- У вас мусорное ведро горит.
- О, боже! – мужчина в белом халате подпрыгнул на месте и начал хаотично размахивать руками, пока более сообразительная медсестра не додумалась снять со стены огнетушитель и устранить пламя, принявшееся уже за часть занавески. Сработали дымовые датчики, и весь этаж погрузился в пронзительный рёв пожарной сирены. Хаос окутал третий этаж частной клиники в Челси, доктора смешались со встревоженными пациентами и работниками охраны правопорядка, пытаясь определить масштабы угрозы. Беспорядок позволил Гермионе беспрепятственно выскользнуть из кабинета гинеколога, добраться до лифта и, наконец, облегчённо вдохнуть свежего воздуха. После долгих месяцев удушливой, несвойственной для Британии жары, было так приятно слегка вымокнуть под дождём! Девушка не стала даже зонтик раскрывать, подставляя своё лицо холодным каплям. Глупо было идти к обычному врачу-гинекологу, когда она может обратиться в больницу Святого Мунго. Но выбора не оставалось – девушка меньше всего на свете желала раскрывать, кому бы то ни было, тайну своей беременности. Но, кажется, теперь у неё только один путь. Наверняка, доктор Салливан до сих пор недоумевает, как в мусорном ведре, где кроме использованных шприцов, ваты и салфеток ничего нет, вспыхнул пожар. Впрочем, недоумевала и сама Гермиона: просто в тот момент, когда пришло время усесться на это ужасное кресло, напоминающее пыточный стул, внутри неё разгорелось некое негодование, захотелось любым доступным способом сбежать из этого места. И словно ответ на её крик о помощи в ушах зазвенело, казалось, что она вот-вот потеряет сознание, а уже в следующее мгновение загорелся огонь. Это было необъяснимо. И ещё более необъяснимым для Гермионы было осознание, что причиной пожара стал её нерожденный малыш. Она знала это так точно, как и то, что день непременно сменяется ночью, и так будет продолжаться до самого конца Вселенной. Спокойствие, с которым девушка отнеслась к такой новости, настораживало, но не было удивительным. После всего, что с ней приключилось месяц назад, мало что могло удивить Жрицу Приапа.
Гермиона смиренно вздохнула, накинула на голову капюшон своей байковой кофты и засунула руки в карманы. Как приятно отдохнуть от каблуков и какого бы то ни было намёка на роскошь и праздную жизнь! Сейчас она была обычной молодой девушкой, готовившейся стать матерью.
“Нет, я просто не могу быть обычной после всего!” – поправила себя Гермиона. – “И этот ребёнок будет особенным, раз уж он уже вытворяет такое! Вспомнить, хотя бы, кто его отец…”
Гермиона намеренно резко опустила ногу в лужу, обдав грязной водой даму, стоявшую рядом на переходе. Девушка была слишком раздосадована, чтобы обратить внимание на это и извиниться. Мысли о Люциусе Малфое всегда имели двоякий отклик в её душе: с одной стороны, Гермиона была зла на него, просто в ярости! А с другой… ну, не могла она на него злиться больше часа в сутки, потому что её сердце каждый раз наполнялось сладостной истомой, когда она вспоминала о зачатии своей малышки. Впрочем, едва ли теперь это имело какое-то значение, и воспоминания рано или поздно померкнут о той единственной близости между ними. Теперь у Гермионы Грейнджер новый этап в жизни, и она не должна эгоистично зацикливаться на себе и своих чувствах, когда нужно думать о благополучии ребёнка!
Волшебница, всё ещё не вынимая рук из карманов, нащупала свой пока плоский живот и мысленно поздоровалась с девочкой. Ей было крайне трудно свыкнуться с мыслью о том, что вскоре она станет матерью. Признаться, девушка изрядно нервничала, но то были приятные беспокойства, заставляющие её без причины улыбаться даже в такой пасмурный, дождливый день!
Когда Гермиона дошла до дома, в её кроссовках хлюпала вода, а джинсы были почти по колено мокрыми.
- Мам, я дома, - крикнула Гермиона с порога и скрылась за дверью в ванную комнату. Хотелось поскорее избавиться от мокрой одежды и переодеться в длинный махровый халат. И, главное, добраться до кухни. Девушка была так голодна, что могла в одиночку проглотить целого слона.

***

- Тобой сегодня интересовался какой-то мужчина, - сказала мама, когда Гермиона по-домашнему устроилась за столом, сев на стул с ногами и поджав их под себя. В детстве её всегда ругали за это, но теперь, когда она сама готовилась стать матерью, девушка могла позволить себе пренебречь нравоучениями. Впрочем, мама даже не обратила внимания на нарушение правил этикета за столом.
- Стивен?
- Если бы приходил Стивен, я бы тебе так и сказала, - слегка высокомерно ответила мать. – Я не знаю, кто это был, но мне показалось, что это кто-то из твоих… волшебник, словом.
Гермиона откусила приличный кусок от свежего мясного пирога с грибами, наслаждаясь изумительным вкусом. Тесто подошло так хорошо, что оно просто таяло во рту! Жаль, что она не умеет так вкусно готовить, впрочем, малышка сможет наслаждаться домашними пиршествами у бабушки.
- Очень элегантный мужчина, я бы никогда не подумала, что он волшебник, если бы ни его манера говорить и необычная причёска. Знаешь, в этом даже есть что-то аристократическое – красивые, тонкие черты лица, длинные белые волосы, убранные в хвост…
Гермиона с трудом заставила себя проглотить еду, которой ещё секунду назад воодушевлённо наслаждалась. По телу пробежала неприятная дрожь.
- Высокий, с серыми глазами, высокомерный и с тростью в руках?
- Не знаю по поводу цвета глаз, неприлично вот так рассматривать незнакомых людей, но всё остальное верно. И, да, у него была трость.
- Чёрт… - прошипела Гермиона, отодвигая тарелку с едой в сторону и спуская ноги на пол. – Что ты ему сказала?
- Что тебя сейчас нет, но что вечером ты должна вернуться. Милая, я что-то не то сказала? – обеспокоенно спросила Эльза Грейнджер, увидев побелевшее лицо своей дочери. – Кто был этот человек?
- Всё в порядке, - Гермиона сделала попытку успокоить мать, но это вышло не слишком убедительно. – Он мой бывший начальник. Он не сказал, что хотел?
- Я не знаю, он выглядел достаточно уверено и добродушно.
- Добродушно? – хрипло хохотнула Гермиона, но решила не продолжать при матери. Это могло навести её на нехорошие мысли.
- Ты меня пугаешь, дочка.
- Не переживай, мам, всё нормально. Просто мы с ним расстались не очень хорошо, очевидно, он хочет вернуть меня к себе в компанию, но у меня другие планы.
- Я заметила, - кивнула Эльза. – Ты почти ничего не съела.
- Ох, я наелась! Спасибо большое, если ты не против, я поднимусь в комнату и почитаю.
Гермиона стремительно взлетела по лестнице в свою спальню и, закрыв дверь, опёрлась спиной на неё, с трудом переводя дыхание. Сердце выдавало в груди такой невероятный ритм, что впору чечётку отбивать! У девушки было твёрдое намерение не говорить Малфою о том, что она носит его ребёнка, он ни за что не должен узнать об этом, ведь он может отнять его! Ей ли не знать, какие юристы работают на Люциуса! Они могут всё и даже больше! Стоп, как он мог узнать о ребёнке? Он просто не мог, никто не знает, кроме неё самой, Стивена и родителей. Стивен уже предложил ей руку, сердце и свою защиту, и у Гермионы не было причин для отказа, но сказать что-то определённое она пока не решилась тоже. И на что она ещё надеется, глупая? Пора уже повзрослеть…
Девушка потянулась за сумочкой, пытаясь отыскать в этом Бермудском треугольнике телефон. Когда он нужен, он вечно теряется где-то на дне. Слегка стукнув себя по лбу за рассеянность, Гермиона напомнила себе, что она волшебница, взяла палочку, а уже в следующую секунду набирала номер Стивена Колвила.
- Гермиона, рад тебя слышать! – прозвучало искренне. – Как ты себя чувствуешь? Что сказал доктор?
- Я не попала на приём. У них начался пожар, и потом я решила, что мне лучше идти к моим врачам, сам понимаешь…
- Ох, ну что же, надеюсь, у вас есть клиники такого класса, как в Челси?
- Разумеется, - Гермиона не стала рассказывать Стивену, что у них медицина гораздо более широкого профиля и не такая болезненная и радикальная, как у магглов. Нужно постепенно вводить его в курс дела, бедняга и так перенёс большее потрясение, после встречи с высшим созданием Хаоса. – Стивен, я не хочу показаться назойливой, но ты предлагал сегодня вечером поужинать, и если твои планы ещё не изменились, я бы не отказалась куда-нибудь сходить.
- Это замечательно! Даже если бы у меня и было что-то запланировано, ради тебя я бы отменил всё!
- Очень мило, - улыбнулась Гермиона, чувствуя себя не в своё тарелке. – Мы можем уйти пораньше? К нам приезжает одна родственница, которую я недолюбливаю, не хотелось бы её видеть вообще.
- Любой ваш каприз, мадам, - учтиво проговорил Стивен, - карета будет подана к пяти.
Гермиона не стала слишком заморачиваться с выбором платья, нашла консервативное чёрное с узкой юбкой чуть ниже колен. Туфли-лодочки, опять же без каблука. Конечно, она будет Стивену почти по пояс со своим маленьким ростом, зато удобно! И, главное, можно будет легко убежать от Малфоя, в случае чего.
Девушка совсем развеселилась, представляя себе эту картину. Впрочем, кажется, она стала основательно забывать, кто она такая! Бежать, когда она может просто аппарировать! Гермиона присела в гостиной на подлокотник кресла, ожидая прибытия своего кавалера, и задумалась. Слишком мало магии стало в её жизни. Впрочем, некоторое время назад её было в избытке, но это был неожиданный всплеск. И магия совсем не такая, к какой Гермиона привыкла с детства. Она не могла управлять своими способностями, не знала, как. Может, имеет смысл набрать литературы и освоить науку? Она же умудрилась как-то стать Жрицей без официального посвящения. К тому же, ребёнок ожидается с сюрпризом, и маме неплохо бы знать, чего можно ожидать от своей дочки. Ей ещё и месяца нет в животике, а она уже вытворяет такие фокусы с огнём! Не мешало бы держать при себе огнетушитель. Хотя нет, у неё же есть палочка! Вот, опять она думает в первую очередь о своей маггловской принадлежности, а не волшебной.
От размышлений Гермиону отвлекла трель дверного звонка. Девушка уже было бросилась открывать, но передумала – это мог оказаться и Малфой, так что, лучше не рисковать.
- Мама, если это снова тот человек, то скажи ему, что я уехала сегодня днём на несколько недель заграницу, ты точно не знаешь, куда.
- Ты хочешь, чтобы я солгала?
- Ради меня и своей будущей внучки! – Гермиона состроила жалостливую рожицу. Эльза обречённо вздохнула, но лгать не пришлось. Это был Стивен. Впрочем, ей ещё предстояло сказать эти слова Люциусу Малфою…

***

Люциус сидел в своём кресле, обтянутом белой кожей, пытаясь сосредоточиться на чтении последних финансовых отчётов. Однако мысли сейчас витали в стороне от цифр и диаграмм, и он порывисто отодвинул папку в сторону, позволяя себе яростно сжать руки в кулаки и с чувством стукнуть ими по дубовому столу. Он один в своём кабинете, и слишком зол, чтобы смиренно принимать очередной вызов судьбы.
Девчонка исчезла. Сбежала от него. Трусливая дура! Неужели она так глупа, что не может понять простую истину – в её положении она не имеет права отказывать от помощи, которую Люциус хотел благородно предложить. Это его ребёнок, в конце концов! Грейнджер, очевидно, сама впала в детство, раз решила поиграть в кошки-мышки. Что же, это её выбор, если хочет скрываться, строить из себя великую мученицу, Люциус не станет ей мешать. Но мысли о том, что в скором времени у него должна появиться дочка, не давали ему спокойно спать. Его кровь, плоть от плоти! Грейнджер просто не имеет права так поступать! Возможно ли её отыскать?
Месяц безрезультатных поисков заставил Малфоя возненавидеть Гермиону. Все чувства, будь то беспокойство и сожаление, он зарывал глубоко в себя, превращая их в чистую ненависть, и она, словно снежный ком, методично накапливалась в душе. Люциус не мог так же не злиться на себя самого. У него был шанс поговорить с ней, в тот день, когда он подъехал к дому её родителей, но Гермиона вышла из двери под руку со Стивеном Колвилом, и это отбило у Малфоя всякую охоту на великодушные жесты. Но на следующий день она исчезла.
В первую очередь, он навестил родителей Грейнджер. Они действительно не знали, где может быть их дочь. Малфой воспользовался легилименцией, чтобы выудить нужную ему информацию, но всё оказалось без толку. Узнал лишь, что Гермиона очень быстро собрала свои вещи в тот день, когда вернулась с ужина со Стивеном, а уже утром она села в такси и уехала в неизвестном направлении. Затем был неприятный разговор с Колвилем. Сначала его тупая секретарша долга не хотела впускать Люциуса, пытаясь напоить его жалким подобием на чай, затем сам Колвил принял его с таким лицом, будто Малфой пришёл принести свои извинения и признать поражение. Словом, настроение у чародея было крайне паршивым, потому и свою речь он начал в весьма недружественной манере.
- Я настоятельно советую тебе оставить мисс Грейнджер в покое.
- Так вот какова причина твоего визита? Я думал, ты пришёл с выгодным предложением по покупке моей компании.
Люциус зловеще ухмыльнулся. Они оба знали, что акции фирмы Колвила резко пошли вверх, и покупать контрольный пакет – сущая глупость.
- Нет, я пришёл поговорить с тобой о Гермионе.
- Я думаю, она была бы не в восторге от такой идеи.
- Послушай, Колвил, нет смысла разыгрывать передо мной защитника женской невинности, я вижу тебя насквозь, - и это была правда. Так хотелось превратить Стивена в жирного хряка! Как хорошо снова знать, что ты можешь колдовать! – Грейнджер сделала весьма разумный поступок, не приняв твоего предложения.
- Откуда…
- Я знаю гораздо больше, чем ты можешь себе представить, - загадочно проговорил Люциус, с удовольствием отмечая, что Стивену стало не по себе, - позволь, я объясню тебе одну простую истину. Гермиона не принадлежит этому миру, куда ты упорно пытаешься её затащить. Она волшебница, о чём тебе прекрасно известно, и весьма талантливая! Если она согласится выйти за тебя замуж, ей придётся оборвать многие связи с волшебным миром – её миром! Я знаю её достаточно хорошо, чтобы утверждать – Гермиона очень любит магию, и отказаться от неё - пытка для девчонки! Тебе не кажется, что было бы слишком эгоистично лишать её того, что так ей дорого, и превратить в обычную домохозяйку?
Стивен молча слушал, нахмурив брови. Ему не нравилось, что Люциус знает так много о его сокровенных мыслях и планах. Но так было бы лучше для самой Гермионы! Она девушка и не должна взваливать на свои хрупкие плечи непосильную ношу.
- У меня складывается такое ощущение, Малфой, что ты совсем не знаешь женщин. Им не нужна свобода, им нужно, чтобы был любимый человек, о котором они будут заботиться, и который будет отвечать взаимной лаской. Тебе известны такие понятия?
- Мне известно, что ты идиот, - с улыбкой ответил Люциус, слегка пристукнув тростью по полу. – Я всё сказала, что хотел. Сделай выводы, если хватит мозгов.
- Гермиона сама решит, что для неё лучше, - выкрикнул Стивен в спину Малфою.
- Он уже решила, - не оборачиваясь, ответил тот.
Впрочем, он не был так уверен, что Гермиона не сделает выбор в пользу Колвила. Люциус не собирался занимать место её супруга, но если его ребёнка будет воспитывать маггл, он всё сделает, чтобы забрать несчастную девочку себе. Это вообще будет уникальный ребёнок, рождённый с даром Сноходца и Боевого Чародея! Нет, просто нельзя позволять губить такие магические задатки! Он должен отыскать Грейнджер.
Как уже было сказано, поиски ни к чему не привели. Приблизительно через неделю в офисе появился Поттер собственной персоной. Он пришёл поговорить с Малфоем, как ни странно, о Гермионе. Тут и легилименции не понадобилось, чтобы определить – спаситель человечества сам обеспокоен пропажей подруги. Перед уходом, он не забыл напомнить, что Люциусу запрещено пользоваться магией. Удивительно, что Грейнджер ничего не рассказала другу о посохе Боевого Чародея. Девчонка не переставала удивлять. Где же она может быть?

***

Погода стояла сказочная. Пожелтевшие листья деревьев при ярком солнечном свете представляли собой волшебную иллюзию золотого мерцания. Так душисто пахло осенью, что душа пела! Хотелось упасть в кучу сухих листьев и лежать, разглядывая замысловатые облачные фигуры высоко в небе. Только осенью оно бывает таким сказочно синим! Сам город, казалось, сошёл со страниц книги братьев Гримм. Аккуратные невысокие домики, выкрашенные в тёплые солнечные цвета, с красными черепичными крышами казались совсем кукольными. Мощёные каменные дорожки, которые петляли между небольшими кварталами. Почти у каждого перекрёстка можно было встретить художника или продавца сахарной ваты. Сам город располагался на высокой горе и потому был построен в несколько ярусов. Стоя на самом последнем, седьмом ярусе, казалось, что ты можешь легко дотянуться до не неба, а сам чешский город был словно на ладони. Особенно выделялись высоченные пики старых костёлов, и звон колоколов всегда наполнял душу особенным трепетным чувством. Счастье было так близко, и его было так много, что можно было различить его приятное прикосновение к коже через ласковые солнечные лучи, можно было почувствовать его запах, насладиться его присутствием в полной мере!
Гермиона вышла на веранду своего нового домика и, завернувшись в плед, устроилась на плетёном диванчике. Хорошо, что она арендовала жильё именно на самом высоком ярусе, откуда всё видно. Девушка сделала глоток обжигающе горячего какао и улыбнулась сама себе. Так хорошо! Она устроила себе небольшие каникулы и совсем не думала, что всей душой влюбится в это место. И зачем возвращаться в сырой Лондон? Там, наверняка, начались нескончаемые дожди, осень никогда не бывает в Британии столь красивой и воодушевлённой! А здесь каждый упавший лист жил своей жизнью, всё было насквозь пропитано магией – древней и могущественной! Высшая Академия Волшебства в Чехии была признана лучшей в мире, сюда стекались самые лучшие умы, что имеются в сообществе магов, и, тем не менее, место оставалось закрытым, со своей богатой историей, полной тайн и домашнего спокойствия. Есть ли на земле место луче, чтобы дать жизнь новому человечку?
Стыдно признаться самой себе, но Гермиона сбежала. И вовсе не от Люциуса, хотя мысль, что здесь он её не сможет отыскать, была успокаивающей. Молодая волшебница была подвержена панике, что если Малфой узнает о ребёнке, он обязательно его отнимет. Опять же, она не знала, откуда такая железная уверенность, но лучше перестраховаться. К тому же, Гермиона была не последним человеком в волшебном сообществе. Её имя знали, да и саму её тоже, потому столь неожиданное появление ребёнка может вызвать неприятные слухи. И Люциус, разумеется, догадается, что к чему. Нет, лучше исчезнуть на некоторое время, а потом вернуться уже с малышкой, тогда никто ничего не сможет доказать. Мало ли кого она встретила в своём путешествии! Но и это не была основная причина столь скоропалительного отъезда. Во всём виноват этот чертёнок в её животе. Очевидно, у него будет весьма своеобразное чувство юмора, когда он вырастет, под стать близнецам Уизли. Малышка сочла очень весёлым превратить утку, которую подали к столу соседней паре в ресторане, в живую пернатую птицу. Весь ресторан подняли на уши, пока ловили дичь – ничего не скажешь, как в старые добрые времена, поохотился и съел! Гермиона замучилась, пока стирала память всем и каждому. Даже Стивену - едва ли он морально готов к таким сюрпризам. Гермиона знала, что он готов был признать малыша своим ребёнком, он на всё бы пошёл ради неё, но девушка умом понимала, что этой девочке нужен особенный отец, который сможет справиться с её способностями. Вот только этой ночью Гермиона проснулась и увидела, как прямо над кроватью витают все её крема, лосьоны и гели, что стояли на комоде. Малышке не спится, и она решила развлечься, левитируя личные вещи своей мамочки под потолком. Не прошло и трёх месяцев с момента зачатия, а её неконтролируемые волшебные всплески превращаются в большую проблему. Признаться, даже колдомедик удивился, когда Гермиона рассказала о своей проблеме уже в чешской частной клинике. По крайней мере, это его не испугало, и он с интересом провёл несколько магический обследований и забоится о Гермионе, будто она курица-несушка с золотыми яйцами.

***

Старый замок, в нескольких километрах от небольшого чешского городка, где поселилась Гермиона, выглядел величественным и таинственным. Он был совсем не похож на те архитектурные произведения искусства в родной Британии, взять только высокие острые крыши с упирающимися в небо пиками. Казалось непостижимым, как строителям удалось возвести такое мощное, высокое здание на самом краю обрыва. Замок состоял из двух частей, располагавшихся на пиках двух высоких гор, соединялись два крыла при помощи узкого каменного моста-траншеи с черепичной крышей под острым углом. Едва ли этот мост с виду можно было назвать надёжным. Когда ты проходишь по каменному полу, осознавая, что под тобой пропасть вы несколько тысяч метров, становилось не по себе. Однако прочность древней архитектуры была проверена веками, и Гермиона, хоть и с замирающим в груди сердцем, внешне ничем не выдала волнение. Она остановилась посередине прохода и выглянула из высокого не застекленного окна. Внизу распростёрся захватывающий дух вид. Два ближних городка были ещё чешскими, а уже тот, что за тем пролеском – немецкий. Сочетание высоких гор, озёр и лесов одухотворяло, девушка почувствовала, как какая-то высшая сила посетила её, подарив нескончаемый заряд энергии. Малышке тоже понравился вид, и она поблагодарила свою маму за прогулку внезапно возникшим букетом белых лилий. Гермиона не переставала удивляться чудесам, на которые была способна её девочка – одним из главных законов трансфигурации было то, что ты не можешь создать материальный предмет из ничего. Похоже, ребёнку такое положение вещей пришлось не по душе, и она делала всё, чтобы опровергнуть многовековую истину.
- Для тебя в школе придётся составлять индивидуальную программу обучения, - ворчливо сказала Гермиона, поглаживая свой живот. Шестой месяц, а она уже была, как надувной шар! Ноги постоянно отекали, пришлось наложить на обувь чары, чтобы она стала шире и хорошо лежала по ноге. Впрочем, девушка не собиралась рассиживаться дома и терпеливо ждать, когда придёт срок рожать. Зима в Чехии была столь прекрасной, что Гермиона не могла отказать себе в удовольствии покататься на санях, возвести на заднем дворике снежную бабу, а в Рождество вместе с остальными жителями горда выйти на улицу с горящей свечкой в руках и под церковное пение пешком проделать путь к центральной площади, где находился один из старейших соборов. Каждый день пребывание здесь делал её счастливой, мысли о дочке занимали доминирующее место в её сознании, позволяя не думать о Люциусе так часто. Иногда, когда в душе становилось совсем тоскливо, Гермиона сидела у окна с чашкой горячего шоколада в руках, и представляла Люциуса рядом с собой. Ей казалось, что он бы очень трепетно относился к своему ребёнку. Наверное, и его матери перепала бы частичка заботы и душевного тепла. Они бы вместе смогли выбрать колыбельку малышке, накупить распашонок и ползунков, кружевных платьиц и премиленьких тапочек с помпонами. Как только неконтролируемы слёзы стекали по её щекам, Гермиона чувствовала, что малышка внутри толкается с особой силой, стараясь отвлечь маму. Впервые, когда она расплакалась от тоски и горечи неразделённой любви, дочурка и подарила маме прекрасный букет насыщенно голубых роз. И откуда она только могла знать о таких? Гермиона сама в жизни лишь раз видела подобные цветы, и то по телевизору. Может, когда это долгожданное счастье выскочит из живота, она уже будет уметь говорить, бегать, прыгать, и одному Мерлину известно, что ещё! Гермиона одновременно переживала и сгорала от нетерпения.
Вскоре девушка почувствовала, что безделье начинает тяготить над ней. Она стала гораздо чаще думать о Малфое, и ей не нравилось это. Она не хотела о нём думать, она не хотела страдать! Нужно было себя чем-то занять. В долгие холодные вечера, Гермиона сидела у окна, наблюдая за непредсказуемым танцем кружевных снежинок, и размышляла о своей жизни, и том, кто она и чего может добиться. Полгода назад ей казалось, что она амбициозная молодая женщина, талантливая и способная. Позже выяснилось, что она родилась, уже отмеченная предназначением встретиться с демоном и победить в схватке. Из этого следовало, что ей было суждено родить этого ребёнка. Впрочем, его зачатие никак не отразилось на суккубе, хотя это должно было уничтожить её. Гермиона позже прочла, что даже императорского суккуба можно уничтожить подобным способом. Ответ на ум приходил лишь один, почему не вышло: в ту ночь она ещё не была Жрицей, ею она стала позже, буквально на следующий вечер.
Но одно лишь знание, что она волшебница, сноходец и жрица Приапа дохода не принесёт, а ей ещё предстояло самой растить и воспитывать ребёнка! Тогда Гермиона и решила, что она могла бы создать свой бизнес. Она несколько лет проработала на Малфоя. Конечно, ей ни за что не построить такую корпорацию, какой владел он. Аукцион “Therzara” был всего лишь маленькой частью, но и он приносил немалые деньги. Гермиона знала всех в этом бизнесе, она была одной из лучших в своём деле, и если она решит открыть свою компанию, многие богатые волшебники и магглы, не задумываясь, станут её клиентами, ведь они хорошо знают цену мисс Грейнджер! Начинать с нуля, конечно, не легко, к тому же, нужны немалые деньги, но и тут Гермиона решила для себя проблему. Она уговорит Гарри стать её компаньоном. Он будет владеть долей акций и получать неплохие деньги, которые уже за год по самым смелым прогнозам должны покрыть его расходы. И Гермиону не будет мучить совесть, ведь для друга это будет очень выгодно! А впоследствии, их дети смогут унаследовать компанию.
- У каждого замка есть свои легенды, мисс Грейнджер, - рассказывал смотритель ключей. – Несколько веков назад здесь творились странные, если не сказать, страшные события! Вы, наверняка, слышали о графе Дракуле?
- Да, кажется, он был из Румынии.
- Местные люди утверждают, что хозяева этого замка тоже были вампирами. Это был клан враждебный Дракуле. Много лет между ними шла нескончаемая борьба. Часто можно было увидеть, как высоко в горах видны разноцветные вспышки, которые нельзя было причислить к непогоде. Грохот стоял невообразимый, когда в небе не было ни единого облачка! Местные жители были уверены, что это – схватки вампиров, сотней ужасных крылатых зубастых тварей! А в один день всё закончилось. Скорее всего, уничтожили последнего из клана, и замок стоял пустым. Через пятьдесят лет появился человек, который продал замок одному знатному лорду, он не боялся старых легенд. Поселился тут со своей семьей, но и десяти лет не прожил в городе. Потому что, скажу я вам, это вовсе не легенды и выдумки, всё так и было! Замок он выставил на продажу, но не нашлось людей, отважившихся его купить. Мой прадед был хранителем ключей, эта должность передаётся по наследству от отца к сыну. Мы, местные жители, с уважением относимся к истории родных мест, призраки прошлого нам не страшны, потому что мы не нарушаем их покой.
Гермиона сделала вид, что история взволновала её. Возможно, всё так и было, вокруг полно деревень, где живут исключительно волшебники. Пару раз в своей жизни девушке доводилось видеть вампиров, правда, назвать их крылатыми тварями язык не поворачивался.
- И вы утверждаете, что все вещи остались нетронутыми с тех пор?
- Так и есть.
- Что же, я не прочь взглянуть на замок. Если вы не боитесь призраков, кончено.
- Я же сказал, что я с ними на короткой ноге, - совершенно серьёзно ответил мужчина.
- Прекрасно, - улыбнулась Гермиона, - мы сможем сделать это завтра утром?
Гермиона не прогадала. Это была её золотая жила! Просто невероятное скопление волшебных артефактов, многие из которых были практически бесценны. Едва ли кто-то из магглов отдаёт себе отчёт, какие опасные и, несомненно, ценные вещи здесь хранятся. Глаза девушки загорелись азартным огнём, она, разве что, не пищала от восторга. Если приобрести имущество этого замка, то можно получить прибыль, в три, а то и в четыре раза преувеличивающую затраты.
- А ты что думаешь, малышка? – проговорила Гермиона, поглаживая живот. – Твоя мама сможет обеспечить тебе безоблачное будущее!
Ребёнок никак не отреагировал на такие прогнозы, и Гермиона продолжила осмотр замка. У неё уже руки чесались, так хотелось поскорее составить каталоги, изучить свойства всех артефактов, что здесь безбожно пылились! И почему ей раньше не приходило в голову заняться изучением легенд разных стран? Ведь во многих есть магические корни, а, следовательно, есть волшебника, готовые платить за живую историю.
Гермиона словила себя на мысли, что в последнее время слишком часто стала задумываться о своём материальном благополучии. Впрочем, тут всё было закономерно, она ведь мать-одиночка, да ещё и безработная! Разумеется, девушка не стремилась к несметным богатствам, но в глубине души ей очень хотелось заткнуть за пояс Люциуса Малфоя, чтобы хоть раз в жизни он вышел не победителем, а проигравшим! Гермиона пообещала своей дочке, что у неё будет всё только самое лучшее, и она сдержит слово, обязательно!

Последние февральские деньки провожали зиму ярким солнцем и плюсовой температурой. Гермиона и Гарри подписывали последние документы по покупке замка. Девушка не могла скрыть своего возбуждения, ей хотелось поскорее приступить к более детальной оценке имущества, к тому же, ей казалось, что рождения ребёнка именно в замке весьма символично. Малфой-мэнор, конечно, большой, но в несколько раз уступает в размерах и величаю вампирскому логову, как обозвала его Гермиона. Пусть малышка с рождения чувствует себя маленькой принцессой, она достойна всего самого лучшего!
- Ну, что, хочешь взглянуть на то, что ты только что приобрёл? – улыбнулась Гермиона другу, когда они вышли из офиса нотариуса.
- Конечно, - Гарри улыбнулся в ответ, щурясь от яркого солнечного света.
- Если ты не против, я бы немного прогулялась до Центрального Парка, погода просто чудесная!
- Разумеется, если тебе не тяжело, - парень согнул руку в локте, и волшебница с благодарностью взялась за неё. – Джинни на последнем месяце едва могла с кресла подниматься, мы уже думали, что у нас двойня!
Гермиону усмехнулась. Второй ребёнок – мальчик – появился в семье Поттеров чуть больше месяца назад.
- Мне иногда тоже кажется, что на свет родится не маленькая девочка, а слонёнок! Посмотри, как меня разнесло!
- А мне кажется, что ты очень мило выглядишь. Даже щёчки появились.
- Совсем как у хомяка, - безобидно согласилась Гермиона. – Как там Рон?
- Надеется, что ты приедешь на его свадьбу в апреле.
Девушка задумалась.
- Малышке будет около месяца. Не знаю, могу ли я так рисковать. Ты ведь знаешь, Малфой ни в коем случае не должен узнать о ребёнке.
- Поверь, Рональд не приглашал его к себе на свадьбу.
Гермиона хмыкнула.
- Мне страшно, что он каким-то образом узнает, что я в городе. Он всегда всё знает! Всё может и ни перед чем не остановится! Он заберёт у меня дочку…
- Ты становишься параноиком.
- Я знаю, но лучше быть нервно больной, чем остаться ни с чем! Знаешь, я в какой-то момент своей жизни поняла, что материальное тоже весьма ценно и важно, от этого зависит благополучие не только твоё, но и твоих детей! Тебе-то не о чем беспокоиться, ты можешь скупить замки по всей Европе, и всё равно твои внуки будут жить безбедно, а я волнуюсь из-за каждого потраченного сикля!
- Действительно, вот уж не думал, что умница Гермиона Грейнджер станет скрягой.
Девушка заразительно рассмеялась и тряхнула головой, приводя свои длинные кудри в беспорядок. Гарри оставался серьёзным, но его зелёные глаза тоже искрились смехом.
- Я много училась не для того, чтобы всё знать, а чтобы хорошо проводить время и отдыхать. Работа, которая хорошо оплачивается, а ещё лучше – финансовая независимость. Я бы никогда не согласилась выйти замуж и стоять у плиты, я не домохозяйка, и ты знаешь это. А единожды связав себя с миром частного бизнеса, едва ли ты будешь работать спустя рукава. Хочешь – не хочешь, а приходится думать о том, чтобы ты не вкалывал сутками зря, и чтобы твои деньги шли к тебе на счёт в банке, а не на ветер. То, что тяжело добывается, очень сильно ценится! Вот только не надо думать, что я превратилась в алчную и расчетливую женщину, это не так! Для меня нет ничего важнее моего ребёнка, и я не хочу, чтобы она хоть в чём-то нуждалась.
- Как ни странно, но я тебя понимаю, - после некоторого молчания ответил Гарри. – И я даже рад, что вещи обстоят так, а не иначе. Мне приятно думать, что твоя жизнь в твоих руках. Так ты точно не пропадёшь.
- Вот почему ты мой лучший друг! – Гермиона сжала его руку, одарив Поттера широкой улыбкой.
Они уже дошли до парка, и, зайдя за полуразрушенную каменную стену – остатки какой-то старинной часовни – аппарировали прямо к замку.

***
Жить в замке оказалось интересно, но очень одиноко. По ночам Гермиона подолгу не могла уснуть, воображая, что огромное количество пустых комнат занято гостями. Когда-то здесь жили люди, было множество слуг, устраивались балы и приёмы. Не те пафосные вечеринки, что проводит лондонская аристократия и прочие сливки общества, а самые настоящие балы! Вроде Святочного Бала, что был в Хогвартсе в честь Турнира Трёх Волшебников. Гермиона всегда с приятной грустью вспоминала школьные годы. Вот бы хоть ненадолго вернуться в Хогвартс в качестве ученицы, с теми же студентами и преподавателями!
Волшебница использовала только три комнаты: кухню, каминный зал и спальню. Она позаботилась, чтобы там было чисто и уютно. Пришлось потрудиться, чтобы найти подходящую мебель, а потом отлевитировать её в нужное место. Кухня была старинная, без всякого намёка на газопровод. Огромный очаг – это всё, на что будущая мамочка могла рассчитывать. Впрочем, Гермиона не сильно расстраивалась, готовить она всё равно умела не слишком хорошо. Девушка отыскала в городе микроволновую печь и электрический чайник, так что голодная смерть ей не грозила.
Огромная библиотека была излюбленным местом девушки. По книгам она совершенно точно могла сказать, что здесь жили волшебники. Была особенная секция, куда магглы не смогли бы попасть. На неё была наложена иллюзия, и всем, кто не обладал волшебным даром, казалось, что перед ними стена, а на самом деле это была ещё одна огромная секция со старинными книгами. Гермиона отыскала несколько шкафов, где книги были написаны исключительно рунами. Чтение помогало ей коротать одинокие вечера, а днём волшебница забывала обо всём на свете, копаясь в старинных вещах, исследуя различные артефакты. За две недели Гермиона составила три каталога, каждую вещь пометила соответствующей биркой и кратким описанием. Нашлось так же большое число тёмных артефактов, которые девушка осторожно складывала в большой сундук. Удивительно, сколько в замке было различных сундуков и шкатулок! Одна из них была полна самых удивительных драгоценностей. Наверное, в тот момент Гермиона поняла разницу между ювелирными изделиями и настоящими драгоценностями. Невероятные ожерелья и подвески были сделаны из тёмного золота, витиевато обрамляющего гранёные рубины, изумруды, сапфиры и бриллианты. Гермиона никогда не сходила с ума по украшениям, обычно её шею украшала тонкая серебряная цепочка с бирюзовой подвеской, но сейчас ей захотелось примерить эти удивительные вещи! Она с ребяческой улыбкой и порозовевшими от возбуждения щеками подошла к большому напольному зеркалу, застёгивая на шее массивное изумрудное ожерелье. Как только лучи солнца упали на девушку, камни замерцали, и их переливчатый свет заполнил небольшую комнатушку, в которой находилась Гермиона. Её светлая, почти бледная кожа выгодно оттенялась драгоценностями.
- Ох, если бы Люциус меня сейчас увидел! – пожелала девушка. Слова вырвались раньше, чем она успела обдумать их. Гермиона прижала руку ко рту, будто кто-то мог её услышать и неодобрительно покачать головой за такие слова. – И почему я о нём до сих пор думаю? В любом случае, будет преступлением продать кому-то эту красоту. Думаю, ничего страшного не случится, если я оставлю изумрудный гарнитур себе, а Гарри потом отдам за него деньги, по большому счёту, замок и все вещи теперь принадлежат ему. И вообще, нужно отдать ему эту шкатулку для Джинни.
Позже Гермиона отыскала ещё три таких, и решила оставить себе жемчуг, сапфировый перстень и изящную бриллиантовую диадему. У девушки замирало сердце, когда она представляла себя на ежегодном маскарадном балу в этих драгоценностях. Волшебники любят наряжаться, и, кажется, теперь полюбила и Гермиона. К тому же, она прекрасно знала, что Люциус всегда присутствует на балу, ведь он один из спонсоров.
- И о чём я только думаю? – нахмурилась девушка. Она переставила большую софу на навесную крытую веранду, где и сидела, завернувшись в большой тёплый плед. Девушка обожала горные закаты, всегда такие разные и прекрасные! Малышка тоже любила, очевидно, чувствовала, какое успокоение это приносит её матери.
- Мне нельзя появляться в Лондоне ещё года три! Мне жаль, дочурка, что я лишаю тебя отца, но, поверь, так будет лучше! Если бы ты его знала, ты бы со мной согласилась…
Гермиона почувствовала чувствительный толчок, даже ойкнула от неожиданности. Она с трудом перевела дыхание от резкой боли.
- Ну, что ты толкаешься? – отдышавшись, спросила Гермиона у своей малышки, приложив руку к животу. – Ладно, я больше не буду говорить о нём плохо. Лучше, я вообще не буду о нём говорить…
Девушка повернулась, чтобы вытянуть ноги, и почувствовала что-то влажное под собой. Она удивлённо привстала и обнаружила, что одеяло, на котором она сидела, было мокрым. Отошли воды…

***
Люциус откинулся на спинку своего кожаного кресла, вглядываясь в лицо своего директора, который возглавлял аукционный дом “Therzara”. Бедолага сидел с таким видом, будто полосатый галстук сдавливает его короткую шею так, что воздух не мог попасть в дыхательные пути. Испарина выступила у него на лбу, когда Люциус недовольно выгнул бровь и удостоил своего подчинённого вниманием.
- Аукционный дом всегда приносил в два раза больше прибыли, чем все остальные мои компании, - голос Люциуса не был ни разозлённым, ни раздражённым. Наоборот, он говорит тихо, но у мистера Ларсона пробежала неприятная дрожь вдоль позвоночника. Он вообще никогда не любил оставаться наедине со своим начальником, а теперь, когда дела вдруг пошли вкось и вкривь, хотелось и вовсе удавиться.
- Я хочу знать, по каким причинам ваши дела идут столь неудовлетворительно?
- М-мистер Малфой, я боюсь, всё дело в том, что мы потеряли несколько очень хороших специалистов.
- Я уверен, что незаменимых людей нет.
- Смею с вами не согласиться, - пробормотал себе под нос мистер Ларсон, - с тех пор, как компанию покинула мисс Грейнджер, многие наши клиенты работают с нами не очень охотно.
- Может, вы не знаете, как найти к ним подход? – предположил Малфой. Упоминание Гермионы заставило его крепко сжать челюсти, а глаза наполнились недобрым блеском.
- Около года назад уволилась её помощница, Шеридан.
- Неужели она смогла найти где-то более престижную работу, чем в “Therzara”? – удивлённо спросил Люциус.
Мистер Ларсон судорожно сглотнул. Что же, чем дольше он будет скрывать, тем хуже.
- По правде сказать, мистер Малфой, у нас появились конкуренты.
Люциус наклонился над столом, вглядываясь в лицо своего директора. Тот затаил дыхание, ожидая, что затишье перед бурей вот-вот закончится. Он знал, что мистер Малфой никогда не кричит, но его тихий, вкрадчивый голос доводил многих до сердечного приступа. Часто можно было увидеть, что женщины выходили из кабинета начальника в слезах. Люциус наводил страх на всю компанию одним своим взглядом, только мисс Грейнджер, казалось, его не боялась. Все помнили, кем он был в прошлом, хотя семью Малфоев и оправдали, всё равно его тёмное прошлое пугало. Но он хорошо платил, а это многое решало.
- Вы хотите сказать, что в Лондоне появился ещё один аукцион, работающий как с волшебниками, так и с магглами?
- Да, сэр. “Mephistophelean* Auctio”.
Люциусу показалось, что он ослышался.
- Мефистофель? – переспросил он, и когда мистер Ларсон нерешительно кивнул, мужчина рассмеялся.
Директор не смог скрыть своего удивления, силясь понять, что так могло рассмешить Малфоя. Когда мистер Ларсон сам впервые услышал это название, у него волосы стали дыбом. Впрочем, была в этом некоторая изюминка, которая определённо привлекала клиентов. Назвать компанию именем создания Хаоса мог либо сумасшедший, либо очень смелый человек!
- Вы знакомы с владельцем этого аукциона? – поинтересовался Люциус.
- Нет, сэр. Хозяин мне не известен, я имел дело только с управляющим, а он наотрез отказался оглашать имя своего начальника. Хотя, ходят слухи, что одним из совладельцев является мистер Гарри Поттер.
Люциус заинтересованно выгнул бровь.
- Неужели? Это бы многое объяснило, - она замолчал на некоторое время, а затем снова глянул на своего подчинённого. - Вы свободны.
Роланд Ларсон от удивления даже рот открыл. Он ожидал, как минимум, выговора с вычетом премии из зарплаты, а Малфой так просто, без объяснений, его отпустил!
- И ещё, мистер Ларсон, раздобудьте мне каталог с артефактами “Мефистофеля”.
- Да, сэр, - Роланд поторопился скрыться за дверью, пока начальник не опомнился и, всё же, не устроил разнос.
Как только дверь за Ларсоном закрылась, Люциус поднялся с места, широкими шагами дошёл до мини-бара и плеснул себе в бокал огневиски. Как интересно всё складывается! Чародей был практически уверен, что компания принадлежит мисс Грейнджер. Имя Мефистофеля из истории магии было связано и со Жрицами Приапа, и с Боевыми Чародеями. Известно, что Мефистофель являлся своего рода змеем-искусителем во плоти, так же как и суккуб, высшее создание Хаоса. Боевые Чародеи древности изгнали его обратно в ад. Разумеется, Гермиона не могла не знать об этом, будучи Жрицей сама. Учитывая её маниакальное желание знать всё, она уже давно должна была прочесть все известные факты о бывших жрицах и боевых чародеях. Одно это должно было насторожить, а причастность Поттера убеждала в том, что Люциус прав в своих догадках. Грейнджер не настолько состоятельна, чтобы самостоятельно открыть фирму, потому вполне логично с её стороны было обратиться за финансовой помощью к лучшему другу.
Люциус залпом допил горький напиток и сжал в руке гранёный бокал. Итак, маленькая трусишка вернулась. Недолго она провела в изгнании, хотя, она и сейчас не спешит показываться на люди, оставила вместо себя управляющего. Люциус хмыкнул. За три года, что он не видел девушку, он думал о ней достаточно часто. Он представлял, какой может быть его дочь. Мужчина всё чаще жалел, что не отыскал чертовку тогда, было бы лучше забрать у неё ребёнка, но даже себе Люциус боялся признаться, что едва ли он смог бы поступить так жестоко с Гермионой. В такие минуты он напоминал себе, что она поступает с ним так же.
- Чёрт бы тебя побрал, Грейнджер! – вслух сказал Люциус, стиснув зубы.

***
Эвилин долго бежала по длинному коридору, будто стадо разъярённых кентавров гналось за ней. Девочка не была напугана, но она знала, что в восточном крыле замка оставаться небезопасно. Там водятся привидения. Эвилин знала, что привидения бывают разные. Некоторые очень добрые, они не могут причинять людям зла. Они светятся неярким белым светом, и если пройти сквозь них, то становится холодно и мокро. Но есть и другие привидения. Они тёмные, почти чёрные, и дотрагиваться до них нельзя. Однажды Эвилин гуляла по замку и была не слишком осторожной. Страшное привидение подкралось сзади и прикоснулось к её руке. С тех пор на том месте у девочки было пятно, и оно постоянно болело.
“Теперь можешь передохнуть. Сюда Привидения уже не смогут попасть”.
Эвилин остановилась, тяжело переводя дыхание. Она обернулась и увидела, что в нескольких метрах позади неё витают над потолком страшные тёмные фигуры. Девочка так же видела яркую голубоватую полоску, которая начинала искриться, когда привидения натыкались на неё. Они не могли пройти сквозь этот щит, теперь девочка была в безопасности.
“Ты очень храбрая волшебница”.
Эвилин улыбнулась. Она любила быть храброй. Ей нравилось думать, что она ничего не боится. И она любила, когда её называют волшебницей. Магия – это так замечательно! Когда она вырастет, она сможет творить чудеса!
“А теперь отнеси эту шкатулку в своё тайное убежище, где монстры не смогут её отыскать”.
Эвилин кивнула своему невидимому другу и вприпрыжку побежала вниз по витиеватой лестнице. Она спустилась не первый этаж, обошла жилую часть по тёмным переходам и вышла на улицу через заднюю дверь. Солнце уже село, но Эвилин не боялась темноты. Она очень хорошо знала замок и небольшой лесок, и легко ориентировалась здесь даже в темноте. Если бы рядом были звери или существа, которые хотели бы причинить Эвилин вред, Голос бы предупредил.
Девочка побежала по узкой тропинке вперёд и остановилась только у небольшого каменного домика, где она часто любила играть. Мама не знала, что такой домик есть около замка, а Голос посоветовал не говорить ей. Здесь Эвилин могла играть и прятать вещи для Голоса. Он сказал, что однажды он придёт, чтобы забрать их, а потом вновь уйдёт путешествовать. Эвилин хотела бы пойти с ним, но знала, что мама очень огорчится. Девочка любила маму очень-очень сильно и не хотела её расстраивать. Но Голос так красочно и интересно рассказывал о чудесах, которые есть в мире, что маленькая волшебница каждую ночь засыпала, воображая, как она оказывается в тех местах! Ах, если бы мама согласилась путешествовать вместе с ними, Эвилин была бы очень рада!

***
- Гермиона, это не серьёзно. Тебе давно пора вернуться в Лондон!
- Гарри, прошу тебя, не начинай снова! Нам с Эви здесь спокойнее. Малышка очень любит замок, здесь чистый воздух, я не хочу возвращаться.
Гарри отставил чашку с чаем в сторону, пристально глядя на подругу. Она сильно изменилась. Нет, не внешне, скорее, что-то внутри неё неотвратимо меняется. Она превращается из молоденькой девушки в красивую женщину, этого нельзя отрицать! После родов её немного угловатая фигура приобрела соблазнительные изгибы, свежий воздух определённо идёт ей на пользу. Гарри видел перед собой уверенную в себе красавицу, чья жизнь находится в её руках. Парень невольно подумал, что подруга могла бы составить гармоничную пару Люциусу Малфою. Гарри до сих пор мучила совесть, что он не рассказал Гермионе о тех далёких днях, когда Люциус не отходил от её постели, держал её холодные руки в своих, пытаясь согреть девушку, он волновался за её жизнь, только слепец мог не заметить этого! Но, в то же время, там был и Стивен Колвил. Гарри и Рон выбрали Стивена и не стали ничего говорить подруге. Они были уверены, что Гермиона обязательно полюбит этого маггла, но всё обернулось совсем иначе. И теперь, когда Гарри видел, как девушка добровольно заключила себя в четырёх каменных стенах, как она мучается от одиночества, ему становилось горько. А правильно ли они поступили тогда, решив всё за неё? Возможно, у его крестницы сейчас был бы отец, а у Гермионы муж. Невозможно представить Гермиону в паре с Малфоем, особенно старшим, но любовь, как говорится, зла.
- К тому же, Гарри, расстояние не имеет значение. Я очень часто бываю в Лондоне, почти каждый день, на выходные привожу Эви к родителям.
- Ты совсем отделилась от нас, - грустно констатировала факт Джинни. Она молча слушала до этого разговор мужа с подругой, но, в какой-то степени, понимала Гермиону. Конечно, она права. По большому счёту, нет никакой разницы, откуда аппарировать и на какое расстояние. Но девушка бывает в Лондоне очень мало и только по делам.
- Джинни, я бываю у вас достаточно часто. Эвилин любит играть с Джеймсом, Алом и Лили, я не монстр, чтобы лишать своего ребёнка общества. Но она на самом деле любит замок, она знает его гораздо лучше меня! Иногда мне кажется, что внутри неё находится волшебный компас, она никогда не теряется. Я не знаю, где она пропадает днями, но она всегда приходит к обеду и ужину, счастливая, довольная и румяная! Если бы мы были в Англии, я бы постоянно за неё боялась. Но теперь Чехия её дом!
Джинни очень внимательно посмотрела на подругу и тихо ответила ей:
- А как же ты сама?
- Я счастлива, потому что счастлива моя дочь. Мне больше ничего не надо.
- Твои биологические часы тикают, дорогая, - безжалостно заметила Джинни. – Сейчас ты ещё очень молода. Но ты не заметишь, как пролетит время, Эвилин вырастет, ты ведь не думаешь, что она останется под твоей опекой до конца жизни?
- Нет, конечно!
- Поверь, ты вспомнишь мои слова, пока будешь коротать бесконечные одинокие холодные ночи одна в пустой постели.
Гермиона ни чем не выдала, что эти слова болью отозвались в её душе. То, о чём говорит Джинни, уже происходит. Уже сейчас Гермиона ужасно одинока, но она старается не думать об этом, иначе легко сойдёт с ума. Всё, что у неё есть – это её трёхлетняя дочка. Нужно, в первую очередь, думать о ней и её благополучии.
- Ты драматизируешь, Джинни, - Гермиона улыбнулась. – Эвилин теперь подросла, и я мне станет проще отлучаться из дома. Этой осенью я собираюсь попасть на ежегодный маскарадный бал, к тому же, я бываю на презентациях новых коллекций артефактов.
- И, разумеется, никто не знает, что это “Мефистофель” – твоя фирма.
- Разумеется, - подтвердила волшебница. – Тем более, она не только моя. Гарри тоже скрывает свою причастность.
- Вы просто два параноика, - фыркнула Джинни, заставив друзей рассмеяться.
- Кстати, где моя крестница ходит? – поинтересовался Гарри, отсмеявшись.
- Я думаю, она должна скоро появиться, - заверила Гермиона, и точно, Эвилин, как будто услышав её слова, появилась в арке.
- Ну, что, грязнуля, проголодалась?
- Я не грязнуля, - запротестовала Эвилин и подошла к столу. Оглядев серебряную горку с трюфелями она сморщила носик.
- Что такое, детка, ты не ешь шоколад? – спросила Джинни.
- Я не ем грязные конфеты, - ответила девочка и забралась на диван рядом с мамой. Эвилин действительно устала и хотела, чтобы её ножки немного отдохнули. Завтра опять придётся идти в восточную часть замка, чтобы найти вещи Голоса и отнести их в безопасное место.
- Ты собираешься отдать её в Хогвартс? – спросил Гарри. – Или в Чехии есть школы для волшебников?
- Не знаю, - Гермиона пожала плечами. – Порой мне кажется, что… что она сквиб.
- Что? – удивился Гарри, но заметив настороженный взгляд крестницы, заставил себя беспечно улыбнуться.
- А что такое сквиб? – спросила Эвилин. – Это что-то плохое?
- Нет, малышка, это значит, что ты особенная, - объяснил Гарри.
- Я люблю быть особенной, - уверенно сказала девочка. – Мамочка, можно я пойду в свою комнату?
- Да, милая, конечно, - ласково ответила Гермиона, с трудом удержавшись, чтобы не сжать ребёнка в объятиях. Эви бы это не понравилось.
- Спокойной ночи, - пожелала она всем, по очереди подставляя взрослым щеку для поцелуя, а затем убежала наверх.
- Почему ты так решила? – вернулся к разговору Гарри.
- За три года в неё не проявилось ничего волшебного! – с горечью ответила Гермиона. – Я ещё и поэтому боюсь возвращать в Лондон вместе с ней. Там она будет изгоем.
- Не говори глупостей, - резко прервала Джинни. – Эвилин просто не может быть сквибом. Она творила чудеса, ещё пока была у тебя в животе. Волшебство у детей проявляется всегда по-разному.
- Но ты сама рассказывала, что Джеймс колдовал уже в шесть месяцев – запустил пустышкой Гарри в лоб. А Альбус в два года растворил во всём доме стёкла.
- Да, это так, - подтвердила Джинни. – А ещё моя мама рассказывала, что Чарли до семи лет ни разу себя не проявил. Так что, всё это ерунда. Ты зря волнуешься.
- Не знаю, - Гермиона покачала головой. Она не стала рассказывать, что, став Жрицей, её волшебный дар стал проявлять себя во многих необычных качествах. По крайней мере, девушка могла видеть некую магическую ауру вокруг каждого волшебника или ведьмы, будь ему месяц или двести лет. Но вокруг её девочки такой ауры не было. Она была совсем, как маггл. Даже удивительно, что, будучи в животе, она могла вытворять такие вещи.
- Ладно, уже поздно, - Гарри поднялся с кресла. – Надеюсь, ты появишься на следующей неделе?
- Да, я обещала, что буду на твоём дне рождении. К тому же, мама соскучилась по внучке, и я останусь в Лондоне на пару дней.

***

Эвилин была расстроена. Сегодня она впервые задумалась, почему у всех её друзей есть папа, а у неё нет. Они играла вместе с Джеймсом и Альбусом, когда мальчики вдруг спросили, где её отец. Эвилин не знала, что ответить. Сначала она хотела спросить у мамы, а потом решила, что ей бы это не понравилось. Неужели ей не хватило папы, как не хватает сахара в чае? Девочка не могла дождаться вечера, чтобы поговорить об этом с Голосом. Он никогда не злился и всегда всё знал. Жаль, что Голос куда-то уходит каждый раз, когда мама рядом. Но всегда приходит, когда Эвилин одна.
Наконец, мама, бабушка и дедушка пожелали доброй ночи и, выключив свет, оставили её одну. Эвилин лежала тихо и не шевелилась, пока, наконец, не услышала знакомый, мягкий голос.
“Здравствуй, моя маленькая волшебница”
- Здравствуй, - прошептала Эвилин, но не улыбнулась, как обычно, когда её друг приходит.
“Ты не рада меня слышать?”
- Очень рада! – воскликнула девочка.
“Ты не выглядишь счастливой”.
- Это потому, что я не знаю, кто мой папа.
“А помнишь, я говорил, что у твоей мамы есть секреты? А ты мне не поверила…”
- Моя мама хорошая! – с обидой в голосе прошептала Эвилин.
“Конечно, она хорошая! Но она никогда не говорила тебе, что у тебя есть папа”.
- Так он есть?
“Конечно же! У каждого есть папа. Почему бы тебе не спросить у мамы, где твой?”
Эвилин замолчала, изучая на потолке блики от фар проезжающих мимо машин.
- Мне кажется, что она рассердится, - сказала, наконец, она.
“Вот видишь! Хорошая мама не станет сердиться на своего ребёнка”.
- А ты знаешь, кто мой папа?
“Знаю”.
У Эвилин вспотели ладошки от возбуждения.
- Я так хочу не него посмотреть!
“Ты очень-очень этого хочешь?” – уточнил голос.
- Больше всего на свете!
“Что же, я думаю, что смогу тебе помочь”.
- Правда-правда?
“Правда-правда! Только ты должна сделать всё в точности, как я тебе скажу. Справишься?”

***

Люциус хищно улыбался молодой женщине – волшебнице. Ей было около тридцати пяти лет, хотя выглядела она совсем, как девочка в своей пурпурной мантии. Она была красива, к тому же, знала правила всех порочных игр высшего общества не хуже самого Люциуса. Мужчина уже предвкушал весьма интересный вечер, плавно перетекающий в бурную ночь. Кажется, блондинка была только “за”.
Скромная приватная вечеринка в Малфой-мэноре только началась. Люциус нечасто их устраивал в последнее время, но сегодня решил немного отдохнуть от изматывающей работы и пригласить нескольких своих старых друзей из Европы. Эта милейшая особа, на которую Малфой положил глаз, была французской кузиной одного из гостей. Ещё один плюс в её пользу. Люциус знал, что француженки могут позволить то, о чём английские леди стыдятся даже подумать.
Чародей стоял, опершись о каминную полку, и медленно потягивал хорошо выдержанный бренди. Вечеринка становилась всё шумнее, а, значит, скоро Малфой сможет со спокойной душой предложить француженке небольшую экскурсию по кроватям этого дома.
От приятных размышлений Малфоя оторвал домовик. Люциус гневно глянул на домашнего эльфа, отчего у того затряслись уши, но он, всё же, сумел выдавить из себя внятные слова:
- Простите, хозяин, что отрываю вас. Но вас спрашивает юная мисс, маленькая волшебница.
- Маленькая волшебница? – переспросил Люциус. – Попрошайка?
- Нет, сэр, она появилась в камине.
- Выставите её вон, - категорично ответил Малфой и отвернулся, но домовик остался стоять на месте. Люциус начал раздражаться. – В чём ещё дело?
- Она просила позвать вас, сэр. Она сказала, что ищет своего папу и назвала ваша имя.
- Что за бред… - начал Люциус, но резко остановился, чувствуя лёгкое головокружение, как от сильного потрясения. С ним такого ещё не бывало. Он не стал строить загадок, велел, чтобы домовик указывал ему путь, и заспешил в сторону кухни.
Девочка стояла к нему спиной, разглядывая картину на стене – палач высекал на площади женщину. Малышка услышала, что кто-то приближается, и резко развернулась. Люциус остановился, словно громом пораженный. Ему не надо было гадать, кем она являлась: длинные белые волосы, большие серые глаза и столь знакомое выражение лица – будто она знает больше, чем другие и очень этим гордится. Если память не изменяла Люциусу, ей должно быть три года, но выглядела малышка старше своих лет. И говорила она гораздо лучше, чем многие дети в её возрасте.
- Привет, - уголки её аккуратненьких губ приподнялись в улыбке, - я Эвилин. А ты мой папа?

*Мефистофель – наименование одного из духов зла, демона, чёрта, беса, дьявола, чаще всего, по преданию, падшего ангела, сатаны.

Девочка требовательно смотрела в глаза Люциусу, гордо приподняв вверх упрямый подбородок. Малфой никогда не терял самообладание, а, тем более, дар речи, но сейчас, похоже, слова застряли у него в горле. Всё это было столь неожиданно, что мужчина просто растерялся. Правда, он не был бы Люциусом Малфоем, если бы не сумел быстро взять себя в руки.
- Как ты сюда попала? – спросил он мягко, но требовательно.
- По камину. Мой друг сказал, что здесь я смогу найти своего папу.
- А кто твой папа?
- Ты. У тебя такие же волосы.
Люциус удивлённо выгнул бровь, оценивающе разглядывая свою дочурку. По крайней мере, он мог радоваться, что уже в таком возрасте она столь сообразительна. В отличие от своей матери. Не стоило Грейнджер посылать малышку одну в Малфой-мэнор, это крайняя степень безрассудства. Может, им нужны деньги?
Люциус отмёл эту мысль. Эвилин была хорошо одета, к тому же, как удалось выясниться, “Мефистофель” действительно принадлежал Гермионе и Поттеру. Компания процветала, Грейнджер, должно быть, гребёт галлеоны лопатой.
- Тебе мама сказала?
- Нет. Она мне никогда не говорила, - грустно ответила девочка, но взгляда не отвела. Она так пристально разглядывала Люциуса, что, казалось, видит насквозь его порочную душу.
- Так, где же твоя мама? Ты от неё сбежала?
- Мама пошла на работу, а я была с бабушкой и дедушкой. Они думают, что я сплю.
Вот так сюрприз свалился ему на голову! Впрочем, нужно было уточнить:
- Как зовут твою маму?
- Мисс Грейнджер. Но все её называют Гермионой.
Люциус с некоторым извращённым удовольствием отметил “мисс”. Значит, она так и не вышла замуж.
Чародей задумался. Он частенько представлял, как может выглядеть его внебрачная дочка. Признаться, Эвилин оправдала все его самые смелые ожидания. И, уж тем более, Люциус и помыслить не мог, что она окажется так на него похожа. Даже в Драко больше от Нарциссы, а Эвилин целиком и полностью его ребёнок. Удивительно, как Грейнджер выбрала такое подходящее имя для девочки, с налётом аристократизма.
Люциус вдруг почувствовал острую вспышку интереса, даже его планы на вечер в компании французской гостьи померкли. Мужчине представился уникальный шанс провести некоторое время с потерянной дочерью. Когда Гермиона узнает, что вытворило её чадо, она обвинит во всём Люциуса и уйдёт в глубокое подполье. Впрочем, раз уж так сложились обстоятельства, Малфой не позволит этому случиться. Ребёнок сам захотел, чтобы у него был отец, малышка отважно отправилась на поиски в одиночку, Грейнджер очень глупа, если собирается и дальше игнорировать потребности своей дочери в общении с папой.
- Ты голодна? – спросил Люциус.
- Немного, - призналась Эви, - мне вечером всегда хочется кушать.
- Хочешь морожено со взбитыми сливками?
- Я люблю мороженое, - Эвилин облизнулась.
- Идём со мной, эльфы принесут мороженое в комнату, - Люциус протянул руку девочке, и та крепко схватила его за ладонь. Как ни боролся с собой чародей, в его груди что-то гулко ёкнуло, когда его трёхлетняя дочурка так доверчиво взяла его за руку. Мужчина поборол желания поднять её на руки и прижать к себе, нельзя быть мягким, особенно на глазах у эльфов!
- Это твой дом? – спросила Эви, пока они вместе поднимались по лестнице в малую гостиную, куда гости точно не забредут случайно.
- Да. Нравится?
- Он большой, - неопределённо ответила малышка. – Ты живёшь тут один?
- Не совсем, - Люциус решил пока не забивать маленькую голову информацией, что у Эвилин есть брат и даже племянник, который старше неё самой.
- А мы живём в большом замке. Только я, мама и мой друг.
- Друг? Кто он?
Отец и дочь вошли в комнату, в которой тут же зажглись серебряные канделябры. Люциус помог забраться Эвилин на высокое кресло, а сам сел напротив неё. Они оба внимательно друг друга изучали. Люциус усмехнулся. Его внук, Скорпиус, начинает плакать и признаваться во всех грехах, когда дед на него так смотрит. Эвилин же не боялась ничего.
- Я не знаю, - грустно ответила девочка, - я никогда его не видела. Но я могу слышать его голос, когда я одна. Он просил никому не рассказывать о нём, но тебе я верю. Мама бы очень испугалась, как всегда, и начала бы ругаться, что у меня есть друг, которого она не знает.
- Это было бы справедливо, - отметил Люциус, но Эвилин не совсем поняла его сарказм.
- Это Голос сказал мне, как тебя найти.
А вот это уже интересно.
- О чём вы обычно говорите с этим твоим другом?
- Об этом я не могу тебе сказать, - в голосе малышки звучало раскаяние. Люциус решил не давить на неё. Одиноким детям свойственно придумывать себе друзей, а о нём самом и Малфой-мэноре Эвилин могла услышать от Поттера или Грейнджер. Последнюю, кстати, не мешало бы высечь! Она сама хоть знает, до чего довели её игры в святую невинность?
В дверь тихонько постучали, а в следующий момент в комнате появился домовик. Он нёс в руках глубокую серебряную пиалу, над которой на двадцать сантиметров возвышалась замысловатая пирамида из взбитых сливок, украшенная вишнями, ананасами и клубникой. Эвилин громко вздохнула от восторга. Её глаза широко открылись, а на лице появилась широкая улыбка. Девочке уже не терпелось попробовать это кондитерское чудо, но он решила предложить сначала папе.
- Ты хочешь попробовать? – Эвилин зачерпнула ложкой сливки и протянула руку вперёд. Люциус зачаровано смотрел в глаза своей дочери, понимая, что пропал. Люциус наклонился вперёд и съел лакомство. Девочка с озорным блеском в глазах смотрела на отца, ожидая его реакции.
- Очень вкусно! – сказал тот. – Попробуй сама.
Эвилин не заставила себя ждать. Мальчишеская улыбка тронула губы Малфоя, пока он наблюдал, с какой скоростью его дочь поглощает мороженое.
- Не спеши так, если у тебя заболит горло, твоя мама будет очень на меня зла.
Эвилин кивнула головой, встряхивая платиновые локоны, и чуть сбавила темп. Правда, Люциус решил, что она, скорее всего, уже наелась, а теперь просто наслаждается вкусом. Когда с мороженым было покончено, малышка отодвинула пиалу в сторону и откинулась на спинку кресла.
- Тебя нужно отвести домой, пока мама не послала на твои поиски отряд авроров.
- Мой крёстный – аврор, - поставила в известность отца малышка.
- Гарри Поттер?
- Да.
- А у второго крёстного есть магазин.
- У тебя два крёстных? Кто второй?
- Рон Уизли.
Люциус с трудом удержался от язвительного высказывания. Оно, определённо, не для детских ушей. Малфой поднялся с кресла, протягивая руку Эвилин. Та спрыгнула со своего насеста и охотно во второй раз уцепилась за найденного отца. Да, Люциусу предстоит долгий разговор с Гермионой, больше ей не удастся скрываться…

***
Никогда ещё в своей жизни Гермиона не испытывала такого немого отчаяния. Девушка металась из комнаты в комнату, постоянно выходила на крыльцо, звала своего ребёнка, и устрашающая тишина отзывалась острой болью в сердце. Почему она должна сидеть в доме, надеясь, что другие сумеют отыскать её ребёнка? Гарри поднял всех авроров на ноги, они разделились на небольшие группы и прочёсывают район.
Что же могло произойти? Мама сказала, что уложила внучку спать. Можно было бы решить, что Эвилин вышла немного погулять, если бы они были в Чехии, но здесь, в Лондоне, это казалось невозможным. Малышка не знает этот огромной город совсем, она сама бы не решилась выйти! Чем больше Гермиона думала, тем сильнейший ужас сковывал её. Кто-то похитил девочку…
Девушка снова вышла на улицу и остановилась на тротуаре у почтового ящика. Тишину перебивало только монотонное стрекотание кузнечиков. Высоко в небе светила полная луна, но звёзд видно не было. Небо в Лондоне совсем не такое, как в Чехии. Обострённый слух Гермионы отметил, что где-то на соседней улице остановилась машина, а затем послышались голоса. Сначала волшебницы показалось, что это воспалённое воображение сыграло с ней злую шутку, но когда она прислушалась лучше, то со всех ног бросилась бежать вперёд. Две фигуры – высокая и совсем маленькая – показались у начала улицы. Сердце в груди билось так, что не хватало дыхания.
- Эвилин… - Гермионе показалась, что она громко прокричала имя дочери, а на самом деле это был еле слышный шёпот.
- Привет, мама! – голос девочки был радостный и беззаботный.
Гермиона больше не могла стоять. От перенапряжения у неё сильно кружилась голова, потому девушка оперлась о забор, а потом плавно съехала на землю, упав на колени.
- Мама, что с тобой? – Эви в три больших шага добежала до мамы, треся её за плечо. Гермиона схватила своё драгоценное чадо в объятия и разрыдалась.
- Мам, ну, не плачь, пожалуйста… - Эвилин тоже всхлипывала.
- С тобой всё хорошо? – девушка начала приходить в себя. – Ничего не болит?
- Нет, мама, я хотела…
- ТЫ!! – Гермиона резко поднялась с земли и зашипела. Её разъярённые глаза были направлены на Люциуса, который стоял рядом, как ни в чём не бывало, и наблюдал сцену воссоединения матери и дочери. – Как ты посмел приблизиться к моему ребёнку?!
- Грейнджер, у тебя шок. Тебе нужно выпить чего-нибудь покрепче.
- Не смей мне указывать! – воскликнула она. – Клянусь, Малфой, просто так тебе это с рук не сойдёт!
- Мама, почему ты кричишь на папу?
- Он тебе не отец! Этот… этот человек… - у волшебницы не хватало дыхания. – Кто тебе сказал, что он твой папа?
- Мой друг.
- Какой друг? – ярость сменила недоумением. Малфой не мог знать о своём отцовстве, просто не мог!
Эвилин смотрела в глаза матери своим чистым, ясным взглядом, но ничего не ответила. Гермиона знала, что она не будет отвечать на этот вопрос.
- Каким образом ты оказался рядом с моим ребёнком? – голос снова наполнился злостью, которая ещё больше распалялась при взгляде на невозмутимое лицо человека, который был кошмаром Гермионы три долгих года!
- Я думаю, тебе стоит спросить об этом свою дочь.
- Я советую тебе не играть со мной в игры! В округе бродят авроры, стоит мне только подать сигнал, как они схватят тебя и упекут в Азкабан до конца жизни!
- Мама, я просто хотела увидеть папу, не надо его в тюрьму! Пожалуйста! – ребёнок, который за всю свою небольшую жизнь не проронил ни слезинки, сейчас был близок к истерике. – Мой друг сказал мне, где я смогу найти его! Я летала по камину. Папа сам не знал, что я есть!
- Святые духи, я ничего не понимаю… - Гермиона переводила взгляд с одной на другого. – Кто, кто мог тебе сказать? Гарри? Рон? КТО?!
- Нет, это мой друг. Голос. Он мой друг. Он приходит, когда я одна.
- Ладно, - Гермиона попыталась взять себя в руки. – В любом случае, это чья-то глупая шутка. Это не твой отец, Эвилин, так что…
- Грейнджер, тебе не стыдно лгать собственному ребёнку? – прозвучавшая насмешка в голосе Малфоя снова вывела волшебницу из себя.
- Не смей лезть в мою жизнь! Ты ничего не знаешь!
- Неудачная попытка, мисс. Я знаю всё с самого первого дня. Ты так спешила покинуть мой офис четыре года назад, что не заметила, как обронила тест. Я знал о ребёнке всё это время.
- Ты знал? – неподдельный ужас прозвучал в голосе девушки.
- Я не собираюсь обсуждать это на улице, - резким тоном проговорил Люциус. – Если ты не собираешься пригласить меня в дом на чашку чая, то жду тебя завтра в офисе в десять.
- Чёрта-с два! – Гермиона приняла боевую позицию. – Я ничего не собираюсь с тобой обсуждать, Малфой! Этот инцидент никак не повлияет на нашу спокойную жизнь, ты нам не нужен, так что… спокойной ночи.
- Мне нужен, - звонкий голос девочки эхом отозвался в ночи. Плечи Гермионы слегка поникли, но она очень старалась не сдать свои позиции.
Люциус одарил свою визави победной ухмылкой, за что девушка мысленно прокляла его. Он всегда добивается всего, что хочет. Похоже, малышка унаследовала от отца эту черту характера.
- В двенадцать дня, в кафе “Anno Domini ”, - Гермиона подхватила Эвилин на руки, резко развернулась и зашагала в сторону дома. Девушка с раздражением отметила, что девочка машет отцу на прощание…

***
Всю оставшуюся ночь Гермиона провела у кровати Эвилин. Девушка корила себя за сковывающий страх, ей хотелось предоставить ребёнку как можно больше свободы, но после вчерашнего случая молодая мама всеми силами желала защитить девочку. Гермиона понимала, что ей будет трудно решиться оставить свою малышку одну, после того, что случилось.
К утру мысли, более ли менее, пришли в порядок. Волшебница вспоминала встречу с Люциусом и приходила в ужас. Она столько раз себе представляла, какой предстанет перед ним: взрослой, красивой женщиной, настоящей леди, а на деле вышло совсем иначе. Мало того, что она была одета в домашнюю свободную тунику и легинсы, её лицо было красным и распухшим от рыданий. К тому же, она шипела на Малфоя, как дикая кошка.
Утром Гермиона хотела серьёзно поговорить со своим ребёнком, но как только Эвилин открыла глаза, девушка осознала, что не в состоянии её отругать, как следует.
- Мамочка, прости меня, - Эви вскочила с кровати и забралась к маме на руки. Очень несвойственный поступок для девочки, она всегда была вольной пташкой, никогда не любила сидеть у кого-то на коленях, но сегодня она чувствовала себя виноватой.
- Мама очень за тебя испугалась, солнышко, - Гермиона прижала дочку к себе и поцеловала в носик. – Никогда больше не уходи без спроса, хорошо?
- Хорошо. Я больше не буду.
- Вот и славно. Ты расскажешь мне, откуда ты узнала про папу?
Эвилин нерешительно поёрзала на коленях у мамы. Она не хотела рассказывать про Голос, мама опять расстроится.
- Мне сказал мой друг, что я могу полететь в камине.
- А кто этот друг? Я его знаю?
- Нет.
Гермиона прикусила губу. Приходилось клешнями вытаскивать из дочери признание.
- Ты мне честно говоришь, милая? Может быть, Люциус сам пришёл к тебе и попросил ничего мне не рассказывать?
- Нет, это был друг.
Волшебница вздохнула. Что же, всё это очень странно. Мог ли Малфой использовать магию и внушить ребёнку этот бред? Мог, но колдовать ему запрещено. Однако у него есть жезл – артефакт Боевого Чародея – магию которого засечь Министерство не может. Гермиона поклялась содрать шкуру живьём с Малфоя и обить ею одно из кресел в замке, если он причастен к исчезновению ребёнка.

***
На этот раз Гермиона была полна решимости предстать во всей красе перед мужчиной, который совсем не хотел покидать её мысли. Девушка очень хорошо помнила, сколько боли он причинил ей своим безразличием в прошлом. Впрочем, она ведь и не ожидала иного отношения, по сути, она сама виновата, что влюбилась в этого человека, который являет полную противоположность всем её убеждениям и жизненным позициям. С другой стороны, хоть любовь и была запретной, она помогла спасти этот чёртов мир. К тому же, появление на свет Эвилин уж никак нельзя назвать плохими последствиями! Гермиона безгранично и безраздельно любила своего ребёнка. Быть матерью не так уж просто, но девушка очень желала завести ещё детей, потому что никто в жизни не приносит столько радости и поводов для гордости, как собственный ребёнок! Волшебница была готова говорить сутками о дочери тем, кто её слушает. И появление Люциуса в их жизни не входило в планы Гермионы. Вчера вечером, когда прошёл первый испуг после пережитого, девушка почувствовала лёгкий укол ревности. Эвилин с таким интересом и не иначе как уважением смотрела на отца, что хотелось локти себе кусать! Больше всего на свете Гермиона боялась, что Люциус может отобрать у неё малышку. Однако он знал, знал с самого начала о беременности и не искал её! Значит ли это, что ему всё равно? В тот день, когда он заявился в дом родителей, он, возможно, хотел предложить денег за молчание. Если бы у Малфоя была цель находиться рядом с дочерью, он бы непременно нашёл Гермиону, даже если бы она решила спрятаться на другой планете. Словом, к тому моменту, когда девушка села в такси, чтобы добраться до “Anno Domini”, она изрядно извела себя догадками и невесёлыми домыслами.
Люциус уже был на месте. Разумеется, он сидел за лучшим столиком, кто бы сомневался! Мужчина загадочно ухмыльнулся, завидев Гермиону, и решил поиграть в джентльмена. Он поднялся, приветствуя леди по всем правилам, разве что руку не поцеловал. Знал же, что Гермиона не позволит!
Усевшись напротив Малфоя, Гермиона невольно вспомнила их единственный совместный завтрак в ресторане, когда он поставил девушку в известность, что ей предстоит сопровождать его на приёме. Обстановка тогда была весьма напряжённой, потому что волшебница считала суккубом саму себя. Теперь же, настроение, витавшее в воздухе, было не менее обострённым. Гермиона смотрела на Люциуса с неприкрытой враждой, пока он бесстыдно разглядывал её светлый, бежевый костюм.
- Ты изменилась, Гермиона, - неожиданно спокойно отметил Малфой.
Девушка выгнула бровь, взглянув на мужчину поверх меню, которое держала в руках.
- А ты совсем нет, Малфой.
Его дьявольская ухмылка была лишним доказательствам её слов. И почему этот человек с возрастом становится всё более и более привлекательным? Уймётся ли этот стук в сердце, наконец?! Ничего особенного не происходит…
Гермиона отложила меню в сторону. Она решила заказать только чашку кофе. В конце концов, они сюда не на ленч пришли, а поговорить. Люциус, казалось, думал так же.
- Гермиона, ты, надеюсь, понимаешь, что теперь я не позволю тебе убраться восвояси, снова спрятав от меня ребёнка?
- Прости, но я не понимаю. Я не вижу причин что-то менять в своей жизни.
- Причин очень много, - серьёзно ответил Люциус, но голос пока не потерял своей чарующей мягкости. – Уже то, что девочка сама решила отправиться на поиски отца, должно говорить о многом, особенно такой умной женщине, как ты.
Гермиона оценила тонкий комплимент. Люциус отметил её интеллект, мало того, уже то, что он обращается к ней на “ты” и называет женщиной, означает, что он принимает её за равную и признаёт в ней адекватного человека. Это польстило самолюбию столь амбициозной… женщины.
- Надо ещё разобраться, кто кого нашёл, - недовольно парировала Гермиона. – Ты утверждаешь, будто знаешь о ребёнке уже давно. Ты мог воспользоваться совей особой магией, чтобы внушить ей всё, что она наговорила вчера вечером. Я ни разу не слышала, чтобы Эвилин упоминала какого-то загадочного друга.
- Ты можешь думать всё, что тебе заблагорассудится, Грейнджер, - Люциус сощурился, наблюдая, как на лбу собеседницы появились морщины. – Для меня вчера было сюрпризом увидеть девочку у себя в поместье в самом разгаре вечеринки. Я был уверен, что ты её послала ко мне.
- С какой стати? – возмутилась Гермиона. – Я всеми возможными силами скрывала её от тебя!
- Я это уже понял, - чуть раздражённо перебил Люциус. – Она мне тоже сказала, что её привёл друг. Меня это насторожило.
- Вот только не надо делать вид, что ты заботишься о своей внебрачной дочери! – взорвалась Гермиона. – Если ты знал о ней, почему ты не пытался отыскать нас? Сколько у тебя таких детей разбросано по Британии?
- Ты забываешься, Грейнджер, - глаза чародея предостерегающе заблестели. – Я уже понял, что ты больше не боишься меня, но не советую забывать об уважении. Если тебя так задевает то, что меня не было рядом с ребёнком, какого чёрта ты сама прятала её?
- Я думала, что ты отберёшь её! – отчаянно воскликнула девушка и слегка прикусила губу. Не стоило этого говорить. Уголок губ Малфоя приподнялся в кривой усмешке.
- Жаль, что мне не приходило это в голову. К твоему сведению, я искал тебя, но ты ясно дала понять, что тебе не нужно моё вмешательство, и я решил дать тебе возможность вести самостоятельную жизнь.
- Как благородно! – саркастически заметила Гермиона. – Тебя послушать, так цель всей твоей жизни – это обеспечить моё благополучие! Прекращай тренировать на мне свои актёрские навыки, я пришла, чтобы поговорить начистоту.
Люциус великодушно махнул рукой, означая, что он преследует те же цели.
- Чего ты хочешь? – тихо спросила девушка, немигающими глазами глядя на него.
- Вчерашний вечер многое изменил для меня, - слова звучали весьма откровенно, - мне было приятно увидеть, что моя дочь унаследовала много характерных черт Малфоев. Она умна для своего возраста, она похожа на меня, и ещё не поздно исправить тот ущерб, что нанесла твоя слепая материнская любовь.
Гермиона чувствовала, как ярость закипает в ней, но девушка позволила Малфою продолжить.
- То, что Эвилин одинока в том изгнании, куда ты её заключила – очевидно, иначе она не стала бы выдумывать себе несуществующих друзей.
- Это не…
- За один короткий вечер девочка рассказала мне о том, что никогда не говорила тебе. Она называет своего друга Голос, он является ей, когда она одна. Это достаточно распространенное явление для маленьких волшебников. Они на самом деле слышат голоса и разговаривают с ними. Магия, Грейнджер. Своего рода подсознание, выбравшееся наружу. У тех малышей, которые не испытывают недостатка в общении, этого не происходит.
Гермиона с удивлением смотрела на чародея. Казалось на грани фантастики, что он так много знает о детях. Девушка вспомнила, как что он всегда очень любил Драко. Вполне возможно, что Малфой старший прекрасный отец. В его словах была крупица истины, но Гермиона ещё не была готова признать это.
- У Эвилин много друзей.
- В замке?
- Откуда ты…
- Она мне сказала, что вы живёте в замке.
- Да, мы живём в замке, - Гермиона вызывающе посмотрела в его глаза, - рядом с небольшим городком. У Эвилин там немало друзей, она не одинока. Да, она любит бывать одна, ей интересно играть с самой собой, и это ещё не значит, что девочка растёт асоциальной личностью!
- Это не имеет значения.
- Я не стану жить с тобой!
- Я и не предлагаю, - усмехнулся Люциус, заставив Гермиона покраснеть и прикусить губу от стыда. Прозвучало так, будто она напрашивалась к нему в дом.
- Так чего же ты хочешь, в конце концов?
- Я смогу беспрепятственно видеться с дочерью, когда захочу я, или попросит она. И когда ты будешь обдумывать мои слова, вспомни, что сказала Эвилин вчера ночью. Я нужен ей, и если ты действительно любишь своего ребёнка, ты не позволишь ей страдать.
Гермиона опустила взгляд, чувствуя себя до крайней степени паршиво. Она отвратительная мать, раз дело дошло до этого. Почему Эвилин никогда не говорила ей, что чувствует себя одинокой? Она вообще мало разговаривает с мамой. Гермиона стремилась дать девочке как можно больше свободы, чтобы она сама познавала мир, совершала свои маленькие открытия, чтобы она была самостоятельной и самодостаточной. Одному создателю известно, как Гермионе хотелось, чтобы Эвилин всегда была рядом! Но девочке нравилась та свобода, которой её обеспечила мать. Может, её было слишком много? Возможно, Эви действительно нужна твёрдая рука. С другой стороны, Люциус Малфой – последний человек, которому Гермиона доверила бы воспитание своего ребёнка. Чему хорошему он мог научить её? Девушке не хотелось, чтобы малышка презрительно относилась к магглорождённым волшебникам, чтобы она была безжалостной к домовым эльфам. Если Эвилин станет такой же высокомерной, как её отец, Гермиона этого не переживёт. Впрочем, если они будут иногда видеться, раз в неделю, к примеру, это не принесёт особого вреда.
- Хорошо, - выдохнула Гермиона, - но при условии, что я всегда буду рядом. Я не доверяю тебе, Малфой, так что, либо так, либо забудь о своей просьбе.
- Просьбе? – усмехнулся Люциус. – Это был дельный совет.
- Не переигрывай. У тебя нет выбора, поверь.
- Верю. Можешь считать, что вы победили в этом раунде, мисс Грейнджер.