— Он опаздывает.

— Он придет.

— Я не сомневаюсь, что он придет, Гермиона. Я говорю, что он опаздывает.

— Я знаю, что он опаздывает, Рональд. Он всегда опаздывает. Ради бога, это же Малфой.

Рон Уизли бросил хмурый взгляд на Гермиону Грейнджер, которая все это время что-то усердно писала в блокноте. Остальные члены Ордена с осторожностью на них поглядывали — будучи свидетелями подобных дискуссий, они знали, что это может перерасти в нечто взрывоопасное.

— Мы все собрались и ждем только его. Снова, — проворчал он, подперев одной рукой подбородок. Второй рукой он сжимал основание пера и громко чиркал им по деревянному столу.

— Что ты хочешь, чтобы я сделала, Рон? — вздохнула Гермиона, перегнулась через стол и выхватила раздражитель из рук Рона. — Я не могу просто сказать Абра — мать ее — Кадабра, и этот глупый идиот тут же появится.

— Добрый вечер, дорогие добродетели! — Драко Малфой ворвался в комнату в своей как обычно выпендрежной манере — полы его длинного черного плаща элегантно развевались за его спиной. За ним следовал худощавый домовой эльф в рваном халате из старой скатерти.

— Давно пора было явиться, — усмехнулся Рон, но Малфой, казалось, его не слышал.

— Ты опоздал, Малфой, — сказала Гермиона, тяжело вздохнув. — Собрание началось…

— В чем дело, Грейнджер? — спросил он, стряхивая с себя плащ и позволяя ему приземлиться на хрупкое существо, прыгающее возле ног своего хозяина. — Скучала по мне?

— Всю жизнь, — ответила она с язвительной улыбкой.

Взглянув на маленького эльфа, который пытался скинуть с себя плащ, она добавила:

— Ты не должен с ним так обращаться, — Гермиона встала и подняла тяжелую ткань, но домовик выхватил ее обратно, сердито глянул на Гермиону и убежал.

— У нас есть дела поважнее, нежели забота об эльфах, Грейнджер, — мрачно ответил Малфой.

— Какие новости?

— Новости? — переспросил он, опустившись в одно из кресел, и лениво откинулся. — Пожиратели Смерти пытают волшебников в Эссексе, устраивают пожары в Кенте, терроризируют магглов в Лондоне, — он сделал паузу, нахмурившись. — Последняя реплика неплохо прозвучала.

Гермиона сделала глубокий вдох, проглатывая слова Малфоя, когда Гарри Поттер появился в комнате со свитками пергамента в руках.

— Эй, — раздраженно воскликнул Малфой. — Почему эта задница не получила разнос за опоздание?

— Потому что я чертов Избранный, — ответил Гарри с сарказмом. — А теперь рассказывай нам, что ты знаешь.


* * *
— Ты же знаешь, что должен приходить вовремя.

Драко вздохнул и закрыл глаза. Он стоял на улице, наслаждаясь тихим прохладным вечером. Грейнджер обязательно нужно было выйти и все испортить.

— Уизли это тоже раздражает, — ответил он, не потрудившись взглянуть на нее.

— Причина, по которой мы все собрались в это время…

— Я знаю причину, — отрезал он, слыша, как она тихо закипает в гневе.

— Тогда ты знаешь, что Гарри был в Министерстве, а Невилл вернулся от аптекаря в девять и…

— А ты знаешь, что я рискую своей жизнью ради этого! — закричал Драко, повернувшись, и взглянул ей в глаза. — Я не могу сказать Темному Лорду: «Слушай, я не хочу прерывать наш разговор, но люди, против которых мы сражаемся, устроили собрание, и мне очень нужно пойти туда и слить им все, что ты мне говоришь!».

— Не драматизируй.

— Не драматизируй? — пораженно спросил он. — Я драматизирую? Ты сейчас серьезно?

— Ты знаешь, что я имею в виду, Малфой.

— Да, я знаю. Это значит, что вы, чертова группа благодетелей, понятия не имеете, каково мне сейчас. Возможно, я смогу использовать информацию где-нибудь в другом месте.

Он повернулся к ней спиной и зашагал вниз по улице. Его гнев быстро затлел. Он слишком остро отреагировал, но быстро успокоился. К сожалению, Гермиона не знала, что у него на уме.

— Малфой, постой! — закричала она, попытавшись догнать его — он не остановился.

— Подожди! — воскликнула она, поймав его за руку. Он повернулся и посмотрел на нее с отчаянием.

— Что ты делаешь, Грейнджер? — спросил он, когда она не отпустила его ладонь.

— Останавливаю тебя, — сказала она, наконец, высвободив его руку и смущенно опустила взгляд.

Он посмотрел на нее с неким подозрением, наблюдая, как она неловко переминается с ноги на ногу. Он заулыбался, когда до него дошло. Засовывая руки в карманы, он усмехнулся:

— Я... я тебе нравлюсь Грейнджер, не так ли?

Она фыркнула:

— Нет. Ты мне не нравишься. Твоя информация является неотъемлемой частью нашей операции, и... — он кивал в такт ее словам, не сводя с Гермионы глаз, а веселая улыбка украшала губы. — ...И кроме того, ты знаешь слишком много, чтобы просто взять и уйти, — она закончила последнюю фразу сквозь смех, создавая тем самым некую абсурдную ситуацию. Тем не менее, улыбка на ее лице не задержалась надолго.

— Я тебе нравлюсь.

— Господи! Прекрати! — зарычала она, закатив глаза, и отвернулась. — Иди, слей информацию кому хочешь, только свали отсюда.

— Скучай по мне, Грейнджер, — сказал он нараспев, глядя ей в спину. Она украдкой взглянула на него через плечо.

— Всю жизнь, Малфой, — выплюнула она. — Всю жизнь.


* * *
— И когда ты собираешься мне признаться?

Гермиона выронила из рук тарелку, и та разбилась о дно раковины. Она сделала глубокий вдох и посмотрела через плечо. Драко Малфой беззаботно стоял, облокотившись о дверной косяк.

— Что ты здесь делаешь? — спросила она, собирая осколки и складывая их на деревянную столешницу.

— У нас собрание, Грейнджер.

— Да, но оно начнется только через двадцать минут.

— Слушай, ты отчитала меня за опоздание, а сейчас ворчишь, что я рано пришел? — спросил он, фыркнув.

— Я не... — она замолчала, контролируя нервозность, которая кипела через край. — Спасибо... — сказала она сквозь зубы. — ...За то, что вовремя пришел.

— Не за что, — ответил Малфой, отталкиваясь от дверного косяка, и прошел дальше в комнату. — Ты не ответила на мой вопрос.

— Какой вопрос?

— Когда ты собираешься признаться мне в чувствах? — он усмехнулся.

— О Боже...

— Я не знаю, зачем ты это отрицаешь, Грейнджер, — протянул он, облокотившись на кухонную столешницу и скрестив руки на груди.

— Ты...

— Очаровашка... я знаю, — вздохнул он, рассматривая свои ногти.

— Я собиралась сказать — неисправим, — ответила она, пытаясь подавить улыбку.

— М-м-м, — он наблюдал, как она счищала остатки ужина с другой тарелки. — Почему ты никогда не приглашала меня на ужин? — спросил он.

Она рассмеялась.

— Ты ешь во время наших собраний, Малфой.

— Ну да, — согласился он. — Но все равно как-то грубо с твоей стороны даже не спросить, — тарелка с грохотом упала на дно раковины, и Гермиона посмотрела на него угрожающе. Она открыла рот, чтобы выплюнуть какую-нибудь гадость, но с огромным раздражением подавила этот порыв.

— Ты просто... пытаешься... вывести меня из себя, — проговорила она сквозь зубы.

Он усмехнулся.

— Да. Ты такая милая, когда злишься, — он протянул руку, чтобы ущипнуть ее за щеку, но в ответ получил жестокий удар. Драко засмеялся и попытался сделать это снова, но встретился с одиннадцатидюймовой палочкой, направленной прямо ему в нос. Улыбка на его лице исчезла. Он схватил ее запястье и завел руку за спину — заламывая все дальше к позвоночнику, пока оружие с громким стуком не упало на пол.

— Грубая сила? Не так много, как у тебя, Драко? — зарычала Гермиона.

Он натянуто улыбнулся.

— Ну, я же Пожиратель Смерти, любимая, — его лицо находилось в паре сантиметров от нее. Она могла чувствовать, как теплое дыхание обвевает щеки. Потребовалось несколько секунд, прежде чем она, наконец, сдалась и коснулась его губ своими. Он положил ладони на ее скулы, давая понять, что больше не удерживает силой. Малфой впился в ее нижнюю губу зубами, а потом нежно лизнул укус. Она застонала, открывая полный доступ к своему рту. Он воспользовался этой возможностью и по-хозяйски ворвался языком внутрь.

Он оборвал поцелуй, все еще прижимая Гермиону к себе — позволяя ее груди тяжело вздыматься под давлением его собственной. Он улыбнулся, смотря в карие глаза, наполненные неприкрытым желанием.

— У меня есть еще один вопрос для тебя, Грейнджер, — прошептал он ей в губы.

— Какой? — простонала она еле слышно.

— Ты скучала по мне? — она зарычала и освободилась от его рук. Заправив непослушный локон, упавший на щеку, она дерзко посмотрела на Малфоя и попыталась изобразить спокойствие.

— Всю жизнь, — скрипя зубами сказала она, проталкиваясь мимо него к выходу.


* * *
Драко Малфоя нечасто можно было застать врасплох, как, впрочем, и покорить. Вы можете себе представить, как он был шокирован, когда обнаружил, что эти две вещи, казалось, произошли с ним одновременно?

Только что он стоял в коридоре захудалого мотеля в Лондоне, а сейчас кто-то насильно впихнул его в комнату, и прежде чем он успел вытащить палочку, чужие руки толкнули его уже к закрытой двери. Его рот был захвачен поцелуем, который можно было охарактеризовать как головокружительный.

Он отстранился, когда легкие потребовали воздуха. Тяжело дыша, он наблюдал за тем, как маленькие ручки Гермионы Грейнджер расстегивали пуговицы на его рубашке, а затем, надавив на плечи Драко, она снова впилась в его рот. Его пальцы погрузились в ее кудрявые волосы, массируя кожу головы. Он позволил ей раздеть себя полностью.

— Что ж, это вполне несправедливо, — ответил он, стоя голым перед ней, а она — полностью одетая.

— Разберись с этим, — ответила она, повернувшись к нему спиной и ухмыляясь.

Он вопросительно поднял бровь. Она слишком часто ухмылялась в последнее время, и он не мог не наслаждаться этим, как ему казалось, дурным влиянием. Нет, Драко Малфоя нечасто можно было застать врасплох. Он никогда не заставлял себя ждать. И ему никогда, никогда в жизни не указывали, что делать.

Он атаковал ее: поймал за руки и быстро развернул к себе лицом. Схватив воротник ее блузки, он с силой дернул ткань и вырвал пуговицы. Одним рывком он спустил юбку вместе с нижним бельем к лодыжкам и ловким движением пальцев расстегнул застежку на лифчике. Она немного с опаской смотрела на него глазами самки: желание с оттенком волнения. Он ухмыльнулся, и прежде чем атаковал ее снова, с силой толкнув на кровать. Она удивленно вскрикнула, когда он сжал ее шею, заставив вдавиться лицом в матрас.

— Ты боишься? — спросил он, прижавшись губами к ее уху, и соприкоснулся с ее телом. Она сделала большое усилие, чтобы покачать головой. — Хорошо, — он ухмыльнулся. — Потому что тебе это нравится.

Одним глубоким толчком он оказался у нее внутри, и Гермиона издала низкое рычание. Она была гладкой и теплой вокруг него, охватывая его член полностью, когда тот работал в ней грубо, но уверенно. Одной рукой Драко держал ее шею, а другой вцепился в бедро — крепко удерживая ее, не оставляя ей шанса. Когда его толчки стали более дикими, он схватил ее за волосы, потянув назад, заставляя спину прогнуться, чтобы еще глубже скользить внутри. Ее киска вступила с ним в тесный контакт, а крики заполнили маленькую комнату, чувствуя близость к оргазму. После двух последних толчков, глубоко постанывая, он рухнул на нее в полном изнеможении.

Прижимаясь щекой к ее позвоночнику, он, тяжело дыша, выдавил вопрос:

— Итак, Грейнджер… ты… скучала по мне?

Ее смех вибрацией пронесся по его щеке, и он улыбнулся, прижавшись губами к ее соленой от пота коже:

— Всю жизнь, Малфой, — выдохнула она. — Всю жизнь.


* * *
Гермиона Грейнджер не верила в любовь. Она не верила в глупые понятия, как «один единственный» и, конечно, никак не ожидала, что проникнется глубокими чувствами к кому-либо. Мысль о влюбленности проскользнула сквозь ее затуманенное сознание, когда, проснувшись утром, она обнаружила себя в одной кровати с мужчиной.

Лежа на спине, она наблюдала за танцующими на белом потолке тенями, и эта идея казалась ей более и более абсурдной.

Она не доверяла больше своему рассудку. Война заставила ее, как и многих других, усомниться в существовании здравого смысла в этом новом темном мире. Но она не была наивной девчонкой. Она знала, что Драко Малфой и любовь — две абсолютно несовместимые вещи.

Она повернулась на бок и, стараясь случайно не толкнуть его, поудобнее легла на подушку. Он был напыщенным, высокомерным, самовлюбленным и (она увидела, как лучик утреннего солнца проскользнул по его бледной коже) очень красивым.

Она вздохнула, накручивая себя еще больше. Вот так бывает всегда: встретитесь где-нибудь, как правило, в захудалой маггловской гостинице, потрахаетесь и спокойно заснете, зная, что через каких-нибудь пару часов вы можете умереть.

Драко всегда спал на своей половине кровати, повернувшись к ней спиной. Он никогда не обнимал ее. Они «просто трахались», зачем ей беспокоиться об этом? Она закусила нижнюю губу, протягивая руку, чтобы прикоснуться ладонью к его мягкой широкой спине. Он дернулся и спросил:

— Что ты делаешь?

Его голос был грубым спросонья. Он был слегка раздражен.

Она не ответила.

Он глубоко вздохнул и повернулся к ней лицом — его веки были полуоткрыты.

— Хочешь еще один заход? — спросил он, зевая. Она вздрогнула и покачала головой. — Тогда зачем ты меня разбудила?

Он поворчал и снова отвернулся. Гермиона невольно усмехнулась. Он был очаровашкой, но все таким же неисправимым. Ее улыбка растворилась, когда странные неописуемые чувства подвели ее к крайней точке удушья. Эти чувства... они больше, чем похоть... и гораздо больше, чем любовь. Удивительная комбинация: похоть, любовь, страсть, доверие и... что-то еще, что не описать словами. Все это переполняло ее сознание. Она хотела смеяться и плакать, петь и танцевать, и это было настолько потрясающе и удивительно....

— Ты мыслишь слишком громко, Грейнджер, — пробормотал он, и она пораженно замерла. Она ненавидела, когда он так делал.

Драко вздохнул и перекатился на ее половину кровати, подперев голову рукой. Он внимательно посмотрел ей в глаза и нежно пригладил кудрявые волосы — этот жест-прикосновение был совсем не похож на его прежние ласки.

— Все хорошо, Грейнджер, — прошептал он, мягко улыбаясь. — Мне кажется, я тоже тебя люблю.

Ее рот открылся от удивления. Он улыбнулся и потянулся к ней за поцелуем — мягким и нежным на этот раз, в отличие от привычного накала страстей с разрыванием одежды. Это было чудесно.

Он отстранился, свернулся калачиком и обвил руками ее тело, зарывшись лицом в мягкие волосы возлюбленной. Его вздох (удовлетворенности?) обрушился на ее ключицу, и она вздрогнула от такой близости.

Солнце почти полностью вышло из-за горизонта, и яркий свет лился сквозь закрытое окно. Для Гермионы было самое время уйти. Но эти ласки стоили того, чтобы пропустить утреннюю встречу с Джинни в кафе и ускользнуть с собрания прошлой ночью. Она хотела бы остаться, но война звала на поле боя, и Гермиона Грейнджер, как обычно, поставила обязанности превыше собственных желаний.

Она поцеловала Драко в лоб и начала подниматься с постели — он все это время держал ее руку. Ее любимый лежал на животе, спрятав руки под подушку и смотрел, как она одевается.

Она перебросила сумку через плечо и направилась к двери (они никогда не прощались), когда услышала его голос и застыла на месте.

— Гермиона?

Все называли ее Гермионой. Это было ее имя, в конце концов, но легкость и непринужденность, с которой он это произнес, будто не первый раз, заставило ее обернуться. Он сидел на кровати, вытянув ноги, а руки расставил позади себя, опираясь ими о мягкий матрас.

— Ты будешь скучать по мне? — спросил он. Его голос был мягким, умоляющим, как будто он боялся услышать «нет».

Сумка с глухим стуком упала на пол, и Гермиона прыгнула в объятия возлюбленного, повалив его на белые простыни. Он смеялся вместе с ней, а она обхватила руками его шею.

— Всю жизнь, — она улыбнулась, прежде чем соприкоснуться с ним губами.


* * *
Крики. Бег. Паника.

Почему? Что происходит?

Некогда сильные и устойчивые ноги Драко Малфоя тряслись, и он едва не упал на землю. Если он не найдет способ успокоиться, это воспрепятствует бегу, и в конечном счете ему не удастся спасти свою жизнь.

Произошла засада. Он знал, что за этим последует. Он помогал спланировать атаку. Он рассказал Ордену, когда и где это произойдет. Он не знал, что план изменился. Но желание Темного Лорда не подлежит обсуждению.

У него не было времени, чтобы предупредить их, чтобы предупредить ее. Результат был катастрофическим. Заклятия летали по штаб-квартире Ордена Феникса, и все, о чем он мог думать — это она. Найти ее. Спасти ее. Он знал, что они сделают с ней, если поймают.

Слава богу, что борьба была напряженной, и каждый был занят своим врагом. Если кто-то увидит, что он не сражается, то придется хлебнуть горя. Большинство Пожирателей Смерти охотились за крупной добычей, Поттером, поэтому Драко удалось остаться незамеченным.

Он помчался на кухню, встретив на своем пути Лонгботтома, который рухнул на землю от смертельного заклятия, что пустил в него Нотт. Драко огляделся по сторонам, ища девушку с густыми каштановыми волосами. И уже собирался подняться наверх, когда увидел вспышку красного света и услышал крики, ее крики. За окном. В саду.

Выбежав на задний двор, он увидел Антонина Долохова, Родольфиуса Лестрейнджа и его собственного отца Они смеялись над тем, как Гермиона корчится на земле и делает все возможное, чтобы не кричать — не дать им то, чего они хотят.

— Драко! — воскликнул Долохов, и она перестала извиваться, оставаясь лежать в грязи. — Присоединяйся к нам. Мы как раз собирались немного повеселиться.

Она сделала усилие, чтобы подняться на колени. Гермиона встретилась с ним взглядом, оторвавшись от земли, насколько смогла. Ее рот был в крови, а на щеках виднелись темные, почти черные синяки.

Ярость наполнила его изнутри. Он вытянул палочку, готовясь уничтожить их всех, когда услышал слабый голос, прорывающийся сквозь глухую рябь к его ушам.

— Драко, — всхлипнула она, и, опустив оружие, он бросился к ней.

— Драко, что ты делаешь? — воскликнул Лестрейндж, когда Гермиона упала на грудь возлюбленного, нервно хватаясь за его одежду.

— Что все это значит?! — раздался жуткий голос, знакомый Драко еще с детства, и он сразу же поднял глаза.

Он посмотрел вверх, где трое мужчин стояли с недоумением и подозрением в глазах. Их палочки целились ему в грудь.

— Все хорошо, Драко, — прошептала она совсем тихо, чтобы другие не слышали.

— Нет, — пробормотал он, прокручивая в голове все возможные варианты спасения.

— Мы знали, что так могло случиться, — прошептала она, прикоснувшись рукой к его груди и жадно впиваясь в нее ногтями. — Ты обязан. Речь сейчас не о нас.

Он стиснул зубы, пытаясь взять себя в руки. Уткнувшись лицом в ее волосы, он глубоко вдохнул их аромат и отпихнул Гермиону от себя. Прищурившись, он состроил гримасу отвращения на своем лице.

— Мерзкая грязнокровка! — выплюнул он. — Она не стоит заклятий, которые вы на нее тратите.

Остальные Пожиратели Смерти спокойно смотрели на Драко и держали его под прицелом своих палочек. Он глубоко вздохнул, взглянув в ее умоляющие глаза. Он приготовился пнуть Гермиону, но когда его нога оказалась совсем рядом с ее телом, он замедлил движение, и поэтому удар получился слабым. Она поморщилась и упала на землю.

— Тогда избавь нас от нее.

Он поднял голову и увидел, как мужчины опускают свои оружия, а в их глазах пропало недоверие. Они проверяли его. Она приложила все усилия, чтобы сесть. Это была его девушка — мужественная, решительная и сильная. Ее не сломить.

— Она... она может нам пригодиться, — говорил он, запинаясь и глядя на нее сверху вниз. Он увидел, как она чуть покачала головой и недовольно закрыла глаза. — Она планирует каждое движение Поттера.

— Еще лучше будет ее убить, — Долохов коротко улыбнулся. — Сделай это.

— Нам будет... будет, чем торговаться, — он с трудом сглотнул, а сердце, казалось, еще чуть-чуть и выбьет грудную клетку.

— Будем торговаться с ее безжизненным трупом! — закричал Люциус Малфой, и Драко поморщился. — А теперь сделай это! Или я подумаю, что мой сын — предатель!

Трое мужчин снова направили на него свои палочки, и его взгляд судорожно бегал с одного лица на другое. Его мозг, казалось, вот-вот взорвется.

— Драко, — окликнул его мягкий, но сильный голос, и он посмотрел на нее.

Сидя на коленях, вся в крови и грязи, она умоляла его взглядом. Все разговоры, что у них были; все поцелуи, что они подарили; вся любовь, которую они разделили — все это промелькнуло в его памяти, когда он вытащил палочку и направил ей в лицо. Слезы жгли глаза, и он размыто видел силуэт Гермионы.

— Сделай это! — закричал Люциус Малфой.

Драко приготовился, и, сморгнув слезы, сфокусировал свой взгляд на Гермионе.

— Ты будешь скучать по мне? — спросила она. Ее голос дрогнул, и он тяжело вздохнул, чувствуя, как сердце разбивается вдребезги.

— Всю жизнь, — ответил он, закрывая глаза от вспышки зеленого света из его палочки.