— Кто-нибудь наконец передаст мне салат? — Роза манерно растягивает слова. — Например, дядя Гарри?
Она делает ударение на «дядю» и выгибает бровь. Наслаждается, как он чуть заметно хмурится и тянет руку к ее тарелке.
— И в кого ты такая вредная? — бурчит отец, а Роза хмыкает.
— Считаешь, не в кого? — она передергивает плечами и посылает лукавый взгляд Гарри.
— И как только у нас могла родиться слизеринка? — качает головой отец.
— Все претензии к производителю, — хмыкает Роза. — Спасибо, дядя, — забирает у Гарри салатницу, словно невзначай касаясь его пальцами.
Гарри вздрагивает, а она довольно ухмыляется.
Ей нравится его дразнить. Роза знает, что потом поплатится за каждую завуалированную двусмысленность, тем интереснее, насколько далеко Гарри позволит себе зайти.
— Это все твоя вина, Гарри, — уверенно заявляет отец, не обращая внимания на шиканье мамы. — Она проводит с тобой слишком много времени.
— Например? — в голосе Гарри явственно слышатся металлические нотки. Глава аврората, чтоб тебя! Он ведь и не подозревает, насколько сексуально сейчас выглядит. Роза поспешно отводит глаза и делает чересчур большой глоток воды. — Когда пропадаю на работе сутками? Ты же не думаешь, что Роза прячется у меня под столом вместо учебы и вечеринок?
О, она бы хотела! Она совершенно точно нашла бы способ разнообразить серые будни аврора. Много способов.
— Конечно же, нет! — чересчур поспешно на ее вкус отнекивается отец. — Ты во всем ей потакаешь, когда все-таки заглядываешь в гости.
— Раз в месяц? — фыркает Гарри. — Прекрати, Рон, это смешно. — Роза согласна, Гарри бывает у них слишком редко, но иначе возникли бы подозрения. Мама и так странно на них косится уже в третий раз. — Если ты не можешь найти общий язык с дочерью, не нужно винить в этом меня.
Роза буквально обмирает от таких слов. Удар ниже пояса. Все присутствующие это понимают, как и то, что с отцом Роза и впрямь никогда не ладила. Больно уж он... гриффиндористый. Наверное.
— Мальчики, думаю, вы оба погорячились... — дипломатично начинает мама.
У Гарри на шее пульсирует вена, отец и вовсе багрового цвета. Сейчас грянет скандал. Из-за гребаного салата! Да что за маразм-то вообще. Что будет, если она поцелует Гарри на глазах у всей семьи? Коллективный инфаркт? Бред какой-то.
Роза должна что-то сделать. Она не может рисковать этими встречами. Слишком долго пробивалась сквозь панцирь сурового аврора, чтобы пустить все коту под хвост, потому что у папеньки взыграло эго. Роза взорвется, если вдруг еще когда-нибудь нарвется на колючий ледяной взгляд Гарри. Не для этого она столько сил убила, совсем не для этого.
— Гарри... — на грани слышимости шепчет она.
Роза знает, он слышит. Сжатые в тонкую линию губы чуть расслабляются, морщинка между бровей едва заметно разглаживается.
Слушай мой голос, Гарри, слушай.
— Ты даже позволяешь ей называть себя по имени, — практически на парселтанге шипит отец.
Роза выгибает брови.
Когда она просит купить ей новую метлу или книгу, он делает вид, что чудовищно занят и потом с ней поговорит, а сейчас расслышал. Вот ведь!.. Еще удивляется, откуда у нее слизеринские замашки. В этой семье грех не научиться изворачиваться и притворяться.
Гарри прикрывает глаза и глубоко вдыхает.
— Гермиона, ужин был очень вкусный, — заученно говорит он. — Извини, видимо, мне не стоит у вас появляться какое-то время, — голос надтреснутый, словно неживой вовсе. — Роза, надеюсь, ты насладишься салатом.
Гарри аппарирует еще до того, как она успевает открыть рот.
Твою мать!
Роза усилием воли подавляет желание рвануть за ним в тот же момент. Сейчас напридумывает себе черт знает что, закроется, а ей потом снова биться головой о глухую стену.
И как они с отцом вообще умудрялись дружить столько лет?
— Я, конечно, дико извиняюсь, но что это было? — преувеличенно бодро интересуется она. — Если я какая-то не такая...
— Роза, хоть ты не начинай, — устало вздыхает мама и садится на стул. Отец окончательно выходит из себя, но, как ни странно, выбегает из комнаты, хлопнув дверью, а не брызжет слюной, доказывая, что Роза неблагодарная, а он — отец года. — Рону тяжело видеть, что ты тянешься к Гарри, а не к нему.
— Ни к кому я не тянусь, — скорее из чувства противоречия отнекивается она.
Мама знает. Роза видит это в позе, повороте головы, опустившихся уголках губ. Не одобряет, но молчит. Дает шанс набивать собственные шишки. Что ж, по крайней мере, лекции о разнице в возрасте и статусе она благополучно избежала. Уже замечательно.
— Как же я устала от детских выяснений, кто круче, — будто в пустоту роняет мама.
Или все-таки не знает? Пожалуй, Роза не хочет это выяснять. Не сейчас точно.
— Пойду-ка я в свою комнату, — тихо говорит она и уходит, удивляясь, как хватает сил не сорваться на бег.
Выждать минут пятнадцать для верности и рвануть к Гарри. Если пустит. С него станется закрыться в кабинете с бутылкой виски и убеждать себя, какой же он плохой. Как будто у него вообще был выбор. Роза захотела его, Роза добилась. Кому нужны сопли о неправильности, если им хорошо вместе? Она не понимает.
Рано или поздно это должно было случиться, наверное. Могло быть и хуже, пожалуй.
Роза хмыкает.
Значит сегодня очередь Гарри отдавать долги.



— Успокоился? — она заходит в кабинет, отодвигает бутылку огневиски подальше и удобно устраивается у него на коленях. — Эй, посмотри на меня, — тихо просит она, и Гарри подчиняется.
— Как ты смогла уйти?
— А мне нужно разрешение? — усмехается она. — Я уже большая девочка, Гарри.
— Мне нравится, как ты произносишь мое имя, — улыбается он. — С придыханием.
— Ничего подобного, — Роза смеется и заправляет выбившийся локон за ухо. — Дядя Гарри, — шепелявит она и морщит нос.
Гарри лохматит ее волосы и прижимает к себе.
— Дурочка, — выдыхает в шею.
— Мне слишком уютно, чтобы спорить, — хмыкает она. — И кстати жутко нравится твоя щетина, — она прячет лицо у него на груди и закусывает губу.
Роза отдает себе отчет в том, что заходит на запретную территорию. Неожиданно сильно звучат простые слова. Почти интимно. Она понятия не имеет, какой именно ждать реакции. Роза знает Гарри всю жизнь, и для нее он всегда был взрослым мужчиной, а вот ее Гарри видел еще младенцем, орущим в подгузниках. Она старается не думать об этом, но иногда, когда спокойно и тепло, мысли сами забираются в голову и не торопятся отпускать.
— Что мы делаем? — чуть удивленно спрашивает Гарри, перебирая пряди ее волос.
Роза отстраняется и серьезно смотрит ему в глаза.
— Живем, — кривит губы в усмешке. — И сейчас я хочу тебя поцеловать.
Гарри приподнимает брови.
— Спрашиваешь мое мнение?
— А надо? — нахально подмигивает ему Роза. — Ставлю в известность, чтобы собрался с духом, морально подготовился. Или как ты там все это обзываешь, чтобы оправдать неправильность происходящего и бла-бла-бла?
— По-моему уже неактуально, — Гарри прищуривается и со смешком наблюдает, как меняется ее выражение лица.
— Да неужели? — наконец фыркает Роза, очерчивая кончиком пальца контур его губ. — Великий Гарри Поттер сдался?
— Кажется, у меня всегда была слабость к змеям, — он прикрывает глаза от ее прикосновений, чуть склоняет голову набок. — Кусать будешь?
— Обижаешь, — она потягивается всем телом и резко подается к нему. — Только если попросишь, — выдыхает перед поцелуем. — Нежной быть не обещаю.
Гарри хмыкает и дергает ее на себя.
Чертовски похоже на безоговорочную капитуляцию. Они оба увязли по самые уши, и лично Роза выбираться не собирается.
Она еле сдерживает стон.
В чем прелесть жизни без риска?
Правила придуманы, чтобы их нарушать. Ей ли не знать.
Она с шумом выдыхает, когда он спускается руками по спине и властно сжимает талию. Если Роза что-то и понимает в мужчинах так это то, что Гарри чертовски возбужден. Может уже наконец-то перестанет играть в благородство? Она судорожно всхлипывает, когда он углубляет поцелуй, и захлебывается воздухом, стоит ему прикоснуться к обнаженной коже спины. И когда успел задрать кофту?
— Гарри... — то ли просит, то ли просто стонет она, вздрагивая в его руках.
— Гарри! — низкий голос отца отдается эхом от стен и звучит почти как рык.
— Твою мать, — шипит сквозь зубы Роза.
— Леди не пристало так выражаться, — усмехается Гарри.
— Серьезно? — она судорожно приводит себя в порядок и уже собирается аппарировать, когда тот крепко сжимает ее локоть.
— Продолжим с того места, на котором остановились, — не то спрашивает, не то ставит перед фактом.
Попробуй пойми, Гарри сейчас перед ней или аврор Поттер.
А в глазах плещется желание.
Роза ухмыляется.
— Если будешь хорошо себя вести, — выворачивается из его хватки и аппарирует в свою комнату.
— Ничего не хочешь мне рассказать? — резкий тон мамы и должен бы напугать, но Роза была готова.
В конце концов, Гермиона Уизли очень умная женщина, а Роза не так чтобы и скрывалась.
— Что ты хочешь услышать? — она с вызовом вздергивает подбородок и смотрит прямо в глаза.
— А что ты считаешь нужным мне рассказать?
— На данном этапе ничего конкретного, — Роза пожимает плечами. Плевать, что она выглядит, как после ночи беспробудного разврата. Ничего же не было. Пока, уточняет она про себя и ухмыляется. — Еще не время.
Мама качает головой, но не настаивает. Знает, что силой не вытянет и слова, а Роза пока не готова разговаривать. Не о чем. Их слишком бесцеремонно прервали, чтобы укладывать мысли в связные предложения, да она и не хочет. Сейчас Розе нужно насладиться ощущениями. А потом они с Гарри продолжат.



Гарри не приходит, и она не винит его. Сама Роза тоже не решается. Чем больше проходит времени, тем больше сомневается.
Она скучает.
Розе не хватает резких движений, нахмуренных бровей, прерывистого дыхания, мимолетных случайных касаний. Она лишь вспоминает, потому что не будет навязываться. У целеустремленности тоже есть предел. Следующий шаг должен сделать Гарри, хоть и ожидание невыносимо. Иногда Розе кажется, что от напряжения вокруг нее воздух трещит, но никто больше не замечает, а ей может и чудиться.
В конце концов, Роза не выдерживает и соглашается на стажировку в отделе у матери. Та давно ей предлагала, а Роза отбрыкивалась. Не то чтобы у нее много вариантов работы, но Министерство вряд ли ей подойдет. Что может быть зануднее работы в кабинете два на четыре метра? Одни и те же люди, одни и те же проблемы, сплошные перешептывания за спиной и споры ни о чем, потому что повторяются изо дня в день.
— Дай себе хотя бы шанс, — улыбается мама, и Роза вздрагивает.
Она бы дала, но не шанс и не Министерству. Мда. Это уже похоже на паранойю.
Роза с трудом выдавливает из себя ухмылку и кивает. Какой у нее выбор? Чахнуть в надежде на чудо не ее вариант, а, зная Гарри, она успеет состариться и умереть, пока он решится. Роза не будет ничего делать, только появится в нужных местах в нужное время. Всего-то. Она уверена, что просчитывает все до мелочей, но Гарри снова ее удивляет.
Он распахивает дверь в ее комнату и почти рычит:
— Зачем?
Роза хмыкает и складывает руки на груди.
— Понятия не имею, о чем ты.
Он зол, чертовски зол, и это заводит. От одной мысли о неконтролирующем свои эмоции Гарри сладко ноет внизу живота. Что бы он мог с ней творить... Роза бы совершенно точно не сопротивлялась. Только если бы он попросил.
— Знаешь, — он заходит, почти хлопая дверь. Сдерживается в последний момент.
— Хотя бы намекни.
Роза издевается и ничуть не скрывает этого. В конце концов, не надо было настолько оттягивать встречу. Не отца же Гарри испугался, в самом деле. На секунду Роза задумывается, но быстро отмахивается. Вряд ли ей стоит знать, о чем они говорили, когда она едва успела аппарировать.
— Я не твой очередной мальчик на поиграться, — чеканит он каждое слово.
— Откуда такие познания о моих мальчиках? — усмехается Роза. — Следил?
— Можно подумать, ты пряталась, — фыркает он.
— Значит мама рассказала, — Роза не спрашивает — утверждает.
Даже забавно. Он же не всерьез ревнует? Глупо. Где мальчики, а где он. Сравнивать несравнимое иррационально.
— Роза, — он пересекает комнату в два шага, хватает ее за плечи и встряхивает. — Не испытывай мое терпение!
— Люблю ходить по лезвию ножа, — она облизывает губы и с вызовом смотрит ему в глаза. — Возбуждает, знаешь ли.
Она плавится под его голодным взглядом.
Ну же, возьми меня, прямо здесь, сейчас. Глубоко, грубо, жестко!
Черт, это просто ненормально так течь от мужика. Просто потому что ненормально. Какие уж тут игры, только выбивающая последний воздух из легких похоть.
Внизу мама гремит посудой, а Роза не в состоянии даже отвести от Гарри взгляд. Она чувствует жар, исходящий от его тела, в горле пересыхает. Они же оба хотят, до искр под веками. Чего он тянет? Подумаешь, не одни. Подумаешь, родители в любой момент могут зайти. Подумаешь, закатят скандал. Розе сейчас плевать на все, кроме Гарри и одного на двоих сбившегося дыхания.
Она закусывает губу и едва слышно стонет, не опуская глаза. Наслаждается, наблюдая, как расширяются его зрачки, радужка практически исчезает.
Давай, Гарри, давай! Сделай нам обоим хорошо. Давай!
— Сучка, — выдыхает ей в лицо.
— Так вытрахай из меня всю дурь, — одними губами шепчет она.
Роза с трудом узнает собственный голос, но и на это ей сейчас плевать. Она уже дала ему полный карт-бланш. Она бы уже дала, если бы он брал. Роза почти видит, как он подхватывает ее под задницу, а она закидывает ноги на талию. Почти чувствует, как впивается ногтями ему в спину. Почти слышит собственные крики в унисон его рыку. Но ничего не происходит. Гарри все также крепко держит ее за плечи и рвано дышит, пожирая глазами.
Ну что еще тебе нужно, идиот?!
Роза передергивает плечами и скидывает его руки.
— Уйди со стажировки, — сквозь зубы, едва ли не по слогам.
— И отказать себе в удовольствии злить тебя? — Роза выгибает бровь. — Ни за что.
— Я тебе не по зубам, — он отходит на шаг назад, сжимая кулаки.
— Спорим? — она сокращает расстояние между ними, почти вплотную прижимаясь.
— Проиграешь.
— Готова сунуться в пасть льва.
— Не посмеешь.
— Ты меня недооцениваешь.
— Не позволю.
— И что ты мне сделаешь?
На расстоянии вдоха. В одной секунде от того, чтобы сигануть в пропасть.
— Переведу в аврорат и буду иметь за малейший косяк.
Роза ухмыляется.
— Только если на твоем столе.
Гарри на мгновение прикрывает глаза. Она чувствует его возбуждение и предвкушает взрыв. Он на пределе, терпение вот-вот лопнет, и она готова принять удар на себя. Давно готова. Игра стоит свеч. Процесс заводит ничуть не меньше результата.
— Уверена, что потянешь?
— Уверена, что хочу тебя. — Между ними повисает тягучая тишина. Роза протягивает руку и касается его щеки. — Есть возражения?
— Не желаю смотреть, как другие на тебя пускают слюни.
В его глазах молнии, не предвещающие ничего хорошего. Никому.
— Но трогать-то можно только тебе. Назовем эксклюзивным правом, если угодно, — она чуть отстраняется. — Мама наверняка уже мечется из угла в угол и собирается подняться. Времени много прошло, а никто не вышел. Тишина подозрительна, сам понимаешь.
— Подождет, — рявкает Гарри и впивается в ее губы злым поцелуем. Скорее жалит, чем ласкает, но Розе нравится. Так, как сейчас нужно. То, чего она добивается битый час.
Точка невозврата пройдена. Напряжение достигает апогея и выплескивается через край. Они вместе идут ко дну, но будь она проклята, если не упивается каждым мгновением. Овчинка стоит выделки.



Роза очень чётко помнит момент, когда посмотрела на Гарри иначе. Просто не смогла воспринимать его как дядю Гарри, который изредка появляется и балует сладостями вопреки маминым запретам.
Она собиралась ускользнуть на вечеринку и уже почти выбралась, скормив родителям сказочку об усталости и смене обстановки, когда услышала крик из гостиной.
— Роза Уизли, я знаю, что ты вернулась!
Она едва не выпала из окна от неожиданности. Это мог быть только один человек, и она совершенно точно не ждала его сегодня.
— Дядя Гарри, — улыбается она, выходя из своей комнаты, да так и замирает у первой ступени лестницы.
Дядя Гарри изменился за... Последний раз она его видела года два назад на платформе 9 и 3/4, когда он внезапно решил проводить её на третий курс. Ещё, конечно, Хьюго, на первый, но кого интересуют такие мелочи.
— Как же ты выросла, — возвращает он ей улыбку. — Совсем невеста.
Роза хлопает ресницами, пытаясь сказать хоть что-то вразумительное, но не выходит. В её голове крутятся только непристойности.
Нельзя быть таким горячим! Ей нестерпимо хочется коснуться его бороды и почувствовать, как он вздрогнет от прикосновения.
— Ни за что не сбривай её, — шепчет она. — Ни при каких обстоятельствах.
— Роза! — одергивает её мама, но уже поздно.
Роза сказала то, что, пожалуй, у нее на лбу написано.
— Я же говорил, что мне идёт, — смеётся Гарри, — а ты не верила, — обращается к маме, естественно. Розе это не мешает его рассматривать, не стесняясь. — Хоть у дочери есть вкус.
— Ещё влюбится в тебя, и что будем делать? — подтрунивает та, а вот Роза почти уверена, что не так уж мама и далека от истины.
Ей достаточно одного взгляда, чтобы захотеть, а уж кто кому и кем приходится абсолютно неважно. По крови они не родственники, все остальное лишь глупые стереотипы, навязанные обществом.
Роза впервые думает, что тётя Джинни дура, раз упустила такого мужика.
Роза передергивает плечами и взмахивает волосами, отгоняя воспоминания. Нашла время. Хотя кто бы мог подумать, что слова матери станут пророческими. А может и предвидела, мама всегда была даже чересчур наблюдательной. О формулировках, конечно, можно поспорить, но это не отменяет того, что Роза помешана на Гарри.
На вечеринку она так и не пошла. Слушала, как Гарри рассказывал об аврорате, командировках и курьезах на службе. Рассказывала о своих шалостях в Хогвартсе. Мама качала головой, Гарри смеялся, а потом они рассказывали о своих приключениях. Мама цокала языком, говорила, что Гарри подает дурной пример, а Роза делилась, чем сейчас живут ее сверстники. Это были проделки разных поколений, но во многом похожие. В ее время не было войны, но риска хватало. Миссис Норрис, например, по-прежнему не везло, как и Филчу, попадаться на глаза МакГонагалл мало кто отваживался. Гарри смеялся, а Роза любовалась. С ним просто. Без оглядки на статус и возраст.
— Роза? — он осторожно касается ее колена, и она чувствует, как по телу бегут мурашки.
— Прости, задумалась, — откликается она и сжимает покрепче кружку с чаем. — Что я пропустила?
— Почему Слизерин? — Гарри тепло улыбается, без ноты пренебрежения, как было с папой, и удивления, как с мамой. — Только сейчас понял, что не спрашивал никогда.
— У меня был выбор: Слизерин или Рейвенкло, — Роза пожимает плечами, — но я же не ищу легких путей. Так показалось интереснее. Знатный был скандал, — она мечтательно закатывает глаза и вспоминает, как отец брызгал слюной и рвал на голове волосы.
— Мало кто знает, но Шляпа и мне предлагала Слизерин, — тянет Гарри, глядя на нее с усмешкой.
— Мама не говорила...
— Она и не знает, как и Рон. К слову не приходилось.
— Вот это крушение великих, — хмыкает Роза. — А как бы мне жизнь облегчил.
— Но так ведь было бы неинтересно, — Гарри подмигивает ей, и она зависает на добрых пару десятков секунд. — Это будет наша с тобой маленькая тайна.
В этот момент он кажется ей идеальным мужчиной.
— Дядя Гарри, слизеринец в вас явно просится наружу.
— Гарри, — поправляет он, — пока никто не слышит. А то чувствую себя совсем древним.
— Гарри, — повторяет она, перекатывая его имя на языке. — Пятнадцать лет тебя это не смущало.
— Ты была ребенком...
И ей мерещится столько скрытого смысла в простых словах, что она глубоко вдыхает, лишь бы не выдать нечто откровенно нахальное, а то и пошлое. Когда входит мама с еще одним подносом чая, морок рассеивается. Роза никогда еще не была так рада ее видеть.
Наверняка Гарри не имел в виду ничего такого. Наверняка, кивает она своим мыслям и ловит его чуть насмешливый взгляд. Ведь правда же?
Иногда Роза хочет спросить, правильно ли она все поняла, но всегда останавливается в полушаге, потому что... На его месте она бы покрутила у виска. Хотя сейчас уже и не так важно, но по-прежнему интересно. Чего только не привидится пятнадцатилетней школьнице в глазах ее идеального мужчины...
Роза фыркает.
Какая сентиментальная романтичная бредятина. Фу же, фу. Можно подумать, на Гарри ее личная жизнь и заканчивается. Ха! То, что почти все ее парни похожи на Гарри — детали, всего лишь совпадение, которое не имеет с ее сознательным ничего общего. А вот бессознательное... не имеет право голоса.
Глупые мысли, неуместные, неудобные. Они ни к чему не приведут. Значение воспоминаний иногда переоценивают. Они не дают силу, а лишь тормозят. Заставляют раз за разом возвращаться в уже пережитые мгновения, копаться в них, ища ответы на давно неактуальные вопросы. Вот только решится-то все в настоящем. Зачем оглядываться, если впереди столько интересного? В этом ведь и суть: проживать каждый день, как последний. Роза пытается, ведь Гарри может исчезнуть в любой момент. Решит, что ему это больше не нужно, пресытится игрой в кошки-мышки. И только тогда она позволит себе вспоминать. А пока Роза будет наслаждаться азартом, драйвом, ощущениями на грани фола.
Слизерин против Гриффиндора. Кто сдастся первым?
А они по-прежнему не опробовали стол в его кабинете. Есть, к чему стремиться. Непокоренные горизонты манят, напоминают, что рано еще расслабляться.
Роза усмехается. Она своего не упустит.



Роза волнуется. Впервые за долгое время.
Выбивает сигарету из пачки и прикуривает. Она нередко бывает в Министерстве, но сейчас выходит на новый уровень. Видеть Гарри на работе, в естественной среде обитания, так сказать, без возможности прикоснуться, будет сложно и интригующе. А ведь нужно еще и работать: приносить кофе, раскладывать документы, выполнять мелкие поручения. Что там еще делают стажеры?
Роза прикрывает глаза и затягивается. Судя по вкусу, курит уже фильтр. Вот ведь задумалась. Она выкидывает бычок, даже не подумав испепелить. Некоторые маггловские привычки укореняются слишком глубоко. Мама бы не одобрила, но когда это смущало Розу. Интересно, а как бы Гарри отреагировал? Хм.
— Ты опоздала, — холодно чеканит мама. — От тебя за милю несет табаком, — добавляет, когда ведет по коридору. — Мисс Хиггинс, твой непосредственный начальник. Знакомьтесь, — и уходит не оборачиваясь.
Железная Грейнджер, чтоб ее.
Роза хмыкает.
Мать явно злится и совсем не на курение. Попросту нашла удобный повод. У нее может быть только одна причина не выговаривать Розе свое недовольство сквозь зубы, маскируя это легкой улыбкой: мама не знает, с чего начать. Тогда тут только одно объяснение. Гарри.
Розу передергивает. Не то чтобы она боится, но и объясняться с мамой тоже не готова. Едва ли логика и причинно-следственная связь тут чем-то помогут, скорее усугубят. Слишком уж нетипичные.
— Мисс Уизли, вы будете отвечать за взаимодействие нашего отдела с другими подразделениями. — Роза видит, как Хиггинс чуть презрительно морщится, окидывая ее взглядом. Из-за протекции или запаха сигарет? Ей в общем неинтересно, но немного отвлекает. — Разумеется, в первую очередь, с авроратом. — Хиггинс разве что не кривится. Похоже, считает себя настолько важной, что отвлекаться на всяких там соплячек ниже ее достоинства. Вот только никто не спрашивает ее мнения. Роза хмыкает. — Поручения с пометкой «срочно и особо важно» доставляются лично в руки Главному аврору, но ведь вам это не составит труда? — гадко ухмыляется, а Роза закатывает глаза. Само собой, она — золотой ребенок, которому с рождения все достается легко и просто. Людей не волнует правда, их устраивают собственные стереотипные представления о ней. — Справитесь?
Роза улыбается ей самой фальшивой из своих ухмылок.
— Естественно, — довольно наблюдает, как Хиггинс сжимает кулаки. — С чего начнем?
Раз уж старая карга настроена не особенно миролюбиво, можно ответить ей тем же. В конце концов, как-то же надо развлекаться, пока Гарри нет поблизости.
А что если?.. Внезапная мысль приходит в голову, но останавливается где-то на полпути, словно пугается. Что если мама хочет проверить догадки и поэтому закрепляет за ней взаимодействие с авроратом? Допустим. На какой вариант она рассчитывает? Стоит ли тщательнее скрываться или ничего не менять? Зная маму, она хочет знать правду, но вот нужна ли она ей такой, какая есть?
Слишком много вопросов, ни одного ответа. Уравнение из одних переменных по определению не имеет решения.
— Вот и первое поручение, — чересчур довольно скалится Хиггинс. — Вернешься хотя бы незареванной, значит из тебя получится что-то дельное.
— Боевое крещение? — Роза ехидно приподнимает бровь.
— Просто не повезло. Министр только что высказал Поттеру все, что думает о его аврорах, — едва ли не потирает руки в предвкушении та. — Но кого волнуют такие мелочи?
Роза смеряет ее ледяным взглядом и забирает конверт.
— Мне не впервой укрощать дикого зверя.
Хиггинс бросает на нее колкий, полный злости и зависти взгляд и отворачивается.
Роза и не рассчитывала, что будет легко, это не самый худший расклад.
Пока.
Пока она не доходит до кабинета Гарри.
Роза вдыхает поглубже и стучит.
— Вон! — рычит из-за закрытой двери Гарри, и она вздрагивает.
Может, он ее уже наконец трахнет?!
— Дико извиняюсь, но у меня тут что-то срочное, — под его немигающим взглядом она подходит к столу и аккуратно кладет конверт перед ним. — Ну, я пошла? — нахально вздергивает подбородок, наслаждаясь, как темнеют его глаза. — Или остаться? В ближайшее время меня все равно не ждут.
— Почему?
Роза с удовольствием отмечает хрипотцу в его голосе.
— Ты же великий и ужасный, одним видом повергаешь в ступор, — хмыкает Роза. — Где-то сейчас ты должен снова рявкнуть «Вон!», пробуравить меня насквозь своими глазищами, а я убежать, захлебываясь слезами. Насколько я поняла сценарий примерно такой.
— Большей частью, пожалуй, — он бросает взгляд на дверь, и Роза чувствует, как пробегает холодок по коже от запирающего. Гарри хочет, чтобы она о нем знала. — Видимо, сейчас ты уже должна рыдать в туалете?
— Именно, — шепчет она, — но по неведомой причине все еще в твоем кабинете.
Гарри прищуривается и обходит стол, оказывается напротив нее.
— Я же просил, — подцепляет подбородок пальцем и заглядывает в глаза.
— Лучше бы просил, чтобы я носила белье, — усмехается она, закусывая губу. — Возможно, и послушала бы.
— Ты же не всерьез...
— А ты проверь. Я не стесняюсь.
Роза еле сдерживается, чтобы не предложить ему сорвать с себя мантию и разложить на столе. Она сходит с ума от его горящего желанием взгляда, почти физически ощущает, как он раздевает ее им, но медлит. Какого черта выжидает? Это уже не предвкушение, а самый натуральный садизм!
Наконец Гарри подхватывает ее под задницу и усаживает на стол, властным движением раздвигает ноги и устраивается между ними.
— Самое время передумать, — выдыхает он, но его руки уже забираются под мантию. — Пока еще я в состоянии остановиться.
— Уверен? — Роза вздрагивает под его ладонями. — Сможешь? — проводит кончиками пальцев по скуле. — Отпустишь и разнесешь полаврората от неудовлетворенности?
— А если они и так заслужили выволочку? — Гарри дергает ее на себя, и Роза едва слышно стонет, ощущая его возбужденный член слишком близко, но еще не в ней.
— Все равно буду чувствовать себя виноватой, — хмыкает она, обнимая его за шею.
— Ты ведь специально меня заводишь, — рычит он. — Хочешь, чтобы разорвал одежду?
— Ты этого не сделаешь, — мурлычет она, прижимаясь к нему. — Иначе придется смириться, что все Министерство увидит меня голой.
— Нет, — довольно щурится Гарри. — Тогда ты останешься у меня под столом до конца дня, пока остальные будут искать твой хладный труп по закоулкам, — он распахивает мантию у нее на груди и замирает на несколько минут. Белья на ней и впрямь нет. — Не холодно? — мгновенно охрипшим голосом практически шипит. Игры отходят на второй план. Пока.
— Горячо, — едва слышно шепчет она, — от одной мысли, как ты будешь смотреть. — Его взгляд обжигает. — Нравится?
Гарри прикрывает глаза, выругивается сквозь зубы и срывает с нее мантию одним движением руки.
— Ведьма, — выдыхает в губы. — Во всех смыслах этого слова.
Целует сильно, властно, подавляет любые зачатки воли, если бы они и были. Сейчас у Розы остается один инстинкт — отдаться и кричать под ним, насколько хватит сил. На столе, в кресле, на полу — без разницы. Она не ощущает эйфории от сломленного наконец сопротивления грозного аврора, только необходимость, чтобы он уже трахнул ее по-настоящему. Сил на поддавки не остается, напряжение слишком велико. Еще чуть-чуть, и стихийка вышибет зачарованные стекла.
— Разрешаю не быть джентльменом, — Роза обхватывает его талию ногами и ложится спиной на стол. Предлагает себя откровеннее некуда. Плевать на приличия, в сексе им нет места. — Сделай одолжение, трахни меня сию секунду.
Такого пугающего и одновременно возбуждающего рыка Роза определенно еще не слышала, а в следующий момент она чувствует его член в себе и захлебывается воздухом. Намного лучше, чем она только могла себе вообразить. Он трахает ее рваными, грубыми толчками. Так, как нужно. Ей кажется, что еще немного, и она увидит небо в алмазах, настолько острые ощущения. Ее болтает в разные стороны, и Гарри наклоняется к ней, крепко сжимает запястья и вытягивает руки. Он практически ложится на нее, движения становятся размереннее и медленнее, словно он извиняется за болезненное начало. Роза не против. С ним она согласна на все.
— Этому столу всего пара дней, — выдыхает ей в шею.
— Вот и обновили, — усмехается она, отчаянно желая зарыться пальцами в его волосы или впиться ногтями в шею, но Гарри полностью контролирует ее тело. Ощущение полной беспомощности ударяет по нервам новой волной возбуждения.
— Как бы завтра не пришлось менять, — ухмыляется он. Входит резко и глубоко, Роза вскрикивает и выгибается. Он словно чувствует, чего хочет она. Или показывает, как может быть хорошо. — Люблю, когда леди сверху, — слышит она, когда он ощутимо прикусывает мочку уха.
— А по тебе и не скажешь, — Роза чуть приподнимается и размашисто проводит языком по щеке. Колющаяся борода ее еще больше раззадоривает. — Вот только тогда тебе придется из меня выйти.
Гарри усмехается, отпускает ее руки и легко поднимается. Роза жмурится от удовольствия. Каждое движение отдается искрами в теле, расходится множеством электрических разрядов и оседает внизу живота. Она пропускает момент, когда Гарри, не выпуская ее, ложится на стол, и она оказывается на нем. Роза не хочет знать, как ему удается. Все равно. Когда мужчина мечты отдает власть в ее руки, задавать вопросы верх глупости.
Роза смотрит на него сверху вниз и опускается до упора, протяжно стонет, растворяясь в ощущениях, но четко чувствует его взгляд. Она хочет запомнить каждое прикосновение, малейшую эмоцию, но все сливается в ослепляющее мгновение. Роза берет его ладони и кладет на свою грудь, вскрикивает, когда Гарри сжимает ее до боли, закусывает губу и начинает двигаться. Одуряюще хорошо и правильно. Бездна приветливо ей улыбается, и Роза с наслаждением в нее падает. Оно того стоит.
Роза недовольно стонет, когда Гарри убирает руки с груди, а он крепко стискивает ее талию и неистово насаживает ее на себя. Он шипит сквозь зубы ругательства, но Роза не слышит, она уже кричит в голос. Под веками вспыхивают искры. Она выгибается и ловит ускользающие отголоски оргазма, слушает его рваное дыхание. Осознание накатывает постепенно.
Они все-таки переспали. На столе. В его кабинете.
Кто бы мог подумать в самом начале.
— Иди ко мне, — Гарри тянет ее на себя и обнимает, утыкается в волосы.
— А ты заглушающие ставил? — шепчет ему на ухо. Похоже, голос она сорвала. — Не то чтобы меня это уж очень волнует, но надо же быть готовой. Вдруг поклонники с цветами на выходе встретят.
— После такого шоу было бы неудивительно, — усмехается он и поглаживает ее по спине. — А если серьезно, то тут бы уже двери выломали от твоих криков. Подумали бы, что приношу в жертву юных стажеров, чтобы неповадно было документы таскать в самый неподходящий момент.
Роза тихо смеется и легко целует его в плечо.
— Не уверена, что меня бы это остановило.
— Не уверен, что позволил бы тебе остановиться, — в тон откликается он. — Даже если бы над душой стояла Гермиона.
Роза тяжело вздыхает и прячет голову у него на груди. Так уютно и спокойно. Можно сделать вид, что они только вдвоем, но реальность уже стучится в двери. Раз уж Гарри сам затронул эту тему.
— По-моему, мама знает.
— Конечно, знает, — невозмутимо соглашается он. — Это же Гермиона. Почти наверняка поставила тебе стажировку у Хиггинс, чтобы убедиться, — Гарри перебирает волосы Розы, и она сладко потягивается. Еще несколько секунд, и начнет собираться. — Давно пора с ней поговорить.
— О чем? — Роза резко вскидывается и падает обратно на грудь Гарри, он удерживает ее второй рукой. Выглядит наверняка комично, но это Розу сейчас волнует меньше всего.
— Считаешь не о чем? — он приподнимает бровь. — Обесчестил дочь и все такое.
— Ты не первый, — машинально отвечает она.
— Да я заметил, — усмехается Гарри, — но как-то не привык лгать лучшей подруге, да и прятаться по углам как-то надоело.
— Что ты хочешь сказать?
Роза напрягается. Гарри отпускает ее, и она садится. Почему-то стыдливо прикрывает грудь рукой. Глупо, конечно, но именно в этот момент она остро ощущает себя обнаженной. Гарри все замечает, естественно, но не комментирует. И на том спасибо.
— А что ты хочешь услышать? — Роза пожимает плечами. Она понятия не имеет. Не думала об этом. Никаких планов после секса не было. — Если тебе станет легче, я тоже не знаю, что теперь.
— Предлагаешь повторить? — осторожно, будто даже неуверенно, спрашивает Роза.
— Секс же был хороший, — едва заметно улыбается Гарри. — Но с Гермионой поговорить все-таки нужно.
Роза кивает и чувствует, как расслабляется.
Оказывается, ей было важно это услышать. Оказывается, период игры в отрицание и сопротивление больше не вернется. Оказывается, секретов уже почти не осталось. И вот теперь Розе действительно страшно.
А что дальше?



Вся ее дерзость и уверенность исчезают вместе с ожиданием расплаты. Ее не столько беспокоит реакция родителей, сколько реакция Гарри на реакцию родителей. Роза привыкла ни на что не рассчитывать, а когда оказывается в шаге от достижения цели — вдруг отчаянно хочет остановиться. Она знает, как играть и провоцировать, а обязательства для нее в новинку. Да еще и с Гарри.
У Розы подкашиваются ноги.
Черт!
Развела сопли на пустом месте. На пустом? Серьезно? Он ведь старше ее на целую жизнь... Зато с родителями знакомить не нужно, с детства дружат.
Роза истерично не то хмыкает, не то усмехается.
— Нервничаешь?
Гарри появляется незаметно. Она настолько ушла в себя, что, видимо, оглохла и ослепла.
— Может не сегодня? — звучит слишком жалобно, и Роза мысленно чертыхается.
— Что тебя так пугает?
— Когда ты скажешь маме, все официально станет серьезным, — неуверенно тянет та. — Совсем как ребенок говорю, да? — тут же добавляет.
— Скорее как девушка, которая не знает, чего хочет.
Гарри чуть улыбается, и это слегка примиряет ее с собственными страхами.
— Я загоняюсь, — Роза передергивает плечами. — В основном потому, что не понимаю, зачем это нужно тебе.
— Кто отказывается от молодой любовницы?
Роза вспыхивает, но под его взглядом быстро остывает. Он не насмехается, но и не понимает ее сомнения. Кажется, будто Гарри все для себя решил. Он готов открыться. А она... нет?
— Чтобы трахаться время от времени, необязательно ведь спрашивать разрешение, — не то из вредности, не то из чувства противоречия бурчит она. — Или без благословения не встанет?
— Ты что сейчас за цинизмом пытаешься спрятать? Неуверенность во мне или в себе? — Гарри внимательно вглядывается в ее лицо, ищет что-то понятное только ему, а Роза не может ответить. Она не знает.
Ей кажется, что это кошмар, в котором она сама все портит. Она столько раз представляла, как они будут вместе, но сейчас не может сделать последний шаг. Слишком все фантастично при прочих равных.
— Наверное, я никогда по-настоящему не верила, что мы так далеко зайдем. Ты так далеко зайдешь, — неохотно уточняет она.
Гарри долго смотрит на нее, а потом хмыкает и просто прижимает к себе.
— А ты думала, что после секса я буду рвать на голове волосы и причитать, как же так вышло?
Роза чувствует, как он улыбается.
— Между прочим, ты два года ломался, прежде чем соизволил заметить мои попытки обратить на себя внимание, — фыркает она, с удовольствием вдыхая запах его тела.
— Ждал, пока поумнеешь, — усмехается он, — и совершеннолетия, разумеется.
— То есть все это время... — Роза замолкает на полуслове, отстраняется и ошарашенно пялится на совершенно спокойного, как будто даже довольного Гарри. — Ты изверг! — наконец едва не взвизгивает она.
— Да мне памятник поставить надо, — он уворачивается от тычка под ребра. — За терпение и сохранение твоей добродетели. От меня, по крайней мере, — добавляет, чуть помолчав.
— Ревнуешь? — Роза выгибает бровь и складывает руки на груди.
— Я дал тебе возможность попробовать с ровесниками...
— Ты не ответил на вопрос.
— А теперь можешь сравнить.
— Идиот, — хихикает — с чего бы? — она, дергает его на себя и впивается в губы.
В этот момент сомнения кажутся глупыми и надуманными. Не то чтобы Роза представляет «долго и счастливо», но и слишком уж драматизировать ни к чему. Она ведь не задумывалась о будущем, когда провоцировала Гарри, так почему сейчас должна? Нелогично же. Пожалуй, во всем виноват крышесносный секс. Извилины слегка запутались, и рассудок помутился.
— И как это понимать, Гарри?
Мама и сейчас появляется вовремя. Пока они не начали срывать друг с друга одежду. Иначе было бы совсем неловко.
— Вообще-то нас тут двое.
Роза пытается отстраниться, но Гарри не выпускает ее из объятий. Довольно опрометчиво, но ей приятно. Возникает ощущение, что он решает пойти ва-банк. Хотя терять уже в общем нечего.
Их застукали с поличным.
— Гарри? — с нажимом повторяет мама.
— Чистосердечное признание зачтется? — как будто издевается он, но тут же серьезнеет и добавляет: — Прости. Если честно, понятия не имею, что нужно говорить в таких случаях.
— Она же совсем ребенок, — устало вздыхает мама и прислоняется к дверному косяку.
— Уже давно нет, — возражает Гарри и почему-то прижимает Розу к себе еще ближе. Словно... что? Боится ее потерять? Да куда она теперь денется с подводной лодки!
— Я все еще здесь, — напоминает о себе Роза, но, кажется, ее никто не слышит.
— Значит у вас это давно?
— Смотря что ты имеешь в виду, — Гарри пожимает плечами. — Прелюдия давно, секс случился недавно. — Мама вздрагивает на этих словах и как будто сереет. Пожалуй, Роза не хотела бы оказаться на ее месте. Никто бы не хотел, наверное. — Брось, Гермиона, ты ведь знала.
— Надеялась, что ошибаюсь, — вздыхает она и садится на ближайший стул. — Рон этого не переживет, — хмыкает, но тут же улыбается. — Возможно, я садист, но его выражение лица наверняка будет незабываемым зрелищем.
— Зато для него это будет означать, что не он плохой отец, а Гарри коварный соблазнитель, ну или я извращенка, — Роза передергивает плечами, насколько позволяет ее поза. — Во всем есть свои плюсы.
Мама снова тяжело вздыхает.
— Никогда бы не подумала, что мы окажемся в подобной ситуации.
— Даже когда Шляпа отправила меня на Слизерин? — фыркает Роза, все-таки чуть отодвигаясь от Гарри. Она вполне в состоянии сама со всем справиться. — Да брось, мам, это уже был первый звоночек.
— В чем-то она права, — усмехается Гарри.
— А ты-то куда!
— Еще развратником старым назови, — ерничает он, — хотя я бы поспорил, кто из нас главный совратитель, но кого интересуют такие мелочи.
— Значит я тебя соблазнила? — Роза пытается замаскировать гордость в голосе, но у нее не выходит.
Слишком много эмоций для одной Розы Уизли.
— Если переедешь ко мне, обязательно об этом поговорим, — ухмыляется Гарри.
Роза выпрямляется и серьезнеет, мама переводит взгляд с нее на Гарри и обратно. Наверное, Роза зацикливается, это лишь шутка... А что если нет?
— Это предложение? — она выгибает бровь и внимательно смотрит на него, стараясь не упустить ни одной эмоции.
— А ты бы хотела? — в тон ей отвечает он, но Розе не становится понятнее. Совсем.
— Я об этом не думала, — честно признается она.
— Значит пока и не стоит, — он мягко щелкает ее по носу, а Розе чудится грусть на дне глаз. Она ведь не может быть настоящей? С чего Гарри так форсировать события после двухлетней игры в кошки-мышки? Это нелогично, нелепо и попросту сюрреалистично.
— А почему бы и нет.
Роза понимает, что решение, мягко говоря, опрометчивое, но она ведь ничего не теряет. Подумаешь, разочаруется в мужчине мечты, с кем не бывает. Зато до этого момента будет засыпать и просыпаться с Гарри в одной постели, ждать его по вечерам, возможно, даже попытается что-нибудь приготовить. Перед глазами встает настолько яркое видение, что Роза зажмуривается.
— Она своего не упустит, — отчего-то улыбается мама.
Абсолютно нелогичная реакция в данный момент, но Роза списывает это на ее шок и собственное состояние аффекта.
— Похоже, я собственными руками вырыл себе могилу, — слегка потерянно выдыхает Гарри, — но никто ведь за язык не тянул, да? — Он снова притягивает ее к себе и крепко обнимает. — Осталось решить, как сказать обо всем Рону.
Роза слишком эмоционально перегружена, чтобы еще и об отце думать, он ведь в любом случае будет вопить, что есть сил, и пеной брызгать во все стороны. Возможно, лучше просто пока не говорить. Достаточно того, что мама в курсе.
— Что вы хотите мне такого важного сказать, и почему Роза так тесно к тебе жмется?
Роза закатывает глаза. Только отец может не понять очевидного, ей-Мерлин! Взрослый человек, двух детей родил, а как будто младшекурсник.
Гарри отпускает ее и заслоняет собой. Ох уж эта привычка в любой ситуации быть героем. Роза в кое-то веки не сопротивляется, потому что окончательно запутывается в том, что сама сотворила. Хотя она и не заглядывала так далеко. Гарри был недосягаемой мечтой, а теперь наступил момент расплаты за то, что она посмела его желать.
Твою мать!
— Роза переезжает ко мне, — слова булыжниками падают на пол. Розе кажется, что каждое из них пробивает дыру. — Я пойму, если захочешь меня снова ударить.
— Почему? — Розу настолько поражает реакция отца, что она высовывает голову из-за спины Гарри. Мама выглядит такой же ошарашенной. — Наконец-то ты честен.
— Я сейчас не ослышалась?
Розе плевать, что Гарри хочет как лучше. Ей нечего бояться, тем более отец убийственно спокоен и кажется даже... рад? Серьезно?
— Может, иногда я и не вижу дальше своего носа, но не в случае, когда дочь с лучшим другом крутят шашни, — весомо роняет отец, и Роза окончательно отказывается понимать, что происходит, а через пару секунд все резко встает на свои места.
— После того ужина, когда вы разругались, ты не прощения пришел просить у Гарри, да? Вы подрались? Гарри решил, что ты догадался, выложил всю правду, и ты запретил ему приближаться ко мне? Можете поправить, если я где-то неправа.
Роза скрещивает руки на груди и зло смотрит то на отца, то на Гарри. Вот сейчас она даже не удивляется, что когда-то они подружились. Сейчас ей хочется приложить обоих да так, чтобы помнили подольше. Ее же игра теперь кажется дешевым спектаклем, где все знали свои роли. Кроме нее, разумеется.
— Не говори того, о чем потом пожалеешь, — тихо и почти обреченно говорит Гарри.
А Роза смотрит на него и не находит ни одного слова больше. Ощущение, будто все эмоции выкачали, осталась только пустота. А чего она, собственно, ожидала? Вот теперь у ее сказки закономерный — совсем несказочный — конец. Как будто могло быть иначе.
— Комментарии излишни, — как ни странно, голос даже не дрожит. — Мне нужно побыть одной.
Она отключается от реальности и уходит. Так ведь даже, наверное, лучше, но она не может не чувствовать привкус лжи на зубах, она хрустит и больно впивается в нёбо, хотя что такого произошло, если разобраться? Гарри всего лишь не сказал, что они с отцом подрались и тот все знает, соответственно, догадывается и мама. Роза ведь не делала великую тайну из своих чувств, не вздыхала над дневником по ночам, не лила слезы в подушку. Он ее не обманывал в том, что действительно имело значение. Тогда почему ей так больно?
Возможно, она только сейчас осознала, что все происходит на самом деле?
За все приходится платить, правда?
Ха!
— Я не хотел, чтобы ты узнала так.
Гарри подходит бесшумно и садится на полу, у ее ног, берет ее ладони в свои. Роза не сопротивляется, она нуждается в его тепле.
— А как ты себе это представлял?
— В подходящее время, — он вздыхает. — И наедине, пожалуй. Рон мне тогда много чего сказал, я долго думал и почти убедил себя, что он прав, не стоило все начинать, а потом узнал о твоей стажировке. Меня слегка переклинило.
— Злость тебе к лицу, — краем губ улыбается Роза. — Имей в виду, что меня это скорее возбуждает, чем пугает.
— Все поперек правил, — усмехается Гарри. — Думаю, с этим смогу смириться.
— Тебе не кажется, что мы торопимся?
— Мне казалось, ты любишь рисковать.
Обычно его непоколебимость успокаивает, а сейчас нервирует. Роза абсолютно ни в чем не уверена в этот самый момент. И что делать дальше понятия не имеет. А Гарри ждет ее решения. Просто смотрит на нее и держит в своих руках, не торопит и не давит. Роза вглядывается в глаза своего идеального мужчины и не понимает, какого черта тянет. Она ведь так долго мечтала, так часто представляла, чтобы сейчас... Что?
— Ты ведь настоящий? — едва слышно шепчет. — Именно такой, каким кажешься? Не растаешь в воздухе и убежишь к черту на рога?
— Чего ты боишься? — Гарри гладит ее щеку, и она чуть прикрывает глаза от невесомой ласки.
— Что я тебя выдумала, — все также тихо. — Но ведь я же не могла столько лет обманываться.
— Секс же был настоящий, — напоминает он ей.
Роза совсем по-детски всхлипывает, скатывается с кровати на пол и утыкается ему в грудь. Именно сейчас она очень остро ощущает их разницу в возрасте. Одна кочка, и она практически рассыпалась на осколки. А Гарри по-прежнему рядом. Похоже, время игр закончилось, и Роза понятия не имеет, что именно начинается.
— Жизнь, — Гарри легко целует ее в губы. — Начинается жизнь.
Роза даже не удивляется, что говорит вслух. Она просто растворяется в ощущениях. Возможно, она ошибается, но ведь не узнает наверняка, пока не попробует. С Гарри Поттером не может быть легко, правда?