В это утро Люциус немного задержался наверху и спустился к завтраку на пять минут позже, чем обычно. Драко терпеливо ожидал отца в холле, заняв себя тем, что разглядывал суровый портрет прадеда.
– К чему такой официальный вид в столь ранний час? – поинтересовался Люциус, осмотрев сына с головы до ног.
– Сегодня международная конференция колдомедиков в Мунго. Разве ты не прочёл в утренней газете?
Люциус как раз сжимал свежий выпуск “Пророка” в руке. Привычка узнавать новости ещё до завтрака возникла много лет назад. Словом, именно из-за газеты он и опоздал. Но сейчас были более серьёзные причины для недовольства, чем нарушение собственного заведенного порядка.
– Я остановился на центральной статье, – мужчины прошли в светлую, вытянутую, словно пенал, столовую и заняли свои места.
Люциус с хмурым видом отодвинул от себя чашку дымящегося кофе. Аппетита не было совершенно.
– Чем Министерство порадовало нас сегодня? – Драко предпочитал пить чай с лимоном, в отличие от отца, всегда сыпал три ложки сахара. Хотя, как врач, знал, что лишняя глюкоза вредит организму.
– Селвины, вслед за Розье и Греями, лишились своих состояний. В пользу Министерства, разумеется. И это через три дня после того, как Марисса Селвин вышла замуж за чистокровного волшебника из Австрии.
– Я знаком с Мариссой. Мозгов не больше, чем у тролля, да и лицо на любителя.
– Драко, ты прекрасно понимаешь, к чему я веду, – Люциус пронзил сына строгим взглядом.
– Отец, неужели ты готов связать имя Малфоя с грязнокровкой лишь потому, что нас, гипотетически, могут обокрасть высшие чины из Министерства? Насколько я помню, ты и так ссудил им треть нашего золота в Гринготтсе.
К счастью, в Министерстве Магии не могли знать, что Гринготтс – не единственный банк, где Люциус держит свои вклады. Но, при желании, крысы могут докопаться и до этого. И тогда уже ничто не сможет защитить его от разорения.
– Похоже, что союз с грязнокровкой – наше единственное спасение. Твой дружок, Грэгори Гойл, весьма вовремя женился на подходящей особе, сохранив при этом наследство отца. И, насколько мне известно, Забини собирается последовать его примеру.
– Жена Гойла работает в Министерстве младшей помощницей Министра по иностранным делам, конечно, их никто не тронет.
– Именно! Поэтому тебе необходимо найти грязнокровку, которая вращается в верхах, и жениться на ней.
Драко с недоверием посмотрел в лицо отцу, почувствовав, как и его покидает аппетит. А жареные ломтики бекона так прелестно пахнут!
– Если это шутка, то очень дурного тона.
– Я серьёзно, сын. Будь твоя мать жива, она непременно бы меня поддержала.
– Но, отец, у меня есть девушка! Я люблю Асторию.
– В былые времена я бы благословил союз Малфоев и Гринграссов. Юная Астория, конечно, достойна носить твою фамилию, но сейчас нам нужно думать о том, как сохранить своё положение, которое вот-вот рухнет!
– Почему бы тебе самому не жениться, в таком случае? – лицо Драко покрылось пятнами. Он не любил вступать в споры с отцом, из которых ни разу не выходил победителем. Но то, что он предлагал, – полнейший абсурд.
– Потому что невеста, которую я выбрал, больше подходит по возрасту тебе, а не мне.
– И кто же она?
– Мисс Гермиона Грейнджер.
– Кто?! – Драко вскочил из-за стола, крепко сжав кулаки. Теперь его лицо приобрело сероватый оттенок. – Да ты в своём уме?!
– Ещё раз посмеешь повысить на меня голос, и я тебя прокляну, – Люциус демонстративно коснулся своей новой палочки, к которой так и не сумел привыкнуть, но Драко уже опустился на место. – Мне претит сама мысль, что нам придётся связаться с этой Грейнджер, но союз с ней сможет обезопасить не только наше, но и следующее поколение Малфоев.
– Следующее поколение? – Драко едва сдерживался. – Спариваться с Грейнджер! Нет уж, увольте, пусть забирают золото! Или тебе не терпится понянчить внуков-полукровок?
– Они не будут полукровками, – Люциус ухмыльнулся таким образом, что Драко едва не прикусил себе язык.
Поначалу он решил, что отец просто свихнулся. Но теперь понял – всё намного хуже. Люциус вернулся к тем временам, когда заставлял людей плясать под свою дудку, плёл хитроумные интриги, безжалостно подставлял врагов и недоброжелателей и непременно выходил из воды сухим. Вот и теперь за всё придётся платить ему, Драко, а он так жаждал спокойной размеренной жизни! За последние два года учёбы в школе ему по гроб жизни хватило приключений, и женитьба на Астории – вот главная цель. У Драко была интересная работа в больнице, карьера колдомедика его весьма устраивала, к тому же, приятно осознавать, что ты сам чего-то добился без помощи родителей. Пожалуй, стоит согласиться на трёхлетнюю колдомедицинскую практику в Чили, забрать с собой Асторию, никому ничего не сказав, а отец пусть сам решает свои проблемы.
***
– Тысяча триста восемьдесят шесть, тысяча триста восемьдесят семь, тысяча триста…
– Грейнджер, ты обедать идёшь?
– Восемьдесят восемь… нет, иди без меня! Тысяча триста…
– Тебе что, больше заняться нечем? Одним архивом больше, одним меньше.
– Восемьдесят девять, – Гермиона сунула палец между папками и, сдув со лба непослушную прядь, одарила раздражительным взглядом нарушительницу спокойствия. – Паркинсон, меня не удивляет, что ты с подобной халатностью относишься к своей работе. Это твоё дело. Но я предпочитаю, чтобы мои бумаги находились в порядке и ровно в том количестве, в котором они записаны в журнале!
– А сколько архивов не хватает? – Панси вдруг перешла на участливый тон.
– Похоже, что у меня на три меньше, – Гермиона вздохнула. Жаль, никто не изобрёл заклинание, которое могло бы пересчитать три тысячи папок с бумагами. – Что ты делаешь? С ума сошла?!
Гермиона с ужасом наблюдала, как Панси, обмакнув перо в чернила, исправила в учётном журнале последнюю цифру.
– А теперь мы идём обедать.
– Паркинсон, у тебя ни стыда…
– Ни совести. Знаю, знаю, не заводи старую песню. Пойдём уже, а? Я ужасно хочу есть.
Неожиданные приятельские отношения Гермионы Грейнджер и Панси Паркинсон удивляли не только посторонних, но и самих девушек. Лютые соперницы в прошлом, теперь весело и оживлённо беседовали за маленьким круглым столиком в кафе, с удовольствием подставляя бледные лица весеннему солнышку.
Впрочем, девушки частенько обменивались колкими фразами. И подобные перепалки доставляли обеим несказанное удовольствие. Гермиону привлекала в Панси открытость, она всегда говорила то, что думала, вела себя так, как того хотела, при этом была весьма популярна у мужчин, хотя по всем внешним параметрам уступала Гермионе. И, наоборот, Панси нравилась сдержанность подруги, коей сама она не обладала. К тому же, чего греха таить, дружба с героиней войны благоприятно сказывалась на выпускнице Слизерина.
– Как твой Уизли? Не приполз ещё обратно?
– Нет, – Гермиона вздохнула. – Предложил остаться друзьями.
– Мерлин, и ты так легко об этом говоришь! Я бы ему открутила…
Гермиона поморщилась:
– Не сомневаюсь. Но я не стану унижаться перед человеком, которому не нужна. К тому же, одной удобнее – перед глазами больше не мельтешат драные трусы в клетку, не валяются носки под каждым стулом…
Панси звонко рассмеялась, откинув голову назад, чем привлекла взгляды сидящих рядом студентов. Парни улыбнулись весёлой незнакомке с задорным “ёжиком” на голове, не заметив при этом, что она с подругой. Гермиона скользнула по лицам тоскливым взглядом. Уже должна была привыкнуть, что мужчины не замечают её. Рядом с Панси она всегда казалась немым черно-белым фильмом.
– Глупые оправдания. Хватит хандрить! Ты найдёшь любовь, когда сама этого захочешь.
Гермиона фыркнула.
– И это говорит мне девушка, у которой парни расписаны на каждый день недели? Ты сама-то хоть веришь в любовь?
– Конечно! В физическом её проявлении. Но я – это я. Циничная стерва, но ты ведь другая, Грейнджер.
– С чего тебя так заботит моё сердечное благополучие?
– Надоело изо дня в день наблюдать твою кислую мину. Тебе необходимо встряхнуться, а то ты из-за своих архивов жизни не видишь.
Гермиона пожала плечами, философски рассудив, что спорить с Панси бесполезно. Ослиное упрямство вкупе с чрезмерной самоуверенностью делало своё дело, и оставалось лишь безропотно сдаться. Конечно, при этом не расставаясь с собственным мнением.
– Чёрт! – ругнулась Панси, глядя за спину подруги. – Как не вовремя!
Гермиона оглянулась как раз вовремя, чтобы заметить, как плавно опускается на столик крупный филин, притягивая к себе изумлённые взгляды окружающих. Он протянул лапку с письмом Панси, и та быстрым ловким движением отвязала послание на маленьком кусочке пергамента. Филин, глухо ухнув, взмыл ввысь и быстро скрылся из вида.
– Боюсь, мне придётся тебя оставить, – хмуро сказала Панси, смяв листочек и сунув его в карман. Гермиона случайно заметила вензель с буквой “М” и стыдливо покраснела. Она не читает чужие письма, не лезет с расспросами об интимных подробностях жизни к людям. Но кое о чём она, всё же, догадывалась.
Панси и Драко расстались после шестого года обучения в Хогвартсе, но девушка до сих пор испытывала к нему чувства. Гермиона была совершенно в этом уверена, потому как при упоминании фамилии Малфой Паркинсон заметно бледнела, а лицо превращалось в нетипичную для Панси маску безразличия. Неужели теперь они пытаются возобновить отношения? Как бы сильно Гермиона ни презирала Малфоев, она искренне желала подруге добра. Ради неё готова даже вытерпеть общество Драко.
– Конечно, иди, встретимся на работе.
– Я, скорее всего, не вернусь. Скажи, что я отравилась лобстером.
***
Ворота Малфой-мэнора приветственно открылись, пропуская гостью за ограду. Панси безразлично миновала цветущие кусты белой сирени. Не привлекли её ни мраморные фонтанчики, раскиданные по всему ухоженному саду имения, ни диковинные деревья вроде прекрасной японской сакуры. Всё это она видела тысячу раз.
Дверь открыл домовик.
– Хозяин ждёт вас в кабинете, мисс.
Панси, расстегнув на ходу мантию, не глядя всучила её эльфу, пересекла огромный холл с высокими потолками и массивными канделябрами и, не утрудив себя стуком, вошла в кабинет Люциуса.
– Что за спешка? – с порога возмутилась она. – Не мог дождаться вечера?
– Тебе что-то не нравится? – Люциус вопросительно выгнул бровь, но в его глазах полыхнуло раздражение. Панси почла за лучшее отрицательно мотнуть головой и опуститься в предложенное кресло.
– Я сегодня получил извещение из Министерства, что через две недели они собираются нанести мне визит вежливости. Заодно изучить особняк на наличие запрещённых артефактов.
– Обычная процедура.
– Я так не думаю. Обычно, – Люциус выразительно подчеркнул последнее слово, – рейды проводят внезапно.
– Но ты ведь не делал в последнее время ничего, что могло бы насторожить Министерство. Я думаю…
Люциус покачал головой, жестом велев Панси молчать.
– Пришло время. Мне нужна Грейнджер.
Девушка едва заметно вздохнула, стараясь не выдать свои чувства. Она ведь к ней действительно привязалась. А теперь придётся выполнить свою часть договора с Люциусом и подставить Гермиону. Самым ужасным образом.
– Неужели Драко согласился на твой безумный план?
– Тебе прекрасно известно, что мне не нужно его согласие. Он мой сын, и сделает так, как ему велят.
– Может, лучше откупиться от Министерства? – без особой надежды внесла предложение Панси. – Я знаю, кому можно дать взятку…
– Нет, это не выход. Я хорошо знаком с этой системой: заплатишь за собственное спокойствие один раз, и до конца жизни будешь пересыпать галлеоны в чужие карманы. Я всё обдумал, свадьба – это единственный способ обезопасить своё имя и состояние. Поэтому, этой ночью ты выполнишь свою часть сделки.
– Этой ночью…
Люциус подошёл к Панси со спины и положил ей руки на плечи. Девушка вздрогнула, с трудом сохраняя бесстрастное выражение лица. Малфой наклонился над ней, и его горячие губы, скользнув по щеке, сомкнулись на мочке уха.
– Жаль, нам придётся ограничить наши свидания, чтобы моя будущая невестка, при виде тебя, ничего не заподозрила. Ты будешь по мне скучать?
– Очень, – выдохнула она, подставляя губы для поцелуя. Его рука нырнула за лиф платья и крепко сжала большую упругую грудь.
– Ты должна сделать всё в точности так, как я тебе скажу, – шептал он ей в ухо. – И постарайся сделать так, чтобы никто тебя не заметил, нам ни к чему сюрпризы…
***
Официальное время конца рабочего дня – половина шестого. Ещё ни разу за год работы Гермиона не покидала Министерство раньше шести. Вот и сейчас стрелки часов в главном холле показывали начало восьмого.
Весна выдалась тёплой, но ночи оставались по-зимнему морозными. Увы, болоньевый плащ не спасал от пронзительно холода, коварно пробиравшегося под одежду. Гермиона давно подумывала купить прекрасную кашемировую мантию с меховым капюшоном, но цифра со слишком большим количеством нулей отпугивала. Так девушка и ходила мимо витрины на Косой Аллее, в тайне мечтая накопить достаточную сумму на покупку верхней одежды. А пока приходилось спасаться свитерами с длинным рукавом, которые пододевались под рабочий пиджак скучного коричневого цвета.
Гермиона вышла из Министерства и нырнула в узкий переулок, который за несколько поворотов выводил прямо к станции метро. Хорошо бы ещё купить продукты питания, потому как холодильник уже третий день подряд встречал хозяйку лишь толстой корочкой намёрзшего льда. Не успела она додумать эту мысль, как чья-то рука бесцеремонно схватила одинокую путницу за локоть. Гермиона рефлекторно выхватила палочку из кармана, приставив кончик к горлу неизвестного недоброжелателя, и приняла боевую стойку.
– Полегче, Грейнджер, дыру во мне проткнёшь.
– Панси? – Гермиона едва не выронила палочку из трясущихся пальцев. Испуг накатывал волнами, и девушка почувствовала, как трясутся коленки, а душа трусливо не желает выбираться из пяток. – Ты меня до смерти напугала.
– Ты меня тоже! – Панси потёрла место на шее, куда только что уткнулась палочка. – Надо же, какая у тебя реакция.
– Ты так неожиданно подкралась… кстати, что ты тут делаешь?
– Шла вызволять тебя из архивного плена, – Паркинсон усмехнулась, взяв подругу под руку и решительно свернув с дорожки, ведущей к метро. – Так уж случилось, что сегодня пятница, а у меня свободный вечер. Я решила, что тебе необходимо встряхнуться.
– Но у меня планы! – попыталась выкрутиться Гермиона.
– Ради всего святого, какие у тебя могут быть планы? И, главное, с кем?
– С книжкой. Панси, куда ты меня ведёшь?
– Здесь неподалёку есть отличное место, где мы могли бы с толком провести вечерок. Конечно, там всегда полно магглов – зато каких! Красавцы, как на подбор!
– Паб? – Гермиона скептически покосилась на приятельницу. – Я не одета подобающим образом, к тому же…
– Грейнджер, ты и так жуткая зануда, так что прекращай ныть и хотя бы раз отпусти себя. От этого твой мир не треснет.
В самом деле, когда она в последний раз куда-то выбиралась? Воспоминаний о вечерних посиделках с бутылочкой вина оказалось позорно мало. Год назад они с Джинни, Гарри, Роном, Невиллом и Луной отмечали её поступление на работу. А ещё год назад – окончание школы. Плакать хочется от осознания, что в неполных двадцать лет вспомнить, кроме войны и потерь, собственно, нечего. А ещё был бурный, но короткий роман. И, кажется, закончился лишь потому, что Гермиона уперлась, не желая расставаться с девственностью до свадьбы. Хотя Рон дезертировал под более благовидной причиной.
Паб встретил девушек уютным теплом, неярким светом и какофонией голосов. На фоне тихо и приятно играла инструментальная музыка. Гермиона слегка стушевалась, когда в первый момент на них уставились десятки глаз. Панси же, наоборот, выпрямила плечи, улыбнулась и царственной походкой, слегка виляя округлыми бедрами, направилась к свободному столику.
Первым делом Гермиона сняла “учительский” пиджак, аккуратно сложив его и повесив на спинку стула, а затем распустила тугой узелок волос, позволив мягким завитушками раскинуться по плечам и спине. Паркинсон, одобрительно кивнув, отправилась к барной стойке за пивом. В её отсутствие Гермиона, немного свыкнувшись с непривычной для себя обстановкой, осмотрелась по сторонам и покраснела, когда пузатый мужик с красным лицом и густой щёточкой усов над губой лихо ей подмигнул. Отличный улов!
Два пол литровых стакана стукнули днищами по столу. Пиво оказалось не только пенистым и холодным, но и очень крепким. Первые глотки дались с особым трудом, Гермиона старалась не морщиться, но её передёргивало от терпкого вкуса. Панси же почти залпом опустошила половину бокала и, достав из сумочки длинную тонкую сигарету, закурила.
Минут через пятнадцать принесли пиццу и ещё по пиву. К тому моменту Гермиона слегка “оттаяла”, а через полчаса у неё развязался язык. Они с Панси весело болтали на девчачьи темы, незаметно для себя Гермиона призналась, что настолько отчаялась, что готова выйти замуж за первого встречного. Хотя, конечно, двадцать лет – слишком малый возраст для семейной жизни. Но это лишь оправдание. Многие в магическом мире, следуя средневековым традициям, которые соблюдались решительным большинством волшебников, заключали себя в оковы брака в семнадцать, позволяя родителям сделать выбор супруга. По крайней мере, для высшего общества не существовало такой роскоши, как любовь. Здесь всё решали связи и личная выгода.
Окончательно Гермиона захмелела уже через час. Она с трудом соображала, что происходит вокруг, куда они с Панси идут. А куда, собственно?
– Мы же собирались полетать на метле! – напомнила Паркинсон.
– Но я не умею… – заикаясь, протестовала Гермиона.
– Вот заодно и научишься.
Ветер приятно обдувал горячую кожу. Волосы лезли в лицо, закрывая обзор, постоянно приходилось убирать их руками и выплёвывать изо рта. И всё же это было прекрасно. Самое лучшее, что ей приходилось испытывать. Что вообще в жизни было хорошего? Кто она такая и что здесь делает? Это была последняя мысль, которая посетила голову, а затем последовало освобождающее чувство падения и тяжелый удар о землю. Глаза закрылись, а разум погрузился во тьму.
***
– Хорошо бы её госпитализировать, мистер Малфой.
– Это исключено. Как вам известно, мой сын – колдомедик, он за ней присмотрит.
– Повезло, что вы её нашли. Ещё бы немного и… – врач многозначительно замолчал и защёлкнул кожаный саквояж. – Когда девушка очнётся в следующий раз, у неё может начаться паника из-за того, что она не в состоянии ничего вспомнить. Постарайтесь её успокоить и напоить зельем. Я оставлю пузырёк на столике.
– Как скоро мы можем надеяться на возвращение памяти?
– К сожалению, я не могу ответить на этот вопрос. Это индивидуально. Может, две недели, может, месяц, а, может, память и вовсе никогда к ней не вернётся.
– Надеюсь, до этого не дойдёт.
– Да, да. Мистер Малфой, вам бы выпить успокоительного. Вы так бледны.
– Я в порядке. Спасибо, что помогли, доктор, – Люциус сунул в руки врачу небольшой кожаный мешочек, наполненный золотыми монетами. Тому ничего не оставалось, кроме как взять его.
– Если возникнут проблемы, вы можете вызвать меня в любое время…
Люциус облегчённо вздохнул, когда колдомедик покинул мэнор. Разыграть неподдельное волнение оказалось не так уж и сложно, а бледность… что же, после того, что вытворил Драко, удивительно, как его не хватил удар. Люциус до сих пор в ярости сжимал кулаки при мысли, что его предал единственный сын. Он же понимал, как важен союз Малфоев с Грейнджер. И что теперь делать? Идти на попятную слишком поздно, и остаётся лишь одно – самому жениться на грязнокровке. От этой мысли Люциус едва не придушил её подушкой.
Девчонка тяжело дышала. На маленьком побелевшем лице отчётливо выступила россыпь мелких веснушек у носа и две маленькие родинки на подбородке. Волосы спрятались под толщей бинтов, но когда Люциус нёс её, невесомую, на руках в спальню, ему хорошо запомнились роскошные каштановые кудри. Увы, ни милое личико, ни волосы, которым могли бы позавидовать особы королевских кровей, не вызывали у Люциуса хоть какие-то чувства, кроме отвращения. Мало того, она совсем ещё ребёнок, ровесница Драко! Может, всё-таки, стоит обдумать иные варианты?
Люциус велел эльфу оставаться у кровати больной, а сам спустился в кабинет. Возраст не помеха. Паркинсон тоже девятнадцать, и это его не останавливает. Но Панси – породистая сучка в сравнении с этой дворняжкой. Кожа да кости. Люциусу по вкусу более округлые формы, впрочем, брак не обязывает его спать с Грейнджер, это совершенно ни к чему.
Паркинсон прекрасно справилась с задачей. Зелье, которое вернее “Обливиэйта” лишало воспоминаний, подействовало – в этом Люциус мог убедиться, когда врач ненадолго вернул Грейнджер сознание. Инсценировать падение с метлы тоже оказалось простой задачей. И как хладнокровно Панси стукнула подругу по голове! Интересно, если к грязнокровке вернутся воспоминания, захочет ли она и дальше общаться с вероломной приятельницей? Хотя никаких “если” быть не может. Только Люциус может вернуть ей память, но делать этого он не собирался. Разве что частично.
Он наполнил бокал ирландским огневиски и сел в кресло у камина, вытянув ноги. Рано или поздно Поттер с Уизли поднимут шум, обнаружив пропажу верной соратницы. Люциус не может постоянно скрывать её в мэноре, иначе они заподозрить правду – что он похитил девчонку. Придётся убедить её дружков, что между ними вдруг вспыхнуло крепкое чувство. Люциус скривился от этой мысли. Задача не из простых. Едва ли они так просто поверят в эту сказку, поэтому придётся, по возможности, держать Грейнджер подальше от Поттера и Уизли. К тому же, они придут в ярость, когда узнают о помолвке. А Люциус планировал устроить пышное торжество, настолько громкое, чтобы последний грязный вампир в своей берлоге услышал об этой свадьбе. Это гарантирует неприкосновенность. Едва ли кому-то в Министерстве придёт в голову лишить Грейнджер состояния, пусть она даже будет носить фамилию Малфой.
Люциус наполовину опустошил бокал и швырнул его в камин. Огонь зашипел и на метр взмыл вверх, полыхнув ярким пламенем. И всё из-за этого паршивца! Если бы Драко не удрал со своей подружкой, всё было бы проще. По крайней мере, в любовь одногодок гораздо легче поверить, а Люциус годился ей в отцы. Но будь он проклят, если подобная мелочь остановит его от женитьбы на Гермионе Грейнджер!
Гермиона с огромным трудом продиралась сквозь темноту и тяжесть, довлевших над ней. Она всё надеялась увидеть впереди свет, почувствовать, как чья-то надёжная рука крепко сжимает запястье, словно поводырь, помогая преодолеть неизвестность. Неясный мужской образ стоял перед глазами. Немолодое взволнованное лицо. Отец? Муж? Брат? Нужно попытаться сказать ему, что она выживет, хотя в это с трудом верилось.
Яркий свет из окна резко ударил по глазам. Комната вместе с кроватью закружилась, и тошнота подкатила к горлу. Гермиона заставила себя глубоко и медленно вдыхать и выдыхать, глядя в одну точку на стене. Очень медленно, но это помогало. Движение вокруг прекратилось, теперь точно можно определить, что кружится всего лишь голова. И болит.
Гермиона попыталась вытянуть руку из-под одеяла, чтобы ощупать себя, но тело пока не желало слушаться хозяйку. Сознание всё ещё пребывало на границе забытья, и каждое усилие с её стороны снова грозило потерять связь с явью. Вместо этого девушка взялась изучать спальню – насколько хватало взгляда. Место было определённо незнакомым. Но впечатляющим. Над головой свисал тяжелый балдахин насыщенного синего цвета с серебристыми кисточками на концах. Стены покрывали резные панели того же цвета. Перед кроватью стоял роскошный будуар с высоким зеркалом и хрустальными канделябрами. Гермиона представить себе не могла, каким образом её занесло во дворец. Неужели она всегда здесь жила? Тогда, пожалуй, не должна так удивляться.
Она попыталась нарисовать в воображении картину, посмотреть на себя со стороны, но даже приблизительно не представляла, как выглядит. Сколько ей лет? Может, она уже древняя старуха? Худая или полная? Высокая или низкая? Какие у неё волосы и глаза? Мысль, что у неё нет лица, заставила Гермиону запаниковать. Она принялась крутиться на кровати, пытаясь вернуть собственным конечностям чувствительность, чтобы встать и подойти к зеркалу. Но её остановил звук открывающейся двери.
Гермиона повернула голову на приближающиеся шаги и встретилась взглядом с человеком, чьё лицо ей уже было знакомо. Высокий стройный мужчина, на вид ему не дашь больше сорока, хотя ни в чём нельзя быть уверенной. Длинные платиновые волосы перевязаны в аккуратный хвост. Лицо красивое, даже очень, но чего-то в нём не хватает, словно этот человек носит маску, за которой привык скрывать собственные эмоции. Гермиона ободряюще улыбнулась ему.
– Я рад узнать, что вы пришли в себя.
Голос словно хлестал по лицу. Холодный и безучастливый, произнёс прописные истины из вежливости. Хотя, может, ей показалось? Нужно что-то ответить. Гермиона облизнула пересохшие губы и попробовала заговорить, прислушиваясь к собственному голосу:
– Вы позволите задать вам несколько вопросов?
Он кивнул и сделал ещё шаг навстречу.
– Сначала вы должны выпить зелье.
– Зелье?
– Лекарство, – подтвердил он, откупорив пузырёк и вылив его содержимое в стакан.
Затем подошел ближе, осторожно приподняв её голову, и поднёс бокал к губам девушки. Она послушно проглотила приторное лекарство и облегчённо опустила тяжелую голову на полдушки.
– Как ваше имя? – первым делом спросила Гермиона, когда он сел в кресло у изголовья кровати.
– Люциус Малфой.
– Необычное имя, – задумчиво произнесла она. С каждым разом говорить становилось всё легче. – Я ничего не помню ни о себе, ни о вас. Только как упала и ударилась головой, и…
Гермиона смущённо замолчала, пытаясь понять, не причудилось ли ей это.
– Да?
– Кажется, я летала.
– Так и было. Вы упали с метлы.
Зелье, метла – всё это как-то странно. Гермиона подозрительно глянула на Люциуса. Не шутит ли он? Пока она спала, ей снились удивительные сны о магии и волшебстве.
– Вы не можете напомнить мне, кем я являюсь?
– Ваше имя – Гермиона Грейнджер, вы – волшебница. Устраивает такой ответ?
Гермиона задумалась. Да, это её имя, ей определённо с ним комфортно. И тот факт, что она волшебница, заставил по всему телу расползтись приятное тепло. Кажется, так и есть. И, кажется, это не первый раз, когда она узнает столь удивительную новость.
– Вы тоже волшебник? – Люциус кивнул. – Вы мой отец?
Последний вопрос заставил его еле заметно дернуться. Уголки губ слегка приподнялись в циничной ухмылке.
– Нет, мисс Грейнджер, я ваш будущий муж.
– Тогда почему вы называете меня “мисс”? И сколько мне лет?
– В наших кругах супруги всегда обращаются друг к другу на “Вы”, пока не станут достаточно близки.
– Мистер Малфой, вы не ответили на последний вопрос, – стараясь не делать поспешных выводов о женихе, напомнила она.
– Вам девятнадцать.
Гермиона облегчённо вздохнула. Слава Богу, она не старушка. И даже ещё не зрелая женщина. Девятнадцать – вся жизнь впереди, и это обнадёживало. Вот только она не могла представить, что решила выбрать такого человека себе в мужья. Он же гораздо старше неё!
– Отдохните хорошенько, – Люциус поднялся с места, заметив, что она собирается и дальше задавать вопросы. – Вы ещё слишком слабы для длительных разговоров, я загляну к вам вечером.
– Мистер Малфой, пожалуйста, не могли бы вы дать мне зеркало? Я не могу вспомнить, как выгляжу. Очень странно иметь вместо лица чёрное пятно.
– Это исключено. Подождите до завтрашнего утра, пока не сойдут синяки и отёк.
Он вышел за дверь, оставив Гермиону наедине с тяжелыми мыслями. Мнение о женихе сложилось двоякое. Он весьма хорош собой, это девушка заметила сразу, но более холодного и бесчувственного мужчину и представить сложно! К тому же прямым текстом велел обращаться к нему с почтением, будто посторонний человек. Впрочем, он и был посторонним. Гермиона не желала бы с ним сближаться, но если он станет её мужем…
Она закрыла глаза. От усиленных размышлений голова снова закружилась. Возможно, Люциус Малфой прав, и ей следует отдохнуть…
***
Люциус был недоволен собой. Он расхаживал по комнате, заложив руки за спину, и всё время хмурился, вспоминая короткий разговор с Грейнджер. Он намеревался вести себя с ней мягко, проявлять заботу, но глядя на это существо едва ли не скрежетал зубами. О чём он только думал? Жениться на ней! Искушение немедленно вызвать врачей и отправить девчонку в Мунго оказалось столь велико, что он уже потянулся за палочкой, но вовремя себя остановил. В жизни приходилось выполнять и более мерзкие дела, чем свадьба с грязнокровкой. Теперь она стоит миллионы его собственных галлеонов. Нужно наступить себе на горло и разыграть хотя бы подобие симпатии. Похоже она и так не в восторге от предстоящей свадьбы, хотя она и не может положиться на собственную память, только на интуицию. Теперь от Люциуса зависит её будущее, станет ли она покорной и послушной, либо взбунтуется и начнёт причинять неприятности. Как было бы проще убедить её в любви к Драко! Пусть только это паршивец вернётся, Люциус с него три шкуры спустит!
К ужину хозяин дома сумел взять себя в руки, успокоиться и выработать новый план действий. Ключевым пунктом, разумеется, была покорная грязнокровка. Для этого следует убедить её в необходимости брака. Если Панси не лгала, рассказывая о ней, то в девчонке обострено чувство самоотверженности. На этом можно и сыграть, например, сказав ей, что жертвуя собой, она спасает судьбу мира волшебников. Или что-нибудь ещё более пафосное и трогательное.
Паркинсон, как Люциус и велел, достала её свиток об окончании школы, маггловский паспорт и волшебное удостоверение личности. Для бракосочетания нужно и то, и другое. А свиток – как доказательство, что она действительно волшебница. Удивительно, что она позабыла этот факт. Если бы Люциус, не приведи Мерлин, остался без воспоминаний, то картина нарисовалась бы противоположной. Одно слово – грязнокровка.
К концу ужина в столовой появился эльф, сообщивший, что гостья проснулась и желает принять ванную. Люциус живо представил, как вылавливает из воды холодный синий труп, и поспешил наверх, пока девчонка не успела осуществить угрозу. Он застал её сидящей, откинувшись на подушки. Лицо по-прежнему бескровное, зато глаза сверкали на пол-лица. Рядом на высоком подносе стояла почти нетронутая тарелка с едой.
– Мистер Малфой, как хорошо, что вы пришли! – обрадовалась она. – Господин эльф не пускает меня в ванную.
Люциус скривился при словах “господин эльф”. Но тем не менее, ситуация слегка его позабавила.
– Он это делает по моему приказу. И не называйте эльфа господином, он всего лишь раб.
Лицо Гермионы стало до крайности жалостливым. Ей не понравилось слово “раб” – это же дикость какая-то! Но слова Люциуса напомнили о странном инциденте, приключившемся около часа назад.
– Я просила его подать мне халат, но это странное существо упало на колени и начало рыдать, умоляя, чтобы я отменила приказ. Вы не находите это удивительным?
– Нет, – она сыпала каверзными вопросами, словно рог изобилия. Если сказать правду, то она, наплевав на законы, освободит всех эльфов Малфой-мэнора. – Эльфы очень страдают, если им в руки попадает одежда волшебников.
– Ох, я не знала. В смысле, я забыла об этом.
– Именно так. Почему вы ничего не ели?
Гермиона равнодушным взглядом окинула тарелку с королевским ужином и пожала плечами.
– У меня нет аппетита. И мне очень хочется принять ванную.
– Вы ещё слишком слабы для этого.
– Уверяю вас, я чувствую себя неплохо. Но мне стало бы гораздо легче, если бы я смогла помыться.
– Завтра утром вас навестит врач. Если он позволит, то я отменю запрет на ванную. Вы меня услышали?
Гермиона опустила глаза. Похоже, что он о ней беспокоится, хотя этот холодный неприязненный тон отпугивал её. Хорошо бы больше узнать об этом человеке, может, это поможет вспомнить причины, по которым она выходит замуж.
– Мистер Малфой, а, м-м… между нами есть чувства?
– Разумеется. Мы всегда с большим уважением относились друг к другу.
– А любовь?
Люциус с трудом удержался, чтобы не схватиться за голову. Он на мгновение прикрыл глаза и сделал глубокий вдох. Ни одна женщина в мире, включая его покойную жену, до сего момента не осмеливалась заговорить с ним о любви. Глупые чувства! Делают человека беспомощным, словно руки и ноги связаны цепями. Естественно, наивная девчонка, рождённая магглами, питала на сей счёт нелепые детские иллюзии.
– Наш брак – вынужденная жертва, – как можно спокойнее объяснил Люциус. – С нашей с вами стороны будет чистым эгоизмом расторгнуть помолвку, особенно в тот момент, когда эта свадьба может стать новым лучом надежды для тысячи семей.
Достаточно ли пафосно, чтобы Грейнджер прониклась? Люциус взглянул на неё, заметив на лице глубокую удручённость. Наверняка, невеста ожидает более романтичных слов, но он не в состоянии играть роль пылкого любовника. Девчонка неимоверно раздражала Люциуса, особенно после слов о светлом глубоком чувстве.
– Я поняла, – тихо сказала она, пообещав себе, что больше никогда не заговорит с ним о любви. Но душа резко ухнула вниз, её придавило тяжелым камнем, а в сердце осталось холодная пугающая пустота. Неужели придётся провести с этим человеком остаток жизни?
***
Колдомедик вошел в кабинет Люциуса в пятнадцать минут одиннадцатого. Малфой как раз заканчивал диктовать письмо, и прыткопишущее перо вопросительно замерло в воздухе. Взмахом палочки Малфой отправил его в чернильницу и поднялся с места, предлагая врачу присесть в кресло.
– Чем вы меня порадуете?
– Увы, я слишком обеспокоен состоянием нашей больной.
Люциус замер с графином в руках, не донеся его до бокала. Колдомедик выразительно кивнул, подтверждая серьёзность ситуации.
– Уже вчера вечером она готова была подняться с постели, – заявил Малфой таким тоном, словно врач был виноват в болезни Гермионы.
– Я имел в виду её эмоциональное состояние. Благодаря зельям и заклинаниям, рана на голове практически зажила. На виске останется тонкий шрам, но мисс Грейнджер легко скроет его под волосами. Меня беспокоит её удручённость.
Люциус едва не хмыкнул и всё же налил вина в бокал, предложив один доктору. Как раз его самого не волновали эмоции грязнокровки.
– Если девушка замкнётся в себе, это может привести к неприятным посттравматическим последствиям. Беспокойный сон, беспричинная паника и общее ухудшение состояния здоровья.
– И что вы посоветуете? – для поддержания образа спросил Люциус, вложив в слова изрядную долю беспокойства и заинтересованности.
– Прошу прощения за личный вопрос, но, насколько я понял из слов мисс Грейнджер, вы в скором времени собираетесь заключить с ней брак?
Люциус задумчиво глянул на доктора, решая, что следует ему говорить, а против чего лучше воздержаться. Разумеется, он станет одним из ключевых свидетелей, если дело дойдёт до разбирательства, и очень важно, чтобы колдомедик был на стороне Малфоя. Едва ли он не слышал о Грейнджер, Поттере и Уизли – они народные герои. И хотя девчонка пыталась оставаться в тени, об их похождениях известно каждому младенцу в Британии. Доктора, как минимум, должен удивлять тот факт, что Гермиона находится в мэноре, но до сих пор он ни чем не выдал этого. Поверил ли в тот фарс, что Люциус перед ним разыгрывает?
– Именно так, если мисс не передумает.
– Это её решение?
– Вам необходимы интимные подробности наших взаимоотношений? – Люциус скривил губы в хищной улыбке. – Это было наше общее решение.
– Я всего лишь пытаюсь разобраться в ситуации. Если это так, то только вы и сможете помочь бедняжке адоптироваться к новому для неё миру. Её память сейчас – чистый лист пергамента. Многое может её удивить и шокировать, поэтому для мисс Грейнджер сейчас очень важна поддержка близких людей. Я бы предложил вам пригласить мистера Поттера и мистера Уизли, но не стоит сразу вываливать на неё всё, а молодые люди, конечно, постараются оживить воспоминания подруги, пересказав историю их знакомства в малейших деталях. Нельзя подобное допускать.
– Полностью с вами согласен.
– Вы взрослый и умный человек, мистер Малфой, потому в ваших силах уберечь девушку от напастей, постепенно, очень осторожно напоминая ей, кто она такая, что значит для нашего мира и какие подвиги совершила в столь нежном возрасте.
Люциуса едва не передёрнуло от приторности слов. Убить мало эту выскочку, которая ворвалась в его мир и попыталась захватить его штурмом. Было во всей этой ситуации некое извращённое удовольствие – Грейнджер стала никем, и только от него зависит её жизнь теперь. Захочет ли он вернуть ей имя? Или заточит её до конца жизни в каком-нибудь дальнем поместье на севере страны, куда Люциус не наведывался годами.
– Я буду следовать вашим советам.
– Чаще выводите её на свежий воздух, погода – замечательная. И найдите способ её развеселить и приободрить. Я полагаюсь на ваш опыт.
Сразу после ухода колдомедика Люциус решил подняться наверх, чтобы навестить Грейнджер. Врач так красочно описал её страдания, что Малфой опасался найти Гермиону с перерезанными венами. Но, как выяснилось, она принимала ванную. Эльф визгливо пискнул, когда хозяин отпихнул его ногой в сторону, а затем ворвался в соседнюю комнату. Гермиона не ожидала подобного визита, и ухнула с головой под воду, скрывая обнажённое тело под слоем пены. Впрочем, вынырнула она до того, как Малфой вытянул её за волосы на поверхность.
– Вас не учили стучаться? – отфыркиваясь от мыльных пузырей, возмутилась она.
– Это мой дом, в котором существуют только мои правила. Разве я позволил вам вставать с кровати?
– Мне позволил доктор. Вы сами сказали вчера, что я могу…
– Я вам сказал, что отменю запрет, если колдомедик сочтёт ваше состояние удобоваримым.
– Смею вам уверить, оно было таким, пока вы не ворвались сюда и не испортили мне настроение.
– Через десять минут жду вас ко второму завтраку в столовой. И только посмейте опоздать или ослушаться, я ясно выразился?
– Да кто вы такой, чтобы… – Гермиона задохнулась от возмущения, не в силах продолжить фразу.
– Всего лишь человек, который спас вашу жизнь и продолжает за неё беспокоиться. Десять минут, мисс Грейнджер.
Когда он вышел, Гермиона всё ещё сидела в той же позе с открытым ртом и изумлённым взглядом. Так вот, в чём дело? Он за неё действительно беспокоится? Конечно, это не оправдывает его варварские выходки, но он спас её жизнь. Он её будущий муж и, конечно, не может за неё не волноваться. Всё ещё не определившись со своими чувствами, девушка снова окунулась в воду, а затем вылезла из мраморной ванной, по своим размерам больше походившей на маленький бассейн. Как же приятно это чувство чистоты!
Синяки и отёки, как и было обещано, сошли. Ещё этим утром Гермиона долго рассматривала собственное лицо в зеркале, пытаясь к нему привыкнуть. В целом, она была не так уж и плоха, хотя глаза могли бы быть и более интересного цвета. Пока девушка не увидела себя, в воображении представлялась высокая блондинка с голубыми глазами. Такая бы определённо подошла Люциусу – мистеру Малфою – а Гермиона выглядела даже младше своих лет. И волосы, хоть и густые, но волнистые и непослушные. И эти веснушки на носу! Не удивительно, что Люциус не испытывает восторга при мысли о женитьбе на ней. Ну и ладно! Она и сама находит его слишком заносчивым, высокомерным и жестким типом.
– Я тоже так умела делать? – спросила Гермиона эльфа, который только что просушил ей волосы заклинанием и поднял их в простую, но весьма элегантную причёску.
– Нет, мисс, вы – волшебница.
– Значит, я должна уметь колдовать!
– Конечно, мисс, только вам нужна волшебная палочка.
– И где я могу её взять?
– Палочка выбирает вас, когда вы получаете письмо из Хогвартса, мисс. Так было с сыном хозяина, когда ему исполнилось одиннадцать.
– У него есть сын? – ошеломлённо воскликнула Гермиона. Она разрывалась между желанием расспросить эльфа о палочке, письме, каком-то Хогвартсе и задать вопросы о сыне и хозяине вообще. Но выделенное ей время подходило к концу.
– Что вы желаете одеть, мисс?
– Что угодно, – отмахнулась Гермиона, менее всего заботясь об одежде.
– Может, светло-синий халат с серебристой вышивкой?
– Халат? – удивилась Гермиона и опешила, когда эльф указал на него в гардеробе. Гермиона вспомнила, что этому существу нельзя касаться одежды, и извлекла наружу изящную вещь.
Нет, это был совсем не халат в её понимании. Скорее, роскошное платье, облегающее грудь и талию, юбка расширялась к низу и заканчивалась небольшим шлейфом. Длинные также расширяющиеся рукава, которые, должно быть, жутко мешают заниматься домашним хозяйством. Гермиона представила, как моет в этом “халате” пол, и ей стало не по себе. Лишь потом девушка опомнилась и решила, что, судя по всему, миссис Малфой не занимается мытьём полов.
Халат, как ни странно, оказался по размеру. Эльф открыл перед ней резную шкатулку с драгоценностями, но Гермиона посчитала, что это совсем уже лишнее. Она вышла за дверь, с трудом представляя, где находится столовая. Если доверится логике, то в противоположном конце от спален…
***
Люциус сидел в кресле, закинув ногу на ногу, и смотрел на стрелки часов. Грейнджер задерживалась уже больше, чем на пять минут, но он решил набраться немного терпения, которое грозило вот-вот лопнуть. Малфою редко приходилось сталкиваться с непослушанием, особенно в собственном доме. Нарцисса всегда поддерживала его в стремлении к педантичному порядку, и воспитала в Драко эту же черту. Но девчонка Грейнджер с первого дня пытается демонстрировать ему собственный нрав. Люциус старался быть снисходительным. О, он действительно само терпение!
Он решительно поднялся с места, уже представляя, как стащит её вниз, пусть и неодетую, но тут Грейнджер соизволила появиться на лестнице, цепляясь за перила и едва переставляя ноги. Позади волочился шлейф халата. Люциус угадал с размером, заказав в Париже для грязнокровки королевский гардероб. Как бы сам он к ней ни относился, но окружающие должны испытывать трепет перед миссис Малфой. К тому же, как любое разумное существо, она поддаётся тренировке, это всего лишь вопрос времени.
– Вы опоздали.
– Простите, – смущенно отвела глаза Гермиона. – Я заблудилась.
– Почему не велели эльфу проводить вас?
– Оникс уже сутки на ногах, я решила дать ему отдохнуть.
– Эльфы находят удовольствие в служении волшебникам, – Люциус предложил ей руку, так как Гермиона продолжала цепляться за перила, словно опасалась рухнуть на мраморный пол.
Девушка метнула в Малфоя разъярённый взгляд. Как же высокомерен этот человек!
– У вас всегда входит в меню второй завтрак?
– Если я дома – да, – он усадил её на стул, который некогда занимала Нарцисса. Казалось кощунством отдавать место прежней хозяйки этой назойливой девчонке. Люциус ещё и жениться на ней не успел, как представляет, с каким удовольствием бы от неё избавился.
– Мистер Малфой, – Гермиона разглядывала высокие веточки белых орхидей в расписной вазе на столе, – я никак не могу вспомнить, где моя... м-м… палочка.
– В шуфлядке моего рабочего стола.
– Я бы хотела получить её обратно.
– Для чего?
– Я ведь волшебница. Я должна вспомнить, как это делается… хочу сама укладывать свои волосы.
– Если вас не устраивает этот эльф, я могу приставить к вам другого.
– Мне очень нравится Оникс! – поспешила заверить она. – Но где это видано, чтобы взрослая девушка не могла сама причесаться? И ещё, я бы хотела более удобную одежду. Например, джинсы, мне кажется, я их очень люблю.
– Молодой леди в вашем положении не подобает носить джинсы и самой управляться с волосами. Я подумаю, стоит ли вернуть вам палочку, но пока вы не сможете вспомнить ни одного заклинания, она может стать опасным орудием в ваших руках.
Опять не понятно, хочет ли он её унизить или обезопасить. Гермиона решила пока не делать окончательных выводов. К тому же, один из эльфов принёс тарелку с фруктовым салатом, тыквенный сок и что-то весьма напоминающее шоколадный мусс. Люциус же ограничился кофе. И зачем этот второй завтрак? Она ещё не голодна. Или, может, обеда придётся ждать до шести вечера? А ужин, тогда, во сколько?
– Как давно я живу в вашем доме?
– Мы не жили вместе, пока с вами не приключился несчастный случай. Я решил взять вас под свою опеку, тем более до свадьбы осталось две недели.
– Но мистер Малфой, как я могу выйти за вас замуж, когда не в состоянии вспомнить имен даже собственных родителей! Я ничего не знаю не только о вас, но и о себе!
Стоило признать, что она привела разумные аргументы. Люциус откинулся на спинку стула, испытывая Грейнджер взглядом. Она заметно смутилась и покраснела, но глаза не отвела. Смелая девочка. Но эта её смелость как заноза в самом неподходящем месте.
Гермиона почувствовала, как вспотели ладошки, и она тихонько провела ими по гладкому шёлку халата. В какой-то момент ей показалось, что мистер Малфой начнёт на неё кричать, но он всего лишь смотрел ей в лицо с загадочным выражением. Даже уголки его губ слегка дрогнули, что могло бы сойти за улыбку. Но Гермионе, скорее, виделся волчий оскал. Имея возможность рассмотреть жениха при свете дня, она сделала вывод, что он похож на хищника. И, даже не на волка, а, скорее, на белого ястреба. А она рядом с ним маленькая бурая мышка. Вот как это, должно быть, смотрелось со стороны.
– Я не хочу, чтобы вы подумали, будто я отказываюсь выходить за вас замуж, – молчание затянулась, и Гермиона решила как-то пояснить свои предыдущие слова. – Уверена, что вы хороший человек, и я благодарна вам и за спасение жизни, и за оказанную заботу. Я всего лишь хочу слегка передвинуть это событие, подождать, пока не вернуться мои воспоминания, и я смогу оценивать всю ситуацию трезвой головой.
– Я могу дать вам лишнюю неделю, – немного поразмыслив, сказал Люциус.
– Но…
– Мисс Грейнджер, я не люблю, когда меня перебивают. И прошу вас впредь этого не делать.
“Не просишь, а приказываешь!” – зло подумала Гермиона, отставляя в сторону недоеденный салат.
– Вам за это время следует обдумать свадебное платье, причёску и прочие женские мелочи, – беспечно бросил он, решив, что девушку это должно занять и заинтересовать, но она, наоборот, сникла. – Составьте список всего необходимого и оставьте мне.
“Какая щедрость!” – Гермиона изучала рисунок на скатерти. – “О, я составлю список!”
Она так низко наклонила голову, что Люциус решил, будто девчонка плачет. Он слегка растерялся и несколько мгновений бестолково разглядывал шпильки в её волосах. Нарцисса никогда не плакала. И ни одна из его любовниц, по крайней мере, по-настоящему. Взрыв эмоций истеричных особ всегда удавалось легко погасить – занять их на ближайшие часы в кровати, а затем прислать бриллиантовый браслет или серёжки. Но из какого теста сделана Грейнджер? Наверняка она ждёт от своего жениха большего пыла и страсти. Один чёрт знает, как вёл себя с ней Уизли.
– Мисс Грейнджер, – он накрыл её руку ладонью, и они оба вздрогнули. Гермиона от неожиданности, а Люциус от отвращения. – Посмотрите на меня.
Она нехотя подняла голову, но на лице не было и следов слёз. Наоборот, в тёмных глазах плескались задорные хитринки, а губы подрагивали в улыбке. Будь он проклят, если понимает, что это значит!
– Вы хотите список? Я его составлю, – Гермиона осторожно вытянула свою ладошку из-под его тёплой руки. – Если позволите, я займусь этим прямо сейчас.
– Как вам угодно, – он вежливо поднялся вместе с ней, провожая девушку удивлённым взглядом.
И что же она задумала?
Гермиона так быстро шла к своей комнате, что закружилась голова. Девушка, спотыкаясь о неудобный шлейф, взяла его в руки, подняв подол халата до колен. Что за нелепость, почему она не может носить нормальную одежду? Гермиона опёрлась рукой о косяк двери, переводя дыхание. При мысли, что ей надлежит заниматься выбором ткани для платья и прочей ерундой, она едва не расплакалась. И дело не в том, что это занятие такое уж ужасное. Просто она не хотела замуж. Особенно за этого человека. И едва ли она так сильно желала этого до потери памяти. Как же избежать столь ужасной участи?
Гермиона закрыла за собой дверь и пересекла комнату, прислонившись лбом к стеклу окна. Погода на улице солнечная и радостная, а на сердце тоскливо и темно. Девушка взглянула на собственное отражение и громко вздохнула. Наверняка у неё есть родители или хотя бы друзья, к которым она могла бы пойти. Интересно, знают ли они, в каком положении она оказалась? Почему до сих пор её никто не навестил, она ведь была при смерти! При мысли, что у неё на целом свете нет никого, кроме Люциуса Малфоя, у Гермионы подкатил комок к горлу. Нет, она не станет понапрасну лить слёзы. Нужно всё выяснить и не спешить, притвориться, что смирилась с участью пленницы-невесты.
– Оникс? – тихонько позвала Гермиона, уже зная, что эльф является по требованию волшебника.
– Да, мисс? – он появился с негромким хлопком и сразу же поклонился, едва не касаясь лбом пушистого ковра.
Гермиона хотела попросить его не кланяться больше, но не знала, как бы потактичнее это сказать. Возможно, это может оскорбить услужливого эльфа.
– Ты не подскажешь, где в этой тюрьме можно отыскать листик и ручку?
В огромных чёрных глазах эльфа отразилось недоумение. Он некоторое время молчал, а затем осмелился переспросить:
– В тюрьме, мисс?
– А что это ещё, как не тюрьма? – мстительно воскликнула она, рукой обводя комнату. – Неужели тут нет ничего, чем можно было бы писать?
На этот раз эльф обрадовано шевельнул острыми ушами.
– Сию минуту, мисс!
На самом деле для того, чтобы достать пергамент, перо и чернильницу, Ониксу понадобилось меньше минуты. Гермиона не была уверена, что справится с этими средневековыми инструментами, но всё оказалось гораздо проще. Моторная память никуда не делась, и пальцы хорошо помнили, как обращаться с пером. Написав первую строчку, Гермиона чуть склонила голову в бок, любуясь результатом. У неё аккуратный красивый почерк. Без лишних завитушек и чёрточек – именно так в её представлении должна писать разумная особа. Гермиона лишний раз убедилась, что является таковой, и продолжила писать.
***
После того, как Грейнджер со скоростью ветра убежала в свою комнату, Люциус вернулся к работе. Он сам занимался управлением поместий, распоряжался капиталом, что отнимало не только много времени, но и сил. И всё же он с трудом мог сосредоточиться на цифрах. Спальня, куда он определил Гермиону, располагалась как раз над кабинетом, и Люциусу было прекрасно слышно, как девчонка мечется по комнате, словно загнанный зверь. Звуки её шагов отдавались колокольным звоном в ушах, и Малфой сжал кулаки, представляя, как сворачивает её шею. Мысли о расправе с Грейнджер обычно помогали отвлечься, но сверху доносились звуки аппарации эльфа, что ещё больше выводило из себя.
От мыслей о Грейнджер Люциуса отвлёк тихий стук в окно. Взмахом палочки он впустил небольшую ребристую сову внутрь, забирая послание. Оно было от Панси:
“Удалось убедить Поттера и Уизли, что Гермиона уехала в командировку на неделю. Когда мы сможем увидеться? П.П.”
Сова осталась сидеть на столе, выжидательно глядя круглыми жёлтыми глазами на Люциуса. Пришлось написать ответ. Как обычно, на гербовом пергаменте. Люциус особенно не заботился, что кто-то может узнать о его связи с Панси, по большому счёту, многим это и так известно.
“Зайду к тебе сегодня в десять. Одень чёрное”.
Панси Паркинсон привлекла внимание Люциуса ещё в те времена, когда встречалась с Драко. Для девушки шестнадцати лет у неё оказалась удивительно женственная и красивая фигура с большой грудью и круглыми ягодицами. Пухлые губы манили не только для поцелуев, но и более изощрённых ласк, в коих девчонка оказалась большой мастерицей. Она позволяла Люциусу решительно всё, за что получала от него щедрые дары: роскошный дом, содержание которого он оплачивал, платья, драгоценности и своё общество. Как только мир волшебников был готов вернуться к светской жизни, Панси и Люциус часто появлялись вместе и на балах, и на приёмах, и в заново отстроенном театре на Косой Аллее. Теперь, с появлением Грейнджер, придётся действовать особенно осторожно. Хорошо бы до свадьбы продержать грязнокровку взаперти, но это будет слишком странно. Главная цель – убедить Поттера и Уизли, что она выходит за него не насильно. Иначе эти двое спасителей могут сильно подпортить всю игру.
Вверху хлопнула дверь. Через минуту в холле послышались размеренные шаги, а затем в кабинете появилась Грейнджер.
– Вас не учили стучаться?
– Беру пример с хозяина дома, – парировала она.
– Что вы там прячете?
– Не прячу, – она вздёрнула подбородок. – Я составила список.
Не дожидаясь, пока она его поднесёт, Люциус произнёс “Accio”, и список под изумлённый взгляд Грейнджер выскользнул у неё из рук и медленно опустился на письменный стол. Люциус с раздражением подумал, что она сейчас хуже, чем грязнокровка – она практически маггл!
Он развернул пергамент, ожидая увидеть перечисление вещей, которые ей нужны, вроде цветов, бриллиантов, жемчуга и прочих дорогостоящих безделушек, но Грейнджер удалось его удивить.
– Что за… – вглядываясь в аккуратные буквы, он не мог поверить собственным глазам.
– Это то, что я хочу получить до свадьбы, – менторским тоном пояснила она. – Ответы на все эти вопросы.
Люциус быстро взглянул на неё поверх листика и углубился в чтение:
1) Моё полное имя, дата и место рождения, адрес проживания
2) Имена моих родителей, их местонахождение
3) Имена моих друзей, их местонахождение
4) Моё образование
5) Мои увлечения, интересы, хобби
6) Ваше полное имя, дата и место рождения
7) Имена членов вашей семьи…
Всего пунктов было более сорока, и все в таком же духе. Грейнджер, очевидно, весьма гордилась своей выходкой. Люциус отложил пергамент в сторону и снова взглянул на неё.
– Это всё, что вы хотите?
– Нет, не всё, – нагло заявила она. – Но для начала вы должны дать мне ответы на эти вопросы. Раз уж не желаете ждать, пока ко мне вернётся память.
– Увы, доктор запретил сразу выдавать вам всю информацию, это может навредить вашему здоровью.
– Очень удобно прикрыться именем доктора Уайета! Впрочем, можете отвечать по частям. К обеду – первые десять пунктов, к ужину – вторые…
Терпение Люциуса в очередной раз подходило к концу. Он не представлял, как её могли выносить даже собственные друзья. И ясно же – она не успокоится, пока не узнает о себе всё, а он понятия не имел о половине из этих вопросов – на вторую и вовсе не желал отвечать.
– Я подумаю над этим.
Гермиона сощурилась. Люциус поставил локти на стол, переплёл пальцы и опёрся на них подбородком. В глазах грязнокровки читался вызов. Глупая! Сама не понимает, на что идёт. Он предлагает ей всё: свой огромный дом, штат слуг, самые дорогие и изысканные платья, драгоценности, своё чистокровное имя – другая на месте Грейнджер целовала бы его ноги.
– Ещё что-то?
– Да. Во-первых, я не уверена, что справлюсь с подготовкой к свадьбе, просто не знаю, с чего начать.
– Считайте, что этот вопрос уже решён, и…
– А во-вторых, – снова отважившись перебить его на полуслове, выразительно сказала она, – я хочу получить свою палочку.
– Нет.
– Нет?
– Палочку вы не получите.
– Ладно, – вдруг сдалась она и даже улыбнулась. – Скажите, я тут в заточении или могу выходить во двор?
Ворота надёжно защищены. Без палочки она не сумеет за них выбраться.
– Вы можете выходить, – он не стал ставить её в известность, что эльфы будут непрестанно следить за каждым её шагом и докладывать ему.
– Благодарю, – по-королевски кивнув, ответила она и оставила Люциуса в компании негодования, раздражения, ярости, желания убивать и… удивления.
***
Гермиона не спешила подниматься обратно в комнату. И хотя она провела там не так уж и много времени, спальня почему-то вводила в депрессию. Раз уж Люциус не ограничивает её передвижения, следует изучить особняк. По крайней мере, это отвлечёт от мыслей. Девушка застряла в длинном холле у лестницы, сплошь увешанном портретами. Два раза, что она проходило мимо, удавалось не замечать, как картины движутся, а теперь этот факт заинтересовал Гермиону. Девушка остановилась у портрета с именем Абраксас Малфой. Мужчина во многом был схож с хозяином дома, не оставалось сомнений, что они с Люциусом родственники, но борода и бакенбарды делали лицо не таким хищным.
– Что уставилась, грязнокровка? – вдруг вопросил портрет зычным голосом, и Гермиона подпрыгнула от неожиданности.
– Я…
– Подумать только, мой родной сын привёл в дом эту шваль!
– Разругался с сыном из-за неё, – ответил другой портрет.
– Из-за меня? – удивилась Гермиона.
– Да как ты смеешь со мной разговаривать! Убирайся отсюда! Пошла вон! Вон!
От пронзительных криков у Гермионы волосы становились дыбом, и она поспешила ретироваться из холла, бросившись вниз по лестнице. Девушка остановилась только когда столкнулась с чугунными резными воротами, закрывающими вход на нижний этаж. Гермиона подёргала за ручку, но её предостерегающе стукнуло током, и она одёрнула ладонь, вглядываясь в темноту. Длинное вытянутое помещение с колоннами, огромный камин почти на всю стену, трещина на полу. От этого места ей стало совершенно не по себе, и Гермиона поспешила подняться выше, прислушиваясь к картинам – они тихо переговаривались между собой, но шума больше не поднимали.
Второй этаж полностью выделен под спальни. Девушка не осмелилась заглядывать в каждую, просто прошлась по коридору туда и обратно, снова вернувшись к лестнице. Вниз или наверх? Внизу уже была, и пока возвращаться не тянет, значит, наверх. Третий этаж на удивление обрадовал и впечатлил Гермиону. Открыв широкие двустворчатые двери, она оказалась в огромной круглой библиотеке. Светлая и просторная. Здесь царил запах пыли и книг, и это почи заставило девушку прыгать от радости, хлопая в ладоши. Они безошибочно догадалась, что любит читать, по крайней мере, ничто ещё не вызывало в ней подобного восторга.
Прогулявшись между стеллажей, она остановилась длинного ряда шкафов с табличкой “Заклинания”. Возможно, если она вспомнит, как колдовать, то мистер Малфой отдаст ей палочку? А если нет, то всё равно лишним не будет окунуться в волшебную науку. Гермиона не знала с чего стоит начинать, достала на пробу несколько книг, но они показались ей слишком мудрёными. Она ничего не помнит, и нужно что-то попроще. Такая книга отыскалась на верхней полке в самом углу – “Полезные заклинания: легко и просто”. Сунув добычу под мышку, Гермиона спустилась со стремянки и заняла удобное кресло у самого окна. Лучше всего читать прямо здесь, в этом книжном раю. Открыв первую страницу, она столкнулась с заклинанием “Wingardium Leviosa”. На мгновение перед глазами вспыхнул едва уловимый образ маленького рыжего мальчика, но, как только Гермиона попыталась сосредоточиться на нём, видение уже ускользнуло.
“Похоже, я на верном пути” – улыбнувшись, ободрила она сама себя и взялась за чтение.
***
Ужин в Малфой-мэноре, по меркам Гермионы, начинался достаточно поздно – в восемь вечера. Эльф появился в библиотеке за час до начала, напомнив, что хозяин будет ждать её в малом салоне без пятнадцати восемь. Пока девушка переодевалась в одно из самых простых платьев, которое сумела отыскать, она заметила у себя на руке между запястьем и локтевым сгибом странный шрам – слово “грязнокровка”. Это напомнило ей слова, которые произнёс портрет Абраксаса Малфоя. Что такое грязнокровка, она не могла вспомнить, но подозревала, что это нечто оскорбительное. Но как кровь может быть чистой или грязной?
Собрав волосы в высокий хвост, она оглядела себя в зеркале – весьма неплохо. Не то, чтобы она желала понравиться Люциусу, вот ещё! Но если ты хорошо выглядишь, то проще вести переговоры на чужой территории. Им предстояло вместе пережить ужин, и Гермиона опасалась, что может не сдержаться и ткнуть этого заносчивого типа вилкой в бок. С каждой встречей он нравился ей всё меньше и меньше. Что он там говорил по поводу необходимости их брака? Они не могут поступать эгоистично, что-то болтал о надежде общества. Каким образом замужество может стать надеждой? Нет, здесь определённо что-то нечисто, и пока она не выяснит, что именно, под венец не пойдёт.
Миновав как можно скорее холл с портретами, Гермиона вошла в помещение, которое, как подсказывала интуиция, должно быть малым салоном. У девушки постепенно складывалось впечатление, что она лишь наполовину принадлежит этому миру. Она чувствовала себя современной молодой особой, которая любит джинсы и кеды, но оказалась словно в ином времени, лет на сто раньше, чем себя ощущала. Возможно ли подобное? Каким образом это объяснить?
– Вам нравится сочетание красного и золотистого цвета? – услышала она голос Малфоя.
Тот стоял в тени канделябра, и Гермиона не сразу заметила мужчину.
– Почему вы так решили?
– По вашему наряду.
– А вам не нравится?
– Как ни странно, но вам к лицу. Впрочем, как и синий халат.
Гермиона слегка растерялась, уловив, что он пытается делать ей комплименты. Точнее, не пытается, а делает, и ей это приятно.
– Выпьете перед ужином?
– Можно, – согласилась она. – Сок есть?
– Сок? – Люциус удивлённо приподнял брови, с трудом подавив усмешку. – Вы уже давно не школьница.
– А что я обычно пью? Что мне нравится?
Люциус ухмыльнулся её попытке узнать о себе больше информации. Сейчас, когда он успел опустошить половину графина с ирландским огневиски, Грейнджер раздражала не так сильно.
– Вы с ума сходите от бренди.
– Вы лжёте! – в ужасе воскликнула она. – Я уверена, что его терпеть не могу.
– Может, виски?
– Нет.
– Бурбон?
– Вы издеваетесь?
– Собственно говоря, именно это я и делаю, – сознался Люциус, наполняя бокал ароматным шерри. – Попробуйте это.
Гермиона сначала понюхала бокал, смешно скривила маленький носик, и, закрыв глаза, сделала глоток с таким видом, словно он предложил ей выпить яда.
– И как вам?
– Сладко. И, кажется, мне нравится.
Люциус долил ей ещё вишневого ликёра в бокал. Шерри весьма коварная вещь – за сладостью скрывается немалая крепость. Грейнджер, очевидно, не привыкла к алкогольным напиткам, значит, и от одного бокала будет эффект. То, что нужно. Пока она весь день пряталась в библиотеке, как доложил домовик, Люциус, размышляя, пришёл к выводу – только она сама и сумеет убедить своих дружков, что выходит замуж не под действием Imperio. Для этого нужна самая малость: чтобы девчонка в него влюбилась. Люциус умел быть обаятельным. Мало того, стоит выплеснуть хотя бы малую часть своего богатого опыта на наивную Грейнджер, как все стены падут. Мерзко? Ну, что же, ради дела придётся потерпеть.
– Могу я вас кое о чём спросить?
– Попробуйте, – великодушно позволил Люциус, осторожно, чтобы не спугнуть, подбираясь к ней ближе.
Гермиона, занятая своими мыслями, не заметила этого охотничьего манёвра.
– Я сегодня дважды столкнулась со словом “грязнокровка” и не совсем поняла его смысл.
В который раз её вопрос застаёт врасплох. И как объяснить так, чтобы она не оскорбилась?
– Советую вам не употреблять это слово в обществе, иначе может возникнуть скандал.
– Я не употребляю незнакомых слов в обществе! Я так думаю.
– Это слово определяет волшебника, который рождён магглами.
– Магглами? – не поняла она.
Похоже, зелье сработало слишком хорошо. Оно лишило её весьма важных воспоминаний, которые помогли бы с восприятием мира.
– Обычные люди, не волшебники.
– Так я грязнокровка? – догадалась она.
“Самая мерзкая и назойливая из всех”.
– Вы – магглорождённая, забудьте это нехорошее слово.
– Так вот откуда у меня впечатление, будто я оказалась в другом мире! Так оно и есть.
– Вы – волшебница, Гермиона, и принадлежите этому миру, – Люциус едва не подавился собственными словами, и поспешил опустошить бокал. Дьявол, неужели он произнёс это по собственной воле?
– Спасибо, – неожиданно для них обоих произнесла она.
– Ещё шерри?
– Нет, благодарю.
Он забрал у неё бокал, скользнув пальцами по ладони, и вдруг резко притянул к себе. Гермиона охнула, едва не упав, и оказалась в его объятиях.
– Ч-что вы делаете?
– Собираюсь поцеловать свою невесту.
– З-зачем?
Люциус едва не выругался. И это самая умная ведьма своего поколения? Или зелье, ко всему прочему, негативно влияет на интеллект? Не может же быть, чтобы никто не целовал её до этого.
– Потому что я так хочу.
Она попыталась вырваться, но Люциус крепче притянул её к себе за талию и закрыл глаза, чтобы не видеть собственного позора. Впрочем, её веки сомкнулись тоже. Он легко коснулся губами её дрожащих, сладких от напитка губ, и отстранился, пока не выпуская девушку из объятий.
Он наблюдал, как трепещут её ресницы, глаза медленно и изумлённо открываются. В них читалось – да, да – разочарование!
– Это всё?
– Нет, – на этот раз он безжалостно набросился на её приоткрытый рот – Гермиона не успела выстроить преграду, и он уже языком разомкнул её губы, целуя так, как, по его мнению, целовал бы Уизли, будь он женихом. Наверняка они не обходились целомудренными ласками, и рука Люциуса помимо воли опустилась с талии ниже, прижимая девчонку к собственным бёдрам. Она продолжала кулачками упираться ему в грудь, всё ещё держа Люциуса на расстоянии, но когда его язык начал дразняще играть с ней, тело бросило в жар, внизу живота появилась тяжесть, от которой Гермиона едва не задохнулась. Руки сами потянулись к его шее, она приподнялась на носочки, чтобы ответить на ласку, и вдруг почувствовала, как животом упирается во что-то твёрдое в районе его паха. Это отрезвило девушку, и она отшатнулась, с ужасом глядя Люциусу в лицо.
На этот раз он выпустил её, решив, что нужно выпить ещё немного. Внезапное желание, возникшее в нём, освежало, словно пощёчина. Как он мог хотеть грязнокровку? Неужели успел столько выпить? Или это подсознание, в ожидании свидания с Панси, сыграло злую шутку? Скорее всего, так оно и было.
Гермиона тоже не могла прийти в себя. Она опустилась на изящный диванчик, опустив глаза в пол. Щёки пылали жаром. Кажется, она теперь понимала, почему согласилась выйти замуж за Люциуса Малфоя, но, во имя всего святого, неужели она могла забыть подобное чувство, что испытала только что? И каким образом её бесчувственный, холодный и высокомерный жених вдруг превратился в страстного и пылкого любовника?
Комната внезапно заполнилась низким перезвоном. Гермиона нервно подскочила, озираясь по сторонам. Всего лишь часы.
– Пойдёмте, – Люциус протянул ей руку, – ужин уже накрыт.
***
– Ты на ней действительно женишься? – Панси обиженно надула губки, соскользнув с Люциуса и отодвинувшись от него.
Она хотела внимания, но он сейчас не желал играть в игры.
– Тебе нравится жизнь, которую ты ведешь? Твой дом, машина, одежда, драгоценности?
– Конечно, нравится!
– Чтобы мы с тобой этого не лишились, мне придётся на ней жениться.
– Как же Драко мог так с тобой поступить! – в который раз воскликнула Панси. – Неужели ты так это оставишь?
– Это моё дело, так что не суй свой очаровательный носик, куда не следует.
– Теперь тебе в одиночку придётся из всего этого выпутываться.
– Почему же в одиночку? – Люциус повернулся к ней, демонстрируя своё стройное мужественное тело во всей красе. Панси задержалась взглядом внизу, и в её глазах появился алчный блеск. Облизнув губы, она положила руку ему на живот, медленно продвигаясь ниже.
– Конечно, у тебя есть план? – по-кошачьи промурлыкала она.
– Ты – мой план.
– В смысле? – её рука застыла.
– Тебе придётся сыграть роль заботливой подружки невесты.
– Но, Люциус! – она возмущённо убрала руку от его тела, на этот раз обижаясь по-настоящему. Но он перекатился на неё, подмяв девушку под себя, легонько прикусил сосок, начал ласкать его языком, пока из груди Панси не вырвался жалобный стон.
– Ты же знаешь, что у тебя нет выбора?
– Я согласна, только не останавливайся…
Он усмехнулся, положив ей руку на живот, но, в отличие от неё, этим не ограничился…
***
После ухода Люциуса, Гермиона снова принялась бродить по дому. Но она так и не отыскала ни одной комнаты, в которой бы чувствовала себя уютно, потому поднялась в библиотеку.
Книгу заклинаний пришлось отложить в сторону. Какой в ней толк, если палочки нет? Может, пробраться в кабинет и забрать её? Он же сказал, что палочка лежит в ящике стола. Нет, сперва нужно попытаться добыть её легальным способом.
На этот раз Гермиона выбрала книгу из отдела истории. Как раз на глаза попался толстый старинный талмуд в кожаном переплёте с металлическими застёжками – на корешке написано “Хогвартс”. В памяти вдруг всплыла фраза: “В стенах Хогвартса нельзя аппарировать”. Гермиона прислушалась к собственным ощущениям. Воображение или настоящее воспоминание? Так и не решив окончательно, она уселась за книгу, но скоро поймала себя на том, что пятый раз читает одну и ту же строчку.
Девушке было очень жаль, что Люциус ушёл “по делам”. Неловкость после поцелуя прошла достаточно скоро, и всё благодаря его стараниям. Люциус принялся рассказывать забавные школьные истории – он смилостивился над ней и пояснил, что такое Хогвартс. Гермиона с трудом могла поверить, что сама окончила школу магии, но он показал ей её собственный выпускной свиток, где стояли только высшие отметки. То, что она была отличницей, значительно подняло девушке настроение. За ужином царила непринуждённая атмосфера, и Гермиона взглянула на своего жениха по-другому.
“Возможно, он не так уж и ужасен”, – снисходительно решила она.
А когда он признался, что вёл себя с ней так холодно потому, что они поссорились до несчастного случая – он, оказывается, приревновал её к кому-то – Гермиона окончательно оттаяла. Перед уходом он по-отечески поцеловал её в лоб, но всё равно это было приятно. Но даже этот вечер не отменял варварские замашки Малфоя. Все эти строгие правила, запреты, его несговорчивость. Интересно, был ли он уже женат?
“Наверняка был, у него ведь взрослый сын! И Люциус с ним разругался из-за меня”.
Какой была его первая жена? Была ли хорошей женщиной, или брак для Люциуса Малфоя теперь представляется пыткой? Он ведь сказал, что это вынужденный шаг. Но они относились друг к другу с уважением.
“Вот как раз уважения я и не заметила! Скорее, презрение”.
Мысли о Люциусе не покидали Гермиону до глубокой ночи, пока она так и не уснула в этом кресле, а открыв глаза, обнаружила, что он заносит её на руках в спальню.
– Люц… мистер Малфой? – хриплым ото сна голосом спросила она, не уверенная, что это не ночное видение.
– Спать удобнее в кровати, мисс, – он опустил её на мягкий матрац и, взмахнув палочкой, избавил от одежды.
Гермиона вдруг задрожала, и вовсе не от холода…
Внимание!
Для просмотра дальнейшего содержимого вам необходима регистрация.
Внимание!
Для просмотра дальнейшего содержимого вам необходима регистрация.
Внимание!
Для просмотра дальнейшего содержимого вам необходима регистрация.
Внимание!
Для просмотра дальнейшего содержимого вам необходима регистрация.
Внимание!
Для просмотра дальнейшего содержимого вам необходима регистрация.
Внимание!
Для просмотра дальнейшего содержимого вам необходима регистрация.
Внимание!
Для просмотра дальнейшего содержимого вам необходима регистрация.
Внимание!
Для просмотра дальнейшего содержимого вам необходима регистрация.
Внимание!
Для просмотра дальнейшего содержимого вам необходима регистрация.
Внимание!
Для просмотра дальнейшего содержимого вам необходима регистрация.
Внимание!
Для просмотра дальнейшего содержимого вам необходима регистрация.
Внимание!
Для просмотра дальнейшего содержимого вам необходима регистрация.
Внимание!
Для просмотра дальнейшего содержимого вам необходима регистрация.
Внимание!
Для просмотра дальнейшего содержимого вам необходима регистрация.
Внимание!
Для просмотра дальнейшего содержимого вам необходима регистрация.
Внимание!
Для просмотра дальнейшего содержимого вам необходима регистрация.
Внимание!
Для просмотра дальнейшего содержимого вам необходима регистрация.
Внимание!
Для просмотра дальнейшего содержимого вам необходима регистрация.