Гермиона Грейнджер была славной девочкой, как часто любил повторять ее отец. Особенно после того, как маленькая Гермиона мастерила поделки в детском саду или же с восторгом пересказывала сюжет той или иной прочитанной книги. Так называла ее Молли, когда Грейнджер ежедневно приходила в госпиталь выхаживать пострадавших в битве за Хогвартс и свободу от тирании Волдеморта. Славной девочкой ее назвала и глубокоуважаемая Минерва Макгонагалл, когда Гермиона изъявила желание закончить обучение в Хогвартсе, учитывая тот факт, что Рон и Гарри этого делать не захотели. Девушка не могла их винить, да и зачем? Рональд нужен был своей семье, особенно Джорджу, после того, как погиб Фред. Поттер же устроился в Аврорат, куда его приняли с руками и ногами. Быть Аврором — была его мечта. А герой, победивший величайшего Темного мага столетия, в рядах мракоборцев добавлял им престижа. Даже Джинни осталась на вольной, как назвал дом Джордж. Она единственная, кто удовлетворилась аттестатом, который получила.
— Грейнджер, ты дрянь!
Со статусом славной девочки не хотела мириться лишь Панси Паркинсон, которая в данный момент обнимала унитаз и выблёвывала содержимое своего желудка.
Грейнджер с ней согласна не была. Упершись плечом о косяк дверцы туалета, девушка почти с садистским удовольствием наблюдала за тем, как мучается слизеринка.
— Минус десять баллов с твоего факультета за сквернословие, Паркинсон.
Сомнительным бонусом при восстановлении на седьмом курсе стало то, что Гермиону назначили Префектом школы. Директор Макгонагалл прекрасно помнила, чем грезила гриффиндорка, будучи младшекурсницей. И вот — заветный значок Старосты девочек у нее на мантии.
Минусом шла Паркинсон, назначенная Старостой слизеринцев. И просто дамокловым мечом стал Староста мальчиков. Каким боком Малфой заслужил значок — для Гермионы оставалось загадкой. За какие такие, собственно, заслуги? Ведь абсолютно все в Королевстве знали, что он был Пожирателем.
— Зачем ты увязалась за мной, Грейнджер? Посмеяться захотела? — Панси отползла от унитаза, но не далеко, чтобы при повторном позыве быть рядом.
— Флитвик послал проследить, что с тобой все нормально. Знаешь, в мои жизненные планы не входило держать твои волосы, когда тебя рвет, — Гермиона старалась скрыть тот факт, что испугалась за слизеринку, когда обнаружила ее в туалете, прощающуюся с завтраком. При первом приступе Паркинсон едва удержалась и ударилась бы головой, если бы Староста не подоспела вовремя и не придержала ее.
— Что, перебрала вчера? Так развлекаются слизеринцы?
Голос был нарочито небрежный, хотя Гермиона видела, что это не похмелье, и девушке очень плохо.
— Ты все-таки дрянь, — Панси убрала с лица влажные от выступившего пота волосы. Мерлин, она была почти зеленой!
— Ты отравилась. Тебе надо к мадам Помфри. Вставай, пошли! — Грейнджер протянула Панси руку.
Та вжалась в перегородку туалета.
— Никуда я с тобой не пойду!
— Прекрати артачиться и пошли! — Гермиона начала раздражаться. Уперев руки в бока, она было подумала, не воспользоваться ли парочкой заклинаний и уволочь сокурсницу в лазарет силой?
— Я не могу идти к Помфри, тупая ты зубрила! — Паркинсон показывала просто ослиное упрямство.
— Почему? Тебе же плохо. Она достаточно компетентна и наверняка излечит твой недуг! — Грейнджер всплеснула руками и присела рядом со слизеринской Старостой, про себя отмечая, как за лето у той отрасли волосы, и какой густой стала ее шевелюра.
— Мой недуг сам себя излечит через полгода! — выплюнула в ответ Паркинсон и, подавив очередной порыв тошноты, вздохнула.
— Что ты имеешь вви… Оу, — благодаря поступившей информации до Гермионы начало доходить, отчего Панси обнимается с другом из фаянса, — Воу! Ты беременна!
— Не ори, дура! Салазар тебя подери, если бы не моя рассеянность, из-за которой я забыла палочку, давно бы тебя заавадила! — Панси натуральным образом зашипела.
К такому Гермиону жизнь точно не готовила. Успешная в общем-то девушка многое пережила с тех пор, как Минерва Макгонагал пришла в их дом с письмом из Хогвартса, но к беременности несовершеннолетней ученицы она была не готова.
— Мне почти девятнадцать, Грейнджер! Я уже два года как совершеннолетняя! И не болтай так, будто меня рядом нет! — Панси таки пихнула гриффиндорку в бок.
— Иисусе! И это на моем дежурстве! Мерлин! Если директор Макгонагалл узнает, что я недосмотрела — не сносить мне головы! Паркинсон, кто отец?! — в панике Гермиона схватила слизеринку за плечи и начала трясти.
— А она и не узнает! И только попробуй кому-то рассказать, я прокляну тебя жестоко и необратимо! Кто отец — не твое дело! Все равно я собираюсь избавиться от… этого, — девушка сделала страшные глаза и вырвалась из крепкой хватки Грейнджер.
— Ты спятила? Паркинсон, не смей ничего делать с ребенком! Тем более пить всякую дрянь для выкидыша! Боже! — Гермиона сама от себя была в шоке: она действительно не хотела, чтобы Панси избавлялась от малыша. Кто знает эту дурную девчонку? Она могла пойти и на криминальный аборт в Лютном! И бог знает, что с ней там сделают! — Слушай, у меня есть одна идея, обещаешь потерпеть до субботы?
— Нет.
Было видно, что Панси не желает оставлять свое «бремя».
— Я напишу леди Паркинсон, — Гермионе не оставалось выбора, и она пошла на крайнюю меру. Все дети до смерти боятся гнева папеньки и маменьки, особенно дети чистокровных аристократов.
— Грейнджер, ты не посмеешь… — физически невозможно было побелеть еще сильнее, но Паркинсон успешно справилась с этой задачей.
— Посмею и еще как. Ты же не забыла про мои Ордена? Один как раз за безграничную храбрость и самоотверженность. Вижу, тебе стало легче. Вставай, я провожу тебя в лазарет. Скажем, что ты отравилась рыбой!
Несчастная Панси повисла на Грейнджер, и девушки потянулись к мадам Помфри.
Прозвенел звонок. Чары закончились, а это значило, что Префект пропустила урок. Как бы успеть на ЗоТИ? Ей ведь еще предстояло поговорить с горе-папашей и вынести ему мозг. Она была уверена в кандидате на это звание. Кто ж еще мог так напортачить?
Врать старшим у Грейнджер получалось идеально — почему-то никто никогда не сомневался в словах Гермионы. Сардонически улыбнувшись, староста в очередной раз выслушала от школьной целительницы: «Вы славная девушка, мисс Грейнджер» и, попрощавшись с Паркинсон, которую задержали в лазарете до вечера, гриффиндорка поспешила на урок.
Бросив взгляд на наручные часы, девушка поджала губы, подумав о том, что разговор с потенциальным «папашей» откладывается до ужина.
На уроке она сидела вместе с Парвати и впервые пропускала мимо ушей материал, который им объяснял новый профессор. Мистер Тук был действующим аврором из Аналитического отдела и имел куда больше свободного времени, чем рядовые оперативники. Было бы забавно, если стать их учителем пригласили бы Гарри. Лучший друг был тем еще раздолбаем, хотя писал письма стабильно раз в неделю, иногда заскакивая по субботам в Хогсмид, где они вдвоем распивали по бутылочке сливочного пива. Не то что Рон, чьей девушкой она, вроде как, считалась.
Вспомнив Рона, девушка от досады прикусила язык. Младший из сыновей Уизли никогда не обладал склонностью к эпистолярному жанру, и весточку от него Гермиона получала от силы раз в две недели. И в Хогсмид он почему-то, в отличии от Гарри, не наведывался, обладая куда большим свободным временем, работая в магазине.
Мысли о парне затмила мысль о том, что Панси тоже была чьей-то возлюбленной и при чем непутевой! Как вообще можно было забыть про средства контрацепции? Она же не маленькая девочка из глухой деревни!
Весь учебный день Гермиона буквально варилась в тягучих мыслях о Паркинсон, ее безответственности и о том, что они будут делать. Рассказать Макгонагалл не вариант — Паркинсон мало того, что опозорят, так еще и попрут с учебы. А это было плохо для «почти осужденной Паркинсон». Многих слизеринцев практически привлекли к уголовной ответственности за лояльность Волдеморту, но отделались по большинству все принудительным обучением на последнем курсе, повторно. Азкабана не избежал лишь Адриан Пьюси, применивший непростительное.
На обеде Гермиону поймал Генри О’Нил, староста Хаффлпаффа.
— Гермиона, нам бы согласовать расписание тренировок. Уже конец сентября, а мы до сих пор не можем поделить стадион!
Префект готова была разразиться негодованием. Еще в начале учебного года она обсудила с директором, что квиддичем будет заниматься Малфой. В то время как все культурные мероприятия были под курацией Старосты девочек. Однако, Малфой едва справлялся с обязанностями, касающимся учебного процесса. И как в голову Макгонагалл пришла идея сделать его префектом? Тот же О’Нил прекрасно бы справился.
— Завтра к обеду расписание будет готово, я прослежу, — Гермиона почти скрежетала зубами. Она должна сходить к директору и походатайствовать на снятие Малфоя с должности!
Девушка оглядела стол слизеринцев. Он почти весь пустовал. Не было ни одного семикурсника, у них затянулось Магловедение — обязательный предмет у змеек в этом учебном году.
Пожелав однокурсникам приятного аппетита, Грейнджер поспешила к кабинету директора. Школьная сумка больно била по бедру, но девушка не обращала на это внимание.
Коридоры, как и всю школу, восстановили. Понадобилось огромное количество волшебников, чтобы устранить ущерб, нанесенный Пожирателями. Кингсли даже отправил сюда более двадцати магов с континента. Виктор тоже приезжал и ударно колдовал с мадам Трюк, Джинни, Роном и прочими игроками квиддича над стадионом. Она же, в компании Гарри, профессорского состава, а так же Мадам Максим и Игоря Каркарова с их преподавателями по ЗоТи, восстанавливали и совершенствовали защиту замка.
Вспоминая события июня, девушка подошла к гаргульям, стерегущим вход в кабинет директора.
— Нимфадора Люпин, — произнесла пароль Гермиона, и волшебные статуи любезно пропустили ее внутрь.
Минерва Макгонагалл сидела за письменным столом и просматривала документы. Скорее всего, сверяла смету по продуктам.
— Добрый день, Гермиона. Что тебя привело? — директор подняла взгляд и одновременно с этим сняла пенсне с носа.
В окружении портретов бывших директоров ярый пыл в Гермионе поостыл. Особенно, когда она заметила портрет Снейпа. Обычно его волшебный портрет пустовал, но не сегодня. Холодный взгляд черных глаз внимательно следил за Грейнджер.
— Здравствуйте, мадам Макгонагалл.
— Мерлин, я же просила называть меня профессором! — Минерва поджала губы. Девушка сконфузилась, но все же продолжила.
— Профессор, я вынуждена просить Вас снять Драко Малфоя с должности. Он не справляется с возложенными на него обязанностями!
— Минерва, эта девчонка считает себя умнее вас? Мерлин, ничего не меняется в этом мире, вы все такая же назойливая, самонадеянная выскочка, — раздался тягучий, обволакивающий голос бывшего директора Хогвартса и декана Слизерина.
— Северус, попрошу воздержаться вас от комментариев, — Макгонагалл бросила укоризненный взгляд на Снейпа. Тот фыркнул, но смолчал, — По моим сведениям мистер Малфой прекрасно управляется с порученными на него обязанностями.
— Но, профессор, он так и не сделал расписание для квиддичных команд!
— Мерлин! — воскликнула вдруг директор и даже всплеснула руками, — Я совсем забыла уведомить мистера Малфоя о том, что квиддич на его плечах. Драккловы сметы и отчеты!
Гермиона удивленно вытаращилась на Макгонагалл. В голове не укладывалось, что всегда собранная и ответственная женщина могла что-то забыть! В очередной раз она убедилась, что никто не идеален.
— Ваш пример лишний раз доказывает, что гриффиндорцы безответственны даже в возрас…
— Северус! Успокоитесь уже! — Минерва одернула расточающего желчь Снейпа. Другие портреты весело ухмылялись из своих рам. Гермионе захотелось сбежать.
— Впредь я надеюсь, вы не будете оспаривать мои решения без всей информации, мисс Грейнджер. У вас все? — Минерва вновь беспристрастно посмотрела на старосту.
Гермионе стало стыдно. Тихо пискнув «до свидания, профессор Макгонагалл», девушка сбежала из кабинета.
«Чертов Снейп!»
Даже в посмертии он остался напыщенной предвзятой задницей, и его героическая смерть и роль двойного агента не делала его лучше в глазах гриффиндорки в эту минуту.
Ну что же, стоит надеяться, что Малфой успеет сделать это дурацкое расписание за ночь!
Девушка поспешила в башню Старост. В этом году она жила отдельно от остальных однокурсников, как и Малфой. Их поселили вместе. У них были общие гостиная и туалет, но спальни, конечно же, были отдельными. Никакой башни и в помине не было, но дортуар назывался именно так.
Она влетела в гостиную так быстро, что ее школьная мантия развивалась не хуже, чем у злополучного Снейпа в его лучшие годы.
Девушка наткнулась на сгорбленного над столом с пергаментами Малфоя.
Слизеринец даже внимание на нее не обратил, так и водил пальцем по строчкам текста.
— Ты то мне и нужен, Малфой! — Гермиона кинула сумку на пуфик и пошла на таран.
Староста мальчиков оторвал свой взгляд от бумаг, безразлично оглядывая девушку.
— Что тебе от меня нужно, Грейнджер?
— Знаешь, я всегда знала, что ты тупой самовлюбленный индюк, но чтобы настолько! — Гермиона фурией металась от дивана к столу и обратно, благо площадь комнаты позволяла ей такие маневры, — Ты вообще чем думал?! Что теперь делать Паркинсон, тупой ты эгоист?! Мало того, что член в штанах держать не умеешь, так еще и безответственен!
— Что? Я что-то не понял, что за нападки на мою персону, Грейнджер? Да еще касаемые моего члена! И при чем здесь Панси?
Гермиона отдавала должное Малфою — за все время, что они жили и работали вместе, слизеринец не бросался на нее с криками, содержание которых упоминало чистоту ее крови, да и вообще говорил он с ней преимущественно о работе префекта.
— Всем известно, что она твоя невеста! Но чтобы скомпрометировать ее, нужно быть дураком! — гриффиндорка остановилась напротив слизеринца и ткнула его пальцем в грудь.
— Невеста? Что за бред ты несешь, Грейнджер? — Драко дернулся от нее, как от прокаженной.
— Ой, хоть не отрицай того, что обрюхатил Паркинсон! Не зря же она бывает здесь чаще меня! — выплюнула, наконец, гриффиндорка.
— Что?! Панси ждёт ребенка?! — Малфой вытаращился на нее, как баран на новые ворота.
— Дрянная Грейнджер! Не умеешь держать язык за зубами! — в гостиную незаметно вошла вышеупомянутая девчонка. На вид ей было уже легче, — Малфой не имеет никакого отношения к моему ребенку! Драко мне не жених, да и вообще он не должен был это узнать!
Весь боевой запал Гермионы тут же сошел на нет. Ее словно окатили ушатом холодной воды.
Слизеринец, бледный как мел, присел на кресло.
— Панс, так ты беременна? Мерлин, от кого?!
Слизеринка бросила на резко замолчавшую Грейнджер взгляд полный ненависти и, вздохнув, посмотрела на одноклассника.
Все происходящее вокруг Драко Малфой воспринимал как затянувшийся сон, местами граничащий с эйфорией. Закончилась война — Темный Лорд таки пал от палочки Поттера, и его семью оправдали!
Жизнь определенно налаживалась, если не учитывать тот факт, что Визенгамот вменял повторное принудительное обучение на седьмом курсе Хогвартса, упразднив аттестаты всем слизеринцам.
Мама наконец-то перестала трястись от паники, находясь в собственном доме, и снова начала посещать все знаковые мероприятия, которые организовывало Министерство Магии.
Отец… А отец был плох. После всех судебных тяжб его здоровье, и без того сорванное заключением в Азкабане, упало. Все чаще отец проводил время в палате интенсивного наблюдения в госпитале имени святого Мунго. У Люциуса разрушались легкие, по крайней мере так понял диагноз Драко.
В один из июльских вечеров, лежа в белой, почти пустой палате, мужчина всматривался в окно, из которого открывался вид на магловский Лондон.
— Должно быть это плата за мои грехи, — прошептал он тогда, думая, что сын его не слышит.
Парень после этого долго обивал пороги лечащих его колдомедиков. Несмотря на все их усилия, Люциус неотвратимо угасал, и вопрос его кончины был делом времени. Древний старик в желтой мантии, ведущий специалист по проклятьям, высказался, что хворь на себя Люциус Малфой наслал сам. И все, что они могли сделать, это лишь оттянуть время на год-два поддерживающей терапией.
Мама была разбита и искала утешения у старшей сестры, которую некогда отвергла. Миссис Тонкс, сама овдовевшая и потерявшая дочь на этой отвратительной войне, приняла Нарциссу.
Драко держался: Бог дал Люциусу время. А значит парню надо наверстать упущенное и восстановить славную фамилию Малфоев, пока отец рядом с ним.
И все же, если смотреть правде в глаза, Драко был расстроен, опустошен. Слоняясь по Косому переулку, он боялся возвращаться в Мэнор, где еще совсем недавно умирали люди.
Блондин с тоской ожидал учебный год: вряд ли ему там будут рады.
На душе полегчало, когда пришло письмо от нового директора Хогвартса. Минерва Макгонагалл должно быть спятила, раз назначила неудавшегося Пожирателя Смерти Старостой мальчиков! Не веря глазам своим, он несколько раз на дню перечитывал строки извещения, пальцем проводя по выступам и краям значка префекта.
Нарцисса от нахлынувших эмоций разрыдалась, благодаря Мерлина за этот подарок. Отец, тогда еще пребывающий дома, одобрительно похвалил сына, чем отдаленно напомнил себя прежнего.
— Они дали тебе такой шанс, я надеюсь, ты справишься, сын, — вместо прощания сказал ему отец. На волшебную платформу Люциус тогда не поехал: целители назначили ему процедуры и должны были явиться в поместье в любую минуту. Нарцисса долго обнимала единственного сына, игнорируя взгляды проходящих мимо них школьников и их родителей.
— Драко, помни, я очень горжусь тобой! Береги себя.
— Я люблю тебя, мама, — прошептал парень ей в ухо и поспешил в вагон волшебного экспресса.
***
Назначение Драко Малфоя на должность Префекта наделало большого шума в поезде. В школе едва не учинили драку, однако директор быстро напомнила зарвавшимся гриффиндорцам, что назначение на должность старосты — это ее прерогатива, и если она назначила кого-то на Должность Старосты, в данном случае Малфоя, то ее решение не оспаривается.
Стоящая рядом с ней грязнокровка Грейнджер сверлила его взглядом, в руке сжимая древко своей волшебной палочки, будто бы ожидая от Малфоя истерики с бросанием во всех Круциатусами или даже Авадой Кедаврой.
В принципе, он ее понимал в этот момент, как никто другой. Еще свежи были воспоминания, случившиеся в мае. Мерлин, как он же ее ненавидел за то, что служила живым напоминанием его трусости и бесхребетности, за то, что не хватило тогда духа спасти ее от пыток безумной Беллатрикс. В отличии от мелкого Добби.
Мерлин, один бог знает, как он сумел солгать тогда Пожирателям, что не узнал Поттера. Видимо, после этого весь запас его храбрости и исчерпал себя.
Наивная Грейнджер была уверена, что он может колдовать Непростительные, словно это какой-то примитивный Люмос. Не станет же он признаваться окружающим, что в жизни не сможет их произнести. Слишком много смерти, страха и ужаса он видел. Больше не хотелось.
Девчонку назначили Старостой, как и его. В принципе заслуженно — Героиня войны, как-никак. Малфоя смутил лишь тот факт, что покои Старост им придется делить на двоих. А еще очень уж непривычно было видеть гриффиндорскую выскочку одну, без ее вечной свиты в лице Поттера и Уизли, что, кстати, было действительно приятным бонусом.
***
С порученной на него работой слизеринец справлялся прекрасно, заодно подтянул хвосты и учился почти так же хорошо, как зубрила Нотт, но до Грейнджер ему было все же далеко.
Бросаться угрозами, включающими имя его отца, как в четырнадцать лет, не получится. Во-первых, он давно уже не тот щегол, а во-вторых, у Люциуса отобрали место среди совета попечителей школы, как и виллу в Монако и поместье в Уэльсе, а значит его слова не принесут ни малейшего эффекта, захоти он ими воспользоваться.
Так что жизнь наладилась.
До сегодняшних событий…
Грейнджер влетела в гостиную, как ураган: плевалась слюной и сотрясала воздух своими криками. Такого цирка в ее исполнении он еще ни разу не видел. Гриффиндорка даже сумку свою бросила. Парень хотел пропустить все ее словоизлияния мимо ушей, как делал это почти всегда. Ровно до того момента, пока не услышал слово член и имя Панси в одном предложении.
— Панс беременна? Что за бред ты несешь?! — он словно попал под Конфундус. От услышанного ему резко поплохело, он осел в кресло, переваривая поступившую информацию.
В покои старост незаметно вошла Паркинсон. Бледная, тощая, с ненавистью шипящая на Грейнджер.
Значит, слова грязнокровки были правдой. Салазар! Какой скандал! И ведь гриффиндорка сразу связала интересное положение Панс с ним! А ведь он всего лишь пару раз пригласил ее в дортуар. Подруга часто его раздражала своим поведением, особенно на четвертом курсе, когда без умолку трещала о том, что им, видишь ли, обязательно надо жениться, постоянно преследовала его. Но с прошлого года все резко поменялось. Панси словно охладела к Драко. С нового учебного года он отмечал, как изменилась слизеринка: из вечной сплетницы и доносчицы она стала какой-то меланхоличной, все реже от нее были слышны школьные сплетни. Девушка словно была не в себе. Причина перемен, как говорится, на лицо. Из мужской половины она предпочитала общество Драко, да Блейза. Но Забини был обручен с девчонкой с Равенкло, об этом все знали, а тот же Малфой ходил в холостяках. Не удивительно, что Грейнджер приписала ему отцовство!
Мерлин, если это всплывет, отец не выдержит! Что будет с мамой, даже представить было страшно. И ведь не докажешь свою непричастность, даже если Панси все будет отрицать! Нет ничего хуже мужчины, скомпрометировавшего девушку! Он и так был не идеальным человеком, так что скандал ему не нужен был и вовсе.
— Надо избавиться от ребенка, — выдавил он из себя каким-то сиплым голосом и поднял взгляд на Паркинсон. Подруга, услышав эти слова, стала еще бледнее, в глазах мелькнул страх, она схватилась за живот, подсознательно защищая ребенка.
Грейнджер сузила глаза, скрестив руки на груди.
— Ты жалкий, эгоистичный говнюк! — смакуя каждое слово, произнесла она, — И что ты предлагаешь? Опоить Паркинсон зельем?
— Почему бы и нет? — заскрежетав зубами, произнес он, приходя в ярость от слов грязнокровки, — У моей семьи остались связи с зельеварами в восточной Европе…
— Ты еще и тупой, Малфой! Давать зелье, не зная срока беременности, равносильно самоубийству! Ты хочешь потом отвечать перед всеми за ее смерть?
— Драко, она права. Я хочу жить, — Панси села на диван, прислоняясь спиной для удобства.
Грейнджер уселась на второе кресло и начала нервно перебирать складки школьной юбки.
«Ее колени в синяках» — отметил зачем-то парень.
Чтобы хоть как-то успокоиться, он встал и подошел к столику с учебной макулатурой: на ней стоял графин с водой и несколько стаканов. Взяв один из стаканов, он налил себе воды.
— В Мунго не пойдешь, там за такое не берутся, — пробурчал он. А в Лютный Драко Панси никогда не пошлет. — Выхода нет.
— Ошибаешься.
Грейнджер просто не может заткнуться? Если она сейчас раскроет рот о Лютном, он проклянет ее!
Панси заснула в неудобной позе. Он подошел к ней и уложил, она даже не шелохнулась. Накрыв одеялом, Малфой скривил губы и просмотрел на грифиндорскую Старосту.
Заучка обхватила себя за плечи, будто пыталась согреться.
— Выход есть всегда, Малфой. Я знаю, где Паркинсон помогут.
Драко уставился на нее, в голове уже чуть ли не шумели шестеренки, когда до парня начало доходить.
— Нет, нет и еще раз нет! Я не пущу ее к этим животным!
— Последи за своим гнилым языком, засранец!
— Ты же не думаешь, что она согласится пойти за помощью к маглам?!
— Эти маглы — отличные специалисты своего дела. Более того, сохранится полная конфиденциальность. Такие вот критические ситуации здесь, там в порядке вещей. И знаешь, по статистике от этого еще никто не умирал! — сухо и немного отстраненно возразила девушка.
Парень услышал ее. Он нервозно поглаживал опустевший стакан. В данной ситуации это был лучший исход.
— Если отец не ты, то кто тогда?
— Вот это тебя точно не касается, Грейнджер! — раздраженно бросил он, — Ну и как ты собираешься это провернуть?
— Сегодня я отправлю письмо маме. Она запишет Паркинсон на прием. Для меня проблем с выходом нет. А вот вы… — Грейнджер поднялась с кресла и двинулась к своей спальне, чуть не забыв прихватить сумку, — Я слышала у тебя болен отец. В субботу ты его навестишь, а Паркинсон составит тебе компанию. Как никак, она друг семьи, — шатенка открыла дверь в свою спальню. — Я очень надеюсь, что впредь ты будешь думать не только о себе. Паркинсон твоя подруга и ей необходима твоя поддержка.
— Ты-то что имеешь с этого? Зачем тебе помогать Панси? — он заметил, как она замешкалась, видимо, раздумывая над ответом.
— На месте Паркинсон могла оказаться любая другая девушка. Считай это женской солидарностью.
Гриффиндорка осторожно закрыла за собой дверь, будто бы не она ураганом носилась по всей гостиной до этого. Парень же не мог усидеть на месте. Отметив, что Паркинсон слегка захрапела от усталости, он поспешил ретироваться. Ему всегда проще думалось в движении.
Мерлин! Его съедало любопытство. Осадив грифиндорку с ее интересом относительно отца, сам парень слукавил. Ему так же было интересно знать, кто же оставил подругу в интересном положении. Слизеринцы отпадали с учетом того, как Панс берегла тайну имени. Вероятно, это был гриффиндорец. Или, не дай бог, хаффлпаффец! Оба варианта были отвратительны.
Из размышлений его вывел волшебный портрет. Макгонагалл хотела его видеть.
***
Последующие два дня пролетели незаметно. Малфой тенью следовал за Паркинсон, лишь изредка отвлекаясь на Забини. К счастью ли, но эти дни он почти не пересекался с Грейнджер. Даже в гостиной они лишь раз перебросились дежурными фразами.
Сегодня была пятница, а это значило, что завтра их ждал поход в магловскую больницу. От одной этой мысли у него холодели руки, а на лбу выступала испарина.
Панси держалась молодцом. Недомогания начали сходить на нет. Отказываться от этой идеи ей даже не приходило в голову.
Пару раз он пытался вывести девушку на разговор о козле, скомпрометировавшем ее, однако Панси тут же замолкала или уходила от разговора, переводя тему.
На обеде Грейнджер соизволила явиться с предложением обсудить дело в гостиной Префектов, после чего убежала сразу же за стол гриффиндорцев. Там ее ждали Томас и Финниган с постными рожами. Что взять с грязнокровки? Сменила одних идиотов на других. Им она улыбалась. Правда не так как Поттеру, но все же. Не понимая причины, Драко почувствовал, как кольнуло где-то в глубине души.
— Мама сумела договориться. Завтра, к одиннадцати утра, мы должны попасть на прием. Ты предупредил Макгонагалл о том, что едешь навещать отца? Если успеем, то к вечеру вы будете здесь, — Грейнджер всегда начинала сразу с дела. Никаких вступлений.
Панси молчала, сжимая его ладонь.
— Еще в среду. Мы будем аппарировать? — Драко успокаивающе посмотрел на подругу.
— Ты спятил? Меня и так тошнит! — встрепенулась вдруг слизеринка.
— Паркинсон права. Воспользуемся камином в Кабаньей голове. Аберфорт не против, я попросила его сегодня на ЗоТИ. Из Дырявого котла попадем в магловский Лондон. Палочки вам лучше не брать, но это на ваше усмотрение. В общем-то, у меня все.
Грейнджер вздохнула и провела рукой по волосам, словно поправляя свою густую шевелюру, напрочь забыв, что заплела волосы в косу.
— Отлично. Значит, завтра встретимся на завтраке, — Малфой кривовато усмехнулся и пошел в свою комнату.
— Панси, в общем, тебе завтра лучше воздержаться от завтрака. Для процедур нужно быть голодной…
— Я все равно не смогу ничего в рот взять, — было слышно, как Паркинсон тушуется,
— Спасибо, Грейнджер.
А вот это было интересно, но подслушивать их дальнейшую беседу он не стал. Завтра будет тяжелый день. Всю дорогу, вплоть до самого Дырявого котла, Гермиона держалась, стараясь не засмеяться от вида постных рож слизеринцев. И видит бог, если бы не ужасный повод, из-за которого она с ними связалась, она бы ржала как лошадь. Парочка школьных врагов держалась скованно.
Им повезло, что на них не обращали внимание по дороге в Хогсмид — Героиня войны, да в компании Бывшего Пожирателя и его подружки, событие весьма сомнительное.
Натягивая на голову капюшон мантии, Малфой то и дело воровато озирался. Паркинсон нацепила мантию еще на выходе из Хогвартса. Сама же Гермиона облачилась в магловскую куртку и даже надела шапку — сентябрь выдался дождливым и холодным. Папа бы ей гордился.
Гриффиндорка все же написала Гарри, что покидает школу, чтобы сопроводить слизеринцев в магловскую часть города. Но так и не раскрыв всех планов.
Естественно, реакция лучшего друга не заставила себя ждать. Было довольно забавно выслушивать кучу вопросов, а так же назидательных советов от серебристого оленя. Гарри не стал мелочиться и прислал Патронус. То ли счел действия Гермионы неадекватными, раз пошел на такие меры, то ли красовался перед коллегами. Девушка искренне надеялась на второе. Пусть Гарри Поттер и был героем номер один, но большую часть времени впадал в депрессивную замкнутость и чрезмерную скромность. И по мнению Грейнджер лучше бы он уже начал демонстрировать свои способности. Напоследок Патронус сообщил ей: «Я прослежу за вами. Не бойся, они не заметят. А я буду спокоен.»
Ребята подошли к стене кабака «Дырявый котел». Слизеринцы с легким удивлением наблюдали за тем, как от прикосновений волшебной палочки Гермионы кирпичи послушно перестраиваются.
— Вы когда-нибудь были среди маглов?
Паркинсон посмотрела на гриффиндорку с брезгливым выражением лица. Малфой же нехотя произнес:
— Бывал, но в Париже. И всего пять минут, чтобы оценить всю убогость маглов.
— Малфой, ты невыносим! — Гермиона закатила глаза и направила палочку на чистокровных волшебников. — С вашими мантиями надо что-то делать. Сами сумеете? Или знаний недостаточно?
— Ты совсем обнаглела? — Драко опасно сузил глаза и, выхватив свою волшебную палочку, без особого напряжения трансфигурировал свою мантию в осеннее пальто, какое видел на маглорожденных волшебниках. Шатенка готова была поклясться, что подобное носит Шеймус! — Я умею колдовать такое, что тебе и не снилось, Грейнджер. Я, как никак, наслед…
— Драко, помоги мне пожалуйста, — Паркинсон стала пунцовой.
Гермиона, не особо скрывая, фыркнула — она то, в отличие от надменного индюка Малфоя, прекрасно помнила, как слаба в трансфигурации слизеринская Староста.
Блондин обернулся к подруге и, недовольно скривившись, вопросил:
— Серьезно, Панси?! Серьезно?! — но мантию девушки все же переделал в курточку, совсем как у гриффиндорки. На Паркинсон было жалко смотреть. Настроение у девушки и без того было никаким, а слова друга совсем выбили ее из колеи. Было заметно, что она готова расплакаться.
— Малфой, ты идиот! — схватив Паркинсон за руку, Гермиона потащила Панси за собой.
Малфой оставил ее слова без ответа.
На той стороне улицы, в отличие от Хогсмида, да и Косого переулка, кипела бурная деятельность. Люди спешили по своим делам, машины ехали с ограничением скоростного режима. Даже для Гермионы такая активность была в новинку. Большую часть времени она проводила в школе, а оставшееся время в тихом пригороде Лондона, где она жила.
Паркинсон вцепилась в ее руку своими ногтями и прижалась к плечу девушки.
— Мерлин, как же страшно! — прошептала девушка, и Гермиона задумалась, что конкретно имеет ввиду Панси. Машины? Маглы со всех сторон? Или же аборт?
Грейнджер боковым зрением наблюдала за бледной слизеринкой. Она бы наверняка не смогла избавиться от ребенка. Просто бы сбежала из школы. Благо мама и папа поддержали бы ее в любом случае. Чего, видимо, нельзя было сказать о родителях Панси.
С другой стороны одноклассницы подошел Малфой и подхватил ее за свободную руку.
— Ну и что дальше, Грейнджер? — парень напряженно смотрел по сторонам, словно затравленный зверь. Хорек, он и в Лондоне Хорек.
— Моя мама сейчас подъедет. Она прекрасно водит машину. Папа подарил ей на годовщину три года назад замечательный «Volkswagen Beetle*»…
— Грейнджер, ты видимо спятила, раз считаешь, что мне интересно выслушивать о твоих мерзких родителях!
— Драко, хватит! Пожалуйста! И без твоих слов гадостно! — Паркинсон почти взмолилась, сжимая ладонь Малфоя.
Девушка хотела возмутиться и дать сдачи парню, но после слов Панси пыл поутих. Видимо, девушке было совсем невесело, раз она заступалась за маглов?
Драко от удивления даже рот раскрыл и часто заморгал, тем самым став похожим на рыбу.
Между тем к ребятам подъехал черный «Жук». Красивый, блестящий и без единой царапины — Джин Грейнджер была очень аккуратным водителем.
— Ну! Залезайте! Иначе я получу штрафной талон! — почти прокричала мама, опустив боковое стекло.
— Привет, мам! — шатенка залезла на переднее пассажирское кресло. Блондин, став еще бледнее обычного, открыл дверцу машины и пропустил Паркинсон вперед себя.
Устроившись поудобнее, миссис Грейнджер начала движение.
— Привет, солнышко! — мама по-свойски потрепала Гермиону по щеке, да так, что девушка не сдержалась и залилась смехом.
— А вы, я так понимаю, мисс Паркинсон и мистер Малфой?
— Доброе утро, миссис Грейнджер, — Малфой умел быть обходительным, когда того требовала ситуация. — Хочу выразить вам свою благодарность, что согласились помочь моей однокурснице.
Боже! Да Гермиона готова была отдать ему пальмовую ветвь за отличную игру.
— Это решение далось мне с трудом. Учитывая тот факт, что вы травили мою дочь на протяжении всех лет обучения, — Джин снисходительно посмотрела на Малфоя и Паркинсон, через зеркало заднего вида.
Гермиона никогда не скрывала того, как относились к ней чистокровные волшебники. Да и в письмах домой она часто искала утешения, будучи маленькой девочкой. И мама прекрасно справлялась с этим, называя ее особенной.
— Я прошу прощения за свое неподобающее для леди поведение, — прошелестела Панси, всматриваясь в окно.
Малфой поджал губы, видимо, пытаясь сдержать яд, который едва ли из ушей не сочился.
— Впрочем, ситуация щекотливая, по этому я тебе помогу. Господи! Не за горами двадцать первый век, а молодежь так и не научилась пользоваться презервативами!
Услышав, что мама заговорила о контрацепции, Гермионе стало неловко. Щеки заалели. В зеркало она обратила внимание, как вытягиваются в непонимании лица Паркинсон и Малфоя.
— Презе…что? — спросил все же Малфой, с опаской глядя на Гермиону.
— Презерватив! Что, никогда не слышал? Все еще хуже чем я ду…
— Мама! У волшебников для этого дела иные методы защиты! — не выдержала все же шатенка и перебила Джин в ее санпросвет работе.
— Не очень-то они помогли, — фыркнула мама.
«Жук» плавно вез их по улицам. Неловких разговоров больше не поднималось. Мама включила магнитолу, поймав радиостанцию, вещавшую незатейливую музыку.
Паркинсон с интересом разглядывала пейзаж за окном, водя пальцем по стеклу совсем как ребенок, глаза ее светились любопытством. Малфой тоже смотрел на Лондон, но не показывал, интересен ли ему магловский мир.
— Ситуация с вами сложная, мисс Паркинсон. Вы фактически не существуете, — вновь подала голос мама.
— В смысле? — недопоняли все подростки, но спросила только Панси.
— У вас нет ни свидетельства о рождении, ни страховки, вы не платите налоги, — прояснила частично ситуацию миссис Грейнджер.
— Без бумажки ты букашка, — процитировала некогда прочитанную фразу Гермиона, — волшебники не нуждаются в документах в магловском мире, поскольку не нуждаются в их помощи… Но как тогда мы получим помощь в клинике?
Малфой напрягся, взял за руку Паркинсон — видимо, пытаясь утешить.
— А вот тут-то я воспользуюсь тем, что никто никогда тебя не видел, дорогая. Ты же не против, если твоей страховкой воспользуется мисс Паркинсон?
Гермиона не была против. Фактически, деньги, которые уходили на страховку, можно было не платить, раз она жила среди волшебников большую часть времени, но мама с папой были образцовыми гражданами и платили налоги в срок.
— Ну не пропадать же зря…
— А почему бы их просто не заколдовать? — спросила вдруг Панси. Видимо, ее смущал тот факт, что ей предстоит прикинуться Гермионой Грейнджер.
— Панс, ты что же предлагаешь воспользоваться непростительным? — Драко идею подруги не поддержал. Что весьма возвысило его в глазах Гермионы.
— Там повсюду камеры. А технику не обмануть, — выдохнула миссис Грейнджер и начала парковать автомобиль возле двухэтажного здания, — Приехали. Пожалуйста, не выделяйтесь, говорить с ресепшеном буду я.
Мама подхватила Панси за локоть и повела за собой. Гермиона даже удивилась прыти матери. Сама она едва успела сделать шаг в сторону парадной Клиники, как ее бесцеремонно схватили за рукав.
— Что, Грейнджер, плакалась мамочке?
Малфой, видимо, всю дорогу ждал этого момента. Стряхнув его руку, Гермиона почти пропела.
— Мне было двенадцать. А какое оправдание было у тебя, когда ты жаловался папочке?
Малфой презрительно смолчал и быстро прошел за Панси, обойдя Гермиону.
Регистрация прошла, как говорится, без сучка и задоринки. Сдача анализов же вызвала бурю эмоций со стороны обоих чистокровных волшебников, но резкий шик от Джин Грейнджер урезонил их моментально.
Спустя сорок минут с результатами анализов они попали на прием к врачу.
Драко с недовольным выражением лица остался сидеть в кресле возле двери, перелистывая журналы, лежащие на столике.
Паркинсон представили Гермионой, а саму гриффиндорку кузиной Хелен.
— Итак, что мы имеем, мисс Грейнджер?
Панси растерялась, когда к ней так обратились, но мама спасла ситуацию.
— Аборт.
— Аборт? Хм… — Гермиона заметила, как изменилось лицо врача. Он просмотрел результаты анализов и спросил, — Когда была последняя менструация?
— Я не помню… — на Панси снова было жалко смотреть — вся пунцовая, с бегающим взглядом.
— Половую жизнь со скольких лет ведете?
— С восемнадцати.
— Чем болели?
— Ничем…
— Жалобы есть?
— Тошнота! — Панси, видимо, начала смелеть, — Все время. Постоянно хочу спать и часто плачу.
— Хм, вы уверены, что хотите избавиться от малыша? Больше детей не планируете?
— Планирую… но не сейчас.
— Миссис Грейнджер, на кресле я ее смотреть не возьмусь, сейчас мы проведем УЗИ. Узнаем срок и уже от этого начнем плясать, — врач обратился к маме.
Панси в панике посмотрела на Гермиону. Та лишь обнадеживающе улыбнулась, как бы обещая, что все наладится.
Потом началась кутерьма с подготовкой к ультразвуковому исследованию. Панси уложили на кушетку, стоявшую возле кучи экранов и странных аппаратов. Гермиона, до этого ни разу не видещая эту процедуру, с беспокойством смотрела на Паркинсон и на маму, которая сжимала ладонь Панси в своей — как бы успокаивала находящуюся на грани истерики волшебницу.
Осмотр начался. По животу Паркинсон водили странным предметом, который обмазали прозрачным гелем.
— Ну что я могу сказать, срок большой, по УЗИ пятнадцать-шестнадцать недель. Начали формироваться органы. Вот ручки, вот ножки. Пол пока определить невозможно, видите, малыш лежит спинкой. Предстоит операция. И с вероятностью в девяносто процентов, детей вы больше иметь не сможете. Вы все еще этого хотите?
Гермиона заметила, как заблестели глаза Панси. Она сомневалась.
— Не хотите послушать его сердечко?
Доктор даже не стал слушать ответа Паркинсон. Просто включил звук.
От услышанного сердцебиения у Гермионы перехватило дыхание. Она и не подозревала, насколько далеко зашла магловская наука и техника. Она бросила взгляд на одноклассницу и увидела, как та плачет, глотая рыдания.
__________
*— Фольксваген Жук.
Голова шла кругом: от излишка эмоций, которые он сдерживал всеми силами, от огромного количества новых вещей, окружающих его персону, от маглов, которые сновали даже в туалете Клиники. Увидев их в уборной, парень сразу же ретировался. Всё желание справить нужду пропало моментально. Однако, вопреки всему, простецы не воняли, как он думал раньше. Одеты вполне прилично и ухоженный их вид успокаивал его. Опрятные, а значит, он ничего не подцепит.
Панси держалась молодцом, пока не скрылась в кабинете целителя. Даже после отвратительных процедур, включающих кровь и, о ужас, мочу! Варвары, что с них взять?
Грейнджер тогда долго шипела что-то о необходимости. И Панс подчинилась. У этих маглов все было слишком муторно. Это вам не диагностические заклинания и зелья госпиталя Святого Мунго. А сколько пергамента заполнила магла Джин Грейнджер ради Паркинсон. Не счесть! Оказывается, по меркам простецов они еще несовершеннолетние! И за них все решают взрослые! От этого известия даже Грейнджер едва сумела сдержать фырканье.
Единственное, что как-то впечатлило Драко, был автомобиль матери Грейнджер. Поистине чудо! Не иначе. В отличии тех же школьных карет, которых, как оказалось, тягали уродливые фестралы, карета Джин ехала сама по себе.
Женщины задерживались в кабинете. Малфой, до сих пор игнорировавший журналы на столике, все же подцепил один. Блондин поморщился — картинки были статичными. Отбросив журнал на место, он принялся изучать потолок.
Мимо по коридору прошла женщина с ресепшена. Заметив, как парень откровенно скучает, она, слегка улыбнувшись, прошла дальше.
И тут заиграла музыка! Парень от испуга вскочил, оглядываясь в поисках источника звука, но ничего такого не заметил. Лишь черные коробочки под потолком.
Маглы как-то научились впихивать музыку в свои железные кареты, а теперь еще и в эти странные черные коробочки.
Расслабившись, он уселся обратно в кресло и начал сверлить взглядом дверь. Если через пять минут Панси не выйдет, он сам войдет и заберет ее оттуда!
К счастью, идти на подобный шаг не пришлось. Из кабинета вышел доктор, а за ним Джин Грейнджер с широкой улыбкой. Заучка даже отдаленно не походила на свою мать. Помяни дементора, он и явится. Младшая Грейнджер, напротив, была смурная. А это значило, что творится какая-то хренотень. Показалась Панси. Вся зареванная, опухшая и покрасневшая от слез. Несмотря на следы истерики, она улыбалась. Не очень то вязался ее вид с абортом…
— Пошли, — бросила Грейнджер и потянулась к выходу из клиники. Она нервно сжимала кулаки. Миссис Грейнджер осталась с целителем, они о чем-то переговаривались.
Драко приобнял Паркинсон. И вместе зашагали к выходу.
— Как все прошло? Тебе было больно? — шепотом спросил он у подруги.
— Драко, ты только не психуй, — Панси чуть отстранилась от него. Посмотрела на него своими зеленоватыми глазами, — В общем, я передумала.
Драко так и замер. Прямо в дверях. До него медленно доходило, что именно пролепетала девушка.
Грейнджер обернулась. Ее глаза опасно сузились, а брови сошлись на переносице. Она ждала реакцию Малфоя на столь «радостные» новости.
Панси спятила. Не иначе. В том кабинете маглы что-то с ней сделали!
— Ты не можешь! Надо избавится от этого ублюдка! — Драко испугался. Не за Панс, а за себя. Впрочем, как и всегда. Ее жизнь будет разрушена, а его репутация будет уничтожена чуть больше, чем полностью! Мерлин, связался же с девчонкой! И ведь ни одна собака не поверит его словам о непричастности к интересному положению мисс Паркинсон. Его взор застелила черная пелена, даже стало трудно дышать. В чувства его привела звонкая и очень болезненная оплеуха. Даже голова дернулась вправо.
— Только посмей еще хоть раз назвать моего ребенка ублюдком, Драко, и я собственноручно тебя отравлю! — прошипела Панси, отряхивая руку словно от налипшей грязи. Девушка зарядила ему пощечину, да такую сильную, что от боли сводило скулы. Он хотел было накричать на подругу, но услышал жиденькие аплодисменты от Грейнджер. Нахалка криво ухмылялась.
— Мерлин, так бы и смотрела этот кадр на повторе. Жаль, у меня нет колдоаппарата, — произнесла она без особого энтузиазма: новости от Паркинсон и ее выбили из колеи, — Пора в машину. Здесь мы привлекаем внимание, — она кивком указала на фойе, откуда с любопытством их изучали маглы. И сразу же развернулась и зашагала к автомобилю. Паркинсон бодренько убежала за ней. Судя по ее скорости, до нее начал доходить смысл того, что она сделала.
Щека наверняка раскраснелась и к вечеру, скорее всего, покраснение станет фиолетовым. Чертова Паркинсон, задушил бы лично, да только кишка была тонка.
Девчонки тем временем шушукались внутри салона машины.
— Ты, как я вижу, полностью поддерживаешь эту идиотскую идею, Грейнджер? — буркнул Драко, усаживаясь рядом с Паркинсон.
— Я поддерживаю не идею, а Панси. Это ее решение. Или у вас не принято помогать друзьям в трудную минуту?
На ее пафосные слова он лишь фыркнул и отвернулся к окну, делая вид, что игнорирует их.
— Где твоя мать, Грейнджер? Почему мы все еще здесь? — Панси посветлела лицом и расправила плечи.
— Наверное, занимается документами. Наблюдаться ты будешь здесь, а это значит, мы будем регулярно здесь бывать, — Грейнджер тепло улыбнулась Паркинсон.
— Срок поставили на начало марта. Как же мы будем скрывать мое состояние? — почти шепотом спросила слизеринка у шатенки.
Грейнджер начала думать. И Мерлин, Драко готов был поклясться, что слышал работу шестеренок в ее лохматой голове. Она покусывала изнутри щеку, мимолетно прикусила нижнюю губу. Зубы у нее теперь не торчали, как у бобрихи. Небось, стараниями мадам Помфри.
— Я буду наводить на тебя иллюзорные чары. Это, конечно, магия высшего уровня, но и я не лыком шита, — видимо, это было лучшей ее идеей.
— Но их тяжело поддерживать длительное время! Флитвик говорил, что иллюзорные чары очень энергозатратные! И что делать с тем, что у нас не все уроки с Гриффиндором?
Панси говорила много и быстро, почти глотая окончания слов. Драко всегда бесила эта привычка девушки.
— К тому же, что делать, если меня кто-то коснется, когда живот будет уже большим?
— Вот тут-то и понадобится Малфой, — Грейнджер уставилась на него тяжелым взглядом, не терпящим отказа. Всем своим видом она напоминала ему сейчас Макгонагалл. Мерлин, если бы он не знал, что девчонка маглорожденная, давно бы связал родственными узами этих особ.
— С чего ты взяла, что я буду участвовать в вашем балагане? — ему очень хотелось хоть как-то ее оскорбить, но в данный момент это было бы слишком по-детски.
— А ты уже в нем на главных ролях, если не заметил, — Грейнджер обвела рукой салон автомобиля. Драко заметил, как к карете подходила Джин Грейнджер с кривоватой усмешкой на тонких губах. Определенно ничего общего с дочерью. Разве что цвет волос и худощавая фигура. Грейнджер младшая что-то вещала, но он уже и не вслушивался. Он смотрел на Панси, которая сидела нахохлившись и изучала свой безупречный маникюр.
Он бы, наверное, пустил все по течению и остался бы в стороне. Но Грейнджер прям бесила его своими словами о дружбе.
— Если все раскроется, грязнокровка, я превращу твою жизнь в Ад! — прошипел он, всматриваясь в лицо Грейнджер. Так близко и так нагло он ее не рассматривал никогда. Однако, малая площадь автомобиля не оставляла ему выбора. У девчонки были веснушки. Едва заметные, золотистые. И карие глаза. Такого же цвета как у Нотта. Все остальные одноклассники могли похвастать зелеными, серыми, синими глазами. Ах да, у Гринграсс они были голубые. А у Булстроуд черными. Мерлин, какой же посредственный цвет глаз. Он отвернулся к стеклу. Грейнджер сжимала челюсть от гнева, но сдерживала себя.
В машину тем временем уселась миссис Грейнджер. Дорога назад прошла в тишине. Джин даже не включила музыку.
Возле входа в Дырявый котел Джин передала Гермионе листок.
— Здесь перечень витаминов. Принимать, конечно, многие из них поздновато, но все же. Я пришлю их с Совой…
— Мам, пришли только их инструкции. Мы будем верить зелья, аналогичные их свойству, — Гермиона пошла на такой шаг, заметив, как поменялась лицом Панси. Все же было что-то правильное в таком решении. Для чистокровной ведьмы и без того было сложно наблюдаться у маглов.
— Дело ваше, — пожала плечами миссис Грейнджер. Напоследок она обняла дочь, и та потянула за собой Паркинсон.
— До свидания, миссис Грейнджер! — бросила напоследок Панси. Так непривычно вежлива с маглами, Драко даже стало смешно. Он лишь кивнул женщине на прощание и сделал шаг в сторону кабака, где скрылись девчонки.
— Постойте, мистер Малфой, — задержал его оклик маглы. Он обернулся. Женщина протягивала ему маленькую темную коробочку, — Мне кажется, этот способ надежнее. До свидания.
Всучив ему странную коробочку с надписью «durex», миссис Грейнджер ушла.
— Что за?.. — проворчал Драко, запихнул коробочку в карман и последовал за однокурсницами.
Девчонки стояли возле камина с недовольными лицами, точнее, недовольной была только Грейнджер:
— Чего так долго, Малфой? Залюбовался магловскими видами? Впрочем, неважно. Отправляйтесь в школу. Я забегу в книжный магазин в Косом переулке, — протараторила Староста девочек и, не дожидаясь ответа от слизеринцев, скрылась в направлении торговой улицы.
— Мерлин, как же бесит своими командирскими замашками! — фыркнула Паркинсон, зачерпнув из чаши летучего пороха, — Ну, ты идешь?
Закатив глаза, Малфой подхватил подругу за локоток. Они зашли в камин.
— Хогсмид! — назвала адрес Панси, и друзья скрылись в зеленом пламени.
Вопреки команде Грейнджер, Драко задержался в деревне, а Панси, заказав выпечку с собой, поспешила в Хогвартс. Парень поздно заметил, какой уставшей она была после насыщенного утра в Лондоне.
Парень с опозданием осознал, что забыл вернуть изначальный вид одежде. Но, судя по нулевой реакции отдыхающих школьников на несуразный вид слизеринца, всем было глубоко начхать. Трансфигурировав пальто обратно в мантию, он зашел в кафе «Три метлы». Там Драко и застал друзей в лице Забини, Нотта и Гойла.
— Ты уже вернулся? Мы думали, ты задержишься в Мэноре, — Блейз не умел приветствовать. Всегда сразу переходил к делу, не тратя времени на всякие «привет» и «добрый день».
— Да, быстро уложился, — кисло улыбнулся он и уселся на свободный стул.
***
Гермиона совсем не соврала, заявив однокурсникам, что зайдет в книжный. Совсем. А то, что по пути заскочит в кафе Мистера Фортескью, их не касалось. Ну, почти не касалось.
Она как раз заказала две порции мороженого, как рядом с ней уселся Гарри.
Лучший друг, как и она сама, был в магловской одежде. Вечно растрепанный и улыбчивый, но такой родной. Хотя девушка заметила, каким усталым был у него взгляд.
— Гарри! — Гермиона потянулась к другу и обняла, уткнувшись Поттеру в плечо.
— Ха-а-а-ах, родная! — лучший друг рассмеялся и сгреб девушку в объятиях, — Я тоже соскучился.
— Не передать словами, как мне вас не хватает! — Гермиона почти шмыгнула, отодвигаясь на свое место.
— Ага, я заметил. От одиночества ты даже связалась с Паркинсон и Малфоем, — в зеленых глазах Гарри заиграли бесенята. Лучший друг почти издевался над ней.
— Гарри! — шутливо хлопнув ладонями о стол, возмутилась Гермиона, — Ты же знаешь, я никогда не оставлю нуждающегося в помощи!
— Ага, опять сунула нос, куда не следует, и понеслось, — Гарри улыбнулся, когда принесли заказ.
— Это всегда было твоей прерогативой, Гарри, — Гермиона начала лениво размазывать мороженое по креманке.
— Все-все! Ты победила! — Гарри капитулировал даже быстрее обычного, смешливое выражение медленно сползало с его лица, — Судя по всему, Малфой опять натворил дел? Что вы делали в женской клинике?
Гарри всегда стеснялся говорить о таких вещах, как секс и все, что с ним связано. Мерлин, он был так чист. Гермиона грустно улыбнулась.
— Ты не поверишь, но хорек тут вообще не при делах. Паркинсон беременна. Кто отец, не признается. Впрочем, ее дело, а не мое. И ради бога, я надеюсь, ты никому не расскажешь об интересном положении Панси.
— Годрик меня задери! Беременна?! И как вы собираетесь скрывать этот интересный факт? — Гарри подавился десертом и зашипел, — Это вам не Волдеморт на затылке Квирелла, тюрбаном не скрыть!
— Ой, а то я не знаю! — раздраженно ответила Гермиона и распробовала свое мороженое, — Я вызвалась помочь, Малфой тоже. Пришлось, конечно, немного пригрозить, но слизняк не хочет скандала не меньше моего.
— Скандал ему действительно ни к чему. Кое-как отмазали от Азкабана. А тут его наверняка заделают мудаком, скомпрометировавшим девушку чистых кровей. Ты знала, что у волшебников старой закалки с этим все очень серьезно? Будто в девятнадцатом веке живем! — Гарри говорил шепотом и все время оглядывался, чтобы, ни дай бог, не подслушали.
Колдовать антиподслушивающие чары они не стали, дабы не привлекать к себе еще большего внимания.
— О да, читала. В общем, я надеюсь, что справлюсь. А когда придет время к родам, я что-нибудь придумаю…
Гарри доел свою порцию, заказал кофе себе и зеленый чай подруге.
— Я помогу чем смогу. Держи в курсе.
— Спасибо, Гарри. Ты настоящий друг, — Гермиона улыбнулась и потрепала парня за щеку.
— Зайдем к Рону и Джорджу? — спросил, улыбаясь, парень.
— Пожалуй, я воздержусь от визита, — пожала плечами Гермиона: она совсем не хотела видеть Рона. Да и не готова была.
— У вас все нормально? — Поттер всегда был проницательным по отношению к друзьям. И легко чувствовал перемену в микроклимате взаимоотношений между парочкой.
— Ну как сказать… — Гермиона замялась и уставилась в стол, — Знаешь, я не уверена, что все хорошо. Он не пишет толком, да и в Хогсмид ни разу не аппарировал. Не то, чтобы я не понимаю: работы у него очень много, да и дома… Может все и нормально, но я так не хочу быть обузой…
— Гермиона, не переживай. У него действительно полно работы. И все же я поговорю с ним. Намеками там, почву прощупаю. И напишу тебе, — Гарри погладил ее по руке и тепло улыбнулся.
— О, дорогой Гарри, не стоит! У тебя и у самого куча работы в Аврорате! Расскажи лучше: как у тебя дела? Джинни?
Они еще долго разговаривали о том, о сем, но ближе к четырем часам его вызвали на службу. И Гермиона побежала в книжный магазин. Гермиона не знала, как реагировать на посылку от Рона. Казалось бы, следовало радоваться, что вот оно: парень вспомнил о твоем существовании! Прими же сей дар и забейся в припадке от восторга. Но Гермиона была раздражена. Она готова была сгореть от стыда, пытаясь утихомирить волшебную открытку от Рональда, которая так старательно пела «С днем рождения, Гермио-о-о-о-о-о-на!». Над девушкой ржали все. Сдержаться не получалось даже у обычно спокойного Невилла.
Все знали, что день рождения Гермионы Грейнджер девятнадцатого сентября. Но не Рон Уизли, с которым она знакома почти девять лет! На календаре давно было двадцать второе число, а месяц был октябрь. Когда, наконец, ей удалось заткнуть «шедевральную» макулатурку, девушка с остервенением принялась за овсянку, напрочь игнорируя улюлюканья школьников. Закончив трапезу, она быстрыми шагами удалилась в сторону хижины Хагрида. До урока по уходу за волшебными существами оставалось еще полчаса, а ей так хотелось на воздух.
В уголках глаз предательски щипало от слез. А нос наверняка покраснел, хоть девушка и не проронила ни слезинки.
— Рональд Биллиус Уизли, ты идиот! — крикнула она в пустую улицу. Морозный воздух конца октября тут же заполнил нос и забрался в легкие.
— Святой Салазар, я талдычу об этом все эти годы!
Гермиона сморгнула слезы, словно и не было их. Хозяина голоса вокруг не оказалось. Она не постеснялась уставиться на дерево, которое, видимо, скрывало парня. И да, она угадала. Малфой вышел из-за дерева, тщательно кутаясь в мантию и зарываясь кончиком носа, который так нелепо покраснел от мороза, в зелено-серый шарф.
Судя по всему, при цирке с почтовой корреспонденцией Малфой отсутствовал.
— Малфой, — выдавила она из себя наконец.
— Грейнджер, — почти прошипел он. Изо рта у него вырвались клубы пара.
— Ты что здесь забыл? — Гермионе сильно захотелось отхлестать себя по щекам. С каких пор она начала мямлить с Малфоем? — Где Паркинсон?
— Забыл урок по уходу за безмозглым полу-великаном, — парень был в своём репертуаре. Он просто не мог не проехаться своими, якобы, остротами относительно Хагрида. Его слова о Роне она почему-то пропустила мимо ушей, — Я ей не нянька. Где хочет, там и ходит.
— Снова поругались? — Гермионе всегда было легче думать о чужих бедах, чем о своих.
За время их походов в госпиталь они заключили пакт о неприкосновенности и мирном сосуществовании. Точнее, они пытались его поддерживать. Еще точнее, пытались Драко и Гермиона. Панси с ее перепадами настроения терроризировала всех и вся, ездила по ушам Малфою, со слов юноши даже затевала несколько раз драку в гостиной слизеринцев. С Гермионой она при посторонних держалась холодно, но в дортуаре гриффиндорка становилась для беременной Паркинсон жилеткой для беспричинных слез и едва ли не отодвигала с пьедестала своей лучшей подружки Дафну Гринграсс. Самой Гермионе было несколько неуютно в такой новой роли, но она смиренно полагала, лучше так, чем быть мальчиком для битья, как Малфой.
— Да, — согласился Драко и шмыгнул носом, — Честно, она меня уже порядком раздражает! Я уже хочу наложить на нее Силенцио, лишь бы не слышать ее вечные придирки!
— Тогда уж лучше Петрификус Тоталус, так ты хоть целее будешь, пусть и ненадолго, —
Гермиона не удержалась от снисходительной улыбки, которой часто награждала мальчишек, когда они были рядом, — А если серьезно, то скоро ее настроение стабилизируется. В Кратком повивальном справочнике молодой ведьмы написа…
— Стоп! Не надо. Я не хочу быть в курсе ваших женских штучек, — перебил ее парень, и девушка готова была поклясться, что Малфой смущен содержанием их беседы. У Префекта мальчиков смешно покраснели уши, и на бледных щеках выступили красные пятна. Он краснел совсем не так, как Гарри, который едва ли мог похвастать слабым румянцем, он больше заикался. И совсем не так, как Рон. Рыжий был просто чемпионом в этом деле: пунцовый, с выпученными глазами. Неприятное зрелище, как признавалась иногда себе Гермиона. Хотя и Малфой делал это ужасно. Лучше всех, по мнению Грейнджер, краснеть получалось у Шеймуса Финнигана, хотя красавцем он не был и даже не претендовал на это звание, в отличие от того же Малфоя и Рона.
Мерлин всемогущий! Для Гермионы было дико общаться с Малфоем без привычного смешивания друг друга с дерьмом. Хотя этот их учебный год действительно протекал довольно мирно. Гарри обещал подарить Гермионе медаль за безграничное терпение противных хорьков и мопсов. На что Гермиона захохотала, как сумасшедшая.
Девушке было приятно, что лучший друг не стал кричать и вообще не воспринял в штыки ее сотрудничество с Паркинсон и, тем паче, с Малфоем. Он был даже рад, что они сумели найти общий язык. Пусть и столь неловкий. Гермионе иногда очень хотелось, чтобы Гарри поприсутствовал хоть один вечер в их дортуаре. Ей казалось, что ответная реакция Малфоя была бы просто бесценной.
Девушка заулыбалась собственным мыслям, напрочь забыв о том, что Драко стоит рядом. А он тем временем что-то говорил, всматриваясь в хижину лесничего.
— Гермиона, хорек тебя обижает? — из дум девушку вывел голос Шеймуса, он нервозно потирал кулаки. Дин и остальные гриффиндорцы стояли кучкой и наблюдали за столь странным тандемом Старост, которые, вроде как, и не собирались друг друга убивать.
Гермиона едва сдержала фырканье: можно подумать она из тех слабовольных дам, что чуть подует ветер, нуждается поддержке.
— Остынь, Финниган! — капитулировал Малфой, криво усмехаясь своим мыслям. Драко отступил глубже в лес, где располагался «класс» Хагрида.
— Странный он, — пробурчал Дин, подходя ближе к Гермионе.
— Да нормальный он, господи! — закатила глаза Гермиона. Мерлин, не хватало ей еще разборок относительно ее сосуществования с Малфоем. Даже Гарри доверял лучшей подруге, а ведь раньше он страдал чуть ли не патологической подозрительностью по отношению ко всем слизеринцам, а особенно к Драко Малфою.
— А Рон знает, что вы милуетесь? — определенно держать язык за зубами Шеймус не умел, за что и получил локтем в бок от Невилла, который лишь молча наблюдал за сценой.
— Если беседа с однокурсником приравнивается к милованию, то ты просто обязан уже был жениться на Дине, — Гермионе очень не хотелось говорить гадости, но, видимо, напоминание о Рональде задело чувствительные струны ее спокойствия. Сказав это, она хотела было попросить у парней прощение, но заметила, как Невилл и Дин оседают на землю в приступе дикого хохота.
Позже, когда девушка по обыкновению своему проводила свободное время за чтением дополнительной литературы в библиотеке, ее настигла Паркинсон. Девушка широким жестом отодвинула тяжеленный стул и не очень грациозно уселась, впиваясь в Гермиону взглядом.
— Что такое, Паркинсон? Я заня… — не поднимая головы от эссе по Трансфигурации, спросила Гермиона.
— Тебе срочно нужно с ним встретиться! — всплеснула руками Паркинсон и начала закрывать книги на самом интересном месте.
— Что? Что ты делаешь, Паркинсон? С кем встретиться? — Гермиона ошалела от такой наглости и попыталась аккуратно забрать книги у Панси.
Слизеринская Староста откинула с глаз отросшую челку и посмотрела на Грейнджер, как на… дуру. О, да! Гермиона очень хорошо знала этот взгляд, потому что часто сама пользовалась таким же, глядя на Лаванду или Миллисент Буллстроуд!
— Ты прекрасно меня поняла, Грейнджер! Уизли опозорил тебя на всю школу!
Признаться было стыдно, но она даже забыла об этом утреннем инциденте, как и о промахе Рона. В голове было слишком много новой информации. К тому же, она писала эссе.
— Проехали, Паркинсон, — к тому же Панси была бы последней, к кому побежала бы плакаться Гермиона.
— Как это, «проехали»? — вскипела на ровном месте обычно хладнокровная Паркинсон, — У тебя что, совсем гордости нет? Я, значит, весь день переживаю, а она «проехали»?!
Гермиона даже дар речи потеряла, попутно выронив из руки перо. Девушка переживала за отношения Гермионы Грейнджер и Рона Уизли! С ума сойти! Определенно все дело в гормонах, не иначе.
— Спасибо за заботу, Паркинсон. Это очень мило с твоей стороны, я подумаю над твоим предложением… — осторожно начала Гермиона, опасливо сворачивая пергамент, чтобы не дай бог не размазались чернила.
— Да о чем тут думать?! — Панси приподнялась с места, нависая над Грейнджер.
— Мерлин! Панси, я напишу ему ответ, устраивает?
— Напишешь? Ты точно дура! Ты можешь встретиться с ним в Хогсмиде! Или на крайний случай назначить встречу в Косом переулке! — еще чуть-чуть и Староста девочек смогла бы рассмотреть все зубы нижней челюсти мисс Паркинсон. Последняя едва ли не слюной брызгалась и шипела, при этом обнажив зубы, как гадюка.
Спорить было бесполезно. Тупое упрямство, не иначе. Гермиона вздохнула. Так или иначе слизеринка была права. Грейнджер прекрасно могла бы и сама посетить Рона. Каждый сам кузнец своего счастья. Разве не так? Так что же останавливало девушку? Почему она не рассматривала такой ход дел? Может потому, что считала, что раз он джентльмен, то сам должен ее навещать? Мерлин, она была такой эгоисткой!
— Как бы больно не было это признавать, но ты права. Я встречусь с ним на этих выходных. Тебя устроит? — Гермиона вздохнула, укладывая свитки с эссе в школьную сумку. За ними последовали перо и плотно закрытая чернильница в форме дракона — очень пафосный флакон чернил подарил ей Чарли Уизли еще летом.
— Вот и ладушки! — лицо Панси прямо засветилось от удовольствия. Эта девушка привыкла добиваться своего любыми способами. Один бог знает, почему по обыкновению своему упертая Гермиона пала под ее натиском.
Выудив из тяжелой сумки чистый пергамент, гриффиндорка взялась за написание письма Рону.
***
Помешивая против часовой стрелки кипящее в котелке зелье, блондин позволил себе такую роскошь, как бросить оценивающий взгляд на задницу Трейси Девис. К сожалению, ничего рассмотреть не получалось. Как и все девчонки, одноклассница не пренебрегала школьными правилами относительно внешнего вида: теплая школьная мантия не давала даже малюсенького шанса рассмотреть изгибы девичьего тела. Разочаровано вздохнув, Драко вернулся к зелью. Блейз между тем принес пробирку с мышиным пометом.
— Мерлин, из какого же говна мы варим зелья… — брезгливо поморщился Забини, откупоривая пробирку. Буковая пробка никак не хотела поддаваться.
— Из мышиного. И мы их употребляем, — Драко еле сдержался, чтобы не рассмеяться.
— Смешно! Ты прям остряк, — Блейз был раздражен, пробка никак не отходила с места.
— Разговорчики. Мистер Малфой, вы уже справились с заданием? — профессор Слизнорт постучал кончиком палочки по столешнице и посмотрел на мальчишек из-за пенсне. После войны декан Слизерина стал чрезмерно раздражительным и ворчливым. Малфой подозревал, что все дело в преклонном возрасте Горация, и тем не менее замечание разозлило парня. Драко не любил, когда ему делали замечания.
— Нет, профессор Слизнорт. Но скоро все будет готово, — выдавил парень из себя.
— Блейз поторопись и открой уже эту пробирку! — прошипел он приятелю.
Забини хмыкнул и, воспользовавшись крохотной ложечкой, извлек шесть шариков мышиного гуано. Пока Малфой исходился слюной, дабы не нахамить профессору, Блейз изловчился и открыл таки пробирку.
Естественно Грейнджер сдала зелье раньше, чем Малфой. Девчонка была в паре с Ноттом. Теодор самодовольно хмыкнул, бросив взгляд полный собственного превосходства на Старосту мальчиков и Забини.
«Можно подумать, ты сам сварил Зелье! Наверняка все заслуги за Грейнджер!» — с некой нотой зависти подумалось Драко.
Оказалось, что в этом году уроки Зельеварения никому из гриффиндорцев к черту не сдались. Предмет в основном посещали слизеринцы, да равенкловцы в полном составе. Малфой подозревал, что Грейнджер посещала все уроки, которые были доступны, за исключением Прорицаний, которые вела безумная Трелони. Драко в этом году от них отказался.
И пару Грейнджер составлял Нотт. Самодовольный индюк Нотт. Не то чтобы Драко недолюбливал одноклассника. Напротив, ему всегда была интересна компания Теодора, но вот Нотту было все равно на Малфоя. А скакать, как цирковая пикси ради внимания, Драко не собирался.
К тому же, где-то в глубине души он подозревал, что Нотт неравнодушен к зазнайке. И этот маловероятный, но возможный факт бесил Малфоя. Просто невероятно бесил. В конце концов, на вольной зубрилу ждал Уизел. Не по-джентельменски это подкатывать яйца к без пяти минут будущей миссис Уизли. А она словно и не замечала, как Тео прижимается к ней, как невзначай касается ее кисти.
— Ты так реагируешь на Нотта, будто бы он твоя загулявшая жена, — прошептал прямо в ухо все замечающий Блейз. Драко дернулся от одноклассника, шепот у Забини был громким, а Малфой ненавидел, когда кто-то слишком громко дышит в ухо. Тем более, если это делает парень. А не симпатичная девушка.
— Ты сдурел что-ли? Я чуть зелье не опрокинул на себя! — зашипел Драко, собирая ложкой волшебную жидкость в чистую колбу, которую предстояло сдать преподавателю.
— Тогда прекрати испепелять его взглядом. Подумаешь, сдал зелье раньше тебя, — Блейз начал складывать вещи в сумку, насмешливым взглядом осматривая Драко, но и не забывая при этом посматривать на Дафну, которая была на грани истерики — зелье девушки явно не хотело вариться правильно. Трейси же было явно наплевать на неудавшейся зелье.
— О, брось молоть чепуху. Мне абсолютно все равно, — Драко откровенно врал другу. Впрочем, не в первый раз в жизни. Забини ухмыльнулся и, взяв колбу с готовым зельем, отнес его профессору.
Драко тем временем заскользил взглядом по фигуре Грейнджер. Все та же бесформенная школьная мантия. Непослушные волосы она заплела в косу — девушка всегда так делала на уроках по Зельеварению и ЗоТИ. Драко спустился взглядом к туфлям отличницы. Скромные, коричневые, на маленьком каблуке. Мерлин, у девчонки были такие тонкие, изящные щиколотки, туфли были слишком массивными на их фоне. Он скользнул взглядом по ее тонким, аккуратным рукам. Ее кисти были такими же хрупкими, как и щиколотки. От одного их вида у Драко внезапно перехватило дыхание. Парень мотнул головой, прогоняя из головы наваждение. Блейз, вернувшийся на место, не сдержался и очень громко фыркнул.
***
Ночью, во сне, Драко мерещились тонкие руки Грейнджер. Он очнулся так резко, будто на него вылили ведро ледяной воды. Сев на кровати, он по привычке запустил пальцы в спутавшиеся от пота волосы.
— Что за…? — проворчал он раздраженно и свесил ноги с кровати, размышляя, хочет ли он в туалет или потерпит до утра.
И тут он услышал хихиканье.
Женский смех раздавался из гостиной. Драко посмотрел на часы, но в темноте невозможно было разобрать который час. Достав палочку из-под подушки, он наколдовал Люмос. Час двадцать после полуночи. Меж тем в гостиной опять засмеялись.
Раздраженный из-за сновидения, блондин надел тапочки и поспешил в общую комнату Префектов.
— Что здесь происходит, Грейнджер? — прорычал он, распахивая дверь и натыкаясь взглядом на два вытянувшихся лица.
Паркинсон и Грейнджер мило сидели на диване в ночных пижамах с ложками и огромным ведром мороженого, которое уже было наполовину пусто. В гостиной скромно раздавалось потрескивание камина.
— Доброй ночи, Драко! — Панси лучезарно улыбнулась, — Будешь мороженое?
— Вы спятили, да? Какого василиска ты здесь делаешь? Время за полночь! — Драко был зол. Причем источника злости он выявить не мог. Зато заметил, что Грейнджер была в коротеньких шортах.
— Мне мороженого захотелось. Гермиона меня любезно выручила. Если ты и дальше собираешься плеваться ядом, то попрошу тебя покинуть гостиную, — улыбка сползла с милого личика Паркинсон, а голос стал безэмоциональным.
— Малфой, лучше уйди, — Грейнджер положила ладонь на плечо Панси и с виноватой улыбкой указала на комнату Драко.
Парень хотел было возмутиться с такого произвола, но разумно предпочел ретироваться, не связываясь с Паркинсон. В гневе подруга была страшна.
Устроившись на кровати поудобнее, он прислушался к звукам. Но смеха больше не было. Скорее всего, Грейнджер наложила заглушающее заклинание.
Драко уставился в потолок. Из головы не выходили ноги Грейнджер. Рон на письмо не ответил. Впрочем, Гермиона была готова к такому исходу. И тем не менее от принятого решения девушка решила не отклоняться. Гарри, как всегда, обрадовался полученному письму лучшей подруги и сообщил, что он и Джинни будут рады, если она навестит их, раз собралась в Лондон на уикенд.
Оставалось дело за малым: отпроситься у Макгонагалл и провести инструктаж с Малфоем.
Нервно потоптавшись возле гаргульи, охраняющей кабинет директора, она все же решилась зайти.
— Грозный Глаз! — тихо произнесла девушка и поспешила войти в помещение. Директрисы в кабинете не оказалось.
Девушка тяжело вздохнула, вспоминая, что на ужине директор была недолго. Куда же тогда она могла подеваться? Осматривая помещение, она старалась избегать взглядом портреты директоров. Почему-то Гермионе всегда было неуютно в их компании, а особенно рядом с профессором Снейпом. Мерлин, что за невозможный склочный мужчина! Неудивительно, что его так никто и не полюбил.
Вот и сейчас он наблюдал за ней с кривоватой ухмылкой. А Дамблдор мирно спал у себя в картине, как делал это почти все время.
В камине весело потрескивал огонь, и шатенка, вконец обнаглев, поспешила к креслу, которое было придвинуто к очагу. Девушке так захотелось понежиться в огромном, мягком кресле директора. Пусть даже под зоркими взглядами Северуса Снейпа и Финеаса Блэка.
— Директор Макгонагалл! — вскрикнула от удивления Гермиона, наткнувшись на спящую кошку в кресле. От резкого голоса ученицы кошка прижала уши к голове, но через секунду все же открыла глаза и посмотрела на свою любимицу.
Невооруженным глазом было заметно, что Минерва Макгонагалл раздражена. Тяжело вздохнув, она приняла человеческий вид. Директриса выглядела очень уставшей. Видимо, работа отнимала у женщины немало сил.
— Мисс Грейнджер? У вас что-то произошло?
Гермионе стало стыдно. Повода как такового не было, но что-то неприятное все же царапнуло внутри. После тяжелого военного года Минерва сдала позиции. Не так сильно, как профессор Слизнорт, но все же. Усталость печатью застыла на лице женщины.
— Простите, профессор. Я не отниму много времени, — девушка протянула директору пергамент, который сжимала до этого в руке, — Не могли бы вы подписать мое разрешение на отбытие в Лондон на выходные?
— Мисс Грейнджер, это отрадно, что вы с такой ответственностью относитесь к подобной мелочи, — Минерва поправила пенсне и, удобнее устраиваясь в кресле, просмотрела содержание прошения, — Однако, вам стоит помнить, что вы совершеннолетняя волшебница и совсем не обязательно просить письменно. Вы уже проинструктировали мистера Малфоя?
— Как раз собиралась заняться этим на собрании, — девушка смущенно отвела глаза, всматриваясь в портреты директоров. Удивительно, но рама Снейпа сейчас пустовала. Неужели кто-то был не в своем уме и заказал дубликат портрета?
— Вот и хорошо. Вы свободы, мисс Грейнджер, — профессор Макгонагалл улыбнулась, и буквально на секунду Гермионе показалось, что директор словно помолодела.
— До свидания! — гриффиндорка поспешила к лестнице, ведущей из кабинета. У самого выхода Макгонагалл ее окликнула:
— Гермиона, Мистер Малфой не доставляет вам проблем?
— Нет, профессор! — помотала головой девушка.
— Вы ничего не хотите мне рассказать? — директор просмотрела на Гермиону проникновенным взглядом, словно знала, что она скрывает нечто такое, что противоречило школьному уставу. Беременность Паркинсон, например. Сжав рукав мантии, Гермиона улыбнулась почти искренней улыбкой.
— Нет, профессор. Хороших вам выходных!
— Ваши слова, да Мерлину в уши, — директор сардонически улыбнулась и отвернулась к камину.
Гермиона почти бежала, подхватив полы мантии. Мерлин, как же было тяжело лгать любимой учительнице, которая стала главным авторитетом в ее жизни. Щеки пылали от стыда, девушке казалось, что еще немного и они задымятся.
Связалась же с Паркинсон на свою голову! Однако, отступать было некуда.
По пути изредка попадались школьники, спешащие по своим делам. Гермиона, с тоскливой завистью, проводила взглядом младшекурсников с Равенкло. Мальчишки с упоением обсуждали теорию трансфигурации живого организма в неживой предмет.
Гермионе нравилось учиться, и ей очень хотелось изобрести что-то по-настоящему особенное. Однако, у нее лишь получалось усваивать информацию и синтезировать знания в нужном ракурсе.
Последние четыре года девушка ни раз задумывалась о том, почему Гарри так ленился учиться. Он, конечно, прекрасно усваивал весь учебный материал — у него была просто великолепная генетика. Лили Эванс была лучшей студенткой в свои годы, а отец просто выдающимся волшебником. Чего только стоило изобретение Карты Мародеров и освоение анимагической формы! А про изощренные проказы все тех же мародеров ходили легенды. И тем не менее, Гарри сачковал. Да и Гермиона тоже. За всю учебу у них было до черта приключений! А единственное, что они втроем придумали — это волшебный галеон в качестве передатчика. Грейнджер от этой мысли становилось немного грустно.
— Гермиона, привет! — ее догнал Невилл и на ходу положил ладонь на плечо, — О чем задумалась?
— Привет, Невилл! Да так, о мелочах жизни, — девушка лишь улыбнулась уголками губ, — Тоже на собрание спешишь?
— Ага, ты же знаешь, как Префект психует на опоздания, — проворчал Лонгботтом, хлопая себя по карманам — видимо, проверяя наличие волшебной палочки.
— О да! Мне ли не знать! — Гермиона ухмыльнулась, а одноклассник, по совместительству староста Гриффиндора, убедился, что не оставил палочку на тумбе возле кровати.
— Серьезно, Гермиона, если тебя что-то гложет, ты говори. Я, конечно, не Гарри и не Рон, — Невилл посмотрел на нее с такой доброй улыбкой, что девушке стало стыдно, что она редко заходит в общую гостиную факультета, — Но я всегда готов тебя выслушать.
— Спасибо, Невилл, это правда очень здорово. Но все действительно хорошо.
Ребята дошли до кабинета Префектов.
***
Драко, сделав недовольное лицо, размазывал овсянку по тарелке. Над ухом зудели Забини и Нотт. Малфой пытался уловить суть разговора, но заслышав слова: «нудная алкоголичка», «драккловы прорицания», — сразу же утратил всякий интерес. С вероятностью в девяносто девять процентов обсуждали парни скучнейшее эссе, которое задала ненормальная Треллони. Каша не елась, сок не пился. Что он вообще забыл на завтраке в такую рань?
Его взгляд наткнулся на сидящую напротив Паркинсон — вот и ответ. Как на ладони. Сидит, поглощает овсянку с не менее кислым выражением лица. Грейнджер, чтоб ее, велела чуть ли не в приказном порядке следить за тем, чтобы Панси нормально питалась.
Гриффиндорка что-то лепетала про витамины и младенцев. Как ей вообще взбрело в голову свалить из школы? И оставить его с психически нестабильной Панси? Подруга последний месяц была настолько раздражительна к нему, что Драко гадал — не подгадил ли он ей в прошлом и забыл об этом?
Дождавшись Тео и Блейза, блондин кивнул Паркинсон и покинул ее общество.
— Малфой, кто-то умер? — подал голос Забини, криво усмехаясь и кутаясь в зимнюю мантию. Брюнет всегда славился среди своих чрезмерной мерзлявостью, но так утепляться в конце октября?
— С чего бы? — Драко засунул руки в карманы и последовал в сторону квиддичного поля. У слизеринцев сегодня была тренировка.
— У тебя и без унылого выражения довольно-таки противная рожа, а тут вообще край, — Блейз закатил глаза, в то время как Теодор заржал и прошелестел:
— Серьезно, Малфой, можно подумать, Грейнджер завалила тебя работой. Мы же делаем всю работу за вас!
— Заткнись. Руководить идиотами — ой как выматывает, — парень ухмыльнулся, запустил руку в волосы и растрепал тщательно зачесанную укладку, справедливо решив, что от холодного ветра ее все равно не спасти.
Пока он натягивал на себя спортивную мантию, невольно включился в треп однокурсников, относительно девичьих прелестей.
— Ни черта вы не цените женскую красоту. Помните Браун? Хороша была, — Уорингтон мечтательно уставился в потолок, видимо, вспоминая гриффиндорку.
Драко поморщился, но спорить не стал, хотя прекрасно помнил, что яркая блондинка с Гриффиндора стала жертвой Фенрира Сивого. Оборотень оставил ей уродливые шрамы на память прямо на лице. Дафна долго трепалась, что именно из-за них Лаванда не стала доучиваться. Видимо, факт того, что Браун стала жертвой ликантропии, выветрился из головы одноклассницы.
— Ну теперь она не вариант, или ты любитель острых ощущений? — Нотт усмехнулся, напоминая Уорингтону полуночные особенности Лаванды Браун.
— Что, если и так?
— Фу-у-у, — выдал Блейз, — Лучше сисек Девис не видел ни у одной!
— Ты сам только что признался, что больше и не видел, — Блетчли расхохотался.
— Заткнись, Майлз — Забини кинул в Блетчли ботинком.
— А вы заметили, как похорошела в этом году Паркинсон? Так жаль, что в этом году она отказалась от квиддича. Ох, я бы посмотрел, как прыгают ее буфера на тренировке… — Майлз даже обрисовал фигуру Панси в воздухе, преувеличив размер груди раз в десять точно. Малфой начал раздражаться от заданной темы разговора.
— А тебе чьи сиськи нравятся, Малфой? — Нотт склонил голову на бок и посмотрел на Драко пытливым взглядом.
— Гр…инграсс, — Префект едва не оговорился, и он почти не врал, — Астория, классные сиськи!
Малфой не мог похвастаться успехами в сексуальном плане. Впрочем, как и другие парни. Только в отличии от друзей, грудь Астории он увидел случайно, в ванной старост, куда не вовремя ворвался в позапрошлом году. А не, так сказать, на практике, но ведь он не обязан афишировать подробности.
— А как тебе титьки Грейнджер? — Тео посмотрел на Драко так, словно знал что-то такое, о чем сам Малфой не знал, — Я бы не отказался их потрогать или хотя бы посмотреть. Но вот беда, она вечно в мантии. Она и в дортуаре в этой мешковине ходит?
Драко сглотнул, всячески пытаясь сдержать гнев. Обсуждение прелестей Паркинсон его крайне нервировало, но когда Нотт приплел еще и Грейнджер, кровь в венах вскипела.
— Во-первых, Тео, с чего ты решил, что я стал бы оценивать Грейнджер? Ты забыл, кто она? Гребаная гриффиндорская заучка! Во-вторых, под мантией ей просто нечего прятать, —
Малфой мысленно похвалил себя за отсутствие эмоций в голосе. А еще он соврал друзьям. В дортуаре Грейнджер очень часто ходила в весьма фривольном виде: в нелепых маггловских шортах и футболках, которые не скрывали достоинств ее фигуры. Но этим знанием Драко почему-то делиться не захотел. И не только потому, что это не по-джентельменски.
Прихватив метлу, Драко последовал за Блейзом.
— Ты чего так психанул? — шепотом спросил проницательный Забини.
— Потом, — отмахнулся Драко, взмывая на метле вверх.
***
Косой переулок, как и всегда, встретил ее чуть ли не праздничным возбуждением. Центральная магическая улица Лондона кишела огромным количеством праздно шатающихся людей. Гермиона натянула шапку по самые глаза и зарылась носом в шарф. Со времени победы над Волдемортом прошло почти полгода, а Пророк и прочие магические издания до сих пор не добились интервью у Героини войны и верной подруги Гарри Поттера.
Гермиона спешно побежала в сторону магазина Джорджа. Где работал Рональд. Проталкиваясь через толпу, она вынуждена была пропускать мимо ушей гневное ворчанье волшебников.
Мерлин, до девушки только дошло, что народ готовился ко Дню всех святых! Из головы совсем вылетело.
В Хогвартсе она и Малфой лишь курировали организацию празднества. Ну ладно- ладно! Спихнули всю ответственность на Старост факультетов. И при всем при этом она умудрилась забыть, что во всем мире тоже готовятся к Хэллоуину.
В магазине Всевозможных Вредилок Уизли, как и всегда, был ажиотаж. Немного поработав локтями, она добралась до кассы, где ошивался Джордж.
Несмотря на блуждающую улыбку, Джордж Уизли был печален. Одетый в строгий серый костюм, он больше походил на сотрудника Министерства, а не на изобретателя волшебных шуток.
Когда Фред был жив, близнецы всегда одевались в яркие мантии, однако, оставшись один, Джордж почти кардинально сменил гардероб.
— Привет, Джордж! — окликнула Грейнджер мужчину за кассовым аппаратом.
Уизли заметил девушку среди покупателей. Его глаза на мгновение потеплели, он улыбнулся даже шире обычного, и шатенке показалось, что его маска напускного веселья вот-вот треснет.
— Гермиона! Какими судьбами? Ты разве не в школе? — Джордж взмахнул палочкой, кассовый аппарат заработал самостоятельно, и парень поспешил покинуть рабочее место.
Грейнджер знала, что касса всегда могла работать самостоятельно, и никто бы не смог обворовать магазин. Но Джордж искренне считал, что контакт с покупателем — это очень важно. А Рон ему не противоречил.
— Я рада видеть, что у тебя все хорошо, Джордж, — не сдержалась девушка и обняла хозяина магазина.
— Ну, девочка! Все с Джорджем хорошо! Ты наверное к Рону? — парень улыбнулся, в этот раз искренне, и уткнулся носом в волосы Гермионы.
— Он не предупредил, что я приеду его навестить? Как на него похоже! — вздохнула Гермиона и выпустила из объятий Джорджа, — Где он, кстати?
— Нет, забегался, наверное. Знаешь, с тех пор, как начал работать, он стал болезненно похож на отца, — парень закатил глаза, — Даже Анджелина отметила, что он стал рассеяннее после того, как попал в Мунго…
— Мунго?! Рон болен?! — Гермиона едва сдержала вопль.
— Нет, с ним все хорошо. Он что, не рассказал тебе, что стажируется на колдомедика? — улыбка постепенно сползла с лица Джорджа.
— Нет, — только и смогла выдавить девушка. У Рона были от нее секреты, ей стало дурно.
— Видимо, хотел сделать тебе сюрприз… — Джордж виновато пожал плечами, но Грейнджер его не услышала.
За спиной звякнул колокольчик входных дверей.
— Гермиона, ты уже приехала? — за спиной раздался такой родной голос. На душе у девушки потеплело, но обида от недосказанностей между ними вгрызалась шатенке в спину.
— Да, представь себе. И узнала, что ты учишься на целителя. Так мило с твоей стороны, что ты не рассказал об этом мне! — выплюнула она в ответ, хотя очень хотела броситься в объятия Рона, — Джордж, прости, я пойду. До свидания! — скомкано попрощавшись со старшим из Уизли, Гермиона поспешила на выход.
Рон догнал ее возле забегаловки, открывшейся рядом с кафе мистера Флориана Фортескью.
— Мерлин! Гермиона, стой! — он нежно схватил ее за руку, притянул к себе и заграбастал девушку в свои медвежьи объятия, — Куда ты бежишь, даже не выслушав меня? Я соскучился. Очень.
— Рон, почему ты такой дурень? — прошептала девушка, обернулась и уткнулась ему в грудь.
— Такой уж уродился. Пойдем в кафетерий. Кушать очень уж хочется.
И Гермиона, грустно усмехнувшись, последовала за Роном в кафе.
Они молча, не сговариваясь, заняли самый неприметный столик. Заказали дежурный ланч. И начали говорить. Много говорить.
Рон просил прощения. Очень много просил прощения. За то, что совсем не писал писем. За то, что опоздал с поздравлением. За то, что не навещал. За то, что не рассказал о стажировке в Мунго. И вроде бы, она должна была его простить, но горький осадок не хотел покидать ее душу.
— Знаешь, Гермиона. Мне кажется, я не смогу сделать тебя счастливой, — вдруг произнес парень с грустной улыбкой на губах. Гриффиндорка всматривалась в дорогие сердцу черты лица и с ужасом отмечала, каким бледным и усталым был Рональд, — Я не могу обещать, что все изменится. Мои письма останутся такими же убожески-сухими. Да и свободного времени у меня не прибавится. Мне даже не кажется. Я боюсь, что уверен в этом.
Девушка видела, как тяжело даются ему все эти слова. Он смотрел на нее и в то же время, будто сквозь нее. Сжимал ее горячие пальцы в своих холодных руках, на прочь игнорируя жаркое.
Где-то в глубине души Гермиона начала понимать, к чему ведет разговор Рон, и сердце девушки больно сжалось.
— У тебя кто-то появился? — шепотом вдруг спросила она, боясь услышать утвердительный ответ.
Рон выпучил свои голубые глаза, будто услышал, что Мерлин был сквибом.
— Нет, что ты! У меня нет времени на такие глупости! Я поесть не успеваю толком. Какие девчонки? Да и Джордж периодически выпадает из жизни.
И Рон опять начал говорить. Много, с расстановкой. Рассказал, что несмотря на глянцевую обложку мнимого благополучия, Джордж периодически уходил в алкогольный угар. Как Молли на этом фоне попадала в Мунго в предынфарктном состоянии. Как плохо переносил ликантропию Билл. Делился с ней планами на будущее. Слушая его, Гермиона не узнавала в нем прежнего, ведомого Рона. Парень словно вырос из довольно-таки инфантильного подростка в зрелого мужчину.
— А в этом будущем есть место для меня? — внезапно спросила она у него.
— Гарри и ты всегда будете неотъемлемой частью моей жизни, — улыбнулся так добродушно, как умел только он.
Но от этой улыбки, от этих слов в девушке будто бы что-то надломилось.
«Гарри и ты…» — именно в таком порядке. Эти слова набатом отзывались в ее голове.
Это был конец. На глаза набежали непрошенные слезы.
— Гермиона. Прости меня. Но вряд ли я сейчас смогу быть…
— Рональд, не надо. Все хорошо. Правда, все хорошо. У тебя и без меня много забот. — Гермиона сморгнула слезинки.
— Мы же останемся друзьями? — Рон ставил жирную точку в их отношениях. Гермионе было горько, но она не покажет ему насколько. Она прекрасно помнила, как тяжело он переносит женские слезы.
— Конечно, мы всегда будем друзьями! — шатенка вымученно улыбнулась.
Уже позже, аппарировав на площадь Гриммо, девушка еще долго рыдала в объятиях Гарри и Джинни.
***
«Тук-тук.»
В дортуар настойчиво стучали. Драко с трудом разлепил глаза. Голова гудела, болело все тело - сказалась утренняя тренировка. Блондин едва сдержался, чтобы не проклясть ночного визитера. Преодолев путь из своей спальни в гостиную, а там и до двери, он резко распахнул дверь. В комнату вбежала Паркинсон вся в слезах.
Ярость на весь мир сразу сошла на нет.
— Панс?! Что случилось?!
— Драко! Мне приснился кошмар, будто бы я потеряла ребенка! — плечи девушки сотрясались от накрывшей ее истерики. Драко, опешив от слез Паркинсон, не нашелся, что сделать, дабы заткнуть всемирный потоп имени Панси Паркинсон, поэтому просто крепко обнял девчонку.
— Паркинсон, успокойся. Это всего лишь сон, твой дурацкий ребенок еще при тебе, — у девушки давно заплыла талия, а в последние дни начал появляться уже приличных размеров животик.
— Я так боюсь! — всхлипывала девушка.
Драко завел ее в гостиную и усадил на диван. Быстро бросился к столику, где стоял чайник и вазочка, в которой всегда хранились сладости. Староста девочек всегда следила за их наличием и ежедневно наполняла вазу.
— Все будет хорошо, поверь. Я с тобой, — наспех разогрев чай, парень как заправский домовик преподнес чашку с горячим напитком подруге.
— Спасибо, — Панси успокаивалась, лишь изредка шмыгая носом.
Драко уселся рядом с ней и, приобняв ее за плечи, начал вещать о том, что все у девчонки будет лучше всех.
Он наблюдал за тем, как Паркинсон засыпает, положив голову на его плечо, даже во сне поглаживая живот. И размышлял о том, как он вообще мог предложить ей избавиться от ребенка? С той памятной истерики Панс прошла неделя, и, к счастью, Паркинсон больше таких выкрутасов не выкидывала. Драко, признаться, считал, что это лишь временное затишье. И его никак не отпускало ощущение, что он ходит по чертовски тонкому льду.
С Грейнджер после возвращения тоже что-то творилось. Девчонка всегда была несколько увлекающейся натурой, а тут стала несколько рассеянной, молчаливой и занудной в край. Количество прочитанной литературы возрастало по геометрической прогрессии, Драко мысленно нахваливал себя за усвоение учебного материала по Арифмантике и умелое использование его в жизненных ситуациях. Книги, которые не покидали комнаты Старосты Девочек, начали появляться то на диване, то на рабочем столе, однажды, Малфой наткнулся на книгу в ванной. Углубленный курс по Чарам лежал забытым прямо на полу, рядом с унитазом. На парах вроде бы все оставалось прежним. Такая же вытянутая рука, прямая спина и уверенный тон Гермионы, умелый фасад, который та выстроила, пытаясь что-то скрыть.
Про Паркинсон Гермиона не забывала ни на минуту. С утра накладывала иллюзорные чары, трижды проверяла их качество. И по десять раз напоминала Малфою следить за их состоянием и при малейшем истончении чар обновлять их. И она не принимала отказа.
Панси льстила забота Грейнджер. Это было видно невооружённым глазом. Драко не стоило труда догадаться, что Панси не доставало заботы от родителей. И, возможно, от отца ее ребенка. К тому же Гермиона умудрилась подтянуть Паркинсон по некоторым предметам. До идеала, конечно, было далеко, но не так отвратительно, как было весь последний год.
Панси никогда не была девочкой, которая дружит с кем-то просто так. Разве что с Драко, но и к этому они пришли, ой как не с разу. С Дафной она дружила, потому что маменька очень рекомендовала девочку из этой семьи. С Миллисент Булстроуд их пути разошлись — слишком разные они были. К тому же грузная девушка была увлечена совсем другими вещами, а не сплетнями, да желанием удачно выйти замуж, чем грезила прошлая Панс. Нынешняя Паркинсон хотела спокойно учиться, пойти работать в самый спокойный отдел Министерства Магии, и, разумеется, она хотела спокойного будущего для своего ребенка. И, на удивление, в планах девушки и слова не было о том, чтобы связать свое будущее с мужчиной.
— Это идеальная картинка будущего, — задумчиво сказала Грейнджер на откровения слизеринки. Не заметив скептическое выражение лица последней, гриффиндорка продолжила говорить, — Куда ты денешь ребенка, когда родишь? Что скажут твои коллеги, когда выяснится, что ты родила ребенка, будучи студенткой Хогвартса? Шила в мешке не утаишь. Ты готова к осуждению консервативного волшебного общества?
— Умеешь ты поддержать, Грейнджер, — Панси фыркнула и уселась на другой край дивана.
Ребята сидели в кабинете, отведённом под нужды префектов. Через десять минут должно будет состояться собрание. Семестр приближался к концу, пора было подводить первые итоги и решать проблему со Святочным балом.
— Мы с Драко не всегда будем рядом с тобой, — мягко улыбнулась Гермиона, мгновенно растеряв весь свой нахохлившийся вид. От этого ее «мы» у Драко что-то дрогнуло внутри, но парень подумал, что проголодался, — Моя задача как Старосты подготовить тебя к самостоятельной жизни после Хогвартса. А как твоя… — Староста Девочек задумалась, и от сведённых бровей у нее залегла складка.
«Если она продолжит так делать, первые морщины начнутся именно оттуда.» — подумалось Панси. Она все же обернулась к Грейнджер, чтобы послушать, что скажет самая рациональная девушка, которую она встречала.
— Я, наверное, многое на себя беру, — Грейнджер пожевала нижнюю губу, отчего та стала такой насыщенно алой, что Драко поймал себя на том, что рассматривает рот гриффиндорки. Резко отвёл взгляд на свитки. Нотт и Лавгуд утром предоставили табели успеваемости со своих факультетов, — Но все же посмею назвать себя твоим другом. В общем, как друг я хочу тебе только добра и рекомендовала бы сразу после окончания Хогвартса отправиться на континент. Или в Америку. Там волшебницы более эмансипированы…
Гермиона Грейнджер, героиня боевых действий девяносто восьмого, боевая подруга Мальчишки, который выжил дважды, и студентка Гриффиндора до мозга костей, назвала себя другом Паркинсон. Где-то в гробу переворачивался Северус Снейп и хихикал Дамблдор.
Малфой уставился на подругу, ожидая реакции.
— Спасибо. Об этом стоит подумать, — Панси зарделась. Ей определенно пришлась по душе подруга в лице именитой подружки. Почему-то Малфой задумался, а не использует ли однокурсница Грейнджер.
— Ты предлагаешь Панс просто сбежать? Очень смелый поступок. Показательный. А кто будет обеспечивать ее за Ла-Маншем? Родители? Сомнительно, — вмешался вдруг Драко. Он прекрасно помнил, что Панси любила, да и умела жить только на широкую ногу. Несмотря на холодность в отношениях родителей с единственной дочерью, финансово она всегда была обеспечена чуть больше других девчонок из чистокровных семей. Даже тех же сестер Гринграсс обеспечивали весьма строго и по делу, а ведь их отец был лучшим финансистом Министерства. А Милли и то приходилось рассчитывать на малое, семья у нее была не бедная, но на третьем курсе учились ее брат и сестра.
— Ты думаешь, я не справлюсь? Думаешь, я сижу и трачу все галеоны и сикли, которые мне высылает отец? Я не ты, Драко, все-за-один-поход-в-Хогсмид-спущу-на-сладости-и-навозные бомбы! — прошипела Панси и вернулась ближе к Гермионе.
На вопросительный взгляд Грейнджер, в чем же дело, Малфой отвечать не стал. Он ещё припомнит Панси за то, что опозорила его перед зубрилой истории столетней давности. Дело было на третьем курсе, он тогда изрядно упился сливочным пивом, которое раззадорило его настолько, что он потратил все карманные деньги на три месяца, которые вручил ему отец, буквально за семь минут. Купленные сладости были щедро вручены Старосте факультета, а розыгрыши из магазина Зонко закончились за три дня. Тогда Драко ещё не умел контролировать свои расходы. После нагоняя отца Малфой освоил и эту науку.
— В словах Малфоя есть логика… Деньги решают много бытовых проблем, но как надолго хватит твоих сбережений? Год максимум, если ты будешь во многом себе отказывать,
— Гермиона пожала плечами и уставилась на Драко. Ее взгляд скользил по его лицу. Видимо, соглашаться в чем-то со слизеринцем было для нее настолько непривычным делом. Хотя, пора бы привыкнуть. За осень они толком не ругались, не вступали в конфликты, а если и было место диспуту, то все решалось мирным путём, без проклятий по определенному адресу.
Ответить Панс не успела, в помещение постучали. Это были Невилл и Парвати. Собрание начиналось. Значит, их разговор придется перенести.
Вскоре подошёл Нотт, вместе с ним были Старосты Хаффлпаффа и чудачка Лавгуд.
— Майкл на отработке у профессора Вектор, он вздумал с ней спорить прямо на занятии,
— Луна отстраненно улыбнулась Гермионе и уселась на широкий диван рядом с Панси.
Слизеринка закатила глаза и отодвинулась подальше, тем временем Лавгуд внимательно смотрела на Паркинсон своими почти стеклянными глазами.
— Луна, что там с табелями третьего курса? Доусон не передал тебе исправленный вариант? — Грейнджер на ходу улавливала, что что-то идёт не так, и моментально отвлекла внимание равенкловки на себя. Малфой поспешил вклиниться в пространство между Паркинсон и Лавгуд. Панс как обычно зашипела, а Лавгуд даже не шелохнулась, чтобы подвинуться. Кто знал, что могла сказануть эта лунатичка.
— Хэй, Малфой, — после окончания собрания Нотт догнал Драко по пути в дортуар префектов. Блондин притормозил, взглядом провожая Грейнджер и Паркинсон. Те бодро спешили в сторону библиотеки.
— Я надеюсь, у тебя была нормальная причина меня тормознуть. Я устал и хочу лечь спать пораньше, а у меня ещё не готово эссе по Чарам.
— Не будь занудой, Малфой, оставь это Грейнджер! — усмехнулся Тео, и зевнул. Духота в кабинете префектов была знатной, спать хотелось не только Драко.
— Я вот по какому поводу, собственно. Ты встречаешься с Паркинсон или нет? — взял быка за рога Тео, поправил школьную сумку на боку, в ней лежали пергаменты. Нотту вверили заниматься праздничным столом. И он так увлекся на собрании, что на ходу предложил более двадцати блюд. Грейнджер была лидером в тандеме главных Старост школы, и она велела слизеринцу сократить меню на пять пунктов, расписать состав и предоставить список к среде. Малфой постарается утвердить меню пиршества у директора.
— Тебе какое до этого дело? — аккуратно начал Малфой. Кто знал, что у Нотта на уме, неужели он что-то прознал? Или хуже того, был отцом ее ребенка?!
— Я хотел пригласить ее на бал. Но вы же все время вместе, и не по-джентельменски будет уводить ее из-под твоего носа, — как слизеринец Теодор Нотт явно не состоялся. Конечно, как типичный слизеринец, каким представляли студенты других факультетов — да. Впрочем, Нотт никогда не плел интриг и заговоров, как тот же Драко. Никогда не воевал с Поттером и абсолютно не реагировал на происходящий вокруг военный пи… кошмар. Тео любил учиться, и удивительно, что он не попал на Равенкло. Хотя та же Грейнджер была во главе Гриффиндорского факультета.
— Ну так у нее и спрашивай. Панси сама себе голова, — Малфой засунул руки в карманы мантии, — И нет, все, что связывает меня с Паркинсон, обычная дружба.
— Спасибо, Малфой, — Тео улыбнулся и скрылся по направлению к главной лестнице. Староста факультета спешил в гостиную, наверняка, хотел застать Старосту девочек в подземельях. Да только не учел того, что Панси умчалась с Грейнджер.
***
Малфой ее нервировал. Девушка затылком чувствовала, как он взглядом прожигает в ее мантии дыры. У них были Чары, Флитвик вещал о медицинских заклинаниях, которые они давно изучили. Но министерская программа требовала, чтобы они усердно повторяли все заклинания оказания первой помощи: ферула, эпискеи, вулнера санентур и прочие.
Даже несмотря на то, что все эти заклинания давно были выучены и даже использованы Гермионой в тот страшный год, она усердно выводила пером формулу заклинаний в тетради.
Ровно до того момента, пока не почувствовала чей-то взгляд на себе.
Она нервно обернулась, глядя вверх по аудитории. И наткнулась взглядом на… Майлза Блетчли, а вовсе не Драко Малфоя! Слизеринец заметил ее взгляд и очень похабно облизнул губы. От увиденного Гермионе стало дурно. Во первых, она будто бы вернулась на шестой курс, и это вновь Маклагген домогается ее. Во вторых, с чего она вообще взяла, что это Малфой пялится на нее? Он вообще сидел вверху у окна, соседствуя с Паркинсон, и тщательно взмахивал волшебной палочкой, заучивая Брахиам Эмендо. Боже, она совсем сдурела, не иначе.
После ее возвращения со свидания с Роном, которое закончилось полным провалом и расставанием, Гермиона утратила всякий интерес к собственным переживаниям. Проплакав почти всю ночь у Гарри, в утешающих объятиях Джинни, префект словно стала эмоционально пустой. Она не чувствовала боли, какая настигла ее в первый момент, не чувствовала обиды, которая заполнила ее до самых краев. Один Мерлин знает, каких усилий ей стоило не бросить обидные, задевающие за живое слова. Она всегда знала цену словам. Гермиона даже не чувствовала себя до конца живой. Настолько все ей казалось плоским в восприятии.
Чтобы заполнить возникшую пустоту, она зарылась в книгах даже больше, чем в тот период, когда Рон бросил ее с Гарри в лесу Дин. Спустя время она, конечно, поняла и приняла этот его уход. Рональд беспокоился о семье, она же от своей отказалась. То, что заклинание Обливиэйт удалось обратить, ей сказочно повезло.
Книги были самыми разными. Учебный материал, дополнительная литература, она даже заказала у мамы специализированную литературу по ведению беременных женщин. Студенческие учебники по акушерству и гинекологии оказались очень информативными и, по мнению Гермионы, куда лучшими, чем школьные книги о повивании, датируемые началом двадцатого века. Их Староста из своих личных покоев не выносила. Не дай бог консервативные Волшебники в лицах Паркинсон и Малфоя увидят атлас строения женских половых органов… Зато многие другие учебники она стабильно находила аккуратно сложенными на тумбочке возле ее двери.
Драко Малфой был на удивление аккуратным мальчишкой. И это отражалось не только в его холеном внешнем облике, но и в том, как тщательно и красиво он ведёт документацию префектов. У слизеринца был прекрасный почерк, не чета ей, с ее маленькими, четко прописанными буковками. Даже в дортуаре он без особых стараний поддерживал порядок. В то время как Гермиона начала привносить в гостиную некоторый хаос из книг.
После того, как занятие закончилось, Гермиона вылетела из аудитории, чуть ли не как пробка. Блетчли прислал ей бумажного журавлика ближе к концу, а ей, ой как не хотелось открывать записку от этого мальчика. Майлз пропустил два года обучения. Полукровный слизеринец, отец — волшебник, мать — обычная магла. Когда Волдеморт воскрес, мистер Блетчли быстро забрал жену и сына и скрылся с ними где-то в Аргентине. Обучение там Майлз не продолжил, но после войны захотел вернуться в Хогвартс. Что знала о нем Гермиона? Он вроде был вратарём в команде Слизерина по квиддичу. Внешне ни чем не примечательный, Гермиона бы даже назвала его скучным. Однако от его заинтересованности в ней, девушке было крайне не комфортно. Особенно сейчас.
***
Сегодня опять были тренировки. Через неделю была назначена игра между Слизерином и Равенкло. Сам Драко в победе своей команды не сомневался и предпочёл бы отсидеться сегодня вечером даже не в общей гостиной Слизерина, а в теплом дортуаре префектов. В компании занудной Грейнджер и ворчливой Панси. Ну или на худой конец сыграть с Блейзом в плюй-камни на площадке с башней-часами, но не торчать в небе этим промозглым и холодным вечером.
После тренировки, в раздевалке, парни вновь затеяли пустой разговор о девчонках. Старый Малфой, ещё довоенных времён, вероятно, включился бы в болтовню без проблем. Однако, у нового Малфоя приоритеты несколько поменялись.
О нет, разумеется, Драко любил девичью красоту и прилегающие прелести, но в последнее время предпочитал отмалчиваться. Чем дольше он жил и контактировал с Грейнджер, тем чаще начал ловить себя на том, что заглядывается на гриффиндорку. Драко точно мог сказать, каким запахом обладает ее шампунь, сколько сахара она кладет в чашку, когда пьет чай прямо в дортуаре. И с каким выражением лица она отвечает на письма своим героическим друзьям. Как хмурит лоб и закусывает нижнюю губу. И да, Грейнджер действительно многое скрывала от парней под просторной мантией и школьной формой.
— Я пригласил Грейнджер на Святочный бал…
Донеслось до Малфоя. От удивления он заморгал и даже высунулся из душевой кабинки. Он очень хотел посмотреть на шутника, сморозившего такую чушь.
— То, что ты отправил ей записку, за приглашение не считается, придурок, — Монтегю закатил глаза и скрылся в душевой кабинке.
— Но я не получил отказа. Все равно я добьюсь своего, — Майлз был старше всех их и был опасен. Драко удивлялся, как вообще он избежал военных действий. Но по слухам его отец сбежал на два года в Америку, прихватив семью. Все же Майлз Блетчли был счастливчиком, по мнению Малфоя, ведь вратарь даже не видел Волдеморта…
— Ага, десять раз. Не на ту напал, — Забини плеснул водой из душа в Блетчли, — С чего ты вообще заинтересовался зубрилой Грейнджер? Не боишься, что прилетит ее рыжий женишок и надает тебе по лицу?
— Ты про Уизли? Я его не боюсь. Пусть только сунется. А почему заинтересовался? Господа, вы бы видели, какая у нее задница. Я готов многое отдать за то, чтобы засадить ей… — Майлз мечтательно развел руки и лучше бы Малфой не видел, как подействовали слова на Блетчли.
— О! Пошли фантазии и пустая болтовня! — Тео закатил глаза и включил воду в своей кабинке.
Драко почувствовал резкое, грызущее ощущение раздражения и, незаметно прислушиваясь к болтовне, намыливал себе живот.
— Это не фантазии! Я видел собственными глазами! На днях имел удовольствие заглянуть в ванную старост, а она там как раз плескалась, — Блетчли зашёл в пустующую душевую кабину, — Спасибо, Тео, за пароль! Буду чаще туда наведываться. Надо поднатореть в дезиллюминационных чарах, а то в прошлый раз пришлось быстро уйти.
— Минус двадцать баллов с факультета, — мрачно выдал Малфой из своей кабинки, — Нотт, ты тянешь наш славный курс на дно.
— Эй! Меня то за что?! Это не я извращенец, а Блетчли! — Нотт даже вылетел из кабинки весь в пене и мыле.
— За то, что раздаешь пароли от ванной Старост не имеющим данного статуса студентам, — непререкаемым тоном произнес Драко, с остервенением намыливая свою спину.
***
Малфой явился в дортуар ближе к девяти. Гермиона сидела с Панси за столом, они как раз решали задачи по Арифмантике.
Староста мальчиков был зол, от этого его челюсть была плотно сжата, и девушке показалось, что она слышит скрип зубов. Увидев их, он сузил глаза и, ничего не говоря, двинулся в свою спальню. Он почти дошел до комнаты, как Панси открыла рот:
— Привет Драко. Я, конечно, премного тебе благодарна, но на бал с Ноттом ты пойдешь сам.
— Что? — удивились оба префекта школы, они с почти одинаковыми выражениями лиц уставились на Паркинсон. Слизеринка была на тридцатой неделе беременности, и ее живот прилично вырос. Не так безобразно, как Малфой себе представлял. Да и под свободной мантией его было почти не заметить, но чары Грейнджер накладывала стабильно, а он старательно следил за их качеством.
— А что такого? Я просто сказал ему, что ты сама решаешь с кем пойти…
— Малфой, ты идиот?! — вскинулась вдруг Грейнджер. Словно фурия она метнулась к нему и вновь ткнула пальцем ему в грудь. Малфой испытал дежавю. Возможно, если бы Блетчли не вывел его из себя в душевой, он бы спокойно отнёсся к тому, как Грейнджер его называет, но что-то в нем переклинило.
— Это почему же я идиот? Объясни, будь добра!
— Только идиот вроде тебя пошлет Панси в ее интересном положении на бал с парнем, который не знает маленького секрета нашей общей подруги! Ты забыл, что иллюзия работает только на внешний вид, вот будет потеха, когда Нотт нащупает что-то интересное во время их танца! — иногда Грейнджер очень быстро соображала, и это злило Драко. Но больше всего его злило, что она называет его идиотом, как своих друзей, что он ей и высказал.
— Не подумал, да! Но ты, Грейнджер, тоже не думаешь! Не смей меня называть идиотом! Я не твой дружок Поттер и тем более не твой любимый Уизел! — прошипел Малфой прямо в лицо девчонке.
От его слов ее словно водой окатило. Плечи разом поникли, а рука, которой она тыкала ему в грудь, свисла. Губы, ее алые губы, которые она так часто кусает, задрожали, а глаза остекленели. Лишь для того, чтобы в следующий миг по ее щекам скатились слезы.
Грейнджер резко отвернулась и спокойным шагом удалилась в свою комнату, тихо прикрыв дверь за собой.
Выговорив все это, Малфоя словно отпустило. Тугой узел в животе расслабился лишь на секунду. Увидев слезы Грейнджер, на душе стало так паршиво, что захотелось завыть.
— Нет, Малфой, ты идиот, — Паркинсон опасно сузила глаза, вперевалочку приблизилась к лучшему другу, — Заколдуй меня — это раз. И подумай над своим отвратительным поведением — это два.
Панси уперла руки в бока, и Драко нервно бросил:
— Что я такого сказал, что она разревелась?!
Паркинсон молчала, ждала, пока Малфой наложит на нее чары. Выполнив это, он несколько раз проверил их надежность. До утра должно хватить.
— Ты же знаешь причину, Панс!
— Я не знаю всех подробностей, но она вроде как рассталась с Уизли. По календарю была вторая неделя декабря. Было омерзительно холодно, а в замке ещё и влажно до такой степени, что Драко казалось, что его мантия, ботинки и носки были сырыми.
Все обитатели Хогвартса ждали первого снега с таким нетерпением, словно это был конец унылости серых дней. Драко уже дважды поднимал вопрос об активации обогревающих чар, но директор Макгонагалл лишь разводила руками. По регламенту все того же Министерства Магии отопительный сезон в школе начинался не раньше двадцатого декабря. Разумеется, его могли дать раньше, если бы возникла некая форс-мажорная ситуация, вроде снегопада. И поэтому Драко оставалось накладывать на себя согревающие чары. Надолго их не хватало, и это жутко раздражало.
Малфой поднялся на четвертый этаж, движущиеся лестницы сегодня благоволили ему и ни одна из них не увела слизеринца в неверном направлении. Он кое-как высидел занятия. В библиотеке, к счастью, не нашлось никого из старших студентов. У Гриффиндора и Хаффлпаффа были сдвоенная Травология, а это значило, что в замке они появятся не раньше обеда. У Равенкло была Астрономия и Руны. Пройдя вглубь помещения, он отыскал мадам Пинс на привычном месте.
— Мистер Малфой, — библиотекарь поджала губы и продолжила писать что-то в пергаменте.
— Добрый день, Мадам Пинс! Я хотел узнать, есть ли у вас подшивка номеров Ежедневного Пророка за ноябрь? — как можно нейтральнее произнес Малфой.
— Стало быть, вы не получаете его с почтой? Отменили подписку? — Ирма Пинс натянуто улыбнулась. Драко понимал, что, вероятно, она терпеть не могла его, но устав велел ей свою неприязнь к бывшему пожирателю не показывать.
— Ещё в девяносто шестом, — Малфой отвёл глаза, ему не терпелось получить подшивку побыстрее, но библиотечных дел мастер удалилась куда-то за стеллажи. Через три минуты она вернулась с пухлой пачкой газет.
— Из личных архивов, мистер Малфой. Можете забрать себе.
Драко коротко поблагодарил Мадам Пинс и, прихватив несколько номеров Ежедневного Пророка, поспешил в гостиную Слизерина.
В общей гостиной факультета было тихо, только что вернувшиеся семикурсники предпочли отдохнуть у себя в комнатах. Даже Панси не было видно.
Он с осторожностью открыл первый номер, датируемый тем самым днём, когда Грейнджер покинула школу.
Ничего. Во всех семи выпусках этой жёлтой прессы не было ни одной статьи, касаемо двух Героев Второй Магической войны. Рита продолжала строчить статьи, слабо связанные с реальностью. В них даже часто мелькало имя Гарри Поттера, но все чаще нового министра Магии Кингсли Шеклболта. Словно и не было Победителя злых сил, газетчики словно пытались стереть из памяти ужасные полтора года.
— Ну? Что ты так старательно выискиваешь в Пророке? — Забини уселся на кресло, близко соседствующее с диваном, на котором расположился Драко.
— Да так, — пожал плечами Драко, ясности это не принесло. Он зря потратил сорок минут своей жизни. Малфой так и не узнал, было ли правдой, что рассказала ему вчера Панси. Если и было, то почему никто об этом не знает?!
— У тебя было такое лицо, что казалось, твой мозг закипит. И да, Драко, ты можешь мне рассказать, — Блейз даже не улыбался как обычно. Чем старше они становились, тем меньше Забини улыбался. Малфой не был дураком и знал, что дело в навязанном браке с равенкловкой. Блейз давно сох по Дэвис, и об этом знали все слизеринцы от мала до велика.
— Дело в Грейнджер, — выдавил из себя Староста мальчиков, при этом оглянулся на предмет подслушивания.
Блейз мигом подобрался и осмотревшись прошептал:
— И какого рода дело?
— Если бы я только знал. Она же меня всю жизнь бесила! А сейчас я смотрю на нее и я точно знаю, что она меня не бесит, — Драко тоже начал говорить шепотом и сминал в кучу газеты, которые дала ему Ирма Пинс.
— А газеты зачем? — Блейз не совсем улавливал суть проблемы. Ну подумаешь заучка перестала его раздражать. Все растут, может, и Малфой наконец повзрослел?
— Ходит слух, что она рассталась с Уизли. Я проверял, правда это или нет, — с каждым словом блондин становился все мрачнее.
— С каких пор тебе есть до этого дело? — Забини с удовольствием наблюдал, как меняется выражение лица однокурсника. Неужели этот сноб запал на Грейнджер?!
— Не знаю! В этом все и дело! Зачем мне это?!
— Будем наблюдать. Что я ещё могу сказать, — в отличие от Теодора, Блейз был тем ещё пакостником. Забини рос в семье, где на первом месте была любовь. И малейшее изменение в любовном фоне сразу было фиксировано Блейзом. Вот и сейчас он подсел к Малфою, ведомый чистой интуицией. И если Драко не может разобраться в собственных чувствах, то Забини с интересом понаблюдает, как блондин страдает. Мучиться от разбитого сердца Блейз не хотел один.
***
В отличии от Драко с Панси, Гермиона общалась так, словно та не была свидетелем истерики отличницы. Более того, она бодро планировала вылазку в магловский госпиталь.
— Зачем? Я прекрасно себя чувствую, Грейнджер! — протестовала Паркинсон и завернулась в плед. В дортуаре Старост было теплее, благодаря огромному камину и малой площади помещения.
— Так положено! Мы и так пропустили визит месяц назад, — Гермиона возилась в своей комнате, но прекрасно слышала ворчанье слизеринской Старосты, — Малфой! Ну хоть ты скажи этой женщине, что нельзя пускать все на самотёк!
Драко удивлённо поднял голову от учебника по Зельям. Слизнорт задал на дом огромное эссе по умиротворяющему зелью. В какой раз они его писали? Раз в третий точно. К тому же в эти выходные у него планировался визит домой. Отец вновь переводился с амбулаторного лечения в стационар госпиталя святого Мунго.
— Панси, Грейнджер не просто так разводит панику. Если она говорит надо, значит это действительно так.
— Так ты теперь на ее стороне? — такого хитрожопого выражения лица у Паркинсон Малфой ещё ни разу не видел, а в его памяти была целая коллекция нелепых физиономий подруги.
— Мы оба на твоей стороне, Паркс… — устало протянул Драко, краем глаза наблюдая, как Грейнджер выходит в гостиную в розовом пушистом халате. В руках она сжимала полотенце и банные принадлежности, — Кстати, Грейнджер, в этот раз я не смогу вас сопроводить. Навещаю отца.
— Справимся. Но спасибо, что предупредил. Я схожу в ванную Старост, мышцы в таком напряжении, что даже душ не помогает, — Грейнджер, виновато улыбнувшись, скрылась из гостиной префектов.
— Панси, мне надо в библиотеку. Забыл взять дополнительную литературу для дурацкого эссе, — спустя две минуты засобирался Малфой.
— Да? Ну ладно, — протянула Паркинсон, исподлобья наблюдая за тем, как суетится Малфой.
— Дашь потом списать.
— Без проблем, только Грейнджер не говори! — махнув рукой на прощание, Драко скрылся за порогом дортуара.
Префект честно добрался до четвертого этажа, как вдруг лестница совершила незапланированный Малфоем манёвр и устремилась сразу на пятый этаж. Драко с негодованием уставился на проем, ведущий на этаж, где располагалась библиотека.
Вздохнув, Староста мальчиков вышел на пятачок пятого этажа и уставился на двери. Здесь была ванная Старост.
«Мерлин, ты не будешь этого делать!» — проорал где-то в голове тоненький голосок то ли здравого смысла, то ли совести, но ноги несли парня в сторону помещения. Дойдя до статуи Бориса Бестолкового, Драко мимоходом наложил на себя дезиллюминационные чары. Благодаря Грейнджер теперь он выполнял их идеально. Четвертая дверь слева.
Сам не зная, что творит, Малфой прошептал пароль от ванной, проскользнул в узкую щель приоткрытой двери и примостился у стены.
Грейнджер, тем временем, сидела на скамейке рядом с ванной и смотрела, как из кранов набирается вода нежно-розового цвета. И лишь из одного крана лилась насыщенная фиолетовая струя с блёстками. Одетая в свой нелепый халат, она задорно покачивала ногами.
Драко едва сдержался, чтобы не фыркнуть. Не удивительно, что гриффиндорка даже не заметила, как Блетчли за ней подглядывал. Гермиона завязала свои непослушные волосы в узел на затылке. Она словно оглохла, находясь здесь.
«А сам-то ты чем лучше Майлза?» — и вновь голос совести был задушен на корню. Он имел полное право на то, чтобы подсмотреть за ней! Не одному же Блетчли хвастаться этим! Драко пытался успокоить себя, но от волнения у него дрожали руки, и он едва ли не пыхтел. Что он вообще здесь делает?!
«Как что? Ты, друг мой, пришел целенаправленно. Хочешь посмотреть на задницу Грейнджер, да и от того, чтобы посмотреть на ее грудь, ты бы не отказался, не так ли?» — нотки внутреннего голоса стали настолько ехидными, что Драко мигом передумал, уже отошёл от стены и двинулся в сторону выхода. Уйти далеко ему не удалось. Услышав шуршание ткани, он обернулся и едва сдержался, чтобы не охнуть.
Девушка успела скользнуть в воду, но Драко прекрасно успел рассмотреть ее прелести. Длинные ноги, плоский живот, аккуратная грудь небольшого размера. Малфой был уверен, что грудь у младшей Гринграсс была больше, но такого приятного впечатления за собой не оставляла. Грейнджер сладко потянулась и застонала от расслабляющего эффекта пены, воды и ванной в целом.
В этот миг Малфой осознал, насколько он оказался недальновидным идиотом. От вида обнаженной, влажной спины Грейнджер, местами покрытой розово-фиолетовой пеной, у парня не только перехватило дыхание, но и в форменных штанах стало заметно меньше места.
Словно услышав его почти беззвучный всхлип, Гермиона обернулась, и от одного вида затвердевших сосков отличницы член Малфоя так же позорно затвердел, словно его заколдовали, наложив «Дуро».
— Эмансипеа! — бросила Гермиона заклятие на дверь. Ее палочка лежала на бортике ванной с противоположной стороны, но запирающие чары девушке дались без труда.
Драко едва увернулся от светло-бежевого луча заклинания. И вновь замер, в голове было абсолютно пусто, от открывшихся видов Грейнджер у него пересохло во рту, и накатило желание. Драко вернулся к стене, стараясь издавать как можно меньше звуков. Что ж, сбежать до конца представления у него не получится.
Его гештальт был, наверное, закрыт. Теперь не только второгодник Блетчли оценил достоинства Грейнджер. Конечно, вряд ли Драко кому-то признается, что подглядывал за гриффиндорской заучкой. Причем видел он куда больше вратаря.
Тем временем Грейнджер решила поплавать в огромной ванне, сравнимой по размерам с бассейном. Она так увлеклась, что забиралась на трамплин и начала нырять сначала головой, а потом и солдатиком.
Для Драко Малфоя это было слишком много обнаженного тела его напарницы. Очень много. Префект заскользил вниз и уселся на пол.
Внимание!
Для просмотра дальнейшего содержимого вам необходима регистрация.
Как только пелена блаженства сошла на нет, он лениво заметил, что Староста девочек тщательно наматывает на голову тюрбан из полотенца. Розовый халат был на ней, но теперь Драко знал, что именно скрывает ткань одежды. Гермиона ловко подхватила сумочку с банными вещами и поспешила к выходу, отменяя запирающие чары.
Она ушла пять минут назад.
А Малфой все также сидел на полу и, наконец, позволил себе сделать глубокий громкий вздох.
— Что со мной происходит? — простонал он, глядя на свои штаны, которые пропитались спермой. Используя очищающее заклинание, Малфой сполоснул руки под краном воды и медленной походкой вышел из ванной Старост.
Дезиллюминационные чары он осмелился снять с себя только на подходе к библиотеке. Прихватив справочник по Зельям, как и планировал, Драко поспешил в дортуар, с надеждой, что не наткнется с ходу на Грейнджер. Она странно на него влияла.
*** Возле Дырявого котла с магловской стороны в этот раз ждал их отец Грейнджер. Панси, увидев, что произошла рокировка сопровождающего лица, даже несколько стушевалась.
Однако в отличие от миссис Грейнджер, мистер Грейнджер был спокойным мужчиной, который не лез со своими наставлениями и не упрекал Паркинсон в беременности в таком юном возрасте.
Обследование тоже прошло отлично. Паркинсон, наконец, узнала, что у нее будет дочь. От этих новостей она расплакалась прямо на кушетке, и поблагодарила доктора за такие вести.
После визита в клинику девушки зашли в магловское кафе и решили отпраздновать такое событие порцией мороженого.
— Так значит, вы с Уизли расстались? — Панси не знала всех подробностей, да и к выводу об окончании отношений между Гермионой и Роном пришла интуитивно.
Грейнджер нервно усмехнулась и все же кивнула.
— Этот засранец не дождался тебя?! — за последние месяцы Паркинсон привязалась к гриффиндорке и действительно очень переживала за нее.
— Все не так, Панси. Просто мы, наверное, изжили себя как пара. Он учится сейчас, проходит стажировку в Мунго. И я рада за него. Он по-прежнему мой друг, — Гермиона вымученно улыбнулась, она старалась смириться и верила, что у нее выходит.
— Ты широкой души человек, — Паркинсон погладила подругу по ладони и участливо сжала пальцы.
— Кстати, ты планируешь остаться на рождество в Хогвартсе? — вдруг спросила Гермиона и благодарно улыбнулась слизеринке.
— Да, выбор у меня небольшой. Дома я показаться не могу, сама понимаешь, — Панси уже не раз думала, что проведет это Рождество в одиночестве.
— Если хочешь, можешь поехать ко мне. Правда, я планировала побыть ещё в гостях у Гарри и Джинни, но думаю, они не будут против, если я приведу друга.
— Почему бы и нет, все лучше чем куковать одной в гостиной Слизерина. К тому же Драко тоже собрался уезжать. С мистером Малфоем все не так уж и хорошо, — Панси не очень-то любила отца Драко, слишком много горя он принес и Драко, и миссис Малфой. Но с наступлением беременности стала такой сопереживающей, какой никогда не была.
— Вот как… Панси, тебе не кажется, что Малфой ведёт себя несколько странно последние два дня?
Два дня, до Святочного бала осталось два дня, а все девчонки Хогвартса сдурели будто бы он проводился в школе в первые. Разумеется, это был не настоящий Святочный бал, от него у новогодней вечеринки было лишь название. Все знали, что тот самый бал, был обязательным атрибутом Турнира Трёх Волшебников, но Парвати ещё с первого собрания посвященного этому празднику нарекла его Святочным и все, приклеилось, словно чарами. Гермиона даже не стала сопротивляться.
К собственному негодованию, гриффиндорка не испытывала щемящего душу ожидания. Конечно у нее была припасена праздничная мантия, и она даже дала согласие пойти на празднество с Дином Томасом, лишь бы отвязаться от приставучего Блетчли. Но восторга каким были охвачены девчонки не разделяла.
Компанию Гермионе в индифферентном отношении к танцам составляла Панси. Вот уж кто на праздник реагировала очень остро, так это Паркинсон. Ворчала не хуже старика Филча, и плевалась каждый раз, когда мимо пробегала стайка студенток, обсуждающих наряды в которых явится на празднество Рождества.
Гермиона даже не знала смеяться ей или плакать от этого. Девушки примостились на скамеечке рядом с кабинетом Трансфигурации. Рядом с ними сидел Невилл, на отсутствие вражеских диалогов, и вообще мирное сосуществование гриффиндорской старосты и старосты Слизерина, парень реагировал адекватно. Иногда Грейнджер восхищалась всей той житейской мудростью, которая умещалась в Невилле Лонгботтоме, он наверное единственный кто не заваливал Гермиону вопросами: зачем она водит дружбу с двумя слизеринскими змеями.
Боковым зрением, префект заметила суету в коридоре. К кабинету подходили студенты. Гриффиндорцы и Слизеринцы.
Грейнджер обернулась, чтобы разглядеть не было ли сачканувших студентов. Макгонагалл обещала устроить сегодня проверочную работу. Ее взгляд скользнул по лицам ребят, и зацепился на светлой голове Малфоя. Он стоял у стены, возле очередных гремящих доспех. Малфой бы?л в компании шестикурсницы Гринграсс. Она редко обращала внимание на эту тихую девочку с золотыми волосами, но сегодня при одном взгляде на ее прическу Гермиону начал грызть червячок зависти. Астория была студенткой Равенкло в отличие от ее старшей сестры Дафны. И была очень умной и скромной. Наверняка Гермиона могла бы с ней подружиться, но почему-то глядя на то как Малфой с улыбкой на лице беседует с этой девушкой префект ощущала раздражение. Однако от того как она пыталась прислушаться к разговору между старостой мальчиков и старостой шестого курса Равенкло Гермиону не мог отвлечь даже тычок острого пальца между ребер в исполнении Панси.
— Ты чего Драко взглядом испепеляешь? — прошептала Паркинсон на ухо Гермионе, абсолютно игнорируя вопросительный взгляд Финнигана. Этот полукровка с настороженностью относился к дружбе между слизеринкой и золотой девочки Гриффиндора.
— Что прости? — Гермиона обернулась и не до конца понимала вопроса Панси ещё несколько секунд. Но осознание быстро настигло Грейнджер. Ее уши наверняка покраснели, девушка ощутила жар в ушах и кончиках ушей.- И вовсе я не пялюсь! — прошипела она в ответ, отворачиваясь от Малфоя и раскрыв расширенный курс Трансфигурации погрузилась в чтение книги.
— Он смотрит на тебя. — Так же тихо прошептала Панси, чопорно скрестив руки на груди, если бы все видели, то заметили бы как нависают локти над округлившимся животом. Он у Паркинсон был небольшой и очень аккуратный по словам акушера- гинеколога. Но сама слизеринка считала его огромным, а себя толстой и неповоротливой.
— Смотрит? -Гермиона нервно сглотнула и бросила быстрый взгляд на старосту мальчиков. Однако, тот и в ус не дул, продолжая болтать с Асторией Гринграсс.
— Ну? Так что происходит? — Панси опасно сузила глаза, это значило, что от нее так просто не отмахнуться. В конце концов она не Гарри и Рон, которые были не так сведущи в женской душе.
— Мне бы самой хотелось знать! Последнюю неделю, этот засранец саботирует всю работу старостата! — Гермиона не лукавила. Малфой действительно вел себя очень странно, его по обыкновению своему бледное лицо, начинало нелепо краснеть, он дёргался каждый раз когда девушка что-то у него спрашивала и старался обходить ее стороной, словно от нее дурно пахло. Такого маразма слизеринец не творил года четыре точно. И Грейнджер недоумевала, что же произошло. А ещё эта Гринграсс… С ней-то он миловался. И это бесило гриффиндорку.
Занятие должно было начаться с минуты на минуту, и двери кабинета любезно отворились. После того, как Макгонагалл поймала Шеймуса с Падмой во внеурочное время, изучающих весьма поучительную гимнастику в крайне неудобных позах в любимом кабинете, двери всех учебных залов были закрыты на волшебный замок во время перерыва, а факультеты Гриффиндора и Равенкло лишены двухсот баллов.
Грейнджер прошла внутрь вместе с Паркинсон, но садиться с ней не стала. По умолчанию это должен был сделать Драко. Все —таки они лучшие друзья, а не староста девочек.Панси села на вторую парту ближе к окну, а Гермиона на третью, но на ином ряду. Так что Паркинсон была у нее как на ладони. Малфой вальяжно подошёл к подруге и точно так же вальяжно уселся рядом, укладывая сумку на стол. За ним уселся с кислой рожей Финниган и Томас, который в отличие от друга был в приподнятом настроении.
— Так что хотела от тебя младшая Гринграсс? — вопрос Паркинсон Гермиона услышала даже несмотря на стоявший в кабинете Трансфигурации гул голосов.
Гермиона подслушивала. Откровенно, даже не волнуясь быть застигнутой. Рядом с ней без лишних слов устроился Невилл, который даже не обратил внимания, что однокурсница грязно подслушивает.
— А что может хотеть от парня девчонка в преддверии танцев? — фыркнул Драко, и выудил из сумки учебник по предмету, футляр с пером внутри и пергамент.
— Я надеюсь ты четко дал знать этой барышне, что занят на этот бал и навсегда тоже? — Панси барабанили пальцами по столешнице, Грейнджер сместила взгляд на доску, разговор приятелей был весьма интригующ.
— Мне казалось, что я сам в состоянии выбирать с кем быть в далёком навсегда. — Процедил Малфой и зачем-то оглянулся на Гермиону, та успела спрятать заинтересованный взгляд в книге.
— Ой ли. — Панси так же уставилась в учебник.
Занятие проходило отлично, Гермиона тщательно повторяла пас волшебной палочки, они изучали заклинивание обращения пуговицы в жука. Иногда девушке казалось, что они изучают какую-то незначительную чушь. Ну разве может в обычной жизни понадобится такое глупое заклинание? В тот жуткий год, ей ни разу не пришлось пользоваться многими чарами, которые они изучали в школе. Но один плюс в таком странном и ненужном заклинании был. Чары были такими тонкими и изящными, что заставляли собою любоваться.
Грейнджер заметила, странную суету за Шеймусом и Дином. Блетчли в компании Гойла пытались подкинуть что-то в сумку Томаса. Это заметил Шеймус, и завязалась перепалка, которая грозила перейти в вооруженный палочками конфликт.
— Что за цирк Шапито здесь происходит? — Минерва Макгонагалл чудесным образом оказалась позади Шеймуса. — Опять собираетесь учинить беспредел, мистер Финниган?
Профессор поджала губы, она до сих пор была если не зла, то крайне возмущена студентом собственного факультета.
— Этот слизняк пытался что-то подкинуть Дину! — Насупился Шеймус, Гойл ухмыльнулся, Блетчли выглядел так, словно нацепил нимб на свои светлые волосы. Малфой обернулся, чтобы узнать что послужило причиной инцидента.
— Не правда, профессор Макгонагалл! Гойл повторял чары…- виноватым голосом произнес Майлз.
— Врешь ты все! Профессор!..- Шеймус наблюдал, как профессор Трансфигурации с помощью палочки подманила к себе небольшой смятый пергамент, который подложил Гойл.
— Тишина! — Макгонагалл развернула смятую бумагу и по мере ознакомления с текстом содержащимися внутри ее лицо покрывалось красными пятнами, а челюсть сжималась так сильно, что губы превратились в тонкую бледную полоску. — Финниган! Отработка у мистера Филча! На три дня! Нет на месяц!
— Профессор Макгонагалл! Но это несправедливо! — пискнула с места Гермиона. И ощутила волну негодования, когда Директор обернулась и посмотрела на нее прожигающим взглядом.
— Почему же? Этот пергамент прекрасно говорит, что все весьма справедливо. — вкрадчиво сообщила Макгонагалл.
— Но я видела, как Гойл подкладывал пергамент в сумку Дина. — Гермиона игнорировала злящиеся взгляды Блетчли и Гойла.
— Не думаю, что Гойл бы подложил чужой пергамент в сумку профессор. — подал голос Малфой, он подпер ладонью щеку и с интересом наблюдал чем же закончится конфликт.- Вероятно, Финниган обронил его и Грегори хотел сделать доброе дело, вернув утерю…
— Чушь! Я уверена, что и содержимое тоже написали эти двое!
— А как же презумпция невиновности? Ты видела как они колдовали? Вот и я нет…
— Они прекрасно могли сделать это на перемене, очень по-слезирински подготовить пакость заранее! — С жаром включилась в спор Гермиона.
— У них не так много свободного времени, в отличие от гриффиндорских пустомель.- Малфой начинал раздражаться. Тем что эти придурки учинили неприятности для всего факультета, и были при этом пойманы Грейнджер. А он как староста, и однокурсник слизеринцев не хотел терять баллы.
— Да неужели…
— Тишина! Раз вы у нас такие прекрасные адвокаты, то и отвечать будете тоже вы! Составите компанию мистерам Финнигану, Блетчли и Гойлу. — Не терпящим возражений тоном произнесла профессор Макгонагалл и прошла на свое рабочее место.
— Отработка?! Серьезно?! — прошипела Гермиона, за все годы своей учебы такого не случалось ни разу.
— Да она же высосала проблему из пальца! Чем ты так насолила Макгонагалл? — прошептал на ухо старосте Невилл.
— Думаю, тем что начала ругаться с белобрысым засранцем. — Гермиона нервно вздохнула, глянула мимолетом на Драко. Малфой надул щеки от негодования, и отмахивался от Паркинсон как от назойливой мухи.- Мы обязаны поддерживать мирное сосуществование, и избегать всяческих ссор между факультетами, как видишь, эту миссию я провалила. Чтоб ему пусто было!
— Держись сестра! — Невилл положил голову ей на плечо. Это было несколько иронично, возмужавший Лонгботтом был почти на голову выше Гермионы, а в плечах широк как пловец, и для того чтобы устроить голову на ее плече ему пришлось сильно сгорбиться. Напротив его палочки на столе ползали четыре жука.
***
Мерлин, схватить отработку у старухи Макгонагалл было просто провалом. Малфой от захлестнувшей его злости, незаметно проклял Блетчли, в спину, очень отвратительным заклинанием фурункуллус. Чтоб не повадно было.
Отработка у Филча сама по себе была отвратительна, но в компании гриффиндорцев, а тем более с Грейнджер была сравнима с катастрофой.
Он всячески пытался избегать ее общества последние несколько дней, ну ладно он избегал ее с того самого дня, как подглядывал за ней в ванной. Она странно влияла на него. От одного ее вида, в его памяти всплывали яркие, достоверные образы ее обнаженного тела, а в штанах становилось крайне тесно и дискомфортно.
Драко Малфой хотел Гермиону Грейнджер. Это было абсурдно и невозможно. Этого не должно было происходить вообще, однако это произошло, и это ему не нравилось.
Ещё и Панси подливала масла в огонь, пытаясь выяснить, что с ним происходит. У нее нюх был что ли на все эти штуки, касаемые влечения?!
— Блейз, ты уж не обессудь, но тренировка сегодня явно пролетит мимо нас. — Драко ужинал, через час у квиддичной команды Слизерина был зарезервирован стадион, но отработка была назначена на то же время.
— Ничего. Погоняем сегодня запасных игроков. Я надеюсь, что это ты проклял неудачника Блетчли. Это же надо так облажаться и запалиться перед грымзой Грейнджер. — Забини был простым парнем, и никогда не строил из себя что-то особенное в отличие от того же Малфоя или Нотта, но Драко нравилось с ним дружить.
— Видал да? Красавцем просто стал. — Префект довольно улыбнулся, вспоминая как Майлз орал, увидев свое обезображенное лицо в зеркало.
— Хоть сейчас женись! — Блейз заржал, и похлопав приятеля по плечу удалился из Большого зала.
Малфой бросил недовольный взгляд на Гойла, который клевал остатки ужина с тарелки. Майлз предпочёл не явиться на ужин, больно уж страшен был вид, и уже полтора часа он торчал у мадам Помфри.
***
В назначенный час, Малфой в компании Грегори явился к кабинету завхоза. Грейнджер вместе с Финниганом стояли неподалеку. Скорее всего сквиб до сих пор не пришел с ужина. Заметив слизеринцев, Финниган скривил лицо, но тянуться за палочкой не стал. То ли мозгов прибавилось, то ли проф беседа Грейнджер утихомирила его пыл.
Драко заметил, что на отработку Грейнджер явилась в магловских джинсах и теплом свитере, который очень выгодно подчеркивал округлость ее грудей. Малфою захотелось, чтобы она завернулась в школьную мантию до самого подбородка. Он нервно сглотнул, и почувствовал как к ноге прикоснулось что-то теплое. Префект мальчиков посмотрел вниз и обнаружил миссис Норрис, которая терлась о его ногу, оставляя миллионы шерстинок на ткани брюк.
— Какой нынче урожай, миссис Норрис! Пять никчёмных студентов! — Филч
незаметно подкрался со спины, что Малфой отскочил от резкого появления завхоза. Заметив отсутствие Блетчли, Аргус гаркнул: — А где пятый?!
— Он в лазарете. — Пробасил Гойл, ему было не в первой отрабатывать у Филча, так что он был даже не расстроен.
Тем временем завхоз открыл дверь кабинета и жестом велел присутствующим зайти.
Внутри было душно, окна отсутствовали, а света от керосиновых ламп явно было недостаточно. Драко заметил, что на стене были списки отбывающих наказание студентов.
— Вы двое идете в Зал Наград! Будете начищать кубки до блеска без палочек! — старый сквиб затребовал Волшебные палочки со всех четверых. Но в зал Наград отправил только Шеймуса и Грегори. — А вы, отправляйтесь убираться в кабинете спортивного инвентаря!
Услышав о месте наказания Малфой изменился в лице. Этот старый сатир отправлял его, чистокровного волшебника убираться в чулане для метел! Не в зал наград, и даже не начищать доспехи в коридоре ведущем в Большой зал! А в долбаный чулан для метел!
— Пошли Малфой. Не трать свою энергию зря. — Грейнджер фыркнула, и вышла из кабинета Филча, прихватив ведро с водой и тряпку.
— Ты хоть знаешь где находится эта дыра?! — Драко никогда не бывал в том чулане, но слышал много неприятного о том месте. Там было не развернуться, пахло плесенью, старыми метлами и средствами ухаживающими за ними.
— Конечно. — - Гермиона закатила глаза, она ничуть не удивилась незнанию мальчишки. Однако не стала ему рассказывать, как вместе с Гарри и Роном прятала в этот чулан Крэбба и Гойла на втором курсе. — Он прямо по вестибюлю.
Время было не позднее, но коридоры пустовали. Драко знал, что студенты торчат в гостиных, делая уроки или играя в азартные игры.
Чулан оказался ещё меньше чем он представлял. И Малфой сглотнул от одного осознания, что он вынужден делить жалкие футы с Грейнджер.
Гриффиндорка бодро зашла внутрь, моментально оценивая площадь уборки.
— Не все так плохо, Малфой. Эту коморку даже чуланом назвать стыдно. — Драко зашёл вслед за Гермионой и с ходу вписался в ее спину, уткнувшись подбородком в затылок девушки, руки автоматически легли на ее талию.
— Малфой, ты что делаешь?! — Опешила Грейнджер отскакивая вперёд и натыкаясь на сваленные на пол метлы, удержаться и не упасть ей помог все тот же Малфой.
— Тут тесно так, что вдвоём нам здесь не уместиться, разве не видишь? — Драко мягко отпустил плечо Гермионы, за которое схватил, чтобы та не упала.
— Даже не думай, что сумеешь сачкануть! Я не собираюсь возиться здесь одна! — возмутилась девчонка и подхватив пару метел с пола двинулась к выходу, Драко прижался у стене, дабы избежать излишнего соприкосновения с Гермионой.
— Я не сачкую! Здесь реально не протиснуться! — Малфой так же подхватил метлы и последовал за ней к выходу. Оставив метлы у стены, студенты вошли обратно, прижимаясь плечом к плечу.
Внутри небольшого помещения было очень жарко. Или так казалось только Гермионе. А ещё было темно, и единственный свет проникал только из-за двери. Она слышала как тяжело дышал Малфой, будто бы ему остро не хватало воздуха, он старательно избегал физического контакта.
Метлы были вынесены, ровно шестнадцать штук. Гермиона вошла внутрь и уставилась на полку с коробками, в которых наверняка лежали спортивные снаряды, которая была выше ее головы. Пожевав губу, она сделала попытку достать одну из коробок, но ничего не вышло. Она даже подпрыгнула, но коробка с мячами для квиддича отказалась ей поддаваться.
На помощь пришёл Малфой, он встал к ней почти вплотную, длина его рук и высокий рост позволили ему коснуться коробки без особых усилий.
— Даже не пытайся, она тяжеленная.- Произнес он ей в самое ухо. От его горячего дыхания у Гермионы подкосились ноги. И вновь быстрая реакция Малфоя спасла ее от падения. — Что, Грейнджер не можешь на ногах устоять в моем обществе? — поддразнил он в привычной манере девчонку, явно не замечая тот факт, что прижимает ее к себе, как касается носом ее волос, вдыхая запах шампуня который ещё не выветрился. И осторожно поглаживает ладонью ее живот.
— Малфой…- Промямлила Гермиона, ее щеки словно обожгло огнем, она сделала попытку вырваться, но Драко лишь прижал ее ближе к себе. Ровно на три секунды. После чего резко отшатнулся от нее и прихватив коробку вышел.
Чтобы избежать неловкой ситуации, гриффиндорка начала протирать стены от пыли, избегая встречаться взглядом с Малфоем. Уши старосты мальчиков алели пуще гриффиндорских цветов. Да и сама Гермиона была под стать стягу родного факультета. С уборкой они справились довольно быстро, ещё даже не было одиннадцати. Гермиона настолько нервничала после странного и очень интимного инцидента, что очень достоверно изображала легендарный электровеник, с которым все детство ее сравнивал кузен Тристан.
Покончив с уборкой, Староста девушек хотела было отнести ведро с тряпками обратно, но Малфой без лишних слов, изъяв ведро и тряпки, скрылся из чулана для метел.
Гермиона честно хотела его остановить и помочь донести единственное ведро, но жгучее смущение наполняло ее с головой, стоило только подумать о Малфое. Потому девушка смалодушничала и ретировалась в дортуар.
К удивлению, Панси не было в гостиной Старост, хотя последний месяц она едва ли не являлась третьим постояльцем. Гермиона вздохнула, надеясь, что у слизеринки все нормально, и она нигде и не валяется в полуобморочном состоянии.
Грейнджер потянулась и пошла в спальню, сил оставалось только на сон. Похвалив себя за расторопность в плане выполнения домашнего задания задолго до заранее, Гермиона начала стягивать с себя свитер, но замерла. Ее руки лежали ровно на том месте, куда положил свои лапищи Малфой. Девушке даже показалось, что она вновь почувствовала жар, исходящий от его ладоней, и ощутила теплое дыхание над своим ухом. Память странная штука, выдает то, о чем думать не хочешь, и никогда не выдает полную картинку, а лишь образы, запахи, ощущения. Гермиона мотнула головой, чтобы наваждение покинуло ее разум. Отпустило.
— Что же это со мной? — Староста девочек сидела на кровати в одних трусах и лифчике. От холода она моментально покрылась мурашками, но переодеваться в ночной наряд не спешила. Ее пальцы распутывали непослушные волосы, а в памяти всплывало ощущение дыхания Малфоя. И произошедшее не вызывало в Гермионе отторжения, напротив, ей стало так комфортно и уютно, как не бывало довольно давно. Словно она вернулась в покинутый дом.
— Да что же это со мной?! Это же Драко Малфой! — все же она себя одернула и, расчесав волосы, начала заплетать косу, чтобы к утру ее волосы не пошли в разнос и не свалялись в колтуны.
В дортуар вошёл Малфой, его шаги она научилась отличать довольно быстро. Резкие, твердые, он словно готовился к прыжку. Вместо того, чтобы пойти в своё мини-крыло, и лечь спать, мальчишка подошёл к ее двери и постучался.
— Грейнджер, дверь открой, — тоном, не терпящим отказа, произнесли за дверью.
Гермиона поджала губы и накинула на себя мантию, не забыв застегнуться по самое горло. Почему-то показываться перед слизеринцем в домашнем халате ей совсем не хотелось.
— А ты не думал, что я могла уже спать и видеть десятый сон? — несколько нервозно спросила она, распахивая дверь, лишь для того, чтобы увидеть угрюмую рожу Малфоя.
— Ты забыла палочку у Филча, — проигнорировал ее выпад Драко, протягивая забытую у завхоза вещицу. И снова он прятал взгляд и краснел. Гермиона даже опешила, забрала палочку из его рук, нечаянно коснувшись пальцами его пальцев. А Малфой разве что руку не отдернул и поспешил убраться в свою спальню.
— Мерлин! Какой же невозможный идиот… — Гермиона так же закрыла дверь своей комнаты, вспоминая, какая теплая у Малфоя кожа. Она тяжело вздохнула — сердце работало стабильно, да мысли были словно пьяные, — Пожалуйста, только не он…
***
Увидев Грейнджер в школьной мантии, застегнутой по самый подбородок, Драко едва сдержался, чтобы не засмеяться. Форменная мантия вообще не должна была застёгиваться, и пуговицы, и петлицы для них были сделаны лишь в качестве украшения, но упрямица Грейнджер все же застегнула каждую пуговку.
Малфой был в смятении. То, что он творил, выходило за пределы его понимания. И вообще, Грейнджер и близко не должна была фигурировать в его мыслях. Если бы отец узнал, что его единственный отпрыск спит и видит, как бы завалить грязнокровную подружку Поттера и отнюдь не на лопатки, был бы Люциус шокирован? Или же похвалил бы его за умелое и добросовестное налаживание контакта с фавориткой всего волшебного общества? Драко не хотел этого знать. Он просто хотел жить без оглядки на одобрение отца — устал.
Возможно, что его странное увлечение Грейнджер было проявлением его бунтарской натуры? А может он наконец-то влюбился? Малфой не знал. Зато знали его руки, которые ловко облапали Гермиону в чулане для метел.
— Браво, Драко! Ты бы ещё ее там же и трахнул… — Малфой сглотнул, всматриваясь в зеркало душевой комнаты.
— Думаю, она была бы рада, если бы это сделал такой красавчик как ты! — отражение волшебного зеркала заговорщицки моргнуло правым глазом.
— Ха-ха, — Драко умыл лицо и посмотрел с тоской на душ. Все эти пошлые мысли о гриффиндорке навевали другие мысли, включающие в себя самоудовлетворение.
Если бы Малфой хоть на половину был бы таким крутым, каким себя изображал, то он наверняка смог бы найти себе девчонку на ночь, но Драко не был мачо, да и девчонок немного побаивался. Удивительно, что Астория за ним увивается ужом… но использовать так Асторию вовсе не было желания. Не хотелось давать надежду этой доброй девочке.
От мыслей об равенкловке у Драко пропало желание. Вот он был возбужден, член начал подрагивать от одного ощущения Грейнджер в руках, как при мыслях об младшей Гринграсс член Малфоя грустненько опал.
И это было очень странно, ведь Астория была одной из самых красивых и ярких девушек Хогвартса. Та же Дафна на фоне сестры выглядела весьма простой и блеклой. Панси была очень красива, но абсолютно не вязалась у Драко с образом девушки, став для него своим в доску парнем ещё в детстве. Девчонка Уизли была хороша — красавица с огненными волосами, она тоже вызывала у Драко в свое время приемлемое любование, но Уизлетта отдала свое ведьмино сердце выскочке Поттеру. Даже Чанг Драко считал красивой, но та выпустилась ещё до войны. И все же Астория могла дать фору всем упомянутым девушкам.
Но не Грейнджер. Которая, в принципе, и не была сказочной красавицей. Миниатюрная, худая, с неуправляемыми волосами. И, конечно же, с огромным багажом занудных нотаций.
Такой она была длительное время. Что там, такой она была все школьные годы, пока по иронии судьбы Макгонагалл не сделала их префектами и не поселила в одном дортуаре на двоих. Ведь именно после этого факта у Драко пошло все не так. Сначала Панси с ее интересным положением, потом парни, обсуждающие девичьи прелести в душевой стадиона, которые невольно заставили обратить взор Драко на Грейнджер. И этот сучок Блетчли, который спровоцировал Драко на акт вуайеризма. О, Мерлин, он видел абсолютно все. И возжелал обладать этим всем.
Малфой не знал, была это любовь или просто животный инстинкт.
Наскоро справившись с возбуждением и тщательно сдерживая стоны — стены были тонкими, акустика превосходной, и человек в спальне мог прекрасно услышать даже писк мыши, Драко с остервенением вытирался махровым полотенцем.
Был ли он удовлетворён? Нет. Был ли он спокоен? Нет. Был ли сон у него хоть в одном глазу? Тоже нет.
Злой как черт, Драко залез в кровать, в надежде, что все же сумеет уснуть без особых стараний.
***
У Панси был дар. Ещё с детства она тонко чувствовала настроения Драко. Малфой называл это чудом, Панси — чуйкой на истерику.
Слизеринка пришла в дортуар по обыкновению своему очень рано, пока девчонки толком не проснулись и приставучий Нотт по привычке не присел на уши. Паркинсон хоть и не была так талантлива в чарах и в других предметах, но прекрасно могла вычислить насколько хватает волшебства Грейнджер. Ровно в восемь тридцать четыре они теряют свою силу, и девушка видит свой большущий живот. Но Панси неглупая девчонка, она успевает дойти до часа икс в дортуар префектов, не сталкиваясь ни с кем по пути. Паркинсон умеет работать на свои потребности.
Всегда, когда слизеринская Староста приходит в дортуар, Гермиона встречает ее с доброжелательной улыбкой и с витаминизирующими зельями для беременных. Грейнджер всегда интересуется, как у нее дела и нормально ли она спала. Гриффиндорка занудливая, приставучая, но ее забота греет Панси и защищает подобно волшебному щиту. Гермиона Грейнджер гарант спокойствия для Паркинсон. Однако не сегодня.
В гостиной было пусто. Даже привычные чашки с теплым какао на столе, которые оставляют домовики каждое утро, сиротливо ютились без должного внимания.
— Эй! Где все? — Панси осмотрелась и, не обнаружив Гермиону или Драко, прикорнувших на диване, решительно шагнула к двери Грейнджер. Только девушка поднесла кулачок к двери, как та распахнулась, и Паркинсон впервые увидела Гермиону в раздрае. Все ещё в пижаме, с растрёпанной косой, с перьями и пухом от подушки и отпечатком оной на левой щеке.
— Мерлин, — выдохнула Грейнджер, — Я проспала!
Префект девочек бросилась обратно, залетая в ванную, где собиралась умыться и почистить зубы. В одиночестве. Но не судьба, с другой двери, ведущей в опочивальню Малфоя, в ванную залетел подобно бладжеру Префект мальчиков.
— Проспал! Двигайся в сторону! — Малфой держал щётку в руках как меч и даже начал ею размахивать, чтобы отогнать захватчика умывальника в лице Гермионы.
— Вот ещё! Я первая пришла! — возмутилась Гермиона и начала чистить зубы, делала это демонстративно медленно, глядя в глаза Драко.
— Грейнджер, я по хорошему прошу, подвинься. Или я за себя не ручаюсь. Завтрак через двадцать минут. А утренний прием пищи очень важен для мужчины! — Драко зубной щеткой указал на свой живот.
Панси наблюдала за этим балаганом молча, прислонившись плечом к косяку двери, ведущей в комнату гриффиндорки. Эта парочка Префектов словно и не замечала ее, находясь в предбоевых действиях.
— Фде фэто фы фуфыыину Фа, — Грейнджер неэстетично сплюнула в раковину и продолжила говорить нормально, намывая руки и смотря на то, как вода струится по ее пальцам, — Где это ты мужчину нашел?
«Сейчас он ее убьет…» — подумала Панси, собираясь прийти на выручку глупой Гермионе, но то, что сделал лучший друг, повергло Паркинсон в шок.
Этот нахал нагло прижался к гриффиндорке со спины, положив руки на ее плечи и вжавшись бедрами в задницу Грейнджер.
— Малфой, твою налево! Ты что творишь?! — Гермиона дернулась, но лишь теснее прижалась к утреннему привету от члена Драко Малфоя.
— Убедительно? — Малфой разве что не языком залез в ухо Грейнджер.
Послышались жиденькие аплодисменты. Драко удивленно обернулся на звук и отступил от Гермионы, чем та собственно и воспользовалась, ускакав ланью в свою комнату. Панси сузив глаза произнесла:
— С тобой я позже поговорю… мужчина, — Паркинсон закрыла за собой дверь и обернулась к Грейнджер. Та уже нацепила на себя рубашку и натягивала юбку. Пунцовая, как маков цвет.
— Э-э-э-э… Что это было? — все же спросила слизеринка у Гермионы.
— Я проспала. Прости, сейчас оденусь и займусь чарами…
— Я не об этом…
— Господи, Панси, давай не сейчас! — Грейнджер завязала галстук, так быстро этого ещё никто не делал на памяти Паркинсон. Панси хотела возразить, но в глазах приятельницы была такая мольба, что девушка любезно решила перенести экзекуцию на попозже.
Гермионе хватило двух минут, чтобы наложить свежие чары на Панси и, прихватив сумку, удрать на завтрак.
До его начала было ещё семь минут. Панси поудобнее расселась на диване, пытаясь придать себе царственный вид. Ей предстоял увлекательный дискусс с лучшим другом, который либо забыл, что опаздывает на завтрак, либо боялся высунуть свой длинный нос из своей спальни.
Все же высунул спустя пять минут. Воровато оглянувшись, Драко все же заметил Панси. И едва заметно чертыхнулся.
— Панс, давай не сейчас… — повторил слово в слово за Гермионой Драко, проходя дальше к портрету, он явно не забыл про завтрак.
— Я тебя порежу, — прошипела Панси, с трудом вставая с дивана и тыкая палочкой в его сторону. Кончик волшебного артефакта опасно заискрился, — Выкладывай, что происходит между тобой и Грейнджер?!
— Не ори! — вспыхнул как спичка Драко, накладывая вокруг себя и Панси «оглохни», и протянул руку подруге. Та благодарно взяла его за локоток и чинно зашагала из дортуара. Панси казалось, что ее походка сильно изменилась и она сама напоминала сейчас себе утку, но как-то менять походку у нее не хватало выдержки.
— А теперь говори. И не смей мне врать, — Панси слегка сжала плечо Малфоя.
Они догнали вяло плетущихся сонных студентов Равенкло, их башня находилась неподалеку.
— Что конкретно тебя интересует? — Префект старался придать своему лицу обыденное выражение лёгкой скуки, но чудовищно плохо справлялся с этой задачей.
— Что происходит между тобой и Грейнджер? Вы спите друг с другом? — несмотря на «оглохни», Панси все же снизила свой голос до шёпота.
— Ничего не происходит! Нет, не спим! — мотнул головой Драко, и по щекам его пошли стройным маршем красные пятна.
Если бы Панси была компасом, то стрелка ее «чуйки на истерику» тут же бы указала на Драко. Впрочем, что лучший друг лукавит и находится на грани истерики, было ясно и так.
В конце концов, его, всего такого чистокровного волшебника, пусть и раскаявшегося и пересмотревшего жизненные позиции, застали за домогательством до невинной гряз…маглорождённой девушки. А ведь боялся девчонок, даже не целовался ни с кем, если разведка не шутит.
— Эту лапшу вешай кому-то другому, а не мне. Что-то как раз происходит. Ты мой друг, да и Грейнджер для меня теперь не просто билет в удовлетворительное будущее, — Панси уняла свою взрывную натуру и даже не наорала на Малфоя, хотя имела на то все основания.
— Если ничего не происходит, как ты говоришь, что ты будешь делать, если Гермиона заявит на тебя и обвинит в домогательствах? Ты же вроде в курсе, насколько радикальны ее жизненные взгляды?
Малфой прекрасно понял, что именно пыталась до него донести подруга, и осознавал, что он в жопе. В конце концов, Грейнджер была активисткой движения по равным правам, а его действия меньше чем за сутки действительно могли сойти за сексуальное домогательство.
— Так что у вас? — друзья зашли в Большой зал и, приметив за столом слизеринцев наиболее безлюдные места, поспешили их занять. Паркинсон пришлось повозиться, Драко заметил, что профессор Макгонагалл смотрит на потуги Панси поудобнее устроиться.
— У нас ничего, — заметив, как исказилось злостью лицо Паркинсон, Драко поспешил добавить, — А я хочу ее.
— Хочешь что? — Паркинсон могла менять выражение лица моментально, сейчас она сосредоточенно накладывала себе порцию омлета.
— Ее, — едва слышно произнес Драко, оглядываясь, чтобы рассмотреть Грейнджер среди однокурсников.
— Что-что? Мне кажется, со мной говорит не твой рот, а твоя задница, Драко! — Панси прекрасно поняла, что там бурчал Малфой, но испытывала какое-то мрачное злорадство, что друг был в таком идиотском положении. Девушка старательно намазала маслом хлеб и чуточку посолила сверху свой бутерброд.
— Мне что, с представлением и музыкой тебе сообщить, что я хочу Грейнджер?! — оскалился Драко и раздражительно ткнул вилкой в сосиску.
«Грейнджер, я знаю причину тупого поведения Драко! Ты сейчас обалдеешь! Этот идиота кусок в тебя втрескался!» — захотелось заорать Паркинсон на весь Большой зал, но Драко как-то быстро перестал скалиться, уткнулся взглядом в тарелку и меланхолично жевал завтрак.
— Как давно? — Панси все же не сдержалась и обернулась, чтобы выцепить лохматую голову зазнобы лучшего друга.
«Мда… Кто бы подумал. А ведь эта фигня была вполне предсказуема…»
Паркинсон все же нашла Грейнджер — она сидела с краю, ближе к преподавателям. Румянец так и не сошел с ее лица.
— Недели две… может три… Да какая к Моргане разница? — Драко даже глаз не поднимал. Казалось, его грызла совесть. Но почему?
— Ты ее любишь? — шепотом спросила слизеринка и взяла его за руку, Малфой поднял на нее глаза и немного улыбнулся.
— Не знаю, Панс. Ещё два месяца назад она была всего лишь занозой Грейнджер, и мне было не особо интересно, что с ней и как, — Драко мягко вытащил ладонь из цепкой хватки подруги, они итак привлекали к себе внимание заклинанием, придуманным Снейпом, так ещё и за ручки держались, — А теперь она занимает слишком много места в моей голове.
— И судя по утреннему представлению, и в твоих штанах тоже, — хмыкнула Панси и пригубила тыквенного сока. — Драко, ты мой друг, она теперь тоже… И я не хочу, чтобы вы причинили друг другу боль. Слишком вы разные… нет, не так. Жизненные обстоятельства против вас, — Паркинсон говорила медленно и тихо. Будто бы рассказывала о себе, а не о Грейнджер и Малфое, — Ты слишком много думаешь об отце, о мнении окружающих, она тоже много думает. Преимущественно о том, что вряд ли кто-то способен ее любить. Она совсем недавно рассталась с Уизли…
— Месяц уже прошел, — буркнул Драко, избегая смотреть Панси в глаза. — Или около того.
— Этот разговор с самого начала был абсурден. Все равно ты не слышишь важного, — Панси промокнула салфеткой губы и собралась вставать из-за стола. — Но я всё же скажу: если ты причинишь горе Гермионе, я тебя прокляну. А теперь пошевеливайся. Пары сегодня сокращенные, сегодня же этот ваш бал-шмал! Драко Малфой был порядочным засранцем. Порядочным, потому что так научила его мама, и засранцем — а каким ещё он должен был вырасти на примере Люциуса Малфоя? Однако за последние два года Драко пересмотрел все аксиомы жизни, которые так тщательно вбивал в него отец все его детство.
Но к тому, что преподнесла ему жизнь, мальчишка был не готов ровным счётом ни на йоту. От этого удара не спасала плотная корка его заносчивости и ореол отпрыска благородных кровей.
И юный Малфой был не совсем разбит обстоятельствами, но надтреснут точно. Он утратил свойство трезво размышлять, нормально спать, а ещё его член словно зажил собственной жизнью. С последним обстоятельством жить было совсем невыносимо, Драко словно вернулся в свои четырнадцать лет, когда испытал первую поллюцию.
Блейз заметил его состояние и предложил Малфою просто потрахаться, и Драко даже решил поступиться своими принципами и заняться любовью с Асторией.
Однако претерпел фиаско. Как оказалось, явиться на Бал, сопровождая Панси, было не лучшей идеей. Астория скривила свои пухлые губы и теснее прижалась к семикурснику. Кажется, его звали Захария Смит, но Малфой не был в этом так уверен. Что ж, младшая Гринграсс дала ему от ворот поворот, даже не пожелав выслушать его оправдания.
— Ты что, серьезно хотел оправдываться перед этой девицей? Серьёзно? — зудела под ухом Панси. Девушка даже не старалась скрыть свое дурное настроение и смотрела на все вокруг с кислым выражением лица.
— Это мое дело, Панс! — прорычал Драко и пригубил пунша. Дурацкое настроение Паркинсон было заразительно.
Грейнджер он не видел весь вечер и поражался ее способностям спрятаться на условно большой площади Большого Зала. Панси не желала шевелиться и покидать местечко, которое заняла ещё в самом начале торжества, и лишь с мрачным молчанием поглощала канапе и другие закуски, которые разносили по столикам домовики.
— Панс, может потанцуем? Чтобы не возникло пересудов…
— С метлой своей потанцуй, — огрызнулась Паркинсон и откинула тщательно заплетенную косу за плечо.
— Да что с тобой не так, Панси?! Ещё год назад ты была фанаткой таких вот празднеств! Что случилось?! — Драко не был шибко чувствительным к чужим переживаниям, больше слушая свои собственные. Однако лучшая подруга была чем-то расстроена.
— Ещё год назад я не была толстой неповоротливой девкой, которая вот-вот родит! Я могла обхватить свою талию без особых усилий! А ты знаешь, как долго я шла к этому результату. И вот снова! — Паркинсон едва не расплакалась на месте, и Малфою стало стыдно. Он редко испытывал это ощущение, но в последнее время многое изменилось.
Панси всегда была несколько полненькой девочкой, с курносым носом и дурацкой прической. Но к пятнадцати годам ее упорная работа над собой дала плоды. Она вытянулась, скинула лишний вес, черты лица девушки стали более плавными, появились хорошенькие скулы. Да и волосы она почти всегда убирала в высокую прическу. Панси Паркинсон была живым воплощением железного характера. И ее упорство поражало Драко.
Но самое отвратительное — Малфой не знал, что ему сказать, чтобы хоть как-то поддержать ее. Он просто сидел и моргал, пытаясь сформулировать ответ.
— Панс, ты отлично выглядишь, — единственное, что смог выдать Драко спустя, наверное, тысячу лет, как ему показалось. Как и ожидалось, Паркинсон лишь презрительно скривила губы.
Друзья продолжили бы сидеть на месте до конца вечера, но их мрачное уединение в компании пунша и канапе прервал нарисовавшийся на горизонте Лонгботтом.
Староста Гриффиндора был не навеселе, каким представлял его Драко. Праздничный вечер приближался к своему окончанию. Некогда мнение Малфоя о Невилле Лонгботтоме было столь низким, а отношение пренебрежительным, что Драко изредка грыз червячок совести, незначительный для его эго, но все же грыз.
После страшного года, когда в Хогвартсе господствовали близнецы Керроу, Малфой изменил свое мнение о Невилле. Он завидовал этому парню. И если Поттер вызывал у него чувство зависти в отношении его популярности, вседозволенности и фанатской любви, то Лонгботтом обладал теми качествами характера, которыми сам Драко похвастать не мог. Из забитого пухлого мальчишки, боявшегося собственной бабки, Невилл вырос в храброго, честного и даже благородного молодого человека. Который, кстати, неплохо так владел мечом. Малфой боялся до дрожи в коленях змею Темного Лорда, а вот увалень Лонгботтом пустил Нагайну на перчатки.
— Малфой, у нас чп, — Невилл кивнул Панси в знак приветствия, Паркинсон поджала губы и отвернулась. Невилл хоть и был героем практически всех учащихся, но для Панси мало изменился. Конечно она была теперь не так ядовита как раньше, но и показывать как изменилось ее отношение к нему не собиралась, искренне считая, что Лонгботтом по прежнему такой же тюфяк, хоть и до черта храбрый.
— У вас что? — Драко редко понимал все эти аббревиатуры и предпочитал настоящие слова, а не сокращения стенографиста. Наверняка Невилла приучила сокращать Грейнджер, кто ещё мог это сделать?
— Чрезвычайное происшествие. Пошли, иначе прольётся кровь, — Лонгботтом как-то странно улыбнулся от последних своих слов, Драко же бросило в пот от одного только упоминания крови.
Драко Малфой никогда бы не смог стать полноценным Пожирателем Смерти. Все они не чурались убивать, нередко игнорируя очень темное непростительное заклинание Авада Кедавра. Оно ведь легко отслеживались аврорами. А вот бытовое режущее заклинание — нет. И Драко никому никогда не говорил, что жутко боится крови. От одного лишь ее вида Малфой мог почувствовать себя очень дурно и даже потерять сознание. Такую вот травму он вынес с войны.
— Да пошутил я. Пойдем! — Невилл прекратил ухмыляться и, засунув руки в карманы брюк, поспешил к выходу из Большого Зала. Лонгботтом, как и все гриффиндорцы, предпочитал носить магловскую одежду в свободное от учебы время и на праздник пришел в стильном костюме. Драко не завидовал ему — в собственном черном суртюке и парадной черной мантии ему было удобно. Жарковато, конечно, но удобно. И все же Драко решил, что приобретет в свой гардероб магловский смокинг. — Но Гермиона рвет и мечет.
Панси резко обернулась, вцепилась взглядом в Драко, едва ли не прожигая в нем дыры размером с Черное озеро. Малфой сделал настолько кислое выражение лица, что Панси едва не поперхнулась пуншем, который начала пить. Лонгботтом хмыкнул, по-своему рассудив выражение лица слизеринца, который изрядно подпортил ему существование на первых курсах. О чем именно подумал Невилл, Драко было наплевать. Товарищем он ему не был. Так, сокурсником, коллегой.
— Панс, проследи за порядком, пока меня не будет, — Малфой дал ценное указание подружке, и та, передразнив его кислое лицо, согласилась.
Парни покинули Большой Зал и двинулись в сторону вестибюля.
Драко услышал крики. Картина, открывшаяся ему возле главной лестницы, абсолютно его не порадовала.
Кричал, собственно, Блетчли. Он болтался в воздухе и дрыгал ногами, его палочка валялась на полу. Рядом с ней сидел, прислонившись к стене, Финниган. Он был в отключке. Гермиона и в правду была в ярости — ее волосы топорщились во все стороны, прическа была безнадежно испорчена. Девушка напомнила Малфою ощетинившегося котенка. Она умело колдовала, не прекращая левитировать Майлза.
— Что здесь происходит, Грейнджер? — удивился Малфой. Давно он не видел, чтобы Гермиона наказывала кого-то физически. Да, он слышал, что это Гермиона прокляла в девяносто шестом Мариэтту Эджкомб, но ведь сто лет уже прошло.
— Здесь происходит нападение на студента и попытка изнасилования, Малфой! — выплюнула Грейнджер. И Драко только заметил, что ее праздничная кремовая мантия помята, а рукав практически оторван. До него со скоростью снитча дошло осознание, что Блетчли, получив от Грейнджер динамо, попыток до нее достучаться не бросил, причем он явно был пьян, растерял весь контроль над собой и полез к ней с домогательствами. Но Блетчли не на ту напал, видимо, считая, что титул Героини Войны она носит формально.
— Ой дурак! Расколдуй его, Грейнджер, — Малфой упер одну руку в бок, а другой закрыл лицо.
— Ещё чего! Я не собираюсь попустительствовать тебе и отпускать этого… гада! — Гермиона опешила, но колдовать не перестала. От перемены эмоций Вингардиум Левиоса взметнуло Блетчли ещё выше. — И вообще, что это ты мне указываешь?!
— Мерлин! Грейнджер! Я собирался отволочь это гнусное тело к директору! — вспыхнул Драко и вытащил палочку, чтобы самому отменить заклинание.
Грейнджер удивилась, ее брови приобрели форму домиков, а рот округлился в букве «о».
Заклинание отменил молчавший до сих пор Лонгботтом. Блетчли с криком и характерным стуком упал на пол.
— Лонгботтом, я мог и сам! — обернулся Малфой к нему. Гермиону же начал настигать шок от пережитого. Она резко побледнела и отшатнулась от валявшегося на полу Майлза, тот стонал от боли и что-то верещал о ноге.
— Отведи Гермиону к мадам Помфри, — Невилл проигнорировал реакцию Драко и, схватив полу мантии валявшегося Блетчли, бесцеремонно потащил того в сторону лестницы. Майлза ожидал долгий путь к директору. И очень ухабистый. — Этого я сам доставлю к профессору Макгонагалл.
— Пошли, Грейнджер, — Драко пошел сторону картины, за которой прятался вход в Боковую комнату. О ней он узнал от матери на третьем курсе. Нарцисса вспомнила о ней, когда объявился Сириус Блэк. В отличие от тети Беллы, мать всегда тепло отзывалась об изгое Блэков. И по рассказам матушки именно Сириус рассказал маленькой Нарси об этом проходе, который он обнаружил с Мародерами. — Ну?
Грейнджер стояла истуканом и словно смотрела сквозь Малфоя. Драко слышал, что некоторых шок настигает лишь после аффекта. На реабилитации, которую посещал отец, колдомедик много говорил, что тело старшего Малфоя переносит страшную боль, и долгий сон после приступов был своего рода шоковым состоянием.
— Грейнджер… — вновь позвал Малфой девушку. И Гермиона ожила, внезапно бросившись к нему, прижалась к Драко всем телом и уткнулась носом куда-то в подмышку, словно искала защиты.
— Я так испугалась! — всхлипнула Грейнджер, Драко тут же сгреб ее в объятия. Она стала жертвой ужасного по своей сути поступка. — Он оглушил Шеймуса и начал приставать ко мне, угрожая палочкой! Лез целоваться, а руки шарили под мантией. Драко! Я так испугалась, что даже пошевелиться не могла! Если бы не Невилл! Мерлин! Я так испугалась! Нев оттолкнул его от меня! А если бы я сделала с Блетчли что-то ужасное?!
Все же Блетчли сумел застать ее врасплох. Малфой зло сжал челюсть. Если Макгонагалл оставит все как есть и не исключит подонка, Драко напишет Поттеру. А уж тот наверняка прилетит со скоростью бладжера и уволочет насильника в Аврорат. Ещё у Малфоя жутко чесались руки и хотелось очень сильно проклясть Блетчли, но ему нельзя было рыпаться — надзор за ним, как за ранее подсудным волшебником, был строгий.
— Тс-с-с, Грейнджер. Все хорошо. Все обошлось! — Драко успокаивающе поглаживал девушку по спине, она вздрагивала. — Сходим к Помфри, тебе нужно умиротворяющее зелье. Иначе Лонгботтом меня вот так же хладнокровно зарежет, как Нагайну. — Малфой пытался разрядить обстановку, Грейнджер что-то пискнула. — Что?
— Шеймус, — чуть громче произнесла Гермиона.
— Что Шеймус? — не понял он.
— Мы забыли о Шеймусе, — Гермиона отпустила из объятий Малфоя, и он увидел, как она покраснела. Глаза от слез, а щеки от румянца. От вида слез Грейнджер Драко ощущал такое острое отчаяние, но вид ее прелестного румянца заставлял его сердце биться чаще. До него дошло, что пыталась донести до него девушка.
Префекты и вправду забыли ещё об одном участнике инцидента — Финниган бессознательном кулем лежал на полу.
— Неловко как-то вышло, — Малфой почувствовал, как жар заливает его шею, смущение заполняло его с головой.
Гермиона слабо улыбнулась и подошла к другу. Тем временем Малфой подобрал забытую Невиллом палочку Блетчли.
— Лонгботтом — растяпа, — Драко вертел волшебным артефактом. Он никогда не мог распознать из какого-же дерева создана палочка — не было в нем такой вот жилки. Малфой восхищался Гариком Оливандером и считал его лучшим из людей. Только вот мастер волшебных палочек теперь вряд ли был бы рад увидеть Малфоя на пороге собственного магазина. Нынешнюю палочку Драко получил в Министерстве, она тщательно отслеживалась аврорами, но это была вынужденная мера на пять лет. — Надо сдать палочку Макгонагалл.
— Профессору Макгонагалл, Малфой, — поправила его вольность Гермиона и потрепала Финнигана за щеку — попытка не привела к успеху. — Энервейт!
Финниган очнулся с характерным звуком заглатывания воздуха после долгого нахождения под водой. Взгляд его быстро фокусировался на Гермионе.
— Герм, что, черт возьми, произошло? — пролепетал Шеймус, потирая затылок, на котором зрела здоровенная шишка — он не очень удачно упал, когда Блетчли его вырубил. — Почему у меня болит голова, а твой вид, словно ты не причесалась с утра…
— О, как ты тактичен, Финниган. Вставай и пошли в Больничное Крыло. И, быть может, Грейнджер расскажет тебе, что произошло. — Малфой протянул Шеймусу руку, тот спокойно за нее ухватился и поднялся. Его немного заносило, и Драко решил, что у гриффиндорца должно быть сильная травма. Гермиона мимоходом починила рукав мантии и подошла к парням. До крыла, где царствовала медведьма, был далёкий путь.
***
Прощание с Малфоем у Панси вышло скомканным. Она только зашла в дортуар, чтобы присоединиться к Грейнджер, как лучший друг, клюнув ее в щёку, убежал.
Префект девчачьей части Хогвартса суетилась возле стола и заваривала какао. По суетливым движениям и по тому, как Грейнджер прятала взгляд, Паркинсон начала что-то подозревать.
— Хэй, Грейнджер, — Панси обозначила свое появление. — Мы не опоздаем на Экспресс? Не то, чтобы я так тороплюсь попасть к твоим родителям, но и опаздывать на поезда я тоже не люблю.
— У нас ещё есть сорок минут, — Грейнджер улыбнулась и протянула одну чашку Панси. Слизеринка благодарно улыбнулась.
— Тогда чего это Драко ускакал так резво, как кентавр-подросток? — Панси с подозрением наблюдала, как Гермиона замерла с чашкой какао и медленно начала краснеть. Сначала щеки, потом шея и самое смешное — покраснел даже ее нос. — Выкладывай, подруга. Все выкладывай. — не терпящим отговорок тоном произнесла Паркинсон, сжимая чашку.
— Ну в общем…
***
Из Больничного Крыла они вернулись, сделав крюк до Гриффиндорской башни. Финниган упросил Мадам Помфри отпустить его в спальню факультета — очень уж не хотел торчать в последний день перед каникулами в лазарете. И медведьма пошла ему на встречу. К счастью, травма Финнигана была не такой серьезной, как подумала Гермиона.
Вручив приключенца Томасу, Гермиона поспешила за Малфоем. Тот чуточку отстал: «Ведь слизеринцам не положено знать где ваша гостиная, Грейнджер!».
До дортуара Старост они дошли без приключений и даже никого не встретили по пути. У самого портрета, ведущего в их гостиную, Драко хлопнул себя по лбу и убежал к Макгонагалл — забыл отдать палочку Блетчли. И Гермиона осталась одна.
В помещении общей гостиной было прохладно, камин толком не горел. Домовики были заняты на кухне, и Грейнджер самостоятельно разожгла огонь посильнее.
Когда Малфой ушел, Гермиона почувствовала себя такой одинокой. После нападения Блетчли она должна была бы бояться любого контакта с мужчиной. Однако этого не случилось. Страх, который она испытала, когда Блетчли прижал ее к стенке и полез своими потными руками ей под мантию, а губами впился в ее шею, словно огнем слизало, стоило Драко Малфою ее обнять. Она словно очистилась от всей той грязи, которой ее полил Майлз.
Гермиона Грейнджер сидела на диване в гостиной и думала о том, что начала влюбляться в Драко Малфоя. В самого неподходящего кандидата на эту роль. Сначала Гермиона была в шоке от таких мыслей, но ее быстро отпустило. Любовь — это самая сильная магия, как любил повторять Альбус Дамблдор. Гермиона с тоской думала о том, что делать со всеми этими невнятными чувствами. Насколько они могут быть уместны, она ведь совсем недавно закончила отношения? Еще две недели назад она была уверена, что все ещё любит Рона Уизли. Но сейчас не могла сказать, что ее чувства остались прежними. Она больше не любила его. Она помешалась на Драко Малфое, который никогда не был героем ее романа, но все же умудрился им стать.
А ещё он задерживался.
Гермиона бросила взгляд на дверь, но Малфой не спешил открывать ее с другой стороны.
Грейнджер тяжело вздохнула и пошла в спальню. В конце концов, был поздний час, ее прическа была безнадежно испорчена, тушь потекла, а мантию будто бы прожевали и выплюнули.
Скинув праздничную тряпку и аккуратно сложив ее на стуле, она переоделась в пижамные хлопковые штаны и маечку тёмно-синего цвета, волосы распустила и провела по ним щеткой. Вспоминая, как Драко касался ее макушки носом и принюхивался. От этого свежего воспоминания Гермионе стало так тепло, что она улыбнулась.
В ванной Грейнджер включила воду и начала сначала чистить зубы, тщательно, как учил ее папа.
Сполоснула. И принялась намыливать лицо. Жмурилась, чтобы мыло не попало в глаз. Потом так же, не открывая глаз, смывала пену водой.
Глаза пришлось распахнуть — некто подкрался из-за спины и, обняв, прижал ее к себе. Гермиона едва не закричала и не начала дёргаться в истерике, но заметила в отражении зеркала светлые волосы. Это был Малфой.
Он зарылся носом в ее шевелюру и вдыхал запах ее шампуня. Правой ладонью поглаживал ее живот.
Гермиона закусила нижнюю губу. Ещё секунду назад она была перепугана, но заметив, кто ее обнимал, страх ушел. А вот напряжение нет. Из грудной клетки оно плавно перетекало в область пупка, Малфой, едва прикасаясь, очерчивал его большим пальцем. Напряжение охватывало ее все сильнее, разрасталось, уходило ниже. И только тогда, когда Драко убрал руку с ее живота и оперся ею о раковину, Гермиона поняла, что это сладкая истома возбуждения. Ей нравилось, как нежно Малфой ее касался. Сердце едва не замирало, а в голове становилось так остро тихо. В голове не роились сотни мыслей, была тишина. И это нравилось Гермионе.
— Что же ты со мной делаешь, Грейнджер? — Малфой уткнулся острым носом ей в плечо, пряча взгляд. — Тебя едва не изнасиловал тот мудак. А стоило мне увидеть тебя в такой виде, как я сам едва не набросился на тебя. Я ни чем не лучше Блетчли.
Гермиона извернулась из его объятий, чтобы смотреть ему в лицо. Ей необходимо было видеть лицо Малфоя. Он кусал губы, как делала это она, а на щеках был румянец. Он поднял на нее глаза, зрачки были расширенны, он тяжело дышал.
И Гермиона сотворила внезапное даже для себя. Она, словно безбашенная девчонка, прижалась к Малфою и поцеловала. И это поцелуй был далеко не невинным. Ее пальцы путались в его волосах, она словно голодный зверь набросилась на Драко. Тот от неожиданности охнул, но, долго не теряясь, прижал Грейнджер к себе.
Они сталкивались губами, даже зубами. Гермиона часто целовалась с Роном летом, но вряд ли делала это в совершенстве. А вот Драко был в этом профаном. Но учился он быстро. Он прижал Грейнджер к раковине, целуя ее губы, щеки, нос, зацеловывая ее шею. Стоны девушки будоражили его кровь, неловкими прикосновениями он гладил ее спину, живот.
В какой-то момент Гермиона уселась на край раковины и обвила ногами талию Малфоя. Она неловко терлась о ширинку его брюк, ощущая, как его член топорщится. Драко застонал ей в ухо и нежно его прикусил, одна его рука полезла под майку, поглаживая сначала живот, потом поднимаясь выше и выше, пока дрожащая то ли от нервов, то ли от возбуждения ладонь не прикоснулась к ее мягкой груди. Грейнджер была отзывчива даже на первую ласку Малфоя. Она застонала и с жадностью изголодавшегося человека прижалась губами к его, втягивая в танец языков по новой. Драко коснулся пальцами ее соска и начал осторожно ласкать. Гермиона выгнулась, застонав, и начала тереться о Малфоя с удвоенной силой, распаляясь ещё больше, только от одного ощущения его члена…
***
— Так вы потрахались в ванне?! — Панси опешила от таких известий. Гермиона покраснела просто вся. И если раньше Паркинсон уже видела смущенную Грейнджер, то сейчас степень ее румянца перешла на новый уровень.
— Мерлин, нет! Драко вовремя остановил меня, — Панси не могла понять, была ли Гермиона разочарована или напротив довольна тем, что у Малфоя оказалась нужная голова на месте. А не головка там, например.
— И ты жалеешь о том, что произошло между вами? Мерлинова борода, кому скажешь — не проверят. Вы дикие ребята, — Паркинсон была рада, но так боялась, что все пойдет не так, что с опаской наблюдала за, казалось бы, рассудительной Гермионой Грейнджер.
— Я не жалею! — мотнула головой Гермиона. Она придирчиво оглядела подругу — заклинание истончилось, и становился виден живот Панси, Гермиона положила на него ладонь. Это был ее ритуал. Ритуал приветствия малыша Паркинсон. Последний месяц он иногда отзывался на ее прикосновение. Иногда это было довольно болезненно для Панси, а иногда ей было щекотно. — Мне кажется, Драко жалеет. Лондон встретил девушек прохладой и свежевыпавшим снегом. Гермиона попрощалась с Невиллом, посоветовала Шеймусу отлежаться во время каникул, а Парвати попросила передать привет Лаванде Браун.
Панси ждала ее у границы, на магловской части вокзала, и старалась особо не отсвечивать. Луна Лавгуд, которая составила компанию Грейнджер и Паркинсон, и слова не сказала на то, что Гермиона делит купе с слизеринкой. Лунатичка лишь загадочно улыбалась и читала какую-то брошюрку. Панси даже заметила, что Лавгуд держит газету вверх ногами.
Эта равенкловка умела заставить понервничать, не прикладывая к этому вообще никаких усилий. Паркинсон даже пофантазировала на тему «Лавгуд — аврор? Или Лавгуд — невыразимец?!».
Грейнджер запаздывала, словно решила попрощаться со всеми студентами Хогвартса, решившими отправиться на каникулы домой.
Панси стояла, нервно сложив руки на груди, и озиралась по сторонам. От ее нервозности дал реакцию и малыш, оперативно засадив Панси под желчный пузырь. Паркинсон охнула и почувствовала изжогу.
— Ладно, хоть не по мочевому пузырю, как любишь по обыкновению своему напакостить мамочке… — прошипела Панси и присела на скамью под расписанием поездов.
— Привет, Паркинсон! — внезапно рядом с Панси приземлилась та, кого девушка не чаяла встретить лет десять точно. Магловское пальто, вязаная шапочка и огонь вместо волос. Это был Уизлетта. — Как жизнь?
— У-и-изли? — проблеяла Паркинсон, отодвигаясь подальше от рыжей девчонки.
Панси терпеть не могла эту нищую семейку. В первую очередь с подачки родителей и Драко, а потом уже из-за того, что предатели крови оказались куда более лучшими волшебниками, чем все чистокровные, окружающие ее.
Джинни Уизли была такой счастливой, а широкая улыбка была такой заразительной, но Паркинсон держалась из последних сил и пыталась сползти со скамьи. Но не вышло. С другой стороны к Панси подсел никто иной, как Гарри Поттер. В отличие от подружки, он нарядился в кожаную куртку.
— Здравствуй, Паркинсон. Как жизнь? — повторил Поттер вопрос Джинни и по - щегольски подмигнул Панси.
— Гарри, сладенький, не пугай девочку! — Джинни рассмеялась так громко, что на их троицу начали оглядываться прохожие, в том числе и сестры Патил, которым парочка героев радостно помахала.
— Джинни, лапушка, разве я могу испугать Паркинсон?
Это было похоже на некоторый сюр, отрывок из самого кошмарного сна Панси. Ей стало так дурно от такой странной психологической атаки, что к горлу подкатила тошнота:
— Я сейчас блевану! — слизеринка прикрыла рот ладошкой и попыталась вскочить со скамьи, но крепкие руки Поттера удержали ее на месте.
— Гарри! Джинни! — Грейнджер таки явилась. Встрепанная как сычик, с блестящими глазами и яркими губами, словно бы кусала их до этого. — Панси, мама не успевала нас встретить, и Гарри любезно предложил свои услуги! Привет, мои дорогие! — Гермиона обняла вставших со скамьи друзей в охапку.
— А предупредить?! — взвизгнула Паркинсон, неуклюже вскакивая со скамьи и тыкая пальчиком в грудь Грейнджер, прямо в пуговички пальто гриффиндорки.
— Это я попросил Гермиону ничего тебе не говорить, — Поттер подхватил чемодан Паркинсон и помог подняться Джинни.
До Панси начало доходить, что все не так просто, и судя по всему Поттер и Уизли знают о ее положении.
— Кому ещё ты растрындела мой секрет?! — прошипела Паркинсон. Ей не хотелось злиться на едва ли единственного человека, вставшего на ее сторону без лишних сантиментов, но все равно психовала. — Как давно Поттер знает?!
— Мне кажется, тебе необходимы такие сильные союзники, как Гарри и Джинни. В конце концов, кто ещё кроме меня и Малфоя сможет тебя уберечь от позорного клейма? — Гермиона поджала губы и поправила ранец за плечами.
— Мать, это не позорное клеймо, Гермиона, — Гарри обернулся на спор, и он не улыбался, как две минуты назад.
— Ты прав… Я не то имела ввиду. И не то хотела сказать, — Грейнджер виновато опустила голову.
— Да все нормально, Грейнджер. Поттер, в волшебном обществе быть мамой гордое звание, но быть матерью-одиночкой — нонсенс, — Панси испытала непонятное чувство по отношению к гриффиндорцам, пускай двое из троих уже и не учились в Хогвартсе. Паркинсон взяла Грейнджер за руку в дружеском жесте. — В конце концов, вы знаете хоть одну волшебницу, воспитывающую ребенка непонятно от кого?
— Я слышала, что у Забини отчим, — Грейнджер повела Паркинсон из вокзала, Поттер и Уизли шли за ними вслед.
— Что, правда? А я и не знал! — Поттер выглядел удивлённым, его очки сползли на нос.
— Ох, Гарри! Ты слишком много уделял времени исключительно Малфою, — Джинни рассмеялась и прижалась к Поттеру так тесно, что Панси испытала чувство зависти.
— Панси, для начала ты сама знаешь, чей это ребенок, но не говоришь нам. И дело не в том, что ты не знаешь, кто отец. Ты как раз очень хорошо знаешь его личность, но считаешь важным не раскрывать его, чтобы не лишить его… семьи и чести? — Гермиона любезно позволила поймать кэб Джинни.
Когда такси подъехало, рыжая девушка едва удержалась, чтобы не попрыгать от удовольствия. Иногда она напоминала Гермионе Артура своим восхищением от магловских мелочей жизни.
Панси же насторожилась — Грейнджер подошла слишком близко к истине, которую Паркинсон зарыла глубоко в своей голове, мыслях, памяти и сердце. Никто никогда не узнает, кто отец ее ребенка.
— Паркинсон, ты просто знай, что мы на твоей стороне. Если что-то будет нужно, ты обращайся, — Гарри улыбнулся слизеринке, и Панси захотела провалиться сквозь землю от стыда. Она так и не извинилась перед ним после той дурацкой оплошности, которую совершила второго мая, но похоже Поттер об этом и не помнил.
— Что, с ребенком моим посидишь, пока я буду бегать в лавку за продуктами? — ехидным тоном спросила Панси, скорее по привычке, чем со зла.
— А почему нет? Детей Гарри любит, да и опыт есть, — Джинни рассмеялась и пояснила, увидев удивленный взгляд девушки. — Мы иногда сидим с Тедди Люпином, сыном Ремуса, того самого преподавателя ЗОТИ.
— Я знаю, кто такой профессор Люпин. Он был классным, мои соболезнования. Поздно, конечно, но все же, — Паркинсон не лукавила. Ремус Люпин был популярным преподавателем — добрый, интересный теоретик и отменный практик. На его занятия даже слизеринцы бегали с восторгом. Жаль, что он покинул пост, да и мир живых.
— Спасибо. Так что ты, если что, знай, — Поттер был волшебником широкой души, и Панси казалось, что он не зря был другом Гермионы. Два человека из Золотого трио были очень душевными. И Паркинсон с трудом могла представить, чтобы было бы, если бы Драко и Дафна были бы такими же, возможно, все у нее сложилось бы иначе. Хотя это, конечно, вряд-ли. Константу ее жизни невозможно было бы изменить даже при иных данных. Панси посмотрела на Грейнджер, чтобы увидеть хоть какую-то эмоцию поддержки.
Однако Гермиона мечтательно смотрела в окно, пальцем что-то вырисовывая на запотевшем от повышенной влажности стекле. Грейнджер была где-то в своих далёких мыслях. И почему-то Паркинсон казалось, что витали они все вокруг одного бледного, тощего и вредного мальчишки.
***
Суета в Хогвартс-экспрессе давила на Гермиону, она нервно кусала губы, проверяя купе на наличие задержавшихся ребят. Вот она застукала Невилла, который, кстати, с ней уже попрощался, и Ханну в вагоне старост.
Грейнджер была уверена, что руки застенчивого в обычное время Лонгботтома были под курточкой Аббот. Раскрасневшиеся и дико извиняющиеся Старосты убежали к выходу из поезда, только пятки сверкали.
— Мерлин! — Гермиона не то, чтобы была удивлена открывшемуся факту того, что у Невилла появилась девушка и что дело уже дошло до интимных ласк, сколько тому, что Невилл не постеснялся сделать это в поезде, когда вокруг шныряли студенты!
В последнем купе вагона Старост она наткнулась на Малфоя. Мальчишка сидел на сидении, положив руку на свой саквояж, и смотрел в окно.
Гермиона почувствовала раздражение. Ещё бы — вчера он, скомкано извинившись, скрылся в спальне, оставив ее в крайне возбуждённом состоянии, а утром и вовсе убежал в гостиную факультета, лишь бы не находиться с ней в одной комнате.
И вот, сидит тут в купе, в окно смотрит, вместо того, чтобы выполнять свои прямые обязанности префекта Хогвартса, как делает это она.
— Я не должна патрулировать поезд в одиночку, Малфой. Это и твоя работа! — Гермиона едва руками не всплеснула. — Ну? Чего сидишь здесь в гордом одиночестве? Скоро поезд уедет в депо, и я не исключаю такого, что мы застрянем здесь на все каникулы!
— Мерлин, Грейнджер! Никуда он не уедет! — Драко все же встал с сиденья и, подхватив саквояж, двинулся к выходу из купе. — Пошли уже.
Малфой подхватил Гермиону за руку и повел ее за собой. От удивления Гермиона даже дар речи потеряла, а от горячей руки Драко Малфоя, сжимающей ее ладонь, сердце девушки ухнуло куда-то в район кишок.
За вещами ей заходить не пришлось, их она как всегда уместила в бисерной сумочке, а ее для маскировки уложила в ранец. Ей едва не вменяли эту сумочку как серьезное преступление, но ее заслуги перед всем Волшебным миром оказались куда значительнее. И она просто сказала, что потеряла сумочку в сгоревшей Выручай-Комнате, а Гарри и Рон дружно ее поддержали.
Спустившись на перрон, префекты оглядели станцию на наличие студентов. Было абсолютно пусто.
— Что ж, думаю, ты отлично справилась со своими обязанностями, Грейнджер,
— одобрительно кивнул Малфой, не выпуская руки девушки. Гермиона хотела было возмутиться, но не успела — Малфой подтолкнул ее к стене и жадно поцеловал.
От ощущения его губ на своих у Гермионы подкосились ноги, и она вцепилась в его плечи. Ранец больно впивался в спину, а Малфой, нависнув над ней, целовал ее верхнюю губу, чуть посасывая, даже покусывая. Левой рукой он прижимал ее к себе, а правой все так же держал ее за руку. Гермионе было жутко неудобно от такой позы, но она так боялась спугнуть Драко, что не хотела лишний раз шевельнуться. Его поцелуй распалял ее не хуже согревающих чар, а ноги подкашивались, как от танталегры. Набравшись смелости, она провела свободной рукой по его спине и, краснея как маков цвет, обвила рукой Драко за шею, прижимая его к себе.
Драко прервал поцелуй:
— Нам пора идти, Грейнджер. Тебя Панси ждёт, — Малфой нежно коснулся губами ее лба и поправил пальтишко девушки.
Гермиона готова была заорать, затопать ногами, истерично требуя продолжения поцелуев, но не стала этого делать, лишь покраснев и пригладив взъерошенную причёску Малфоя.
— А тебя родители, — улыбка вышла вымученной, она не знала, что между ними происходит. Они были парой? Или просто изголодавшимися подростками? Ей хотелось, чтобы Малфой не уходил, не отпускал ее руки, она словно уже была дома. Рядом с этим заносчивым парнем и бывшим Пожирателем смерти.
Драко не отпустил ее руки даже на той стороне вокзала, где сновали сотни маглов.
— Мне пора, Малфой, — Грейнджер нехотя вытащила руку из его ладони и виновато улыбнулась.
— Иди. И с Рождеством тебя, Грейнджер, — Малфой растворился в воздухе, с тихим хлопком аппарировав.
Гермиона поспешила к заждавшейся ее Панси. Наверняка она была в ярости, увидев Гарри и Джинни. Грейнджер ухмыльнулась и заметила искомую волшебницу.
***
Он кончил. Стоило Грейнджер прижаться к его паху и потереться своими бедрами о его член, поелозить на нем всего ничего, как Драко, будь проклят Мерлин, всхлипнув, кончил. Малфой едва удержался, чтобы не отскочить от тяжело дышащей Гермионы Грейнджер с задранной майкой и голой грудью наружу. Он облокотился о раковину, немного отстранившись от девушки — ещё не хватало, чтобы она ощутила сырость в его штанах. Его дыхание выравнивалось, а вот чувство неловкости заполняло его чуть больше, чем с головой. От вида сосков Грейнджер, до которых было всего несколько дюймов, Драко вновь испытал возбуждение, но член ещё подрагивал от предыдущего оргазма.
— Грейнджер, прости меня! — проблеял он и поправил майку, чтобы грудь Грейнджер не кружила ему голову своим соблазнительным видом.
И Малфой сбежал, снедаемый жгучим чувством стыда и сексуальной несостоятельности. Мордред! Кончить только от петтинга, какой позор! Убедившись, что Грейнджер не последовала за ним, он, спустив брюки и трусы, очистился при помощи заклинания — ванна была занята Гермионой.
С тяжёлыми мыслями и сладкими воспоминаниями о том, как отзывчива была Грейнджер, Драко уснул.
Утром он тоже сбежал. Увидев ее в гостиной, он мгновенно воспроизвел в памяти те страстные минуты вчерашней ночи. А с бурной фантазией ещё и приукрасил, дорисовав в голове абсолютно развратные позы, в которые Гермиона даже близко не вписывалась.
В гостиной Слизерина было поспокойнее. Блейз, заметив его взбудораженный вид, странно улыбался и хмыкал, не решаясь спросить, что же беспокоит Малфоя.
В поезде Грейнджер была одновременно везде и нигде. Вот она в вагоне Старост раздает указания, а вот в купе, в четвёртом вагоне, отчитывает третьекурсников с Равенкло.
Малфой молча наблюдал за тем, как Гермиона бегает по вагонам, наводит порядок, мысленно укладывая ее в постель, стягивая с нее этот ее нелепый кардиган вместе с рубашкой и лифчиком. От пошлых фантазий его отвлекал Нотт, который зудел над ухом и все время выдергивал Малфоя на разговор.
Драко нравилось ощущать Грейнджер в своих руках, такую податливую и своенравную одновременно. Он бы наверное сдурел от всех этих новых чувств, которые пробуждала в нем грязнокровка, но мысли о том, что он едет домой к матушке, к отцу, который был в Мунго, Малфой трезвел. Ненадолго, но действенно и быстро.
Вот потеха, сын чуть ли не первого из прихвостней Темного Лорда помешался на самой отвратительной женщине в мире, почти животном, как выразился бы Лорд. Но Драко не мог связать два и два, простую арифметику, которую взращивал в нем отец и окружающие его Пожиратели. Грейнджер была удивительной, и у Малфоя замирало сердце от одного воспоминания о том, как она смешно морщится, когда не согласна, как горят ее глаза, когда она находит что-то интересное в древнем фолианте и как она стонет от его неумелых ласк.
Жизнь — ироничная женщина, не иначе. Поттер, наверное, с ума сойдёт, если узнает, что Малфой наложил на его подружку лапы.
— Ты чего смеёшься? — опешил до этого молчавший Тео, переглянувшись с Блейзом. Забини при этом усмехнулся своей мерзкой улыбочкой: "А я все знаю!".
— Чего? — Драко был озадачен.
— Ты странно заржал, как придурок. Без видимой на то причины, — Забини порылся в коробочке с бобами Берти Боттс, которые купил, стоило Экспрессу тронуться.
— Да так, вспомнил, какая идиотская рожа у Поттера.
***
Матушка похудела и выглядела очень усталой. Однако это не помешало ей организовать едва ли не торжественный обед по возвращении Драко из Хогвартса. Нарцисса, как и всегда, встретила его в безупречном наряде и со сложной причёской.
— Здравствуй, Драко! — Нарцисса протянула к нему руки, и Малфой с готовностью прижался к матушке для объятий. — Ты устал с дороги?
— Мама! Не устал, но очень проголодался! — Драко позволил Нарциссе поцеловать себя в лоб, щеки и даже нос.
Они прошли в малую залу, чтобы отобедать. Большая была закрыта с тех самых пор, как кончилась война. Драко удивлялся, что мать не сожгла помещение к чертям.
— Как отец? Мы сегодня успеем его навестить? — Малфой с удовольствием ел домашнюю пищу, домовики сегодня постарались на славу.
— Все так же плох, — Нарцисса перестала улыбаться и посмотрела в сторону камина, он был самым обычным, не подсоединённым к транспортной сети, но Драко был уверен, что матушка рвется к Люциусу всей душой. — Сэр Сметвик разрешил посещения исключительно в утренние часы. Так что придётся подождать до завтра.
— Ты каждый день пользуешься камином?
— Нет, что ты, сынок. Иногда я аппарирую, когда сил хватает, — несмотря на оправдательный вердикт, Нарциссу Малфой все же ограничили в использовании волшебства. Это было несколько жестоко по отношению к женщине, которая выросла в волшебстве, но она стойко справлялась со всеми ударами судьбы.
— Я тут подумал, — вдруг сознался Драко и отложил вилку в сторону, — может имеет смысл переехать в Лондон? Ближе к Госпиталю? — Малфой говорил медленно, словно боялся угодить на ступеньку-обманку на главной лестнице. — Моих средств должно хватить…
— Ты такой хороший мальчик, — Нарцисса улыбнулась и задумалась всего на пару мгновений. — Почему бы и нет? Да и тратиться не придётся. Мистер Поттер передал мне во владение дом Альфарда Блэка, моего непутёвого дядьки.
— Не слышал о таком, — признался Драко. Он вообще мало интересовался семейным древом матушки, считая, что невменяемой Беллатрикс хватит с головой.
— О нем было… не принято у нас говорить, как и об Андромеде и Сириусе, — а вот эти имена Драко уже слышал. — Как твоя учеба, сынок? Как поживает мисс Паркинсон? — Нарцисса сменила тему разговора просто мгновенно.
— С Панси все прекрасно, шлет тебе пламенный привет! — Драко улыбнулся самой лучезарной из своих улыбок.
— Я слышала, она не вернулась домой на каникулы, — Нарцисса сделала глоток из чашки. — Маргарита интересовалась, не прибилась ли Панси к тебе.
Драко едва не подавился, нелепо закашлялся и потянулся за стаканом воды.
— Нет, она поехала к подруге! — парень взмолился, лишь бы мать Паркинсон не доложила, что Панс не доехала и до Гринграссов.
— К какой именно? Жаннет тоже не в курсе. Выкладывай, Драко, где Панси? Ее родители беспокоятся, — Нарцисса промокнула губы салфеткой и выжидающе посмотрела на сына.
— Это не мой секрет, мама, — Драко в миг стал серьезным и тоже закончил трапезу. — Но она у надёжного человека.
— Что ж, придется слукавить и сообщить Маргарите, что Панси отдыхает у нас. И надеяться, что Миссис Паркинсон не явится сюда лично, — Нарцисса благодушно улыбнулась, и Драко был приятно удивлен, что мать позволила ему иметь от нее секрет. Что ж, у Драко теперь было много секретов от мамы.
Библиотека 
Кубок Хогса 2020 
