— Что ж, миссис Вэнс... или все-таки вас следует называть миссис Скримджер? — Руфус готов был поклясться, что Эммелину, так же, как и его, едва ли не вывернуло наизнанку от приторного и вкрадчивого голоска Амбридж. — Вы признаетесь во всем добровольно или же... или же нам стоит применить к вам более суровые методы? Вашего супруга, который мог бы вас защитить, здесь нет. Он подал в отставку, смирившись с неизбежным...

— Ложь. Все ложь. Не в чем мне признаваться, — отвечала Вэнс. — Мне никогда не было стыдно за свою семью и за родителей-магглов, не то, что некоторым. Мои отец и мать — прекрасные и чистые сердцем люди, и, в отличие от вас, они действительно служат правопорядку и законности.

Взгляд Эммелины пылал презрением и ненавистью, а слова свои она как будто выплевывала, с трудом подавляя в себе желание высказать этой гниде в лицо все начистоту. Прихвостням Волдеморта не удалось ее запугать — даже прикованная к железному креслу и лишенная волшебной палочки, она смотрела на свою мучительницу, как на червя, которого даже давить — только туфли пачкать.

— Я не знала вашего отца, — прибавила Эммелина с чувством какого-то мрачного торжества, — но Руфус как-то обмолвился, что он исполнял свои должностные обязанности гораздо лучше, чем вы. Полы он мыл хорошо, и единственное, что ему так и не удалось очистить от грязи — это родная дочь.

Для Амбридж, всегда стыдившейся своего отца-полотера и матери-магглы, это стало ударом ниже пояса.

— Круцио! — истошно завизжала мгновенно побагровевшая Амбридж, и вскоре ее вопль потонул в грохоте распахиваемой двери.

Руфус Скримджер вынырнул из собственных видений, которыми его в порядке устрашения старательно «угощал» либо сам Темный Лорд, либо кто-то из его приспешников, и понемногу начал приходить в себя, узнавая и оценивая окружающую обстановку. За годы службы в Аврорате Руфус успел в деталях изучить все камеры Министерства, в которых содержатся преступники до заключения в Азкабан, но мог ли он представить, что когда-нибудь сам окажется в одной из них? Слуги Волдеморта не стали его убивать — таких, как он, не убивают. Во всяком случае, не убивают сразу — слишком ценная добыча. Мертвый министр магии точно ничего не расскажет, да и Империус на него не наложишь, а от живого, решили они, можно чего-то добиться, поставив под удар его близких. Захватить в плен его любимую женщину и поведать, как обращаются с «грязнокровкой» Вэнс прихлебатели нового режима... Надо сказать, Долорес Амбридж никогда не отличалась не только благородством, но и умом — и немудрящие «уроки» дознания от Пожирателей оказались как раз по ней. «Круцио!» — единственный аргумент, единственный довод. Запугать, принудить к чему-то, вырвать силой нужные для отчетности слова... Круцио, Круцио, Круцио!

— Вашу жену сейчас допрашивают в зале суда, — холодно и бесстрастно сообщил Руфусу вошедший волшебник. — Информация о местонахождении Поттера в обмен на ее жизнь.

Руфус Скримджер, искушенный в хитросплетениях политических интриг, знал — они не убьют Эммелину, пока не получат от него желаемую информацию. Эми нужна им как средство давления на министра магии. Теперь уже бывшего министра магии.

А значит, время у него еще оставалось. Только бы Эммелина выстояла и не позволила себя сломить!

Одного Пожиратели не учли — за день до захвата Министерства Руфус попросил Барти Крауча удалить из его памяти все, что могло заинтересовать врагов, когда те придут. Пыток бывалый аврор не боялся, а с этой минуты ни легилеменция, ни веритасерум не вырвали бы у него показаний.

— Итак... может быть, вы наконец-то вспомните, где находится Поттер? — Темный маг навел на пленника свою палочку для пыточного заклинания, но не успев произнести привычное: «Круцио!», выронил ее и шмякнулся на каменный пол, вопя и корчась под лапами и клыками огромного взлохмаченного льва.

Львиные когти располосовали горло темного мага, и вскоре тот затих, успев прохрипеть какое-то невнятное ругательство. Ну что ж... какой человек, такая и смерть. Такое и последнее слово.

Чистая работа. Анимагия была тайным оружием аврора Руфуса Скримджера еще задолго до того, как Барти Крауч разрешил боевым магам Министерства применять к преступникам Непростительные заклинания. Благодаря быстрым и своевременным трансформациям в льва Скримджеру удалось не только выжить самому, сохранив свое тело почти невредимым (не считая неправильно сросшейся ноги и нескольких значимых ран), но и уберечь от гибели своих соратников. И одной из тех, кто выжил благодаря его способности, стала Эммелина Вэнс.

При Крауче темные маги боялись Руфуса Скримджера, как не боялись никого другого из авроров, и ни единому Пожирателю, перед кем он представал в львином облике, не удалось поведать соратникам его тайну: кто видел Руфуса Скримджера львом — тот, считай, уже мертвец. О его живучести и якобы неуязвимости ходили самые немыслимые слухи, а рваные раны от его зубов и когтей на убитых темных магах породили другую сплетню: аврор Скримджер — вампир.

Барти прекрасно знал о львиной сущности своего товарища — и уговорил Руфуса не вносить свое имя в доступный всему волшебному сообществу Реестр Анимагов. Чем меньше знают враги — тем лучше, а львиная атака пугала Пожирателей еще сильнее из-за того, что была неожиданной. Анимагия никогда его не подводила — не подвела и сейчас.

Равнодушно перешагнув через тело убитого Пожирателя и сплюнув кровь, Руфус поднял с пола его палочку и попробовал сотворить несколько простых заклинаний. Отнятая у поверженного врага палочка прекрасно служила своему новому хозяину. Что ж, по крайней мере, теперь он уже не так беззащитен — пускай приспешники Темного Лорда отняли у него его «родную» палочку, но новая, отвоеванная у противника — тоже неплохое оружие.

Руфус не мог определить, сколько времени он, оглушенный, провел в подвалах Министерства, но к трансгрессии его нынешнее физическое состояние не располагало, и добраться до зала суда разумнее всего было на лифте. Бывшие коллеги, которых он встречал по пути, еще недавно повторявшие сплетни то о позорной отставке министра Скримджера, то — шепотом — о героической гибели, сейчас в ужасе шарахались от него, будто он действительно вернулся с того света. Чтобы судить их и воздавать каждому по его заслугам.


* * *

Гул удивления прокатился по залу суда, когда продавшиеся преступной власти волшебники из Визенгамота, словно под воздействием Империуса, все как один изумленно уставились на вошедшего. Одни молчали, словно проглотив языки, другие судорожно перешептывались. Эммелина, ради которой он появился здесь, держалась, но когда она увидела Руфуса, ее побледневшие губы слегка растянулись в слабом подобии улыбки. Пытки слишком истощили Эми, чтобы она в состоянии была радоваться по-настоящему, однако ни Амбридж, ни Яксли не добились от нее признания в выдуманной этой проклятой комиссией краже магических способностей, которую теперь ставили в вину всем магглорожденным волшебникам.

— Заседание комиссии по учету маггловских выродков продолжается, — визгливый голосок Амбридж дрогнул, а жирные пальцы потянулись к волшебной палочке. — И я по-прежнему требую от вас ответа, Вэнс...

Дальнейшие ее слова утонули в оглушительном львином рыке и вскоре сменились беспомощным визгом, когда сильная лапа двумя ударами сшибла ее с ног и повалила на спину. Удачная позиция. Пусть смотрит в глаза своему страху, своей смерти, как смотрели на нее в упор несчастные магглорожденные волшебники, которых она еще недавно допрашивала и пытала. Над ней устрашающе нависла львиная морда с оскаленными клыками, огромные и тяжелые лапы уперлись гадине в брюхо, и вскоре удар правой передней по диагонали рассек физиономию Амбридж, содрав часть кожи, а клыки впились ей в горло, исторгнув из нее последний предсмертный хрип.

Затем, проделав практически то же самое с дрожащим от страха Яксли, лев снова принял привычный человеческий облик и, освободив Эммелину, вернул ей отнятую комиссией палочку.

— Уходим, — только и могла прошептать Эми, схватив Руфуса за руку и трансгрессируя вместе с ним.


* * *

В маггловской квартире родителей Эми Руфус не был со дня свадьбы, но практически не изменившаяся за несколько лет окружающая обстановка немного успокоила его. Одна из опасностей миновала, они живы, они вместе, но их война еще не закончена...

— Огневиски, конечно же, здесь нет, — с недовольством констатировал факт Руфус. — А ничем другим эту дрянь не запьешь... Если ты думаешь, что Амбридж и Яксли приятны на вкус, то ты ошибаешься.

— Маггловский виски тоже подойдет, — отозвалась Эми, притягивая заклинанием Акцио бутылку с темно-коричневой жидкостью и бокал.

Поставив бокал на стол, Эми наполнила его и придвинула к Руфусу.

— Пей, не отравишься. Следователь и медэксперт Скотланд-Ярда не держат в доме дерьмового пойла. Как действуем дальше?

— Что значит — как? — Руфус задумчиво посмотрел на жену сквозь стекло. — Разыщем своих — и снова в бой!

Эми попыталась улыбнуться сквозь подступающую слабость — она выдержала почти час страшных пыток и нуждалась в восстановлении сил как никогда. Хорошо, что при трансгрессии ее не расщепило, в таком состоянии все возможно.

— Тебе нужно отдохнуть, я знаю, — Руфус приблизился к жене и положил руку ей на плечо, затем ласково провел ладонью по ее лицу. — Но времени у нас нет. Они могут прийти за нами снова.

— Потом отдохнем, — Эммелина понимала его правильно. — Мой лев... — прошептала она, бережно дотрагиваясь пальцами до старого, уже почти зажившего рубца на его щеке. — Амбридж пыталась опорочить тебя в моих глазах, выставить трусом и предателем, но я не верила ей ни на мгновение.

— Она больше не причинит зла — ни тебе, ни кому-то еще. За пару дней до этого я сказал ей, что облезлая кошка льву на один укус... Немного переоценил себя. Укус и в самом деле был один, но пришлось и когти задействовать.

— И палочку, — прибавила Эми, — кажется. Впрочем, это не имеет значения. Важна только длина когтей.