Где-то, в глубине души, подобно звездочке мигнуло возвращающееся сознание, и разом начали рождаться какие-то мысли, впрочем, еще не облаченные в приемлемый для понимания облик. Тело начало ощущать себя телом, по нервным окончаниям словно пробежал ток, давая понять – она жива и даже, кажется, цела. Постепенно возвращались чувства осязания и обоняния. Сил открыть глаза еще не было, но ресницы уже трепетали в непосильном труде. Слух не улавливал ничего, кроме собственного дыхания и какого-то шелеста неподалеку.
Появились первые осознанные мысли. Она – Гермиона Грейнджер. Память услужливо подсказывала, где она была в момент непонятного взрыва. Глаза, наконец, распахнулись, и не без усилий девушка приподнялась на локтях. Так и есть, она в том зале, где ее пытала Беллатриса! Гермиона встревоженно огляделась, но ни одного Пожирателя не нашла. Может, ее оставили здесь без сознания в ожидании, пока она очнется? Вопросы требовали ответов, но логическая цепочка никак не хотела выстраиваться за отсутствием минимальных данных.
Гермиона сделала попытку тихо подняться, держась за резную ножку деревянного стола. Первое, что ее поразило, - это порядок в комнате. Ведь нельзя же за довольно короткий промежуток времени, как она была уверена, привести разбросанную мебель, раскрошенный стул и упавшую и разбитую люстру в порядок. Так было, потому что так ей подсказывала память. Она же не могла днями валяться без сознания? На худой конец, ее бы бросили в темницу мэнора, как Гарри и Рона, но никак не оставили здесь, в приемном зале. Гермиона только задалась вопросом, где они могут быть, как вдруг откуда-то из-за спины до нее донесся стон.
Гермиона метнулась в сторону стола и спряталась под ним. Сердце громко стучало, а страх заметно прибавил сил. Стол был накрыт тяжелой зеленой скатертью из бархата, обшитой по краям серебряной нитью, и ткань скрыла ее от чужих глаз, пока неизвестно, чьих. Комната была освещена светом луны, падающим из окна на каменный пол, но этого света не хватало, чтобы разглядеть присутствующего. Девушка, практически не дыша, коснулась тяжелой пыльной ткани и чуть отодвинула в сторону, чтобы хоть глазом видеть происходящее. У камина, поросшего паутиной и пылью, как было видно в свете луны, приподнимался человек. Его черты не были ей видны, он был повернут спиной к ней. Гермиона, чуть трусливо выглядывающая из-под стола, отметила, что это был мужчина в белой широкой рубашке и черных штанах – освещение более увидеть не давало. Он приподнимался на четвереньках и тяжело дышал, изредка издавая стон, полный страданий. Может, этого несчастного бросили сюда вместе с ней? Гермиона уже смелее выглянула.
Человек с трудом сел и сжал руками голову, когда девушка выползла из-под стола, чтобы поздороваться и постараться найти выход из ситуации. В тот же момент Гермиона отметила, что и ее голова раскалывается от боли, но мужественно сдержала собственный стон, чтобы не привлечь внимания возможных стражей за дверями. Он ее не заметил, полностью поглощенный собственными страданиями.
- Здравствуй, - Гермиона медленно встала на ноги и сделала пару шагов к нему. – Кто ты?
Мужчина вздрогнул и обернулся. Свет луны упал на него, и перед Гермионой возникло столь ненавистное и нежеланное сейчас лицо Драко Малфоя.
- Грейнджер?
Гермиона отшатнулась, и сердце вновь забилось с силой где-то в горле. Инстинктивно уже девушка схватила рукой какой-то тяжелый металлический предмет со стола и занесла перед собой, как палочку. Малфой тоже вскочил и остановился на месте, справедливо опасаясь канделябра в ее руках.
- Грейнджер, опусти канделябр!
- Так и послушала тебя, хорек!
Гермиона и Драко одновременно огляделись в поисках палочек, но не нашли ничего похожего во мраке. Малфой чуть отступил назад и ухватил кочергу. За железкой потянулась паутина и пыль, но теперь он был оснащен лучшим и более длинным оружием, чем Гермиона.
- Что за черт! – воскликнул он, оттягивая паутину с кочерги, но вспомнил о ней и направил на девушку. – Грейнджер, брось!
Гермиона молчала, смелая решимость защищаться до смерти никак не гармонировала с трясущимися коленками. Теперь канделябр был единственной вещью, которая ее защищала от человека, в дом которого ее с друзьями притащили охотники. Малфой предостерегающе выставил свободную руку вперед.
- Грейнджер, опустила канделябр быстро!
- Где Гарри и Рон? – собственный голос на фоне зловещей тишины мэнора и уверенного голоса Малфоя казался ей писклявым и перепуганным. – Где они? Отвечай!
- Тихо, Грейнджер, я знаю не больше твоего!
- Я не верю тебе, - ядовито произнесла Гермиона, откашлявшись. – Это твои дружки, Малфой, схватили нас в лесу, это твоя тетка пытала меня здесь на твоих глазах и на глазах твоих садистов-родственничков!
Малфой скосил взгляд на ее руку, которой девушка старалась не шевелить. По бледной коже стекала черная, как казалось в полутьме, кровь, а рана вырисовывалась в одно слово. Грязнокровка. Оно ясно олицетворяло отношение Малфоев к таким, как она, и Гермиона ясно запомнила это с этого дня. На щеках засохли следы слез, и девушка дернула скулами, чтобы как-то расшевелить застывшее, словно в глиняной маске, лицо. Малфой сделал короткий шаг и чуть опустил кочергу.
- Так, Грейнджер. Видишь, я убираю железку. Ты тоже опусти мамин подсвечник.
В доказательство своих слов он чуть присел и положил кочергу на пол. Его спокойный и немного неуверенный тон вызвал в девушке замешательство, и рука, держащая тяжелый канделябр, дрогнула. Малфой снова поднялся и сделал еще один маленький шаг к ней, подняв руки перед собой в знак примирения. Еще раз с сомнением оглядев его карманы в поисках палочки, Гермиона прикусила губу и медленно опустила канделябр на стол. И за свое доверие тут же была наказана.
Малфой сделал стремительный бросок вперед, как кобра, затаившаяся в луговой траве. Зарождения его движения девушка не увидела в темноте, только руки вдруг свело. Короткая борьба с исхудавшим, но гибким и сильным противником завершилась не в ее пользу – в следующий миг девушка лежала лицом к ковру, а он, прижав ее спину коленом к полу, быстро и деловито сматывал ее руки за спиной веревкой, бывшей украшением для тяжелой бархатной скатерти со стола. Слезы обиды брызнули из глаз, и Гермиона, извиваясь и вырываясь, прошипела:
- Ах, ты, слизеринский ублюдок! Ненавижу!
- Буйных надо держать связанными, - Гермиона не видела его лица, но готова была поспорить, что он довольно ухмыляется.
- Малфой, ты...
- Козел или ублюдок, выбирай сама.
- А в отсутствие тети Беллы ты ведешь себя увереннее, чем при ней!
Ее едкость не осталась незамеченной, и парень больно тряхнул ее, затянув крепче – почти до боли – узел на локтях.
- Если тебе приятнее общаться с тетей Беллой, я ее позову.
- Малфой, - Гермиона до крови закусила губу, чтобы не выдать жалостливых ноток в голосе и кома в горле. – Ну, пожалуйста, пусти нас... Мы не ладили в школе, но ты не можешь быть таким...
Малфой убрал с ее спины колено и посадил на ковер, оперев спиной о ножку стола. Свет луны падал на его лицо, но Гермиона не могла сказать, что на нем однозначно отразилось сожаление. А вот ее слезы, скорее всего, были видны – лунный луч падал прямо на нее.
- Грейнджер, я... Слушай, - он сжал кулаки, и в его голосе возникли стальные нотки. – Мне глубоко плевать, что между нами было в школе. И я бы даже отпустил вас с Поттером. Ты могла заметить это, когда меня просили вас опознать. Но я не могу. Темный Лорд убьет всю мою семью, если не найдет вас троих здесь. Его уже вызвали.
Гермиона сморгнула непрошеные слезы и презрительно сузила глаза.
- Неужели великий слизеринский принц оправдывается перед грязнокровкой?
Он дернул плечами.
- Я бы предпочел не видеть тебя никогда, грязнокровка. Никогда не знакомиться, не знать, что ты вообще существуешь и дружишь с Поттером. Хотя бы ради того, чтобы не быть причастным к чьей-либо смерти.
Этими словами он поставил в беседе жирную точку – даже желания продолжать пререкаться с ним не возникало. Гермиона закрыла глаза, и горячие слезы потекли по щекам. Позволить себе такую слабость у нее было время ровно до ухода Малфоя – они все равно рвались наружу. Лучше ведь проплакать их сейчас, чем потом реветь под последним прицелом палочки врага. Парень немного неуверенно повернулся к ней спиной и пошел к двери.
Едва захлопнув дверь зала, Драко тут же провалился во тьму коридора, которую едва могли разогнать окна. Этот коридор делил их замок на две части и никогда не был темным. Эльфы всегда следили за его чистотой и огнем в факелах. Драко сделал несколько шагов, и они гулко разнеслись по коридору, отразившись эхом от стен. Под ботинками что-то зашелестело и захрустело. Оглядев пол, Драко пришел к выводу, что здесь произошло нечто ужасное – что еще могло заставить домовых эльфов забросить работу, а отца – не напрягать их этим. Весь пол был усыпан стеклами разбитых окон, какими-то камешками и прошлогодними листьями. По коридору гулял сквозняк, и с ужасающим скрипом качалась на одной петле оконная рама. Лунный свет только добавлял к обстановке коридора некоторый привкус кошмара. Впереди была тьма – дверь, ведущая во вторую часть замка, так же болталась на одной петле, а за ней – ни луча света. Драко медленно пошел вперед, оглядывая висящие на стенах между окнами факелы. Они явно давно не горели – создавалось впечатление, что это место вообще долгое время оставалось нежилым, но Драко ясно помнил, как сегодня ходил по этому коридору с мамой. По телу побежали мурашки – он вовсе не был храбр и безрассуден, и не любил соваться в неизвестность. Слизеринские черты характера не раз и не два спасали ему жизнь, так может, вернуться к Грейнджер, указать ей, что выход здесь, и посмотреть, что будет?
Нет, твердо решил Драко, обходя цветное стекло на полу, чтобы не создавать шума. Она – важная пленница, даже слишком. От нее зависит все, и он не вправе даровать ей свободу.
- Торри? – позвал он домовиков в надежде, что они откликнутся и объяснят ему, что происходит. – Сатти?
Никто не откликнулся, не послышался знакомый с детства и столь желанный сейчас хлопок трансгрессии эльфов.
Дверь в другое крыло замка была успешно достигнута, но тьма за ней совершенно не внушала Драко доверия. Парень только чуть протянул руку вперед и коснулся деревянной створки, толстой и дубовой, построенной добротно и на века, держащейся магией самого замка – но дверь была разбита. Изнутри. Лунный луч только чуть касался ее – она вся была в черных потеках, засохших и старых. Драко коснулся и их и вынес пальцы на свет – это была кровь. Сама дверь, вся в глубоких царапинах и выбоинах, висела на одной петле, которая, значительно проржавевшая, изредка поскрипывала. Ужас своими леденящими пальцами коснулся души, но Драко сделал еще несколько шагов и оказался внутри покоев. В комнате, в точности повторяющей ту, в которой он покинул Грейнджер, царила полная разруха. Пол был усыпан когда-то истлевшими кусками скатерти, мягкие диваны и резные стулья искрошены, и их обломки покрыты толстым слоем пыли, стол почти лежал на полу с одной целой ножкой, а по столешнице расходились в две стороны те же глубокие четыре борозды, как от... когтей. Драко сжал зубы и сделал неосторожный шаг назад. Под ногой что-то громко хрустнуло, этот звук разнесся эхом по коридору и покоям, заставил парня вздрогнуть. Слизеринец глянул под ноги и еле сдержал вопль ужаса. На полу лежал скорчившийся скелет.
- Мерлин... – шепотом выдохнул Драко, спешно пятясь спиной к двери. – Мерлин...
В углу комнаты что-то шевельнулось, и, уже готовый бежать, Драко с ужасом воззрился туда. В шевелящейся темноте загорелись два красных раскосых глаза. Рычание, перемежавшееся с неким странным лаем и визгом, донеслось уже до его спины. Драко бежал так, словно от его скорости зависела его жизнь. Он не сомневался, так оно и было. Дверь за спиной громко заскрипела, и шелест крыльев вместе со странным цокотом по каменному полу приближались к нему. За ним гнались, и Драко уже проклял себя за то, что запер дверь в комнату с Грейнджер. Ключ летел в протянутой руке перед нем, а страх подгонял. Неведомый ужас настигал, когда замок послушно щелкнул, и дверь открылась. Парень едва успел заметить непонимание и покорность судьбе в глазах Грейнджер, когда захлопнул дверь. С той стороны по створке нанесли сильный удар, и с потолка посыпалась каменная крошка.
- Что это? – донесся до него ее испуганный голос.
- Не знаю, - заплетающимся языком произнес он. – Бежим!
Драко не строил иллюзий по поводу крепости двери – он видел ту, в которую имел глупость зайти. Грейнджер он одним рывком поднял на ноги и устремился вместе с ней в другой конец комнаты к другой двери, ведшей, как он прекрасно знал, вглубь их крыла, второго. У него возникли сиюминутные сомнения насчет тех помещений, но выбора не было – дверь, в которую билось неизвестное, но хищное существо, явно сдавала позиции.
- Куда ты тащишь меня? – попыталась гордо вырваться девчонка.
- Жить хочешь? – почти взревел Драко, отпирая вторую дверь. – Значит, за мной!
Больше вопросов не возникало – рев, донесшийся до них с той стороны, убедил обоих в правильности принятого решения.
Между ними и существом закрылась еще одна дверь, звуконепроницаемая с их стороны, как отчаянно надеялся Драко. Гермиона упала на пол и сжалась в комочек, а глаза стали размером с блюдце, но даже не пикнула. Драко огляделся и с облегчением отметил, что здесь нет ни разрухи, ни хаоса, ни скелетов – обычный ночной коридор, правда, неосвещенный. Следовало ли из этого, что здесь нет этих чудовищ – парень не знал, но капелька домашнего уюта и защищенности уже коснулась его.
Молодые люди с ужасом посмотрели на дверь, из-за которой довольно громко донесся звук скрежета и скрипа огромной деревянной створки. В тех покоях что-то заскрежетало по полу, и дикий визг, донесшийся до них сквозь прикрытую портьерами и занавесью дверь, леденил кровь в жилах. За ним последовала тишина, изредка сопровождаемая шуршанием, шелестом и звуком, похожим на щелканье одновременно клюва и зубов. Драко осмелился пошевелиться и в это же время осознал, что почти не дышал. Он медленно обернулся к притихшей девчонке и, стараясь не издавать звуков, подошел к ней, чтобы развязать. Гермиона, надо отдать ей должное, не стала задавать глупых вопросов и пытаться шипеть на него, только позволила сделать ему это и так по-женски ухватила за руку, с ужасом уставившись на него. Малфой отнюдь не был уверен, что не смотрит на нее так же. Жестами он указал, куда идти. В этой стороне крыла находилась его спальня, и теперь рефлекс вел его туда, как в самое, по его разумению, безопасное место. Рядом с ним, даже не шаркая ногами, шла испуганная, вцепившаяся в его руку девчонка, и не будь ситуация столь жуткой, он непременно бы начал обдумывать непристойное. Молиться Драко не умел – в чистокровных семьях соблюдают древние традиции предков, в основном, кельтских народов, - и вместо бога обращался к Мерлину, но истово надеялся, что Грейнджер умеет.
Коридоры и комнаты с открытыми дверями, которых теперь опасался Малфой, оказались совершенно не жилыми, но при этом пригодными для жилья и целыми. Факелы были так же оплетены паутиной, а их еле слышный звук шагов смягчал ковер из пушистой пыли. Единственным, что им осталось пройти, была небольшая винтовая лестница, темноты которой так боялся Драко. Но и она была успешно пройдена, и по безопасной спальне, осмотренной с внимательностью и тщательностью, разнесся тихий щелчок закрывающегося замка толстой дубовой двери.
Гермиона присела на краешек кровати, и Малфой последовал ее примеру, пытаясь уложить в голове происходящее. Что-то не так было с замком, который он знал от основания до самой высокой башни. Где домовики, где родители? Где хотя бы Темный Лорд? И палочки... Без своей боярышниковой палочки Драко чувствовал себя беззащитным младенцем. Гермионе проще было адаптироваться в такой среде – она выросла без магии. Ужас разъедал души обоих.
- Ч-что это было? – шепотом спросила она, повернув к нему свои большие, черные в темноте глазищи.
Драко растерянно глядел на нее.
- Я не знаю...
- Это... не Малфой-мэнор?
- Малфой-мэнор, - подтвердил Драко, разглядывая свои ладони, на которых отпечатались печатью крови следы ногтей. – Я тоже не понимаю...
- Что произошло?
- Грейнджер, я же сказал!
Их разговор велся шепотом – даже здесь они не решались говорить громче. Драко чувствовал ее страх, как свой, и сожалел, что не может ответить на ее вопросы, которые на самом деле задавал себе сам.
- Я вышел, - начал он проговаривать, чтобы как-то объяснить все и ей, и себе. – Коридор был в... полном беспорядке. Стекла выбиты, осколки и пыль на полу, все в паутине... Я пытался вызвать домовиков, чтобы объяснили, но они не пришли. Я пошел вперед, - Драко перетрясло, и только теплая рука девушки, неважно уже, грязнокровки или нет, помогла ему сдержать рвотный позыв. – Та дверь была выбита. На ней были огромные следы, царапины когтей и кровь. Засохшая. Я вошел, и увидел, что в той комнате все порушено и разбито так же, а под ногами скелет человека. Тогда в углу шевельнулось это... Я... не видел. Оно просто огромное и черное. Я побежал, а оно последовало за мной.
Дрожащая рука Гермионы сжала его руку и чуть отрезвила. Присутствие рядом живого человека хоть как-то поддерживало. Драко знал, что не пустит ее одну никуда, потому что не хочет остаться здесь один.
Гермиона видела его страх, и верила ему, пусть ей и не удалось увидеть того, о чем он говорил. Держаться вместе – вот их надежда и хоть какой-то шанс. Шанс чего? Она не знала. Но так становилось спокойнее.
- В этом коридоре могут быть еще твари? – решившись, спросила девушка. – Сюда ведут еще какие-нибудь коридоры?
- Н-нет, - Драко покачал головой, чуть нахмурившись. – Тот коридор единственный, что соединяет два крыла замка, и залы, в которые он выходит, аналогичны друг другу.
- И... в каком крыле мы?
- Мы можем почти считать, что нам повезло. Здесь кухня, несколькими этажами ниже. Кладовая. Ванная комната, библиотека. Но нет выхода во двор. Он в другом крыле, а идти туда я больше не решусь. Я скорее выпрыгну отсюда из окна.
Ситуация казалась безвыходной. Все, что перечислил Драко, позволяло им продержаться здесь подольше, и то при условии, что в кладовой много масла для факелов, а на кухне – свежей еды. Но не выжить. Их крыло находилось в тишине и запустении, но другое, ведшее на свободу, было захвачено той тварью, а может, и не только ею одной. Ночь, тихая и лунная, царила за окном на землях графства Уилтшир, во владениях лордов Малфоев, и только изредка из приоткрытого окна слышались волчий вой из леса и визг со стороны второго крыла...

Они проснулись, лежа на кровати вдвоем, в обнимку, чтобы согреться. Окно заело и не закрывалось, поэтому по комнате гулял сквозняк, а одеяло ни один не додумался натянуть на себя. Кровать была пыльная, поэтому Гермиона проснулась от громкого чиха Малфоя. Он, весь в клочьях пыли, стряхивал с себя ее руки и убирал свои. Глядя в его сонную физиономию, Гермиона поняла, что не только для нее ночь была тяжелой. Кошмары преследовали ее во сне, и от каждого будил тот страшный, леденящий душу визг. Ночью они, осознавая больше опасность и страх, чем глупость ситуации, обнимались покрепче и ждали, пока ужасный вопль прекратится, а потом вновь засыпали. Беда сблизила, но они и сами не сильно противились такому сближению.
Утром все изменилось. Естественно, они были врагами, и Малфой уже минут пять до своего чиха пытался деловито и незаметно вытащить свою руку из-под кудрявой головы Грейнджер, которая чрезвычайно вкусно пахла. Это оказалось не так просто – она крепко обнимала его и не менее крепко спала. Интересно, думал презрительно Малфой, как она ночами обжималась с Уизли, так же? Или спала к этому уроду спиной? Эти мысли отрезвили его, но пыль, взметнувшаяся с одеяла от резкого движения, попала в нос, и не удержавшись, парень оглушительно чихнул.
Гермиона вздрогнула и села в кровати. От ночных тревог не осталось и следа – в окно с любопытством заглядывало весеннее рассветное солнце, а где-то на крыше чирикал выводок птенцов. Это не луна, тревожащая душу. Малфой тоже сел и поморщился, растирая плечо.
- Грейнджер, когда в следующий раз решишь полежать на мне, прежде не ешь много.
- Это тяжесть мозгов, - съязвила Гермиона.
Она встала на некрепко держащие ее ноги и потянулась. Малфой скользнул по ней незаинтересованным взглядом и упал спиной на подушки, взметнув новые облака пыли по забывчивости. Пока он смачно отплевывался и чихал в рукав рубашки, Гермиона подошла к запыленному зеркалу и протерла его кистью от занавески. В отражении на нее глядела девушка с мешками под красными заспанными глазами, с взлохмаченной головой и красной щекой в пятнах. Приглядевшись, Гермиона поняла, что это на ее коже отпечатались пуговицы рубашки Малфоя. Одежда ее выглядела не лучше – порванная водолазка, заляпанная кровью куртка. Лучшая кандидатка на роль жены Франкенштейна. Глубоко вздохнув, девушка порылась в ящиках стола и нашла гребень. Непослушные волосы постепенно укладывались почти ровно, когда Малфой, исподволь наблюдающий за ней с кровати, с кривой ухмылкой произнес:
- Тебя не учили, что трогать чужое нельзя?
Гермиона обернулась и презрительно поморщилась.
- Я провела с тобой ночь, теперь я на многое имею право за такой подвиг.
- Подвиг? Грейнджер, многие девушки Хогвартса мечтают оказаться на твоем месте.
- Только давай без подробностей, - Гермиона с сомнением оглядела мрачные тени второго крыла замка. – Ты действительно уверен в этом? Я бы, например, со многими поменялась местами.
Малфой устало вздохнул и прикрыл глаза.
- Да и я бы с кем угодно поменялся. Я не понимаю... Что произошло с мэнором? Ведь мы только потеряли сознание.
- Я помню странный голубоватый взрыв, - припомнила Гермиона, укладывая волосы в хвост. – Мы уже исчезали, когда Белла послала в нас нож. Он летел в Добби...
- Это не имеет значения, - покачал головой Малфой. – Нам нужно узнать, что произошло с замком. Взрыв мог затронуть всех, да и затронул. Мы с тобой находились в разных концах комнаты, и только мы здесь.
- Слава Мерлину, что мы попали в эту комнату, а не в ту, - содрогнулась Гермиона, натягивая обрывок кофты на плечо. – Страшно подумать, что...
- Грейнджер, не сожалей. Это не имеет значения. Отсюда не выбраться, я видел, как по моим землям ночью бегали оборотни и эти крылатые существа.
- На что они похожи? – живо поинтересовалась девушка.
Малфой присел на кровати и на минуту задумался.
- Огромная летучая мышь. Змеиный хвост. Продолговатая морда. Не трудись, таких существ даже Лавгуды не в силах создать в своем больном воображении.
Гермиона поджала губы и еще раз осмотрела себя в пыльном зеркале. Одежда – рвань, бесполезные тряпки, которые можно использовать только в топку камина.
- У тебя здесь есть одежда? – спросила Гермиона, обхватывая себя руками. – Рубашки, кофты, может, мантию не жалко...
- Что, готовишься к жизни побирушки? – Малфой вновь окинул ее взглядом. – Там, в шкафу, только все себе не бери, мне тоже нужно переодеться.
Долгие пререкания с ним насчет того, отвернется он или нет, завершились в пользу Гермионы, и Драко, проклиная ее и обзывая всеми известными ругательствами, начал выбивать подушки спиной к ней. Его рубашка оказалась ей просторной, и штаны, слишком низкие, чтобы можно было заправить, тоже оказались проблемой. К сожалению, Малфой юбок и джинсов не носил, пришлось оставить эти. А рубашку Гермиона застегнула и повязала вокруг талии, оставив оголенным живот и поясницу. Так было гораздо удобнее. Малфой, увидев ее открыл рот.
- Грейнджер, твою мать... – но вместо должного восхищения выругался. – Ты знаешь, сколько такая рубашка стоит?! На ней каждую складочку разглаживать, а ты...
- Я поняла, - прохладно ответила Гермиона. – Переходи уже к той части, когда начнешь думать, как нам узнать, что здесь творится.
Оба вновь содрогнулись, когда из окна до них донесся жуткий, леденящий душу вопль твари со стороны темных провалов окон первого крыла. Малфой проглотил все свои ядовитые слова и думать забыл про рубашку, попранную нечестивыми руками Грейнджер. Она была права – выбраться отсюда был их единственный шанс, но вопросы требовали ответов, а голод, разъедающий изнутри – еды и хоть немного воды.
- Если палочек нет, нужно хоть чем-то вооружиться, - вздохнула Гермиона, взяв в свои руки решение проблемы. – Мы не можем идти по замку просто так.
- Чего?! – Малфой почти подскочил с кровати и воззрился на нее, как на сумасшедшую. – Грейнджер, ты в своем уме? Ты хочешь выйти из этого относительно безопасного места в неизвестность?
- Если ты умеешь питаться светом, можешь остаться здесь, - терпеливо заметила Гермиона, доставая из камина пыльную, поросшую паутиной кочергу. – Без еды и воды мы долго не протянем. Если есть какой-то шанс пройти на кухню и принести сюда немного того, что могло не испортиться, мы должны его использовать.
- Я ценю твой энтузиазм, - едко ответил Малфой, отряхивая себя от пыли. – И особенно смелость, присущую всем гриффиндорцам, которую мы зовем глупостью. Так что, пожалуй, я пока займусь уборкой, а ты сходи, сходи, Грейнджер. Если что – кричи, хоть меня предупредишь.
Гермиона презрительно сощурилась. Этого следовало ожидать, выпускники Слизерина славились своим умом и коварством, но отнюдь не храбростью. Малфой, не обращая на нее внимания и чуть посвистывая, начал вытряхивать одеяло, на котором они спали.
- Какой же ты трус, - выплюнула ему Гермиона эти слова. – Еда нужна нам обоим.
- Я понимаю, - поднял бровь Малфой, по-прежнему не глядя на нее. – Но вот я не уверен, что ты там что-нибудь найдешь. Домовиков нет, некому было следить за продуктами. Наш скот был поеден оборотнями, я уверен. Все, что могло долго храниться, уже испортилось, Грейнджер, это можно понять по слою пыли на полу. Единственное, чего мы можем добыть в избытке – это какого-нибудь зазевавшегося оборотня, который отдаст нам свой фарш на пропитание. И то – с твоей кочергой это будет скорее акт суицида, чем оперативная добыча провизии.
- Значит, ты мне поможешь добыть этого оборотня, - заявила Гермиона, пока тщательно пыталась скрыть раздражение. – Кушать-то его не одна я буду.
- Согласен готовить, - вызвался Малфой, уже, в принципе, понимая, что ни ему, ни ей не отвертеться от назревающей вылазки. – Ладно, Грейнджер, - он положил одеяло в кучу на кровать и, отерев со лба пот, обернулся к ней. – Сначала пойдем в отцовский кабинет – кочерга, все-таки, не оружие.
- Там есть палочки? – с надеждой спросила Гермиона.
- Там есть шпаги и мечи, - поджал губы слизеринец. – Висят над каминной полкой в нашем настенном гербе. Найдешь силы довериться мне, Грейнджер?
Гермиона поставила кочергу к камину и отвернулась от него к окну.
- У нас одна цель. Да и замок ты знаешь лучше меня.
Малфой театрально отвесил ей поклон, которого она, впрочем, не увидела.
- Благодарю. Дальше мы можем проведать ванную комнату. Там вода, в избытке. Нужно запастись.
- Мы понесем ее в горстях? – усомнилась девушка. – Тогда давай уж на кухню.
- Она несколькими этажами ниже. Это может быть опаснее, чем поход к ванной комнате. Остальные уровни занимает библиотека, но...
- Библиотека?! – возбужденно воскликнула девушка, тут же обернувшись к нему. – Мы должны в ней побывать.
- Туда я сунуться тем более не решусь, - покачал головой Малфой, отметив, что довольно продолжительное время они общаются мирно и наравне.
- Это почему же?
- Она примыкает к системе вентиляции первого крыла, - пояснил парень. – Ее окна выходят на окна того крыла, и к ней ведет дверь того самого крыла. Более того, нам придется пройти мимо той двери, откуда мы вчера попали в это крыло. Кто знает, выбила ли та тварь ее...
- Знания сейчас намного нужнее еды, - заметила Гермиона, подходя к двери.
- Скажи, тебе нужна литература для легкого чтива?
- Отнюдь. Я надеюсь найти информацию о подобных существах и способах борьбы с ними.
Решительно они подошли к двери – решительностью обладала Гермиона, - и Малфой повернул ключ в замке, который тут же послушно щелкнул. В обычное время, все те годы, что он себя помнил, ни замки, ни ключ не использовались – все двери мэнора отпирались магией хозяев или эльфов-домовиков. Ключ был скорее простым украшением, а ключи от главных дверей замка передавались наследникам больше как символ их новой власти, чем средство для их отпирания.
Они осторожно приоткрыли дверь и выглянули наружу. Сквозняк от открытого окна чуть тронул прибранные волосы девушки и вылетел в коридор, закачался под едва осязаемым ветром серебристо-зеленый гобелен на стене. Дуновение тронуло пыльный ковер и сдуло с него облачко пыли. Больше никаких движений в темноте витой лестницы и освещаемого светом солнца коридора снизу не было. Молодые люди вышли из комнаты, и Драко запер дверь на ключ. Оглядев коридор из-за угла, они осторожно ступили на свет, и Драко забрал у девушки кочергу, а Гермиона в целях безопасности задрапировала гобеленом проход к витой лестнице – теперь сложно было догадаться, что за тяжелой бархатной тканью скрывается еще один коридор, ведущий к лестнице и безопасной комнате. Будь, однако, у тех монстров чутье, гобелен не смог помочь бы им. Но надежда все равно была. Укрытие было тщательно скрыто от невооруженных взглядов, и, переглянувшись, молодые люди медленно пошли по коридору.
Когда-то эти коридоры были полны величественной глубины, чисты и обжиты, думалось Драко. Рыцарские латы и доспехи стояли, начисто отполированные домовиками, а от их серебра отражался, как от зеркала, солнечный свет, а по ночам – свет факелов. Даже если бы все банковские счета Малфоев закрыли, или нерадивые наследники просадили все богатство – этих доспехов хватило бы на безбедную жизнь еще нескольких нерачительных поколений. Род Малфоев веками собирал драгоценные картины, гобелены, доспехи и гоблинские изделия – и слыл самым богатым. По пути к кабинету его отца, находящемуся в другой части крыла, парень оглядел беглым взглядом несколько тайников в стенах, за картинами и под доспехами. Они были разорены. Что же здесь случилось и кто похозяйничал в замке самых богатых людей магической Англии? И почему замок не уберег своей магией хозяев?
Драко вспоминал, что тот же вопрос он мог задать сам себе и тогда, когда в их замке хозяйничал Темный Лорд, обрекший отца на почти магловское существование. Магия замка простиралась на многое, защита не могла ослабеть, если бы... были живы наследники его рода. Неприятное предчувствие больно кольнуло где-то глубоко в душе и вызвало тревогу, и Малфой дал себе обет попасть в библиотеку, даже если там будут полчища чудовищ. Этими мыслями он поделился с девочкой, тихо крадущейся за ним. Их шепот легким шелестом разлетелся по коридору эхом, но это был единственный звук в, казалось, вымершем крыле.
- Я рада, - удовлетворенно кивнула Гермиона. – Наберем книг после еды и воды, и постараемся в них что-нибудь найти.
- Не в том дело, - шикнул ей Драко. – Наша библиотека заколдована моим далеким предком, могущественным, даже Темному Лорду он был бы не по силам. Потому он так любил сидеть в ней и искать новые свитки.
- Не поняла...
- Она самозаполняющаяся. Любой экземпляр книги, написанный и опубликованный, попадает в нее, включая газеты, журналы, учебники, пособия и все такое...
- Легендарная библиотека Августуса, - ахнула Гермиона. – И во владениях Малфоев.
- Было бы время, - закатил глаза Драко. – Я бы показал тебе наше родовое древо, и ты бы увидела, что Августус был одним из первых Малфоев. В те же века был отстроен наш замок. Шевелись, Грейнджер, я не экскурсии тут веду.
Гермиона с большим почтением оглядела коридоры и поспешила за ним.
Кабинет Люциуса Малфоя, заброшенный и холодный, оказался в другом конце их крыла, западного, как по пути поведал девушке Драко. Дверь туда была распахнута, но, как и во многих иных помещениях, там был полный порядок за исключением пыли и отсутствия монстров. Оглядев помещение на предмет безопасности, молодые люди вошли и закрыли за собой дверь, громко скрипнувшую.
Гермионе кабинет напомнил чем-то гостиную в доме Сириуса, только более приведенную в порядок и обжитую. Сложно было так говорить сейчас, но обстановка говорила сама за себя. Окна были задрапированы шелковыми занавесками, разумеется, зеленого цвета с серебристой каймой по краям. В середине стены напротив двери располагался большой камин с решеткой, давно не горевший и покрытый паутиной. На каминной полке стоял горшок с испортившимся от времени, как установила Гермиона, летучим порохом, какие-то пыльные картины, небольшие золотые часы с маятником, давным-давно остановившиеся. Перед камином стоял диван, но не зеленый, как успело приесться, а пастельно-золотистый. У предков Малфоя был вкус.
У другой стены стоял рабочий стол с креслом, и на нем лежали какие-то бумаги, в которые Гермиона не преминула заглянуть. Ничего важного, просто письмо от Яксли, пара бумаг из архива документов и пергамент с какими-то магическими формулами.
- Грейнджер, лови.
Малфой бросил ей какой-то короткий меч, который только что выколупывал из их герба, висящего над камином. Сам он уже опоясался двуручным мечом и пристегнул к поясу серебряные кинжалы, которые нашел в еще одном тайнике за одной из картин. Гермиона поймала, но чуть не выронила.
- Он довольно тяжелый, - несвоевременно предупредил ее Драко, вращающий в руке свое оружие. – Но хороший. Меч гоблинской работы, времен первой войны между людьми и гоблинами. Не потеряй.
- Мы можем идти? – поинтересовалась Гермиона, пока откладывала в сторону кочергу. – Эти бумаги, думаю, можно взять с собой.
Малфой мельком глянул на листы пергамента в ее руках.
- Грейнджер, тебя не учили, что читать чужие письма не хорошо?
- Пока это единственное, что может нам дать зацепку, - Гермиона свернула пергаменты и засунула внутрь своей рубашки, чтобы не выпали.
Малфой несколько ошарашенно поглядел на нее, но больше не сказал ни слова. Вооружившись, они покинули кабинет хозяина замка.
Теперь красться приходилось еще более осторожно – в пределах своего этажа они могли легко добежать до укрытия, не останавливаемые лестницами, но кухня находилась на три заброшенных, нежилых этажа ниже. Лестница была скользкая от пыли, и Гермиона несколько раз чуть не поскользнулась. Драко, шедший, как и положено мужчине, впереди, брал на себя всю паутину, и к концу спуска оказался почти полностью укутанный в теплый мягкий валик, кишащий маленькими паучками и паутинными клещами, которых парень не любил больше флоббер-червей.
Этаж, на котором они оказались, был полностью отдан под кухню домовикам. Дальше спускаться в разведывательной цели ребята не решились и остановились перед приоткрытой дверью кухонного помещения. Дверь, тяжелая и резная, не скрипнула, когда они вошли. Драко выставил вперед меч и прошел дальше. Кухня освещалась так же окнами, но они были слишком высоко, чтобы разогнать полумрак. Помещение давно не посещалось, и здесь царил больший беспорядок, чем везде. Было заметно, как скоро его покинули. От таких подробностей у Драко не прибавилось желания находиться здесь дольше, и, молчаливо кивнув Грейнджер на дверь кладовки, он прошел вперед.
Приходилось огибать опрокинутые столы и давно покинутые котлы с заплесневевшим варевом. Дух по кухне витал несвежий, прямо скажем, гнилостный, и девушка с трудом сдерживала рвотные позывы при взгляде в котлы.
- Драко, - позвала она его тихо. – Здесь все пропало давно...
- Нет, - он чуть торжествующе выглянул из кладовки. – Я сомневался, но замок хранит продукты, пока их не вытащат из кладовки. Такова его кухонная магия. Здесь все свежее, Грейнджер! Будет с чем схарчить оборотня.
Гермиона поверила ему без лишних вопросов – он был так же голоден, как и она. Оглядевшись по сторонам, девушка подхватила валяющуюся в стороне пустую корзину и понесла ее к Малфою, который уже с упоением вгрызался в красное яблоко.
Дурманящий запах еды из огромной кладовки вызывал обильное слюнотечение, но какой-то скрип, вдруг донесшийся с лестницы за дверью кухни, мигом отрезвил голодных ребят. Драко поспешно прикрыл дверь кладовки и шикнул:
- Собирай все, что сможем унести!
А сам встал на страже. Гермиона носилась между стеллажами, заполненными съестным, и хватала все, что попадется под руку. Несколько найденных лишних корзин оказались заполнены яблоками, грушами, хлебом, ломтями ветчины, орехами, сырым картофелем, помидорами, огурцами – различной снедью. Также девушка взяла с собой несколько тарелок, котелок и столовые приборы. Драко, мельком глянув на громадные корзины, кивнул и открыл дверь кладовой. Каждый тащил по две, и теперь Гермиона упрямо сгибалась под весом провизии. Малфой не владел благородством, возможно, только в отношении таких, как она. Гермиона помнила свое место рядом с такими как она – ей казалось, что Беллатриса вырезала страшное слово «Грязнокровка» не на коже ее руки, но где-то глубже, в самой душе. Страшные события, имевшие место после их пленения в лесу егерями, все еще не поблекли в памяти. Больше всего девушку волновали Гарри и Рон, они ведь были рядом в момент взрыва, они тоже могли оказаться здесь.
- Драко, - шепотом позвала она парня, нагоняя его. – Драко.
- Ты забыла мою фамилию? – тоже тихо удивился он.
Гермиона не обратила внимания на нарочитое изумление.
- А что, если Гарри и Рон тоже сюда попали?
- Исключено, - скривился Малфой. – Мы очнулись с тобой одни, никого больше нет.
- Но вдруг они могли очутиться в темницах? Мы должны их проверить...
- Темницы, - фыркнул парень, но при звуке эха притих. – Если они оказались там, их больше нет в живых. Темницы находятся в подвалах другого крыла. Они простираются под всем замком, и под нашим крылом есть только подземелье, что-то вроде черного хода. Но это то место, куда я не сунусь даже под прицелом палочки Темного Лорда.
- Почему?
- Да потому, Грейнджер, невыносимая ты всезнайка. Подземелья и темницы объединены между собой. Там не спрятаться за дверью, там прямые коридоры, тьма и редкие повороты. И если бы меня спросили, где этих тварей может быть больше всего – я бы с уверенностью направил любопытных идиотов в темницы. Тьма и холод – они ими живут. И снаружи не подобраться – из окна моей комнаты видно, что именно туда забегают днем оборотни.
- Оборотни обращаются в людей, - заметила Гермиона.
- Да, - раздраженно ответил Драко. – Но большего желания встречаться с ними от знания этого факта я не чувствую.
- Если они забегают в подземелья – там может не быть тварей.
- Или они живут в мире и согласии. Не забывай – Темные Существа лояльны к себе подобным.
Он был прав, но достоверно Гермиона все еще не уверилась в отсутствии в замке друзей. Так хотелось бы поговорить с ними, они бы успокоили лучше, чем Малфой. Рядом был бы любимый Рон, с которым, у них, к сожалению, в последнее время что-то не ладилось. Рядом было бы твердое плечо Гарри.
Коридоры были успешно преодолены, и ребята почувствовали облегчение, когда скрылись за гобеленом, скрывающим их комнату. С трудом дотащив до комнаты корзины, они осели прямо на пыльный пол.
- Тут не мешало бы прибраться, - заметила Гермиона.
- Не мешало бы принести и воды, - возразил Драко. – Потом можно и...
- В библиотеку, - мрачно кивнула девушка. – И поспешить – солнце в зените, а бродить по коридорам в темноте не хочется.
Малфой молчаливо согласился. Среди продуктов в корзинах оказались котелок и несколько фляг, подхватив которые, молодые люди с нежеланием отправились в ванную комнату. Коридоры, неоднократно уже пройденные, почти не вызывали опасений.
Ванная комната Малфоев очень напоминала собой ванные старост Хогвартса, с огромным бассейном посередине зала, ароматная и пребывающая в большем порядке, чем остальные комнаты. Вода давно здесь высохла, но в воздухе еще чувствовалась повышенная влажность. Как только из кранов потекла вода, Гермиона почувствовала огромное желание помыться. Драко, весь в паутине и пыли, решил вопрос более смело – начал раздеваться.
- Грейнджер, - он театрально развел руками перед тем, как расстегнуть рубашку. – Ты не могла бы отвернуться?
Гермиона чуть поджала губы и пошла к двери ванной комнаты, чтобы запереть изнутри.
- Малфой, вообще-то мы пришли за водой.
Она обернулась как раз в тот момент, когда он стянул с себя рубашку, обнажив гладкий фигурный торс. Гермиона смутилась и отвела глаза.
- Ванная на то и ванная, - назидательно произнес Драко, расстегивая ширинку черных брюк. – Чтобы в ней мыться. А ты никак стесняешься? Неужели наша всезнайка не знает, как выглядит голый мужчина?
- Малфой, скотина! – прошипела Гермиона, отмахиваясь от летящих в нее брюк. – Не смей раздеваться догола!
Драко только усмехнулся – он и сам не собирался. Душистые теплые воды приняли его тело, и теперь он наслаждался чистотой. С детства ему привили чистоплотность, и Драко не мог физически долго находиться в таком состоянии, каким был до столь желанного купания. Смущение Грейнджер лишь веселило его.
- Неужели ты так и останешься потной, вонючей и окровавленной? – он кивнул на ее руку с давно присохшей кровью. – Брось, Грейнджер.
Гермиона только обхватила себя руками. Их отношения с Роном все еще носили платонический характер, в основном благодаря ей. Парень уже давно намекал на более близкую связь, но девушка не могла на это решиться. Время было такое, что легко было найти оправдания своей неуверенности: шла война, приближались экзамены, они отправились за крестражами... Когда Рону надоело терпеть, он сбежал от них с Гарри, чтобы потом вернуться – а она так и не обнажила тело перед мужчиной. Малфой с интересом наблюдал за ней, и его усмешка смущала и раздражала одновременно.
- Отвернись, - немного неуверенно произнесла Гермиона, развязывая края рубашки на талии.
- Брось, Грейнджер, - повторил Малфой, скалясь в ухмылке. – Мне известно, что у тебя под одеждой, раз в двадцать больше, чем ты думаешь.
- Меня не интересует, скольких слизеринок ты изучал, - огрызнулась девушка. – Отвернись, иначе в комнату придется идти голым.
Драко поджал губы и отвернулся, а гриффиндорка неуверенно начала раздеваться. На губах Драко заиграла довольная улыбка, незаметная Гермионе – в отражении почти блестящего кафеля стены и серебристого крана он прекрасно видел все, что хотела от него скрыть девушка. Стройная тоненькая фигурка осталась только в нижнем белье бежевого цвета, когда девушка опустилась в воду и отплыла на как можно большее расстояние от Малфоя. Парень хмыкнул и повернулся обратно.
- Ну и что? – поинтересовался он. – Есть, что скрывать? Ты поросла щупальцами или у тебя не две, а пять...
- Малфой, - рявкнула на него Гермиона.
Она не рассчитала силу голоса, и звук эха громко разнесся по ванной. А может, им казалось, что было громко – они провели много времени в тишине. Звук заставил их вздрогнуть, Гермиона притихла, а Малфой вмиг посуровел.
- Дура, - шепотом обругал ее он. – Веди себя, как нормальный человек!
Молча они отмывались от пота и крови. Особенно сложно давалась пыль и паутина, в которой были испачканы волосы Гермионы. Девушка распустила кудри и принялась отмывать их, пока Драко натирался мочалкой. Из коридора изредка доносились скрипы открытых дверей других комнат, потревоженных сквозняком, и эти звуки заставляли ребят замирать. Они вновь сидели в беззвучной тишине, изредка прерываемой плеском воды в ванной.
Когда они, молчавшие все это время, вернулись в комнату Драко, солнце приближалось к западу и светило прямо в окна, как последний свет перед темной мрачной ночью. За окном простирались красивые просторы, несколько одичавшие и заросшие сады Малфоев, когда-то бывшие красивыми, и леса на горизонте. Гермиона вспомнила, как только вчера их вводили в эти самые ворота егеря и как она боялась за их судьбу. Вода, принесенная в вазах, котелке и флягах, была с осторожностью поставлена к корзинам с едой. Теперь оставалось самое опасное.
- Библиотека? – тихо поинтересовался Малфой, проверяя крепление двуручного меча на поясе.
Гермиона только кивнула.
Обитель знаний, до которой они вновь добрались без приключений, к их изумлению, вовсе не была заросшей пылью, и в общем виде выглядела так, словно ее недавно посещали. На столе неподалеку от входа стояла застывшая свеча и лежали какие-то листы с формулами и записями. Все так же молчаливо Драко и Гермиона подошли к совершенно чистому столу и коснулись бумаг. Здесь говорить было опасно, даже находиться долго. Драко уже объяснил, что к библиотеке примыкало и восточное крыло, но все равно они пошли сюда, потому что знали, что искать – газетные вырезки, журналы, иные бумаги, свидетельствующие о произошедшем.
- Что это? – еле слышно прошептал Драко, просматривая листы с формулами.
- Похоже на расчет анимагической формы разных людей, - ответила Гермиона. – Но форма одна. Руны нужно расшифровать, но на это уйдет время.
- Возьмем с собой, - решил Драко и в освобожденную от еды корзину смел все листы со стола. – Учебник по рунам нужен?
- Есть... Ты уверен, что можно их брать? Тут явно кто-то недавно был, это его листы.
- Замолчи уже, Грейнджер. Я хозяин в своем доме.
Его замечание было своевременным и справедливым – Гермиона не стала обижаться. Во-первых, это было бесполезно; во-вторых, он был прав, и их шепот был опасен, прежде всего, для них самих. Стол был очищен, и с оглядками парень повел Гермиону к дальним стеллажам, на которых лежали последние номера «Ежедневного пророка». Крик твари раздался совсем близко, но не по библиотеке, а скорее за дверью, ведущей к восточному крылу мэнора. Молодые люди вздрогнули и поспешили.
- Сколько богатств, - тихо простонала Гермиона, оглядывая громадные стеллажи высотой с несколько этажей.
- Торопись, - шикнул на нее Драко, пока сваливал в корзину стопки номеров Пророка.
Раздался еще один крик – в дверь библиотеки со стороны восточного крыла кто-то бился, не сильно, но слышно. Гермиона подхватила книги по истории последних изданий и выглянула из-за стеллажа. Малфой взгромоздил на спину корзину с драгоценными знаниями и бросил на нее взгляд. Теперь их вела Гермиона. Кивнув парню, девушка пробежала первая до дверей их крыла и пропустила вперед Драко. Двери библиотеки они захлопнули и побежали к лестнице. Солнце перестало заглядывать в окна, и на замок опускалась мгла.
- Тебе не кажется странным, что в нашем крыле нет ни одной твари, в то время, как восточное кишит ими? – поинтересовалась Гермиона, как только они, запасшись факелами, вернулись в комнату и заперли двери.
- Грейнджер, мне все тут кажется странным! – Малфой сбросил с плеч корзину. – Где мой отец, мать, Белла, хотя бы? Домовые эльфы – и те не покинули бы замок просто так. Что ты делаешь?
Гермиона задернула занавески и с непониманием повернулась к нему.
- Оборотни выходят затемно, в сумерках, - пояснила девушка. – Луна сегодня восходит рано. Мы же не хотим, чтобы нас засекли со светом факела или камина?
Здесь Малфой молча согласился. Пока Гермиона с упорством разжигала способом каменного века огонь в камине, слизеринец наводил уборку на кровати. Портьеры были с тщательностью задвинуты, и оставалось только надеяться, что сквозь тяжелую бархатную ткань с улицы не увидят света. За окном сгущались сумерки, и теперь кроме света огня комнату ничего не освещало.
- Так, что у нас тут есть, - протянул Малфой, присаживаясь на корточки возле корзин с едой. – Маринованные огурцы, соленые грибы, - он достал две банки, которые Гермиона успела заметить в последний момент в кладовке. – Сырой картофель?
Даже лютый голод не заставил бы чопорного наследника древнего рода питаться сырой картошкой. Гермиона без слов подошла, вытащила у него из ножен серебряный кинжал и протянула рукоятью вперед.
- Чисть.
- И что мы с ним будем делать? Не хочешь похрустеть картошечкой, Грейнджер?
- Мы обязательно ею похрустим, если ты не почистишь картофель!
- Готовка – удел женщин!
- Да ну? – Гермиона понизила голос, чтобы не ругаться во весь голос. – Тогда, может, сходишь за добычей?
- Какой? – не понял Драко.
- Филе оборотня с запеченной на углях картошечкой. Не хватает только филе.
Малфой только отмахнулся. Голод – не тетка, жег изнутри, как иная каленая кочерга. Во всяком случае, есть хотелось больше, чем пререкаться – и парень взялся за нож.
Над огнем в камине Гермиона повесила котелок с водой, и пока она закипала, а Малфой, наследник древнего рода, чистил картошку, периодически ранясь, девушка расшифровывала руны на листах, отобранных со стола библиотеки. В расшифровке сильно помог учебник по рунам, который лежал в ее сумочке. Сказать, что Драко был поражен, увидев, как она извлекает из носка сумочку, а из сумочки громадный том по рунам – ничего не сказать. Только так можно было спасти сумочку от егерей, но Гермиона про нее даже забыла, вспомнив о ней только в библиотеке. Экстрактом бадьяна, пока варилась ароматная картошка, гриффиндорка смазала собственную рану на руке, начертанную Беллатрисой, и ранки Драко – оказалось, что наследник не умел чистить картошку. Гермионе удалось скрыть некоторое злорадство в отношении его навыков кулинарии. Когда раны затянулись, а кровь была стерта с рук, оба наклонились над рукописями.
- Поняла что-нибудь, Грейнджер? – поинтересовался Драко.
- Эти руны довольно древние, даже в книге им дается только примерная трактовка, - покачала головой Гермиона.
- О чем речь?
- Это формула зелья, нового и извращенного по своей сути. За основу его взято Оборотное зелье, но обращает оно без частиц и добавок. Чрезвычайно токсично. Если его выпить или коснуться – человек в страшных муках теряет разум, после – облик.
- Туманное объяснение, - заметил парень, приподнимаясь, чтобы закрыть, наконец, окно, из которого веяло холодом.
- Достаточно понятное, - Гермиона взялась за другой лист пергамента. – Эти разработки кто-то совсем недавно записывал – пергамент совсем свежий и пахнет, словно только что из магазина. Я считаю, у замка есть еще обитатели, но не хотела бы сталкиваться с создателем этого зелья.
- Почему?
- Потому что только сумасшедший мог придумать обращать людей в этих существ.
Окно захлопнулось, и в комнате стало теплее, но страшный визг с улицы, раздающийся со стороны восточного крыла, все равно не заглушило двойное литое стекло. Драко вздрогнул и поскорее задернул портьеру, не оставив и щелки.
- Именно в этих существ, - тише подтвердила Гермиона. – Они боятся света и держатся в темноте и холоде. Тут есть заметки по превращению, какие они становятся, как их приручить, но... Слушают они только своего создателя, поскольку в зелье используется именно его кровь.
- Погано, - отметил Малфой, принюхивающийся к ароматам из котла. – Стало быть, именно этот создатель превратил мой дом в полигон для этих зверушек. Узнал бы, кто, убил бы на месте.
- Здесь нет никаких подписей или закорючек на полях, - Гермиона проглядела листы и сложила их в стороне отдельной стопкой. – Чистовик разработок. А испытуемыми были... маглы. И, - сердце девушки несколько раз с силой ударилось в грудную клетку. – Грязнокровки...
Малфой чуть встревоженно глянул на листы.
- Хочешь сказать, Грейнджер, что кто-то экспериментирует на... таких, как ты, чтобы создать армию монстров?
Гермиона промолчала, отдернув руки от листов. По телу пробежали мурашки ужаса, а отвращение к разработкам, вероятно, еще и тайным от Министерства Магии, достигло своего пика. Что она могла сказать? Ничего, потому что все изуверства над такими, как она, у нее ассоциировались только с одним магом. Темный Лорд.
Драко отнял листы бумаги и, подойдя к камину, одним махом бросил их в огонь. Гермиона вскрикнула и вмиг оказалась у каминной решетки, но Малфой перехватил ее руки и прижал к себе, чтобы не дать сунуться в пламя.
- Что ты делаешь?!
- Грейнджер! Грейнджер!!! – ему пришлось встряхнуть ее и повернуть к себе лицом. В глазах девушки стояли слезы, но она была полна решимости достать документы с рецептом жуткого зелья. – Да послушай же! Гермиона!
Листы тлели в камине, издавая больше света и тепла, чем вечные дрова, не иссякающее топливо для магических каминов. Вряд ли теперь можно было достать и спасти свидетельство извращения природы в стенах Малфой-мэнора. Гермиона притихла, ее взгляд был направлен на тлеющий пергамент. Драко, наоборот, смотрел только на нее, все еще придерживая при себе.
- Гермиона, - его произношение ее имени звучало странно, а может, она просто никогда не слышала еще этого, но внимание ее он привлечь сумел. – Успокойся, Грейнджер. Я не позволю, чтобы с тобой случилось такое, понимаешь? – и, осознав, как звучат эти слова, добавил. – Я же не хочу остаться один.
- Зачем ты их уничтожил? – блестящие в свете огня глаза девушки заставили его нервно облизнуть губы.
- Чтобы такого больше не повторялось. Никто не создаст армию этих тварей из людей, даже если они рождены маглами.
- Я не ошибаюсь, ты защищаешь грязнокровок? – девушка сквозь слезы усмехнулась.
Малфой промолчал, заново вспоминая, почему всегда старался держаться от нее подальше. Взгляд ее огромных карих глаз завораживал и не отпускал, и теперь они блестели в разы сильнее, чем раньше – он почти никогда не видел ее слез. Непослушная кудряшка спускалась со лба по виску, а аромат волос дурманил. Сколько девушек он сменил, чтобы забыть ее тихий, проникновенный голос, которым она изредка командовала Лонгботтому на зельях, какие ингредиенты класть. Сколько раз садился на уроках перед ней, чтобы не иметь возможности любоваться ею. При ней он вел себя, как придурок, и не сомневался, что она так и думает о нем, а при виде ее с этим олухом Уизли чувствовал нетерпимую ревность и злость. Когда в прошлом году Темный Лорд велел ему убить Дамблдора и принял его согласие, Драко понял – их пути навсегда разошлись. Ей и впрямь больше пара – Уизли, принявший вместе с родителями верную сторону, всегда бывший на шаг впереди него. Почти год он ее не видел, а когда их привели в Малфой-мэнор егеря, заново вспомнил ее образ, со временем померкший в воспоминаниях, тщательно скрываемых окклюменцией от Темного Лорда. Ненависть к Беллатрисе после учиненного ею затмила почти все остальные чувства, но его крепко держала в стороне мать, когда-то случайно прознавшая об этой маленькой слабости сына и скрывшая этот факт от Люциуса. Держала и шептала в ухо о сдержанности, что-то о Темном Лорде, о прощении им его семьи. А Драко в душе только кипел. И хвала Мерлину, что ворвались Поттер и Уизли, которым он почти без зазрения совести и сопротивления отдал палочку. Они бы спаслись и спасли ее, если бы не кинжал Беллатрисы... Может, сложившаяся ситуация дает ему шанс показать ей себя с лучшей стороны и сблизиться с ней? Или же она так любит Уизли, что ударит его по лицу и с нетерпением будет ждать разрешения этой ситуации...
Все эти мысли пролетели в его сознании за миг, и Драко отстранился от Гермионы, с удивлением взирающей на него. Парню хотелось верить, что в ее глазах не было презрения и брезгливости – ведь он и забыл сегодня в ванной комнате о своем клейме на левом предплечье. Черная метка, на всю жизнь оставившая на нем клеймо.
- Картошка, должно быть, готова, - он отвел взгляд и кивнул на первое, что попалось на глаза.
Гермиона повернулась к камину и пошевелила кочергой полыхающие дрова и пепел, оставшийся от бумаг. Проткнув картошку вилкой, она удовлетворенно подтвердила догадку Драко, чтобы хоть как-то разогнать нелепую тишину.
- И впрямь, готова. Неси тарелки.
Когда дымящаяся, ароматная картошка была рассыпана по тарелкам, а грибы и огурцы по-братски поделены между ними с остатком на три-четыре дня вперед, пришло время для изучения Пророка, хорошо, что в нем недостатка не было. Драко, не жалеючи, сгреб в корзину журналы, по меньшей мере, за последние три года. Драко и Гермиона выбрали самую раннюю, и бывшие враги, уютно устроившись у камина с едой, легли на пушистый, вычищенный от пыли ковер, чтобы начать читать. Заметки в газете носили больше бытовой характер, чем политический, но едва молодые люди взглянули на дату, прояснилось многое.
- Семнадцатое апреля две тысячи третьего, - ахнула Гермиона.
- Мы перенеслись в будущее во время взрыва, - Драко просмотрел даты на других газетах, но они не сильно отличались от этой в большую сторону. – Стало быть, когда нож попал в Добби...
- Он отправил нас в будущее? – чуть скептически поинтересовалась девушка. Первое изумление прошло, уступив место холодной логике. – Даже домовику это не под силу.
- Добби трансгрессировал, - Драко сел на ковре и прищурился, тщательно припоминая случившееся, казалось, сутки назад, а на самом деле – шесть лет назад. – Нож тети Беллы попал в него. Я слышал уже о подобных случаях, но не с переносом во времени. Магия умирающего домовика вступала в дисгармонию с родовой магией замка. И чем древнее был замок, тем страшнее последствия.
- Я тоже читала о таких случаях, - воскликнула Гермиона, садясь рядом с ним. – Но обычно это были выпадения из реальности, сумасшествие волшебника...
- Не проходящая мигрень, - подхватил Драко, понимающе кивая.
Молодые люди переглянулись, и сразу стало ясно, что подумали они об одном и том же.
- Нет шанса выбраться отсюда? – спросила Гермиона печально.
Драко захотелось обнять ее, но он боялся, что она не поймет такого проявления чувств.
- Мы выберемся, - ободряюще похлопал он ее по коленке. – А пока предлагаю узнать больше о мнимом будущем.
Первая же политическая новость в газете трехлетней давности – об убийстве министра магии и назначении нового. Драко дернул Гермиону, вчитывающуюся в статью об арестах, за руку и прочел на удивление короткую заметку.
- Гермиона... Грейнджер, - поправился он. – Слушай. Двадцать восьмого февраля двухтысячного года, по словам очевидцев, был казнен за ненадлежащее исполнение обязанностей министр магии Пий Толстоватый...
- Ненадлежащее исполнение обязанностей? – нахмурилась Гермиона. – Казнен?!
- Слушай дальше, - Драко перевернул страницу газеты. – Прощание с телом и похороны пройдут четвертого марта. Почтить память министра придут такие персоны, как заведующий обороной Яксли... начальник отдела по переучету магловских выродков Долохов... преемник министра Энтони Марк Эйвери...
Дальше читать не было необходимости. Малфой замолк, пораженный непрозвучавшей мыслью. В войне победил Темный Лорд, разом приведший страну в беспорядок и хаос, и все извращения над людьми, новые отделы Министерства, подобные назначения – его рук дело. Они сидели здесь, в замке, полном экспериментальных образцов чудовищ, полностью подконтрольных ему, в относительной безопасности, когда в мире вокруг них творилась еще большая жуть.
- Где мои родители? – встревожился Драко, сжимая кулаки так, что ногти опять впились в незажившие после вчерашнего ужаса ладони. – Что он сделал с нашей семьей?!
- Где Гарри? - ахнула Гермиона, с ужасом глядевшая на него. – Рон... Все Уизли, моя семья...
Упоминание о том, что она тревожится о Роне, больно кольнуло Драко, но сейчас перед ним стояла беда серьезнее, чем выяснение отношений. Малфой почувствовал смутную тревогу за родных, просто когда-то выбравших неправильную сторону.
Вновь зашелестели газетные листы, но теперь в поисках заветных фамилий. Даже через пять-шесть лет не могли утихнуть разговоры о Гарри Поттере, оказавшемся неподготовленным к борьбе с темным магом. Даже семья Уизли, ставшая второй семьей Мальчику, Который Выжил, не могла не упоминаться ни в одной газете столько времени. Кому известна судьба пропавшей без вести грязнокровки, путешествующей с ним? И уж никак не могла быть тишина вокруг нашумевшей в истоках войны фамилии Малфой.
Драко пролистывал Пророк за декабрь двухтысячного года, когда Гермиона тихонько тронула его за локоть.
- Драко...
И по выражению ее лица он понял – она нашла их. Заметка о судьбе Малфоев находилась на второй странице газеты и занимала половину пространства. На небольшой фотографии в углу статьи были изображены Люциус и Нарцисса с тюремными номерами в руках. Прежде такой величественный и гордый, Малфой-старший выглядел поникшим и уставшим от жизни. Его волосы поседели, а лицо скрылось за седой клочковатой бородой. Отцу Драко совершенно не шла борода. Нарцисса тоже выглядела постаревшей, а огонек в глазах, который так хорошо помнил Драко, давно потух. Заметка гласила:




На лице Драко явственно было написано отвращение вместе с ужасом. Он глядел на последние фотографии родителей и не мог понять – почему?.. Этот вопрос, ровно ни к чему не относящийся, бился в голове, словно удары сердца в груди, отбивающего оставшееся ему время. Заметка объяснила все, прохладно и равнодушно написанная каким-то мерзким подкупным репортеришкой, и все было понятно из тех страшных слов. Родители в этом мире умерли уже давно, но Драко, «пропавший без вести два года назад», ощущал их смерть так, словно только что получил приговор на бумаге, написанный корявым почерком министерского работника и заверенный печатью темно-красного, кровавого цвета...
- Драко.
Гермиона видела его со стороны и понимала, какие чувства сейчас терзают его. Со своей стороны она не могла равнодушно смотреть на его безмолвное горе и боль потери и порывалась утешить. Ладонь девушки мягко легла на его руку и забрала из рук газету. Гермиона решила сжечь ее, чтобы фотография не напоминала о произошедшем уже так давно в нынешнем времени, но пальцы парня неожиданно сильно сжали край газеты.
- Нет, - твердо молвил он, когда справился с голосом. – Я должен помнить.
Гермиона противоречить не стала. Другая страшная мысль пришла ей на ум.
- Драко... Если теперь мэнор – дом Темного Лорда, то мы...
Заканчивать не потребовалось. Драко, равнодушно глядящий в одну точку где-то в камине, произнес.
- Да, мы украли его разработки. Украли. И сожгли, - он сильно сжал газету, и она смялась в его сильных пальцах, а в его голосе послышалось мстительно-ненавистное удовлетворение. – Сожгли так, как сожжем и весь мэнор, за все века своего существования ни разу не ставший собственностью подобной скверны.
- Драко... – встревожилась Гермиона.
Она не помнила уже, когда начала звать его по имени. Он вовсе не был так уж плох в общении, когда не язвил и спокойно разговаривал с ней наравне. Девушка затрясла его за плечо, но мстительный огонек безумства в его глазах не пропал. В глубине души Драко бушевала ярость, а ближе к поверхности – скорбь по погибшим родителям. Если бы была возможность изменить прошлое, вернуться туда и исправить ошибки!.. Сколько людей о таком мечтали...
- Драко, - снова позвала его Гермиона, придвигаясь как можно ближе.
- Я убью его, - лицо слизеринца скривилось в непритворной, страшной ненависти, а глаза блестели. – Я найду этого ублюдка и скормлю его же питомцам!
- Драко! – Гермиона решилась на отчаянный шаг. – Есть еще шанс все исправить и вернуться! Наше попадание сюда связано с магией домовиков и мэнора. Нам нужно изучить аспекты, позвать хоть кого-то из домовиков, вдруг кто еще жив! Попросить их помочь нам! Мы вернемся и изменим прошлое...
Но Драко, казалось, не слышал ее. Скупые слезы стояли в глазах, а взгляд был направлен в пустоту, но сверлил ее с такой ненавистью, что сразу было понятно, кого он видел сознанием. И Гермиона решилась.
Повернув его к себе, она приблизилась и крепко поцеловала его, впившись ногтями в волосы Драко. Шоковая терапия, пришло на ум глупое определение собственного действия. Глупого, необдуманного действия. Новый Драко в совокупности с отсутствием Рона, относящегося к ней скорее как к матери, чем как к девушке, в совокупности с опасностью и его неожиданными решениями, с его нормальным к ней отношением и ее давними мечтами о нем – именно это вызвало бурю эмоций в сердце. Целуя Рона, Гермиона никогда не ощущала подобных ощущений где-то в глубине живота, аж до покалывания в кончиках пальцев. И, чуть забывшись, она ощутила, как крепко он прижал ее к себе, обвил руками и смял рубашку, по-прежнему завязанную после мытья чуть выше открытой талии. Как сладко было это опьянение чувствами!
Жуткий визг, леденящий кровь в жилах и необычайно близкий, заставил их вздрогнуть и отстраниться от него девушку, с ужасом бросившую взгляд в сторону двери. Драко тоже вздрогнул, но только крепче прижал Гермиону к себе и уткнулся лицом в ее густые влажные кудри, распущенные после принятия ванны.
- Это из башни над восточным крылом, - тихо шепнул он. – Они сюда не доберутся. Гермиона...
Гриффиндорка повернулась к нему и вновь уставилась огромными глазами на него. Драко почувствовал, как преломляется дыхание от осознания, что сейчас произошло. Он еще не верил в свое счастье.
Когда он снова потянулся к ее губам, Гермиона чуть отстранилась, пряча за волосами покрасневшие щеки. Драко сжал зубы и отпустил ее из объятий, сел на ковер, на котором они только что оба стояли на коленях и взял в руки газету, чтобы хоть как-то отвлечься.
- Я... не могу, - прошептала Гермиона. – Рон, он... Понимаешь, Драко...
- Нет, - со сталью в голосе ответил Малфой, все так же не желающий глядеть на предмет своих страданий. – Раз тут присутствует Рон и я должен что-то понять, я не понимаю, зачем ты тогда сделала это.
- Я хотела... утешить.
- Благодарю тебя, благородная милосердная гриффиндорка, - его голос сочился ядом, эти интонации он когда-то почерпнул у крестного Снейпа. – Я подозревал, что все женщины лживы, но ты развеяла все сомнения. Ты любишь Уизли, но целуешь меня – что бы сказал твой благоверный?
Гермиона вспыхнула, но промолчала. Его реакция была предсказуемой, хорошо, подумала девушка, что не плюется, не утирает губы рукавом и не обзывает грязнокровкой. Тарелки, на которых не осталось ни крошки, были отставлены в сторону, и молодые люди продолжили в тишине изучать заметки.
Время давно минуло за полночь, когда Гермиона свалилась от усталости. До этого она лежала на ковре у камина, дающего тусклый свет, и, оперев голову на руки, читала статьи об арестах. Знакомых имен попадалось немного, но они мало что значили для девушки. Веки тяжелели, и, наконец, под тихий треск дров в камине девушка уснула на ковре. Драко, давно переставший изучать заметки в газетах, просто сидел перед камином, скрестив ноги, и наблюдал за искрами. Ему с детства нравилось наблюдать за огнем, то тихим и игривым, то бушующим и невыносимо ярким. Мама когда-то рассказывала, что он в младенчестве быстрее засыпал у огня, чем у нее на руках, а стоило во время плача показать на конце палочки огонек, он тут же забывал о причине несчастья и начинал задорно смеяться. Отец тоже любил посидеть у камина в кресле и поразмышлять с бокалом огневиски в руке. В свете искр казалось, что узор задней стенки камина оживает и двигается, если долго не отрывать взгляд. Магия огня завораживала и пленила. Драко услышал, что громкое в полной тишине дыхание девушки сменилось тихим посапыванием, и бросил на нее задумчивый взгляд. Свет пламени играл по блестящим свежевымытым кудрям, лицо, прежде нахмуренное от усталости и напряжения, разгладилось и казалось невыносимо прекрасным и умиротворенным. Ресницы подрагивали, но Гермиона спала, пригревшись у камина и ненароком прислонившись к его бедру. Драко позволил себе улыбнуться, когда вспомнил поцелуй. А он ведь вовсе не был утешающим! Драко облизнул губы, наклонился к ней, но передумал. Вместо этого он осторожно просунул руки под спину и колени девушки, поднял с пола легкое тело и отнес к кровати.
- Рон...
Шепот девушки опять кольнул его больно, но Драко не отомстил, швырнув ее на кровать или неосторожно дернув за волосы. Когда он ее укрывал, Гермиона опять прошептала имя Уизли и свернулась в комочек. Драко слегка коснулся ее волос, понимая, что больше уже никогда этого не сделает.
- Что же ты наделала, маленькая гриффиндорка? - тихо молвил он, отводя с лица девушки кудряшки. – Я же теперь добиваться тебя буду...
Гермиона грозно нахмурилась во сне, и он, несколько грустно улыбнувшись, лег рядом поверх одеяла. Сквозняки теперь по комнате не гуляли, и замерзнуть до простуды ему не светило. Дрема нашла его быстро, сказывалась общая усталость и бессонница прошлой ночи. Криков неведомых тварей и воя оборотней почти не было слышно, рядом посапывала Гермиона. Ночь выдалась тихая и спокойная.

- Рон!
Она бежала за ним по коридорам Хогвартса, прикрывая голову от сыплющейся с потолка каменной крошки. Школа мало напоминала обитель покоя и знаний, каковой ее помнила Гермиона – вокруг бегали перепуганные люди с палочками наперевес, пускали заклятия через окна с выбитыми стеклами. Но это был Хогвартс, девушка узнавала столь знакомые коридоры даже во сне. Странно, но удивления происходящему не было – она понимала, что происходит, но не могла это воспроизвести в мыслях. Гриффиндорка только знала, что ей нужно догнать Рона, который бежал от нее прочь, раскидывающий вокруг себя заклятия.
- Рон, подожди!..
Он обернулся к ней, и Гермиона остановилась, пораженная гримасе ненависти на его лице.
- Ты! – взревел он, тыча в нее волшебной палочкой, на кончике которой загорелся угрожающий красный огонек. – Ты спала с ним!
- Рон... – всхлипнула Гермиона. – Это не так!
Он стремительно спустился к ней на несколько ступеней и зло пнул ногой пробегающего мимо чьего-то испуганного кота. Несчастное животное скатилось со ступеней прямо под ноги Гермионе, и девушка коснулась рукой его мягкой шерсти. Кот сломал лапу и теперь жалобно мяукал. В глазах Рона не было и тени сожаления, что сразу задернуло между ними завесу непримиримости.
- Ты мне изменяла, сучка... И с кем! С Малфоем!
- Гермиона!
Другой голос, чуть не потонувший в шуме битвы, донесся до нее сзади. Гермиона, держащая у груди кота, резко обернулась. Драко стоял позади нее и тянул к ней руку.
- Ну же, - поторопил он. – Он слишком твердолоб, чтобы пытаться внушить ему истину, которой он не хочет знать!
Гермиона с сожалением перевела взгляд на Рона, лицо которого исказила маска ненависти, скрывающая боль. Он больше не желал слушать ее – Малфой, появившийся рядом, испортил все, что она пыталась спасти в их отношениях последние часы. Глаза Рона подозрительно блестели, но он не уходил.
- Рон...
- Гермиона, - заговорил Драко, торопившийся куда-то. – Нам надо идти, ты знаешь, что мы должны сделать! Ну же!
Девушка прижала кота к груди и поднялась на ноги. Рука Драко схватила ее за плечо и повлекла в другую сторону от Рона. Гермиона ощущала происходящее так, будто оказалась перед выбором на перекрестке, и теперь уходила по тропе, ведущей к Малфою и победе, но удаляющей ее от Рона и прежней жизни. Гриффиндорец сжал кулаки и выкрикнул последние слова, затерявшиеся в грохоте битвы и криках под башней.
- Ну и идите обжиматься, пока еще есть возможность...
Они зашли за угол, и Драко прижал ее к стене, попутно вытирая слезы.
- Не реви. Гермиона, нам нужно торопиться! Мы должны спас...
Каменный потолок неожиданно превратился в крошево, и девушка словно в замедленной съемке наблюдала, как прямо на них летят огромные глыбы камней и острые обломки стекол. Драко только через мгновение понял, что случилось, и успел прижать ее собой к стене, но спасет ли это их обоих?..
Гермиона вздрогнула, и подскочила на кровати. Дыхание сбилось, и девушка ощущала себя так, словно только что вынырнула из-под толщи воды. Тяжело дыша, Гермиона отерла пот со лба и оглядела комнату, ставшую им тюрьмой.
В окно светило солнце, и чистое голубое небо поразительно контрастировало с мрачным пейзажем обветшалого замка. День был солнечный и теплый, но только за пределами владений Малфоев. Резиденция Темного Лорда, которую он, по-видимому, посещал достаточно редко, стояла в самом центре частных земель. Над камином висел котелок с остывшим картофельным отваром, на ковре перед ним стояли две тарелки и лежали газеты, скомканные, развернутые и аккуратно сложенные. Гермиона точно помнила, что уснула она на ковре, и оглянулась на Драко.
Он спал поверх одеяла, которым она была заботливо укрыта, спокойно и умиротворенно. Рубашка небрежно выправилась из брюк, и под ней была видна бледная кожа спины. Ему не помешал бы загар, но благородная бледность была своеобразным писком моды среди аристократов, как заметила Гермиона. Многие слизеринцы не отличались смуглым цветом кожи, разве что Блейз Забини. Других по именам девушка припомнить не могла.
У Гермионы появилась идея. Вчера, как она помнила, ей пришлось наговорить Драко слова надежды на возвращение, но самое удивительное было, что она сказала разумные вещи. Если один домовик сумел их доставить сюда – другой сможет вытащить, нужно только рискнуть. Звать домовиков мог, как истинный наследник, только Драко, да и она не горела желанием их эксплуатировать. Ее мысль заключалась в том, чтобы узнать о победе Темного Лорда больше и по возвращению суметь изменить прошлое. Должны же быть какие-то аспекты, которые они упустили...
Гермиона одела кроссовки, порядком испачканные и надоевшие, и оглянулась на Драко. Малфой спал крепким сном младенца, разметавшийся по родной кровати. Зрелище было милым, но следовало поторопиться до его пробуждения – они и так проспали долго, часов до трех дня. По солнцу девушка не умела предсказывать время, а часов у них так и не было. Возможно, следовало забрать еще из кабинета Люциуса те часы и принести их. Чуть слышно Гермиона вытряхнула из корзины шелестящие сухие листы газет и подобрала с пола меч, подаренный ей Драко. Замок только тихо щелкнул, и дверь со скрипом отворилась. Девушка обернулась к Малфою, но парень только перевернулся на другой бок.
Прикрыв дверь, Гермиона спустилась по темной винтовой лестнице и выглянула за гобелен в коридоры. Проходы по этому этажу были подсвечены солнцем из окон, с каждым днем поднимающимся все выше в небе. Воздух был столь прозрачен, что редкие пылинки, кружащиеся в еле заметных завихрениях сквозняков, словно светились в лучах света. Коридоры были полны тишины, только изредка разносился эхом скрип какой-нибудь двери, затронутой порывом ветра.
Гермиона взвалила на плечи легкую корзину и неуверенно направилась в сторону кабинета Люциуса, благо идти до него было не слишком долго. Звук шагов, приглушаемый пылевым ковром на каменном холодном полу, звучал в тишине коридоров несколько жутко, а одиночество и пустоту вокруг девушка и вовсе не любила. Она выглядывала за повороты коридоров несколько несмело, зато держала в руках огромный острый меч. Уроки фехтования, на которые ее много лет назад записали родители, не прошли даром, хотя она и посещала их всего два месяца.
К кабинету Люциуса ее привела память и, собственно, их следы в пыли коридора, явственно заметные на полу. По пути никто не встретился, но Гермиона все же решила прикрыть дверь. Гриффиндорка оглядела заброшенный кабинет бывшего хозяина замка, подмечая то, что можно было взять с собой.
Когда Гермиона покинула кабинет, на дне корзины лежали только часы. Перья, старый желтый пергамент из стола, бриллиантовые запонки – ненужное барахло, ничем не способное им помочь в выживании. Девушка даже не помнила, когда начала про себя говорить о них с Малфоем «мы». Должно быть, так на нее повлияла незримая опасность этого нежеланного будущего, что заставила видеть во враге друга, а в сложившейся ситуации – везение. Теперь, когда Гермиона осталась в одиночестве, ничто не могло мешать ей думать без страха раскрыть свои мысли случайно. Ей хотелось думать, что тот поцелуй ничего не значил для нее, но где-то внутри что-то протестовало против этих мыслей. Гермиона ощущала себя глупой пятиклассницей, до потери разума влюбившейся в ученика старших классов, который флиртует со всеми подряд. А если разумно подумать – кто такой Малфой? Пустышка, красивый снаружи, но прогнивший внутри. Гермиона с презрением оборвала росток надежды – зачем ему она, грязнокровка, вечная всезнайка, гриффиндорка? И зачем ей он – хладнокровный аристократ с расчетливым умом, действующий только во благо самому себе, когда у нее есть такой знакомый и родной Рон? Нет, решила Гермиона, мысленно надавав себе пощечин, для него этот поцелуй был отвлечением от горя, и он использовал ее. Она сама виновата, сама нарвалась, сама глупо начала на что-то надеяться. Малфой не был ее мечтой, но он был ее идеалом, недоступным и ненужным идеалом, который каждая девочка рисует в своем воображении с детства. Так часто бывает в реальности, что принц вдруг становится конем, а в стороне возникает человек, от которого тянет теплом. Таким для нее был Рон, и какая бы жизнь ни ждала ее, Гермиона была готова на нее, лишь бы избавиться от снов с присутствием Малфоя, которые мучали ее с конца пятого курса.
Задумавшись, Гермиона и не заметила, как дошла до дверей библиотеки, и только теперь вспомнила, что вчера им пришлось отсюда бежать, потому что в хранилище книг с той стороны рвался монстр. Гриффиндорка прикусила губу и протянула руку к запертой Малфоем двери. Хорошо было и то, что ключ подходил одновременно ко всем дверям мэнора. Дверь, не скрипнув, отворилась, и Гермиона, настороженно оглядывающаяся, очутилась на пороге библиотеки. Нападать никто не спешил, и библиотека выглядела, как вчера, тогда девушка уже смелее прошла вперед и направилась к полкам, которые заполнялись журналами и газетами каждый день. Корзинку Гермиона поставила на пол и прошлась вдоль стеллажа, проводя пальцем по сухим шелестящим листам Пророка. Ей пришлось отсчитать несколько огромных стопок, чтобы найти приблизительно нужный год. Газеты, датированные апрелем, маем и июнем одна тысяча девятьсот девяносто восьмого года, лежали в середине аккуратной кучи, и Гермиона извлекла их. Стопка легла в корзину, но девушке этого было мало. Гермиона прошлась пальцами по корешкам книг в стороне, тоже новых, но ее остановила одна знакомая фамилия автора.
- МакГонагалл М., - шепотом прочитала Гермиона. – История глазами правды...
Эта книжка тоже представляла огромный интерес, поэтому девушка отнесла ее в корзину и положила поверх газет. Репортеры и средства массовой информации всегда продажны, подконтрольны власти или пишут о нейтральных темах, подобно тем, которыми были полны газеты, взятые ими вчера – взрыв камина в Гринготтсе или интервью с французскими туристами, неожиданно попавшими в Дырявый котел. МакГонагалл Гермиона доверяла, хотя и не читала еще ее книги. Эта сильная женщина не продала бы истину за золото.
Дикий, страшный вопль вдруг разнесся по библиотеке, и Гермиона с ужасом дернулась в сторону стеллажа и больно ударилась плечом о полку. Над потолком в темноте и прохладе громоздилась огромная... Нет, не летучая мышь. Это была гигантская смесь змеи, летучей мыши и феникса. Хищные глаза, слишком низко посаженные к носу-клюву, светились ярким красным огнем. Гермиона не то ахнула, не то всхлипнула и отступила от стеллажа в сторону двери, но тварь была быстрее. Она распахнула крылья, кожаные и жилистые, и издала жуткий вой, обнажив при этом несколько рядов острых как лезвия зубов.
Гермиона не выдержала. Она подхватила корзину с драгоценными бумагами и понеслась к выходу, но тварь, судя по всему, обладала еще и не примитивным разумом хищника. Выход в безопасное крыло замка оказался заблокирован, оставалась открытой, вернее, разбитой, еще одна дверь, но оттуда донеслись ответные звуки воя...
«Они боятся света и держатся в темноте и холоде»
Гермиона бросилась к окну, в которое лился яркий солнечный свет. Летучая мышь щелкнула зубастым клювом и зарычала. Корзинка, оставшаяся у нее под ногами, была раздавлена громадными когтистыми лапами, а газеты разлетелись по полу библиотеки. Тварь приближалась, а Гермионе некуда было отходить – позади были только стекло и огромная высота для прыжка.
- Вон! – крикнула Гермиона и размахнулась на монстра мечом. – Убирайся!
Не ко времени вспомнилось, что монстры – это люди, обращенные в чудищ тем извращенным зельем. Проблесков разума в глазах твари не наблюдалось – она прыгнула вперед, и клюв щелкнул прямо перед лицом увернувшейся девушки. Гермиона не выдержала и закричала.
И в этот момент что-то изменилось – просто позади монстра возникла серебристая полоса света. Сверкнула и пропала, звякнув о твердый кожаный покров на спине, схожий по крепости с броней. Тварь рыкнула и резко обернулась к побледневшему Малфою, который сжал рукоять своего меча и направил ее на хищника. Он не успел бы отмахнуться, а монстр уже почти прыгнул, и Гермиона, вдруг ощутившая силу в руках, чтобы поднять тяжелый меч, размахнулась им и одним махом перерезала кость крыла и легкую, покрытую короткой черной шерсткой перепонку.
Летучая мышь взревела так, что задрожали стекла в раме. Малфой махнул мечом, но монстр оказался быстрее, и его когтистая лапа отбросила его в сторону, задев когтем бок. Драко ударился спиной о стену, но сознание осталось при нем. Рубашка тут же окрасилась в алый цвет, но парень только видел, как чудище повернулось к девушке. Гермиона отшатнулась от зубастой пасти и бросилась вперед, нацелив меч прямо в незащищенный живот. Лезвие неожиданно легко вошло в плоть, когда сзади подбежал Малфой и крепко всадил свой клинок со спины. Монстр задергался в последних судорожных метаниях, и меч Гермионы вдруг скользнул ниже.
Летучая мышь затихла в луже собственной черной крови на полу, только крылья еще подергивались. Драко запер дверь в восточное крыло и рядом с девушкой осел на каменный пол, с усталостью опустив меч.
- Что это? – выдохнула Гермиона и указала на отрезанную в последний момент часть монстра.
- М-м, - Малфой пожевал губы и тронул кончиком лезвия валяющийся в стороне кусок плоти. – Мне кажется, это орган размножения.
- Ох-х...
Гермиона шумно выдохнула и густо покраснела. Опасность исчезла, а Малфой пока не начинал ругаться, что она ушла без него. Стало быть, надолго запомнит этот момент и будет издеваться.
- Ну, что ж... Отличная реакция, Гермиона, - тихо смеясь, похвалил ее Драко. – И прекрасный удар. Ты знала, что ты опасная женщина? Когда вернемся домой, напомни, чтобы я больше не дразнил тебя, не хотелось бы так же лишиться...
- Малфой! – шепотом гаркнула раскрасневшаяся девушка и, поднявшись, вытерла меч о целое крыло поверженной твари.
Попинав ногами останки монстра, молодые люди поспешили собрать разлетевшиеся в разные стороны газеты.
- Апрель и май тысяча девятьсот девяносто восьмого? – спросил Малфой, пока разглядывал даты.
- Так и есть, - кивнула Гермиона. – Возьми, пожалуйста, вот эти газеты, а я эту книгу и эту стопку.
Распределив стопки Пророка между собой, молодые люди поспешили покинуть библиотеку. По тихим коридорам вновь разносился звук шагов.
- Одного не пойму, Грейнджер, - молвил Малфой, пытающийся одновременно удержать стопку газет и поправить на поясе меч. – Почему нельзя было дождаться моего пробуждения или даже разбудить?
- А ты прямо и обеспокоился моим отсутствием, - ухмыльнулась Гермиона.
- Естественно, - обозлился Драко. – Я же не хочу остаться здесь один!
Гермиона отмахнулась бы, но руки были заняты, поэтому предпочла просто ответить на его вопрос.
- Ты стал бы спорить и останавливать меня.
- Нет, - к ее удивлению ответил Малфой. – Я же точно так же хочу вернуться и изменить исходы войны.
- И ты понимаешь, почему я так поступила? – удивилась Гермиона, пока отодвигала гобелен, скрывающий их винтовую лестницу.
- Почему не позвала меня – нет. А почему взяла эти газеты и книгу, - Драко кивнул на книгу МакГонагалл. – Вполне. Нужно же знать, в чем вы с Поттером просчитались, когда подрывали власть Темного Лорда весь год, и что изменять, когда вернемся.
Дверь закрылась и щелкнул замок. Гермиона сложила аккуратно на пол у окна свою стопку газет и по-новому взглянула на парня.
- Не ожидала. Я, оказывается, совсем не знала тебя.
- Как и я тебя, - насмешливо подмигнул Малфой, напоминающий об инциденте в библиотеке.
Гермиона снова залилась краской. Драко ухмыльнулся и начал заправлять кровать, а девушка принялась готовить завтрак. Среди прочего, взятого ею в кладовой кухни, в корзине лежал холщовый мешочек с травами. По аромату Гермиона еще вчера определила, что это был чай, который обычно подавался к завтраку в Хогвартсе. В единственном котелке, который у них был, все еще находился картофельный отвар, и Гермиона взяла котелок.
- Куда? – остановил ее голос Драко.
- Помыть котелок, - объяснила Гермиона. – Сделаем чай. До смерти чего-нибудь горяченького хочется.
Малфой глумливо хмыкнул.
- Горяченького ей... Меч возьми.
- Зачем он мне в этих коридорах? – обернулась Гермиона. – Я только помыть котелок и все.
- Ну... рубить... хм-м, головы.
Девушка покинула комнату под его издевательский смех, чуть не расплескав по лестнице картофельный отвар.
Когда она вернулась с полным котелком воды, Малфой уже резал ветчину. Запах для голодных ребят по комнате витал восхитительный, даже в коридоре за пределами гобелена чувствовалось, что здесь жилое помещение.
- Будешь бутерброды? – Драко указал взглядом на тарелку, полную неровно нарезанных ломтей хлеба. – Ветчина дорогая, отец ее всегда у лучших поставщиков заказывал.
- Три, - кивнула Гермиона, мысленно оценив степень голода.
В воду котелка была высыпана чайная трава, и теперь чай медленно закипал над горящими углями в камине.
- Как ты меня нашел? – поинтересовалась Гермиона, пока нарезала луковицу.
- Если сейчас не урок, не обед, не ночь и по замку не ходит тролль – ищи Грейнджер в библиотеке.
- Откуда ты это узнал?!
Драко только усмехнулся. Он начал завтрак раньше, поэтому его ответ прозвучал несколько неразборчиво.
- Услышал однажды, как Поттер и Уизли обсуждали тебя между собой. Грейнджер, зачем ты режешь луковицу?
- Хочу над углями подержать, - улыбнулась Гермиона. - И картошку запечь так.
Малфой подавился бутербродом.
- Я больше чистить не буду!
Кровь монстра на рубашке и штанах быстро засохла и усложняла движения. Кожа тоже стянулась, и Гермиона, некоторое время проведшая в таком состоянии, не выдержала.
- Я мыться, - девушка подошла к шкафу и достала еще одну рубашку. – Не могу уже так. Снимешь чай с огня?
- Нет, - мрачно ответил Малфой. – Кровь этих тварей настолько густая, что приедается к коже. Я тоже мыться. Знать бы, сколько сейчас времени, надоело проводить дни без знания, сколько сейчас часов.
- Я принесла часы, - Гермиона все копалась в его шкафу, из чего Драко сделал вывод, что ей нужна не только рубашка. – На закате будет около семи часов вечера. Заведешь их, пусть стоят на каминной полке, тикают.
- Грейнджер, чего тебе надо у меня в шкафу? – не выдержал слизеринец.
- Хоть какие-нибудь шорты, - Гермиона обернулась к нему и чуть покраснела. – Мои штаны так же испачканы, как и рубашка.
- Брось мне еще одну рубашку, - вспомнил Малфой. – Возьми брюки – и все.
- Они велики, - объяснила девушка. – Спадают и мешают ходить.
- Ну, ходи в одной рубашке, она тебе все равно лишь чуть-чуть не доходит до колен. И прохладней будет, и меня порадуешь...
Скалящийся Малфой увернулся от летящих в него вещей и открыл дверь. Покрасневшая Гермиона вышла вслед за ним.
- А комната твоей мамы где?
- В другом крыле. Проводить?
- Поняла...
Гермиона уже поняла, что нижнее белье тоже пропиталось кровью твари, и отчаянно пыталась найти выход из положения.
В ванной было все так же ароматно и влажно. Малфой, как и вчера, уже без всякого смущения разделся и залез в воду. Девушка сумела найти ширму к великому разочарованию парня, и раздевалась теперь за ней. Теплая вода и пушистая пена вновь приятно объяли тело, и молодые люди принялись с остервенением оттираться мочалками.
- У меня все испачкано, - пожаловалась Гермиона. – Не знаю, как выстирать...
- Что, так испугалась?
- Малфой, скотина!
Драко заржал, и его смех разнесся эхом по ванной комнате, впрочем, теперь они не опасались неведомых тварей.
- Я понял тебя! – воскликнул он, когда уворачивался от летящего в него куска мыла. – Так сними и постирай!
- Ага, прямо уж!
- А ты думала... Я тоже голышом плаваю, и что? Не помер же еще.
- Что?!
Девушка воззрилась на него с таким ужасом, что Малфой поднял руки над водой в знак мирных целей.
- Хэй, Грейнджер, спокойнее!
Мысль о том, что где-то там под водой плавает голый Малфой, и она об этом не знала, приближаясь к нему на расстояние вытянутой руки, повергла девушку в священный ужас. Но, поразмыслив над его словами, она поняла, что он прав – пены в бассейне было предостаточно, чтобы скрыть наготу, и Гермиона, чуть смущаясь, принялась незаметно отстирывать снятое белье от крови. Малфой еще некоторое время поплавал и понырял, наслаждаясь, как и она, теплой и ароматной водой, а затем вылез. Трусы были на нем. А на возмущенный и сдавленный ах девушки он только рассмеялся и развел руками:
- Я пошутил же! Но признаюсь, приятно было плавать и нырять, осознавая, что где-то рядом плаваешь ты нагишом...
И ушел, истекающий водой, в комнату.
Вернулась туда вскоре и Гермиона. В бассейне она дала волю слезам и теперь тщательно пыталась скрыть их следы и красные глаза. От обиды возникали и такие мысли, как перебраться в другую комнату замка, благо на этом этаже их хватало, но девушка разумно решила, что обиды обидами, а держаться здесь лучше вместе. По коридорам она шла в одной рубашке Малфоя, еле скрывающей, откуда ноги растут. Мокрое белье, которое она так и не решилась оставить сохнуть в ванной комнате вместе с джинсами и их рубашками, противно натирало и, плохо выжатое, изредка пускало по коже раздражающие капельки воды, как и вымытые волосы.
Малфой словно ждал ее со своими подколками. Гермиона скрыла лицо за кудрями и натянула пониже рубашку. Дверь щелкнула одновременно с присвистыванием Драко.
- Грейнджер, а ты знаешь, тебе так идет... Грейнджер?
Гермиона сжала зубы и двинулась в сторону камина, чтобы сесть как можно ближе к огню и подсушиться, а заодно и не смотреть на ненавистного слизеринца. Но Малфой оказался быстрее и встал перед ней, загородив собой дорогу.
- В чем дело?
Гермиона зло толкнула его в грудь, но Драко схватил ее за запястья.
- Грейнджер!
- Отстань уже от меня, ублюдок!
Малфой закатил глаза.
- Почему ревешь?
- Знаешь, что?! – Гермиона с яростью посмотрела ему в глаза, даже не пытаясь больше прятать заплаканное лицо. – Плевать я хотела на тебя и твои богатства, твои чувства, из-за которых я вчера тебя поцеловала, и нынешнюю ситуацию! Можешь даже обзывать меня грязнокровкой, я даже знаю, что ты меня ненавидишь! Но не смей издеваться надо мной и подглядывать, пока я переодеваюсь, или стираю вещи, или...
- Понял, - поджал губы Драко. – Виной слезам... Ты думаешь, я смотрел на тебя пока нырял?
Гермиона прикусила язык до боли, лишь бы не разреветься. Слизеринец закатил глаза.
- Да темно там было, Грейнджер. Даже если бы и хотел – ничего не увидел бы. Мыльная вода глаза щиплет, если ты не знала. И вообще, - он окинул взглядом голые ноги девушки. – Ты же с Уизли, и не говори, что этот олух еще не открыл тебе глаза на мир.
Гермиона бросила на него взгляд, полный непонимания, и Драко чертыхнулся. Опять она смотрела на него теми же блестящими глазами, и опять он держал ее.
- Да ладно... – протянул он удивленно. – Ты еще не...?
Он надеялся, что она возмущенно начнет отрицать его предположение, но Гермиона по-прежнему смотрела на него с недоумением, даже слезы на глазах просохли. Драко глубоко вдохнул и отпустил ее руки, в то же время отводя взгляд.
- Понял я, понял. Не переживай, ничего я не видел, и сейчас не буду смотреть, пока вещи не просохнут. Буду стараться, по крайней мере.
- Что ты имел в виду? – подозрительно спросила гриффиндорка.
- Ничего особенного, - ответил слизеринец. – Чай закипел, давай уже завтракать.
До заката оставалось не так много времени, когда они услышали вой со стороны восточного крыла. До этого времени молодые люди, изредка перебрасываясь словами и новостями, изучали пожелтевшие газетные листы. Стало понятно, что в то время, когда они пропали, власть Темного Лорда еще не утвердилась, и журналисты писали полуправду. Сложно было понять, что происходило на самом деле, а что было прикрыто ложью, но ребята вчитывались в каждое слово в надежде понять, что же произошло после их исчезновения.
Доподлинно стали известны только аспекты победы, статья на полгазеты, пестрящая двигающимися фотографиями и крупными первыми буквами абзацев, ясно ознаменовала приход новой эпохи и мгновенный государственный переворот. Последняя битва, как писала Рита Скитер, переметнувшаяся на сторону врага, произошла в Хогвартсе. Причиной выбора такого странного места битвы явилось появление там Гарри Поттера и отказ учеников выдать его Темному Лорду. Волан-де-Морт напал на замок с силами, во много раз превышающими защиту школы. Согласно статье, между Гарри и Темным Лордом состоялась дуэль, в которой Мальчик, Который Выжил, не выжил. Поттеру был посвящен короткий абзац, где упоминалось, в каком месте его похоронят и кому достанутся его богатства из сейфа Гринготтса. Далее шел список погибших профессоров, среди которых Гермиона с мстительным удовольствием увидела имя Северуса Снейпа. Имени профессора МакГонагалл там не было, как и ожидалось. Гермиона прижала к груди книжку, написанную этой сильной, пережившей смерть многих коллег и друзей женщины. В статье говорилось и о семье Уизли. Старшие члены семьи были приговорены к поцелую дементора. Рональда и Джиневру схватили на том же поле битвы, они погибли от Убивающего Заклятия, когда после дуэли Темный Лорд решил устроить прилюдные казни. Фред погиб еще во время сражения, как и Люпин, Тонкс, еще многие... Остальным членам семьи удалось скрыться, поиск на них был объявлен по сей день под грифом «Особо опасны».
Гермиона бросила читать газеты – в них ничего нужного ей не писали. Драко продолжил, а она занялась книгой. С первых же страниц на головы Темного Лорда и Пожирателей Смерти посыпались тяжкие обвинения и проклятия – было видно, что женщина писала их в состоянии измождения и полного равнодушия к своей судьбе.
- Она не могла остаться жива после издания такой книги, - заметил Драко, заглядывая через ее плечо в книгу.
- Я даже не уверена, что она издала ее, - тихо проговорила Гермиона.
- Издала, иначе книга не появилась бы в библиотеке. Вероятно, в очень малом количестве, и она была изъята сразу, но в нашей библиотеке оказался один экземпляр.
МакГонагалл писала о своей последней встрече с Гарри. В эти строки Гермиона вчитывалась с внимательностью и даже зачитала их Драко.

«Мистер Поттер... Что же может сказать преподаватель о своем ученике, к которому многие относились, как к мессии и Избранному. В свое время ошибся Дамблдор, великий человек, но всем свойственно ошибаться. Мальчик не был подготовлен к сражению. Газеты напишут о нем много дурного, что это была ошибка, и пророчество ложь, и Избранный – вымысел отчаявшегося народа. Но это не так. В Поттере всегда была внутренняя сила. Сила подхватить дело Альбуса Дамблдора, которое он не успел...»


- Грейнджер, пропусти некролог, - попросил Драко, нехотя оторвавшийся от статьи в Пророке за май. – Переходи к сути.
Гермиона поджала губы – с момента происшествия в ванной она терпеть не могла его заносчивость – и перешла к следующему абзацу:

«...Итак, с чего можно начать? Наверное, с того дня, как он неожиданно объявился посреди ночи в Хогвартсе в обществе Полумны Лавгуд. Мне удалось оборонить их от Снейпа, предавшего нас. Мои вопросы к мальчику были несущественны, я больше была поражена его смелому появлению в Хогвартсе, чем пыталась понять причины... Поттер отвел меня в угол и рассказал, как их схватили егеря в одном из лесов, где они скрывались. Мальчик поведал, что Дамблдор поручил им особую миссию... Я была поражена подобным поступком бывшего директора – он мог бы доверить крестражи Ордену Феникса, но послал за ними трех детей. Гарри рассказал, что их схватили и отвели в поместье Малфоев. Помощь пришла неожиданно – домовик Добби, с которым у Гарри завязались прочные дружеские отношения, был прислан Аберфортом, братом Альбуса. В поместье Малфоев Гарри и Рон Уизли потеряли свою боевую подругу Гермиону Грейнджер. По словам мальчика, ее, как и единственного сына Малфоев Драко, задел взрыв. По сей день ребята считаются пропавшими без вести. Добби вытащил пленников, в числе которых был известный мастер палочек Олливандер, гоблин Крюкохват и Полумна Лавгуд, дочь Ксенофилиуса Лавгуда. В безопасном месте, куда их доставил домовик, они пробыли не больше четырех дней, решившись ограбить сейф Беллатрисы Лестрейндж – там, по их догадкам, находился еще один крестраж – чаша Пуффендуй. Гоблин, который помог им попасть в хранилище, их предал, и их схватили, но каким-то непостижимым образом мальчикам удалось бежать. Чаша была с ними, и еще один крестраж они искали в школе. Поттер был уверен, что он был вещью, принадлежавшей Кандиде Когтевран, и это была диадема...»


- Диадема! – воскликнула Гермиона, прервав чтение. – Точно!
- Не понял, - нахмурился Драко. – С того момента, когда она начинает писать про крестражи. Что это?
Гермиона вскочила на ноги и начала расхаживать по комнате кругами.
- Диадема. И змея. Гарри нашел еще один крестраж! Драко!
- Объясни, - напрягся Малфой, тоже приподнявшийся.
- Мы бежали летом в день свадьбы Билла и Флер, - затараторила Гермиона. – Дамблдор и впрямь дал Гарри задание – уничтожить крестражи. Это – частички души Темного Лорда. Его бессмертие, за которым он так гнался. И все крестражи – это какой-нибудь значимый для волшебного мира предмет, принадлежавший Основателям...
- И вы их уничтожали, - догадался Драко.
- Да! – Гермиона тряхнула рукой и начала загибать пальцы. – Кольцо Мраксов...
- Что за Мраксы?
- Семья матери Темного Лорда. Кольцо, дневник, чаша, диадема, медальон, змея и... Что-то еще.
- Змея? – спросил Драко, тоже что-то подсчитывающий. – Нагайна.
- Мы тоже так думаем, - подтвердила Гермиона. – Всегда при нем, его любимица... Но остается последний крестраж, седьмой. И что это...
- Книгу, - подсказал Малфой. – Может, они и его нашли.
Гермиона подхватила книгу и вчиталась в строки.

«...и это была диадема. Поттер почти сразу покинул меня, сообщив, что отправляется на ее розыски, и в следующий раз я встретила его уже в разгар битвы. Диадема была с ним... Мое изумление тем, что я вижу знаменитый артефакт, было испорчено тем фактом, что она отравлена частичкой души Темного Лорда, напитана темной магией. Изуверство – портить такую легендарную вещь, но Темный Лорд и в детстве не отличался трепетным отношением к реликвиям. Поттер и Уизли нашли ее в Выручай-комнате, легенде Хогвартса, но так и не нашли способа уничтожить. Меча Гриффиндора у них не было, а Адское Пламя вызывать слишком рискованно. Оставалась, помимо чаши Пуффендуй и диадемы еще змея Темного Лорда и последний неизвестный крестраж...»


- Они не нашли, - разочарованно покачала головой Гермиона.
- Грейнджер, - вдруг задумчиво молвил Драко, скрестивший на груди руки и глядящий в одну точку на стене. – Они покинули свое безопасное убежище через несколько дней.
- И что? – не поняла Гермиона.
- А то, что если мы не поспешим найти способ вернуться, плакала наша победа.
Он был прав, и Гермиона почувствовала холодок страха, кольнувший где-то в глубине. Она забыла, что и их время на исходе. Книга раскрыла глаза на многое, но проблемой было именно выбраться отсюда, а не узнать местоположение крестражей. Малфой отпихнул в сторону стопку газет, от чего она рассыпалась по полу, и отобрал у Гермионы книгу.
- Здесь написано - четыре дня, - он принялся считать. – Два дня уже прошло, осталось еще два до момента, как они пойдут с гоблином в Гринготтс. За это время мы, если тотчас же найдем способ вернуться, можем убить змею. Я уверен, что сегодня то же число, как было и тогда, когда мы исчезли там, ведь за окном та же весна, то есть перенос во времени рассчитан именно в годах. Ровно пять лет назад они сидели в своем безопасном месте и вынашивали план, как бы проникнуть с гоблином в Гринготтс. Грейнджер, ты слышишь меня?
Гермиона сдавленно кивнула. Растерянность овладела ею, а время требовало немедленных действий.
- Ну же, - Драко присел перед ней на одно колено и сжал плечи девушки. – Я знаю, ты сможешь, ты же умная.
Подобный комплимент из уст Малфоя звучал довольно неожиданно, но он действительно помог гриффиндорке взять себя в руки.
- Так, - Гермиона отбросила с лица волосы и чуть нахмурилась, облачая мысль в слова. – Нам нужен домовой эльф. Любой. Магия эльфа занесла нас сюда, другой эльф сможет и вытащить. Или нужно идти в библиотеку и изучать...
- Мне первый вариант больше нравится, - признался довольно Драко. – Я попытаюсь вызвать кого-нибудь, а ты прочитай еще книгу, может, что полезное найдешь.
Он отпустил ее и поднялся, закатав рукава. Гермиона поднялась за ним и подошла так, что между ними и руки нельзя было просунуть.
- Я рада, что ты на нашей стороне, - проникновенно молвила она.
Драко только хмыкнул, стараясь не потерять голову от ее близости.
- Рубашку одерни ниже.
Щеки девушки вспыхнули и глаза смущенно опустились. Драко, довольный тем, что в очередной раз сумел смутить ее и позабавиться, отвернулся с нежеланием и начал с трудом припоминать имена домашних эльфов.
- Тилли!
Никого. Гермиона залезла на кровать с книгой и прикрылась одеялом, благо закатный свет солнца еще позволял читать вдали от камина. Драко начал прохаживаться по комнате и воскрешать в воспоминаниях всех известных ему домовиков.
- Салли! Кенни! Барри!
- Добби! – позвала Гермиона.
- Бесполезно, - раздосадованно ответил Малфой. – Если домовика нет в живых – он не откликнется. И только в этом случае. Я только не понимаю, зачем Темный Лорд уничтожил их, ведь они перешли в его собственность вместе с мэнором.
- Я считаю, - тихо произнесла Гермиона. – Что от вашего дома ему нужна была только библиотека. Удобные два крыла для изучения созданного им вида монстров, леса, наверняка богатые зверями для пропитания оборотней, сторожащих его замок снаружи. Камины, я уверена, тоже отключены. Мэнор – его полигон для экспериментов, и нам повезло, что мы оказались в этом крыле.
Ее слова были полны логики, и Драко не смог с этим не согласиться. Вместо ответа он ходил по комнате и негромко звал десятки домовиков по именам, но ни один не откликался. Плохо к домовым эльфам Драко сам никогда не относился, они его больше забавляли, чем раздражали, а сейчас он по ним даже скучал. Но домовиков не откликалось так много, что ему становилось не по себе. Гермиона съежилась под одеялом с книгой, и выглядела довольно интригующе в его широкой рубашке, но Драко старался на нее и не смотреть, чтобы не забыть все новые и новые имена домовиков, всплывающие в памяти.
Солнце уже успело сесть, а парень все звал их. У Гермионы сердце заходилось от жалости к такому количеству домовых эльфов, обреченных когда-то на смерть. Книга больше походила на некролог, как и сказал Малфой в начале, но она не спешила читать его и хоронить, таким образом, в своих мыслях стольких людей. Вместо этого она исподтишка наблюдала за Драко, который все расхаживал по комнате, убрав руки в карманы. Он выглядел чрезвычайно привлекательно – в свете огня (единственном свете после того, как они задернули портьеры), стройный и высокий, задумчивый, что так редко можно было увидеть в мужчинах. Гермиона старалась не бередить собственную память, но она из вредности подсовывала ей воспоминания о Роне. Девушка чувствовала угрызения совести за то, что думает о Драко – но не за поцелуй. Почему-то при мысли об этом возникало стойкое впечатление, что это было правильно. Гермиона знала, как отреагирует Рон на подобную новость. Сон, в котором выразилось ее беспокойство, показал ей это явственно. Но какая жизнь ждала ее с Роном? Как его мать, миссис Уизли? Домашняя, не отягченная новыми открытиями и знаниями, мать семерых детей никак не вязалась у Гермионы с самой собой. Она видела себя в лаборатории зелий, совершающую открытия, получающую патенты на изобретения. Она больше любила библиотеки, а не пеленки. Ей по душе больше были флоббер-черви, чем готовка еды. Гермиона готова была вновь заплакать, слезы сегодня так и рвались из глаз. Может, сказался стресс, а может, она и впрямь запуталась. Впервые запуталась в своей жизни.
- О чем задумалась, Грейнджер?
- М?
- Чего опять слезы на глазах?
Драко присел на краешек кровати и придавил одеяло, которое тут же сдвинулось с голых ног. Гермиона улыбнулась и утерла глаза рукавом рубашки, отложив книгу в сторону.
- Если мы вернемся...
- Когда! – поправил ее Малфой.
- Когда, - поправилась Гермиона. – Когда мы вернемся, ты дашь мне прочитать хоть часть книг из вашей библиотеки? Я понимаю, что у нас временное перемирие, и дома мы снова будем врагами, и все зависит от решения твоего отца, но...
- Гермиона, - Драко протянул руку к ней и сжал ее ладошку. – Я не хочу быть тебе врагом, я достаточно умен, чтобы понять, что совершенно тебя не знал и относился предвзято. Я буду рад видеть тебя в любое время в мэноре, лучше, конечно, без Уизли, но, если ты выйдешь за него, то это никак не повлияет на мое отношение к тебе...
- Вряд ли, - помрачнела Гермиона, откинувшись на подушки. – Рон не простит мне поцелуй с тобой, а молчать об этом я не смогу.
Малфой счастливо улыбнулся, но тут же одернул себя и принял суровое выражение лица, чтобы ей не показалось, что его радует эта мысль.
- Не говори, - предложил он. – Такая вещь действительно может испортить отношения. Я бы не простил.
- Он мне снился сегодня, - призналась Гермиона. – Я в тот момент, видимо, уже призналась ему в этом. Он обзывал меня и уходил. А я догоняла. Вокруг нас разрушался Хогвартс, гремела битва... А потом возник ты, сзади, и...
Драко польстила мысль, что он ей снился. Значит, ее слова во сне, то, как она звала Рона, был вовсе не счастливый сон? Сжав зубы, чтобы его не засекли с радостным оскалом, он вздернул бровь.
- И?
Гермиона смутилась.
- Ты позвал меня за собой, сказал, что нам нужно выполнить нашу миссию... Я не промолчу, я должна быть честна, как перед ним, так и перед самой собой.
Драко чуть задумался, прежде чем ответить.
- Кто знает, может, тебе снилась правда. Ведь, когда вернемся, мы и впрямь не сможем тратить время на решение личных проблем. Не переживай, если не дурак, он все поймет.
- Ты противоречишь сам себе, - улыбнулась Гермиона. – Ты сказал, что не простил бы.
- Возможно, - ответно улыбнулся Драко.
Она выглядела невероятно мило на подушках и в его рубашке, а распущенные вольные кудряшки обрамляли худенькое личико с плавными изгибами. Камин напротив кровати только добавлял таинственного огненного блеска ее глазам, а улыбка и вовсе зачаровывала. Драко вспомнил, что все еще держит ее за руку и она не вырывается. Примет ли она его признание или не стоит даже заводить этот разговор?
- Чего ты уставился? – несколько смущенно поинтересовалась девушка, приподнявшая голову с подушек.
Вопрос прозвучал несколько грубо, но Драко понял, что она вовсе не это имела ввиду.
- Ничего, - просто ответил он. – Просто радуюсь, что попал сюда с тобой, а не с Уизли или Поттером.
- Считаешь, нам невероятно повезло?
- В каком-то смысле. Не всем дана возможность увидеть будущее, а потом вернуться и исправить его.
- Ты уговоришь отца пустить меня в вашу библиотеку? – спросила Гермиона.
- Почему тебя сейчас заботит библиотека? – недопонял Малфой. – Пока лучше думать о спасении.
- Я привыкла продумывать все свои пути заранее, - призналась девушка, усаживаясь удобнее на кровати. – С Роном мне уже... ничего не светит. Я не то, чтобы жалею, просто... Знаю, что жизнь домохозяйки претит мне, как и министерского чиновника, которым я обязательно стану, если не решу пойти по другой дороге. Я хочу уйти в науку, отдаться открытиям, варить зелья в лаборатории, а не борщ на кухне. И мне нужен человек, который поддержал бы меня. Рон... Он не поймет. Я попытаюсь, конечно, но наши пути расходятся. И я не знаю, как этому помешать случиться.
Ее неожиданное откровение было приятно парню. Драко осознал, что он и сам еще не решил, какая жизнь его ждет после школы. Жить под крылом отца, проматывая наследство – недостойно наследника богатого рода. Быстрая женитьба на Астории Гринграсс, которую ему прочат в жены и вовсе была не по душе.
- А мне нравится трансфигурация, - признался Драко, расстегнув одну пуговицу на рубашке и тоже сев перед ней удобнее. – Всегда нравилась. И рунная нумерология. Я когда-то давно интересовался созданием заклинаний, и у меня получилось простенькое, почти не требующее формул, - он придвинулся ближе, подогнув ногу под себя, и протянул вперед руку.
Мысленно произнесенное заклинание – и на ладони расцвел маленький бутон лилии в обрамлении густых зеленых лепестков. Цветок с зеленью легко умещался на ладони, и Драко протянул его девушке. Гермиона широко заулыбалась и взяла красивый бутон, испускавший, к тому же, просто волшебно сильный аромат. Пока девушка разглядывала его, вся комната пропахла лилией.
- Красиво, - тихо молвила Гермиона, глядя на него восторженным, как ему хотелось думать, взглядом. – У тебя талант, Драко.
- Отец прочит мне будущее экономиста, ежегодная торговля винами, которые производят на его плантациях, ткани, мед... – Драко пожал плечами. – Более того, женитьбу на Астории Гринграсс, ты ее не видела, она старшая сестра Дафны, которая учится со мной на одном потоке.
- И ты не хочешь этого, - понимающе утвердила Гермиона, откладывая бутон.
- Мне тоже нужна девушка, которая поняла бы и поддержала меня, - улыбнулся Малфой и чуть сжал ее руку. – Я бы занялся изобретением новых заклинаний и изучением рунной нумерологии. А это простенькое заклинание, - он кивнул на лилию. – Я создал для мамы на Всемирный Женский день на третьем курсе.
Они смотрели друг на друга, и между ними зарождалось взаимопонимание, то самое, которое превращает людей либо в друзей, либо во врагов. Драко впервые открыл душу чужому человеку, да что там, гриффиндорке, которую долгое время одновременно желал и ненавидел, а она спокойно ответила ему тем же, словно и не было между ними многих лет вражды. Где-то в глубине сознания он понимал – навечно они врагами не останутся. Забудутся детские обиды, забудутся и годы неприязни, останутся только знакомые лица, меняющиеся со временем, взрослеющие, стареющие...
Драко потянулся к ней, и показалось ему, что она сделала ответное движение. Но все же именно он дотянулся до нее и, приподняв за подбородок, поцеловал. Гермиона не сопротивлялась, и его это вдохновило. Она сидела перед ним такая манящая и красивая, он просто не мог устоять перед ее горящими огнем глазами и трепещущими ресницами. Для него примечательно было то, что с ней он не пытался никого забыть, не думал о другой, в то время, как ни одна другая девушка не могла дать ему этого чувства.
Гермиона немного неуверенно коснулась его плеча второй рукой, не расцепляя их сцепленные руки, и Драко почувствовал, как ему сносит крышу. Он вытащил ее из-под одеяла и посадил на колено, второй рукой приобняв за талию и прижав к себе. Ее рука коснулась его волос и зарылась в них – Драко никогда никому не признавался, что прикосновение к затылку сводит его с ума. Девочка не понимала, что творит с ним, хотя, вероятно, чувствовала левой ногой. Он не касался ее голых ног, памятуя о том, как остро она отреагировала на его замечания и насмешки. Но он чувствовал, как тяжело ему теперь будет звать ее по фамилии.
Гермиона первая прекратила поцелуй, и теперь мило краснела, пряча от него глаза. Драко не отпускал ее, все также придерживая ее за руку.
- Я... Это, наверное, ошибка...
- Что? – не понял Драко, чувствуя, как счастливый миг разрушается под напором реальности.
- То, что ты чистокровный аристократ. И целуешь меня, - она сглотнула, прежде чем продолжить. – Грязнокровку. Прошло три дня с нашего появления здесь... Иначе, как поступком на почве стресса от всей этой ситуации, - девушка окинула взглядом комнату. – Я это назвать не могу.
- А я так не думаю, - несколько сурово ответил ей Драко. – Я прекрасно осознаю, что делал, не жалею об этом, и даже полон решимости порвать помолвку с Асторией.
- Из-за этого? – тихо спросила Гермиона и бросила короткий взгляд на бутон лилии.
- И из-за того, что я ее не люблю. Смотри на меня, - он повернул ее к себе лицом и твердо взглянул ей в глаза. – Меня обижают подобные слова, а я тоже человек. Ты вдохновила меня бороться за свои интересы, а не только идти на поводу у инерции вслед за родителями в тот омут, куда нас тянет Темный Лорд. Я понимаю, как выглядит мое поведение в данном месте и в данное время после всего, что мы делали друг другу все эти годы. Но я прошу тебя дать мне шанс быть тебе хотя бы другом.
- Хотя бы?
- Да, если ты еще не в силах отпустить Уизли, который не даст тебе того будущего, которое ты хочешь. Я буду бороться за свое будущее. А ты, Гермиона?
Она подняла на него взгляд и посмотрела из-под ресниц.
- И я.
- Тогда, - Драко взял ее на руки, встал с кровати и положил ее обратно. – Изучай книгу. Мы вернемся. И все наладится, даже если кажется, что мир перевернулся.
Он отошел от кровати, и на его лице опять отразилось напряжение.
- Витти! Полли!..
Громкий хлопок разбудил Гермиону, задремавшую на двухсотой странице книги. Девушка вздрогнула и села в кровати. Драко стоял на месте и пораженно смотрел куда-то в пол.
- Драко? – встревожилась Гермиона. – Что случилось?
Но ответ на этот вопрос вдруг сам вышел на тусклый свет затухающего камина и отвесил поклон. Из огромных глаз домового эльфа ручьями полились слезы.
- Молодой хозяин! Он жив! Харди знал, что хозяин не покинет своих верных эльфов!
И маленький домовик рухнул на колени, вытирая лицо засаленной рубахой из какой-то тряпки. Драко тоже упал коленями на ковер. Гермиона подскочила с кровати, совершенно позабыв, что на ней только рубашка, и приземлилась рядом с Драко.
- Харди? – спросил Драко, все еще не веря в удачу.
Домовичок подошел к ним и поднял огромные голубые глаза на ребят.
- Харди, сын Добби, знал, что хозяин не бросит своего домового эльфа. Харди просит прощения за то, что не остался служить новому хозяину, но ему претила мысль, что новый хозяин отправил всех домовиков на съедение монстрам...
- Что он сделал? – ахнула Гермиона, прикрыв рукой рот.
- Харди, ты весь в отца, - улыбнулся ему Драко. – Я рад, что ты остался жив.
- Хозяин не будет ругать своего домового эльфа? – с надеждой воззрился на него домовик.
- Нет, Харди, я рад, что ты так поступил, - Драко протянул ему ладонь, и домовичок со счастьем в глазах положил маленькую ручку на его пальцы. – Харди, мы позвали тебя, чтобы...
- Подожди, Драко, - остановила его Гермиона. – Харди, ты голодный?
Эльф и впрямь выглядел отощавшим и хилым, а уж оставить такое дело Гермиона не могла. Драко понимающе хмыкнул, достал из корзинки бутерброд с ветчиной и протянул его домовичку. Харди поклонился и принял бутерброд.
- Харди благодарит хозяина и добрую госпожу, - ответил эльф. – Харди давно не ел, но будет счастлив, если добрые хозяева также разделят с ним трапезу, потому что домовой эльф не смеет есть в присутствии хозяев.
- Не переживай, ешь... – заговорила Гермиона, но Драко ткнул ее локтем в бок и достал еще два бутерброда.
- Харди, расскажи, что случилось с замком после того, как убили моего отца, - попросил Малфой. – И присядь, тяжело же стоять...
Домовой эльф с глазами, полными счастья, взглянул на Драко и присел на мягкий ковер. Гермиона натянула рубашку пониже и оперлась о кровать плечом. Драко сидел, скрестив ноги, и жевал бутерброд. Харди вздохнул, и из глаз вытекла крупная слезинка.
- После смерти прежнего хозяина в замок пришел новый хозяин. Он был зол, и у него были страшные идеи, которые он собрался претворять в жизнь в замке. Друзья Харди и родные боялись его, и сам Харди боялся. Хозяин приходил редко, много часов сидел в библиотеке. Он был сердит, и когда два домовых эльфа пришли к нему, чтобы спросить, не нужно ли чего, он одного прогнал, другого убил. Через два лунных месяца друзья хозяина принесли в замок пленного человека, он кричал и пытался вырваться. Харди ничем не мог ему помочь. Хозяин напоил его каким-то зельем, которое варил в лаборатории, в подземелье, и стал ждать. Несколько дней прошло, пока человек превратился в жуткое чудовище и утратил разум. Тогда хозяин вызвал нескольких эльфов и велел им перевести монстра в восточное крыло. Эльфы справились, но монстр их ранил и одного съел. С того дня каждый вечер хозяин отправлял в восточное крыло нескольких домовых эльфов на съедение монстру. Никто не возвращался. Тогда Харди, проклятый многими эльфами, ушел от хозяина.
Гермиона чувствовала, как по ее щекам текут слезы. Зверства, творимые Пожирателями Смерти и самим Волан-де-Мортом, переходили всякие границы человечности. Она ненавидела их, казалось, с каждым днем все сильнее и сильнее, так, что готова была убивать без зазрения совести. Драко приобнял ее и переспросил.
- Он, что, убил всех домовиков?
- Кроме Харди никто больше не покинул плохого хозяина, - подтвердил эльф, доевший бутерброд.
- Еще? – спросил Драко и принялся чистить картошку.
- О, хозяин... - поднял на него глаза Харди. – Позвольте вашему Харди почистить картошку!..
Драко с удовольствием предоставил ему эту работу, и с радостью наблюдал, как нож, подхваченный магией эльфа, начинает начищать картошку. Магии ему не хватало, палочки отсутствовали и необходимость делать все руками напрягала. Гермиона утерла слезы и обратилась к эльфу.
- Харди... Мы хотели тебя спросить...
Добрый молоденький домовичок повернулся к Гермионе, но девушка запуталась в словах, и Драко продолжил за нее твердо и уверенно.
- Харди, тебе нравилось трудиться у моего отца?
Эльф радостно закивал.
- Да, молодой хозяин! Ваш отец был добрым хозяином для Харди, строгим, но справедливым. Харди любил прежнего хозяина.
- Ты сейчас работаешь на кого-нибудь?
- Нет, хозяин, - Харди печально заболтал головой, от чего его уши смешно замотылялись в разные стороны. – Харди надеялся, он знал, что молодой хозяин и добрая госпожа вернутся.
- Ты знал? – удивилась Гермиона.
- Конечно, добрая хозяйка, ведь отец Харди, Добби перед своей гибелью случайно открыл временную петлю, в которую и попали молодой хозяин с госпожой, - домовичок утер слезы и преданно взглянул на Драко. – Все эльфы, подчиненные старому хозяину и этому дому, знали об этом и чувствовали.
- А ты хотел бы вернуть все, чтобы старый хозяин был жив и дом принадлежал нашей семье?
- Харди отдал бы свою жизнь за жизнь прежнего хозяина, и хозяйки, и других эльфов.
Драко переглянулся с Гермионой, и поведал домовичку их историю. К их удивлению, Харди был прекрасно осведомлен об их положении, постоянно безмолвно кивал, не желая перебивать хозяина, и преданно наблюдал за ним.
- Харди не удивился, он знал, что когда-нибудь молодой хозяин его призовет, - заговорил в конце повествования домовичок. – Харди знает, что нужно сделать, чтобы вернуть хозяина и госпожу в их время.
- Правда? – обрадовалась Гермиона. – Харди, милый...
Драко широко улыбнулся и от радости, распиравшей его, обнял Гермиону. Девушка не оттолкнула и прижалась к нему, столь же счастливая от этой новости.
- Каждый домовик чувствует, когда и как колдует другой домовик, - признался эльф. – Харди знал, что Добби не хотел отправлять никуда молодого хозяина, но магия вырвалась из него самопроизвольно. Харди может вернуть хозяина и будущую хозяйку назад их время, но для этого Харди нужно полнолуние, нож и та самая комната, из которой пропали хозяин с будущей хозяйкой.
- Будущей хозяйкой? – не поняла Гермиона.
- Та самая комната? – переспросил Драко.
Тишина, повисшая после этих слов, не понравилась молодым людям. Харди поджал уши и предпочел объяснять по очереди.
- Эльфы ощущают, когда хозяин испытывает к кому-нибудь сильные чувства. Харди надеется, что добрая госпожа, испытывающая такие же чувства к молодому хозяину, когда-нибудь станет ему хозяйкой.
Гермиона густо покраснела и, кажется, пожалела о своем вопросе. Драко почувствовал впервые за время нахождения в этой версии будущего, что ему стало жарко. Харди, ничего не заметивший, продолжил отвечать:
- Та самая комната нужна, потому что именно в ней открыт проход в петлю времени. Дыра, пробитая отцом Харди сюда, открыта и способна провести в тот мир, из которого пришли хозяин с будущей хозяйкой, любое существо, если оно не человек.
- Что? – ахнул Драко.
- Да, хозяин. Но для возвращения по ней такого сложного существа, как человек, требуется жертвоприношение домовика, который своей магией отправит их туда.
- Что?..
Гермиона резко выпрямилась.
- Не бывать этому.
- Гермиона, - попытался урезонить ее Драко, но девушка твердо стояла на своем.
- Мы не будем приносить никакого жертвоприношения! Мы найдем другой способ!
Харди поджал ушки.
- Это невозможно, добрая госпожа. Выплеск силы должен произойти в той же обстановке, в какой хозяин и будущая хозяйка попали сюда.
- Самый больший выплеск произойдет в случае смерти, - понял Драко. – Харди, мы не можем заставить тебя это сделать.
Гермиона с благодарностью взглянула на него, и Драко понял, что не разочаровал ее.
- Харди сам вызывается сделать это, - покачал головой домовичок. – Харди хочет трудиться у старого хозяина, а затем и у молодого и у будущей хозяйки. Харди только просит добрых хозяев рассказать ему в том мире, что он сделал, чтобы Харди мог гордиться собой и своим поступком.
Речи преданного домовичка, еще такого молодого, растрогали Драко. Он стоял перед ними, маленький и хрупкий, но готовый на смерть за возможность изменить судьбы целого мира – и это была бы именно та смерть, которая и была нужна. Драко никогда не испытывал к домовикам особой любви и нежности, а теперь стыдился этого, потому что домовичок вызывал у него большее уважение, чем даже родной отец. Гермиона всхлипнула и сгребла Харди в охапку, чтобы превратить его в жилетку. Эльф вовсе не был таким нервным, как Добби, и отлично понял чувства девушки, не стал вырываться или биться головой о стены.
- Харди почтет за честь служить хозяину и хозяйке до ближайшего полнолуния, - заявил домовичок, когда Гермиона, вдоволь наплакавшись, отпустила его. – Луна прибывает с каждым днем, и полнолуние настанет послезавтра ночью, тогда Харди сможет переправить молодых хозяев домой.
Драко и Гермиона переглянулись.
- Харди, а ты сумеешь добыть нам волшебные палочки? – Драко, как и всегда, мыслил трезво и рассудительно.
Домовичок радостно подпрыгнул, но уже через пару секунд грустно опустил ушки.
- Харди может, но в Англии не осталось мастеров волшебных палочек, и ему придется оставить на сутки хозяев, чтобы добыть палочки из-за границы.
- Французы делают неплохие палочки, - кивнул удовлетворенно Драко. – Сделаешь это, Харди?
- Стой, - осадила его Гермиона. – Ты же не пошлешь его во Францию голодным?
- Харди не голоден, - возразил домовичок. – Харди давно не ел столько, сколько ему дали добрые хозяева. Харди вернется к завтрашней ночи или к утру следующего дня, он исполнит волю хозяина с радостью!
И исчез, чуть щелкнув пальцами. Ножик, до сих пор оперативно перечищавший всю картошку в мешке, упал на пол и больше не двигался. Картошки, начищенной им, хватило бы на два-три дня. Драко разлил по кружкам чай из котелка и налил туда новой воды, чтобы сварить картофель.
- Ты одобряешь мое решение? – спросил он, рассматривая задумчивую девушку. – Гермиона.
- А? – она оторвалась от созерцания огня. – Да. Мне жаль Харди. Я не знаю, вынесу ли такую жертву со стороны несчастного домовичка.
- Ради иного будущего? – Драко присел рядом с ней на ковер и оперся спиной о кровать. Теперь они вместе сидели лицом к камину и пили чай. – Ты выдержишь. Мне тоже не по себе от этой мысли. Но едва мы переместимся – этого будущего уже не станет. Харди будет жив, мы изменим ход войны и многие судьбы.
- Я не знала, что тебя так заботит судьба домовиков...
Гермиона смотрела на него с уважением и, как он надеялся, с нежностью. Правда была не такой, как она себе представляла, и, припомнив ее слова о том, что она не смогла бы ее умалчивать долго, Драко признался.
- Не заботила. До этого момента. Я и не представлял, что домовики настолько преданны. Я никогда больше не смогу посмотреть на эльфа и не вспомнить Харди, его жертвенности... А Темного Лорда за его дела я готов придушить голыми руками. За мою семью, за родителей, за домовиков и за каждого, кого он обратил в монстров. И это только малая толика всех его жестокостей, за которые он заслуживает худшей смерти.
Гермиона придвинулась к нему, чтобы согреться – холодный пол и голые ноги не очень-то гармонировали со здоровьем и теплом. Драко приобнял ее за плечи и отхлебнул чаю.
- Гермиона... – молвил он, словно пробуя на вкус столь непривычное для произношения имя. – А ты... правда, что-то ко мне чувствуешь?
Девушка почувствовала, как вспыхнуло лицо, и порадовалась, что он не может ее видеть. Вопрос был довольно неожиданный, она и сама думать уже забыла про слова Харди. А Драко – нет, запомнил и нашел момент, когда можно поинтересоваться...
- Я... – Гермиона сглотнула ком в горле. – Я сильно зауважала тебя. С тех пор, как мы сюда попали, ты ведешь себя по-человечески, почти не достаешь и не обзываешь. Ты искренен и ты интересный собеседник. С тобой не соскучишься, - гриффиндорка улыбнулась и облизнула губы. – Я многого о тебе не знала до того, как мы попали сюда. Я теперь понимаю, что в школе не выносила именно твою маску, притворство. А... под ней ты оказался довольно приятным человеком. Мне жаль, что мы так долго не ладили из-за твоей маски и нашей с Гарри и Роном предвзятости. Да, в какой-то небольшой мере ты мне симпатичен, и я чувствую к тебе громадное уважение. Но не более.
Драко остался удовлетворен этими словами. Девушка не могла увидеть улыбку, играющую на его лице. Они, бывшие враги, спокойно сидели, обнимались и разговаривали у камина, попивая чай. Она прижималась к нему, а не сидела в стороне и дрожала вместе с воспоминаниями об Уизли. В этот момент Драко подумал, что еще может стать счастливым в этой жизни.
Откуда-то с улицы доносился приглушенный запертыми окнами вой оборотней, охраняющих замок. Портьеры, плотно задернутые, не пропускали свет, но теперь Гермиону что-то тревожило. Непонятное предчувствие железным кулаком сжало сердечко и заставило его биться чаще в ожидании, и это никак не было связано с ее признанием Драко. Теперь, когда они точно знали, как и когда отправятся домой, возникло ощущение приближающейся опасности, и Гермиона кожей ощущала его.
- Дверь заперта? – спросила она задумавшегося парня неожиданно жалостливым тонким голосом.
- Да, - ответил Драко. – А что?
- Мне страшно. Я чувствую, приближается что-то страшное, словно опасность стоит за дверью...
От слов, вырвавшихся из нее, Гермиона действительно почувствовала страх. И хотя за дверью никто не мог стоять, она чувствовала приближение беды. Драко с подозрением глянул на дверь и тихо придвинул к себе меч.
- Нам ничто не грозит, - напомнил он шепотом. – Два дня осталось. Мы сможем их пережить и все изменим.
Гермиона сжалась в комочек и задремала у него на груди. Драко же все это время смотрел на дверь. Его тоже одолевали предчувствия, а после слов Гермионы он действительно заопасался, чтобы там не притаился какой-нибудь оборотень. Странное дело – ощущение опасности пришло к ним почти одновременно. Драко прислушивался, готовый в любое время вскочить на ноги. Ни шелеста, ни шороха за дверью, хотя она специально была так устроена, чтобы снаружи заглушала звуки, а изнутри все можно было слышать. Настороженность могла перерасти в паранойю, и Драко, оставив Гермиону, тихо встал на ноги, взял меч и подошел к двери. Тихонько щелкнул замок, еле слышно скрипнула дверь и отворилась. На пороге никого не было. Драко вышел на площадку винтовой лестницы и оглядел ее, насколько позволяли видеть глаза. Никого.
Гермиона, проснувшаяся от щелчка замка, сидела на ковре, обхватив коленки и смотрела на него с ожиданием.
- Никого, - тихо доложил Драко и запер дверь. – Наверное, на почве беспокойств кажется.
- Наверное, - подтвердила Гермиона. – Картошка готова.
Парень поднес тарелки, и Гермиона сняла с огня котелок с горячей вареной картошкой. Грибы и маринованные огурцы снова были поделены, к ужину был добавлен еще и спелый томат. Драко, которому понравились дневные луковые колечки, подвяленные в дыму, нарезал луковицу и сделал точно такие же, даже не спалив ни одного.
- Вкусно, - похвалила его Гермиона. – Я не думала, что у тебя с первого раза получится.
- Кулинария почти зельеварение, - изрек Малфой, разламывая вилкой картошку. – Мне всегда нравились зелья, но крестный никогда не относится к слизеринцам с должной строгостью.
- Тебя это огорчает? Все гриффиндорцы многое бы отдали, чтобы он так же относился к нам.
- Гриффиндорцы вообще не любят зелья, но немногие видят, что по-настоящему чувствует профессор Снейп. В его раздражении Лонгботтомом больше разочарования, чем злости, а в дрязгах с Поттером он скрывает истинное к нему отношение. Крестный был влюблен в его мать и терпеть не мог отца.
- Я не знала, - удивилась Гермиона.
- Еще бы, - хмыкнул Малфой, закусывая бутербродом с ветчиной. – Будет крестный распространяться о делах своей юности. Я вообще об этом от отца узнал.
- Почему же он убил Дамблдора? Ведь он так помог ему...
- Грейн... Гермиона, и здесь никто не увидел иного, кроме злостного предательства крестного. Даже Темный Лорд. Это у меня было задание убить Дамблдора, а Снейп дал Непреложный Обет моей маме втайне от Темного Лорда, что будет защищать меня и закончит это дело за меня. Как он сумел это сделать, я не знаю... Но по секрету скажу, что в ту жуткую ночь я не видел в Дамблдоре какого-либо настоящего удивления предательству Снейпа. Да, он пытался это показать, но не преуспел, все глядел куда-то в сторону и подмигивал другим глазом профессору. Кроме меня и Снейпа этого никто не видел, а крестный потом запретил мне это кому-либо рассказывать. Хорошо, что не взял Непреложный Обет.
- Подмигивал, - повторила Гермиона. – То есть, Дамблдор знал, что его убьют. Выходит, Снейп невиновен!
- Я всегда полагал, что из вашей троицы ты самая разумная, - подтвердил Драко. – Крестный не хотел убивать директора, я тоже не мог. Я получил Черную Метку и возомнил себя не пойми кем. Теперь это клеймо на мне на всю жизнь, будет ее отравлять, а людей заставлять тыкать пальцем в парня, не совершившего ни одного преступления, даже не успевшего понять, что его уже сделали Пожирателем, насильником и убийцей.
Доедали свой скудный ужин они уже молча. Ночь вступила в свои владения, усыпив светлых существ и всколыхнув целые ряды темных. Сегодня не было сил на долгое чтение газет, оказавшихся уже бесполезными, ни у Драко, ни у Гермионы. Девушка легла первая и заснула крепким сном. Драко еще остался следить за огнем камина, но искры так же гипнотизировали и усыпляли его. Парень снял обувь, расстегнул сковывающую движения рубашку и лег рядом с Грейнджер, тут же прижавшейся к нему комочком тепла. Драко забавило то, что она искала тепло и безопасность в объятиях бывшего врага, но доверие девушки много стоило, а он только-только его заслужил. И, мысленно пожелав всем ночным тварям спокойной, не буйной ночи, слизеринец задремал, пока вдыхал аромат ее волос.

Гермиона проснулась, когда на лицо упал настырный луч света. Солнце любопытно заглядывало в окно и светило слишком ярко даже сквозь ткань портьеры. Гермиона села и протерла глаза и лоб от пота. Себя она ощущала мокрой; в комнате стояла духота – обратная сторона сквозняков, от которых они избавились, закрыв продуваемое окно. Рубашка прилипла к спине, дышать здесь было невозможно. И Гермиона поднялась, чтобы открыть окно.
- Куда! – донесся до нее сонный голос Драко, и девушка почувствовала себя нашкодившим щенком. – Без меня даже из комнаты не пытайся выйти. Я не собираюсь больше носиться по замку в поисках тебя. И чего это ты так рано вскочила?
- Дышать невозможно, - мягко, но чуть хрипло произнесла Гермиона и откашлялась. – Сейчас уже не рано, солнце довольно высоко. Часы-то мы так и не завели.
Девушка отдернула портьеры, и в комнату пролился яркий солнечный свет.
- Почти каникулы в стране кошмаров, - Драко сел на кровати и спрятал лицо от лучей солнца в ладонях. – На каникулах я привык спать до обеда.
- Ну, тогда начинай готовить обед, - Гермиона подхватила котелок и направилась к двери. – Я за водой, не беспокойся.
- Грейнджер, - настиг ее у двери голос Малфоя. – Никаких библиотек. И меч возьми.
Он подбросил ей меч, и девушка уже привычным движением поймала его, даже не расплескав картофельный отвар в котелке. Замок уже знакомо щелкнул в двери, и створка чуть скрипнула. Драко проводил ее взглядом и принялся готовить легкий обед в виде бутербродов с заканчивающейся ветчиной, сыром и фруктами, которые заметно начали портиться.
Гермиона больше по привычке, чем по необходимости выглянула в коридор за гобелен. Никого, по-прежнему. Это крыло словно вымерло, но, тем не менее, ее даже радовала подобная тишина. Соседство с тварями, созданными Темным Лордом для убийств и наведения страха на людей, не прельщало. Гермиона вышла, поправила гобелен и, настороженно прислушиваясь, пошла в сторону ванной комнаты. Она находилась возле лестницы, ведущей в библиотеку, и, памятуя вчерашнем происшествии, девушка шла мимо нее тише мышки, на цыпочках. Ужаснее всего было бы, если бы твари пробрались в это крыло и захватили библиотеку. Между ними было несколько дверей, но кто знает, на каком уровне их разум. Они могут быть как хитрыми охотниками, заманивающими добычу в сеть, так и примитивными существами. Вчерашняя тварь отличалась инстинктами умного хищника, оставалось надеяться, что и остальные не совершенствовались все это время, тараня двери библиотеки.
Ванная комната пахла шампунями и вкусным мылом. Гермиона почувствовала острое желание помыться и, оглянувшись, чтобы не появился вдруг Драко за дверью, начала раздеваться. Струи теплой воды смыли с нее пот и пыль, которая налипла по мере переходов по грязным коридорам. Девушка всегда любила контрастный душ, и сейчас использовала возможность впервые за очень долгое время помыться им.
На сквозняке Гермиона быстро обсохла и, стремясь, наконец, прикрыть голые ноги, подошла в постиранным вчера вещам. Рубашки просохли, но джинсам еще предстояло висеть, к ее неслабому разочарованию. Вчера они навели в ванной комнате большую влажность своим купанием – тяжелые джинсы просто не могли так быстро обсохнуть, а в сумочке, к сожалению, так все перемешалось, что найти одежду без палочки не представлялось возможным. Гермиона решила забрать их с собой.
Когда котелок наполнился чистой водой, пора было идти обратно, пока Драко не начал ее искать. Гермиона вышла и закрыла дверь с привычным щелчком. Но стоило только сделать несколько шагов – с лестницы донесся странный гул, а затем звук падающей... Падающего... Какого-то тяжелого предмета. Вслед за звуком донесся и вскрик.
Реакция девушки была молниеносной. Гермиона и не заметила, как очутилась у стены, с мечом в одной руке и с тяжелым котелком в другой. Только сердце забилось с такой силой, что стоило бояться, чтобы его не услышали. Гриффиндорка задержала дыхание и прикрыла глаза, сжав рукоять с такой силой, что витой узор впечатался в ладонь.
- Я предупреждал, - послышался холодный, бесчувственный голос.
- Мой Лорд, - всхлипывая, ответил ему какой-то мужчина. – Уверяю вас, в замке не было никого из моих оборотней.
Гермиона прижала ко рту запястье, чтобы не ахнуть. Темный Лорд здесь... Она разом припомнила количество бумаг, пропавших в пламени их камина. Драко еще не знал об опасности, надо было бежать, но ноги словно превратились в вату. Гермиона привалилась к стене, молясь, чтобы слабость прошла, и прислушалась.
- Сивый, - сталь в голосе Темного Лорда могла разить не хуже меча. – Вы никого не пропускали в замок, по твоим словам. Мои документы, все разработки пропали. И я знаю, кого винить в этом.
- Мой господин, я...
- Круцио.
Крик оборотня, который, по памяти Гермионы, и схватил их у ворот Малфой-мэнора, разнесся по коридорам страшным эхом. Пытка длилась недолго – Лорд был в ярости, но у него была определенная цель, и для понимания ситуации еще нужен был верный оборотень.
- Кто пробрался в замок? – с холодной расстановкой произнес Темный Лорд.
Голоса начали приближаться, и Гермиона, наконец, нашла в себе силы шагнуть в сторону. Бежать, однозначно бежать, скрыться в лабиринте коридоров, предупредить Драко!
- Хозяин, никто не проходил мимо нас в замок.
- Что же, - злоба и ярость плескались в его страшном голосе. – Какой-нибудь домовой эльф вдруг вернулся и украл все мои бумаги? Или кто-то попал в мэнор по выключенной сети каминов?
- Мой Лорд, - с одышкой произнес Сивый, и шаги в коридоре остановились. – Мимо нас никто не прошел бы, но оборотни готовы приложить все силы, чтобы найти лазутчиков.
- Иначе и быть не может, - ласковый тон Волан-де-Морта пугал сильнее, чем яростный. – Акцио, разработки!..
Гермиона отступила от лестницы и со всех ног бросилась бежать по коридору, стараясь не расплескать воду, чтобы не оставить следов. За углом коридора девушка почувствовала, что стало безопаснее, но вчерашнее предчувствие словно проснулось и помахало ей ручкой – я же предупреждало!
- Гермиона?
На одном из поворотов коридоров девушка налетела на Драко, который вышел ее искать совсем недавно. Выражение ужаса на ее лице встревожило парня.
- Что случилось?! – шепотом спросил он, вытаскивая меч.
- Там... – Гермиона тщательно пыталась справиться с дыханием, но паника комом стояла в горле. – Там... Темный Лорд...
Драко побледнел и машинально потер левое предплечье. Гермиона знала – там у него Черная Метка. Она схватила его за руки и повлекла дальше по коридору обратно в их комнату, способную хоть немного оградить их от возникшей опасности. Без магии они были перед Темным Лордом что дети, да и магия вряд ли помогла бы им.
- Гермиона! – одернул ее Драко и остановил. – Надо прятаться, мы не можем засесть в моей комнате, оттуда уже будет не спастись!
- Драко, с ним Сивый! Если мы не спрячемся, он найдет нас по запаху!
Гермиона тряхнула волосами, и Драко сразу понял, что она права. Резкий цветочный аромат ударил по даже его обонянию. Слизеринец поджал губы и согласно кивнул. Оба, стараясь не шуметь, побежали в комнату.
Окно тут же было заперто, чуть ли не заколочено, чтобы не разносило сквозняк. Петли двери обильно полили оставшимся подсолнечным маслом, чтобы не скрипела.
- Что он говорил?
Переговаривались они теперь только шепотом.
- Бумаги... – Гермиона кивнула на камин, пока заправляла кровать до того состояния, какой она была до их прихода в эту комнату. – Они пропали, и он требовал от Сивого ответа, никто ли не проникал в замок. Оборотни и впрямь охраняют его снаружи и подземелья, чтобы никто не прошел. Те твари охраняют восточное крыло, в котором главный вход.
Драко лишь кивнул. Он не исключал возможности, что оборотни начнут обыск уже сегодня, а их присутствие слишком явственно ощущалось в замке. Следы в коридорах заметал ветер, но как же ванная, библиотека, в которой они так и оставили зарубленный труп монстра...
- Остались сутки до спасения, - выдохнула Гермиона, пока они прятали продукты под кровать.
- Не паникуй, - прошептал Драко. – Выгляни в окно. Нет оборотней снаружи?
- Нет, - Гермиона беглым взглядом осмотрела окрестности под башней и у кромки леса. – Что ты задумал?
- Когда оборотни начнут обыскивать наш этаж, мы можем выбраться на крышу и залечь там хотя бы до наступления темноты.
- Харди обещал вернуться вечером, - покачала головой Гермиона, прислушивающаяся к звукам из-за двери. – Он сможет нас перенести куда-нибудь в безопасное место.
- Или утром, - Малфой смял вчерашний бутон лилии и спрятал под подушку. – Гермиона, наш этаж пропах цветами, ветчиной и дымом от огня камина. Благодать для оборотней, а у них нюх сильнее, чем даже у меня, и все это я очень хорошо чувствую.
Комната была прибрана в естественное положение, и оставалось только ждать. Гермиона дрожала, что не укрылось от Драко. Малфой медленно подошел к девушке и обнял, стараясь унять собственное сердцебиение.
- Не бойся, я с тобой, - шептал он, хотя знал, что это не гарантия безопасности.
- Драко, - она подняла на него глаза, полные страха. – Харди сказал, что нам нужна та комната, из которой мы бежали в первую ночь. Но как быть, если в ней монстр?
- Завтра мы пойдем уничтожать его, - Драко крепко прижал ее к себе.
Гермиона обняла своего врага. Парень даже не имел понятия, какие чувства она к нему испытывает сейчас, когда в минуты страха и опасности он пытается ее подбодрить, хотя сам не смел.
- Пошли, выглянем в коридор, - позвал он ее и подошел к двери.
- Ты в своем уме? – громким отчаянным шепотом попыталась его урезонить Гермиона.
- Надо знать, где они, - Драко отнял у нее свою руку и открыл дверь без щелчка и единого звука.
В коридоре стояла тишина. После открытия двери у них в комнате – тоже. Гермиона бросилась за ним и безмолвно, но упорно пыталась втянуть его обратно в спальню, но Драко оказался сильнее. На цыпочках они спустились с винтовой лестницы и по стеночке прошли вперед к гобелену, надежно скрывавшему их от невооруженных взглядов. Тяжелая ткань не шелохнулась – сквозняк был унят. Драко оставил Гермиону чуть позади и отвернул махровый край гобелена, чтобы выглянуть.
В коридоре никого не было. Ни единого шепота или шелеста не отражали стены, чувствительные к самым тихим звукам западного крыла. Драко выглянул уже смелее – никто не стоял посреди коридора и не пытался обыскивать кабинеты. Гермиона, вцепившаяся железной хваткой в его руку, ждала, пока он даст какой-нибудь знак.
- Все в порядке, - прошептал он.
- Они там были, я уверена! Я слышала!
Драко приобнял ее и сполз вниз по стене на пыльный каменный пол.
- Я тоже слышал вопли Сивого, потому и поспешил, - лицо слизеринца растянулось в еле заметной усмешке. – А я уж подумал, что ты его порешила, как ту тварь.
- Да ну, - смущенно улыбнулась Гермиона. – Мы же вместе ее убили.
- Гермиона, только ты могла придумать на память, так сказать, отрезать...
- Малфой!
Гермиона опять густо покраснела, но уже не реагировала так резко. Его легкомыслие было кстати и заглушало страх, а невинная шутка разогнала тень нависшей опасности. Гермиона почувствовала облегчение, и, спрятав улыбку, положила голову ему на плечо. Не сговариваясь, они остались сидеть в коридоре, скрытые за гобеленом, чтобы в случае появления опасности знать о ее приходе.
Гермиона задремала на его плече, и Драко остался сидеть, не двигаясь, хотя спина и ноги затекли. Из коридора не раздавалось ни единого шороха, но меч он все равно держал в руках, чтобы не быть безоружным при внезапном открытии гобелена. Страшно было подумать, что не выйди Гермиона за водой, они бы и не узнали о появлении в замке врага. Девушка столь доверчиво прислонялась к нему, что он точно знал – отдаст жизнь за нее, и не пожалеет. А ведь когда-то, совсем недавно она была надоедливой вездесущей гриффиндоркой, которая раздражала его своим видом.
Прошло много времени, и Драко привык к тишине и тихому сопению Гермионы на его плече. Посторонний звук, пусть и тихий, прогремел для него настоящим громом. Глаза, только начавшие слипаться, разомкнулись, и все чувства напряглись до предела. Драко чуть зажал рот девушке и подтолкнул плечом. Гермиона вздрогнула и проснулась, но даже не вздохнула. Порадовавшись ее пониманию, Драко кивнул на лестницу, а сам встал и прислушался.
По коридору кто-то тихо шел. Если можно было судить по ровному звуку шарканья, он шел прямо, не заглядывал ни в какие открытые двери, которых было полно в коридоре. Драко чуть попятился и обернулся. Как и следовало ожидать, она не ушла.
Он резко показал ей рукой на лестницу, но Гермиона упрямо поджала губы и покачала головой. Обеими руками она подняла меч и направила его на гобелен. Драко закатил глаза и сделал успокаивающий жест рукой. Гобелен не двигался, а звук шарканья приблизился так, словно кто-то проходил мимо. Слизеринец стиснул зубы и чуть отогнул край толстой ткани. И чуть не выронил меч. Мимо их гобелена шел сам Темный Лорд.
Он почти не изменился за пять лет, бессмертие и так не красило его, но, как и следовало ожидать, не давало телу стареть. Теперь, узнав про крестражи, Драко понимал причины такого его состояния. Темный Лорд шел по коридору, и парню не верилось, что он не знает о них. Они находились от него всего в трех шагах, а он прошел мимо и не заметил даже отогнутого края ткани и за ним – любопытного глаза Малфоя. Он шел босиком по каменному пыльному полу, а его мантия собирала грязь и оставляла за собой широкий след.
- Хозяин!
Драко и Гермиона вздрогнули от внезапного громко разнесшегося эхом по коридорам голоса. Драко отпустил ткань и прижался к стенам.
- Яксли, - одними губами произнес он.
Заведующий обороной неофициального министра магии Яксли прошел по коридору, остановился перед Темным Лордом и с почтением склонился перед ним.
- Мой Лорд, вы вызывали меня?
- Именно так, мой друг, - холодным голосом произнес Волан-де-Морт и обернулся к слуге. – Оборотень поведал тебе, как обстоят дела с мэнором?
Яксли наклонил голову в знак согласия.
- У вас есть подозрения, кто это может быть, мой Лорд?
Драко переглянулся с замершей Гермионой.
- Есть. Их двое, так мне сказал замок. Я заметил, что мэнор, - Темный Лорд коснулся рукой холодного камня стены напротив гобелена. – Не так охотно выполняет мои приказы.
- Мой господин, хозяин замка – вы, и магия замка не может сопротивляться официальному признанию Малфоя-старшего, что он ваш.
- Так и было, - голос Темного Лорда изменился и стал более сдержанным. Очевидно, беседа с умным и сообразительным Яксли его успокаивала. – До сегодняшнего дня. Все началось с того, что мне не сразу удалось трансгрессировать в замок, словно он пытался сдержать меня. Я самый сильный маг современности, Яксли, но едва справился с этой задачей.
- Мой Лорд, - Яксли говорил твердо и уверенно, не уподобляясь раболепным оборотням. – Если прикажете снять защитные чары с замка...
- Нет. Они меня устраивают. Магия мэнора завязана на крови Малфоев. Я считал, что уничтожил всех, кого замок мог посчитать хозяином. Но это оказалось не так.
- Вы считаете, что кто-то с кровью Малфоев вернулся в мэнор?
- Единственным, кто не погиб от моей палочки из всей их семьи, остался Драко, без вести пропавший пять лет назад.
- Мы считаем, что его убило взрывом...
- Но тел не нашли, Яксли. Это произошло ровно пять лет назад. И я уверен, что именно Малфой-младший теперь признан замком хозяином. Я планирую начать его поиски с полуночи, - голоса начали удаляться. – До одиннадцати вечера запусти своих людей в мэнор, пускай обыщут каждый уголок. Но в ночь кроме меня в замке не должно остаться ни единой души. Я запущу оборотней и свои экспериментальные образцы. Они прекрасно чувствуют магию, и если ею пользовались, они мигом найдут то место...
Драко привалился к стене и почувствовал, как по лицу текут капли пота. Напряжение измотало его так, что парень готов был потерять сознание, но холодная рука девушки, коснувшаяся его предплечья, заставила подняться на ноги и прийти в себя.
- Драко, они хотят обыскивать замок, - прошептала Гермиона. – Нам нужно куда-нибудь спрятаться. Драко...
Он все смаргивал синь, внезапно появившуюся в глазах.
- Драко.
- Они пошли в сторону гостевого этажа, должно быть, чтобы обыскать прежде гостевые комнаты. Нам нужно оставить мою спальню, - предупредил он. – Если по замку сначала пройдут люди, а потом оборотни, там мы не скроемся.
- А где тогда? – она держала его руку и смотрела взволнованным взглядом.
Хотел бы он сам знать, где безопасное место в этом замке. Возможно, резонным и благоразумным решением было выбраться в лес и там спрятаться, но оборотни надежно стерегли проходы и окна, а выход из замка был надежно скрыт за несколькими дюжинами тварей. И все же одна безумная идея к нему пришла.
- Мы должны вернуться в ту комнату, в которой все началось...
И видя, как ее ужаснула эта мысль, поспешно объяснил.
- Монстры подчиняются Темному Лорду, это так. Он их выведет в полночь ровно в западное крыло, то есть восточное останется без охраны. Оборотни тоже будут в нашем крыле. Значит, нам надо спрятаться в той самой комнате и выждать полночь. Если мы будем вести себя тихо – твари нас не заметят и пронесутся в западное крыло. Путь наружу будет свободен.
- Откуда ты знаешь, что они нас не заметят? – разумно спросила Гермиона, хотя саму трясло от подобных мыслей.
- В тот день, когда мы появились тут, я отправился искать родных и увидел только разруху и хаос. Пока я не наступил на скелета, монстр не замечал меня. Можно предположить, что слух у них обыкновенный.
На лице Гермионы отражались сомнения. Драко еще раз выглянул в коридор, обернулся и протянул руку ладонью вверх.
- Ну же! Гермиона!
Его слова звучали так же, как и во вчерашнем сне. Девушка успела только подивиться реалистичности снов, когда протянула ему руку. Драко потянул ее за собой в коридор, который отныне не был безопасным. Они побежали по следу, оставленному Волан-де-Мортом, чтобы их следы никто не взял, быстро и неслышно. Молодые люди останавливались перед каждым поворотом коридора, чтобы посмотреть, безопасен ли путь впереди. Казалось, в мэноре не было ни души.
Очень скоро они оказались перед той самой дверью, с которой начался их личный кошмар. Драко вспомнил, как несколько суток назад они стояли в этом же коридоре и тряслись, когда, с той стороны двери доносились вой и звуки стремительных передвижений жуткого существа, а казалось, с того момента прошел месяц. Слишком уж насыщенные дни последовали вслед за той страшной ночью. Всего несколько дней – и вот он уже стоит у этой же самой двери, держит за руку девушку, о чувствах которой смел только со стыдом мечтать; за спиной новая опасность, а в мыслях – уверенность в исполнении задумки по возвращению домой. Оставаться в этом страшном месте Драко больше не желал, особенно если учесть ежеминутную опасность раскрытия их присутствия в мэноре шпионами Темного Лорда. Им следовало поторопиться. И Драко твердо шагнул к двери. Его удержала рука Гермионы.
- Ты не пойдешь один туда, - твердо молвила девушка.
- Ты так тревожишься за мою жизнь? – поднял бровь Драко и скрыл улыбку.
- Не хочу остаться одна, - выдержав легкую паузу, ответила Гермиона.
Драко все же улыбнулся, услышав, как она копирует его манеру разговора. Он понял – гриффиндорка знала, что он скрывает за этой фразой беспокойство за нее, и сейчас просто повторила ее, словно это был их личный язык, который понимали только они одни.
- Мы справимся, девочка моя.
- Я не твоя девочка, - возмутилась Гермиона, и ухмыльнувшийся Драко не стал ее разубеждать в этом.
За дверью не было слышно ничего, в коридорах тоже. Они стояли в самом проходе, следовало поторопиться, и Драко, занеся перед собой меч, открыл дверь в ту комнату. Их встретила полная тишина и беспорядок. Молодые люди прошли чуть дальше и Гермиона с еле слышным щелчком закрыла дверь. Перед ее глазами снова возник тот зал, в котором ее пытала Беллатриса, и воспоминания начали стремительно воскресать. Где они стояли, как упала люстра, какое время дня было в это время за окном – Гермиона видела картину слишком ясно. На ковре, где она очнулась, чернели в свете солнца капли крови с ее раненой руки. Бадьян заживил ее и стянул кожу. О пытке напоминал теперь только шрам - явственно белеющие на запястье буквы, складывающиеся в слово «грязнокровка».
Солнечный свет лился в окно и освещал комнату, теперь тоже порушенную и грязную. На полу валялась брошенная Драко кочерга, неподалеку лежал канделябр. Мебель была поломана, а по мягким подушкам прошли четыре огромные борозды от когтей. Пух лежал по всему залу. Портьеры тоже были порваны, но за ними еще можно было спрятаться. Пол был усыпан каменной крошкой и щепками от разбитых стульев. Драко спешно осмотрел потолки и темные углы, куда не проникал свет заходящего солнца. Монстра не было.
- Должно быть, он попал по петле времени в наше время, - прошептала Гермиона, но Драко резко зажал ей рот и указал на дверь, за которой простирался недлинный грязный коридор.
- Это переход в другое крыло, - он наклонился к ее уху, и его шепот был больше похож на еле слышный шелест листьев. – За ним скрываются в темноте монстры. Наш шанс – пересидеть в этой комнате до полуночи, подождать, пока этих тварей призовет Лорд, и бежать как можно скорее прочь из мэнора.
Гермиона встала на цыпочки, чтобы дотянуться до его уха.
- Где гарантия, что после замка он не велит обыскивать лес и прилежащие к мэнору владения?
Драко лишь пожал плечами.
- В лесу спрятаться проще. Оборотни редко задирают головы, а у нас в лесу растет несколько огромных дубов. Я на них залезал в детстве.
- Как мы вернемся обратно?
На этот вопрос у Драко был ответ.
- Харди, - кивнул он. – Он сможет нас перенести в комнату и быстро проведет обряд. Он сумеет найти нас.
Гермиона кивнула, и вместе они принялись как можно бесшумнее стаскивать в угол комнаты поломанную мебель.
Драко даже удивился, когда ему удалось смастерить без шума и единого гвоздя приемлемое убежище, способное выдержать монстра, сидящего на нем, и не развалиться. Гермиона стояла у сломанной двери, ведущей в коридор между западным и восточным крылом. Солнце село, приближалась ночь, и теперь девушке стало очевидно, насколько смелым оказался Драко в их первую ночь здесь, когда в такую темень пошел по заброшенному коридору. Со стороны восточного крыла постоянно доносились вой и шелест крыльев - монстры чувствовали, что в замок пожаловал единокровный хозяин. Выход в коридор был равносилен самоубийству.
Ребята засели в нагромождении поломанной мебели, занавешенной тряпками порванной портьеры. Со стороны их никак нельзя было заметить, и если не шуметь – еще и не услышать.
Полночь наступала медленно. Почти каждый миг был полон напряжения и переживаний. В укрытии было тесно, и ноги успели много раз затечь, прежде чем удалось выбрать удобную позу обоим. Когда тихо щелкнул замок, Драко даже не сразу это заметил, будучи в состоянии полудремы. Они с Гермионой вместе вздрогнули, когда до них донесся разговор между Темным Лордом, открывшим комнату, и Сивым.
- Хозяин, - в голосе Сивого звучало недовольство. – Мы обыскали окрестности, но следов лазутчиков так и не нашли. Ни единого чужого запаха или следа, только наши. Подземелья тоже.
- Что – тоже?
Драко подумал, что Темному Лорду надоедает общество Сивого. Он бы тоже устал от постоянного хвоста, раболепно таскающегося за ним.
- Нет следов в подземельях. Пленники темниц тоже не покидали.
- Веди оборотней в мэнор, в западное крыло. Они укрылись здесь, люди Яксли нашли комнату, в которой они скрывались.
- Что это за комната, мой Лорд?
- Комната Драко. За гобеленом верхнего этажа западной башни.
Драко и Гермиона незаметно переглянулись. Драко сидел, девушка лежала, положив голову на его колени. Опасность была близко, Малфой чувствовал, как сильно забилось ее сердце. Гермиона коснулась его руки, и они сплели пальцы вместе, глядя друг другу в глаза.
- Ступай, - раздался снова после некоторой паузы голос Лорда. – Я выпускаю моих крошек.
Крошкой тварь, которую они убили в библиотеке, можно было назвать с большой натяжкой, но, видимо, Лорд действительно считал их своими порождениями и испытывал к ним большую привязанность, чем к своим Пожирателям Смерти. Послышались удаляющиеся шаги. Сивый ушел, и повисла тишина. Драко чувствовал, как в груди стучит сердце, и слышал стук сердца Гермионы. Оставалось надеяться, что Лорд с возрастом оглох.
Удача повернулась к ним лицом – их не раскрыли. В зале только сверкнула вспышка магии, и Темный Лорд зашипел.
- Перселтанг, - одними губами произнесла Гермиона.
Драко только сжал ее руку и прислушался. Шипение Темного Лорда перемежалось не то жужжанием, не то шелестом, которые все усиливались. Темнота в зале снова освещалась только лунным светом.
- За мной, - прошелестел уже по-английски Лорд, и страшные существа, которыми был заполнен зал, с жутким воем начали вылетать в проход.
На щелку, в которую подглядывал Драко, упала какая-то тряпка. С громким грохотом дверь, ограждавшая этот зал и коридоры западного крыла, захлопнулась. Повисла тишина.
- Гермиона, - Драко потряс сжавшуюся девушку. – Герми, вставай, нужно бежать.
- Я не верю, что получилось... – прошептала Гермиона, быстро усаживаясь на корточки. – Я боялась, что...
- У нас получилось. - Драко твердо сжал ей руку. – Нет! Я первый вылезу.
В комнате никого не было. Пыль разметалась по полу от стремительных передвижений нескольких дюжин тварей, перья от подушек летали в воздухе. Дверь в западное крыло болталась на одной петле и противно скрипела.
- Пошли, - шепнул Драко, и Гермиона быстро вылезла из своего убежища.
Их путь лег туда, куда слизеринец в здравом уме и при наличии иного выбора не сунулся бы в жизнь. Не было ни палочек, чтобы осветить путь, ни даже факелов они не догадались взять с собой – только свет луны из разбитых окон. Под ногами хрустело битое стекло иногда зеркал, иногда окон. Драко целеустремленно шел вперед, не забывая оглядываться по сторонам. Под ногами постоянно что-то хрустело и трескалось, скрипели полы, редко застеленные красным деревом, но они не обращали на это внимания. Темнота разбитых и грязных комнат уже не так пугала ребят – страшнее была мысль, что где-то там, в месте, которое они считали безопасным, сейчас находится орда оборотней, смакующих каждый аромат их комнаты, находящие все новые следы их присутствия. Могут ли они теперь где-нибудь считать себя в безопасности? Драко думал, правильно ли они сделали, что оставили под кроватью столько еды и даже воду, которая со временем им бы пригодилась.
- Жаль, что мы не подумали взять воду, - повторила его мысль запыхавшаяся Гермиона.
Драко молчаливо согласился. Он отнюдь не был уверен, что восточное крыло оставили без охраны, не таковой была обычная стратегия Темного Лорда. Тем не менее, пустые залы говорили сами за себя, хотелось думать, что это не западня, а внезапно поразивший Волан-де-Морта старческий маразм и склероз. Под ногами вдруг что-то хрустнуло, гораздо громче, чем раньше, и Драко бросил короткий взгляд на пол.
- Не смотри! – прошипел он.
Сдавленный ах Гермионы свидетельствовал о том, что она, как всегда, не послушалась. Девушка остановилась, но Драко сумел ободряюще сжать ее руку и продолжить путь, хотя у самого от отвращения замирало сердце.
- Это домовые эльфы... Они все стали... Лишь блюдом для этих тварей!
Драко хотел ее остановить, назревавшая истерика грозила стать явью, но Гермиона вдруг сама замолчала. Парень замер и прислушался. Откуда-то сбоку раздавался еле слышный писк, настолько неприятный, что скрип мела о стеклянную доску казался музыкой. В темном углу, заваленном подушками и скомканными, грязными одеялами слизеринцу привиделось движение. Гермиона, которая поняла, что он хочет сделать, схватила его руку в железные тиски, так, что парню с трудом удалось отобрать ее, при этом оставив в ее пальцах собственный рукав. В другое время он бы ей за это, по меньшей мере, оторвал штанину джинсов, но не сейчас. Медленно он сделал несколько шагов к темноте, держа перед собой меч. В гнезде, свитом из одеял и мягких пуховых подушек, пищали маленькие монстры, на первый взгляд казавшиеся зубастыми птенцами. Маленькие сгустки тьмы только что вылупились и теперь копошились все разом, противно пища.
- Они голодные, - прошептала гриффиндорка, медленно подошедшая к нему и вглядывающаяся в гнездо из-за его спины.
Драко закатил глаза и опустил меч. Птенцы казались не опасными.
- Грейнджер, только не говори, что одну из этих зверюшек ты хочешь забрать домой.
Гермиона фыркнула и оперлась на его плечо, чтобы разглядеть детенышей монстров поближе.
- По крайней мере, у меня не атрофировано чувство сострадания.
- Я называю это...
- Малфой, идем уже.
- Я думал, ты помнишь, что меня зовут Драко, - остановил он ее за руку.
Девушка обернулась, и от ее взметнувшихся кудрявых волос на Драко повеяло цветочным ароматом.
- Я забыла об этом, как и ты минуту назад забыл, что меня зовут Гермиона. Драко, - она произнесла его имя с некоторым нажатием. – Не забывай, пожалуйста, из-за чего мы тут оказались. Если ты думаешь, что эти несколько дней и случайный поцелуй...
- Два, - поджал губы Малфой.
- Два, - согласилась Гермиона. – Даже два поцелуя мало что изменят. После возвращения домой наши дороги разойдутся, если ты выберешь не тот путь.
- Я уже выбрал, на чьей я стороне.
- Я знаю, - Гермиона подошла к нему настолько близко, что ему перехватило дыхание. – На твоей руке Черная Метка. На моей же...
Она только бросила короткий взгляд на свою почти зажившую рану. Слово «грязнокровка» белело на ее руке даже в такой тьме.
Драко в этот момент ненавидел Беллатрису чуть ли не сильнее, чем Темного Лорда.
Без приключений им удалось покинуть жилую часть помещений и выйти в холл мэнора. Огромный зал, простершийся перед ними, поражал своими размерами, но между тем хаос, созданный тварями, сглаживал впечатление и восторженность. В зал вела огромная мраморная лестница, вся засыпанная мелкими камешками и порой крупными валунами, так, что создавалось впечатление, что замок атаковали из катапульт. Бредовое предположение, подумал Драко, но в стенах мэнора действительно зияли дыры, показывающие, насколько крепким был древний замок. Медленно они начали спускаться по лестнице, старательно обходя разрушенный мрамор и валуны. В прихожей, как всегда называла этот зал мать Драко, не было ни единого скелета. Помещение отлично освещалось лунным светом, так как все стены больше выглядели, как стеклянные витражи.
Откуда-то сзади донесся протяжный вой монстра, не такой уж далекий, как казалось.
- Бежим! – шепнул Драко.
- Думаешь, они обнаружили наш след?
- Не знаю, но Темный Лорд сказал, что они умеют различать магию в пространстве. Мы ею не пользовались кроме того раза, когда я показал тебе мое изобретенное заклинание. Думаю, они оказались ему бесполезны, и Сама-Знаешь-Кто отпустил их.
Холодный, ночной апрельский ветер встретил их на пороге мэнора, когда они выскочили на каменное плато крыльца и побежали в сторону леса. Опасность раскрытия их побега оборотнями усилилась, и радовало только то, что от черных зубастых тварей им вырваться удалось. Гермиона дернула за руку Драко, когда они выбежали за ворота.
- Нет! – остановил ее Драко. – В лес!
- Ты с ума сошел?! – ахнула Гермиона и уставилась на него непонимающе. – Нас поймают!
- Не поймают, - они скрылись за кромкой леса и теперь тщательно огибали корни. – Не так далеко у меня в детстве было тайное убежище, на большом старом дубе. Только бы вспомнить дорогу... Гермиона, вставай!
Девушка споткнулась о корень и распростерлась по земле. Рывком парень поднял ее на ноги и мимоходом порвал рубашку. В ответ на ее обиженный взгляд Драко только ухмыльнулся и пожал плечами.
- Квиты, Грейнджер... Гермиона. Тряпки не оставляй на земле, иначе следами станут.
Домик на дереве, который так хорошо помнил Драко, но не мог долго найти к нему дороги, находился где-то на границе земель мэнора, там, где начинались плантации и поля с пчелиными ульями. Огромный дуб, на котором он находился, полностью скрывал его своими ветвями, но ствол был слишком гладкий и толстый, а ветви располагались высоко. Гермиона скептически взглянула на аккуратно сложенную на пороге домика лестницу.
- Что дальше?
Драко оценил ситуацию еще раньше и пришел к собственным выводам.
- Лезь.
Он присел на корточки перед деревом.
- Что?
- Лезь на плечи, только обувь сними. Ты дотянешься так до лестницы и скинешь ее.
- Я упаду, - неуверенно покачала головой Гермиона, но кроссовки стягивать начала.
- Опирайся на ствол.
Девушка оказалась для него легкой. Ствол дуба находился под наклоном, и, как он и планировал, опираться на него оказалось просто. Гермиона дотянулась до веревочной лестницы, в которой запутались листья и прочий лесной мусор, и бросила ее вниз. Драко на голову посыпался мусор, много лет копившийся в продуваемом домике.
- Осторожнее нельзя? – возмутился он.
- Отряхнешься, - Гермиона стянула рукой на груди порванные края рубашки и подергала лестницу. – Она же держится на соплях.
- Можешь остаться внизу, - огрызнулся Малфой. – Поспеши, плечи отваливаются.
Гермиона забралась наверх и поймала кроссовки, подкинутые ей парнем. Лестница и впрямь была потертая и старая, но было заметно, что ею давно не пользовались. Девушке пришлось натягивать скрипящую лестницу, чтобы слизеринец мог забраться. Хижина в лесу давала ощущение безопасности, но абсолютно не была обустроена. Грязь и паутина были здесь по естественным причинам, а не вследствие долгого владения замком Темным Лордом.
Драко развалился на полу и прикрыл глаза. Сон пришел к нему еще в той комнате, где они скрывались от монстров. Глаза слипались. Долгое ожидание возможности пройти в безопасное место удачно завершилось. Парень протер глаза и взглянул на Гермиону. Гриффиндорка сидела, на полу неподалеку от него и тряслась от ветра, пытаясь стянуть на груди края рубашки. Пуговицы были порваны, а ткань расползалась под пальцами девушки. Драко приподнялся и подполз к ней.
- Холодно? – спросил он. – Иди ко мне.
Гермиона чуть помедлила, прежде чем прижаться к нему. Девушка судорожно сжимала тряпки, на которые расползалась ее рубашка, и пыталась скрыть обнажившиеся плечи.
- Гермиона, - тихо молвил Драко и обнял обеими руками дрожащую гриффиндорку. – Я сказал, что выбрал сторону, но это вовсе не сторона Темного Лорда.
- Твои р-родители с ним. П-почему же? Ты п-пойдешь против них? – стуча зубами, спросила девушка.
- Ради шанса, который маячит передо мной уже несколько дней? Несомненно. - Пальцы Драко самопроизвольно впились в ее плечи.
- К-какого шанса?
- Шанса быть с тобой.
- Я... Малф... Д-драко, - Гермиона приподнялась на локте, чтобы взглянуть ему в глаза. – Я должна сначала с Роном р-разобраться, потом в-в-война, учеба, п-победа...
- Я не о том, - Малфой почувствовал, как сердце ухнуло куда-то вниз. – Ты могла бы полюбить меня?
Со стороны замка раздался протяжный волчий вой. Девушка вздрогнула и оглянулась на вход.
- Д-драко, я...
- Не оправдывайся, - от голоса парня повеяло холодом, и Гермиона сжалась еще больше. – Просто скажи прямо свое «нет».
- Не з-знаю, - вздохнула Гермиона и спрятала глаза.
Драко резко сел – слушать это лязганье зубами он уже был не в силах. Послышался хруст рвущейся ткани, и Гермиона всхлипнула, прижимая к груди жалкие остатки ткани. Малфой поджал губы, и снял с себя рубашку.
- На, оденься.
Гермиона с благодарностью приняла рубашку и, когда он отвернулся, быстро переоделась. Теперь мерз Драко, весенний апрельский ветер вовсе не был теплым и приятным.
- Спасибо. Н-но, чтобы ответить на твой вопрос, я сначала д-должна разобраться с Роном... Он не поймет.
Она несколько смущенно глядела на него, но большего Драко сейчас и не требовал. Он понимал, как тяжело забыть многолетнюю вражду, ему и самому было сложно. Но она дала ему маленький шанс, шанс на то, чтобы стать любимым – а он дал себе слово сдерживать свой характер. Поменяться ради нее. Изменить самому себе. Пойти против идеологии, навязываемой Темным Лордом и родителями с детства. Потому что знал, что не сможет уже пойти по иному пути.

Ночь, слишком скоро перетекшая в утро и день, была беспокойной. Слишком часто вдалеке и вблизи слышался вой оборотней. Темный Лорд не останавливался в своих поисках, разъяренный неожиданным проворством врага. Пропавшие бумаги были чрезвычайно важны для него, восстановлению драгоценный пергамент не подлежал – волшебное пламя замка, начавшего слушаться вернувшегося настоящего хозяина, съело их без сожаления, старательно и полностью.
Пробуждение ото сна вышло несколько тревожным. Из страны грез Драко вырвал громкий хлопок, сопровожденный вскриком Гермионы. Под бок словно что-то толкнуло, и парень резко сел на полу, уже держа наготове меч. Посреди их импровизированного укрытия стоял, прижав трясущиеся от страха уши, домовик. Драко опустил оружие и прижал к себе трясущуюся Гермиону.
- Харди напугал добрых хозяев, - проскулил, прижав руки к груди, домовой эльф. – Плохой эльф! Простите плохого эльфа, добрые хозяева...
В другое время Драко его наказал бы, но вовремя вспомнил, что пообещал самому себе измениться ради Гермионы. Эльф выглядел больше забавно, чем раздражающе, и, если не смотреть на него свысока, можно было даже улыбнуться. Замерзшее лицо, однако, не растягивалось.
- Ну, что ты, Харди, - стуча зубами, ответила ему Гермиона. – Мы р-рады твоему появлению.
Ее трясло даже тогда, когда ее обнял Драко. Кожа парня была холодная и не прогревалась. Гермиона была бесконечно благодарна ему за его неожиданную заботу, ведь именно в его рубашке, хоть немного ограждающей от промозглого влажного ветра, она сидела сейчас. Слизеринец, «во всем искавший выгоду для себя», сидел в одних штанах и мерз, но при этом пытался согреть ее. Цвет его губ напугал девушку, бледность кожи походила на синь.
- Драко...
Малфою было настолько дурно, что она даже ответить не мог. Он тщетно пытался заговорить, но зубы стучали так, что он боялся, как бы не откусить замерзший язык. Самым неприятным было то, что парень не чувствовал рук. Кажется, мышцы скрутило судорогой, но он не мог даже двинуть рукой, чтобы помочь самому себе. Перед глазами появились синие пятна, пришла дурнота.
- Драко! – встревожилась Гермиона.
Руки Малфоя расцепились, и он внезапно обмяк, упав на пол.
- Драко!
- Хозяин! – домовик бросился к ним.
Гермиона уже сидела на коленях и дыханием пыталась обогреть ему руку. Через пару секунд бросила руки и принялась растирать. Парень не приходил в себя, кожа приобретала пугающий синюшный оттенок.
- Драко... Драко! Харди, помоги, прошу тебя!
Молоденький домовик, до этого момента испуганно плакавший, щелкнул пальцами, и домик на дереве очутился в сфере, прозрачной, но заметной, если приглядеться. Внутри сферы вдруг стало тепло, словно на полу на всем свободном пространстве стояли магловские обогреватели. Дрожь Гермионы прошла, кожа Драко там, где она растирала ее, начала приобретать нездоровый, но уже розоватый оттенок.
- Госпожа, Харди добыл палочки добрым хозяевам! – домовик вынул из-за пазухи две волшебные палочки и протянул их Гермионе. – Пусть добрая госпожа оживит молодого хозяина, Харди больше ничего не может сделать!
Гермиона подхватила палочку, которая больше пришлась к ее руке, и на пробу произнесла самое простенькое заклинание. Люмос сработал отлично, как со старой палочкой. Теперь можно было опробовать и более сильное заклинание. Лишь на миг Гермиона остановилась, вспомнив, как монстры замка чувствуют магию. Но день был солнечный, светлый, а облака не набегали. Твари не выйдут из замка в такую погоду. И, потерев руки, Гермиона направила палочку на слизеринца.
- Оживи...
По руке прошлась знакомая теплая волна магии, и ресницы Драко затрепетали. Харди, до этого безмолвно плакавший, подбежал к хозяину и упал на колени перед ним. Малфой открыл глаза, и через пару минут его взгляд приобрел осмысленность.
Над ним маячило лицо Гермионы, заплаканное и радостное, а выражение глаз сменялось с испуганного на неуверенный, после – на счастливый.
- Драко!
Она со всей силы обняла его, чтобы поделиться еще теплом. Сама девушка уже согрелась, а его кожа еще оставалась ледяной.
- Гермиона?
- Мерлин, я так боялась...
Ее неожиданный страх за его жизнь и забота заставили его улыбнуться. Лицо болело так, словно его обожгли.
- Харди, - он медленно повернул голову к домовику, и тот подскочил к нему. – Где же ты был столько времени?
Домовик заламывал руки.
- Добрый хозяин простит нерадивого Харди за его задержку, если узнает, что его эльф честно зарабатывал деньги на эти палочки... Продавец палочек никак не хотел отдавать их домовику без оплаты.
- Спасибо тебе, Харди, - улыбнулся ему Драко и коснулся рукой древка палочки, которую Гермиона подтолкнула ему. – Ты не знаешь, сколько сейчас времени?
- Три часа дня, - кивнул счастливый домовик. – Добрый хозяин и будущая хозяйка могут побыть здесь еще много времени. До одиннадцати вечера еще восемь часов. Вокруг рыскают оборотни и прочие Темные Существа, но Харди сумеет уберечь хозяев и накормить их. Харди поможет доброму молодому хозяину и будущей хозяйке!
- Будущей хозяйке? – Драко чуть коварно улыбнулся, глядя на смущение Гермионы. Он умел пользоваться своим положением больного. – А, Гермиона?
- Что значит будущая хозяйка? – не выдержала Гермиона, чувствуя, как, наконец, краснеет бледная кожа щек. – Я еще ни на что не давала согласия, даже не думала об этом...
- Харди чувствует, - просто ответил домовичок. – Госпожа будет доброй хозяйкой, если они с хозяином поженятся. Домовые эльфы, когда произойдет закрытие петли времени, тоже поймут это.
Драко улыбался, когда прижал к себе не отпускавшую его девушку. Ее волосы опять упали на его лицо, обдав его цветочным ароматом, который он часто улавливал от нее в Хогвартсе. Гермиона спрятала лицо у него на груди. Харди тихо куда-то исчез. Волчий вой снова звучал слишком близко, и Малфой не сомневался, что домовик отправился уводить оборотней за собой. Последователи Темного Лорда даже днем не прекращали охоту на них.
- Что мы будем делать, когда вернемся? – шепотом поинтересовался он у Гермионы.
Девушка, еще красная от смущения, вырвалась из его объятий и села рядом, скрестив ноги.
- Я считаю, подумать нужно о многом, - так же тихо произнесла она. – Например, о том, куда мы пропали на четыре дня. Почему мы с тобой теперь друзья.
- Да? – хмыкнул Драко.
- Напомни мне, - огрызнулась Гермиона. – С какого момента мы вдруг стали лучшими друзьями.
- Грейнджер, мы настолько похожи, что никогда не могли и не сможем быть друзьями.
- Тогда отчего мы стали так близки... По духу.
- Я догадался пойти на некоторые уступки. Не думай, что подобное упрямство сойдет тебе с рук.
- Я очень испугалась, - сузила глаза Гермиона, но продолжила. – Мы должны убить змею. Насколько я поняла из книги, Гарри не сумел уничтожить чашу и диадему, а змея осталась и вовсе в неприкосновенности.
- Нагайну?! – в полный голос удивился Драко, но тут же осознал свою ошибку и повторил тише. – Нагайну, Гермиона? Это змею, которая все время под рукой у Лорда?
- Наш единственный шанс на победу, - подтвердила Гермиона. – Перед Гарри задача сложнее, он проникнет в Хогвартс и найдет последний крестраж из тех, что нам известны.
- Чаша, диадема, медальон, - начал перечислять Малфой, загибая пальцы. – Кольцо этих... ну, ты поняла. Змея и дневник.
- Все так, - кивнула девушка.
- Гермиона, это невозможно, - Драко тоже сел на полу и принялся растирать плечи, онемевшие от обморожения. – Змея... Ты представляешь себе масштабы этого задания? Темный Лорд никогда не отпускает ее от себя. Практически никогда. На нее не действуют заклинания, раз она крестраж. И убить ее можно только...
- Адское пламя, клык василиска и меч Гриффиндора. Драко, - ахнула Гермиона. – Я знаю, что мы должны сделать! Мантия... У Гарри есть мантия-невидимка. Клык василиска есть в Тайной Комнате. Мы должны его добыть.
- Гермиона, я мало что знаю о ваших похождениях, но, если не ошибаюсь, нужно быть наследником Слизерина, чтобы проникнуть туда. Я знаю только двух. С одним из них мы воюем, другой вечно занят поисками крестражей.
- Нам придется это сделать, - Гермиона схватила его за руку. – Клыки нужны, чтобы уничтожить все крестражи, без них мы... Просто нет шансов.
- Предлагаешь уговорить Поттера на время отсрочить поиск крестражей и спуститься в подземелье?
Протяжный волчий вой огласил тишину леса и заставил ребят вздрогнуть. Гермиона встревоженно оглянулась на листву, скрывавшую их укрытие от посторонних глаз, и подернула плечами.
- Мы можем сделать это и сами. В походе Гарри часто говорил по ночам. Эти слова его на перселтанге я никогда не забуду.
- А мантия нам зачем? Скрываться от Кэрроу?
- Не думаю, что в этом будет необходимость. Она нужна, чтобы проникнуть к Темному Лорду и змее.
Драко поднял на нее взгляд и тихонько сжал ее пальцы.
- Это верная смерть, Гермиона.
Она отвела глаза и только положила на его ладонь свою вторую руку.
- Я знаю...
- Мы очутимся в Малфой-мэноре, - Драко поднялся на ноги и медленно прошелся по просторной площадке домика на дереве. – Место столь же опасное, как и сейчас. Возможно, на виду у моих родных. У Беллы или у Темного Лорда.
- Харди, тамошний Харди, - тут же нашла решение Гермиона. – Он нас перенесет, нужно только вовремя позвать его.
- Главное – не промедлить.
- Драко, нужно доказать твоим родителям, что их служба Темному Лорду обернется для них крахом. Мы возьмем с собой газету с заметкой об их гибели.
- И как же мы ее достанем? – Драко помахал перед лицом палочкой. – Магией пользоваться пока нельзя.
- Харди, - с улыбкой повторила Гермиона. – Он сумеет достать.
***
В половину двенадцатого часа вечера за ними явился Харди. Эльф-домовик, ничуть не запыхавшийся, все это время водил за нос оборотней. Гермиона и Драко, занимающиеся составлением планов на любой случай после их возвращения, слышали, как домовичок сумел завести стаю на пчелиные поля. Вой и лязганье зубами слышались даже у ворот замка.
- Харди готов перенести хозяев к той самой комнате, - сообщил Харди и протянул молодым людям маленькие ручки.
Драко и Гермиона отняли взгляд от карты территорий замка, которую они несколько часов назад нацарапали на полу кинжалом. Все оставшееся свободное время они пытались продумать оптимальный план действий, но, что бы они ни делали, везде находились изъяны. План битвы, который так хорошо запомнила Гермиона из книги МакГонагалл, не помогал – тактика Темного Лорда была безупречна. Это было слишком для замка, охраняемого только преподавателями, членами Ордена Феникса и некоторыми оставшимися шести- и семикурсниками. Победа никак не хотела вырисовываться на исцарапанном кинжалом полу, а листьев, разложенных на местах наибольшего (по книге) скопления сторонников Темного Лорда, было слишком много против веток, знаменующих количество защитников. Так просто было рисовать план будущей, еще не произошедшей битвы на полу, где можно одним движением смести все листья в сторону.
Гермиона смахнула щепки и мусор на их план, чтобы с первого взгляда было незаметно, и поднялась. Все, что требовалось взять – это палочки, доставленные домовиком сегодня днем. Получаса на осуществление их плана хватит.
- Темного Лорда в замке нет, - произнес домовичок. – Харди проследил, чтобы и та комната была свободна от тварей. Но Темный Лорд наложил на нее заклинание, и Харди не может перенести хозяев прямо туда.
- Куда же мы попадем? – спросила Гермиона, присаживаясь рядом с ним на корточки.
- Харди перенесет хозяев в коридор между восточным и западным крылом.
- Исключено, - возразил Драко. – Там обитают эти твари.
- Солнечный свет разогнал их, и они нескоро еще выберутся в западное крыло, - оповестил его Харди, подергивающий ушами.
- Нет, - покачал головой Малфой и медленно прошелся по площадке домика, разминая затекшие от долгого сидения на полу ноги. – До полуночи еще двадцать восемь минут. При всем уважении, Харди. Мы не продержимся там так долго. Едва мы появимся, они почувствуют нас и бросятся в погоню. Может, мы и успеем забежать в комнату, но дверь не выдержит.
Гермиона молчаливо согласилась. В последние часы ее начал одолевать простудный кашель, и говорить было больно. Харди повесил уши и немного грустно взглянул на Драко.
- Хозяин, но западное крыло кишит оборотнями.
- А наша комната?
- Она пуста, в ней никого.
Драко переглянулся с Гермионой.
- Вот, туда нам и надо.
Торопливо пристегнув к поясу мечи, которые Драко не решился оставить ржаветь здесь, ребята встали рядом с домовиком. Харди только щелкнул пальцами, и волшебники ощутили знакомый рывок. Сфера тепла, окружавшая до этого куполом дерево с домиком, исчезла на пару секунд раньше. Когда холод апрельской ночи сменился на тепло запертого пространства, Драко открыл глаза.
Они стояли в его комнате, уже не такой приветливой и чистой, какой они ее оставили. Спальня была разгромлена, обыскан каждый уголок, под кроватью, в шкафу или в каминной трубе. Гермиона тихонько откашлялась и оглянулась. Кровать была перевернута, а ножки, прибитые к полу, вывернуты из него вместе с камнем. Мягкие простыни и перьевые подушки были разорваны в клочья. В давно потухшем камине лежал на боку помятый котелок с разварившейся, но так и не съеденной ими картошкой. По спальне были разбросаны и продукты, которые они спрятали под кроватью. Голодные ребята подняли пару подсохших яблок. Жажда мучала с утра, а пользоваться палочками они не решались, чтобы не привлечь нежеланного внимания. Фляга с водой тоже пришлась кстати.
Пока Драко искал в шкафу целую рубашку, Гермиона перебирала разбросанные по полу номера Пророка. Все происходило в полной тишине. Малфой подошел к ней и протянул рубашку.
- Последняя, - шепнул он. – Переодевайся, я пока найду ту газету с родителями.
Когда все было завершено, Гермиона заметила на тумбочке маленький бутон, тот самый, который ей и подарил Драко на второй день пребывания в мэноре. Она удивилась, ведь точно помнила, как парень выбросил его в окно. Лилия подсохла, но все равно испускала яркий аромат. Гермиона подошла и протянула руку к бутону, но Драко вдруг совершил громадный прыжок и перехватил ее пальцы в считанных сантиметрах от цветка.
- Ты с ума сошла?! – громким шепотом наругался он. – Это ловушка!
- Я подумала...
- Да не подумала ты! Харди! – Драко обернулся к испуганному домовику, держащему отобранные им газеты. – Пора идти.
- Напролом? – ахнула хрипло Гермиона. – Там же оборотни.
- Предпочитаю укус оборотня объятьям монстра или поцелую дементора, - Малфой кивнул за окно, в котором в свете луны виднелись страшные лапы бывших стражей Азкабана. – Не бойся, Герми, прорвемся.
- Я Гермиона... – возразила девушка строптиво, но он только ухмыльнулся и поцеловал ее.
В этот момент Драко осознал, что любит ее.
Поцелуй длился недолго. Время поджимало, из получаса им осталось всего пятнадцать минут.
Когда они спустились по винтовой лестнице, Харди первый забежал вперед, чтобы проверить, нет ли кого в коридоре. Полог оказался порван или изгрызен, его клочки валялись по всему коридору, а в серой пыли темнели огромные следы оборотней. Домовик махнул им рукой, и они побежали по коридору, оглядываясь и заглядывая в каждую раскрытую дверь, встречающуюся им. Удача следовала за ними не долго.
Второй поворот коридора, за который выглянул Харди, оказался охраняемым двумя оборотнями. До нужной комнаты оставалось совсем чуть-чуть, но дальнейший путь оказался невозможным. Драко поглядел на заведенные домовиком часы, которые прихватил с собой из комнаты.
- Пять минут, - шепнул он.
Гермиона сжала в руке волшебную палочку, но парень ее остановил.
- Харди, ты можешь попасть в библиотеку и наделать там шуму? Это их отвлечет, а мы сумеем пробраться в комнату. Как только сделаешь, аппарируй сразу туда, мы будем ждать тебя.
Домовик отвесил полный почтения поклон и исчез. Не прошло и минуты, как с обратной стороны коридора раздался ужасающий шум, словно кто-то спустил с лестницы несколько дюжин доспехов. Оборотни так и подпрыгнули на месте, бросились к лестнице. Драко крепко сжал руку Гермионы.
- Бежим.
И они побежали, со всех ног, словно от их скорости зависел не просто успех возвращения домой, который можно повторять каждое полнолуние, а жизни. Совсем близко послышался волчий вой, от которого в жилах стыла кровь, но Драко с Гермионой уже подбегали к двери.
- Алохомора!
Дверь со скрипом отворилась, и парень налег на нее с другой стороны, чтобы захлопнуть. Гермиона оглядывала с палочкой в одной руке и с мечом в другой зал, но монстров не было. Шум, однако, который они наделали своим появлением, привлек внимание тварей из восточного крыла, чей вой леденил кровь не хуже волчьего. Едва заперев дверь западного крыла, Драко бросился к восточной. В этот же миг в нее кто-то врезался с другой стороны.
- Драко, - Гермиона вдруг подскочила к нему и начала трясти за локоть. – Книга! Мы не взяли книгу!
- Грейнджер, - прошипел Малфой, старающийся запереть засов. – Ты можешь придумать более неподходящее время для мыслей о легком чтении истории, готовящейся стать магловским фэнтези? Где Харди? Время поджимает.
До полуночи оставалось две минуты, а домовика в комнате так и не было. Гермиона похолодела от мыслей, что его поймали, но старалась не думать об этом. Вместо этого она начала накладывать на дверь защитные заклинания, и Драко, наконец, устало осел на пол. Его взгляд то и дело перебегал на часы.
Легкий хлопок аппарации разнесся по тихой комнате, как выстрел из базуки. Из коридора донесся протяжный вой, но Харди, объявившийся с опозданием, одним движением руки заблокировал обе двери мусором. Гермиона продолжала тщательно накладывать на полуразбитую створку заклинания крепости и защиты. С другой стороны двери, в тот зал, где они находились, рвались монстры, несколько их было или несколько дюжин – неизвестно. Умом они не блистали, раз не хватало сообразительности пролезть через окно. На том и спасибо.
Драко подхватил принесенные домовиком газеты, которые они обронили в коридоре и книгу МакГонагалл, о которой возмечтала Гермиона. Драгоценные сведения о будущем сражении и доказательства их пребывания в будущем были собраны и спрятаны им за пазуху. Часы, установленные Харди, пробили первый удар полуночи.
- Пора, - громко молвил Драко, уже не таясь, и оторвал Гермиону от двери. – Харди!
Домовик затрясся, но с уверенностью в глазах протянул ему серебряный кинжал, тоже взятый из комнаты. Еще не до конца осознавая свою роль в обряде, Драко растерянно принял его под звук второго удара отцовских часов.
- Харди произнесет обратное заклинание, - сказал домовик, отходя от них подальше. – С двенадцатым ударом часов хозяин должен бросить этот клинок прямо в сердце Харди, - эльф ткнул себе в грудь пальцем под третий удар часов.
Гермиона судорожно выдохнула и присела перед Харди, чтобы обнять его. Драко даже не опустил руку с клинком – где-то в глубине души что-то сильно противилось применению такого ужасного обряда. Он даже мог с уверенностью сказать, что не может убить доброго домовичка. Рука дрогнула, и кинжал ударился о пол вместе с четвертым ударом.
-Я... я не могу тебя убить, Харди! – прошептал Драко и взъерошил пальцами обеих рук свои светлые, давным-давно уже не расчесанные волосы. – Я не могу...
Гермиона безмолвно плакала и обнимала Харди. Дверь со стороны восточного крыла еще держалась силой заклинаний, но под мощными ударами извне тряслась, как тростинка на ветру. Домовичок грустно улыбался, но из его огромных голубых глаз по впалым щекам пролегли мокрые дорожки.
- Харди горд тем, что служит такому замечательному хозяину, - эльф подошел к нем, поднял клинок и вложил обратно в его ладонь. – Хозяин должен. Так он не убьет Харди, он спасет его.
- Драко... - разрываясь между спасением будущего и жизнью Харди, прошептала Гермиона.
Драко, наконец, прочувствовал необходимость того, что еще предстояло совершить. Одним осторожным движением он оторвал Гермиону от домовичка и прижал одной рукой за талию к себе. Прозвучал седьмой удар часов, и Драко прицелился. По руке стекала кровь – терзаясь сомнениями, он стиснул в ладони лезвие. Сильнее боли от раны была боль где-то в сердце, за Харди. Девушка обняла его за шею и спрятала лицо в мягкой ткани его белой рубашки, обдав его ароматом своих волос. Харди закрыл глаза и нараспев принялся читать какое-то тихое, тягучее как мед заклинание. Драко огляделся, стараясь запомнить каждую деталь приключившейся с миром катастрофы, каждую деталь зала, олицетворявшего порушенный истинным врагом дом. Врагом, которого боготворили его обманутые родители. Драко оглядывал в последний раз пол, усыпанный каменной крошкой, облупившейся краской с холстов и пылью; камин, обросший паутиной; местами порушенный потолок, разбитую мебель, в куче которой они прятались с Гермионой от Темного Лорда. Двери осталось совсем немного до полного истощения чар – пять или шесть точных сильных ударов. Створка уже тряслась, стена, в которую были вбиты петли, крошилась на глазах, а в громадной проломленной щели между дубовыми досками уже виднелись страшные челюсти монстра, когда-то бывшего человеком. Человеком, кем-то любимым и кого-то любившим.
Гермиона так же оглядывала этот зал и старалась запечатлеть его в памяти, но для нее он стал толчком к осознанию своего нового жизненного пути. Петля времени, случайно раскрытая Добби, дала им с Драко возможность не только увидеть возможное будущее, но и многое понять в самих себе, увидеть и другие пути, которые можно выбирать, посмотреть на самих себя со стороны и друг на друга. Петля времени сблизила их, заставила доверять друг другу в минуты опасности и ужиться им вместе, с теми воспоминаниями, которые творились ими с первой встречи. Казалось бы, враги, полные противоположностей: аристократ и обыкновенная девчонка, чистокровный принц Слизерина и гриффиндорка, дочь маглов. Проживут ли они теперь друг без друга, не покажется ли обычная жизнь пресной? Они одновременно задались этим вопросом, но ни Драко, ни Гермиона ответить на него себе так и не смогли.
Одиннадцать...
Пробил предпоследний удар часов, и, быстро досчитав до трех, Драко одной рукой прижал крепче девушку к себе, другой же метнул в сторону домовичка холодное лезвие. Глаза он зажмурил, но страшная картина сама встала перед внутренним взором. Он не промахивался никогда. В Слизерине он слыл лучшим метателем ножей – таковым было древнее развлечение аристократических семей сродни стрельбе из лука. Меткость в обращении с ножом почиталась за меткость слова, а для волшебника это было одно из важнейших свойств. Пробил двенадцатый удар, неожиданно громкий и заглушивший звук вхождения клинка в тощую плоть. Дверь слетела с петель и раскрошилась в мелкую щепу. Перед лицом лязгнула страшная пасть... И потонула в слепящих сполохах синего взрыва.

Ноги резко коснулись твердого каменного пола, и, не удержавшись, Драко упал. Сверху навалилась Гермиона – аромат ее волос позволил однозначно идентифицировать «нападавшего». Это был не монстр, и от этого парень испытал настоящее облегчение. Более того, пол зала был чист, камин не опутала паутина, а канделябр и кочерга стояли на месте.
- Драко?
Драко ждал чьего угодно отклика, но голос, произнесший его имя, совершенно не ожидал услышать. К глазам вернулась зрячесть, и слизеринец увидел нависшего над ним встревоженного Снейпа. Гермиона спешно поднималась и вытаскивала палочку, но профессор невербально ее обезоружил. Девушка отшатнулась от него и отступила к канделябру.
- Крестный!
Драко вскочил на ноги и со вздохом облегчения обнял Снейпа. Тот несколько неловко ответил на объятие, пока держал Гермиону под прицелом.
- Драко, что ты тут делаешь? С мисс Грейнджер. Вы же исчезли, мать оплакивает тебя!
На взгляд Гермионы, Снейп выглядел ужасно. Он никогда не блистал красотой или хотя бы обаянием, но сейчас, состарившийся от каких-то неведомых тревог, померкший взгляд был устало направлен на нее, беззлобно и совершенно не сердито. В черных волосах проявилась еле заметная проседь, а черная, обычно вплотную прилегающая к телу одежда висела мешком.
- Крестный, помоги нам! – тихо проговорил Драко, сделав знак Гермионе успокоиться. - Мы не должны попасться на глаза родителям и любому из мэнора, особенно Темному Лорду.
- И это правильно, - Снейп толкнул его к Гермионе и опустил палочку. – Он чуть не убил твоего отца, когда Поттер и Уизли сбежали. Могут возникнуть ненужные вопросы и подозрения. Мисс Грейнджер, опустите канделябр!
- Крестный, бежим с нами! – Драко упрямо направился к нему. – Он убьет тебя!
- Драко, уходите сами, он призвал меня, не говори глупостей. Грейнджер, глупая девчонка, поставьте канделябр на место и уводите отсюда Драко!
Как ни странно, сейчас Гермиона послушалась. Подсвечник встал на место, и Снейп бросил ей ее палочку. Девушка вскинула ее, но Драко сжал ее запястье и опустил.
- Не глупи, Гермиона! Крестный, - Драко схватил и его за руку. – Сегодня днем тебе поступит из Хогсмида сообщение, что там объявился Поттер, затем будет битва в Хогвартсе, которая будет проиграна, если мы там не появимся и не совершим то, в чем ты должен нам помочь.
Судя по лицу Снейпа, ему казалось, что Драко нес дичайшую околесицу. Так оно и звучало для человека, который не был в будущем, и Гермиона это понимала. Драко прочитал про смерть Снейпа и пытался уберечь его, но тот ему не верил.
- Профессор, вы, наверное, наслышаны о нашем внезапном исчезновении, - быстро заговорила она. – Мы попали на пять лет вперед в замок, полный монстров, созданных Темным Лордом. Наше дело было проиграно, победил Темный Лорд. Он убил вас завтра, убил семью Драко через два года, а все из-за того, что мы с Гарри не успели уничтожить крестражи. Если Драко говорит, что вы невиновны, я верю ему, но не вам. Мы хотим вас спасти, как бы там ни было, выслушайте.
Взгляд Снейпа стал более осмысленным и понимающим.
- Монстры, - кивнул он. – Они были тут. Говорят, Темный Лорд с трудом справился с одним из трех проникших. Остальных загрызли оборотни. Драко, - обратился он к парню. – Я не знаю, где вы были, почему вернулись и куда идете, но я жду его сейчас, и на глаза Темному Лорду ни тебе, ни мисс Грейнджер лучше не показываться. Произошло много событий – он раздобыл Бузинную палочку...
- Он из-за нее убьет тебя, крестный! – отчаянным шепотом пытался донести до него Драко. – Он подумает, что она принадлежит тебе, ведь ты убил Дамблдора.
- С чего ты решил, что он убьет меня? – рассердился Снейп. – Дичайшая околесица, Драко!
Драко вытащил из-за пазухи одну из взятых с собой газет и протянул ему. Заголовок гласил «Светлая память сторонникам Темного Лорда, погибшим во имя великой цели». Над ним стояла дата – третье мая тысяча девятьсот девяносто восьмой год, а на главной фотографии министерские чиновники хоронили самого Снейпа.
- Что за?..
- Крестный, верь нам! Гермиона сказала правду. А Бузинная палочка станет причиной твоей смерти.
- Она принадлежит тебе, - понимающе кивнул Снейп.
- Поттеру, - возразил Драко. – Он обезоружил меня четыре дня назад.
- Значит, все идет так, как и планировал Дамблдор, - удовлетворенно кивнул Снейп и повернулся к Гермионе. – Я не виновен в смерти Альбуса, мисс Грейнджер, но у нас еще будет время обсудить это. Вы ищете крестражи. Только что пришло сообщение, что Поттер ограбил Гринготтс, а сегодня вы мне говорите, что он появится в Хогсмиде, значит, время пришло. Передайте Поттеру, что он и есть седьмой крестраж. В тот день, когда Лили Поттер поставила себя между Темным Лордом и Поттером, от души Темного Лорда откололся один осколок, крестраж, если хотите, который он не собирался создавать. Он сидит в Гарри. Вот почему он слышит Лорда и умеет говорить со змеями – это крестраж.
- Этого не может быть, - ахнула Гермиона, во все глаза встревоженно наблюдающая за Снейпом. – Вы же предали...
- Поттер должен умереть от руки Темного Лорда, - раздраженно продолжил Снейп. – И только так. И еще, мисс Грейнджер... Передайте Поттеру эти воспоминания, - он торопливо вытащил палочкой из виска серебрящуюся нить и вложил в колбу, извлеченную из кармана. – Он должен все понять. Если я не доживу до рассвета, пускай хоть так объясню ему причины многих событий, которым он не находил объяснения. Драко, - Снейп снова быстро повернулся к крестнику. – Ты говорил о моей помощи тебе. Что нужно?
- Нагайна. Она последний крестраж! Мы должны ее уничтожить! В Хогвартсе еще хранится в Выручай-комнате диадема Кандиды Когтевран, но с ней справится Поттер...
- Нагайна... Диадема... – Снейп удивился самую малость. – Ты уверен, Драко? Насколько мне известно, Дамблдор поручил только Поттеру поиск крестражей.
- Без сомнения, - твердо ответила за него Гермиона.
За дверью, ведущей, как уже знала девушка, в коридор к восточному крылу, послышались неторопливые шаги. Все трое с тревогой глянули на дверь. Снейп стремительным движением извлек из рукава часы на цепочке и коснулся их палочкой.
- Портус!
Золотой круг часов налился синеватым светом.
- Визжащая Хижина, - шепнул Снейп. – Адское пламя, Драко. Ты умеешь... Торопитесь!
- Крестный, - Драко вытащил из-за пазухи свернутую пожелтевшую от времени газету. – Передай ее моему отцу, так, чтобы Темный Лорд ничего не заподозрил. И кольцо! – он снял с пальца правой руки большое серебряное кольцо, передававшееся из поколения в поколение. – Он поймет все.
Без команды они с Гермионой вместе коснулись портала, и знакомый рывок под пуп унес их из Малфой-мэнора.
Визжащая хижина, столь знакомая Гермионе, возникла перед глазами. Девушка не удержалась и упала на колени. Драко рывком поднял ее на ноги.
- Он сказал – Адское пламя?! – воскликнула Гермиона.
- Он заманит Темного Лорда сюда, - ответил Драко. – Бежим, нужно успеть поджечь эту развалину.
- Драко, он невиновен?
- Гермиона, солнышко мое, - они стояли на мосту перед хижиной, и не будь ближайшее будущее таким мрачным, обстановку можно было бы назвать романтической. – Я сам о многом только что узнал.
Он повернулся к хижине и начал произносить заклинание. Гермиона прижала к груди двумя руками склянку с воспоминаниями и бросила взгляд на темнеющие в свете полной луны очертания замка. У них было меньше суток до начала битвы. Старые доски моста осветили сполохи огня, и девушка обернулась к Драко. Из его новой палочки вырывались языки пламени, яркие, но пока маленькие огненные змейки ползли в сторону хижины и оставляли за собой пламенеющие следы.
- Гермиона, - позвал ее негромко Драко, и девушка подошла к нему. – Я рад, что мы вернулись с тобой, и у нас есть общее дело. Я не готов просто так отпустить тебя и забыть все, что нам пришлось пережить.
Гермиона мягко улыбнулась и, поддавшись внезапному порыву, встала на цыпочки и дотянулась губами до его щеки. Драко повернул голову, и поцелуй пришелся в губы. Из палочки лились все новые струи огня, налету обращавшиеся в огненных тигров, птиц и змей, и находиться рядом с хижиной, которую они облюбовали, становилось все опаснее. Драко дернул девушку за руку, и они спрыгнули в лодку, оттуда их было не видно из хижины, но она открывалась им полностью. Гриффиндорка подумала о том, как им повезло, что они встретили Снейпа. Вряд ли кто-нибудь еще поверил в их историю так скоро и сообразил, как уничтожить змею.
- Надо будет крестного вытащить из хижины, - прошептал Драко девушке. – Темного Лорда не жалко, а крестный жизнью рискует постоянно.
Гермиона молчаливо согласилась.
***
Когда портал унес в синеватой вспышке Грейнджер и Драко, Северус обернулся к двери и бросил короткий взгляд на газету оставленную ему Драко. Датировался Пророк двумя годами позже, чем заметка о его гибели. Короткий взгляд на статьи уже дал понять Снейпу, что ничего хорошего после войны не случится, все будет только хуже. Удивительнее всего было наблюдать за неожиданным союзом гриффиндорки со слизеринцем. Не наоборот, нет, Снейп был оповещен Нарциссой о чувствах Драко к этой девушке и присматривал за ними несколько последних лет. Но добиться внимания гриффиндорской всезнайки, неподражаемой и неприкосновенной мисс Грейнджер у Драко получилось. Зельевар только ухмыльнулся краем губ, вспомнив, как она хваталась за руку крестника, ища защиты. Как бы там ни было, опасность сблизила их, а уговорить Люциуса на такой брак – дело непростое, но реальное, стоит только заставить его увидеть в этом выгоду. Аргументов может быть море – подруга Поттера, талантливая ведьма... Снейп дал себе слово помочь Драко. Со стороны казалось, что...
- Северус, друг мой, у тебя болят зубы?
Снейп мгновенно закрыл разум окклюменцией и повернулся к Темному Лорду.
- На погоду, мой Лорд, - склонился он перед змеелицым уродом. – Вы меня звали, я пришел.
Волан-де-Морт чуть театрально развернулся к окну и медленно прошел к нему. Снейп бросил короткий взгляд на Люциуса, которому должен был передать незаметно Пророк. Малфой-старший стоял, не двигаясь и ни на что не обращая внимания. Снейп знал, что он скорбит по пропавшему сыну, что вот уже несколько дней не спит, как и Нарцисса, проплакавшая все глаза при своей сумасшедшей сестре Беллатрисе. Выглядел Люциус ужасно, совсем не был похож на того молодого повесу, каким слыл даже в таком почтенном возрасте. Даже утонченные аристократичные черты стерлись под напором беспокойства. Лицо обросло некрасивой, седоватой бородой, а под глазами темнели синяки от бессонных ночей.
- Что ты прячешь за мантией, Северус?
Темный Лорд заметил белый край газеты, когда поворачивался к окну. Снейп знал, что отрицать бесполезно и опасно. Он поднял руку с Пророком и чуть подернул плечами.
- Ничего серьезного, мой Лорд. По пути сюда я наткнулся на знакомого Люциуса, - Малфой-старший с недоумением и некоторым страхом уставился на него, наверное, считая, что он ведет какую-то скрытую интригу. – Некто Драго Найт, - он чуть выделил голосом выдуманное имя, так похожее на имя Драко. – Просил передать ему французский вестник, подобие «Ежедневного Пророка», чтобы указать на то, что цены на вина и шелк понижаются. Торговля с Францией становится убыточной, просил он передать. Если позволите, мой Лорд, я отдам вестник Малфою.
Темный Лорд молчал и не двигался, стоял спиной к ним. Сочтя это за положительный ответ, Снейп подошел к Люциусу и передал Пророк, незаметно вложив ему в протянутую руку кольцо Драко. Люциус побледнел, и его рука задрожала, он непонимающе попытался отстраниться. Снейп, про себя десять раз прокляв его за несообразительность, сжал его ладонь и приложил палец к губам. Люциус, как ему показалось, понял его.
- Мой Лорд, - чуть дрожащим голосом обратился он к Волан-де-Морту. – Вы позволите мне удалиться на некоторое время?
Темный Лорд медленно развернулся и, не удостоив вниманием газету в руках Малфоя, сделал разрешающий жест рукой.
- Ступай, Люциус. Нам с Северусом необходимо поговорить наедине.
Малфой торопливо откланялся и исчез за дверью. Побежал к Нарциссе, как полагал Снейп, радость же окрыляет, а он ясно дал понять Люциусу, что ему известно, где может быть Драко. Правда, хорошо, что Малфой не знал, что сейчас его сын под ручку с мисс Грейнджер нападет на его хозяина. Снейп надеялся, что Драко дал достаточно ясный намек Люциусу, чтобы тот понял все.
- Северус, - обратился к нему Темный Лорд. – В прошлый раз я говорил с тобой о том, что подозреваю, где может оказаться в следующий раз мальчишка.
- Да, мой Лорд.
- Я принял решение рассказать тебе о нескольких предметах, спрятанных в особых, памятных для меня местах. Их нужно защитить.
- Мой Лорд, я уверен, ваша магия – лучшая защита для столь необходимых вам артефактов, - чуть склонил голову Снейп.
- Это так, но мальчишка весь год находил их и уничтожал по одному, - Лорд прошелся по залу и продолжил. – На этот раз он ограбил Гринготтс, и я думаю, что не ошибусь, если в следующий раз узнаю о его появлении в Хогвартсе.
- Поттеру известно, что Хогвартс теперь наша вотчина, - возразил Снейп. – Не думаю, что он явится туда. Я удвою охрану границ и наложу дополнительные защитные заклинания, нацеленные на именно его выявление, если вас так тревожит его возможное появление в школе.
- Это разумные меры предосторожности, Северус, - в голосе Лорда послышалась нотка благодушия. – Приятно иметь дело с умным человеком.
- Мой Лорд, - Снейп незаметно скрестил пальцы наудачу. – В Хогвартсе был пойман лазутчик. Я не сообщал о нем, потому что не знал, что безопасность Хогвартса для вас так важна. Сейчас я уверен, что должен об этом сказать. Был пойман младший Уизли, путешествующий с Поттером. Мне удалось узнать, что он искал какую-то вещь в Выручай-комнате. Тиару или корону... Я не понял, но если эта весть...
- Что ты сказал? – Снейп тут же понял, что диадема, о которой говорил Драко, действительно крестраж. Темный Лорд стремительно оказался рядом с ним. – Диадему? В Выручай-комнате?!
Снейп выдохнул.
- Так точно, мой Лорд.
- Я должен увидеть этого лазутчика, - пальцы Лорда, сжимавшие палочку, побелели от напряжения. – Полагаю, он не сбежит в то время, пока мы беседуем?
- Он в Визжащей хижине, - сообщил Снейп, еще тщательнее скрывая мысли. – Не сбежит, мой Лорд.
- Задай направление, - приказал Волан-де-Морт и раздраженно протянул руку.
Зельевар только обреченно вздохнул – зря он надеялся пережить битву Хогвартса. Змея Нагайна по зову господина медленно обползла его ноги и, угрожающе зашипев, обвилась вокруг бледной руки Лорда.

***

Драко с трудом контролировал Адское пламя. Это был первый раз, когда он его применял на деле. Добрая тетушка Беллатриса долго тренировала его, и не знала, что впервые, когда ему пригодится это заклинание, он применит это заклинание против ее любимого Темного Лорда. По лицу тек пот, который старательно протирала рукавом рубашки Гермиона. Может, Снейпу не удалось заманить Темного Лорда в хижину? Может, он уже мертв?
Парень почти был готов призвать обратно языки Адского пламени и свалиться в такой манящий спасительный обморок, а потом и в объятия испугавшейся девушки, как послышался хлопок аппарации в хижине. Драко напрягся, и змеи послушно поползли к извивающейся на горящем полу Нагайне.
- Деаппарейт, - шептала Гермиона, и, благодаря ее проворности, Темный Лорд не ускользнул с помощью трансгрессии.
Звуки из хижины слышались приглушенно. Темный Лорд в бессильной ярости посылал в Снейпа Аваду Кедавру, но Драко все время делал так, чтобы его пламя перехватывало и проглатывало Убивающие проклятия. Один хвост змеи его все-таки задел. Драко почти чувствовал боль крестного. Адское пламя не просто оставляло шрамы на всю жизнь - оно до смерти терзало болями поврежденное место. Снейп вывалился в окно и остался лежать в бессознательном состоянии в лодке. Гермиона пискнула и спрыгнула в воду, чтобы помочь ему, а Драко не мог ее удержать, все силы он сосредоточил на Пламени, медленно пожирающем уже почти погибшую Нагайну.
Крик Волан-де-Морта огласил окрестности, и огненные звери направились к нему, но в этот миг чары Гермионы пали. Он трансгрессировал, заметно ослабший и обожженный. Драко приказал возвращаться огню в палочку. В хижине, он это отчетливо видел, лежала мертвая, уже не нужная Темному Лорду змея Нагайна. Они справились! Слизеринец с ликованием начал искать в темноте Гермиону, и не заметил, как последняя огненная птица вылетела из оплавленного стекла и задела крыльями горящую уже обычным огнем крышу. Драко только успел заметить, как обваливается балка прямо над ним. Горящие доски летели к нему, когда он, к своему облегчению, потерял сознание.

***

Люциус сидел в своем приемном кабинете со стаканом огневиски при свете полыхающего камина, как в старые добрые времена, еще до возвращения Темного Лорда, и думал. Мысли посещали его тревожные – он вовсе не был так глуп, как считал монстр, мнящий себя его хозяином. Снейп сумел связаться с Драко, который передал ему через зельевара послание. Люциус догадывался, почему сын не пришел к нему, но был слишком рад неожиданной весточке, чтобы придавать этому значение. Их с Грейнджер каким-то непостижимым образом занесло в будущее, и еще удивительнее было то, что они выбрались оттуда. Монстры, приходившие в зал до них, ужасали его, но он видел лишь их трупы. По случайности оказалось так, что первый напал на Темного Лорда, спокойно потягивающего виски у окна, и он еле-еле с ним справился. Получалось, Драко и Грейнджер претерпевали много опасностей все эти дни, защищали друг друга и жили, скорее всего, вдвоем. Это могло сблизить неразборчивого сына с грязнокровкой, но не возможность расторжения помолвки с Гринграссами сейчас беспокоила его. Люциус отпил немного жгучей жидкости из бокала, отставил его на стол и уставился на свои скрещенные пальцы. Он уже сопоставил все произошедшее и написанное в газете, переданной ему сыном.
Получалось, что он так и не выбрался из опалы. Газета, сейчас спрятанная ожившей после нескольких дней скорби и плача женой в надежном месте, ясно объяснила им их будущее. Люциус не был на него готов. Темный Лорд убил всю его семью, а ради родных Малфой-старший был готов отказаться от любых идеологий, любого золота. Нарцисса была поражена, увидев себя на фотографии всего на два года старше, и такой постаревшей. Горе состарило их раньше времени, а какая-то надежда заставляла искать и искать Драко, единственного и любимого сына. Люциус соединил кончики пальцев и сквозь них продолжил глядеть на пламя камина. По заметке, он переписал свое имение на этого мерзавца ради облегчения приговора Нарциссе, но можно ли назвать смерть от яда гуманной? Нет, не те мысли...
Что же делать? Люциус уже обсудил с женой этот вопрос. В данный момент Нарцисса собирала в спешке вещи и укладывала их в сумочку с заклятием незримого расширения. Беллатриса, почти по-человечески утешавшая сестру, лежала связанная в подвале. Замок, подчинявшийся ему, усыпил ее до того момента, как они уйдут. В дальнейшем Беллатриса сама решит свою судьбу, так решила Нарцисса, ослепленная надеждой встретиться с сыном.
Из коридора раздались крики, нарушившие умиротворение, и Люциус подскочил с кресла, надеясь, что это последний раз, когда ему приходится раболепно бежать на зов чудовища, зовущего себя Темным Лордом.
Темный Лорд стоял в коридоре, а вокруг него летали проклятия. Все Пожиратели Смерти, привлеченные его криками и поспешившие на помощь, лежали вокруг него и корчились от боли. Люциус затаился за дверью, чтобы переждать всплеск ярости бывшего господина. Темный Лорд выглядел ужасно. Обожженная кожа на глазах покрывалась белыми пузырями, мантия тлела по краям. Люциус понял, что это следы от Адского Пламени, не раз он рассматривал в лаборатории своих подземелий страшную картину, к тому же двигающуюся. Малфою даже стало бы жалко его, если бы он не смотрел на Темного Лорда, как на убийцу своей семьи.
Господин успокоился и корчился от боли, теперь Люциус решился выйти, тщательно скрыв за окклюменцией собственные предательские мысли. Ему казалось странным, что Темного Лорда он оставил со Снейпом, и вернулся он в таком состоянии. Неужели и Снейп что-то получил от сына о своем будущем?..
- Мой Лорд, - Малфой преклонил колено, это всегда успокаивало Волан-де-Морта. – Назовите мне имя предателя, и я его уничтожу за вас.
Раненый Темный Лорд был опасен, но, тем не менее, Малфой смело стоял перед ним с палочкой наготове.
- Снейп, - прошипел он, стараясь не касаться жутких ожогов на лице. – Снейп... Он мертв уже...
- Я проверю это, мой Лорд, и если это не так, я приведу этого предателя сюда.
Люциус поднялся и уже хотел идти, как Лорд остановил его.
- Вели Яксли прийти сюда. Мы сотрем Хогвартс с лица земли! Акцио, бадьян...
Люциус поклонился и пошел навещать Яксли. На лице он не сдерживал насмешки – бадьян не поможет, только моча драконов временно помогала ослабить боль шрамов от Адского Пламени, да только Темный Лорд сам по доброй воле не пойдет на подобное унижение перед Пожирателями.
Долой глупые насмешки. Нужно спешить в Хогвартс и вовремя встать на сторону побеждавших! Предупредить о готовящемся нападении, помочь Снейпу, увидеть сына, возможно, просить прощения у Поттера за многолетнюю слепоту. Спасти Нарциссу. Да, ради этого Люциус Малфой был готов на все!

***

Драко уже несколько минут как вернулся в сознание и наслаждался заботой Гермионы, которая тихо шептала ему всякие приятные слова и умоляла проснуться. Каким образом улыбка не вылезла на лицо – он не знал, но было настоящим подвигом скрыть ее после того, что он услышал. Девушка трепетала над ним, промакивала приятной мокрой тряпочкой обожженные руки, которыми он успел закрыться, когда горящая крыша свалилась прямо на него.
- ... А когда Слизнорт спросил меня, как для меня пахнет амортенция, ты помнишь, что я сказала? Нет, наверное... Драко, ну очнись, пожалуйста! Я сказала же тогда, что мне нравится запах свежескошенной травы, нового пергамента и еще кое-что. Знаешь, Драко, я же всегда сходила с ума от запаха твоих духов...
Здесь Малфой с трудом удержался от улыбки. Гермиона продолжала тихо щебетать всякие, мало что значащие слова, звучавшие для него как признания. Вокруг пели птицы, и было довольно светло, значит, наступило уже утро. Только запах гари мешал полностью почувствовать себя, как на пикнике.
- А Нагайна-то... Нагайну мы убили, Драко... Ты убил ее. А еще на шестом курсе я не сомневалась в тебе, даже не смотря на то, что ты делал для Волан-де-Морта... – девушка, видимо, больше не боялась Табу. – Я понимала, что ты делаешь это для семьи...
- Гермиона, - не выдержал Драко. – Я выдержал повествование о твоей точке зрения на мою жизнь за шесть лет знакомства. Давай опустим седьмой, он вызывает у меня не самые приятные воспоминания поначалу и немного смущает в конце.
Ее возмущенное лицо развеселило его, и здоровой рукой он прикрыл рот, чтобы не смеяться громко.
- Ты слышал! – ахнула она. – Ты все слышал!
- Все, - подтвердил Малфой, скалясь в довольной усмешке. – Ты очень занимательно рассказываешь, ты знала об этом?
Он начал подниматься на локтях, но Гермиона толкнула его в грудь и сама упала в воду от силы своего толчка. Драко сел и огляделся. Хижина была в стороне, шагах в пятидесяти, а они находились на берегу озера под прикрытием плакучих ив. Гарью несло от его обгоревшей рубашки, почерневшей и обугленной.
- Сволочь, - вновь привлекла его внимание Гермиона, мокрая и яростная.
- Согласен, - коварно улыбаясь, кивнул он.
- Козел! – она отползла еще дальше в воду, все равно одежда намокла.
- Бесспорно, - Драко все приближался к ней.
- Бесчувственный ублюдок, - она брызнула на него холодной водой, но его это никак не остановило.
- А вот тут я готов с тобой поспорить...
И, пользуясь ее замешательством, привлек Гермиону к себе и поцеловал. Девушка сначала пробовала отбиваться, скорее из упрямства и возмущения происходящим, но не могла долго противиться. Ведь Драко уже знал, что она к нему чувствует, она и сама только что поведала это вслух, многое прояснив и для себя.
- Зачем ты это делаешь? – еще слегка возмущенно поинтересовалась она, отстраняясь.
- Чтобы кто-то не задавал глупых вопросов, - Драко посадил ее себе на колени. – Неужели не очевидно, а, Гермиона?
- Я с Роном! - вспыхнула девушка и оттолкнула его.
Руку внезапно пронзила жгучая боль, и Малфой, зашипев, сам сбросил ее и сунул запястье в воду. Гермиона чуть виновато посмотрела на него и достала из сумочки только что убранный бадьян.
- Прости...
- Где крестный? – переключился на иное Драко. – Он выбрался? Ты нашла его в воде?
Девушка потупила несчастный взгляд.
- Драко, я искала его, ныряла очень долго, но не нашла. Я боюсь, он...
Она не умела хладнокровно произносить слово «умер». Драко тоже, особенно в отношении близких людей. Что-то внутри леденело и болело при воспоминаниях о Снейпе.
- Мы найдем его, - не очень уверенно произнес Драко. – Найдем.
Он вынул руку из воды, и Гермиона смазала ожоги бадьяном, которые сразу побледнели, словно заживали не одну неделю.
- Ты спала?
- Немного, - кивнула гриффиндорка. – Я думала, ты быстро очнешься, но обморок длился долго...
- Я спал дольше, - признался Малфой. – Нагайна уничтожена, говоришь?
- Да, - Гермиона бросила взгляд в сторону дымящейся хижины. – Я ей еще отрезала...
- О, Мерлин, ты даже у змеи нашла, что отрезать!
- Голову! – краснея, воскликнула девушка. – Тогда случайно вышло, сколько раз повторять?
- Мне и одного хватит, вот этого первого раза.
Невинная шутка разогнала тень грусти. Тем не менее, Драко был доволен действиями Гермионы – он поступил бы также, чтобы наверняка.
- Что нам делать дальше? – поинтересовался он. – Чаша у Поттера, диадему он еще не нашел.
Девушка вытащила из внутреннего нагрудного кармана – Драко невольно залюбовался ее движением – склянку с воспоминаниями Снейпа.
- Мы должны донести ее до Гарри.
- Когда он явится в замок, известно?
- Вечером, - припомнила Гермиона из книги. – МакГонагалл писала, что он прибыл вечером, почти под ночь.
- Ждать?
- Будем ждать, - вздохнула девушка.
Увидев, как она дрожит, Драко снова припомнил события позавчерашней ночи. Окружив их куполом теплого воздуха, он обнял Гермиону, чтобы поскорей согреться. Глаза слипались, как бы он ни хотел показаться бодрым. Бессонная ночь брала свое даже под покровом сумрачного утра.

Зловещее эхо, голос Темного Лорда сотрясал барабанные перепонки. Драко не знал уже, где сон, а где явь – был только голос и темнота. Рядом зажимала уши Гермиона, в поисках защиты от ужасного голоса прижавшаяся к его боку и свернувшаяся калачиком.
- Отдайте мне Гарри Поттера, и никто из вас не пострадает... Отдайте мне Гарри Поттера, и я оставлю школу в неприкосновенности... Отдайте мне Гарри Поттера, и я награжу каждого, кто проявил инициативу. Даю вам время на раздумья до полуночи...
Лес погрузился в тишину, и Драко сумел раскрыть глаза. Они все так же лежали на берегу озера под защитой антиаппарационных заклинаний Гермионы, окруженные сферой, хранящей тепло. Давно настала ночь, а они, спавшие весь день, ее не заметили. Гермиона приподнялась на локтях и бросила взгляд на Хогвартс, Драко сел на земле и оглядел земли, прилегающие к Хогвартсу. Пожиратели Смерти еще не появились здесь, оборотней и дементоров и в помине не было. Лорд держал свое слово, у них был час, чтобы добраться до замка.
Драко признался себе, что ему надоело следовать за часами. Чуть минуту промедлишь – и все, проиграл. Он осознавал, что Гермионе тоже нелегко приходилось в то время, когда он спокойно сидел у себя в мэноре до их перемещения во времени, но привычки приходилось менять именно ему. В этой войне он уже знал, чью сторону занял, его идеология поменялась коренным образом, а все политически важные познания о мире, вбиваемые в него отцом с детства, оказались неверными. Было сложно, но он был готов на все ради девушки, сидевшей сейчас рядом с ним и тревожно глядящей на школу. Он был готов на все ради победы.
- Пора бежать, - первым высказался он. – Время уходит, нужно найти Поттера и сообщить ему то, что велел крестный.
- Собирайся, - без обиняков согласилась Гермиона и первая вскочила на ноги.
Они быстро сложили все вещи, кроме привычных уже мечей и палочек в сумку Гермионы, и Драко направился было к замку, как вдруг девушка перехватила его руку.
- Хогвартс защищен чарами, - молвила она. – Напрямую мы не проникнем в замок, тем более он под охраной сейчас. В Визжащей хижине есть проход прямо на третий этаж.
Они бросились к Гремучей Иве. Хижина на воде была всего лишь одним из ответвлений коридоров под землей – основная же находилась именно под деревом. Гермиона прошмыгнула сквозь беспокойные, похожие на змей ветви и нажала на нужный стручок. Ива замерла, и Драко поспешил внутрь.
Проход между корнями зарос паутиной, и пол покрылся несколькими слоями сухих листьев, за много лет. Гермиона уверенно повела Драко по коридору, пока они не наткнулись на препятствие. Ход был забаррикадирован.
- Кэрроу, - догадался Драко. – Нам приходили новости из Хогвартса. Крестный рассказывал, как они находили многие ходы и опечатывали их.
- Наверное, они не думали, что кто-то решится взорвать их заграждения, - хмыкнула Гермиона и решительно направила палочку на баррикаду. – Бомбардо Максима!
Послышался треск, и за миг до того, как сработало слишком сильное заклинание, по потолку поползли трещины. Драко едва успел увлечь ее на пол и закрыть собой, как на него посыпались мелкие камешки. Гермиона виновато и слегка испуганно глядела на него, поняв, что не подумала о самозащите. От грохота взрыва заложило уши.
- Прости, - молвила она, и они принялись выбираться из завала. – Я не подумала о Щитовых Чарах.
- Ты не подумала? – съязвил в своей привычной манере Драко. – Я удивлен.
Проход был расчищен, и ребята устремились вглубь коридора. Постепенно ход поднимался вверх, иногда слишком круто, что приходилось держаться за стены. Здесь то и пригодились мечи – как раз, чтобы втыкать их в землю и, опираясь на них, подниматься. Было темно, пришлось зажечь свет на кончиках палочек. Прошло еще немного, прежде чем они уперлись в стену.
- Вот и пришли, - Гермиона потерла руки и отошла от стены. – Придется первым пробить дыру в стенах школы. Надеюсь, с нас не снимут больше баллов, чем обычно?
Драко молчал, прислонясь к стене и с видимым удовольствием наблюдая за ней. Девушка закатала рукава и медленно наставила на стену, преградившую им путь, палочку.
- Бомбардо Максима! Протего!
Со стеной она управилась легко, и ни единая пылинка не коснулась их, благодаря ее идеальным защитным чарам. Драко ухмыльнулся и последовал за ней в образовавшийся светлый проход. Шикарная женщина, подумалось ему.
В коридоре Хогвартса их ждала новая неожиданность – Кингсли Бруствер направил на них палочку и держал под прицелом, но Гермиона мигом разрядила обстановку.
- Кингсли! – девушка повисла у него на шее. – О, Мерлин! Как я рада вас видеть!
- Гермиона? – с другой стороны подошел Люпин. – Ты же... Как ты тут оказалась?
- Я... Это длинная история, - гриффиндорка улыбалась во все тридцать два зуба. – Но мы с Драко ищем профессора МакГонагалл!
Члены Ордена с явным недоверием уставились на Драко, но тому было все равно. Он уже стоял в конце коридора и нетерпеливо ждал девушку.
- Она в Большом Зале, - поведал Кингсли. – Мы взяли на себя оборону этой части замка. Как ни странно, после того, как Малфои принесли нам весть о нападении, Темный Лорд тут же подтвердил их слова.
- Мои родители? – тревожно переспросил Драко и подошел ближе. – Они здесь? В замке?
- В Большом зале, - подтвердил Люпин, с подозрением оглядывая его. – Гермиона, ты уверена, что ему...
- Можно доверять, Ремус, - кивнула девушка.
Драко не дал ей попрощаться, только схватил за руку и повлек за собой в сторону Большого зала. Значит, родители поняли его намек, догадался он. Вряд ли во всем Хогвартсе сейчас был человек счастливее его. Суета коридоров захватила их, толпа постоянно стремилась увлечь ребят в стороны, но Драко уверенно прокладывал дорогу вперед. Меч в его руках обеспечивал им достаточно широкий проход и кучу изумленных и испуганных взглядов.
В Большом Зале было свободнее, но все же от первого взгляда не укрывалось, что здесь готовятся к осаде. Студенты таскали столы, баррикадируя главные ворота внутреннего двора, девушки накладывали защитные заклинания, преподаватели поднимали древние защитные чары Хогвартса и укрепляли щиты. На месте, где всегда стоял Дамблдор, теперь находилась профессор МакГонагалл, много постаревшая, но не сдавшаяся, с огоньком в глазах и на конце палочки. Перед ней на трансфигурированном столе лежала огромная карта территорий, и она вместе с Молли Уизли и профессорами Слизнортом и Флитвиком пыталась составить план защиты.
- Драко?
Парень обернулся и тут же оказался в объятиях матери. От боковых скамеек у стен зала к нему спешил и отец.
- Драко, родной мой...
Гермиона отступила от возродившейся семьи, и ясно осознала, что сейчас их пути разойдутся. Для Драко всегда была главной семья, остальные приоритеты носили гордый гриф «не важно». Она успела это уяснить за все дни, которые пробыла с ним. В душе девушки возникло некоторое сожаление – ей казалось, что он ее любит, но сейчас Гермиона поняла, что им, во всяком случае, не быть вместе. Гордый аристократ и простая девчонка, слизеринский принц и гриффиндорка, дочь маглов... Сейчас и он вспомнит об их разнице. Гермиона поджала губы и отвернулась. Зря она даже начинала надеяться. Но, как бы там ни было, дела тут же нашлись - профессор МакГонагалл уже заметила ее и бежала к любимой ученице, чтобы узнать, как она очутилась здесь, ведь Поттер сказал...
- Драко! – Люциус крепко обнял сына, краев глаза заметив замешательство Грейнджер.
- Отец, - Драко с жаром ответил на объятие. – Ты получил мое послание от Снейпа?
- Да, и сделал выводы, благодаря этому теперь мы с матерью на стороне Поттера.
Драко улыбнулся и кивнул.
- Я знал, что ты поймешь все. Мы с Гермионой едва сумели вернуться сюда, чтобы спасти нашу победу.
- Драко, ты должен рассказать нам все, - Нарцисса повлекла его за собой к скамейкам, но Драко остановился и мягко отнял руку.
- Мама, сожалею, сейчас это невозможно. Мы с Гермионой должны найти Поттера... – парень заоглядывался, ища глазами Гермиону, но ее уже не было.
- Вы с Гермионой, - повторил Люциус. – Драко, меня тревожит подобная дружба.
- Это не дружба, отец, - Драко улыбался ему в лицо и чувствовал прилив адреналина. Сейчас он знал, что может сказать все, что угодно. – Это чувства. Я расторгаю помолвку с Гринграссами. Я женюсь только на ней.
Отец и мать переглянулись, но он уже быстрым шагом направлялся прочь от них в сторону МакГонагалл.
- Профессор, - обратился он к ней. – Где Гермиона?
- Гермиона? – наверное, МакГонагалл удивило, что он зовет ее лучшую ученицу по имени.
Драко вспомнил, что действительно никогда так не делал, и улыбнулся ей.
- Она пошла искать Поттера и Уизли, - чуть запнувшись, ответила профессор. – Но, мистер Малфой, я не понимаю, какое дело вам до...
- Спасибо, - крикнул ей Драко, уже находясь на полпути к двери.
***
***
Гермиона бежала по коридорам Хогвартса, расталкивая суетящихся учеников, и искала рыжую голову Рона. Он должен быть вместе с Гарри. Скорее всего, думала девушка, они уже у Выручай-комнаты, ее друзья, и искать их следует именно там. Коридор восьмого этажа в башне, отделяющейся от основного замка, был тихим, здесь не было суеты и паники.
Впереди раздались шаги, и Гермиона с новыми силами выбежала вперед.
- Рон?
- Гермиона!
Рыжик, столь любимый ею, подхватил ее под локти, чтобы она не упала, и взглянул ей в глаза.
- Герми... Как ты тут оказалась?
- Мы с Малфоем попали в будущее и узнали, что нужно для победы! – Гермиона счастливо улыбалась. – Мы вернулись, чтобы помочь вам, и убили змею, она – последний крестраж!
- Вы с Малфоем? – не понял Рон.
Гермиона вспомнила все, что так хотела сказать ему об их поцелуе с Малфоем, и неоднократном. Улыбка девушки потухла. Рон, такой милый и родной, не бросивший ее со своими проблемами, как Драко, стоял перед ней и с беспокойством глядел на нее.
- Неважно, - улыбнулся Рон и прижал ее к себе. – Я счастлив! Я боялся, что ты погибла, и Гарри тоже! Он, кстати, в Выручай-комнате сейчас, меня просил пойти и проследить, чтобы Джинни не навредили. Я и сам собирался, сестренку не дам в обиду... Как он собирается уничтожать диадему, я не знаю, но у нас есть еще и чаша... Мы столько без тебя сделали, Гермиона! А теперь ты говоришь, что уничтожила змею! Герми, любимая, мы приближаемся к победе!..
Беззаботная болтовня Рона, который тащил ее за руку к лестнице, только причиняла ей боль. Гермиона поняла, что не может промолчать, хотя, скорее всего, умнее было бы наложить на себя Силенцио, заклятие Тишины.
- Рон, - девушка потянула его за руку и остановила. Его счастливая улыбка словно ножом резала ее сердце. – Рон, прости меня, прошу...
- За что? – не понял рыжий.
- Рон, я... Это получилось случайно, но... Я целовалась с Драко... С Малфоем! Такая глупая ситуация...
Одного взгляда на парня хватило, чтобы понять – дальнейшие оправдания бесполезны. На лице Рона возникло выражение шока, затем брезгливости и боли.
- Ты... Гермиона, ты целовала этого урода?
Гермиона всхлипнула и попыталась обнять его, но Рон расцепил ее руки и сделал шаг назад.
- Рон, я... Прости, прошу...
- Ты изменила мне, - задохнулся Рон. – И с кем? С Малфоем! С хорьком, Гермиона!
Гермиона заламывала руки и пыталась подойти, но он отходил все дальше, а выражение в его глазах почти приобрело ненавистный тон.
- Я ждал тебя, а ты!..
- Рон...
Она бежала за ним по коридору, а парень только ускорял шаг. Послышался шум начинающейся битвы, с потолка посыпалась каменная крошка. Гермиона не обращала внимания на мусор.
- Подожди, Рон!
Он обернулся к ней, и девушка замерла, когда увидела гримасу ненависти на его лице.
- Ты! – взревел он, тыча в нее волшебной палочкой, на кончике которой загорелся угрожающий красный огонек. – Ты изменяла мне с ним!
- Рон... – всхлипнула Гермиона. – Это не так!
Происходящее что-то напоминало Гермионе, но что – она не могла понять. Ощущение было, будто уже переживала она этот миг. И вспомнила – сон, приснившийся ей на вторую ночь в будущем. Драко вспомнился, и их откровения друг другу.
Рон стремительно спустился к ней на несколько ступеней, Гермиона вдруг поняла, что сейчас произойдет. Он, так же, как во сне, зло пнул ногой пробегающего мимо чьего-то испуганного кота. Несчастное животное скатилось со ступеней прямо под ноги Гермионе, и девушка коснулась рукой его мягкой шерсти. Кот сломал ногу и теперь жалобно мяукал. В глазах Рона не было и тени сожаления, что сразу задернуло между ними завесу непримиримости. Чувство безнадежности сменилось непониманием, и Гермиона только молча глядела на Рона, прекрасно помня, что он скажет.
- Ты мне изменяла... И с кем! С Малфоем!
- Гермиона!
Гермиона, держащая у груди кота, резко обернулась. Драко стоял позади нее и тянул к ней руку.
- Ну же, - поторопил он. – Оставь его, Гермиона, он твердолоб и глуп!
Гермиона с сожалением перевела взгляд на Рона, лицо которого исказила маска ненависти, скрывающая боль. Он больше не желал слушать ее – Малфой, появившийся рядом, испортил все, что она пыталась спасти в их отношениях. Глаза Рона подозрительно блестели, но он отчего-то не уходил. Возможно, в нем еще теплилась какая-то надежда... В Гермионе она пропала, стоило Драко появиться в коридоре.
- Гермиона, - заговорил Драко, торопившийся куда-то. – Нам надо идти, ты знаешь, что мы должны сделать! Ну же!
Девушка оставила кота, жалобно мяукающего, на полу и поднялась на ноги. Драко мягко взял ее за руку и повлек за собой за угол. Гермиона ощущала происходящее так, будто оказалась перед выбором на перекрестке, и теперь уходила по тропе, ведущей к Малфою и победе, но удаляющей ее от Рона и прежней жизни. Вдруг воспоминание о том, что случилось во сне позже, встревожило ее, всего лишь осторожно коснулось сознания, но этого оказалось достаточно.
- Драко!
Он обернулся и заметил в ее глазах панический блеск.
- Гермиона?
- Бежим!
Они бросились в обратную сторону, куда ушел вспыливший Рон, и вовремя. Громкий треск, грохот прокатился по коридорам, и тот угол, за который хотел увести ее Драко, исчез в каменном обвале. Гермиона упала, Драко, почувствовавший опасность, прикрыл ее собой, как тогда во сне. Но они выжили. Теперь они лежали у подножия лестницы на краю обрыва коридора, а через пару шагов начиналась настоящая пропасть, куда все сыпались и сыпались камни во внутренний двор.
- Драко? – Гермиона с трудом сбросила его с себя на пол. – Драко!
Парень лежал без сознания, из раны в волосах текла кровь. Видимо, какой-то булыжник попал. Гермиона обняла его и принялась трясти, когда рука коснулась чего-то мокрого и горячего. У Драко в боку была рана, оставленная пролетевшим мимо осколком, не опасная, но, тем не менее, кровь хлестала из нее, как из рваной артерии. Дрожащими руками Гермиона достала из сумочки бадьян и последние капли чудесного лекарства упали на рану, которая тут же начала затягиваться тонкой розоватой кожей.
- Драко...
Он внезапно очнулся и зашипел от боли, бадьян не доставлял приятных ощущений, но Гермиону это не беспокоило. Важнее всего для нее сейчас было то, что он жив. Шум битвы заглушил его стон.
- Ты цела? - выдохнул еле слышно Драко.
- Цела, - роняя слезы на его лицо, прошептала Гермиона. – А вот ты не очень...
Ему было тяжело, это было заметно. Кровь пропитала белобрысые волосы и все еще сочилась тонкой струйкой, но последняя капля бадьяна действовала.
- В который раз я очнулся у тебя на руках? – попробовал пошутить он, увидев ее встревоженное лицо. – Надеюсь, на всю жизнь лимит исчерпан за эти пять дней.
- Победим, тогда точно будет исчерпан, если ты не будешь бросаться защищать меня от каждой царапины, - улыбнулась сквозь слезы девушка.
Драко чуть нахмурился и побледнел, пытаясь передвинуться так, чтобы лучше видеть ее лицо. Гермиона осторожно перехватила его, чтобы не задеть рану на боку, и начала отирать правый висок от крови.
- Гермиона, - парень перехватил ее руку и поднес к губам. – Возможно, я не вовремя об этом говорю, но ты помнишь, о чем мы говорили, когда я подарил тебе лилию?
Она недавно об этом вспоминала, но даже если бы хотела – не забыла бы. Драко удовлетворил такой ответ.
- Я говорил с отцом, - чуть грудным голосом произнес он тихо. – Помнишь, я говорил о том, что хочу заниматься трансфигурацией и зельями? Я твердо решил после победы посвятить себя любимому делу...
- Это правильно, - улыбалась Гермиона.
Драко стер с ее щек слезы и нежно коснулся лица рукой. Гриффиндорка не отстранялась, только прижималась еще сильнее к его ладони.
- А еще я сказал отцу, что расторгаю помолвку с Гринграссами, и хочу жениться на любимой девушке. Хочу быть с той, которая понимает меня во всем и поддержит мои начинания.
Гермиона молча глянула ему в глаза, и сердце отчего-то пропустило несколько ударов. Судьба наносила ей один удар за другим, но она пообещала себе молча сносить их.
- Будьте с ней счастливы, - прошептала девушка и постаралась отодвинуться, но Драко улыбнулся и задержал ее за руку, поморщившись от боли.
- Гермиона, что бы ты сказала, если бы я попросил тебя в будущем стать моей женой?
Сердце вновь ухнуло и забилось с новой силой. Девушка расширенными глазами глядела на человека, о потере которого только что сожалела, и не могла поверить. Где-то внутри росло ощущение счастья, из глаз потекли новые слезы, только слезы счастья. «Ну, вот что за плакса такая...» - разочаровалась в себе Гермиона.
Драко тем временем с тем же беспокойством ждал ее ответа. Девушка была непредсказуема, словно тихое пламя в камине, готовое перерасти в крупный пожар. Его восхищала ее вспыльчивость, огонь в крови, твердость, смелость – все те черты, которые он не любил в гриффиндорцах.
- Гермиона?
- А... твой отец? Он же ненавидит грязно...
- Не смей произносить это слово! – в голосе Драко послышалась сталь. – Он примет мой выбор, если... этот выбор примет и меня. Таким, какой я есть.
Гермиона глубоко вздохнула и улыбнулась. Драко с облегчением выдохнул.
- Люблю тебя, девочка моя. Но ты так и не ответила!
- Я согласна...
Слова больше были не нужны. Карие глаза девушки казались глубокими теплыми омутами, которым Драко с удовольствием поддался. Вокруг гремела битва, а они лежали в руинах обрушенной башни и радовались короткому сполоху счастья, возникшему во тьме борьбы за жизнь. Сплели пальцы вместе так, как сплелись теперь и их жизни и судьбы.

Поиски Поттера завели их на наполовину обрушившийся восьмой этаж Хогвартса. Здесь почти не было людей, только крошащиеся колонны от нарастающего напряжения на крыше. Часть их башни упала и на замок. Стены чуть подрагивали, когда Гермиона и Драко встали перед стеной, за которой скрывалась Выручай-комната.
Кричать и звать Поттера они не стали, мало ли кто скрывается в этих завалах. Гермиона пошла искать друга направо, Драко, соответственно, повернул налево. Воспоминания о шестом курсе, что было год назад, все еще мучали его. Парень прошел мимо знакомых завалов, странное живое дерево, к которому он предпочитал не приближаться, кучу старых метел – Серебряных Стрел, которые, наверное, практиковались еще во времена молодости МакГонагалл. Исчезательный шкаф стоял на месте, открытый, и потому не работающий. Драко тихо остановился рядом с ним и махнул палочкой, подцепляя невидимую нить магии, которую сам настраивал весь прошлый год. Натянул – и порвал с легким звоном, слышимым только ему.
Где-то рядом послышались медленные тяжелые шаги, и Малфой поднял палочку. Поттер появился спереди, спиной к нему, и шел вперед. Драко последовал за ним, стараясь не раскрыть себя. Избранный остановился у какой-то тумбочки и протянул руку к шкатулке, стоящей на ней. Создавалось впечатление, будто он точно знал куда идти. Малфой с интересом подался вперед, чтобы из-под его руки разглядеть содержимое. Крышка шкатулки поднялась, и свет блеснул на серебристой оправе диадемы.
- Так-так-так, - Драко медленно вышел из-за колонн, ставших опорой для какого-то странного стручковатого золотистого артефакта, вроде детектора лжи. – Что привело тебя сюда, Поттер?
Ненавистный Поттер вздрогнул и обернулся, другой рукой пряча за спиной шкатулку. Драко уже понял, что там диадема Елены Когтевран. Палочки в руках у Избранного не было, что намного облегчало мирные переговоры. Гермиона тоже куда-то запропастилась – в последний раз Драко видел ее недалеко отсюда за завалом с метлами и кадкой с огромным растением ужасающего вида.
- Могу задать тебе тот же вопрос, Малфой, - Поттер разволновался, шутка ли, в такой важный момент наткнуться на давнего врага.
- Я искал тебя, - честно признался Драко, делая несколько шагов вперед, но не убрал палочку. – А ты?
- Это не твое дело, - огрызнулся Гарри. – Ты без своих дружков, Малфой? Не боишься?
Слизеринец только поморщился и остановился в десяти шагах от него.
- Последние четыре дня я пережил такое, что тебе даже и не снилось, Поттер. В них я более не нуждаюсь.
- Где Гермиона? – сжал кулаки Поттер и загородил собой шкатулку с диадемой. – Что вы сделали с ней?
- Она жива и цела, с ней все в порядке.
Эта весть заметно успокоила Гарри. Драко смахнул со лба волосы, почти достающие до глаз, и бросил взгляд за спину Поттеру. Сзади приближалась Гермиона, радостно улыбавшаяся при виде спины Избранного. Драко с трудом сдержал ответную улыбку, чтобы Поттер не заподозрил, какая опасность приближается к нему сзади.
- Почему ты не сказал ей? – внезапно спросил Гарри, и Малфой снова переключился на него, не совсем понимая, о чем он. – Беллатрисе. Ты знал, что это я, - Поттер поджал губы. – Ты не сказал ей.
Рука Избранного переместилась ближе к карману и потянулась за палочкой. Драко заметно напрягся и на конце его палочки загорелся угрожающий огонек.
- Спокойно, - молвил он тихо.
- Гарри!
На шее Поттера со спины повисла Гермиона, радостно целующая его в щеку.
- Гермиона?
Гарри крепко обнял ее, и Драко почувствовал укол ревности. Поттер, однако, не спускал с него настороженного взгляда, и в его руке уже была палочка, нацеленная на него. Гермиона зашла спереди и повисла на его руке.
- Гарри, нет!
- Гермиона, это же...
- Гарри, он наш друг!
Непонимающий взгляд Поттера вновь упал на него, и Драко, ухмыльнувшись, спрятал палочку в карман. Гарри же не спешил снимать его с прицела, и Гермионе пришлось сильно постараться, чтобы направить палочку в другую сторону.
- Друг?
- Гарри, пожалуйста, выслушай, - девушка с трудом привлекла внимание Поттера. – Я уверена, что ты не хотел бы навредить человеку, спасшему тебе жизнь. В Малфой-мэноре вырвавшийся заряд магии Добби вступил под влияние магии замка, древней родовой магии. Взрыв оказался петлей времени, открытой слишком сильным всплеском волшебства, и нас с Драко забросило на пять лет вперед. Мы проиграли эту войну, Гарри, потому что нас с Драко не было в этом времени, - Гермиона говорила быстро, стараясь донести за максимально короткое время как можно больше информации до друга. – Мы нашли способ вернуться, теперь мы знаем, как победить. Мы можем изменить ход истории, победив в этой битве!
- Змея мертва, Поттер, - донес до него Драко. – Я пришел тебе это сказать. А теперь я, пожалуй...
- Нет! – Гермиона схватила его за руку и подвела к Гарри, изумленно на них таращившемуся.
- Змея? – переспросил Поттер, сощурившись. – Ты знаешь о...
- Я ему рассказала, - поведала Гермиона и поставила их друг напротив друга. – Гарри, вы должны объединиться.
Драко видел по глазам Поттера, что он не верит. Он бы тоже не поверил в сказки о путешествии во времени без, хотя бы, Маховика Времени. Дружба с былым врагом тоже не внушала восхищения потрясающей идеей Гермионы, ни Драко, ни Гарри. Они смотрели друг на друга, почти не скрывая враждебности, но в присутствии девушки сдерживали себя. Драко поймал себя на желании плюнуть Поттеру на кроссовок или даже на два за его неприятный прищур.
- Где Рон? – спросил Гарри, переводя взгляд на Гермиону.
Девушка потупила глаза и постаралась скрыть за волосами покрасневшие щеки.
- Он ушел сражаться с братьями. Я попыталась поговорить и с ним, но ты знаешь Рона...
- И даже понимаю его, - медленно кивнул Поттер, с поднятой бровью глядя на их до сих пор сцепленные руки. – Если ты сказала ему, что пробыла четыре дня в обществе Малфоя, ваши отношения...
- Их больше нет, - вместо Гермионы произнес Драко. – Я бы сказал, что мне жаль, но это не так.
- И почему я не сомневаюсь? – сквозь зубы прошипел Гарри.
Гермиона встала между ними и повернулась к Поттеру. Драко за ее спиной самодовольно ухмыльнулся и подошел к девушке так близко, чтобы казалось, будто он ее вот-вот обнимет.
- Гарри, я прошу тебя, - Гермиона коснулась его плеча и проникновенно заговорила. – Поверь мне, если не ему. Драко убил змею, теперь осталось только уничтожить чашу и диадему, которые находятся у тебя. Мы должны объединиться в этой войне! Прошу вас обоих, - Гермиона перевела умоляющий взгляд на Драко. – Если не ради победы, то хотя бы ради меня.
Гарри глянул на упрямо поджавшего губы Малфоя, и, глубоко вздохнув, первый протянул руку.
- Я многого не понял, но я верю тебе, Гермиона. Ну, будем знакомы. Я Гарри Поттер.
Драко чуть свысока глянул на протянутую ему руку. Перед глазами обоих парней пронеслось воспоминание из начала первого курса, когда Поттер отверг рукопожатие, способное изменить его судьбу. Теперь Драко отнесся к происходящему, как к бумерангу, акту возмездия. Теперь за ним стоял выбор, принять предложенную дружбу или так же, как и одиннадцатилетний Поттер, отвернуться и уйти. Сделать больше хотелось второе, и все же Малфой холодно ответил, заложив обе руки за спину:
- Я Драко Малфой. Я брезглив.
Но под прицельным взглядом Гермионы, не оставлявшим иного выбора, пожал руку Поттера, горячую и мокрую. И тут же отнял и вытер о штаны. Гарри не обратил на это внимания и отвернулся, Гермиона облегченно вздохнула.
- Значит, знаешь о крестражах, - протянул Поттер, вновь раскрывающий шкатулку. – О каких тебе известно?
Малфой встал рядом с Гермионой и коснулся бирюзового сапфира в серебряной оправе диадемы.
- Змея, дневник, чаша, кольцо, медальон, диадема и ты, Поттер.
- Не понял.
- Гермиона, когда мы скажем Избранному, что он избран, чтобы умереть от палочки Темного Лорда? – обернулся к гриффиндорке Драко.
Поттер несколько растерянно взглянул на подругу. Гермиона отвела глаза и вытащила склянку с воспоминаниями Снейпа, которые он отдал им перед тем, как защитить их от Темного Лорда в Малфой-мэноре.
- Это воспоминания профессора Снейпа, - молвила тихо она. – Он погиб, когда пытался защитить нас с Драко от Волан-де-Морта. Нам удалось уйти. Снейп невиновен в смерти Дамблдора, Гарри. Дамблдор велел ему его убить раньше, чем Драко сумел починить Исчезательный Шкаф. Таким образом, профессор оградил Драко и всю его семью от смерти и подозрений, выполнил просьбу Дамблдора и остался в полном доверии у Волан-де-Морта. Он просил передать это тебе, там сказано о том, почему и как ты оказался последним крестражем Темного Лорда. Ты должен умереть от его руки, - Гермиона всхлипнула и передала дрожащей рукой склянку с воспоминаниями Поттеру. – Профессор только просил тебя, даже если мы сейчас все рассказали, посмотреть. Он хотел что-то объяснить лично тебе.
Поттер молчал, и в душе наблюдающего за ними Драко появилось некое сострадание. Вряд ли он мог понять, каково это – выживать, потом и кровью добывать для себя еще один день жизни, а затем узнать, что тебе все равно предназначено умереть. И идти ты должен на смерть сам, желая этого, забыв о любимых, даже не пытаясь защититься. Наверное, то липкое чувство не то страха, не то сожаления, сейчас ощущал и Поттер. Драко оттянул Гермиону за руку и приобнял. Девушка спрятала лицо у него на плече, скорее уже по привычке, и заплакала. Гарри смотрел на воспоминания в склянке, переливающиеся голубоватым светом. Его пальцы крепко сжали хрупкое стекло. Он обернулся к шкатулке и достал оттуда поблескивающую диадему.
- Я понял вас... Малфой, - чуть хрипло обратился Поттер к нему. – Не знаю, что произошло между вами с Гермионой, и даже не думаю, что хочу знать, - он окинул взглядом руку Драко, по-хозяйски лежащую на талии девушки. – Я готов тебе верить. – Гарри протянул ему диадему и чашу, которую достал из внутреннего кармана. – Ты уничтожишь их и, если это так важно для Гермионы, обретешь прощение для своей семьи в глазах Министерства. Гермиона, - Поттер сглотнул ком в горле и бросил взгляд на заплаканное лицо подруги, оторвавшейся от плеча былого врага. – Передай Джинни, что я люблю ее.
Драко молча принял диадему и чашу, потому что слова уже были излишни, да и не приходило ничего на ум. Гермиона чуть коснулась рукой плеча Гарри, но он уже отвернулся от них и направлялся к выходу из Выручай-комнаты. Вряд ли и сам Поттер знал, что хочет сказать в последний раз – никогда не знаешь, когда наступит конец.
***
Гермиона обернулась к нему, утирая слезы, и Драко снова поразился ее внутреннему стержню, который позволял ей сдерживать эмоции в необходимые моменты. Парень бросил взгляд на диадему и чашу, которые до сих пор держал в руках – они как-то еле заметно подрагивали, словно имели сердцебиение. А ведь он не подумал о выгоде, вообще о ней не думал, даже когда шел к Поттеру и помогал во всем Гермионе! Его действия действительно перестали сопровождаться мыслями и пользе для него, когда они оказались с девушкой в будущем, а случившееся действительно могло принести его семье прощение, как и сказал Поттер.
- Надо уничтожить их, - произнесла Гермиона. – Адским Пламенем. У тебя отлично получилось в тот раз со змеей.
- Я не уверен, что мы не подожжем здесь все, - Драко оглядел завалы, состоящие в основном из деревянных предметов и книг.
- У тебя получится, - Гермиона взяла себя в руки. – Я подстрахую.
Слизеринец согласно кивнул и положил на пол крестражи. Странно было осознавать, что в книге, которую он до сих пор держал за пазухой, по-прежнему есть записи о поражении в битве за Хогвартс и о том, что змея, чаша и диадема остались крестражами. Сейчас же эти предметы лежали перед ним, а змея была уничтожена еще прошлой ночью. Драко с каким-то чувством мрачного удовлетворения, словно убивал самого Волан-де-Морта, направил палочку на диадему и чашу.
- Infernario fuego della muerte ven a mi clamor conviértetemin palabra de mi pensamiento...
Красивое заклинание звучало, как какой-то неведомый, тягучий язык. Драко помнил, как восторгался произношением его в исполнении Беллатрисы и как долго изучал его рунное значение. Даже примерный перевод был красив, словно сошел со страниц маминых романов. «Адский огонь смерти, приди на мой зов... Стань моим словом, моей мыслью».
Из палочки вырвались языки пламени, на полпути к полу обращающиеся в змей. Почему-то у него больше получались именно они, чем птицы или тигры, как в исполнении Гойла. Может, образ существа огня зависит от индивидуума, от личных качеств человека, произносящего заклинания, как, к примеру, анимагическая форма или Патронус? Усилием мысли Драко направил извивающихся в воздухе змей к крестражам, и они жадно и радостно впились огненными зубами в, казалось бы, неподатливое золото.
Раздался тихой вскрик, но такой, что кровь застыла в жилах. Золото чаши начало плавиться, а камень в диадеме вдруг треснул в оплавляющейся серебряной оправе. Какие-то черные тени вылетели из обоих предметов, переплелись в воздухе и испарились. Змейки из пламени потеряли интерес к крестражам и начали проявлять первые признаки непокорства, но Драко уже с трудом завершил действие заклинания.
- Все? – тихо прошептала Гермиона, касаясь горячего кубка. – Больше нет крестражей...
- Нет, - согласился парень. – Мы сделали все, что было в наших силах. Победа наша.
Замок затрясся, и с вершин завалов посыпались мелкие предметы. Выручай-комната словно намекала им, что пора выйти и присоединиться к битве. Гермиона немедленно подхватила уничтоженные крестражи и запихнула их в сумочку – находиться в комнате становилось опасно, и, памятуя о том, что случилось в башне, ребята поспешили покинуть Выручай-комнату.
Замок шатался. Из окна было заметно, как далеко продвинулись враги за время их блужданий по коридорам. На востоке уже брезжил рассвет, наступали утренние сумерки. Луна зашла, и теперь сражение во внутреннем дворе освещали только редкие факелы на уцелевших стенах и вспышки десятков заклинаний в секунду. Они направились прямо туда.
Драко понимал, что уничтожение крестражей – еще не победа, как хотелось верить. Волан-де-Морт был волшебником, продвинувшимся в изучении темных искусств куда дальше, чем кто-либо иной, и победить его будет непросто. Пока же они с Гермионой сделали все, что могли, дальше Поттер должен был действовать в одиночку. Несмотря на многолетнюю вражду, Драко хотел бы еще раз его увидеть. Просто затем, чтобы пожать руку парню одного с ним возраста, который не побоялся ступить на этот страшный путь, ведущий к смерти. За себя он вовсе не был уверен, что сумел бы.
Они попали в коридоры на нижних этажах, где уже кипела битва. На глазах Драко и Гермионы Сивый нападал на Лаванду. Его ужасающее обличье полуволка-получеловека придавало ему больше звериной силы и выносливости. Лаванда с криком о помощи упала на пол, и зубы чудовища лязгнули у нее над лицом, грозя изуродовать на всю жизнь.
- Эй, ты! – Драко оттолкнул Гермиону в сторону и пнул в оборотня попавший под ноги кусок камня. – Сивый, тварь. Сюда иди, если осмелишься попробовать напасть на того, кто и по силе, и по умениям больше подходит под звание твоего достойного врага.
Сивый только рыкнул, и страшный оскал отразился на его нечеловеческом лице. Драко достал меч левой рукой, целясь в него палочкой. Гермиона пискнула и потянулась за своим, но не успела. Оборотень поднялся на ноги.
- Ты принадлежишь, как и Поттер, Темному Лорду, он из тебя сделает добротное жаркое для меня. А вот твоей девчонкой, которая прячется у тебя за спиной, я и полакомлюсь!
Драко крепко сжал оружие, настороженно наблюдая, как Сивый пытается обойти со стороны его и нацелиться на Гермиону. Оборотни прыгают чрезвычайно высоко, и он готов был поймать его на острие меча. Лаванда в ужасе прижалась к стене и не убегала. Драко, прокляв глупость этой девчонки, крикнул ей.
- Браун, беги!
Сивый ухмыльнулся и обернулся к вскрикнувшей Лаванде, одним прыжком оказался около нее и приготовился всадить зубы ей в горло, как вдруг из-за угла выпрыгнул Рон и взревел:
- Сектумсемпра!
Оборотень дернулся, когда по его груди прошли глубокие красные борозды, из которых полилась кровь, и бросился к Рону. Гермиона вскрикнула и выскочила вперед, но Драко за миг до этого понял, что они оба опоздали. Зубы Сивого удлинились, и он располосовал лицо парня, оставив только рваные раны. Рон потерял сознание. Гермиона выпрыгнула вперед и невербальным заклинанием отбросила оборотня к стене.
- Сектумсемпра! Сектумсемпра! – от резких движений ее палочки воздух искрился.
Оборотень, получивший раны, несовместимые с жизнью, еще пытался добраться до нее, но Драко, вовремя выскочивший вперед, принял его прыжок на свой меч. Кровь хлынула на руки слизеринца, но он видел только затухание огонька жизни в глазах монстра, пытавшегося напасть на Гермиону.
Сивый перестал дергаться, и Драко с брезгливостью оттолкнул его ногой и вытащил меч. Оборотень завалился на спину и не двигался. Гермиона с ужасом смотрела на Рона. Драко быстро подскочил к нему и прислушался.
- Эй, Браун, - позвал он, и испуганная девушка бросилась к своим спасителям. – Зажми раны и сиди с ним. Будет жить, - сообщил он Гермионе, и гриффиндорка чуть с облегчением выдохнула.
Рона они оставили позади. Больше ничем ему нельзя было помочь, только мадам Помфри могла сказать, будет в будущем он обращаться или нет.
Сивый оказался единственным оборотнем, пробравшимся во внутренний двор, остальных успешно сдерживали преподаватели. Пожиратели Смерти, прорвавшиеся сквозь их заслон, были атакованы учениками старших курсов, оставшихся защищать Хогвартс наравне с преподавателями.
- Гермиона, - Драко затащил ее за колонну и встряхнул. – Пообещай, что не будешь находиться в самом пылу битвы. Обещай!
- Драко!
В конце коридора стояла Нарцисса и отбивалась сразу от двух Пожирателей. Парень чертыхнулся и бросился к ней, поразив Яксли в спину. Второй Пожиратель – Эйвери, насколько смог узнать его в темноте Драко, - обернулся и послал в него режущее заклинание, но тут же был сражен матерью Малфоя. Драко увернулся, но луч задел его самым краем, и рубашка на плече пропиталась кровью.
- Драко, - бросилась к нему Нарцисса. – Ты ранен!
- Пустяки, мам! – он отразил от нее еще одно заклятие. – Вы целы с отцом?
- Он в безопасности, - потолок над ними начал крошиться, и Нарцисса пригнула голову сына, защитив его собой. – Ему придавило ногу камнем, но пока я тут, никто не подойдет к нему...
- Мам, я должен идти, - Драко обернулся и с раздражением отметил, что Гермионы опять нет на месте, где он ее оставил. – Гермиона опять пропала...
Мать крепко обняла его и отпустила. Уворачиваясь от заклятий, Драко бросился в самую гущу сражения. Разумеется, она была там.
Гермиона сражалась с двумя огромными Пожирателями, которые хищно скалились на нее и плотоядно оглядывали ладную фигурку девушки. Драко узнал в них отцов Кребба и Гойла и почувствовал отвращение к ним. Один из них обезоружил Гермиону, другой подхватил ее и бросил на землю, усыпанную осколками камней. Рубашку девушки окрасили пятна крови. Когда их лапы потянулись к ее порванной одежде, слизеринец почувствовал, что звереет.
- Инкарцеро! Сектумсемпра! Экспеллиармус!
Кребб оказался связан, а Гойл валялся на земле, давясь кровью. Не умрет, но двигаться больше не сможет. Мистер Кребб все еще глядел на Гермиону, и Драко одним точным ударом ноги разбил ему нос.
- Ты в порядке?
Гермиона с трудом поднялась и взяла палочку в руки.
- Я же предупреждал, - сквозь зубы выругался Драко. – Идти можешь?
Девушка не ответила, только выскочила вперед и отразила заклятие, летящее ему в спину.
- Могу, - подтвердила она. – Не переживай за меня, Драко, - она нежно коснулась пальцами его руки. – Я останусь жива, я обещаю.
- Останься цела, это столь же ценно, - Малфой чуть сжал ее пальцы и отпустил.
Гермиона улыбнулась и бросилась на помощь Дину Томасу. Драко обратился было к Невиллу, на которого нападали дементор, инфернал и Пожиратель, но к нему подоспела его Нарцисса. Она выпустила Патронуса и обезглавила инфернала, Невилл с облегчением обездвижил Долохова.
- Спасибо! – кивнул он женщине.
Нарцисса улыбнулась, и они стали спиной к спине отбиваться от нападающих. Драко обвел взглядом поле битвы и заметил близнецов Уизли, которые не успевали защищаться. Фред упал, и какой-то молодой Пожиратель нацелил на него палочку.
- Экспеллиармус!
Уизли был обезоружен, и Драко бросился туда.
- Фред! – с паникой в голосе закричал Джордж.
- Авада...
- Остолбеней!
Малфой подхватил палочку Фреда, летящую в воздухе, и толкнул молодого Пожирателя на землю. Тот упал и больше не двигался. Драко подал руку Уизли, не веря, что делает это. Фред с недоверием принял помощь, и слизеринец отдал ему палочку.
- Ты на нашей стороне? – удивился близнец.
- Так и есть, - крикнул ему в пылу схватки Драко. – Экспекто Патронум!
Три дементора исчезли при появлении серебристой выдры.
- Спасибо, что помог! – поблагодарил его Фред.
Его голос потонул в раскатах другого ясного и высокого голоса, разнесшегося по окрестностям Хогвартса и отразившимся от башен замка. Голос был холоден, и невозможно было определить, откуда он исходит – как и в первый раз, когда они услышали его на берегу озера.
- Вы храбро сражались, - произнес голос, и битва приостановилась на всей территории школы. – Я умею ценить мужество. Однако вы понесли тяжелые потери. Каждая пролитая капля волшебной крови – утрата и расточительство. Я приказываю своим войскам немедленно отступить. Я даю вам час. Достойно проститесь с вашими умершими. Окажите помощь раненым.
А теперь я обращаюсь к тебе, Гарри Поттер. Ты позволил друзьям умирать за тебя, вместо того чтобы встретиться со мной лицом к лицу. В этот час я буду ждать тебя в Запретном лесу. Если по истечении часа ты не явишься ко мне и не отдашься в мои руки, битва начнется снова. На этот раз я сам выйду в бой, Гарри Поттер, и отыщу тебя, и накажу всех до единого – мужчин, женщин и детей, - кто помогал тебе скрываться от меня. Итак, один час...
Пожиратели Смерти, как один, трансгрессировали - антиаппарационный барьер был разрушен Волан-де-Мортом еще в начале битвы. Дементоры исчезли в мгновение ока. Лишь внизу к лужайке перед Хогвартсом еще длилось короткое сражение – то профессора гнали оборотней. Драко отыскал Гермиону взглядом – вон она, поддерживает Полумну. Их взгляды пересеклись.
- Встретимся в Большом зале, - тихо молвил Драко, так, что услышал его помимо Гермионы только Фред, еще стоявший рядом.
Девушка его поняла и кивнула. Полумна висела на ней тяжелым грузом в полубессознательном состоянии и постанывала от боли – в нее попали каким-то заклятием. Драко увидел мать и отправился с нею за отцом, чтобы перетащить его к мадам Помфри. Малфой сильно подозревал, что дело не закончится смертью Поттера, и Темный Лорд еще придет поглумиться над людьми, лишившимися своего Избранного. Но это можно было ожидать только к утру. Поттер, которому не было дано убить своего врага, мог упокоиться спокойно. Драко дал себе слово, что выступит против Темного Лорда, если его не сокрушит смерть Поттера. Ведь, в конце концов, победа зависела от каждого из них.

Гарри покинул Хогвартс с тяжелым сердцем и ныне шагал прочь от школы, приближаясь к кромке Темного Леса. Наступало утро, последнее утро в его жизни, в чем он не сомневался. Гарри радовался, что видит подобную красоту в этот последний день жизни - не руины и полыхающие кроны, а свежее розовое утро. Ему ведь всегда нравилось наблюдать рассвет с просторов Хогвартских земель...
Итак, его последняя дорога легла в лес. Увиденное в омуте памяти четко объяснило ему его предназначение, которое Дамблдор почему-то не открыл ему. Хотя и это было понятно – он хотел, чтобы в мальчике была воля к жизни, а не страх неотвратимо приближающейся смерти. Как он завидовал сейчас Сириусу и родителям, отдавшим жизни за любимых. Ему требовалось мужество иного рода – хладнокровно идти в объятия смерти, не уклоняясь и не пытаясь защититься. Он даже не смог зайти в Большой зал, чтобы в последний раз увидеть близких ему людей – боялся, что малодушие и страх возьмут верх, и он останется с ними ждать поражения и прощаться с умершими.
За этот год друзья и враги представали перед ним в совершенно неожиданном свете. Снейп, которого он считал предателем, спасал его все эти годы и пошел на смерть ради спасения Драко и Гермионы. Малфой оказался необычайно дорог подруге, как и она сама была для него всем. Они видел их вместе, видел, как оба цепляются за жизнь и друг за друга. Драко, слизеринец, сменил сторону и, разумеется, ухватил в этом для себя шанс к прощению его семьи Министерством. Но делал он это столь неосознанно, что со стороны и не создавалось подобного впечатления. Гарри доверил ему крестражи, потому что поверил, наконец, в то, что он тоже человек, не монстр. У каждого есть шанс на прощение и понимание.
Окрестности, заваленные камнем, остались позади. Гарри повернулся в последний раз к Хогвартсу, чтобы попрощаться с воспоминаниями о нем, как вдруг откуда-то со стороны раздался тихий хриплый зов. Мальчик повернулся и подумал, что, может, в кустах лежит кто-то раненый, когда увидел необычайно бледного и мокрого Снейпа.
- П-профессор?!
- Поттер, - прохрипел Снейп, ползущий к нему. – Куда вы направляетесь?
Гарри подскочил к нему и помог сесть с опорой на крепкий дуб. Снейп выглядел ужасно, обожженный, окровавленный, а из его ноги торчал огромный осколок стекла, острый и багровый от крови. Нога сильно кровоточила, и в рваной штанине было заметно, как воспалилась рана.
- Куда вы идете? – повторил хрипло Снейп и постарался откашляться.
Гарри бросил взгляд в темную чащу.
- К Темному Лорду, - коротко ответил он. – Позвольте мне помочь вам...
- Вы просмотрели воспоминания? – Снейп ухватил его за руку, которой парень пытался достать из его ноги осколок.
- Просмотрел, профессор. Давайте я вам...
- Поттер, вам не нужно идти в лес на смерть.
- Я... что?
Снейп раздраженно переложил ногу и взялся за осколок в ноге. Сосчитал до трех и вынул его, до крови прикусив губы и побледнев. Гарри оторвал от его мантии порядочный кусок и принялся перевязывать ногу.
- Я весь год занимался разработками зелья, которое поможет уничтожить крестраж в вас и оставить вас в живых, - Снейп тяжело выдохнул и отрывочно продолжал, помогая ему. – Не для того я горбатился столько лет, чтобы отправить вас по одному слову Дамблдора на смерть.
- Но Дамблдор сказал, что только Волан-де-Морт...
- Поттер, не будьте глупцом!
Перевязка закончилась, и Снейп привалился к дереву, отирая со лба пот. Гарри впервые за это утро почувствовал надежду, которая поглощала все дурные чувства. Зельевар молчал, но парень был полон решимости добиться от него объяснений.
- Ни один не сможет жить спокойно, пока жив другой, - устало прошептал Снейп, прикрыв глаза. – Поттер, это только ваша битва. Весь мир сегодня надеется на вас, и я, не смотря на то, что мозгами вы еще ребенок, тоже надеюсь. Я хотел бы защитить вас еще раз, но, боюсь, сегодня наш последний шанс на победу.
- Что вы хотите сказать, профессор?
- Я целый год обдумывал этот план и еще полон решимости спасти вашу молодую жизнь. Ваш путь отсюда без возражений ляжет прямиком в мои подземелья, но прежде скажите, если ли у вас какая-нибудь вещь с собой, которая будет много значить для Темного Лорда?
Гарри безмолвно снял с шеи безжизненный разбитый медальон и протянул Снейпу. Он по-прежнему не понимал, как профессор может спасти ему жизнь, будучи сам в таком ужасном состоянии.
- Дайте мне вашу палочку, Поттер.
И вновь Гарри безропотно доверился человеку, которого считал предателем. Воспоминания Снейпа действительно многое ему объяснили. Он только жалел, что не мог сблизиться с ним раньше, понять и попросить прощения за отца и Сириуса... Теперь ему неожиданно представился этот шанс. Медальон налился синим светом портала, и Снейп вернул обе вещи мальчику.
- У вас есть какой-нибудь безрассудный друг-гриффиндорец, способный подбежать после вашего знака к Темному Лорду и отдать ему портал?
- Есть, - непонимающе ответил Гарри. – Именно гриффиндорец, профессор?
- Ни один слизеринец не пойдет на это, - хмыкнул Снейп. – Впрочем, если вы найдете такого дурака на моем факультете или на любом ином, можете рискнуть. На ваш выбор.
- Но, сэр...
- Поттер, слушайте и не превращайтесь в Грейнджер! Сейчас вы отправитесь в подземелья и найдете в моем кабинете котел с кипящим зельем. До этого вы найдете вашего друга и отдадите ему портал. Зелья вы выпьете ровно пять миллилитров, запомните это, иначе оно убьет вас. Магией вблизи котла не пользуйтесь... Пароль – печень лягушки.
Снейп начал подниматься с земли, и Гарри спешно подставил ему плечо, чтобы помочь.
- Так, Поттер, запомнили?
- Да, профессор.
- Оно усыпит вас на полчаса, но по пробуждению вы должны отправиться на Астрономическую башню и подать знак своему другу. Дальше дело только за вами. Дамблдор верил в вас, Поттер, и если вы сделали все то, что он вам велел, не ждите, бегите уже сейчас.
- Все не оставляете мечту отравить меня, профессор, как и грозились все эти годы? – улыбнулся Гарри.
- Поверьте, Поттер, если бы хоть раз попытался, вас бы еще с первого курса черви ели.
Гарри не верилось – Снейп иронизировал.
- Но как же вы, сэр? – вернулся он к их делу.
Гарри сделал несколько шагов к замку, но не ушел, надеясь, что Снейпу еще пригодится его помощь. Зельевар только отмахнулся.
- Мой путь ляжет в лес, вместо вас. Я попробую заманить Лорда в Хогвартс, просто так он там не объявится.
- Он убьет вас, - Гарри остановился.
- Убьет, - согласился Снейп. – Вы были готовы погибнуть ради победы. Считайте, что я чувствую то же самое.
Гарри кивнул и бросился к замку, но через несколько секунд снова обернулся. Снейп, сползший по стволу дерева к земле, раздраженно глянул на него.
- Что еще, Поттер? Вопросы?
- Нет, сэр, - Гарри собрался с духом. – Я хотел у вас попросить прощения за моего отца и за Сириуса. За маму, которая так и не сумела вас понять и простить. Мне жаль, что я не попытался увидеть ваше истинное лицо.
Выражение лица Снейпа изменилось на легкую, немного печальную ухмылку.
- Ступайте, Поттер, - молвил он уже мягче. – Вы не должны извиняться за тех, кого даже не помните.
Гарри кивнул и побежал в сторону Хогвартса. Теперь стало намного легче, когда он осознал, что снова увидит Рона, Гермиону, Джинни... Его темный путь внезапно озарился светом жизни, теперь он был на все готов, чтобы сохранить его для многих. Объединить разрозненные семьи. Сохранить жизнь тем, кто мог погибнуть. Изменить судьбу целого мира, как ему и предрекали Драко с Гермионой.
***
За спиной словно выросли крылья, когда Гарри возвращался в Хогвартс. Новый груз ответственности, повешенный на него Снейпом, пока нисколько не тяготил его. Снова появился выбор – он мог остаться жив. Это было не однозначное повеление мертвого волшебника – умри. Это было данное ему Снейпом, профессором, которого он считал предателем, право на поединок, и, соответственно, шанс выжить. Драко и Гермиона уничтожили крестражи, по пути в лес он прочувствовал все до единой эмоции Волан-де-Морта по этому поводу. Темный Лорд был в гневе. Остался всего один крестраж – и Гарри прибавил скорости, чтобы оказаться в замке скорее.
Хогвартс, всего на час осажденный войсками врага, представлял печальное и жалкое зрелище. Защищай школу Дамблдор – на территории ни один листик бы не дрогнул. Будь Снейп в школе, разрушения, скорее всего, ограничились бы той башней совсем рядом с Выручай-комнатой. МакГонагалл была сильным магом, но недостаточно искушенным в защитных чарах. Кроме того, Хогвартс защищали дети и профессора, он остался единственным оплотом света в мире, поглощенном тьмой и властью Волан-де-Морта. Ни авроры, ни кто-либо иной не встал на защиту детей, запертых в осажденной школе. Гарри видел, как погибли братья Криви, как их тела несли в Большой зал. Он видел Джинни, уговаривающую маленькую девочку, зовущую маму, подняться с пола и заняться раной. Он это видел, и злость на волшебников, осмелившихся воевать с детьми, с новой силой вспыхнула в душе. Если бы он мог поделиться этим чувством с Темным Лордом – он не выдержал бы его силы своей порванной на куски, стенающей в клетке изуродованного тела душой.
Великаны, прошедшие здесь всего час назад, оставляли глубокие следы в земле, дементоры, казалось, высосали из самого пространства чувство радости и жизнь. Огромные валуны, когда-то бывшие школьной стеной, лежали на земле, словно их кто-то по неосторожности смахнул рукой и рассыпал. Часть потолка в холле обвалилась вместе с деревянными воротами. Гарри обступил их и, оскальзываясь на почему-то мокром полу, вошел в Большой зал.
Там царило затишье перед очередной бурей. Где-то кто-то плакал, где-то стонали от боли люди. Обеденный зал, где справляли Рождество и Хэллоуин, каждый день завтракали, обедали и ужинали студенты, превратился в больничное крыло. Преподаватели сновали от одного раненного к другому и помогали по мере своих возможностей. У Гарри дрогнуло сердце, когда он увидел лежащих на полу, безжизненных Тонкс и Люпина. Выжившие оплакивали своих мертвецов, и парень замер, когда увидел в конце зала семью Уизли.
Нет, нет, этого не может быть...
На полу лежал Рон, живой, как с облегчением заметил Гарри, но истерзанный и покусанный. Кожа кровавыми лоскутами свисала с его бледного лица – он выглядел даже хуже, чем Билл год назад. Миссис Уизли плакала на его груди, мистер Уизли словно постарел на два-три десятка лет. То была пыль, осевшая на его рыжих волосах. Братья Уизли стояли целые и держали бьющуюся в истерике Джинни, которая даже не замечала его.
Гарри сжал в руке цепочку медальона. Он понял, что не мог подвергнуть опасности еще одного члена семьи Уизли. Без сомнения, любой в этом зале был рад выполнить его просьбу, если это даст шанс победы, но он не имел права бросать на алтарь войны чью-то жизнь кроме своей собственной.
Оглядевшись, Гарри заметил Гермиону рядом с Драко на другом краю зала. Девушка тихо что-то говорила ему и зашивала рваную рану на плече. Поодаль сидели Люциус и Нарцисса. Кажется, Малфой-старший повредил ногу, и мадам Помфри, что-то неодобрительно шепча, накладывала ему гипс. К его удивлению, презрения на лице Люциуса не было, и отвечал он с легкой улыбкой. Нарцисса сидела рядом с мужем и попивала чай из кружки, поднесенной ей Невиллом. Подумав, Гарри отправился к ним.
Драко первый заметил Поттера, который с выражением интереса на лице подходил к ним с Гермионой. Не заметить на лице Избранного довольное выражение было сложно, хотя он и пытался его скрыть.
- Поттер, - Драко сделал попытку подняться, но Гермиона довольно сильно усадила его на место. – Ты уже умер, и я вижу твой мстительный призрак?
К своему удивлению, Гарри не испытал раздражения и ухмыльнулся, как старому другу, Малфою.
- Десять раз, Малфой. Что случилось, Гермиона?
Он кивнул на раскроенное плечо Драко. Девушка улыбнулась и продолжила зашивать рану прозрачной магической нитью.
- Это режущее заклинание Эйвери.
- А что случилось с Роном?
С лица Гермионы пропала улыбка, и она вздохнула, пряча глаза.
- Я не знаю о его состоянии. Миссис Уизли запретила мне подходить к ним, сказала, что я их предала. Насколько мне известно, Рона покусал Сивый. Он бросился на защиту Лаванды.
Гарри оглянулся на рыжее семейство. Рядом с ними в уголке сидела Лаванда, необычайно тихая и печальная. Она была столь незаметна, что Гарри и не увидел ее, когда подходил. Малфой зашипел, когда Гермиона дрогнувшей рукой уколола его сильнее, чем прежде.
- Как крестражи? – на всякий случай спросил Гарри.
Малфой устало кивнул ему на сумочку Гермионы, лежащую рядом с ним на скамейке. Из нее торчала оплавленная диадема.
- Адское пламя, - ответил Драко, подергивая здоровым плечом. – Один из способов уничтожения крестражей.
- Адское пламя? – удивился Гарри. – Его же сложно контролировать, ты говорила, Гермиона.
- А это не я сделала, - улыбнулась подруга, не отрываясь от раны слизеринца. – Это Драко его контролировал.
Поттер изобразил усмешку, но выглядел настолько уставшим, что выражение лица получилось жалостливым.
- В кои-то веки, Гермиона, кто-то превзошел тебя по искусству чар!
- Что ты тут делаешь, Поттер? – поинтересовался Драко.
Избранный пожал плечами.
- В лесу я встретил Снейпа, - поведал он.
- Снейпа? Снейп не умер?
Возгласы Малфоя заставили повернуться к ним нескольких сидящих поблизости.
- Он жив, но ненадолго, - покачал головой Гарри, устало спрятав лицо в ладонях. – Он велел мне пойти сюда, выбрать друга для осуществления одной важной миссии и пойти к нему в кабинет. Он весь год варил зелье, чтобы я мог изгнать из себя крестраж. Так я останусь жив и получу шанс сразиться с Темным Лордом.
- А что за миссия? – спросила Гермиона, бросившая на него взгляд, полный интереса и участия.
- Медальон, - Гарри достал из нагрудного кармана портал и подбросил на ладони. – Снейп сделал из него портал для Темного Лорда. Согласно его плану, я должен очнуться после принятия зелья и устремиться на Астрономическую башню, дать сигнал другу, чтобы тот передал Волан-де-Морту портал. И сразиться с ним, - Поттер снова поймал подброшенный медальон и спрятал его обратно в карман. – Но я понимаю теперь, что не могу никого об этом просить. Рон в таком состоянии... А остальные...
- Поттер, давай мне свой портал, - Драко протянул ему руку ладонью вверх. – Сигнал – красные искры с вершины Астрономической башни.
- Драко... – попыталась остановить его Гермиона, но парень только обнял ее, прижал к себе и продолжил.
- Ты был прав насчет оправдания нашей семьи, хотя до того, как ты сказал об этом, я и не задумывался ни о чем подобном.
- Я даже тебя не могу заставить так рисковать, - признался Гарри, но рукой к карману потянулся.
Драко хмыкнул и покачал головой.
- Заслужить прощение сложно, а я хочу, чтобы Гермиона стала женой уважаемого человека, а не бывшего Пожирателя Смерти.
- Что?
Поттер замер и с недоумением глянул на зардевшуюся Гермиону. Драко подивился его реакции и повторил.
- Гермиона станет моей женой после победы. И, Поттер, рука устала, а мне еще подвиги совершать с тремя ранами, давай уже портал!
- Гермиона, что?!
Поттер вскочил с места и уставился на них, как на Пожирателей Смерти.
- Гарри, - взмолилась Гермиона. – Прошу тебя, хоть ты не отворачивайся от меня! На меня все и так смотрят, как на Беллатрису, но произошедшее действительно сильно сблизило нас, и меня всегда привлекал Драко, и...
- Мистер Поттер, даже не пытайтесь, - донесся до них голос Люциуса.
- Гарри, - выдохнула Гермиона.
Драко настороженно сидел рядом с девушкой и был готов схватиться за палочку и отстоять свою точку зрения. Ему было все равно, отвернется от них мир после их помолвки или будет стоя аплодировать. Он был полон решимости не дать Поттеру окончательно расстроить Гермиону, на которую миссис Уизли уже кричала минут пять на весь Хогвартс.
Поттер оказался благоразумнее, и сел обратно.
- Не ожидал, - признался он. – А Рон?
Гермиона отвела глаза и оборвала нитку на ране Драко, а впрочем, объяснять ничего Избранному и не пришлось – Уизли бросали слишком однозначные взгляды в сторону Гермионы, почитая ее виноватой в том, что случилось с Роном.
- Я не знаю, что сказать, - молвил Поттер.
- И не говори, - посоветовал ему Драко и снова приобнял девушку. – Лучше давай мне свой портал и вали отсюда в подземелья.
- Ты уверен? – спросил его Гарри. – Это очень опасно.
- Давай уже, Поттер, - не выдержал Драко. – Справлюсь, в крайнем случае, надену ему на шею Левитацией.
Гарри вытащил из кармана медальон и протянул его Малфою. Холодный металл опустился на ладонь Драко, тихо звякнула отпущенная Поттером цепочка.
- Удачи, Поттер, - кивнул слизеринец и убрал портал в карман рубашки.
- И вам, - пожелал Гарри.
- Мы потянем время, Гарри, если вдруг ты запоздаешь, - уверила его Гермиона.
Ему нечего было сказать. Спасибо? Он чувствовал себя так, словно обрекал подругу и новоиспеченного друга на смерть. Совесть была нечиста – взгляд Гермионы не укорял его, но был настолько несчастен, что Гарри был готов отнять у Малфоя медальон. Знал же, что не отдаст. Он тихо попрощался с ними и отправился в подземелья. Темный Лорд вот-вот явится, а он все еще не уничтожил в себе свою худшую часть – его крестраж.

Драко проснулся, когда вокруг раздался топот, и люди начали тревожно переговариваться и выбегать во внутренний двор Хогвартса. До этого он спал, положив голову на колени Гермионе, и снились ему самые мирные и прекрасные сны. Сквозь дрему он слышал, как мама тихо подсела к ним и обратилась к смутившейся Гермионе. Нарцисса просила у нее прощения за инцидент в Малфой-мэноре и за Беллатрису. Гермиона сделала все возможное, чтобы скрыть руку со шрамом, который ей оставила сумасшедшая ведьма, но необходимости в этом не было – Нарцисса прекрасно знала о ее ране. Позже они разговорились, и Гермиона шепотом принялась рассказывать волшебнице, что с ними произошло после таинственного взрыва, опуская некоторые личные подробности. Драко, уверившись в том, что мама хочет просто поближе познакомиться с будущей невесткой, успокоился и уснул.
И вот теперь затишью пришел конец. Час, отпущенный защитникам школы, истек давно, а Поттер так и не явился к Темному Лорду. Драко поднялся и помог встать Гермионе.
- Говорят, Волан-де-Морт не нападает, - проговорила быстро Гермиона, выглядывая за двери холла. – Он просто идет впереди своего войска во внутренний двор.
- Драко, - прохрипел Люциус, сдвигая ногу в гипсе со скамьи. – Помоги мне встать.
- Люциус... – ахнула Нарцисса.
- Отец, стоит ли?
Малфой-старший упрямо начал подниматься со скамьи, и Драко ничего не оставалось, кроме как помочь. Гермиона опять почувствовала себя лишней, но парень это понял.
- Гермиона, - он позвал ее и кивнул на другой бок Люциуса. – Поможешь?
Когда девушка подошла, Люциус не бросал на нее уничижительных взглядов. Скорее всего, его терзала боль в ноге, чтобы он мог обратить на нее внимание. Вряд ли он так быстро мог принять ее в семью и благословить Драко. Но хоть не проклял – уже был шанс, что все наладится со временем.
Так они вышли во двор, где уже столпились люди, ожидающие последней битвы. Многие держались за руки, семьи обнимались в последний раз. Драко краем уха услышал, как Невилл признался Полумне в глубоких чувствах. Защитники не строили иллюзий по поводу своей дальнейшей судьбы, и теперь совершали то, на что в мирной обстановке не решились бы еще долго, завершали дела, прощались с любимыми. Драко помог отцу встать с опорой на колонну и взял за руку Гермиону. Краем глаза он наблюдал за Астрономической башней, с которой ему должен был поступить сигнал от Избранного. Поттер медлил.
Темный Лорд остановился в центре внутреннего двора и театрально распростер руки, словно хотел обнять или задушить всех сразу.
- Вы – храбрые защитники, - произнес он немного прохладно. – И ваша доблесть оценена мною весьма высоко, но кровь будет пролита бесполезно и многие жизни потеряны зря, если Гарри Поттер не появится сейчас же здесь.
Люди молчали, а Поттер не спешил выходить. Никто не оглядывался и не искал его взглядами – все были сосредоточены на Темном Лорде.
- Ну, что же, друзья мои, - Волан-де-Морт изобразил крайнее разочарование. – Очень жаль, что Гарри Поттер бросил вас умирать здесь, за ошибочные идеи и никчемную жизнь Избранного, который никак не желает доказать свою избранность. Но Лорд Волан-де-Морт милостив. Каждый, кто выступит сейчас вперед, будет прощен и получит место в моих рядах. Как насчет тебя, мой скользкий друг Люциус?
Снова повисла тишина, но на этот раз многие обернулись к ним. Драко видел, как МакГонагалл, растрепанная и залитая чужой кровью, оглянулась и с мольбой во взгляде посмотрела на их семью. Они сделали большой вклад в сражение, но все это будет зря, если отец дрогнет. Глядели многие, в том числе и Невилл, которому спасла жизнь Нарцисса, и Фред, которому помог Драко. Гермиона сильнее сжала руку Драко от волнения, когда Люциус вдруг шевельнулся и выступил вперед. По толпе прокатился недоуменный вздох, а Темный Лорд с каким-то холодом во взгляде улыбнулся.
- Я знал, что ты меня не разочаруешь в очередной раз, Люциус.
Драко остался стоять, ошарашенный поступком отца. Нарцисса попыталась остановить его за руку, но Люциус вышел вперед всех и остановился за десять шагов от Лорда.
- Я не кланяться тебе вышел, - сквозь зубы от боли прошипел он. – А всего лишь сказать несколько слов тем, чьи сердца могли дрогнуть перед страхом смерти при звуке твоих обманчиво-прекрасных речей.
Толпа за ним второй раз вздохнула, и Драко расслабился. Темный Лорд выпрямился, и в глазах его загорелся недобрый огонь. Беллатриса выскочила из рядов Пожирателей Ближнего Круга и пронзительно закричала.
- Как ты смеешь, предатель, так говорить с твоим хозяином?!
Волан-де-Морт поднял руку, и она почтительно замолчала, с любовью и безумным блеском в глазах глядя на него.
- Отчего же, скажи мне все, что хочешь, Люциус, перед тем, как первым умереть в рядах предателей.
- Детоубийца, - произнес холодно Люциус. – Клятвопреступник. Сумасшедший. Много еще я мог бы сказать про тебя, но все эти слова человеческие, и нет языка, способного описать все твои преступления, чтобы ты понял их жуткую суть. От твоих рук сейчас гибли дети, вставшие на защиту всего, что осталось от мира, в котором мы жили спокойно и сплоченно, и невозможно будет восстановить прежнюю магическую Англию после того ущерба, что ты нанес людям. Ты хочешь знать, почему я ушел от тебя, но тебе даже не понять, не выговорить таких слов, как семейность, род, любовь, ты захлебнешься ими, как собственными слюнями. И говорить об этом с тобой – что впустую выговариваться перед каменной статуей, не способной прочувствовать сути людских эмоций. Я обращаюсь не к тебе, а к тем людям, которые слепо следуют за тобой и верят каждому твоему слову с фанатичным блеском в глазах. Не верьте. Не будет после его победы ни светлого будущего, ни покоя никому из вас. Избавляться от опасных сторонников – черта тиранов. Так погиб сегодня Снейп, до смерти верный Темному Лорду. Погиб, потому что тоже, как и я, заглянул в будущее и увидел его. Снейп принялся защищать мир, к которому был причастен, но ему не удалось завершить эту разрушительную войну. Мистер Поттер – Избранный, и в этом ни у кого не возникает сомнения, даже у вас, мои бывшие союзники, - Люциус обвел суровым взглядом дрогнувшие ряды войска Темного Лорда. – Поттер – Избранный, - он повернулся к защитникам Хогвартса, прислушивающимся к его словам. – Но вы, профессора, стойко защищающие школу, дети, вставшие с оружием на защиту идеологии тех, кто попрятался сейчас в своей конуре и трусливо ждет исхода битвы! Разве вы не Избранные? Я признаю, что ошибался, когда в юности принял сторону этого мерзавца, разрушившего множество семей, по требованию моего отца. Я признаю, что и сам заставил моего сына принять Метку и стать рабом этого монстра. Но и я же сейчас призываю вас сплотиться. Не дрогните ни сердцем от страха, которому такой соблазн поддаться, ни душой от елейных лживых речей Темного Лорда. Он все равно вас убьет, потому что никакому тирану не нужны люди, способные поднять против него оружие. Он уничтожит полукровок и волшебников из семей маглов и развалит наш мир, уже шатающийся на краю пропасти. Каждая пролитая капля волшебной крови – утрата и расточительство, - повторил он слова Темного Лорда, вытаскивая палочку. – Но если мы сегодня не прольем нашу кровь, наши дети и внуки будут платить еще большей кровью. Ничего еще не закончено! И битва продолжается!
И, резко развернувшись, Люциус бросил в Темного Лорда Убивающее заклятие. Зеленый луч, от которого Волан-де-Морт увернулся, улетел в небо и пропал в свете утренних лучей рассветного, весеннего солнца. Нарцисса выскочила вперед и оградила мужа Заклинанием Деревянного Щита от нескольких проклятий Темного Лорда. Щит дрогнул и развалился на мелкие щепки в ногах Люциуса. Завязалась дуэль.
Драко не мог спокойно смотреть, как Волан-де-Морт вот-вот победит и убьет его родителей. Уже на полпути к ним он заметил, что защитники, вдохновленные речью его отца, вытаскивают палочки. Но делали они это слишком медленно. Гермиона только сдавленно ахнула и бросилась за ним.
Но его родителям было не равняться по силе с таким волшебником. Темный Лорд отбросил их назад, полоснув по ним странным огненным полукругом, и внутри свободного пространства остался только Драко.
- Сектумсемпра, - выкрикнул он, но Лорд ленивым взмахом палочки обезоружил его и бросил на землю.
Палочка Драко хрустнула под его ногой, и, выпустив последние искры, сломалась. Драко попытался отползти спиной назад, но уже находился под прицелом палочки Темного Лорда.
- Как я люблю наказывать предателей, - тихо проговорил он, но его слышали все во внутреннем дворе. – Люциус, ты повел себя крайне невежливо по отношению ко мне, твоему хозяину. И за это я заберу жизнь твоего сына, который умрет в ногах своего господина. Можешь попрощать...
- Нет!
Вперед выскочила Гермиона и остановилась между Лордом и Драко. Палочка дрожала в ее руках, но девушка стойко держалась. Драко почувствовал отчаянный страх за ее жизнь. Темный Лорд поднял бровь и картинно повернулся к своему войску.
- Что я вижу, друзья мои? Грязнокровка защищает наследника древнего чистокровного рода, словно он ее друг... Не порядок!
Из толпы за спиной Волан-де-Морта послышались вялые смешки. Одна Беллатриса вовсю веселилась и подмигивала Гермионе. Девушка побледнела, но осталась на месте. Драко за ее спиной поднялся и попытался сдвинуть ее с месте.
- Гермиона, прошу тебя!
Темный Лорд направил на нее палочку, и Гермиона мысленно попрощалась с жизнью, как вдруг в Лорда беззвучно полетел красный луч, и вперед вырвалась МакГонагалл.
- Мисс Грейнджер, уходите! – молвила сосредоточенно она, атакуя его.
Вслед за ней в бой бросились и другие профессора и ученики... Битва началась заново, сторонники Темного Лорда жаждали крови, а те, кто не усомнился в словах Люциуса, сражались пассивнее. Снова раздавались крики, сверкали вспышки заклинаний, но в этот момент Драко, наконец, увидел красные искры с башни.
- Гермиона! – он указал на Астрономическую башню и вытащил из кармана медальон. – Поттер...
- Нет! – воскликнула девушка. – Драко, прошу тебя!.. Дай это мне сделать!
- Гермиона, - он с сожалением оттолкнул ее. – Я люблю тебя.
И бросился вперед, к Темному Лорду, увиливая от заклятий. Где-то позади в шуме битвы потонуло защитное заклинание Гермионы, которым она оградила его от нескольких лучей, пересекающих траекторию его пути. Но Драко знал, что он не собирается погибать, только не сейчас, когда он обрел все, чего желал.
Темный Лорд сражался с тремя профессорами – Флитвиком, МакГонагалл и Слизнортом, но даже втроем они не могли одолеть его. Поднырнув под рукой профессора МакГонагалл, Драко бросился на Темного Лорда.
- Эй ты, урод! – крикнул он, и Темный Лорд устремил на него взгляд, полный ненависти. – Не хочешь горяченького?
Увидев медальон в руках Драко, Волан-де-Морт замер на миг, но его хватило с избытком. Драко швырнул медальон прямо ему в лицо, и Лорд автоматически поймал его за цепочку. В тот же миг портал сработал, и Темный Лорд испарился в лучах синего света. Драко бросил последний взгляд на Астрономическую башню.
- Действуй, Поттер, - шепнул он.
И бросился в самую гущу сражения на помощь Гермионе.
***
Гарри очнулся в подземельях, в кабинете Снейпа на его диване. Зелье, ожегшее горло и пищевод, больше не чувствовалось, и боль где-то глубоко в груди прошла. Разбитая склянка, которую он наполнил и выпил, хрустнула под ботинками и рассыпалась на еще более мелкие осколки. Гарри коснулся шрама на лбу – он не исчез. Мальчик попытался проникнуть мыслью в разум Темного Лорда – и не смог.
Крестраж в нем уничтожен! Он свободен! Гарри подхватил палочку и оглядел кабинет. Запирать его или не стоит? Из уважения к профессору он решил сделать это – Снейп не хотел бы, чтобы его покои оставались открытыми.
Закрыв обитель Снейпа, Гарри побежал по коридорам на первый этаж. Только теперь появилась дрожь в коленях и страх, поглощающий и колючий. Он ведь так и не придумал, как ему убить Темного Лорда. Величайший в мире волшебник сейчас направляется в Хогвартс, чтобы убить его, пусть ослабший, но от этого он сделался еще более опасным, как загнанный зверь, который бросится на кого угодно, лишь бы спасти себя. Гарри сжал палочку – ему нужно было за пять минут придумать способ, как убить Темного Лорда и не расколоть собственную душу убийством.
Едва появившись на первом этаже и выглянув из-за угла во внутренний двор, он понял, что опоздал. Волан-де-Морт стоял перед защитниками, и к нему выходил Люциус из рядов. Возможность проскочить незамеченным была, и Гарри ею воспользовался. Ни враг, ни защитники не заметили тени, мелькнувшей между двумя колоннами и скрывшейся у основания самой высокой башни, Астрономической.
Только бы Драко не промедлил, думал Гарри, когда свесился через ограду башни, и стал пытаться привести свое дыхание в порядок. Из его палочки посыпались искры, хотя уже не было надежды, что Малфой поднимет голову и оторвется от сражения, развязавшегося внизу, чтобы их увидеть. Но вот мелькнуло светлое пятно на фоне вспышек, и бросилось туда, где Волан-де-Морт сражался сразу с троими.
Гарри сжал палочку в руке и повернулся к центру площадки. Сейчас ему предстояло встретиться со своим врагом лицом к лицу и исполнить пророчество... И, наверное, будет лучше, если он не будет стоять спиной к Лорду. Гарри с трудом заставил себя повернуться к центру, оторвав взгляд от бушевавшего внизу сражения. Он искал глазами Джинни, Гермиону, хоть кого-то из Уизли, но перемежавшиеся вспышки мешали ему с его зрением увидеть дорогих людей. Странно, совсем недавно он радовался, что останется жив, и ему будет предоставлен шанс сразиться с врагом. Но достаточно было взглянуть на Темного Лорда, который успешно отбивался от троих сильных волшебников и успевал атаковать, чтобы понять – ему, мальчишке, даже не закончившему школу, не победить.
Смотровая площадка пока оставалась пустой, но длилось это недолго. Гарри про себя считал время, которое Драко могло потребоваться на исполнение его части дела, по ударам своего сердца. Кто знает, когда ему придется остановиться...
Посередине площадки вдруг очутился Темный Лорд, весьма дезориентированный. Из его руки выпал и отскочил от пола медальон. Гарри выпрямился, и, сдержав судорожный вздох, чтобы не показать собственный страх, ступил вперед. Волан-де-Морт обернулся, и на его лице, покрытом страшными красными ожогами, возник понимающий оскал.
- Гарри Поттер, - протянул он. – Мальчик, который выжил, явился ко мне сам, чтобы умереть за тех, кто и так умрет.
- Нет, - недрогнувшим голосом ответил ему Гарри. – Я пришел победить и завершить эту войну.
- Победить! – Лорд говорил тихо, но шум битвы под башней никак не заглушил его шипящий голос. – Такие высокопарные речи для такого... Ничтожного врага. Я много раз думал, Гарри Поттер, что заставляет тебя столько лет искать смерти от моей палочки, постоянно бороться со мной. Я не придумал этому объяснения.
- Я сражаюсь за любимых, - просто сказал Гарри, стараясь унять дрожь в коленях. – Может, ты и сильнее меня, и умнее, и могущественнее. Но отныне на земле тебя не держит ничто, кроме собственного изуродованного тела. Крестражи, которые ты создал, мы с Дамблдором планомерно уничтожали. И ты ничем не мог нам помешать, - членораздельно промолвил он, выделяя голосом каждое слово.
- Дамблдор мертв, - лицо Волан-де-Морта исказила усмешка, но в глазах явственно полыхнул огонь холодной ярости. – Я убил его, как убил шестнадцать лет назад и твою грязнокровку-мать.
- И Снейпа? – поинтересовался парень. – Я представляю себе все, что ты можешь мне сказать, чтобы вывести меня из себя. Но я спокоен сейчас. Большей боли, чем когда-то, ты мне уже не можешь причинить.
- Снейп оказался гнусным предателем. Но его я уничтожу после, медленно, с мучениями, как и заслуживают предавшие доверие. Моя сила безгранична, Поттер, а в моей руке – Бузинная палочка.
- Она не станет тебя слушаться, - покачал головой Гарри. – Она принадлежит мне. Это Снейп убил Дамблдора той ночью, исполняя его волю, но палочка уже принадлежала другому человеку. Это был Драко Малфой, который обезоружил директора. И какая бы сила сейчас ни заключалась в Бузинной палочке – против меня она не пойдет.
Темный Лорд зло сощурился и сделал шаг в сторону. Они вместе начали описывать по смотровой площадке ровный круг, в любой момент готовые наброситься друг на друга. Гарри нутром чувствовал опасность – от Волан-де-Морта исходила почти различимая в утренних сумерках рябившая угроза. Он выглядел для парня как сгусток черной энергии, кружащий по площадке, словно змея в траве, готовая наброситься на неосторожного противника и всадить зубы в горло. На кончике его палочки загорелся огонек, но Гарри унял его.
- Когда-то мы прервали дуэль, - заговорил парень. – И ты хотел ее продолжить. Теперь у нас есть шанс завершить войну, которую мы начали. Только ты и я, Том, как и говорит пророчество.
- Что же ты можешь мне противопоставить, мальчишка? – хмыкнул Темный Лорд. – Что тебя заставляет думать, что ты победишь в дуэли против меня? Если бы ты создал хоть один крестраж, я бы считал тебя за соперника, а так...
- Крохотный шанс на жизнь, полную счастья, с любимым человеком гораздо лучше бессмысленного бессмертия, - возразил Гарри. – Ты не веришь в то, что я твой враг, но ты сам меня выбрал когда-то. И теперь я здесь, чтобы завершить предсказание.
- Лучший враг – мертвый враг, Гарри Поттер.
- Прошу, избавь меня от описания твоего суицидального склада характера.
Они остановились одновременно, и Гарри понял – настал момент истины. Одновременно они подняли палочки, и по площадке разнеслись два голоса.
- Экспеллиармус!
- Протего! Экспеллиармус!
Гарри даже не успел удивиться, только заметить, как руку обожгло специфическим ударом тока, и палочка взлетела ввысь. За ее медленным полетом наблюдали оба – он и его враг. Как только длинные бледные пальцы Темного Лорда сомкнулись вокруг древка палочки, Гарри понял. Настал конец. Он проиграл.
Волан-де-Морт внезапно применил против него его же оружие, его фирменное заклинание, и Гарри, потерявший связь с ним вместе с крестражем, не смог этого предвидеть и прочувствовать. В этот миг, когда его заклятие встретило Обезоруживающее заклинание Темного Лорда, которое опередили его Защитные Чары, Бузинная палочка перестала подчиняться ему. Его заклинание было отражено, а луч, посланный Волан-де-Мортом, обезоружил его. Он остался безоружный перед врагом, который насмешливо ухмылялся, поигрывая пальцами по его палочке. Гарри только успел выдохнуть. Простите все, кто верил в него, простите, профессор Снейп, Драко, Гермиона…
- Что же, Гарри Поттер, - Темный Лорд даже не скрывал самодовольства. – Вот мы и разобрались, кто из нас должен остаться в живых. Это ведь было предрешено, не Дамблдором, который имел глупость увидеть в тебе мессию, не Снейпом, который отчаянно уговаривал меня явиться в Хогвартс и прибить раненного мальчишку. Это судьба, Поттер, - прошипел он, чуть наклоняясь вперед. – Разумный естественный отбор. Сын грязнокровки и ничтожества – кто мог в здравом уме подумать, что ты будешь сильнее меня? Взгляни на меня, Поттер, вот оно! Истинное величие. Оглянись, Мальчик, Который Выжил! Весь мир заполонила магловская скверна, кровь истинных волшебников, которые рождены, чтобы повелевать миром, смешивается с кровью маглов. Но теперь все изменится. Старый мир сгорит в огне Бузинной палочки, отныне принадлежащей мне. Сопротивление падет на колени под ударами, наносимыми ему моими соратниками. Оглянись, мой давний враг, и подумай, стоит ли умирать за мир, поросший плесенью и мерзостью волшебников, преклоняющихся перед маглами. Присоединись ко мне, Гарри Поттер, стань моей правой рукой, моим лицом в новом мировом порядке. Преклони колени единственный раз передо мной, чтобы больше не преклонять их перед маглами. Вместе мы станем великими!
- Это ты подумай, Том, - Гарри сжал кулаки, полный решимости умереть стоя на ногах и глядя в глаза самой смерти. – Маглы заполонили мир, и их намного больше, чем волшебников. В своих суждениях ты руководствуешься травмой в детстве, жизнью в приюте, отсутствием родительской любви. Я понимаю, что ты не можешь любить, поскольку был зачат под действием приворотного зелья. Но ты разумный волшебник, - Гарри опустил слово «человек». – Достаточно разумный, чтобы понять – маглы позволяют волшебникам не вырождаться. Кто, как не полукровки, способен стать лицом нашего мира? Ты зовешь меня присоединиться к себе, но ты забыл тот факт, что мы оба полукровки. Нет смысла перестраивать этот мир, потому что люди, которые сражаются внизу, не единственные борцы за свободу и свои убеждения. Стоит тебе разбить Хогвартс, восстания вспыхнут по всей Англии, затем по всему миру. Что твои армии, когда им противостоят маглы, также не желающие менять свое мировоззрение и образ жизни? Горстка. Щепотка жуков в амбаре, полном зерен. Ты ничтожен, пусть и демонстрируешь поразительные навыки в Темной Магии.
Темный Лорд не поднимал на него палочки. Его терзала холодная ярость, а белые пальцы периодически сжимали древко, но он не двигался. Вряд ли его терзало раскаяние, Лорд был слишком убежден в верности своей идеи, настоящий фанатик.
- Ты глупец, Гарри Поттер, - прошипел Темный Лорд и медленно поднял палочку. – И ты потеряешь все...
Гарри поднял руку перед собой и попытался оградить себя от смерти. Внутри росло напряжение, тепло пошло по поднятой руке, и мальчик внезапно осознал, что владей он беспалочковой магией, у него был бы шанс на победу – настолько сильно жало грудь от непонятного чувства. Он чувствовал магию всем телом, каждой клеточкой, но не мог ее выпустить. Гарри жалел, что никогда не пытался практиковаться в беспалочковой магии – как ему не хватало сейчас естественного проводника волшебства! Пожалуй, думал он, ему удалось бы выпустить сейчас то самое Убивающее Заклинание, но питающееся не от ненависти, а от... Любви? Неужели Дамблдор был прав, и его сказки о силе любви – правда? Именно любовь не мог выдержать Темный Лорд своей порванной на куски душой, и Убивающее заклинание, нашедшее источник сил в сильных чувствах, которые обуревали сейчас Гарри, а не в желании убивать, смогло бы его спасти.
- Что же ты, Том? - звенящим от напряжения голосом обратился к нему Гарри. – Неужели ты так меня боишься, что даже убьешь, забрав мое единственное оружие? Какая же это дуэль, Том?
Шум битвы под башней не заглушил внезапного хруста. Волан-де-Морт совершил резкое движение, и Гарри почти увернулся от мнимого зеленого луча, но к ногам подкатилась его палочка, поломанная на две части.
- Последний раз, Поттер, - прошипел Темный Лорд. – Последний раз в этот завершающий этап твоей жизни я делаю тебе одолжение. Передавай мое почтение Дамблдору...
Гарри наклонился за палочкой и поднял ее. Он ведь так и колдовал палочкой Драко, которую отнял в тот памятный день у него в Малфой-мэноре. Она представляла жалкое зрелище – обломанное древко боярышника обнажало внутренность – волос единорога, магическую составляющую, которая была верна прежде человеку, который уничтожил три крестража, потом ему. Из конца палочки выпала маленькая белая искра, и ощущение напряжения снова всколыхнулось в душе. Гарри понял, палочка давала ему понять, что способна еще совершить последнее заклинание, могущественное и сильное. Парень поднялся с колена и поднял палочку. Его пальцы сжали древко прямо по разлому, и тепло из пальцев начало выливаться в этот проводник магии.
Волан-де-Морт с самоуверенной усмешкой прошептал:
- Авада Кедавра...
- Авада Кедавра, - в ответ прошипел сквозь стиснутые зубы Гарри.
Вспышка света, ярко-красного, а не зеленого, вдруг осветила смотровую площадку Астрономической башни. Гарри больше ничего не видел, только слышал свой собственный крик. Боль скрутила его тело, а судорога – руку, через которую шел мощный поток энергии в сломанную палочку. Перед внутренним взором возникла Джинни, с которой он так и не попрощался. В коротком лучике рассветного солнца нового дня ему вдруг привиделось невозможное... И все исчезло во тьме, мрачной пеленой упавшей на глаза.
***
Драко, окровавленный и измученный, медленно поднял глаза от земли. Последние минуты он лежал ничком, тщетно стараясь прийти в себя. Он плохо помнил, что произошло после того, как Беллатриса выбила из его рук палочку после исчезновения Темного Лорда. Была только тьма и боль – она пытала сначала Гермиону, заходившуюся криком, от которого сердце парня рвалось на части, затем его, пытавшегося защитить ее, когда девушка потеряла сознание. Драко сложно представлял сейчас, кого из людей мог ненавидеть сильнее, чем Беллатрису Лестрейндж.
- Гермиона... – он подполз к гриффиндорке, тихо лежащей рядом спиной к нему. – Гермиона...
Нет, только не умирай, пожалуйста, хотел он закричать, но голос не слушался. Боль, которую он испытывал при взгляде на сломленное пытками безжизненное тело, распростершееся на земле, казалось, не могла быть еще сильнее. Вокруг кипело сражение, но шум битвы не достигал его ушей. В них отдавались только гулкие удары сердца, отсчитывающие оставшееся ему время. Тиканье...
Но жилка на шее девушки еле заметно дрогнула, и Драко готов был проклясть себя, что чуть ее не похоронил, и синие круги в глазах, помешавшие ему увидеть дыхание жизни в ней. Тихое, слабое дыхание.
- Гермиона! – Драко резко сел и даже не поморщился от боли. – Гермиона! – он подхватил ее на руки. – Эй, помогите!
Ему было все равно, кто откликнется, друг или враг, главное было – спасти ее жизнь даже ценой собственной. Слепо он заозирался в поисках палочки, и заметил Беллатрису. Она лежала мертвая в стороне от них. Кто убил эту сильную ведьму, оставалось загадкой, но Драко не стал строить предположения. Его палочка была сжата в ее пальцах, и парню удалось дотянуться до нее.
- Оживи, - шептал он, чувствуя, как теплая волна магии проходит от сердца к руке. – Оживи!
Ресницы Гермионы затрепетали, когда рядом ударилось о землю Убивающее заклятие. Драко оглянулся и увидел Яксли, направляющегося к ним с кровожадным оскалом.
- Драко, в сторону!
Слизеринец не успел бы даже поднять палочки, но из-за его спины Оглушающее вдруг поразило Пожирателя. Рядом рухнул на землю отец и скорчился от боли. Нога Люциуса представляла собой сплошное кровавое месиво, открытый перелом причинял невыносимую боль, но Малфой-старший не мог позволить себе упасть в спасительный обморок.
- Протего, - крикнул он, отражая летящие в них лучи. – Драко, уходи отсюда! И девушку забери!
- Я не могу, - прокричал ему в ответ Драко в попытке заглушить шум битвы.
- Сын, мы достаточно отдали крови за победу... Это не наша битва...
- Нет, это наша битва! – воскликнул слизеринец. – Неужели ты думаешь, что нам удастся отсидеться в мэноре, пока решается судьба будущего?! Отец, я напомню тебе еще не раз и не два про будущее, которое видел своими глазами, я покажу тебе воспоминания, и ты ужаснешься им! Я часть этого мира, как и все эти люди, и я буду сражаться и защищать Гермиону!
Люциус устало прикрыл глаза и отер со лба струйку крови. Они лежали на земле, и враги не обращали на них внимания. Нарцисса храбро сражалась в стороне и защищала их от всех покушений, Невилл встал за них с Гермионой стеной и не подпускал к ним ни одного оборотня. Рядом крутилась Лаванда Браун и разгоняла дементоров. Руки девушки были окровавлены, прежде красивое личико известной школьной модницы было покрыто порезами и синяками, но выражение ее лица – смелое, решительное, - делало ее прекрасной даже в этом обличье. Люциус бросил взгляд на Гермиону и поджал губы.
- Она не выживет здесь! – он нажал на больное, но говорил верно. Драко видел, что ей нужна медицинская помощь. – Унеси ее, Драко, если планируешь связать с ней свое будущее!
- Отец, ты...
- Да, я благословлю вас, если девушка останется жива! - Люциус нетерпеливо подтолкнул Драко, и парень поднялся на колени. – Уноси ее!
- Спасибо, отец, - только и смог ответить Драко, но он уже отполз от них и прислонился к части обрушенной стены, чтобы иметь возможность обороняться. – Невилл! – позвал слизеринец, поднимая на руки. – Прикроешь?
Гриффиндорец что-то прокричал, но в шуме сражения не было слышно, что именно. И Невилл покивал. Драко подхватил на руки Гермиону и потащил ее в сторону коридора, давно обратившегося в руины. Голова девушки безжизненно болталась из стороны в сторону, вьющиеся каштановые волосы подметали пол, засыпанный каменной пылью. Невилл прикрывал их со спины. Драко обернулся на миг к Астрономической башне. Там была тишина, даже не сверкали отблески заклятий в вышине. Может, Поттер не смог исполнить свое предназначение? Или он что-то не так сделал с порталом? Хотелось бы ему хоть краем глаза взглянуть туда, где сейчас творилась живая легенда о поражении зла или история краха их мира.
- Драко? – его руки коснулось вдруг что-то теплое, и парень пораженно опустил взгляд на девушку.
Гермиона очнулась. Она была бледна, и кровь на лице и руках резко контрастировала с кожей – но она была жива! Надежда вспыхнула в сердце Драко жгучим огнем.
- Жива, - выдохнул он со счастливой улыбкой и присел на пол за стеной, оставив Невилла оглядывать окрестности в поисках врага.
- Мы победили? – шепотом спросила она.
- Еще нет, - Драко снова бросил взгляд на Астрономическую башню. – Не знаю, что там происходит, но не появились еще ни Темный Лорд, ни Поттер. Обещаю, Мерлин! Если он сумеет победить, я поставлю перед ним лучший отцовский огневиски и поклянусь в вечной дружбе и уважении!
- Огневиски? – переспросила Гермиона, приподнимаясь с его рук.
- Да, отбить его у отца будет столь же сложно, как победить Темного Лорда.
Гермиона прыснула, и тень страданий разошлась. Выглянуло солнце из-за туч, небывало яркое, и тут с вершины башни полыхнула вспышка света.
Она озарила местность, словно световой взрыв, и ослепила тех, кто сражался внизу, кто вообще находился в этот миг на территории Хогвартса. Красный свет, больше похожий на свет заката, чем на угрожающий огненный, осветил холмы и леса прилежащих к Хогвартсу земель. И погас так же внезапно, как появился. Свет унес с собой боль и страх, он сгустил воздух и давил на грудь так, что сложно было дышать – но пропал. Всплеск огромной силы, вырвавшийся с Астрономической башни, волнами прошелся по землям и устремился дальше, во все стороны света. Люди, увидевшие и почувствовавшие его, вдруг ни с того, ни с сего обретали уверенность – Темный Лорд повержен. Избранный исполнил свое предназначение! Волнами по всей стране всколыхнулась в притихших волшебниках воля к свободе и борьбе за свой мир и свои традиции. Даже маглы – и те ощутили незримую для них силу, ведь она прогнала дементоров, сеющих в городах страх и отчаяние.
Битва во внутреннем дворе и за стенами Хогвартса прекратилась. Драко почувствовал, как полыхнула огнем на левом предплечье Метка, и еле сдержал вопль боли. Волны света прошли сквозь них с Гермионой – и Черный Знак Тьмы пропал с его руки. Те же чувства ощущали и Люциус с Нарциссой, вовремя осознавшие, что правда не на их стороне. Исчезла Метка и с руки Северуса Снейпа, лежащего на земле в лесу под охраной нескольких молодых Пожирателей, который давным-давно принял сторону света, чтобы планомерно уничтожать все, что связывало Темного Лорда с жизнью. Ошибки юности были исправлены для всех них.
Первыми осознали, что Темного Лорда нет в живых, оборотни, принявшие свой обыкновенный человеческий облик. Зубы и когти, выносливость и сила теперь пропали, заклятие, наложенное на них хозяином, спало. Больше они ничем не могли навредить волшебникам. Побросали палочки и Пожиратели Смерти, понявшие, что больше не за что сражаться. Их господин пал, идеология испарилась в волнах света, а защитники Хогвартса все стояли и готовы были умирать за свою правоту. Страх перед Темным Лордом, погнавший многих Пожирателей на войну, исчез, уступив место страху за свои жизни. Враг начал отступать, то и дело слышались хлопки трансгрессии в рядах противника. Дементоры словно испарились; не улетели, нет! Даже праха не осталось от порождений холода и тьмы. Защитники возликовали...
Хогвартс победил. Гарри Поттер победил... Еще никто не осознавал, что они - горстка профессоров и учеников, молодых ребят, не окончивших школу! – положили конец войне. Защитили свой мир, положили множество жизней на алтарь войны – куда меньшую жертву, чем Волан-де-Морт, чье имя уже никто не боялся произносить...
Гермиона и Драко пораженно смотрели друг на друга, словно впервые видели самих себя в отражении глаз другого. Неверие, задавленное надеждой, а потом и уверенностью мурашками пробежало по коже и настигло сердца. Глаза девушки повлажнели, и со счастливыми слезами она бросилась к парню. Драко крепко прижал ее к себе и уже безо всякого страха поцеловал. Теперь они были единым целым. А из-за угла за ними с немного грустной улыбкой наблюдал Невилл, старавшийся не мешать. Его Полумна ждала его очень далеко отсюда...
- Проклятье! – воскликнул Драко, вдруг отрываясь от Гермионы из-за посетившей его мысли. – Где этот Мордредов Поттер?!
Гермиона поняла его, не задавая вопросов, с полуслова. Они вместе бросили испуганные взгляды на башню и подскочили с грязного пола. Вспышка света придала обоим сил, уничтожив боль от проклятий, которыми неоднократно пытала их Беллатриса. Драко показалось, что эта сила исцелила сами души ребят, решившихся вступить в войну.
Подъем по лестнице уставшим Драко и Гермионе дался тяжело. Парень помогал гриффиндорке преодолевать крутые ступени, а сам думал, что он может увидеть на самой площадке. Изуродованные тела или кого-нибудь живого? Возможно, Избранному требуется помощь, а он не может и двинуться. Когда они с Гермионой навалились на люк в полах площадки и выползли на место последней дуэли Темного Лорда, но вряд ли последней – Избранного, они испытали огромное облегчение. Поттер лежал у ограды, бледный и уставший, но вполне живой, о чем свидетельствовала его поднимающаяся от дыхания грудь. Они с Гермионой осели на пол возле него, и Драко устало привалился к камню колонны, державшей крышу.
- Вы только подумайте, Мальчик, Который Выжил, опять выжил...
Поттер приоткрыл помутившиеся глаза и ухмыльнулся краем губ.
- Я сам не могу поверить, что стал двукратным обладателем премии за бесподобную живучесть.
Все одновременно бросили взгляд на кучу пепла и истлевшую черную мантию, принадлежавшую когда-то Темному Лорду.
- Он вроде как развоплотился, - поведал Поттер, устало отбрасывая с лица мешающие волосы.
- Ты его сжег? – удивился Драко, даже отнявший голову от удобной прохладной опоры.
- Я и сам не понял, - подернул плечами Избранный. – Я вроде как убил его Авадой, но черпал силы для нее не из ненависти, а из другого чувства, любви, что ли. Только луч получился красным, и колдовал я сломанной им палочкой. Он пытался от заклятия увернуться, но оно само его нашло. Дальше возникла вспышка и он просто рассыпался... Кстати, вон твоя палочка, Драко.
Они все вместе взглянули на дымящиеся остатки боярышниковой палочки, в которой еще тлел волос единорога.
- Надо же, - только и смог сказать Драко.
- Ты колдовал сломанной палочкой? – не поверила Гермиона.
- Сложно объяснить, - нахмурился Поттер. – Он обезоружил меня, и, слушая его речи, я чувствовал, как меня изнутри наполняет какое-то чувство, аж в груди больно жало. Я вспомнил о Джинни, обо всех, кто сражается внизу. Вспомнил о беспалочковой магии, но я не умею колдовать так, о чем и жалел. Волан-де-Морт сломал эту, боярышниковую, и бросил ее мне. Мне был нужен хоть какой-то проводник энергии, а палочка еще искрила. Вот так и получилось...
- Ну, кто-то совершил подвиг, - отмахнулся Драко. – А кому-то еще предстоит.
- В смысле? – не понял Гарри и даже повернулся к нему.
- Кажется, я задолжал тебе бутылку лучшего огневиски моего отца. А он так просто не отдаст свои запасы.
- Не помню, когда это ты мне ее обещал, Малфой, - мечтательно покачал головой Поттер. – Но был бы безмерно рад ей сейчас.
Гермиона только с невероятным облегчением засмеялась и обняла их обоих.
- Мальчики, какие же мы молодцы!..
Наступало новое утро, утро дня Победы, которое войдет в историю, как день Битвы за Хогвартс, никто уже не сомневался в этом. Враг был повержен, и через несколько часов об этом прознают в каждом уголке магической Англии. Где-то еще будет полыхать сопротивление, ведь многие Пожиратели Смерти сбежали и засели в своих замках, как в крепостях. Мир наступит только через время, но первый шаг к нему уже был сделан сегодня...

По всей стране прокатилась волна восстаний, каким-то чудом оставшаяся незаметной для маглов, и Министерство вновь перешло в руки сторонников Ордена Феникса. Уже в полдень был утвержден новый человек на пост временно исполняющего обязанности министра магии – Кингсли Бруствер. Авроры, посаженные бывшей властью в Азкабан всем авроратом, были освобождены в первую очередь и, не упуская времени, схватились за оружие. Министерство очистилось от скверны Волан-де-Морта. Второй государственный переворот за год успешно завершился при массовой поддержке людей, вышедших из подполья.
В Хогвартс прибыли работники Больницы Святого Мунго и заняли башню Гриффиндора, Большой Зал и больничное крыло под нужды госпиталя. Раненых было слишком много, особенно среди студентов. Оказалось, что в школе остались не только старшие курсы, но и четвертые и пятые. Орден Феникса и преподавательский состав оказался не в силах защитить такое количество учеников. Многие дети погибли, и в этот день в Хогвартсе раздавались не только победные возгласы, но и скорбный плач. Один за другим в школу прибывали родители учеников, не оповещенные вовремя о нападении на Хогвартс, и каждый новоприбывший стремился увидеть Избранного, пожать ему руку, поблагодарить... Но Поттер куда-то исчез, и никто не знал, где его искать.
Авроры прибыли в школу к пяти часам вечера, чтобы арестовать и доставить в Азкабан задержанных Пожирателей Смерти, не успевших уйти до того, как профессор МакГонагалл восстановила антиаппарационный барьер вокруг Хогвартса. Новая власть не желала рисковать и забирала всех подозреваемых. В лесу отыскали Снейпа, чудом оставшегося в живых, и немедленно доставили в больничное крыло под конвоем.
Гермиона и Драко обходили раненых, когда авроры начали свои аресты. В Большом зале рядком лежали погибшие в бою, но их было много, а вокруг них толпились плачущие. Гермиона украдкой вытирала слезы. Невилл стоял на коленях над безжизненным телом Полумны Лавгуд, не пережившей этой ночи, а рядом с ним находилась его бабушка Августа Лонгботтом и пыталась утешить внука. Невилл не плакал, он просто смотрел в открытые пустые глаза девушки, и в этом было больше боли, чем в рыданиях и метаниях. По услышанному рассказу краем уха стало понятно, что девушку убила Беллатриса за некоторое время до того, как начать пытать Драко и Гермиону. Полумна лежала необычайно тихая. Только отрешенный взгляд и бледность кожи говорили о том, что с ней приключилось.
Из семьи Уизли никто не погиб, они даже объединились с Перси, который явился на помощь вместе с некоторыми работниками Министерства. Только Рон пострадал, но он, живой, хотя и изуродованный оборотнем, находился сейчас под опекой миссис Уизли и Лаванды Браун, чувствовавшей себя перед ним в неоплатном долгу. Фред с Джорджем только кивнули им, когда Драко проходил мимо них, ведя за собой Гермиону. Подойти и заговорить при матери они не решились.
Лежали на полу вдвоем, так и не разлученные судьбой, Тонкс и Люпин. Даже сейчас их руки были сцеплены между собой.
Дин и Симус, общавшиеся с профессором Синистрой, зажимающей рану на шее белой тряпицей, помахали им. Еще несколько гриффиндорцев поинтересовались, где Поттер, но они ничего не могли им сказать. Гарри сообщил им только, что отправится совершить последнее дело, и ушел в сторону озера.
Драко и Гермиона шли к Люциусу и Нарциссе, сидящим в тихом уголке зала. Родители слизеринца, уставшие и растратившие много сил, сидели обособленно от всех, тихо общаясь между собой. При виде сына радостно заулыбались. Гермиона смутилась, но Драко уверенно повел ее между столами к ним.
- Присаживайтесь, - улыбнулась Нарцисса и подвинулась в сторону, освобождая немного места на маленькой скамейке.
Драко предложил Гермионе сесть, так как места на двоих не хватало, а сам трансфигурировал себе раскладной стул.
- Отец, как ты? – поинтересовался он у Люциуса.
Тот как-то неопределенно пожал плечами и кивнул на обвязанную новым гипсом ногу.
- Не верится, что я в таком состоянии. Мисс Грейнджер, - повернулся Люциус к девушке, и она, робко потупившись, глянула на него. – Я благодарен вам за вашу смелость, что вы бросились на защиту Драко, не жалея себя.
Гермиона изумленно распахнула глаза, никак не ожидая услышать от Малфоя-старшего слова благодарности. Драко чуть коварно улыбался и молчал.
- Я сожалею, что придерживался раньше дурного мнения о вас, - продолжил Люциус. – Мне известно, что Драко уже сделал вам предложение, но я, не смотря на все случившееся, еще не уверен, что вы...
- Отец. – Предостерегающе молвил Драко, сурово глядя на него. – Это уже решенное дело, ты же обещал мне.
- Не все еще решенное дело, - чуть повысил голос Малфой-старший. – Нас будут судить, и я уверен, что выбор мисс Грейнджер, героини Войны, не одобрят в социальных кругах. Гермиона, - снова обратился он к замершей гриффиндорке. – Я не скрою, что брак Драко с вами будет означать для моей семьи прощение Министерства и огромную выгоду, именно поэтому я не стану возражать против него, нарушив тем самым традицию моей семьи по сохранению... так скажем... обычаев заключения браков между древними семьями, - он умело опустил слово «чистокровность». – После суда над Гринграссами мы легко откажемся от помолвки с ними в пользу вас, но, Гермиона, я прошу вас подумать хорошо.
- Мистер Малфой, я уверена, - тихо, но четко произнесла Гермиона. – Вы заслужили сегодня прощение для своей семьи, и если над вами будет вершиться суд, я призову всех, кто был свидетелями вашего геройства.
- Я не совсем об этом говорю, - мягко возразил Люциус, пронзительно глядя на нее. – Вы умная ведьма, вы изучали традиции волшебников, я уверен в этом. Вам известно, что древние семьи чтут свои традиции превыше многого. Семейный союз с Драко обяжет вас в полной мере следовать им вместе с нами, по мере своих сил изучать этикет и кодекс аристократа. Я не сомневаюсь в вас, - он чуть сощурился и оглядел ее внимательно. – Из вас выйдет великолепная жена аристократа. Не сомневаюсь и в прилежности вашего обучения. Но благословлю вас только тогда, когда вы точно будете готовы... связать себя с аристократической семьей узами семейного союза.
Гермиона отчетливо поняла – он давал ей полное право передумать. Таков был аспект помолвки аристократа – один из молодых всегда мог передумать до наступления даты помолвки, в некоторых случаях даже свадьбы. Ей действительно было над чем подумать, он во многом был прав. Драко настороженно смотрел на нее, и девушка отвела глаза.
- Тебе не придется изучать все самостоятельно, - мягко улыбнулась ей Нарцисса, прервав тишину. – Я помогу тебе во всем.
Но Гермиону волновало не это.
- Мои родители захотят познакомиться с вами и изредка навещать меня, если я соглашусь стать невестой Драко, - Гермиона подняла глаза на Люциуса, с прохладным, вежливым интересом поднявшего бровь. – Они не очень поймут, если их не пустят в дом или отнесутся к ним, как к... не аристократам, - она тоже опустила слово «маглы», но Люциус ее прекрасно понял.
- Если вас заботит только это, - он чуть склонил голову вбок и пристально посмотрел на нее. – То я восхищаюсь вашей решительностью. Как я уже говорил, я вижу в браке Драко с вами только выгоду, за исключением нарушения традиции... м-м, отношения к институту брака. Вас не должно это тревожить. Министерство будет следить за мэнором, и если в моем замке будут появляться ваши родители, это только сыграет нам на руку.
- Отец! – Драко видел, как хмурится Гермиона, и ему это не нравилось.
- Это жестокая правда нашего мира, сын, - Люциус перевел несколько суровый взгляд на парня. – Мисс Грейнджер, как только вы станете супругой Драко и леди Малфой, вы будете обязаны блюсти честь и интересы нашей семьи.
- Так всегда случается, мистер Малфой, - уверенно ответила Гермиона. – Девушка переходит в семью мужа, под его опеку. Это естественно. Я прекрасно это понимаю...
Драко сел удобнее и осмотрел зал, как раз, чтобы заметить прибывших авроров. Они направлялись прямо к ним, и их вид не внушал доверия, слишком мрачно они выглядели. МакГонагалл, сопровождавшая их, что-то им втолковывала, но они только качали головами. Двое авроров подошли и остановились рядом с ними. Один из них развернул длинный пергамент с именами.
- Люциус Малфой, Нарцисса Малфой и, по факту наличия Черной Метки, Драко Малфой. Вы обвиняетесь в терроре и соучастии в преступлениях, направленных против волшебников магической Англии и маглов...
Гермиона подскочила на месте.
- Вы не можете их забрать! Они помогли нам победить!
- Сожалею, мисс, - чопорно ответил второй аврор. – Министр магии издал приказ о розыске всех Пожирателей, носящих Черную Метку. Мы обязаны забрать их в Азкабан.
- У них нет Черных Меток! – воскликнула Гермиона. – Они исчезли, как только Гарри Поттер победил Темного Лорда.
- В этом случае мы все равно обязаны забрать их, - аврор, зачитывающий приказ министра, свернул пергамент и вытащил палочку. – Виновны они или нет – это установит суд Визенгамота, а мистер Поттер и все желающие могут подать иск на осуществление этого суда и вынесение приговора до официального празднования дня Победы
- Я пыталась их убедить, мисс Грейнджер, - словно оправдываясь, молвила МакГонагалл. – Но, кажется, сейчас действительно лучше поговорить с Кингсли и Поттером. Это единственные люди, способные как-то помочь в этом случае.
- Мы обязаны сопроводить вас до камеры Азкабана, - аврор наставил на них палочку. – В добровольном или принудительном порядке.
Весь Большой зал наблюдал за ними, и в глазах многих Гермиона заметила только мрачное удовлетворение происходящим. Даже несмотря на то, что Малфои многим пожертвовали, чтобы им помочь. Ближе подошли только Невилл, сумевший оторваться ради справедливости от Полумны, и братья-близнецы Уизли под неодобрительными взглядами своей семьи. Гермиона видела, как миссис Уизли пыталась их задержать и как переминалась с ноги на ногу Джинни, не знавшая, за кем следовать. Гриффиндорка отчаянно поискала глазами Гарри, но не нашла его в Большом зале.
Нарцисса поднялась первая, гордо подняв голову. Выводить себя силой из зала эта сильная женщина не позволила бы ни за что. Вслед за ней поднялся Драко и подошел к отцу, чтобы помочь подняться. Люциус тоже постарался встать сам, но одеревеневшая нога в гипсе помешала этому.
- Сдайте волшебные палочки и проследуйте за нами, - произнес второй аврор. – У дверей Большого зала вас будет ждать конвой.
Нарцисса забрала у Драко и мужа палочки и молча протянула их молодому парню, которому явно было не по себе от ее холодного взгляда. Она прошла медленно мимо Гермионы, но обернулась с легкой улыбкой и произнесла тихо, чтобы слышали только ближайшие к ним люди.
- Не кори себя, это справедливость победивших, всегда суровая и относительная с теми, кто когда-то шел против них. Блюсти интересы новой семьи – огромный труд, подумай над этим, если решишь для себя, что готова к этому.
Гермиона не оставила без внимания витиеватую фразу Нарциссы и прекрасно поняла, что она хотела сказать. Гордая, красивая женщина медленно склонила голову в знак прощания и отвернулась, проследовав вперед к молодому аврору, забравшему их палочки. Драко поддержал отца, став для него опорой, и медленно прошел к ней.
- Не скучай, - ободряюще улыбнулся он девушке. – Я уверен, все обойдется!
- Драко...
Гермиона коснулась его пальцев, и они переплели их на миг. Люциус бросил пронзительный взгляд на гриффиндорку, от которого ей стало не по себе.
- Решайтесь, Гермиона. У вас появилась возможность без давления со стороны обдумать мои слова.
Авроры окружили их с двух сторон и направили палочки на них, как на преступников. Под конвоем их вывели из зала, и Гермиона долго еще смотрела вслед гордо ступающей Нарциссе, хромающему Люциусу и поддерживающему его сыну. Как только Малфои скрылись за дверями Большого зала, в помещении снова поднялся гул, словно ничего и не случилось. Только Гермиона чувствовала, как в зале внезапно опустело. Минерва МакГонагалл подошла к ней и коснулась рукой плеча с некоторой долей утешения в этом жесте. Невилл и близнецы тоже проводили авроров взглядами и подобрались ближе.
- Можно ли что-нибудь сделать, профессор? – глухо спросил Невилл хриплым от кома в горле голосом.
- Не думаем, что мы вправе молчать, - откликнулись близнецы. – Малфои были на стороне врага, но они приняли нашу сторону и спасли много жизней. У нас полно воспоминаний, подтверждающих это.
Гермиона с мольбой взглянула на профессора. МакГонагалл вздохнула и нахмурилась, поджав губы.
- Я считаю, резонно будет подать заявление в Министерство с просьбой о проведении суда до вашего выпускного, - молвила она. – Все желающие могут выступить в защиту. Извините, мисс Грейнджер, я, правда, не знаю, кто может заступиться за них, кроме мистера Лонгботтома и близнецов Уизли. Кингсли выслушает вас, но теперь он министр, большая ответственность, лежащая на нем за страну, сделает его более жестким. Идите, найдите мистера Поттера, приведите, и мы вместе напишем в Министерство, - и, уже отходя, обернулась. – Я видела, как повел себя Люциус Малфой. Я тоже заступлюсь за них, хотя сомневаюсь, что наши слова хоть как-то облегчат груз обвинений на них.
- Спасибо, профессор, - торопливо ответила Гермиона, и, провожаемая взглядами, устремилась на поиски Гарри.
В углу в стороне от авроров, охраняющих Хогвартс, она вытащила из сумки карту Мародеров. Долго искать не пришлось. Гарри только вышел на южный мост и теперь медленно прогуливался там.
Несмотря на запугивание ее Люциусом, Гермиона и раньше обдумывала все, чем ей придется поступиться при отношениях с Драко, еще когда он сделал ей предложение в разрушенной башне. Изучение традиций чистокровных нисколько ее не пугало, наоборот, с некоторыми она была даже согласна. Неожиданное понимание Нарциссы и ее предложение помощи в этом непростом деле расположило девушку к ней. Люциус тщательно старался скрывать свою неприязнь к таким как она, привитую ему с рождения. Он даже постарался ее скрытым образом предупредить, что могут возникнуть проблемы с взаимопониманием, правда, в своей замысловатой манере. Гермиона понимала и это, но знала также и то, что не привыкла отступать перед трудностями. Нарцисса дала ей прозрачный намек, как заполучить доверие и уважение Люциуса, и девушка была полна решительности воспользоваться шансом. Если у нее получится вытащить их с наименьшими потерями из этого омута и, тем самым, доказать, что она готова блюсти интересы их семьи, возможно, будет шанс, что в будущем их отношения с Люциусом построятся на уважении и том самом взаимопонимании.
Гарри стоял на мосту и опирался на ограду, подставляя лицо закатным лучам солнца. Вокруг не было людей, из чего Гермиона сделала вывод, что друг хотел уединения и тишины. Руины обрушенной части замка темнели на фоне яркого красно-розового заката, и зрелище это было прекрасно и печально. Неожиданно теплый ветерок трепал волосы парня, и друг наслаждался покоем и умиротворением.
- Гарри? – Гермиона, словно извиняясь, медленно подошла. – Не возражаешь против моего общества?
- Гермиона? – он только чуть повернул к ней голову, но не открыл глаза. – Хорошо, что это ты. Конечно, нет.
- Что ты тут делаешь?
- Наслаждаюсь покоем и тишиной, - подтвердил ее мысли парень. – Не хочу идти в школу, где увижу стольких близких мне людей мертвыми и услышу благодарности от их родных, коих не заслужил.
- Ты сделал их смерть не напрасной, - Гермиона оперлась на ограду и тоже взглянула на темные очертания Хогвартса. – Я уверена, любой из них так сказал бы тебе.
- Не хочу даже думать о том, что они сказали бы мне, - нахмурился Гарри.
- Куда ты ходил? – послушно перевела тему Гермиона.
- К гробнице Дамблдора. Оставить Бузинную палочку там, где она лежала. Она снова обрела в моем лице хозяина вместе со смертью Волан-де-Морта, но я сломал ее и положил в гробницу. Теперь из знака Даров Смерти смело можно убирать вертикальную линию.
- А Воскрешающий камень? Мы так и не узнали, где он.
Гарри достал из кармана снитч и раскрыл ладонь. Золотой мячик развернул крылышки и с тихим приятным звоном слетел с руки гриффиндорца, игриво перемещаясь перед ними.
- Он в снитче, - ответил Гарри. – Я догадался об этом, пока шел в лес. В стиле Дамблдора, "я открываюсь под конец"... Но я не стал его доставать. Он мне не нужен.
- Ты стал обладателем Трех Даров Смерти, - попыталась его вразумить Гермиона. – Теперь ты могущественен, и добровольно отказываешься от этого?
- Мне нужно счастье, а не могущество и власть, - возразил парень. – Знаешь, что я сказал Темному Лорду на Астрономической башне? «Крохотный шанс на жизнь, полную счастья, с любимым человеком гораздо лучше бессмысленного бессмертия». Я достаточно пробыл Избранным, наделенным влиянием на людей и некоторым подобием власти. Это было наше с Темным Лордом отличие. Мне хватило всего этого по горло, и на выпускном я хочу сделать Джинни предложение.
- А что думаешь делать дальше? – поинтересовалась девушка.
- Закончим Хогвартс, и я пойду в Школу Авроров. Думаю, за этот год подтяну учебу и постараюсь поступить туда.
- После твоей победы над Темным Лордом Аврорат примет тебя с раскрытыми объятиями, - улыбнулась Гермиона.
- Надеюсь на это, - ответил спокойной улыбкой Гарри. – Ты пришла что-то сказать мне или просто прогуливалась по замку?
Он смотрел на карту Мародеров у нее в руках. Гермиона чуть покраснела и убрала ее в сумочку.
- Нашли Снейпа, - поведала она, снова облокотившись на ограду моста. – И забрали в Азкабан.
- Что?
Друг утратил свое спокойствие и теперь во все глаза смотрел на нее.
- Кингсли объявили министром, - продолжала Гермиона. – Министерство снова наше, начались аресты по всей стране. Авроры забрали всех, даже Малфоев.
Гарри молчал и снова повернулся к солнцу, скрывающемуся за холмами.
- На самом деле мне страшно, - призналась Гермиона, поежившись. – Они присоединились к нам, да, в последний момент, но и сделали многое для нашей победы, спасли жизнь многим.
- Я понимаю, почему тебя это беспокоит, - понимающе кивнул Гарри, соединив перед собой кончики пальцев и смотря сквозь них на прекрасный пейзаж. – Но, Гермиона, я все же напомню, это Малфои. Люди, мнящие себя властелинами мира, чистокровные снобы, радеющие за свое благо.
- Я говорила с Люциусом Малфоем, - ответила Гермиона, нахмурившись. – Я стану невестой Драко, и мы обсудили все проблемы, которые могут возникнуть. Я готова пойти на это, Гарри.
- Я беспокоюсь за тебя, - признался Гарри и коротко взглянул на нее. – Чувства – дело хорошее, и я рад, что Малфой так изменился ради тебя, но все же их преступления тоже не малы, и один день сражения не сможет искупить полностью их вину.
- Я надеюсь, ты мне поможешь, - тихо молвила девушка, обхватив себя руками. – Я рассчитываю сделать все, что в моих силах, чтобы вытащить их из Азкабана с наименьшими потерями. Профессор МакГонагалл сказала, что готова вместе со мной писать письмо в Министерство, чтобы слушание по их делу завершилось до дня празднования победы. Но мне нужна поддержка. Пожалуйста, Гарри.
- Я постараюсь, но при всем моем авторитете в Министерстве, Гермиона...
- Гарри, Малфоев оправдают, если люди, которые участвовали в битве за Хогвартс, подтвердят их участие в ней на нашей стороне и огромный вклад в победу.
- Люди, - хмыкнул Поттер, щурясь на заходящее солнце без очков. – Люди заинтересованы в поимке Пожирателей Смерти больше, чем даже Министерство. За голову каждого объявлена такая награда, что на эти деньги можно безбедно жить до старости, не работая. Пожиратели Смерти слишком много причинили несчастий людям, и смена сторон в последний момент вряд ли многим поможет Малфоям. Иные охотятся на Пожирателей, как охотники на зверье, бесстрашно и без отдыха. Малфоев просто закидают камнями, и тебя вместе с ними. Гермиона, я как друг советую тебе, поберегись связываться с Драко. Боюсь, что только те немногие, которые действительно обязаны им жизнью, могут заступиться за их семью.
- Их хватит, - с жаром воскликнула Гермиона. – Ты поможешь мне собрать их? Этих немногих?
- Невилл, я знаю, благодарен Нарциссе за свое спасение, - нахмурился Гарри, припоминая что-то. – Фреда оттолкнул от Авады Кедавры Драко. Лаванда еще, но она считает, что ее спас Рон...
- Невилл - герой войны, которого премируют Орденом Мерлина! – Гермиона заламывала руки. – А Фред получит еще и первую степень! Они могут нам помочь!
- Уверена, что Уизли захотят?
- Хотя бы Невилл... – девушка поникла.
Гарри приобнял ее за плечи и отвернул от солнца.
- Не переживай, у нас есть воспоминания, которые помогут и Драко, и Люциусу, и Нарциссе. Я лично заступлюсь за них на суде и добьюсь скорейшего освобождения хотя бы Драко. И если Люциус и после этого не примет тебя в семью, я посажу его обратно.
Гермиона печально улыбнулась, и Гарри довольно кивнул.
- Вот так, не грусти. Обещаю, что на балу будет твой Малфой. Но убеди меня, пожалуйста, Гермиона! Он нужен тебе?
- Да, - гриффиндорка отвела глаза.
- Теперь подумай еще раз и ответь четче.
- Я уже подумала, Гарри, еще сто раз до твоего вопроса. И сейчас был сто первый. Нужен.
- Зачем, Гермиона? В последний раз уверь меня в том, что он лучше Рона.
- Не знаю, Гарри, - вздохнула девушка и взглянула на Хогвартс, прямо над башнями которого полыхали цветными, сверкающими звездами салюты братьев Уизли. – Он понимает меня и поддерживает. Я ни с кем и никогда не чувствовала себя так спокойно и уверенно, как с ним. Я думала, мы станем друзьями, но при нашем внутреннем сходстве было только два выбора. Больше, чем друзья или не меньше, чем враги. Врагами мы уже были, а теперь, попробовав взглянуть на него по-другому, я увидела в нем не скользкого, неприятного слизеринца, а ранимого человека, так же, как и я, не нашедшего своего места в жизни. Нужен, и вряд ли ты даже в сто второй раз поймешь причины моего выбора.
- Твоего выбора, - повторил Гарри и ласково улыбнулся, сжав руку девушки горячей ладонью. – Именно это я и хотел услышать. Я доверяю твоему выбору, Гермиона. Ты не ошибешься.
- Ты не осуждаешь меня?
- Естественно, нет!
- Ты придешь на нашу помолвку? – обрадовалась Гермиона, смаргивая с глаз мокрую пелену счастья.
- Еще бы, - усмехнулся Гарри, снова подставив лицо закатным весенним лучам. – Я ведь так и не осмотрел во время прошлого посещения Малфой-мэнора нормально твой будущий дом.
Друзья обнялись, и девушка впервые за долгие несколько часов без Драко почувствовала облегчение. Гарри ей поможет, он не осуждает ее – Гермиона всегда обращала слишком много внимания на мнение других людей о ней. Но поддержка друга многого стоила.
Победа сегодня царствовала не только в стенах Хогвартса, но и в сердцах защитников, не пожалевших себя в битве. А сполохи радости, выпускаемые братьями Уизли, вспыхивали в закатном небе.

Занятия в Хогвартсе, естественно, отменили, закрыв глаза на СОВ и ЖАБА, как и на иные экзамены для других курсов. Студенты, участвовавшие в Битве за Хогвартс, были аттестованы без экзаменов по высшим баллам. Школа разослала своих учеников по домам, а преподаватели и целые бригады архитекторов и строителей остались восстанавливать былую красоту замка. Все желающие могли приехать в эти недели в Хогвартс, чтобы помочь отстроить замок – и многие волшебники и волшебницы вернулись в школу, чтобы еще раз вспомнить детство, помочь со строительством и побродить по памятным окрестностям. Выпускной бал был назначен на тридцать первое мая, тогда же Министерство утвердило и празднование дня Победы в этом году. Предприятие ожидалось масштабное – школу собирался посетить сам министр магии и вручить награды участникам битвы. К грандиозному событию готовились с четвертого по седьмой курсы, были приглашены родители сражавшихся учеников, а так же репортеры, но только на официальную часть.
Гарри распрощался с Джинни до выпускного, и семья Уизли в полном составе отправилась в Нору. Гермиона не знала, куда уйти. Дом родителей был для нее закрыт, а сами они находились в Австралии и даже не помнили о том, что у них есть дочь. Малфой-мэнор, куда она могла отправиться, опечатало Министерство и ежедневно проводило там проверки. Нора была для нее закрыта с тех пор, как она дала согласие стать невестой Драко, а больше девушка не знала, куда уехать. Она просила МакГонагалл позволить остаться ей в Хогвартсе, на что получила отказ, полный сожаления, но положение спас Гарри – он пригласил ее пожить в доме Сириуса, который отныне принадлежал ему. Дом двенадцать на площади Гриммо заранее был прочесан аврорами по приказу министра магии Кингсли Бруствера, и никакой опасности там быть вроде не могло, как затаившихся Пожирателей или темномагических ловушек.
В день Победы они с Гарри вернулись в школу уже после заката и поймали Минерву МакГонагалл. Она как раз распоряжалась по поводу распределения носилок между раненными, чтобы доставить их в Больницу Святого Мунго. Вместе с ней они написали письмо, и к нему приложили руку Невилл и близнецы Уизли, расписавшиеся, как свидетели защиты. Письмо подписали так же и некоторые профессора, собирающиеся присутствовать на процессе, так что защитников набралось у Малфоев достаточно. Гарри лично от себя добавил предложение министру вообще отпустить их с условием невыезда из страны и домашнего ареста сроком в полгода. Подумав и просмотрев воспоминания, профессора подписали еще и письмо, направленное в защиту Северуса Снейпа.
Ответное письмо пришло на следующий же день, когда Гарри и Гермиона уже добрались до площади Гриммо. За плененных Пожирателей никто еще не просил, поэтому дата слушания по делу Малфоев была назначена на четырнадцатое мая в десять часов утра, а по делу Снейпа – на полдень того же дня.
Гермиона попыталась добиться разрешения посещения семьи Малфоев, но ей не удалось. Добравшись, однако, до Кингсли, она чуть не устроила погром в его новом кабинете. Кингсли был решительно настроен против Малфоев.
- А что, если они обманут нас? – говорил он ей в день встречи. – Гермиона, мне жаль, но ответственность на мне слишком высока, чтобы рисковать из-за призрачной надежды на исправление каждого Пожирателя.
- Не каждого! – с жаром отвечала Гермиона, нависнув над столом, за которым он сидел. – Я представляю их защиту, у меня есть множество воспоминаний, способных разбить вдребезги ваши подозрения, и я буду настаивать на их просмотре каждым присяжным!
- Твое право, - устало пожал плечами Кингсли. – Суд вынесет им приговор, но убеждать присяжных вам придется самостоятельно. Меня там не будет. Это будет беспристрастный суд, и я советую тебе прятать свои чувства к молодому Малфою во время заседания.
Как и говорила Нарцисса, справедливость победителей жестока и относительна.
Убедить Кингсли не удалось, и Гермиона, живущая теперь с Гарри, как год назад, когда они только начинали поиски крестражей, тщательно занималась подготовкой к процессу, читала о подобных случаях в библиотеке, изучала массу адвокатских брошюр, купленных в Лондоне. Гарри пытался ее успокоить, но через пару дней понял, что зря старается. Изредка к ним приходили Невилл, огонек в котором заметно потух после смерти Полумны, и близнецы Уизли. Фред и Джордж приносили новости о состоянии Рона, один раз даже привели с собой Джинни. Подруга тщетно пыталась отвлечь гриффиндорку от изучения юридической литературы. Рон несколько раз просыпался от магического сна, в который его погрузили колдомедики, и звал Гермиону по имени, но каждый раз его усыпляли обратно. Раны на лице заживали, но красоты в Роне, которой он и так не отличался, значительно поубавилось. Гарри один раз побывал у него и поразился, как друг стал похож на погибшего год назад Аластора Грюма. Впрочем, с ним постоянно находилась Лаванда, и никто не сомневался, что однажды Рон отметит ее привязанность к себе и вспомнит отношения на шестом курсе.
С помощью Гарри Гермионе удалось пробиться в Малфой-мэнор и забрать там некоторые вещи, которые могли помочь в суде, такие, как газету Пророк, которую спрятала Нарцисса перед предательством Темного Лорда, и кольцо Драко. Проходя по знакомым залам и коридорам Малфой-мэнора, Гермиона также увидела трость Люциуса, без которой он не появлялся на людях, и взяла ее с собой.
Но вот наступил день заседания, четырнадцатое мая. Невилл и близнецы остались у Гарри в гостях на ночь, чему он был чрезвычайно рад. Тишина дома давила на него, а Гермиона только сидела в библиотеке, изредка выходя поесть, поспать или в ванную комнату. Вечером перед решающим днем девушка прогнала их по всем вопросам и ответам, воспоминаниям, манере и ходу речи, так, что они взвыли. Зато утром только поблагодарили ее. Благодаря видимой нервозности Гермионы все четверо ощущали беспокойство и тревогу за судьбу Малфоев. По уговору за ними явились профессора, и через камин вся компания отправилась в Министерство на слушание.
Сегодня Гермиона выглядела безупречно. Она взяла у Гарри денег в долг и несколько дней назад отправилась с Джинни в Косой переулок. Подруга обрадовалась и собралась ее протащить по всем магазинам с одеждой, но Гермиона искала определенную форму. Мадам Малкин учла ее запросы и предоставила ей дорогой костюм с мантией. Сегодня образ настоящей леди, деловой и женственной, дополняла высокая прическа и холодно-рассудительное выражение на лице. Гарри, едва увидев ее, сделал ей комплимент, на его взгляд, сомнительный, но в том, что вскоре она обратится в холодную аристократку безо всякого труда, сомнений ни у кого больше не возникало.
За десять минут до начала заседания они прибыли в Министерство, и, как настояла Гермиона, явились в зал раньше. Там только начали собираться присяжные и члены Визенгамота. Война по всем ударила, и эти люди намеревались разобраться со всеми Пожирателями Смерти. Когда в зал вошел новый глава Визенгамота, судья, все присутствующие поднялись.
- Слушание по делу уголовной ответственности от четырнадцатого мая объявляю открытым, - звучно провозгласил судья, и Перси Уизли, недавно подмигивающий братьям, начал вести протокол. – Разбирается дело о нарушении ряда статей Магического Закона по преступлениям против настоящей власти, Международного Статута о секретности Люциусом Абраксасом Малфоем, Нарциссой Друэллой Малфой и Драко Люциусом Малфоем, проживающим по адресу: графство Уилтшир, родовое поместье Малфой-мэнор. Допрос ведут: Джон Марк Боунс, глава Визенгамота; Гестия Деметра Джонс, первый заместитель министра. Секретарь суда – Перси Игнациус Уизли. Свидетели защиты: Гарри Джеймс Поттер, Гермиона Джейн Грейнджер, Невилл Фрэнк Лонгботтом, Минерва Кэтлин МакГонагалл, Фред Артур Уизли, Джордж Дэвид Уизли.
Судья остановился, чтобы Перси успел все записать. Гарри происходящее все больше напоминало суд над ним на пятом курсе за то, что он защитил Дадли от дементоров. Обстановка в зале царила накаленная – это был первый суд над Пожирателями Смерти. В зале, том же самом зале, где когда-то судили самого Гарри, теперь присутствовала Рита Скитер. Заседание было открытым для репортеров Ежедневного Пророка, жаждущих рассказать людям, как же разрешится судьба Малфоев.
Гермиона судорожно вздохнула, и Гарри успокаивающе сжал ее руку.
- Не тревожься, - предупредил он. – Против наших воспоминаний и особенно после того, как узнают, что Драко помог мне уничтожить крестражи, они ничего не смогут сказать.
- Это суд, Гарри, - немного обреченно ответила Гермиона. – Суд людей, которые, как ты говорил, жаждут расправы. Здесь будет намного меньше справедливости и непредвзятости, чем мы можем ожидать.
Судья ударил молотком по специальной металлической подставке и объявил.
- Представить суду заключенных!
В центре зала появились три стула с цепями, и через специальную дверь охрана ввела пленников и приковала их к местам. Гермиона почувствовала, как зашлось сердце сумасшедшими ударами, когда она увидела исхудавшего Драко с ярко выраженными на лице скулами и синими кругами под глазами. По особой просьбе Гарри, их держали в камерах для особых заключенных, где и обстановка, и питание были лучше, но все равно они выглядели плохо, хотя и старались держаться с достоинством. Драко увидел ее и пораженно застыл. Гермиона спрятала улыбку – да, она впервые выглядела так элегантно и представительно. Его восхищенный взгляд польстил ей, и девушка поняла, что Азкабан не наложил еще на него свой темный, грозный отпечаток. И не наложит, поклялась себе она.
- Соберись! – шепнул ей Гарри.
Гермиона сжала зубы и с трудом снова повернулась к судье. Гарри рядом хмыкнул в знак одобрения. Судья Боунс, лишь отдаленно напоминающий Амелию Боунс, когда-то судившую самого Гарри, взял со стола длинный белый пергамент и, откашлявшись, начал зачитывать обвинение, без сомнения, составленное очень старательно.
- Подсудимому Люциусу Абраксасу Малфою вменяется в вину нижеследующее: незаконное использование Непростительных заклинаний, в частности, на Пие Толстоватом и Стерджисе Подморе; злоупотребление полномочиями члена Попечительского Совета Хогвартса в целях подставить семью Уизли, подбросив им вещь, именуемую крестражем, являющимся частью души Темного Лорда; преступления против настоящей власти под началом Темного Лорда; укрывательство политического преступника, именуемого Темным Лордом; соучастие в преступлениях, направленных против маглов.
Подсудимой Нарциссе Друэлле Малфой, в девичестве Блек, вменяется в вину нижеследующее: укрывательство политического преступника, именуемого Темным Лордом; поддержка и укрывательство родственницы, являющейся политической преступницей, именуемой Беллатрисой Лестрейндж; причастность к планированию нападения на Хогвартс в тысяча девятьсот девяносто седьмом году, вследствие чего произошло убийство Альбуса Дамблдора.
Подсудимому Драко Люциусу Малфою вменяется в вину нижеследующее: добровольное принятие Черной Метки, как знака подчинения режиму политического преступника, именуемого Темным Лордом; соучастие в убийстве Альбуса Дамблдора.
- Люциус Абраксас Малфой, - продолжил судья, отложив пергамент с обвинениями в сторону. – Вам есть, что сказать суду в свою защиту?
Взгляды присутствующих обратились к Малфою-старшему, который гордо выпрямился в кресле.
- Нет, ваша честь. Предоставляю право моим свидетелям ответить за меня.
Гермиона и Гарри облегченно выдохнули. После того, как судья то же самое спросил у Нарциссы и Драко, и они ответили тем же, начинался сам суд. Обвинения были выслушаны и тщательно запротоколированы Перси и Прытко Пишущим Пером Риты Скитер, с живейшим удовольствием что-то перечеркивающей в своих записях. Защищать интересы Малфоев было гораздо легче, если не приходилось отвергать все то, что они сами сказали в свою защиту. Судья бросил взгляд на свидетелей защиты, сидящих в первом ряду, и провозгласил:
- Судом к ответу приглашается Минерва Кэтлин МакГонагалл, свидетель защиты.
Профессор поднялась со скамьи и предстала перед присяжными. Гермиона снова бросила взгляд на Драко и заметила, что он скрывает улыбку, глядя на нее. Девушка разом пожалела, что оделась сегодня так заметно и даже осмелилась попросить с утра у Джинни ярко-красную помаду.
- Не красней! – шепнул ей Гарри. – Скитер тут, уж она-то подметит все!
- Я выгляжу так... Вызывающе...
- Ты выглядишь потрясающе, не говори ерунды. С тебя даже присяжные-мужчины глаз не сводят. Не теряй лицо, и мы выиграем этот процесс.
Тем временем МакГонагалл вышла вперед и заговорила.
- Еще месяц назад я была бы совершенно согласна с судом и самым строжайшим его решением в отношении Люциуса Малфоя. Все изменилось, когда он явился с женой в Хогвартс и предупредил нас о надвигающейся беде. Темный Лорд, охотившийся за Гарри Поттером, узнал, что мальчик попал в школу, и начал собирать армию, чтобы холодно и беспринципно стереть Хогвартс с лица земли. Признаюсь, что к его предупреждению я отнеслась серьезно, только когда услышала угрозу Темного Лорда и его повеление выдать ему Гарри Поттера. Во время сражения я не раз сомневалась насчет Люциуса и Нарциссы Малфоев, но именно они поддержали дух в наших защитниках в тот момент, когда нам казалось, что проще сдаться на милость Темного Лорда. Своими глазами я видела, как Нарцисса спасла Невилла Лонгботтома от дементора, а Люциус наравне со всеми преподавателями защищал учеников, пока на него не обрушилась часть стены, нанесшая ему травму ноги. Драко Малфой, по свидетельству Гарри Поттера и многих иных достоверных источников, вместе с Гермионой Грейнджер пропали во время взрыва в Малфой-мэноре. Воспоминания мисс Грейнджер о каждом моменте, проведенном, по ее словам, в будущем, предоставлены присяжным, чтобы господа присяжные узнали, от какого будущего спас нас Драко Малфой. Я стала свидетелем того, как он наравне с учениками Хогвартса защищал школу от нападения. Я свидетельствую о том, что Темный Лорд заставил Драко Малфоя принять Черную метку и провести Пожирателей Смерти в Хогвартс под угрозой смерти его семье. Собраны также воспоминания Гарри Поттера, наблюдающего смерть Альбуса Дамблдора своими глазами, могущие стать защитой для Драко. В воспоминаниях ясно видно, как он не сумел совершить то, что должен был, и за него убить Альбуса Дамблдора пришлось Северусу Снейпу, ранее давшему Непреложный Обет Нарциссе Малфой. Согласно Департаменту по защите прав обвиняемых, таким образом, обвинения в адрес Драко Малфоя не могут быть признаны совершенными добровольно, и попадают под Статью о принуждении.
Некоторое время после впечатляющей речи МакГонагалл слышался только скрип двух перьев. Перси тщательно протоколировал каждое слово, Скитер не отставала от него ни на секунду.
- Если вам больше нечего сказать суду, - провозгласил судья Боунс. – Можете садиться.
- Да, ваша честь.
МакГонагалл вернулась к скамье свидетелей защиты и села. Присутствующие в зале члены Визенгамота оживленно переговаривались, делая пометки у себя в документах. Присяжные шепотом обменивались мнениями, бросали заинтересованные взгляды то на Нарциссу, то на Драко. Судья о чем-то тихо говорил с Гестией Джонс, являющейся заместителем Кингсли. Драко с благодарностью кивнул МакГонагалл, и она ответила ему легкой улыбкой.
- Судом к ответу приглашается Гарри Джеймс Поттер, свидетель защиты.
Зал всколыхнулся, когда Гарри встал с места и, поправив пиджак, вышел вперед. Каждый здесь был наслышан о победе мистера Поттера, он был живой легендой в глазах присутствующих. Даже судья немного вытянул шею, чтобы разглядеть мессию, Избранного, освободившего их от ига Темного Лорда. Скитер что-то строчила в своем блокноте с такой скоростью, что на стеклах ее очков оседали пятна чернил. Никто не сомневался, что слово Гарри Поттера будет самым тяжеловесным в этом процессе. Гарри чуть склонил голову перед присяжными, которые с почтением ответили тем же, и начал говорить. При первом же его слове в зале повисла тишина. Люди внимали каждому слову своего героя. Гермиона заметила нынешнего начальника Аврората в рядах присутствующих, который всматривался в Гарри. Девушка не сомневалась, что он уже узнал, что Гарри хочет пойти в Аврорат, и теперь думал, как бы его посильнее завербовать.
- Моя непредвзятость и беспристрастность может быть подтверждена иными присутствующими здесь свидетелями защиты, - заговорил Гарри. – Все они – свидетели того, как с первого курса мы с не ладили с семьей Малфоев. По-настоящему я начал опасаться их лишь в конце четвертого курса, который ознаменовался для волшебного мира возрождением Темного Лорда. Как я утверждал тогда, Люциус Малфой присутствовал там, при нашей с Волан-де-Мортом дуэли в том числе, - зал пораженно вздохнул, многие еще боялись имени Темного Лорда. - На пятом курсе мы столкнулись с Люциусом в Министерстве, в Отделе Тайн, и после этого до нашего пленения егерями не встречались. По мере наших редких встреч я все больше понимал, что семья Малфоев пошла за Темным Лордом во второй раз не из желания, а из страха смерти. Есть доказательства, что Темный Лорд убивал бывших сторонников, не пожелавших вернуться к нему еще раз, и примером тому служит смерть Игоря Каркарова, который, как, вероятно, известно господину судье и господам присяжным, был найден через год после возрождения Темного Лорда убитым. Многие погибли бы за свою семью, но Люциусу Малфою приходилось нелегко. Сразу после возвращения Темного Лорда он попадает в опалу, и ради спасения жены и сына выполняет его поручение – пробраться в Отдел Тайн и взять пророчество о нас с Темным Лордом. После провала этого плана, как всем известно, Люциус очутился в Азкабане, а Драко получил от Темного Лорда, желающего отомстить, Черную Метку и задание убить Дамблдора, которое так и не смог выполнить ввиду собственных высоких моральных качеств. Имеются доподлинные доказательства того, что и после побега из Азкабана Люциус находится в опале и делает все, чтобы спасти семью. Когда мы месяц назад с Рональдом Уизли и Гермионой Грейнджер оказались в Малфой-мэноре, Люциус продемонстрировал желание узнать меня под Жалящим заклинанием, чтобы спасти жизни жены и сына, Драко же до последнего не желал сообщать Беллатрисе Лестрейндж, что узнал меня, и даже добровольно отдал свою палочку, для вида сопротивлявшись. Мои воспоминания об этом моменте также предложены господам присяжным. Во время Битвы за Хогвартс Драко помогал мне уничтожать крестражи и приближаться к победе, когда у меня почти не было времени на это, сражался наравне со студентами. Я призываю суд обдумать вариант смягчения приговора для Люциуса Малфоя ввиду совершения им преступлений на почве принуждения, о чем говорится в Статье о принуждении Департамента по защите прав обвиняемых, в главе восьмой О преступлениях под угрозой жизни ближайшим родственникам. Я свидетельствую о невиновности Нарциссы Малфой в обвинениях, предписываемых ей Визенгамотом, поскольку активного участия в преступлениях Темного Лорда она не принимала и все означенные обвинениями действия совершала во имя спасения жизни сына. Я прошу господ присяжных пересмотреть свою точку зрения на преступления, предписываемые Драко Малфою ввиду его искупления их в Битве за Хогвартс. Также суд не может не принять во внимание факт исчезновения после гибели Темного Лорда у подсудимых Черных Меток, что свидетельствует об их искреннем раскаянии. У меня все, ваша честь.
Несколько присяжных встали с мест и зааплодировали стоя. Зал начал подниматься и вторить им, и вскоре даже на этаже слышались громкие овации блистательному выступлению Гарри Поттера и его красноречию. Судья Боунс глянул на происходящее поверх очков-половинок, но промолчал, так как даже за его спиной поднялись члены Визенгамота. Гарри чуть заметно поклонился судье и присяжным и направился к скамье. Защелкали вспышки фотокамер Ежедневного Пророка, и репортеры, которым не хватило места в зале, заполненном до отказа, снова начали пробиваться на суд. Гермиона счастливо улыбнулась ему и снова бросила взгляд на Драко. Тот и сам бы встал аплодировать Поттеру, но был прикован цепями к креслу, и сумел только кивнуть ему. Гарри кивнул в ответ и сел рядом с Гермионой.
- Держи лицо! – прошипел он, все улыбаясь присяжным. – Суд не должен узнать, что ты его невеста.
- Вы с профессором МакГонагалл рассказали все, Гарри, - молвила тихо Гермиона. – О чем скажу суду я?
- Ты же готовилась, - Гарри кивнул на скомканную от нервов в ее руках бумажку с подсказками. – Расскажи о том, как вы попали в будущее и что там увидели, опуская, естественно, личное, чувства и подобное. Я уверен, такой статьи в практике Скитер еще не было. После твоих слов судья Боунс быстро вызовет Невилла, который выступит в защиту Нарциссы, и близнецов, которые заступятся за Люциуса и Драко, и присяжные удалятся в зал с Омутом памяти, куда мы еще вчера утром доставили наши воспоминания.
- После этого дела у вас процесс со Снейпом, - напомнила Гермиона. – Ты готовился к нему?
- Естественно, - улыбнулся Гарри. – Если с Малфоями я просто помогаю тебе и благодарю Драко за помощь с крестражами, то Снейпа я должен выручить и хоть как-то вымолить у него прощение. Тем более, за него явится заступиться гораздо больше людей, и воспоминаний про него полно. Если выиграем этот процесс, победим и со Снейпом.
Судья несколько раз стукнул молоточком, призывая зал к тишине. Визенгамот тут же стыдливо затих, вспомнив, что он находится на суде.
- Кхм... – откашлялся судья. – Судом к ответу приглашается Гермиона Джейн Грейнджер, свидетель защиты.
Гермиона встала на дрожащих ногах и прошла вперед. Каблуки были жутко неудобными, но достойно дойти в них до присяжных и судьи она сумела. Всеми фибрами души девушка ощущала на себе восхищенный и немного алчный взгляд Драко, а присяжные-мужчины, как заметил Гарри, и вовсе глаз с нее не сводили.
- Я беспристрастна, как и должно быть свидетелю защиты, - молвила Гермиона, выпрямляясь и глядя грозно на Риту Скитер, которая при виде ее неприятно сузила глаза. – Я – непосредственный свидетель того, о чем до меня говорили Гарри Поттер и Минерва МакГонагалл, а именно – о совершении преступлений Люциусом Малфоем и Нарциссой Малфой на почве любви к сыну, и моя защита начнется с того момента, как егеря привели нас с Гарри и Роном в Малфой-мэнор. Нас спас домовик Добби, с которым Гарри сдружился еще на втором курсе после происшествия с василиском, но Беллатриса Лестрейндж успела бросить кинжал, и он попал в домовика. Выброс магии домовика привел к ее взаимодействию с родовой магией замка, и в тот же момент мы с Драко очутились в будущем, в апреле две тысячи третьего года: я, как его пленница, и он, как мой страж, - зал возбужденно встрепенулся, но судья успокоил Визенгамот одним жестом. – Он связал меня и отправился звать Беллатрису или еще кого-то, чтобы Темный Лорд, вызванный его отцом, не уничтожил его семью. Драко признался мне, что не хотел бы даже знать меня, чтобы не становиться свидетелем убийства. Отсутствовал он недолго. В тот миг, когда я почти закончила развязывать руки, он прибежал и помог мне подняться на ноги. С той стороны двери, которую он запер, в нашу комнату рвался какой-то монстр. Нам пришлось сплотиться и примириться друг с другом, чтобы выжить в том ужасном мире, в который мы попали. Лишь на следующий день мы узнали из заметок Ежедневного Пророка, которые достали из библиотеки того же крыла, что Люциус и Нарцисса были казнены в июле двухтысячного года по приказу Темного Лорда и министра магии Энтони Марка Эйвери...
Зал взорвался комментариями и охами.
- Не может быть! – воскликнула Гестия Джонс. – Мисс Грейнджер, если ваши слова подкреплены доказательствами, можете продолжать, но...
- У меня есть доказательства! – холодно провозгласила Гермиона, и зал суда замер в гудящей тишине. – Помимо воспоминаний, предоставленных господину судье и присяжным, мы взяли с собой из будущего некоторые номера Ежедневного Пророка из самозаполняющейся библиотеки Малфой-мэнора, а так же книгу погибшей к тому времени Минервы МакГонагалл, в которой она разоблачает Темного Лорда и пишет о последних днях жизни в Хогвартсе, еще не захваченном Пожирателями.
Гермиона вернулась к скамейке на дрожащих ногах, чувствуя, как давят на нее взгляды всего зала. Из сумочки, которую она прихватила с собой на суд, девушка извлекла пожелтевшие от времени и помятые номера Пророка, датированные датами, которые еще не наступили, и книгу Минервы и вынесла их на всеобщее обозрение на стол перед присяжными. Люди подскочили на местах, силясь разглядеть выложенные доказательства. Присяжные, как один, стопились у стола, позабыв и о достоинстве, и о своей миссии, только с почтением касаясь газет.
- Они датированы разными датами! – сообщил министру один и присяжных. – Это не может быть подделка, они слишком старые! И они... Написаны Ритой Скитер.
Рита Скитер подскочила на месте, словно ужаленная, и алчно уставилась на лежащие далеко перед ней недоступные пока сенсации. Ее можно было понять – не каждый день заглядываешь в будущее, о котором писала своей же рукой. Минерва МакГонагалл, схватившись за сердце, глядела на книжку в коричневом переплете, которую осторожно листал сейчас другой присяжный, а Невилл, Гарри и близнецы вчетвером ее успокаивали и уговаривали сесть. Даже министр проявил нетерпение в своем приказе Перси поднести ему газеты. Перси, и сам заинтересовавшийся Пророком из будущего, радостно подскочил и забрал у присяжных часть газет. Заметка о казни министра магии Пия Толстоватого попала в руки Гестии Джонс, и та только ахнула. Члены Визенгамота передавали газеты из рук в руки, и зал суда, в котором полагалось соблюдать тишину, словно в единый миг превратился в общественную столовую. Гермиона обернулась к Гарри, и тот кивнул ей. Девушка терпеливо ждала, пока судья позволит ей заговорить и дальше.
- Вы же понимаете, мисс Грейнджер, что предоставленные вами доказательства будут отданы на экспертизу? – предупредила ее Джонс, отдавая последнюю газету судье Боунсу.
- Вполне, - подтвердила твердо Гермиона. – Но анализ даст вам только точный возраст бумаги, а не знание, в каком будущем газета была напечатана.
- Мы сравним дату вашего прибытия в будущее и дату печати с возрастом чернил на бумаге, - пояснила заместитель министра. – Если они будут идентичны, доказательства примутся во внимание.
- Люциус и Нарцисса Малфой обвиняются в нарушении приказа №342 О Запрете Временных Экспериментов в целях поисков пропавшего без вести два года назад сына Драко Малфоя... – зачитал судья Боунс, вызвав тем самым недоуменные вздохи в толпе. – Это серьезный указ, мистер Малфой, - обратился он к Люциусу, и тот выпрямился. – Нужно быть действительно в отчаянии, чтобы осмелиться нарушить его. Тихо! – громыхнул он молоточком. – Мисс Грейнджер, продолжайте.
- Из газеты мы узнали, что с момента смерти последнего прямого наследника Малфоев мэнор принадлежит Темному Лорду. Мы выкрали его разработки и поняли, что он создал зелье, обращавшее людей в монстров, подконтрольных ему. Ими было заселено все восточное крыло, а территорию замка охраняли от чужаков оборотни, живущие в подземельях. На следующий день я пошла в библиотеку искать новые сведения, и на меня напал монстр. Будучи вооруженными только мечами, мы с Драко убили его и раздобыли книгу Минервы МакГонагалл, откуда узнали о собственном исчезновении из истории, об аспектах нашего поражения и о местах, где хранились последние крестражи. На третий день наше присутствие в замке обнаружилось – мы уничтожили разработки Лорда и не спрятали тело убитого монстра, и он понял по ощущениям магии замка, что в него вернулся подлинный хозяин. Драко вызвал домовика Харди, сына Добби, который единственный остался живым после истребления Лордом домовых эльфов Малфой-мэнора, - Гермиона выпрямилась, сжала кулаки, и в ее глазах обнаружился яростный блеск. – Харди добыл для нас палочки и помог вернуться в это время, при это погибнув. Сразу по возвращению мы наткнулись на Северуса Снейпа, который помог нам бежать из мэнора, где нас мог обнаружить Темный Лорд, и уничтожить еще один из крестражей – змею Лорда. Драко передал отцу послание в виде этой самой газеты, министр, и кольца, которое всегда носил на правой руке. Взгляните, его до сих пор нет. Так он дал знать родителям, что жив и становится на сторону Хогвартса. И прошу вас заметить – Люциус и Нарцисса не промедлили больше ни минуты в стане врага. Ваша честь, на почве всего сказанного мною, Гарри Поттером и Минервой МакГонагалл я прошу признать, что совершение предписанных семье Малфоев преступлений совершалось ими под принуждением и угрозой жизни семье, и ввиду данного факта – признать их невиновными. У меня все, ваша честь.
С облегчением Гермиона вернулась к скамейке и села. Туфли натерли ноги, и стоять дальше на них было бы мучением. Коротко взглянув на Нарциссу, она увидела одобрение в ее глазах, удивленный кивок Люциуса и коварную улыбку Драко. Он-то знал, что она упустила море подробностей. Гарри ободряюще сжал ее руку.
- Молодец, - похвалил он шепотом. – А ты боялась! А правда, что Харди – сын Добби?
- Правда, - подтвердила девушка, пряча улыбку.
- Я должен с ним познакомиться...
Судья успокоил Визенгамот, гудящий, словно улей с пчелами, и пригласил к ответу Невилла. Пожалуй, суд никогда еще не разбирал столь запутанное дело, но главное – никогда за заключенных, в последний момент перебежавших на сторону побеждающих, не заступалось столько героев войны, представленных к наградам.
Выступление Невилла было коротким, нравоучительным и восхваляющим Драко и Нарциссу, но не вызвало таких эмоций, как предыдущие три. Близнецы отвечали по форме, как думали, но тоже сделали все, что смогли. Прошел уже час из отпущенных двух на судебный процесс, когда судья Боунс встал с места. За ним почтительно поднялся весь зал, кроме Малфоев.
- Присяжные и судья отправляются к Омуту Памяти, чтобы просмотреть воспоминания свидетелей защиты, - постановил он. – Объявляю перерыв на полный академический час. После просмотра воспоминаний суд вынесет приговор. Все свободны на перерыве.
Визенгамот только того и ждал. Как только судья и присяжные удалились в специальную комнату с Омутом Памяти, в зале начались передвижения к столу с Пророком будущего со всех концов помещения. Охрана, наконец, допустила репортеров, и те осветили зал вспышками своих фотокамер. Рита Скитер первая прорвалась к столу с драгоценными документами и вцепилась когтистыми пальцами в стопку газет, чтобы не дать их разобрать по всему залу. Ее фотограф тщательно фотографировал каждую страницу предложенных журналов, члены Визенгамота листали их, углубляясь в вариант истории проигранной ими войны. Книга МакГонагалл оказалась в руках у нее самой, и женщина бережно касалась листов, вчитываясь в каждое слово.
Репортеры также столпились и около Гарри. Подобная знаменитость на суде Пожирателей Смерти – редкое событие, способное вызвать настоящий фурор, а сама личность победителя Темного Лорда была интересна всем и каждому. Гарри щурился от фотовспышек, но терпел. Рита Скитер пробилась к нему.
- Гарри Поттер, наш Мальчик, Который Выжил, Избранный и победитель Темного Лорда находится сейчас на суде семьи Малфоев, - подобралась она к ним и обворожительно улыбнулась. – В качестве свидетеля защиты, что само по себе поражает. Мистер Поттер, - Гарри обреченно поднялся со скамьи и поправил галстук, Прытко Пишущее Перо нацелилось на него. – Что вас сподвигло выступить свидетелем защиты на стороне Малфоев? По вашему мнению, какой вклад в победу внесли сторонники Темного Лорда, внезапно сменившие стороны баррикад? Как сильно вы теперь связаны с семейством Малфоев после всего произошедшего?
Защелкали вспышки фотокамер, и несколько десятков блокнотов пролетели к нему, чтобы записать каждое сказанное слово. Гермиона понимала, что друг это делает только чтобы повысить шансы на победу в процессе, но его обреченный короткий взгляд, брошенный на нее, свидетельствовал о том, что он готов был бежать. Гермиона улыбнулась и, чтобы поддержать друга, встала рядом. Скитер впилась в нее взглядом и, скорее всего, заготовила на будущее еще один каверзный вопрос. А, может, и два, кто ее знает...
Гарри откашлялся и через силу улыбнулся. Пока друг отвечал журналистам на их вопросы, Гермиона пыталась увидеть в узких проемах между толпившимися репортерами Драко. Он смотрел на нее чуть насмешливо, когда его открывали ее взгляду ненадолго. Про Малфоев, казалось, все забыли, кроме нее – ведь в зале присутствовал Гарри Поттер. Но Гермиона не сомневалась, подойди она к ним – и фотокамеры обратятся на нее. В указе министра магии о представлении к наградам участников битвы они с Гарри и Роном фигурировали на первых местах. Звание Героини Войны и авторитет подруги Избранного значительно помогали ей в суде и в обществе, именно на них так надеялся Люциус Малфой, когда говорил о выгоде ее брака с Драко. Но и ко многому обязывали, например, к тому, чтобы всегда держать лицо, как выражался Гарри.
- ... И я не уверен, что теперь нас однозначно с Драко свяжет дружба после всего произошедшего, - говорил Гарри сбивчиво. – Но какое-то подобие признательности и уважения между нами существует. Мы же взрослые люди, и нам сложнее откинуть неприязнь, чем детям, которыми мы когда-то были.
- Детям, которыми они когда-то были, ответил мне мистер Поттер, которому еще не исполнилось даже восемнадцати, - обрадованно вторила ему Скитер, руководящая сразу тремя блокнотами. – Мистер Поттер, вы полны сюрпризов. К сожалению, мы не можем продолжать наше интервью долго, хотя вопросов у нас и наших читателей к вам множество, - Гарри облегченно вздохнул, и Рита поспешила сгладить свои слова. - Но я уверена, когда-нибудь мы продолжим! Ответьте только на один вопрос, мистер Поттер, откройте нам секрет, какие же отношения связывают вас с боевой подругой Гермионой Грейнджер? Многим нашим читательницам будет интересен ваш ответ, - хохотнула Рита и уставилась на него, как на неисчерпаемый источник вдохновения.
Гермиона покраснела и поклялась себе потом все соки выпить из жуковатой Риты. Репортерша хищно уставилась на них, и фотокамеры развернулись в сторону друзей, чтобы запечатлеть на кадре их обоих.
- Она мой лучший друг, - улыбнувшись, ответил Гарри. – Могу с уверенностью заявить, что приглашен на ее помолвку, которая состоится в скором времени, и приглашу ее на свою, которую планирую организовать сразу после выпускного, где и сделаю предложение любимой девушке!
- Камеры, огонь по готовности! – воскликнула Рита. – Ба, мистер Поттер! Браво, вы умеете заинтриговать... Какая же счастливица станет невестой Гарри Поттера, победителя Того-Кого-Еще-Нельзя-Называть? Кто разделит с нашим Избранным все тяготы и будет с ним в болезни и здравии, в богатстве и бедности, в горе и радости? Читайте в наших последующих выпусках! Но у нас есть еще Герои Войны, представленные к государственным наградам, но, увы, обделенные нашим вниманием, несправедливость, дорогие читатели! Мисс Гермиона Грейнджер, боевая подруга Гарри Поттера, лучшая ученица Хогвартса и просто обворожительная девушка также находится в зале суда на стороне защиты! Мисс Грейнджер, - Рита схватила ее за руку и вывела на свет из-за спины Гарри, радостно скалящегося. – Мистер Поттер вскользь упомянул о вашей помолвке, и неизвестность заставляет волноваться весь волшебный мир. Кто же ваш избранник, которого вы осчастливите своим согласием на семейный союз? Кому из волшебного мира или же из мира маглов достанется столь великолепная, изысканная красота?
Гермиона зажмурилась от вспышек фотокамер, на миг ослепивших ее. Сквозь появившуюся узкую полоску света свободы между толпившимися репортерами и заинтересованными членами Визенгамота, Гермиона увидела, как Драко смеется. Даже по лицу холодного Люциуса проскользнула усмешка. Гарри за ее спиной стоял довольный и веселый, профессор МакГонагалл неодобрительно качала головой, то ли на репортеров, то ли на ее выбор.
- Это пока секрет, - обворожительно улыбнувшись, ответила девушка. – Не сомневаюсь, что скоро волшебный мир узнает об этой помолвке, и имя моего жениха прогремит на всю страну.
- И это несомненно, мисс Грейнджер! – Скитер захлопала в ладоши. – Просто ответьте нашим читателям, разгоните хоть тень тайны – он волшебник? Герой Войны? Представитель элитарного общества?
- И то, и другое, и третье, - утвердительно кивнула Гермиона, улыбаясь членам Визенгамота. – Он еще не представлен к награде, но в скором времени будет.
- Блестяще, мисс Грейнджер! – Рита улыбнулась ей несколько хищно и повернулась к камерам. – Интриги все больше, у читателей может возникнуть ощущение, что вокруг Избранного и его друзей все еще крутятся тайны, не раскрытые и не познанные! Я надеюсь, вы расскажете потом, что же точно приключилось в будущем, всем интересно узнать, как мы бы жили при, упаси Мерлин, поражении в Битве за Хогвартс. Кто же будет счастливцем, которому отдаст свою руку и сердце незабвенная, изысканная и прекрасная Гермиона Грейнджер? Еще одна история, скрытая для нас покровом тайны! Невилл Лонгботтом, - Рита повернулась к парню, стоящему в стороне от всех, и повела себя неожиданно деликатно. – Вы Герой Войны, отличившийся храбростью в сражении и необыкновенными познаниями в магии для ученика седьмого курса. Перед вами открыты многие дороги, откройте же нам, какой путь в решились избрать для своего будущего.
Невилл поднял глаза на репортеров и вышел на свет. Гермиона подумала, как же ему тяжело думать о будущем, когда любимая девушка погибла. Но Риту было не остановить.
- Я думал стать ассистентом профессора Стебль в Хогвартсе, - ответил парень, не улыбаясь. – Меня уже пригласили, и я решил посвятить свою жизнь любимой гербологии.
- Герои Войны не покидают Хогвартс, - Рита ласково улыбнулась ему и похлопала по плечу. – Пророку известно, какую утрату вы понесли в Битве за Хогвартс. Весь волшебный мир скорбит вместе с вами. Не печальтесь, Невилл. Но кто же у нас еще? Близнецы Уизли, известные всему миру своим магазином в Косом переулке «Всевозможные Волшебные Вредилки»...
Близнецы отнеслись к интервью, как к рекламе своего магазина, и Рите с трудом удавалось вывести их к прямым ответам на свои вопросы. МакГонагалл холодно отказалась от комментариев, и Скитер тут же потеряла к ней интерес. Гарри изредка щурился на фотокамеры и отмахивался от назойливых блокнотов, Гермиона «держала лицо» и сдержанно улыбалась. Зал гудел, как растревоженный пчелиный улей, но так было до тех пор, пока тихо не открылась дверь из зала Омута Памяти. На пороге возник судья Боунс, задумчивый и суровый, за ним вышли присяжные, слишком мрачные, чтобы можно было подумать о чем-то хорошем. Гермиона почувствовала, как с лица сползает натянутая улыбка. Ее подхватили за локоть и усадили на скамью, репортеры и члены Визенгамота спешно начали расходиться по местам.
- Гарри, - с еле скрываемым отчаянием обратилась к нему Гермиона. – Они же...
- Еще не высказали своего решения, - холодно напомнил Гарри. – Держись и не переживай.
Как только судья встал к своему креслу, все, успевшие сесть, поднялись.
- Всем встать, суд идет! – звучно произнес Перси, просматривая свои записи и доставая новое перо взамен сломавшегося.
Судья сел и выпрямился, вслед за ним опустился и весь зал. Гермиона судорожно выдохнула и сжала пальцами подол юбки.
- Продолжается судебный процесс по делу обвинения семьи Малфоев в преступлениях против настоящей власти и маглов. Показания свидетелей защиты были приняты к сведению и доказательства в виде воспоминаний подробнейшим образом рассмотрены, - объявил судья Боунс, зачитывая составленный документ. – Ввиду новых, открывшихся суду обстоятельств, суд постановил, что наказание, принятое министром магии Бруствером Кингсли в отношении всех без исключения пойманных Пожирателей Смерти, равное пожизненному сроку в Азкабане, является слишком жестким в отношении семьи Малфоев. Вследствие этого, суд вынес новый смягченный приговор, который будет принят и осуществлен при большинстве голосов членов Визенгамота.
Судья остановился ненадолго, переворачивая листы своей судебной книги. Перси быстро дописал предложение и поставил жирную точку, отчего пергамент порвался. Близнецы хмыкнули, профессор МакГонагалл наклонилась к Гермионе и шепотом произнесла:
- Мисс Грейнджер, я прошу вас, в любом случае сдерживайте эмоции.
- Не беспокойтесь, профессор, - ответила ей тихо Гермиона.
- Держись, - повторил Гарри, и все свидетели защиты повернулись к судье.
В зале висела тишина, не нарушаемая даже скрипом перьев. Члены Визенгамота, наделенные правом голосовать за судьбу Малфоев, хмурились. Гестия Джонс, первый заместитель министра, передала судье Боунсу приговор, написанный на чистом листе пергамента, и ободряюще улыбнулась Гермионе. В этот момент гриффиндорка вспомнила, где видела эту женщину. Она была членом Ордена Феникса и доставила Гарри в дом Сириуса на площадь Гриммо, дом двенадцать перед их пятым курсом. Гарри шевельнулся рядом – видимо, тоже вспомнил ее. Ободряющая улыбка Гестии придала Гермионе надежды, и девушка взглянула на Малфоев. Драко впервые за сегодня выглядел серьезно и смотрел не на нее, а на судью и присяжных. Нарцисса выпрямилась и обводила взглядом членов Визенгамота. Люциус как будто и не сомневался в успехе – его взгляд на Гермиону был полон скрытой иронии и уважения.
- Кхм, итак, - прокашлялся судья и начал зачитывать. – Ввиду открывшихся обстоятельств суд изменил приговор в отношении Люциуса Абраксаса Малфоя, Нарциссы Друэллы Малфой и Драко Люциуса Малфоя. Люциус Абраксас Малфой будет освобожден из Азкабана с условием подписки о невыезде из Англии в течение десяти лет с сегодняшнего дня и блокированием банковских счетов в Европе сроком на пять лет. Люциус Абраксас Малфой обязуется пропускать в мэнор уполномоченных к проверке наличия темномагических артефактов и по требованию Министерства связываться с маглами в исправительных целях. Люциус Малфой, вам есть, что сказать суду?
Люциус медленно склонил голову и бросил прохладный взгляд на судью.
- Есть, ваша честь. Последнее условие будет исполняться в полной мере и по собственному желанию, как мной, так и всеми членами моей семьи ввиду того, что родители невесты моего сына – маглы.
Зал пораженно выдохнул, и члены Визенгамота, к которым и были обращены слова Малфоя-старшего, одобрительно закивали. Шутка ли – наследник древней чистокровной семьи женится на дочери маглов и нарушает традиции. Судья и Гестия Джонс в изумлении переглянулись. Риту Скитер рефлекс репортера поднял на месте, но взять интервью она еще не смела. Сенсации сыпались на нее сегодня, как из бочки, и репортерша была полна решимости не упустить ни одной. Люциус незаметно для всех повернулся к Гермионе и медленно ей кивнул, не отрывая прямого взгляда. Девушка улыбнулась ему. Гарри, единственный, кто заметил этот жест, похлопал ее по плечу.
- Поздравляю! – шепнул он.
- Разумное решение, мистер Малфой, - вновь заговорил судья. – Суд учел ваше добровольное согласие. Члены Визенгамота, я, глава Визенгамота, Джон Марк Боунс, настаиваю на голосовании.
- Кто за то, чтобы принять смягченный приговор в отношении Люциуса Абраксаса Малфоя? – произнесла Гестия. – Встаньте.
Гермиона и Гарри обернулись на зал. Защелкали вспышки фотокамер, когда поднялась большая часть Визенгамота, присутствующая в зале суда.
- Приговор будет осуществлен немедленно, - объявил судья, взял другой пергамент, протянутый ему Гестией, и кивнул охране.
Охрана, состоящая из стажирующихся молодых авроров, подошла к Люциусу, и цепи, обвивавшие руки бывшего Пожирателя, точно змеи, безвольно упали на пол. Люциус поднялся, разминая конечности, и отошел к свидетелям защиты.
- Поздравляю, Гермиона, - тихо произнес он, так, чтобы слышали только она и Гарри. – Вам удалось меня убедить в том, как горячо вы блюдете интересы семьи, - он окинул ее вид одобряющим взглядом. – И честь. Позвольте сказать вам комплимент: вы выглядите, как настоящая аристократка.
- Благодарю вас, лорд Малфой, - почтительно ответила Гермиона, как и пристало отвечать на комплименты.
Зал успокоился, и охрана остановилась возле следующего кресла – около Нарциссы.
- Нарцисса Друэлла Малфой будет освобождена из Азкабана с условием подписки о невыезде из Англии в течение пяти лет с сегодняшнего дня и так же обязуется Министерством общаться в исправительных целях с представителями немагического населения Англии. Нарцисса Малфой, вам есть, что сказать суду?
- Ничего, ваша честь, кроме того, что уже было сказано моим мужем, - сдержанно ответила Нарцисса, согласно кивнув на каждую из ограничительных мер.
- Кто за то, чтобы принять смягченный приговор в отношении Нарциссы Друэллы Малфой? – вновь спросила Гестия, поднимаясь с места. – Встаньте.
Серьезных обвинений в адрес Нарциссы не было, никто даже не мог с уверенностью сказать была ли у нее Черная Метка, поэтому в этот раз Визенгамот поднялся в полном составе. Гермиона почувствовала ликование, но суд еще был не закончен, а эмоции приходилось сдерживать. МакГонагалл тревожно смотрела на нее, но девушка помнила о ее просьбе. Судья сделал знак охране, и молодые авроры отпустили Нарциссу. Женщина гордо прошествовала к мужу и только там позволила себе проявить чувства. Гермиона знала – их держали в отдельных камерах, и друг друга они с того дня впервые увидели только сегодня.
Вид Драко, одиноко сидящего в цепях и в окружении авроров посреди зала, заполненного суровыми членами Визенгамота, вызывал в душе тревожный трепет. Гермиона опять вздохнула и, переглянувшись с Драко, теперь смотрела на судью.
- Драко Люциус Малфой будет освобожден из Азкабана, - заговорил в последний раз Боунс. – Безо всяких условий, так как все преступления, совершенные им, не являются серьезными и не привели ни к чьей гибели. Вину за смерть Альбуса Дамблдора суд постановил наложить на Северуса Тобиаса Снейпа. Драко Малфой, вам есть, что сказать суду?
- Нет, ваша честь, - чуть хрипловато ответил Драко, сжав от волнения тонкими бледными пальцами цепи.
- Кто за то, чтобы снять с подсудимого все обвинения и оправдать Драко Люциуса Малфоя по всем пунктам? – Джонс поднялась в третий раз. – Встаньте.
Одного взгляда Гермионе хватило, чтобы понять – они победили в этом судебном процессе и вытащили Малфоев из омута с наименьшими потерями. За оправдание Драко поднялись все присяжные, пораженные до глубины души храбростью парня в воспоминаниях Гермионы, а за ними – и весь Визенгамот. Драко нетерпеливо пошевелился в цепях, и судья, тоже поднявшийся в знак согласия с приговором, сел и провозгласил:
- Все обвинения сняты, подсудимый оправдан по всем пунктам! Приговоры будут переданы на утверждение министру магии и оставлены в министерском архиве. Воспоминания будут откопированы, и копии поместят в Отдел Тайн, а оригиналы будут возвращены владельцам, - судья выпрямился. – Улики, доказывающие пребывание свидетеля защиты и оправданного обвиняемого в будущем, будут подвержены экспертизе, откопированы и возвращены Гермионе Джейн Грейнджер. Семья Малфой может быть свободна в соответствии с условиями их освобождения в передвижениях. Заседание объявляется закрытым. Объявляю перерыв на пятнадцать минут, следующее дело – слушание по делу уголовной ответственности Северуса Тобиаса Снейпа от четырнадцатого мая.
Цепи упали с рук Драко, и парень встал, словно не веря, что свободен. Гермиона сидела на скамейке, пытаясь справиться с двойственным чувством облегчения и усталости. Члены Визенгамота поднимались, разговаривали и расходились на перерыв, многие проходили мимо встающих со скамьи свидетелей защиты и кивали, здоровались, улыбались, а Гермиона все сидела, не в силах поверить в освобождение от тревог, которые обуревали ее в течение последних недель.
- Гермиона... – Драко схватил ее за руки и поднял со скамейки. – Гермиона, ты молодец!
- Драко, - одернул его отец, оглядывающийся на подбиравшуюся к ним Риту Скитер.
- Вам лучше уходить, - обратился к Люциусу Гарри. – Заберите Гермиону с собой. У нас еще дело со Снейпом. Полагаю, до объявления о помолвке вам лучше не встречаться с репортерами.
- Вы правы, мистер Поттер, - кивнул ему Люциус, сжимая в руках привычную трость, которую для него прихватила Гермиона. – Благодарю вас за посильное участие и помощь. И вас, мистер Лонгботтом и мистеры Уизли. Профессор МакГонагалл, - обратился он к Минерве. – Я не ожидал увидеть вас здесь, в рядах защитников.
- Я и сама долгое время думала над подобным решением, - сухо ответила МакГонагалл. – Я за справедливость, мистер Малфой.
- Спасибо, профессор, - улыбнулся ей Драко.
- Идите, мы прикроем вас, - сказал Невилл Нарциссе и робко улыбнулся. Он был ей благодарен за спасение жизни.
Нарцисса благодарно кивнула им, и Малфои облегченно вздохнули и покинули зал суда вместе с Гермионой. Где-то позади раздался голос Гарри.
- Мисс Скитер? Можно с вами поговорить?..
Камин полыхнул зеленым пламенем, и перед Гермионой, которую пропустили вперед Люциус и Драко, появилась гостиная Малфой-мэнора. Нарцисса, уже стряхнувшая с себя легким движением палочки золу, улыбнулась ей.
- Гермиона, могу я тебя теперь так звать?
- Конечно, миссис Малфой, - чуть смущенно ответила Гермиона.
Из камина вышли Люциус и Драко. Малфой-старший медленно прошел мимо нее к жене, и обернулся.
- Мисс Грейнджер... Гермиона, - произнес он чуть суховато в эмоциональном плане, но вполне вежливо и приятным баритоном. – Я говорил вам, что вы должны мне доказать, что готовы блюсти честь и интересы моей фамилии?
Гермиона чуть покраснела. Люциус и Нарцисса сейчас ей казались невыносимо далекими, гордыми и высокими, а она видела себя маленькой девочкой. Драко встал за ней, и его поддержку девушка чувствовала спиной.
- Да, - пискнула Гермиона.
- Не так, - поднял бровь Люциус.
Гермиона глубоко вздохнула.
- Да, - уже тверже ответила она, глядя на Нарциссу.
- Еще увереннее, но тише, Гермиона, - улыбнулась ей та.
- Да, лорд Малфой, - проникновенно ответила Гермиона и почему-то почувствовала именно ту уверенность, о которой говорила мать Драко.
Люциус чуть склонил голову и наблюдал теперь за ней не так свысока. Его пронзительный взгляд стал немного дружелюбнее, если можно так сказать про него вообще.
- Драко, - парень выступил вперед и встал рядом с Гермионой, и отец с удивлением на него взглянул. – Я тебя не понимаю...
Щеки Драко заалели, а Гермиона почувствовала, как голова идет кругом. Она не понимала, что происходит. Интриги аристократов были для нее настолько внове, что прежде она почему-то подумала, что... Но нет. Драко принял из рук радостно улыбающейся матери какую-то маленькую коробочку, обшитую бархатом, и развернулся к ней. Как во сне, Гермиона наблюдала, как он медленно становится перед ней на одно колено, и открывает коробочку. На бархатной подушке лежал огромный перстень, с резными серебристыми змейками, чьи глаза посверкивали зеленым огнем изумрудов. В душе девушки только успело всколыхнуться приятное волнение, когда он произнес:
- Леди Гермиона Джейн Грейнджер, я, Драко Люциус Малфой, стою перед тобой на коленях, исполненный любви к тебе и надежды на взаимность, прошу тебя стать моей женой...

Выпускной бал в этом году обещал стать одним из самых ярких празднеств этого века ввиду того, что на тот же день министр утвердил празднование дня Победы. К перенесению праздника на конец мая были серьезные предпосылки – отдавая честь погибшим ученикам и преподавателям Хогвартса, Министерство пожелало устроить праздник в Хогвартсе, месте, где произошло решающее сражение. Но в день Победы школа представляла собой руины, и территория все еще кишела темными существами вроде оборотней, так что торжество было назначено на тридцать первое мая. К счастью, желающих восстановить Хогвартс было много, и замок по мере течения времени отстраивался заново, а на землях, прилежащих к Хогвартсу был построен маленький городок из палаток, как на Чемпионате по Квиддичу три года назад. Впрочем, стоило завершить строительство, люди тотчас же разъехались, чтобы прибыть в школу уже на торжество.
В официальную программу выпускного бала были внесены изменения самим министром магии, который пожелал присутствовать на празднике и лично вручить правительственные награды участникам Битвы. Репортеры крутились вокруг Хогвартса, словно осы у бочки меда, раздувая в волшебниках интерес к назревающему событию. Школа украшалась несколькими отрядами учеников, добровольно вернувшихся для помощи преподавателям. В празднестве было разрешено участвовать студентам с пятых по седьмые курсы и некоторым четверокурсникам, которые приняли участие в Битве. Гостями были главы отделов Министерства, родители, иностранные гости, наслышанные о войне в Англии.
День Памяти погибших провели ровно через месяц после последнего сражения, двадцать четвертого мая. Кингсли прибыл на церемонию вручения посмертных наград и лично отдавал Ордена Мерлина различных степеней родственникам погибших. Гарри, Гермиона и Драко прибыли вместе с Невиллом, чтобы поддержать друга и почтить память погибших друзей. Уизли тоже были там, но не в полном составе. Молли осталась в больнице с Роном, который пришел в себя. Приехали даже некоторые слизеринцы, те, чьи родители не запятнали себя Черной Меткой и служением у Темного Лорда. Церемония и ужин проходили в восстановленном Большом зале, где отныне в стенах были вырезаны из камня лица погибших участников сражения и выточены их имена. Гермиона долго стояла вместе с Невиллом напротив изображения Полумны Лавгуд, печальными, но вечно удивленными каменными глазами смотрящей на них. Серые каменные волосы разметались по плечам, а в ушах были серьги в виде редисок. Такие же каменные ниши со скульптурными изображениями погибших были выточены в стенах всего Большого зала. На пришедших проститься с ними смотрели Ремус Люпин, Нимфадора Тонкс, Колин Криви, Падма Патил, загрызенная оборотнем, Кэти Белл, Сьюзен Боунс, Джастин Финч-Флетчери, защитивший Чжоу Чанг собой от летевшего ей в спину Убивающего Заклятия, и еще около двух десятков защитников, среди которых были члены Ордена Феникса, преподаватели, студенты...
Со временем скорбь прошла из сердец многих, погнанная бытом и трудами по восстановлению мира в магической Англии. Жизнь налаживалась со временем, люди вернулись в Министерство, заняли прежние дома, а те, чье жилище было разрушено Пожирателями Смерти, даже основали две небольшие магические деревушки вроде Хогсмида в Шотландии и к северу от Лондона.
В тот же день, когда завершился судебный процесс по делу Малфоев, Люциус пригласил Гермиону жить у них, и девушка приняла это предложение. Нарцисса встретила ее очень радушно, а Драко всегда находился рядом. Первое время Гермиона очень боялась случайно обидеть гордых аристократов, принявших ее в семью, как будущую невесту их сына, но, если с ее стороны и были какие-то ошибки, Нарцисса мягко указывала на них, а Люциус не обращал внимания. Более того, будущий свекр – Гермиона сама поражалась тому, что значение этого слова применялось по отношению к Люциусу, - помог ей съездить за родителями в Австралию и вернуть им память. Знакомство вышло не лучшим образом, но Гермиона знала – когда-нибудь родители ее простят. Помолвка, прошедшая тихо, в домашней обстановке и кругу друзей, неожиданно прогремела на всю страну. Гермиона Грейнджер выходит замуж за наследника рода Малфоев, гласили газеты с несколькими знаками восклицания после заголовков. Гермиона Грейнджер летом станет леди Малфой! Девушка волновалась, что из-за этого суд пересмотрит свое решение, но Визенгамот молчал, очевидно, махнув рукой на них. Суду и так хватало проблем, насколько им было известно от Гарри.
Гарри и преподаватели с жаром защищали Снейпа, и суд сдался, даже не отстранив его от должности профессора в Хогвартсе, полностью оправдав. С того дня он жил вместе с Малфоями, которые заставили его оправиться у них от ран, прежде чем отправиться в Хогвартс. Минерва МакГонагалл прислала ему письмо, полное радости за его освобождение, и написала, что теперь она, как новый директор Хогвартса, ждет его к началу учебного года, как преподавателя и декана факультета Слизерин. Вспоминая об этих словах, Снейп только кривил лицо в своей привычной манере, но от должности не отказался. Понижение в карьере его не волновало, он вообще не желал возвращаться в Хогвартс, но и не мог бросить на Слизнорта факультет Слизерин. В послевоенное время каждого слизеринца тщательнейшим образом проверяло Министерство, и детям, как никогда, были нужны его защита и поддержка.
Помолвка Гермионы и Драко прошла в Малфой-мэноре через два дня после освобождения их семьи из Азкабана. Люциус порвал все связи с Гринграссами, чью семью обвиняли в содействии Темному Лорду, и в Отделе заключения магических семейных союзов радостно поменяли имя невесты Драко Астории Гринграсс на имя Гермионы Грейнджер. Многие считали, что брак этот заключается по расчету, что талантливую и красивую гриффиндорку, Героиню Войны, купили деньгами, и только друзьям было известно, что это на самом деле не так, но до свадьбы двадцать четвертого июня они решили не сообщать репортерам истинных причин. На помолвке присутствовали Гарри и Джинни, Фред и Джордж Уизли, Снейп, сидящий в углу и потягивающий любимый огневиски Люциуса из хрустального бокала, и Невилл. Они остались единственными людьми, кто поддерживал Гермиону, а бывшие друзья Драко отвернулись от него – почти все они были лишены родителей, поддерживавших Темного Лорда, а некоторые даже выпущены из Азкабана из-за нехватки камер под домашний арест.
К Выпускному балу Гермиона готовилась даже тщательнее, чем три года назад к Святочному балу. Сегодня ей предстояло впервые выйти в свет, как невесте Драко Малфоя, и соответствовать ему, как подлинной аристократке. Девушку не пугали злые языки – за годы своего обучения в Хогвартсе она и не такого про себя наслушалась. Гермиона боялась подвести Нарциссу, которая терпеливо и на своем примере объясняла ей все две недели, как вести себя в обществе. Мать Драко относилась к ней, как к дочери, нисколько не обращая внимания на ее манеры, но Гермиона и сама понимала, что ей их придется отточить до совершенства. Она училась заново ходить, есть, говорить и даже думать. Они ездили на лошадях по паркам, принадлежавших имению, гуляли у пруда. Гермиона видела Нарциссу чаще, чем Драко, которого постоянно уводил отец. Сначала девушка не понимала этого и переживала, думая, что так Люциус пытается создать им проблемы, но Нарцисса как-то вскользь упомянула, что невесту и жениха по традиции нельзя оставлять вместе надолго, и Гермиона порадовалась, что не стала задавать глупых вопросов. По той же причине их с Драко покои находились в разных башнях, в разных частях. Попав впервые в комнату Драко, Гермиона замерла и вспомнила разом все, что случилось с ними в будущем. Но за окном виднелось вполне обжитое и целое восточное крыло, а по ночам не слышался вой монстров и оборотней – и она привыкла.
Люциус относился к ней сносно, иногда – словно ее нет, но девушка не расстраивалась, она понимала, что сложно отказаться от идеологии, которую с детства внушали отец и дед, особенно когда она совершала грубые ошибки в поведении за столом или в разговоре со старшими. Гермиона так и не привыкла звать Люциуса и Нарциссу папой и мамой, просто не могла себе этого представить, и мать Драко милостиво позволила звать ее по имени, а к Люциусу Гермиона обращалась, как к мистеру Малфою. С Харди они с Драко встретились в первый же день и рассказали ему, как и обещали, все, что он совершил. Маленький домовичок удивленно смотрел на них большими голубыми глазами, часто моргал и не понимал ничего – впервые его обнял молодой хозяин, прежде бывший не самым милостивым господином... После высказывания таких мыслей Харди чуть не бросился в горящий камин, но Драко удалось его успокоить.
С раннего утра тридцать первого мая Гермиона прогнала из своей комнаты Драко (он тайно приходил по вечерам, и они долго общались, сидя у камина и по привычке укутавшись в одеяла) и принялась приводить себя в порядок. Приняв душистую ванну, ту же, что и в воспоминаниях о будущем, Гермиона пришла в комнату. На кровати уже лежало ее выпускное бальное платье, заготовленное Нарциссой еще неделю назад – белоснежное, длинное, расширяющееся к низу, словно цветок каллы. Гермиона с сомнением бросила взгляд на туфли, стоящие у кровати – она отнюдь не была уверена, что сможет на них долго продержаться, а тяжелое гранатовое колье, которое подарил ей Драко в день помолвки, тянуло к полу шею, когда она его надела. Блокирование двух третей счетов Малфоев на их жизни никак не отразилось – что называется, отняли благополучие праправнуков, - и потому они могли себе позволить и дорогое вино, и покупку драгоценных колье, и еще много лет безбедного, расточительного существования.
Гермиона вздохнула и принялась одеваться. Нарцисса настаивала на высокой прическе и косметике, чтобы подчеркнуть яркость глаз. Девушка понимала, что со временем привыкнет, но поначалу это было тяжело.
Без десяти одиннадцать Гермиона вышла в парадный зал, холл, вместе с Нарциссой, с которой они встретились в коридоре. Туфли оказались неожиданно легкими и удобными, а мнимая тяжесть колье пропала. Очевидно, одежда аристократов была заколдована специальным образом – сложными чарами, которые далеко не каждый может наложить, - чтобы всегда быть удобной и не стеснять движения. Мужчины ждали их с Нарциссой внизу лестницы, и восхищенный взгляд Драко стал наградой Гермионе за проявленную смелость в выборе одежды и украшений. Люциус был более сдержан, но его одобрительный кивок подбодрил.
- Гермиона, вы выглядите по-королевски, - молвил он, целуя руку жене. – Будьте всегда столь великолепны, и весь мир будет в вашей власти.
Гермиона учтиво склонила голову, и Нарцисса улыбнулась, гордая ею и ее манерами. Держать себя с каждым днем становилось все легче, и Гермиона, подняв голову, повернулась к Драко. Он выглядел слишком изысканно и элегантно, настоящий джентльмен. Люциус не скупился на наряды. Накрахмаленный воротник белой рубашки только подчеркивал аристократическую, благородную бледность его лица и светлые, почти голубые глаза, а верхняя пуговица была расстегнута. Черные брюки со стрелками, идеально выглаженные, в сочетании с черным сюртуком удивительно шли ему, обводя еле заметным контуром прекрасное телосложение. Серебристый жилет, наоборот, был застегнут на обе пуговицы. Блестящие классические туфли поблескивали в свете пламени камина.
- Ты великолепна, - шепнул он, коснулся ее руки своей рукой, скрытой белоснежной перчаткой, и поцеловал протянутую руку. И когда родители ушли вперед, тихо добавил. – Но не меняйся сильно, пожалуйста. Я люблю тебя такой, какая ты есть.
От этих его слов Гермионе стало легче, словно с хрупких женских плеч сняли призрачный мешок кирпичей. Каштановый локон, завитый и свисающий с виска, упал на лицо, и парень с нежностью отвел его в сторону. Люциус, пропустивший к камину первой жену, обернулся к ним.
- Драко, - позвал он. – Поторопитесь. Пунктуальность, Гермиона, всегда пунктуальность.
И исчез в зеленом пламени камина. Драко, которому так не хватало вольности и свободы при отце, привлек ее к себе и поцеловал. Гермиона мягко ответила тем же.
- Поверить не могу, что ты моя невеста, - широко улыбнулся он.
- И я, - со смехом отвела глаза Гермиона. – Не могу поверить, что стою сейчас в Малфой-мэноре, с тобой под руку, с дорогим колье на шее, и изображаю царицу по манерам. Уж два месяца назад точно бы не поверила.
Он расхохотался, совсем не по-аристократически.
- То ли еще на свадьбе будет! Отец хорошую гулянку уважает, да и сам не брезгует, так что там действительно придется стать царицей.
- С каждым днем все легче, твоя мама – хороший учитель, - Гермиона беспокойно обернулась на камин. – Мы не опоздаем?
Драко бросил взгляд на каминную полку, где стояли золотые часы.
- Еще пять минут есть... – прошептал он и снова привлек ее к себе...
В свете зеленого пламени они вышли из камина секунда в секунду, как и требовал Люциус. Они с Нарциссой стояли неподалеку от камина, но даже и не взглянули на них. Драко вывел Гермиону из пламени, она держалась за его локоть, и на них тут же набросились репортеры и засверкали вспышки фотокамер, но, пока не явилась вездесущая Рита Скитер, слизеринец успел вывести Гермиону из окружения. Девушка украдкой утирала чуть размазавшуюся помаду по контуру губ, и Драко ухмылялся, пока вел ее вперед.
Поттер словно стоял настороже и ожидал только их. Рядом с ним находилась Джинни, рыжая нимфа в бело-зеленом длинном платье с высокой прической и золотистой тиарой в волосах вежливо улыбнулась ему и обняла Гермиону. Братья давно оставили сестру на попечение Гарри и ушли общаться с профессорами. Среди представителей рыжего семейства Драко высмотрел и Рональда – тот стоял в тени, скрывающий свое лицо от людей, а рядом с ним в платье нежно-розового цвета стояла Лаванда Браун и что-то шептала на ухо. Судя по взгляду, который Рон бросил на них с Гермионой, речь шла о них. Но это Драко не удивляло, он слышал много шепотков вокруг себя. Решение Гермионы выйти замуж за него общество восприняло больше отрицательно, но никто и слова громкого не скажет ей, пока видят, что Поттер одобряет этот союз – это его радовало, он не хотел, чтобы Гермиона расстраивалась в такой день.
- Малфой, - позвал его Гарри и пожал протянутую для приветствия руку. – Рад тебя видеть, я думал, ты не выйдешь в свет после статьи про вашу помолвку.
Он говорил о заметке в Ежедневном Пророке, написанной настырной репортершей неделю назад, на титульной странице которой красовалось неизвестно откуда взявшееся их с Гермионой фото. В статье она разнесла в пух и прах идею о романтической влюбленности и обвинила Гермиону в продажности и предательстве идеалов и ценностей. Драко не сомневался, что многие, наблюдающие за ними сейчас, вспоминают ту самую газету. К его огромному удивлению через два дня Скитер написала опровержение и повинилась. И самым странным было то, что именно в этот период Гермиона впервые попросилась отлучиться из мэнора. Рита Скитер и сейчас гуляла в отдалении от них и бросала неоднозначные взгляды на Гермиону, которая ласково улыбнулась ей и повернулась к ней спиной.
- Просто статья, - пожал плечами Драко, принимая из рук официанта шампанское. – Я даже почти не удивился ей.
- А опровержению? – Поттер чуть приподнял свой бокал и сделал маленький глоток.
- Ему я удивился больше, - признался Малфой, морщась и отставляя на ближайший столик бокал – шампанское было кислым, а не благородным игристым, какое он привык пить.
- Она не оставит вас в покое ведь. Вы стали знамениты, ваша пара настолько необычна, вы контрастируете друг с другом...
- Тебя нам в знаменитости и контрасте не переплюнуть, - хмыкнул Драко, наблюдая, как Джинни уводит Гермиону в сторону и что-то радостно втолковывает. – Ты слишком размашисто расписался в истории магической Англии. Ты то в фаворе у общества, то на самых низах; то Мальчик, Который Выжил, то сумасшедший, то Избранный, то опасный преступник, и, наконец, победитель Темного Лорда. Что же будет дальше?
Поттер не успел ответить – в дальнем от них конце зала, на преподавательское возвышение взошел министр магии Кингсли Бруствер, и присутствующие, как по команде, стали приближаться к нему, чтобы ближе видеть своего лидера. За министром встали в ряд профессора и прибывшие с ним новые начальники отделов Министерства. Перси Уизли стоял поодаль и держал в состоянии левитации несколько десятков синих, обшитых бархатом коробочек, и стопку грамот. Девушки вернулись, и Драко, предоставив локоть Гермионе, повел невесту вперед, не обращая внимания на расступающихся людей и взгляды, которыми их провожали. Гермиону было не узнать – необыкновенно нежная в своем белом шелковом платье, с уложенными непослушными кудрями, подчеркнувшая свою красоту косметикой, которой раньше никогда не пользовалась, - она была менее всего сейчас похожа на ту девочку с вороньим гнездом на голове. Из толпы она сразу выделялась манерами. Нарцисса, разговаривающая со Снейпом, одобрительно кивнула на вопросительный взгляд Гермионы, выглянув из-за спины Люциуса, и Драко только обрадовался, поняв, какие теплые отношения сложились между Гермионой и матерью. Увидев, что впереди столпились Уизли, а неподалеку крутится Рита Скитер, парень решил остановиться поодаль, чтобы не нарваться на скандал. Гермиона, казалось, его поняла, так как остановилась вместе с ним и положила теплую ладонь на его локоть.
Министр произнес речь, руководствуясь принципом «краткость – сестра таланта», составленную в его администрации, и несколько теплых слов добавил лично от себя. Вручение правительственных наград растянулось на долгие полчаса, и Гарри Поттера министр мудро оставил на самый конец, чтобы люди, желавшие увидеть своего героя, ждали. Драко только хмыкнул – он ясно видел, как относится сам Поттер к репортерам, затаившимся в углах зала, чтобы под его выход выскочить в первые ряды. Рональда вызвали в самом начале, Гермиона гордо взошла по ступеням, вызвав в толпе восторженный вздох, в самой середине очереди кандидатов на вручение Ордена Мерлина. Драко бросил короткий взгляд на отца, когда ее вызвали. По лицу Люциуса мало что можно было сказать, но они с Нарциссой впервые за время всей церемонии оторвались от тихой беседы со Снейпом, когда девушка встала рядом с министром. Сверкнули несколько вспышек фотокамер, но от одного взгляда лорда Малфоя репортеры как-то сами собой разошлись.
Медаль полагалась даже ему, чему Драко несказанно удивился. Лицо Люциуса выражало смешанные чувства непонимания и удивления, а затем и гордости сыном, и из всех только Гермиона скрыла довольную улыбку и незаметно кивнула Кингсли.
- Этот человек удивил меня своим неожиданным героизмом, - заговорил министр после долгой высокопарной речи в адрес Дина Томаса, и Драко, еще не подозревающий, о чем идет речь, все еще не оставлял надежды найти взглядом официанта, разносящего нормальное золотистое шампанское. – Выпускники этого факультета всегда славились своей пробиваемостью, умением найти выход из любой сложной ситуации... Но никто не ожидал увидеть от этого человека подобную смелость, жертвенность, умение решительно собраться в нужный момент и дать отпор столь же коварному противнику. Этот Орден Мерлина третьей степени я присуждаю Драко Люциусу Малфою. За бескорыстный героизм и бесподобную храбрость. Мистер Малфой!
Драко подавился шампанским, и Гермиона, сжав его локоть, подтолкнула его к министру. Люди медленно поворачивались к ним, с недоумением смотрели на него. В зале повисла тишина, и в ней раздались звуки шагов. Драко вышел вперед и один прошел к министру по широкому проходу, по сторонам которого расположились не менее пораженные словами Кингсли репортеры. Уизли были единственными, кто глядел на него во всем зале с явной ненавистью, и то не все. Близнецы незаметно подмигнули, а Джинни Уизли, вместе с Поттером, подбирающимся к Гермионе, улыбнулась.
- Твоих рук дело? – шепотом поинтересовался Гарри, когда Малфой встал рядом с министром и получил из его рук правительственную награду.
Гермиона только улыбнулась и вместе со всеми захлопала.
- Люди не одобрят этого, Гермиона, - продолжил Гарри, поддерживая ее жениха овациями. – Малфои слишком многим известны, как Пожиратели Смерти, и должно пройти время, прежде чем они...
- Мы, - напомнила Гермиона, грустно улыбаясь. – Я будущая леди Малфой, Гарри, и говоря плохо о них, ты так же плохо говоришь обо мне.
- Я не хочу обидеть тебя, Герми, - Гарри мягко пожал ее руку. – Малфоям повезло, что ты у них такая умница. Люциус тебя ценит очень, это заметно.
- Просто мы надеемся, что ты будешь счастлива, - Джинни обняла ее.
Гермиона взглянула на Драко, который медленно возвращался к ней, улыбаясь и держа в руке Орден Мерлина Третьей Степени, и выступила ему навстречу.
- Я счастлива, - услышали ее шепот Гарри и Джинни.
Аристократам не полагается проявлять на людях чувств, но в этот раз Драко сам нарушил это правило. По толпе пронесся удивленный вздох, защелкали фотокамеры репортеров Ежедневного Пророка, наконец-то, получивших пищу для сплетен в безупречном доныне поведении помолвленных, а Гарри Поттер довольно ухмыльнулся...
***
Торжество растянулось до вечера. Праздничный банкет плавно перетек в танцы, и пары студентов, преподавателей, родителей и остальных гостей медленно вальсировали под плавную красивую музыку. У столов, стоявших по краям зала, собрались уставшие ученики. Министр давно покинул Хогвартс, как только окончилась официальная часть бала. Репортеры присутствовали только на ней, затем ушли вместе с министерскими чиновниками.
Люциус Малфой и Нарцисса покинули Хогвартс сразу после министра, попрощавшись с преподавателями и отдельно – с сыном и будущей невесткой.
Гарри вальсировал с Джинни в самом центре зала, и за ними наблюдали множество глаз. Ежедневный Пророк за две недели, прошедших с короткого интервью в зале суда, поднял настоящий ажиотаж вокруг обсуждения темы, кто же станет невестой Избранного. Волшебный мир успел несколько раз разлучить Джинни Уизли и Гарри Поттера, репортеры только накаляли обстановку, а девушки заставляли нервничать саму Джинни, подмигивая и постоянно стайками крутясь около Гарри. Лишь на балу всем стало очевидно, что именно она станет его невестой – Гарри не оставлял ее ни на минуту, - но ретивые поклонницы все крутились рядом. Гермиона несколько раз пресекла попытки напоить Гарри Поттера приворотным зельем, а Малфой постоянно извлекал из его карманов торчащие розовые записки с просьбами подойти в тот или иной конец зала. От такой популярности Поттер стал на балу нелюдимее, и старался держаться рядом с ними. Рон не подходил к ним из-за Драко, и Гарри на тихий вопрос Гермионы по этому поводу ответил, что сам считает Рона напрасно обиженным на весь мир, что он мог бы и поблагодарить и за спасение собственной жизни. Драко это было не принципиально, из всей семьи Уизли к ним подходили только близнецы, лояльные Билл и Чарли и один раз Перси – поздравить Гарри с получением Ордена Мерлина. И это, не считая Джинни, стоящей рядом с Поттером. Избранный метался между ними с Гермионой и семьей Уизли.
Гермиона и Драко оставались на балу только из-за одного момента. Они давно решили сбежать оттуда, погулять по просторам Хогвартса под звездами, но Поттер все не отпускал их. Когда после очередного вальса они подошли к столику Драко и Гермионы, он взял шампанское и одной рукой сжал карман своего сюртука, в котором, судя по форме, находилась коробочка с кольцом. Драко подмигнул Гермионе, и понятливая девушка увела Джинни в сторону, а сам он поднялся, встал рядом с Поттером лицом к залу и оперся о стол.
- Чего ты ждешь, Поттер? – удивленно поднял он бровь, как совсем недавно и его отец по отношению к нему.
Избранный подавился шампанским и часть пролил на себя. Девушка у колонны, выпускница Когтеврана, подмигнула ему и чуть приспустила плечико платья. Глазастая Джинни вмиг посуровела.
- Я не знаю, - признался Поттер, отряхивая свою сюртук от капель. – Я волнуюсь немного.
- Пустое это, - хмыкнул Драко и протянул ему со стола салфетку. – Поспеши, а то нам с Гермионой тоже не хочется здесь до ночи проторчать.
- Сделаю это после следующего вальса...
- Я запомнил.
Драко оторвался от стола и прошел к девушкам.
- Леди, - улыбнулся он и предложил локоть Гермионе, которая тут же изящно положила на него свою руку. – Прошу подарить мне танец!
- Он уже все? – недовольно прошипела Гермиона, когда они прошли в центр зала под медленное начало вальса.
Туфли, удобные и красивые, но не разношенные, все же натерли ноги, и Драко знал, что ей не терпелось ступить на мягкую траву босиком.
- Да, я его уговорил больше не тянуть ужа за хвост.
- Слава Мерлину...
Гермиона скрыла выражение неудовольствия и принялась непринужденно вальсировать. Драко уверенно вел, то и дело оглядываясь на Поттера и Джинни. Легкие плавные движения королевского вальса пара совершала изящно и без труда – Поттер несколько дней ходил на курсы по бальным танцам, а Джинни училась у Флер. Саму Гермиону танцевать учила Нарцисса, а помогал им в этом Люциус, то наблюдающий за ними из кресла с бокалом огневиски, то время от времени поднимающийся и вальсирующий с женой. С Гермионой он никогда не пытался встать в паре, он только изучал ее со стороны, но девушка сама понимала, что так же плавно и красиво двигаться в такт с ним не сумеет. Теперь же в вальсе Гермиона двигалась легче, чем при ходьбе, словно танец стал жизнью. Нарцисса умела заставить увидеть даже в самом тяжелом учении прекрасное и мотивировать.
Мелодия начала затихать, и после последнего плавного поворота Джинни, в котором широкий подол ее платья описал красивый круг вокруг девушки, Гарри Поттер остановил ее. В его руках возникла таинственная коробочка, и пары, заметившие ее, останавливались. Вокруг них становилось тесно, но близко не приближался никто, оставляя ощущение свободы. Профессор МакГонагалл вместе с профессором Стебль подошли поближе.
Джинни стояла молча, держа в дрожащих руках подол платья, и глаза ее сияли. Все шестеро братьев, скрестив руки на груди, шутливо встали позади сестры полукругом подобно телохранителям. Как близнецам удалось уговорить на это Перси и Рона, оставалось секретом. Музыканты переглянулись и заиграли какую-то тихую, невероятно красивую мелодию, что-то из классики, как определила Гермиона. Гарри плавно повел ладонью в воздухе, и в его руках появился букет из красно-белых роз, а по залу разлился их дивный аромат. Драко только хмыкнул – это цветочное заклинание по особой просьбе Гермионы он создал сам. Профессор Флитвик, загадочно улыбнувшись, притушил свечи, парящие в воздухе, и Большой зал погрузился в легкий полумрак.
По ряду девушек пронесся дружный вздох, когда Поттер встал на колено и прижал к себе ароматный букет. Спустя мгновение, волнующийся парень, конечно, сообразил, что его нужно протянуть девушке. Джинни приняла его, мило смутившись и спрятав глаза за ресницами.
- Джиневра Молли Уизли, - чуть грудным, звучным голосом произнес Поттер. – Выйдешь ли ты за меня замуж?
Джинни спрятала лицо в ладонях и смогла только кивнуть. Братья за спиной девушки хитро жмурились, зал молчал, ожидая ответа девушки.
- Да, - тихо ответила она и протянула руку, чтобы Гарри мог надеть на нее кольцо.
Мелодия сменилась на свадебный вальс, и Поттер, отдав колючий (Драко чуть злорадно сощурился) букет Перси, с некоторым интересом глянувшему на давнюю подругу Пенелопу Кристал, повел обретенную невесту в центр зала. Молли Уизли плакала в сторонке в платок, а Артур обнимал ее и утешал, хотя у самого глаза блестели. Пары повернулись к танцующим и раздвинулись в стороны. Гермиона чуть покачивалась из стороны в сторону, проникшись великолепной музыкой, но теплые руки вдруг обвили ее за талию и увлекли назад.
- Пошли... – шепнул Драко, дыхнув в шею горячим дыханием.
Тихая праздничная ночь последнего дня весны встретила их мягким ветром и шелестом листвы плакучих ив на берегу озера. Почти полная луна отражалась от рябящей поверхности воды, и ее белый свет блестел на молодой траве. Тихо переговаривались между собой на своем тайном языке деревья Запретного Леса. Малфой вел ее все дальше от Хогвартса по берегу озера, и темные очертания замка оставались все дальше, подсвеченные только лунным светом и огнями окон. Гермиона сняла туфли – каблуки бы завязли в земле, - и несла их теперь в другой руке. Юбку платья она обвязала вокруг бедер и теперь наслаждалась свободой в полной мере, которой все-таки не хватало у Малфоев. Да, они с Драко сбегали по ночам в сад или на пруд, но этого было пока маловато. Оказалось, что он также любит тишину и покой, и родственная душа, которую он увидел в ней, была необходима и ему, и ей.
- Куда мы? – спросила Гермиона, и ее голос в умиротворенной тишине природы послышался необычайно громким.
- Увидишь, - Драко обернулся к ней, и его серые глаза таинственно сверкнули в лунном свете.
- Говорят, в этих местах когда-то жили кельты, - поведала Гермиона, улыбаясь. – И у них ходили легенды о монстрах, хладнокровных демонах, которые охотятся на красавиц... Мистер Малфой, вы пугаете меня своей настойчивостью!
- Подожди еще немного... Вот! Теперь можешь бояться!
Его лицо было настолько по-детски довольным, что Гермиона едва держала смешок. Но на траве у красивой тихой заводи, прикрытой густыми ветвями ив, было расстелено теплое покрывало, а на нем стояла... Нет, не блюдо с фруктовым салатом или французскими деликатесами. На тарелке с простой голубой каемочкой лежали самые простые бутерброды с сыром, копченой колбасой и икрой и графин с вином. Гермиона широко заулыбалась и коленями опустилась на траву перед всей этой великолепной, незатейливой простотой, столь несвойственной элите общества. В этот момент она поняла, что хоть Драко и кажется снаружи таким ледяным и полным аристократического достоинства, внутри он – такой же простой человек, как и она. Гермиона точно решила для самой себя в эти минуты, что ради него, ради этой простоты она готова стать такой же – потому что вряд ли кто иной мог понять ее лучше и заставить восторгаться самой сутью собственного естества под маской приличия.
- Нравится? – девушка почувствовала его тепло за спиной и вздрогнула от шепота рядом с ухом.
- Очень... – выдохнула она.
Горячее дыхание обожгло ее шею, и его губы коснулись разгоряченной кожи. Гермиона повернулась было к нему, но Драко уже отстранился, и легкая коварная улыбка озарила его лицо.
- Вина?
Графин сам собой оторвался от покрывала и плеснул красной жидкости в два ранее незамеченных бокала и на ткань. Драко, незаметно поколдовывающий палочкой, нахмурился и внимательно посмотрел на нее, словно она предала его. Гермиона чуть сощурилась и перевела взгляд на него.
- Мистер Малфой, не пытаетесь ли вы соблазнить невинную девушку?
- С такой-то кривой палочкой? – он отбросил ее на траву и сел прямо, потерев руки друг о друга. – Ты смотри! Я готовился две недели.
Гермиона поджала губы, чтобы не спустить смешок, и повернулась к покрывалу. В графине явно что-то начало происходить. Прежде от красного вина отделились маленькие капельки и зависли в воздухе, к ним начали подниматься еще и еще, пока из кувшина не полетела струйка вина прямо в воздух, и равномерно распределилась по бокалам.
- Ты экспериментировал с Гравитационными чарами? – заинтересованно спросила Гермиона, касаясь кончиком пальца вина в одном из бокалов. – И с чарами Изменения Температуры... И что-то еще.
- Из этого бокала будешь пить сама! – заявил Драко и направил раскрытую ладонь на тарелку с бутербродами. – Да, я рад, что ты оценила! Пришлось изучить основы беспалочковой магии, в этом мне помог отец. Заклинание лилии не требовало особых навыков, а вот это...
Один, самый аппетитный, плавно поднялся в воздух и приземлился на протянутую ладонь.
- Телекинез, - догадалась Гермиона.
Драко отсалютовал ей бокалом с вином и принялся закусывать.
- Когда-нибудь я перестану пользоваться палочкой, - набитым ртом проговорил он. – Ее проводимость магии делает волшебников зависимыми от палочек. А волшебник при достаточном уровне знаний может проводить сквозь себя магию не хуже, чем палочкой. Так даже лучше, потому что природные потоки не собьются столь искусственным творением.
- Ты собираешься развивать этот талант, - утвердительно кивнула Гермиона, тоже хватая бутерброд с колбасой.
- Естественно. Ты же поддерживаешь это?
- Даже не сомневайся, - улыбнулась девушка.
Драко отставил стакан в сторону и, дразня, провел губами по губам девушки. Гермиона снова потянулась к нему, но он поднялся и отвернулся, пряча ухмылку.
- Леди, вас не смутит, если простой смертный сбросит одежды и совершит омовение в водах этого прекрасного тихого озера?
Гермиона поджала голые ноги под себя и покачала головой. Она сидела на покрывале и чувствовала себя возрождающейся. Война словно выпила все соки из души, жизненные силы. И сегодня Драко нашел способ их восстановить. Он прошел к заводи и сбросил ботинки, рядом с ними упал серебристый жилет. Драко медленно снял рубашку, галстук-бабочку, брюки... Гермиона стыдливо охнула и отвернулась от него, и осмелилась бросить на жениха короткий взгляд только тогда, когда послышался плеск воды.
Он погрузился в воду по грудь. Гермионе и прежде приходилось видеть его тело – хотя бы случай в ванной в Малфой-мэноре, когда они попали в будущее. Но тогда ее не столь трогал его вид.
- Герми, - он чуть провел рукой по воде и приподнялся над гладью. – Ты не составишь мне компанию?
- Купальник не прихватила, - съязвила Гермиона, распуская прическу.
Сердоликовый краб, держащий завитые волосы, сполз с кудрей, мягко рассыпавшихся по плечам. Гермиона с удовольствием запустила пальцы в волосы и размяла их, наведя привычный беспорядок. Колье и серьги легли на покрывало, и девушка облегченно уже помотала головой для пущей уверенности, но не таков был Драко. Она всегда поражалась его упрямству – если что-то в голову взбредет, обязательно осуществит.
Под его чуткими пальцами струйки воды начали подниматься в воздух, сверкая в лунном свете, словно серебряные литые цепи. Их было около дюжины, и Гермиона любовалась ими, пока не поняла, зачем он это сделал. Но было поздно.
- Ах, ты!.. – девушка задохнулась от возмущения, отирая мокрое лицо, и начала подниматься с мокрого покрывала. – Ты!..
Гермиона не знала, что хотела сделать – пнуть в него комья мокрой прибрежной земли или обрызгать. Гнев, ничуть не охлажденный ледяной водой, мешал подумать холодно, как ее учила Нарцисса, и найти слова. А впрочем, это была не та ситуация, когда это было необходимо...
Холодная глинистая земля под ногами растеклась, и, поскользнувшись, Гермиона с визгом упала в заводь, разом распугав всех лягушек. Драко чуть хищно оскалился, и, пока она не опомнилась, затащил за руки поглубже. Холодная вода разом выморозила кожу, и дыхание долго не хотело восстанавливаться. Платье Гермионы, так искусно продуманное Нарциссой, намокло и теперь облепляло тело. О выходе из воды не могло больше идти и речи, но перспектива провести в озере остаток жизни печалила. Драко обнял ее и нежно отвел с лица мокрые пряди. Гермиона, учуяв тепло его тела, почти прижалась, но тут же отпрянула, смутившись и покраснев так, что казалось, будто лицо горит огнем.
- О, Мерлин...
- Не думаю, что этот тот, кого нужно поминать в такой момент, - улыбнулся Драко. – Не бойся меня.
Он крепко прижал ее к себе, чтобы на этот раз она уже не вырвалась, но Гермиона больше не пыталась. Поцелуй, которым он скрепил свое объятие, взволновал и вызвал пожар в крови. Прекращать его не хотелось, и если бы не холод воды, они бы предпочли продолжать его вечно...
- Гермиона, - Драко оторвался от нее первый и немного смущенно, едва прикасаясь пальцами к коже, приспустил с плечика девушки платье. – Ты же навсегда со мной?
- Я же не хочу оставить тебя одного, - вспомнила Гермиона их старую фразу, ставшую почти пословицей в их паре.
Он снова привлек ее к себе. На этот раз абсолютно уверенный, что нашел свое счастье и сможет удержать его в руках. Он верил – он будет делать для этого все, что она попросит. Он знал, что хочет видеть ее матерью своего сына, а может даже, в нарушение традиций, и второго сына или дочери. Он надеялся, что ее чувства к нему, полному недостатков утонченному аристократу, хоть в половину так же сильны, как его любовь.
Она уже без сопротивления прислонилась к нему. На этот раз абсолютно уверенная, что нашла именно того человека, который был так необходим ей по жизни. Она верила – она сможет измениться ради его искренней любви, которой он одаривал ее каждый миг с их взаимного признания. Она знала, что ей помогут принять новый образ жизни и поддержат ее, а она будет вечно любить семью, подарившую ей такое счастье. Она надеялась, что все преграды к достижению желанного будущего преодолены, и она сможет любить его так, как только способна любить сама душа.
А прибывающая луна мягко светила им своим светом, та же луна, с которой все и началось... Звезды сегодня горели ярче, чем обычно, и любой, взглянувший в небо, сразу заметил бы необычайную чистоту свода. Лес тихо шелестел, и чуть слышно вода озера плескалась у берега.
А возвращение домой получилось как-то само собой...

- Скорпиус! Скорпиус Гиперион Малфой, будьте так любезны, выйдите из комнаты и спуститесь в гостиную!
Гермиона стояла в гостиной Малфой-мэнора, уперев руки в бока и поглядывая на часы. Была уже половина одиннадцатого, а сын до сих пор не вышел. Драко развалился в кресле и отсалютовал ей бокалом с огневиски, оперев трость о подлокотник. Сегодня он отпросился у Поттера до полудня, чтобы проводить сына в первый раз в школу. Начальник, впрочем, не стал слишком яриться – он и сам в этом году провожал второго сына в Хогвартс. Они уговорились встретиться без пятнадцати одиннадцать у барьера платформы девять и три четверти, но, видимо, Поттерам придется идти на поезд одним.
- Сейчас, мам!
- Скорпиус – истинный сын Драко, - произнес Люциус Малфой, вышедший из библиотеки проводить любимого внука. – С ним мы тоже в его первый год опаздывали на платформу.
- Нам нельзя опаздывать, - возразил Драко. – Тем более, позволю себе напомнить, отец, прибыли мы туда именно без пятнадцати одиннадцать, как и договаривались с Креббами. А сегодня, ожидая этого молодого человека, опоздаем на встречу с Поттером, если не отправимся сейчас же.
Холодные отношения с родными для семьи Малфой существовали только при чужих.
Гермиона вздохнула и глянула на себя в огромное зеркало, висевшее на стене над камином. Зрелая красивая женщина, гордая и женственная смотрела на нее из отражения. За прошедшие девятнадцать лет она сильно изменилась, и дело было не только в возрасте. Нарцисса сделала из нее настоящую аристократку, манеры и речь девушки были огранены ею, как бриллиант золотыми руками мастера. Свекровь научила ее красиво одеваться, и теперь Гермиона со смехом смотрела на свои старые фотографии. Внутри она все же осталась такой же. Из отражения на нее смотрела женщина... Строгое, но достаточно парадное платье плавно облегало ее фигуру, которая не потерялась даже после рождения Скорпиуса. От колен оно расходилось рыбкой и мягко трепыхалось при каждом сквозняке или легком порыве ветра. Теплая мантия с мехом горностая – хотя Гермионе всегда было жалко несчастных животных – лежала на плечах, по длине и форме больше напоминая магловскую дубленку. Люциус когда-то с тяжелым сердцем согласился на это новшество в волшебном мире, а Гермионе пришлось ради этого пойти на уступки и привыкнуть носить туфли даже дома.
Время стерло с лица Люциуса как молодость, так и выражение холодной вежливости в отношении Гермионы. Для него она стала полноценной невесткой лишь тогда, когда освоила все, чему ее учила Нарцисса, а после рождения Скорпиуса их взаимоотношения коренным образом изменились. С ее родителями, изредка посещающими Малфой-мэнор, чтобы проведать внука и дочь, он всегда обращался учтиво и гостеприимно, неизменно радуя Министерство своим раскаянием и перевоспитанием. Девять лет назад их полностью оправдали и открыли заблокированные счета, и Люциус широким щедрым жестом одарил новых родственников новой машиной, которая до сих пор выглядела, как новенькая. Маме всегда он нравился, но после этого она часто говорила дочери, как ей повезло. Гермиона улыбнулась и бросила взгляд на Драко, вальяжно развалившегося в кресле. Она точно это знала. Время мало коснулось мужа, больше похож на Люциуса он не стал и волосы не отрастил, как ожидали от него все знакомые. Только редкие морщинки появились, но ведь прошло уже много времени...
- Мама, мне мал этот сюртук!
Скорпиус, ее светловолосое солнышко, бежал по лестнице к ней и на ходу стягивал с себя вышеозначенный сюртук. Гермиона строго подняла бровь – привычка выработалась после многих лет жизни с семьей Малфой. Но улыбки сдержать не смогла.
- Так нужно, сын! Сюртук не мал, он сшит по тебе.
- Значит, я вырос, - сощурился малыш, совсем как Драко в детстве.
- За неделю? – усомнилась Гермиона. – Перестань, мы опаздываем. Харди уже отправил твой чемодан дяде Северусу?
- Я не успел положить в него книги по рунной нумерологии!
- Возьми с собой, будет, что почитать в дороге! – Драко поднялся с кресла и поставил бокал с огневиски на стол из красного дерева. – Ты готов? Если нет, то клянусь Мерлином, в Хогвартс отправишься один и пешком.
Скорпиус прижался к маме, которая пыталась поправить его сбившийся воротник, и задорно показал отцу розовый язычок.
- А дядя Гарри рассказывал, как на втором курсе он полетел...
- О, Мерлин, - Драко раздраженно взглянул на часы и закатил глаза. – Дядя Гарри много глупостей совершал в детстве, именно поэтому он весь в шрамах, и у него...
- Драко! – чуть повысила голос Гермиона и сделала мужу большие глаза. – Молчи уже об этом!
- Не опоздаете, Гермиона, милая?
В гостиную спускалась Нарцисса. Эта великолепная женщина осталась красивой, даже когда седина тронула ее густые волосы, а лицо покрылось морщинами. Несмотря на преклонный возраст, она не старела душой, и в ее глазах не прослеживалась старость – они были ясны, как у юной. Нарцисса любила внука и относилась к Гермионе как к дочери, с пониманием и нежностью. Свекровью она стала замечательной, и две женщины были подругами. Нарцисса напоминала Гермионе собственную мать. Скорпиус оторвался от матери, и бросился к ней.
- Бабушка! Я скучать буду...
Нарцисса заливисто рассмеялась и подняла уже большого внука на руки, опять сбив рубашку и воротничок.
- И я, солнышко наше! Пиши каждую неделю.
Драко опять с показательным раздражением взглянул на часы и засунул руки в карманы брюк, но Гермиона отлично видела, что он пытается скрыть собственные чувства. Драко очень любил Скорпиуса, так похожего на него. От Гермионы сыну достался только ум, стремление изучать все науки на свете и, пожалуй, форма носа, а от отца – любовь к рунной нумерологии и внешность. Впрочем, сын был талантлив в любой сфере, в меру терпелив и устремлен к открытиям. Люциус всегда говорил, что внуку досталось от родителей все самое лучшее, и даже намекал на внучку. Гермиона скрыла улыбку и положила руку на живот, пока все занимались прощанием с мальчиком. Она еще никому не сказала, что носит под сердцем девочку, а личного врача попросила молчать об этом, чтобы самой сделать сюрприз. И, кажется, время настало – Скорпиус уезжал, а срок уже был большой, и в зеркале на плоском животике уже виднелся бугорок. Чуть выступив вперед, Гермиона кашлянула и улыбнулась Драко.
- Родные мои, у меня есть для вас счастливая новость...
Люциус обернулся к ней и с интересом вгляделся. Гермиона улыбнулась ему и защитила разум окклюменцией. Так он ее изредка пытался застать врасплох, чтобы она не теряла навыки. Драко, разом почувствовавший в ее тоне что-то необычное, подошел сзади и нежно обнял за талию, а Нарцисса опустила Скорпиуса, и они все вместе повернулись к ней. Гермиона взяла руку Драко и положила ее на свой живот.
- Я беременна!
Нарцисса ахнула и прытко подбежала к ней, чтобы обнять любимую невестку. Люциус сделал несколько шагов вперед, но подумал о собственной сдержанности, которую иногда пытался безуспешно демонстрировать, и только сжал трость.
- Гермиона, что же ты...
- Что же ты молчала? – Драко прижал ее к себе и крепко обнял, по привычке спрятав лицо в ее кудрях. – А я как раз думал...
- Драко, тут ребенок! – шикнула на него Гермиона, но не сердилась.
Нарцисса оглядывала ее животик, и, молодая женщина не сомневалась, что она уже прикидывает, какие наряды заказывать у портных. Нарцисса очень любила одевать невестку.
- Дорогая, - свекровь еще раз обняла ее. – Мы так рады! Вернешься, подготовим праздничный обед! Драко, позовешь мистера Поттера с супругой, мистера Лонгботтома... А, он же не может, он же преподает гербологию... Все равно! – Нарцисса уже загибала пальцы и хмурилась, припоминая всех, кто будет искренне радоваться вместе с ними такой новости. – Люциус, позови мистера Лонгботтома и Северуса! И еще Минерву можно. Думаю, семья Забини будет... Ох, ну тогда я побежала, дорогие мои! – она еще раз обняла невестку и внука. – Скорпиус, пиши нам!
- У меня будет брат? – поинтересовался мальчик, вынырнув из объятий убегающей в сторону кухни бабушки.
Гермиона опять улыбнулась и повернулась к Люциусу.
- Это будет девочка, Люциус. Доктор уже точно сказал.
- Назовем – Ила! – сразу поставил условие Люциус, скрывающий радость от этой новости.
- Илиада Деметра Малфой, - предложил Драко и чмокнул любимую жену в щеку. - Илия, Ила... Это великолепная новость, милая!
Скорпиус вприпрыжку подбежал к родителям, но Гермиона строго одернула сына.
- А с дедушкой попрощаться?
- Гермиона! – Драко помахал перед нею часами на цепочке. – Он вернется через две недели на выходные!
Люциус улыбнулся и приобнял внука.
- Ступайте, - отсалютовал он им тростью. – Я пока к Северусу загляну. Драко, только не забудь, мать не выдержит, если ты забудешь всех пригласить.
- Знаю, отец...
Драко протянул в раскрытой ладони портал, и Гермиона со Скорпиусом схватились за цепочку золотых часов. Секундная стрелка переползла на отметку двенадцать, и семью подхватил магический вихрь.
Осень в этом году настала как-то внезапно. Утро первого сентября выдалось золотым и похрустывающим, как яблоко, но при всем этом теплые летние деньки еще не спешили уходить. Большая семья «черноволосых очкариков», как шутливо звал их при Гермионе Драко, толкала к ним огромные тележки, самым примечательным элементом которых были клетки с белоснежными совами.
- Наконец-то! – к ним спешил Поттер с семьей, и Джинни радостно тащила за собой маленькую дочь. – Мы думали, у вас чп. Леди Малфой, позвольте засвидетельствовать мое почтение! – он чуть насмешливо склонился перед Гермионой в легком поклоне и поцеловал протянутую руку.
- Почти чп, - хмыкнул Драко, обнимая Гермиону. – Хэй, Поттеры! Этим вечером к нам на чаепитие, что скажете?
- Если не будет экстренных ситуаций в Аврорате, - Гарри перехватил тележку Альбуса-Северуса, смущенно оставшегося в стороне ото всех. – Пожалуй, можем уйти сегодня пораньше. К семи?
- Приходите к семи, я передам Нарциссе, - Гермиона обняла Джинни и маленькую Лили.
- Опять репортеры, - вдруг прошипел Гарри. – Пошли скорее. Сколько лет прошло, а они до сих пор не успокоятся.
Две семьи поторопились показаться на платформе девять и три четверти и скрыться из глаз Риты Скитер, открывшей собственное издательство после нескольких бестселлеров и биографий Героев Войны. Скорпиус радостно поздоровался с Джеймсом и, помахав родителям рукой, мальчишки убежали к вагонам Хогвартс-экспресса. Неподалеку Драко и Гермиона заметили Рона – он пришел провожать собственных детей. Его жена, Лаванда Уизли, в девичестве Браун, заботливо оправляла прическу дочки и натягивала на нее шапку, несмотря на сопротивление.
- Мама... Мама, ну не надо!
- Рон! – Джинни помахала им, и семья Уизли повернулась к ним. – Лаванда!
Рон обернулся к ним, и Поттер им радостно замахал руками, мол, подходите к нам. Размолвка двух лучших друзей тяжело далась ему, и только через несколько лет после победы Гермиона и Рон смогли нормально общаться. Оба тогда уже были семейными людьми. Гермиона изредка выезжала за границу вместо Люциуса, чтобы заключать договоры с торговыми партнерами о поставке или закупке материалов, и за десять лет запрета Малфоя-старшего к выезду из Англии они так привыкли вести с красивой молодой женщиной переговоры, что Люциус точно знал, что может спокойно оставить дело на них с Драко. Рон в это время доработался до заместителя начальника Отдела магических игр и спорта, а Лаванда сидела дома с детьми. Гермиона знала, что не вынесла бы такой жизни, а Рон понимал, что она слишком деятельна для него.
- Рон, а где Фред с Анджелиной? – крикнула ему Джинни.
- Не знаю, - пожал плечами Рон, тоже оглядывая толпу. – Наверное, они в носу поезда, провожают Ариадну и Кэти.
Весельчак Фред впервые в жизни отличился от брата-близнеца и первым женился на школьной подруге Анджелине. Некоторые говорили, что чувства друг к другу у них возникли со Святочного Бала на их пятом курсе. Через год после Победы они поженились, а через два у них родилась первая дочь Ариадна, которая недавно сдала на «превосходно» все СОВ. Вторая была младше сестры всего на три года, и назвали ее в честь погибшей в Битве за Хогвартс подруги Кэти Белл.
- Как твое новое заклинание? – поинтересовался Гарри у Драко, когда Рон отмахался, что потом подойдет к ним. – Весь Аврорат изнывает от нетерпения опробовать его в деле.
- Я буду вправе его пустить в оборот в Аврорате только после конференции в Рио-де-Жанейро, - пожал плечами Драко. – Поедем туда с Гермионой в конце октября на пару недель.
- До сих пор не могу отделаться от мысли, что мы теряем такого ценного сотрудника, - Поттер кивнул Дину Томасу, провожавшему сына. – Подумать только, Кингсли открывает новый Отдел. Как он назвал его?
- Отдел магических изобретений и патентов, - с гордостью ответила Гермиона вместо мужа. – Наконец-то Драко будет работать там, где лежит душа. Я и сама туда представлю свои новые зелья...
- Привет всем!
Это вернулся Джеймс. Он уже отделался от чемодана, совы и тележки и явно горел желанием сообщить новость.
- Там Тедди, — запыхавшийся Джеймс показывал через плечо назад, в густые клубы дыма. - Я его только что видел! Знаете, что он делает? Целуется с Мари-Виктуар! — Мальчик был явно разочарован сдержанной реакцией взрослых. — Наш Тедди! Тедди Люпин! Целуется с нашей Мари-Виктуар! Нашей двоюродной сестрой! Я спросил Тедди, что он тут делает…
- Ты им помешал? — сказала Джинни. — Ох, Джеймс, до чего же ты похож на Рона!
Гермиона и Драко засмеялись. Джеймс чуть обиженно смотрел на взрослых, он-то считал, что его новость должна всех взволновать. Машинист подал первый сигнал, и дети заторопились в поезд. Гермиона в последний раз обняла вернувшегося еще раз попрощаться Скорпиуса.
- Отпишись нам сразу после ужина! – строго наказала она. – Все же нам интересно, на какой факультет попадет наш сын!
- Только в Слизерин! – громким шепотом прошипел Драко. – Только в Слизерин!
Гарри и Джинни рассмеялись и занялись наставлениями собственных детей.
- Я хочу к дяде Северусу, - заявил Скорпиус во всеуслышание, обнимая отца.
Драко запахнул пальто наглухо и присел перед сыном, краем глаза отметив, что Поттер точно так же разговаривает сейчас с Альбусом.
- Нам не важно, на какой факультет ты попадешь, Скорпиус! Пусть это будет твой собственный выбор.
- Как ты рассказывал о своем поступлении на Слизерин? - звонко поинтересовался сын и смахнул с лица выбившуюся из прилизанной челки светлую прядь.
- Именно. Не ленись и учись хорошо! – он поправил на сыне плащ и убрал с лица волосы. – Не расстраивай нас! На Рождество приезжай, мама уже родит сестренку...
- Чтооо?
Рядом встала Джинни и уперла руки в бока, приобретя полное сходство с миссис Уизли, которая тоже давно потеплела по отношению к Гермионе.
- Тс-с! – шикнула ей Гермиона и улыбнулась. – Когда Нарцисса скажет об этом, вы должны удивиться, а то она расстроится!
Рыжеволосая Джинни радостно обняла Гермиону, и та даже не стала ей напоминать, что ей, как аристократке, так вести себя не положено. Скорпиус обнял отца и скрылся в клубах дыма, чтобы вскоре появиться в окне одного из купе, откуда уже торчали головы Джеймса, Альбуса и Андромеды, дочери Рона и Лаванды. Драко поднялся с корточек и вместе с Поттером подошел к детям, пока поезд еще не тронулся. К махающим Джинни и Гермионе присоединилась Лаванда. Альбус с недоумением оглядывал репортеров, горсткой столпившихся в стороне и пытающихся на камеры запечатлеть прощание Начальника Аврората и, по совместительству, победителя Темного Лорда, с детьми.
- Чего они все фотографируют? – возмутился ребенок. – Папа, их же не будет в школе?
- Будут, как же! – ответил ему прежде отца Джеймс. – Я говорил с дядей Северусом, он специально их пригласил к твоему приезду...
- Не будут, не переживай, - успокоил сына Поттер. – Дяде Северусу передавай, пусть в гости заскакивает.
- Опоздал, Поттер, - Драко оглянулся на Гермиону, и супруга нежно улыбнулась ему. – Сегодня он будет у нас, отец как раз к нему отправился.
По всему алому поезду захлопали двери, и машинист издал последний предупреждающий гудок. Родители устремились к окнам купе с последними наставлениями, а дети высовывались из окон и подставлялись под прощальные поцелуи. Скорпиус сильно сжал раму окна, так, что пальцы побелели, и Драко немного грустно улыбнулся. Он многое бы отдал, чтобы еще раз увидеть Хогвартс. А впрочем, почему бы и не наведаться к сыну в гости? Он же член Попечительского Совета, правда, в этом случае Гермиону, желающую повидаться со старыми преподавателями, придется брать с собой. Драко протянул руку в черной блестящей перчатке к сыну и чуть взъерошил ему волосы.
- Удачи, Скорпиус!
- Пока, отец!
Поезд тронулся, и они с Поттером пошли рядом с ним по платформе, прощаясь с сыновьями. Где-то кричали слова прощания Джинни и Гермиона, а маленькая Лили бежала рядом с поездом и махала братьям рукой. Поттер давно остановился позади и только махал вслед, а Драко все еще шел рядом с поездом и глядел в счастливые, льдисто-серые глаза сына, и Скорпиус тоже не исчезал за окном, пока отец шел рядом. Им не требовалось слов, ведь аристократы не проявляют на людях своих истинных чувств, но Драко был уверен, что сын понимает все, что он хотел бы ему сказать.
Ведь он все-таки Малфой!