Жанр: Гет, Романтика, Флафф, Фэнтези, Юмор, Hurt/Comfort
Предупреждения: OOC, AU
Размер: Мини
События: ПостХог, Вольдеморт побеждён
Пейринг: Драко Малфой/Гермиона Грейнджер (основной), Гарри Поттер/Пэнси Паркинсон (дополнительный)
Саммари: Ничего не может испортить Рождество, кроме...

Рон и Гарри толкали друг друга у зеркала, пытаясь занять собой всё отражение, истязали галстуки на шеях и попутно застёгивали рубашки. Вечернее солнце светило им в спины, припекало тёмные занавески и пол; в комнате было жарко.
- Я впервые буду отмечать Рождество не с семьёй, - бурчал Рон.
- Поверь, там все такие будут, - ответил Гарри.
- Мерлин, может, откроем окно? – проскулил Рон.
Гарри раздражённо бросил злосчастный галстук на постель.
- Ага, откроем окно, - фыркнул Гарри, - и Тедди простудится. Мне голову оторвут!
Годовалый карапуз лаконично агукнул, ползая по большой кровати.
- Когда его уже заберёт Андромеда? – застонал Рон. – Я, конечно, люблю его, но…
На лестнице послышался стук каблучков, и в спальню поднялась Гермиона. Уложенные волосы, вечерний макияж, яркие босоножки и махровый халат.
- Ты ещё не готова?! – возмутился Гарри.
Гермиона невозмутимо прошла к кровати, взяла на руки Тедди и его мишутку и спустилась вниз. Рон, наконец, справился с галстуком, заправил рубашку в брюки и теперь искал в шкафу подходящий пиджак. Гарри, бросая злобные взгляды на галстук, что всё лежал на постели, оставил верхнюю пуговицу расстёгнутой, закатал рукава и надел жилетку.
- Я ещё раз напоминаю: я не верю ни единому их слову, - невзначай сказал Рон.
- Как будто я верю, - Гарри закатил глаза.
- Но ты же был «за»! Мы проголосовали, и вы с Гермионой были «за»!
По ступенькам опять застучали каблучки. Гермиона вошла в спальню уже в вечернем платье до колена. Она положила на комод три волшебные палочки, открыла окно, и подул морозный ветер. За окном вовсю бушевала зима.
- А почему чёрное? – усмехнулся Рон, оглядев платье. – Чёрное – знак траура.
- Чёрный стройнит, Рональд, - сухо ответила Гермиона. – Андромеда забрала Тедди.
- Где они будут? – всполошился Гарри.
- Они поехали в «Нору», Молли решила остаться.
- Я уже перестал удивляться, - вздохнул Рон. – О, а вы послали Джинни сову?
- Ещё с утра, - сказала Гермиона. – Она тоже не приедет.
- Почему? – вздохнул Гарри.
- Потому что вы поссорились и потому что она на соревнованиях…
- Спасибо, Рон, - прорычал Гарри, - это был риторический вопрос. Лучше за Лавандой присматривай.
- Ха, она точно не придёт, с её-то шрамами, - сказала Гермиона. – Мы только втроём, как в старые добрые времена…
- Ну, да, и помимо нас там будет всё Министерство, бывшие Пожиратели смерти и эти лгуны из «Пророка», - фыркнул Рон. – И уж меньше всего мне ради этого хочется тащиться в Малфой-мэнор.
- Рональд, перестань, - отмахнулась Гермиона. - Всю неделю это повторяешь, смени пластинку. Мы работаем в Министерстве, а бывшие Пожиратели взамен на опущение всех грехов организовывает благотворительный фонд, и это значит, что…
- Что мы вынуждены улыбаться им весь вечер и делать вид, что не хотим поубивать друг друга, - закончил за неё Гарри. – Лично я не вижу смысла этого «гостеприимного» вечера. Могли просто подписать все бумаги и спрятаться в свои особняки. Это худший способ испортить Рождество.
- Хватит ворчать, мальчики. Никто из нас не в восторге, но надо идти – это наша репутация.
- Репутация?! – взревел Гарри. – Да они…
Гермиона подняла руку в знак молчания.
- Всё, поняла, молчу. Мы и так опоздали на полчаса.
Они поочерёдно посмотрелись в зеркало, добавили к образам последние штрихи вроде часов и браслетов, надели пальто и шарфы и трансгрессировали, взявшись за руки.
Они оказались на широкой пустой дороге, мощенной гравием. Впереди виднелся заснеженный дворец, и каждый про себя отметил, что внешне по благородству мэнор ничуть не уступает даже половине замка Хогвартса. Уже ближе к воротам росли вечнозелёные, аккуратно стриженые кустарники. Начиная от входной решётки, дорожка была очищена от снега. По обе стороны через каждые десять метров стояли яркие фонари – солнце довольно быстро пряталось за горизонт. От главной дорожки в стороны отходили мелкие тропинки, ведущие к замёрзшим фонтанам и беседкам. Повсюду были развешены венки из омелы, яркие гирлянды, волшебные огоньки и елочные шары – было безумно красиво. Гермиона, Гарри и Рон проходили мимо всего этого спокойно, словно их ничего не может раздражать.
Подходя к широкому крыльцу, они уже слышали музыку. Во всех окнах горел свет. Возле входной двери стояла заколдованная деревянная фигура, открывающая дверь гостям. В последний раз многозначительно переглянувшись, они сняли пальто, оставив их фигурке, и зашли внутрь.
Было шумно. Здесь собрались все влиятельные персоны из Министерства Магии, три-четыре журналиста и фотографы из «Ежедневного пророка» и «Магического вестника» и, конечно, бывшие Пожиратели смерти. Эти лицемерные, лживые люди, которые всего год назад хотели уничтожить магглорожденных и полукровок, а сейчас хотят им помочь восстановить своё состояние в обществе. Ха, разве можно им верить? Однако все делали вид, что верили: улыбки, разговоры, смех и танцы скрывали презрение и ненависть друг к другу. Гарри заметил нацеленные на них колдоаппараты и дёрнул друзей за руки – на лицах Рона и Гермионы сразу появились правдоподобные улыбки.
- О, а вот и они, звёзды этого вечера! – пропела Пэнси Паркинсон, приближаясь к ним.
На ней было длинное платье вызывающего бордового цвета, в руках бокал шампанского. Она подозвала официанта, что разносил напитки по всему залу.
- Приятно, что вы пришли, - улыбнулась она.
Рон поспешил пожать ей руку; Пэнси сделала лёгкий реверанс. Гарри по-прежнему оставался «глазами» троицы, взяв всех папарацци на себя: он улыбался им, отвечал на вопросы и не отказывался от снимков. Гермиона высокомерно посмотрела на официанта.
- Хм, а почему не эльфы всех обслуживают? – поинтересовалась она, взяв бокал с подноса.
- Все знают, как ты борешься за их права, поэтому мы решили не расстраивать тебя, - ответила Пэнси.
- О, это весьма благородно, - завидев рядом журналиста, сказал Рон.
- Конечно, держать людей за рабов гораздо благороднее, - не успокаивалась Гермиона.
Пэнси склонилась поближе и прошептала:
- Они все пришли сюда добровольно и получат за вечер больше, чем ты за месяц. Хватит, Грейнджер.
Гермиона обиженно поставила бокал обратно на поднос и, взяв Рона за руку, ушла вперед. Гарри остался один, окружённый журналистами. Обернувшись, Рон увидел, как к нему подходила Пэнси.
- Единственное, что могло меня добить… - шипела Гермиона под нос, - … и они это сделали…
Она крепко вцепилась в ладонь Рона.
- Перестань, ты привлекаешь внимание, - одёрнул он подругу. – Пойдем, надо со всеми поздороваться. Улыбайся.
Они подошли к столу с закусками; Гермиона осматривала всё великолепие еды, приготовленной, наверняка, эльфами. Рон сразу опрокинул две стопки огневиски, пока никто не обращал внимания.
- Только наши сверстники, - прошептала Гермиона, - а где же старшее поколение?
- Вяжут носки внукам! – громко ответил кто-то за спиной.
Рон и Гермиона резко обернулись: то был Драко Малфой. В лощёном костюме, с зализанными волосами он выглядел точь-в-точь как его отец. Драко рассмеялся над собственной шуткой, и народ подхватил волну веселья.
- Это уже слишком, - Рон закатил глаза.
Но Драко сделал вид, что не заметил этого. Он подошёл к ним и, подняв один из подносов, протянул его Гермионе чуть ли не в нос.
- Попробуйте тарталетки, они исключительно вкусные, - он улыбался так же, как и Пэнски. – Я сам готовил.
- Оу, Малфой, ты умеешь готовить? – удивилась Гермиона.
- Когда рядом Рита Скитер, я умею всё, - усмехнулся он, впервые искренне за это время.
Рон попробовал одну тарталетку, Гермиона же воздержалась.
- Так где же твои родители? И мистер и миссис Паркинсон? Миссис Забини? Нотт? – начала перечислять Гермиона.
- Они в другой комнате, - Драко указал на закрытые двери. – Решили нас спасти.
- В каком смысле? – спросил Рон.
- Ну, вы видите здесь, к примеру, Кингсли?
Рон рассеянно огляделся.
- Нет.
- Вот именно, - с долей гордости сказал Драко. – Наши родители предложили дать интервью совместно с главами Министерства. Так что пока мы тут развлекаемся, подписываются все необходимые бумаги, решаются все вопросы, о которых стоит знать только им, и всё прочее. Это я придумал.
- Ты всё можешь превратить в рассказ о себе, да? – нахмурилась Гермиона.
Драко поставил поднос обратно на стол, хлопнул в ладоши – и музыка в зале стала немного громче.
- Можем поговорить о тебе, Грейнджер. Но, честно говоря, я бы лучше поговорил с Поттером, уж не сочтите за грубость. Надо для заголовка.
- Что, тоже твоя идея? – хмыкнул Рон, поглядывая на огневиски.
- Вообще-то, родителей… Так, неважно, - отмахнулся Драко. – Где он?
Гермиона огляделась в толпе. Рон в этот момент выпил ещё одну рюмку, да и Драко опустошил бокал шампанского, вероятно, для храбрости.
- Кажется, он стоял вон там, - она указала на окно, - разговаривал с кем-то из «Магического вестника».
- К нему Пэнси подходила, - добавил Рон, - спроси у…
Как раз в эту секунду к ним практически подбежала Пэнси, слегка запыхавшаяся. Взгляд её метался по их лицам, губы сжаты.
- Это какой-то кошмар… - прошипела она.
- В чём дело? – одновременно спросили Драко и Рон.
За спиной Пэнси появился Гарри, с довольной улыбкой и влюблённым взором. Гермиона в преддверии чего-то ужасного взяла бокал. Пэнси подбежала к ней и отняла бокал.
- Нет, не пей, - стараясь не повышать голос, сказала Пэнси. – Оно отравлено…
Драко, который в этот момент как раз допивал второй бокал, чуть не захлебнулся.
- Ты прекрасна... – пропел Гарри.
Рон и Гермиона стояли как громом поражённые.
- Что за чёрт? – подал голос Драко.
- Кто-то, наверное, добавил ему в бокал Любовное зелье, - сокрушалась Пэнси. – Я дала ему только один бокал, больше он ничего не ел и не пил. Мы только отошли от журналистов, как вдруг…
- И как я раньше не видел твоей красоты? – разговаривал, видимо, сам с собой Гарри.
Пэнси многозначительно посмотрела на Драко.
- И так уже минут десять. Не иначе как Амортенция.
- Точно, Амортенция, - в изумлении прошептала Гермиона. – А кто-нибудь ещё пил шампанское?
- Да все пьют, - сказал Рон. – Погляди. Вот я: я пьян, и у меня Рождество. Наверное, кто-то хотел отравить Гарри, - и он злобно посмотрел на Пэнси.
Та от возмущения даже топнула ногой.
- Зачем мне это, подумай? Тем более, сейчас, м? Я бы лучше Грейнджер отравила, она уж посимпатичнее Поттера.
- Ещё чего не хватало, - фыркнула Гермиона. – Ладно, мы уведём его…
- Нет! – Драко схватил Гермиону за руку. – Его подпись должна быть на нескольких договорах!
- Подпишет завтра или… А у вас есть запасы зелий в доме?
- Есть! – обрадовался Драко. – Но… - улыбка его померкла, - они в кабинете отца. А кабинет как раз за гостиной, где они сейчас сидят. И нам туда нельзя.
- Ты, что, маленький мальчик? – запричитал Рон. – Видишь, человеку плохо!
- Мне так хорошо ещё не было никогда, - на своей волне распинался Гарри.
- Я не пойду, - вознамерился Драко. – Отец запретил.
- Запретил что? Заходить к ним или заходить в комнату с зельями? – не отставала Гермиона.
- И туда, и туда. Мне неприятности не нужны. Хочешь – иди сама.
- Драко, я не собираюсь терпеть его весть вечер, - угрожающе сказала Пэнси.
- Может, отвести его в какую-нибудь комнату наверху и запереть? – предложил Рон. – Там он никому не навредит, если, конечно, Пэнси останется с ним.
- Только если ты тоже останешься, - кивнула Пэнси. – Вдруг он начнёт приставать? Палочки все оставили дома, а ты… сильный вроде.
Драко и Гермиона переглянулись. Другого решения они пока не видели, Гарри должен был остаться до конца.
- Сделай так, чтобы их никто не заметил, - сказала Гермиона Драко.
Он кивнул и хлопнул в ладоши. Пластинка сменилась, и заиграла лиричная мелодия.
- Дамы и господа, объявляю белый танец! Дамы приглашают мужчин, прошу вас!
Дабы не дать «Пророку» новых поводов для расспросов, все разбились на пары и закружили в танцах.
- Второй этаж, третья дверь слева, - сказал он Пэнси.
Рон и Пэнси подхватили Гарри под руки и повели наверх, пока он что-то мелодично говорил. Драко снова хлопнул в ладоши, и лестница скрылась в полумраке: освещение стало более мягким и было устремлено на танцующих. Драко обнял Гермиону за талию и встал в позу для вальса.
- Ты что делаешь? – прошипела Гермиона.
- Грейнджер, я же объявил медленный танец, - ответил он, - не привлекая внимания.
- Я не умею танцевать.
Он сделал пару ведущих шагов, и Гермиона неумело задвигалась в такт.
- На Святочном балу ты танцевала с Крамом, - сказал Драко.
- Это было четыре года назад, - усмехнулась Гермиона. – И кстати, тебе разве не противно танцевать с магглорождённой? Или, как ты любишь говорить, гряз…
- Заткнись, - с улыбкой прервал её Драко, - рядом всё ещё папарацци.
Они улыбались друг другу и танцевали, как неотёсанные калеки: Гермиона норовила наступить Драко на ноги, сбивалась с ритма, и иногда её заносило в другую сторону. Драко терпеливо продолжал, и когда заиграла другая мелодия, он отвел её к креслам.
- Я не чувствую ног, - улыбаясь гостям, шикнул он.
Гермиона покраснела.
- Я тебя предупреждала, что не умею танцевать. Сам виноват, - буркнула она. – Пойдём уже за зельем.
- Не могу я, - он повернул к Гермионе голову, - я же сказал! Отец мне голову оторвёт!
- Ты, что, такой паинька? – смешливо спросила она.
- Ну, допустим, и что такого? Уж лучше быть паинькой и жить припеваючи, чем… - он осёкся.
Гермиона снова покраснела, на сей раз от злости.
- Чем что? Договаривай, Малфой, ну же, не бойся, что я тресну тебе по голове.
- Лучше жить так, как я, чем так, как ты, - в сердцах бросил он.
У Гермионы отвисла челюсть.
- Прости, что?
- А что такого? – он закусил губу. – Вот ты, к примеру, героиня войны, а живешь без родителей. Стёрла им память по глупости, а могла их спрятать в доме Уизли, или тёти Меды, или ещё где. А теперь мучаешься и не можешь им память вернуть.
- Ты… Да ты совсем обнаглел?! Как у тебя вообще совести хватает такое говорить?!
- Я просто не могу представить, как можно жить без родителей… Я без своего отца и год прожить нормально не смог.
- Может, это было как-то связано с тем, что его посадили в Азкабан?
- Важна сама суть, - он поднял палец вверх.
- Не затрагивай больше эту тему, папенькин сынок, - сказала Гермиона.
- Я маменькин, - надулся Драко.
- Мерлин, и это сын Пожирателя смерти?
- Да Вольдеморт… - начал Драко.
- Вольдеморт переворачивается в гробу каждый раз, как ты произносишь его имя. Пошли к Гарри.
- Стой…
Гермиона повернулась к Драко и увидела, как меняется его выражение лица.
- Кажется, отравили не только Гарри… - шепнул он. – Неужели это и вправду Пэнси?
- Ох, пошли скорее, - спохватилась Гермиона.
У неё в голове не укладывалось, зачем Пэнси решила «влюбить» в себя столько парней. Да и зачем, на самом деле? Это глупо. А если это не она, то кто? Драко вдруг взял её за руку.
- Я поведу тебя, малышка, - мягким голосом сказал он.
- Малышка?! О, нет.
Глаза Драко были полны восхищения.
- Нет-нет, только не это… - взмолилась Гермиона, - только не здесь.
- Я люблю тебя, - забвенно прошептал Драко.
Он потянулся к ней, но Гермиона увернулась, схватила его за локоть и потащила к лестнице; сзади послышались щелчки колдокамер.
- Слушай, - развернувшись, шепнула Гермиона, - можешь убрать свет на лестнице? Объяви ещё один танец или пригласи всех к столу.
- И мы поднимемся в мою спальню? – с надеждой спросил Драко.
- Да, поднимемся.
Драко улыбнулся, хлопнул в ладоши: музыка стала тише, а невидимые прожекторы устремились на журналистов, гостей и столы в зале, заполненные закусками. Гермиона, подорвавшись с места, полетела наверх, за ней спешил и Драко.
- Третья дверь слева… - бубнила себе под нос Гермиона, поднимаясь по лестнице.
Вход на второй этаж блокировала массивная прозрачная дверь, определённо наколдованная. Драко что-то шепнул, дверь открылась, и по коридору эхом пронеслись бранные слова. По высоким воплям и упоминаниям Салазара стало понятно, что ругается Пэнси. Драко галантно распахнул Гермионе двери, и они увидели забившуюся на кровать Пэнси, зареванную и с длинной статуэткой в руках. Гарри сидел на софе у окна и потирал распухшую кисть. Из ванной слышались рвотные позывы.
- Мерлин всемогущий, что произошло? – воскликнула Гермиона.
- Э-эти… Они н-ненормальные просто! – взвизгнула Пэнси. – Когда ваш Уизли успел так напиться?! Он полез ко мне, Поттер заступился, и мы закрыли его в ванной.
- Гарри, что с твоей рукой? – волновалась Гермиона.
- Что с его рукой?! – продолжала визжать Пэнси из уголка кровати. – Лучше спроси, заслужил ли он это. И я отвечу, Грейнджер, - заслужил. Поттер ничем ни лучше Уизли. Тоже ко мне полез…
- Я хотел поцеловать тебя, - вступился Гарри. – Я ведь люблю тебя!
- А я нет, - Пэнси пригрозила ему статуэткой, - так что сиди там и помалкивай, - она повернулась к Драко: - Малфой, я так больше не могу, иди за зельем.
- Он… не сможет, - вздохнула Гермиона.
Драко прошествовал вперед, садясь рядом с Гарри.
- Девочки, нельзя так отвергать любовь! – заявил он. – Гарри любит тебя искренне, Пэнси! И я люблю тебя искренне, Герм…
- Замолчи! – шикнула Гермиона.
Пэнси уронила статуэтку на пол.
- Грейнджер, это конец, - заключила она. – И это сделала не я.
- И уж точно не я. И уж тем более никто из них.
- И что нам теперь делать? – запаниковала Пэнси. – Грейнджер, я не учила зелья, спасай.
Гермиона села в изголовье кровати рядом с Пэнси. К ним мигом подсели Гарри и Драко. В ванной послышался шум воды.
- Он там не утопится? – осторожно спросила Пэнси, кивнув на дверь.
- Он всегда так делает, когда пьян, - сказала Гермиона. – Уже третий раз.
- Почему так?
- Потому что у него погиб старший брат, к примеру, - прорычала Гермиона. – Оставь эту тему, Паркинсон, я и так на антидепрессантах. Малфой, отвали!
Драко как раз в этот момент пытался взять её за руку, но после крика обиженно надул губы и вернулся обратно на софу. Впрочем, через секунду его лицо снова озарила влюблённая улыбка.
- Вспоминай про зелья, прошу, - заныла Пэнси.
- Ладно! Так… - Гермиона сосредоточенно смотрела в одну точку, - Амортенция – это самое сильное любовное зелье. Вызывает одержимость, сильное влечение. Противоядие легко готовится. Воздействие зависит от срока давности изготовления…
- Это тебе не магазин продуктов, - отозвалась Пэнси.
- Я сейчас закрою тебя с Гарри в ванной, - гаркнула на неё Гермиона, - если не замолчишь.
Пэнси показала ей язык.
- В состав входят ноготь, волос… - продолжала вспоминать Гермиона.
- Ха, ну да, я просто взяла и бросила свой волос в бокал с шампанским, а потом ещё и маникюр испортила, конечно! – ухмыльнулась Пэнси. – И всё это, пока Поттер отвернулся к колдографам.
Гермиона резко вскочила с кровати. Драко и Гарри машинально поднялись на ноги.
- Так вот же оно! – радостно воскликнула Гермиона.
- Что – «оно»? – Пэнси непонимающе посмотрела на неё.
- Не «оно», а «она», - самоуверенно поправил её Драко. – И «она» восхитительна. Я про Гермиону, если что.
- Малфой, – окликнула Пэнси.
- Да?
- Заткнись.
Гермиона не обращала на мальчиков внимания.
- Это не Амортенция! – восторженно сообщила она.
- Но…
- Да, это любовное зелье, но кто сказал, что это может быть только Амортенция? Я ходила на все занятия, в отличие от тебя, Паркинсон…
- Хвастунья, - фыркнула Пэнси.
- Есть три вида любовных зелий: Амортенция – зелье продолжительной влюблённости, Кьютенция – зелье мимолётной симпатии, чтобы завлечь кого-то, и Обсенция – зелье для имитации практически пожизненной привязанности. Тебе надо было читать сноски в учебниках.
- Зачем, если есть ты? – Пэнси облегчённо вздохнула.
- В нашем случае, я полагаю, речь идёт о Кьютенции, то есть о зелье мимолётной симпатии. Оно обладает своеобразным действием: выпивший зелье обращает внимание на стоящего рядом человека противоположного пола. Для этого даже волосы не нужны, тем более у тебя, Паркинсон, концы секутся, - съехидничала Гермиона.
Пэнси злобно сощурилась.
- К тому же, оно действует непродолжительно, противоядие не понадобится. Гарри выпил один бокал?
- Я готов пить из бокала нашей любви вечно, - ответил за неё Гарри.
- Просто он поссорился с Джинни, - отмахнулась Гермиона. – Зелье действует полчаса, а прошло минут пятнадцать-двадцать.
- А Драко? – спросила Пэнси. – Он-то ни с кем не расставался.
У Гермионы округлились глаза.
- Значит… Кхм, он просто выпил два бокала. Или вроде того.
- Я хочу на свежий воздух, хочу к гостям, - заныла Пэнси. – Больше не могу выносить этого Поттера.
- Тебе придётся либо остаться здесь, либо забрать его с собой, - Гермиона пожала плечами.
- Я пойду за тобой куда угодно, - возвышенно произнёс Гарри. – Я отдам тебе все свои деньги, богатства…
- Хм, а он начинает мне нравиться, - рассмеялась Пэнси.
Гермиона преградила им путь.
- Паркинсон, даже не думай этим воспользоваться. После прекращения действия зелья он будет всё помнить.
- Ой, я пьяна, и у меня Рождество.
Она схватила Гарри за руку, и они вышли в коридор. Рон в ванной начал тихо напевать. Гермиона присела на кровать, рассеянная и расстроенная. Она не могла понять, кому и зачем – ну в самом деле – понадобилось проделывать такое. Разве что какому-нибудь гаденькому журналисту из «Пророка» или «Вестника», но ведь их сейчас здесь нет, да и вряд ли они заметили что-нибудь. Драко подсел к Гермионе и взял её за руку.
- Малфой, отвяжись, - устало пробормотала Гермиона.
- Я не буду приставать с расспросами или лезть с поцелуями…
- Ну, слава Мерлину.
- Я просто хочу поговорить, - сказал он, заглядывая ей в глаза. – У тебя очень приятный голос.
- И о чём хочешь поговорить?
- На личные темы ты вряд ли будешь со мной разговаривать…
- Это уж точно, - отрезала Гермиона.
- М, может, о погоде? – с улыбкой предложил Драко.
- О погоде?
Гермиона поднялась с кровати, подошла к окну. Вся улица была покрыта снегом, что изумительно переливался под светом фонарей. Снегопад казался таким уютным и мягким, что хотелось зарыться под сугробы, как под одеяло, и греться там.
- Ну, я люблю зиму, - неловко произнесла Гермиона. – Люблю Рождество.
- Я тоже.
Она вздрогнула, ощутив его дыхание на плечах. И не заметила даже, когда он успел подойти так близко. Поворачиваться и отталкивать его не хотелось, да и пока не было нужды: Гермиона могла постоять за себя, отец раньше показывал ей различные приёмы.
- Это я уговорила ребят прийти сюда, - внезапно для себя призналась Гермиона, - они не хотели, а я… Я решила, что вы все изменились, решили сделать доброе дело. Захотелось поверить, что люди могут быть хорошими.
- Ну, я ничего такого не планировал. Это всё родители, я только гость на этом вечере. Если бы можно было спрятаться на весь вечер в спальне, я бы так и сделал.
- Ты и так в спальне уже довольно долго.
- Хм, тогда всё идеально, - улыбнулся Драко. – Если бы только Уизли не рвало в моей ванной… Это из-за тарталеток, я думаю. Ведь их действительно готовил я. Тестировал на наших эльфах – у них отравление. Поэтому и наняли официантов.
Вместо возмутительных речей Гермионе захотелось рассмеяться. Она повернулась к Драко и оказалась на уровне его ключиц – да, он был довольно высокого роста. Она подняла взгляд на его лицо, и Драко слегка склонил голову.
- Я всегда говорила, что ты безнадёжен, - прошептала она.
- Я безнадёжно влюблён, - ответил Драко.
Он наклонился к её губам, но Гермиона отпихнула его.
- Так, Малфой, соблюдай дистанцию!
Драко будто током прошибло. Он удивлённо посмотрел на Гермиону, ощупал себя, проверил карманы, словно потерял что-то.
- У тебя магнит на платье, да? – скривился он.
- Что, прости?
- А как иначе объяснить, почему я стоял рядом с тобой?! – чуть ли не визжал Драко.
Гермиона с наслаждением посмотрела на часы.
- Ну, наконец-то. Странно, что тебя раньше отпустило, чем…
На улице кто-то радостно завизжал. Гермиона и Драко бросились к окну: по белому снегу прыгали Пэнси и Гарри с бутылкой вина наперевес, обнимались и целовались.
- Джинни убьёт его, - сокрушалась Гермиона.
- Это я убью его! – прорычал Драко. – Он же…
- Ой, помолчи уже, - махнула на него Гермиона, - Гарри под действием зелья, а Паркинсон… видимо, порядочно пьяна.
- Лично я не помню ничего про Кьютенцию, где ты это прочитала? – спросил Драко, отлепившись от окна.
- В библиотеке, мадам Пинс посоветовала для досуга, - Гермиона пожала плечами.
Из ванной послышался стук.
- Выпустите меня, мне лучше, - жалобно попросил Рон.
Гермиона открыла дверь. Драко вытащил из прикроватной тумбочки флягу и протянул вышедшему из ванной Рону. Тот держался молодцом, хотя было видно, что огневиски – совсем не его напиток.
- Выпей это, - сказал Драко, - сразу станет легче. И не налегай на тарталетки. Пойдёмте вниз.
Рон осушил флягу, поморщился и поспешил вниз.
- Ты же хотел провести весь вечер в спальне, - прищурилась Гермиона, - зачем же спускаться вниз?
Драко поставил пустую флягу на тумбочку и, взяв Гермиону за локоть, подвёл к двери.
- Если ты в курсе, кто такие джентльмены, то я просто хотел, чтобы вы двое вышли и оставили меня одного. Я буду придумывать смерть для Поттера и Пэнси. И какое-нибудь мощное заклятие для стирания памяти получше Обливейта.
- Зачем?
- Чтобы ты забыла, что я к тебе приближался, Грейнджер, - фыркнул он. – Или тебе хочется лелеять это воспоминание до конца своих дней?
Гермиона язвительно улыбнулась.
- Струсил, значит? Не способен признать, что тебя кто-то одурманил и что ты счёл меня привлекательной?
- Не строй иллюзий, я бы лучше поцеловал Поттера, - парировал Драко.
Гермиона победно скрестила руки на груди.
- Неужели? А ты знаешь, что ещё значится в той главе про любовные зелья?
- И что же?
- Что при действии Кьютенции выпивший зелье не просто помнит всё, что говорил…
Драко сглотнул.
- …Но и всё, что он говорит, имеет под собой правдивую почву. То есть, это не безосновательные фразы. То есть…
- Ты мне не нравишься, Грейнджер, - резко сказал Драко. – Я это говорил, чтобы… просто так, в общем. Ты слишком много думаешь.
- Я всегда много думаю, в отличие от тебя, - хмыкнула Гермиона.
- Ты девушка, ты впечатлительна и у тебя наверняка ПМС, - лаконично ответил Драко.
Внизу раздались аплодисменты, шум, крики; послышалось несколько хлопков от пробок шампанского и шипение бочек сливочного пива.
- С Рождеством, - сухо произнесла Гермиона.
Как только она развернулась, чтобы уйти, Драко схватил её за руку и притянул к себе.
- Извини, - шепнул он ей в самые губы.
- Знаешь, Рождество – это время, когда хочется сказки, хочется провести этот вечер с друзьями и близкими…
Драко лучезарно улыбнулся.
- Так вот, - продолжила Гермиона, - когда станешь моим другом, тогда и будем обниматься, а сейчас – убери руки!
Она оттолкнула его и заспешила к лестнице.
- Говорили, что к полуночи все буду расходиться. Удосужься прийти хотя бы на окончательное подписание, - на ходу бросила она.
Внизу все, и вправду, начали потихоньку расходиться, так сказать. У кого-то дома уже были дети, которых нельзя оставлять надолго одних. Кто-то всё же попробовал малфоевские тарталетки и рванулся выключить дома несуществующий утюг. Некоторые попросту утомились и хотели спать. Всё-таки, Рождество – это семейный праздник, а не гламурная вечеринка. Рон оживлённо болтал с официантом о сложностях обучения в Хогвартсе, в этот момент в дом вернулись Пэнси и Гарри, с поджатыми губами и поправленными причёсками. Из второй гостиной вышло «второе поколение», а именно миссис Забини и миссис и мистер Малфой.
- Вы как вовремя, мистер Поттер, - мягко улыбнулась Нарцисса Малфой. – Мистер Уизли, и вас я тоже попрошу зайти. Дамы и господа, - обратилась она ко всем оставшимся, - мы с мужем благодарим вас за то, что вы смогли прийти сегодня на праздник! Спасибо так же и замечательным поварам, миссис Забини и нашим друзьям из «Ежедневного пророка» и «Магического вестника», что смогли помочь в организации праздника!
Все похлопали речи, которая показалась действительно искренней, и допили свои коктейли.
- Мистер Уизли, мистер Поттер, прошу, - пригласила их жестом Нарцисса.
Гарри переглянулся с Гермионой и Пэнси.
- Я… я сейчас подойду, - рассеянно сказал он.
Рон, пожав плечами, прошёл в гостиную к старшим. Гарри же потащил за собой Пэнси, Гермиона спустилась им навстречу.
- Ты как? – заботливо спросила Гермиона.
- Как я? – шипел Гарри. – Эта психованная побила меня, потом напоила, потом чуть не изнасиловала…
- Тебя случайно Гойлом по голове не били? Ты, может, от него заразился?! – повышенным голосом сказала Пэнси. – Я ничего такого не делала!
- Я видела вас в саду, - жестко сказала Гермиона.
- Да он сам предложил выпить!
Пэнси уже не обращала внимания на всё ещё присутствующих гостей и не сдерживалась в криках. Как, в принципе, и Гарри. Гермиона просто отошла в сторону.
- Я же был под действием зелья! – кричал Гарри.
- Поттер, зелье действует полчаса, ты, что, не слушал?! Ты предложил выпить!
- Да, потому что на трезвую голову ты кажешься исчадием Ада!
- А выходить в сад было зачем? Чтобы никто не видел нас вместе, верно?
У всех обернувшихся на лице было практически написано: «Хлеба и зрелищ».
- Ты просто невыносима!
- Да ты же сам лез ко мне целоваться! – защищалась Пэнси. – Причем, дважды! И во второй раз ты уже был не под «действием зелья».
- А что ещё делать, если ты без умолку болтаешь? У любого уши разорвёт от твоего балоболства!
- Ты называл меня Джинни, а потом извинялся и говорил, что я лучше, - чуть ли не со слезами на глазах отвечала Пэнси.
- Это чтобы ты не ревела… Вот, как сейчас.
- Я не реву! – завопила она. – Просто ты не можешь брать ответственность за свои поступки!
- Всё, Паркинсон, ты меня достала! Завтра идёшь со мной на свидание, поняла?
- Не ори на меня!.. Что?
- Что? – поразилась Гермиона.
- Всё, я сказал, - «по-мужски» сказал Гарри. – Завтра пришлю тебе сову. Пила со мной, разговаривала, целовалась – получай свидание.
- Н-но… Джинни? – изумлённо сказала Пэнси.
- Мы уже давно не вместе, просто поддерживали репутацию. А ты на меня зельем подействовала. Не пойдешь на свидание – я тебя так напою, понятно?
Щёки Пэнси порозовели.
- Ну, я… Я должна подумать…
Гарри по-свойски поцеловал её в щёку и направился ко второй гостиной.
- Что?! – удивился он реакции гостей. – Я пьян, и у меня Рождество. Так что отстаньте, трусы Мерлина вам на головы… - пробормотал он у дверей.
Гермиона всё ещё стояла, открыв рот.
- А я всегда говорила, что в Поттере что-то есть, - смутилась Пэнси.
Удивленческая нервная система Гермионы сдалась.
- Эм, Паркинсон, я всё ещё тут.
Толпа под шумный шепоток обсуждения продолжила свой расход по домам. Со второго этажа спустился Драко.
- Гермиона, можно с тобой поговорить? – спросил он, подойдя к девушкам.
Пэнси и Драко обменялись многозначительными взглядами, и Пэнси, по всей вероятности, окрылённая Поттером и вином, устремилась к потоку уходящих.
- Я знать не хочу, что ты там собираешься мне сказать, - огрызнулась Гермиона, глядя перед собой.
- Ну, а я всё равно скажу, - настаивал Драко.
- Как будто я буду слушать…
- Хватит, Грейнджер, - он рывком развернул её к себе: - Ты можешь притворяться, что тебе всё равно, сколько угодно, но ты знаешь правду. И я не очень-то хотел, чтобы ты это узнала таким способом. Да и вообще, чтобы ты когда-либо узнала правду, и мне очень стыдно…
- Стыдно, что тебе может понравиться грязн…
- Магглорождённая, - поправил её Драко.
Гермиона принюхалась и тут же скривилась.
- Ты когда успел выпить?
Он пожал плечами.
- Пока сидел в спальне и думал о… об этой ситуации. Примерно полбутылки огневиски. И мне нехорошо.
- Ещё бы, - Гермиона закатила глаза.
- Так, послушай меня, наконец, пока меня не вырвало! – он топнул ногой, снова привлекая внимание толпы. – Ты действительно мне нравишься, и это длится уже не первый год…
- Что, два года? – ёрничала Гермиона.
- Где-то с шестого курса. Ты на Зельеварении что-то отвечала Слизнорту, что-то про Амортенцию. Я тогда тайком понюхал зелье, и оно… Оно пахло тобой, то есть тем запахом, который исходил от тебя – яблоки и что-то цветочное…
- Это маггловские духи, - вставила Гермиона.
- Я с тех пор всегда был на твоей стороне, и никогда не желал тебе и даже Поттеру и Уизли зла.
- Опустим тот момент, когда ты стал Пожирателем смерти, - Гермиона подняла руку.
- Мерлин, ты просто невыносима! – не сдержался Драко. – Я пытаюсь тебе хоть что-то объяснить, а ты даже не пытаешься меня слушать!
- Я же предупреждала, - холодно ответила она.
Шепоток толпы становился всё тише, интрига нарастала, ровно как и желание всех уйти домой.
- Знаешь, как бы ты не держалась за своё хладнокровие, но эмоции тебя пересиливают, и всем это видно, - не выдержал Драко, разворачиваясь к лестнице. – И там наверху – всё было правдой, я не пытался лукавить.
- И про безнадёжность? – с насмешкой спросила Гермиона.
- Да! Но теперь это уже неважно, потому что ты ведешь себя, как бесчувственная сорокалетняя стерва!
Он стал подниматься по ступенькам. Гермиона, прикусив губу, раздумывала над тем, правильно ли она его осадила, но остановить свой напор уже не могла:
- Ха, ты в своём амплуа! – крикнула она ему вслед. – Опять сбегаешь! Ты всегда сбегаешь, как только нужно отвечать за свои слова или поступки. Трус!
Драко быстро сбежал по лестнице и налетел на Гермиону, едва не сбив её с ног. Зрачки его были расширены, сам он слегка покачивался – алкоголь давал о себе знать.
- Я трус?! А не ты ли оттолкнула меня в спальне?
- Потому что ты был под действием зелья! – возмутилась Гермиона.
- Но сейчас со мной всё в порядке, зелье уже не действует! – гневно вещал Драко.
- Ну, так чего ты ждёшь? – фыркнула Гермиона.
Она осознала, что именно она сказала, как раз в тот момент, когда Драко прижался губами к её рту. Кислый привкус спиртного разъедал обветренные зимним морозом губы.
- Вот мой подарок, - прошептал Драко, чуть-чуть отстранившись. – Я пьян, и у меня Рождество.
Послышались щелчки колдокамер, гости одобрительно загудели, раздались аплодисменты. Двери второй гостиной распахнулись, довольные подписанным контрактом министры и бывшие Пожиратели вышли в общую гостиную и сразу попали в лавину оваций и обсуждений. Драко, завидев шокированных родителей, глупо улыбнулся.
- Сегодня день исполнения желаний, волшебный – именно волшебный, а не магический, - праздник, и я хочу открыть всем правду, что бы потом со мной не сделали. В конце концов, я подросток.
- Он изрядно выпил, - шепнула Нарциссе на ухо подбежавшая Пэнси.
Рон старательно соблюдал спокойствие, хотя глаза его готовы были лопнуть от увиденного. Гарри что-то говорил Пэнси, Люциус Малфой плеснул себе по лбу рукой.
- Чтоб я ещё хоть раз позволил тебе колдовать в моём доме, Забини! – в сердцах воскликнул он. – Больше не позволю искать себе мужа в моём доме!
Мисс Забини вздернула подбородок и пробурчала себе под нос не самые миловидные послания в адрес Малфоя.
- Так, все вон! – шикнул Люциус Малфой. – Я сожгу к чертям всю выпивку в этом доме, а ты, - он указал на Драко, - будешь посажен под домашний арест на весь год!
- Люциус! – одёрнула его Нарцисса. – Мисс Грейнджер, хоть вы можете это объяснить? – как можно спокойнее спросила она.
Гермиона, признав, что это сумасшедший сон, тронула пальцем горящие от поцелуя губы. В голове её крутились тысячи мыслей, и одной из них было то, что она всё ещё стояла рядом с Драко, положив руку ему на плечо, а сам Драко обнимал её за талию.
- Ну, миссис Малфой, что тут скажешь: они пьяные, и у них Рождество.
Нарцисса многозначительно посмотрела на Пэнси, Рона и Гарри.
- А я трезвая, - добавила Гермиона.
Драко повернул голову, как бы изучая стену.
- Меня сейчас стошнит, и я хочу быть тебе хотя бы другом, - это две вещи, которые тебе надо знать.
Обескураженная толпа, наконец, покинула дом. Гарри, Рон, Пэнси тоже вышли. Нарцисса и Люциус, решившие отругать миссис Забини, поднялись на второй этаж. Гермиона «передала» им Драко и перед уходом в последний раз оглядела дом: официанты прибирали со столов, выключили музыку, включили настенные бра вместо яркого света. Гермиона выходила из особняка со странным чувством недосказанности. Лучшие друзья были заняты устройством своей жизни и решением своих проблем, бывшие Пожиратели смерти оказались людьми, а не чудовищами. И да – Рождество отныне вовсе не семейный праздник, Драко Малфой отбил вообще желание праздновать что-либо. Мысль о глупых разговорах с ним, поцелуе была сама по себе абсурдна и нелепа, что Гермиона твёрдо решила забыть об этом до завтрашнего утра. Но, по правде, внутри у неё что-то колыхнулось, и столбик ненависти к семейству Малфоев понизился до минус четырёх. Она подозвала одного из официантов, когда уже стояла на пороге и застёгивала пальто.
- Скажите Драко, пусть наведается завтра в Министерство. Будем праздновать Рождество.
И тут она поняла, что забыть что-то до завтрашнего утра никак не получится.
Всё-таки, надо было выпить.

Жанр: Ангст, драма
Категория: гет
Пейринг: Драко/Гермиона, Гарри/Панси
Размер: мини
События: ПостХог
Предупреждения: AU, OOC
Персонажи: Гермиона Грейнджер; Драко Малфой; Гарри Поттер, Панси Паркинсон; Блейз Забини; Невилл Лонгботтом, Палумна Лавгуд.

Саммари: Что может быть лучше праздника? Наверное, лишь его предвкушение. И Гермиона всегда так думала. Бегала по магазинам в поисках подарков, наряжала елку, долго подбирала формочки для печенья, радовалась и считала дни. Рождество изменилось для нее год назад. А началась эта история еще раньше, совсем в другой день.

Рождество. Вокруг приятный запах терпкой хвои, корицы и свежеиспеченного песочного печенья. Стены увешены гирляндами из остролиста, переплетенного серебряными лентами. Переливается и искрится разноцветная мишура. Множество свечей излучают тепло, и наполняют сердце радостью и приятным томлением. Жители каждой улицы стараются украсить свои дома как можно ярче, гирлянды сверкают разноцветными огнями. И, конечно же, главная героиня этого торжества – елка, с россыпью игрушек разной формы.
Что может быть лучше праздника? Наверное, лишь его предвкушение. И Гермиона всегда так думала. Бегала по магазинам в поисках подарков, наряжала елку, долго подбирала формочки для печенья, радовалась и считала дни. Рождество изменилось для нее год назад. А началась эта история еще раньше, совсем в другой день.
В честь своего двадцать пятого дня рождения Гарри решил собрать друзей и коллег в доме на площади Гриммо, уже давно ставшим для него родным. Гермиона сначала отговаривала его, предлагая все-таки разделить эти две категории, если хочет сохранить дом в целости. И не было в этом ничего удивительного. Блейз Забини и Панси Паркнсон свой слизеринский нрав, конечно, сдержат. Блейз, к слову, уже пять лет трудился с Гарри в Аврорате, а Панси все чаще видели в их компании. Гермиона помнила то дело о нелегальной торговле зельями, в котором главной подозреваемой была Паркинсон. Оно было громким и скандальным. Уже перед самым судом стали известны новые обстоятельства и ее оправдали. Гарри пришлось приносить извинения. Тогда, по мнению Гермионы, они и сблизились. А вот Драко Малфой, которого тоже пришлось пригласить из-за их дружбы с Забини, вызывал большее волнение.
Однако Гарри лишь отмахнулся и сказал, что соперничество между ними осталось далеко в прошлом. На тот момент Драко был назначен заместителем главы Отдела магического правопорядка, который тесно сотрудничал с Авроратом. В новом послевоенном обществе всем нашлось место.
Знала бы Гермиона в тот момент, что беда придет совсем с другой стороны. После вручения подарков, шуток и воспоминаний о Хогвартсе, веселых и не очень, Гарри взял себе слово.
– Друзья, я не зря вас здесь собрал…
– Да мы помним, Поттер, у тебя сегодня день рождения, – перебил его Драко.
– Малфой, я и так нервничаю, так что будь добр, заткнись, – и отсалютовал ему бокалом с шампанским.
Малфой в подтверждении поражения поднял руки вверх.
– Так вот. День рождения, конечно, повод, но не единственный, – Поттер поставил бокал. – Панси, подойди ко мне, пожалуйста.
Панси просочилась сквозь толпу гостей и встала рядом. Гарри нежно взял ее за руку.
– Мы хотели объявить вам, что скоро состоится наша свадьба.
Сначала гостиная Гриммо погрузилась в тягостное молчание. А потом началось: радостные возгласы, поздравления, крики. Только вот стоило Гермионе посмотреть на Рона, она поняла, что от него пожеланий счастливой жизни Гарри не дождется. Он сжал кулаки, скулы на его лице двигались от злости. За подошедшими поздравить Поттер не сразу заметил, как его друг взял Джинни за руку и направился в прихожую. Она словно кукла повиновалась и поплелась следом, вытирая рукавом навернувшиеся слезы.
– Рон, куда это вы? – окрикнул их Гарри.
– Куда? – Рон развернулся, заслонив собой Джинни. – Подальше от тебя и твоих новых друзей. Гарри, посмотри на кого ты стал похож! Я не узнаю тебя!
Все замерли. Улыбка исчезла с лица Гарри.
– Что с тобой? – Гарри подошел вплотную, заглядывая через плечо Рона. Джинни отвернулась.
– Что со мной? Зачем ты пригласил нас? Меня, Джинни, Гермиону? Зачем? – он достал волшебную палочку.
Блейз среагировал молниеносно. Он тут же оказался рядом и встал рядом с Гарри.
– Рон, не надо, – Гермиона решила вмешаться. – Давайте потом поговорим.
– Оставь, пусть выскажется. У меня нет секретов от тех, кто здесь собрался и тем более от моей невесты.
– Ты встречался с Джинни четыре года, затем держал ее возле себя как запасной вариант – и все для чего? Чтобы выставить ее дурой при всех? Хотя чему я удивляюсь? Твоя нынешняя компания все объясняет.
– Мы с Джинни все решили и остались друзьями.
– Это ты так решил! Ты у нас во всем главный, вот только давно перестал замечать чувства других людей!
Гарри не нашелся, что ответить на красноречивое обвинение Рона. Он растерянно смотрел на него, старясь понять, отчего в глазах друга все выглядело именно так.
Воспользовавшись его замешательством, Рон с Джинни ушли. А за ними стали расходиться и остальные. Вечер был безнадежно испорчен.
В тот момент Гермиона думала, что все еще наладится. Просто нужно время. Но проходили дни, недели, а Гарри и Рон так и не общались. Она была, словно между двух огней и как ни пыталась, не могла их примерить.
Долгая дружба, преодолевшая самые темные дни, испытанная на войне, казалось, разрушилась. Остались лишь осколки, которые больно ранили сердце и душу. Гермионе теперь не в радость было ходить на работу в Министерство. И ранее любимый кабинет начальника Отдела международного магического сотрудничества напоминал камеру пыток. Каждый раз, проходя к нему по длинному холлу, она боялась встретить Гарри. Ведь он просто кивнет при встрече и на этом все. Это было самое страшное – видеть безразличие в его глазах. Сначала они просто спорили по поводу ссоры с Роном, она уговаривала Гарри поговорить, попытаться объяснить все. Но он не хотел и все больше возмущался в ответ на ее требования, а потом просто отдалился и перестал общаться и с ней.
Рон уехал. Ничего не сказав, просто взял и уехал. Вся семья Уизли словно сговорившись не хотели рассказывать ей куда. Это напоминало самый страшный кошмар. Хотя нет, такого она никогда не видела даже во снах. Это была реальность – пугающая и жестокая.
Она жила в своей квартире, которую купила сразу после войны, и с каждым днем надежда на счастливое будущее угасала. Все мечты рассыпались как карточный домик. В мире не было войны, и волшебному сообществу больше не грозила опасность, а вот в их маленьком мирке было безрадостно и пусто. Пелена непонимания окутала их и заставила отдалиться друг от друга.
И как же обрадовалась Гермиона, когда на Рождество получила приглашение. Спустя столько мучительных месяцев отчаяния, забрезжила надежда. Маленькая открытка голосом Гарри попросила прийти ее ровно в восемь часов на праздничный ужин в дом на площади Гриммо. «Все еще можно исправить, – подумала Гермиона и улыбнулась. – Это же не может продолжаться вечно».
Она еще так не задумывалась над подарками, как в этот раз. Кажется, обошла все магазины магической и маггловской части Лондона. Решение пришло неожиданно. Разбирая старые вещи, она нашла два свитера. Красный и синий с буквами Р и Г. Когда-то давно их связала Молли. Почему они не у ребят Гермиона не помнила, но решила, что случай вручить их как раз подходящий. Она и сама не отказалась бы сейчас от такого свитера. Память об их детстве согревала даже больше шерстяной пряжи.
В назначенное время она была на месте. Кое-как дотянулась до звонка, руки были заняты пакетами с милыми сувенирами для других приглашенных из списка. Дверь открыла Панси.
– Гарри! – крикнула она с порога. – Еще гости. Здесь Гермиона.
Она проводила ее в столовую. Вокруг обеденного стола, между прочим даже не накрытого, сидели гости. Луна, Забини, Малфой. Вот только лица были у всех не особо радостными. В комнате царила гнетущая атмосфера. В углу стоял Кикимер и дрожал всем телом.
– Всем привет, – произнесла Гермиона первое, что пришло в голову. – А что произошло?
– А произошло то, что домовой эльф решил нас всех пригласить на праздник, но забыл предупредить хозяина дома, – это был Малфой.
– Но…
– Привет, Гермиона. Да, мы тут все немного огорчены этим, – Луна сидела вплотную к Блейзу и водила пальцем по белой скатерти.
Гарри стоял рядом с Кикимером. По виду остальных Гермиона поняла, что до того, как она вошла, он отчитывал домовика за совершенный проступок.
– Так что подарки не понадобятся, Грейнджер, пора уходить, – Драко поднялся со своего места.
– Подождите, – остановила его Панси. – Драко, не уходи. Раз уж мы все собрались, давайте поговорим. У нас у всех был трудный период и, возможно, Кикимер прав. Пора прекратить это. Гермиона, тебя передергивает каждый раз, когда ты смотришь на меня. Мне на это глубоко плевать, но Гарри… вы же друзья. Так почему же ты от него отвернулась? Ведь он после случившегося перестал общаться не только с тобой и Уизли. Он закрылся ото всех. И я видела, как ему плохо.
– Я не отворачивалась, а просто просила поговорить с Роном, – оправдывалась Гермиона.
– Да он и слушать меня не хотел. Ты думаешь, мне было легко видеть его ненависть? – откликнулся Гарри.
Потом были долгие разговоры. Доводы и рассуждения. Слезы. Много слез. Было заметно, как все, несмотря на трудное начало вечера, рады этим эмоциям.
Чтобы немного развеяться и насладится чудесной погодой, все вышли во двор. С неба сыпался большими хлопьями снег, покрывая землю, здания, деревья. Настоящий Рождественский вечер. В комнате остались только Гермиона и Драко.
– Ты не очень-то рада? – начал он разговор. – Это из-за Уизли?
– Да, я хочу, чтобы он тоже был здесь.
– Расслабься немного. Начало положено, – он взял бокал с лиловой жидкостью с полки и сделал несколько глотков.
Этот коктейль готовил Кикимер. Как сказал Гарри, по старинному рецепту Блэков. Вот только из-за цвета его никто так и не попробовал. Малфой стал первым и непременно тут же пожалел об этом. Стоило ему опустить бокал обратно, он пошатнулся, хотел схватиться рукой за стул, но промахнулся и упал прямо к ногам растерянной Гермионы.
– Малфой! – она бросилась к нему. – Малфой! Что с тобой? Ты меня слышишь?
Гермионе еле сил хватило перевернуть его на спину. Странно, но она совсем забыла о волшебной палочке.
Драко застонал и открыл глаза.
– А ты красивая, когда напугана, – он улыбнулся.
– Ты головой что ли ударился? – возмущенно спросила Гермиона.
– Нет, только руку ушиб. Подлечишь?
В этот момент вернулись остальные. Веселые и раскрасневшиеся с мороза они с шумом ввалились в столовую. Но увидев картину, затормозили, и в дверях получился небольшой затор.
– Ну что вы столпились? – Гермиона сразу узнала голос, доносившийся из прихожей. Видимо, во дворе ко всем присоединился еще и Невилл. Как она помнила, он тоже был в списке приглашенных.
– Драко, только не говори, что Гермиона победила тебя в дуэли? – Блейз решил свести все к шутке.
– Меня подставили! – Малфой засмеялся. – Поттер что-то подмешал в этот жуткий коктейль. Лучше не пробуйте его.
Забини подошел и, схватив Малфоя за руку, рывком поставил на ноги. Все тут же оживились. Панси закружила вокруг стола, расставляя тарелки, Гарри взмахом палочки сделал огонь в камине сильнее, а Невилл и Луна стряхивали с одежды друг друга снег.
Когда с последними приготовлениями было покончено, а поднос с бокалами лиловой жидкости исчез, все расселись за столом. Драко, что весьма удивило Гермиону, занял место рядом. В обычных обстоятельствах она, возможно, нашла повод пересесть, но сегодня было не до этого.
На протяжении всего ужина, Малфой удивлял своей галантностью. Он наполнял ее бокал, передвигал тарелки с вкусностями поближе. А когда у Гермионы упала вилка, он тут же бросился поднимать ее. Их руки то и дело соприкасались. От неловкости немного кружилась голова. Она сама не знала, зачем позволяет ему это, да и себе тоже.
Малфой что-то безостановочно рассказывал, шутил. Все смеялись, а она громче всех. Ей давно не было так хорошо. Хотя за столом было много людей, ее взгляд все чаще останавливался на Драко.
Прошло уже два часа и гости занимались кто чем: Панси и Гарри перебрались в гостиную и что-то обсуждали, стоя у древнего, как этот дом, граммофона; Невилл рассматривал темную улицу за окном; Луна утроились у камина.
Все случилось так, как подозревала Гермиона. Неожиданное поведение Малфоя заставило всех обратить на них внимание. Блейз первым решился заговорить об этом.
– Дружище, может, всем расскажешь шутку, над которой так хохочет Грейнджер вот уже полчаса? – он встал рядом.
– У нее заразительный смех, правда?
– Не могу не согласиться, – озадаченно прокомментировал Блейз.
Послышалась романтичная мелодия.
– Время танцевать, – раздался голос Панси.
– Желание хозяйки дома – закон. Идем? – Драко протянул руку Гермионе.
Она согласилась. Он был идеальным партнером и, предугадывая каждое ее неправильное движение в танце, тут же исправлял его. Она еще никогда так себя не чувствовала. Всматриваясь в, казалось бы, знакомые черты Малфоя, она с каждым движением понимала, что падает все глубже в пучину безумия. Но поделать она с этим ничего не могла. Драко волновал ее так сильно.
Танец закончился и Малфой, нежно сжав ладонь Гермионы, повел ее обратно к столу. Дорогу им преградил Гарри. Взгляд его показался ей напряженным или даже взволнованным. И не зря. Когда Гарри схватил Драко за воротник рубашки, паника сковала ее тело от такой неожиданности.
– Гарри!
– Ты не много ли на себя берешь, Малфой?! – процедил Поттер сквозь зубы. Новый скандал ему устраивать, видимо, не хотелось, но сдержаться он не смог. – Зачем увиваешься за ней весь вечер?
– Остынь. Почему я не могу поухаживать за понравившейся женщиной? – Малфой отпихнул от себя Гарри. Затрещали нитки воротника.
– Понравившейся? – Гарри усмехнулся. – Я не знаю, зачем тебе все это нужно, но меня ты не проведешь.
– Успокойтесь, пожалуйста, – Гермиона протиснулась между ними, переводя взгляд то на одного, то на другого.
– Неужели ты не видишь, что он тебя использовать хочет?
– Да ты спятил, Поттер! Для чего?
– Не знаю. Но не ты ли мне месяц назад говорил, что никогда бы не посмотрел на нее?!
– Все изменилось.
В этот момент взгляд Драко был направлен на нее. Он любовался ей. Ее атласным зеленым платьем, тонкой талией, изящным вырезом декольте.
– Гермиона, посмотри на меня, – Гарри взял ее за руку. – Я просто беспокоюсь о тебе. Не стоит вестись на его дешевые сказки! Не верь ему!
В ответ на заботу в ней закипела злость, обида. Неужели он не видит, что Драко можно доверять. Она же не заметила, что Гарри просто в голову не приходила такая мысль. Вражду он закончил, а вот на доверие сил уже не осталось.
– Может, я и не одобряла твоего выбора невесты, но я никогда не говорила тебе таких слов. Хотя причин у меня не доверять Панси было не меньше. Так ведь? Почему же ты не можешь поверить Драко. Или ты считаешь меня не достаточно хорошей для него?
– Нет… Гермиона…
Но она уже торопилась к выходу. Кто-то звал ее. Голоса смешались. Перед глазами была пелена. Она выскочила на улицу и, только когда ноги утонули в свежевыпавшем снеге, поняла, что на ней нет ни верхней одежды, ни сапог.
– Вот, – на плечи опустилось пальто, и крепкие руки сжали ее в объятиях. – Так будет теплее. И не обращай на него внимание. Он просто ревнует. Образумится завтра.
Малфой достал волшебную палочку, направил на ее туфли и через секунду они превратились в красивые и удобные сапожки.
– Спасибо, – Гермиона шмыгнула носом. – Я думала, наконец, все наладится.
– Не все так просто. Когда люди очень близки, обида вдвойне сильнее. Но я уверен – это не навсегда. Иначе вы не Золотое трио.
– Ненавижу это прозвище! Да и теперь у Гарри двое других друзей. Рон был прав отчасти – он изменился.
– Все мы меняемся с каждым днем. Но Панси его жена, а Блейз коллега. А это другое. Уж поверь.
– Он своих друзей даже на свадьбу не пригласил.
– А ты бы пришла?
Голос у Малфоя был таким успокаивающим, что Гермиона опомнилась, когда они уже отошли от дома Поттров метров на сто. Она не хотела возвращаться и Драко все понял. Он просто говорил с ней. Именно этого сейчас и не хватало. Вернее не хватало давно, а Драко взял и заполнил эту пустоту.
– Не знаю. Наверное.
– Вот ты сначала сама реши. А потом его ругай.
– Ты его защищаешь?
– Да Мерлин упаси! Еще чего!
Из ресторанчика, мимо которого они проходили, заиграла «Jingle Bells». Драко остановился. Он посмотрел Гермионе в глаза и осторожно провел по щеке, вытирая каплю воды – она осталась после растаявшей снежинки.
– С Рождеством.
– С Рождеством, Драко.
Она сама не осознавала, как потянулась к нему. Только когда их губы встретились, жар нахлынул на нее словно волна. И снег ведь мгновенно растаял вокруг них не от теплых потоков из открытой двери ресторана, а именно от этого жара. Хотелось снять пальто. Да что там! Хотелось снять все. Теплые мягкие губы, нежные руки, сладкое дыхание. Гермиона растворилась в этом. Где-то в глубине ее сознания промелькнуло сомнение, но она не обратила на него внимания и отдалась желанию без остатка. Гермиона смутно помнила, как они трансгрессировали к ней в квартиру. Только крепкие объятия, ее имя на его губах и этот жар - жар их обнаженных тел.
Утром она проснулась от непонятного шума. В наспех надетом халате выскочила из спальни и увидела Драко, поднимающегося с колен возле дивана. Почему-то внутренний голос заговорил с ней в этот момент с интонацией профессора Снейпа, – «Побочный эффект зелий это частые обмороки».
– Драко, все хорошо? – она испытала дежавю и страх.
– Что я здесь вообще делаю? И почему я не у Поттера? – он медленно повернулся лицом к Гермионе.
В этот момент ей показалось, что в голове прогремела «Бомбарда». Сразу вспомнился коктейль лилового цвета и его аромат. Он показался смутно знакомым, а сейчас Гермиона поняла, что пах он свежескошенной травой. Любовное зелье. «Но как? Я бы заметила, я бы поняла. Все было так по-настоящему», – мысли крутились беспорядочным вихрем. И сразу следующая догадка настигла ее – Кикимер. Она не помнила, прочитала ли это или же услышала. Эльфы могут своей магией усилить действие любого зелья или заклятия. Домовик Гарри, похоже, так хотел помирить друзей и угодить хозяину, что перестарался в своем рвении.
– Грейнджер, что ты вылупилась на меня? Оглохла? Почему я не у Поттера?!
– Потому, что ты у меня, – еле слышно произнесла она.
– Я ничего не помню. Мы там изрядно перебрали? – Драко подобрал с пола свою мантию.
Гермиона съежилась, мгновенно возненавидев все вокруг: эту комнату, сияющую праздничными огнями, нарядную елку, Рождество и в первую очередь, саму себя. Ей захотелось повернуться и убежать отсюда прочь, однако ноги ее не могли сдвинуться и на шаг.
Что сложнее? Сказать правду в глаза любимому человеку или солгать? Трудноразрешимая дилемма.
– Не мы, а ты. Напился, и мне пришлось оставить тебя здесь. К твоему дому так просто не подберешься, а оставлять у Гарри было неудобно, – выпалила Гермиона.
Она подошла к окну и отвернулась, чтобы Драко ни в коем случае не увидел ее слез. Мысленно поблагодарила Мерлина: очнись Драко от зелья в постели рядом с ней, сгорела бы от стыда. А ведь она всего-навсего поверила. Или же ей просто хотелось верить в его искренность. Гермиона, в отличие от одурманенного Малфоя, была собой.
– Да уж! – она слышала растерянность в его голосе. – И чем это был так занят Забини, что бросил меня пьяным здесь?
Гермиона пожала плечами:
– Все в порядке, – с трудом выдавила она из себя эти слова.
– Я пойду.
Гермиона не повернулась и ничего не сказала. Просто кивнула. А потом вздрогнула от хлопка закрывшейся двери.
Она надеялась на его взаимность. Страшно осознавать, как же это было глупо. Малфой уже давно занимал ее мысли. Все началось еще с судебных процессов по делам Пожирателей смерти, где она выступала на стороне защиты Драко. Для многих и для нее, в том числе, его выступления перед присяжными стали исповедью раскаявшегося человека. Она даже не заметила, как жалость и сострадание превратились в нечто большее. Но Гермиона сопротивлялась. Будучи жесткой реалисткой, все эти годы запрещала себе даже думать о нем, а тут повелась, словно наивная школьница. Забыла обо всем: о друзьях, с которыми так давно мечтала помириться, о родителях, которые ждали ее поздравлений. Рядом с Малфоем она забыла о своем прошлом.
Есть вещи, которые ты когда-то узнал, книги, которые прочел, вкусное блюдо – его вкус будет долго чувствоваться на языке при одном упоминании. А есть то, что происходит каждый день. Ты, не задумываясь, открываешь шкаф и берешь коробку с печеньем, сахар, соль – не важно. Но стоит гостям спросить, где это можно взять, ты теряешься. Легче показать. Инерция и все. Так же с людьми. Некоторые всегда рядом, но никогда не займут самого главного места в твоей жизни. Они станут обыденностью. И есть те, с которыми провел несколько часов, дней и он с тобой навсегда. Легкое дуновение свежего ветра, запах корицы, музыка из бара мимо которого вы шли – и он уже рядом с тобой. Всплывает в памяти, а ты улыбнешься никому не заметной улыбкой. Для Гермионы таким человеком навсегда останется Драко Малфой.
С той ночи прошел ровно год. Гермиона сидела на диване и делала усилия прочитать хотя бы еще одну страницу книги, название которой она уже и не помнила. Если посмотреть в окно, то можно было увидеть вовсю веселящихся детей – они играли в снежки и лепили снеговиков, а в ее квартире ничего не напоминало о приближающемся празднике. Нет ни елки, ни украшений. Все было уничтожено, сожжено, стоило Драко закрыть тогда дверь. Ее любовь осталась там – на дне бокала в доме двенадцать на площади Гриммо. Одно заклинание, одно зелье, одна ночь – все честно. Хотела свитер в подарок, а получила любовь. Взаимную, страстную, долгожданную. Пусть на такой коротенький срок, но это даже выше ожидаемого.
Она боялась Рождества. Всеми силами старалась не думать, что оно вот-вот опять наступит. Самым страшным, наверное, было бы вновь получить приглашение от Гарри. Но это не могло произойти. Они с Панси отправились в путешествие по Европе, пригласив, за компанию, Рона и его новую девушку. Так Гарри решил пойти на примирение, а Рон, удивив всех, согласился. Звали и ее, но она только вежливо отказалась, сказав, что накопившиеся на работе дела разбирать как раз до конца праздников. Все понемногу возвращалось в прежнее русло. Время позволило утихнуть старым распрям. Никто не знал о случившемся в тот рождественский вечер кроме нее и Драко. Но он все забыл, а о пробуждении у Грейнджер наверняка решил никому не рассказывать.
Гермиона услышала шум и поспешила на кухню посмотреть, в чем дело. Живоглот забрался в шкаф и выволок один из пакетов. Из прогрызенной дырки по полу рассыпалась мука. Рядом лежали давно потерянные старые формочки для печенья.
«Все еще можно исправить, – подумала Гермиона и улыбнулась. – Это же не может продолжаться вечно».

Пейринг: Драко/Гермиона.
Доп.пейринг: Блейз/Луна, Гарри/Панси
Рейтинг: PG-13
категория: гет
Основной жанр: драма
Саммари: Возможно, Гермиона и придет в свое любимое кафе. Не чтобы начать все сначала, чтобы убедиться: прошлое ее отпустило

Приемы в Министерстве мало чем отличались друг от друга. Те же люди говорили заученные фразы. Слова одних сочились насмешкой, других – презрением, третьих – почти ненавистью. Гермиона давно перестала обращать на это внимание. Она вежливо улыбалась, кивала, иногда улыбалась краем губ. Она выучила правила приличий назубок и не отступала от них. Не то чтобы высшее общество, но считалось именно так. Те, кого пригласили, избранные. Не больше сотни, но каждый считал за честь оказаться на званом ужине у министра. Много закусок, много вина, возможность показать себя и посмотреть на других. У всех свои мотивы и приоритеты.
Рождественские приемы Гермиона ненавидела всеми фибрами души. Фальшивые пожелания здоровья и счастья на деле означали: «Чтоб ты поскорее сдохла и освободила теплое место в Министре, поганая грязнокровка». Она научилась отвечать в той же манере, но каждый раз было так же тошно, как и в первый. Особо ушлые пытались затащить под омелу в надежде соблазнить, и это возмущало еще больше. Пусть у нее не самая завидная родословная, но Гермиона же не дура и не слепая. Вот и сейчас, когда она проходила под омелой, которой в этом году было развешано больше, чем в прошлом, тошнота подкатывала к горлу.
Гермиона взяла бокал игристого вина со стола и сделала глоток. Чуть прикрыла глаза, наслаждаясь, как пузырьки перекатывались на языке. Наконец она одна.
- Противная шипучка, - манерная высокопарность тона не оставляла простора для фантазии.
- И тебе здравствуй, Малфой.
Гермиона не особо понимала, зачем Малфой периодически приходил на приемы, но и размышлять об этом не хотела. К чему, ей и своих проблем хватало.
- И я не рад тебя видеть, - он усмехнулся. В глазах блеснуло презрение, Гермиона пожала плечами. Она давно перестала реагировать на его нелепые подколки.
- Хорошего вечера, - подхватила бокал и отошла к другому столу.
Гарри кружил Джинни в вальсе, и та смеялась. Невооруженным глазом было видно, как они счастливы. Половинки целого, идеально дополняющие друг друга. Гермиона пригубила вино и в очередной раз подумала, что куда больше им бы подошло танго. Сильный танец, страстный, эмоциональный. Но в Министерстве его не танцевали – не положено.
- О чем задумалась? – Насмешливые нотки в голосе отдались дрожью по телу.
- То, что ты встречаешься с Луной, не дает тебе права подкрадываться ко мне со спины.
- Туше. - Короткий смешок, и Блейз появился в поле зрения. – Я бы пожелал счастливого Рождества, но к чему лицемерие? – Он пригубил вино и усмехнулся.
Каждый думал о чем-то своем. Гермиона старалась не смотреть на Блейза, он казался равнодушным. Эдакий океан спокойствия при любом раскладе с остроумной шуткой наготове в случае чего. Иногда Гермиона даже задумывалась, а что, если бы… И старательно гнала эти мысли. Парень подруги – табу.
- Малфой на тебя пялится.
- И что? – Гермиона пожала плечами. Тараканы в голове Малфоя ее не волновали.
- Я бы на твоем месте был осторожнее. - Блейз бросил на нее нечитаемый взгляд и растворился в толпе. Странный. Что ей мог сделать Малфой, тем более на балу?
- Дама не желает повторить? – Малфой материализовался рядом, подозрительно ухмыляясь.
- С тобой совершенно точно не желает.
У Гермионы было стойкое чувство, что разыгрывалась шахматная партия, и ей отведена далеко не ведущая роль. Стало не по себе, но она списала это на послевоенную паранойю. Иногда Гермиона казалась себе неудачной реинкарнацией Грюма. Во время войны ей некогда было бояться и просчитывать ходы, нужно было выживать, а вот после Последней битвы все прелести психологического стресса догнали и накрыли с головой.
На балконе прохладно и стоит поднос с вином и закусками. «И никакой омелы!» - добавила она про себя. Гермиона облокотилась на балюстраду и подставила разгоряченное лицо ветру, подняла взгляд на луну. Красиво, но немного пугающе. В полнолуние она всегда вспоминала Люпина, Тонкс, Фреда, Грюма – тех, кто не дожил до победы. Для кого-то Рождество – шанс начать жизнь с чистого листа, для нее – вечер скорби по ушедшим. Новый год, старая боль – патетично.
Рука потянулась к алкоголю. Привычно и правильно. Ей снова нужно забыться, чтобы звезды светили ярче, аромат роз показался насыщеннее. Дышать стало легче. Гермиона раскинула руки и закрыла глаза. Свобода наполняла каждую клеточку тела. Она чувствовала себя птицей, которой не нужны крылья, чтобы летать.
Свободно, хорошо и спокойно…
Низ живота резко скрутил спазм. Из горла Гермионы вырвался только стон, она что есть силы вцепилась в ограждение. Сознание уплывало, перед глазами плясали искры и всполохи огня. Гермиона не понимала, что происходило. Мысли путались. Она отчаянно хваталась за разрозненные отголоски чувств и произнесенных слов. «Нельзя отключаться, нельзя отключаться», - беззвучно шептала одними губами.
Последнее, что она увидела, – испуганный взгляд серых глаз. После были только темнота и нескончаемый гул безликих голосов. Гермиона осталась наедине со своими демонами.
***
Гермиона не знала, как долго была в отключке. Даже сквозь сомкнутые веки свет резал глаза. В голову лезли глупые верования о вампирах и солнечном свете. Гермиона пошевелилась. Тело тут же свела судорога, дыхание перехватило. Она инстинктивно сжалась в комок и закуталась с головой в одеяло. В детстве она так спасалась от страшных монстров под кроватью. Глупая привычка, напоминающая о времени, когда она была обычным человеком. Магглом, не магом.
Раздались приглушенные шаги, скрипнула дверь. Кто-то зашел в комнату. Где она? Странно, что Гермиона только сейчас впервые об этом подумала.
Зашуршала ткань, неизвестный приблизился и замер совсем рядом. Гермиона крепче зажмурилась, на мгновение страх затмил боль. Одеяла осторожно коснулись и медленно потянули на себя. Гермиона вцепилась в него мертвой хваткой и протестующее замычала.
- Тише, я не причиню тебе вреда, - голос был знакомым. На узнавание ушла пара секунд.
- Блейз.
Горло саднило, и она закашлялась. Как будто несколько дней не говорила совсем. За осознанием пришло облегчение. Где бы она ни была, Блейз не даст ее в обиду. Пусть он не друг, но и не враг. Вот если бы тот же Малфой… Гермиону бросило в холодный пот, накатила новая волна паники.
- Не говори, ты еще слишком слаба. – Гермиона приоткрыла глаз и тут же снова зажмурилась. Свет выжигал сетчатку. – Ну и напугала же ты нас.
Блейз выглядел обеспокоенным, и уже этого было достаточно, чтобы всерьез испугаться. За время работы в Мунго он стал хорошим целителем, лечил самые сложные случаи, и уж если он в замешательстве… Ее обморок явно не был вызван стрессом или переутомлением.
- Что со мной? – Это ее голос звучал так отчаянно?
- Грейнджер… - Блейз гулко сглотнул, он явно не знал, что сказать. Тщательно подбирал слова. – Я не знаю.
Гермиона не смогла сдержать полустон. Она почти ожидала, но не была готова.
- Но ты же…
- Сделаю все, что от меня зависит.
Она кивнула. Блейз сможет, он должен, обязан… Луна ему поможет, а еще есть Панси, они вроде еще дружат, в школе она неплохо разбиралась в зельях, и Малфой… Гермиона еле сдержала стон. Почему при мысли именно о хорьке, начинался новый приступ?
- Принеси мне книги, я помогу.
Блейз хмыкнул и наверняка кивнул. Он всегда кивал, когда его удивляли.
- Ты даже болеть не умеешь по-человечески. Такая Грейнджер. – В его словах угадывалась улыбка, и Гермиона попыталась улыбнуться в ответ. Она не уверена, что у нее это получилось.
***
- Черт! Черт! Черт!
Очередная книга полетела на пол. Упала и раскрылась на какой-то странице. Гермиона стала раздражительной. Книги всегда помогали найти ответ, но не сейчас. Сидеть взаперти в палате Мунго было пыткой: мысли мешались, чувства застопорились. Казалось, что она стала средоточием отчаяния и боли. С очередным фолиантом искра надежды разгоралась вновь, но с каждым предложением затухала. Буквы складывались в слова, но возникало еще больше вопросов.
Все бесполезно. Гермиона никогда еще не чувствовала себя настолько беспомощной.
Под ее симптомы подходило что угодно: от обычной маггловской простуды до начальной стадии драконьей оспы. У каждой болезни были разные причины, разные последствия, разное лечение. Чтобы выбрать что-то конкретное, нужно было больше информации, но у Гермионы ее не было.
Сидячий образ жизни, изредка вылазки в бар с друзьями, не самая здоровая пища и книги перед сном. Что она упустила? Чего не заметила? За что нужно зацепиться, чтобы понять?
- Что со мной происходит? – Она закрыла лицо руками и сжалась в комок. Гермиона понимала, что зашла в тупик.
- Все хорошо, все будет хорошо.
Она и не слышала, как кто-то зашел. Сел на кровать, обнял и начал раскачиваться вместе с ней из стороны в сторону.
- Блейз вылечит тебя, и все снова будет хорошо.
- Он даже не знает, что со мной, никто не знает! – Гермиона даже не кричала, хрипела. Как они не понимают! Никто не понимает, каково ей.
Гермиона попыталась вырваться, но ее не отпустили. С головой захлестнул аромат вишни. Луна.
- Нужно набраться терпения. Ты же сильная, справишься. - Луна отвела от лица Гермионы руки и заглянула прямо в глаза. – Ты справишься, - повторила еще раз, и Гермиона поверила.
Это было похоже на гипноз. Зрачки расширились и почти скрыли голубую радужку Луны, Гермиона тонула, будто в омуте. Погружалась все глубже. Боль, тоска, отчаяние отходили на второй план, забывались. На их место пришли странное спокойствие и умиротворение.
Луна помогла ей лечь, укрыла одеялом, и Гермиона тут же забылась сном.
***
Она шла по туннелю. Бесконечный, темный, без ответвлений, он высасывал из нее все светлое. Подчинял и затягивал в бездну. Внутри не осталось ничего, одна пустота. Ни любви, ни боли, ни жалости.
Она падала и поднималась. Сдирала руки в кровь, но упорно шла вперед. Не надеялась найти выход, просто знала, что должна идти. Туннель становился шире, но больше ничего не менялось. Каменные плиты, затхлый воздух и тишина. Даже ее шаги не нарушали безмолвия этого места. Гермионе стоило бы насторожиться, но безразличие поглотило ее. Она превратилась в бездумную куклу, двигающуюся вперед несмотря ни на что.
Казалось, она шла уже часы. Беспрерывная ходьба выматывала, но сесть и отдохнуть было нельзя. Она не позволяла себе, внушала, что сейчас не время для слабости. Нужно идти, дойти до конца, понять, где туннель кончался. Или лабиринт? Гермиона уже ни в чем не была уверена. Тьма обступила, пыль забилась в легкие. Она начала кашлять. Еще чуть-чуть, совсем немного.
Гермиона согнулась, пытаясь успокоить кашель, но вместо этого отхаркнула на руки кровь. Перед глазами пошли круги, голова закружилась. В воздухе повис тошнотворный металлический запах крови. Неужели это конец после всего, что было? Война, потеря близких, одиночество? Вот так просто…
Чувства вернулись. Ей стало тоскливее и больнее в тысячи раз, чем до этого. Она не хотела умирать, не потому что страшно, а потому что рано. Она еще столько должна успеть: сказать, сделать, изменить. И если умирать, то достойно, а не так… прозаично.
Совсем рядом блеснул слабый луч света. Гермиона с трудом поднялась и шагнула к нему. Свет стал чуть ярче. С каждым шагом тьма отступала, становилось легче дышать. Через пятьдесят три шага, она считала, Гермиона очутилась на поляне, залитой солнечным светом. К ней навстречу кто-то шел. Она не могла толком его рассмотреть, солнце ослепляло. Широкие плечи, стремительная походка и светлые волосы. Это мог быть кто угодно. Она не узнавала его, стояла и терпеливо ждала, пока подойдет.
Вот он подошел на расстояние десяти шагов, пяти, она уже видела…
Гермиону резко дернули за руку, и она открыла глаза.
- Малфой?!
Узнавание резануло по нервным окончаниям. Это он шел ей навстречу. Это он ей снился. Это он свет после тьмы?
Нет, это игры подсознания. Малфой не мог быть спасением, только не он, только не для нее.
- Ты в порядке? – Забота в его голосе была осязаемой. Гермиону пробрал озноб.
Какого боггарта с ней творилось?
***
- Я не пущу тебя к ней. Только не тебя, - судя по голосу, Блейз был зол.
- Забини, не будь идиотом, мне это нравится не больше твоего.
- Тогда уходи, не вмешивайся. Тебе какое дело?
- Гарри переживает, она его единственная подруга. – Панси почти рычала.
Гермиона напряглась. Значит, Паркинсон – посол доброй воли, Гарри попросил. Но неужели он думал, что Панси в состоянии ей помочь? Это же Паркинсон, которая всегда плевала на всех, если ей было выгодно.
- Она тебя пошлет.
- Дай мне шанс. Признай, ты облажался, а у меня может получиться.
- Чем ты лучше? – Блейз был готов сдаться. Он вымотан своим бессилием. Он не знал, что делать, и Гермиона не знала. Она и так рассказала все, что помнила.
- Я дипломированный легилимент, а ты всего лишь целитель, пусть и хороший.
Гермиона скорее почувствовала, чем услышала его вздох. В эту же секунду распахнулась дверь, и вошла Панси.
- Не скажу, что рада видеть, - Панси криво усмехнулась, закрыв дверь, – но у меня нет выбора.
Гермиона пожала плечами. Что тут возразить?
- Что ты предлагаешь?
- Ты расслабляешься, я проникаю в сознание и вижу вечер твоими глазами. Ты могла чего-то не заметить или не придать значения.
Гермиона кивнула. Она понимала, что Панси права, пусть и не признавала это вслух. Иногда самое важное ускользало от понимания любого. Она не исключение.
В палату зашел Блейз.
- Я буду рядом. Мало ли что.
Панси закатила глаза, но возражать не стала.
- Давай, Грейнджер, дай волю своей любознательности. Познай что-то новое. – Панси встала напротив и достала палочку.
Гермиона закрыла глаза, постаралась расслабиться. В голову то и дело лезли мысли о сне, Малфое и туннеле. Нельзя, нельзя, нельзя. Нужно отвлечься. Подумать о кроликах и белках, первом сотворенном заклинании, Гарри…
- Легилименс!
Перед глазами прыгали воспоминания о министерском приеме. Пестрые платья, лживые улыбки, фальшивые слова приветствия. Напыщенные мужчины, расфуфыренные женщины. Надоедливый Малфой. Снова он. Гермиона инстинктивно напряглась, попыталась выпихнуть Панси из своей головы. Слишком много Малфоя для одной Гермионы. Панси оказалась сильнее. Снова люди, танцы. Воздуха не хватало, голова слегка кружилась от выпитого шампанского. На балконе свежо и пахло ночью. Звезды блестели на темном небе, луна казалась такой же одинокой, как и сама Гермиона. Тоска, смешанная с застарелой болью. Снова Малфой и почти сразу скручивающая кости боль. Гермиона потеряла сознание. Удушающая тьма со всех сторон. Ей страшно и одиноко. Когда уже появится тот, кто сможет защитить от пожирающей изнутри безнадежности?
***
Гермиона медленно приходила в себя. Из коридора доносились голоса. Кто-то ругался, но не рядом с дверью. Сколько она не силилась, разобрать слова не получалось. Она чувствовала себя опустошенной. Будто ее выпотрошили, положили внутренности обратно, а зашить забыли. Голова раскалывалась, а тут еще эти голоса. Они становились все громче и громче. Каждый звук молотком стучал по черепной коробке. Гермиона зажмурилась и закрыла уши руками. Бесполезно. Виски кололо иглами, легкие горели огнем. Она сглотнула и поперхнулась слюной, закашлялась. А эти все кричали и кричали. Гермиона устала, ей плохо, это же больница, что они себя позволяли?!
Она медленно поднялась. Ноги были ватными и почти не держали. Она оперлась о стену и осторожно, шаг за шагом, дошла до двери. Когда Гермиона открыла ее, звуки лавиной обрушились на нее, она пошатнулась и еле успела схватиться за косяк. Но этого никто не заметил.
Вдохнула, выдохнула. Закрыла глаза, открыла. Полегчало, боль чуть отступила, но слабость осталась. Она смогла разобрать, о чем говорили мужчины.
- Ты вообще понимаешь, что натворил?!
- Я не хотел. Точнее, хотел, но не думал, что все будет так.
Гермиона выглянула из-за угла и поняла, что не ошиблась. Блейз кричал на Малфоя, а Малфой оправдывался. Ладно, Малфой, но Блейз обычно более сдержан, тем более на работе.
- А что ты думал, Мерлин тебя задери! Зелья Забвения было мало, теперь еще и Амортенция? Ты хоть понимаешь, какая это ядерная смесь?
- Но ведь прошло несколько лет … - Малфой выглядел растерянным и одновременно испуганным.
- Да какая разница! Амортенция ломает блок, созданный зельем. Ее разум ненавидит, а сердце к тебе тянет как магнитом. – Блейз кричал все громче, Гермиона понимала все меньше, но неясные подозрения забрались под кожу. Это же не…
- Но и тогда так было, Блейз. Мы проходили через это, и все было нормально.
- Тогда это было естественно. Чувства были настоящими. А сейчас искусственно закрытые чувства ты пытаешься искусственно же разбудить. Малфой, она может сойти с ума, а то и умереть!
Малфой побледнел как полотно и почти слился с больничными стенами. Гермиона даже почти испугалась за него, но сама пошатнулась и со стоном уцепилась за первое попавшееся под руку. Малфой повернулся и ахнул. В мгновение оказался рядом и подхватил на руки. Гермиона даже удивиться не успела, она проваливалась в забытье. Где она, с кем, почему – не имело значения; только боль, выкручивающая кости.
- Грейнджер! Грейнджер! Грейнджер! – как заклинание кричал мужской голос. Она уже не понимала, кто он и зачем пришел. Гермиона захлебывалась, но зовущий голос не давал сдаться. Он напоминал о чем-то важном, чистом, светлом. Будто когда-то он был для нее всем.
***
Просыпаться не хотелось. В голове было столько мыслей, разрозненных чувств, чужих (или своих?) воспоминаний. Образы кружились как в калейдоскопе.
- Ты начала вспоминать, да?
Ей необязательно было открывать глаза, чтобы удостовериться, кто был рядом. Гермиона чувствовала его присутствие так четко, будто он касался ее. Держал за руку, дышал в затылок, прижимал к себе. Гермиона тряхнула волосами и открыла глаза.
Малфой стоял у окна спиной к ней. Дневной свет вычерчивал силуэт: черный пиджак, подчеркивающий широкие плечи и узкую талию. Почти Аполлон, пока не повернется и не откроет рот.
Молчание затягивалось. Гермиона поняла, что он не скажет ни слова, пока она не ответит.
- Значит, вы ругались из-за меня? – Она не знала, чего ждала. И так понимала, что о ней, но в душе тлела то ли надежда, то ли отчаянное желание, чтобы этот разговор оказался просто сном.
- Ты же умная девочка, Грейнджер, не задавай вопросов, ответы на которые тебе известны, - он тяжело вздохнул и вцепился руками в подоконник. – Как себя чувствуешь?
Гермиона на миг замерла. Какое тут самочувствие, когда она потеряла грань между реальностью и сном. Прислушалась к себе и поняла, что эмоции отодвинули на задний план: ни слабости, ни тошноты, ни головокружения. Все хорошо, словно и не было всех этих дней в больнице.
- Лучше, - голос странно дрожал. Наверное, от неверия, что все решилось так неожиданно просто.
Малфой кивнул и продолжал упрямо смотреть в окно. Что можно увидеть в искусственно наколдованном отверстии в стене? Там не жизнь – иллюзия. Обрушилось понимание, все последние годы были точно таким же обманом: он заставил ее забыть что-то по-настоящему важное.
- Расскажи мне, - она не просила, требовала. – Я должна знать. Ты не имел права, ты не мог просто взять и…
Он слишком быстро оказался рядом, она и не заметила, не смотрела на него. Схватил за руки и встряхнул.
- Ты думаешь, я хотел? – во взгляде злость, почти одержимость. – Ты этого хотела. Каждый час каждого дня тебя сжирало чувство вины перед друзьями, ты металась между мной и ими. Врала, изворачивалась, придумывала нелепые отговорки. Ты была со мной, но так и не смогла переступить через предрассудки.
Он сжимал руки все сильнее, но она не ощущала боли. Она горела в пламени его взгляда. Такого Малфоя Гермиона не знала. Она не верила, что в нем могло быть столько гнева, страсти, ярости, одержимости. Ему было больно. И она чувствовала эти эмоции. Они перетекали из его взгляда в ее, заполняли, терзали.
- Каждый горестный вздох, каждый виноватый взгляд, каждое отчаянное, почти прощальное, объятие выводили из себя. И когда ты между прочим обронила, что на одной любви далеко не уедешь, ты сломала меня, Грейнджер. Впервые в жизни я поставил чужие интересы выше своих, и, чтобы тебе стало легче, сварил зелье.
- Но почему? – Она не понимала. Если он любил, а он любил, почему он сделал выбор за нее? Почему, Мерлин побери?!
- Ты бы все равно ушла. Чувствовала боль, вину, отчаяние, возможно, даже пожалела бы в конечном счете, а так, - он развел руками, - ты просто забыла. Я забрал твои страдания, освободил тебя.
- Ты всерьез считаешь это свободой? – Она вырывалась, но Малфой был сильнее. – Три года, три чертовых года жизни канули в никуда. Будто не жила, не дышала, не переживала! Ты не имел никакого морального права лишать меня этого! – Крик срывался на хрип. Слова царапали горло, жалили изнутри. Правда жестока, но это правда.
- Но тебе так было легче… - Малфой уже не выглядел таким уверенным, но продолжал настаивать. Осознание глупости или собственная оборона рушится?
- Ты забрал эмоции, а знаешь, что оставил взамен? Ничего. Выжженная черная пустыня, в которой ничего и никого нет. Все это время внутри меня была только пустота. И я не понимала, откуда она. Ни друзья, ни работа, ни книги не отвлекали от нее ни на секунду. Месяцами не выходила из депрессии, пила, пока никто не видел, и искала, искала, искала ответы на вопросы. Мужчины как вид меня не интересовали, потому что все было неправильно, плоско, обезличенно. Ты этого для меня хотел, этого? – У Гермионы сбилось дыхание. Она будто марафон пробежала.
Воспоминания возвращались. Ссоры, примирения, тихие вечера у камина, планы на будущее, бесконечные дни без него, счастливые секунды рядом с ним. Несмотря ни на что, это было счастье, и он его отобрал. Как бы тяжело ни было, Гермиона не бросила бы Малфоя, а он… Он предал ее. Выпихнул из своей жизни и закрылся на замок.
- Лучше бы ты меня бросил, - тихо, на грани слышимости прошептала она, - лучше бы бросил.
По щеке покатилась слеза, вторая, третья. Малфой безропотно вытирал их и молчал, а Гермиона чувствовала себя пустой никчемной оболочкой. Все ложь. Прошлое, настоящее, будущее. Иллюзия, в которой она так долго барахталась, рассыпалась вдребезги. И кто будет собирать осколки?
- Амортенция. - Она вымотана, но должна узнать все до конца. Если рвать с корнем, то все сразу. – Зачем она?
Малфой… нет, Драко… Малфой выглядел сломленным. Умоляющий взгляд, лихорадочный блеск в глазах, неестественный румянец.
- Не нужно, прошу.
- Хочу знать. - Гермиона не хотела этого слышать. Была уверена, что станет еще хуже, но должна была. «Должна, должна, должна», - крутилось в голове без остановки.
- Годы вдали от тебя были мучительными. Каждый день я просыпался с мыслью: «Начинается еще один бесцельно прожитый день». Еще, еще и еще. Снова и снова. Этому не было конца. Я мог думать только о тебе: губах, руках, словах, прикосновениях. Ты делала мою жизнь ярче. Без тебя остался только серый морок. Все одинаково тусклое и пустое. Я во второй раз сломался. Захотел почувствовать себя любимым, нужным, пусть и таким извращенным способом. Подлил Амортенцию в первый попавшийся бокал. Его мог взять кто угодно, но первой встречной оказалась ты.
- А если бы это был мужчина?
Малфой открыл рот и тут же закрыл. Он явно об этом не подумал. Как опрометчиво и глупо. Каприз маленького ребенка. Такой потерянный, удрученный.
- Это была ты, но я не был до конца уверен. Надеялся, что бокал просто остался стоять на столе. Пока не пришла Панси, брызгающаяся слюной в бешенстве. И это еще Поттер не знает. Я понял, что произошло непоправимое, помчался к Блейзу. Этот разговор ты и слышала. Я знаю, что не заслужил прощения, не буду даже и пытаться. Теперь ты знаешь все, тебе решать, что делать дальше.
Гермионе стало его жалко. Малфой сгорбился, осунулся и выглядел не лучше побитой собаки. Он снова отошел к окну, давая ей пространство. А что делать? Что тут вообще можно сделать? Действие зелий нейтрализовано, пару дней она еще будет в больнице, скорее всего. А потом… Ей как-то придется смириться с тем, какой была ее жизнь когда-то, и понять, как жить с этим. Заново отстроить фундамент, чтобы определиться, каким хочет видеть свое будущее. И главное, с кем.
Малфой… А что Малфой? Малфой дважды разрушил ее жизнь, хотя она того и не просила. Решил все за нее, даже не спросив. Думал, что ему виднее. Даже если и так, она имела право знать. Теперь знала, но как это знание пережить, не имела ни малейшего понятия.
- А я ведь мучилась не из-за своих друзей, из-за твоих. Беспокоилась, что ты не сможешь сделать выбор, если они поставят тебе ультиматум: я или все, чему тебя учили родители. Глупо, правда?
Он резко обернулся. На скулах ходили желваки, руки сжаты в кулаки, во взгляде застыла ненависть. Не на нее – на себя. Гермиона это видела и чувствовала. От этого стало еще противнее. На языке осел горький привкус предательства. Они оба виноваты. Она – потому что скрывала свои мысли. Он – потому что сделал выводы, опираясь только на свои ощущения.
- Знаю, что чертов эгоист, но сейчас, когда ты все знаешь… Если вдруг ты захочешь, чтобы я был в твоей жизни, как друг, знакомый, школьный приятель, как угодно, приходи на наше место. Я буду тебя ждать каждый день. Сидеть за нашим столиком и пить твой любимый кофе. Я буду ждать.
И вышел, плотно закрыв за собой дверь.
Гермиона обессилено опустилась на подушки. Она знала, что не пойдет. Слишком много между ними лжи и боли. Такое нельзя простить или забыть. Пусть на уровне подсознания, но страх предательства останется. Подспудное ожидание, что в любой момент Малфой может засадить нож между лопаток, не поморщившись, если вдруг решит, что это во благо. Нельзя жить со страхом. Невозможно смотреть будущему в лицо. Не получится наслаждаться жизнью на полную катушку. Можно попытаться, но что это даст? Еще один обман во имя любви, которую уже растоптали.
В одну реку не войдешь дважды. Ей придется с этим смириться. Возможно, Гермиона и придет в свое любимое кафе. Не чтобы начать все сначала, чтобы убедиться: прошлое ее отпустило.

Жанр: ангст(основной), романтика.
Пейринг: Драко-Гермиона, Гарри-Панси
Саммари: Сердце — любовных зелий
Зелье — вернее всех.
Женщина с колыбели
Чей-нибудь смертный грех.

Ах, далеко до неба!
Губы — близки во мгле...
— Бог, не суди! — Ты не был
Женщиной на земле! М. Цветаева.
Размер: мини
Категория: Постхог, Волдеморт побежден, любовный треугольник, Мунго
Предупреждения: AU, ООС

Лисса (др.-греч. Λύσσα «бешенство»), от λύκος, «волк» - в древнегреческой мифологии одна из Эриний, богинь безумия, вызывает приступы неконтролируемого бешенства.



Панси Паркинсон обожала драгоценности, ценила комфорт и любила Гарри Поттера. И при всём при этом ставила себе в заслугу то, что Гарри Поттера она любила больше драгоценностей и комфорта. И не потому, что он был героем, Избранным, победителем Волдеморта, без пяти минут Главным Аврором, везунчиком по жизни, наследником приличного состояния и просто сильным волшебником. Гораздо важнее, что Гарри оказался настоящим мужчиной, способным справиться с бешеным темпераментом и тяжелым нравом Панси. А всё остальное – просто щедрый бонус от Судьбы.
Которая - ни с того ни с сего - вдруг решила отвернуться от своей подопечной!
Панси гордилась тем, что отвоевала Гарри в нелегкой борьбе с самой Джинни Уизли. Слава Мерлину, что эту рыжую фурию вовремя перехватил Блейз, который теперь наслаждался тихим семейным счастьем и чудесными воскресными обедами... Панси поморщилась, стоя перед волшебным зеркалом: «В ужасной уизлевской Норе!» А иначе неизвестно, чем бы всё закончилось. И пора бы уже упиваться победой, почивать на лаврах и готовиться к свадьбе, только мешало одно «но»…
Панси наблюдала, как меняется собственное отражение: уголки губ чуть опускаются, крылья изящного носика раздуваются, глаза сужаются, горя злобным блеском, а длинные распущенные локоны, кажется, вот-вот превратятся в маленьких ядовитых змеек.
Почти сразу раздалось тихое шипение, совсем не похожее на обычный голос своей хозяйки:
- Г-гермиона, твою мать, Г-грейндж-жер!.. Умница, блин, разумница! Героиня и... зануда в одном флаконе! – желчное перечисление заслуг продолжалось: - Ведущий специалист Мунго! А почему не глава отделения? Мозгов не хватило? Ха!.. Я подозревала! - но всё это ерунда по сравнению с последним пунктом: - И лучшая подруга Гарри, без которой он и шагу ступить не может! - Панси нервно выдохнула, сдувая случайно упавший локон со лба.
В сущности, ум и заслуги Грейнджер ее не особо волновали. Подумаешь, успехи в колдомедицине! И что удивительно, не ощущалось никакой зависти ни к славе, ни к популярности в прессе. Если только чуть-чуть... Одно время Панси даже почти посочувствовала бедной героине, когда после разрыва с Рональдом Уизли «Ежедневный пророк» чуть ли не в каждом номере публиковал скандальные подробности их расставания. Слишком уж хорошо Паркинсоны знали, каково это – попасться на кончик прыткопишущего пера Скитер. Рыжий недотёпа всегда бешено ревновал Грейнджер к лучшему другу, и Рита виртуозно поддерживала кипящие страсти, щекоча нервы читающей публике. Панси тогда пришлось подключить все свои связи, чтобы замять скандал. Не для того, чтобы помочь друзьям Гарри, а только успокоить его самого. Ведь вмешательство Избранного только подтвердило бы все эти нелепые слухи. Но такие ли нелепые? Теперь она уже сомневалась в этом.
Не просто сомневалась - Панси пребывала в полной уверенности: дыма без огня не бывает.
А недружеского внимания к другой девушке простить - увы! - невозможно. Еще свежи воспоминания о скандалах вокруг Грейнджер на Турнире трех волшебников, связанные с...
«Моим Гарри Поттером!»
Панси перебирала в памяти все школьные сплетни, и к ее огорчению, все сводилось к одному: между Гарри и Грейнджер точно что-то было. И происходит снова... То, что эта выскочка до сих пор одна – только подпитывало подозрения. Последнее время она часто наведывалась на Гриммо, будто бы фолианты в блэковской библиотеке изучала...
«Как же!.. Чтобы к Гарри поближе быть! Специально приходит, когда меня нет дома, чтобы я - без пяти минут невеста - ничего не заподозрила. А в лицо - улыбается, щебечет. Лицемерка! А Гарри тоже хорош! Поощряет... Добренькая безотказная, блин, душа!» - саркастичные мысли подпитывались ядом ревности.
Панси бурчала, поправляя невидимые очки на носу и копируя манеру Поттера:
- Я хочу, чтобы вы подружились!
И отвечала про себя:
«Может, давай сразу шведской семьей заживем? А что?! Ты ж среди маглов вырос – и не до такого разврата еще дойдет!»
К тому же, Панси уже не в первый раз замечала: после таких вот визитов от Гарри разило грейнджеровскими духами. Запах, который не замаскировать никакими очищающими – вчерашний герой не был силен в обычных бытовых чарах. А может, просто не особо старался скрыть.
«С этим надо что-то делать...»
И раз Судьба отвернулась от всё еще мисс Паркинсон, то у нее на примете есть свой способ вернуть себе расположение Гарри. Который очень и очень хочется применить. Особенно после всех грейнджеровских выкрутасов!
- Гермиона нуждается во мне, – опять передразнивая Поттера, Панси скорчила язвительную гримасу, которая портила хорошенькое личико. Но уж слишком рассержена, чтобы обращать внимание на подобные мелочи.
Магическое зеркало попыталось внушить своей хозяйке, что подобное поведение недостойно юной аристократки и невесты самого Гарри Поттера. А зря!.. Резкое «заткнись!» и брошенная со всей силы заколка заставили словоохотливое стекло засунуть свои советы куда поглубже.
Панси сходила с ума от ревности.
И поэтому, собираясь на рождественский прием, шипела, злилась и кривлялась в полной тишине, не считая собственного сердитого голоса. И, спустя несколько минут ворчания и малоприличных ругательств в сторону Грейнджер, оглядев со всех сторон свое отражение, осталась довольна: как всегда безупречно и со вкусом. Высокий конский хвост, длинное изумрудное платье с открытой спиной...
«Немного по-магловски, но Гарри должно понравиться».
Как Панси может не нравиться?! Роковая женщина…
Рождественский прием обещал быть не лучше и не хуже других. На Гриммо соберутся бывшие враги и друзья. Однокурсники и коллеги. И Панси покажет всем, а, в особенности, Грейнджер, что Гарри принадлежит только ей. Но докажет ли это ему самому?
«И чем Уизли этой зануде не угодил? Или Лонгботтома бы окрутила – тоже победителем рептилий слывет! Так нет, окопалась в своем Мунго – научные исследования ведет. Драко на неё жаловался - достала! Ничего удивительного! Она всех уже достала! - речь шла явно о себе любимой. - А он тоже чокнулся... Весь в своей колдомедицине – прямо парочка с заумницей гриффиндорской!»
Панси погладила ладонями бедра, очерчивая фигуру:
«Жаль, что он к ней интереса мужского не проявляет – было бы куда проще»
И продолжила театрально спорить с Гарри, а, конкретно, со своим отражением:
- У Гермионы сейчас непростой период, – приведенный довод с интонацией Поттера выглядел со стороны издевательски. - На работе проблемы...
«Конечно, тяжело ей, бедняжке, тебя охмурять! И на работе, и дома!.. »
- А давай мы, вернее - ты, организуешь рождественский прием на Гриммо!
«Конечно, милый, всю жизнь мечтала! - ехидство почти чувствовалось на вкус, но наивный добрый Гарри и не заметил даже. - Я надеялась, это Рождество провести только с тобой! Но раз ты хочешь... так - будь по-твоему», - тонкие губы скривила ухмылка.
- И Гермиону пригласим. Пусть развеется...
«С тобой, в постели, поближе! Сучка!»
- Хочешь, и ты позови... кого-нибудь... Да хоть Малфоя! Вы же друзья...
«Конечно... Драко - в первую очередь! И Нотта… Соберу вокруг себя бывших любовников! Я еще Чанг с Уизлеттой приглашу – вот ты, наверное, рад будешь!»
Вслух Панси процитировала саму себя:
- Конечно, Гарри. Пригласим... твою Гермиону. Я для нее подарок приготовлю. Рождественский. От нас двоих. Ты не против? - милая улыбка и чистый взгляд.
Гарри был только за…
И Панси, верная своему слову, занялась приготовлением особого подарка: любовного зелья. Но с волосом Грейнджер! Который с любимой рубашки, Гарри подаренной, сняла на днях. И сохранила. Как чувствовала - пригодится! Вот хороший случай и подвернулся.
Панси со всех сторон оглядела флакон.
«Шикарный выйдет презент. Раз и навсегда отучу эту гриффиндорскую принцесску зариться на чужое!» - что-что, а любовные зелья Паркинсон всегда удавались. Покойный Снейп не дал бы соврать.
Вроде бы ничего такого на вид... Обычная амортенция! Однако было еще одно «но». Очень важное для Панси. Если верить словам Драко - а в их правдивости в данном вопросе сомневаться не приходилось! - игры с амортенцией очень опасны. Для кое-кого...
Глаза Панси заблестели. Грейнджер ждет жестокое разочарование. Потому что...
«Гарри - мой!»
***
Гермиона сидела на диване в своей квартире, удобно устроившись напротив камина, и разглядывала чугунную решетку, словно она - произведение искусств, а не обычный кованый кусок металла.
Прием на Гриммо обещал затмить своим великолепием даже министерские рауты, хотя это всего лишь вечеринка для узкого круга, куда были приглашены только самые близкие друзья хозяев.
«Но это же Панси...» - Гермиона вздохнула.
Ей не хотелось сейчас никого видеть. Если б не обещание, данное Гарри, она бы вообще предпочла не появляться там, среди всей этой рождественской суматохи, сославшись на усталость. Но он настаивал на визите. Намекал на какой-то сюрприз со стороны Панси и искренне надеялся, что именно после праздничного вечера два самых важных человека в его жизни наконец-то станут подругами.
«Милый Гарри...» - некоторым мечтам не суждено сбыться. Уж кто-кто, а Гермиона точно это знала.
Она не хотела расстраивать лучшего друга и только поэтому кивнула в знак согласия. Им с Паркинсон никогда не найти общий язык. Панси оказалась слишком ревнивой и видела в дружбе взрослого парня и не менее взрослой девушки очень много подозрительного. Все попытки доказать обратное воспринимала в штыки и только сильнее ревновала. Иногда возникало желание больше не появляться в доме на Гриммо, но тогда Гарри обязательно бы поругался с Панси, а причинять другу боль Гермионе абсолютно не хотелось. И потом, он был единственным, кто оказался в курсе её личной трагедии и мог просто выслушать, не давая никаких советов. А если и спросишь что - отвечал честно. И просто. Учитывая бардак в собственной голове, очень ценное качество.
Гермиона обзывала себя эгоисткой, но отказаться от дружбы Гарри ради душевного спокойствия ревнивицы никак не могла. И в душе надеялась, что когда-нибудь Панси обязательно все поймет и перестанет подозревать в Бог знает чём. Может быть, любовь и ревность – не разлучны, но в это Рождество вдруг захотелось получить в подарок более здравомыслящую Паркинсон.
«Любопытно, изменилась бы она, узнав... - Гермиона решительно оборвала предпраздничные фантазии. – А что именно? Что ты сидишь тут одна? Надеешься на чудо? На... Стоп! Не хочу сегодня думать ни о нем, ни о наших странных отношениях. Я должна жить, а не существовать. И перестать ждать, когда он наберется смелости. Я взрослая двадцатипятилетняя женщина. И у меня помимо личной жизни есть еще и многое другое... Работа! Друзья! Всё. Надоело! Сегодня буду веселиться и наслаждаться праздником. Пора ставить точку и двигаться дальше. А он пусть делает, что хочет! Без меня!»
И Гермиона, выпрямившись и взглянув на свое отражение в зеркале, шагнула к камину.
***
Панси вместе с Гарри стояли посреди холла, приветствуя гостей. Основной поток приглашенных уже схлынул, но Гермионы всё не было, что заставляло хозяйку вечера, а главное - злоумышленницу, заметно нервничать. Особый подарок требует особой обстановки! Не делать же подобное за ужином в понедельник! Месть - это ритуал. И он должен быть сладким. Публичным. И, желательно, скорым. Гарри успокаивающе обнимал Панси за талию.
- Прекрати, всё более чем нормально, - шепнул он на ушко. - Гости довольны. Ты выглядишь очаровательно...
- Ну, еще бы!.. Даже твоя бывшая оценила, - довольно съехидничала Панси. - «Теперь подайте мне нынешнюю! На блюдечке!» - Ты поэтому заставил меня купить именно это платье?
- Зеленое тебе больше к лицу, - ответил Гарри, в очередной раз недоумевая, как и почему он умудрился влюбиться в Паркинсон. Но факт оставался фактом.
- Всегда подозревала, что ты неравнодушен к слизеринским цветам! И... - Панси чмокнула Поттера в щеку, - твой рождественский подарок отлично гармонирует с этим оттенком. Спасибо.
Панси еще раз взглянула на изящный платиновый браслет – гоблинская работа – с кучей охранных заклинаний. Красота неземная! И почему Гарри так раскошелился? Из чувства вины? Или как прощальный жест? К горлу подступил комок.
«Где же эта чёртова Грейнджер?!»
Но даже последняя знала, что лучший друг еще месяц назад заметил, как блестели глаза Паркинсон, стоило ей увидеть в витрине драгоценность, и решил, что проще порадовать девушку, чем пытаться объяснить, что не в этом счастье. Он сам бы ограничился и другим... подарком. Не таким дорогим, но более значимым.
- Надеюсь, теперь ты станешь чаще улыбаться, - сказал Гарри, разглядывая напряженное лицо. - «Чего она так переживает?» - Потому что я люблю твои ямочки...
- И только?.. – Панси постаралась расслабиться и искренне улыбнулась. Похоже, Поттер действительно так думал и ни капли не врал. Возможно, он любит не только ямочки, а её всю - целиком и полностью. А с Грейнджер ничего серьезного... Так, интрижка. От этой мысли стало легче. Но не слишком. Наверное, разумнее бы устроить сцену, унизительный допрос, истерику... Но где гарантии, что Гарри выберет Панси Паркинсон? Не героиню... Не умницу-разумницу... Не лучшую подругу, которой Панси никогда не была.
«Скоро Грейнджер получит своё!» - опять слабое, но утешение. Представление начнется, когда все действующие лица будут в сборе, согласно выбранному сценарию.
И капризная Судьба, наконец, повернулась к Паркинсон, если не лицом, то хотя бы боком.
***
Гермиона, выбираясь из камина, зацепилась ногой за решетку и едва не упала. Возникший словно из-под земли Малфой, кажется, решил - если не подхватить, то определенно что-то сказать в своей обычной ехидной манере, но вовремя подоспевший Гарри помог не ударить в грязь лицом. Точнее, лбом об пол. Гермиона вцепилась в спасителя чуть ли не мертвой хваткой и широко улыбнулась. Сухо кивнула Малфою. Ей не хотелось ни с кем ругаться и портить себе настроение. А уж разговор с Малфоем непременно закончился бы ссорой. Впрочем, как всегда. Но он, похоже, и сам предпочел держать дистанцию. Хотя бы в Рождество.
Гарри расплылся в приветственной улыбке:
- Неужели ты все-таки решила променять работу на наше общество? – он беззлобно поддевал Гермиону, стараясь встряхнуть. – Надеюсь, не сбежишь к своим пациентам при первой же возможности. Смотри, я перекрыл на сегодняшний вечер все доступы к Мунго, Министерству и другим казенным заведениям!
- Ни слова о работе, Гарри! С Рождеством! – Гермиона тут же повернулась к Паркинсон и улыбнулась, но несколько натянуто: - Прекрасная вечеринка, Панси.
«И когда оценить-то успела?!» - она ответила такой же натужной улыбкой.
- Дом просто преобразился! - продолжала Гермиона. - И наряд чудесный! В твоем стиле. Тебе очень идет! - ради друга она могла выдать любую лесть. Хотя Паркинсон, и правда, выглядела хорошо. Только глаза недобрые.
- Я сказал ей тоже самое, – произнес Гарри. – Зеленое и только зеленое. Иначе бы вышло неидеально... - Панси погладила его плечо из благодарности, немного сомневаясь, стоит ли переходить к следующему акту трагедии. Поэтому в ход пошла тактика «считайте, меня здесь нет». Шпионка отошла на пару шагов и присоединилась к Блейзу, намеренно навострив ушки в ином направлении. И тут Поттер почти вынес себе «приговор», заговорив приглушенно:
- Если честно, Гермиона, я боялся, ты не придешь.
- Из-за... - она замолчала и опустила взгляд, - того, что произошло вчера? Гарри, ты не должен... не сейчас.... Я же просила!
- И что? Я думаю, что лучшего повода изменить ситуацию придумать сложно. Я был осторожен. Знаешь, она даже не догадывается, что я...
- Замолчи! - непривычно было видеть Гарри в роли сводника, но влюбленные иногда пытаются обратить в «свою веру» и окружающих. Поэтому кое-кто здесь... В числе приглашенных. - Панси не понравится, если она узнает, что ты не просто хранишь такой важный секрет, но и устраиваешь свидания прямо под носом.
- Она поймет. Всё-таки слизеринка! И верит: я никому не желаю зла.
- Ты думаешь? - Гермиона пожала плечами, все видом выражая сомнение. - Ну, тебе виднее.
- Не сердись, что я решил за тебя и... - и наблюдая за нахмурившейся подругой: - «Хорошо, никаких имен». - Я просто хочу, чтобы ты была счастлива.
- Буду! - как отрезав, заявила Гермиона, специально меняю тему: - А когда ты собираешься?.. - Гермиона выдержала многозначительную паузу, намекая на сюрприз для Паркинсон. Ведь Гарри таскал по ювелирному магазину явно не ради компании!
- После приема. Так лучше, - и он ласково приобнял подругу. - Надеюсь, ты случайно не проболтаешься Панси? - Гарри расплылся в улыбке.
- Я тебя сейчас стукну! - возмутилась Гермиона и оглядела зал: Он смотрел на неё. С видом собственника. И любовника. Но этого было мало. Уже - мало.
Панси следила за трогательной встречей двух старых «друзей» с поджатыми губами, мысленно приговаривая заклятую подругу: «Лучше б ты шлепнулась и сломала себе ногу. Нет, шею! Совсем страх и стыд потеряла, шлюха!» Припасенный флакон с амортенцией действовал не хуже успокоительного, иначе б Паркинсон, как минимум, давно бы сдёрнула чёртово платье с Грейнджер и выставила её наготу на всеобщее обозрение. Конечно, есть и другие способы избавиться от распустившейся героини, но за непростительные ждет срок в Азкабане и - «прощай, Гарри»! А поставить её на место захотелось именно таким образом: любовное зелье за украденную любовь.
«Очень символично».
И опять очередное «но»: подлить его не Грейнджер. Пусть эта стерва испытает на себе то, что испытывает сейчас Панси, чувствуя себя лишней. Ненужной. Потому что на уже влюбленных - не волшебным образом, а по-настоящему - амортенция действует по-особенному: Драко просветил.
Ревность пульсировала в венах всё сильнее и отравляюще. Еще и по тому, что на сопернице красовалось алое платье. Именно того самого оттенка и покроя, которое выбрала для себя сама Панси еще на прошлой неделе!
Пришла пора действовать. Немедленно. Короткий кивок Блейзу, и Паркинсон вернулась к Гарри. Как ни в чём не бывало, взяла его под руку и уставилась на разлучницу с напускным равнодушием.
«Какая мерзость! Так вот, значит, почему Гарри заставил меня купить зеленое. Чтобы придержать другое для своей любовницы! Ненавижу ее! Не – на - вижу!»
А вслух как можно спокойнее и доброжелательнее произнесла:
- Ты тоже отлично выглядишь, Гермиона. Платье сногсшибательное! - «Интересно, как ты выкрутишься с этой красной тряпкой! Она тебе даже не идет!» - Магловская работа?
- Угадала... - обсуждать наряды - не самая любимая тема, но это же приём: - Если бы не Гарри, мне просто нечего было бы надеть. Он у тебя замечательный! Я совсем потерялась в последнее время. Работа, работа, д... - Гермиона не договорила.
- Может, по бокалу вина для начала? - предложила Панси, переполняясь изнутри безумием ревности. Пришло время расплаты вот так: практически на глазах у обманутой девушки. Паркинсоны без борьбы своего не отдают! Душа перестала ныть - запела от предчувствия: торжественный ритуал скоро начнется.
- Не помешает, - согласилась Гермиона. - Сегодня ведь особый вечер. Можно сказать, новую жизнь начинаю.
- Вот именно! - Гарри стал серьезнее и взял подругу за локоть. - В любом случае, ты же не будешь ни о чем жалеть? Правда? Я уверен – все наладится.
- Конечно, наладится, - тихо ответила та и обратилась к Паркинсон: - Ну, где твое знаменитое вино? Гарри так его расхваливал вчера, что мне непременно захотелось попробовать!
Панси выворачивало наизнанку. Обнаглеть настолько, чтобы строить шашни прямо у нее под носом?!
«Но ничего – хорошо смеется тот, кто смеется последним. Посмотрим, как вы запоете, голубки, в конце этой ночи!»
А вслух весьма любезно:
- Поверь, мое вино стоит того, чтобы его попробовать! Потому что, вкусив однажды, вряд ли забудешь. Гарри выпьет с тобой на брудершафт. Да, милый? Я принесу бокалы... Сама. Не хочу утруждать Кикимера!
И добавила специально для Гарри:
- Видишь, я не злоупотребляю домовиками по каждому поводу. Как моя мама, например...
И Панси тут же испарилась, оставив Поттера и Грейнджер в приятном недоумении: аристократка и белоручка Паркинсон вдруг проявила заботу о старом эльфе – видимо, хотела сделать приятное Гарри. И чем чёрт не шутит, поборнице прав домовиков в придачу. Рождество мало-помалу, но подарки всё-таки преподносило.
Но планам Панси не дано было осуществиться. Мерлин, Моргана, а может, та самая Судьба, спутали все карты в лице Малфоя…
***
Драко шел на эту треклятую вечеринку с одной целью – расставить все точки над i . Конечно, решать рабочие вопросы на празднике – моветон, но Грейнджер в последнее время будто шлея под хвост попала. Она не желала идти на компромиссы и полностью его игнорировала. Конечно, их отношения никогда не были романтичными, но Драко надеялся, что личные проблемы не помешают работе. Тем более, что состояние мистера Перишша далеко не безупречно. Но тут Грейнджер, так рьяно взявшаяся вначале за интересный случай в колдомедицинской практике, словно подменили. Будто в вечной оптимистке и энтузиастке что-то сломалось.
Драко не нравилась такая Грейнджер. Ему хотелось видеть ее прежней: упрямой, вздорной, немного занудной, но настоящей, черт бы ее побрал!
«Неужели близко приняла к сердцу наш последний спор? Или расстроила неудача с экспериментальным зельем? А может еще что… Хотя кто их, девушек, разберет… Вечно у них то ПМС, то встала не с той ноги, то съела не то, то взглянул не так. Если что-то не нравится – скажи прямо, а не устраивай вселенскую трагедию из-за пустяка».
Однако сейчас Грейнджер, как ни в чем не бывало, щебетала с Поттером и Панси, приветливо улыбалась многочисленным Уизли - в общем, кажется, веселилась и совершенно не желала замечать не кого-кого, а Малфоя. Равнодушный кивок – не в счет. Этого Драко никак не мог стерпеть и прямиком направился к намеченной цели. Тем более, Панси куда-то отошла, а с Поттером он не будет церемониться. Главное, оторвать Грейнджер от Героя. А там…
«Ну, заучка моя, ты нарвалась на крупные неприятности! Это я тебе обещаю! Игнорировать Малфоя, особенно когда он сам желает поговорить…»
Панси сосредоточенно отмеряла рассчитанную дозу амортенции в один из бокалов, исподтишка наблюдая за Гарри и Грейнджер:
«Все наворковаться не могут, обманщики! За вчера не наговорились? Или в постели было не до того?! – размышляла при этом. – Пятнадцать капель, должно хватить».
Еще раз взглянула на Поттера, и рука дрогнула – Гарри опять обнимал Гермиону! У всех на виду! «Да они издеваются! Дружба?! Ага, организмами! Решил бросить меня после приёма? Посмотрим... Все, тридцать капель. Двойная доза! - флакон почти опустел. - Грейнджер надолго запомнит твои ласковые речи! А всё по тому что, нельзя делать дуру из меня, любимый!»
Злость, обида и ревность – ужасные советчики. Панси Паркинсон поймет это слишком поздно. К сожалению...
***
- Прекрати накручивать себя, Гермиона, - Гарри немного приобнял подругу и зашептал на ухо: – Все не так безнадежно. Кое-кто сейчас лопнет от досады, я даже отсюда вижу. Так что продолжай в том же духе. Меньше внимания к кое-кому – и он сам поймет, какого свалял дурака. Хотя, на твоем месте, я бы все же выражался яснее. Это я как мужчина тебе говорю. Мы же не всегда видим, чего вы хотите на самом деле. Поэтому иногда лучше говорить, чем молчать.

- Думаю, в таком случае, Паркинсон часто приходится высказывать тебе свои претензии! – Гермиона лукаво улыбнулась и тряхнула головой. – Наверное…
Она не договорила. Просто не успела… К ним подошла Панси с двумя наполненными бокалами в руках, левитируя перед собой на подносе полный графин с розовой жидкостью.
- «Слезы Лиссы» - лучшее вино из личных запасов моего отца, можете дегустировать, - с гордостью, будто самолично делала спиртное, прорекламировала она, один бокал вручая Гермионе, а второй - с амортенцией, после небольшой заминки, собираясь протянуть Гарри. Сердце стучало как ненормальное. Рука задрожала, готовая выдать злоумышленницу, поэтому стоило ненадолго прижать ее к телу. Успокоиться немного...
- Так ведь это название яда, - Гермиона внимательно рассматривала напиток на свет. - Я читала про него.
- А это у папы юмор такой, - непринужденно отмахнулась Панси свободной рукой, стараясь говорить ровно. - Черный. Ты же не думаешь, что я хочу тут всех отравить?! – она хихикнула. – И даже Гарри?! - вот-вот случится месть, принося с собой удовлетворение. И спокойствие. А режиссер будет смотреть и упиваться каждой минутой незабываемого спектакля. Рука с бокалом вина двинулась в сторону жертвы...
- Привет еще раз, Панси, - неизвестно откуда выскочивший Малфой ловко перехватил второй фужер. – Чем это ты тут Грейнджер спаиваешь? - и вдохнул аромат: - Чудесный букет! Никак не пойму, что он мне напоминает...
Паркинсон в ужасе уставилась на Драко и попыталась вернуть украденное.
- Ну, перестань, – Малфой ехидно улыбнулся и отшатнулся, спасая «добычу». А потом совершенно серьезно прибавил: – А тебе хватит пить, вредно. Ты бы, Поттер, следил за ней лучше – первый триместр все-таки! - и, широко улыбаясь, отпил из своего бокала: - Ммм, какой вкус...
- Но это же... бред! - еле выдавила Панси с бледным лицом, отказываясь верить в происходящее: тщательно спланированное представление сорвано за одно мгновение. И как?! Кем?! Шок сковал почти все мышцы. - Я не б...беременна!
- Это ты так думаешь, - парировал Драко с серьезным видом. - Мне кажется, это мальчик...
Теперь ступор охватил Гарри, непонимающе переводящего взгляд со своей девушки на ее приятеля.
- Неужели? – натянуто улыбнулся Поттер, схватил с подноса графин и отхлебнул прямо из горла. – Ну, с Рождеством меня!
Малфой хмыкнул, одобрительно салютуя. Грейнджер удивленно хлопала глазами. Паркинсон просто молчала, шумно дыша от возмущения и растерянности. И даже приступа паники.
- Панси, ты подозревала и мне ничего не сказала? – герою все же удалось через некоторое время сформулировать животрепещущий вопрос. - А откуда Малфою так много известно? Хотя, да, он же колдомедик…
- Гарри, я сейчас все объясню, - Паркинсон криво улыбнулась, делая страшные глаза Драко и про себя обещая все казни египетские на его белобрысую макушку. – Нет, я не думаю, что... Давай отойдем! - собраться с мыслями, ой, как не помешает.
- Вот-вот, вам есть о чем поговорить. Так что можете не торопиться! - поддержал ее порыв Драко, свободной рукой крепко прихватывая за запястье Гермиону норовящую улизнуть под шумок. – А мы с Грейнджер обсудим тонкости нашей профессии. Да?
Гермиона умоляюще взглянула на Гарри, но тому сейчас не было никакого дела до душевных терзаний подруги. Панси вон какой подарок преподнесла! В этом надо было срочно разобраться! И порадоваться…. Потом… Чуть позже…
Паркинсон в первое мгновение всё-таки попыталась вырваться из объятий Поттера и выхватить вино из загребущих лап Малфоя, разбить злополучный бокал об его дурную голову и высказать все, что думает по поводу столь гадкой выходки. Беременна? Нет, не может быть! Или может?.. Но что гораздо хуже - вендетта безнадежно сорвана. За что?! Почему?! И так ли сорвана?.. Панси прищурилась. И, глядя, как гадёныш пьет зелье, решила: « Так тебе и надо, придурок! И шутки у тебя идиотские! Чтоб тебя пикси покусали, хрономырь драклов! Амортенция тебе не повредит – хоть раз почувствуешь, что такое потерять голову из-за женщины! Конечно, Грейнджер – не лучшая кандидатура, зато после скандала обязательно подыщешь себе чистокровную ведьму, чтоб слухи унять. И Нарцисса, наконец, перестанет докучать просьбами познакомить тебя с кем-нибудь из нашего круга! - конечно, самое время успокоить совесть. Похоже, она прячется, но как-никак есть... - Так что все нормально. Надо просто успокоиться. И улыбаться Гарри. В каждой шутке есть доля выгоды», - ведь бросить подругу в беде герой не сможет.
И Панси, позабыв на время о Малфое, Грейнджер и мести полностью сосредоточилась на Гарри. Ей предстояло срочно забеременеть в течение ближайших двух часов. Он давно мечтает о ребенке. «Хорошо, что сегодня я не приняла контрацептивное зелье».
Гермиона еще раз попыталась отстраниться – не тут-то было! Драко, продолжая смаковать вино, только сильнее прижал ее к себе.
- Отпусти, все на нас смотрят, - фальшивая улыбка, чуть сузившиеся глаза.
- А если нет? – он наклонился чуть ближе и с шумом вдохнул. – Предпочитаешь остаться голой?
- В смысле?
- В смысле, дернешься – и прощай платье! – на ухо. Дерзко. Интимно. Обжигая. Драко вдруг решил, что стесняться больше нечего. Тем более, когда жар прижатого тела действовал одновременно и странно, и очень возбуждающе. Бледная рука лежала на талии, сминая в кулаке легкую податливую ткань, натягивая ее до предела. Гермиона чувствовала: чуть-чуть усилий и швы могут разойтись.
- Что тебе нужно? – посмотрела прямо в глаза. Еще немного, и зашипит, выпуская коготки. Кошка, бешенная и дикая!
- Как минимум - поговорить! - Малфой отчего-то поменялся в лице. Обычно бледная кожа сейчас слегка порозовела и пошла пятнами. – Разве я многого прошу? Строишь из себя обиженную, а работа стоит! И хватит сверлить гневным взглядом, как будто я один кругом виноват!
- Ах, не виноват?! – Гермиона слегка повысила голос. На полтона. И теперь напоминала фурию. Весьма соблазнительную, по мнению Драко.
- Если ты про Перишша, то я до сих пор считаю, что прав! Чем скорее мы нейтрализуем амортенцию, тем быстрее его дура-жена получит своего разлюбезного идиота обратно!
- И почему это она дура? – Гермионе все-таки удалось освободиться из захвата. И теперь они стояли друг напротив друга и яростно выражали каждый свое мнение. – Разве мечтать о любви глупо?
- Мечтать – нет! – взревел Драко, рассерженный, что Грейнджер так далеко, а ему очень хотелось прижаться к ней всем телом и вдалбливать свою точку зрения в ее упрямую голову. Желательно, не только через поцелуи. – Но подливать амортенцию и так влюбленному в тебя парню, потому что тот, видите ли, любит недостаточно сильно – полнейший кретинизм! Такого колдомедицина еще не знала!
- Мне кажется, ты вообще не хочешь им помогать! Только проучить!
Обвинения были не обоснованными, поэтому втройне обидными.
- Да что ты?! – Драко двинулся вперед, заставляя Гермиону отступать в сторону библиотеки. – Ты ж одна такая с принципами, а я злодей не в одном поколении! Можешь обещать пациентам или их подружкам всё, что угодно - дело твоё... Но обнадеживать подобный идиотизм – глупо, Грейнджер! Нельзя смешивать любовь и магию! И в возрасте миссис Перишш пора б уже понимать некоторые вещи, чтобы потом не выть в подушку ночами. Магия заблокировала истинные чувства? А кто этой дуре виноват?! Вот оно - ваше вечное девичье нытье... И жадность! Ну разлюбил… Не трагедия! Найдется другой, который будет любить достаточно! Да, Грейнджер?
- Ты обо мне? – так тихо, почти шепотом. – Или о пациенте? Я тебя, не понимаю, Малфой!
- Так в этом дело?! – он почти загнал ее в угол, и его руки опирались о стену, не позволяя вырваться. - В твоих чувствах?
На них уже оборачивались: Блейз что-то шептал Джинни, при этом сально улыбаясь, Луна что-то доказывала Невиллу и примкнувшим к ним Теодору и Джорджу с Анжелиной, поминутно указывая в сторону спорщиков. Со стороны все выглядело не так невинно, как казалось им самим.
- Все смотрят! – Гермиона устало прикрыла глаза. Рождественский вечер все больше напоминал хеллоуинский ужас. – Ты же так рьяно заботишься о собственной репутации! И с каких пор ты не боишься, что о нас подумают?
- А вот с этих самых! Плевать - пусть думают, что хотят! Что мы трахаемся! Везде и всюду! Скрываемся! Тем более что это…
- Замолчи! – она зажала рот Драко рукой. – Я не хочу выяснять отношения при всех!
- Тогда пройдем в библиотеку, - он качнул головой. - Нам давно пора поговорить начистоту!
И, обнял ее за талию, дерзко скользнул ниже, крепко прижимая к себе. Не обращая внимания на шепотки и смешки за спиной, потянул на второй этаж, все так же не размыкая объятий.
- Ты можешь, наконец, отпустить меня? – оказавшись в библиотеке, Гермиона снова попыталась обрести свободу – опять неудачно. – Пожалуйста, Драко, давай поговорим без твоих излюбленных методов вести диалог, - то есть, запуская руки, куда вздумается.
- Давай, - Малфой наконец отпустил пленницу, но лишь для того чтобы усадить рядом с собой на кушетку.
- И чего ты добиваешься? – близость этого мужчины немного нервировала, тем более он знал, как действует на нее. «И нагло пользуется твоей слабостью, а тебе это нравится», - прошептал внутренний голос, но Гермиона решила его не слушать. А вслух снова поинтересовалась: - Я жду, Малфой!
- Нет, это я жду, Грейнджер, когда ты прекратишь тупить и совершенно ясно озвучишь – в чем проблема?
Драко вскочил с места и принялся ходить туда-сюда:
- Все было так хорошо – и, здравствуйте, я ваша тетя! – вдруг резко стало плохо! Бегаешь от меня, дуешься, подарки назад присылаешь – просто объясни! Я не хочу лезть в твою лохматую заумную голову – обидишься ведь! Поэтому просто скажи!
Последние слова заставили ее броситься к нему и кинуть прямо в лицо:
- Хорошо? Кому? Тебе?
- По-моему, ты не особо жаловалась! Тебя же все устраивало!
- Устраивало?! Прячемся, как два преступника! Один ты прекрасно устроился! Секс всегда под рукой! Точнее, на работе!
- И после работы тоже! – усмехаясь, уточнил Драко. – Или для тебя это слишком часто?!
У него перехватило дух – наконец-то перед ним настоящая Грейнджер! Решительная, глаза горят, дышит часто, грудь вздымается!!! От этой картины в глазах потемнело, а в крови гудело только одно – возьми ее! Она твоя! И только твоя.
- Ты не понимаешь! Проблема не в этом – а в тишине! – выдала Гермиона свою главную претензию.
- В каком смысле? – Драко даже опешил.
- Я сказала – ты промолчал. Сделал вид, что ничего не слышал… Два года, Драко, два года! Все всегда должно быть по-твоему? Только секс?
- А тебе, значит, этого не нужно? – он перехватил ее запястья и впечатал в ближайший стеллаж. – Ты врешь сама себе, Грейнджер! И даже сейчас меня хочешь! Потому что соскучилась, я знаю...
- Не переворачивай! Ты знаешь, о чем я! - она вырывалась. Не поддавалась. Боролось – это злило.
- Опять твоя чертова любовь? – он отпустил ее. На время. Пусть успокоится. Еще бы самому вернуть былую невозмутимость. – Это всего лишь слова. Пустые и ничего не значащие. Я много чего могу наговорить в постели, если хорошо попросишь!
- Да, но я призналась тебе не в постели! А ты… Ты промолчал, Малфой. Ни да, ни нет. Вообще ничего... - Гермиона отошла к окну, он последовал за ней. Какая-то сила заставляла его ощущать ее присутствие остро, как никогда, и думать только о ней. В его руках. Сгорающей от желания.
- Ты ни во что не ставишь чувства, Драко… Ничьи… Даже свои…
- Я не собираюсь это обсуждать! Лучше иди ко мне. Ты чертовски сексуальна, когда злишься!
- Ну вот, опять! Ты меня просто не слышишь! – Гермиона развернулась к нему лицом. – И ты опять уходишь от разговора! По-своему...
Драко ударил кулаком об стену:
- Вот честно, я не понимаю этой одержимости словами! Что ты хочешь от меня услышать?
- Правду, Малфой. Только правду…
Драко криво ухмыльнулся, скинул с себя пиджак, обнял ее за плечи и тихо, на ухо, прошептал:
- Правду, говоришь? - не ласково, немного зло, но возбуждающе: - Хочешь еще раз услышать, как я хочу тебя? Да, легко! Ты – только моя! И ничья больше! Заруби это на своем милом носике!
- Пожалуйста, прекрати! - Гермиона пятилась назад, нащупала на стеллаже какую-то книгу и попыталась отбиться ею от наглых приставаний Малфоя.
Но тот ловко перехватил руку с тяжелым фолиантом и заразительно рассмеялся, прочитав название:
- «Общеизвестные и редчайшие яды и противоядия». Грейнджер, признайся, ты таскаешь с собой этот томик! Как палочку!
- Это книга Гарри, - оправдывалась Гермиона. - Я просто ее читала – там есть кое-какие факты об амортенции!
- Не желаю сейчас слышать ничего ни о работе, ни о герое-очкарике! - прикрикнул Малфой, отбросил книгу в сторону и увлек Грейнджер в другой угол. Потемнее. – А помнишь, как все начиналось? – и поцеловал тонкие пальцы, взволнованно гладящие по щеке. Старые добрые приёмы «как нам было хорошо» всегда срабатывали.
- Конечно, – Гермиона улыбнулась. – Неплохо я тебя припечатала тогда этой книжкой!
- А потом мы занялись сексом. Повторим? – и наглые ладони уже гладили ее. Там. Прямо через белье. Всё внутри требовало взять своё. Сполна.
- Драко! Это не то… - Гермиона хотела вырваться. Уйти. Но нет сил. Нет желания. Только одно - остаться. Слушать его шепот. Подчиняться. Его губам… Его рукам… Его воле…
- Я хочу, чтобы ты была рядом… Всегда… Каждую минуту, - Драко провел рукой по обнаженной спине. Она прогнулась. «Попалась, милая... Два года, а до сих пор срабатывает!»
- Чтобы любила только меня, - прижал всем телом к стене. Закинул ногу Гермионы себе на талию. И заставил почувствовать свое возбуждение... А его так много... Как будто в первый раз. Пульсирует и пульсирует в венах, и словно ничего важнее нет. Только владеть ей целиком и полностью.
- Я и так готов покусать тебя, потому что ты вечно улыбаешься треклятому Поттеру, - Драко рывком обнажил грудь. И стал ласкать. Сжимать. Ненадолго впился в упрямый рот, почувствовав капитуляцию. - Мне плохо, когда ты такая, - с тихим воем. - Когда не замечаешь меня, - платье Гермионы уже широкой лентой скомкано на талии. Его штаны приспущены.
- Я…
- Молчи! - полукриком-полушепотом. Не просьба, а приказ: - Ты не смеешь! Я никогда не позволю тебе уйти! Запомни - никогда! - всё тело ломило от странного и даже болезненного напряжения. И в голове тоже. Нет, особенно в голове. - Я помешался, Грейнджер! На твоем теле! Хотя тебе это и не нравится… На твоем мерзком характере… А сейчас и на твоем чертовом платье!
Руки стиснули бедра.
- Если ты посмеешь бросить меня – убью! - оттянули в сторону белье.
Тонкий всхлип… Чуть громче… Короткий вскрик…
- Изменишь – придушу!
И поцелуем-укусом Драко заглушил первый, но самый сладкий стон…
- Так-то лучше, Грейнджер...
***
Когда они немного отдышались, Гермиона, ласково взъерошив белокурые волосы на затылке, тихо шепнула:
- Я люблю тебя, Драко…
А он, быстро отстранившись и приведя себя в порядок, чмокнул ее в уголок губ и улыбнулся:
- Схожу за выпивкой. Жарко... Тебе шампанского или огневиски? Решай скорее!
Она только вздохнула: Малфой в своем репертуаре – никаких чувств и разговоров о них. Мужчины! А вслух произнесла:
- Сливочного пива, мне кажется, у Гарри где-то припасена бутылочка!
- Решила детство вспомнить? – уже у дверей спросил Драко и исчез, будто никого и не было.
Гермиона чуть замешкалась, поправляя лиф платья и накладывая маскирующие чары, чтобы скрыть мелкие синяки и укусы – следы бурной страсти Малфоя. Сегодня он будто с цепи сорвался: действовал резко, немного грубовато, но очень эмоционально и откровенно. Может, все-таки их разговор помог, и Драко больше не будет притворяться холодным и безразличным хотя бы с ней? Особенно с ней.
Гермиона счастливо улыбнулась – Гарри оказался прав. Все, действительно, наладилось. Конечно, Драко так и не сказал, что любит ее... Но то, что прозвучало несколько минут назад - запредельно... Он никогда не говорил ничего подобного.
Не стоило так отчаиваться – все будет хорошо. Обязательно! Это же Рождество! Как же сейчас захотелось найти Гарри, поблагодарить его за чудесный вечер и улизнуть вместе с Малфоем - всё равно куда.
Только бы с ним...
Но это опять новая жизнь по старым правилам!
Драко стоял у окна, задумчиво высматривая что-то в темном небе – поднос с выпивкой и закусками расположился на столике возле небольшого диванчика. Сейчас они находились немного в стороне от веселящихся гостей, и Гермиона решила не стесняться. Сейчас никому нет до них дела. Выпивка и танцы – неплохие сообщники, когда хочешь уединиться.
- Драко, куда ты пропал? - она приобняла его за талию и уткнулась подбородком в плечо. – Что-то не так?
- Грейнджер, давай уйдем отсюда, - он развернулся к ней лицом и внимательно посмотрел прямо в глаза. Они горели нездоровым огнем. Совсем не добрым и не ласковым. Как будто она снова в чём-то провинилась.
- Но как же Гарри? И остальные? – прошептала Гермиона. – Сегодня же Рождество. И просто неудобно уходить вот так, не прощаясь. К тому же я думала…
Она вздохнула и замолчала – ей хотелось наконец-то побыть с Малфоем, не таясь. При всех. Не потому что достали злые языки, даже в глаза жалеющие несчастную одинокую Героиню войны, а просто устав от тайн. От необходимости скрывать свои чувства.
- Запомни, Грейнджер, – я твой новый старый Гарри, и ты зависишь от меня. Хватит меня с того, что твой дружок в курсе наших отношений! И вечно смотрит так, будто я что-то украл лично у него!
- Но я устала прятаться! Устала следить за каждым словом! Может, я хочу кричать, что люблю тебя!
- Ой, сколько пафоса! Кричи! Давай... – Драко потянул ее на диван и с силой усадил к себе на колени, не позволяя вырваться. Рука, совсем не случайно, скользнула в декольте и сжала вдруг занывшую в предвкушении ласки грудь. Грейнджер попыталась встать, но тут же была возвращена на место.- Я с удовольствием послушаю! И все любители совать нос в чужие дела - тоже. Ты ведь для них живешь!
- Ты идиот, Драко! – со второй попытки ей все же удалось вырваться и немного привести себя в порядок.
- Почему? – он снова посмотрел на нее и даже не улыбнулся.
- Почему идиот? А ты сам не видишь? – она чуть повысила голос.
- Нет! Почему ты меня любишь? – Малфой тоже не старался говорить тише – не до того сейчас было.
Гермиона даже опешила. Она не знала, что ответить. Но Драко ждал, внимательно вглядываясь в ее лицо. Может, просто стоит быть честной, чтобы добиться честности от него?
- Я не знаю, действительно, не знаю…
- Грейнджер, которая чего-то не знает, да это же нонсенс! – он криво ухмыльнулся, показывая, что не верит ей ни на йоту.
- Может, потому что со мной ты настоящий, - она подошла ближе и ласково очертила ладонью четкую линию скул. – Я вижу, что тебе хорошо со мной, хотя ты и скрываешь это за насмешками и грубостью. И что тяжело переносишь все наши ссоры, хотя и показываешь, что тебе все равно. И я просто не могу без тебя, Малфой…
- Твоя беда, Грейнджер, что ты слишком много болтаешь. Много пустых и красивых типично бабских слов! – он снова ухмыльнулся. – Слова ничего не значат! Важнее, что ты – моя, а я – твой! И никаких доказательств больше не нужно! По крайней мере, мне! Потому что все понятно!
- А твоя проблема, что ты думаешь лишь о себе, - она подошла к окну – только не плакать! – Ты никогда не сделаешь то, что важно для меня! На первом месте только твое я, верно?!
- Мерлин, Грейнджер! – Драко был вне себя от гнева – почему она всегда все портит?! – Далась тебе эта идиотская любовь! Ты хочешь вывесить её, как знамя? Чтобы все увидели: Малфой - твою мать - любит Грейнджер. Знаешь... - неприятная гримаса исказило его лицо. - Я не против, но на своих условиях. Так и быть, я озвучу свои чувства – если примешь мою метку!
- Клеймо мне на лбу выжжешь, как племенной корове?- с сарказмом поинтересовалась Гермиона. – Или на цепь к себе прикуешь?
- Это не столь важно, дура! Ты и так – моя собственность! Просто признай это! Сама! Добровольно!
- И каким это образом? – разговор шел на повышенных тонах - казалось, даже искры летят.
- Никогда не оспаривай моих решений! – Драко откинул тяжелую гриву волос с ее изящной шеи и прихватил зубами нежную кожу, оставляя багровую отметину. – И не прячь хотя бы эту милую метку! Пусть Поттер проглотит то, что ты – принадлежишь мне! Ясно?
- Ты никогда не говорил, что тебя бесит Гарри! – Гермиона немного удивилась тому безумию, что отразилось во взгляде Малфоя.
- Так сейчас говорю! Плачешься ему, будто он ближе тебе, чем я! – Драко будто крышу сорвало – злость просто клокотала в нем. – Я этого не потерплю, Грейнджер!
- Хорошо, - чуть спокойнее произнесла она – вокруг уже собирались все присутствующие, привлеченные громкой ссорой. Началась война характеров. – Я приму твою чёртову метку, если ты – хотя бы раз – скажешь о своих чувствах!
Вместо ответа Драко плотоядно ухмыльнулся и… достал палочку .
Даже Гермиона поверила, что он это сделает.
«Хочет заклеймить? Показать, что принадлежу только ему? Навсегда? Нет!»
- Убери палочку! Не здесь и не сейчас! Все смотрят! – она не могла так. На виду у всех. Слишком откровенно. Слишком интимно.
На них действительно смотрели. Все. Блейз. Джинни. Луна. Невилл. Теодор. Джордж. Анжелина. Ошарашенный Гарри. Изумленная Панси. И молчали. Никто даже не пытался пошутить.
Это нетипично. Для Малфоя.
Это неправильно. Для Грейнджер.
И поэтому пугало.
Малфой удивленно смотрел на нее. Минута. Другая. Показалось, в его голове что-то щелкнуло. А потом губы искривились в презрительной насмешке:
- Какая же ты лицемерная дрянь! На словах одно, а на деле... Навсегда тебя пугает! Легилименция - незаменимая вещь. Да, влез без спросу и что?! Твоё «люблю» ничего не значит. Если только враньё! Кажется, ты хотела правды? Так вот тебе мой ответ: я просто с тобой трахался. С гребаной героиней! Мне нравится получать всё. До капли! Смотрел, как ты стелешься перед Малфоем, и получал от этого кайф. Но ты достала меня своей любовью! Условиями! Как же я сейчас тебя ненавижу! Катись к черту, Грейнджер!
И, уверенный в своей правоте и безнаказанности, развернулся, показывая, что разговор окончен. Подхватил с ближайшего подноса бокал с огневиски и залпом осушил его. Взял второй и теперь пил медленно, смакуя каждый глоток, не обращая внимания на гробовую тишину в зале. Не замечая, что даже ближайшие друзья ошарашены подобной выходкой. Никогда еще Малфой не опускался до подобного публичного скандала. Но ему было плевать. Сборище идиотов!
Гермиона стояла, как оплеванная. Не понимая, что происходит. Чем она заслужила подобное? Глаза Драко не лгали. Он, действительно, искренне ненавидел ее. Сейчас. Значит, все ложь? Все признания в порыве страсти? Все ласковые слова, сказанные в самые интимные моменты? Вся нежность прикосновений? Но этого не может быть… Она бы почувствовала, если бы Драко врал. Раньше. Он был искренним с ней. Тогда. И сейчас… Но на виду у всех, подобное унижение ранило вдвойне. Просто убивало. Делало слабой и беззащитной. Жестокие и несправедливые слова Драко просто уничтожили ее. Как личность. Как человека. Как женщину. Хотелось плакать. Но она изо всех сил сдерживалась. Подобное – недопустимо. Просто недостойно! Сейчас она соберется с силами и уйдет. С гордо поднятой головой. А рыдать и жалеть себя будет потом. Когда никто не увидит ее слабости. Только почему так трудно уйти?
Чьи-то руки заботливо приобняли ее за плечи, не позволяя расплакаться и окончательно опозориться.
Гарри, кивком попросив Луну присмотреть за Гермионой, рванул к пьющему Малфою:
- Шел бы ты отсюда подобру-поздорову. Иначе вышвырну, как паршивого кота!
Тот лишь осклабился и ответил по-магловски. Кулаком в глаз. Но Гарри успел уклониться и съездить обидчику по носу. Они сцепились, забыв, что волшебники, беспорядочно нанося удары. Куда придется. Стараясь довести хотя бы до больничной койки.
Их растащили в разные стороны. У Гарри были разбиты очки и губа. У Малфоя - нос. Оба тяжело дышали и сверлили друг друга взглядами.
- Убирайся, Малфой, - процедил Гарри сквозь зубы и отвернулся.
- С удовольствием, Поттер! – прошипел тот, отвесил поклон Панси и удалился, не удостоив больше никого даже небрежным кивком.
- Сволочь, - резюмировал Поттер и отхлебнул воды из стакана, заботливо подсунутого Паркинсон. – Извини, я пойду, успокою Гермиону.
Панси, как в оцепенении, смотрела на дело своих рук. Её Гарри подрался с Малфоем не из-за неё - Грейнджер. Оказывается, она и Драко были любовниками. И судя по жестокой выходке последнего, либо доза оказалась слишком мала... Либо - о, ужас! - амортенция подействовала с точностью до наоборот - а значит, чувства Драко были настоящими. Интуиция подсказывала: второе более вероятно, иначе с чего Малфой бы связался с грязнокровкой! Все развратные картинки с участием Гарри и его лучшей подруги - именно подруги! - рассыпались в воспаленном мозгу. Панси Паркинсон - моральное чудовище! Которая уничтожила любовь Малфоя, чуть не опоив ни в чём неповинного Поттера! И когда он узнает... Всё абсолютно точно будет кончено! Сердце заныло ранее знакомой и незнакомой болью. И провалиться под землю - сейчас самое то... Но это не спасет. Только - покаяние. Прилюдное. Как и преступление.
Паркинсон вышла из своего угла в центр комнаты и жалобно прошептала:
- Прости... Это я во всем виновата...
- Прекрати, Панси, - Гарри обнял её, - ты не виновата, что твой дружок – такой козел! И шутки у него дурацкие… Но верх идиотизма - публично оскорбить женщину, с которой… Это слишком даже для Малфоя!
- Ты не понимаешь, Гарри! Драко не козел... То есть, может, он и козел… Который… выпил амортенцию… Случайно… И вот…
- А при чём тут любовное зелье? - Поттер изменился в лице, воскрешая в памяти причитания Гермионы по поводу своего пациента. - Не может быть... Но кто мог?.. - «Это я во всём виновата», - всплыло в памяти. - Ты...Как ты про них узнала? Хотела их разлучить? Зачем?! Что Гермиона тебе сделала?! - Гарри пытался себя собрать все мысли в кучу, потому что они разбрелись. Как бы то ни было, разговор с Панси пока придется отложить. Та всхлипнула, заметив реакцию Поттера, попыталась что-то сказать, но тот лишь махнул рукой – не до тебя сейчас. Паркинсон поняла, что Гарри не просто рассержен, он в бешенстве. И ничего нельзя сделать – она во всем виновата сама.
Гости, не пришедшие в себя после предыдущего зрелища, снова навострили уши. Нужно заканчивать публичные представления понял Поттер и, как можно вежливее, сказал:
- Друзья, простите нас. Но вечеринку придется закончить. И попрошу все случившееся сегодня сохранить в тайне. Пожалуйста.
- Об этом можно было и не просить, - высказал общее мнение Невилл. – Все останется между нами. Не так ли, Блейз?
Забини, подрабатывающий обозревателем светской хроники в «Ведьмополитене», только кивнул. Он же не дурак ссориться с Героем Магического мира. Остальные полностью разделяли мнение ушлого журналиста.
Распрощавшись с гостями, Гарри повернулся к Панси:
- А теперь я жду объяснений, - он остановил ее жестом: - Не приближайся... Пока я не услышу всю правду, - и направился в соседнюю комнату. - Гермиона, тебя это касается больше всех присутствующих. Пошли...
Не оглядываясь, Панси понуро брела следом, не решаясь ни взять его за руку, ни окликнуть. Таким Гарри никогда с ней не был – безразличным и чужим. И понимала – это только начало. Начало конца их отношений.
***
Гермиона уже не плакала. Просто сосредоточенно смотрела в одну точку. Казалось, ей нет дела ни до чего на свете. Но Гарри, хорошо знакомый с привычками подруги, сразу понял: она анализирует ситуацию и, судя по сжатым губам, выводы не утешительны.
- Панси, ты хотела нам что-то сообщить, - в голосе Гарри слышались металлические нотки, хотя губы при этом язвительно улыбались.
- Гарри, прости меня, - Паркинсон метнулась к Поттеру и попыталась обнять. Но тот мягко, но решительно отстранился. Панси всхлипнула. – Я не знала… что… выйдет так… Думала, вы смеетесь надо мной… Встречаетесь… Потом… это платье, которое ты купил для Грейнджер…
- Я всего лишь вернул его. Гермиона забыла его в магазине. Она была очень подавлена, потому что поругалась с Малфоем.
- Правда? – Панси робко улыбнулась, но тут же сникла: - В общем, я виновата… Я хотела… подлить тебе… амортенцию…
- Мне?! Ты что поила меня амортенцией? – Гарри прищурил глаза, не давая всполошившейся Гермионе даже слова вставить. – Все это время? - это причина внезапного увлечения? - «Случайно. Случайно. Случайно», - запульсировало в висках. Неужели Малфой еще одна жертва выходки Паркинсон?!
- Нет! – Панси понимала – подозрение вполне обоснованно, поэтому возмущаться смысла нет. Разве что попытаться все объяснить. – Тебя я не поила… Выслушай… Да, я хотела подлить тебе… Но выпил Драко.
- Чувствую себя болваном. Почему ты хотела, чтобы я увлекся другой? Херня какая-то! - Поттер схватился за голову и присел на диван. Гермиона, забыв на время о собственных проблемах, хотела оставить их вдвоем, но Панси жестом попросила ее остаться и даже умоляюще шепнула: « Не уходи, мне надо все объяснить. Вам обоим».
- Я думала… - она опустилась на колени, рядом с Гарри, пытаясь заглянуть ему в лицо, - ты… и Гермиона… Вы понимаете друг друга, у вас много общего. Я испугалась, что вы… Драко сказал и я...
- Что тебе наговорил этот придурок? - Поттер напрягся. Снял очки и протер глаза.
- Видимо, рассказал про Перишша? – Гермиона догадалась первой и успокаивающе погладила Гарри по плечу. Протянула руку Паркинсон, помогая той встать: показное покаяние раздражало. Та благодарно кивнула, но почувствовала себя еще большим чудовищем. Грейнджер слишком добра. Слишком!
- Да, - подтвердила Панси догадку. – Он говорил, что…
- Я поняла, - грубо перебила Гермиона и повернулась к Гарри: - Панси решила, что ты мы с тобой влюблены и попробовала воспользоваться амортенцией. Я и Малфой как раз занимались подобным случаем. Если ты подзабыл, там жена напоила мужа любовным зельем, чтобы вернуть прежние пылкие чувства, но не учла того, что тот до сих пор ее любит. И зелье, внедрившись, как паразит, в настоящее чувство, вызвало магический симбиоз. Но по истечении срока действия амортенция не испарилась, а ввергла мистера Перишша в полное равнодушие…Зелье было в вине? – теперь вопрос был адресован Панси.
- Да…
- Но если амортенция вызывает равнодушие у влюбленного, почему Малфой орал о ненависти? – Гарри, игнорируя Паркинсон, разговаривал только с Гермионой.
- Я налила двойную дозу, - всхлипнула Панси, - чтобы наверняка… Простите… я не знала, что выйдет так… Ты же умная, Грейнджер... Ну придумай что-нибудь!
- Придумай?! Ты что - издеваешься?! - осознание произошедшего накрыло с головой. Передозировка амортенцией - не шутки. Мистеру Перишшу еще повезло, а вот Малфою... Удар вышел слишком сильным. - Как ты могла, Паркинсон?! О чём ты, чёрт возьми, думала?! Что я сделала тебе? Зачем ты влезла в мою жизнь? Мало тебе Гарри?! Твоя абсолютно необоснованная, глупая ревность причинила боль всем троим, - Гермиона кричала, забыв о приличиях. Злость лилась через край.
- Четверым, - поправила Панси. Последствия приходится расхлебывать и ей.
- Да неужели?! И теперь всем хорошо, правда? - Гермиона от бессилия развела руками. Ненадолго закрыла ими лицо. Злобу сменило отчаяние. - Самое страшное в том, что Драко ненавидит меня. В любом случае. Если доза любовного зелья оказалась недостаточной для такого как Малфой, его действие быстро закончилось и ненависть самая настоящая. А если это симбиоз, - Гермиона устало закрыла глаза, - Драко ненавидит меня по волшебству… И, к сожалению, противоядия нет… Мы так и не нашли антидот.
- И ничего нельзя сделать? – Панси только сейчас поняла, что натворила. И испугалась. Потому что догадалась – Гарри может простить многое. Но не такое...
- Нет, - Гермиона побрела к камину, зачерпнула рукой горсть дымолетного порошка, рассыпав половину. Потом обернулась и добавила: - Хотя я, в отличии от Малфоя, считала, что тут поможет лишь время. Ведь если любишь по-настоящему… Но я думаю, что Драко никогда меня не любил. Я пойду… Мне надо домой… Потом в Мунго…
- Постой, - Гарри попытался остановить ее, - все образуется. Малфой любит тебя…
- Не стоит, Гарри… Пора перестать верить в чудеса. Я неплохой колдомедик, поэтому точно говорю – случай безнадежный. Счастливого Рождества… - и исчезла в зеленом пламени.
- Знаешь, Панси, - после минутного размышления начал Поттер, - я думал, что сегодняшний вечер будет особенным. Я хотел, - голос Гарри сорвался в конце, - хотел сделать тебе предложение. При всех. Но... не вышло… А теперь нам лучше расстаться… Возьми... На память…
И положил на столик маленькую коробочку. Панси дрожащими руками открыла ее. На темной бархатной подушечке лежало изумительное кольцо из белого золота с тремя сверкающими изумрудами. Она заплакала, кинулась к Гарри, обняла и сбивчиво зашептала:
- Гарри, только не уходи… Я не смогу … Я просто не представляла, что ты любишь меня... Вот так. Кто я, и кто ты... И Гермиона... Мне хорошо с тобой. Правда… И я очень хочу жить с тобой… Долго-долго… родить детей… А ты никогда даже не заикался, что хочешь большего… А я не могу оставаться одна… Без тебя… Я люблю тебя, Гарри. И сделала это только ради тебя… Ради нас… Я не знала, что так получится… Прости…
Поттер медленно оторвал Паркинсон от себя и твердо сказал:
- Нет, Панс… На этот раз ты зашла слишком далеко. Я должен обо всем подумать. Один… Кикимер поможет тебе собрать вещи… Прощай.
И вышел. А Панси осталось только плакать. Горько. Навзрыд. Проклинать свою глупость и ревность.

***

Гермионе хватило пятнадцати минут, чтобы переодеться, захватить необходимые бумаги и аппарировать в Мунго. Еще десять ушло на то, чтобы обрисовать ситуацию Гиппократу Сепсису, заведующему отделением Недугов от заклятий, и через дежурного целителя вызвать Малфоя на работу.
Драко появился через полчаса в том же виде, в каком ушел от Поттера. Даже синяк не залечил. Обольстительно улыбнулся привет-ведьме, но, заметив Гермиону у себя в кабинете, заметно напрягся.
- Что за игры, Грейнджер? – он выгнул бровь и повысил голос. До крика. – Могла бы и не заигрывать через Сепсиса, если по работе! Нужен совет – а не трах – всегда пожалуйста!
- Драко, - Гермиона старалась говорить как можно вежливей и спокойнее, хотя в душе хотелось орать от бессилия, - тебя опоили амортенцией. Панси, - зачем-то уточнила и внимательно посмотрела ему в глаза.
Малфой ненадолго задумался, прежде чем ответить.
- Ну и спасибо ей! Теперь понятно – чего это я нюни распустил и набросился на тебя в библиотеке! – он неприятно ухмыльнулся и плюхнулся в кресло, приманивая их шкафчика початую бутылку коньяка.
- Ты подвергся воздействию двойной дозы зелья и нуждаешься в тщательном обследовании, - все так же спокойно, хотя тянуло проклясть его чем-то малоприятным. Но … «Гермиона, держи себя в руках! И дыши спокойнее. Вот так! Умница!»
- Грейнджер, - в голосе – сплошной яд и презрение, - ты не поняла? Иди на хер и не смей попадаться мне на глаза!! Я себя прекрасно чувствую! Если захочу – сам себя вылечу! Но я здоров! Аб-со-лют-но! – последнее слово он буквально прорычал ей в лицо.
- Это для твоего же блага! Мы вызвали…
- Я тебе не мальчик по вызову! А такой же колдомедик, как и ты! Нет! Ничего не буду делать! Потому что я свободен! От тебя! Все, что мне нужно сейчас – бутылка огденского и пара безотказных шлюх! Но не ты! Найди себе другого трахальщика!
Он бил по самому больному – по ее женскому самолюбию. Но Гермиона понимала – это не ее Драко, а всего лишь реакция на двойную дозу амортенции. Собрав в кулак всю решимость, и одним точным пассом палочки наслала «окаменей».
- Ну вот, - спокойно сказала обездвиженному Малфою, - теперь, когда ты, наконец, можешь спокойно выслушать – поговорим. Нуждаешься ты в помощи или нет - не только тебе решать. Дай мне пару дней. И можешь делать, что вздумается. Это только профессиональный долг – ничего личного. То, что ты чувствуешь на самом деле – знаешь только ты. Я уже пережила твою ненависть однажды. И переживу снова… Если ты не вернешься…
Хочется обнять его. И целовать. Шею. Щеки. Глаза. Губы. Потому что молчит. Не ненавидит. Не прогоняет. Но нельзя… Она сильная. Она – Грейнджер. Она справится.
Они справятся. Каждый – по отдельности. К сожалению…
- Прощай, Драко, - тихо, еле слышно. – Все будет хорошо… Ты сможешь… А мне остается только надеяться…
И вышла. Позвала санитаров – Малфоя нужно поместить в отдельную палату…
А плакать она не будет. Не здесь. Не сейчас… Может, потом… Когда станет невыносимо больно.
Драко смотрел ей вслед – не обернулась. Она вышла – прямая, тонкая, с гордо поднятой головой – тихо прикрыла за собой дверь. А у него защемило сердце – неожиданно – отозвалось острой болью. И стало совсем пусто и тоскливо. Без нее.
Но лишь на миг…
«Наверно, приступ невралгии», - профессионально отметил целитель Малфой.
«Слезы Лиссы» - символичное название, придуманное Паркинсоном-старшим. Но слезы из-за него лились самые настоящие. Панси Паркинсон и Гермиона Грейнджер оплакивали свое несостоявшееся счастье в волшебную ночь Рождества.
***
Эпилог. (Спустя два месяца)
Гарри любил сидеть перед камином – ему всегда казалось, что пылающий огонь создает атмосферу уюта и не дает унынию завладеть разумом. Днем Поттеру некогда было размышлять: работа поглощала все мысли и свободное время, но потом… С тех пор как Панси ушла из его жизни (но не из сердца), он чаще всего так и проводил вечера. Гарри отчаянно не хватало Панси. Он скучал без ее ехидных замечаний, взбалмошности, ласковых рук и острых коготков. Но присланные ее письма – не читал, и вызовы по каминной сети – игнорировал. Тем более, насчет Малфоя Гермиона избегала любых прогнозов. Она, несмотря на злую выходку Паркинсон, все же нашла в себе силы простить ее и советовала Гарри еще раз поговорить с бывшей девушкой. Но он пока не готов общаться с Панси. Но та не сдавалась и продолжала забрасывать письмами.
Гермиона иногда забегала на Гриммо. И тогда они просто сидели перед разожженным камином, пили глинтвейн. И молчали. Каждый о своем.
Но сегодня он был один. Держал в руках очередное послание Панси и размышлял, что же ему делать. В голове настойчиво звучал голос Гермионы: «Прощение не делает тебя слабым, Гарри. Тебе просто станет легче, поверь мне». Наверное, подруга права. Как всегда… Прочитать? И не давая себе времени передумать, Поттер вскрыл конверт и услышал тихое-тихое: «Гарри, я люблю тебя. И всегда буду надеяться, что ты простишь меня. Как и Гермиона. Я возвращаю твое кольцо. Прощай. Панси». С последними словами листок вспыхнул и пеплом осыпался на ковер.
Минуту-другую Гарри смотрел на остатки письма, судорожно сжимая возвращенную драгоценность. Потом тряхнул головой, осторожно положил кольцо на столик и шагнул в камин.

***
Гермиона в своем кабинете в тысячный раз перечитывала историю болезни Драко, сравнила с анамнезом Перишша, искала сходства и отличия, с головой ушла в старые исследования Малфоя – и ничего. Ни малейшей зацепки. Единственное, ей удалось найти рецепт модифицированного зелья, с помощью которого Драко привел Перишша в стабильное состояние, но варить его она не стала. Побоялась навредить еще больше.
Малфоя выписали довольно быстро – он не был опасен для окружающих. Даже для нее. Хотя в первое время и грозился стереть заколдовать одну Героиню войны. В отместку за «остолбеней». Потом и это прошло. Утешало только то, что Драко больше не плевался ядом и не твердил о ненависти, каждый раз, когда целительница Грейнджер оказывалась в поле его зрения. Сначала он просто наблюдал за ней. И молчал. Размышляя о чем-то, известном только ему. Потом они стали общаться. Как давние знакомые, не более. Ничего не значащие фразы при встрече. Небрежные кивки. Пустые улыбки. Равнодушные взгляды. Такое поведение убивало больше, чем откровенная ненависть. Потому что говорило об одном – амортенция уничтожила даже те крохотные зачатки привязанности, что были раньше. И подтверждало неутешительные выводы: Драко никогда не любил. Потому что если бы чувства были настоящими, они бы преодолели магическое влияние любовного зелья. Может, самой выпить амортенции, чтобы сердце перестало болеть и надеяться?
В дверь постучали – и Гермиона смахнула навернувшиеся слезы. Совсем она раскисла, что не удивительно.
- Входите, не заперто, - одним движением наложила на лицо маскирующие чары и натянуто улыбнулась. Незачем вываливать на посторонних свои проблемы. Даже если о них и так все знают.
- Привет, Грейнджер, - Малфой, элегантный даже в целительской мантии, с какой-то книгой под мышкой ввалился в кабинет. – Я тут подумал… Ты что-то кислая последнее время. Закопалась, как обычно, по уши в колдомедицинских проблемах. Надо тебя встряхнуть. Я тут решил подкинуть тебе книжку из личной библиотеки.
И протянул ей «Общеизвестные и редчайшие яды и противоядия»:
- С учетом случившегося на Рождество, можешь, конечно, меня стукнуть. Этим милым фолиантом. Как обычно. Я пойму!
Гермиона осторожно приняла увесистый том и счастливо улыбнулась.

Жанр: Драма/Ангст, POV Драко Малфоя
Пейринг: Драко/Гермиона, Гарри/Пэнси
Размер: мини
События: Хог, Шестой курс, Седьмой курс
Предупреждения: Смерть второстепенных персонажей
От автора: Возможно, когда-нибудь из фанфика получится неплохой миди… рейтингом повыше. ;) Но обещать не могу.
Саммари: Не стоит недооценивать силу любви.

В комнате царил таинственный полумрак. Мерцали свечи, отбрасывая редкие блики на украшенную к празднику елку и на веточку омелы, парившую в воздухе над массивной кроватью.
Притаившиеся в углу старинные напольные часы пробили полночь.
– С Рождеством, милая, – Драко пригубил вино и, отставив бокал, приблизился к неподвижно лежавшей на постели Гермионе.
– У меня для тебя подарок, – мягко произнес он, доставая из кармана мантии небольшую бархатную коробочку. Повинуясь нажатию на потайную пружинку, крышечка откинулась, открыв взору изящный серебряный браслет в виде змейки.
– Эта вещица когда-то принадлежала моей бабушке, затем матери. Теперь я дарю ее тебе, – зрачки Драко полыхнули огнем. – В честь нашей помолвки.
В застывшем взгляде Гермионы отразился неподдельный ужас.
– Прости, – он осторожно надел браслет на ее руку; блеснув изумрудными глазками, змейка обвила тонкое девичье запястье. – Так вышло.
Он бережно провел подушечками пальцев по губам Гермионы и усмехнулся.
– Я расскажу. Хочу, чтобы ты знала.
***

Это началось ровно год назад, в сочельник. Стоит сказать, поганое у меня на шестом курсе выдалось Рождество: отец прозябал в Азкабане, мать томилась в фамильном поместье, в котором хозяйничали прихвостни Волдеморта, ну а я метался в поисках выхода из, казалось бы, безвыходной ситуации. Прошло уже полгода, а я так и не смог выполнить приказ Лорда и убить старика Дамблдора – отмеренное мне время таяло на глазах.
В Большой зал я спустился в отвратительном настроении. Слава Мерлину, за праздничным столом было немноголюдно. В этом году желающих отмечать Рождество в Хогвартсе было даже меньше, чем обычно: многие хотели побыть с близкими, насладиться последними днями мирной жизни. Из учеников остались единицы, в том числе, ты, я, Поттер и Пэнси.
Я занял самое дальнее место и, едва удостоив взглядом наряженную ель, падающий прямо с потолка зачарованный снег и прочую рождественскую мишуру, погрузился в размышления. Речь директора прошла как в тумане, но одна его фраза все-таки достигла сознания. «Не стоит недооценивать силу любви», – сказал тогда Дамблдор. Если бы я только знал, насколько старик окажется прав…
Я почти разделался с десертом, когда ко мне подсела Пэнси.
– Драко, дорогой, – проворковала она, нарочито надувая пухлые губы. – Ты в последнее время такой нелюдимый...
А я застыл, не в силах отвести взгляд от ее чертовых губ. Пэнси прекрасно знала, как усыпить мою бдительность, заставить плясать под свою дудку.
– Вечно где-то пропадаешь; я почти тебя не вижу, – обиженно сказала она и, протянув мне бокал со сливочным пивом, попросила: – Выпей со мной в честь праздника.
Конечно, я не смог отказать...
И с этого момента мой мир изменился до неузнаваемости.
– Темный Лорд больше не намерен ждать, – неожиданно жестко произнесла Пэнси, когда мы допили пиво. – Ты не справился, поэтому наказание последует незамедлительно.
– О чем ты? – Я непонимающе посмотрел на Пэнси, и она кивнула в твою сторону. Тогда я перевел взгляд на тебя – и буквально замер. Как же я раньше не замечал, насколько ты прекрасна? Хрупкая, с густыми волнистыми волосами, в алом (а ведь я ненавидел этот цвет) облегающем платье, открывающем соблазнительные плечи, – мне казалось, я вижу перед собой вейлу.
Поттер, который сидел рядом с тобой, отпил из своего стакана и что-то сказал. Ты улыбнулась, а я... Я перестал дышать: твои губы стали моим наваждением. Ты стала моим наваждением.
Внезапно голос Пэнси вернул меня с небес на землю.
– В твоем напитке было любовное зелье, – произнесла она, явно наслаждаясь моим замешательством. – Могу только представить, какое это унижение – полюбить грязнокровку… И учти, Драко: противоядия не существует, процесс необратим. – Губы, ещё недавно казавшиеся такими соблазнительными, изогнулись в жестокой усмешке. – К тому же Грейнджер никогда не ответит тебе взаимностью.
Я вздрогнул.
– В составе снадобья была кровь Лорда, – пояснила Пэнси. – Совсем немного, но достаточно, для того чтобы разбудить мрак, дремлющий в твоем сердце. Тьма оттолкнет светлую душу Грейнджер, страсть сведет тебя с ума.
– За что, Пэнси? – прошептал я, когда наконец нашел в себе силы заговорить.
Она пожала плечами.
– Ничего личного, Драко. Я не могла ослушаться приказа Темного Лорда, – Пэнси перевела взгляд на Поттера, и я заметил, что он тоже на нее смотрит: с нескрываемым восхищением, будто видит впервые.
– Ты и его опоила, – уверенно сказал я, и она не стала отпираться.
– У меня новое задание. Зачем тратить время на Дамблдора, если можно со временем получить самого Гарри Поттера?.. К слову, побочные эффекты зелья непредсказуемы. Я бы очень не советовала тебе раскрывать связавшую нас тайну. По крайней мере, пока жив Лорд Волдеморт.
Зло рассмеявшись, Пэнси демонстративно чмокнула меня в щеку и выскользнула из-за стола.
***

Следующие дни я бродил по замку сам не свой, пытаясь держаться от тебя подальше. Я ощущал, как что-то мерзкое, темное поднимается из глубин подсознания, пожирая меня изнутри, оголяет дремлющее пороки и запретные желания. Я боролся. Тщетно – я оказался в западне.
Однажды я наткнулся на Поттера и Пэнси, целующихся под омелой. Они меня не заметили. А я смотрел и смотрел, не в силах отвести взгляд, чувствуя, как во мне просыпается мучительная, неистовая, звериная жажда – жажда обладания. И я сдался, пообещав себе, что ты непременно станешь моей. И чертова омела будет цвести для нас вечно.
– Гарри, любимый, полегче, – промурлыкала Пэнси, когда руки Поттера, до этого гладившие ее спину, опустились ниже.
– Пэнс, я с ума по тебе схожу, – простонал он.
– Неужели? – игриво протянула она, погладив его по щеке.
Я готов был поклясться: в зрачках Поттера на мгновение вспыхнул пламенный отблеск.
***

Наступило тридцать первое декабря, приближалось новогоднее торжество. На этот раз я решил остаться в слизеринской гостиной. Я устал, хотел побыть в одиночестве. Но моему желанию не суждено было сбыться. Из женской спальни выпорхнула празднично одетая Пэнси, в ее волосах россыпью драгоценных камней искрилась изысканная диадема.
– А Поттер знает толк в подарках, – заметив меня, усмехнулась Пэнси и поправила украшение, ненароком коснувшись крупного сапфира посередине. – Прелесть, правда?
Не дождавшись ответа, Пэнси капризно надула губки – меня при этом передернуло – и, хмыкнув, направилась к выходу.
***

Закончились праздники, школьники возвратились в Хогвартс, жизнь вошла в привычное русло. Но не для всех. Тьма завладела мной окончательно, искалечив душу, переродив разум. К тому времени я перестал бороться, просто хотел быть с тобой. А ты скользила по мне равнодушным взглядом, не отвечала на оскорбления, не замечая, проходила мимо.
Я мог взять тебя силой, но получил бы только тело – не любовь.
Нет, нужно было действовать иначе. Осторожно, обдумывая каждый шаг. И я перешел на сторону Ордена Феникса.
– Глупо, Драко, – сказала тогда Пэнси; я наткнулся на нее после уроков. Встревоженная, бледная, она сидела на подоконнике в безлюдном коридоре и вертела в руках подаренную Поттером диадему.
А через неделю Темный Лорд добрался до моей матери, не помогло даже заклятье Фиделиус, наложенное на ее временное убежище. Ее смерть была ужасной. Окружающие думали, что я раздавлен, но они ошибались. Я притворялся. Тьма забрала боль, сердце очерствело: Волдеморт знал толк в черной магии.
Ты меня жалела, Уизли, скрипя зубами, сочувствовал, Поттер делал вид, что сочувствует.
Но жалость – не любовь. Ты по-прежнему меня сторонилась, а когда я решился пригласить тебя в Хогсмид, в твоих глазах промелькнул неосознанный страх... Конечно же, ты отказала.
В поисках выхода я засел за книги, ведь ты всегда обращалась к ним в трудную минуту. Библиотека стала моим вторым домом.
Однажды, зачитавшись допоздна, я услышал приглушенные всхлипывания, доносившиеся из-за стеллажей. Как оказалось, плакала Пэнси. И в ее руках снова была диадема.
Увидев меня, Пэнси разрыдалась еще сильнее. Бросившись мне на шею, она просила прощения, умоляла о помощи. Я буквально кожей чувствовал ее тревогу. Наконец успокоившись, она рассказала мне все.
Волдеморт переиграл сам себя. Выпив зелье с несколькими каплями его крови, Поттер не только полюбил Пэнси, он стал меняться. Его темная сторона пробудилась слишком быстро, и крестражу (ты ведь догадывалась, что в годовалом возрасте Поттер выжил не просто так?) понадобилось всего каких-то пара дней, чтобы осознать себя и начать действовать. Крестраж подчинил себе Поттера, он сам стал Поттером. Он больше не хотел быть всего лишь осколком чьей-то души, он хотел новой жизни, бессмертия, власти. Теперь он мог существовать без Волдеморта.
А еще ему нужна была Пэнси. Поттер должен был быть уверен, что она останется с ним навсегда. Пэнси вернула крестраж к жизни, и теперь он не мыслил без нее своего существования. Еще одно побочное действие зелья.
Проникнув в мысли Волдеморта, Поттер узнал, что Пэнси рядом держит не любовь – приказ. И решение нашлось – еще один крестраж, спрятанный в Хогвартсе много лет назад.
Достать диадему Кандиды Когтевран для того, кто некогда сам был осколком души, не составило труда. К тому же связь между крестражами крепла день ото дня.
А затем Поттер подарил бесценное украшение Пэнси, избавиться от которого она уже не смогла.
Я до сих пор не понимаю, как вы, его близкие друзья, не заметили произошедших с Поттером метаморфоз (его отношения с Пэнси не в счет – их вы с самого начала не одобряли). Думаю, крестраж оказался достаточно коварен, а вы – слишком наивны. Впрочем, спорю на что угодно, ты чувствовала неладное.
А вот Дамблдор допустил оплошность, хотя я готов списать все на действие смертельного проклятия, которое к концу лета окончательно доконало старика. Хотя, в конце концов, какая теперь разница?
Но прости, милая, я отвлекся.
***

Диадема начала менять Пэнси. Крестраж, оставленный в неодушевленном предмете, не мог захватить чье-либо сознание, но повлиять на мысли, внушить чувства было ему по силам.
– Эта штука опасна, – тихо сказала Пэнси, поглаживая огромный сапфир в оправе из бриллиантов. – Каждую ночь я слышу ее голос. Она шепчет имя Поттера. Мне снится его лицо, глаза… Драко, я боюсь!
Вскочив на ноги, Пэнси с силой швырнула проклятый артефакт, но через несколько мгновений диадема уже лежала у ее ног.
– От нее невозможно избавиться, – прошептала Пэнси, в бессилии опускаясь на пол.
– Откуда ты узнала о крестражах? – спросил я, присаживаясь рядом.
– Я знаю все, что знает она, – кивнув на диадему, Пэнси невесело усмехнулась.
– Значит, Поттер непременно узнает об этом разговоре?
Пэнси в ужасе закрыла рот рукой.
***

Паркинсон снова меня подставила. На этот раз неосознанно, но это были сущие пустяки по сравнению с поселившейся в сердце надеждой.
Мне нужно было исчезнуть из школы. Созревший в голове план требовал детальной разработки, к тому же мне нужны были труды по темной магии, достать которые в школе было невозможно. Да и от Поттера жизненно важно было держаться подальше.
Очень вовремя в Азкабане скончался отец, и Дамблдор отпустил меня улаживать семейные дела. Не без наблюдения, разумеется, но обвести охрану вокруг пальца оказалось не слишком сложно.
Я не мог уехать не попрощавшись. Затаившись, я ждал тебя недалеко от входа в гриффиндорскую гостиную. И когда ты, наконец, появилась, ты была не одна, а с Кормаком Маклаггеном. Я видел, он тебе противен, но не мог не беситься, наблюдая, как он пытается взять тебя за руку. А потом он резко прижал тебя к стене и попытался поцеловать. Мой разум затмила ярость, но звук пощечины вернул способность мыслить.
Я уехал в тот же день. А ночью Маклагген упал с лестницы и свернул себе шею.
***

Я вернулся только в конце учебного года. Впереди маячила перспектива несданных экзаменов, но меня это не сильно беспокоило. У входа в Большой зал я с удивлением обнаружил стоявших в обнимку Поттера и Пэнси – к счастью, они не заметили меня в толпе спешащих на ужин учеников – в глазах Пэнси светилось неприкрытое обожание.
Я не смог скрыть улыбку: задумка Поттера удалась.
***

На следующий день через один из тайных ходов Пожиратели смерти проникли в Хогвартс.
Волдеморт больше не мог медлить. Он знал о пробудившемся сознании одного из своих крестражей, не мог не ощущать, как крепнут ментальные нити, соединившие раздробленные кусочки некогда единого целого. Теперь Лорду предстояло сражаться не с Мальчиком-который-выжил, он вынужден был противостоять куда более опасному противнику – самому себе.
Целью нападению был Гарри Поттер. Его нужно было обезвредить, ранить, пленить, но только не убивать.
Поттеру было не легче – сомневаюсь, что осознавший себя крестраж нашел способ избавиться от создателя, не навредив себе.
А вот для меня все складывалось превосходно. Фортуна мне благоволила.
В начале сражения я незаметно оглушил тебя заклинанием, выведя тем самым из-под удара, и отнес в больничное крыло, где обнаружил лежавшую без сознания Пэнси. Мы с Поттером мыслили в одном направлении, вот только я оказался удачливее.
***

Не знаю, как Поттер заколдовал Пэнси, но заклинание Энервейт в моем исполнении все-таки привело ее в чувство.
– Не стоит недооценивать силу любви, – произнес я, поправляя веревки, которыми она была привязана к высокой каменной колонне недалеко от выхода из огромного захламленного зала.
Заклятье немоты не позволило Пэнси ответить, но ее взгляд сказал мне о многом. Усмехнувшись, я надел на ее голову диадему. Сапфир внутри раскалился – крестраж почувствовал опасность.
Отвернувшись, я направился к выходу. Перешагнул порог, обернулся и, направив палочку на старый потрепанный жизнью шкаф, четко произнес:
– Адеско Файр!
Взревел адский огонь. Крестраж зашипел. Пэнси задергалась в путах – впрочем, безрезультатно: Инкарцеро у меня всегда получалось превосходно.
– Ничего личного, Пэнси, – крикнул я, и дверь в Выручай-комнату захлопнулась. Навсегда.
***

Когда я вернулся, битва уже закончилась. Прекратилась сама собой, после того как Лорд Волдеморт и Гарри Поттер исчезли во внезапно вспыхнувшем пламени, которое поглотило их обоих на глазах у изумленных свидетелей.
Я был уверен, с осколками души темного мага покончено навсегда – не зря же потратил отведенное время на изучение темномагических фолиантов. Теперь я знал о крестражах многое, если не все. Оставалось только применить полученные знания на практике.
***

После гибели героя магического мира замок погрузился в траур, но жизнь не остановилась: ученики, сдав экзамены, собрались разъезжаться по домам.
Наступил день отъезда. Ты стояла на перроне вдали от друзей и плакала, до сих пор не в силах принять смерть Поттера. Я хотел подойти, утешить, но Уизли меня опередил. Ты крепко его обняла, а через несколько мгновений он тебя поцеловал.
Справившись с подступающей яростью, я понял: медлить нельзя, нужно закончить начатое во что бы то ни стало. По возвращении из Хогвартса я заперся в родовом поместье, чтобы завершить то, к чему так тщательно готовился.
В июле Орден Феникса прекратил свое существование, в августе скончался Дамблдор. А еще через месяц из школы бесследно исчез Рональд Уизли. Ты была безутешна. Шло время, поиски продолжались. Впрочем, безрезультатно: авроры лишь разводили руками, но ты продолжала надеяться, хватаясь за любую соломинку.
И неудивительно, что, когда на рождественских каникулах до тебя дошли слухи, будто я случайно напал на след пропавшего Уизли, ты так легко мне доверилась и, несмотря на внутренний трепет, бросила все и разыскала меня в Малфой-Мэноре.
Ловушка захлопнулась.
***

– Финита, – тихо произнес Драко.
Гермиона было дернулась, но проклятый браслет неожиданно ожил – и змея зашипела, обнажив острые, как иглы, клыки.
– Милая, пожалуйста, не делай глупостей, – мягко предостерег Драко, и Гермиона вновь откинулась на подушки.
– Сколько крестражей ты сделал? – спросила она с отчаянием.
– Всего один, – и Драко погладил притихшую на ее руке змейку.
Гермиона вздрогнула.
– Ты ведь уже догадалась, кого я убил?
– Не может быть… нет… Только не Рон… – голос Гермионы задрожал, а ее глаза наполнились слезами.
– Т-с-с, – Драко придвинулся ближе, – не стоит плакать из-за этого ничтожества.
– Драко, пожалуйста, не надо…
Гермиона задрожала всем телом, когда Драко склонился над ней и прошептал ей прямо в губы:
– Прости, но я слишком долго ждал.
Полыхнув зачарованным огнем, браслет на запястье Гермионы защелкнулся, ее глаза затопила тьма, а крик потонул во властном, жестком поцелуе.
Зависший над постелью цветок омелы распустился багряно-красными лепестками.

Пейринг: Драко Малфой/Гермиона Грейнджер, Блейз Забини/Луна Лавгуд, Гарри Поттер/Панси Паркинсон
Рейтинг: PG-13, местами поднимается до R
Жанр: Ангст/Драма
Размер: миди
Статус: Закончен
События: Пост-Хогвартс, Волдеморт побежден, Не в Хогвартсе
Предупреждения: AU, OOC
Саммари: Очень неудачная шутка на Рождество.

Пейринг: Гермиона Грейнджер/Драко Малфой (основной), Панси Паркинсон/Гарри Поттер (дополнительный)
Жанр: Drama/Romance
Саммари: В этот сочельник у Панси Паркинсон были большие планы…
Предупреждение: ООС, AU
Дисклаймер: Все права на мир и героев принадлежат Дж. К. Роулинг
Размер: Мини
События: ПостХогвартс, Волдеморт побежден, Министерство

У Панси Паркинсон немного тряслись руки, когда в бокал с тыквенным соком (ведь Поттер сегодня на службе) она добавила несколько капель любовного зелья. Она предпочитала не думать, что то куплено во «Всевозможных Волшебных Вредилках». Вообще-то Панси была очень неплохим зельеваром, но варить Амортенцию не стала. Ей вовсе не нужно столь сильное воздействие. Да, может, она, как дура, по уши влюбилась в собственного начальника, но мозг ей пока не отказал. Она прекрасно понимала, что Поттер любит свою жену той самой «вечной» любовью, и у нее, Панси Паркинсон, нет никаких шансов. Некоторые сослуживцы, разумеется, не забыли ее выходку во время Битвы за Хогвартс и слишком часто удивлялись, как это она умудрилась стать заместителем начальника по аналитической работе, то бишь Рона Уизли. Панси в свою очередь удивлялась, как это Рон Уизли стал главным аналитиком Аврората. У Гарри Поттера, непосредственного главы всего Аврората, определенно, был свой взгляд на подбор кадров. Однако грех жаловаться, ведь у Аврората лет пятьдесят не было такого высокого уровня раскрываемости.
Панси вздохнула и стала искать Поттера в толпе ярко разряженных волшебников. И что им в сочельник всем дома не сидится? Что такого интересного на приеме в Министерстве? Поттера видно не было, и Панси горько усмехнулась. С раннего утра колдовала над прической и макияжем, надела лучшее платье и невыносимо неудобные туфли. И для чего? Поттер даже не взглянул на нее, хотя был сегодня без жены и пришел с Грейнджер. Панси не знала, почему, но переживать не собиралась, — Гермиона Грейнджер не была угрозой, в этом она убедилась. Панси не зря была аналитиком, ей хватило минуты, чтобы понять: сегодня они с Грейнджер подруги по несчастью. Та явно некомфортно чувствовала себя в ярко-красном платье (пришлось признать, что сидит оно на Грейнджер все-таки шикарно) и каждые несколько секунд искала в толпе Рона Уизли. Панси почти ее пожалела. На днях она услышала прелюбопытную беседу между Поттером и Уизли. Ни у того, ни у другого не хватило ума наложить Заглушающие чары (и это лучшие авроры Англии?), а стены, как и в любом казенном учреждении, были слишком тонкими. Панси не прислушивалась, однако суть поняла: Поттер пытался выяснить, почему Уизли порвал с Грейнджер, а Уизли, оправдываясь, признался, что влюблен в другую, и пусть с той «другой» шансов нет, он решил расстаться с Гермионой по-честному. И хотя Панси стало безумно интересно узнать, в кого же втюрился Уизли, тот так и не назвал имени.
— Привет, Паркинсон.
Панси чуть не закричала от испуга. Перед ней стоял Гарри Поттер, дружелюбно улыбаясь, вот только Панси совсем этого не ожидала. Мерлин, не так она собиралась опаивать Гарри Поттера любовным зельем.
* * *
Гермиона Грейнджер давно не чувствовала себя такой идиоткой. Если быть точнее, она вообще никогда не чувствовала себя такой идиоткой. Вырядилась словно Лаванда Браун на выданье, и для кого? Для Рона Уизли, гриндилоу его раздери! Сначала Гермиона собиралась выглядеть шикарно, чтобы он понял: их разрыв для нее ничего не значит. Но уже на приеме Гермионе нестерпимо захотелось другого – чтобы он заметил, как потрясающе она выглядит, и кусал себе локти. Однако Рону Уизли было не до нее. Стоит и пускает слюни на… Гермиона не могла подобрать приличных слов. Что ж, тогда Гермиона, будто бы невзначай, встанет рядом с ней. Может, хоть тогда Рональд Билиус Уизли соизволит обратить на нее внимание?
* * *
Панси Паркинсон была крайне разочарована. Гарри Поттер подошел к ней, чтобы обсудить… работу. Как будто она помнит, что позавчера написала в годовом отчете. Мерлин, сегодня же сочельник! Кроме того, она уже успела выпить четыре бокала шампанского, пытаясь заглушить волнение. Судя по всему, это ни черта не помогло, потому что руки все так же тряслись, и Панси лишь надеялась, что Поттер не заметит. Она нервно поправила волосы и тут же вспомнила: зелье-то она подмешала, однако не успела добавить волос, ведь ее прервали. И как она теперь подсунет Поттеру бокал с соком? Вот сейчас Панси занервничала по-настоящему. Какая-то пара подошла к столу, и им с Поттером пришлось немного отойти, уступая тем место. Панси обеспокоенно оглянулась, выискивая взглядом злополучный бокал. Но на столе его не было. Чья-то рука вдруг поставила уже пустой бокал обратно, и Панси, не дыша, подняла взгляд. Кажется, в этот сочельник все было против нее. Мерлин и иже с ним решили ее добить, потому что тыквенный сок с дозой любовного зелья выпила Гермиона Грейнджер.
Конечно, Панси надеялась, что бокал все еще на месте и это просто совпадение, однако она видела, как Грейнджер несколько секунд простояла в ступоре, а потом, глуповато – влюблено – улыбнулась.
Сначала Панси эгоистично порадовалась, что не успела добавить в зелье свой волос, потом попыталась вспомнить, как же действует зелье, если ни чья частичка добавлена не была. Хотелось бы сказать, что в таком случае зелье бесполезно, но нет. Панси знала, как сработает зелье, – оно заставит околдованного человека полюбить того, к кому он в меньшей степени испытывал симпатию.
Панси взглянула в сторону Грейнджер. Той не было. Вообще нигде не было.
О Мерлин, ну за что?
* * *
Гермиона приблизилась к объекту вожделения Рона Уизли, однако тот так и не заметил ее. Ну и пусть катится к Мерлину! Отвернувшись к столу, Гермиона схватила первый попавшийся стакан с тыквенным соком и отпила. Ее вдруг охватила странная и не совсем понятная мысль. Гермиона попыталась ухватиться за нее, удалось не сразу, но через несколько секунд все стало предельно ясно: она любит Драко Малфоя и обязательно должна его найти.
* * *
В этот сочельник Драко Малфой был не очень-то счастлив, и мысли его были отнюдь не радужными. Да и чему было, откровенно говоря, радоваться? Ему двадцать шесть, и завтра он снова встретит Рождество совсем один. И нет, это не потому, что он любитель одиночества или ненавидит праздники. Просто так вышло, что с каждым годом количество его близких не росло – что было бы логично и ожидаемо, – а, наоборот, уменьшалось, пока не приравнялось к нулю. Разумеется, были родители, но Драко уже не пять лет, чтобы встречать Рождество в их компании. Те, наверное, обрадовались бы подобному, Драко же такая перспектива не прельщала. Он хотел чего-то другого. Он хотел… любви?
Да, вероятно, ему хотелось чего такого же, что испытывали его родители друг к другу. Да, ему тоже хотелось просто встретить Рождество наедине со своей девушкой или даже женой. У него уже было такое Рождество два года назад, и тогда Драко был, кажется, счастлив. И он хотел снова почувствовать это. Но с Асторией он расстался и был вынужден второй год праздновать в одиночестве.
В прошлый сочельник Драко выпил полбутылки коньяка, а потом вырубился на диване в гостиной. Сегодня Драко собирался сделать это традицией.
* * *
Панси паниковала. Когда Поттер наконец отошел от нее к Уизли (вероятно, того тоже ждала беседа о работе), она кинулась искать Грейнджер, но той, разумеется, нигде не было. Панси давала голову на отсечение, что скоро кто-то выслушает очень пылкое признание в любви, вот только вряд ли поймет, что оно ненастоящее: Панси не зря выбрала именно это любовное зелье, а не Амортенцию или что-то в таком роде; те зелья вызывали лишь слепое желание обладать, «ломку» по другому человеку, а это зелье создавало почти любовь. Подвергнувшийся его воздействию не бредил, не вел себя, словно одурманенный; нет, он был таким как прежде, с одним отличием – он был уверен в своей любви и спешил признаться возлюбленному в этом, причем вполне адекватно. Со стороны все выглядело так, будто измученный безответной любовью человек не выдерживал и шел признаваться. Панси вдруг подумалось, что после смерти Фреда Уизли «вредилки» производства Джорджа Уизли стали уж с больно мрачноватым подтекстом. И ей было страшно представить, каких дел могла натворить Гермиона Грейнджер в таком состоянии.
Панси совсем ее не знала и понятия не имела, к кому Грейнджер ушла. Радовало, что большинство подходящих кандидатур надежно заперто в Азкабане. Хотя Панси сомневалась, что хоть к кому-то из них у Грейнджер имелись какие-либо чувства. Святоша Грейнджер вряд ли умела ненавидеть по-настоящему, – так, легкая неприязнь. И все же наверняка был кто-то, сумевший лично достаточно сильно насолить, вот только кто?.. Вспомнился Драко Малфой, но Панси усмехнулась про себя: никто не знал, где его черти носят. Она, во всяком случае, не знала, а уж Гермионе Грейнджер откуда?
* * *
Гермиона Грейнджер быстро шла по жилой улице Хогсмида, боясь пропустить нужный ей дом. Давно стемнело, дорогу освещали только сияющие гирлянды, изредка встречающиеся на окнах домов. Местность была более чем знакомой – еще недавно они с Роном жили здесь. Но вспоминать об этом не хотелось, ведь она любит Драко Малфоя; какое ей дело до Рона Уизли? Гермионе было так спокойно и хорошо, она знала, что нужно сделать для полного счастья, – встретить Рождество с Драко Малфоем.
Наконец, Гермиона приметила нужный дом и, свернув, поднялась по крыльцу и постучала.
* * *
Драко с удивлением отметил, что бутылка опустела на треть, а ему все еще не полегчало; никуда не делось щемящее чувство одиночества и тоски. Может, и правда стоило встретить Рождество в Малфой-мэноре? Драко покачал головой. Родители, вероятно, уже распланировали завтрашнее празднество, учтя его отказ, и изменить решение теперь было бы глупостью. Он мог бы провести сегодняшний вечер на приеме в Министерстве, куда его приглашали, однако Драко даже не представлял, с кем захотел бы поговорить. Так уж вышло, что в свое время он не удосужился найти настоящих друзей, и, после войны, когда влияние его семьи временно покачнулось, «друзей» как ветром сдуло. О, Драко помнил, какими были первые годы после войны, помнил каждый судебный процесс и каждый косой взгляд, брошенный в его сторону; не забыл, как все его якобы друзья на суде повторяли одно и то же: «Мы с ним никогда близко не общались», «Нет, что вы, мы просто бывшие сокурсники». С тех пор Драко почти ни с кем не общался. Были связи по работе, несколько довольно близких знакомых; вероятно, Теодора Нотта он мог бы назвать своим другом, но на этом все. Когда-то была Астория, но они расстались, и Драко не собирался больше об этом вспоминать. Был ли Драко сейчас в кого влюблен? Возможно, однако у него нет ни единого шанса.
В надежде, что скоро мозг перестанет соображать, Драко отпил еще немного. Часы пробили двенадцатый час, а затем в дверь постучали; Драко удивлено замер: кому он нужен посреди ночи? Нетвердой походкой он направился открывать, а через несколько секунд, отворив дверь, ошеломленно замер.
Странно улыбаясь, перед ним стояла Гермиона Грейнджер.
– Привет, – произнесла она, а Драко подумал, что пить, определенно, нужно меньше. – Малфой, почему ты смотришь на меня как на приведение?
Он наконец отмер и жестом пригласил ее войти.
Она сняла теплую мантию, оставшись в красном платье, и Драко не мог не заметить, насколько то ей шло. Судя по всему, Грейнджер пришла прямо с приема в Министерстве. Все еще недоумевая по поводу столь неожиданного визита, Драко заинтересованно посмотрел на нее.
– Зачем ты пришла, Грейнджер?
Она неопределенно пожала плечами.
– Не знаю, – беззаботно ответила она, и Драко нахмурился: как-то не похоже на привычную Грейнджер. – Я просто решила, что ты не должен быть в Рождество один, а потому решила составить тебе компанию.
Вот теперь Драко забеспокоился. Он, конечно, слышал, что Грейнджер рассталась с Уизли, но не могла же она съехать с катушек и прийти за утешением к нему? Может, она просто пьяна?
– Грейнджер, ты сегодня пила?
– Нет, почему ты спрашиваешь?
Проигнорировав ее, Драко продолжил допрос:
– И почему ты решила, что Рождество я буду встречать один? Рождество – завтра, а сейчас ночь, и я предпочел бы спать, а не встречать гостей.
– Первый час ночи, Малфой, а значит – наступило Рождество. И ты один, я права?
Грейнджер выглядела совершенно непрошибаемой: ее не волновало ни отсутствие логики в собственных суждениях, ни откровенно негостеприимный настрой Малфоя.
– Грейнджер, ты точно в порядке?
В ответ она почему-то счастливо заулыбалась.
– Не беспокойся, – ласково сказала она, – со мной все хорошо. Может, мы наконец пройдем в гостиную? Я бы не отказалась от вина – Рождество все-таки.
Все еще ничего не понимая, Драко пошел вперед. Затуманенный алкоголем мозг отказывался анализировать происходящее и делать выводы. Какого Мерлина Грейнджер заявилась к нему среди ночи? Они ведь даже не общаются, разве что по работе время от времени им приходилось сталкиваться и решать какие-то проблемы, но это не в счет. Расспросами он, по-видимому, ничего не добьется, придется ждать, пока она сама все расскажет. Драко усмехнулся: захотел встретить Рождество в компании девушки, и Мерлин тот час услышал. Только исполнил желание по-своему.
* * *
Следом за Малфоем, Гермиона прошла в гостиную. Удивлено осмотревшись, она обнаружила, что дом совсем не украшен к Рождеству: никаких гирлянд, остролиста и омелы; даже елки не было.
– Вина нет, зато есть коньяк и огневиски. Что будешь, Грейнджер?
Гермиона вздрогнула.
– Что?
Малфой поднял руку с бутылкой.
– Ты просила выпить, вот я и предлагаю. Так что будешь – коньяк или огневиски? – в голосе слышалось раздражение.
– Лучше чай.
Малфой хмуро кивнул и ушел, видимо, заваривать чай. Гермиона удрученно присела на диван. Драко совсем ей не рад, а ведь она так надеялась, что сможет сделать его счастливым. Все шло не так, как ей того хотелось. У Гермионы был прекрасный план, но стоило переступить порог этого дома, и все пошло наперекосяк. Ни рождественской атмосферы, ни улыбающегося ей Малфоя. Правда, была у нее еще одна идея…
* * *
Сидя за столом в своем кабинете, Панси Паркинсон горько рыдала. У нее ничего не получилось – только бед натворила. Неизвестно, чего ждать завтра, когда действие зелья закончится и Грейнджер начнет искать виноватого. Скорее всего, сначала она обратится за помощью к Поттеру и Уизли, и через несколько часов Панси будет выносить свои пожитки из этого вот кабинета. Мерлин, почему даже в Рождество все пошло не так? Панси громко всхлипнула. Все, чего она хотела, – не быть одной в Рождество. В последние годы ей пришлось несладко, так неужели не могла она хоть в праздник быть счастливой?
В дверь постучали, а через пару секунд в кабинет зашел Гарри Поттер. Панси подавила очередной всхлип – черт возьми, она же сейчас выглядит как банши. Просто замечательно! Торопливо вытирая слезы, Панси посмотрела на Поттера. Немного растерянный он подошел к столу.
– Что случилось, Панси? – обеспокоенно поинтересовался он, однако с таким видом, будто допрашивал подозреваемого.
Панси снова зарыдала. Переборов неловкость, Поттер предложил ей платок.
– А ты как тут оказался? – спросила она.
– Забыл кое-что в кабинете, вышел, смотрю – у тебя из-под двери свет горит. Решил проверить, а ты тут… плачешь. Так что случилось?
– Я не могу сказать, – Панси покачала головой, – а то вылечу с работы на десять часов раньше.
– Ну, теперь ты обязана мне рассказать, ты же понимаешь? Я твой начальник, Паркинсон.
Панси вздохнула. Какая, собственно, разница – сейчас или утром, все равно ведь узнает. Лучше уж из первых уст.
– Я дура, – начала она, но Поттер прервал ее:
– Не наговаривай, ты все-таки второй аналитик в Аврорате.
Панси лишь усмехнулась.
– Я дура, и через несколько минут ты будешь со мной полностью согласен. Ведь только дура могла додуматься подлить приворотное зелье на приеме в Министерстве Магии; только дура могла влюбиться в своего начальника; только дура могла не заметить, что зелье выпил другой человек, и эта дура – я, Поттер, понимаешь?
Гарри, казалось, лишился дара речи. Он как-то странно смотрел на Панси, наверное, напряженно о чем-то думая.
– Так ты влюблена в Рона? – вдруг спросил он.
Панси словно ледяной водой окатили.
– В Уизли? Ты совсем спятил? Я влюблена в тебя, идиот! – Панси испугано прижала ладони к лицу. В запале она выложила все как на духу, а теперь пожалела об этом.
Шарахни она Поттера бладжером, он бы и то был менее шокирован. Панси почти его пожалела.
– Ты серьезно? Мерлин, я не знаю, что сказать. – Поттер нервно провел рукой по волосам и сел в кресло для посетителей.
Обычно подобный жест вызывал у Панси трепет, но сейчас ей было не до того.
– Думаешь, я знаю, что сказать? Я до сих пор не понимаю, как меня угораздило в тебя влюбиться, – начав откровенничать, Панси уже была не в состоянии остановиться. – Хотя, наверное, все же понимаю. Конечно, как я могла не влюбиться в единственного во всем отделе человека, относившегося ко мне без предубеждения. Ты, Поттер, принял меня на работу, когда я так в ней нуждалась, а мне везде отказывали; ты единственный во всем Аврорате не шпынял меня, словно я Пожиратель Смерти со стажем, и ты поддержал меня, когда умерла моя мать, и я, по сути, осталась сиротой, ведь отец в Азкабане, – Поттер слушал молча, а Панси все продолжала: – А сегодня я, как полная идиотка, решила дать тебе любовное зелье. Не подумай, я не собиралась делать ничего предосудительного, я просто хотела провести хоть несколько часов с человеком, испытывающим ко мне хоть какую-то симпатию. Мы бы просто поболтали, а потом я бы дала тебе антидот, и ты бы ничего не понял, решив, что в Рождество просто разговорился с коллегой. Сейчас я, конечно, понимаю, что совершила глупость и поплачусь за нее, но тогда это было идеальным планом. – Панси заметила, что Поттер собирается что-то сказать, но жестом остановила его. – Ты еще главного не знаешь. Апофеозом моей глупости было не усмотреть за зельем и допустить, чтобы его выпил другой человек, причем в чистом виде.
– И кто выпил его?
– Грейнджер.
* * *
– Ну и зачем ты украсила мою гостиную? – устало спросил Драко.
Грейнджер сделала глоток чая, а потом ответила:
– Везде праздник, а у тебя дома – нет. Как можно быть счастливым в Рождество, если дома от него ничего нет?
– Ты серьезно думаешь, что елка и пара сияющих гирлянд сделают кого-то счастливым?
– Именно так, – улыбнулась она.
Драко не понимал, каким образом дерево и мигающие лампочки влияют на настроение, но спорить не стал. Куда больше его волновало, зачем же Грейнджер все-таки пожаловала.
– Ты какой-то хмурый, Малфой, мне не стоило самоуправничать? Прости.
В глазах Грейнджер плескалось столько сожаления и обеспокоенности, что Драко смягчился.
– Все нормально, – успокоил он. – Так зачем ты пришла, не в самом же деле праздновать со мной Рождество?
– Не совсем, – замялась она. – Нет, я и правда хотела бы встретить Рождество с тобой, но прежде мне нужно кое-что сказать. Я совсем недавно поняла это, но теперь просто обязана признаться тебе в этом, – лихорадочно затараторила она.
Драко всерьез заволновался. Грейнджер что, нездорова? Дикий блеск в глазах, странное поведение, а еще этот взгляд – пристальный и как будто восхищенный. Не будь это Грейнджер, Драко бы решил, что она влюблена в него. Нет, не стоит даже думать о таком.
– Ты точно хорошо себя чувствуешь? – решил уточнить он.
– Да-да, мне просто нужно сказать, что я тебя люблю, – выпалила Грейнджер.
* * *
Сначала Поттер собрался искать Грейнджер, но Панси заметила, что в одиночку у него ничего не выйдет, а поднимать на поиски весь Аврорат значит вынести произошедшее с Грейнджер на всеобщее обозрение, чему сама Грейнджер вряд ли обрадуется. Поттеру пришлось согласиться. Они все еще были в кабинете, пытаясь понять, куда, а главное, к кому пошла Грейнджер.
– Поттер, – не выдержала Панси, – прекрати мельтешить, голова от тебя уже кружится.
– Что мне еще делать, когда я ничем не могу помочь Гермионе? А если с ней что-то случится?
Панси почувствовала что-то, похожее на вину, но постаралась успокоить и Поттера, и себя:
– Действие зелья, по моим подсчетам, зпрекратится через час, значит, скоро Грейнджер даст о себе знать. В любом случае, Грейнджер все еще может здраво мыслить, она же не Амортенцию выпила. Может, она и не нашла никого.
– Но дома-то ее нет! Мы же сами проверяли.
– А ей не обязательно быть дома, – пусть неуверенно, но Панси продолжала стоять на своем. – Возможно, зашла в какой-нибудь паб.
Поттер посмотрел на нее как на сумасшедшую.
– Гермиона не ходит по пабам. Тем более одна.
– Сейчас она, скорее всего, мучается от безответной любви. Поверь мне, в таких случаях все ходят по пабам.
Сделав еще один круг по кабинету, Поттер наконец остановился.
– Я не могу бездействовать. Пойду один искать Гермиону, и, Панси, по поводу того, что ты мне сегодня рассказала… Мне, правда, жаль, что так вышло. Надеюсь, что твои, хм, чувства, скоро пройдут. И вообще, присмотрись к Рону. – Панси горько рассмеялась. – Я серьезно. У вас больше общего, чем ты думаешь, – Поттер замолчал; часы пробили два.
– Ты теперь уволишь меня?
– Пока не знаю, – ответил он и пошел к двери. – Ну, я пошел.
– С Рождеством, Поттер.
– С Рождеством, Паркинсон.
* * *
Быть такого не может. Драко никогда не верил в рождественское чудо, никогда не загадывал желаний и уж точно не ждал их исполнения, но прозвучавшее признание он мог отнести только к разряду чего-то несбыточного. Ему призналась в любви Гермиона Грейнджер, девушка, в которую он последние полгода был влюблен. Тогда, в конце июня им часто приходилось сталкиваться по работе, и в конце концов Драко понял, что пропал. На самом деле, ему стоило признать, что он много лет назад стал смотреть на Грейнджер совершенно иначе. Еще на суде она была одной из немногих, выступивших в его защиту; одной из тех, кто постарался судить объективно. Позже, когда он стал работать в Министерстве, Грейнджер снова оказалась в числе тех немногих, что не шептали ему в спину гадости. И вот она говорит, что любит его. Слабо верилось, но вряд ли Грейнджер стала бы его разыгрывать.
– Признаю, что ты мне тоже нравишься, – выдавил Драко, понимая, что нужно что-то ответить.
Грейнджер, сидящая на диване рядом с ним, счастливо улыбнулась.
– Поцелуй меня, – попросила она.
Драко наклонился и мягко коснулся губами ее губ и, когда она ответила, понял, что Рождество наконец наступило и для него.
Часы пробили три.

Основные персонажи: Драко/Гермиона, Блейз/Луна, Гарри/Панси.
Рейтинг: PG-13.
Жанр: гет, агнст, драма, романтика.
Рейтинг: PG – 13.
Размер: мини.
Новогодний Бал в Министерстве - вещь интересная. Но только если ты не заключенный в Азкабане, и на следующий день не назначено слушание по делу об убийстве, в котором тебя обвиняют. Но кто знает, какие сюрпризы приготовит тебе этот Бал...

Храни меня, мой талисман,
Храни меня во дни гоненья,
Во дни раскаянья, волненья:
Ты в день печали был мне дан…
(А.С. Пушкин, «Храни меня, мой талисман»)

Невесомые стражи бесшумно парят по широким коридорам, едва выделяясь среди каменных стен.
Холод.
Жуткий холод иглами пронзает продрогшее исхудавшее тело.
Но юноша уже не чувствует холода. Он уже вообще ничего не чувствует.
Два месяца пребывания в Азкабане выжали из него все, что только могли, всю его человеческую сущность. Остался только живой организм с мерно стучащим сердцем и полным отсутствием того, что делает такой организм личностью. Эмоций. Больше. Нет. Не этому ли учил его отец?
Воспоминание об отце не вызывает отвращения, как раньше. Чертов аристократ. «Помни, Драко, и всегда следуй принципу нашего рода. «Semperpraecederentsanctitatem», всегда преобладают над святостью. Мы не подчиняемся устоям святости, Драко. Мы формируем их». Так он всегда говорил и полностью соответствовал своему убеждению. Человек без морали, для него не было ничего святого – ни семья, ни собственные честь и достоинство.
Заключенный содрогается – отец воспитал в нем чудовище и сгубил жизнь матери.
Мысль о матери не пробуждает в нем былой любви. Некогда живая и чувственная ЦиссиБлэк, а ныне хладнокровная – настоящая жена своего мужа – и расчетливая Нарцисса Малфой, отказавшаяся от «позорящего род» сына в первый же подходящий момент…
Юноша усмехается, но дементоры даже не останавливаются. Им нечем питаться в этой безжизненной усмешке.
Он часто вспоминает, почему попал сюда. В большинстве своем не суеверный, он был готов уверовать в любого бога, если бы тот объяснил ему, как и кем на самом деле было совершено убийство, за которое заключенный теперь расплачивается.
«-Я повторяю еще раз. Вы обвиняетесь в убийстве мистера Джорджа Флокса, мистер Малфой, и по статье…
-Сколько раз я еще должен повторить, что я не виновен, и понятия не имею, как оказался там?
-Тем не менее, мистер Малфой, Вы были обнаружены на месте преступления с орудием убийства в руках. Все улики указывают на Вас.
-Но…
-Так же показания сотрудников мистера Флокса указывают на Вашу вину, и Ваши воспоминания, любезно предложенные нам Вами же, наполнены желанием убрать, цитирую, «наглого мальца».
-Вы серьезно? Да ладно, кто только чего не желает. Я, вот, еще три миллиона галлеонов хочу, но не пойду же я грабить Гринготтс этой ночью!
-Ваше положение, мистер Малфой, усугубляется тем, что Вы причастны к отряду приспешников Волдеморта, о чем говорит Ваша «Темная Метка». Но, тем не менее, Вы правы, сэр. Не пойдете. Пройдемте со мной, мистер Малфой. Суд Министерства Магии в скором времени вынесет приговор».
И с тех пор он здесь. Читает дешевые газетенки, рисует на стенах и смиренно ждет послезавтрашний день.
Его оставили все. Одногруппники, родители, враги и друзья. А может, последние и не оставили его – просто в тюрьме слишком строгий режим – но об этом юноша не думает. Ему больше импонирует быть брошенным всеми и не испытывать глупой надежды, когда вдалеке неприятно лязгает дверь.
Его оставили все, и никто не узнает, как он в скором времени сгниет в Азкабане.
Его оставили все… так почему бы и ему не оставить себя самого?

Коридор где-то вдали светлеет, а дементоры-стражи испуганно расступаются, едва ли не вжимаясь в холодные стены. Серебристо-белый олень резво скачет, заскакивая в каждую камеру, и вскоре находит нужного человека.
Патронус ласково тычется мордочкой в ладонь юноши, но тот только отмахивается. Призрачное животное фыркает и спустя момент уже скачет из угла в угол комнаты, больше не предпринимая попыток прикоснуться к заключенному. Тем временем дверь в камеру с неприятным скрипом распахивается, и знакомый мягкий голос произносит:
-Собирайся, Малфой. Мы идем в свет.
***
-Ах ты ж бедная моя трубадурочка, посмотри, как исхудала фигурочка*… – Нараспев произносит мракоборец и оглядывает юношу с разных сторон, пока тот натягивает предложенные брюки и невзрачную серую рубашку.
-Не смешно, Поттер. Тут отвратительно кормят. Ты нашел что-нибудь?
Улыбка «Избранного» тускнеет.
-Нет. Мои слова уже не так весомы, как раньше, а все доказательства направлены против тебя. Кто-то хорошо постарался, подставляя тебя…
Слизеринец замирает. Уже разгоревшийся в глазах азарт тускнеет, и Драко шагает в камеру.
-Эй, ты куда?
-Доживать свой век в родных, так сказать, стенах.
Поттер смеется, щелкая пальцами, и Малфой внезапно обнаруживает, что, оставшись лицом к пункту «А» – камере – он двигается к пункту «Б» – мракоборцу.
-Я, к сожалению, ничего не могу изменить. Но хоть как-то скрасить бытие заключенных в канун Нового Года все еще в моих силах. – Гарри открывает дверь на улицу и продолжает. – Слышал о новом постановлении Министра?
***
В конце декабря солнце светит необыкновенно ярко и жарко. Или, может, это он просто отвык от солнечного тепла?
Лучи ласковым котенком трутся о ноги, лижут запястья, согревают впалые щеки. Но Малфой отталкивает их, закрывая лицо воротом пальто. Малфой не понимает смысла нововведения Министра. Ему кажется, что лучше уже не травить душу приговоренным и дать им спокойно сдохнуть в камере. Но, тем не менее, Поттер тащит его сквозь нескончаемый поток людей к ближайшему удобному для трансгрессии месту, и юноше не остается ничего, кроме как следовать за мракоборцем.
Удобным для перемещения местом оказывается на удивление безлюдный и из-за этого мрачноватый переулок. Захудалый книжный напрасно козыряет пыльной табличкой «открыто»… Малфой, в принципе, и зашел бы осмотреться, будь у него время. Но Гарри уже настроился на конечную точку их пути, и теперь нетерпеливо тянет руку.
Трансгрессия проходит успешно. Почти.
Драко падает, не выдержав подобного – суровый режим Азкабана не располагал к такому способу перемещения – а рядом аккуратно приземляется и Поттер. Малфой с неохотой принимает протянутую ладонь, и юноши уже пешком подходят к Малфой-Мэнору.
Поместье, после побега какой-никакой, но хозяйки, на удивление, не зачахло и не потеряло свой «товарный вид». Хотя почему «на удивление» – и Поттер, и Малфой знают, кто приложил к этому свою широкую руку…
-Драко! Малфой! Черт бы тебя побрал, сколько лет, сколько зим! – Навстречу другу из поместья выбегает Блейз Забини, махая руками.
-Ты пусть и хотел забыть о нас, но мы о тебе забывать не согласны, – усмехается Гарри и подталкивает слизеринца к одногруппнику.
Ребра Драко жалобно просят о помощи, когда Блейз обнимает его, но Малфой рад видеть друга, очень рад. А еще больше он рад, когда Забини хлопает себя по лбу и приглашает, наконец, прибывших зайти в помещение.
-Хозяин! Хозяин Драко вернулся! Хозяин Драко! – Игнорирующие субординацию домовики выскакивают из ниоткуда и крепко-крепко обхватывают ручонками ноги слизеринца, не давая ему и шагу сделать. Юноша впервые за день улыбается, поглаживая эльфов по непропорционально большим головам. Ну надо же, его ждали…
-Так, что тут происходит? – Строгий женский голос заставляет малышей замолкнуть, а в следующий момент на пол звонко падает чашка, взрываясь миллиардами осколков. Один из домовиков отпускает «хозяина Драко» и несется к разбитому прибору. – Драко… Мерлин всемогущий, Драко!
Панси, звонко цокая каблучками, подбегает к другу и обнимает его, тормоша светлые волосы. А потом отходит и бьет по лбу свернутой в трубочку газетой:
-Эх ты! Люди вон, планы побега строят, в чудо верят, а тебя добровольно выпускают на день, и ты на улицу выходить не хочешь! Еще и отощал совсем… – Девушка качает головой и обнимает второго прибывшего, легко целуя в уголок губ. – Тяжело с ним было, дорогой?
-Не то слово, Панс. – Поттер смеется, обнимая жену в ответ, а Драко видит своими глазами, что чудеса и вправду случаются.
-Кошмар, Драко, ни одного мозгошмыга… Видно, Азкабан плохо влияет на людей. – Малфой узнает этот отстраненный мечтательный голос и оборачивается, приветствуя супругу Блейза – Полумну Забини.
-Ты просто не представляешь, насколько плохо, Лавгуд, – усмехается юноша, а Панси щелчком пальцев подзывает к себе эльфийку Лолли и отдает распоряжение накрыть ужин в Малой Столовой. Дав супруге договорить о связи наличия мозгошмыгов в организме и веса человека, Блейз вежливо улыбается, уводит Драко на второй этаж, в комнату последнего, и отдает во власть домовикам, готовым преобразить рядового заключенного в былого холеного Лорда Малфоя.
***
-Так что за постановление? – Малфой благодарит смущающуюся маленькую эльфийку за предложенное вино и ерошит свои уже чистые и подстриженные волосы. – В Косом переулке я расслышал только «министр», «бал» и «я молодец?». Ты собираешься пригласить Министра на балу? Молодец, да.
-Мы с Министром провели долгую и, к счастью, зная Кингсли, продуктивную беседу, вследствие чего были внесены некоторые поправки. – Гарри пропускает укол Драко мимо ушей.
-Ну так?
-В Министерстве Магии будет проведен бал в честь Нового Года. И все заключенные Азкабана тоже приглашены, но под ответственность поручившихся за них мракоборцев. Я буду твоим сопровождающим. Я молодец, да. – Малфой так же не замечает ответного укола Поттера.
-Но это же добровольно, да?
-Абсолютно. Мы не вправе принуждать приговоренных без их на то желания.
-Тогда какого дракла ты вытащил меня на свет Божий? А если я был бы против этого? – Драко, конечно же, не против, но уточнять нужно все.
-Но ты же не против, – Блейз пожимает плечами и крепко держит ладонь сидящей слева от него Полумны.
Малфой признает свое поражение, переводя тему.
-Сложно было руководить в мое отсутствие? – Юноша окидывает взглядом огромную комнату Малой столовой. Такое поместье нелегко держать в порядке.
-Сначала – да. Но потом как-то привыкли. Благо, Гермиона быстро распределила фронт работы для каждого… – Панси хитро поглядывает на друга.
Гермиона.
Дементоры наверняка бы многое отдали, чтобы увидеть его сейчас. Потому что одно лишь упоминание об этой норовистой девчонке с непослушными волосами всколыхнуло в нем чертову бурю эмоций.
-Неужели?
-Да. Дала каждому ЦУ (прим. Автора: Ценные Указания), включая домовиков, а сама ухаживала за растениями в цветнике Нарциссы.
-Вот как…
Малфой не любил вспоминать о ней. Но никогда не забывал.
Непослушная, строптивая девушка… Помнится, в школе она его жутко раздражала. Но стоило им встретиться после Войны – столкнуться в одном из удивительно и прекрасно узких коридоров Министерства – как он потерял рассудок. И отрезвило его только ее «да» на его внезапное приглашение отужинать вместе.
После этого ужина закрутились, наверное, самые запоминающиеся отношения в жизни обоих – взбалмошные и яркие, как сама Гермиона. Драко и не знал, что она так любит цветы, и потому после их четырехчасовой прогулки по цветнику миссис Малфой он называл Грейнджер не иначе как «дитя цветов».
Казалось бы, в их жизни наступила идиллия… но нет. Малфой внезапно решил, что отношения, любые отношения, стесняют его личную свободу. И непослушная девочка Грейнджер проявила тогда необъяснимую покорность.
Сначала Драко был уверен, что его решение правильно, и только такой выход и может быть из всей сложившейся ситуации. Но спустя неделю он молил – про себя, конечно, он все-таки Малфой –ее вернуться. С ее тяжелым характером, пышными волосами, лезущими в лицо, и теплым ореховым взглядом. Разбей она весь древний сервиз Малфоев ему об голову в пылу скандала – он был бы только рад. Но дитя цветов больше никогда не появлялось в его жизни.
-…Малфой? Малфой! Э-э-эй, Ма-а-а-алфой! – Гарри уже битый час машет ладонью перед лицом слизеринца.
-Да?
-Пойдем пройдемся, мы с Блейзом расскажем тебе подробнее.
Юноши благодарят Полумну и Панси за ужин и выходят из Малой Столовой. К небезызвестному и облюбованному Гермионой Грейнджер цветнику.
-Слушай, а ты уверена, что Амортенция ему нужна? Мне кажется, стоит Гермионе только пальчиком махнуть, как он окажется рядом… – пожимает плечами миссис Поттер, наблюдая за уходящими.
-В том-то и дело, что она махать пальчиками не будет. Нужно, чтобы он сам подошел к ней, а без нашего вмешательства этого не произойдет. – Луна Забини спокойно отпивает свой любимый травяной чай и подмигивает слизеринке. – Всё так, как надо, не переживай.
***
Жизнь Гермионы Грейнджер протекает размеренно и спокойно. Маршрут «дом» – «работа» вызубрен лучше «Истории Хогвартса», а ни там, ни там ничего сверхъестественного тоже не происходит. Скучно.
Вчера Гермиона решила, что Генри – не тот, кто ей нужен. Впрочем, она все равно собиралась с ним порвать.
Ни один из мужчин, с которыми встречалась или пыталась встречаться Гермиона, не был таким, как Он. Но Он свободолюбив. И она не вправе навязывать ему себя, даже если и считает их разрыв нецелесообразным и попросту глупым. Ничего. На Земле шесть миллиардов людей. Не сошелся же свет клином на Драко Малфое, правда?
Или сошелся?
Гермиона стонет, падая на кровать и закрывая лицо руками. Чертов «волк-одиночка».
Под спиной мнется плотная бумага, и Грейнджер, опомнившись, вытаскивает приглашение на министерский бал с витиеватым золотистым шрифтом. А, то самое приглашение.
Благо, ей никого сопровождать не надо.
Хотя было бы интересно.
Гермиона фыркает и смотрит на новое алое платье, из-за которого она натерла себе ноги. Джинни не успокоилась, пока они не нашли его, даже если ради этого пришлось пройти пять.чертовых. этажей.
Тем не менее, если судить объективно, платье того стоит. Наверное.
Хотя Гермиона предпочла бы что-то боле удобное и более… закрытое. Может быть.
Луна говорила, что Он тоже будет на балу. Еще и эта затея с Амортенцией… Может, не пойти?
Нет. Идти надо. Ее лично просил Министр, негоже его подводить.
Да и что, она зря, что ли, стерла себе ноги, выискивая это треклятое платье?!
***
Министерство недурно подготовилось к этому балу. И не узнать в этом широком помещении с балконами и панорамными окнами зал для переговоров – а это был именно он, Драко лично присутствовал на одном из этих самых переговоров. Балуетесь с Пятым Измерением, Министр?
Гости прибывали. Сейчас в этих напыщенных кавалерах и искусно накрашенных дамах едва-едва угадывались рядовые сотрудники многочисленных отделов Министерства.
В зале уже слышатся смех и гомон деловых разговоров, официанты с шампанским и канапе уже чинно стоят у стен, ожидая своего часа, а на импровизированной сцене «Ведуньи» – Мерлин всемогущий, они до сих пор выступают? – поддерживают атмосферу праздника ненавязчивыми мелодиями.
Драко стоит в стороне, рядом с четой Поттеров и Забини, бесстрастно оглядывая гостей. От шума и количества людей рябит в глазах, а официальный галстук сдавливает шею. Он уже и отвык от подобных мероприятий.
Стоит поблагодарить Панси и Блейза – они постарались на славу, возвращая ему былой вид. Сейчас вряд ли бы кто угадал в Малфое тощего уголовника из сорок шестой камеры. Сейчас он вполне может слиться в толпе, с такими же одинаково разодетыми мужчинами. Это и хорошо, наверное.
-Малфой? – А вот Поттера такой расклад совершенно не устраивает. – Может, пройдемся? Блейз, ты с нами?
Драко плевать, Блейзу тоже, и потому, извинившись перед миссис Поттер, юноши уходят, говоря о том, о чем обычно говорят мужчины.
Луна оглядывается по сторонам – не заметит ли кто их рисковую махинацию? – и облегченно выдыхает, так как никому и не интересно, что происходит у одного из многочисленных столиков.
Панси в который раз благодарит вероломную фортуну за то, что работает с Гермионой Грейнджер в одном отделе. Если бы не это обстоятельство, достать ее волос, нужный для Амортенции, было бы гораздо сложнее.
Бокал с шампанским, ожидающий Драко, стоит чуть в сторонке от остальных, пока Луна аккуратно выливает зельес волосом подруги в спиртное.
Вязкая золотисто-розоватая жидкость с легким перламутровым оттенком сначала опускается на дно бокала, а после растворяется в шампанском с легким шипением и характерным спиралевидным паром.
-Поттер, а я тебе говорю, что колдомедицина в последнее время стоит на месте, я лучше знаю, я… – Драко, подходя обратно, гневно спорит со смеющимся Гарри, который вроде бы и согласен с собеседником, но позлить его никогда не откажется, и не замечает, как, судорожно улыбаясь, Панси рукой развеивает пар над напитком.
-Ну что вы спорите из-за ерунды, мальчики, сегодня же Новый Год! – Луна вручает бокал с шампанским Малфою. – Выпьем?
Драко чувствует знакомый запах кофе, шоколадных кексов и свежий цитрусовый аромат… Гермионы Грейнджер, ее легкий, ненавязчивый парфюм, который он особенно любил. Он на секунду оборачивается – может, она просто прошла рядом? – а потом, тряхнув головой, залпом выпивает содержимое бокала.
В глазах мутнеет и плывет, легкое головокружение заставляет юношу покачнуться, а необъяснимая легкость в теле этому только способствует. Но, стоит ему моргнуть, как все это проходит, и он все так же трезво смотрит на сопровождающего его мракоборца.
-С тобой все хорошо?
-Да. Абсолютно. И я был прав, и не спорь.
И разговор продолжается, как ни в чем не бывало.

-Что мы сделали не так? Ничего не подействовало! – Панси разочарованно шипит на ухо Полумне, пока их пары увлечены беседой.
-Все мы так сделали… я не знаю, почему так. Может, просто предмет обожания в поле зрения еще не появился… – Миссис Забини пожимает плечами, искоса поглядывая на переполненный людьми зал.
-Будем надеяться, что это так. Хотя постой… А это не она?
Панси права, и это была действительно Гермиона Грейнджер. Но позвать коллегу к себе миссис Поттер не успевает, так как вещающий на сцене Кингсли переходит к части «Благодарим тех, кто за прошедший год привнес свой значимый вклад в развитие международных отношений. В особенности хотелось бы отличить и позвать на сцену…», и одна из «отличившихся» – как раз та самая Гермиона.
-Оу… Спасибо, это очень неожиданно… Мы действительно за этот год добились больших успехов, и для начала хотелось бы сказать, что все это было бы невозможно без таких людей, как…
Малфой ставит уже пустой бокал на столик, внимательно слушая речь выступающей. А точнее, просто слушая ее голос, наслаждаясь его мягкостью и твердостью одновременно… Сердцебиение учащается, и в глазах вновь на секунду мутнеет.
Она великолепна сегодня.
Алое платье оттеняет белизну кожи, а непослушные кудрявые волосы, собранные в изящную прическу, на удивление, подходят столь женственному образу. В этом вся она – даже несочетаемое смотрится на ней, словно единая и абсолютно правильная композиция. Летящий шифон создает впечатление, что девушка не идет, а плывет по воздуху, словно лепесток розы… Ее любимой розы.
Панси с победной улыбкой наблюдает за тем, как меняется в лице ее друг. Как постепенно в глазах зажигается былой огонек, а на бледной коже выступает румянец. А Луна подмигивает подруге, подталкивая юношу к уже спускающейся со сцены Гермионе.
-Señorita, ereshermosohoy**, – знакомый голос заставляет девушку обернуться. Мерлин, как изменился он за время их разлуки! В его глазах больше не плескалось лондонское небо, в котором она утонула во время первой их встречи. Сейчас это были глаза человека с невыносимо тяжелым грузом на плечах, повидавшего жизнь и испытавшего на себе явно не лучшие ее проявления.
-Muchasgracias, eresmuyamable***.–Грейнджер вежливо улыбается, принимая комплимент. Благо, с испанским языком она знакома, на базовом уровне, но все же знакома. – Извини, но мне пора.
Конечно же ей никуда не пора, но она не хочет снова травить себе душу.
Тем временем «Ведуньи» вновь занимают сцену и начинают свое выступление. У солистки настолько нежный голос, а мотив настолько подходит медленному танцу, что с губ Драко слетает удивительно робкое приглашение на танец. Гермионе бы отказаться, убежать и больше никогда не встречаться с ним, но она соглашается.
-Смотри, смотри, как он ее прижал! Тут и воздуху места мало, – шипит миссис Поттер на ухо Луне, на что та только загадочно улыбается и взглядом указывает на Гарри, уже в пятый раз пытающегося пригласить супругу на танец.

-Знаешь, я скучал. – Жаркий шепот Драко смущает Гермиону, и она прижимается щекой к груди юноши, скрывая краснеющие щеки.
-Бывает. И как тебе? Свободная жизнь? – Грейнджер спрашивает и тут же осекается. Она тщетно старалась не поднимать тему свобод. И не только из-за оскорбленных ранее чувств. После Азкабана вряд ли нормально реагируют на подобные вопросы.
-Без тебя мне и жизнь не мила…– У него прохладные пальцы, но его прикосновения к ее щеке словно оставляют горящий след на коже.
-Драко, давай без этого. Мы все это уже проходили.
Юноша останавливается, заглядывая в ореховые родные глаза.
-Ты любила русских классиков, кажется?
Гермиона не понимает, к чему он клонит, и осторожно кивает.
-Тебя я хочу, мое счастье,
Моя неземная краса!
Ты - солнце во мраке ненастья,
Ты - жгучему сердцу роса! – Малфой вновь кружит свою спутницу в танце, а легкое прикосновение рук к оголенной спине – чертово платье! – кружит ей голову пуще всякого вина.
Сердце стучит так, словно вот-вот готово выпрыгнуть из груди.
-Любовью к тебе окрыленный,
Я брошусь на битву с судьбой.
Как колос, грозой опаленный,
Склонюсь я во прах пред тобой…

Песня уже давно закончилась, но вокалисты, видя танцующих, начинают репертуар по новой. Тем не менее, ни Драко, ни Гермиона не слышат мелодии.

-За сладкий восторг упоенья
Я жизнью своей заплачу!
Хотя бы ценой преступленья -
Тебя я хочу!****
-Константин Бальмонт… – шепчет Грейнджер, когда звучат последние слова.
-Ты как всегда права, дитя цветов, – впервые за вечер Малфой улыбается. А Гермиона, повинуясь внезапному порыву, встает на носочки и аккуратно касается его губ своими. Потом девушка об этом пожалеет, но сейчас, когда он прижимает ее настолько близко, насколько возможно, отвечая на поцелуй, она об этом не думает.
-Смотри-и-и-и, смотри, – Панси толкает мужа, указывая на целующихся.
-Это намек?
-А тебе намекать надо?
***
Гермиона – тот еще педант, и поэтому в ее квартире всегда царит идеальный порядок. Но не сейчас, когда небезызвестное вечернее платье кучей валяется в углу спальни, а официальный костюм разбросан по всему периметру комнаты. Только не сейчас, когда Драко так жарко и так нежно целует нежную кожу шеи и ласкает хрупкое тело; не сейчас, когда Гермиона зарывается пальцами в белоснежные волосы и выгибается навстречу губам юноши. Только не сейчас…
-Я люблю тебя,–шепчет устало Малфой, прижимая к себе Грейнджер и касаясь губами ее плеча. Но девушка молчит, наблюдая, как юноша постепенно засыпает. И когда ей кажется, что он ее не услышит, говорит, грустно усмехаясь:
-И я тебя. Всегда любила. Но с утра ты этого и не вспомнишь. Ты не вспомнишь даже, как ты тут оказался. Амортенция всегда так действует.
Гермиона хмыкает и сама проваливается в дрему. А Драко, прекрасно услышавший ее, слишком устал, чтобы доказывать, что все не так просто, как кажется…

Когда Гермиона просыпается, Малфоя в квартире уже нет. Сначала она не понимает, почему, но когда видит наспех написанную записку о том, на сколько назначено слушание, собирается за пять минут. Она не смеет это пропустить. Все еще можно изменить. Даже в последний момент.
***
Гермиона дрожит и нервно сжимает руку Гарри. Слушание уже идет, и Драко от решения суда отделяют всего какие-то пять минут.
Подсудимый не теряет гордости, даже если наручники больно режут запястья. Он знает, что Она здесь. И от осознания этого ему становится легче.
А Панси в который раз благодарит фортуну. Но сейчас из-за того, что Магическая Великобритания, равно как и маггловская, следует принципу прецедента*****, так как, зная предвзятое отношение власть имеющих к бывшим Пожирателям, при ином раскладе ее другу грозил бы несколько больший срок.
-Мистер Малфой, по решению суда от двадцать шестого числа седьмого месяца тысяча девятьсот девяносто девятого года, вы приговариваетесь к семи годам лишения свободы. У вас есть десять минут для последнего слова.
Дементоры следят за каждым движением Драко, чтобы в случае чего предотвратить побег, но тот и не думает сбегать. Поттеры и Забини выходят к нему навстречу, но его интересует та, кто спряталась за широкими спинами молодых мужчин.
В глазах Гермионы стоят слезы, и это становится основным толчком для того, чтобы рассказать ей все подчистую.
-Я знал, что Лавгуд собирается подлить мне Амортенцию, и перед балом выпил антидот. Все, что я говорил – правда. И я правда… Ты же подождешь меня? Сохранишь меня в сердце, мой талисман? – Он так и не смог сказать ей то, чего она так ждала. Но все в его взгляде, в несмелом касании рук, говорило больше, чем пустые слова.
Грейнджер кивает, смаргивая слезы и нервно покачиваясь. И Малфой успокаивает ее своей коронной самодовольной ухмылкой, отходя назад, к ожидающим его стражам.
-Давно не виделись, ребята!
Драко не оборачивается, когда его ведут в камеру.
А Гермиона улыбается.
Потому что он бы хотел, чтобы она улыбалась.


* – Цитата из мультфильма «Бременские музыканты» (СССР, 1969 г.). Предположим, что Поттер знаком с советской мультипликацией.
** – Мисс, вы прекрасны сегодня (исп.).
*** – Большое спасибо, вы очень добры (исп.).
**** – стихотворение «Тебя я хочу, мое счастье». Автор: Константин Бальмонт
***** – Прецедент (в данном случае судебный прецедент) – решение определённого суда по конкретному делу, имеющее силу источника права. Иными словами, это поведение в определенной ситуации, которое рассматриваетсякак образец при аналогичных обстоятельствах.

Жанр: Драма/Ангст
Пейринг: Драко/Гермиона.
Доп.пейринг: Блейз/Луна, Гарри/Панси
Размер: Мини
События: Постхог
Саммари: Во время празднования Рождества Гермиона случайно выпивает любовное зелье и влюбляется в Драко. Как поведут себя герои и во что все это выльется?

- Гермиона, наконец-то ты пришла! Все ждут только тебя.
- Я просто готовила Вам сюрприз. Джин, заходи. С Рождеством, ребята!
***
POV Гермиона.
Думаю, нужно немного описать ситуацию. Мы находимся в квартире Гарри на площади Гриммо. Сейчас Рождество, время 6 часов после полудня.
В квартире меня, а точнее меня с Джинни, ждут Гарри, Драко, Блейз, Панси, Рон и Луна. После той войны прошло полтора года. Год из них мы повторно учились в Хогвартсе, так как никто нормально не учился на последнем курсе. Там-то мы все и подружились. Гарри расстался с Джинни, как и мы с Роном по обоюдному согласию, оставшись лучшими друзьями. Малфой был признателен Гарри за то, что война, наконец, закончилась, Гарри был признателен матери Драко. На Рождественском балу повторного 7 курса Гарри подошел и протянул ему руку. И Малфой пожал ее в ответ. Семилетняя вражда вмиг стерлась. С тех пор наша компания была неразлучной. Гарри начал встречаться с Панси, Луна с Блейзом. Рон после окончания Хогвартса уехал в Болгарию и стал известным Ловцом. А Джинни неожиданно для всех - в Россию, где встретила свою любовь. И вот решила устроить всем сюрприз и приехала на Рождество.
***
- Джи-инни-и, - кинулась к ней Панси и Луна.
- Джин! - радостно воскликнул Гарри.
- Джиневра! - гневно произнёс Рон. - Ты не сообщила родному брату, что приезжаешь?
- Рон! - одновременно сердито шикнули на него Гермиона, Джинни, Луна и Панси.
- Всё, всё, - примирительно поднял руки тот.
Когда все переобнимались, Гарри пригласил всех к столу.
***
POV Гермиона.
Мы сидели, ели, пили и пели, рассказывали шутки и смеялись, обсуждали события в жизни Рона и, конечно, Джинни. Вечер шёл чудесно. Неожиданно у меня разболелась голова. Я решила выпить зелье, полежать полчаса до его действия и вернуться к друзьям. Я поднялась на четвёртый этаж, в спальню Джорджа, который ещё был в своём магазине, так как сегодня у него не было отбоя от покупателей, открыла шкафчик с зельями, взяла нужное, выпила и прилегла на кровать. Через полчаса голова действительно прошла, и я спустилась к друзьям обратно.
Там все разбились по парам: Гарри с Панси, Луна с Блейзом, Рон с Джинни. Они танцевали медленный танец. За столом сидели Драко и Джордж, который, видимо, вернулся, пока я спала. Я подсела к ним.
- О, Гермиона, привет, - тепло улыбнулся мне Джордж.
- Привет, с Рождеством! - откликнулась я и обняла его. Мой взгляд пересёкся с взглядом Малфоя, он как-то странно смотрел на меня, словно ревнуя, но это быстро прекратилось.
Надо сказать, что все ждали, когда мы уже начнём встречаться, потому что в нашей компании без пар остались только мы двоё. Но я не могла даже назвать его настоящим другом, не то, что парнем.

Но вдруг что-то вспыхнуло во мне, и я посмотрела на Малфоя совсем другими глазами.
Он же такой хороший, веселый, красивый, а его тело - это идеал. Как я могла не замечать этого, как я могла не замечать своей любви к нему?
- Драко, может, потанцуем?
Тот посмотрел с некоторым удивлением, но все-таки встал и протянул мне руку. Мы вышли из-за стола и присоединились к остальным танцующим. Я положила руки ему на плечи, он приобнял меня за талию. Это был лучший танец в моей жизни, я никогда не испытывала таких чувств. Я решилась и прижалась к нему крепче, он улыбнулся и сцепил руки вокруг моей талии. Он как бы сделал круг, в центре которого была я, показывая, что я для него – самое главное. Все это вызывало во мне только восхищение. Я находилась в его власти, я не хотела, чтобы это когда-то заканчивалось. Но вот мелодия подошла к концу, и тогда я поцеловала его, желая еще несколько мгновений побыть в этих сильных руках, пусть он и оттолкнет меня. Но он неожиданно ответил на поцелуй. Я была счастлива. Это было определенно лучшее Рождество в моей жизни.
***
Грейнджер целовалась с Малфоем. Все остальные удивленно, но с усмешкой переглядывались, как бы говоря: "Неужели это случилось, мы думали, что уже не дождемся". Все присутствующие знали, что Малфой был влюблен в Гермиону с первого курса. Не знала этого только она сама. И после того, как их компания образовалась, он не упускал случая пофлиртовать с ней, на что она всегда отвечала лишь раздражением, из-за чего многие уже потеряли надежду увидеть когда-нибудь их вместе. И здесь такой сюрприз. Определенно, есть что-то волшебное в чудесном празднике Рождества.

***
POV Малфой
Я ждал этого больше 8 лет. И вот, наконец, это случилось! Я был без ума от счастья. Грейнджер поцеловала меня. У меня не хватало слов, чтобы передать все свои эмоции.
Мы сидели с Гермионой за столом в обнимку. Я был по-настоящему счастлив. Гарри и Блейз подошли и с серьезным видом начали меня поздравлять, хотя, конечно, долго не продержались и рассмеялись. Я смеялся в ответ, даже не издеваясь и не используя сарказм, чего со мной не случалось уже давно. Да вообще не случалось.
Но счастье мимолетно.
***
С верхних этажей спустился Джордж, подошел к нам и, достав из кармана какой-то пустой флакон, похожий на обычную колбу с обезболивающим, спросил у Гермионы, пила ли она оттуда.
Грейнджер, лежащая на плече Малфоя, с улыбкой посмотрела на него и кивнула:
- Да, у меня болела голова, и я выпила зелье от боли.
Джордж поменялся в лице и почему-то виновато посмотрел на Малфоя, после чего произнес:
- Гермиона, это любовное зелье. Это новая специальная разработка для моего магазина для тех, у кого впереди романтическое свидание, а они или чем-то болеют, или слишком усталые для него. Нужно всего лишь выпить это зелье, которое включает в себя функции свойства Животворящего зелья, Бодроперцовой настойки и Амортенции, естественно, с некоторыми изменениями. Когда ты его выпила?
- Около двух часов назад, - растерянно произнесла Грейнджер.
- Значит, скоро действие зелья закончится. Оно рассчитано примерно на такой промежуток времени.
И действительно, вдруг Грейнджер почувствовала слабость во всем теле. Вместе с этим она аккуратно высвободилась из объятий Драко.
- Побочный эффект, - пожал плечами Уизли.
Малфой, все это время слушавший Джорджа с каменным лицом, встал из-за стола, подошел к камину и исчез в нем, оставив лишь зеленое пламя. Все остальные непонимающе уставились на Гермиону, но та уже спала, положив голову прямо на стол.
- Побочный эффект, - повторил еще раз Джордж, пожав плечами.

POV Грейнджер.
Весь следующий день я провалялась в кровати, сил не было даже встать и поесть. Сказалось выпитое зелье, да и выпитый алкоголь. Зато у меня было время все хорошенько обдумать. Малфой был со мной честен, он ведь ничего не пил. Значит, я ему действительно нравлюсь. И сейчас, всё хорошенько обдумав, я поняла, что я тоже хочу быть с ним. Он умеет быть нежным и милым, если хочет. Поразмышляв над этим, к вечеру я решила еще поговорить об этом с Гарри завтра, и легла спать.

На следующий день я отправилась снова на Гриммо. В гостиной сидел Рон.
- О, Герм, привет, - улыбнулся он. - Как дела?
- Все хорошо, а у тебя? Не знаешь где Гарри?
- Тоже неплохо. Его сейчас нет, они с Джинни ушли по магазинам. О чем ты хотела поговорить?
- Ой, это надолго. Хотела поговорить с ним насчет Малфоя. Подождать что ли, - вслух пробормотала я и села рядом с Роном на диван. - Он, кажется, мне нравится. Может, я зря не общаюсь с ним?
- Насчет Малфоя? Что тут решать, Герм, вы идеально смотритесь, тут даже нечего обсуждать.
- Серьезно? Ну, раз даже ты так считаешь, то, наверное, это действительно так. Спасибо, Рон. - Он рассеял мои сомнения. Кто как не бывший парень точно знает, кто мне может подойти. Я улыбнулась и обняла его. Вдруг камин вспыхнул зеленым пламенем, и в нем появился не кто иной, как Драко Малфой собственной персоной. Увидев нас, он поменялся в лице и, пробормотав что-то о том, что он зря пришел, исчез назад.

- Герм, иди за ним!
- Но я..
- Гермиона! Быстро! Давай к нему в поместье.
- Ну, хорошо..
Я подошла к камину и, взяв горсть пороха, отправилась вслед за Драко.

POV Малфой.
После Рождества я долго думал и решил все-таки еще раз попытаться завоевать Грейнджер. Через день я решил договориться с Поттером о том, чтобы он помог устроить мне свидание с Грейнджер. Но когда я появился в доме на площади Гриммо, я увидел, как Грейнджер обнимается с Уизли. Что ж, я счел это достаточным поводом для того, чтобы, наконец, забыть ее. Девять лет я мучился от безответной любви, по-моему, этого достаточно. Пора начать жизнь с чистого листа.
Я вернулся в свою комнату, налил себе стакан огневиски, как вдруг услышал треск. Из камина вышла Грейнджер. На секунду я удивился и даже обрадовался, но вспомнив обещание, данное мной минутой раньше, с ухмылкой посмотрел на Гермиону и сказал:
- Грейнджер, тебя не учили, что в высшем свете принято предупреждать о своем визите? Я, конечно, понимаю, что в твоей семье вряд ли уделялось достаточное внимание правилам этикета, но это не повод так врываться ко мне.
Она ошеломленно смотрела на меня.
- Что, нечего сказать? Ладно, уж, молчи. Зачем пожаловала? Решила все-таки продолжить Рождественский праздник? Вон кровать, раздевайся, я в душ.
Я развернулся и вышел из комнаты. Закрыв дверь, я услышал, как затрещал камин, оповещая об уходе Гермионы. Я вернулся в комнату, залпом выпил стакан, оставленный на тумбочке, и сполз на пол. Черт, как же трудно грубить, смотря в ее глаза. Но Малфои всегда держат свои обещания.

POV Грейнджер.
После того случая я проревела неделю, никого к себе не подпуская и никому ничего не объясняя. Через неделю ко мне прорвалась Джинни, и мне пришлось все рассказать. Наконец-то мне стало легче. Внезапно она предложила переехать с ней в Россию. Я, недолго думая, согласилась, понимая, что здесь мне просто невозможно оставаться. Я просто не смогу видеть Малфоя. Неожиданно я поняла, что он действительно нравится мне, но у нас с ним нет будущего. Через день я вылетела с Джин в Москву.
Новая страна, новая жизнь.


POV Малфой.
После случая с Грейнджер я неделю пробухал. Я бухал бы и дальше, но через неделю ко мне пришел Поттер, врезал и объяснил всю ситуацию. Весь следующий день я пытался оправиться и, наконец, решил вернуть Грейнджер. Я пришел к Поттеру, но узнал, что она улетела в Россию. Это был конец. Конец всему.
Несколько следующих месяцев я снова бухал. Потом пытался забыться в случайных знакомствах. Не помогло. Я перестал жить. Я просто существовал. С Поттером мы не пересекались. Забини пытался меня поддерживать, но у него херовенько получалось. Я продолжал жить обычной жизнью днем, но вечера мои неизменно проходили с бутылкой огневиски и зельем Сна-без-сновидений. Совсем ничего не радовало. Совсем. Ничего.
POV Грейнджер.
Россия – прекрасная страна. У меня появилась куча новых знакомств, друзей и приятелей. Не было только парня. Да, мне до сих пор нравился Драко Малфой, и я ничего не могла с этим поделать, хотя это ощутимо мешало мне жить. Я погрузилась с головой в учёбу. Но ничего не могло вновь вызвать во мне те эмоции, которые я ощутила в то Рождество с Драко. Совсем ничего.

ЭПИЛОГ
Год спустя.

***

- Герм, рванём на Рождество в Лондон?
- Конечно, Джин! Я ведь так и не поговорила ни с кем с тех пор, как внезапно улетела. Устроим сюрприз?
- А давай!

***

- Гермиона? Джинни? Вот это сюрприз! Мы не виделись почти год! Почему вы не отвечали на письма?
- Ох, Гарри, в России не работает совиная почта. Мы так соскучились. С праздником!
- Я тоже! Проходите, проходите, вы как раз вовремя. Мы собирались к столу.

- Кто там? – из комнаты вышел Малфой, - Гермиона?
- Драко, - прошептала Грейнджер, не веря своим глазам.
- Гермиона, я..

- Джин, нам нужно отойти.
- Думаю, ты прав Гарри.

- Драко..
- Гермиона Грейнджер, я тебя люблю,- быстро произнёс слизеринец, не давая ей опомниться, - больше не смей исчезать.
- Я тебя тоже, Малфой, - смущённо произнесла гриффиндорка.

***

Определенно, есть что-то волшебное в чудесном празднике Рождества.

Пэйринг или персонажи: Гермиона/ Драко, Гарри/Панси, Луна/Блейз.
Рейтинг: PG-13
Жанры: Гет, Романтика, Учебные заведения, Юмор
Предупреждения: Нецензурная лексика.

Совсем скоро наступит рождество. Поверить только. Еще вчера была весна и казалось, что скоро придет лето, а вместе с ним и долгие летние каникулы, а сейчас уже сидишь на диване, закутавшись в теплый плед и читаешь книгу, изредка попивая до сих пор горячий какао, а за окном уже собрались сугробы и тьма ночи окутала вечерний городок. И, внезапно, ты осознаешь, что совсем скоро будет Рождество и наступят долгие зимние праздники и на душе становится даже радостно. Хоть и надо будет приготовить кучу еды и украсить дом к празднику, к приходу гостей, которых не видел месяцами… а может, и годами.
Гермиона еще с конца ноября подумывала о том, чтобы съездить домой на праздники. Ведь, все-таки, праздники надо проводить с семьей, а Грейнджер так давно не виделась с родителями. Однако, все ее планы порушились, когда она вспомнила, что родители ее не помнят. Наверное, это был единственный раз в жизни Гермионы, когда она, забывшись в мечтах, забыла о том, что родные родители ее не помнят. После этого, она до самого рождества ходила мрачнее тучи и даже Гарри с Роном ничем не могли ей помочь. В итоге, каштановласая осталась в Хогвартсе, полностью утонув в библиотечных книгах.
- О, что это тут у нас? «Розочка» снова развлекается со взрослыми книгами? – Внезапно, Гермиона услышала очень противный для своих ушей голос, пока читала очередную книгу и наивной принцессе и принце-которого-никогда-не-будет-существовать. И когда она успела перейти к этим сказкам?
- Я смотрю, у тебя довольно хорошее настроение, Малфой. – Язвительно отметила Гемиона, даже не поднимая глаз от книги. – Ах, ну да. Скоро же рождество.
«И почему этот хорек не уехал домой к своим родителям?..» - мысленно жаловалась на судьбу кареглазая, пока Малфой успешно занял свое место на стуле перед молодой волшебницей и рассматривал взглядом книги, которые та читала.
- Сдается мне, кто-то ненавидит праздники, если даже во время, когда надо отрываться по полной, сидит в свой скучной библиотеке и читает скучные книги. – Мафой положил перед собой одну из многочисленных книг и начал медленно перелистывать ее страницы, - Даже на своих «подружек» внимания не обра-
- Что тебе от меня нужно, Малфой? – Нервно захлопнув дурную книгу и отложив ее в сторону, Гермиона раздраженно посмотрела на человека, с которым ей иногда «счастливится» работать в паре на совместных уроках зельеварения. – Если так не терпится потравить всех своим ядом – тебе прямая дорога к своим однокурсникам.
- Меня они не интересуют, - Малфой закрыл книгу и направил свой змеиный взгляд на «Грязнокровку», - Тем более, у меня есть для тебя предложение…
- Сразу нет. Можешь быть свободен. – Девушка прервала блондина на полуслове и, взяв в руки очередную книгу, продолжила чтение.
- Но ведь ты даже не дослушала. Может, тебя это заинтригует. – Малфой был несколько удивлен такой реакции со стороны Гермионы к его персоне, но сдаваться так просто явно не собирался, - Неужели тебе не хочется весело провести время?
- Мне не интересно сотрудничество с тобой и, уж тем более, веселое времяпровождение. У меня нет времени на все эти глупости. – Гермиона на сей раз, даже не пробовала поднимать головы от книги, которая не казалась ей довольно интересной.
- Что ж, поступай, как знаешь. Но координаты я все же оставлю тебе. Возможно, ты изменишь свое решение. – Малфой оставил на столе помятую бумажку с текстом и прошел к выходу из слишком тихой библиотеки. Только сейчас парень заметил, что даже библиотекаря нет на месте. Драко остановился в дверном проеме и, обернувшись, лишь задорно сказал, - Знаешь, Грейнджер, читая книги про принцесс, да еще и с перевернутым текстом, принцессой не станешь.
- Катись к черту, Малфой! – Грейнджер раздраженно кинула в парня книгу, но тот успел выскочить из библиотеки и Гермиона лишь слышала его громкий, гордый смех. – Вот же ж змея…
Гермиона еще две минуты сидела молча, обдумывая произошедшее, но снова услышала скрип двери. Гермиона вооружилась книгой, но, обернувшись, лишь заметила Гарри, который спокойно ей улыбался, - А, это ты...
Гермиона облегченно вздохнула и положила книгу на стол.
- А кого ты ожидала увидеть, если не секрет? – Поттер окинул подругу озадаченным взглядом и занял место на стуле, на котором всего две минуты назад восседал Малфой. Гермиона старалась не вспоминать об этом придурковатом блондине. – Кстати, я тут Малфоя встретил. Кажется, он был чем-то обрадован. Не общением с тобой ли?
- Не важно. – Быстро бросила Гермиона, складывая уже прочитанные книги в отдельную стопку, а к непрочитанным она пока не прикасалась, - Тебя не часто можно увидеть в библиотеке. Что-то случилось?
- Да так, хотел обсудить с тобой кое-что… - Гарри неловко почесал затылок и продолжил, - Сегодня рождество и… В общем-то, в Хогвартсе мало кто остался. Даже Рон с Джинни уехали на праздники домой.
- И? – Чувствуя, что данная тема для Гермионы не очень приятна, Гарри постарался побыстрее перейти к сути, - На самом деле, я хотел позвать тебя пройтись со мной до моей комнаты – хотел отдать тебе подарок, но по дороге я встретил Панси…
- Панси? Ей-то что от тебя нужно? – Недовольно щурясь, выговорила Гермиона, смотря на друга и даже не осознавая того факта, что перебила его на полуслове. – Она же, вроде, за Малфоем постоянно бегает.
- Сейчас все узнаешь, - Поспешил прервать размышления Гермионы Поттер и продолжил, - В общем-то, я был удивлен ее приветливому поведению, но позже мне удалось узнать, что люди из ее факультета устраивают рождественскую вечеринку и всех приглашают на нее. Кстати, мы с тобой тоже приглашены. – Гарри довольно улыбнулся и показал Гермионе помятую бумажку, на которой было на скорую руку начиркано время и место празднования. – Уверен, тебе тоже такую вручили.
- Мне это не интересно. – Девушка покачала головой, даже не смея посмотреть Гарри в глаза. – Что дальше? Чем закончилось ваше общение?
- Я выяснил, что Панси не такая уж и плохая особа, как мне раньше казалось.
- Меня это не интересует, - Гермиона раздраженно на Гарри, выжидая от него более интересной информации.
- Ладно-ладно. В общем, забава вечеринки в том, что Панси решила подлить кое-кому в бокал любовное зелье. Однако, будет еще второй бокал с зельем. – Гарри спокойно улыбался, рассказывая эту «интересную» историю.
- Хочешь сказать, что Панси хочет свести кого-то с кем-то? – Гермиона решила выражаться на языке Поттера.
- Не совсем так. Панси хочет сделать это рождество особенным для двух пар. – Принялся объяснять Поттер, - А так как в Хогвартсе на праздники мало кто остался – выбрать пары для нее было проще простого. – Поттер развел руками, - Ты мне, наверное, не поверишь, но Панси за все обучение в Хогвартсе успела изучить большую часть учеников нашего с тобой возраста. Кстати, одной из жертв станет Малфой. Думаю, тебе и так ясно, почему она хочет подлить зелье именно в его бокал. Кстати, сам Драко об этом не подозревает.
- Я совершенно не понимаю забавы этой особы. – Гермиона скрестила руки на груди и с неким любопытством посмотрела на Поттера, - А ты, собственно, откуда все это узнал?
- Я же сказал, Панси не настолько плохой человек, как могло показаться на первый взгляд. – Поттер довольно улыбнулся.
«Ясно, значит, они подружились...» - Подумала про себя Гермиона и, увидев, что Поттер встал со стула, она окинула его озадаченным взглядом.
- Уже уходишь?
- Да. У меня осталось еще одно незаконченное дело. Да и не хочется тебя еще сильнее нагнетать с этим рождеством. – Поттер встал в проеме и посмотрел на девушку с каплей жалости, - Не засиживайся до поздна. Хорошего рождества.
-... Спасибо, Гарри. – Гермиона мягко улыбнулась Поттеру. Парень в очках тоже понимающе улыбнулся и, помахав подруге рукой, покинул библиотеку.
Холодный взгляд Гермионы переметнулся к помятому листку, который вручил ей Малфой. Девушка взяла его в руки и прочитала, что там было написано.
- Что ж, оставлю тебя как закладку, - Сказала Гермиона несчастному листку и открыла первую попавшуюся книгу.

***

- Ах, Драко, вот ты где! – Панси, буквально влетела в комнату, где проводилась рождественская вечеринка. Вся комната была украшена атласными лентами разных цветов, гирляндами, которые прекрасно гармонировали с замечательно украшенной пышной елкой, стоящей у угла большой комнаты, но самым лучшим украшением комнаты был, несомненно, праздничный стол. Каких только блюд тут не было: и салаты, и мясо, и рыба, и сок, и, даже, шампанское! Наверное, это один из самых лучших праздников в жизни Панси, для коей главным украшением комнаты являлся Малфой.
- Я тут такие веселые наряды нашла! Ты только посмотри! – Панси вывалила из большого мешка гору праздничных нарядов, - Думаю, тебе тоже стоит приодеться! Как на счет Снегурочки?
- Снегурочки?! – Малфой чуть не подавился своим апельсиновым соком, - Ты серьезно? Я тебе не какая-то девчонка!
- Но к твоим прекрасным волосам прекрасно бы подошел костюм Снегурочки, я так думаю. – Панси растянула свою улыбку до ушей, достав платье и косички Снегурочки.
- Отстань, женщина! Я же сказал, я не девчонка! – Малфой стал защищаться от Панси, которая так и хотела натянуть на парня это проклятое платье и помять его супер-дорогой костюм!
- Панси, ты, случаем, не пьяна? – Забини окинул однокурсницу вопросительным взглядом, даже не думая о том, чтобы спасти бедного Малфоя от упрямой Панси.
- Я выпила всего лишь один бокал шампанского! Я стеклая, как трезвышко! – Весело проговорила упрямая леди, на секунду отстав от Малфоя.
- Звучит неубедительно, но ладно. Удачи, Драко. – Забини сделал глоток вишневого сока и стал спокойно наблюдать за пыткой от Панси.
- Блейз, придурок, спаси меня! Чертов предатель! – Завопил Малфой, всеми способами пытаясь отцепиться от напористой Панси. А тем временем, большую половину веселых нарядов разобрали…
- Хм? Что тут происходит?.. – Луна появилась внезапно, держа в руках свой бокал с шампанским. Как всегда, она была в довольно причудливом платье, а на голове у нее были не менее причудливые очки. Хорошо, что они были на голове, а не на глазах. Луна удивленно посмотрела на Панси и Драко. С начала ей показалось, что это что-то вроде «любовных игр».
- Панси хочет сделать из Драко прекрасную Снегурочку. Я бы посоветовал тебе ей не мешать. – Блейз сразу же обратил внимание на «Полоумную» и решил занять ее разговором, однако, Луна оказалась хитрее.
- Хм. А мне кажется, ему бы пошел костюм Эльзы из «Холодного Сердца». – Задумчиво сказала Луна. Панси сразу пронзила ту взглядом.
- У меня и этот костюм есть!
- Боги, неееет!.. – Малфой, которому натянули платье прямо на костюм, уже почти бился в истерике. А тем временем Панси уже нашла нужное платьице…
- Ха-ха, Малфой, неужели ты даже пойти против воли девушки не можешь? – Поттер, широко улыбаясь, подошел к компании и пожал Блейзу руку, в знак приветствия.
- О, Гарри, здравствуй. Тебя долго не было видно. – Приветливо сказала Луна, подойдя к Поттеру.
- Привет, Луна. Простите уж, я просто все никак не мог завязать галстук. – Поттер невольно улыбнулся и почесал затылок, - Это оказалось не очень легким делом.
- Могу представить. – Спокойно сказал Забини, полностью игнорируя просьбы Малфоя о помощи. – Кстати, а где еще одна гостья?
- Еще одна? – Малфой, который едва смог усмирить Панси, подошел к компании, которая явно разговаривала о чем-то интересном.
- Мы про Гермиону. – Спокойно ответил Гарри.
- А, про эту любительницу сказок о принцессах? Она сегодня была крайне забавная. – Довольно сказал Малфой, гордо задрав нос. Гарри едва сдерживал смех, ибо голубое платье, одетое прямо на костюм Малфоя, просто прекрасно на нем сидело. Только короны не хватало.
- Я так и знал, что ты к ней приходил, Малфой. – Усмехнувшись, сказал Поттер. Может, эти двое уже не были врагами друг для друга, но иногда не упускали возможности «подколоть» друг друга. – Кажется, ты ее разозлил.
- Хе-хе-хе, разве она не милашка, когда злится? Уверен, ты согласен со мной, Поттер, – Усмехаясь, говорил Малфой, демонстративно отвернувшись от Забини, тем самым давая другу понять, что он на него обижен.
- Драко, Гарри, я принесла вам выпить, - За спиной Малфоя вновь появилась Панси, только теперь у нее не было злых намерений на его счет. Малфоя даже передернуло. Малфой заметил, что она одел красную шапку и того внезапно посетила мысль, что Панси она идет.
- Гарри? – Малфой вопросительно посмотрел на Панси. У той немного заалели щеки. – И давно у вас такое тесное общение?
- Гарри, ты же не против, если я буду так тебя называть? – Панси посмотрела на Поттера, на что тот, только приветливо улыбнулся.
- Конечно, не против. Взамен, я буду называть тебя Панси. Пойдет?
- Более чем! – Панси сразу же засияла, чем удивила Малфоя. Так, глядишь, и встречаться начнут же!
Панси раздала парням бокалы и сама взяла один себе.
- О, это шампанское? – Удивленно посмотрев на свой бокал, спросил Гарри.
- Да. В принципе, все присутствующие здесь – не дети и мы подумали, что одна коробка с шампанским никому не навредит. – Спокойно протянул Блейз и посмотрел на Луну. – Кажется, это уже не первый твой бокал?
- А ты наблюдателен. Это уже третий. – Луна спокойно улыбнулась и сделала еще глоток алкогольной жидкости.
- А тебе плохо не станет? - Невольно поинтересовался Забини, - Ты же, вроде, на год нас младше…
- Это не проблема. Я умею контролировать свое сознание. – Спокойно ответила Луна, - Я же ведь живу, полностью полагаясь на свое воображение.
- Ну ты все-равно будь аккуратнее с этим шампанским. Если его действительно много выпить – будет плохо. – Вмешался в разговор Малфой. Эта компания так бы и разговаривала до скончания века, но Панси вовремя всех заткнула.
- Давайте выпьем… За друзей! И за любовь! – Бодро сказала девушка, подняв бокал со своим питьем кверху.
- Ага… А еще за Мир во всем мире. – Выдохнув, с явным сарказмом сказал Малфой.
- Ну и за здоровье, тогда. – Вмешался Поттер.
- Может, мы уже выпьем? – Не выдержав первым, высказался Забини. Одна Луна до сих пор молчала. Все чокнулись своими бокалами и сделали по глотку, каждый из своего бокала.
«И так, по задумке, двое из этой компании выпили любовное и один из них – Драко. Теперь мне просто надо заставить его посмотреть на меня первее, чем на любую другую девушку и тогда мы всю жизнь будем вместе!» - Торжественно думала Панси и уже открыла рот, что бы позвать Малфоя, как в комнату для праздника вошла еще одна особа.
- Гарри! Вот я тебя и нашла! – Гермиона, которая внезапно появилась в дверях комнаты для праздника, подошла к Поттеру и вручила ему какую-то безделушку, - Ты оставил ее в библиотеке. Тебе еще повезло, что я ее заметила, а то ты бы ее больше не нашел.
- О! А я ведь даже не заметил, как обронил ее. Спасибо, Герми. – Гарри принял безделушку, в то время, как Грейнджер заметила, что все на нее смотрят.
- Что? Ни разу ученицу в школьной форме не видели? – Действительно. Только Гермиона была одета в совершенно не праздничную для данной вечеринки одежду. Школьная серая форма. Благо, она еще мантию не одела. – Думаю, я лучше пойду отсюда..
- Герми, может, останешься? – Луна сразу же преградила каштановласой дорогу, - Уверена, ты опять будешь читать свои умные книги.
- И что с того? – Гермиона с подозрением посмотрела на Луну, которая от своих слов, видимо, отступаться не собиралась.
- Пошли. – Луна подхватила Гермиону под руку и потащила за собой куда-то. Гермиона попыталась вырваться, но хватка Луны была слишком крепкой, чтобы противостоять ее уверенности.
- И куда это они? – Забини еще около половины минуты смотрел в след двум девушкам, но так и не понял намерений Луны.
- Луна, наверное, знает, что делает. – Спокойно выразился Гарри и посмотрел в сторону Панси, - Что с тобой?
- Нет, ничего. Голова немного кружится. – Как будто ее пробудили ото сна, Панси чуть дернулась, - Я, лучше, пойду за ними.
- Какое-то странное шампанское.. – Задумчиво выразился Малфой, как только Гермиона с Луной исчезли из его поля зрения.
- Это особенное, - Усмехнулся Забини и похлопал друга по плечу. – Кажется, скоро будут танцы.

***

- Аргх, Луна, я не буду это одевать! – Раздраженно выразилась Гермиона, когда на нее в очередной раз попытались натянуть платье.
- Да. Ты права, оно тут не к месту. – Спокойно выразилась Луна и начала искать другое платье, - Кстати, я – Луна.
Гермиона уже битых пятнадцать минут пыталась отсюда убежать и вот, уже представился еще один шанс на спасение и Гермиона хотела им воспользоваться, но в дверь вошла Панси и порушила все ее планы.
- Что, Грязнокровка, на праздник не хотим? – Ядовито произнесла она, окинув кареглазую своим гордым взглядом, - Но ничего, сейчас мы сделаем из тебя принцессу из твоих сказок.
- Да отстаньте вы от меня! – Девушка уже кипела от ярости, а когда пришла главная змеюка вечера, так ее ярость взлетела до небес.
- Ну уж нет. Сиди тут, Птичка. – Панси крепко взяла за плечо Гермиону, не давая той встать.
- Ах ты змея, отпусти! – Гермиона всячески вырывалась из хватки Панси, но ее рука была крепче ее зубов.
- Луна, мне кажется, ей нужен костюм коровы. – Спокойно отозвалась Панси, даже не смотря на Гермиону.
- Я – Луна. – Спокойно протянула та, достав очередное платье из горы остальных платьев, - Нашла.

***
- Ты замечательно выглядишь, Гермиона. – Сказала Луна, смотря на Гермиону, на которой ее платье сидело как надо.
- Вот уж да. Я даже завидую. – Одобрительно отозвалась Панси.
- Вы что, меня замуж выдаете? – Уже спокойным тоном произнесла Гермиона, - Так может, все-таки скажете мне – зачем вы все это делаете?
- Знаешь, Герми… - Спокойно начала Панси, - Переживать трудные переоды в своей жизни лучше со своими друзьями.
- Ты мне не подруга.
- Ты мне тоже, но не в этом суть.
- Скорее, Панси хочет донести до тебя, что чтобы не случилось – ты имеешь право излить душу тем, кому доверяешь. Нам больно праздновать рождество в то время, когда ты сидишь в своей комнате и тонешь в своих книгах. – Луна сделала последний штрих в прически Грейнджер и весело сказала, - Ну что, теперь ты готова. Пошли обратно.
Гермиона так и не поняла смысла слов Полумны.

***

- Кажется, что-то долго их нет. Танцы уже вовсю начались. – Спокойно выразился Блейз, смотря в сторону входа, - Может, их там какой зверь съел?
- А что мы так волнуемся, Забини? Хочешь Полумну на танец пригласить? – Кинувшись на плечо друга, Драко довольно усмехнулся, на что Забини только покачал головой.
- Я не люблю танцы. Но собеседник она хороший. – Забини отвел взгляд в сторону.
- Удивительно. Я никогда бы не подумал, что слизеринцам может симпатизировать Луна. – Удивленно произнес Гарри, подойдя к компании.
- В последнее время, твоя подруга стала довольно популярной, Поттер. – Растянув улыбку до ушей, сказал Драко, - А вот если бы ты с ней не подружился когда-то, она бы до сих пор оставалась «Полоумной».
- Завидуешь? – Довольно усмехнулся Поттер.
- Нет, конечно. Тем более, в последнее время мой взгляд пал на другую особу. – Гордо задрав нос, сказал Малфой. – Ну а что на счет вас с Панси, Поттер? Вы слишком быстро поладили.
- Мы всего лишь друзья. Не более. – Спокойно сказал Гарри и сделал глоток своего вишневого сока, - Но, судя по ее рассказам, ты тот еще эгоист, Малфой.
- Чего? Да я вообще шушпанчик! И, Тем боле-
Драко не дали договорить, ибо все гости, да и он сам, обратили внимание на трех девушек, которые вошли в комнату для праздника.
- Так. Двух я знаю. Одна из низ – Панси, вторая – Луна.
- Я – Луна. – Будто услышав слова Драко из другой стороны комнаты, поправила того блондинка.
- А третья кто?
- Ты идиот? Это Грейнджер. – Спокойно сказал Забини, а Гарри в то время едва сдерживал смех.
- Что?! – Челюсть Драко упала на пол.
Третьей девушкой, которая вошла в комнату, действительно была Гермиона, только в непривычном для себя амплуа. На ней идеально сидело алое платье без рукавов, с пышным подолом до самого пола, Платье было украшено белоснежными кружевами, которые в некоторых местах были переделаны в розы, а непослушные курчавые волосы были заплетены в пучок, а около виска была закреплена алая роза, украшенная белыми кружевами.
Однако самым лучшим в ее образе являлось ее ужасно смущенное выражение лица, которое приходилось в тон платью. Девушке было даже трудно открыть глаза, из-за того, что все таращились на нее.
- Можно мне уйти? – С надеждой в голосе, произнесла Гермиона.
- Ну уж нет. Мы столько нервов на тебя убили! – Недовольно выразилась Панси.
- Да ты даже пальцем не повела!
- Вот уж никогда бы не подумал, что наш книжный червь решит стать принцессой из сказок! – Драко широко улыбался, подходя к компании, хотя сам едва смог скрыть свой румянец от увиденного.
- О, а где твое платье, Малфой? Панси мне так много об этом рассказала… - Гермиона даже сделала расстроенный вид, но Малфой был непоколебим.
- Что же, пора танцевать. А ну ка, Грейнджер, пошли за мной! – Малфою только стоило услышать музыку, как он потащил Гермиону за собой прямо в середину зала, а у той даже не было времени возразить.
- Что это с ним? – Немного ошарашенно спросил Забини.
- Это все зелье. – Ядовито произнесла Панси. Она скрестила руки на груди и скорчила недовольную рожу. Ну конечно! Эта грязнокровка украла ее Драко!
- Да ладно тебе, Панси. – Спокойно проговорил Поттер, - Может, потанцуем?
- А? – Панси явно ничего такого не ожидала, но и отказываться ей не хотелось, - С удовольствием!
Девушка утащила бедного очкарика за собой и начала танцевать с ним, мило ему улыбаясь. Даже не понятно, кто кого на танец пригласил.
- О чем они? – Забини явно не подозревал, о чем идет речь.
- Сама не понимаю. Может, выпьем? – Луна спокойно посмотрела на Блейза и тот согласно кивнул.
- Кажется, все весело проводят время. – Довольно лыбясь, сказал Драко, смотря Гермионе в глаза.
- Мне-то что? Может, дашь мне уйти отсюда? – Гермиона до сих пор пыталась убежать из этого места.
- Ну уж нет. Такую красавицу нельзя отпускать одну блуждать по школе. – Драко довольно усмехнулся.
- Ты пьян, что ли? С каких это пор я для тебя красавица? – Гермиона даже принюхалась. Да нет, вроде алкоголем от этого придурка не шманит.
- А, сам не знаю. Любовь зла, не так ли?
- Ты наркоман? – Девушка с подозрением посмотрела на блондина.
- Я – Драко. – Поправил кареглазую харек.
- А, ну да, это уже диагноз. – спокойно протянула Грейнджер.
- Я бы, на твоем месте, не был бы таким смелым, Грейнджер. – Малфой продолжал кружится с девушкой в танце, но это не особо мешало их общению.
- А то что? Поцелуешь меня своими ядовитыми губами? – Грейнджер сама не поняла, что сейчас сказала, но от своих слов отступаться не хотела.
- А ты догадлива. А еще в лучше – влюблю тебя в себя и заставлю страдать. – Интригующе протянул парень.
- Да ни в жизни, Малфой. – Каштановласая недовольно покорчилась.
- Что? Неужели тебя не очаровал такой красавец, как я?
- Ты пьян, Малфой. Ты пьян своим самолюбием.
- Зато меня все за это почитают и любят. – Гордо задрал нос Драко, - И, кстати, я – Драко.
- Я ни разу в жизни не назову тебя по имени, самолюбивый болван.
- Тогда я буду называть тебя «Герми». – Решительно ответил блондин.
- Только попробуй.
- А кто мне запрещает, Герми? Ты-то ничего со мной поделать не сможешь. – Ласково и, одновременно, ядовито протянул Малфой.
- Кажется, кто-то забыл, кто тут харек. – Девушка явно уже злилась.
- Грязнокровка моя.
- Катись к черту, идиот. – Девушка сделала обиженное выражение лица, но Малфой не выпускал кареглазую из своих объятий.
- Мы еще не закончили наш разговор.

***
-Кажется, им весело. – Спокойно протянул Поттер, кинув короткий взгляд на танцующую парочку.
- Да они подерутся скоро. – Недовольно поморщилась Панси.
- Ты так сильно ей завидуешь?
- Нет. Просто… Я с первого курса пыталась обратить внимание Драко на себя.. А эта… Грейнджер просто пришла «вовремя»! – Обиженно высказалась Панси.
- Разве действие зелья нельзя отменить?
- Если чувства одного члена пары настоящие – нет. – Выдохнула Панси.
Поттер не понял ее слов.
- Настоящие чувства?
- Да Драко уже давно глаз на эту кареглазку положил. Даже грязнокровкой стал ее реже называть! – Панси была так сильно расстроена, что казалось, что из ее глаз вот-вот польются слезы.
- Серьезно? А по нему особо-то и не скажешь.
- Да он просто избалованный болван. Ты думаешь, он просто так решил с тобой вражду прекратить? Все еще сложнее.
- Но разве, так не будет лучше для нас самих? Кажется, враждой мы ничего не решим. Да и Гермиона его не переваривает, почти. – Неуверенно высказался Гарри, - Не расстраивайся из-за него. Уверен, ты еще найдешь того парня, который будет обращать на тебя внимание.
Панси ошарашенно посмотрела на Гарри. Ее так никто еще не поддерживал.

***

- Малфой, ты идиот! – Уже не стесняясь, говорила Гермиона, наконец освободившись из объятий Драко. Она подошла к праздничному столу и сделала глоток шампанского.
- Не знал, что ты любишь шампанское. Герми. – Спокойно протянул Драко.
- Это шампанское?! Ужас.
- Горьковат, да?
- Слишком сладкий. – Недовольно протянула Гермиона. – Ненавижу сладкое.
- Хм? Мое шампанское было горьким. – Задумчиво сказал Драко.
- Возможно, у нас разные вкусовые предпочтения…. Или тебя кто-то хотел отравить. – Ехидно улыбаясь, сказала Гермиона.
- А ты смелая.
- Еще как.
- Ну так что на счет нашей сделки? Согласна? – Выжидающе спросил Драко.
- Ты не сможешь заставить мое сердце дрогнуть три раза, Драко. Тебе понадобится на это вечность. – Уверенно сказала Гермиона и сделала второй глоток шампанского.
- О, ты назвала меня по имени. Прогрессируешь! – Заулыбался Драко.
Щеки Гермиона сразу же заалели, - Это все шампанское!
- Ну да, конечно.
- Ты идиот, Малфой! – Покраснев в конец, Гермона больше не нашла доводов для своих доказательств.
- Уже один раз заставил. Осталось два.
- Ах ты..!
- Хочешь решить этот вопрос наедине? – Малфой вызывающе посмотрел на Гермиону.
- Ну уж нет!
Малфой подходил к Грейнджер все ближе и ближе, заставляя ту делать шаги назад, но Гермиона чувствовала, что скоро ей помешает стена, с которую она уже уперлась спиной.
- Ты пьян!

***

- Все танцуют.. – Спокойно протянула Луна, сделав глоток шампанского.
- Тебе тоже хочется потанцевать? – Решил поинтересоваться у подозрительно спокойной Луны Забини.
- Боюсь, нет. Я не очень люблю танцы. – Луна посмотрела на Забини немного любопытным взглядом.
- А что на счет тебя? Не с кем потанцевать?
- Не умею и не хочу. – Забини довольно усмехнулся.
- Вот значит как.
- Хм, а как вы заставили Гермиону прийти сюда? Мне казалось, она не любит вечеринки. – Задумчиво протянул Забини.
- Ее родители забыли ее. Гермионе трудно это пережить, она много из-за этого переживает и мало кому об этом говорит. Мы с Гарри решили ей помочь отвлечься от этого. – Спокойно сказала Луна, - Но она бы так просто не согласилась, так что мне пришлось пообещать ей кое-что взамен.
- И что же ты ей пообещала?
- Секрет. – Луна улыбнулась и посмотрела в другой конец комнаты и улыбнулась еще шире. - Кажется, ей ждать долго не придется.
- Ты о чем? – Забини не понял, о чем речь, но последовав за взглядом Луны, увидел, как Драко, буквально, впился в губы Гермионы, а та даже не смогла его ударить.
- Кажется, скоро нас будут ожидать приключения повеселее, чем раньше.