Персонажи: Флёр Делакур, Драко Малфой, Гермиона Грейнджер
Жанр: романс



На день рождения Рона все собираются в Норе.

Глупая, давно изжившая себя традиция, которая надёжно заняла своё место в жизни любого Уизли, как старый, потрескавшийся сервиз тётушки Мюриель занял место в шкафу, а несколько «Хвостатых звёзд», совершенно отказывающихся подниматься в воздух даже на пару футов, — в чулане.

Нора радостно распахивает двери и приветствует гостей. Дому всё равно, кто переступает порог.

Чего не сказать о хозяевах.

Его в Норе никогда не ждут. Да и он сам не хочет быть здесь — это знают все. И наверняка каждый из присутствующих не раз представлял, как Гермиона — милая, но такая суровая Гермиона — ставит ему ультиматум.

И вот из года в год он появляется вместе с ней. Морщится, не отдавая себе в этом отчёта, когда приходится пожимать руку Гарри или коротко поздравлять Рона, поджимает губы, наблюдая за всеобщей суматохой, и старается дотрагиваться до окружающих предметов как можно меньше.

Хотя в целом Флёр признаёт — с первого визита Малфой стал более хладнокровным. Он почти всегда внешне спокоен и невозмутим, хотя Флёр видит, как напряжённо сжимается его кулак каждый раз, когда Гермиона обнимает или касается кого-то из присутствующих. Даже простая её улыбка, предназначенная не ему, заставляет стиснуть челюсти.

Флёр понимает, что Билл так же следит за ней самой, но есть разница: он доверяет окружающим, а Малфой — не особо.

Поэтому он не сводит с Гермионы глаз и, как только выдаётся возможность, подбирается ближе.

Флёр знает, когда все нестройной процессией двинутся в сад прямо за последними тарелками, левитируемыми лёгкой рукой Молли, Малфой-таки перехватит Гермиону — незаметно, всего на мгновение. Пробежит пальцами по талии, сожмёт запястье и наклонится близко-близко, касаясь носом щеки. Может, шепнёт что-то — быстрое, но, судя по румянцу Гермионы, бесстыжее.

А та отстранится в ту же секунду — ей нравится испытывать Малфоя. Она делает это специально. Находит срочные дела, когда на горизонте появляется Гарри или Рон, движущийся к ним; кивает и улыбается, когда Артур рассуждает о чём-то маггловском, а затем попросту испаряется, оставив продираться через дебри незнакомых слов; вызывается помочь Молли, вынуждая присоединиться, и уносится подальше уже через пару минут.

Флёр нравится представлять, как позже, оказавшись дома, взбешенный Малфой прижимает Гермиону к себе. Флёр считает, что он только притворяется сдержанным, но на самом деле нетерпим и жутко раздражается от того факта, что не мог прикоснуться к своей девушке весь вечер.

Кроме того, она уверена — Малфой всегда отплачивает той же монетой, когда они оказываются в Мэноре. Прогулки по саду с Нарциссой начинаются по его инициативе, но заканчиваются уже без него; вопросы Люциуса ловко и незаметно переадресовываются Гермионе, даже если касаются того, что её, собственно, совсем не касается; а в коридоре с портретами наверняка есть неприметная ниша, в которой он прячется на минутку — или десять — и подслушивает, как его девушка старается быть любезной с почившими представителями рода Малфоев.

Хотя иногда им обоим просто необходимо почувствовать друг друга, и вот тогда начинается самая неприятная часть, потому как на виду у обителей Норы сделать это весьма нелегко.

Флёр в курсе, каково это. Она так же украдкой целует Билла и незаметно держит его за руку, ведь порой Молли всё ещё (даже спустя восемь лет, троих детей и одну совместно пережитую войну) смотрит неодобрительно, и неважно, что рядом Гарри сжимает в объятиях Джинни, а Рон по-хозяйски кладёт руку на колено Лаванды.

Пожалуй, именно это ощущение понимания заставляет Флёр шагнуть к Малфою, пока никто вокруг не видит. Она едва заметно пихает его в бок и слегка наклоняет голову, приподнимая брови.

Он смотрит на неё настолько потрясенно, что Флёр готова рассмеяться — тем мелодичным смехом, что сразу привлечёт внимание как минимум Билла. Поэтому она просто улыбается, и ей даже не приходится применять чары вейл, чтобы передать Малфою свои мысли или настроение. Каким-то образом он понимает, чем она хочет поделиться.

Он младше её на три года и выше на полторы головы. Но общего у них гораздо больше.

У них обоих острые благородные черты лица и одинаково светлые ресницы, но и это далеко не единственное, что их роднит. Они отщепенцы в этом шумном, тёплом и живом доме. Она — вейла, он — истинный чистокровный. Нечистая кровь Гермионы для него как шрамы у Билла для неё: сначала казались невероятно важными, а на деле — пустяк.

Когда Флёр просиживала ночи у кровати Билла и собственноручно наносила мазь на раны каждые три часа, она не вспоминала, что когда-то его внешность была решающим фактором и одним из поводов сказать «да» на предложение выпить сливочного пива после смены в Гринготтсе. Так и Малфой не сравнивал свою кровь с кровью Гермионы, когда вносил её, искалеченную, в коттедж «Ракушка» после встречи с Беллатрисой и тихо, почти шёпотом, рассказывал о смерти Добби.

Тогда удивились все.

Рон устроил настоящий погром, накричал на каждого по очереди, за исключением разве что ослабшей Гермионы, а когда чуть-чуть успокоился и понял, что сознание его не обмануло, схватил Малфоя за грудки и стал требовать, чтобы тот либо ушёл и никогда не возвращался, либо не смел обижать и никогда не покидал Гермиону.

Гарри тогда, наоборот, не сказал ни слова. Замкнулся в себе и заперся в комнате. Лишь спустя четыре дня, меняя постельное бельё, Флёр обнаружила на дверном косяке вереницу едва различимых следов, словно от ударов.

Билл сохранял спокойствие и внешнюю невозмутимость, но под покровом темноты шёпотом задал Флёр волнующий вопрос: не думает ли она, что это большая ошибка?

Она же видела взгляд Малфоя и считала, что ошибкой там точно не пахнет, а когда спустя несколько дней заметила ещё и синяки под глазами, возникшие от бессонных ночей, проведённых у кровати Гермионы, решила, что, возможно, это — как окрестил Билл — было чуть ли не самой правильной вещью, которая могла случиться.

И Малфой будто чувствует, что Флёр всегда верила в них с Гермионой, поэтому, когда звучит следующий тост, они украдкой переглядываются, легко соприкасаются своими бокалами и пьют за своё.

Спустя несколько часов, готовясь к аппарации домой, Флёр на мгновение встречается с Малфоем взглядом и улыбается ему. В ответ уголки его губ приподнимаются, и Гермиона, заметив это, непонимающе хмурится. Флёр внезапно вспоминает, как раньше Гермиона ревновала Рона к ней, как это было давно и забавно. Но, пожалуй, ещё забавнее то, что Гермиона Драко совсем не ревнует.

Она не сомневается в нём.

Потому что, наверное, любит его.

Персонажи: Гарри Поттер, Гермиона Грейнджер, Драко Малфой
Жанр: романс, юмор
Предупреждения: Гарри-параноик



— Торжественно клянусь, что замышляю только шалость, — шепчет Гарри и оглядывается, чтобы удостовериться, что никто в комнате не обратил на него внимания.

Когда его взгляд возвращается к пергаменту, тот уже успевает преобразиться: на поверхности появляется подробный план Хогвартса.

Гарри поспешно разворачивает карту. По его расчётам Гермиона должна уже спуститься на первый этаж, и он не ошибается — точка с подписью «Гермиона Грейнджер» как раз приближается к главному холлу.

Точка Малфоя уже там.

Гарри хмурится.

Конечно, Гермиона молчит или же постоянно повторяет, что всё хорошо, всё в порядке и дежурства с Малфоем не причиняют ей никаких неудобств. Как-то раз она даже почти произносит что-то вроде «он изменился», но замолкает в последний момент.

Гарри это не нравится.

Однако он не делится подозрениями с Роном — тот сразу начнёт махать кулаками — и не идёт к самой Гермионе, потому что знает — она не скажет правды, чтобы уберечь его. Она считает, что может сама разобраться со всем, но Гарри-то понимает: если Малфой — пожиратель, даже Гермиона не справится с ним.

Поэтому он смотрит, как на желтоватом пергаменте две точки неспешно движутся, минуя коридоры и заглядывая в кабинеты. Он не отводит глаз от двух имён и воображает, что находится рядом с ними. Фантазия у него достаточно богатая, поэтому, когда Гарри видит, как точки замирают и сближаются, она подбрасывает ему самую неприятную картинку.

Гарри думает, что не способен волноваться за Гермиону сильнее, чем в этот момент.




Гермиона врывается в гостиную ровно через секунду после того, как Гарри успевает спуститься и занять наиболее небрежную позу в одном из кресел, словно сидит так уже не один час. Он смотрит на неё и старается выдержать максимально долгую паузу, а затем спрашивает:

— Гермиона, всё в порядке? Как дежурство? — и, не выдержав, добавляет: — Малфой снова достал тебя?

— Нет, что ты, всё хорошо, — скороговоркой отвечает Гермиона и торопливо проходит мимо него. — Но я невероятно устала, а с утра ещё нужно повторить трансфигурацию, так что я пойду. Тебе бы, кстати, тоже не мешало.

От Гарри не укрывается лёгкий румянец на её щеках и несколько учащенное дыхание. Он понимает, что дальнейшие расспросы точно вызовут подозрения, но не может не переживать. Он думает о том, не ударил ли её Малфой, ведь они стояли так близко, а она теперь выглядит такой взбудораженной.

Когда Гермиона скрывается из виду, Гарри хмурится и обещает себе впредь не оставлять её без присмотра.




В следующий раз Гермиона прямо с ходу налетает на Малфоя так, что тот отшатывается, и Гарри, довольный, представляет себе, как она отчитывает хорька. Он уверен — она вполне доходчиво объясняет ему, почему тот является самым отвратительным и мерзким существом на свете.

Возможно, не в таких выражениях, но сути это не меняет.

Гарри с облегчением радуется тому, что подруга всё-таки может постоять за себя и даже не обращает внимание на то, что Гермиона слишком уж долго не отходит от Малфоя.




Следующие несколько раз не происходит ничего подозрительного, и когда точки снова движутся привычным маршрутом, Гарри на мгновение прикрывает глаза. Он устал и вымотался, а главное — стал слишком часто не досыпать, и почти готов прекратить свои наблюдения, но ровно в тот момент, когда он заносит палочку над картой, Малфой резко приближается к Гермионе и словно дергает её в сторону.

Гарри подпрыгивает на месте. Он взбешён, зол и испуган, и эмоции переполняют его, пока он смотрит, как точки сворачивают туда, куда совсем не должны идти — уж Гарри-то сумел запомнить их дорогу.

Однако скоро всё сменяет удивление и шок, когда он понимает, что Малфой и Гермиона на восьмом этаже, в особенном коридоре. Глаза Гарри невольно расширяются, когда он видит, как старосты вместе трижды проходят вдоль стены, ненадолго замирают перед ней… и исчезают.




Конечно, в ту ночь Гарри дожидается Гермиону, но так и не решается спросить, что они с Малфоем делали в Выручай-комнате, да ещё так долго. Поэтому лишь молчит и исподтишка разглядывает её, стараясь подметить любые странности в её поведении.

И они есть.

Гермиона слишком уж отстранённо отвечает на его вопросы, а в конце даже умудряется прослушать и виновато переспрашивает. Но что ещё больше удивляет Гарри — улыбка, которая не исчезает с её лица и выглядит как-то неестественно.

Будто результат заклятия.




Спустя три дежурства, два из которых Гермиона и Малфой снова частично проводят в Выручай-комнате, Гарри не выдерживает. Дождавшись, пока Гермиона покинет гостиную, он поднимается в спальню и забирает заранее приготовленные карту и мантию-невидимку.

Конечно, Гермиона будет очень — очень! — зла, если узнает, что он следит за ней, но, возможно, Гарри даже не понадобится раскрывать себя. Он всего лишь удостоверится в том, что его подруга в безопасности — ничего более.

Гарри твердит себе это, когда проскальзывает за портрет, бесшумно минует коридоры и торопливо спускается по лестнице. Уже внизу он открывает карту. Точки Малфоя и Гермионы сразу привлекают его внимание — они единственные во всём Хогвартсе не находятся в своих гостиных.

Сердце пропускает удар, когда Гарри видит, как обе точки резко перемещаются к стене, и он, не выдержав, срывается с места. До цели всего несколько ярдов, но время тянется невообразимо медленно, и Гарри отчаянно молит Мерлина о том, чтобы успеть, пока Малфой не обидел Гермиону. Он несётся вперед, и его не волнует, что капюшон съезжает так, что, когда Гарри сворачивает в нужный коридор, в нескольких футах над землей парит только его голова.

Впрочем, ни Малфой, ни Гермиона не замечают этого. Они оказываются слишком заняты.

Заняты друг другом — а совсем не перепалкой или дракой, как думал Гарри.

Он замирает, когда видит, что Малфой обнимает Гермиону, и она самозабвенно целует его, их руки переплетены, и тела настолько крепко прижимаются друг к другу, что…

Гарри чувствует, как земля уходит из-под ног. Карта выпадает из его рук и скользит по полу, оказываясь прямо у ног Гермионы. В тот самый момент она, наконец, выворачивается из объятий Малфоя и оглядывается, замечая Гарри. В её глазах мелькают страх и что-то, напоминающее стыд, а вот Малфой словно совсем не чувствует себя застигнутым врасплох и продолжает удерживать её за талию.

Все трое молчат.

И только спустя несколько долгих мгновений Гермиона наклоняется и поднимает карту. Палочка, появившаяся в её руке, касается пергамента, и, смотря Гарри прямо в глаза, Гермиона тихо произносит:

— Шалость удалась.

Персонажи: Торки, Гермиона Грейнджер, Драко Малфой
Жанр: романс, юмор



— Торки!

Торки резко открывает глаза. Ему не показалось?

— Торки!

Не показалось…

Эльф резко вскакивает и натягивает наволочку, а спустя ещё мгновение перемещается в спальню хозяина Драко.

— Тор… Наконец-то, — недовольно бурчит тот, и Торки уже тянет в сторону стены: такое заманчивое место, чтобы удариться лбом. Но хозяин не даёт ему возможности: — Даже не думай. Я хочу, чтобы ты принёс мне книгу, — самодовольно заявляет он, но вдруг из-за его спины раздаётся тихое, но внушительное покашливание.

Торки удивляется — со сна не сразу заметил, что они здесь не одни. Девушка в глубине комнаты — лохматая, в маггловской одежде, со слегка грубыми чертами лица — выглядит абсолютно неестественно, застыв между громадной кроватью под увесистым балдахином и шкафом с резными дверцами, но её поза источает такую уверенность и мощь, что Торки чувствует потребность начать биться головой у её ног.

Услышав кашель, молодой хозяин смущается и, стушевавшись, вновь обращается к эльфу:

— Не будешь ли ты так добр, — он сглатывает, — если тебя, конечно, не затруднит.

И начинает описывать книжку, хотя Торки достаточно знать лишь название — в самом деле, домовики умеют читать.

Он справляется за сорок секунд: подобострастное «да, хозяин, конечно, хозяин», аппарация в библиотеку, нужная книга на шестнадцатой полке в седьмом от двери шкафу, а после — возвращение.

Торки вручает хозяину фолиант, затем отползает, попутно извиняясь за медлительность, нерасторопность и за то, что «Торки не достоин быть вашим домовым эльфом, хозяин». Хотя Торки знает — он справляется прекрасно.

— Как ты можешь, Малфой?! Только посмотри на него! Почему он настолько запуган? Он имеет право на свободу, независимость и, вообще говоря, все те же права, что и любое магическое существо! — неожиданно раздаётся строгий голос. Драко и Торки одновременно вжимают голову в плечи. — Ты обязан относиться к нему с уважением. Как минимум.

Торки старается изо всех сил, но не может понять, виноват ли он и нужно ли бросаться к кочерге, что стоит у камина, и даже внутренний голос домовика молчит.

— А лучше — освободить, — тем же непоколебимым тоном добавляет девушка, и до Торки наконец доходит, кто стоит перед ним.

О ней в Малфой-мэноре ходят легенды.

Эльфы передают их шёпотом и только тогда, когда наволочки с фамильным гербом Малфоев уже сняты, а затем наказывают себя за любую мысль, каждый как может. Те, кто видел её, не способен говорить о ней без дрожи в голосе, а некоторые очень долго не верили в её существование. Пока Марта, которая по средам убирает комнату молодого хозяина, не принесла крохотную красную шапочку, и пусть та не освободила её, зато оставила неизгладимое впечатление.

Первым же пострадал Стив.

Торки хорошо запомнил историю о том, как хозяин Драко оттаскивал от эльфа свою подружку, норовившую пообщаться с ним. Стив тогда не понял, что сделал не так, и отчаянно лупил себя по щекам, пока девушка выдавала что-то вроде: «Я Гермиона Грейнджер! Ты же знаешь, что можешь быть свободным?».

Молодой мистер Малфой моментально прогнал домовика, но тот краем глаза успел заметить, как мисс с непроизносимым именем пытается ударить хозяина.

После своего первого появления она познакомилась ещё с несколькими эльфами, и бедняги в ужасе рассказывали, как та протягивала им руку, ожидая, что они пожмут её и представятся.

Затем была злополучная шапочка Марты, которой обзавидовались остальные эльфы, пока не начали получать похожие, а Вирт даже умудрился завладеть парой перчаток. Хозяин Драко тихо бесился, но не спорил, когда дрожащему существу вручался очередной «подарок», только предостерегал не попадаться в новом наряде на глаза хозяину Люциусу, а также ни в коем случае, даже под страхом смерти, не упоминать о Гермионе Грейнджер — тайной маггловской гостье самого наследника.

Эльфы исправно выполняли приказ, хотя, когда во время своих каникул хозяин Драко появился в Мэноре вместе с ней, это стало гораздо сложнее. Историй потом поприбавилось.

Но самым запоминающимся стал случай, произошедший с бедной и несчастной Дороти, которая, почувствовав волнение посреди ночи, поняла, что что-то происходит на кухне. Она переместилась туда и наткнулась на молодого хозяина. Заметив незваную гостью, тот покрылся красными пятнами и не смог вымолвить ни слова, пока за его спиной полуодетая мисс Грейнджер, что-то мурлыча себе под нос, возилась у плиты.

Дороти хлопнулась в обморок, а, очнувшись, долго не могла успокоиться и вопрошала, как она может исправить ситуацию, чтобы снова стать полезной. В её голове не укладывалось то, что пыталась объяснить ей побледневшая подруга хозяина.

— Мы просто не хотели беспокоить тебя, — сбивчиво говорила она. — Твой рабочий день уже окончился, а мы проголодались, но я запретила тебя будить. Домовикам тоже нужен отдых.

Хозяин Драко, изредка выглядывающий из-за её плеча, был взволнован, но очевидно пытался сдержать ухмылку, вызванную словами своей спутницы…

Внезапно воспоминания Торки прерывает властный голос:

— Когда станешь миссис Малфой, будешь освобождать всех направо и налево, а пока я здесь главный! — Резкое заявление хозяина заставляет эльфа обратить внимание на происходящее. Он заинтересованно смотрит на мисс Грейнджер, глаза которой опасно сужаются, и почему-то ему кажется, что от такого взгляда даже у наследника чистокровного рода должно возникнуть желание наказать себя особо тяжёлым предметом. Но тот каким-то образом выдерживает: стоит твёрдо и непоколебимо и смотрит на неё в ответ, а затем делает широкий шаг в её сторону и сгребает в объятия.

Торки смотрит, как хозяин Драко целует свою маггловскую подружку, она цепляется за его плечи, отвечая на поцелуй, а в голове дрожащего эльфа проносятся странные мысли о том, что если бы он каждый раз, совершая оплошность, действовал подобным образом, ему подарили бы не только шапку, а целый костюм.

С галстуком.