Одиночество — это страшно. Не то чувство, когда ты остаёшься дома, потому что не хочешь идти в кино с друзьями. И даже не просто желание закрыться дома и почитать книгу. Совсем другое. Дикое одиночество, отчаянное и уничтожающее без остатка. От которого сводит зубы, подобно холоду, проникает в каждую клеточку тела.
Когда Кай исчезает из клетки одна тысяча девятьсот девяносто четвёртого года, оставляя Бонни в одиночестве, она плачет. Навзрыд, разрывая на куски лёгкие. Руки сводит судорогой от внутренней боли. Беннет ничего не остаётся. Только попытаться выжить, а если станет совсем худо, то она знает, что делать. Самоубийство не выход, но если не останется шанса… Она не повторит судьбу Кая Паркера, не станет такой как он. Сидя на диване в доме Сальваторе долго смотрит на огонь, прежде чем взять себя в руки. Теперь Бонни Беннет одна в этом мире.
Совершенно и бесповоротно.
Неделя за неделей. Бонни часто проводит время в доме бабушки, пытаясь найти способ выбраться. Асцендента нет, а, следовательно, выхода тоже. В доме Деймона Бонни находит ту самую камеру, где они записывали всякую ерунду, так сказать, для потомков. Если таковые будут. Смотрит записи, смеётся, а потом начинает плакать. Теперь ей не с кем даже поспорить.
Вечный май девяносто четвёртого года. Бесконечный солнечный день, который раздражает Беннет. Она долго бродит по улочкам знакомого городка, а потом садится в машину Деймона и едет, куда глаза глядят. Город скрывается за поворотом стремительно.
Атланта, Новый Орлеан, Бостон, Филадельфия…
Все они пусты, но уютны, словно люди покинули их пару часов назад. Бонни напивается вдребезги в одном из баров Филадельфии, пытается играть на гитаре, но пальцы не слушаются. Она осознаёт всю никчёмность своего существования здесь. Ей хочется поговорить хоть с кем-нибудь.
С самого первого дня, когда в тихом городке Мистик-Фоллс появляется Стефан Сальваторе, будущая ведьма чувствует неладное. Что-то вроде интуиции. А когда после приезжает Деймон, то догадки подтверждаются. Вампиры, убийства, появление оборотней и знакомство с миром тёмной магии. Бонни всё это умудряется пережить и не сойти с ума.
Но в этом месте ситуация меняется. Каждый день повторяет предыдущий. Ничего нового. Полная изоляция. Бонни возвращается в Мистик-Фоллс, чтобы провести Рождество. Наряжает ёлку на парковке местной школы, поджигает её и долго смотрит, как пластиковые ветви плавятся вместе с разноцветными гирляндами и игрушками. Стирает выступившие слёзы, а затем возвращается в поместье Сальваторе. В доме тихо и прохладно. Разжигает камин, наливает себе стакан виски. Садится на большой диван, удобно закинув ноги. Ей не хочется изучать книги бабушки, пытаться вновь вызвать свою магию, потому что элементарно нет сил.
Дни зачёркиваются в календаре со стремительной скоростью, но никто не приходит за Бонни. Она проклинает своих друзей и Деймона в частности. Они даже не пытаются её вытащить или Кай там уже всех перебил, хотя она сомневается. Паркер — психопат, но разумный. Он хочет уничтожить свой клан, но не остальных людей. И этого Бонни становится мерзко. Она столько раз выручает Елену и остальных, что пальцев не хватит для счёта. И все вот так с ней поступают.
Решение расстаться с жизнью появляется в голове Бонни одним утром. Она перебирает в голове способы, но всё либо слишком болезненное, либо бесполезное. Ведьма решает найти машину в каком-нибудь гараже, чтобы довести план до конца. Задохнуться от выхлопных газов кажется ей неплохой идеей.
Она решает достать камеру и записать последнее послание.
— Меня зовут Бонни Беннет, и я в полном дерьме. Застряла в вечном мае тысяча девятьсот девяносто четвёртого года. Здесь всегда тепло, есть свежие газеты и еда. Кажется, что люди только что покинули свои дома, но это не так. Данная тюрьма — наказание для одного психопата Малакая Паркера, который ещё тот ненормальный. Так что если встретите его, то бегите. Жаль, этого не сделала я. Если это послание увидят мои друзья, то знайте: я вас ненавижу. Столько раз я помогала вам, но вы наплевали на меня. Спасибо за такое отношение. Оно научило меня никому не доверять. Удачи всем вам, а мне пора.
Она выключает кнопку записи и оставляет камеру на столе в столовой. Переодевается в красивое чёрное платье, которая Бонни обнаружила пару дней назад в шкафу бабушки. Девушка ощущает липкий страх, который ползёт от позвоночника вверх. Возможно, ей стоит снова попытаться найти выход из этого места, но в итоге она закрывает дом на ключ и отправляется к гаражу, который присмотрела пару дней назад. Старый синий пикап по цвету напоминает машину Деймона. Бонни хмурится и недовольно фыркает от собственных мыслей.
Гараж старый и пыльный, словно здесь не убирались как минимум пару лет. Находит ключ в бардачке, а потом вставляет его в механизм зажигания. Машина начинает утробно урчать. Бонни замечает на верхней полке длинный пластиковый шланг. Закрывает им выхлопную трубу, а потом садится в машину, перетягивая туда остальную часть.
Машину медленно начинают заполнять выхлопные газы. Бонни чувствует, что глаза начинает щипать от едкого дыма. Она смотрит в одну точку, сжимая руками руль. Возможно, она и бессмертна здесь, но ведь не для неё тюрьма уготовлена, так что вероятность умереть раз и навсегда есть. Без права на воскрешение. Хватит с неё проблем Мистик-Фоллса и её бывших друзей. Дышать становится трудно. Бонни начинает громко кашлять и хрипеть. Надо было всё-таки перерезать себе горло. Она уже почти теряет сознание, как вдруг дверь машины распахивается и кто-то вытаскивает её уже почти бездыханное тело. Она дёргается и пытается забраться назад, но у нарушителя её спокойствия сил гораздо больше.
— Очнись! Не смей тут умирать, — голос крайне недовольный. — Ты первая, кого я нашёл за последние месяцы.
Беннет не может поверить, что спустя столько времени слышит кого-то кроме себя.

Бонни сталкивается с взглядом тёмно-серых глаз в обрамлении длинных пушистых ресниц. У него бледное аристократическое лицо, острые скулы и подбородок. Мужчина смотрит на неё пристально и недовольно качает головой. Убирает пальцами свою отросшую длинную чёрную чёлку назад. Бьёт её легонько по щекам, пытаясь окончательно привести в чувства, затем подхватывает на руки и выносит из гаража на свежий воздух. Яркое солнце на секунды ослепляет. Кладёт её на траву и сам садится рядом, переводя дух.
— Кто ты такой, чёрт возьми? — хрипит Бонни, пытаясь выровнять дыхание. — Если ты — галлюцинация, то рай мне теперь не кажется таким сладким, каким его все описывают в книжках.
Она с трудом приподнимается, чтобы сесть.
— Самоубийцы не попадают в рай, — с усмешкой на тонких губах подмечает незнакомец. — Для них место только в аду. Это я слышал однажды в школе.
Закатывает рукава белой рубашки и взглядом находит брошенный у кустов тёмно-зелёный сюртук. Жутко неудобная вещь, но он к ней привык.
— Куда-нибудь уже попасть, лишь бы не быть здесь. Ты не ответил на мой вопрос.
— Неужели? Позабыл о правилах приличия, когда пытался тебя вытащить. Меня зовут Регулус Блэк. А тебя как, горе-самоубийца?
— Бонни Беннет. И что ты тут забыл? — недовольно спрашивает девушка, всё ещё пытаясь успокоиться.
— Не знаю. Знаю лишь то, что я умер. Причём, судя по всему, прошло уже пятнадцать лет, если судить по дате в газете, — он задумчиво потирает острый подбородок.
— Поверь мне. Гораздо больше. Сейчас на дворе две тысячи пятнадцатый год. Здесь же всё время один и тот же день.
— Забавно. В такое место я ещё не попадал. Рад знакомству, Бонни Беннет.
Бонни не знает, что ответить, но позволяет себе улыбнуться. Она теперь не одна.
Регулус Блэк всю жизнь верит в ненужные идеалы. С самого детства мать пытается убедить его, что чистота крови и родословная, безусловно, важны. Маленький послушный мальчик поступает на Слизерин, играет в квиддич, а потом становится приспешником Тёмного Лорда. Примерный сын, в отличие от старшего брата Сириуса. Младший Блэк завидует ему. У непослушного брата есть право выбора, а вот его, Регулуса, лишили. Но он смог бороться, пусть и закончил свою жизнь в компании инферналов. Интересно, а жив ли сейчас Тёмный Лорд?
Когда он оказывается в абсолютно пустом захолустье Америки, Регулус ничего не понимает. После того, как мерзкие твари в той пещере затащили его под воду, он перенёсся в абсолютную пустоту. Ничего и никого. Никаких звуков. Лишь темнота. А затем он резко открывает глаза на окраине города Бостон в мае тысяча девятьсот девяносто четвёртого года. Мир вокруг совершенно другой. Волшебная палочка при нём, но многие заклинания срабатывают через раз. Сколько случайных взрывов… Но остаётся невербальная магия. Спасибо всё-таки дружкам Пожирателям хоть за это. Но в этом мире никого нет. Ни души. Регулус долго исследует город за городом, учиться водить машину, почти попадает в аварию, но это лучше, чем двигаться пешком, прежде чем оказывается в захолустье под названием Мистик-Фоллс. Интуиция подсказывает, что ему необходимо приехать сюда. И когда, он чувствует запах дыма около небольшого, типично американского домика, безоговорочно бежит туда.
Спасение красивых девушек — не его прерогатива. Вот служить тёмным силам, пожалуйста. Глупости совершать тоже. Бонни вытаскивает, но слов благодарности не слышит. Попытка самоубийства. Эта Беннет — его полное отражение. Он ведь тоже пошёл на верную смерть в пещеру, зная, что не победит. Глупый неоправданный риск.
— Не могу сказать, что я рада знакомству, но спасибо. Приятно видеть первого человека спустя столько месяцев. Просто я здесь давно одна…— она вспоминает Деймона и Кая.
— А я то как рад. Значит, здесь был кто-то ещё?
Она подозрительно прищуривается. Новый знакомый продолжает вопросительно смотреть на неё. Бонни замечает жуткую татуировку на левом предплечье. Череп и змея.
— Были, но они выбрались, а я не смогла.
— Грустно.
— Очень. Татуировка у тебя жуткая.
— Поверь мне, кто её сделал ещё хуже, — голос у него с небольшой хрипотцой.
— Ты ведьмак?
— Волшебник. У меня даже есть волшебная палочка, — он берёт её в руку. — Могу делать вот так.
Вырывается сноп разноцветных искр, которые в итоге поджигает брошенную на газоне газету.
— Агуаменти, — заклинание тушит мини-пожар.
Бонни не удерживается от ехидного смешка.
— Кажется, фокус немного не удался.
— Почти получился. А ты тоже ведьма?
— В этом месте моя магия почти не работает, точнее я специально так сделала, чтобы спасти себя и своего друга, — в воспоминаниях всплывает жуткая улыбка Кая, когда он мучил Деймона в супермаркете.
— То есть ты бесполезна? — вырывается вопрос у Регулуса.
Семейная черта Блэков — говорить глупости, сперва не подумав.
— То есть ты спас меня, надеясь, что я окажусь полезной? — Бонни не может скрыть в голосе нарастающий гнев. — Могу я тогда пойти обратно и доделать начатое?
— Не думаю. Ты прости, я просто иногда говорю глупости… Привычка.
— Ужасная привычка, — она поднимается на ноги и отряхивает своё платье.
Разворачивается и идёт к гаражу, чтобы заглушить мотор машины.
— Решила повторить? — он поворачивается в её сторону. — Я могу пойти с тобой?
— В гости напрашиваешься?
— Мне больше некуда идти. И я устал быть один, — этот взгляд может разжалобить любого.
— Я тоже, — пожимает плечами Беннет. — Сразу говорю, что не мастер готовить вкусные обеды и ужины.
— Будем учиться вместе, — криво улыбается Регулус.
Бонни понимает, что у него красивая улыбка.

Бонни не умеет доверять людям. Слишком долго она позволяет помыкать собой собственным друзьям и врагам. Водят за нос, а когда приходит время спасти её, то сбегают. Все, кроме этого странного нового знакомого с таким необычным именем. Регулус. И фамилия под стать ему. Бонни чувствует, что внутри него таится тьма. И это связано не только с уродливой татуировкой и одеждой. Он выбирает лишь чёрный, несмотря на жару, когда они приходят в особняк Сальваторе. Бонни могла привести Регулуса в дом Шейлы, но не стала. В святую из святых никому кроме неё не позволено теперь входить. Поэтому он поселяется в комнате Деймона. А ещё надевает его рубашки. Бонни обещает сходить в магазин, чтобы что-то подобрать для него.
Пара расстёгнутых пуговиц делает образ более дерзким, как и закатанные рукава. Бонни прищуривается, наблюдая за тем, как он прихорашивается у зеркала, словно какая-то легкомысленная девица.
Сама она переодевается в короткие шорты и футболку. Пыльное платье она отправляет в стирку, надеясь, что больше никогда его не наденет.
— Это время странное, но стоит начать привыкать. Мир магглов, правда, никогда толком не был мне знаком, — он поправляет воротник рубашки. — Но у этого Деймона неплохой вкус в одежде, а твои шорты слишком коротки, но не мне судить как говорится.
Его настроение стремительно меняется. Регулус всю дорогу до поместья недовольно ворчит и часто называет её горе-самоубийцей. А ещё он пытается соорудить при ней букет орхидей с помощью волшебной палочки, но получаются лишь жухлые маргаритки.
И почему-то именно этот злополучный букетик становится камнем преткновения в их общении. Бонни называет его позёром, а потом гордо подняв подбородок уходит. Регулус в итоге хватает её за руку и пытается извиниться. Получается нелепо, что вызывает смех у Беннет. Но извинения принимает.
— Буду считать это комплиментом. В такую жару не собираюсь прятаться в балахонах, —Бонни удобно усаживается на диване, сложив руки на груди. — Почему ты называешь обычных людей магглами?
Регулус же рассматривает интерьер гостиной с большим интересом. Поместье действительно большое и старинное. Блэка всегда интересовали подобные вещицы. А ещё он не мог не заметить длинные ноги у новой знакомой и высокую грудь, облачённую в обтягивающую футболку. Бонни оказывается очень симпатичной, но он отметает эту мысль. Он не романтик и не искатель приключений. Регулус просто хочет выбраться.
— Мы так называем людей без магических способностей, — он наобум выбирает книгу, стоящую на одной из многочисленных полок у окна. — Джек Лондон. Хм… А вы как называете их?
— Никак, — Бонни пожимает плечами. — Нас не так много, чтобы создавать так называемые магические сообщества. Ковены — да, но не более. И то, чаще всего в ковенах встречаются сумасшедшие ведьмаки.
Регулус проходит к дивану и усаживается рядом, заставляя Бонни подвинуться.
— Я смотрю у тебя был печальный опыт с ними, — будто читает её мысли Регулус.
— Откуда ты? — она непонимающе смотрит на него.
— Легилименция. Проникновение в сознание, считывание образов. В своё время я практиковался ей без применения волшебной палочки. Тогда в машине ты прокручивала несколько образов. И испытывала ненависть к некому Каю Паркеру, который творил здесь ужасные вещи с тобой.
Бонни чувствует, как шрам на боку начинает пульсировать. Напоминание на всю оставшуюся жизнь о том, что не стоит никому доверять.
— То есть ты покопался в моей голове без разрешения? — гнев сквозит в голосе Бонни.
— Больше не буду, прошу прощение, — он прикладывает руку к груди и чинно продолжает, — от всего сердца.
Бонни лишь фыркает, а потом поднимается с дивана и идёт на кухню. Ужин никто не отменяет, да и события дня дают о себе знать. Девушка не отказалась бы от чего-нибудь вкусного.
Регулус откидывается на спинку дивана и устало прикрывает глаза. Он настолько отвык от общения с девушками, что говорит всякую неконтролируемую ерунду.
Спустя несколько минут он идёт следом за ней.
— Бонни, тебе помочь? — Регулус предлагает ей свою помощь, потому что не видит поблизости домовых эльфов.
Хотя от помощников по хозяйству волшебник бы не отказался.
— Нарежь, пожалуйста, те вымытые овощи. Сделаем салат к мясу, — она на автомате выбирает нужные специи разогревает сковороду. — Вечером я думаю вновь начать искать способ выбраться отсюда. Раз никто не хочет нам помогать, то сделаем всё сами.
— Я помогу тебе в этом. Правда, не знаю, что случится, если мы вернёмся в своё время. Ведь меня убили.
— Воскреснешь. У меня уже так случалось, — поджимая губы, отвечает Бонни.
Она прекрасно помнит о том, как умерла и была призраком на протяжении долгого времени. Неприятное ощущение.
— Ты умирала?
— Да. Так что та попытка в гараже не была у меня первой.
— А я сам пошёл на смерть. Знал, что не выживу, — он грустно улыбается, нарезая овощи. — Но я хотел добиться справедливости.
Совсем как маггл. Без применения магии. Блэк уже понял, что здесь его волшебство сложно контролировать.
— И как? — она оборачивается, чтобы посмотреть ему в глаза. — Стало легче?
— Нисколько.
Бонни понимает, что Регулус — это отражение всей её боли и недоверия. Невероятно странно видеть человека, который так похож на неё.
— Смотри за мясом, а то пригорит, — сменяет тему разговора Блэк. — Испорченный ужин — это последнее, что нам нужно.
Он понимает, что Бонни не волнует ничего в этом месте. Даже фраза о попытке найти выход отсюда. Неправда. Глупость.
В её глазах пусто. Это он замечает ещё во время её спасения. Хуже всего, когда человек теряет смысл жизни. Просто существует. Пустая оболочка. Такими становятся со временем Пожиратели смерти. Таким стал бы и Тёмный Лорд, если из него вытащить идею порабощения мира. Но Регулус, к счастью, всё ещё верит в то, что можно начать жизнь с начала. Как бы не было больно.
За ужином они обсуждают возможный план выхода отсюда. Асцендента нет, лишь затмение каждый день. Бонни понимает, что выхода нет, если только кто-то не придёт с другой стороны, но не сообщает об этом Регулусу. Но он не глупый парень, просто думает о том, чтобы найти обходной путь. Ведь он как-то попал сюда. Должна быть причина и способ выбраться.
А ещё он хочет попытаться вернуть её магию. После долгих споров и подробного рассказа о том, что она сделала с игрушкой Мисс Обнимашки, Регулус недовольно отворачивается, называя Бонни трусихой.
После ужина и долгих разговоров он желает ей доброй ночи, а сам ещё достаточно долго сидит в гостиной и смотрит на пламя зажжённой свечи. Незаметно для себя засыпает, сидя на диване.

Регулусу снится огонь. Жаркое всепоглощающее пламя сжигает его полностью. Кожа и кости плавятся из-за нарастающего жара. Пахнет жареным мясом. Блэк кричит, но его никто не слышит. Он остаётся совсем один в этом кошмаре. Резко очнувшись, он оглядывается по сторонам. Неприятно ноет спина, а ещё жутко холодно. В комнате пахнет догоревшей свечой, но за окном глубокая ночь.
До него доносятся жуткие крики.
— Бонни… — тихо шепчет волшебник, быстрыми шагами поднимаясь на второй этаж.
Её спальню он находит быстро и вопреки всем правилам приличия с грохотом распахивает дверь. Она лежит в тонкой ночной сорочке, сжимая в руках влажную от пота простынь. Глаза её закрыты, а губы сжаты в тонкую линию. Она мечется по кровати подобно дикому зверю. Ещё чуть-чуть и позвоночник сломается.
Регулус подходит к кровати и хватает её за руки. Тянет на себя.
Он никогда не был в подобной ситуации. Никто самого его не успокаивал во время жутких ночных кошмаров после вылазок с Пожирателями. Когда тебя снятся крики твоих жертв и кровь на пожухлой английской траве.
— Очнись! Беннет! Это просто кошмар, — Регулус не знает, что говорить в подобных случаях.
Бонни распахивает глаза и непонимающе смотрит на него, а потом резко обнимает его за шею, касаясь тёмных волос на затылке ладошкой. Ей становится спокойно и почти не страшно.
— Всё хорошо. Ты не одна, — Регулус успокаивающе гладит её по спине. — Я здесь.
Эта близость кажется Блэку странной, но по-другому никак. Бонни отстраняется от него, чувствуя смущение и замешательство.
— Я в порядке. В порядке, — уверяет она Регулуса. — Прости за это.
Она не знает, как объяснить своё поведение. Кошмары беспокоят её с самого момента прибытия в эту тюрьму. Даже Деймон знал об этом и часто успокаивал её, пытался развеселить глупыми шутками или своим ворчанием. Бонни морщится от воспоминаний в голове. Ей не хватает Деймона Сальваторе. Совсем немного.
Деймон Сальваторе прогонял её личных демонов.
— Пожалуй, нам нужно выпить кофе, — он встаёт с её кровати и направляется к выходу. — Тебе налить?
— А ты умеешь пользоваться кофеваркой? — Бонни надевает халат, лежащий на спинке стула у окна.
— Попробую научиться, — Регулус подмигивает ей, а потом зажигает с помощью волшебной палочки свечи на её прикроватном столике.
— Красиво. Я тоже так умею, точнее, умела… — грустно отмечает Бонни. — Пойдём учиться варить кофе?
— Дамы вперёд, — он пропускает девушку вперёд, закрывая за собой дверь спальни.
До рассвета ещё несколько часов.
***
Регулус наблюдает за Бонни на кухне. Она сосредоточенно разливает дымящийся ароматный кофе по чашкам, не обращая на него внимание.
— И давно у тебя кошмары?
— С самого первого дня здесь. Только тогда мне снилось то, что мы просто погибли здесь с Деймоном. Не вернулись обратно в своё мир.
— Это ведь его особняк. Видел несколько дневников некоего Стефана Сальваторе. Это его родственник? — Регулус замечает каждую деталь вокруг себя.
— Младший брат. Они оба — вампиры. Обращены ещё в девятнадцатом веке. Это поместье не самое первое, но достаточно большое и старое.
— И с каких пор ведьмы якшаются с вампирами? Просто в моём понимании это жуткие монстры, которые пьют кровь и выходят на охоту лишь ночью.
— Твоё представление немного устарело, хотя получается всё-таки мы из разных миров. Деймон и Стефан… Они пьют кровь, а ещё ходят под солнцем с помощью защитных колец. Это древняя магия. Даже моя подруга Кэролайн его носит. Я сделала защитное украшение для неё.
— Что тебе снится сейчас?
— Кай Паркер. Что он режет меня ножом и наслаждается этим, а я не могу с этим ничего поделать. Не могу защититься с помощью магии.
— Но он покинул это место. Тебе ничего не угрожает, — успокаивающие речи ему чужды. — Я был знаком с подобным ему. Настоящим монстром.
Регулус вспоминает Тёмного Лорда, который устраивал кровавые рейды на магглов.
Бонни же понимает, что её кошмары лишь испуг собственного сознания. Что Кая здесь нет, и вряд ли он сюда вернётся. Но ведь она и Регулус найдут выход рано или поздно. Тогда ей придётся бороться с ним. И Бонни Беннет не будет церемониться. Применит самую темную магию для этой цели.
— Спасибо, Регулус. За поддержку. И пусть мы всего ничего, но ты спас мне жизнь.
— Пожалуйста, но давай без хвалебных од. Я не любитель подобного, — он криво улыбается ей, а потом касается горячей чашки пальцами, чувствуя аромат.
— Я вела себя отвратительно, но прожив здесь достаточно времени в одиночестве, слегка звереешь, — она убирает непослушную короткую прядь волос за ухо.
Она не привыкла откровенничать. Ладно с Джереми или Деймоном, потому что она знает их несколько лет, а с Регулусом… Слишком рано. Да и дружба в подобном месте маловероятна.
Бонни никому не хочет доверять. По известным причинам.
— Удивлён, что ты вообще так долго протянула. Любой из нас нуждается в общении.
— Это верно. Ты упомянул за ужином домовиков. И свою школу. Расскажи мне об этом, — она не хочет вновь возвращаться к обсуждению своих кошмаров.
Регулус прекрасно понимает и начинает свой долгий рассказ о его волшебстве. О магии Хогвартса. Бонни кажется, что она сама перенеслась в эту волшебную атмосферу. Она с удовольствием расспрашивает его о заклинаниях и о об этом странном магическом виде спорта. Квиддиче.
— Полёты на метле? Серьёзно? — сквозь смех спрашивает Бонни.
Регулус с улыбкой кивает головой.
— А что? У вас магглов тоже есть свои виды спорта. Например, футбол и бейсбол.
— Но не полёты на метле. Просто у нас ассоциируют ведьм именно с этим, но по факту никто и не пробовал летать таким образом.
— Даже ты? — удивлённо спрашивает Регулус, беря из вазочки шоколадную печеньку.
— Даже я. А ты сладкоежка, я смотрю, — она взглядом указывает на печенье.
— Совсем немного. Вот мой брат Сириус…— Регулус на секунду замолкает, потому что думает о том, а жив ли его брат. — Он любил ходить в один магазинчик сладостей и наедаться сладким до коликов в животе. Вместе с друзьями.
— У тебя есть брат?
— Старший. Сириус Блэк. Балагур и свободный человек. Не то, что я.
Бонни замечает грусть в его тёмно-серых глазах. Обида, неуверенность, страх.
Непростые отношения.
Пусть у неё никогда не было брата или сестры, но про непростые отношения с матерью она знает многое. Полное игнорирование, жизнь у бабушки под опекой. Бонни, конечно, не жалеет о времени проведённом с Шейлой Беннет, но иногда хотелось просто поговорить по душам с матерью.
— Почему ты так говоришь?
— Потому что Сириус пошёл наперекор родителям и делал всё, что хотел. А я лишь в самый последний момент одумался, но было поздно. Я умер несвободным человеком.
— А разве сейчас это важно? Главное, что ты здесь и вроде как живой. Есть шанс всё исправить, — она мягко улыбается, несмотря на всю серьёзность ситуации. — Мне лично было жутко обидно, когда друзья, которых я выручала сотню раз, так и не вернулись за мной.
— Именно поэтому ты решила умереть, — констатирует Регулус. — Глупо с твоей стороны.
Беннет щурится, ощущая прилив гнева.
Выбора не было. Оставаться здесь в одиночестве – самоубийство в прямом смысле.
Встреча с Регулусом – случайность, которая спасла ей жизнь. Но для чего?
Когда Бонни была маленькой, то она мечтала побыстрее стать взрослой. Окончить школу, а затем поступить в колледж. А затем встретить красивого парня и выйти за него замуж. Родить детей, а по выходным гулять с ними на детской площадке. Возможно, встречаться с подругами по вечерам.
Произойдёт ли это после всего, что случилось с ней? Вряд ли. Бонни не чувствует этой необходимости, не может представить себя счастливой.
— А как умер ты? Хочу подробности, — она складывает руки на груди. — Хочешь сказать, что твоя смерть не напрасна?
Каждое её слово, словно Авада в грудь. Бонни оказывается не хрупкой девушкой, которую он спас, а кем-то иной. Более жёсткой, настойчивой и упорной. Беннет даже немного раздражает его, несмотря на миловидное личико и длинные шикарные ноги.
— Напрасна. Не отрицаю, — он ставит пустую чашку на стол. — Говорю же, что одумался в самый последний момент. Я пошёл на верную гибель ради возможного мира в магическом сообществе. Хотел справедливости. Искупления грехов. Всё-таки если я вернусь обратно в свой мир, то, может, узнаю, что мой брат жив, и с ним всё хорошо. А Тёмный Лорд сгинул в небытие. Тогда я старался не зря. Поэтому прежде чем ты вновь решишь покончить с собой, то хорошенько подумай, прежде чем это делать.
Регулус устал от словесных баталий, поэтому, коротко кивнув, он выходит из-за стола.
— Регулус… — Бонни устало потирает виски кончиками пальцев. — Если я тебя задела…
— Не извиняйся. Пожалуй, можно ещё немного поспать до рассвета. Увидимся утром, Бонни. Спасибо за кофе.
Он выходит из кухни и идёт по направлению своей спальни. Ему так и не удаётся заснуть.
Бонни тем временем убирает всё посуду, а затем долго смотрит в окно, прежде чем вернуться к себе в спальню. Она не планирует спать, поэтому достаёт бабушкины магические книги и вновь пытается найти способ выбраться из этой ловушки вечного мая тысяча девятьсот девяносто четвёртого года.