Я не нашла информацию о размножении мантикор, но поскольку у них хвост скорпиона, а это яйцеживородящие существа, то я позволила себе некоторую вольность в деталях и поэтому у меня мантикоры откладывают яйца.

Лесная чаща вокруг непроглядна в ночной тьме. Эхо настигающей погони колотится паникой в висках и леденит кровь в венах, заставляя иступлено шептать: "Быстрее, миленькая. Быстрее!", прижимаясь к горячей мокрой лошадиной шее. Взмыленная лошадь мчится во весь дух, перескакивая через ухабы и поваленные деревья. Какая жалость, что с ней не фестрал и не гиппогриф - тогда можно было бы взлететь и добраться до замка без всяких проблем, но у Луны есть только её верная Хризолит, и остаётся лишь уповать на Мерлина в надежде, что её лошадь в страхе не собьётся с заброшенной лесной дороги и не упадёт, провалившись копытом в очередной бурелом.

Шум и треск сломанных веток за спиной всё громче, слышно визг и рычание разъярённых мантикор. Они в бешенстве несутся сквозь чащу, чтобы поймать и разорвать беглянку, осмелившуюся покуситься на святое. Ведь Луна забрала у них яйцо - единственное яйцо в их кубле - и теперь эта стая обречена на вымирание. Слёзы безостановочно текут по лицу Луны не от страха, а от стыда за совершённое, но Луна знает, что не могла поступить иначе. Постигшая всю западную часть Шотландии смертельная лихорадка добралась и до замка, накинув саван на больше двух дюжин учеников, а еще больше двух сотен людей опутаны её тенетами, словно Дьявольскими силками и находятся на грани жизни и смерти. Целители и знахари перепробовали уже все доступные средства, но те оказались бессильны против неизвестной хвори. Одна надежда осталась на Животворящий эликсир, в составе которого должен быть зародыш мантикоры.

Когда-то этими жуткими тварями были населены все здешние леса, но с приходом в эти края магов, мантикор практически истребили. Из-за этого Годрику Гриффиндору пришлось отправиться за тридевять земель в поисках ценного ингредиента. Время идет и уносит с собой жизни, а Годрик всё не возвращается. И Луна решилась сама отправиться на поиски, прочитав перед этим друидский заговор на получение желаемого. Заговор подействовал - и двух дней не прошло, как Луне удалось наткнуться на кубло в заброшенном поселении среди леса да еще и яйцо унести так, чтобы сразу не заметили. Друиды выполнили обещание, а значит придется расплачиваться, но какой будет цена Луне еще не известно. Известно только то, что цена будет высокой - магия не дает ничего безвозмездно, ей необходима жертва.

Замок уже совсем близко, но и погоня идет по пятам. Мантикоры очень быстро передвигаются, а её Хризолит уже ослаблена долгой дорогой и не выдержит длительного галопа. Луна с ужасом осознаёт, что ей никак не успеть. Хриплое рычание слышно уже прямо за спиной, а по бокам видны за деревьями обгоняющие её темные тени. Покрепче сжав ногами бока лошади и стараясь удержаться в седле, Луна отпускает шею лошади и бросает несколько оглушающих в стороны, но ей не под силу задержать всех нападающих. Одна из теней устроила ей засаду, забежав наперед и забравшись на дерево. Луна в ужасе видит летящую сверху тушу твари с оскаленной мордой и растопыренными когтями. Едва она подымает руку в защитном жесте, как прямо перед её лицом проносится огненный хлыст, опаляющий жаром нежную кожу. Лошадь заржав с диким хрипом и взвившись на дыбы, сбрасывает Луну вниз, а рядом падает объятое пламенем тело нападавшей мантикоры. Все вокруг озаряется огненным заревом, хлыст идет гулять по кругу, подсекая оставшихся тварей, а Луна сквозь пелену в глазах успевает рассмотреть знакомый мужской силуэт, прежде чем потерять сознание от боли в сломанной лодыжке.

Она приходит в себя от дуновения свежего ветра, ласково охлаждающего опалённое лицо. Её голова покоится на крепком мужском плече и сильные руки бережно несут её по равнине перед замком. Приподняв голову, Луна с облегчением понимает что не обозналась, когда видит профиль Годрика на фоне темного неба. Он склоняет к ней лицо и, ласково целуя в висок, тихо говорит: "Опасность позади, любовь моя. Мы почти в замке. Но почему ты не дождалась меня?" Луна хочет ответить, но пересохшее горло першит и отказывается выдавать внятную речь. В носу стоит приторный запах палённого мяса. Луна чувствует, что её мутит и отчаянно вдыхает ртом свежий воздух. Поняв её состояние, Годрик опускается на одно колено, присаживая Луну на свою ногу и достает из-за пазухи пузырёк с зельем. Луна залпом проглатывает содержимое и морщится от сильного привкуса мяты. Успокаивающее - не совсем то, что ей сейчас нужно, но резкий вкус и запах сбивают тошноту и избавляют от мерзкого запаха. Годрик целует Луну в макушку и, подхватив снова на руки, продолжает двигаться к замку.

"Мне так жаль", - слышит Луна его тихий голос. "Мне очень жаль, но Хризолит пала от испуга. Сердце не выдержало". Луна сглатывает ком в горле вместе с осознанием, но никак не может сглотнуть. Вот и плата за удачу. Магия взяла свою жертву. Луна хочет заплакать, но в глазницах сухо до боли. И она только сильнее сжимает рубашку на груди у несущего её спасителя. Пострадавшая нога ноет от каждого его шага, как бы бережно не старался Годрик её держать, но сердце ноет больнее. "Есть еще кое-что, я смог достать только одно яйцо", - продолжает Годрик. И спрашивает одеревеневшим тоном, предчувствуя ужасный ответ: "Сколько заболевших сейчас в замке?"

Луне всё еще трудно говорить, поэтому она отвечает короткими фразами, прерываясь на то, чтобы вдохнуть воздуха: "Около двух сотен, а может быть, уже меньше. Вот почему я не дождалась тебя. Дети начали умирать. Мы не могли больше ждать. Но я тоже достала одно яйцо. Двух хватит, чтобы спасти большую половину."

Луна чувствует, как напрягается и каменеет спина Годика, чтобы выдержать каждый удар от этих страшных слов. Она нисколько не сомневается, что услышит в ответ. Годрик чеканит слова, словно присягу перед богами: "Я найду еще, обещаю тебе. В первую очередь дадим эликсир тем, кто не в состоянии ждать, но я тут же отправлюсь на новые поиски. Мы спасем всех".

Луна кивает, но ком в горле упорно нарастает, а перед закрытыми глазами встают лица тех, кому уже невозможно помочь. Успеет ли Годрик найти еще яйца или вновь придется испытывать судьбу призывая удачу? Но у Луны нет больше настолько близкой души, как Хризолит, что была взращена ею с новорожденного жеребёнка. Только сам Годрик дорог её сердцу и мил душе, но его жизнью она не способна рискнуть. Ей вновь мучительно стыдно, но Луна отчетливо понимает - такую жертву она не в силах принести. Уж лучше отдать собственную жизнь.

Холл замка встречает их темнотой и запустеньем, как и положено глубокой ночью, но запах болезни витает в воздухе, наполняя лёгкие тяжестью отчаяния. Сердце начинает колотиться в предчувствии большой беды. Руки у Годрика слегка подрагивают и Луна внезапно понимает, как сильно он вымотан. На его лице залегли глубокие тени, которые вперемешку с пятнами копоти превращают его прекрасное лицо в морщинистый лик старца. Но он твёрдо ступает, неся свою драгоценную ношу до самого Больничного крыла. Луна поднимает руку и прижимает ладонь к его щеке, силясь прикосновением передать всю ту любовь и нежность к нему, что царит в её душе. И Годрик понимает, останавливается на мгновение и прижимается горячими губами к её губам в коротком чувственном поцелуе, а затем спешит продолжить свой путь. Его дыхание горячо, даже слишком горячо и глаза горят воспалённым блеском, но Луна не ощущает этого, ведь её дыхание также горячо. Устало прислонившись к его плечу, она умиротворенно прикрывает глаза. Они оба верят, что впереди еще много времени для своей любви, не подозревая о том, как коротка нить жизни у каждого из них.

***

Луна распахивает глаза от яркого солнечного света и несколько минут бездумно наблюдает за абсурдным танцем пылинок в солнечном луче, проскользнувшем сквозь слабо задёрнутый полог её постели. В комнате слышны чьи-то веселые голоса и это неуместное веселье настолько шокирует, что ей не сразу удаётся сосредоточиться на смысле услышанных фраз.

"Ну неужели совсем ни на кого не подействовало? Какая жалость! А может Лавгуд что-нибудь приснилось? Давай спросим!"

"Да ну её, эту малахольную! Она тебе сейчас историю любви морщеногих кизяков начнёт рассказывать".

"Морщерогих! И кизляков, а не то, что ты назвала!"

"Да мне вообще без разницы. Пошли скорее на завтрак уже. Я есть хочу!"

Луна ждет, пока стихнет шум голосов и за хихикающими однокурсницами захлопнется дверь, а затем бежит в ванную и рьяно умывается холодной водой. Её щеки горят, а сердце готово выскочить из груди. Из зеркала на неё смотрит непривычно раскрасневшееся её лицо - лицо пятикурсницы, но Луна всё еще отчетливо помнит себя двадцатилетней девушкой из далёкого прошлого. Её кожа горит, как от ожога, и нога ноет, словно от застарелого неправильно сросшегося перелома. И её губы всё еще ощущают прикосновение мужских мягких губ. Но всё это был сон. Осознание приходит медленно, но неотвратимо.

Кристин, соседка Луны по комнате вчера вечером наводила заговор из старой прабабушкиной тетради. Каждой должна была присниться история истинной любви, произошедшая в прошлом. Но Луна не принимала участия в заговоре, просто наблюдала со стороны, машинально повторяя в мыслях слова, а в результате подействовало только на неё. Луна с легким торжеством улыбнулась собственному отражению. Как хорошо, что её не стали спрашивать, да даже если бы и спросили, она не стала бы признаваться. Никто бы и не поверил, что ей приснилась история из настолько далёкого прошлого, да еще и про самого Годрика Гриффиндора. Луна и сама засомневалась - действительно всё произошло когда-то или это её неуёмное воображение постаралось? Мужчина из сна не очень-то был похож на портрет Основателя, но та Луна из сна была твёрдо уверена, что перед нею Годрик Гриффиндор. А все её ощущения были настолько реальны, что сомнений быть не могло. Луне открылась тайна любви основателя, хоть ей и неизвестно, кем именно была та девушка. И это не было для Луны Лавгуд важно. Девушка из сна была ею и никем другим. Она с воодушевлением прикоснулась кончиком пальца к своим губам, которые до сих пор еще ощущали вкус поцелуя.

Её первого поцелуя.

А вместе с тем пришло осознание потери и горя. Улыбка медленно сползла с её губ.