Великий шеф сверлил взглядом стол. А Гермиона боролась с искушением вынуть палочку и произнести «Фините инкантатем». То, что говорил шеф, не лезло ни в какие ворота. Разработка игры продвигалась семимильными шагами. Посещаемость достигла показателей стабильного роста. Маркетологи осторожно забрасывали удочки на предмет релиза на дисках. По сведениям Пола, которые он принес из очередной вылазки в свой персональный туалет, суммы прибыли вполне могли поразить воображение провинциального Билли Гейтса. И что? Вот, перед ней сидит Великий Шеф, и вместо большого человеческого спасибо в пухлом конверте одаривает ее такой головомойкой, какой она в жизни не получала. Даже в школе. Даже от Снейпа. Потому что по его начальственному мнению вся группа разработчиков — и она в первую очередь — занимается «цацками-пецками, а не работой!

— А можно поконкретнее? — с досадой поинтересовалась Гермиона. — А то, знаете, «цацки-пецки» в моей профессии — это почти комплимент.

Шеф дернулся, словно хотел поднять голову и одарить ее взглядом, что твой василиск, но в последний момент передумал.

— Вы тормозите разработку основных локаций и образов, — монотонно произнес он.

— Мы сейчас дорабатываем геймплей! — взвыла Гермиона. — Вы сами подписали календарный план — и мы в него укладываемся. Вы лично утвердили войну — и я сейчас заканчиваю с ней возиться. Локации — те, которые уже подключены — все в рабочем состоянии. Образы функционируют. А развивать их можно потом — хоть до второго пришествия...

— А Синяя Борода? — рявкнул шеф. — А тайная комната? Она по-прежнему недоступна!

Гермиона сделала два глубоких вдоха. Так, значит, Прелати охмуряет Великого Шефа... Да что там — уже охмурил. Может, все-таки «империо»? Она еще раз с сомнением осмотрела напряженную фигуру за столом. Не может нормальный взрослый человек, съевший зубы на игровом бизнесе, нести такую ахинею. И, главное, если это рука Прелати — хоть с «империо», хоть без оного — нет никакого смысла упираться...

— Значит так, — веско произнес шеф, по-прежнему не поднимая на нее глаз. — Или вы в ближайшее время долизываете основную локацию...

— Замок Синей Бороды — это не основная локация, — не выдержала Гермиона. — Это всего лишь одна из локаций. И далеко не для всех сюжетных линий она вообще нужна!

— Я сказал...

— Если уж об основных локациях, — продолжала горячиться Гермиона, — надо срочно заканчивать Грин… Гоблинский банк. И Магическую школу. И Министерство магии. И аврорат!

Шеф ударил ладонью по столу так, что подпрыгнул мобильный телефон.

— Вы будете делать то, что вам сказано, мисс Грейнджер! — рявкнул он. — Или можете быть свободны — вместе с вашей никому не нужной разработкой. Или вы думаете, что найдется еще одна контора, готовая терпеть ваше... В общем, вас.

Гермиона задохнулась и открыла было рот, чтобы потребовать, в таком случае, немедленно ее рассчитать — уж она не пропадет, можете не сомневаться. И ее игра тоже...

Но шеф поднял руку и, не дав ей сказать слова, указал на дверь.

— Все. Идите работать. И извольте отчитываться о ходе выполнения работ. Скажем, каждый вторник.

Гермиона вылетела из кабинета шефа, едва не сбив с ног кого-то из сотрудников, выскочила из приемной в коридор и уже собиралась повернуть в сторону каморки Пола, но тут заметила в конце коридора знакомую фигуру. Прелати. Она испытала жгучее желание вынуть палочку и хорошенько его проклясть. Что он сделал с шефом? Что ему наговорил? Что посулил? Или все-таки заколдовал? Прелати, увидев ее, направился было в ее сторону, но остановился, не сделав и трех шагов. Видимо, что-то понял. Или просто вспомнил о чесоточном проклятии? Гермиона смерила его взглядом и подумала, что в следующую встречу — буде она состоится в более приватной обстановке — она с этого начнет разговор. А может, на этом его и закончит.

Это решение несколько примирило ее с реальностью, и в каморку она заявилась уже не пышущая яростью, а всего лишь злая до чертиков.

— Начальственный гнев — что женские слезы, — философски заметил Пол, указывая на кресло. — Легко появляется, легко исчезает, не оставляя отметин на сердце.

Гермиона ничего не ответила. Она вообще отказывалась открывать рот и говорить, пока не получила свою чашку кофе и не сделала пару глотков.

— Они требуют тайную комнату, — наконец мрачно произнесла она.

Пол пожал плечами.

— Не то чтобы они были так уж неправы, Миона.

— Пол, ты бы слышал, что он мне наговорил, — простонала Гермиона. — Вообще, как он со мной разговаривал. Как с нашкодившей девчонкой. С глупой, ленивой графоманкой, которой он по доброте душевной дал работу, чтобы ноги с голоду не протянула.

Она перевела дух и закончила:

— И все из-за того, что не готова тайная комната.

Она снова припала к чашке. А потом подняла взгляд на Пола и прошептала:

— Пол, тут что-то не так. Зачем этому Прелати тайная комната?

— Паблишер заинтересован в игре, — Пол пожал плечами. — Как может стимулирует разработку.

— Да уж, стимулирует, — проворчала Гермиона.

— Ну, шеф, может, был неправ по форме, но прав по сути, Миона. Замок Синей Бороды, фактически, готов. В нем только эта самая комната не функционирует. И, кстати, если ее сделать — это будет первая полностью готовая локация в игре. Может, поэтому они и сепетят? Хотят увидеть готовый фрагмент. Может, презентацию планируют.

Гермиона покачала головой.

— Для презентации хватит и того, что есть — лишь бы движок не глючил, да функции персонажей работали. А презентационных персонажей у нас — солить впору. Тут что-то другое...

Гермиона крепко зажмурилась. Хорошо бы с кем-то посоветоваться. С кем-то совершенно незаинтересованным. Вот, хоть с Полом. Да как ему объяснишь, что их игра каким-то странным образом переплетается с магической реальностью? А тут еще Прелати, оказывается, не просто вице-директор фирмы-паблишера — он, судя по всему, представляет некую службу безопасности. Она не знает безопасности кого и от чего — инквизиция, в общем. И ему просто позарез нужен ее муж — тот, который в игре сделан из Жиля де Рэ и некоего профессора Северуса Снейпа, он же в перспективе — Синяя Борода. Хотя, на самом деле, она уже и сама не поймет, что это за персонаж и во что выльется его адвентюра. И ее, кстати, тоже. Потому что они связаны родовой — она же темная — магией. А родовая магия, Пол, — это тебе не пасьянс «Косынка».



А еще, Пол, у нас там какая-то невидимая война. И нестабильно работающая магия. И авроры со своими репрессиями. Нет, ничего особенного, обычные чистки после подавления путча. Это же даже не война была, Пол. Перемолотили кучу народу — магглов, магов, чистокровных, магглорожденных — но это не война, ни-ни, как можно. Теперь вот люди пропадают. А в последнее время — еще и появляются неизвестно откуда. И не только люди. Ты, например, Пол, знаешь, что такое таежная веланика? Как не стыдно — это же третий класс! И еще, Пол, у меня есть друг Гарри Поттер, который влип в очередную историю — это, кстати, о родовой магии. И еще, кстати, о том же — мой бывший жених собирается жениться на другой. Пока мой нынешний муж читает мне по ночам лекции по темной — она же родовая — магии и уверяет, что от этой информации скоро будет зависеть жизнь. Моя. А может, не моя. А может, от какой-то другой информации, которую я пропустила мимо ушей, потому что думала о моем несостоявшемся женихе. Или о некоем Стене Смотрицки, которого я не знаю, но каждый день жду его письма... О, нет, моя личная жизнь ясна, как стекло. А то, что я начинаю плутать в трех мужчинах — так это просто с непривычки. А еще, Пол, я магглорожденная ведьма. Что это такое? Расходный материал. Как картридж в принтере — можно перезарядить, но проще выбросить и купить новый... Да, Пол, так что ты мне в связи со всем этим посоветуешь?

— Знаешь, что я тебе посоветую, Миона, — сказал вдруг Пол.

Гермиона вздрогнула всем телом.

Она что, думала вслух?

— Да, Миона, — ответил Пол на ее удивленный взгляд. — Я дам тебе совет. Совершенно бесплатный. Не потребую даже поцелуя, памятуя о том, кто твой муж.

Гермиона с сомнение посмотрела на него, хлебнула из чашки и скривилась — кофе совершенно остыл.

— Они хотят тайную комнату? Делай им тайную комнату, — сказал Пол. — Неспешно. Набросай схемку и представь ее шефу во вторник. Потом добавь к этой схемке пару деталей, причем изведи на черновики чертову кипу бумаги — и всю эту кипу подсунь шефу в следующий вторник. Потом, когда у тебя кончится первая пачка бумаги, принимайся за свою нумерологию. Делаешь расчеты. А в них — случайно, естественно, — допускаешь досадную ошибку. Нет, не ты допускаешь — она прокрадывается в твои расчеты. Сама. Понимаешь?

Гермиона хмыкнула. Ошибки? В ее расчетах?

— В результате ты будешь заниматься тем, чем считаешь нужным, а отчитываться — по тому, по чему им хочется получать отчеты, — резюмировал Пол. — Твоя цель проста: быть хорошей девочкой или даже целым добрым Гудвином, а может и самим Марксом-Энгельсом, который торжественно обещал всем и каждому по потребностям.

— Иногда на имитацию бурной деятельности уходит больше времени и сил, чем на саму бурную деятельность, — проворчала Гермиона.

— Это не наш метод, — отрезал Пол. — Ты себе хоть приблизительно представляешь, что обычно находится в тайных комнатах?

— Отлично представляю, — мрачно ответила Гермиона. — Василиск. Что же еще?



А для того, чтобы победить василиска, Пол, нужны всего лишь феникс, меч Годрика Гриффиндора, — продолжила она мысленно. — Ну и, по-хорошему, Гарри Поттер. Но это все чушь, Пол. Потому что не имеет никакого отношения к Синей Бороде. В нашем Замке не может быть василисков. Да и Гарри Поттера я там тоже видеть не желаю.



— Ты забыл? Мы хотели расставить там консервы, — напомнила она.

— А, маринованные жены...

— На самом деле я пока ума не приложу, что там, — призналась Гермиона. — Надо сделать расчеты. И главное, нужно подумать, как туда попасть. Как открыть дверь…

— А если использовать нашу головоломку? — предложил Пол.

— Головоломку?

— Ту, что мы сделали из рисунков с изразцов, — Пол заскакал в кресле и потер руки. — Смотри, для того, чтобы открыть комнату, нужно собрать их все. Каждый рисунок — на каком-то объекте. Вход в лабораторию...

— Банковское хранилище, — подхватила Гермиона. — Скажем, оружейная в поместье... Главное, чтобы эти локации и объекты были связаны либо с Синей Бородой лично, либо с его родовой магией, либо с темной магией вообще.

Пол энергично закивал.

— Надо как-то сбалансировать этот сюжет, — бормотала Гермиона — она уже увлеклась.. — Героиня должна иметь веские причины как открыть эту комнату, так и наоборот — не открывать ее ни в коем случае. Как в сказке — с одной стороны любопытство, с другой — угроза. А то... — Гермиона неопределенно помахала кистью. — Слишком... просто, что ли. Здесь надо придумать что-то... судьбоносное. Героиня должна тем самым решать судьбу — не только свою.

— Только не судьбу мира, Миона! — взвыл Пол. — Давай мы хотя бы раз в жизни не будем спасать мир.

Гермиона передернула плечами. Хорошо бы...

— Мне этот апокалипсис на каждый день, этот повседневный катаклизм надоел хуже горькой редьки, — вещал Пол. — Это я тебе как геймер говорю.

— Согласна. Я тоже за что-то... человекомерное, — ответила она.

— Но так, чтобы геймеру понравилось, — Пол погрозил ей пальцем из-за монитора. — Пипл в большинстве своем консервативен — он любит спасать мир. Так что...

— Хорошо, будет и спасение мира. Я подумаю. В смысле, посчитаю.

— Ну вот, видишь — и тайная комната пошла в разработку, — с умиленной улыбочкой произнес Пол. — Все мы, Миона, гордые птицы ежи — пока не пнут, не полетим. Так что плюнь на методы Великого шефа. Прими как аксиому то, что он велик, а значит, его логика нам, маленьким, недоступна.

Гермиона скривилась. У нее не было ни малейшего желания обсуждать с Полом собственные сомнения на тот предмет, откуда именно у Великого шефа возникла потребность в подобных методах.

— А сами тем временем займемся спасением мира, — предложил Пол. — Что у нас с ангелами?

— Пока ни одного претендента, — со вздохом ответила Гермиона.

Она поднялась из кресла, потянулась и направилась к двери.

— Да, Миона, — сказал ей в спину Пол. — Не знаю, что имел в виду шеф, но от меня тебе большое человеческое спасибо. Я даже поцелую тебя — потом, если ты захочешь. Магазин волшебных приколов — это не локация. Это полные штаны геймерского удовольствия.

Гермиона покинула каморку. Она совсем уже собиралась направить стопы, как обычно, к запасному выходу, но вспомнила о Прелати. Можно быстренько проклясть его и идти дальше по своим делам. Но она все еще не была уверена, что удержится от чего-нибудь более существенного, чем обычный зуд в ботинках. А потому она передумала идти на лестницу и вообще аппарировать. Сегодня она прокатится на метро. Для занятой женщины это была непозволительная роскошь. Но туда, куда она сейчас направлялась, ей не хотелось. Очень не хотелось.



Поздним утром, вернувшись в свою лондонскую квартиру из Тупика Прядильщиков, она обнаружила приглашение в аврорат. Не повестку, к счастью — именно приглашение. «Для беседы». У нее было достаточно опыта — она прекрасно знала, что не явись она «для беседы», через два дня придет повестка, а еще через день — конвой. Было уже... У нее до сих пор горела кожа, когда она вспоминала, как ее провели через все, казалось, здание министерства двое авроров с каменными мордами и палочками в руках. А она всего лишь ездила в отпуск...



Гермиона зашла в вагон метро и забилась в уголок. Хорошо, что в это время дня народу было мало. Она сидела и задумчиво крутила в пальцах сферу, сложенную из рисунков с изразцов. Со стороны она выглядела как богато разрисованный шарик — чуть больше мячика для пинг-понга. И лишь маг мог увидеть, что это не рисунки по пластику — что сама сфера соткана из живых, переменчивых линий. По какому-то совпадению она именно сегодня вспомнила об этой головоломке и сняла, наконец, магическую копию 3D-модели. Ей нравилось держать ее в руках, рассматривать, следить за игрой рисунков. Было в этом что-то... от палимпсеста Смотрицки. Может, веленовая тетрадь и эти рисунки на изразцах как-то связаны? А если еще не связаны — кто мешает связать их в игре? Гермиона начала прикидывать в уме сетку расчетов, в которые она уложит рисунки, и попыталась припомнить какие-нибудь записи в тетради, которые можно было бы использовать.



До кабинета начальника аврората она дошла как во сне. Это было к лучшему — иначе она всю дорогу гадала бы, зачем ее вызывают, и готовила бы ответы на вопросы, которые сама же сочинила. Она была уверена, что ее попробуют уговорить сделать расчеты по зонам нестабильности.

И почти угадала.

— Миссис Грейнджер!

Начальник аврората изобразил сердечную радость, когда увидел ее на пороге. Гермиона покопалась в памяти, но так и не смогла вспомнить его имя. Это было удивительно — ни один из героев войны, кроме Артура Уизли и самого министра, не получили более-менее заметных постов при новом правительстве. Ладно Гермиона и Рон — просто дети, друзья Гарри. Но сам Гарри... Да что там — было достаточно взрослых членов Ордена Феникса, которые могли на что-то претендовать. А вот поди ж ты... Даже кандидатуру Минервы МакГонагалл на пост директора Хогвартса насилу удалось провести через Попечительский совет. Да и то, наверное, лишь потому, что вторым претендентом оказалась Долорес Амбридж...

Гермиона села на краешек стула и взглянула главному аврору в глаза. Он по-прежнему удерживал на лице маску радушия.

— Что ж вы, миссис Грейнджер, не хотите с нами сотрудничать? — спросил он как бы в шутку.

Но Гермионе шутка не понравилась.

— Вот, не хотите сделать для нас расчеты, — продолжал аврор. — А мы в них так нуждаемся. Вы же знаете, что творится на белом свете?

— Я читаю прессу, — осторожно ответила Гермиона.

— Ну, пресса не всегда... — аврор сделал неопределенный жест.

Это она не решилась комментировать.

— У меня сейчас нет времени на выполнение частных заказов, — сказала она. — Много работы.

Как она и ожидала, лицо начальника аврората помрачнело. «Частный заказ»... Именно так, милостивый государь. Она-то не работает на правительство.

— Видите ли, миссис Грейнджер. Иногда наступают такие времена, когда работа на правительство должна быть в числе приоритетов, — сказал аврор. — Даже если формально вы не являетесь работником министерства. Вы все равно член магического сообщества.

— Какие — такие времена? — уточнила она.

— Нарушение стабильности в работе магии, — веско произнес аврор. — Мы подозреваем, что происходящее... неестественное явление. Это проявление чье-то воли. Недружественное проявление. Вы понимаете, о чем я говорю?

Гермиона кивнула.

— Разумеется. Но знаете, сэр, это у вас незримый бой. А я свое отвоевала. И мне приходится зарабатывать себе на жизнь, ради чего я кручусь, как белка в колесе, с утра до вечера.

Это был рискованный ход. Напомнить ему о том, что она, в отличие от него, приняла в прошедшей войне самое активное участие, но, во многом благодаря повышенной бдительности аврората, найти место под солнцем в магическом мире так и не смогла. И она знает о той роли, которую сыграл в ее деле лично главный аврор. И он знал, что она об этом знает. А еще у нее действительно было до чертиков работы. И все, что сейчас было нужно — заставить этого очень ответственного господина сказать, наконец, ради чего он ее сюда пригласил и отпустить на все четыре стороны. Или предъявить обвинение и препроводить в камеру. Там она, по крайней мере, выспится...

Ее тактика возымела эффект. Аврор помрачнел еще больше.

— Все, что нам от вас нужно — это расчеты, — сухо сказал он. — В первую очередь.

Гермиона покачала головой, но он поднял руку в предупредительном жесте.

— И еще нам очень нужен человек по имени Станислас Смотрицки.

А хорошо, что у нее именно сегодня случилась стычка с Великим шефом. Она слишком сильно перенервничала там, чтобы остро реагировать еще и здесь. Поэтому она лишь приподняла бровь, непроизвольно копируя повадку Снейпа.

— А при чем здесь я?

В ответ аврор вынул из ящика стола «Алхимик» со статьей Смотрицки, кинул на стол и, направив палочку, открыл на нужной странице.

— Научный редактор утверждает, что эту статью ему прислали вы, — сказал он.

Гермиона кивнула.

— Чистая правда. Это статья моего мужа. Видите, она подписана литерой «С». Это значит «Снейп».

— Научный редактор утверждает, что «С» означает «Смотрицки».

— В таком случае, обратитесь к редактору, — Гермиона пожала плечами. — А я могу предоставить вам черновики моего мужа, по которым я готовила статью. Графологическая экспертиза — это же несложно?

Аврор кивнул и уставился ей в переносицу.

— Снейп, — задумчиво повторил он. — Интересно, что же с ним все-таки случилось... Он так и не появлялся?

Гермиона не ответила, но аврору и не нужен был ответ. Он посмотрел в окно.

— Вы теперь ведете уединенный образ жизни в Тупике Прядильщиков... Поттер как-то пытался туда проникнуть...

Аврор покачал головой.

— Вы, должно быть, знаете — он очень хотел найти вашего мужа. Так хотел, что даже решился на некоторые э-э экстренные меры. Он связал себя с этим домом посредством магии...

Гермиона затаила дыхание. Зачем он ей об этом говорит? Зачем? А аврор, словно в задумчивости продолжал:

— Да, магглы говорят — «плохое место». Как вы там живете? Дом просто пропитан темной магией. Как вам удается ее поддерживать, миссис Грейнджер? И, главное, зачем? Вы что-то прячете? Или кого-то?

Гермиона хотела ответить что-то дерзкое. Злое. Это не его дело — где она живет. И что она прячет. И вообще... Но она прикусила язык. Ей было что скрывать. Ей было за кого волноваться. Мерлин, ну не напрасно же он вспомнил о Гарри. А еще был Снейп. И Смотрицки.

Гермиона, девчонка, тебе действительно пора что-то делать со всеми своими мужиками. Проку-то от них никакого. Зато проблем...

— Мне интересно, как вы могли позволить вашему сотруднику связать себя со столь темным местом, сэр, — сказала она. — Это же наверняка какой-то темный ритуал?

Аврор развел руками.

— Во-первых, он сам на этом настаивал. А во-вторых, это имело смысл, поскольку могло вывести нас на след вашего мужа.

— Но вы же знаете, что он мертв!

— По всей видимости.

— Так почему тогда Гарри...

— Миссис Грейнджер, вы же не ждете, что аврорат станет отчитываться перед вами? — с досадой перебил ее аврор. — Мы защищаем покой и безопасность магической Британии. Ваш в том числе. Для вас этого должно быть достаточно. И в связи с этим самым покоем я настоятельно прошу вас взяться за расчеты по зонам нестабильности.

Он встал.

— Вы, кажется, говорили, что очень заняты. Поэтому я предлагаю больше не тратить время.

Его тон, как и поза, говорили о том, что он не ждет возражений и попросту не станет их выслушивать.

Что ж... Гермиона тоже поднялась.

— Хорошо, — стараясь сдержать гнев, произнесла она. — Вы знаете мои расценки.

Аврор открыл было рот, но она не дала ему сказать слова.

— Плюс десять процентов за срочность.

Вернее, за шантаж, — добавила она про себя, развернулась и пошла к двери.

Выйдя из кабинета и не успев даже дух перевести, она оглянулась по сторонам и испытала что-то вроде дежа-вю. В конце коридора маячила фигура Прелати. Он шел по направлению к ней. И он был не один.

— А, Гермиона, рад видеть тебя, девочка!

— Д-добрый день, мистер Уизли, — промямлила она, переводя затравленный взгляд с Артура на Прелати.

Тот снова лучился благожелательностью.

— Ну что, Канингем тебя уговорил? — Артур указал глазами на дверь, которую она только что закрыла.

Канингем? А, точно, Эдвард Канингем. Уговорил? Вот как это теперь называется...

Она вскинула брови и выразительно посмотрела на Прелати. Но Артура это ничуть не смутило.

— Мы пытаемся убедить Гермиону сделать для нас расчеты по этим зонам нестабильности, — пояснил он Прелати.

Тот кивал — несомненно, ему не нужно было объяснять, о чем идет речь.

— О, это, должно быть, интересная работа, — сказал Прелати, обращаясь одновременно к Артуру и Гермионе. — И очень ответственная.

Гермиона смотрела во все глаза на Артура, а тот смотрел в рот Прелати.

— И вы согласились, миссис...

— Грейнджер, — подсказал Артур. — Гермиона Грейнджер.

— Ах, да, Грейнджер, — повторил Прелати, словно что-то припоминая.

Гермиона кивнула. Прелати улыбнулся — и Гермионе очень не понравилась его улыбочка. Какая-то она была... гнусненькая, что ли.

— Рад за вас, — сказал Прелати. — Вполне возможно, что вы сумеете сделать очень интересную работу. Артур, — он повернулся к мистеру Уизли.

Артур кивнул Гермионе, и они с Прелати пошли дальше по коридору. А она стояла на месте, не в силах пошевелиться, и смотрела им вслед. Прелати, прежде чем завернуть за угол, оглянулся через плечо и заговорщицки ей подмигнул.



Гермиона аппарировала домой. Там она написала письмо Смотрицки. Довольно смелое письмо. Но что было делать? Она нуждалась в совете. И раз дело дошло до аврорского шантажа... Впрочем, это поразило ее меньше, чем Прелати, идущий под ручку с Артуром Уизли. Что-то шевельнулось у нее в мозгу, когда она смотрела, как они удаляются по коридору — шерочка с машерочкой. Гарри уверял, что ни он, ни Джинни не предупреждали Рона о том, что она собирается его проклясть... О том, что Рон помолвлен, она узнала от Прелати. И в лавке ее встретил именно Артур... И как давно помощник министра магии Арутр Уизли общается с мистером Прелати? В чем состоит их общение? Колдография в Пророке... Вот кого ей напоминал человек, отвернувшийся от камеры — Прелати! Помощник маггловского премьера? Советник по магическим делам? И в то же время, условно говоря, инквизитор. Которому зачем-то позарез нужен Снейп. Причем, судя по неадекватному поведению директора фирмы JANY-SOFT — нужен как можно скорее.

Снейп... Гермиона глянула в окно. Уже стемнело. Пора было выбираться в Тупик Прядильщиков. Когда Снейп заявил, что она должна там бывать — она возмутилась до глубины души. А теперь, пожалуй, была даже рада, что имеет повод лишний раз убедиться, что с ним все в порядке. Не то чтобы она не была уверена в его способности постоять за себя, или слишком им дорожила — Мерлин избавь. Гермиона сама не понимала, почему чувствует себя в ответе — за Снейпа, за Гарри, за Смотрицки...

— За Синюю Бороду и за василиска, — закончила она вслух и покачала головой.

Снейп прав — она просто удивительно умеет выбирать друзей.

И все-таки она испытала что-то вроде облегчения, когда обнаружила его дома. И тут же, едва переступив порог, рассказала ему все, что было, по ее мнению, необходимо. О Прелати, его интересе к Снейпу и Смотрицки, возможном сотрудничестве с Артуром и маггловским премьер-министром. Снейп слушал внимательно, не сводя с нее цепкого взгляда. Но, к ее удивлению, не стал ничего уточнять и задавать вопросы. Несмотря на то, что собственные попытки кое-что утаить она сама оценила бы не выше «отвратительно». Гермиона по-прежнему была уверена, что Снейпу не стоит знать ни об игре, ни о ее связи с магической реальностью, ни о Гарри и ритуале присвоения крови. Возможно, ему и о Прелати знать не следовало. Но это, в конце концов, могло оказаться опасным для него.

— Это не министерские. Во всяком случае, не только министерские, — закончила она. — Я пока сама не знаю, чьи. Не могу поверить... Неужели Артур... Или не Артур?

Она беспомощно замолчала.

— Во всяком случае, не только Артур, — ответил Снейп после краткого молчания. — Правда, сюрприз? Для тех, кто не в курсе его прошлой деятельности. А с виду милый, мирный, добрый волшебник, простофиля под каблуком у бойкой жены...

Снейп холодно усмехнулся.

— У него здоровые инстинкты. Он очень сильно и очень искренне любит свою семью. Он же чистокровный маг. Хоть и магглофил.

— Вы хотите сказать, что его семье что-то угрожает? Они шантажируют его?

Снейп поднял бровь.

— Кто — они, мисс Грейнджер? — спросил он. — И что значит шантажируют? Артур Уизли чистокровный маг, глава рода, последовательный борец с темной магией, — Снейп пренебрежительно хмыкнул. — Но, в отличие от Дамблдора, Артур не осознает ее возможностей, ее способности не только давать силу магу, но и использовать мага. Родовой магией нужно владеть, осознавать ее — хотя бы для того, чтобы понимать, когда она использует тебя, и как себя при этом вести.

— Значит, его все-таки используют? — настаивала Гермиона.

Ей очень хотелось, чтобы это было так. Она любила Артура — своего, она была когда-то в этом уверена, будущего тестя. Милого. Отважного. Доверчивого... Ее личный счет к Прелати рос, как на дрожжах...

Снейп пожал плечами.

— Артур любит магглов, — с сарказмом произнес он. — Платонически. В смысле, знает о них столько же, сколько и о собственной магии. Кстати, — Снейп повернул голову и посмотрел ей в глаза. — Я правильно понял, что Поттер теперь тоже часть семьи Уизли?

Гермиона кивнула.

Снейп встал с кресла и прошелся туда-сюда по гостиной. Гермионе показалось, что он неспокоен. На него произвел впечатление ее рассказ? Снейп постоял посреди комнаты, прикрыв глаза. Тонкие ноздри дрогнули. Он потер руки — казалось, ему стало зябко.

— Где вы сегодня были, — спросил он, не открывая глаз.

Гермиона честно перечислила.

— Аврорат...

Снейп подошел к ней, взял ее за подбородок, приподнял голову и уставился в глаза. Гермиона дернулась — она подумала, что он собирается покопаться в ее сознании. Но он тут же отвел взгляд и провел ладонью перед ее лицом.

— Следящие чары, — пробормотал он. — Это не страшно... Это не то...

Он отвернулся и теперь стоял к ней спиной: все, что она могла видеть — это то, что он напряжен. Как готовый к броску зверь. Потом он резко повернул голову. Его взгляд остановился на сумочке, которую Гермиона бросила на столе. Она не успела сказать ни слова, как он протянул руку, схватил сумочку и вывернул все ее содержимое на стол.

— Профессор, это мои личные...

Снейп метнул в нее короткий холодный взгляд, заставивший тут же захлопнуть рот. Он порылся в рассыпанных вещах и выудил то, что Гермиона про себя называла «сферой живых линий». Покрутил ее в длинных пальцах. Потом перевел взгляд на Гермиону и тихим, шелковистым голосом, от которого просыпались самые страшные школьные воспоминания, произнес:

— Что это, Герйнджер?

Гермиона нервно сглотнула.

— Я спрашиваю, что это и откуда оно у вас? — так же, не повышая голоса.

Он подошел поближе и навис над ней, как туча.

— И не вздумайте лгать.

Это Гермиону возмутило.

— Головоломка, — ответила она. — Просто головоломка.

Снейп с минуту смотрел на нее совершенно пустым, холодным взглядом.

— Головоломка, — повторил он безо всякого выражения. — Этот артефакт, полный темной магии, называется головоломкой...

Гермиона снова нервно сглотнула. Ей очень не нравился его тон.

— Откуда вы его взяли, Грейнджер? Кто его создал?

— Это...

Ну, как ему объяснить?

— Это дизайнеры сделали, — с отчаянием произнесла она. — Наложили рисунки и отрендерили. Есть такие специальные компьютерные программы... Этот, кажется, в 3D-Studio делали, — она кивнула на сферу. — А я потом сняла магическую копию...

— А рисунки?

— Рисунки я им дала — с ваших изразцов скопировала.

Снейп сжал сферу в руке. Гермиона подумала, что не будь она магической — наверняка рассыпалась бы в пыль.

— Магглы, — выплюнул он. — Вы понимаете, что вы сделали, глупая девчонка? Вы дали неизвестно в чьи руки магию, защищающую этот дом. Нашу родовую магию.

Гермиона посмотрела на сферу. Что ж, были у нее подозрения на предмет этих изразцов.

— Рисунки на изразцах...

— Скажем так, некоторые фрагменты родового заклятия. А то, что у вас получилось...

Он поднес сферу к самому ее носу.

— Ключ. Темномагический ключ.

Он положил сферу на стол, сел в кресло, откинулся на спинку и уставился в потолок.

— И вы носите это в кармане? — его голос был полон сарказма.

— В сумочке.

— Да, существенная разница...

Гермиона принялась складывать в сумочку рассыпанные вещи. Когда дело дошло до сферы, она заколебалась.

— Профессор, это... опасно — носить его с собой?

— Опасно не знать, что у вас в руках, Грейнджер, — ответил Снейп. — Опасно было бы, если бы вы воспользовались им без моего ведома. А так... Носите, если вам не мешает темный артефакт в кармане. Только не потеряйте, — язвительно закончил он.

Гермиона решительно сунула сферу в сумочку.

— Она успокаивает мне нервы, — пробормотала она и хмуро усмехнулась. — Может, на ночь под подушку класть?

— Вам снятся кошмары? — сухо поинтересовался Снейп. — До сих пор?

— Только один, — ответила Гермиона. — Я отступаю, отбиваясь от проклятий. У меня под ногой что-то хрустит. Я смотрю вниз и вижу, что наступила на чью-то руку, а хрустнули, скорее всего, кости. Это мальчишка — не старше пятого курса. Зеленая мантия. Слизеринец. И у меня только одна мысль, с которой я просыпаюсь: за чью победу он отдал жизнь? Идиотская мысль... — с отвращением закончила она.

— Почему же идиотская? — спросил Снейп.

— Да потому что это-то как раз не имеет ни малейшего значения! — раздраженно ответила Гермиона.

Она упала на диван и прикрыла глаза. Услышала, что Снейп встал, куда-то ушел, потом пришел, но так и не открыла глаз, пока до ее слуха не донеслось характерное бульканье. Разлепив веки, она увидела перед собой на столе бокал, до половины наполненный янтарной жидкостью.

— Я правильно понял из вашей переписки — вы предпочитаете арманьяк?

Гермиона удивленно глянула на Снейпа и кивнула.

— Тогда пейте. Вам на пользу.

Какое-то время они молча пили. А потом Снейп сказал:

— Да, мисс Грейнджер, это действительно жуткий сон. Я таких не вижу.

Гермионе послышалась насмешка в его голосе. И она немедленно ощетинилась.

— А какие видите вы? — с вызовом спросила она. — Смерть директора?

— Альбуса? — Снейп мельком глянул в ее сторону, вскинув бровь. — Нет, с чего бы...

Он сделал глоток, отставил бокал в сторону и прикрыл глаза.

— Вам не приходило в голову, что я имею основания не жалеть о том, что убил Альбуса? Почему вы думаете, что именно это должно стать моим ночным кошмаром?

Гермиона открыла было рот — она сама уже жалела, что завела об этом речь. Но Снейп поморщился и жестом заставил ее молчать.

— Не трудитесь, я скажу, почему, — сказал он с холодной насмешкой в голосе. — Альбус был велик. От него многое зависело. Вам, наверное, вовсе казалось, что на него опирается весь мир. Даже когда он был уже полумертв. По собственной, кстати, глупости. Не стоило старику мнить себя титаном, даже если на самом деле он был сильнее, чем титан. Просто когда умер Альбус, вам показалось, что осиротел целый мир. А когда умирала какая-нибудь молодая маггла, сиротой оставался всего лишь один младенец. Вам кажется, что первое страшнее. И вы, скорее всего, ошибаетесь.

С этими словами он поднялся, подхватил свой бокал и пошел к стеллажу, скрывающему лестницу наверх.

— Спокойной ночи, мисс Грейнджер, — не оборачиваясь, произнес он.

Следующие два дня Гермиона почти не выходила из дому — один раз аппарировала в контору с очередной порцией расчетов и один раз выбралась в лондонскую квартиру в надежде на письмо от Смотрицки. Все остальное время она проводила в гостиной у стола — за расчетами и довольно тяжелыми размышлениями. Она ерзала на стуле, куталась в плед, пила горячий чай. Ей было не то чтобы холодно — как-то зябко. Не от сквозняков, не от промозглой сырости — холодок поднимался откуда-то изнутри, разрастался, затапливал все тело. Время от времени ее кидало в крупную дрожь — и Гермиона не могла сказать определенно, был это холод или расшалившиеся нервы. На всякий случай она спустилась в лабораторию и приготовила себе успокаивающий отвар. А когда он не помог, снова спустилась в лабораторию и принялась за согревающее зелье. Очень скоро она что-то перепутала. А спустя еще какое-то время в лабораторию зашел Снейп и застал ее сидящей на столе с кружкой в руках. Она никак не решалась выпить густую зеленоватую бурду, которая и близко не походила на изумрудное согревающее зелье. Гремиона рассудила, что жидкость, по крайней мере, горячая, точно не ядовитая, да и ингредиентов жаль... Снейп, по всей видимости, собирался разразиться тирадой, способной превратить в отраву даже родниковую воду, но почему-то передумал — молча забрал у нее из рук кружку и вытолкал из лаборатории.

Гермиона вернулась к расчетам. Вопреки желанию Великого шефа и интригана Прелати, она занималась совсем не тайной комнатой, а судорожно заканчивала расчеты по аврорату. Ей нужно было разобраться, что происходит в треугольнике Артур-Канингем-Прелати. Ради Гарри. На следующее утро после посещения аврората Гермиона отослала ему сову с короткой запиской, в которой строго-настрого запретила посвящать Артура в историю с ритуалом присвоения крови. Артур был помощником министра, правой рукой и очень осведомленным — возможно, самым осведомленным — человеком в магический Британии. Но о ритуале он мог и не знать. Гарри утверждал, что в это были посвящены только начальник аврората и сам министр — операция была строго секретной. То, что аврорат с подачи министра прибег к темной магии, можно было считать гарантией молчания участников. И если Артур до сих пор не знал о связи Гарри с Гермионой, то сообщать ему об этом сейчас было бы неразумно. Не исключено, что, узнай об этом Артур, через несколько минут об этом узнает и Прелати. Еще один повод для шантажа. Конечно, была вероятность, что и Артур, и Прелати — или хотя бы один из них — знают о ритуале. Но ей почему-то казалось, что это не так — уж Прелати точно постарался бы использовать это в своих целях. Впрочем... Кто сказал, что он уже выложил все карты на стол?

Гермиона автоматически строчила формулы, пока ее мысли бродили от Артура к Гарри, от Гарри к Джинни... Какая он все-таки скотина — ее друг. Джинни не заслужила такого обращения… Мерлин, она же просила Джинни, чтобы та постаралась выяснить, во что влип Гарри — когда еще сама не знала о ритуале. Что, если Джинни попробует подключить к этому отца, а тот… Интересно, в каких отношениях Прелати с министром. Если он помощник маггловского премьера, то ему вряд ли нужно посредничество Артура, чтобы добраться до Кингсли лично...



Какую игру, в таком случае, ведет Канингем? Не похож он на простого служаку-исполнителя. Да и с министром накоротке... Кстати, не прилетела ли в лондонскую квартиру сова с договором? Вряд ли. Эта машина работает медленно. В отместку за шантаж Гермиона поставила условие: пока все бумаги не будут подписаны и аванс не ляжет на ее счет в Гринготтсе, к пакету с документами она пальцем не прикоснется. Все покривились, пометали в нее угрожающие взгляды, но деваться некуда — кивнули головами и сказали «да». Она выиграла чуть-чуть времени.

Так же, как и с тайной комнатой. На самом деле ей самой было интересно узнать, что там скрывает Синяя Борода. Вернее, Синей Бороды как такового еще нет. Он проявляется с развитием образа. Что-то такое происходит, после чего некто, один из персонажей, подходящий по предыстории, уровню и возможностям, обрастает Синей Бородой. А еще задействовать темномагический ключ и тетрадь Смотрицки...

Гермиона потерла виски и снова поежилась. Интересно, что она могла насчитать и сколько ошибок наделать, думая о совершенно посторонних вещах. Вообще нумерология не терпит небрежности и рассеянности — Гермиона потому и достигла в ней столь многого, что ни в том, ни в другом ее нельзя было упрекнуть. Она отодвинула бумаги, потянулась к ноутбуку и вдруг обнаружила рядом с собственным локтем кружку. Наверное, она стояла там уже давно. Но, судя по пару, поднимавшемуся над изумрудной поверхностью, согревалась магией. Гермиона включила ноутбук и, пока он загружался, взяла кружку и обхватила ее ладонями. Вот она, магия — она еще не сделала глотка, а от кружки по телу уже пошли волны тепла.

— Спасибо, профессор, — пробормотала она.

Поэтому магглы не верят в магию, — подумала она, глядя, как над кружкой поднимаются и свиваются в призрачные колечки струйки пара.

— Почему?

Гермиона вздрогнула. Она думала вслух?

— Вот эта чашка нарушает законы термодинамики. По крайней мере, второе начало — точно. А может, и первое.

Снейп вошел в ее поле зрения, и Гермионе показалось, что он рассматривает ее с долей любопытства. Она хлебнула из чашки и отметила, что вкус у зелья довольно приятный.

— Мед? — удивленно спросила она. — Вы добавили в согревающее зелье мед?

Снейп кивнул.

— У вас довольно высокая вкусовая чувствительность. Жаль, что она сопровождается неспособностью сварить зелье за третий класс... Природа иногда очень бестолково распределяет блага — вы не находите?

Гермиона пожала плечами.

— Так почему вы считаете, что начала термодинамики несовместимы с магией?

— Это не я так считаю. В этом меня все время убеждает мой коллега. Иногда я готова с ним согласиться. Вот хоть эта кружка… — Гермиона снова с удовольствием отхлебнула зелье. — Можно подумать, демон Максвелла в действии.

Снейп усмехнулся углом рта.

— Магглы. Демоны... Как поэтично. Вам по теории магии поставили удовлетворительную оценку только из-за того, что у вас орден Мерлина? Или потому, что вы подруга блистательного Поттера?

Он фыркнул.

— Ну, раз вам сказки про демонов понятнее, чем теоретическая магия, скажем так: все, что нужно сделать магу, — правильно сформулировать запрос-заклинание и четко адресовать его нужному демону.

Гермиона задумалась. Снейп был прав — теорию магии они проходили в школе очень поверхностно. В университете ею занимались только те, кто действительно очень сильно этого хотел. А таких было мало. Волшебники, как правило, интересовались прикладными разделами магии. Но она-то и здесь умудрилась прочитать больше, чем требовал школьный курс.

— Вещества и поле... В смысле, субстанции и силы в природе направляются магом, а не вероятностью... Что-то вроде флуктуаций? — на ходу соображая, спросила она. — Только если исключить фактор случайности. Флуктуцация по требованию, — она усмехнулась и тут же покачала головой. — Но механизм все равно непонятен.

— Ключевое слово — демон, мисс Грейнджер, — с насмешкой в голосе напомнил Снейп. — Демоны в вашем маггловском представлении, кажется, носители постоянных функций? В таком случае, в следующий раз скажите вашему коллеге, что магия — это общение с демонами. Запрос-заклинание всегда адресован определенному демону или группе демонов — магических силовых констант, которые активизируют и направляют тот процесс изменения вещества или поля, с которым связаны. Механизм один и тот же как для макроуровня, так и для микроуровня — магии, работающей в области элементарных частиц и квантовых полей.

Гермиона кивнула. Пожалуй, Полу это было бы понятно. Нет, ему это понравилось бы.

— И уверяю вас, закон сохранения непременно действует, — продолжал Снейп. — Если вы наколдовали себе бифштекс, где-то в мире убавилось веществ, из которых он состоит. Но не советую вам этого делать, — он сокрушенно вздохнул. — Магическая молекулярная кулинария дает превосходные результаты. У настоящих мастеров. А их на белом свете еще меньше, чем толковых зельеваров.

Последнее, по всей видимости, было сказано о ней и для нее. Но она пропустила это мимо ушей.

— Значит, демоны — магические сущности, — задумчиво произнесла Гермиона. — А стало быть, заклинание они воспринимают не как словесную формулу?

Снейп кивнул.

— Разумеется. Словами пользуются люди и только люди — и то просто потому, что никак иначе формулировать свои запросы мы не умеем. Сознание — это язык и vice versa.

— Но они-то не люди. Они принимают сигнал, понятный для них, — размышляла Гермиона. — Что преобразует сигнал?

Снейп насмешливо приподнял бровь.

— Палочка, — выдохнула она.

— Вернее магическая сущность, которая в ней содержится, — Снейп даже слегка улыбнулся. — Поэтому маг и его палочка привыкают друг к другу, и их магия в идеале становится совместным действом.

— А как же тогда магия без палочки?

— Да так же, как и с палочкой. Только вместо магической сущности используются другие магические ресурсы. Дети, например, безотчетно используют силу магии природы — вокруг нас на самом деле полно подобных преобразователей. Просто мы о них не знаем, не чувствуем и, соответственно, не умеем ими пользоваться. Разучились.

— Удивительно. Так похоже на информацию, — Гермиона с легкой улыбкой посмотрела на ноутбук. — Для разных типов передачи информации — разные способы кодировки.

Снейп внимательно посмотрел на нее и медленно кивнул.

— Можно сказать и так. Вам, как маггле, проще себе представить магию как информационный обмен, правда? Или как энергетический. Впрочем, на это вам образования не хватит.

— А вам, конечно, хватит, — беззлобно огрызнулась она.

Снейп лишь кивнул. И Гермиона подумала, что для мага он действительно неплохо подкован в маггловской науке. По крайней мере, у него поворачивается язык произносить слова «информация» и «квантовое поле»...

Значит, демоны… Она прикрыла глаза. Что ж, это логично и по-своему красиво. Демоны против ангелов. Постоянные функции против случайных метаморфоз. О том, что зоны нестабильности могут оказаться точками бифуркации, она догадывалась. Догадывалась? А что такое поливариантная игровая вселенная, девочка моя? Не своими ли ручками ты заложила в основу игры пространственно-временные, — они же в нашем случае событийные — бифуркации? Остается только понять главное: что выступает в роли управляющей переменной.

Что?

Или кто?

Ох, Мерлин. Маг. Это же у Смотрицки в «Придире»: маг и бесприютный человек.

Ангел…

Гермиона опомнилась, когда увидела направленный на нее взгляд Снейпа. Его черные глаза сверлили ее переносицу, лицо застыло, сама поза выдавала напряжение. Но Гермиона почему-то была уверена, что он не пытается сейчас прочитать ее мысли. Он просто чего-то ждет. От нее. Прямо сейчас.

— Профессор? — неуверенно спросила она.

Он словно очнулся — на миг расслабился и тут же снова подобрался. Но уже в более привычной для себя личине — сложил руки на груди, поплотнее завернулся в мантию.

— Мисс Грейнджер, вам, наконец, надо принять решение, — он сделал паузу, будто подбирая слова. — Вам надо определиться с тем, кому вы будете доверять, а кому — нет. И в дальнейшем — просто придерживаться выбранной линии.

Гермиона нервно сглотнула.

— Профессор, что вы…

Он поднял руку, и она замолчала.

— Сейчас я вас оставлю. Я не могу тратить на вас весь свой день. А вы подумайте над моими словами.

Он резко развернулся и направился к стеллажу, закрывавшему коридорчик, ведущий в тайную комнату. Стеллаж, словно испугавшись его стремительных движений, отлетел в сторону. Снейп вступил в коридорчик и, вместо прощания, бросил:

— И ради Мерлина, не доверяйте свой выбор нумерологии. Постарайтесь раз в жизни просто пораскинуть мозгами и проанализировать слова и поступки людей, которые, на свою беду, имеют с вами дело.

Он исчез. Стеллаж мягко качнулся и встал на место. Гермиона тупо уставилась на него.

Вот тебе, девчонка, — кисло подумала она. И скажи теперь, что он не прав. Сама же мучилась последние недели, металась, хотела посоветоваться. Так давай — выбирай. Но уж тогда выкладывай все. Начистоту. Вот только кому лучше это все выложить?

Со свойственной ей педантичностью, Гермиона открыла блокнот и записала на чистом листе имена всех возможных кандидатов. По сути — всех, кто оказался так или иначе вовлечен в историю с игрой и магической нестабильностью. Подумав еще минуту-две, она переписала имена таким образом, чтобы под каждым оставалось достаточно места для заметок. В список вошли Снейп, Прелати, Смотрицки, Гарри, Канингем, Артур Уизли, министр Шеклбот. Поначалу она с разгону вписала также Великого шефа, Пола, Джинни и Рона, но потом их вычеркнула. Потом подумала еще немного и снова вписала Рона. А вычеркнула Гарри. Он не в том положении, чтобы можно было рассказать ему все.



В конце концов, в ее списке остались только Снейп, Смотрицки и Артур Уизли. А спустя еще какое-то время она поймала себя на том, что всерьез раздумывает, почему так решительно вычеркнула Прелати.

А правда, почему? Гермиона изо всех сил пыталась найти хоть одно рациональное объяснение своей неприязни к Прелати. То, что он не тот, за кого себя выдает, не было аргументом. Потому что все остальные в ее списке отличались тем же. Да и почему «не тот»? Он действительно вице-директор Микроидса. И то, что он, условно говоря, инквизитор — он ей тоже дал понять достаточно ясно. Из чего следует, что Прелати с ней по-своему честен. Пытался кое-что утаить? А кто из ее списка поступает иначе? Может, Снейп? Или Гарри Поттер? Или Артур Уизли? Значит, степень откровенности вообще не может быть критерием выбора. А то, что Прелати в хороших отношениях с Артуром, что он уж точно не симпатизирует темной магии, и наверняка не в его планах преследовать магглов и магглорожденных…

Он ее шантажировал. Канингема она вычеркнула из списка именно поэтому. С другой стороны, что ему остается, если она не делает то, что нужно? Как, что? Сказать, какого черта он от нее хочет и для чего ему это надо! У него могут быть веские основания не делать этого. Достаточно вспомнить, как дозировано выдавал информацию Дамблдор. И попробуйте его в этом упрекнуть, учитывая обстоятельства…

Ладно, Прелати снова был вписан в список претендентов на доверие. Теперь Гермиона прицелилась к фамилии Снейпа. О, она очень хотела ему доверять. И это ее пугало. Нет, это было просто глупо — доверять ему после того, как он показал, с какой легкостью может заставить ее верить себе и тут же убить эту веру. Взять хоть их ночной разговор о его воспоминаниях... Как можно доверять человеку, который сам изо всех сил старается твое доверие подорвать? С другой стороны, Дамблдор доверял ему безоговорочно — и оказался прав. Или нет?.. И Волдеморт, в свою очередь, тоже доверял ему… Мерлин, этот человек водил за нос куда более трезвых и опытных людей, чем она. Но повод ли это не доверять ему в данном случае? Оставлять в списке и Снейпа, и Прелати казалось ей противоестественным. А впрочем, может, Снейп не против встретиться с Прелати? Может, это фрагмент какой-то большой игры, в которой Гермиона — только проводник на коротеньком участке пути?

На самом деле ей больше всего хотелось обо всем рассказать Смотрицки. И это пугало еще сильнее, чем готовность посоветоваться со Снейпом. Потому что Стена Смотрицки она в глаза не видела. Двумя словами с ним не обменялась. Он вообще до сих пор оставался фигурой виртуальной. Может, в этом все дело? Реальные люди всегда кажутся опаснее. И это, вполне вероятно, ошибка.

А еще оставался Артур. И хотя, положа руку на сердце, Гермиона признавалась самой себе, что ее желание все рассказать Артуру держится на одних эмоциях, дела это не меняло ничуть. Он отец Рона, и едва ли ее вина, что он не стал и ее отцом тоже. Главой ее семьи. Это просто желание маленькой девочки залезть на колени к папе, все ему рассказать и предоставить ему возможность решить все-все ее проблемы. Одно оставалось непонятным: почему ее так тянуло именно к Артуру, а не к собственному отцу? Да, он маггл. Но чертовски разумный и рассудительный человек.

И тут Гермионе снова стало зябко. Она вспомнила рассказ Снейпа о механизмах родовой магии: невеста жертвует девственную кровь и таким образом становится частью семьи. Учитывая тот факт, что Рон был ее первым мужчиной, и никого другого у нее никогда не было... Значит, Артур в некоторой степени может считаться главой ее рода — не юридически, не фактически, но, вполне вероятно, магически. А это в волшебном мире что-нибудь да значит…

Гермиона, превозмогая себя и мысленно извиняясь перед Роном, Артуром и всеми Уизли до седьмого колена, вычеркнула Артура из своего списка. В конце концов, в нем осталось всего три фамилии: Прелати, Снейп и Смотрицки. Что ж, это уже было лучше, чем вначале.

Она сунула в сумку блокнот, собрала расчеты, несколькими движениями палочки привела себя в порядок и отправилась в контору, по дороге подумав, что решение по кандидатуре Прелати лучше отложить. Со Смотрицки придется сначала встретиться — доверять подобную информацию сове она не желала. Значит, пока в ее руках оставался только Снейп. Но откровенничать со Снейпом... К этой мысли надо было хотя бы привыкнуть. В конце концов, кто сказал, что решение надо принять именно сегодня? Сегодня надо забросить Великому шефу «куклу» тайной комнаты образца Салазара Слизерина. А Полу — расчеты по аврорату. Делать Канингема своим наперсником она, конечно, не будет. Но пощупать его стоило. И лучше всего сделать это в игре.

Но какой поворот сценария! Если бы сама сочиняла — нипочем такого не выдумала бы. Основной квест для группы персонажей — обнаружить ангела. Найти, вычислить, поймать чужими руками, просто обрести контроль над этой сущностью... Зачем? Если принять как гипотезу, что ангел — это и есть переменная в точке бифуркации, смысл очевиден: контролируя поведение переменной, контролируешь сам процесс метаморфозы. То есть в магическом смысле обретаешь огромную власть. Возможно, власть над самой магией. И ведь ничего в ответ не пикнешь: не контролировать, пустить на самотек — значит, позволить метаморфозе развиваться в любом направлении, в конечном итоге реализуясь как в свет, так и во тьму. Идеальная ситуация: ребята, если мы сейчас не возьмем этого «ангела» в свои руки, одетые в изящные ежовые рукавицы… Вопрос только в том, чьи руки до него дотянутся раньше.

Но почему тогда Прелати столько времени морочил ей голову Снейпом? Для отвода глаз? А на самом деле ему нужен Смотрицки? Что ж, темный маг. Возможно, чистокровный. Так что может иметь что-то общее и с Жилем де Рэ, и, соответственно, с Синей Бородой. Кстати, его тетрадь она вовсю использовала, когда работала над образами. А диаграммы Снейпа и Жиля ни тролля не совпадали. Впрочем, не факт, что Синей Бородой был именно Жиль. Почему не предположить, что Прелати ищет Снейпа для того, чтобы выйти на Смотрицки? Во всяком случае, пока из всех, причастных к этой истории, только Снейп признает свое знакомство с этим человеком. Да что там — хотя бы не сомневается в его существовании.

Что ж, с тем, кто в этой истории выступает в роли ангела, она определилась. Станислас Смотрицки. С его статьи в «Алхимике» началась катавасия с нестабильностью магического поля. А может даже раньше — с дома Снейпа, после того, как она нашла и открыла его тетрадь-палимпсест.

Гермиона отвлеклась от своих раздумий только дома, когда обнаружила на мониторе знакомую сову. Ее тревоги тут же улетучились. Настроение стало стремительно улучшаться. И ощущение холода, глодавшего ее изнутри два дня, проведенных в Тупике Прядильщиков, наконец, исчезло. Она только взяла в руки как обычно неподписанный конверт, а на лицо уже выползла улыбка. Определенно, если этот человек и был ангелом, то она, хоть и ведьма, ничего не имела против чуда.

Письмо оказалось почти полностью посвящено веленовому палимпсесту. Даже непременные колкости были вытеснены на поля. Смотрицки сухо, но довольно обстоятельно описал известную ему часть истории тетради. По его сведениям, она была сделана магом, но вряд ли в качестве магического артефакта — скорее, просто как добротная и удобная книга для записей. В дальнейшем принадлежала то магам, то магглам — все записи проследить невозможно. Перед тем, как надолго выйти из обихода, она принадлежала магглу — судя по записям, сделанным чернилами и киноварью, как ему удалось выяснить. Это было нелегко, возможны ошибки, так как тетрадь попала к нему в руки уже очищенная от предыдущей записи. Их сути уже не уловить. Предположительно в нее были переписаны образцы прованской поэзии. Книга была изъята приблизительно в середине пятнадцатого века и, судя по тому, что она надолго пропала, легла в спецхран. Возможно, дело было в том, что не каждый мог ею воспользоваться: любые чернила — как маггловские, так и магические — не оставляли на ней следа. С этой историей тетрадь попала ему в руки. И, как ни странно, его писания пошли тетради впрок. Все остальное, как писал Смотрицки, ему не хотелось бы вверять ненадежным лапам совы, а еще меньше — кудрявой головке легкомысленной молодой особы.

Гермиону это ничуть не обидело. Напротив. В Тупик Прядильщиков она вернулась вполне удовлетворенной. День был прожит не зря: она сумела найти способ оттянуть решительно все — от шефа она отделалась на ближайшую неделю, нагрузив василиском, аврорат занимался бумажной волокитой, а решение о том, с кем посоветоваться, она примет, например, завтра. Просто потому, что ей сначала надо найти Смотрицки. Во-первых, он, по ее разумению, и есть ангел. А во-вторых, он, возможно, именно тот человек, с которым ей захочется быть откровенной.

Гермиона была достаточно честным человеком, чтобы признаться самой себе: то, что она сейчас делает, по меньшей мере, неразумно. События вышли из-под контроля и развиваются быстро. Слишком быстро. Гораздо быстрее, чем она соображает. Что это страусиная политика — откладывать в долгий ящик проблемы, с которыми надо разделаться, пока они не разделались с тобой. Если Прелати использует ее с тем, чтобы потом списать — он сделает это в любой момент. Если Снейп использует ее с тем же намерением — ему тоже ничто не помешает. Смотрицки же вообще ведет совершенно неизвестную ей игру, и она в ней вполне может оказаться заложником. Она ни тролля не понимает в происходящем, но нутром чует, что оно затягивает петлю у нее на шее.

— Все это не повод помирать с голоду, — громко сказала она, заходя на кухню и сгружая на стол пакеты.

Гермиона выудила из буфета тарелки и разложила на них снедь. Бризоли из лавки, располагавшейся в цоколе ее лондонского дома. Ломти ноздреватого швейцарского сыра. И к нему — две большие сочные груши и несколько слив. Оценив размеры порций, Гермиона покачала головой. Сколько раз она клялась себе не покупать еду в состоянии зверского голода? Это всегда заканчивается одинаково — она покупает приблизительно в три раза больше, чем может съесть. Да, бризоли в этой лавке готовят превосходно — но что делать с эдакой горой пускай даже самых лучших бризолей в мире? Гермиона со вздохом направила палочку на блюдо и пробормотала согревающее заклинание. Есть их холодными уж точно не стоило.

Не успела она проглотить и кусочка, как в гостиной послышались быстрые шаги, и в кухню черным вихрем влетел Снейп. Увидев, Гермиону, он остановился на пороге и, ей показалось, едва не спросил, что она здесь делает. Но вместо этого осмотрел стол и подозрительно повел носом.

— Если вам не нравится, можете сварить себе манную кашу, профессор, — безмятежно произнесла Гермиона. — А если не хотите каши — садитесь и ешьте, что дают.

Снейп развернулся и вылетел из кухни.

Гермиона пожала плечами — пускай скажет спасибо, что она не отправила его мыть руки. Впрочем, Снейп вскоре вернулся — уже без мантии, в привычном черном сюртуке, застегнутом под горло. Он сел на табурет и осмотрел стол голодными глазами.

— Что тут у вас? — буркнул он. — Кто это стряпал?

— Не волнуйтесь, профессор. Это не мои упражнения в молекулярной кулинарии. Не спешите радоваться, — она с удовлетворением отметила, как рука Снейпа замерла над блюдом. — Это делали магглы. Отвратительные глупые магглы.

Снейп одарил ее презрительным взглядом и подцепил бризоль. Гермиона жевала свой и украдкой рассматривала профессора. Выглядел он неважно. Круги под глазами. Глубокие, словно следы резца, морщины. Щетина на подбородке. Волосы еще более неопрятные, чем всегда.

— Мясо, — удовлетворенно пробормотал он.

Он подхватил еще один бризоль, поднялся и, на ходу жуя, направился к буфету. Буфет уплыл в сторону, и Снейп исчез в проеме. Гермиона проводила его взглядом. Есть в лаборатории, по ее представлениям, было дурным тоном. Впрочем, Снейп вскоре вернулся, держа в одной руке вилку, на которой уже не было бризоля, а в другой — винную бутылку, покрытую такой плотной коркой пыли и паутины, что разобрать цвет было невозможно. Повинуясь помахиванию пальца, из буфета выплыли и встали на стол два бокала. Пробка выскочила из горлышка.

— Что за вино? — принюхиваясь, спросила Гермиона.

— Маггловское, — коротко ответил Снейп, наполняя бокалы.

Он снова принялся за еду. Гермиона смотрела, как тает гора бризолей, и думала, что не ошиблась с количеством.

Какое-то время они ели молча.

— Вы подумали о том, о чем я вам говорил днем? — спросил вдруг Снейп.

Гермиона неопределенно пожала плечам.

— Я думала, но…

Она затолкала в рот ломтик груши — это избавило ее от необходимости говорить на скользкую тему.

— Если вам это поможет, Грейнджер… — Снейп хмыкнул. — Или хотя бы утешит... Я думаю, уже не слишком важно, кому именно вы все расскажете и с кем будете советоваться. Это не особенно повлияет на ситуацию.

— А на что повлияет? — мрачно поинтересовалась Гермиона.

— Например, на вашу судьбу.

— Ну да, тогда совсем неважно, с кем я посоветуюсь. Вы правы… — голос Гермионы сочился ядом. — Кого интересует судьба индейца? В смысле, магглорожденной ведьмы.

Снейп оперся затылком о стену, расстегнул несколько пуговиц и распустил узел шейного платка.

— А что, профессор, разве что-то происходит? — Гермиона изобразила на лице невинное выражение и как следует хлебнула из бокала. — Какие такие события? Какая такая ситуация? Вы о чем?

Снейп пожал плечами и занялся сыром. Гермиона какое-то время смотрела на него, разрываясь между желанием швырнуть в него бокалом или уткнуться в плечо и разрыдаться.

Спокойно, девчонка, — сказала она себе и еще раз как следует приложилась к вину. — Ты же понимаешь — это магия. Если тебя так тянуло все рассказать Артуру только потому, что он глава твоей так и не состоявшейся семьи, то что говорить о главе твоей нынешней семьи. Это магия. Только магия. И не сам ли Снейп тебя об этом предупреждал: магия использует мага.

— Профессор, мне очень хочется все рассказать вам, — грустно произнесла она. — Но я не вижу ни одного рационального основания для этого. Вы же сами сознательно убили во мне доверие к себе.

— Грейнджер, я дал вам понять, что не стоит доверять — не только мне, но и всем прочим, — он досадливо поморщился. — Но ограниченность, которой вы отличались еще в школе, как я посмотрю, осталась при вас.

Он нехорошо усмехнулся.

— Вы не думаете, что я просто не хочу всего этого знать? Если бы хотел — давно вытрусил бы это из вас. Есть с десяток не самых трудоемких, а в некоторых случаях даже довольно приятных способов добыть информацию у собственной жены — в том числе вопреки ее воле.

Гермиона опустошила свой бокал и уставилась в него.

— Налейте мне еще, — попросила она.

Снейп с сомнением посмотрел на нее, но налил до краев.

— Кажется, от вина вы пьянеете быстрее, чем от бренди, — проворчал он.

Гермиона кивнула и быстренько набила рот сыром со сливой.

— Поговорите со Стеном. Судя по его письмам, он к вам благоволит, — Снейп издевательски усмехнулся. — Это плохое знакомство, Грейнджер. Поэтому запомните: что бы он вам ни сказал, к чему бы не пытался подтолкнуть, три раза подумайте, стоит ли соглашаться. А еще лучше, послушайте его внимательно и поступите наоборот.

— Вы так и делали, профессор? — невнятно произнесла она.

Снейп покачала головой.

— Нет. О чем сильно потом сожалел.

— Я бы давно уже поговорила с мистером Смотрицки, — Гермиона, наконец, проглотила все, что было во рту, и смогла поддержать беседу. — Но он не хочет со мной встречаться. А я не хочу обо всем этом писать.

— Вы и так доверили совам больше, чем следовало, — проворчал Снейп. — Ладно, вы — безголовая девица. Но от Стена я ожидал большей... осторожности.

Кажется, он хотел сказать что-то другое, но косо глянул на Гермиону и прикусил язык.

— Что же вам мешает с ним встретиться?

Гермиона глупо хихикнула.

— Да то, что его нет, профессор. Вы разве не знаете? Ах, да, откуда вам знать. В аврорате уверены, что он появился только после статьи в «Алхимике». И еще у него нет палочки. Или он ею не пользуется. А значит, он, скорее всего, не маг. Или его на самом деле нет. По крайней мере, раньше не было.

Снейп покачал головой и с сомнением посмотрел на бокал в ее руке.

— И этот человек морочил мне голову термодинамикой, — пробормотал он.

Гермиона сама чувствовала, что голова идет кругом. Но ей это ощущение нравилось. От бренди, даже от самого хорошего арманьяка, она хмелела медленно и совершенно иначе — в ней зажигался огонек, сам черт ей был не брат... А сейчас ей просто становилось легко, тепло, она словно заворачивалась во что-то мягкое, но дающее самую надежную защиту...

— Вы все-таки маггла, — с презрением произнес Снейп. — У вас в руках одно из самых совершенных магических орудий, а вы сидите тут и распускаете слюни, как второклашка.

Гермиона приподняла брови — ей не хотелось расставаться с этим уютным опьянением.

— Вы нумеролог, Грейнджер. А нумерология — это магия. И только потом формулы и уравнения. Вы можете достать Смотрицки хоть в другой Галактике.

Гермиона покачала головой.

— У меня слишком мало данных, — ответила она. — Я не могу рассчитать его местонахождение. Даже координаты для аппарации — только весьма приблизительно.

— Аппарировать по приблизительным координатам — довольно сложный способ самоубийства, — раздраженно произнес Снейп. — Но какой гоблин вам мешает рассчитать параметры порт-ключа?

Вот теперь хмель с нее слетел — и она даже не подумала сопротивляться. Мерлин, ну, конечно, для того, чтобы рассчитать порт-ключ у нее было все, что нужно. Достаточно просто писем. А еще и веленовая тетрадь... Но... Гермиона снова обмякла на своем табурете и расстроено покачала головой.

— Рассчитать можно, — сказала она. — Но как я его создам? У меня нет лицензии.

— Заколдуйте здесь, — Снейп обвел рукой кухню.

— Вам для полного счастья не хватает в собственном доме наряда авроров? — кисло поинтересовалась Гермиона.

Снейп с минуту смотрел на нее взглядом, напоминавшим о школьном детстве. Причем не ее собственном — скорее, о детстве Гарри. Или Невилла.

— Грейнджер, — с ядовитой интонацией произнес Снейп. — Вы заметили, что в этом доме я пользуюсь палочкой? Своей палочкой. И ни разу не задались вопросом, почему до сих пор ни один аврор не поинтересовался воскресшим Северусом Снейпом?

— Может, они на вашу палочку уже и внимания не обращают, профессор — они же уверены, что вы умерли.

Снейп отмахнулся.

— В этом доме вы можете творить любую магию, ничем не рискуя. Кроме непростительных заклятий, разумеется.

В кухне снова стало тихо. Но ощущение уюта и покоя не возвращалось. Голова стала отвратительно ясной. Гермиона смотрела на Снейпа, который опять прикрыл глаза и потягивал вино, опершись спиной о стену. Почему-то она подумала, что на черном сюртуке останется белый след, и едва успела одернуть себя, чтобы не посоветовать ему отодвинуться от стены, или, еще лучше, просто переодеться. Чего вдруг? Кто он ей? Вообще, почему она сидит с ним на кухне и поддерживает пародию на семейный ужин?

— Профессор, дайте мне развод, — сказала она вдруг — совершенно неожиданно для самой себя.

Снейп приоткрыл один глаз и покосился на нее. Гермиона уставилась в стол и сжала руки на коленях.

— Я хочу нормально жить, — сказала она, изо всех сил стараясь сделать так, чтобы это прозвучало спокойно. — Обычной жизнью. Выйти замуж за нормального человека. Родить детей. Готовить им манную кашу, работать, как лошадь, с утра до вечера и ходить в зоопарк по выходным...

Гермиона почувствовала, что голос срывается, и замолчала. Она не ждала ответа. Поэтому вздрогнула, когда он заговорил.

— Я понял. Ключевое слово «нормальный», — с легкой иронией произнес он. — Завидую, Грейнджер. Вы все еще верите, что это возможно. Не можете обрести, но верите, что могли бы. Интересная разновидность глупости.

— Это называется оптимизм, профессор, — прошептала она, не доверяя своему голосу.

— Я не склонен к эвфемизмам, — отрезал Снейп. — Пускай глупость называется глупостью — иначе мы совсем запутаемся.

Сдерживаться дальше у нее не было ни сил, ни желания. Это все-таки вино. Никак иначе ни в тот момент, ни потом она не могла объяснить свое поведение. Она вскочила, шагнула к нему и, наклонившись к самому его лицу, зашипела:

— Мне наплевать, что вы думаете о моих интеллектуальных способностях. Да, я обычная безмозглая курица. Самка. Глупая баба со своими бабьими потребностями.

Снейпу, по всей видимости, не слишком понравился ее тон. Он мерзко ухмыльнулся ей в лицо и издевательски-сочувствующим тоном произнес:

— Брачный контракт не запрещает вам... м-м реализовать свои бабьи, как вы изволили выразиться, потребности. Или мистер Уизли оказался настолько впечатлен моими методами преподавания, что...

Закончить фразу она ему не дала — коротко размахнулась и закатила пощечину. Снейп стукнулся затылком о стену. Гермиона отшатнулась и испугано сжала горящую ладонь.

Снейп медленно поднялся. Он стоял вплотную к ней, глядя ей в глаза, и непроизвольно кончиками пальцев потирая алую щеку. А потом он вдруг отнял руку от своего лица и потянулся к Гермиониному. Она зажмурилась, хотела отшатнуться и поняла, что не может сдвинуться с места.

Снейп легко коснулся пальцами ее лба. Гермиона замерла.

— Темперамент, — тихо, с ноткой удовлетворения произнес он. — В некоторых случаях с успехом компенсирует недостаток опыта.

Он медленно провел кончиками пальцев по ее брови, словно приглаживая. Отвел упавшую на щеку прядь и аккуратно заправил за ухо. Она закрыла глаза и почувствовала, как заливается краской.

— Какое первоклассное колдовство — не находите? — шелестел над ней бархатистый голос. — Двигаться не можете, но чувствительность не пропадает — даже, кажется, наоборот...

— Прекратите! — выдохнула она.

— Вам не нравится? — всего лишь легкое удивление.

Пальцы заскользили вниз по щеке. Слегка ущипнули за подбородок. Медленно скользнули по губам.

— А мне вот нравится, — продолжал Снейп. — У вас такая приятная кожа. Такая... бархатная. Да, бархатная... Вас смущает то, что вы не можете мне ответить? Или ваша беззащитность?

Она открыла глаза и посмотрела ему в лицо. Он задумчиво улыбался, наблюдая за движением собственных пальцев.

— Нет, скорее, то, что вам это нравится, — он покачал головой. — Ласка — ужасная вещь, я согласен с вами. Самое жестокое насилие не идет с ней ни в какое сравнение. В случае насилия у вас остается внутреннее оправдание: вы просто оказались слабее. А тут... Ваше собственное тело предает вас. И никаких оправданий — вы сами хотите этого.

— Вы самоуверенный ублюдок. Я ничего не хочу, — рявкнула Гермиона.

— Тогда зачем так кричать? — вкрадчиво поинтересовался Снейп.

Он поднял вторую руку и осторожно, будто что-то очень хрупкое, обхватил ладонями ее лицо. Его голос понизился до шепота.

— Не стесняйтесь, мисс Грейнджер. Я, в конце концов, ваш муж — так что не бойтесь своих желаний. Не ошибитесь только в главном — это похоть или страсть? Помните: то, что легко гасит огонь похоти, только подливает масла в огонь страсти. Так что хорошенько подумайте, прежде чем идти на поводу у своих желаний.

— Нет у меня никаких желаний, — Гермиона чувствовала, что начинает задыхаться. Сердце давно сбилось с привычного ритма и неслось вскачь.

Снейп отпустил ее лицо и отступил на шаг. Улыбка стала откровенно издевательской.

— Что, совсем никаких? Тогда к чему была эта сцена по поводу вашей... неудовлетворительной жизни? Или вы не уверены в природе своих желаний?

— У меня нет никаких желаний, — упрямо повторила она.

Потом с трудом перевела дух и попробовал съязвить:

— Простите, профессор, у меня не так много опыта, чтобы поддерживать разговор на подобные темы.

— Выбор между похотью и страстью, основан не на опыте, а на семантике, — скучающим тоном отвечал Снейп. — Так что тут вам и карты в руки. Я правильно понял, ваш маггловский диплом — по лингвистике?

Он отошел еще на шаг, и Гермиона обнаружила, что снова может двигаться. Она упала на табурет и тут же свернулась в тугой комок, поджав ноги и обхватив себя руками.

— Зачем вы это делаете? — глухо спросила она. — Вам нравится демонстрировать свою власть?

— Демонстрировать? — он вскинул бровь. — Нет. Пожалуй, нет. Ощущать — да.

Гермиона спрятала лицо в коленях. Ее трясло, и она никак не могла унять дрожь. Когда он прикоснулся к ее руке, она отшатнулась и едва не упала с табурета. Он подхватил ее под локоть, сунул ей в руку бокал с вином и отошел к окну. Гермиона залпом осушила бокал.

— Не нервничайте. Мы, кажется, решили оставаться в рамках договорных отношений, — с ноткой пренебрежения произнес Снейп. — Вы же не думаете, что я нарушу слово?

— Кто вас знает, — хмуро ответила Гермиона. — Слизеринцы хозяева своего слова — захотели дали, захотели обратно взяли.

— Что вы знаете о слизеринцах, Грейнджер? — с сарказмом поинтересовался Снейп. — Да, мы не гриффиндорцы — для нас договор есть договор. И никакие высокие соображения совести, справедливости, победы добра и прочие химеры не заставят нас от него отступить. Поэтому у слизеринцев всегда безупречная деловая репутация. Возьмите хоть Люциуса. Знаете, почему он сохранил и свободу, и имущество? И почему он сохранит их при любом режиме и любой власти?

— Потому что он самая хитрая задница во всей магической Британии, — буркнула Гермиона.

Снейп усмехнулся и удовлетворенно кивнул.

— Повторите ему эти слова при встрече — он будет польщен. А на самом деле, это все только потому, что сделка, гарантом которой выступает Люциус Малфой — это самая надежная сделка в магическом мире. И неважно, речь идет о карточном долге в два сикля или о сделке на миллион галеонов.

Гермиона прикрыла глаза и принялась покачиваться на табурете из стороны в сторону. Все это нереально — Снейп, его кухня, ее жизнь, она сама…

— Дай мне развод, — сказала она — теперь уже совершенно спокойно.

Он покачал головой. Она скорее угадала, чем увидела этот жест.

— Почему?

— А что бы ты хотела услышать? — спросил он после короткой паузы. — Например: я не хочу тебя потерять — подойдет?

— Нет. Ты не можешь меня потерять. Я никогда не была твоей.

— А если бы была?

— В данном случае сослагательное наклонение неуместно — тебе не кажется?

Он кивнул, соглашаясь.

— Будут другие версии? — спросила она.

Он несколько секунд смотрел на нее, будто подыскивая нужное слово, а потом просто покачал головой.

Гермиона слезла с табурета и направилась в ванную. Ей нужен душ. А потом сон. Долгий сон. А когда она проснется, все в ее жизни окажется совсем не так...