взгляд, осознавая, что у неё нет шансов в борьбе с Забини: он, кажется, не был настроен потакать её желаниям и был сильнее физически, а устраивать драку ещё до первого выпитого бокала было бы слишком даже для Паркинсон. Она недовольно повернула голову в сторону, продолжая ступать ровно и чётко, но как только Блейз чуть сильнее сжал её талию и приподнял вверх, она смогла разглядеть две светлые макушки, которые находились через две пары от них. — Ах, вот как! — зашипела Панси, и её ступня изящно приземлилась на ботинок Блейза. — Если ты хочешь контролировать её во всём — знай: девушкам обычно не нравится такое. — А парням? — парировал он и, дождавшись, пока Панси вновь подпрыгнет, упираясь ему в плечо, с силой опустил её обратно на паркет. Она скривилась, но решила не вступать в пререкания. — Думаю, пора начинать, — процедила Панси, вцепившись в Забини, и отклонилась назад, силясь рассмотреть в толпе Поттера или хотя бы более заметную Грейнджер, которые в этот момент танцевали на другом конце зала. — Да что ты? Когда мы впервые обсуждали этот план, ты заверила меня, что это на крайний случай, — продолжал ёрничать Блейз, хотя сам сгорал от желания наконец закончить все это дешёвое представление и преступить к той части вечера, которую он ждал с нетерпением. — У тебя есть два круга, чтобы выбрать кандидатов, — отрезала Панси и сама приступила к поискам. Мелодия развивалась, вступали новые инструменты, Флитвик* надувался все сильнее от гордости с каждым движением, его лицо растягивалось в улыбке, а пары кружились быстрее и быстрее в ритм музыки. Темп увеличивался, и когда Блейз снова с особой силой подкинул Панси над собой, у неё в голове что-то щёлкнуло. Она увидела прямо перед собой спокойное, приятное лицо и грациозную фигуру и, опустившись, тотчас спросила: — Как тебе Астория? — она снова придирчиво статную блондинку, замершую на мгновение в нескольких метрах от них, и удовлетворительно кивнула, не дожидаясь ответа: — Да, я думаю, что это идеальный вариант. Она вряд ли откажется от Драко Малфоя, готово повиснуть у неё на шее. — А что насчёт Грейнджер? — Блейз задал вопрос, волнующий их обоих. — Почему не пришёл Уизли? — посетовала вполголоса Панси. — Было бы намного проще. Пусть будет любой гриффиндорец. — Бывший, ты хотела сказать, — поправил Блейз. — Нет, Забини, — съязвила она, — я имела в виду одного из малолетних студентов, мечтающих быть совращённым героиней войны. — Это отвратительно. — А я о чём, — она хмыкнула и, почувствовав, как Забини подтолкнул её вперёд, прокрутилась под его рукой и остановилась одновременно с музыкой. Вздохнув, Панси шагнула ближе к Блейзу и подвела итог: — Я устрою все с Малфоем, а ты займись Грейнджер. Макгонагалл начнёт говорить совсем скоро, и мне очень хочется, чтобы после первого тоста кое-кто угостился не просто шампанским. «Непреодолимое желание поцеловать» — именно так было написано на этикетке «Целующегося зелья». Панси перечитала её несколько раз, чтобы обнаружить информацию о любых побочных действиях и ситуациях, когда зелье может не сработать. Таких не оказалось. Поэтому одним смелым, резким движением Паркинсон опрокинула флакон зелья в бокал Грейнджер, как только та отвернулась, а Забини проделал то же самое с напитком Драко Малфоя. Возможно, это было очень некрасиво с их стороны, может быть, даже слишком по-детски — ну, правда, кто из взрослых и серьёзных людей станет в здравом уме закупаться в магазине Уизли и портить друзьям и недругам праздник — но Панси и Блейз были настолько увлечены своей идеей, что не задумались об этом ни на мгновение. Они оба знали, что с момента, как их жертвы пригубят свои напитки на всё про всё у них останется около семи минут. Было просто необходимо проделать все быстро и незаметно, а после отвлечь Драко и Гермиону, растащить по своим углам и оставить наедине с предполагаемыми партнёрами. Панси напряжённо следила за Грейнджер, поймав себя на мысли, что готова скрестить пальцы ради успеха их предприятия. Блейз дёргался на стуле рядом, совсем не контролируя себя. Все присутствующие медленно рассаживались за столики, и Макгонагалл уже пошла по направлению к стойке, готовясь произносить заготовленную речь. Панси прекрасно знала, что она скажет. Первым делом, конечно же, объяснит, с чего ей вообще пришла в голову эта странная и местами абсурдная идея разбить взрослых людей, обладающих собственными предпочтениями и желаниями, на пары, как подростков, которые не справились бы с этим сами. Было очевидно, что эти объяснения никто не поймёт и не примет. Далее, несомненно, последует волна горячих благодарностей, в большинстве случаев искренних, тем, кто ответил, пришёл и помог с подготовкой к торжеству, и Панси почувствовал намёк на гордость, осознавая, что и сама причастна к этому. И в завершение Минерва огласит список пожеланий в лучших традициях Дамблдора, чтобы повысить настроение гостей, и вот это, возможно, даже подействует. *** Драко невероятно спешил. Он почти бежал, и его шаги сопровождались гулким звуком, разлетавшимся по всему коридору. Где-то позади оставался кабинет трансфигурации и ошарашенная Астория Гринграсс, которая даже не попыталась выяснить, в чём дело. Она просто не успела, так быстро он вылетел из кабинета. Драко знал — существовала очень маленькая вероятность, что позже Астория подойдёт к нему и потребует объяснений, ведь Гринграссы с недавнего времени были слишком гордыми, но это не волновало Малфоя. Испортить отношение с бывшей сокурсницей в единственный вечер, когда этого по-настоящему не стоило делать, не лучшее, что он мог выкинуть, но в данный момент его заботили абсолютно другие вещи. А если конкретно — тот единственный предмет, который привлёк его внимание в кабинете Макгонагалл и стал своеобразным толчком к действиям, хоть он пока и не знал к каким. Драко Малфой чувствовал, как привычный мир рушится от этого простого и неважного события, которое так удивительно совпало со многими другими, открывая путь к переменам. Драко давно замечал, что его жизнь стремительно неслась под откос, но иногда казалось, что все переворачивалось с ног на голову и она, наоборот, шла в гору. Честно говоря, Малфой специально выражался именно такими фразами, потому что эти магловские, ужасно банальные слова хоть немного приближали его к тому миру, к которому он с некоторых пор мечтал принадлежать. Эта мечта была страшной тайной Малфоя, которую он тщательным образом оберегал, сохраняя её внутри уже без малого три года, но мысли о ней до сих пор иногда казались чужими и неправильными. Теперь они снова наполняли сознание, путая все планы и представления об этом Рождестве. После очередного поворота Драко не выдержал, увидев освещённый лестничный пролёт впереди, и всё-таки сорвался, на скорости вылетая из арки. В полной тишине он услышал тихий стук, сообщавший о том, что край лестницы коснулся платформы, и через секунду Драко врезался в девушку. Или это она врезалась в него? Хватило одного взгляда на ошарашенное лицо, чтобы в голове под влиянием воспоминаний о школьном прошлом родилась мысль и вылетела изо рта, не давая задержать себя: — Вспомнила, что в Хогвартсе есть библиотека? Пора признать официально: Драко Малфой — полный идиот. Эта фраза ворвалась в их сознания, будто появившись из второго, может, третьего, курса. Когда не было… много чего не было, и Драко совсем не хотелось об этом думать, пока он смотрел на Грейнджер и просто пытался понять, какой будет реакция на подобные глупости сейчас — пять лет спустя. Вряд ли это будет напоминать то, что он почувствовал, услышав дружеские подтрунивания друзей, напоминавшие не о самом лучшем времени в его жизни. Но Грейнджер почему-то не реагировала. Драко видел — уж конечно, он смотрел прямо ей в глаза, — что даже взгляд не изменился. Голова Гермионы вмиг опустела, и причина, по которой ей так срочно нужно было на второй — или третий? — этаж покинула сознание. Единственная связная билась в голове, крича о том, что начинать с целого бокала шампанского было плохой идеей. Перед глазами поплыли тёмные круги, в ушах шумело, разум затуманился — все признаки алкогольного опьянения налицо, и лишь одна картинка чётко выступила на фоне позабытых забот и переживаний. Мужское лицо. Худое, с высоким лбом, острыми чертами и выражением ничем не прикрытого изумления. Лицо Драко Малфоя, которое въелось в сознание настолько, что, казалось, закрой она глаза – всё равно будет видеть его так же точно и запомнит малейшие детали в изгибе губ, взгляде и повороте головы. Лестница покачнулась, и Гермиона, стоящая на краю, почувствовала, что заваливается на Малфоя. Драко наконец увидел изменения в её взгляде и мгновенно ощутил, что Грейнджер попросту падает в зазор, образовывающийся между лестницей и пролётом. Времени на размышления не было — он шагнул вперёд, толкнув её на лестницу, и ухватился за перила, другой рукой продолжая удерживать Гермиону за локоть. Лестница медленно поплыла по воздуху, возвращая их к дверям, ведущим в коридор. *** Туман отступил, только когда Гермиона добралась до Большого зала. Сказать, что её беспокоило это — ничего не сказать. Она потерялась в реальности, а в голове была дикая каша, даже хуже, чем в записке с речью. («Нет, Гермиона, шутки всё-таки не твоё»). Не верилось, что один бокал шампанского был способен сотворить такое, но чтобы проанализировать происходящее не хватало сил. Гермиона так и не смогла осмыслить, зачем ей понадобилось бродить по коридорам в разгар веселья, и вспомнить, как она добралась до холла. Единственное, что оставалось в голове и, кажется, не собиралось рассасываться, — образ Малфоя, его лицо настолько чёткое, словно он все ещё стоял перед ней. Хотя он и правда стоял, но не только перед ней, а перед всеми. Она не могла сказать, появился ли он в зале позже или раньше её и перебросились ли они хотя бы парочкой фраз или молчали, будто одновременно потеряли дар речи, как это произошло на лестнице. Она ведь даже не поблагодарила его, но теперь было поздно — Малфой говорил и выглядел так, словно ничто не волновало его. Спокойно-самодовольное выражение в лице и позе оставляло след на каждом слове, произнесённом тихим и властным голосом. Он подчёркнуто небрежно улыбался, кивал и поводил плечами, заставляя людей верить в каждое своё суждение. Драко говорил о добре, уверенности, убеждениях и переменах в жизни и в характере. Никому не требовалось объяснять, на кого он намекал своими красивыми словами, но волшебники принимали их. Драко Малфой публично раскаивался в своих поступках. Почти. Ведь у таких, как он, всегда есть козырь в рукаве. Гермиона больше не могла слушать, смотреть, ощущать его присутствие. Её тело и сознание сходили с ума, и хотелось продолжать списывать это на алкоголь или на впечатление от нелепого столкновения, но чего-то не хватало, чтобы прояснить ситуацию. Гермиона понимала — ещё чуть-чуть и она точно не сможет найти ответ. Гермиона выскочила из Большого зала и завернула в ближайший коридор, услышав нарастающие аплодисменты и даже крики, что означало только одно: Малфой поклонился, возможно, улыбнулся гостям и двинулся в сторону двери, как и все, кто были до него. А она продолжала бежать. В голове было слишком много мыслей, как будто другой человек со своими эмоциями, взглядами и предпочтениями делил с ней разум. И то, что нравилось тому человеку, совсем не нравилось Гермионе. А может, она ошибалась? Она смотрела на Малфоя теми же глазами, что пять, шесть, семь лет назад, но видела совсем другого человека. Он был сильнее и ранимее, и умнее, и красивее, и глубже, и мужественнее, и печальнее… и так много других «и», делающих его похожим на героя до невозможности слащавого, но захватывающего романа, который Гермиона прятала на полке за более серьёзной литературой, с одной лишь маленькой поправкой: он был настоящим. И что уж скрывать, настоящими были и те непередаваемые чувства, которые она испытывала от одного взгляда, брошенного в его сторону. Теперь Гермионе казалось, что так было всегда. Когда у них в школьные времена вдруг совпадало расписание, занятие сразу становилась в разы легче; когда он нечаянно или тем более нарочно смотрел на неё, все тело прознала дрожь, а когда называл грязнокровкой и обругивал друзей, семью или её саму, Гермионе хотелось широко улыбнуться и нежно обнять его, прильнув всем телом, несмотря ни на что. Где-то далеко в прошлом устроила бунт маленькая растрёпанная гриффиндорка с пока ещё длинными зубами и самым лучшим произношением «Вингардиум Левиоса» на курсе. Она была недовольна и отказывалась признавать все мысли и чувства, которые занимали её саму в будущем. Ей не нравился Драко Малфой, уж тем более она не была влюблена в этого несносного мальчишку, и, конечно же, ей совсем не хотелось его поцеловать. Гермиона ускорилась и понеслась по коридору, который освещался лишь тонкой гирляндой, протянувшейся по стене. Она напоминала Гермионе те, что висели у них дома в Рождество, когда она была совсем маленькой. Разноцветные лампочки вспыхивали поочерёдно, потом загорались все вместе и гасли на мгновение, погружая коридор во тьму. Эта чёткая закономерность, которую ничто не было способно нарушить, ненадолго успокаивала и приводила в чувство, как будто сердце и дыхание уравнивали свои ритмы, следуя зову огоньков. Красный, зелёный, жёлтый, голубой. Все вместе. Темнота. Вдох, выдох. Красный, зелёный, жёлтый… Гермиона торопливо проскочила очередной поворот, огоньки потухли, а ещё через секунду в красноватом свет перед ней внезапно оказалась распахнутая дверь. Гермиона остановилась, и не веря своим глазам, увидела, как в просвет ступил Малфой. Мерлин, этот замок определённо знал, что делать. Всё её спокойствие мгновенно улетучилось, и тело охватила дикая, безудержная дрожь, которая разрослась изнутри, погребая Гермиону под останками собственной сдержанности, и заставила её шевелиться: сделать шаг, ещё шаг, приподнять руки и, повинуясь каким-то необъяснимым и абсолютно неподвластным контролю желаниям, разомкнуть губы и прошептать то, что окончательно сломило малышку Грейнджер из прошлого. — Я хочу тебя поцеловать. Признание повисло в воздухе, поблескивая красным, зелёным, жёлтым и голубым цветами. Малфой явно не ожидал такого и сделала шаг назад, наткнувшись на закрытую дверь — как кстати! — но когда вспыхнули все лампочки, в его голове что-то щёлкнуло. Положив руку на сердце, Драко был готов признаться, что Гермиона не была единственной, кто участвовал в этом безумии. Конечно, она привстала на носочки, протянула руки, чтобы обхватить его за шею, приоткрыла губы, но и сам Малфой пошёл навстречу, наклонившись к ней и без раздумий обнимая за плечи. Огоньки погасли и больше не загорелись — закономерность нарушилась, и в кромешной темноте Гермиона Грейнджер всё-таки поцеловала Драко Малфоя. Но вопреки ожиданиям удовлетворение не пришло. Бесспорно, это было приятно и очень чувственно, но Гермиона испытала не радостное, а болезненное чувство; все её желания нераздельно смешались со старыми обидами, изнутри поднялись надежды и ожидания. И главное, что сопровождало этот поцелуй, ощущалось в каждом движении губ или рук, возникало наравне со страстью, было сомнение. Гермионе нужна была причина: одно или несколько слов, способные убедить и подавить голос разума. Теперь стало возможно понять, почему именно в этот момент, Гермиона смогла начать связно мыслить и задала вопрос, так волнующий её. —… Я спросила, почему ты меня целуешь? — настойчиво повторила она, хотя понимала, что теперь его ответ совсем не поможет. — А может, я пьян? — дёрнулся Драко в её сторону, вновь вскидывая руки. — А может, ты глуп? — внезапно Гермиона разозлилась и отскочила от него, не в силах подавить бушующую ярость, пришедшую на смену желанию. Теперь она понимала, что ей необходимо оставаться в здравом рассудке, но не могла бороться с безумной тоской, охватившей все её существо в эту минуту. Гермионе казалось, что снег, падающий с потолка крупными хлопьями, всё-таки достиг её, и вмиг стало холодно. Малфой молчал — ответа на поставленный вопрос просто не существовало. Гермиона покачала головой и развернулась, направляясь туда, откуда пришла. Таким неважным казалось, что она спешила убраться из Большого зала как можно скорее, а теперь готова вернуться туда, лишь бы не видеть Малфоя. Но нельзя было отрицать, что где-то внутри Гермиона ни капли не жалела о встрече с ним. — Выпей чего-нибудь, — полурасстроенно-полуозлобленно крикнул Драко ей вслед. — Говорят, пострадавшим от укусов змей нужно много пить! — и тихо добавил, отвечая на последний вопрос: — Может, и глуп. *** — Встречайте Мистера Поттера! — раздался голос Макгонагалл, когда Гермиона спускалась по лестнице, и она поспешила в зал, понимая, что это могло значить только одно: настала очередь Гарри произносить речь. Обстановка в Большом зале почти не изменилась: гости приглушённо переговаривались, распивали напитки и угощались ужином, приготовленным эльфами; с потолка продолжал падать тёплый и сухой снег; украшения поблескивали и переливались в свете пламени летающих свечей. Все наслаждались происходящим, и только Макгонагалл сурово и строго рассматривала присутствующих, в любой момент готовая прочитать нотацию и помешать кому-либо испортить праздник. Гарри поднялся к учительскому столу, развернулся к гостям и, тихо прокашлявшись, шепнул заклинание. Сонорус разнёс его голос по всему залу: — Знаете, мне ведь всегда нравилось оставаться на Рождество здесь, — поделился Гарри и неловко поправил волосы; от этого жеста в груди Гермионы что-то сжалось. — Мы все успели отпраздновать в разных места: дома у камина или с друзьями, в больнице, склоняясь над постелью больного, или даже над могилой, но всё равно вернулись сюда. Хогвартс дал мне почти все, что я имею теперь, и благодаря ему я считаю себя настоящим везунчиком, — он лучезарно улыбнулся, и несколько человек не удержали смешка. Гермиона и сама улыбалась, прислушиваясь к Гарри. Он говорил об удаче — о том, что знал лучше других. Ведь множество счастливых случайностей всегда влияли на его жизнь, и все понимали это. Гермиона видела, что он почти не нервничал, но в какой-то момент Поттер опустил руки и вытер вспотевшие ладони о край мантии, а его голос почти незаметно изменился. Он смягчился и зазвучал глубже и сильнее. Хотя никто не смог бы объяснить, что произошло, но ни один человек в зале не смел сказать ни слова, пока Гарри проговаривал заключение своей речи: – Мне бы хотелось, чтобы каждый из вас узнал, что такое настоящее везение. И даже если после всех моих слов вам кажется, что я не лучший человек, который может пожелать вам удачи и успехов, — Гарри на мгновение прикрыл глаза и выпустил воздух, собираясь с силами, чтобы закончить, — я хочу сказать — лично я полностью уверен в своём везении, и здесь есть человек, убедивший меня в этом, — внезапно он вскинул взгляд и посмотрел прямиком на Паркинсон, замершую в центре толпы. — Панси, ты потанцуешь со мной? Зал ахнул. Панси, побледнев, встретилась взглядом с Гарри, не веря, что он смог сказать такое, что он действительно произнёс эти слова вслух, перед всеми. Ей нужно было несколько минут, чтобы поразмыслить и переварить произошедшее, но времени не было. — Панс, — тихо окликнул её Блейз, и это послужило толчком. Она развернулась к нему и посмотрела в упор. Глаза горели, и в этот момент она была так красива, что это было почти невыносимо. Блейз судорожно сглотнул, чувствуя, что признание Поттера значило для Панси намного больше, чем могло показаться любому волшебнику в зале. — Мне надоело скрываться, Блейз. Это глупо, неискренне и по-детски, — выпалила она, чуть повернув голову в сторону сцены, и улыбнулась. — Разве «глупо» не является словом, описывающим всю нашу никчёмную жизнь? — горько откликнулся Забини, и волшебная минута была разрушена. Улыбка Панси стала почти безумной; Паркинсон подняла ноги и одну за другой стащила туфли, косясь на Гарри, медленно двигающегося от сцены прямо к ним. — Заткнись и подержи, Забини — она вручила ему свои туфли и уверенно развернулась к Поттеру, практически бросившись вперёд. Блейз каким-то шестым чувством ощущал, что в такие минуты не думаешь, как безответственно и до безобразия нелепо поступаешь. Он был уверен — в этот момент Панси думала лишь о том, что к ней шёл тот самый её человек, который только что перед сотнями волшебников признался в чем-то большем. Ради неё одной. Толпа расползалась в стороны, удивлённо выворачивая шеи, чтобы одновременно разглядеть и лицо Поттера (собранное, серьёзное и, конечно, с отпечатком непередаваемого счастья), и Панси (шокированное, это уж точно, и ещё немного… влюблённое). Самому Блейзу так понравилась эта смесь, это совпадение эмоций, что он не мог отвести взгляда от Панси с Поттером, которые,наконец, встретились и приступили к танцу — одни в застывшей, изумлённой толпе, и от этого у него бы никак не получилось заметить, как Грейнджер тоже с непередаваемым выражением лица вылетает из Большого зала. *** — Почему ты не сказал? — хотела спросить у Гарри Гермиона при встрече, но одновременно совсем не хотела, чтобы эта встреча произошла в ближайшее время. Панси и Гарри. Гарри и Панси. Это не укладывалось в голове, и у Гермионы просто не было сил все обдумывать и анализировать. Ведь такое происходит, правда? Люди встречаются, узнают друг друга лучше, влюбляются, целуются, беспрепятственно касаются друг друга, танцуют и даже женятся. Это один из самых нормальных — слова лучше не подберёшь — процессов на этой планете, в любом мире — волшебников или маглов. В конце концов, и сама Гермиона была не раз замешана в таких связях, и даже сейчас то, что происходило с Малфоем напоминало слегка неумелую вырезку из вечного сценария жизни. Но невысказанный вопрос все ещё висел между ней и Гарри, прорываясь изнутри, и колотился о все стены, которые разделяли их в это мгновение. Чувства сменяли друг друга со страшной скоростью, и уже через пару мгновений тоска, которая охватила её после происшествия с Малфоем сменилась тревоги за Гарри и радости за него же. Ведь несмотря на отчаянное желание получить ответ на свой вопрос, она и так прекрасно знала его. Была лишь одна причина. Та самая причина, которая не давала самой Гермионе рассказать о безумных чувствах к Малфою и тем более об их поцелуе. Она просто не могла упрекать Гарри в чём бы то ни было, когда и сама была в такой ситуации. Возвращаться к мыслям о Малфое совсем не хотелось. Будь она одной из своих магловских подружек, считающих лучшим чтивом женские журналы, она бы решила, что чувство — она не знала, как ещё можно было окрестить все это, — чувство к Малфою произрастает из банального желания мужского внимания или страха одиночества. Но ведь Гермиона не была такой, а её эмоции так походили на что-то гораздо более серьёзное, и это как раз-таки и пугало. Когда портал перенёс её в Хогвартс, она и подумать не могла, что испытывает влечение к кому бы то ни было, а теперь беспрестанно думает о нём, набрасывается с поцелуями — какой стыд! — и носится по замку, словно первокурсница, даже не рассматривая каблуки и платье как помеху. И вот опять она бежит по коридору, не глядя по сторонам, как будто все это помогает отбросить мысли и чувства, оставив их позади. Но не зря учителя всегда в один голос твердили о безопасном перемещении по школе и даже снимали немыслимое количество баллов за короткую пробежку до нужного кабинета. Гермиона вновь — удивительное совпадение! — на полном ходу впечаталась в человека. — Снова. Да тебя просто тянет ко мне сегодня, Грейнджер, — усмехнулся Драко, поймав её за плечи. «Да ты даже не представляешь насколько», — чуть не сорвалось с её языка. Было бы по-настоящему ужасно заявить такое Драко Малфою, и Гермиона отчаянно постаралась удержать себя на грани от ещё одной безрассудной глупости, хоть это была лишь малость по сравнению с тем, что уже произошло. Её ведь и правда тянуло: безотчётное чувство сжигало изнутри, не давая усидеть на месте, расслабиться, повеселиться в Рождество, провести вечер с друзьями…Хотя не похоже, что они нуждались в её компании в этот вечер. Так некстати вспомнилась рука Паркинсон, зажатая в ладони Гарри — её дорогого, любимого, такого родного Гарри! И эти слова, когда она практически бросилась в объятия Поттера. Такие искренние и одновременно печальные, за ними стояло так много, и на какой-то момент у Гермионы перехватило дыхание — она просто не могла представить, что эмоциональный диапазон слизеринцев может быть хоть в половину так широк. Гермиона медленно скользнула взглядом по лицу Малфоя, застывшего все в той же позе. Казалось, он напряжённо размышлял о чем-то, как и она сама, и его взгляд… Глаза почти блестели в приглушённом свете факелов, и когда его зрачки сдвинулись, Гермиона не удержалась и дёрнулась. Малфой, очнувшись, отпустил её, и она мгновенно шагнула назад и строго посмотрела на него, как будто готовясь выговорить, сделай он хоть единое замечание. Но Малфой молчал. Слишком медленно, растерянно опустил руки и прикрыл глаза, словно старался прийти в себя, а когда вновь открыл, Гермиона поняла, что свет в его глазах не был отблеском — он будто лился изнутри. В голове мгновенно взметнулся рой сумасшедших идей о магии: о зелье, заклинании или даже проклятии. В этот момент Гермиона чувствовала, что ещё чуть-чуть и она поймёт что-то невероятно важное, возможно, для них обоих, но Драко перебил течение её мыслей: — Почему бы нам не быть первыми за всю историю, кто отказался поддаваться магии омелы? — внезапно спросил он. Что-то такое было в тоне его голоса, что заставило Гермиону вздрогнуть. Она неуверенно подняла взгляд, рассмотрев крупный венок из омелы ровнёхонько над своей головой. Да, старый добрый Хогвартс точно не подводил в таких вопросах. — Действительно, — ей так хотелось, чтобы голос прозвучал достойно. — Мы оба ведь большие оригиналы. — Именно, — Малфой кивнул, улыбнувшись уголком губ. — Да, — подтвердила Гермиона, чувствуя остатки былого головокружения. Она сделала шаг назад и отступила, но, моргнув, осознала, что находится в объятиях Малфоя. Какая-то сила подтолкнула её, и ноги сами шагнули вперёд. Поцелуй был так похож и одновременно не похож на первый — как было стыдно думать об этом и тем более сравнивать! Теперь Малфой был более чем готов. Омела явилась лишь поводом и больше не играла никакой роли, и Драко руководили какие-то так и не выясненные причины. Он подтолкнул Гермиону вперёд, удерживая за талию и опустив одну ладонь на бедро; в поясницу уткнулся край подоконника, и Гермиона сама подпрыгнула, устраиваясь поудобнее и притягивая Малфоя ближе, чем это вообще было возможно. В голове образовывалась блаженная пустота, а ноги, которые несли куда-то весь вечер, не давая спокойно стоять, подгибались и дрожали, и Гермиона знала, что они не позволили бы ей сорваться с места и снова уйти, потому что конечная цель уже была достигнута. Тело Гермионы реагировало положительно на каждое движение Малфоя, отзываясь на прикосновения к спине, рукам, бёдрам и талии. Осмелевший язык скользил по её рту, а его нос мягко задевал её собственный. Но разум и ещё какая-то оскорблённая часть её души дрожали не от возбуждения и наслаждения, а от напряжения и злости. Преодолевая грандиозное сопротивление двух тел, они всё-таки смогла заставить Гермиону отстраниться, но не сильно, так что носы все продолжали соприкасаться, и Гермиона чувствовала горячее дыхание на своих губах. — Что мы делаем, Малфой? — у себя в голове Гермиона произносила эту фразу возмущённо и гордо, сверкая глазами, выливая на наглеца весь праведный гнев, копившийся внутри неё. Но на деле просто не могла контролировать свою речь, и слова вылетели тревожным вздохом. — Я не знаю, — прошептал он, пока его ладони все ещё удерживали её за бедра. Гермиона пыталась замереть, остановиться и оттолкнуть его, чтобы разобраться в происходящем. Но тело не слушалось: по спине прошла лёгкая дрожь, голова наклонилась вперёд, и Грейнджер сама вернула поцелуй. Тогда сознание почти сдалось — возможно, вся эта игра с Малфоем не была такой уж отвратительной и унизительной. Он был умён, привлекателен, хорошо целовался — невероятно хорошо! — и, кажется, не пытался выкинуть ничего, подходящего злому волшебнику. Гермиона знала, что представь она Драко своей матери, по шкале от преступника до жениха он, по её мнению, бы был намного ближе к «вполне сносному молодому человеку», чем к «злостному мерзавцу». И этот факт одновременно успокаивал, позволяя целовать его, и смущал, пугал, злил, потому что Малфой оставался Малфоем, а сама Гермиона так и не могла разобраться в себе, хотя время приближалось к полуночи. *** — Кажется, наш план работает, — доверительно шепнула Панси, наклонившись к Блейзу. — Ни Малфоя, ни Грейнджер, а мы прекрасно проводим время. Хотя мне Грейнджер уже не помешает, — добавила она, глупо улыбнувшись при воспоминании о признании Гарри. Забини удовлетворительно кивнул, не сводя глаз с Лавгуд, танцевавшей в несколько шагов от них. Панси не хотелось оценивать и комментировать её движения, которые были как минимум… нестандартными, но Панси приходилось привыкать к виду, речам и действиям без пяти минут невесты Блейза, ведь и он сам делал многое, чтобы налаживать отношения с Гарри. Паркинсон повернула голову, стараясь разглядеть в толпе Поттера, отошедшего за напитками, но на глаза попался совсем другой человек. — Блейз! — прошипела Панси и дёрнула его в сторону, вынуждая проследить за её взглядом. — Но это же… — Гринграсс! — рявкнула Панси и резко развернулась, боясь, как бы та не услышала возгласа. — Что она здесь делает? — Это не так важно, Пэнс, — Блейз опасливо обвёл взглядом лица гостей. — Намного более существенный вопрос сейчас — где Драко? Они оба судорожно сглотнули и почувствовали озноб, пробивший тело. Панси знала, что если хоть один человек узнает об их плане — узнают все, и Гарри в их числе. Тогда все усилия не будут иметь никакого смысла. Мерлин, всё же шло так прекрасно! — Ты должна подойти к ней, — тихонько подтолкнул её Блейз. — Подойти и узнать, где он. Панси поспешно кивнула и направилась сквозь толпу к Астории. Несмотря на милую улыбку и почтительный тон, глаза Панси опасно блеснули, когда она светским тоном интересовалась о местоположении Драко, и Забини заметил это, в отличие от Гринграсс, которая ничего не заподозрила и была готова продолжить свои щебетания, но Панси вежливо перебила её и вернулась к Блейзу. — Он покинул кабинет в тот же момент, когда она вошла. Даже не взглянул на неё, — сквозь зубы выдавила она, когда оказалась рядом. — Но ты говорила… — Я знаю, что я говорила, — резко оборвала его Панси, напряжённо раздумывая о чем-то. — Значит… — Значит, он успел влюбиться в другую, — выпрямившись, Панси оглядела зал и удовлетворенно кивнула, увидев или скорее не увидев того, что её интересовало. — Ну хотя бы с Грейнджер наш план работает. — Вряд ли у Малфоя вариант сильно хуже. Что ты говорила про степень привлекательности девушки? — ухмыльнулся Блейз. Панси задумчиво кивнула невпопад и внезапно развернулась к Забини, её глаза расширились. — Кого ты ей подсунул? — рявкнула она. — Что? — С кем сейчас Грейнджер? — медленно, выделяя каждое слово, переспросила Панси. Блейз хотел было пошутить, сморозить очередную забавную глупость, но что-то в голосе и взгляде Панси заставило его ответить предельно честно: — Я не знаю, Пэнс, — он пожал плечами и развёл руками, опасливо осматривая разъярённую Паркинсон — о нет, сейчас это не было напускным, совсем не было. Забини осторожно прибавил: — Это был первый попавшийся парень. — Что? Ты даже не запомнил, как он выглядит? — Он, определённо, выглядел вполне прилично. — Гарри убьёт тебя, — она глубоко вздохнула и прикрыла лицо ладонями, стараясь собрать последние остатки самообладания. — Не стоит преувеличивать, это же Поттер, — осторожно заметил Блейз. — Нет! Он правда убьёт тебя — он в Грейнджер души не чает, она ему как сестра, мать и дочь — все в одном. Она сокрушенно покачала головой, не зная, что можно было добавить, чтобы донести до Блейза весь ужас случившегося. Блейз смотрел на Панси, стараясь понять причины эмоций, отразившихся на лице. Он не был уверен, что все действительно так плохо, но легка паника охватила его, и он резко обернулся вокруг своей оси, высматривая в толпе того самого парня. — Есть! — выпалил он и развернулся к Панси. — Это точно он! Говорю тебе, я уверен! Панси чуть привстала на носочки, силясь разглядеть молодого мужчину в нескольких шагах от них, который вполне успешно завладел вниманием шатенки с изящными руками и тонкой шеей. Панси и Блейз одновременно перевели дух, но девушка обернулась… и Панси глухо зарычала. — От этого не становится легче — Грейнджер-то нет, — выплюнула она и направилась сквозь толпу к выходу из зала. *** Дамблдор всегда знал, как устроить настоящий праздник. По крайней мере, всем и всегда казалось именно так, но что если он был лишь заменимой составляющей единого механизма? Хогвартс, словно Санта-Клаус, радующий детей и взрослых в сочельник, в этот вечер направлял всю свою магию на особые дела и свершения. Чем ближе стрелка часов подступала к двенадцати, тем сильнее сгущалась атмосфера, подхватывая всех праздничной волной, вынуждая разделить каждого яркие эмоции и ощутить это невероятное чувство приближающейся кульминации, последнего Рождественского тоста, желания или даже молитвы, обмена подарками и последними и оттого самыми искренними пожеланиями. Но были в этот вечер и те, кто с самого начала чувствовал это нарастающее нечто, которое вызывало восторг и вместе с тем пугало. Малфой знал — у него был последний шанс, чтобы выяснить, что происходило и кто был за это в ответе, поэтому, встретив Блейза в Большом зале, он вырвал его из толпы и без промедлений задал вопрос: — Чем ты подпоил, Грейнджер? — Не понимаю, о чём ты, Малфой, — было произнесено в ответ таким тоном, будто Забини даже не скрывал, что понимал и знал. И даже больше — был готов рассказать. — Ты правда думал, что я не замечу ваших с Паркинсон махинаций? — раздражённо и напористо осведомился Малфой. — Ты правда думал, что я не замечу твоих любовных терзаний? — тем же тоном парировал Блейз и посмотрел на него в упор. Драко ответил таким же пристальным взглядом полуприщуренных глаз, но сделал это скорее по привычке, повинуясь давнишнему рефлексу реагировать на чужие придирки и замечания. Как только смысл сказанного Блейзом дошёл до него, маска, которая всегда была с собой, подвела: губы неестественно дёрнулись, а глаза расширились одновременно от страшного понимания и непонимания. — Это было видно невооружённым взглядом, — жёстко продолжил Блейз, зная, что теперь было некуда отступать. — Мне уж точно, а остальные, конечно, не догадывались. Даже предположить не могли, что подобное возможно. Малфой содрогнулся и окончательно сбросил все оковы, понимая, что Блейз в самом деле каким-то удивительным образом узнал все. — Я тоже думал, что невозможно, — буркнул он. — И старательно уверял себя в этом. — Как давно? — Забини наклонил голову к плечу, не сводя с Малфоя взгляда. — Как давно ты понял, что влюблён в неё? Драко слегка поморщился, услышав, как истина спустя столько времени была произнесена вслух, и язвительно переспросил: — А как давно понял ты? — Мы с Панс долгое время подозревали, что у тебя кто-то есть, — Блейз легко пожал плечами, — а во время подготовки к Рождеству я убедился, что все не так однозначно. Так как это произошло? Малфой вздохнул и тяжело посмотрел на Забини. Конечно, он мог не отвечать, но для него самого отчего-то стало необходимо признаться. — Я столкнулся с ней в министерстве, когда настал последний день моего наказания. Я возместил убытки, и с моей палочки должны были снять все ограничения, — нехотя сознался Малфой и, разговорившись, добавил: — Я чувствовал себя другим человеком, был почти счастлив, зная, что начинается новая жизнь. Тогда по коридорам шла обновлённая версия Драко Малфоя, и ей отчего-то показалось, что Гермиона Грейнджер как нельзя лучше впишется в эту самую новую жизнь. Я долго думал о ней и о прошлом, старался понять, как можно было наладить отношения, ведь это казалось таким важным — словно вся жизнь пойдёт по-другому, если в ней появится Грейнджер. А когда я решил, что таких мыслей было вполне достаточно и можно было забыть про фантазии и начать наконец-то жить, понял одно — она уже не выходит из моей головы, — Драко перевёл дух и неловко развёл руками, надеясь на понимание Блейза и одновременно проклиная свою искренность. — Знаешь, ведь никто из нас не смог расстаться с этими мыслями, — участливо проговорил Блейз и вздохнул, сжимая пальцами переносицу. — Мы с Панс хотели, чтобы это Рождество стало особенным, и мы продумали почти все. Тогда-то я и понял, что если уж подгонять Рождество под себя, стоит и о тебе позаботиться. И я учёл почти все, — он улыбнулся с намёком. — Все, кроме одного. Того, что ты не выпьешь зелье. — Того, что мне оно даже не понадобится, — горько поправил Малфой. — Но я же не испортил тебе праздник? — осведомился Блейз, озорно подмигнув Драко. — Ты остался доволен? — Мне двадцать два, я мужчина, и привлекательная девушка, в которую я влюблён три года, в этот вечер совсем не прочь столкнуться со мной в коридоре несколько раз, — Драко вымученно улыбнулся. — Так что да, пожалуй, это не самое худшее Рождество. Но,знаешь, я бы не сказал, что у тебя самого вышло так уж плохо, — он ухмыльнулся ничего не понимающему Забини и кивнул на Луну. — Это видно невооружённым глазом, — повторил он слова друга. Блейз побледнел, и его рука, сжимающая бокал, дрогнула. — Какой же я идиот, — тяжело сглотнул он, чувствуя, как на него навалилось понимание всего, что он совершил сегодня. Глупые попытки скрыться, спрятаться, извернуться так, чтобы никто не узнал не делали жизнь лучше, а улыбка Панси лучше всяких слов говорила о том, что было правильно на самом деле. — Оба ничего, — усмехнулся Драко, и Блейз постарался взять себя в руки: — А кажется, эти праведники, — заключил он, подразумевая Луну, Гермиону и Поттера, — ещё дадут нам парочку уроков жизни. — Думаю, перед этим у тебя тоже есть шанс, не правда ли? — Драко многозначительно улыбнулся и глазами указал на сцену. Каким-то образом в этот вечер Драко точно чувствовал, что и когда нужно сделать. Рот автоматически закрывался, когда стоило промолчать; нужные слова находились почти мгновенно и вылетали изо рта сами собой, а всё, что он хотел видеть рядом с собой, оказывалось в нужном месте в нужное время. Забини благодарно кивнул и немедля направился к столу учителей, сразу осознав, о чём шла речь. Было так глупо думать, что у него получится провести Малфоя и оставлять его в неведении на протяжении всего вечера. В конце концов, они тоже умели дружить. Не так как гриффиндорцы, конечно, ведь Блейз определённо не был готов носиться с Панси так, как это делал Поттер с Грейнджер, но какая-то связь всё-таки охватывала их троих. Хотя и была одна вещь, которую стоило скрыть: прямо перед лестницей Блейз на мгновение замер и незаметно капнул в свой бокал золотистой жидкостью из полупустого флакона. В другом кармане болталась смятая этикетка, гласившая «Феликс Фелицис». *** — Блейз Забини сломал потолок! — разнёсся возглас по всему этажу. Гермиона вскинула голову, усомнившись в адекватности кричащего. Малфой ушёл около двадцати минут назад. Или она сама оттолкнула его — Гермиона не была уверена. Все это время она просидела на подоконнике, тупо уставившись в стену перед собой и прислушиваясь к оглушающей тишине. Возвращаться в Большой зал казалось огромной ошибкой, словно все снова могло зациклиться и пойти по кругу. Но, по-видимому, Большой зал сам решил прийти к ней. — Нет, вы,правда, ещё не в курсе? — с запалом продолжал рассказчик, остановившись за углом. — Он говорил речь, и все слушали его, весь зал обратился в слух, а он вскинул палочку, и она просто взорвалась! Бам! Гермиона поморщилась и соскочила с подоконника, размышляя о происхождении галлюцинаций. Говоривший явно был более чем навеселе. Грейнджер уже была готова завернуть за угол и прочитать неумелому волшебнику короткую лекцию об особой магии, поддерживающей работу потолка в Большой зале, как с другой стороны раздался новый крик. А потом ещё и ещё. Волшебники высыпались в коридор, на разные лады крича о поломке и пересказывая друг другу историю произошедшего, которая приобретала все новые и новые черты, переходя из уст в уста. Плюнув на нерадивых сплетников, Гермиона пробиралась сквозь толпу в сторону Большого зала, изредка краем уха улавливая безумные предположения. — Забини задумал захватить Хогвартс! — визжал голос справа. — Замок может обрушиться в любой момент, — вторили ему слева. — Любовь свела его с ума, — услышав это восклицание, Гермиона думала, что ей показалось. — Это Волдеморт! Нет, происки министерства! — кричал какой-то особенно впечатлительный — или перепивший — волшебник. — Может, жив Дамблдор? Или это Санта-Клаус? С каждым новым словом Гермионе хотелось смеяться и плакать. Несусветная чепуха наполняла холл, и каждый старался доказать свою точку зрения, размахивая руками и повышая голос. Некоторые старались пробиться обратно в зал, отчего у входа началось столпотворение, и, стараясь протиснуться внутрь, Гермиона наткнулась на Макгонагалл. Её безумный взгляд блуждал по лицам в поисках хоть одного помощника. Заметив Гермиону, Минерва схватила её за плечи и зашептала: — Мисс Грейнджер, вы не могли бы, — Макгонагалл замялась, — не могли бы помочь мне и следующей произнести речь, успокоив всех. Ещё одной выходки я просто не выдержу! Очень прошу, увлеките их чем-нибудь! Поломки не случилось, но, чтобы снова пошёл снег, потребуется уйма усилий, а заканчивать праздник так рано я совсем не планировала, — попыталась объяснить она, но Гермиона невпопад кивнула, оборвав Минерву. — Я всё сделаю, профессор, — со всей возможной серьёзностью пообещала она и наконец сумела протиснуться в Большой зал, почти сразу же выцепив взглядом в толпе Луну Лавгуд, кружившуюся в свете луча, который отбрасывала полная луна. Одна из множества, заполонивших потолок Большого зала. Недалеко от сцены, стараясь сдержать улыбку, застыл Блейз Забини. *** Мир Гермионы перевернулся в тысячный раз за этот непродолжительный, но невероятно насыщенный вечер. В голове крутилось столько мыслей, что она еле успевала за их течением, но главным было нелепое негодование, охватившее её, и простой вопрос, не требовавший ответа. Вот значит как? Гермиона застыла у входа, переводя взгляд с осчастливленной Луны на потолок, с которого действительно больше не шёл снег и на котором не было ярких звёзд или облаков, медленно и величаво плывущих по небу. Там были только луны. Луны, купающаяся во всевозможных оттенках синего и голубого, показывающие отчётливо свои моря и материки(?*) или прячущие бока в тающей дымке; луны во всех фазах и положениях. Гермиона знала, что для одного человека здесь это скопление лун складывалось в единственную фразу, стоившую всего остального мира. Она судорожно вздохнула, понимая и даже почти принимая все, что произошло. У Гарри теперь была Паркинсон, у Луны — Блейз, и каждый из них был готов на все ради своей — произноси она это вслух, Гермиона бы скрипнула зубами, — половинки. Несмотря на прошлое, будущее, мысли, сомнения, чужие мнения и взгляды, предрассудки и замечания, они смогли наладить свою жизнь и теперь наслаждались самыми обыкновенными, нормальными отношениями. Конечно, Гермиона не могла утверждать, что это было просто и тем более идеально: вряд ли Гарри и Панси кормили друг друга с рук и ни разу не поссорились, а Блейз с полнейшей заинтересованностью и спокойствием выдерживал рассказы Луны и поддерживал все начинания. Но именно в этот момент Гермиона осознала, что её свобода и независимость превратились в одиночество, и вся жизнь стала никчёмной, а любовь, которую обрели друзья, — почти унизительной. Несомненно, они не виноваты, что смогли переступить через себя и оставили Гермиону далеко позади, просто все это было разочаровывающим. Её Рождество не удалось, год вышел не ахти каким, а жизнь… жизнь была слишком посредственной. Но в этот момент, смотря на самую яркую новую луну, Гермиона знала, что всё-таки это был ещё не конец. Наглядные примеры друзей дали понять Гермионе одну очень важную вещь: всё в её руках. *** Собственный голос неприятно резанул по ушам, и от волнения слегка скрутило живот. Общими силами возбуждённые волшебники были возвращены в зал, а виновники всех волнений скрывались в тени. Теперь все внимание было приковано к Гермионе, а она, кажется, была к этому готова. Готова к переменам, к новой жизни, к возвращению контроля над собой — и все это необходимо было отразить в речи, которая пока не была такой уж провальной. —…Напоследок, я бы хотела отметить, что некоторые мои знакомые в эту ночь совершили феноменальные поступки. Я думаю, вы надолго запомните их признания, — Гермиона передёрнула плечами. — Мне бы хотелось ощутить лишь малую толику того, что чувствует человек в такой момент. Я решила, что мне тоже есть что вам сказать, — Гермиона оглядела зал с вызовом и медленно договорила. Все в зале мгновенно преобразилось от её слов: Гермионе казалось, что всех до единого охватило радостное и одновременно волнующее чувство — то же, что трогало её саму. Гермиона смотрела на лица, но их было такое множество, и она не различала ни одного — просто знала — там, в толпе, её слова находят отклик. Речь вышла практически идеальной, намного лучше, чем виделось до этого, и, хотя Гермиона не могла вспомнить ни единого слова, сказанного считаные секунды назад, она чувствовала, что это были наиболее правильные слова из всех возможных. Она широко улыбнулась, поклонилась и направилась к дверце в углу, осознавая, что улыбка не сходит с лица. Только спустившись по лестнице в комнату за Большим залом, Гермиона поняла, что её преследовала оглушительная тишина. А ещё через мгновение она осознала, что произнесла на самом деле. *** —…Я решила, что мне тоже есть что вам сказать, — Гермиона оглядела зал с вызовом и медленно договорила: — Я влюблена в Драко Малфоя. Панси видела, как люди, стоявшие рядом, колыхнулись одной сплошной волной, качнувшись вперёд и громко ахнув, а после вернувшись назад и молча застыв. Никто не посмел произнести хоть слово в первые несколько секунд, но мгновение прошло, и рокот постепенно охватил зал. — Я так и не поняла: Грейнджер выпила любовное зелье или ей подмешали зелье смелости? — медленно отходя от шока, полушёпотом спросила Панси, наклонившись в Блейзу. — Не знаю, но Малфой, кажется, отхватил Феликс, — полушутя откликнулся он. А потом началась полнейшая неразбериха. Панси ощутила, как весь груз вины свалился на неё в одночасье, и почувствовал себя просто ужасно, увидев, как Гарри бросился в сторону Драко, выхватив палочку: — Малфой! — проревел он. — Гарри! — Паркинсон совершила отчаянный рывок, повиснув на руке Гарри и стараясь выхватить его палочку. «Нет! — хотела добавить она. — Это сделал не он!», но не могла произнести ни слова больше. — Панс! — Блейз мгновенно оказался за её спиной, разрываясь между желанием помочь, остановить или развернуться и уйти, только чтобы не признаваться в своём участии. — Блейз? — Луна ступила за ним, её голос звучал вопросительно. Забини обернулся и горько вздохнул, едва заметно кивнув ей. К счастью или к несчастью, Поттер не уловил этого движения. Он застыл на месте и сжал кулаки, не спуская взгляда с Малфоя, но удерживая и остальных в поле зрения; твердые, массивные желваки показались на его лице. — Кто-то из вас четверых замешан здесь, — раздельно и внушительно произнёс Гарри. — А так как Гермиона вряд ли вернется в ближайшее время, попрошу на выход. И в этот момент почему-то никто не решился с ним спорить. *** — Гермиона! Мерлин, как ты? — бросился к ней Гарри, как только они вчетвером достигли злополучной двери в тёмном коридоре. Лампочки продолжали вспыхивать, словно не было короткого замыкания, произошедшего несколькими часами ранее, но теперь их переменчивый свет лишь раздражал. — Кто и что с тобой сделал? Скажи мне, и я убью его! — горячо поклялся Гарри, покосившись на Малфоя, но тот лишь криво ухмыльнулся, поигрывая палочкой. — Все в порядке, Гарри, — устало промямлила Гермиона, стараясь не поднимать глаз. — Знаешь, я подумала, сопоставила все признаки и симптомы… — она все же посмотрела на Гарри, и он был готов поклясться, что всего на одно короткое мгновение уловил в её взгляде азарт и заинтересованность, словно она разгадывала увлекательную задачку. — Это похоже на действие зелья, как будто кто-то подлил мне… — Грейнджер, ты преувеличиваешь! — поспешно перебила её Панси и деланно махнула рукой. — Признайся, что попросту не умеешь пить. — Панси, — с осуждением покачал головой Гарри и приобнял Гермиону. Блейз видел, как неестественно выпрямилась спина Паркинсон от этого жеста, и решил прийти ей на помощь, осознавая, что дороги назад всё равно нет. — Знаете, все так неоднозначно, — протянул он, — зелье могло быть, а могло и не быть. Все до единого мгновенно перевели на него удивлённые взгляды; даже Малфой слегка приподнял брови, с интересом гадая, как Забини станет выпутываться из ситуации. — Так бывает, вы же понимаете, — Блейз замялся. — Мышь можно превратить в стакан, из пера сделать подсвечник, у маглов вода оказывалась вином, почему бы шампанскому без зелья не стать шампанским с любовным зельем? Все застыли, переваривая сказанное. Тишину нарушил громкий, заливистый смех Луны. Она хохотала, прикрыв рот ладонью и слегка нагнувшись к полу; её белесые глаза казались больше, а волосы ритмично подпрыгивали. Смех пронёсся по коридору сплошной волной, и когда Лавгуд смогла отдышаться, она повернулась в Блейзу и предположила: — Возможно, это происки тех существ, — голос звучал убеждённо, словно для Луны это не было вопросом для обсуждения. — Помнишь, я говорила тебе про них. Я как раз видела здесь нескольких, их даже больше, чем нарглов, — она развернулась к Гермионе, и её глаза раскрылись ещё шире, будто это могло произвести на Гермиону впечатление. — Я думаю, что это они вынудили тебя влюбиться и поцеловать Драко. — Луна, я не думаю, что существуют те, кто могут заставить… — мягко начала Гермиона поучительным тоном, но её заторможенные реакции все же дали о себе знать. — Стой, что?! Я не целовала Малфоя! — громко воскликнула она. — Да что ты! — цыкнул Малфой, всплеснув руками. — Так значит мне показалось. Дважды! — Гермиона, что он несёт? — Гарри развернулся к Гермионе, переводя взгляд с неё на Малфоя и на Луну, переключившую своё внимание на мерцающие огоньки. — Гарри, знаешь, это не так важно, — попыталась успокоить его Панси, пойдя по безопасному для себя пути. — Я целую тебя, Блейз — Луну, а Гермиона может целовать Драко. Это даже здорово, что она влюбилась в него. — Да не влюблялась я в Малфоя, — чуть не плача, откликнулась Гермиона. — Гермиона, это нормально, — пропела Луна, присоединяясь к общему хору. — Грейнджер, если ты не хочешь признаваться в чем-то — не значит, что этого нет, — выдала Панси, поддерживая Лавгуд в надежде увести разговор от опасной темы, но Гарри не позволил ей этого. — Замолчите все! — рявкнул он. — Просто ответьте на поставленный вопрос: зелье всё-таки было или нет? — Конечно же! Я бы никогда не призналась в любви к Малфою со сцены, находясь в здравом уме, — сердито пробурчала Гермиона. — Никогда бы не призналась в любви ко мне или не призналасьв любви со сцены? От этого многое зависит, — поддразнил Малфой, театрально задумавшись. — Ох, просто заткнись, — огрызнулась Гермиона, свирепо глянув на Драко, но тут же отвела взгляд, почувствовав смущение. — Малфой, может, ответишь? — не выдержав, предложил Гарри. — В конце концов, ты главный подозреваемый, тебе так не кажется? — Не лезь в чужие отношения, Поттер! «Да нет никаких отношений!», — была готова воскликнуть Гермиона, когда Гарри сделал выпад в сторону Малфоя, словно все они вернулись в школьные времена — времена бушующих гормонов, но в самый ответственный момент, как бывало и раньше, им помешали. — Мистер Поттер, Мистер Малфой, прекратите это безобразие! — послышался строгий голос, и напряжение лопнуло, разлетевшись во все стороны и просачиваясь сквозь стены. — Вы все! Все шестеро — в мой кабинет, живо! — Чувствую себя нашкодившим первокурсником, — проворчал Забини и, схватив Луну за руку, первым направился за директрисой. *** По лицу Макгонагалл отчётливо прослеживалось то, что она уже не раз успела пожалеть о своей идее. Конечно, она всегда понимала, что Хогвартс пробуждал множество воспоминаний, а ностальгия, смешиваемая с алкоголем, ещё никогда не приводила ни к чему хорошему, но всё равно продолжала надеяться, что её ученики выросли и научились брать себя в руки в ответственный момент. Разочарование было всеобъемлющим, и голос Минервы подрагивал от напряжения и ярости, пока она отчитывала своих бывших студентов со всей возможной строгостью. — Вы шестеро перевернули Хогвартс с ног на голову за одну ночь: то, чего не добился никто за все годы! Да даже двое Уизли не сравнятся с вами! Шокировать всех присутствующих, испортить одну из самых надёжных магических конструкций, трижды нарушить течение праздника своими невероятными выходками и пренебречь нашими договорённостями, разбив три пары, — и все это ваша компания умудрилась проделать за пару часов. — Видимо, Слизерину и Гриффиндору давно следовало объединиться, — брякнул Блейз, как только Макгонагалл умолкла, чтобы перевести дыхание, и кожей ощутил, как сердито покосились на него все остальные. Но Минерва горячо продолжала, пропустив его колкость мимо ушей: — А вы, мисс Грейнджер! — она обратилась к Гермионе. — Я так рассчитывала, что вы остановите это безумие, когда ситуация начала выходить из-под контроля! Я надеялась, что сможете воздержаться от подобных выходок и помочь с этим остальным, — продолжала отчитывать Макгонагалл, — и, уж конечно, не станете причиной одного из этих…этих… — она задохнулась от возмущения, — недоразумений! — Профессор… — беспомощно пробормотала Гермиона, опуская взгляд. — Кажется, Грейнджер получила тролль, — продолжал паясничать Блейз, и в этот раз даже Луна слегка нахмурилась, что заставило его немедля замолкнуть. — В любом случае, знаете, что я всем вам скажу, — Минерва свирепо оглянула каждого, вскинула руку… и внезапно тяжело вздохнула, махнув ладонью. Гермиона подняла глаза, неверяще наблюдая, как Макгонагалл опустилась в кресло, помассировала виски, сняла очки и устало протёрла их, вновь обводя их взглядом, но уже совершенно непохожим на предыдущий и даже неподходящим, словно не она секундой ранее делала выговор. — Все, кто покидал праздник прониклись вашей, — она поморщилась, — любовной атмосферой. Шесть взглядов пересеклись — каждый старался встретиться глазами с кем-либо другим, но оставался при этом предельно серьёзен, и лишь губы Луны растянулись в улыбке, когда Макгонагалл невозмутимо заключила: — Возможно, это и есть правильный путь, — и даже позволила уголкам губ слегка дрогнуть. — Рождество удалось. Выходя из кабинета, Драко вновь кинул взгляд на тот самый предмет — небольшую колдографию в скромной рамке над плечом Макгонагалл, с которой приветливо улыбались и махали трое знаменитых подростков: двое парней и девушка с растрёпанными волосами и насмешливым взглядом, — предмет, перевернувший с ног на голову целый вечер и — он очень надеялся на это — мог помочь изменить всю жизнь, и решил, что стоит хорошенько обдумать проникновенную речь Макгонагалл. Особенно ту часть про любовную атмосферу. *** Дело было кончено — прошло ещё одно Рождество, и почти все гости, за исключением особо увлёкшихся, разошлись. Гермиона стояла перед Гарри и Луной и их парами, а рядом с ней замер Малфой. Речь Макгонагалл подействовала на них всех каким-то удивительным образом: Драко молчал, не произнося ни слова; Блейз и Луна счастливо улыбались друг другу, а Гарри будто забыл про все произошедшее, задумчиво оглядывая Хогвартс, будто прощаясь. — Раз уж вы и так все узнали, мы, пожалуй, перестанем играть в подростковые игры, — проговорил Гарри и неуверенно улыбнулся Гермионе. Она постаралась выдавить улыбку в ответ, зная, что когда-нибудь абсолютно точно устроит Поттеру грандиозную истерику и допрос с пристрастием по поводу и без, но сейчас… Сейчас она была просто готова отпустить его, чтобы Гарри Поттер получил свой рождественский подарок. Она кивнула Панси, и та ответила ей скупой улыбкой. — Думаю, без подарков мы не останемся. Макгонагалл должна отправить их нам. — Здравая мысль, Поттер. Надеюсь, она и нас внесёт в список, — Блейз по-дружески хлопнул Гарри по плечу, отчего тот поперхнулся. — А знаете, я даже рад, что сегодня нам удалось раскурить трубку мира — так, кажется, говорят маглы? Луна улыбнулась, соглашаясь, и, попрощавшись с друзьями, крепко обхватила его ладонь. Забини и Лавгуд аппарировали первыми. Гарри с Панси тоже не задержались надолго — раздался хлопок, и Драко и Гермиона остались наедине. — Вот и все, кажется, — Малфой медленно развернулся к Гермионе, и ей стало слишком тесно рядом с ним. Его глаза были так близко, и она видела только их. — У меня к тебе какое-то чувство, — ляпнула она, не сумев удержать слова внутри. — Абсолютно иррациональное положительное чувство. Но я собираюсь с ним бороться, — горячо добавила она и замолкла, сжавшись от дурных предчувствий. По лицу Малфоя прошла волна, он весь как-то подобрался и дёрнулся вперёд, крепко схватив Гермиону за локти. Она пошатнулась, но не смогла даже отвести взгляда, не то что вырваться. — А знаешь, Грейнджер, ведь все любовные истории сводятся к «чёрт возьми, мы так похожи!» или же, наоборот, «мы слишком разные, и это здорово», — мрачно изрёк Драко, вглядываясь в её лицо, и неожиданно задал обескураживающий вопрос: — Ну а мы с тобой, а, Грейнджер? Земля и небо или все же оба близки к горизонту? — Горизонт — он ведь бесконечно далеко, его невозможно достигнуть, — заколебавшись, медленно проговорила Гермиона, стараясь передать этой метафорой всё, что испытала в этот невозможно долгий вечер. — Так и мы никогда не придём к пониманию, ты это хочешь сказать? — резким, колючим голосом переспросил Драко, слегка отвернувшись и уставившись в пространство над плечом Гермионы. — Драко… — пробормотала Гермиона и испуганно замерла. К концу вечера она могла ожидать практически чего угодно, ведь это просто некрасиво, если сумасшедший праздник обрывается без последнего всплеска безумия. Но сейчас Малфой повёл себя как настоящий сумасшедший, что сбегают из психушек в мире маглов, как будто с него сняли заклинание или закончилось действие зелья… — Все, что мне нужно на Рождество, — это ты, — внезапно выдал Малфой, задумчиво разглядывая что-то, и Гермиона почувствовала, как короткая фраза выбила у неё почву из-под ног. В ушах зашумело, ноги подкосились, и она не смогла выдавить ничего более значительного, чем короткое: — О! — Это песня, магловская песня*, — словно не заметив её смущения и замешательства, задумчиво продолжил Малфой и посмотрел на неё: — Потанцуем? Откуда-то полилась мелодия, и Гермиона вспыхнула, когда поняла, что Драко имел в виду совсем не то, о чём она подумала — о чём ей хотелось думать! Она почувствовала стыд и злость — смесь, ставшую привычной за этот вечер. Сверкнув глазами, она возмущённой заявила: — Я ни за что не стану с тобой танцевать теперь. Его лицо все ещё было перед ней так близко, и Гермиона сразу заметила, как растянулись уголки губ Драко. Он ласково улыбнулся ей, а вся его суровость сошла на нет. — Да что ты? — добродушно шепнул он. — А мне кажется, ты уже танцуешь. Гермиона непонимающе прислушалась к его словам и, не удержавшись, громко рыкнула, чувствуя, как собственное тело вновь предало её, двигаясь в такт песни в руках Малфоя. — Малфой, это безумие! — взвизгнула она, не переставая ступать и покачиваться. — Это ошибка! Одна большая ошибка! Мы не должны и не могли, — упрямо продолжала она, пока руки Малфоя безнаказанно обнимали её, прижимая все крепче. — Мы заколдованы! Я выпила зелье! — и неожиданно поняв великую истину, она выпалила: — Ты тоже выпил, Малфой! Ну, конечно! Это просто магия! — почти радостным тоном заключила она, и поняла, что Драко остановился. — Да не пил я чертового зелья! — раздражённо рявкнул он и вскинул голову, буравя Гермиону взглядом. Его ладони оторвались от её тела, и на мгновение он прижал их к лицу. — Что? — Я просто влюбился, — вымученно простонал он и отнял руки от лица, вновь смотря на Гермиону. — Ты… что? — повторила она слово, которое не совсем подходит для момента признания. — Этого не может быть. — Нет, конечно, если вдруг случайно обнаружится человек, который подливал мне амортенцию с твоими волосами каждый день на протяжении трёх лет, я все пойму, — язвительно поведал Малфой. — Тогда ты, как и всегда, будешь права. — Малфой! — пискнула Грейнджер, мысленно умоляя его остановиться. Отвернувшись, он прикрыл глаза, призывая на помощь все своё самообладание, от которого осталась лишь малая толика. На его лице не дрогнул ни один мускул, но напряжение волнами исходило от Малфоя, зависая между ними в воздухе. — Знаешь, Грейнджер. Осталось ещё несколько часов до рассвета, и я подумал… — Не надо, Малфой, — нервно перебила она. — Хоть ты и продолжаешь отрицать это, действие зелья уже должно было закончиться — Панси не сильна в расчётах, — он попытался усмехнуться, но вышло жалко. Улыбка выразила страдание, и Драко скрыл её, продолжив говорить: — В любом случае, ты все ещё не попыталась проклясть меня за все причинённые неудобства, а мне бы очень не хотелось сейчас возвращаться в пустую квартиру. Гермиона застыла на месте и подняла на него испуганный взгляд. Все слова Малфоя были такими нереальными, его предложения виделись невозможными, он сам казался выжившим из ума, и атмосфера накалялась. Зелье, Панси, расчёты и пустая квартира — позже она обязательно обдумает это. Но с определённого периода в своей жизни Гермиона славилась умением находить выход из экстренных ситуаций и быстро принимать решения. Эта ситуация не стала исключением, и Грейнджер смогла перевести дыхание и выговорить: — Осталось пару минут до появления подарков, — лицо Малфоя, застывшего в напряжении, содрогнулось, когда до него дошёл не только смысл её слов, но и то, что она хотела сказать далее: — Мне нужно пойти и проконтролировать. Гермиона медленно развернулась, не дожидаясь ответа — боясь услышать ответ! — и направилась в Большой зал. Она более не хотела обманывать себя и признавала, что, если зелье было, его действие в самом деле закончилось, и множество привычных мыслей вновь наполнило голову, а воспоминание о лице Малфоя в момент их столкновения начало расплываться. Но то, что заменяло его, совсем не радовало Гермиону: она чувствовала непостижимую смесь ужаса и стыда, радости и печали, смущения и удивления, и каждое чувство было продиктовано своим воспоминанием. Но более всего преобладали веселье, вызванное тем фактом, что именно контроля, обещанного Гермионой самой себе ещё в самом начале, не хватало ей весь вечер, и необъяснимая теплота, даже трепет, вызванные признанием Малфоя, его прикосновениями, его взглядом, и, хотя ей хотелось списать это на остатки действия зелья, где-то робко возникала мысль о том, что такой расклад событий мог оказаться правдивым. Но теперь, наверное, Гермиона никогда не узнает, было ли это обманом и Драко все же выпил зелье, как и она, или каким-то образом он действительно смог влюбиться в неё. С помощью магии эльфов под двенадцатью пушистыми елями начали появляться подарки, а Грейнджер продолжала думать, что будь она на Райвенкло, сразу же распознала бы действие любовного зелья. Но Гриффиндор сыграл свою роль — гордость и упрямство просто не могли допустить того факта, что Гермиона Грейнджер испытывает что-либо к Драко Малфою, даже под действием магии. Но гораздо большее значение имело то, что Драко смог обвести свой внутренний Слизерин, раз признался хотя бы себе. «Если это так», — мысленно прибавила Гермиона, вновь споря с самой собой. Она ведь не была уверена, хоть уже знала, как бы поступила, будь это правдой. Во всяком случае Гермиона ведь так и не поблагодарила Драко за то, что он предотвратил её падение. Раздумывая об этом, она не сразу заметила, как под самой большой елью с громким хлопков возникла аккуратная коробка зелёного цвета, перевязанная серебристой лентой. Витиеватые буквы на этикетке складывались в лаконичное «Для Гермионы Грейнджер».
От автора: Думаю, многие из вас в курсе, что в Британии больше известен «Father Christmas», но я решила, что русскому читателю будет привычнее видеть Санта-Клауса, а не «Рождественского отца» или «Батюшку Рождество». Флитвик, как вы можете помнить, в свободное время увлекался дирижированием. Песня, название которой переведено практически дословно, — «All I want for Christmas is you». Исполнялась тоннами различных артистов. «Твилфитт и Таттинг» — элитный магазин одежды в Косом переулке. Набор «Чудо-ведьма» — товар для девочек из ассортимента магазина братьев Уизли. В наборе лучший выбор любовных напитков! А также некоторые косметические средства. Все перечисленные названия — реальные наименования товаров, взятые с Гарри Поттер вики.
Жанр: Романтика/флафф Пейринг: Драко Малфой/Гермиона Грейнджер Размер: мини События: Хогвартс, Шестой курс. Саммари: Бывают дни, когда всё идет наперекосяк. Бывают дни еще хуже, когда неудачи становятся твоей тенью. Но такого ужасного дня, когда в тебя влюбляется Драко Малфой, у нее еще не было.
Предрождественское настроение призрачным облаком витало в холодном воздухе. Пар изо рта вырывался на улицу вместе с приятными словами прохожих, образуя на какие-то краткие мгновения окружение белоснежно-прозрачного тумана. Поздравления, пожелания счастливого Рождества и редкие крики отчаяния не успевших купить подарки людей — всё это смешивалось в одну общую суматоху непрекращающегося потока волшебников по заснеженной улице.
Так получилось, что по календарю субботний поход в Хогсмид выпал как раз на последний день перед Рождеством. Договорившись встретиться с друзьями чуть позже в Трех Метлах, а после завтрака ненадолго задержавшись в библиотеке, Гермиона собственноручно организовала друзей таким образом, что сейчас её настроению оставалось только желать лучшего. Его хорошие отголоски улетучились с её первым шагом навстречу гуляющим людям.
Как и было запланировано, она закончила все свои дела и отправилась к друзьям в Хогсмид. Они давно ждали этого, когда можно было целый день провести в теплой дружеской компании с бокалом вкусного сливочного пива в руках. Всем им давно недоставало такого отдыха.
Гермиона уже шла к месту встречи, когда остановиласьна мгновение, посмотрев на небо. Крошечные снежинки кружились над ней и спешили, казалось, коснуться незнакомой для них земли. Одна снежинка упала Гермионе на нос, и все проблемы в этот миг показались столь незначительными, ведь вот оно — чудо! Тает на кончике её носа, меняя свое агрегатное состояние. А люди всё куда-то спешат, торопятся... И никто не посмотрит так же на небо, не улыбнется кружащимся снежинкам.
«Скоро Рождество» — эта мысль удерживала Гермиону от невербальных вредящих заклинаниях, пущенных в бестолковых прохожих. Неужели нельзя было купить подарки чуть раньше? На улице Хогсмида не творился бы такой хаос — беспорядочное скитание людей от одного магазина к другому, если бы они просто раньше задумались о подарках. Гермиону, несомненно, раздражала такая безалаберность: неужели нельзя было во время многочисленных прошлых выходов в деревню задуматься о предстоящем празднике? Однако нет, люди бросились делать это за день до Рождества, когда всем остальным хотелось бы без происшествий дойти до нужного места. Проблема была в том, что её тело уже заработало, как минимум, три синяка; что уж говорить о случаях, когда её чуть не увели в противоположную сторону и несколько раз чуть не сбили.
Смахнув с лица снежинки, Гермиона, опустив голову и уткнувшись носом в теплый шарф, поспешила к Трём Мётлам, где её должны были ждать друзья.
Не хотелось портить настроение ни себе, ни кому бы то ни было, так что Гермиона молча и всё стремительней направлялась к цели. Главное — промолчать и не обернуться.
Но столкновения, казалось, было не избежать. Неудача настигла её вовсе не с той стороны, с которой ожидалось. Она, если и предполагала, что её как-нибудь да толкнут, так это никак не со спины. Кто-то, по-видимому, особенно крепко вцепившийся в ткань карманов, задел её локтями и затем, попытавшись поймать её, поскользнувшуюся от резкой смены позы, вместе с Гермионой повалился на холодную землю.
Несколько секунд она не могла понять, где находится: снизу или сверху. Что-то тяжелое сжимало грудь, будто бы весомая туша свалилась на неё, но и в тоже время под ней ощутимо чувствовалось что-то мягкое… Через мгновение она почувствовала чужое дыхание.
Всё прояснилось: от удара на землю перехватило дыхание — вот и тяжесть, под ней человек — вот и мягко.
Она не знала, сколько прошло времени, долго ли они лежали на земле, но руки юноши (о его принадлежности к мужскому полу она догадалась тут же), всё еще крепко сжимали её. Гермиона отскочила раньше, чем то же самое дошло до парня, и ни капельки не пожалела, что прореагировала быстрее, поскольку по выражению его лица и дальнейшему резкому движению было ясно, что он не помедлил бы скинуть её с себя на твердую землю.
Презрительно скривившиеся губы и острый подбородок — всё, что она могла увидеть. Но стоило капюшону спасть с верхней части лица, как Гермиону с головы до пят пробрала неприятнейшая дрожь.
— Грейнджер, — буквально прорычал лежавший на земле Драко Малфой. — Беги.
Возмущенно хмыкнув, Гермиона поспешила подняться на ноги. Пару движений рук — и весь отряхнувшийся снег полетел на слизеринца. Уже отправившись дальше в нужном направлении, Гермиона с достоинством бросила наглецу вслед:
— И без указаний, Малфой, я собиралась избавиться от твоего общества.
Её дальнейший путь прошел без происшествий. Стоило ступить за порог желаемой цели, как вечер пошел своим привычным темпом со своими сюрпризами. Конечно, подарки друг от друга они получат только этой ночью, но такая приятность, как кружка сливочного пива, этим вечером была инициативой Гарри. Они сидели своей компанией, и Гермиона уже думать забыла о заносчивом даже на прямой дороге Драко Малфое.
Но не только они, гриффиндорцы, любили посидеть в Трех Метлах; слизеринцы во главе с Малфоем также заняли один столик в противоположном углу. Гермиона не только не хотела вспоминать о случае на улице, но и не хотела, чтобы о нем узнали другие слизеринцы. А Малфой — это такой неприятный человек, который с легкостью мог разрушить её планы.
За всё время Гермиона лишь пару раз взглянула на слизеринцев и, обнаружив только заинтересованно склонившихся к Малфою девушек, немного забеспокоилась, однако очередная шутка про «белобрысого обольстителя слизеринок», брошенная Роном, заставила её отвлечься от глупостей и вновь вернуться к веселому времяпрепровождению. ***
День пролетел на удивление быстро. Вечерний рождественский пир был одним из самых желанных событий, и всё, казалось, вело непосредственно к нему. Даже в случайно услышанном разговоре проходивших мимо Пэнси Паркинсон с Дафной Гринграсс Гермиона уловила слова практически нестерпимого ожидания этого пиршества.
Долгожданное событие не заставило всех долго ждать. Вечер впорхнул в Хогвартс вместе с толпой навеселившихся студентов, которые остались встречать этот праздник в стенах школы. Часик-другой, и Гермиона с Роном и Гарри уже отправились в Большой зал, где огромная пихта, украшенная волшебством Флитвика, добавляла свои едва уловимые атмосферные нотки к витающему в воздухе духу Рождества.
Вместо четырех факультетских столов посреди зала стоял один большой, полный разных вкусностей.
— Да уж, эльфы сегодня постарались на славу, — облизнулся Рон, уже наверняка предвкушая, как вкусен будет жареный цыпленок.
— Только не начинай, Рональд, — кинула Гермиона недовольный взгляд на любителя покушать.
Ждать оставалось недолго: буквально через пару минут все, кто остался в Хогвартсе на рождественские каникулы, сидели за столом. Одного, как оказалось, было вполне достаточно: и Дамблдору было легче произносить речь, одаривая из-под очков-половинок теплым взглядом абсолютно каждого, и учителя со студентами, поместившись за одним столом, могли почувствовать уютную атмосферу праздника.
Студентов осталось на удивление много. И что самое удивительное, особенно слизеринцев, в числе которых была вся компания Малфоя. Гарри сразу высказывал свои подозрения на этот счет, мол, задумали что-то, но Гермиона поначалу не придала этому особого значения. Однако сейчас, наблюдая за ними, сидящими напротив, она не могла не задуматься. Девушки-шестикурсницы склонились друг к другу, что-то шепотом обсуждая, хотя со стороны казалось, что они то и делают, что просто шевелят губами. Слизеринцы сидели подозрительно тихо, каждый или смотрел на что-то перед собой, или беседовал с соседом, периодически опуская глаза.
Вдруг взгляд её зацепился за якобы непринужденно склонившуюся над столом Дафну Гринграсс, в чьей зажатой руке виднелся маленький флакончик, в ту же секунду незаметно для соседей опрокинувшийся в содержимое золотого кубка, стоящего рядом. Гермиона провела взглядом вдоль стола… кубок оказался Драко Малфоя. Не зная, как прореагировать — бить тревогу или понаблюдать за тем, что будет дальше, — Гермиона решила поделиться наблюдением с Гарри. Но не успела она к нему повернуться, как слева послышался такой грохот, словно кому-то вздумалось играть на посуде, как на барабанах.
Рон каким-то образом умудрился свалиться с лавки, задев по пути всю стоящую рядом посуду. Странно, как она вначале не почувствовала холодную жидкость, стекающую с её рукава. Подав Рону руку, Гермиона уже хотела начать читать нотацию о внимательности, как вдруг вспомнила о загадочном содержимом кубка Малфоя. Не то чтобы она хотела спасти его, точно нет, но и остаться непричастной к сохранению жизни человека, обладая при этом информацией о возможной опасности, она уж точно не хотела. Кто знает, может, слизеринка хотела его отравить. По мнению Гермионы, её интеллект как раз доходил до того уровня, чтобы прилюдно попытаться подлить яд сынишке Малфоев, надеясь остаться незамеченной.
Взгляд Гермионы метнулся к слизеринцам, первым делом — к Малфою. Она сама не ожидала, что их взгляды встретятся… Подумать только, на какой-то краткий миг. Где-то на задворках сознания она ещё слышала мольбу Дафны, чтобы Драко Малфой посмотрел на неё, но анализ всей этой ситуации и сопоставление всех известных ей фактов, этот его пристальный взгляд… Она в ужасе замерла.
Теперь пришло ясное осознание невероятных последствий абсолютных случайностей, связывавших её со слизеринцем. Случайное стечение обстоятельств, мелкие детали…
И в неё влюбился Драко Малфой. ***
Ситуация ещё тогда показалась критической, сейчас же в голове у Гермионы только и крутилась характеристика всего происходящего, как большущая катастрофа. Празднование в Большом зале не продолжалось долго: только все доели, и директор сразу отпустил студентов встречать Рождество в своих комнатах.
На протяжении всего оставшегося времени после осознания происходящего Гермиона чувствовала на себе внимательный взгляд Драко Малфоя, отчего по спине то и дело пробегала леденящая волна мурашек, а от гневных взглядов слизеринок, также не раз брошенных в её сторону, ей становилось отнюдь не легче. И не потому, что она боялась встретить их с гневными обвинениями и оскорблениями, а потому, что сделанный ею вывод их реакцией только подтверждался. А разве нельзя в преддверии Рождества помечать о чуде? Не о том, что она выпускает из палочки, а о том, что может отменить влюбленность в неё самого гадкого мерзавца школы.
После окончания празднования Гермиона поспешила прочь из зала. Друзьям она решила ничего не рассказывать; действие зелья все равно рано или поздно закончится, а сподвигать мальчиков на очередную стычку с Малфоем она не хотела. Тем более, не зря же говорится: «Чем меньше знаешь, тем крепче спишь». А Гермиона желала друзьям только самых хороших и спокойных снов. Гарри и так, не переставая, следил за Малфоем, не хватало ещё дать ему повод для следующей необдуманной глупости.
Гермиона спешила, сама не зная куда. Она остановилась только когда поняла, что в части замка, в которую она забрела, уж слишком темно и холодно. Это просто не могло быть подземелье, ведь как она в здравом уме сама могла привести себя навстречу страху?
Она хотела пойти в библиотеку и как можно быстрее уйти от взгляда Драко Малфоя. Да, она хотела пойти в библиотеку, чтобы там спокойно все обдумать. Но хотя что тут было обдумывать? Всё и так было ясно.
Еще мгновение размышляя, в какой стороне находится выход из подземелий, Гермиона услышала рядом шаги и почувствовала, как земля ушла у неё из-под ног. Бросившись в нужном направлении, уже через несколько минут она оказалась перед входом в библиотеку, вся запыхавшаяся и раскрасневшаяся, так и не узнав, кто проходил рядом.
Всё это явно на неё не походило, и она собиралась, наконец, взять себя в руки и всё хорошенько обдумать. Направившись к своему любимому месту у самого дальнего стеллажа, Гермиона внимательно огляделась по сторонам — нет ли кого поблизости. Удостоверившись в полном своём одиночестве, она опустилась на стул.
Медленно, словно это что-то могло поменять, она облокотилась на спинку стула и устало откинула голову, прикрыв глаза руками. Ей оставалось решить… что же произошло.
В тот же миг, как она сопоставила действия слизеринки: ее крики, вылитое содержимое флакончика, ожидание вечернего пира и чрезмерное внимание к слизеринцу в Трёх Мётлах, Гермионе стало ясно, что конкретно происходило сегодня со змеиным факультетом. Все, как видно, ждали какого-то события.
Ещё бы, влюбленность Малфоя в какую-то девушку пусть даже искусственным путем — вот это диво.
О том, что во флакончике было любовное зелье, Гермиона теперь не сомневалась. В памяти тут же всплыло и его название, и необходимые для завершения процесса действия. Сопоставив два плюс два, она поняла, что всё становится даже до смеха очевидным. Зелье, которым Дафна пыталась влюбить в себя слизеринца, называлось Принидным. Оно было мощнее обычных зелий, действующих один день, но слабее Амортенции; состав его был довольно непростым, но и эффект соответствующим.
Гермиона вычитала о нем в «Книге рецептов любви» из магазина Фреда и Джорджа. Наткнулась она на эту книжку случайно — та лежала рядом с флакончиками зелий и… Лишние знания никогда не помешают, даже в этой области.
Но всё самое сложное, связанное с этим зельем, заключалось именно в активировании его действия. Гермиона, как сейчас, помнила запись на странице книги:
Два самых важный действия:
1. Потребителю (или «жертве») необходимо за 12 часов до потребления зелья почувствовать аромат духов того, в кого он должен влюбиться. Без выполнения этого действия процесс никогда не будет запущен (даже если будет выпито зелье и безупречно выполнено второе действие).
2. После принятия продукта первое, что должен увидеть потребитель — это лицо или глаза человека, в которого жертва в дальнейшем влюбится. Очень важно! Если жертва раньше встретится взглядом с кем-то другим, то процесс будет необратимым, и все ваши старания окажутся напрасными.
Будьте внимательны и осторожны. Особенно — внимательны.
Случайная стычка с Малфоем утром — она упала на него. Тогда, должно быть, он и почувствовал запах её парфюма. Против воли, конечно же. Хотя, как оказывается, слизеринки и пытались тогда в Трех Метлах наклониться к Малфою ближе, чтобы тот почувствовал их запах, но, к огромному сожалению Гермионы, у них не получилось сделать это должным образом. Затем, в Большом зале, после того, как Дафна Гринграсс вылила зелье в кубок Малфоя, и случилось падение Рона со скамейки, шумом которого, очевидно, они невовремя привлекли внимание «жертвы». Затем она сама, вспомнив об «опасности» в кубке слизеринца, обернулась к ним, встретилась с Малфоем взглядом, а процесс активации завершился сам по себе.
Гермиона неспроста бежала сюда. Какой-то странный страх, очень медленно растекавшийся по всему её телу, заставил её отказаться от спокойной ходьбы и разумного осмысления происходящего даже там, в холодном коридоре.
Она боялась. Но не каких-то там слизеринок, беспокойства друзей или чего-нибудь ещё. Она боялась поведения самого Малфоя. Влюбленный в неё заносчивый мерзавец — это не шутки. Куда, интересно, денутся оскорбления, что он скажет ей, что будет делать?.. Столько вопросов, и она не хотела знать ответ ни на один из них. Будь бы это с другим парнем, эта случайность даже польстила бы ей. А сейчас… страх неизведанности цеплялся за неё острыми коготками.
И ведь сейчас было неподходящее время для отсиживания в библиотеке. Все уже давно сидели у себя в комнатах или грелись под пледом в больших мягких креслах возле камина. И она сейчас должна была быть там.
Глупо было приходить сюда — так решила Гермиона. Путь библиотека и была одним из её любимых мест в Хогвартсе, пусть она каким-то образом и согревала её душу одним своим видом и вкусным запахом старых книг — этого было недостаточно, чтобы укрыть её от холода продуваемых каменных стен. Поежившись от холода, Гермиона, не преминув наколдовать себе теплую мантию, отправилась к выходу из библиотеки.
Голос, раздавшийся где-то впереди неё, заставил её подпрыгнуть на месте. Не ожидав кого-то встретить, Гермиона замерла на месте, не в силах сказать и слова. На удивление все такой же холодный, не смягчившийся под действием зелья голос Драко Малфоя звучал подозрительно грубо:
— Так и думал, что встречу тебя здесь.
И ни «Грейнджер», ни «грязнокровка» — никакого прямого обращения.
— Ну, знаешь, индюк тоже думал, да в суп…
Перебил её его громкий смешок. Оскорбленная неслыханной наглостью грубого слизеринца, Гермиона уже хотела обойти его и пойти своей дорогой, как тот вдруг перехватил её рукой, не давая пройти, и в тоже время позволяя себе оказаться запредельно близко к ней, к Гермионе.
— Да что ты себе позволяешь, Малфой? — весьма удачно попыталась оттолкнуть его Гермиона. Хотя, вероятнее всего, это просто сам он позволил себя оттолкнуть.
— Ладно, Гермиона, не буду тебя задерживать. Вижу, ты очень спешишь, а у меня здесь есть ещё несколько дел. Удачно тебе дойти, — усмехнулся он, а Гермиона почувствовала, как сердце, пропустив пару ударов, вдруг быстро заколотило под ребрами.
Его слова и поведение не предвещали ничего хорошего, и прежде, чем она успела что-либо ему сказать, Малфой уже скрылся за книжным стеллажом. И стоило Гермионе случайно наткнуться взглядом на название отдела книг, куда зашел слизеринец, как от переизбытка страха, потрясения и удивления она всерьез могла встретить Рождество на холодном полу библиотеки в бессознательном состоянии. Место, куда завернул Малфой, и где по удивительному совпадению больше не могло быть выхода к другим отделам, было хранилищем, где основная часть книг повествовала именно о таком интересном предмете, как зелья любовного характера.
Драко Малфой на её глазах, находясь под действием любовного зелья, отправился в отел, где об этом были написаны целые тома.
Гермиона медленно потерла виски, все так же медленно развернулась к выходу, сделала глубокий вдох и не спеша отправилась к своей башне. Голова болела, мысли путались — странное для нее состояние, она впервые потеряла контроль над своими мыслями так надолго, весь прежний порядок и собранность исчезли в неизвестном направлении, и она не знала, что с этим делать.
Но она могла себя оправдать — не каждый день всё-таки в тебя влюбляется Драко Малфой; в такой день можно позволить себе немного забыться. Или от страха, или от чего-то еще. Подходящее слово, по крайней мере, она сейчас подобрать не смогла.
Она не знала, сколько уже было времени, не знала, пошли ли её искать друзья, забеспокоились ли они вообще, поверили ли её объяснению, но чувствовала она себя не так, как по логическому объяснению должна была. Кажется, роль свою тут сыграло рождественское настроение и капля комичности в ситуации с Малфоем. Почему она сейчас шла по коридорам и мило улыбалась портретам, желала некоторым счастливого Рождества и вообще чувствовала себя подозрительно хорошо? Навряд ли и на половину из-за того, что приближался хороший праздник, хотя и без этого никуда.
Может, дело было в том, что в неё, Гермиону Грейнджер, влюбился наглый мальчишка, каким в её представлении был Драко Малфой? Плохие мальчики — кто таких не любит? И хоть она и ожидала от него немного другой реакции на саму себя, если честно, то ведь и не было с его стороны никакой грубости. На своё имя, слетевшее с его губ, она даже вначале не обратила внимания, словно бы кто-то из друзей позвал её. Почему-то тогда в библиотеке, и она поняла это только сейчас, чувствовалось что-то уютное и домашнее.
Малфой? Точно нет, но что-то определённо с ним связанное.
Решив воспользоваться возможностью, пока у нее было немного времени для необдуманных поступков и пока она сама себе это прощала, Гермиона решила отправиться к Астрономической башне, немного померзнуть и полюбоваться падающими с неба снежинками в рождественскую ночь.
А не об этом ли она всегда мечтала? Сделать что-то такое, что по её меркам значилось «недопустимым», но лично для себя было приятным времяпровождением, когда можно было делать то, что просто радует душу.
К нужному месту она дошла совсем скоро; этим вечером она подозрительно быстро до всего добиралась. Она подошла к поручню, подняла взгляд и застыла на мгновение в зачарованном оцепенении. Она не услышала шагов, не почувствовала чужого присутствия, но когда рядом выросла черная фигура, не испугалась.
Силуэт человека отчетливо выделялся на фоне белоснежных снежинок, кружащих за ним. Он повернул голову к ней, и она не удивилась тому, что увидела. Как будто ждала его здесь.
Драко Малфой слегка улыбнулся ей — кто бы мог подумать, что он умеет так улыбаться. По крайней мере, она бы уж точно никогда не подумала. Прошло какое-то время, они поговорили, словно бы век знакомы, обо всем и ни о чем — как бывает, когда люди хотят, но смущаются.
Гермиона не видела перед собой юношу, которого считала своим врагом; она видела лишь парня, с которым можно было поговорить и который очень мило улыбался. Они простояли так пятнадцать, двадцать минут.
В первые же минуты, когда ей стало холодно, он, не спрашивая разрешения, накинул ей на плечи наколдованную теплую-теплую кофту. В какой-то степени она понимала, что все это действие зелье, что все это… А важно ли — что? Главное, что ей хорошо. Они всё разговаривали, темы перескакивали с одной на другую и давно уже ушли от рождественкой.
— Это все зелье, да? — спросила она, воспользовавшись коротенькой паузой.
— А важно?
— Сейчас — нет, а вот потом… — но она не успела договорить.
— О потом будем думать потом, хорошо? Впервые за столько лет я чувствую не что-то негативное. Дай мне шанс насладиться этим, пока есть время. А потом… мы обсудим это снова.
Гермиона задумчиво склонила голову на бок, и в этот миг была с ним абсолютно согласна — потом они все обдумают, а сейчас… Подул сильный ветер, снежинки больно врезались в лицо, потакая приказам сильнейшего, и невообразимое желание спрятаться где-то, спрятать лицо во что-то теплое, так сильно завладело ею, что она — не нарочно — кинулась к единственному теплому объекту поблизости.
Вряд ли он тоже захотел спрятаться, но прижались друг к другу они вместе. Может, это была исключительно её инициатива, и это она кинулась к спокойно стоящему человеку, но в объятиях, произвольных или непроизвольных — это сейчас было неважно, она чувствовала себя куда лучше.
Подняв голову, она увидела перед собой тонкую переносицу, затем медленно подняла взгляд, и их глаза снова встретились. В его глазах читалась такая нежность, что и Гермиона начинала медленно таять в его руках. Он игриво склонил голову на бок и улыбнулся краешком губ.
— Дай мне шанс насладиться этим, пока есть время, — вновь повторил он свои же слова.
Гермиона подалась вперед, пристав на носочки… И он не упустил этот шанс.
Жанр: romance, флафф Пейринг: Драко /Гермиона Дополнительный пейринг: Гарри/ Панси Размер: миди Категория: гет События: Постхог, Волдеморт побежден, Министерство Предупреждение: AU эпилога Саммари: Может ли приворотное зелье излечить душевную тоску? Саундтрек – Kristofferson - “Cassey’s last ride”
1. Гермиона «Уважаемая мисс Грейнджер! Министерство магии приглашает вас провести вечер сочельника на маскараде. Мы надеемся, что это событие станет доброй рождественской традицией нашего Министерства. Вас ждет теплая дружественная обстановка, приятная компания, чудесная живая музыка и незабываемая рождественская сказка. Мы рады будем видеть вас и вашего гостя 24 декабря в 19:00. С уважением, Мередит Голдберг» Гермиона несколько раз перечитала официальное приглашение, написанное золотыми чернилами на дорогом темно-красном пергаменте. Она невесело усмехнулась, представив всю эту «приятную компанию». Сборище лицемерных волшебников, старательно пытающихся выслужится перед новым начальством. С приходом Кингсли курс Министерства резко изменился. За три года, что прошли с момента окончания Второй войны, отряды авроров устроили больше сотни облав на затаившихся Пожирателей Смерти, пытавшихся избежать наказания. Кингсли прочистил и ряды волшебников Министерства, выявив всех нерадивых сотрудников. Вот уже два года Гермиона работает в Отделе магического правопорядка, всеми силами помогая Гарри в выявлении и поимке темных магов. Теперь магическая Британия наконец-то вздохнула с облегчением. Вот и решил Кингсли порадовать своих сотрудников, объявив на предпраздничном совещании о проведение рождественского бала. Это событие, по его мнению, должно было приободрить дух рядовых волшебников. Последние несколько дней Министерство буквально гудело, все разговоры были только о предстоящем торжестве. Особенно эта новость всполошила женскую часть сотрудников. Сдача годового отчета перестала всех волновать. Теперь во всех коридорах только и слышно было, кто в чем, а самое главное, с кем придет. Эта новость не оставила равнодушным никого, кроме Гермионы. Она одна упорно не принимала участия в разговорах за обедом в министерском кафетерии. Гермиона вообще не имела ни малейшего желания идти на бал-маскарад. Но Кингсли лично попросил ее присутствовать на торжестве, и Гермиона не смогла ему отказать. - Видеть вас и вашего гостя… - Гермиона остановила взгляд на этой строчке. Первый рождественский бал, а ей даже пойти не с кем. Гермиона невидящим взглядом смотрела куда-то поверх листка с приглашением. Тревожные переживания, которые она старалась не подпускать к сердцу, снова начали ее опутывать. Тяжелые, словно свинцовые, они закрались в душу и никак не хотели отпускать. Недавний разрыв с Роном прошел болезненно. Как Гермиона ни старалась вытянуть их отношения из пропасти, у нее ничего не получилось. Она больше не могла врать окружающим, Рону и, в первую очередь, себе самой, что все наладится, стоит лишь немного потерпеть. Гермиона чувствовала как все новые и новые ссоры буквально высасывают из нее последние силы. И вот настал момент, когда терпению настал конец. Гермиона чувствовала, как проваливается в зыбкую черную бездну, из которой ей уже не выбраться. Она сама предложила Рону расстаться, да он и не стал сопротивляться. Рон понимал, что былых чувств им не вернуть. Как ни странно, но плакать Гермионе не хотелось. Совсем. Ни одной слезинки. Вместо грусти Гермиона чувствовала лишь пустоту на том месте, где еще совсем недавно было ее сердце. Она и себя ощущала пустой, простой оболочкой, оставшейся от некогда живой и жизнерадостной Гермионы. Темнота полностью ее поглотила. Она только сейчас поняла, что они с Роном в общем-то никогда в действительности не любили друг друга. Любви не было, а теперь еще и дружбы не осталось. Гермиона покачала головой, попытавшись отогнать дурные мысли. Она отложила пергамент и открыла прилагающийся к приглашению большой пакет. В нем оказалась маскарадная маска, вся блестящая и переливающаяся. Гермиона лишь мельком взглянула на неё и отложила пакет. До бала остаётся два дня, она еще успеет подготовиться. *** Шаги гулким эхом отдавались по пустому коридору. Гермиона вышла из кабинета целителя Кори и, поплотнее закутавшись в мантию, направилась к лестнице. Она с трудом сохраняла спокойствие. Ей казалось, что тоска, некогда снедавшая только сердце, распространилась по всему телу, завладела каждой ее клеткой. С каждым днем Гермиона чувствовала, что угасает, словно свеча на ветру. В отчаянии справится со своим недугом сама, она отправилась в больницу, надеясь, что целители Святого Мунго смогут помочь ей. Но просидев около часа в кабинете Лютера Кори, она не получила ни одного стоящего ответа на свои вопросы, коих у нее имелось не мало. Чем дольше она находилась в обществе молодого и неопытного целителя, тем больше раздражалась от его неуместных, а порой и просто глупых вопросов. Она уже битый час в подробностях описывала симптомы неведомой ей болезни, а целитель Кори в ответ лишь пожал плечами и спросил: - Так что конкретно у вас болит? - Что болит? – возмутилась Гермиона, - зачем я вообще к вам обратилась? У меня все болит. Голова, руки, ноги…Я словно вывернута наизнанку. Все началось с ноющей боли в груди. Словно мне всадили нож в сердце. А теперь эта боль расползлась по всему телу. Это просто невыносимо. Я не могу спать, почти перестала есть. Раньше я всегда находила успокоение в работе, но теперь все изменилось. Я с трудом могу сосредоточиться на чем-либо. Я потеряла интерес ко всякой деятельности. Мне кажется, что уже и саму себя потеряла! Целитель Кори внимательно оглядел Гермиону, несколько раз моргнул и нерешительно сказал: -Я выпишу вам рецепт на сонное зелье… *** - Мисс! – окликнул Гермиону средневековый на вид волшебник с портрета в коридоре. – Мисс, вы больны! Гермиона отмахнулась от него и решительно прошла мимо. Она и так знает, что больна. Но волшебника не смутило безразличие Гермионы, он направился вслед за ней, перебегая в новые портреты. - Мисс! Я знаю, что с вами! Пошлите за пиявками! – он обратился к соседнему портрету волшебницы. Она была высокой и худой, словно жердь. – Ей необходимо пустить кровь! - Что за вздор! – возмутилась целительница. – У нее на лице ни кровиночки! Гермиона возмутилась подобному заявлению. Волшебница и сама была бледной как призрак. - Ее тоска гложет изнутри! Ей нужно чудодейственное лекарство от тоски, - продолжила целительница. - И что же, по-вашему мнению, поможет? – возмущенно спросил волшебник. - Порошок из мумий, - уверенно ответила худая женщина. Волшебник рассмеялся. Он перешел в портрет своей собеседницы, облокотился на раму и продолжил: - Самое верное средство – кровопускание! Гермиона раздраженно отмахнулась от их советов и поспешила спуститься в приемное отделение. *** - Неважно выглядишь, - Гарри бросил на стол несколько папок. Гермиона устало подняла взгляд на Гарри. Ей уже порядком надоели сердобольные сослуживцы, которые во что бы то ни стало хотели предложить свое целебное зелье, волшебный порошок или магическую настойку от таинственной болезни Гермионы. - Правда? – наигранно удивилась Гермиона. – И без тебя знаю. Все как будто сговорились. Каждый пытается мне помочь. Я и не знала, что у нас в министерстве столько дипломированных целителей. Гарри усмехнулся, сел напротив Гермионы и протянул ей папки. - А Камилла из Транспортного Отдела заявила, что причина в дождливой английской погоде. Она уверена, что несколько солнечных деньков на французском побережье вылечат любую болезнь, - Гермиона покачала головой, раскрыла верхнюю папку и удивлённо воскликнула. – Дело Малфоя? Она открыла следующую папку и увидела на первой странице фотографию ещё одного бывшего слизеринца – Блейза Забини. В последней папке было досье на Панси Паркинсон. - Что это? – спросила Гермиона. – Незапланированная встреча бывших одноклассников? - Это результат вчерашнего рейда авроров в Лютном переулке. Малфоя и его старых дружков поймали на сбыте запрещённых зелий класса Б, - Гарри выудил листок из середины папки со списком товара, Гермиона округлила глаза. – Зелья мы изъяли, Филипс тебе скоро их принесёт. - Что? – удивилась Гермиона. – Почему мне? И что я с ними буду делать? - За этим я к тебе и пришёл, - Гарри виновато заёрзал на стуле. – Мне нужна твоя помощь. Я один не справлюсь. К тому же, ты знаешь, что мои познания в зельеварении не сравняться с твоими… Гермиона чуть приподняла уголки губ. - А от меня ты что хочешь? - Чтобы ты проверила, соответствует ли состав зелий запрещённым, - Гарри снова поёрзал и поправил сползающие очки. - Этим больше некому заняться? – Гермионе была не по душе перспектива провозиться все праздники со склянками. - В том-то и дело, что некому. Все уже разъехались на праздники. Гермиона вздохнула и запустила руки в волосы. Только этого ей не хватало. Годовой отчёт, рождественский бал, а теперь ещё конфискованные зелья. Гермиона с трудом представляла, как со всем этим справится. Но разве могла она отказать Гарри. - Хорошо, я просмотрю зелья. Это всё? - Ну… - Гарри чуть покраснел. – Не совсем. Гермиона обречённо застонала и закрыла глаза: - Что ещё? - Забини и Малфой через час будут у тебя в кабинете. Ты ведь сможешь с ними побеседовать? Гермиона медленно подняла голову и раздражённо посмотрела на Гарри. К счастью, он успел выскочить в коридор прежде, чем тяжёлое пресс-папье ударилось в закрывшуюся дверь. *** Наскоро перекусив в министерском кафетерии, Гермиона вернулась в кабинет. Она взяла верхнюю папку с досье на Малфоя, но потом отложила её в сторону, им она займётся потом. Гермиона раскрыла дело Забини и погрузилась в чтение. После Второй войны семья Блейза сумела избежать тюремного заключения. Его с матерью несколько раз вызывали на судебные заседания в Визенгамот, но никаких серьёзных доказательств так и не было предъявлено. После оправдательного приговора миссис Забини передала сыну свой аптечный бизнес. Через несколько месяцев после открытия в Лютном переулке новой лавки «Магические настои Забини» к Блейзу присоединился Малфой, а еще через год он взял на работу Панси. Семье Малфоя пришлось тяжелее всех. Люциус и Драко долго ходили по судебным заседаниям и всеми силами доказывали свою невиновность. Хоть в конечном итоге их и отпустили без обвинительного приговора, министерские волшебники перешептывались, что без финансового вливания со стороны Малфоев дело не обошлось. Как бы то ни было, Драко необходимо было стабильное положение в обществе, так что он стал спонсировать относительно легальный бизнес Забини. Многим было известно, что в его лавке можно приобрести запрещённые зелья. Но доказательств этому так и не было получено. И если бы не спецоперация Гарри и отдела авроров, то их так и не поймали бы. Гермиона отложила все папки и откинулась на спинку мягкого стула. Какое отношение ко всему этому имела она? Гермиона повернулась к колдовскому окну. Уже неделю Отдел магического хозяйства устраивал настоящий рождественский снегопад. Сквозь вихрь пушистых снежинок почти не пробивался свет, так что лампы горели ярче обычного. Глядя на снежный вальс, Гермиона вспомнила, как в детстве очень любила гулять в такую погоду в заснеженном саду. Когда она возвращалась, ее щёки пылали алым румянцем, а глаза блестели от восторга. Гермиона приложила ладони к щекам – они были такими же холодными, как и всегда. Она взглянула на своё бледное отражение в оконном стекле. Нахлынувшие воспоминания на миг рассеяли туман в душе, но их явно было не достаточно, чтобы полностью его разбередить. Как бы ей хотелось сейчас вернуться в те беззаботные дни хоть на мгновение. Снова ощутить те искренние и неподдельные эмоции, которые стали так редки для неё сейчас, в окружении фальшивых людей в Министерстве. Размышления Гермионы прервал короткий стук в дверь. - Да, - Гермиона повернулась к столу, - войдите. Дверь кабинета открылась, и в проёме сначала показались два больших деревянных ящика, а затем и небольшого роста волшебник в пыльном твидовом костюме. - Уф, - волшебник направил палочку в угол кабинета и поставил левитируемые ящики на пол. Флаконы с зельями громко звякнули. – Вот, мисс Грейнджер, доставил вам конфискованный товар. - Спасибо, мистер Филипс, - Гермиона привстала на стуле, чтобы лучше рассмотреть. – Это всё? - Да, мисс, - Филипс достал из кармана потрепанный носовой платок и вытер пот со лба. – Я могу идти, или вам что-нибудь нужно? - Нет, - отозвалась Гермиона. – Можете идти. - Не засиживайтесь тут, мисс Грейнджер, - Филипс остановился в дверях. – Праздник уже на носу. Счастливого Рождества. - И вам счастливого Рождества, мистер Филипс, - безучастно ответила Гермиона. Меньше всего ей сейчас хотелось думать о предстоящем празднике. Гермиона подошла к ящикам, вытащила несколько блеклых пузырьков и прочитала названия – «Умиротворенность», «Бальзам забвения», «Сумеречная настойка». Она обреченно вздохнула. Ей точно придется провозиться с зельями всю неделю, если не больше. Гермиона вернула склянки на место и села за стол. Она взмахнула палочкой – с верхней полки к ней спустился увесистый том в тёмном кожаном переплёте. Гермиона достала из папки полный список изъятого у Забини товара и раскрыла «Книгу снадобий». Она долго его перелистывала в поисках зелий. Запрещенных она пока не нашла, зато наткнулась на несколько весьма полезных. Например, Настойка Аурис, обостряющая восприятие новой информации и способствующая запоминанию иностранных языков. Или вот бальзам «Умиротворенность» снимал усталость и тревоги. Рекомендовался для приема при стрессовых ситуациях. Гермиона остановила взгляд на этой статье. Один глоток этого бальзама мог помочь ей справится с депрессией. Да и о побочных действиях ничего не было сказано. В книге зелье описывалось чуть ли не как панацея от любых нервных расстройств. На мгновение Гермиона поддалась порыву воспользоваться настойкой, которая так кстати оказалась у неё в кабинете. Но потом покачала головой и вернулась к книге. У Гарри неслучайно появились подозрения, что Забини торговал запрещенными зельями, а значит ей не стоит ничего у него брать. Гермиона снова перечитала статью о бальзаме. С другой стороны, книгам она привыкла доверять больше, чем людям, даже своим друзьям. Гермиона снова отмахнулась от этой навязчивой мысли и пролистала несколько страниц в поисках состава Утончающего эликсира доктора Пингуиса. Но сосредоточится у неё не получалось, взгляд то и доле возвращался к ящикам со злополучными зельями. Она так резко перевернула несколько страниц, что они порвались у корешка. - Репаро, - торопливо пробормотала Гермиона, восстанавливая книгу. Она отложила справочник и задумалась. Гермиона уже настолько запуталась в своих мыслях и эмоциях, что попросту не могла сосредоточиться на работе. Вот если бы она воспользовалась эликсиром «Умиротворенность», он непременно ей помог бы. Но пить неизвестное зелье, да ещё и от Блейза Забини, ей не хотелось. Если бы его можно было проверить… - Конечно, я же могу его проверить, - Гермиона стукнула ладонью по столу. И как она сразу не догадалась. Гермиона осторожно выглянула в коридор, чтобы убедиться, что её не поймают за этим не вполне законным делом. Не хватало еще, чтобы сам Блейз ее застукал за распитием его же зелий. Коридор был пуст, и Гермиона принялась рыться в ящике в поисках нужного пузырька. Она нашла его почти сразу – темно-зеленый флакон с красивой убористой надписью «Умиротворенность». Гермиона быстро перелила прозрачную жидкость в стакан, а пустой пузырек спрятала в сумку. Она раскрыла «Книгу снадобий» на странице с нужным ей составом и применила к зелью Забини Чароискатель Эскарпина. Гермиона облегченно выдохнула, обнаружив, что ингредиенты зелья Блейза совпадают с составом, описанным в книге. В сопроводительной статье было сказано, что действие одного глотка продлится два часа. Гермиона окинула взглядом ящики с зельями и предположила, что ей лучше выпить сразу весь стакан. Иначе она не справится с работой. А тут еще и Забини с Малфоем скоро придут. Гермиона уже держала стакан в руке, когда в дверь резко постучали. Она обречённо выдохнула и поставила своё лекарство. - Войдите, - Гермиона села за стол. Что ж, придётся ещё немного подождать. *** - Я вообще не понимаю, на каком основании ваши авроры изъяли мой товар! – вот уже полчаса распинался Забини. – Это не законно и вам в Министерстве это известно. То, что Поттер теперь важная шишка, не дает ему власти ущемлять мои права. Ни я, ни моя мать не были замешаны в делах Пожирателей Смерти. У меня честный бизнес. И никакими подпольными сделками я не занимаюсь. Если вам тут нужно какие-то показатели раскрываемости поднять, так загляните в лавку «Яды и отравы Шайверетча». Уже одно название говорит само за себя… Гермиона устало запустила руки в волосы. Она уже жалела, что не выпила «Умиротворенность» до прихода Блейза. От его возмущений у неё разболелась голова, а она ещё и слова не успела вставить. Гермиона тысячу раз успела проклясть Гарри за его работу и себя, за то, что согласилась на неё. Разглагольствования Блейза прервал стук в дверь. В кабинет заглянул Гарри. Он бросил неприязненный взгляд на Блейза и обратился к Гермионе: - Можно тебя на минутку? Гермиона обрадовалась неожиданной передышке от беседы с Забини и вышла в коридор. - У тебя всё хорошо? – обеспокоенно спросил Гарри. Забини тебя не достает? - Нет, всё нормально. Правда, он очень недоволен тем фактом, что его потревожили. Да ещё и обвинили в сбыте запрещённых зелий. - Ещё бы, - Гарри усмехнулся. – На этот раз они не отвертятся. Ты уже просмотрела зелья? Нам есть за что зацепиться? - Я ещё не всё проверила, - щёки Гермионы покрылись предательским румянцем. – Но, думаю, что парочку я найду точно. - Вот и хорошо. Тогда я пойду, у меня ещё запланирована «дружеская» беседа с Паркинсон. Гермиона скривилась в ответ и вернулась в кабинет. Блейз в это время стоял за дверью и копошился в ящиках с конфискованными зельями. - Мистер Забини! – Гермиону слегка покоробило от подобного официального обращения к Забини. Но она не хотела давать ему повода для ещё одной гневной тирады. – Что вы делаете? Блейз и сам удивился, когда Гермиона обратилась к нему как к мистеру Забини. Видимо ждал, что она на правах героини войны может позволить обращаться с проигравшими как с низшими людьми. Так, как сделал бы это сам Блейз. Он недоверчиво повернулся и внимательно посмотрел на Гермиону, словно ждал от нее какого-то подвоха. - Проверяю, вдруг вы с Поттером подкинули мне какой-нибудь темный товар, чтобы обвинить, а потом засадить в Азкабан. Гермиона опешила. - Может, это вы хотели что-то унести? – поинтересовалась она и направила на Блейза палочку. – Акцио, зелье. Ничего не произошло. Забини издевательски ухмыльнулся и распахнул полы своего пальто, словно желая показать, что он ничего не брал. - Довольна, Грейнджер? – поинтересовался он. – Может, обыщешь меня? Гермиона промолчала и отвернулась к окну, чтобы Забини не увидел, как покраснели ее щёки. - Тебе есть, что предъявить мне? – холодно спросил Блейз. - На данный момент мы ещё не все зелья проверили, чтобы говорить о каких-то конкретных обвинениях, - Гермиона отвернулась от окна и села за стол. Блейз снова улыбнулся: - Я так и думал. В таком случае, я, пожалуй, пойду, пока вы не придумали, в чём ещё меня обвинить. Он быстро вышел, так сильно хлопнув дверью, что со стены упала грамота от министра магии в резной рамке. Гермиона вздрогнула от неожиданности и взмахом палочки вернула грамоту на место. Разговор с Блейзом вышел не таким обстоятельным, как она ожидала, но всё же он мог пройти и хуже. Гермиона потянулась к стакану с зельем, но тут дверь распахнулась, и в кабинет без стука вошел Малфой. Гермиона обречённо вздохнула и в очередной раз отложила стакан в сторону. Драко, не дожидаясь приглашения, уселся в кресло напротив Гермионы и вызывающе на неё посмотрел: - Что на этот раз? – поинтересовался он. Гермиона ответила не сразу. За то время, что они не виделись с Малфоем, она уже успела забыть о его дурацкой манере растягивать слова. - Вас с мистером Забини и мисс Паркинсон обвиняют в хранении и продаже запрещенных зелий класса Б. - И где доказательства? – спросил Малфой и оглядел рабочий стол. - Мы ещё не все зелья проверили, - Гермионе уже порядком надоело говорить эту фразу. И почему Гарри понадобилось устраивать допрос именно сейчас? Лучше и правда было сначала дождаться результатов исследования состава зелий. – Так что конкретных доказательств пока нет. - Так, может, и вызывать будешь, когда появятся доказательства. Если появятся, - уточнил Малфой. Гермиона не выдержала и стукнула ладонью по столу. - Не волнуйся, мы найдем, - гневно сказала Гермиона, подошла к конфискованным ящикам и уточнила. – Я найду. Здесь в каждом ящике больше дюжины зелий. Не волнуйся, я проверю каждый ингредиент и обязательно найду запрещённый. Малфой с интересом выслушал неожиданную тираду от Гермионы и сдержано улыбнулся. - Твое рвение похвально, Грейнджер, - так тихо и угрожающе произнес Драко, что у Гермионы по спине пробежали мурашки. – Но можешь не стараться. Ты не найдешь там ничего. Я позабочусь об этом. - Ты угрожаешь мне? – возмутилась Гермиона. Она приготовила палочку на случай неожиданной атаки Малфоя, но он лишь холодно усмехнулся. - Что ты, - ответил он и откинулся на спинку стула. – Разве я могу угрожать тебе, великой героине войны, да еще и в Министерстве… Я просто тебя проинформировал. Гермиона задохнулась от его наглости, и даже не нашла, что ему возразить. Она вернулась к своему месту и отвернулась к окну, лишь бы не видеть самодовольного вида Малфоя. - И вообще, - Гермиона повернулась и увидела, что Малфой взял стакан с настойкой «Умиротворённость». Видимо, он решил, что это вода и захотел выпить. – Нет!! Гермиона взмахнула палочкой и выбила стакан из рук Драко, окатив его жидкостью. - Какого черта ты творишь, Грейнджер! – Драко вскочил со стула. – Что ты мне собиралась подсунуть? Яд? Или, может быть, сыворотку правды? Ты же теперь важная персона в Министерстве, можешь себе всё позволить! - Как ты смеешь! – Гермиона не выдержала и залепила Малфою пощёчину. – Ты сам выпил мою… - она замялась, - воду. - Воду? – переспросил Малфой и высушил свою одежду заклинанием. – И ты хочешь, чтобы я тебе поверил? Гермиона ничего не ответила. Малфой в очередной раз усмехнулся и вышел из кабинета. Гермиона озадаченно посмотрела на закрытую дверь, а потом взмахом волшебной палочки отправила осколки в корзину. *** - Я принесла тебе платье, - Джинни, секунду назад аппарировавшая, протянула Гермионе большой пакет. – Как ты и просила, белое и скромное. - Спасибо, - Гермиона безучастно кивнула. Она полночи просидела за составлением отчетов по делу Забини, так что на рождественский бал она рисковала пойти с темными кругами под глазами. А вот Джинни уже была полностью готова. На ней было простое платье насыщенного синего цвета, серебристые туфли и такая же блестящая сумочка. Волосы она собрала в замысловатую высокую прическу, подколов их гребнем, украшенным переливающимися камнями. Она осмотрела Гермиону и покачала головой: - Ты вообще собираешься идти? - Да, - Гермиона забрала у неё пакет. – Дай мне полчаса, и я буду готова. Гарри зайдет? Джинни покачала головой: - Он сейчас в министерстве, у Кингсли. Отдает последний отчет по итогам рейдов в Лютном переулке. Он встретит нас там. Джинни чуть помедлила, но всё же добавила: - А… Рон? - Что – Рон? – Гермиона удивлённо посмотрела на Джинни. Как ни странно, упоминание имени Рона никак её не задело. Она ожидала, что хоть какие-то прежние чувства шевельнутся в душе, в памяти всплывут приятные воспоминания… Но ничего этого не произошло. Были годы дружбы. Теперь просто приятельские отношения. А между ними словно ничего и не было. Пустота. - Рон не придет? – уточнила Джинни. - Нет. Гермиона отвернулась. Джинни решила больше не возвращаться к этой теме. - Хорошо, - она подошла к зеркалу и поправила выбившийся локон. – Иди, одевайся. Я здесь тебя подожду. Гермиона кивнула и отправилась в спальню. Она вытащила платье из пакета и разложила его на кровати. Джинни выбрала для неё длинное платье из струящейся ткани, в цвет маски. Гермиона положила присланную ей ранее белую полумаску, украшенную лунными камнями. Она отложила пакеты и вышла в ванную комнату. Быстро приняв освежающий душ, Гермиона вышла из ванной, обмотавшись махровым полотенцем. Она наскоро высушила волосы теплым воздухом из волшебной палочки. Сооружать невообразимую прическу, у неё не было ни времени, ни сил. Из ящика комода Гермиона достала небольшую бархатную коробочку с серёжками, подаренными мамой на совершеннолетие. Небольшие круглые гвоздики с прозрачными камешками. Ничего особенно, но Гермиона их очень любила. Она на секунду задумалась, рассматривая свои украшения, которых к слову было не много. Рон ни разу не дарил ей драгоценности. Только книги, цветы, духи. Гермиона отмахнулась от нахлынувших воспоминаний и вернулась к зеркалу. Она надела сережки и уложила волосы мягкими локонами. Гермиона прокрасила ресницы тушью, лишь едва прикоснулась к щекам бледно-персиковыми румянами и подушечками пальцев слегка покрыла губы розовым блеском. Но, даже не смотря на это, Гермиона все равно была похожа на привидение. Она долго всматривалась в свое бледное отражение, пытаясь отыскать в глубине глаз прежние отблески. Но они были пусты, как и ее душа. Гермиона взяла небольшой фиолетовый флакон недавно подаренных Джинни духов. Достаточно терпкий и таинственный аромат черного георгина, сандала и ежевики. Это был теплый и сладкий запах, какой и любила сама Джинни. Но Гермиона предпочитала легкие, ненавязчивые ароматы, которыми можно было пользоваться на работе. Она покачала головой, взмахнув локонами. Опять у нее все мысли только о работе, как будто креме Министерства ничего вокруг больше не существовало. Нет больше той Гермионы. Теперь есть её бледный облик, а значит можно воспользоваться и этим тяжелым ароматом. Гермиона нанесла капельку на запястье, еще одну – на шею, прямо за ухом. Гермиона глубоко вздохнула и встала. Пора было одеваться, а то они с Джинни рискуют опоздать. Гермиона крутилась перед зеркалом. Джинни подобрала чудесное платье в пол с мягкими складками. Оно идеально обтягивало, выгодно подчеркивая все достоинства фигуры Гермионы. Она примерила полумаску, еще раз повернулась и замерла перед зеркалом. Как ни старалась, она все равно была похожа на призрака. Рождественское приведение, явившееся на бал-маскарад. Гермиона сняла маску – не было смысла идти сразу в ней – и взяла сумочку, на ходу засовывая в нее волшебную палочку. Джинни в кресле перед камином рассматривала журнал. Услышав шаги на лестнице, она повернулась к Гермионе. - Ого, ты выглядишь… - Как приведение, - закончила за нее Гермиона. – Я и так это знаю. - Ну почему же, - Джинни подошла ближе. – Ты бледна, но вовсе не похожа на приведение. Я бы сказала, что все дело в недостаточно ярком макияже. Для такого вечера, ты могла бы сделать его смелее. Если ты позволишь, я могу исправить… - Нет, - категорично заявила Гермиона. – Меня и так всё устраивает. Лучше поторопимся, а то Гарри нас уже заждался, наверное. - Хорошо, - видя подавленное состояние Гермионы, Джинни не стала с ней спорить. Гермиона накинула на плечи теплую мантию и вышла вслед за Джинни на порог, откуда они по очереди аппарировали в Министерство. *** - Я сейчас, только на минуточку заскочу в кабинет и догоню вас, - Гермиона торопливо забежала в лифт, оставив Гарри и Джинни в атриуме. Она держалась до последнего, но силы окончательно её покинули. Гермиона отбросила все сомнения и решила всё-таки выпить «Умиротворённость». К счастью, зелья всё ещё стояли у неё в кабинете. К тому же, кроме неё их никто не видел, не считая Филипса, но тот вряд ли стал бы их пересчитывать. Так что, если их станет на два пузырька меньше, никому не повредит, включая самого Забини. Гермиона стремительно подбежала к кабинету, быстро сняла защитное заклинание и метнулась к ящику. Она старательно убеждала себя, что ничего противозаконного не делает. Но руки всё равно предательски дрожали, когда она искала заветный флакон в свете волшебной палочки. На этот раз он нашелся не сразу – в самом углу, чуть припыленный темный фиал с криво наклеенной этикеткой «Умиротворённость». Гермиона быстро спрятала сосуд в свою сумочку и, погасив палочку, вышла из кабинета. *** Когда Гермиона спустилась в зал, торжественное открытие бала уже началось. Она поискала глазами Гарри с Джинни и нашла их у противоположной стены. Гермиона помахала им, но они попросту не могли заметить её в толпе собравшихся волшебников. Она решила, что присоединится к ним позже, когда Кингсли закончит свою вступительную речь. Гермиона отстранённо прислонилась к колонне ни о чем особенно не думая, когда случайно услышала своё имя. Она обернулась, думая, что кто-то её зовет. Но обнаружила лишь стоявших к ней спиной двух известных сплетниц из Отдела магического транспорта – Марту и Эшли. Всем было известно, что ни одна новость в Министерстве не прошла мимо них. Они интересовались любой информацией, начиная от неудачного замужества Главы Отдела регулирования магических популяций и контроля над ними, и заканчивая несвежими круасанами в кафетерии. Гермиона тихонечко подошла ближе. Не то, чтобы её очень интересовали сплетни о себе, в конце концов, за последние два года она слышала о себе огромное количество слухов. Ей просто стало немножко любопытно, чем на этот раз она всех заинтересовала. - Да, - покачала головой Марта, - бедняжка просто тает на глазах. Ещё немного и следа не останется от неё. А всё из-за неразделённой любви. - Ещё бы, - вторила ей Эшли. – Я слышала, что Рональд просто сбежал от неё. Гермиона пришла с работы, а квартира пуста. Ни его, ни вещей. - Я знала, что этим всё и кончится. Она же просто невыносима! Так и суждено, бедняжке, всю жизнь одной провести. Ни один мужчина не выдержит её властного характера, все разбегутся. - Вот-вот. Не удивительно, что Гермиона так по Рональду убивается. Где она теперь найдет ему замену? Вот поэтому она на работе чуть ли не ночует. Пытается заполнить пустоту в сердце. - Разве работа сможет растопить её холодное сердце? – удивилась Марта. – Бежать ей нужно отсюда. Слезы стояли в глазах, Гермиона с трудом понимала, где находится. Слова Марты отдавались гулким эхом в голове. Холодное сердце. Не понимая, что делает, Гермиона вытерла слезы тыльной стороной ладони и подошла к подругам-сплетницам. - Мисс Райт, - обратилась она к Марте. – Я порекомендовала бы вам больше интересоваться годовой отчетностью, нежели чужими домыслами, - холодно произнесла Гермиона. – Это же касается и вас, мисс Стюарт. Марта и Эшли, густо покраснев и пробормотав «Извините, мисс», уже через секунду растворились в толпе. Гермиона удрученно вздохнула и привалилась в мраморной колонне. Накатывали слезы, но она не давала себе волю поплакать. На это у неё ещё будет целая ночь. Гермиона достала из сумки маску и надела её. Ей больше не хотелось слушать о себе ничего. Пусть лучше считают, что её здесь и вовсе нет. Тем временем Кингсли уже уступил место музыкантам, заигравшим неторопливую мелодию вальса. По залу начали кружиться парочки, завлекая всё новых гостей в цветной вихрь танца. Гермиона отошла как можно дальше, чтобы и её ненароком не затянуло в этот танцевальный вихрь. Она нашла себе укромное местечко в противоположной стороне от сцены. Гермиона взяла со стола бокал с шампанским и, недолго думая, вылила его в ближайший горшок с трепетливыми кустиками. Она огляделась по сторонам, достала из сумочки фиолетовый флакончик с настойкой и быстро перелила его содержимое в бокал. Она собиралась спрятать пустой пузырек в сумку, когда её кто-то толкнул в спину. Флакон выскользнул из рук и, ударившись о каменный пол, разлетелся на мелкие осколки. - Извини, - грубо буркнул волшебник в зеленой маске, стоявший позади Гермионы. Гермиона ничего не ответила, смерив незнакомца высокомерным взглядом. Правда в маске этот взгляд не показался волшебнику устрашающим, и он тут же отвернулся от неё. Гермиона наклонилась подобрать осколки. Мгновенная острая боль в указательном пальце и через секунду на пол упало несколько капель крови. Гермиона подняла руку, стараясь, чтобы кровь не попала платье. Бокал с настойкой мешал ей, и она поставила его на стол, обратив внимание, что всё же запачкала его. Тонкая струйка крови, едва заметной, стекала в настойку, придавая ей бледно розовый цвет. Это было почти не заметно, но для Гермионы она казалась яркой, просто кричащей. Она посмотрела на заляпанный пол – рядом с ней образовалась небольшая лужица. Гермиона аккуратно достала из сумочки палочку, пеняя себе, что сразу не воспользовалась ею. Один взмах – и пол снова чист – ни крови, не осколков флакона. Заклинанием остановив кровь и убрав её следы с руки, Гермиона повернулась к столику, но её бокала там не оказалось. Гермионе показалось, что её сердце пропустило несколько ударов. А, может, оно и вовсе перестало биться? Она подняла взгляд на волшебника, толкнувшего её. Он по-прежнему стоял рядом с ней, а в руках держал пустой бокал. Её бокал с настойкой. Она и сейчас видела слабый след своей крови, оставшийся на стенке. А волшебник ничего не заметил. Он вернул пустой бокал на столик и только сейчас увидел Гермиону, озадаченно на него смотрящую. - В зале ещё полно шампанского, - резко ответил волшебник, неприятно и манерно растягивая слова. – Найди себе другой бокал! Гермиона узнала голос Малфоя, который, сам того не зная, выпил её бальзам. Что же теперь будет? Если с ним что-то случится, это будет её вина. А если начнется разбирательство? Гермиона ужаснулась и посмотрела в глаза Драко, ожидая последствий. Малфой, всё ещё не понимая, чего от него хочет незнакомка, посмотрел на неё в ответ. На миг их взгляды встретились…
2. Драко На миг их взгляды встретились… Драко непонимающе смотрел на незнакомую волшебницу в белой маске, которая не переставала удивленно на него пялится. Его это начало порядком раздражать. Он терпеть не мог, когда ему смотрели в глаза. Одно дело, когда девушки бросали на него восхищенные взгляды, или однокурсники смотрели на него с нескрываемой завистью. Но девушка явно не стремилась привлечь к себе внимание Драко и его это задевало. Он смотрел на неё сквозь прорези в карнавальной маске. Ещё совсем недавно, он смотрел на мир через маску Пожирателя Смерти. Но тогда он видел лишь то, что хотел. То, что ему показывали родители или Темный Лорд. Остального просто не существовало. А теперь его прежний мир рухнул, и он будто впервые посмотрел на мир своими глазами. Теперь ему самому нужно было решать, что хорошо, а что плохо. А с приходом новой власти у проигравшей стороны не осталось выбора, что можно считать плохим. Драко как никогда раньше необходимо было устойчивое положение в обществе, чтобы хоть как-то помочь своей семье. Он поэтому и вложился в бизнес Забини, чтобы в будущем иметь неплохие инвестиции и возможность тихонько сбывать старые запасы отцовских темных зелий. Он и подумать не мог, что Поттер все-таки пронюхает об их сделках. Теперь им грозит наказание, если они найдут доказательства. Если, сам поправил себя Драко. Блейз уже наверняка придумал план, как им помочь. Драко и на рождественский бал пришел, чтобы немного развлечься, а быть может и закрутить легкую интрижку. - Всё в порядке? – тихий голос вернул Драко в реальность. Он снова посмотрел на девушку. Она стояла, чуть склонив голову набок. Такая тонкая, словно прозрачная. Только дотронься – и она растает. Драко встряхнул головой. Что это на него нашло? Какое-то сентиментальное наваждение. Чем дольше он всматривался в девушку, тем больше находил в ней знакомых черт. Каштановые волосы, волной спадающие на плечи, чуть вздёрнутый нос, полуоткрытые полные губы. И тихий голос, такой знакомый… - Грейнджер? – удивился Драко. Гермиона еле заметно кивнула. – Ты меня преследуешь? Гермиона молчала, переводя взгляд с пустого бокала на столе снова на Драко. - Никак не успокоишься? – грубо отозвался Драко. – Позови официанта, он принесет тебе ещё шампанского. Он заметил, как сузились её глаза, а губы сошлись в тонкую линию. Ещё немного и она его заколдует. Драко чуть отстранился, что не скрылась от взгляда Гермионы. Уголки губ чуть взлетели вверх, но она промолчала. Драко почувствовал головокружение, а потом словно бы лёгкое дуновение ветра. И через миг в его голове не осталось ни одной лишней мысли. Только она. Но Гермиона уже развернулась и собиралась уйти. - Постой! – тихо произнес Драко и схватил Гермиону за руку. На мгновение Гермиона замерла, удивившись такой перемене в поведении Драко, но потом вырвала руку и, взметнув волосами, скрылась в толпе танцующих волшебников. Драко разочарованно выдохнул и стукнул кулаком по колонне. Он не рассчитал силы – костяшки пальцев больно хрустнули, на коже проступила кровь. Но Драко не обратил на это внимание. Он мог думать только о Гермионе. Почему всё это время он не замечал её? Драко пробирался мимо вальсирующих пар в надежде увидеть знакомый образ. Драко корил себя за то, что был так груб с Гермионой. Как мог он не замечать её красоты? Все время, пока он учился в Хогвартсе, она была так близко. Что мешало ему просто поговорить с ней? Не дразнить и обзывать грязнокровкой, а просто поговорить. Драко бесцеремонно расталкивал гостей, пробираясь к выходу. Он только что заметил, как Гермиона выбежала в коридор. Драко последовал за ней, пройдя сквозь массивные дубовые двери. Коридор был пуст, если не считать одинокой фигуры в белом платье. Она, чуть ссутулившись, прислонилась к стене, обхватив себя руками. Маска мешала Драко, он снял её и бросил на пол. Его шаги гулким эхом отдавались среди каменных стен. Гермиона обернулась и замерла. В полумраке она казалась мраморным изваянием, настолько она была бледна. Драко медленно подошел к ней, боясь даже дотронутся до неё. Теперь вблизи она казалась ему хрупкой фарфоровой куклой, такой нежной и ранимой. - Только не уходи, - Драко протянул ей руку. – Выслушай меня. - С какой стати? – холодно спросила Гермиона. - Мне много нужно тебе сказать. - Вот как? – удивилась Гермиона, взглянув на него. Он казался всё таким же надменным и высокомерным, как и всегда. Но что-то заставило Гермиону задержать свой взгляд. – И что же? - Я не знаю, с чего начать, - тихо пробормотал Драко. Он снова попытался взять Гермиону за руку, но она не позволила. – Все эти годы я старательно скрывал свои чувства к тебе. Гермиона усмехнулась. - Отчего же, – возразила она. – Ты вполне ясно давал понять мне о своих чувствах. Ты унижал меня, презирал и обзывал грязнокровкой! - Это не то. - Не то? – переспросила Гермиона. – Есть еще что-то? Я не уверена, что хочу знать об этом. - Выслушай меня, прошу тебя! А потом можешь делать всё, что захочешь. Гермиона чуть заметно кивнула в ответ. - Я не мог признаться раньше. Все это время мне приходилось носить маску порядочного чистокровного волшебника. Родители возлагали на меня большие надежды. Ты же понимаешь, как единственный ребенок в семье, я обязан продолжить дело отца. - Дело отца? – усмехнулась Гермиона.- Хочешь сказать, что тебя заставили стать Пожирателем Смерти? - Почти, - пояснил Драко. – Моё воспитание не оставило мне выбора. За меня все давно решили. Кем я буду, что я буду делать, - он немного помолчал и добавил. – И кого я буду любить. Гермиона не сразу поняла, что услышала. Она медленно повернулась к Драко. - Что это значит? - То и значит, что все эти годы я вынужден был скрывать свои чувства к тебе. Я любил тебя. И всегда буду любить. Гермиона оторопело смотрела на него. Его признание никак не укладывалась у неё в голове. Драко понимал, что она ему не верит. Да он и сам себе бы не поверил. Если Гермиона не верит ему, значит он сделает все возможное, что бы доказать серьёзность своих чувств. Если не словами, тогда действиями. - Я понимаю, что это странно звучит, - начал Драко, но Гермиона его перебила. - Странно? Это бред! Что ты хочешь этим добиться? Чтобы я замяла дело с конфискованными у вас зельями? Если так, то даже не надейся! - Зелья тут не причем. Я просто хочу, чтобы ты меня услышала, - Драко перекинул волосы Гермионы ей за спину. Он легонько провел тыльной стороной руки по её открытой шее, отчего Гермиона задрожала. Её кожа показалась Драко холодной, словно она была ледяной скульптурой. – Разве я мог тебе раньше признаться? - А теперь что изменилось? – тихо спросила Гермиона. - Теперь я чувствую, что освободился. От воли родителей, от гнёта Темного Лорда. От всех условностей. А теперь я хочу, чтобы и ты освободилась. Он ещё на шаг приблизился к Гермионе. Теперь Драко чувствовал томный аромат её духов. Она была так близко, что он больше не мог сдерживать себя. - Ты такая бледная, - тихо произнес он. Драко прикоснулся пальцами к её щеке. Гермиона не стала сопротивляться. – Румянец пропал, а глаза давно перестали блестеть. Даже твой макияж не делает тебя живой. Ты такая уставшая и замученная, посмотри на себя. Драко осторожно снял с Гермионы маску и отбросил к своей. Она неотрывно смотрела на него. Драко заметил испуг в её глазах. Она всё ещё боялась его. - Не бойся меня, - прошептал Драко на ухо Гермионе, едва коснувшись губами её ледяной кожи. Он услышал тихий, едва различимый стон, вырвавшийся из её полуоткрытых губ. – Я не обижу тебя. Я хочу помочь тебе. Я знаю, чем ты больна. Гермиона, казалось, очнулась ото сна. - Что? – она повернулась к нему и смело взглянула в его холодные серые глаза. – Откуда тебе это известно? - Я знаю всё о твоей болезни, потому что и сам ею болен. Гермиона продолжала недоверчиво смотреть на Драко. Он осторожно взял её за руку. - Я тебе всё расскажу, только не здесь. Драко почувствовал, как напряглась её рука. - Почему? - Этот коридор не кажется мне подходящим местом. Я бы предпочел что-нибудь более романтичное и уединённое. - А если я не хочу с тобой идти? – спросила Гермиона. - Хочешь, - самоуверенно заявил Драко и улыбнулся лишь уголками губ. – Конечно, хочешь. Я никогда не сделаю тебе больно. Ты слишком дорога мне. Если ты всё ещё боишься меня, можешь достать свою палочку. Позволь мне перенести нас в моё любимое место, а потом можешь забрать и мою палочку. Драко чувствовал, что Гермиона колеблется. Он нежно поглаживал её ладонь, стараясь расположить к себе. В конце концов, она сдалась. - Хорошо, я согласна. - Вот и хорошо, - Драко достал из кармана волшебную палочку, а затем снял с себя мантию и накинул на плечи Гермионе. Он обнял её. Она нерешительно обвила руками его шею. Через секунду они растворились в полумраке, оставив в пустом коридоре лишь брошенные на полу маски. *** Драко и Гермиона провалились по колено в сугроб. Они стояли посреди заснеженного сада, вдалеке виднелось величественное поместье. - Где мы? – спросила Гермиона. - В Малфой-мэноре. - Что? – Гермиона отпустила Драко и плотнее закуталась в его мантию. – Ты привел меня к себе домой? - Да, - просто ответил Драко. – Я подумал, что тебе должно здесь понравиться. Гермиона в ответ поежилась. - Ты ошибся. У меня остались неприятные воспоминания о пребывании у вас в гостях. И в особенности от «дружеской» беседы с твоей любезной тетушкой. Гермиона отвернулась. Драко приобнял её со спины. - Я не прошу тебя вспоминать прошлое. Я хочу, чтобы ты изменила своё будущее. Да и моё тоже. Драко развернул Гермиону к себе. - Взгляни вокруг. Разве ты чувствуешь себя здесь некомфортно? Рядом со мной. Гермиона нерешительно подняла на него взгляд. - Я же вижу по твоим глазам, что ты как раз давно мечтала о прогулке. - С чего ты взял? - Это все твоя болезнь. Я знаю, что может тебя вылечить. - Прогулка по снежному парку? – удивилась Гермиона. - Да, - ответил Драко и повёл Гермиону в сторону кованой скамейки. Он заклинанием расчистил её от снега, наколдовал Гермионе мягкую подушку и усадил её. – Сегодня, если ты не заметила, полнолуние. - А какое это имеет значение? – поинтересовалась Гермиона. - Полная луна может вылечить любую болезнь, - пояснил Драко. Гермиона удивлённо на него посмотрела. Она явно ему не верила. - Какая чушь, - не сдержалась она, но Драко в ответ лишь улыбнулся. - Полнолуние очищает душу и тело, успокаивает и смягчает природу болезни. - Скажи это оборотням, - возразила Гермиона. - Они в первую очередь это чувствуют. Луна их преображает, дает им новое тело. Лечит их. Мне приходилось много времени проводить в обществе Грейбека. Поверь, я знаю, о чём говорю. Для него заключение в человеческом теле было настоящей болезнью. И только раз в месяц, в полнолуние, он чувствовал себя по настоящему свободным. Гермиона не нашла, что на это ответить. - Поэтому я и привёл тебя сюда. Я хочу, чтоб мы оба освободились. Пусть луна нас очистит. - Что ж, - ответила она, - мне ничего не остаётся, как просто поверить тебе. Последние огни погасли вдалеке. Малфой-мэнор погрузился в сон. Полная луна уже показалась над горизонтом. И чем выше она поднималась, тем беспокойнее чувствовала себя Гермиона. Лунный свет постепенно пробирался по извилистым тропинкам, сквозь запорошенную снегом живую изгородь, по каменистым дорожкам, пока наконец не подобрался к Гермионе. - Пойдем, - Драко встал со скамейки и шагнул в круг лунного света. Гермиона посмотрела на него и невольно ахнула. Он словно преобразился, черты лица сгладились, перестали казаться угловатыми и резкими. Даже взгляд стал мягче, серые глаза перестали быть холодными и колючими. Драко подал руку Гермионе. Она приняла приглашение и встала рядом с ним в лунный свет. Драко сразу это заметил. Свет полной луны преобразил и Гермиону. Её волосы, которые на памяти Драко всегда были растрепанными и всклокоченными, теперь казались гладкими и блестящими. На щеках появился румянец, заметный даже в ночи. А в карих глазах, впервые за весь вечер, Драко увидел живой блеск. Гермиона расцвела. Луна излечила её снаружи, но только Драко сможет вылечить её душу. - Я знаю, что с тобой происходит, - в который раз начал он. – Я знаю, что с тобой бывает. Неожиданный озноб сменяется жаром, вот как сейчас. Драко дотронулся до её руки, казавшейся в лунном свете мраморной. Её кожа перестала быть ледяной, теперь она пылала. Гермиона в ответ кивнула. - Словно бы языки пламени жгут меня изнутри, - подтвердила она. - И сердце то бешено колотится, - продолжил Драко. – А то его почти не слышно. Взрывы темперамента, после которых наступает сонный покой. Гермиона зачарованно смотрела на Драко и только кивала, в подтверждение его слов. - Да, - тихо произнесла она. – Только что всё моё тело горело, словно я шагнула в огонь. А теперь мне холодно. Я уже вся дрожу. Драко и так это чувствовал, рука Гермионы тряслась, пока он пытался её согреть. Лунный круг света перебрался на скамейку, и Драко предложил Гермионе последовать за ним. Он снова усадил её на подушку, а сам встал перед ней на колени. - Ты же замерзнешь, - спохватилась Гермиона и попыталась снять мантию, но Драко её остановил. - Холод мне больше не страшен. Я только что полностью излечился. И ты помогла мне в этом. А теперь я помогу тебе. Тебя изнутри гложет тоска, и ты никак не можешь понять отчего. Теперь я знаю наверняка, твою болезнь зовут Драко Малфой. Несколько секунд Гермиона недоуменно смотрела на Драко, не решаясь что-нибудь сказать. Он продолжал согревать её руки. - И как мне это понять? – наконец вымолвила она. – Что значит, что ты моя болезнь? Ты наслал на меня какое-то проклятье? - Нет, - начал терпеливо объяснять Драко. – Ты больна из-за меня. Я - твоя болезнь, так же как и ты – моя. Я точно так же был болел тобою, даже сам того не подозревая. - Но ты сказал, что вылечился? - Да, - подтвердил Драко. – Как только я раскрыл свои чувства тебе, моя болезнь тут же отступила. И тебе нужно сделать тоже самое. Гермиона покачала головой. - Как я могу признаться в чувствах, которых нет, - тихо спросила она, втайне боясь ранить Драко, но он лишь улыбнулся. - Это и есть причина. Ты отвергала свои чувства, прятала их как можно глубже. И вот в итоге, ты совсем о них забыла, будто их и не было никогда. Но это не так. Гермиона всё ещё качала головой. - Поверь мне, я знаю, что значит скрывать свои чувства. Я всю жизнь только этим и занимался, потому что так меня воспитали. Я, как и ты, даже не подозревал, как глубоко их спрятал. Но они есть, в этом я уверен наверняка. Иначе ты бы тут со мной не сидела. Гермиона отрешенно смотрела на границу лунного круга, медленно к ней подбирающуюся, и молчала. - Я понимаю, что тебе нужно время, чтобы всё как следует осмыслить. Я не тороплю тебя. Я буду ждать столько, сколько потребуется. Когда-нибудь ты всё сама поймёшь. Как только разберёшься в своих чувствах, позови меня. Гермиона промерзла и обхватила себя руками. - Позволь мне присесть рядом с тобой. Я могу тебя согреть. Гермиона кивнула, и Драко тут же уселся рядом с ней. Он обнял её, крепче прижимая к себе. - Ты слышишь? – Гермиона посмотрела по сторонам. – Мелодия. Где-то поблизости играет музыка. Драко усмехнулся: - Это музыка твоей души. - Ты такой горячий! – Гермиона неловко провела замёрзшими пальцами по его скулам и подбородку. Драко закрыл глаза. Ему не хотелось, чтоб Гермиона убирала руку. Её прикосновения отдаются мурашками по всему телу. Она, будто прочитав мысли Драко, берёт его лицо в свои ладони и ещё теснее прижимается. – Ты горишь! - Я просто хочу согреть тебя, - Драко прошептал ей на ухо. Гермиона чувствовала на коже его горячее дыхание. – Хочу укрыть тебя от холода этой рождественской ночи. Она была так близко. Гермиона закрыла глаз в предвкушении чего-то по-настоящему волшебного. Драко почти невесомо коснулся её чуть приоткрытых губ. Гермиона вздрогнула, но не отстранилась. На миг воцарилась тишина, и лунный свет залил их с ног до головы. Они сидели, тесно переплетясь, согревая друг друга. Они словно бы искрились, переливаясь в лунном свете. А потом круг лунного света ушел, оставив их в полумраке ночи. - С Рождеством, Гермиона, - прошептал Драко. - С Рождеством, Драко, - тихо ответила ему Гермиона.
Когда Драко стоял на пороге дома Гермионы и прощался с ней, она нерешительно спросила: - Всё это правда? - Конечно, - ответил Драко. – Только в рождественскую ночь это и могло произойти. Когда Гермиона обернулась, Драко уже растворился в ночи.
3. Блейз На следующее утро после Рождества Блейз привычной дорогой шёл по Лютному переулку. Он обогнул Букмекерскую контору, прошел мимо Лавки Коффина и подошел к своему магазину. За ночь выпала месячная норма снега, входную дверь завалило сугробами. Несколькими резкими взмахами палочки Блейз расчистил себе дорогу и смахнул снег с таблички над входом – «Магические настои Забини». Блейз огляделся по сторонам. Было ещё очень рано, так что Лютный переулок был пуст. Недолго думая, Блейз поднял в воздух снежные сугробы и отправил их к магазину «Яды и отравы Шайверетча», главному своему конкуренту. Улыбнувшись удавшейся пакости, Блейз вошёл в свой магазин. Всё утро Блейз провел за подсчетом своих убытков. Авроры конфисковали почти все запасы зелий, в том числе и очень тёмных. Он боялся даже представить, что будет, когда Грейнджер до них доберется. К счастью, незадолго до начала рейдов Блейз успел спрятать несколько самых опасных и тёмных зелий в тайник, до которого Поттер не добрался. Блейз тоскливо смотрел на пустые полки. Он пока не представлял, как им выпутаться из сложившейся ситуации. В лучшем случае, он, а точнее Драко как инвестор, заплатит министерству штраф. А что будет в худшем, Блейз и думать не хотел. Блейз повесил на двери табличку «закрыто», ведь им попросту нечем было торговать. Он видел как владелец лавки «Яды и отравы», старик Шайверетч, злобно усмехнулся. Конечно, он веселился, глядя на неудачу Блейза. Свои самые страшные яды он старательно спрятал в подпол. Так что в итоге он даже штрафом не отделался. Аврорам совершенно не к чему было придраться. Блейз вернулся в зал, достал из-под прилавка бутылку «Старого Огдена» и плеснул немного виски в стакан. Он успел сделать всего один глоток, когда в магазин ввалился Драко. Блейз сразу заподозрил, что с Драко что-то случилось. Он никогда прежде не видел его таким счастливым. Глаза горят, улыбка до ушей. Это было не нормально. Да и по магазину он буквально летал, а не ходил. Драко никак не мог найти себе место, то резко вскакивая, то снова усаживаясь. - Что с тобой случилось? – спросил у него Блейз, доставая второй стакан. – Будешь? - Ничего не случилось, - ответил Драко, отодвигая от себя предложенный Блейзом стакан с виски. – Или всё случилось. Я ещё не решил. Блейз замер с поднятой рукой, не донеся ко рту стакан с выпивкой. - В каком смысле, ничего или всё? – уточнил он. – Ты себя хорошо чувствуешь? - Ты мне, конечно, не поверишь, но я чувствую себя просто прекрасно! – Драко перегнулся через прилавок и потрепал Блейза по щеке. Блейз отмахнулся от руки Малфоя и поставил стакан, так и не допив виски. Драко определённо сошел с ума. И, как подсказывала Блейзу интуиция, без магии тут не обошлось. - У твоего ненормально счастья есть причина? – осведомился Блейз. - Да, - восторженно произнес Драко. – Самая лучшая причина на свете! Гермиона! Блейзу на миг показалось, что он ослышался. - Что ты сказал? – переспросил Блейз. - Да-да, Гермиона пленила моё сердце, - Драко в очередной раз расплылся в счастливой улыбке. – Ты только послушай, как звучит – Гер-ми-о-на! Блейз все ещё ошарашенно смотрел на Драко не понимая, шутит он или говорит всерьёз. - Это шутка? Рождественский розыгрыш? Теперь уже настала очередь удивиться Драко. - Какая шутка? – обиделся он. – Я говорю о своих чувствах, а ты смеёшься надо мной? - Какие у тебя могут быть чувства к Грейнджер кроме ненависти? – удивился Блейз. – Ты забыл, что она грязнокровка? - Не смей её так называть! – Драко с силой стукнул кулаком по столешнице, отчего стакан подпрыгнул, чуть не разлив своё содержимое. – Ты понял меня? Драко выхватил из кармана палочку. Блейз отшатнулся от него и поднял руки. - Понял. Остынь и опусти палочку, приятель. - Я её люблю, - повторил Драко, пряча палочку. - Хорошо, как скажешь, - ответил Блейз. Он снова достал бутылку, налил ещё порцию виски и выпил залпом. Судя по всему, день предстоял быть длинным. *** - Что с ним? – первым делом спросила Панси, придя на работу. Драко тем временем сидел в дальнем углу магазина и пускал из палочки розовый серпантин. - С ума сошел, - тихо сказал Блейз. – Представляешь, с утра пришёл и заявил, что влюбился в грязнокровку Грейнджер! - Что? – Панси удивленно округлила глаза. – Как это влюбился? Он же её ненавидел. - А вот так, - пояснил Блейз. – Я сам ничего не понимаю. Только когда я ему об этом напомнил, он на меня чуть не набросился. - Ничего не понимаю, - Панси бросила свою сумку у прилавка и сняла пальто. – Он ведь вчера ходил на Бал в Министерство, так? Блейз кивнул. Его немного задело, что Драко пришло приглашение, а ему нет. - Грейнджер ведь там тоже была, - продолжила Панси. – Может, она его чем-нибудь опоила? Блейз задумался, а потом хлопнул себя по лбу. - Ну, конечно! Паркинсон – ты гений! Панси польщённо улыбнулась, хоть и не до конца поняла, что такого гениального она предложила. А Блейз тем временем подбежал к Драко и сильно тряхнул его за плечи. - Малфой, посмотри на меня! – Драко перевел на него слегка затуманенный взгляд. – Тебе вчера на балу Грейн… - Блейз осекся, - Гермиона что-нибудь давала выпить? Блейз затаил дыхание, но Драко покачал головой. - Нет, я вообще с ней случайно встретился. - До того, как понял, что жить без неё не можешь, или после? – не унимался Блейз. - После. Блейз и Панси разочарованно переглянулись. - Ты вообще что-нибудь пил, - спросила Панси. - Только бокал шампанского, - ответил Драко, запуская у них над головами очередную струю серпантина. – Это был её бокал, - добавил он после небольшой паузы. – Но я только потом это понял… Блейз выбросил в воздух кулак: - Отлично. Панси облегчённо выдохнула, всё ещё не понимая, как это могло им помочь. - И что это значит? – недоуменно спросила она. - Это значит, что наша святоша-Грейнджер подлила нашему олуху-Драко приворотное зелье!.. *** - Ты думаешь, Грейнджер специально сварила любовный напиток, чтобы подлить его Драко? – спросила Панси. Они тайком переговаривались в подсобке, чтоб Драко ненароком их не услышал. - Зачем же, - ответил Блейз. – У неё в кабинете прекрасный выбор любых зелий. Я уверен, она взяла нашу любовную настойку и подлила Малфою. - Может, он случайно её выпил? - предположила Панси. – Перепутал с чем-нибудь? Блейз покачал головой. - Чтобы приворотное зелье подействовало, нужна частичка того, в кого собираешься влюблять объект. Кровь, волос, слюна. Ты считаешь, она случайно добавила от себя что-то, а потом Драко так же случайно выпил любовный напиток? Я в это не верю. - Но зачем ей понадобилось опоить Драко? - Чтобы проверить на нём её действие. Или с помощью приворота выведать у Драко все тайны. Она ведь так и не нашла никаких доказательств, вот и решила ускорить дело. Панси горько усмехнулась: - Пока не нашла. Но ты же знаешь, эта выскочка хорошо разбирается в зельеварении. Ей не составит труда разоблачить нас. - Я и сам это знаю, - отозвался Блейз. – На днях, когда я был у неё на допросе, я попытался умыкнуть хоть парочку флаконов, пока она с Поттером переговаривалась в коридоре. - И как, успешно? Блейз сокрушённо покачал головой. - Она сразу меня заподозрила и обыскала. Но кое-что я сделать все же успел. - И что же? – спросила Панси. – Нас это сможет спасти? - Спасет вряд ли. Но на время их задержит. Я только успел поменять местами этикетки на флаконах в одном ящике. Это точно их запутает. - А что нам потом делать? – не унималась Панси. – Рано или поздно они поймут, в чём подвох. И что тогда? Блейз медленно перевёл взгляд на Панси. В его глазах появился опасный огонь. У него только что появилась одна идея… - Тогда мы перейдем к плану Б. А точнее, к плану ПП. - ПП? – удивилась Панси. Что ещё за план ПП? - ПП, - пояснил Блейз, - это Паркинсон и Поттер. Панси ровным счётом ничего не поняла. - В каком это смысле Паркинсон и Поттер? Причем тут я? - А при том, - ответил ей Блейз и полез в свой тайник. – Грейнджер, будь она неладна, подсказала мне неплохую идею, как нам вынести наши запрещённые зелья из Министерства прямо у неё из-под носа. - Что-то я всё равно ничего не понимаю. Блейз достал из тайника один фиолетовый флакончик и протянул его Панси. Она прочитала название и ужаснулась. - Только не говори, что это должна сделать я? - А кто, кроме тебя, сможет мастерски провернуть эту секретную операцию? – Блейз сел напротив неё. – Если это сделаю я, это вызовет массу ненужных вопросов. Панси покачала головой и попыталась вернуть зелье Блейзу. - Блейз, я не смогу. Вдруг меня поймают? - Не переживай, тебя не поймают, - заверил её Блейз. – После Рождества Министерство будет пустым, ты ничем не рискуешь. Неужели ты не хочешь подставить Поттера? Только представь, ты очаруешь его, заставишь отдать тебе наши зелья и спокойно уйдешь. Он и не вспомнит, что ты была у него. А когда действие зелья закончится, у него будут большие неприятности. А мы будем не причем. План Блейза казался Панси весьма заманчивым, но некоторые сомнения у неё всё же остались. - А почему бы тебе самому не пойти к Поттеру, - предложила Панси. – Наложишь на него Империус и всё. - Ты в своем уме? – Блейз повысил голос. – Произносить Непростительное заклятье в Министерстве? Да ещё и применять к нашему «спасителю»? Проще самому попросится в Азкабан. Панси в ответ промолчала. - К тому же, Драко мне рассказывал, что у Поттера что-то вроде иммунитета к Империусу. Нам в любом случае это не поможет. Так что вся надежда на тебя, Панс. Панси обречённо выдохнула и кивнула. - Только не забудь добавить что-нибудь от себя. Кровь, например. - Вот ещё, - отозвалась Панси, вырывая свой волос и бросая его во флакон. – А что будешь делать ты? - А я постараюсь разобраться с Драко, - ответил Блейз и выглянул из подсобки. – У нас три сделки с важными клиентами на грани срыва, а он знай себе конфетти во все стороны пускает. - И как ты с ним разберешься? - Отведу его к Грейнджер. Она его опоила, она пусть и возвращает ему рассудок. ***
4. Гермиона
Гермиона чувствовала себя живой. Впервые она с радостью собиралась на работу, что-то напевая и пританцовывая. После своего неожиданного свидания с Драко она вернулась в свою пустую квартиру и впервые не чувствовала себя одинокой. Гермиона уснула, едва коснувшись подушки, и утром чувствовала себя невероятно отдохнувшей и бодрой. А самое главное, она чувствовала себя счастливой, хоть и боялась в этом признаться. Это всё могло показаться ей сном, если бы не оставшаяся у Гермионы мантия Драко. Утром она не расставалась с ней. Ей хотелось постоянно ощущать его аромат. Драко. Гермиона сама себя не узнавала. Все мысли были только о нём. Что вчера произошло? Неужели, это и правда было рождественское чудо? Как ещё можно объяснить поведение Драко? Такой нежный, заботливый, учтивый. Она никогда не видела его таким. Да Гермиона и предположить не могла, что он вообще способен на такое. Но, несмотря на то, что Гермиона чувствовала себя счастливой и окрылённой, тоненький внутренний голосок не переставал твердить, что это не может быть реальным. С чего это вдруг Малфой воспылал к ней трепетными чувствами? Они всегда друг друга ненавидели, а тут он неожиданно признается, что всё это время за грубостью и придирками скрывал свою любовь. Может, это всё игра? Внутренний голос был настойчивым, но как только Гермиона закрывала глаза, она видела перед собой Драко. Настоящего, такого, каким она видела его вчера. И его поцелуй, от которого по телу пробежал электрический разряд. Драко смог растопить ее замерзшее сердце всего одним лёгким поцелуем. Гермиона попыталась вспомнить, испытывала она хоть раз подобные эмоции, когда целовалась с Роном? Даже их первый поцелуй не был таким запоминающимся, несмотря на самый разгар войны. Тогда он показался ей таким волнительным, но теперь она понимала, что все эмоции были вызваны только страхом и беспокойством за себя и друзей. Гермиона непривычно долго крутилась перед зеркалом, стараясь выглядеть как можно лучше. Она повязала мягкий мохеровый шарф ярко-зеленого цвета, который уже несколько лет без дела лежал в шкафу. Его подарила мама, но Гермионе он показался слишком ярким, вот она его и убрала подальше. Но сейчас Гермиона почувствовала, что пришло время достать шарф. Сегодня ей как никогда раньше хотелось быть яркой и заметной. Гермиона посмотрела в окно. Снегопад прекратился, хоть небо все ещё было затянуто серыми тучами. Погода была самой подходящей для прогулки, и Гермиона решила отправиться в Министерство пешком. *** - Мисс Грейнджер, вы сегодня выглядите просто прекрасно, - дежурный колдун-охранник отложил газету и чуть привстал в знак приветствия. - Спасибо, мистер Уотли, - отозвалась Гермиона и прошла мимо фонтана к лифтам. Пока она шла к своему кабинету, Гермиона то и дело ловила на себе взгляды коллег. Кое-кто, как мистер Уотли, делал ей комплементы. Сев за свой рабочий стол, Гермиона действительно почувствовала себя счастливой. Она снова разложила перед собой все имеющиеся у неё сборники зельеваров, чтоб продолжить анализ, но сосредоточиться на работе никак не могла. Да и как она могла думать о каких-то там зельях, когда все мысли были только о Драко. Проведя около десяти минут за бесполезными попытками работать, Гермиона отложила книги в сторону, сладко потянулась и открыла сумочку, чтобы достать небольшое зеркальце. По дороге на работу, она не пропустила ни одной витрины, в которой могла разглядеть своё новое отражение. Раньше Гермиона за собой такого никогда не замечала. Даже наоборот, последние несколько недель бледное отражение её только пугало. Гермиона нащупала что-то странное в сумке, а после вытащила пустой флакон. Она уже и забыла, как спрятала его. Гермиона поставила на стол зеленый пузырек. Выходит, она должна быть благодарна Блейзу и его настоям, что Драко признался ей вчера в любви? Гермиона до сих пор с трудом верила, что действительно слышала признания Драко. Выходит, это чудодейственная настойка «Умиротворённость» придала ему сил? Гермиона невольно улыбнулась, но через секунду её улыбка погасла. В голове тут же всплыла картина – фиолетовый флакон выскальзывает из рук и разлетается тысячью мелких осколков. Гермиона ахнула и прижала ладонь ко рту. На балу она разбила совсем другой пузырек. А значит и Драко выпил совсем другое зелье. Видимо, в свете от волшебной палочки, Гермиона не заметила, как вытащила из ящика другую настойку. - Это совершенно точно была «Умиротворённость», - заверила себя Гермиона. – Я же еще обратила внимание на этикетку. Она была как-то неровно приклеена… может, Блейз разливал зелья в разные флаконы… Нужно проверить. Но она не успела даже встать из-за стола, как дверь распахнулась, и в кабинет влетел разъярённый Блейз Забини, держа под руку Драко. - Гермиона, - Драко нежно ей улыбнулся. Гермиона вспомнила его ласковый шепот и сама невольно расплылась в улыбке, застенчиво покраснев. - Ну что, довольна, - голос Блейза вырвал Гермиону из приятных воспоминаний. - Мистер Забини, - начала Гермиона, - потрудитесь объяснить, по какому праву вы вламываетесь в мой… - Хватит! – крикнул Забини. – Ты думала, что сможешь провернуть своё дельце по-тихому? Так вот, у тебя ничего не вышло! Я буду жаловаться! Министру! - Жаловаться? – Гермиона возмущенно скрестила руки на груди. – По какому поводу? - Постой пока в коридоре, - Блейз вытолкнул Драко из кабинета и обратился к Гермионе. - Ты опоила Драко! Что ты хотела этим добиться? Проверяла на нем действие любовного напитка? - Какого ещё любовного напитка? – удивилась Гермиона. – Ничего я ему не давала. Да и зачем бы мне понадобилось его опаивать любовным зельем? - Вот и я хотел бы это знать, - отозвался Блейз. – И, как мне кажется, нашего дорого министра тоже заинтересует этот вопрос. Одна из его лучших сотрудниц, подливает конфискованное любовное зелье ни в чем не повинному волшебнику. Наверняка преследует какие-то личные цели… Гермиона покраснела. Это был сущий кошмар – мало того, что Блейз догадался о позаимствованных у него зельях Гермионой, так еще угрожает пожаловаться министру… - Чего ты хочешь, - тихо сказала Гермиона. Блейз осклабился. - Даже отрицать не станешь? - Чего ты хочешь, - повторила Гермиона. - Вернуть свои зелья, - нагло заявил Блейз. - Нет, - категорично заявила Гермиона. – Этого я сделать не могу. Это дело Гарри Поттера, я не могу в него вмешиваться. - Значит, я могу идти сразу к министру… - Иди, - Гермиона постаралась придать голосу безразличия. – Если это всё, можешь проваливать. Блейз недовольно скривился. - Хорошо, я никому не открою твой маленький секретик, если ты сваришь противоядие для Драко, - предложил Блейз. – Он, знаешь ли, нужен мне в здравом уме. - Разве у тебя нет противоядия? – Гермиона удивлённо вскинула брови. - Обычное противоядие от любовной настойки ему не помогло, - недовольно проворчал Блейз. – К тому же, действие нашего зелья рассчитано всего на двенадцать часов. Прошло уже больше времени, а зелье не выветривается. А значит, ты что-то туда подмешала. - Ничего я не подмешивала, - возмутилась Гермиона. Она ведь действительно ничего не добавляла. Только… - Кровь… - прошептала она. - Что? - переспросил Блейз. – Я не понял, что ты сказала? - Ничего, - ответила Гермиона. – Хорошо. Я согласна. Сегодня вечером я попробую сварить противоядие. Завтра утром пришлю тебе. Надеюсь, это всё? Драко заглянул в кабинет, подмигнул Гермионе и побежал к ней, но Блейз вовремя его перехватил. Гермиона старалась не смотреть на Драко, потому что каждый раз при этом её сердце обливалось кровью. А вот он был очень рад видеть Гермиону. Он всячески пытался вырваться из захвата Блейза. Но тот слишком крепко его держал, поэтому всё, что оставалось Драко – это посылать Гермионе воздушные поцелуи. - Да, это всё - сказал Блейз и снова подтолкнул Драко к выходу, пока тот беспорядочно размахивал палочкой. – Всего доброго, мисс Грейнджер, - в очередной раз ухмыльнулся Блейз. Он вышел в коридор вслед за Драко и закрыл за собой дверь. Гермиона осталась один на один со своей тоской. Еще недавно она буквально порхала, окрыленная новыми для себя чувствами, а теперь ей казалось, что всё это было в прошлой жизни. Гермиона чувствовала, как медленно и необратимо холод снова сковывает её сердце. Так вот в чем причина внезапных чувств Драко. Всего-навсего любовная настойка. Гермиона бессильно опустила руки. Как она могла так слепо ему доверять? Как она сразу не поняла, что Драко под действием приворотного зелья? Гермиона бесцельно смотрела в одну точку, где ещё секунду назад стоял Драко. Сейчас о его пребывании напоминала только россыпь конфетти на полу. Вчера он казался таким сдержанным и рассудительным. А сегодня скорее был похож на влюбленного олуха, действительно опоённого любовным напитком. Гермионе так не хотелось верить Блейзу, но его версия казалась даже слишком убедительной. Она медленно подошла к ящикам, сняла верхний и заглянула во второй. Там были еще не известные ей зелья, среди которых она отыскала парочку темно-зеленых флаконов «Умиротворённости». Что же тогда было в фиолетовом? Гермиона проверяла остальные флаконы, пока не нашла один темно-пурпурного цвета. Она затаила дыхание и вытащила его. - «Люби меня!» - прочла она на этикетке. Последняя надежда рухнула. Вчера на балу она и правда опоила Драко приворотным зельем, добавив в него свою кровь. Но почему тогда на том флаконе была другая этикетка? Гермиона вернула на место верхний ящик и проверила зелья. - Вот гадёныш! – не сдержалась Гермиона. Теперь она поняла, что на самом деле «проверял» Блейз, стоя у этих ящиков во время их беседы. Он воспользовался случаем и переменил все этикетки… И то, что Гермиона посчитала успокоительным, оказалось приворотным зельем. Гермиона обречённо выдохнула и спрятала любовный напиток в сумку. Сегодня вечером она постарается сделать для него противоядие.
5. Панси Чёрное или зелёное? Панси уже час крутилась и перед зеркалом и никак не могла определиться с платьем. Не то чтобы она наряжалась специально для Поттера. Просто ей хотелось быть сногсшибательной. Зелёное или чёрное? Она ведь даже не знала, какой цвет любит Поттер? Хотя она догадывалась, что Гарри тяготеет к рыжим оттенкам. Она открыла шкаф – все её наряды были преимущественно темных цветов, совсем ничего нет яркого и жизнерадостного. Придётся выбирать из того, что есть. Чёрное или зелёное? Зелёное платье подойдет к его глазам, а чёрное – к цвету её глаз. Какое же ей выбрать? Поразмыслив ещё секунду, Панси отбросила зелёное шёлковое платье. Она выбрала достаточно скромное чёрное бархатное платье, длиной до колен, с длинными рукавами, но с полностью открытой спиной. Должна же она чем-то завлечь Поттера? К счастью, она больше не была той полной, неуклюжей Панси из школы, которая вечно бегала за Драко следом. Она повзрослела. Из-за постоянных стрессов, вызванных арестами и судебными разбирательствами, Панси сбросила около тридцати фунтов. Она выкрасила волосы в черный цвет и сделала модную короткую стрижку. И в итоге, к двадцати годам она стала выглядеть привлекательно. Когда все судебные передряги остались позади, Панси пришла к своему школьному другу Блейзу, с просьбой взять её на работу. Во-первых, ей нужен был стабильный доход, а самое главное легальный. Заниматься распространением темных артефактов, как вся её семья раньше, Панси не рисковала. Сейчас как никогда, ей нужно было стабильное положение в новом обществе. А во-вторых, ей нужна была работа, о которой не стыдно было бы рассказать семье. Панси не пережила, если бы родители отреклись от неё из-того, что им стало стыдно за свою дочь. И аптечная лавка Блейза подходила по всем пунктам. А самое главное, работая у Забини, она могла хоть каждый день видеться с Драко. Панси сильно изменилась. Теперь в ней с трудом можно было узнать ту неуклюжую девочку, какой она была в Хогвартсе. Единственное, что осталось неизменным, так это то, что она до сих пор готова повсюду следовать за Драко. Как ни старалась Панси восстановить их былые отношения, у неё ничего не выходило. Изредка они встречались, когда на Драко накатывала очередная волна депрессии, проводили ночь, а к утру Драко исчезал. Он не спешил что-то менять в своей жизни, его и так всё устраивало. Панси понимала, почему Драко никогда не приглашал её к себе домой, они всегда приходили к ней. Чтобы всегда иметь возможность уйти тогда, когда ему было нужно. Приведи он Панси домой, она обязательно останется на завтрак, со временем на – обед, а там глядишь – и вовсе переедет к нему. Всего один неверный шаг - и его хрупкое личное пространство рухнет. Но Панси даже это устраивало. Она просто решила подождать, дать Драко время всё обдумать. Иногда по ночам она безудержно ревела в подушку от того, что считала себя жалкой и никчёмной. Она давала себе слово, что с утра начнёт новую жизнь, возьмет себя в руки. Но как только она приходила на работу и видела Драко, все её обещания растворялись в омуте его холодных глаз. Панси пригладила блестящие волосы, накрасила губы помадой винного цвета, натянула тонкие кружевные перчатки и набросила на плечи горжетку из черного меха. Ей была не по душе эта затея с приворотом Поттера, но обратного пути у неё уже не было. Блейзу легко было говорить, что всё пройдет гладко. В конце концов, это ведь не он, а Панси рисковала своей свободой. А она не сомневалась, если её поймают, одним предупреждением дело не ограничится. Панси положила флакончик с любовным напитком в сумочку и отправилась в Министерство магии. Панси вышла из камина и направилась к лифтам. Стук её каблуков эхом отдавался в пустом атриуме. Она как могла старалась быть менее заметной, если такое вообще было возможно в её наряде. Дежурный колдун-охранник привстал при виде Панси и сдавленным голосом спросил: - Здравствуйте, мисс. Цель вашего визита? - Мистер Поттер вызвал меня на допрос по делу Забини, - томным голосом проговорила Панси, кокетливо взмахнув ресницами. Охранник нервно сглотнул. - Позвольте проверить вашу палочку? - Разумеется, - Панси протянула ему свою волшебную палочку, ненароком коснувшись его руки. Дежурный торопливо проверил палочку и убрал узкую полоску пергамента в папку. - Вот, держите. – Он протянул Панси её палочку. – Всё в порядке, можете пройти. Панси улыбнулась ему на прощанье и прошла дальше. Она буквально чувствовала прожигающий взгляд охранника на себе. Конечно, ей льстило его внимание. Панси многое готова была отдать, чтобы ловить на себе такие будоражащие взгляды в школьное время. А ещё она всегда хотела, чтобы Драко на неё так смотрел. Как и говорил Блейз, Министерство было пустым. Почти все волшебники отправились по домам, праздновать Рождество и предстоящий Новый год с семьями. Осталось несколько дежурных колдунов, да ещё те, кого попросту дома никто не ждал. Как, например, Гермиону Грейнджер. Всем было известно, что после расставания с Уизли она практически перебралась жить в Министерство. Но вот что Поттер делал в праздники на работе, оставалось для Панси загадкой. Насколько ей было известно, Поттер был вполне счастлив в браке с младшей Уизли. Может, у них не всё так ладно, как кажется со стороны? Панси ехидно улыбнулась, представив, что будет, если Поттер заявит своей драгоценной жёнушке, что без ума от неё, Панси? Панси прошла по пустому коридору второго уровня и остановилась перед кабинетом Поттера. Она замерла перед дверью, потому что ещё не решила, каким образом подсунет ему приворотное зелье. Ничего стоящего в голову не приходило, и она решила действовать по обстоятельствам. Панси постучала, но ей никто не ответил. Она осторожно толкнула дверь – та оказалась не заперта – и вошла. Кабинет был пуст. Панси уже было решила, что Поттера сегодня нет на рабочем месте, но тут заметила кружку с ещё горячим чаем на столе. Она даже не сразу поверила своему счастью. Ей не придется придумывать хитрого плана, как обманным путем заставить Поттера выпить любовный напиток. Панси быстро достала флакон из сумочки и вылила немного зелья в его кружку. На пару часов этого должно хватить. Панси спрятала обратно флакон и встала у двери, дожидаясь, когда вернётся Поттер. Гарри пришёл минут через пять. Он вошел в кабинет, уткнувшись в газету, поэтому даже не сразу заметил Панси. Она решила ещё немного подождать. Гарри сел за стол, отпил из кружки чай и откинулся на спинку кресла. Только тогда Панси решила заявить о своем присутствии. - Здравствуйте, мистер Поттер, - тихим томным голосом, уже опробованным на охраннике, произнесла она. Гарри, поднёсший в этот момент кружку ко рту, от неожиданности поперхнулся, залив чаем свою рубашку. - Ой, как нехорошо получилось, - Панси подошла к нему, достала из сумочки кружевной платок и промокнула пятна на рубашке. - П-п-паркинсон, - наконец, произнес Гарри. – Что вы здесь делаете? Он попытался отстраниться, но Панси прижала его к креслу. - Сегодня утром я получила с совой письмо, - Панси продолжала поглаживать Гарри по груди. - Какое письмо? – голос Гарри стал хриплым, а взгляд затуманился. - Письмо, в котором вы, мистер Поттер, просите меня зайти к вам. - Зачем? – удивился Гарри. - Разве вы уже забыли, мистер Поттер? – наигранно удивилась Панси, присев на стол. – Вы написали, что соскучились. - Да, - монотонно повторил Гарри. – Я соскучился по вас, мисс Паркинсон... - Ну что вы, - Панси прижала палец к губам Гарри. – Зовите меня просто Панси. Щёки Гарри покрылись румянцем, он кивнул: - В таком случае, Панси, зовите меня просто Гарри. - Нет-нет, - она провела рукой в перчатке по его щеке. – Для меня вы всегда будете мистером Поттером, избранным… Гарри польщённо улыбнулся и попытался поймать руку Панси, чтобы поцеловать, но она не позволила ему. - Мистер Поттер, - Панси наклонилась к Гарри. – Вы меня любите? - Да, Панси, - Гарри зачарованно кивнул. – Люблю. Панси пересела к нему на колени и прошептала на ухо: - А что вы готовы сделать для меня, мистер Поттер? - Всё, что угодно, - хрипло отозвался Гарри. Он провёл рукой по обнаженной спине Панси и судорожно вздохнул. - Я вам не верю, мистер Поттер, - Панси резко отстранилась. – Вы только так говорите. Может вы специально заманили меня сюда? Панси встала и обиженно сложила руки на груди. - Нет! – Поттер вскочил следом за ней. В его глазах горело дикое пламя. – Я докажу вам, Панси, что ради вас готов на всё. - Хорошо, - Панси притворилась, что задумалась. – В таком случае, достаньте мне зелья, что вы конфисковали в лавке Блейза Забини на прошлой неделе. Поттер замешкался. Панси видела, как в нём борются противоречивые чувства. - Я так и знала, - Панси недовольно надула губы. – Вы меня совсем не любите. - Люблю, - Гарри приблизился к Панси и взял ее за руку. – И сделаю все, о чем вы меня просите, - он несмело прикоснулся губами к перчатке. Панси с трудом поборола отвращение. – Подождите меня здесь, я сейчас вернусь. И он молнией выскочил из кабинета. Как только дверь за ним захлопнулась, Панси вытерла руку платком и выбросила его в мусорное ведро. Она держалась из последних сил. Ещё немного и она огреет его заклинанием, только чтобы больше не видеть его слащавого взгляда. Поттер вернулся очень быстро. Буквально через несколько минут он ворвался в кабинет, держа в воздухе ящики с зельями. Панси злорадно улыбнулась. Всё оказалось так просто. И чего она так сильно боялась? Осталось забрать самые опасные флаконы и быстренько сбежать, бросив Поттера в любовных муках. - Браво, мистер Поттер, - Панси обошла стол и принялась вытаскивать флаконы и прятать их в сумку. – Теперь я точно знаю, что вы меня любите. Она обернулась к нему. - Вы готовы получить свою награду? -Да, - тихо прошептал Гарри в предвкушении. Панси усадила его обратно в кресло и сняла с него очки. - Закройте глаза, мистер Поттер, - тихо попросила Панси, снова наклонившись к нему. Она провела руками по его груди и чуть помассировала ему плечи. - Вы так напряжены. Вам просто необходимо расслабиться. Я помогу вам. Она нежно прикоснулась к шее Гарри, мягко дотронулась до его губ пальцем, обтянутым тонким кружевом. Гарри прерывисто дышал, ожидая самого главного. Всё это время Панси представляла на месте Поттера Драко. Она коротко вздохнула и оставила на его щеке легкий, почти невесомый поцелуй. Поттер подался ей навстречу, но Панси быстро отстранилась. - Не всё сразу, мистер Поттер. Когда Гарри снова надел очки, Панси уже стояла у двери. - Когда же я снова смогу вас увидеть, Панси? – жалобно спросил Поттер. - Я вам обязательно напишу. Пришлю сову с датой и местом встречи. - Хорошо, - удручённо проговорил Гарри. Панси повернулась к Поттеру спиной, чтобы он смог как следует её рассмотреть, обернулась через плечо и игриво подмигнула. - До встречи, мистер Поттер. - Я буду вас ждать, - сдавленно произнес Гарри. Через секунду Панси закрыла за собой дверь, оставив Гарри в полном замешательстве.
6. Гарри Панси оставила Гарри в полном замешательстве. Она ушла, но её мысленный образ всё ещё стаял у него перед глазами. Гарри крепко зажмурился, чтобы снова восстановить в памяти их встречу в мельчайших подробностях. Он всё ещё ощущал запах ее терпких духов. Кажется, это был аромат каких-то изысканных пряностей. Гарри неловко прикоснулся к тому месту, где Панси оставила свой поцелуй. Щека просто горела. Гарри не мог думать ни о чём другом, как только о её манящих губах. Они казались ему сочной ягодой, которую ему так хотелось попробовать. Панси ушла всего несколько минут назад, а Гарри уже нестерпимо хотелось её догнать. Он нетерпеливо постучал по столу. Ему на глаза попалась фотография в простой деревянной рамке. Они с Джинни в парке. Обнимаются и целуются. Она исподтишка бросает в него виноград и заливисто хохочет. Гарри помрачнел. Как давно это с ним было. Ведь он любил Джинни. Но теперь у него есть Панси. Больше ему никто не нужен, только она. Гарри тяжело вздохнул. Он не может так поступить с Джинни. Он должен ей лично всё объяснить. Джинни должна его понять. Гарри решительно встал, снял с вешалки пальто и вышел из кабинета. *** Никогда прежде Гарри не было так тяжело возвращаться домой. Ведь он знал, что Джинни ждёт его. В январе они собирались отправиться во Францию. Но этим планам теперь не суждено исполниться. Он виноват перед Джинни, что не оправдал всех её надежд, но ничего поделать с собой не мог. В душе теперь была другая девушка, а сердце стучало только для неё – Панси. Гарри собрался с силами и вошёл. Джинни была на кухне. Он слышал, как она подпевала поющим по радио «Вещим сестричкам», своей любимой группе. Джинни услышала шум в прихожей и выглянула. На ней был цветастый фартук, волосы собраны в узел на затылке, а на щеке красовался след муки. - Я не ждала тебя так рано, - она тепло ему улыбнулась, подбежала, чтобы поцеловать, но остановилась. – Что это у тебя? Она больно ткнула пальцем ему в щёку, как раз в то место, где остался след помады Панси. - Нам надо поговорить, - спокойно начал Гарри. – Прости меня, но мы больше не можем быть вместе. Я не хочу тебя обманывать, я люблю другую. Джинни молча его выслушала. Она плотно сжала губы и холодно посмотрела на Гарри. - Только прошу тебя, не устраивай истерику. Давай останемся друзьями. Мы же сможем просто общаться, иногда видеться. - Посмотри мне в глаза и скажи, кто она? – ледяным тоном спросила Джинни. Гарри медленно поднял свой взгляд на неё. Этого он боялся больше всего. Не того, что Джинни станет кричать, плакать или бить посуду. Больше всего он боялся смотреть в её глаза, наполненные болью. Он встретился с ней взглядом и прошептал: - Панси. Панси Паркинсон. На секунду Джинни опешила, но потом взяла себя в руки. - Не пытайся меня остановить. Всё уже решено. Мы с ней уезжаем. Я пока не решил куда, но скоро это будет видно. Так что… Гарри не успел договорить, потому что Джинни выхватила палочку, направила на него и произнесла: - Петрификус Тоталус. В следующее мгновение Гарри сковало заклинание, и он рухнул на пол прихожей. Он так больно ударился, что в голове зазвенело. Джинни продолжала холодно смотреть на него сверху вниз. - Значит, Панси Паркинсон… - тихо проговорила она, склонив голову набок. Она снова взмахнула палочкой и подняла обездвиженное тело Гарри в воздух. Джинни направила палочку в сторону ванной комнаты. Гарри не мог сопротивляться. Всё, что ему осталось, ждать своей участи. Хоть он и прибывал сейчас в незавидном положение, он всё же отдал должное Джинни. Этого от неё он уж точно не ожидал. Тем временем Джинни грубо бросила обездвиженное тело Гарри в ванну и включила холодный душ. Ледяная вода застилала Гарри глаза, очки съехали, и Джинни их сняла с него и отключила воду. - Мне кажется, тебе нужно как следует остыть от твоих пылких чувств, - Джинни нежно провела ладонью по его щеке, а следом залепила звонкую пощечину. – Ты пока полежи здесь, а я пока схожу в гости к твоей подружке…
7. Панси Как только Панси вышла из кабинета, она первым делом стерла помаду. Ей невыносимо было чувствовать на себе прикосновение Поттера. Она торопливо миновала стойку дежурного охранника и поспешила покинуть Министерство. - Получилось? – сразу же поинтересовался Блейз, когда Панси переступила порог лавки. Она кивнула и бросила на стойку сумку с украденными зельями. - Отлично! – глаза Блейза засияли. – Увели зелья у самого великого волшебника! Да еще и под носом у Грейнджер! - Не смей ее так называть! – тут же отозвался Драко, высунув голову из подсобки. - Хорошо, - раздраженно сказал Блейз. – У её величества несравненной Гермионы! – издевательски произнес он. – Так устроит? - Да, - согласился Драко и снова скрылся в подсобке. - Ничего не изменилось? – поинтересовалась Панси. Блейз покачал головой. - Стало только хуже. После того, как я отвел его к… - он понизил голос, - Грейнджер, он стал сам не свой. Хотя казалось, что хуже уже быть не может. Теперь он вбил себе в голову, что должен устроить для неё романтический ужин. Блейз вытащил все зелья из сумки и снова обратился к Панси. - Я пригрозил Грейнджер, что пожалуюсь на неё министру. Она испугалась и пообещала сварить противоядие для своего любовного зелья. Сказала, что пришлет завтра утром. Если и это не поможет, то я не знаю, что с ним делать. Блейз пожал плечами. - А ты давай переодевайся. Подготовь заказ для мистера Праэри. Он придет в восемь. Панси кивнула в ответ. Блейз забрал зелья и понёс их в тайник. Панси не спешила переодеваться. Ей хотелось еще немного покрасоваться перед Драко. Вдруг это поможет вырвать его из мира фантазий? Но Драко не спешил выходить из подсобки. Панси тоскливо облокотилась на прилавок. Позади она услышала дребезжание дверного колокольчика. Даже не поворачиваясь, она устало бросила: - Мы закрыты. - А меня это не волнует, - услышала она голос Уизли, буквально звенящий от напряжения. Панси торопливо обернулась. Перед ней стояла разгневанная Джинни и метала молнии своим взглядом. Панси потянулась за палочкой, но, как назло, все заклинания вылетели у неё из головы. Она хватала ртом воздух, паника её парализовала, не смогла даже позвать на помощь. Последнее, что запомнила Панси перед тем, как погрузится во тьму, это стая бешенных летучих мышей.
8. Гермиона Гермиона смутно помнила, как добралась домой. Кажется, только что она дописывала ненавистный отчет, а в следующее мгновение она уже стояла на кухне. Гермиона хотела полностью погрузиться в работу, только бы не думать о Драко. Но как она не пыталась, ничего у неё не выходило. Всё, о чём она могла думать, так это о приворотном зелье. Ей отчаянно не хотелось верить, что вся та сказка, что Драко подарил ей, была вызвана любовным напитком. Он был таким убедительным и нежным. Гермиона не могла забыть его прикосновения, не могла выкинуть из головы его слова. Она не хотела об этом думать, ведь теперь она начала в них верить. Ей казалось, что Драко действительно заглянул в её душу и вытащил наружу все давным-давно запрятанные эмоции и чувства. Из размышлений Гермиону вырвал свисток чайника. Она сняла его с плиты и заварила себе крепкого чаю. Гермиона поставила на стол кружку с чаем рядом со злополучным фиолетовым пузырьком с надписью «Люби меня!». Какая ирония, ведь это было как раз то, в чём так отчаянно нуждалась сама Гермиона. Она так устала быть сильной, устала быть лучшей ученицей, героиней войны или ценной сотрудницей. Всё, чего она хотела – просто быть любимой. И вот наконец появился Рон, такой родной, такой знакомый. Они вместе прошли через столько испытаний и потерь, что уж он, как никто другой, должен был понимать её и ценить. Гермиона надеялась, что с Роном она будет чувствовать себя любимой. Но Рону и самому требовалась помощь, забота и любовь. Он только что потерял брата и не мог в полной мере оправдать всех ожиданий Гермионы. Она ждала, сколько могла, забывая о себе и отдавая всю свою, как ей тогда казалось, любовь Рону. Время шло, но ничего не менялось. Рон так привык, что в Норе мама о нём заботится, дома – Гермиона. Так зачем же что-то менять? Гермиона не могла постоянно вытаскивать его из тёмной бездны прошлого, куда сама того не замечая, загоняла себя. Гермиона терпела сколько могла, коря себя за излишнюю эгоистичность, но в один момент силы покинули её. На неё навалилось слишком много забот и обязанностей, а помогать никто не спешил. В Министерстве все только и ждали, когда же Гермиона ошибётся в чём-то или оступится, чтобы тут же затоптать её. Гермионе было тяжело, а Рон ничем не мог ей помочь. Так что одним утром она просто ушла. Гермиона надеялась, что хоть теперь она сможет вздохнуть спокойно, но с каждым новым днём, понимала, что превращается в тень себя самой прежней. Что ждало её впереди, кроме успешной карьеры? Всю свою сознательную жизнь она придумывала себе образ идеальной любви. И теперь, когда Гермиона уже была готова проститься со своими мечтами, появился Малфой, словно глоток свежего воздуха. С ним она впервые почувствовала себя по-настоящему живой. Всего за один вечер он сумел вернуть ей веру в любовь. Драко стал для Гермионы прекрасным принцем из сказок, что в детстве читала ей мама. Но как бы ни было хорошо, Гермиона теперь знала, что это всего лишь обман, вызванный любовным мороком. Стоит Малфою выпить противоядие, и её иллюзорная сказка разрушится. Как бы ей не хотелось оттянуть этот момент, но Драко пора было просыпаться, как и ей. Когда Драко примет антидот к любовному зелью, он забудет о Гермионе, забудет все те нежные слова, что говорил ей. Она хотела быть сильной в этот момент, но не могла, потому что Драко показал ей, что она не железная леди, а хрупкая и ранимая девушка, которая отчаянно нуждалась в том, чтобы её любили. Разумом Гермиона до последнего отказывалась верить, что ей нужен Драко, но сердце просило любви. Но любовь, вызванная магией, ей была не нужна. Гермиона не хотела считать себя настолько жалкой, раз любить её могли только с приворотным зельем. Ей сразу на ум пришла история Меропы Гонт, опоившей Тома Рэддла старшего, чтобы хоть немножко приблизится к своему любимому. Гермиона не хотела опускаться до её уровня, поэтому она собрала все силы в кулак и достала с полки «Расширенный справочник зельевара». Состав зелья оказался обычным, таким, каким и был описан на страницах справочника, плюс случайно пролитая кровь Гермионы. Но даже она не могла сделать любовный напиток таким сильным, чтоб опьянить Драко на целые сутки, ведь его формула предусматривала всего двенадцать часов. *** Четыре веточки волшебной рябины - Осталось совсем чуть-чуть. Тридцать капель касторового масла – И чудесный сон кончится. Две унции экстракта лирного корня – Она избавит не только Драко от наваждения. Три капли её крови - Но и саму себя. *** Гермиона перелила прозрачную жидкость из котла в небольшой флакон. Она очень надеялась, что противоядие поможет. Гермиона спрятала флакон как можно дальше в ящик комода. Она хотела сразу же его отправить Блейзу, но передумала. Гермиона решила сделать это утром. А пока она убрала ингредиенты для зелья и снова поставила на плиту греться чайник. С минуты на минуту к ней должна была прийти Джинни. *** - И ты сразу это поняла? – удивлённо спросила Гермиона? – Что Панси опоила Гарри приворотным зельем. - Не сразу, - уточнила Джинни. – Сначала мне показалась, что я проваливаюсь в какой-то темный колодец, когда услышала, что Гарри полюбил другую. Но потом взглянула ему в глаза и поняла, что он под действием зелья. Гермиона рассеяно кивнула, держа в руках кружку с чаем. - Как он сейчас? - Нормально, - ответила Джинни и чуть загадочно улыбнулась. – Принял освежающий душ и оклемался. Сейчас спит. Гермиона чуть натянуто улыбнулась, но промолчала в ответ. Позже, когда она уже лежала в постели, Гермиона обдумывала ответ Джинни. Почему она сама не смогла распознать обман? Неужели она так отчаялась, что сразу же слепо и безоговорочно поверила словам Малфоя? Она перевернулась на другой бок и попыталась вспомнить глаза Драко. Было ли и в них написано, что это только иллюзия любви? Гермиона выдохнула. Она совершенно точно помнила, что взгляд Драко говорил то, что она и хотела услышать. Только после полуночи Гермиона провалилась в тревожный сон, в котором она гуляла по заснеженным аллеям под полной луной, а образ Драко то появлялся, то исчезал во мраке.
9. Драко Драко снова не спал всю ночь. На этот раз он готовил сюрприз Гермионе. Точнее будет сказать, готовили сюрприз за него эльфы-домовики. Драко не придумал ничего лучше, как устроить романтический ужин для двоих. План был просто безупречным. Пока Гермиона будет на работе, он вместе с домовиками тихонечко проберётся в её квартиру, накроет на стол, расставит везде свечи, разбросает лепестки роз, отправит эльфов домой, чтоб Гермиона их не увидела, и будет дожидаться свою любимую с букетом цветов. Всё просто и гениально. Никогда ещё Драко так не нервничал перед свиданием. Но если говорить начастоту, у него и не было ни одного настоящего свидания. Были встречи, были цветы и подарки, были ночи. Но Драко никогда не придавал этому особого значения. С Гермионой же всё было по-другому. Утром он минут десять перед зеркалом в ванной никак не мог определиться, что сделать с волосами – зачесать назад или оставить в легком беспорядке? Драко даже никак не мог определиться, стоит ли прибегать к помощи волшебного геля, придающего волосам таинственный мерцающий блеск? Он гладко выбрился волшебной бритвой и взял флакончик дорогой туалетной воды. - «Верхние ноты бергамота, дыни и полыни наполняют энергией. Аккорд экзотического чая и озона пробуждает страсть. Шлейф из терпкого мха и интригующего кедра и тонкого мускуса подчёркивает природную силу чувств», - прочитал Драко на обороте. – Как раз то, что мне нужно! И в итоге, оставив после себя таинственный шлейф дорого аромата, Драко покинул ванную. Но на этом проблемы не закончились, ведь он так и не решил, в чём лучше отправится на свидание? Стоит надеть классический костюм или предпочесть что-то более современное и свободное? А какую мантию ему выбрать, ведь он даже не знает, какой цвет любит Гермиона? А какие цветы она предпочитает? А вдруг у неё аллергия? Драко ещё столько о ней не знает, а времени почти не осталось. Ему срочно нужна помощь. И, кажется, Драко знает, кто ему в этом поможет. Он улыбнулся, щелкнул пальцами и шагнул в камин. *** Солнце встало совсем недавно. Блейз ещё спал, свесив одну руку с кровати. - Блейз, - шепотом позвал его Драко, аккуратно примостившись на краешек кровати. – Блейз! Блейз только сладко сопел, но у Драко совсем не было времени ждать, когда он проснется. Драко осторожно пощекотал палочкой ногу Блейза. Но тот всё равно не хотел просыпаться, лишь довольно улыбаясь в ответ на действия Драко. И ему ни осталось ничего другого, как перейти к решительным действиям. Он приложил палочку к ноге Блейза и пустил слабый разряд, старое заклинание, которым его отец частенько баловался в школьные годы. От неожиданности Блейз подскочил с постели и, запутавшись в одеяле, рухнул на пол. - Доброе утро, - Драко помог другу встать, волосы Блейза торчали в разные стороны. - Доброе утро? – ошалело произнёс Блейз, отходя подальше от Драко. – Ты сдурел что ли? - Я просто не мог больше ждать, - попытался оправдаться Драко. – Я тебя будил, но ты видимо не слышал меня. - Что ты вообще тут делаешь? – Блейз потер ногу в месте удара разряда. – Чего тебе нужно? - Мне нужна твоя помощь, - ответил Драко. – Сегодня я устраиваю Гермионе романтический ужин, но не знаю, какого цвета мантию надеть? Посоветуешь? Несколько секунд Блейз неотрывно смотрел на Драко. - Скажи, что ты пошутил, - попросил его Блейз, но Драко лишь покачал головой. - Какие могут быть шутки! – он встал. – Синий или зеленый? – спросил Драко, попутно меняя цвет мантии. – Или, быть может, красный? Гермиона же училась в Гриффиндоре, ей должен понравиться красный. Блейз запустил руки в волосы. В них ещё остался разряд, так что его снова легонько тряхануло. - А цветы? – не унимался Драко. – Розы или лили? – каждый раз при этом он взмахивал палочкой и вызывал из воздуха новый букет. – Или что-нибудь экзотическое? Зубастую герань? Хотя нет, она Гермионе точно не понравится… В итоге, завалив Блейза вопросами, Драко стоял посреди его квартиры в пестрой мантии, с двумя букетами цветов в руках и немым вопросом в глазах – что мне делать? - Пошёл прочь! – Блейз взял с тумбочки недопитую вечером бутылку огненного виски и бросил в Драко. Бутылка пролетела через всю комнату и разбилась о камин, в котором секунду назад Драко исчез в языках изумрудного пламени. *** Драко осторожно вошел в спальню. Панси спала, укрывшись шерстяным пледом. Драко присел на кровать, положив рядом с собой цветы. Он решил больше не прибегать к экстренным мерам, поэтому легонько провел рукой по щеке Панси. Вздрогнув, она проснулась. Панси посмотрела сначала на цветы, потом на Драко и улыбнулась. - Привет, - тихо сказала она. Панси выглядела такой счастливой. Наконец её мечта сбылась. - Привет, - так же тихо ответил ей Драко. - Ты пришёл, - она снова расплылась в улыбке. – А я тебя ждала. - Да? – удивился Драко. – Тебя Блейз предупредил? Панси покачала головой. - Просто знала, что однажды ты придёшь, - она осмотрела его мантию. – Что это на тебе? - Ах, это? – Драко пригладил мантию. – Никак не могу решить, какого цвета мантию надеть. Панси рассмеялась. - Глупенький, тебе идет любой цвет. Но лучше выбери чёрный. - Чёрный? – переспросил Драко. – Не слишком ли строго и официально? Это всё-таки свидание. - Свидание? – Панси затаила дыхание. – Тогда лучше выбери зелёную мантию. Панси взяла свою палочку и вернула мантии Драко нормальный цвет, выбрав изумрудный оттенок зеленого. – Так лучше. - Спасибо, - Драко подошёл к большому зеркалу и осмотрел себя. – А с тобой что случилось? Панси невольно провела рукой по щеке. На её лице всё ещё красовались царапины, оставленные летучими мышами. В больнице ей посоветовали протирать их настойкой растопырника для скорейшего заживления. Показываться на людях в таком виде ей совсем не хотелось, вот она и отпросилась у Блейза пару дней отлежаться дома. - Встреча с бывшими одноклассниками закончилась неудачно… - ответила Панси. - Понятно, - усмехнулся Драко. – А что скажешь о цветах? Какой букет тебе нравится больше? Розы или лилии? А, может быть, орхидеи? Как я раньше не подумал о них, - Драко взмахнул палочкой и превратил розы в тропические орхидеи. – Что скажешь? - Конечно, лучше орхидеи, - Панси не верила своему счастью. - Как ты думаешь, - Драко наклонился к Панси, внимательно рассматривая букет. Панси тоже придвинулась ближе к нему. Она закрыла глаза, ожидая, что сейчас Драко её поцелует. – Орхидеи понравятся Гермионе? Панси перестала дышать. Ей показалось, что на голову вылили ведро ледяной воды. Она резко открыла глаза и переспросила: - Гермионе? Причём тут Гермиона? - Как это причем? – удивился Драко. – Я иду на свидание к ней. Поэтому я спросил, что лучше выбрать… - Ах, к Гермионе! – Панси вскочила с кровати, схватила оба букета и принялась ими бить Драко. – На свидание! Вот и проваливай к своей грязнокровке! Драко еле успел прикрыть лицо, но Панси останавливаться не собиралась. Он даже не мог хоть что-то сказать в свою защиту. Панси вытолкала его из комнаты и бросила в след потрёпанные букеты цветов. - Твоей драгоценной Грейнджер больше подойдет чертополох! – на последок сказала Панси и захлопнула перед Драко дверь. *** Драко отдавал последние распоряжения домовикам, когда к нему пришел Блейз. - Привет ещё раз, - сказал Драко. Блейз не ответил. Он стоял, прислонившись к двери, и молчал. - Ты теперь со мной не разговариваешь? – осведомился Драко. – Зачем тогда пришёл? - Вот, - Блейз протянул Драко маленький пузырёк с прозрачной жидкостью. - И что это такое? - Твоё спасение, - пояснил Блейз. - Спасение? – Драко всё ещё ничего не понимал. – От чего? - От наваждения к Грейнджер. Драко непонимающе уставился на него. - Какого ещё наваждения, - он попытался вернуть флакон Блейзу. – Нет у меня никакого наваждения. Я люблю её, как ты не понимаешь! - Это ты не понимаешь! – вспылил Блейз. – Вся твоя любовь – один сплошной обман. Она тебя опоила приворотным зельем. Выпей противоядие – и ты сам это поймешь. - Не стану я ничего пить, - Драко поставил флакон на стол. – Мне впервые в жизни хорошо, понимаешь? Я чувствую себя свободным, я такого раньше никогда не испытывал. - Свободным ты почувствуешь себя, когда выпьешь противоядие, а сейчас ты в плену у Грейнджер. Ты болен! А это твое лекарство, - Блейз указал на флакон. - Да, я болен, - согласился Драко, - но меня всё устраивает. И если от моей болезни и есть лекарство, то это – Гермиона! - Ты глупец! – закричал Блейз. – Твоя Гермиона и сварила это противоядие! Она не хочет, что бы ты её любил. Ты. Ей. Не. Нужен, - чётко произнес Блейз в надежде, что хоть это образумит Драко. Драко долго молчал, а потом тихо сказал: - Ты лжешь. Она не могла этого сделать. - Думаешь? – издевательски ухмыльнулся Блейз. – Тогда спроси сам у неё. Вот прямо сейчас пойди к ней и узнай, кто из нас лжец. Блейз не стал дожидаться ответа и ушёл, громко хлопнув дверью, оставив Драко одного в звенящей тишине. Он сначала посмотрел на флакон с зельем, а потом отвернулся и продолжил подготовку к свиданию. Это не могло быть правдой. Блейз просто позавидовал ему, вот и наговорил гадостей. Как всё, что он чувствовал, могло быть всего лишь иллюзией? Драко чувствовал себя свободным, самим собой. Таким, каким ему всегда запрещали быть. Больше не нужно притворяться, играть навязанные кем-то другим роли, которые ему не подходили и никогда собственно не нравились. А Гермиона была той самой единственной, с кем он хотел прожить всю жизнь и состарится вместе. Она не могла быть обманом. Гермиона прекрасно знала о его тёмном прошлом, но, тем не менее, приняла его. Ведь и он показал ей себя таким, каким он был на самом деле, без прикрас. На том балу в Министерстве она отвечала ему, он это чувствовал. Разве могла Гермиона так просто отмахнуться от него? Не может быть. Драко закончил все приготовления и вышел из комнаты. Но через несколько секунд вернулся, забрал со стола флакон с противоядием, и отправился к Гермионе через камин.
10. Гермиона Гермиона не пошла на работу. Она снова чувствовала себя больной и разбитой. Утром она не нашла в себе сил встать и провалялась в постели. Гермиона ворочалась, думая о Драко. Проснувшись, первым делом она отправила противоядие Блейзу, чтоб уж покончить с этим делом и больше к нему не возвращаться. И теперь она гадала, выпил ли Драко антидот? В те минуты, что Гермиона не думала о Драко, она сожалела, что не нашла никакого зелья и для себя, чтоб поскорее забыть о произошедшем. Ближе к обеду Гермиона всё же встала с кровати, накинула на плечи халат и прошла на кухню. Заварив себе крепкого, горячего чая, она вернулась и легла обратно в постель, закутавшись в теплый плед. Гермиона приманила себе с полки любимый томик стихов и решила отвлечься от всех мыслей чтением. Но сосредоточиться у неё не получалось. Буквы плясами перед глазами, строчки прыгали и менялись местами. Поймав себя на мысли, что перечитывает одну строчку вот уже в восьмой раз, Гермиона раздраженно захлопнула книгу и отбросила её. Что с ней происходит? Книги всегда помогали ей отвлечься, а сейчас она ни строчки не понимала. Ни горячий чай, ни теплый плед не могли её согреть, её бил сильный озноб, руки снова были ледяными. Как бы ей хотелось ещё хоть один разок встретиться с тем Драко, что был на балу, милым, учтивым и таким притягательным. Гермиона, закутавшись в плед, подошла к окну и оглядела заснеженную улицу. Сегодня впервые за последнюю неделю выглянуло солнце. Она уже собиралась вернуться, когда услышала шум на кухне. Гермиона покрепче сжала палочку в руке и пошла на шум. Но не успела она подойти к кухне, как увидела нечто такое, что совсем не ожидала. Пол в коридоре был устлан лепестками роз. Гермиона удивилась и приоткрыла дверь. Её кухня преобразилась. Повсюду парили зажжённые свечи, а в центре комнаты стоял накрытый на двоих стол. А спиной к ней стоял Драко и разбрасывал вокруг себя лепестки. Он обернулся, увидел Гермиону и замер с поднятой рукой. В первую секунду она обрадовалась ему, её сердце учащённо забилось. Но потом она поняла, что, скорее всего, Драко просто ещё не выпил противоядие. Сердце сразу же пропустило несколько ударов. - Драко, - нерешительно начала Гермиона. Она должна была ему всё рассказать, потому что не в силах была больше обманывать. – Понимаешь, то, что ты сейчас чувствуешь, это иллюзия… И я чувствую себя виноватой, что обманываю тебя. - Не надо продолжать, - прервал её Драко. – Ты ни в чем не виновата. Это наши чувства, в них нет ничего плохого. - Есть, - ответила Гермиона. – Это вышло случайно. В том бокале, что ты выпил на балу, было приворотное зелье. Но клянусь тебя, я не хотела тебя обманывать, я и сама не знала, что это зелье. И если бы не любовный напиток, ты бы и не взглянул на меня. Я не хотела тебя больше обманывать и отправила Блейзу противоядие. - Я его уже выпил, - тихо сказал Драко и показал ей пустой пузырёк. Гермиона недоумённо перевела взгляд с пустого флакона на Драко. - И ты всё равно пришёл? – спросила она. – Почему? - Как видишь, - он обвел рукой комнату. – Готовил тебе сюрприз. Гермиона не верила в происходящее. Может, противоядие не помогло? - Я не понимаю, - проговорила она, - зелье не сработало? - Противоядие подействовало, - Драко убрал пустой флакон в карман. – Я больше не вижу радужные искры и розовые сердечки вокруг, если ты об этом. Но мои чувства остались. - Тогда почему ты здесь? - повторила свой вопрос Гермиона. - А что, если эти чувства не были иллюзией? – начал Драко. – Просто они были так глубоко запрятаны, что мы и не знали о них. Нам обоим нужен был толчок, чтобы понять это, разбередить чувства, вынуть их на поверхность. Нам просто необходимо было выбраться из своих панцирей, снять маски, которые каждый из нас вынужден был носить. Гермиона подтверждала про себя каждое слово Драко, теперь она чувствовала, что так всё и есть на самом деле. - Я вижу, что ты понимаешь, о чем я говорю, - продолжил Драко. – Иначе ты бы так легко не поверила мне на балу и не приняла бы моих чувств. Гермиона была счастлива, но подойти к Драко всё ещё не решалась. Она боялась, что он растает, словно сон. - Всё, что я говорил тебе в саду Малфой-мэнора – правда. Я снова готов повторить эти слова. Гермиона кивнула, не в силах вымолвить и слова. - Ты боишься меня? – спросил Драко и подошёл к Гермионе. Она покачала головой. Драко взял Гермиону за руку и чуть приобнял её. - Ты вся дрожишь, - прошептал Драко на ухо Гермионе. – Я знаю, чем ты больна. Мы можем помочь друг другу вылечиться, потому что я и сам болен. Гермиона улыбнулась: - И что же это за болезнь? И, прежде чем поцеловать Гермиону, Драко тихо прошептал: - Мою болезнь зовут Гермиона Грейнджер…
Жанр: Гет, Романтика, Флафф, Ангст Пейринг: Гермиона Грейнджер/Драко Малфой, Луна Лавгуд/Блейз Забини, Гарри Поттер/Джинни Уизли Размер: Миди События: Хог Предупреждения: OOC Саммари: Во время празднования Рождества в Хогвартсе Драко случайно выпивает любовное зелье и влюбляется в Гермиону. Как поведут себя герои в этой ситуации и во что это выльется?
Основной пейринг- Драко Малфой /Гермиона Грейнджер, Дополнительный пейринг- Блейз Забини/Луна Лавгуд , Гарри Поттер /Пэнси Хогвартс Волдеморт побеждён
Рождество. Время, когда исполняются заветные желания и происходят невероятные чудеса. Волдеморт побеждён, всем семикурсникам приходится отучиться ещё один год в Хогвартсе. Это последнее Рождество в Хогвартсе, оно будет самым особенным из всех. Рон решает сделать пакость в память о погибшем брате. Как это повлияет на отношения Драко и Гермионы, и что нового придумала Макгонагалл?
Гермиона шла по коридору родного Хогвартса, улыбаясь происходящему вокруг: ворчащим людям с картин в позолоченных рамах, проходящим мимо однокурсникам. Сейчас у девушки было, как никогда, хорошее настроение, ведь уже через три дня Рождество - праздник, который Гермиона обожала с самого детства. Прошлое Рождество она провела вдвоём с Гарри в Годриковой Впадине. Тогда они побывали у могилы родителей Гарри и в принадлежащем им разрушенном доме. Так себе Рождество, если честно. Но в этом году всё будет по-другому – Волдеморт мёртв, крестражей больше не осталось, можно спокойно продолжать жизнь. Многое изменилось после битвы за Хогвартс. Все семикурсники повторно начали изучать последний курс. Ближе к лету их ждало Ж.А.Б.А. Но сейчас только декабрь и об экзаменах никто толком и не думал. В руках Гермиона несла свитки с домашним заданием на каникулы, которым она планировала заняться уже сегодня. Девушка была так погружена в собственные мысли, что не заметила, как перед ней оказался человек. Столкновение произошло совершенно неожиданно. Гермиона в один миг очутилась на полу. Человек, в которого она врезалась, тоже сидел на полу, а между ними лежали свитки девушки. Она посмотрела на него - идеально отлакированные ботинки были все в пыли, поднявшейся из-за падения, брюки стали мятыми, идеально чистая мантия была вся в пыли и грязи, а идеально уложенная причёска напоминала «макаронную фабрику». «Идеальный Драко Малфой в один момент оказался неидеальным.» Гермиона фыркнула от пришедшей в голову мысли. Малфой быстро встал, отряхнулся и начал выпрямлять помятую мантию. Гермиона же не бездействовала, а начала собирать свои свитки. Закончив, она поднялась и хотела было сказать блондину что-нибудь пакостное, но след того уже простыл. Гермиона удивилась этому странному бегству Малфоя, хмыкнула и отправилась в общую гостиную Гриффиндора.
- Ты, Гермиона Грейнджер, серьёзно считаешь, что Малфой изменился? – Девушка в спальне девочек помогала Джинни упаковать подарок для Гарри. - Я не говорю, что он изменился, я лишь считаю, что он начал меняться в лучшую сторону. Разве это плохо? Ведь любой человек может одуматься! – Гермиона закончила завязывать бантиком ленточку на коробке и присела на кровать подруги, в ожидании ответа. - Человек может, а Малфой – нет! Он же Пожиратель смерти, в его доме тебя мучила Беллатриса, - имя мучительницы Джинни выплюнула с такой ненавистью, какой не было у самой Гермионы, - именно там тебе оставили на память этот шрам, - Джинни поднесла руку к шее подруги, - и эту просто замечательную надпись на руке!* - Джинни, прошу, успокойся. Во-первых, он бывший Пожиратель Смерти, а во-вторых – он не виноват, что ему достались такие сумасшедшие родственники. Пытала меня Беллатриса, а не он. И мне кажется,что мы слишком много думаем об этом Малфое. Поменялся, остался прежним – всё равно не наше дело. А подарок мы хорошо упаковали, правда? – произнесла Гермиона, держа в руках небольшую коробочку.
- Эй, Поттер, постой! – в противоположном конце коридора послышался крик девушки. Гарри остановился и быстро обернулся – к нему спешила Пэнси Паркинсон. - Чего тебе Пэнси? Я сейчас немного занят, чтобы выслушивать лекцию о том, что я победил Волдеморта, благодаря случайности и … - Заткнись, я пришла не за этим. У нас неприятности,- у девушки на лице была смесь беспокойства вместе с недовольством. - У нас? – Гарри удивлённо взглянул на неё. -Да, у нас. Профессор Макгонагалл сказала. Нет, подожди, сейчас, я даже процитирую, - Пэнси сделала серьёзное выражение лица, выпрямилась и начала говорить голосом, очень похожим на голос профессора Макгонагалл - « В целях улучшения отношений между факультетами стартует новая программа, по средствам которой будут избраны по три человека с каждого курса и разделены на шесть пар, каждая из которых проведёт все рождественские каникулы вместе, а затем сдаст полный отчёт о каникулах. Также, чтобы пары не обманули преподавателей и не провели каникулы по отдельности, в Сочельник вам наденут специальные заколдованные браслеты, посылающие сигнал мне, если люди из одной пары окажутся более чем в метре друг от друга. Если такой сигнал поступит мне, то я накажу обоих из пары, даже не разбираясь.» - Пэнси наконец закончила свой длинный монолог и уставилась на Гарри. - Я всё же не понимаю – какого чёрта тебе от меня надо? Сообщила информацию, можешь валить, - Гарри хотел было развернуться и отправиться дальше, но Пэнси остановила его, взяв за руку. Гарри удивился этому жесту, но заметил, что ему не то, чтобы неприятно, а наоборот – очень даже комфортно. Казалось, будто рука Гарри и рука Пэнси отделились от остального туловища и стали единым целым. Так продлилось несколько секунд, пока она не отдёрнула руку. -Мы с тобой. Ты и я. В паре. Нам с тобой придётся провести вместе все каникулы.
- Рон, что ты делаешь? – тихо произнесла Гермиона, когда увидела, что во время Рождественского ужина в Большом Зале Рон достаёт из кармана штанов небольшую бутылочку с жидкостью розового цвета**. - Это – приворотное зелье, которое приготовил Джордж – небольшая пакость в память о Фреде, подолью его в бутылку с огневиски и отправлю кому-нибудь из Слизерина,- произнося имя брата, глаза Рона стали грустными, но заговорив о плане, в его глазах вспыхнули озорные огоньки. - Я, конечно, всё понимаю, но тебе не кажется, что не стоит кому-то портить Рождество, - Гермиона посмотрела на Рона с нескрываемым укором. - Нет, не кажется! Мой брат не хотел бы не памятников, не траурных дней, а такое прощание его бы устроило! - Почему ты думаешь только о себе? Если тебе плохо, то и остальным тоже должно быть плохо, так что ли? Рон, ну почему ты такой эгоист?! – Гермиона тяжко вздохнула и посмотрела на рыжего. Тот похоже серьёзно разозлился. А до этого явно выпил, потому что несло от него перегаром довольно сильно. - Я никому не порчу Рождество, это ты просто развлекаться не умеешь! Вечно думаешь, лишь бы не отступиться от правил, все бы сделать правильно, а на людей тебе плевать! Думаешь только о своих книжках и коте, больше тебе никто и ничто не нужен! Меня тошнит от твоей правильности и от тебя! – Рон уже не говорил, а кричал, - Хотя бы в Сочельник ты можешь меня не бесить? – Гермиона всё это слушала молча, а по щекам градом катились слёзы. «Неужели он и правда так думает? Плевать, уже наслушалась. Хватит.» - Хочешь, чтобы я тебя не доставала? Хорошо, я ухожу, празднуй в своё удовольствие. Счастливого Рождества, Рональд, - произнеся это, Гермиона гордо развернулась и ушла из Большого зала.
- Грейнджер? Что ты тут делаешь? – в комнату зашёл Малфой. Точнее было бы сказать в то, что от неё осталось, так как восстановить её волшебные свойства не удалось.*** Голые обгоревшие стены, конечно, закрасили в цвета всех факультетов - 4 стены – 4 факультета. Возле каждой стенки стояло по дивану и креслу, чтобы ученики со всех факультетов могли здесь общаться все вместе. Но со времен пожара сюда мало кто входил. Именно поэтому Драко удивился, когда увидел плачущую Гермиону. Она сидела на кресле у стены Когтеврана, поджав ноги под себя, и примерно раз в минуту передёргивала плечами и хлюпала носом. На вопрос Драко она ответила не сразу – сначала быстро вытерла лицо ладонями, а затем уже ответила: - Малфой, тебе какая разница? Какого фига ты сюда припёрся? – на Гермиону накатывалась волна злости и отчаяния . - Ну, я получил в подарок от кого-то бутылку огневиски, могу поспорить, это Блейз, и решил придти сюда и спокойно выпить. Не хочешь присоединиться? – Драко, подтверждая свои слова, вытянул вперёд руку, в которой он держал огненный виски. - Малфой, ты меня пугаешь – оправдываешься передо мной, не оскорбляешь, предлагаешь выпить. Что с тобой такое? – Гермиона недоверчиво посмотрела на слизеринца. Тот ухмыльнулся и ответил: - Будем считать, что это – Рождественское чудо. Ты пить будешь или как? – Драко всё ещё стоял, а когда Гермиона кивнула ему в ответ, подсел на диван, стоящий рядом c её креслом.
- Нет, обязательно попробуй, эти пирожные великолепны, - Блейз уже около десяти минут расхваливал пирожные перед Луной, - Серьёзно, мне стоит организовать фанклуб этих пирожных, они того стоят. Его не особенно напрягало стоять в паре с Луной – с ней было весело, несмотря на то, что Луна со странностями. - Я обязательно вступлю в фанклуб пирожных, но только при одном условии – ты вступишь в фанклуб морщерогих кизляков, договорились? – Луна вела ужин мило и непринуждённо болтала с Блейзом, и её совершено не смущал тот факт, что ещё год назад они были врагами. -Если ты создашь его, я буду первым записавшимся, - произнёс Забини и улыбнулся. Рядом с ним сидела Пэнси, а напротив неё – Гарри. У них разговор не так легко клеился, как у соседей, они то и дело спорили и ругались. Для ребят из экспериментальной программы Макгонагалл был выделен отдельный стол, и на него ученики постоянно пялились. Это немного напрягало ребят за партами.
- А он мне говорит: «Меня от тебя тошнит, представляешь?» – Гермиона сделала очередной глоток из бутылки с огненным виски и передала её Драко. Оба уже сидели на полу меньше, чем в метре друг от друга и по очереди делали глотки из бутылки, ничем не закусывая. - Да он идиот, вот и всё. Не понимает, какая девушка ему досталась! – Гермиона удивлённо посмотрела на Драко. - Какая? -Умная, добрая, честная, смелая, мужественная, культурная и очень красивая,- на этих словах Драко немного придвинулся к Гермионе, и та сделала тоже самое. - Мне никогда такого не говорили, - Гермиона восхищённо смотрела на парня, тот в свою очередь продолжал, смотря на неё: - По-моему, ты должна это слышать каждый день. Ты этого достойна. Правда, - на этих словах Драко максимально близко наклонился к Гермионе и поцеловал её. Нежно, аккуратно, но в тоже время сладко и соблазнительно. Так они и встретили Рождество, целуясь и прерываясь, чтобы отдышаться и глотнуть огненного виски.
-Чёрт возьми, это был не сон, - единственная фраза, которую произнесла Гермиона, когда проснулась – они так и заснули в обнимку, опираясь спинами на диванчик, - Вставай, скорей, Малфой! - Какого чёрта, Грейнджер, что здесь было? О, моя голова! – Малфой проснулся, явно недовольный похмельем.. - Ты ничего не помнишь? – Гермиона на несколько секунд грустно взглянула на него, а затем произнесла, - оно к лучшему. Ты приходи в себя и отправляйся в свою гостиную, а я пошла. - Стой, так что здесь произошло? – Гермиона хотела было уйти, но голос Драко её остановил. - Ничего особенного, мы просто слишком много выпили. Ох, кстати, с Рождеством тебя, Драко, - произнеся это, Гермиона вышла. - И тебя, Гермиона, - тихо прошептал Драко вникуда.
Гермиона зашла в общую гостиную факультета. Повсюду спали ученики, после праздника. Среди них были и Гарри вместе с Пэнси, спавшие на одном диванчике рядом – Гарри отказался наотрез идти в гостиную Слизерина, поэтому им пришлось ночевать тут. На удивление, во сне они держались за руки. Рона нигде не было видно. Гермиона тихо прошла мимо спящих в женскую спальню, улеглась на свою кровать и долго не могла уснуть, не понимая, что на неё нашло прошлым вечером. Вспоминая поцелуи с Драко, по телу Гермионы пробежали мурашки.
- Мы с Гарри вчера вечером расстались, - глаза Джинни были красные и опухшие. Они с Гермионой сидели на подоконнике большого окна, в одном из коридоров. Джинни рассказывала, как вчера поругалась с Гарри, и в итоге они расстались, - А знаешь, что самое неприятное? Он даже не жалеет о том, что мы расстались. Ему, видите ли вы, и с Паркинсон нормально, а я ему не нужна, представляешь? – Джинни вновь начала плакать, уткнувшись в плечо Гермионы, а та лишь поглаживала её по спине. - Если тебя это упокоит, то мы с Роном вчера не только расстались, но, боюсь и друзьями больше не станем, - Джинни моментально вытерла слёзы и начала расспрашивать Гермиону о её с Роном расставании. В итоге она пришла к одному выводу: все парни – козлы. Ну, или большинство.
- Дорогие ученики, рада вас всех вас приветствовать после зимних каникул здесь, в школе магии и волшебства – Хогвартс. Как вам известно, перед самыми каникулами мы запустили новую программу по завязыванию дружеских, ну или немного серьёзней, отношений между учениками. С сегодняшнего дня ученики, которые участвовали в программе могут с находится настолько далеко друг от друга, насколько захотят, - говорила Макгонагалл, стоя за учительским столом в Большом Зале. Она посмотрела на стоящих и обнимающихся Гарри и Пэнси, держащихся за руку Блеза и Луну, - Хочу сказать, что правила никто не нарушил, наказан никто не будет. Пора приступать к учебе, поэтому… Гермиона, сидя за своим столом, чувствовала себя одиноко – Гарри не на миг не оставлял свою девушку – Пэнси, а если оставался один, то говорил только о ней. Гермиона, конечно, была рада за друга, но женская солидарность не позволяла говорить с Гарри, а тем более с Пэнси, при Джинни, которая почти всегда находилась рядом Рон пытался несколько раз извиниться, но Гермиона не желала с ним говорить , поэтому он всё больше времени проводил вместе с ещё одной новоиспечённой парой – Блейзом и Луной. Сейчас Джинни не было здесь, поэтому Гермиона скучала. Вдруг к ней подошёл Малфой. - Может, выйдем? – Драко взял за руку Гермиону, и они вместе вышли в коридор. - Ты что-то хотел? – Гермиона устало взглянула на Малфоя. Тот без лишних слов наклонился к девушке и осторожно поцеловал её в губы. Вот чего все каникулы хотела Гермиона, но не могла себе признаться - в очередной раз попробовать на вкус его губы. - Я лишь хоте сказать, что вспомнил наше Рождество, - и о в очередной раз припал к её губам. ____________________________________________ * Гарри Поттер и Дары Смерти, глава 23. Джинни имеет в виду ту часть, когда Гарри, Гермиона и Рон оказываются в поместье Малфоеев. В этой части Беллатриса пытала Гермиону и высекла ей на руке «Грязнокровка», ну а на счёт шрама на шее – в книге нет ни слова о том, что стала с шеей Гермионы после того, как Беллатриса прижимала к ней (шее Гермионы) нож.
** Автор запамятовал какого цвета приворотное зелье, поэтому мог ошибиться. ***Имеется в виду пожар, произошедший в 7 книге в 31 главе.
Пейринги: Драко Малфой/Гермиона Грейнджер, Блейз Забини/Луна Лавгуд (упоминается) Размер: Мини События: Хог, Шестой курса, Драко на стороне Ордена Феникса Предупреждения: ООС Саммари: Праздник пришел и на Гриммо 12! Но в этом году к обычной компании прибавились трое слизеринцев, перешедших на светлую сторону: Блейз Забини, Пэнси Паркинсон и Драко Малфой. И вот, Джинни внезапно осознает, что ее подруга Гермиона идеально подходит одному из слизеринцев. Что же будет предпринимать Джинни для воссоединения двух "любящих" сердец?
Дом на площади Гриммо, украшенный к Рождеству, напоминал пчелиный улей: повсюду мелькавшие рыжие макушки и снующие туда-сюда члены Ордена Феникса под предводительством Молли Уизли усиленно готовились к празднику. Пока Гермиона с Роном развешивали гирлянды, сияющие разноцветными огоньками, Драко Малфой с Пэнси Паркинсон пытались зачаровать потолок так, чтобы с него размеренно падали крохотные снежинки… пока что безуспешно. Невдалеке Блейз Забини придерживал лестницу, с интересом поглядывая на развешивающую омелу Полумну. Луна абсолютно не обращала внимания на него, разглагольствуя о том, что омела просто кишит нарглами. Блейз, слушая ее, лишь кивал и рассеяно улыбался. В другом конце комнаты близнецы Уизли помогали Гарри выпутаться из блестящего "дождика", а Джинни отмахивалась от назойливого Перси, не считая нужным выслушивать лекции о технологии украшения рождественского дерева. Пока что она неплохо справлялась сама, без помощи ВШ – "Важной Шишки", как когда-то сказали Фред с Джорджем. До Рождества оставался день. *** Всю ночь Джинни ворочалась, терзаемая синдромом ДФ – доброй феи – как прозвала Гермиона желание Джинни делать счастливыми всех и каждого. И в канун Рождества "добрая фея" решила, что сможет осчастливить Гермиону, если заставит влюбиться в нее Драко Малфоя. Почему то Малфой не казался Джинни таким задирой, как в школе. "Перерос", – все, что она могла сказать по этому поводу. Малфой перестал задирать Гарри и саму Джинни, а этого, чтобы признать его хорошим человеком, ей было достаточно с лихвой. После того, как Малфой, Забини и Паркинсон попросили защиты у Ордена Феникса и поселились на площади Гриммо, Джинни стала присматриваться к ним. Оказалось, что они чем-то напоминали ее брата и Гарри с Гермионой. Проведя параллели, Джинни решила, что просто обязана соединить эти трио, желательно узами любви, но тут была маленькая загвоздка – девушек было меньше и хватало только на две пары. Подумав, Джинни решила не прибегать к крайним мерам и двоих соединить узами дружбы. И первую пару она задалась целью создать до конца Рождественского дня. Заметив, что "мозговыми центрами" в этих компаниях были Гермиона и Драко, Джинни еще пристальней начала наблюдать за ними. Убедившись, что у Гермионы Грейнджер и Драко Малфоя, как ни странно, много общего, мисс Уизли решила приступить к воплощению своего плана под названием "ДраМиона". И для этого ей понадобится помощь Фреда и Джорджа.
Любимые братья, не задавая лишних вопросов, предоставили Джинни флакончик Амортенции, только посоветовав "не переборщить с дозой, когда она будет подливать зелье своему зеленоглазому принцу". Джинни быстрее спрятала флакончик в небольшую шкатулку, загадочно улыбаясь и про себя думая, что своего "зеленоглазого принца" она очарует и без Амортенции. Когда Джордж и Фред ушли из ее комнаты, Джинни, оглянувшись, открыла шкатулку и любовно погладила гладкую поверхность флакона. Осталось только достать волос Гермионы, а учитывая, что живут они в одной комнате, проблемы в этом не будет. Этой же ночью Джинни потихоньку вырвала волосок у своей подруги и аккуратно уложила его в шкатулку, рядом с флаконом. Операция "ДраМиона" началась! *** Стоя на кухне, Джинни пыталась придумать, как незаметно подлить Малфою Амортенции, при этом не перепутав стаканы. Выход вскоре нашелся - нужную кружку горячего шоколада она пометила красным на ручке. Оставалось только дать Малфою выпить напиток вместе с зельем.
К счастью Джинни, Драко о чем-то яро спорил с Забини и поэтому не глядя отпил из протянутой ему кружки. На минуту он замер, глаза остекленели, а после, расслабленно улыбаясь, Драко развалился в кресле. Насвистывая незамысловатую мелодию, своеобразную смесь "Merry Christmas" и "Jingle Bells", он допил горячий шоколад, абсолютно забыв про Забини. Блейз, видимо, не сильно расстроившись внезапным равнодушием Малфоя, поднялся и направился в дальний угол комнаты, где Луна Лавгуд "терлась" около омелы, выискивая нарглов. Джинни едва сдержала порыв закричать или, еще хуже, заплакать: похоже, ее план провалился, Амортенция не действует. Бросив поднос на журнальный столик, она, цокая каблуками красных туфель, направилась к выходу из комнаты. Остановило ее восхищенное "Ах!".
По лестнице медленно спускалась, как когда-то на Святочном балу, Гермиона Грейнджер. Легкий персиковый шифон полностью скрывал ноги, приглушал шаги, создавал впечатление, будто она парит в воздухе. Оголенные плечи, тонкий поясок под грудью, и волосы, собранные по-гречески, с венчавшим их венком из лент и камелий, делали Гермиону одновременно похожей на маленького ребенка и полупрозрачного духа. Гермиона смущенно улыбнулась, когда Рон от удивления приоткрыл рот и уже было собрался подойти к ней, как Малфой, словно ужаленный, сорвался с места и рухнул к ее ногам. Обхватив ее лодыжки, он уткнулся лицом в подол платья возле колен и что-то зашептал – из-за шифона было не различимо, что именно. Рон позеленел, глядя, как Гермиона пытается вырвать юбку платья из железной хватки Малфоя, абсолютно не обращающего на ее попытки внимания.
- Я не могу без тебя жить! Мне и в дожди без тебя – сушь, Мне и в жару без тебя – стыть. Мне без тебя и Лондон – глушь*, – отняв лицо от ее платья, Драко с обожанием взглянул на Гермиону. И сквозь его рубашку и подол своего платья она почувствовала, как сильно колотится его сердце, будто после быстрого бега. - Малфой, отпусти! - она дернула подол, ткань затрещала, и кусок шифона упал на одну из ступеней. Гермиона попятилась, стараясь отодвинуться от Драко, пока тот снова не начал читать ей стихи, но поздно:
- Я чувствую, что так любить нельзя, Как я люблю, что так любить безумно, И страшно мне, как будто смерть, грозя, Над нами веет близко и бесшумно...
Но я еще сильней тебя люблю, И бесконечно я тебя жалею,- До ужаса сливаю жизнь мою, Сливаю душу я с душой твоею.**
- Уйди! Уйди, Малфой!- чуть ли не плача, Гермиона тряхнула ногой, едва не ударив ему по носу каблуком. Он невозмутимо увернулся, с еще большим обожанием глядя на покрасневшую Гермиону.
- И без тебя я не умею жить. Мы отдали друг другу слишком много, И я прошу, как милости, у Бога, Чтоб научил Он сердце не любить.**
К "влюбленным" стали подходить многочисленные Уизли и члены Ордена Феникса. Вот уже рядом стоят Люпин с Тонкс, при этом последняя старается незаметно взять Римуса за руку; Фред и Джордж довольно перемигиваются друг с другом; Рон от злости сжимает кулаки и жутко краснеет, глядя, как Драко хватает Гермиону за руки и покрывает поцелуями ее запястья. Джинни же чуть не прыгала от счастья – работает! Ее даже не смогли смутить осуждающие взгляды близнецов, словно говорящие: "И ты потратила флакон отменной Амортенции высшего качества на это?". Пока семейство Уизли перешептывалось, не решаясь принимать какие-то меры, Забини полностью отдался флирту с Полумной, а Гарри недоуменно поглядывал то на Гермиону, то на Малфоя, Драко решил "сменить язык": - J’ai attrapé un coup d’soleil Un coup d’amour, un coup d’je t’aime J’sais pas comment, faut qu’j'me rappelle Si c’est un rêve, t’es super belle J’dors plus la nuit, j’fais des voyages Sur des bateaux qui font naufrage J’te vois toute nue sur du satin Et j’en dors plus, viens m’voir demain?***
Флер, стоящая рядом с Биллом, прижав руки к груди, приглушенно ахнула:
- Боже, как это г'омантично! Это любовь, действительно amour****!
Гермиона же так не считала, еще раз дернувшись и все-таки ударив Драко каблуком по носу, она с ужасом поняла, что падает. Она махнула руками, попытавшись удержаться, но тщетно - с каждым мгновением она была все ближе и ближе к ступеням. Внезапно ее что-то подхватило, она не по своей воле приняла вертикальное положение, и вдруг кто-то подхватил ее под коленями. Распахнув глаза, Гермиона приглушенно застонала: Драко Малфой, глупо улыбаясь, держал ее на руках. Драко Малфой! На руках!
-Ты выйдешь за меня замуж, ведь правда? Будешь миссис Малфой? – Невозмутимо, без капли стеснения спросил он.
-Что?! – Рон сорвался со своего места, как ужаленный, на ходу размахивая кулаками. – Ах ты, хорек! – Кричал он, когда Билл и Люпин держали его под обе руки. – Пытаешься украсть девушку?! Она выйдет замуж за меня!
В уголке комнаты Луна самозабвенно целовалась с Забини, не заморачиваясь происходящим в нескольких метрах от нее. - У нас с тобой будут прекрасные дети! Как ты хочешь назвать первенца? – Гермиона, устав вырываться и сопротивляться, просто пропускала мимо ушей все "мечты" Малфоя. Без интереса наблюдая сию ситуацию, она лениво, устало ответила, практически на автомате: - Скорпиус.
Драко еще шире улыбнулся: - Великолепно! Скорпиус Малфой! Отлично звучит!
У двери на балкон, надежно скрывшись за рождественским деревом, Джинни тихо рассказывала о своем плане смеющимся близнецам. Раздался хруст, громкий боевой клич а-ля североамериканский индеец на тропе войны; Джинни выглянула из-за елки с одной мыслью: "Рон вырвался". Рон действительно умудрился вырваться из хватки Билла и Люпина и теперь катался по полу, нанося и отбивая удары, сыпавшиеся градом. В этом вихре едва различались участники драки, особенно после того, как близнецы с криком "На абордаж!" бросились разнимать дерущихся. Флер испуганно отскочила, потянув за собой Билла. Тот, растерявшись, позволил увести себя в сторону. Тонкс, молниеносно, одновременно с Люпином, выхватила волшебную палочку, послав в Малфоя "Петрификус Тоталус". Рона настигло то же заклинание. Близнецы, в порванных рубашках, хохоча, поднялись и, не обращая внимания на миссис Уизли, пытавшуюся их отчитать, направились к лестнице. Проходя мимо Гермионы, один из них наклонился, прошептав ей на ухо: "Выбирай храбрейшего, бледнолицая скво*****". Другой близнец еще громче засмеялся и, толкнув брата в бок, взбежал по лестнице на следующий этаж. Первый последовал за ним. Гермиона молча стояла, краснея под пристальными взглядами миссис Уизли, сгорая от желания провалиться сквозь землю. Или заполучить маховик времени, чтобы вернуться на полчаса назад и просто не выходить из своей комнаты. Недалеко от рождественской ели, словно плохой подарок, лежали обездвиженные Рон и Драко. Рон застыл, занеся руку для удара, под глазом у него появился огромный синяк. Струйка крови, вытекавшая из разбитого носа Малфоя, замерла, будто заледенев. - Что будем делать? – Устало произнес Люпин, закрывая глаза. – Они же снова подерутся. - Давайте их свяжем! – Флер перестала прятать лицо на груди мужа, чему тот и огорчился, и обрадовался. - Давай сразу закуем! – Тонкс фыркнула, выражая всю свою пренебрежительность к этому бестолковому предложению. – Предлагаю дождаться Грюма! Что-то мне не дает покоя, как Малфой себя вел. Что-то тут не чисто. Мало кто заметил, что на этой фразе Джинни принялась как можно безразличней себя вести по отношению к происходящему, для пущей убедительности насвистывая "Silenght night". *** Примерно через полчаса в прихожей рухнула подставка для зонтов в форме ноги тролля, оповещая собравшихся в доме на площади Гриммо 12 о прибывшем госте. Грозный Глаз Грюм, ворча, отряхивался от снега, постукивая посохом по паркету. Его волшебный глаз крутился в глазнице, ни на секунду не замирая на одном месте. Узнав, что для него есть работенка, Грюм для приличия стал хаять молодежь, – никакой бдительности! – но все же решился осмотреть Малфоя. Выведенный из оцепенения Драко тут же кинулся к Гермионе, опять целуя ее, на этот раз в щеки, и нашептывая что-то о полуночи, стрекоте цикад и розах. Гермиона уже не вырывалась – просто краснела, опуская глаза. Грюм схватил Малфоя за шкирку, оттаскивая от девушки: не ожидавший этого Драко замолчал, часто моргая и открывая и закрывая рот, словно рыба, выкинутая на берег прибоем. - Ну-ка, парень, посмотри мне в глаза! Грюм пристально вглядывался в лицо Малфоя, поджав губы. Когда он попытался принюхаться, его ноздри расширились, а брови нахмурились. -Все ясно!- сказал он, отпуская Драко, которого все это время держал за ворот рубашки.- Амортенция! Причем доза для гиппогрифа! Пареньку нужно "вправить мозги". Нимфадора, помоги-ка мне. Тонкс, зло прошипев: "Никогда не называй меня Нимфадорой!" и заодно сменив цвет волос, подошла к Грюму.
- Что от меня требуется? - Ничего. Просто стой и молчи.
Криво улыбнувшись, он отцепил флягу от своего пояса и открутил крышку.
-Пей!- протянул он флягу Малфою. Забавно было наблюдать, как Драко беспрекословно, но с опаской берет флягу, как перед первым глотком бросает обожающий взгляд на Гермиону, как шепчет: "Пью за тебя, любовь!******"- и наконец-то отпивает. Часто заморгав, он делает еще глоток, трясет головой, отпивает еще. Пелена тумана падает с его глаз. - Я, конечно, знаю, что неотразим, но так беззастенчиво пялиться просто неприлично.
Грюм довольно хмыкает, забирая свою флягу.
- А мы думали, что у тебя в ней алкоголь... – рассеяно кивает на флягу Гарри. - Не всегда. В моей фляге либо универсальное противоядие, либо немного крепкого рому! – Сказав это, Грюм начинает громко хохотать. Кто-то произносит "Фините Инкантатем" и Рон вновь может шевелиться; не до конца понимая, он начинает смеяться, потому что хохочут все. Вдруг Тонкс замирает, глаза ее становятся круглыми, как монета в один галеон, а рука непроизвольно указывает куда-то за спину Грюма. Все оборачиваются и теряют дар речи – у лестницы самозабвенно Гермиона целуется с Малфоем. Он по-хозяйски придерживает ее за талию, а она руками зарывается в его волосы. Так проходит полминуты. Гермиона отрывается от Драко, в этот раз не смущаясь, а смело глядя прямо на своих друзей. - Что такого? Мы любим друг друга с пятого курса. И после школы мы хотели пожениться. - Я уже сделал ей предложение... – беря Гермиону за руку, протягивает Драко. Джинни, хотя радуясь успешному выполнению своей операции, не ожидала такого поворота: -Но, но ты же еще несовершеннолетний! -Ну так поженится мы хотели после школы, а не через месяц, – услышав этот, безусловно, веский аргумент, Джинни замолкает. Рон, наконец-таки очнувшись от шока, вспыхивает, уши его стремительно пунцовеют: -Все-таки украл девушку! Не зря я тебе нос сломал! Но его уже никто не слышит: Луна и Блейз все также целуются в уголке, Флер плачет, улыбаясь и уверяя всех, что это она от счастья; Молли бросается обнимать "жениха и невесту"; близнецы, спустившиеся на шум, целуют Гермиону в обе щеки одновременно; Тонкс громко хохочет, а Люпин пожимает Драко руку, беря с него обещание заботиться о пока-мисс-Грейнджер; Гарри никак не может отойти от шока; Пэнси, чуть ли не плача, клянет всех мужчин в неверности и только Джинни мысленно ставит галочку возле пункта "операция ДраМиона". В день Нового года она начнет новую операцию под кодовым названием "Ронси". А что? Никто и не догадается!
Примечания: *- видоизмененный отрывок из стихотворения Николая Асеева (изменено название города). **- отрывок из стихотворения Дмитрия Мережковского "Признание". ***- примерный перевод: " Я получил солнечный удар, Удар любви, удар “я люблю тебя” Я не знаю как, мне надо вспомнить, Не сон ли это, ты потрясающе красива Я больше не сплю ночами, я путешествую На тонущих кораблях, Я вижу тебя обнаженную на атласе И поэтому не могу уснуть, приходи ко мне завтра!". Имя автора я так и не нашла **** - (франц.) любовь *****- на языке американских индейцев означает "женщина" ******- слова Ромео из трагедии Уильяма Шекспира "Ромео и Джульетта", сказанные им перед тем, как выпить яд.
Пэйринг или персонажи: основной: Драко/Гермиона, дополнительный: Гарри/Панси, Блейз/Луна Рейтинг: PG-13 Жанры: AU, Гет, Романтика, Юмор. События: Азкабан, Постхог Предупреждения: OOC Размер: Мини Статус: закончен Сммари: Малфой обвиняется в убийстве напарника Гермионы. И однажды на одном из, проводимых девушкой допросов, Драко вместо сыворотки правды выпивает приворотное зелье. ПРОЛОГ
— Ты опоздал, Драко, — мягко произнёс седовласый мужчина, заметив трансгрессировавшего блондина, но он явно говорил не о времени. Малфой перевёл взгляд на труп, лежавший у ног говорившего. Горло неприятно сдавило. — Какая жалость, теперь твой план не удастся, — наигранно-сочувствующий тон. — Раз так, мне больше здесь делать нечего. Пожалуй, я пойду. — Ах, да, совсем забыл, скоро здесь появится его напарница, - кивок в сторону трупа, — убей её, — холодно приказал мужчина. И прежде чем Драко успел среагировать, атаковал его империусом, а сам, секундой позже, с громким хлопком трансгрессировал. "Грейнджер... Только не она" Малфой зажмурился изо всех сил. Навязанная жажда убийства застилала глаза. "Убей её", — набатом звучало в голове. Нужно всего лишь направить палочку и сказать заклинание. "Убей, убей..." Рука с зажатой в ней палочкой дрожала. Нет, он не поддастся, черт побери. Или он не Малфой. Драко посмотрел на стремительно приближающуюся Гермиону. Всего несколько шагов. И она будет совсем рядом. Сопротивляться, он должен сопротивляться. "Подмога", — Малфой облегчённо выдохнул, когда позади Грейнджер начали появляться люди из Министерства. И он совсем не сопротивлялся, когда ему завели руки за спину, предлагая сдаться.
Империус... он сумел побороть его.
ЧАСТЬ 1: ВОПРОС БЕЗ ОТВЕТА
— Опять ты, Грейнджер, — лениво протянул Драко. — Малфой, — Гермиона сдержано кивнула и села напротив блондина. — И не надоело ли тебе сюда таскаться? — в голосе Малфоя слышался наигранный интерес. — Не притворяйся, что не знаешь причину того, почему я здесь. — В самом деле, почему? — Драко сделал невинное лицо и вопросительно вскинул брови. Словно не он на протяжении нескольких дней подвергался допросам. — Не ёрничай, — Отмахнулась Гермиона, положив на край стола папку, которую до этого держала в руках, а после, внимательно смотря в глаза Малфою, задала вопрос, с которого раз за разом начинался их разговор: — что на самом деле произошло в Косом переулке? — О, там много, что происходит, — оживился Малфой и начал перечислять: — подпольное изготовление зелий, незаконное хранение ингредиентов, контрабанда волшебных палочек, осуществление деятельности без магической лицензии... — Достаточно, — не без раздражения прервала его девушка. Почему их каждый разговор превращается в балаган? Неужели так сложно просто сказать правду? Зла на него нет. — Что ж, приятного вечера, мистер Малфой, — сухо бросила Грейнджер и направилась к выходу. Задумчивый взгляд Драко, брошенный вслед, она не заметила. Тихие шаги казались оглушающими, поэтому девушка ускорила шаг, чтобы как можно скорее покинуть угнетающее место, в котором она и так изрядно подзадержалась. Гермиона не верила в основную версию, которую как ни странно поддержало большинство. Слишком скользкие улики, слишком мало доказательств. — Что тут доказывать? Поймали на месте преступления с поличным, — вторили друг другу её сослуживцы, — тебе ещё повезло, что сама в живых осталась. — Сириуса Блека тогда тоже застали на месте преступления, причем с уликой посущественнее, — парировала в ответ она, — и каков итог? Двенадцать лет коту под хвост!
Малфой не убивал Джона. С каждым днём в Гермионе всё больше росла уверенность в этом. Смотря на этого холеного блондина изо дня в день, она с особым усердием пыталась найти черты убийцы в нём. Но безуспешно. Интуиция кричала, что он невиновен, а Грейнджер привыкла себе доверять.
Оказавшись за пределами Азкабана, Гермиона вдохнула морозный воздух полной грудью. Хоть в той части, где была она, дементоры отсутствовали, неприятный осадок остался, казалось, сами стены высасывают все положительные эмоции. Да и посещение тюрьмы для волшебников не входило в список любимого времяпровождения девушки. Но пока Малфой заключен под стражу, а дело в её компетенции, Азкабан обходить стороной не получится.
Снег, так неожиданно пошедший, заставил девушку остановиться. Гермиона вскинула голову вверх, подставив лицо под падающие снежинки. Время казалось, замедлило свой бег, давая девушке насладиться прекрасным мгновением.
За работой дни мчались со скоростью света и только сейчас, яркой стрелой осознания пронеслось, что вот, Рождество уже завтра. Яркими огоньками мигали гирлянды, которыми жители Лондона потрудились украсить свои дома, пестрели вывески о распродажах. Навстречу Гермионе шли улыбающиеся прохожие, и она с радостью улыбалась им в ответ. Сейчас как никогда ощущалась атмосфера грядущего праздника.
Волшебство. Да в такую пору в него веришь ещё больше. И здесь не играет роли магл ты или волшебник.
Домой девушка входила с мыслью, что жутко устала. И да, давно пора взять отпуск.
ЧАСТЬ 2: РЕШЕНИЕ
Гермиона не сразу сообразила, что раздражающий звук, который выдернул из сладкого сна, всего лишь трель её домашнего телефона. Поспешно откинув одеяло, девушка направилась к трезвонящему агрегату. — Алло, — произнесла Грейнджер. Голос еще не отошедший ото сна прозвучал хрипло. — С Рождество! — воскликнули на том конце трубки, чем немного оглушили девушку. — С Рождеством, Джинни, — не могла не улыбнуться Гермиона и добавила, потирая ухо: — только давай потише. — Не вопрос, — задорно ответила Уизли. — Я вот что звоню. Зная тебя и твой трудоголизм, да-да, даже не отрицай, я решила самолично тебе напомнить, что от вечера тебе не отвертеться. — Даже не собиралась, — поспешно заверила Гермиона. — Вот и правильно, а то мама вчера весь вечер сетовала, что стали совсем редко все вместе собираться, даже по праздником не вытянешь. Ну, всё, ладно я побежала, пока моя пропажа с кухни не замечена, увидимся. — Увидимся, — кивнула Грейнджер.
На душе потеплело после звонка подруги, а мысль про отпуск стала еще более материальной. И правда, слишком заработалась она в последнее время. А Малфой... он сам выбрал молчание.
Гермиона устало откинулась в своём кресле. Сегодня на утреннем совещании ей ясно дали понять, если через несколько дней Драко не расколется, то им займутся члены комиссии из отдела по борьбе с преступностью. Уж они-то с ним нянчиться точно не будут. Неужели Малфой этого не понимает? Ведёт себя, будто это его совсем не волнует. Чертов... слизеринец. Ей нужны его показания, но этот эгоистичный засранец, продолжает настаивать на своём.
Грейнджер настолько погрузилась в свои мысли, что не сразу заметила, что уже не одна. Очнулась лишь тогда, когда Гарри поставил прямо перед ней склянку с чем-то очень похожим на...
— Сыворотка правды, — друг подтвердил её опасения. — Я получил разрешение на её использование. — Но ведь это не этично, Гарри, — возмущенно произнесла девушка. — Гермиона, — Поттер устало вздохнул, — нам нужно узнать, что произошло. Ты сама это прекрасно понимаешь. Убит один из наших сотрудников, твой напарник, между прочим, и если Малфой к этому причастен, он должен понести наказание.
Молчание затянулось, но Гарри прекрасно видел, что Гермиона просчитывает все ходы и возможности избежать применения сыворотки. Поттер не торопил её, ведь в действительности выбора не было. Откажется она сейчас, позже придёт приказ сверху, это всего лишь вопрос времени.
— Хорошо, — прозвучало после минутной тишины, — я сделаю это. Больше не говоря ни слова, Гермиона нарочито медленно встала из-за стола, подошла к шкафу, где хранился летучий порох, так же медленно запустила руку в чашу с ним, перебрала песчинки и только после этого взяла нужное количество для перемещения. — Если хочешь, я сам могу это сделать, — Гарри чувствовал её нерешительность. — Нет, — качнула головой Гермиона и шагнула в камин. — Азкабан! — уверенно крикнула она, а после исчезла в сполохе зелёного пламени. — Удачи, — уже в пустоту произнёс Гарри и направился к себе в кабинет. Отчеты, к его глубочайшему сожалению, еще никто не отменял.
Прошло всего от силы двадцать минут, а Гарри уже откровенно скучал. Рутина угнетала. Механическая работа вызывала сонливость, противиться которой с каждой минутой становилось всё труднее. Поэтому, когда дверь в его кабинет резко распахнулась, он даже не подумал возмущаться. Наоборот, он с превеликим удовольствием отложил незаконченный отчёт в сторону и перевёл взгляд на нарушительницу его спокойствия. На пороге его кабинета стояла Панси Паркинсон собственной персоной. Мелькнувшее удивление в глазах Поттера быстро сменилось заинтересованностью.
— Драко невиновен, — с порога заявила она, откинув за спину прядь чёрных волос. Задержала взгляд на хозяине кабинета и добавила: — спорим на свидание? Гарри согласно кивнул, но быстро опомнившись, потребовал: — Доказательства? — Я сама - доказательство, — Панси прошествовала к диванчику и скомандовала, — готовь омут памяти, Поттер.
Воспоминания, которыми поделилась Паркинсон, были действительно ценными. Первое было посвящено её разговору с Малфоем, после того, как Панси случайно застала Драко, меняющего облик. Нехотя он всё же признался девушке, что работает под прикрытием, но велел держать язык за зубами иначе ему не останется иного выбора, как просто стереть ей память.
"Так вот кто был нашим тайным информатором...", — успела проскользнуть мысль у Гарри, когда он заприметил знакомые черты, в облике, который принял Малфой. А второе воспоминание Паркинсон открыло облик настоящего убийцы. Но Гарри не ожидал, что им окажется дядя Панси. Девушка умудрилась подслушать его разговор с отцом, где Эммануил Паркинсон сообщал, что узнал способ жить вечно, и пойдёт по стопам Тёмного Лорда. Там же он признался, что Малфой-младший не виновен в убийстве аврора Джона Робертсона, правда и сам Малфой долго не проживёт.
— Вот это поворот, — поправив указательным пальцем, сползшие очки произнёс Гарри. Но не успел зеленоглазый подивиться, открывшимся ему событиям, как на его стол легло зачарованное письмо. Содержание послания еще больше удивило Гарри.
"Уважаемый мистер Поттер, вам по ошибке поставили партию приворотного зелья вместо сыворотки правды. В ближайшее время этот недочет будет исправлен. Приносим Вам свои глубочайшие извинения"
— Вот Чёрт! — воскликнул Поттер, сминая записку.
Это что же получается, он самолично отправил Гермиону Малфоя привораживать?
ЧАСТЬ 3: ПРИВОРОТ?
— Неужели уже соскучилась? А я-то не надеялся тебя сегодня увидеть. В этот раз Драко привели после того, как пришла Гермиона. Прошествовав мимо неё он уселся по другую стола. — Не представляешь насколько, Малфой. Скользнув взглядом по графину с водой, Гермиона нервно сжала подол мантии. — О чём сегодня поговорим? — лениво поинтересовался блондин. — Погоде, Поттере или может, расскажешь, почему в Рождество ты торчишь здесь? — О том же, о чем и всегда, — ровно произнесла девушка. — Хм, может, тогда просто помолчим? — Может, хоть раз побудешь серьёзным? Или ты хочешь гнить в Азкабане до конца жизни, Малфой? Пожалуйста, тебе это обеспечат! — Да что ты понимаешь?! — блондин гневно ударил ладонями по столу. — Так расскажи, — уже спокойно произнесла Грейнджер, — чтобы поняла.
Противостояние взглядов длилось не долго. После чего Драко уже спокойно взял рядом стоящий стакан и отточенным движением налил в него воды. Покрутил в руках, вызывая небольшую рябь и наконец, сделал медленно глоток, второй.
Гермиона во все глаза следила за его движениями. И чуть было не упустила момент, когда Драко начал говорить.
- Я и так, как ты выразилась, буду гнить в Азкабане. Мои показания ничего не изменят. Я из семьи предателей, более того на моем счету покушение на Дамболдора, неужели ты правда думаешь, что комиссия посчитает нужным освободить меня? — Тогда ответь на один вопрос: это ты убил Джона Робертсона? — Да. Гермиона не могла шелохнуться, оцепенение полностью завладело ею. Она не верила, до последнего была уверенна в его невиновности, но что теперь? — Теперь ты довольна? Держись от меня подальше, — последнее, что сказал Драко, перед тем как уйти.
Нет, не это она хотела услышать, когда шла сюда. А он... просто взял и ушёл.
Гермиона мерила шагами кабинет. Она чувствовала, что что-то не сходится, что какая-то важная деталь ускользает от неё. Только понять бы.
— Гермиона, с тобой всё в порядке? — осторожно поинтересовался Гарри. Он примчался к ней, как только узнал, что она вернулась. Беспокойство, не вытворил ли чего Малфой, не отпускало. — Да, — рассеянно кивнула Грейнджер и продолжила своё занятие. — Как прошел разговор с Малфоем? — Он признался, - коротко сообщила девушка. — В чем? — а в голове уже нарисовалась картина того, как он мог признаваться. "Убью", — пылая праведным огнем, подумал Поттер. — В убийстве, Гарри, — устало произнесла Гермиона. — Что, прости? — Малфой признался в убийстве, — пояснила как младенцу Грейнджер. — И он был под действием сыворотки правды, а значит, соврать он не мог. — Погоди, Гермиона. Малфой не убивал. — Опровержение уже готовят. И... тут такое дело, в общем, я вместо сыворотки правды дал тебе приворотное зелье. — Что? — возмущенно воскликнула девушка. — Но я не виноват, ¬— вскинув руки верх, произнёс Гарри и быстро полез в карман за запиской. — Понимаешь, произошла путаница с зельем.
"Это что же Малфой теперь в меня... влюблён?"
Как она снова оказалась в Азкабане? Идя по пустынному коридору, Гермиона не раз задавала себе этот вопрос. Подтвердить слова Гарри? Так ему не было нужды врать. Удовлетворить своё любопытство? Проверить подействовало ли приворотное зелье?
— И снова здравствуй, — насмешливо произнёс Драко и поднялся навстречу девушке. Гермиона замерла в нерешительности. Или она спросит сейчас или не решится никогда больше. — Как ты ко Мне относишься, Малфой? — короткий вдох, она всё-таки сделала это. В ответ - молчание, которое девушке показалось вечностью. Собственное биение сердца оглушало Гермиону, ладони вспотели от волнения. Грейнджер сжала их, заставляя ногти впиться до боли в кожу. И когда она уже не надеялась на ответ, прозвучало:
— Я влюблён в тебя с третьего курса, Грейнджер, — Малфой подошел ближе к девушке, сокращая разделяющее их расстояние до минимума, — Ты - самая необыкновенная, самая потрясающая... — он нежно провёл рукой по её щеке.
Сердце Гермионы забилось еще быстрей, хотя секунду назад это казалось невозможным. А его губы, они выглядели такими притягательными, что удержаться уже не было сил. Миг и она подалась ему навстречу, преодолев, разделяющее их лица, расстояние. Водоворот чувств охватил девушку, таких губительных, таких манящих.
Поцелуй закончился, а следом за ним было разбито и волшебство момента.
— А ты доверчивая, Грейнджер, — Драко приподнял лицо девушки за подбородок, заставляя смотреть ему в глаза. — Но совет на будущее - не будь настолько наивной. Нельзя верить всему, что тебе говорят. — Что ты имеешь в виду? - холодея произнесла Гермиона. — Думаешь, после стольких лет обучения у Снейпа, я не смогу обнаружить приворотное зелье? Я просто решил не разочаровывать тебя и немного подыграть, - усмехнулся Малфой. Она залипила ему пощечину раньше, чем осознала что делает. — Ты... — задыхаясь от ярости, выдохнула Гермиона. — Да пошел ты, Малфой! Надеюсь, ты сгниёшь в этом Азкабане! "О, Мерлин, какая же я дура! Ошибка, это была чертова ошибка!" И лишь когда шаги Грейнджер перестали быть слышны, появилось новое действующее лицо. — Браво, ты отличный актёр, Драко, — издевательские хлопки. — Сегодня прям день посещений какой-то. — Ну что же ты, неужели не рад меня видеть? — О извини, что не предлагаю присесть. Так какого дьявола тебя сюда принесло? — Ты и сам прекрасно знаешь, ведь ты умненький мальчик, Драко. — Да-да, свидетелей не принято оставлять в живых. Но что-то ты подзадержался, — хмыкнул Малфой. — Дела, — мужчина картинно вздохнул и направил палочку на Драко. — Тебе всё равно не стать вторым Лордом. — А это, судить уже... — Петрификус Тоталус! "Так глупо попасться", — качнул головой Драко, смотря на обездвиженное тело. — Ну и где тебя так долго носило, а, Поттер?
Гермиона посмотрела на часы и еле подавила вздох разочарования. Праздничный ужин с семейством Уизли был всё ближе, а желание идти на него с каждой минутой всё меньше. Но обещание, есть обещание. Поэтому она выбросит все мысли о Драко, и не будет портить вечер ни себе, ни другим. Тем более сама во всём виновата.
"Но тогда почему так больно?" — обняла себя руками Грейнджер. Неожиданно раздавшийся стук в окошко отвлёк девушку от самобичевания. Подойдя ближе, она увидела нетерпеливо мнущуюся сову. Открыв одним движением щеколду, Гермиона впустила посланницу, вздрогнув при этом от порыва морозного воздуха.
Прочитать письмо Грейнджер не дали. Как только оно было отвязано от лапки, гостья недовольно щелкнула клювом, требуя награды. Гермиона намёк поняла и полезла в шкаф, где хранилась коробка с лакомствами для таких случаев. Нащупав её пальцами, девушка замерла. Такое нежданное воспоминание лавиной обрушилось на неё.
Это был шестой курс, урок зельеварения, за пару дней до Дня всех влюблённых. Слизнорт так проникся духом приближающего праздника, что решил посвятить занятие приготовлению противоядия от приворотного зелья. Пояснил, что скоро будет бум всяких любовных штучек, а знать, как себя обезопасить просто необходимо.
Но не это заставило Гермиону взволноваться. Как сейчас она помнила, как тогда Гораций прохаживался вдоль рядов с учениками и называл случаи, когда приворот не подействует. И один такой случай ей прекрасно подходил.
"Приворот не подействует, если человек уже испытывает к вам чувства", — назидательно произнёс Слизнорт . Тогда, на шестом курсе, ей это показалось ужасно глупым. Зачем привораживать того, кто тебя и так любит? Но сейчас, в связи с последними событиями этот факт безумно обрадовал её.
"Значит, Драко говорил правду?" — на губах Гермионы расцвела счастливая улыбка. Ведь Малфой пил зелье, она прекрасно видела это, но тогда появлялся другой вопрос: зачем он решил соврать?
— Ай, — воскликнула Грейнджер, когда одна пернатая напомнила, что неплохо было бы её покормить, да поживей.
ЭПИЛОГ
— Надо же Грейнджер, ты вернулась? — Никто не должен быть в Рождество один, Малфой, — Гермиона улыбнулась и сделала шаг по направлению к нему. — И что же это значит? — вопросительно приподнял бровь бывший слизеринец. — А то, что под мою ответственность тебя сегодня выпускают. А завтра уже официально будут сняты, предъявленные обвинения. — Даже так? — Малфой притянул девушку к себе за талию, — а не боишься, что поспешила со своим решением? — Нет, — покачала головой Гермиона и обвила его шею руками, — теперь точно нет. — Грейнджер, что ты со мной делаешь? — хрипло выдохнул Малфой и накрыл её губы поцелуем.
— О боже, снова Слизерин. Я больше этого не вынесу, - страдальчески произнёс Рон. — Ты что-то имеешь против? - прошипела Панси. Рон проигнорировал её выпад и обратив свой взор на Гарри пояснил: — До вас Луна Блейза притащила. Брр, — Уизли поморщился, вспомнив, как ему пришлось наблюдать за их воркованием. — Похоже, и вправду пора открывать Фонд помощи бездомным слизеринцам. Надо поговорить об этом с Гермионой. У неё отлично получается с аббревиатурами. Рон заработал новый возмущенный взгляд от Панси. — Не ссорьтесь, ребята. Сегодня ведь Рождество. Рон прыснул: — Ты прямо как Дамболдор, осталось только бороду нацепить. Надеюсь, Гермионе хватит благоразумия не притащить очередного... — О, Гарри, ты тоже уже здесь, — на пороге появилась упомянутая Грейнджер, а следом за ней возник… Малфой. — ...слизеринца, — тихо закончил фразу Рон и сказал уже громче: — Фонд помощи бездомным слизеринцам объявляется открытым! Но только на сегодня.
Жанр: юморПейринг: Драко Малфой/Гермиона Грейнджер Блейз Забини/Луна Лавгуд Гарри Поттер/Джинни Уизли Размер: мини События: постхог, Волдеморт побежден. Предупреждения: ООС, AU Саммари: Если прямо на твоих глазах праздник превращается в сущий кошмар, то не остается ничего, кроме того, чтобы подлить любовное зелье Малфою.
Гермиона любила Рождество. Любила за волшебное настроение, появляющееся перед этим праздником, за снег, падающий с неба мягкими крупными хлопьями в свете лондонских фонарей и задорно хрустящий под ногами, за то, что любое дерево, любой домик кажутся необычными, словно из сказки или с рождественской открытки, которые она ежегодно получала в большом количестве от друзей, родителей и родственников. Но это Рождество должно было стать особенным: ведь оно было первым после войны. "Свободное Рождество" — так его окрестили в народе. И, действительно, невероятное чувство облегчения от того, что Волдеморт наконец повержен, ощущалось буквально везде и всеми, а уж тем более Гермионой, которая, улыбаясь собственным мыслям, шла по Косой Аллее в поисках рождественских подарков для Гарри, Рона и Джинни. Каждый человек, встречающийся на пути, был в прекрасном настроении, радостно улыбался ей и другим прохожим, и всем было не так уж важно, знакомы они или нет, ведь это был их общий праздник. Зайдя в очередную лавочку и купив, наконец, все, что ей было необходимо, и даже больше, Гермиона аппарировала к дому номер двенадцать, что на площади Гриммо, дабы успеть подготовиться к празднованию. Ведь уже завтра вечером все: Гарри, семейство Уизли, Луна и Блейз Забини, который, к слову, перешел на сторону Ордена во время войны и теперь встречался с Лавгуд, и, конечно, сама Гермиона - соберутся за большим праздничным столом, уставленным вкусностями, по традиции приготовленными непревзойденной миссис Уизли. Гермиона вошла в дом, с которого за ненадобностью уже были сняты чары секретности, и только она успела снять с себя пальто и шапку, как на нее налетел маленький рыжеволосый ураган по имени Джинни. Судя по растрепавшимся волосам и горящим глазам младшей Уизли, произошло что-то не очень приятное.
— Гермиона, ты представляешь, Гарри пригласил на празднование Малфоя! — без вступлений выпалила она.
Гермиона широко открыла глаза от удивления, робко надеясь в душе, что она не совсем правильно поняла подругу.
— Что? Но зачем?
— Да кто его знает! Может, он...
— Затем, Гермиона. Пойдем на кухню, и я тебе все расскажу. И тебе, Джинни, тоже, — они и не заметили, как в комнате появился черноволосый парень в неизменных круглых очках. Гермиона нахмурила брови, но все же послушно направилась на кухню за Гарри. За ними последовала и Джинни.
***
Драко Малфой ненавидел Рождество. Ненавидел за эти дурацкие приемы в Министерстве и в Малфой-мэноре в честь праздника, на которых собирались одни лицемеры и говорили друг другу кучу приятных слов, за спиной поливая грязью, за эти дурацкие никому не нужные вычурные подарки, за атмосферу праздника, которую он никогда не понимал: проявление чувств в его семье не было принято. И сейчас, идя по Косой Аллее и видя все эти счастливые лица людей, единственное, чего он хотел – исчезнуть из этого мира с его приторным весельем хотя бы на время празднований. Но внешне он сохранял привычное невозмутимое спокойствие, продолжая идти вперед и делая вид, что его совершенно не волнует то, что происходит вокруг. Он шел, засунув руки в карманы и нахмурив лоб, думая о своем, как вдруг услышал, что его окликнули. Драко развернулся и удивленно поднял брови: вот кого-кого, а Гарри Поттера он точно не ожидал увидеть. — Поттер? Какая встреча, — усмехнулся он. — Прости, но у меня нет на тебя времени. Гарри нахмурился: — Что, даже не поздороваешься? А как же твои манеры, Малфой? — Мои манеры при мне, Поттер. Я, по крайней мере, не выкрикиваю твою фамилию на всю улицу, — Драко не мог упустить возможности лишний раз поддеть Гарри, и с довольным видом заметил, как тот слегка покраснел. — Вообще-то, Малфой, ты мог хотя бы спросить меня, зачем я тебя окликнул, но, пожалуй, я скрою истинную причину. Тебе же неинтересно. Так что, до свидания, — Гарри кивнул головой в знак прощания, развернулся и зашагал вперед, хитро улыбаясь. Драко непроизвольно сжал кулаки, глядя на удаляющуюся спину Поттера. Так некстати в нем проснулось любопытство, которым он, к слову, никогда особенно не страдал. Но именно сейчас ему вдруг страстно захотелось узнать, что понадобилось от него Поттеру, и это желание победило привычную заносчивость: Малфой не выдержал, и, когда уже Гарри успел отойти на порядочное расстояние, окликнул его. Поттер, явно ожидавший именно этого, не торопясь развернулся. — Что тебе нужно, Малфой? — как ни в чем не бывало поинтересовался Гарри. — Это я хотел спросить, что тебе было нужно от меня, Поттер, — жестко произнес Драко. — Ничего... Просто я гулял по Аллее и увидел тебя. И ты показался мне каким-то... — Поттер замялся, — грустным, что ли. Малфой усмехнулся. — И ради этого ты меня звал? Ради этого я звал тебя как дурак? Чтобы удовлетворить твое чертово гриффиндорское благородство?! — глаза Драко налились яростью, он сжал челюсти. — Малфой, а обязательно быть такой сволочью? — Поттер, ты что, больной? Это же ты пристал ко мне! На кой черт ты вообще остановил меня? Чтобы сказать, какой жалкий у меня вид, окончательно испортив мне и без того не слишком радужное настроение? Поздравляю, тебе это удалось, — Драко развернулся и уже сделал несколько шагов, как снова услышал голос Поттера: — Может... может, ты придешь, — неуверенно начал Гарри, — к нам праздновать Рождество? Драко остановился и скривил рот в злобной усмешке. Неужели Мальчик-который-выжил сошел с ума? Может, и в самом деле в рождественскую пору исполняются заветные желания? И он медленно, делая внушительные паузы между фразами, чтобы смысл сказанного им дошел до явно помутившегося разума Поттера, произнес: — Да чтобы я… да пришел к вам… да праздновать Рождество?! — он, повернув голову, посмотрел на Гарри, как и полагается смотреть на сумасшедших. — Да ты и впрямь рехнулся, Поттер! — и, развернувшись, быстро зашагал прочь. — Как хочешь, Малфой, — услышал Драко вдогонку. — Но на случай, если ты передумаешь, знай, что мы будем праздновать на Гриммо, двенадцать...
*** — И все равно, Гарри, ты так и не объяснил толком, зачем ты пригласил Малфоя! — недовольно пробормотала Гермиона, сидя за столом на кухне. — Я не верю, будто он выглядел настолько ужасно, что ты пожалел его. — Я сделал это на спор, — Поттер улыбнулся уголками губ. — Что?! — Мы поспорили с Роном, что я смогу пригласить Малфоя к нам на Рождество. — Ну, допустим, поспорили вы. Но вдруг он и впрямь придет? — встряла младшая Уизли в разговор, держа в руках чашку с остывшим чаем. — Он ведь испортит нам весь праздник! — Да ладно тебе, Джинни, — отмахнулась Гермиона. — Малфой наверняка не придет. Он слишком горд, чтобы снизойти до празднования с нами. — Вот именно! — послышалось сзади, и все обернулись на низкий и немного хриплый голос. На пороге стоял Рональд Уизли с ярким морозным румянцем на лице. — Поэтому мы и поспорили: визит Малфоя нам не грозит, но его лицо надо было видеть! — хохотнув, Рон прошел на кухню и налил себе чашку горячего чая. — И как же ты увидел его лицо, "которое надо было видеть"? — передразнила друга Гермиона. — С помощью одной очень полезной вещи, которая называется... — Мантия-невидимка, ну конечно! — воскликнула Грейнджер. — Как я сразу не догадалась. — Видимо, Рождество так на тебя действует. Кстати, у меня есть одна хорошая новость, — Рон улыбнулся. — Помните, мама с папой все думали, где им встречать Рождество, но потом все же решили провести его с нами? — Уизли сделал большой глоток чая и продолжил: — Так вот, они передумали и теперь собираются поехать к Чарли в Румынию, посчитав, что ему там одиноко. Странно, ну да ладно. Так что мы будем одни веселиться, — закончил он, глядя на счастливые лица друзей. — Совсем одни! Без взрослых? — Джинни радостно захлопала в ладоши, при этом искоса поглядывая на Гарри. — Чувствую, завтра нас ждет веселая ночка... — прошептала Гермиона себе под нос.
***
— ... пригласил меня к себе на Рождество, представляешь! — закончил Драко. — Поттер жжет, я смотрю, — Блейз усмехнулся и лениво потянулся за чистым бокалом. — Ну, в самом деле, Драко, а почему бы тебе не пойти? Я тоже буду там — развлечемся, — Забини сделал паузу, ожидая реакции Малфоя, а потом, словно его только что осенило, произнес: — Да ты же просто струсил, поэтому и сбежал от Поттера. Малфой зло посмотрел на друга, сощурив глаза: — Забини, я бы на твоем месте заткнулся. Блейз поднял руки в примирительном жесте. — Ну, уж прости, а что я должен еще думать? Ты ведь вряд ли осмелишься пойти к нему на праздник, — ответил Забини, наливая в бокал огневиски. — То есть ты все же считаешь меня трусом... — Драко сжал кулаки. — Нет, я так не считаю. Но почему бы тебе действительно не пойти? Во-первых, Рождество — это праздник, причем один из самых важных в году, как бы ты к этому ни относился. А во-вторых, вряд ли ты дождешься еще одного подобного приглашения от Поттера, — и Блейз подмигнул Драко с самым беспечным видом. — Забини… — угрожающе начал Малфой, но друг его перебил: — Да ладно тебе, Драко, идем! Уверен, мы сможем неплохо провести время. Малфой замолчал, всем своим видом показывая, что не намерен больше обсуждать эту тему да и вообще разговаривать со всякими предателями. И Блейз, без труда сообразив, что настроение у друга окончательно испортилось, благоразумно решил делать ноги, пока Малфой не выкинул чего-нибудь эдакого. — Ладно, Драко, я пойду, — отставляя бокал, произнес Блейз. — До завтра, — кивнул он на прощание и исчез в зеленом пламени камина. После ухода Забини Драко провалялся остаток дня в кресле, потягивая огневиски. Утром следующего дня он решил и вовсе не вылезать из кровати. За ночь остатки алкоголя испарились, и в его трезвую голову совсем некстати полезли гнетущие мысли об отце, погибшем в Азкабане спустя месяц после заключения, и о матери, отправленной на пожизненную ссылку в Норвегию, где она должна была жить в полном уединении и не могла пользоваться магией. К вечеру Малфой понял, что сойдет с ума, если не поговорит хоть с кем-нибудь. Он чувствовал себя настолько одиноким и никому не нужным, что сейчас согласился бы вести диалог даже с Поттером. Эти мысли натолкнули его на воспоминания о вчерашней встрече. "Может... может, ты придешь к нам праздновать Рождество?" А затем и на разговор с Блейзом. "Да ты же просто струсил, поэтому и сбежал..." Слова Поттера и Забини ярко всплыли в голове, а вопрос "Почему бы и нет?" так глубоко впечатался в мозг, что ответ "Действительно, почему бы и нет! Надо пойти..." показался ему единственно правильным. — Действительно, почему бы и нет? — прошептал себе под нос Малфой, вылезая, наконец, из постели. Не давая себе времени передумать, он наскоро принял душ, привёл себя в порядок и аппарировал к дому номер двенадцать на площади Гриммо.
***
— Ну что ж, — слегка смущенно начал Гарри, когда все уже сидели за большим праздничным столом, уставленным всевозможными блюдами традиционной английской кухни. — Никогда не умел говорить красивых слов, но я ужасно рад, что сегодня здесь собрались самые близкие и дорогие мне люди. Свободное Рождество — двойной праздник для нас, и я всех вас поздравляю с ним! — он обвел взглядом сидящих за столом и, приободренный их улыбками, весело произнес: — А теперь приступим? Только Поттер успел это сказать, как раздался неожиданный звонок в дверь. Все недоуменно переглянулись. — Кто бы это мог быть? Мы ведь больше никого не ждем… — неуверенно произнесла Джинни, опасаясь, как бы не подтвердились ее самые худшие предположения. — Я, кажется, знаю, кто это, — сказал Блейз, и все вопросительно посмотрели на него. Забини лишь загадочно улыбнулся. — Я открою, — спокойно произнес Поттер и направился к двери, на всякий случай сжимая в кармане волшебную палочку: война закончилась, но осторожность не помешает. Любопытство никому не позволило усидеть за столом, и все последовали за Гарри, только Рон чуть задержался, успев на ходу сделать пару внушительных глотков пунша.
Когда дверь открылась, все в буквальном смысле разинули рты от удивления. Кроме Забини, разумеется. — Веселого Рождества, — произнес Малфой, представляя собой самое неудачное воплощение веселья, какое только может быть. — Ну что ж, — после минутной паузы нарушил гробовую тишину Гарри, обращаясь к стоявшему на пороге Малфою, — заходи, раз уж пришел. Все молча наблюдали за тем, как Драко снимает пальто и аккуратно вешает его на вешалку. Первым не выдержал Рон: — Какого черта тебе нужно, Малфой? Зачем ты пришел? — Поттер меня пригласил, — усмехаясь, ответил Драко. — Разве не так? — и он вопросительно посмотрел на Гарри. — Все так, Малфой, — елейным голосом сказал Поттер. — Вот и прекрасно, — Драко натянуто улыбнулся. — Где же у вас столовая? В этот момент Гермиона отчетливо поняла, что надежда прекрасно провести Рождество рассыпалась в прах. — Прямо по коридору и направо, — процедила она.
***
— Что же мы все такие угрюмые? — радостно воскликнул Джордж, глядя на хмурые лица рассевшихся за столом. — Потому что пришел кое-кто, кого мы не очень-то ждали, — язвительно произнес Рон, стараясь не смотреть на Малфоя и раздраженно ковыряя вилкой рождественский пудинг. — Да ладно тебе, братишка. Сегодня же Рождество! — Что-то нет праздничного настроения, — не унимался Рон. — И что за манера у некоторых вечно являться невовремя! — Вообще-то, Поттер сам меня пригласил! А тебя что-то не устраивает, Уизли? — начал закипать Драко, до этого момента сохранявший поразительную выдержку. Джордж немедленно сообразил, что пора уже что-нибудь предпринять, пока все не переругались, и праздник не был испорчен окончательно. Только вот что? Поджечь мантию Малфоя? Нет, не вариант: вряд ли это поможет разрядить обстановку, а вот испортить любимую мамину праздничную скатерть —запросто. Выгнать его? Тоже жалко: сам же недавно говорил, что сегодня Рождество и все такое. Продолжая судорожно размышлять, Джордж порылся в карманах, и единственное, что он обнаружил, — любовное зелье, которое он вчера, сам не зная зачем, прихватил в своем магазине, и которое оказалось сейчас как нельзя кстати. Долго думать над тем, что с ним можно сделать, Джорджу не пришлось. Хитрая улыбка появилась на его лице. Спустя двадцать минут.
— А сейчас я хотел бы поднять тост за восхитительную Гермиону Грейнджер! — громко произнес Малфой и, отсалютовав бокалом с пуншем, осушил его в несколько больших глотков. Все, кто находился в комнате, резко замолчали и, шокированные, уставились на Драко. — Эм, Малфой, — после недолгой паузы начала Джинни, — с тобой точно все в порядке? Может, тебе не стоит больше пить, а то ты скоро в любви Гермионе признаешься... — Я и так ее люблю! — пылко ответил Драко. Он повернулся в сторону Грейнджер и восторженно произнес: — Я люблю тебя! Гермиона широко открыла рот. — М-малфой, ты пьян. Может, тебе стоит подышать воздухом? — А мне кажется, что у него жар! — вставила Луна, сидевшая рядом с Драко. Тут она заботливо протянула к нему руку и потрогала его лоб на наличие температуры. — Нет, лоб не горячий. Может, это все мозгошмыки? Они могут вызывать галлюцинации! — Нет, Луна, это не мозгошмыки, — тоном знатока сказал Рон. — Просто Малфой сошел с ума, что тут непонятного. — Рон! — шикнула Джинни. — А что? Разве я не... — Да замолчите вы! — перебил Драко. — Гермиона, я люблю тебя. Выходи за меня замуж! Все оцепенели. — Малфой, ты больной. Ты не можешь любить меня, так что заканчивай уже свои шуточки! — грозно произнесла Грейнджер, сжав зубы. — Но, Гермиона, любовь моя, я... Грейнджер резко встала и направилась к выходу из комнаты. — Гермиона, ты куда? Стой! — Малфой вскочил и направился за ней. — Малфой, ты больной ублюдок! Отойди от меня! — закричала Грейнджер, увидев, что Драко идет за ней. — Малфой, отстань от нее, — послышался сзади голос Рона, но Драко не обратил на него ни малейшего внимания: Гермиона уже успела добежать до лестницы, ведущей на второй этаж. Заметив, что Малфой приближается, она с громким визгом рванула вверх по лестнице. — Стой, Гермиона, дорогая! — закричал Малфой, безуспешно пытаясь остановить Грейнджер. А за ним уже бежал разозленный Рон, надеявшийся поймать Драко прежде, чем тот догонит Гермиону. — Малфой, сволочь, остановись! Что за выходки?! Какого черта ты преследуешь ее?! — А какого черта ты преследуешь меня? — не оборачиваясь, ответил Драко, взлетая по лестнице и настигая Гермиону, едва не успевшую вбежать в комнату Сириуса. — Почему бы тебе просто не уйти, Малфой? — спросила запыхавшаяся Грейнджер, прислонившись спиной к двери, как можно более незаметно пытаясь рукой нащупать дверную ручку. — Я не могу уйти, Гермиона, потому что я люблю тебя! Как ты не понимаешь? — Да отстань же ты, придурок! — Гермиона изо всех сил оттолкнула от себя Драко свободной рукой и, хотя ее усилий хватило лишь на то, чтобы Малфой отступил на пару шагов — скорее от неожиданности — она воспользовалась его коротким замешательством и, судорожно сжав ручку двери, толкнула ее, проскальзывая внутрь и захлопывая дверь за собой. Гермиона интуитивно попыталась достать палочку, чтобы запечатать дверь заклинанием, но тут же с досадой вспомнила, что оставила ее в своей комнате, решив, что на празднике волшебная палочка — вещь ненужная. Навалившись всем своим хрупким телом на дверь, она отчаянно пыталась помешать Драко ворваться в комнату, но, разумеется, не смогла: Малфой, будучи сильным, несмотря на свое аристократическое телосложение, быстро преодолел преграду в виде несчастной двери, и ухитрился захлопнуть ее прямо перед носом Рона, молниеносно накладывая запирающее заклятие. — Открой, чертов ублюдок! — заорал Уизли, но Малфой даже головы не повернул в его сторону, неотрывно глядя на Гермиону.
— Что же ты хочешь от меня, Малфой? — устало спросила она. — Гермиона, я хочу, чтобы ты вышла за... — начал Драко, но за дверью послышался какой-то шум, а затем громкое "Бомбарда". Многострадальная дверь вылетела из петель и перелетела большую часть комнаты, прежде чем с оглушающим грохотом упасть на пол. Грейнджер и Малфой переглянулись и уставились на дверной проем: там, запыхавшиеся, стояли Гарри, Рон, Джордж и Блейз с Луной — словом, вся честнáя компания в сборе. — Малфой, а ну быстро отойди от Гермионы! — яростно зашипел Поттер, направив палочку на Драко. — Иначе я убью тебя, клянусь! — Черт возьми, Поттер, я люблю Гермиону, и ты не сможешь помешать нам быть вместе! — пылко воскликнул Драко и, притянув Грейнджер за талию, поцеловал ее. Гермиона попыталась ударить его, но Малфой оказался проворнее и перехватил ее руку, занесенную для пощечины. Гарри с Роном ринулись в драку, и Джордж, как никто другой понимавший, что ничем хорошим это не закончится, закричал: — Гарри, Рон, хватит! — все притихли от неожиданности, и он продолжил уже спокойнее: — Чего вы так злитесь? Подумаешь, Малфой влюбился в Гермиону, — с этими словами Уизли полез в карман и достал оттуда небольшой пузырек с фиолетовой жидкостью. — Вот, Малфой, это поможет тебе добиться согласия Гермионы, — Джордж протянул пузырек Драко, а Гарри с Роном, совершенно ошалевшие, замерли на месте, не веря в происходящее. Малфой радостно выхватил зелье и немедленно выпил его. — Не думал, что скажу это, но спасибо, Уизли. Теперь я чувствую прилив сил и готов принять самое важное решение в своей жизни! — он подошел к Гермионе, на лице которой застыло непонятное выражение, серьезно посмотрел ей в глаза и произнес: — Так ты не ответила: ты выйдешь за меня замуж? Гермиона долго молчала, прежде чем решилась сказать: — Знаешь, что самое странное в этой ситуации? То, что после того, как Джордж дал тебе антилюбовное зелье, твое поведение не изменилось. А это значит, что ты действительно хочешь, чтобы я вышла за тебя замуж, — она замолчала. Драко какое-то время не сводил прямого взгляда с Гермионы, а затем, словно придя в себя, откашлялся и произнес: — Не зря говорят, что ты самая умная ведьма современности. Гермиона улыбнулась, пристально глядя в серые глаза, затем посмотрела на Гарри, Рона и Джинни, стоявших неподалеку и с ужасом наблюдавших за всем происходящим, на Джорджа, лукаво подмигивающего ей, и на Блейза, нежно обнимавшего Луну за талию, и снова перевела взгляд на Драко. — Что ж, мой ответ: да.
***
— Черт возьми, Гермиона, почему ты раньше не говорила, что встречаешься с Малфоем? — спросил Гарри спустя тридцать минут, когда они все снова сидели за праздничным столом. — Я боялась, — честно призналась девушка. — Боялась, что вы не одобрите мой выбор. Поэтому мне и пришлось делать вид, что я продолжаю ненавидеть его. — И ты была абсолютно права, Гермиона: мы и так не одобряем твой выбор. Правда, Гарри? — хмуро произнес Рон и вопросительно уставился на друга. — Расслабься, Уизли, нам и не нужно ваше благословение! — сухо ответил Драко, а Гарри, слегка смутившись под требовательным взглядом Рона, все же не сумел скрыть едва заметную улыбку. — А мы рады за вас! — вдруг сказала Луна. — Я же смогла доказать, что слизеринцы тоже люди, и при умелом подходе с ними вполне можно жить, — Лавгуд засмеялась и нежно поцеловала сидящего рядом Блейза. Драко улыбнулся и, сжав пальчики Гермионы, приобнял ее за талию. Гермиона улыбнулась в ответ, ласково глядя на Малфоя. — Знаешь, хотя я и провел этот сумасшедший вечер в компании Поттера и Уизли, все же это лучшее Рождество в моей жизни. — Я абсолютно согласна, — Грейнджер засмеялась, а Драко лишь крепче прижал ее к себе.
Жанр: Ангст, Драма, Романтика; Пейринг: Драмиона; Размер: Мини; События: Хогвартс, Рождество, доп. год обучения; Описание: Говорят, что под Рождество случаются чудеса, и что случайности не случайны. Может быть, это правда, ведь даже кошка Филча может способствовать соединению двух влюбленных сердец.
Рождественское утро одурманивало каждого обитателя Хогвартса. Этот год был особенным. Герои войны, уже выросшие дети, решили прожить последний курс заново. Остались еще на год, чтобы нормально закончить обучение. Без Пожирателей. Без смертей. Они настолько сдружились, война так сблизила этих юных волшебников, что ученики решили остаться на Рождество в замке и отметить его все вместе.
Все, без исключения, ждали этот день, ведь подготовка к Рождественскому балу длилась с начала декабря. Для многих было странным осознавать, что они не уедут домой к родителям, а останутся в Хогвартсе на этот светлый праздник. Нас с детства учили, что самая волшебная ночь – ночь, которую лучше проводить в кругу семьи. Но не являются ли люди, которые сражались с тобой плечо к плечу, твоей семьей? А замок, в котором ты провел всё отрочество и получил здесь всю радугу эмоций, − твоим домом? Также подумали и ученики.
В каждой комнате висели стеклянные шары, манящие своим блеском, и гирлянды, резво подмигивающие каждому входящему. По замку разносится чудесный аромат имбирных пряников в виде елочек и домиков, украшенных разноцветной посыпкой. Звон колокольчиков на огромной пушистой ели разносится по всему первому этажу. Подростки упаковывают подарки у себя в комнатах и болтают о всякой ерунде, предвкушая замечательный вечер.
***
¬¬¬ − Мистер Филч, − МакГонагалл остановила уже выходящего из пустого Большого Зала старикашку. − Вы же в любом случае пойдете в Башню старост, так не могли бы вы передать мисс Грейнджер её завтрак? В связи с ночными событиями ей пришлось патрулировать школу до утра, а сейчас она отсыпается. − Хорошо, − завхоз развернулся и подошел к Минерве, шаркая по полу кривыми ногами. Взяв поднос, он произнес: "Пойдемте, миссис Норис" и направился в свою каморку.
− Сколько можно?! Я что им, прислуга? − недовольное бормотание старика слышала лишь его облезлая кошка и стены пустых коридоров. − Светильники им чини, да еще и завтрак в постель носи! Совсем обнаглели! Правда, дорогая? В ответ кошка недовольно мяукнула.
Отперев все скрипучие замки и зайдя в свою каморку, Филч небрежно поставил поднос с едой на ближайшую полку, а сам принялся искать волшебных светлячков для починки светильников. Разгребая шкафы с многочисленным содержимым, он не заметил, как миссис Норис залезла на полку и, неудачно махнув хвостом, опрокинула открытый пузырек с розовой жидкостью, которая пролилась прямо в тыквенный сок Гермионы.
Наконец, отыскав светлячков, Филч сгреб их в охапку, схватил поднос и вышел из своего "кабинета", не забыв запереть его на все замки. С трудом помнив кодовые слова для портрета, он вошел в гостиную старост. Она была пуста. Кряхтя и ругаясь на все подряд, завхоз поставил поднос на стол, быстро запустил светлячков в светильники и пошел по своим делам.
***
Гермиона проснулась, когда часы в башне старост пробили двенадцать. Сегодня ей можно было поспать подольше, ведь вчера ночью четверокурсники ограбили кабинет зельеварений и стали поить ими друг друга. После нескольких неудачных комбинаций с ними начали происходить интересные метаморфозы. У одних вырастал пятачок, а другие с рогами на голове признавались друг другу в любви. Мадам Помфри до утра колдовала над детьми, Филч пытался вытрясти из перепуганных четверокурсников оставшиеся зелья, а Драко и Гермиону заставили патрулировать коридоры до утра, зато разрешили поспать подольше. Никого уже не волновало, что они в очередной раз разругались в пух и прах.
Она собрала волосы в тугой пучок, умылась и спустилась в гостиную. Как ни странно, там уже стоял ее завтрак. Девушка уже взяла кружку с тыквенным соком, но потом вдруг вспомнила, что оставила учебник по ЗоТИ с недочитанным параграфом в своей комнате. Хотелось спать, она протерла глаза и, не заметив, как одна ресничка упала в кружку, пошла в свою комнату. Сок вспенился, на секунду покрылся блестящей пленочкой и вернулся к своему изначальному состоянию.
***
Драко так и не уснул. Его бесила идиотская система этой гребаной школы. Его бесила старуха-МакГонагалл. Его бесила грязнокровка Грейнджер! Скорей бы все это кончилось. Под конец второго урока он решил, что пора бы пойти в гостиную к Слизеринцам. Спустился в гостиную, где забыл свою мантию. Её нигде не было. Это тоже бесило. Жутко хотелось пить. В горле пересохло еще вчера ночью, когда он кричал на Грейнджер. Снова.
На столе, как не странно, стоял тыквенный сок. Та еще гадость. И предназначался он явно не ему. Да и плевать! Грязнокровка обойдется! Он схватил кружку и залпом выпил содержимое. У него был странный привкус. Будто бы со вкусом пряностей. Со вкусом Грейнджер. Что за бред?! Хотя... Грейнджер...
Вот и она! Спускается вниз, встряхивая головой. Кудрявые волосы, обычно похожие на гнездо, разлетаются и аккуратно ложатся на плечи девушки, похожие на перьевые облака. Как всегда, с книгой в руке. Такой изящной ручке, обтянутой свитером. Да у нее есть фигура. Он присвистнул про себя. И бедра ничего. Как он раньше не замечал?
− Чего уставился? − как можно увереннее попыталась сказать она. Глупая. Это так смешно выглядело. Так мило. Эта злость была милой. Завораживающей. Приятный бархатный голос. Легкое подрагивание казалось приятным, смачивающим высохшую душу. − В какой момент тебе перестали нравиться мои взгляды? − он ухмыльнулся. − Они мне и не начинали нравится. − Чего так грубо? Неплохо выглядишь! − слова сами вылетали из его уст. Казалось, что Грейнджер − единственное, что нужно ему. Рядом. Быстро. И неплохо − не то слово. Она была замечательна. Легкая и воздушная, а ее нежный пряный запах разлетался по всей комнате. − Может, пойдём вместе на бал? − что?! Он приглашает ее?! Малфой, ты совсем спятил?! Да о чем вы? Какая разница! Он хотел ее! И без разницы, кто она. − Спасибо, конечно, −- начала Гермиона неуверенно, − но ты точно в своем уме? − Его подменили?! Это шутка?! Он же... Он же Малфой! − Да, я не так выразился! − он самодовольно улыбнулся, − сегодня ты танцуешь со мной!
***
Он пригласил её! Пригласил! Это было невероятно! Малфой, тот самый Малфой, который так ненавидел ее, который жил в её сердце. Казалось, что все эти слова − шутка, но ведь. Ведь… Оставалась надежда, что это не так.
Гермиона уже сорок минут крутилась возле зеркала. С ней такое было впервые, ведь раньше она считала, что выбор наряда, украшений, многочасовая подготовка к всему этому − пустая трата времени. Но не сейчас. Сейчас хотелось быть самой красивой, самой милой, самой-самой для него. Остановившись на бежевом платье с воротником из камней, девушка еще раз подкрасила губы и вышла из своей комнаты. Пора было идти на бал. Гриффиндорка спустилась в их общую с Драко гостиную, она думала, что парень будет ждать ее там, но комната была пуста. На диване, у камина, возле входа никого не было. Не было и признаков того, что здесь кто-то находился ближайший час.
Неужели это был всего лишь глупый развод? Так не хотелось в это верить. Слезы медленно подкатывали к глазам, ком обиды приближался к горлу. Гермиона попыталась выдохнуть и направилась в Большой зал. Одна.
Двери Большого зала были открыты. Внутри уже собрались студенты. Пахло имбирем и сладкой мятой, звезды на потолке мерцали, зазывая потерявшихся путников в свои сети, а в центре зала стояла огромная ель, чьи ветви нервно вздрагивали от каждого шороха. Под деревом уже лежали многочисленные коробочки, пакетики, бантики и ленточки. Играла музыка, напоминающая звон колокольчиков. Всё это создавало атмосферу сказки. Гермиона неуверенно огляделась. На одном конце зала Гарри и Рон разговаривали с Луной, и все вместе смеялись над чем-то, на другом же расположились слизеринцы. Драко стоял чуть в стороне и лениво потягивал пунш из бокала, внимательно разглядывая своих сокурсников. Девушка подумала, что он ждет ее. Глубоко вздохнув, она собрала всю свою смелость в кулак и отправилась к парню.
− Привет, Драко, − неуверенно начала она. Слава Мерлину, голос уже не дрожал, но сердце колотилось с бешеной скоростью. − Чего тебе? − выплюнул он слова, − столом ошиблась? Кажется, твои дружки во-он там, − он нехотя указал в сторону Луны и Гарри с Роном. − Но ты же… меня… − Гермиона замялась, − пригласил, − произнесла так тихо, словно вокруг все пытались подслушать их разговор, хотя студентам явно было всё равно. Каждый пытался получить удовольствие от вечера. − Тебе показалось, − его голос был холодным, будто Драко было всё равно на неё, на чувства, на окружающих. Он поставил пустой бокал на поднос и пошел к слизеринцам, оставив Гермиону одну со своими переживаниями.
Девушка перестало хватать воздуха. Он обманул её. Снова. И как вообще можно было поверить в это?! В голове набатом стучало «Дура! Дура! Дура!». Слёзы градом сыпались из глаз. Она ненавидела его. Да пошёл он! А теперь вслух: − Да пошёл ты, Малфой! − он обернулся, а Гермиона выбежала из Большого зала.
Впервые она сорвалась, и за ней никто не пошёл. Обычно поводами служили Гарри и Рон, они всегда догоняли и извинялись, а теперь… Она ждала слишком многого, тем более от Малфоя. Этого самовлюбленного идиота! Как же он бесил её, как же ей хотелось быть ближе к нему. Днем и ночью мысли лишь о его глазах, волосах, о том, как он себя чувствует и с кем разговаривает. Влюбиться в своего врага. Это ужасно. Гермиона, шумно всхлипывая и вытирая слезы с щек тыльной стороной ладони, пошла к окну. С трудом ей удалось его открыть. Морозный ветер тут же влетел в помещение и обнял девушку за плечи. Дышать стало легче, холод подействовал отрезвляюще. Через некоторое время стало холодно, и Гермиона закрыла окно. В одиночестве и тишине она стала разглядывать звезды на ночном небе.
***
Драко не ожидал подобного и с удивлением посмотрел на девушку, выбегающую из Зала. Какой же он дурак. Как можно так обращаться с ней?! Как он вообще может так говорить с ней, издеваться? Она всегда ненавидела его, и он должен был. Должен. Вечные враги. Но вместо этого мысли о вороньем гнезде на ее голове, о том, как она мило щебечет по утрам со своими дружками о всякой ерунде. Бесит! Ревность? Нет! Да. Теперь это про него. Сегодня утром с Драко происходило что-то непонятное. Он пригласил её. Осмелился или нет. Он же не мог. Так долго скрывал и теперь. Да что он такого съел?! Или выпил?.. Точно! Тыквенный сок на столе! Это же ее. С амортенцией. Мерлин! Она хотела напоить его амортенцией. Она не ненавидит… Ох, Грейнджер…
Хотелось кинуться вслед за ней, высказать все, что накопилось, но нужно подождать, чтобы никто не подумал, что сам Малфой пошел за грязнокровкой.
Прошло десять минут. Гермиона не возвращалась. Драко сказал Нотту, который уже в пятый раз рассказывал историю о том, как позавчера опозорилась на завтраке Паркинсон, что ему нужно отойти. Драко поправил галстук, глубоко вдохнул и вышел из Большого зала. Гермиону не пришлось долго искать. Она стояла на другом конце коридора и смотрела в окно, ее плечи дрожали. Он направился к девушке.
***
Сколько она уже здесь простояла? Пять минут или целый час? Не понятно. Слезы все еще стекали по щекам. Мозг не хотел отпускать происходящее, а сердце неприятно сжалось. Через несколько мгновений Гермиона услышала шаги. Ничего. Ее никто не заметит. Никогда не замечали. Сейчас некто свернет на лестницу, и тишина снова вернется. Но некто не сворачивал. Шаги были все ближе. Кому она нужна?! Почему именно сейчас?! Почему нельзя оставить ее одну хоть на мгновение?!
− Не плачь, тебе не идет, Грейнджер. Ледяной и до жути знакомый голос. Ну, вот, он ей уже мерещится или нет. Девушка развернулась и увидела Драко, который уже тоже вглядывался в ночное небо.
− Ты?! – Гермиона чуть не задохнулась от негодования и радости. − Пришел еще поиздеваться?! Давай, смейся! – волна ненависти накатила с новой силой. Что ему нужно?! Зачем он пришел?! – Ну, что же ты молчишь?! Давай же, Малфой. Давай! Издевайся! Ведь тебе доставляет это удовольствие. – Она в очередной раз разревелась перед ним. Замечательно!
Драко стоял и молча смотрел на девушку. Она сходила с ума из-за него. Кричала, говорила что-то непонятное, но ему было все равно. Он лишь любовался ей. Зареванной, разозленной. На него. Из размышлений вырвал очередной крик.
− Идиот! Ты идиот, Малфой! – ударяет парня в грудь. Совсем не больно, но по телу Драко разливается приятное тепло. – Мерлин, я влюблена в идиота! – осеклась, замолчала и отвернулась.
«Что она только что сказала?!» − синхронно в голове у обоих. Неужели, он не ослышался?! Драко взглянул на девушку, которая снова пристально сверлила окно взглядом. Вдруг сильно захотелось обнять ее, ведь это так легко. И он обнял. Гермиона вздрогнула от неожиданности и обняла в ответ, не прекращая реветь, но теперь уже в его пиджак. Такой теплый, мягкий, с приятным запахом. Хотелось вечно вдыхать его.
Рождество. Чарующая музыка доносится из Большого зала, слышится смех учащихся, аромат ели разносится по коридору, а они вдвоем, и никто больше не нужен. Все счастливы. Они счастливы. Разве это не чудо?
жанры: драма, ангст+ ПОВ) пейринг: Драко Малфой/ Гермиона Грейнджер+ Блейз Забини/ Луна Лавгуд, Гарри Поттер/ Пэнси Паркинсон., размер - мини, события: ПОстхог, Волдеморт побежден, Жанр – драма/ангст саммари: Здравствуйте. Меня зовут Драко Люциус Малфой. Мне двадцать лет.И я в полном дерьме.
Здравствуйте.
Меня зовут Драко Люциус Малфой. Мне двадцать лет.
И я в полном дерьме.
Это, конечно, образно, но, если не особо вдаваться в подробности и опустить некоторые детали моего нынешнего положения, то получится именно эта фраза.
Все началось двадцать пятого декабря. В Рождественскую ночь… Хотя, если подумать, все началось, когда какой-то одинокой, дурно пахнущей старой деве-волшебнице — я абсолютно уверен, что это была женщина - в голову пришла «гениальная» идея создания Амортенции.
По-моему, это зелье давно пора запретить законом.Я уже написал прошение в Министерство, но эта зануда Аскхарт отклонила его, как, впрочем, и все предыдущие мои заявления и прошения. Уверен, что из принципа. Я же долбаный сын долбаной правой руки долбаного Волдеморта. Я же обезоружил и чуть не убил великого Дамблдора. Хотя все они должны сказать мне «спасибо», ведь если бы Дамблдора тогда обезоружил не я, — я бы все равно не смог его убить, так что оставьте свои претензии при себе, —Поттеру не удалось бы убить Волдеморта.
Вообще, если хорошо подумать, то все становится на свои места. Мерлин, я начинаю говорить как Грейнджер!
Кстати о Грейнджер. Я в неё влюблен.
Ну вот. Теперь, когда я вам в этом признался, вы, скорее всего, захотите услышать историю от начала до конца. Проще, конечно же, просто передать вам свои воспоминания, но я не стану этого делать, потому что уверен - кто-нибудь из вас точно проболтается Рите Скиттер, и тогда моя семья будет опозорена окончательно.
Честно говоря, на Малфоев вылили достаточно помоев после окончания войны. Когда в июле начались массовые суды над Пожирателями, мой отец был первым, кого посадили на стул, заковав волшебными цепями. Суд длился ровно тридцать минут. Ему даже не позволили нанять адвоката.
Я вовсе не жалею Люциуса и не скучаю по отцу, и, наверное, он заслужил всё это, но...
Ничего не изменилось, знаете. Другие времена, другая власть, мирное время. Но от Министерства несет гнилью, также как во времена Грин-Де-Вальда и времена Волдеморта.
Что-то я совсем отклонился от темы. Вряд ли вам интересны мои философские рассуждения на вечные темы. Но, когда вам двадцать лет и вы по уши влюблены в лохматую невыносимую заучку.
Так вот, все началось в Рождественскую ночь. В Министерстве устроили приём. Чтобы вы хоть на минутку представили себе его масштабы, предлагаю посмотреть один из тех бразильских карнавалов, когда куча раскрашенных людей с перьями, торчащими из одного интересного места, разъезжают по городу, напиваясь все больше и больше. Приём в Министерстве раз в десять превзошел бы любой из этих маскарадов и по количеству выпитого, и по количеству перьев на костюмах людей.
Естественно, меня туда не пригласили.
Знаете, я даже не расстроился, потому что: а) я ненавижу Рождество; б) я ненавижу Рождество в Министерстве. Но когда Поттер нежданно-негаданно решил пригласить меня провести этот вечер в теплой компании «старой гвардии», я просто не мог отказаться.
Чтобы вы не питали ложных надежд, скажу, что я согласился вовсе не из-за того, что вдруг изменился за лето и стал маменькиным сыночком, раскаявшимся в своих грехах. Вовсе нет. Просто, не смотря на то, что я жутко благодарен Поттеру и компании за победу, я все же на дух не выношу Золотую Троицу и никогда не пропустил бы возможности поиздеваться над ними.
Как оказалось, я глубоко ошибался, думая, что я единственный, кто до сих пор не собирается доставать белый флаг.
Это, знаете ли, проблема всех гениев — мы никогда не думаем, что кто-то в этом мире может быть столь же умен, как и мы. По крайней мере, когда гений ещё и непроходимый засранец, то он исключает наличие мозгов у других людей.
Это было моей роковой ошибкой.
Поттер пригласил меня на Площадь Гриммо - в их с Пэнси дом. Честно говоря, я до сих пор не верю, что Пэнси была в здравом уме, когда выходила замуж. Парень он неплохой — да, я это сказал, вы не ослышались, - но, учитывая его уникальную способность притягивать приключения на свою голову...
А Блейз? Знаете, кого выбрал это взбалмошный итальянец? Ни за что не поверите.
Полумну Лавгуд. Нет, вы только подумайте, Полумну Лавгуд. Ту самую Полумну Лавгуд, которая носила дурацкие безвкусные серьги и читала абсурдные газеты. Ту самую Полумну Лавгуд, над которой мы посмеивались, втихаря стаскивая её кеды и развешивая их по всей школе.
Конечно, если учесть, что я умудрился влюбиться в Грейнджер...
Ладно, согласен - на моем фоне Блейз абсолютно нормальный
Так вот. На импровизированном приеме в Доме на площади Гриммо меня и опоили Амортенцией. Не знаю, откуда они узнали, что для меня она пахнет вишней и свежей карамелью, но эти... Эти прекрасные люди подлили её в мой кусок рождественского вишневого пирога, который, кстати, приготовила Грейнджер, и, к слову, он получился отменно.
Буквально через полчаса я начал клевать носом и чуть не упал лицом в тарелку с пудингом. Когда ко мне подбежала взволнованная Грейнджер, спрашивая, все ли в порядке, начался кошмар
Я не буду рассказывать вам, что я вытворял под действием зелья, но Блейз ещё долго будет смеяться над тем, как я делал Грейнджер предложение, держа в руках один из пончиков миссис Уизли. И над тем, как я признавался ей в любви на трех языках. Или над тем, как я взял её на руки, но из-за слабости, вызванной зельем, уронил её.
Но, знаете, весь драматизм не в том, что зелье приготовила и подлила мне именно Грейнджер, и даже не в том, что на следующий день все газеты пестрили нашими колдографиями, любезно присланными Джинни Уизли в редакции Ежедневного Пророка и остальных газет.
Не смотря на то, что Грейнджер меня опозорила, и действие зелья давно прошло, я влюблен в неё.
Это бессмысленно. Это так чертовски бессмысленно, что мне даже не смешно.
Из всех созданий женского пола я выбрал именно Грейнджер. Именно Грейнджер — лохматую, нелепую, неженственную. Я выбрал именно Грейнджер, именно эту гарпию, что портила мне кровь во время обучения, что сто раз била прямо в сердце и доводила до белого каления.
Я влюбился в ту самую Грейнджер, которая вызубрила по меньшей мере сто учебников и провела четверть своей жизни в библиотеке.
Я влюбился в ту самую Гренйджер, которая меня никогда не полюбит.
Жанр: Гет, Романтика, Флафф, Фэнтези, Юмор, Hurt/Comfort Предупреждения: OOC, AU Размер: Мини События: ПостХог, Вольдеморт побеждён Пейринг: Драко Малфой/Гермиона Грейнджер (основной), Гарри Поттер/Пэнси Паркинсон (дополнительный) Саммари: Ничего не может испортить Рождество, кроме...
Рон и Гарри толкали друг друга у зеркала, пытаясь занять собой всё отражение, истязали галстуки на шеях и попутно застёгивали рубашки. Вечернее солнце светило им в спины, припекало тёмные занавески и пол; в комнате было жарко. - Я впервые буду отмечать Рождество не с семьёй, - бурчал Рон. - Поверь, там все такие будут, - ответил Гарри. - Мерлин, может, откроем окно? – проскулил Рон. Гарри раздражённо бросил злосчастный галстук на постель. - Ага, откроем окно, - фыркнул Гарри, - и Тедди простудится. Мне голову оторвут! Годовалый карапуз лаконично агукнул, ползая по большой кровати. - Когда его уже заберёт Андромеда? – застонал Рон. – Я, конечно, люблю его, но… На лестнице послышался стук каблучков, и в спальню поднялась Гермиона. Уложенные волосы, вечерний макияж, яркие босоножки и махровый халат. - Ты ещё не готова?! – возмутился Гарри. Гермиона невозмутимо прошла к кровати, взяла на руки Тедди и его мишутку и спустилась вниз. Рон, наконец, справился с галстуком, заправил рубашку в брюки и теперь искал в шкафу подходящий пиджак. Гарри, бросая злобные взгляды на галстук, что всё лежал на постели, оставил верхнюю пуговицу расстёгнутой, закатал рукава и надел жилетку. - Я ещё раз напоминаю: я не верю ни единому их слову, - невзначай сказал Рон. - Как будто я верю, - Гарри закатил глаза. - Но ты же был «за»! Мы проголосовали, и вы с Гермионой были «за»! По ступенькам опять застучали каблучки. Гермиона вошла в спальню уже в вечернем платье до колена. Она положила на комод три волшебные палочки, открыла окно, и подул морозный ветер. За окном вовсю бушевала зима. - А почему чёрное? – усмехнулся Рон, оглядев платье. – Чёрное – знак траура. - Чёрный стройнит, Рональд, - сухо ответила Гермиона. – Андромеда забрала Тедди. - Где они будут? – всполошился Гарри. - Они поехали в «Нору», Молли решила остаться. - Я уже перестал удивляться, - вздохнул Рон. – О, а вы послали Джинни сову? - Ещё с утра, - сказала Гермиона. – Она тоже не приедет. - Почему? – вздохнул Гарри. - Потому что вы поссорились и потому что она на соревнованиях… - Спасибо, Рон, - прорычал Гарри, - это был риторический вопрос. Лучше за Лавандой присматривай. - Ха, она точно не придёт, с её-то шрамами, - сказала Гермиона. – Мы только втроём, как в старые добрые времена… - Ну, да, и помимо нас там будет всё Министерство, бывшие Пожиратели смерти и эти лгуны из «Пророка», - фыркнул Рон. – И уж меньше всего мне ради этого хочется тащиться в Малфой-мэнор. - Рональд, перестань, - отмахнулась Гермиона. - Всю неделю это повторяешь, смени пластинку. Мы работаем в Министерстве, а бывшие Пожиратели взамен на опущение всех грехов организовывает благотворительный фонд, и это значит, что… - Что мы вынуждены улыбаться им весь вечер и делать вид, что не хотим поубивать друг друга, - закончил за неё Гарри. – Лично я не вижу смысла этого «гостеприимного» вечера. Могли просто подписать все бумаги и спрятаться в свои особняки. Это худший способ испортить Рождество. - Хватит ворчать, мальчики. Никто из нас не в восторге, но надо идти – это наша репутация. - Репутация?! – взревел Гарри. – Да они… Гермиона подняла руку в знак молчания. - Всё, поняла, молчу. Мы и так опоздали на полчаса. Они поочерёдно посмотрелись в зеркало, добавили к образам последние штрихи вроде часов и браслетов, надели пальто и шарфы и трансгрессировали, взявшись за руки. Они оказались на широкой пустой дороге, мощенной гравием. Впереди виднелся заснеженный дворец, и каждый про себя отметил, что внешне по благородству мэнор ничуть не уступает даже половине замка Хогвартса. Уже ближе к воротам росли вечнозелёные, аккуратно стриженые кустарники. Начиная от входной решётки, дорожка была очищена от снега. По обе стороны через каждые десять метров стояли яркие фонари – солнце довольно быстро пряталось за горизонт. От главной дорожки в стороны отходили мелкие тропинки, ведущие к замёрзшим фонтанам и беседкам. Повсюду были развешены венки из омелы, яркие гирлянды, волшебные огоньки и елочные шары – было безумно красиво. Гермиона, Гарри и Рон проходили мимо всего этого спокойно, словно их ничего не может раздражать. Подходя к широкому крыльцу, они уже слышали музыку. Во всех окнах горел свет. Возле входной двери стояла заколдованная деревянная фигура, открывающая дверь гостям. В последний раз многозначительно переглянувшись, они сняли пальто, оставив их фигурке, и зашли внутрь. Было шумно. Здесь собрались все влиятельные персоны из Министерства Магии, три-четыре журналиста и фотографы из «Ежедневного пророка» и «Магического вестника» и, конечно, бывшие Пожиратели смерти. Эти лицемерные, лживые люди, которые всего год назад хотели уничтожить магглорожденных и полукровок, а сейчас хотят им помочь восстановить своё состояние в обществе. Ха, разве можно им верить? Однако все делали вид, что верили: улыбки, разговоры, смех и танцы скрывали презрение и ненависть друг к другу. Гарри заметил нацеленные на них колдоаппараты и дёрнул друзей за руки – на лицах Рона и Гермионы сразу появились правдоподобные улыбки. - О, а вот и они, звёзды этого вечера! – пропела Пэнси Паркинсон, приближаясь к ним. На ней было длинное платье вызывающего бордового цвета, в руках бокал шампанского. Она подозвала официанта, что разносил напитки по всему залу. - Приятно, что вы пришли, - улыбнулась она. Рон поспешил пожать ей руку; Пэнси сделала лёгкий реверанс. Гарри по-прежнему оставался «глазами» троицы, взяв всех папарацци на себя: он улыбался им, отвечал на вопросы и не отказывался от снимков. Гермиона высокомерно посмотрела на официанта. - Хм, а почему не эльфы всех обслуживают? – поинтересовалась она, взяв бокал с подноса. - Все знают, как ты борешься за их права, поэтому мы решили не расстраивать тебя, - ответила Пэнси. - О, это весьма благородно, - завидев рядом журналиста, сказал Рон. - Конечно, держать людей за рабов гораздо благороднее, - не успокаивалась Гермиона. Пэнси склонилась поближе и прошептала: - Они все пришли сюда добровольно и получат за вечер больше, чем ты за месяц. Хватит, Грейнджер. Гермиона обиженно поставила бокал обратно на поднос и, взяв Рона за руку, ушла вперед. Гарри остался один, окружённый журналистами. Обернувшись, Рон увидел, как к нему подходила Пэнси. - Единственное, что могло меня добить… - шипела Гермиона под нос, - … и они это сделали… Она крепко вцепилась в ладонь Рона. - Перестань, ты привлекаешь внимание, - одёрнул он подругу. – Пойдем, надо со всеми поздороваться. Улыбайся. Они подошли к столу с закусками; Гермиона осматривала всё великолепие еды, приготовленной, наверняка, эльфами. Рон сразу опрокинул две стопки огневиски, пока никто не обращал внимания. - Только наши сверстники, - прошептала Гермиона, - а где же старшее поколение? - Вяжут носки внукам! – громко ответил кто-то за спиной. Рон и Гермиона резко обернулись: то был Драко Малфой. В лощёном костюме, с зализанными волосами он выглядел точь-в-точь как его отец. Драко рассмеялся над собственной шуткой, и народ подхватил волну веселья. - Это уже слишком, - Рон закатил глаза. Но Драко сделал вид, что не заметил этого. Он подошёл к ним и, подняв один из подносов, протянул его Гермионе чуть ли не в нос. - Попробуйте тарталетки, они исключительно вкусные, - он улыбался так же, как и Пэнски. – Я сам готовил. - Оу, Малфой, ты умеешь готовить? – удивилась Гермиона. - Когда рядом Рита Скитер, я умею всё, - усмехнулся он, впервые искренне за это время. Рон попробовал одну тарталетку, Гермиона же воздержалась. - Так где же твои родители? И мистер и миссис Паркинсон? Миссис Забини? Нотт? – начала перечислять Гермиона. - Они в другой комнате, - Драко указал на закрытые двери. – Решили нас спасти. - В каком смысле? – спросил Рон. - Ну, вы видите здесь, к примеру, Кингсли? Рон рассеянно огляделся. - Нет. - Вот именно, - с долей гордости сказал Драко. – Наши родители предложили дать интервью совместно с главами Министерства. Так что пока мы тут развлекаемся, подписываются все необходимые бумаги, решаются все вопросы, о которых стоит знать только им, и всё прочее. Это я придумал. - Ты всё можешь превратить в рассказ о себе, да? – нахмурилась Гермиона. Драко поставил поднос обратно на стол, хлопнул в ладоши – и музыка в зале стала немного громче. - Можем поговорить о тебе, Грейнджер. Но, честно говоря, я бы лучше поговорил с Поттером, уж не сочтите за грубость. Надо для заголовка. - Что, тоже твоя идея? – хмыкнул Рон, поглядывая на огневиски. - Вообще-то, родителей… Так, неважно, - отмахнулся Драко. – Где он? Гермиона огляделась в толпе. Рон в этот момент выпил ещё одну рюмку, да и Драко опустошил бокал шампанского, вероятно, для храбрости. - Кажется, он стоял вон там, - она указала на окно, - разговаривал с кем-то из «Магического вестника». - К нему Пэнси подходила, - добавил Рон, - спроси у… Как раз в эту секунду к ним практически подбежала Пэнси, слегка запыхавшаяся. Взгляд её метался по их лицам, губы сжаты. - Это какой-то кошмар… - прошипела она. - В чём дело? – одновременно спросили Драко и Рон. За спиной Пэнси появился Гарри, с довольной улыбкой и влюблённым взором. Гермиона в преддверии чего-то ужасного взяла бокал. Пэнси подбежала к ней и отняла бокал. - Нет, не пей, - стараясь не повышать голос, сказала Пэнси. – Оно отравлено… Драко, который в этот момент как раз допивал второй бокал, чуть не захлебнулся. - Ты прекрасна... – пропел Гарри. Рон и Гермиона стояли как громом поражённые. - Что за чёрт? – подал голос Драко. - Кто-то, наверное, добавил ему в бокал Любовное зелье, - сокрушалась Пэнси. – Я дала ему только один бокал, больше он ничего не ел и не пил. Мы только отошли от журналистов, как вдруг… - И как я раньше не видел твоей красоты? – разговаривал, видимо, сам с собой Гарри. Пэнси многозначительно посмотрела на Драко. - И так уже минут десять. Не иначе как Амортенция. - Точно, Амортенция, - в изумлении прошептала Гермиона. – А кто-нибудь ещё пил шампанское? - Да все пьют, - сказал Рон. – Погляди. Вот я: я пьян, и у меня Рождество. Наверное, кто-то хотел отравить Гарри, - и он злобно посмотрел на Пэнси. Та от возмущения даже топнула ногой. - Зачем мне это, подумай? Тем более, сейчас, м? Я бы лучше Грейнджер отравила, она уж посимпатичнее Поттера. - Ещё чего не хватало, - фыркнула Гермиона. – Ладно, мы уведём его… - Нет! – Драко схватил Гермиону за руку. – Его подпись должна быть на нескольких договорах! - Подпишет завтра или… А у вас есть запасы зелий в доме? - Есть! – обрадовался Драко. – Но… - улыбка его померкла, - они в кабинете отца. А кабинет как раз за гостиной, где они сейчас сидят. И нам туда нельзя. - Ты, что, маленький мальчик? – запричитал Рон. – Видишь, человеку плохо! - Мне так хорошо ещё не было никогда, - на своей волне распинался Гарри. - Я не пойду, - вознамерился Драко. – Отец запретил. - Запретил что? Заходить к ним или заходить в комнату с зельями? – не отставала Гермиона. - И туда, и туда. Мне неприятности не нужны. Хочешь – иди сама. - Драко, я не собираюсь терпеть его весть вечер, - угрожающе сказала Пэнси. - Может, отвести его в какую-нибудь комнату наверху и запереть? – предложил Рон. – Там он никому не навредит, если, конечно, Пэнси останется с ним. - Только если ты тоже останешься, - кивнула Пэнси. – Вдруг он начнёт приставать? Палочки все оставили дома, а ты… сильный вроде. Драко и Гермиона переглянулись. Другого решения они пока не видели, Гарри должен был остаться до конца. - Сделай так, чтобы их никто не заметил, - сказала Гермиона Драко. Он кивнул и хлопнул в ладоши. Пластинка сменилась, и заиграла лиричная мелодия. - Дамы и господа, объявляю белый танец! Дамы приглашают мужчин, прошу вас! Дабы не дать «Пророку» новых поводов для расспросов, все разбились на пары и закружили в танцах. - Второй этаж, третья дверь слева, - сказал он Пэнси. Рон и Пэнси подхватили Гарри под руки и повели наверх, пока он что-то мелодично говорил. Драко снова хлопнул в ладоши, и лестница скрылась в полумраке: освещение стало более мягким и было устремлено на танцующих. Драко обнял Гермиону за талию и встал в позу для вальса. - Ты что делаешь? – прошипела Гермиона. - Грейнджер, я же объявил медленный танец, - ответил он, - не привлекая внимания. - Я не умею танцевать. Он сделал пару ведущих шагов, и Гермиона неумело задвигалась в такт. - На Святочном балу ты танцевала с Крамом, - сказал Драко. - Это было четыре года назад, - усмехнулась Гермиона. – И кстати, тебе разве не противно танцевать с магглорождённой? Или, как ты любишь говорить, гряз… - Заткнись, - с улыбкой прервал её Драко, - рядом всё ещё папарацци. Они улыбались друг другу и танцевали, как неотёсанные калеки: Гермиона норовила наступить Драко на ноги, сбивалась с ритма, и иногда её заносило в другую сторону. Драко терпеливо продолжал, и когда заиграла другая мелодия, он отвел её к креслам. - Я не чувствую ног, - улыбаясь гостям, шикнул он. Гермиона покраснела. - Я тебя предупреждала, что не умею танцевать. Сам виноват, - буркнула она. – Пойдём уже за зельем. - Не могу я, - он повернул к Гермионе голову, - я же сказал! Отец мне голову оторвёт! - Ты, что, такой паинька? – смешливо спросила она. - Ну, допустим, и что такого? Уж лучше быть паинькой и жить припеваючи, чем… - он осёкся. Гермиона снова покраснела, на сей раз от злости. - Чем что? Договаривай, Малфой, ну же, не бойся, что я тресну тебе по голове. - Лучше жить так, как я, чем так, как ты, - в сердцах бросил он. У Гермионы отвисла челюсть. - Прости, что? - А что такого? – он закусил губу. – Вот ты, к примеру, героиня войны, а живешь без родителей. Стёрла им память по глупости, а могла их спрятать в доме Уизли, или тёти Меды, или ещё где. А теперь мучаешься и не можешь им память вернуть. - Ты… Да ты совсем обнаглел?! Как у тебя вообще совести хватает такое говорить?! - Я просто не могу представить, как можно жить без родителей… Я без своего отца и год прожить нормально не смог. - Может, это было как-то связано с тем, что его посадили в Азкабан? - Важна сама суть, - он поднял палец вверх. - Не затрагивай больше эту тему, папенькин сынок, - сказала Гермиона. - Я маменькин, - надулся Драко. - Мерлин, и это сын Пожирателя смерти? - Да Вольдеморт… - начал Драко. - Вольдеморт переворачивается в гробу каждый раз, как ты произносишь его имя. Пошли к Гарри. - Стой… Гермиона повернулась к Драко и увидела, как меняется его выражение лица. - Кажется, отравили не только Гарри… - шепнул он. – Неужели это и вправду Пэнси? - Ох, пошли скорее, - спохватилась Гермиона. У неё в голове не укладывалось, зачем Пэнси решила «влюбить» в себя столько парней. Да и зачем, на самом деле? Это глупо. А если это не она, то кто? Драко вдруг взял её за руку. - Я поведу тебя, малышка, - мягким голосом сказал он. - Малышка?! О, нет. Глаза Драко были полны восхищения. - Нет-нет, только не это… - взмолилась Гермиона, - только не здесь. - Я люблю тебя, - забвенно прошептал Драко. Он потянулся к ней, но Гермиона увернулась, схватила его за локоть и потащила к лестнице; сзади послышались щелчки колдокамер. - Слушай, - развернувшись, шепнула Гермиона, - можешь убрать свет на лестнице? Объяви ещё один танец или пригласи всех к столу. - И мы поднимемся в мою спальню? – с надеждой спросил Драко. - Да, поднимемся. Драко улыбнулся, хлопнул в ладоши: музыка стала тише, а невидимые прожекторы устремились на журналистов, гостей и столы в зале, заполненные закусками. Гермиона, подорвавшись с места, полетела наверх, за ней спешил и Драко. - Третья дверь слева… - бубнила себе под нос Гермиона, поднимаясь по лестнице. Вход на второй этаж блокировала массивная прозрачная дверь, определённо наколдованная. Драко что-то шепнул, дверь открылась, и по коридору эхом пронеслись бранные слова. По высоким воплям и упоминаниям Салазара стало понятно, что ругается Пэнси. Драко галантно распахнул Гермионе двери, и они увидели забившуюся на кровать Пэнси, зареванную и с длинной статуэткой в руках. Гарри сидел на софе у окна и потирал распухшую кисть. Из ванной слышались рвотные позывы. - Мерлин всемогущий, что произошло? – воскликнула Гермиона. - Э-эти… Они н-ненормальные просто! – взвизгнула Пэнси. – Когда ваш Уизли успел так напиться?! Он полез ко мне, Поттер заступился, и мы закрыли его в ванной. - Гарри, что с твоей рукой? – волновалась Гермиона. - Что с его рукой?! – продолжала визжать Пэнси из уголка кровати. – Лучше спроси, заслужил ли он это. И я отвечу, Грейнджер, - заслужил. Поттер ничем ни лучше Уизли. Тоже ко мне полез… - Я хотел поцеловать тебя, - вступился Гарри. – Я ведь люблю тебя! - А я нет, - Пэнси пригрозила ему статуэткой, - так что сиди там и помалкивай, - она повернулась к Драко: - Малфой, я так больше не могу, иди за зельем. - Он… не сможет, - вздохнула Гермиона. Драко прошествовал вперед, садясь рядом с Гарри. - Девочки, нельзя так отвергать любовь! – заявил он. – Гарри любит тебя искренне, Пэнси! И я люблю тебя искренне, Герм… - Замолчи! – шикнула Гермиона. Пэнси уронила статуэтку на пол. - Грейнджер, это конец, - заключила она. – И это сделала не я. - И уж точно не я. И уж тем более никто из них. - И что нам теперь делать? – запаниковала Пэнси. – Грейнджер, я не учила зелья, спасай. Гермиона села в изголовье кровати рядом с Пэнси. К ним мигом подсели Гарри и Драко. В ванной послышался шум воды. - Он там не утопится? – осторожно спросила Пэнси, кивнув на дверь. - Он всегда так делает, когда пьян, - сказала Гермиона. – Уже третий раз. - Почему так? - Потому что у него погиб старший брат, к примеру, - прорычала Гермиона. – Оставь эту тему, Паркинсон, я и так на антидепрессантах. Малфой, отвали! Драко как раз в этот момент пытался взять её за руку, но после крика обиженно надул губы и вернулся обратно на софу. Впрочем, через секунду его лицо снова озарила влюблённая улыбка. - Вспоминай про зелья, прошу, - заныла Пэнси. - Ладно! Так… - Гермиона сосредоточенно смотрела в одну точку, - Амортенция – это самое сильное любовное зелье. Вызывает одержимость, сильное влечение. Противоядие легко готовится. Воздействие зависит от срока давности изготовления… - Это тебе не магазин продуктов, - отозвалась Пэнси. - Я сейчас закрою тебя с Гарри в ванной, - гаркнула на неё Гермиона, - если не замолчишь. Пэнси показала ей язык. - В состав входят ноготь, волос… - продолжала вспоминать Гермиона. - Ха, ну да, я просто взяла и бросила свой волос в бокал с шампанским, а потом ещё и маникюр испортила, конечно! – ухмыльнулась Пэнси. – И всё это, пока Поттер отвернулся к колдографам. Гермиона резко вскочила с кровати. Драко и Гарри машинально поднялись на ноги. - Так вот же оно! – радостно воскликнула Гермиона. - Что – «оно»? – Пэнси непонимающе посмотрела на неё. - Не «оно», а «она», - самоуверенно поправил её Драко. – И «она» восхитительна. Я про Гермиону, если что. - Малфой, – окликнула Пэнси. - Да? - Заткнись. Гермиона не обращала на мальчиков внимания. - Это не Амортенция! – восторженно сообщила она. - Но… - Да, это любовное зелье, но кто сказал, что это может быть только Амортенция? Я ходила на все занятия, в отличие от тебя, Паркинсон… - Хвастунья, - фыркнула Пэнси. - Есть три вида любовных зелий: Амортенция – зелье продолжительной влюблённости, Кьютенция – зелье мимолётной симпатии, чтобы завлечь кого-то, и Обсенция – зелье для имитации практически пожизненной привязанности. Тебе надо было читать сноски в учебниках. - Зачем, если есть ты? – Пэнси облегчённо вздохнула. - В нашем случае, я полагаю, речь идёт о Кьютенции, то есть о зелье мимолётной симпатии. Оно обладает своеобразным действием: выпивший зелье обращает внимание на стоящего рядом человека противоположного пола. Для этого даже волосы не нужны, тем более у тебя, Паркинсон, концы секутся, - съехидничала Гермиона. Пэнси злобно сощурилась. - К тому же, оно действует непродолжительно, противоядие не понадобится. Гарри выпил один бокал? - Я готов пить из бокала нашей любви вечно, - ответил за неё Гарри. - Просто он поссорился с Джинни, - отмахнулась Гермиона. – Зелье действует полчаса, а прошло минут пятнадцать-двадцать. - А Драко? – спросила Пэнси. – Он-то ни с кем не расставался. У Гермионы округлились глаза. - Значит… Кхм, он просто выпил два бокала. Или вроде того. - Я хочу на свежий воздух, хочу к гостям, - заныла Пэнси. – Больше не могу выносить этого Поттера. - Тебе придётся либо остаться здесь, либо забрать его с собой, - Гермиона пожала плечами. - Я пойду за тобой куда угодно, - возвышенно произнёс Гарри. – Я отдам тебе все свои деньги, богатства… - Хм, а он начинает мне нравиться, - рассмеялась Пэнси. Гермиона преградила им путь. - Паркинсон, даже не думай этим воспользоваться. После прекращения действия зелья он будет всё помнить. - Ой, я пьяна, и у меня Рождество. Она схватила Гарри за руку, и они вышли в коридор. Рон в ванной начал тихо напевать. Гермиона присела на кровать, рассеянная и расстроенная. Она не могла понять, кому и зачем – ну в самом деле – понадобилось проделывать такое. Разве что какому-нибудь гаденькому журналисту из «Пророка» или «Вестника», но ведь их сейчас здесь нет, да и вряд ли они заметили что-нибудь. Драко подсел к Гермионе и взял её за руку. - Малфой, отвяжись, - устало пробормотала Гермиона. - Я не буду приставать с расспросами или лезть с поцелуями… - Ну, слава Мерлину. - Я просто хочу поговорить, - сказал он, заглядывая ей в глаза. – У тебя очень приятный голос. - И о чём хочешь поговорить? - На личные темы ты вряд ли будешь со мной разговаривать… - Это уж точно, - отрезала Гермиона. - М, может, о погоде? – с улыбкой предложил Драко. - О погоде? Гермиона поднялась с кровати, подошла к окну. Вся улица была покрыта снегом, что изумительно переливался под светом фонарей. Снегопад казался таким уютным и мягким, что хотелось зарыться под сугробы, как под одеяло, и греться там. - Ну, я люблю зиму, - неловко произнесла Гермиона. – Люблю Рождество. - Я тоже. Она вздрогнула, ощутив его дыхание на плечах. И не заметила даже, когда он успел подойти так близко. Поворачиваться и отталкивать его не хотелось, да и пока не было нужды: Гермиона могла постоять за себя, отец раньше показывал ей различные приёмы. - Это я уговорила ребят прийти сюда, - внезапно для себя призналась Гермиона, - они не хотели, а я… Я решила, что вы все изменились, решили сделать доброе дело. Захотелось поверить, что люди могут быть хорошими. - Ну, я ничего такого не планировал. Это всё родители, я только гость на этом вечере. Если бы можно было спрятаться на весь вечер в спальне, я бы так и сделал. - Ты и так в спальне уже довольно долго. - Хм, тогда всё идеально, - улыбнулся Драко. – Если бы только Уизли не рвало в моей ванной… Это из-за тарталеток, я думаю. Ведь их действительно готовил я. Тестировал на наших эльфах – у них отравление. Поэтому и наняли официантов. Вместо возмутительных речей Гермионе захотелось рассмеяться. Она повернулась к Драко и оказалась на уровне его ключиц – да, он был довольно высокого роста. Она подняла взгляд на его лицо, и Драко слегка склонил голову. - Я всегда говорила, что ты безнадёжен, - прошептала она. - Я безнадёжно влюблён, - ответил Драко. Он наклонился к её губам, но Гермиона отпихнула его. - Так, Малфой, соблюдай дистанцию! Драко будто током прошибло. Он удивлённо посмотрел на Гермиону, ощупал себя, проверил карманы, словно потерял что-то. - У тебя магнит на платье, да? – скривился он. - Что, прости? - А как иначе объяснить, почему я стоял рядом с тобой?! – чуть ли не визжал Драко. Гермиона с наслаждением посмотрела на часы. - Ну, наконец-то. Странно, что тебя раньше отпустило, чем… На улице кто-то радостно завизжал. Гермиона и Драко бросились к окну: по белому снегу прыгали Пэнси и Гарри с бутылкой вина наперевес, обнимались и целовались. - Джинни убьёт его, - сокрушалась Гермиона. - Это я убью его! – прорычал Драко. – Он же… - Ой, помолчи уже, - махнула на него Гермиона, - Гарри под действием зелья, а Паркинсон… видимо, порядочно пьяна. - Лично я не помню ничего про Кьютенцию, где ты это прочитала? – спросил Драко, отлепившись от окна. - В библиотеке, мадам Пинс посоветовала для досуга, - Гермиона пожала плечами. Из ванной послышался стук. - Выпустите меня, мне лучше, - жалобно попросил Рон. Гермиона открыла дверь. Драко вытащил из прикроватной тумбочки флягу и протянул вышедшему из ванной Рону. Тот держался молодцом, хотя было видно, что огневиски – совсем не его напиток. - Выпей это, - сказал Драко, - сразу станет легче. И не налегай на тарталетки. Пойдёмте вниз. Рон осушил флягу, поморщился и поспешил вниз. - Ты же хотел провести весь вечер в спальне, - прищурилась Гермиона, - зачем же спускаться вниз? Драко поставил пустую флягу на тумбочку и, взяв Гермиону за локоть, подвёл к двери. - Если ты в курсе, кто такие джентльмены, то я просто хотел, чтобы вы двое вышли и оставили меня одного. Я буду придумывать смерть для Поттера и Пэнси. И какое-нибудь мощное заклятие для стирания памяти получше Обливейта. - Зачем? - Чтобы ты забыла, что я к тебе приближался, Грейнджер, - фыркнул он. – Или тебе хочется лелеять это воспоминание до конца своих дней? Гермиона язвительно улыбнулась. - Струсил, значит? Не способен признать, что тебя кто-то одурманил и что ты счёл меня привлекательной? - Не строй иллюзий, я бы лучше поцеловал Поттера, - парировал Драко. Гермиона победно скрестила руки на груди. - Неужели? А ты знаешь, что ещё значится в той главе про любовные зелья? - И что же? - Что при действии Кьютенции выпивший зелье не просто помнит всё, что говорил… Драко сглотнул. - …Но и всё, что он говорит, имеет под собой правдивую почву. То есть, это не безосновательные фразы. То есть… - Ты мне не нравишься, Грейнджер, - резко сказал Драко. – Я это говорил, чтобы… просто так, в общем. Ты слишком много думаешь. - Я всегда много думаю, в отличие от тебя, - хмыкнула Гермиона. - Ты девушка, ты впечатлительна и у тебя наверняка ПМС, - лаконично ответил Драко. Внизу раздались аплодисменты, шум, крики; послышалось несколько хлопков от пробок шампанского и шипение бочек сливочного пива. - С Рождеством, - сухо произнесла Гермиона. Как только она развернулась, чтобы уйти, Драко схватил её за руку и притянул к себе. - Извини, - шепнул он ей в самые губы. - Знаешь, Рождество – это время, когда хочется сказки, хочется провести этот вечер с друзьями и близкими… Драко лучезарно улыбнулся. - Так вот, - продолжила Гермиона, - когда станешь моим другом, тогда и будем обниматься, а сейчас – убери руки! Она оттолкнула его и заспешила к лестнице. - Говорили, что к полуночи все буду расходиться. Удосужься прийти хотя бы на окончательное подписание, - на ходу бросила она. Внизу все, и вправду, начали потихоньку расходиться, так сказать. У кого-то дома уже были дети, которых нельзя оставлять надолго одних. Кто-то всё же попробовал малфоевские тарталетки и рванулся выключить дома несуществующий утюг. Некоторые попросту утомились и хотели спать. Всё-таки, Рождество – это семейный праздник, а не гламурная вечеринка. Рон оживлённо болтал с официантом о сложностях обучения в Хогвартсе, в этот момент в дом вернулись Пэнси и Гарри, с поджатыми губами и поправленными причёсками. Из второй гостиной вышло «второе поколение», а именно миссис Забини и миссис и мистер Малфой. - Вы как вовремя, мистер Поттер, - мягко улыбнулась Нарцисса Малфой. – Мистер Уизли, и вас я тоже попрошу зайти. Дамы и господа, - обратилась она ко всем оставшимся, - мы с мужем благодарим вас за то, что вы смогли прийти сегодня на праздник! Спасибо так же и замечательным поварам, миссис Забини и нашим друзьям из «Ежедневного пророка» и «Магического вестника», что смогли помочь в организации праздника! Все похлопали речи, которая показалась действительно искренней, и допили свои коктейли. - Мистер Уизли, мистер Поттер, прошу, - пригласила их жестом Нарцисса. Гарри переглянулся с Гермионой и Пэнси. - Я… я сейчас подойду, - рассеянно сказал он. Рон, пожав плечами, прошёл в гостиную к старшим. Гарри же потащил за собой Пэнси, Гермиона спустилась им навстречу. - Ты как? – заботливо спросила Гермиона. - Как я? – шипел Гарри. – Эта психованная побила меня, потом напоила, потом чуть не изнасиловала… - Тебя случайно Гойлом по голове не били? Ты, может, от него заразился?! – повышенным голосом сказала Пэнси. – Я ничего такого не делала! - Я видела вас в саду, - жестко сказала Гермиона. - Да он сам предложил выпить! Пэнси уже не обращала внимания на всё ещё присутствующих гостей и не сдерживалась в криках. Как, в принципе, и Гарри. Гермиона просто отошла в сторону. - Я же был под действием зелья! – кричал Гарри. - Поттер, зелье действует полчаса, ты, что, не слушал?! Ты предложил выпить! - Да, потому что на трезвую голову ты кажешься исчадием Ада! - А выходить в сад было зачем? Чтобы никто не видел нас вместе, верно? У всех обернувшихся на лице было практически написано: «Хлеба и зрелищ». - Ты просто невыносима! - Да ты же сам лез ко мне целоваться! – защищалась Пэнси. – Причем, дважды! И во второй раз ты уже был не под «действием зелья». - А что ещё делать, если ты без умолку болтаешь? У любого уши разорвёт от твоего балоболства! - Ты называл меня Джинни, а потом извинялся и говорил, что я лучше, - чуть ли не со слезами на глазах отвечала Пэнси. - Это чтобы ты не ревела… Вот, как сейчас. - Я не реву! – завопила она. – Просто ты не можешь брать ответственность за свои поступки! - Всё, Паркинсон, ты меня достала! Завтра идёшь со мной на свидание, поняла? - Не ори на меня!.. Что? - Что? – поразилась Гермиона. - Всё, я сказал, - «по-мужски» сказал Гарри. – Завтра пришлю тебе сову. Пила со мной, разговаривала, целовалась – получай свидание. - Н-но… Джинни? – изумлённо сказала Пэнси. - Мы уже давно не вместе, просто поддерживали репутацию. А ты на меня зельем подействовала. Не пойдешь на свидание – я тебя так напою, понятно? Щёки Пэнси порозовели. - Ну, я… Я должна подумать… Гарри по-свойски поцеловал её в щёку и направился ко второй гостиной. - Что?! – удивился он реакции гостей. – Я пьян, и у меня Рождество. Так что отстаньте, трусы Мерлина вам на головы… - пробормотал он у дверей. Гермиона всё ещё стояла, открыв рот. - А я всегда говорила, что в Поттере что-то есть, - смутилась Пэнси. Удивленческая нервная система Гермионы сдалась. - Эм, Паркинсон, я всё ещё тут. Толпа под шумный шепоток обсуждения продолжила свой расход по домам. Со второго этажа спустился Драко. - Гермиона, можно с тобой поговорить? – спросил он, подойдя к девушкам. Пэнси и Драко обменялись многозначительными взглядами, и Пэнси, по всей вероятности, окрылённая Поттером и вином, устремилась к потоку уходящих. - Я знать не хочу, что ты там собираешься мне сказать, - огрызнулась Гермиона, глядя перед собой. - Ну, а я всё равно скажу, - настаивал Драко. - Как будто я буду слушать… - Хватит, Грейнджер, - он рывком развернул её к себе: - Ты можешь притворяться, что тебе всё равно, сколько угодно, но ты знаешь правду. И я не очень-то хотел, чтобы ты это узнала таким способом. Да и вообще, чтобы ты когда-либо узнала правду, и мне очень стыдно… - Стыдно, что тебе может понравиться грязн… - Магглорождённая, - поправил её Драко. Гермиона принюхалась и тут же скривилась. - Ты когда успел выпить? Он пожал плечами. - Пока сидел в спальне и думал о… об этой ситуации. Примерно полбутылки огневиски. И мне нехорошо. - Ещё бы, - Гермиона закатила глаза. - Так, послушай меня, наконец, пока меня не вырвало! – он топнул ногой, снова привлекая внимание толпы. – Ты действительно мне нравишься, и это длится уже не первый год… - Что, два года? – ёрничала Гермиона. - Где-то с шестого курса. Ты на Зельеварении что-то отвечала Слизнорту, что-то про Амортенцию. Я тогда тайком понюхал зелье, и оно… Оно пахло тобой, то есть тем запахом, который исходил от тебя – яблоки и что-то цветочное… - Это маггловские духи, - вставила Гермиона. - Я с тех пор всегда был на твоей стороне, и никогда не желал тебе и даже Поттеру и Уизли зла. - Опустим тот момент, когда ты стал Пожирателем смерти, - Гермиона подняла руку. - Мерлин, ты просто невыносима! – не сдержался Драко. – Я пытаюсь тебе хоть что-то объяснить, а ты даже не пытаешься меня слушать! - Я же предупреждала, - холодно ответила она. Шепоток толпы становился всё тише, интрига нарастала, ровно как и желание всех уйти домой. - Знаешь, как бы ты не держалась за своё хладнокровие, но эмоции тебя пересиливают, и всем это видно, - не выдержал Драко, разворачиваясь к лестнице. – И там наверху – всё было правдой, я не пытался лукавить. - И про безнадёжность? – с насмешкой спросила Гермиона. - Да! Но теперь это уже неважно, потому что ты ведешь себя, как бесчувственная сорокалетняя стерва! Он стал подниматься по ступенькам. Гермиона, прикусив губу, раздумывала над тем, правильно ли она его осадила, но остановить свой напор уже не могла: - Ха, ты в своём амплуа! – крикнула она ему вслед. – Опять сбегаешь! Ты всегда сбегаешь, как только нужно отвечать за свои слова или поступки. Трус! Драко быстро сбежал по лестнице и налетел на Гермиону, едва не сбив её с ног. Зрачки его были расширены, сам он слегка покачивался – алкоголь давал о себе знать. - Я трус?! А не ты ли оттолкнула меня в спальне? - Потому что ты был под действием зелья! – возмутилась Гермиона. - Но сейчас со мной всё в порядке, зелье уже не действует! – гневно вещал Драко. - Ну, так чего ты ждёшь? – фыркнула Гермиона. Она осознала, что именно она сказала, как раз в тот момент, когда Драко прижался губами к её рту. Кислый привкус спиртного разъедал обветренные зимним морозом губы. - Вот мой подарок, - прошептал Драко, чуть-чуть отстранившись. – Я пьян, и у меня Рождество. Послышались щелчки колдокамер, гости одобрительно загудели, раздались аплодисменты. Двери второй гостиной распахнулись, довольные подписанным контрактом министры и бывшие Пожиратели вышли в общую гостиную и сразу попали в лавину оваций и обсуждений. Драко, завидев шокированных родителей, глупо улыбнулся. - Сегодня день исполнения желаний, волшебный – именно волшебный, а не магический, - праздник, и я хочу открыть всем правду, что бы потом со мной не сделали. В конце концов, я подросток. - Он изрядно выпил, - шепнула Нарциссе на ухо подбежавшая Пэнси. Рон старательно соблюдал спокойствие, хотя глаза его готовы были лопнуть от увиденного. Гарри что-то говорил Пэнси, Люциус Малфой плеснул себе по лбу рукой. - Чтоб я ещё хоть раз позволил тебе колдовать в моём доме, Забини! – в сердцах воскликнул он. – Больше не позволю искать себе мужа в моём доме! Мисс Забини вздернула подбородок и пробурчала себе под нос не самые миловидные послания в адрес Малфоя. - Так, все вон! – шикнул Люциус Малфой. – Я сожгу к чертям всю выпивку в этом доме, а ты, - он указал на Драко, - будешь посажен под домашний арест на весь год! - Люциус! – одёрнула его Нарцисса. – Мисс Грейнджер, хоть вы можете это объяснить? – как можно спокойнее спросила она. Гермиона, признав, что это сумасшедший сон, тронула пальцем горящие от поцелуя губы. В голове её крутились тысячи мыслей, и одной из них было то, что она всё ещё стояла рядом с Драко, положив руку ему на плечо, а сам Драко обнимал её за талию. - Ну, миссис Малфой, что тут скажешь: они пьяные, и у них Рождество. Нарцисса многозначительно посмотрела на Пэнси, Рона и Гарри. - А я трезвая, - добавила Гермиона. Драко повернул голову, как бы изучая стену. - Меня сейчас стошнит, и я хочу быть тебе хотя бы другом, - это две вещи, которые тебе надо знать. Обескураженная толпа, наконец, покинула дом. Гарри, Рон, Пэнси тоже вышли. Нарцисса и Люциус, решившие отругать миссис Забини, поднялись на второй этаж. Гермиона «передала» им Драко и перед уходом в последний раз оглядела дом: официанты прибирали со столов, выключили музыку, включили настенные бра вместо яркого света. Гермиона выходила из особняка со странным чувством недосказанности. Лучшие друзья были заняты устройством своей жизни и решением своих проблем, бывшие Пожиратели смерти оказались людьми, а не чудовищами. И да – Рождество отныне вовсе не семейный праздник, Драко Малфой отбил вообще желание праздновать что-либо. Мысль о глупых разговорах с ним, поцелуе была сама по себе абсурдна и нелепа, что Гермиона твёрдо решила забыть об этом до завтрашнего утра. Но, по правде, внутри у неё что-то колыхнулось, и столбик ненависти к семейству Малфоев понизился до минус четырёх. Она подозвала одного из официантов, когда уже стояла на пороге и застёгивала пальто. - Скажите Драко, пусть наведается завтра в Министерство. Будем праздновать Рождество. И тут она поняла, что забыть что-то до завтрашнего утра никак не получится. Всё-таки, надо было выпить.
Саммари: Что может быть лучше праздника? Наверное, лишь его предвкушение. И Гермиона всегда так думала. Бегала по магазинам в поисках подарков, наряжала елку, долго подбирала формочки для печенья, радовалась и считала дни. Рождество изменилось для нее год назад. А началась эта история еще раньше, совсем в другой день.
Рождество. Вокруг приятный запах терпкой хвои, корицы и свежеиспеченного песочного печенья. Стены увешены гирляндами из остролиста, переплетенного серебряными лентами. Переливается и искрится разноцветная мишура. Множество свечей излучают тепло, и наполняют сердце радостью и приятным томлением. Жители каждой улицы стараются украсить свои дома как можно ярче, гирлянды сверкают разноцветными огнями. И, конечно же, главная героиня этого торжества – елка, с россыпью игрушек разной формы. Что может быть лучше праздника? Наверное, лишь его предвкушение. И Гермиона всегда так думала. Бегала по магазинам в поисках подарков, наряжала елку, долго подбирала формочки для печенья, радовалась и считала дни. Рождество изменилось для нее год назад. А началась эта история еще раньше, совсем в другой день. В честь своего двадцать пятого дня рождения Гарри решил собрать друзей и коллег в доме на площади Гриммо, уже давно ставшим для него родным. Гермиона сначала отговаривала его, предлагая все-таки разделить эти две категории, если хочет сохранить дом в целости. И не было в этом ничего удивительного. Блейз Забини и Панси Паркнсон свой слизеринский нрав, конечно, сдержат. Блейз, к слову, уже пять лет трудился с Гарри в Аврорате, а Панси все чаще видели в их компании. Гермиона помнила то дело о нелегальной торговле зельями, в котором главной подозреваемой была Паркинсон. Оно было громким и скандальным. Уже перед самым судом стали известны новые обстоятельства и ее оправдали. Гарри пришлось приносить извинения. Тогда, по мнению Гермионы, они и сблизились. А вот Драко Малфой, которого тоже пришлось пригласить из-за их дружбы с Забини, вызывал большее волнение. Однако Гарри лишь отмахнулся и сказал, что соперничество между ними осталось далеко в прошлом. На тот момент Драко был назначен заместителем главы Отдела магического правопорядка, который тесно сотрудничал с Авроратом. В новом послевоенном обществе всем нашлось место. Знала бы Гермиона в тот момент, что беда придет совсем с другой стороны. После вручения подарков, шуток и воспоминаний о Хогвартсе, веселых и не очень, Гарри взял себе слово. – Друзья, я не зря вас здесь собрал… – Да мы помним, Поттер, у тебя сегодня день рождения, – перебил его Драко. – Малфой, я и так нервничаю, так что будь добр, заткнись, – и отсалютовал ему бокалом с шампанским. Малфой в подтверждении поражения поднял руки вверх. – Так вот. День рождения, конечно, повод, но не единственный, – Поттер поставил бокал. – Панси, подойди ко мне, пожалуйста. Панси просочилась сквозь толпу гостей и встала рядом. Гарри нежно взял ее за руку. – Мы хотели объявить вам, что скоро состоится наша свадьба. Сначала гостиная Гриммо погрузилась в тягостное молчание. А потом началось: радостные возгласы, поздравления, крики. Только вот стоило Гермионе посмотреть на Рона, она поняла, что от него пожеланий счастливой жизни Гарри не дождется. Он сжал кулаки, скулы на его лице двигались от злости. За подошедшими поздравить Поттер не сразу заметил, как его друг взял Джинни за руку и направился в прихожую. Она словно кукла повиновалась и поплелась следом, вытирая рукавом навернувшиеся слезы. – Рон, куда это вы? – окрикнул их Гарри. – Куда? – Рон развернулся, заслонив собой Джинни. – Подальше от тебя и твоих новых друзей. Гарри, посмотри на кого ты стал похож! Я не узнаю тебя! Все замерли. Улыбка исчезла с лица Гарри. – Что с тобой? – Гарри подошел вплотную, заглядывая через плечо Рона. Джинни отвернулась. – Что со мной? Зачем ты пригласил нас? Меня, Джинни, Гермиону? Зачем? – он достал волшебную палочку. Блейз среагировал молниеносно. Он тут же оказался рядом и встал рядом с Гарри. – Рон, не надо, – Гермиона решила вмешаться. – Давайте потом поговорим. – Оставь, пусть выскажется. У меня нет секретов от тех, кто здесь собрался и тем более от моей невесты. – Ты встречался с Джинни четыре года, затем держал ее возле себя как запасной вариант – и все для чего? Чтобы выставить ее дурой при всех? Хотя чему я удивляюсь? Твоя нынешняя компания все объясняет. – Мы с Джинни все решили и остались друзьями. – Это ты так решил! Ты у нас во всем главный, вот только давно перестал замечать чувства других людей! Гарри не нашелся, что ответить на красноречивое обвинение Рона. Он растерянно смотрел на него, старясь понять, отчего в глазах друга все выглядело именно так. Воспользовавшись его замешательством, Рон с Джинни ушли. А за ними стали расходиться и остальные. Вечер был безнадежно испорчен. В тот момент Гермиона думала, что все еще наладится. Просто нужно время. Но проходили дни, недели, а Гарри и Рон так и не общались. Она была, словно между двух огней и как ни пыталась, не могла их примерить. Долгая дружба, преодолевшая самые темные дни, испытанная на войне, казалось, разрушилась. Остались лишь осколки, которые больно ранили сердце и душу. Гермионе теперь не в радость было ходить на работу в Министерство. И ранее любимый кабинет начальника Отдела международного магического сотрудничества напоминал камеру пыток. Каждый раз, проходя к нему по длинному холлу, она боялась встретить Гарри. Ведь он просто кивнет при встрече и на этом все. Это было самое страшное – видеть безразличие в его глазах. Сначала они просто спорили по поводу ссоры с Роном, она уговаривала Гарри поговорить, попытаться объяснить все. Но он не хотел и все больше возмущался в ответ на ее требования, а потом просто отдалился и перестал общаться и с ней. Рон уехал. Ничего не сказав, просто взял и уехал. Вся семья Уизли словно сговорившись не хотели рассказывать ей куда. Это напоминало самый страшный кошмар. Хотя нет, такого она никогда не видела даже во снах. Это была реальность – пугающая и жестокая. Она жила в своей квартире, которую купила сразу после войны, и с каждым днем надежда на счастливое будущее угасала. Все мечты рассыпались как карточный домик. В мире не было войны, и волшебному сообществу больше не грозила опасность, а вот в их маленьком мирке было безрадостно и пусто. Пелена непонимания окутала их и заставила отдалиться друг от друга. И как же обрадовалась Гермиона, когда на Рождество получила приглашение. Спустя столько мучительных месяцев отчаяния, забрезжила надежда. Маленькая открытка голосом Гарри попросила прийти ее ровно в восемь часов на праздничный ужин в дом на площади Гриммо. «Все еще можно исправить, – подумала Гермиона и улыбнулась. – Это же не может продолжаться вечно». Она еще так не задумывалась над подарками, как в этот раз. Кажется, обошла все магазины магической и маггловской части Лондона. Решение пришло неожиданно. Разбирая старые вещи, она нашла два свитера. Красный и синий с буквами Р и Г. Когда-то давно их связала Молли. Почему они не у ребят Гермиона не помнила, но решила, что случай вручить их как раз подходящий. Она и сама не отказалась бы сейчас от такого свитера. Память об их детстве согревала даже больше шерстяной пряжи. В назначенное время она была на месте. Кое-как дотянулась до звонка, руки были заняты пакетами с милыми сувенирами для других приглашенных из списка. Дверь открыла Панси. – Гарри! – крикнула она с порога. – Еще гости. Здесь Гермиона. Она проводила ее в столовую. Вокруг обеденного стола, между прочим даже не накрытого, сидели гости. Луна, Забини, Малфой. Вот только лица были у всех не особо радостными. В комнате царила гнетущая атмосфера. В углу стоял Кикимер и дрожал всем телом. – Всем привет, – произнесла Гермиона первое, что пришло в голову. – А что произошло? – А произошло то, что домовой эльф решил нас всех пригласить на праздник, но забыл предупредить хозяина дома, – это был Малфой. – Но… – Привет, Гермиона. Да, мы тут все немного огорчены этим, – Луна сидела вплотную к Блейзу и водила пальцем по белой скатерти. Гарри стоял рядом с Кикимером. По виду остальных Гермиона поняла, что до того, как она вошла, он отчитывал домовика за совершенный проступок. – Так что подарки не понадобятся, Грейнджер, пора уходить, – Драко поднялся со своего места. – Подождите, – остановила его Панси. – Драко, не уходи. Раз уж мы все собрались, давайте поговорим. У нас у всех был трудный период и, возможно, Кикимер прав. Пора прекратить это. Гермиона, тебя передергивает каждый раз, когда ты смотришь на меня. Мне на это глубоко плевать, но Гарри… вы же друзья. Так почему же ты от него отвернулась? Ведь он после случившегося перестал общаться не только с тобой и Уизли. Он закрылся ото всех. И я видела, как ему плохо. – Я не отворачивалась, а просто просила поговорить с Роном, – оправдывалась Гермиона. – Да он и слушать меня не хотел. Ты думаешь, мне было легко видеть его ненависть? – откликнулся Гарри. Потом были долгие разговоры. Доводы и рассуждения. Слезы. Много слез. Было заметно, как все, несмотря на трудное начало вечера, рады этим эмоциям. Чтобы немного развеяться и насладится чудесной погодой, все вышли во двор. С неба сыпался большими хлопьями снег, покрывая землю, здания, деревья. Настоящий Рождественский вечер. В комнате остались только Гермиона и Драко. – Ты не очень-то рада? – начал он разговор. – Это из-за Уизли? – Да, я хочу, чтобы он тоже был здесь. – Расслабься немного. Начало положено, – он взял бокал с лиловой жидкостью с полки и сделал несколько глотков. Этот коктейль готовил Кикимер. Как сказал Гарри, по старинному рецепту Блэков. Вот только из-за цвета его никто так и не попробовал. Малфой стал первым и непременно тут же пожалел об этом. Стоило ему опустить бокал обратно, он пошатнулся, хотел схватиться рукой за стул, но промахнулся и упал прямо к ногам растерянной Гермионы. – Малфой! – она бросилась к нему. – Малфой! Что с тобой? Ты меня слышишь? Гермионе еле сил хватило перевернуть его на спину. Странно, но она совсем забыла о волшебной палочке. Драко застонал и открыл глаза. – А ты красивая, когда напугана, – он улыбнулся. – Ты головой что ли ударился? – возмущенно спросила Гермиона. – Нет, только руку ушиб. Подлечишь? В этот момент вернулись остальные. Веселые и раскрасневшиеся с мороза они с шумом ввалились в столовую. Но увидев картину, затормозили, и в дверях получился небольшой затор. – Ну что вы столпились? – Гермиона сразу узнала голос, доносившийся из прихожей. Видимо, во дворе ко всем присоединился еще и Невилл. Как она помнила, он тоже был в списке приглашенных. – Драко, только не говори, что Гермиона победила тебя в дуэли? – Блейз решил свести все к шутке. – Меня подставили! – Малфой засмеялся. – Поттер что-то подмешал в этот жуткий коктейль. Лучше не пробуйте его. Забини подошел и, схватив Малфоя за руку, рывком поставил на ноги. Все тут же оживились. Панси закружила вокруг стола, расставляя тарелки, Гарри взмахом палочки сделал огонь в камине сильнее, а Невилл и Луна стряхивали с одежды друг друга снег. Когда с последними приготовлениями было покончено, а поднос с бокалами лиловой жидкости исчез, все расселись за столом. Драко, что весьма удивило Гермиону, занял место рядом. В обычных обстоятельствах она, возможно, нашла повод пересесть, но сегодня было не до этого. На протяжении всего ужина, Малфой удивлял своей галантностью. Он наполнял ее бокал, передвигал тарелки с вкусностями поближе. А когда у Гермионы упала вилка, он тут же бросился поднимать ее. Их руки то и дело соприкасались. От неловкости немного кружилась голова. Она сама не знала, зачем позволяет ему это, да и себе тоже. Малфой что-то безостановочно рассказывал, шутил. Все смеялись, а она громче всех. Ей давно не было так хорошо. Хотя за столом было много людей, ее взгляд все чаще останавливался на Драко. Прошло уже два часа и гости занимались кто чем: Панси и Гарри перебрались в гостиную и что-то обсуждали, стоя у древнего, как этот дом, граммофона; Невилл рассматривал темную улицу за окном; Луна утроились у камина. Все случилось так, как подозревала Гермиона. Неожиданное поведение Малфоя заставило всех обратить на них внимание. Блейз первым решился заговорить об этом. – Дружище, может, всем расскажешь шутку, над которой так хохочет Грейнджер вот уже полчаса? – он встал рядом. – У нее заразительный смех, правда? – Не могу не согласиться, – озадаченно прокомментировал Блейз. Послышалась романтичная мелодия. – Время танцевать, – раздался голос Панси. – Желание хозяйки дома – закон. Идем? – Драко протянул руку Гермионе. Она согласилась. Он был идеальным партнером и, предугадывая каждое ее неправильное движение в танце, тут же исправлял его. Она еще никогда так себя не чувствовала. Всматриваясь в, казалось бы, знакомые черты Малфоя, она с каждым движением понимала, что падает все глубже в пучину безумия. Но поделать она с этим ничего не могла. Драко волновал ее так сильно. Танец закончился и Малфой, нежно сжав ладонь Гермионы, повел ее обратно к столу. Дорогу им преградил Гарри. Взгляд его показался ей напряженным или даже взволнованным. И не зря. Когда Гарри схватил Драко за воротник рубашки, паника сковала ее тело от такой неожиданности. – Гарри! – Ты не много ли на себя берешь, Малфой?! – процедил Поттер сквозь зубы. Новый скандал ему устраивать, видимо, не хотелось, но сдержаться он не смог. – Зачем увиваешься за ней весь вечер? – Остынь. Почему я не могу поухаживать за понравившейся женщиной? – Малфой отпихнул от себя Гарри. Затрещали нитки воротника. – Понравившейся? – Гарри усмехнулся. – Я не знаю, зачем тебе все это нужно, но меня ты не проведешь. – Успокойтесь, пожалуйста, – Гермиона протиснулась между ними, переводя взгляд то на одного, то на другого. – Неужели ты не видишь, что он тебя использовать хочет? – Да ты спятил, Поттер! Для чего? – Не знаю. Но не ты ли мне месяц назад говорил, что никогда бы не посмотрел на нее?! – Все изменилось. В этот момент взгляд Драко был направлен на нее. Он любовался ей. Ее атласным зеленым платьем, тонкой талией, изящным вырезом декольте. – Гермиона, посмотри на меня, – Гарри взял ее за руку. – Я просто беспокоюсь о тебе. Не стоит вестись на его дешевые сказки! Не верь ему! В ответ на заботу в ней закипела злость, обида. Неужели он не видит, что Драко можно доверять. Она же не заметила, что Гарри просто в голову не приходила такая мысль. Вражду он закончил, а вот на доверие сил уже не осталось. – Может, я и не одобряла твоего выбора невесты, но я никогда не говорила тебе таких слов. Хотя причин у меня не доверять Панси было не меньше. Так ведь? Почему же ты не можешь поверить Драко. Или ты считаешь меня не достаточно хорошей для него? – Нет… Гермиона… Но она уже торопилась к выходу. Кто-то звал ее. Голоса смешались. Перед глазами была пелена. Она выскочила на улицу и, только когда ноги утонули в свежевыпавшем снеге, поняла, что на ней нет ни верхней одежды, ни сапог. – Вот, – на плечи опустилось пальто, и крепкие руки сжали ее в объятиях. – Так будет теплее. И не обращай на него внимание. Он просто ревнует. Образумится завтра. Малфой достал волшебную палочку, направил на ее туфли и через секунду они превратились в красивые и удобные сапожки. – Спасибо, – Гермиона шмыгнула носом. – Я думала, наконец, все наладится. – Не все так просто. Когда люди очень близки, обида вдвойне сильнее. Но я уверен – это не навсегда. Иначе вы не Золотое трио. – Ненавижу это прозвище! Да и теперь у Гарри двое других друзей. Рон был прав отчасти – он изменился. – Все мы меняемся с каждым днем. Но Панси его жена, а Блейз коллега. А это другое. Уж поверь. – Он своих друзей даже на свадьбу не пригласил. – А ты бы пришла? Голос у Малфоя был таким успокаивающим, что Гермиона опомнилась, когда они уже отошли от дома Поттров метров на сто. Она не хотела возвращаться и Драко все понял. Он просто говорил с ней. Именно этого сейчас и не хватало. Вернее не хватало давно, а Драко взял и заполнил эту пустоту. – Не знаю. Наверное. – Вот ты сначала сама реши. А потом его ругай. – Ты его защищаешь? – Да Мерлин упаси! Еще чего! Из ресторанчика, мимо которого они проходили, заиграла «Jingle Bells». Драко остановился. Он посмотрел Гермионе в глаза и осторожно провел по щеке, вытирая каплю воды – она осталась после растаявшей снежинки. – С Рождеством. – С Рождеством, Драко. Она сама не осознавала, как потянулась к нему. Только когда их губы встретились, жар нахлынул на нее словно волна. И снег ведь мгновенно растаял вокруг них не от теплых потоков из открытой двери ресторана, а именно от этого жара. Хотелось снять пальто. Да что там! Хотелось снять все. Теплые мягкие губы, нежные руки, сладкое дыхание. Гермиона растворилась в этом. Где-то в глубине ее сознания промелькнуло сомнение, но она не обратила на него внимания и отдалась желанию без остатка. Гермиона смутно помнила, как они трансгрессировали к ней в квартиру. Только крепкие объятия, ее имя на его губах и этот жар - жар их обнаженных тел. Утром она проснулась от непонятного шума. В наспех надетом халате выскочила из спальни и увидела Драко, поднимающегося с колен возле дивана. Почему-то внутренний голос заговорил с ней в этот момент с интонацией профессора Снейпа, – «Побочный эффект зелий это частые обмороки». – Драко, все хорошо? – она испытала дежавю и страх. – Что я здесь вообще делаю? И почему я не у Поттера? – он медленно повернулся лицом к Гермионе. В этот момент ей показалось, что в голове прогремела «Бомбарда». Сразу вспомнился коктейль лилового цвета и его аромат. Он показался смутно знакомым, а сейчас Гермиона поняла, что пах он свежескошенной травой. Любовное зелье. «Но как? Я бы заметила, я бы поняла. Все было так по-настоящему», – мысли крутились беспорядочным вихрем. И сразу следующая догадка настигла ее – Кикимер. Она не помнила, прочитала ли это или же услышала. Эльфы могут своей магией усилить действие любого зелья или заклятия. Домовик Гарри, похоже, так хотел помирить друзей и угодить хозяину, что перестарался в своем рвении. – Грейнджер, что ты вылупилась на меня? Оглохла? Почему я не у Поттера?! – Потому, что ты у меня, – еле слышно произнесла она. – Я ничего не помню. Мы там изрядно перебрали? – Драко подобрал с пола свою мантию. Гермиона съежилась, мгновенно возненавидев все вокруг: эту комнату, сияющую праздничными огнями, нарядную елку, Рождество и в первую очередь, саму себя. Ей захотелось повернуться и убежать отсюда прочь, однако ноги ее не могли сдвинуться и на шаг. Что сложнее? Сказать правду в глаза любимому человеку или солгать? Трудноразрешимая дилемма. – Не мы, а ты. Напился, и мне пришлось оставить тебя здесь. К твоему дому так просто не подберешься, а оставлять у Гарри было неудобно, – выпалила Гермиона. Она подошла к окну и отвернулась, чтобы Драко ни в коем случае не увидел ее слез. Мысленно поблагодарила Мерлина: очнись Драко от зелья в постели рядом с ней, сгорела бы от стыда. А ведь она всего-навсего поверила. Или же ей просто хотелось верить в его искренность. Гермиона, в отличие от одурманенного Малфоя, была собой. – Да уж! – она слышала растерянность в его голосе. – И чем это был так занят Забини, что бросил меня пьяным здесь? Гермиона пожала плечами: – Все в порядке, – с трудом выдавила она из себя эти слова. – Я пойду. Гермиона не повернулась и ничего не сказала. Просто кивнула. А потом вздрогнула от хлопка закрывшейся двери. Она надеялась на его взаимность. Страшно осознавать, как же это было глупо. Малфой уже давно занимал ее мысли. Все началось еще с судебных процессов по делам Пожирателей смерти, где она выступала на стороне защиты Драко. Для многих и для нее, в том числе, его выступления перед присяжными стали исповедью раскаявшегося человека. Она даже не заметила, как жалость и сострадание превратились в нечто большее. Но Гермиона сопротивлялась. Будучи жесткой реалисткой, все эти годы запрещала себе даже думать о нем, а тут повелась, словно наивная школьница. Забыла обо всем: о друзьях, с которыми так давно мечтала помириться, о родителях, которые ждали ее поздравлений. Рядом с Малфоем она забыла о своем прошлом. Есть вещи, которые ты когда-то узнал, книги, которые прочел, вкусное блюдо – его вкус будет долго чувствоваться на языке при одном упоминании. А есть то, что происходит каждый день. Ты, не задумываясь, открываешь шкаф и берешь коробку с печеньем, сахар, соль – не важно. Но стоит гостям спросить, где это можно взять, ты теряешься. Легче показать. Инерция и все. Так же с людьми. Некоторые всегда рядом, но никогда не займут самого главного места в твоей жизни. Они станут обыденностью. И есть те, с которыми провел несколько часов, дней и он с тобой навсегда. Легкое дуновение свежего ветра, запах корицы, музыка из бара мимо которого вы шли – и он уже рядом с тобой. Всплывает в памяти, а ты улыбнешься никому не заметной улыбкой. Для Гермионы таким человеком навсегда останется Драко Малфой. С той ночи прошел ровно год. Гермиона сидела на диване и делала усилия прочитать хотя бы еще одну страницу книги, название которой она уже и не помнила. Если посмотреть в окно, то можно было увидеть вовсю веселящихся детей – они играли в снежки и лепили снеговиков, а в ее квартире ничего не напоминало о приближающемся празднике. Нет ни елки, ни украшений. Все было уничтожено, сожжено, стоило Драко закрыть тогда дверь. Ее любовь осталась там – на дне бокала в доме двенадцать на площади Гриммо. Одно заклинание, одно зелье, одна ночь – все честно. Хотела свитер в подарок, а получила любовь. Взаимную, страстную, долгожданную. Пусть на такой коротенький срок, но это даже выше ожидаемого. Она боялась Рождества. Всеми силами старалась не думать, что оно вот-вот опять наступит. Самым страшным, наверное, было бы вновь получить приглашение от Гарри. Но это не могло произойти. Они с Панси отправились в путешествие по Европе, пригласив, за компанию, Рона и его новую девушку. Так Гарри решил пойти на примирение, а Рон, удивив всех, согласился. Звали и ее, но она только вежливо отказалась, сказав, что накопившиеся на работе дела разбирать как раз до конца праздников. Все понемногу возвращалось в прежнее русло. Время позволило утихнуть старым распрям. Никто не знал о случившемся в тот рождественский вечер кроме нее и Драко. Но он все забыл, а о пробуждении у Грейнджер наверняка решил никому не рассказывать. Гермиона услышала шум и поспешила на кухню посмотреть, в чем дело. Живоглот забрался в шкаф и выволок один из пакетов. Из прогрызенной дырки по полу рассыпалась мука. Рядом лежали давно потерянные старые формочки для печенья. «Все еще можно исправить, – подумала Гермиона и улыбнулась. – Это же не может продолжаться вечно».
Пейринг: Драко/Гермиона. Доп.пейринг: Блейз/Луна, Гарри/Панси Рейтинг: PG-13 категория: гет Основной жанр: драма Саммари: Возможно, Гермиона и придет в свое любимое кафе. Не чтобы начать все сначала, чтобы убедиться: прошлое ее отпустило
Приемы в Министерстве мало чем отличались друг от друга. Те же люди говорили заученные фразы. Слова одних сочились насмешкой, других – презрением, третьих – почти ненавистью. Гермиона давно перестала обращать на это внимание. Она вежливо улыбалась, кивала, иногда улыбалась краем губ. Она выучила правила приличий назубок и не отступала от них. Не то чтобы высшее общество, но считалось именно так. Те, кого пригласили, избранные. Не больше сотни, но каждый считал за честь оказаться на званом ужине у министра. Много закусок, много вина, возможность показать себя и посмотреть на других. У всех свои мотивы и приоритеты. Рождественские приемы Гермиона ненавидела всеми фибрами души. Фальшивые пожелания здоровья и счастья на деле означали: «Чтоб ты поскорее сдохла и освободила теплое место в Министре, поганая грязнокровка». Она научилась отвечать в той же манере, но каждый раз было так же тошно, как и в первый. Особо ушлые пытались затащить под омелу в надежде соблазнить, и это возмущало еще больше. Пусть у нее не самая завидная родословная, но Гермиона же не дура и не слепая. Вот и сейчас, когда она проходила под омелой, которой в этом году было развешано больше, чем в прошлом, тошнота подкатывала к горлу. Гермиона взяла бокал игристого вина со стола и сделала глоток. Чуть прикрыла глаза, наслаждаясь, как пузырьки перекатывались на языке. Наконец она одна. - Противная шипучка, - манерная высокопарность тона не оставляла простора для фантазии. - И тебе здравствуй, Малфой. Гермиона не особо понимала, зачем Малфой периодически приходил на приемы, но и размышлять об этом не хотела. К чему, ей и своих проблем хватало. - И я не рад тебя видеть, - он усмехнулся. В глазах блеснуло презрение, Гермиона пожала плечами. Она давно перестала реагировать на его нелепые подколки. - Хорошего вечера, - подхватила бокал и отошла к другому столу. Гарри кружил Джинни в вальсе, и та смеялась. Невооруженным глазом было видно, как они счастливы. Половинки целого, идеально дополняющие друг друга. Гермиона пригубила вино и в очередной раз подумала, что куда больше им бы подошло танго. Сильный танец, страстный, эмоциональный. Но в Министерстве его не танцевали – не положено. - О чем задумалась? – Насмешливые нотки в голосе отдались дрожью по телу. - То, что ты встречаешься с Луной, не дает тебе права подкрадываться ко мне со спины. - Туше. - Короткий смешок, и Блейз появился в поле зрения. – Я бы пожелал счастливого Рождества, но к чему лицемерие? – Он пригубил вино и усмехнулся. Каждый думал о чем-то своем. Гермиона старалась не смотреть на Блейза, он казался равнодушным. Эдакий океан спокойствия при любом раскладе с остроумной шуткой наготове в случае чего. Иногда Гермиона даже задумывалась, а что, если бы… И старательно гнала эти мысли. Парень подруги – табу. - Малфой на тебя пялится. - И что? – Гермиона пожала плечами. Тараканы в голове Малфоя ее не волновали. - Я бы на твоем месте был осторожнее. - Блейз бросил на нее нечитаемый взгляд и растворился в толпе. Странный. Что ей мог сделать Малфой, тем более на балу? - Дама не желает повторить? – Малфой материализовался рядом, подозрительно ухмыляясь. - С тобой совершенно точно не желает. У Гермионы было стойкое чувство, что разыгрывалась шахматная партия, и ей отведена далеко не ведущая роль. Стало не по себе, но она списала это на послевоенную паранойю. Иногда Гермиона казалась себе неудачной реинкарнацией Грюма. Во время войны ей некогда было бояться и просчитывать ходы, нужно было выживать, а вот после Последней битвы все прелести психологического стресса догнали и накрыли с головой. На балконе прохладно и стоит поднос с вином и закусками. «И никакой омелы!» - добавила она про себя. Гермиона облокотилась на балюстраду и подставила разгоряченное лицо ветру, подняла взгляд на луну. Красиво, но немного пугающе. В полнолуние она всегда вспоминала Люпина, Тонкс, Фреда, Грюма – тех, кто не дожил до победы. Для кого-то Рождество – шанс начать жизнь с чистого листа, для нее – вечер скорби по ушедшим. Новый год, старая боль – патетично. Рука потянулась к алкоголю. Привычно и правильно. Ей снова нужно забыться, чтобы звезды светили ярче, аромат роз показался насыщеннее. Дышать стало легче. Гермиона раскинула руки и закрыла глаза. Свобода наполняла каждую клеточку тела. Она чувствовала себя птицей, которой не нужны крылья, чтобы летать. Свободно, хорошо и спокойно… Низ живота резко скрутил спазм. Из горла Гермионы вырвался только стон, она что есть силы вцепилась в ограждение. Сознание уплывало, перед глазами плясали искры и всполохи огня. Гермиона не понимала, что происходило. Мысли путались. Она отчаянно хваталась за разрозненные отголоски чувств и произнесенных слов. «Нельзя отключаться, нельзя отключаться», - беззвучно шептала одними губами. Последнее, что она увидела, – испуганный взгляд серых глаз. После были только темнота и нескончаемый гул безликих голосов. Гермиона осталась наедине со своими демонами. *** Гермиона не знала, как долго была в отключке. Даже сквозь сомкнутые веки свет резал глаза. В голову лезли глупые верования о вампирах и солнечном свете. Гермиона пошевелилась. Тело тут же свела судорога, дыхание перехватило. Она инстинктивно сжалась в комок и закуталась с головой в одеяло. В детстве она так спасалась от страшных монстров под кроватью. Глупая привычка, напоминающая о времени, когда она была обычным человеком. Магглом, не магом. Раздались приглушенные шаги, скрипнула дверь. Кто-то зашел в комнату. Где она? Странно, что Гермиона только сейчас впервые об этом подумала. Зашуршала ткань, неизвестный приблизился и замер совсем рядом. Гермиона крепче зажмурилась, на мгновение страх затмил боль. Одеяла осторожно коснулись и медленно потянули на себя. Гермиона вцепилась в него мертвой хваткой и протестующее замычала. - Тише, я не причиню тебе вреда, - голос был знакомым. На узнавание ушла пара секунд. - Блейз. Горло саднило, и она закашлялась. Как будто несколько дней не говорила совсем. За осознанием пришло облегчение. Где бы она ни была, Блейз не даст ее в обиду. Пусть он не друг, но и не враг. Вот если бы тот же Малфой… Гермиону бросило в холодный пот, накатила новая волна паники. - Не говори, ты еще слишком слаба. – Гермиона приоткрыла глаз и тут же снова зажмурилась. Свет выжигал сетчатку. – Ну и напугала же ты нас. Блейз выглядел обеспокоенным, и уже этого было достаточно, чтобы всерьез испугаться. За время работы в Мунго он стал хорошим целителем, лечил самые сложные случаи, и уж если он в замешательстве… Ее обморок явно не был вызван стрессом или переутомлением. - Что со мной? – Это ее голос звучал так отчаянно? - Грейнджер… - Блейз гулко сглотнул, он явно не знал, что сказать. Тщательно подбирал слова. – Я не знаю. Гермиона не смогла сдержать полустон. Она почти ожидала, но не была готова. - Но ты же… - Сделаю все, что от меня зависит. Она кивнула. Блейз сможет, он должен, обязан… Луна ему поможет, а еще есть Панси, они вроде еще дружат, в школе она неплохо разбиралась в зельях, и Малфой… Гермиона еле сдержала стон. Почему при мысли именно о хорьке, начинался новый приступ? - Принеси мне книги, я помогу. Блейз хмыкнул и наверняка кивнул. Он всегда кивал, когда его удивляли. - Ты даже болеть не умеешь по-человечески. Такая Грейнджер. – В его словах угадывалась улыбка, и Гермиона попыталась улыбнуться в ответ. Она не уверена, что у нее это получилось. *** - Черт! Черт! Черт! Очередная книга полетела на пол. Упала и раскрылась на какой-то странице. Гермиона стала раздражительной. Книги всегда помогали найти ответ, но не сейчас. Сидеть взаперти в палате Мунго было пыткой: мысли мешались, чувства застопорились. Казалось, что она стала средоточием отчаяния и боли. С очередным фолиантом искра надежды разгоралась вновь, но с каждым предложением затухала. Буквы складывались в слова, но возникало еще больше вопросов. Все бесполезно. Гермиона никогда еще не чувствовала себя настолько беспомощной. Под ее симптомы подходило что угодно: от обычной маггловской простуды до начальной стадии драконьей оспы. У каждой болезни были разные причины, разные последствия, разное лечение. Чтобы выбрать что-то конкретное, нужно было больше информации, но у Гермионы ее не было. Сидячий образ жизни, изредка вылазки в бар с друзьями, не самая здоровая пища и книги перед сном. Что она упустила? Чего не заметила? За что нужно зацепиться, чтобы понять? - Что со мной происходит? – Она закрыла лицо руками и сжалась в комок. Гермиона понимала, что зашла в тупик. - Все хорошо, все будет хорошо. Она и не слышала, как кто-то зашел. Сел на кровать, обнял и начал раскачиваться вместе с ней из стороны в сторону. - Блейз вылечит тебя, и все снова будет хорошо. - Он даже не знает, что со мной, никто не знает! – Гермиона даже не кричала, хрипела. Как они не понимают! Никто не понимает, каково ей. Гермиона попыталась вырваться, но ее не отпустили. С головой захлестнул аромат вишни. Луна. - Нужно набраться терпения. Ты же сильная, справишься. - Луна отвела от лица Гермионы руки и заглянула прямо в глаза. – Ты справишься, - повторила еще раз, и Гермиона поверила. Это было похоже на гипноз. Зрачки расширились и почти скрыли голубую радужку Луны, Гермиона тонула, будто в омуте. Погружалась все глубже. Боль, тоска, отчаяние отходили на второй план, забывались. На их место пришли странное спокойствие и умиротворение. Луна помогла ей лечь, укрыла одеялом, и Гермиона тут же забылась сном. *** Она шла по туннелю. Бесконечный, темный, без ответвлений, он высасывал из нее все светлое. Подчинял и затягивал в бездну. Внутри не осталось ничего, одна пустота. Ни любви, ни боли, ни жалости. Она падала и поднималась. Сдирала руки в кровь, но упорно шла вперед. Не надеялась найти выход, просто знала, что должна идти. Туннель становился шире, но больше ничего не менялось. Каменные плиты, затхлый воздух и тишина. Даже ее шаги не нарушали безмолвия этого места. Гермионе стоило бы насторожиться, но безразличие поглотило ее. Она превратилась в бездумную куклу, двигающуюся вперед несмотря ни на что. Казалось, она шла уже часы. Беспрерывная ходьба выматывала, но сесть и отдохнуть было нельзя. Она не позволяла себе, внушала, что сейчас не время для слабости. Нужно идти, дойти до конца, понять, где туннель кончался. Или лабиринт? Гермиона уже ни в чем не была уверена. Тьма обступила, пыль забилась в легкие. Она начала кашлять. Еще чуть-чуть, совсем немного. Гермиона согнулась, пытаясь успокоить кашель, но вместо этого отхаркнула на руки кровь. Перед глазами пошли круги, голова закружилась. В воздухе повис тошнотворный металлический запах крови. Неужели это конец после всего, что было? Война, потеря близких, одиночество? Вот так просто… Чувства вернулись. Ей стало тоскливее и больнее в тысячи раз, чем до этого. Она не хотела умирать, не потому что страшно, а потому что рано. Она еще столько должна успеть: сказать, сделать, изменить. И если умирать, то достойно, а не так… прозаично. Совсем рядом блеснул слабый луч света. Гермиона с трудом поднялась и шагнула к нему. Свет стал чуть ярче. С каждым шагом тьма отступала, становилось легче дышать. Через пятьдесят три шага, она считала, Гермиона очутилась на поляне, залитой солнечным светом. К ней навстречу кто-то шел. Она не могла толком его рассмотреть, солнце ослепляло. Широкие плечи, стремительная походка и светлые волосы. Это мог быть кто угодно. Она не узнавала его, стояла и терпеливо ждала, пока подойдет. Вот он подошел на расстояние десяти шагов, пяти, она уже видела… Гермиону резко дернули за руку, и она открыла глаза. - Малфой?! Узнавание резануло по нервным окончаниям. Это он шел ей навстречу. Это он ей снился. Это он свет после тьмы? Нет, это игры подсознания. Малфой не мог быть спасением, только не он, только не для нее. - Ты в порядке? – Забота в его голосе была осязаемой. Гермиону пробрал озноб. Какого боггарта с ней творилось? *** - Я не пущу тебя к ней. Только не тебя, - судя по голосу, Блейз был зол. - Забини, не будь идиотом, мне это нравится не больше твоего. - Тогда уходи, не вмешивайся. Тебе какое дело? - Гарри переживает, она его единственная подруга. – Панси почти рычала. Гермиона напряглась. Значит, Паркинсон – посол доброй воли, Гарри попросил. Но неужели он думал, что Панси в состоянии ей помочь? Это же Паркинсон, которая всегда плевала на всех, если ей было выгодно. - Она тебя пошлет. - Дай мне шанс. Признай, ты облажался, а у меня может получиться. - Чем ты лучше? – Блейз был готов сдаться. Он вымотан своим бессилием. Он не знал, что делать, и Гермиона не знала. Она и так рассказала все, что помнила. - Я дипломированный легилимент, а ты всего лишь целитель, пусть и хороший. Гермиона скорее почувствовала, чем услышала его вздох. В эту же секунду распахнулась дверь, и вошла Панси. - Не скажу, что рада видеть, - Панси криво усмехнулась, закрыв дверь, – но у меня нет выбора. Гермиона пожала плечами. Что тут возразить? - Что ты предлагаешь? - Ты расслабляешься, я проникаю в сознание и вижу вечер твоими глазами. Ты могла чего-то не заметить или не придать значения. Гермиона кивнула. Она понимала, что Панси права, пусть и не признавала это вслух. Иногда самое важное ускользало от понимания любого. Она не исключение. В палату зашел Блейз. - Я буду рядом. Мало ли что. Панси закатила глаза, но возражать не стала. - Давай, Грейнджер, дай волю своей любознательности. Познай что-то новое. – Панси встала напротив и достала палочку. Гермиона закрыла глаза, постаралась расслабиться. В голову то и дело лезли мысли о сне, Малфое и туннеле. Нельзя, нельзя, нельзя. Нужно отвлечься. Подумать о кроликах и белках, первом сотворенном заклинании, Гарри… - Легилименс! Перед глазами прыгали воспоминания о министерском приеме. Пестрые платья, лживые улыбки, фальшивые слова приветствия. Напыщенные мужчины, расфуфыренные женщины. Надоедливый Малфой. Снова он. Гермиона инстинктивно напряглась, попыталась выпихнуть Панси из своей головы. Слишком много Малфоя для одной Гермионы. Панси оказалась сильнее. Снова люди, танцы. Воздуха не хватало, голова слегка кружилась от выпитого шампанского. На балконе свежо и пахло ночью. Звезды блестели на темном небе, луна казалась такой же одинокой, как и сама Гермиона. Тоска, смешанная с застарелой болью. Снова Малфой и почти сразу скручивающая кости боль. Гермиона потеряла сознание. Удушающая тьма со всех сторон. Ей страшно и одиноко. Когда уже появится тот, кто сможет защитить от пожирающей изнутри безнадежности? *** Гермиона медленно приходила в себя. Из коридора доносились голоса. Кто-то ругался, но не рядом с дверью. Сколько она не силилась, разобрать слова не получалось. Она чувствовала себя опустошенной. Будто ее выпотрошили, положили внутренности обратно, а зашить забыли. Голова раскалывалась, а тут еще эти голоса. Они становились все громче и громче. Каждый звук молотком стучал по черепной коробке. Гермиона зажмурилась и закрыла уши руками. Бесполезно. Виски кололо иглами, легкие горели огнем. Она сглотнула и поперхнулась слюной, закашлялась. А эти все кричали и кричали. Гермиона устала, ей плохо, это же больница, что они себя позволяли?! Она медленно поднялась. Ноги были ватными и почти не держали. Она оперлась о стену и осторожно, шаг за шагом, дошла до двери. Когда Гермиона открыла ее, звуки лавиной обрушились на нее, она пошатнулась и еле успела схватиться за косяк. Но этого никто не заметил. Вдохнула, выдохнула. Закрыла глаза, открыла. Полегчало, боль чуть отступила, но слабость осталась. Она смогла разобрать, о чем говорили мужчины. - Ты вообще понимаешь, что натворил?! - Я не хотел. Точнее, хотел, но не думал, что все будет так. Гермиона выглянула из-за угла и поняла, что не ошиблась. Блейз кричал на Малфоя, а Малфой оправдывался. Ладно, Малфой, но Блейз обычно более сдержан, тем более на работе. - А что ты думал, Мерлин тебя задери! Зелья Забвения было мало, теперь еще и Амортенция? Ты хоть понимаешь, какая это ядерная смесь? - Но ведь прошло несколько лет … - Малфой выглядел растерянным и одновременно испуганным. - Да какая разница! Амортенция ломает блок, созданный зельем. Ее разум ненавидит, а сердце к тебе тянет как магнитом. – Блейз кричал все громче, Гермиона понимала все меньше, но неясные подозрения забрались под кожу. Это же не… - Но и тогда так было, Блейз. Мы проходили через это, и все было нормально. - Тогда это было естественно. Чувства были настоящими. А сейчас искусственно закрытые чувства ты пытаешься искусственно же разбудить. Малфой, она может сойти с ума, а то и умереть! Малфой побледнел как полотно и почти слился с больничными стенами. Гермиона даже почти испугалась за него, но сама пошатнулась и со стоном уцепилась за первое попавшееся под руку. Малфой повернулся и ахнул. В мгновение оказался рядом и подхватил на руки. Гермиона даже удивиться не успела, она проваливалась в забытье. Где она, с кем, почему – не имело значения; только боль, выкручивающая кости. - Грейнджер! Грейнджер! Грейнджер! – как заклинание кричал мужской голос. Она уже не понимала, кто он и зачем пришел. Гермиона захлебывалась, но зовущий голос не давал сдаться. Он напоминал о чем-то важном, чистом, светлом. Будто когда-то он был для нее всем. *** Просыпаться не хотелось. В голове было столько мыслей, разрозненных чувств, чужих (или своих?) воспоминаний. Образы кружились как в калейдоскопе. - Ты начала вспоминать, да? Ей необязательно было открывать глаза, чтобы удостовериться, кто был рядом. Гермиона чувствовала его присутствие так четко, будто он касался ее. Держал за руку, дышал в затылок, прижимал к себе. Гермиона тряхнула волосами и открыла глаза. Малфой стоял у окна спиной к ней. Дневной свет вычерчивал силуэт: черный пиджак, подчеркивающий широкие плечи и узкую талию. Почти Аполлон, пока не повернется и не откроет рот. Молчание затягивалось. Гермиона поняла, что он не скажет ни слова, пока она не ответит. - Значит, вы ругались из-за меня? – Она не знала, чего ждала. И так понимала, что о ней, но в душе тлела то ли надежда, то ли отчаянное желание, чтобы этот разговор оказался просто сном. - Ты же умная девочка, Грейнджер, не задавай вопросов, ответы на которые тебе известны, - он тяжело вздохнул и вцепился руками в подоконник. – Как себя чувствуешь? Гермиона на миг замерла. Какое тут самочувствие, когда она потеряла грань между реальностью и сном. Прислушалась к себе и поняла, что эмоции отодвинули на задний план: ни слабости, ни тошноты, ни головокружения. Все хорошо, словно и не было всех этих дней в больнице. - Лучше, - голос странно дрожал. Наверное, от неверия, что все решилось так неожиданно просто. Малфой кивнул и продолжал упрямо смотреть в окно. Что можно увидеть в искусственно наколдованном отверстии в стене? Там не жизнь – иллюзия. Обрушилось понимание, все последние годы были точно таким же обманом: он заставил ее забыть что-то по-настоящему важное. - Расскажи мне, - она не просила, требовала. – Я должна знать. Ты не имел права, ты не мог просто взять и… Он слишком быстро оказался рядом, она и не заметила, не смотрела на него. Схватил за руки и встряхнул. - Ты думаешь, я хотел? – во взгляде злость, почти одержимость. – Ты этого хотела. Каждый час каждого дня тебя сжирало чувство вины перед друзьями, ты металась между мной и ими. Врала, изворачивалась, придумывала нелепые отговорки. Ты была со мной, но так и не смогла переступить через предрассудки. Он сжимал руки все сильнее, но она не ощущала боли. Она горела в пламени его взгляда. Такого Малфоя Гермиона не знала. Она не верила, что в нем могло быть столько гнева, страсти, ярости, одержимости. Ему было больно. И она чувствовала эти эмоции. Они перетекали из его взгляда в ее, заполняли, терзали. - Каждый горестный вздох, каждый виноватый взгляд, каждое отчаянное, почти прощальное, объятие выводили из себя. И когда ты между прочим обронила, что на одной любви далеко не уедешь, ты сломала меня, Грейнджер. Впервые в жизни я поставил чужие интересы выше своих, и, чтобы тебе стало легче, сварил зелье. - Но почему? – Она не понимала. Если он любил, а он любил, почему он сделал выбор за нее? Почему, Мерлин побери?! - Ты бы все равно ушла. Чувствовала боль, вину, отчаяние, возможно, даже пожалела бы в конечном счете, а так, - он развел руками, - ты просто забыла. Я забрал твои страдания, освободил тебя. - Ты всерьез считаешь это свободой? – Она вырывалась, но Малфой был сильнее. – Три года, три чертовых года жизни канули в никуда. Будто не жила, не дышала, не переживала! Ты не имел никакого морального права лишать меня этого! – Крик срывался на хрип. Слова царапали горло, жалили изнутри. Правда жестока, но это правда. - Но тебе так было легче… - Малфой уже не выглядел таким уверенным, но продолжал настаивать. Осознание глупости или собственная оборона рушится? - Ты забрал эмоции, а знаешь, что оставил взамен? Ничего. Выжженная черная пустыня, в которой ничего и никого нет. Все это время внутри меня была только пустота. И я не понимала, откуда она. Ни друзья, ни работа, ни книги не отвлекали от нее ни на секунду. Месяцами не выходила из депрессии, пила, пока никто не видел, и искала, искала, искала ответы на вопросы. Мужчины как вид меня не интересовали, потому что все было неправильно, плоско, обезличенно. Ты этого для меня хотел, этого? – У Гермионы сбилось дыхание. Она будто марафон пробежала. Воспоминания возвращались. Ссоры, примирения, тихие вечера у камина, планы на будущее, бесконечные дни без него, счастливые секунды рядом с ним. Несмотря ни на что, это было счастье, и он его отобрал. Как бы тяжело ни было, Гермиона не бросила бы Малфоя, а он… Он предал ее. Выпихнул из своей жизни и закрылся на замок. - Лучше бы ты меня бросил, - тихо, на грани слышимости прошептала она, - лучше бы бросил. По щеке покатилась слеза, вторая, третья. Малфой безропотно вытирал их и молчал, а Гермиона чувствовала себя пустой никчемной оболочкой. Все ложь. Прошлое, настоящее, будущее. Иллюзия, в которой она так долго барахталась, рассыпалась вдребезги. И кто будет собирать осколки? - Амортенция. - Она вымотана, но должна узнать все до конца. Если рвать с корнем, то все сразу. – Зачем она? Малфой… нет, Драко… Малфой выглядел сломленным. Умоляющий взгляд, лихорадочный блеск в глазах, неестественный румянец. - Не нужно, прошу. - Хочу знать. - Гермиона не хотела этого слышать. Была уверена, что станет еще хуже, но должна была. «Должна, должна, должна», - крутилось в голове без остановки. - Годы вдали от тебя были мучительными. Каждый день я просыпался с мыслью: «Начинается еще один бесцельно прожитый день». Еще, еще и еще. Снова и снова. Этому не было конца. Я мог думать только о тебе: губах, руках, словах, прикосновениях. Ты делала мою жизнь ярче. Без тебя остался только серый морок. Все одинаково тусклое и пустое. Я во второй раз сломался. Захотел почувствовать себя любимым, нужным, пусть и таким извращенным способом. Подлил Амортенцию в первый попавшийся бокал. Его мог взять кто угодно, но первой встречной оказалась ты. - А если бы это был мужчина? Малфой открыл рот и тут же закрыл. Он явно об этом не подумал. Как опрометчиво и глупо. Каприз маленького ребенка. Такой потерянный, удрученный. - Это была ты, но я не был до конца уверен. Надеялся, что бокал просто остался стоять на столе. Пока не пришла Панси, брызгающаяся слюной в бешенстве. И это еще Поттер не знает. Я понял, что произошло непоправимое, помчался к Блейзу. Этот разговор ты и слышала. Я знаю, что не заслужил прощения, не буду даже и пытаться. Теперь ты знаешь все, тебе решать, что делать дальше. Гермионе стало его жалко. Малфой сгорбился, осунулся и выглядел не лучше побитой собаки. Он снова отошел к окну, давая ей пространство. А что делать? Что тут вообще можно сделать? Действие зелий нейтрализовано, пару дней она еще будет в больнице, скорее всего. А потом… Ей как-то придется смириться с тем, какой была ее жизнь когда-то, и понять, как жить с этим. Заново отстроить фундамент, чтобы определиться, каким хочет видеть свое будущее. И главное, с кем. Малфой… А что Малфой? Малфой дважды разрушил ее жизнь, хотя она того и не просила. Решил все за нее, даже не спросив. Думал, что ему виднее. Даже если и так, она имела право знать. Теперь знала, но как это знание пережить, не имела ни малейшего понятия. - А я ведь мучилась не из-за своих друзей, из-за твоих. Беспокоилась, что ты не сможешь сделать выбор, если они поставят тебе ультиматум: я или все, чему тебя учили родители. Глупо, правда? Он резко обернулся. На скулах ходили желваки, руки сжаты в кулаки, во взгляде застыла ненависть. Не на нее – на себя. Гермиона это видела и чувствовала. От этого стало еще противнее. На языке осел горький привкус предательства. Они оба виноваты. Она – потому что скрывала свои мысли. Он – потому что сделал выводы, опираясь только на свои ощущения. - Знаю, что чертов эгоист, но сейчас, когда ты все знаешь… Если вдруг ты захочешь, чтобы я был в твоей жизни, как друг, знакомый, школьный приятель, как угодно, приходи на наше место. Я буду тебя ждать каждый день. Сидеть за нашим столиком и пить твой любимый кофе. Я буду ждать. И вышел, плотно закрыв за собой дверь. Гермиона обессилено опустилась на подушки. Она знала, что не пойдет. Слишком много между ними лжи и боли. Такое нельзя простить или забыть. Пусть на уровне подсознания, но страх предательства останется. Подспудное ожидание, что в любой момент Малфой может засадить нож между лопаток, не поморщившись, если вдруг решит, что это во благо. Нельзя жить со страхом. Невозможно смотреть будущему в лицо. Не получится наслаждаться жизнью на полную катушку. Можно попытаться, но что это даст? Еще один обман во имя любви, которую уже растоптали. В одну реку не войдешь дважды. Ей придется с этим смириться. Возможно, Гермиона и придет в свое любимое кафе. Не чтобы начать все сначала, чтобы убедиться: прошлое ее отпустило.
Ах, далеко до неба! Губы — близки во мгле... — Бог, не суди! — Ты не был Женщиной на земле! М. Цветаева. Размер: мини Категория: Постхог, Волдеморт побежден, любовный треугольник, Мунго Предупреждения: AU, ООС
Лисса (др.-греч. Λύσσα «бешенство»), от λύκος, «волк» - в древнегреческой мифологии одна из Эриний, богинь безумия, вызывает приступы неконтролируемого бешенства.
«…на самом деле Амортенция не создает любовь. Любовь невозможно ни сфабриковать, ни сымитировать. Нет, этот напиток просто вызывает сильное увлечение, вплоть до одержимости. Вероятно, это самое могущественное и опасное зелье из всех, что находятся сейчас в этой комнате». Д. Роулинг «Гарри Поттер и принц-полукровка» гл. 9.
Панси Паркинсон обожала драгоценности, ценила комфорт и любила Гарри Поттера. И при всём при этом ставила себе в заслугу то, что Гарри Поттера она любила больше драгоценностей и комфорта. И не потому, что он был героем, Избранным, победителем Волдеморта, без пяти минут Главным Аврором, везунчиком по жизни, наследником приличного состояния и просто сильным волшебником. Гораздо важнее, что Гарри оказался настоящим мужчиной, способным справиться с бешеным темпераментом и тяжелым нравом Панси. А всё остальное – просто щедрый бонус от Судьбы. Которая - ни с того ни с сего - вдруг решила отвернуться от своей подопечной! Панси гордилась тем, что отвоевала Гарри в нелегкой борьбе с самой Джинни Уизли. Слава Мерлину, что эту рыжую фурию вовремя перехватил Блейз, который теперь наслаждался тихим семейным счастьем и чудесными воскресными обедами... Панси поморщилась, стоя перед волшебным зеркалом: «В ужасной уизлевской Норе!» А иначе неизвестно, чем бы всё закончилось. И пора бы уже упиваться победой, почивать на лаврах и готовиться к свадьбе, только мешало одно «но»… Панси наблюдала, как меняется собственное отражение: уголки губ чуть опускаются, крылья изящного носика раздуваются, глаза сужаются, горя злобным блеском, а длинные распущенные локоны, кажется, вот-вот превратятся в маленьких ядовитых змеек. Почти сразу раздалось тихое шипение, совсем не похожее на обычный голос своей хозяйки: - Г-гермиона, твою мать, Г-грейндж-жер!.. Умница, блин, разумница! Героиня и... зануда в одном флаконе! – желчное перечисление заслуг продолжалось: - Ведущий специалист Мунго! А почему не глава отделения? Мозгов не хватило? Ха!.. Я подозревала! - но всё это ерунда по сравнению с последним пунктом: - И лучшая подруга Гарри, без которой он и шагу ступить не может! - Панси нервно выдохнула, сдувая случайно упавший локон со лба. В сущности, ум и заслуги Грейнджер ее не особо волновали. Подумаешь, успехи в колдомедицине! И что удивительно, не ощущалось никакой зависти ни к славе, ни к популярности в прессе. Если только чуть-чуть... Одно время Панси даже почти посочувствовала бедной героине, когда после разрыва с Рональдом Уизли «Ежедневный пророк» чуть ли не в каждом номере публиковал скандальные подробности их расставания. Слишком уж хорошо Паркинсоны знали, каково это – попасться на кончик прыткопишущего пера Скитер. Рыжий недотёпа всегда бешено ревновал Грейнджер к лучшему другу, и Рита виртуозно поддерживала кипящие страсти, щекоча нервы читающей публике. Панси тогда пришлось подключить все свои связи, чтобы замять скандал. Не для того, чтобы помочь друзьям Гарри, а только успокоить его самого. Ведь вмешательство Избранного только подтвердило бы все эти нелепые слухи. Но такие ли нелепые? Теперь она уже сомневалась в этом. Не просто сомневалась - Панси пребывала в полной уверенности: дыма без огня не бывает. А недружеского внимания к другой девушке простить - увы! - невозможно. Еще свежи воспоминания о скандалах вокруг Грейнджер на Турнире трех волшебников, связанные с... «Моим Гарри Поттером!» Панси перебирала в памяти все школьные сплетни, и к ее огорчению, все сводилось к одному: между Гарри и Грейнджер точно что-то было. И происходит снова... То, что эта выскочка до сих пор одна – только подпитывало подозрения. Последнее время она часто наведывалась на Гриммо, будто бы фолианты в блэковской библиотеке изучала... «Как же!.. Чтобы к Гарри поближе быть! Специально приходит, когда меня нет дома, чтобы я - без пяти минут невеста - ничего не заподозрила. А в лицо - улыбается, щебечет. Лицемерка! А Гарри тоже хорош! Поощряет... Добренькая безотказная, блин, душа!» - саркастичные мысли подпитывались ядом ревности. Панси бурчала, поправляя невидимые очки на носу и копируя манеру Поттера: - Я хочу, чтобы вы подружились! И отвечала про себя: «Может, давай сразу шведской семьей заживем? А что?! Ты ж среди маглов вырос – и не до такого разврата еще дойдет!» К тому же, Панси уже не в первый раз замечала: после таких вот визитов от Гарри разило грейнджеровскими духами. Запах, который не замаскировать никакими очищающими – вчерашний герой не был силен в обычных бытовых чарах. А может, просто не особо старался скрыть. «С этим надо что-то делать...» И раз Судьба отвернулась от всё еще мисс Паркинсон, то у нее на примете есть свой способ вернуть себе расположение Гарри. Который очень и очень хочется применить. Особенно после всех грейнджеровских выкрутасов! - Гермиона нуждается во мне, – опять передразнивая Поттера, Панси скорчила язвительную гримасу, которая портила хорошенькое личико. Но уж слишком рассержена, чтобы обращать внимание на подобные мелочи. Магическое зеркало попыталось внушить своей хозяйке, что подобное поведение недостойно юной аристократки и невесты самого Гарри Поттера. А зря!.. Резкое «заткнись!» и брошенная со всей силы заколка заставили словоохотливое стекло засунуть свои советы куда поглубже. Панси сходила с ума от ревности. И поэтому, собираясь на рождественский прием, шипела, злилась и кривлялась в полной тишине, не считая собственного сердитого голоса. И, спустя несколько минут ворчания и малоприличных ругательств в сторону Грейнджер, оглядев со всех сторон свое отражение, осталась довольна: как всегда безупречно и со вкусом. Высокий конский хвост, длинное изумрудное платье с открытой спиной... «Немного по-магловски, но Гарри должно понравиться». Как Панси может не нравиться?! Роковая женщина… Рождественский прием обещал быть не лучше и не хуже других. На Гриммо соберутся бывшие враги и друзья. Однокурсники и коллеги. И Панси покажет всем, а, в особенности, Грейнджер, что Гарри принадлежит только ей. Но докажет ли это ему самому? «И чем Уизли этой зануде не угодил? Или Лонгботтома бы окрутила – тоже победителем рептилий слывет! Так нет, окопалась в своем Мунго – научные исследования ведет. Драко на неё жаловался - достала! Ничего удивительного! Она всех уже достала! - речь шла явно о себе любимой. - А он тоже чокнулся... Весь в своей колдомедицине – прямо парочка с заумницей гриффиндорской!» Панси погладила ладонями бедра, очерчивая фигуру: «Жаль, что он к ней интереса мужского не проявляет – было бы куда проще» И продолжила театрально спорить с Гарри, а, конкретно, со своим отражением: - У Гермионы сейчас непростой период, – приведенный довод с интонацией Поттера выглядел со стороны издевательски. - На работе проблемы... «Конечно, тяжело ей, бедняжке, тебя охмурять! И на работе, и дома!.. » - А давай мы, вернее - ты, организуешь рождественский прием на Гриммо! «Конечно, милый, всю жизнь мечтала! - ехидство почти чувствовалось на вкус, но наивный добрый Гарри и не заметил даже. - Я надеялась, это Рождество провести только с тобой! Но раз ты хочешь... так - будь по-твоему», - тонкие губы скривила ухмылка. - И Гермиону пригласим. Пусть развеется... «С тобой, в постели, поближе! Сучка!» - Хочешь, и ты позови... кого-нибудь... Да хоть Малфоя! Вы же друзья... «Конечно... Драко - в первую очередь! И Нотта… Соберу вокруг себя бывших любовников! Я еще Чанг с Уизлеттой приглашу – вот ты, наверное, рад будешь!» Вслух Панси процитировала саму себя: - Конечно, Гарри. Пригласим... твою Гермиону. Я для нее подарок приготовлю. Рождественский. От нас двоих. Ты не против? - милая улыбка и чистый взгляд. Гарри был только за… И Панси, верная своему слову, занялась приготовлением особого подарка: любовного зелья. Но с волосом Грейнджер! Который с любимой рубашки, Гарри подаренной, сняла на днях. И сохранила. Как чувствовала - пригодится! Вот хороший случай и подвернулся. Панси со всех сторон оглядела флакон. «Шикарный выйдет презент. Раз и навсегда отучу эту гриффиндорскую принцесску зариться на чужое!» - что-что, а любовные зелья Паркинсон всегда удавались. Покойный Снейп не дал бы соврать. Вроде бы ничего такого на вид... Обычная амортенция! Однако было еще одно «но». Очень важное для Панси. Если верить словам Драко - а в их правдивости в данном вопросе сомневаться не приходилось! - игры с амортенцией очень опасны. Для кое-кого... Глаза Панси заблестели. Грейнджер ждет жестокое разочарование. Потому что... «Гарри - мой!» *** Гермиона сидела на диване в своей квартире, удобно устроившись напротив камина, и разглядывала чугунную решетку, словно она - произведение искусств, а не обычный кованый кусок металла. Прием на Гриммо обещал затмить своим великолепием даже министерские рауты, хотя это всего лишь вечеринка для узкого круга, куда были приглашены только самые близкие друзья хозяев. «Но это же Панси...» - Гермиона вздохнула. Ей не хотелось сейчас никого видеть. Если б не обещание, данное Гарри, она бы вообще предпочла не появляться там, среди всей этой рождественской суматохи, сославшись на усталость. Но он настаивал на визите. Намекал на какой-то сюрприз со стороны Панси и искренне надеялся, что именно после праздничного вечера два самых важных человека в его жизни наконец-то станут подругами. «Милый Гарри...» - некоторым мечтам не суждено сбыться. Уж кто-кто, а Гермиона точно это знала. Она не хотела расстраивать лучшего друга и только поэтому кивнула в знак согласия. Им с Паркинсон никогда не найти общий язык. Панси оказалась слишком ревнивой и видела в дружбе взрослого парня и не менее взрослой девушки очень много подозрительного. Все попытки доказать обратное воспринимала в штыки и только сильнее ревновала. Иногда возникало желание больше не появляться в доме на Гриммо, но тогда Гарри обязательно бы поругался с Панси, а причинять другу боль Гермионе абсолютно не хотелось. И потом, он был единственным, кто оказался в курсе её личной трагедии и мог просто выслушать, не давая никаких советов. А если и спросишь что - отвечал честно. И просто. Учитывая бардак в собственной голове, очень ценное качество. Гермиона обзывала себя эгоисткой, но отказаться от дружбы Гарри ради душевного спокойствия ревнивицы никак не могла. И в душе надеялась, что когда-нибудь Панси обязательно все поймет и перестанет подозревать в Бог знает чём. Может быть, любовь и ревность – не разлучны, но в это Рождество вдруг захотелось получить в подарок более здравомыслящую Паркинсон. «Любопытно, изменилась бы она, узнав... - Гермиона решительно оборвала предпраздничные фантазии. – А что именно? Что ты сидишь тут одна? Надеешься на чудо? На... Стоп! Не хочу сегодня думать ни о нем, ни о наших странных отношениях. Я должна жить, а не существовать. И перестать ждать, когда он наберется смелости. Я взрослая двадцатипятилетняя женщина. И у меня помимо личной жизни есть еще и многое другое... Работа! Друзья! Всё. Надоело! Сегодня буду веселиться и наслаждаться праздником. Пора ставить точку и двигаться дальше. А он пусть делает, что хочет! Без меня!» И Гермиона, выпрямившись и взглянув на свое отражение в зеркале, шагнула к камину. *** Панси вместе с Гарри стояли посреди холла, приветствуя гостей. Основной поток приглашенных уже схлынул, но Гермионы всё не было, что заставляло хозяйку вечера, а главное - злоумышленницу, заметно нервничать. Особый подарок требует особой обстановки! Не делать же подобное за ужином в понедельник! Месть - это ритуал. И он должен быть сладким. Публичным. И, желательно, скорым. Гарри успокаивающе обнимал Панси за талию. - Прекрати, всё более чем нормально, - шепнул он на ушко. - Гости довольны. Ты выглядишь очаровательно... - Ну, еще бы!.. Даже твоя бывшая оценила, - довольно съехидничала Панси. - «Теперь подайте мне нынешнюю! На блюдечке!» - Ты поэтому заставил меня купить именно это платье? - Зеленое тебе больше к лицу, - ответил Гарри, в очередной раз недоумевая, как и почему он умудрился влюбиться в Паркинсон. Но факт оставался фактом. - Всегда подозревала, что ты неравнодушен к слизеринским цветам! И... - Панси чмокнула Поттера в щеку, - твой рождественский подарок отлично гармонирует с этим оттенком. Спасибо. Панси еще раз взглянула на изящный платиновый браслет – гоблинская работа – с кучей охранных заклинаний. Красота неземная! И почему Гарри так раскошелился? Из чувства вины? Или как прощальный жест? К горлу подступил комок. «Где же эта чёртова Грейнджер?!» Но даже последняя знала, что лучший друг еще месяц назад заметил, как блестели глаза Паркинсон, стоило ей увидеть в витрине драгоценность, и решил, что проще порадовать девушку, чем пытаться объяснить, что не в этом счастье. Он сам бы ограничился и другим... подарком. Не таким дорогим, но более значимым. - Надеюсь, теперь ты станешь чаще улыбаться, - сказал Гарри, разглядывая напряженное лицо. - «Чего она так переживает?» - Потому что я люблю твои ямочки... - И только?.. – Панси постаралась расслабиться и искренне улыбнулась. Похоже, Поттер действительно так думал и ни капли не врал. Возможно, он любит не только ямочки, а её всю - целиком и полностью. А с Грейнджер ничего серьезного... Так, интрижка. От этой мысли стало легче. Но не слишком. Наверное, разумнее бы устроить сцену, унизительный допрос, истерику... Но где гарантии, что Гарри выберет Панси Паркинсон? Не героиню... Не умницу-разумницу... Не лучшую подругу, которой Панси никогда не была. «Скоро Грейнджер получит своё!» - опять слабое, но утешение. Представление начнется, когда все действующие лица будут в сборе, согласно выбранному сценарию. И капризная Судьба, наконец, повернулась к Паркинсон, если не лицом, то хотя бы боком. *** Гермиона, выбираясь из камина, зацепилась ногой за решетку и едва не упала. Возникший словно из-под земли Малфой, кажется, решил - если не подхватить, то определенно что-то сказать в своей обычной ехидной манере, но вовремя подоспевший Гарри помог не ударить в грязь лицом. Точнее, лбом об пол. Гермиона вцепилась в спасителя чуть ли не мертвой хваткой и широко улыбнулась. Сухо кивнула Малфою. Ей не хотелось ни с кем ругаться и портить себе настроение. А уж разговор с Малфоем непременно закончился бы ссорой. Впрочем, как всегда. Но он, похоже, и сам предпочел держать дистанцию. Хотя бы в Рождество. Гарри расплылся в приветственной улыбке: - Неужели ты все-таки решила променять работу на наше общество? – он беззлобно поддевал Гермиону, стараясь встряхнуть. – Надеюсь, не сбежишь к своим пациентам при первой же возможности. Смотри, я перекрыл на сегодняшний вечер все доступы к Мунго, Министерству и другим казенным заведениям! - Ни слова о работе, Гарри! С Рождеством! – Гермиона тут же повернулась к Паркинсон и улыбнулась, но несколько натянуто: - Прекрасная вечеринка, Панси. «И когда оценить-то успела?!» - она ответила такой же натужной улыбкой. - Дом просто преобразился! - продолжала Гермиона. - И наряд чудесный! В твоем стиле. Тебе очень идет! - ради друга она могла выдать любую лесть. Хотя Паркинсон, и правда, выглядела хорошо. Только глаза недобрые. - Я сказал ей тоже самое, – произнес Гарри. – Зеленое и только зеленое. Иначе бы вышло неидеально... - Панси погладила его плечо из благодарности, немного сомневаясь, стоит ли переходить к следующему акту трагедии. Поэтому в ход пошла тактика «считайте, меня здесь нет». Шпионка отошла на пару шагов и присоединилась к Блейзу, намеренно навострив ушки в ином направлении. И тут Поттер почти вынес себе «приговор», заговорив приглушенно: - Если честно, Гермиона, я боялся, ты не придешь. - Из-за... - она замолчала и опустила взгляд, - того, что произошло вчера? Гарри, ты не должен... не сейчас.... Я же просила! - И что? Я думаю, что лучшего повода изменить ситуацию придумать сложно. Я был осторожен. Знаешь, она даже не догадывается, что я... - Замолчи! - непривычно было видеть Гарри в роли сводника, но влюбленные иногда пытаются обратить в «свою веру» и окружающих. Поэтому кое-кто здесь... В числе приглашенных. - Панси не понравится, если она узнает, что ты не просто хранишь такой важный секрет, но и устраиваешь свидания прямо под носом. - Она поймет. Всё-таки слизеринка! И верит: я никому не желаю зла. - Ты думаешь? - Гермиона пожала плечами, все видом выражая сомнение. - Ну, тебе виднее. - Не сердись, что я решил за тебя и... - и наблюдая за нахмурившейся подругой: - «Хорошо, никаких имен». - Я просто хочу, чтобы ты была счастлива. - Буду! - как отрезав, заявила Гермиона, специально меняю тему: - А когда ты собираешься?.. - Гермиона выдержала многозначительную паузу, намекая на сюрприз для Паркинсон. Ведь Гарри таскал по ювелирному магазину явно не ради компании! - После приема. Так лучше, - и он ласково приобнял подругу. - Надеюсь, ты случайно не проболтаешься Панси? - Гарри расплылся в улыбке. - Я тебя сейчас стукну! - возмутилась Гермиона и оглядела зал: Он смотрел на неё. С видом собственника. И любовника. Но этого было мало. Уже - мало. Панси следила за трогательной встречей двух старых «друзей» с поджатыми губами, мысленно приговаривая заклятую подругу: «Лучше б ты шлепнулась и сломала себе ногу. Нет, шею! Совсем страх и стыд потеряла, шлюха!» Припасенный флакон с амортенцией действовал не хуже успокоительного, иначе б Паркинсон, как минимум, давно бы сдёрнула чёртово платье с Грейнджер и выставила её наготу на всеобщее обозрение. Конечно, есть и другие способы избавиться от распустившейся героини, но за непростительные ждет срок в Азкабане и - «прощай, Гарри»! А поставить её на место захотелось именно таким образом: любовное зелье за украденную любовь. «Очень символично». И опять очередное «но»: подлить его не Грейнджер. Пусть эта стерва испытает на себе то, что испытывает сейчас Панси, чувствуя себя лишней. Ненужной. Потому что на уже влюбленных - не волшебным образом, а по-настоящему - амортенция действует по-особенному: Драко просветил. Ревность пульсировала в венах всё сильнее и отравляюще. Еще и по тому, что на сопернице красовалось алое платье. Именно того самого оттенка и покроя, которое выбрала для себя сама Панси еще на прошлой неделе! Пришла пора действовать. Немедленно. Короткий кивок Блейзу, и Паркинсон вернулась к Гарри. Как ни в чём не бывало, взяла его под руку и уставилась на разлучницу с напускным равнодушием. «Какая мерзость! Так вот, значит, почему Гарри заставил меня купить зеленое. Чтобы придержать другое для своей любовницы! Ненавижу ее! Не – на - вижу!» А вслух как можно спокойнее и доброжелательнее произнесла: - Ты тоже отлично выглядишь, Гермиона. Платье сногсшибательное! - «Интересно, как ты выкрутишься с этой красной тряпкой! Она тебе даже не идет!» - Магловская работа? - Угадала... - обсуждать наряды - не самая любимая тема, но это же приём: - Если бы не Гарри, мне просто нечего было бы надеть. Он у тебя замечательный! Я совсем потерялась в последнее время. Работа, работа, д... - Гермиона не договорила. - Может, по бокалу вина для начала? - предложила Панси, переполняясь изнутри безумием ревности. Пришло время расплаты вот так: практически на глазах у обманутой девушки. Паркинсоны без борьбы своего не отдают! Душа перестала ныть - запела от предчувствия: торжественный ритуал скоро начнется. - Не помешает, - согласилась Гермиона. - Сегодня ведь особый вечер. Можно сказать, новую жизнь начинаю. - Вот именно! - Гарри стал серьезнее и взял подругу за локоть. - В любом случае, ты же не будешь ни о чем жалеть? Правда? Я уверен – все наладится. - Конечно, наладится, - тихо ответила та и обратилась к Паркинсон: - Ну, где твое знаменитое вино? Гарри так его расхваливал вчера, что мне непременно захотелось попробовать! Панси выворачивало наизнанку. Обнаглеть настолько, чтобы строить шашни прямо у нее под носом?! «Но ничего – хорошо смеется тот, кто смеется последним. Посмотрим, как вы запоете, голубки, в конце этой ночи!» А вслух весьма любезно: - Поверь, мое вино стоит того, чтобы его попробовать! Потому что, вкусив однажды, вряд ли забудешь. Гарри выпьет с тобой на брудершафт. Да, милый? Я принесу бокалы... Сама. Не хочу утруждать Кикимера! И добавила специально для Гарри: - Видишь, я не злоупотребляю домовиками по каждому поводу. Как моя мама, например... И Панси тут же испарилась, оставив Поттера и Грейнджер в приятном недоумении: аристократка и белоручка Паркинсон вдруг проявила заботу о старом эльфе – видимо, хотела сделать приятное Гарри. И чем чёрт не шутит, поборнице прав домовиков в придачу. Рождество мало-помалу, но подарки всё-таки преподносило. Но планам Панси не дано было осуществиться. Мерлин, Моргана, а может, та самая Судьба, спутали все карты в лице Малфоя… *** Драко шел на эту треклятую вечеринку с одной целью – расставить все точки над i . Конечно, решать рабочие вопросы на празднике – моветон, но Грейнджер в последнее время будто шлея под хвост попала. Она не желала идти на компромиссы и полностью его игнорировала. Конечно, их отношения никогда не были романтичными, но Драко надеялся, что личные проблемы не помешают работе. Тем более, что состояние мистера Перишша далеко не безупречно. Но тут Грейнджер, так рьяно взявшаяся вначале за интересный случай в колдомедицинской практике, словно подменили. Будто в вечной оптимистке и энтузиастке что-то сломалось. Драко не нравилась такая Грейнджер. Ему хотелось видеть ее прежней: упрямой, вздорной, немного занудной, но настоящей, черт бы ее побрал! «Неужели близко приняла к сердцу наш последний спор? Или расстроила неудача с экспериментальным зельем? А может еще что… Хотя кто их, девушек, разберет… Вечно у них то ПМС, то встала не с той ноги, то съела не то, то взглянул не так. Если что-то не нравится – скажи прямо, а не устраивай вселенскую трагедию из-за пустяка». Однако сейчас Грейнджер, как ни в чем не бывало, щебетала с Поттером и Панси, приветливо улыбалась многочисленным Уизли - в общем, кажется, веселилась и совершенно не желала замечать не кого-кого, а Малфоя. Равнодушный кивок – не в счет. Этого Драко никак не мог стерпеть и прямиком направился к намеченной цели. Тем более, Панси куда-то отошла, а с Поттером он не будет церемониться. Главное, оторвать Грейнджер от Героя. А там… «Ну, заучка моя, ты нарвалась на крупные неприятности! Это я тебе обещаю! Игнорировать Малфоя, особенно когда он сам желает поговорить…» Панси сосредоточенно отмеряла рассчитанную дозу амортенции в один из бокалов, исподтишка наблюдая за Гарри и Грейнджер: «Все наворковаться не могут, обманщики! За вчера не наговорились? Или в постели было не до того?! – размышляла при этом. – Пятнадцать капель, должно хватить». Еще раз взглянула на Поттера, и рука дрогнула – Гарри опять обнимал Гермиону! У всех на виду! «Да они издеваются! Дружба?! Ага, организмами! Решил бросить меня после приёма? Посмотрим... Все, тридцать капель. Двойная доза! - флакон почти опустел. - Грейнджер надолго запомнит твои ласковые речи! А всё по тому что, нельзя делать дуру из меня, любимый!» Злость, обида и ревность – ужасные советчики. Панси Паркинсон поймет это слишком поздно. К сожалению... *** - Прекрати накручивать себя, Гермиона, - Гарри немного приобнял подругу и зашептал на ухо: – Все не так безнадежно. Кое-кто сейчас лопнет от досады, я даже отсюда вижу. Так что продолжай в том же духе. Меньше внимания к кое-кому – и он сам поймет, какого свалял дурака. Хотя, на твоем месте, я бы все же выражался яснее. Это я как мужчина тебе говорю. Мы же не всегда видим, чего вы хотите на самом деле. Поэтому иногда лучше говорить, чем молчать.
- Думаю, в таком случае, Паркинсон часто приходится высказывать тебе свои претензии! – Гермиона лукаво улыбнулась и тряхнула головой. – Наверное… Она не договорила. Просто не успела… К ним подошла Панси с двумя наполненными бокалами в руках, левитируя перед собой на подносе полный графин с розовой жидкостью. - «Слезы Лиссы» - лучшее вино из личных запасов моего отца, можете дегустировать, - с гордостью, будто самолично делала спиртное, прорекламировала она, один бокал вручая Гермионе, а второй - с амортенцией, после небольшой заминки, собираясь протянуть Гарри. Сердце стучало как ненормальное. Рука задрожала, готовая выдать злоумышленницу, поэтому стоило ненадолго прижать ее к телу. Успокоиться немного... - Так ведь это название яда, - Гермиона внимательно рассматривала напиток на свет. - Я читала про него. - А это у папы юмор такой, - непринужденно отмахнулась Панси свободной рукой, стараясь говорить ровно. - Черный. Ты же не думаешь, что я хочу тут всех отравить?! – она хихикнула. – И даже Гарри?! - вот-вот случится месть, принося с собой удовлетворение. И спокойствие. А режиссер будет смотреть и упиваться каждой минутой незабываемого спектакля. Рука с бокалом вина двинулась в сторону жертвы... - Привет еще раз, Панси, - неизвестно откуда выскочивший Малфой ловко перехватил второй фужер. – Чем это ты тут Грейнджер спаиваешь? - и вдохнул аромат: - Чудесный букет! Никак не пойму, что он мне напоминает... Паркинсон в ужасе уставилась на Драко и попыталась вернуть украденное. - Ну, перестань, – Малфой ехидно улыбнулся и отшатнулся, спасая «добычу». А потом совершенно серьезно прибавил: – А тебе хватит пить, вредно. Ты бы, Поттер, следил за ней лучше – первый триместр все-таки! - и, широко улыбаясь, отпил из своего бокала: - Ммм, какой вкус... - Но это же... бред! - еле выдавила Панси с бледным лицом, отказываясь верить в происходящее: тщательно спланированное представление сорвано за одно мгновение. И как?! Кем?! Шок сковал почти все мышцы. - Я не б...беременна! - Это ты так думаешь, - парировал Драко с серьезным видом. - Мне кажется, это мальчик... Теперь ступор охватил Гарри, непонимающе переводящего взгляд со своей девушки на ее приятеля. - Неужели? – натянуто улыбнулся Поттер, схватил с подноса графин и отхлебнул прямо из горла. – Ну, с Рождеством меня! Малфой хмыкнул, одобрительно салютуя. Грейнджер удивленно хлопала глазами. Паркинсон просто молчала, шумно дыша от возмущения и растерянности. И даже приступа паники. - Панси, ты подозревала и мне ничего не сказала? – герою все же удалось через некоторое время сформулировать животрепещущий вопрос. - А откуда Малфою так много известно? Хотя, да, он же колдомедик… - Гарри, я сейчас все объясню, - Паркинсон криво улыбнулась, делая страшные глаза Драко и про себя обещая все казни египетские на его белобрысую макушку. – Нет, я не думаю, что... Давай отойдем! - собраться с мыслями, ой, как не помешает. - Вот-вот, вам есть о чем поговорить. Так что можете не торопиться! - поддержал ее порыв Драко, свободной рукой крепко прихватывая за запястье Гермиону норовящую улизнуть под шумок. – А мы с Грейнджер обсудим тонкости нашей профессии. Да? Гермиона умоляюще взглянула на Гарри, но тому сейчас не было никакого дела до душевных терзаний подруги. Панси вон какой подарок преподнесла! В этом надо было срочно разобраться! И порадоваться…. Потом… Чуть позже… Паркинсон в первое мгновение всё-таки попыталась вырваться из объятий Поттера и выхватить вино из загребущих лап Малфоя, разбить злополучный бокал об его дурную голову и высказать все, что думает по поводу столь гадкой выходки. Беременна? Нет, не может быть! Или может?.. Но что гораздо хуже - вендетта безнадежно сорвана. За что?! Почему?! И так ли сорвана?.. Панси прищурилась. И, глядя, как гадёныш пьет зелье, решила: « Так тебе и надо, придурок! И шутки у тебя идиотские! Чтоб тебя пикси покусали, хрономырь драклов! Амортенция тебе не повредит – хоть раз почувствуешь, что такое потерять голову из-за женщины! Конечно, Грейнджер – не лучшая кандидатура, зато после скандала обязательно подыщешь себе чистокровную ведьму, чтоб слухи унять. И Нарцисса, наконец, перестанет докучать просьбами познакомить тебя с кем-нибудь из нашего круга! - конечно, самое время успокоить совесть. Похоже, она прячется, но как-никак есть... - Так что все нормально. Надо просто успокоиться. И улыбаться Гарри. В каждой шутке есть доля выгоды», - ведь бросить подругу в беде герой не сможет. И Панси, позабыв на время о Малфое, Грейнджер и мести полностью сосредоточилась на Гарри. Ей предстояло срочно забеременеть в течение ближайших двух часов. Он давно мечтает о ребенке. «Хорошо, что сегодня я не приняла контрацептивное зелье». Гермиона еще раз попыталась отстраниться – не тут-то было! Драко, продолжая смаковать вино, только сильнее прижал ее к себе. - Отпусти, все на нас смотрят, - фальшивая улыбка, чуть сузившиеся глаза. - А если нет? – он наклонился чуть ближе и с шумом вдохнул. – Предпочитаешь остаться голой? - В смысле? - В смысле, дернешься – и прощай платье! – на ухо. Дерзко. Интимно. Обжигая. Драко вдруг решил, что стесняться больше нечего. Тем более, когда жар прижатого тела действовал одновременно и странно, и очень возбуждающе. Бледная рука лежала на талии, сминая в кулаке легкую податливую ткань, натягивая ее до предела. Гермиона чувствовала: чуть-чуть усилий и швы могут разойтись. - Что тебе нужно? – посмотрела прямо в глаза. Еще немного, и зашипит, выпуская коготки. Кошка, бешенная и дикая! - Как минимум - поговорить! - Малфой отчего-то поменялся в лице. Обычно бледная кожа сейчас слегка порозовела и пошла пятнами. – Разве я многого прошу? Строишь из себя обиженную, а работа стоит! И хватит сверлить гневным взглядом, как будто я один кругом виноват! - Ах, не виноват?! – Гермиона слегка повысила голос. На полтона. И теперь напоминала фурию. Весьма соблазнительную, по мнению Драко. - Если ты про Перишша, то я до сих пор считаю, что прав! Чем скорее мы нейтрализуем амортенцию, тем быстрее его дура-жена получит своего разлюбезного идиота обратно! - И почему это она дура? – Гермионе все-таки удалось освободиться из захвата. И теперь они стояли друг напротив друга и яростно выражали каждый свое мнение. – Разве мечтать о любви глупо? - Мечтать – нет! – взревел Драко, рассерженный, что Грейнджер так далеко, а ему очень хотелось прижаться к ней всем телом и вдалбливать свою точку зрения в ее упрямую голову. Желательно, не только через поцелуи. – Но подливать амортенцию и так влюбленному в тебя парню, потому что тот, видите ли, любит недостаточно сильно – полнейший кретинизм! Такого колдомедицина еще не знала! - Мне кажется, ты вообще не хочешь им помогать! Только проучить! Обвинения были не обоснованными, поэтому втройне обидными. - Да что ты?! – Драко двинулся вперед, заставляя Гермиону отступать в сторону библиотеки. – Ты ж одна такая с принципами, а я злодей не в одном поколении! Можешь обещать пациентам или их подружкам всё, что угодно - дело твоё... Но обнадеживать подобный идиотизм – глупо, Грейнджер! Нельзя смешивать любовь и магию! И в возрасте миссис Перишш пора б уже понимать некоторые вещи, чтобы потом не выть в подушку ночами. Магия заблокировала истинные чувства? А кто этой дуре виноват?! Вот оно - ваше вечное девичье нытье... И жадность! Ну разлюбил… Не трагедия! Найдется другой, который будет любить достаточно! Да, Грейнджер? - Ты обо мне? – так тихо, почти шепотом. – Или о пациенте? Я тебя, не понимаю, Малфой! - Так в этом дело?! – он почти загнал ее в угол, и его руки опирались о стену, не позволяя вырваться. - В твоих чувствах? На них уже оборачивались: Блейз что-то шептал Джинни, при этом сально улыбаясь, Луна что-то доказывала Невиллу и примкнувшим к ним Теодору и Джорджу с Анжелиной, поминутно указывая в сторону спорщиков. Со стороны все выглядело не так невинно, как казалось им самим. - Все смотрят! – Гермиона устало прикрыла глаза. Рождественский вечер все больше напоминал хеллоуинский ужас. – Ты же так рьяно заботишься о собственной репутации! И с каких пор ты не боишься, что о нас подумают? - А вот с этих самых! Плевать - пусть думают, что хотят! Что мы трахаемся! Везде и всюду! Скрываемся! Тем более что это… - Замолчи! – она зажала рот Драко рукой. – Я не хочу выяснять отношения при всех! - Тогда пройдем в библиотеку, - он качнул головой. - Нам давно пора поговорить начистоту! И, обнял ее за талию, дерзко скользнул ниже, крепко прижимая к себе. Не обращая внимания на шепотки и смешки за спиной, потянул на второй этаж, все так же не размыкая объятий. - Ты можешь, наконец, отпустить меня? – оказавшись в библиотеке, Гермиона снова попыталась обрести свободу – опять неудачно. – Пожалуйста, Драко, давай поговорим без твоих излюбленных методов вести диалог, - то есть, запуская руки, куда вздумается. - Давай, - Малфой наконец отпустил пленницу, но лишь для того чтобы усадить рядом с собой на кушетку. - И чего ты добиваешься? – близость этого мужчины немного нервировала, тем более он знал, как действует на нее. «И нагло пользуется твоей слабостью, а тебе это нравится», - прошептал внутренний голос, но Гермиона решила его не слушать. А вслух снова поинтересовалась: - Я жду, Малфой! - Нет, это я жду, Грейнджер, когда ты прекратишь тупить и совершенно ясно озвучишь – в чем проблема? Драко вскочил с места и принялся ходить туда-сюда: - Все было так хорошо – и, здравствуйте, я ваша тетя! – вдруг резко стало плохо! Бегаешь от меня, дуешься, подарки назад присылаешь – просто объясни! Я не хочу лезть в твою лохматую заумную голову – обидишься ведь! Поэтому просто скажи! Последние слова заставили ее броситься к нему и кинуть прямо в лицо: - Хорошо? Кому? Тебе? - По-моему, ты не особо жаловалась! Тебя же все устраивало! - Устраивало?! Прячемся, как два преступника! Один ты прекрасно устроился! Секс всегда под рукой! Точнее, на работе! - И после работы тоже! – усмехаясь, уточнил Драко. – Или для тебя это слишком часто?! У него перехватило дух – наконец-то перед ним настоящая Грейнджер! Решительная, глаза горят, дышит часто, грудь вздымается!!! От этой картины в глазах потемнело, а в крови гудело только одно – возьми ее! Она твоя! И только твоя. - Ты не понимаешь! Проблема не в этом – а в тишине! – выдала Гермиона свою главную претензию. - В каком смысле? – Драко даже опешил. - Я сказала – ты промолчал. Сделал вид, что ничего не слышал… Два года, Драко, два года! Все всегда должно быть по-твоему? Только секс? - А тебе, значит, этого не нужно? – он перехватил ее запястья и впечатал в ближайший стеллаж. – Ты врешь сама себе, Грейнджер! И даже сейчас меня хочешь! Потому что соскучилась, я знаю... - Не переворачивай! Ты знаешь, о чем я! - она вырывалась. Не поддавалась. Боролось – это злило. - Опять твоя чертова любовь? – он отпустил ее. На время. Пусть успокоится. Еще бы самому вернуть былую невозмутимость. – Это всего лишь слова. Пустые и ничего не значащие. Я много чего могу наговорить в постели, если хорошо попросишь! - Да, но я призналась тебе не в постели! А ты… Ты промолчал, Малфой. Ни да, ни нет. Вообще ничего... - Гермиона отошла к окну, он последовал за ней. Какая-то сила заставляла его ощущать ее присутствие остро, как никогда, и думать только о ней. В его руках. Сгорающей от желания. - Ты ни во что не ставишь чувства, Драко… Ничьи… Даже свои… - Я не собираюсь это обсуждать! Лучше иди ко мне. Ты чертовски сексуальна, когда злишься! - Ну вот, опять! Ты меня просто не слышишь! – Гермиона развернулась к нему лицом. – И ты опять уходишь от разговора! По-своему... Драко ударил кулаком об стену: - Вот честно, я не понимаю этой одержимости словами! Что ты хочешь от меня услышать? - Правду, Малфой. Только правду… Драко криво ухмыльнулся, скинул с себя пиджак, обнял ее за плечи и тихо, на ухо, прошептал: - Правду, говоришь? - не ласково, немного зло, но возбуждающе: - Хочешь еще раз услышать, как я хочу тебя? Да, легко! Ты – только моя! И ничья больше! Заруби это на своем милом носике! - Пожалуйста, прекрати! - Гермиона пятилась назад, нащупала на стеллаже какую-то книгу и попыталась отбиться ею от наглых приставаний Малфоя. Но тот ловко перехватил руку с тяжелым фолиантом и заразительно рассмеялся, прочитав название: - «Общеизвестные и редчайшие яды и противоядия». Грейнджер, признайся, ты таскаешь с собой этот томик! Как палочку! - Это книга Гарри, - оправдывалась Гермиона. - Я просто ее читала – там есть кое-какие факты об амортенции! - Не желаю сейчас слышать ничего ни о работе, ни о герое-очкарике! - прикрикнул Малфой, отбросил книгу в сторону и увлек Грейнджер в другой угол. Потемнее. – А помнишь, как все начиналось? – и поцеловал тонкие пальцы, взволнованно гладящие по щеке. Старые добрые приёмы «как нам было хорошо» всегда срабатывали. - Конечно, – Гермиона улыбнулась. – Неплохо я тебя припечатала тогда этой книжкой! - А потом мы занялись сексом. Повторим? – и наглые ладони уже гладили ее. Там. Прямо через белье. Всё внутри требовало взять своё. Сполна. - Драко! Это не то… - Гермиона хотела вырваться. Уйти. Но нет сил. Нет желания. Только одно - остаться. Слушать его шепот. Подчиняться. Его губам… Его рукам… Его воле… - Я хочу, чтобы ты была рядом… Всегда… Каждую минуту, - Драко провел рукой по обнаженной спине. Она прогнулась. «Попалась, милая... Два года, а до сих пор срабатывает!» - Чтобы любила только меня, - прижал всем телом к стене. Закинул ногу Гермионы себе на талию. И заставил почувствовать свое возбуждение... А его так много... Как будто в первый раз. Пульсирует и пульсирует в венах, и словно ничего важнее нет. Только владеть ей целиком и полностью. - Я и так готов покусать тебя, потому что ты вечно улыбаешься треклятому Поттеру, - Драко рывком обнажил грудь. И стал ласкать. Сжимать. Ненадолго впился в упрямый рот, почувствовав капитуляцию. - Мне плохо, когда ты такая, - с тихим воем. - Когда не замечаешь меня, - платье Гермионы уже широкой лентой скомкано на талии. Его штаны приспущены. - Я… - Молчи! - полукриком-полушепотом. Не просьба, а приказ: - Ты не смеешь! Я никогда не позволю тебе уйти! Запомни - никогда! - всё тело ломило от странного и даже болезненного напряжения. И в голове тоже. Нет, особенно в голове. - Я помешался, Грейнджер! На твоем теле! Хотя тебе это и не нравится… На твоем мерзком характере… А сейчас и на твоем чертовом платье! Руки стиснули бедра. - Если ты посмеешь бросить меня – убью! - оттянули в сторону белье. Тонкий всхлип… Чуть громче… Короткий вскрик… - Изменишь – придушу! И поцелуем-укусом Драко заглушил первый, но самый сладкий стон… - Так-то лучше, Грейнджер... *** Когда они немного отдышались, Гермиона, ласково взъерошив белокурые волосы на затылке, тихо шепнула: - Я люблю тебя, Драко… А он, быстро отстранившись и приведя себя в порядок, чмокнул ее в уголок губ и улыбнулся: - Схожу за выпивкой. Жарко... Тебе шампанского или огневиски? Решай скорее! Она только вздохнула: Малфой в своем репертуаре – никаких чувств и разговоров о них. Мужчины! А вслух произнесла: - Сливочного пива, мне кажется, у Гарри где-то припасена бутылочка! - Решила детство вспомнить? – уже у дверей спросил Драко и исчез, будто никого и не было. Гермиона чуть замешкалась, поправляя лиф платья и накладывая маскирующие чары, чтобы скрыть мелкие синяки и укусы – следы бурной страсти Малфоя. Сегодня он будто с цепи сорвался: действовал резко, немного грубовато, но очень эмоционально и откровенно. Может, все-таки их разговор помог, и Драко больше не будет притворяться холодным и безразличным хотя бы с ней? Особенно с ней. Гермиона счастливо улыбнулась – Гарри оказался прав. Все, действительно, наладилось. Конечно, Драко так и не сказал, что любит ее... Но то, что прозвучало несколько минут назад - запредельно... Он никогда не говорил ничего подобного. Не стоило так отчаиваться – все будет хорошо. Обязательно! Это же Рождество! Как же сейчас захотелось найти Гарри, поблагодарить его за чудесный вечер и улизнуть вместе с Малфоем - всё равно куда. Только бы с ним... Но это опять новая жизнь по старым правилам! Драко стоял у окна, задумчиво высматривая что-то в темном небе – поднос с выпивкой и закусками расположился на столике возле небольшого диванчика. Сейчас они находились немного в стороне от веселящихся гостей, и Гермиона решила не стесняться. Сейчас никому нет до них дела. Выпивка и танцы – неплохие сообщники, когда хочешь уединиться. - Драко, куда ты пропал? - она приобняла его за талию и уткнулась подбородком в плечо. – Что-то не так? - Грейнджер, давай уйдем отсюда, - он развернулся к ней лицом и внимательно посмотрел прямо в глаза. Они горели нездоровым огнем. Совсем не добрым и не ласковым. Как будто она снова в чём-то провинилась. - Но как же Гарри? И остальные? – прошептала Гермиона. – Сегодня же Рождество. И просто неудобно уходить вот так, не прощаясь. К тому же я думала… Она вздохнула и замолчала – ей хотелось наконец-то побыть с Малфоем, не таясь. При всех. Не потому что достали злые языки, даже в глаза жалеющие несчастную одинокую Героиню войны, а просто устав от тайн. От необходимости скрывать свои чувства. - Запомни, Грейнджер, – я твой новый старый Гарри, и ты зависишь от меня. Хватит меня с того, что твой дружок в курсе наших отношений! И вечно смотрит так, будто я что-то украл лично у него! - Но я устала прятаться! Устала следить за каждым словом! Может, я хочу кричать, что люблю тебя! - Ой, сколько пафоса! Кричи! Давай... – Драко потянул ее на диван и с силой усадил к себе на колени, не позволяя вырваться. Рука, совсем не случайно, скользнула в декольте и сжала вдруг занывшую в предвкушении ласки грудь. Грейнджер попыталась встать, но тут же была возвращена на место.- Я с удовольствием послушаю! И все любители совать нос в чужие дела - тоже. Ты ведь для них живешь! - Ты идиот, Драко! – со второй попытки ей все же удалось вырваться и немного привести себя в порядок. - Почему? – он снова посмотрел на нее и даже не улыбнулся. - Почему идиот? А ты сам не видишь? – она чуть повысила голос. - Нет! Почему ты меня любишь? – Малфой тоже не старался говорить тише – не до того сейчас было. Гермиона даже опешила. Она не знала, что ответить. Но Драко ждал, внимательно вглядываясь в ее лицо. Может, просто стоит быть честной, чтобы добиться честности от него? - Я не знаю, действительно, не знаю… - Грейнджер, которая чего-то не знает, да это же нонсенс! – он криво ухмыльнулся, показывая, что не верит ей ни на йоту. - Может, потому что со мной ты настоящий, - она подошла ближе и ласково очертила ладонью четкую линию скул. – Я вижу, что тебе хорошо со мной, хотя ты и скрываешь это за насмешками и грубостью. И что тяжело переносишь все наши ссоры, хотя и показываешь, что тебе все равно. И я просто не могу без тебя, Малфой… - Твоя беда, Грейнджер, что ты слишком много болтаешь. Много пустых и красивых типично бабских слов! – он снова ухмыльнулся. – Слова ничего не значат! Важнее, что ты – моя, а я – твой! И никаких доказательств больше не нужно! По крайней мере, мне! Потому что все понятно! - А твоя проблема, что ты думаешь лишь о себе, - она подошла к окну – только не плакать! – Ты никогда не сделаешь то, что важно для меня! На первом месте только твое я, верно?! - Мерлин, Грейнджер! – Драко был вне себя от гнева – почему она всегда все портит?! – Далась тебе эта идиотская любовь! Ты хочешь вывесить её, как знамя? Чтобы все увидели: Малфой - твою мать - любит Грейнджер. Знаешь... - неприятная гримаса исказило его лицо. - Я не против, но на своих условиях. Так и быть, я озвучу свои чувства – если примешь мою метку! - Клеймо мне на лбу выжжешь, как племенной корове?- с сарказмом поинтересовалась Гермиона. – Или на цепь к себе прикуешь? - Это не столь важно, дура! Ты и так – моя собственность! Просто признай это! Сама! Добровольно! - И каким это образом? – разговор шел на повышенных тонах - казалось, даже искры летят. - Никогда не оспаривай моих решений! – Драко откинул тяжелую гриву волос с ее изящной шеи и прихватил зубами нежную кожу, оставляя багровую отметину. – И не прячь хотя бы эту милую метку! Пусть Поттер проглотит то, что ты – принадлежишь мне! Ясно? - Ты никогда не говорил, что тебя бесит Гарри! – Гермиона немного удивилась тому безумию, что отразилось во взгляде Малфоя. - Так сейчас говорю! Плачешься ему, будто он ближе тебе, чем я! – Драко будто крышу сорвало – злость просто клокотала в нем. – Я этого не потерплю, Грейнджер! - Хорошо, - чуть спокойнее произнесла она – вокруг уже собирались все присутствующие, привлеченные громкой ссорой. Началась война характеров. – Я приму твою чёртову метку, если ты – хотя бы раз – скажешь о своих чувствах! Вместо ответа Драко плотоядно ухмыльнулся и… достал палочку . Даже Гермиона поверила, что он это сделает. «Хочет заклеймить? Показать, что принадлежу только ему? Навсегда? Нет!» - Убери палочку! Не здесь и не сейчас! Все смотрят! – она не могла так. На виду у всех. Слишком откровенно. Слишком интимно. На них действительно смотрели. Все. Блейз. Джинни. Луна. Невилл. Теодор. Джордж. Анжелина. Ошарашенный Гарри. Изумленная Панси. И молчали. Никто даже не пытался пошутить. Это нетипично. Для Малфоя. Это неправильно. Для Грейнджер. И поэтому пугало. Малфой удивленно смотрел на нее. Минута. Другая. Показалось, в его голове что-то щелкнуло. А потом губы искривились в презрительной насмешке: - Какая же ты лицемерная дрянь! На словах одно, а на деле... Навсегда тебя пугает! Легилименция - незаменимая вещь. Да, влез без спросу и что?! Твоё «люблю» ничего не значит. Если только враньё! Кажется, ты хотела правды? Так вот тебе мой ответ: я просто с тобой трахался. С гребаной героиней! Мне нравится получать всё. До капли! Смотрел, как ты стелешься перед Малфоем, и получал от этого кайф. Но ты достала меня своей любовью! Условиями! Как же я сейчас тебя ненавижу! Катись к черту, Грейнджер! И, уверенный в своей правоте и безнаказанности, развернулся, показывая, что разговор окончен. Подхватил с ближайшего подноса бокал с огневиски и залпом осушил его. Взял второй и теперь пил медленно, смакуя каждый глоток, не обращая внимания на гробовую тишину в зале. Не замечая, что даже ближайшие друзья ошарашены подобной выходкой. Никогда еще Малфой не опускался до подобного публичного скандала. Но ему было плевать. Сборище идиотов! Гермиона стояла, как оплеванная. Не понимая, что происходит. Чем она заслужила подобное? Глаза Драко не лгали. Он, действительно, искренне ненавидел ее. Сейчас. Значит, все ложь? Все признания в порыве страсти? Все ласковые слова, сказанные в самые интимные моменты? Вся нежность прикосновений? Но этого не может быть… Она бы почувствовала, если бы Драко врал. Раньше. Он был искренним с ней. Тогда. И сейчас… Но на виду у всех, подобное унижение ранило вдвойне. Просто убивало. Делало слабой и беззащитной. Жестокие и несправедливые слова Драко просто уничтожили ее. Как личность. Как человека. Как женщину. Хотелось плакать. Но она изо всех сил сдерживалась. Подобное – недопустимо. Просто недостойно! Сейчас она соберется с силами и уйдет. С гордо поднятой головой. А рыдать и жалеть себя будет потом. Когда никто не увидит ее слабости. Только почему так трудно уйти? Чьи-то руки заботливо приобняли ее за плечи, не позволяя расплакаться и окончательно опозориться. Гарри, кивком попросив Луну присмотреть за Гермионой, рванул к пьющему Малфою: - Шел бы ты отсюда подобру-поздорову. Иначе вышвырну, как паршивого кота! Тот лишь осклабился и ответил по-магловски. Кулаком в глаз. Но Гарри успел уклониться и съездить обидчику по носу. Они сцепились, забыв, что волшебники, беспорядочно нанося удары. Куда придется. Стараясь довести хотя бы до больничной койки. Их растащили в разные стороны. У Гарри были разбиты очки и губа. У Малфоя - нос. Оба тяжело дышали и сверлили друг друга взглядами. - Убирайся, Малфой, - процедил Гарри сквозь зубы и отвернулся. - С удовольствием, Поттер! – прошипел тот, отвесил поклон Панси и удалился, не удостоив больше никого даже небрежным кивком. - Сволочь, - резюмировал Поттер и отхлебнул воды из стакана, заботливо подсунутого Паркинсон. – Извини, я пойду, успокою Гермиону. Панси, как в оцепенении, смотрела на дело своих рук. Её Гарри подрался с Малфоем не из-за неё - Грейнджер. Оказывается, она и Драко были любовниками. И судя по жестокой выходке последнего, либо доза оказалась слишком мала... Либо - о, ужас! - амортенция подействовала с точностью до наоборот - а значит, чувства Драко были настоящими. Интуиция подсказывала: второе более вероятно, иначе с чего Малфой бы связался с грязнокровкой! Все развратные картинки с участием Гарри и его лучшей подруги - именно подруги! - рассыпались в воспаленном мозгу. Панси Паркинсон - моральное чудовище! Которая уничтожила любовь Малфоя, чуть не опоив ни в чём неповинного Поттера! И когда он узнает... Всё абсолютно точно будет кончено! Сердце заныло ранее знакомой и незнакомой болью. И провалиться под землю - сейчас самое то... Но это не спасет. Только - покаяние. Прилюдное. Как и преступление. Паркинсон вышла из своего угла в центр комнаты и жалобно прошептала: - Прости... Это я во всем виновата... - Прекрати, Панси, - Гарри обнял её, - ты не виновата, что твой дружок – такой козел! И шутки у него дурацкие… Но верх идиотизма - публично оскорбить женщину, с которой… Это слишком даже для Малфоя! - Ты не понимаешь, Гарри! Драко не козел... То есть, может, он и козел… Который… выпил амортенцию… Случайно… И вот… - А при чём тут любовное зелье? - Поттер изменился в лице, воскрешая в памяти причитания Гермионы по поводу своего пациента. - Не может быть... Но кто мог?.. - «Это я во всём виновата», - всплыло в памяти. - Ты...Как ты про них узнала? Хотела их разлучить? Зачем?! Что Гермиона тебе сделала?! - Гарри пытался себя собрать все мысли в кучу, потому что они разбрелись. Как бы то ни было, разговор с Панси пока придется отложить. Та всхлипнула, заметив реакцию Поттера, попыталась что-то сказать, но тот лишь махнул рукой – не до тебя сейчас. Паркинсон поняла, что Гарри не просто рассержен, он в бешенстве. И ничего нельзя сделать – она во всем виновата сама. Гости, не пришедшие в себя после предыдущего зрелища, снова навострили уши. Нужно заканчивать публичные представления понял Поттер и, как можно вежливее, сказал: - Друзья, простите нас. Но вечеринку придется закончить. И попрошу все случившееся сегодня сохранить в тайне. Пожалуйста. - Об этом можно было и не просить, - высказал общее мнение Невилл. – Все останется между нами. Не так ли, Блейз? Забини, подрабатывающий обозревателем светской хроники в «Ведьмополитене», только кивнул. Он же не дурак ссориться с Героем Магического мира. Остальные полностью разделяли мнение ушлого журналиста. Распрощавшись с гостями, Гарри повернулся к Панси: - А теперь я жду объяснений, - он остановил ее жестом: - Не приближайся... Пока я не услышу всю правду, - и направился в соседнюю комнату. - Гермиона, тебя это касается больше всех присутствующих. Пошли... Не оглядываясь, Панси понуро брела следом, не решаясь ни взять его за руку, ни окликнуть. Таким Гарри никогда с ней не был – безразличным и чужим. И понимала – это только начало. Начало конца их отношений. *** Гермиона уже не плакала. Просто сосредоточенно смотрела в одну точку. Казалось, ей нет дела ни до чего на свете. Но Гарри, хорошо знакомый с привычками подруги, сразу понял: она анализирует ситуацию и, судя по сжатым губам, выводы не утешительны. - Панси, ты хотела нам что-то сообщить, - в голосе Гарри слышались металлические нотки, хотя губы при этом язвительно улыбались. - Гарри, прости меня, - Паркинсон метнулась к Поттеру и попыталась обнять. Но тот мягко, но решительно отстранился. Панси всхлипнула. – Я не знала… что… выйдет так… Думала, вы смеетесь надо мной… Встречаетесь… Потом… это платье, которое ты купил для Грейнджер… - Я всего лишь вернул его. Гермиона забыла его в магазине. Она была очень подавлена, потому что поругалась с Малфоем. - Правда? – Панси робко улыбнулась, но тут же сникла: - В общем, я виновата… Я хотела… подлить тебе… амортенцию… - Мне?! Ты что поила меня амортенцией? – Гарри прищурил глаза, не давая всполошившейся Гермионе даже слова вставить. – Все это время? - это причина внезапного увлечения? - «Случайно. Случайно. Случайно», - запульсировало в висках. Неужели Малфой еще одна жертва выходки Паркинсон?! - Нет! – Панси понимала – подозрение вполне обоснованно, поэтому возмущаться смысла нет. Разве что попытаться все объяснить. – Тебя я не поила… Выслушай… Да, я хотела подлить тебе… Но выпил Драко. - Чувствую себя болваном. Почему ты хотела, чтобы я увлекся другой? Херня какая-то! - Поттер схватился за голову и присел на диван. Гермиона, забыв на время о собственных проблемах, хотела оставить их вдвоем, но Панси жестом попросила ее остаться и даже умоляюще шепнула: « Не уходи, мне надо все объяснить. Вам обоим». - Я думала… - она опустилась на колени, рядом с Гарри, пытаясь заглянуть ему в лицо, - ты… и Гермиона… Вы понимаете друг друга, у вас много общего. Я испугалась, что вы… Драко сказал и я... - Что тебе наговорил этот придурок? - Поттер напрягся. Снял очки и протер глаза. - Видимо, рассказал про Перишша? – Гермиона догадалась первой и успокаивающе погладила Гарри по плечу. Протянула руку Паркинсон, помогая той встать: показное покаяние раздражало. Та благодарно кивнула, но почувствовала себя еще большим чудовищем. Грейнджер слишком добра. Слишком! - Да, - подтвердила Панси догадку. – Он говорил, что… - Я поняла, - грубо перебила Гермиона и повернулась к Гарри: - Панси решила, что ты мы с тобой влюблены и попробовала воспользоваться амортенцией. Я и Малфой как раз занимались подобным случаем. Если ты подзабыл, там жена напоила мужа любовным зельем, чтобы вернуть прежние пылкие чувства, но не учла того, что тот до сих пор ее любит. И зелье, внедрившись, как паразит, в настоящее чувство, вызвало магический симбиоз. Но по истечении срока действия амортенция не испарилась, а ввергла мистера Перишша в полное равнодушие…Зелье было в вине? – теперь вопрос был адресован Панси. - Да… - Но если амортенция вызывает равнодушие у влюбленного, почему Малфой орал о ненависти? – Гарри, игнорируя Паркинсон, разговаривал только с Гермионой. - Я налила двойную дозу, - всхлипнула Панси, - чтобы наверняка… Простите… я не знала, что выйдет так… Ты же умная, Грейнджер... Ну придумай что-нибудь! - Придумай?! Ты что - издеваешься?! - осознание произошедшего накрыло с головой. Передозировка амортенцией - не шутки. Мистеру Перишшу еще повезло, а вот Малфою... Удар вышел слишком сильным. - Как ты могла, Паркинсон?! О чём ты, чёрт возьми, думала?! Что я сделала тебе? Зачем ты влезла в мою жизнь? Мало тебе Гарри?! Твоя абсолютно необоснованная, глупая ревность причинила боль всем троим, - Гермиона кричала, забыв о приличиях. Злость лилась через край. - Четверым, - поправила Панси. Последствия приходится расхлебывать и ей. - Да неужели?! И теперь всем хорошо, правда? - Гермиона от бессилия развела руками. Ненадолго закрыла ими лицо. Злобу сменило отчаяние. - Самое страшное в том, что Драко ненавидит меня. В любом случае. Если доза любовного зелья оказалась недостаточной для такого как Малфой, его действие быстро закончилось и ненависть самая настоящая. А если это симбиоз, - Гермиона устало закрыла глаза, - Драко ненавидит меня по волшебству… И, к сожалению, противоядия нет… Мы так и не нашли антидот. - И ничего нельзя сделать? – Панси только сейчас поняла, что натворила. И испугалась. Потому что догадалась – Гарри может простить многое. Но не такое... - Нет, - Гермиона побрела к камину, зачерпнула рукой горсть дымолетного порошка, рассыпав половину. Потом обернулась и добавила: - Хотя я, в отличии от Малфоя, считала, что тут поможет лишь время. Ведь если любишь по-настоящему… Но я думаю, что Драко никогда меня не любил. Я пойду… Мне надо домой… Потом в Мунго… - Постой, - Гарри попытался остановить ее, - все образуется. Малфой любит тебя… - Не стоит, Гарри… Пора перестать верить в чудеса. Я неплохой колдомедик, поэтому точно говорю – случай безнадежный. Счастливого Рождества… - и исчезла в зеленом пламени. - Знаешь, Панси, - после минутного размышления начал Поттер, - я думал, что сегодняшний вечер будет особенным. Я хотел, - голос Гарри сорвался в конце, - хотел сделать тебе предложение. При всех. Но... не вышло… А теперь нам лучше расстаться… Возьми... На память… И положил на столик маленькую коробочку. Панси дрожащими руками открыла ее. На темной бархатной подушечке лежало изумительное кольцо из белого золота с тремя сверкающими изумрудами. Она заплакала, кинулась к Гарри, обняла и сбивчиво зашептала: - Гарри, только не уходи… Я не смогу … Я просто не представляла, что ты любишь меня... Вот так. Кто я, и кто ты... И Гермиона... Мне хорошо с тобой. Правда… И я очень хочу жить с тобой… Долго-долго… родить детей… А ты никогда даже не заикался, что хочешь большего… А я не могу оставаться одна… Без тебя… Я люблю тебя, Гарри. И сделала это только ради тебя… Ради нас… Я не знала, что так получится… Прости… Поттер медленно оторвал Паркинсон от себя и твердо сказал: - Нет, Панс… На этот раз ты зашла слишком далеко. Я должен обо всем подумать. Один… Кикимер поможет тебе собрать вещи… Прощай. И вышел. А Панси осталось только плакать. Горько. Навзрыд. Проклинать свою глупость и ревность.
***
Гермионе хватило пятнадцати минут, чтобы переодеться, захватить необходимые бумаги и аппарировать в Мунго. Еще десять ушло на то, чтобы обрисовать ситуацию Гиппократу Сепсису, заведующему отделением Недугов от заклятий, и через дежурного целителя вызвать Малфоя на работу. Драко появился через полчаса в том же виде, в каком ушел от Поттера. Даже синяк не залечил. Обольстительно улыбнулся привет-ведьме, но, заметив Гермиону у себя в кабинете, заметно напрягся. - Что за игры, Грейнджер? – он выгнул бровь и повысил голос. До крика. – Могла бы и не заигрывать через Сепсиса, если по работе! Нужен совет – а не трах – всегда пожалуйста! - Драко, - Гермиона старалась говорить как можно вежливей и спокойнее, хотя в душе хотелось орать от бессилия, - тебя опоили амортенцией. Панси, - зачем-то уточнила и внимательно посмотрела ему в глаза. Малфой ненадолго задумался, прежде чем ответить. - Ну и спасибо ей! Теперь понятно – чего это я нюни распустил и набросился на тебя в библиотеке! – он неприятно ухмыльнулся и плюхнулся в кресло, приманивая их шкафчика початую бутылку коньяка. - Ты подвергся воздействию двойной дозы зелья и нуждаешься в тщательном обследовании, - все так же спокойно, хотя тянуло проклясть его чем-то малоприятным. Но … «Гермиона, держи себя в руках! И дыши спокойнее. Вот так! Умница!» - Грейнджер, - в голосе – сплошной яд и презрение, - ты не поняла? Иди на хер и не смей попадаться мне на глаза!! Я себя прекрасно чувствую! Если захочу – сам себя вылечу! Но я здоров! Аб-со-лют-но! – последнее слово он буквально прорычал ей в лицо. - Это для твоего же блага! Мы вызвали… - Я тебе не мальчик по вызову! А такой же колдомедик, как и ты! Нет! Ничего не буду делать! Потому что я свободен! От тебя! Все, что мне нужно сейчас – бутылка огденского и пара безотказных шлюх! Но не ты! Найди себе другого трахальщика! Он бил по самому больному – по ее женскому самолюбию. Но Гермиона понимала – это не ее Драко, а всего лишь реакция на двойную дозу амортенции. Собрав в кулак всю решимость, и одним точным пассом палочки наслала «окаменей». - Ну вот, - спокойно сказала обездвиженному Малфою, - теперь, когда ты, наконец, можешь спокойно выслушать – поговорим. Нуждаешься ты в помощи или нет - не только тебе решать. Дай мне пару дней. И можешь делать, что вздумается. Это только профессиональный долг – ничего личного. То, что ты чувствуешь на самом деле – знаешь только ты. Я уже пережила твою ненависть однажды. И переживу снова… Если ты не вернешься… Хочется обнять его. И целовать. Шею. Щеки. Глаза. Губы. Потому что молчит. Не ненавидит. Не прогоняет. Но нельзя… Она сильная. Она – Грейнджер. Она справится. Они справятся. Каждый – по отдельности. К сожалению… - Прощай, Драко, - тихо, еле слышно. – Все будет хорошо… Ты сможешь… А мне остается только надеяться… И вышла. Позвала санитаров – Малфоя нужно поместить в отдельную палату… А плакать она не будет. Не здесь. Не сейчас… Может, потом… Когда станет невыносимо больно. Драко смотрел ей вслед – не обернулась. Она вышла – прямая, тонкая, с гордо поднятой головой – тихо прикрыла за собой дверь. А у него защемило сердце – неожиданно – отозвалось острой болью. И стало совсем пусто и тоскливо. Без нее. Но лишь на миг… «Наверно, приступ невралгии», - профессионально отметил целитель Малфой. «Слезы Лиссы» - символичное название, придуманное Паркинсоном-старшим. Но слезы из-за него лились самые настоящие. Панси Паркинсон и Гермиона Грейнджер оплакивали свое несостоявшееся счастье в волшебную ночь Рождества. *** Эпилог. (Спустя два месяца) Гарри любил сидеть перед камином – ему всегда казалось, что пылающий огонь создает атмосферу уюта и не дает унынию завладеть разумом. Днем Поттеру некогда было размышлять: работа поглощала все мысли и свободное время, но потом… С тех пор как Панси ушла из его жизни (но не из сердца), он чаще всего так и проводил вечера. Гарри отчаянно не хватало Панси. Он скучал без ее ехидных замечаний, взбалмошности, ласковых рук и острых коготков. Но присланные ее письма – не читал, и вызовы по каминной сети – игнорировал. Тем более, насчет Малфоя Гермиона избегала любых прогнозов. Она, несмотря на злую выходку Паркинсон, все же нашла в себе силы простить ее и советовала Гарри еще раз поговорить с бывшей девушкой. Но он пока не готов общаться с Панси. Но та не сдавалась и продолжала забрасывать письмами. Гермиона иногда забегала на Гриммо. И тогда они просто сидели перед разожженным камином, пили глинтвейн. И молчали. Каждый о своем. Но сегодня он был один. Держал в руках очередное послание Панси и размышлял, что же ему делать. В голове настойчиво звучал голос Гермионы: «Прощение не делает тебя слабым, Гарри. Тебе просто станет легче, поверь мне». Наверное, подруга права. Как всегда… Прочитать? И не давая себе времени передумать, Поттер вскрыл конверт и услышал тихое-тихое: «Гарри, я люблю тебя. И всегда буду надеяться, что ты простишь меня. Как и Гермиона. Я возвращаю твое кольцо. Прощай. Панси». С последними словами листок вспыхнул и пеплом осыпался на ковер. Минуту-другую Гарри смотрел на остатки письма, судорожно сжимая возвращенную драгоценность. Потом тряхнул головой, осторожно положил кольцо на столик и шагнул в камин.
*** Гермиона в своем кабинете в тысячный раз перечитывала историю болезни Драко, сравнила с анамнезом Перишша, искала сходства и отличия, с головой ушла в старые исследования Малфоя – и ничего. Ни малейшей зацепки. Единственное, ей удалось найти рецепт модифицированного зелья, с помощью которого Драко привел Перишша в стабильное состояние, но варить его она не стала. Побоялась навредить еще больше. Малфоя выписали довольно быстро – он не был опасен для окружающих. Даже для нее. Хотя в первое время и грозился стереть заколдовать одну Героиню войны. В отместку за «остолбеней». Потом и это прошло. Утешало только то, что Драко больше не плевался ядом и не твердил о ненависти, каждый раз, когда целительница Грейнджер оказывалась в поле его зрения. Сначала он просто наблюдал за ней. И молчал. Размышляя о чем-то, известном только ему. Потом они стали общаться. Как давние знакомые, не более. Ничего не значащие фразы при встрече. Небрежные кивки. Пустые улыбки. Равнодушные взгляды. Такое поведение убивало больше, чем откровенная ненависть. Потому что говорило об одном – амортенция уничтожила даже те крохотные зачатки привязанности, что были раньше. И подтверждало неутешительные выводы: Драко никогда не любил. Потому что если бы чувства были настоящими, они бы преодолели магическое влияние любовного зелья. Может, самой выпить амортенции, чтобы сердце перестало болеть и надеяться? В дверь постучали – и Гермиона смахнула навернувшиеся слезы. Совсем она раскисла, что не удивительно. - Входите, не заперто, - одним движением наложила на лицо маскирующие чары и натянуто улыбнулась. Незачем вываливать на посторонних свои проблемы. Даже если о них и так все знают. - Привет, Грейнджер, - Малфой, элегантный даже в целительской мантии, с какой-то книгой под мышкой ввалился в кабинет. – Я тут подумал… Ты что-то кислая последнее время. Закопалась, как обычно, по уши в колдомедицинских проблемах. Надо тебя встряхнуть. Я тут решил подкинуть тебе книжку из личной библиотеки. И протянул ей «Общеизвестные и редчайшие яды и противоядия»: - С учетом случившегося на Рождество, можешь, конечно, меня стукнуть. Этим милым фолиантом. Как обычно. Я пойму! Гермиона осторожно приняла увесистый том и счастливо улыбнулась.
Жанр: Драма/Ангст, POV Драко Малфоя Пейринг: Драко/Гермиона, Гарри/Пэнси Размер: мини События: Хог, Шестой курс, Седьмой курс Предупреждения: Смерть второстепенных персонажей От автора: Возможно, когда-нибудь из фанфика получится неплохой миди… рейтингом повыше. ;) Но обещать не могу. Саммари: Не стоит недооценивать силу любви.
В комнате царил таинственный полумрак. Мерцали свечи, отбрасывая редкие блики на украшенную к празднику елку и на веточку омелы, парившую в воздухе над массивной кроватью. Притаившиеся в углу старинные напольные часы пробили полночь. – С Рождеством, милая, – Драко пригубил вино и, отставив бокал, приблизился к неподвижно лежавшей на постели Гермионе. – У меня для тебя подарок, – мягко произнес он, доставая из кармана мантии небольшую бархатную коробочку. Повинуясь нажатию на потайную пружинку, крышечка откинулась, открыв взору изящный серебряный браслет в виде змейки. – Эта вещица когда-то принадлежала моей бабушке, затем матери. Теперь я дарю ее тебе, – зрачки Драко полыхнули огнем. – В честь нашей помолвки. В застывшем взгляде Гермионы отразился неподдельный ужас. – Прости, – он осторожно надел браслет на ее руку; блеснув изумрудными глазками, змейка обвила тонкое девичье запястье. – Так вышло. Он бережно провел подушечками пальцев по губам Гермионы и усмехнулся. – Я расскажу. Хочу, чтобы ты знала. ***
Это началось ровно год назад, в сочельник. Стоит сказать, поганое у меня на шестом курсе выдалось Рождество: отец прозябал в Азкабане, мать томилась в фамильном поместье, в котором хозяйничали прихвостни Волдеморта, ну а я метался в поисках выхода из, казалось бы, безвыходной ситуации. Прошло уже полгода, а я так и не смог выполнить приказ Лорда и убить старика Дамблдора – отмеренное мне время таяло на глазах. В Большой зал я спустился в отвратительном настроении. Слава Мерлину, за праздничным столом было немноголюдно. В этом году желающих отмечать Рождество в Хогвартсе было даже меньше, чем обычно: многие хотели побыть с близкими, насладиться последними днями мирной жизни. Из учеников остались единицы, в том числе, ты, я, Поттер и Пэнси. Я занял самое дальнее место и, едва удостоив взглядом наряженную ель, падающий прямо с потолка зачарованный снег и прочую рождественскую мишуру, погрузился в размышления. Речь директора прошла как в тумане, но одна его фраза все-таки достигла сознания. «Не стоит недооценивать силу любви», – сказал тогда Дамблдор. Если бы я только знал, насколько старик окажется прав… Я почти разделался с десертом, когда ко мне подсела Пэнси. – Драко, дорогой, – проворковала она, нарочито надувая пухлые губы. – Ты в последнее время такой нелюдимый... А я застыл, не в силах отвести взгляд от ее чертовых губ. Пэнси прекрасно знала, как усыпить мою бдительность, заставить плясать под свою дудку. – Вечно где-то пропадаешь; я почти тебя не вижу, – обиженно сказала она и, протянув мне бокал со сливочным пивом, попросила: – Выпей со мной в честь праздника. Конечно, я не смог отказать... И с этого момента мой мир изменился до неузнаваемости. – Темный Лорд больше не намерен ждать, – неожиданно жестко произнесла Пэнси, когда мы допили пиво. – Ты не справился, поэтому наказание последует незамедлительно. – О чем ты? – Я непонимающе посмотрел на Пэнси, и она кивнула в твою сторону. Тогда я перевел взгляд на тебя – и буквально замер. Как же я раньше не замечал, насколько ты прекрасна? Хрупкая, с густыми волнистыми волосами, в алом (а ведь я ненавидел этот цвет) облегающем платье, открывающем соблазнительные плечи, – мне казалось, я вижу перед собой вейлу. Поттер, который сидел рядом с тобой, отпил из своего стакана и что-то сказал. Ты улыбнулась, а я... Я перестал дышать: твои губы стали моим наваждением. Ты стала моим наваждением. Внезапно голос Пэнси вернул меня с небес на землю. – В твоем напитке было любовное зелье, – произнесла она, явно наслаждаясь моим замешательством. – Могу только представить, какое это унижение – полюбить грязнокровку… И учти, Драко: противоядия не существует, процесс необратим. – Губы, ещё недавно казавшиеся такими соблазнительными, изогнулись в жестокой усмешке. – К тому же Грейнджер никогда не ответит тебе взаимностью. Я вздрогнул. – В составе снадобья была кровь Лорда, – пояснила Пэнси. – Совсем немного, но достаточно, для того чтобы разбудить мрак, дремлющий в твоем сердце. Тьма оттолкнет светлую душу Грейнджер, страсть сведет тебя с ума. – За что, Пэнси? – прошептал я, когда наконец нашел в себе силы заговорить. Она пожала плечами. – Ничего личного, Драко. Я не могла ослушаться приказа Темного Лорда, – Пэнси перевела взгляд на Поттера, и я заметил, что он тоже на нее смотрит: с нескрываемым восхищением, будто видит впервые. – Ты и его опоила, – уверенно сказал я, и она не стала отпираться. – У меня новое задание. Зачем тратить время на Дамблдора, если можно со временем получить самого Гарри Поттера?.. К слову, побочные эффекты зелья непредсказуемы. Я бы очень не советовала тебе раскрывать связавшую нас тайну. По крайней мере, пока жив Лорд Волдеморт. Зло рассмеявшись, Пэнси демонстративно чмокнула меня в щеку и выскользнула из-за стола. ***
Следующие дни я бродил по замку сам не свой, пытаясь держаться от тебя подальше. Я ощущал, как что-то мерзкое, темное поднимается из глубин подсознания, пожирая меня изнутри, оголяет дремлющее пороки и запретные желания. Я боролся. Тщетно – я оказался в западне. Однажды я наткнулся на Поттера и Пэнси, целующихся под омелой. Они меня не заметили. А я смотрел и смотрел, не в силах отвести взгляд, чувствуя, как во мне просыпается мучительная, неистовая, звериная жажда – жажда обладания. И я сдался, пообещав себе, что ты непременно станешь моей. И чертова омела будет цвести для нас вечно. – Гарри, любимый, полегче, – промурлыкала Пэнси, когда руки Поттера, до этого гладившие ее спину, опустились ниже. – Пэнс, я с ума по тебе схожу, – простонал он. – Неужели? – игриво протянула она, погладив его по щеке. Я готов был поклясться: в зрачках Поттера на мгновение вспыхнул пламенный отблеск. ***
Наступило тридцать первое декабря, приближалось новогоднее торжество. На этот раз я решил остаться в слизеринской гостиной. Я устал, хотел побыть в одиночестве. Но моему желанию не суждено было сбыться. Из женской спальни выпорхнула празднично одетая Пэнси, в ее волосах россыпью драгоценных камней искрилась изысканная диадема. – А Поттер знает толк в подарках, – заметив меня, усмехнулась Пэнси и поправила украшение, ненароком коснувшись крупного сапфира посередине. – Прелесть, правда? Не дождавшись ответа, Пэнси капризно надула губки – меня при этом передернуло – и, хмыкнув, направилась к выходу. ***
Закончились праздники, школьники возвратились в Хогвартс, жизнь вошла в привычное русло. Но не для всех. Тьма завладела мной окончательно, искалечив душу, переродив разум. К тому времени я перестал бороться, просто хотел быть с тобой. А ты скользила по мне равнодушным взглядом, не отвечала на оскорбления, не замечая, проходила мимо. Я мог взять тебя силой, но получил бы только тело – не любовь. Нет, нужно было действовать иначе. Осторожно, обдумывая каждый шаг. И я перешел на сторону Ордена Феникса. – Глупо, Драко, – сказала тогда Пэнси; я наткнулся на нее после уроков. Встревоженная, бледная, она сидела на подоконнике в безлюдном коридоре и вертела в руках подаренную Поттером диадему. А через неделю Темный Лорд добрался до моей матери, не помогло даже заклятье Фиделиус, наложенное на ее временное убежище. Ее смерть была ужасной. Окружающие думали, что я раздавлен, но они ошибались. Я притворялся. Тьма забрала боль, сердце очерствело: Волдеморт знал толк в черной магии. Ты меня жалела, Уизли, скрипя зубами, сочувствовал, Поттер делал вид, что сочувствует. Но жалость – не любовь. Ты по-прежнему меня сторонилась, а когда я решился пригласить тебя в Хогсмид, в твоих глазах промелькнул неосознанный страх... Конечно же, ты отказала. В поисках выхода я засел за книги, ведь ты всегда обращалась к ним в трудную минуту. Библиотека стала моим вторым домом. Однажды, зачитавшись допоздна, я услышал приглушенные всхлипывания, доносившиеся из-за стеллажей. Как оказалось, плакала Пэнси. И в ее руках снова была диадема. Увидев меня, Пэнси разрыдалась еще сильнее. Бросившись мне на шею, она просила прощения, умоляла о помощи. Я буквально кожей чувствовал ее тревогу. Наконец успокоившись, она рассказала мне все. Волдеморт переиграл сам себя. Выпив зелье с несколькими каплями его крови, Поттер не только полюбил Пэнси, он стал меняться. Его темная сторона пробудилась слишком быстро, и крестражу (ты ведь догадывалась, что в годовалом возрасте Поттер выжил не просто так?) понадобилось всего каких-то пара дней, чтобы осознать себя и начать действовать. Крестраж подчинил себе Поттера, он сам стал Поттером. Он больше не хотел быть всего лишь осколком чьей-то души, он хотел новой жизни, бессмертия, власти. Теперь он мог существовать без Волдеморта. А еще ему нужна была Пэнси. Поттер должен был быть уверен, что она останется с ним навсегда. Пэнси вернула крестраж к жизни, и теперь он не мыслил без нее своего существования. Еще одно побочное действие зелья. Проникнув в мысли Волдеморта, Поттер узнал, что Пэнси рядом держит не любовь – приказ. И решение нашлось – еще один крестраж, спрятанный в Хогвартсе много лет назад. Достать диадему Кандиды Когтевран для того, кто некогда сам был осколком души, не составило труда. К тому же связь между крестражами крепла день ото дня. А затем Поттер подарил бесценное украшение Пэнси, избавиться от которого она уже не смогла. Я до сих пор не понимаю, как вы, его близкие друзья, не заметили произошедших с Поттером метаморфоз (его отношения с Пэнси не в счет – их вы с самого начала не одобряли). Думаю, крестраж оказался достаточно коварен, а вы – слишком наивны. Впрочем, спорю на что угодно, ты чувствовала неладное. А вот Дамблдор допустил оплошность, хотя я готов списать все на действие смертельного проклятия, которое к концу лета окончательно доконало старика. Хотя, в конце концов, какая теперь разница? Но прости, милая, я отвлекся. ***
Диадема начала менять Пэнси. Крестраж, оставленный в неодушевленном предмете, не мог захватить чье-либо сознание, но повлиять на мысли, внушить чувства было ему по силам. – Эта штука опасна, – тихо сказала Пэнси, поглаживая огромный сапфир в оправе из бриллиантов. – Каждую ночь я слышу ее голос. Она шепчет имя Поттера. Мне снится его лицо, глаза… Драко, я боюсь! Вскочив на ноги, Пэнси с силой швырнула проклятый артефакт, но через несколько мгновений диадема уже лежала у ее ног. – От нее невозможно избавиться, – прошептала Пэнси, в бессилии опускаясь на пол. – Откуда ты узнала о крестражах? – спросил я, присаживаясь рядом. – Я знаю все, что знает она, – кивнув на диадему, Пэнси невесело усмехнулась. – Значит, Поттер непременно узнает об этом разговоре? Пэнси в ужасе закрыла рот рукой. ***
Паркинсон снова меня подставила. На этот раз неосознанно, но это были сущие пустяки по сравнению с поселившейся в сердце надеждой. Мне нужно было исчезнуть из школы. Созревший в голове план требовал детальной разработки, к тому же мне нужны были труды по темной магии, достать которые в школе было невозможно. Да и от Поттера жизненно важно было держаться подальше. Очень вовремя в Азкабане скончался отец, и Дамблдор отпустил меня улаживать семейные дела. Не без наблюдения, разумеется, но обвести охрану вокруг пальца оказалось не слишком сложно. Я не мог уехать не попрощавшись. Затаившись, я ждал тебя недалеко от входа в гриффиндорскую гостиную. И когда ты, наконец, появилась, ты была не одна, а с Кормаком Маклаггеном. Я видел, он тебе противен, но не мог не беситься, наблюдая, как он пытается взять тебя за руку. А потом он резко прижал тебя к стене и попытался поцеловать. Мой разум затмила ярость, но звук пощечины вернул способность мыслить. Я уехал в тот же день. А ночью Маклагген упал с лестницы и свернул себе шею. ***
Я вернулся только в конце учебного года. Впереди маячила перспектива несданных экзаменов, но меня это не сильно беспокоило. У входа в Большой зал я с удивлением обнаружил стоявших в обнимку Поттера и Пэнси – к счастью, они не заметили меня в толпе спешащих на ужин учеников – в глазах Пэнси светилось неприкрытое обожание. Я не смог скрыть улыбку: задумка Поттера удалась. ***
На следующий день через один из тайных ходов Пожиратели смерти проникли в Хогвартс. Волдеморт больше не мог медлить. Он знал о пробудившемся сознании одного из своих крестражей, не мог не ощущать, как крепнут ментальные нити, соединившие раздробленные кусочки некогда единого целого. Теперь Лорду предстояло сражаться не с Мальчиком-который-выжил, он вынужден был противостоять куда более опасному противнику – самому себе. Целью нападению был Гарри Поттер. Его нужно было обезвредить, ранить, пленить, но только не убивать. Поттеру было не легче – сомневаюсь, что осознавший себя крестраж нашел способ избавиться от создателя, не навредив себе. А вот для меня все складывалось превосходно. Фортуна мне благоволила. В начале сражения я незаметно оглушил тебя заклинанием, выведя тем самым из-под удара, и отнес в больничное крыло, где обнаружил лежавшую без сознания Пэнси. Мы с Поттером мыслили в одном направлении, вот только я оказался удачливее. ***
Не знаю, как Поттер заколдовал Пэнси, но заклинание Энервейт в моем исполнении все-таки привело ее в чувство. – Не стоит недооценивать силу любви, – произнес я, поправляя веревки, которыми она была привязана к высокой каменной колонне недалеко от выхода из огромного захламленного зала. Заклятье немоты не позволило Пэнси ответить, но ее взгляд сказал мне о многом. Усмехнувшись, я надел на ее голову диадему. Сапфир внутри раскалился – крестраж почувствовал опасность. Отвернувшись, я направился к выходу. Перешагнул порог, обернулся и, направив палочку на старый потрепанный жизнью шкаф, четко произнес: – Адеско Файр! Взревел адский огонь. Крестраж зашипел. Пэнси задергалась в путах – впрочем, безрезультатно: Инкарцеро у меня всегда получалось превосходно. – Ничего личного, Пэнси, – крикнул я, и дверь в Выручай-комнату захлопнулась. Навсегда. ***
Когда я вернулся, битва уже закончилась. Прекратилась сама собой, после того как Лорд Волдеморт и Гарри Поттер исчезли во внезапно вспыхнувшем пламени, которое поглотило их обоих на глазах у изумленных свидетелей. Я был уверен, с осколками души темного мага покончено навсегда – не зря же потратил отведенное время на изучение темномагических фолиантов. Теперь я знал о крестражах многое, если не все. Оставалось только применить полученные знания на практике. ***
После гибели героя магического мира замок погрузился в траур, но жизнь не остановилась: ученики, сдав экзамены, собрались разъезжаться по домам. Наступил день отъезда. Ты стояла на перроне вдали от друзей и плакала, до сих пор не в силах принять смерть Поттера. Я хотел подойти, утешить, но Уизли меня опередил. Ты крепко его обняла, а через несколько мгновений он тебя поцеловал. Справившись с подступающей яростью, я понял: медлить нельзя, нужно закончить начатое во что бы то ни стало. По возвращении из Хогвартса я заперся в родовом поместье, чтобы завершить то, к чему так тщательно готовился. В июле Орден Феникса прекратил свое существование, в августе скончался Дамблдор. А еще через месяц из школы бесследно исчез Рональд Уизли. Ты была безутешна. Шло время, поиски продолжались. Впрочем, безрезультатно: авроры лишь разводили руками, но ты продолжала надеяться, хватаясь за любую соломинку. И неудивительно, что, когда на рождественских каникулах до тебя дошли слухи, будто я случайно напал на след пропавшего Уизли, ты так легко мне доверилась и, несмотря на внутренний трепет, бросила все и разыскала меня в Малфой-Мэноре. Ловушка захлопнулась. ***
– Финита, – тихо произнес Драко. Гермиона было дернулась, но проклятый браслет неожиданно ожил – и змея зашипела, обнажив острые, как иглы, клыки. – Милая, пожалуйста, не делай глупостей, – мягко предостерег Драко, и Гермиона вновь откинулась на подушки. – Сколько крестражей ты сделал? – спросила она с отчаянием. – Всего один, – и Драко погладил притихшую на ее руке змейку. Гермиона вздрогнула. – Ты ведь уже догадалась, кого я убил? – Не может быть… нет… Только не Рон… – голос Гермионы задрожал, а ее глаза наполнились слезами. – Т-с-с, – Драко придвинулся ближе, – не стоит плакать из-за этого ничтожества. – Драко, пожалуйста, не надо… Гермиона задрожала всем телом, когда Драко склонился над ней и прошептал ей прямо в губы: – Прости, но я слишком долго ждал. Полыхнув зачарованным огнем, браслет на запястье Гермионы защелкнулся, ее глаза затопила тьма, а крик потонул во властном, жестком поцелуе. Зависший над постелью цветок омелы распустился багряно-красными лепестками.
Пейринг: Драко Малфой/Гермиона Грейнджер, Блейз Забини/Луна Лавгуд, Гарри Поттер/Панси Паркинсон Рейтинг: PG-13, местами поднимается до R Жанр: Ангст/Драма Размер: миди Статус: Закончен События: Пост-Хогвартс, Волдеморт побежден, Не в Хогвартсе Предупреждения: AU, OOC Саммари: Очень неудачная шутка на Рождество.
Пейринг: Гермиона Грейнджер/Драко Малфой (основной), Панси Паркинсон/Гарри Поттер (дополнительный) Жанр: Drama/Romance Саммари: В этот сочельник у Панси Паркинсон были большие планы… Предупреждение: ООС, AU Дисклаймер: Все права на мир и героев принадлежат Дж. К. Роулинг Размер: Мини События: ПостХогвартс, Волдеморт побежден, Министерство
У Панси Паркинсон немного тряслись руки, когда в бокал с тыквенным соком (ведь Поттер сегодня на службе) она добавила несколько капель любовного зелья. Она предпочитала не думать, что то куплено во «Всевозможных Волшебных Вредилках». Вообще-то Панси была очень неплохим зельеваром, но варить Амортенцию не стала. Ей вовсе не нужно столь сильное воздействие. Да, может, она, как дура, по уши влюбилась в собственного начальника, но мозг ей пока не отказал. Она прекрасно понимала, что Поттер любит свою жену той самой «вечной» любовью, и у нее, Панси Паркинсон, нет никаких шансов. Некоторые сослуживцы, разумеется, не забыли ее выходку во время Битвы за Хогвартс и слишком часто удивлялись, как это она умудрилась стать заместителем начальника по аналитической работе, то бишь Рона Уизли. Панси в свою очередь удивлялась, как это Рон Уизли стал главным аналитиком Аврората. У Гарри Поттера, непосредственного главы всего Аврората, определенно, был свой взгляд на подбор кадров. Однако грех жаловаться, ведь у Аврората лет пятьдесят не было такого высокого уровня раскрываемости. Панси вздохнула и стала искать Поттера в толпе ярко разряженных волшебников. И что им в сочельник всем дома не сидится? Что такого интересного на приеме в Министерстве? Поттера видно не было, и Панси горько усмехнулась. С раннего утра колдовала над прической и макияжем, надела лучшее платье и невыносимо неудобные туфли. И для чего? Поттер даже не взглянул на нее, хотя был сегодня без жены и пришел с Грейнджер. Панси не знала, почему, но переживать не собиралась, — Гермиона Грейнджер не была угрозой, в этом она убедилась. Панси не зря была аналитиком, ей хватило минуты, чтобы понять: сегодня они с Грейнджер подруги по несчастью. Та явно некомфортно чувствовала себя в ярко-красном платье (пришлось признать, что сидит оно на Грейнджер все-таки шикарно) и каждые несколько секунд искала в толпе Рона Уизли. Панси почти ее пожалела. На днях она услышала прелюбопытную беседу между Поттером и Уизли. Ни у того, ни у другого не хватило ума наложить Заглушающие чары (и это лучшие авроры Англии?), а стены, как и в любом казенном учреждении, были слишком тонкими. Панси не прислушивалась, однако суть поняла: Поттер пытался выяснить, почему Уизли порвал с Грейнджер, а Уизли, оправдываясь, признался, что влюблен в другую, и пусть с той «другой» шансов нет, он решил расстаться с Гермионой по-честному. И хотя Панси стало безумно интересно узнать, в кого же втюрился Уизли, тот так и не назвал имени. — Привет, Паркинсон. Панси чуть не закричала от испуга. Перед ней стоял Гарри Поттер, дружелюбно улыбаясь, вот только Панси совсем этого не ожидала. Мерлин, не так она собиралась опаивать Гарри Поттера любовным зельем. * * * Гермиона Грейнджер давно не чувствовала себя такой идиоткой. Если быть точнее, она вообще никогда не чувствовала себя такой идиоткой. Вырядилась словно Лаванда Браун на выданье, и для кого? Для Рона Уизли, гриндилоу его раздери! Сначала Гермиона собиралась выглядеть шикарно, чтобы он понял: их разрыв для нее ничего не значит. Но уже на приеме Гермионе нестерпимо захотелось другого – чтобы он заметил, как потрясающе она выглядит, и кусал себе локти. Однако Рону Уизли было не до нее. Стоит и пускает слюни на… Гермиона не могла подобрать приличных слов. Что ж, тогда Гермиона, будто бы невзначай, встанет рядом с ней. Может, хоть тогда Рональд Билиус Уизли соизволит обратить на нее внимание? * * * Панси Паркинсон была крайне разочарована. Гарри Поттер подошел к ней, чтобы обсудить… работу. Как будто она помнит, что позавчера написала в годовом отчете. Мерлин, сегодня же сочельник! Кроме того, она уже успела выпить четыре бокала шампанского, пытаясь заглушить волнение. Судя по всему, это ни черта не помогло, потому что руки все так же тряслись, и Панси лишь надеялась, что Поттер не заметит. Она нервно поправила волосы и тут же вспомнила: зелье-то она подмешала, однако не успела добавить волос, ведь ее прервали. И как она теперь подсунет Поттеру бокал с соком? Вот сейчас Панси занервничала по-настоящему. Какая-то пара подошла к столу, и им с Поттером пришлось немного отойти, уступая тем место. Панси обеспокоенно оглянулась, выискивая взглядом злополучный бокал. Но на столе его не было. Чья-то рука вдруг поставила уже пустой бокал обратно, и Панси, не дыша, подняла взгляд. Кажется, в этот сочельник все было против нее. Мерлин и иже с ним решили ее добить, потому что тыквенный сок с дозой любовного зелья выпила Гермиона Грейнджер. Конечно, Панси надеялась, что бокал все еще на месте и это просто совпадение, однако она видела, как Грейнджер несколько секунд простояла в ступоре, а потом, глуповато – влюблено – улыбнулась. Сначала Панси эгоистично порадовалась, что не успела добавить в зелье свой волос, потом попыталась вспомнить, как же действует зелье, если ни чья частичка добавлена не была. Хотелось бы сказать, что в таком случае зелье бесполезно, но нет. Панси знала, как сработает зелье, – оно заставит околдованного человека полюбить того, к кому он в меньшей степени испытывал симпатию. Панси взглянула в сторону Грейнджер. Той не было. Вообще нигде не было. О Мерлин, ну за что? * * * Гермиона приблизилась к объекту вожделения Рона Уизли, однако тот так и не заметил ее. Ну и пусть катится к Мерлину! Отвернувшись к столу, Гермиона схватила первый попавшийся стакан с тыквенным соком и отпила. Ее вдруг охватила странная и не совсем понятная мысль. Гермиона попыталась ухватиться за нее, удалось не сразу, но через несколько секунд все стало предельно ясно: она любит Драко Малфоя и обязательно должна его найти. * * * В этот сочельник Драко Малфой был не очень-то счастлив, и мысли его были отнюдь не радужными. Да и чему было, откровенно говоря, радоваться? Ему двадцать шесть, и завтра он снова встретит Рождество совсем один. И нет, это не потому, что он любитель одиночества или ненавидит праздники. Просто так вышло, что с каждым годом количество его близких не росло – что было бы логично и ожидаемо, – а, наоборот, уменьшалось, пока не приравнялось к нулю. Разумеется, были родители, но Драко уже не пять лет, чтобы встречать Рождество в их компании. Те, наверное, обрадовались бы подобному, Драко же такая перспектива не прельщала. Он хотел чего-то другого. Он хотел… любви? Да, вероятно, ему хотелось чего такого же, что испытывали его родители друг к другу. Да, ему тоже хотелось просто встретить Рождество наедине со своей девушкой или даже женой. У него уже было такое Рождество два года назад, и тогда Драко был, кажется, счастлив. И он хотел снова почувствовать это. Но с Асторией он расстался и был вынужден второй год праздновать в одиночестве. В прошлый сочельник Драко выпил полбутылки коньяка, а потом вырубился на диване в гостиной. Сегодня Драко собирался сделать это традицией. * * * Панси паниковала. Когда Поттер наконец отошел от нее к Уизли (вероятно, того тоже ждала беседа о работе), она кинулась искать Грейнджер, но той, разумеется, нигде не было. Панси давала голову на отсечение, что скоро кто-то выслушает очень пылкое признание в любви, вот только вряд ли поймет, что оно ненастоящее: Панси не зря выбрала именно это любовное зелье, а не Амортенцию или что-то в таком роде; те зелья вызывали лишь слепое желание обладать, «ломку» по другому человеку, а это зелье создавало почти любовь. Подвергнувшийся его воздействию не бредил, не вел себя, словно одурманенный; нет, он был таким как прежде, с одним отличием – он был уверен в своей любви и спешил признаться возлюбленному в этом, причем вполне адекватно. Со стороны все выглядело так, будто измученный безответной любовью человек не выдерживал и шел признаваться. Панси вдруг подумалось, что после смерти Фреда Уизли «вредилки» производства Джорджа Уизли стали уж с больно мрачноватым подтекстом. И ей было страшно представить, каких дел могла натворить Гермиона Грейнджер в таком состоянии. Панси совсем ее не знала и понятия не имела, к кому Грейнджер ушла. Радовало, что большинство подходящих кандидатур надежно заперто в Азкабане. Хотя Панси сомневалась, что хоть к кому-то из них у Грейнджер имелись какие-либо чувства. Святоша Грейнджер вряд ли умела ненавидеть по-настоящему, – так, легкая неприязнь. И все же наверняка был кто-то, сумевший лично достаточно сильно насолить, вот только кто?.. Вспомнился Драко Малфой, но Панси усмехнулась про себя: никто не знал, где его черти носят. Она, во всяком случае, не знала, а уж Гермионе Грейнджер откуда? * * * Гермиона Грейнджер быстро шла по жилой улице Хогсмида, боясь пропустить нужный ей дом. Давно стемнело, дорогу освещали только сияющие гирлянды, изредка встречающиеся на окнах домов. Местность была более чем знакомой – еще недавно они с Роном жили здесь. Но вспоминать об этом не хотелось, ведь она любит Драко Малфоя; какое ей дело до Рона Уизли? Гермионе было так спокойно и хорошо, она знала, что нужно сделать для полного счастья, – встретить Рождество с Драко Малфоем. Наконец, Гермиона приметила нужный дом и, свернув, поднялась по крыльцу и постучала. * * * Драко с удивлением отметил, что бутылка опустела на треть, а ему все еще не полегчало; никуда не делось щемящее чувство одиночества и тоски. Может, и правда стоило встретить Рождество в Малфой-мэноре? Драко покачал головой. Родители, вероятно, уже распланировали завтрашнее празднество, учтя его отказ, и изменить решение теперь было бы глупостью. Он мог бы провести сегодняшний вечер на приеме в Министерстве, куда его приглашали, однако Драко даже не представлял, с кем захотел бы поговорить. Так уж вышло, что в свое время он не удосужился найти настоящих друзей, и, после войны, когда влияние его семьи временно покачнулось, «друзей» как ветром сдуло. О, Драко помнил, какими были первые годы после войны, помнил каждый судебный процесс и каждый косой взгляд, брошенный в его сторону; не забыл, как все его якобы друзья на суде повторяли одно и то же: «Мы с ним никогда близко не общались», «Нет, что вы, мы просто бывшие сокурсники». С тех пор Драко почти ни с кем не общался. Были связи по работе, несколько довольно близких знакомых; вероятно, Теодора Нотта он мог бы назвать своим другом, но на этом все. Когда-то была Астория, но они расстались, и Драко не собирался больше об этом вспоминать. Был ли Драко сейчас в кого влюблен? Возможно, однако у него нет ни единого шанса. В надежде, что скоро мозг перестанет соображать, Драко отпил еще немного. Часы пробили двенадцатый час, а затем в дверь постучали; Драко удивлено замер: кому он нужен посреди ночи? Нетвердой походкой он направился открывать, а через несколько секунд, отворив дверь, ошеломленно замер. Странно улыбаясь, перед ним стояла Гермиона Грейнджер. – Привет, – произнесла она, а Драко подумал, что пить, определенно, нужно меньше. – Малфой, почему ты смотришь на меня как на приведение? Он наконец отмер и жестом пригласил ее войти. Она сняла теплую мантию, оставшись в красном платье, и Драко не мог не заметить, насколько то ей шло. Судя по всему, Грейнджер пришла прямо с приема в Министерстве. Все еще недоумевая по поводу столь неожиданного визита, Драко заинтересованно посмотрел на нее. – Зачем ты пришла, Грейнджер? Она неопределенно пожала плечами. – Не знаю, – беззаботно ответила она, и Драко нахмурился: как-то не похоже на привычную Грейнджер. – Я просто решила, что ты не должен быть в Рождество один, а потому решила составить тебе компанию. Вот теперь Драко забеспокоился. Он, конечно, слышал, что Грейнджер рассталась с Уизли, но не могла же она съехать с катушек и прийти за утешением к нему? Может, она просто пьяна? – Грейнджер, ты сегодня пила? – Нет, почему ты спрашиваешь? Проигнорировав ее, Драко продолжил допрос: – И почему ты решила, что Рождество я буду встречать один? Рождество – завтра, а сейчас ночь, и я предпочел бы спать, а не встречать гостей. – Первый час ночи, Малфой, а значит – наступило Рождество. И ты один, я права? Грейнджер выглядела совершенно непрошибаемой: ее не волновало ни отсутствие логики в собственных суждениях, ни откровенно негостеприимный настрой Малфоя. – Грейнджер, ты точно в порядке? В ответ она почему-то счастливо заулыбалась. – Не беспокойся, – ласково сказала она, – со мной все хорошо. Может, мы наконец пройдем в гостиную? Я бы не отказалась от вина – Рождество все-таки. Все еще ничего не понимая, Драко пошел вперед. Затуманенный алкоголем мозг отказывался анализировать происходящее и делать выводы. Какого Мерлина Грейнджер заявилась к нему среди ночи? Они ведь даже не общаются, разве что по работе время от времени им приходилось сталкиваться и решать какие-то проблемы, но это не в счет. Расспросами он, по-видимому, ничего не добьется, придется ждать, пока она сама все расскажет. Драко усмехнулся: захотел встретить Рождество в компании девушки, и Мерлин тот час услышал. Только исполнил желание по-своему. * * * Следом за Малфоем, Гермиона прошла в гостиную. Удивлено осмотревшись, она обнаружила, что дом совсем не украшен к Рождеству: никаких гирлянд, остролиста и омелы; даже елки не было. – Вина нет, зато есть коньяк и огневиски. Что будешь, Грейнджер? Гермиона вздрогнула. – Что? Малфой поднял руку с бутылкой. – Ты просила выпить, вот я и предлагаю. Так что будешь – коньяк или огневиски? – в голосе слышалось раздражение. – Лучше чай. Малфой хмуро кивнул и ушел, видимо, заваривать чай. Гермиона удрученно присела на диван. Драко совсем ей не рад, а ведь она так надеялась, что сможет сделать его счастливым. Все шло не так, как ей того хотелось. У Гермионы был прекрасный план, но стоило переступить порог этого дома, и все пошло наперекосяк. Ни рождественской атмосферы, ни улыбающегося ей Малфоя. Правда, была у нее еще одна идея… * * * Сидя за столом в своем кабинете, Панси Паркинсон горько рыдала. У нее ничего не получилось – только бед натворила. Неизвестно, чего ждать завтра, когда действие зелья закончится и Грейнджер начнет искать виноватого. Скорее всего, сначала она обратится за помощью к Поттеру и Уизли, и через несколько часов Панси будет выносить свои пожитки из этого вот кабинета. Мерлин, почему даже в Рождество все пошло не так? Панси громко всхлипнула. Все, чего она хотела, – не быть одной в Рождество. В последние годы ей пришлось несладко, так неужели не могла она хоть в праздник быть счастливой? В дверь постучали, а через пару секунд в кабинет зашел Гарри Поттер. Панси подавила очередной всхлип – черт возьми, она же сейчас выглядит как банши. Просто замечательно! Торопливо вытирая слезы, Панси посмотрела на Поттера. Немного растерянный он подошел к столу. – Что случилось, Панси? – обеспокоенно поинтересовался он, однако с таким видом, будто допрашивал подозреваемого. Панси снова зарыдала. Переборов неловкость, Поттер предложил ей платок. – А ты как тут оказался? – спросила она. – Забыл кое-что в кабинете, вышел, смотрю – у тебя из-под двери свет горит. Решил проверить, а ты тут… плачешь. Так что случилось? – Я не могу сказать, – Панси покачала головой, – а то вылечу с работы на десять часов раньше. – Ну, теперь ты обязана мне рассказать, ты же понимаешь? Я твой начальник, Паркинсон. Панси вздохнула. Какая, собственно, разница – сейчас или утром, все равно ведь узнает. Лучше уж из первых уст. – Я дура, – начала она, но Поттер прервал ее: – Не наговаривай, ты все-таки второй аналитик в Аврорате. Панси лишь усмехнулась. – Я дура, и через несколько минут ты будешь со мной полностью согласен. Ведь только дура могла додуматься подлить приворотное зелье на приеме в Министерстве Магии; только дура могла влюбиться в своего начальника; только дура могла не заметить, что зелье выпил другой человек, и эта дура – я, Поттер, понимаешь? Гарри, казалось, лишился дара речи. Он как-то странно смотрел на Панси, наверное, напряженно о чем-то думая. – Так ты влюблена в Рона? – вдруг спросил он. Панси словно ледяной водой окатили. – В Уизли? Ты совсем спятил? Я влюблена в тебя, идиот! – Панси испугано прижала ладони к лицу. В запале она выложила все как на духу, а теперь пожалела об этом. Шарахни она Поттера бладжером, он бы и то был менее шокирован. Панси почти его пожалела. – Ты серьезно? Мерлин, я не знаю, что сказать. – Поттер нервно провел рукой по волосам и сел в кресло для посетителей. Обычно подобный жест вызывал у Панси трепет, но сейчас ей было не до того. – Думаешь, я знаю, что сказать? Я до сих пор не понимаю, как меня угораздило в тебя влюбиться, – начав откровенничать, Панси уже была не в состоянии остановиться. – Хотя, наверное, все же понимаю. Конечно, как я могла не влюбиться в единственного во всем отделе человека, относившегося ко мне без предубеждения. Ты, Поттер, принял меня на работу, когда я так в ней нуждалась, а мне везде отказывали; ты единственный во всем Аврорате не шпынял меня, словно я Пожиратель Смерти со стажем, и ты поддержал меня, когда умерла моя мать, и я, по сути, осталась сиротой, ведь отец в Азкабане, – Поттер слушал молча, а Панси все продолжала: – А сегодня я, как полная идиотка, решила дать тебе любовное зелье. Не подумай, я не собиралась делать ничего предосудительного, я просто хотела провести хоть несколько часов с человеком, испытывающим ко мне хоть какую-то симпатию. Мы бы просто поболтали, а потом я бы дала тебе антидот, и ты бы ничего не понял, решив, что в Рождество просто разговорился с коллегой. Сейчас я, конечно, понимаю, что совершила глупость и поплачусь за нее, но тогда это было идеальным планом. – Панси заметила, что Поттер собирается что-то сказать, но жестом остановила его. – Ты еще главного не знаешь. Апофеозом моей глупости было не усмотреть за зельем и допустить, чтобы его выпил другой человек, причем в чистом виде. – И кто выпил его? – Грейнджер. * * * – Ну и зачем ты украсила мою гостиную? – устало спросил Драко. Грейнджер сделала глоток чая, а потом ответила: – Везде праздник, а у тебя дома – нет. Как можно быть счастливым в Рождество, если дома от него ничего нет? – Ты серьезно думаешь, что елка и пара сияющих гирлянд сделают кого-то счастливым? – Именно так, – улыбнулась она. Драко не понимал, каким образом дерево и мигающие лампочки влияют на настроение, но спорить не стал. Куда больше его волновало, зачем же Грейнджер все-таки пожаловала. – Ты какой-то хмурый, Малфой, мне не стоило самоуправничать? Прости. В глазах Грейнджер плескалось столько сожаления и обеспокоенности, что Драко смягчился. – Все нормально, – успокоил он. – Так зачем ты пришла, не в самом же деле праздновать со мной Рождество? – Не совсем, – замялась она. – Нет, я и правда хотела бы встретить Рождество с тобой, но прежде мне нужно кое-что сказать. Я совсем недавно поняла это, но теперь просто обязана признаться тебе в этом, – лихорадочно затараторила она. Драко всерьез заволновался. Грейнджер что, нездорова? Дикий блеск в глазах, странное поведение, а еще этот взгляд – пристальный и как будто восхищенный. Не будь это Грейнджер, Драко бы решил, что она влюблена в него. Нет, не стоит даже думать о таком. – Ты точно хорошо себя чувствуешь? – решил уточнить он. – Да-да, мне просто нужно сказать, что я тебя люблю, – выпалила Грейнджер. * * * Сначала Поттер собрался искать Грейнджер, но Панси заметила, что в одиночку у него ничего не выйдет, а поднимать на поиски весь Аврорат значит вынести произошедшее с Грейнджер на всеобщее обозрение, чему сама Грейнджер вряд ли обрадуется. Поттеру пришлось согласиться. Они все еще были в кабинете, пытаясь понять, куда, а главное, к кому пошла Грейнджер. – Поттер, – не выдержала Панси, – прекрати мельтешить, голова от тебя уже кружится. – Что мне еще делать, когда я ничем не могу помочь Гермионе? А если с ней что-то случится? Панси почувствовала что-то, похожее на вину, но постаралась успокоить и Поттера, и себя: – Действие зелья, по моим подсчетам, зпрекратится через час, значит, скоро Грейнджер даст о себе знать. В любом случае, Грейнджер все еще может здраво мыслить, она же не Амортенцию выпила. Может, она и не нашла никого. – Но дома-то ее нет! Мы же сами проверяли. – А ей не обязательно быть дома, – пусть неуверенно, но Панси продолжала стоять на своем. – Возможно, зашла в какой-нибудь паб. Поттер посмотрел на нее как на сумасшедшую. – Гермиона не ходит по пабам. Тем более одна. – Сейчас она, скорее всего, мучается от безответной любви. Поверь мне, в таких случаях все ходят по пабам. Сделав еще один круг по кабинету, Поттер наконец остановился. – Я не могу бездействовать. Пойду один искать Гермиону, и, Панси, по поводу того, что ты мне сегодня рассказала… Мне, правда, жаль, что так вышло. Надеюсь, что твои, хм, чувства, скоро пройдут. И вообще, присмотрись к Рону. – Панси горько рассмеялась. – Я серьезно. У вас больше общего, чем ты думаешь, – Поттер замолчал; часы пробили два. – Ты теперь уволишь меня? – Пока не знаю, – ответил он и пошел к двери. – Ну, я пошел. – С Рождеством, Поттер. – С Рождеством, Паркинсон. * * * Быть такого не может. Драко никогда не верил в рождественское чудо, никогда не загадывал желаний и уж точно не ждал их исполнения, но прозвучавшее признание он мог отнести только к разряду чего-то несбыточного. Ему призналась в любви Гермиона Грейнджер, девушка, в которую он последние полгода был влюблен. Тогда, в конце июня им часто приходилось сталкиваться по работе, и в конце концов Драко понял, что пропал. На самом деле, ему стоило признать, что он много лет назад стал смотреть на Грейнджер совершенно иначе. Еще на суде она была одной из немногих, выступивших в его защиту; одной из тех, кто постарался судить объективно. Позже, когда он стал работать в Министерстве, Грейнджер снова оказалась в числе тех немногих, что не шептали ему в спину гадости. И вот она говорит, что любит его. Слабо верилось, но вряд ли Грейнджер стала бы его разыгрывать. – Признаю, что ты мне тоже нравишься, – выдавил Драко, понимая, что нужно что-то ответить. Грейнджер, сидящая на диване рядом с ним, счастливо улыбнулась. – Поцелуй меня, – попросила она. Драко наклонился и мягко коснулся губами ее губ и, когда она ответила, понял, что Рождество наконец наступило и для него. Часы пробили три.
Основные персонажи: Драко/Гермиона, Блейз/Луна, Гарри/Панси. Рейтинг: PG-13. Жанр: гет, агнст, драма, романтика. Рейтинг: PG – 13. Размер: мини. Новогодний Бал в Министерстве - вещь интересная. Но только если ты не заключенный в Азкабане, и на следующий день не назначено слушание по делу об убийстве, в котором тебя обвиняют. Но кто знает, какие сюрпризы приготовит тебе этот Бал...
Храни меня, мой талисман, Храни меня во дни гоненья, Во дни раскаянья, волненья: Ты в день печали был мне дан… (А.С. Пушкин, «Храни меня, мой талисман»)
Невесомые стражи бесшумно парят по широким коридорам, едва выделяясь среди каменных стен. Холод. Жуткий холод иглами пронзает продрогшее исхудавшее тело. Но юноша уже не чувствует холода. Он уже вообще ничего не чувствует. Два месяца пребывания в Азкабане выжали из него все, что только могли, всю его человеческую сущность. Остался только живой организм с мерно стучащим сердцем и полным отсутствием того, что делает такой организм личностью. Эмоций. Больше. Нет. Не этому ли учил его отец? Воспоминание об отце не вызывает отвращения, как раньше. Чертов аристократ. «Помни, Драко, и всегда следуй принципу нашего рода. «Semperpraecederentsanctitatem», всегда преобладают над святостью. Мы не подчиняемся устоям святости, Драко. Мы формируем их». Так он всегда говорил и полностью соответствовал своему убеждению. Человек без морали, для него не было ничего святого – ни семья, ни собственные честь и достоинство. Заключенный содрогается – отец воспитал в нем чудовище и сгубил жизнь матери. Мысль о матери не пробуждает в нем былой любви. Некогда живая и чувственная ЦиссиБлэк, а ныне хладнокровная – настоящая жена своего мужа – и расчетливая Нарцисса Малфой, отказавшаяся от «позорящего род» сына в первый же подходящий момент… Юноша усмехается, но дементоры даже не останавливаются. Им нечем питаться в этой безжизненной усмешке. Он часто вспоминает, почему попал сюда. В большинстве своем не суеверный, он был готов уверовать в любого бога, если бы тот объяснил ему, как и кем на самом деле было совершено убийство, за которое заключенный теперь расплачивается. «-Я повторяю еще раз. Вы обвиняетесь в убийстве мистера Джорджа Флокса, мистер Малфой, и по статье… -Сколько раз я еще должен повторить, что я не виновен, и понятия не имею, как оказался там? -Тем не менее, мистер Малфой, Вы были обнаружены на месте преступления с орудием убийства в руках. Все улики указывают на Вас. -Но… -Так же показания сотрудников мистера Флокса указывают на Вашу вину, и Ваши воспоминания, любезно предложенные нам Вами же, наполнены желанием убрать, цитирую, «наглого мальца». -Вы серьезно? Да ладно, кто только чего не желает. Я, вот, еще три миллиона галлеонов хочу, но не пойду же я грабить Гринготтс этой ночью! -Ваше положение, мистер Малфой, усугубляется тем, что Вы причастны к отряду приспешников Волдеморта, о чем говорит Ваша «Темная Метка». Но, тем не менее, Вы правы, сэр. Не пойдете. Пройдемте со мной, мистер Малфой. Суд Министерства Магии в скором времени вынесет приговор». И с тех пор он здесь. Читает дешевые газетенки, рисует на стенах и смиренно ждет послезавтрашний день. Его оставили все. Одногруппники, родители, враги и друзья. А может, последние и не оставили его – просто в тюрьме слишком строгий режим – но об этом юноша не думает. Ему больше импонирует быть брошенным всеми и не испытывать глупой надежды, когда вдалеке неприятно лязгает дверь. Его оставили все, и никто не узнает, как он в скором времени сгниет в Азкабане. Его оставили все… так почему бы и ему не оставить себя самого?
Коридор где-то вдали светлеет, а дементоры-стражи испуганно расступаются, едва ли не вжимаясь в холодные стены. Серебристо-белый олень резво скачет, заскакивая в каждую камеру, и вскоре находит нужного человека. Патронус ласково тычется мордочкой в ладонь юноши, но тот только отмахивается. Призрачное животное фыркает и спустя момент уже скачет из угла в угол комнаты, больше не предпринимая попыток прикоснуться к заключенному. Тем временем дверь в камеру с неприятным скрипом распахивается, и знакомый мягкий голос произносит: -Собирайся, Малфой. Мы идем в свет. *** -Ах ты ж бедная моя трубадурочка, посмотри, как исхудала фигурочка*… – Нараспев произносит мракоборец и оглядывает юношу с разных сторон, пока тот натягивает предложенные брюки и невзрачную серую рубашку. -Не смешно, Поттер. Тут отвратительно кормят. Ты нашел что-нибудь? Улыбка «Избранного» тускнеет. -Нет. Мои слова уже не так весомы, как раньше, а все доказательства направлены против тебя. Кто-то хорошо постарался, подставляя тебя… Слизеринец замирает. Уже разгоревшийся в глазах азарт тускнеет, и Драко шагает в камеру. -Эй, ты куда? -Доживать свой век в родных, так сказать, стенах. Поттер смеется, щелкая пальцами, и Малфой внезапно обнаруживает, что, оставшись лицом к пункту «А» – камере – он двигается к пункту «Б» – мракоборцу. -Я, к сожалению, ничего не могу изменить. Но хоть как-то скрасить бытие заключенных в канун Нового Года все еще в моих силах. – Гарри открывает дверь на улицу и продолжает. – Слышал о новом постановлении Министра? *** В конце декабря солнце светит необыкновенно ярко и жарко. Или, может, это он просто отвык от солнечного тепла? Лучи ласковым котенком трутся о ноги, лижут запястья, согревают впалые щеки. Но Малфой отталкивает их, закрывая лицо воротом пальто. Малфой не понимает смысла нововведения Министра. Ему кажется, что лучше уже не травить душу приговоренным и дать им спокойно сдохнуть в камере. Но, тем не менее, Поттер тащит его сквозь нескончаемый поток людей к ближайшему удобному для трансгрессии месту, и юноше не остается ничего, кроме как следовать за мракоборцем. Удобным для перемещения местом оказывается на удивление безлюдный и из-за этого мрачноватый переулок. Захудалый книжный напрасно козыряет пыльной табличкой «открыто»… Малфой, в принципе, и зашел бы осмотреться, будь у него время. Но Гарри уже настроился на конечную точку их пути, и теперь нетерпеливо тянет руку. Трансгрессия проходит успешно. Почти. Драко падает, не выдержав подобного – суровый режим Азкабана не располагал к такому способу перемещения – а рядом аккуратно приземляется и Поттер. Малфой с неохотой принимает протянутую ладонь, и юноши уже пешком подходят к Малфой-Мэнору. Поместье, после побега какой-никакой, но хозяйки, на удивление, не зачахло и не потеряло свой «товарный вид». Хотя почему «на удивление» – и Поттер, и Малфой знают, кто приложил к этому свою широкую руку… -Драко! Малфой! Черт бы тебя побрал, сколько лет, сколько зим! – Навстречу другу из поместья выбегает Блейз Забини, махая руками. -Ты пусть и хотел забыть о нас, но мы о тебе забывать не согласны, – усмехается Гарри и подталкивает слизеринца к одногруппнику. Ребра Драко жалобно просят о помощи, когда Блейз обнимает его, но Малфой рад видеть друга, очень рад. А еще больше он рад, когда Забини хлопает себя по лбу и приглашает, наконец, прибывших зайти в помещение. -Хозяин! Хозяин Драко вернулся! Хозяин Драко! – Игнорирующие субординацию домовики выскакивают из ниоткуда и крепко-крепко обхватывают ручонками ноги слизеринца, не давая ему и шагу сделать. Юноша впервые за день улыбается, поглаживая эльфов по непропорционально большим головам. Ну надо же, его ждали… -Так, что тут происходит? – Строгий женский голос заставляет малышей замолкнуть, а в следующий момент на пол звонко падает чашка, взрываясь миллиардами осколков. Один из домовиков отпускает «хозяина Драко» и несется к разбитому прибору. – Драко… Мерлин всемогущий, Драко! Панси, звонко цокая каблучками, подбегает к другу и обнимает его, тормоша светлые волосы. А потом отходит и бьет по лбу свернутой в трубочку газетой: -Эх ты! Люди вон, планы побега строят, в чудо верят, а тебя добровольно выпускают на день, и ты на улицу выходить не хочешь! Еще и отощал совсем… – Девушка качает головой и обнимает второго прибывшего, легко целуя в уголок губ. – Тяжело с ним было, дорогой? -Не то слово, Панс. – Поттер смеется, обнимая жену в ответ, а Драко видит своими глазами, что чудеса и вправду случаются. -Кошмар, Драко, ни одного мозгошмыга… Видно, Азкабан плохо влияет на людей. – Малфой узнает этот отстраненный мечтательный голос и оборачивается, приветствуя супругу Блейза – Полумну Забини. -Ты просто не представляешь, насколько плохо, Лавгуд, – усмехается юноша, а Панси щелчком пальцев подзывает к себе эльфийку Лолли и отдает распоряжение накрыть ужин в Малой Столовой. Дав супруге договорить о связи наличия мозгошмыгов в организме и веса человека, Блейз вежливо улыбается, уводит Драко на второй этаж, в комнату последнего, и отдает во власть домовикам, готовым преобразить рядового заключенного в былого холеного Лорда Малфоя. *** -Так что за постановление? – Малфой благодарит смущающуюся маленькую эльфийку за предложенное вино и ерошит свои уже чистые и подстриженные волосы. – В Косом переулке я расслышал только «министр», «бал» и «я молодец?». Ты собираешься пригласить Министра на балу? Молодец, да. -Мы с Министром провели долгую и, к счастью, зная Кингсли, продуктивную беседу, вследствие чего были внесены некоторые поправки. – Гарри пропускает укол Драко мимо ушей. -Ну так? -В Министерстве Магии будет проведен бал в честь Нового Года. И все заключенные Азкабана тоже приглашены, но под ответственность поручившихся за них мракоборцев. Я буду твоим сопровождающим. Я молодец, да. – Малфой так же не замечает ответного укола Поттера. -Но это же добровольно, да? -Абсолютно. Мы не вправе принуждать приговоренных без их на то желания. -Тогда какого дракла ты вытащил меня на свет Божий? А если я был бы против этого? – Драко, конечно же, не против, но уточнять нужно все. -Но ты же не против, – Блейз пожимает плечами и крепко держит ладонь сидящей слева от него Полумны. Малфой признает свое поражение, переводя тему. -Сложно было руководить в мое отсутствие? – Юноша окидывает взглядом огромную комнату Малой столовой. Такое поместье нелегко держать в порядке. -Сначала – да. Но потом как-то привыкли. Благо, Гермиона быстро распределила фронт работы для каждого… – Панси хитро поглядывает на друга. Гермиона. Дементоры наверняка бы многое отдали, чтобы увидеть его сейчас. Потому что одно лишь упоминание об этой норовистой девчонке с непослушными волосами всколыхнуло в нем чертову бурю эмоций. -Неужели? -Да. Дала каждому ЦУ (прим. Автора: Ценные Указания), включая домовиков, а сама ухаживала за растениями в цветнике Нарциссы. -Вот как… Малфой не любил вспоминать о ней. Но никогда не забывал. Непослушная, строптивая девушка… Помнится, в школе она его жутко раздражала. Но стоило им встретиться после Войны – столкнуться в одном из удивительно и прекрасно узких коридоров Министерства – как он потерял рассудок. И отрезвило его только ее «да» на его внезапное приглашение отужинать вместе. После этого ужина закрутились, наверное, самые запоминающиеся отношения в жизни обоих – взбалмошные и яркие, как сама Гермиона. Драко и не знал, что она так любит цветы, и потому после их четырехчасовой прогулки по цветнику миссис Малфой он называл Грейнджер не иначе как «дитя цветов». Казалось бы, в их жизни наступила идиллия… но нет. Малфой внезапно решил, что отношения, любые отношения, стесняют его личную свободу. И непослушная девочка Грейнджер проявила тогда необъяснимую покорность. Сначала Драко был уверен, что его решение правильно, и только такой выход и может быть из всей сложившейся ситуации. Но спустя неделю он молил – про себя, конечно, он все-таки Малфой –ее вернуться. С ее тяжелым характером, пышными волосами, лезущими в лицо, и теплым ореховым взглядом. Разбей она весь древний сервиз Малфоев ему об голову в пылу скандала – он был бы только рад. Но дитя цветов больше никогда не появлялось в его жизни. -…Малфой? Малфой! Э-э-эй, Ма-а-а-алфой! – Гарри уже битый час машет ладонью перед лицом слизеринца. -Да? -Пойдем пройдемся, мы с Блейзом расскажем тебе подробнее. Юноши благодарят Полумну и Панси за ужин и выходят из Малой Столовой. К небезызвестному и облюбованному Гермионой Грейнджер цветнику. -Слушай, а ты уверена, что Амортенция ему нужна? Мне кажется, стоит Гермионе только пальчиком махнуть, как он окажется рядом… – пожимает плечами миссис Поттер, наблюдая за уходящими. -В том-то и дело, что она махать пальчиками не будет. Нужно, чтобы он сам подошел к ней, а без нашего вмешательства этого не произойдет. – Луна Забини спокойно отпивает свой любимый травяной чай и подмигивает слизеринке. – Всё так, как надо, не переживай. *** Жизнь Гермионы Грейнджер протекает размеренно и спокойно. Маршрут «дом» – «работа» вызубрен лучше «Истории Хогвартса», а ни там, ни там ничего сверхъестественного тоже не происходит. Скучно. Вчера Гермиона решила, что Генри – не тот, кто ей нужен. Впрочем, она все равно собиралась с ним порвать. Ни один из мужчин, с которыми встречалась или пыталась встречаться Гермиона, не был таким, как Он. Но Он свободолюбив. И она не вправе навязывать ему себя, даже если и считает их разрыв нецелесообразным и попросту глупым. Ничего. На Земле шесть миллиардов людей. Не сошелся же свет клином на Драко Малфое, правда? Или сошелся? Гермиона стонет, падая на кровать и закрывая лицо руками. Чертов «волк-одиночка». Под спиной мнется плотная бумага, и Грейнджер, опомнившись, вытаскивает приглашение на министерский бал с витиеватым золотистым шрифтом. А, то самое приглашение. Благо, ей никого сопровождать не надо. Хотя было бы интересно. Гермиона фыркает и смотрит на новое алое платье, из-за которого она натерла себе ноги. Джинни не успокоилась, пока они не нашли его, даже если ради этого пришлось пройти пять.чертовых. этажей. Тем не менее, если судить объективно, платье того стоит. Наверное. Хотя Гермиона предпочла бы что-то боле удобное и более… закрытое. Может быть. Луна говорила, что Он тоже будет на балу. Еще и эта затея с Амортенцией… Может, не пойти? Нет. Идти надо. Ее лично просил Министр, негоже его подводить. Да и что, она зря, что ли, стерла себе ноги, выискивая это треклятое платье?! *** Министерство недурно подготовилось к этому балу. И не узнать в этом широком помещении с балконами и панорамными окнами зал для переговоров – а это был именно он, Драко лично присутствовал на одном из этих самых переговоров. Балуетесь с Пятым Измерением, Министр? Гости прибывали. Сейчас в этих напыщенных кавалерах и искусно накрашенных дамах едва-едва угадывались рядовые сотрудники многочисленных отделов Министерства. В зале уже слышатся смех и гомон деловых разговоров, официанты с шампанским и канапе уже чинно стоят у стен, ожидая своего часа, а на импровизированной сцене «Ведуньи» – Мерлин всемогущий, они до сих пор выступают? – поддерживают атмосферу праздника ненавязчивыми мелодиями. Драко стоит в стороне, рядом с четой Поттеров и Забини, бесстрастно оглядывая гостей. От шума и количества людей рябит в глазах, а официальный галстук сдавливает шею. Он уже и отвык от подобных мероприятий. Стоит поблагодарить Панси и Блейза – они постарались на славу, возвращая ему былой вид. Сейчас вряд ли бы кто угадал в Малфое тощего уголовника из сорок шестой камеры. Сейчас он вполне может слиться в толпе, с такими же одинаково разодетыми мужчинами. Это и хорошо, наверное. -Малфой? – А вот Поттера такой расклад совершенно не устраивает. – Может, пройдемся? Блейз, ты с нами? Драко плевать, Блейзу тоже, и потому, извинившись перед миссис Поттер, юноши уходят, говоря о том, о чем обычно говорят мужчины. Луна оглядывается по сторонам – не заметит ли кто их рисковую махинацию? – и облегченно выдыхает, так как никому и не интересно, что происходит у одного из многочисленных столиков. Панси в который раз благодарит вероломную фортуну за то, что работает с Гермионой Грейнджер в одном отделе. Если бы не это обстоятельство, достать ее волос, нужный для Амортенции, было бы гораздо сложнее. Бокал с шампанским, ожидающий Драко, стоит чуть в сторонке от остальных, пока Луна аккуратно выливает зельес волосом подруги в спиртное. Вязкая золотисто-розоватая жидкость с легким перламутровым оттенком сначала опускается на дно бокала, а после растворяется в шампанском с легким шипением и характерным спиралевидным паром. -Поттер, а я тебе говорю, что колдомедицина в последнее время стоит на месте, я лучше знаю, я… – Драко, подходя обратно, гневно спорит со смеющимся Гарри, который вроде бы и согласен с собеседником, но позлить его никогда не откажется, и не замечает, как, судорожно улыбаясь, Панси рукой развеивает пар над напитком. -Ну что вы спорите из-за ерунды, мальчики, сегодня же Новый Год! – Луна вручает бокал с шампанским Малфою. – Выпьем? Драко чувствует знакомый запах кофе, шоколадных кексов и свежий цитрусовый аромат… Гермионы Грейнджер, ее легкий, ненавязчивый парфюм, который он особенно любил. Он на секунду оборачивается – может, она просто прошла рядом? – а потом, тряхнув головой, залпом выпивает содержимое бокала. В глазах мутнеет и плывет, легкое головокружение заставляет юношу покачнуться, а необъяснимая легкость в теле этому только способствует. Но, стоит ему моргнуть, как все это проходит, и он все так же трезво смотрит на сопровождающего его мракоборца. -С тобой все хорошо? -Да. Абсолютно. И я был прав, и не спорь. И разговор продолжается, как ни в чем не бывало.
-Что мы сделали не так? Ничего не подействовало! – Панси разочарованно шипит на ухо Полумне, пока их пары увлечены беседой. -Все мы так сделали… я не знаю, почему так. Может, просто предмет обожания в поле зрения еще не появился… – Миссис Забини пожимает плечами, искоса поглядывая на переполненный людьми зал. -Будем надеяться, что это так. Хотя постой… А это не она? Панси права, и это была действительно Гермиона Грейнджер. Но позвать коллегу к себе миссис Поттер не успевает, так как вещающий на сцене Кингсли переходит к части «Благодарим тех, кто за прошедший год привнес свой значимый вклад в развитие международных отношений. В особенности хотелось бы отличить и позвать на сцену…», и одна из «отличившихся» – как раз та самая Гермиона. -Оу… Спасибо, это очень неожиданно… Мы действительно за этот год добились больших успехов, и для начала хотелось бы сказать, что все это было бы невозможно без таких людей, как… Малфой ставит уже пустой бокал на столик, внимательно слушая речь выступающей. А точнее, просто слушая ее голос, наслаждаясь его мягкостью и твердостью одновременно… Сердцебиение учащается, и в глазах вновь на секунду мутнеет. Она великолепна сегодня. Алое платье оттеняет белизну кожи, а непослушные кудрявые волосы, собранные в изящную прическу, на удивление, подходят столь женственному образу. В этом вся она – даже несочетаемое смотрится на ней, словно единая и абсолютно правильная композиция. Летящий шифон создает впечатление, что девушка не идет, а плывет по воздуху, словно лепесток розы… Ее любимой розы. Панси с победной улыбкой наблюдает за тем, как меняется в лице ее друг. Как постепенно в глазах зажигается былой огонек, а на бледной коже выступает румянец. А Луна подмигивает подруге, подталкивая юношу к уже спускающейся со сцены Гермионе. -Señorita, ereshermosohoy**, – знакомый голос заставляет девушку обернуться. Мерлин, как изменился он за время их разлуки! В его глазах больше не плескалось лондонское небо, в котором она утонула во время первой их встречи. Сейчас это были глаза человека с невыносимо тяжелым грузом на плечах, повидавшего жизнь и испытавшего на себе явно не лучшие ее проявления. -Muchasgracias, eresmuyamable***.–Грейнджер вежливо улыбается, принимая комплимент. Благо, с испанским языком она знакома, на базовом уровне, но все же знакома. – Извини, но мне пора. Конечно же ей никуда не пора, но она не хочет снова травить себе душу. Тем временем «Ведуньи» вновь занимают сцену и начинают свое выступление. У солистки настолько нежный голос, а мотив настолько подходит медленному танцу, что с губ Драко слетает удивительно робкое приглашение на танец. Гермионе бы отказаться, убежать и больше никогда не встречаться с ним, но она соглашается. -Смотри, смотри, как он ее прижал! Тут и воздуху места мало, – шипит миссис Поттер на ухо Луне, на что та только загадочно улыбается и взглядом указывает на Гарри, уже в пятый раз пытающегося пригласить супругу на танец.
-Знаешь, я скучал. – Жаркий шепот Драко смущает Гермиону, и она прижимается щекой к груди юноши, скрывая краснеющие щеки. -Бывает. И как тебе? Свободная жизнь? – Грейнджер спрашивает и тут же осекается. Она тщетно старалась не поднимать тему свобод. И не только из-за оскорбленных ранее чувств. После Азкабана вряд ли нормально реагируют на подобные вопросы. -Без тебя мне и жизнь не мила…– У него прохладные пальцы, но его прикосновения к ее щеке словно оставляют горящий след на коже. -Драко, давай без этого. Мы все это уже проходили. Юноша останавливается, заглядывая в ореховые родные глаза. -Ты любила русских классиков, кажется? Гермиона не понимает, к чему он клонит, и осторожно кивает. -Тебя я хочу, мое счастье, Моя неземная краса! Ты - солнце во мраке ненастья, Ты - жгучему сердцу роса! – Малфой вновь кружит свою спутницу в танце, а легкое прикосновение рук к оголенной спине – чертово платье! – кружит ей голову пуще всякого вина. Сердце стучит так, словно вот-вот готово выпрыгнуть из груди. -Любовью к тебе окрыленный, Я брошусь на битву с судьбой. Как колос, грозой опаленный, Склонюсь я во прах пред тобой…
Песня уже давно закончилась, но вокалисты, видя танцующих, начинают репертуар по новой. Тем не менее, ни Драко, ни Гермиона не слышат мелодии.
-За сладкий восторг упоенья Я жизнью своей заплачу! Хотя бы ценой преступленья - Тебя я хочу!**** -Константин Бальмонт… – шепчет Грейнджер, когда звучат последние слова. -Ты как всегда права, дитя цветов, – впервые за вечер Малфой улыбается. А Гермиона, повинуясь внезапному порыву, встает на носочки и аккуратно касается его губ своими. Потом девушка об этом пожалеет, но сейчас, когда он прижимает ее настолько близко, насколько возможно, отвечая на поцелуй, она об этом не думает. -Смотри-и-и-и, смотри, – Панси толкает мужа, указывая на целующихся. -Это намек? -А тебе намекать надо? *** Гермиона – тот еще педант, и поэтому в ее квартире всегда царит идеальный порядок. Но не сейчас, когда небезызвестное вечернее платье кучей валяется в углу спальни, а официальный костюм разбросан по всему периметру комнаты. Только не сейчас, когда Драко так жарко и так нежно целует нежную кожу шеи и ласкает хрупкое тело; не сейчас, когда Гермиона зарывается пальцами в белоснежные волосы и выгибается навстречу губам юноши. Только не сейчас… -Я люблю тебя,–шепчет устало Малфой, прижимая к себе Грейнджер и касаясь губами ее плеча. Но девушка молчит, наблюдая, как юноша постепенно засыпает. И когда ей кажется, что он ее не услышит, говорит, грустно усмехаясь: -И я тебя. Всегда любила. Но с утра ты этого и не вспомнишь. Ты не вспомнишь даже, как ты тут оказался. Амортенция всегда так действует. Гермиона хмыкает и сама проваливается в дрему. А Драко, прекрасно услышавший ее, слишком устал, чтобы доказывать, что все не так просто, как кажется…
Когда Гермиона просыпается, Малфоя в квартире уже нет. Сначала она не понимает, почему, но когда видит наспех написанную записку о том, на сколько назначено слушание, собирается за пять минут. Она не смеет это пропустить. Все еще можно изменить. Даже в последний момент. *** Гермиона дрожит и нервно сжимает руку Гарри. Слушание уже идет, и Драко от решения суда отделяют всего какие-то пять минут. Подсудимый не теряет гордости, даже если наручники больно режут запястья. Он знает, что Она здесь. И от осознания этого ему становится легче. А Панси в который раз благодарит фортуну. Но сейчас из-за того, что Магическая Великобритания, равно как и маггловская, следует принципу прецедента*****, так как, зная предвзятое отношение власть имеющих к бывшим Пожирателям, при ином раскладе ее другу грозил бы несколько больший срок. -Мистер Малфой, по решению суда от двадцать шестого числа седьмого месяца тысяча девятьсот девяносто девятого года, вы приговариваетесь к семи годам лишения свободы. У вас есть десять минут для последнего слова. Дементоры следят за каждым движением Драко, чтобы в случае чего предотвратить побег, но тот и не думает сбегать. Поттеры и Забини выходят к нему навстречу, но его интересует та, кто спряталась за широкими спинами молодых мужчин. В глазах Гермионы стоят слезы, и это становится основным толчком для того, чтобы рассказать ей все подчистую. -Я знал, что Лавгуд собирается подлить мне Амортенцию, и перед балом выпил антидот. Все, что я говорил – правда. И я правда… Ты же подождешь меня? Сохранишь меня в сердце, мой талисман? – Он так и не смог сказать ей то, чего она так ждала. Но все в его взгляде, в несмелом касании рук, говорило больше, чем пустые слова. Грейнджер кивает, смаргивая слезы и нервно покачиваясь. И Малфой успокаивает ее своей коронной самодовольной ухмылкой, отходя назад, к ожидающим его стражам. -Давно не виделись, ребята! Драко не оборачивается, когда его ведут в камеру. А Гермиона улыбается. Потому что он бы хотел, чтобы она улыбалась.
* – Цитата из мультфильма «Бременские музыканты» (СССР, 1969 г.). Предположим, что Поттер знаком с советской мультипликацией. ** – Мисс, вы прекрасны сегодня (исп.). *** – Большое спасибо, вы очень добры (исп.). **** – стихотворение «Тебя я хочу, мое счастье». Автор: Константин Бальмонт ***** – Прецедент (в данном случае судебный прецедент) – решение определённого суда по конкретному делу, имеющее силу источника права. Иными словами, это поведение в определенной ситуации, которое рассматриваетсякак образец при аналогичных обстоятельствах.
Жанр: Драма/Ангст Пейринг: Драко/Гермиона. Доп.пейринг: Блейз/Луна, Гарри/Панси Размер: Мини События: Постхог Саммари: Во время празднования Рождества Гермиона случайно выпивает любовное зелье и влюбляется в Драко. Как поведут себя герои и во что все это выльется?
- Гермиона, наконец-то ты пришла! Все ждут только тебя. - Я просто готовила Вам сюрприз. Джин, заходи. С Рождеством, ребята! *** POV Гермиона. Думаю, нужно немного описать ситуацию. Мы находимся в квартире Гарри на площади Гриммо. Сейчас Рождество, время 6 часов после полудня. В квартире меня, а точнее меня с Джинни, ждут Гарри, Драко, Блейз, Панси, Рон и Луна. После той войны прошло полтора года. Год из них мы повторно учились в Хогвартсе, так как никто нормально не учился на последнем курсе. Там-то мы все и подружились. Гарри расстался с Джинни, как и мы с Роном по обоюдному согласию, оставшись лучшими друзьями. Малфой был признателен Гарри за то, что война, наконец, закончилась, Гарри был признателен матери Драко. На Рождественском балу повторного 7 курса Гарри подошел и протянул ему руку. И Малфой пожал ее в ответ. Семилетняя вражда вмиг стерлась. С тех пор наша компания была неразлучной. Гарри начал встречаться с Панси, Луна с Блейзом. Рон после окончания Хогвартса уехал в Болгарию и стал известным Ловцом. А Джинни неожиданно для всех - в Россию, где встретила свою любовь. И вот решила устроить всем сюрприз и приехала на Рождество. *** - Джи-инни-и, - кинулась к ней Панси и Луна. - Джин! - радостно воскликнул Гарри. - Джиневра! - гневно произнёс Рон. - Ты не сообщила родному брату, что приезжаешь? - Рон! - одновременно сердито шикнули на него Гермиона, Джинни, Луна и Панси. - Всё, всё, - примирительно поднял руки тот. Когда все переобнимались, Гарри пригласил всех к столу. *** POV Гермиона. Мы сидели, ели, пили и пели, рассказывали шутки и смеялись, обсуждали события в жизни Рона и, конечно, Джинни. Вечер шёл чудесно. Неожиданно у меня разболелась голова. Я решила выпить зелье, полежать полчаса до его действия и вернуться к друзьям. Я поднялась на четвёртый этаж, в спальню Джорджа, который ещё был в своём магазине, так как сегодня у него не было отбоя от покупателей, открыла шкафчик с зельями, взяла нужное, выпила и прилегла на кровать. Через полчаса голова действительно прошла, и я спустилась к друзьям обратно. Там все разбились по парам: Гарри с Панси, Луна с Блейзом, Рон с Джинни. Они танцевали медленный танец. За столом сидели Драко и Джордж, который, видимо, вернулся, пока я спала. Я подсела к ним. - О, Гермиона, привет, - тепло улыбнулся мне Джордж. - Привет, с Рождеством! - откликнулась я и обняла его. Мой взгляд пересёкся с взглядом Малфоя, он как-то странно смотрел на меня, словно ревнуя, но это быстро прекратилось. Надо сказать, что все ждали, когда мы уже начнём встречаться, потому что в нашей компании без пар остались только мы двоё. Но я не могла даже назвать его настоящим другом, не то, что парнем.
Но вдруг что-то вспыхнуло во мне, и я посмотрела на Малфоя совсем другими глазами. Он же такой хороший, веселый, красивый, а его тело - это идеал. Как я могла не замечать этого, как я могла не замечать своей любви к нему? - Драко, может, потанцуем? Тот посмотрел с некоторым удивлением, но все-таки встал и протянул мне руку. Мы вышли из-за стола и присоединились к остальным танцующим. Я положила руки ему на плечи, он приобнял меня за талию. Это был лучший танец в моей жизни, я никогда не испытывала таких чувств. Я решилась и прижалась к нему крепче, он улыбнулся и сцепил руки вокруг моей талии. Он как бы сделал круг, в центре которого была я, показывая, что я для него – самое главное. Все это вызывало во мне только восхищение. Я находилась в его власти, я не хотела, чтобы это когда-то заканчивалось. Но вот мелодия подошла к концу, и тогда я поцеловала его, желая еще несколько мгновений побыть в этих сильных руках, пусть он и оттолкнет меня. Но он неожиданно ответил на поцелуй. Я была счастлива. Это было определенно лучшее Рождество в моей жизни. *** Грейнджер целовалась с Малфоем. Все остальные удивленно, но с усмешкой переглядывались, как бы говоря: "Неужели это случилось, мы думали, что уже не дождемся". Все присутствующие знали, что Малфой был влюблен в Гермиону с первого курса. Не знала этого только она сама. И после того, как их компания образовалась, он не упускал случая пофлиртовать с ней, на что она всегда отвечала лишь раздражением, из-за чего многие уже потеряли надежду увидеть когда-нибудь их вместе. И здесь такой сюрприз. Определенно, есть что-то волшебное в чудесном празднике Рождества.
*** POV Малфой Я ждал этого больше 8 лет. И вот, наконец, это случилось! Я был без ума от счастья. Грейнджер поцеловала меня. У меня не хватало слов, чтобы передать все свои эмоции. Мы сидели с Гермионой за столом в обнимку. Я был по-настоящему счастлив. Гарри и Блейз подошли и с серьезным видом начали меня поздравлять, хотя, конечно, долго не продержались и рассмеялись. Я смеялся в ответ, даже не издеваясь и не используя сарказм, чего со мной не случалось уже давно. Да вообще не случалось. Но счастье мимолетно. *** С верхних этажей спустился Джордж, подошел к нам и, достав из кармана какой-то пустой флакон, похожий на обычную колбу с обезболивающим, спросил у Гермионы, пила ли она оттуда. Грейнджер, лежащая на плече Малфоя, с улыбкой посмотрела на него и кивнула: - Да, у меня болела голова, и я выпила зелье от боли. Джордж поменялся в лице и почему-то виновато посмотрел на Малфоя, после чего произнес: - Гермиона, это любовное зелье. Это новая специальная разработка для моего магазина для тех, у кого впереди романтическое свидание, а они или чем-то болеют, или слишком усталые для него. Нужно всего лишь выпить это зелье, которое включает в себя функции свойства Животворящего зелья, Бодроперцовой настойки и Амортенции, естественно, с некоторыми изменениями. Когда ты его выпила? - Около двух часов назад, - растерянно произнесла Грейнджер. - Значит, скоро действие зелья закончится. Оно рассчитано примерно на такой промежуток времени. И действительно, вдруг Грейнджер почувствовала слабость во всем теле. Вместе с этим она аккуратно высвободилась из объятий Драко. - Побочный эффект, - пожал плечами Уизли. Малфой, все это время слушавший Джорджа с каменным лицом, встал из-за стола, подошел к камину и исчез в нем, оставив лишь зеленое пламя. Все остальные непонимающе уставились на Гермиону, но та уже спала, положив голову прямо на стол. - Побочный эффект, - повторил еще раз Джордж, пожав плечами.
POV Грейнджер. Весь следующий день я провалялась в кровати, сил не было даже встать и поесть. Сказалось выпитое зелье, да и выпитый алкоголь. Зато у меня было время все хорошенько обдумать. Малфой был со мной честен, он ведь ничего не пил. Значит, я ему действительно нравлюсь. И сейчас, всё хорошенько обдумав, я поняла, что я тоже хочу быть с ним. Он умеет быть нежным и милым, если хочет. Поразмышляв над этим, к вечеру я решила еще поговорить об этом с Гарри завтра, и легла спать.
На следующий день я отправилась снова на Гриммо. В гостиной сидел Рон. - О, Герм, привет, - улыбнулся он. - Как дела? - Все хорошо, а у тебя? Не знаешь где Гарри? - Тоже неплохо. Его сейчас нет, они с Джинни ушли по магазинам. О чем ты хотела поговорить? - Ой, это надолго. Хотела поговорить с ним насчет Малфоя. Подождать что ли, - вслух пробормотала я и села рядом с Роном на диван. - Он, кажется, мне нравится. Может, я зря не общаюсь с ним? - Насчет Малфоя? Что тут решать, Герм, вы идеально смотритесь, тут даже нечего обсуждать. - Серьезно? Ну, раз даже ты так считаешь, то, наверное, это действительно так. Спасибо, Рон. - Он рассеял мои сомнения. Кто как не бывший парень точно знает, кто мне может подойти. Я улыбнулась и обняла его. Вдруг камин вспыхнул зеленым пламенем, и в нем появился не кто иной, как Драко Малфой собственной персоной. Увидев нас, он поменялся в лице и, пробормотав что-то о том, что он зря пришел, исчез назад.
- Герм, иди за ним! - Но я.. - Гермиона! Быстро! Давай к нему в поместье. - Ну, хорошо.. Я подошла к камину и, взяв горсть пороха, отправилась вслед за Драко.
POV Малфой. После Рождества я долго думал и решил все-таки еще раз попытаться завоевать Грейнджер. Через день я решил договориться с Поттером о том, чтобы он помог устроить мне свидание с Грейнджер. Но когда я появился в доме на площади Гриммо, я увидел, как Грейнджер обнимается с Уизли. Что ж, я счел это достаточным поводом для того, чтобы, наконец, забыть ее. Девять лет я мучился от безответной любви, по-моему, этого достаточно. Пора начать жизнь с чистого листа. Я вернулся в свою комнату, налил себе стакан огневиски, как вдруг услышал треск. Из камина вышла Грейнджер. На секунду я удивился и даже обрадовался, но вспомнив обещание, данное мной минутой раньше, с ухмылкой посмотрел на Гермиону и сказал: - Грейнджер, тебя не учили, что в высшем свете принято предупреждать о своем визите? Я, конечно, понимаю, что в твоей семье вряд ли уделялось достаточное внимание правилам этикета, но это не повод так врываться ко мне. Она ошеломленно смотрела на меня. - Что, нечего сказать? Ладно, уж, молчи. Зачем пожаловала? Решила все-таки продолжить Рождественский праздник? Вон кровать, раздевайся, я в душ. Я развернулся и вышел из комнаты. Закрыв дверь, я услышал, как затрещал камин, оповещая об уходе Гермионы. Я вернулся в комнату, залпом выпил стакан, оставленный на тумбочке, и сполз на пол. Черт, как же трудно грубить, смотря в ее глаза. Но Малфои всегда держат свои обещания.
POV Грейнджер. После того случая я проревела неделю, никого к себе не подпуская и никому ничего не объясняя. Через неделю ко мне прорвалась Джинни, и мне пришлось все рассказать. Наконец-то мне стало легче. Внезапно она предложила переехать с ней в Россию. Я, недолго думая, согласилась, понимая, что здесь мне просто невозможно оставаться. Я просто не смогу видеть Малфоя. Неожиданно я поняла, что он действительно нравится мне, но у нас с ним нет будущего. Через день я вылетела с Джин в Москву. Новая страна, новая жизнь.
POV Малфой. После случая с Грейнджер я неделю пробухал. Я бухал бы и дальше, но через неделю ко мне пришел Поттер, врезал и объяснил всю ситуацию. Весь следующий день я пытался оправиться и, наконец, решил вернуть Грейнджер. Я пришел к Поттеру, но узнал, что она улетела в Россию. Это был конец. Конец всему. Несколько следующих месяцев я снова бухал. Потом пытался забыться в случайных знакомствах. Не помогло. Я перестал жить. Я просто существовал. С Поттером мы не пересекались. Забини пытался меня поддерживать, но у него херовенько получалось. Я продолжал жить обычной жизнью днем, но вечера мои неизменно проходили с бутылкой огневиски и зельем Сна-без-сновидений. Совсем ничего не радовало. Совсем. Ничего. POV Грейнджер. Россия – прекрасная страна. У меня появилась куча новых знакомств, друзей и приятелей. Не было только парня. Да, мне до сих пор нравился Драко Малфой, и я ничего не могла с этим поделать, хотя это ощутимо мешало мне жить. Я погрузилась с головой в учёбу. Но ничего не могло вновь вызвать во мне те эмоции, которые я ощутила в то Рождество с Драко. Совсем ничего.
ЭПИЛОГ Год спустя.
***
- Герм, рванём на Рождество в Лондон? - Конечно, Джин! Я ведь так и не поговорила ни с кем с тех пор, как внезапно улетела. Устроим сюрприз? - А давай!
***
- Гермиона? Джинни? Вот это сюрприз! Мы не виделись почти год! Почему вы не отвечали на письма? - Ох, Гарри, в России не работает совиная почта. Мы так соскучились. С праздником! - Я тоже! Проходите, проходите, вы как раз вовремя. Мы собирались к столу.
- Кто там? – из комнаты вышел Малфой, - Гермиона? - Драко, - прошептала Грейнджер, не веря своим глазам. - Гермиона, я..
- Джин, нам нужно отойти. - Думаю, ты прав Гарри.
- Драко.. - Гермиона Грейнджер, я тебя люблю,- быстро произнёс слизеринец, не давая ей опомниться, - больше не смей исчезать. - Я тебя тоже, Малфой, - смущённо произнесла гриффиндорка.
***
Определенно, есть что-то волшебное в чудесном празднике Рождества.
Совсем скоро наступит рождество. Поверить только. Еще вчера была весна и казалось, что скоро придет лето, а вместе с ним и долгие летние каникулы, а сейчас уже сидишь на диване, закутавшись в теплый плед и читаешь книгу, изредка попивая до сих пор горячий какао, а за окном уже собрались сугробы и тьма ночи окутала вечерний городок. И, внезапно, ты осознаешь, что совсем скоро будет Рождество и наступят долгие зимние праздники и на душе становится даже радостно. Хоть и надо будет приготовить кучу еды и украсить дом к празднику, к приходу гостей, которых не видел месяцами… а может, и годами. Гермиона еще с конца ноября подумывала о том, чтобы съездить домой на праздники. Ведь, все-таки, праздники надо проводить с семьей, а Грейнджер так давно не виделась с родителями. Однако, все ее планы порушились, когда она вспомнила, что родители ее не помнят. Наверное, это был единственный раз в жизни Гермионы, когда она, забывшись в мечтах, забыла о том, что родные родители ее не помнят. После этого, она до самого рождества ходила мрачнее тучи и даже Гарри с Роном ничем не могли ей помочь. В итоге, каштановласая осталась в Хогвартсе, полностью утонув в библиотечных книгах. - О, что это тут у нас? «Розочка» снова развлекается со взрослыми книгами? – Внезапно, Гермиона услышала очень противный для своих ушей голос, пока читала очередную книгу и наивной принцессе и принце-которого-никогда-не-будет-существовать. И когда она успела перейти к этим сказкам? - Я смотрю, у тебя довольно хорошее настроение, Малфой. – Язвительно отметила Гемиона, даже не поднимая глаз от книги. – Ах, ну да. Скоро же рождество. «И почему этот хорек не уехал домой к своим родителям?..» - мысленно жаловалась на судьбу кареглазая, пока Малфой успешно занял свое место на стуле перед молодой волшебницей и рассматривал взглядом книги, которые та читала. - Сдается мне, кто-то ненавидит праздники, если даже во время, когда надо отрываться по полной, сидит в свой скучной библиотеке и читает скучные книги. – Мафой положил перед собой одну из многочисленных книг и начал медленно перелистывать ее страницы, - Даже на своих «подружек» внимания не обра- - Что тебе от меня нужно, Малфой? – Нервно захлопнув дурную книгу и отложив ее в сторону, Гермиона раздраженно посмотрела на человека, с которым ей иногда «счастливится» работать в паре на совместных уроках зельеварения. – Если так не терпится потравить всех своим ядом – тебе прямая дорога к своим однокурсникам. - Меня они не интересуют, - Малфой закрыл книгу и направил свой змеиный взгляд на «Грязнокровку», - Тем более, у меня есть для тебя предложение… - Сразу нет. Можешь быть свободен. – Девушка прервала блондина на полуслове и, взяв в руки очередную книгу, продолжила чтение. - Но ведь ты даже не дослушала. Может, тебя это заинтригует. – Малфой был несколько удивлен такой реакции со стороны Гермионы к его персоне, но сдаваться так просто явно не собирался, - Неужели тебе не хочется весело провести время? - Мне не интересно сотрудничество с тобой и, уж тем более, веселое времяпровождение. У меня нет времени на все эти глупости. – Гермиона на сей раз, даже не пробовала поднимать головы от книги, которая не казалась ей довольно интересной. - Что ж, поступай, как знаешь. Но координаты я все же оставлю тебе. Возможно, ты изменишь свое решение. – Малфой оставил на столе помятую бумажку с текстом и прошел к выходу из слишком тихой библиотеки. Только сейчас парень заметил, что даже библиотекаря нет на месте. Драко остановился в дверном проеме и, обернувшись, лишь задорно сказал, - Знаешь, Грейнджер, читая книги про принцесс, да еще и с перевернутым текстом, принцессой не станешь. - Катись к черту, Малфой! – Грейнджер раздраженно кинула в парня книгу, но тот успел выскочить из библиотеки и Гермиона лишь слышала его громкий, гордый смех. – Вот же ж змея… Гермиона еще две минуты сидела молча, обдумывая произошедшее, но снова услышала скрип двери. Гермиона вооружилась книгой, но, обернувшись, лишь заметила Гарри, который спокойно ей улыбался, - А, это ты... Гермиона облегченно вздохнула и положила книгу на стол. - А кого ты ожидала увидеть, если не секрет? – Поттер окинул подругу озадаченным взглядом и занял место на стуле, на котором всего две минуты назад восседал Малфой. Гермиона старалась не вспоминать об этом придурковатом блондине. – Кстати, я тут Малфоя встретил. Кажется, он был чем-то обрадован. Не общением с тобой ли? - Не важно. – Быстро бросила Гермиона, складывая уже прочитанные книги в отдельную стопку, а к непрочитанным она пока не прикасалась, - Тебя не часто можно увидеть в библиотеке. Что-то случилось? - Да так, хотел обсудить с тобой кое-что… - Гарри неловко почесал затылок и продолжил, - Сегодня рождество и… В общем-то, в Хогвартсе мало кто остался. Даже Рон с Джинни уехали на праздники домой. - И? – Чувствуя, что данная тема для Гермионы не очень приятна, Гарри постарался побыстрее перейти к сути, - На самом деле, я хотел позвать тебя пройтись со мной до моей комнаты – хотел отдать тебе подарок, но по дороге я встретил Панси… - Панси? Ей-то что от тебя нужно? – Недовольно щурясь, выговорила Гермиона, смотря на друга и даже не осознавая того факта, что перебила его на полуслове. – Она же, вроде, за Малфоем постоянно бегает. - Сейчас все узнаешь, - Поспешил прервать размышления Гермионы Поттер и продолжил, - В общем-то, я был удивлен ее приветливому поведению, но позже мне удалось узнать, что люди из ее факультета устраивают рождественскую вечеринку и всех приглашают на нее. Кстати, мы с тобой тоже приглашены. – Гарри довольно улыбнулся и показал Гермионе помятую бумажку, на которой было на скорую руку начиркано время и место празднования. – Уверен, тебе тоже такую вручили. - Мне это не интересно. – Девушка покачала головой, даже не смея посмотреть Гарри в глаза. – Что дальше? Чем закончилось ваше общение? - Я выяснил, что Панси не такая уж и плохая особа, как мне раньше казалось. - Меня это не интересует, - Гермиона раздраженно на Гарри, выжидая от него более интересной информации. - Ладно-ладно. В общем, забава вечеринки в том, что Панси решила подлить кое-кому в бокал любовное зелье. Однако, будет еще второй бокал с зельем. – Гарри спокойно улыбался, рассказывая эту «интересную» историю. - Хочешь сказать, что Панси хочет свести кого-то с кем-то? – Гермиона решила выражаться на языке Поттера. - Не совсем так. Панси хочет сделать это рождество особенным для двух пар. – Принялся объяснять Поттер, - А так как в Хогвартсе на праздники мало кто остался – выбрать пары для нее было проще простого. – Поттер развел руками, - Ты мне, наверное, не поверишь, но Панси за все обучение в Хогвартсе успела изучить большую часть учеников нашего с тобой возраста. Кстати, одной из жертв станет Малфой. Думаю, тебе и так ясно, почему она хочет подлить зелье именно в его бокал. Кстати, сам Драко об этом не подозревает. - Я совершенно не понимаю забавы этой особы. – Гермиона скрестила руки на груди и с неким любопытством посмотрела на Поттера, - А ты, собственно, откуда все это узнал? - Я же сказал, Панси не настолько плохой человек, как могло показаться на первый взгляд. – Поттер довольно улыбнулся. «Ясно, значит, они подружились...» - Подумала про себя Гермиона и, увидев, что Поттер встал со стула, она окинула его озадаченным взглядом. - Уже уходишь? - Да. У меня осталось еще одно незаконченное дело. Да и не хочется тебя еще сильнее нагнетать с этим рождеством. – Поттер встал в проеме и посмотрел на девушку с каплей жалости, - Не засиживайся до поздна. Хорошего рождества. -... Спасибо, Гарри. – Гермиона мягко улыбнулась Поттеру. Парень в очках тоже понимающе улыбнулся и, помахав подруге рукой, покинул библиотеку. Холодный взгляд Гермионы переметнулся к помятому листку, который вручил ей Малфой. Девушка взяла его в руки и прочитала, что там было написано. - Что ж, оставлю тебя как закладку, - Сказала Гермиона несчастному листку и открыла первую попавшуюся книгу.
***
- Ах, Драко, вот ты где! – Панси, буквально влетела в комнату, где проводилась рождественская вечеринка. Вся комната была украшена атласными лентами разных цветов, гирляндами, которые прекрасно гармонировали с замечательно украшенной пышной елкой, стоящей у угла большой комнаты, но самым лучшим украшением комнаты был, несомненно, праздничный стол. Каких только блюд тут не было: и салаты, и мясо, и рыба, и сок, и, даже, шампанское! Наверное, это один из самых лучших праздников в жизни Панси, для коей главным украшением комнаты являлся Малфой. - Я тут такие веселые наряды нашла! Ты только посмотри! – Панси вывалила из большого мешка гору праздничных нарядов, - Думаю, тебе тоже стоит приодеться! Как на счет Снегурочки? - Снегурочки?! – Малфой чуть не подавился своим апельсиновым соком, - Ты серьезно? Я тебе не какая-то девчонка! - Но к твоим прекрасным волосам прекрасно бы подошел костюм Снегурочки, я так думаю. – Панси растянула свою улыбку до ушей, достав платье и косички Снегурочки. - Отстань, женщина! Я же сказал, я не девчонка! – Малфой стал защищаться от Панси, которая так и хотела натянуть на парня это проклятое платье и помять его супер-дорогой костюм! - Панси, ты, случаем, не пьяна? – Забини окинул однокурсницу вопросительным взглядом, даже не думая о том, чтобы спасти бедного Малфоя от упрямой Панси. - Я выпила всего лишь один бокал шампанского! Я стеклая, как трезвышко! – Весело проговорила упрямая леди, на секунду отстав от Малфоя. - Звучит неубедительно, но ладно. Удачи, Драко. – Забини сделал глоток вишневого сока и стал спокойно наблюдать за пыткой от Панси. - Блейз, придурок, спаси меня! Чертов предатель! – Завопил Малфой, всеми способами пытаясь отцепиться от напористой Панси. А тем временем, большую половину веселых нарядов разобрали… - Хм? Что тут происходит?.. – Луна появилась внезапно, держа в руках свой бокал с шампанским. Как всегда, она была в довольно причудливом платье, а на голове у нее были не менее причудливые очки. Хорошо, что они были на голове, а не на глазах. Луна удивленно посмотрела на Панси и Драко. С начала ей показалось, что это что-то вроде «любовных игр». - Панси хочет сделать из Драко прекрасную Снегурочку. Я бы посоветовал тебе ей не мешать. – Блейз сразу же обратил внимание на «Полоумную» и решил занять ее разговором, однако, Луна оказалась хитрее. - Хм. А мне кажется, ему бы пошел костюм Эльзы из «Холодного Сердца». – Задумчиво сказала Луна. Панси сразу пронзила ту взглядом. - У меня и этот костюм есть! - Боги, неееет!.. – Малфой, которому натянули платье прямо на костюм, уже почти бился в истерике. А тем временем Панси уже нашла нужное платьице… - Ха-ха, Малфой, неужели ты даже пойти против воли девушки не можешь? – Поттер, широко улыбаясь, подошел к компании и пожал Блейзу руку, в знак приветствия. - О, Гарри, здравствуй. Тебя долго не было видно. – Приветливо сказала Луна, подойдя к Поттеру. - Привет, Луна. Простите уж, я просто все никак не мог завязать галстук. – Поттер невольно улыбнулся и почесал затылок, - Это оказалось не очень легким делом. - Могу представить. – Спокойно сказал Забини, полностью игнорируя просьбы Малфоя о помощи. – Кстати, а где еще одна гостья? - Еще одна? – Малфой, который едва смог усмирить Панси, подошел к компании, которая явно разговаривала о чем-то интересном. - Мы про Гермиону. – Спокойно ответил Гарри. - А, про эту любительницу сказок о принцессах? Она сегодня была крайне забавная. – Довольно сказал Малфой, гордо задрав нос. Гарри едва сдерживал смех, ибо голубое платье, одетое прямо на костюм Малфоя, просто прекрасно на нем сидело. Только короны не хватало. - Я так и знал, что ты к ней приходил, Малфой. – Усмехнувшись, сказал Поттер. Может, эти двое уже не были врагами друг для друга, но иногда не упускали возможности «подколоть» друг друга. – Кажется, ты ее разозлил. - Хе-хе-хе, разве она не милашка, когда злится? Уверен, ты согласен со мной, Поттер, – Усмехаясь, говорил Малфой, демонстративно отвернувшись от Забини, тем самым давая другу понять, что он на него обижен. - Драко, Гарри, я принесла вам выпить, - За спиной Малфоя вновь появилась Панси, только теперь у нее не было злых намерений на его счет. Малфоя даже передернуло. Малфой заметил, что она одел красную шапку и того внезапно посетила мысль, что Панси она идет. - Гарри? – Малфой вопросительно посмотрел на Панси. У той немного заалели щеки. – И давно у вас такое тесное общение? - Гарри, ты же не против, если я буду так тебя называть? – Панси посмотрела на Поттера, на что тот, только приветливо улыбнулся. - Конечно, не против. Взамен, я буду называть тебя Панси. Пойдет? - Более чем! – Панси сразу же засияла, чем удивила Малфоя. Так, глядишь, и встречаться начнут же! Панси раздала парням бокалы и сама взяла один себе. - О, это шампанское? – Удивленно посмотрев на свой бокал, спросил Гарри. - Да. В принципе, все присутствующие здесь – не дети и мы подумали, что одна коробка с шампанским никому не навредит. – Спокойно протянул Блейз и посмотрел на Луну. – Кажется, это уже не первый твой бокал? - А ты наблюдателен. Это уже третий. – Луна спокойно улыбнулась и сделала еще глоток алкогольной жидкости. - А тебе плохо не станет? - Невольно поинтересовался Забини, - Ты же, вроде, на год нас младше… - Это не проблема. Я умею контролировать свое сознание. – Спокойно ответила Луна, - Я же ведь живу, полностью полагаясь на свое воображение. - Ну ты все-равно будь аккуратнее с этим шампанским. Если его действительно много выпить – будет плохо. – Вмешался в разговор Малфой. Эта компания так бы и разговаривала до скончания века, но Панси вовремя всех заткнула. - Давайте выпьем… За друзей! И за любовь! – Бодро сказала девушка, подняв бокал со своим питьем кверху. - Ага… А еще за Мир во всем мире. – Выдохнув, с явным сарказмом сказал Малфой. - Ну и за здоровье, тогда. – Вмешался Поттер. - Может, мы уже выпьем? – Не выдержав первым, высказался Забини. Одна Луна до сих пор молчала. Все чокнулись своими бокалами и сделали по глотку, каждый из своего бокала. «И так, по задумке, двое из этой компании выпили любовное и один из них – Драко. Теперь мне просто надо заставить его посмотреть на меня первее, чем на любую другую девушку и тогда мы всю жизнь будем вместе!» - Торжественно думала Панси и уже открыла рот, что бы позвать Малфоя, как в комнату для праздника вошла еще одна особа. - Гарри! Вот я тебя и нашла! – Гермиона, которая внезапно появилась в дверях комнаты для праздника, подошла к Поттеру и вручила ему какую-то безделушку, - Ты оставил ее в библиотеке. Тебе еще повезло, что я ее заметила, а то ты бы ее больше не нашел. - О! А я ведь даже не заметил, как обронил ее. Спасибо, Герми. – Гарри принял безделушку, в то время, как Грейнджер заметила, что все на нее смотрят. - Что? Ни разу ученицу в школьной форме не видели? – Действительно. Только Гермиона была одета в совершенно не праздничную для данной вечеринки одежду. Школьная серая форма. Благо, она еще мантию не одела. – Думаю, я лучше пойду отсюда.. - Герми, может, останешься? – Луна сразу же преградила каштановласой дорогу, - Уверена, ты опять будешь читать свои умные книги. - И что с того? – Гермиона с подозрением посмотрела на Луну, которая от своих слов, видимо, отступаться не собиралась. - Пошли. – Луна подхватила Гермиону под руку и потащила за собой куда-то. Гермиона попыталась вырваться, но хватка Луны была слишком крепкой, чтобы противостоять ее уверенности. - И куда это они? – Забини еще около половины минуты смотрел в след двум девушкам, но так и не понял намерений Луны. - Луна, наверное, знает, что делает. – Спокойно выразился Гарри и посмотрел в сторону Панси, - Что с тобой? - Нет, ничего. Голова немного кружится. – Как будто ее пробудили ото сна, Панси чуть дернулась, - Я, лучше, пойду за ними. - Какое-то странное шампанское.. – Задумчиво выразился Малфой, как только Гермиона с Луной исчезли из его поля зрения. - Это особенное, - Усмехнулся Забини и похлопал друга по плечу. – Кажется, скоро будут танцы.
***
- Аргх, Луна, я не буду это одевать! – Раздраженно выразилась Гермиона, когда на нее в очередной раз попытались натянуть платье. - Да. Ты права, оно тут не к месту. – Спокойно выразилась Луна и начала искать другое платье, - Кстати, я – Луна. Гермиона уже битых пятнадцать минут пыталась отсюда убежать и вот, уже представился еще один шанс на спасение и Гермиона хотела им воспользоваться, но в дверь вошла Панси и порушила все ее планы. - Что, Грязнокровка, на праздник не хотим? – Ядовито произнесла она, окинув кареглазую своим гордым взглядом, - Но ничего, сейчас мы сделаем из тебя принцессу из твоих сказок. - Да отстаньте вы от меня! – Девушка уже кипела от ярости, а когда пришла главная змеюка вечера, так ее ярость взлетела до небес. - Ну уж нет. Сиди тут, Птичка. – Панси крепко взяла за плечо Гермиону, не давая той встать. - Ах ты змея, отпусти! – Гермиона всячески вырывалась из хватки Панси, но ее рука была крепче ее зубов. - Луна, мне кажется, ей нужен костюм коровы. – Спокойно отозвалась Панси, даже не смотря на Гермиону. - Я – Луна. – Спокойно протянула та, достав очередное платье из горы остальных платьев, - Нашла.
*** - Ты замечательно выглядишь, Гермиона. – Сказала Луна, смотря на Гермиону, на которой ее платье сидело как надо. - Вот уж да. Я даже завидую. – Одобрительно отозвалась Панси. - Вы что, меня замуж выдаете? – Уже спокойным тоном произнесла Гермиона, - Так может, все-таки скажете мне – зачем вы все это делаете? - Знаешь, Герми… - Спокойно начала Панси, - Переживать трудные переоды в своей жизни лучше со своими друзьями. - Ты мне не подруга. - Ты мне тоже, но не в этом суть. - Скорее, Панси хочет донести до тебя, что чтобы не случилось – ты имеешь право излить душу тем, кому доверяешь. Нам больно праздновать рождество в то время, когда ты сидишь в своей комнате и тонешь в своих книгах. – Луна сделала последний штрих в прически Грейнджер и весело сказала, - Ну что, теперь ты готова. Пошли обратно. Гермиона так и не поняла смысла слов Полумны.
***
- Кажется, что-то долго их нет. Танцы уже вовсю начались. – Спокойно выразился Блейз, смотря в сторону входа, - Может, их там какой зверь съел? - А что мы так волнуемся, Забини? Хочешь Полумну на танец пригласить? – Кинувшись на плечо друга, Драко довольно усмехнулся, на что Забини только покачал головой. - Я не люблю танцы. Но собеседник она хороший. – Забини отвел взгляд в сторону. - Удивительно. Я никогда бы не подумал, что слизеринцам может симпатизировать Луна. – Удивленно произнес Гарри, подойдя к компании. - В последнее время, твоя подруга стала довольно популярной, Поттер. – Растянув улыбку до ушей, сказал Драко, - А вот если бы ты с ней не подружился когда-то, она бы до сих пор оставалась «Полоумной». - Завидуешь? – Довольно усмехнулся Поттер. - Нет, конечно. Тем более, в последнее время мой взгляд пал на другую особу. – Гордо задрав нос, сказал Малфой. – Ну а что на счет вас с Панси, Поттер? Вы слишком быстро поладили. - Мы всего лишь друзья. Не более. – Спокойно сказал Гарри и сделал глоток своего вишневого сока, - Но, судя по ее рассказам, ты тот еще эгоист, Малфой. - Чего? Да я вообще шушпанчик! И, Тем боле- Драко не дали договорить, ибо все гости, да и он сам, обратили внимание на трех девушек, которые вошли в комнату для праздника. - Так. Двух я знаю. Одна из низ – Панси, вторая – Луна. - Я – Луна. – Будто услышав слова Драко из другой стороны комнаты, поправила того блондинка. - А третья кто? - Ты идиот? Это Грейнджер. – Спокойно сказал Забини, а Гарри в то время едва сдерживал смех. - Что?! – Челюсть Драко упала на пол. Третьей девушкой, которая вошла в комнату, действительно была Гермиона, только в непривычном для себя амплуа. На ней идеально сидело алое платье без рукавов, с пышным подолом до самого пола, Платье было украшено белоснежными кружевами, которые в некоторых местах были переделаны в розы, а непослушные курчавые волосы были заплетены в пучок, а около виска была закреплена алая роза, украшенная белыми кружевами. Однако самым лучшим в ее образе являлось ее ужасно смущенное выражение лица, которое приходилось в тон платью. Девушке было даже трудно открыть глаза, из-за того, что все таращились на нее. - Можно мне уйти? – С надеждой в голосе, произнесла Гермиона. - Ну уж нет. Мы столько нервов на тебя убили! – Недовольно выразилась Панси. - Да ты даже пальцем не повела! - Вот уж никогда бы не подумал, что наш книжный червь решит стать принцессой из сказок! – Драко широко улыбался, подходя к компании, хотя сам едва смог скрыть свой румянец от увиденного. - О, а где твое платье, Малфой? Панси мне так много об этом рассказала… - Гермиона даже сделала расстроенный вид, но Малфой был непоколебим. - Что же, пора танцевать. А ну ка, Грейнджер, пошли за мной! – Малфою только стоило услышать музыку, как он потащил Гермиону за собой прямо в середину зала, а у той даже не было времени возразить. - Что это с ним? – Немного ошарашенно спросил Забини. - Это все зелье. – Ядовито произнесла Панси. Она скрестила руки на груди и скорчила недовольную рожу. Ну конечно! Эта грязнокровка украла ее Драко! - Да ладно тебе, Панси. – Спокойно проговорил Поттер, - Может, потанцуем? - А? – Панси явно ничего такого не ожидала, но и отказываться ей не хотелось, - С удовольствием! Девушка утащила бедного очкарика за собой и начала танцевать с ним, мило ему улыбаясь. Даже не понятно, кто кого на танец пригласил. - О чем они? – Забини явно не подозревал, о чем идет речь. - Сама не понимаю. Может, выпьем? – Луна спокойно посмотрела на Блейза и тот согласно кивнул. - Кажется, все весело проводят время. – Довольно лыбясь, сказал Драко, смотря Гермионе в глаза. - Мне-то что? Может, дашь мне уйти отсюда? – Гермиона до сих пор пыталась убежать из этого места. - Ну уж нет. Такую красавицу нельзя отпускать одну блуждать по школе. – Драко довольно усмехнулся. - Ты пьян, что ли? С каких это пор я для тебя красавица? – Гермиона даже принюхалась. Да нет, вроде алкоголем от этого придурка не шманит. - А, сам не знаю. Любовь зла, не так ли? - Ты наркоман? – Девушка с подозрением посмотрела на блондина. - Я – Драко. – Поправил кареглазую харек. - А, ну да, это уже диагноз. – спокойно протянула Грейнджер. - Я бы, на твоем месте, не был бы таким смелым, Грейнджер. – Малфой продолжал кружится с девушкой в танце, но это не особо мешало их общению. - А то что? Поцелуешь меня своими ядовитыми губами? – Грейнджер сама не поняла, что сейчас сказала, но от своих слов отступаться не хотела. - А ты догадлива. А еще в лучше – влюблю тебя в себя и заставлю страдать. – Интригующе протянул парень. - Да ни в жизни, Малфой. – Каштановласая недовольно покорчилась. - Что? Неужели тебя не очаровал такой красавец, как я? - Ты пьян, Малфой. Ты пьян своим самолюбием. - Зато меня все за это почитают и любят. – Гордо задрал нос Драко, - И, кстати, я – Драко. - Я ни разу в жизни не назову тебя по имени, самолюбивый болван. - Тогда я буду называть тебя «Герми». – Решительно ответил блондин. - Только попробуй. - А кто мне запрещает, Герми? Ты-то ничего со мной поделать не сможешь. – Ласково и, одновременно, ядовито протянул Малфой. - Кажется, кто-то забыл, кто тут харек. – Девушка явно уже злилась. - Грязнокровка моя. - Катись к черту, идиот. – Девушка сделала обиженное выражение лица, но Малфой не выпускал кареглазую из своих объятий. - Мы еще не закончили наш разговор.
*** -Кажется, им весело. – Спокойно протянул Поттер, кинув короткий взгляд на танцующую парочку. - Да они подерутся скоро. – Недовольно поморщилась Панси. - Ты так сильно ей завидуешь? - Нет. Просто… Я с первого курса пыталась обратить внимание Драко на себя.. А эта… Грейнджер просто пришла «вовремя»! – Обиженно высказалась Панси. - Разве действие зелья нельзя отменить? - Если чувства одного члена пары настоящие – нет. – Выдохнула Панси. Поттер не понял ее слов. - Настоящие чувства? - Да Драко уже давно глаз на эту кареглазку положил. Даже грязнокровкой стал ее реже называть! – Панси была так сильно расстроена, что казалось, что из ее глаз вот-вот польются слезы. - Серьезно? А по нему особо-то и не скажешь. - Да он просто избалованный болван. Ты думаешь, он просто так решил с тобой вражду прекратить? Все еще сложнее. - Но разве, так не будет лучше для нас самих? Кажется, враждой мы ничего не решим. Да и Гермиона его не переваривает, почти. – Неуверенно высказался Гарри, - Не расстраивайся из-за него. Уверен, ты еще найдешь того парня, который будет обращать на тебя внимание. Панси ошарашенно посмотрела на Гарри. Ее так никто еще не поддерживал.
***
- Малфой, ты идиот! – Уже не стесняясь, говорила Гермиона, наконец освободившись из объятий Драко. Она подошла к праздничному столу и сделала глоток шампанского. - Не знал, что ты любишь шампанское. Герми. – Спокойно протянул Драко. - Это шампанское?! Ужас. - Горьковат, да? - Слишком сладкий. – Недовольно протянула Гермиона. – Ненавижу сладкое. - Хм? Мое шампанское было горьким. – Задумчиво сказал Драко. - Возможно, у нас разные вкусовые предпочтения…. Или тебя кто-то хотел отравить. – Ехидно улыбаясь, сказала Гермиона. - А ты смелая. - Еще как. - Ну так что на счет нашей сделки? Согласна? – Выжидающе спросил Драко. - Ты не сможешь заставить мое сердце дрогнуть три раза, Драко. Тебе понадобится на это вечность. – Уверенно сказала Гермиона и сделала второй глоток шампанского. - О, ты назвала меня по имени. Прогрессируешь! – Заулыбался Драко. Щеки Гермиона сразу же заалели, - Это все шампанское! - Ну да, конечно. - Ты идиот, Малфой! – Покраснев в конец, Гермона больше не нашла доводов для своих доказательств. - Уже один раз заставил. Осталось два. - Ах ты..! - Хочешь решить этот вопрос наедине? – Малфой вызывающе посмотрел на Гермиону. - Ну уж нет! Малфой подходил к Грейнджер все ближе и ближе, заставляя ту делать шаги назад, но Гермиона чувствовала, что скоро ей помешает стена, с которую она уже уперлась спиной. - Ты пьян!
***
- Все танцуют.. – Спокойно протянула Луна, сделав глоток шампанского. - Тебе тоже хочется потанцевать? – Решил поинтересоваться у подозрительно спокойной Луны Забини. - Боюсь, нет. Я не очень люблю танцы. – Луна посмотрела на Забини немного любопытным взглядом. - А что на счет тебя? Не с кем потанцевать? - Не умею и не хочу. – Забини довольно усмехнулся. - Вот значит как. - Хм, а как вы заставили Гермиону прийти сюда? Мне казалось, она не любит вечеринки. – Задумчиво протянул Забини. - Ее родители забыли ее. Гермионе трудно это пережить, она много из-за этого переживает и мало кому об этом говорит. Мы с Гарри решили ей помочь отвлечься от этого. – Спокойно сказала Луна, - Но она бы так просто не согласилась, так что мне пришлось пообещать ей кое-что взамен. - И что же ты ей пообещала? - Секрет. – Луна улыбнулась и посмотрела в другой конец комнаты и улыбнулась еще шире. - Кажется, ей ждать долго не придется. - Ты о чем? – Забини не понял, о чем речь, но последовав за взглядом Луны, увидел, как Драко, буквально, впился в губы Гермионы, а та даже не смогла его ударить. - Кажется, скоро нас будут ожидать приключения повеселее, чем раньше.
Хоть участники Dramione Club уже отдали свои голоса в ВК, волшебникам Хогса также было предложено проголосовать. По итогам опроса у нас вышли такие результаты:
1 место разделили фанфики "Я буду ждать" и "Слезы Лиссы" 2 место - фанфики "Лекарство от тоски" и "Сила любви" 3 место - фанфик "Я пьян, и у меня Рождество"
Первая тройка призеров получит по 300/200/100 галлеонов и 20/15/10 баллов в репутацию соответственно. Просьба всех авторов написать в личку директору для получения заслуженных наград.
Автор данной публикации: kapelly
Юлия. Староста.
Факультет: Равенкло.
В фандоме: с 2002 года
На сайте с 14.10.14.
Публикаций 17,
отзывов 272.
Последний раз волшебник замечен в Хогсе: 1.07.21
«Ты в моей жизни только прохожий, Поттер». Он сдох, и на этом точка. Думать о нём нужно меньше. Он обманул — нагло и жестоко. Так что, Пэнси, самое время его забыть и взять себя в руки. Цикл «Ожоговое»: Все истории происходят в одном мире, в котором Волдеморт одержал победу во Второй Магической войне и начал военную компанию по захвату мира.
Уникальные в своем роде описания фильмов и книг из серии Поттерианы.
Раздел, где вы найдете все о приключениях героев на страницах книг и экранах кино.
Мнения поклонников и критиков о франшизе, обсуждения и рассуждения фанатов
Биографии всех персонажей серии. Их судьбы, пережитые приключения, родственные связи и многое другое из жизни героев.
Фотографии персонажей и рисунки от именитых артеров