Он си­дит на сту­ле в цен­тре за­ла су­да, ско­ван­ный "incarcero" по ру­кам и но­гам. Его во­лосы рас­трё­паны, ко­жа бо­лез­ненно блед­на, под гла­зами — глу­бокие те­ни. Он выг­ля­дит как че­ловек, при­гово­рён­ный к смер­ти, или же, в его слу­чае, к бес­ко­неч­но­му бес­па­мятс­тву, спо­соб­но­му прев­ра­тить ко­го угод­но в блед­ную тень се­бя са­мого, что по­рой страш­нее да­же, чем са­ма смерть. Он дер­жит осан­ку и не вы­да­ёт бу­шу­ющих внут­ри чувств, раз­ры­ва­ющих груд­ную клет­ку. Он неп­ло­хо дер­жится, ес­ли не смот­реть ему в гла­за, пол­ные от­ча­яния че­лове­ка, ли­шив­ше­гося че­го-то мно­го бо­лее цен­но­го, чем сво­бода.

***

Мы вхо­дим в зал су­да за де­сять ми­нут до на­чала за­седа­ния. Я дер­жу му­жа под ру­ку и ста­ра­юсь не смот­реть ту­да, где си­дит он. Я злюсь на се­бя за эту сла­бость. Мне хо­чет­ся по­дарить ему взгляд, ко­торый мог бы сог­реть его в пос­ледние ча­сы его ус­ловной сво­боды. Но я гля­жу пря­мо пе­ред со­бой, ста­ра­юсь не те­рять ли­ца и не ре­ша­юсь обер­нуть­ся в его сто­рону. Сер­дце гул­ко бь­ёт­ся в гру­ди и рвёт­ся на во­лю, слов­но пти­ца в клет­ке, ещё не­дав­но пор­хавшая в не­бесах. Щё­ки мои пы­ла­ют не­ис­то­вым пла­менем, буд­то бы вся кровь в жи­лах вски­пела ра­зом. Муж смот­рит на ме­ня кра­ем гла­за, но не го­ворит ни сло­ва. Я не от­ве­чаю ему.

Мы за­вер­ша­ем свой путь и за­нима­ем от­ве­дён­ные для нас мес­та на три­буне. Те­перь он пря­мо пе­ред на­ми, и у ме­ня есть вы­бор — смот­реть ему в гла­за (я ко­жей чувс­твую его взгляд, слов­но ожив­ший с мо­им при­ходом) или пос­тыдно опус­тить взор. Пос­леднее мо­гут ис­толко­вать не в мою поль­зу, но я не на­хожу в се­бе сил пос­мотреть на не­го. Суп­руг же мой впи­ва­ет­ся в не­го прон­за­ющим взгля­дом сво­их ль­дис­тых глаз:

— Как же он жа­лок. Над­ломлен. От­ча­ял­ся. Бо­ит­ся. И это один из са­мых пре­дан­ных пос­ле­дова­телей Тём­но­го Лор­да.

— Те­бе сто­ило бы го­ворить ти­ше, до­рогой. Нас мо­гут ус­лы­шать, — я ре­шаю хоть как-то от­ре­аги­ровать на реп­ли­ку му­жа, толь­ко бы не выз­вать его по­доз­ре­ний. Но мои жал­кие по­пыт­ки ук­рыть­ся, спря­тать­ся от его глаз — тщет­ны.

— Все здесь столь ув­ле­чены пред­сто­ящим зре­лищем, что ник­то и не по­дума­ет прис­лу­шивать­ся к мо­им сло­вам в этом гу­ле го­лосов, — он смот­рит на ме­ня и не­ожи­дан­но ме­ня­ет те­му. — Ты опус­ти­ла гла­за и не сме­ешь смот­реть на не­го. От­че­го? Он про­тивен те­бе? Или же те­бе боль­но и страш­но при од­ной толь­ко мыс­ли о том, во что мог прев­ра­тить­ся тот, ко­го ты...

— Прек­ра­ти, про­шу те­бя, — я си­люсь по­давить дрожь в го­лосе.

— Я хо­чу, что­бы ты пос­мотре­ла на не­го. Сей­час. Это бу­дет весь­ма кста­ти, ведь он не от­ры­ва­ет от те­бя взгля­да, — ле­дяным то­ном нас­та­ива­ет муж.

Сер­дце моё сжи­ма­ет­ся, и я под­ни­маю гла­за.

На­ши взгля­ды встре­ча­ют­ся. Мой — пол­ный бес­смыс­ленной бо­ли и горь­ко­го со­жале­ния. Его — го­рящий пос­ледней от­ча­ян­ной моль­бой, но вмес­те с тем — ис­полнен­ный грус­тной неж­ности. На мгно­вение мне да­же ка­жет­ся, что он улы­ба­ет­ся мне.

— Бар­ти... Прос­ти, — шеп­чу я од­ни­ми гу­бами.

— Нар­цисса, — од­ни­ми гу­бами он про­из­но­сит моё имя.

Муж боль­но сжи­ма­ет мою ру­ку в сво­ей:

— Ты всё ещё моя же­на, — ши­пит он. — Так будь доб­ра вес­ти се­бя так, как по­доба­ет мо­ей же­не.

Я не мо­гу про­мол­вить ни сло­ва, мою гор­тань сво­дит су­доро­гой.

— По­кажи, что он те­бе про­тивен, — про­дол­жа­ет муж, ещё креп­че сжи­мая мою ла­донь — так, что хрус­тят фа­лан­ги паль­цев.

— Лю­ци­ус, про­шу те­бя, — мо­лю я.

— Сде­лай вид, что он те­бе про­тивен, — муж неп­рекло­нен. — Сей­час же. Я хо­чу, что­бы он уви­дел.

Слё­зы про­лива­ют­ся у ме­ня из глаз и те­кут по ще­кам. Ли­цо Бар­ти ис­ка­жа­ют ис­пуг и не­пони­мание то­го, что про­ис­хо­дит меж­ду мной и му­жем. Он ло­вит мой взгляд.

— Нар­цисса! — зо­вёт он. Нес­коль­ко че­ловек обо­рачи­ва­ют­ся в мою сто­рону, мно­гие на­чина­ют пе­рего­вари­вать­ся сдав­ленным шё­потом. Муж ждёт мо­ей ре­ак­ции, всё ещё не от­пуская мо­ей ру­ки.

Я вновь смот­рю на Бар­ти, изоб­ра­жаю гри­масу де­лан­но­го омер­зе­ния и от­во­рачи­ва­юсь.

— Нар­цисса! — слы­шу я его ду­шераз­ди­ра­ющий крик.

Мне ста­новит­ся дур­но. Весь свет ми­ра слов­но по­мерк для ме­ня. "Не верь мне, Бар­ти, — ду­маю я. — Не верь..."

Муж удов­летво­рён­но смот­рит в центр за­ла, не об­ра­щая на ме­ня ни­како­го вни­мания.

— Мне сто­ит вер­нуть­ся до­мой, — го­ворю я ему. — Мне не­хоро­шо.

— Ты прек­расно выг­ля­дишь, — от­ве­ча­ет он и сквозь зу­бы при­казы­ва­ет мне. — Улы­бай­ся.

Я нер­вно улы­ба­юсь, а он це­лу­ет мне ру­ку в от­вет. Всё кон­че­но. Я пор­ва­ла пос­леднюю свя­зу­ющую нас нить раз и нав­сегда.

Го­рячая сле­за бе­жит по мо­ей ще­ке. Я не­замет­но уби­раю её угол­ком плат­ка и смот­рю на Бар­ти. Он си­дит не­под­вижно, уро­нив го­лову на грудь. Он боль­ше не смот­рит на ме­ня.