Хогвартс, 25 октября 1996 года

Он нашёл её в первой же незапертой классной комнате. Гермиона сидела на учительском столе, совсем одна, только над головой у неё кружила стайка щебечущих жёлтеньких птичек, которых она, по-видимому, только что создала прямо из воздуха...

Он не представлял, что можно ей сказать...

— Рон, кажется, веселится вовсю, там, на празднике.

— Э-э... да?

— Не притворяйся, будто не видел, — сказала Гермиона. — Он не прячется, он...

И тут дверь у них за спиной с грохотом ударилась о стену. К ужасу Гарри, в класс вошёл Рон. Он со смехом тянул за руку упирающуюся Лаванду...

— Ой-ой! — взвизгнула Лаванда и, хихикая, выскочила из комнаты. Дверь за ней захлопнулась.

Наступила жуткая давящая тишина.

Гермиона соскользнула со стола. Стайка золотистых птичек по-прежнему порхала у неё вокруг головы — этакая оперённая модель Солнечной системы.

— Напрасно ты заставляешь Лаванду ждать в коридоре, — тихо проговорила Гермиона. — Она будет удивляться, куда это ты подевался.

Гордо выпрямившись, девушка медленно пошла к двери. Гарри покосился на Рона. Тот был явно рад, что так дешево отделался.

— Oppugno! — раздался вдруг истошный крик.

Гарри быстро обернулся и увидел, что Гермиона с безумным лицом направила волшебную палочку в сторону Рона. Желтенькие птички ринулись к нему словно толстенькие золотые пульки. Рон вскрикнул и закрыл лицо руками, но птички, набросившись на него, клевали и рвали коготками всюду, где только могли достать.

— Отвяжитесь! — завопил он.

Бросив на Рона мстительный взгляд, Гермиона с силой рванула на себя ручку двери и вышла. Но прежде, чем девушка исчезла в темноте коридора, до Гарри донеслись звуки, подозрительно похожие на всхлипывания.*

Гермиона мчалась по коридорам Хогвартса, не замечая ничего вокруг. Слёзы застилали глаза мокрой пеленой, катились по щекам. Разглядев нужный поворот почти в самое последнее мгновение, она резко завернула за угол и тут же в кого-то врезалась. От неожиданного столкновения Гермиона покачнулась и упала. Чей-то силуэт заслонил свет от настенного факела, и сквозь слёзы она увидела лишь расплывчатый образ. Однако тихий вкрадчивый голос, наводивший ужас на обитателей Хогвартса, тут же вернул девушку в реальность. К несчастью, этим «кто-то» оказался не кто иной, как профессор зельеварения и защиты от тёмных искусств Северус Снейп.

— Десять баллов с Гриффиндора, мисс Грейнджер. За неуклюжесть, — сказал он, внимательно посмотрев на Гермиону, и после длительной паузы холодно продолжил: — Кстати, вас, кажется, искал профессор Дамблдор. И пока вы опять не потерялись... следуйте за мной. И приведите себя в порядок, наконец! — с раздражением добавил он.

Снейп развернулся на каблуках, картинно взмахнул полами строгой чёрной мантии и, даже не взглянув на заплаканную девушку у самых его ног, пошёл по направлению к лестницам. Хотя нет, скорее уж полетел.

«Даже руку не подал, упырь слизеринский! — подумала Гермиона, сверля злобным взглядом спину профессора. — И не подождёт же. Теперь, чтобы его догнать, придётся бежать».

Гермиона резво вскочила, заклинанием торопливо поправила прическу и убрала слёзы. И как бы она ни пыталась поспеть за Снейпом, ничего у неё не получилось. С тем же успехом можно было попробовать соревноваться в скорости с летучей мышью.

Снейп мрачнее тучи ожидал её возле кабинета директора. Когда Гермиона подошла ближе, горгулья прыгнула навстречу и закричала:

— Пароль!

— Засахаренные тараканьи усы, — ответил профессор с такой интонацией, что молоко прокисло бы у всех коров в округе прямо в вымени, услышь они его.

Горгулья, не обращая внимания ни на интонацию, ни на недовольный вид Снейпа, отпрыгнула. Винтовая лестница неторопливо переместила студентку и профессора к двери кабинета директора. Снейп постучал. Дверь тут же как по команде отворилась. Гермиона, ступившая было в кабинет вслед за профессором, замерла на пороге.

Она поздоровалась и вопросительно посмотрела на директора. Альбус Дамблдор с задумчивым видом стоял рядом с клеткой феникса и похлопывал пальцами обожжённой руки по её прутьям.

Затем взгляд Гермионы привлекли сидящие в креслах для посетителей мужчина и женщина — волшебник и волшебница, если судить по их одежде.

Элементарная вежливость требовала от лучшей ученицы Хогвартса поздороваться и отвернуться. Но, посмотрев на женщину, Гермиона не смогла отвести глаз. Словно зачарованная, забыв о времени и правилах приличия, она уставилась на незнакомку.

Её длинные тёмные волосы, точёный нос, пухлые, переливающиеся розовым блеском губы, серые глаза — всё это как магнитом притягивало девушку. На волшебницу можно было смотреть бесконечно. Однако загадочный взгляд и манящая полуулыбка вызывали у Гермионы восхищение и ужас одновременно. А ещё её беспокоило ощущение нереальности происходящего.

Гермиона почему-то подумала о возрасте незнакомки, который не поддавался определению. На вид ей было не больше двадцати, но мудрые глаза выдавали её зрелость.

«Кто это? Вейла? Нет, не похоже. Но она точно не человек. Потому что люди не бывают настолько божественно красивыми...»

Женщина, казалось, совсем не сердилась на излишнее внимание Гермионы. Она ласково улыбалась, разглядывая девушку.

Ещё большее недоумение у Гермионы вызвал мужчина. Взглянув на него мельком, она на какое-то время ослепла, будто засмотрелась на солнце.

«Наверное, он навёл специальные отталкивающие или маскирующие чары».

Гермиона быстро отвела взгляд и вновь посмотрела на доброе и немного печальное лицо директора.

Дамблдор, словно очнувшись от сна, как-то совсем неуклюже прикрыл свою почерневшую руку складками мантии и тихо произнёс:

— Спасибо, Северус, ты можешь идти.

Снейп, явно не ожидавший, что его выпроводят так скоро, нацепил на лицо маску холодного безразличия и направился к выходу. Отодвинувшись, чтобы пропустить его, Гермиона наблюдала за лениво, словно в замедленной съёмке, закрывающейся за спиной профессора дверью.

Спустя годы эта дверь как напоминание о светлой и безоблачной юности будет сниться ей в кошмарных снах, маня и пугая одновременно.

Добро пожаловать в мир взрослых.

Прим:
*Вольная авторская интерпретация отрывка из книги ДЖ. К. Роулинг «Гарри Поттер и принц-полукровка».

Лондон, 27 октября 2001 года



Гарри Поттер шёл по старому маггловскому кладбищу в пригороде Лондона. Мысли его витали далеко-далеко отсюда, а если сказать точнее — он вновь переживал трагедию пятилетней давности. В этот самый день, пять лет назад, здесь состоялись похороны его лучшей подруги Гермионы Грейнджер.

Что именно произошло и при каких обстоятельствах она погибла, Гарри толком так и не понял. Дамблдор, скорее всего, знал ответы на вопросы, но с Гарри поделился лишь официальной версией: Гермиона каким-то непостижимым образом попала в Лондон, преодолев защитный барьер Хогвартса, авроров на выходах из замка, и умудрилась погибнуть под колёсами грузовика. И это лучшая ученица школы!!! Да еще и магглорожденная!

А потом не стало и Дамблдора. Жизнь Гарри закружилась в вихре событий: поиск крестражей, скитания по лесам, ужасный поединок с Нагайной в Годриковой Лощине, Рон, бросивший его в самое тяжёлое время, меч Годрика Гриффиндора, пленение в Малфой-мэноре, Гринготтс. Затем битва за Хогвартс, Визжащая хижина и, наконец, ценой стольких смертей выстраданная Победа.

И всё это время Гарри не отпускало острое чувство потери: он оплакивал Гермиону, тосковал по ней и винил себя в случившемся. Как же ему не хватало боевой подруги, с которой он прошёл огонь и воду! Пять лет Гермиона Грейнджер самоотверженно помогала ему, да и выживал Гарри частенько только благодаря этой не по годам умной и талантливой ведьме.

Он и не заметил, как ноги сами привели его к знакомой могиле. На скамье возле надгробия с выбитой на камне эпитафией сидел Рон. Вся его фигура выражала скорбь и боль – Рон Уизли так и не смирился со смертью Гермионы.

Гарри подошёл к другу и легонько похлопал его по плечу в знак приветствия. Рон поднял голову и с вымученной улыбкой произнёс:

– Пять лет... Пять лет нет её с нами, а мне кажется, что это случилось только вчера.

– Не надо, Рон, пожалуйста, не начинай. Я столько раз тебе говорил, что в этом нет твоей вины. Мы даже толком и не знаем, что произошло с Гермионой на самом деле.

– Да. Правду знал один Дамблдор, но он в могиле. А его портрет наотрез отказывается говорить об этом. – Рон задумчиво смотрел на надгробие. – Ты можешь считать меня сумасшедшим, но я не верю, что она умерла.

Гарри выразительно посмотрел на друга, затем отвернулся и замолчал. Они часто сидели тут в тишине, думая каждый о своём. Личная жизнь Рона после смерти Гермионы так и не сложилась. Сначала он попытался забыться в объятиях Лаванды Браун, потом Демельзы Роббинс, а впоследствии стал менять девушек со скоростью бешено скачущего кентавра. Случалось, что Гарри и не знал, как зовут очередную пассию друга.

Гарри же повезло: его личная жизнь отличалась постоянством и предсказуемостью. Он был счастлив с Джинни Уизли. Дело у молодых людей шло к свадьбе, которую они решили сыграть в ноябре.

– Рон, ты не забыл, что я и Джинни скоро женимся? – Гарри попытался отвлечь друга от созерцания жёлтых листьев под ногами.

– Гарри, – словно не услышав его слова, произнёс Рон, – надо бы проведать миссис Грейнджер.

– Обязательно проведаем.

И опять наступила тишина…

Малфой-мэнор, 27 октября 2001 года



В одной из потайных комнат Малфой-мэнора происходила странная встреча. Лорд Малфой, сидя в кресле, с ленивой грацией сытого хищника слушал рассказ маленького невзрачного человечка с бегающими глазками, всей своей позой выражая презрение к нему. Собеседник напоминал суслика и вызывал исключительно отвращение в тонкой аристократической душе Малфоя, но, несмотря на это, Люциус взволнованно ловил каждое его слово, словно боялся упустить что-то важное. Напустив равнодушный вид, и маленькими глотками попивая из бокала, судя по тягучести и цвету, довольно древний и дорогой коньяк, он лишь изредка прерывал рассказ короткими уточняющими вопросами.

Собеседник Малфоя избегал смотреть ему в глаза. Казалось, что низкорослого господина больше интересовало убранство кабинета — рассказывая, он цепко осматривал каждую деталь отделки.

А посмотреть там было на что. Зелёный цвет преобладал во всём. Даже столешница массивного письменного стола была из зелёного мрамора. На фоне зелени обоев, штор и обивки мебель из светлого дерева казалась изысканно утончённой. Отдельного внимания требовали бесценно дорогие безделушки из нефрита…

– А теперь подведём итоги, – сказал Люциус, которому надоело долгое молчание собеседника. – Значит, ты уверен, что она в Британии?

– Да, господин, – произнёс сусликоподобный волшебник, согнувшись в почтительном поклоне. – Она в фамильном поместье – Сильверхолле. Замок практически неприступен, так как охраняется эльфами и родовой магией леди Сильверблейд. Леди никого не желает видеть, и на территорию поместья можно попасть только с её позволения.

– Следовательно, надо выманить её оттуда. Или мне вас научить, как это делается? Солгите ей. Скажите, что гибнут ценные магические животные или растения, коими изобилует канадская латифундия Сильверблейдов.

– Я постараюсь, но боюсь, что это не поможет. Леди Валерия после смерти мужа ведёт затворнический образ жизни и общается только с управляющим. А Калкина трудно провести.

– Мне без разницы, как ты это сделаешь. Твоё дело – выманить Валери в Канаду, а там… я как-нибудь утешу твою хозяйку. Но для начала женюсь на ней.

Люциус, и без того возбуждённый алкоголем, резко поднялся и нервно прошёлся по кабинету. Его серые глаза блестели, бледное лицо покрылось румянцем, а губы кривились в самодовольной усмешке.

Внезапно он остановился, повернулся к посетителю и, растягивая слова, сказал:

– А потом я стану самым богатым волшебником… и не только в Британии!

– Но по закону вы не можете жениться на моей хозяйке, милорд! Вы ведь уже женаты.

– Баррейн! — Так звали сусликоподобного волшебника. – Разве ты не знаешь, что нежелательные родственники могут вдруг скоропостижно умереть?

Малфой презрительно засмеялся, да так, что у его собеседника мурашки побежали по коже.

– Как умереть? – выпучил маленькие глазки Баррейн.

– От яда, конечно, – холодно добавил Малфой, внезапно перестав смеяться. – И не дай Мерлин, если кто-либо узнает об этом.

Люциус, словно дементор, надвигался на низкорослого волшебника, его суровый взгляд, казалось, пронзал собеседника насквозь.

– Нет, нет, что вы, милорд! – прошептал Баррейн, лицо которого выражало животный страх.

– Тогда возьми это.

Люциус кинул посетителю увесистый мешочек с галлеонами, который тот тут же поймал на лету.

– Проваливай и держи язык за зубами. Если доведёшь дело до конца, получишь вдвое больше.

Баррейн, низко кланяясь, сжал порт-ключ и исчез. Люциус, сделав глоток из бокала, медленно подошёл к камину и, бросив туда щепотку дымолётного порошка, чётко произнёс:

– Парижская резиденция Малфоев, пароль – Валери.

С этими словами он растворился в языках зелёного пламени.

Люциус Малфой так и не заметил, что дверь кабинета слегка приоткрыта, а за ней, притаившись, стоит неестественно бледный Драко.