«…если в тебе осталось хоть что-то святое, то ты прекратишь встречаться с Драко. Если нет — об этом узнают в “Ежедневном Пророке”. Не боишься за свою безупречную репутацию?
Принимай это как предупреждение: держись подальше от моего мужа…»



Гермиона не любит Малфоя. Просто ей нравится ощущать его руки на своем теле, его губы на своих губах и говорить с ним. Ей не нужно напоминать себе лишний раз о том, что она ничего к нему не чувствует, потому что она и так это знает. Для нее это ничего не значит: просто попытка забыться на время. Мысли о неправильности встреч с Драко вытесняют воспоминания о войне и проблемы на работе и в отношениях с Роном.
Грейнджер как сейчас помнит вечер, когда впервые оказалась с Малфоем. Даже не пришлось взвешивать все «за» и «против». Гермионе было необходимо почувствовать себя желанной. Способ она выбрала неординарный. Но помогло же…
Когда Гермиона возвращалась из Министерства домой, паб случайно вырос на ее пути и оказался очень кстати. Грейнджер хотела расслабиться и, возможно, пофлиртовать с незнакомцем. Но увидев за стойкой бара Малфоя, пьющего огневиски, Гермиона резко изменила план. Флирт с бывшим врагом — что может быть лучше, когда вы злитесь на своего парня, который не уделяет вам должного внимания?
Рон боялся самостоятельности и продолжал жить в Норе с родителями: там его всегда ждал вкусный обед и опека любимой мамочки. К Гермионе он заглядывал по выходным, реже в будни. Рону больше нравилось проводить время в магазине брата, нежели со своей девушкой. Гермионе до чертиков надоело проявлять активность, ей хотелось, чтобы Рон поучаствовал хоть как-то в их отношениях.
Анализируя произошедшее после того, как она села на соседний стул с Малфоем, Гермиона не винит ни себя, ни алкоголь. На огневиски она не списала даже то, что Малфой показался ей приятным собеседником. Малфой и сам был не против флирта с Грейнджер: ему было интересно, как далеко зайдет она, и как далеко способен зайти он сам.
Когда они аппарировали в дом Гермионы, ни один не решил, что нужно остановиться. Если и стоило сдать назад, прерваться, то намного раньше, например, когда их лица впервые оказались в опасной близости друг от друга. А когда они остались без мантий и пытались стянуть друг с друга оставшуюся одежду, — останавливаться было поздно.
Руки Малфоя были горячими и требовательными. Гермионе именно это и нужно было — ощущение, что кто-то сильнее нее; ощущение, что кто-то способен взять над ней верх и делать с ней все, что заблагорассудится. Малфой кусал ее губы, оставлял отметины на нежной коже шее и груди. Гермиона позволила себе подчиниться рукам Малфоя. Крепко сжимая его плечи, она прижималась к его горячему телу, — это сводило с ума и позволяло ни о чем не думать.
А после, когда они обессиленные лежали на ковре перед разожженным камином, укрытые мантией Малфоя, Гермиона осознала, что не сожалеет. Чертов Драко Малфой своими руками и поцелуями позволил Гермионе поверить в то, что она способна чувствовать. Она наконец убедилась, что отсутствие удовольствия от секса с Роном не ее вина. Грейнджер почувствовала, как внутри нее исчезла пустота, которую Рон не мог заполнить, и если честно, даже не пытался. Он просто не подозревал о ее существовании.
Секс с Роном приносил больше разочарования, нежели удовольствия. Уизли не любил прелюдию, считал, что минутного массажа и парочки поцелуев в шею достаточно. Что касается позы, то Рон был не очень изобретателен. Гермиона пыталась разнообразить их сексуальную жизнь, но Рон обижался и в конце концов Гермиона сдалась. Грейнджер переживала, что дело в ней, перерыла всю библиотеку в поисках ответа. Книги, конечно же, ее выручили и в этот раз. Неудовлетворенность Гермионы исходила из-за того, что Рон не подходил ей. И что ее обижало больше всего — Уизли не видел ничего. Рон вообще мало что замечал, если это не касалось еды или квиддича.
Малфой лежал на ковре, вытянувшись во весь свой рост, и смотрел в потолок. Он ловил себя на мысли, что не ощущает отвращения ни к себе, ни к Грейнджер. Она никогда ему не нравилась, и вряд ли это могло измениться. Сегодняшний флирт был игрой, но Драко не уверен, кто остался победителем. Возможно, это ничья? Малфой знает, что не алкоголь заставил его поцеловать ненавистную со школьной скамьи заучку. Грейнджер бросила ему вызов — Малфой ответил. Все просто.
Они молча оделись, — им нечего было сказать друг другу. В воздухе даже не витали слова: «Об этом никто не должен узнать», — это было очевидно. Прощание вышло неловким и скомканным, хотелось поскорее вернуться в прежнюю жизнь. Когда Малфой наконец-то аппарировал из холла, Гермиона облегчено выдохнула. Она знала, что это было в первый и последний раз. Единственное, что ее смущало, — это то, что она не чувствовала вины перед Роном. Но сейчас об этом думать совсем не хотелось.
Гермиона набрала в ванну горячей воды, чтобы расслабиться и провести анализ произошедшего. С Малфоем она иногда пересекалась в Министерстве магии, где оба работали. Они молча кивали друг другу в знак приветствия. Гермиона никогда не замечала за собой симпатии к Драко, в ее сердце всегда были чувства только к Рону. Гермиона никогда не сомневалась в своих чувствах к Уизли, но время от времени своими случайными поступками или словами он заставлял ее чувствовать себя ненужной. Рон был не самым романтичным и чутким парнем, и иногда Гермионе приходилось подталкивать его к нужным действиям, или же просить об этом Гарри.
Грейнджер не чувствовала вины за свою измену, потому что не воспринимала секс с Драко как измену. Она засчитала это за попытку почувствовать себя желанной и удовлетворенной. Если бы Рон хотя бы раз уделил ей внимание, попытался сделать хоть что-то ради ее удовольствия, не думая о своем, то Гермиона никогда бы не оказалась в объятиях Малфоя. Это была вина Рона и больше ничья.
Малфой почти что не изменился со времен Хогвартса. Разве что больше не зализывал волосы назад и не кичился своей чистокровностью. Он, как и большинство выпускников Хогвартса, работал в Министерстве магии, выпивал в пабе после работы и участвовал в квиддичных матчах против Аврората. Гермиона знала, что его вместе с отцом оправдали, — она сама давала показания в их защиту. Родители Малфоя покинули Англию до тех пор, пока все не утихнет, — такой вывод сделала она сама, увидев, как они получали международный порт-ключ. Больше Грейнджер ничего не знала о жизни бывшего сокурсника, а сплетни, которые печатали в «Ежедневном Пророке» ее мало интересовали.
На следующий день, столкнувшись в лифте с Малфоем, Гермиона спокойно поздоровалась с ним и даже улыбнулась. Так она делала до вчерашнего вечера, и сейчас ничего не должно было измениться. Драко с усмешкой на губах кивнул ей и многозначительно посмотрел на ее шею. Гермиона только в своем кабинете поняла, что значил взгляд Малфоя: на ее шее остался засос. Легким взмахом палочки Гермиона скрыла отметину.
Гермиона не собиралась встречаться с Малфоем когда-либо еще, но Рон забыл про их годовщину и предпочел в тот вечер играть с друзьями в квиддич, а не приятно проводить время со своей девушкой. Когда Гермиона аппарировала в паб напротив Министерства магии, у нее не было никакого плана. Она собиралась просто выпить бокал вина, пока за барной стойкой не увидела Малфоя. Усмехаясь, она заказала себе выпить и заняла соседний стул. Она действительно не собиралась изменять Рону.
В этот раз опять некого было винить. Гермиона просто хотела снова почувствовать его руки на своем теле, снова ощутить его губы на своих губах и получить возможность просто наслаждаться происходящим. Драко хотел продолжить их маленькое сражение, они должны были выявить победителя. Эта игра приносила Драко удовольствие, ему нравилось ловить изменения во взгляде Грейнджер, когда он ее целует или ласкает. Она позволяла ему делать с ней все, что ему пожелается, а Драко не был в состоянии устоять перед тем, как отзывчива Гермиона на его прикосновения.
В этот раз у них хватило сил для того, чтобы подняться в спальню. Ковер в гостиной сильно царапал спину, а Драко это не нравилось. Когда они лежали на кровати, Малфой засчитал этот раунд за еще одну ничью. Наконец-то он нашел достойного соперника. Гермиона лежала рядом с ним с закрытыми глазами и отгоняла мысль о том, что теперь-то уж это точно измена. Она пыталась насладиться тем чувством, что заполнило пустоту внутри нее. Гермиона и представить не могла, что Драко Малфой сможет стать ее лекарством от пустоты. Сейчас она предпочитала не думать, как будет смотреть в глаза Рону. Грейнджер должна позволить себе хоть раз в жизни сделать что-то для себя.
— Не забудь в этот раз убрать все мои отметины, — тихо заметил Драко и провел пальцем по ее шее.
— Не волнуйся, — на ее губах мелькнула улыбка. — Никто не узнает.
— Моей репутации это не навредит, — Гермиона все еще лежала с закрытыми глазами и не видела, как Малфой пожал плечами. — А вот ты у нас примерная отличница, лучший работник года, героиня войны и все остальное…
— Думаешь, что кто-то поверит в то, что между нами что-то есть? — Гермиона резко распахнула глаза и села на постель, прижимая к себе простынь.
— А почему нет? — Драко склонил голову на бок и заглянул ей в глаза. — Домохозяйки в Магическом мире любят такие истории. Если бы ты спала с Поттером — в это мало бы кто поверил, потому что принято считать, что он хороший парень. А я нет, — он усмехнулся. — Бывший Пожиратель смерти, слизеринец, сын предателей к тому же. Что еще в списке моих недостатков? Ах да, — словно вспомнив что-то важное, проговорил Малфой, — я женат.
Простынь выпала из рук Гермионы, которая даже не попыталась прикрыться. Она искала в памяти воспоминания о том, знала ли она, что у Малфоя есть жена. Но как бы Гермиона не старалась, вспомнить не получалось. Она никогда не следила за жизнью Малфоя. Как выяснилось, стоило бы…
— Ты бы видела свое лицо. — Драко расхохотался.
— Ты находишь это смешным, Малфой? — Гермиона сложила руки на груди.
— Я не люблю свою жену, — Малфой рывков притянул к себе Гермиону, а потом перевернул ее, подмял под себя и оказался сверху. — Я не люблю тебя, — он поцеловал сопротивляющуюся Грейнджер в шею. — Я вообще никого не люблю, кроме себя. Вот такая я сволочь, — Драко укусил Гермиону за губу, а потом языком провел по месту укуса.
— Слезь с меня, Малфой, — Гермиона попыталась оттолкнуть его. — Я не сплю с женатыми мужчинами.
— Спорный аргумент, — отпуская ее, заметил Драко.
— Ты… ты… — Гермиона поднялась с постели, заворачиваясь в простыню; она не могла найти нужных слов.
— Как я заметил ранее, Грейнджер, я — сволочь, — он усмехнулся. — Я люблю получать то, что мне нужно.
— Убирайся из моей постели, из моего дома и моей жизни! — Гермиона подняла с пола его брюки и кинула в сидящего на постели Малфоя.
— Если я забыл ради тебя о том, что женат, почему ты не можешь сделать то же самое?
— Почему что на самом деле я не такая, — Гермионе не удалось скрыть отчаяние в голосе.
Малфой ничего не ответил, только призвал разбросанные по комнате вещи. Он одевался молча, за каждым его движением наблюдала Гермиона. Она куталась в простыню и пыталась отогнать все мысли о том, что узнала и сделала. Гермиона обо всем подумает, когда Малфой исчезнет. Сегодняшняя встреча точно последняя.
— Если захочешь меня увидеть, — ты знаешь, где меня найти, — Малфой поправил мантию и аппарировал.
Как только он исчез из ее спальни, Гермиона сняла постельное белье, собрала свои вещи и отнесла их в ванную комнату. Она приняла душ, надела халат и спустилась на кухню. Сделала себе кофе и только тогда принялась за самоанализ.
Гермиона чувствовала себя использованной и грязной. Она ошиблась и оступилась. Теперь она вынуждена найти способ все исправить. Нужно загладить вину перед Роном. Гермиона нахмурилась и сделала глоток кофе. Вины Рона в том, что Гермиона ему изменила, не меньше, чем ее. Это он виноват в том, что она решилась искать утешение и тепло в чужих объятиях. Наверное, стоило попытаться наладить отношения с Роном? Объяснить ему, что Гермиона не удовлетворена? Но как она сможет ему об этом сказать?
Грейнджер спрятала лицо в ладонях. Нет, она не собиралась плакать. Она была сильнее этого. Гермиона понимала, что оказалась в объятиях Малфоя случайно, просто так сложись обстоятельства: невнимание Рона, воспоминания о войне и проблемы на работе.
Когда наутро голова Рона появилась в ее камине с извинениями и сообщением о том, что он не придет, потому что с Джорджем отправляется на ярмарку шуток, Гермиона не выдержала и сообщила Рону, что они расстаются. Уизли не стал спорить, а лишь добавил, что так будет лучше. Потому что ему кажется, что он не способен сделать Гермиону счастливой. Ей потребовалось вся ее выдержка, чтобы не сказать Рону, что он даже не пытался.
Едва пламя в камине погасло, Гермиона ощутила, как ей стало легче. Словно Рон сковывал ее и не позволял быть собой. Она еще не знала, как сообщить об этом Гарри и остальным Уизли, но радовалась тому, что не сомневалась в правильности этого решения. Гермиона и так слишком долго тянула.
Чтобы отвлечься от самоанализа и атаки воспоминаний, Гермиона уходит в работу. Она находится в своем душном кабинете в Министерстве магии едва ли не целый день, прерываясь лишь на обеды с Гарри или совещания у Министра магии. Малфоя она видит не чаще, чем раньше. Он как всегда кивает ей в знак приветствия, но ничего не говорит о том, что между ними было. А Гермиона лишний раз сама не вспоминает об этом. Она и так потерялась часть себя, стала той, кем всегда боялась стать, и не знала, как это исправить.
Самое ужасное в том, что Гермиона переспала с Малфоем, было то, что он женат. Она всегда боялась, что может оказаться на месте той, кому изменяют. Гермиона и мысли допустить не могла, что изменять будут с ней.
Как бы Гермиона ни скрывалась от воспоминаний, как бы ни очищала свой разум, мысли об уверенных руках Малфоя навязчивой идеей крутились в ее голове. Гермиона допускала мысль, что могла бы еще раз встретиться с ним, если бы он не был женат. Потому что ей нравилось быть слабой в его руках, нравилось то, как ее тело реагировало на его прикосновения, нравилось терять голову от ее поцелуев.
— Ты рассталась с Уизли? — Гермиона замерла в дверях своего кабинета.
Малфой сидел за ее столом, усмехался и ждал ее.
— На пятый уровень так долго доходят сплетни? Месяц уже прошел.
— Не льсти себе. — Он внимательно следил за тем, как Гермиона вешает мантию на вешалку в шкаф. — Ваши отношения с Уизли никому не интересны.
Гермиона ничего не ответила, только обошла стол и встала рядом с Драко.
— Это мое рабочие место, проваливай, Малфой.
— Да ладно тебе, Грейнджер, — усмешка не сходила с его губ; он лениво поднялся на ноги.
Теперь Драко и Гермиону разделяли считанные сантиметры, она ощущала его запах, а еще он возвышался над ней — Гермиона едва доставала Драко до плеч.
— Скучала, Грейнджер? — он наклонился к ней и спросил это вкрадчивым шепотом.
— И не мечтай, — Гермиона попыталась его оттолкнуть, но Драко только схватил ее за предплечья.
— Нехорошо врать, Грейнджер, — в ответ Гермиона нервно облизала губы, а Малфой наклонился. — Ты скучала.
Когда Малфой коснулся ее губ своими губами, Гермиона вся сжалась в его руках. Он обладал над ней властью, но она не собиралась так просто сдаваться. Чтобы не поддаться и не ответить на поцелуй, Гермиона принялась повторять про себя рецепт Аконитового зелья.
— Ты не сможешь долго сопротивляться, Грейнджер, — выпуская ее руки и делая шаг назад, говорит Малфой. — Тебе было хорошо со мной, и ты хочешь еще.
— Ты слишком самоуверен, Малфой, — Гермиона чувствует, как пылают ее щеки, и дрожит голос. — Убирайся из моего кабинета, либо я достаю палочку. В заклинаниях я разбираюсь лучше тебя.
Драко тихо смеется и уверенной походной идет к выходу из кабинета. Он не чувствует себя проигравшим. У дверей он оборачивается:
— А я скучал по твоим стонам, Грейнджер.
И прежде чем Гермиона успевает послать в него какое-нибудь мерзкое заклинание, Драко скрывает за дверью. Грейнджер прячет лицо в ладонях и пытается выровнять дыхание. Она чувствует, как ненависть вперемежку со злостью и желанием разливается по телу. Гермиона должна научиться бороться с Драко. Да только почему в голове мелькает мысль, что она этого не хочет?
Гермиона не знает: война или отношения с Роном ее сломали и превратили в ту девушку, которой она сейчас была. Как она смогла позволить сделать такое с собой? Гермиона ненавидела себя за слабость, но не представляла, как снова стать сильной. А ей это было необходимо, если она собиралась противостоять Малфою. Она ведь не сдастся ему еще раз?
Малфой на какое-то время пропадает из поля зрения Гермионы, и она позволяет себе расслабиться. Конечно же, это ошибка. Если бы она хотя бы чуть-чуть лучше знала Драко то, поняла, что он просто выжидает.
Гермиона заходит в паб после работы, зная, что этим вечером Отдел Малфоя играет в квиддич против Аврората. Она воодушевлена и заказывает себе бокал красного вина. Ничто не испортит ей вечер. Так было, по крайней мере, до тех пор, пока она не услышала за спиной знакомый голос:
— Ждала меня, Грейнджер?
Гермиона борется с желанием достать волшебную палочку и проклясть Малфоя. Вечер был идеален, а теперь он появился, чтобы испортить ей жизнь? Может быть, это любимое занятие Драко — портить жизнь Грейнджер?
— Вижу, что от радости вымолвить ни слова не можешь, — Малфой занимает соседний стул и заказывает себе выпивку.
Гермиона собирается встать со стула, чтобы уйти из паба, когда Малфой цепко хватает ее за руку. Посетители не обращают на них внимания, никому нет до них дела. Гермиона широко распахнутыми глазами смотрит на Драко.
— Я не собираюсь спаивать тебя и тащить в постель, — он говорит тихо, но от его голоса кожа Гермионы покрывается мурашками. — Я выиграл в квиддич у Поттера и хочу выпить за это. Составь мне компанию.
Его слова хоть и похожи на просьбу, звучат как приказ. Гермиона ведет борьбу с собой и в очередной раз проигрывает. Она удобней устраивается на своем месте и делает большой глоток вина.
Малфой действительно сдерживает свое слово, потому что этой ночью Гермиона засыпает одна. Она и радуется, и сожалеет. Гермиона не врет себе и признает, что ей понравилось просто выпивать с Малфоем в пабе после работы и говорить о сложности магических законов, о важности усовершенствования Аконитового зелья, о новом учебнике по Рунам и новой жизни без Волдеморта.
Гермиона и подумать не могла, что Малфой такой приятный собеседник. Ей было интересно с ним говорить, спорить, доказывая свою теорию. Она невольно сравнивала его с Роном, который любил рассказывать о своей работе и квиддиче и ненавидел слушать Гермиону. Если бы Гермиона вела счет, то Малфой бы выигрывал. Но счет она, конечно же, не вела.
Встречи с Малфоем становятся регулярными. Они разговаривают о всякой магической ерунде, и Гермиона не отрицает, что ей это нравится. Малфой часто ведет себя странно. Гермионе непонятны его поступки, но она даже не хочет тратить свое время на попытки разгадать Малфоя. Драко похож на книгу, главу которой прочитал, а следующая глава оказывается на другом языке, и приходится подбирать к ней шифр, потому что словарь не помощник.
Гермиона не позволяет себе вести анализ встреч с Малфоем. Она лишь знает то, что не любит Драко. Он ей не нравится, просто он сделал ее зависимой от своих рук. Гермиона сомневается, что Малфой — лекарство, теперь ей кажется, что он наркотик, или яд, который проник к ней в кровь и не существует ни одного способа очиститься от него.
Малфой часто остается на всю ночь и рассказывает о себе, о своей работе, редко упоминает жену. Словно ее нет. Гермиону это пугает: если он так легко смог забыть о жене, то как быстро он забудет ее? Грейнджер не признается даже себе, что боится, что Малфой прекратит их встречи, потому что тогда ей придется искать способ, как искоренить зависимость от Малфоя. А еще придется искать того, кто будет способен дарить ей тепло и позволять быть слабой и желанной.
Гермионе кажется, что все хорошо, пока однажды утром она не получает письмо. Это словно отрезвляет ее, показывает, что она натворила со своей жизнью. Когда вечером придет Малфой, она собирается сказать ему, что она не хочет, чтобы он приходил.
Они лежат в постели, когда Гермиона протягивает Малфою письмо, которое получила утром. Он молча читает его, а потом, достав палочку, сжигает с помощью Инсендио.
— Забудь об этом, — Малфой целует ее в висок.
— Ты серьезно? — она заглядывает ему в глаза. — Тебе все равно, что твоя жена знает о нас?
— Грейнджер… — Драко встает с постели и останавливается у раскрытого окна. — Зачем ты все усложняешь?
— Усложняю, Драко? Это ты женат!
— Не устраивай истерик, Грейнджер, — Драко хмурится. — Ты не должна переживать из-за письма Астории. Она никогда не исполнит своих угроз. Астория переживает за свою репутацию, и ей новость о том, что муж ей изменяет, навредит куда больше чем тебе или мне.
— Почему?
— Потому что в обществе пойдет слух, что она не способна удовлетворить мужа, раз он ходит налево. — Малфой возвращается в постель.
— Я ужасный человек, — шепчет Гермиона и обнимает себя руками.
— Иди ко мне, — Драко тянет ее к себе и целует.
Гермиона отвечает на поцелуй агрессивно, словно пытается передать через поцелуй всю ненависть к Драко. Малфою это нравится, Грейнджер прекрасна, когда злится. Когда он вернется домой, то обязательно разберется с Асторией, а пока он должен насладиться Грейнджер. Малфой же знает, как любит Гермиона, когда он губами исследует каждый сантиметр ее тела.
Теперь Гермиона каждое утро просыпается с тревожным ощущением в сердце. На ватных ногах выходит на крыльцо дома и забирает почту. «Ежедневный Пророк» она открывает дрожащими руками. Статьи про ее встречи с Малфоем нет. Но, возможно, она будет завтра, если Гермиона не прекратит встречаться с Драко. Что, если Астория сдержит свое слово?
Гермиона не любит Малфоя. Просто ей нравится ощущать его руки на своем теле, его губы на своих губах и говорить с ним. Этот чертов змееныш заставил ее привыкнуть к себе, показал, как хорошо бывает, когда уверенные руки к тебе прикасаются. Иногда Гермионе хочется стереть Малфою память, чтобы он забыл о ней и больше не приходил. Но она не настолько сильная, Гермиона знает, что не выдержит без рук Малфоя, — он сделал ее зависимой от себя. Гермиона не знает, кого должна больше ненавидеть: себя за слабость, Малфоя за власть или Рона, который виноват в том, что она оказалась в объятьях школьного врага?
Гермиона не знает, сколько еще выдержит, но она знает, что найдет в себе силы, чтобы все изменить. Гермиона вернет прежнюю себя и забудет о том, что с ней делал Малфой.
Гермиона не любит Малфоя. В последнее время она все чаще напоминает себе об этом. Гермиона просто зависима от его тепла. Не больше.

Гермиона не любит Малфоя?