Этот фест придуман в самых лучших упоротых традициях наших сайтов (да, если кто еще не знает, встречайте новичка: МарвелSфан) с одной единственной целью — получить фан в процессе и вдохновить других на творчество. UPD. Фест подарил нам множество увлекательных и неожиданных работ, которые никогда бы не родились при иных обстоятельствах. И у нас уже есть итоги. Первое место разделяют Хогс и
Гермиона Грейнджер не думала, что однажды ей придется столкнуться с миром супергероев. Оставив приключения в прошлой жизни, она занималась наукой, пока не приблизилась к разгадке гена магии настолько близко, что бывший директор ЩИТа командировал для ее поимки самого Капитана Америку. Но кем станет для нее Стив Роджерс, проклятием или... спасением?
Канон ГП в угоду автору и ради согласования с событиями КВМ сдвинут на пять лет вперед. На момент повествования Гермионе 33 года.
Все куски, касающиеся генной инженерии, написаны автором с большими допущениями и не претендуют на достоверность. В процессе работы над текстом использованы научные статьи, но сам автор генетиком, конечно же, не является.
Стив распрямился, рывком вытащил из уха шипящий наушник и, бросив на асфальт, раздавил его каблуком. Судорожно вдохнув, он бегло осмотрелся, но пятеро хорошо экипированных мужчин не шевелились. Впрочем, девушка тоже. Странная палочка, которой она пыталась пригрозить бойцам, валялась рядом. Повернув кепку козырьком вперед, он засунул палочку в задний карман и поднял девушку на руки, а затем, сверив координаты, бегом бросился к обозначенной точке.
Сорок восемь часов назад
Гермиона вздохнула, бросив взгляд в окно. На улице висел густой туман, характерный скорее для поздней осени, чем середины июля. Последние пару месяцев она раз за разом проводила один и тот же опыт, но безуспешно. Вот и сейчас ее упорство не принесло результата. Чувствуя в голове такой же туман, как и за окном, она отложила приборы, решив сделать короткий перерыв.
Гермиона не смогла бы прямо ответить, когда и почему захотела с головой окунуться в науку. Наверное, после ожесточенной борьбы за светлое будущее желание и дальше спасать людей было чем-то само собой разумеющимся. Но, кажется, в своем стремлении быть лучшей во всем, она опять перегнула палку. Последние сутки Гермиона не выходила из лаборатории даже на обед, зорко следя за любыми отклонениями в результатах. Ей никак не удавалось выстроить нужную последовательность, и она не могла понять, что именно нужно изменить. Взять вектор большей емкости? Использовать другую часть ДНК? А может, все дело в том, что этот ген, с которым она работала, был магией в чистом виде, и обычный — магловский — способ просто не подходит? Покачав головой, Гермиона потянулась, разминая затекшую шею, и принялась готовить реактивы для еще одной попытки.
— Тебе нужно отдохнуть.
Вздрогнув от неожиданности, она чуть сильнее, чем следовало, надавила на поршень микропипетки и обернулась. Профессор Зоммер, ее начальник, стоял совсем рядом, скрестив на груди руки. Установив готовый препарат в амплификатор, Гермиона включила его и откинулась на спинку стула.
— Как только закончу, — устало улыбнулась она.
Этот лысоватый мужчина в смешных круглых очках, похожих на те, что носил Гарри, со временем стал для нее не просто наставником, но и близким другом. Между ними была пропасть длиною в годы, и тем не менее именно с ним Гермиона чувствовала себя свободно. Быть может, все дело было в том, что они говорили на одном языке. В прямом и переносном смысле.
Взяв после войны передышку на пару лет, первым делом она отправилась в Австралию, где, заручившись поддержкой местных целителей, вернула родителям память. Получилось, конечно, не с первого раза, но то, что они не сдавались, терпеливо пробуя все новые способы и комбинации заклинаний и зелий, приводило Гермиону в восторг. Именно в тот миг она поняла: вот та самая помощь, которую она может дать миру. Задумав стать целительницей, Гермиона вернулась в Хогвартс и вопреки ожиданиям друзей и профессоров изменила специализацию.
Первые годы практики пролетели незаметно. Гермиона была полна энтузиазма, горела каждым случаем, с которым сталкивалась, и даже успела поработать бок о бок с выдающимися целителями Мунго, взяв от каждого только лучшее. Но с течением времени лечить случайные травмы или банальные отравления, составляющие большинство обращений, стало слишком однообразным, если не сказать скучным. Гермиона все чаще ловила себя на мысли, что все манипуляции с пациентами проводит на автомате, даже улыбается потому, что так нужно. Она-то наивно полагала, что будет разгадывать интересные случаи, требующие неординарного подхода, или придумывать новые экспериментальные заклинания и зелья для борьбы с магическими вирусами. Начальство же не поощряло подобного рвения, и вся ее работа в итоге сводилась к ассистированию старшим целителям и самостоятельному лечению несложных случаев. Недовольство Гермионы росло, пока однажды внезапно для всех она не ушла из Мунго, просто отправив заявление руководству больницы с совой.
Рон, с которым они к тому моменту уже съехались, попытался вразумить ее, но безуспешно. Он обвинял ее в незрелом для такой умной ведьмы поведении и упрекал, что в погоне за выдуманной мечтой она не замечает того, как на самом деле помогает и сколько важного уже делает. Он не мог знать, что, оставаясь одна, Гермиона подолгу смотрела на себя в зеркало, не узнавая в отражении человека, которым стала. Вместе с этим горьким чувством пришло и разочарование. Не столько в профессии, сколько в самой себе. Лечить всю оставшуюся жизнь простенькие травмы — это все, на что она способна? Она отказывалась принимать такую правду.
Решение пришло внезапно. Один из знакомых целителей, с которым она все еще поддерживала связь после увольнения, неожиданно (возможно, из сочувствия) прислал сову с приглашением на конференцию по новейшим магическим практикам, проходившую в Ункеле. Гермиона, не раздумывая, в ту же минуту собрала чемодан и отправилась в Германию.
Одной из тем, обсуждавшихся на конференции, была проблема сокращения популяции магического сообщества. Гермиона, конечно же, слышала об этом — с каждым годом по всему миру рождалось все меньше волшебников, — но не придавала большого значения. Пока не увидела последние цифры статистики. В семьях более старшего поколения все чаще появлялись сквибы, а годы военного террора не способствовали желанию молодежи заводить детей. Все это сыграло с миром злую шутку. Гермиона хотела было возразить этому заявлению, но с ужасом поняла, что, как и многие в ее окружении, не торопится стать матерью. Она бродила из зала в зал, слушала выступления коллег, но так и не нашла ни в одном из них и намека на то, как можно изменить ситуацию. И вдруг случайно заглянула в самый дальний зал, где некий Эльмар Зоммер, один из немецких магогенетиков, выступал с сенсационным заявлением — ему удалось выделить ген, отвечающий за магию. Он также предложил попробовать изолировать его для последующей редакции генома, уточнив, что это, по всей вероятности, поможет решить проблему рождаемости сквибов, подспудно укрепив волшебное сообщество.
Гермиона стояла как громом пораженная и недоуменно осматривала полупустой зал: неужели никто не понимал, что в словах этого ученого крылось решение множества их проблем? Найдя его после выступления, она решительно протянула наспех наколдованную визитку, заявив, что была бы рада стать частью команды.
Но если сама Гермиона сразу поверила в успех, убедить остальных было не так просто. Хотя открытие Зоммера многие признавали перспективным, финансировать его разработки не спешили. То, что он сам был сквибом, как она выяснила вскоре после знакомства, не добавляло доверия. Однако Гермиона никогда не боялась трудностей. Она использовала все свои связи, принимала участие в ненавистных ей званых ужинах и великосветских приемах, распиналась о пользе и перспективах, открывающихся перед магогенетиками всего мира, но все было тщетно. Не помогали даже призывы к тщеславию: Зоммер был готов переехать, и все результаты его работы таким образом принадлежали бы Министерству магии Великобритании. Волшебный мир был довольно неповоротливым и консервативным, и это еще больше осложняло ситуацию. Постепенно ее усилия принесли плоды — некоторые семьи с древней родословной, озабоченные проблемой участившегося рождения сквибов, согласились профинансировать исследования. Возможно, их беспокоило вовсе не это, а пресловутая чистота крови, но деньги не пахнут, решила Гермиона.
С тех пор прошло около пяти лет. Работая с профессором Зоммером, она не просто стала частью команды, но и получила признание ведущих ученых магического сообщества. Не останавливаясь на достигнутом, параллельно со стажировкой у Зоммера Гермиона отучилась на кафедре генетики в обычном магловском университете. Биология и химия оказались едва ли сложнее травологии и зельеварения, а математический анализ и статистика — рун и нумерологии, которыми она увлекалась с третьего курса. Гермиона с азартом поглощала новый материал, чувствуя, что теперь-то точно находится на своем месте.
За годы работы они немало продвинулись в своих исследованиях. Определить доминантность гена, отвечавшего за магию, оказалось несложно, вот только дальше этого их опыты не продвинулись. Гермиона раз за разом старалась встроить открытую их командой последовательность нуклеотидов в ДНК сквибов и маглов, но все попытки оказывались безуспешными. Они были на грани прорыва, она чувствовала это, но клонированный ген словно не приживался в клетках. В последнее время ей вообще стало казаться, что это невозможно в принципе.
— Миона, — взгляд Зоммера смягчился, — если ты возьмешь пару выходных, это всем нам пойдет на пользу.
— Я просто… — Гермиона покачала головой, — не уверена, что смогу вернуться и продолжать дальше, если уйду. Мы словно ходим по кругу!
— Ты знаешь, с чем это связано.
— Увы, — кивнула она.
В их работе нельзя было забывать и об этической стороне вопроса. Министерство магии придерживалось моратория на генетическое вмешательство и проведение опытов над зародышами, полностью поддерживая в этом магловское правительство.
— Тебе удалось посмотреть материалы, что я оставил в понедельник? — спросил Зоммер.
Гермиона нахмурилась, пытаясь сообразить, о чем он говорит. Неделя была похожа на день сурка. Дом, работа с раннего утра и до полуночи, снова дом. Нащупав что-то важное, она без устали трудилась и подчас забывала даже поесть. О том, что Зоммер вручил ей папку с просьбой составить экспертное мнение, Гермиона вспомнила только сейчас.
— Если мы разберемся с проектом, о котором там идет речь, возможно, это поможет сдвинуться с мертвой точки и получить дополнительное финансирование, — как бы между прочим заметил Зоммер. — А сейчас иди домой, Миона. Вот увидишь, ты отдохнешь, и силы продолжать найдутся сами собой.
Гермиона подняла на него глаза. Эльмар Зоммер был невысоким, даже приземистым человеком, едва достающим ей до плеча. Что, впрочем, не мешало ему смотреть на нее словно бы свысока.
— Хорошо, профессор, — пообещала она, — но только после того, как и вы тоже отправитесь домой.
Зоммер рассмеялся.
— Поймала, — шутливо подмигнул он в ответ, а затем вдруг нахмурился и тихо спросил: — Миона, могу я задать довольно личный вопрос?
— Конечно, — кивнула та, наблюдая за ходом опыта.
— У тебя кто-нибудь есть? Пойми меня правильно, девочка, но если ты пропадаешь на работе, потому что тебя никто не ждет дома, стоит это исправить.
— Профессор…
— Ты молодая, красивая женщина. Не стоит хоронить себя в лаборатории. Развейся. Впереди праздничный уикэнд. Съезди к родителям или друзьям.
Гермиона снова вздохнула, кивнув, и вдруг загрустила. И хотя она нисколько об этом не сожалела, ради карьеры ей пришлось пожертвовать личной жизнью. С Роном так ничего и не вышло. Они оказались слишком разными. Чуть больше года назад, встретив ее на дне рождении Гарри, он предложил начать все заново. Гермиона не была уверена, что поступает правильно, но все равно согласилась на свидание, закончившееся провалом. Она с восторгом рассказывала о своей жизни и работе, о том, каких высот им удалось добиться, о своих путешествиях и о том, насколько многогранен и полон возможностей мир. Рон же ничем похожим похвастаться не мог. Превратившись с годами в законченного домоседа, он слушал ее, поджав губы. И, возможно, Гермионе только показалось, но в его глазах промелькнула зависть. Выйдя в тот вечер из ресторана, они решили прогуляться вдоль набережной. Разговор не клеился, и она просто смотрела по сторонам, отчетливо понимая: невзирая на то, сколько они пережили, похоже, жизнь развела их слишком далеко друг от друга.
Конечно, Гермиона могла бы отправиться к родителям. С большим удовольствием. Но они решили остаться в Австралии, и видеться удавалось нечасто: то она не могла вырваться из-за работы, то родители где-то отдыхали. Все ее визиты теперь приходилось заранее согласовывать. Хорошо, что у нее оставались друзья. Провести время вместе, наверное, было хорошей идеей. Ей однозначно стоило переключиться.
— Вы правы. Пожалуй, навещу крестников, — согласилась Гермиона. Она замолчала, все еще думая о маме с отцом, и вдруг, повинуясь какому-то внезапному порыву, спросила: — А ваши родители?.. Они в Германии? Вы никогда о них не рассказывали.
— Да особо и нечего рассказывать. Мама была довольно скрытной, и об отце я прочитал в одном из ее дневников уже после ее смерти. Оказывается, я совсем ее не знал... — задумчиво протянул он, а затем продолжил: — Отец погиб почти сразу после моего рождения. Единственное, что от него осталось — вот эти очки. Стекла я, конечно, заменил, но оправа все та же.
— Он был волшебником?
— Нет.
— Вы никогда не говорили, — потрясенно прошептала Гермиона. То, что сквиб, да еще и маглорожденный добился таких высот в науке, произвело на нее впечатление. Это означало, что и у нее есть шанс.
— Я не особо люблю распространяться о себе, — пожал плечами Зоммер. — Ладно, мне пора, а то моя дражайшая половина не пустит меня на порог. Вон отсюда! — улыбнулся он.
— Да-да, — рассмеялась Гермиона в ответ, — как только закончу. На сегодня это последняя попытка. Обещаю. Если хотите можете остаться и убедиться в этом лично.
Стоило ему уйти, Гермиона довела до конца опыт, оказавшийся, конечно же, неудачным, и засобиралась домой. Вспомнив о просьбе Зоммера, она нашла на столе нужную папку и, сунув ее подмышку, вышла из лаборатории. Так как она работала недалеко от Гриммо, Гермиона попросила Гарри позволить ей туда переехать. Снимать жилье она не хотела, а от старого дома родителей в пригороде было довольно долго добираться на работу, что при ее образе жизни являлось непозволительной тратой времени. Гарри не возражал, особенно учитывая, что сами они недавно переехали в Нору. Джинни уже какое-то время мечтала перебраться за город, а тут и ситуация располагала: старшие Уизли отправились путешествовать, исполнив давнюю мечту.
На улице все также висел туман, привычной толпы людей на открытых верандах кафе и пабов не было, хотя обычно в пятницу здесь вовсю кипела жизнь. Идя давно известным маршрутом мимо вокзала Кингс-Кросс, Гермиона на секунду задумалась о словах Зоммера. Хоть она и была одинока, но в монашки себя записывать не спешила. По вечерам она часто заходила выпить бокал шабли, знакомилась со случайным парнем и позволяла себе провести у него ночь. Иногда эти отношения даже затягивались на пару месяцев, хотя и неизменно заканчивались разрывом. Гермиона не была уверена, что вообще способна построить гармоничные отношения. Мужчины не раз говорили, что она для них была «слишком»: слишком умна, слишком требовательна, слишком помешана на работе... Впрочем, это явно не было поводом для отказа от секса, и Гермиона позволяла себе наслаждаться им сполна. Джинни часто шутила, что регулярный секс — это, конечно, хорошо, но ей стоит попробовать регулярный секс с тем, в кого она будет влюблена. Вот только Гермиона все еще не встретила того, в кого захотела бы влюбиться.
По мере ее приближения к дому туман все больше сгущался, напоминая теперь скорее густой пар. В воздухе витал сладковатый цветочный аромат, перемешанный с водянистым, будто болотистым запахом сырости. Гермиона распустила волосы, стянутые на затылке в тугой узел, мечтая быстрее принять ванную. За мыслями она не заметила, как оказалась в своем районе. Вокруг стояла какая-то неестественная тишина. Ни дуновения ветерка, ни звука, словно белесая дымка поглощала все, как губка. Это заставило ее вздрогнуть и напрячься. По телу забегали мурашки. Может, это просто морось от тумана пробирала до костей? Гермиона невольно ускорила шаг, нащупывая в сумочке палочку и чувствуя себя так, будто вернулась на пятнадцать лет назад. Когда до дома оставалось пара футов, ей вдруг почудилось, что в вязком тумане за ней кто-то наблюдает, но, осмотревшись, она не заметила ничего необычного. Только тусклый свет желтых фонарей. В голове зашумело, а сердце забилось где-то в горле. Забытое ощущение страха, управляющего телом, накатило так внезапно, что Гермионе показалось, будто из нее выбили дух. Последние футы она уже бежала. Еле дождавшись, пока магия отзовется и проявит дом, она почти взлетела по небольшой лестнице, на ходу доставая ключи, и лишь когда дверь закрылась, отрезая ее от внешнего мира, выдохнула и покачала головой, стараясь тем самым успокоить себя. Дом на площади Гриммо, когда-то являвшийся штаб-квартирой Ордена Феникса, все еще оставался одним из самых безопасных мест в Англии. Война закончилась. Всех Пожирателей переловили, а о подражателях не было слышно уже несколько лет. Гарри бы предупредил ее, будь что не так.
Гермиона тяжело привалилась к двери. Когда-то черная и обшарпанная, теперь она была красной, а молоток-змею заменил золотистый в виде льва. Внутри интерьер дома тоже преобразился: окна отмыли, темные деревянные панели и пыльные гобелены на стенах сменили светлая краска и пастельных тонов обои, старинная мебель отправилась на свалку, а портреты закрыли на чердаке, окруженном самообновляющимся Силенцио. Да, из-за заклинания вечного приклеивания пришлось сносить и отстраивать заново стену на первом этаже, но избавление от воплей Вальбурги Блэк того стоило. Бросив сумочку на столик в коридоре, Гермиона взяла палочку, папку, что дал ей Зоммер (удивительно, как она ее только не выронила), и поднялась в ванную. Пока набиралась вода, она выглянула в окно. Улица безмолвствовала. Окруженный металлическим забором и скрытый пеленой тумана парк выглядел, как кладбище из романа какого-нибудь магловского фантаста. Чем дольше Гермиона вглядывалась в ночную мглу, тем более зловещими ей казались мутные тени от деревьев, причудливо растянувшиеся по дороге. Но тени оставались просто тенями, и, сбросив одежду, она с удовольствием выдохнула, погружаясь в воду и чувствуя, как тело покрывается мурашками, постепенно расслабляясь.
Спустя пару минут она открыла папку и начала читать. Речь шла о неком препарате, позволяющем усиливать скрытые возможности человека. Приводилась не только формула, но и описание процесса стабилизации сыворотки. Гермиона несколько раз перечитала написанное, прежде чем признала, что в этой дикой схеме определенно что-то было. Что-то ей это напоминало… Как будто она уже читала о подобном, но сейчас не могла вспомнить где и когда. К тому же, в документах имелось и немало пробелов — частично текст был вырезан или закрашен черным. Но, может, если она попробует воссоздать эксперимент, это сработает? Вдруг это именно то, что поможет им на пути к открытию мирового значения? В любом случае, проверить стоило. Гермиона зевнула, вдруг ощутив насколько она все-таки устала — строчки ехали перед глазами, а смысл написанного ускользал. Да еще и ощущение чужого взгляда никак не шло из головы. Закрыв папку, она откинулась на бортик ванной и закрыла глаза. Возможно, Зоммер был прав насчет выходных. Ей определенно нужен был перерыв, а то мерещится уже всякое...
***
Утром Гермиона первым делом предупредила Джинни о своем приезде, отправив Патронус. Из-за работы аврором Гарри подчас везде видел излишнюю опасность и поэтому дома, где проводили время его дети, предпочитал запечатывать. Нагрянуть к ним в гости с внезапным визитом было нереально, и Гермиона вовсе не осуждала такой подход. Первые годы после войны им всем пришлось нелегко: журналисты, как оголтелые, выпускали по несколько статей в месяц, вытаскивая все новые и новые подробности послевоенной жизни Золотого Трио на первые полосы газет, тем самым мешая забыть весь тот ужас, что им пришлось пережить. Возможно, поэтому она и сбежала в Австралию. Возвращение родителям памяти, конечно, было весомым аргументом, но с этим можно было и подождать, пока страсти в магическом мире не улягуться.
Переодевшись в удобные джинсы и безразмерную футболку, Гермиона бросила в небольшой рюкзачок зубную щетку и сменный комплект одежды. Стоило ей выйти из камина в Норе, ее тут же окутал аромат домашней выпечки и свежесваренного кофе. Из глубины дома доносился топот, полусердитые окрики Джинни и приглушенный детский смех. Гермиона стряхнула с плеч порох, бросила на старый зеленый диван в гостиной свой рюкзачок и поспешила в сад. Еще со школьных времен она помнила, что летом Уизли предпочитали собираться за большим деревянным столом именно там.
— Тетя Миона! — Лили тут же налетела на нее, обнимая за ноги.
Гермиона наклонилась, чтобы чмокнуть ее в рыжую макушку. Старшие ребята уже сидели за столом и повели себя куда более сдержанней, просто широко улыбнувшись. Проходя мимо, она крепко сжала их в объятиях и не отпускала, пока не поцеловала в щеку каждого минимум пару раз. У мальчишек на лице появилось такое смешное выражение, что Гермиона не смогла сдержать радостной ухмылки. Как же она по ним скучала!
— Ты как раз ко второму завтраку! — махнула ей Джинни, выставляя еще одну тарелку.
Гермиона недоумевала, как за столом нашлось для нее место: он просто ломился от всевозможных пирожков, вафель, пиал с овсяной кашей, фруктов и сладостей.
— Эти сорванцы съедают столько, что я удивляюсь, как они еще пролезают в двери. Не обращай внимания, у нас тут сумасшедший дом, — рассмеялась Джинни и крепко обняла ее. — Когда родители попросили приглядывать за Норой, я и не думала, что мы осядем тут так надолго. Вон как сад уже разросся…
Гермиона замялась. Обычно за садом смотрел Рон, и если он тоже был здесь… Что ж, это будут долгие выходные. После того неудачного свидания их встречи всегда проходили так неловко, что ей хотелось сбежать: Рон или вспоминал, как им было хорошо вместе, и настаивал на воссоединении, или угрюмо молчал и игнорировал ее присутствие. Заметив ее смущение, Джинни понимающе покачала головой.
— Его здесь нет. Какие-то проблемы в магазине.
— А Гарри?
— Работает. Устроил из моей старой комнаты кабинет, — закатила глаза Джинни и громко крикнула: — Гарри Джеймс Поттер, иди сюда немедленно! Гермиона приехала!
— Я схожу за ним, — улыбнулась она.
Гарри сидел к ней спиной. Пять лет назад он возглавил аврорат, и дел заметно прибавилось. И хотя он часто сетовал на то, что теперь ему приходится разбираться с миллионом бумажек, словно опять началась школа, Гарри очень любил свою работу. Подойдя, Гермиона увидела, что он читает чье-то досье. Рядом лежала фотография светловолосого мужчины в американской военной форме сороковых годов. Капитан Америка?
— Над чем работаешь? — спросила она, не отрывая взгляда от снимка.
— Да так… — протянул Гарри. — Ты же слышала про Заковию?
— Все о ней слышали, но я думала, все эти пришельцы и войны не касаются магического мира. Для этого существуют Мстители, разве не так?
— Так. Но не совсем.
— Что ты имеешь в виду? И причем тут Стив Роджерс?
Когда напали на Нью-Йорк, Гермиона была еще в Германии. Происходящее напоминало странный сюрреалистичный сон. Пришельцы, ожившие асгардские боги из мифов, которые она читала в детстве, какие-то непонятные супергерои… Гермиона совершенно не знала, как к этому относиться. Оказалось, ей было проще поверить в магию, чем в людей со сверхспособностями. Связавшись с Гарри в тот же день, она узнала, что он также растерян. Ни один из них не понимал, что это значит и как дальше жить. Пока они обсуждали, означало ли это, что в Статут внесут поправки и про волшебников станет известно, Министерства магии по всему миру выступили с официальным заявлением: случившееся никак не повлияет на магический мир. И все действительно было так, пока год назад в Лагосе не погибло двадцать шесть человек, включая нескольких волшебников. Последовавшее за этим подписание Заковианского договора поставило магловское правительство в затруднительное положение: с одной стороны премьер-министр маглов был осведомлен о Статуте, запрещавшем рассказывать о волшебниках, с другой — под действие Заковианского договора попадали все магические индивиды. Ожесточенные переговоры велись не один месяц, но в конце концов, не желая подчиняться, волшебники предпочли уйти в еще большее подполье, минимизировав любые контакты с маглами.
— Никто не говорит об этом, но Мстители распались. Роджерс объявлен вне закона. Пару дней назад человека, похожего на него, видели в предместье Лондона.
— С каких пор этим занимается аврорат? — нахмурилась Гермиона. — Ты говорил, что вы больше не сотрудничаете с магловским правительством.
— Все немного сложнее, — покачал головой Гарри, захлопывая папку. — Идем завтракать, иначе Джинни нам обоим оторвет головы.
Поднявшись из-за стола, он двинулся к выходу. Гермиона еще раз взглянула на фото Стива Роджерса и вышла следом.
***
Она замечательно проводила время. После завтрака Гермиона устроилась с детьми в тени яблонь, где они пробыли остаток дня. Мальчишки играли в домике на дереве, Лили помогала ей строить замок из наколдованного песка, а когда солнце начало клониться за горизонт, к ним присоединились Джинни и Гарри, и все вместе они устроили грандиозный пикник на траве. Гермиона наконец расслабилась и наслаждалась безмятежностью, наполнившей душу. Ей давно не было так хорошо. Никаких опытов, из раза в раз мысленно проводимых в голове, только детский смех и пряное домашнее вино.
— Мама, — вдруг спросил Джеймс, отвлекаясь от поиска кузнечиков, — когда мы пойдем на ярмарку? Я хочу покататься на чертовом колесе. Вот бы оно было таким же огромным, как «Лондонский глаз»!
— Но, милый, у нас в гостях тетя Миона. Думаешь, она захочет на ярмарку? — подмигнула ему Джинни.
Спустя минуту к нему присоединился Альбус, заявивший, что тоже хочет пойти и съесть столько попкорна и сахарной ваты, сколько сможет. Они уставились на нее, умильно закусив губу в ожидании вердикта, и Гермиона рассмеялась:
— Когда вы так на меня смотрите, я не могу отказать. Хорошо-хорошо! Давайте сходим!
Ребята радостно запрыгали, вслух размышляя, будет ли на ярмарке тир и удасться ли им выиграть самого большого медведя для Лили.
— На что я только что подписалась? — шепотом спросила Гермиона у Джинни.
— В магловской половине деревни по случаю праздников устроили небольшую ярмарку. Местные фермеры продают ягоды, овощи и выпечку. И, конечно, привезли аттракционы, — ответила та, закидывая в рот клубнику. — Спорю, у них даже шатер с гадалкой будет.
— Мерлин… — протянула Гермиона. — Маглы все еще верят в такое?
— Почему нет? Профессору Трелони, например, пару раз удалось сделать толковое предсказание, — усмехнулся молчавший до этого Гарри. Судя по всему, в отличие от нее он так и не смог до конца расслабиться и все это время мысленно был в работе. — Думаю, все дело в том, что даже после осознания реальности существования пришельцев маглам все еще хочется верить в сказку. Инопланетяне — это все-таки не магия.
Гермиона закатила глаза.
— Не дай бог ты потащишь меня туда, Джин…
— Ой, да тебе же самой интересно, — рассмеялась та. — Кроме того, это будет весело.
— Уже предвкушаю, какой нагоняй ты устроишь гадалке, — поддержал ее настроение Гарри. — Напомни, что ты сделала на прорицаниях?
— Сбросила магический шар со стола, — хихикнула Гермиона.
Несмотря на то, что тогда слова профессора задели ее, сейчас она не видела в них ничего, кроме пустой болтовни странной одинокой женщины. Хотя та все же оказалась кое в чем права: Гермиона действительно была навсегда привязана к учебникам. Вот только любить она себе не запрещала. Просто хотела большего, чем отношения с парнем, которого знала с детства, или случайного, пусть и отличного, секса с незнакомцем. Гермиона никогда бы не призналась в этом вслух, но в глубине души она мечтала о чувстве, которое перевернет всю ее жизнь.
Откинувшись на гору подушек, она уставилась в небо. Закат раскрасил его красивыми фиолетовыми разводами, подсветив розовым облака, сделав их похожими на сахарную вату, о которой все еще трещал Альбус. Улыбнувшись, Гермиона закрыла глаза и почти задремала, убаюканная этой идиллией, как вдруг почувствовала резкий скачок пульса, а следом услышала обеспокоенный голос Гарри:
— Кингсли? Чем обязаны?
Гермиона приподнялась на локтях и перевела взгляд на немного осунувшегося, но добродушно улыбающегося Кингсли, который приближался к ним со стороны дома. Чем ближе он подходил, тем сильнее хмурился Гарри. Чем бы ни был вызван визит министра, он явно не предвещал ничего хорошего.
— Гарри, что происходит? — прошептала Гермиона, внезапно ощутив, что в горле пересохло.
— Все в порядке, — ответил тот, поднимаясь с пледа, на котором сидел.
— В последнее время это стало совершенно обыденным делом, — как бы между прочим заметила Джинни, поджав губы. — Поход на ярмарку, я так понимаю, отменяется?
— Джин, не начинай… — протянул было Гарри, но тут подошел Кингсли.
— Ну почему же отменяется? — рассмеялся тот, коротко кивнув им в знак приветствия. — Надолго твоего мужа я не займу, Джиневра.
— Знаю я это ваше ненадолго.
— Что-то случилось? — спросила Гермиона. На душе отчего-то было очень неспокойно.
— Все в порядке, — произнес Гарри, хотя эта фраза звучала скорее как заевшая пластинка, нежели действительно успокаивала, и бросил Кингсли: — Мне нужно собраться.
— Да-да, нет проблем, — все также улыбался тот, хотя в глазах не было и намека на веселье. — Как продвигается работа, Гермиона?
— Работаем, — коротко ответила она. — Профессор Зоммер передал мне материалы, которые, я думаю, помогут нам сдвинуться с мертвой точки.
— Хм, интересно. И о чем же речь?
— О неком препарате, который изобрели в Германии.
— Сыворотка?.. — севшим голосом переспросил Кингсли. Его голос звучал так тихо, что Гермиона даже подумала, а не послышалось ли ей.
— Я не успела толком разобраться, — пожала она плечами, уходя от разговора.
Кингсли же, казалось, за секунду осунулся еще больше. Что так сильно могло выбить его из колеи? Упоминание препарата? Не успела она додумать эту мысль, как вернулся Гарри, облаченный в форму аврора. Попрощавшись, они вместе с Кингсли двинулись за пределы участка, чтобы, как предположила Гермиона, аппарировать сразу в Министерство. Уже отойдя на приличное расстояние Кингсли обернулся и внезапно проговорил:
— Гермиона… Будь осторожна.
Сглотнув, она постаралась побороть накатившую, как и тогда в тумане, тревогу. И пусть Гермиона никогда не полагалась на интуицию, игнорировать ужасное предчувствие не получалось. Ощущение неотвратимо надвигающейся опасности отчего-то лишь усиливалось с каждым ударом сердца.
***
Ник Фьюри всегда знал о существовании сверхъестественного. Как и то, что его троюродная бабка была ведьмой в прямом и переносном смысле. Да и жила она в Новом Орлеане, городе вуду, окруженном россказнями о всякой нечисти. Неудивительно. Сам он полноценных магических способностей не имел, но в детстве часто гостил у нее вместе с братом-волшебником, приезжавшим из Англии. Что заставляло родителей Кингсли отправлять того на лето через полмира в Луизиану, оставалось для Фьюри загадкой, но это лишь сблизило их, одинаково сильно тосковавших по дому. Тоска же вкупе с излишней строгостью бабки толкала их на всякие шалости, от которых та приходила в бешенство. Сколько раз им доставалось метлой, гоняющейся за ними по всему дому, не счесть.
Сегодняшний вечер должен был стать самым обычным. Пообедав, Ник спокойно пил кофе на кухне, листая газету, как вдруг за окном раздался тихий щелчок и одновременно с этим послышался шум: кто-то опрокинул мусорный бак и вскрикнул, а затем приглушенно выругался. Бесшумно поднявшись, Фьюри выдвинул кухонный ящик, достал пистолет и давно заученным движением снял его с предохранителя. Мгновение спустя он услышал, как хлопнула задняя дверь. Вернувшись за стол, Ник устроил руку с оружием на коленях, прикрыв ее салфеткой, а свободной взял кружку с кофе, стараясь выглядеть невозмутимо.
— Привет, Ник.
Кингсли стоял в дверях, небрежно облокотившись о косяк. Он был одет в фиолетово-синюю мантию, которую Фьюри хорошо помнил по предыдущим визитам. Выражение его лица не предвещало ничего хорошего.
— Кингсли, рад тебя видеть, — радушно улыбнулся Ник, хотя взгляд оставался настороженным. — Ну вот, испортил мне клумбу, — в притворном расстройстве покачал он головой, выглядывая в окно. — Чем обязан?
— У меня к тебе дело.
— Как всегда прямолинеен. А я уж подумал, ты соскучился.
Вместо ответа Кингсли подошел и бросил на стол папку, из которой вылетела фотография миловидной девушки с серьезным взглядом. Фьюри нахмурился.
— Я должен знать, кто это? — протянул он. — Только не говори, что она возродила этого вашего Сам-Знаешь-Кого. Мне хватило проблем в прошлый раз.
Кингсли устало улыбнулся и покачал головой.
— Нет. Но в этот раз все может быть даже серьезней.
— Когда я предлагал тебе заглядывать в гости, имел в виду несколько другое, — Фьюри вздохнул и положил оружие на стол, чем заслужил насмешливый взгляд Кингсли. Спор о том, кто быстрее успеет выстрелить — Кингсли из палочки или он из пистолета, — велся между ними не первый год.
Взяв папку, Ник погрузился в чтение. Не заметив в досье ничего, что могло бы насторожить, он вопросительно посмотрел на Кингсли. Тот казался очень сосредоточенным. Под глазами залегли глубокие тени, да и сам он весь будто осунулся, словно не только мало спал, но и плохо ел. Ник напрягся еще больше.
— И что в этой… — Фьюри бросил взгляд на бумаги, — Гермионе Грейнджер, кроме ее выдающихся умственных способностей, необычного? В каталоге ЩИТа есть и более интересные… хм, люди.
— Она стоит на пороге открытия, которое изменит все.
Вечер опустился на городок душным маревом. Несмотря на то, что рядом с Норой был пруд (а может, именно поэтому), в доме было невозможно жарко и влажно. Гермиона собрала волосы в высокий хвост и устало потерла шею. Беспокойство после визита Кингсли лишь нарастало, хотя видимых причин для этого не было.
— Тетя Миона…
Она обернулась. В дверях, несмело выглядывая из-за угла, стояла малышка Лили. На ней было розовое платье в мелкий цветочек, а волосы Джинни заплела ей в две смешные косички, торчащие в разные стороны.
— А ты тоже сейчас уедешь, как папочка? — спросила она, чуть не плача.
— О, малышка, — бросилась к ней Гермиона и тут же обняла. — Нет, сегодня я точно никуда не уеду.
— А завтра?
— Завтра вечером мне придется вернуться домой.
— Ты не можешь остаться насовсем?
— Очень хотела бы, но, к сожалению, мне нужно на работу, — мягко ответила Гермиона, погладив Лили по голове. Та все-таки всхлипнула.
Какое-то время они так и просидели на полу, обнимаясь. Лили сжимала своими ручками Гермиону за шею, и она едва сдерживалась, чтобы не заплакать самой. Когда та успокоилась и убежала вниз, получив заверения крестной, что они сию секунду отправляются на ярмарку, Гермиона решила, что непременно должна поговорить с Гарри. Дети скучали по нему. Скоро Лили вслед за мальчишками уедет в школу, и проводить каждую свободную минуту вместе — его главная обязанность. Иногда стоит пренебречь бумажной работой ради семьи. Их детство вряд ли можно было назвать спокойным, и, памятуя об этом, Гермиона не верила, что Гарри хотел того же для своих детей. Несмотря на обилие приключений, с возрастом она решила, что с удовольствием променяла бы их все на простые игры с друзьями. Может, именно поэтому она так распереживалась после слов Кингсли? От них веяло очередным приключением, и Гермиона не была уверена, что хочет в него ввязываться.
***
С годами Оттери-Сент-Кэчпоул разрослась и теперь напоминала скорее небольшой городок — от магловской деревеньки, которую помнила Гермиона, не осталось и следа. В обычные дни тут было довольно обыденно, если не сказать скучно. Простые магазинчики и крохотные кафешки закрывались с наступлением темноты, а местные ремесленники последнее время все чаще продавали свои поделки в интернете. Единственной достопримечательностью была старая колокольня, но туристы довольно редко заезжали на нее посмотреть. Устроить ярмарку предложил новый мэр. Джинни рассказывала, что в детстве он часто гостил в деревне у своей бабушки и всегда мечтал сделать Оттери-Сент-Кэчпоул районным центром. Именно поэтому первым делом после вступления в должность он занялся поддержкой малого бизнеса и устроил ярмарку.
Нельзя было не признать, что это пошло городу на пользу: он заметно преобразился. По довольно широкой главной улице растянулись торговые ряды, где можно было купить угощение от местных фермеров и пекарей. Кругом мерцали яркие огоньки гирлянд, и, стоило ей сделать шаг, Гермиона почувствовала, как тревога отступает. Вокруг было много радости, отовсюду слышался звонкий детский смех, так что все переживания улетучились сами собой. Альбус и Джеймс тут же унеслись прочь, на ходу пересчитывая магловские деньги.
— Мальчики! — крикнула им вдогонку Джинни. — Возьмите Лили с собой!
Явно не обрадованные этой перспективой, они слегка посмурнели, но все же вернулись за сестрой.
— Не убегайте далеко! — крикнула Джинни, глядя всем троим вслед, а затем грустно проговорила: — Мальчишки… Им бы только носиться сломя голову. Нет бы угостить сестру яблоком в карамели! Вот всегда так, а Лили переживает.
— Джин…
— Да-да, они всего лишь дети. Знаю. Но, к сожалению, я слишком хорошо понимаю, о чем говорю, — прервала она Гермиону.
— Гарри стал часто задерживаться? — сочувственно спросила та. Гермиона прекрасно осознавала, что грусть подруги вызвана именно этим.
— Да, — раздраженно ответила Джинни. — Задержки в Министерстве, работа по выходным, внезапные визиты Кингсли… Я так устала от этого! Мне все чаще кажется, что это просто предлог, чтобы не оставаться со мной наедине. А вдруг у него кто-нибудь есть?
Гермиона рассмеялась:
— Точно! У него роман с Кингсли!
— Да ну тебя! — фыркнула Джинни, улыбаясь. — Ладно, забыли. Пойдем, купим себе какой-нибудь вредной гадости, — и она поспешила вперед, утягивая за собой Гермиону.
Соединенные под единым полосатым тентом лавчонки, выстроившиеся вдоль главной улицы, предлагали на выбор всякие вкусности: клубнику, голубику, яблоки и другие ягоды и фрукты; вычурные крендели, круассаны и домашние пироги; попкорн, сладкую вату, жареные каштаны — все выглядело настолько вкусным, что просто глаза разбегались. Купив себе всего понемногу, они не спеша прогуливались, пока не оказались у фонтана. По всей площади в ярких костюмах из сетки с блестками и перьев застыли девушки, изогнувшись в изящных позах. Гермиона осматривалась в предвкушении представления. Вокруг уже собралась толпа зевак. Кто-то пристроился на бортиках фонтана, кто-то — на лавочках поодаль. Даже дети, отличавшиеся особенной непоседливостью, казалось, замерли в ожидании чуда.
И тогда зазвучала музыка, точно перелив колокольчиков.
Актеры задвигались в танце, повествуя о любви мечтателя Пьеро, задорного Арлекина и плутовки Коломбины. История, старая как мир, была подана так тонко, что невольно завораживала. В какой-то момент актеры начали вытаскивать людей из толпы, вовлекая в представление. Акробатка, похожая в своем костюме на прозрачный цветок, неожиданно взяла Гермиону за руку и потащила к фонтану. Движение наполнило ее какой-то невероятной легкостью. Кружась, Гермиона танцевала, выхватывая из толпы лица зрителей: крестников, хлопающих в ладошки, Джинни, с улыбкой наблюдающей за ней, какой-то девушки, шепчущей что-то на ухо своему спутнику, пожилой пары, держащейся за руки…
Гермиона смеялась, чувствуя безграничную радость, которой, казалось, не ощущала уже очень давно. Прикрыв от удовольствия веки, она отдалась настроению и музыке. Глаза скользили по толпе, уже не стараясь заметить деталей. Лица, одежда зрителей и блестящие костюмы актеров сплелись в причудливый волшебный калейдоскоп. На душе было удивительно спокойно, пока ее неожиданно не окатила волна адреналина. Улыбка медленно сползла с лица Гермионы. Взор выцепил из толпы чей-то пристальный взгляд. От сильного, но неясного чувства, исходившего от этого человека, по телу невольно разливался леденящий душу страх. Она сделала по инерции еще один оборот, пытливо всматриваясь в толпу, и остановилась. Сердце билось часто-часто, а в голове слегка шумело после танца. Гермиона стояла, все еще вглядываясь в лица зрителей, но никак не могла понять, чье именно ее насторожило. Пальцы едва заметно подрагивали, и она сжала их в кулаки, стараясь унять дрожь. Из раза в раз она окидывала взглядом толпу, пока внезапно не встретилась с прищуром голубых глаз, смотрящих на нее из-под козырька простой кепки. Весь мир, казалось, сузился до черных зрачков, внимательно следящих за каждым ее движением.
Сердце пропустило удар.
На нее смотрел Стив Роджерс.
***
— Миона, как ты себя чувствуешь? На тебе лица нет! — обеспокоенно спросила Джинни, подбегая к ней. — Ты просто застыла на месте, и я… Я так испугалась!
Гермиона слышала ее словно сквозь вату. Она все еще судорожно вглядывалась в толпу, хотя неожиданная тревога почти прошла. Если она не ошиблась и это правда был Стив Роджерс, нужно было сообщить обо всем Гарри.
Гермиона позволила причитающей Джинни увести себя с площади и усадить на скамейку. Вокруг встревоженно оглядывались на них, но затем начался новый номер, и люди принялись радостно охать трюкам факиров. Гермиона молчала. Она медленно пила воду из бутылки, которую Джинни всунула ей в руки, и отчаянно пыталась сообразить, чем могла привлечь внимание Капитана Америки. Он вряд ли знал о ее роли в современной истории магической Британии или имел доступ к ее трудам, коих за последние годы было написано немало. Она же, Гермиона была уверена, точно не пересекалась ни с Мстителями, ни со ЩИТом. Логичного объяснения не находилось. Это все нервы, решила она наконец. Не зря накануне ей уже чудилась слежка. Причин для этого не было. Возможно, это вообще не Роджерс, а какой-то похожий на него мужчина, увлекшийся ее танцем.
Пообещав себе обязательно обдумать это еще раз, Гермиона судорожно вздохнула. Легкие болезненно сжались, наполняясь воздухом. Оказывается, она почти не дышала все это время. Джинни продолжала причитать, и, спохватившись, что молчит довольно долго, Гермиона поспешила ее успокоить:
— Со мной все в порядке. Просто закружилась голова и затошнило.
Джинни с сомнением переспросила:
— Уверена? — дождавшись кивка, она осторожно продолжила: — Прости за такой вопрос, но ты случайно…
Видя затруднение подруги, Гермиона посмотрела на нее, слегка нахмурившись. Зная, что ей не понравится вопрос, она тем не менее нетерпеливо попросила продолжать:
— Говори уже.
— Ты пьешь противозачаточное?
— Джинни! — воскликнула Гермиона, ожидавшая, пожалуй, любого вопроса, кроме этого.
— Я просто… Тошнота, головокружение, бледность — симптомы раннего токсикоза. У меня так было с Алом…
— Стоп. Закончим здесь и сейчас: я не беременна. Я же генетик, в конце концов! Уж беременность я бы точно не пропустила, — шикнула она, прерывая Джинни. И уже не так уверенно прошептала: — Наверное.
Джинни рассмеялась, довольная собой: она заставила знаменитую Гермиону Грейнджер усомниться в себе. Та не выдержала и толкнула подругу локтем, тоже рассмеявшись. Напряжение постепенно сошло на нет, и к Гермионе вернулся позитивный настрой. Она решила отпустить ситуацию. Даже если это был Стив Роджерс, в чем она уже сомневалась, у нее нет ни полномочий, ни желания ввязываться во что-то подобное. Позже она поговорит об этом с Гарри, а уж он решит, что делать с этой информацией.
Остаток вечера прошел спокойно. Вернулся Гарри. Вдоволь накатавшиеся на каруселях Джеймс, Альбус и Лили наперебой рассказывали ему о своих впечатлениях, пока Джинни пыталась впихнуть в них хотя бы ягод. Гермиона с умилением наблюдала за ее попытками. Конечно, Джинни со временем пришлось отказаться от спортивной карьеры, но, кажется, это нисколько ее не тяготило. Ей удивительно шла роль матери большого семейства. Сама того не замечая, Джинни с каждым годом все больше становилась похожей на Молли. Однако в ней, по мнению Гермионы, было куда больше хладнокровия, что очень шло на пользу: от деятельной, взрывной миссис Уизли Гермиону всегда слегка подташнивало.
— Мерлин… — простонала Гермиона, и Гарри тихо рассмеялся. — Давай без меня, а?
— Ну уж нет! Тебе не отвертеться!
Гермиона устало взглянула на Джинни. Вот вроде бы дипломированная ведьма, знает, что правдивое пророчество — вещь довольно редкая и не всегда сбывающаяся, а все туда же.
— Джин…
— Пойдем-пойдем! — Джинни потянула Гермиону к пурпурному шатру с вышитыми на нем золотыми звездами, оставляя детей на попечение мужа. — Сейчас Мадам Тотту нам все про тебя расскажет! — провозгласила она зловещим голосом и юркнула внутрь.
Покачав головой, Гермиона прошла следом. Погруженное в полумрак помещение оказалось довольно просторным. На полу у невысокого круглого столика, застеленного синим бархатом, стояла пара ярко-малиновых пуфов и были разбросаны разноцветные шелковые подушки. Под самым куполом на тонких лесках в изобилии висели крохотные лампочки, напоминавшие звезды. Пахло сандалом, отчего у Гермионы слегка закружилась голова. Джинни, напротив, уверенно продвигалась вперед в центр купола, где на столе возвышался магический шар.
— Ну, вот и шар, который можно сбросить… — пробормотала Гермиона себе под нос. Самой Мадам Тотту пока видно не было.
Гермиона неуверенно окинула взглядом шатер. В глубине угадывался большой стеллаж, полный старинных книг, и пара шкафов красного дерева с подозрительными на вид колбами. Она пригляделась и брезгливо поморщилась. Даже если это и муляж, видеть заспиртованного двухголового ребенка было неприятно.
— Джинни, — начала Гермиона, — идем. Думаю, хозяйка шатра вышла попи́сать.
Та лишь упрямо повела подбородком.
— Значит, она скоро придет. Процесс, знаешь ли, не занимает много времени.
— И далась тебе эта гадалка! — вздохнула Гермиона, смиряясь: если Джинни на что-то настраивалась, переубедить ее не удавалось никому. — Ну, хочешь, я сама тебе погад…
— Добро пожаловать, дамы! — внезапно раздался мелодичный голос.
Гермиона обернулась. Из-за шторы сбоку вышла статная женщина. На ней было темно-синее, расшитое бисером шелковое платье-халат с широкими, отороченными перьями рукавами и бирюзовая чалма. Сложно было сказать, сколько ей лет. Все еще миловидное моложавое лицо едва тронули морщины, но взгляд густо подведенных глаз был столь пронзительным и мудрым, что казалось Мадам Тотту видит саму твою душу.
— Не стоит отбирать у меня хлеб, дорогая, — проговорила она, ухмыльнувшись, и шутливо ущипнула Гермиону за щеку. Та открыла рот, но от такой наглости не смогла вымолвить ни слова. — Что привело вас ко мне? — гадалка села за стол, жестом приглашая присесть и их тоже.
Джинни тут же с готовностью плюхнулась на ближайший пуф, положив руки, сцепленные в замок, на стол. Мгновение спустя Гермиона присела рядом. Узловатыми пальцами, унизанными массивными перстнями, Мадам Тотту неспешно перебирала Таро. Старинная колода негромко шелестела в ее ладонях, завораживая блеском узора на рубашке. Гермиона сузила глаза, стараясь лучше рассмотреть рисунок. На темном, почти черном фоне были изображены изящная пятиконечная звезда, кубок, ритуальный клинок и глаз Оракула. Ей вдруг почудилось, что глаз моргнул, но Гермиона поспешила сбросить наваждение, с силой зажмурившись.
— …мне изменяет, — услышала она обрывок фразы Джинни и, тут же приходя в себя, возмущенно прошипела:
— Выбрось это из головы! Гарри любит тебя!
— Сейчас и узнаем! — огрызнулась Джинни. Похоже, вероятность измены ее здорово напрягала.
Мадам Тотту понимающе улыбнулась и, не говоря ни слова, предложила Джинни сдвинуть колоду. Та сделала это одним резким движением и снова сцепила пальцы в замок, безуспешно пытаясь скрыть нетерпение.
— Умеренность. Королева кубков. Двойка пентаклей, — меж тем выложила на стол карты Мадам Тотту. — Вам не о чем беспокоиться, дорогая.
Гермиона закатила глаза.
— Как я и говорила.
— Тише! — шикнула Джинни и заглянула гадалке в глаза, ожидая продолжения.
— Королева кубков символизирует сильную привязанность, а Умеренность и Двойка пентаклей — гармонию и удачу. Я бы посоветовала вам поменьше думать о том, чего нет, и доверять мужу.
— Но Гарри… Да, я поняла. Спасибо, Мадам Тотту.
Та снисходительно улыбнулась и перевела взгляд на Гермиону. Слегка наклонив голову набок, она собрала карты и начала медленно тасовать колоду, звякнув браслетами. Гермиона вновь, точно завороженная, уставилась на мелькавшие золотом ритуальные предметы на рубашке.
— А вы, дорогая, — услышала она вопрос Мадам Тотту, заданный с интонацией, невольно наводящей на мысль о чем-то потустороннем, — хотите узнать будущее?
— Да… — не своим голосом прошептала Гермиона в ответ. Она смотрела в глубокие зрачки напротив, не в силах отвести взгляд.
— Сдвигай колоду.
Запах сандала резко усилился, становясь почти невыносимым. У Гермионы закружилась голова, и она, не осознавая до конца, что делает, протянула руку. В мире не осталось ничего, кроме колоды карт, обещавшей раскрыть ей все тайны, и монотонного голоса, возвещавшего с каждым ударом ее сердца:
— Десятка мечей. Двойка мечей. Влюбленные.
Гермиона вздрогнула. Мечи не предвещали ничего хорошего. В раскладах эта масть обычно характеризовала страхи, борьбу и необходимость решительных действий. Приключения. Вдоль позвоночника поползли мурашки.
— Что… все это значит? — глухо спросила она, с трудом выдавив слова из пересохшего горла.
Глаза Мадам Тотту подернулись пеленой, словно она скользнула в глубокий транс. Несколько мучительных секунд она просто молчала. Сердце Гермионы колотилось, как сумасшедшее. Наконец гадалка неестественно запрокинула голову и произнесла:
— Тебе предстоит испытание не только в жизни, но и в любви. Грядет тот, кто способен стереть человечество и погрузить мир в вечную тьму. Собери все силы, чтобы выстоять. Иначе… проиграешь.
Не осознавая до конца, что делает, Гермиона встала. Она попятилась, неверяще глядя на лежащие на столе карты. У самого края шатра, она обернулась, и начала судорожно искать выход, путаясь пальцами в полах шатра.
— Предсказанное будущее сбывается, только если мы в него верим. Человек сам кузнец своей судьбы, — донесся ей в спину голос Мадам Тотту, прежде чем Гермиона успела наконец выйти. — Запомни, девочка.
Последние слова еще какое-то время отзывались у Гермионы в голове. Она села на скамейку и нахмурилась, кивнув в ответ на вопрос Гарри, все ли в порядке. Чувствуя себя оглушенной, Гермиона едва смогла справиться с тем, чтобы не разреветься от накатившей внезапно душераздирающей тоски. Она пыталась понять, чем вызвано такое состояние, но внутри поселилась бездонная пустота. Что-то в словах Мадам Тотту вывернуло ее наизнанку, выбило дух, а затем наскоро слепило заново, оставив под ребрами лишь тягостное ожидание чего-то неумолимо наступающего. Гермиона тяжело дышала. В голове шумело. Она никогда не полагалась на шестое чувство, опираясь на факты, но сейчас… Что тогда это было, если не интуиция?
— Миона, что с тобой? — еще раз спросил Гарри, накрывая ее руку своей.
— Не уверена. Гарри, я…
— Она только что получила истинное пророчество, — зябко передернула плечами Джинни.
Гермиона уставилась на нее. Та стояла перед ними, обхватив себя руками и с тревогой глядя в ответ.
— Нет, этого не может…
— Может, Миона. Может, — тихо возразила Джинни и присела перед ней, коснувшись коленей. — Ты и сама отлично это поняла.
— Что она сказала? — настороженно спросил Гарри. В его голосе мелькнули стальные ноты.
— Мама! Джеймс опять меня дразнит! — послышался обиженный голос Лили.
— Джеймс Сириус Поттер! — процедила Джинни, поднимаясь. — А ну иди сюда!
Гарри только вздохнул, склонив голову. Гермиона против воли улыбнулась. Натренированное годами самообладание по крупицам возвращалось к ней с каждой секундой. Поддержка друзей, готовых оставаться рядом несмотря ни на что, придавала сил. Она все еще не понимала, что делать с полученным предсказанием, но видела, что сейчас не время и не место его обсуждать.
— Не здесь, — шепнула она. — Обсудим позже.
***
Гермионе не спалось. После ужина она решила полежать, надеясь, что все забудется и события вечера окажутся дурным сном, но так и не сомкнула глаз. Просто лежала, от души наревевшись. Слезы немного помогли сбросить напряжение прошедшего дня. Она слышала, как Джинни укладывала Лили, а Гарри — мальчишек, как затем они долго пили чай вдвоем, негромко переговариваясь, как Джинни отправилась спать, а Гарри тихо закрыл за собой дверь кабинета. Слова Мадам Тотту кружились в ее голове, но как ни старалась, Гермиона не могла разгадать их смысл. Возможно, она все поймет в свое время, возможно, — никогда. Малодушная мысль о том, что пророчество может и не сбыться, слегка ободрила ее, но лишь на какое-то время. Выждав еще полчаса, Гермиона решила, что все равно не уснет, и спустилась вниз.
Дом безмолвствовал. Налив себе молока с медом, она подогрела его заклинанием и осторожно постучалась к Гарри. Тот сидел, перебирая разбросанные по столу бумаги.
— Не спится? — спросила она, вставая рядом.
— Никак не могу понять, как найти Роджерса.
— Возможно, с последним я смогу помочь.
— Что ты имеешь в виду? — Гарри поднял на нее красные от усталости глаза.
— Сегодня… Я не уверена до конца, но, кажется, я видела его на ярмарке.
— Что-о-о? — забывшись, взревел Гарри. — И ты говоришь об этом только сейчас?!
— Тише! — прикрикнула на него Гермиона. — Ты весь дом перебудишь.
— Почему ты сразу не сказала? — гневно прошептал Гарри.
— Потому что не была уверена, что это он! И ты тогда еще не вернулся! А потом эта гадалка…
Гарри всплеснул руками. Сняв очки, он с силой сжал переносицу. Какое-то время они молчали. Гермиона стояла, уставившись в пол. Противное ощущение неизбежности только усиливалось, хотя и отошло на второй план. Острота от первого осознания серьезности слов Мадам Тотту слегка притупилась, но Гермиона вдруг четко поняла: предсказанного будущего не избежать. Так зачем тогда противиться?
Она взглянула на Гарри. Тот сидел зарывшись пальцами в волосы и, похоже, даже не замечал, как сжимает их. На его лице читались растерянность и какая-то обреченность. Это напомнило ей, каким он был во времена скитаний за крестражами, и волна удушливого страха окатила Гермиону. Но в этом чувстве был и страх Гарри, внезапно поняла она, — не только ее собственный.
— Прости, — вымолвила Гермиона, остро чувствуя, что должна попытаться утешить его.
— Ох, Миона… Это ты прости, что накричал. Просто я не могу кое в чем разобраться, и это здорово заставляет меня нервничать по любому поводу. Да еще и Кингсли давит…
— Расскажи, — попросила она, усаживаясь на диван рядом и оставляя стакан с молоком на столе.
— Нам стоит поговорить о твоем пророчестве.
— Зачем? Уверена, Джинни сообщила тебе подробности. Да и потом, как и в любом предсказании, в нем нет конкретики. Грядет тот, кто способен стереть человечество… — процитировала Гермиона и невольно вздрогнула: монотонный голос гадалки колокольным набатом звучал в голове. — Обещаю, завтра я обо всем сообщу Кингсли. Но, Гарри, ты и сам знаешь, что пророчества не сбываются годами. Не вижу смысла переживать. Пускай этим занимаются невыразимцы, — она произносила слова, а у самой внутри все ходило ходуном. Пыталась убедить Гарри, но ни на йоту не верила в то, о чем говорила.
— Почему-то я тебе не верю, — наконец проворчал он, бросив на нее косой взгляд, затем вздохнул и развернулся в ее сторону, похоже окончательно смиряясь с тем, что все равно не сможет помочь. — Ладно, в Отделе тайн во всем разберутся. Что до Роджерса… Мы уже поднимали эту тему утром: Заковианский договор подписан, виновные наказаны, магическому миру ничего не угрожает. Так? — Гермиона кивнула. — Разборки Мстителей нас, в общем-то, тоже не касаются. Если бы не всплывшая пару лет назад информация о некой террористической организации — «Гидре». На них работают лучшие умы этого мира. Научные разработки, новейшее оружие — в их распоряжении неограниченный человеческий ресурс для самых безумных проектов.
— Почему я о ней ничего не слышала?
— И ЩИТ, и Министерства считали, что с «Гидрой» покончили после Второй мировой. Но все это время они просто вели свою игру скрытно. И цель, как ты понимаешь, довольно предсказуема.
— Мировое господство? — Гермиону передернуло.
— Ага, — невесело усмехнулся Гарри. Он помолчал, а потом тихо произнес: — Среди них много наших, Миона.
Гермиона неверяще уставилась на него. Просто моргала, широко распахнув глаза и приоткрыв от удивления рот. У нее никак не укладывалось в голове, как кто-то после стольких лет террора сначала Гриндевальда, а затем и Волдеморта, своими глазами видевший, к чему приводит неуемное, иррациональное желание править, мог пойти на это? Неужели все, ради чего они сражались, оказалось пустым звуком? Видимо вопросы отражались у нее на лице, потому что Гарри, явно думавший так же, понимающе хмыкнул:
— К сожалению, человек, будь то волшебник или магл, так устроен. Всегда найдутся те, кто будет хотеть власти.
— Увы, — с болью в голосе согласилась Гермиона и подошла к окну. — Так зачем аврорату Стив Роджерс?
— Сегодня мне доложили, что он тоже ищет «Гидру»…
— То есть теперь вы не считаете его плохим парнем?
Проигнорировав ее выпад, Гарри продолжил:
— И, думаю, это поможет нам выйти на них.
— И что дальше?
— Не знаю. Роджерс вряд ли будет сговорчив.
— Как давно ты установил за Гриммо наблюдение? — Гермиона порывисто подошла к столу и облокотилась на него руками. Она уже сообразила, что, учитывая интерес «Гидры» к науке, под подозрение попадали не только все ее знакомые, но и она сама, а значит, слежка ей все-таки не показалась.
— Чтобы убедиться в твоей непричастности, мне не нужна слежка. Я знаю тебя, — спокойно ответил Гарри, глядя ей прямо в глаза, — и не сомневаюсь на твой счет. Группа там для твоей безопасности.
Упрямо качнув подбородком, Гермиона вздохнула.
— Если ты так считаешь.
— Так мне будет спокойнее.
— К слову о спокойствии. Джинни переживает.
— Знаю.
— И ничего с этим не делаешь?
— Миона… — начал было Гарри, но осекся. — Да что толку спорить? Прекрасно понимаю, что стал проводить дома слишком мало времени.
— Они скучают по тебе — и дети, и Джинни. Пора с этим что-то сделать. Начни с малого. Избавь семью от неожиданных визитов Кингсли, — с невозмутимым выражением лица кивнула она, снова садясь на диван.
Гарри улыбнулся.
— Рад, что мы поговорили.
Гермиона только фыркнула:
— Иди уже спать, Поттер.
***
Когда Гарри, отправив в аврорат Патронус, ушел, она какое-то время бездумно смотрела в окно, слушая ночь. Где-то протяжно кричала выпь, тихо ругались два садовых гнома, разбуженные соседским котом, квакали лягушки. За болотами неясным мороком светился городок. Гермиона пыталась уложить в голове события последних дней, но получалось с трудом. Чтобы хоть чем-то отвлечь себя, она сгребла со стола разбросанные листы досье Роджерса и принялась читать, надеясь, что любимое занятие поможет прийти в чувство.
Детство всемирно известного Капитана Америки выглядело, мягко говоря, безрадостно. Гермиона видела таких мальчиков в школе: болезненных, хилых, с затравленным и подчас злым взглядом. Вот только по всему выходило, что Стив Роджерс, в отличие от ее сокурсников, был человеком с волевым характером и большой душой. И хотя он явно с лихвой вкусил все грани человеческой жестокости, ему каким-то необъяснимым образом удалось сохранить в себе благородство. Это восхищало.
Отвлекшись от чтения, Гермиона взяла фотографию. Со снимка на нее смотрел молодой Стив Роджерс. Фото не было цветным, но это придавало изображенному на нем человеку некоторый шарм. Как и форменный пиджак с нашивками. Гермиона невольно залюбовалась. И хотя она знала, что снимок был сделан уже после введения модифицирующей сыворотки, как генетик не могла отрицать природные данные. Стив Роджерс был красив, хотя его привлекательность выражалась скорее в наличии внутреннего стержня, чем смазливой мордашке. У Стива на фотографии был слишком серьезный взгляд для такого молодого парня. Весь его вид выражал невероятную решимость. Именно таким и должен быть идеальный герой, подумалось ей, и чем дольше Гермиона смотрела на фото, тем сильнее уверялась в этом. В конце концов, ей было, с чем сравнивать: одного героя она знала лично. Если так рассуждать, у Кэпа и Гарри вообще было много общего. Возможно, это даже поможет в его поисках. Гермиона решила, что обязательно расскажет Гарри об этих выводах утром.
Отложив фотографию, она аккуратно сложила листы в папку, и уже собралась попробовать уснуть еще раз, как заметила на полу выпавшую из досье страницу. Речь шла о проекте «Перерождение», в ходе которого Стиву Роджерсу ввели обогащенную витта-лучами сыворотку, синтезированную Абрахамом Эрскиным. Также там сообщалась, что оригинальный состав сыворотки утерян в связи со смертью создателя, хотя и приводилось краткое описание механизма ее работы.
— Мерлин! — дочитав, невольно воскликнула Гермиона. — Это же…
Не успев толком додумать внезапно озарившую ее мысль, она бросилась в свою комнату и торопливо нашла файл, прихваченный вчера с работы.
— Ну конечно! Все сходится! — рассмеялась она, сравнив описание сыворотки Эрскина и данных, что дал ей Зоммер. — И как я только не сообразила раньше?
Не прекращая улыбаться, Гермиона покидала вещи в рюкзак и, стараясь не шуметь, спустилась вниз, а затем, оказавшись за охранным барьером, аппарировала.
Остывшее молоко так и осталось стоять нетронутым на столе в кабинете Гарри.
***
— Она симпатичная.
— Он не отвлекается на такие глупости. А зря.
Стив едва заметно улыбнулся. Наташа и Сэм не прекращали попыток свести его с кем-нибудь. Они проявили такое единодушие в этом вопросе, что Стив уже не знал, куда деться. Возможно, позвать этих двоих было не самой хорошей идеей.
— Я на задании, — отрезал он.
— Когда одно мешало другому? — возмутился Сэм.
— И много подобных романов у тебя было? — вкрадчиво поинтересовалась Наташа.
Ответ Стив не стал слушать, сосредоточившись на дороге и намерено отключившись от их болтовни. Когда ему позвонил Фьюри, он все еще находился в Ваканде. Смотреть на то, как Шури ковыряется в голове Баки, словно тот — ее подопытная крыска, было неприятно, но он знал: это единственный выход. Баки заслуживал полноценную жизнь. Пожалуй, больше других. Как и Наташа, и Сэм. Эти трое были ему невероятно дороги. Каждый по-своему. Они принимали его со всеми недостатками, и Стив считал важным отвечать взаимностью со всей полнотой, на которую только способен.
Откинувшись на подголовник, он крепче сжал руль, вновь прокручивая в голове разговор с Фьюри. Стив очень удивился его звонку, но не смог отказать в личной просьбе бывшему директору: когда мир поставлен на карту, оставаться в стороне было не в его правилах. Фьюри рассказал, что некая Гермиона Грейнджер, волшебница и генетик (что само по себе вызывало недоумение), работала над возможностью изменения ДНК. Он также упомянул, что она стоит на пороге открытия, благодаря которому из любого человека можно будет сделать мага. Цель она преследовала в общем-то благородную — за чистоту намерений Грейнджер поручился источник, которому Фьюри доверял, как самому себе. Стив лишь должен был проследить, чтобы результаты ее разработок не попали не в те руки.
— Если для этого придется уничтожить Грейнджер вместе с лабораторией, сделай это, — без колебаний приказал Фьюри. — Цель оправдывает средства. «Гидра» уже присматривается к ней, а они не гнушаются никакими методами. Подкуп, уговоры, принуждение... Пытки. Возможно, смерть в ее случае — не самый худший вариант.
Для Стива слышать подобное было диким. Пожертвовать невиновной девушкой только потому, что она почти сделала важное научное открытие? Тогда и его самого нужно было пристрелить еще в сорок третьем. Чем по сути он был, если не результатом эксперимента? Нет, он сделает все по-своему, решил Стив. Ему претила сама мысль о столь радикальных мерах.
— Расчетное время прибытия в Лондон — два с половиной часа, Кэп, — сообщил Сэм, вырывая его из размышлений.
— До связи, — коротко бросил Стив, сбрасывая вызов на панели управления.
Машину ему выделила Шури из своей коллекции игрушек. Прежде чем вручить ключи, она долго и со вкусом рассказывала о том, какими шпионскими наворотами та обладает и чем это может быть полезно. О том, как включается и половина из них, Стив не помнил, но голосовое управление, встроенный автопилот и возможность дистанционного управления оценил. Никогда не знаешь, что из этого может понадобиться.
Он открыл окно, и салон наполнился тонким цветочным ароматом с легким привкусом сырости — так, бывало, пахло в лесу. Асфальт тихо шуршал под колесами. «Она симпатичная», — всплыла в голове фраза, как бы невзначай оброненная Наташей. Для кого-то, наверное, все так и было, но Стив ценил в людях нечто иное. Гермиона Грейнджер прежде всего была цельной личностью, а не просто симпатичной девушкой. Она многое пережила, и, насколько он мог судить по информации, присланной Фьюри, интерес мужчин — последнее, что ее заботило. Как и Стив, Грейнджер ставила на первое место результат. Решить загадку гена магии для нее было важнее всего. Она горела любимым делом, и этот огонь красил ее намного сильнее.
Когда Стив увидел ее впервые, Грейнджер изучала результаты эксперимента, сидя за компьютером. Волосы, собранные в высокий пучок, венчал карандаш, наскоро воткнутый в кудри. По всей видимости, у нее что-то не получалось, потому что она внезапно ударила ладонью по столу, а затем порывисто встала и начала расхаживать по лаборатории, что-то бормоча себе под нос и выглядя при этом довольно забавно. Но минутная рассеянность сменилась искрой, зажегшейся в ее глазах, и Грейнджер с азартом бросилась к пробиркам. Пока она колдовала над ними, Стив едва мог отвести взгляд: его всегда привлекали люди, четко знающие, чего они хотят. Была в этом какая-то необъяснимая манкость. Он несказанно удивился такой своей реакции, но тут же выбросил лишние мысли из головы. Думать о причинах не было времени.
За Грейнджер действительно следили.
Двойка бойцов УДАРа вела ее в тот вечер от самой лаборатории. Что-то спугнуло их в последний момент, и они отстали в паре кварталов, но сомневаться в мотивах не приходилось. Блеснувший в свете фонарей «Глок-17» выглядел внушительно. Сама Грейнджер, будто что-то почувствовав, бросилась к домам напротив сквера. Стив с удивлением увидел, как она внезапно исчезла посреди площади, но списал все на магию: Фьюри предупреждал о чем-то подобном. Больше в тот вечер на улице она не появлялась, а утром Сэм сообщил, что засек ее по камерам в окрестностях городка Оттери-Сент-Кэчпоул. Чтобы убедиться, Стив поехал туда лично. И хотя это было не обязательно, ему почему-то захотелось удостоверится, что Грейнджер в безопасности.
Когда до Лондона оставалось около получаса, Стив вновь связался с командой.
— Нат, ты выяснила, что с охранной системой?
— Тихо войти через главный вход не получится. Я не успею удаленно отключить сигнализацию: там три степени защиты.
— Выведи мне еще раз схему здания, — попросил Стив, останавливаясь на обочине.
На приборной панели появилась 3D-модель лаборатории, в которой работала Грейнджер. Он с осторожностью крутанул ее, до сих пор не привыкнув, что такие технологии существуют, и вгляделся в схему вентиляции.
— Можно использовать вентиляционный короб. Он достаточно широкий, — озвучил Сэм его мысли.
— Внутри есть датчики движения?
— Нет, — спустя пару секунд ответила Наташа. — Защита установлена только на дверях и окнах.
— Тогда решено, — Стив кивнул и завел машину. — Сэм, проложи кратчайший маршрут по шахте. Я должен оказаться на месте сразу. Нат, как только я вставлю флешку, будь готова уничтожить информацию.
— Всегда готова, — весело хмыкнула та в ответ, а затем, посерьезнев, добавила: — Ты же понимаешь, что это не решает главного, да?
Стив не ответил. Наташа была права. Если Грейнджер все-таки додумается, как сделать из человека волшебника, времени на размышления у них не останется. Фьюри, возможно, использовал в работе не самые гуманные методы, но он всегда смотрел в суть проблемы. И в одном он был прав — допустить такой исход они не могли.
Припарковавшись в паре кварталов от лаборатории, Стив окинул улицу мрачным взглядом. Какая-то часть внутри него рвалась в бой, но другая, более рациональная, придерживалась первоначального плана: оценить обстановку, собрать информацию и только потом принять решение. То, что Грейнджер уехала из города на уикэнд, играло им только на руку. В конце концов, он никогда не был поклонником превентивных кардинальных мер.
Вставив в ухо гарнитуру, Стив подготовил снаряжение для спуска, сложил в рюкзак взрывчатку и закрепил на предплечьях щиты. Их спроектировала для него команда Шури взамен разрушенного в схватке с Тони. В какой-то степени потеря щита была даже символична. Когда-то он получил его вместо первого, карикатурного, доказав, что чего-то стоит. Похоже, история повторилась. Легкие, прочные и раскрывающиеся в нужный момент, новые щиты были даже удобнее старого.
— Сэм, куда теперь?
— Два квартала вперед, никуда не сворачивая. В переулке пожарная лестница.
Стив закинул рюкзак и веревку на плечо и медленно двинулся в сторону лаборатории. Свет в здании не горел. Неудивительно. Поднявшись на крышу, он на секунду замер, но в наушнике тут же раздалось:
— Третья шахта слева. Надеюсь, ты не страдаешь клаустрофобией, — хмыкнул Сэм.
— Или аллергией на пыль, — в тон ему заметила Наташа.
Стив закатил глаза. Скептически покосившись на вентиляционный короб, он вырвал защитную решетку, закрепил карабин на поручне и с силой дернул. Убедившись, что веревка выдержит его вес, он осторожно начал спускаться. Внутри было тесно, темно и пыльно. Стив едва протискивался, то и дело задевая плечами и рюкзаком края стыков. Да уж, тихим такой способ проникновения не назвать, но деваться было некуда, и, четко следуя указаниям Сэма, он вскоре оказался у очередной решетки. Внизу виднелось просторное помещение с рядом компьютеров, вплотную примыкающее к стерильной зоне для опытов. Осторожно сняв решетку, Стив спрыгнул вниз.
— Что дальше? — спросил он.
— Найди любой включенный компьютер и вставь в него флешку, — ответила Наташа. — Вирус все сделает за тебя.
— Под вирусом ты подразумеваешь себя? — протянул Стив.
Подхватив рюкзак, он прошел вдоль длинного стола, пока у самого окна не нашел работающий моноблок. Вставив флешку, он уж было собрался расслабленно устроиться на стуле, ожидая, пока Наташа свершит свою магию, как внезапно услышал глухой хлопок.
Гермиона была охвачена волнением. Сердце билось, как после продолжительной пробежки, а от ощущения, что теперь-то все точно получится, хотелось кричать от радости. Все переживания о пророчестве волевым усилием она отодвинула на второй план. Проверить гипотезу было важнее. Да и работа всегда отлично помогала ей отвлечься от переживаний. Мысленно поблагодарив Зоммера за настойчивость, Гермиона покрепче прижала к себе бумаги и быстрым шагом двинулась в сторону лаборатории. Хотя ее и не могли увидеть (город опять укутал непроглядный ночной туман), она не стала рисковать и аппарировала в переулок за углом. Оказавшись у двери, Гермиона нетерпеливо приложила ладонь к сканеру отпечатков, а попав внутрь, ввела код, отключавший сигнализацию.
На использовании магловских средств защиты настоял Зоммер. Так в лаборатории появилась хитроумная система, считывающая отпечатки пальцев и распознающая посетителей по лицу. И хотя, возможно, сейчас это казалось опрометчивым решением, когда они обсуждали будущее лаборатории, ни о какой «Гидре» речи не шло. В лаборатории работали не только маги, но и сквибы. Многие из них оказались довольно слабыми, прохождение защитных барьеров отнимало у них слишком много времени и сил. Комфорт команды являлся приоритетом, поэтому поставить магзащиту было решено только на несколько помещений, куда требовался особый допуск. Знай Гермиона, что однажды попадет в поле зрения «Гидры», ни за что не поддалась бы на уговоры Зоммера. Но что сделано, то сделано.
Размышляя об этом, она привычным движением зажгла свет и направилась прямиком к ряду рабочих столов. Предпочитая не отсиживаться в отдельном кабинете, а как можно теснее взаимодействовать с коллегами, Гермиона справедливо полагала, что так они добьются больших успехов. Эта позиция стала ее своеобразным кредо и не раз за эти годы помогала справиться со сложностями на той или иной стадии исследований. Единственное, что им до сих пор не удалось выяснить, — почему вообще рождались сквибы или появлялись маглорожденные волшебники. Среди членов команды курсировали разные версии и предположения. Гермиона же склонялась к тому, что из-за редкой мутации сквибы просто не могли унаследовать ген магии или наследовали его сломанную версию. И она собиралась это исправить.
Бросив рюкзачок на соседний стул, она включила ноутбук, разложила на столе бумаги и села. Еще раз внимательно перечитав материалы, Гермиона поняла, что схожесть формул ей не померещилась. Согласно данным, препарат, о котором шла речь в бумагах Зоммера, по сути являвшийся вирусом, был продвинутой формой генетической терапии. И по всему выходило, что это усовершенствованная, но более агрессивная версия сыворотки Капитана Америки, хотя прямых указаний в документах и не нашлось. Так же как и препарат Эрскина, вирус модифицировал генетический код носителя, исцеляя и придавая ему сверхчеловеческие физические способности и выносливость. Однако сыворотка Эрскина работала эффективнее, когда тело реципиента насыщалось вита-излучением, в то время как для использования этой версии подобных манипуляций не требовалось вовсе.
Гермиона задумалась. Больше всего, конечно, ее впечатляла возможность исцеления реципиента. Благодаря этому факту человеческое тело могло моментально регенерировать поврежденные ткани вплоть до восстановления удаленных органов и отращивания конечностей, запуская новые клеточные пути. При этом в препарат можно было добавлять любой элемент и отправлять его по нужному адресу. Например, целебную ДНК.
— То есть…
Гермиону озарила внезапная догадка.
Судорожно вздохнув, она откинулась на спинку стула. Что если ей удастся использовать вирус в качестве «доставщика»? Достаточно ли этого будет, чтобы нужный ген прижился?
Предпочитая действовать, а не раздумывать, она оттолкнулась ногами и откатилась к интерактивному столу, а затем вывела на экран трехмерную модель ДНК сквиба. Можно не любить Тони Старка, но нельзя не восхищаться технологиями его компании: благодаря разработкам «Старк Индастриз» в области науки и медицины процесс проверки гипотез для их команды значительно упрощался. Ощущая, как от нарастающего волнения у нее засосало под ложечкой, Гермиона порывисто встала и уперлась руками в край стола. Груз ответственности был настолько велик, что у нее тряслись руки.
Как понять, где заканчивается энтузиазм и начинается эгоизм? Что если она давно стала заложницей собственных амбиций? Гермиона прислушалась к себе. Нет, слава ее не прельщала. Она делала это сугубо в научных целях. Пока вокруг бушевали войны, а пришельцы в Гринвиче становились вполне себе естественным явлением, сохранить свои корни казалось как никогда важным. Результат их работы мог остановить вырождение самой магии. Это ли не главное?
Гермиона закрыла глаза. Подобные вопросы она задавала себе ежедневно, и пока что ответы ее удовлетворяли. Однажды она решила: если что-то изменится, она уйдет из науки. Фанатики пугали ее: слишком уж много встречалось их на пути. Она не собиралась становиться такой же.
Глубоко вдохнув, Гермиона привела мысли в порядок. Без особой надежды на успех она ввела в систему данные препарата, о котором шла речь в папке Зоммера. Затем, заменив гены вируса на ген магии, запустила симуляцию слияния вируса с ДНК сквиба, хотя ей и казалось, что ответ не может быть настолько простым. К решениям, что называется, в лоб она всегда относилась со здоровой долей скептицизма, но не попробовать не могла. Как она и ожидала, ничего не вышло.
— Кто бы сомневался! — усмехнулась Гермиона.
Используя различные комбинации, она провела еще несколько экспериментов, перепробовала разные направления и инструменты редактирования, пока не признала, что зашла в тупик.
С шумом выдохнув, Гермиона плюхнулась на стул, бросив злой взгляд на бумаги на столе, будто это они были виноваты в ее неудаче. Она была так сильно измотана событиями прошедшего дня, что чувствовала лишь раздражение. За окном уже забрезжил рассвет. Несмотря на возможности техники Старка, опыты все равно занимали немало времени. Гермионе хотелось бросить работу, съесть сэндвич с индейкой из круглосуточной кофейни на углу и выпить вкусный латте, а затем завалиться спать. Но в то же время она остро ощущала, что не должна терять ни секунды. Это разрывало ее на части.
— Что ж, — примиряюще сказала она самой себе минуту спустя, — попробуем еще раз.
Она обошла стол, неосознанно крутанув модель ДНК, и постаралась понять, что именно шло не так. Исцеление очевидно работало: она видела это по косвенным признакам. Вот только ген магии почему-то отказывался встраиваться и словно растворялся. И тогда Гермиона вспомнила про аденоассоциированный вирус. Исследования магловских ученых с ААВ продвинулись довольно далеко — в научных журналах то и дело появлялись статьи о возможности лечения с его помощью все новых генетических заболеваний. Да и сама Гермиона уже как-то пыталась использовать этот метод, но те эксперименты закончились ничем, и она больше не возвращалась к этой идее. Впрочем, она вполне могла повторить опыт сейчас.
Допуская, что из-за ограниченной емкости носителя процесс стопорился (ген магии оказался слишком большим для вируса из папки Зоммера), она разделила его между векторами двух вирусов и запустила симуляцию в последний раз. Гермиона настолько отчаялась, что даже не стала следить за прохождением этапов. Всю ее недавнюю уверенность в успехе как ветром сдуло. К тому же, такой вариант использования вирусов снижал эффективность восстановления полноразмерного гена, о чем она была прекрасно осведомлена.
Неторопливо собрав бумаги, Гермиона зевнула, проверила погоду на день и уже собралась было идти домой (пообещав себе, что обязательно зайдет в кафе на углу), когда прозвучал короткий сигнал, похожий на перелив клавиш металлофона. Обернувшись, она так и застыла.
Спираль ДНК горела зеленым. Это означало только одно.
У нее получилось.
***
— Черт!
Стив дернулся, чудом не ударившись головой. Эта девчонка и правда была самой умной ведьмой столетия! Когда он прочитал эту формулировку в досье Грейнджер, то лишь усмехнулся, потому что никогда не опирался в суждениях на громкие титулы. Вот только отчего-то эти слова прочно врезались в память, и сейчас он воочию увидел им подтверждение.
— Кэп, все в порядке? — хохотнул в наушнике Сэм. — Ты там себе ничего важного не отлежал?
— Отставить шуточки, Сэм. Нат, ты сможешь стереть данные удаленно?
— Какой-то ты сегодня скуч… — Сэм сдавленно охнул, так и не успев закончить фразу. Судя по звукам, Наташа пнула его еще раз, а потом серьезно ответила:
— Надежнее будет, если ты подключишь к системе флешку. А что, ей удалось?..
— Да.
***
Сколько прошло времени, она не знала. Гермиона осознала себя сидящей на полу и тупо пялящейся на горящую зеленым модель ДНК, когда за окном уже окончательно встало солнце, а первые дворники начали греметь крышками мусорных баков. С трудом поднявшись, на негнущихся ногах она подошла к интерактивному столу, неверяще глядя на результат своих ночных бдений.
Столько лет биться над разгадкой…
Сейчас она ясно видела, что никогда бы не достигла успеха, если бы не формула, что дал ей Зоммер. Но откуда у него эти данные? И каким образом он связан с проектом по созданию суперсолдат? В том, что препарат — одна из модификаций сыворотки Капитана Америки, сомнений у нее не было, но от этого знания понятнее не становилось. Гермиона не любила, когда в уравнении было слишком много неизвестных. Кроме того, все эти вопросы наводили ее на неутешительные мысли: именно Зоммер отдал ей папку, сказав, что так они смогут не только подобраться к разгадке, но и получить дополнительное финансирование. Означало ли это, что он каким-то образом связан с «Гидрой»?
Стараясь рассуждать логически, она попыталась отбросить эмоции, чтобы оценить факты, но не смогла: была слишком взвинчена. Привычный, давно известный мир, который Гермиона выстраивала вокруг себя годами, стремительно уходил из-под ног. И она никак не могла заземлиться и помешать этому, физически ощущая невесомость, поселившуюся под ребрами. Казалось, столкновение с землей неизбежно, но скорость лишь набирала обороты. Считая выдохи, она что есть сил вцепилась в край стола. Боль немного отрезвила, но паника не отступила. Так и бурлила внутри, заставляя сердце бешено биться, а легкие болезненно сокращаться. В голове все крутилась навязчивая мысль о предательстве Зоммера, но Гермиона отказывалась в это верить. Хотя после того, что ей рассказал Гарри, уже не была уверена ни в чем. Изолированность волшебного сообщества сыграла с ними злую шутку. Они так мало знали о ЩИТе и «Гидре», что предугадать развитие событий было почти невозможно.
Некстати вспомнились слова Мадам Тотту, о том, что мир поглотит вечная тьма. Если технология попадет не в те руки, это может стать ступенью на пути к ней. Хаос, который породят озлобленные, одержимые властью люди, получившие неограниченный доступ к магии, было даже представить страшно. Гермиона смотрела на давно изученную со всех сторон спираль, понимая, что от того, какое решение примет в следующую минуту и как именно распорядится информацией, зависит ни больше, ни меньше судьба всего магического мира. И хотя пока она не знала, как поступит дальше, в одном была твердо уверена: рассказывать о том, что она потенциально сумела наделить человека магией, нельзя ни единой живой душе. Сейчас сыворотка существовала лишь в цифровом виде, но рисковать Гермиона не могла. Удалив данные из системы, она подхватила свои вещи и, бросив последний взгляд на свое рабочее место, вышла.
***
Стив сбросил на пол рюкзак и спрыгнул следом, с удовольствием потянувшись и хрустнув шеей. Несмотря на суперсолдатскую выносливость и военную выучку, четыре часа в практически неподвижном состоянии все равно стали неприятным испытанием. Не теряя больше ни секунды, он повернул кепку козырьком назад и воткнул флешку в ноутбук Грейнджер, который та в спешке оставила включенным на столе.
— Нат, сколько тебе нужно времени? — спросил он, доставая взрывчатку. Он собирался разнести это место к черту, как только Наташа закончит.
— Пятнадцать минут. Ищи серверную.
— Принято. Сэм, отследи по камерам, куда направилась Грейнджер.
— Есть, — в его голосе не осталась и намека на веселье. За это Стив его и любил: Сэм балансировал на грани шуток и серьезности, умело переключаясь в нужный момент.
Установив заряды на серверные шкафы и по периметру лаборатории, Стив на секунду позволил себе восхититься упорством Грейнджер. Такая настойчивость даже слегка пугала. Не сдаваясь, раз за разом она терпеливо меняла показатели, добиваясь нужного ей результата и творя в прямом смысле слова историю. Стив совсем не разбирался в генетике, но легкость, с которой Грейнджер проводила опыты, не могла его обмануть. Он был уверен, что не хотел бы однажды перейти этой девушке дорогу.
— Нат, статус.
— Почти закончила. Только проверю, что за информация забэкапилась в облако, — проговорила та. — Кстати, она молодец, додумалась затереть данные.
Стив хмыкнул. Еще одно подтверждение, что Грейнджер не просто так носила звание одной из умнейших в своем поколении. Познакомься они при иных обстоятельствах, он, наверное, смог бы по достоинству оценить такую эрудированность, вот только сейчас это сделало ее лакомой целью «Гидры». А они, как точно заметил Фьюри, не гнушались никаких методов, если решали что-то или кого-то заполучить. Стив знал это непонаслышке.
Ему была противна сама мысль о чьем-то мировом господстве. Когда он узнал, что «Гидра» все еще существует, продолжая свои дикие эксперименты и подогревая войны по всему миру, то на мгновение ощутил полнейшую беспомощность. ЩИТ был скомпрометирован, и хотя Стив знал, что обречен сражаться всю свою жизнь, он не желал становиться оружием в руках фанатиков. Чтобы работать на «Гидру», надо быть или беспринципным человеком, или сумасшедшим. Он не был ни тем, ни другим.
Что-то внезапно кольнуло его изнутри.
Баки.
Где его место в этой нехитрой иерархии? Он никогда не был беспринципным, назвать же его сумасшедшим не поворачивался язык. Но, увы, по сути так оно и было. Стив мог поклясться: его лучший друг никогда бы по доброй воле не согласился с идеалами «Гидры». Да те и не спрашивали его мнения. Промывка мозгов работала без осечек. Все, что беспокоило Стива сейчас — удастся ли Шури убрать из головы Баки треклятый код. Ответ на этот вопрос оставался открытым.
— О, да тут много интересного… — внезапно протянула Наташа, прерывая его размышления.
Стив стиснул зубы, возвращаясь в реальность. По одной проблеме за раз, напомнил он себе. Нельзя отвлекаться на Баки, иначе он рисковал броситься обратно в Ваканду. Задание первично. Баки находится в изолированной стране, куда не так-то просто попасть. Дора Милаж справятся с защитой, а его промедление может стоить Грейнджер жизни. Он был уверен: бойцы УДАРа также, как они, отслеживали ее перемещения.
— У нас нет на это времени, Нат. Просто сотри информацию.
— Думаю, это тебя заинтересует, — многозначительно усмехнулась та в ответ.
— Что ты имеешь в виду?
— У нас нет на это времени, — вернула ему Наташа реплику с едва заметным смешком. — Я скопирую файлы. Разберемся позже.
— Она в трех кварталах от дома, — доложил Сэм.
Установив последний заряд, Стив вдруг подумал: почему для него так важно спасти Грейнджер? Только потому, что нельзя допустить, чтобы ее разработка попала к «Гидре», или?.. То, что он не смог ответить на этот вопрос сразу, беспокоило больше, чем Стиву хотелось бы. Когда в работу вмешивались чувства, это только отвлекало. У него не было права даже на простую симпатию. Не здесь и не сейчас.
— Готово, — голос Наташи звучал напряженно.
Кивнув, Стив вытащил флешку, сунул в рюкзак за спиной и побежал прочь. Уже на улице он нажал кнопку на брелоке, приводя взрывчатку в действие. Стив не обернулся и даже не сбился с шага, хотя взрывной волной в соседних домах выбило стекла. От здания во все стороны разлетелись осколки и каменная крошка. Истошно завыли автомобильные сигнализации. Улицу заволокло черным дымом. На краю сознания мелькнула мысль, что в лаборатории могли храниться какие-нибудь едкие реактивы и, возможно, стоило выбрать менее опасный способ ее уничтожения. Словно в подтверждение, раздался второй взрыв, и улицу озарило ярким зеленым всполохом. Стив бросил быстрый взгляд за спину. Здание горело. В оранжевых языках пламени кружились ярко-зеленые искры.
«Хорошо, что в этой части квартала нет жилых строений», — пришло ему в голову, иначе он никогда бы не решился на столь кардинальные меры.
— Сэм, куда дальше? — Стив нырнул в ближайший проулок. Послышался рев пожарных сирен, на улицу повыскакивали люди. Перспектива быть узнанным его не прельщала.
— Два квартала вперед, затем направо.
Хватанув ртом воздух, Стив ускорился.
***
Чувствуя себя невозможно вымотанной, Гермиона брела в сторону дома. В голове никак не успокаивался рой вопросов. Восторг от того, что ей наконец удалось совершить открытие, над которым она билась последние пять лет, был омрачен мыслями о причастности профессора Зоммера к «Гидре». Она же так давно его знала, безгранично доверяла не только как учителю, но и как другу, была знакома с его женой, ходила к ним на пятничные чаепития раз в месяц. Как этот положительный со всех сторон человек мог быть частью такой ужасающей организации? Он же не мальчик, в конце концов, чтобы прельститься мнимым мировым господством. Или Гермиона просто засиделась в лаборатории, забыв, какими жадными до власти бывают люди? Все внутри протестовало против этих мыслей, но чем дольше она размышляла, тем больше признавала горькую правду: Зоммер почти со стопроцентной уверенностью являлся частью «Гидры». Гермиона, возможно, и засиделась в лаборатории, но дурой она никогда не была.
На глаза навернулись слезы. Внезапно все, чем она занималась превратилось в одну большую мистификацию, за которой скрывалось чье-то желание получить совершенное оружие. В том, что результаты ее разработки будут использованы именно так, сомнений у Гермионы почему-то не было. Она оказалась в довольно незавидном положении. Но пока никто не знал, что ее эксперимент увенчался успехом, было время скрыться. Сделать вид, что ничего не произошло, вряд ли получится: стоит ей увидеть Зоммера, все сразу отразится у нее на лице. Не желая рисковать, Гермиона приняла решение уехать. Она еще не знала куда, но понимала, что это единственный шанс выиграть время, успеть переговорить с Гарри и, возможно… даже связаться со ЩИТом.
Ускорив шаг, Гермиона свернула на нужную улицу. В воздухе витал сладковатый запах прелой листвы. На площади Гриммо было зябко. От ряда невысоких коттеджей на асфальт падала тень. Она была настолько темной, что казалась физически ощутимой. Шагнув на тротуар, Гермиона даже невольно поежилась: настолько неприятным и противоестественным был этот утренний холод. Словно она снова в лесу, вынужденная вести борьбу за мирное будущее. Улыбнувшись самой себе, Гермиона хмыкнула. Последние сутки ее прямо-таки не оставляло предчувствие чего-то нового. Похоже, небезосновательно.
И тут раздался оглушительный взрыв.
От неожиданности она споткнулась и полетела носом вперед. Не успев сгруппироваться, Гермиона в кровь разбила оба колена и оцарапала правую ладонь. Сердце от страха отчаянно билось в горле. Раны неприятно засаднили, и она тихо зашипела, немного приходя в себя. Затем поднялась и, боясь увиденного, заранее зная ответ на свой немой вопрос, медленно обернулась.
Черный дым валил в районе, где располагалась лаборатория. Гермиона похолодела. Перед глазами все поплыло от паники. Мысли, похожие на вязкий сироп, ворочались еле-еле. Широко распахнув глаза, она смотрела на дым и никак не могла сообразить, что же делать дальше. И тогда раздался второй взрыв. В воздух взвился столб пламени зеленого ведьмовского цвета. Гермиона покачнулась. Так взрывались экспериментальные зелья, подряд на которые пару месяцев назад взял Зоммер, чтобы не оставить сотрудников совсем без зарплаты.
Горела их лаборатория.
Она наконец отмерла. Первым порывом было броситься назад, спасать технику, бесценные результаты исследований, но потом, сообразив, что могла сейчас гореть вместе со зданием, Гермиона ужаснулась. А если это… покушение? В такой час в лаборатории могла находиться только она. Гарри уверил, что следили за ней его люди. Авроры бы не пошли на должностное преступление. Но что если среди них были симпатизирующие «Гидре» или, чего хуже, переметнувшиеся? Сглотнув, Гермиона рванула к дому.
— Не так быстро, киса.
***
Стив никак не мог отделаться от мысли, что безнадежно опаздывает. Вынужденный скрываться, он избегал попадания на камеры, поэтому путь к дому Грейнджер, которым его вел Сэм, занял значительно больше времени. Бежать было тяжело. Бесконечные внезапные повороты и прыжки через препятствия типа мусорных баков на заднем дворе или невысоких заборов в проулках все только усложняли. К тому же сказывался недостаток сна: за последние пару дней ему удалось поспать всего несколько часов. Организм работал на пределе возможностей, даже несмотря на сыворотку.
Следуя указаниям Сэма в наушнике, он судорожно вдохнул и свернул в очередной переулок. Воздух обжег легкие. Пахло гарью. Одежда и волосы наверняка тоже приобрели стойкий запах дыма. Стив никак не мог отделаться от мысли, что он снова в сорок третьем, бежит по полю боя среди трупов и горящих танков. Сейчас не было ни танков, ни трупов, но этот запах словно навсегда въелся в кожу. Даже аромат дров в камине или от костра теперь ассоциировался с бойней. Порой это чувство было таким сильным, что Стив битый час стоял под душем и с остервенением тер кожу, пока та не становилась малиновой. Это помогало, но ненадолго. Война всегда будет частью таких, как он. Баки. Сэма. Наташи. Тони. Каждый из них вел свою войну. С внешним врагом и внутренним. И если с внешним неприятелем их научили справляться профессионально, победить зло внутри удавалось не сразу и не каждому. Стив искренне надеялся, что однажды они все обретут мир.
За мыслями он не заметил, как оказался почти у дома Грейнджер. На улице было тихо. У людей, живших в этом районе, были или крепкие нервы, или хорошие стеклопакеты. Где-то впереди выстрелил карабин, и Стив едва не споткнулся от неожиданности.
— Сэм?! — взревел он.
— Плохо дело, Кэп. Они нашли ее первой, — бесцветным голосом ответил тот.
— Сколько?
— Пятеро.
Чертова «Гидра»!
***
Она стояла, боясь шевельнуться. В висок упирался ствол пистолета, казавшийся ей ледяным, а горло сдавила сильная мужская рука.
— Дернешься, и я снесу тебе башку. Так что не вздумай даже рыпнуться.
Говоривший хрипел, произнося слова с легким присвистом, как если бы его связки были повреждены. Горячее дыхание обжигало щеку. Держал он крепко. Гермиона чувствовала, как мозолистая ладонь при каждом вздохе все сильнее стискивает ее шею.
— Что вам нужно? — с трудом просипела она, поднимая руки.
Она судорожно размышляла. Мысли бешено носились в голове, вторя бегу сердца. Нападавший был не один. Краем глаза Гермиона заметила еще двоих мужчин в форме, прикрывавших его по бокам. Держал ее, скорее всего, командир группы. Все трое явно были хорошо обучены. Вывернуться не выйдет, а палочка лежала в рюкзаке, который слетел с ее плеча, когда она упала.
От бессилия Гермиона едва не завыла. Почему она стала такой беспечной? Когда расслабилась и перестала бояться каждого шороха, как было в первые годы после войны? До прогремевших пару минут назад взрывов она как будто не вполне понимала масштаб происходящего, хотя должна бы была насторожиться сразу после разговора с Гарри. Даже осознание, что профессор Зоммер связан с «Гидрой», не заставило ее надеть чехол с палочкой. Какой-то частью души Гермиона наивно полагала, что все это огромная ошибка и она успеет скрыться.
Теперь ей стало откровенно страшно.
Дуло пистолета больно упиралось в висок, мешая хладнокровно оценить ситуацию и придумать хоть что-то. В нос бил запах оружейного масла и пороха — душный, с привкусом металла и серы. Руки, которые Гермиона все еще держала перед собой, тряслись. Ее знобило, а к горлу подкатывала тошнота.
— Задаешь много вопросов. А мне сложно говорить, заметила? Давай, двигайся, — он подтолкнул ее под колени, слегка ослабляя хватку на ее горле, и бросил за спину: — Держать периметр. Ты. Прихвати ее шмотки.
Нужно было срочно что-то делать. Гермиона осторожно скосила глаза на шагавшего справа экипированного в черный тактический костюм бойца. Если попытаться сорвать автомат с его плеча, возможно, у нее появится шанс.
— Куда вы меня ведете? — осторожно спросила она, надеясь отвлечь их разговором.
— Заткнись! А то и дышать будешь только по моему приказу! — рявкнул сипатый и больно толкнул ее в спину.
Едва устояв на ногах, Гермиона послушно пошла вперед, отмечая, что двигались они в сторону ее дома. Это было хорошо. И хотя Фиделиус давно был снят (к неудовольствию Гарри), хитроумные охранные заклинания нескольких поколений Блэков не позволят незнакомцам попасть внутрь, даже если среди них окажутся волшебники. Еще одно преимущество, кивнула себе Гермиона, чувствуя легкое воодушевление.
Пистолет теперь упирался ей между лопаток, и это, на удивление, позволяло дышать глубже и чувствовать себя спокойнее. Как и тот факт, что, похоже, она нужна была им живой, иначе ей давно бы прострелили голову. Гермиона еще не оправилась от шока, но соображать стала быстрее. Автоматчик, как она его про себя окрестила, шел так же справа. Он был на добрых полторы головы выше нее, в два раза больше и наверняка годами приводил свое тело в идеальную форму, чтобы стать смертоносным убийцей. На ее же стороне был только эффект неожиданности.
И в тот же миг Гермиона решилась.
Как только их странная процессия поравнялась со сквером напротив дома, она рванула резко вправо, повисая у него на руке и вцеплясь в оружие.
Автомат выстрелил.
***
Стив влетел на площадь Гриммо, на ходу раскрывая щиты и готовясь к самому худшему, но увиденное скорее его позабавило: Грейнджер висела на руке бойца УДАРа вдвое больше нее и пыталась отобрать у него карабин. Уперевшись коленями ему в бедро, она с яростью тянула на себя М4, используя оптический прицел, как рычаг. По всей вероятности, минутой ранее не ожидавший такой прыти автоматчик нажал на спусковой крючок, выбрасывая в воздух автоматную очередь. Еще один боец, в черной балаклаве и с обожженными предплечьями, уже приближался к ней со спины. Остальные трое с электрошоковыми дубинками наизготовку окружали их, сужая периметр. Убивать Грейнджер, по всей видимости, они не планировали.
— Эй вы! — крикнул Стив. — Не хотите выбрать кого-нибудь по размеру?
Как по команде все пятеро обернулись. Секундную растерянность на лицах сменило узнавание, а затем — раздражение и даже злость. Автоматчик наконец сбросил с себя Грейнджер, и та ничком упала на дорогу. Стив мельком заметил, что джинсы на ее коленях пропитаны кровью, а кожа на ладонях рассечена. Она с ужасом уставилась на него. Ее карие глаза были распахнуты так широко, что на мгновение ему показалось, что она сейчас завизжит от страха, не справившись с эмоциями, но Грейнджер сдержалась.
— Кого я вижу! Привет, Кэп, — прохрипел тот, что был в маске, хватая ее за шиворот. — Взять его живым.
Голос показался смутно знакомым, но Стив решил не заострять на этом внимания. Стиснув зубы, он не спускал с бойцов глаз. Предвкушение бурлило в его крови, подстегивая броситься в самое пекло, но Стив не спешил, сосредотачиваясь на предстоящей схватке и оценивая силы противников. Нервно переглянувшись, ему навстречу медленно двинулись те, что с дубинками. Он окинул их взглядом, подмечая кобуру с форменным пистолетом УДАРа, припрятанные за голенищем ножи и внушительные мышцы, перекатывающиеся под тонкой тканью футболок. Впрочем, ничего, с чем бы он не сталкивался раньше.
На него одновременно бросились двое. Стив нырнул вперед и, развернувшись, тут же парировал удар щитами. Электрический разряд лизнул металл, но он не ощутил ничего, кроме легкой вибрации, с жужжанием прокатившейся по его рукам. Стив двигался легко и грациозно в противовес грубым атакам противников. Предугадать их действия оказалось довольно просто. Пока первый старался дотянуться шокером до его головы, второй уже достал нож и пытался ранить в бедро — тупо, как и они сами. Но щиты работали без осечек.
Его охватил азарт битвы. Сердце бешено колотилось в груди. Внутри него словно проснулся дикий зверь, готовый выпрыгнуть на свободу. Адреналин пронизывал каждую его клетку, заставляя мышцы сокращаться с удвоенной силой. Ощущения обострились настолько, что казалось, будто даже кожа стала невероятно восприимчивой: он словно чувствовал малейшее дуновение воздуха, предугадывая, куда ударит противник. Зрение работало на всю, подмечая самые мелкие детали вокруг, и чтобы не отвлекаться, Стиву приходилось фиксировать взгляд четко на том, с кем он сражался в данный момент, — через силу сокращать мир до фигуры перед ним.
Стив успешно блокировал любые попытки пробить его оборону, без труда уклоняясь. Через пару минут, ловко отскочив в сторону, он ответным ударом послал парня с ножом в нокаут, практически насадив его на острие щитов. Охнув, тот повалился вниз, держась за солнечное сплетение и пытаясь восстановить сбитое дыхание. Через секунду к нему присоединился и коллега, получив меткий удар в лицо. Катаясь по земле, он баюкал сломанную челюсть, оставляя на асфальте дорожку из капель крови, пока не потерял сознание от боли.
Стив едва успел выдохнуть, когда на него неожиданно налетел третий боец, до этого наблюдавший за их короткой схваткой издалека. Вложив в удар всю силу, он, не в пример своим товарищам, попытался атаковать сначала кулаками. Оказавшись не готовым к его резкому броску, Стив пропустил удар по скуле и отступил на полшага. Воспользовавшись его замешательством, наемник в то же мгновение со всей силой врезался Стиву в корпус и предпринял попытку повалить его, но тот успел сориентироваться и, обращая силу противника против него же самого, выполнил быстрый маневр, бросая нападавшего через бедро.
Полностью отдавшись круговороту схватки и положившись на рефлексы, Стив двигался, точно танцуя. Каждое его движение было согласовано с ритмом и энергией боя. Эмоции, как и простые человеческие чувства и страхи, и вовсе перестали существовать — мозг блокировал боль от столкновений и ударов, не позволяя и на секунду подумать о чем-то, кроме шагов человека напротив. Внутри пылал не знавший границ огонь — страстное желание победить, даже если ради этого придется сжечь все на своем пути.
И этот огонь очень нравился какой-то его части.
Стив вдруг почувствовал себя таким живым и свободным как никогда раньше. Он атаковал, парировал выпады противника и снова атаковал, со всей полнотой осознавая каждый свой вздох, каждую мысль, каждую эмоцию. В каждый удар вкладывая кусочек души, в каждую атаку — претензию на эту новообретенную свободу.
Послышался противный хруст, словно лопнул арбуз, и парень замер, распластавшись у его ног. Увеличиваясь с каждой секундой, под поверженным бойцом растекалась лужа багровой крови.
Что-то опасное поселилось внутри Стива после битвы с Тони, и сейчас этот зверь опять пробудился, заставляя ощутить собственное превосходство. Но в то же время где-то там жил и другой голос, подозрительно похожий на голос Баки, ежесекундно напоминавший, что дракой ничего не решить.
Жизнь в мире, погрязшем в насилии, — не для него.
Слизнув в уголке рта кровь, Стив усилием воли взял чувства под контроль, сделал короткий рваный вдох и бросился наперерез четвертому бойцу. Перехватив его за руку, он изо всех сил дернул и перевернул того через себя, впечатывая в асфальт. Парень тут же скрючился, завыв от боли и хватаясь за плечо. Не оборачиваясь, шестым чувством угадывая, что произойдет в следующий момент, Стив наотмашь ударил локтем в лицо бросившегося на него бойца. Видимо тот успел прийти в себя после удара щитами в живот. Из носа парня брызнула кровь. Брезгливо смахнув капли с рукава куртки, Стив наподдал ему ботинком по ребрам и поудобнее перехватил щиты.
— Уйдя в «Гидру», вы разучились сражаться? — процедил он. — Иначе я просто не знаю, как объяснить происходящее.
Стив перевел взгляд на Грейнджер. Та едва заметно дрожала, сидя на асфальте. Она не двигалась, словно пригвожденная к месту, и лишь изредка косилась на пистолет в руках охранявшего ее бойца. Командира группы, сообразил Стив. Он невольно повел челюстью. На его скулах заиграли желваки.
Наемник лишь рассмеялся. Его едва слышный и скорее напоминавший свистящее бульканье смех был очень злым. Отсмеявшись, он уставился на него сквозь прорези своей балаклавы и прохрипел:
— А ты заставь.
Выпустив из рук воротник футболки Грейнджер, он усмехнулся и сложил руки на груди, словно приглашая испытать его. Грейнджер лишь сильнее сжалась в комок, инстинктивно стараясь отстраниться подальше, но Стив отлично видел: ее реакция наигранная. Будто ища что-то, она судорожно водила взглядом по асфальту с таким сосредоточенным выражением, что он лишь уверился в своей догадке. Надеясь, что она сообразит убраться подальше и не мешаться ему под ногами, Стив осторожно двинулся вперед.
— Еще шаг, Кэп, и я подпорчу эту симпатичную мордашку. Убивать ее мне запретили, но это не значит, что нельзя повеселиться по-другому.
Стив снова подумал, что интонация, с которыми говорил наемник, неуловимо ему знакома. Но где они могли пересекаться? Он никогда не жаловался на память, вот только сейчас почему-то никак не мог вспомнить человека с обожженными предплечьями, стоявшего перед ним.
Время шло. Стив слушал удары сердца, просчитывая варианты. На его стороне были безупречные рефлексы и значительно возросшие человеческие способности, усиленные сывороткой. Он мог использовать скорость и силу как преимущество. Если разогнаться и перемахнуть через него, одновременно с этим ударив щитами…
И тут случилось то, чего Стив не мог предугадать. Кинувшись вперед, Грейнджер схватила рюкзак, лежавший в паре метров от нее, и зарядила им промеж глаз наемнику. Тот взревел, сдергивая маску. Под ней обнаружилось изуродованное лицо, в чертах которого он с трудом узнал старого знакомого.
— Рамлоу?!
— Давно не виделись, — каждое слово давалось Рамлоу с трудом.
— Но как?..
— Тебя ебет? — со смешком ответил он, и Стив поморщился.
Стараясь не выпустить из поля зрения ни Грейнджер, ни оживший в прямом смысле слова труп, Стив замер на полушаге. Выглядел Рамлоу чуть свежее зомби и однозначно хуже, чем он запомнил. Что, впрочем, было неудивительно: в последнюю их встречу он буквально взорвался в воздухе.
Каким, черт возьми, чудом ему удалось выжить?!
Рубцы на его лице алели, а кожа на них была такой тонкой и блестящей, что, казалось, треснет от любого неосторожного движения. Удар Грейнджер пришелся ему по лбу; от рассеченной брови вниз бежала алая струйка. Череп деформировался еще больше, левый глаз закрылся, а ухо и вовсе отсутствовало. Девчонка, все это время отчаянно пытавшаяся что-то найти в рюкзаке, неожиданно победно вскрикнула и наставила на Рамлоу что-то похожее на палку — в детстве они с Баки гонялись с такими друг за другом.
— Петрификус Тот…
Договорить она не успела: Рамлоу безжалостно огрел ее по лицу электрошоковой дубинкой, и Грейнджер отключилась. Зарычав, Стив бросился на него, в один большой прыжок сокращая расстояние, но Рамлоу увернулся. Щит вспорол асфальт, посылая в воздух каменное крошево.
Они закружили, глядя друг другу в глаза. Напряжение, разлитое в воздухе, было настолько ощутимым, что казалось его можно потрогать. Рамлоу ухмыльнулся и нанес полушутливый удар, проверяя границы Стива. Сложив щиты, тот ответил ему мощным хуком по ребрам, заставив отступить назад. Стив двигался плавными рывками, пружиня на носках, как боксер, уклоняясь от выпадов и тут же контратакуя.
Нельзя не признать: Рамлоу был хорош. Что бы с ним ни сделали ученые «Гидры», они явно знали свое дело. Он стал сильнее и, несмотря на свою далеко неидеальную форму, почти не уступал Стиву.
— Как поживает малыш Баки? Уже собрал мозги в кучу?
— Не смей произносить его имя!
— А то что? — рассмеялся Рамлоу в ответ.
Стив снова зарычал. Он прекрасно понимал, что ехидство — один из приемов Рамлоу. Тот старался нарушить его равновесие, ужалить побольнее, вывести на эмоции. Если Стив поддастся, он не замедлит это использовать и атаковать. В противном случае у Рамлоу не было и доли шанса. Стив больше не позволит ему перехватить инициативу, как тогда в Лагосе. Сейчас у Рамлоу не было ни железной маски, ни усиленных наручей. Он только и мог, что кружить вокруг, стараясь его вымотать. Стив сдержался. Не в этот раз. Его ошибка в Лагосе стоила жизни двадцати шести гражданским.
Обменявшись очередной серией быстрых ударов, они на мгновение отскочили друг от друга. В тот же миг воздух разорвал звук выстрела. Обернувшись, Стив успел заметить, что пистолет держит парень, которому он выбил плечо. Его лицо было перекошено от злобы и боли, но в глазах плескалась решимость.
— Не стрелять! — изо всех сил заорал Рамлоу, но было поздно.
Парень не сдавался: палил без остановки, решив выпустить всю обойму разом. Мгновенно отреагировав, Стив пригнулся, пропуская вторую и третью пули над головой. Не успевая ни выпрямиться, ни уклониться, ни раскрыть щиты, так и бросился на полусогнутых вперед. Он уже почти схватил ублюдка, посмевшего стрелять в спину, когда очередной выстрел достиг цели.
Время словно замедлилось.
Пуля впилась ему в правое плечо, разрывая кожу и сухожилия, вызывая острую боль. Лицо Стива исказилось, но он, сильнее сжав челюсти и не позволяя себе расслабиться, упрямо бежал вперед, считая выстрелы. Десять. Тринадцать. Семнадцать. И тут пистолет тихо щелкнул, вместо того, чтобы выстрелить.
— Девятнадцать, — ухмыльнулся Стив, с наскока врезаясь кулаком незадачливому стрелку в лицо.
Игнорируя боль, пронизывающую плечо, он по очереди раскрыл щиты и, оскалившись, прыгнул обратно в сторону Рамлоу. Тому бы сбежать, но он слишком поздно сообразил, что ранение не сломило Стива, а, наоборот, только подлило масла в огонь.
Стив больше не играл.
Удар за ударом он вбивал Рамлоу в асфальт. Методично и с холодной головой. Он не хотел его убивать, но желал, чтобы тот наконец выучил простую истину: если Стив Роджерс просит что-то сделать по-хорошему, лучше с ним не спорить.
— Эй, Рамлоу, — выдохнул он. — Ну и у кого теперь мозги в кучу?
И ударил его в последний раз, ботинком по лицу, окончательно вырубая.
Стив уперся ладонями в колени. Он был весь покрыт пылью и каплями крови, а в душе боролись смешанные эмоции — восторг от победы и почему-то горькое чувство утраты. Словно с каждой схваткой он терял частичку себя, и этот бой не стал исключением. Однажды, поклялся он себе, он оставит все драки и войны позади.
Стив тяжело вздохнул. Правая рука онемела и почти ничего не чувствовала. Он осторожно шевельнул плечом и взвыл от боли. Похоже, пуля застряла внутри, с каждым движением причиняя нестерпимую боль.
— Что там у тебя, Кэп?
Обычно Наташа старалась не показывать эмоций, но сейчас ее голос звенел от напряжения. Плохой знак. Значит, переживала. Как ни старалась она соблюдать образ грозной русской шпионки, если дело касалось действительно близких людей, Наташа ничего не могла с собой поделать. И Стив невероятно ценил в ней это качество: оно делало ее человеком.
— Порядок.
— Почему-то я тебе не верю, — заметила она уже с более теплой интонацией.
— Грейнджер вне опасности. Сбросьте координаты, где припаркована машина. Спасибо за помощь. Дальше я сам.
— Куда ты теперь, Стив?
— Есть пара идей, — уклончиво ответил он. — А ты?
Наташа усмехнулась.
— Думаю махнуть на Кубу. Возьму с собой Сэма…
— Я совершенно не против! — вставил тот.
— …сойдет там за своего.
— Глубоко заляжешь? — помолчав, спросил Стив.
— На самое дно.
— Хорошо, — ответил он, чувствуя, что наступило время прощания. В груди почему-то щемило так, словно они больше никогда не увидятся. — Не подставляйтесь. Помните про резервный канал связи.
— Та рухлядь, что ты гордо называешь мобильником, еще работает? — переспросил Сэм, смехом разряжая обстановку.
— Да. И она отлично принимает вызовы.
Стив улыбнулся, тотчас поморщившись от боли. Отключив наушник, он засунул его в потайной карман куртки. Хотелось в душ, скорее смыть с себя копоть и грязь. И нужно придумать, как разобраться с раной: в госпиталь путь ему был заказан.
Бросив взгляд себе под ноги, он заметил гарнитуру. Наверное, выпала из уха Рамлоу, пока они боролись. Присев на корточки, подцепил пальцами наушник и вставил его себе в ухо.
— Соо… те ста… ус и коор... наты…
Послушал пару минут, но не услышал ничего интересного.
— Соо… те ста… ус и коор... наты…
Стив распрямился, рывком вытащил из уха шипящий наушник и, бросив на асфальт, раздавил его каблуком. Судорожно вдохнув, он бегло осмотрелся, но пятеро хорошо экипированных мужчин не шевелились. Впрочем, девушка тоже. Странная палочка, которой она пыталась пригрозить бойцам, валялась рядом. Повернув кепку козырьком вперед, он засунул палочку в задний карман и поднял Грейнджер на руки, а затем, сверив координаты, бегом бросился к обозначенной точке.
Сообщение о пожаре в лаборатории, где работала Гермиона, застало его в постели. Они с Джинни только проснулись и, пользуясь тем, что дети еще спали, решили провести это время наедине. Джинни уже почти кончила, когда посреди комнаты материализовался Патронус с донесением. Разочарованно застонав, она слезла с Гарри и, хлопнув дверью, скрылась в ванной. Он же, уверенный, что пожар никак не связан с Гермионой, потому что та спокойно спит наверху, направился за женой. Открыв дверь, он увидел Джинни — в ответ она одарила его таким взглядом, что ему захотелось тут же наклонить ее над раковиной, задрать и без того короткий халатик и… Но момент был упущен. Оттолкнув его, разъяренная точно фурия Джинни вышла из комнаты. А через минуту он услышал ее взволнованный окрик. Путаясь в штанинах, Гарри натянул домашние брюки и бросился следом.
Гермионы нигде не было.
Джинни сложила два и два быстрее него и, не задавая вопросов, выпроводила Гарри в Министерство. Голодный, хотя от волнения за подругу кусок в горло бы не полез, и злой, потому что его не оставляло чувство, что дело намного серьезнее, чем кажется, он шагнул в камин. А оказавшись в кабинете, первым делом вызвал к себе коллег, охранявших Гермиону. Спустя пять минут те стояли перед ним. Старший группы по фамилии Риши, молодой индус, мял подол форменного пиджака и никак не мог толком объяснить, что же произошло этим утром.
— Около пяти утра… мисс Грейнджер вышла из лаборатории. Двое авроров продолжили следить за ней… Через двадцать минут прогремел первый взрыв…
Было душно. Гарри смотрел в ответ, не скрывая неприязни. Рукава его рубашки были закатаны, жилет плотно облегал торс. Хотелось ослабить узел галстука, но он сдержался. Риши продолжал мямлить. Он говорил медленно, старательно подбирая формулировки, словно не хотел говорить всей правды, то и дело отводил глаза, а то и вовсе смотрел в пол и все теребил подол, нервируя заведенного до передела Гарри.
— Мисс Грейнджер…
— Риши, перестаньте уже комкать чертов пиджак! — в итоге, не сдержавшись, рявкнул тот.
Риши уставился на него, испуганно заморгав, и, казалось, растерял последние слова. Его и без того лупоглазая физиономия приобрела довольно глупый вид. Авроры, стоявшие за ним, потупили взгляды. Гарри поджал губы и слегка повел головой, коря себя за излишне эмоциональную реакцию. Слишком много всего одновременно бурлило внутри. И если раздражение и злость ему худо-бедно удавалось держать под контролем, чтобы хотя бы внешне выглядеть профессионально, то всепоглощающий страх, свернувшийся в животе ледяной змеей, — нет. Где сейчас Гермиона? Жива ли она? Незнание основательно выбивало из колеи. Гарри успел привыкнуть, что его ближний круг вне опасности, что это — незыблемая основа, и, как только все изменилось, почувствовал, что земля уходит из-под ног. Конечно, он сразу же попытался связаться с Гермионой, но ни Патронус, ни звонок на магловский мобильник — альтернативный способ связи — не дали результата. Из-за тревоги мысли Гарри прыгали, и он никак не мог взять себя в руки, от чего только сильнее злился. Иногда он жалел, что Министерство расположено под землей. Возможно, если бы стены вокруг не давили на него, было бы проще справиться с эмоциями.
— Продолжайте.
— Мисс Грейнджер, — дрожащим голосом заговорил снова Риши, — отправилась в сторону дома. Прогремел еще один взрыв. Мои бойцы оказались отрезаны от нее дымовой завесой и потеряли сознание. Когда они очнулись, на брусчатке не осталось ничего, кроме крови, — отведя взгляд, он поджал губы, давая понять, что сказать по существу больше нечего.
Версия, которая логично напрашивалась сама собой, отчаянно не нравилась Гарри. Кроме того, он небезосновательно подозревал, что Риши чего-то не договаривает: в утреннем донесении тот сознательно скрыл от него факт прогремевших взрывов, назвав проишествие просто пожаром.
— Вы взяли кровь на анализ? — уточнил Гарри.
Ответа не последовало.
— Ясно.
Он заложил руки за спину и начал расхаживать взад-вперед по кабинету. Картинка слегка прояснилась, и она подтверждала его самые худшие опасения: Гермиону по всей видимости похитили. Она могла быть ранена, а эти уб… коллеги, мысленно поправил он себя, не сообразили даже собрать материал для исследования, чтобы установить, кому принадлежит кровь. Отправив ее на анализ, было бы проще установить, кто причастен к преступлению. В последние годы по инициативе Гарри (и не без подсказок Гермионы), аврорат заключил негласный пакт о сотрудничестве с магловской полицией. Это позволило значительно повысить раскрываемость преступлений обоим ведомствам. Они почти не пересекались в работе друг с другом, поддерживая связь в исключительных случаях: пакт позволял четко разграничивать типы правонарушений и избегать ошибок при вынесении наказаний. Вот только сейчас в дело в любой момент могла вмешаться третья сила, и как выстраивать работу со ЩИТом, Гарри пока не знал. Что они рано или поздно объявятся, он не сомневался: в деле была замешана «Гидра».
Молчание затягивалось. Поняв это, он посмотрел на стоящих перед ним коллег, напряженно вглядываясь в их лица. Кто мог оказаться предателем? Риши? Или он просто прикрывал кого-то из своих? Нет, решил Гарри, спускать такое на тормозах нельзя. Времена стремительно менялись. Сейчас они противостояли нечто гораздо большему, нежели одному волшебнику, одержимому властью. «Гидра» насчитывала сотни последователей, имеющих доступ к технологиям, которые подчас значительно превосходили мощью заклинания, и оружию, которое пробивало магические щиты. Гарри еще раз посмотрел на коллег и принял решение.
— До окончания служебного расследования вы все под подозрением, — жестко бросил он. — Не покидать стены аврората.
— Но, Гарри!.. — возмущенно воскликнул Риши.
— Для вас — главный аврор Поттер.
— Главный аврор Поттер, — поспешно исправился тот, — двое моих бойцов в Мунго. Госпитализированы с отравлением неизвестным газом. Вы же понимаете…
— Это приказ.
Опустив взгляды в пол и явно костеря его про себя последними словами, авроры вышли из кабинета. Гарри глубоко вздохнул. Он очень хотел ошибиться в предположении, что среди сотрудников завелась крыса, но интуиция, натренированная годами оперативной работы, еще ни разу его не подводила.
Прихватив с собой рапорты, он направился в ситуационный центр — еще одно нововведение, появившееся после начала сотрудничества с полицией. В помещении раздавался мерный гул серверов. Изредка кто-то из аналитиков шуршал пергаментами или клацал по клавиатуре ноутбука. Какая-то часть Гарри всегда ликовала при виде таких, казалось бы, несочетаемых вещей. Сотрудники ситцентра, подключившись к городским камерам, отслеживали изменения в настроении города, но тот, казалось, жил своей обычной жизнью: туда-сюда сновали горбатые кэбы, автобусы и толпы туристов, выделявшиеся среди горожан. Будто о недавних взрывах никто и не слышал. Прислонившись спиной к столу, Гарри скрестил на груди руки. Он хмуро наблюдал за происходящим на улицах Лондона на большом зачарованном экране, собираясь с мыслями: ему вскоре предстояло дать комментарии прессе насчет утренних событий.
— Мистер Поттер, журналисты уже здесь, — окликнула его секретарь.
Гарри кивнул, принимая из ее рук согласованный министром текст речи. Он бросил последний взгляд на экран, затем накинул пиджак и двинулся следом.
***
В полутемном атриуме было довольно многолюдно. Стоило Гарри войти, отовсюду послышались щелчки фотокамер и замелькали всполохи вспышек. Журналисты жадно наблюдали за ним, готовые уцепиться за любой факт. Событий такого масштаба не случалось со времен оглашения решения о неучастии в Заковианском договоре. Магический мир жил тихой и размеренной жизнью, а волшебники, в истории которых случались и войны, и восстания, боялись потрясений. Именно поэтому Гарри было велено заверить горожан, что ситуация под контролем. Почему этого не мог сделать сам Кингсли, он не знал, да и спорить с решениями руководства не привык.
Сощурившись от яркого света, Гарри прошел к трибуне с микрофонами и положил листок с речью перед собой. В своей карьере ему не единожды приходилось давать комментарии, но каждый раз он все равно на секунду ощущал себя четырнадцатилетним подростком, запертым в чулане с Ритой Скитер и ее Прытко Пишущим Пером. Кстати, вот и она собственной персоной, сидит в первом ряду. Гарри поморщился. Ему предстояло быть очень аккуратным, отвечая на вопросы. Каждое его слово разберут на цитаты и проанализируют до мельчайших деталей. От него требовались осмотрительность и точность.
— Тишина, пожалуйста, — попросила секретарь, жестом приглашая Гарри начинать.
Прокашлявшись, он натянул маску спокойствия, хотя совершенно не чувствовал оного, и заговорил:
— Как вы знаете, сегодня в одной из лабораторий, спонсируемых Министерством, прогремели взрывы. Инцидент произошел около шести утра. По поручению министра магии аврорат уже приступил к расследованию. В данный момент мы располагаем минимумом подробностей, но уже сейчас с уверенностью можем заявить: опасности для волшебников нет. Министерство магии прилагает все усилия, чтобы выяснить обстоятельства произошедшего. Вопросы?
— «Новости волшебного мира». Есть ли жертвы?
— Нет. Предварительные результаты экспертизы показывают, что в момент взрыва в здании никого не было. Следующий.
— Журнал «Проблемы чароведения». Связаны ли взрывы…
— Какими именно исследованиями занималась лаборатория? — внезапно раздался немного хрипловатый голос с визгливыми нотками. Гарри невольно передернуло: ну, конечно, кто бы еще так беспардонно перебивал? — Можете назвать конкретные проекты?
— Для протокола: представьтесь, пожалуйста, — попросила секретарь.
Ехидно улыбнувшись, Рита встала и слегка поклонилась. Она почти не изменилась за прошедшие годы. Все те же словно зацементированные кудряшки, очки в роговой оправе, украшенные драгоценными камнями, малиновые ногти и костюм неизменного изумрудного цвета. Пара лет без работы пошли ей на пользу — стало чуть меньше спеси, но вот язвительность никуда не делась.
— Рита Скитер, «Ежедневный пророк». Так какими исследованиями занималась лаборатория? Связаны ли они с областью генной инженерии?
— Сожалею, мисс Скитер, но за этими ответами вам необходимо обратиться к представителям лаборатории, — ответил Гарри.
— О, всенепременно. Насколько мне известно, лаборатория в последнее время испытывала значительные финансовые трудности. В частности взялась за разработку взрывоопасного зелья сомнительного назначения. Вы допускаете, что инцидент связан с этими событиями?
Откуда она знала такие подробности? Рита Скитер, безусловно, всегда была пронырливой и никогда не гнушалась никаких средств при поиске материалов для своих статей, но даже Гарри лишь накануне узнал от Гермионы, что ее лаборатория переживает не лучшие времена. Постаравшись, чтобы лицо выглядело беспристрастным, он произнес:
— Понимаю ваш интерес, но на сегодняшний день мы не готовы утверждать ничего конкретного. Министерство придерживается мнения, что все исследования были направлены на развитие науки. Остальное покажут результаты расследования.
Напряжение в зале ощутимо нарастало. Журналисты ловили каждое его слово, но Гарри оставался профессионалом и прилагал все усилия, чтобы сохранить спокойствие.
— Руководство лаборатории уже допросили? — не унималась Скитер. Ее Перо без устали строчило в небольшом зачарованном блокноте.
— На данный момент я не имею права разглашать подробности.
— Ага, — Перо сделало очередную пометку. — Верно ли, что ваша близкая подруга, мисс Грейнджер, входила в состав учредителей?
— Да, — кивнул Гарри. — Это открытая информация. К чему вы ведете, мисс Скитер?
— Причастна ли она к разработке тех зелий, о которых я упоминала?
— Ответ тот же: я не имею права разглашать подробности до окончания расследования.
— Чудненько, — Рита вдруг прищурилась и широко ухмыльнулась. — Последний вопрос, если позволите. Где сейчас мисс Грейнджер?
На мгновение Гарри опешил. Они с Кингсли сознательно решили не упоминать, что Гермиона пропала, чтобы не породить слухи. Если Рита прознала об этом, значит, кто-то точно сливал информацию. Гарри до боли сжал челюсти. Естественно, это не укрылось от проницательной мисс Скитер: она ухмыльнулась шире, а Перо заскользило по странице блокнота с просто невероятной скоростью. Гарри посмотрел на нее тяжелым взглядом, в упор. Рита Скитер лучезарно улыбнулась в ответ, будто предугадывая ход его мыслей. Змея в его животе заворочалась с новой силой.
— На этом все. Спасибо, дамы и господа, — отрезал он.
Рита хмыкнула, но промолчала. Развернувшись, Гарри стремительно двинулся в сторону лифтов. Его шаги гулко отдавались от мраморных стен. Нажав на кнопку вызова, он расправил плечи, приводя мысли в порядок. Скитер нужно было задержать, но сделать это следовало незаметно, чтобы не дать журналистам повода для новой сенсации. Хватит утренних взрывов. Он уже предвосхищал заголовки, которыми запестрят газеты через пару часов.
Пока он прикидывал, как лучше осуществить задержание: на выходе из Министерства или у нее дома, — звякнул колокольчик, и навстречу ему шагнул Кингсли в сопровождении пары авроров.
— Гарри! Как раз тебя-то я и искал, — в своей добродушной манере протянул тот.
— Задержать Скитер. Журналистам повода не давать. И в допросную ее, — отдал приказ Гарри, обращаясь к аврорам. — Не выпускать, пока я не вернусь.
— Есть.
Кингсли лишь изогнул бровь, но вмешиваться не стал. Улыбнувшись уголком рта, он указал на лифт, и Гарри не осталось ничего, кроме как шагнуть в кабину.
***
Ему всегда нравилось в Управлении Министерством магии. Приемная министра за массивными дубовыми дверями напоминала старинную библиотеку: одна из стен от пола до потолка была сплошь заполнена древними фолиантами и гримуарами. Возможно, в школе Гарри и не любил читать так, как Гермиона, но во время обучения в аврорате это занятие его затянуло. Теперь он любил время от времени посидеть у камина с книгой: изучал записки предыдущих поколений авроров, выискивал необычные методы применения проклятий, прикидывал, как можно использовать в работе редкие зелья. Такой подход очень скоро пригодился ему во время службы: знание множества фактов помогало распутывать дела значительно быстрее. Тогда же он сблизился с Кингсли. В первые годы после войны Министерство знатно трясло: проводились чистки, целью которых ставилось избавление от коррупции и выявление сторонников Волдеморта. Гарри часто приходил к министру лично поделиться информацией о ходе расследований. Кингсли любил разговаривать с посетителями в приемной, устроившись в импровизированной нише с верхним светом, справедливо полагая, что неформальная обстановка расположит к нему гостей. Они обменивались новостями за чашкой чая, сидя в удобных креслах, и иногда их разговоры затягивались глубоко за полночь: Кингсли как бывшему аврору было что рассказать.
Но сегодня Гарри ждал его в рабочем кабинете. Он всегда поражался разнице интерьеров — мягкий, с приглушенным светом в приемной и довольно строгий, даже аскетичный в кабинете. Минимум личных вещей, большой стол в глубине кабинета и рабочие шкафы, стилизованные под простые деревянные панели. Последние, к слову, скрывали пару секретов: Гарри точно знал, что за одним из них скрывается лифт, а за другим — тайный проход напрямую в аврорат.
Но больше всего внимания приковывало к себе кресло: глубокое, с широкими подлокотниками и мягкой спинкой. Огромное, под стать фигуре Кингсли, оно возвышалось над столом, точно стояло на пьедестале. Гарри, конечно, никогда всерьез не планировал занять это место, но иногда подобная мысль все же проскальзывала в его голове и, надо сказать, выглядела довольно соблазнительной.
— Прости за задержку. Ты хорошо справился.
Кингсли выглядел усталым и еще более осунувшимся, чем до этого. Гарри на секунду задумался, что могло его задержать. Он не прошел к креслу и не сел, как можно было предположить, а просто прислонился к столешнице рядом. Вынужденный смотреть на него снизу вверх, Гарри ответил:
— Спасибо, министр.
— Полно, мы же не перед камерами.
— Для чего ты вызвал меня к себе? Да еще лично.
— Я должен тебя кое с кем познакомить.
Гарри насторожился. Предположить можно было все, что угодно. Напряжение последних часов прочно поселилось внутри, делая движения излишне резкими и заставляя остро проживать эмоции. Страх за Гермиону никуда не делся, хотя и слегка притупился. Сейчас Гарри хотя бы понимал, с чего начать, и был готов броситься в бой, не доверяя никому, кроме самого себя. Эта вынужденная задержка вызвала легкое раздражение, но в тоже время всколыхнула внутри тревогу: он отчаянно, до дрожи боялся опоздать. И лишь потому, что Кингсли всегда все продумывал наперед, Гарри не сомневался: эта встреча будет полезна. И ему самому, и для расследования. Все-таки интересно, с кем таким скрытным его собирались познакомить?
Внезапно Гарри отчетливо осознал: ночевать сегодня придется на работе. Если вообще получится уснуть. Джинни, конечно, когда-нибудь его прибьет, но она отлично знала, за кого выходила замуж. Хотелось броситься к ней сию же секунду, поделиться новостями, успокоить. Прижать к себе и не отпускать, чувствуя, как стресс покидает его тело, расслабиться в любимых руках. Но долг был превыше всего. Гермиона нуждалась в нем не меньше.
— Я должен предупредить жену.
— Конечно.
Вздохнув и собравшись с мыслями, Гарри наколдовал Патронус. Сейчас это выходило у него почти машинально, не то что во время первых попыток в Хогвартсе. Да и счастливых воспоминаний стало значительно больше. Первый поцелуй с Джинни, первый секс, свадьба, рождение мальчишек и Лили — список можно было продолжать бесконечно, и это само по себе невероятно радовало. С годами олень Гарри стал еще более материальным, хотя его вид порой и вызывал легкую грусть. Отправив короткое сообщение, что задержится на работе, и сообщив Джинни, что особых новостей пока нет, он подошел к камину в углу и вопросительно посмотрел на Кингсли.
— Прошу. Камин на выходе подключен к системе лишь на час, и время уже на исходе, — тот протянул ему медную вазочку с эмблемой Министерства, похожую на кувшин с двумя ручками. — Нужный адрес — Норф Хилл Авеню, Хайгейт.
Подобные перемещения также стали для Гарри нормой жизни, но он все равно невольно поморщился, плотнее запахивая мантию, предложенную Кингсли. Ощущения от путешествия с помощью летучего пороха было ни с чем не сравнимо, неважно сколько раз в жизни приходилось использовать камин с этой целью. Жар охватывал тело всего на краткий миг, но отделаться от мысли, что вот-вот сгоришь, было непросто. Кроме того, в последнее время Гарри стало укачивать после неконтролируемых вращений во время перемещения.
Что случилось и в этот раз.
Он вывалился из камина, по инерции сделав пару шагов вперед, пока не впечатался всем корпусом в появившийся словно из ниоткуда венский стул. Чувствуя легкое головокружение, Гарри ухватился за него, стараясь удержать равновесие, но стул покачнулся, и они оба полетели на пол.
— Эффектное появление, — усмехнулся кто-то за его спиной.
— У парня был тяжелый день, Ник. Давай простим его на первый раз.
Смутившись еще больше, Гарри вскочил на ноги, оборачиваясь. На него смотрели Кингсли и мужчина, которого он, похолодев, тут же узнал.
— Гарри, познакомься. Это мой кузен, Николас Фьюри.
***
Они сидели уже час, а Фьюри все говорил. Многие считали его погибшим. Такой образ жизни, по его же собственным словам, имел множество преимуществ, одним из которых был выход на заслуженный отдых, но Гарри почему-то не верил ему до конца. Обосноваться в Англии предложил Кингсли, и Ник, недолго раздумывая, согласился. Тем более, что ЩИТ фактически перестал существовать. Как оказалось, огромная организация с сетью высококлассных шпионов в одночасье распалась на разрозненные группы агентов. Одни враждовали между собой, другие — переметнулись. Из-за самонадеянности, как считал Ник, и ошибочного понимания основной миссии ЩИТа одним из бывших агентов по фамилии Гонсалес, в организацию, которой он отдал лучшие годы, окочательно просочилась «Гидра», захватив ее подобно раковой опухоли. Единственным, кому сейчас доверял Фьюри, был Фил Колсон — его бывший заместитель и ближайший соратник. Колсон в настоящее время занимался зачисткой шпионов и вербовкой верных ЩИТу агентов. Естественно, не без негласного участия и с одобрения Фьюри.
Гарри ощутил что-то вроде дежавю. Когда-то они с Кингсли занимались тем же. Он так явственно вспомнил нескончаемые допросы, потраченные литры Веритасерума и бессонные ночи, что его затошнило. То время было похоже на один бесконечный день сурка: высыпаться Гарри начал только спустя год. И вот сейчас, похоже, ему предстояло пройти весь этот путь заново. Тогда его здорово поддержала Гермиона. Сейчас — она пропала. Была похищена. Кто же оказался крысой? И что пообещали этому человеку за предательство? Гарри поклялся себе, что обязательно отомстит. Только бы Гермиона была жива. Он не простит себе, если с ней что-то случится.
— Есть еще один человек, которому я доверяю, — внезапно сказал Ник. — Стив Роджерс.
Гарри бросил на него испытующий взгляд. Упоминание Капитана Америки не стало для него неожиданностью. Он почему-то был уверен, что Фьюри поддерживал с ним связь. Но в то же время у Гарри засосало под ложечкой от странного предчувствия, природу которого он не смог себе объяснить.
— Роджерс? — переспросил он.
— Знакомы? — поинтересовался Фьюри, подняв бровь.
На его лице застыла гримаса, и Гарри никак не мог определить, действительно ли он насмехался над ним или такое впечатление складывалось из-за того, что у Фьюри был только один глаз? Кингсли в их разговор не вмешивался, и вообще, казалось, будто даже задремал. Он сидел к ним спиной, утопая в плюшевом кресле, и не произнес ни слова с тех пор, как они с Гарри прибыли.
— После того, как в аврорате… у волшебников это аналог спецслужб…
— Я знаю, что такое аврорат. Кингсли просветил.
— Так вот. После того, как мы узнали о существовании «Гидры», я собрал информацию. Среди файлов мне попалось досье Роджерса.
Ник хмыкнул. В его глазах… глазу, поправился Гарри, зажглась искра одобрения. Схожие ощущения от общения он уже испытывал раньше: Грюм (настоящий Грюм, а не Крауч-младший) производил не менее пугающее впечатление из-за своего внешнего вида. Это было необъяснимо, но почему-то рядом с Фьюри Гарри чувствовал себя так же. Его совсем не пугала черная повязка, он, скорее, желал научиться новому, неизведанному и в то же время хотел заслужить одобрение старшего товарища.
Гарри не отпускала навязчивая мысль, что подобные любезности не свойственны Нику Фьюри. Все эти разговоры были преамбулой к чему-то важному, чувствовал он. Фьюри был человеком дела, тактиком, безжалостным и неумолимым. Его рассуждения про заслуженный отдых — своего рода лукавство. Вряд ли Ник реально смог бы заставить себя окончательно отойти от дел. Это просто было не в его характере. Кроме того, Гарри уже давно понял, что Кингсли что-то задумал, иначе они бы сейчас не находились тут. Змея в животе, о которой он уже успел позабыть, заворочалась с новой силой, кольцами сдавливая желудок. Но Гарри терпеливо ждал, куда повернет разговор. Интуиция подсказывала: вероятность, что эта встреча даст ему подсказку, где искать Гермиону, слишком высока. Глубоко вздохнув, он посмотрел на Фьюри. Тот, казалось, был абсолютно спокоен, но это не могло обмануть Гарри: он прекрасно отдавал себе отчет, что если что-то пойдет не так, от образа эдакого усталого от жизни домоседа не останется и следа. Ник молчал, явно проверяя его характер на прочность. Гарри лишь плотнее стиснул челюсти и прямо посмотрел в ответ, не моргая и не отводя взгляд.
— Твоя подруга, Грейнджер, сейчас с ним.
Слова отозвались в нем колокольным набатом. Гарри почувствовал смесь невероятного облегчения, всепоглощающей радости и — внезапно — опустошения. Едва не воскликнув от нахлынувших эмоций, он порывисто встал и облокотился о стол, нависая над Фьюри.
— Что с ней? Она жива? — спросил Гарри. Держать голос под контролем было сложнее, чем он предполагал.
— Жива.
— Где она?
Фьюри молчал, отведя в сторону взгляд. Гарри не находил себе места, все крепче сжимая столешницу, но секунды тянулись одна за другой, а он не услышал ни слова.
— Почему вы молчите? Кингсли? — Гарри подошел к нему и несильно ткнул в плечо. — Проснись же!
Устало вздохнув, тот поднял на него тяжелый взгляд.
— Успокойся, Гарри, — медленно протянул он, словно каждое слово весило тонну. — Гермиона в безопасности.
— В каком смысле успокоиться? Какое к Мерлину спокойствие! — воскликнул тот. Желание узнать ответы жгло изнутри. — Почему вы молчите?
Ни Фьюри, ни Кингсли не ответили.
— Где сейчас Гермиона? — спросил Гарри снова.
— Гарри, я… — начал Кингсли, но, покачав головой, замолчал.
По возвратившемуся молчанию Гарри понял, что попал в точку. Ситуация явно вышла из-под контроля. И тогда до него стало понемногу доходить: они просто не могли ответить на его вопрос. Говорили довольно односложно, общими фразами… Все просто. Они, похоже, даже не догадывались, где сейчас Гермиона.
— Вы не знаете, — грубо бросил Гарри. — Ни один из вас.
— Послушайте, главный аврор Поттер, — повысил голос Кингсли, словно препирательства его утомили, жестко отрезав: — Ваше рвение похвально, но сейчас у нас есть дела поважнее. Ник выяснит, что с Гермионой, а нам нужно найти предателя, пока информация не утекла дальше.
Кингсли смотрел на него, и в глубине его глаз Гарри заметил тщательно скрываемые беспокойство и страх. «Ты просчитался!» — хотелось крикнуть ему, но вместо этого он лишь зло усмехнулся:
— Слушаюсь, министр.
— Пока мне не доложили обратного, я могу гарантировать: твоя подруга жива и в безопасности, — подал голос Фьюри, явно желая сгладить градус накала ситуации.
— Вы не можете этого гарантировать, — скривился Гарри и двинулся к выходу.
Ему срочно нужно было подышать воздухом и привести мысли в порядок.
***
Первое, что осознала Гермиона, очнувшись: она находится в автомобиле, и тот двигается. Ее прошибла волна страха, жаром затопив тело. С трудом заставив себя не поддаваться панике, она разрешила телу прочувствовать страх, зная, что адреналин быстро приведет ее в чувство, а затем постаралась оценить ситуацию. Болела голова и слегка подташнивало. Похоже, сотрясение. Неслабо же она приложилась о бордюр, когда ее вырубили. Во рту пересохло. Гермиона разлепила веки, щурясь от яркого света. Перед глазами ожидаемо поплыло, но через пару мгновений зрение восстановилось. Она действительно находилась на переднем сиденье автомобиля, и тот с невероятной скоростью летел по шоссе: пейзаж за окном сливался в сплошную серую полосу. Стараясь, чтобы это вышло незаметно, Гермиона шевельнула руками и ногами, отмечая, что не связана. Затем, сглотнув, она осторожно скосила глаза в сторону водителя, панически боясь увидеть обожженые предплечья. Воспоминание, как тот человек — гидровец? — держал ее, отозвалось тянущей болью в шее.
Но рядом был не он.
Гермиона с облегчением опознала в водителе Стива Роджерса. Тот был бледным, со сбитыми костяшками, на скуле наливался синяк, а в уголке рта запеклась кровь. Стив сосредоточенно смотрел на дорогу, обхватив руль до побелевших пальцев, но, казалось, это давалось ему с огромным трудом. Гермиона заметила, что он часто и тяжело дышал, то и дело сглатывая и все больше покрываясь испариной.
И тут Стив посмотрел на нее в ответ. Она едва успела открыть рот, чтобы что-то сказать, как он закатил глаза и отключился.
Сердце Гермионы пропустило удар, а в следующее мгновение она схватила руль.
Стив чувствовал, что с каждой секундой силы покидают его. Подобное ощущение поначалу вызвало лишь удивление. Не то чтобы обычно он полагался исключительно на сыворотку (в конце концов, тренировался он тоже немало), но повышенная выносливость давно стала неотъемлемой частью его жизни. Он мог часами бегать или без устали колотить грушу в зале — дыхание почти не сбивалось, а силы восстанавливались заметно быстрее, чем у обычного человека. К такому легко было привыкнуть. Так почему же сейчас ему настолько тяжело?
Пот градом катился по лбу, застилая обзор, дышать было почти больно: легкие будто горели. Правое плечо нестерпимо ныло, руку же он и вовсе перестал чувствовать. Стив попытался поднять ладонь на уровень глаз, но не смог. Он давно не боялся получить ранение: война с ее последствиями прочно проросла внутри, раскинув липкие щупальца, — но когда не смог шевельнуть пальцами, против обыкновения ощутил сильный испуг. По спине пробежал холодок, а сердце, и без того отчаянно трепыхавшееся в груди, забилось еще чаще. Стив подавил страх, крепче сжал челюсти и поудобнее устроил на плече все еще не пришедшую в себя Грейнджер. Он решил, что разберется с раной потом, но все же не устоял и бросил взгляд на повисшую плетью руку. И в тот же миг ужаснулся по-настоящему: вены стали черными, словно вместо крови по ним теперь текла нефть, кисть заметно припухла, а посиневшие пальцы сплошь покрывали бурые подтеки.
Во рту тут же пересохло. Стив судорожно сглотнул. Плохо дело. Похоже, его чем-то отравили. Эта мысль внезапно оказалась настолько будничной, что даже не удивила. Наверное, потому, что от «Гидры» он никогда не ждал ничего хорошего, и поэтому очередной — подлый — удар исподтишка стал чем-то само собой разумеющимся. Ему бы испугаться еще сильнее, но, видимо, больше было уже некуда.
Чувствуя невероятную усталость, Стив из последних сил добрался до машины. Путь в несколько кварталов показался ему бесконечным, что, учитывая действие неизвестного токсина, было вполне объяснимо. Осторожно усадив Грейнджер на переднем сиденье и пристегнув ее ремнем безопасности, он бросил вещи в багажник и сел рядом, вцепившись левой рукой в руль. Перед глазами расплывались радужные круги. Стив запоздало подумал: будь на его месте любой другой, яд, наверное, уже бы его прикончил.
— Активировать голосовое управление, — с трудом выдохнул он, утерев пот тыльной стороной здоровой руки.
— Голосовое управление активировано, — с механической интонацией ответил приветливый женский голос.
Машина мягко тронулась, с каждой секундой разгоняясь все быстрее. Стив откинулся на подголовник и закрыл глаза. В ушах звенело так, что гудки сливались в один протяжный вой. Он и не помнил, было ли ему когда-нибудь настолько же плохо. Лихорадочно сжимая руль, он усилием воли заставил себя оставаться в сознании.
— Привет, капитан Роджерс! — наконец раздался в салоне веселый голос Шури. — Как ваше суперсекретное задание?
— Все еще такое же… суперсекретное. Как он?
— В криосне, но мы сдвинулись с мертвой точки.
— Хорошо. Спасибо, Шури, — Стив помолчал, борясь с тошнотой. Он бросил взгляд на Грейнджер. — Если я не выйду на связь через сутки, отследи мои координаты и свяжись… с Наташей. Скажи ей… забрать и спрятать девушку. Она поймет, о чем речь.
Шури не ответила. Она явно боролась с любопытством, решая уточнять ли, о какой девушке идет речь, но воспитание, похоже, победило, потому что она лишь коротко ответила:
— Принято.
— Конец связи, — произнес Стив, неосознанно поведя правым плечом, и вдруг громко застонал.
Внезапная судорога скрутила его, раскаленным свинцом растекаясь от раны вниз — плечо словно проткнули горячим прутом и несколько раз с упорством провернули. Это был какой-то изощренный вид пытки, и он просто не смог сдержаться. Кровь хлынула с новой силой, сгустками выходя из раны и пропитывая и без того мокрую рубашку сильнее. Закрыв глаза, Стив шумно задышал. Воздух со свистом выходил через плотно стиснутые зубы. Руки он все также не чувствовал, словно той не существовало. Когда первые ослепляющие мгновения боли прошли, Стив глубоко вздохнул, наконец обретая способность трезво мыслить. Возможно, из-за резкого движения пуля сдвинулась, и токсин активнее начал проникать в кровь. Пока источник, распространяющий яд, внутри, ему нужно быть осторожней.
— Капитан, если позволите, могу я… вам нужна какая-нибудь помощь? — Шури очень старалась скрыть интерес к произошедшему, смешанный с беспокойством, но выходило плохо.
Перед отъездом Стив пообщал Т’Чалле, что ни под каким предлогом не станет вовлекать его сестру в свою операцию и не выдаст ни единой подробности. Они ограничатся короткой консультацией о работе машины, которую Шури любезно предоставит ему из своей коллекции. На этом все. Т’Чалла слишком хорошо знал свою младшую сестру, чтобы предугадать: та непременно захочет поучаствовать и не ровен час азартно бросится в самое пекло. В этом они были похожи. Именно поэтому он не мог этого допустить — слишком дорожил ею. И Стив его прекрасно понимал: Шури была совсем девчонкой, пусть и одаренной не по годам.
— Нет, — выдохнул он, стараясь держать голос. — Все в порядке. Конец… связи.
Шури сбросила звонок, и в салоне повисла тишина, разбавляемая мерным шорохом шин по шоссе. Жжение поутихло, но даже слабое шевеление грозило вызвать новый приступ. Стив закусил губу и со всей оставшейся в нем силой уперся здоровой рукой в руль, уставившись прямо перед собой. Дорога впереди сливалась в одно мутное серое пятно. Он старался сосредоточиться на окружающем пейзаже, но тщетно: сознание ускользало. Каким-то чудом услышав, что рядом зашевелилась Грейнджер, Стив с трудом повернул голову в ее сторону. Он успел отметить лишь огромные карие глаза, с беспокойством смотрящие в ответ, и отключился.
***
Гермиона не понимала, почему не может выровнять руль. Она отчаянно тянула его на себя, испугавшись, что автомобиль уедет в кювет, но ничего не происходило — машина лишь больше разгонялась, выйдя на прямой участок дороги. Страх мешал рационально мыслить, пока спустя долгую секунду она не различила чей-то настойчивый голос.
— Рулевое колесо заблокировано. Работает автопилот.
Слова доносились, будто сквозь толщу воды. Сердце так сильно стучало у нее в ушах, что Гермиона едва что-то слышала, кроме шума собственной крови. Ей потребовалось мгновение, чтобы сообразить, что именно это означает. Она выпустила руль и застыла, подняв руки вверх и боясь пошевелиться.
— Текущий курс сохранен, — наконец возвестил механический голос, и Гермиона шумно выдохнула.
Она закрыла было глаза, но тут же их широко распахнула, с тревогой уставившись на Стива.
— Капитан Роджерс?..
Тот остался безучастным. Его голова, упавшая на грудь, мерно покачивалась в такт движению. Руки безвольно лежали на коленях, причем правая была почти черной, словно на последней стадии некроза тканей.
— Стивен?.. Стив! Очнитесь же! — крикнула Гермиона, хватая его за плечо.
Пальцы тут же стали липкими. Ахнув, она отдернула руку. Ладонь была испачкана черной жижей, в котором Гермиона с удивлением и ужасом опознала кровь. И в ту же секунду пазл в ее голове сложился. Стив Роджерс был ранен и, похоже, довольно серьезно.
— Эй, как тебя… Компьютер! — позвала она. — Нам срочно нужно в больницу!
— Остановка на пути не предусмотрена, — тут же безэмоционально отозвалась система.
— Сменить курс!
— В доступе отказано. У пользователя недостаточно прав.
Гермиона едва не зарычала. Первая волна страха уже спала, уступив место легкой растерянности и раздражению. Очевидный выход не находился, а искать сложный совсем не было сил. По проблеме за раз, решила она. Сначала нужно было разобраться с раной Стива и привести его в чувство. Она взглянула в его сторону. Что-то во всем этом очевидно было не так: Гермиона не смогла с ходу вспомнить, из-за чего кровь могла бы так кардинально изменить оттенок. Если только его не пытались отравить… Или пытались?
Она зажмурилась и позволила себе тихонько застонать. Ей бы палочку, но та, к сожалению, осталась валяться на площади Гриммо. Придется как-то справляться без нее, смиренно подумала Гермиона и открыла глаза. Пусть в спасительной тьме пребывать было намного комфортней, чем в реальности, она не умела сидеть сложа руки. Вспомнив об аптечке, которая после непродолжительного поиска обнаружилась в бардачке, Гермиона попыталась собраться с мыслями. Ей никогда в жизни не приходилось сталкиваться с огнестрельными ранениями, поэтому она не совсем представляла, что делать. Вот только и времени на переживания уже не осталось.
Расстегнув молнию на подсумке, Гермиона бегло осмотрела содержимое аптечки. Жгут для остановки кровотечения и бинты с гемостатической пропиткой она узнала сразу: подобные средства для остановки кровотечений порой применялись и в Мунго. Она не медля вытащила их и разложила на приборной панели. Затем достала перчатки, антисептик и парамедицинские ножницы. Что ж, не густо, но для обработки раны и остановки кровотечения должно хватить.
Отстегнув ремень безопасности, Гермиона сполоснула антисептиком ладони и вооружилась ножницами. Возможно, она давно не практиковалась в оказании медицинской помощи, но руки все помнили. Проворно разрезав рубашку Стива по шву, она откинула ткань, освобождая доступ к коже. Рана выглядела скверно. Плечевой сустав мог быть сломан. От входного отверстия расходились темные лучики мелких сосудов, сливаясь с венами, отчего в первую минуту ей и показалось, что кисть полностью черная. Вероятно, кровь, усиленная сывороткой, разносила по капиллярам токсин значительно быстрее. Впрочем, у сыворотки был и свой плюс: кровотечение оказалось не таким уж и сильным, сработала регенерация.
Рассудив, что именно в пуле, скорее всего, находилось какое-то отравляющее вещество, иначе кровь вряд ли бы почернела, Гермиона попыталась перевернуть Стива, но не смогла. Ей срочно нужно было понять, прошла ли пуля навылет или застряла где-то внутри. Она осторожно перекинула руку Стива через живот, оберегая сустав, и предприняла еще одну попытку сдвинуть его с места. Тщетно. Он был слишком тяжелым, а ее поза — неудобной. Внезапно машина дернулась, резко входя в поворот, и Гермиона полетела вперед, чудом не задев при этом Стива ножницами, которые все еще крепко сжимала в руках.
— Вот же… Мерлиновы технологии! — выругалась она, садясь обратно, и поморщилась. Она все еще чувствовала слабость после удара головой. Если автомобиль еще разок также сильно тряхнет, ее, пожалуй, может и вырвать.
Переведя дух, она отложила ножницы. Стиву явно с каждой секундой становилось все хуже. Его губы побелели, а чернота поползла уже вверх, к шее. Если срочно не избавиться от яда, он может больше никогда не прийти в себя. Наблюдать за этим совершенно не хотелось.
Но как извлечь пулю, если под рукой всего лишь плоские ножницы, пригодные только для того, чтобы разрезать ткань? В аптечке ничего подходящего тоже не было. Стоп. У Стива определенно должен быть нож. Не мог же он отправиться на задание с голыми руками? Что она — часть его задания, Гермиона не сомневалась. Проведя руками по его ногам, она нашла за голенищем военных ботинок Стива кобуру. А затем нащупала ручку под сиденьем, отодвинула его до упора и откинула спинку. Стоило ей добиться положения, хотя бы приблизительно напоминающего горизонтальное, она, не раздумывая, забралась на Стива сверху и, чтобы удержать равновесие, сжала его бедра коленями. Двусмысленность позы волновала Гермиону в последнюю очередь. Счет шел на минуты. Медлить было нельзя.
Просунув руку, она тщательно ощупала заднюю поверхность его плеча, но так и не нашла выходного отверстия. Это было плохо (значит, пуля все-таки застряла где-то внутри), но ожидаемо. Обработав лезвие и кожу Стива антисептиком, Гермиона еще раз сполоснула руки и надела перчатки. Сделав надрез, она расширила рану и, помогая себе острием ножа, начала поиск. Она не знала точно, сломано ли плечо или просто вывихнуто, но на всякий случай старалась двигать пальцами очень осторожно, чтобы ненароком не повредить костными осколками еще больше сосудов. По рукам стекали капли черной крови, но Гермиона не сдавалась. Наконец она наткнулась на пулю и, ухватив ее пальцами, потянула вверх.
Не успела она порадоваться, что почти закончила, как Стив внезапно пришел в себя. Уставившись на нее стеклянными глазами, он схватил левой рукой ее запястье. Гермиона чудом не разжала пальцы и не выпустила пулю. Испуганно глядя в ответ, она продолжила тянуть ее на себя, пока не извлекла окочательно. Какое-то время они просто смотрели друг на друга — Гермиона со стиснутой в кулаке пулей и Стив, все еще сжимающий ее запястье. А затем он также внезапно снова отключился.
— Мерлин… — выдохнула Гермиона.
Нестерпимо хотелось все бросить. Послать к черту все эти секретные спецслужбы и Стива Роджерса с его плечом в придачу и просто свернуться калачиком в какой-нибудь хижине на краю света. Она прекрасно жила себе и без близкого знакомства с супергероями! От досады Гермиона завыла в голос. Слишком много всего на нее навалилось разом. Во что, во имя Мерлина, она вляпалась?! Избежать смерти трижды за сутки — это какой-то новый личный рекорд. Прибавить к этому пророчество, «Гидру» и охоту за результатами ее работы, и можно прямо сейчас смело ложиться в гроб: уж слишком резво за нее взялась Судьба.
Успокоившись, Гермиона утерла слезы плечом и спрятала пулю в перчатку, используя ту в качестве стерильного пакета. Потом наложила на плечо Стива давящую повязку. Оставалось надеяться, что его организм достаточно силен, чтобы противостоять токсину. Хотя бы пока они не доберутся до пункта назначения, где бы тот ни находился.
Вернувшись в свое кресло, она бросила кровавые марли и аптечку на заднее сиденье и уселась, поджав под себя ноги. Пейзаж за окном был незнаком, но чем-то неуловимо напоминал предместья Хогвартса. Зеленые поля сменялись желто-бурыми пустошами и редкими фермерскими домиками. Чувствуя всепоглощающее изнеможение, Гермиона меланхолично следила за пролетающими мимо редкими кустами и деревьями, пока, сама не заметив как, не задремала.
***
Гермиона очнулась резко, рывком. Она с трудом разлепила веки, ощущая свое тело невероятно тяжелым. Руки и ноги, казалось, налились свинцом. Место водителя пустовало. Автомобиль стоял на подъездной дорожке у двухэтажного коттеджа, увитого девичьим виноградом. Гермиона выбралась из машины и огляделась. Вокруг не было ни души. Соседние дома стояли на отдалении; кричи, не кричи — никто не услышит. Поежившись, она двинулась в сторону дома. Территория двора была ухоженной. За газоном явно следили: трава была аккуратно подстрижена, кое-где виднелись черные головки разбрызгивателей автоматического полива. Позади угадывался сад с плодовыми деревьями и похожими на гигантские шары кустами, одним своим видом напоминающими сказочный мир «Алисы в Стране чудес». Гермиона с опаской обошла дом. По выложенным камнем тропинкам скользили солнечные лучи, лаская кожу. Аромат роз и лаванды наполнял воздух, рождая нежную симфонию запахов. Она поймала себя на мысли, как удивительно легко, несмотря на все пережитое, ей дышалось в этом саду. Спокойно.
И тут в доме что-то громко упало. Гермиона, вздрогнув, бросилась внутрь.
В кухне, совмещенной со столовой, творился бедлам. Остатки рубашки Стива, превратившейся в лохмотья, устилали пол у кухонного гарнитура, на огромном обеденном столе стояла развороченная аптечка. Рядом с ней валялись розовый резиновый жгут, упаковки от бинтов, ампулы из-под какого-то лекарства. Самого Стива видно не было, и Гермиона подумала, что тот, скорее всего, обрабатывает рану. Планировка коттеджа была типовой — в подобном когда-то они жили с родителями, — поэтому она довольно быстро нашла дверь, из-за которой доносились тихие ругательства.
В крохотной ванной будто совсем не осталось места. Массивная фигура Стива, стоявшего к ней вполоборота, почти полностью заполнила собой все свободное пространство. Застыв на пороге, она наблюдала, как он, аккуратно, чтобы не потревожить плечо, собирается отклеить повязку, которую она наспех наложила в машине. Его обнаженная спина с перекатывающимися мышцами против воли притягивала взгляд. Гермиона внезапно почувствовала себя рядом с ним до неприличия маленькой и поспешила перевести глаза на его поврежденную руку. Та выглядела сносно. Чернота почти спала, и Гермиона посчитала это хорошим знаком. Значит, регенерация, в свойствах которой она успела убедиться воочию, сработала без осечек. И все же состояние Стива оставляло желать лучшего. Кожа его побледнела и покрылась капельками пота, словно каждое движение отнимало слишком много сил. Когда он, приноровившись, наконец собрался с силами, чтобы сдернуть пластырь, Гермиона вдруг выпалила:
— Я помогу!
Стив ощутимо напрягся всем телом и резко обернулся. Он словно не ожидал, что за ним кто-то наблюдает. Гермиона нахмурилась. Неужели, не услышал ее приближения? Это было странно. Сделав осторожный шаг ему навстречу, она уверенно повторила:
— Я помогу.
Вздохнув, он выпустил раковину, на которую опирался все это время и, покачнувшись, уселся на край ванной. На марлевой повязке в месте пулевого отверстия проступила кровь. Гермиона аккуратно отклеила края пластыря. Разрез был чистым, хотя и до сих пор кровил. Черные капилляры, сосредоточенные вокруг раны, выглядели странно, но не так пугающе, как недавно. Гермиона понадеялась, что его суперсолдатская кровь сможет полностью нейтрализовать токсин.
— Рану нужно зашить, чтобы... — начала было она, но Стив отмахнулся:
— Потом.
Поджав губы, Гермиона обработала антисептиком края раны и кожу вокруг них и наложила новую повязку. Затем намочила полотенце и стала смывать кровь с груди Стива. С первым же прикосновением она почувствовала его натянутые мышцы под своими пальцами, и волна смятения окатила ее. Гермиона невольно удивилась своей реакции, ведь она всего лишь делала то, что умела делать хорошо — лечила раненого. В этот момент их взгляды встретились. Сердце ее забилось, а лицо залила краска. Стив все еще не произнес ни слова, и это немного напрягало. Впрочем, все происходящее и так было крайне странным, поэтому Гермиона решила на время отбросить эти мысли. Закончив с перевязкой, она тщательно осмотрела его плечо, делая вывод, что о переломе все-таки речи не шло. Просто достаточно сильный вывих.
— Потребуется вправить сустав, — резюмировала она и от неловкости затараторила: — Процедура довольно неприятная, и если нет обезбол…
Гермиона так и застыла с открытым ртом, уставившись на него. С минуту они просто смотрели друг на друга. Она рассматривала его суровый профиль, примечая разлившийся по скуле синяк и почти зажившую губу, и не знала, что ответить. Стив открыто смотрел в ответ, и в глубине его глаз плескалась искренняя благодарность.
— Тебе надо в больницу.
— Нельзя. И я действительно имею это в виду. Спасибо, — с нажимом произнес он, заглянув ей в глаза.
— Ты спас мне жизнь, — помолчав, тихо ответила Гермиона, отведя взгляд.
Стыд затопил ее изнутри жаркой волной. Он рисковал ради нее, схлопотал пулю с ядом и теперь смотрит с такой обезоруживающей честностью... У нее зашлось сердце. Это она должна была его благодарить! Если бы не Стив Роджерс, неизвестно, где бы она сейчас находилась. О его мотивах, ей, конечно, еще предстояло подумать, но отрицать очевидное было нельзя.
— Я не могла поступить иначе, — окончательно смутилась Гермиона и поспешила перевести тему: — А теперь, если позволишь, я закончу с твоим плечом. Мне нужно, чтобы ты лег. Идем.
Мгновение спустя они устроились на полу в кухне, располагавшейся к ванной ближе всего. Стив слегка вздрогнул, коснувшись лопатками кафеля.
— Будет больно. Готов? — спросила Гермиона, садясь на колени рядом.
Он поджал губы и молча кивнул, постаравшись максимально расслабиться. Еще с курсов колдомедиков она помнила, что при большинстве подобных вывихов головка плечевой кости смещается наружу. Нужно было оттянуть ее, а затем вернуть в суставную впадину. Гермиона мягко обхватила запястье Стива и слегка потянула на себя, а потом начала двигать руку вверх-вниз, постепенно отводя ее, пока не услышала характерный щелчок.
— Антибиотик, — коротко бросил Стив, тяжело дыша. — Чтобы замедлить инфекцию. Там. На столе.
Гермиона согласно мотнула головой и поспешила взять шприц с подготовленным лекарством, не совсем понимая, что должна сделать. Скудных знаний о магловских способах лечения едва хватило, чтобы вспомнить: антибиотики кололи внутримышечно. И слава Мерлину! В вену она бы точно не попала. Стив терпеливо ждал. Замерев перед ним со шприцом наизготовку, она пробормотала:
— Прости, я…
— Лучше в здоровое плечо, — подсказал Стив, понимая ее затруднение.
Гермиона неумело, слишком медленно ввела иглу, но он даже не поморщился.
— Кажется, я не представился как следует. Стив Роджерс, — вместо этого протянул он ей руку.
— Гермиона Грейнджер. Кажется, нам нужно серьезно поговорить.
***
Гарри стоял на крыльце, стараясь уложить в голове информацию. Побороть злость удалось не сразу, но годы работы в аврорате отлично приучили его подавлять эмоции. Он выработал привычку скрывать свои чувства, чтобы хладнокровно рассмотреть ситуацию под всеми углами и принять единственно верное решение. Вот и сейчас он закрыл глаза и глубоко вдохнул. В нос ударил одурманивающий мускусный аромат лилейников, высаженных на заднем дворе. В Китае этот цветок считался цветком веселья и поднятия настроения, вдруг вспомнил Гарри и решил, что это знак: ему сейчас никак нельзя терять бодрости духа.
Итак, Гермиона с Роджерсом. Что это означало? В данном контексте почти ничего, кроме понимания, что она наверняка жива. Роджерс, насколько он мог судить, был по натуре защитником, ответственным и надежным. Если Кингсли полагался на него, у Гарри не было повода не доверять. И все же то обстоятельство, что он сам не мог сию секунду связаться с Гермионой и убедиться в ее сохранности лично, сводила с ума. Он прекрасно осознавал, что не может все контролировать да и не стремился к этому никогда, но ценил во всех аспектах жизни гармонию. Поэтому ситуация так сильно и выбивала его из колеи.
Впрочем, все это было вторично. Строгая иерархическая структура, где руководитель вверенного ему подразделения всегда знал, где и чем занимаются его подчиненные, не уберегли аврорат от появления крота. Чем скорее он выяснит, кто это, тем быстрее сможет устранить угрозу. Гарри предстояло серьезно пересмотреть список доверенных лиц и сформировать надежную команду. Они должны сделать все аккуратно и держать язык за зубами, иначе атмосфера сгущающихся подозрений и недоверия сыграет против них.
Скрипнула дверь. Гарри не обернулся. Кингсли встал рядом с ним, сложив руки на груди.
— Пока ты тут прохлаждался, — начал он, и Гарри едва не скрипнул зубами, — Роджерс прислал Нику сообщение. С Гермионой все в порядке.
— Спасибо, что сообщил.
— Гарри, я… — Кингсли вздохнул. — Я тоже переживаю за нее, даже если ты другого мнения.
— Проехали.
— Ты злишься.
— А что еще по-твоему мне остается?! — вспыхнул Гарри. — Ты провернул всю операцию у меня за спиной.
— Я не мог допустить утечки информации.
— Кингсли, меня обижает твое недоверие. Или ты думаешь, что я сознательно смог бы подвергнуть риску лучшую подругу, крестную мать моих детей?
— Нет.
— Тогда почему ты не рассказал? Мы бы вместе придумали…
— Именно поэтому! — оборвал его Кингсли. — Мы трое слишком заметные в магическом мире фигуры. Все было нужно сделать скрытно, и Роджерс отлично подходил для этой цели. План изначально был другой, но нам ли с тобой не знать, что действовать всегда приходится по ситуации.
Гарри молчал. Нахмурившись, он смотрел, как садилось солнце. Кингли, конечно, был прав. Вот только недоверие, когда тебе не рассказывают всех деталей, набило ему оскомину еще в школе. Склонив голову, Гарри искоса бросил на Кингсли взгляд. Ему тяжело дались последние недели, и предстоящие будут не легче. Им обоим придется непросто.
— Меня тревожит ситуация с предателем, — решил перевести он тему. Гермиона в порядке — это самое важное, теперь можно поговорить и о других делах. — Что если он не один?
— Он точно не один. Идем в дом.
Фьюри сидел в одном из кресел у камина, держа бокал с виски. Он крутил его в пальцах, и стекло звякало, когда об него ударялись камни, плавающие внутри. Ленивая поза не обманула Гарри: Ник Фьюри явно без сожалений разделывался с предателями и мог убить человека с помощью этого бокала на раз.
— Я хорошо понимаю, — протянул он внезапно, — что шанс заполучить магическую силу в безраздельное пользование и применять ее по своему желанию слишком велик, чтобы «Гидра» им не воспользовалась. Ваш аврорат скомпрометирован. Тебе придется принять мою помощь, Гарри. У тебя нет выбора.
Гарри поджал губы. У него действительно не было другого выбора.
Разговор не шел. Они сидели на полу в кухне и молчали. Стив прислонился спиной к шкафчикам и закрыл глаза. Острая боль в плече уже спала, но все равно причиняла значительный дискомфорт. Завтра от вывиха не останется и следа, но сегодня ему стоило поберечь руку. Оставалось надеяться, что сыворотка поможет справиться и с ядом.
Он скосил глаза на Гермиону. Та сидела у стены напротив, уставившись отсутствующим взглядом прямо перед собой. Волосы, выбившиеся из съехавшего набок хвоста, спутались, а на скуле алел синяк от дубинки Рамлоу. Покачав головой, Стив с трудом поднялся. Облокотившись о край столешницы, он взял ватные тампоны, бинты и антисептик.
— Нужно обработать твои ссадины.
Она подняла на него мутный взгляд, будто выныривая откуда-то из глубокой задумчивости. Такая отрешенность даже слегка испугала Стива, но Гермиона быстро взяла себя в руки и устало отозвалась:
— Я сама.
Она сделала попытку подняться, но не устояла на ногах. Стив едва успел поймать ее под локоть и машинально прижать к себе. Похоже, ее со всей силой настиг эмоциональный откат. Если до этого Гермиона держалась на чистом адреналине, не теряя самообладание лишь усилием воли, то оказавшись в безопасности, позволила себе наконец расслабиться, понял он. Судя по ее досье, в прошлом на долю этой хрупкой девушки выпало немало испытаний, и Стив внезапно почувствовал острое желание защитить ее во что бы то ни стало. Она все еще стояла прильнув к нему, навалившись всем телом, отчего это чувство в груди все нарастало. И в этот момент, словно опомнившись и только сейчас осознав, что стоит слишком близко, Гермиона отпрянула и покраснела.
— Позволь помочь, — Стив заглянул ей в глаза.
— Я хочу принять душ, — выпалила она в ответ. — А затем нам все же стоит поговорить. Где я могу?..
— Любая комната на втором этаже. Полотенца в комоде или шкафу.
Кивнув, Гермиона бросилась наверх, удивительно быстро сориентировавшись в доме. Стив задумчиво посмотрел ей вслед. Ему и самому стоило бы принять душ, но усталость была такой неожиданно сильной, что он лишь сполоснул лицо и руки под краном на кухне, нашел чистую рубашку и забрал вещи из машины. Затем нажал на брелоке комбинацию клавиш, как учила Шури, чтобы придать машине вид старого пикапа. Камер в округе, спасибо Нат, давно уже не было, поэтому небольшой фокус с преображением должен был сработать.
Стив глубоко вздохнул. После битвы за Нью-Йорк он пытался начать новую жизнь в Вашингтоне, но привычные, казалось бы, вещи почему-то совсем не радовали, погружая его в меланхоличное состояние. Стив считал, что слишком отстал от времени, а наверстать упущенное с наскока не выходило. За шестьдесят лет многое изменилось. Все, что он знал, обратилось в прах. Люди стали другими. Его взгляды на жизнь казались им старомодными, а сам он — древней рухлядью. Неудивительно, что ему хотелось уединения. Инвернесс как нельзя лучше подошел для этой цели, и Стив без долгих раздумий купил дом.
Когда-то очень давно, еще до того, как Баки упал с того проклятого поезда, они мечтали где-нибудь осесть, дружить семьями. Хотя, надо быть честным: из них двоих только Стив по-настоящему мечтал о семье. Баки, конечно, тоже, но с оглядкой, словно боялся признаться в этом самому себе. После освобождения из плена ему отчаянно хотелось испытывать все радости жизни настолько полно, насколько это вообще было возможно, и Стив не винил его: они страстно жаждали жить и были слишком молоды для кровавой бойни вокруг. Война вообще излишне ярко подсвечивает простые человеческие желания. Баки хотелось не прекращать движения, Стиву — замедлиться, но он вынужденно продолжал бежать вперед. Возможно, именно поэтому, оказавшись в Инвернессе, он наконец смог вздохнуть спокойно. Жизнь тут текла своим чередом, без особых сюрпризов. Под стать такому, как он. Местные были простыми. Они создавали семьи, растили детей, встречались по праздникам на рыночной площади в центре города и казались очень счастливыми.
Несколько месяцев Стив наслаждался спокойствием, изредка рисовал, запоем читал книги и смотрел фильмы, восполняя пробелы. А затем на его пороге появилась Наташа. Он всегда ставил долг превыше всего, но тогда впервые задумался: может, стоит отказаться и просто жить?
Наверху зашумела вода. Стив устроился на диване в гостиной. Он собирался дождаться возвращения Грейнджер, но сам не заметил, как провалился в сон.
***
На втором этаже оказалось три комнаты, две слева и одна напротив. Гермиона открыла ту, что была дальше всего, и тихо притворила за собой дверь. Щеки все еще пылали. Она стояла прислонившись спиной к двери и крепко сжимала ручку, словно боялась, что Стив войдет следом. Гермиона отдавала себе отчет, что этого не произойдет: он слишком вежлив, чтобы нарушать ее границы без острой на то необходимости, — но никак не могла отделаться от этой мысли. Глубоко вздохнув, она выпустила ручку и осмотрела комнату. Интерьер был довольно минималистичным: двуспальная кровать с кованым изголовьем, накрытая белым пледом, книжный шкаф с открытыми полками, комод. В комнате царил полумрак, и Гермиона не сразу сообразила, что это из-за наполовину задернутых штор. Впустив свет, она на минуту замерла напротив шкафа, изучая корешки книг. Сказки, художественные романы — бестселлеры и классика — соседствовали с книгами по самолетостроению, химии и биологии, что несколько удивило ее. Словно человек, составлявший подборку, интересовался всем подряд. Гермиона одернула себя. Конечно, Стив интересовался всем и сразу: пропустив столько времени, любой бы захотел наверстать упущенное. Это было совершенно естественным. Она на секунду задумалась о том, каково это, оказаться в мире, где все и всё, что ты знал, больше не существует, но поспешила отогнать эти мысли, чувствуя, как в душе поднимается теплая волна сочувствия. Покачав головой, она отошла от шкафа. Стянув футболку, Гермиона села на край кровати и закрыла глаза ладонями.
Как ей быть дальше? Сколько они смогут так скрываться? И где, во имя Мерлина, ей достать палочку?!
Понимая, что вопросы приносят только раздражение от собственного бессилия, она, стараясь не сильно тревожить ссадины, сняла джинсы. Полотенце нашлось в комоде, и Гермиона прошла в ванную комнату. Небольшое зеркало на шкафчике отразило измученную девушку с испачканным изможденным лицом. Она разглядывала себя, в первую секунду даже испугавшись собственного вида, но в итоге лишь устало вздохнула. Сбросив белье, Гермиона прошла в душевую кабинку, размышляя, что неплохо было бы, конечно, выпить укрепляющее зелье и проспать десять часов кряду, но придется довольствоваться тем, что есть.
Вода текла чуть теплая, и все равно Гермиона рада была смыть с себя грязь вместе с некоторой долей переживаний. Какое-то время она просто стояла, уперев руки в стену и глядя вниз на серо-розовые ручейки, струящиеся по ногам. Затем нашла гель для душа, пахнущий терпким эвкалиптом, и от души намылилась, осторожно массируя забитые мышцы. Все тело ныло, как один большой синяк. Затянувшиеся было ссадины на коленях и ладонях опять начали кровоточить. Осторожно промыв раны, Гермиона осмотрелась в поисках шампуня. Голова нещадно чесалась, и отчаянно хотелось вымыть из волос неуловимый запах гари. Так и не обнаружив шампунь, она рассудила, что гель для душа — лучше, чем ничего, и выдавила его прямо на голову, стараясь не думать, как это повлияет на ее кудри. Закончив, она закрепила полотенце на груди и вернулась в комнату. Одежда выглядела скверно. Футболка была в пыли и крови, джинсы порвались. Не оставалось ничего, кроме как, покопавшись в комоде, надеть просторную спортивную футболку и черные баскетбольные шорты, принадлежавшие, вероятно, Стиву. Вещи приятно пахли стиральным порошком. Белье она постирала в раковине, поэтому просто нацепила одежду на голое тело, а затем, гадая, прихватил ли Стив ее рюкзачок (сменная одежда, которую она брала с собой к Поттерам, сейчас очень бы пригодилась), спустилась вниз.
В гостиной было неестественно тихо. Все вещи лежали там, где они их оставили, даже останки рубашки, но звонкая тишина давила, заставляя нервничать. Гермиона застыла на последней ступеньке и недоумевающе оглядела комнату.
— Стив?.. — негромко позвала она и вдруг похолодела: перспектива остаться одной испугала до чертиков.
Стараясь не шуметь, хотя головой и понимая, что подобная осторожность иррациональна, она прошла на кухню, где в одном из ящиков с облегчением обнаружила внушительный кухонный нож. Гермиона сжала рукоять, чувствуя себя увереннее, и тут со стороны дивана послышался шорох, заставивший ее резко обернуться.
— Спокойно.
Стив осоловело смотрел на нее, явно только проснувшись. Его взъерошенный вид лишь подтверждал это. Одну руку он поднял вверх, вторую же, скованную повязкой, держал у груди, выглядя довольно нелепо, отчего в любой другой день Гермиона, скорее всего, рассмеялась бы.
— Положи нож, — уверенно проговорил он, глядя ей прямо в глаза. — Я не причиню тебе вреда.
— Я… знаю. Испугалась, что ты ушел, и это… кто-то… — пролепетала Гермиона, выпуская нож.
Стив тускло улыбнулся.
— Об этом месте не знает никто, кроме человека, который сейчас вряд ли сможет приехать.
— Почему?
Он не ответил. Просто отвернулся. Гермиона потупилась. Кажется, эта тема была под запретом, и она решила не углубляться. Тем более, что им и так было, что обсудить. Она налила стакан воды и подошла к Стиву. Тот поднял на нее нечитаемый взгляд. Волосы на его висках были мокрыми от пота, тени под глазами словно стали еще глубже, губы растрескались. Похоже, он оставался в сознании только чудом.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила Гермиона, протягивая воду, и коснулась его лба. Тот был горячим.
— Терпимо, — ответил Стив.
— Тебе нужно в госпиталь.
— Нет, — он упрямо мотнул головой. — Машина привлекает слишком много внимания. Как, впрочем, и моя личность.
Воцарилось молчание. Гермиона плюхнулась на диван. Отсчитывая минуты, противно тикали часы на стене. Стив закрыл глаза, явно пользуясь этой тишиной как передышкой. Она искоса наблюдала за ним и все больше хмурилась. Ему не становилось лучше. Что-то подсказывало, что и антибиотик не поможет, сколько его ни коли. Лекарь внутри нее бастовал, но Гермиона решила пока наблюдать за состоянием Стива. В конце концов, упрямства ей было не занимать и самой.
— Итак, ты знаешь, кто я, — сказала она, наконец нарушая молчание.
— Читал твое досье. Предупреждая возможные вопросы: про магию тоже.
— И те люди?..
— Тоже в курсе. Особенно, учитывая, что это была «Гидра», — Стив взглянул на нее, желая тем самым понять, что ей известно, но увидев в глазах Гермионы лишь растерянность, пояснил: — Террористическая организация, созданная в нацистской Германии, чтобы разрабатывать для немецкой армии передовое оружие. Их агентурная сеть раскинута по всему миру.
— Взрыв. Это сделали они?
— Нет, — поколебавшись ответил он. — Я. Так было нужно.
Гермиона невольно отшатнулась, шокировано уставившись в ответ. Словно не замечая ее реакции, Стив продолжил говорить, и его слова были хлесткими, как удары хлыста:
— Приспешники «Гидры» не остановятся ни перед чем. Я не мог допустить, чтобы результаты твоего эксперимента попали к ним в руки. Да, я видел, что все получилось. Следил за тобой, — он замолчал, переводя дыхание, а затем продолжил уже мягче: — Гермиона, поверь, я знаю, о чем говорю. Абрахам Эрскин погиб на моих глазах, как только «Гидра» заполучила образец сыворотки суперсолдата. Тебя ждала та же участь.
Она пораженно молчала. Значит, взрыв в лаборатории — вынужденная мера, а не покушение, как она изначально предположила? Ужасающая, но необходимая. Получается, нападение бойцов «Гидры» было тщательно спланировано. И целью, как это ни прискорбно, была даже не сама Гермиона, а ее разработки. Все это не укладывалось в голове. Одно было ясно: даже если бы ей на какое-то время сохранили жизнь, вероятно, это продлилось бы недолго. Ровно до того момента, пока из нее не выбили бы признание, как встроить ген магии. Стив прав. Так было нужно. Гермиона, не зная каких богов благодарить за его решение, потерла старый почти выцветший шрам на предплечье.
— Послушай, все намного сложнее, чем ты себе представляешь. Я… думал, что избавился от этой заразы еще в сороковых, но я ошибался. Отруби гидре голову…
— И две появятся на ее месте, — закончила она.
Гермиона чувствовала, что за этой скупой тирадой стоит что-то личное. Из досье Стива она смутно помнила, что он участвовал в операции по ликвидации какой-то лаборатории, где проводились эксперименты над людьми. Возможно, это тоже было делом рук «Гидры».
— Кто еще знает об успешности моего эксперимента?
— Не думаю, что они в курсе, если ты об этом. Хотя никогда нельзя быть уверенным до конца. Что касается тех двоих, что были со мной на связи, они не выдадут твою тайну. Им можно доверять.
— Я уже не уверена, кому стоит верить.
Интуиция подсказывала, что Стив, будучи сам в бегах, вряд ли стал бы сотрудничать с ненадежными людьми. Да и масштаб бедствия был сильно больше. В уголке сознания скреблась неприятная мысль, которую совершенно не хотелось озвучивать: казалось, произнеси вслух, и она точно станет реальностью, а не сгинет, как ночной кошмар. Всю свою жизнь Гермиона провела в святой непогрешимой уверенности, что магический мир надежно защищен Статутом о секретности, и с появлением Заковианского договора лишь укрепилась в этой вере. Волшебники не рассказывали о себе. Это была аксиома, в согласии с которой существовало их сообщество. То, что кто-то мог подумать иначе, представлялось совершенной фантастикой, невозможной по своей природе. Но факт оставался фактом. Ей нужно было признать: мир — гораздо шире стен лаборатории, за которыми Гермиона пряталась все эти годы. И он существует по законам, подчас не до конца ей понятным. Признать это — означало принять и сделать первый шаг в поисках решения. Гермиона вздохнула, смиряясь с действительностью, и тихо выдавила из себя сорвавшимся голосом:
— На «Гидру» работают волшебники, да? Много волшебников.
Стив кивнул, и она окончательно поникла. Вывод напрашивался сам собой. Отрицать очевидное было просто глупо. Интересно, что пообещали Зоммеру? Несметные богатства? Что ее предал именно он, Гермиона больше не сомневалась. Причастность кого-то из аврората тоже нельзя было упускать из вида. Под подозрение попадали все. Гермиона судорожно размышляла. В Министерстве, определенно, тоже имелись предатели. Мысль, что во всем этом каким-то образом был замешан Гарри, она отмела сразу. Он не мог — не стал бы подвергать ее риску. Его явно тоже обвели вокруг пальца. Вспомнив о нем, Гермиона похолодела. Гарри!.. Он же до сих пор не знает, что она жива! Порывисто подскочив, Гермиона начала расхаживать по комнате, стараясь придумать, как без палочки отправить весточку другу, пока не вспомнила о мобильном, который пару лет назад уговорила его купить.
— Мне нужно позвонить Гар… кое-кому, — она наконец перестала ходить взад-вперед и посмотрела на Стива.
Тот понимающе улыбнулся.
— Если речь идет о Гарри Поттере, он в курсе, что ты жива.
— Но…
— Я связывался с Фьюри, — он указал подбородком на черный пластик, валявшийся на кофейном столике. — Ты же слышала о Нике Фьюри?
— Да-а, — рассеянно протянула Гермиона в ответ, не совсем понимая, что ей должны были объяснить эти детали. Пластик был слишком сильно искорежен. — И это?..
— Одноразовый телефон, — перебил ее Стив. — Единственный и самый надежный способ связи в нашем случае. Вернее, полчаса назад это было телефоном.
— Все равно я не понимаю, каким образом Гарри…
Взяв стакан, Стив сделал небольшой глоток и внезапно зашелся в приступе сиплого кашля. Гермиона обеспокоено подскочила к нему, тут же забывая, о чем хотела спросить, но он лишь отмахнулся. Восстановив дыхание, Стив утер рот тыльной стороной здоровой руки. Сердце Гермионы болезненно сжалось. Казалось, за время их разговора он осунулся еще больше. Лоб покрылся испариной, а на щеках заалели пятна.
— Стив…
— Я в порядке.
— Тебе надо в больницу, — попробовала она убедить его снова. — Мы не знаем, что за токсин был в пуле. Нельзя полагаться только на сыворотку.
— Все будет хорошо. Мне просто надо выпить жаропонижающее и выспаться, — буркнул он, закрывая глаза и укладываясь на диван. — Прости. Продолжим… завтра.
Спустя пару минут он задышал ровнее, и Гермиона поняла, что Стив заснул. Она нашла в аптечке парацетомол и положила на столик у дивана. Какое-то время еще посидев рядом, она затем поднялась в комнату. Оставалось надеяться, что, проснувшись, Стив вспомнит, что собирался выпить таблетку, и та ему действительно поможет.
Спальню заливал нежный персиковый свет. Гермиона взяла из шкафа первую попавшуюся книгу и встала у окна. Солнце клонилось за горизонт, и его лучи золотили верхушки деревьев. Она задумчиво смотрела на сад. На душе было неспокойно. Если сыворотка не справится с ядом… Гермиона не хотела представлять, что может означать это «если».
***
Рита Скитер умела ждать.
Когда парочка авроров почти вежливо подхватила ее под локти, она хотела было возмутиться, но вовремя осеклась. Сообразила, что может использовать происходящее себе на пользу. Лучезарно улыбнувшись, чтобы не привлекать внимания коллег, Рита вывернула ситуацию так, что теперь всем казалось, будто это она подловила авроров. Чинно вышагивая с ними, она, хитро подмигнув расходящимся журналистам, всем своим видом намекала, что заполучила невероятный эксклюзив. Она всегда считала, что хорошая статья — скандальная статья, и умела из любого, даже самого незначительного факта, а порой и домысла, раздуть скандал как минимум всеанглийского масштаба. Впрочем, эта особенность из ее материалов никуда не делась: в конце концов, она помогла ей сделать головокружительную карьеру, — но с годами методы Риты стали изощренней. Она в совершенстве овладела мастерством манипуляций, чтобы добыть интересующую ее информацию.
Авроры держали цепко. Коридор сменялся коридором, и вскоре она перестала пытаться запомнить направление, предположив, что ее ведут на допрос. Месторасположение допросных аврората было строго засекречено, поэтому Рита совсем не удивилась, когда спустя пару минут они уперлись в неприметную дверь. Один из конвоиров открыл ее, и она увидела мутную магическую завесу, за которой было невозможно ничего разглядеть. Сглотнув, Рита шагнула внутрь, почувствовав рывок под ложечкой, как во время аппарации. Открывшееся помещение было без окон, со стенами, обшитыми темными дубовыми панелями, и простым столом на металлических ножках, никак не вязавшимся с привычными интерьерами Министерства. Все тот же аврор жестом предложил ей присаживаться, и Рита, брезгливо поджав губы, двумя пальчиками отодвинула стул, скрипнув ножками по полу. Не успела она опомниться, как дверь захлопнулась, оставляя ее в одиночестве. Сложив руки на груди, Рита села и принялась размышлять. Ее осведомленность явно задела Поттера. Он точно попытается вытащить из нее все, что ей известно. Говорили, что во время допросов он любит использовать Веритасерум, и раз так, то шансов выйти из воды сухой у нее немного. Поттер точно найдет, к чему придраться. Просчитывая в голове возможные варианты развития ситуации, Рита слегка сощурилась. Сдавать своих информаторов ей не хотелось. Она приложила столько сил, выстраивая эти отношения, что просто не могла себе позволить пустить их под откос одним неосторожным словом под сывороткой. А терять было что.
С Оскаром Ратлером она познакомилась на каком-то приеме, бесчисленное количество которых в последние годы устраивало Министерство. Помнится, она пролила на него шампанское. Пока невысокий старикашка злобно охал, поминая всю ее родню до седьмого колена, Рита резким жестом высушила его рубашку и, прерывая поток проклятий, запулила в рот паше*. Крякнув от неожиданности, Оскар уставился на нее, хлопая глазами. Пожав плечами, она допила оставшийся глоток, вручила ему в руки бокал и двинулась к выходу. В то же мгновение он ее окликнул. Весь вечер они провели обсуждая гостей. Оскар, оказавшийся одним из мелких чиновников, контролирующих работу аврората, быстро набрался в баре огневиски и, заговорщицки шепча, поведал ей о существовании суперсекретной организации, которая вербует в свои ряды чиновников Министерства магии. Он зычно смеялся, потешаясь над глупцами-аврорами, которые даже не догадывались, что творилось у них под самым носом. И впервые за вечер Рита встрепенулась, профессиональным чутьем уловив сенсацию. Не сказать, чтобы она питала особую любовь к действующему министру магии или его подчиненным, но, как говорил Шекспир, бороться проще со знакомым злом. Пока она размышляла, как выудить больше подробностей, Оскар спохватился, что сболтнул лишнего, и поспешил откланяться. Но Рита была хитрее. Капнув в его бокал Амортенции, она предложила напоследок выпить за чудесный вечер.
Говорить, что с тех пор он стал ее самым преданным поклонником и сливал ей информацию, чтобы заслужить одобрение возлюбленной, — излишне. Они встречались каждый вторник и четверг за утренним кофе, в который Рита продолжала подливать ему любовное зелье. Оскар исправно поставлял последние сплетни и посвящал ее в тонкости устройства взаимоотношений в Министерстве, а Рита собирала материал для разгромной книги. Оскар знал многое и щедро делился подробностями, не стесняясь в выражениях. Так пару недель назад она узнала, что лаборатория, в которой работала Грейнджер, взяла заказ на изготовление сомнительных зелий, а также, что бюджеты им значительно свернули. Рита допускала мысль, что эти два события как-то связаны, а зелья производятся по заказу все той же секретной организации, почти со стопроцентной вероятностью финансировавшей основные исследования, но прямых доказательств не имела. Название компании ей так и не удалось узнать. Рита беззастенчиво шарилась в мыслях Оскара, но не смогла найти ничего, чтобы помогло ей в расследовании. Его воспоминания словно заблокировали. Но, как уже говорилось, она умела ждать.
Амир Риши подвернулся ей как нельзя кстати. Оскар однажды пришел на встречу чернее тучи и рассказал, что этот самый Риши отказал нужным людям. Оказался слишком идейным. Оскару как куратору подразделения поручили решить проблему, но в деле Риши все было так чистенько, что он даже не знал, с чего начать. Рита, конечно, сочувственно поохала, но помогать ему не собиралась. Как, впрочем, и отказываться от идеи накопать на несговорчивого аврора компромат. Пара капель зелья удачи, и вот она уже пьет чай с его глубоко беременной женой, которая сетует, что ее магла-мать никак не может получить визу. А виза нужна была еще месяц назад. Вернувшийся домой Риши так сильно испугался, застав в гостях Риту, что довольно быстро повелся на ее уловки и выдал все, что знал, в обмен на мнимое обещание помощи. В частности, название той самой организации. Конечно, без Феликс Фелицис Рита бы никогда не смогла втереться к нему в доверие, но на войне, как известно, все средства хороши.
В общедоступных источниках про «Гидру» ничего найти не удалось, но Рита не отчаивалась. Всему свое время, повторяла она, и при правильной расстановке вопросов даже Гарри Поттер, сам того не зная, сможет помочь ей докопаться до самых грязных подробностей. Она пока не понимала, как относиться к существованию такой силы, как «Гидра», но все больше склонялась к мысли, что ничем хорошим ситуация не пахнет, и вонь со временем лишь усилится. Оставалось определиться с тем, какое место уготовано в этом ей.
Устроившись поудобнее на жестком стуле, Рита скрестила на груди руки и закрыла глаза. Скоро кто-то из ее информаторов обязательно ее освободит. А пока… Она подождет.
***
Едва начало светать. Тонкая полоска серо-розового цвета тронула горизонт, слегка разбавив иссиня-черное небо и высветив туман, клочьями повисший на кустах. Гарри устало плелся от антиаппарационного барьера, на ходу ослабляя узел галстука. Дом безмолвствовал. Свет не горел, но он был уверен: Джинни сидит в кухне, обхватив чашку с давно остывшим чаем и ждет его. Да, пускай с утра они повздорили, и Джинни как обычно громко возмущалась, но в итоге она старалась понять мотивацию Гарри и всегда поддерживала его решения. При всем своем неуемном темпераменте, она оставалась здравомыслящей. И Гарри не уставал благодарить судьбу, что свела их вместе.
Некстати вспомнилось, как Джинни, выгнувшись, стонала сегодня утром. Закрыв глаза, Гарри усилием воли прогнал столь сладкий образ, впрочем, немного удивляясь самому себе. Неужели он настолько соскучился, что мысли всплывали помимо его желания?
Тихо притворив за собой дверь, он бросил прямо у порога пиджак, галстук, снял ботинки и, стараясь не шуметь, прошел сразу на кухню. Как Гарри и предполагал, Джинни сидела за столом. На ней была ночная сорочка на тонких лямках, на плечах лежала небрежно наброшенная шаль. Она глядела через открытую настежь заднюю дверь в сад и даже не повернулась, хотя не могла не услышать его шагов. Лишь сильнее сжала чашку. Ее тонкая, окутанная рассветной дымкой фигурка показалась Гарри чем-то божественным. Рыжие волосы, красивыми локонами спадавшие по спине, горели золотом, отчего кожа казалась еще прозрачнее. Он обошел Джинни и сел прямо на пол, а затем обхватил ее за ноги и положил голову на колени, уткнувшись в них лицом. Та слегка вздрогнула, но через мгновение Гарри почувствовал, как ее нежные пальцы начали поглаживать его волосы.
Они просидели так, пока в кухне не стало совсем светло. Джинни перебирала его пряди, и с каждой минутой Гарри становилось легче. Его тело постепенно расслаблялось, а душа приходила в смирение. Словно эта невесомая ласка уносила с собой тревоги тяжелого и страшного дня. Гарри вдруг как никогда остро ощутил, насколько ему дорог мир, который они смогли выстроить с таким трудом. Мир, утекавший сквозь пальцы. Он бесконечно любил свою семью, наконец узнав, что же это такое на самом деле. Ценил поддержку друзей и был готов сам броситься им на помощь, невзирая на время суток и обстоятельства. В этом мире было много смеха, радости и удовольствия, понимания и любви. Он определенно стоил того, чтобы его защищать. Гарри решил: он не станет сдаваться и покоряться судьбе. Он будет бороться. За свое счастье, за любимых людей, за эту рассветную тишину, когда любимая женщина нежно гладит тебя по голове.
— Прости меня, Джин…
— Мне не за что тебя прощать, — тихо проговорила та в ответ. — Обещай, что вернешь ее домой.
— Обещаю.
***
Стив дрожал, скрючившись на диване. Он тяжело дышал, хрипло втягивая воздух через неплотно сомкнутые губы. Все его тело горело. Пот ручьем стекал по шее, а рубашка уже насквозь промокла и потемнела. Он ненадолго приходил в себя, каким-то чудом осознавая, где находится и как тут очутился, прежде чем снова провалиться в вязкую темноту. В мучительной агонии от яда все его мысли и чувства смешались в клубок, распутать который Стив был не в силах. Перед глазами мелькали воспоминания и обрывки снов, и он не понимал, наяву ли с ним это происходит или начался очередной кошмар. Разум стал игровым полем для коварных иллюзий. Тени на стенах искажались, принимая формы давно забытых страхов. Мир вокруг раскалывался и дробился, словно хрупкое зеркало или мозаика калейдоскопа. Видения накатывали, точно волны бушующего моря, и не было спасения от этого шторма. Стив ощущал, как пол под ним ходит ходуном, потолок раскалывается на части, обрушиваясь ливнем образов, а фигуры из прошлого вырываются наружу, танцуя вокруг в безумном вихре.
Ему виделось, что он опять оказался на передовой. Свистели, разрываясь, бомбы, стонали солдаты, откуда-то доносились крики и обрывки приказов. В воздух взлетали комья мокрой грязи. Все вокруг пылало. Небо окрасилось ярким огнем, и казалось, что в мире существует всего два цвета — красный и черный. Кровь, дым и земля. Стив смотрел на разворачивающееся перед ним сражение и не мог сдвинуться с места, словно его ноги прочно увязли в почве. Неожиданно совсем рядом ударил снаряд. Он повалился на спину, и его осыпало земляным крошевом. Через секунду рядом кто-то пронзительно закричал, и у Стива свело от ужаса живот.
Баки.
Превозмогая страх, он приподнялся на локтях и посмотрел туда, где теперь зияла черная воронка. У самого ее края сломанной куклой застыл Баки. Его глаза были широко открыты, а остекленевший взгляд устремлен в небо. У Баки не было ног. Вместо них, вывернутые под неестественным углом, остались лишь окровавленные обрубки с торчащими среди обожженной плоти острыми краями костей. Дрожа, Стив подполз ближе. Он сгреб форменную рубашку Баки в кулак и громко застонал сквозь стиснутые зубы, едва сдерживая слезы. Неверяще глядя на то, что осталось от его друга, Стив, не помня себя от горя, приподнял Баки прямо за рубашку, словно этого могло того воскресить. Голова Баки безвольно повисла в воздухе, отросшие волосы упали назад, обнажая побелевшее лицо, забрызганное кровью и грязью. И тут раздался очередной свист. Перед глазами потемнело, и Стив повалился вперед, закрывая собой тело Баки. Хотя спасать уже было некого…
Видение повторялось снова и снова. Баки сменял Сэм, затем — Тони, Брюс, Наташа, Клинт. Менялись декорации и способ убийства. Неизменными оставались лишь кровь, дым и земля. И вкус пепла на губах.
Стив никак не мог разорвать этот круг, вынужденный смотреть, как его друзья один за одним погибают, а он не успевает их спасти. Галлюцинации плели свой узор, заставляя сомневаться в себе, своих силах, но не в реальности происходящего. Ему чудилось, что все это уже однажды было или случится, стоит ему сбросить плен иллюзии. Стив боролся с призраками, пытаясь разгадать их тайну и найти выход из этого безумного лабиринта. Глубоко внутри он понимал — это конец, но что-то внутри него все еще боролось, отчаянно сопротивляясь исходу.
Стив надрывно закашлялся, выныривая в реальность. Жгучая боль разливалась по его жилам. Яд распространился по телу, словно гадкая змея, вонзив отравленные клыки в каждую клетку. Перед глазами плыло, и хотелось пить. Сфокусировав зрение, Стив разглядел на кофейном столике пустой стакан и блистер с таблетками, смутно вспомнив, что собирался выпить жаропонижающее. Спустя несколько неудачных попыток, ему удалось сесть и потом встать. Вокруг все было, как в тумане. Внезапно его качнуло так сильно, что он едва удержался на ногах. Сердце бешено стучало в висках и горле, голова раскалывалась, а во рту стоял резкий металлический привкус крови, от которого только затошнило. Сознание удерживалось с трудом. Противиться спасительной тьме с каждой секундой становилось все сложнее. Чтобы хоть как-то противостоять этому и привести себя в чувство, Стив решил умыться и на нетвердых ногах двинулся в кухню. Каждый шаг давался неимоверно сложно. Его затошнило сильнее. Мысли, тяжелые и неповоротливые, едва ворочались в голове. Добравшись до раковины, он схватился за ее край, но влажные от пота пальцы соскользнули, и Стив с грохотом повалился на пол. Плитка приятно холодила спину, и он на секунду прикрыл глаза. Это стало ошибкой: Стив тут же попал в лапы очередного видения. Перед ним возник образ той, кого он когда-то любил. На миг он даже обрадовался. Ее улыбка и смелость всегда были для него опорой в самых сложных ситуациях. В ее глазах он находил вдохновение и силу продолжать бороться. Стив потянулся, намереваясь погладить призрака по щеке, но не смог поднять руку. Лицо Пегги исказилось, словно перед ним склонилась не она, а многоликий демон. Стив будто через толщу воды услышал его шепот, обволакивающий как дым, наполнявший сознание ложной надеждой на исцеление:
— Очнись же!
Окрик заставил его прийти в себя, и Стив быстро заморгал, встречаясь взглядом с карими глазами, с беспокойством смотрящими в ответ.
— Пегги…
— Вот так. Будь со мной.
— Пэг… что… здесь делаешь?..
Не отвечая, она торопливо расстегнула его рубашку и тихо вскрикнула.
— Мерлин… Упрямый идиот! — прошипела она, и Стив вдруг понял, что ошибся, сообразив, кто на самом деле склонился перед ним.
— Герми… она, — удивленно выдохнул он.
— Она самая, — зло бросила та.
На мгновение Гермиона пропала из поля его зрения, но быстро вернулась. Она уселась рядом с его головой, уложив ее себе на колени, и запихнула Стиву в рот пару таблеток, а затем поднесла к губам стакан с водой.
— Пей, — не терпящим возражений тоном приказала она. Дождавшись, пока он проглотит таблетки, уже мягче проговорила: — А теперь давай попробуем встать.
Слегка сместившись так, чтобы оказаться позади Стива, и, прилагая значительные усилия, Гермиона потянула его вверх. Он старался ей помочь, но руки были такими слабыми, что Стив только мешал. Наконец им удалось его усадить. Пот градом катился по его лицу. Стив спиной чувствовал, как вздымается грудь Гермионы, ощущал ее сбитое дыхание у себя на щеке. Когда она заговорила, каждое ее слово отозвалось в его теле:
— Мерлин, какой же ты тяжелый! До машины одна я тебя не дотащу. В округе кто-нибудь живет? У тебя есть соседи?
— Что ты?..
— Стив, при всем уважении, если ты умрешь, это никому из нас не пойдет на пользу, — отрезала Гермиона. — Мы едем в больницу.
— Нельзя… — попытался он возразить, но она его перебила:
— Послушай. Выбора нет. Без палочки я не смогу ничего…
— Па… лочки? — переспросил Стив. В уголке сознания что-то шевельнулось, и он попытался подняться.
— Осторожно! — шикнула на него Гермиона, которую он едва не раздавил, повалившись назад.
— Там… У двери.
— Что там?
— Твои… вещи.
Гермиона издала какой-то нечленораздельный звук, который вполне можно было принять и за возглас радости, и за обещание придушить его, когда все закончится. Осторожно переместив Стива так, чтобы спиной он упирался в кухонный остров, она бросилась к двери. Послышалось шуршание, и спустя минуту Гермиона опять сидела рядом. В руке она крепко сжимала странную палку, которую он на всякий случай решил подобрать после драки.
— А это?.. — спросил Стив. Жаропонижающее, похоже, начало действовать, потому что в голове у него слегка прояснилось. Ровно настолько, чтобы испытать легкий интерес к происходящему и острое желание отстаивать свою позицию.
— Я же ведьма. Волшебная палочка, конечно, — пожала плечами Гермиона.
Она начала сосредоточенно водить руками вдоль его тела, бормоча под нос странные слова, отдаленно напоминавшие латынь. Потом полезла в свой рюкзак и поочередно достала несколько склянок, которые затем, покачав на ладони, все же убрала. Закончив, она серьезно посмотрела на Стива и произнесла:
— У меня две новости. Хорошая в том, что, кажется, я смогу выяснить, чем тебя отравили, и помочь. Плохая — мне придется вернуться на площадь Гриммо.
Гермиона напряженно смотрела на Стива. Выглядел он без преуменьшения паршиво. Кожа посерела и приобрела синюшный, почти трупный оттенок, под глазами чернели огромные круги, щеки ввалились, а губы были такими белыми, словно их совсем обескровили. Пот градом стекал по его лицу и телу. По груди расползлась сеть черных сосудов, похожих на маленьких змеек, пульсирующих в такт медленным тяжелым ударам сердца. Стив глядел на нее в упор, и этот взгляд не предвещал ничего хорошего. Гермиона знала, что он скажет, еще до того, как тот открыл рот.
— Исключено.
Она стиснула зубы и закрыла глаза, приготовившись к долгому и совершенно ненужному спору. Конечно, она понимала, что дом — первое место, где ее будут искать, но выбора у них особо не было. Гермиона обустроила на Гриммо домашнюю лабораторию, где хранила запас зелий на все случаи жизни. Просто нужно получше подготовиться, продумать свои действия до мелочей. Она вздохнула и заговорила:
— Стив…
— Исключено, — резко оборвал ее он.
В ответ Гермиона едва не зарычала. Откуда в нем только оставались силы противоречить! Бросив на него суровый взгляд, она постаралась придать голосу спокойствие и едва слышно процедила:
— Ты что, драться со мной будешь?
— Если потребуется, — без раздумий ответил Стив.
Гермиона даже ухмыльнулась такой самоуверенности.
— Я сейчас немного… сильнее тебя.
— А я…
— Что? — с ехидцей уточнила она, сложив руки на груди, и вопросительно уставилась на него, приподняв бровь.
Какое-то время они сверлили друг друга взглядами, пока Стив не закатил глаза. Восприняв это как капитуляцию, Гермиона встала. Намочив полотенце холодной водой, она принялась обтирать лицо и грудь Стива. Тот промолчал, но подарил ей короткий благодарный взгляд. Видимо их перепалка отняла у него много сил. Его бедро прижималось к ее, и Гермиона чувствовала жар, исходивший от тела Стива. В какой-то миг она поймала себя на мысли, что сердце отчаянно сжимается. Она до боли стиснула челюсти, стараясь сохранить самообладание и не погрязнуть во внезапно нахлынувшем сочувствии. Стив был сильным, очень сильным физически (она чувствовала, как под ее пальцами перекатывались мышцы), и жалость — последнее, что ему сейчас требовалось. Гермиона невольно задумалась, что он почувствовал, когда в одночасье стал настолько уязвимым. Вспомнил ли о том парнишке, которым был до сыворотки? Она не была уверена, что хочет знать ответ.
Полотенце стало совсем теплым довольно быстро. Гермиона нахмурилась и потянулась, чтобы намочить его снова, но Стив поймал ее за руку. В его глазах читалось смирение.
— Что ты предлагаешь?
Гермиона мысленно усмехнулась и спросила:
— У тебя есть карта?
***
Гермиона сосредоточенно вглядывалась в карту, разложенную на кофейном столике. Стив сидел рядом. Не слушая его протестов, она положила ему на лоб холодное полотенце. Обратный путь до дивана был не из приятных, но левитировать его Гермиона не рискнула.
Она закусила губу. Теперь, когда у нее снова была палочка, возможность защитить себя, существенно возрастала. Вот только оставалось одно «но»: наличие палочки ей совсем не помогло во время нападения гидровцев. Она даже не успела договорить слова заклинания, как один из них ее вырубил. Пообещав себе потренироваться с невербальными, Гермиона пришла к выводу, что шанс есть только в том случае, если правильно рассчитать точку прибытия. Дикая, совершенно безумная мысль, что она успеет нырнуть под защиту чар, окружающих дом, до того, как ее заметят, так и свербила внутри. Думать о том, что дому потребуется опознать ее, и все это время она будет оставаться беззащитной, пугала, но короткий взгляд на Стива выбил из нее последние сомнения.
У нее получится. И точка.
По всему выходило, что место, в котором они сейчас находились, было удалено от Лондона не меньше чем на семьсот миль. Гермиона, конечно, знала, что предельное для аппарации расстояние около тысячи миль, что некоторым волшебникам в истории удавалось путешествовать и на большие расстояния, но пробовать подобный скачок побоялась. Кроме того, несколько прыжков отследить будет сложнее. Во всяком случае, хотелось на это надеяться.
— Какой у тебя план? — спросил Стив.
Гермиона покосилась на него. Он сидел, откинувшись на спинку дивана, и смотрел на нее из-под полуприкрытых век.
— Аппар… Перемещусь к дому и проникну внутрь.
— За домом следят.
— Наброшу дезиллюминационное.
На лице Стива отразилось непонимание, и Гермиона поспешила пояснить:
— Стану невидимой.
Да, при передвижении контуры фигуры, скрытой заклинанием, можно было довольно легко различить, но если провернуть все ночью, темнота послужит хорошим прикрытием. Гермиона с удовольствием воспользовалась бы заклятием заранее, но аппарация разрушала любые чары.
— Что, если они проскочат за тобой в дом?
— Дом на площади Гриммо — уникальный. Он отсутствует на картах, его невозможно увидеть или обнаружить при помощи известных науке приборов и даже заклинаний. Мне просто нужно понять, куда именно переместиться, чтобы не привлечь лишнего внимания, а затем пробраться внутрь.
Стив тяжело вздохнул и, превозмогая слабость, склонился над картой. Пару секунд он смотрел на сеть улиц и переулков, а затем ткнул пальцем ровно между домами одиннадцать и тринадцать.
— Напротив дома сквер. Туда отправят несколько человек. Один с тепловизором будет следить из квартиры тут, — он указал правее. — Еще двое — из машины в противоположном конце улицы.
— Не многовато ли оперативников на меня одну? — саркастически хмыкнула Гермиона.
Стив не удостоил ее взглядом и продолжил крутить карту перед собой.
— Здесь, — он указал на узкий переулок за домами. — Твое заклинание не защитит от тепловизора, но даст фору. Я видел, как ты исчезла посреди улицы. Значит, заметит и УДАР.
— Все так, — мягко заметила Гермиона, — правда ты не учел одного: магия создает помехи для работы магловских приборов. Пока они разбираются, почему потеряли картинку, отзовется дом, и я успею нырнуть под его защиту.
Она замолчала и, вновь закусив губу, посмотрела на Стива. Его опасения были понятны, и Гермиона всецело их разделяла. Если что-то пойдет не так, то она не сможет помочь ни ему, ни себе. Вот только не воспользоваться этим, пусть и призрачным, шансом она тоже не могла. А значит, вопрос решен.
— Все получится, — сказала Гермиона, вставая, и твердо посмотрела на Стива. В его глазах на долю секунды мелькнула надежда.
Подмигнув ему напоследок, она закинула на плечи рюкзачок, взмахнула палочкой и исчезла.
***
Гермиона шагнула из вихря аппарации и тут же влетела коленом в мусорный бак. Сдавленно охнув от резкой боли, прострелившей до самого бедра, она уперлась рукой в стену и зажмурилась. Удар пришелся прямо по едва затянувшейся ране, и оттого было особенно неприятно. Убедившись, что не пошла кровь, Гермиона наложила дезиллюминационное заклинание и осторожно выглянула из-за угла.
Улицу окутывали густые сумерки. От домов и деревьев по брусчатке тянулись длинные сизые тени. Как и говорил Стив, она сразу увидела и наглухо тонированный автомобиль, и парочку оперативников в штатском, изображавших пьяных. Сердце забилось часто-часто, а горло сжалось от страха, словно в него снова впивались изуродованные пальцы. Вжавшись спиной в стену дома, Гермиона обхватила себя руками и сильно сжала плечи пальцами, стараясь унять панику.
Неужели… она забыла?.. Забыла, каково это бояться, переживать за жизнь близких и обороняться, едва ли не зубами вырывая право на свободу.
Или просто не хотела помнить?
Гермиона глубоко вздохнула. Нет. Она помнила, через что им пришлось пройти, но нашла в себе силы двигаться дальше, уверовав, что больше не столкнется с подобной жестокостью. Видит Мерлин, она ошибалась.
Паника наконец отступила, уступив место злости. Гермиона не до конца отдавала себе отчет, почему вдруг (и на кого) разозлилась, но это чувство придало ей смелости. И пусть оно было деструктивное, зато очень ресурсное. Подняв палочку, она окутала себя Протего и двинулась к дому. С каждой минутой становилось все темнее. Гермиона старалась держаться в тени и очень скоро достигла нужного места между одиннадцатым и тринадцатым домами. Оглянувшись на оперативников, которые, похоже, ее не заметили, она едва заметно повела палочкой, и…
Ничего не произошло.
Гермиона ощутила, как от испуга по всему телу прошла горячая волна адреналина. Во рту моментально пересохло. Она обернулась назад и нервно сглотнула. Гидровцы ее все еще не видели и продолжали старательно разыгрывать спектакль. Один из них обнял столб и хрипло затянул:
— Пятьдесят пять бутылок пива на стене…
— Пятьдесят пять бутылок пива! — подхватил второй, громко икнув.
Их громкие голоса звучали подозрительно пьяно, мешая сосредоточиться. От того, как сильно она сжимала зубы, уже сводило скулы. Гермиона постаралась взять в себя в руки и разложить ситуацию на детали, отбросив эмоции. Итак, дом не отозвался. Произойти это могло только по одной причине: заклинание ее не узнало. Или ее исключили из доверенных лиц, или…
Ну конечно!
Она едва не застонала, признавая очевидное: дом в прямом смысле не видел ее из-за заклинания.
Гермиона посмотрела на оперативников «Гидры» и закусила губу, прикидывая, каким заклятием лучше их вырубить. Затем бросила взгляд на припаркованный в конце улицы автомобиль. Из-за темных стекол внутри ничего не получалось разглядеть, но каким-то шестым чувством Гермиона вдруг поняла: что-то не так. И тут, словно в подтверждение ее мыслей, из машины вышел мужчина, одетый во все черное. Он как бы невзначай прислонился бедром к капоту и закурил, но она успела заметить его недобрый прищур в ее сторону.
Сердце пропустило удар.
Нет, он точно не мог ее видеть. Не мог же?
Вспотевшими пальцами Гермиона достала из кармана ключ, покрепче перехватила палочку и начала творить заклинание заколдованного сна. Спустя минуту один из гидровцев осоловело посмотрел на товарища, пару раз причмокнул губами и, умиротворенно вздохнув, свернулся калачиком прямо у столба. Через секунду к нему присоединился второй. Теперь уже точно заподозрив неладное, незнакомец у машины метким щелчком отшвырнул окурок. Тот красной точкой мелькнул в воздухе и приземлился прямиком в лужу. Хрустнув шеей, он медленно двинулся к дому.
Гермиона понимала, что времени у нее в обрез. Сердце сильно колотилось в груди, болезненно отзываясь под лопаткой, но отступать было поздно. Мысленно подбодрив себя, Гермиона сбросила дезиллюминационное и начала считать.
Раз. Два.
Стены поползли в стороны, обнажая серый камень бывшей штаб-квартиры Ордена Феникса. Незнакомец бросился к ней, срывая с предплечья какой-то предмет.
Три. Четыре.
Трансформация шла как никогда медленно: едва появились окна и выпрыгнул балкон с кованым перилами. Гермиона не спускала глаз с гидровца, с удивлением осознавая, что тот направил на нее палочку. От страха она почти не дышала. Сердце стучало в горле так часто, что, казалось, вот-вот не хватит воздуха. Понадеявшись на щитовые чары, Гермиона крикнула:
— Остолбеней! Инкарцеро!
Незнакомец увернулся, проехавшись коленом по брусчатке, но быстро встал. Похоже, это только сильнее его разозлило. Краем глаза Гермиона заметила, как из дома напротив на помощь товарищу бросились двое, однако палочек в их руках не оказалось.
Наконец скрипнул заборчик и щелкнула защелка на калитке. Она кинулась к двери. Не сразу попав в замочную скважину, Гермиона бросила взволнованный взгляд через плечо. Гидровцы стояли уже втроем и один из них явно видел дом. Пока они спорили, решая, что делать, он сделал шаг вперед. Гермиона снова попыталась вставить ключ, противно скрежетнула им по металлической планке и неожиданно попала. Быстро сделав два оборота, она рывком распахнула дверь и, тяжело дыша, в конце концов оказалась внутри. Затем, слегка переведя дух, выглянула наружу через небольшое окно справа от двери.
Трое оперативников «Гидры» с ошалевшим видом оглядывали улицу. Гермиона знала: дом опять исчез, и тот из них, кто его видел, находился сейчас в наибольшем недоумении. Тяжело дыша, она уперлась лбом в стекло и закрыла глаза. В голове крутилась одна единственная мысль: у нее получилось. О том, что теперь ей предстояло еще и как-то выбраться, Гермиона предпочла пока не думать.
На город опускался тихий июльский вечер.
***
Когда Гермиона исчезла прямо посреди комнаты, Стив еще долго пялился в пустоту. Лучше ему не становилось. Он бы ни за что не отпустил ее, но у них на самом деле не было иного выбора.
Оказалось, он проспал всю ночь и почти весь день. Тело болело — каждая мышца горела огнем. Температура слегка спала, но в остальном состояние не улучшилось. Стив попытался встать, но у него так сильно закружилась голова, что он тут же рухнул обратно на диван. Решив больше не предпринимать попыток изменить свое местоположение, он как мог устроился удобнее и приготовился ждать. В конце концов, больше ему ничего и не оставалось.
Потянулись минуты. В голове стоял туман, в котором с трудом ворочались невеселые мысли. Если Гермиона не вернется, если ей не удастся, то все… напрасно. Стив считал, что давно перерос страх смерти, приняв условия игры, но, оказавшись с ней один на один в совершенно беспомощном состоянии, не мог перестать дрожать. Наверное, он всегда думал, что умрет сражаясь. На поле боя все зависело только от него и его выбора. Сейчас же… Яд в прямом смысле разъедал его изнутри, и Стив не мог этому помешать. Чертова «Гидра»!..
Он стиснул кулаки и закрыл глаза. Нет уж, он не позволит себе потерять надежду. Злость, разгоравшаяся внутри с новой силой, поможет продержаться до прихода Гермионы.
Гермиона… Удалось ли ей проникнуть домой, обманув бойцов УДАРа? Представлять иное не хотелось. Стив усилием воли прогнал тревожные мысли, сосредоточившись на уверенности в успехе Гермионы. Как интересно все повернулось. Ведь это он должен был спасти, защитить ее, но прямо в эту секунду именно она рисковала ради его спасения. План, обещавший сработать без осечек, развалился из-за банального человеческого фактора и взыгравшего чувства собственного превосходства. Несмотря на сыворотку и преимущества, которые она давала, Стив всегда старался не переходить черту, не позволять эмоциям брать верх. В отличие от того парня, прострелившего ему плечо. Как бы ни было прискорбно, он его понимал: не каждый сможет побороть невероятный соблазн убить самого Капитана Америку.
По телу Стива прокатилась горячая волна, отозвавшаяся ознобом по всем мышцам. Каким-то краем сознания он понял: температура снова поползла вверх. Сердце пропустило удар. Затем еще и еще. Кажется, яд подобрался туда вплотную. И, похоже, Гермиона не успевает вернуться.
Его скрутило сильной судорогой, заставляя неестественно выгнуться. Перед глазами замельтешили черные точки и нестерпимо захотелось пить. Токсин все сильнее терзал его, заставляя ощущать невыносимую пытку. Однако даже в таком тяжелом состоянии, Стив не желал сдаваться.
За окном становилось все темнее. Комнату наполнили мрачные тени: существа с горящими глазами — зловещие фигуры, бормотавшие что-то на незнакомом ему языке. Голоса — одни дружелюбные, другие пугающие, — звали его, но он не мог разобрать их слов. Тяжесть в теле нарастала, и с каждой минутой ему становилось все труднее дышать. Предметы вокруг сливались и дробились на мельчайшие частицы, расплываясь перед глазами. Тени победно скользили вокруг, шепча его имя, протягивая к нему свои призрачные руки. Стив дернулся и упал. Боль пронзила его грудь, и ему начало мерещиться, что с потолка пошел темный дождь. Мир вокруг искажался и искажался, пока он боролся за каждый вдох, за каждую крупицу рассудка.
В конце концов мысли его стали совсем уж бессвязными. В памяти засквозили лица друзей, воспоминания о прошлом, заменив собой странные бредовые видения. Уже будучи на грани окончательного забытья, Стив внезапно подумал о прохладных пальцах, касавшихся его кожи, и обеспокоенных карих глазах. Интересно было бы посмотреть, как они загораются страстью и желанием. Стив болезненно усмехнулся: жаль у него уже не будет шанса это узнать. Судорожно глотнув воздуха, он сдался проклятой тьме.
***
Отдышавшись, Гермиона отлипла от стекла. На улице, застыв точно тушканчики, все еще стояли ошалевшие гидровцы. Какое-то время она бездумно наблюдала за ними, затаив дыхание, но затем судорожно глотнула воздуха и сделала несмелый шаг назад. Спустя мгновение, она окончательно взяла себя в руки и мысленно напомнила себе, зачем вообще вернулась домой.
Стив. Он — единственное, что сейчас было важно.
Гермиона бросилась наверх. Домашнюю лабораторию она обустроила на четвертом этаже, пожертвовав для этой цели спальней Вальбурги Блэк. Иногда она мстительно думала, что сталось бы со старой каргой, узнай та, во что превратилась ее комната. Впрочем, в ней не осталось ничего прежнего.
Гермиона влетела внутрь, резко распахивая дверь. В воздух взвились забытые на полу пергаменты. Она окинула помещение беглым взглядом. От металлических поверхностей столов, заставленных приборами и разномастными котлами, причудливо отражался неровный свет магического огня. Напротив окон располагались шкафы с книгами. Свободные же стены, выкрашенные в серый, были увешаны постерами с изображением генома и портретами ученых, что отлично оживляло их холодный оттенок. Но гордостью Гермионы был огромный дубовый стол, найденный пару лет назад на блошином рынке. Чтобы сохранить его в первозданном виде, она отреставрировала его, а затем специально раздобыла особое стекло, устойчивое к любым химическим воздействиям. И ни разу не пожалела об этом: она регулярно забывала там амагили с зельями, склянки с растворами, кюветы, микропипетки и мерные цилиндры. Столешницу уже давно пришлось бы заменить, если бы не оно.
Запас зелий Гермиона хранила в небольшом холодильном шкафу. Модифицировав его с помощью волшебства, она создала внутри условия, которые подходили для хранения и магических составов, и реактивов для проведения опытов. Но стоило ей взяться за ручку, как за спиной раздался голос:
Раздался глухой звук от удара. Не помня себя от страха, Гермиона осторожно подошла ближе. Пульс скаканул так сильно, что у нее даже слегка закружилась голова. Палочка подрагивала в руке. Было удивительно, что от таких перепадов сердце вообще до сих пор не остановилось. Гермиона приложила руку к груди, где что-то болезненно сжалось.
— Придурок! Какой же ты придурок, Гарри! — закричала она и, присев на корточки рядом, прикоснулась к его шее, проверяя пульс. Тот бился ровно.
Повалившись на попу, Гермиона обхватила голову руками. Она часто дышала, борясь с эмоциями. Внутри клубились злость и облегчение, сливаясь в яркий коктейль, замешанный на адреналиновом откате. Пару минут она сидела глядя на Гарри. Его глаза были закрыты, а дыхание поверхностным. Гермиона знала, что скоро он очнется, но никак не могла решить, что делать: остаться и поговорить или исчезнуть, словно ее тут и не было. Пока она пыталась принять решение, зашевелился Гарри. Он застонал, сморщившись, и попытался приподняться.
— Тише! Не торопись! — бросилась помогать ему Гермиона.
— Неслабо же ты меня приложила, — усмехнулся Гарри, прислоняясь к стене.
— Нечего было меня пугать!
— Мне привиделось или ты назвала меня придурком?
— Что? Ты еще шутишь? — зашипела Гермиона, а потом, помолчав, добавила: — Придурок…
Улыбнувшись, Гарри протянул к ней руку и крепко прижал к себе, до боли стискивая в объятиях.
— Мерлин, как я рад, что с тобой все хорошо. Мы так волновались!..
Гермиона всхлипнула. На нее вдруг опять нахлынули все эмоции разом. Она позволила себе расплакаться. Гарри гладил ее по голове и шептал какие-то слова утешения, но Гермиона едва слышала его. Ей казалось, что короткая истерика в машине должна была помочь сбросить напряжение, но переживания за Стива и собственную жизнь были так высоки, что чувства обострились до предела. Казалось, любая мелочь могла стать триггером, и если она не отпустит себя, то страхи выжгут ее до тла.
— Поговори со мной, — произнес Гарри.
Гермиона отстранилась и посмотрела на него. Тот мягко улыбнулся и вытер ее слезы. И тут ее прорвало. Она, захлебываясь словами, начала говорить:
— Я возвращалась домой, когда раздался взрыв. Как же хорошо, что никого, кроме меня, там не было!.. Это было так страшно — зеленые клубы, взметнувшиеся в небо! Мерлин, вся наша работа, годы исследований и разработок безвозвратно утеряны… — Гермиона снова всхлипнула, но сдержала слезы.
Она вдруг во всей мере осознала, что на самом деле утеряно в том взрыве и кем она стала в глазах «Гидры».
— Затем на меня напали. Их было пятеро…
— Напал кто? — переспросил Гарри.
— «Гидра». Бойцы «Гидры».
— Среди них были?..
— Нет, — замотала головой Гермиона. — Все пятеро маглы. Ни одного знакомого лица. Один был особенно жутким: у него явно травмированы связки, а еще зажившие шрамы от сильнейших ожогов. Меня вырубили, иначе я могла бы рассказать больше. Прости…
— Тебе не за что извиняться. Это даже не твоя война. Два мира, для разграничения которых сделано столько, что они просто не могли столкнуться, все же сошлись. Ты не могла сделать ровным счетом ничего, — подбодрил ее Гарри. — Что случилось с теми бойцами?
— Появился Стив. Он спас меня и расправился с ними.
Сердце Гермионы екнуло. Как он там? Держится ли? А вдруг ему стало хуже, пока она тут тратит время на болтовню? Она порывисто встала и двинулась к холодильнику. Оглушающее заклятие не позволило Гарри подняться следом с той же прытью, и он едва не повалился на пол опять. Гермиона лишь бросила взгляд через плечо, удостоверяясь, что с ним все в порядке, и молча начала собирать зелья. В рюкзак отправился запас рябинового отвара, способный залечить любую рану, по паре флаконов крововосполняющего, зелья сопротивления магии и животворящего эликсира. Немного погодя она добавила к этому набору настойку растопырника, экстракт бадьяна и летейский эликсир доктора Летто, затем, помедлив, — безоар. Не слушая протестов Гарри, который все еще пытался принять вертикальное положение, Гермиона положила в рюкзак котел и электронный микроскоп, а затем, подумав, достала из нижнего ящика стола конспекты лекций Снейпа и пару сборников по зельеварению. Зачем она их хранила, Гермиона не смогла бы ответить, но будто чувствовала, что однажды они могут понадобиться.
— Гермиона, — строго окликнул ее Гарри, наконец подходя ближе, — что ты делаешь?
— Ухожу.
— Куда? — процедил он.
— Туда, где меня не найдут. Даже… ты.
Она посмотрела на Гарри, желая лишь одного: чтобы он понял все без слов.
— Мы вместе. Теперь все будет хорошо, — успокаивающе проговорил он, беря ее за руку.
Он был таким родным. Человек, знакомый с детства. Лучший друг. Тот, кому она безоговорочно вверяла свою жизнь. И теперь он тоже был в опасности. Ей хотелось сказать ему, что больше ничего не могло быть в порядке. Того, что Гермиона узнала, хватило, чтобы сделать неутешительный вывод: щупальца «Гидры» не знают границ. Теперь они: Гарри, Джинни, дети, даже Рон — всегда будут в опасности, потому что просто знакомы с ней.
— Ты вернешься со мной. Я тебя спрячу. А этот Роджерс может катиться к черту.
Гермиона дернулась. Стив. Среди всей этой какофонии событий он вдруг показался ей единственным человеком, способным помочь. Мысли, что он мог умереть, она старательно не допускала. Она вылечит его, чего бы это ни стоило, а потом Стив поможет ей защитить друзей.
Ее семью.
— Нет, — отрезала Гермиона.
— Что?.. — Гарри непонимающе уставился на нее.
— Ты слышал. Я… не вернусь с тобой.
— Гермиона, — нахмурился он. Его тон не предвещал ничего хорошего. — Ты должна…
— Нет. Послушай, не заставляй меня применять еще одно Оглушающее. Я просто не могу пойти с тобой.
— Но почему?
— Я… Одно знакомство со мной подвергает тебя, Джинни и детей опасности. За нападением на лабораторию стоит «Гидра». Эти люди не остановятся ни перед чем, пока не поймают меня.
— Но… Я не понимаю, — Гарри нахмурился сильнее. — Если целью была ты…
— Не я, а… — Гермиона осеклась, вовремя сообразив, что чуть не проболталась об успешности эксперимента. — А мои знания. Умения. Квалификация. Называй, как хочешь. Гарри, я не хочу произносить это вслух, — взмолилась она.
Гермиона кивнула. В глазах Гарри она увидела, что он понял гораздо больше, чем благоразумно озвучил.
— Твой профессор в курсе?
— Нет. Об этом знаем только ты, я… и Стив.
— Куда он отвез тебя? Фьюри…
— Гарри, я не могу. Прости…
Гермиона поспешно схватила рюкзак и наставила на него палочку. Гарри поднял руки вверх.
— Если ты сделаешь хотя бы шаг, я применю заклинание, — твердо сказала она. — Ты ошибся, сказав, что это не моя война. Теперь — моя.
— Миона, успокойся. Какого драккла ты творишь?
— Если это единственный способ, чтобы ты ушел с дороги… Петрификус Тоталус.
Лицо Гарри удивленно вытянулось, а затем он, вытянув руки по швам, свалился навзничь. Гермиона подложила ему под голову одну из подушек, в изобилии валявшихся у окон, и прошептала.
— Прости, так надо. Пожалуйста, не ищи меня.
Она вышла из комнаты, плотно притворила дверь и спустилась вниз. Гидровцы, посылающие озлобленные взгляды на фасады домов, все еще торчали на улице. Гермиона чертыхнулась и судорожно перебрала в голове варианты. Учитывая боевой опыт Гарри, он скоро сбросит оцепенение. Аппарировать из дома она не могла. Для этого надо было выйти за границы защитного купола. Значит, ей придется вырубить всех троих, надеясь, что сработают защитные чары. Она нужна им живой, и волшебник, что переметнулся на сторону «Гидры», лишь оглушит ее, а не убьет.
«Думай, — приказала себе Гермиона. — Думай!»
В голову приходил только один вариант. Накинув чары невидимости, она возвела щит и распахнула дверь, одновременно с этим крикнув:
— Экспеллиармус!
Палочка послушно взлетела вверх. Волшебник удивленно проводил ее взглядом, но затем опомнился и бросился за ней, ловя в прыжке. Он оглянулся на товарищей, и они, как по команде, сообща бросились вперед.
— Импедимента! — выкрикнула Гермиона.
Все трое свалились с ног. Маглов вырубило сразу, но незнакомый колдун быстро поднялся и беспрепятственно прошел сквозь защитный барьер. Он наугад послал парочку заклинаний, но те не достигли цели.
— Ну же, покажись, стерва! — заорал он, глядя по сторонам. — Я знаю, что ты тут. Эти дешевые уловки тебя не спасут.
— Остолбеней!
Гермиона резко обернулась. На пороге дома стоял разъяренный Гарри с палочкой наготове. Он схватил ее за руку чуть повыше локтя и прошипел:
— Неприятно, знаешь ли, когда лучшая подруга выкидывает такие… фокусы.
— Отпусти меня. Я должна вернуться к Стиву.
— Зачем? Я ему не доверяю. Что такого может он, чего не может аврорат?
Гермиона вздохнула. Рассказывать, что Стива ранили и прямо сейчас он в прямом смысле на грани жизни и смерти, было нельзя. Тогда Гарри точно ее не отпустит. Она посмотрела на него прямо и тихо сказала два единственных слова, словно они все объясняли:
— Верь мне.
Тот поднял глаза к небу, словно вопрошая, за что ему такие мучения, но в итоге лишь покачал головой и произнес:
— Обещай, что выйдешь на связь.
— Как только будет возможность.
Гермиона бегом бросилась за границы защитного купола и, напоследок улыбнувшись, крикнула:
— Еще раз прости, что вырубила тебя. Дважды.
Но Гарри уже сосредоточил все свое внимание на гидровцах, прикидывая, как лучше доставить их на допрос, и просто махнул ей рукой. Гермиона улыбнулась и аппарировала.
***
В доме стояла неестественная тишина. Выйдя из вихря аппарации, Гермиона сначала даже не удивилась этому, подумав, что Стива, наверное, сморил сон, пока все внутри нее не насторожилось. Было очень темно, однако Гермиона не спешила зажигать свет.
— Стив?.. — шепотом позвала она.
Но тот не отозвался.
Гермиона прошла глубже в гостиную, останавливаясь у кофейного столика. Рядом на полу валялась карта. Она потянулась, чтобы поднять ее, и тут же обнаружила под ней совершенно белую руку.
— Стив! — закричала Гермиона и упала на колени, осознавая: случилось самое страшное.
Едва Гарри плюхнулся на стул в своем кабинете, дверь распахнулась, и вошел Кингсли. На его губах, точно приклеенная, сияла дежурная улыбка, но глаза оставались холодными, а взгляд — сосредоточенным. Он бегло осмотрел стены кабинета, словно был тут впервые, и медленно проследовал к рабочему столу Гарри. Тот, устало наблюдая за гостем, расстегнул пару верхних пуговиц на рубашке, ослабляя давление ворота.
— Слышал, ты привел с собой ценного свидетеля?
Кингсли продолжил блуждать взглядом по стенам, не спеша садиться. Если бы Гарри не знал его лучше, подумал бы, что он не заинтересован в ответе. Но это было не так.
— А у тебя везде глаза и уши, да, Кингсли?
Тот лукаво улыбнулся. Гарри вздохнул и пробормотал:
— Ну да, бывших авроров не бывает… — затем прочистил горло и продолжил: — Что до свидетеля, я не уверен, что он знает хотя бы что-то. Вероятнее всего, это простой оперативник с низким уровнем доступа, который едва ли сообщит нам новую информацию.
— Первое впечатление бывает довольно обманчивым, — уклончиво заметил Кингсли в ответ, и Гарри отчего-то насторожился. — Так где ты его нашел?
— Я… был на Гриммо.
— Она в безопасности?
В голосе Кингсли слышалась ирония. Все-то он знал! Гарри поджал губы. Конечно, за годы совместной работы он успел убедиться, что Кингсли — великолепный стратег, но почему-то сейчас подобная ремарка раздражала. Наверное, Гарри просто не хотел признаваться самому себе, что все еще не готов простить его за то, что тот провернул операцию у него за спиной. И что больше задето — профессиональная гордость или его чувства как друга, — он не знал. Словно своим поступком Кингсли… предал его. Именно так, пожалуй, Гарри себя и ощущал. Преданным.
— Не пострадала, — ответил он в конце концов.
— Я спросил не об этом, — улыбнулся Кингсли.
Гарри стиснул челюсти.
— Не знаю, что тебе ответить. Не имею никакого понятия, где она и что за человек с ней рядом. Выглядит целой и невредимой. Внешне.
— Ты должен мне доверять…
— И доверяю, но также я имею полное право переживать за свою лучшую подругу.
Кингсли шумно выдохнул и наконец уселся в одно из кресел. Повисло молчание. Гарри упрямо отвернулся. В глубине его души бушевала буря. То, что он увидел Гермиону, не убавило беспокойства за нее. Напротив, он словно встревожился еще сильнее. Что-то в ее голосе не давало ему покоя. Будто она утаила нечто важное. Слишком спешила уйти, слишком волновалась.
И не рассказала всей правды.
Ему самому пришлось догадаться, что ее эксперимент спустя столько лет бесплодных попыток увенчался успехом. Гарри все еще размышлял, стоит ли говорить об этом Кингсли, когда тот вдруг спросил:
— Когда ты в последний раз спал?
Гарри удивленно перевел на него взгляд, отвлекаясь от собственных невеселых мыслей.
— Что? — переспросил он.
— Когда ты спал?
— Я в порядке.
На самом деле он был далеко не в порядке. Вторые сутки без сна давались непросто. Волнение вкупе с животворящим эликсиром, который ему пришлось пару раз принять, чтобы не свалиться от усталости, давали гремучую смесь. Расширенные зрачки и учащенное сердцебиение — не единственные побочные эффекты при передозировке, но, так сказать, самые безобидные. Зелье уже заканчивало свое действие, и нужно было решить, стоит ли принимать очередную порцию. Проверять, как именно отреагирует его организм на передозировку, особо не хотелось.
— Тебе стоит выспаться.
— Чего ты хочешь, Кингсли? Твое появление мало похоже на визит вежливости, — нетерпеливо заметил Гарри.
— Зашел спросить, как там твоя любимая журналистка, — усмехнулся тот.
Гарри едва не застонал. За всеми этими событиями он и забыл, что в одной из допросных комнат сидит Рита Скитер. Мерлин, теперь ему придется постараться, чтобы ее задержание не вылилось им в добрый десяток едких статей.
— Скитер подождет. Мне нужно…
— Ее пришлось отпустить.
— В каком смысле?
— У аврората не было оснований держать ее в клетке. Взяли подписку и отпустили. Что будешь делать?
— Я разберусь. Вот, — Гарри подтолкнул к Кингсли пергамент и перо. — Мне нужно разрешение на допросы под сывороткой правды.
Кингсли поднял бровь. Гарри пожал плечами. Аврорат не использовал Веритасерум со времен последней охоты на подражателей. Именно Гарри настоял ввести запрет, как только чистки закончились. Он же предложил, чтобы сыворотку выдавали только за визой министра магии. То ли боялся, что не остановится и будет подливать каждому, то ли хотел иметь возможность отследить, кто из подчиненных злоупотребляет положением. Конечно, любой уважающий себя волшебник мог сварить сыворотку сам, но после варварской охоты браконьеров болтрушайки находились под особым надзором. Купить дорогие перья было проблематично, и мало кто действительно решался их достать.
— Надеюсь, — Кингсли размашисто расписался, — оно того стоит.
— Вот и узнаем, — усмехнулся Гарри. — Как ты сказал? Первое впечатление бывает обманчиво.
***
В тесной допросной было жарко. Гидровец мариновался в такой духоте не меньше трех часов, но пока держался молодцом, хотя футболка на нем уже покрылась влажными пятнами. Он сидел развалившись на стуле и нагло ухмыляясь. Руки его сковывали зачарованные наручники, блокирующие магию. На лице читалось полное пренебрежение к происходящему и к Гарри в частности. Он был уверен, что ничего не расскажет. Таких, как он, учили не колоться даже под пытками. Что мог ему сделать жилистый парнишка в очках, будь он хоть трижды победитель Волдеморта?
Гарри улыбнулся. Эмоции гидровца считывались на раз. Он явно не воспринимал его в качестве достойного противника. Что ж, решил Гарри, самое время сыграть в игру.
— Чудесно. Представитесь? Раз вы знаете мое имя, было бы справедливо узнать ваше.
Гарри щелкнул пальцами, и в воздухе материализовались блокнот и ручка. Он посмотрел на задержанного с полным вниманием и готовностью услышать имя. Тот смотрел в ответ, поигрывая бровями, и молчал. Гарри закатал рукава, незаметно поведя рукой, и температура в помещении стала выше. Молчание затягивалось. Гарри потянулся и с удобством устроился на стуле, всем своим видом показывая, что никуда не спешит.
Прошло десять минут. На висках гидровца выступил пот.
— Душновато тут, правда? — цокнул языком Гарри, не отрывая взгляда от блокнота, где успел нарисовать парочку игроков в квиддич. — Выпейте воды. Дегидратация неприятная штука, можете мне поверить.
— Деги… что?
— Обезвоживание.
В допросной стало еще жарче. Гидровец утер запястьем со лба капли пота. Гарри, как ни в чем не бывало, взял одну из бутылок, сделал глоток и проговорил:
— Однажды я несколько суток выслеживал торговца новоглитеролом. Под конец третьего дня этот араб не придумал ничего лучше, как скрыться на родине. Натурально в пустыне. И мне пришлось гнаться за ним по пескам. Это было то еще испытание. Хорошо, что у меня была палочка, и я мог наколдовать себе хоть целый ливень. У вас такой возможности, увы, нет, верно? — он помолчал. — Очень жаль.
Гидровец задышал чаще. Гарри знал, что наручники жгли ему руки, нагревая кожу. Каким бы тренированным он ни был, высокая температура воздуха легко могла спровоцировать инфаркт и у здорового человека. Но Гарри всего лишь было нужно, чтобы он выпил Веритасерум. Он кивнул на воду подбородком. Гидровец смерил его тяжелым взглядом и резким движением схватил бутылку, тут же делая несколько жадных глотков.
— Ну, так что? Назовете имя?
— Энтони Рибкин, — процедил тот и тут же удивленно вскинул брови.
Гарри недобро улыбнулся.
— Наконец-то, — заключил он, — а то мне уже наскучила роль доброго полицейского.
Взмахом руки он выровнял температуру в комнате и встал, уперевшись ладонями о стол.
— Что вы делали у дома на площади Гриммо?
— Следили… У нас был… — Энтони стиснул зубы, — приказ.
— Приказ сделать что? Ну же, Тони, помогите мне. Быстрее закончим.
— Нас отправили следить за домом, где живет… Нет!
Внезапно Энтони с силой дернул головой, намереваясь размозжить себе лоб. Гарри в последний момент едва успел его оттолкнуть. Он сопротивлялся изо всех сил, но Веритасерум действовал безотказно.
— Противостоять сыворотке правды бесполезно, — процедил Гарри. Он оттащил стул вместе с Энтони к стене и прижал рукой его плечи, лишая возможности двигаться. — Где живет кто? Отвечай!
— Мы должны были доставить ее на точку и передать командованию. Подробностей группе не дали, но я слыш… — он завыл и до крови закусил губу.
Гарри едва не застонал от досады: парень оказался не так уж и прост. Раздвинув ему губы, он стиснул нижнюю челюсть Энтони у основания, заставляя того держать рот открытым.
— Продолжай. Ты слышал?..
— Слышал, — зашепелявил Энтони, — что это как-то связано с проектом, которым она занимается. Кто-то из высшего руководства заинтересован в ее разработках. Это все. Отпусти…
Гарри разжал пальцы. У него так и чесались руки как следует вмазать Энтони, но он сдержался и вместо этого холодно спросил:
— Кто завербовал тебя?
Тот расхохотался. Гарри терпеливо ждал, пока он отсмеется.
— «Гидра» везде, — произнес Энтони в конце концов, перестав мерзко хихикать. — У наших крысок нет ни имен, ни званий. Они просочились всюду. Во все отделы горячо любимого тобой Министерства. Как думаешь, откуда мы получаем информацию? Бинго! Даже в аврорате есть предатели. Тебе не переловить всех, великий Гарри Поттер.
Гарри нахмурился, но промолчал. Лишь скрестил на груди руки.
Прошло несколько тягучих минут. Сыворотка заканчивала свое действие, и Энтони горбился все сильнее, в полной мере осознавая, что только что произошло. Гарри бросил на него сочувственный взгляд и сделал жест дежурному.
— Увести.
Оставшись один, он сел на стул, все еще стоящий у стены, и уставился перед собой.
Когда-то Гарри вычистил скверну из вверенного ему подразделения подчистую.
Пришло время сделать это снова.
***
Риши сидел, понурив голову и сложив руки в замок прямо перед собой. Гарри наблюдал за ним через зачарованное стекло, замаскированное под одну из стен. Раньше в аврорате под допросы использовали обычные кабинеты, но с момента начала тесного сотрудничества со Скотланд-ярдом он многое модернизировал. В частности подсмотрел, как именно магловские коллеги используют двустороннее зеркало, и внедрил похожую технологию в аврорате. До допросов теперь допускались лишь прошедшие специальную подготовку авроры, легилименты и невыразимцы.
Семь лет назад вместе с Кингсли они привели в порядок структуру отдела магического правопорядка. Центральный аппарат аврората остался на своем историческом месте, в Министерстве, но в составе подразделения появились окружные офисы, каждый из которых работал почти автономно. Даже в самых дальних поселениях волшебников, где не было необходимости в постоянном присутствии авроров, появились органы поддержания правопорядка. Они не имели особого статуса и чаще всего состояли из местных добровольцев, которые прошли специальную подготовку по боевой магии. Такая децентрализованная система облегчала борьбу с криминалом в семи подведомственных округах и снимала с центра необходимость каждый раз направлять бойцов в командировки для расследования преступлений низкой или средней важности. Кроме того, Гарри учредил полноценный отдел аналитики, вошедший в состав штаб-квартиры. Новый отдел обрабатывал информационные сводки, поступающие из всех округов, а также отслеживал настроения в Лондоне.
Изменения коснулись и требований к персоналу. Теперь все будущие авроры заступали на стажировку в министерский офис, курировавший их обучение. Затем стажеры могли быть распределены в другие округа для прохождения практики, но для получения значка им все равно требовалось сдать экзамены и испытания под надзором лондонской штаб-квартиры. Так, на финальном этапе, со всеми претендентами Гарри самостоятельно проводил интервью, выявляя личные качества будущих авроров и определяя их годность к службе.
И тем страшнее для него была сложившаяся ситуация.
На Риши он возлагал особые надежды. Парень не был обделен умом, хорошо показал себя в работе и быстро вырос с третьего до второго ранга. Не так давно Гарри его повысил. Неужели ошибся? Парни из его группы оказались чисты. Выходит, все-таки ошибся.
Вздохнув, он вошел в допросную. Риши вскинул голову и уставился на него огромными глазами, полными тревоги. Он тут же отвел взгляд, но Гарри успел заметить мелькнувшую в их глубине вину. Поджав губы, он сел напротив. Риши поежился и уставился в стол. Гарри неторопливо достал из кармана брюк небольшой пузырек с прозрачным зельем и катнул его от себя. Пузырек глухо прозвякал по металлической столешнице в сторону Риши, пока тот не поймал его, прижав ладонью.
— Как считаешь, нам это понадобится? — негромко спросил Гарри, опираясь предплечьями на стол.
— Нет, — так же тихо ответил тот.
Риши не говорил ни слова, собираясь с мыслями. Потянулись минуты, наполненные молчанием и чувством вины. Оно почти физически ощущалось в воздухе.
— Начни с начала, — подсказал ему Гарри.
— Я… облажался.
Риши стыдливо опустил глаза и запустил пальцы в волосы, сжав их. Гарри кивнул:
— Облажался.
— Гар… Главный аврор Поттер, я в полной мере осознаю свою ошибку и как глава группы готов понести справедливое наказание, — заверил Риши, все еще не поднимая глаз.
— Рассказывай уже.
— Как я и указал в рапорте, в тот день мы заступили на суточное дежурство около полуночи. Трое патрулировали город. Все было спокойно, и оставшихся в штабе парней я отправил спать в дежурку. Я сделал это… намеренно.
— Зачем?
— Они… попросили сообщать о передвижениях мисс Грейнджер.
— Кто? — Гарри догадывался, каким будет ответ, но все еще надеялся, что ошибается.
— «Гидра». Они вышли на меня пару месяцев назад, — затараторил Риши. — Какой-то мелкий чиновник. Сначала я отказал ему, рассмеявшись в лицо, но он откуда-то знал, что моя группа приставлена к мисс Грейнджер в качестве охраны. Гарри, они заставили меня. Угрожали и запугивали. Ты же знаешь: Сара беременна. Ей скоро рожать. А недавно мы купили небольшую квартиру на окраине Чингфорда… — закончил лепетать Риши и уставился на Гарри, словно это все объясняло.
— Поздравляю, — холодно ответил тот и жестом попросил продолжать.
— Места немного, но мы живем дружно. Когда она забеременела, ее мать, магла, гостила у нас. С самого начала беременность давалась Саре непросто. У нее резус-конфликт и угроза выкидыша, поэтому я попросил ее мать остаться.
— Ближе к делу.
— У нее нет визы. Если об этом станет известно, ее депортируют. Они обещали решить вопрос.
— Кого? Кто обещал? — переспросил Гарри.
— Мать Сары!
— Амир, — процедил он, — я очень хочу тебе помочь, но ты несешь несвязный бред.
— «Гидра» пообещала достать визу для матери Сары. Взамен я должен был рассказать, если привычный маршрут Грейнджер внезапно изменится.
Гарри скрипнул зубами. Выходит, не зря его не покидало предчувствие насчет Риши.
— Почему ты не обратился ко мне?
— Я… не знаю. Мне было страшно. Они угрожали выдворить из страны и Сару, и я просто…
— Мерлин… — едва слышно выдохнул Гарри. Он чувствовал себя, как в каком-то плохом кино. — Кто завербовал тебя?
— Оскар Ратлер. Уверен, он просто мелкая сошка, и реально аврорат курирует кто-то более высокопоставленный. Гарри, в Министерстве появились предатели.
— Да. И ты — один из них, — отрезал тот.
Риши хотел было что-то сказать, но только закусил щеку и отвел взгляд. Гарри сложил руки на груди. С каждой секундой он чувствовал, как внутри нарастает ком горечи и разочарования. Он всегда гордился Амиром, считал его своим протеже. Риши был лучшим в подразделении, блестящим следователем с безупречной репутацией. Гарри доверял ему, как самому себе, и даже собирался двигать по карьерной лестнице, чтобы однажды предложить в качестве преемника.
Но теперь все рухнуло.
Он вверил ему самое ценное — охрану своей семьи и Гермионы, которую давно и прочно считал больше, чем подругой. Риши же… оказался предателем, усыпившим его бдительность. Чувство глубокого разочарования так и захлестывало Гарри.
Как он мог так ошибиться? Как допустил предательство?
Он вспоминал все их разговоры, встречи, совместную работу — и ничто, черт возьми, не вызывало в нем ни малейших подозрений. А он еще так гордился тем, что лично подбирает людей в аврорат! Вся эта ситуация была одной сплошной пощечиной его профессионализму и самолюбию.
Боль от предательства была особенно сильна, потому что Гарри действительно начал относился к Риши, как к кому-то вроде младшего брата. Он верил в него, надеялся, что тот однажды продолжит их общее дело. А теперь все пошло прахом.
Сжав кулаки, Гарри ощутил, как в нем поднимаются гнев и ярость. Он все еще не мог в полной мере осознать, что его доверие так легко и жестоко предали, но уже решил: Риши получит по заслугам. И произойдет это публично. Он обязательно проследит, чтобы дело получило максимальную огласку.
В назидание.
Кажется, его перестали бояться. Что ж. Он напомнит миру — и себе, — почему когда-то за глаза его прозвали инквизитором.
Гарри поджал губы и негромко начал говорить:
— Старший аврор Риши, вам предъявляется обвинение в нарушении должностных инструкций в части проведения операций по охране ценного свидетеля, рейду и захвату подозреваемых, нарушении Статута о секретности… а также в пособничестве особо опасным преступникам.
Он перевел дух. Смотреть на Риши было больно. Жалость смешивалась в его душе с презрением, раскачивая чаши весов. Но все же жалость перевесила, и Гарри добавил:
— Твоя семья не пострадает. Им предоставят дом в уединенном пригороде и сделают новые документы, чтобы вас ничего не связывало, — он помолчал. — Хочешь что-то добавить?
— Ратлер — любовник Риты Скитер, — кивнул Риши, и у Гарри от удивления невольно расширились глаза. — Думаю, эта информация будет тебе полезна.
«Еще как, — подумал Гарри про себя. — Еще как».
***
Гарри спал, лежа на диване и обхватив себя руками. Ноги он устроил на круглом подлокотнике, но кожаный честерфилд явно не предназначался для отдыха. По всему было видно, что сон сморил его в самый неподходящий момент: на нем были рубашка, брюки и ботинки, очки перекосились, а рядом валялись блокнот, ручка и смятые пергаменты. На лице застыло хмурое выражение, меж бровей залегла глубокая морщина. Сон был неспокойным. Он то и дело вздрагивал и хмурился еще сильнее. Джинни тихо притворила за собой дверь кабинета и, прижавшись к ней спиной, едва слышно вздохнула. Сердце ее сжалось. Она тихо прошла к рабочему столу Гарри, оставив там сумочку, а затем присела рядом с диваном и провела рукой по волосам мужа в успокаивающем жесте. Однажды они это уже проходили. Неужели все повторяется?..
Внезапно Гарри заворочался и вдруг открыл глаза, уставившись на нее осоловелым взглядом.
— Привет… — прошептала Джинни и улыбнулась.
— Джин… — выдохнул Гарри. Он зарылся рукой ей в волосы и потянул на себя, одновременно с этим сдвигаясь к спинке дивана, чтобы освободить для нее место. — Иди ко мне.
Джинни послушно устроилась рядом, прижавшись к его груди и переплетя их ноги. Какое-то время они просто молчали, дыша в унисон. Она жалась к нему, словно стараясь согреть своим теплом саму душу, а Гарри, не открывая глаз, слегка поигрывал ее прядями.
— Я подумал, — произнес он, — что ты мне приснилась.
Джинни рассмеялась и легонько укусила его за подбородок.
— А так?
— Ай, — улыбнулся Гарри и поцеловал ее.
Когда поцелуй закончился, Джинни снова закрыла глаза и постаралась почувствовать настроение Гарри, понять, что происходит у него в душе. Она всегда отличалась хорошей интуицией, которая и на этот раз подсказывала, что с ним далеко не все в порядке.
— Как ты? — спросила она, заглядывая в лицо.
Гарри тяжело вздохнул. В его коротком взгляде она успела увидеть боль, разочарование и гнев.
— Я так ошибся. Риши… предал меня. Всех нас. И таких, как он, немало. Как я мог не заметить?
Джинни крепко прижала его к себе. Амир Риши казался ей хорошим парнем. Он даже чем-то напоминал ей молодого Гарри: ему также были не чужды не только доброта, смелость и самопожертвование, но и скромность. Когда они с супругой бывали у них в гостях, Джинни всегда отмечала эту его черту. Вот только почему Амир не обратился за помощью к ним? Она вдруг поняла, что чувствует в этом и некоторую свою вину. Словно сделала недостаточно, чтобы Амир мог довериться им. Джинни невольно внутренне сжалась, проглатывая ком в горле от подступающих слез. Она должна быть сильной ради Гарри. Сейчас ему как никогда нужны ее любовь и поддержка. Предательство сильно его подкосило, ведь он так высоко ценил Риши.
— Милый, не вини себя. Никто не мог наперед знать, что Амир окажется предателем.
— Я. Я должен был знать, но потерял бдительность. Мне не стоило сближаться с подчиненным. Только представлю, сколько личной информации о нас он мог слить… — Гарри стиснул челюсти. — Я просто…
Джинни убрала с его лба прядь волос.
— Ты сильнее, чем думаешь, Гарри. И всегда боролся за справедливость, не отступая, даже когда дело казалось безнадежным. Это у тебя в крови. Ты должен найти в себе силы двигаться дальше и сейчас. Не сдавайся. — Джинни нежно коснулась его щеки и тихо продолжила: — Я верю в тебя и всегда буду рядом, слышишь? Помни, что ты не один.
Снова воцарилось тишина. Гарри нахмурился, словно внутри него шел какой-то сложный диалог. Джинни ласково коснулась его лба, разглаживая складку между бровей, затем очертила линию от скулы к подбородку. Гарри поймал ее ладонь.
— Спасибо за поддержку, — он заглянул ей в глаза и нежно поцеловал пальцы. Помолчав, он добавил: — Я видел Гермиону.
— Она в порядке?
— Да, но…
— Гарри, — мягко произнесла Джинни, перебивая его. — Она в порядке. Это самое важное.
— Она отказалась вернуться домой. Ты просила…
— Уверена, у нее были на то веские причины. И потом, она же не одна. Верно?
— Да. С ней Стив Роджерс, — Джинни бросила него удивленный взгляд. — Долго рассказывать. Я ему не доверяю.
— Но доверяешь ей, — Гарри кивнул. — Если Гермиона с ним, значит, риск оправдан. Она в состоянии себя защитить. В конце концов, там не кто-то, а сам Капитан Америка.
Гарри фыркнул.
— Только не говори, что повелась на рассказы о его героизме и смазливую мордашку.
— У вас больше общего, чем ты думаешь, — Джинни усмехнулась. — Но когда я остаюсь одна в душе, фантазирую только о тебе. Как эти руки… — она прижала его ладонь к своей груди, — ласкают мое тело…
— Ладно, закрыли тему, иначе часть из этих фантазий мы начнем воплощать прямо сейчас, — с обещающей интонацией произнес Гарри, но поспешил перевести тему: — С кем остались дети?
Джинни хихикнула, однако решила не форсировать события. В Министерстве никогда нельзя было быть до конца уверенным, что заглушающие и запирающие заклинания сработают, и они смогут позволить себе полную приватность. Однажды их уже застали в самый пикантный момент — повторение сейчас было бы неуместным.
— С Роном, — ответила она, мягко высвобождаясь из объятий Гарри. — И нет, я ничего ему не рассказала. А теперь… Поднимайся! Я принесла тебе еды.
***
Гермиона чувствовала, как сердце глухо ухает в груди. Как оно с силой часто ударяется о ребра, разгоняя по крови адреналин. У нее мелко подрагивали пальцы и никак не получалось взять себя в руки. Когда она увидела белую точно простыня ладонь Стива, внутри все перевернулось. Страх оттого, что она опоздала, оказался настолько сильным, что у Гермионы на секунду потемнело перед глазами.
— Соберись… — прошептала она самой себе, а затем добавила громче: — Соберись же!
Гермиона мотнула головой и отодвинула кофейный столик, освобождая место. Уложив Стива на спину, она подобрала палочку, которая лежала рядом: видимо, успела выпустить ее, когда бухнулась на колени.
— Люмос, — шепнула Гермиона.
Приоткрыв веко Стива, она наподобие фонарика посветила ему в глаз, отмечая реакцию зрачков. Сначала те оставались неподвижными, но затем что-то изменилось, и Гермиона заметила слабое сужение. Это придало ей сил. Она тут же приникла ухом к груди Стива, но сердцебиение, если и было, оказалось слишком слабым, чтобы расслышать его через ткань футболки и бинты. Однако Гермиона не думала отступать. Она приложила пальцы к сонной артерии Стива и затаила дыхание, стараясь ощутить подушечками хотя бы намек на пульсацию.
Секунда. Вторая. Третья.
Тишина.
— Пожалуйста… — взмолилась она, закусив губу и подняв глаза к потолку. — Пожалуйста, пусть он будет жив…
Стив не был обычным человеком, у которого неоднозначные реакции тела говорили скорее в пользу угасания жизни, и Гермиона просто отказывалась сдаваться. Она вновь коснулась его сонной артерии и прислушалась к ощущениям. Потянулись мгновения, полные тревоги и ожидания, пока вдруг под пальцами слабо не шевельнулась артерия.
Пульс.
Нитевидный, но отчетливый.
Гермиона выдохнула от облегчения. Все это время она едва дышала, и потому легкие болезненно сжались. Она распахнула рюкзак и выставила флаконы с зельями: на столике появились рябиновый отвар, крововосстанавливающее зелье и экстракт бадьяна. Затем, наплевав на осторожность и не без помощи магии, она усадила Стива вертикально, запрокинув его голову так, чтобы та оказалась на диване.
Гермиона на секунду прикрыла глаза и снова выдохнула, успокаивая мысли и чувства. Сердце бешено колотилось. Открыв глаза, она протянула руку и нашла в рюкзаке безоар. Подкинув его на ладони, она осторожно сжала продолговатый камешек. Гермиона знала, что должна действовать быстро, но почему-то медлила.
А если не поможет? Или магические средства не подойдут для лечения? Должна ли она была вытаскивать пулю? Что, если своими действиями она лишь навредит?
Вдруг она лишь приблизит его смерть?
Вопросы разъедали ее изнутри. События последней пары дней сильно выбили Гермиону из колеи. Страх сковывал, заставляя дрожать. Она смотрела на бледное лицо Стива, и слезы наворачивались на глаза.
Нет. Она должна попытаться. Сжав безоар в ладони, Гермиона наклонилась к Стиву и прошептала:
— Все будет хорошо.
Не раздумывая больше ни секунды, она открыла его рот и закинула туда безоар, заставляя сглотнуть. Оставалось надеяться, что тот поможет продержаться, пока она не найдет антидот от неизвестного токсина, которым отравили Стива.
Гермиона еще раз приложила пальцы к его сонной артерии, напряженно прислушиваясь, отзовется ли пульс. Пальцы ее дрожали, и это сильно сбивало. Она смотрела на его безжизненное лицо, словно пытаясь передать свою энергию. Каждая секунда ожидания казалась вечностью. Гермиона не отводила взгляда, стараясь уловить любой намек на вздох или движение. Ей хотелось кричать, умолять его очнуться, но она сдерживалась, боясь спугнуть удачу.
Наконец пульс под ее пальцами стал увереннее, и Гермиона села, обхватив руками колени. Кажется, она только что выиграла им время.
Гермиона устало вздохнула и отложила прихваченный с Гриммо «Расширенный курс зельеварения». Прошли сутки, но состояние Стива не менялось. Впрочем, хуже ему тоже не становилось. Безоар замедлил или приостановил — она точно не знала — распространение токсина. Чернота больше не растекалась по его венам, однако и не пропала. Даже не потускнела. Гермиона безнадежно не успевала придумать способ, как вывести яд. А сделать это надо было срочно.
Кабинет на первом этаже, куда она переместила Стива с помощью магии, заливал медово-розовый закат. Пришлось потратить какое-то время, прежде чем комната превратилась в подобие больничной палаты, но зато теперь Гермиона могла работать, не выпуская Стива из поля зрения. Поднявшись из-за стола в углу, она приоткрыла окно. Дождь только закончился, и сад благоухал особенно сильно. Она скрестила руки на груди и невидяще уставилась прямо перед собой, пытаясь понять, что упускает.
Проверка на зелья, которые вызывали похожее состояние и которые она смогла сходу вспомнить, оказался отрицательным. Исследовав пулю, Гермиона установила, что помимо неизвестного яда, она содержала остаточные следы «Желчи броненосца». Поскольку это зелье по своей сути было всего лишь разъедающим веществом, сам факт его использования мало что дал. Стиву оно почти не причинило вреда, скорее, послужило проводником, позволив токсину проникнуть глубже в ткани. Достаточных же знаний о магловских ядах у Гермионы попросту не было, а учитывая участие в деле «Гидры»… комбинаций могло быть, мягко говоря, многовато. Интуиция, впрочем, подсказывала, что без волшебства все же не обошлось.
Еще со школы она отлично помнила, что согласно третьему закону Голпалота противоядие от составного зелья не сводится к набору противоядий для отдельных его компонентов, а в том, что токсин — сумма различных ядов, сомнений у нее не было. Тогда вроде бы все просто, поначалу думала она. Нужно только определить, что изначально было в составе, прежде чем пуля попала в организм Стива. Но не тут-то было. Чароискатель Эскарпина показывал какую-то ерунду. Гермиона допускала, что, использовав безоар, смазала картину, и теперь установить истинное положение будет невозможно, но не отступала. Может, дело было в том, что закон Голпалота являлся правильным лишь для некоторых ядов, и ей просто не повезло.
Гермиона вновь и вновь просматривала справочники, но не находила ответа. И чем больше проходило времени, тем сильнее раздражало тиканье часов за стенкой. Казалось, секундная стрелка стрекочет так сильно, словно торопится с каждым мгновением приблизить… Гермиона упрямо мотнула подбородком. Ну уж нет. Она не остановится. Дудки. Сдаваться — не в ее правилах. Она ни разу не сдавалась. Ни в школе, ни во время поиска крестражей, ни затем, пока раз за разом старалась встроить ген магии. Похоже, она просто не умела это делать.
Вечерело. Запах лаванды, усилившийся после дождя, щекотал ноздри. Какое-то время она еще постояла, закрыв глаза и вдыхая ароматы цветов. В голове противно гудело. Возможно, потому что Гермиона не спала больше суток, возможно, потому что бесконечно перебирала самые вероятные варианты и их комбинации по кругу, что окончательно сбивало с толку. Усталость, нервное перенапряжение, страх за жизнь Стива — все это не способствовало работоспособности.
Она обернулась. Стив выглядел безмятежным, будто просто спал, и лишь приглядевшись можно было увидеть отросшую щетину, залегшие под его глазами тени, позеленевший синяк на скуле и капли пота, выступившие на лбу. Сердце ее пропустило удар, болезненно сжавшись от сочувствия. Гермиона подошла к нему и аккуратно стерла полотенцем испарину. Кожа Стива уже не горела, но все равно была слишком горячей для здорового человека. Она осторожно отклеила повязку и осмотрела пулевое отверстие. От бинтов она избавилась. В фиксации сустава не было нужды: Стив лежал до того неподвижно, что это само по себе пугало еще сильнее. Рана заживала, края больше не кровоточили. Капнув на нее рябинового отвара, Гермиона сменила повязку, затем обвела пальцем черные сосуды, окрашенные токсином, неосознанно скользнув ниже по ребрам к животу Стива. И задумалась. Эта мысленная жвачка уже набила оскомину, но остановить поток сознания означало отказаться от поиска решения. Итак. Благодаря сыворотке, разум и тело Стива стали совершенными. Он был выносливым, обладал отличными рефлексами и недюжинной силой. Прочные кости и развитые мышцы выдерживали удары противников и, вероятно, помогли бы пережить падение с высоты, смертельной для обычного человека. Кроме того, предположила Гермиона, у Стива наверняка был ускоренный метаболизм. Так почему же он никак не мог побороть яд? Сжав пальцы в кулак, она бросила на него взгляд, решая, что попробует пройти весь путь еще раз. Прямо сейчас. С самого начала.
Гермиона взяла новое предметное стекло, а затем, мысленно извинившись перед Стивом, быстрым движением уколола его указательный палец правой руки и выдавила капельку крови. Вернувшись к столу, она зажгла настольную лампу. Гермиона глубоко вдохнула и медленно выдохнула, пытаясь вытеснить тревогу, что сковывала грудь. Затем, собравшись с мыслями, разровняла другим стеклышком кровь и поместила препарат в слегка потертый от времени микроскоп, который прихватила из дома. Руки ее слегка подрагивали. Затаив дыхание, успокаивая тем самым сердцебиение, она поднесла микроскоп к глазам. Изменяя световое окно, настроила фокус, и перед ее глазами появилась та же капля крови, но в другом масштабе: десятки, сотни пульсирующих клеток. Впрочем, ничего нового. Гермиона разочарованно выдохнула сквозь стиснутые зубы. Она уже было хотела отстраниться, как вдруг заметила нечто странное: темные пятна, словно тени, скользящие между клетками. Неужели… токсин? Гермиона все же отстранилась, моментально ощущая, как напряжение в теле усилилось, несколько раз моргнула и проверила фокус.
Она вновь всмотрелась в клетки, теперь уже пытаясь увидеть больше и размышляя. Стив потерял сознание, но не сразу. Или его держала на ногах сыворотка, или яд был замедленного действия и, медленно продвигаясь по организму, медленно отравлял каждую его клетку. Что еще ей известно? Тошнота, жар, испарина, черная кожа, похоже, некроз тканей…
Стоп.
Какая же она дура! Гермиона едва не взвыла. Она так сосредоточилась на поиске сложного варианта, а ответ давно был прямо под носом.
Токсин — ничто иное, как трупный яд.
Уидосорос.
Зелье темно-красного цвета со сложным составом и противным гнилостным запахом. Она не сталкивалась с этим ядом с первого курса, но ошибки быть не могло. Попадая в организм, он нарушал обмен веществ, расщепляя клетки и ткани изнутри, вызывал резкое повышение температуры до лихорадочного состояния, сильнейший озноб и боль во всех частях тела. Через сутки начиналось заражение мозга, потом отказывали почки и печень. Без противоядия волшебник жил не больше суток, магла Уидосорос сжег бы за пару часов.
Стив — покойник.
Мысль была настолько пугающе четкой, что Гермиона разом похолодела. Порывисто поднявшись, она выскочила из кабинета. Неглубоко и часто дыша, начала мерить шагами гостиную. Не отдавая себе отчета в том, что делает, Гермиона до крови закусила щеку. Пульс ускорялся с каждым движением, ноги заледенели, пальцы на руках закололо и резко захотелось в туалет. Паника накатывала неотвратимой волной, но она игнорировала ее симптомы. Разум метался, ища подтверждение теории, вспоминая статьи из научных журналов и заметки в книгах. Знания по токсикологии подсказывали, что Уидосорос имел сложную молекулярную структуру. Он воздействовал на нейротрансмиттеры и клеточную мембрану, блокируя основные функции организма. Однако, если применить определенные химические соединения, можно было обратить его действие. Токсин поддавался нейтрализации, если в запасе было достаточно времени и знаний. Вот только… оставалось ли у нее еще время? Было ли время у Стива?
Она взглянула на часы. Четыре часа до полуночи. Он находился без сознания около полутора суток.
Критически долго.
Гермиона вернулась в кабинет, окутанный мглистой тьмой. Казалось, та способна лишить последней надежды. Гермиона постаралась приободрить себя: Стив все еще был жив. Возможно, только благодаря сыворотке, но и это в их случае немало. Она подошла к нему и присела на край кровати, сжав руку в своей.
— Обещаю тебе, Стив. Все будет хорошо. Ты только продержись еще немного.
И замерла, будто ожидая, что он вот-вот сожмет ее пальцы или вдруг ответит, но лицо Стива оставалось таким же безмятежным, а сам он — безмолвным. По какой-то необъяснимой причине он вызывал в ней столько разных эмоций сразу, что Гермиона просто терялась. Было ли ее упрямое стремление спасти его во чтобы то ни стало благодарностью за спасение жизни? Или за этим крылось что-то иное? За то короткое время, что они провели вместе, она успела понять: Стив едва ли уступает ей в упрямстве, но при этом его смелость, честность и обостренное чувство справедливости дарили ей чувство защищенности. Почему-то именно с ним, поняла Гермиона, она готова шагнуть в любое приключение. Главное, спасти его, иначе она рискует никогда не узнать, каково это.
По позвоночнику побежали мурашки. Гермиона вздрогнула и поежилась. Она встала, чтобы закрыть окно, и уже было схватилась за створки, как внезапно в комнату ворвался порыв ветра, бросив ей волосы в лицо. Со стола полетели пергаменты и предметные стекла. И тут вдруг хлопнула входная дверь.
Гермиона испуганно сжалась, инстинктивно присаживаясь на корточки прямо у окна.
В доме кто-то был.
***
Наташа была уже на полпути в небольшую деревушку на западе Норвегии, когда внезапно зазвонил телефон. Только она положила трубку, распрощавшись с Россом, как телефон зазвонил вновь. Номер был незнаком. Телефонный код принадлежал какой-то африканской стране. Пока она раздумывала, ответить или упопить смартфон в воде, как и собиралась, звонок прекратился. Наташа закрыла глаза, чувствуя невероятную усталость. Осознание, что ей вновь приходится скрываться, проживая очередную заимствованную жизнь, выматывало похуже драки.
Сколько уже тех жизней было?..
У нее никогда не было детства. Она впервые попала в «Красную комнату» в возрасте трех лет. На фоне того, что многих девочек на основе их генетического потенциала забирали еще в младенчестве, это было даже везением, но Наташе так не казалось. Она не помнила биологических родителей и времени проведенного с ними. Знала только имя отца. От матери не осталось и этого. Была ли в ее жизни мать вообще? Возможно, ее могла бы заменить Мелина, но их короткая нормальная жизнь в Огайо не считалась: поддерживать семейную идиллию было частью задания их с Еленой приемных родителей. Да и назвать Мелину образцовой родительницей не поворачивался язык. В конце концов, именно она придумала способ, с помощью которого Вдовам промывали мозги. Она учила ее никого не впускать в свое сердце, хотя маленькой Наташе невероятно хотелось, чтобы те три года, что они притворялись семьей, имели значение не только для нее. Однако даже это было частью обучения. Тогда, на Кубе, она плакала, путая русские и английские слова, но ни Мелина, ни Алексей не уберегли ее от возвращения в «Красную комнату». Это было больно. Однако, как любил говорить приемный отец, боль только подгоняла. Его любимая фраза. Они с Мелиной вбивали им в головы доктрины академии Дрейкова, сами того не замечая. Впрочем, чего еще ожидать от женщины, четырежды прошедшей курс обучения, чтобы стать первоклассной убийцей, и мужчины, мечтавшего выслужиться перед жестоким социопатом.
Время обучения вообще хотелось забыть как страшный сон. Бесконечные тренировки, направленные на развитие наблюдательности, меткости, гибкости, занятия боевыми искусствами, этикетом, языками, обучение работе с новейшими технологиями и способам их дестабилизации… В одиннадцать она уже умела управлять легкомоторным самолетом и стрелять с обеих рук. Проще сказать, чему их не учили. Например, испытывать чувства. Чувства считались слабостью и не допускались. Чтобы достигнуть высшей точки мастерства и стать неуязвимым бойцом, им приходилось не только крутить бесконечные фуэте, но и убивать друг друга во время спаррингов с малых лет. Тех, кто доживал до выпуска, стерилизовали, чтобы не возникло желания отвлечься на личную жизнь. Промытые мозги и отсутствие любых человеческих эмоций все упрощало. Особенно убийство.
В своем женоненавистничестве Дрейков дошел до крайности. Он называл Вдов мусором, который выбросили на улицу, а он переработал, дав цель. Новую жизнь. Вот только это не было жизнью. Они становились роботами, обладающими специфическим набором навыков, которым было наплевать, на кого работать. Почувствовала ли она облегчение после Будапешта? И да, и нет. Со смертью Дрейкова Наташа словно в одночасье оказалась на распутье. ЩИТ был слабой альтернативой КГБ: ей все еще приходилось выполнять чужие приказы, — но работа теперь ощущалась иначе. Возможно, потому что у нее появился напарник, первый настоящий друг. С Клинтом у них сразу установились приятельские отношения, несмотря на то, что вообще-то изначально он должен был ее убить. Наташа училась у него и Лоры заботе, дружеской поддержке, любви и доверию к миру. Чувствам. А с появлением Мстителей, этот навык лишь укрепился. Недаром она была лучшей в академии. Наташа все делала безупречно.
Да уж, с Мстителями получилось… интересно. Она не сомневалась, что выбрала правильную сторону. Тони тоже скоро это поймет. Гордость не позволит ему позвонить первым, но если понадобится, он придет на помощь. В этом она почему-то не сомневалась. В конце концов, все они стали друг другу кем-то вроде семьи. А семья, даже если ругается, все равно остается семьей.
В горах стоял туман. Такой плотный, что даже в самый теплый месяц в норвежском климате хотелось поглубже натянуть капюшон худи. Над головой висели тяжелые серые облака, и казалось, что вот-вот пойдет снег. Наташа оттянула рукава, сжав ткань манжетов в кулак. Она стояла у железных релингов и невидяще смотрела на окружающий ее пейзаж. Паром медленно плыл по спокойной морской глади, а холодный ветер давно растрепал ее хвост. Вчера она перекрасилась, поэтому от волос тонко пахло аммиачной краской. Наташа посмотрела на мобильник, лежащий на периле, и уже было хотела его наконец сбросить, как он снова зазвонил.
— Слушаю.
— Мисс Романофф, — раздался на том конце тонкий девичий голосок, — это Шури. Мы не знакомы лично, — затараторила она, — меня попросил связаться с вами капитан Роджерс, если он не выйдет на связь. Он сказал передать, чтобы вы спрятали девушку. И что поймете, о чем речь.
— Сколько прошло времени?
— Больше суток с последнего сеанса связи. Я отследила машину. Судя по геолокации, он на севере Шотландии.
Стив вряд ли бы пропал с радаров без причины, решила Наташа. Выходит, ей тогда не показалось: что-то произошло во время драки. Возможно, его серьезно ранили. Он собирался спрятаться вместе с Грейнджер, залечь на дно, как и все они, но зачем-то предупредил Шури, что может перестать выходить на связь. Наташа вздохнула. Похоже, отпуск отменялся.
— Пришли координаты, — попросила она и сбросила вызов.
Как бы ни хотелось ей провести время наедине с собой в горах, уединение придется отложить. Гермиона Грейнджер сделала открытие, которое способно изменить все. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять: использование информации о том, как встроить ген магии, приведет к непоправимым последствиям. Отныне на спине Гермионы висела огромная мишень. «Гидра» не остановится, пока не получит желаемого. Стив не мог допустить, чтобы выкормыши «Гидры», разбрасывающие направо и налево смертельные заклинания, свободно разгуливали по миру. Как, впрочем, и Наташа.
— Паром прибыл на место.
Наташа оглянулась. Рядом тушканчиком застыл приземистый мужичок, одетый в ярко-салатовую жилетку поверх теплой куртки. Парковщик-кассир. Звякнул телефон. На ходу открывая сообщение от Шури, она коротко бросила мужчине:
— Обстоятельства изменились. Мне нужно обратно. — Затем набрала номер старого приятеля. — Рик? Новый план. Достань мне билет в Инвернесс.
***
Стив брел по мрачной бездне, где не было ни света, ни времени. Он странно ощущал свое тело. Легкие тяжело наполнялись воздухом, но дыхание было уже как будто не его — чье-то чуждое и зловещее. Позвоночник выкручиловало от боли, ноги сводило. Казалось, в этой мгле не могло быть чувств, но он ощущал каждый спазм предсмертной агонии. Она накатывала снова и снова неизбежной волной, неумолимо напоминая, что его жизнь близка к концу.
Стив не желал поддаваться. Его время еще не пришло.
Он упрямо брел вперед, пока тьма словно не сжалилась. Перед глазами, точно яркие вспышки, начали расплываться образы из прошлого. Стив увидел себя в армейской форме, в высоких ботинках, с оружием в руках среди товарищей. Они шли плечом к плечу, единым строем, с выражениями решимости на лицах. Он помнил их глаза: голубые, карие, зеленые, молодые, старые, внимательные, полные мужества, веры, страха… Помнил песни, которые они горланили у костра, набираясь смелости перед битвой. Чувствовал на кончике языка запах спирта, которым глушили беспокойство. Его разум терялся в зыбком, беспокойном море образов, где воспоминания перемешивались с кошмарами. В какой-то момент Стиву показалось, что он на поле боя. Он видел себя в отражении щита, пока они двигались по краю вражеской линии и звук выстрелов сливался с криками окружающих его бойцов. В глазах товарищей горела та же решимость, что и в нем самом. Затем он услышал свой голос: командный, четкий, не оставляющий сомнений. Между тем что-то было в нем искажено, как будто отголоски прошлого пытались вырваться из пучины, чтобы раствориться в этой вечной пустоте.
— Все будет хорошо, — различил он наконец.
Стив чувствовал облегчение: теперь-то все пойдет на лад, — пока его опять не окунуло в бессвязные воспоминания. Он оказался в темной лесной чаще, и дождь хлестал его по лицу. Стив сидел на холодной земле, опираясь о ствол дерева. Он был тяжело ранен, из правого плеча сгустками выходила кровь. Он ждал помощи. Верил. Внезапно рядом с ним появилась фигура, неразличимая, но легко узнаваемая. Баки. Старый друг, с которым они прошли огонь и воду. Он улыбался, но эта улыбка была больше похожа на прощание, чем утешение. В руках Баки держал заряженный пистолет. Стив смотрел ему в глаза и не мог понять, зачем тот взводит курок. В тот же момент его обуял леденящий душу холод, картинка сменилась, и он оказался на каком-то утесе. Шел снег, ветер трепал его волосы, и мир вокруг казался каким-то инопланетным. Фиолетовые облака низко нависали над вершинами гор, и сквозь них пробивалось холодное незнакомое солнце. Неужели он обманулся этой ложной надеждой, сулившей спасение, а смерть все равно настигла его? Он не успел от нее скрыться, не успел спастись...
Стив ощущал присутствие кого-то за своей спиной, кого-то знакомого, но не мог оторвать взгляд от огромного пространства, полного туманной тьмы у него под ногами. Душа его терзалась, будто он пожертвовал кем-то очень важным. Боль, холод, туман пронзали все его существо, как если бы он оказался на границе, где жизнь и смерть больше не различимы. Вдалеке послышался хлопок, словно чье-то тело упало с большой высоты. Стив дернулся к краю, но видение опять изменилось, и…
Он увидел ее. В центре разрушенного города, где после взрывов едва осели пыль и дым, стояла хрупкая девушка с густыми каштановыми волосами. Стив был уверен, что они знакомы, но никак не мог вспомнить ее имя. Девушка просто стояла посреди хаоса и глядела ему в глаза. Она показалась ему оплотом спокойствия и уверенности. Стив посмотрел в ответ и словно не осталось ни войн, ни боли, ни бесконечной борьбы — только взгляд, полный надежды и понимания. Пока она шла к нему по руинам, он не мог сдвинуться. Стоял, как парализованный. Очутившись рядом, она протянула руку, как если бы ждала, что он сожмет ее пальцы, поверив в будущее. Когда он не ответил в глубине глаз девушки мелькнул легкий, едва заметный страх. Она что-то сказала ему, но Стив не расслышал. Он попытался крикнуть, что не понимает, но изо рта не вырвалось ни звука.
Стив стоял рядом, так близко, что почти ощущал ее дыхание, видел золотистые крапинки в карих глазах. Взгляд девушки был предвкушающим, а поза расслабленной. Он снова попытался заговорить, но... ничего не вышло. В груди была тяжесть, как если бы там поселилось что-то огромное, не позволяющее двигаться, дышать, говорить. Он пытался вновь и вновь, но из его горла вырвался лишь слабый, прерывистый звук, как эхо, не имеющее смысла. Стив почувствовал, как язык липнет к небу, а грудная клетка сжимается с каждым новым безуспешным усилием. Лицо девушки не менялось. Она стояла, ожидая, когда он сможет произнести хотя бы слово. Он видел, как ее губы слегка приоткрылись. И в тот же миг запаниковал, словно это был финал, конец чего-то важного. Его сердце забилось быстрее, а дыхание стало еще тяжелее. Стив незримо ощущал, как немота тисками сдавливает его горло и грудь.
Саму душу.
В отчаянии он взглянул на девушку перед ним. Она не чувствовала его страха, не понимала этого странного безмолвия. Стив мог только смотреть, как ее взгляд становится все более отчужденным, как лицо постепенно исчезает, точно перед ним все это время стоял призрак. Он хотел закричать, вырваться из этого молчания, но сил не было. Разум заполнился беспокойными мыслями, которые казались необъяснимыми и нелепыми. Он отчаянно пытался понять, почему это молчание было таким мучительным, почему собственный рот, его собственные слова как будто превратились в пустоту. Ответа не находилось. Вместо этого безмолвие все больше затягивало его в бездну, с которой все началось. Вокруг него разрастался холодный вакуум, в котором он снова был один. Стив почти потерял себя в этой беспробудной мгле, как вдруг услышал шепот:
— Пожалуйста, борись.
И он боролся.
***
Приземлившись в Далкроссе, Наташа первым делом забрала на стойке аренды автомобилей ключи. Она была в пути почти сутки, сменив несколько часовых поясов. Хотелось освежиться или хотя бы переодеться. В багажнике старенького джипа, припаркованного перед зданием аэропорта, нашлись пара бутылок воды, сменная футболка, джинсовые шорты и кроссовки, которые оставил для нее Рик. Наташа умылась и переоделась прямо там. Не стесняться наготы в академии их тоже учили. В конечном итоге, единственное неудобство, которое та приносила, — отсутствие возможности спрятать где-то оружие. Под ковриком в багажнике также лежали паспорт, водительские права, новенький мобильник и пистолет. Бросив последний в бардачок, Наташа села на водительское сиденье, включила телефон и, немного помедлив, набрал резервный номер Стива. Тот был выключен. Следом она позвонила Рику.
— Фанни Лонгботтом? Серьезно? — спросила она вместо приветствия, рассматривая карточку водительского удостоверения.
— А что? Это реальная фамилия, между прочим, — невозмутимо отозвался тот.
— Как скажешь. Слушай, а что за коробка?
Наташа кинула взгляд на заднее сиденье, где стояла коробка с разномастными почтовыми пакетами. Она толком не успела выяснить, что в них, лишь приметила синий логотип Почты России, немало удивившись.
— Вещи из квартиры в Будапесте.
— Из Будапешта? — переспросила она.
— Да. Будапеста.
— Правильно — Будапешт.
— Буда… пест, — неуверенно протянул Рик, но снова сделал ошибку.
— Бу-да-пешт. Ш-т, — усмехнулась Наташа.
— Не суть. Я знал, что ты туда не вернешься, поэтому у меня там новый клиент.
— Зря заморачивался, мог бы утилизировать.
— Ну, что не нужно, сама выбросишь, — заключил он и сбросил звонок, удовлетворившись тем, что клиент получил все необходимое в целости, сохранности и в срок. Репутация была важной составляющей работы Рика, и он ей невероятно дорожил.
Наташа покачала головой и бросила еще один взгляд на коробку. Разбираться с прошлым не было никакого желания. Решив подумать об этом как-нибудь потом, она вбила в навигатор координаты, присланные Шури, и вырулила с парковки.
Ехать было не больше пятнадцати минут.
***
Наташа остановила машину у невысокого забора, сложенного из камней, как и у всех в округе. Прямо за забором росли густо посаженные туи и ели, дополнительно защищая дом от глаз со стороны шоссе. Фонарей не было. Она не была тут около пяти лет, но ничего, казалось, не изменилось. Все те же деревья, та же рыжая хвоя на подъездной дорожке, видневшаяся в свете фар. Наташа повернула. Гравий мерно захрустел под покрышками автомобиля. Привыкшая анализировать информацию по мере ее поступления, она старалась не думать о том, что может найти в доме,, но выходило не очень. Переживания за Стива вспыхивали в ее голове против воли. Возможно, она и производила впечатление хладнокровного и расчетливого человека, быстро принимающего решения, однако за этим фасадом — грозной русской шпионки — всегда скрывалось горячее сердце. Сердце, которое хотело любить и быть любимым. Умело сопереживать и тревожиться за близких. Наташа знала, как избавляться от зависимостей, в том числе эмоциональных, умела делать это виртуозно. Однако спустя годы пришла к мнению, что не желает себе такой жизни — в полном одиночестве. Она выбрала идти рука об руку со своими друзьями, отвечавшими на ее чувства. Их благополучие стало для нее важнейшей миссией, а сами они — семьей. Когда-то у нее уже была одна, но те связи казались безвозвратно утерянными. Терять новые она не собиралась.
Коттедж находился на небольшом холме. Наташа выключила фары задолго до того, как он появился из-за поворота. Двухэтажное здание увивал девичий виноград, который с годами стал еще гуще. Ночью дом походил на замшелого тролля из старой сказки. У гаража стоял старый пикап. Она осмотрелась. Света было не видно. Пока Наташа размышляла, откуда будет незаметнее пробраться внутрь, в окнах мелькнула чья-то стремительная фигура. Невысокая, явно девичья. Грейнджер. Значит, хотя бы с ней все было в порядке. Наташа какое-то время понаблюдала за девушкой. Волосы Грейнджер были растрепаны, движения — суетливы. Видимо, она чем-то сильно взволнована, сделала вывод Наташа. Поссорилась со Стивом? Но вот Грейнджер вернулась в комнату, оставив дверь нараспашку. Из-за нее сочился слабый свет, как от настольной лампы.
Наташа достала из бардачка пистолет и выбралась из машины. Отточенным движением она проверила магазин, передернула затвор и, поставив на предохранитель, засунула оружие за пояс шорт. Затем, пригнувшись, быстрым шагом прошла к входной двери. Пошарила рукой за обналичкой: как она помнила, именно там Стив хранил запасной ключ, — однако ничего не нашла. Чертыхнувшись про себя, что не захватила из багажника отмычки, Наташа на удачу повернула ручку, и дверь неожиданно открылась. По голым ногам повеяло холодом. Сквозняк. Похоже, где-то на первом этаже открыто окно. Наташа наконец шагнула внутрь, придерживая входную дверь, чтобы та не хлопнула, но в последний момент отвлеклась на шум, донесшийся из глубины дома. Дверь хлопнула. В тишине этот звук показался особенно громким.
«Шпионка называется», — укорила она себя и достала пистолет.
— Стой, или я за себя не ручаюсь!
Наташа обернулась и замерла. На нее смотрела Гермиона Грейнджер собственной персоной, направив ей прямо в грудь какую-то палку. Волшебную что ли? Серьезно? В темноте легко ошибиться, но Наташа могла поклясться, что глаза Грейнджер полыхнули ведьмовским огнем. Она подняла руки вверх, держа в левой оружие так, чтобы та его видела, и осторожно произнесла:
— Меня прислал Стив, — она сделала паузу. — Наташа Романофф. Узнаешь?
— Он сказал, что об этом месте не знает никто, кроме одного… — Грейнджер запнулась.
— Вероятно, меня, — улыбнулась Наташа. — Позволишь опустить руки и пройти?
— Да… — смутившись, пробормотала Грейнджер, опуская палочку, но не выпуская ее из пальцев совсем. Затем она взмахнула рукой, и в гостиной зажегся свет.
— Впечатляет. Гермиона, верно?
— Да. Прости, я просто…
Наташа вгляделась в нее. На Гермионе лица не было. Под глазами темнели синяки, белки покраснели. На скуле едва виднелся след от синяка. Волосы, как она и отметила, были растрепаны, словно в них многократно запускали пальцы и с силой сжимали. Что у них тут произошло, черт возьми?
— Где Стив? Он перестал выходить на связь.
Гермиона подняла на нее глаза, в которых стояли с трудом сдерживаемые слезы. Она открыла рот, но тут же закрыла, не зная, как начать, сморгнула, и наконец тихо произнесла:
— Он без сознания. Его… отравили.
— Как это вышло? — жестко бросила Наташа, сжимая руки в кулаки, до боли впиваясь ногтями в ладони.
— Это все «Гидра». В него стреляли. В пулях был яд.
— Я пройду?
— Да, конечно. Он в кабинете. Сюда.
Наташа двинулась следом. Комната была переоборудована в палату. В углу стоял стол, заваленный книгами и лабораторным оборудованием. У открытого окна стояла больничная койка. У Наташи мелькнула слабая мысль, где только Гермиона ее достала, но все это быстро отошло на второй план. Стив выглядел паршиво. Пока она прикидывала в уме, как безопасно перевезти его к подпольному доктору и есть ли в округе такой, заговорила Гермиона.
— Я выяснила, что за яд был в пулях. Обычный доктор ему не поможет, — словно прочитав мысли Наташи, произнесла она. — Его отравили волшебным зельем. Скорее всего, в составе было еще что-то, но те токсины мне удалось нейтрализовать.
— Какие у нас варианты?
— Нужно время. Я попытаюсь создать антидот. Ни в одной из моих книг, — Гермиона бросила взгляд на стол и бумаги, усеивающие пол, — нет ответа, что должно входить в его состав. Мне придется синтезировать противоядие с нуля. Жаль, я не догадалась прихватить с собой «Жидкой удачи». Она бы мне сейчас очень пригодилась.
— Я могу чем-то помочь? — спросила Наташа.
— Вряд ли. Но спасибо. Есть у меня одна догадка... Будем надеяться, что она верна. Ты случайно не знаешь, — Гермиона посмотрела на нее, — в доме где-то есть медикаменты?
Наташа усмехнулась. Помнится, именно она настояла, чтобы Стив оборудовал в доме аптечку. Какая же конспиративная квартира без лекарств на все случаи жизни?
— Идем.
Она отвела Гермиону в дальнюю кладовку на первом этаже. На одном из металлических стеллажей лежали таблетки, шприцы, коробки с перчатками, ватными тампонами, стояли растворы для инъекций, упакованные стерильные медицинские инструменты. Гермиона ахнула и тут же принялась набирать необходимое. Она сунула коробку с перчатками подмышку, а затем прошла вглубь помещения, читая названия на стеклянных пузырьках.
— Развлекайся, — усмехнулась Наташа. — Я буду на кухне.
Спустя пять минут Гермиона вернулась.
— Пожелай мне удачи, — прошептала она и юркнула в кабинет.
Наташа посмотрела ей вслед. Конечно, она должна была наплевать на призрачный шанс и увезти Гермиону, даже против ее воли, как и просил Стив. Оставить его. Вот только почему-то не смогла — не захотела — бросать его на верную смерть. Да и Грейнджер точно не оставила бы его без боя. Поэтому Наташа решила пойти на поводу у эмоций. Что такое пара часов по сравнению с целой жизнью? Если у Грейнджер не выйдет, тогда ни у кого из них не останется выбора, и она начнет действовать. А пока…
Наташа устроилась на диване и приготовилась ждать.
***
Оставив Наташу в гостиной, Гермиона надела перчатки и выложила на стол реагенты и химические препараты. Что-то она нашла в кладовой, что-то прихватила с Гриммо. Удивляясь самой себе, что так быстро доверилась Наташе, она на секунду остановилась, уперевшись ладонями в край стола. Решив подумать об этом позже, Гермиона взяла ампулу с аммиаком и два реактива, которые станут основой для нейтрализации токсина.
Первый шаг — синтезировать нейтрализатор. Гермиона понимала, что для этого ей нужно будет создать сложную химическую реакцию, которая активирует вещества, способные изменять структуру молекул яда. Она наполнила одну колбу аммиаком и добавила чуть-чуть раствора щелочи. Поднялся дым, источавший едкий запах. Гермиона поморщилась, отводя руку, но продолжая тщательно следить за реакцией. Каждый ее шаг был основан на интуиции и опыте, и хотя она не испытывала полной уверенности в том, что делает, времени на раздумья не оставалось.
Вновь взяв пипетку, она капнула несколько капель крови Стива в раствор, который приготовила, затем поместила предметное стекло в микроскоп.
— Отлично, — пробормотала Гермиона.
Молекулы яда начали изменяться. Да, они не разрушались, но уже то, что их структура менялась, говорило: она на правильном пути. Можно было приступать ко второму шагу — усилению реакции с использованием антиоксидантов.
— Витамины, флавоноиды, активированные углеродные соединения… Теперь… размешать, — тихо комментировала она, мало переживая о том, как выглядит со стороны. Вербализация действий помогала сохранять сосредоточенность. Стресс уступал место упорной решимости.
Пока она работала, ее мысли невольно скользили к Стиву. Несмотря на всю его силу, сейчас он зависел от нее и ее удачи. Его жизнь была в ее руках. Каждая капля препарата, каждое соединение, которое она получала, были шагами навстречу его спасению.
Когда последний ингредиент был добавлен в раствор, Гермиона вновь тщательно перемешала все компоненты, убедившись, что молекулы антидота могут вступить в контакт с молекулами яда. Осталось провести пробу. Она осторожно взяла стерильную пипетку и капнула пару капель антидота на кровяной препарат, который подготовила заранее. Под микроскопом Гермиона внимательно следила, как взаимодействуют молекулы. Несколько секунд токсин продолжил разрушаться, но потом на его месте начали образовываться новые химические структуры: они помогали стабилизировать живые клетки и восстанавливать их функции.
Работает!
Гермиона судорожно выдохнула, почувствовав, как облегчение расползается по всему телу. Позволив себе насладиться этим ощущением пару мгновений, она вновь сосредоточилась. Рано праздновать победу. Сменив перчатки, Гермиона распечатала новый шприц со стерильной иглой и набрала антидот. Ввести его предстояло в вену. Одно неверное движение — и все потеряно. Она внутренне сжалась, прикидывая стоит ли позвать Наташу и попросить ту сделать укол. Гермиона не могла позволить себе ошибиться, а опыта подобных инъекций у нее не было. Разозлившись на себя, что снова теряет время, она решительно нащупала на сгибе локтя Стива вену и ввела раствор, следя за тем, как реагирует его организм. Капля за каплей, раствор попадал в кровь, постепенно расщепляя яд. Хотелось в это верить.
Потянулись минуты. Она сидела рядом, держа его за руку и искала малейшие признаки изменений. Вот дыхание Стива стало немного ровнее, кожа порозовела, а температура пошла на спад, хотя тело все еще находилось на тонкой грани между жизнью и смертью.
Прошло еще несколько минут.
Гермиона приложила пальцы к сонной артерии Стива. Его пульс слегка укрепился. Внезапно он шевельнулся, почти неощутимо, и слабо застонал.
Гермиона вгляделась в его лицо, затаив дыхание, боясь поверить собственным слуху, глазам и ощущениям. Вдруг она все же обманывается?
— Что теперь?
В дверях появилась Наташа. Она стояла, прислонившись к косяку и скрестив на груди руки.
— Нужно подождать.
— Гермиона, тебе надо поспать.
— Я не могу оставить его.
— Ты должна, — отрезала Наташа.
Гермиона упрямо повела плечами. Она знала, что Романофф права, но боялась оставлять Стива одного. Она так долго боялась за него, оставаясь наедине с эти чувством, что, казалось, стоит выйти из комнаты, и точно случится непоправимое. Вдруг она сделала только хуже? Вдруг… убила его? Но и противиться усталости почти не осталось сил. Сейчас, когда самое сложное было позади, когда выбор уже сделан и антидот введен, тяжесть навалилась на нее особенно сильно. Глаза закрывались сами собой, сознание ускользало. Гермиона держалась только на упрямстве и остатках животворящего эликсира в крови.
— Когда свалишься без сознания, точно никому не поможешь, — предприняла еще одну попытку Наташа. — Я разбужу тебя, если потребуется.
— Иди…
Сначала Гермиона подумала, что ей показалось и она ослышалась, но тут Стив с трудом поднял руку и положил ей на колено, едва слышно повторив:
— Иди. Тебе… надо отдохнуть.
— Стив!
Забыв о предосторожностях, Гермиона бросилась ему на шею.
— Я так испугалась… — прошептала Гермиона, уткнувшись Стиву в шею. — Думала, ты… — она всхлипнула.
Гермиона даже не подозревала, как сильно была напряжена все это время, не позволяя эмоциям брать верх. Теперь все они накатили разом, и плотину прорвало. Облегчение и радость перемежались с остатками страха. Ее трясло. Изо всех сил сдерживая истерику, совершенно смущенная своим состоянием, Гермиона попыталась отстраниться, но вдруг почувствовала руку на своей талии, удерживающую ее на месте. Она медленно подняла глаза, в которых стояли готовые пролиться в любую секунду слезы. Во взгляде Стива отразилась растерянность, но спустя мгновение он ободряюще улыбнулся. Слезинка все же скатилась по щеке Гермионы. Стив потянулся было стереть ее, но так и замер в полудвижении, не решаясь дотронуться. Они просто смотрели друга на друга, и чем дольше Гермиона глядела Стиву в глаза, тем больше успокаивалась. Время будто замерло. Словно не было всех этих переживаний, леденящего душу ужаса и бесконечных попыток найти выход. Все это отошло на второй план. Остались только его прикосновение и голубые глаза, взирающие на нее с благодарностью и нежностью. Гермиона смутилась еще сильнее: такими неприкрытыми и чистыми были эти эмоции. Щеки ее тут же залила краска, дыхание перехватило. Она скользнула рукой по его груди, и сердце Стива под ее ладонью забилось чаще.
Внезапно со стороны двери раздался смешок, деликатно замаскированный под кашель, и Гермиона отпрянула, наконец вспоминая, что они не одни. Лицо ее горело.
— Мне надо проверить твое плечо, — неловко пробормотала она, вставая. — Нужно сменить повязку и зафиксировать сустав.
— Тебе надо отдохнуть, — мягко заметил Стив. — Со мной все… — он неосторожно шевельнул больной рукой и тихо зашипел от боли, — в порядке. Нат поможет.
— Я…
— Когда ты проснешься, я буду тут. Обещаю, — заверил он.
Она кивнула и прошмыгнула мимо Наташи, успевшей подойти ближе. На мгновение Гермиона задержалась в дверях и еще раз посмотрела на Стива. Тот выглядел заметно лучше. Губы порозовели, на скулах проступил румянец, чернота начала бледнеть. Она улыбнулась ему и поспешила наверх. Оказавшись в комнате, Гермиона, не раздеваясь, плюхнулась на кровать и вырубилась.
***
— Хреново выглядишь.
Стив бросил на Наташу тяжелый взгляд. От всей его бравады пару минут назад не осталось и следа. Возможно, Грейнджер и поверила, но только не она. Слишком давно его знала. Стив был из тех, кто не остановится, даже если будет при смерти: продолжит упрямо делать то, что задумал. Ему явно было нехорошо, пускай он и стал меньше похож на труп, который она увидела, когда только приехала. Какое-то время Стив еще сверлил Наташу взглядом, но затем все же устало отвернулся, буркнув:
— Отвали, Нат.
— Куда делось твое знаменитое «не выражаться»? — усмехнулась та.
Наверное, она никогда не научится нормально проявлять эмоции. Отчаянно хотелось поддразнить Стива. В этом не было намерения поиздеваться или позлорадствовать. Она ощущала невероятное облегчение, однако коктейль из сложных чувств внутри бурлил, заставляя скрываться за очередной маской. Словно она ни капли не переживала. Вот только она переживала. Сильно. Мстители стали ей семьей, а Стив среди них — одним из самых близких.
Наташа подошла ближе. Вместе они его усадили. Это отняло у Стива достаточно сил. На лбу выступил пот, дыхание сбилось. Из-за длительного нахождения яда в организме, тот работал на износ. Она сунула ему в руки стакан прохладной воды, присаживаясь рядом. Стив с благодарностью улыбнулся. Недолго раздумывая, Наташа занялась его плечом: обработала антисептиком рану, наложила мазь, стоявшую на тумбочке рядом, и заменила повязку. Все это время они провели в тишине.
— Спасибо, что приехала, — нарушил Стив молчание первым.
— Ты попросил присмотреть за девушкой, — пожала она плечами в ответ.
— Это не твоя миссия. То, что ты рискнула, — много для меня значит, Нат.
Стив смотрел на нее, не сводя глаз. В глубине его зрачков плескалось море признательности. Казалось, за эти пару дней у него произошла полная переоценка ценностей. Еще бы! Любой испугался бы, оказавшись на пороге смерти. То, что Стив все еще страшился подобных вещей, лишь подтверждало: несмотря на пережитое, он умудрился среди этой бесконечной войны остаться человеком. Не превратился в смертоносного убийцу, не слетел с катушек. Любил, боялся, радовался, плакал — чувствовал. Жил. Это значило, что и для нее оставался шанс когда-нибудь начать… нормальную жизнь. Наташа слабо представляла себе, что это означает, но в глубине души слишком сильно хотела попробовать.
— Будешь должен, — отшутилась она, улыбнувшись, однако, посерьезнев, добавила: — Мы друзья. Кто-то должен был прикрыть твою задницу. Я не могла не приехать.
Стив благодарно сжал ее пальцы и спросил, переводя тему:
— Новый цвет волос?
— Да, захотелось перемен, — пожала она плечами.
— Тебе идет быть блондинкой.
— Считаешь? Что если я быстро отупею и стану вести себя, как пресловутые героини анекдотов?
— Это вряд ли, — рассмеялся Стив.
— Черт, ну вот. А счастье было так близко! — картинно заломила руки Наташа. Отсмеявшись, она произнесла, вставая: — Ладно, шутки в сторону. Как и сказала Грейнджер, твое плечо надо зафиксировать.
Взяв в кладовке с медикаментами ортез, Наташа помогла Стиву его надеть. Когда с этим было покончено, она как бы невзначай спросила:
— Помнишь файлы, что я скачала с серверов лаборатории?
— Ты что-то сказала про то, что они меня заинтересуют.
Стив откинулся на подушки, и перевел на нее хмурый взгляд. Вся его поза была напряженной: он уже догадался, что речь пойдет не о самых приятных вещах. То, как быстро он включился в работу, впечатляло. Когда доходило до дела, Стив руководствовался холодным разумом, а не эмоциями, умело балансируя между рациональностью суждений, вниманием к деталям и фактами. В этом они были похожи.
— Я успела просмотреть их по касательной. Отчеты, вариации рецепта каких-то взрывоопасных — боже, не верится, что я это произношу, — зелий, разработка новых лечебных эликсиров, тонны информации об исследовании гена магии, результаты опытов, а еще бесконечные заявки на гранты… Впрочем, все документы для грантов явно подтасованы, конкурсные процедуры на поставку зелий — фикция. Глобально лаборатория занималась только изучением гена магии. Похоже, все остальное — часть изощренной схемы для отмывания денег из госбюджета. Транши использовали только на развитие этого направления. Они готовились обанкротиться еще год назад, но примерно в то же время им стали поступать значительные денежные вливания от анонимного доброжелателя. Я отследила переводы, — Наташа замолчала.
— И?
— Они ведут на счета, подконтрольные «Гидре». Стив… Де-факто именно они являются владельцами лаборатории.
Стив скрипнул зубами, сжав здоровую руку в кулак. Повисло молчание. Он явно пытался сдержать эмоции под контролем, переваривая новость. Все, что было связано с «Гидрой», давно превратилось для него в личную вендетту. И Наташа не винила его за это. В конце концов, у нее и самой когда-то был такой же гештальт, который закрылся только со смертью Дрейкова.
— Что еще мне надо знать? — резко спросил Стив.
— Я просмотрела списки доверенных сотрудников. В курсе были лишь некоторые. Даже не все из руководства. Она, к примеру, — Наташа многозначительно указала подбородком наверх, где на втором этаже спала Грейнджер, — ничего не знала. И, думаю, новости ее не обрадуют.
— Пока я не вырубился, мы успели поговорить. Гермиона знает, что на «Гидру» работают волшебники. Догадалась. Что и она в какой-то степени тоже — вряд ли. Что насчет ее начальника?
— Зоммера?
— Да.
— Я не нашла на него критичной информации, — Наташа пожала плечами. — Родился в Германии, учился на генетика, переехал в Великобританию около пяти лет назад. Ничего примечательного. Цифровой след среднестатистического человека. Хотя… Если он принадлежит магическому миру — это многое объясняет.
И вновь воцарилось молчание. Каждый из них прикидывал, что может значить новая информация. Если все так, как она думает, размышляла Наташа, Гермиона в еще большей опасности. Возможно, им со Стивом даже не следует надолго оставаться в этом доме. Сложно судить, насколько это место безопасно, несмотря на то, что о нем знают только они трое. Открытие Гермионы могло привести к непоправимым последствиям.
Наташа была не очень осведомлена о тонкостях мироустройства магического мира, но понимала, что, несмотря на открывающуюся пользу для одних, возможность встраивания гена магии буквально любому становилась опасным оружием в руках других. Гермиона имела благие цели, однако своими руками изобрела способ тиражирования монстров. Все эти годы «Гидра» не оставляла попыток воссоздать сыворотку суперсолдата. Их исследования, впрочем, не имели однозначного результата, как это произошло в случае со Стивом, но если они получат нечто большее… Сыворотка им станет не нужна. Наташа прекрасно осознавала: идеология «Гидры» не приемлет полумер. В погоне за властью любые моральные границы стирались, превращаясь в прах.
На лице Стива появилось выражение холодной решимости. Похоже, не одну ее беспокоили невеселые мысли. Он был чернее тучи. Его лицо с каждым мгновением становилось все серьезнее, а в глазах читались злость и затаенная тревога. Он явно думал о том же: модификация генома — это не просто научный прорыв. Это игра с самой сущностью человека. Вот только разве кто-то имел право решать, кем становиться другим? Однако вывод напрашивался сам собой.
— Как считаешь, они хотят создать армию волшебников, обладающих навыками суперсолдат? — спросила Наташа, чувствуя отвращение и какой-то животный, почти первобытный страх.
Стив выдохнул сквозь стиснутые челюсти. На его скулах заиграли желваки, а взгляд потемнел, хотя, казалось бы, куда уж больше. Наконец он очень тихо произнес:
— Придется выяснить.
***
Оставив Стива отдыхать, Наташа тихо прикрыла за собой дверь. Она мельком взглянула на коробку с почтовыми отправлениями, но опять решила отложить ее разбор. Наверное, в глубине души понимала, что просто все еще не готова, но почему-то не хотела себе в этом признаваться. Ну что она там может найти? Призраков из прошлого? Они могут и подождать. Вместо этого она осмотрела дом на предмет припасов и, не найдя оных, констатировала необходимость похода в магазин. Ближайший крупный супермаркет располагался в получасе езды за городом. Взяв в оружейной фотостатическую маску, она придала себе вид среднестатистической домохозяйки и отправилась за покупками.
В магазине почти не было людей. Между рядов бродили неспешные пенсионеры и одинокие фермеры в рабочих сапогах. Наташа быстро забросила в корзину свежие овощи, картофель, макароны нескольких видов, пару кусков мяса на развес, полуфабрикаты и заморозку. В отделе с консервами ей встретилась парочка подростков с родителями. Парни изнывали от скуки, залипнув в телефонах, пока их родители о чем-то негромко спорили над банкой с фасолью в томатном соусе. Окинув их сочувствующим взглядом, Наташа докинула в корзину пару банок зеленого горошка и двинулась дальше. В отделе с парфюмерией и гигиеническими принадлежностями она взяла зубные щетки, пасту, гель для душа с нейтральным запахом, шампунь и бальзам для волос, а также прокладки и тампоны, не зная, что предпочитает использовать Гермиона. Оставалось купить только что-то к завтраку и можно было ехать. Наташа уже шла к кассам, когда вдруг решила прихватить вина для них с Гермионой. Праздновать, конечно, было нечего, но, как известно, даже врачи рекомендовали пить бокал красного перед сном. Кто они такие, чтобы спорить. Поэтому, долго не раздумывая, она положила в корзину пару бутылок мерло и поехала обратно.
В доме ее встретил растрепанный Стив, застывший у кухонного острова. Он потянулся за ножом, но Наташа уже стянула маску. М-да, подумалось ей, скорость его реакции все еще оставляла желать лучшего. Судорожно выдохнув, Стив спросил:
— Где ты была?
Вместо ответа Наташа продемонстрировала ему пакеты с логотипом супермаркета. Сгрузив их около острова, она начала перекладывать покупки в холодильник и кухонные шкафы, заметив:
— Я, конечно, понимаю, что этот дом держали законсервированным, но не готова дать нам всем умереть с голоду. Поход в магазин был просто необходим.
— Если ты не заметила, все пошло… немного не по плану.
— То есть ты бы догадался заранее купить девушке шампунь, если бы все шло по плану?
— Я…
Наташа одарила его веселым взглядом.
— Привел девушку в холостяцкую берлогу, а той даже голову вымыть нечем, — хохотнула она. Стив сощурился, но промолчал. — Зачем ты встал? Не время геройствовать. Ты должен для начала как следует восстановиться.
— Хотел пить. А ты могла бы и предупредить, что собираешься в магазин.
— Ты задремал, поэтому я оставила записку, — пожала плечами Наташа.
Кивком головы она указала на сложенный вчетверо лист бумаги справа от него. Стив повернул голову, но тут же зажмурился, скривившись. Его вдруг повело в сторону, но он вовремя схватился за столешницу, удерживая себя в вертикальном положении.
— Ладно. Возможно, мне и правда рано вставать, — через минуту вздохнул он, открывая глаза.
Наташа сочувственно улыбнулась.
— Возвращайся в постель. На ужин будет паста.
***
Было около шести после полудня. Гарри стоял у себя в кабинете, погруженный в мысли. Рукава его рубашки были закатаны, галстук ослаблен. Он скользил взглядом по стене, усеянной колдографиями и записями. От каждого снимка и даже клочка бумаги с заметками, соединяя их между собой, тянулась волшебная красная нить. Она слегка поблескивала, точно живая, и в тусклом свете лампы все это напоминало огромную паутину. Гарри нахмурился. «Главное внезапно не оказаться жертвой в этой игре», — мелькнула у него мысль.
В центре, небрежно прижатый канцелярским гвоздиком, висел пергамент с жирным знаком вопроса. Он то и дело подпрыгивал, изгибаясь, точно дразнил, что лишь больше раздражало Гарри. Он не знал ответа на главный вопрос: кто стоит во главе «Гидры», — и это бесконечно бесило. Рядом висела колдография Гермионы. На снимке, сделанном почти пять лет назад, она улыбалась, еще не зная, что открытие, к которому она так стремилась, сделает ее мишенью. Гарри вспомнил день, когда узнал о покушении. Тогда ему показалось, было будто кто-то выбил у него почву из-под ног, разрушив привычный уклад мира. Как ни старался он забыть призраков прошлого, навсегда изменивших его суть, они никогда не исчезали без следа, не давали расслабиться. И случившееся лишь еще раз напомнило об этом. А еще он злился. Злился на себя за то, что не смог предугадать опасность и не уберег Гермиону. Теперь она была под защитой, пусть даже он и не доверял Роджерсу. Однако сама мысль, что лучшая подруга скрывается и ее жизнь превратилась в бегство, угнетала. Возможность встроить ген магии любому могла изменить мир или даже уничтожить его. Особенно, если технология попадет не в те руки. И Гарри знал, что именно эти руки сейчас тянутся к Гермионе, к ее трудам, к тому, чтобы превратить научное открытие в оружие.
Он перевел взгляд на другие фотографии. С общего снимка на него взирали коллеги. Где-то среди них скрывались крысы, такие же, как Риши. Люди, которых он знал, с кем работал бок о бок. Кто-то сливал информацию, кто-то мешал расследованиям, затирал следы, превращая дела в безнадежные висяки. Гарри скривился. И ниточки вели не к одной персоне — к «Гидре», огромному преступному синдикату, руководители которого действовали из тени. У них были солдаты. Усиленные, модифицированные машины, созданные не для защиты, а для уничтожения. Один такой сидел сейчас в камере предварительного заключения на нижних уровнях Министерства.
Но кто стоял за этими приказами? Кто дергал за ниточки? И главное: зачем?
Гарри провел рукой по лицу. Черт, как же он устал. Бесконечные мысли о ходе расследования, новых фактах и открывающихся обстоятельствах разъедали его изнутри. Недоверие ко всем вокруг, страх за Гермиону, постоянное чувство, что он ходит по лезвию ножа… Все это давило, сжимая грудь железными тисками.
Внезапно раздался стук в дверь. Гарри резко обернулся, одновременно с этим скрывая доску с доказательствами взмахом руки.
Он поправил форменный галстук и сел, сдвигая гору папок на край стола. Он наделся, что этот разговор поможет ему тронуться с мертвой точки. Пока все, что удалось установить, не давало полной картины. Кем окажется Скитер? Подозреваемой? Свидетелем? Или еще одной крысой? Гарри выпрямился в кресле, складывая руки в замок прямо перед собой, глубоко вздохнул, убирая с лица эмоции. Он должен собраться.
В коридоре раздался стук каблуков, останавливаясь перед дверью. Гарри бросил последний взгляд на доску с уликами, скрытую заклинанием невидимости, и пробормотал:
— Ладно, посмотрим, что у тебя есть.
Дверь со скрипом открылась.
Неяркий свет ламп отбрасывал резкие тени на лицо Риты Скитер, выделяя скуластый овал и твердую линию губ. Не дожидаясь приглашения, она села в кресло напротив, сложив руки перед собой, словно адвокат на слушании, а не подозреваемая. В ее глазах читалась смесь напряженного спокойствия и едва заметного вызова. Гарри смотрел на нее с видом человека, у которого есть все время мира. Затем облокотился на стол, наклонившись ближе. Он смотрел на Скитер пристально, изучающе, как охотник, решающий, с какой стороны лучше атаковать.
Он заговорил, и его голос был ровным, но с явно уловимой твердостью:
— Отличная игра, Рита, но мы оба знаем: ты здесь не из-за случайного любопытства.
Та склонила голову набок, едва заметно улыбнувшись, словно ему удалось ее слегка развлечь.
— Мне льстит ваша высокая оценка, мистер Поттер, однако я всего лишь журналистка. Разве это преступление?
Теперь Рита лучезарно улыбнулась, всем своим видом показывая, что ей в общем-то скрывать совершенно нечего. Мол, чиста, как слеза младенца. Гарри продолжал молча наблюдать за ней, отмечая, как легко она контролирует выражение лица, как осторожно подбирает слова. Затем медленно вытащил из папки несколько колдографий, полученных от Риши, и выложил перед ней одну за другой, с каждым новым снимком ожидая реакции.
На первом она была запечатлена в уютном ресторане с Оскаром Ратлером. На втором — в окружении семьи Риши. На третьем жала руку самому Амиру.
Рита бросила на колдографии быстрый взгляд, но лицо ее осталось непроницаемым. Только тонкий нервный рефлекс — чуть поджатые пальцы на краю стола — выдал напряжение.
— Ты очаровала Ратлера, — продолжил Гарри; его голос стал чуть ниже, тише, почти гипнотическим. — Как, кстати, тебе это удалось? Подмешала ему что-то? Впрочем, особой роли это не играет. Потом ты решила, что Ратлера недостаточно и вышла на Риши. Его тоже как-то обработала. Или предложила деньги? А может, он тоже в тебя влюбился?
Ответы на эти вопросы Гарри знал, но хотел услышать версию от Риты, поэтому попытался ее спровоцировать. Та же всего лишь чуть вскинула брови, будто удивившись, но Гарри заметил, как в глубине ее глаз мелькнуло что-то похожее на признание.
— Мистер Поттер, вы переоцениваете мои таланты, — Рита упорно обращалась к нему на вы, игнорируя, что сам Гарри давно перешел на ты. — И вообще, если бы я действительно платила за информацию, вы бы узнали об этом гораздо раньше.
Гарри заметил, как ее пальцы едва заметно двигаются, словно Рита пытается подавить внутреннее беспокойство, и решил надавить сильнее.
— Узнал бы. Если бы твои контакты были глупее. Но у тебя нюх на людей, верно? Ты знаешь, к кому обратиться, кто будет предан, и умеешь использовать слабые места человека. Выбираешь тех, кто одинок, жаден или слишком предан семье. Ратлер, вероятно, крайне тщеславен, иначе зачем ему еще делиться своими успехами, ожидая похвалы, точно он верный пес. Риши оказался трусом. Но вот беда, Рита: они оба тебе больше не помогут.
На этот раз ее пальцы дрогнули сильнее, но Рита быстро справилась с собой. Вместо ответа она взяла один из снимков и внимательно посмотрела на него. Ее дыхание стало чуть более медленным, контролируемым, но Гарри видел: она нервничает.
— Красиво снято, — заключила она наконец, отбрасывая снимок. — Кто ваш фотограф? Может, предложу ему работу.
Гарри резко ударил ладонью по столу. Рита вздрогнула. Всего на секунду, но этого хватило. Он заметил это и продолжил давить:
— Ты знаешь больше, чем говоришь. Понимаю, нам обоим хочется добраться до главы «Гидры» и сделать это в одиночку. Но мы же не враги и можем помочь друг другу. Тебе нужна сенсация. Мне — наказание того, кто стоит за нападением на Гермиону. Однако ты решила присвоить все лавры себе, в очередной раз выставив Министерство и аврорат слабоумными дураками. Угадал? Тебе чужды мои методы, и ты идешь другим путем. Копаешь глубже. Используешь все шансы, что недоступны мне как должностному лицу. Так кто, Рита? На кого ты вышла?
Та медленно вздохнула, прикрыв глаза, затем откинулась на спинку кресла. Когда она заговорила снова, голос ее был тихим, но таким, словно она что-то для себя решила:
— Если бы я знала имя, Гарри, ты бы уже прочитал его в утренних новостях. Ты и сам понимаешь, что он умнее нас обоих, умнее даже Грейнджер, которую легко обвел вокруг пальца. Он никогда не появится в отчетах, никогда не отдаст приказ напрямую. Только намеки, тени, слухи. Уверена, даже если тебе на секунду покажется, что ты вышел на след, он сделает так, что тот окажется ложным.
Помолчав, она добавила:
— Ты уже ознакомился с бухгалтерией лаборатории Грейнджер?
Гарри смотрел на нее пристально, оценивая каждое слово. В кабинете повисла тишина. Он слегка сжал губы, опуская взгляд на колдографии, затем снова поднял его на Риту. Что-то в ее словах зацепило его.
— Ты снова о тех зельях? — уточнил он.
Рита чуть улыбнулась, в ее глазах мелькнуло торжество, будто она получила подтверждение любимой теории об умственном состоянии работников аврората.
— Первое правило журналистики: смотри там, где нет никаких следов. Где все слишком чисто. Где у обывателя не возникает вопросов.
Она встала, но Гарри не дал ей уйти. Он наклонился так, что их лица оказались в опасной близости. В этот момент он понял: она сделала свой ход. Возможно, Рита и не знает имени, но знает направление. Они не стали союзниками, хотя и заключили перемирие.
— Не играй со мной, Рита. В следующий раз наша встреча может не ограничиться простым разговором. Она может стать полноценным допросом.
— Посмотрим, мистер Поттер. Посмотрим.
***
Спустя полчаса, подготовив все ингредиенты для блюда, чтобы их осталось только смешать, Наташа все-таки притянула к себе коробку. На журнальный столик отправились бумажная карта Будапешта с отметками основных маршрутов Дрейкова, пара романов в мягкой обложке, самоучитель венгерского и несколько писем с кучей марок. Большинство из них выглядели довольно старыми: бумага успела пожелтеть. Внутри нашлась пара подменных паспортов и материалы по «Красной комнате». Последним на столе появился черный пластиковый кейс. Она точно помнила, что ничего похожего не оставляла в той квартире. Наташа взяла его в руки, покачав на ладонях, даже принюхалась, но не уловила ничего подозрительного. Затем — осторожно открыла. Внутри лежала связка флаконов с едва заметно светящейся субстанцией красного цвета.
Подобного она раньше не видела. Жидкость искрилась в свете закатного солнца, чем-то напоминая эфир, о котором как-то упоминал Тор. Сами ампулы были оснащены спусковой кнопкой, которая позволяла распылить содержимое флакона. Интересно, задумалась Наташа, что за состав внутри? Как он действует? Чья это разработка? Однако открывать и проверять возможный эффект на себе не хотелось. Интуиция кричала, что это очень глупая идея, а Наташа привыкла доверять инстинктам. Покрутив еще раз находку в руках, она вдруг заметила выглядывающий уголок какой-то бумажки и аккуратно вытащила ее. Та оказалась фотографией. Наташа на мгновение потеряла дар речи, обомлев.
— Вот черт… — вырвалось у нее.
Только один человек мог отправить ей этот снимок.
Елена.
Значит… она жива. Поверить в простое совпадение не получалось. Когда их по законам академии разлучили, Наташа пыталась использовать любой шанс, чтобы увидеть сестру. Но инструкторы были безжалостны. Они жестко пресекали каждую ее попытку, в воспитательных целях лишая еды и воды, запирая в карцере и пытая не хуже, чем в Гуантанамо. Наташа быстро сообразила, что так рискует вообще не дожить до выпуска, поэтому перестала искать встречи с сестрой. Решила, что однажды судьба сведет их, если на то будет ее воля.
И это случилось.
То, что Елена все это время помнила о ней, вселяло в Наташу надежду: то, о чем она так отчаянно мечтала, стало на несколько шагов реальней. Она все это время думала, что Лена выбралась и живет нормальной жизнью — что хотя бы одной из них это удалось, — и теперь чувствовала невероятную радость от осознания, что ее приемная сестра жива и даже искала ее. Пусть и таким странным способом. Боялась поверить, что все происходит на самом деле, но никак не могла унять волнение и трепет в груди. А еще ощущала невероятную гордость за сестру. Все это слегка опьяняло.
Усилием воли Наташа взяла себя в руки и внимательно осмотрела кейс. Никаких отличительных особенностей тот не имел. Первым ее желанием, конечно, было броситься прямиком в Венгрию, но здравый смысл взял верх: она нужна Стиву. У них есть работа. Однако желание увидеть сестру, хотя бы мельком, так и жгло изнутри, побуждая кинуться на ее поиски со всех ног.
— У тебя такой вид, будто решается по меньшей мере судьба вселенной, — заметил Стив, неожиданно появляясь в дверях своей комнаты и вырывая Наташу из раздумий.
— Я не рассказывала… — начала она. — У меня была… есть сестра.
Стив подошел ближе.
— Это она на фото? — спросил он, садясь рядом.
— Да. — Наташа указала на связку флаконов с красной жидкостью. — Она прислала мне это.
— Что это?
— Не знаю.
Она повернула голову в сторону Стива. Тот мягко взирал на нее. Он без слов понимал, как важно иметь рядом близких людей, которых ты знаешь с детства. Когда-то она по этой же причине помогла ему найти Баки.
— Ты должна найти ее, — произнес наконец Стив.
— Но…
— Должна, Нат. Теперь я в порядке. Мне во многом предстоит разобраться, но это не быстрый процесс. Нужно сделать все аккуратно. Если понадобится помощь, я с тобой свяжусь.
— Спасибо, — ответила та сиплым от эмоций голосом. — Это много значит для меня.
— Знаю.
— Тогда я…
— Иди, — рассмеялся Стив, видя ее нетерпение.
— Попрощайся за меня с Грейнджер.
Наташа убрала в кейс ампулы, закинула его в коробку вместе с остальной почтой и подхватила ее под мышку. Уже в дверях она обернулась.
— Эй, Стив! — Тот поднял на нее глаза. Наташа лукаво улыбнулась. — А она симпатичная.
***
Гермиона проснулась резко, рывком. Одеяло накрывало ее с головой, винтом скручиваясь у ног, волосы на затылке взмокли, футболка на груди была влажной. За окном уже снова наступила ночь. Она выбралась из-под одеяла, ощущая острое желание попить воды. Мысли путались, в голове стоял туман. Пока она соображала, где находится, осознание ударило куда-то под ребра.
— Стив…
Гермиона вскочила, едва не упав, от того, какими ватными показались ноги, и бросилась вниз. В комнате не оказалось ни Стива, ни Наташи. Дом безмолвствовал. Сердце ее подскочило к горлу, во рту пересохло еще сильнее. От паники похолодели пальцы. Стараясь успокоиться, она суетливо провела по лицу, убирая выбившиеся после сна пряди. Осмотревшись, Гермиона заметила тусклый свет из-под двери в ванную. Стараясь не создавать шума, она осторожно двинулась туда. Оказавшись перед дверью, замерла, прислушиваясь. Неожиданно по ту сторону раздался звук, как будто что-то упало, затем послышался едва различимый стон, и больше не раздумывая Гермиона распахнула дверь.
Стив стоял на коленях перед унитазом, и его рвало. Выглядел он значительно лучше, хотя кожа все еще оставалась бледной, а слабость выдавала испарина на шее и груди. Рядом валялся снятый ортез. Гермиона хотела было подойти, но тут Стив внезапно поднял голову, краем глаза замечая ее, и прошипел, вскидывая руку:
— Уйди.
— Я…
— Не хочу, чтобы видела меня в таком состоянии. Хватит.
Он кое-как встал, утерев рот тыльной стороной руки, и медленно подошел к ней, не отрываясь глядя ей в лицо. У Гермионы перехватило дыхание: такая разительная перемена ощущалась в его голубых глазах, смотрящих на нее. Сейчас она не чувствовала никакой нежности, только предупреждение, как при взгляде на дикого зверя. Гермиона поймала себя на мысли, что за время борьбы за его жизнь успела забыть, кем на самом деле являлся Стив Роджерс. Пусть он был ей благодарен, но в то же время Стив оставался самодостаточным мужчиной. Сильным, смелым. Мужчиной, для которого такое уязвимое состояние было непривычным и явно некомфортным. Кажется, она невольно переступила за рамки дозволенного.
— Прости, — потупилась она и сделала шаг назад, отступая за порог.
Поза Стива слегка изменилась, взгляд смягчился, но тем не менее он захлопнул дверь перед носом Гермионы, четко очерчивая границы. Она вернулась в гостиную. Налила себе стакан воды, жадно выпив, затем еще один. На столе стояли ингредиенты для пасты, но все они были давно остывшим. В животе у нее заурчало. Гермиона проспала почти восемнадцать часов, и сейчас вдруг осознала, что не ела, кажется, пару дней, увлеченная поиском решения. Она зажгла свет и включила плиту, поставив макароны со сливками в большой сковороде разогреваться, чтобы потом дополнить беконом, грибами и натертым заранее сыром. Готовила, скорее всего, Наташа, но ее видно не было. Интересно, где она… Наверное, спит, решила Гермиона.
Из ванной послышался шум воды. Она невольно оглядела себя, понимая, что ей и самой было бы неплохо принять душ. Живот протестующе заурчал снова, и Гермиона решила, что сначала следует поесть. Перевязав хвост, она щелкнула выключателем на электрическом чайнике. Вдруг и Стив захочет выпить чаю. Теперь им придется как-то сосуществовать в одном доме и лучше сделать этот процесс наименее болезненным для обоих. Хотели они того или нет, теперь они связаны.
Закончив готовить, Гермиона положила себе небольшую порцию пасты и устроилась с тарелкой на диване, поставив ее на колени. Когда она уже почти все смолотила, появился Стив. Он с тяжелым вздохом плюхнулся рядом, слегка поморщившись от запаха еды.
— Уехала. Ей пришлось. Семейное дело, — ответил Стив уклончиво.
— И мы снова вдвоем… — протянула Гермиона, не зная, рада ли этому факту. Она все еще не очень понимала, как себя вести с незнакомцем, с которым вынуждена жить под одной крышей. Есть ли вообще какой-то план действий на такой счет?
— Гермиона… — начал Стив. Та подняла на него взгляд. — Я твой вечный должник.
— Не стоит. Я уже говорила: я не могла иначе.
— Но это важно. Теперь я еще больше хочу докопаться до сути, узнать, кто стоит за покушением на тебя. Запомни: со мной ты в безопасности.
Он заглянул ей в глаза. Гермиона ощутила, как сердце пропустило удар. В его глазах читалась тревога, напряжение, но помимо этого, там было что-то еще. Тепло. Благодарность. Обещание. Будто Стив действительно верил, что теперь ее безопасность — его личная ответственность. Она сжала пальцы, чувствуя, как в груди поднимается странное, непривычное ощущение. Смесь облегчения и осторожности.
— Стив… — ее голос был почти шепотом. Он слегка наклонился ближе, словно пытаясь услышать не только слова, но и чувства, что прятались за ними.
Молчание затягивалось. Оно не было неловким, скорее, напряженным, пронизанным невысказанным. Стив все еще смотрел на нее, не отводя взгляда, изучая, будто пытался понять каждую эмоцию, отразившуюся на лице. По коже Гермионы побежали мурашки. Она привыкла быть сильной, самостоятельной, не полагаться на других, но сейчас, перед этим взглядом, в котором отражалась искренняя забота, что-то в ней дрогнуло.
— Серьезно, — голос Стива был твердым, но в то же время удивительно мягким. — Я не позволю, чтобы с тобой что-то случилось.
В его голосе не было фальши. Только решимость. Только абсолютная уверенность в том, что его слова — не просто пустой звук.
— Я… не привыкла к такому, — призналась Гермиона почти виновато.
Губы Стива дрогнули в легкой, едва заметной улыбке.
— Привыкай, — просто ответил он.
Это простое слово звучало, не как приказ, скорее, как обещание: тихое, ненавязчивое, но такое надежное, — и у Гермионы не осталось сомнений. Все как-то устроится.
У них все получится.
— Я хотел поговорить об этом утром, но раз уж мы оба не спим… Нат кое-что раскопала.
Гермиона похолодела и вся разом подобралась. Она обхватила колени руками, притягивая их к подбородку, и уставилась на Стива, ожидая, что он скажет.
— Твоя лаборатория принадлежит «Гидре».
Сердце Гермионы ухнуло вниз.
***
В просторном кабинете царил полумрак. За столом, устало растирая переносицу, сидел невысокий полноватый мужчина. О его росте можно было судить по тому, как сильно он утопал в кожаном кресле. Внезапно раздался стук. Мужчина поднял хмурый взгляд и вздохнул, а затем взмахом руки заставил дверь распахнуться.
— Нашли? — без обиняков спросил он застывшего оперативника в черной форме.
— Нет, сэр. Мы все еще работаем над этим, — ответил тот.
Мужчина тут же раздраженно вскочил, одновременно с этим ударяя кулаками по столу. Кресло откатилось, глухо стукнувшись о стену позади него.
— В вашем распоряжении последние научные разработки, УДАР и волшебники аврората, а вы не можете найти какую-то там ведьму?! — взревел он.
Оперативник потупился. По всему было видно, что ему максимально неуютно: приходилось изо всех сил напрягаться, чтобы не дернуться и удержать лицо. Он был бы благодарен за назначение (место начальника отдела досталось ему недавно), если бы не считал, что должность проклята. О том, как закончил службу его предшественник, он старался не думать вовсе. Человек за столом, настоящего имени которого он не знал, был принципиален и избавлялся от неугодных с помощью пистолета с серебряной рукоятью, хранившегося в правом ящике стола. Об этом в «Гидре» среди опергрупп ходили почти что легенды. И похоже все они были правдивы: от главного веяло властью и неведомой силой, вызывавшей животный ужас.
— Даю вам день. Максимум два.
Автор данной публикации: Элис Винтер
Элис Винтер. Староста.
Факультет: Гриффиндор.
В фандоме: с 2015 года
На сайте с 11.03.19.
Публикаций 40,
отзывов 189.
Последний раз волшебник замечен в Хогсе: 21.03.25
Сборник драбблов, представляющих собой литературные эксперименты с героями поттерианы. Написаны давно, недавно, еще пишутся - потому рейтинг на максимуме, но для каждого драббла будет выставлен свой, как и отдельные предупреждения/события. Пока снейджер, не факт, что не прибавится джен или другие пейринги.
Уникальные в своем роде описания фильмов и книг из серии Поттерианы.
Раздел, где вы найдете все о приключениях героев на страницах книг и экранах кино.
Мнения поклонников и критиков о франшизе, обсуждения и рассуждения фанатов
Биографии всех персонажей серии. Их судьбы, пережитые приключения, родственные связи и многое другое из жизни героев.
Фотографии персонажей и рисунки от именитых артеров
Квиринус Квиррелл
Первый преподаватель в Хогвартсе по Защите от Темных искусств.
Библиотека 
Кубок Хогса 2020 
